- сюда они прилетели в плазменной бутылке, которая образовалась тоже, в сущности, из-за непредвиденного аннигиля-ционного взрыва. И - ничего. Долетели. Так что... справятся. Совет длился долго, спорили очень серьезно, но каждый раз, когда разгорались страсти, руководитель полета улыбался и напоминал: - Галактика вращается. Потеряно еще тридцать миллионов километров! После такого напоминания наступала пауза и новый спор был уже не таким долгим. В конце концов выхода из создавшегося положения так никто и не предложил. - Значит, утверждаем? - спросил Председатель Совета. Все молчали. Председатель вынес решение: - Приступить к осуществлению совместного проекта! Экран погас. Но почти сейчас же открылись двери в восьмиугольную комнату, и в нее вошли люди, стали одевать ребят в ту одежду, в которой они прилетели. Ни один из них не пошевелился, не запротестовал, только Андрей сладко чмокал во сне и норовил освободить руки. Должно быть, ему казалось, что его опять атакуют отарии. Один из серебряных людей удовлетворенно заметил: - Снотворное на них действует, пожалуй, сильнее, чем на наших людей. - Вполне понятно, - сказал второй, - наши кое к чему привыкли, а им впервой. - Им все впервой, - ответил первый и, вздохнув, добавил: - А все-таки я им завидую. Испытать такое! - Ты завидуешь! Да им завидуют сейчас вся наша система и вся Старшая Цивилизация. А когда они вернутся домой и расскажут, что они видели и что пережили, им будет завидовать вся Земля. Землян осторожно, на руках, как маленьких, вынесли из комнаты, погрузили в машины, которые помчались к космическому причалу. Возле него уже стоял автоаннигиляционный космический корабль. Пожалуй, он не поражал и даже не восхищал. Не слишком большой: раза в два - два с половиной больше той самой ракеты, которая выводила на орбиты первые космические корабли, раза в полтора потолще, с тупым, обтекаемым носом и выступающими по бокам рулями. В его темно-серой могучей туше были приоткрыты люки, через которые внесли землян и уложили в спальные мешки. Руководитель полета приказал всем покинуть корабль. Когда люди ушли, он проверил приборы и включил реле времени, робота и систему вычислительных машин. Выходил он из корабля уже в то время, когда робот приступил к своим обязанностям. Двери стали медленно закрываться, а люки задраиваться. Люди поспешно отошли в подземное укрытие и тоже тщательно задраили за собой двери, нацелив на корабль только наблюдательные перископы. Некоторое время корабль как бы устало стоял на месте, потом, словно проснувшись, вздрогнул, приподнялся, выплюнул сгусток бело-алого пламени и сразу же исчез. Исчез стремительно и бесследно. Настоящий корабль-призрак, корабль-фантом. - Вхождение в "черную дыру" и подпространство прошло нормально, - сообщил руководитель полета. Глава десятая ВОЗВРАЩЕНИЕ Первым проснулся Андрей. Он сладко зевнул, потянулся и только после этого открыл глаза. Осмотрелся и опять закрыл глаза. Несколько секунд он лежал с зажмуренными глазами, потом осторожно приоткрыл левый глаз, оглядел помещение и опять смежил веки. - Что за ерунда?! - возмутился Андрей. - Ведь я же явно не сплю, а... вот такое... Он решительно открыл оба глаза и убедился, что не спит. Рядом в спальных мешках посапывали Виктор и Валя. Голые стены тесной каютки были суровы и неприступны. Где-то рядом что-то тихонько и надсадно жужжало. Андрей приподнялся на локтях, обернулся и посмотрел назад. Впору было заново зажмуриться и убедиться, что он не спит: сзади, за столом-пультом сидел некто... или нечто, составленное из квадратов, точнее, кубов и цилиндров. Перед ним лучился огромный экран, на котором пробегали и расходились разноцветные линии. Иногда в их переплетении мелькали какие-то смутные, далекие тела и пропадали за кромкой экрана. - Ничего не понимаю! - вслух сказал Андрей, и то, что сидело за пультом, обернулось и звонким, размеренно-металлическим голосом сообщило: - Все полном порядке. Вы возвращаетесь на Землю. Курс точен. Скорость максимальная. Происшествий не было. Питание - шкаф с тюбиками. Жду приказаний. - Да-а... - почесал затылок Андрей. - Дела... - Дел нет, - отрапортовал робот. - Есть спать. - Я уже выспался. И давно мы летим? - Пятнадцать часов сорок три минуты... Нет... Сорок четыре минут. В роботе, видно, что-то заедало, потому что говорил он не совсем верно. И это не понравилось Андрею. "Не могли уж подобрать как следует, исправного... - подумал он. - Нашли какого-то косноязычного и сунули. Ну да ладно, не это главное. Главное, что мы летим. И летим, конечно, в космосе". - Слушай, а долго нам еще лететь? - спросил он у робота. - Слушаю хорошо. Лететь долго. Если не будет препятствий - пять часов пятьдесят пять минут. Секунды не считаем. Прошу ознакомиться с программой полета и подумать заранее о посадке. Нужно выбрать пункт. "О-о! - подумал Андрей. - Чего я один в этой программе пойму? Да еще пункт выбирать. Выберу не тот, что нужно, а наши будут меня обвинять. Лучше подожду, пока все проснутся". Вслух он спросил: - А что это на экране... мелькает? - Мы все время летим на грани светового барьера. Значит, мелькают линии светового спектра... - Ага! Понятно! - бодро ответил Андрей, хотя, честно говоря, он не понял, что такое "световой барьер". Но, подумав немного, вспомнил, что самолеты преодолевают звуковой барьер. А раз свет, как и звук, является одной из форм материй, значит, вполне возможно, что существует и световой барьер. - А что это такое? - Он показал на фиолетовый шар, который медленно проплывал по экрану. - Планета. Сейчас буду справляться, какая именно, - ответил робот и стал крутить ручки приборов. Стрелки на них запрыгали. Андрей испугался: "Накрутит там чего не нужно... Космос же..." И он закричал: - Ладно, не крути! Шут с ней, с этой планетой. Робот неуклюже повернулся и растерянно сообщил: - Мне неизвестно, имеется ли рядом с этой планетой шут. Что можно поделать с таким помощником? Обыкновенного русского языка понимать не хочет. Андрей махнул рукой и отвернулся от робота и тут же встретился с широко открытыми Валиными глазами. В них светился не то что испуг, а прямо-таки ужас. Андрей, конечно, не мог не пожалеть ее и потому бодро сообщил: - Ничего особенного! Просто мы летим домой. На Землю. И ты не нервничай. Оказывается, проснулся от Андреева вскрика и Виктор. Он спокойно спросил: - А ты ничего не путаешь? - Зачем мне путать? Вон сидит робот, и он мне все объяснил. Да и на экране видно: летим. И кажется, здорово летим. Прямо возле светового барьера. - И куда же мы прилетим? - спросила Валя. - Как это куда? - искренне удивился Андрей. - Тебе же ясно сказали - на Землю. - Слушай, Андрей, ведь это же... Нам же ничего не известно! - Ерунда, Виктор. Ерунда! У робота есть программа полета, только я не стал слушать, пока вы не проснетесь. А раз вы проснулись, давайте слушать. Эй! - крикнул он роботу! - Докладывай программу. Робот послушно встал из-за пульта, и в тесной каюте зазвучал знакомый голос Оэты: "Дорогие ребята! Не обижайтесь на нас за то, что мы отправили вас домой не попрощавшись. Просто условия полета складывались так, что нельзя было терять ни минуты. - Здесь она начала рассказывать все то, что говорилось на Совете, и добавила: - Вообще-то вы можете гордиться. Вы первые, кто летит на таком корабле так далеко. Знайте, что мы вас будем всегда помнить и всегда любить, потому что вы настоящие ребята. Надеюсь, что у вас хватит мужества и находчивости преодолеть все трудности и неожиданности этого сложного полета. Прежде всего сообщите роботу то место, куда нужно сесть кораблю, чтобы вы как можно скорее попали домой. Нарисуйте материк, на котором вы живете, и укажите нужную точку посадки. Она должна быть возле какого-нибудь заметного ориентира - реки, озера, большой дороги и так далее. Подобное вы, наверное, изучали в своей школе. А уж потом действуйте в соответствии с обстановкой. Обо всем справляйтесь у робота". Пришлось срочно чертить карту мира и свой евразийский материк с горами и озерами на нем, потом нарисовали Волгу, уж потом - свою реку и большую дорогу, что шла мимо родного городка. Робот долго рассматривал сообща составленную карту, и Виктор спросил: - Вы разбираетесь? Робот выпрямился, а Андрей шепнул Виктору: - Чего это ты его на "вы" величаешь? - Н-ну, неудобно как-то... Все-таки он не ребенок. - А ты откуда знаешь? Может, он младше нас? Вопрос оказался не праздным хотя бы потому, что никто из ребят нигде и никогда не читал, как нужно обращаться с роботами - на "ты" или на "вы". С одной стороны, роботы создания умные, и поэтому, если обращаться к ним по уму, так нужно было бы говорить "вы". Но поскольку робот - это всего лишь машина, то... Словом, открылись определенные неясности, которые еще предстояло решить. Но тут вмешался сам робот и сообщил: - Я не разбираюсь. Я самоуничтожаюсь. - Чего-чего? - не понял Андрей. - Отвечаю на вопрос. Я не разбираюсь. Я самоуничтожаюсь. В последнюю минуту. Самостоятельно. - Какой же мы ему вопрос задали? -удивился Андрей. - Так это я у него спросил, разбирается ли он в нашей карте? Найдет ли он точку посадки? - ответил Виктор. - А он понял все по-своему. - Да уж... С ним нужно держать ухо востро, - заметил Андрей. Робот, по-видимому, опять задумался и сообщил: - Острые уши бывают у лятуев. Как можно их держать? Ребята только переглянулись. Виктор обратился к Вале: - Знаешь, возьмись-ка ты за хозяйство. Опять хочется есть. И - пить. У девочек, настоящих конечно, есть особое чутье на хозяйственные дела. Валя мгновенно разыскала шкафчик и очень быстро определила, что в каком тюбике заключено: долгие разговоры с Пепой принесли свои результаты. Она раздала ребятам тюбики с супом, вторым и напитками. Андрей выпил последний тюбик, потом съел второе и отложил первое. - Надо съесть и первое, - строго сказала Валя. Андрей даже не взглянул на нее. Он небрежно сунул тюбик с супом в карман и тяжело вздохнул. - Вы так ничего и не поняли, - грустно произнес он. - Ведь мы навсегда расстались с Мембой. Понимаете, навсегда! И мы уже никогда не увидим милых лятуев и не попьем их вкусного молока, мы не будем плавать с гршами и даже не встретимся с отариями, будь они неладны. - И ты, конечно, не встретишься с Пепой, - съязвила Валя. - Конечно! И это очень грустно. Хорошая девчонка, хоть и серебряная. Виктор ничего не ответил. Должно быть, поэтому все примолкли, вспоминая Мембу и пережитое. Что ж... Жизнь есть жизнь. Она сталкивает людей и разводит их, принося грусть и разлуку. Но в жизни есть и хорошее - постоянная надежда, что могут быть и новые встречи. Еще древние мудрецы заметили, что молчать слишком долго не только неприлично, но даже невозможно. Но если это необходимо, нужно хотя бы смотреть на что-нибудь или слушать. Слушать было нечего - корабль летел тихо и сосредоточенно. Смотреть друг на друга не слишком интересно. Поэтому все уставились на экран. Глава одиннадцатая НЫРОК В НЕИЗВЕСТНОСТЬ На экране не происходило ничего интересного: набегали и расходились разноцветные световые полосы. В их линиях и спектрах, как рыба в неводе, иной раз показывались некие далекие планеты. Иной раз появлялись ослепительные неизвестные солнца неизвестных солнечных систем. Они излучали столько света, что корабль некоторое время слегка гудел от натуги, пробиваясь сквозь световые потоки. Но в целом полет проходил как-то уж слишком спокойно и буднично. А это всегда вызывает тревогу - не может же быть, чтобы все в жизни шло как по маслу. Тем более в космосе, и особенно при такой невероятной, околосветовой, скорости. И тем не менее полет продолжался без приключений. Ребята решительно не знали, чем себя занять. Первым не выдержал робот. Его построили для запрограммированных действий. Он был построен для того, чтобы действовать. А он бездействовал, и, вполне возможно, от этого у него перегревались какие-нибудь электронные внутренности. Видимо, именно поэтому робот спросил: - Какие будут указания? Ребята переглянулись, и Валя обратилась к Виктору: - Скажи ему что-нибудь... А то как пристанет. - Так я же не знаю... что говорить. - Но ведь ты же командир! Ты и должен придумать. - Кто командир? -удивился Виктор. - Ты. - Почему я? - Потому что, когда мы сюда летели, ты был командиром, значит, когда мы летим отсюда, ты тоже должен быть командиром. - И, перехватив недоуменный взгляд Виктора, пояснила: - Но у тебя же опыт. Ты же знаешь, как это делается. Вот я, например, совершенно не представляю, как это - командовать... - Ладно. Спрошу, - кивнул Виктор и обратился к роботу: - Скажите, а как вы определили, что нам лететь еще пять часов? - Так составлена программа. - А если случится что-либо непредвиденное? - Непредвиденное тоже запрограммировано. В программе нет только катастрофы. Но для катастроф программ и не требуется. В роботе, видно, что-то прогрелось и поэтому стало на свои места, он говорил совершенно правильно и убийственно точно. - А кто же нам сообщит эту программу? - допытывался Виктор, постепенно понимая, что серебряные люди, кажется, дали им неплохого спутника. - Она вложена в приборы и в автопилот. Кое-что знаю я. - Робот подумал и сообщил: - Я советую передвинуться поближе к пульту. По расчету времени, хвостовая часть корабля должна уже проаннигилировать. Валя тревожно взглянула на Виктора: - Что он говорит? - Он говорит, что часть нашего корабля в полете сократится, проаннигилирует, и поэтому нужно приблизиться к пульту: наверное, помещение уменьшится. - Этак мы окажемся прямо в космосе, - опасливо протянула Валя и первая пересела в кресло за пультом. - Ну и что? - усмехнулся Андрей. - Летели же мы в сплошной невесомости? И тут справимся. Уверенность всегда хороша, и потому неприятное предупреждение робота несколько померкло. - Словом, получается так, что нам, всем троим, и делать нечего? Да? Все запрограммировано, все продумано? - Не знаю, как получается, - словом, программа правильно составлена, - сухо ответил робот. - Ну вот. - Виктор обратился к Вале: - Сама видишь - командиру делать нечего, и я перейду на положение рядового путешественника. Кстати, а есть ли на корабле какие-нибудь обзорные люки? Скучно же лететь вот так... почти вслепую. - Люки задраены. Экран дает полную информацию. Следите. - Робот сказал это явно недовольно. Ему, кажется, начинали надоедать эти несмышленые пассажиры, для которых созданы все условия безопасного путешествия, а им и того мало. И как раз в это время экран стал стремительно светлеть, как бы наливаться опасным ослепительным светом, а по кораблю пронесся первый приступ еще мелкой, словно примеривающейся дрожи. Похоже, корабль наткнулся на какое-то препятствие и старательно преодолевал его. Валя тревожно посмотрела на Виктора. Тот взглянул на робота. А робот, как и положено хорошо запрограммированной машине, молча ждал приказаний. Мыслить он мог. А вот чувствовать - ему не дано... Между тем с кораблем творилось нечто непонятное. Впрочем, как и с его пассажирами: их непреодолимо тянуло к пульту и тела стали наливаться тяжестью. Виктор подозрительно спросил у робота: - Появились космические перегрузки. Гравитационные перегрузки. Почему? Что делать, чтобы их избежать? - Космических перегрузок быть не может. Корабль гравитационно отцентрован. Не может быть и состояния невесомости. Все продумано. Но у ребят стали отвисать челюсти и вытягиваться лица. Говорить становилось все трудней. Впрочем, как и дышать. А роботу - хоть бы что! Он стоял непоколебимой грудой умного металла, спокойно опустив свои руки-клещи, руки-манипуляторы. Хоть бы глаза у него были, чтобы можно было заглянуть в них... Но робот был хорошо продуман и скомпонован: ничего лишнего. А корабль стал гудеть и дрожать все сильней, и свет на экране все усиливался. Несмотря на перегрузки, Андрей понял, что происходит нечто не совсем понятное, и побледнел, точнее, посерел. Валя умоляюще смотрела на Виктора, и он, перехватив этот взгляд, понял, что нужно что-то придумывать. Но придумать ничего не мог. Ведь он, в сущности, очень мало знал корабль, слабо разбирался в том, что с ними происходит. Ясно было только одно: корабль теряет скорость, он словно увязает в чем-то непонятном. Виктор с надеждой посмотрел на ослепительный экран, мгновенно прикинул все, что он знал о программе полета и технических данных корабля, и кое-что понял: корабль наткнулся на мощный световой поток. Причем не просто поток, а встречный поток. До сих пор световые потоки были боковые, попутные, скользящие, всякие-всякие. А этот шел прямо в лоб корабля. И корабль, двигающийся со скоростью, близкой скорости света, очутился как бы перед барьером: он не мог переступить, пробить этот лучащийся поток. Хуже того. Раз свет летел точно в лоб, значит, чтобы удержаться и не развалиться, корабль должен был сбавить скорость по крайней мере вдвое. В конце концов, это был тот действительно счастливый случай, когда Виктору помогло не присутствие, а отсутствие знаний. Он, как и большинство землян, просто не знал, как должен повести себя космический корабль, да еще двигающийся со скоростью, близкой к скорости света, если он встретится со встречным потоком света. Ведь, с одной стороны, корабль - материален, а свет как бы не материален. Но с другой стороны, свет - это тоже особый вид материи. Пусть волновой, но все-таки... Одним словом, этого никто еще не проходил как следует, и, как себя вести в подобных условиях, как-то никто не задумывался. Главным сейчас для Виктора являлось одно: выяснить, откуда идет этот лобовой поток света? Экран помочь не может: он залит этим светом - все густеющим и все более ослепляющим. Виктор понял, что, если такое стремительное увеличение силы света продлится еще несколько минут, экран лопнет, и тогда... И он предположил самое простое: корабль идет прямо на какое-то огромное солнце. Или звезду. Она выбрасывает мощнейшие потоки лучистой энергии. Но тут ему стало страшновато. Ведь звезда выбрасывает не только потоки света. Она обладает страшной гравитацией - силой притяжения, силой тяжести. Значит, корабль сейчас тянет к звезде не только, как говорят космонавты, тяговая сила корабля, но и сила гравитации, идущая от звезды. Но корабль не может лететь быстрее, чем летит свет. Вот и получился световой барьер. Значит, с одной стороны, звезда притягивает корабль, а с другой - не подпускает его. Пока что корабль находится как бы в точке равновесия нескольких сил или поблизости от нее. Но не исключено, что силы гравитации победят - их пределы не установлены. Возможно, что они беспредельны, и тогда корабль полетит прямо в пылающее пекло звезды. Все это ясно Виктор представил себе и сразу же решил, что ему следует делать. Он закричал на робота: - Где управление рулями корабля?! - Рули связаны с автопилотом, - бесстрастно ответил робот. - А где ручное управление? - Для включения ручного управления требуется изменение программы! Чертов робот и его бесстрастие! Как ему объяснить, что положение критическое, что дорога каждая секунда. А ведь его не испугаешь - он же не разбирается, а самоуничтожается! Он запрограммирован на самоуничтожение! Автоуничтожение!!! Виктор с трудом подвинулся к пульту. Приборные стрелки дрожали и медленно откатывались к нулевым отметкам - корабль боролся из последних сил. - Робот, - как можно спокойнее сказал Виктор. - Изменение программы необходимо. Мы попали в зону притяжения неизвестного солнца. Идем ему в лоб. Что делать? - Это запрограммировано. Необходимо отметить курс, затем переключить тумблер номер три в крайнее правое положение и взять управление в свои руки. Управление осуществляется ручками "один" и "два". "Один" отклоняет корабль вверх или вниз, ручка "два" - вправо или влево. Повторяю... Ожидать повторения Виктор не стал. Он бросился к центральному прибору. На его нимбе было нанесено триста шестьдесят делений - градусов окружности. Стрелка стояла на делении "232". - Запомните! - крикнул Виктор товарищам. - Двести тридцать два! Он разыскал тумблер "три" и щелкнул им. Корабль сразу же швырнуло, и в левом верхнем углу экрана вспыхнул жуткий, почти фиолетовый свет -- там находилось чужое солнце. И сразу же ослабели перегрузки. Корабль явно прибавлял скорость. Теперь потоки солнечной энергии били ему не в лоб, а как бы скользили по его стенкам. Виктор осторожно повернул ручку "один", и корабль словно поднырнул под солнце. Его фиолетовый свет на экране несколько переместился к середине верхней кромки и стал понемногу исчезать. - Робот! - крикнул Виктор. - Есть ли здесь приборы бокового и заднего обзора? Робот немного погудел и сообщил: - Такие приборы есть, но если в них попадет свет близкого солнца, он может повредить глаза. - А... - Виктор запнулся: ну, как называть это сооружение: на "ты" или на "вы"? Поэтому он окончательно рассердился и закричал: - Робот! Наблюдать за солнцем и следить, чтобы оно проходило как раз над центром корабля. Докладывать мне. - Понял! Начинаю наблюдение. Робот послушно передвинулся к пульту, бесцеремонно растолкал Валю и Андрея и своими руками-манипуляторами вытащил откуда-то самые обыкновенные вилки со шнурами и сунул их в розетку под пультом. - Солнце как раз над носом корабля, - доложил робот. - Так держать! - скомандовал сам себе Виктор и отпустил ручку управления полетом. Корабль сразу же тряхнуло. - Солнце ушло влево, - прогудел робот. Теперь, работая уже обеими руками, Виктор выровнял корабль, и он продолжал свой нырок под неизвестное огромное солнце. Дрожь по его укорачивающемуся телу пробегала все реже, исчезло натужное гудение, пропали перегрузки. - Солнце над центром корабля! - доложил робот. Виктор чуть отпустил ручку номер один, и корабль стал подниматься вверх. Стрелка прибора, указывающая курс корабля, дрогнула и поползла к отметке "232". Когда она стала на свое место - курса на Землю, - робот доложил: - Солнце скрылось за кормой. - Вот и хорошо, - сразу повеселел Андрей. - Пусть себе там и светит. Я очень не люблю, когда солнце светит прямо в глаза. Валя и Виктор расхохотались. Они смеялись долго и радостно - их оставляло страшное нервное напряжение. Нырок под солнце прошел как по писаному. - Давай-ка попьем чего-нибудь вкусненького, - предложил Андрей. - А то у меня от этого солнца в горле пересохло. И все трое пили мембянские напитки из тюбиков и беспричинно смеялись, изредка посматривая на экран... На нем опять пробегали, извивались и исчезали разноцветные линии, мелькали далекие планеты и солнца. Корабль ровно несся к теперь уже недалекой Земле. Глава двенадцатая ЭЛЕКТРОСОН Робот все еще стоял подключенным к приборам наблюдения. Страшное ушло, скрылось в неведомых глубинах космоса, но, не получая команды, робот, по-видимому, не знал, что ему делать. Андрей сказал Виктору: - Скомандуй ему что-нибудь. Чего он прохлаждается без дела? - Робот! Включитесь в программу полета и докладывайте обо всем замеченном. А также обо всех отклонениях. - Будет исполнено! - с готовностью доложил робот, выдернул вилку из розетки и устроился у пульта. - Курс выдерживается, опоздание по сравнению с программой семнадцать минут. Опоздание не превышает запасов аннигиляционного топлива. Все в порядке. Подумать только - вся борьба со встречным солнцем продолжалась всего семнадцать минут. Они пролетели... Впрочем, как раз наоборот. Они длились столько, что казалось, прошли часы. Андрей примолк и задумался, потом улыбнулся, словно озарился: - Семнадцать минут! Что такое семнадцать минут для нашего корабля? А вот что такое. Мы летим со скоростью триста тысяч километров в секунду. Значит, за минуту пролетаем восемнадцать миллионов километров. А за семнадцать минут больше трехсот миллионов километров. С ума сойти можно! Щелкаем, как семечки, эти самые миллионы... Он опять задумался: - А знаете что, ребята, мне кажется, что люди из Старшей Цивилизации проделали с нами какую-то странную шутку. - Не понимаю, - пожала плечами Валя. - Я читал, что поперечник нашей Галактики равен нескольким тысячам световых лет! Понимаете? - Я -не совсем, - призналась Валя. - А это значит, что свет - мы ведь тоже летим со скоростью света - проходит через Галактику несколько тысяч лет. Значит, и мы должны лететь несколько тысяч лет. А мы летим только сутки. - Подожди... Но ведь когда мы летели туда... - Вот об этом я тоже задумался. Либо мы были не на другой стороне Галактики, либо... либо что-то произошло такое, чего мы не знаем и не понимаем. Может, спросить у робота? Робот! Наш корабль сразу же набрал световую скорость и ни разу ее не менял? - Да. Как только он вышел из подпространства, скорость не менялась. - Из подпространства? - переспросил Андрей. - Обыкновенное понятие. Вначале корабль ввели в черную дыру, она вывела его в подпространство, а когда программа действий в подпространстве сработала и поглотила время, корабль вышел из подпространства в пространство, и вот мы летим. Если бы робот хотя бы повысил голос, споткнулся на каком-нибудь слове, можно было хоть за что-то зацепиться, обдумать сказанное. А он говорил механически точно и бесстрастно, как о само собой разумеющемся. Словно ребята обязаны были знать, что такое черная дыра, что такое подпространство, и как оно ведет себя, и как ведет себя в нем корабль, и где и как поглощается время. Андрей попробовал "зайти" с другой стороны. - Робот! Что делалось с кораблем в подпространстве и в черной дыре? - Он летел. - Куда он летел? И как он летел? - Он летел к цели согласно заданной программе. - А кто же и где поглощал время? - Оно поглощалось согласно программе. Сколько ни пытались ребята выяснить, что с ними было и каким образом они преодолели невообразимые пространства, робот твердил одно: согласно программе. И ничего с ним поделать уже нельзя - он сам был запрограммирован именно на такие ответы. Может быть, это был и очень ученый, но явно недостаточно образованный робот. Когда ребята поняли, что разгадать космические загадки они не смогут - у них не хватает знаний, - робот неожиданно заговорил почти по-человечески. - Прилетите и узнаете. Подучитесь. Решите уравнение. Окунетесь в машину. Пройдете смазку. - Тут он забормотал что-то и вовсе несуразное. По-видимому, его электронные мозги попытались решить незапрограммированную задачу. - Слушай, - забеспокоился Андрей, - он же может чокнуться? А у него все программы. - Робот! - закричал Виктор. - Доложить о курсе! Робот некоторое время молчал, потом словно встрепенулся и бодро доложил: - Курс по программе. - Подумал и попросил: - Придвиньте поближе схему посадки. Еще раз уточните курс. Советую прилечь и сберечь силы. Посадки всегда трудны. Я включу электросон. - Это еще зачем? - удивилась Валя. - Я хочу посмотреть на нашу Землю. - Так гласит программа. Посадка должна производиться во сне. Меньше опасных перегрузок. Ложитесь спать. Застегните спальные мешки. Спокойно. Я веду корабль. В случае отклонения от программы бужу вас. Повторяю... Но что он повторял, никто уже не услышал. Заснули они очень быстро. Глава тринадцатая НА МИЛОЙ, НО НЕДОВЕРЧИВОЙ ЗЕМЛЕ Чем все-таки хорош робот? А тем, что человек что-то может забыть, что-то понять не так или сделать по-своему. У роботов этого не бывает. Раз они уж запрограммированы на что-то, так это что-то они выполнят аккуратно, точно и в срок. Так получилось и с самоуничтожающимся роботом. Как только автоаннигиляционный космический корабль приблизился к Земле, робот отключил электросон, так быстро и так сладко убаюкавший ребят, и заговорил: - Внимание! Впереди цель полета! Надо вставать! Надо вставать! Расстегните спальные мешки! Спалось ребятам хорошо, но они явно переспали - и под влиянием снотворного, которое они приняли с последним напитком, поданным в восьмиугольной комнате, и под влиянием электросна. Спать мало - плохо. Но переспать - тоже никуда не годится. Поэтому поднимались нехотя, в теле чувствовалась вялость и разбитость. Но когда на экране показалась голубовато-зеленая с серебристым отливом милая Земля, ребята пришли в себя и бросились к пульту. Зловредина робот, конечно, и не подумал уступить место. Он заворчал: - Ваша карта не слишком точна. Пожалуйста, корректируйте посадку на глаз. Визуально. Земля быстро приближалась. Сквозь росчерки и завитки облаков уже угадывались очертания континентов, залитых ясным солнечным светом. - Кажется, под нами Америка, - первой определила положение Валя. Все помолчали, потому что корабль быстро приближался к радужной, многоцветной полосе на горизонте. Андрей задумчиво спросил у робота: - А нас не засекут наземные радарные станции? Они же все время следят за небом. А тут, под нами, как-никак Америка... - Что значит "засекут"? - недовольно переспросил робот. - Ну... запеленгуют, обнаружат... - Нас никто не может обнаружить. Земля, согласно программе, еще не умеет определять аннигиляционные явления. Ведь мы не только материя, но еще и антиматерия. Как же можно одновременно обнаружить и то и другое? Все это звучало не слишком понятно, но настолько логично, что пришлось поверить. Корабль неторопливо приближался к кромке, которая отделяла полосу солнечного света ясного дня от сумерек ночной темноты. Явственно проступили очертания Японских островов и Сахалина, потом показались первые огоньки городов. - Вот это река Амур, - вздохнула Валя. - Она течет как раз нам навстречу. - Правильно, - вмешался Андрей. - А там, вернее, северней - БАМ. - Значит, скоро Байкал? - спросил Виктор. - А потом - Енисей. Под ними проносилась как бы огромная карта Родины - с ее могучими реками, огневыми россыпями больших городов и крапинками маленьких. Там, где-то под ними, шла обычная жизнь, и никто из живущих не предполагал, что над ними летит необыкновенный, автоан-нигиляционный корабль, которому вскоре предстоит самоуничтожиться, превратиться в ничто. Все это было так величественно и так странно, что ребята примолкли. Сумерки перешли в ночь, металлическими проволочками и пуговицами поблескивали озера и реки. Робот стал волноваться. - Уточняйте пункт посадки. Уточняйте. Расчетный запас аннигиляционного материала иссякает. Корабль скоро начнет распадаться. Все это, конечно, было страшновато, но ведь корабль летел уже над родной Землей. Так что, где бы он ни сел, все равно они будут дома. Виктор осведомился: - На сколько времени хватит этого самого материала? - Точно не скажу, но... не надолго. Робот впервые засомневался, и это было и в самом деле опасно. Внизу показалась сплошная лента огней - пролетали над Уралом. И вправо и влево, сливаясь в сплошной Млечный Путь, лучились огни городов и заводов. Виктор приказал: - Убавить скорость. Скоро должна быть Волга. - Он ткнул пальцем в самодельную карту. - А уж за Волгой нам совсем недалеко. Корабль немедленно сбавил скорость, и огни под ними поплыли медленней. - Следите за пунктом посадки. Следите за пунктом посадки. У меня иссякает сопротивление. Скоро я начну самоуничтожаться. - А ну как плюхнемся? - почему-то весело спросил Андрей. - Ты всегда со своими шуточками! - рассердилась Валя. И потому, что все промолчали, она обрушилась на Виктора: - А ты чегр молчишь? Ты же командир. Если он начнет самоуничтожаться, то... - Подожди, - успокоил ее Виктор. - Не нервничай. Нам же осталось совсем немного. Вот перелетим Волгу и пойдем на снижение. Хватит его на несколько минут. - А вдруг не хватит? Мы же потеряли семнадцать минут, а нагнать их не могли. Корабль же не может лететь быстрее скорости света. Может, он запрограммирован так, что вот эти самые семнадцать минут и окажутся главными. - Да нет... - вмешался Андрей. - Должен же быть у него запас прочности? И потом, мне кажется... Андрей умолк, и Валя рассердилась: - Чего не договариваешь? Что тебе кажется? - Ведь Оэта через робота нам говорила, что распад материала начнется после ослабления магнитных связей. А Земля - это огромный магнит. Магнитные пучки сходятся на полюсах. А мы летим довольно далеко от них. Вот мне и кажется, что робот просто уловил изменение магнитного поля, его ослабление. Наверное, на Земле оно иное, чем на Мембе, и в нем что-то происходит... внутри... Так что семнадцать минут опоздания, скорее всего, для него не важны. - Ну да! Не важны. Скажешь тоже! - Конечно! Ведь сказали же, что программа предусматривает изменение полета и даже ручное управление в случае особых обстоятельств. А что ж та программа. Господь Бог, что ли? Ведь серебряные люди да и люди из Старшей Цивилизации сюда не летали... - Ну и что? - Как это - что? Значит, программа предусмотрела, что таких неожиданных встреч, как у нас, может произойти не одна. А раз это так, то именно программа и рассчитана на запас прочности. Ведь не могли же серебряные люди отправлять нас на верную гибель. Они же наверняка обо всем подумали. Вот эта ссылка на авторитет серебряных людей и успокоила Валю. Конечно, серебряные люди не такие бездумные, чтобы не предусмотреть возможные встречи и трудности и не обеспечить корабль запасом прочности и горючего для их преодоления. - Робот! Как дела? Самоуничтожаетесь? - спросил Виктор. - Нет... пока... держусь. Где Волга? Волга показалась сразу, словно вынырнув из прибрежных лесов, - огромная, слабо поблескивающая в сумерках уходящей ночи. Уже было видно, как по ее металлически-светлой глади плывут пароходы и караваны барж, рас-свеченные огнями. Где-то вправо река разлилась в целое море, и это море упиралось в темную, залитую светом громаду плотины. Там работала одна из волжских ГЭС. Слева показалась тоненькая бурая линейка-дорога. По ней не спеша, словно нехотя, ползли огоньки: по автодороге шли машины. - Ну вот, - вздохнул облегченно Виктор. - Кажется, мы прилетели. - Имейте в виду, - с придыханием сообщил робот, - программа предписывает произвести посадку в лесу, вдалеке от крупных населенных пунктов. Выбирайте площадку. Как следует выбирайте площадку. - Интересно! - возмутилась Валя. - Почему же это подальше от населенных пунктов? А нам, значит, блуждать по лесам? В космосе не пострадали, на Мембе, все на свете прошли, а на своей собственной Земле рисковать в незнакомых лесах? Я против! - Валя права... - согласился Виктор. - Так что, робот, площадку выбирать мы будем такую, которая подходит нам. - Послушайте, программа все предусмотрела. Как только вы выйдете, корабль начнет испаряться, аннигилировать. Программа не знает, как пройдет аннигиляция на вашей планете. Вдруг из-за каких-то невыясненных Старшей Цивилизацией причин аннигиляция будет проходить бурно. Тогда неминуем взрыв. Значит, могут пострадать люди. Ребята переглянулись. Мембяне предусмотрели, кажется, все. Во всяком случае, рисковать людьми из-за личных удобств было бы неправильно. - Ладно. Тогда мы будем садиться неподалеку от дороги. Хорошо? Робот подумал, разыскивая в своей памяти нужное решение. - Поскольку программа рассчитана на предутреннее приземление, а дороги в это время пустынны, такое приземление можно допустить. Ищите точку приземления. Идет время. Мне уже совсем плохо. Я разлаживаюсь. У вас тут что-то не так с земным магнетизмом. После недолгих споров ребята выбрали небольшой луг между широкими полями и нешироким придорожным лесом. Робот щелкнул тумблером номер три, потом пощелкал еще несколькими тумблерочками, и корабль остановился в воздухе, а потом стал медленно спускаться. Он приземлился мягко и осторожно. Экран сразу же погас. Наступила полная тишина. Поскрипывая, робот сделал несколько шагов и сильно ударил в стену своей рукой-захватом. В стене что-то сработало, она затрещала, посыпались обломки металла, и перед ребятами открылся люк. Сразу пахнуло росным воздухом, запахом свежих трав и хвои. То были запахи Земли. Только теперь, вдохнув их, ребята поняли, как они близки и дороги. Хотелось дышать и дышать. Андрей с криком "0-оп!" ринулся в люк, перекувырнулся на траве, сел и крикнул: - До чего здорово, ребята! Робот обратился к Виктору и Вале: - Поздравляю с прибытием. Мемба рада за вас. Старшая Цивилизация желает больших успехов. Программа предусматривает ваш предварительный завтрак - никто не знает, сколько времени вам предстоит добираться до дома. - Он правильно говорит, Виктор. Надо забрать тюбики с питанием. - Валяй, - добродушно махнул рукой Виктор. Пока Валя опорожняла шкафчик, робот опять заговорил: - Я убедительно прошу вас открыть дверцу на моей спине. Виктор поддел ногтем металлическую пластинку и открыл дверцу. За ней, в нише, виднелась рукоятка с красной чертой и кнопкой. - Все сделано, - доложил он роботу. - Теперь поставьте, совместите, соедините, срастите, слейте красную черту на рукоятке, лимбе, диске, регуляторе с красной чертой на моем теле, на металле, и на оболочке. Как вы меня поняли? Как вы меня поняли? Повторите. - Совмещаю красную черту на лимбе с красной чертой на оболочке. - Вы поняли правильно. Совмещайте. - Совместил! - доложил Виктор, передвинув рукоятку в нужное положение. Робот помолчал, словно прислушиваясь к тому, что в нем происходит, и неожиданно запел. Ребята вздрогнули - так это было неожиданно, а робот пропел: - Ну, на-ажми-и-те мне-е кно-опку. Ну, на-жми-те мне кно-опку! Виктор нажал. - А те-пе-ерь о-тхо-ди-те-е к до-ро-ге-е... Отходи-те-ее... к до-о-о-оро-о-ге бы-ыстре-е-й. Побыстре-е-е-й!.. Голос у робота оказался приятным. Он походил на звуки электрической гитары, но в нем звучали жалобные нотки, от которых у ребят защипало глаза. Подумать только, робот явно самоуничтожался. Это было что-то вроде самоубийства. И каким бы робот ни был созданием, все-таки он был мыслящим существом, и жалость все больше охватывала ребят. - Зачем ты это сделал? - с упреком спросила Валя. - Но он же просил, - растерянно пролепетал Виктор. - И я же не представлял, что... - Но он тут же рассердился. - А почему ты думаешь, что он самоуничтожается? Может, он еще на что-нибудь запрограммирован. И если ему не сделать то, что сделали мы, вернее, я, ему будет еще хуже. Ты знаешь, что там у него внутри? Валя смутилась и пробормотала: - Я, конечно, не знаю... Но все равно жалко... Хоть он и вредный, и чудак... а все равно... - Хватит болтать. Пошли к дороге. Робот словно специально ожидал окончания этого разговора и опять запел: - По-обыстре-ей! По-обыстре-ей! Теперь его голос звучал резко и властно. Ребята невольно прибавили шаг, часто оглядываясь. Корабль, укороченный и какой-то жалкий, стоял на дымном от росы лугу, освещенный занимающимся рассветом. Из люка донесся почти человеческий голос: - Прощайте! Прощайте! Лес подхватил этот голос и влажно ответил: "...щай... щай..." Выходной люк захлопнулся. Над кораблем заструился воздух. Темно-серое тело корабля стало быстро и неуловимо