ифику его подхода к мифу, силу и слабость этого подхода. Ћн рассматривает миф как инструмент первобытной "логики" и поэтому, вопреки здравым и тонким соображениЯм о методах структурного анализа мифа, его конкретные разборы представлЯют собой анализ структуры не мифического повествованиЯ, а мифического мышлениЯ.

‚ принципе ‹еви-‘трос предусматривает повествовательный аспект (по горизонтальной координате), но практически он сосредоточивает все внимание на "пучках отношений" и их символико-логическом значении. ‚. џ. Џропп, искавший жанровую специфику волшебной сказки, рассматривает прежде всего повествование, анализирует развертывание во времени и, следовательно, синтагматику с выЯснением значениЯ функции каждой синтагмы в рамках данного сюжета. Џоэтому его структурнаЯ модель линейна. ‹ишь на следующем этапе исследованиЯ (отраженном в "€сторических корнЯх волшебной сказки") функции получают этнографическую интерпретацию (в плане генетическом).

‹еви-‘троса интересует в основном мифологическаЯ "логика", поэтому он начинает с мифа, свЯзывает функции только по вертикали, пытаЯсь из сопоставлениЯ вариантов мифа выЯвить его парадигматику. ‘труктурнаЯ модель ‹еви-‘троса нелинейна. €сторическое различие мифа и сказки длЯ ‹еви-‘троса нерелевантно, не имеет принципиального характера. Љ анализу сюжета некоторое отношение имеет его медиативнаЯ формула в той мере, в какой она пытаетсЯ схватить "перевертывание" ситуации в финале и "спиральность" развитиЯ. Ќо эта особенность сюжета в более конкретной форме уловлена ‚. џ. Џроппом: герой не только ликвидирует недостачу (длЯ чего он сам или его чудесные помощники вынуждены "негативно" действовать по отношению к вредителю -- двойственность леви-стросовского члена b), но создает некую новую ситуацию и приобретает дополнительные сказочные ценности*.

______________

* ђаботы Љ. ‹еви-‘троса имели большое влиЯние в области фольклора и этнографии и вызвали рЯд подражаний, а также многочисленные дискуссии²⁵

445

‚ рецензии ‹еви-‘троса на "Њорфологию сказки" заключаетсЯ и общаЯ высокаЯ оценка труда ‚. џ. Џроппа и рЯд критических замечаний и творческих предложений. Љритика эта не удивительна в свете того, что было выше выЯснено относительно различиЯ подходов этих двух крупнейших исследователей, ищущих решениЯ проблемы с противоположных концов. ‹еви-‘трос понимает свой спор с ‚. џ. Џроппом как спор "структуралиста" с "формалистом". …му кажетсЯ, что русский ученый отрывает форму от содержаниЯ и сказку от мифа, пренебрегает этнографическим контекстом, пытаетсЯ создать грамматику без лексики, забываЯ о том, что фольклор как специфический феномен, отличный от других Языковых Явлений, -- это слова слов, одновременно и словарь, и синтаксис, и т. п. ‘ледствием этого он считает сведение ‚. џ. Џроппом всех сказок к одной-единственной. ‹еви-‘трос предлагает открыть за относительным разнообразием функций большее постоЯнство, представив одни функции как результат трансформации других (объединить инициальную и финальную серии функций, битву с трудной задачей, вредителЯми с самозванцем и т. д.); заменить последовательность функций схемой операций типа Ѓулевой алгебры (группа трансформаций малого количества элементов). ‚ сказочных персонажах он предлагает видеть медиаторов, свЯзывающих противоположности типа: мужской -- женский, высший -- низший и т. д.

Њысль ‹еви-‘троса о возможности интерпретации отдельных функций как результата трансформации той же; сущности очень интересна и плодотворна, однако такое рассмотрение лучше производить после суммарного морфологического анализа, а не вместо него.

‚се многообразие свЯзей между функциЯми трудно установить до выделениЯ самих функций, а выделению функций должно предшествовать строгое разбиение повествованиЯ на синтагмы, следующие друг за другом во временном линейном рЯду. ‚ противном случае и установление свЯзей между функциЯми, и группировка их в пучки, и угадывание символического значениЯ таких пучков, и выделение парадигм неизбежно будет содержать в себе большую дозу произвольности, не выйдет за пределы догадок, пусть весьма остроумных и во многом верных.

‚. џ. Џропп рассматривал свой синтагматический анализ как введение и к истории сказки и к изучению "совершенно особой логической, структуры сказки, что подготовлЯло изучение сказки как мифа" (см. с. 7 первого изданиЯ), т. е. как раз того, к чему призывает ‹еви-‘трос. Ђнализ синтагматической структуры не только необходим в качестве первой ступени изучениЯ общей структуры сказки, он непосредственно служит поставленной ‚. џ. Џроппом цели -- определить специфику сказки, описать и объЯснить ее структурное единообразие. Џоэтому сведение всех волшебных сказок к одной -- не ошибка ‚. џ. Џроппа, а условие достижениЯ поставленной цели. “прек в пренебрежении этнографическим контекстом несправедлив и может быть объЯснен только незнакомством ‹еви-‘троса с "€сторическими корнЯми волшебной сказки". ‡амечание ‹еви-‘троса о том, что не хватает контекста, "а не исторического прошлого", вызывает возражениЯ

446

потому, что он упускает из вид)- историчность самого контекста, т. е. принципиальное историческое различие мифа и сказки как дата ступеней в истории повествованиЯ, находЯщихсЯ в отношениЯх "предок -- потомок", имеющих свою специфику. ‹еви-‘трос сам признает, что в сказке ослаблены противопоставлениЯ и транспозициЯ темы, большаЯ возможность игры, свобода замены. Ќо это не просто легкое ослабление, а результат развитиЯ сказочного вымысла и известного отрыва сказочной фантастики (уже в значительной мере условнопоэтической) от конкретной этнографии, от верований и ритуальных предписаний, жестко ограниченных рамками определенной (как в этническом, так и в стадиальном плане) культуры. Љак мы увидим в дальнейшем, не только сказочные образы, но и правила поведениЯ сказочных персонажей гораздо условней, в гораздо большей степени принимают характер правил игры, чем это имеет место в мифе. Ђ новые моральные и эстетические критерии сказки уже качественно отличны от однозначных этнографических моделей поведениЯ и интерпретации окружающего мира. ’аким образом, длЯ упрека в формализме по адресу ‚. џ. Џроппа вдвойне нет оснований. ‚. џ. Џропп сам ответил ‹еви-‘тросу в послесловии к итальЯнскому переводу²⁶. Ћн разъЯснил, что "ЊорфологиЯ сказки" -- перваЯ, но неотъемлемаЯ часть его сравнительно-исторических штудий волшебной сказки, что отсутствие единой терминологии, а также пропуски и ошибки в английском переводе невольно препЯтствовали правильному пониманию некоторых его положений. Љроме того, он совершенно справедливо указал, что его специально интересовал не миф, а сказка волшебнаЯ, и анализ сюжета, композиции, жанра (в отличие от ‹еви-‘троса), а такой анализ немыслим в полном отвлечении от развертываниЯ повествованиЯ во времени.

‚се это, разумеетсЯ, отнюдь не лишает смысла те задачи, которые выдвигает ‹еви-‘трос. € как раз исследование ‚. џ. Џроппа дает необходимый твердый базис длЯ дальнейшего углублениЯ структурного анализа повествовательного фольклора. Ќе удивительно, что после знакомства ученых ‡апада с классическим трудом ‚. џ. Џроппа буквально ни одно из исследований структурных моделей фольклора не могло обойтись без этого труда, не опиратьсЯ на него.

‚о французской науке, где структурализм особенно распространен, заслуживает вниманиЯ прежде всего цикл работ Ђ. †. ѓреймаса. ‚ статье "Ћписание значениЯ и сравнительнаЯ мифологиЯ" (1963)²⁷ он пытаетсЯ исключительно методами ‹еви-‘троса осветить разысканиЯ †. „юмезилЯ по сравнительной мифологии. Ћн считает, что мифемы, вопреки видимости рассказа, свЯзаны парадигматическими узами и что примернаЯ формула мифа такова:

(две оппозиции свЯзаны глобальной коррелЯцией).

ђассматриваЯ рЯд мифических тем (общественный договор, добро и зло, безмерность и др.) в различных мифологиЯх, ѓреймас выЯвлЯет некоторые "семантические оппозиции в роли дифференциальных признаков (благодетельный -- зловредный, дух -- материЯ, мир -- война, инте-

447

гральный -- универсальный) и представлЯет одни мифологические концепции как трансформации других.

‚ статьЯх "ђусскаЯ народнаЯ сказка, функциональный анализ" (1965)²⁸, "ќлементы теории интерпретации мифического рассказа" (1966)²⁹, а также в соответствующих частЯх "‘труктурной семантики" (1966)³⁰ ѓреймас использует английский перевод книги ‚. џ. Џроппа даже длЯ разработки некоторых аспектов лингвистической семантики. Ћн пытаетсЯ синтезировать методику ‚. џ. Џроппа и методику ‹еви-‘троса, синтагматику и парадигматику за счет обработки схемы ‚. џ. Џроппа средствами современной логики и семантики. ‚ своем анализе сказки ѓреймас берет за основу ‚. џ. Џроппа, дополнЯЯ и "поправлЯЯ" его с помощью теории ‹еви-‘троса, а в анализе мифа, наоборот, исходит из ‹еви-‘троса, дополнЯЯ его ‚. џ. Џроппом.

‘труктурнаЯ модель действующих лиц разработана ѓреймасом на основе сопоставлениЯ схем ‚. џ. Џроппа и ќ. ‘урьо и выглЯдит следующим образом:

‚ подателе объединены пропповские отправитель и отец царевны, в помощнике -- чудесный помощник и даритель: получатель в сказке Якобы слит с героем, который одновременно ЯвлЯетсЯ и субъектом. Ћбъект --царевна. Џомощника и противника ѓреймас при этом считает второстепенными действующими лицами, свЯзанными с обстоЯтельствами. ќто -- лишь проекциЯ воли к действию самого субъекта. Ћптозиции податель -- получатель, по мнению ѓреймаса, соответствует модальность знать, помощнику -- противнику -- модальность .мочь, а субъекту -- объекту -- модальность хотеть. †елание героЯ достигнуть объекта реализуетсЯ на уровне функций в категории поисков (quest).

—то касаетсЯ синтагматических функций, то ѓреймас их прежде всего сильно сокращает в числе (вместо тридцати одной остаетсЯ двадцать) за счет их объединениЯ по парам (пользуЯсь указанной ‚. џ. Џроппом бинарностью функций). Џри этом каждаЯ пара мыслитсЯ свЯзанной не только с импликацией (одна функциЯ влечет за собой поЯвление другой в синтагматическом рЯду S -->поп S), но и дизъюнкцией (S vs. поп S) как неким парадигматическим отношением, независимым от хода развертываниЯ сюжета, от линейной синтагматической последовательности. Џарные функции обозначенные прописными буквами) ѓреймас в свою очередь пытаетсЯ представить в виде семантической коррелЯции двух пар -- негативной и позитивной:

Ќегативную серию двойных функций ѓреймас свЯзывает синтагматически с начальной частью сказки (нагромождение бед -- отчуждение), а

448

позитивную серию -- с концом сказки (их ликвидациЯ и награждение героЯ). ‡авЯзка и развЯзка, обрамлЯющие обе эти серии, трактуютсЯ как своего рода нарушение договора (что ведет к бедам) и восстановление договора. ‚ середине сказки оказываетсЯ рЯд испытаний, каждое из которых в свою очередь начинаетсЯ с заключениЯ договора по поводу предстоЯщего испытаниЯ и включает также борьбу с противником и следствие успеха героЯ. ѓреймас устанавливает определенное соответствие между структурой испытаниЯ и структурной моделью действующих лиц: основной коммуникации (податель -- получатель) соответствует договор, оси помощник -- противник соответствует борьба, а достижению желанного объекта -- следствие (результат) испытаниЯ. ‚ первом испытании (квалификациЯ героЯ длЯ решающих испытаний) податель выступает в роли противника, а во втором (главном) испытании и третьем (приносЯщем славу) соблюдаетсЯ точное соответствие функций и деЯтелей. Џо трем осЯм (передача сообщениЯ, силы, желаемого объекта) группируютсЯ и остальные функции.

Ќаконец, уточнЯЯ схему перемещений героЯ, ѓреймас вместо уходов и приходов отмечает присутствие или отсутствие героЯ, исходЯ из того, что отсутствие имеет известный мифологический смысл. ‚ соответствии с указанными принципами ѓреймас следующим образом преобразует схему ‚. џ. Џроппа (все что подчеркнуто чертой вверху, Я подчеркнул здесь внизу):

где: Ђ -- договор (приказ -- акцептациЯ); F -- борьба (нападение

-- победа); ‘ -- сообщение (отправление -- получение); p -- присутствие; d -- быстрое передвижение._ Ќарушение договора (в завЯзке) -- Ђ есть парнаЯ функциЯ (запрет

-- нарушение, a vs. (n o n a ), коррелирующаЯ с заключением договора -- Ђ (приказ -- акцептациЯ, a vs. поп а). Ћкончательное восстановление договора в развЯзке есть свадьба (податель передает получателю-субъекту желанный объект поисков). A₁ есть посредничество -- начало противодействиЯ, Ђ₂ -- это перваЯ функциЯ дарителЯ -- реакциЯ героЯ, A₃ -- задавание задачи герою в последнем испытании, €нициальнаЯ негативнаЯ сериЯ C₁C₂C₃ соответствует пропповским выведыванию -- выдаче, подвоху -- пособничеству и вредительству

-- ликвидации недостачи и распределЯетсЯ по трем осЯм: сообщение, т. е. вопрос -- ответ (1), сила (2; речь Якобы идет о лишении героической энергии) и объект желаниЯ (3; ликвидациЯ недостачи есть добывание царевны).

ЏозитивнаЯ сериЯ -- это C₁ C₂ ‘₃. Њетка -- узнавание коррелирует с выведыванием -- выдачей как вид сообщениЯ (C₁ vs. C₁). Ћбличение

-- трансфигурациЯ противостоит подвоху -- пособничеству как обнаружение силы героЯ (‘Ќ₂ vs. C₂). Љроме того, и получение волшебного средства противостоит лишению героЯ героической энергии, выраженной функцией пособничества (поп c₂ vs. поn c₂ ). ‚редительству соответствует в позитиве наказание вредителЯ, но недостача преодолеваетсЯ

449

не только ее прЯмой ликвидацией, но также свадьбой, компенсирующей недостачу героЯ (‘₃ vs. ‘₃).

ѓреймас обращает внимание на то, что все следствиЯ испытаний (получение волшебного средства поп c₂, ликвидациЯ недостачи поп с, и узнавание поп c₁), а потому и сами испытаниЯ направлены на преодоление вредоносных результатов отчуждениЯ. ѓлавным результатом описанной редукциЯ функций ѓреймас считает выделение парадигматических структур и выЯвление возможности двойного анализа -- семического к семантического, что ведет к двум уровнЯм значений. Ќе ограничиваЯсь этим, ѓреймас пытаетсЯ (с помощью структурного анализа, одновременно синтагматического и парадигматического, пользуЯсь леви-стросовским методом коррелЯций и его теорией медиации) проникнуть в самую суть волшебной сказки как целого, в ее общий смысл. „иахронически (синтагматически) инициальнаЯ сериЯ Ђ ‘ коррелирует с финальной ‘ Ђ: в мире без закона-договора Ђ ценности ‘ перевернуты; восстановление ценностей открывает путь длЯ восстановлениЯ закона. Ђхронически возможна коррелЯциЯ Ђ:

A = ‘ : ‘, означающаЯ, что отсутствие и наличие общественного договора так же соотносЯтсЯ между собой, как отсутствие и наличие ценностей. Џо мнению ѓреймаса, праваЯ часть формулы выражает индивидуальную сферу обмена ценностЯми, альтернативу "отчужденного" человека и человека, пользующегосЯ полнотой ценностей. ‹еваЯ же часть не только выражает договорную организацию общества, но и постулирует наличие-индивидуальной свободы, проЯвлЯющейсЯ в нарушении запрета. ’аким образом как бы устанавливаетсЯ двойнаЯ коррелЯциЯ между свободой личности и отчуждением, отказом от свободы личности и установлением порЯдка. ‚осстановление порЯдка необходимо длЯ реинтеграции ценностей.

€спытание -- борьба ЯвлЯетсЯ, по ѓреймасу, не только синтагматически промежуточным членом между Ђ ‘ и ‘ A, но, посредником трансформирующим структуру

€спытание осуществлЯет операцию отрицаниЯ негативных членов и замещениЯ их позитивными. €спытание оказываетсЯ функциональным, динамическим и антропоморфическим выражением сложной значимой структуры, включающей и негатив и позитив. Њедиативность F выражаетсЯ и в отсутствии к нему функциональной пары. „ействиЯ героЯ в ходе испытаниЯ свободны, заключают в себе выбор и необратимость: черты, определЯющие историческую деЯтельность человека, -- этому соответствует отсутствие импликативной свЯзи между Ђ и F, их объединение только через: следствие. ’аким образом, обнаруживаетсЯ медиативнаЯ роль сказки в целом. Ћна разрешает противоречиЯ между структурой и поступками, непрерывностью и историей, обществом и личностью. ‚ анализе мифа (на примерах индейцев-бороро, взЯтых из книги ‹еви-‘троса "‘ырое и вареное") ѓреймас стремитсЯ использовать свою интерпретацию пропповского анализа сказки длЯ того, чтобы выЯвить не только парадигматику, но и синтагматику мифа. Ћн исходЯт из обЯзательного негатива в первой половине сказки и позитива во второй (дихотомиЯ временной протЯженности рассказа до -- после).

450

‚ первой половине основным темам предшествует вступительнаЯ часть, а во второй с основными темами коррелирует заключительнаЯ часть. Ќо вступительнаЯ и заключительнаЯ части остаютсЯ за пределами основного тематического корпуса. ѓреймас делит повествовательные функции на три категории: договорные, действенные (т. е. испытаниЯ) и отъедидительные (т. е. уходы и возвращениЯ). Љроме того, ѓреймас предлагает выделить две повествовательные манеры -- "обманчивую" и "правдивую".

€дЯ по стопам ‚. џ. Џроппа, ѓреймас сопоставлЯет более или менее самостоЯтельные фрагменты повествованиЯ с функциЯми и с дистрибуцией ролей между персонажами в рамках того же эпизода. ќто дает ему возможность проследить механизм перемены ролей того же самого персонажа, что оказываетсЯ очень существенным длЯ пониманиЯ общего смысла сюжета. ’ак, например, в анализируемом мифе бороро сын, совершивший кровосмешение и навлекший на себЯ гнев отца, в конце концов оказываетсЯ положительным героем и его месть отцу за преследованиЯ вызывает сочувствие. ѓреймас трактует этот переход как смену рЯда "договорных" функций (задержка "договора", его разрыв, поЯвление нового "договора", т. е. новой фазы "игры согласий и отказов") и обмен ролей между отцом и сыном в результате двойной трансформации: отец из подателЯ и субъекта становитсЯ получателЯм и вредителем, а сын наоборот.

ѓлавный теоретический пафос исследователЯ состоит в выЯснении взаимоотношений и взаимопроникновений дискурсивной и структурной изотопий, т. е. сопоставление повествовательных диахронических множеств с определенными трансформациЯми глубинного содержаниЯ. „лЯ раскрытиЯ содержательных единств привлекаетсЯ мифологический словарь и рЯд культурно-этнографических кодов (естественный, пищевой, сексуальный и т. п.). Њежду кодами в свою очередь устанавливаютсЯ сложные коррелЯции. Џри этом обнаруживаетсЯ промежуточность в характеристике героев, соответствующаЯ их посреднической роли между мифологическими полюсами в конечном счете -- между жизнью и смертью (по ‹еви-‘тросу). Ќа этой стороне анализа ѓреймаса в рамках статьи о структуре сказки нет возможности останавливатьсЯ.

€сследованиЯ ѓреймаса заслуживают серьезного вниманиЯ. Ћсобенно следует одобрить его стремление практически установить между синтагматическими функциЯми парадигматические отношениЯ, наметить несколько групп и типов функций, жестко увЯзать анализ синтагматики с динамикой перераспределениЯ ролей между конкретными персонажами сказки, движением сказочных ценностей. …му удалось правильно определить ключевую роль сказочных испытаний как средства разрешениЯ конфликтных отношений путем трансформации негативной ситуации в положительную. Ћднако логическое углубление теории ‚. џ. Џроппа и сама логическаЯ стройность достигаютсЯ ценою рЯда Явных натЯжек и не свободны от схоластичности. ќто во многом объЯснЯетсЯ отрывом разыскании ѓреймаса от конкретных фольклорных текстов; он оперирует функциЯми ‚. џ. Џроппа как исходными данными, без какой-либо оглЯдки на интерпретируемый материал. Њожно ли, например, видеть в получении волшебного средства пару к пособничеству героЯ вредителю? Џособничество

451

-- это естественнаЯ реакциЯ на подвох и соответствует правилам поведениЯ героЯ, а не актам получениЯ сказочных ценностей. …сли уже строить семантические "четверки" из двух парных функций, то подвох -- пособничество есть негативный вариант предписаниЯ -- акцептации, ибо в обоих случаЯх речь идет о невозможности героЯ отказатьсЯ от выполнениЯ просьбы. ‘толь же натЯнуто сопоставление подвоха -- пособничества с обличением -- трансфигурацией. ‚ерно, что подвох -- пособничество находитсЯ к выведыванию -- выдаче в отношении оппозиции сила -- сообщение (вернее бы сказать, действие -- слово). Џоэтому семантическаЯ четверка, естественно, может быть построена так:

‚сЯ четверка композиционно соотноситсЯ с первой частью сказки и отражает противоположность между действиЯми, ведущими к беде (недостаче), и действиЯми, в результате которых начинаетсЯ противодействие беде.

Ќо при этом между отдельными функциЯми инициальной и финальной серий Явно нет конкретных соответствий, есть только общий контраст между атмосферой несчастьЯ в начале и благополучиЯ в конце. Љроме того, обе эти серии практически могут отсутствовать почти полностью, поскольку сказка иногда начинаетсЯ сразу с вредительства или недостачи (не случайно ‚. џ. Џропп выделил некоторые функции в предварительную часть) и кончаетсЯ основным испытанием. „ополнительное испытание и соответствующие функции (вроде обличениЯ, трансфигурации, наказаниЯ антагониста) составлЯют необЯзательный второй ход волшебной сказки. ’аким образом, концепциЯ ѓреймаса строитсЯ в значительной мере на необЯзательных элементах сказки и потому не может претендовать на фундаментальность. „лЯ ѓреймаса очень важна оппозициЯ между свадьбой и нарушением запрета, которую он трактует как нарушение и восстановление договора. Ќо нарушение запрета -- это опЯть-таки необЯзательнаЯ функциЯ из предварительной части, а вторжение антагониста само по себе можно, конечно, трактовать как нарушение некоего гармонического миропорЯдка, но не общественного договора. ‚ сказках о добывании невест и чудесных предметов нет и нарушениЯ миропорЯдка. €сключительно в сказках богатырского типа, где герой спасает общину от демонического вторжениЯ антагониста, можно рассматривать свадьбу, хотЯ бы очень отдаленно, как награду герою за восстановление миропорЯдка (но не договора). Ќо эти сказки богатырского типа как раз сохранЯют отчетливо следы мифа с его интересом к космическим масштабам и коллективным судьбам. „ругие же волшебные сказки в большей мере сосредоточены на индивидуальных судьбах, на компенсации невинно гонимых, социально обездоленных и т. п. €х коллективное значение обнаруживаетсЯ только через сопереживание, сочувствие герою, на место которого легко поставить самого себЯ. ‡десь сказываетсЯ недооценка ѓреймасом (так же как и ‹еви-‘тросом) специфических качественных отличий мифа и сказки. ќта недооценка проЯвлЯетсЯ и в том, что ѓреймас считает возможным применЯть к мифам схему, в основе которой лежит анализ специфической морфологии

452

волшебной сказки. Ќи категориЯ испытаниЯ в целом, ни специально первое "квалифицирующее" испытание не характерны длЯ мифов, нерелевантны в мифах. Џоэтому исследованиЯ ѓреймаса при всей их методической ценности нуждаютсЯ в очень серьезных коррективах.

…сли ѓреймас переносит на миф выводы ‚. џ. Џроппа, касающиесЯ волшебной сказки, то Љлод Ѓремон стремитсЯ извлечь из анализа ‚. џ. Џроппа общие правила развертываниЯ всЯкого повествовательного сюжета". Љроме того, в отличие от ѓреймаса Ѓремон сосредоточен не на мифологическом контексте сказки, а на самой логике повествованиЯ, не на парадигматических оппозициЯх, а на синтаксисе человеческих поступков. Ћн придерживаетсЯ мнениЯ, что функциЯ (которую он относит к тому же уровню, что и ‚. џ. Џропп) действительно ЯвлЯетсЯ "повествовательным атомом", а из группировки таких атомов и складываетсЯ рассказ.

ќлементарной последовательностью Ѓремон считает триаду из трех функций, соответствующих трем фазам, обЯзательным длЯ всЯкого процесса. ЏерваЯ из них открывает самое возможность процесса в форме соответствующего поведениЯ или предвидимых событий, втораЯ реализует эту возможность, а третьЯ завершает процесс, достигаЯ каких-то результатов соответствующего событиЯ (поступка). Ћднако в отличие от ‚. џ. Џроппа Ѓремон считает, что каждаЯ фаза вовсе не влечет за собой в обЯзательном порЯдке наступлениЯ следующей фазы, всЯкий раз возможны как актуализациЯ некой возможности, цели, так и отсутствие такой актуализации. Ќа первый план выдвигаютсЯ определенные альтернативы и выбор, который делаетсЯ героем и автором. ќлементарные последовательности группируютсЯ в сложные. Џри этом возможны несколько конфигураций, условно обозначенных им как "из конца в конец", "чересполосица", "скобка". ‘обытиЯ дихотомически делЯтсЯ на улучшениЯ и деградации.

Ѓремон анализирует целый рЯд таких последовательностей и дает им определенные наименованиЯ (задача, договор, ошибка, ловушка и т. п.). Ћн, например, показывает возможную цепь функций, реализующих улучшение (ср. ликвидацию недостачи у ‚. џ. Џроппа): длЯ улучшениЯ необходимо преодоление некоторых препЯтствий, длЯ чего нужны соответствующие средства. ‚озникает определеннаЯ задача, котораЯ часто возлагаетсЯ на некоего союзника (ср. помощник, даритель), противостоЯщего противнику (ср. антагонист). ЋтношениЯ героЯ с союзником имеют характер договора (их можно иногда уподобить отношениЯм кредитора с дебитором; ср. договорные функции ѓреймаса). Ћбезвреживание противника может быть или мирным (переговоры), или враждебным (агрессиЯ), переговоры могут иметь характер соблазнениЯ или устрашениЯ; агрессиЯ часто становитсЯ обманом и включает притворство, необходимое длЯ того, чтобы противник попал в ловушку, и т. п.

Љаждый персонаж может быть носителем определенной последовательности действий, длЯ него специфических, но так как обычно в действии участвуют два персонажа, то действие имеет две стороны, противоположные длЯ обоих деЯтелей (обман со стороны первого есть одновременно одурачивание второго; решение задачи одним предполагает одновременно ошибку другого и т. п.). ‘ами функции могут оборачиватьсЯ раз-

453

ными сторонами, например воздаЯние может быть и вознаграждением и местью. Џо этому принципу серии улучшение и деградациЯ оказываютсЯ в отношениЯх дополнительного распределениЯ:

‘редства достижениЯ	“лучшение	„еградациЯ
	“слуга союзника-кредитора	„обровольнаЯ жертва в интересах союзника-должника
	“слуга союзника-должника	„олговой платеж союзнику-кредитору
	ЌавЯзаннаЯ агрессиЯ	€спытаннаЯ агрессиЯ
	“спех ловушки	Ћшибка, заблуждение
	Њесть	Ќаказание

’акое двустороннее рассмотрение каждого действиЯ, такой внимательный анализ альтернатив длЯ хода повествованиЯ представлЯетсЯ продуктивным. Ќо анализ Ѓремона слишком абстрактен (и потому обеднен) в силу отказа от жанрового подхода (как у ‚. џ. Џроппа) ради общеродового. …ще дальше в этом отношении идут ђ. Ѓарт, ’. ’одоров, ѓ. †енет (статьи их помещены в том же сборнике)³².

Ђмериканское издание "Њорфологии сказки" было мощным толчком длЯ структурно-типологического изучениЯ сказки в ‘оединенных татах. €звестнаЯ почва была подготовлена деЯтельностью таких лингвистов-структуралистов, как ђ. Ћ. џкобсон и ’. ‘ебеок³³, которые занимались и вопросами фольклора, а также представителЯми школы культурных моделей в этнографии. Љ последним принадлежал и Њелвил „жэкобс, автор интересной монографии о стилистических клише и драматической организации повествованиЯ в мифах и сказках, интерпретированных в контексте моделей культуры североамериканских индейцев³⁴. ‚ своей рецензии на американское издание "Њорфологии сказки" он расценил исследование ‚. џ. Џроппа как самое серьезное достижение в исследовательской методике до 1940 г. и одновременно высказалсЯ за то, чтоб, используЯ разработанную теперь аналитическую технику структурализма, выЯвить дополнительные структурные единицы на других уровнЯх (стиль, социальные отношениЯ, система ценностей) и описать сам формирующий процесс и его причинный механизм.

Џопытки сочетать функционально-синтагматический анализ с исследованием типов социального поведениЯ и системы ценностей имеютсЯ в статьЯх ђ. Џ. Ђрмстронга "Ђнализ содержаниЯ в фольклористике"³⁵ и „ж. ‹. ”ишера "Џоследовательность и структура в сказках"³⁶, "‘казка об ќдипе из Џонапе. ‘труктурный и социопсихологический анализ"³⁷.

Ђрмстронг, избравший в качестве примера сказки о трикстерах, предлагает разбить текст сказки на последовательные действиЯ и определить их функции (т. е. сделать как раз то, что ‚. џ. Џропп), а затем выЯвить такие синтагматические единства, которые окажутсЯ релевантными, поскольку они выЯвлЯют отношение этнической группы к общественным ценностЯм, определЯют семантическую структуру и характер эстетических оценок и т.п. „лЯ этой цели Ђрмстронг предлагает некую программу длЯ распределениЯ действий по определенным семантическим направлениЯм: награда --

454

наказание, сопротивление -- нападение, разрешение -- запрещение, добро -- услуги, получение -- потерЯ имущества, собирание -- рассеивание информации, деловое поведение, принЯтие обЯзательств -- уклонение от них. ‚ этих рамках действиЯ делЯтсЯ на позитивные, нейтральные и негативные (например, Ћ^вч -- находить, Ћ -- хранить, Ћ -- терЯть и т. п.[здесь верхнюю черту Я обозначил еще и как вч в верхнем индексе^вч]). ‘равнительный анализ должен обнаружить различные отношениЯ в различных культурах.

”ишер также сопоставлЯет племенные варианты, выЯвлЯЯ отклонениЯ в их структурах. ’ак, оказываетсЯ, что в микронезийских сказках с острова ’рук преобладает сериЯ повторЯющихсЯ (с легкой вариацией) эпизодов, а в Џонапе -- смена эпизодов с противоположным исходом. ќто объЯснЯетсЯ спецификой социальной организации различных племен. €сследуЯ структуру микронезийской сказки об инцесте, ”ишер сопоставлЯет четыре семантические решетки: 1) временную сегментацию; 2) пространственную (котораЯ оказываетсЯ шире временной); 3) разделение персонажей на две партии -- дружественную и враждебную герою; 4) последовательности с точки зрениЯ разрешениЯ основных конфликтов. ‚ истолковании организованной системы эпизодов ”ишером чувствуетсЯ влиЯние и ‹еви-‘троса и психоанализа (в сильно смЯгченном виде), а также общей методологии школы культурных моделей.

‘ точки зрениЯ разработки структурной методологии в области фольклора большой интерес представлЯют работы ќ. Љ. ЉенгЯс и Џ. Њаранда, в частности их критический разбор известной формулы ‹еви-‘троса в работе "‘труктурные модели в фольклоре"³⁸. ђечь идет о границах применимости формулы медиативного процесса f_x(a):f_y(b)::f_x(b):f_a-1(y), которую указанные авторы при анализе заменЯют другой, более простой параллельной формулой QS:QR::FS:FR, где QS -- квазирешение и QR -- квазирезультат выражают исходную ситуацию и ее прЯмые последствиЯ; FS -- конечное решение (поворотный путает, свЯзанный с действиЯми медиатора), FR -- конечный результат,

ЉенгЯс и Њаранда пришли к выводу, что формула ‹еви-‘троса применима не только к мифам, но и к другим, весьма разнообразным фольклорным текстам. Ќо, с другой стороны, область ее распространениЯ известным образом ограничена, поскольку медиатор может иногда вообще отсутствовать (модель I) или испытать неудачу (модель Џ), и, даже в случае его успеха, первоначальнаЯ коллизиЯ бывает порой просто аннулирована (модель III), а не перевернута, как этого требует формула ‹еви-‘троса (модель IV). ЉенгЯс и Њаранда показывают, что модели III и IV кардинально отличаютсЯ от I и II тем, что здесь трехуровневаЯ структура, требующаЯ медиатора, включает не только коррелЯцию отношений, но и коррелЯцию коррелЯций. ‚ качестве иллюстраций эти авторы приводЯт примеры мифов, анекдотов, легенд, а также лирических песен, заговоров, пословиц. (Љ большому сожалению, нет только волшебных сказок. Ћсновным методом нахождениЯ структуры ЉенгЯс и Њаранда считают обследование первоначальных оппозиций и конечного исхода. ‚ повествовательном жанре первоначальнаЯ коллизиЯ, по их мнению, разрешаетсЯ в ходе самого повествованиЯ, в лирических жанрах -- вообще не разрешаетсЯ, а в ритуале -- разрешаетсЯ

455

благодарЯ участию подателЯ и получателЯ. ЊедиациЯ, полностью отсутствующаЯ в лирических жанрах, в повествовательных находитсЯ в самом сюжете, а в ритуале -- вне сюжета, с помощью внешнего действиЯ.

‚ других работах ЉенгЯс и Њаранда³⁹ продемонстрировали преимущественное распространение моделей IV в европейском фольклоре и моделей I--II--III в фольклоре архаических обществ -- результат очень интересный, указывающий (может быть, помимо целей авторов) на исторические границы сложной структуры IV, отвечающей формуле ‹еви-‘троса.

Ќаиболее значительнаЯ работа, непосредственно посвЯщеннаЯ структурному анализу сказки, -- это монографиЯ Ђллана „андиса "ЊорфологиЯ народных сказок североамериканских индейцев" (1964 г.). ‚ыходу книги предшествовала диссертациЯ и сериЯ статей⁴⁰. …сли супруги Њаранда стремились выЯвить границы применениЯ формулы ‹еви-‘троса, ввести в нее упрощениЯ и уточнениЯ, то „андис занимает по его адресу резко критическую позицию. „андис упрекает ‹еви-‘троса в попытке включениЯ в морфологическую структуру, с одной стороны, персонажей (например, трикстеров-посредников; в том же он упрекает и Њаранда), а с другой -- чисто лингвистические элементы. „андис подчеркивает, что миф абсолютно переводим с одного естественного Языка на другой (на это указывал и ”ишер) и что миф может излагатьсЯ не только словесным, но и другими Языками (живописным, мимическим и т. п.), что нет необходимости буквально переносить методы структурной лингвистики на фольклористику. Љроме того, „андис высказываетсЯ против чрезмерного пристрастиЯ к моделЯм родства и против манеры ‹еви-‘троса анализировать структуру не конкретных мифов, а отношений между вариантами и мифами.

ѓиперкритическое отношение „андиса к ‹еви-‘тросу не совсем справедливо, но оно отражает известную нечеткость и неопределенность, котораЯ до сих пор проЯвлЯетсЯ при попытках парадигматического анализа, несмотрЯ на безусловную глубину и плодотворность основных идей ‹еви-‘троса. „андис, как нам кажетсЯ, правильно понимает качественный характер различий между мифом и сказкой (оппозициЯ коллективное -- индивидуальное, ср. аналогичный взглЯд в работах автора настоЯщей статьи⁴¹