кописей "Џравды и лжи". ‡десь же приведу лишь один  пример.  €сследователь
делает вывод, что "все исправлениЯ на листе сводки сделаны  после  написаниЯ
текста".  Ќа  какие особенности  рукописи он  при  этом  опираетсЯ?  …сли на
сплошную авторскую нумерацию строф, то она свидетельствует только о том, что
две  строфы были  зачеркнуты после написаниЯ всего текста, а ведь была еще и
правка слов в строфах.
     џ понимаю, что описание  рукописи требует знакомства  с ее  оригиналом,
который,  как Явствует  из  статьи ћ. ’ырина, ему недоступен. ќто не снижает
ценности проделанной им  работы, но  сильно  сужает его  возможности  делать
решительные   выводы,    оставлЯет   рЯд   вопросов   открытыми.   ‘удЯ   по
категоричности, однозначности  утверждений,  содержащихсЯ  в статье  "‚округ
"Џритчи..." ‚ысоцкого", ее автор считает по-другому.
     €так, рукописнаЯ историЯ текста. ‚от первоначальный набросок:
     <i>ѓрЯзнаЯ ложь чистокровную лошадь украла
     € поскакала на длинных и тонких ногах
     —истаЯ правда по острым каменьЯм шагала
     Ќоги изрезала, сбилась с пути впопыхах100*.</i>
      ‚се началось с какого-то образа первой  строки -  недаром она записана
сразу  набело  и  на  всех  этапах  осталась неизменной.  џ  думаю,  вначале
поЯвилась чистокровнаЯ лошадь (этот образ  имеет немалый сюжетный потенциал,
что характерно  длЯ  ключевых  образов  ‚ысоцкого101).  ‚ слове "лошадь"  ‚‚
расслышал  "ложь"102,  а от  "—€‘’Ћкровной"  легла  тенью  "грЯзнаЯ".  Џотом
всплыло в памЯти название давней постановки, в которой играла жена ‚‚103*. €
пошло-поехало.   Ќазвание   спектаклЯ  "‹ожь  на  длинных   ногах"  вкупе  с
"чистокровной лошадью" породили образ "ложь на лошади", а раз ложь - значит,
лошадь краденаЯ. Ћт "лжи" откололась "правда", и поскольку ложь поскакала на
лошади, правда двинулась в путь пешком, на своих двоих. €з "чистоЉђЋ‚ЌЋ‰" ‚‚
расслышал "острые каменьЯ" и "изрезанные ноги".
     Љ сожалению, публикуЯ расшифровки источников "Џравды и лжи", ‚с. Љовтун
и ћ. ’ырин не касались вопроса датировки первоначального наброска, поэтому Я
не  могу  предположить,  предшествовало  это  четверостишие  "€ноходцу"  или
наследовало  ему.  Ќо  нет  никаких сомнений,  что это близкие родственники.
Љстати,  <i>острые  камни</i>  и <i>изрезанные  ноги</i>  заставлЯют  вспомнить  и  другую
ключевую песню ‚‚ - о поэтах и кликушах:
     <i>Џоэты ходЯт пЯтками по лезвию ножа
     € режут в кровь свои босые души.</i>
       ‚  первоначальном  наброске к  "Џравде  и  лжи" есть  одно  качество,
заметное и по другим фрагментам, да и законченным текстам ‚ысоцкого: часто к
концу строфы или эпизода  наметившеесЯ было сюжетное направление сбиваетсЯ с
выбранного  тона,  текст  как  бы  соскакивает с  одних сюжетно-тематических
рельсов  на  другие (в  данном случае втораЯ  половина  последней  строки  -
<i>сбилась</i> с <i>пути впопыхах</i> - представлЯетсЯ не продолжением намеченного сюжета,
а простым  заполнением  метрической схемы).  ‘ этой  особенностью мы  не раз
столкнемсЯ при чтении и черновика, и белового автографа "Џравды и лжи".
     * * *
     Љак мы помним, ћ. ’ырин утверждает, что первоначальный основной вариант
текста определЯетсЯ без труда и состоит из первых десЯти строф, записанных в
черновике. ‚ принципе с этим можно согласитьсЯ. ’ем не  менее картина не так
благостна длЯ исследователей даже и на данном, относительно простом этапе.
     ЏытаЯсь самостоЯтельно восстановить рукописную историю текста "Џравды и
лжи", Я не раз жалела, что ћ. ’ырин, в своих статьЯх  постоЯнно напоминающий
о  необходимости  опиратьсЯ  на  источники,  в  статье  "‚округ  "Џритчи..."
‚ысоцкого"   далеко   не   всегда   придерживаетсЯ   этого   правила.   ’ак,
продекларировав  важность  учета  характера   чернил,  почерка  и  т.п.  при
установлении истории созданиЯ текста, он в ходе собственной реконструкции ни
разу  не сослалсЯ на  особенности рукописи  как основаниЯ длЯ своих выводов,
Явно предпочитаЯ им чистую  интерпретацию текста104. Ћписание рукописи (либо
указание на желательность и невозможность описаниЯ конкретных ее фрагментов)
позволило   бы  как  выЯснить,  насколько  выводы   автора  статьи   "‚округ
"Џритчи..." ‚ысоцкого" опираютсЯ на особенности источника, так и  попытатьсЯ
на той же базе построить собственные размышлениЯ.
     Љстати,  ћ.  ’ырин  не указывает  и на  то,  что  между беловиком, т.е.
наиболее поздним из известных рукописных  вариантов текста "Џравды и лжи", и
первым ее исполнением, записью на французский диск,  есть разница: последнЯЯ
строка  восьмой  строфы  в  беловике  имеет  вид "Ќу  а сама  всЯ  как есть,
пропилась догола", а в фонограмме - "Ќу а сама пропилась проспалась догола".
“поминание об  этом  различии  непременно  должно  было поЯвитьсЯ  в  статье
"‚округ  "Џритчи..." ‚ысоцкого", ведь в ней  выдвинуто весьма правдоподобное
предположение, что ‚ысоцкий  мог  пользоватьсЯ  данным беловиком  при записи
песни, то есть что он пел с листа. џ полагаю различие текста, с  которого ‚‚
мог  петь на записи, и  того,  что он спел, фактом первостепенной  важности,
который   при  определенных  обстоЯтельствах  может   свидетельствовать   об
особенностЯх   творческого  процесса   ‚ысоцкого.  Ћднако   даннаЯ  проблема
настолько важна, сложна  и практически  не  разработана, что ей должно  быть
посвЯщено отдельное (и не одно) исследование.
     …сли бы ћ.‹. ’ырин обратил внимание на необходимость описаниЯ рукописи,
это помогло бы не только ее  читателЯм, но и самому публикатору заметить  те
ее фрагменты, которые могут быть понЯты неоднозначно.
     ’ак, порЯдок записи  строф  на лицевой стороне  черновика иной,  чем  в
беловике и на всех фонограммах: строфа "’от  протокол..." находитсЯ  в самом
верху страницы  и  отчеркнута от  находЯщейсЯ  ниже  строфы "—истаЯ правда в
красивых одеждах...", первой  строфы текста. Ђ значит, публикатору нужно  не
только  определить ее  место в тексте, но и обосновать  свой выбор. ћ. ’ырин
даже не  упомЯнул  об  этом, что  свЯзано, думаю,  не с  небрежностью,  а  с
инерцией восприЯтиЯ.  ‚ беловике и на фонограммах эта строфа  столь привычно
занимает восьмую позицию,  что даже  мысли не возникает  о других  вариантах
(тем более что стабильны окружающие  ее  строфы  - "‘тервой бранили ее..." и
"ѓолаЯ  правда  божилась...":   как  в  черновике,  так  и  в  беловике  они
практически идентичны). ‚озможно, нет вариантов расположениЯ данной строфы в
тексте,  но  это  надо  доказать,  а  не  обходить  молчанием.  €наче  может
возникнуть  впечатление,  что   исследователь  считает  названную   проблему
несуществующей.
     ЏонЯтно, что нельзЯ  определЯть  порЯдок строф  в  черновике  исходЯ из
порЯдка строф  в беловике. € если никаких других оснований нет, то ничего не
остаетсЯ, как констатировать: место, которое ‚‚ отводил строфе "’от протокол
заключалсЯ  / начиналсЯ обидной тирадой..." в черновом варианте  текста, нам
<b><i>неизвестно</b></i>.  €з  этого  следует,  что неизменным  от  черновика  к  беловику
ЯвлЯетсЯ расположение  не  первых девЯти  (с  учетом  вычеркнутой  в беловом
автографе  7-й строфы)  - так  получаетсЯ у ћ.  ’ырина, а только первых семи
строф.  € если  в настоЯщий момент  мы не  обращаемсЯ  к  данной особенности
рукописной истории текста, это не значит, что она не важна в принципе.
     “ менЯ и мысли нет в чем-либо упрекать  ћ. ’ырина, Я хочу лишь обратить
внимание  на  первостепенную   важность   возможно  более  полного  <b><i>описаниЯ
источников</b></i>, пусть  на  данный  момент  те или  иные  их особенности  кажутсЯ
несущественными.
     „умаю,  инерциЯ  восприЯтиЯ  проЯвилась  еще  в  одном  месте статьи ћ.
’ырина. Џервоначальный вариант текста мог состоЯть не  только из десЯти,  но
из  девЯти строф тоже.  Џубликатор,  видимо,  не придал значениЯ  тому,  что
строфа, записаннаЯ в самом низу лицевой стороны листа (где правда скиталась,
болела, а ложь украла лошадь), несет в себе, хоть и в слабой степени, момент
завершенности. Џсихологически такое ощущение могло быть свЯзано  у ‚‚ с тем,
что последние две строки - про ложь  и лошадь - почти в точности совпадают с
зачином  первоначального  наброска,  это  могло  создать  у  автора ощущение
замкнутого  круга  образов, завершениЯ. ‚полне  можно  допустить, что строфа
"ѓолаЯ правда  божилась,  клЯлась  и  рыдала..."  в момент записи показалась
‚ысоцкому  завершающей и лишь потом он заметил незаконченность текста. ‚виду
такой возможности нужно бы знать, отличаетсЯ ли  чем-то запись  на лицевой и
оборотной сторонах  листа (чернила, почерк и т.д.), нельзЯ ли  предположить,
что  между  ними был  временной  промежуток. Љак  и  в случае со строфой ?8,
публикациЯ  факсимиле тут  не помощник, без  описаниЯ  текстологом  рукописи
вновь не обойтись.
     Љстати,  если особенности рукописи дают  возможность  предположить, что
строфа  ?8  была записана  на  лицевой стороне  листа  последней, это  можно
принЯть как косвенное подтверждение того, что в момент ее написаниЯ ‚ысоцкий
считал  строфы на лицевой стороне листа  законченным текстом, потому-то он и
не перевернул  страницу  длЯ  записи строфы  ?8, а записал ее вверху - чтобы
уместить <b><i>весь</b></i> текст песни на одной странице.
     ‚ общем,  и на первой, относительно простой длЯ воспроизведениЯ  стадии
созданиЯ  рукописи  "Џравды  и  лжи"  остаютсЯ нерешенные  вопросы (либо  же
возникшие из-за неполноты опубликованных данных). ‘ледующий этап - начинаЯ с
11-й строфы черновика - гораздо сложнее длЯ интерпретатора.
     * * *
     ‚начале  ‚ысоцкий  записывает  обрывок  строки  <i>встречаЯсь  с заведомой
ложью</i>,  а  затем следует  строфа  (привожу ее  строки в последнем,  согласно
чтению ћ. ’ырина, варианте)105:
     <i>Ѓродит теперь неподкупнаЯ по бездорожью
     €з-за своей наготы избегаЯ людей
     ‹юди общаютсЯ мило с заведомой ложью
     Џравда колола глаза и намаЯлись с ней</i>
       џсно, что первые две строки - продолжение 4-й,  т.е. строки 1-2 и 3-4
нужно   поменЯть  местами.  Џозже  это  и  произойдет  в  правленом  беловом
автографе. Ќо первоначально  строфа 11 была записана именно так, и это важно
учесть в  попытке определить причину  ее поЯвлениЯ. ‚озможно, дело  обстоЯло
следующим образом.
     Џоследние две строки строфы  10 весьма смутны по  смыслу:  какое  <i>все</i> -
чистаЯ  правда,  и  что <i>остальное</i> ЯвлЯетсЯ  ложью,  - понЯть затруднительно.
ђазве  что  так: вывод, сформулированный  в  первых двух строках  ("у  чужих
оставатьсЯ не надо..."), - это единственнаЯ  правда,  все остальное, что нас
окружает,  - ложь.  ’о есть мы постоЯнно встречаемсЯ с ложью. ’акое движение
мысли  автора  вполне вероЯтно, ведь мотив встречи имеет  важнейшее значение
длЯ этой песни: он породил весь ее сюжет.
     ќтот момент, на мой взглЯд, один из самых интересных в истории созданиЯ
"Џравды и лжи". Љ началу текста нас возвращает не только мотив встречи, но и
эпитет <i>заведомой</i>. ‘огласно словарю, так говорЯт о  каком-то хорошо известном
и  <b><i>несомненном  отрицательном</b></i>  Явлении  (любопытно,  что  ‘ловарь  Ћжегова в
качестве примеров приводит  словосочетаниЯ "заведомый обманщик" и "заведомаЯ
ложь"). Ќачальные определениЯ лжи (привожу их  в  порЯдке  поЯвлениЯ - по ћ.
’ырину: "ѓнуснаЯ / грЯзнаЯ / грубаЯ ложь эту правду..."), показывают как то,
что ложь с самого начала откровенна (не скрывает своей  сути и, в отличие от
правды, не рЯдитсЯ ни в какие одежки - ни в свои, ни в чужие), так и то, что
никто насчет нее не обманываетсЯ (кроме правды, разумеетсЯ).
     Ќедаром,  между  прочим,  ‚ысоцкий  посвЯщает  одетой правде целых  две
строки, сообщаЯ и про красивые  одежды, и про то, что правда  принарЯдилась.
’аким  образом  он  закреплЯет  в нашей памЯти  этот  образ,  недвусмысленно
заЯвлЯЯ тему:  речь у нас  с вами пойдет  не о правде  и лжи,  а о скрытом и
Явном.  ‚  самом  деле,  половину  места  в  двух  первых  строках  занимают
определениЯ  и  дополнениЯ,  плотным  кольцом  окружающие <i>правду</i> ("нежнаЯ  /
чистаЯ",    "красивые    одежды",   "принарЯдившись"),    с   несомненностью
свидетельствуЯ,  что  слово  <i>правда</i>  здесь  не  имеет  значениЯ  "того,  что
существует в действительности, соответствует реальному  положению вещей" или
"полного  согласиЯ слова  и дела" (а  в данном случае -  видимого и сущего).
Ќеслучайно же процитированное мной первое значение слова "правда" в  ‘ловаре
Ћжегова иллюстрируетсЯ  примером "Џравда глаза колет".  “ж по крайней мере в
начале текста - никак не колет, а совсем даже наоборот.
     ‚идимое и сущее с самого начала  сюжета совпадают у лжи, а не у правды.
‹ожь с первой строфы была <b><i>заведомой</b></i>, и неудивительно, что именно этот эпитет
промелькнул в сознании ‚‚, тут же сделавшего запись длЯ памЯти -  <i>встречаЯсь
с заведомой ложью</i>, - когда он в черновике принималсЯ за 11-ю строфу. Ћднако,
как мы помним, сама строфа началась не с данного образа.
     •орошо видно, что строфа 10 ("‚ыход один...") имеет два изъЯна. ’о, что
она  выражает  результирующий  смысл  в  слишком  банальной  форме, ‚ысоцкий
заметил не сразу, а когда обратил на это внимание, написал вместо нее строфу
12 ("—асто, разлив по 170  граммов на брата..."). Ђ поначалу ему бросилсЯ  в
глаза другой  дефект строфы  10 - то,  что к уже существующим  вопросам,  на
которые сюжет так и не ответил, она прибавила еще один: если названный вывод
только и ЯвлЯетсЯ правдой, куда ж остальнаЯ-то правда подевалась? € почему?
     „вижение  смысла  от  строфы 10  к  строфе 11 показывает,  что в момент
написаниЯ втораЯ  строфа ЯвлЯлась <b><i>продолжением</b></i>-объЯснением  первой. ’о  есть
показывает,  что  в  этот  момент  автора  прежде  всего  заботили  проблемы
сюжетостроениЯ.
     ’рактуЯ  текст  "Џравды  и  лжи",  ћ.  ’ырин  не  принимает во внимание
интересы сюжетного  развитиЯ, а только - моральную сторону. …му Явно  мешает
сюжет: "&lt;...&gt; песнЯ ведь <b><i>вообще не о персонажах</b></i>, а о мировоззренческом
понимании  правды  и лжи с  точки зрениЯ  этики и морали" (выделено  мной. -
<i>‹.’.</i>). „умаю,  именно поэтому, объЯснЯЯ причины преследованиЯ людьми правды,
он игнорирует  тот факт, что правда -  голаЯ. Џричем ‚‚ настойчиво повторЯет
данный мотив, делаЯ его  практически главным двигателем  <b><i>этого</b></i> сюжета. ѓолаЯ
баба   расхаживает  по   людным  местам,  возмущаЯ  общественные   нравы   и
общественный порЯдок. Љонечно, это не  значит,  что ‚ысоцкий  против правды.
Љак  и  любой  элемент  художественного  текста,  этот  мотив  рассчитан  на
интерпретацию, непрЯмолинейное  толкование. Ќо прежде его  нужно заметить, а
не игнорировать.  ’ак,  например, на сюжетный  вопрос, почему  правда бродит
теперь по бездорожью, есть прЯмой ответ в сюжете же:
     <i>... <b>€з-за своей наготы</b> избегаЯ людей.</i>
      Ќо  ћ. ’ырин почему-то не хочет принЯть его во внимание. €, Я полагаю,
не  случайно, трактуЯ разбираемую нами 11-ю строфу черновика ("‹юдЯм приЯтно
общатьсЯ с заведомой ложью..."), он подменЯет <i>заведомую  ложь</i> просто  <i>ложью</i>,
как будто  эпитет  несуществен.  Ћднако между  понЯтиЯми "ложь" и "заведомаЯ
ложь" -  огромнаЯ  разница.  Ћна состоит в  том, что просто ложь может  быть
всЯкой -  и скрытой, и откровенной, а заведомаЯ ложь  - это известнаЯ  ложь.
—то и делает ее неопасной.  (‚ данном случае Я имею в виду не  социальный, а
нравственно-психологический аспект. ‚прочем, если в реальной жизни встреча с
заведомой  ложью и опасна,  то обыкновенно не тем, что это ложь,  а тем, что
она исходит от сильных мира сего).
     € еще один нюанс 11-й строфы черновика должен быть обЯзательно замечен.
„а,  людЯм приЯтнее, милее с заведомой ложью, но не  они  (по крайней мере в
данном  фрагменте)  выгнали правду - она сама  их  сторонитсЯ.  ќту сюжетную
деталь, как и все остальные, нужно интерпретировать,  но сначала - допустить
в свое сознание, не сторонитьсЯ ее.
     €з трактовки ћ.  ’ыриным  этой  строфы  Ясно,  что он  считает  основой
данного фрагмента антонимичность понЯтий "правда" и "ложь", тогда как  здесь
важнее  эпитеты, придающие индивидуальное звучание эпизоду, в котором, таким
образом, первенствует мотив Явственности, очевидности как <i>заведомой</i> лжи, так
и  <i>нагой</i> правды.  ‚рЯд ли "торопливый отказ  автора  от  контекстной  строфы
&lt;...&gt; (с "приЯтной" ложью)" мог привести к тому, что будущий слушатель
песни лишилсЯ  ориентира, который помог бы ему понЯть  суть происходЯщего. ‚
сознании  советского человека, современника ‚ысоцкого, увы,  чересчур  легко
восстанавливаетсЯ всЯ  судебно-приговорнаЯ линиЯ "Џравды и лжи",  так что по
оставшимсЯ в  тексте  деталЯм:  протокол  с  остальными  атрибутами,  божбы,
клЯтвы, рыданиЯ, а затем скитаниЯ правды, - аудиториЯ мгновенно понимала всю
цепочку: суд - приговор - тюрьма - ссылка. (Њожно только порадоватьсЯ,  если
окажетсЯ, что нашим детЯм эта сюжетнаЯ линиЯ песни совершенно непонЯтна).
     ћ. ’ырин вычитывает из  строфы 11 смысл: люди предпочитают ложь правде,
потому что с первой приЯтнее, удобнее и т.п., чем со  второй, - полагаЯ  его
концептуальным длЯ данного  текста  и Явно осуждаЯ подобную  позицию. ђаз уж
приходитсЯ пускатьсЯ в публицистические  отступлениЯ, то стоит заметить, что
приверженность правде - всегда и во  всем  - вовсе  не безусловно позитивнаЯ
жизненнаЯ  установка.  €  мнение,  что  не  стоит  осложнЯть  жизнь  ближних
бездумным  говорением  правды-матки,  совсем  не  безнравственно.  Џо-моему,
строфа 11 черновика взывает  не  к восторгу  или осуждению,  а  к пониманию.
Џрежде всего - сложности жизни, ее неоднозначности.
     ‚се  вышесказанное  не  дает мне оснований  согласитьсЯ  с ћ.  ’ыриным,
считащим строфу 11 композиционно важной. …е поЯвление, повторю, было свЯзано
с попыткой ответить на вопрос, рожденный строфой 10 ("‚ыход один..."),  что,
кстати, в числе  прочего, подчеркнуло непригодность 10-й  строфы черновика к
роли финальной, на каковую она поначалу предназначалась.
     ‘о строфой 12 ("—асто разлив по 170 граммов...") все Ясно: она написана
взамен  строфы 10 ("‚ыход  один..."). ’ак, со второго захода ‚ысоцкий  решил
одну из двух главных задач: песнЯ обрела финал106.
     ЏоЯвление  строфы  12 "зачеркнуло" в сознании автора строфу 10,  но  не
строфу 11.  Џотому она и перекочевала  в беловик, став строфой •107. ЉотораЯ
действительно  вылетела из  беловика  в  свЯзи  с заЯвленным  в ней  мотивом
бродЯжничества, однако не потому, что с удалением строфы VII  он  повисал  в
воздухе (ведь  оставалась строфа  IX,  в  которой  он  тоже есть).  Ђ  из-за
хронологической неувЯзки:  строфа  • противоречила  строфе  IX,  так  как  в
девЯтой  "голаЯ  правда  &lt;...&gt;  <b><i>долго</b></i> <b><i>скиталась</b></i>",  а в  десЯтой  вдруг
оказываетсЯ, что она по-прежнему скитаетсЯ  ("<b><i>бродит</b></i> теперь, неподкупнаЯ, по
бездорожью").
     Ќо и ложь тоже поставила сюжету подножку: в строфе IX  вроде ускакала -
непонЯтно  куда, и вдруг в строфе X  ни с того ни с  сего и непонЯтно откуда
объЯвилась - "легко уживатьсЯ с  &lt;...&gt; ложью". ’аким образом, строфа •
добавила новые сюжетные  проблемы, не разрешив существующих (с  учетом  этой
строфы,  сюжет  обрываетсЯ  тем, что  правда "<b><i>бродит</b></i> по  бездорожью", т.е. в
положение правды эта строфа ничего  нового  не внесла). Џотому  ‚‚ от  нее и
отказалсЯ. Ќо вернемсЯ к черновику.
     * * *
     ‡аписав финальную  строфу 12, ‚ысоцкий  не  остановилсЯ. Џочему? Џотому
что он завершил текст,  но не завершил  сюжет, который, как мы помним, завис
на  том,  что  правда "<b><i>долго  скиталась</b></i>" и  т.д.,  а  ложь "лошадь <b><i>украла  и
ускакала</b></i>".
     Ќа стадии черновика  второй попыткой  завершить сюжет стала строфа  13,
содержание  которой определенно указывает  на  ее предполагавшеесЯ  место  -
вслед за строфой 9: в первой  из них "правда &lt;...&gt; долго скиталась", а
во  второй  "искоренили бродЯг". ‚ первой части строфы 13  вроде бы  удалось
завершить линию правды:
     <i>€скоренили бродЯг повсеместно и сплошь.</i>
      Ћсталась ложь, ускакавшаЯ на краденой лошади108. Ќо окончание строфы:
     <i>‚ыживет милаЯ если окажетсЯ правдой
     Ђ не окажетсЯ - так ее, Явную ложь -</i>
      стало не завершением сюжетной  линии лжи,  а вЯлым, неопределенным, да
практически и несюжетным продолжением линии правды.
     ‘трофа  13 не выполнила своего предназначениЯ.  Ћна оставлЯет  ощущение
заезженной  пластинки, котораЯ вертитсЯ на одном месте и  никак не  двинетсЯ
дальше. ‘нова, как  и ранее при  сочинении этого текста, не хватило сюжетной
энергии на всю строфу.
     Џри   ослаблении   сюжетной  энергии  в   стихе   ‚ысоцкого   нарастает
неопределенность  высказываниЯ,  событийный рЯд  замещаетсЯ словоговорением,
смысл которого очень трудно уловить: едва ли не физически чувствуешь, как он
ускользает, не  даетсЯ в руки.  Љстати,  по  черновику  "Џравды и лжи" очень
хорошо видно: чтобы поставить сюжетную точку, нужно  гораздо больше энергии,
чем длЯ продолжениЯ сюжета.
     ’еперь  ‚‚  радикально  менЯет  ракурс  и  решает  завершить  сюжет  не
"бродЯжьим" мотивом, а по процессуально-протокольной линии (строфа 14)109.
     ‚ расшифровке  этой  строфы  черновика  ("Џравдин  заступник  за  мздою
пришел...") у  публикаторов  есть  расхождение:  один из вариантов  ћ. ’ырин
читает как "’олько и было у пр&lt;авды&gt;", а ‚с. Љовтун - "’олько и было д
пр". ђукописные буквы  <i>у</i>  и  <i>д</i> могут быть очень похожи,  поэтому разночтениЯ
вполне реальны. …сли  сомнительную букву действительно можно прочесть как <i>у</i>,
нам открываетсЯ  любопытный исток второй строки строфы про чудака - "Џравда,
в речах его - правды  на ломаный грош": оказываетсЯ, она  "выросла"  из того
факта,  что у правды денег не было расплатитьсЯ с адвокатом  за  его услуги.
‚прочем, оставим эту тему до выЯснениЯ разночтений.
     ‘трофа 14 не  была завершена, в ней только три строки. ‚рЯд ли возможно
определить  навернЯка, почему  так получилось.  Њне кажетсЯ, причина  та же:
сюжетнаЯ точка по-прежнему не давалась автору.
     ‘трофа 15  ("Џравдин заступник в суде...") продолжает "судебную"  тему.
‡начит, начав ее записывать, ‚‚, скорее всего, не осознавал, что этот ракурс
не годитсЯ длЯ  завершениЯ сюжета. ‚едь место  строфы, завершающей сюжет,  -
после строфы  9, а строфа про суд могла размещатьсЯ только до этой строфы, в
которой  правда  сначала  <i>божилась,  клЯлась  и  рыдала</i>  (что  вполне  могло
произойти во  времЯ судебного заседаниЯ), а  потом  <i>долго скиталась, болела,
нуждалась в деньгах</i> (это Явно событиЯ послесудебного времени).
     ‘трофа 15 тоже  не смогла выполнить функцию  сюжетной  точки. ‚от тогда
место правдиного адвоката и заступил <i>некий чудак</i>.
     —тобы  судьба этой строфы  стала особенно наглЯдной,  обЯзательно нужно
отметить,  что  хотЯ ‚ысоцкий  ни разу не  упоминает об  адвокате,  а  слово
<i>заступник</i> может быть трактовано гораздо более широко, но в <i>суде с прокурором
воюет</i> однозначно свидетельствует: речь идет именно об адвокате.
     ‚ чем смысл замены адвоката на <i>некоего чудака</i>? џ полагаю, ‚ысоцкий, так
и не сумев найти сюжетную точку, нашел другой выход: заменил ее многоточием.
Ђ  нащупал  он  этот  выход  еще в  последней строфе  черновика: радикальное
отличие строфы 15 от строфы 14 не в открытом поЯвлении мотива суда, а в том,
что  борьба  за  правду из  прошедшего времени ("Џравдин  заступник за мздою
пришел..."  -  это  значит,  суд уже  состоЯлсЯ,  отошел  в  прошлое, причем
завершилсЯ  он  победой  правды  -  раз  ее  адвокат   пришел  <i>за  наградой</i>)
перемещаетсЯ в настоЯщее ("Џравдин заступник в суде с прокурором воюет...").
Ђ вместе с нею из  прошлого (в беловике это строфы  I - IX, плюс первые  две
строки строфы X)  в настоЯщее (в беловике  - последние две строки строфы • и
строфы XI - XII)110 перемещаетсЯ сюжет. —то и ЯвлЯетсЯ сюжетным многоточием,
или, по-другому, открытым финалом.
     Џоследней строфе  черновика  назначено  было стать  завершающей строфой
сюжета, где суд со всеми его атрибутами, в том числе прокурором и адвокатом,
был  уже  вчерашним  днем.  ‚от  потому  на  пути  от  черновика к  беловику
<i>заступника</i> и заменил <i>некий чудак</i>.
     ќтим заканчиваетсЯ  рукописнаЯ историЯ текста песни "Џравда и ложь".  Ћ
следующем этапе - истории  звучащего текста - Я судить пока не могу, имеЯ на
руках лишь одну фонограмму.  ќта работа мне еще предстоит. ‚прочем, кажетсЯ,
на  один вопрос, свЯзанный с  <b><i>песней</b></i>  <b>"</b>Џравда  и ложь", Я могу  ответить уже
сейчас. „лЯ этого нужно вновь обратитьсЯ к ее сюжету.
     <i>‘ћ†…’› € €Ќ’ђ€ѓ€</i>
      ‚ тексте действуют три персонажа - два  индивидуальных и коллективный.
Ћдна особа обокрала другую,  оставив ее в чем  мать  родила. ‡атем совершила
еще одну кражу и скрылась. Џотерпевшую принимают за антиобщественный элемент
- проститутку, бродЯгу - и подвергают судебному преследованию.
     Ќа  уровне элементарной  схемы особенно хорошо  видно, что это не  один
сюжет, а фрагменты разных сюжетов. ‚  каждом из  эпизодов разные конфликтные
пары, так же как различна и суть конфликтов. ЌепонЯтна линиЯ краж, поскольку
неизвестно, с какой целью они совершены, воспользовалась ли воровка краденым
и  как. Ќевозможно составить сколько-нибудь  определенное представление и  о
коллективном персонаже  этого сюжета,  так  как  неизвестно, знает  ли он  о
кражах (одежды и остальное можно ведь и пропить).
     —то  же до потерпевшей,  то, как  мы помним, ее не смутила,  во-первых,
пропажа всех ее вещей, документов и денег (кстати, а откуда у правды деньги,
если  она  действительно  <b><i>правда</b></i>, а  значит,  <b><i>неподкупнаЯ</b></i>?).  ‚о-вторых  же,
героинЯ вовсе не оконфузилась следствием утери одежек - собственной наготой.
Ћна  поначалу даже  смеЯлась,  когда в  нее камни  бросали (то есть когда ее
осуждали, обвинЯли).
     “  этого  фразеологизма  - бросать  камни  в  кого-то - есть  и  другое
значение:  чернить, порочить. Ќо оно в данном случае не  подходит,  так  как
людЯм,  столкнувшимсЯ с голой  особой,  не было известно, что  ее  обокрали.
Ќедаром же правда  лишь  в ответ на бросание камней объЯснЯла  причину своей
наготы. Џритом со смехом. —то не только не повышало, а просто сводило к нулю
доверие  к  ней. ‚едь приличные дамы так себЯ  не ведут. „а и  "неприличные"
тоже (разве что в сильнейшем подпитии).
     ЏолучаетсЯ, что и между двумЯ главными событиЯми  этого сюжета - кражей
вещей  и   задержанием,  а   затем  осуждением  потерпевшей  -   нет  прЯмой
причинно-следственной  свЯзи.   Ќе  кража  ее  одежек,  не  царЯщаЯ  в  мире
несправедливость,  но  собственное поведение, неадекватное  ситуации,  стало
причиной дальнейших бед этого персонажа.
     Љо всем этим причинно-следственным неувЯзкам событийного рЯда, которые,
как мы видим, и без посторонней помощи развалили сюжет (точнее, не позволили
отдельным событиЯм сложитьсЯ  в  сюжет),  прибавлЯетсЯ морально-нравственный
аспект: героинь зовут правда и ложь. ‘ ложью особых проблем  не возникает, а
вот с правдой... ‘начала поглЯдим, какой предстает ложь в этом тексте.
     ‚от эпитеты, которыми ее награждает ‚ысоцкий (в  порЯдке их поЯвлениЯ в
тексте  и  вариантах  -  по  ћ.  ’ырину): <i>грЯзнаЯ, гнуснаЯ, грЯзнаЯ, грубаЯ,
грубаЯ, хитраЯ, грЯзнаЯ</i>111 - <i>заведомаЯ, ЯвнаЯ, ЯвнаЯ, ЯвнаЯ, чистаЯ,  ЯвнаЯ,
обычнаЯ, коварнаЯ</i> (последний эпитет - 8 раз).
     ‘ начала и до конца сюжета ложь <b><i>откровенна</b></i> (за единственным исключением
-  <i>коварнаЯ</i>)  и <b><i>адекватно  воспринимаема</b></i>112.  Ќедаром  мотив лжи  в  одеждах
поЯвлЯетсЯ всего дважды. Ќо  в первый раз  это всего  лишь мотив, а не образ
одетой лжи, ведь об этом говорит правда, котораЯ понЯтиЯ не имеет, надела ли
ложь украденные у правды одежки или  нет.  ЋдетаЯ ложь предстает  перед нами
лишь в финальной строфе: "ѓлЯдь - а штаны твои носит коварнаЯ ложь"113.
     €менно и только в этом месте  она награждаетсЯ эпитетом, выпадающим  из
общего рЯда определений лжи: <b><i>коварнаЯ</b></i>, то есть до поры скрывающаЯ свою суть.
’ак ‚ысоцкий дает  понЯть, что не  встреча  с  ложью сама  по себе опасна, а
нераспознание лжи. ‚прочем, о том, что именно тема скрытого  и Явного должна
была  стать основной в этой песне, Ясно свидетельствует ее заглавный образ -
<i>правда в красивых одеждах</i>.
     ‚ данном контексте в применении ко лжи синонимами оказываютсЯ не только
слова  из  одного   смыслового  рЯда   -  <i>грЯзнаЯ,  гнуснаЯ,  грубаЯ</i>,  но  и
классическаЯ пара антонимов <i>грЯзнаЯ</i> - <i>чистаЯ</i>. ѓрЯзнаЯ ложь - это чистаЯ ложь
(в смысле беспримеснаЯ и неприкрытаЯ). ‹юди общаютсЯ мило с заведомой ложью?
’ак ведь  это  нормально.  Џотому  что  здесь  главное  не что  ложь,  а что
заведомаЯ. Ђ с такой ложью и впрЯмь общатьсЯ приЯтно - то есть безопасно.
     ћ.  ’ырин  заЯвлЯет: "  &lt;...&gt;  торжествует ведь  ложь  в  одеЯнье
правды. ‘плошь и  рЯдом".  ‘плошь  и рЯдом -  да,  но  только не в  границах
"Џравды и лжи" ‚ысоцкого. ’ам ведь единственный  раз ложь предстает одетой в
"твои" штаны, а  не в правдины. Ќадевала ли ложь одежки правды, мы не знаем.
€ правда не знала. Ќе станем же мы утверждать,  что рассказчик отождествлЯет
себЯ или слушателЯ с правдой.
     Љак видим, тема Явного и скрытого последовательно воплощена в линии лжи
и  ЯвлЯетсЯ  ее смысловой доминантой. …сть эта  тема  и  в линии  правды, но
господствует в ней только в начале текста, а затем ее заменЯют другие  темы:
неадекватного поведениЯ правды, неразличениЯ видимого и сущего. Џрисутствуют
в  линии  правды  и  другие  темы,  причем это противоречивое  разноголосие,
рождающее множество безответных вопросов. ‚от самые Явные.
     …сли правда принарЯжалась длЯ сирых, блаженных и т.д., - за кого они ее
принимали? ‚идели ли в ней правду? € правда в красивых одеждах - это правда,
или что-то  другое? Ђ если другое,  то что? ‹ожь?  ЌагаЯ правда и нагаЯ ложь
схожи - ну и что? ќто сходство по видимости или по сути?
     ‡атронем и еще одну тему,  длЯ сюжета любой <b><i>песни</b></i> едва ли не важнейшую,
- тему времени.
     ‚ строфе 1  мы  знакомимсЯ  с действующими  лицами  и узнаем,  что одна
героинЯ  заманила   к  себе  другую.  ‚  строфе  2  нам  сообщили  только  о
легковерности правды, что противоречит строфе 1 (кто поверит в легковерность
особы, сознательно  скрывающей свою суть?), а  еще загадали загадку: как это
понЯть "в правду впилась"?  ‚ыходит, ложь поднЯлась с ложа,  а в зубах у нее
висела правда? Ѓолее ранние варианты текста показывают,  что  имеетсЯ в виду
не "укусила", а "впилась  взглЯдом". ’огда становитсЯ понЯтен смысл эпизода:
ложь  пристально вглЯделась  в правду  и с удовольствием заметила,  что  они
очень похожи.  Ќо вариант, записанный в беловике, а затем и  петый ‚ысоцким,
смутен.
     €з строфы 3  мы узнаем о сходстве  чистой, голой правды и такой же лжи.
Ќо  эта  тема  как не  была  подготовлена, так  и впоследствии  не  получила
развитиЯ.
     ‚  строфе  4  наконец  происходит  долгожданнаЯ  кража правдиных вещей,
причем и на это уходит строфа. ’аким образом, целых четыре строфы  <b><i>песенного</b></i>
сюжетного текста ушло на то, чтобы показать нам двух героинь и сообщить, что
одна  у другой  украла  вещи. Ђ  ведь  в  песне времЯ реальное,  физическое,
реально  же  истекающее,  уходЯщее.  ќто   не  лоЯльное,  либеральное  времЯ
бумажной, книжной литературы - времЯ, которое можно притормозить, остановить
даже.  ќто  настоЯщий  тиран,  никаких  поблажек,  остановок,   ни  малейшей
лазейки-передышки   не   оставлЯющий.   …здок-жокей,  вечно   нахлестывающий
нагайкой-плетью-кнутом автора-скакуна.
     ѓерой "Љоней привередливых"  не  ездок.  ќто он -  самый что ни на есть
привередливый конь. ‘ неумолимым ‚ременем - с чем же еще?  - ведет он борьбу
не на жизнь, а на смерть. € побеждает! Ќо об этом - в другой раз, вернемсЯ к
"Џравде и лжи".
     ‚  строфе  5  заскучавший  было  сюжет  вновь  двинулсЯ  вперед: правда
обнаружила пропажу, а заодно и  то, что  кто-то  успел вымазать ее сажей. ћ.
’ырин здорово  сказал: "Ќаш  бессмертный  Љто-то". € впрЯмь, эта анонимность
рождает массу  ассоциаций у  человека с опытом советской жизни. „а вот беда:
все они свЯзаны с настоЯщей, подлинной  правдой - той, что без прикрас. Ќаша
же героинЯ, как  мы помним, в красивых одежках щеголЯла. Ђ тут еще пословица
вспоминаетсЯ: "Љ чистому телу грЯзь не пристанет". ђаз пристала грЯзь к телу
правды, значит, не  была  она  чистой. Ќе тем ли замарала себЯ, что вздумала
принарЯжатьсЯ? Ќе за компромисс ли свой теперь расплачиваетсЯ? Ќе за желание
ли быть приЯтной?
     Њолчит текст, не дает ответа.
     Њне импонирует прЯмота ћ.  ’ырина.  „ействительно, к чему экивочничать?
Џричина  смерти  ‚‚  и в самом  деле может  быть названа  по-тырински:  врач
проспал больного. ’очка. Џочему бы не подойти с подобной прЯмотой  к "Џравде
и лжи"?  ‘южет  этой "притчи" (кавычки здесь призваны подчеркнуть мою  точку
зрениЯ,  что данный текст не  принадлежит  к этому  жанру114)  шарахаетсЯ от
одной темы  к другой, стремительно терЯЯ внутреннюю энергию115, и всЯкий раз
ему не удаетсЯ обрести интересный, небанальный ракурс. ’о  есть он не только
противоречив, но и  попросту скучен. Ќет в  нем  и  характерного  длЯ притчи
неожиданного финального вывода. Ќескучна в этом тексте лишь игра смыслов, но
длЯ притчи она избыточна.
     —итатель уже давно догадалсЯ, как Я  объЯснЯю короткую концертную жизнь
"Џравды и лжи": ‚ысоцкий быстро понЯл, что потерпел неудачу:  текст написал,
а  сюжета не вышло.  ‚озможно, правда, еще одно объЯснение. ‚ далеком теперь
1988-м году  на  мой вопрос,  почему ‚‚ так мало  пел "Џравду и  ложь", один
коллега  ответил:  "’ак  ведь  это сатира на  Ћкуджаву,  правда,  невольнаЯ.
‚ысоцкий писал подражание, стилизацию. Ђ что вышла  сатира, осознал какое-то
времЯ спустЯ, тогда и бросил  песню". Џо словам этого человека, не один он -
многие так воспринимали  "Џравду  и  ложь",  но,  не желаЯ обижать Ћкуджаву,
молчали. ’акаЯ существует версиЯ.
     —естно говорЯ, вопрос, есть ли в этой песне подражание Ѓулату Ћкуджаве,
мне представлЯетсЯ второстепенным. Ќо раз уж зашла  об этом речь, откликнусь
еще  на  две реплики  ћ. ‹.  ’ырина. ‚о-первых, влиЯние поэтики  Ћкуджавы на
"Џравду и  ложь" он  видит в строке "…сли проделает то же,  что ЯвнаЯ ложь":
"Љак  раз  что  надо  длЯ  разрешениЯ конфликта "в ключе  Ѓулата" - помирить
правду и ложь"116. € в подтверждение,  что именно  это свойственно Ћкуджаве,
ћ. ’ырин цитирует статью ‘. Ѓойко:  "€з  цепи событий Ћкуджава выбирает  те,
которые  улаживают  неблагополучие",  -  отдельно  подчеркиваЯ, что  автор -
специалист по творчеству Ћкуджавы.
     Њожно только приветствовать стремление оперетьсЯ в своих выводах не  на
такую   зыбкую   вещь,   как   собственные  впечатлениЯ,  а   на  результаты
исследований,  своих или  чужих.  Џо  отношению к Ћкуджаве  ћ.  ’ырин  так и
поступает, а по отношению  к  ‚ысоцкому - нет.  ‚едь  вопрос о  том,  как ‚‚
разрешает конфликты, не изучен117. € вдруг - непоколебимаЯ увереность в том,
что примирительнаЯ позициЯ свойственна только Ћкуджаве. ‚ данном случае Я не
спорю с  тезисом  (этот вопрос требует изучениЯ), а лишь оспариваю уверенный
тон,  твердость  убеждениЯ:  они точно ни на чем не  основаны, разве что  на
слушательских впечатлениЯх автора.
     €  второе. ЋтвечаЯ  на мой вопрос из статьи "ЌежнаЯ  правда в  красивых
одеждах  ходила...",  в  чем "Џравда  и  ложь" подражает Ћкуджаве, ћ.  ’ырин
вначале приводит цитату из работы ‘. Ѓойко: "“становка  на неброскую поэтику
доминирует  в  стихотворной  технике  Ћкуджавы",  "ђифма  Ћкуджавы,  как   и
внутристрочное созвучие,  не призвана  привлечь к  себе внимание", "Ћкуджава
избегает  метафоры"118*. € замечает:  "Љак видим,  полнаЯ  противоположность
поэтике ‚ысоцкого".  ‡атем ћ.  ’ырин цитирует  самого  ‚‚: "Њы совсем разные
&lt;...&gt;  Џочти  все мои  песни написаны от первого лица.  Ѓулат реже  то
делает. Ќо Я вам скажу, Я даже и не хочу сравнивать...".
     ‚се это автор статьи считает  "цитатным ответом на вопрос ‹.џ. ’оменчук
"...в  чем  подражание?"". “вы,  обе  приведенные  ћ.‹.  ’ыриным  цитаты  не
ЯвлЯютсЯ ответом на мой давний  вопрос. Ћтмеченные специалистом  особенности
поэтики Ћкуджавы и в самом деле несвойственны  ‚ысоцкому, но точно так же их
нет  в тексте его  песни "Џравда и  ложь":  ничего "неброского" мы в  ней не
найдем.
     ’ак, например,  рифмы  в этом тексте  открыто,  Я бы сказала, вызывающе
примитивны  (во избежание  недоразумений отмечу, что это  имеет очень важное
значение  в  трактовке  ‚ысоцким заЯвленной  темы, но никакого отношениЯ  не
имеет к восприЯтию им поэзии Ћкуджавы).  ЏопадаютсЯ, как обычно у ‚‚,  Яркие
внутристрочные созвучиЯ,:  "‚ыплела  ловко из кос золотистые  ленты...  „вое
блаженных  калек  протокол  составлЯли..."   €  метафор  ‚ысоцкий  вовсе  не
избегает.  Ђ  тот  факт, что "Џравда  и  ложь"  не монолог,  сам  по себе не
ощущаетсЯ приемом, потому что у ‚ысоцкого достаточно много не-монологов, а у
Ћкуджавы,  наоборот,  монологов.   ’о   ли   дело  вальсовость,  музыкальнаЯ
трехдольность, котораЯ у ‚‚ всегда иронически подчеркнута, отстранена.
     …сли  в "Џравде и лжи"  и  в самом  деле есть  пародиЯ на Ћкуджаву,  то
наиболее  откровенный ее признак  - вот  эта вальсовость. ‚прочем,  вопрос о
наличии  или  отсутствии в песне пародийного начала оставим до другого раза.
Ћднако заметим:  даже если  вальсовость - это просто ироническое отстранение
от чужой эстетики, то надо признать, что ‚‚ активно педалирует его, всЯчески
подчеркивает119.  џвлЯетсЯ   ли  это   косвенным  признаком  противоречивого
отношениЯ ‚ысоцкого к поэзии и личности  Ћкуджавы? „умаю, на материале одной
песни эту проблему не решить.
     Ђ то, что реальное отношение ‚ысоцкого  к коллегам по поэтическому цеху
и - <i>у</i>же - по жанру, а также их отношение к  нему - тема, давно созревшаЯ длЯ
обсуждениЯ,  Ясно  любому,  кто   занимаетсЯ  исследованием   как   феномена
‚ысоцкого, так и авторской песни в целом. Џростым цитированием реплик ‚‚, да
еще произнесенных на публичных выступлениЯх, проблему не  закрыть. ’ем более
что  существуют публичные  же (в  газетных и  журнальных статьЯх, интервью -
правда, после  смерти ‚ысоцкого)  высказываниЯ  о  нем, его песнЯх коллег по
жанру - например,  Ћкуджавы, Љима. ’ак  что благостной картины нарисовать не
удастсЯ.  „а  что  удивлЯтьсЯ:  ‚ысоцкий  был неудобной  фигурой  и  вызывал
раздражение не только властей. Ќо оставлю пока эту тему, даже рискуЯ навлечь
на себЯ упреки в бездоказательности.
     ‘ вальсовостью свЯзана  версиЯ ћ.  ’ырина  о том, что  "Џравда и  ложь"
ЯвлЯетсЯ  музыкальным парафразом  знаменитой "‚иноградной  косточки". €  длЯ
большей наглЯдности автор статьи решил пошутить центоном:
     <i>‚ темно-красном своем будет петь длЯ менЯ моЯ „али...
     ЏринарЯдившись длЯ сирых, блаженных, калек...
     € заслушаюсь Я, и умру от любви и печали...
     Њол, оставайсЯ-ка ты у менЯ на ночлег...</i>
        —итатель   волен   составить   собственное   впечатление   об   этом
четверостишии. Ќа  мой же  взглЯд, у  ћ.  ’ырина вышла очень злаЯ центоноваЯ
шутка по отношению к Ћкуджаве (уверена, что это непреднамеренный результат).
Ђ по существу  скажу,  что  у "Џравды и лжи" и "‚иноградной косточки" разные
мелодии, вальсовость  же - слишком общий "общий знаменатель", не позволЯющий
говорить о мелодическом родстве120.
     —тобы не утомлЯть читателЯ сравнением метроритма, интервального состава
и т.д., предлагаю ему просто вспомнить мелодии двух названных песен. Ђ потом
так же сравнить другую пару песен Ћкуджавы и ‚ысоцкого: "Ќеистов и упрЯм..."
и "‚сего один мотив..."  (откровеннее всего схожесть  заметна  во фрагментах
"Ќа  смену декабрЯм приходЯт  Январи..." и "Ћдин аккредитив  на двадцать два
рублЯ...").
     ‚  обеих  парах  песен  -  одна   и  та  же  вальсовость,   музыкальнаЯ
трехдольность. Ќо... Ќе надо  быть  музыкантом, чтобы услышать родственность
мелодики, метро-ритма  во второй паре.  €, берусь  утверждать, никакой самый
дотошный музыкальный анализ не обнаружит родства мелодий в первой.
     Џо той или  иной  причине, песне  "Џравда  и ложь" суждено было недолго
звучать  в  концертах  ‚ысоцкого. ’акова оказалась  волЯ  автора.  Ѓыла  еще
публика - она  с авторским приговором не согласилась, расслышав  в "Џравде и
лжи"  то, что до  сих пор  длит жизнь песни: в  радиоэфире,  на  кассетах  и
компакт-дисках домашних проигрывателей.  џ понимаю  подоплеку  и  авторского
обвинительного  приговора,  и  оправдательного  приговора  публики  (сама  с
удовольствием  слушаю  эту песню больше  двадцати  лет). ќто, однако, другаЯ
историЯ.
     <i>€‘‘‹…„Ћ‚Ђ’…‹€ Ѓ…‡ €‘’Ћ—Ќ€ЉЋ‚?</i>
      € напоследок - об источниках. џ  располагаю одной из пЯти известных на
данный момент  фонограмм  и не  видела  ни оригиналов,  ни  копий  рукописей
"Џравды  и лжи". Ќо по-моему и вопреки точке зрениЯ ћ.‹. ’ырина, это  совсем
не  лишает  менЯ возможности  изучать  текст  и  отчасти -  песню.  ‘кудость
источниковой базы заставлЯет  исследователЯ  быть  осторожным  в выводах, не
искать  "последних"  ответов.  Ћднако, смею  уверить  сомневающихсЯ,  это не
единственное занимательное  дело в поэтическом мире  ‚ысоцкого.  ’ак  что  в
подобных  случаЯх  надо  лишь