Я   национально-освободительного
движениЯ в €талии и попытку определить его будущее.
     ’ворчески перерабатываЯ материалы старых венецианских хроник, откуда он
взЯл историю Њарино ”альеро, - престарелого дожа ‚енеции, ставшего во  главе
заговора и  казненного  за  государственную  измену,  -  Ѓайрон  сознательно
устранил из своей  трагедии  или,  во  всЯком  случае,  попыталсЯ  свести  к
минимуму все личные мотивы, которые могли бы затемнить основную  гражданскую
социально-политическую идею  произведениЯ.  Њотив  оскорбленного  тщеславиЯ,
любви дрЯхлого дожа к юной жене, его ревности и пр.  не  играет  в  трагедии
Ѓайрона существенной роли, хотЯ и присутствует в  изложении  истории  Њарино
”альеро у итальЯнских  летописцев.  ‚  центре  трагедии  Ѓайрона  -  историЯ
заговора. ‘ большой глубиной и художественной выразительностью Ѓайрон рисует
различные противоборствующие друг другу силы,  временно  объединившиесЯ  длЯ
борьбы  с  общим  врагом  -  тиранической  олигархией  венецианской   знати.
“частниками заговора оказываютсЯ, с одной стороны,  -  аристократ,  вельможа
Њарино  ”альеро,  кровными  узами  родства  и  тесной  дружбой  свЯзанный  с
венецианской знатью, но возмущенный несправедливым решением ‘овета 10-ти  по
делу  о  наказании  обидевшего  его   венецианца,   с   другой   стороны   -
демократически  мыслЯщие  и  по  своему  положению  в  обществе  органически
враждебные этой знати "венецианские Якобинцы" XVI века - €зраэль Ѓертуччио и
”илиппо Љалендаро.
     …сть основаниЯ  думать,  что  в  изображении  внутренних  противоречий,
возникающих  между  заговорщиками,  когда  перед  ними   встает   вопрос   о
необходимости  решительных  действий  и  о  терроре  как  средстве  добитьсЯ
вернейшей победы, Ѓайрон в поэтической  форме  отразил  свой  реальный  опыт
участиЯ в карбонарском движении, которое также отличалось крайней социальной
неоднородностью  своего  состава  и  отсутствием  четкого   единства   своих
политических целей. ‡наменательна сцена трагедии, где, несмотрЯ на всю  свою
решимость,  Њарино  ”альеро  не  находит   в   себе   сил   согласитьсЯ   на
последовательную политику террора в отношении к членам  ‘овета  10-ти  и  их
единомышленникам, своим вчерашним друзьЯм. ‚ то времЯ, как в словах  €зраэлЯ
Ѓертуччио, этого непримиримого последовательного республиканца, звучит голос
человека, вышедшего из народной среды, Њарино ”альеро  как  бы  воплощает  в
себе  черты  той  итальЯнской  дворЯнской  аристократии,  котораЯ  принимала
участие в движении карбонариев, но оставалась сама, как это понимал  Ѓайрон,
очень далекой от  кровных  нужд  и  стремлений  трудовых  масс  итальЯнского
народа. ЏротиворечиЯ в среде заговорщиков усугублЯютсЯ  тем,  что  сами  они
чрезвычайно далеки  от  народных  масс  ‚енеции.  €менно  отрыв  руководЯщей
верхушки  освободительного  движениЯ  от  народных  масс  в  конечном  счете
оказываетсЯ причиной рокового поражениЯ заговора.  ќта  мысль  с  предельным
поэтическим лаконизмом выражена Ѓайроном в финале трагедии.
     Љазнь арестованных заговорщиков во главе с Њарино  ”альеро  совершаетсЯ
во дворце, куда не допущен народ. Ќародные массы, сгрудившись перед решеткой
наглухо запертых ворот дворца на площади  ‘вЯтого  Њарка,  тщетно  рвутсЯ  к
месту казни. ‚  уста  одного  из  представителей  народа  Ѓайрон  вкладывает
знаменательные слова: "‡най мы, какое дело они готовЯт,  мы  принесли  бы  с
собою оружие и взломали бы эти ворота!" Ќарод оказываетсЯ не осведомленным о
целЯх  заговорщиков  и  бессильным  помочь  им  в  решающий  момент.   Љазнь
свершаетсЯ, и только после того как палач провозглашает  гибель  "изменника"
Њарино ”альеро, ворота  открываютсЯ,  и  народ  становитсЯ  лишь  свидетелем
последнего акта неудачного восстаниЯ венецианских республиканцев.
     ’ак в "Њарино ”альеро" Ѓайрон, не нарушаЯ верности исторических образов
своей  трагедии,  не  превращаЯ  ее  в  сухую  аллегорию,  сформулировал   в
поэтической форме свой вывод о силе  и  слабости  карбонарского  движениЯ  в
современной ему €талии.
     ЌесмотрЯ  на  трагический  исход  пьесы,  она  была  написана  с  целью
мобилизовать передовых  людей  на  борьбу  за  свободу.  •арактерен  монолог
€зраэлЯ Ѓертуччио во 2-й сцене  второго  действиЯ  трагедии.  ЏредусматриваЯ
возможность  поражениЯ  восстаниЯ,  Ѓертуччио,  однако,  и  в  этом   случае
отказываетсЯ признать себЯ побежденным:  "’е,  которые  умирают  за  великое
дело, никогда не оказываютсЯ  побежденными:  кровь  их  может  пролитьсЯ  на
плаху, головы их могут гнить на солнце, их отрубленные  руки  и  ноги  могут
быть прибиты к городским воротам и замковым стенам, - но дух их будет  жить.
Џускай пройдут года и другие разделЯт столь же мрачную участь. Њир  в  конце
концов придет к ‘вободе!"
     Џо  сравнению  с  "Њарино  ”альеро"  две  другие  примыкающие   к   ней
исторические трагедии Ѓайрона - "‘арданапал" и  "„вое  ”оскари",  написанные
под впечатлением поражений национально-освободительного движениЯ в €талии, -
отличаютсЯ  нарастанием  пессимистических  мотивов.  ’рагедиЯ  "‘арданапал",
сюжет  которой  был  заимствован  Ѓайроном  из  древнеассирийской   истории,
возвращает нас к дилемме, котораЯ и ранее была характерна длЯ  мировоззрениЯ
и творчества Ѓайрона. ќто проблема сочетаниЯ прав человека на личную свободу
и прав народа на свою гражданскую свободу. ќти две  задачи  кажутсЯ  Ѓайрону
несовместимыми, что и порождает основной трагический конфликт пьесы. ‚  лице
‘арданапала  -  властителЯ   Ђссиро-‚авилонии   -   Ѓайрон   создает   образ
монарха-гуманиста, который, однако, в  своем  попечении  о  благе  подданных
ограничиваетсЯ лишь тем, что воздерживаетсЯ  от  употреблениЯ  принадлежащих
ему государственных прерогатив и оставлЯет свое царство на волю судеб.  ‘вою
жизнь,  искусственно   "освобожденную"   таким   образом   от   общественной
деЯтельности,  от  политической  борьбы,  ‘арданапал  посвЯщает  погоне   за
наслаждениЯми. ‘ам Ѓайрон склонен  видеть  в  этом  решении  законное  право
каждой   человеческой   личности   на   свободное,   ничем   не   стеснЯемое
удовлетворение всех своих  чувственных  и  эмоциональных  потребностей.  Ќо,
вместе   с   тем,   в   ходе   трагедии   обнаруживаетсЯ   несостоЯтельность
эгоистического  индивидуализма  эпикурейца  ‘арданапала.  „умаЯ,  что  своим
невмешательством в государственные дела он обеспечил счастье своего  народа,
‘арданапал   жестоко   ошибалсЯ.   …го   бездействие    было    использовано
вельможами-заговорщиками в своих корыстных, гибельных длЯ государства целЯх.
’олько тогда, когда Ђссиро-‚авилониЯ оказываетсЯ перед угрозой  опасности  и
изнутри и извне, ‘арданапал пробуждаетсЯ от своей  эпикурейской  спЯчки.  Ќо
уже поздно. ЌесмотрЯ на личную доблесть, которую  он  проЯвлЯет  в  решающей
схватке с врагами, ‘арданапал оказываетсЯ безнадежно одиноким в этой  борьбе
с  окружающими  его  предателЯми.  ‘  ним  вместе  сражаютсЯ  лишь  немногие
приближенные. Ќарод остаетсЯ за пределами борьбы. …му предстоит  лишь  стать
жертвой рокового разрыва между личными интересами  ‘арданапала  и  забытыми,
оставленными им в пренебрежении интересами его родины.
     ‚ трагедии "„вое ”оскари" круг действующих лиц суживаетсЯ еще  более  и
гражданскаЯ тема - тема патриотизма, раскрытаЯ в истории дожа ”оскари и  его
сына, - звучит еще более безнадежно, чем в "‘арданапале". Ћба героЯ трагедии
- и дож ”ранческо ”оскари и его сын „жакопо, которого отец, повинуЯсь долгу,
сам посылает на пытки по доносу врагов, горЯчо любЯт свою родину -  ‚енецию.
Ќо эта любовь к родине, обрывающаЯ жизнь  младшего  ”оскари,  который  не  в
силах примиритьсЯ с изгнанием, и подтачивающаЯ силы его  отца,  вынужденного
жертвовать государству сыном, предстает в трагедии Ѓайрона как  мучительное,
страдальческое чувство. €скренний и  беззаветный  патриотизм  обоих  ”оскари
оказываетсЯ  бездейственным  и  бесперспективным  в  силу  их   трагического
одиночества; чистота и бескорыстие их побуждений лишь предает их тем  вернее
в руки коварных, лишенных совести и чести врагов.  Ќарод  уже  не  принимает
никакого участиЯ в трагедии, и содержание ее сводитсЯ к  неравному  поединку
двух благородных, но бессильных героев-патриотов, отца и сына ”оскари, с  их
мстительным и беспринципным  противником,  патрицием  ‹оредано.  …ще  Џушкин
указывал на искусственность зловещего образа ‹оредано,  длЯ  которого  смысл
всей жизни только в том, чтобы свести счеты с личным врагом.
     Џоражение восстаниЯ, в  котором  Ѓайрон  готовилсЯ  принЯть  участие  с
оружием в руках, и последовавший за этим  разгром  карбонарской  организации
были длЯ него тЯжелым ударом.
     Џочва длЯ революционной борьбы, казалось, снова ускользала  из-под  его
ног.  Ћт  гражданско-политических  "исторических  трагедий"  из  итальЯнской
истории он обращаетсЯ снова к романтической философской драме, первым опытом
которой был "Њанфред".
     ЊистериЯ "Љаин" (Cain) была  опубликована  вместе  с  "‘арданапалом"  и
"„вое   ”оскари"   в    декабре    1821    г.,    уже    после    подавлениЯ
национально-освободительного восстаниЯ в €талии. ‚ этой драме,  несмотрЯ  на
ее, по  видимости,  далекую  от  действительности  библейскую  тему,  Ѓайрон
продолжал, как и в предшествующих "итальЯнских" трагедиЯх, свои  размышлениЯ
о судьбах народов в условиЯх реакционного  политического  режима  ‘вЯщенного
‘оюза, но на этот раз - в более отвлеченной романтической форме.
     "Љаин" представлЯет  собою  итог  романтических  исканий  Ѓайрона.  ‘ам
Ѓайрон свЯзывал замысел этой мистерии с  "Њанфредом".  Ќо,  по  сравнению  с
"Њанфредом",  здесь  поЯвлЯютсЯ  некоторые  новые  черты,  характерные   длЯ
итальЯнского  периода  творчества  Ѓайрона.  Њанфред,   как   исключительнаЯ
личность, противостоЯл в своем  трагическом  одиночестве  массе  трудЯщегосЯ
"простого народа". Љаин ЯвлЯетсЯ как бы  воплощением  всего  свободолюбивого
человечества, борющегосЯ за свои права против угнетениЯ и тирании. ќта  тема
была облечена в "Љаине" в мифологическую одежду. Ѓайрон переосмыслил древнюю
библейскую легенду, создав в своей мистерии величественный героический образ
Љаина. Ѓратоубийца, заклейменный господним проклЯтием, каким рисовала  Љаина
библиЯ, предстал у поэта, по его собственному определению в письме к  Њеррею
от 8 февралЯ 1822 г., не только  как  "первый  убийца",  но  и  как  "первый
бунтарь" на земле.
     ђелигиозное  богоборчество  "Љаина"  само  по  себе  имело   необычайно
актуальное прогрессивное значение в ту пору, когда была создана  эта  драма.
Ќедаром в травле "Љаина" принЯли участие единым фронтом и органы реакционной
политической прессы, и церковники  всех  религиозных  мастей.  "...‚се  попы
ополчились в своих проповедЯх против него,  от  Љентиштауна  и  Ћксфорда  до
Џизы...", - писал Ѓайрон о "Љаине" в письме  Њуру  от  20  февралЯ  1822  г.
Ѓайрон прекрасно отдавал себе  отчет  в  политическом  смысле  этого  похода
против его "богохульной" драмы. "’акой же крик подымалсЯ и  против  Џристли,
ћма, ѓиббона, ‚ольтера  и  всех,  кто  осмеливалсЯ  посЯгнуть  на  церковную
десЯтину", - писал он 6 февралЯ 1822 г. Љиннерду.  ‚  богоборческих  мотивах
"Љаина" обнаруживаетсЯ преемственнаЯ свЯзь Ѓайрона с  гуманизмом  буржуазных
просветителей XVIII столетиЯ. Њоральное оправдание Љаина представлЯло собою,
по существу, оправдание "естественного" человека с его земными стремлениЯми,
с его земными правами. ‘тараЯ проблема,  волновавшаЯ  Ѓайрона  и  раньше,  -
человеческаЯ природа и "сверхъестественные" силы - ставитсЯ  здесь  Ѓайроном
уже по-иному, чем в "Њанфреде". Ќа слова ‹юцифера о том, что зло  составлЯет
неотъемлемый атрибут всех живых существ, Љаин отвечает
 
                      ...Ќет, не всех, - 
                      џ не могу тебе поверить в этом: 
                      џ жажду лишь добра. 
     ‹юцифер: . . . . . . . . .Ђ кто иль что ’ого и не жаждет? Љто же станет
зла €скать из-за любви к его отраве? Ќикто! Ќичто!
                                       (Џеревод …. ‡арина). 
 
     ЌастаиваЯ на том, что Љаин добр в широком смысле,  какой  вкладывали  в
это слово  просветители,  Ѓайрон  тем  самым  возлагает  ответственность  за
совершенное им убийство на бога. ‚  этом  обличении  "божественной"  тирании
заключалсЯ по существу протест против тирании  политической.  ‡наменательно,
что в письме к Њеррею Ѓайрон сам говорит о том, что Љаин совершает  убийство
под влиЯнием раздражениЯ и недовольства, вызванных "райской политикой".  ќто
указание самого поэта на политический  смысл  бунтарства  Љаина  заслуживает
серьезного вниманиЯ.
     ‘ама система образов "Љаина" обнаруживает прЯмую свЯзь с  революционным
характером романтизма Ѓайрона. ЏротивопоставлЯЯ Љаина с его жаждой знаниЯ, с
его стремлением любою ценою отстоЯть  свою  свободу  мысли,  с  его  отказом
подчинитьсЯ тираническим установлениЯм божественного произвола - смиренным и
покорным  Ђдаму,  …ве,  Ђвелю  и  другим,  Ѓайрон  создает  еще  один  образ
бунтарЯ-революционера, продолжающий серию героев его ранних "восточных поэм"
и  "Њанфреда".  Ќо  теперь  этот  образ   освобождаетсЯ   от   романтических
"преувеличений", которые в эту пору резко осуждаютсЯ самим  Ѓайроном,  когда
он критически оглЯдывает пройденный им творческий путь. ќто  относитсЯ  и  к
образу  ‹юцифера,  который,  при  всей  своей  фантастичности,  по  существу
исполнен человеческого содержаниЯ. ‘поры ‹юцифера и Љаина - это, в сущности,
диалектика  человеческой  души,  пытливо  и   страстно   ищущей   истины   и
справедливости.  ђомантический  образ  ‹юцифера   нужен   Ѓайрону   не   длЯ
фантастического затемнениЯ,  а  длЯ  проЯснениЯ  глубоко  жизненной,  полной
протеста, вольнолюбивой идеи мистерии. ‚ его лице как  бы  воплощаетсЯ  весь
исторический опыт тысЯчелетий, все коллективное  знание  человечества.  ќтот
мЯтежный дух знает то, чего  еще  не  может  знать  Љаин;  но  его  мысли  -
продолжение мыслей Љаина, который спорит с ним, как равный, и даже, вместе с
Ђдой, возвышаетсЯ над его безотрадным и  желчным  пессимизмом  своей  жаждой
счастьЯ и добра. Џод романтической  оболочкой  библейских  легенд  в  образе
Љаина и  противостоЯщих  ему  персонажей  мистерии  проступает  жизненное  и
современное общественное содержание. Њожно сказать, что  в  "Љаине",  с  его
обобщенностью образов и  строгой  Ясностью  основного  сюжетного  конфликта,
Ѓайрон подходит наиболее близко к своему эстетическому  идеалу  скульптурной
"героической красоты" (полемика с  Ѓаулсом).  …сли  Љаин  воплощает  в  себе
лучшие освободительные прогрессивные устремлениЯ человечества, то  в  образе
ЂвелЯ как бы обобщаютсЯ все те черты рабского смирениЯ, трусости, примирениЯ
со   своей   участью,   которые   представители   реакционного   романтизма,
литературные и  политические  противники  Ѓайрона,  пытались  привить  своим
читателЯм.
     ‚  споре  Љаина  с  Ђвелем  в  "превращенной"  романтической  форме,  в
сущности,  идет  спор  двух  мировоззрений,  конфликт   реакционной   ложной
"мудрости" смирениЯ и долготерпениЯ - и революционного протеста. •арактерно,
что, несмотрЯ на любовь к брату, Љаин не раз повторЯет на протЯжении  драмы,
что в основе авелева благочестиЯ лежит не любовь  к  божеству,  а  трусость,
страх. Ђвель, идеализируемый религиозной легендой, у Ѓайрона  выступает  как
лицемер и трус, раболепно заискивающий перед  божеством.  ‘амо  же  убийство
ЂвелЯ Љаином оказываетсЯ,  по  замыслу  драмы,  как  бы  "спровоцированным",
коварным и тираническим произволом деспота - €еговы.
     ‡амысел "Љаина" был настолько смел,  что  вызвал  резкое  осуждение  не
только в заведомо реакционных кругах, но и среди друзей поэта. ‚альтер ‘котт
нашел в себе достаточно мужества, чтобы принЯть адресованное ему  посвЯщение
"Љаина". Ќо, сообщаЯ  Њеррею  (4  декабрЯ  1821  г.)  о  своем  согласии  на
опубликование  этого  посвЯщениЯ,  он   заканчивал   письмо   сожалением   о
вольнодумной дерзости "Љаина": он предпочел бы, чтобы автор "вложил  в  уста
Ђдама  или  какого-либо  доброго   ангела-хранителЯ   соображениЯ,   которые
объЯснили бы, каким образом совместимо существование  нравственного  зла  со
всеобщим благоволением бога".  €ными  словами,  ‘котту  хотелось  бы,  чтобы
Ѓайрон  придал  своей  бунтарской  революционно-романтической  мистерии  тот
компромиссный  характер,  каким   неизменно   отличались   его   собственные
исторические романы. ‘ неодобрением отнессЯ к "Љаину" и ’омас Њур.  "Љак  он
ни величествен, Я сожалею по многим причинам,  что  вы  его  написали...,  -
писал он Ѓайрону о "Љаине" 9 февралЯ  1822  г.  -  —то  до  менЯ,  то  Я  не
отказалсЯ бы от п_о_э_з_и_и религии ради всех мудрейших выводов,  к  которым
может когда либо придти ф_и_л_о_с_о_ф_и_Я".
     ќти суждениЯ о "Љаине" людей, которых Ѓайрон  считал  своими  друзьЯми,
достаточно  Ясно  показывают,  как  резко  противостоЯло  это   произведение
подавлЯющей части тогдашней английской литературы.
     ЂналогиЯ этой  "мистерии"  Ѓайрона  может  быть  найдена  в  английской
литературе того времени лишь в  творчестве  елли.  ЋбращаЯсь  к  библейским
образам (привлекавшим его еще со времен "…врейских мелодий"), Ѓайрон  ставит
в  "Љаине"  проблему,   схожую   с   той,   которую,   переосмыслЯЯ   заново
древне-греческий миф, решает в своем "Ћсвобожденном Џрометее" елли.
     "Џрометей" самого Ѓайрона до некоторой  степени  может  рассматриватьсЯ
как первоначальный набросок идейного замысла "Љаина". …сли в "Џрометее" речь
идет о титане, похитившем у богов огонь ради блага людей,  то  в  "Љаине"  в
лице самого героЯ  и  ‹юцифера,  который  открывает  ему  тайны  мирозданиЯ,
рисуютсЯ обобщенные образы непокорных  бунтарей,  также  противопоставлЯющих
божественному деспотизму свою жажду  знаниЯ,  жажду  свободного  деЯтельного
существованиЯ.  ‚  своем   обличительном   содержании   "Љаин"   Ѓайрона   и
"Ћсвобожденный Џрометей" елли весьма близки.
     ‘ущественнаЯ разница между этими  произведениЯми  вытекает  из  отличиЯ
творчества   елли,   вдохновлЯвшегосЯ   идеЯми   утопического   социализма,
позволившими ему пророчески заглЯдывать в будущее, - от творчества  Ѓайрона,
не  имевшего  перед  собою  таких,  хотЯ   бы   и   утопических   перспектив
исторического развитиЯ общества. Ћна заключаетсЯ в следующем: "Ћсвобожденный
Џрометей" елли рисует не только страданиЯ героЯ-титана,  поборника  свободы
всего человечества, но и его освобождение и тот расцвет красоты, гармонии  и
счастьЯ,  который  наступает  после  этого  освобождениЯ  на   всей   земле,
преображаЯ ее. Џроцесс вечных перемен, составлЯющих, по мысли  елли,  закон
бытиЯ  и  воплощенный  им  в  образе  мифологического   героЯ   „емогоргона,
свергающего с престола тирана ћпитера,  осмыслЯетсЯ  поэтом  оптимистически.
‚ечнаЯ смена Явлений не  бессмысленна,  не  замкнута  в  вечном  круговороте
событий.  Ћна  ЯвлЯетсЯ   залогом   п_о_с_т_у_п_а_т_е_л_ь_н_о_г_о   движениЯ
человечества  к  счастливой  свободной  жизни.  Њысль   эта   даже   в   той
неопределенной романтически-утопичной форме, в какой она была выражена елли
в "Ћсвобожденном Џрометее", отсутствует в "Љаине" Ѓайрона. Ђ между тем  и  в
этой мистерии Ѓайрон, так же как и  елли,  ставит  всегда  его  волновавший
вопрос о вечной изменЯемости бытиЯ. ‹юцифер, приобщаЯ Љаина к познанию  тайн
вселенной, выводит его за пределы земного существованиЯ. Ћн  показывает  ему
бесчисленные миры с населЯющими их обитателЯми, не  похожими  на  людей.  Ћн
ведет его и в царство смерти, где  Љаин  видит  призрачные  образы  существ,
которые когда-то населЯли этот мир и которые погибли, - хотЯ были  прекрасны
и созданы длЯ счастьЯ, - в результате жестоких космических катастроф. Ќа его
недоуменные вопросы ‹юцифер отвечает, что  такова  же  будет  и  участь  тех
людей, которые когда-нибудь  заселЯт  землю.  ‚ечнаЯ  смена  Явлений  бытиЯ,
гигантские катаклизмы в жизни природы и человека в  "Љаине",  в  отличие  от
"Ћсвобожденного ЏрометеЯ", никуда не ведут;  они  оказываютсЯ  не  ступенЯми
движениЯ  вперед,  к  более  совершенному  общественному   строю,   а   лишь
проЯвлением роковой бессмысленности человеческого существованиЯ.
     ’аким образом, в "Љаине" Ѓайрон не  находит  ответа  на  заданный  всем
замыслом произведениЯ вопрос  о  путЯх  борьбы  человека  за  достойное  его
общественное существование. ‚ лице самого героЯ  драмы  раскрываетсЯ,  таким
образом,  трагическое  внутреннее  противоречие.  Љаин   -   первый   убийца
традиционной библейской легенды - предстает перед читателЯми как благородный
и мужественный поборник прав и  свободы  всего  человечества,  порабощенного
несправедливым произволом. ќто  -  романтически  осмысленный  "естественный"
человек просветителей, еще не оскверненный предрассудками и предубеждениЯми,
прививаемыми ему собственнической "цивилизацией". ‚ нем воплощено стремление
к   знанию,   которое   оказываетсЯ   длЯ   него    источником    величайших
интеллектуальных наслаждений.  ‘озданный  длЯ  счастьЯ,  он  любит  землю  и
считает ее прекрасной. Ћн способен к глубоким  самоотверженным  чувствам.  ‚
этом убеждает нежнаЯ любовь его к Ђде - его сестре и жене - и к малютке-сыну
…ноху. Ѓлагороднейшей чертой Љаина  ЯвлЯетсЯ  его  свободолюбие,  его  отказ
поступитьсЯ своими естественными человеческими правами.
     Ќо борьба Љаина с божественным деспотизмом  развиваетсЯ  лишь  в  сфере
"чистой" мысли. ‚ "Љаине" еще проЯвлЯетсЯ та же отчужденность революционного
романтизма  Ѓайрона  от  общественной  практики,  какаЯ  сказывалась   и   в
"Њанфреде" и в большинстве его ранних романтических поэм. Ћпорой человека  в
его  борьбе  за  свободу  оказываетсЯ,  согласно  идеалистической  концепции
Ѓайрона, его дух: "Ќичто не может поработить дух,  если  он  будет  собою  и
центром окружающих вещей".
     Љ "Љаину" примыкает другаЯ мистериЯ Ѓайрона - "Ќебо  и  землЯ"  (Heaven
and Earth; a mystery), написаннаЯ в 1821  г.,  но  опубликованнаЯ  только  в
конце 1822 г.,  в  журнале  "‹иберал".  "Ќебо  и  землЯ"  не  без  основаниЯ
пользуетсЯ менее широкой  популЯрностью,  чем  "Љаин".  ќто  объЯснЯетсЯ  не
только ее незаконченностью (Ѓайрон написал только первую из двух  задуманных
частей), но и тем, что она уступает "Љаину" в широте и размахе развитиЯ темы
возмущениЯ человека против несправедливости бытиЯ.
     Ѓиблейское  предание  о  потопе,  уничтожившем  все  человечество,   за
исключением угодного богу праведника ЌоЯ и  его  потомства,  служит  Ѓайрону
трагическим  символом  жестокой  бессмысленности  жизни  и   смерти   людей,
угнетаемых тираническим "божественным" произволом.
     Џодобно  "Љаину",  и  эта  мистериЯ  -  вопреки  церковному  учению   о
первородном  грехе,  о  низменности  и  бренности  человеческой   плоти,   -
утверждает  душевное  величие  естественного  земного  человека.  ‚   центре
мистерии - две юные "каинитки",  потомки  Љаина,  сестры  Ђна  и  Ђголибама,
возлюбленные мЯтежных ангелов Ђзазиила и ‘амиазы. Ћбе они - и  мужественнаЯ,
горделиваЯ Ђголибама и более  нежнаЯ  Ђна  -  выделЯютсЯ  среди  большинства
женских образов в творчестве Ѓайрона своей нравственной  самостоЯтельностью,
героической волей и силой духа. Џо сравнению с этими цельными,  благородными
и пылкими характерами,  мелкими  кажутсЯ  не  только  тупой,  себЯлюбивый  и
жестокий в своей "праведности" Ќой, но и мЯгкосердечный, но беспомощный  сын
его - €афет, которого томит и  безответнаЯ  любовь  к  Ђне  и  глубокаЯ,  но
бессильнаЯ скорбь о судьбе обреченных на гибель людей.
     ‘вободнаЯ и смелаЯ страсть, которой  Ђна  и  Ђголибама  отвечают  своим
избранникам - серафимам, уравнивает  их  с  небожителЯми.  Ћни  отказываютсЯ
считать себЯ  лишь  жалким,  смиренным  прахом  и  говорЯт  с  небом  Языком
богоравных людей. ‘вое счастье они принимают не как милость, а как  то,  что
должно принадлежать им по праву.
     Ќо в борьбе за счастье силы "земли"  оказываютсЯ  трагически  неравными
силам "неба". ЏерваЯ часть  мистерии  заканчиваетсЯ  тем,  что,  пренебрегаЯ
гневом €еговы, Ђзазиил и ‘амиаза вместе с обеими сестрами  улетают,  покидаЯ
обреченную  на  гибель  землю.  ‘удьба  их  остаетсЯ  неизвестной.  Ќо  весь
человеческий род, старики, дети, юные матери с младенцами на  руках,  гибнут
по произволу неба. ‚ 3-й сцене мистерии, в беседе  €афета  с  духами  земли,
раскрываетсЯ с наибольшей  силой  основное  идейное  противоречие,  мучившее
Ѓайрона и непреодоленное им в "Ќебе и земле". ‡ловещий хор духов  предрекает
€афету, выступающему здесь  в  качестве  представителЯ  всего  человечества,
надвигающуюсЯ катастрофу. ‡емлЯ  не  погибнет,  лишь  злое  умрет,  пытаетсЯ
возражать €афет. Ќо духи отвечают ему горькой насмешкой и пророчеством новых
бед. Ќовые люди,  которые  заселЯт  землю  после  потопа,  будут  попрежнему
несчастны; попрежнему будут они влачить свои цепи и  заливать  своей  кровью
полЯ сражений... ‘лабым и  неубедительным  ответом  звучат  слова  €афета  о
грЯдущем рае на земле, - ибо они подкреплЯютсЯ  лишь  традиционной  верой  в
искупителЯ-мессию... —тобы сделать жизненной  и  победоносной  эту  мечту  о
грЯдущем золотом веке человечества, о земном рае освобожденных  людей,  надо
было, подобно елли, свЯзать ее  с  уверенностью  в  предстоЯщем  социальном
раскрепощении масс.
     Ѓайрон в "Ќебе  и  земле"  далек  от  таких  обобщений.  Ђ  потому  его
философско-историческаЯ мысль еще бьетсЯ здесь, как птица в клетке, в ложном
замкнутом кругу непознанных закономерностей, облекающихсЯ в  форму  зловещих
романтических символов - космических катастроф, беспощадного промысла  и  т.
д.  ‘  трагической  силой  звучит  негодующий  лейтмотив   мистерии:   позор
вседержителю, который создал "мир длЯ пыток", "тюрьму - возникшую из хаоса".
Ќо это негодование не переходит в действие, а разрешаетсЯ лишь  патетическим
излиЯнием чувства, своего  рода  лирической  симфонией  горЯ,  где  с  хором
смертных сливаютсЯ отдельные голоса: голос матери, тщетно пытающейсЯ  спасти
своего  младенца,  юной   девушки,   еще   недавно   радостно   и   спокойно
благословлЯвшей   отчий   кров,   и,   наконец,   скорбный   голос   €афета,
провозглашающий, что лучше умереть молодым, чем тщетно  оплакивать  всеобщую
гибель человечества.
     Ќо пессимистическое представление о жизни, как бессмысленной смене бед,
при всей его субъективной искренности и  "выстраданности",  уже  вступало  в
противоречие с новым общественно-историческим  опытом  Ѓайрона  -  писателЯ,
гражданина и политического борца.
     ‡наменательно то, что поэт не стал продолжать работу над второй  частью
"Ќеба и земли", котораЯ, по свидетельству Њедвина, должна  была  завершитьсЯ
гибелью Ђны, Ђголибамы и их возлюбленных. Љак видно, замысел этот  показалсЯ
Ѓайрону   слишком   бесперспективным;   безотраднаЯ   картина    истреблениЯ
человеческого  рода,  лишеннаЯ  всЯкого  исторического  смысла,   возвращала
Ѓайрона назад, к "’ьме", - а это был длЯ  него,  приближавшегосЯ  к  новому,
более  глубокому  пониманию  общественно-исторических  закономерностей,  уже
пройденный этап. Љ тому же  поэту  становилось  уже  тесно  в  романтических
одеждах, сотканных из  фантастических  образов.  “частие  в  освободительной
борьбе народов …вропы требовало от него  иных  сюжетов,  иных  фигур,  более
прЯмого вмешательства в современную жизнь.
     ‚ отличие от мистерий, служивших  итогом  предшествующих  романтических
исканий Ѓайрона, в политических сатирах и "„он  †уане"  проблема  борьбы  за
свободу  решаетсЯ  по-иному.   Ѓайрон   непосредственно   соотносит   ее   с
национально-освободительными движениЯми своего  времени  и  дает  ей,  таким
образом, более глубокое и жизненное историческое осмысление.
     Џолитические сатиры Ѓайрона - "€рландскаЯ аватара" (The Irish  Avatar),
"‚идение суда" (The Vision of  Judgment)  и  "Ѓронзовый  век"  (The  Age  of
Bronze) - принадлежат, наравне с  "„он  †уаном",  к  числу  блистательнейших
побед, одержанных поэтом  в  итальЯнский  период.  Џоэтическое  новаторство,
отличающее эти поэмы, подготовлено юношескими сатирическими опытами  Ѓайрона
(сам он, в письме к ‹и ѓенту, сопоставлЯл  "Ѓронзовый  век"  с  "Ђнглийскими
бардами и шотландскими обозревателЯми"). Ќо расцвета сатирического  таланта,
проЯвившегосЯ  здесь  с  такой  полнотою,   поэт   достиг   лишь   благодарЯ
революционному подъему начала 20-х годов, когда в  сознании  самого  Ѓайрона
его поэтическое  "оружие  критики",  направленное  против  реакции,  служило
дополнением "критики  оружием".  Ќедаром  в  тексте  "‚идениЯ  суда"  Ѓайрон
образно датировал смерть своего "подсудимого" - ѓеорга  III  (1820)  "первым
годом второй  зари  ‘вободы",  как  бы  даваЯ  понЯть  читателю,  что  после
временного торжества реакции историЯ вступила в  новую,  революционную  фазу
своего развитиЯ. ‚ политических сатирах Ѓайрона идет речь и о  поражениЯх  и
об  изменах,  но  основное  в  них  -  глубоко   мотивированное   и   потому
сокрушительное по силе  своего  поэтического  выражениЯ  презрение  к  силам
реакции. …го идейной опорой служит вера в победоносный исход освободительных
усилий народов …вропы  и  Ђмерики.  Џолитические  сатиры  Ѓайрона  с  трудом
находили доступ к широкой публике, несмотрЯ на  то,  что  он  сам  ревностно
заботилсЯ об их распространении. ‘о своим прежним издателем, Њерреем, Ѓайрон
вынужден был порвать. "€рландскую аватару" удалось напечатать в  1821  г.  в
Џариже, в количестве 20 экземплЯров; Њеррей решилсЯ впервые  включить  ее  в
собрание сочинений Ѓайрона лишь в 1831 г., после смерти  ѓеорга  IV,  против
которого она была направлена. "‚идение суда", которое  Њеррей,  несмотрЯ  на
настоЯниЯ  поэта,  продержал  под  спудом  в  течение  целого   года,   было
опубликовано осенью 1822 г. в ќ 1 "‹иберала", но без предисловиЯ,  утаенного
Њерреем к негодованию Ѓайрона. ЋбвинЯЯ ЊерреЯ  в  том,  что  он  сознательно
играет на руку ‘аути и компании, Ѓайрон писал ему 24  октЯбрЯ  1822  г.:  "‚
честном бою Я справлюсь с сорока такими; но только в том  случае,  если  мой
оружейник не окажетсЯ предателем и не повредит мои доспехи".
     ‘атира  эта  вызвала  бешеные  нападки  реакционных  кругов;   издатель
"‹иберала" „жон ѓент был привлечен к суду; обвинительный  приговор  ему  был
вынесен в 1824 г., через три днЯ после похорон Ѓайрона. "Ѓронзовый век"  был
опубликован тем же ѓентом в 1823 г. анонимно.
     Џолитические сатиры 20-х годов свидетельствуют не только о чрезвычайной
чуткости Ѓайрона ко всем изменениЯм в международной общественно-политической
ситуации, но и о его напрЯженной  политической  активности.  „есЯтью  годами
ранее он лишь мысленно, в  одиночестве,  рвалсЯ  к  "действиЯм,  действиЯм";
теперь он выступает и в самой своей поэзии как общественный деЯтель большого
масштаба. Ѓайрон-сатирик пользуетсЯ любым возможным плацдармом,  чтобы  дать
бой силам реакции.
     ‚ "‚идении суда" этим  плацдармом  послужила  полемика  с  бездарной  и
льстивой  одноименной  поэмой  ‘аути,  написанной  им  -  по  долгу   службы
поэта-лауреата - на смерть королЯ ѓеорга III. ‚ злых и  острых,  великолепно
отточенных октавах своего "‚идениЯ суда" Ѓайрон, скрывшийсЯ под  псевдонимом
"‚оскресший Љеведо", беспощадно  пародировал  мертворожденную  поэму  ‘аути,
прославлЯвшую тЯжеловесными вымученными  гекзаметрами  монаршие  добродетели
ѓеорга III.
     ‡начение  сатиры  Ѓайрона,   однако,   выходило   далеко   за   пределы
литературной пародии. ‚ предисловии к  поэме,  представлЯющем  замечательный
образец его литературно-политической публицистики, Ѓайрон не  только  сводит
счеты с ‘аути - мракобесом, доносчиком и клеветником, своего рода Ѓулгариным
тогдашней английской литературы. Ѓайрон заЯвлЯет, что  спокойно  предоставил
бы ‘аути кропать гекзаметры на любую другую тему. "Ќо попытка канонизировать
монарха, который, каковы бы ни были его  домашние  добродетели,  не  был  ни
удачливым,  ни  патриотическим  королем,  -  поскольку   многие   годы   его
царствованиЯ прошли в войнах с Ђмерикой и €рландией, не говорЯ  об  агрессии
против ”ранции, - по необходимости, как всЯкое другое преувеличение, требует
отпора.  Љак  бы  ни  говорилось  о  нем  в  этом   новом   "‚идении",   его
о_б_щ_е_с_т_в_е_н_н_а_Я  карьера  будет  не   более   благосклонно   оценена
историей; что касаетсЯ его частных добродетелей, то они несомненны, хотЯ,  -
Ядовито добавлЯет Ѓайрон, - они немножко дорого обошлись народу".
     Џоэма, таким образом, задумана как суд над ѓеоргом III - олицетворением
реакционной сущности всей внешней и внутренней политики Ђнглии  за  истекшее
шестидесЯтилетие. ‚ соответствии с  общим  направлением  своих  эстетических
исканий  этого  периода,  Ѓайрон  опираетсЯ  (как  отмечает  он  в  том   же
предисловии) на реалистическую традицию в английской литературе прошлого.  ‚
числе литературных "прецедентов" своей сатиры он сам  называет  произведениЯ
”ильдинга, ‘вифта, —осера, а также "‚еликана Њорганте" -  итальЯнца  Џульчи,
которого он переводил стихами на английский Язык.
     Џоэма Ѓайрона имела опору и в английской массовой политико-сатирической
поэзии конца XVIII века (как, например, в сатирах  Џитера  Џиндара,  не  раз
высмеивавшего ѓеорга III). Ћт подобных произведений  его  поэма  отличаетсЯ,
однако, не только блестЯщим поэтическим мастерством, но и широтой кругозора.
ЏолитическаЯ зрелость Ѓайрона 1820-х годов проЯвлЯетсЯ в "‚идении суда" (как
и  в  "Ѓронзовом  веке")  в  глубоком  убеждении  поэта  в  непрочности,   в
исторически  неизбежном  банкротстве  реакционных  режимов.  ќто   убеждение
придает сокрушительную силу сатирической иронии, с какою поэт повествует и о
ѓеорге III и его клике, и об их небесных "покровителЯх". Ќужно было обладать
большой прозорливостью и верой в торжество освободительной  борьбы  народов,
чтобы с  такой  уничтожающей  издевкой  показать  растерЯнность,  охватившую
небесные силы, опекающие земных царей, когда  французы  открыли  1789  годом
новую эру истории и безголовый король ‹юдовик XVI ворвалсЯ  в  рай,  швырнув
свою голову в лицо св. Џетру. “грожающим пророчеством  близЯщегосЯ  крушениЯ
реакции  звучали  слова  обвинителЯ  ѓеорга   III   ‹юцифера,   призывавшего
коронованных паразитов и деспотов трепетать на их тронах в  ожидании  нового
страшного урока истории.
     ‘атирическаЯ фантастика "‚идениЯ суда",  построенного  в  виде  истории
тЯжбы неба и ада из-за того, кому владеть душой умершего королЯ, заключает в
себе, по существу, реалистическое содержание. Ќедаром  по  ходу  поэтической
зарисовки картины загробного  суда  над  английским  королем  Ѓайрон  делает
острые намеки на суд земного, Якобинского революционного трибунала  над  его
французским собратом, ‹юдовиком XVI. € недаром решающую роль в  установлении
преступности английского королЯ Ѓайрон отводит  не  ‹юциферу,  а  миллионным
народным массам, которые, по вызову обвинениЯ,  ЯвлЯютсЯ  на  суд  "огромной
тучею свидетелей". ‘реди них -  англичане,  шотландцы,  ирландцы,  французы,
американцы. €менно  им,  этим  мириадам  свидетелей  из  народа,  жертвам  и
противникам реакционной политики британского правительства, удаетсЯ то, чего
‘атана не мог достигнуть всем  своим  остроумием  и  ораторским  пылом:  они
приводЯт в  панику  небесное  воинство  и  заставлЯют  бледнеть  и  краснеть
архистратига Њихаила. ќтот образ свидетелей-призраков,  встающих  из  гроба,
чтобы уличить убийцу народов в его преступлении, фантастичен;  но  вместе  с
тем он глубоко жизненен, ибо в нем отразилось представление поэта о народных
массах, как грозной силе в борьбе с правЯщей реакцией.
     ‚  "€рландской  аватаре"  плацдармом  длЯ  боЯ  с  реакцией   послужила
€рландиЯ. ќта небольшаЯ  сатирическаЯ  поэма,  поразившаЯ  ѓете,  как  "верх
ненависти",  была  написана  Ѓайроном  под  свежим   впечатлением   ликующих
сообщений раболепной английской прессы о триумфальном  въезде  ѓеорга  IV  в
„ублин - столицу порабощенной €рландии. Џоэт с возмущением напоминает о том,
что рабство, цепи и голод - вот все, чем подарило  британское  правительство
ирландский народ. Ћн клеймит позором раболепство и предательство  ирландской
знати - ”ингала, Ћ'ЉоннелЯ, продавших интересы  своих  соотечественников  за
жалкие подачки "четвертого из дураков и угнетателей, именуемых ѓеоргами".  ‘
беспощадным  сарказмом  разоблачает  поэт  гнусное  лицемерие  затеЯнной   в
€рландии кампании по сбору народных  пожертвований  на  постройку  дворца  в
подарок ѓеоргу IV, - дворца  "в  обмен  на  работный  дом  и  тюрьму",  удел
обездоленных ирландских беднЯков.
     ‹ьстивый хор официальных газет пыталсЯ представить встречу ѓеорга IV  в
„ублине как изъЯвление верноподданнических чувств ирландского населениЯ, как
свидетельство мнимого примирениЯ €рландии с британским владычеством.  Ѓайрон
не верил в возможность примирениЯ и гневно предупреждал ирландцев,  что  они
смогут добитьсЯ свободы лишь  путем  борьбы,  но  не  путем  компромиссов  и
реформ:
 
                   ‘ бою ‚ольность берут, добывают в бою: 
                   Ќикогда не бывало, чтоб Яростный волк 
                   Ћтдавал добровольно добычу свою. 
                                       (Џеревод ‚. ‹уговского). 
 
     џзвительнаЯ сатира Ѓайрона  проникнута  глубоким  лирическим  чувством.
Џоэт по праву вспоминает о том, как горЯчо любил он порабощенную €рландию  и
как участвовал в борьбе за ее освобождение.
     ‘очетание резкой сатирической критики с бурной лирической  страстностью
проЯвлЯетсЯ особенно выразительно в "Ѓронзовом веке" - самой значительной из
политических сатир итальЯнского  периода.  "Ћна  рассчитана  на  миллионного
читателЯ (the reading part of the million),  будучи  всЯ  целиком  посвЯщена
политике и пр. и пр. и общему обозрению современности. Ћна  написана  стилем
моих ранних "Ђнглийских бардов", но немножко более приподнЯто...",  -  писал
Ѓайрон ‹и ѓенту об этой поэме 10 ЯнварЯ 1823 г.
     "Ѓронзовый век" был задуман как сатирический  обзор  событий  истекшего
1822 года, отмеченного революцией в €спании и контрреволюционными действиЯми
держав ‘вЯщенного ‘оюза.
     „лЯ  изысканиЯ  экстраординарных   средств   борьбы   с   революционной
"опасностью" в …вропе  в  ноЯбре  1822  г.  в  ‚ероне  был  созван  конгресс
‘вЯщенного ‘оюза. Љонгресс  этот  ознаменовал  свою  деЯтельность  тем,  что
отказалсЯ   выслушать   представителей   восставшей    ѓреции,    подтвердил
"законность" вывоза  негров-рабов  из  Ђфрики  в  Ђмерику  и  развЯзал  руки
французскому правительству ‹юдовика  XVIII  длЯ  вооруженной  интервенции  в
революционную €спанию.
     ‚ своей политической сатире, написанной по живым следам событий, Ѓайрон
подвергает  уничтожающей  критике  руководителей  европейской  реакции.   Ћн
создает великолепные сатирические портреты "жирноголового" (как называл  его
Њаркс) ‹юдовика XVIII, Ђлександра I, ‚еллингтона и другие, где каждый  штрих
заострен против раболепной и подлой лести "официозной" прессы.  ѓлубже,  чем
когда-либо, проникаЯ в социально-историческую сущность периода  ђеставрации,
поэт  устанавливает  свЯзь  феодально-монархической  реакции  с   интересами
крупного  капитала.  "Ѓронзовый  век"  содержит  непревзойденное  по   своей
проницательности  и   резкости   разоблачение   материальной   экономической
подоплеки, определЯющей "высокую" политику господствующих классов Ђнглии.
     Џощечиной в лицо собственнической Ђнглии звучали строки,  разоблачавшие
хищническую, своекорыстную природу ее  "патриотизма"  и  тайные  пружины  ее
захватнической военной политики:
 
                    ‡ачем он кровь мильонов щедро льет? 
                    Џот выжимает? „лЯ чего? - „оход! 
                    Ћн пил и ел и клЯлсЯ, что умрет 
                    ‡а Ђнглию - но тЯнет жить доход! 
                    ‚ысоких цен горЯчий патриот, 
                    Ћн мир клЯнет - война несет доход! 
                    Љак примирить потерь военных счет 
                    ‘ любовью к Ђнглии? ЏоднЯв доход! 
                    —то и он не возместит казны расход? 
                    Ќет, к чорту все! „а здравствует доход! 
                    €х бог, их цель, их радость в дни невзгод, 
                    €х жизнь и смерть - доход, доход, доход! 
                                              (Џеревод ‚. ‹уговского). 
 
     ‘трофы  эти  и  поныне  сохранЯют  всю  свою   обличительную   силу   и
актуальность, - так глубоко проник здесь поэт в "свЯтое  свЯтых"  лицемерной
политики правЯщих классов  ‚еликобритании.  Љак  и  в  "„он  †уане",  Ѓайрон
разоблачает в "Ѓронзовом веке"  роль  финансового  капитала  в  консолидации
европейской реакции. ђотшильды - "банкиры - маклеры - бароны" и им  подобные
- опутали сетью своих операций весь земной шар. "Ћни контролируют все страны
и всех государей", они поддерживают "обанкротившихсЯ тиранов", они подавлЯют
восстаниЯ и  спекулируют  на  их  успехах;  у  каждой  нации  они  вырезают,
наподобие ейлока, свой "фунт мЯса" поближе к сердцу.
     ќти  резко  очерченные,  глубоко  жизненные  образы,  в  которых  автор
"Ѓронзового  века"   воплощает   свое   представление   о   движущих   силах
международной  реакции,  бесконечно  далеки   от   романтической   символики
"Њанфреда", где фантастическими вдохновителЯми земных тиранов  и  агрессоров
выступали таинственные и непостижимые ‘удьбы и духи. ‚ "Ѓр