---------------------------------------------------------------
© Copyright Игорь Зенин
Email: i_zenin@mail.ru
WWW: nmsf.sscc.ru
Date: 06 Jan 2002
Фантастический роман
Все права защищены. 1999 г.
Новосибирск, редакция - декабрь 2001
---------------------------------------------------------------
ОТРЕЧЕНИЕ
Фантастический роман
Все права защищены. ╘1999 г.
Новосибирск, редакция -- декабрь 2001
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Эту повесть я начал писать в феврале 1986 года, за четыре месяца до
Чернобыля. А про Учителя Иванова я узнал примерно через полгода. Поэтому
прошу не винить меня в историческом плагиате -- его не было.
Выражаю признательность тем, кто, сам того не подозревая, участвовал в
создании этой повести:
Горелкин Алексей,
Цветков Юрий,
Чуб Сергей,
Печерский Александр.
Я преклоняюсь перед их интеллектом.
ЧАСТЬ 1.
САМОРСКАЯ КАРТИНКА
АВРАЛ
Услышав сигнал первой категории, Робин на мгновение замер, не веря
своим ушам. Резкий и пронзительный вой, исходящий из наушников скафандра,
спутать нельзя было ни с чем. Сигнал действовал на человека парализующе,
пропадало желание двигаться, нервная система возбуждалась до состояния
взведенной боевой пружины. Звук просачивался в самый центр мозга. Робина
охватил ужас, сердце похолодело, стало биться реже и слабее, с трудом качая
загустевшую кровь. Это длилось считанные мгновения. Сигнал вдруг затих,
оглушив тишиной. Вернулось спокойствие. Робин, быстро перебирая ногами в
неуклюжем скафандре, рванулся в сторону стоянки. Теперь мысли работали
четко. Он пытался предположить, что могло произойти.
В течение шести лет, с того времени, как Робин работал в компании
"Космические путешествия", он ни разу не слышал, что бы кто-нибудь
пользовался этим сигналом.
Стоянка была недалеко от места работы. Уже был виден черный блестящий
шпиль с пластиковым флагом Амирии, который переходил в капитанскую рубку.
Плотную пелену остывшей тишины прорезал голос капитана:
-- Робин, ты остаешься за капитана на спускаемом корабле, срочно
собирай все, что можно, остальное -- бросай. Через тридцать минут взлетайте.
Я жду вас на головной части. Как понял? Прием.
Услышав приказ, Робин потерял дар речи, ведь даже ребенок понимает, что
взлететь через тридцать минут после получения приказа -- такого не бывает
даже в кинофильмахВедь нужно еще успеть собраться самим! Но, тем не менее,
Робин ответил:
-- Вас понял. Все собрать и через полчаса взлететь.
Когда Робин подходил к кораблю, на горизонте был виден прыгающий "Краб"
Дэнила Лонга. Вслед за ним прыгал вездеход Джона Лифта. Но не было видно
Джейн. Находясь в шлюзовой камере, пока не установится нормальное давление,
Робин вышел в эфир и запросил ее. Ответа не последовало. В данной ситуации
это меньше всего устраивало Робина. В раздевалку из второй шлюзовой камеры
вошли Дэнил и Джон. Выскакивая из шлюза, Робин на бегу спросил, говорила ли
Джейн сегодня утром что-нибудь насчет своих планов? Они не знали. Зайдя в
капитанскую рубку, Робин оторопел, но, взглянув на монитор компьютера,
облегченно вздохнул: ему стало понятно, почему капитан дал всего тридцать
минут до взлета. Бортовая аппаратура работала, проверяя все системы,
Электронный Помощник Капитана, или просто Эпокап, производил анализ работы
термоядерного реактора двигателя. Зеленое и синее перемигивание индикаторов,
ровное свечение трех основных терминальных пультов успокоило Робина. Положив
палец на сенсор связи, он вышел в эфир:
-- Джейн! Джейн! Почему не отзываешься? Что случилось? Любыми способами
попробуй связаться с кораблем! Через двадцать пять минут экстренный взлет,
стоянку покидаем на неизвестное время. Слышишь ли ты меня? Выйди в эфир,
Джейн!! Прием!
Динамик лишь изредка издавал щелчки помех, но голоса повара и врача
экспедиции не было слышно в эфире дикой планеты.
-- Джон! Прием!
-- Слушаю, -- заговорил динамик голосом Джона.
-- Приказ: бери всех роботов, что можно забрать -- бери, что можно
законсервировать -- пусть роботы сделают. Рассчитывай на десять-двенадцать
минут.
-- Хорошо, -- буркнул в ответ Джон.
Тем временем Дэнил осматривал и готовил двигатель к старту. Эпокап
работал на всю катушку, но Дэнил, мало обращая на него внимания, сам
контролировал важные блоки. Робин уже слышал легкий гул первой затравки, что
означало пятнадцатиминутный отчет до старта. Он думал только о Джейн. Вдруг
его осенило. Он нажал с силой на сенсор технической связи, надеясь связаться
с "Крабом". Переливный сигнал вездехода раздался в ответ. Обрадованный Робин
чуть было не заговорил с ним обычным языком, но, вовремя вспомнив, что
вездеход лишен интеллекта, быстро вцепился в манипулятор управления. Включив
телесвязь, и, увидев саморский пейзаж, нажал круговой осмотр. На дисплее
медленно плыла картина, на которой кроме песка, камней и рытвин ничего не
было видно. Заметив что-то, он остановил движение камеры, увеличил
изображение. Это были следы, уходящие вдаль.
-- Этого еще не хватало, -- Робин попробовал думать логически, как его
учил Джон, но ничего не получалось. Хоть как думай, но следы ясно говорили,
что Джейн ушла от своего Краба в неизвестном направлении. В полном
оцепенении Робин поднес палец к сенсору связи.
-- Джон, у тебя еще много работы?
-- Почти закончил, осталось осмотреть корабль.
-- Черт с ним, беги быстрей в рубку.
Через две минуты Джон был рядом, не сняв аваркостюм.
-- Смотри, следы ведут от "Краба" за горизонт, а обратных нет.
-- Да... Неприятная картина... Ушла в никуда. Ты оглядел весь горизонт,
больше нет ничего интересного?
-- Нет. Зачем оглядывать весь горизонт, не могла же она уйти неизвестно
куда, а вернуться с другой стороны!
Но Джон уже положил свой палец на сенсор управления камерой и саморский
пейзаж медленно плыл вбок. Опять рытвины и камни, но не было ничего, что
могло заинтересовать астронавтов. Темно-коричневая граница горизонта планеты
переходила в черноту космоса с бесчисленными узорами переливающихся ярких
звезд. И вдруг, увидев в противоположной стороне совершенно необъяснимую
картину, оба друга вскрикнули от полной неожиданности. К "Крабу" шли
следы... босого человека.
Джон смотрел, не мигая на дисплей, открыв от удивления рот. Выражение
лица было такое, словно ему только что сказали, что через час у него
свадьба. Глядя на Робина можно было сказать, что он получил кирпичом по
голове. Джон размышлял вслух:
-- Вот что: до старта десять минут, "Крабу" Джейн прыгать до стоянки
примерно пять минут. У нас есть пять минут на размышление. Вопрос: чьи следы
идут к "Крабу" и находится ли кто-нибудь в нем? Если да, то кто этот человек
и жив ли он? Давай опустим камеру вниз до отказа и еще раз посмотрим, иногда
видно часть кабины, и осмотрим все вокруг.
Снова две пары глаз внимательно смотрели на экран, где проплывали
ходули "Краба" и следы, одни от вездехода, оставленные от подошв ботинок
скафандра, а другие, с противоположной стороны -- маленьких босых ног. В
кадр попало изображение угла кабины. Джон остановил движение камеры.
-- Смотри: это напоминает локон волос, словно Джейн находится в кабине.
У нас одна минута, и надо решить, есть ли смысл звать "Краба", или оставить
его там, предполагая, что им сможет воспользоваться Джейн, когда вернется.
Робин тупо смотрел на дисплей, подсознательно чувствуя, что Джон уже
знал ответ на этот вопрос.
-- Твои соображения? -- тихо спросил он.
-- А мои соображения вот какие: сигнал первой категории звучит впервые
на нашем веку, и никто не знает, на какое время мы покидаем планету. Это
первое. Могу сказать по секрету, что наши ребята в замаскированных костюмах
в условиях полной секретности монтировали какую-то штуку за Горным Хребтом.
Второе.
-- А ты откуда знаешь?!
-- Не перебивай. И, наконец, третье: если ты помнишь, год назад к нам
прилетали космические геологи, и один из них, йог, на спор простоял
пятнадцать минут без скафандра на стоянке.
-- Но то йог, а тут девчонка молодая.
-- Что произошло с Джейн -- скажет только она, или свидетель
происходящего там. Так что решай, Робин.
-- Решай, решай, -- недовольно произнес Робин, на мгновение замер, а
после дал команду возвращения в лагерь "Крабу" на максимальной скорости.
Когда несущийся вездеход появился на горизонте, направив в ту сторону все
телекамеры, Джон и Робин в стеклянной кабине вездехода разглядели Джейн. Она
лежала в кресле без движений, слегка качая головой в такт содроганиям
кабины. Джон, выскакивая из рубки, крикнул: "- Я приму Джейн!". Робин убрал
изображение с терминала, а сам, кашлянув, вступил в диалог с Кибернетическим
помощником старта корабля, четко произнося фразы.
-- Как работают системы корабля?
-- В заданном режиме.
-- Все ли готово к пуску?
-- Нет.
-- Что не готово?
-- Не закончены проверки систем корабля.
-- Как долго будут идти проверки?
-- Две минуты тридцать пять секунд,
-- Какое давление в резервных кислородных баллонах?
-- Пять процентов больше нормы.
Тем самым временем Джон уже стоял около входа в шлюз в ожидании
"Краба". Только успели закрыться шлюзовые двери за вездеходом, как корабль,
выпустив тучу белого дыма, переходящий в огненный смерч, стал медленно
покидать планету, набирая высоту. Самора оставалась внизу, постепенно
превращаясь в шар: сначала весь лагерь уменьшился в размерах, через
полминуты он был размером с монету, еще через полминуты долина Сухое озеро
была размером с ноготь, и еще через какое-то время уже можно было увидеть
всю планету, глядя в два разных иллюминатора корабля.
НОСТАЛЬГИЯ
Робину было жалко улетать с этой планеты, на которой было прожито
полтора года по Саморскому календарю, что по Тенным меркам составляло чуть
меньше года. Здесь было все: печали и радости, праздники и будни, слаженные
рабочие дни и дни, когда все сыпалось из рук, работа не клеилась, все
кричали друг на друга, ломались роботы и "Крабы".
За это время экспедиция в пять человек успела многое: было построено
четыре здания, возведена первая очередь солнечной электростанции, с помощью
направленного взрыва "вырыт" котлован для первого реакторного блока
термоядерной электростанции, возведен огромный стеклянный колпак-здание
тепличного сада.
Этим составом экспедиция под кодовым названием "Отряд НХВ-520"
бороздила космос более пяти лет. Предыдущие задания требовали от астронавтов
в основном получение разведданных, научных или спецназначения. Большая часть
времени проходила в открытом космосе, вдали от планет и от самой
Матушки-Тенли. Либо "Отряд НХВ-520" мчался к какой-нибудь из планет в
течение нескольких месяцев, собирал нужную информацию за две-три недели, и
ложился на обратный курс, либо он более года вращался по одной и той же
орбите вокруг Тенли, делая научные и технические эксперименты. После этого
их продукция попадала в руки военных концернов. Экспедиция на Самору -- это
единственный случай, когда все члены корабля находились все вместе, без
корабля, и без космоса. Все это время вокруг Саморы одиноко кружил по орбите
основной корабль, доставивший их сюда. С помощью двух спускаемых аппаратов,
основного и командирского, там побывали все члены экспедиции по разным
причинам. Но основное время члены экспедиции были вместе, работали вместе,
на Саморе. Потому-то и покидать ее было грустно, что здесь оставалось что-то
дорогое, близкое для всех участников экспедиции.
...Робин сидел за капитанским пультом командирского спускаемого
аппарата, уныло глядя в иллюминатор на уходящий вниз пейзаж, с тоской
вспоминая прошедшие дни саморской жизни. Особенно запомнился Международный
женский день, который праздновали в честь единственной женщины экспедиции --
Джейн Лайт -- врача и повара, а заодно метролога, геолога и картографа.
В составе экспедиции Джейн была самая молодая, ей было двадцать пять
лет. Природа хорошо над ней поработала: густые темно-русые волосы прекрасно
подчеркивали синие пронзительные глаза, а чувственные губы всегда были
украшены улыбкой. Ее нельзя было назвать задирой, наоборот, несмотря на свою
веселость, она была скромной, и первое время почти не разговаривала с
участниками экспедиции, сторонилась всех. В свое время Робин и Джон лезли из
кожи вон, всячески находя различные способы, чтобы разговорить ее. Они не
стыдились всевозможных фантастических эпизодов, якобы происшедших с ними.
Обсуждая очередной разговор с Джейн, они не заметили, как к ним подплыл
Дэнил. Он вынырнул из нижнего люка, ведущего к двигательному отсеку, и,
пуская густые клубы синего дыма своей сигарой, сказал:
-- Парни, вы уже давно перестарались. Я не говорю о тех сплетнях,
которые вы травите девчонке. Она понимает, что это -- бред старого осла, и
не более. Но вы перестарались в другом: вы ей надоели так, что она сегодня
забыла посолить ваш завтрак, идиоты. Неужели трудно понять, что ей надо
освоиться, а вы каждую минуту пристаете к ней, мешаете и смущаете ее.
Посудите сами: молодая и красивая дивчина, которой в самый раз выходить
замуж за богатого молодого бизнесмена, бросает родную Тенлю и отправляет
себя в пучину великого космоса, словно она монашка или сумасшедшая. Вам не
кажется это странным? Но здесь дело в другом. Мне кое-что известно, и я могу
вам сказать по секрету, что не ради вас она находится на корабле. И не в
ваши обязанности входит веселить ее. Так что отстаньте от нее.
-- Добрый дядюшка Дэнил, откройте нам эту тайну, иначе мы не отстанем,
мы все должны знать, -- загробным голосом произнес Джон, закатывая вверх
глаза, своим видом изображая полного идиота.
-- Скажите, иначе мы повесимся, -- меняя голос, чтобы он походил на
голос вурдалака, выл в унисон ему Робин.
-- Да заткнитесь вы, дурачье. Джейн -- дочь друга капитана, а этот друг
как-то связан с руссанами. Но об этом никому, прежде всего -- там, -- он
большим пальцем правой руки показал на иллюминатор, за которым проплывала
Тенля.
После этого охламоны -- как их в шутку называли капитан и механик, а
вслед за ними и наземные службы, -- отстали со своими назойливыми рассказами
от Джейн. Дела пошли лучше. Джейн все чаще улыбалась, словно забывая о
чем-то, постепенно привыкая и осваиваясь в кругу четырех мужчин.
...В тот день вся команда не работала, утро началось с веселой музыки,
и капитан от лица всей команды поздравил Джейн с Международным женским днем.
Робин и Джон крутились как волчки, наводя везде порядок, вывешивая
поздравительные плакаты, пекли торты и жарили шашлыки. Джейн была объявлена
королевой, и с помощью намеков ей предложили объявить праздничный бал.
Гвоздем программы было театрализованное представление роботов, которые
играли пьесу Робина-Джона-Секспира "Хотелло". Охламоны смутно помнили эту
трагедию, но зато прекрасно знали, что после слов "молилась ли ты на ночь,
Дездемонна?", Хотелло ее душит.
-- Все прекрасно, Робин. У нас есть прекрасный материал. Мы знаем
конец, цель, к которой нам надо прийти, а все остальное -- ерунда. Так что
можно смело писать сценарий.
-- Да, конечно. Только не сценарий, а программу. Я надеюсь, что ты не
будешь, словно режиссер, работать и репетировать с роботами, как с
артистами. С них хватит четкой программы, что, где и как сказать, что
сделать и куда пойти.
-- Ты прав, так что бери и пиши программу для роботов, а я составлю
общий сценарий.
Премьера прошла с огромным успехом. Робин, сидевший во время спектакля
за терминалом управления, часто включал подпрограмму поклонов, когда
восторженная "публика" начинала хлопать в ладоши. Джон в это время включал
звук, имитирующий бурю аплодисментов, и создавалось впечатление, что идет
настоящий спектакль в переполненном зале. Правда, после этого представления
Робину и Джону попало за то, что они задействовали всю мощность компьютера,
отключив его от метео -- и геонаблюдений, и, на следующий день, во время
незамеченного саморотрясения рухнул плохо закрепленный каркас второго
корпуса. Пришлось объявлять восстановительный аврал. Кроме того, в пылу
азарта, чтобы сделать сцену удушения более наглядной, робот, одетый в костюм
Хотелло, порвал все провода у робота, одетого и загримированного под юную
Дездемонну. Целый месяц потратили парни на то, чтобы восстановить
работоспособность этого бедолаги...
Вспоминая прошедшие дни, Робин вдруг невольно вздрогнул, вспомнив
последний час перед отлетом. С тех пор, как Джон выскочил из капитанской
рубки встречать Джейн, Робин не знал, что там произошло за это время -- он
был полностью поглощен стартом. Командир пока на связь не выходил, и по
расчетам Робина, до стыковки было еще немало времени, чтобы узнать о Джейн.
ЗАГАДКА
-- Джон, как у тебя дела? Как Джейн? Пришла в себя?
-- Нет пока. Ее "Краб" я пока не открывал, он стоит в шлюзовой камере.
У меня есть кое-какие соображения. Нужна твоя помощь.
-- Ты что, рехнулся?Девчонка без сознания, а ты спокойно наблюдаешь за
ней со стороныВынимай ее быстрей!
-- Да не ори ты, лучше плыви сюда, да сам посмотри.
-- Знаешь, что я тебе скажу, Шерлок Холмс: иди ты к черту! -- рявкнул
Робин, но потом, подумав мгновение, добавил: "- Подожди, сейчас приплыву".
Он добрался до раздевалки, надел свой аварийный костюм и задраил люки.
Ожидая, когда перепад давлений станет ноль, он попытался предположить, что
могло смутить Джона. Сегодняшний день подарил столько неожиданностей,
начиная с бешеного сигнала первой категории, что сейчас он не удивился бы,
если увидел самого господа Бога. Робин возник около люка. Джон находился в
самом углу, под потолком, притянув себя ремнями, с усталым видом глядя на
"Краба" Джейн. Джейн сидела в кресле вездехода под стеклянным колпаком
защитного панциря и, было видно, что в сознание она не приходила. Правая
рука была без защитной перчатки и беспомощно висела, левая -- тоже без
перчатки -- лежала на животе. Ее скафандр был надет наполовину, до пояса, а
молния комбинезона была застегнута до пупа. Обнаженное тело было
фантастически прекрасно. Но Робин оценить этого не мог. Взлохмаченные волосы
при тусклом свете дежурного освещения казались черными, распластавшиеся по
всей спинке сидения. Рот Джейн замер в легкой улыбке, глаза были чуть
приоткрыты.
-- Ну и что же тебя смущает? -- шепотом спросил Робин, словно их могла
услышать Джейн.
-- Да то, что под колпаком давление в полтора раза превышает давление
саморской атмосферы, к тому же там -- почти чистый кислород. Дыхание у нее в
норме, пульс тоже.
-- Как ты пульс считал, фельдшер? -- с иронией спросил Робин.
-- Я для этого дела приспособил лазерный измеритель.
-- Это ж надо, -- усмехнулся Робин, которому и в голову бы не пришло
регистрировать пульс по незаметному на глаз вздрагиванию кожи у сонной
артерии.
-- Я тебя позвал вот зачем. Посмотри внимательно на ходули краба. Ты
что-нибудь видишь?
-- Нет. А что я должен видеть?
-- Когда "Краб" зашел, мне сразу бросилось в глаза легкое розовое
свечение, которое шло от ходуль. И что самое интересное, приборы на него не
реагируют. Это свечение видит только человеческий глаз. Сейчас свечение уже
меньше, но еще заметно. Выключи свет, может, увидишь.
Робин щелкнул выключателем. Загадочные языки плясали на концах ходулей
"Краба". Эти розовые сполохи переходили в голубое облако света, которое
окутало весь вездеход. "Краб" словно освещался изнутри. Но все его системы
были отключены. Голубой цвет концентрировался на теле Джейн, и в этой
фантастической картине она казалась божеством.
Задумчивость Робина нарушил Джон:
-- С самого начала я веду запись на видеомагнитофон, но мне кажется,
зря. Судя по всему, теледатчики реагируют на простое свечение, и не более,
хотя у них чувствительность огромная. Пора ее вынимать, а?
-- Да, пора. Молодец, что позвал. Скоро пристыковка, торопись все
сделать до маневров.
Робин отправился в обратный путь. Непривычная после долгого перерыва
невесомость давала о себе знать. Голову слегка кружило, тело чувствовало не
очень приятную легкость. Эта легкость мешала, движения были чересчур сильные
и неуклюжие. Предварительно не закрепленные предметы висели в воздухе,
загадочно вращаясь, создавая сюрреалистические пейзажи. Можно было видеть
дневник дежурного и немытый стакан, фломастер и образец породы, записки и
пассатижи, куски провода и засохшие листья цветов. Робину в глаз прилетела
пробка от бутылки... Все пять роботов, которые имели свои собственные имена,
неподвижно стояли в специально отведенных нишах на время старта корабля.
Они, как послушные дворняжки, повернули в его сторону рупоры своих
микрофонов и телеприемники объемной ориентации. Проплывая мимо, Робин
затормозил, ухватившись за первый попавшийся выступ, и сказал:
-- Марс, Дик, Хват, Джин, Руна! Слушайте мою команду: хватит сачковать,
выходите и наводите порядок. Если будут попадаться вещи, которые не знаете
куда девать -- складывайте в отдельный мешок, я потом приберу. И не забудьте
пропылесосить воздух, пока не будет обеспечена требуемая прозрачность. Все.
Вся грязь, которая была незаметна за счет притяжения, теперь висела
густым туманом, попадая в рот и нос, забивая глаза. На зубах хрустел песок.
Пришлось одеть респиратор.
"Черт знает что. Вот итоги такого молниеносного старта. Улетали, как
крысы с тонущего корабля. Слава Богу, что хоть никого не забыли. А вообще-то
мало верится, что капитан включил аппаратуру для проверки корабля за три
часа до старта, как это требует инструкция. Но с другой стороны, Эпокап
ничего не говорил, не делал никаких замечаний. Ведь иначе бы он не разрешил
старт. Но, если судить по начальной температуре плазмы в основном двигателе,
то разогрев двигателя шел самое большое, минут пятьдесят", -- с такими
мыслями Робин заплыл в рубку.
Через несколько минут после возвращения один из вспомогательных
терминалов на мгновение потух, а потом засветился голубым цветом, и
резиновый голос Эпокапа медленно произнес: "Внимание! Внимание! Сейчас будет
говорить капитан". На экране появилось изображение капитана.
По выражению его лица нельзя было ничего прочитать. Капитан был
спокоен, как полная Луна. Он был самый немногословный из числа всех
участников экипажа. Смит Филд любил лаконичность в разговоре. Это был
коренастый мужчина в возрасте тридцати пяти лет, с короткой стрижкой
темно-русых волос, и такой же короткой густой темной бородой. Мгновение
помедлив, Смит Филд спросил:
-- Как вышли на орбиту? Были ли какие-нибудь ЧП?
-- Взлетели нормально, особых ЧП не было, за исключением плохого
самочувствия Джейн. Но ей уже лучше. Подробности изложу после.
-- Я хочу предупредить, чтобы Джейн не пугалась. Видимо, еще до
стыковки, на Саморе произойдет взрыв. Мощный. Так что обеспечь
электромагнитную защиту Эпокапа и всей вычислительной системы, иначе будешь
пристыковываться вручную. Все. Конец связи.
-- Вас понял. Конец связи.
Робин сидел в кресле, поуютнее устроившись и притянув себя в ложе
кресла с помощью магнитных присосок.
-- Джин и Хват, ко мне! -- командирским голосом крикнул Робин, --
достаньте магнитные чехлы и накройте ими корпуса вычислительных машин.
Работайте быстро.
После этого он чуть развернул кресло, чтобы лучше видеть круг
иллюминатора, за которым проплывала поверхность Саморы.
ВЗРЫВ
Джон осторожно открыл колпак, стараясь работать как можно аккуратнее,
чтобы не потревожить Джейн. Приподняв ее руку, он первым делом застегнул
молнию комбинезона. Джон до сих пор чувствовал волнение в груди, это
волнение не проходило с той самой минуты, когда Джейн не вышла на связь.
...Сигнал первой категории застал Джона и Дэнила в тот самый момент,
когда они размечали контуры будущего космодрома. В этой ситуации Джону было
проще, потому что рядом был опытный наставник, Добрый дядюшка Дэнил. Он
бороздил просторы Вселенной без малого тридцать лет, впервые сев в кресло
астронавта десятилетним мальчишкой. Поэтому основные трудности у Джона
начались, как он считал, с пропажей Джейн...
И теперь, когда все передряги казались позади, на душе немного
полегчало. Он думал только о самочувствии Джейн. Раньше Джейн была для него
членом их дружного экипажа, молодая и симпатичная, веселая и понимающая
шутки. После какой-то невидимой черты, которую Джон даже не заметил, он
понял, что любит Джейн. Это открытие в самом себе испугало Джона. Он не
знал, как теперь себя вести: по-старому было неприятно, а вести себя как-то
по-другому и стыдно, и боязно, а главное -- неизвестно как. Джон, издавна
занимающийся аутотреннингом, свободно давил в себе внешнее волнение,
оставляя все внутри. Пожалуй, только Джейн замечала более чуткое и ласковое
отношение к ней со стороны Джона, но она в этом не видела ничего
удивительного.
Джон пытался представить ту картину, которая могла произойти там, на
Саморе. В голову лезли сказочные феи, злые волшебники и черти на летающей
сковороде. Джон отдавал себе отчет в том, что это -- результат его
необузданной фантазии, и не более. Но ничего другого в голову не лезло. В
сотый раз он вспоминал сегодняшнее утро, вспоминая фразы Джейн, ее улыбку,
жесты. Это утро ничем не отличалось от других. Как всегда, завтракали
примерно в десять часов, через три часа после подъема. Завтрак Джейн подала
вовремя. Это было настоящее чудо кулинарии: ароматно и очень вкусно. После
все разошлись по своим рабочим местам. И, наконец, примерно в час дня, а,
как потом точно установил Джон, в тринадцать ноль семь, раздался сигнал
первой категории.
Очнувшись от раздумий, Джон осторожно прижал к себе Джейн и стал
медленно пробираться к каюте. Подплыв к люку, он заметил странную вещь:
спускаемый аппарат разворачивался соплами в сторону Саморы, что было совсем
необъяснимо. Джон уложил девушку в постель, закрепив ее с помощью магнитных
держателей, вызвал робота Руну, а сам поспешил в капитанскую рубку. Ему
хотелось узнать о последних новостях, заставивших предпринять такой маневр.
Когда он заплыл в рубку, Робин дремал в кресле.
-- Эй, хватит спать. Кстати, я с утра ничего не ел, как ты смотришь на
то, чтобы перекусить, так сказать, потрапезничать в спокойной обстановке? И
еще: объясни этот непонятный маневр, словно наш аппарат опять собирается
припланечиваться.
-- Насчет ужина ты мыслишь правильно. За это время получена интересная
информация. Чем и вызван маневр. Но прежде два вопроса к тебе: первый, как
чувствует себя Джейн, и второй, расскажи подробнее о ребятах из космических
войск в замаскированных скафандрах.
Этим временем Джон вызвал по рации своего помощника, робота Джина, и
приказал ему принести две порции ужина.
-- Опять космический рацион, -- скривился в кислой гримасе Джон, -- Да
ничего не поделаешь, придется терпеть. Пока Джин там копается, начнем.
Сначала о Джейн. Она лежит в каюте номер два, около нее дежурит Руна. Замену
чистого кислорода на атмосферу корабля она перенесла легко, словно ничего
особенного не было. Откуда взялся под колпаком чистый кислород, да еще с
повышенным давлением, я не знаю, как не знаю всего остального.
Тут вошел робот Джин, прилипая к полу с помощью магнитов, неся в своих
механических руках прозрачный шар, внутри которого были тюбики с едой. На
время разговор был прерван. Робин и Джон смело взялись за уничтожение тертых
яблок, картофельного пюре с тертым мясом. Разворачивая бутерброд, а в другой
руке держа герметичный термос с чаем, Джон продолжал:
-- А насчет этих парней все просто. Кстати, давно уже пора надеть
магнитные ботинки, а то летаем, как мухи недобитые. Роботы умнее нас. Так
вот, насчет парней. Дня четыре назад, как тебе известно, я производил
разведку местности. По заданию мне надо было пройти на восток на тридцать
километров, чтобы поточнее определить границы амирской территории. В тот
день я встал пораньше, взял запасной аккумулятор для "Краба", и двинулся в
путь. Для выполнения задания мне вполне хватило бы полдня. Но мне хотелось
углубиться как можно дальше на восток. Ты ведь знаешь мою слабость к
путешествиям. Определив будущую границу, в половине десятого я двинулся
дальше. Примерно в пятидесяти километрах начинаются горы, высота некоторых
перевалов, через которые мне пришлось перебраться, превышала шесть тысяч
метров по отношению к нулевой отметке. Мой "Краб" прыгал так, что ему могли
бы позавидовать горные козлы. Он был идеально отрегулирован, смазан и
проверен, поэтому я легко преодолел пропасти и перевалы. Слава богу, что эта
гряда тянется с юга на север, и в поперечине длится всего двадцать
километров. Недаром горы названы Андами. После Анд тянется Пустыня Камней,
это название лучше всего соответствует действительности. И представь мое
удивление, когда я впереди увидел, что ко мне движется огромный "Краб". На
десяти ходулях, вместимостью двенадцать человек. Признаться, в первый момент
я перепугался, а потом подумал, что это даже здорово, что кого-то могу
встретить. Мысль об инопланетянах мне в голову не пришла, и я был уверен,
что это -- руссане. Их "Краб" сильно хромал, и когда я приблизился к ним, то
он остановился, из него вышли люди в скафандрах, очень похожих на наши. Это
оказались амирские парни, хотя у них не было ни одного опознавательного
знака. Я с ними разговорился. Это представители наших доблестных космических
войск, и, судя по разговору, они были либо пьяные, либо обкуренные
наркотиками. Не удивительно, что через пять минут я знал их место
расположения, знал, что их примерно две сотни, и что они монтируют какую-то
установку, но какую, они даже в пьяном виде отказались говорить. Я им в двух
словах рассказал о нашей экспедиции, и один из парней, судя по разговору,
старший, сказал, что у нас общее дело. Пока мы болтали, четверо механиков
ремонтировали "Краба". Отремонтировав, они заторопились в обратный путь,
сказав, что за сорок километров отсюда их ждет реактолет. На вопрос, что они
ищут, они ответили, что ищут урановую руду. Больше ничего я не успел узнать.
Я поспешил домой, чтобы вернуться до темноты. Вот так и закончилось мое
путешествие. Естественно, я никому ничего не сказал. А теперь ты выкладывай
информацию.
Робин в задумчивости дожевывал остатки бутерброда, машинально ловя
кружившие около него крошки. Когда Джон закончил рассказ, Робин поднял на
него свой взгляд и произнес, задумчиво перебрасывая из руки в руку пустой
термос:
-- Интересно, что скажет по этому поводу капитан, и скажет ли вообще
что-либо. А моя информация простая: твои парни с минуты на минуту должны
взлететь, без всяких средств. Эту информацию дал капитан полчаса назад, и
теперь мне понятно, почему мы с такой поспешностью сматывали удочки. Если
собрать все вместе, то получается, что Самора либо разлетится на куски, либо
сойдет с орбиты. Теперь осталось выяснить, какое отношение ко всему
происходящему имеет Джейн. Я надеюсь, у нее не будет от нас секретов, как ты
думаешь?
Джон молчал. Судя по его расширенным зрачкам, он еще не разучился
переживать. Его взгляд был обращен в сторону Саморы, которая спокойно жила
свои последние минуты, не о чем не подозревая.
-- Жалко парней. Мы сильно пострадаем? -- голос Джона не предвещал
ничего хорошего.
-- Нам ничего не грозит. Машины защищены от электромагнитного импульса,
а наш аппарат находится достаточно далеко от Саморы. Парень, мне не нравится
твой внешний вид. Входи в норму, а то капитан этого не любит, ты сам знаешь.
-- Я в норме. Просто не вылетает из головы та фраза.
Робин понял, что он все-таки что-то упустил.
-- Какая?
-- Насчет того, что мы -- свои парни. Из их слов следует, что мы тоже
участвовали каким-то образом в этом замаскированном спектакле. Идя от
дедукции к индукции и наоборот, получается, что у нас были одни и те же
цели. По крайней мере, тебе известно точное назначение всех тех корпусов,
которые мы возводили больше года? Мне -- неизвестно.
Воцарилось молчание. Парни думали о своем, потягивая из термосов
крепкий чай, который принес им Джин во второй раз. Внезапно лица озарились
ослепительным ярким светом. Робин молниеносным движением дотянулся до кнопки
терминала и включил светофильтр. Но излучение было такое сильное, что оно
жгло лицо даже через него. Не было никакой возможности смотреть на этот
свет. Робин достал пару светозащитных очков, протянув одни Джону. Теперь
можно было наблюдать за взрывом. Яркий шар, по размеру меньше самой Саморы
раза в полтора, продолжал медленно расти, прилипнув, словно пиявка, к
западному боку планеты. Вскоре его рост прекратился и, примерно через
минуту, шар медленно, словно нехотя, отделился от поверхности, устремляясь
вверх, в космос. За это время в рубке пять раз тухло освещение, срабатывали
защиты, шесть раз пропадало изображение со всех трех экранов терминалов. Но
через секунды восстанавливалось. Чувствовалось, что Эпокап не на шутку
встревожен происходящим. Натружено работали все системы охлаждения, забирая
значительную часть электроэнергии, что было заметно по пониженному свечению
ламп. Солнечные внешние электробатареи вышли из строя. Тем временем огненный
шар, отделившись от Саморы, повис, перестав двигаться, на расстоянии
примерно в полдиаметра Саморы от ее поверхности, постепенно остывая. А на
самой планете бушевал ад. Со всех сторон в направлении взрыва тянулись
хорошо видимые мощные потоки хилой саморской атмосферы, перемешанные с
пылью, кусками породы, камнями и булыжниками. В месте взрыва зияла огромная
дыра, ведущая в недра планеты, а от нее, во все стороны, словно длинные лапы
паука, тянулись частые изломы. Самора выдержала этот чудовищный удар, не
разлетелась на куски. Но все-таки треснула. Минуты через три, словно кровь,
из трещин потекла красно-бурая раскаленная магма, встревоженная из потаенных
недр планеты. Это наблюдение прервал оглушительный рев сирены, и секундой
позже Эпокап произнес, что на пути корабля находится препятствие в виде
большого шара раскаленного вещества, и что надо менять траекторию. Так же он
сообщил, что на раздумье дается одна минута. По истечении этого срока Эпокап
сам изменит траекторию корабля. Робин ответил, что разрешает менять
траекторию немедленно. Изображение в иллюминаторе медленно поползло в бок.
Исчезла лопнувшая Самора, осталось изображение шара, который теперь походил
на самое настоящее солнце. Робин дал задание Эпокапу, чтоб тот оценил
мощность взрыва и дал примерные данные на будущее. Через две минуты Эпокап
ответил, что мощность взрыва составляет полтриллиона тонн эквивалента, а шар
перейдет на излучение в инфракрасном спектре через два часа, то есть через
два часа он потухнет, но еще долго будет греть, словно раскаленная печка.
-- Н-да, слабо, -- плоско пошутил Джон, -- На Тенле можно шарахнуть раз
в пять сильнее, мощности хватит. Вот был бы салют. За упокой души.
-- Наша бедная матушка и такого взрыва не выдержала бы. Не забывай, что
Самора в диаметре больше нашей планеты на тысячу километров, а это все-таки
существенно, -- в задумчивости ответил Робин.
-- Никогда в жизни не видел ядерного взрыва. Настоящего. Жутко.
-- Думаешь, я видел? -- усмехнулся Робин.
Они молча смотрели на ядерное облако, пораженные его силой. Их
наблюдения из динамика связи прервал Дэнил:
-- Эй, ребята, это что там за салют? Наверное, по случаю нашего отлета?
-- как всегда, дядюшка Дэнил не унывал.
-- Нет, наоборот. Это наш отлет по случаю салюта, -- парировал Джон,
встрепенувшись и оживившись, услышав веселый тон своего прямого начальника.
-- Мы приносим свои извинения, что забыли Вас предупредить по случаю
этого фейерверка, -- начал было оправдываться Робин, но Дэнил его прервал:
-- Ладно, я не много потерял. Вы лучше выкладывайте новости, а то я
только что закончил проверки двигателя, которые не были сделаны в
предстартовое время. Ведь его не было.
-- Как вы определили?
-- Робин, мальчик, не принимай меня за олуха. Я потому и числюсь
главным механиком и электриком, что головой отвечаю за двигатель. Между
прочим, этот охламон Джон отвечает тоже. Ты меня слышишь, разгильдяй?
-- Конечно, дядюшка Дэнил. Но клянусь оторванным хвостом кометы,
основную часть времени я провел около Джейн, пусть меня выбросят в открытый
космос без скафандра, если я вру.
-- Ладно, верю. Как она себя чувствует?
-- Нормально. Кстати, мы приглашаем Вас на ужин.
-- Хорошо, иду. Заодно все и расскажете.
Пока Дэнил уплетал полагающийся ему ужин, Джон и Робин рассказали ему
все, за исключением розового свечения ходулей Краба Джейн. Дэнил слушал,
быстро работая челюстями и не пропуская ни одного слова.
Никто из них не знал, да и не мог знать, что с самого старта корабля,
ни на секунду не отставая, за ними следовало прозрачное голубое облако,
светящееся по краям еле заметным розовым свечением...
ФАЕР
-- Бешеный денек сегодня выдался. Как Вам понравился сигнал первой
категории? Мне -- очень, -- с явным сарказмом произнес Робин, обращаясь к
Дэнилу и Джону.
-- Нам было проще, нас было двое, -- коротко и сухо ответил Джон, не
желая поддерживать разговор. Он о чем-то напряженно думал, уставившись
туманным взглядом на командирский пульт.
Паузу прервал Робин:
-- Пора по рабочим местам. Основной корабль изменил траекторию, уже
произведен взаимозахват, мы идем на сближение и минут через десять будем
состыковываться. Джон, займи штурманский пульт, а Вас, дядюшка Дэнил,
попросим занять место в машинном отделении.
-- Слушаюсь, начальничек.
Вскоре на левом экране появилось изображение основного корабля. Сейчас
он казался каким-то фантастическим, освещенный с одной стороны ярким светом
настоящего солнца, а с другой стороны -- малиновым светом остывающего ядра.
Темно-фиолетовые крылья солнечных батарей были собраны в гармошку. Это
означало, что корабль скоро начнет делать маневр в поперечной плоскости.
Вскоре заработали боковые сопла маневрирующих двигателей, выбрасывая в
пространство языки синего пламени, и корабль медленно стал поворачиваться,
оголяя свое брюхо с растопыренными штангами захвата спускаемого аппарата и
раскрытыми чехлами переходных шлюзов.
Издали "Фаер" казался игрушечным космическим городком с ярко-оранжевым
шпилем спускаемого аппарата. Сложенные крылья диафрагмового типа придавали
спускаемому аппарату вид стрелы. Издали, на фоне громадного корпуса "Фаера",
трудно было определить в нем десятиместный самолет с плавной регулировкой
геометрии крыла, с мощными двигателями, способными вывести его на орбиту
практически с любого аэродрома. Этот самолет хвостовой частью примыкал к
Главной рубке, с которой фактически и начинался сам "Фаер". Четыре
иллюминатора, каждый из которых в диаметре больше метра, давали хороший
круговой обзор. Внутри рубки было три просторных кресла с командными
пультами управления и контроля. Далее через капитанскую рубку можно было
попасть в оранжерею, в которой хозяйничала Джейн, ухаживая за плантациями.
Овощи и фрукты, которые не могли нормально развиваться, и расти в
невесомости, выращивались в центрифугах. Виноград и киви после пятилетних
опытов научились жить в "простом" космосе, и Джейн их развела на всем
корабле, создавая теплый уют. Возиться с растениями было ее хобби, и все
свободное время Джейн пропадала в оранжерее вместе с Руной. Журналисты,
которым два года назад разрешили посетить "Фаер", окрестили эту оранжерею
Елисейскими садами, а Джейн -- Лесной Феей. Это название так и осталось. По
своей форме оранжерея представляла собой полусферу, вверху которой была
капитанская рубка. В основании оранжерея была двадцать пять метров в
диаметре и высотой десять метров. Елисейские сады купались в знойных
космических лучах солнца, так как обшивка этого отсека состояла из
кварцевого стекла со специальным защитным покрытием от смертельной радиации.
Из капитанской рубки по центру корабля проходила шахта лифта, которая шла
далее вниз, кончаясь в самом низу, в машинном отделении основного двигателя.
Далее Елисейские сады переходили в корпус корабля, имеющий девять этажей, а
точнее сказать, девять поперечных служебных отсеков. Двигатель, вместе с
топливными баками и ядерным складом, по своим размерам равнялся всей
остальной части корабля, занимая дополнительно еще четыре этажа для
мастерских, складских и специализированных подсобных помещений.
Внешне "Фаер" был обвешан скромно. Кроме двух спускаемых аппаратов,
примыкающих к толстому брюху корабля с двух сторон между широкими лопухами
солнечных батарей, да трех огромных запасных резервуаров с кислородом,
больше ничего не бросалось в глаза. Все остальные соединительные шланги,
поручни, скобы и специальные мачты были незаметны на огромном корпусе
корабля.
Робин лишь второй раз в жизни участвовал в пристыковке, волнуясь так
же, как и в первый раз. Спускаемый аппарат сделал маневр, развернувшись и
повернув к "Фаеру" свой бок, входя в объятия захватывающих штанг. "Фаер"
становился все больше и больше. Резиновый голос Эпокапа сообщил, что
расстояние до корабля составляет пятьдесят метров. Робин обратил внимание,
что на корабле потушен свет, светились лишь иллюминаторы капитанской рубки.
"Видимо, капитан тоже был захвачен врасплох", -- подумал Робин.
Если Вам понравилась эта книга, то, перейдите, пожалуйста, по этому
адресу:
http://www.publicant.ru/asp/book.asp?idd=115346&searchstr
Last-modified: Tue, 31 May 2005 19:12:26 GMT