Сергей Михалков. Сон с продолжением
---------------------------------------------------------------
Юность Избранное 1955-1985
Издательство ЦК КПСС Правда
Москва 1985
OCR А.Бахарев
---------------------------------------------------------------
Памяти великого сказочника Ганса Христиана Андерсена
Люба любила спать. По вечерам ее не надо было, как других детей,
просить и уговаривать: в десять часов вечера она уже была под одеялом.
Стоило ей только положить голову на подушку, свернуться калачиком и закрыть
глаза, как она проваливалась в сон. И могла спать сколько угодно! Рядом
разговаривали, не умолкали радио и телевизор, но Люба не просыпалась. Даже
старый будильник "Трезвон" должен был истратить весь свой завод для того,
чтобы утром дозвониться до Любы и разбудить ее -- такой был глубокий сон.
-- Как ты можешь... так спать? -- спрашивали у Любы.
-- Мне снятся удивительные сны! -- отвечала она.
И это была сущая правда.
Один из Любиных снов
Люба вышла на безлюдную городскую площадь, прошла мимо старинной башни
с часами и свернула в такой же безлюдный переулок. Она остановилась возле
тускло освещенной витрины небольшой лавчонки. Это была мастерская игрушек.
За стеклом стояли и лежали, висели на гвоздиках и сидели в разных позах
всевозможные куклы: роскошные принцессы с удивленно раскрытыми, немигающими
голубыми глазами и ресницами неестественной дли╜ны; пастухи и пастушки в
нарядных деревенских платьях; изящные танцовщицы в ярких шалях и с
тамбуринами в руках; смуглые кавалеры в лакиро╜ванных шляпах... Люба узнала
и Красную Шапочку в окружении лесных гномов. Но больше всего ее внимание
привлек солдат -- деревянная кукла с крючковатым носом и тяжелой челюстью,
занимав╜шей половину лица. Казалось, куклу за какую-то провинность поставили
в угол -- самый дальний угол витрины. Покрытая пылью, она выглядела
печальной и одинокой.
Дверь в лавку была приоткрыта -- и Люба увиде╜ла старого мастера
игрушек в кожаном фартуке, который, сидя на табуретке, прикреплял к туловищу
новой куклы голову, только что выточенную на верстаке. Толстая женщина
сметала в совок стружки, пенившиеся у ног мастера.
-- Когда ты только уберешь с витрины это страшилище! -- услышала Люба
голос женщины.-- Твой Щелкунчик отпугивает от нас всех покупателей. Стоит на
него взглянуть, так и не захочется войти в лавку...
-- Не говори глупости, жена! -- добродушно и вяло возразил мастер.-- Ты
же знаешь, что не я его делал. Щелкунчик достался мне по наследству от отца,
а тому -- от его отца, стало быть, от моего деда. А уж дед выпросил
деревянного солдата у одного бродячего комедианта, который, в свою очередь,
по╜добрал Щелкунчика в какой-то дальней стране... И вовсе он не страшилище!
Это как на него посмотреть.
-- Да что от него проку! -- не унималась жена.-- Разве лишь то, что он
умеет щелкать орехи, когда их кладут ему в рот. Лучше бы ты выставил напоказ
балерину! -- И она указала на очаровательную куколку в розовой пачке,
стоявшую на носках в открытой картонной коробке.-- У нас сразу прибавилось
бы покупателей! А твой Щелкунчик и даром никому не нужен...
-- А ну-ка, Матильда, позови сюда девочку, что стоит на улице, возле
нашей витрины! -- неожиданно сказал мастер, заметивший Любу.-- Ты меня
слышишь? Позови да поскорей, пока она не ушла!
-- Уж не думаешь ли ты, будто она купит у нас что-нибудь?
-- Позови девочку... Пусть войдет! -- уже не просто сказал, а приказал
мастер.
-- Девочка! Ты можешь зайти к нам... если тебе интересно! -- выглянув
за дверь, пригласила ворчливая жена мастера.
-- Спасибо,-- вежливо ответила девочка.
-- Мой старик увидел тебя через стекло и хочет что-то сказать. Зайди к
нам, если у тебя есть время и... деньги!
Последние слова жена мастера прошептала, пропуская девочку в лавку.
-- Здравствуй! -- обратился к Любе мастер, поднимаясь ей навстречу.-- Я
сразу заметил, что ты любишь играть в куклы. Как тебя зовут?
-- Меня зовут Любой, но в куклы я уже не играю.
-- Я понимаю: ты выросла из этого возраста. Но они тебе не могут не
нравиться. Мне уже под восемьдесят, а я все еще не могу с ними расстаться:
делаю их для продажи... и для себя тоже. Посмотри, сколько я их смастерил! А
сколько продал за долгие годы... Не сосчитать! Разве могут кому-нибудь не
понравиться эта принцесса Недотрога или Кот в сапогах? Послушай, девочка...
Сегодня такой день, когда мы с женой обязательно должны подарить кому-нибудь
куклу. Так уж у нас принято. Один раз в году и именно в этот день!
Жена мастера неодобрительно взглянула на мужа.
-- Выбирай любую! -- продолжал мастер.
-- Пусть выберет... Пусть скажет, какая ей боль╜ше нравится! -- с
недобрым умыслом проворковала толстая Матильда.
-- У меня нет денег...-- тихо созналась Люба.
-- Да на что нам твои деньги, если мы хотим даром отдать тебе любую из
кукол! Которая тебе понравится... Такая у нас, стариков, примета! Выбирай не
стесняйся,-- весело предложил мастер.
Люба осмотрелась. На полках и на прилавке кукольных дел мастера был
большой и заманчивый выбор.
Но Люба выбирала недолго.
-- Можно взять ту, которая стоит... на витрине? В самом дальнем углу...
-- О какой кукле ты говоришь? -- будто не поняв, спросил мастер. И
многозначительно взглянул на жену.
-- Там... деревянный солдат,-- нерешительно произнесла Люба.
-- Тебе понравился Щелкунчик?
-- Да.
-- Разве ты не видишь... ничего лучшего? -- с притворным удивлением
спросила жена мастера.
-- Можно взять Щелкунчика... если вам не жалко? -- повторила Люба.
-- Бери, девочка! Бери! -- воскликнул мастер. И подмигнул жене.-- С
тобой он не будет так одинок. Бери нашего Щелкунчика! Ты сделала правильный
выбор. Ни одна принцесса ему в подметки не годится!
Старик достал с витрины деревянную куклу, стер с нее пыль и протянул
деревянного солдата Любе.
Жена мастера с хитрым одобрением взирала на мужа.
-- Спасибо! -- поблагодарила Люба и, прижав Щелкунчика к груди, вышла
из лавки.
-- Вот ты от него и избавилась! -- сказал мастер жене.-- А говорила,
что он никому не нужен. Теперь уж его не вернешь! И у меня такое чувство,
будто мы осиротели... Впрочем, Щелкунчик не прогадал! Чем весь день слушать,
как ты его ругаешь, лучше подружиться с девочкой, которая разглядела его
одиночество.
Толстуха Матильда молчала.
Люба проснулась. "Трезвон" не подавал голоса. На улице было еще темно.
Люба зевнула, повернулась на другой бок и закрыла глаза... А сон
продолжался.
Все еще прижимая к груди деревянную куклу, Люба прошла по длинному и
темному, словно прорубленному меж домами переулку, свернула за угол и по
узкой винтовой лесенке поднялась на последний этаж незнакомого дома.
Остановилась перед по╜косившейся дверью. Подумала немного... И, толкнув
дверь, шагнула через порог.
Луна, похожая на круглый сыр, разрезанный по╜полам, освещала
внутренность чулана. Через окно открывался вид на ночной город.
Чулан был завален всякой рухлядью. В углу рас╜положился
полуразвалившийся сундук с медными углами. Разбитая глиняная утварь была
свалена в ку╜чу. В окно выглядывало чучело высокого белого журавля. Лунный
свет заставил его стеклянные глаза блестеть так, словно журавль был живой.
Люба присела на старый сундук. Щелкунчик ле╜жал у нее на коленях.
Неизвестно почему Люба вдруг заплакала... Она достала из кармашка платок,
чтоб утереть слезы. Крупная слеза, будто тяжелая капля с карниза, упала на
лицо деревянного солдата;
Люба вытерла глаза и высморкалась. Внезапно в тишине послышался слабый
голос:
-- Было бы хорошо, если б ты вытерла и мое лицо!
Люба в изумлении оглянулась:
-- Кто бы это мог быть?
-- Я здесь... Я у тебя на коленях! -- произнес тот же голос.
Люба вскочила и испуганно попятилась к двери. Кукла упала.
-- Не уходи,-- жалобно попросил ее тихий го╜лос.-- Погоди, Люба...
Пожалуйста, не уходи. Не бросай меня одного!
Девочка остановилась. Да, несомненно, это был голос деревянного
солдата.
-- Ты боишься меня? Ты думаешь, я причиню те╜бе зло?
Люба молчала. Она никогда не видела кукол, произносящих слова вот так,
по-настоящему.
-- Подойди... и поговори со мной,-- попросил Щелкунчик.-- Очень
странно, что ты не отвечаешь! Выходит, я умею говорить, а ты... не умеешь?
-- Кто ты? -- осторожно поинтересовалась Лю╜ба.
-- Я? Щелкунчик... Щелкаю грецкие орехи, ког╜да их кладут мне в рот. Но
я не всегда был Щелкунчиком. Когда-то, очень давно, я был молодым
че╜ловеком... солдатом. А потом офицером! Меня звали Мило. Это было очень...
очень давно. Вечность тому назад! Не бойся меня.
Люба поняла, что ей ничего не грозит, и подошла поближе. Щелкунчик все
еще лежал на полу. Она подняла его и усадила на скамеечку.
-- Я тебя... уже не боюсь. Но я никогда не виде╜ла говорящих
Щелкунчиков!
-- Понимаю,-- отозвался деревянный солдат. -- Но поверь: я могу
беседовать только с тобой... По╜этому не оставляй меня!
-- Ты говоришь, что был когда-то солдатом и те╜бя звали Мило... А потом
даже был офицером?.. Но как же ты стал Щелкунчиком?
-- Это печальная история,-- не сразу отозвалась кукла.
-- Расскажи мне ее! Я люблю грустные истории...
-- Их легко слушать. Но трудно быть их участ╜ником.
-- Да, конечно... Но расскажи мне.
-- Хорошо! -- согласился Щелкунчик.-- Слу╜шай... Когда-то я жил в
счастливой стране, которая называлась Джокондой. Этой страны нет ни на
од╜ной карте, но она находится сразу же за Снежным королевством и
королевством Сластей.
-- Разве есть такие государства? -- удивилась Люба.
-- Я никогда не вру! -- обиделся Щелкунчик,-- Все это чистая правда.
Как и то, что я сейчас с тобой разговариваю... Так вот, если хочешь слушать,
не перебивай меня!
-- Я слушаю...
-- Нашей Джокондой управлял простой, веселый человек, которого все
звали просто по имени -- Ни╜колас. Он был обручен с королевой Сладкоежкой
Второй из королевства Сластей, потому что сам с малолетства был страшным
сластеной.
-- Вроде меня!
-- Ты вновь перебила...-- рассердился Щелкун╜чик.-- Я же просил не
перебивать! А то запутаюсь, все забуду. Ведь это было давно!..
-- Прости, Мило! -- извинилась Люба.-- Я буду молчать.
Собравшись с мыслями, он продолжал:
-- Так вот, однажды на Джоконду напало полчи╜ще Мышиного короля. Мы
храбро сражались, но их было больше -- и они победили. Потерпев то ужас╜ное
поражение, Николас сдался на милость мышам и стал служить их Мышиному
королю. Обладая злой колдовской силой, Мышиный король превратил и
слабовольного Николаса в колдуна. Но при этом... лишил его памяти. Николас
забыл про свою невесту Сладкоежку Вторую и решил вдруг жениться на мо╜лодой
танцовщице, которая его совсем не любила. Та девушка, которую звали Парлипа,
как в это ни трудно поверить... любила меня.
-- Любила Щелкунчика? -- воскликнула Люба, не понимая, что удивлением
своим обижает рассказ╜чика.
Щелкунчик прервал свою историю и сердито взглянул на Любу:
-- Да... Она любила меня! Но при чем тут Щел╜кунчик? Я же в то время
был уже капитаном войск Джоконды, молодым... и весьма симпатичным
чело╜веком.
-- Извини,-- попросила Люба.-- Я не хотела тебя обидеть.
-- Я и не обижаюсь,-- ответил Щелкунчик.
-- А что же случилось дальше?
-- Николас захотел от меня отделаться. Чтобы я не помешал ему жениться
на Парлипа!.. Он превра╜тил офицера в уродливого деревянного солдата. В
куклу! Куклу вывезли за город и выбросили в кана╜ву. Там меня и подобрал
бродячий комедиант. Дол╜гое время блуждали мы с ним по свету...
-- И ты все время молчал?
-- Я никогда не молчал. Я всегда разговари╜вал! -- с чувством
собственного достоинства произ╜нес Щелкунчик. -- Но никто не мог услышать
меня. Это было частью коварного колдовства. Никто не мог услышать, кроме
ребенка, который бы пожалел ме╜ня... Заметил и пожалел! На меня должна была
упасть тяжелая, горючая слеза... Но дети не плака╜ли надо мной. Они
смеялись! И вот сегодня впервые такая слеза упала...
-- Ты думаешь, что я тот самый ребенок? -- спросила Люба.
-- Очевидно,-- ответил Щелкунчик.-- Ведь ты же услышала меня! Да?
Услышала?.. А я уже потерял надежду. Какое счастье, что из всех кукол ты
выбрала именно меня. И унесла с собой... Спасибо тебе!
Люба погладила Щелкунчика по голове.
-- Мне показалось, что тебе очень одиноко сто╜ять день и ночь в окне
этой лавки игрушек. Ты был весь в пыли. И в самом дальнем углу, как будто
те╜бя наказали...
-- Толстая Матильда не вытирала меня. Она во╜обще меня не любила,--
грустно сказал Щелкун╜чик.-- Я ее раздражал... Ей казалось, что я отпуги╜ваю
детей. Когда ты подошла к витрине, у меня закололо в том месте, где было
когда-то сердце. Я сразу понял, что и ты одинока...
-- Да, одинока,-- призналась Люба.-- Никто не понимает меня.
-- Ты хочешь до конца помочь мне? -- спросил Щелкунчик.
-- Конечно! -- недолго думая, согласилась Лю╜ба.-- Но что надо сделать?
-- Видишь белого журавля? Того, что стоит воз╜ле окна и глазеет в него?
-- Чучело? Вижу...
-- Это такое же чучело, как я деревянная кукла! Белые журавли -- особые
птицы. Подними меня и посади ему на спину.
Люба подняла Щелкунчика, усадила на белого журавля. И тот... переступил
с ноги на ногу. Попы╜тался расправить крылья...
От неожиданности Люба зажмурилась. Когда она открыла глаза... на
журавле сидел не деревянный солдат, а бравый молодой офицер. И не сидел
во╜все, а восседал, будто в седле.
-- Спасибо тебе! -- произнес офицер и протянул Любе руку.-- Надеюсь, мы
еще встретимся! Пока же знай только, что имеешь друга, который умеет быть
благодарным...
-- Нет, Мило! -- вскрикнула Люба.-- Я хочу ле╜теть с тобой!
-- Нельзя,-- тихо возразил офицер.-- Твое место дома, в семье... К тому
же завтра утром ты должна идти в школу!
-- Дома никто не понимает меня. Я полечу с то╜бой! -- настаивала
девочка.
-- Это опасно.
-- Я не боюсь мышей!
-- Но мне придется сражаться!
-- Я буду рядом с тобой...
-- Меня могут убить!
-- Пусть тогда убьют и меня...
-- Просто не знаю, что делать...-- растерялся бравый офицер.-- Ты же
еще ребенок!
-- Я попытаюсь поскорей вырасти! И потом... Стыдно напоминать, но ты
должен меня отблагода╜рить. Или нет? Ведь ты сам сказал, что умеешь быть
благодарным...
-- Умею... И должен! -- сдался Мило.-- Пусть будет по-твоему. Но дай
слово ни на шаг не отхо╜дить от меня. И делать все, что я прикажу!
-- Обещаю... Обещаю!-- торопливо проговорила Люба и вскарабкалась на
спину журавлю, которому уже явно не стоялось на месте. Он рвался за окно в
ночное звездное небо...
-- Держись покрепче! -- скомандовал Мило. Люба обхватила его обеими
руками и прижалась к спине. Мило махнул рукой, словно дал старт,-- и в
распахнутое окно вырвался, как из плена, белый журавль с двумя всадниками на
спине...
Затрезвонил старый будильник, обрывая, как он это привык делать, Любин
сон в самом волнующем месте. Люба проснулась, но долго не могла сообразить,
что происходит: только что она летела над спящим городом, над его парками и
садами, покра╜шенными в светло-желтый лунный цвет, обгоняя об╜лака, набухшие
от будущего дождя,-- и вдруг очу╜тилась в своей постели. Ей пора вставать,
потому что если она сейчас же не поднимется, не оденется, не умоется, не
почистит зубы и не позавтракает, то опоздает в школу.
Люба любила спать -- и всегда радовалась вечер╜ней поре. Ну, а в тот
день она просто не могла дождаться, когда наконец стемнеет, И можно будет
опять провалиться в сон!..
Сон продолжается
Над лесами и озерами, полями и реками, над сне╜говыми вершинами несла
на себе птица, белая, слов╜но тоже вылепленная из снега, двух седоков.
Оба сошли с журавля посреди снежного поля. Люба крепко зажмурилась:
кругом все было белым-бело. Журавль произнес свое "курлы-курлы!", что
значило "до свидания", и взмыл в небо, исчез.
-- Где мы? -- спросила Люба.
-- В Снежном королевстве! -- ответил Мило.-- Разве не видишь? Ты не
замерзла?
Люба не успела ответить, как снег, осыпавшийся с ели, набросил на плечи
ей и Мило пуховые ворот╜ники. Откуда ни возьмись явились прозрачные ледя╜ные
сани, запряженные ледяными, прозрачными ло╜шадьми. Мило усадил Любу рядом с
собой -- и они помчались в белую завьюженную даль.
-- Снежный король позаботился о нас,-- сказал Мило, правя лошадьми.--
Никак не скажешь, что у него холодное сердце!
Так они мчались некоторое время, сливаясь с бе╜лоснежным простором,
пока Люба не вскрикнула:
-- Смотри, Мило! Что это там... впереди?
-- Ледяной дворец,-- ответил Мило.-- Мы у це╜ли... Интересно, как там
встретят меня? Помнят ли еще? А может, забыли?..
-- Ты бывал тут раньше? -- спросила Люба.
-- И не раз! -- ответил Мило.-- Я приезжал... или, точней сказать,
прибывал сюда с военной делегацией из Джоконды.
В ледяном тронном зале, примерзая платьем к ле╜дяному трону и потому
время от времени приподни╜маясь, сидела рядом с мужем-королем Снежная
ко╜ролева. Она куталась в белые меха и поминутно чи╜хала. Король элегантно
протягивал ей белоснежный носовой платок.
На ледяном полу, как на катке стадиона, кружи╜лись под музыку маленькие
снежинки, демонстри╜руя свое "фигурное" мастерство.
-- Кто там? -- обратился король к жене, заметив приближавшихся Мило и
Любу.-- Постой, постой... Да ведь это, кажется, офицер Мило из
ДжокондыПомнишь, дорогая? Это он...
-- Не может быть! -- ответила королева, подно╜ся к глазам ледяной
бинокль.-- Впрочем, ты прав, дорогой. Вроде бы это он... И ничуть не
изменился за долгие годы! Так же красив и молод! Ну, конеч╜но же, это Мило!
А с ним какая-то де-девочкаАпчхи!
Король элегантно протянул ей платок. Мило и Люба подошли к ледяному
трону.
-- Здравствуйте, ваша снежность! -- Мило с до╜стоинством поклонился.
-- Здравствуй, пропащая душа! -- Король дотя╜нулся и хлопнул его по
плечу.-- Сколько же мы не виделись? Целую вечность! Это твоя дочь?
-- Нет, это просто Люба. Мой друг! -- ответил Мило.
Люба тоже поклонилась, но с меньшим достоин╜ством, поскольку находилась
в растерянности: она никогда не встречалась с королями.
-- Не подходи, девочка! У меня ужаснейшая простуда...-- предупредила
королева, прикрывая ли╜цо платком.
-- Мы рады видеть твоего друга, Мило. Или вер╜нее подругу! --
воскликнул король.-- Хотя, по прав╜де говоря, не умею ладить с детьми: я их
не пони╜маюРасскажи мне, где ты пропадал столько време╜ни. Куда держишь
путь?
-- Я направляюсь в Джоконду!
-- В Джоконду? -- изумился король.
-- В Джоконду? -- вздрогнула королева.
-- Да! -- подтвердил Мило.-- Я должен освобо╜дить мою страну. Там у
меня невеста...
-- Дерзкое решение! -- король покачал головой, и корона съехала
набок.-- А знаешь, что ждет тебя там?
-- Я готов на все! Разве я не солдат?
-- Оставайся у нас -- нам так скучно последнее время,-- предложила
королева, а точней сказать, по╜просила.
-- У вас тут ужасно холодно! -- забыв о вежли╜вости, заметила Люба.
-- Я сама замерзаю,-- призналась королева.-- Кто-то сказал, что холод
-- это единственное, к чему привыкнуть нельзя.-- Королева наклонилась к Любе
и шепотом пояснила: -- До того, как выйти за Снеж╜ного короля, я была
Солнечной принцессой. Нас по╜знакомили... Сперва он растаял от любви, а
потом я замерзла. Теперь из меня никак не выйдет простуда. Просто не знаю,
что де-делать. Апчхи!
Король элегантно протянул ей чистый платок.
-- Не имеете ли вы возможность хоть чем-нибудь помочь мне, ваша
снежность? -- доверительно обра╜тился Мило к королю, словно беседовал со
старым знакомым.
Король почесал голову -- и корона снова съехала набок.
-- Не можете помочь? -- повторил Мило.
-- Хотел бы иметь такую возможность... Но вряд ли имею ее! -- ответил
король.-- С тех пор, как Мышиный король, это ужаснейшее ничтожество,
завладел Джокондой, мы порвали с его страной вся╜кие отношения! Мы даже
перестали поставлять ей лед... Представляешь, до чего дошло?
-- Представляю,-- ответил Мило.
-- Но кое-что я все-таки постараюсь сделать! Король решительно
приподнялся, чтобы оторвать примерзшие королевские панталоны от ледяного
трона.
-- Вы знаете, ваша снежность, мне в моем положении может помочь... даже
какая-нибудь мелочь! -- признался Мило.
-- Я могу оградить тебя от опасностей... и непри╜ятностей! Но лишь на
некоторое время... Совсем не╜надолго! Подарю тебе один из своих
высококачест╜венных талисманов. У меня их осталось совсем немного. Но один,
что побольше, я тебе все-таки дам!
Король жестом подозвал к себе слугу, похожего на сосульку, что-то
сказал ему -- и тот укатил на коньках выполнять поручение.
-- Что вы знаете про Николаса? -- поинтересо╜вался Мило.
Король загрустил. И чтобы скрыть это, припод╜нялся, снова оторвал от
ледяного трона свои при╜мерзшие королевские панталоны.
-- С первых дней своего краха, своего ужасного поражения Николас
заколдован Мышиным королем. Тот сидит на плече у бывшего правителя Джоконды
и, страшно подумать, управляет всеми его поступка╜ми. Куда повернется
мышиный хвост, туда и уст╜ремляется бедный Николас. Его руками Мышиный
король... Одним словом, страшно подумать!
-- Я постараюсь расколдовать его и уничтожить Мышиного короля! --
гневно воскликнул Мило.
-- И в столь опасный путь ты берешь с собой девочку?! -- ужаснулся
король. Он указал на Любу, которая шепталась о чем-то с королевой.
-- Она не покинет меня! -- уверенно ответил Мило.
-- В таком случае мне придется дать тебе не один, а два талисмана!
Король принял из рук слуги, похожего на сосуль╜ку, прозрачный ларец. В
нем, словно отколовшись от радуги, переливались разными красками перстни из
цветного льда.
Король достал два из них. Сперва он выбрал са╜мый крупный перстень из
синего льда, а потом, подумав немного, достал другой -- чуть поменьше,
зе╜леного цвета.
Оба перстня он протянул Мило со словами: -- Вот мои талисманы! Они
обладают чудесной силой: уберегают от бед и несчастий. Разумеется, пока они
на пальцах... тех, кто ими владеет. Но перстни ледяные, и хотя волшебный лед
тает медленнее обычного, но он, к сожалению, все-таки тает! Поэтому надо
успеть воспользоваться его вол╜шебством...
-- Надо сейчас же надеть их? -- поинтересовал╜ся Мило.
-- Ни в коем случае! -- вскрикнул король.-- Я дам тебе две коробочки. В
них до поры до времени храни эти перстни. Маленькие холодильнички, в
ко╜торых перстни не тают... Вы будете доставать их по мере надобности. И
лишь тогда надевать! В самом крайнем случае!
-- А потом снова запрятывать в холодильнички?
-- Именно так. Понятливый ты! -- Король дотя╜нулся и хлопнул Мило по
плечу. Корона съехала набок.
-- Упакуйте талисманы! -- приказал он слуге, по╜хожему на сосульку. Тот
умчался с талисманами и ларцом.
-- Как ты уже, вероятно, понял,-- продолжал ко╜роль,-- перстень, что
побольше,-- для тебя, а по╜меньше -- для твоего друга. Верней для подруги...
Теперь ты видишь, как я к тебе отношусь -- ничего не жалею! Это потому, что
ты настоящий солдат, а я уважаю воинов. Если б я не был Снежным коро╜лем, то
обязательно бы стал генералом! А может, даже фельдмаршалом! Или чем-нибудь в
этом роде.
Слуга вернулся с двумя коробочками на ледяном подносе. Король протянул
их Мило.
-- Никогда не забуду ваше великодушие! -- по╜благодарил Мило.
Королева тоже обратилась к супругу:
-- А неплохо было бы, если б тебя, дорогой, все называли так: ваше
великодушие! Это лучше, чем "ваша снежность". Благозвучнее! И по смыслу
боль╜ше подходит...
-- Ты права! -- согласился король. Протянул ей платок, хоть она на этот
раз не чихала. И вновь повернулся к Мило: -- Как же ты держишь путь в
Джоконду?
-- Насколько я помню, кратчайшая дорога лежит через королевство
Сластей?
Король нахмурился:
-- Это тоже опасно! Вам надо поскорей миновать эту приторную страну
сладких соблазнов. Я был там с официальным визитом -- и потом две недели
маялся страшной изжогой: объелся соевыми батончиками!
-- Мы там не задержимся! -- пообещал Мило.-- Кстати, как добраться
туда? На чем? Сюда-то мы прилетели на журавле. Но он уже далеко...
-- Мы отправим вас! -- успокоил король. -- Поло╜жись на меня. Вы
уплывете из нашего королевства на перламутровой раковине. Я предоставлю вам
лучшую из тех, что у меня есть!
-- Спасибо, ваше великодушие!
По ледяной глади, напоминавшей русло замерз╜шей реки, скользила
перламутровая раковина. А потом гладь незаметно кончилась, и
корабль-раковина соскользнул в голубую воду. В руках у Мило вме╜сто
трезубца, которым он отталкивался от ледяной дороги, появилось весло. Люба
опустила руку за край раковины, как за борт:
-- Вода... И какая теплая... Смотри, Мило! Что это с ней?
Вода стала густеть и из голубой постепенно пре╜вращаться в желтоватую,
вязкую.
-- Попробуй на язык! -- загадочно улыбаясь, предложил Мило, не
прекращая работать веслом.
Люба облизнула мокрый палец.
-- Мед... И какой душистый! Попробуй, Мило!
-- Некогда лакомиться: мы приближаемся к це╜ли! -- ответил Мило.-- Это
уже королевство Сла╜стей. Посмотри на деревья... Они шоколадные!
Люба оживилась. Она обломила на ходу ветку шоколадного дерева и
откусила от нее кусочек.
-- Шоколад с орехами! -- сообщила она. И вновь потянулась за веткой.
-- Будь осторожней! -- предупредил Мило.-- Ес╜ли от всего будешь
отламывать по кусочку и класть себе в рот, ты заболеешь! Что я тогда буду
делать с тобой?
-- Я бы хотела пожить в этой стране,-- мечта╜тельно прошептала Люба.
-- Тебе бы тут надоело! Сладкая жизнь вредна для здоровья... и
приедается!
За крутым поворотом медовой реки показался дворец. Издали он был похож
на огромный сюрпризный торт.
-- Смотри, Мило! -- закричала Люба.-- И его то╜же... можно съесть?
-- Это опасно! -- засмеялся Мило.-- Он сделан из крема, варенья и
леденцов. Но дворцу уже боль╜ше пятисот лет: крем, я думаю, не вполне
свежий, а варенье и леденцы, вероятно, засахарились.
Раковина пристала к берегу. Ступив на него, Лю╜ба не удержалась и
нагнулась за цветком с желты╜ми лепестками. Стебель хрустнул и обломился.
Лю╜ба лизнула его... Она ощутила кисло-сладкий вкус карамели. А лепестки
цветка оказались лимонным! дольками.
Мило погрозил ей пальцем:
-- Ты попадешь в больницу с диагнозом "сахар╜ная болезнь"!
Мило и Люба зашагали к дворцу. Под ногами у них хрустели засахаренные
орешки, которыми, вместо гравия, была посыпана дорога. Все вокруг
на╜поминало огромную кондитерскую: по обеим сторо╜нам росли деревья, ветви
которых сгибались под тяжестью глазированных фруктов. Вскоре они во╜шли во
дворец, который не охранялся.
Полы во дворце были выложены вафлями, а сте╜ны облицованы бело-розовым
зефиром.
У Любы кружилась голова от приторных арома╜тов ванили, корицы и
фруктовых начинок. Но она взяла себя в руки и не отставала от Мило ни на
шаг.
Королева Сладкоежка Вторая полулежала на ку╜шетке из яблочной пастилы и
тянула прямо из бан╜ки сгущенное молоко, когда ей доложили о двух
не╜известных, которые просят принять их.
-- Пригласите!-- молвила королева.
Мило и Люба вошли.
Пока Мило беседовал с королевой, Люба поти╜хоньку отламывала кусочек за
кусочком от ручки пряничного кресла, на котором она сидела.
-- Да, ваше сладостное величество, мое решение окончательное: я
направляюсь в Джоконду! -- так, завершая беседу, сказал Мило.
-- А ваша спутница?
-- Отправится со мной!
-- Она могла бы погостить у меня,-- предложила королева Сладкоежка
Вторая.-- Какой же ребенок не любит сладкого? А она, конечно, ребенок... И
ей здесь не может не нравиться. Кстати, у меня есть кое-что повкуснее, чем
ручка старого кресла!
-- Я нечаянно... От волнения,-- стала оправды╜ваться Люба.
-- Знаешь, почему королеву зовут Сладкоежкой Второй? -- шепотом спросил
у Любы Мило.
-- Почему?
-- Потому что Сладкоежка Первая -- это ты!
-- Все естественно и нормально! -- успокоила Любу королева, будто
уловила слова Мило.-- А тебе,-- обратилась она к бывшему Щелкунчику,--
незачем подвергать ребенка опасностям! В моей стране извели всех мышей. Они
перебрались в Джо╜конду. Там для мышей раздолье: они пожирают все, что
только можно сожрать.
-- Я не боюсь мышей! -- сказала вдруг Люба. И решительно покинула
пряничное кресло с обло╜манной ручкой.-- Я пойду с Мило!
-- Она пойдет! -- подтвердил он.
-- Я бы лично не рисковала...-- с сожалением произнесла Сладкоежка
Вторая.
Мило решил переменить тему:
-- Ваше сладостнее величество! А есть какие-нибудь новости из Джоконды?
Я имею в виду Нико╜ласа.
Лицо королевы перестало быть сладким.
-- Не упоминайте при мне его имени! Не пред╜ставляю себе, как я могла
согласиться стать его женой. Это было страшное заблуждение... Я не знала,
что он столь безволен! Мышиный король сел ему не только на плечо, но и на
шею. И в полном смысле слова лишил разума. Увы, Николас перестал быть
Николасом!
-- Вот поэтому я и спешу в Джоконду! -- вос╜кликнул Мило.
-- Представьте себе, он тоже стал колдуном! -- продолжала королева.--
Решив жениться на чужой невесте, он превратил ее жениха в деревянную кук╜лу.
И лишил его голоса. В буквальном, так сказать, смысле!
-- Посмотрим... посмотрим...-- пробормотал Ми╜ло.
-- Надеюсь, вы заночуете у меня во дворце? Ве╜чером у нас конфетный
бал. Мои лучшие кондитеры продемонстрируют свое мастерство.
-- Не хотелось бы задерживаться,-- вежливо отказался Мило.
Королева не стала настаивать и только спросила:
-- Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
-- Добраться до границы с Джокондой,-- отве╜тил Мило.
-- Охотно помогу! -- согласилась Сладкоежка Вторая.-- Моя карета к
вашим услугам. Она только вчера выпечена из лучшего пряничного теста.
-- Не развалится в дороге? -- спросил Мило.
-- Что вы говорите! -- Королева вновь перестала быть сладкой, она
рассердилась.-- Ее выпекал са╜мый опытный пекарь-каретник!
-- Извините! Я неудачно пошутил...-- Мило по╜клонился.
Сладкоежка Вторая сменила гнев на сладость:
-- Но как же вы перейдете границу без пропу╜сков? Она охраняется
летучими мышами!
-- Мы выедем, с вашего разрешения, этой ночью, чтобы к утру быть на
границе,-- сказал Ми╜ло,-- Днем летучие мыши спят!
-- И она тоже спит...-- тихо произнесла королева, указав на Любу,
которая вновь опустилась в кресло с полусъеденной ручкой и сладко в нем
прикорнула. Вообще-то Люба любила спать... Но в данном случае ее сразила
усталость.
Мило и Люба вглядывались в темноту.
-- Ты будешь делать все, что я скажу тебе,-- прошептал Мило.
-- Как договорились...-- чуть слышно ответила Люба.
-- Сейчас летучие мыши облетают границу. Мы услышим, когда они будут
над нами. Надо хорошо притаиться... Если они не заметят, дождемся рассве╜та
и быстро пересечем границу. А там уж я знаю дорогу, которая безопасна. Тише!
Летят...
Шорох крыльев, зловещее поскрипывание в воз╜духе заставили Любу
похолодеть. Она съежилась и плотно прижалась к земле.
Летучие мыши держались сомкнутым строем, по╜том разлетались в стороны и
вновь собирались вме╜сте. Их было много... Они заслонили собою звездное
небо.
Мило и Люба почти не дышали.
Но вот зловещее поскрипывание стихло вдали.
-- Убрались...-- прошептал Мило.-- Значит, нач╜нет светать. Летучих
мышей заменят наземные стражники, но мы уже будем далеко. Вставай, Лю╜ба!
Пошли...
И они двинулись вперед, продираясь сквозь за╜росли, спотыкаясь, падая и
вновь поднимаясь.
Люба проснулась, но глаз долго не открывала. Ночное видение не покидало
ее...
И за завтраком мысли ее были так далеко, что мама спросила с тревогой:
-- О чем ты задумалась? Ты здорова?
Люба молча допила свое молоко. И лишь тогда воскликнула, заставив маму
вздрогнуть и схватиться за сердце:
-- А ты могла бы ночью без пропуска перейти границу?
-- Надо тебе измерить температуру! -- убежден╜но сказала мама.-- И
проверить, что за книжки ты перед сном читаешь...
-- Никто здесь не понимает меня.-- Люба тяжко вздохнула.-- Тут я никому
не нужна...
А вечером она опять постаралась пораньше лечь спать: надеялась, что
опять встретится с Ми╜ло... Не могла же она оставить его без помощи, одного!
Сон продолжает продолжаться...
Дворцовые часы пробили полдень, когда на го╜родской площади появилась
никому не знакомая девочка в сопровождении молодого офицера.
Казалось, ничто не нарушило обычную жизнь Джоконды: лавки в торговых
рядах, как и раньше, одна за другой закрывались на обеденный перерыв. Редкие
в этот час прохожие торопились кто куда по своим делам. Не было слышно ни
смеха, ни песен, ни даже обычных человеческих разговоров...
Слуги и стражники Мышиного короля стали хо╜зяевами города. Их нелегко
было обнаружить: они скрывались среди серых сучьев голых деревьев, как бы
сливаясь с ними, на выступах здания ратуши, на черепичных крышах домов.
Однако, приглядевшись, можно было заметить их хищные глазки, словно
просверливавшие все кругом.
-- Ты видишь, сколько их? Повсюду... Ты ви╜дишь, Мило?
-- Вижу... Но мы не должны выдать себя!
-- Куда мы идем?
-- Мне надо встретить хоть одного знакомого че╜ловека! -- ответил Мило,
вглядываясь в лица редких прохожих.
Из переулка на площадь въехала повозка с кор╜зинами овощей и фруктов.
Старая торговка подгоняла унылого, задумчивого мула. При каждом ударе он
презрительно косил глазом на торговку, словно она была назойливой мухой.
Внезапно послышался недобрый шум крыльев и зловещее поскрипывание: со
всех сторон, как на приманку, стали слетаться мыши. Они набросились на
повозку, в одно мгновение очистили ее и столь же внезапно исчезли...
Мило и Люба, притаившись за утлом, наблюдали все это.
Послышалась сухая барабанная дробь... К центру площади направлялся
взвод солдат. Они марширова╜ли молча, с безразличными, окаменевшими лицами.
Только барабанщик старался вовсю. Странное зрели╜ще представлял собой этот
взвод: ни у одного солда╜та не было оружия.
-- Это мои друзья! -- воскликнул Мило.-- Я ко╜мандовал ими. Подожди
меня здесь...
С этими словами он пристроился к солдатам и, прошагав немного, тихо
обратился к своему соседу:
-- Поль! А Поль! Это я... Твой капитан Мило! Я вернулся...
Солдат Поль не ответил: быть может, барабанная дробь заглушила голос
Мило.
Тогда он погромче обратился к другому солдату:
-- Жан! А Жан! Как поживаешь? Как твоя жена, дети? Они выросли? Неужели
ты не помнишь меня? Я Мило... Ваш капитан Мило!
Солдат Жан не ответил.
Тогда Мило попытался заговорить с солдатом, который замыкал строй:
-- Жак! А Жак! Что стало со всеми вами? Поче╜му не узнаете меня?
-- Я сразу узнал тебя, капитан! -- ответил солдат Жак, не поворачивая
головы.
-- Правда? Узнал? Это прекрасно! Я вернулся к вам, Жак... А где ваше
оружие?
-- Теперь мы безоружны,-- ответил солдат, без╜различно глядя в спину
идущего впереди.-- У нас отняли наши ружья и клинки. Они сданы в арсенал,
как в архив... Их стерегут стражники Мышиного ко╜роля.
-- Как вы могли позволить... разоружить себя? Вы же солдаты! -- гневно
закипая, изумился Мило.
-- Какие мы солдаты? Нам оставили только фор╜му и этого барабанщика! --
грустно процедил солдат Жак.-- Сам Николас приказал нам сложить оружие. Он
ведь был нашим командующим!
-- Куда вы держите путь? -- поинтересовался Мило.
-- Никуда! -- ответил солдат.-- С утра до вечера нас гоняют по
городу... для того, чтобы мы были на виду. Мыши хотят видеть, что мы против
них ниче╜го не замышляем. Они наблюдают за нами. Так что лучше отстань от
нас, пока тебя не заметили!
-- Слушай, Жак! -- сказал Мило, ни на шаг не отставая от строя.-- Скажи
всем своим друзьям, что капитан Мило вернулся и опять будет с вами. Вы
получите обратно свои клинки и ружья. И вновь стане╜те благородными воинами!
Запомни, что я сказал... Мило отстал от строя и некоторое время постоял в
раздумье, провожая взглядом солдат. Потом повер╜нул назад и торопливо
зашагал туда, где его ждала Люба.
-- Я боялась, что ты не вернешься! -- сказала она. И облегченно
вздохнула.
-- Как ты могла так подумать! -- ответил Мило. Он достал одну коробочку
с волшебным коль╜цом: -- Твое кольцо должно быть с тобой! Возьми его... На
всякий случай. А теперь пойдем...
Вскоре они очутились возле лавки сапожника. Тот сидел на пороге и тачал
сапоги.
-- Гастон! -- окликнул его Мило.-- Подними го╜лову и взгляни на меня!
-- Проходи... проходи, голубчик,-- не поднимая головы, ответил
сапожник.
-- Гастон! Это я, Мило... Капитан Мило! Ты за╜был меня? Не я ли
заказывал у тебя пару офицерских сапог?
-- Ничего не хочу помнить... Не мешай мне! -- послышалось в ответ.
-- Гастон! Ответь мне только на один вопрос: где найти мою Парлипа?
Танцовщицу Парлипа! Ты смастерил... нет, верней сказать, сотворил для нее не
одну пару балетных туфелек! Где мне ее искать?
Сапожник склонил голову еще ниже. И еле слы╜шно произнес:
-- Она заточена в замке. У нее теперь деревян╜ные ноги. Больше я ничего
не знаю... Иди!
-- Деревянные ноги? -- в ужасе повторил Мило.
-- Я сказал тебе: иди! И ни о чем меня больше не спрашивай... За нами
могут следить!
-- Деревянные ноги?! -- прошептал Мило в от╜чаянии.-- У моей Парлипа
деревянные ноги... Что это значит?
-- Если он превратил тебя в Щелкунчика, он мог заколдовать и твою
невесту. Сделать ей деревянные ноги, чтобы она уж никогда больше не
танцева╜ла...-- робко предположила Люба.
Мило мигом преобразился: от растерянности и следа не осталось, жаждой
мщения озарилось лицо.
-- О!.. Они мне заплатят за это! Правда на моей стороне! А раз так...
-- Куда ты собрался идти? -- прошептала Люба испуганно.
-- Мы должны пробраться в замок! Немедленно! И он устремился вперед,
увлекая за собой свою верную спутницу...
Под самой крышей одинокой башни старинного замка томилась Парлида.
Горестно откинувшись на гнутую спинку кресла, она сидела в тяжелом
парчовом платье, подол кото╜рого доставал до самого пола. А перед нею был
стол, заставленный такими яствами, будто все происходило в королевстве
Сластей. Во взгляде плен╜ницы не было надежды ожидания... И даже отчая╜ния
не было: взгляд ее остановился, остекленел.
До ее слуха донеслись тяжелые шаги -- кто-то приближался к темнице.
Щелкнул затвор с наруж╜ной стороны кованой двери.
Парлипа вздрогнула. Тени под глазами сгусти╜лись, по телу пробежала
нервная дрожь.
Дверь отворилась -- и в комнату, грузно ступая, вошел Николас. Рыжие
дремучие брови нависли над его глазками. Взгляд блуждал... Пальцы теребили
ян╜тарные четки. На плече у него уверенно, как на троне, примостилась жирная
летучая мышь. На ее узкой вытянутой головке сверкала драгоценными камешками
микрокорона.
-- Мы решили навестить тебя, очаровательная Парлипа! Мы хотели узнать,
не отказалась ли ты от своего неразумного решения? -- прохрипел Николас.
Пленница не смотрела на него.
Мышиный король на плече Николаса заерзал, сверкнул острыми глазками и
издал пронзительный писк. Ему не понравилось молчание Парлипа.
-- Я на тебя не обижаюсь! -- вкрадчиво продол╜жал Николас.-- Но,
поверь, я сделал все возможное для того, чтобы ты могла полюбить меня...
-- Вы лишили меня всего, что я имела,-- глухо ответила Парлипа.
-- Ты говоришь о Мило? -- усмехнулся колдун.-- Но я должен был убрать
его со своей дороги! Он хотел на тебе жениться... А я полюбил тебя -- и мы с
его величеством Мышиным королем превра╜тили Мило в деревянную куклу. Любовь
не выбира╜ет средств в борьбеЕсли это пылкая любовь... Та╜кая, как у меня!
Когда мы объявим о нашей свадь╜бе? Когда?!
-- На следующий день после "никогда"...
Мышиный король возмущенно зашуршал крыль╜ями. Лицо Николаса
побагровело... Но он сдержал себя.
-- Надеюсь, ты понимаешь, что в нашей власти заставить тебя,-- произнес
он, не повышая голоса.-- Мы, кажется, уже доказали тебе, на что способны!
Или этого еще мало?
Николас нагнулся и резким движением припод╜нял подол парчового платья
Парлипа, приоткрыв ноги танцовщицы.
Парлипа медленно, тяжко поднялась и гордо вы╜прямилась перед колдуном,
покачиваясь на своих деревянных ногах. Лицо ее выражало отчаянную
ре╜шимость.
-- Вы лишили меня моего любимого. Вы лишили меня ног... Вы убили во мне
балерину! Но вы ниче╜го не добились этим... Ничего! -- Голос ее срывался от
ненависти и отвращения.-- Вы можете превра╜тить меня всю в деревяшку, как
сделали это с Мило. Всю с головы до ног! Я готова на это... ПревращайтеНу...
Скорее... Скорее! Неужели вам не надоело слу╜шать то, что я повторяю изо дня
в день? Я не буду твоей женой, Николас. Никогда. Более чем никогда! Вы...
вы...
У Парлипа перехватило дыхание.
-- Я могу превратить тебя во что угодно! -- ус╜мехнулся колдун.-- Но ты
мне нужна живая, а не мертвая! Если дашь согласие выйти за меня замуж, ты
опять будешь танцевать, как прежде. Как в пору, когда столь неразумно
полюбила своего капитана Мило. И даже лучше!
-- Я не переставала любить его,-- сказала Парли╜па.-- И не перестану! А
тебя я ненавижу вместе с твоим мышиным покровителем. Что может быть
от╜вратительнее мышей и крыс?!
Жирный король с узкой вытянутой головкой, си╜девший на плече, как на
троне, опять зашуршал крыльями и издал пронзительный писк.
Николас властно поднял руку:
-- Хватит! Довольно... Я не позволю больше ос╜корблять слух его
величества! Но я еще вернусь... И мы поговорим о дне нашей свадьбы. Моему
терпе╜нию нет предела!
-- И жестокости тоже! -- глухо произнесла пленница.
Хлопнула кованая дверь; угрожающе звякнул засов. Парлипа опустилась в
кресло и вытянула пе╜ред собой ноги, которые казались ей чужими и мерт╜выми.
Она не знала... Она представить себе не могла, что Мило и Люба уже
карабкались вверх по стене одинокой башни, цепляясь за плети дикого
виногра╜да. Их целью было двустворчатое окно под самой крышей.
На бархатной подушке с золотыми кистями, ни╜чего не подозревая, крепко
спал Мышиный король. Две летучие мыши сторожили его золотую микро╜корону.
А на втором этаже замка при свечах и жарко пылающем камине колдун
Николас играл в карты со своей старухой матерью.
-- Проклятая девчонка! Она ненавидит меня...-- Николас бросил на стол
карты и откинулся в кресле.
-- Ты говоришь о той несчастной девушке, кото╜рую держишь взаперти? --
спросила старуха.
-- Она сама сделала себя несчастной! Согласись, если она выйдет за меня
замуж, то мгновенно станет первой дамой Джоконды!
-- Какой Джоконды? -- вздохнула старуха, соби╜рая карты.-- Это уже не
Джоконда! Я твоя мать, и я могу говорить тебе правду. Имею право! Ты,
Ни╜колас, сошел с ума...
-- Я заставлю ее согласиться! -- упрямо пробор╜мотал Николас.-- Мы
сломим ее упорство. Я добьюсь своего!
-- Боюсь за тебя, Николас...-- произнесла стару╜ха.-- Ты стал колдуном.
Злым колдуном! А ведь я помню тебя добрым, порядочным человеком. Я не могу
не любить тебя, потому что ты сын мой. Но одобрять твои поступки я не
обязана...
-- Да, я стал колдуном! -- вскипел Николас.-- Я могу и тебя превратить
во что угодно!
-- Ты не посмеешь этого сделать...
Николас усмехнулся:
-- Хочешь, попробую? Ну, во что превратить? Говори!
-- Не смей! Я запрещаю тебе...-- вскричала ста╜руха.
-- Посмею! -- упрямо сказал колдун.
-- Я не за себя боюсь. Не за себя... Но пойми: поднявший руку на мать
не может иметь прощения. Я за тебя боюсь, сын мой!
-- Не бойся за меня! Я просто хочу показать те╜бе свою силу. Хочу
доказать... Чтобы ты мной гордилась! Хочешь, я превращу тебя в бабочку? Это
не так страшно... В красивую бабочку!
Старуха в ужасе попятилась:
-- Сын! Я боюсь за тебя... Тебе не будет проще╜ния!
Николас уже ничего не слышал -- он колдовал.
-- В бабочку! В бабочку! Я превращу тебя в ба╜бочку... Мама! Ты
бабочка... Бабочка! -- завопил он истошным голосом и взмахнул руками перед
лицом матери.
В тот же миг старуха исчезла, а бабочка, крылья которой напоминали
мраморные разводы, бесшумно запорхала по комнате.
Николас молча наблюдал за беспечным полетом бабочки... Пока она не
наткнулась на пламя свечи, не вспыхнула и не упала на стол. Только тогда он
опомнился и устало опустился на стул, шепча как бы про себя:
-- Прости, мама... Я пошутил... Теперь я сирота... Я сам сделал себя
сиротой.
Слеза покатилась по щеке и исчезла, затерялась в его рыжих дремучих
усах.
Хоть Николас и был колдуном, он так же, как и Мышиный король,
беззаботно спавший на своей бар╜хатной подушке, не подозревал, что в это
самое вре╜мя Мило и Люба уверенно приближались к своей цели.
Иногда Любе становилось страшно. Ей казалось, что она того гляди
сорвется и разобьется у подножия башни. Ей хотелось проснуться, потому что
она понимала, что все это происходит во сне, который можно прервать. Но так
только казалось... Сон упря╜мо не прерывался. И она была благодарна ему!
Двустворчатое окно одинокой башни было уже совсем близко. Еще несколько
усилий -- и Люба увидит бедную Парлипа...
Дорога спасителей никогда не бывает легкой.
Мило и Люба, изнемогая от напряжения, вска╜рабкались на подоконник и
проникли в комнату, где томилась Парлипа.
Пленница, услышав шум, не открыла глаза: она ждала любых козней и
утратила способность откликаться на них.
-- Что с ней? Она жива? -- воскликнул Мило, обращаясь к Любе, словно та
могла ответить на этот вопрос.
Тогда пленница приоткрыла глаза... Вновь закры╜ла и сильно протерла
руками: она не поверила тому, что увидела. Потом тихо проговорила:
-- Мило... Это ты?
-- Это я! -- торжествующе подтвердил он.
-- Я верила, что ты вернешься... чтобы спасти меня... Я ждала тебя...
Столько лет прошло!
Слезы радости двумя ручейками катились по ее бледным щекам.
-- Парлипа! Дай мне обнять тебя, как преждеМило бросился к своей
невесте и поднял ее на руки. А когда опустил ее на пол, то заметил, что
Парлипа не в состоянии двинуться. Она виновато и стыдливо взглянула на
жениха, закрыла лицо рука╜ми.
-- Что они с тобой сделали? -- закричал Мило.
-- У меня... не мои ноги,-- ответила Парлипа.-- Они чужие... Они,
деревянные.
-- Ну, что же? Пусть! Ты мне и такая нужна...
Мило упал на колени, стал осыпать поцелуями ее деревянные ноги.
И тут произошло чудо! Да, чудо из чудес... Ноги ожили! Конечно, Парлипа
первой почувствовала это. Она сделала несколько неуверенных шагов. Потом
пошла смелее, смелее... Попробовала присесть. И это удалось ей.
Будто страшась ошибиться, она приподняла пар╜човый подол. И все трое
увидели не мертвые, не де╜ревянные... а живые ноги. Те самые, которые
при╜выкли кружиться в танце!
Парлипа, словно все еще сомневаясь, сделала не╜сколько осторожных
танцевальных па. Потом закру╜жилась уверенней... И внезапно, прервав танец,
упа╜ла в объятия Мило.
-- Любимый мой... Ты меня спас!
-- Это чудо! Чудо! -- повторял Мило, прижимая ее к сердцу.
-- Нет... не чудо! -- возразила ему Парлипа.-- Твоя любовь оказалась
сильней колдовства. Ты ска╜зал, что я любая нужна тебе. Даже с мертвыми
но╜гами, даже с деревянными! Ты поцеловал их -- и колдовство разлетелось в
прах.
Тут только Парлипа заметила Любу.
-- Кто эта девочка? -- спросила она.
Мило подвел Любу к ней.
-- Это моя маленькая, но смелая подруга,-- ска╜зал он.-- Она спасла
меня, вернула к жизни, и мы вместе примчались к тебе на помощь.
-- Я так благодарна... вам обоим! -- стесняясь и потому на миг
отвернувшись в сторону, прошептала Парлипа.
Мило внезапно стал очень серьезным. Даже стро╜гим.
-- Надо немедленно выбраться отсюда! И кажет╜ся, пора надеть перстни...
Мило и Люба достали из карманов свои холо╜дильнички. И надели волшебные
кольца.
-- Теперь -- за мной!..-- по-офицерски скомандо╜вал Мило. И подошел к
двери.
-- Она заперта снаружи,-- предупредила Парли╜па.
Мило дотронулся перстнем до дверной ручки. И где-то там, снаружи, с
грохотом отвалился громозд╜кий засов. Дверь бесшумно отворилась...
Мило кивнул... И все трое бесстрашно устреми╜лись во тьму. Некоторое
время они молча продвига╜лись вперед, держась за руки.
-- Стойте! -- тихо сказал Мило.-- Слышите?.. Откуда-то издалека донесся
слабый крик. Это был призыв о помощи.
-- Кто-то зовет нас,-- сказал Мило.-- Мы кому-то нужны...
Все трое замерли. Крик повторился.
-- Вперед! -- скомандовал Мило.-- Нас ждут...
В конце коридора едва брезжил свет. Устремив╜шись на него, как на маяк,
храбрецы очутились перед клеткой, похожей на гигантскую мышеловку. За ее
металлическими прутьями они увидели юношу... Это его голос, уже
изнемогающий, звал их на по╜мощь.
Парлипа бросилась к решетке:
-- Натаниэль!
-- Кто это? -- спросил Мило.
-- Натаниэль! Наш городской крысолов! И мы╜шелов...
-- Давно он здесь?
На вопрос ответил сам пленник, с трудом собрав силы:
-- С тех пор, капитан, как мыши завладели стра╜ной и вас превратили в
Щелкунчика!
-- Натаниэль! Ты узнал меня? -- спросила его Парлипа.
-- Как же вас не узнать! -- Натаниэль закашлял╜ся и бессильно опустился
на дно клетки.-- Вы так танцевали в те золотые дни, когда танцы еще не бы╜ли
отменены и запрещены...
-- У нас нет времени для воспоминаний! -- стро╜го вмешался Мило.
Он прикоснулся перстнем к дверце решетки -- и она распахнулась.
Натаниэль, качаясь, превозмогая свое бессилие, вышел на свободу. И протянул
руки к Мило, желая обнять его. Но тот отстранился:
-- И на это тоже нет времени... Надо торопиться! Ты, Натаниэль, знаешь,
где расположены казармы?
-- Конечно, знаю!
-- Так вот...-- Мило положил руку на плечо юно╜ши.-- Ты доберешься до
казарм и передашь солда╜там от моего имени, чтобы они спешили к арсеналу и
вооружались. Ты поведешь их! Я назначаю тебя командиром! Нам нельзя терять
ни минуты... Люба! Одолжи на время свой перстень Натаниэлю. Сейчас он ему
нужнее...
Юноша надел на палец зеленый перстень, три ра╜за глубоко вдохнул в себя
воздух свободы -- и сразу же, у всех на глазах силы вернулись к нему!
На раскиданных по столу игральных картах ле╜жала с полуобгоревшими
крыльями мертвая бабочка.
В канделябрах догорали свечи.
-- Здесь никого нет... Пусто! -- Люба, оглядыва╜ясь, прошлась по
комнате.
-- Нам нужно поскорей найти Мышиного короля и разделаться с ним! За
все... за все с ним расплатиться! -- торопил Мило.-- Мой перстень
понемнож╜ку начинает таять и терять свою волшебную силу...
-- Смотри, Мило! Бабочка! Она попала в пламя и погибла...
Мило подошел к столу и дотронулся перстнем до мертвой бабочки.
-- Вы спасли меня...-- раздался негромкий и хри╜плый старческий голос.
На столе сидела мать Нико╜ласа.-- Спасибо вам... Хотя, по чести сказать, я
не хотела воскресать и видеть то, что видеть невыноси╜мо.-- Она изумленно
разглядывала своих спасите╜лей:-- Кто вы такие? Хотя вас...-- она обратилась
к Мило,-- я где-то встречала.
-- Вы должны меня знать, сударыня! -- ответил Мило.-- Я был офицером
войск Джоконды, пока ваш сын... не превратил меня в деревяшку.
-- Но вы... я вижу, и сейчас офицер!
-- Сейчас -- да... Так же, как и вы теперь -- опять вы!
-- Мой сын лишился разума! -- сообщила стару╜ха, слезая со стола.--
Подумать только: родную мать превратил в бабочку и мертвой бросил на этом
столе! Такого я никак не ожидала... Но мать всегда остается матерью... И
поэтому прошу вас, заклинаю: освободите сына моего от злобных чар
коронован╜ного мышиного чудовища! И вас прошу...-- обрати╜лась она к Любе и
Парлипа.-- Вы кто?
-- Меня зовут Парлипа! -- представилась бале╜рина.
-- Парлипа! -- воскликнула старуха.-- Балерина Парлипа? Это на вас
задумал жениться мой дурак?
-- Да. Но я не люблю его и никогда бы не вышла за него замуж. Я невеста
Мило!
-- Мой сын вам не пара,-- согласилась стару╜ха.-- Николас был обручен с
королевой Сластей, но обманул ее. Это так непорядочно. Хотя Николас, в
сущности, не виноват: он сам оказался жертвой Мышиного короля! -- Подумав,
она добавила: -- Для матери ее сын никогда не может быть... виноватым. Даже
если по его милости она обожгла себе крылья. И если даже вовсе сгорела на
огне... по его воле...
-- Где нам искать Мышиного короля? -- нетерпе╜ливо прервал ее Мило.
-- Идемте...-- сказала старуха.-- Идемте, я знаю, где они могут быть!
Старуха подошла к стенному шкафу с книгами, вынула несколько томов
сказок... и нажала на кнопку. Стена стала раздвигаться, разъезжаться в
разные стороны, открывая потайной вход.
Все устремились туда.
В полутемном зале, на стенах которого висели старинные ружья, пищали и
копья, возле двери в спальню Мышиного короля, опираясь на длинный изогнутый
меч, стоял Николас.
-- Как ты появился здесь? И что тебе надо? -- зарычал он, увидев Мило.
-- Мне нужен Мышиный король! А с тобой по╜том у нас будет особый
разговор...
Колдун зловеще захохотал:
-- У тебя, однако, скромные желания!
-- Отойди от двери,-- потребовал Мило.
-- Изволишь шутить?
Николас занес над головой Мило свой изогнутый меч.
-- Не больше, чем ты! -- бесстрашно ответил Мило. И поднял руку с
перстнем.
Обломки меча со звоном упали на каменный пол.
Мышиный король проснулся от шума и звона за дверью. Он прислушался...
Летучие мыши следили за своим господином, лениво шевеля крыльями. Мы╜шиный
король напрягся, насторожился, стал испу╜ганно озираться по сторонам. И,
неожиданно подав команду телохранителям, сам расправил крылья и вылетел в
раскрытое окно. Телохранители зашурша╜ли крыльями и устремились за ним...
Мило, а за ним Люба и Парлипа ворвались в дворцовую комнату. Она была
пуста.
А за порогом спальни Николас рыдал на груди своей матери:
-- Я ничего больше не могу! Я потерял волшеб╜ную силу... Я -- никто!
-- Но ко мне вернулся прежний Николас...-- уте╜шала его мать.--
Вернулся мой добрый сын...
Она гладила его по голове, как это бывало в пре╜жние годы.
Мило подтянулся на руках и взобрался на подо╜конник. Ветер сразу же
схватился за его волосы и растрепал их.
-- Не оставляй нас здесь! -- взмолилась Парлипа.
-- Возьми нас с собой! -- умоляла Люба.-- Возь╜ми... Тебя могут ранить
-- и мы должны быть рядом... К тому же...
-- Мы боимся остаться без тебя! -- призналась Парлипа, угадав ее мысль.
Мило принял решение и, молча подав руки деву╜шкам, втянул их на
подоконник. Ветер, словно бы дождавшись этого, стал трепать их платья.
-- Мило! Смотри, смотри! -- закричала Люба, за╜драв голову.
К замку медленно и грозно, заслоняя собою небо, направлялась
серо-черная туча мышей. Шуршали крылья... Доносился зловещий писк. Впереди
летел сам Мышиный король.
Мило соскочил с подоконника, помог девушкам спрыгнуть вниз и быстро
захлопнул окно.
-- За мной! Скорее! -- скомандовал он. Не успели все трое выбежать из
спальни, как ок╜но с треском распахнулось, и летучие мыши тучей,
наталкиваясь друг на друга, ворвались в комнату и, заполнив ее, устремились
дальше через дверь, разле╜таясь по всему замку.
А внизу, во дворе, уже начали бой с мышами солдаты, которых привел
Натаниэль, знаменитый го╜родской крысолов и мышелов. Сражаться с мышами было
его призванием.
Волшебный перстень делал Натаниэля неуязви╜мым, а от прикосновения его
сабли враги не просто падали замертво, а исчезали, будто их вовсе не было.
Битва шла и в самом замке. Ледяной перстень на пальце Мило, хоть и начал
подтаивать, но пока еще исполнял свои обязанности: летучие мыши,
прибли╜зившись к нему, исчезали.
Испуганный Николас, забравшись под стол, на╜блюдал за сражением,
прикрывшись скатертью. Зато его старуха мать, Люба и Парлипа, вооружившись
каминными щипцами и кочергами, дрались, как на╜стоящие бойцы.
Мышиный король ринулся было на Мило, чтобы вцепиться острыми хищными
лапками в густые во╜лосы офицера и укусить ядовитыми зубками его в нос... Но
тут ворвался Натаниэль со своими друзья╜ми-солдатами. Мышиный король
передумал, изме╜нил курс -- бросился на крысолова и мышелова, ко╜торый
считался главным врагом всего мышиного племени.
Натаниэль попробовал ткнуть короля своей саб╜лей, но тот увернулся.
Перстень вдруг поплыл по пальцу Натаниэля и стек на пол холодной струйкой.
-- Натаниэль, берегись! Перстень растаял! -- ус╜пела крикнуть Люба,
которая следила за своим вол╜шебным кольцом.-- Мило! Где же ты?
-- И я без перстня! -- успел крикнуть Мило.-- Мой тоже растаял!
Недолго думая, Люба нагнулась, сняла с ноги туфлю, прицелилась и
швырнула ее в Мышиного короля. Башмак угодил прямо в микрокорону... она
слетела с узкой вытянутой головки короля и зазве╜нела, покатилась по полу.
Король тут же превратился в жалкую серую мышку. И пустился наутек... Заметив
исчезновение своего повелителя, летучие мыши начали, как по команде,
покидать сквозь окно поле битвы.
Мило подозвал к себе Натаниэля:
-- Прошу тебя, друг: выведи Любу в сад. Там есть пруд, возле которого
ее будут ждать...
-- Кто меня ждет? -- удивилась Люба.
-- Ты обещала слушаться меня! -- строго сказал Мило.
Люба покорно опустила голову.
Из-за куста вышел тощий, облезлый кот. Видно, он долго просидел где-то
в подполье, прячась от лету╜чих мышей. Теперь он чувствовал себя в
безопасно╜сти. Потянулся, расправил усы. Откуда ни возьмись выскочила
маленькая серая мышка. Увидев кота, она присела и закрылась лапками,
полагая, что кот ее не заметит. Но он заметил! И не раздумывал долго, как
ему поступить... Так пропал Мышиный король, которого Люба в бою лишила
волшебной короны.
И сразу же ясные лучи солнца озарили окрест╜ность. Осмелели, стали
пробовать свои голоса птицы. Ожил сад: набухли почки на ветвях и лопнули,
как бы освобождая из плена зеленые листочки. С цветка на цветок стали
перелетать бабочки. Зажужжали трудолюбивые пчелы.
Люба и Натаниэль подошли к пруду.
-- Смотри, что у меня есть! -- загадочно улыба╜ясь, сказала Люба и
разжала кулак. На ее ладони блеснула маленькая золотая корона.
-- Ты победила Мышиного короля! -- сказал На╜таниэль.
Люба рассмеялась:
-- Ты видел, как я сшибла у него с головы эту корону... своей туфлей? И
как он превратился в жалкую мышку?
Она хотела еще что-то сказать, но умолкла. Ей навстречу шагнул из
камышей белый, словно вылепленный из снега, журавль... Люба поняла: он
приле╜тел за ней. Она должна покинуть Джоконду!
Сон больше не продолжает продолжаться...
Люба любила спать... Но в то утро она не подни╜малась особенно долго.
Очевидно, мама забыла заве╜сти будильник, и "Трезвон" промолчал. А может, он
сам не захотел будить Любу... Но она не спала! Она лежала в постели и
думала: почему Мило и Парлипа не простились с ней? Наверно, не хотели ее
огор╜чать?.. А Натаниэль? Куда исчез он в тот миг, когда она увидела белого
журавля? И, кстати, это же был вовсе не Натаниэль, а Стасик Потемкин из
соседне╜го подъезда, с которым они по воскресеньям ходят на каток... Как она
раньше этого не заметила?
Из камышей вышел журавль... Это она помнила. А потом? Люба попыталась
вспомнить, что было дальше... Но дальше ничего не было! Она проснулась в
своей постели -- и все! Люба решила пересказать свой сон маме. От начала и
до конца.
-- Удивительно, как могут пионерке сниться та╜кие сны! С колдунами и
талисманами!..-- удивилась мама, выслушав Любу.-- У тебя больное
воображе╜ние... Надо посоветоваться с врачом!
-- Ваша дочь -- абсолютно здоровая девочка! -- сказал детский доктор
Глеб Сергеевич Пугач.-- А столь удивительные истории с продолжением снят╜ся
только тем детям, которые любят читать волшеб╜ные сказки и рано ложатся
спать...
-- Да, я люблю спать,-- согласилась Люба.-- Я бы с удовольствием целый
месяц не просыпалась. А то и год!
-- Почему? -- удивился доктор.
-- Потому что во сне я совершаю разные добрые дела... И благородные
поступки!
-- А ты совершай их наяву! -- посоветовал док╜тор.
-- И тогда перестанешь думать, что никому не нужна... что никто не
понимает тебя!-- добавила мама.
-- Наяву?! -- переспросила Люба. И задумалась.
Last-modified: Thu, 06 Oct 2005 21:13:27 GMT