Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Игорь Зенин
     Email: i_zenin@mail.ru
     Date: 07 Feb 2002
---------------------------------------------------------------

     Все права защищены. (c)2001 г.
     Новосибирск

     Ввиду некоторых причин, прошу считать эту повесть фантастикой,
     плодом моего воображения. Любое совпадение имен,
     названий и дат прошу считать нелепой случайностью.
     Вторую часть я посвящаю честным, порядочным и добрым
     сотрудникам силовых структур.
     Автор.

     "Это было тихое, мелочное,
     но безжалостное преследование --
     ничего очевидного, ничего такого,
     к чему можно было бы
     придраться -- одним словом,
     типичная женская месть".
     Агата Кристи,
     "Смерть приходит в конце".





     Ничто1 было в пустоте. В полной. На миллионы световых лет не
было  ничего  в этой пустоте.  Было только одно  --  Ничто.  Вечная мудрость
молчания,  скрытого действия и ожидания... Никому не мешала. Пожалуй, только
кванты  излучения далеких  кварков  и  гигантских  светил, да  шальные  ядра
протонов замечали этот Непонятный  Сгусток.  Попадая в  поле взаимодействия,
герои   квантовых   теорий  и   научных   баталий,   вопреки  всем   законам
фундаментальной физики,  получали  невероятный  импульс  громадной  величины
неизвестного происхождения, и  превращались в нечто другое,  соответствующее
полученному уровню  энергии и  смысла.  Это  Ничто было  Абсолютом. Секунда,
равная тысячи лет, была не нужна, как и  само  время.  Пространство было  не
нужно в виду отсутствия расстояний. Точка равна всему объему, не зависимо от
его размеров. Энергия безразлична, поскольку  она никак не  трогает Абсолют.
Все заключено в Ничто, и Ничто является всем.
     Бред? Это было бы бредом, если бы  это не было правдой. В конце концов,
Абсолюту безразлично, что о нем  думают и говорят. Этот Абсолют и нас  бы не
интересовал, если  бы в нем  не происходили  события, попавшие в поле нашего
зрения...
     Несмотря  на отсутствие присутствия, Абсолют имеет невероятную  власть.
Безразличие к взаимодействию объясняется абсолютной  возможностью управления
любым процессом. Любой взрыв сверхновой звезды, уничтожение целой  галактики
размером  в  миллиард  миллиардов звезд  невозможен без  согласия  Абсолюта.
Именно согласия. Или несогласия. Абсолют волен распоряжаться всем, включая и
то, чего  еще  нет.  Бессмысленность существования  данного  понятия была бы
очевидна, если бы не одна деталь...
     Абсолют   обладает  душой.  По-человечески   доброй,  и  по-человечески
простой... душой  живой, настоящей....  Ведь  человек  создан  по  образу  и
подобию  Абсолюта...  Это  невозможно   объяснить  ученому,  это  невозможно
объяснить священнику...


     Монады  густым  роем кружили в бесконечно малом пространстве Вселенной.
Как неугомонные дети, они играли в  непонятные человеческому пониманию игры,
чем-то напоминающие догонялки. Но они  не  были  детьми. Они  были Монадами.
Человеческие души, прошедшие по Земле ни одну тысячу верст, горевшие в огне,
казненные  всевозможными методами,  до  которого  додумались  мертвяки,  они
всегда возвращались в это состояние,...  или  место,... или время...  Трудно
сказать, куда они возвращались. Но они возвращались. Не возвращались  только
те, кто не смог на Земле остаться человеком.
     Пытливый  взгляд Абсолюта с улыбкой  наблюдал за ними. Этот рой  вечной
неугомонности, задора и огня был его Радостью. Был его Гордостью. Менестрели
и   поэты,   пылкие   влюбленные   и   счастливые   семьянины,   бродяги   и
путешественники, ученые  и  философы,  они  на  Земле  оставались такими  же
неугомонными, являясь грозной и несокрушимой силой против мертвяков.
     Вдруг  монады  замерли  и  замолчали, превратившись  в  морскую  губку,
впитывающую  в  себя  все  эмоции,  ощущения и  знания. Перемена  кончилась.
Начался урок. Первый и последний.


     Из ниоткуда в пространстве Ничто зазвучал Его голос:
     -- Дорогие мои. Милые мои дети. Законы гармонии и любви определяют Ваше
сознание   и  все   ваше  существование.   Я  горжусь  Вами.   Ваше  явление
подтверждает,  в  свою  очередь,  мое существование.  Мне не  представляется
возможным  объяснить смысл и задачи всего мироздания, но поверьте, без  меня
весь космос, вся необъятная Вселенная, не  сможет  существовать. А я не могу
обойтись  без  Вас, дети мои. Скоро, каждый  в свой час, Вы уйдете на Землю.
Там Вы не сможете четко и отчетливо  слышать мой голос. Это и не надо. Я Вам
доверяю. В тяжелые минуты испытаний я  буду давать  Вам помощь. Но в обычное
время  на нее  не  надейтесь. Вы должны быть достойны своего родителя, иначе
победа не  будет честной.  Там, на планете, Вы будете  моими посланниками. В
любом  случае я буду с Вами,  в вашей душе, неощутимо и неосознанно. Там, на
моей планете, Вы забудете свои пройденные шаги, свои прошлые дороги и жизни.
Только  некоторые смогут пробить своим  сознанием толщу времен  и приоткрыть
тайну  предыдущих  воплощений -- если  это  будет  необходимо  при  принятии
сложных решений. Ваша главная задача  -- забрать из пут  мертвяков как можно
больше людей, перевести их на нашу дорогу вечной жизни и радости. Я повторяю
-- вечной жизни и радости.


     Мириады   единичных   квантов  инфракрасного  и   видимого   излучения,
испущенные звездой  средней  величины  класса G,  преодолевали зону ближнего
радиуса действия, попадая в непрозрачную мишень в виде твердотельной планеты
с металлическим ядром средней величины...
     Нет, не так...
     Живительные лучи ласкового  солнца нежно обогревали  Землю.  Лучам было
неведомо, что  происходит на Земле.  Они дарили Жизнь, не печалясь ни о чем.
Планета, не торопясь, в голубоватой дымке, поворачивала остывший за ночь бок
навстречу ослепительному  лучистому  потоку.  А разогретый за день  бок  она
нежно уводила в сторону звездной ночи, отдыха и раздумий.
     Холодные звезды пристально пытались разглядеть тех, кто не желал спать,
мысленно вырываясь из пут вечного притяжения, стараясь  взлететь и добраться
до этих звезд. Но звезды были подобны кошкам,  наблюдающим за злобными псами
с толстой ветки высокого дерева. Многие хотят летать, но не все могут.
     Планета  пыталась  помочь  своим  жителям  по-своему,  но  многое  было
неосуществимо как  планетой, так и  людьми. Многообразие жизни  предполагает
многообразие  мысли.   Но  никакое  многообразие   мысли   не   предполагает
самоуничтожения.  Самоуничтожение  предполагает уничтожение  многообразия, а
многообразие является признаком жизни, будучи противником смерти.
     Планета висела на грани гибели.
     Мертвяки,  выполняющие  задание  Игвы,  ненавидели   Посланников  лютой
смертью, стараясь впиться им в жилы при первой же возможности. Они брали всю
власть в свои руки, ставили под ружье тысячи наемников, они  натравливали на
них народ, киллеров и собак-волкодавов,  и любым способом пытались вцепиться
в жилы Посланникам. Но почти никогда у них это не получалось.
     Вы спросите: кто такие мертвяки? Сложный  вопрос. Их сила действительно
велика. Если  бы они были слабее, чем  на  самом деле,  то  наша планета уже
давно была  бы  цветущим садом, наполненным радостью  и  счастьем.  Основной
признак мертвяков --  железный порядок. Во что бы то ни стало. Любой  ценой.
При  этом в  дело  идут принципы  любви  и гуманизма, всеобщего  братства  и
справедливости....  Многие земляне  долго пытались  понять,  для  чего нужен
железный  порядок?  Что  он  дает  кроме  хитро  придуманной  уравниловки  и
звериного безразличия? Ответ простой -- он дает власть. Безграничную власть.
Власть дает деньги и вседозволенность.  А  вседозволенность является раковой
опухолью на теле Планеты. Благодаря вседозволенности мертвяков гибнут леса и
образуются пустыни, расстаются любимые и погибают дети, постоянно происходят
кровопролитные   войны   и  зверские  преступления.   И  эту  грань,   между
вседозволенностью   и   многообразием,   невидимую   и  незаметную,  находят
Посланники, что  бы человечество само, без посторонней помощи, могло создать
на планете цветущий сад.
     Всевышний может это сделать сам,  но что  для него тогда будет  значить
человечество? Какова цена такой победы? Это знают все  силы  Вселенной.  Это
знает  Игва.  Поэтому основной  бой  Космических  вселенских сил  идет  не в
бесконечном   пространстве,   а  на   маленькой,  по   космическим   меркам,
бело-голубой планете по имени Земля.


     Скрипя  разбитыми стопорами, разрисованный  фломастерами  и  изрезанный
ножами, старый лифт  остановился на последнем этаже.  Из него  вышел человек
лет тридцати пяти  и,  остановившись  у двери,  аккуратно надавил  на кнопку
звонка. Через мгновение  темноту подъезда разрезала  бритва яркого  света, и
молодой человек скрылся за дверью.
     --  Молодец, что пришел, Игнат. Просто я по  тебе соскучился, давно  не
видел, --  при  этих словах хозяин  дома поднес палец ко рту, показывая знак
"Молчи!".
     --  Аналогично,  сэр,  --  произнес  гость,  закрыв  глаза в  ответ  на
молчаливый знак.
     -- Хочу тебе показать новую книгу,  которую я  вчера приобрел случайно.
Возможно, ты ее знаешь. Хотелось бы знать твое мнение по этому поводу.
     При этих словах хозяин прошел в комнату,  и достал книгу Рериха, открыв
на заранее приготовленной странице.
     -- Ты пока полистай ее, а  я приготовлю кофе, -- при этих  словах Антон
ткнул пальцем в один из абзацев книги, пронзительно глядя в глаза Игнату.
     -- Угу, -- произнес  гость, слету поглощая текст старенькой затрепанной
книги.
     Антон действительно ушел  на кухню, а Игнат  сел  в  старенькое кресло,
пытаясь осмыслить  то, что читал  хоть и давно, но помнил  хорошо. Перечитав
текст на два раза, он в задумчивости уставился в черное окно, пытаясь понять
смысл происходящего. Вскоре появился Антон с подносом  ароматного  кофе.  По
его непонятно-пронзительному  виду  Игнат  почувствовал,  что сейчас  что-то
произойдет. Антон, напряженный как  струна,  с виду  казался  спокойным.  Он
наигранно медленно подошел к  окну и плотно зашторил окна. После этого  взял
покрывало  и дополнительно закрыл им  окно. Включил весь свет,  и настольную
лампу тоже. Игнату  сразу бросилось в глаза, что Антон предварительно вместо
шестидесяти ваттных вкрутил лампочки по двести ватт. Комната буквально сияла
огнем. Это походило на детектив.
     "Может, у него крыша поехала?" -- подумал Игнат, наблюдая за действиями
Антона. Тем  временем хозяин  квартиры успокоился и сел  в  кресло напротив.
Развалившись поудобнее, он  взял чашечку кофе и стал с наслаждением пить его
маленькими глотками.
     -- А Светлана где? -- нарушив паузу, поинтересовался гость.
     -- Еще на работе.  Скоро  должна придти. Частенько  спрашивает  у меня,
куда ты пропал. Говорю ей, что ты влюбился.
     -- Что правда -- то правда, -- усмехнувшись, сказал Игнат, с интересом,
еще внимательнее, рассматривая Антона, -- но я  опять оклемался, и уже давно
вошел в норму. Ведь любовь -- это болезнь. Так что я уже выздоровел.
     -- Красивая любовь?
     -- Разве она может быть некрасивой?
     --  Может. Хотя, и  несчастная  любовь может  быть  красивой.  Красивая
любовь -- это  когда  есть  надежда на  будущее.  Или когда  об  этом  легко
вспоминать, когда между ребер и под ними становится тепло.
     -- Ты стал философом. Женитьба тебе идет на пользу.
     --  Я  всегда был  таким.  А нормальная,  гармоничная  женитьба идет на
пользу абсолютно всем. Кстати, как тебе книга?
     -- ... Очень интересная.
     Какое-то время Антон в задумчивости смотрел на Игната, что-то взвешивая
про себя. Наконец он встал, подошел к шифоньеру  и достал  из него картонную
коробку из-под компьютера. Игнат поймал  себя на мысли, что коробка излучает
тепло, что она греет,  но не как  калорифер. Иначе. Она излучает внутреннее,
душевное тепло.  Антон достал из коробки тонкую мраморную плиту,  на которой
лежал  маленький  предмет,  накрытый куском  толстого брезента.  Брезент был
необычный  -- он сверкал мелкими яркими  блестками. Поставив мраморную плиту
на  журнальный  столик, Антон опять в упор уставился на Игната. Вдруг в  его
глазах засверкали искорки улыбки, и он сказал:
     -- Поставь чашку.
     Игнат спокойно поставил чашку на поднос.
     -- Прикрой  глаза,  -- с этими словами  Антон убрал  с  мраморной плиты
брезент.
     Сноп яркого огня резанул по глазам, Игнат чуть было не закричал, закрыв
лицо, словно  от налетевшего урагана. Комната наполнилась ярким бело-голубым
светом, который затмил роскошно сиявшие до этого  электрические лампы. Лампы
просто  перестали существовать.  Щурясь,  как  от  сварки, Игнат  глянул  на
Антона, и  обомлел. Перед ним сидел полностью прозрачный  друг,  наполненный
внутренними органами, скелетом  и мышцами. У Антона учащенно  билось сердце,
выпитый кофе  спокойно и деловито  впитывался  в  кровь, проходя  весь  путь
усвоения по физиологическим законам.
     -- Два часа  назад  ты  кушал картофельное пюре  с двумя котлетами,  --
сквозь мучительную гримасу от яркого света с трудом произнес Игнат.
     -- А ты час назад съел четыре яблока и два банана. Это все, что ты съел
за день, не считая трех бокалов чая утром, без бутербродов. Так что я  пойду
разогрею тебе именно это пюре с котлетами.
     -- Спасибо, я не хочу.
     --  Не ври,  -- при этих словах  Антон  накрыл то,  что лежало на куске
мрамора.
     В комнате  сразу стало темно,  словно яркие  лампы  люстры и  остальных
светильников совсем и не светили.
     --  Пошли  на  кухню,  вегетарианец.  Что-то  Светки  долго нет.  И  не
позвонила, что задерживается.
     Словно почувствовав  это,  со скрежетом  открывающегося  замка в дверях
появилась Света.
     -- О! Какие люди! Какими судьбами в наш скромный тихий дом Вас занесло,
сударь?!
     --  Исключительно  думами о Вас и  вашем благополучии, моя  ненаглядная
сударыня! -- склонив голову, смиренно отреагировал Игнат в ответ.
     Она стремительно подскочила к Игнату, и  чмокнула  его  в щеку, оставив
жирный след помады. Игнат что-то пошутил себе под нос, слегка опешив. Антон,
наблюдавший  за  этим "развратом"  из дверного  проема кухни, удовлетворенно
сказал:
     -- Я несколько дней  объяснял Светлане  твою  теорию всеобщей  любви  и
локальной ненависти. Хотел ее подготовить к мысли, что у меня может вдруг ни
с  того ни с  сего появиться  любовница.  А она, похоже, уже применила  твою
теорию на мне.
     Игнат  попытался незаметно разглядеть Светку. Она улыбалась, шутила,  и
была  сама  собой. Но это была маска.  Что-то  случилось. Почувствовал  это,
естественно, и Антон. Он старался  быть предельно внимательным. Если  Светка
не говорит о своих  проблемах, то никто ее  не заставит это сделать. Поэтому
Антон старался угадать причины происшедшего. Разговор за ужином не клеился.
     Игнат, незаметно  для себя, переключился на кусочек солнца на мраморной
плите. Сравнивая, что писал Николай Рерих об аналогичных вещах, Игнат понял,
что  разница заключается  во  всем.  И  нет  ни  одного  случая, который  он
где-нибудь читал о таком феномене.  Он машинально механически съел все,  что
ему  положили.  Он  не заметил,  как  между  собой переглядывались  Света  с
Антоном, как они перешептывались о своих проблемах.
     Антон, шепчась со своей женой, краем глаза поглядывал на Игната,  видя,
что тот  полностью ушел в себя. "Значит, задумался, -- понял  он,  смотря на
отрешенный взгляд Игната,  -- может он что-нибудь поймет". Игната не было за
столом. Нет, тело его сидело спокойно и ровно, периодически двигались руки и
челюсти,  но сам он витал где-то в облаках. Наконец, скребанув несколько раз
вилкой по  пустой тарелке, он механически выпил чашку чая, а после произнес:
"Спасибо, что накормили. Все  было  очень вкусно".  Взгляд стал осмысленный.
Игнат пошел одеваться. Антон тихо пошептался со Светкой, и произнес:
     --  Я провожу тебя,  прогуляюсь.  За весь день  ни разу не  выходил  на
свежий воздух.
     Но прежде,  чем  выйти  из  квартиры, он молча взял Игната за  рукав  и
потащил  в  комнату,  в  которой  они  недавно  пили  кофе.  Игнат  послушно
передвигал  ноги, поняв, что  за  эти действиями  стоит что-то определенное.
Оказавшись  вдвоем в  комнате,  Антон  достал  из коробки  мраморную  плиту,
накрытую брезентом, и, не  снимая тряпки, положил на нее  руку. Игнат ахнул.
Глаза Антона  засветились  таким  же светом.  Было понятно,  что он  смотрит
сквозь Игната,  сквозь стены, сквозь  толщу планеты.  Антон спокойно оглядел
друга,  подошел  к  нему  и   вытащил   из-под  воротника  пылинку  в   виде
металлической проволоки с маленьким шариком на конце. Убрав руку с брезента,
он достал химическую колбу, плотно закрытую притертой пробкой. Открыв колбу,
Антон  бросил в нее шарик с проволокой. Резко запахло кислотой. Не дожидаясь
полного растворения пылинки, он убрал колбу. Спрятал Камень с мрамором.
     -- А вот теперь пошли, погуляем. К тому времени, когда мертвяки поймут,
что  нужно включать резервную прослушку,  мы успеем  спокойно поговорить. На
тебе был однодневный жучок. Радиус действия -- около тридцати метров. Машина
с  приемником стоит  под окнами.  Заходя  ко  мне,  ты  прошел  мимо старого
"Москвича", в котором сидело  два мужика, с виду напоминающих дворников. Это
и  есть  мертвяки. Слежка, подслушивание и  подглядывание. Неважно, из какой
они структуры конкретно, поскольку они везде одинаковые.
     -- Ну, братец, ты -- как Всевидящий, -- выдохнул из себя Игнат.
     --  В  том-то все и дело, что я не понимаю, почему именно ко мне попала
эта штуковина? И для  чего? От нас зависит,  что  ли, судьба планеты? Может,
кто-то  решил  сделать  нам  шикарную  карьеру  разведчика  или  сыщика?  --
взволнованно говорил Антон, спускаясь по лестнице подъезда. В лифте ехать им
не захотелось.
     Игнат  молча шел, переваривая все увиденное и услышанное в голове.  Тут
было, над чем подумать.  Антон был по-своему прав. Удивила та оперативность,
с   которой  мертвяки  шли   по  следу.  Но   еще  больше  обескуражила   та
беспомощность, которую  они  показывали. Это при  их-то всесилии, наглости и
беспредельных возможностях. Технических и юридических. Впрочем, слежку можно
объяснить простым и тупым любопытством. Или работой для галочки, как часто у
них это бывает. Ведь это старый известный прием -- что бы успешно бороться с
преступниками, нужно их создать самим.  Достаточно только на бумаге. И потом
с ними успешно бороться. Поэтому они активно создаются самими силовиками. Но
можно  еще предположить,  что  тот,  Кто дал Это Антону, все  предусмотрел и
защитил его и Это от чужих и грязных посягательств мертвяков.
     --  Да, братец, задал ты задачку. Одни  вопросы. Насколько я понимаю, у
тебя самого ни  каких  предположений нет. И ни каких идей. Действительно, не
понятно, что делать  с  этим.  И, кроме  того, страшно, если  Он  попадет  в
грязные руки. Мертвяки  быстро найдут ему "применение". Что ты собираешься с
Ним делать?
     -- Вообще-то,  если б  ты захотел,  я  бы  отдал Его  тебе. Пойми  меня
правильно. У меня жена. Любимая жена. Добрая. Я мечтал о такой. Она красива,
сексуальна. Да что тебе говорить, ты сам все видишь. У нас медовый месяц.
     -- Хи,... Помню, как мы у тебя гуляли на свадьбе. Никогда не думал, что
Андрей  сможет залезть  на крышу  и  повесить  на антенну  туфель невесты. А
Оксана меня держала, как свидетеля.
     -- Да уж,  повеселились.  Дали вы тогда с Оксаной нам жару. Она держала
тебя   в   объятиях,   жарко  целуя  все  время,  пока   Андрюха   занимался
верхолазаньем. Нас потом застыдили, что не умеем целоваться.
     -- Она же, прежде, чем целовать,  на ухо мне сказала, чтобы я сильно не
возбуждался, и что  с Андреем они обо всем  договорились. А не  возбуждаться
было очень сложно. Страстная женщина... Вы даже какие-то одинаковые, что ли.
     -- Не понял, с кем?
     -- С Андреем. Жены у  Вас прекрасные. Стройные, красивые, свободные,  и
умеющие любить. Какой-то идеал.
     --  Не скажи. Характеры у них разные. А счастливые  все  одинаковы, это
точно... Кто-то это уже говорил.  И такие жены должны быть у всех нормальных
мужиков. И у нормальных женщин должны быть нормальные мужики.
     Антон на мгновение замолчал,  в задумчивости разглядывая асфальт. Через
несколько шагов он, словно осторожно, продолжил разговор:
     --  Проще говоря, мне сейчас не до  него. Хочется просто любви. Хочется
забыться от всех этих проблем. Хочется хоть недолго пожить друг для друга. А
Это  требует  время,   требует  сил.   В  конце   концов,  --  это   большая
ответственность. И только тебе я могу доверить Это.  Или Андрею. Но Андрей в
таком же положении,  как и я: у  него прекрасная и любящая жена. Вряд ли ему
понравится Это. А у тебя нет жены. Ты найдешь время и силы на эту штуковину.
     -- И тогда я точно  не найду себе жену.  Все силы  и все время уйдет на
этот кристалл, -- пошутил Игнат.
     -- Вот  с  помощью  Его  и  найдешь,  --  то ли  серьезно, то ли  шутя,
промолвил Антон.
     -- Нет.  Я хочу обычной земной любви,  и  таких  же способов достижения
этой цели. Прекраснее этого нет на планете. Счастье нужно найти самому. Ради
этого и живем на планете. Кстати, я недавно пришел к  выводу, что  идеальное
счастье  возможно  только тогда,  когда будут  счастливы  все люди  на  всей
планете. Но это сложно объяснить до логического конца, это  сложно разложить
по полочкам. Эти выводы я получил на уровне интуиции.
     -- Ты хочешь сказать, что наше счастье со Светланой нереально?
     --  Нет,  просто  чужая зависть часто становится  тем незаметным камнем
преткновения,  из-за которых в минуты  перелома рушатся  семьи. Вместо того,
что  бы  сохранять росток, якобы друзья и якобы  подруги  помогают разрушить
чужую семью.  Очень часто из-за зависти. Но это  при условии, что  надломлен
внутренний стержень. Другими словами, семья в наших условиях -- очень нежное
незащищенное растение, и чтобы его сохранить, нужно порой столько сил, что и
сам не  рад бываешь своему приобретению. А хрупкое оно такое потому,  что не
создано  на  планете  нормальных  условий  для  прорастания цветка по  имени
Счастье.  Те, кто  не  умеет  любить, не дают  это  делать  другим. А насчет
Этого...  Очень интересно... Нужно подумать. В ближайшее  время я появлюсь у
тебя, или позвоню. Тут есть, над чем голову поломать. Все, пока.
     -- Пока.
     Антон остановился, взглядом провожая уходящего в темноту Игната. Потом,
медленно развернувшись,  с легким  ускорением набирая  шаг, побежал к  своей
любимой. У нее были проблемы.


     На следующий день Игнат не  находил себе места. Он  вышел прогуляться в
парк. Мысли крутились только вокруг этого Камня. Игнат вспомнил, где и когда
он  все-таки  слышал  об  этом  чуде.  Этот Камень  уже  появлялся в истории
планеты.  Но  это  было очень давно,  несколько тысячелетий  назад.  Поэтому
многое неизвестно о нем, и вообще непонятно...
     Вывод  был  один  --  Александр.   Игнат   вызвал  его   на  связь   по
телепатическому каналу. Тот ответил, что можно прийти поздно вечером, но что
бы не было слежки мертвяков. "Вот те раз, --  подумал озадаченный Игнат,  --
Они сегодня просто с ума сошли, разве что в трусы не лезут. Ладно, потанцуем
с вами, стервы государства".
     Напившись  чая, он надел старые поношенные ботинки, оделся, как турист,
и  вышел  навстречу  новым  приключениям.  Прямо от подъезда  пошла  слежка.
Профессиональная.  Как  только Игнат  показывал свое раздражение  по  поводу
пеших "загримированных  попрошаек",  пеший  хвост прекращался,  и  начинался
автомобильный. Тогда Игнат  подходил  к  известным  притонам  наркоманов,  и
заводил  какой-нибудь  пустой разговор с гостями и  хозяевами здешних  мест.
Пешая  слежка  возобновлялась, подходя вплотную.  Игнат  опять  выражал свое
недовольство, пешая слежка  опять прекращалась, переходя в автомобильную....
И так девять кругов за день. Профессиональные сыщики не замечали наркоманов,
хотя  те буквально  у них  на глазах торговали кокаином, "винтом", травкой и
"колесами".  Но,  тем  не  менее, Игнату удалось  незаметно столкнуть  лбами
слежку  и наркоманов. Хотя и те, и  другие в этом не были заинтересованы. Во
время завязавшейся  драки, когда разъяренные менты из "семерки" и чекисты из
тройки не смогли больше  всего этого терпеть, Игнат улизнул через дворы. "Ну
и чудненько, вот и вы сегодня не даром хлеб жрали. С девятого раза  все-таки
заметили тех, кого должны  чувствовать своим нутром  за километр. Боже  мой,
уже даже  первоклассник  знает, что преступность становится  большой  тогда,
когда с ней не борются. А когда  вам бороться,  если  вы  весь день  за мной
бегали,  хреновы следоки и хреновы разведчики?" -- с этими мыслями он вбежал
в надвигающуюся темноту вечернего парка, как зверь, уходя в его трущобы...
     Какое-то время Игнат стоял в полной темноте, стараясь перевести дыхание
и  успокоить  сердце. Но сердце,  не желая  слушаться  хозяина, готово  было
выпрыгнуть наружу. Игнат пытался предугадать следующий шаг мертвяков.
     "От слежки я ушел. Они меня  потеряли, и  надолго. Но, как  только  они
окончательно  поймут, что  сбились со  следа, то могут вызвать  кинологов  с
собаками.  Тогда нужно еще дополнительно заметать следы,  что бы не привести
мертвяков к Александру".
     Стоя в полной темноте под прикрытием кустов  сирени и черемухи  на краю
оврага,  Игнат  думал, что делать дальше.  Как крути  не крути, а для полной
безопасности предстояло сделать  еще круг часов на пять, сплошной беготни по
ночному городу, что бы быть наверняка уверенным, что мертвяки с собаками его
потеряют. Он тоскливо глянул на  бледно-желтую луну,  и, чуть было не завыл.
Бегать по подворотням ночью ему совсем не  хотелось. Ноги и без того гудели.
Голова кружилась  от недоедания, сильно хотелось пить.  Сердце  отказывалось
гонять по  артериям  и венам  густую, обезвоженную и лишенную жизненных  сил
кровь.  "Интересно, а что  бы я  делал,  если бы у  меня  был это магический
камень?",  --   неожиданно  подумал  Игнат.  Эта  мысль  его  озадачила.  От
неожиданности он  замер,  как  статуя, забыв о своем  дыхании  и  измученном
сердце. Стало слышно, как на другом краю оврага поют соловьи.  Где-то далеко
заливалась сплошным лаем глупая дворняжка. Примерно в километре по трассе на
полном газу шел КамАЗ. Ветра не было. Точнее, не было слышно шелеста листвы.
И вдруг в нескольких шагах от Игната что-то зашевелилось. Он сжался в комок,
как боевая пружина,  готовый ко всему. Все внимание  ушло под  куст, где был
источник шума. Шум прекратился. Игнат медленно пошел вперед, решив для себя,
что пора учить тварей не только психологически, но и физически...
     Когда он подошел вплотную, под кустом жалобно заскулили:
     --  Браток, родненький,  не трогай  нас, не бей.  Мы ничего  плохого не
делаем, и никому ничего не скажем.
     -- Вы кто?
     -- Бомжи,  -- раздался скрипучий мужской голос, -- я тут сплю со  своей
бабой.
     Словно в подтверждение, раздалось женское смачное чихание.
     -- Ты, подруга, похоже, простыла на земле, -- задумчиво сказал Игнат.
     --  Нет,  мы табачок  нюхаем. На травку денег нет.  Обычный нюхательный
табак. Не арестовывай нас.
     -- Ну-ка дайте мне  его, -- строго произнес Игнат, не веря своим  ушам.
Дрожащие руки протянули начатую пачку.
     Игнат стоял в задумчивости несколько секунд, потом весело рассмеялся.
     -- Ребята, продайте мне его.
     -- Да ладно, бери так.
     -- Спасибо. Мои дорогие, Вы -- мое спасение. Меня Вы не видели, и я Вас
тоже. Будьте счастливы.
     Он вышел  на дорогу, и обсыпал себя табаком.  Через  пять  минут ходьбы
сделал тоже самое. Эту операцию  Игнат повторял в течение получаса, медленно
подходя  к дому Александра.  Ни  одна собака  теперь  не  возьмет его  след.
Наконец он оказался перед дверьми Александра.


     Дверь молча открылась и тихий голос из темноты сказал:
     -- Заходи.
     Игнат  молча  переступил  порог,  и  нос  к  носу  столкнулся  с  Анной
Воронцовой, восходящей звездой  эстрады. Она мелькала по  телевизору  каждый
день в клипах со своими яркими хитами.
     -- Знакомьтесь, это -- Игнат, а это -- Анна.
     Анна, как средневековая дама, сделала легкий реверанс. Игнат, словно  в
шоке, строго и лаконично кивнул в ответ головой.
     "Что-то  слишком  часто в последние дни мелькают средневековые мотивы",
-- мелькнуло у Воробьева в голове.
     Попрощавшись,  Анна взялась за ручку двери. Но  Александр ее остановил,
сказав при этом:
     -- Анна, давай договоримся,  что Игната  ты не видела.  Вам  желательно
познакомиться  где-нибудь  на  виду  у независимых свидетелей, чтобы мое имя
никак не упоминалось. Игнат тебе поможет в решении той проблемы,  о  которой
мы только что говорили. Удачи тебе, и всего хорошего.
     -- Спасибо. До свидания.
     Дверь  захлопнулась.  Александр  молча  показал  на дверь,  за  которой
начиналась комната,  заполненная полумраком с горящими свечами. Хозяин сел в
старое деревянное  кресло, а Игнат сел  на  краешек  дивана. И только теперь
хозяин позволил себе улыбнуться.
     --  Говори  Игнат. Извини,  что заставил тебя  побегать,  но  иначе  не
получается.  Подробно расскажи  все то, что  ты мне  говорил по биотелефону.
Информация  эта  очень интересна,  поскольку мне этот  камень  очень  хорошо
знаком. Несколько раз я держал этот камень в руках, видел его в  недоступных
местах, жил по  месяцам  в  храмах,  воздвигнутых в Его  честь.  Но  это  не
помогло. Загадок становилось еще  больше. Он --  словно  беременный призрак,
рождающий загадки каждый раз при встрече.
     Игнат рассказал все по порядку. Все, что происходило у Антона дома.
     ...-- Александр, где же ты его видел?
     Александр провалился в невидимую трясину  времени, оставив в этом  мире
только телесную оболочку.  Игнат молча  пил кофе,  смакуя  приятный  напиток
мелкими глотками. Через несколько минут Александр ответил:
     -- Первый раз в Египте. Это был камень громадных  размеров, и Он  стоял
на  вершине  Священного  Храма,  который  люди   этой  цивилизации  называют
пирамидой  Хеопса. Именно  с  помощью  этого камня были  построены  все  три
главных  храма...,  то есть,  пирамиды. Строитель подходил  утром к Камню  в
сопровождении жрецов, специально подготовленный, прикасался к камню и  читал
молитву. После этого  в течение всего дня до заката солнца он голыми  руками
способен был тесать камень, и один поднимал и подгонял точно по месту каждый
камень,  словно  обычный кирпич. Я  однажды  захотел  сам  попробовать.  Мне
запретили жрецы. Я был маленький еще, и поэтому поднял рев и устроил скандал
на  всю северную  Африку.  На  следующий день налетела буря и разметала весь
лагерь строителей. Жрецы перепугались до  неприличного состояния.  Отец мой,
Великий фараон, приказал жрецам провести  со мной обряд посвящения. Со  мной
провели  весь ритуал. Я поднимал эту  глыбу  с большим трудом, ведь мне было
всего пять лет, если считать по современному  летоисчислению. Тогда  год был
другим, и длился всего  двести шестьдесят дней. Не каждый пятилетний ребенок
сможет поднять кирпич.  За день я  обтесал  и поставил в стену  три каменных
блока.  Устал,  но был доволен. Конечно, я не смог подогнать свои блоки так,
как  это  делали мастера.  До сих  пор на северо-восточной стороне в среднем
ярусе видны  мои щели.  Если будешь в Египте, сможешь их  увидеть...  К тому
времени жрецы деградировали  все сильнее и сильнее, поэтому много скрывали и
от фараона, и от наследника. Но именно отец дал мне все основные знания...
     Второй раз я видел  Его в  моей Македонии,  через  полторы  тысячи лет.
Насколько  я  теперь  понимаю,   Высшие  силы  ставили  передо  мной  задачу
остановить  распространение  черных сатанинских субстанций.  Но я  этого  не
понимал. Я  думал только  о  победах, славе  и могуществе. Потом  уже, через
несколько лет,  покорив страны и империи,  пройдя не одну тысячу километров,
похоронив половину  близких друзей  и обретя  врагов  из  второй половины, я
решил  создать Империю Разума. Именно мои  походы  защитили переднюю Азию от
нашествия  степных  дикарей, дав возможность  вырасти  и  подняться  Римской
Империи через пятьдесят лет, которая, в свою очередь, породила Христа.
     Третий раз я видел его у Батыя, в  Сарае  золотой Орды. Тогда я испытал
шок.  Я не  мог понять, почему этот Камень мог попасть  в  руки  тех, кого я
рубил на части  полторы тысячи лет тому назад.  Но у Высших Сил свои  планы.
Батый меня боялся больше лютой смерти. Я не стал проходить обряд очищения, и
был  единственным  среди таких,  кто отказался. Других  просто  к  Батыю  не
подпускали, и за неподчинение убивали. Но я был сыном  Великой Руси, Великим
Князем  Александром  Невским,  и  такого  унижения не  мог  себе  позволить.
Удивительно другое --  через  несколько месяцев Камень у  Батыя исчез, также
неожиданно, как и появился...
     -- Александр, извини, что я тебя перебиваю... А почему ты сейчас здесь,
в Новосибирске?
     -- Долгий ответ.  Скажу только одно. Батый каким-то способом догадался,
что за  мной  стоят Мощные  силы  Вселенной, и приказал меня отвезти  в храм
Бон-По, которому он поклонялся, что бы мы стали духовными братьями. Иначе он
пообещал повести  свои  полчища на север, в Новгородские земли. Я не смог бы
отбиться с помощью своих дружин. И южане из Киева не  успели бы подойти. Тем
более, что  юг Руси оставался бы  тогда без защиты. Поэтому  я согласился. Я
прекрасно понимал, что моя вера и Бон-По  схожи так  же, как Оперный Театр и
бетономешалка, но ничего другого не оставалось. На  обратном  пути я  понял,
что умираю. При переправе через Обь я смотрел на бескрайние просторы Великой
реки. Она мне  напомнила Нил... Евфрат... Мне было понятно, что с Россией  я
связан навечно, но память есть память... Если она есть, то ее уже не сотрешь
ничем...  Я  захотел  жить  именно  здесь.  И  только  через  восемьсот  лет
исполнилось  мое  желание.  А  когда  я был Императором Российской  Империи,
камень  не  попадался  ни  разу,  даже   не  упоминался.  Значит,  не   было
необходимости...  И вот опять  Он появился...  А тогда,  будучи  Александром
Первым,  я  только  кое-как  осознанно  узнал  о  Египте,  и   то  благодаря
африканским походам Наполеона...
     Александр замолчал,  в задумчивости потягивая кофе. Поле его души вошло
в такое энергетическое состояние, что Игнат, сидевший рядом, стал свидетелем
невероятных картин.
     Стены провалились  в бесконечность,  образовав  голографический кинозал
объемного изображения. Из появившейся маленькой  точки начало расти облачко,
неумолимо превращаясь  в  темно-серое  облако  пыли.  Это  облако  создавали
несколько  тысяч боевых коней с  всадниками войска  Александра Македонского,
скакавшие по  бескрайним  просторам персидских  степей... Вавилон... Горящий
храм персидских богов,  который подожгла Таис  Афинская за  то, что персы не
преклонялись   Женскому  началу...   Вдруг  изниоткуда   всплыла  наполовину
построенная пирамида,  и  по пустыни ползут каменные  глыбы.  Приглядевшись,
Игнат увидел  под ними  людей,  которые несли их на своих  горбушках, словно
мешки  с пухом. Кто-то нес на голове, словно  кувшин  с водой. Люди при этом
оживленно переговаривались, смеялись  и шутили  между  собой... В  следующий
момент  все покрылось  бело-молочной пеленой. Сумерки.  Предутренний  туман.
Небольшой  отряд ратников крадется к  берегу реки. Нева. Первый бой,  боевое
крещение Великого Князя Александра, в последствии Невского. Совсем еще юный,
он  волнуется,  как  в  первый  раз...  Смена  кадра, опять  Египет.  Второе
тысячелетие до нашей эры. Царское ложе, громадных размеров кровать. Знакомое
до  боли  лицо...  Женское,  очень  красивое.  Поет,...  поет  древнерусские
песни... "Где же я видел это лицо?", -- мелькнуло у Игната в голове.
     -- Это  одна и  та же женщина, моя любовь,  Таис Афинская...  тогда она
была Нефертити...  Ох,  и наделала  тогда  шума. Устроила  революцию  духа и
разума. Отменила культ Луны, привила культ Солнца. Жрецы Египта ее ненавидят
до сих пор.  Зато народ  помнит, несмотря на все запреты... Она была дочерью
царя капрасов, что означает "дети Юпитера".
     -- Кто такие дети Юпитера?
     --  Славяне. Арийцы.  Вообще,  Русь,  Рус-Рос произошли от  слова Рысь.
Древние славяне так  называли Гепарда, своего праотца. Поэтому  на Руси рысь
зовут рысью, но  и  конь бежит рысью,  и  самый быстрый заяц --  тоже рысак.
Отсюда  и  название народа --  капрас --  дети  Рыси. Древние арийцы гепарда
называли  рысью. А  Гепард  --  Джепарт  --  Джупатер  --  Юпитер.  То  есть
праотец... Мы совсем  забыли свою историю. Кстати, об этом  говорит писатель
Владимир Щербаков.
     Стены  заняли  прежнее  положение.  Свечи   догорели.   Какое-то  время
Александр сидел молча, о чем-то думая. Наконец он произнес:
     -- Да, действительно,  Камень тебе нужно забрать. Пусть будет у тебя. И
последнее. Анна попросила  помочь найти людей, которые скажут  ей ее прошлую
жизнь. Я объяснил, что таких людей нет, а те,  кто  делает это за  деньги --
просто мошенники и воры. Но она -- девушка упрямая, поэтому все равно найдет
кого-нибудь. Будет лучше, если это сделаешь ты, а я тебе помогу. Похоже, она
имеет право  знать.  В  таком  случае  лучше  пусть знает правду, чем лживую
отсебятину продажных экстрасенсов.
     -- Пожалуй, сам справлюсь.
     -- Как знаешь.
     -- Ладно, Александр, я пошел. Скоро утро, труднее будет выйти из твоего
района.
     -- С Богом.


     Игнат шел  по  вечернему  городу, обходя шумные компании. Он гулял  уже
больше часа, собираясь  через квартал повернуть в сторону дома. Но вдруг его
привлек  женский силуэт, мелькавший впереди  и  скрывшийся за  дверьми кафе.
Игнат  автоматически зашел в кафе. Силуэта не было. Он исчез. Покрутившись в
нерешительности, Игнат  собрался к  выходу. Но его  кто-то окликнул. Это был
Стас, член поэтического клуба, куда Воробьев иногда заходил.
     -- Пошли  к нам  за столик, я тебя познакомлю  со своими друзьями, -- с
этими  словами  Стас  схватил Игната  за  руку и насильно  поволок  к шумной
компании,  сидевшей в  углу. На середине пути Игнат перестал сопротивляться,
поскольку среди сидящих за столиком увидел Анну Воронцову.
     --  Ребята,  это  --  мой друг, коллега по перу Игнат  Воробьев.  А это
Андрей, Сергей,  Тимофей, Роман,  Игорь, Ирина,  Анна, Наташа, Лена.  Ты  не
запутался, все запомнил?
     Ответ Игната потонул в грохоте смеха. Компания весело смеялась, шутила,
иногда  пела,   и  танцевала  под   звуки  хриплых   колонок,   висевших  на
противоположной стене. Через какое-то время Игнат пригласил Анну на танец.
     -- Привет, -- непринужденно сказал Игнат.
     -- Как  здорово все получилась. Что же ты сразу  не сказал,  что знаешь
Стаса. Можно было  ускорить знакомство. Я бы  позвонила и пригласила бы тебя
раньше.
     -- Всему свое время. Иначе не получилось бы так естественно. И откуда я
мог знать, что ты тоже знаешь Стаса?
     -- Игнат, мне Алек...
     --  Забудь  это имя. Он  не существует. Его нет. Он  --  выдумка,  плод
нашего больного воображения.
     -- Хорошо... В общем, мне сказали, что ты можешь мне помочь вскрыть мою
генетическую память. Говорят, у тебя уже есть опыт в этом деле.
     -- Опыт есть. Но тебе  так же  правильно говорили, что такие вещи нужно
делать очень осторожно, а лучше вообще не делать. Такие эксперименты нужны в
очень редких случаях.
     --  Я очень  хочу это знать. Мне это необходимо для  следующего  шага в
моей жизни.
     -- Хорошо.  Но только не  здесь. Тут очень шумно. Нужно спокойное тихое
место. Пойдем отсюда. Девчонкам намекни, что я тебя снял.
     Анна и  Игнат вышли  на улицу  и пошли  в сумерках  города.  Вскоре  им
попалось летнее кафе на  краю  парка. Взяв  по  кружке пива, парочка села за
одинокий столик,  стоявший с  краю площадки  кафе. Игнат пронзительно в упор
смотрел  на  Анну.  Ее  лицо  выражало  полную отстраненность, физическую  и
психологическую, словно она сидела в гинекологическом кресле. "Очень хорошо,
умница. Видно, что долго готовилась к этой процедуре. Даже волнения нет.  И,
видимо, доверяет.  Или вообще  не  представляет, что это  такое", -- подумал
Игнат.  После  этого  он  потерял  контроль  над  своими  мыслями,  медленно
проваливаясь в  толщу  времен. Не отрываясь от Анны, он медленно и осторожно
вошел в ее оболочку, медленно и незаметно залез в душу...
     Два    человека   перестали    существовать.    За   столиком    сидела
межпространственная совокупность двух противоположных тел единой энергетики.
Единая   энергоинформационная   система,   словно  космический  корабль,   с
невидимыми  клубами  пыли, дыма и  огня медленно  взяла  старт. "Главное  --
удачно приземлиться потом", -- мелькнуло у Игната в голове.
     -- Анна,  я сейчас буду задавать тебе вопросы, а  ты отвечай не  думая,
сразу. Если будет пауза, значит вопрос пройден, и ответ не нужен.
     После этого  он стал  задавать  вопросы. Один  за одним, специально  их
путая, анализируя два ответа -- вербальный, и не вербальный. После этого шел
новый вопрос, перекрестный,  или уточняющий, иногда -- случайный. Когда Анна
начинала  чувствовать,  куда  клонит Игнат,  он задавал  ей тупые  и  пустые
вопросы, которые  ее ставили в тупик. Сознание мешало пробить  толщу времен.
Так продолжалось долго. Вопросы шли  один за одним. Наконец Игнат, уставший,
словно не спал ночь, внимательно, минут пять, изучал состояние Анны. Посадка
прошла успешно.
     -- Анна, как самочувствие?
     -- Превосходное. Что, оно  должно быть другим? Я плохо работала,  плохо
себя вела?
     -- Нет, наоборот, все хорошо, -- Игнат чуть было не рассмеялся.
     Взяв  еще по кружке пива, он на какое-то время замер, подбирая слова...
Через несколько минут он начал говорить.


     -- Это было более четырехсот лет тому назад.  В одной из западных стран
жила  бедная,  но знатная семья Уотербергов.  За  прошедшие века  эти  земли
переходили  из рук в руки: это были земли и Германии, и Австрии, и Швеции, и
Франции, поэтому трудно сказать, в какой стране  они жили. В семье была одна
дочь --  остальные дети  умерли  от  неизвестной  эпидемии, прокатившейся по
Европе несколько лет до  этого. Единственная  дочь подрастала. Если  учесть,
что средняя жизнь  человека длилась  примерно  сорок лет, что можно сказать,
что девушка была в полном  расцвете сил, поскольку ей тогда было семнадцать.
Дальнейшие события  развивались  обыденно: знакомство на  рыцарском турнире,
куда семья Уотербергов  была  приглашена,  со старым, но  богатым  и знатным
рыцарем.  Потом свадьба, семейная жизнь, новые знакомства, торжества, балы и
пиры. Девушка, кстати,  звали  ее Антунаэтта,  привыкшая к спокойной жизни в
глубинке  дремучих  лесов,  быстро  смогла  вжиться  в  новую  роль.  Первые
несколько  лет  она  буквально  летала  на крыльях. Но  природа  тихонько  и
незаметно  берет свое.  Гуляя  по  замку,  Антунаэтта  любила  рассматривать
картины,  которые  висели во всех залах  замка.  Каждый  вечер, со  свечой в
руках,  она бродила, рассматривая рыцарей,  герцогов, светских дам, флейлин,
дядей  и тетей своего мужа. Антунаэтта знала  все их имена наизусть,  где  и
когда запечатлела кисть живописца своих новых родственников. Но больше всего
ей нравился портрет арбалетчика, молодого паренька, который удостоился чести
быть  запечатленным  за  то, что спас жизнь старому  графу  в  каком-то бою.
"Спасибо тебе, Рафаэль, благодаря тебе у  меня есть муж, но я его не люблю",
--  часто  она шептала около маленького портрета, представляя в мечтах,  как
она нежно целует его, слегка прижимаясь к его молодому телу.
     Так   проходили   все   дни.    Старый   граф,   по   имени...   трудно
воспроизвести,... граф Д"Кольен.  Имя,...  что-то вроде Жак, или  Жан.  Этот
старый  граф,  заметив, что молодая жена скучает, стал  искать новые способы
развлечения  и занятий. Объяснение простое --  Антунаэтта была его лебединой
песней,  последней  любовью. И  он  нашел  выход. Он, после долгих раздумий,
решил возобновить свои связи в высших слоях аристократии, и  дороги  привели
его  в Париж.  Париж  Антунаэтту  поразил  с  первого  взгляда. Она навсегда
запомнила луга Елисейских полей, Дворцы Лувра,  море огней ночного дворца во
время бала.  Париж  тоже  сразу  заметил  Антунаэтту... Ее  трудно  было  не
заметить --  она по праву  стала первой  красавицей Парижа. Через два месяца
граф Жан Д"Кольен  погибает  в  дуэли,  защищая честь  любимой жены. Молодая
вдова   становится   популярной   настолько,   что  ей   начинает   серьезно
интересоваться  сам  король.  Но,  прежде, чем  они  стали встречаться,  это
заметила королева. Через несколько дней королева встретилась с кардиналом. А
на следующий  день Антунаэтта  была арестована  по подозрению в колдовстве и
связи с  дьяволом. Пытали ее  без пристрастия...  У палачей  не  хватило сил
применять  деревянные сапоги, перемалывая кости ее ступней в мелкое крошево,
жечь  раскаленными  щипцами  ее  божественное  тело,  ломать  на  блоках  ее
хрустальные руки. Но приговор суда был неумолим -- казнь на костре... Теперь
одна деталь, которая  засела  у тебя  в голове,  в душе, Анна,  прочно, я бы
сказал, на века  -- письмо-шалаш-голубиная почта.  Это  ключевой эпизод.  Он
связан с маленькой картиной в замке..., связан психологически.  Дело  в том,
что Антунаэтта в первые дни приезда  в  Париж  увидела  молодого  мушкетера,
отчаянного и красивого, приехавшего покорять Париж.  Он очень сильно походил
на Рафаэля, и Анна, мечтающая о поцелуях с  Рафаэлем, сразу полюбила герцога
Розенталя. Это была  красивая платоническая любовь,  которая  воспевается во
все времена всеми поэтами и певцами. Герцог Розенталь  был  на суде, надеясь
на оправдание Антунаэтты. Но суд четко выполнял приказ кардинала, полученный
от королевы. Ночью, ожидая казни, она увидела герцога Розенталя, который всю
ночь,  вися на канате, пилил решетку. До  прихода  стражи он успел,  он смог
разогнуть толстые прутки, спустить Антунаэтту к  подножью скалы,  на которой
стояла тюрьма...  Герцог Розенталь, урожденный испанец,  обещал  решить  все
дела в Париже и увезти Антунаэтту в родную Испанию, где в густых  прибрежных
лесах его имения их  никто  не найдет. Да, в  Испании тогда еще были  густые
леса. А пока, на время, он отвез ее к знакомому монаху-отшельнику, в  глухие
леса пригорода  Парижа...  Ночь..., лесная поляна,  залитая лунным светом...
маленький шалаш на краю... Жгучие  поцелуи,  обжигающие прикосновения,  буря
страсти и безумный полет в бесконечность....
     Чтобы  держать   связь  между  собой,  договорились  писать  письма   и
пересылать  их с  помощью  голубей.  Только  мыслями  о любимом,  Антунаэтта
научилась писать. Помогал монах-отшеньник, обучал грамоте, встречая голубей,
передавая ей записки, и привязывая ответы герцогу от Антунаэтты. Он, кстати,
сам скрывался от рук инквизиции, считая, что церковь  продалась дьяволу. Его
жизнь очень похожа на жизнь Святого Валентина. В  день влюбленных можешь его
поминать,  Анна, бокалом  красного вина...  Однажды прилетел голубь,  но  не
днем,  как обычно, а поздно  вечером,  еле живой. Любимый  писал, что это --
последнее  его письмо, пишет он его из той же камеры, где сидела Антунаэтта.
Его  поймали  и  обвинили  в связи с сатаной и пособничестве  ведьме. Завтра
казнь... Он прощался с Антунаэттой, и говорил, что королева охотится за ней.
Королеве нужна ее смерть  любой ценой. Он дал  адрес своего друга в Испании,
который должен  был  переправить ее к родителям  герцога.  Он  говорил,  что
родители  примут  ее,  как дочь.  Просил  все  рассказать  своим  предкам...
Антунаэтта добралась до указанного порта, но  друга не нашла. Друг  погиб на
корриде под копытами быка.  Антунаэтта специально сходила  на корриду, желая
выполнить   последнюю   просьбу  любимого...  Но  корриду  после  этого  она
возненавидела.  Коррида  напомнила  ей  допросы,  крики из  соседних  камер,
довольные засаленные  лица инквизиторов. Запах бычьей  крови напомнил  запах
горелого  человеческого  мяса, бычья кровь напомнила ведра  красной от крови
воды,  когда по утру мыли полы...  В  итоге  она  скиталась по  притонам, но
куртизанкой стать не  смогла. Она  стала уличной артисткой,  которая  пела и
танцевала песни  на  улице,  тем самым  зарабатывая себе на хлеб.  Пела  она
посредственно,  а  танцевала  очень  хорошо,  помня  балы  в  замке  мужа  и
удивительные ночные церемонии  в  Лувре при  дворце...  Через  несколько лет
герцог ушел в глубины  памяти, и ее душу  занял  красавец моряк, бесстрашный
морской лев. Все бы  хорошо,  Антунаэтта смогла  бы  ждать его годами, но ее
нашли ищейки инквизиции. Канцелярия дьявола  работала безотказно, недаром за
пять  столетий  было  сожжено  около  двадцати миллионов  людей.  Невозможно
представить,  сколько  сгорело дров  ради этого... Пришлось срочно  убегать.
Выход  был один  --  дикая и  неизвестная  Америка, куда  за Колумбом редкой
вереницей уходили корабли бедных и сумасшедших романтиков, а  вслед за  ними
--  отщепенцы  и  лентяи в лице кардиналов,  координаторов,  инквизиторов  и
прочих "руководителей". Со своим любимым они запрыгнули на первый попавшийся
трехмачтовый парусник. Почти в центре Атлантического океана начался страшный
шторм. Заметили  его  поздно.  Ее  муж вместе  с другими  бросился  спускать
паруса,  которые  гнули  мачты, опрокидывая  корабль. Антунаэтта не захотела
спускаться в  трюм из-за страха, поскольку корабль мог перевернуться. На  ее
глазах  любимого порывом ураганного  ветра выбросило за борт, и он исчез  из
поля зрения через  несколько  секунд за  высокими  валунами  громадных волн.
Жизнь потеряла смысл... Корабль разбило волной и он стал  быстро заполняться
водой.  Чахлые остатки  команды  успели срубить  мачту  у тонущего корабля и
привязать  себя  к  ней.  Антунаэтта  стояла  на  палубе,   мертвой  хваткой
вцепившись  в  поручень.  Корабль шел  ко  дну. С мачты  привязанные матросы
тянули к ней руки, бросали веревки. Антунаэтта смотрела в черное разъяренное
небо и молилась.  Сама того  не  замечая, она запела.  Голос  становился все
сильнее и звонче, заглушая рев урагана...
     Игнат сидел, смотря в одну точку.
     -- Те моряки не спаслись, через несколько дней все они умерли  от жажды
и  голода. А  ты,  благодаря  прошлым событиям, в  этой жизни стала певицей.
Удачи тебе, Анна. Быть может, в этой жизни ты все-таки доберешься до Америки
и покоришь ее...
     Помолчав немного, он добавил:
     -- Ты меня прости за сухой язык изложения. В какой-то степени  вскрытие
памяти  похоже на  паталого-анатомическое вскрытие. Нужно  все делать  очень
осторожно, и описывать только сухие факты прошедших времен в твоей жизни...



     Антон старался как можно тише греметь замком,  в надежде, что  Светлана
уже спит. Он тихо разделся, не включая свет,  и  как можно незаметнее юркнул
под  одеяло. Но  как только  он улегся  поудобнее, надеясь, что его  женушка
ничего не почувствовала, она молча развернулась и обняла его  со спины, тихо
вздохнув. Ничего не объясняя, она сразу стала говорить:
     --  Сегодня  после  работы встретила  свою старую  подругу,  с  которой
дружили еще в школе, и были не разлей вода. Как назло, я хотела прийти домой
пораньше,  потому  что  сильно соскучилась  по  тебе  за  день. Но  встретив
Татьяну,  я очень обрадовалась  ей. Мы зашли в кафе и взяли по чашечке кофе.
Она  предлагала выпить водки или  коньяку, но я  отказалась. Долго говорили,
каждый о себе. Когда я рассказала  о своем замужестве, о том, что счастлива,
то у нее глаза  засветились непонятным блеском. Таня сразу переключилась  на
деньги,  мол,  сколько  твой  муж  зарабатывает.  Потом  стала  говорить   о
ресторанах, красивых парнях, о международных  пляжах и  элитных встречах.  И
все  клонила к  тому, что настоящий муж должен зарабатывать большие  деньги,
иначе он --  не мужчина. Я  пыталась  объяснить ей, что  у  нее нет различия
между вором  и  мужчиной,  но Таня в ответ  твердила,  что такие рассуждения
выглядят  как  отговорка. В итоге она  мне  напрочь испортила  настроение...
Антон,  я  хочу  на  море... На  океанское  побережье...  Что б  такие  Тани
заткнулись...
     --  Она  тебе просто завидует... А  сама она любить не умеет,  но хочет
быть любимой. Спи, моя родная.
     -- Не могу уснуть, как не стараюсь...
     Светлана  нежно гладила  Антона по  груди,  обнимая  его со  спины... В
следующее мгновение Антон повернулся  к ней лицом,  нежно и крепко прижав  к
себе...
     Комментарии излишни.
     ...Света крепко уснула. Антон встал, и пошел на кухню. Ему не  спалось.
Игнат словно сглазил. Неужели так и  придется всю жизнь отбиваться от  чужой
зависти? Неужели обычное человеческое счастье на этой планете так призрачно?
Антон согрел чай и набухал  половину заварки в  свой бокал. Стоя около окна,
он смотрел на  огни спящего города. В голове  неслись  обрывки воспоминаний,
встречи и расставания, друзья и подруги, знакомые и те, кого хотелось обойти
стороной, чтобы их просто не видеть.
     ...Долго  Антон  шел  к  своему  счастью  через  дремучие  леса  лживых
откровений и непроходимые болота лицемерного безразличия. Наконец нашел свою
половинку,  антикопию антипода...  Казалось,  кончились  все  беды, поиски и
сомнения. Ан, нет, однако. Теперь осталась вечные мысли о сохранении  огня в
очаге,   чтобы  было   тепло  холодной  зимой  во  времена   холодной  лютой
ненависти... Что  же  теперь  делать? Как отбиваться  от  этих  завистников,
которые сами не способны создать тоже самое?
     Вдруг  невероятная  и  шальная мысль  залетела ему в голову.  Еще не до
конца  осознав самого себя, Антон почувствовал легкий холодок ужаса в груди.
Его это чувство испугало не на шутку. Он замер, пытаясь понять свои мысли до
конца. Это давалось с  трудом. Наконец, через некоторое время, словно игла в
созревшем  нарыве,  пришло  осознание  проделанной  работы  подсознания.  Не
задумываясь,  он  пошел в комнату, в  которой  несколько часов  назад они  с
Игнатом  пили кофе, и достал из шифоньера коробку из-под компьютера.  Сердце
учащенно билось  в  груди. Не снимая брезент с кристалла, Антон мягко,  чуть
прикасаясь, положил на него свои ладони. Закрыл глаза. Тысячи глаз открылись
ему  в  следующий   миг.  Тело  перестало   существовать,  превратившись  во
всевидящее око. Проникающий взор постепенно увеличивал радиус обзора. Словно
взрывная  волна, медленно и  неотвратимо расползалась могучая информационная
энергия  непонятного  свойства.  Стены  для этой  энергии были  тонкие,  как
газетная  бумага, и прозрачные, как  стекло.  Не  было ничего, что могло  бы
помешать  проникновению  этой  волны.  Антон,  наблюдающий  изнутри  за этим
действом,  уже точно знал, что он  хочет сделать. Он  не заметил,  что время
перестало  существовать.  Точнее  сказать, оно существовало, но не как точка
мгновенного  действия  между  прошлым  и  будущим,  а  как безбрежный  океан
совокупности действий, где можно было доплыть до любого события. Когда шквал
этой волны стал спадать, Антон  сконцентрировал  свое  внимание на Светлане.
Его  жена безмятежно спала...  Час назад  она  вместе  с Антоном  занималась
любовью.  Вот она заходит домой... Кафе,  дешевенькое, на  улице  Крылова...
Грязный  круглый  столик...  За ним  Света  и  ее  подруга,  Татьяна.  Света
хмурится,  о  чем-то напряженно думая... За  соседним столом сидит  странный
тип, незаметно  наблюдая за Светой... Непонятный неприятный тип,  похожий на
вора-карманника. Или  не созревший маньяк...  Вот  Света  выходит  с работы,
счастливая,  в ожидании  встречи...  На  работе,  с  самого  утра, все  было
обыденно и спокойно...
     Антон  вернулся  назад, в  кафе,  и  пошел вспять  по  реке  времени за
Татьяной.  Бурная ночь с  бритым  братком  после  роскошного ресторана,  сто
долларов  "гонорара". Встреча  с  другим  братком,  деньги,  наркотики.  Она
куда-то звонит. Через несколько часов  братка  берут с  поличным при продаже
наркотиков. Вот оптовик дает ей наркоту, и кому-то звонит... Стоп! Он звонит
тому, который  сидел в кафе и наблюдал за Светой!  Антон  забыл о похотливой
женщине и  пошел по следу "маньяка". Тот  сидит в кабинете управления ФСБ. В
форме  капитана.  Звонит  своему   начальству,  получает  указания.  Кабинет
начальника. У него на столе документ с грифом "совершенно секретно".  Списки
людей. Там же находит и свою фамилию.  Список большой. Много известных имен.
Десятка два тех, кого он знает лично. Эти  списки -- приложение  к секретной
резолюции по привлечению  людей категории "А" в агентурную сеть для "полного
развития демократии и  сохранения существующего уклада жизни, для ликвидации
дестабилизирующих  фактов и изменения социального и  экономического  строя".
Всех  этих  людей  Антон  знал  как  простых  порядочных  людей,  честных  и
отзывчивых. Все  они  --  бессребненники,  поскольку  не  умеют  воровать  и
обманывать. Это и есть категория "А". Для реализации этого проекта резолюция
разрешает  применять  шантаж  и  угрозу,  подставки  и создание  условий для
"вынужденного  получения  денег  незаконным  путем", то есть воровства.  Под
вынужденными условиями подразумеваются затраты для лечения после  "случайной
аварии,  непредвиденных  венерических инфекций,  при  обворовывании  и  тому
подобное". Создание  такого уголовно-процессуального  компромата  необходимо
для "надежного закрепления агентурного  контакта". Антон сразу перескочил по
резолюции к  ее  авторам.  Кремль. Тайные советники, о которых  он ничего не
слышал  и не видел  по ТВ... Самодовольные,  засаленные рожи. Хотя  выглядят
по-спортивному подтянутыми. Следят за фигурой...  Сохраняют режим  питания и
сна, регулярно  занимаются спортом... Они также регулярно спят  с женщинами,
но глядя  на  этих  внешне  красивых женщин, Антон понял, что  эти  рожи  их
насилуют,  потому  что  любви  нет.  Эти  красивые  женщины  любят  ни  этих
чистоплюев, а их положение в  обществе себе подобных и  их деньги. Многие из
этих "подстилок" были женами. Он пошел дальше, спускаясь по годам все ниже в
прошлое,  пытаясь  выйти на корни  этих  современных вампиров и  вурдалаков.
Политбюро.  НКВД. ЧК. Революция. Тайные собрания.  Тайные  общества масонов.
Антон  понял,  что  так  он  может  дойти  до  Христа  и  будет  путаться  в
причинно-следственных связях. Нужно было  найти  корень этих бед.  Выйдя  из
исторического  слоя времени,  он перешел  на уровень сознания  и подсознания
человеческой  психики.  И тут наткнулся на  стену.  Правильнее  сказать,  на
закрытую дверь. Словно  кто-то произнес: "ИНФОРМАЦИЯ ЗАКРЫТА ВВИДУ СЛОЖНОСТИ
ВОСПРИЯТИЯ. МОГУТ БЫТЬ НЕОБРАТИМЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ ПСИХИКИ".
     Ошарашенный  Антон снял руки с кристалла. Кристалл сиял, как  и прежде,
словно  не  было никаких путешествий  во  времени.  Часы показывали половину
второго ночи. Это  означало, что время работы  составило всего десять минут.
Антону  показалось,  что он на эти путешествия потратил  минимум часов семь.
Получалось,   что  кристалл  сжал  реальное  время  в   тридцать-сорок  раз.
Окончательно запутавшись в такой реальности, экспериментатор спрятал коробку
и залез  под одеяло к Свете,  которая  хранила щемящее тепло и уют семейного
ложа, сама не подозревая об этом, видя сладкие сны.


     Через день Игнат зашел забрать кристалл. Антон уже жалел о том, что сам
предложил его  забрать.  Но  Игнат  твердо и решительно заявил, что кристалл
необходимо  взять.  Они  опять  шли  по  вечернему  городу.  Антон не  хотел
расставаться с  сумкой,  в которой лежал сокровенный груз. Игнат незаметно с
удивлением наблюдал странную перемену  в поведении друга. Шли молча. Наконец
Игнат решил хоть как-то разговорить Антона.
     -- Расскажи, как он к тебе попал? -- спросил Воробьев.
     -- Да это  не он  ко мне попал, а скорее,  я к нему. Шел  вечером через
овраг -- торопился к жене своей,  решил срезать крюк.  А  там чахлый мостик,
весь в дырках. Ну и оступился, хряснулся о землю, стал вылазить. И на склоне
оврага, в  глине, что-то  заблестело.  А было  еще  светло.  Я откопал  этот
предмет, а он как засверкает,  аж в глазах потемнело.  Я перепугался, решил,
что  это  --  радиоактивный элемент,  например, индий, бросил  его.  Тут  же
вылетел из оврага и  побежал  домой за  датчиком радиации. Но он радиацию не
дал. И к тому же, светится сильнее, чем любой радиоактивный элемент. Вот так
я попал к нему.
     Домой принес, Свете ничего не сказал, чтобы не испугать. Я сразу понял,
что этот камень  может все, он в грязных руках будет пострашнее, чем ядерный
арсенал всей планеты! На следующий день пошел к  тебе, но не застал, оставил
записку.
     -- Дела, -- задумчиво промычал Игнат. Сейчас он думал о том, что же ему
самому делать с этим кристаллом.
     Придя домой, Игнат долго  сидел, не  раскрывая сумки.  Непонятный ворох
мыслей  крутился  в голове, и  словно кто-то  говорил:  "Не  открывай, будет
больно". Жажда познания неистово  боролась со страхом  неизвестного. Наконец
жажда победила, и он осторожно, словно заминированный предмет, открыл сумку.
Кристалл ослепил в первый момент  до жгучей  рези в уставших за день глазах.
Но  вскоре  все  тело  Игната,  весь  его организм,  словно  настроились  на
магический камень.  Невыносимая боль, словно  шипящий азот из  сосуда Дюара,
незаметно испарилась. Гул уставшего сердца стал тише, тело стало невесомым и
незаметным для себя, освобождая энергию для любой работы. Игнат стал слышать
тишину. Наблюдая за этим как бы со стороны, обладатель кристалла не старался
что-либо предпринимать. Он знакомился в деталях,  до мельчайшей подробности,
с Неизвестным. Осторожно он задал вопрос: "Что ты можешь?". Ответ последовал
мгновенно: "ВС╗!". Ошарашенный Игнат замер от удивления. До него отчетливо и
просто  дошла одна-единственная  мысль:  "Если он  захочет,  то  может стать
Властелином Мира". Но Воробьев нашел в себе силы на мгновение  отключится от
Кристалла,  и  собраться  с собственными мыслями.  Ради  эксперимента, почти
шутки  ради,  Игнат  решил  заглянуть  в  будущее,  недели  на  две.  Словно
ускоренная  пленка,  перед  глазами пошел  объемный  голографический  фильм.
Ничего особенного, все как и раньше:  беготня,  разговоры,  встречи, работа,
дела.  Потом яхта,  друзья,  разговоры,  смех,  солнце,  море и  вдруг...  В
реальном  мире  зазвонил  телефон.   Воробьев   автоматически  посмотрел  на
звонившего.  Звонил Дима, ожидая,  когда Игнат поднимет  трубку,  по  поводу
того, чтобы  собраться  всем  старым друзьям  и сходить в  море на  яхте  их
одноклассника, Никиты. Накрыв брезентом Кристалл,  Игнат  снял  трубку.  Ему
показалось,  что  в последний  момент  кристалл засверкал сильнее  обычного,
словно хотел что-то сказать...


     -- Игнат, привет. Ты, наверное, как всегда, спишь? -- Димка был в своем
репертуаре, иногда этой фразой доводя Игната до бешенства.
     -- Ты,  как всегда, угадал. Что  скажешь хорошего? Хотя,  впрочем, тебе
это трудно сделать, ты только гадости умеешь говорить, -- недовольно пошутил
Игнат, которому палец в рот не клади.
     -- Ладно, не ругайся. Я звоню вот по какому вопросу. Ты как-то говорил,
что  Вы с Никитой решили собрать  всех наших одноклассников  на яхте. Вы это
когда-нибудь сделаете, или Вы с ним только языками треплете?
     -- Ничего  мы не треплем, -- обиженно  сказал  Игнат,  -- переговорю  с
Никитой, а потом тебе перезвоню, мерзкий тип.
     Димка беззлобно  рассмеялся и  положил  трубку.  Игнат  набрал  телефон
Никиты.
     -- Никита, наша толпа одноклассников рвется  в кругосветное путешествие
по морю. Как у тебя с графиком свободного времени?
     Никита, как  и подобает капитану, был самый рассудительный и  спокойный
из  всех  одноклассников.  Выслушав  скомканную  речь  Игната  до конца,  он
спокойно и  деловито разузнал, когда собирается идти "толпа",  сколько всего
будет народу,  на сколько дней, с  какой программой.  Озадаченный  Игнат,  у
которого голова думала совсем в другом направлении, слегка  озадачился своей
неопределенностью.  А зря,  Камень хотел  его предупредить,  но  не успел...
После  Игнат  в мельчайших  подробностях  вспоминал  каждый  шаг пройденного
пути...
     После долгих телефонных разговоров выяснилось, что желает ехать чуть ли
ни полкласса  тех, с  кем они  учились  больше десяти  лет назад. Сергей, по
прозвищу Пельмень, проявил  инициативу и предварительно заручился  согласием
всей  этой "толпы".  Несколько раз  переносилось  время  отплытия,  менялись
сценарии  путешествия.  Время шло.  За  три  дня  до общего  сбора  Пельмень
свалился  по  пейджеру на Игната с  просьбой позвонить. Дозвонившись,  Игнат
услышал из  трубки, что все благое  дело провалено, времени уже нет,  что бы
приготовить шашлыки  и остудить  водку.  Игнат уверил, что  сегодня  вечером
дозвонится до Никиты, которого не  мог выловить по  телефону уже  три дня, и
что  все остальное Пельмень успеет сделать. "Господи,  когда же  ты  бросишь
пить,  Пельмень.  Не  прилично даже",  -- подумал  Игнат,  кладя трубку.  Но
вечером, переговорив с Никитой  и  дозвонившись до Пельменя,  Игнат  услышал
сплошные маты в свой адрес.
     --  Слушай,  Пельмень,  ты  же  сам  хотел собрать  всю  нашу  толпу  в
расширенном составе.
     --  Кто я?! У  меня,  что, мало  дел? Или у меня  маленькая семья?!  Вы
должны были всем позвонить. Я не поеду.
     В  итоге  Пельмень  несколько  раз  бросал  трубку,   Игнат  ему  снова
перезванивал, уговаривая не горячиться. Но  Пельмень  отказался. В  общем, в
субботу  утром в море ушло четыре  человека,  четыре одноклассника,  которые
были знакомы друг с  другом уже третий десяток  лет. Совершенно разные люди,
каждый со своими  проблемами  и  мыслями,  но их объединяло  одно  -- память
детства и юности. Вместе они провели в  школьных  стенах  десять лет, но  не
смогли забыть друг  друга. В душе они гордились такой старой дружбой. Словно
время  для  них  остановилось.  Они не стали брать много водки, они не стали
брать шашлыки. Им просто хотелось пообщаться и поделиться  новостями. Игнат,
как всегда, практически не  вылазил  из воды.  Раньше  Никиту,  как  старого
морехода,  бросало  в шок, что  он лез  в холодную воду ранним летом,  когда
уважающий  себя моряк не то что купаться,  а даже яхту не спускает. Потом он
никак не мог привыкнуть к тому, что Игнат лез в воду в любую погоду, включая
шторм. Никита  из осторожности не давал ему прыгать в воду  во время шторма.
"Ты пойми, чудак, если ты  отцепишься от канатов,  то я потеряю тебя из виду
через двадцать секунд  в этих  волнах. Так что лучше сиди и не дергайся", --
твердил  он. Но  потом привык и  к  тому, что Игнат плюхался в воду  в любую
погоду и в любой  ветер. Игнат ходил с  Никитой на яхте уже не первый год, а
вот Димка с Денисом были на  ней впервые. Позже и этот эпизод Игнат вспомнил
как  сопутствующий  факт.  Для  Никиты   эта  была  обычная  прогулка.   Ему
приходилось  постоянно  кого-нибудь вывозить в  море.  Поняв, что с ночевкой
никто  не рвется  в море,  он  предложил  просто походить  в окрестностях, и
остановиться или  на  Хреновом острове, или  на Бердской  косе. Для разминки
прошли мимо нудисткого пляжа. Просто так, ради хохмы.
     -- Пацаны,  ведь Вам, дуракам, идет четвертый  десяток  лет,  -- смеясь
сказал Игнат, -- а Вы все туда же.
     -- Надо чаще  встречаться,  --  промычал Денис,  натружено эксплуатируя
бинокль.
     --  Ну  и?...  Куда  дальше  пойдем,  --  безразлично  спросил   Игнат,
наслаждаясь солнцем.
     --  Пошли на Бердский  пляж, там много ласковых и сговорчивых девчонок,
-- то ли полушутя, то ли полувсерьез, сказал Никита.
     Яхта,  слегка  накренившись  набок,  галсом  пошла вперед, чуть  слышно
свистя тросами и завывая тканью  паруса.  До часа Х оставалась неделя, и все
уже было предопределено...
     Парусник, как  белоснежный заморский лайнер, гордо и величаво подошел к
берегу Бердского  пляжа. Никита  с Денисом пошли в одну  сторону, а Игнат  с
Димкой -- в другую. Договорились собрать  четырех девчонок, что б  никому не
было обидно. Игнат знал хорошо настроение  Димки, его  привередливые вкусы и
акцент, прежде всего,  на интеллект  прекрасного пола.  В отличие от Дениса,
для  которого  главное --  красивые формы  и сговорчивость девицы. А  Никита
предпочитал простых, добрых и доступных женщин.
     Сам Игнат, даже наедине  с  собой затруднялся ответить,  какие качества
женщины его интересуют больше всего. Зная горький опыт слежки и психотропной
травли, он  знал,  что  полюбить  его  сможет только смелая и умная женщина,
лишенная  тщеславия  и безразличная  к  богатству. Других просто  и  холодно
сломают.   Сломают  психологически  и   эмоционально,  затравят   слухами  и
подставками,  засмеют  принародно  и   будут  наводить  психоэнергитическими
методами с помощью экстрасенсов болезни типа рака, сердечной недостаточности
и нервозность, приводящую к инсульту. Игнат постоянно видел у себя на хвосте
слежку. А это означало одно -- стукачи из ФСБ, ГРУ, СВР и  СБП постоянно шли
по пятам, как голодные шакалы. Видимо, уж очень лакомым кусочком был для них
Игнат.  Когда они поняли, что сломать Игната такими методами невозможно, они
решили давить его окружение -- прежде всего его знакомых девушек, чтоб никто
не мог в него  влюбиться.  Они решили, что Игнат  не  заслуживает счастья на
этой планете, поскольку не хочет работать на богатых и самодовольных жлобов.
Поэтому он даже не пытался знакомиться. Бродя по пляжу, он радовался солнцу,
красивым  девушкам  и  тому,  что  рядом  находятся  старые  друзья.  Поиски
продолжались долго. Сегодняшняя  охота была явно неудачной. Никита с Денисом
минут тридцать  уговаривали трех  взрослых школьниц, Димка долго общался  за
столиком  с двумя очаровательными брюнетками, которые, судя по виду и манере
держаться,  работами  топ  моделями.  Игнату   все  это  было   смешно.  Все
отказались. Решили  идти одни в море, но Никита  с  Денисом  решили еще  раз
"прочесать местность".
     -- Вы -- неугомонные сексуальные маньяки,  --  недовольно проворчал  им
вслед Димка.
     -- Не может  быть, что б я кого-нибудь не соблазнил. Боже мой,  что еще
надо -- яхта,  море,  солнце, немного водки, четыре здоровых мужика,  --  не
столько Никите, сколько сам себе говорил Денис,  -- причем здоровых  во всех
отношениях.
     Впереди, лежа  на животе, сладко  спали под  палящими лучами солнца две
девушки.
     -- Подъем! -- гаркнул Денис, вспомнив армию.
     Девушки  испуганно  подпрыгнули,  проснувшись  только   в  воздухе,  не
понимая,  что же такого плохого  они сделали. Одна из них, растерянно хлопая
глазами, спросонья спросила:
     -- Разве мы заняли чье-то место?
     Ситуацию исправил Никита:
     -- Девушки, не желаете прокатиться на яхте?
     --  А  когда мы вернемся? -- спросила  та  же  девушка. Вторая молчала,
окончательно просыпаясь.
     -- Когда захотите.
     -- ... А куда вернемся?
     -- Ну, сюда... -- растерялся Никита, -- ...куда захотите.
     -- Хорошо, мы согласны. Пошли, Марина.
     -- Анжела, ты обнаглела. Так нельзя.
     -- Мальчики, мы согласны.
     Когда  Игнат  увидел, что  его друзья все-таки привели  двух девушек на
яхту, он  испытал  легкое  разочарование.  "Ну,  вот, встреча старых  друзей
закончилась. Теперь будет порхание вокруг этих девчонок четверых мужиков". С
этой мыслью он забрался на яхту из воды.  Первое, что  бросилось в глаза  --
это испуганно-внимательный  взгляд  Анжелы,  которая  изучала  обстановку  и
хозяев парусника, и такой же напряженный и слегка  отрешенный взгляд Марины.
Девушки были не настолько глупы, что бы сразу уходить  в  море с незнакомыми
мужчинами. Они напряженно взвешивали все за и против.
     Но  ситуация  оказалась  проще,  чем   думал  Игнат.  Парни  и  девушки
сдружились  буквально с первых минут. Анжела оказалась  интересным и веселым
собеседником, с остроумными шутками и непредсказуемыми темами для разговора.
Марина  в  основном  молчала,  скромно  улыбаясь   и  неторопливо  потягивая
джин-тоник,  который  приготовил  великий  гурман  Бахуса,  монах Алокоголя,
Димка.
     Игнат не сводил глаз с Анжелы. Чем-то она притягивала к себе. Иногда их
глаза встречались, и они читали  в  глазах друг друга  один вопрос:  "А  что
дальше?".
     Димка  занимался словесной трепатней  с Анжелкой,  найдя общую тему  --
медицина. Оказалось, что обе  девушки  работают  в  противораковом  центре в
Бердске,  который известен уже на весь мир. Никита, как и подобает капитану,
поддерживал  общий паритет  и периодически  пытался  разговорить  молчаливую
Марину. Но у него  это получалось с  трудом.  Зато Денис всем  дал  фору. Он
откровенно лапал девчонок, громко  смеялся и не скрывал своего орангутаньего
облика.  Больше  всего  доставалось  Анжеле  от его притязаний. Периодически
Игнат, которому было стыдно за своего друга, его одергивал окриками.
     Яхта встала на Бердской косе. Компания принялась активно готовить обед.
Трапеза была  по-походному скудной  и  скромной, но долгой: никто никуда  не
торопился. Символически выпили за знакомство,  загорали и валялись на песке.
Игнат, сам того не замечая, не отходил от  Анжелы. Разговорились. Болтали ни
о чем  -- обо всем подряд. Анжела  слушала Игната с  интересом. Периодически
подходил Денис и пытался куда-нибудь утащить девушку -- то  в море купаться,
то  по кустам прогуляться.  Игнат мягко и  незаметно старался его  отогнать.
Анжела отвечала вежливым отказом, мягко и  непринужденно выкручиваясь из его
объятий.  Игнат  восхищался ей. Несколько  раз  ему  казалось,  что  она  не
выдержит такого хамства и в следующий миг просто накричит на Дениса или даст
ему  затрещину. Самому Игнату накалять обстановку  тоже не  хотелось.  Да  и
выглядело бы  это нелепо: Денис ее пригласил, а Игнат тут вроде и не причем.
Потихоньку Денис, поняв свою бесполезность, отошел в сторону. Разговор пошел
с новой силой. Игнат рассказывал разные интересные  истории, научные курьезы
и неизвестные исторические факты. Как бы невзначай предложил  сделать Анжеле
массаж. Она сразу согласилась, тут же повернувшись на живот. Димка, не долго
думая,  стал делать  массаж Марине. Аккуратно,  но достаточно жестко,  Игнат
массажировал бархатную  загоревшую  спину девушки, и  вдруг заметил, что она
закрывает рот от боли. От этого вида Игнат остолбенел.
     -- Анжела, что с тобой?
     -- Ничего, не обращай внимания.
     --  Что  значит  "не   обращай  внимания"?  Тебе  больно  при   простом
прикосновении. У тебя остиохондроз?
     -- Игнат, делай массаж, мне это приятно. Больно, но приятно.
     Игнат разминал ее мышцы, жилы, прожилки, позвонки и суставы до тех пор,
пока Анжелка  не перестала морщиться. Когда Игнат помогал Анжеле  залезть на
яхту, он ее тихо спросил:
     -- Может, мы с тобой встретимся?
     -- Может быть.
     Вскоре стали  собираться в  обратную  дорогу. Денис, пользуясь случаем,
быстренько  подсел  к   Анжелке,  которая  оживленно  болтала  с  Димкой,  и
заграбастал  ее  в  свои  объятия.  Анжелка  не подала  виду,  только слегка
поморщилась. Ветер поменялся, и Никита решил повернуть паруса. Анжела сидела
прямо под бакштагом, и поворачивающийся грот мог ударить ее по голове.
     -- Анжела,  пересядь на мою  сторону, -- сказал  Игнат, думающий  о  ее
безопасности. Девушка  пересела, слегка пододвинувшись  к  Воробьеву. Дальше
все произошло, как в сказке: непринужденно, просто и стремительно.
     Игнат, просто, шутки ради, спросил, надеясь услышать в ответ что-нибудь
типа веселой отговорки:
     -- Тебя можно обнять?
     -- Можно. Даже нужно.
     При  этих  словах он  обнял  со спины  девушку,  буквально проглотив ее
своими руками. На палубе  воцарилась  тишина.  Денис зло  смотрел на Игната,
Никита растерянно переводил взгляд с Анжелы на друга, Димка обиженно выражал
недовольство исчезновением собеседницы, Марина удивленно качала головой. Сам
Игнат,  почувствовав наконец-то разрешение  внутреннего  вопроса,  забыл обо
всем  вокруг и  нежно целовал Анжелу в  плечо.  Ее  глаз  он  не  видел,  но
чувствовал, что она улыбается.
     -- Анжела, оставайся на ночь, с нами, -- тихо на ухо попросил Игнат.
     -- Не могу, я завтра уезжаю на весь день.
     -- Тогда  я тебе позвоню  на работу,  во  время твоего дежурства. Скажи
телефон.
     Она сказала.
     Яхта уткнулась своей  килой в песок Бердского пляжа.  Уже по воде несло
осенней  прохладой  августа.  Игнат,  как  самый  морозоустойчивый  индивид,
спрыгнул по пояс в воду. Сначала из рук Никиты он принял Марину, и на  руках
вынес на  берег.  Потом получил Анжелу, которая, как-то так получилось, села
на  плечо.  Не являясь акробатом, Игнат  не стал перехватывать ее  на  руки.
Анжела сидела спокойно, ровно и устойчиво. Но вдруг она взмолилась:
     -- Игнат, я сейчас упаду.
     Только потом,  через несколько  дней,  анализируя все по минутам, Игнат
сообразил, что она хотела, что бы  он перехватил  ее  на руки.  Тогда бы они
могли видеть  друг друга. Их губы были  бы  рядом. Но  в  тот  момент, думая
только о своем бесценном грузе, он недоуменно ответил:
     -- Анжелочка, я несу тебя спокойно и ровно, не волнуйся.
     Он присел в коленях,  и она встала  на  песок.  Мгновение смотрели друг
другу в  глаза. Игнат  обнял Анжелу  и  поцеловал  в губы. Она ответила  ему
трепетом  всего  тела.  Игнат еще сильнее прижал ее к  себе  и с  неутолимой
яростью стал  целовать. Чувствовалось, что Анжела испугалась такого напора и
попыталась вырваться. Стальные руки Игната нежно держали ее мертвой хваткой.
Через  какое-то время она  сдалась,  прижимаясь к  нему каждой  клеточкой, и
ответила  взаимными  поцелуями.  Игнат почувствовал,  что  еще мгновение,  и
непослушные руки его могут  начать свое движение по телу Анжелы. Он отпустил
девушку.
     -- Пока. Звони.
     Игнат, пятясь,  словно во сне,  подошел  к  паруснику  и развернул его,
отталкивая  от  берега.  Яхта,  расправив  белоснежные  паруса,  медленно  и
величаво пошла обратно.


     Во вторник Игнат позвонил Анжеле  на работу. Она  подошла к телефону  и
сразу спросила:
     -- Игнат, это ты?
     -- Привет. Мы с тобой можем встретиться? Например, завтра?
     -- Я могу только вечером.
     -- Хорошо. А в город ты можешь приехать?
     -- А когда я уеду?
     -- ...Утром,...
     В ответ легкое молчание.
     -- Во сколько?
     -- Как будильник поставим.
     В ответ легкий смех.
     -- Я спрашиваю, во сколько встречаемся?
     -- В семь нормально?
     -- Нормально. А где?
     -- На Речном вокзале.
     -- Хорошо. До завтра.
     До самой ночи  Игнат дома наводил  порядок, все стирал, готовил, сметал
пыль и мыл пол. На следующий день он просто не находил  себе места, всячески
пытаясь это  скрыть  даже для  самого себя.  Только потом он узнал, что  его
разговор  был  записан  службой  прослушивания  и  передан  по  инстанции  в
оперативно-телепатические службы психотропной травли.  Поэтому он нервничал.
Но Анжелка выдержала этот первый удар, и приехала в назначенное время.
     -- Здравствуй, моя родная. Господи,  я не знаю, что со мной происходит.
Если бы ты не приехала, я бы сошел с ума.
     -- Я  сомневалась, ехать, или  нет. А вдруг бы ты не пришел?  С  другой
стороны, я пообещала, а свои обещания надо сдерживать.
     -- Знаешь,  моя дорогая, я  считаю своим  долгом сдерживать свои слова.
Если  бы меня  задержали на работе, я бы  напрочь со всеми поругался, но все
равно пришел бы во время.
     Анжела  промолчала,  но  глянув на нее,  Игнат увидел, что она радостно
улыбается.
     Зайдя в подъезд, Игнат обнял девушку, страстно целуя в губы.
     -- Игнат, давай зайдем в квартиру, -- взмолилась Анжела.
     Но,  зайдя  в квартиру,  Игнат, прекрасно  понимая,  что  ей  интересно
оглядеться, сделал паузу с минуту. После этого проглотил своими объятиями.
     -- Подожди немного, дай отдышаться.
     Он снял с нее  кофточку.  Целуя  в  губы,  одновременно  пытался  снять
бюстгальтер.  Анжела вывернулась  из  его  из  его губ,  и сказала без  тени
иронии:
     -- Давай, я сама.
     Игнат кое-как  разобрался  с  причудливым замком  бюстгальтера, а потом
снял с нее брюки. Трусики она сняла сама...
     Комментарии излишни.
     -- Игнат, расскажи о себе. Ведь я о тебе ничего не знаю. Сколько у тебя
книг! Сколько у тебя приборов!
     -- Ну,  о своей основной работе я тебе  рассказал на яхте.  Основная --
эта  та, которую я считаю своей  основной  работой,  а не та,  на  которой я
работаю сейчас.  Видишь ли, в  чем дело, я не совсем уверен, стоит ли сейчас
говорить тебе об этом...
     -- Говори.
     -- Моя основная  работа связана с психотроникой.  А психотроника -- эта
основа суперсовременного психологического  оружия. Поэтому за мной охотятся.
Охотятся несколько ведомств. Если  провести аналогию,  то можно сказать, что
физика-ядерщика, специалиста  по  реакторам мирных АЭС,  пытаются  заставить
разрабатывать  ядерные  бомбы.  Естественно,  меня  никто  не  ворует.  Меня
пытаются  заставить. Любой  ценой. Но  поскольку,  тут конкурирует несколько
фирм,  то они не идут на откровенный  беспредел. Поэтому меня не воруют,  не
шантажируют. Но охотятся постоянно.
     -- С тобой опасно иметь дело...
     -- Наверное, да... Но не волнуйся, я...
     -- А квартира эта твоя?
     -- И моя, и не моя.  Здесь  еще живет моя бывшая жена. Веришь, или нет,
но  еще  в  школьные годы  какая-то  сволочь  решила,  что  я  должен  стать
разведчиком.  Наверное, эта сволочь сейчас  уже на пенсии, получает  большие
деньги на халяву, и ест варенье с маслом и икрой. Но с десятого  класса меня
преследуют неудачи с девушками. Постоянно.
     -- Как ты женился?
     --  Я  влюблялся, сильно  и  горячо, но по непонятным  причинам,  через
несколько  дней,  девушки  меня  обходили на  пушечный  выстрел,  ничего  не
объясняя. В итоге, с помощью КГБ,  у меня появилась женщина, уйти от которой
мне не  хватило месяца. Сначала я влюбился  в  нее, но потом понял,  что она
вообще не  создана для любви. Разумом я это понимал, а сердце  еще пылало. Я
уже знал, что скоро сердце остынет,  но она забеременела. Аборт я ей сделать
не дал. А  через неделю после свадьбы мы уже хотели развестись. Но по закону
развелись только  три года  назад. Связано это  с квартирой. Она  через  суд
пытается  забрать  у   меня  квартиру,  постоянно  создает  скандалы,  пишет
заявления в милицию.
     -- А почему ты считаешь, что КГБ тебе навязали эту женщину?
     -- Для них -- это  очень выгодная  жена. Она полностью  отбивает тягу к
семейному очагу. И уйти  от  нее  я  не  могу  --  некуда. А в квартиру  она
вцепилась  мертвой  хваткой,  даже разменивать не  дает. Практически, только
ради  жилья  и  вышла  замуж,  поскольку  муж ей  не  нужен. И через  суд не
разменяешь, потому что квартира  приватизированная. В общем, выход  один  --
уезжать  в  длительные  командировки по  заданию  "мудрого  руководства".  И
прекрасное алиби есть -- жена  стерва. Но это "мудрое руководство"  я из-под
Земли теперь достану. Клянусь, у меня хватит на это знаний и сил.
     -- Ты знаешь этих людей лично?
     -- Пока не всех. Лично знаю около двадцати "иудушек". И вообще, об этом
всем я  догадался недавно, лет пять назад. А раньше,  когда очередная любовь
говорила:  "Пошел  вон!", --  на стены  лез,  считал  себя  самым  невезучим
человеком. Когда была свадьба, не  мог  понять, почему знакомые  кэгэбэшники
рады этому больше меня самого.
     --  А почему они  не хотят с тобой  договориться?  -- спросила  Анжела,
натягивая  на себя  простынь до шеи, поскольку  Игнат все время  пытался  ее
незаметно стянуть до ног.
     -- Это не входит  в их планы и образ жизни. Им проще украсть, обмануть,
убить, а потом за  это получить повышение по службе и очередное звание. Ради
этого  живут и работают.  Поэтому им  необходимо, что бы  я  работал  на них
бесплатно.
     -- Знакомая картина. Нашего врача вызывали на осмотр президента ╗лкина,
он летал в Москву несколько раз.  Ни разу  ему  не  заплатили за это, только
самолет оплачивали.
     -- По ТВ говорят, что  на консультации приезжают врачи из-за бугра. Чем
же им приглянулся врач из Бердска?
     --  Понимаешь,   Игнат,  наш  врач   Чернышев   --   гений,  уникальный
биотерапевт, талант  об Бога. Таких нейрофизиологов всего два на всю Россию:
один -- профессор в Москве, а второй -- Чернышев. Ты,  глядя на меня, можешь
сказать, что я болела энцефалитом?
     -- Ты болела энцефалитом?!
     -- Да, он меня вылечил.
     Игнат сдернул с Анжелки простынь, и с удивлением смотрел на  ее фигуру,
на тонкие ласковые руки, на ее плоский живот, на ровные стройные ноги. Потом
стал целовать ее тело, мысленно от всей души благодаря доктора Чернышева...
     Комментарии излишни.
     -- Анжела, у тебя есть друг? Близкий друг?
     -- Есть.  Он женат, у  него двое детей. Но  с ним  нет  будущего. Да  и
настоящего с ним уже нет. Я его не люблю.
     Игнат с новой яростью стал ласкать девушку. Он сам не понимал, откуда у
него берется энергия.
     --  Игнатик, миленький, давай спать. Я  уже  очень устала. Ведь прошлую
ночь на дежурстве я не спала, -- было много работы.
     -- Анжелочка, я себя не узнаю. Я хочу тебе сказать, что я тебя люблю.
     -- Не надо так... Говорить...
     -- Такое  со мной  впервые.  У меня хватало женщин, но что бы  говорить
такое в постели -- это впервые. Словно я вообще первый раз с женщиной.
     Она  повернулась  к  нему  и  крепко  обняла,  прижавшись  всем  телом.
Казалось, что их тела сливаются воедино.
     -- Игнат, где же ты еще не был? Что же ты еще не умеешь?
     Он на секунду замер, а потом тихо ответил:
     -- Я не был счастлив.
     -- Это поправимо...
     Комментарии излишни.


     С  той  секунды,  как  Игнат  и  Анжела  зашли  в  квартиру, включились
магнитофоны,  записывающие каждое  слово,  каждый  шорох. Хорошо,  что этого
Игнат не знал. Он забыл обо всем -- о мертвяках, о Камне. С ним была Анжела.
Несколько  пар  профессиональных  ушей  анализировали  каждое слово,  каждую
интонацию их разговора. Естественно,  было принято решение  психологического
террора. И для этого было веское основание --  угроза безопасности страны  в
виде утечки информации, касающейся здоровья  президента  лично.  Но главное,
что  грело  чахлые  полковничьи и генеральские души  --  это то,  что  Игнат
по-настоящему  влюбился.  По  уши. Ради Анжелы  он  теперь  пойдет  на любые
условия. Главное -- втянуть  его в  Систему. А потом  он  никуда не денется.
Почувствует вкус тайной власти, станет таким же,  как и другие,  и никуда не
денется.  Но  в  любом случае  их нужно было разорвать. Впрочем,  специально
обученные психологи  и  экстрасенсы сказали, что это будет нетрудно сделать.
Всю ночь рассчитывался маршрут движения по  времени, выставлялись специально
обученные  люди, писался сценарий,  назначались роли...  Настоящий  театр...
Искусство убийства любви.
     На следующий день генерал Чикатало вызвал к себе майора Басуева.
     -- Басуев, ты  совсем перестал  работать! Твой подопечный, то есть твоя
баба, трахается во всю с преступником, а ты спокойно водку жрешь в  кабаках.
Делай, что  хочешь, но  твоя  баба  должна вернуться к тебе! Воробьев должен
остаться один.  Иначе  тебе не видать  очередного  звания, которое  ты ждешь
через два месяца! И вообще, ты на грани перевода  в войсковую часть на север
в качестве  особиста.  И  что  б  ни  этот козел, ни твоя  баба ни о  чем не
догадались! Иначе -- провал! Тогда можешь вообще стреляться. Свободен.
     Но пока... Пока подводный крейсер "Курск",  опустившись на недосягаемую
для наблюдения глубину,  взял курс в заданный  квадрат  Баренцева  моря  для
выполнения боевого залпа крылатой ракеты "Тайфун" по учебной цели.


     Игнат проснулся, когда стало светать. Глянув на Анжелку, которая спала,
как убитая, он понял, что это  не сон. Обняв ее со спины, он стал ласкать ее
грудь.  Анжела, с трудом делая над собой усилия проснуться, тихо спросила  о
времени. Игнат ответил. Повернувшись к нему, обняв, она сказала:
     --   Сделай  сначала   массаж,  у   тебя  это   действительно   здорово
получается...
     Одеваясь, Игнат спросил:
     -- Когда мы с тобой увидимся, родная?
     -- Давай созвонимся. Завтра я выхожу на дежурство, звони мне.
     -- Ну а предварительно можно уже решить?
     -- Предварительно... Либо приезжай на пляж в субботу, либо, если Никита
сможет  взять нас на яхту,  мы  приедем, куда скажешь.  В  любом  случае  мы
увидимся.
     -- Точно?
     -- Точно, не переживай.
     Они вышли из дома. Подходя к метро, Игнат заметался, как ребенок.
     -- Пойдем в другой вход, -- предложил он.
     -- Зачем?
     -- Хочу сделать подарок.
     -- Ты же сам торопишься. А какой подарок?
     -- Розы.
     При  этих словах  Анжела  с силой  потянула Игната в  метро, говоря при
этом:
     -- Игнат, никогда не трать деньги на цветы. Лучше купить полезную вещь.
     -- А что ты любишь?
     -- Конфеты "Грильяж в шоколаде". Ел когда-нибудь?
     -- Нет.
     -- Я тебя угощу, когда приедешь в гости.
     Анжелка заскочила в вагон метро. Игнат помахал ей  рукой. Тогда  он еще
не знал, что видит ее в последний раз.
     А пока,...  Атомный крейсер  "Курск"  произвел  старт  крылатой  ракеты
"Тайфун"  из  подводного  положения.  Не  было  зарегистрировано  ни  одного
отклонения  от  штатного  расписания...  Другими словами, все  прошло  очень
хорошо, отлично...


     Придя  домой после работы, Игнат  не мог  найти себе  места. Ничего  не
понимая,  он  буквально лез  на стены. Его душу  выворачивало на изнанку. Он
достал бутылку водки,  которую он приготовил на вечер с  Анжелой,  и стал ее
пить. Анжелка не  стала  ничего пить, даже есть  отказалась. Вместо  водки и
ужина они ели фрукты ночью. Водка  у Игната могла стоять годами, до тех пор,
пока не придут друзья или какие-нибудь гости. Но сейчас, ничего  не понимая,
он пил ее мелкими глотками. Не закусывая, поскольку ничего больше в горло не
лезло. "Что-то случилось, наверное", -- только  эта мысль кое-как прорвалась
в его мозг. Лежа на диване  в непонятном полубреду, он старался ни  о чем не
думать. Но подсознательно он понял, что с Анжелкой что-то произошло. Но что?
И в следующий момент Игнат услышал Его голос:
     -- Тебе совсем трудно?
     Этот голос он не мог перепутать никогда  и нигде, в каком бы  состоянии
он не  находился. Он слышал Его голос до этого  всего пару раз,  но всегда и
везде  Игнат сразу понимал, что это  говорил  Он.  Опешивший  Игнат даже  не
сообразил,  что  ответить. Лежа  на диване, Воробьев  ждал,  что  он  скажет
что-нибудь  еще,  объяснит, подскажет. В ответ  стояла космическая тишина...
Позднее Игнат понял, что Всевышний дал ему понять,  что  он  не один  в этом
жестоком мире...
     А в это время,  в сорока километрах от Игната, в летнем кафе Бердска за
круглым пластмассовым  столиком  сидела парочка молодых людей. Девушку звали
Анжела, а парня --  Евгений. Евгений тихо говорил, трепетно поглаживая  руку
собеседницы:
     -- Анжела, дорогая, я понял, что без тебя жить не могу. Когда тебя нет,
я скучаю по тебе. И вот, что я решил. Я ухожу из семьи, бросаю жену и детей,
и покупаю тебе квартиру, где мы с тобой будем жить.
     Анжела  слушала,  широко раскрыв  глаза, готовая расплакаться  в  любую
секунду. Она хотела сегодня сказать, что ей надоело так встречаться, что она
его не любит, и что  не стоит поддерживать их  отношения. А вместо  этого...
Сейчас она  снимала  квартиру  со  своей подругой,  родители живут далеко, и
ничем помочь ей не могут.  "А Евгений купит квартиру... Ведь Игнат  не может
ничего реально сделать в  этом мире,  несмотря на  свои способности, опыт  и
возможности. Да,  она его  любит. Но для любви нужно место, хотя бы комната.
Если  отказаться  сейчас от предложения Евгения,  то когда  еще представится
такой шанс. А ведь годы идут, скоро уже тридцать... И хочется ребенка иметь,
который тоже на улице не должен жить".
     Думая  так,  она автоматически  останавливала взгляд на молодых парнях,
которые проходили мимо по тротуару.  То видом парень напоминал ей Игната, то
одежда  почти  такая  же.  Цепкий  взгляд   майора  Евгения   Басуева  четко
регистрировал каждый  раз  ее реакцию на  загримированных  и  разодетых  под
Игната  проходящих  коллег.  Но  говоря  ей   заученный  текст,  современный
разведчик  двадцать первого века ни разу  не  сбился, несмотря  на больную с
бодуна голову после вчерашней пьянки...
     А пока,...  На атомном  подводном  крейсере "Курск" проходил банкет  по
случаю  успешного  пуска  ракеты.  Кроме  личного  состава,  на  борту  были
сотрудники  специального подразделения  ГРУ  "Алмаз".  Как  на  подбор, семь
красавиц, владеющих пятью видами единоборств  и всеми видами оружия, умеющие
водить   любые   средства  передвижения,  включая  вертолеты,  знающие   всю
криминалистическую технику и все виды фотоаппаратов  и видеокамер... И самое
главное --  у них было полностью отбито чувство скромности. По первому знаку
они отдавались тому, кому это надо.  Но если ключевой знак не поступит -- на
пушечный  выстрел  никого  не подпустит, ни  под  какими  пытками  слова  не
вымолвит.  Уникальный  феномен  коллективного  стопроцентного  зомбирования.
Девка-агент  Никита из  австралийского  телесериала  даже  близко  здесь  не
стояла. Кишка тонка в калашный ряд  с такими  девочками... В  общем,  учения
проходили успешно... Очень успешно... Кают и простыней хватило всем...
     Кроме этого,  было  еще пять человек, которые  вели  себя, как  простые
обыватели... И только  несколько  человек знали, что  на "Курске"  находятся
экстрасенсы высочайшей квалификации, которые завтра  должны "зарядить" своей
уникальной  психической  энергией  заряд  экспериментальной  торпеды,  старт
которой  назначен на двенадцатое августа.  И  поводом для  успешного  заряда
взрывчатки были  именно девочки --  экстрасенсу нужно большое воодушевление,
полет души, для полного  и результативного заряда  торпеды. Вот только число
неудачное. Лучше бы было перенести  его на тринадцатое число. Но учения были
плановые, и когда их планировали год назад, еще не знали о новых разработках
в области  торсионных генераторов направленного действия. Сверхзасекреченное
оружие  мертвяков  необходимо  было  проверить  на  учебной  цели,   которая
находилась за четыре тысячи километров. Крылатая ракета столько не пролетит.
И   не   надо.   Взрывчатка,  запрограммированная   экстрасенсами  в  потоке
торсионного излучения, сделает свое дело.
     А  учебной целью был... да, учебной целью был  Игнат Воробьев. Мертвяки
рассуждали просто: "раз он не хочет работать на  нас, то мы все равно  будем
его  использовать  себе  во   благо.  Поскольку  уже   шесть  лет  постоянно
прослушиваются все его телефонные разговоры и разговоры дома, то должен быть
какой-то полезный выход.  Иначе получается, что  громадные денежные средства
выброшены  на  ветер. И  профессиональные  разведчики,  получается,  что  не
работали совсем. А только  груши околачивали. Поэтому  все эти затраты будем
считать   сбором   статистического   материала   для   испытания   новейшего
психотропного оружия, а Игната Воробьева будем считать  подопытным кроликом,
что бы знал, сволочь, как нас не слушаться".
     Но, совершенно неожиданно, в стройный план учений влетела, как крылатая
ракета подводного старта, Анжела. Она дала  такой  импульс жизненной энергии
Игнату, что вся статистика  полетела к  чертям собачьим. Но что бы совсем не
сорвать результаты учений, их нужно было разлучить. И для вербовки Воробьева
это  полезно:  будет  знать,  что  значит  жить  независимо от сильных  мира
сего,...  если  выживет.  Сатанинская  пила начала  свою  кровавую и  жуткую
работу.


     В  пятницу,  как  и  договаривались, Игнат  позвонил  Анжеле.  Она была
грустная, сильно загруженная работой, и просила перезвонить его после обеда.
Он перезвонил ей в  три  часа дня.  Услышав его  голос, она перешла в пустой
кабинет и закрыла его изнутри на ключ.
     -- Здравствуй, Анжелочка, как дела?
     -- Плохо, Игнат, очень плохо.
     -- Что случилось?
     -- Мы больше не будем встречаться.
     -- Почему?
     -- Игнат, я выхожу замуж. Он разводится с женой, покупает мне квартиру.
Естественно, будет жить со мной.
     Игнат  потерял  дар речи.  Это продолжалось  какие-то мгновения.  После
этого его  мозг стал работать, как  супер-ЭВМ:  "Господи, как же я раньше об
этом  не подумал?!  Врач Чернышев!  Стратегически охраняемый  объект!  Новый
президент  Путейкин  покрепче здоровьем будет,  но  все  равно эта клиника в
Бердске --  стратегически  охраняемый  объект!  ФСБ  свое не упустит.  Нужен
постоянный контроль за этим врачом. Мало ли что он придумает... Какое-нибудь
нестандартное лечение... Ведь он  гений. Поэтому  нужен постоянный контроль,
что бы знать его каждый вздох. Что бы знать, что не было злого умысла или не
продался кому-нибудь из-за рубежа. А  вдруг к нему приедут шпионы, например,
из ЦРУ. Из медсестер  стукачей не  сделаешь, это факт.  Совсем  другой образ
мысли  и  жизни.  Поэтому намного проще  приставить  к  медсестричкам  якобы
любовников  -- оперативников ФСБ, СБП и так далее. Переночевал  с  девочкой,
мимоходом  задал несколько вопросов  -- пишешь  рапорт о проделанной работе.
Потом,  в день получки, в кассе получаешь деньги... Нет, так просто больницу
не отдадут. А тут я со своей  любовью к Анжеле и своим  взглядом на  эти все
спецслужбы. Им это действительно, как серпом по..., впрочем, если они  у них
есть. Какой я дурак...,  ведь  они  нас вели  до моего дома во время первого
свидания, они записали все на магнитофоны.  Я это чувствовал, но старался не
думать...  Но  вряд  ли  в  это  все поверит  Анжела, и вряд  ли я ее  смогу
переубедить   не   выходить  замуж.  А  если   они  сделают  ход  ферзем  --
действительно  купят  ей  квартиру,  то она  меня до конца жизни  безнадежно
запишет в шизофреники... Поздно, все уже поздно, я не успел... Я проиграл...
Сам виноват..."
     На самом деле он молчал секунды три, потом тихо сказал:
     -- Желаю тебе счастья  и всего хорошего.  Искренно желаю,... забудь обо
мне, -- и положил трубку.
     Игнат впал в оцепенение. В  зимнюю спячку посреди лета.  Независимо  от
него, мозг включил  все  резервы,  началась  аналитическая работа. Он  начал
вспоминать все  по мелочам, начиная со звонка Димки. Дальше,  вспять по реке
времени, он не  пошел и про  Камень не вспомнил. Но все остальные события он
воссоздал в голове посекундно. Игнат пытался вычислить точку входа -- начало
предполагаемой операции по его псиобработке. Естественно, Анжелу в агенты он
не записывал -- она  была сама собой, открытая,  непосредственная,  нежная и
добрая. Но вспоминая все  по мелочам, Игнат пришел к выводу, что все события
до последнего момента происходили сами собой, без участия мертвяков. Значит,
Анжела была сама  по себе. И первые признаки того, что шакалы идут по следу,
можно было увидеть только  при  первом свидании: Анжела  упомянула  о  резко
испортившемся  настроении,  о потере интереса  встретится.  Но как резко это
настроение пришло,  так же резко и ушло. Игнат вспомнил, что в голове у него
мелькнула мысль, что мертвяки опять "подстегнули" экстрасенсов-мертвяков. Но
забивать ей голову в тот момент такой ерундой он не захотел: у самого  мысли
были о другом.  Значит, операцию  по отлучению их друг от друга  включили по
ходу дела. А оперативность, с которой действовали мертвяки, говорит именно о
том,  что Бердский  противораковый  центр  полностью оккупирован мертвяками.
Забегая  вперед,  можно сказать, что впоследствии даже Камень дополнительной
информации  не  дал  --  Игнат  сам  все  вычислил.  Конкретные  лица  этого
преступления уже не играли роли -- все  равно всех за решетку  не посадишь и
за преступление перед народом не расстреляешь. Перед Богом ответят  на суде.
За все. Сполна.
     Но моделируя виртуальное свидание с Анжелой, Игнат пришел к выводу, что
можно рискнуть ей рассказать правду. Вряд ли они  теперь будут вместе -- для
этого нужны недюжинные силы у обоих. А у Анжелы сейчас их нет. Но по крайней
мере, Игнат искренно хотел, что бы Анжелка была счастлива. "А с  этим  якобы
"любовником" счастья не будет. Это ясно, как божий  день. Но открыть  правду
ей  необходимо,  что  бы  дать ей возможность  попытаться  найти  настоящее,
реальное счастье. Эта девочка его, счастье, заслуживает".
     В итоге  через  три часа  таких раздумий  он опять позвонил Анжелке  на
работу:
     --  Анжелочка,  ты уж меня прости пожалуйста,  что я тебя тревожу. Но я
очень  хотел бы поговорить с тобой. Это  нужно не столько мне, сколько тебе,
поверь мне. Разговор минут на тридцать.
     -- Хорошо, я согласна.
     -- Тогда завтра, в двенадцать, на том же месте. Успеешь?
     -- Да, успею.
     -- До завтра.


     На  следующий  день,  в  субботу,  в двенадцать  часов,  Игнат поджидал
Анжелу.  Он видел  слежку,  точнее,  знал  и  чувствовал.  Сама слежка  была
профессиональная,  без  дилетантов, поэтому  обнаружить ее было  невозможно.
Игнат стоял, не  спуская  глаз с каждого  автобуса,  с  каждого  маршрутного
такси.  Анжела  все не шла.  Но скоре  он заметил  "режиссера" --  командира
очередной  психотропной бригады.  За  шесть лет  они  уже так  надоели  ему,
опротивели  до  тошноты,  что  он  старался  на  них не  обращать  внимания.
Мимолетом  проходили  сексоты,  задумчиво  улыбаясь.  Не  обнаружив  никакой
реакции  со  стороны  Воробьева, стали  злорадно  скалить зубы. Чтобы эффект
воздействия на  подсознание  был  лучше,  иногда  проходила  девушка  сильно
напоминающая внешностью Анжелу, рыская по толпе глазами. Через  час ожидания
в трех метрах  от Игната  стал  ходит мерзкий субъект, жирный и безобразный,
одетый во все белоснежное, включая носки, кроссовки и кепку, в черных очках,
с огромными  наушниками на ушах.  Сексот, естественно, со злорадной ухмылкой
скалил  зубы. Предполагалось,  что Воробьев  от безысходности  и  бессилия в
бешенстве бросится на него с  кулаками. И  любой  прикосновение будет хорошо
видно на белоснежной  одежде. С другой  стороны, белая  одежда этого стукача
говорила о  внутренней  и  внешней, почти  медицинской, чистоте  оперативных
структур. Милиция стояла неподалеку на чеку...
     Двумя часами раньше, Анжела  вышла из клиники, направляясь на остановку
автобуса. Вдруг ей стало как-то не по себе. Она подняла глаза. Навстречу шла
старушка, сверля  ее  ненавистным,  с  укоризной, взглядом.  Через пятьдесят
метров  навстречу прошли пожилые мужчина  и женщина. Мужчина  с безразличием
разглядывал  Анжелу, а  женщина ему говорила: "Представляешь, он покупает ей
квартиру,  а она шляется с каким-то  идиотом...". Через  сто метров на траве
около  тротуара стояли  два  парня.  Ошарашенная Анжела  только в  последний
момент  обратила внимание, что  один  из парней сильно похож  на  Игната,  а
второй --  на Дениса. И когда  она проходила  мимо, якобы Игнат сказал якобы
Денису:  "Оттарабанил я ее по  первое  число.  Шалава  она конченная"... Так
продолжалось по всему пути следования... Не дойдя до остановки, Анжела пошла
домой и напилась водки, чтобы  к  вечеру  протрезветь и  пойти на свидание с
Евгением...
     Игнат, ожидая Анжелу,  глянул на часы. Было пятнадцать  минут  второго.
"Все, она не придет.  Ничего  исправить нельзя. Нет  смысла  ехать в Бердск,
ведь я даже адреса ее не знаю".
     А пока...  Атомный подводный крейсер  "Курск",  опустившись  на глубину
шестьдесят метров,  открыл люки торпедных отсеков, готовясь к боевому старту
ракеты.  За  ним, на  расстоянии  пятисот  метров,  следили  две  субмарины,
внимательно наблюдая  за ним по  показаниям  приборов.  Субмарины были наши,
российские,  выполняющие   роль   условного  противника.   Они  должны  были
зарегистрировать  место, время и глубину старта. По возможности, нужно  было
точно определить тип выпущенного объекта с подлодки противника. От их точной
работы зависела оценка действий  всего  Северного  флота. До  старта  ракеты
оставалось тринадцать минут...
     Игнат пришел домой, весь разбитый и подавленный. Ничего  не хотелось. В
глазах стояла Анжелка, одновременно ласково  и грустно улыбаясь. Он  упал на
кровать, которая еще хранила запах ее тела, и лежал так минут тридцать. Мозг
лихорадочно  пытался  найти  какой-нибудь выход. Вдруг,  как парное  молоко,
нахлынула  дурманящая  слабость, голову  слегка закружило, выдувая из головы
всевозможные собственные мысли, а тело провалилось в состояние нирваны...
     Игнат уже не раз сталкивался с этим состоянием. Кто-то подключил его  к
Планетарному Логосу, к Планетному банку информации...
     ...Из темноты, словно из тумана, выплыл  лафет корабельного орудия. Его
ствол медленно,  с холодным  безразличием,  точно навелся неведомой рукой на
Игната. Выстрел. Но в следующий момент что-то происходит, и словно  мячик от
стены, снаряд обратно возвращается в орудие, расплавив его в лужу металла...
     Через  десять  дней  Игнат  увидел  это  орудие  по  телевизору,  когда
показывали  Североморск,   мимоходом   показав  местный   памятник   в  виде
корабельного орудия. Совпадало все до мелочей, включая заклепки...
     Атомный подводный крейсер "Курск" произвел пуск ракеты...
     И здесь начинается настоящая фантастика. Если бы этого не произошло, то
любой военный специалист сказал бы вам, что такого в принципе быть не может.
Ракета должна выстрелиться сжатым воздухом, после этого срабатывают концевые
блокираторы,  включающие двигатель  ракеты, которая должна находиться уже  в
воде,  в нескольких метрах от подлодки.  Просто так блокиратор не запустишь,
даже молотком  не включишь -- нужно очень большое усилие, что бы сломать три
кронштейна, расположенных равномерно по  кругу  в  хвостовой  части  ракеты.
Только после этого запускается двигатель первой ступени...
     По непонятным  причинам  ракета застряла  в  торпедном люке. Неизвестно
почему,  запустился  двигатель, нагревая промежуточные  люки отсека до бела.
Сигнал блокировки подрыва боеголовки тоже не сработал...
     В командном отсеке  крейсера на  несколько  минут  воцарилась  гробовая
тишина... И тут раздался истошный крик командира вооружения:
     --  Братцы, когда  она рванет, то  сдетанирует весь боезаряд. Полундра!
Все наверх!
     --  Молчать!!!  --  это  был голос  капитана,  -- Заглушить  реактор!!!
Выпустить   перископ!  Включить  подъем   крейсера!   Отставить  панику!  За
невыполнение  приказа  расстрел на месте!  В  нашем  распоряжении две минуты
тридцать секунд! Включить хронометраж! Докладывать каждые десять секунд!
     Команда  заработала,  судорожно,  со  смертельной  дрожью,  нажимая  на
выключатели, включая тумблеры, наблюдая за показаниями приборов и сигнальных
индикаторов. Секундомеры набатом стучали в каждой голове...
     Оставалась  одна  надежда --  что не сработает  заряд в  этой треклятой
ракете... Секундомеры набатом стучали в каждой голове...
     Вертолеты  наблюдения  не  зарегистрировали  выхода ракета  из  воды  в
положенное  время.  Не  увидел этого  и  флагманский эсминец "Петр  Первый".
Секундомеры набатом  стучали в  каждой  голове...  Подлодки  предполагаемого
противника  поднялись с грунта  и  с тихим ходом  пошли к  "Курску", который
сообщил  о неполадке  на корабле,  обещав  дать полную информацию через  три
минуты...   Секундомеры   набатом  стучали   в   каждой   голове...  Корабли
поисково-спасательной службы натужно завыли  сиренами... Секундомеры набатом
стучали в каждой голове...
     Когда Баренцево  море вздыбилось водяной горой,  породив цунами высотой
тридцать  метров,  у  всех  похолодело  внутри...  Норвежцы зарегистрировали
толчок силой в три с половиной бала по шкале Рихтера.
     В Новосибирске в  1988  году было аналогичное землетрясение.  Тогда  во
всем  полуторамиллионном городе качались люстры, падали фужеры в  сервантах.
Люди выскакивали на  улицу,  кто  с детьми,  кто с золотом... Повторяю -- во
всем городе  радиусом  сорок километров  качались  люстры... А эпицентр  был
примерно   за   тысячу  километров.  Но  сейчас  вся   энергия  взрыва  была
сосредоточена в металлической трубе диаметром тридцать  метров  и длиной сто
пятьдесят  метров. Толщина  стенки этой трубы из  высокопрочной легированной
стали -- двадцать сантиметров... Все погибли мгновенно, за исключением  трех
человек,  находящихся  в   хвостовом  отсеке...  Не  приходя   в  себя,  они
захлебнулись нахлынувшей водой...
     ...Две  субмарины, с прожекторами,  осторожно,  на  малом ходу, с  двух
сторон, подошли к  "Курску". Развороченный нос  не  подавал признаков жизни.
Вся  подлодка  парила выходящим из щелей  развороченного корпуса  пузырьками
воздуха. Воздух сочился даже из-под сальников  винтов... Никто  не  открывал
аварийные люки...
     В  следующее дежурство  Анжелы Игнат позвонил  ей. Голос  был  сухой  и
жестокий.  Она  просила  его больше никогда не звонить, ничего  не объясняя.
Воробьев  понял, что девушку  окончательно психологически  перемололи. Такое
было и раньше с другими девушками -- безо всякой на то причины они не хотели
видеть Игната, хотя он их не встречал и ничего не делал для такого шага с их
стороны. Прежняя  Анжела  перестала  существовать,  она  осталась  только  в
памяти, рождая тепло в душе и манящую истому где-то внизу живота...


     Воробьев не находил себе места. Кошки  на душе не  то, что  скребли,  а
рвали все на  куски, как тигры. Хотелось кому-то "поплакаться в жилетку". Он
набрал телефон своего друга, Кулундина, но, не дождавшись ответного сигнала,
положил  трубку,  -- Игнат вспомнил,  что Андрей уехал с  Оксаной на Алтай в
поисках последнего Шамана. После долгих раздумий Игнат связался по биофону с
Александром.  Тот  ответил,  что  всегда  рад  видеть  его,  но просил  быть
осторожным. На этот  раз Воробьев вышел на сутки раньше, чтобы зайти в гости
к Александру, до которого напрямик  пешком было четверть часа пешком. Поздно
вечером следующего дня он постучал в дверь.  Дверь бесшумно открылась. Игнат
шагнул внутрь, не  волнуясь,  как  всегда,  очередной  неизвестности. Каждая
встреча с Великим полководцем преподносила неожиданные "пируэты". Сейчас ему
хотелось  просто выговориться. Как  пьяный,  он прошел  в зал, не  дожидаясь
приглашения.  Александр молча поставил перед Игнатом чашку черного кофе. Тот
автоматически  сказал "Спасибо",  и  сделал  несколько глотков.  Потом начал
говорить. Сбивчиво и подробно одновременно, он  воссоздавал те минуты, когда
они были вместе с  Анжелой. Александр внимательно, с легкой улыбкой, смотрел
на Воробьева, думая о своем. После долгого рассказа Игнат замолчал. Молчал и
Александр. Наконец Александр, вздохнув перед тяжелым разговором, произнес:
     -- Игнат, постарайся правильно понять то, что я тебе скажу. Но прежде я
задам тебе несколько вопросов. Хорошо?
     -- Хорошо.
     -- В каком году ты впервые понял, или  заметил, что тебя хотят прибрать
к рукам всевозможные спецподразделения?
     -- В девяносто четвертом, когда они убили моего друга.
     -- В какой больнице работает Анжела, ты хоть знаешь?
     -- Да, -- Игнат сказал. Александр удовлетворительно кивнул в ответ.
     -- На какой глубине затонула лодка?
     -- Сто восемь метров.
     -- Хорошо. Какого числа был объявлен траур по погибшим?
     -- Двадцать третьего августа.
     -- Ты не понял, почему я задаю эти вопросы?
     -- Нет.
     --  Высшие  космические  силы  отомстили  за тебя,  Игнат.  Ты оказался
сильнее, чем  бронированный подводный крейсер.  А эта подлодка была способна
уничтожить авианосную  флотилию.  Ты наверное,  знаешь,  что по всем канонам
боевого искусства для уничтожения только  одного авианосца  необходимо около
тридцати современных истребителей. Вот представь теперь сравнение.
     -- Что-то я не пойму, как и почему они отомстили?...
     -- Доказательства этого события выходят за рамки современных логических
и юридических формулировок. Ты сам часто любишь повторять фразу "случайность
--  непознанная закономерность".  Вот теперь попробуй понять то, что  я тебе
скажу. Мертвяки стали нагло заставлять тебя  работать  на  них  с 1994 года.
Крейсер "Курск"  спущен на  воду в 1994 году. Совпадение  -- единица. Город,
где  живет Анжела,  называется Бердск,  подлодка -- "Курск".  Ни  "Тула", ни
"Орел". Совпадение букв в названиях -- половина. Больница, где работает твоя
любовь, является  ведомственной больницей завода, который производит приборы
и  оборудование  для подводных  лодок.  Заметь,  ни  стиральные  машины,  ни
велосипеды или самолеты. Ну и последнее: она затонула на глубине  сто восемь
метров -- изотерики, йоги и древние египтяне считали это число универсальной
космической  постоянной, магическим  числом.  И еще  вдогонку  --  траур  по
погибшим был 23 августа. В адресе твоего проживания есть такая цифра. Четыре
факта,  совпадающие с вероятностью единица, и один с вероятностью ноль пять.
Какая реальная вероятность  совпадения  должна быть для случайного события в
нашем случае?
     Воробьев ненадолго замолчал, а потом произнес:
     --  Примерно  одна  миллионная.  Что  бы  точно  сказать,  нужно  иметь
вероятностный   разброс   глубины   Баренцева   моря,  досконально   изучить
вероятности  повторяемости  букв  алфавита,  знать  названия  всех  подлодок
Северного флота...
     -- Игнат, остановись, достаточно. Я знаю, что ты -- ученый,  но не надо
заниматься  доказательством  понятого.  Кому  это  необходимо   по  стечению
обстоятельств,  кому  это дано  понять --  тот  поймет. Мертвякам же не надо
никаких доказательств. Но  это --  не главное. Главное -- в другом. Месть не
была  самоцелью Высших сил. Это слишком унизительно  для них, и недопустимо.
Высшие силы пошли в наступление на президента  Путейкина. После того, как ты
через своих  друзей в  Главное разведуправление передал прогноз,  касающийся
третьей мировой войны...
     -- Александр, ГРУ мне даром не надо, я хотел только дать им информацию.
Бесплатно.  Но не потому, что я такой богатый, а потому,  что они -- жадные,
и, скорее удавятся, чем заплатят за научную работу. А начал я со слов: "Цель
данной работы -- максимально сохранить жизнь русских солдат..."
     -- Я знаю, Игнат. Ты не волнуйся, пожалуйста, и не перебивай.  Так вот,
эти прогнозы были  переданы  президенту. И кроме  этого, глава администрации
президента,  Волосков,  читал  твою научную  работу  о  дальнейшем  развитии
цивилизации.
     -- Да, мне  показали  по  биовизору, как он судорожно читал мою работу.
Его до смерти испугали выводы, сделанные в моей работе...
     --  Президент лично изучал главные  выписки из  твоего досье,  и  после
этого  отдал  распоряжение  любыми  способами  тебя завербовать и  заставить
работать  на мертвяков.  Причем  завербовать так,  чтоб  ты никогда даже  не
пикнул  о своей "новой  работе". Мертвяки действительно сильно  перепуганы и
хотят  жить. И ты им должен помочь выжить -- так они считают.  Но взамен ОНИ
ПОЛУЧИЛИ ВОЗМЕЗДИЕ -- я имею в виду президента и его окружение.
     --  Александр, но ведь пострадали простые ребята  восемнадцати  лет  от
роду! Какое горе для матерей! Как им объяснить все это?
     --  Игнат,  если   бы  они  не  были   остановлены  сейчас,  вместе   с
девочками-зомби, с  экстрасенсами  и новейшими ракетами, последствия были бы
намного больше. Я уж не говорю о том,  что твоя жизнь в те минуты висела  на
волоске. Ты просто посреди улицы упал бы с обширным инсультом или сильнейшим
инфарктом. И через неделю тебя  бы закопали. Почему через неделю? Потому что
мертвяки  бы собрали  консилиум, разобрали бы твое тело по косточкам, вынули
бы мозг, и так далее. Но  при  пуске такой ракеты воздействие  пошло  бы  не
только  на  тебя, но и --  самое страшное -- в  ядро планеты. А в результате
землетрясений и невероятных тайфунов погибли бы тысячи людей, включая женщин
и детей. Можешь считать, что отделались малой кровью. Зато президент получил
такой импульс призрения  и  недоверия,  что ни одна  психотропная  ракета не
обеспечит  такого.   Его   теперь   ненавидит  полстраны.  Правильно  сказал
губернатор  Руцкой, что  "вместо того,  чтобы  лететь на  курорт, нужно было
садиться в истребитель и лететь в Мурманск".
     -- Что же произошло с "Курском"?
     -- Самое главное, что там произошло, это то, что во  время пуска ракеты
перед носом  "Курска"  появилось Нечто. Ты знаешь, что  это такое. Это Нечто
заблокировало выход ракеты, не повредив ее, оборвало блокираторы и отключила
электронику  внешнего  управления.  Ракета  наивно  полагала,  что  летит  в
воздушном  пространстве, хотя  на  самом  деле  была в  торпедном  отсеке на
глубине шестидесяти метров. А президент узнал о полной гибели подлодки через
час после трагедии,  на борту самолета, направляясь в Сочи.  Но вместо того,
что бы  сказать правду, сразу объявить траур, он  приказал  морочить  голову
всем, включая обезумевших от горя родителей. Сам же решил остаться на Черном
море. Но самое главное  -- теперь ИЗВЕСТНЫ РЕАЛЬНЫЕ УБИЙЦЫ всех ста тридцати
человек  с подлодки "Курск" --  это оперативные службы Новосибирска и тайные
пси-террористы  Москвы  из  института  психических  исследований.   Те,  кто
подслушивает  твои  разговоры, кто  с  помощью  спецаппаратуры  через  шторы
подглядывает за тобой  даже ночью,  кто следит за тобой, кто издевается  над
тобой,  твоими   знакомыми   и  любимыми  с   помощью   современных  методов
психического воздействия. И они же сыграли  злую шутку над Путейкиным. Когда
он узнает об этом, они попадут с черный список смертников. Каждому -- свое.
     -- Как же он узнает об этом?
     -- Я обеспечу утечку информации.
     -- Через журналистов?
     -- Нет,  это  не  возможно.  Большинству  из  них  нельзя верить, а  за
остальными  -- слежка, примерно,  как за тобой. Поэтому у  честных  мало что
получается... Не думай об этом, это моя задача.
     Вскоре  Игнат  ушел  в темноту предутреннего  тумана. Придя  домой,  он
наконец вспомнил о  Камне.  Метнувшись под стол,  схватил  коробку и  достал
мраморную плиту.  Кристалл был  на месте. Глядя на него слезящимися глазами,
он  в  нерешительности думал о том, что делать в этой ситуации со всемогущим
Кристаллом. Просмотрев то, что его интересовало,  он робко глянул на Анжелу.
Она  читала  его работу,  которую он ей подарил  утром  в тот  день. Как  на
компьютере,   Воробьев  прорабатывал  разные  сценарии  возмездия,  варианта
возвращения Анжелы к себе,  но  что-то его останавливало.  Наконец он понял.
Люди  должны  сами,  без посторонней  помощи, решать  свою  судьбу.  И любое
вмешательство Воробьева с  помощью чудо-камня не решало  проблемы, а  только
порождало новые. Опустив руки, он молча смотрел на Кристалл. Наконец сказал:
     -- Милый Камень, помоги всем живущим на планете осознать себя как часть
Бога. Милый  Камень, пусть  все живущие  поймут радость честной и  искренней
жизни, не воруя  у ближнего ни деньги,  ни жизнь, ни  счастье. Ты не сможешь
САМ дать им этого. Они имеют право взять все сами. Ведь сегодня львиная доля
людей  на планете  являются  косвенными или прямыми убийцами  и ворами.  Это
жестоко и несправедливо.  Пусть каждый  заслужит то,  что он  заслуживает. Я
тебя очень прошу, РАДИ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ.
     Камень медленно растворился в воздухе, исчезнув навсегда...
     ...Вечером в  ночной  бар зашел странный  человек. Он  попросил бармена
налить два стакана водки.  Один стакан  он накрыл куском хлеба, а второй пил
сам мелкими  глотками, словно  ледяную воду, закусывая  при  этом  конфетами
"Грильяж в шоколаде". Он  что-то бубнил себе под  нос, слегка шевеля губами,
словно молитву, глядя в одну точку.  Бармен, молодая девушка, сначала хотела
вызвать охрану,  но что-то ее остановило. Воробьев в сотый раз повторял одно
и то же:  "Анжела, я  люблю тебя... Светлая Вам память,  морячки...Будьте вы
прокляты, сутенеры невидимого фронта..."


     Игнат позвонил Ларисе.
     Лариса. Они  были друзьями  больше года.  Редкий  случай  платонической
любви. Воробьев  относился  к этой девушке с какой-то отеческой добротой,  с
непонятной  для себя нежностью  и лаской. Лариса сама просто так никогда  не
звонила -- всегда находился какой-то повод: у нее постоянно что-то ломалось.
В  этих  случаях  ее  выручал Игнат. Лариса всегда  была веселой девушкой  с
задорным и нежным голосом, и таким же задорным характером. На этот раз голос
у нее был грустный.  К тому же болел зуб. Она недавно ездила на две недели в
Москву,  и, говоря термином туристов,  у нее шел  "отходняк"  -- невероятная
тяга обратно в горы после спуска вниз, в цивилизацию. Она рассказала, что за
две  недели буквально  излазила  всю Москву,  включая Панораму, Третьяковку,
Мавзолей  и Кремль.  Но больше  всего  ей  запомнилось Останкино,  смотровая
площадка,  с которой  было видно  всю столицу...  Игнат,  слушая ее,  слегка
насторожился. Что-то в ее словах было не так. На  уровне интуиции он поймал,
понял шестым чувством, в ее словах признаки психотропного зомбирования...
     На следующий день, в воскресенье, он залез в  горячую ванну. Погревшись
и  откиснув от  души,  он  отдыхал  на  диване. И  вновь включился биовизор.
"Что-то  очень  часто происходят подключения в последнее  время", -- подумал
Игнат, проваливаясь в нирвану.
     В следующий  момент он увидел огромную трубу,  лежащую в полной темноте
на земле.  В  первый миг  он решил, что ему показывают разбитый самолет, но,
приглядевшись,  он не увидел крыльев или  хвоста. Воробьев  попробовал войти
внутрь  отломанной трубы.  Но ему  не  дали этого  сделать.  Он смог  только
подойти вплотную к обломанной  трубе. Внутри была полная чернота, словно все
было покрыто сажей...
     Через полчаса все  телекомпании страны  передали экстренное  сообщение,
что  горит  башня Останкино. Вышли из строя телевизионные каналы и спецсвязь
силовых  органов. Пламя  находится  в  самом верху,  температура  небольшая,
примерно триста пятьдесят  градусов. Журналист  Алексей Самолетов, с которым
когда-то  общался  Игнат,  говорил,  что  несмотря  на   относительно  малую
температуру,  внутри  башни  тяга  воздуха  составляет  сорок  килограмм  на
квадратный метр. "Эх, Алексей, реально  представь эти цифры. Если  ты ляжешь
на диван в этом потоке, тебя понесет вверх, как на ковре-самолете. А с таким
"турбо наддувом" там не триста пятьдесят,  а все три тысячи пятьсот градусов
будет.  Сгорит  она  полностью  к черту...  Вам  снизу  надо пену  подавать,
воздушный поток ее сам поднимет на высоту пятьсот метров..."
     На следующий день, к вечеру, пожар  "остановили", когда  башня  сгорела
полностью...
     И тут до Игната дошло. "Башня. Архитектора Никитина. Никитинская башня.
Никита... Очень  на нее похожа Лариса.  Даже  лучше -- веселее, искреннее  и
добрее. Хотя такая же упрямая и сильная характером... Странное совпадение...
Она  пять  раз  повторила  "Останкино"  на  днях  по   телефону...  Странное
совпадение...  Да   и   сам  Никитин,   неповторимый  инженер-строитель,  --
новосибирец... Странное совпадение... Опять таки двадцать седьмое число -- и
эта цифра есть в  моем адресе... Странное совпадение... С ума  сойти  можно,
мистика какая-то.  Так  ведь эта труба, что показали мне по биовизору, это и
есть  Останкино...  Странное  совпадение...  Значит, опять  Вы где-то  очень
сильно  согрешили, мертвяки. Похоже,  высшие  силы уничтожали, прежде всего,
вашу  спецсвязь.  Естественно, у  вас  есть резервные  каналы, но, если надо
будет, и  до  них  дойдет очередь.  До  чего  же  вы самоуверенные и  тупые,
мертвяки".

     14.12.99 -- 17.09.00
     P.S.  Последние  данные   о  гибели   Курска   расходятся   с  данными,
опубликованными  в книге.  Но с другой стороны, Губернатор  Курской  области
заикнулся, что он разберется, что  за такая экспериментальная  ракета должна
была стартовать. После этого его близко не допустили к перевыборам... Бывший
депутат  от  ЛДПР, офицер спецназа,  Логинов, заикнулся о сверхзасекреченном
подразделении  на борту "Курска". Через  несколько  дней якобы кавказцы дали
ему  по голове кирпичом в подъезде... Хотя до  этого  Логинов говорил  более
страшные речи в адрес сильных мира сего с точки зрения морали и этики...






     Если на тело действует сила,
     то со стороны этого тела действует сила,
     равная по величине, и противоположная
     по направлению.
     Курск школьной физики, 7 класс.

     Рано или поздно, на планете или
     в иных слоях Шадаранкара,
     Человек получает то, что он заслужил,
     своими действиями.
     И никакие отговорки, лозунги,
     "задачи партии и современности",
     его не спасут.
     Высшим мирам не важно, кто сеет Смерть:
     бандит-террорист, или генерал,
     увешанный медалями.


     Генерал Чикатало с довольной  улыбкой на  лице  читал  бумаги, свободно
развалясь в своем удобном кресле. Такие бумаги всегда приятно читать: "Итоги
проведения оперативной работы за прошедший месяц". Работа проведена успешно.
Другими словами, все шито-крыто. Значит, за свою шкуру можно не волноваться.
А это всегда приятно осознавать.
     За отчетный период сотрудниками его управления была проведена большая и
качественная работа. Три депутата,  которые раньше  считались неподкупными и
радели о  судьбах  простых людей,  "непонятно как" влюбились в  проституток,
залезли в долги, и стали  добросовестно брать  взятки, забыв о своих прежних
обещаниях. Десять предпринимателей,  считающие  себя честными и  порядочными
людьми, платили  зарплату  своим  сотрудникам  в  десять раз  больше,  чем в
среднем по городу. Они  говорили, что не могут грабить своих сотрудников.  В
итоге  "непонятно  как"  трое  из  них спилось,  двое  "случайно"  попали  в
автокатастрофы  с  тяжелейшими  увечьями,  еще   двое   "случайно"  заболели
сифилисом,  хотя они  сами  клялись,  что это невозможно, и еще трое  ушли в
глубокую депрессию, вызванную  изменами  жен, причем  один из них повесился.
Кроме  этого, четыре поэта в городе  незаметно "повесилось", пять художников
"спилось", и еще десять "социально опасных типов" сами по себе, "спонтанно",
стали наркоманами.
     Нет,  действительно,  приятно  читать  такие  бумаги.  В  такие  минуты
чувствуешь свою власть, свое могущество, и повышение по службе с переводом в
Москву. И еще немаловажный факт: многие богатые и сильные мира сего в городе
видят и  знают о такой работе. А посему,  до дрожи в ногах, боятся попасть в
немилость к генералу Чикатало и его бойцам невидимого фронта. И ведь никакая
прокуратура не поможет -- нет  состава преступления: люди сходят с ума сами,
спиваются, вешаются, привязывая веревки к крюкам, сами, по собственной воле.
Поэтому знающие люди  постоянно несут  подарки: то небольшую пачку долларов,
то путевку  во Францию для жены и дочки, то писцовую шубу  для любовницы.  В
общем, жизнь прекрасна, когда все происходит хорошо.
     От   нахлынувших  чувств  Чикатало   разлегся  в   кресле.  Теперь   он
почувствовал приятную усталость от проделанной работы. Хотелось расслабиться
по-настоящему.  Например, поохотиться. Ведь  это  настоящий отдых --  самому
стрелять в живое существо, наслаждаясь его предсмертными судорогами. Кстати,
казахские  коллеги звали в великие степи  Кулунды на сайгака. Как говорится,
сам Бог велел отдохнуть от  проделанной работы. Эта  мысль как-то  незаметно
залетела в голову  генерала, оставив непонятное чувство леденящего покоя. Он
провалился в океан новых непонятных ощущений и переживаний. Эти чувства были
незнакомы, а потому  и  враждебны.  Генерал  давно  привык:  того,  кого  не
понимаешь -- считать врагом. Просто и удобно. Не надо голову ломать, тратить
свое драгоценное время и не менее драгоценные силы. Поэтому, чтобы  отогнать
от  себя ненужные ощущения, Чикатало решил заняться нужным делом.  Он набрал
домашний номер телефона. Трубку подняла жена.
     -- Здравствуй, дорогая. Сынок дома?
     -- Здравствуй. Да, дома. Ты на обед придешь?
     -- Чуть  позже. Нужно сделать несколько звонков. Позови сына, я хочу  с
ним поговорить.
     Трубку взял сын.
     --  Здравствуй, чекист. Как  спалось? Я  тебе приготовил подарок.  Если
будешь  себя  хорошо вести, то вечером получишь его. Слушай маму, делай все,
что она скажет. До вечера, сынок.
     После этого главный чекист области  позвонил  своим коллегам  соседнего
иностранного государства, расположенного на исконно русских землях,  которые
первыми  осваивали казаки  времен Ивана Грозного.  Генерала это абсолютно не
интересовало -- плевать ему на русские земли, тем более, что приказа не было
из златоглавой.  А воспользоваться  дарами этих  земель  он может  всегда --
стоит только набрать номер. На том конце подняли трубку.
     -- Привет, Долмат.  Как-то, мне помнится, ты обещал охоту на волков. Ну
и как, ты держишь свое слово? Хорошо, верю.  В эту пятницу, говоришь? Ладно,
договорились. Буду. Насчет горючего не волнуйся, это я беру на себя. Закуска
-- с тебя. Пока, до встречи.
     При упоминании горючего, то есть водки,  генерал  невольно  вспомнил об
одном  инциденте,  который произошел  несколько  лет  тому  назад.  Тогда  в
управление  по своим удостоверениям зашли милиционеры, и проверили документы
на спиртное в буфете управления ФСБ. Документов не оказалось.  Это и понятно
--   тогдашний  хозяин  управления  со  своей  ближайшей  свитой  для  своих
сотрудников  "фарцевал"  водкой.  Естественно,  прибыль  ложилась  в  карман
генерала и  свиты. После этого апломба  пришлось ужесточить меры по усилению
пропускного режима. А то  сильно много развилось шпионов  и  врагов  народа.
Тяжело  работать, когда  не хватает  секретности. Без секретности можно  и в
тюрьму загреметь. А в условиях секретности, наоборот, кого  угодно  можно за
решетку спрятать.
     Чикатало молча посмотрел на телефоны спецсвязи, размышляя, можно  ли их
прослушать,  несмотря   на  уверенные  заявления  связистов  и  специалистов
контрразведки, что  прослушка исключена. И опять неизвестная мысль незаметно
залетела  в голову генерала,  оставив непонятное чувство  леденящего  покоя.
Поежившись,  он   подошел  к  сейфу,  и  достал  из  него  последнюю  модель
телевизионной приставки-игры, которую подарили ему сегодня "щедрые спонсоры"
одной фирмы, торгующие компьютерами. Генерал забыл, что обещал сыну принести
ее вечером. Взяв игру, он пошел обедать.


     Глухое одиночество висело среди заснеженных просторов Кулунды. Безликое
время,  свернувшись клубком, с щемящей  тоской ждало  прихода весны. Шальной
ветер от безделья гонял  мириады  тонн  снега по белым, окаменевшим барханам
снежной  степи.  Степь   смиренно,   беззащитно,  с  полной   безысходностью
происходящего, ждала весны. Ледяное небо безучастно смотрело вниз. Оно знало
о  том, что произойдет  в  ближайшее время...  Но время,  казалось, застыло,
словно гигантская сосулька на горном утесе.
     Среди  безбрежной  равнины царства снегов  и  ветра не спали,  не  зная
покоя, два  врага -- сайгаки и волки. Вечная битва была всегда  на равных --
выживал  сильнейший. Если сайгаки уходили от погони -- умирали  волки,  если
волчьи лапы были сильнее и выносливее -- волки выживали... В эту зиму волкам
везло  больше,  чем их жертвам. Снега  было много, поэтому  сайгаки  тратили
много  сил  на  добычу  прошлогодней  травы,   выкапывая  ее  из-под  снега.
Многодневные  переходы  отнимали много  сил.  Волчья  стая  легко  настигала
обессиленное  стадо  и  отсекала  самых  уставших и  больных.  И  волков  не
становилось меньше. Правда, стадо  было большим,  если не сказать, огромным.
Летние дожди, так  редкие  в давние времена, в  последние  годы шли часто  и
обильно, питая чахлую степную землю живительной влагой. Это были последствия
парникового эффекта. Поэтому  сайгаки,  на сочной  траве,  за лето  успевали
набраться  сил и вырастить здоровое потомство. Но зима  равняла  все  шансы,
сайгаки  гибли  в  острых зубах серых хищников, и  волков  становилось  тоже
больше. В последние  дни, февральские  бури с влажным воздухом  арктического
циклона,  вылизали  снежные  просторы степи,  превратив их в крепкое ледяное
поле.
     Битва  шла  на  равных. За ночь стая  вплотную  подходила к  стаду,  но
обессиленные волки не спешили нападать на сайгаков, поскольку  в "оцеплении"
ночевали самые сильные и крупные самцы, и  удар их копыт был  смертельным. А
утром, когда обессиленная стая ложилась на спячку, сайгаки уходили далеко за
горизонт, не  позволяя преследовать  себя во  время дневного  перехода.  Так
длилось третью  неделю.  Жажда  жизни  и  собачий  голод  гнали  темно-серых
хищников вперед, к стаду, по обледеневшему снегу,  до  крови рвавшему лапы и
когти  волков.  Волчья судьба на этот раз не была  благосклонна  к  голодным
хищникам. Сайгаки  были сильнее. Значит, они  должны были выжить.  Это  было
правильно,  это  было  справедливо.  Их  копыта  звонким  гулом  стучали  по
крепкому, как асфальт, насту. Они легко уходили от погони.
     Волчий  вожак,  стоя  на  высоком  бархане снега,  жадно нюхал  воздух,
который еще хранил  запах пота разгоряченных животных.  Пять часов назад они
здесь прошли всем табуном.  Вожак, мудрый самец в полном расцвете сил и лет,
не мог понять, почему они не могли догнать хотя бы одного сайгака. Такого не
было никогда. Сайгаки были  словно заговоренные. Никакие уловки не помогали.
Волчья стая была на краю гибели. Старые члены стаи и годовалые щенки отстали
на день перехода. Их вела следом за ядром стаи старая опытная волчица. Этому
хвосту  осталось  жить дня два, от силы -- три. Потом  они уснут, прижавшись
друг к другу, и уже не проснуться никогда. Вожак  это  понимал. Он оглянулся
на сидевших поодаль боевых сотоварищей.  Увидев это, они нехотя, превозмогая
усталость и собачий голод, навострили уши. Это был последний шанс.
     Группа серых хищников молча поднялась с места и крупной рысцой пошла  в
темно-синие сумерки снежной степи. Если через сутки они не догонят стадо, то
идущий  по  следу хвост ядра  стаи  не  выживет... Стертые  до  крови  когти
скользили по ледяному, колючему, как  битое стекло, насту. И они догнали  бы
стадо, догнали бы... Но хмурые от  природы,  серые от рождения, четвероногие
санитары не  знали, что над сайгачьим стадом три дня назад на низкой  высоте
прошел секретный вертолет ФСБ... Перед  этим, за  два дня,  были пойманы два
десятка здоровых особей, взяты  анализы, поставлены на животных  радиомаяки.
Пятерых сайгаков  заразили тяжелыми вирусами. Вертолет кружил над испуганным
стадом на низкой высоте до  тех пор, пока не облучил излучением  торсионного
генератора  всех   до  одного  сайгаков.   И  сайгаки  стали   действительно
заговоренными...  Точнее, облученными.  Даже  зараженные  самцы  бежали  без
устали, как здоровые...


     Генарл  Чикатало в  Казахстан  полетел  самолетом.  Встретили  его  как
обычно, наигранно тепло и приветливо.
     На  следующий день  на вертолете службы  безопасности Казахстана восемь
человек силовой элиты вместе с Чикатало  полетели  в степь.  Долмат говорил:
"Сайгаки  в этом  году отменные. Все,  как  один, на подбор. Больных съедают
волки, которых егеря не трогают. Они говорят, что если истребить  волков, то
больные  сайгаки,  которых  сейчас очень много,  летом  могут  дать  вспышку
инфекционных заболеваний.  С  этим  изменением  климата  --  одни  проблемы.
Старики   в  ужасе   кричал,  что  летом  степь  зеленая.  Она  должна  быть
коричнево-желтой. Здоровье народа и так  чахлое, сами по  себе болеют  всем,
чем угодно, а если сайгаки "помогут", то вообще будет труба дело".
     Чикатало молчал.  Казахи  не  знали, что  в  степи  кружил  вертолет  с
торсионным генератором.  Это был  полностью засекреченный проект. Спецслужбы
тратили  на  него сил  и  денег  больше,  чем  на атомное оружие  в середине
двадцатого века. Нелетальное психическое оружие позволит покорить весь мир.
     -- Всю жизнь мечтал поохотиться на волков. Сайгаки меня не интересовали
никогда,  -- твердым  уверенным голосом сказал генерал. Стрелять сайгаков не
входило в его планы. Во-первых, неизвестно, что за мутации могут произойти у
этих животных, а во-вторых, их нельзя трогать ради чистоты эксперимента.
     -- Не возражай,  тебе  понравится,  -- сказал Долмат, -- Сайгаки сейчас
отменные,  рослые,  жирные. А  волков не  надо  трогать.  Они сейчас  худые,
слабые. Не интересно. А сайгачье  мясо вкусное, питательное. Домой отвезешь,
семью покормишь.
     Чикатало  чуть  не захлебнулся  от  спазма  горла.  И  опять  нахлынуло
неизвестное ощущение...
     "Будь  проклята эта охота.  Тупые дикари.  Я всю жизнь,  как  волкодав,
грызу бандитов.  Бандитов, которые  не  хотят жить по  нашим  правилам.  Как
волков.  А мяса  я могу набрать где угодно и у себя в городе. Добра-то!  Мой
кавказец в неделю съедает пять килограмм, не считая меня", -- думал про себя
генерал, пытаясь что-то предпринять. Наконец он заговорил:
     --  Слушай,  Долмат.  Я  специально  взял экспериментальную снайперскую
винтовку. Изготовлено всего десять штук.  Новейшая разработка. Я взял ее для
охоты  на волков. А ты хочешь лишить меня такой возможности. Не гостеприимно
это. Может, все-таки на волков?
     Долмат думал несколько секунд, а потом задумчиво сказал:
     -- Хорошо, Владимир  Абрамович.  Но только недолго  и  всего  несколько
штук.
     Вертолет  запросил ориентировку на волчью стаю. Но  никто толком не мог
сказать ничего определенного. Создавалось впечатление,  что  в  степи гуляет
две стаи, чего быть не может, или они, как  оборотни, появляются то в одном,
то в другом месте. Что-то ледяное пронеслось в чахлой груди отважного  бойца
невидимого фронта...  Он физически почувствовал на себе взгляд... Интуитивно
Чикатало   понял,  что  взгляд  принадлежит  не  человеку,  а   разумному  и
могущественному существу, Вселенской сущности...
     Через некоторое время  все прояснилось.  Волчья стая разделилась. Егерь
сказал,  что это -- признак тяжелого состояния волков, отставшая часть  стаи
уже практически умирает  от  голода.  Он просил отсечь  несколько сайгаков и
загнать их  на волков. Но его никто не послушал. Вертолет  через космическую
связь запросил  помощи  у  космонавтов для поиска огромного и хорошо видного
стада сайгаков. А за ними по пятам шла маленькая кучка волков...
     Вскоре вертолет  нашел стадо, и, немного поодаль --  пятнадцать рослых,
но худых волков. Вертолет привычно, словно в Чечне, зашел на точку с  резким
креном, отрабатывая цель... Это не были чеченские бандиты с  эмблемой  волка
на флаге, это были хмурые санитары природы, без которых равновесие в природе
заметно  нарушается...  Прошли те времена,  когда  волки, увидев  над  собой
вертушку, ложились на снег. Теперь они бросаются в рассыпную, не  давая влет
стрелять  себя. Но  вертолет, кругами  ложась  на цель,  методично  и  точно
извергал смертоносные, тявкающие, как глупые домашние болонки,  искры, после
которых  волчьи мышцы сводила  невыносимая смертельная боль  и  сильно пахло
родной  кровью,  текшей тонкими  ручейками, застывающими  на снегу...  Через
полчаса людская  потеха  кончилась.  Конвульсии  умирающих  зверей  затихли.
Вертолет  гордо и величаво  опустился между серыми телами. Побросав добычу в
прожорливое  тело  алюминиевого  монстра,  хищники  в  камуфляже  с  ружьями
полетели догонять перепуганных сайгаков.
     Чикатало удовлетворенно посматривал на  худых,  но  огромных,  с густой
здоровой шерстью,  степных хищников. Увлеченный упоением смерти, наслаждаясь
предсмертными  конвульсиями,  генерал ФСБ не  заметил одной странной вещи, и
тем более, бурых пятен в  стороне  от  взбитого  сайгачьими  копытами снега.
Штирлиц двадцать первого  века, думая об опасности  сайгаков,  не  учел одну
вещь  -- волк остается волком всегда и везде. Он  -- не человек.  Это только
человек может стать и свиньей, и дворцовой дворнягой одновременно. Хотя  при
этом он будет считать себя гением, Великим магистром, или Суперчеловеком.
     ...За  несколько  часов  до прилета  вертолета пятнадцать  обессиленных
волков  сделали  невозможное. Они  смогли нагнать стадо и  отбить маленького
теленка, который родился уже после облучения. И в утробе, и с молоком матери
он  впитал измененный Геном  Жизни.  Он  впитал  Ответный  удар  Природы  на
Беспредел Планетарных  Бандитов. Маленькому  сайгаку  не  хватило сил в этом
марафоне по снегам Кулунды.  Как  только  он  стал  отставать,  его окружили
молодые сильные быки для охраны. Но ярость и страсть  догонявших волков была
так велика,  что сайгаки  ничего не смогли противопоставить хищникам.  Волки
сделали вид,  что нападают  на взрослых  быков. Рискуя попасть на рога,  они
вцепились  в  ляжки нескольких сайгаков, но тут  же отпрыгнули, не дожидаясь
контрудара. Сайгаки в испуге отпрянули,  оголив теленка, который тут  же был
взят в кольцо, и волки погнали его в сторону от стада. Для пятнадцати волков
это  было очень мало.  Но  вожак не дал съесть  даже  это. Он, слизав только
кровь с  еще теплого животного, взобрался на снежный бархан, пытаясь увидеть
хвост стаи...
     Он отогнал  от аппетитного и пахнущего мяса четырнадцать матерых волков
и погнал  их опять  на  уходящее  в даль стадо... А  через  пятнадцать минут
прилетел вертолет...  И  генерал не  знал, как  не знали и сами изобретатели
торсионного  генератора, что информация  с  теленка  через  слизанную  кровь
передалась  вожаку.  В  нем  произошла  неизвестная  мутация,  и  волк  стал
смертельно опасен даже после смерти...
     Чикатало  удовлетворенно посматривал  на худых, но  огромных,  с густой
здоровой  шерстью,  степных  хищников...  Он незаметно  отсоединил магазин у
экспериментальной  винтовки  новейшего  образца   и  присоединил  другой,  с
разрывными пулями повышенной  эффективности. Расчет был прост: разорванных в
клочья сайгаков он забирать не будет, и другие не возьмут. А это значит, что
честь  генерала останется  незапятнанной и чистой, как белоснежная сорочка в
рекламе бракованного порошка...
     Сайгаков  он стрелял с упоением, спокойно и уверенно переходя с цели на
цель.  Теперь он  не  метился в  голову.  Он стрелял в тела  животных. Через
некоторое время вертолет опять сел, собирая добычу. Но среди разбросанных по
степи тел половина была изуродована разрывными пулями. Пришлось их выбирать,
на  месте производя экспертизу, и стаскивать по  две-три туши вместе.  После
этого  вертолет,   подпрыгивая,  как  горный  козел,   проглотил   их  своим
металлическим   чревом.  Смеркалось...  Довольный   и  смеющийся   вертолет,
насытившись  чужой жизнью,  запив ее  водкой  сибирского  разлива,  разрубая
морозный воздух свистящими лопастями, натружено взлетев, ушел в ночь.
     Стемнело.   Рассыпанные  по   черному  бархату  неба  звезды   освещали
бриллиантовый снег Кулунды.  Нехотя и устало, след в след,  по степи  бежали
измученные и голодные волки -- десять старых волчиц и девятнадцать годовалых
щенков,  еле  передвигавшие свои уставшие лапы. Впереди бежала  старая сука,
много повидавшая на своем  веку. Она часто оглядывалась и смотрела  в  конец
вереницы, следя за  тем, чтобы никто не отбился от каравана. Иначе ослабшего
и отставшего волка нельзя будет спасти.
     Вдруг она остановилась, почувствовав опасность.  Впереди пахло Смертью.
Но, там  пахло и  едой, мясом.  Свежим мясом.  Волчица,  сколько  было  сил,
прибавила  бег.  Но  опасность  встретилась  раньше,  чем  желанная еда.  На
светящемся бриллиантами снегу  чернела кровь. Это была кровь волка,  который
был  отцом  ее  щенков.  В первый момент  старая  сука  отпрыгнула, но потом
подошла и внимательно  все изучила. Это было необходимо, чтобы выжить. Самое
главное  -- это  информация, знания. Волчица определила, что собак  не было,
подходили только люди, после того, как он был убит. Но перед смертью волк ел
сайгака. Волчица пошла на поиски сайгака. Она была уверена, что его оставили
для  хвоста...  Она и девять  старых волчиц стояли в стороне, и ждали, когда
утолят голод  первогодки.  Когда старые волчицы отогнали  первогодок, то  на
снегу лежал уже один скелет. Им осталось только глодать кости. Утолив первый
голод, стая во главе со старой сукой пошла дальше. Волчица изучала все пятна
крови на снегу. Следом за ней,  свои любопытные носы толками в окровавленный
снег пара десятков годовалых щенков. Когда она подошла с последней застывшей
лужи крови,  то  поняла, что не  выжил никто из пятнадцати сильных, в полном
расцвете  сил, волков. Она медленно перевела взгляд на рослого щенка, самого
веселого, любопытного и  сообразительного. Он,  ничего не понимая, уставился
на нее, пытаясь навострить свои уши, которые болтались пока, как у спаниеля.
     Задрав голову вверх, волчица заунывно запела прощальную песню Памяти.
     Спавший в шикарных гостиничных апартаментах генерал Чикатало  проснулся
от леденящего душу  ужаса. Ничего не понимая, повернувшись на другой бок, он
сразу уснул...
     Стая пошла  дальше.  Через  несколько километров она вышла на несколько
мертвых сайгаков, от которых сильно пахло  тротилом.  Но  другого выхода  не
было -- стая будет бродить в округе, постоянно возвращаясь к  этой пище, что
бы пережить  последние  зимние  недели.  Волчица осталась за вожака.  Теперь
помощи ждать было неоткуда.
     Зараженные сайгаки  выполняли  свою  роль  не  только  в  биологическом
смысле,  но  в   информационном.  Не   один  сатанинский  ученый,  создающий
смертоносное оружие ради собственной выгоды, служа своим хозяевам-мертвякам,
не мог этого предположить. Волчата и  волчицы кружили  вокруг разорванных  в
клочья сайгаков,  пахнущих порохом  и супертротилом, в течение пяти  недель,
возвращаясь  к  ним  через день или два.  Стало  тепло.  Волчата  возмужали,
выросли и повзрослели. Уши стояли торчком.
     Весна  пришла резко и неожиданно. Озера талой воды, как звезды на небе,
рассыпались по Кулунде. Порой, среди тающих барханов снега, казалось, что по
водной  глади  океана  плывут айсберги.  Старая  волчица, глядя  на  молодых
волков, пыталась понять, что же с ними произошло. Они  были  ДРУГИМИ. Они не
выли ночью. Они не выли  днем. Они молча смотрели в небо, замирая все разом,
рождая зловещую  и жуткую  тишину,  от которой шерсть  вставала дыбом.  Было
чувство, что они чего-то ждали.  Или с кем-то разговаривали.  Но глаза у них
были не волчьи. Глаза у них были другие. Они смотрели, как ЛЮДИ. Но при этом
оставались волками. Они  ждали ЧЕЛОВЕКА.  Но кого именно,  старой волчице не
дано было понять.
     Молодой волк все чаще брал  в  свои  руки обязанность вожака. На охоте,
когда  погоня  за выбранной жертвой подходила к решающей схватке, он обгонял
задыхающуюся волчицу и вел за собой молодых волков, первым вгрызался в горло
жертве и следил за порядком во время еды стаи.
     Снег почти растаял. В это время стая уже  распадалась. Но волки не дали
рассыпаться  стаи. Напротив,  молодые волчицы  после спаривания и  не думали
уходить  на "вольные хлеба".  Отколоться пытались только старые волчицы.  Но
молодые  не дали. Это чем-то напоминало вечную стаю африканских гиен. Но это
были кулундинские  волки, и это  было очень странно. Старая волчица заметила
еще  одну   вещь:  волки  избирательно  следили  только  за   одним  стадом,
обязательно  возвращаясь  к нему  через несколько дней, и  во что  бы  то ни
стало,  доставали только  то животное, какое им понравилось больше всего. Но
при  этом они его не ели, а охраняли тушу, позволяя съедать его всем другим,
кто готов был насытиться свежениной  задаром. Они следили  за стадом до  тех
пор,  пока  не  свалили на  молодую растущую  весеннюю траву всех сайгаков с
радиомаяками  из облученного  стада...  Когда от животного оставался  только
один скелет с  валяющимся рядом  радиомаяком, они уходили подальше от него в
степь.


     Генерал  Чикатало,  приехав  в  город,  первым делом отдал  тушу  волка
первоклассному скорняжнику.  Через несколько  дней  шикарная  шкура украшала
стену над диваном, где генерал  любил полежать после тяжелого трудового дня.
Там же он любил выпить водочки с близкими или коллегами по работе... Все шло
спокойно  и гладко. Работа  была, как обычно, дома было все хорошо. Холодный
леденящий  ужас больше не появлялся. Иногда Чикатало вспоминал про него,  но
списывал  на  нервную  усталость,  вызванную  нелегким  трудом,  и  весенний
авитаминоз. Жизнь прекрасна для сильных мира сего...
     Когда   генерал   чувствовал  недомогание,   он  приезжал  в   Институт
экспериментальной  медицины  и лежал в геомагнитной камере, уходя в нирвану.
Моделирование  космического  вакуума  положительно  влияло   на  него,  как,
впрочем,  и  на  других  генералов,  полковников  и  чиновников  руководства
области.  Захаживали сюда и  блатные  бизнесмены,  но  с них сразу  пытались
содрать  деньги,  да  и  вообще,  не  любили "загрязнять" вакуум. Официально
камера была  экспериментальной, но уже давно  было установлено положительное
действие  размагниченной  среды.  Поэтому  и  не  торопились  опубликовывать
научные данные, что бы не вызвать нездоровый интерес и ажиотаж. Естественно,
бывали здесь и экстрасенсы, тайные сотрудники отдела психотропной травли.
     Днем экстрасенсы  официально снимали  порчу  и сглаз  за деньги,  давая
рекламу в газетах,  а вечером  и ночью  доводили заказных  жертв до безумия,
умопомешательства и  смерти.  Иногда, в случае необходимости, эту работу они
делали  и  днем. Контроль за результатами основной,  то есть  ночной работы,
вели  подразделения  слежки.  Они устанавливали  подслушивающие микрофоны  и
специальные регистраторы биоизлучений человека в комнаты,  или поблизости от
квартиры жертвы, отправляя результаты в отдел анализа, где данные изучались,
устанавливалась  степень  поражения  жертвы,  определялась сила  и  мощность
экстрасенса,  и планировались новые действия. В случае  необходимости в дело
вступала уличная и  автомобильная  слежка,  терроризируя незаметно и  скрыто
жертву везде,  где  он  появлялся. В  такое  время под контроль брались  все
знакомые и друзья, коллеги  по работе. Все они испытывали непонятный страх и
ужас, общаясь  с  жертвой,  и  только  настоящие друзья не  сдавались  и  не
предавали.  Все  виды  связи  были  под  полным   контролем.  Отдел  анализа
интересовала  вся  информация,  о  жертве: что  он  читает,  какие программы
смотрит,  какое  радио слушает,  какие  читает книги и  так  далее. Но самое
главное  было  в другом.  Жертва  выбиралась не  случайно. Ими  были те, кто
попадал в список категории "А". И первый шаг  в  начале  этой  работы делали
женщины. Если  психологи и экстрасенсы определяли, что жена  жертвы не любит
мужа, а просто  выполняет супружеский долг, то через месяц она либо изменяла
мужу,  либо  устраивала  дома жуткие  скандалы  --  это уже зависело  от  ее
собственной сексуальности и  особенности  характера. Если же муж и жена жили
душа в душу, то появлялась очаровательная девушка, скрытая или явная путана.
Это опять  зависело от  особенности  привычек и образа жизни  жертвы.  Порой
женщина этого не знала  сама -- ею  управляли невидимые "кукловоды". Главное
-- заставить человека  паниковать, нервничать и страдать. Силы дьявола очень
любили  своих  жертв. В таком состоянии она излучает  энергию  жизни в эфир,
старея  на  глазах,  которую  впитывали вампиры секретных подразделений, как
пауки, молодея при этом как от глотка сосуда Грааля.
     Руководил работой отделов Высоких технологий, Особого отдела,  и Отдела
наружного контроля,  генерал  Чикатало. При  необходимости генерал подключал
оперативные   подразделения  других   ведомств.  Особенно   хорошо  работали
сотрудники ОБЭПа. Это связано, прежде всего с тем,  что, держа под контролем
коммерческие фирмы,  многие из них во всю  брали на лапу. Поэтому компромата
на них было хоть отбавляй, поэтому и работали они очень  исправно, всю жизнь
ходя под петлей.
     Мощность  такой коллективной  системы  неограниченна в отношении одного
человека.  Свои  люди,   обработанные  годами,  были  везде  --  в  суде,  в
прокуратуре,  в медицине...  А психбольницы, так  те, никогда не подчинялись
Минздраву. В застойные времена  они были подконтрольны  КГБ, являясь  просто
специализированными  тюрьмами.  Высшие  силы  долго  следили и  изучали  это
явление в стране, которая  должна  спасти весь мир  от неизбежного вымирания
планеты...
     Но это -- отдельный разговор.
     А пока,  пока Владимир Абрамович жил хорошо  и  счастливо,  наслаждаясь
жизнью.
     Однажды вечером он читал книгу  "Майн  Кампф". Очень  интересная книга.
Сильная.  Хорошо  помогает в  работе.  К  нему подошел сын, что  бы он помог
разобраться с новой игрушкой диск которой заботливый папаша принес накануне.
Генерал с отеческой улыбкой отложил книгу и помог ему выбрать оружие, защиту
и способы передвижения.
     "Вот игрушки пошли,  как у нас на  работе. Невидимые  лучи, блокирующие
ловушки,  сверхскоростные глаеры... Если  бы такую штуку  выпускали у  нас в
стране, то уже давно бы запретили", -- подумал он про себя.
     --  Ну  вот,  сынок, теперь воюй,  -- сказал он с улыбкой. В ответ  сын
повернулся  к  отцу  и  приветливо  кивнул.  Дикий  ужас  охватил  Владимира
Абрамовича. На него  приветливо смотрели,...  глаза  волка!  Нет, лицо  сына
улыбалось. Но  глаза...  Стальные,  с  узкой  щелью  зрачков... Неумолимые и
холодные  в своей жестокости, безжалостные  и  безрассудные,  справедливые и
неприветливые  одновременно. Генерала охватил леденящий  ужас, пробивший его
до самых пяток.  Что-то невероятное пронеслось  мимо,  заволокло  коричневым
туманом Смерти.  Как разъяренный бык, словно в бою, чекист тряхнул  головой.
Он всегда  делал  так в  минуту смертельной опасности. Видение  пропало.  Он
нагнулся над сыном и заглянул ему в глаза. На него смотрели простые  детские
глаза,  избалованные  и чуть нагловатые.  У  Владимира  Абрамовича отлегло с
души. Жизнь пошла обычным своим чередом.
     На следующий день, ужиная за  столом, когда уже покушав, он по привычке
читал газету, а жена мыла посуду, произошло тоже самое с женой. Обернувшись,
она спросила о планах на выходные. И опять эти же глаза волка... Генерал  не
спал всю ночь. Периодически он выходил в  зал, и смотрел на висящую на стене
шкуру.  Здоровый  и  густой мех  слегка  светился  отраженным светом  ночных
фонарей городской улицы. Трогая густой мех, он не чувствовал ничего опасного
или враждебного. На следующий день  генерал прошел медкомиссию. Специалистам
он  не  сказал  о волчьих  глазах,  прекрасно  понимая,  что  его  посчитают
сумасшедшим. Он говорил только о недомогании и плохом сне. Проглядев его  на
всех мыслимых и немыслимых приборах, взяв все анализы, врачи развели руками.
Экстрасенсы  изучив  "биополе",  не  нашли  ничего  подозрительного. Никаких
энергетических дыр, впадин  и  хвостов. После  этого,  слегка  успокоившись,
Владимир Абрамович взял  двухнедельный отпуск  и уехал в  пригород в элитный
закрытый санаторий.  Виденья  прошли. Две недели на свежем воздухе, прогулки
по лесу  благодатно повлияли на него. К Чикатало опять вернулось спокойствие
и уверенность,  желание жизни  и работы.  Вечером, перед отъездом, он собрал
свои вещи и лег спать.
     Ему снился сон.
     Молодой лейтенант парит над  праздничным городом, залитым ослепительным
светом.  Ему радостно  от веселых лиц,  ярких шаров,  праздничных плакатов и
флагов. Звучит веселый  марш, но  какой --  он понять не может.  Да это и не
важно.  Молодой  лейтенант  опускается ниже и ниже,  вот  он уже капитан,...
подполковник,... генерал. Он плывет над самыми  головами, задевая  своими до
блеска начищенными сапогами лица  людей.  В  ответ  они  смеются,  некоторые
показывают пальцами.  Озадаченный генерал пытается  вглядеться в  лица, и...
узнает их.  Это --  его  жертвы.  Как человеку честному  и порядочному,  ему
нечего делать  с преступниками. Он  изо всех  сил пытается подняться  ввысь,
ближе   к   солнцу,  но  лазурное  небо  становится  свинцово-черным,  своей
неумолимостью  прижимая к земле. Генерал летит сквозь  толпу, но  никого  не
задевает. На него никто не обращает внимания. Он никому не мешает. Он никому
не нужен. Его  не замечают. Людская масса редеет, становится  реже и реже, и
вскоре исчезает совсем. Чикатало летит  низко  над  землей.  Нет города, нет
широких улиц  и кварталов.  Только голая  степь с выжженной  от раскаленного
солнца рыжей землей. И тут полет резко кончается. Он остановился перед стаей
волков. Тех самых, которых  он  стрелял с вертолета. Они смотрят спокойно  и
уверенно.  Взгляд их чист, добр, и человечен. У них ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД. Они
смотрят на генерала без  интереса, с безразличием. От этого генерал возмущен
и ошарашен одновременно. Он понимает, что  они добрее и благороднее, чем он.
Вдруг земля раздвигается, и он проваливается в пропасть. Вечную пропасть.
     Генерал  проснулся весь мокрый. Холодный  пот  тек ручьями.  Пересохшее
горло  судорожно глотало воздух  в поисках воды.  Владимир  Абрамович  сел в
постели, осушил стакан воды и закурил. Он понял, что доработать до повышения
в Москву с получением  квартиры и последующим уходом на пенсию не получится.
"Пора уходить  на пенсию, доработался",  --  подумал  он,  дрожащими  руками
поднося  сигарету  к  губам.  Мысли  путались в  сплошной  клубок,  исчезла,
казалось, навсегда, былая ясность ума и спокойствие.
     Генерал  прекрасно  знал всю военную статистику, выработанную  годами в
вечных битвах и сражениях. Для расстрела дезертира  нужен взвод  солдат.  Но
человека можно убить и с помощью одного килера. Что бы человека свести с ума
спокойно  и  официально,  тоже нужен  взвод "солдат"-оперативников,  а  если
тайно, то хотя бы два мощных экстрасенса. В  бою  потери нападающих в десять
раз больше, чем у тех, кто обороняется.  Но если расстреливать мирную  толпу
из укрытия, то потери равны  нулю. Психотропное  оружие -- это тот же  самый
расстрел  толпы из укрытия. Но, как ни странно, здесь есть потери среди тех,
кто расстреливает. Генерал знал эту статистику, он так же знал, что механизм
ответного  удара  не понятен  и  не  изучен.  Но  потери,  в  зависимости от
некоторых параметров, иногда могут  составлять до десяти процентов. Владимир
Абрамович понял, что он попал...  Он  попал в  эти самые десять процентов...
Эти десять процентов  после срыва живут очень  мало  --  два-три месяца. Как
правило, все они кончают суицидом, либо несчастный случай  за счет их полной
рассеянности в состоянии полного стресса.  Долго живут только  те, у  кого в
психушке полностью  отшибают память. Правда, они при этом плохо  помнят даже
свое имя. Генерал знал эту неумолимую статистику. Он знал, что у него только
два  пути  -- либо  смерть  максимум  через  три  месяца, либо психушка.  Но
Чикатало  решил  бороться. Бороться  по-настоящему.  Ради себя,  ради  сына.
Теперь он знал, что делать. Рано утром, вызвав машину, он заехал домой, взял
свой  дорожный  дипломат и тут же улетел в  Москву.  Улетел, чтобы  написать
рапорт об отставке и посоветовать правопреемника. Через три дня  он вернулся
обратно. Очень хороший знакомый, точнее сексот, нашел очень дешевый  вариант
приобретения загородного коттеджа на  берегу реки, в сосновом бору. Чикатало
купит его и будет  думать о воспитании ребенка, и об  устройстве мироздания.
Он  перехитрит статистику. Он сильный. Он выживет.  Договорившись  на завтра
насчет ознакомления  с коттеджем,  генерал  последний раз,  стоя на  пороге,
оглядел свой кабинет. Свой второй дом, а, может, даже первый. Он часто ловил
себя  на мысли, что на  первом плане  была его  секретная работа, а уж потом
жена и дети.
     Придя домой, он поужинал и зашел в комнату сына. Сын не играл в военные
игры  на  телевизионной  приставке последней  модели.  Сын  сидел и  рисовал
солнце. Яркое ослепительное солнце было закрыто решеткой из стальных прутков
и  обмотано  колючей  проволокой.  Генерал  оторопел.  Холодный  пот брызнул
ручьями.
     --  Сын... Сынок... Сыночек... Что  это  у тебя...  Зачем  проволока...
Зачем решетка...
     Дрожащей рукой  он потрепал  сына  по  голове.  Тот  резко  вывернулся,
соскочил со стула и крикнул отцу:
     -- Не прикасайся ко мне, ПАЛАЧ!
     С этого дня у генерала  начался  ад.  Сын запирался в  своей комнате, и
только  изредка впускал к себе  мать. Жена была полностью  занята депрессией
сына. Генерал  остался один  на один со своими проблемами. По ночам  снились
кошмары. Но под утро всегда появлялся  вожак  стаи, и говорил:  "Возвращайся
обратно".


     Вечная  степь. Безликая. Когда-то  здесь  было обширное  большое  море.
Примерно  по  середине  Казахстана проходит до сих  пор оставшаяся береговая
полоса в виде  резкого выступа  глиняной земли, а  внизу простираются  пески
бывшей береговой зоны. Когда это  было -- неизвестно. От этого моря осталось
только  несколько  озер, включая Чаны,  Яркуль,  Карачи,  Сартлан, Убинское,
сохранившиеся  в  Новосибирской  области, переходящие  в Васюганские болота,
уходящие далеко в Томскую область. Южная часть моря на территории Казахстана
превратилась  в бескрайние  степи.  На  небольшом  холме,  заросшем  молодой
весенней травой,  лежал мужчина,  запрокинув голову  в  небо.  Чистый взгляд
купался в небесной  лазури, мысли  летали в  поднебесных  просторах космоса.
Ничего не изменилось. Все было  по-прежнему. Когда он так же  лежал на  этом
холме,  упоенный своими  победами, наслаждающийся покоренными государствами,
странами  и  народами.  Потом  было  протрезвление,  похмелье, отречение,...
Восхождение.  Он  смог пересилить  темное  начало,  найти  тропинку  к Богу,
вырваться из  сил  Сатаны  навстречу  Свету. Он  смог  понять сострадание  и
жалость,  понять скромность  и  безликость своей  миссии  и  осмыслить  свое
предназначение,  научиться  помогать  другим.  Он  стал безликим,  скромным,
неузнаваемым и незамечаемым. Слава  и богатство его  не интересовали. Он был
намного  сильнее  этих  качеств.  На молодой  зеленой траве лежал  Александр
Великий.
     Молодые волки, выжившие зимой, с его  разрешения лежали поодаль, гордые
и радостные  оттого,  что Александр милостиво разрешил им  быть  поблизости.
Вдруг вожак стаи навострил уши.
     В  пятидесяти  километрах  по  степи мчался джип "Чероки",  оставляя за
собой  пыльный  шлейф. Вскоре  он  появился  на  горизонте.  Остановившись в
километре от холма, из него вылез пожилой мужчина. Он огляделся, трясущимися
руками достал крест, встал на колени и начал молиться. Внезапно он схватился
за горло в сильном спазме, его стало рвать, выворачивая все нутро наизнанку.
Рвота становилась все  сильней и сильней, лужа  росла, источая кислый запах.
Чикатало посинел, попробовал  глянуть в бесконечную высь в последний раз,  и
замертво упал в  собственную лужу. Подошедшие  к этому  времени волки стояли
поодаль кругом  вокруг машины. Словно по команде,  они  резко развернулись и
легкой рысцой пошли обратно к холму.
     Вдали,  на  просторах  бескрайней степи, словно  в  шахматном  порядке,
безлико стояли дорогие иномарки и раскрытыми водительскими дверцами...
     Александр даже не пошевелился. Через какое-то время невдалеке появилось
легкое  молочное облако, и из  него  выскочил,  плеская  густой  белоснежной
гривой,  Буцефал.  Подойдя к хозяину,  он нежно  тронул его  за руку  своими
губами. Александр вскочил на коня и, стремительно набирая скорость, исчез из
виду в бездонной лазури неба.

     19.09.00. -- 12.04.01

     1  В  виду сложно объяснения некоторых величин и понятий, я буду давать
весьма упрощенные описания.



     По электронной  почте мне пришло  письмо  от  человека,  который  хочет
остаться в тени. Поэтому назовем его Тень. Вот его письмо:

     Здравствуй, Игорь!
     Как дела, как живешь жизнь, над чем работаешь?
     Не могу больше удержаться от вопроса, прости, если он покажется тебе
     чересчур бестактным. Каково происхождение позывного твоего пейджера
     "Гепард"? Не так давно в СМИ прошло  сообщение о спуске на воду лодки с
этим
     именем. Если совпадений и случайностей не бывает, то что это?

     Это мой ответ:
     Тень, я сам слышал об этой подложке. Но мой  пейджер с таким  названием
существует с  июня,  а про  лодку впервые я услышал в  ноябре. Но,  с другой
стороны, название лодки должны были придумать и утвердить намного раньше.
     Если  же  его   утверждали  позже,  чем  я   взял  свой  позывной,   то
волей-неволей  приходит  на  ум  то, что гибель "Курска"  совпадает  с  моей
версией, и что кто-то очень внимательно следит за каждым моим шагом, и таким
способом хотят уберечь новую лодку от очередных "случайностей".
     Тень,  ты упустил главное - о  Гепарде я  говорю в самих "Посланниках".
Точнее, мои герои... А позывной пейджера - постольку-поскольку...
     Гепард - символ древних русских.
     И есть правило - как назовешь лодку, так она и поплывет.
     Вот так. Вообще-то, в истории советской и постсоветской военной техники
не было до  этого  зверинных названий.  Пожалуй, только  одно  исключение  -
вертолет "Черная акула". Название говорит за себя - безжалостное создание. И
экспериментальный  самолет С-37  "Беркут". Но  с "Беркутом"  все  понятно  -
летает как беркут.
     Но как "Гепард" относится к подлодке? Я не думаю, что эта лодка - самое
быстрое подводное  и надводное средство.  Я уже  думал на эту тему, но  свои
мысли посчитал шизофренией.
     С уважением Игорь.

     Следующее мое письмо:

     Тень, можно  мне  включить твое письмо в повесть без указания фамилии и
адреса??????

     Его ответ:

     Ну конечно же да! Если не будет прямых указаний  на  мои имя и адрес, а
также  прозрачных намеков и легко разгадываемых кодировок, можешь включать в
свои  работы все,  что тебе покажется нужным,  что  так или иначе связано со
мной.
     Думаю, мне было  бы  даже интересно обнаружить  скольжение своей тени в
твоих повестях, но портрет - наверняка нет.
     Шизофрении нет, есть большее или меньшее  знание. Не только размеры,  а
также цельность илиотрывочность знания могут быть различны. Великое счастье,
обрести знание цельное и большое! Этого счастья желаю тебе!
     С уважением, Тень.
     
7.02.02 




     
Last-modified: Sun, 21 Apr 2002 05:53:58 GMT

Оцените этот текст: