Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     Сборник: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
     OCR: Сергей Кузнецов
---------------------------------------------------------------



     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 5-13.


     После смерти жены  я с пятилетним сынишкой часто выезжал на  уик-энд  в
эти места.
     Особенно  нам  полюбился  один  из  каньонов,   далеко  врезающийся   в
каменистые, изрезанные  отроги Скалистых  гор,  мрачной громадой подпирающих
ослепительно  яркий  голубой  небосвод,  по нему  скользили кудрявые завитки
белоснежных облаков.
     Откуда-то  с  гор  сбегал быстроногий  прелестный  ручеек,  впадающий в
небольшое синее озерцо, на берегу которого,  как  правило, располагался  наш
дружный лагерь. Я занимался хозяйством, ловил рыбу, кстати, здесь попадались
довольно приличные экземпляры форели, а Стив устраивался неподалеку, в устье
ручья. Он  с удовольствием  возводил из желтого песка многобашенные  замки и
крепости, заселяя их водившимися у  него  в  изобилии  игрушечными фигурками
солдат и индейцев.
     Как-то,  услышав  возглас  Стива:  "Папа, смотри,  что  я нашел!",  - я
подошел  к сыну  и увидел  в его руках белую пластиковую фляжку для питьевой
воды и продолговатую  зеленоватую  коробочку, на которой красовалась надпись
"Питательные  пилюли".  Выяснив,  что  фляжку,  в  которой  Стив  нашел  эту
коробочку,  принесло течением ручейка, я  взял коробочку в  руки и  отвинтил
плотно завинченную крышку.
     Когда я извлек оттуда несколько маленьких, исписанных бисерным почерком
листков бумаги,  то  в  первый  момент  подумал,  что  меня кто-то  пытается
разыграть.  Оглянувшись  по  сторонам и не увидев  ничего примечательного, я
взялся за листки и начал их внимательно просматривать.
     Они были  сложены  друг за  другом в  определенной  последовательности,
каждый листок был тщательно пронумерован, текст написан на английском языке,
но   писал   явно   американец   и,   судя  по  стилю,   латиноамериканского
происхождения.  Мне, лингвисту по образованию, не представляло особого труда
установить это.
     Буквально  с первой фразы я настолько заинтересовался  их  содержанием,
что, не обращая внимания на сынишку, углубился в чтение.
     "Тому,  кто поможет  мне выбраться из этой чертовой  бездны,  я  обещаю
вознаграждение в 10  миллиардов долларов, нет,  в  100  миллиардов...  Я  не
сумасшедший! Я  любитель-спелеолог, Педро  Кордосса.  Пишу  подробно,  чтобы
нашедшему мое послание было очевидно, что я нахожусь в здравом рассудке.
     Я  и  два  моих  товарища, Сэм  Фитцжеральд  и Томас  Бут-вольд, решили
все-таки добраться до этой пещеры.
     От  когда-то  живущих в этой части  Скалистых  гор индейцев до  местных
жителей дошло предание о якобы имевшейся здесь пещере Ужаса.
     ...  В  глубине  одной из гор затаился  огромный, страшного  вида волк,
охраняющий несметные сокровища.
     ... Кто  попытается  проникнуть  в пещеру,  тот  мгновенно  умирает  от
страха, едва увидев громадные клыки и разверстую пасть лохматого чудовища.
     Три года подряд мы штурмовали эту пещерную систему в поисках мифических
сокровищ.
     Наконец, этим летом, преодолев глубину более одной мили, мы поняли, что
нас может ожидать удача.
     Обычно   изгибающиеся  ходы   и   многочисленные   пещеры   бессистемно
пересекаются между собой под различными углами. И вдруг мы заметили, а опыта
нам не занимать, что ходы стали  пересекаться  под прямыми углами, на стенах
пещер стали появляться еле заметные зарубки и стрелки.
     В хитроумном сплетении подземных дорожек  и тропинок появилась какая-то
закономерность.  И даже, когда нам пришлось преодолеть участок,  где потолок
опустился ниже уровня воды,  то наощупь, то ползком, протискиваясь  в черной
мутной воде сквозь острые выступы, рвущие одежду и  царапающие кожу, мы были
уверены, что близки к цели.
     Достигнув крупных размеров зала, мы обнаружили  большую расщелину и,  с
трудом опустившись на ее дно, установили, что находимся в пещере с гладкими,
отполированными стенами.  Надо сказать, что  за 26 лет я провел  под  землею
более 1500 часов, но чтобы такое!..
     Буквально  потрясенные, мы смотрели и не могли насмотреться на искусное
творение человеческих рук.  По  периметру вытянутой в длину пещеры, примерно
на  высоте в  три  четверти  человеческого роста  шла  исключительно  ровная
прямоугольная  площадка,  толщиной 15-20  дюймов,  со  слегка  закругленными
краями.  На  ней  были вырезаны значки,  непонятные  символы и  изображения,
волнистые и прямые пересекающиеся линии.
     На полу белели разбросанные кучи костей, черепа с пустыми глазницами, а
в  центре  правой   стены  зияло  исключительно  правильной  формы,  круглое
отверстие.
     Сэм подбежал и тут же сунул  туда свою черномазую физиономию. "Парни, -
заорал он, - Там что-то виднеется. Я - первый!".
     Однако, едва он затиснул туда  свое массивное туловище, как мы услышали
страшный вопль ужаса, его тело,  ноги, как-то странно дернулись и обмякли...
Мы  с Томасом с трудом вытянули неожиданно отяжелевшее тело  и, потрясенные,
уставились на мертвое, перекошенное от страха, с вылезшими из орбит глазами,
лицо нашего друга.
     Бутвольд,  в  свое  время  окончивший медицинский  колледж,  расстегнул
рубашку Сэма и профессиональным жестом приложил ухо к его груди.
     "Разрыв сердца", - бесстрастно констатировал он.  , "Слушай, дружище, -
обратился  ко  мне  Томас. -  Здесь  какая-то дьявольщина. Он  был  крепким,
здоровым парнем. Что могло произойти с ним за эти несколько секунд? И потом,
эти кости,  черепа".  Он привстал и  со злостью пнул  ногой один из белевших
рядом черепов,  который откатился в  сторону, с глухим стуком  уткнувшись  в
украшенную непонятным орнаментом стенку.
     Я хотел  было  предложить Бутвольду,  на  всякий случай, смыться отсюда
подальше, но, зная его неукротимый характер и норов, тут же прикусил губу...
     Томас  осторожно приблизился к отверстию, нагнулся,  тщательно оглядел,
ощупал  его  края,  сунул  внутрь  руки,  поводил  ладонями  по  стенкам  и,
выпрямившись, сказал: "Ни черта  не понимаю,  нет  ни звука,  ни запаха  ...
Почему же он гак внезапно "откинул копыта"? Да и эти отчего-то подохли".
     Затем,  поглядев на  мое  растерянное лицо, добавил: "Ладно,  не трусь.
Сейчас  я  все выясню  ... Ну-ка,  подстрахуй  меня".  И одарив меня гневным
взглядом, в ответ на произнесенную жалким голосом просьбу: "Может, не надо?"
- пристегнул к поясу трос и полез в чернеющий провал ...
     Уцепившись обеими руками за постепенно скользящий между ладонями канат,
я напряженно вглядывался и вслушивался в пугающую темноту отверстия. Сначала
услышал   тяжелое,   сдавленное   дыхание,  потом   какое-то   неразборчивое
бормотание, затем возглас: "Страшно!... Мне страшно! - и дикий крик,  - Пэд!
Пэд! Обратно... скорее обратно! Не могу больше ... П э-э-эд!"
     Упершись  ногами в  пол,  я  изо  всех сил потянул  трос  назад, он  не
поддавался ...
     В отчаянии  я дернул еще раз и с большим трудом вытащил Томаса, вернее,
его тело.
     Томас  был  мертв.  Его  всегда   красивое  холеное  лицо  с  аккуратно
подбритыми усиками было искажено гримасой ужаса. В каждой  черточке дорогого
мне лица,  мы дружили  более 25 лет, чувствовался страх!  Настоящий животный
страх!
     Я  бессильно опустился на пол и смахнул с уголка глаза набежавшую слезу
отчаяния. Мое положение становилось безвыходным.
     Одному  выбраться из расщелины практически  невозможно, хотя попытаться
все-таки следовало. Надеяться на помощь извне - бесполезно. У нас никогда не
было  привычки сообщать  о наших маршрутах;  к сожалению,  все  мы  страдали
суеверием.
     На  моих глазах  по  совершенно непонятным причинам  погибли  два  моих
единственных друга, два самых близких на земле человека...
     Для меня стало  делом чести выяснить, что послужило причиной их гибели.
Ведь мы прошли  под землей не одну сотню миль. И никогда,  никогда  ни о чем
подобном не слышали.
     Чтобы так внезапно погибли  опытнейшие спелеологи, на счету  которых не
один десяток обследованных  пещер и  подземных полостей... Побывать в  таких
передрягах и так нелепо умереть!? Это выходило за пределы моего понимания!
     ... Вдруг меня  как-будто осенило. Ведь не зря  существовало предание о
пещере  Ужаса. И потом,  явно искусственного происхождения пещера с идеально
круглым отверстием. Изображения на стенах и неожиданная смерть специалистов,
мастеров своего дела... могли  свидетельствовать лишь об  одном.  Видимо,  в
какой-то  точке пещеры  на  мозг людей начинали  воздействовать  импульсы, а
возможно,  и волны, вызывающие ужас или страх. Не исключено, что их излучало
какое-либо  искусственное  тело  или аппаратура, расположенная где-нибудь  в
глубине горы или в соседней пещере, куда мог вести этот проклятый лаз.
     "Постой-ка, -  сказал  я себе,  -  а что если попробовать ..." В первую
очередь   импульсы   или  волны   могли   воздействовать  только   на  мозг.
Следовательно, надо попытаться  как-то экранировать его  от этого излучения.
Шлем! Да, обыкновенный мотоциклетный  шлем, который  каждый из нас таскал  с
собой  для  безопасности, чтобы лишний раз  предохранить голову  от  удара о
выступ или от падения сверху камней в случае обвала. Но, как правило, мы ими
не пользовались. Во-первых,  в них не всегда удобно, а во-вторых, жарковато.
В некоторых  пещерах  температуры были повышенные, как, например,  в.  этой.
Пожалуй, где-то недалеко проходили горячие термальные воды.
     Я  вытащил  из  заплечного мешка  свой  шлем, тщательно  осмотрел  его.
Порывшись  в  запасах  погибших  товарищей,  обнаружил завернутую  в  фольгу
жареную  курицу.  Сэм  не  страдал  отсутствием аппетита.  Разгладив фольгу,
аккуратно заложил ее  внутрь шлема  для создания  дополнительной изолирующей
прокладки и,  водрузив  его  на  голову,  с  отчаянием  пловца,  не умеющего
плавать, ринулся в жуткую пустоту...
     Я не  сразу почувствовал,  что лаз постепенно сужается. Давно преодолев
невидимую глазом границу, где,  наверное,  начиналось действие таинственного
излучения, я продолжал протискиваться дальше.
     Скорее  всего  моя   догадка  оказалась   верна  и  мотоциклетный  шлем
достаточно хорошо защищал мозг от воздействия внешних раздражителей. Никаких
особенных  новых симптомов  и  ощущений  я  не  чувствовал,  за  исключением
некоторой нехватки кислорода, хотя уже продвинулся вперед метров на 10 - 12.
Ход все сужался. Про себя я думал:
     "Ничего плохого. Ты жив, старина, немного еще,  ну совсем  немного,  ну
два-три дюйма, а там ... увидим".
     Вдруг  в  какой-то  момент  я  понял,  -  все,  предел!  Больше  мне не
продвинуться ни на один дюйм.
     Попробовал ткнуться вперед, не  получается, хотел податься назад  - тот
же  результат. И  тогда, впервые в  жизни, я почувствовал нарастающую  волну
страха. Но она шла  не из мозга,  а  откуда-то изнутри... Похолодели кончики
пальцев. По  всему туловищу и конечностям  пробежал  озноб. Волосы мгновенно
взмокли от пота,  а тело покрылось испариной. Живые, мощные каменные объятья
так сдавили  грудную клетку, что, казалось, на плечах лопается кожа.  Гулким
стуком ударило сердце. Все,  конец, помощи ждать неоткуда. Один, совсем один
в этой каменной могиле!
     "Какая чушь!  Так  глупо погибнуть!"  -  сердце  застучало  как  молот,
казалось, что  оно  билось прямо о голые камни все  сильнее и сильнее. Боль,
дикая  боль  ломила  виски.  Я почувствовал, что задыхаюсь ... Глоток, нужен
глоток,  всего  один глоток  свежего воздуха!  И  эта жуткая, дикая  темнота
вокруг ...
     Собрав остатки сил, напружинив  мускулы, я  еще раз дернулся вперед. О,
чудо! Мне удалось вздохнуть, и в это мгновение  я  почувствовал,  что жуткие
каменные  челюсти, сжимающие мое тело, ослабили свою смертельную хватку. Еще
рывок,  и  я, с  мокрым  от слез лицом,  полной грудью вдыхал свежий воздух,
который неизвестно откуда проникал в небольшую  подземную  полость,  куда  я
неожиданно скатился.
     Отдышавшись, я привстал  на колени  и  увидел, ясно увидел перед  собой
бледный  свет. На четвереньках я протащился вперед и через  несколько секунд
очутился в пещере, освещаемой желтоватым пульсирующим свечением.
     Источника  света не  было  видно, казалось, сами стены, пол  и  потолок
этого  подземного грота, сокращаясь,  как  живые, излучают благодатные волны
воздуха и света.
     Очарованный этим видением, я хотел было стащить с мокрой от пота головы
этот давящий  мотоциклетный шлем  и почувствовал  страх, беспощадный страх и
ужас; издав дикий вопль, потерял сознание.
     Очнувшись,  я  увидел,  что  лежу  на  каменном  гладком  полу  пещеры,
освещаемой  тем  же  пульсирующим светом.  Схватившись  за голову руками,  я
облегченно  вздохнул, шлем оказался  на месте. Видимо в последнее  мгновение
частичка разума, не охваченная ужасом, успела подсказать, чтобы я немедленно
отвел руку от шлема.
     Все встало на свои места.
     Я нахожусь  в центре  излучателя  Ужаса  и  Страха.  Какая-то  раса,  а
возможно,   и   Пришельцы,   побывавшие  здесь,  решили   оставить   о  себе
долговременную память.
     А может, верна  легенда, и здесь действительно  зарыты сокровища! Мысль
об этом подстегнула меня, словно ударом хлыста.
     Я  вскочил  на  ноги  и  осмотрелся.  В  левом  углу  пещеры  я заметил
прямоугольный проем высотой около 10  футов. Через  него  вышел в гигантский
зал,  буквально поразивший  меня  своей  стройной  красотой  и  благородными
пропорциями.  Посередине зала  высилась  огромная  пирамида  из  гладкого на
ощупь, похожего  на металл материала. От нее  веяло  необычайной свежестью и
прохладой.
     Позади  пирамиды застыло  несметное количество золотых  фигурок ящеров,
птеродактилей,  динозавров  и   каких-то  неизвестных   морских  животных  и
растений. В  том, что фигурки были из чистого золота, у меня не было никаких
сомнений.  В детстве  я служил учеником  у  ювелира,  так  что все  касаемое
благородного металла я знал в совершенстве.
     Противоположную  стену  зала  занимали  большие  стеллажи,  уставленные
отливающими желтым металлическим блеском пластинами.
     Подойдя ближе, я  увидел,  что это  золотые  листы толщиной  около двух
дюймов. Каждая пластина,  покрытая  цепочками мелких знаков  и  изображений,
напоминала развернутый лист газеты.
     Увиденное настолько потрясло мое воображение, что несколько  минут я не
мог прийти в себя от изумления. Что это?
     Куда  я попал?  Ведь такое может привидеться только  во сне!  На всякий
случай я даже ощупал себя руками и дернул за  нос.  Нет, это не мираж ...  и
тем более не сон ...
     Передо мной  находились сокровища, которым не было цены. Здесь, в  этом
подземелье, таятся сокровища на сотни, тысячи миллиардов долларов!
     Я богат! Несметно богат! Чудовищно богат! Богат, как десятки Хантов!
     Однако  ликовать  рано.  Надо  было  подумать,  как  выбраться  отсюда.
Обратный путь закрыт, ибо никакая сила не могла  меня больше заставить лезть
в ту каменную ловушку, где  я чуть не  задохнулся. Уж лучше подохнуть здесь.
По крайней мере рядом с золотом, да и воздух чище!
     Я  двинулся вдоль стен зала и сразу наткнулся на вход в другую  пещеру,
значительно  меньше первой,  но не уступающей ей по  красоте. Затем я  нашел
проход в следующую ... Так я переходил из пещеры в пещеру, пока наконец силы
мои не иссякли, - ноги подкосились от  усталости.  Я беспомощно опустился на
пол,  выложенный  темно-коричневыми  с желто-зеленым крестом  металлическими
плитками, на удивление теплыми.
     Только сейчас я почувствовал, как хочу пить и есть. Пошарив в карманах,
я нащупал коробочку  с питательными  пилюлями и, высыпав  их все на  ладонь,
горстью  отправил  в рот.  Однако после  этого приступы  жажды  не только не
уменьшились, но затерзали меня с еще большей силой.
     Не  выдержав,  я  снова направился  бродить по  бесконечному  лабиринту
проходов и пещер.  По  многолетнему опыту  спелеолога мне известно,  что под
землей без  воды  не останешься. Здесь располагается  бесчисленное множество
питьевых источников, надо только уметь их находить.
     Но  в  этом  проклятом  искусственном  лабиринте не  только  невозможно
что-либо  найти,  но,  кажется,  я полностью потерял ориентировку  и не  мог
вспомнить  обратную  дорогу   к  золоту,  хотя  зрительная   память  у  меня
превосходная.
     Беготня по бесконечным анфиладам пещер  настолько утомила меня, что, не
выдержав,  я остановился.  И  в  этот  момент, совершенно явственно  услышал
звонкое падение капель воды.
     Ринувшись  на  звук, через  несколько секунд  я вскочил  в  пещеру,  на
земляном  полу  которой  находился небольшой,  бьющий из-под земли, источник
воды. Я  жадно припал к этой  животворной, дарящей жизнь, струйке и долго  с
наслаждением пил отдающую минеральными примесями слегка солоноватую воду.
     Напившись,  я  заметил,  что  из  источника вода вытекает  в  маленький
журчащий ручеек, который, в свою очередь, впадал в другой, больших размеров,
уходящий куда-то вглубь горы. И  тут мысль, промелькнувшая у  меня, дала мне
шанс  на  спасение. Единственный шанс  из  тысячи.  Ведь  ручеек обязательно
должен выйти  на  поверхность, а там он неминуемо впадет  в горную речку или
озеро.  Таким  образом, если использовать пустую фляжку для  питьевой  воды,
чудом сохранившуюся у меня на поясе после пережитых злоключений, и бросить в
нее записку, указав наш маршрут, и она попадется кому-нибудь на глаза, то...
Конечно, вероятность  слишком мала, почти ничтожна,  но  вдруг  ее  все-таки
найдут. А за золотом придут, обязательно придут! Так что, может быть, ты еще
выкарабкаешься, Педро!
     Я  решительно отстегнул  фляжку, достал из нагрудного кармана  записную
книжку и  шариковую  ручку, пронумеровал  страницы  и  записал  все,  что вы
прочли.
     На  отдельном  листке я  показал  полностью  наш маршрут  и  дал точные
координаты пещеры Ужаса.
     Закладывая мои записки в эту пластмассовую посудину и всецело доверяясь
Судьбе и  его Величеству  Случаю ... Умоляю! Заклинаю  всем святым на Земле,
спасите  меня!  Спасите!  Я жду помощи! Жду! Помните, человек без пищи может
продержаться несколько недель, а воды у меня вдоволь ...
     Умоляю!  Спасите! Возьмите все  сокровища  пещеры, но  спасите! Я  хочу
жить! Только жить!
     Педро Кордосса".
     Взволнованный  прочитанным,  я  на несколько  секунд  впал в  состояние
прострации. Затем посмотрел на подпись,  даты  не было.  Но чернила были  не
выцветшими. Значит, время есть. Но где маршрут?
     Я  стал вновь  просматривать листки, но  самого главного,  с  указанием
маршрута и координат пещеры, не обнаружил.
     Тогда я подошел к сынишке и спросил: "Стив, здесь  должен быть еще один
бумажный листок. Ты не видел его?"
     "Видел,  папа, - ответил ребенок. - Был еще маленький листочек,  в него
была завернута эта зелененькая коробочка, в которой мы нашли  много бумажных
листиков, но я его выбросил".
     "Как! - заорал я. - Куда?"
     Стив молча указал на белеющий на мокром песке бумажный клочок.
     Дрожащими от волнения руками я поднял его и увидел на обратной  стороне
расползающееся во все стороны мокрое чернильное пятно...


     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 14-28.

     Пять ночей подряд  я не  смыкал  глаз, с  тех пор,  как эту, еще совсем
молоденькую красивую  девушку  привезли в бессознательном состоянии ко мне в
реанимационное отделение.
     Ее нашли рыбаки на берегу моря и  привезли в клинику едва дышавшей. Она
лежала на спине, широко разбросав  по  сторонам  свои полуобнаженные,  почти
детские руки. Только по редким  пульсациям показаний кардиометра  можно было
заметить, что жизнь едва теплится в этом юном теле.
     На  шестые  сутки,  едва   раскрыв  цвета  морской   волны  глаза,  она
прошелестела:
     - Где я... что со мной?
     Комплекс проведенных всесторонних обследований определил полную  потерю
памяти. Она не помнила ничего, буквально ничего: ни свою фамилию, ни имя, ни
родителей-,  откуда  и  каким образом  оказалась  на берегу  моря. Профессор
Глухов,  тщательно  изучая  сиораму ее мозга, обнаружил  любопытное явление:
похоже, что центры памяти подверглись воздействию какого-то излучения.
     Сообщение профессора заинтересовало академика Котри-кадзе, консультанта
нашей клиники, одного из ведущих специалистов страны в области нейрохирургии
мозга.
     Мне  было невыносимо жаль бедную девушку, часами разглядывающую потолок
над кроватью. Уже  несколько месяцев специально организованная группа врачей
различных направлений медицины билась над  решением этой весьма  незаурядной
проблемы.  Становилось  совершенно  очевидным, центры  памяти мозга  девушки
подверглись интенсивному  лучевому воздействию. Не вызывало Никаких сомнений
и  искусственное  происхождение  лучей.  Бесчисленные  попытки  восстановить
память  больной,  несмотря на  использование  новейших достижений  медицины,
положительных  результатов  не  давали.   Даже   Котрикадзе  уже  был  готов
отказаться от  этой, как он выразился,  "бесполезной  затеи".  Лишь по моему
настоянию профессор Глухов согласился  на проведение последнего эксперимента
с  использованием прибора  Джаргабова,  испытания  которого  в  лабораторных
условиях на обезьянах в сорока процентах случаев давали весьма положительные
результаты.
     Несмотря на  то,  что  проведение  эксперимента в  клинических условиях
сопряжено с рядом трудностей, нам удалось провести операцию в считанные часы
и  закончить  ее  около  одиннадцати часов вечера. Беспокоясь  за  состояние
здоровья моей пациентки, я решил ночью подежурить у ее постели.
     Спала она совершенно беззвучно, изредка по детски шевеля губами. Вдруг,
около четырех часов утра я услышал ее вполне внятный голос. Почти машинально
переключив имеющийся в  палате магнитофон на "запись", я придвинул его ближе
к кровати.
     Все происшедшее с девушкой было настолько необычно и сверхестественно и
так  затрагивало  будущее всего  семимиллиардного  населения  планеты, что я
вынужден  воспроизвести  ее повествование полностью, без всяких  изменений и
комментариев.
     Вот  что  рассказала  равнодушная  пленка  голосом  столько  пережившей
девочки:
     "В  то роковое  для меня  утро я проснулась с предчувствием  неминуемой
беды. Какое-то странное  беспокойство овладело мной. Я  буквально  не  могла
найти  себе места -  слонялась  из  угла в угол по  комнате. Затем прошла на
кухню, хотела позавтракать, но не было аппетита. Вернулась  в комнату,  села
на диван, обхватив  колени  руками,  и попыталась  все-таки  разобраться  со
своими непонятными ощущениями.
     Мелодичный звонок вывел меня из  оцепенения. Открыв  наружную дверь,  я
увидела  Сережку, моего одноклассника.  Оказать,  что я просто обрадовалась,
было бы, наверное,  мало. Во-первых,  мы  не  виделись  уже  больше  недели,
во-вторых,  мы с ним  дружили  с  первого класса и  за десять лет  настолько
привыкли друг к другу, что, пожалуй, не  было ни одного  вечера, чтобы мы не
поболтали по видеофону, хотя сидели за одной партой и у нас  было достаточно
времени для общения.  Кроме того,  нас связывало  общее  увлечение подводным
плаванием и историей,  тем более, что в будущем году мы собирались поступать
на исторический факультет Московского  университета.  Ну и  наконец,  он мне
просто немножко нравился.
     Сережка, заметив мое угнетенное состояние, сразу попытался вывезти меня
из "транса" своей постоянной шуткой:
     - Ну, что, Рыжая, нос повесила?  - заранее зная мою  ответную  реакцию,
так как по всем канонам я была натуральной блондинкой.
     Длинные  до  плеч  волосы  были предметом  моей постоянной  гордости  и
вызывали  зависть   у  одноклассниц,  предпочитавших   современные  короткие
прически.
     На этот, раз его шутка не имела  успеха и с  места  в' карьер,  как  он
всегда делал, Сережка предложил:
     -  Слушай, Лейла,  пойдем  к  морю.  Погода отличная,  наш катамаран  у
причала. Махнем к пещерам!
     Когда  речь  заходила  о  море,  то  меня  уже  не   приходилось  долго
уговаривать,  и  через  сорок минут мы подплывали к подножию  огромной горы,
далеко уходившей  в  море своими  скалистыми  отрогами. Там  было  множество
гротов  и подводных пещер,  где  мы обычно чудесно проводили время, обследуя
каждый уголок,  в  надежде  найти  какие-либо  следы  пребывания  сказочного
великана Савоофа, согласно древнейшей легенде, обитавшего в этих краях более
тысячи  лет тому назад.  Мое утреннее плохое  настроение уже давно как рукой
сняло, и я весело хохотала над  Сережкиными смешными историями. Он выдумывал
их сам и был большой охотник рассказывать, причем делал это весьма искусно с
уморительной мимикой и жестами, копируя героев своих "потешек".
     Сегодня мы решили обследовать скалу  Лисий нос, отвесные стены которой,
казалось,  подпирали тучи.  Особенно это  было  заметно в  дождливую погоду,
когда облака почти приникали  к земле своими серо-белыми размывами. Медленно
проплывая  вблизи  скалы  на расстоянии  пяти-шести  метров,  мы  неожиданно
обнаружили небольшой проход, и, разумеется, не замедлили направить туда свое
судно, на борту которого красовалось мое имя, выведенное  рукой' моего друга
затейливой  древнеславянской  вязью.  Пролив был довольно  узким, и мы  едва
протиснулись в  это  каменистое  русло,  слегка поцарапав  борта катамарана.
Метров  через  двадцать  отвесные  стены   расступились  и  мы  очутились  в
прелестном  небольшом  озерце,  воды  которого  манили  своей   первозданной
свежестью  и синью.  Нас  охватило  какое-то  необычное  ощущение  тишины  и
спокойствия.  Заглушив  двигатель,  мы  улеглись  на  дно  и,  закрыв глаза,
полностью отдали себя во власть нежно-теплых солнечных  лучей. Казалось, все
замерло  вокруг,  и  мы  были  одни в  этом  прекрасном, нетронутом  уголке,
созданном  самой природой. Меня  понемногу даже  стало клонить  ко  сну,  но
неожиданно раздался глухой хлопок. Мы  вскочили на ноги и посмотрели друг на
друга.  На  мой  недоуменный  взгляд  Сергей  лишь  пожал  плечами.  Постояв
несколько секунд  неподвижно, прислушиваясь к тишине  и не  обнаружив ничего
необычного, мы заняли  прежние позы. Минуты через две хлопок  повторился. На
этот  раз он  настолько  разжег  наше любопытство, что мы решили  немедленно
обследовать наше убежище самым тщательным образом.
     Первым бросился в воду Сергей. Вода была чиста и прозрачна, я отчетливо
видела все его движения, но когда он глубоко нырнул, видимо, надеясь достичь
дна,  меня охватило то необъяснимое беспокойство, которое  преследовало меня
дома  до  появления Сережки в  нашей квартире. Прошло несколько  томительных
секунд, пока вынырнувший приятель  не  сообщил, что глубина  жуткая... и чем
дальше от поверхности,  тем вода теплее. Затем он доплыл  до противоположной
стены нашего каменного мешка и на расстоянии вытянутой руки до нее встал  во
весь рост,  при этом вода еле доходила ему по  плеч. Крикнув мне,  что нашел
какой-то выступ, сделал приглашающий жест рукой, и через мгновение я плыла к
нему.
     Постояв вместе на выступе, мы решили определить его очертания и размеры
и двинулись  вдоль стены,  слегка касаясь  ее руками. Кое-где  вода доходила
даже до  пояса, а в  одном  месте  оказался обрыв,  так что  шедший  впереди
Сережка ушел под воду  с головой и,  быстро  вынырнув,  шумно  отфыркивался,
мотая  из стороны в сторону своей темноволосой макушкой. Затем он, не сказав
мне ни  слова,  снова  ушел  под  воду.  Когда  в  очередной раз его  голова
показалась  над  поверхностью,  я  ехидно  спросила,  что же  он  там  такое
обнаружил  интересное.  Вместо  ответа  он нырнул  снова  и  не  показывался
довольно  долго.  Наконец,  с  шумом  выскочив  до  пояса  из  воды  и  едва
отдышавшись, сообщил, что нашел в скале огромное круглое отверстие.
     Не поверив ему,  я  нырнула за ним и, действительно,  на  глубине около
пяти   метров   обнаружила   вход  в  какой-то  канал   явно  искусственного
происхождения, так как стены его были идеально  отшлифованы  и покрыты слоем
какого-то металла.
     Не сговариваясь, мы ныряли по очереди, пытаясь определить длину  канала
и  его направление. Но чем больше мы  ныряли и дольше  оставались под водой,
становилось яснее, что даже  если и пронырнем до  конца грота, то  не хватит
воздуха вернуться обратно. Решив в последний раз попытать счастья, я сделала
головокружительный  вздох  и  нырнула  в  пугающе  темную  глубину  тоннеля.
Чувствуя, что мне уже не хватит воздуха, чтобы вернуться назад, я попыталась
резко   развернуться,  но  ударилась  головой   о   выступ  скалы,  потеряла
ориентировку и бешено заработала руками  и  ногами, пытаясь как можно скорее
выбраться на поверхность.
     Уже почти теряя сознание, я резко рванулась вверх, вода расступилась, и
меня охватил  ужас:  над моей головой не  было  солнца.  Судорожно  хватаясь
руками за стены, я пыталась найти хоть какой-нибудь выступ выше уровня воды,
чтобы перевести  дыхание.  Неожиданно  правая рука уперлась  в исключительно
гладкую поверхность большого кольца. Обеими руками схватившись за его нижнюю
часть, я перевела дыхание,  облегченно вздохнув,  - по крайней мере,  у меня
еще есть хотя бы шанс не рухнуть в эту мрачную глубину.
     Постепенно  глаза привыкали  к полумраку подводной  пещеры.  Размеры ее
были так велики, что очертания  стен далеко терялись за пределами видимости.
Между  тем   воздух  был  прохладным,  как-то  по-особенному  легким,  будто
колоссальный кондиционер нагнетал сюда свежую струю кислорода.
     Приглядевшись  к своду пещеры, я обнаружила, что из находившегося в нем
трапециевидной  формы  проема исходит зеленоватое фосфоресцирующее свечение,
которое дорожкой освещало ведущие к нему высеченные в скале ступени, раза  в
три  превышавшие размеры  ступенек лестничных  маршей  обыкновенного  жилого
дома. Мне  ничего  не оставалось делать, как попытаться добраться до  верха,
тем  более, что другого выхода у меня просто не было. Надеяться на Сережкину
помощь,  пожалуй, не приходилось,  ведь  только  случайность  позволила  мне
выбраться из тоннеля. Держась руками за кольцо, я нащупала нижнюю  ступеньку
и, обретя под собой твердую опору, решилась двинуться вверх.
     Ступени  были  влажными  и немного  скользкими, но  на  расстоянии двух
вытянутых рук  попадались кольца,  подобные  нижнему, благодаря  которым мне
удавалось потихоньку  продвигаться,  кверху. Характер  расположения ступеней
очень напоминал винтовую лестницу.
     Около  получаса   напряженного  пути  привели  меня  к  гладкой  стене.
Безуспешно   пытаясь   найти  очередное   кольцо,   я   обнаружила  довольно
значительное  прямоугольное  углубление.  В  его  центре  оказалась  большая
рукоятка, своей  формой напоминавшая рубильник,  - их еще лет тридцать назад
использовали в электрических  устройствах. Я очень  устала, но присесть было
негде, так как верхняя ступенька оказалась особенно скользкой, а перспектива
загреметь  вниз  с  такой  высоты меня  ничуть  не  устраивала.  Чтобы  дать
возможность хоть  немного отдохнуть ногам, я  всей  тяжестью тела повисла на
рукоятке.
     К моему  изумлению, я  почувствовала,  что  стена,  как  описывалось  в
старинных романах, поползла в сторону  и  передо мной открылся  пятиугольный
проем.  От неожиданности  я несколько  мгновений  не  могла  придти в  себя.
Наконец, опомнилась и  увидела  перед собой тоннель большого диаметра. Стало
значительно  светлее,  и  мне удалось  разглядеть, что  вся  его поверхность
выложена  металлом  голубоватого  цвета.   Под   ногами  у  меня   оказалась
металлическая с квадратными ячейками решетка размером около полутора метров,
причем  полосы  ее  были  настолько  широки,  что  на  них без  труда  могли
поместиться, по  крайней  мере,  четыре  моих  ступни.  Осторожно  ступая по
полосам решетки, я решительно двинулась вперед. По мере движения становилось
светлее,  правда, каждый шаг давался далеко не без труда, так как босые ноги
скользили  по  металлу,  как  по  льду. Внезапно  тоннель резко  повернул  в
сторону,  и  перед  моими глазами  открылась  панорама  гигантского  зала  с
расположенными   по  периметру  колоннами,  буквально  подавляющими   своими
размерами.  Зал  был  настолько велик,  что противоположная сторона, подобно
миражу, еле виднелась в мрачном, тускло-бледном полумраке слегка светившихся
колонн. Слева  и справа от входа  я  насчитала  по  четыре огромных  кресла,
расположенных между колоннами, с необычайно высокими спинками, направленными
к центру зала. Перед каждым креслом весь промежуток между  колоннами занимал
вогнутый матово-черный экран  с вмонтированной  в  него  панелью управления,
заполненной  многочисленными  различной конфигурации  кнопками, рычажками  и
выступами.
     Величина  кресел была  настолько велика,  что  сиденья,  выделанные  из
необычайно мягкого и бархатистого на ощупь  материала, находились на  уровне
моей груди. Я стала обходить  кресла с левой стороны одно за другим  и когда
дошла  до  четвертого, буквально  остолбенела  от страха.  В нем  неподвижно
сидело   гигантское  существо  в  круглом   шлеме,   на  верхушке   которого
покачивались на тонких стержнях два золотистых шарика.
     Первой  моей мыслью было  броситься бежать,  но я как  зачарованная  не
могла оторвать глаз  от этого зловещего монстра. Наконец, я несколько пришла
в  себя,  тем  более,  что чудовище  сидело  спокойно и  не  делало  попыток
добраться до меня. Осторожно,  на цыпочках я  двинулась к  выходу; между тем
меня охватил  сильнейший озноб - в зале было довольно  прохладно, а в мокром
купальнике,  босиком, да  еще на  металлическом  полу  долго  не  проходишь.
Кстати, пора было подумать,  как отсюда выбраться,  тем более, что встреча с
великаном меня почти доконала.
     У  самого  выхода   я   обратила  внимание  на  две  сферические  ниши,
расположенные по обе его стороны. На  одной из  них на  конусовидном рычажке
висел  кусок шерстяной ткани,  чем-то  напоминавший плащ,  который  носили в
средние века. Сообразив,  что этот лоскут наверняка согреет, я сдернула его,
при этом слегка приоткрылась  имевшаяся в нише трапециевидная дверца, а весь
зал начал  светиться  голубоватым  сиянием. Постепенно засветлели и  экраны,
расположенные напротив каждого  кресла. Я, хотя и  закуталась в  накидку, но
особенно не согрелась, в то  же время меня одолевало сильнейшее любопытство,
тем более, что сидевшее в кресле  существо до сих пор не  подавало признаков
жизни.
     Про себя я подумала, что это скорее всего  робот,  а возможно, и просто
пустой скафандр, иначе он обязательно  бы прореагировал  на  устроенную мной
иллюминацию.  Мне  пришлось пережить  несколько  неприятных минут, когда  я,
забыв  про  осторожность, подошла  к  первому экрану и заглянула  в него. За
экраном в двух прозрачных саркофагах лежали  голые  мужчина  и  женщина, оба
черноволосы, с  желтоватым цветом кожи. В  левой части экрана  на прозрачных
прямоугольниках  были  изображены:  глаз  с  узким  разрезом,  нос,  губы  и
различные  части тела,  а  вся вертикальная  колонка табличек  заканчивалась
рисунком человеческого  силуэта  с цифрами, видимо,  обозначавшими различные
параметры. Точно такая же вертикаль прямоугольников была и в правой части со
стороны саркофага  женщины. В центре, над обеими  колонками прямоугольников,
совершенно  отчетливо было изображено внутриклеточное строение человеческого
организма,   хромосомы  с  какими-то  пометками,  длинные  нити  нуклеиновой
кислоты.
     Между двумя саркофагами покоился прозрачный шар, наполненный мутноватой
жидкостью. Заглянув во  второй экран, я увидела то же самое, но тела мужчины
и женщины были уже черными, у третьего - бронзовыми. Заглядывать в четвертый
экран я не стала, не решаясь повторить встречу с циклоном.
     Меня почему-то особенно заинтересовали черные фигуры мужчины и женщины,
видневшиеся  в  саркофагах второго экрана.  Чтобы  получше их  разглядеть, я
попыталась  вскарабкаться на  сиденье кресла,  но  сделать  это удалось лишь
после  третьей  попытки,  когда, уцепившись за  подлокотники и подтянувшись,
рывком перекинула тело вперед  и  вверх. Во время  этой операции  я, видимо,
случайно  нажала  одну  из  кнопок, вмонтированных в  панель, находящуюся  с
передней  стороны подлокотника.  Кресло  немедленно  пришло  в  движение,  а
потолок  и  экраны   засветились  ярким  светом.   Судорожно   вцепившись  в
подлокотник, я попыталась удержаться на краю,  но центробежная сила вращения
заставила  меня  сползти  назад и  прижала  к  спинке  кресла.  Одновременно
совершенно непроизвольно  я  нажала  еще  какие то кнопки  и в  результате с
запрокинутой  головой  и задранными вверх ногами,  весьма  в неудобной позе,
полулежала, уставившись в потолок, вследствие того, что кресло, изменив угол
наклона, развернулось к центру зала.
     На потолке в это время происходили удивительные превращения. Вначале  я
увидела  как бы  географическую карту Земли с двумя полушариями,  на которых
ясными контурами были обозначены все материки. Одно из полушарий "растаяло",
а  второе,  увеличиваясь в  размерах, заняло  всю  площадь. Затем весь экран
заполнил ясно видимый материк Африки.
     Он  разрастался, уже  не  стало видно его  очертаний. Вскоре  появилась
деревня с конусообразными крышами и... наконец, появилось  изображение  двух
мучительно  умирающих  негров  -  мужчины  и  женщины.  По  деревне  бродили
полунагие, изможденные люди в  лохмотьях,  которые один  за другим  падали в
конвульсиях  на  землю  и с  искаженными  болью  лицами  застывали  в  самых
неожиданных позах. И лишь  один,  совершенно  голый негритенок, долго бродил
между трупами, а вскоре и он упал ... и затих.
     Это страшное  зрелище  сменила панорама  большого промышленного города,
явно расположенного где-то  в Африке, мужчины  и женщины негроидной расы,  в
изодранных, грязных современных  костюмах и. платьях,  шатаясь  из стороны в
сторону,  брели  по  улицам с остановившимся транспортом ...  между  домами,
зияющими провалами окон, с выбитыми  стеклами и сорванными с петель дверями.
Бездействовали  фабрики, заводы. И всюду трупы, трупы  . ..  Дикая, страшная
агония умирающего города!..
     Когда на экране вновь появилось изображение африканского континента, то
оно было перечеркнуто зловещим черным жирным крестом ..
     Внезапно экран потолка озарился  отблесками извергаемой  со всех сторон
лавы вулканов, тучи пепла  и растекающийся по всем сторонам реки раскаленной
магмы  поглощали  города  и  поселки,  гигантские трещины от  землетрясений,
сотрясавших материк, жадно поглощали в себя целые регионы...
     Наконец, на  экране появился огромный безжизненный скалистый остров, со
всех сторон омываемый огненным океаном бушующего пламени.
     Экран   начал  постепенно  гаснуть,  мое  кресло  вернулось  в  прежнее
положение. В это время прозрачные  саркофаги за экраном, расположенным между
колоннами,  тоже задвигались,  из  горизонтального  перешли  в  вертикальное
положение,  все трафареты  и таблички  сложились внутрь и  вспыхнувшее пламя
мгновенно  охватило   содержимое  каждого  саркофага,  и  они  обратились  в
оплавленные, обугленные черные столбы. Только шар, расположенный между ними,
продолжал с бешеной скоростью вращаться, пока от тепла  горящего огня мутная
жидкость не превратилась в газ, разорвавший его на мелкие части ...
     Затем потемнели  все экраны,  а все  кресла, за исключением одного, где
находился робот, ушли в пол. От  страха  и ужо а я почти потеряла сознание и
несколько минут в оцепенении лежала на холодном полу.  Из всего увиденного я
почти ничего не поняла,  и если  бы  мне не было  всего шестнадцать лет, то,
вероятно, я бы просто сошла с ума  от пережитого. Но молодость взяла свое. Я
встала на  четвереньки,  потом...  на ноги и, слегка  покачиваясь,  пошла  к
выходу из этого жуткого зала.
     Однако  тут  же  вернулась, любопытство  пересилило  страх  и я  решила
все-таки  разглядеть хозяина  единственного  оставшегося  в зале  кресла.  Я
видела его только в  профиль, поэтому на этот раз решила попытаться зайти со
стороны  экрана,  но какая-то сила,  видимо,  силовое  поле  не  давала  мне
возможности сделать это.  Стала нажимать подряд  все кнопки  на подлокотнике
кресла,   внезапно  оно  задвигалось  вокруг  своей  оси.  Я  вздрогнула  от
.неожиданности и поспешила зайти за его спинку, но оказалась плотно прижатой
к  пульту  экрана. Очевидно, при этом  я нажала на какие-то клавиши, так как
весь  зал  озарился   ровным  серебристо-белым  светом.  На   пульте  что-то
защелкало,  замигало,  зажигались  и гасли  многочисленные табло и  световые
устройства.
     От испуга я отскочила к центру  зала,  но постепенно осмелела  и шаг за
шагом вернулась обратно и принялась внимательно разглядывать шлем с золотыми
шарами на тоненьких стержнях. Подойдя совсем близко, обнаружила, что силовое
поле  отсутствует.  Осмелев,  потрогала  огромную,  в надувной  скафандровой
перчатке, руку. Ткань оказалась удивительно гладкой и теплой на  ощупь. Весь
скафандр  как  бы состоял из поперечных выпуклых  "колбасок", причем натруди
они были значительно больше, а на руках и ногах - помельче.
     Не выдержав,  я вскарабкалась  на подлокотник и  оттуда, встав на  него
ногами, заглянула  внутрь  шлема.  Из-за темноты  я  практически  ничего  не
увидела,  тогда,  взявшись обеими руками  за те  части шлема,  где, по  всей
вероятности, находились слуховые диски, я попыталась прижать голову к спинке
кресла  для того,  чтобы  внутрь шлема упал свет и  можно было бы разглядеть
лицо  робота, а  возможно, и... Пришельца. В этот момент под пальцами что-то
дважды пискнуло, испуганно отдернув руки, я увидела, как золотые шарики ярко
вспыхнули,  между ними  проскочили  голубоватые  искорки-молнии,  а на меня,
сквозь прозрачную часть шлема, уставились два неподвижных огромных рубиновых
глаза.
     От  испуга  и неожиданности  у  меня  закружилась голова  и  я  чуть не
свалилась с кресла,  но  быстро  пришла в себя,  осторожно сползла на  пол и
отошла на несколько метров в сторону ... Пришелец!!!
     А  в  том, что это именно так,  у  меня уже не  было никаких  сомнений.
Слишком умным и все понимающим для робота был взгляд этих ярко-красных глаз.
Мне в какое-то мгновение даже показалось, что он  не только прочитал все мои
мысли, но и достиг самых глубин сознания. Постояв еще несколько минут вблизи
кресла и убедившись, что его владелец по-прежнему не подает признаков жизни,
я бросила взгляд в  правую сторону от кресла. Передо мной высился необычайно
больших размеров, многометровый  пульт управления с сотнями  клавиш, кнопок,
непонятного  назначения  переключателей с различными стрелками,  кружочками,
разнообразной конфигурации значками.
     Внезапно  мертвую  тишину  зала  разорвали  звуки  тихой  музыки,  явно
неземного происхождения,  но  очень мелодичной, а на  потолке снова вспыхнул
экран.
     Я увидела  величественный зал  круглой  формы, заполненный  существами,
похожими  на  людей.  В  центре  Зала  находилось  сооружение,  напоминающее
трибуну,  но медленно  вращающееся  вокруг своей оси,  на ней  кто-то стоял.
Затем изображение трибуны  стало  увеличиваться  ...  и вот  уже  весь экран
заняло лицо выступавшего.
     У  него  была  большая,  совершенно  лысая  голова  - округлая,  слегка
приплюснутая  с  боков,  но  с висков до середины совершенно квадратных скул
свисали два серебристых локона волос.  Надбровные дуги в виде  треугольников
были  также  безволосыми,  но  что особенно  выделялось  на  лице,  так  это
огромные, занимавшие больше половины лица, ярко-рубиновые глаза. Вместо носа
были заметны две небольшие круглые  дырочки.  В  безгубом  ротовом отверстии
вместо  зубов виднелись  какие-то пластинки, на  месте ушей  находились  два
ровных бугорка.
     Особенно  примечательным было постоянное изменение цвета его лица  - от
голубого до темно-лилового с самыми  разнообразными  оттенками.  Широкий лоб
был перехвачен прозрачным голубоватым обручем с тремя большими  кристаллами.
В  центре переливался всеми цветами  радуги огромный кристалл  белого цвета,
похожий на бриллиантина  левом  виске горел  ярко-красный камень, а с другой
стороны искрился зеленый. Весь  обруч  был  пронизан золотыми  жилками;  при
повороте головы они ярко вспыхивали.
     Пока  я его  внимательно  разглядывала, даже  не сразу сообразила,  что
каким-то образом  до  меня доходит смысл его речи. По всей видимости, кто-то
настроился на биополе моего мозга и телепатаровал слова оратора.
     Это был реквием моей родной планете. Естественно, я не  могла запомнить
всего, но основное буквально врезалось в мою память и, не переставая, звучит
у меня в мозгу,  отдаваясь постоянной болью, острым нетерпением  и  желанием
донести возможно скорее до человечества...
     "Уже  два  раза возникала на Земле разумная жизнь и неизменно погибала.
На этот раз мы населили ее разумными  существами,  подобными нам. Только эти
существа, называющиеся людьми, сами обрекли себя на гибель. Их разум получил
развитие  не  в  сторону  обеспечения процветания планеты, на благо жизни  и
здоровья  людей  и  животных. Еще ни одна  цивилизация в нашей  Галактике не
додумалась до  таких варварских,  изощренных методов  и способов уничтожения
себе  подобных. Вместо борьбы со своими болезнями, вызванными их собственной
хозяйственной  деятельностью,  нарушением  экологии, отравлением  атмосферы,
морей  и  океанов,  они вывели  десятки видов  болезнетворных  микробов  для
взаимного  уничтожения.  Мало того, ими  изобретено оружие  для  глобального
уничтожения  всего  живого  и они готовы, да, постоянно готовы пустить его в
ход...
     Я настаиваю на уничтожении этих жалких поселенцев планеты Кориэллы, они
называют ее  Землей. Этот вид гуманоидов должен навсегда исчезнуть вместе со
своими смертоносными идеями!"
     В этот  момент  оратор стал темно-лиловым и его  ярко-рубиновые глаза и
все три кристалла на обруче испустили снопы искр. Затем, несколько помедлив,
он продолжал:
     "Естественно, человечество не должно знать о принятом нами решении. Так
же,  как оно не  завоевало право знать о  существовании Совета. Полагаю, что
наиболее гуманным способом уничтожения  населения Земли будет воздействие на
иммунную систему человека.
     Далее, мы направим  на Землю  бактерий-санитаров  для  уничтожения всех
трупов и продуктов распада. Все  ценности и изделия из  драгоценных камней и
металлов  необходимо  собрать  в  Малом  Хранилище Совета.  Затем с  помощью
землетрясений  мы  произведем передвижку континентов. Большую  часть  из них
опустим в океаны, а  часть морского дна  придется поднять и сделать сушей...
Ну  и, наконец, заселим планету другими существами  по нашему  выбору.  Свои
ошибки мы должны исправлять сами..."
     Среди присутствующих воцарилось  напряженное молчание. Экран на потолке
потемнел и погас.
     Вновь  глубокая и  мрачная тишина наполнила  громаду  зала. Я бессильно
опустилась  на пол и  лихорадочно  думала,  что  предпринять.  Любой ценой я
должна  вырваться  отсюда  и  предупредить человечество о готовящемся против
него заговоре этих неведомых и, видимо, всесильных существ.  А может быть...
уже поздно и я видела запись какой-то старой пленки?
     Внезапно  почувствовав чей-то  взгляд, я  подняла голову и увидела, что
фигура  в  кресле  изменила  свое  положение  и  за  каждым  моим  движением
пристально следят блестящие рубиновые глаза.
     И вдруг снова в моем мозгу совершенно явственно послышались слова:
     "Не  бойся,  Лейла...  Я твой друг... Меня зовут Эль  Нэй.  Я с планеты
Андриолла.  Во  время телепортации  случилось  непредвиденное.  Если  бы  ты
случайно не включила интектор, то моя участь  была бы  предрешена. Ты спасла
мне   жизнь.   Но   у   нас  не   принято  быть  обязанным.   Я   специально
продемонстрировал  тебе  заседание  Совета  Создателей, где  решалась участь
Вашей планеты. Ты видела выступление  Олк Хита, сторонника самых радикальных
мер.
     Совет  Создателей пока не принял никакого решения. Сюда,  на  Кориэллу,
направляется  специальная  экспедиция.  Она  еще  раз проведет  всесторонние
исследования,  проанализирует  положение  дел  на  планете  и  доложит  свои
предложения Совету. Я руководитель этой экспедиции и прибыл сюда первым.
     Уже  сотни  тысяч лет  по  вашему  исчислению  здесь  функционирует эта
исследовательская станция, куда ты  как-то сумела  проникнуть. Она постоянно
окружена непреодолимым силовым полем. Видимо, вследствие несчастного случая,
происшедшего со  мной  во время телепортации,  в  каком-то  месте  произошел
разрыв поля,  что и  позволило тебе  проникнуть в нашу  тщательно охраняемую
тайну.  Земляне  не  должны   ничего  знать  о   нашем  существовании.  Ваша
цивилизация  слишком молода  и  пока  не созрела для  Внешних Контактов. Тем
более, что у Вас  процветают жестокость и  насилие. Между  народами планеты,
независимо  от  цвета кожи, обладающими  одинаковой генетической структурой,
существует антагонизм и ненависть.
     История Галактики знала  такие  примеры, но в большинстве случаев такие
цивилизации   погибали.   Разум   должен  быть   прежде  всего   гуманным  и
всепрощающим.
     Подойди ближе, Лейла, не бойся, не забывай, что я теперь  твой брат. На
Андриолле  с  древности существует обычай.  Человек, спасший  жизнь  другому
человеку, навечно становится его самым близким родственником..."
     Я осторожно  сделала  несколько шагов и почти  вплотную приблизилась  к
креслу. Пришелец  протянул руку и еле  коснулся меня пальцем. Мое тело сразу
согрелось.  Стало  необычно легко и свободно  дышать. Я  почувствовала  себя
сильной,  уверенной,  независимой,  казалось,  еще секунда и у меня вырастут
крылья, и я смогу взлететь под оводы этого огромного зала.
     Прочитав мои мысли, Эль Нэй продолжил.
     "Условия жизни на Андриолле  совсем иные, поэтому мы  такие  высокие по
сравнению  с  вами. Кстати,  жители  моей  планеты  самые рослые гуманоиды в
Галактике.
     Я уже  изучил  твой  мозг и мое  представление  о  землянах  совершенно
изменилось. Ты прекрасная, добрая девушка. Настоящее разумное существо. Если
на вашей планете хотя бы половина людей похожа на тебя, то как объяснить  то
зло,  которое  Вы  творите? Как  объяснить  тот  вред, который  вы  наносите
планете, вскормившей вас? Как объяснить совершенно непредсказуемое поведение
отдельных  особей,  готовых в  любое  мгновение  начать  всемирную  бойню  и
взаимоуничтожение..
     Видимо, нам следует более тщательно разобраться в  сложившейся на Земле
ситуации.  А пока,  чтобы  хоть немного  отблагодарить тебя, могу предложить
тебе чудесное путешествие.  Не выходя  отсюда, ты сможешь  присутствовать на
многих планетах  Галактики.  Ты  узнаешь  жизнь Андриоллы,  побываешь  в  ее
изумительных городах, увидишь ее сказочную, несравненную природу.
     Ты побываешь на грозной, непокорной Гронде и на прелестной  Альдиаде, и
на   загубленной,  обезображенной  Терпе,  и  на   прекрасной   Элве  с   ее
неповторимыми, экзотическими животными, и на грустной, задумчивой Найе.
     Вместе  с нашими экспедициями ты сможешь  участвовать в освоении многих
планет, пережить несравненные мгновения счастья созидания и творчества..."
     Он пристально поглядел на меня, и я увидела летящий в воздухе маленький
серебристо-перламутровый шарик.  Он  медленно,  слегка  покачиваясь, как  бы
нехотя, проплыл перед глазами и аккуратно прилепился к моему уху.
     И  я  почувствовала  странное ощущение, что я  лечу. Да, лечу... Лечу в
космосе,  в  безвоздушном  пространстве.  Передо  мной,  вокруг   проплывают
миллионы звезд, тысячи созвездий, целые Галактики...


     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 29-39.


     Начальник  отдела  компании  "Крей  Рисерч"  Томас  Зайдер,  сухощавый,
сорокадвухлетний  брюнет  с  упрямым  взглядом  темных,  почти черных  глаз,
прохаживаясь по застекленному  коридору, не  сводил взора  с суперкомпьютера
последней модели, созданного гением Крея.
     В "Крее-4", также как и в предыдущей ЭВМ - "Крей-3", использованы чипы,
изготовленные  из арсенида галлия.  Машина была оснащена 64 процессорами,  в
ней использован так  называемый метод  "параллельной обработки данных". Этот
суперкомпьютерный монстр мог творить буквально чудеса. Он  развивал скорость
до   10  миллиардов   операций  в   секунду.  ЭВМ   выполняла  разнообразные
сверхсложные задачи.
     Любая, заложенная в нее программа, решалась в считанные секунды.
     В машинном зале стояла строгая тишина. Бесшумно работали кондиционеры и
пылеуловители.
     Инструкция  обязывала  в одном  кубическом  сантиметре воздуха иметь не
более двух пылинок.
     Все шло своим  чередом.  Испытания  прошли успешно, и Зайдер  был готов
положить в карман кругленькую сумму премиальных. Единственно, что беспокоило
его, так это не совсем приятный разговор с программистом Корти Тэнчем. Корти
"заломил" для себя такие условия, что Зайдеру и "не снилось".
     -   100  тысяч  долларов  в  год   и  ни  цента  меньше,  -  заявил  он
вице-президенту компании Чарльзу Хорту.
     Тот  был настолько  ошеломлен небывалой наглостью Тенча,  что несколько
секунд сидел, не в силах закрыть  рот, выпучив свои и без того рачьи глазки,
поблескивающие из-под густых сросшихся кустисто-рыжих бровей.
     Затем, хлопнув ладонью по  столу, обозвав  "дармоедом" и  бездельником,
выставил Тенча из кабинета.
     Корти  небрежно сунул руки в  карманы,  плюнул на полированную крышку и
процедил сквозь зубы:
     -  Ты  у меня еще поплатишься  за  это, рыжая обезьяна, - толкнув дверь
ногой, он вышел из комнаты.
     Конечно, если бы  на месте Тенча был любой другой, то можно  было бы не
обращать внимания на его хулиганскую выходку. Но Тенч, это Тенч!...
     Мало того, что он был уникальнейшим программистом, незаменимым мастером
своего дела, он никогда не бросал слов на ветер...
     Выходя из кабинета, он произнес еще одну фразу:
     - Я  вам  устрою такую шутку, которая обойдется в миллион раз дороже...
Вы  за мной приползете на коленях.  А ты, "красавчик", - он  ткнул пальцем в
бок Зайдеру, - сделаешь это  первым! Иначе вы с вашими компьютерами вылетите
в трубу. Чао!
     Он   небрежно  махнул   "рукой"  и  ушел,   горделиво  покачивая  своей
тыквообразной, с оттопыренными ушами головой.

     Детство  и  отрочество  Корти  Тенча  было   не  из  легких.  Его  отец
Тенч-старший, специалист по компьютерной технике,  считал себя неудачником и
хотел  бы видеть  в сыне мастера, способного на все руки.  Мечтал рослого  и
крепкого Корти  женить  на девушке  из хорошего  рода, обязательно с богатым
приданым, после чего  тот  основал  бы  свое  собственное компьютерное  дело
где-нибудь, хотя бы в Балтиморе, и частенько приглашал бы отца на рыбалку.
     Мать,  наоборот, полагала, что сын  должен учиться  в специальной школе
для  вундеркиндов, быть  любвеобильным  чувствительным  красавцем,  окончить
университет в  Англии в  Оксфорде,  вернувшись домой, стать конгрессменом, а
затем и сенатором.
     Родители   часто   ссорились  между  собой,  полагая,  что   при  чиной
безудержной лени Корти является его воспитание  по системе "чертова" доктора
Опока и неправильное, данное ему при рождении имя.
     Они  полагали, что сына стоило  бы назвать Франклином - в честь бывшего
президента.
     Однако Тенч-младший совершенно не прислушался к благим пожеланиям своих
родителей. Он был хлипким, маленького роста, с большими оттопыренными ушами,
к тому же ужасно прыщав, с пучком редких волос на макушке.
     Следует  сказать,  что  почти  до  трех  лет  голова ребенка оставалась
идеально лысой, как женская коленка.
     Корти был патологически ленив.
     Ходить по утрам в школу было для него совершенно нестерпимым занятием.
     Он дерзил учителям. Проделывал с ними  невыносимые шутки, за что миссис
Моули  неоднократно  приглашала  в  школу его родителей  на "собеседование",
которое, как правило, оканчивалось отцовской взбучкой.
     Корти  был  невероятно  азартен  и  обычно  все свои  карманные  деньги
"просаживал" на игральных автоматах.
     Однажды  он даже  сбежал  из  школы,  оставив  директрисе записку,  что
"терпеть не может ее лично и ее паршивую школу" и что "собирается продолжить
свое  образование  и  получить  всеобщее  признание  в  столице  Соединенных
Штатов".
     Полиция, разумеется, вернула мальчика в семью и после "приличной порки"
Корти решил до окончания школы не проделывать экспериментов подобного рода.
     Неизвестно,  как сложилась бы  его  дальнейшая  судьба,  не увлекись он
компьютерами.
     Отец подарил  ему персональный компьютер последнего  поколения, и Корти
всерьез занялся его изучением.
     Больше всего ему  нравилось  самому создавать программы и вводить  их в
машину.
     К удивлению родителей и учителей он оказался весьма одаренным ребенком.
     Ему удалось настолько усовершенствовать  свою ЭВМ, что она уже понимала
его  голос,  и  устное  общение  с  машиной доставляло Корти  необыкновенное
удовольствие.
     Заставив  отца   выложить  кругленькую  сумму,  Корти  подключил   свой
компьютер  к  телефонному  каналу  и мог пользоваться  информационным банком
данных.  Теперь, прекратив  чистить  ботинки  маминой  пуховкой для лица, он
часами   просиживал  перед  домашним  телевизором  с   подключенным  к  нему
компьютером. Все  свое свободное время Корти посвящал исследованию новостей,
прогнозов погоды, а также расписанию прибытия и отправления самолетов.
     Как  бы  там  ни  было,  но  Тенч  окончил  специальный колледж и  стал
программистом,  причем высшего класса!  Для  него не  представляло  никакого
труда за несколько  минут составить и  заложить  в компьютер  программу,  на
которую многие тратили часы и даже сутки.
     Тенч  при  программировании придерживался известного принципа  "Kiss" -
поцелуй, - то есть "Keep it simple stupid". Короче, он шел простейшим путем,
не выдумывая хитрых алгоритмов, а выбирал наиболее простой,  чтобы программа
работала  безупречно. Он  буквально  сливался с  машиной:  зная ее слабые  и
сильные   стороны,  мог  делать   с   любым   компьютером   все,   что   ему
заблагорассудится.
     Все фирмы наперебой  приглашали Тенча для составления наиболее сложных,
так называемых "мыслящих" программ.
     Во  осей  стране  специалистов  столь  высокого класса насчитывалось не
больше десятка.
     Он в совершенстве  овладел всеми суперкомпьютерами последних поколений,
которые  имелись  в  компании  "Крей Рисерч",  где он  работал,  в том числе
"Крей-2" и "Крей-3". Изучил компьютеры ГФ-11, КР-3 и множество других.
     Наконец,  когда в  Центре появился  прошедший  испытания "Крей-4", Тенч
пошел к вице-президенту и "брякнул" ему о неслыханной сумме годового дохода,
который он хотел бы получать.
     Чем это кончилось, уже  известно, потому-то начальник отдела Зайдер  не
спит  третью ночь и  не  выходит из  вычислительного Центра, не сводя глаз с
машины.
     Этот  Тенч  -  "парень  не  промах"  и действительно  горазд на  всякие
"шутки".
     Несмотря на то, что прошло более пяти лет, Зайдера до сих пор бросает в
дрожь при упоминании о Джоне Пибоди.
     В 1986 году Джон в ЭВМ. одного из своих клиентов заложил так называемую
"логическую бомбу".  Этот клиент отказался оплачивать Пибоди.  сделанную  им
программу по  изучению сбыта  продукции фирмы. Тогда Джон  составил короткую
программу, в корне изменявшую ход важнейших процессов в мозгу ЭВМ,. разрушив
логику поиска. Причем сделал это элементарно просто. Он всего навсего ввел в
программу фамилии  клиентов, оплачивающих счета по несуществующим заказам, в
результате ЭВМ "онемела", а деятельность фирмы была парализована.

     С  тех  пор  программистов  стали  рассматривать  как  служащих  особой
категории.
     Например,  в  крупнейших  банках  в  случае увольнения программиста  по
какой-либо  причине  директор,  как  правило,  спускался  вместе  с  ним  по
лестнице,  вежливо,   как  швейцар,   подавал  пальто,  а  вдогонку  еще   и
раскланивался...
     Не  дай бог,  чтобы программист остался чем-либо  недоволен,  тогда жди
неприятностей.
     Внезапно  Зайдер обратил внимание,  что операторы забегали,  заметались
вокруг  машины. Он  бросился в  зал  и  увидел, что  с компьютером  творятся
странные вещи...
     То он переставал работать вообще, то начинал выдавать такую информацию,
что у Зайдера волосы встали дыбом.
     Он сразу позвонил вице-президенту, сказав,  что с компьютером  творится
что-то  несуразное. Шеф  "не любил" поспать и поэтому страшно злился,  когда
его поднимали с постели, особенно ночью. Схватив трубку, он заорал:
     -  Какого черта!  Сколько  же  ты "выжрал" виски,  чтобы тебе пришла  в
голову такая чушь. И вообще, как ты мог в таком виде явиться на работу?
     - Чарльз, у меня с вечера не было во рту "маковой росинки". Кроме того,
ты  же  знаешь,  что  у  меня  язва,  я уже  восемь  лет не  притрагиваюсь к
спиртному, - пытался оправдаться Зайдер.
     Только  сейчас  до Шефа  дошло, что  у начальника  отдела несколько лет
назад в военно-морском госпитале в Балтиморе "оттяпали" полжелудка.
     - Ладно, жди, - сердито буркнул он и бросил трубку. Между тем не только
"Крей-4", но  и остальные компьютеры Центра будто взбесились: что-то  в  них
защелкало, заискрилось.  Дисплеи  выдавали "несусветную глупость". Экраны то
вспыхивали, то гасли. На них появлялись и исчезали неясные символы и знаки.
     К Зайдеру  один за  другим подбегали операторы  и докладывали,  что ЭВМ
Центра выдают совершенно непонятные данные.
     Создавалось впечатление, что какой-то фантастический "вирус"  с бешеной
скоростью  распространяется  по компьютерам и  один  за другим выводит их из
строя.

     Прибывший Чарльз Хорт, увидев необычное поведение  ЭВМ, сообщил об этом
президенту  компании  и позвонил  самому  Крею, который с 1981 года числился
консультантом, что давало ему  возможность отойти от дел основанной им фирмы
"Крей Рисерч"  и  целиком посвятить себя  конструированию  новейших  моделей
суперкомпьютеров.
     70-летний,   необщительный,  сухой  старик,   Сеймур  Крей  совсем   не
производил  впечатления  великого   изобретателя   суперкомпьютеров  высшего
класса, каковыми являлись все его последние модели.
     Едва   взглянув  на  свое   детище,  он  сразу  определил,  что  машина
"заглотила" дискет с какой-то фальшивой программой.
     Когда  Чарльз   Хорт  подробно  доложил  Крею  о   своем   разговоре  с
программистом Корти  Тенчем по поводу его требования  платить  ему 100 тысяч
долларов в год, Крей сразу среагировал:
     - Это его работа. Он заложил в ЭВМ дискет с нерешаемой задачей. Если он
решился  на  такое,  то  программа,  наверняка, так "закодирована", что  без
помощи  самого  Тенча  машину  не спасти.  Надо любой  ценой найти  Тенча  и
согласиться  на любые поставленные  им условия. В противном случае не только
нашу,  и  многие другие компании ожидает  крах. Дело  в том, что повреждение
"Крея-4"  по коммуникационной  и  телефонной  связи,  которые охватывают ЭВМ
страны прочной  сетью, как  "вирус" может  проникнуть  во  все  компьютеры и
вывести  их  из  строя.  Это  может  привести  к  всеобщему  хаосу  или  так
называемому "модуму".
     Тут Крея позвали к  телефону. Вернувшись, он с  мрачным  видом сообщил,
что часть компьютеров, расположенных в соседних зданиях, уже вышла из строя.
     Чарльз Хорт предложил перейти в его кабинет, чтобы выработать программу
действий.
     Вскоре  обширное  помещение  вице-президента  компании преобразилось  в
боевой штаб, куда со всех концов США понеслась потрясающая информация.
     Такой же импровизированный  штаб образовался  и в конкурирующей с "Крей
Рисерч" компании "Ай-Би-Эм".
     Несмотря  на  то, что  город  Чиппево-Фоллс,  где находились  важнейшие
лаборатории Крея, располагался в 12 милях от города О-Клера, туда уже успели
проникнуть  "злосчастные" вирусы, и одна  за другой  ЭВМ  также  выходили из
строя.
     В О-Клере  всеми делами, связанными  с компьютерами Ай-Би-Эм, "ворочал"
небезызвестный Стив Чен, вечно улыбающийся, выросший на Тайване китаец.
     Чен в  свое время работал  с  Креем, но  быстро проявил свои  блестящие
способности,  переделав  "Крей-1"  в  двухпроцессорную машину,  и  тем самым
прославился компьютером "Крей Х-МР".
     Непомерное честолюбие и амбиции Чена не позволили ему продолжать работы
с известным ученым, он подал  в отставку и его тут же перехватила  Ай-Би-Эм,
где он стал звездой первой величины.
     Сведения,  поступавшие в кабинет Хорта  со  всех сторон  страны, скорее
походили на фантастические рассказы, чем на правдоподобную информацию.
     К  этому времени Хорт связался по телефону  с ведущими компаниями и то,
что передавали телексы, появлялось  на экранах дисплеев,  видеотерминалов  и
телевизоров,  сообщалось по радио, напоминало кошмарный сон. Множество  ЭВМ,
персональных компьютеров, электронных приборов, роботов будто взбесилось.
     Они  выдавали такие  чудовищные  цифры, выделывали такие  трюки, что не
пришло бы  в  голову  ни одному продюсеру,  специализирующемуся  на  фильмах
"ужасов".
     Несколько рабочих на различных  заводах скончались, получив смертельные
удары от роботов-автоматов. Причем последние пользовались  самыми различными
способами и  приемами. Так, один из них нанес рабочему смертельный,  типично
"боксерский" удар в подбородок,  второй прикончил проходящего мимо служащего
"тычком" в "солнечное" сплетение в стиле каратэ.
     Появились сообщения, что машинисты переполненных  электричек  были не в
состоянии закрыть  двери, так  как  отвечающие за это  устройства  оказались
парализованными.
     У некоторых  людей с больным сердцем отказали искусственные стимуляторы
сердечной деятельности.
     Наконец, поступили сведения из "святая святых" - Вычислительного Центра
Пентагона,  компьютеры  которого стали  выделывать головоломные  трюки,  что
могло привести к совершенно непредсказуемым последствиям.
     Чен, за  последние  10 лет ни разу не разговаривавший с Креем, подозвал
его к телефону и тоже высказал предположение, что  вследствие заложенного  в
одну  из  ЭВМ  "фальшивого"  дискета образовался  "заразный"  вирус, который
вызвал  "электронный смог", поражающий и  выводящий из строя все электронные
приборы и  устройства. Крей  подтвердил его мысль, рассказав  об  инциденте,
происшедшем с Тенчем.

     Вскоре о случившемся информировали помощника Президента по национальной
безопасности  Джорджа  Эмтери, министра  обороны  Майкла  Корвера  и  самого
Президента.  Через  несколько минут все  собрались в Овальном кабинете Главы
государства.
     Президент,  славящийся  своей неповторимой выдержкой и умением "держать
себя  в  руках", собрав свою команду, выдал "такое",  что даже видавшие виды
помощники были шокированы его профессиональным знанием "народного фольклора"
и отдельными выражениями портовых докеров и простых матросов.
     - Вы что, все  ошалели? - гремел  его разъяренный бас. - Неужели до вас
не доходит, что может произойти? Ведь эти взбесившиеся электронные "задницы"
выведут   из  строя   всю  противоракетную   оборону  страны.  Наш  хваленый
ядерно-лазерный щит накроется (...).  Больше того, наши же ракеты могут всей
своей  мощью обрушиться на Штаты. А русские! Если  узнают русские! И не  дай
бог,  воспользуются  этим,  ведь  они  разделаются  с нами, как  с  паршивым
котенком. Они бросят на  нас свои баллистические ракеты и мы окажемся под их
ядерным колпаком... И ничто нас  не спасет. Даю  вам 10 минут срока. Поднять
на  ноги ЦРУ, ФБР, полицию. Найти этого, как вы сказали? Тенча... Да, Тенча,
найти,  где  угодно.  Заплатить  любую  сумму,  какую  он  запросит.  Пускай
восстановит, немедленно восстановит тот компьютер, с которого  все началось,
а потом привлеките  его к ответственности за угрозу безопасности США. А пока
свяжите меня с Кремлем. Попробую "заговорить> Председателя Верховного Совета
русских.
     Когда Президент начал говорить по прямому проводу с Москвой, то прикрыл
трубку ладонью и со злостью прошипел стоящему рядом помощнику:
     -  Черт побери, он уже все знает... Ничего себе работает у них КГБ!  За
что мы только платим кучу долларов этим бездарностям из ЦРУ и ФБР...

     Через 8  минут  Тенч  был  обнаружен. Его  нашли в Лас-Вегасе,  где  он
опустошал  очередной игральный  автомат  и ссыпал  себе  в карманы пригоршни
монет.
     Оказывается, он  вычислил несколько комбинаций,  которые позволили  ему
беззастенчиво обирать "одноруких бандитов".
     На этот раз полиция оказалась на высоте.
     Упирающегося  пьяного  Тенча  пихнули  в  машину,  и  спустя  три  часа
доставленный  на  военном самолете в  Чиппево-Фоллс  он  стоял  у  "Крея-4",
окруженный  со  всех  сторон  толпой  разъяренных   военных,  полицейских  и
бизнесменов.
     - Н-нет, так дело не пойдет, - пробормотал он заплетающимся языком, - я
исправлю  машину, а В-Вы потом  меня  за решетку...  100  миллионов долларов
наличными и  самолетом доставить  меня в Европу... В старую, бедную старушку
Европу.  Моя  мамочка т-так  хотела, чтобы  я окончил Оксфорд  и  женился на
принцессе, - он всхлипнул и вытер рукавом  набежавшую пьяную слезу.  - Лучше
отправьте меня в Париж. Оттуда я позвоню Крею и шепну  ему пару слов...  Все
будет о-кей!
     - Но  как  быть  с  остальными, ведь  твой "вирус" вызвал  "электронный
смог", который парализовал почти все электронные приборы, - заорал Хорт.
     -А ты, дурашечка,  молчи. Молчи, если ничего не понимаешь... Когда Крей
сделает то, что я ему скажу, надо будет на несколько минут выключить во всей
стране энергию. Тогда мой "вирус", "вирус  Тенча", перестанет существовать и
все машины восстановятся и смогут продолжать нормально трудиться на благо...
     В этот момент он оттолкнул стоявших рядом с ним полицейских детективов,
вытянул руки по швам и что было сил завопил: "Боже, храни Америку".
     Спустя несколько часов, по  согласованию с Президентом Франции, самолет
ВВС США приземлился в аэропорту Орли.

     Тайну "вируса Тенча" удалось разгадать только Эндрю  Колинзу, репортеру
из "Вашингтон Пост". Этот разбитной и  веселый малый "достал"  Тенча в Монте
Карло, когда тот, пьяный в стельку, спускал на рулетке очередной миллион.
     На этот раз  Тенчу  невероятно везло и, нахватав гору фишек,  он своими
красными от перепоя глазами глядел на руки крупье, которые подгребали к нему
очередную порцию выигрыша.
     Колинз, который пьянствовал  с Корти уже третьи  сутки, чувствовал, что
следующие  ему  не выдержать, так  как для "темпа"  Тенча надо было иметь не
только железное здоровье, но и луженый желудок.
     Ни того, ни другого у Эндрю не было, поэтому, улучив удобный момент, он
прижался к уху Тенча и прошептал:
     - Корти, дружище, ну скажи же наконец, что  это за  "вирус" ты ввел для
этих "кастрюль"?
     -  Как,  как  ты  сказал?  Кастрюля,  назвать  суперкомпьютер  "Крей-4"
"кастрюлей"? Ха-ха-ха,  ты знаешь, это неплохо!  Совсем неплохо! Я, пожалуй,
возьму это  на  вооружение... ха-ха... Надо же -  "кастрюля"!... Ха-ха-ха, -
неудержимо ржал Тенч, держась обеими руками за живот.
     Наконец, переведя дыхание  от душившего его  смеха, он жестом  подозвал
официанта, лихо махнул очередную порцию  виски  и,  поманив  пальцем  Эндрю,
пробормотал:
     -  Скажу,  но  только  тебе. Ты  славный  малый.  Назвать  детище  Крея
"кастрюлей"  не всякий может.  Ладно, слушай. Ты  что-нибудь  слышал  о  так
называемом "золотом сечении" соотношений?
     - Нет, никогда, - ответил недоумевающий Колинз. - А что это за штука?
     -  Недоумок,  это  знаменитое  число   .  Оно,   как  бы  тебе  попроще
объяснить...  Ну, в общем, оно является  своего рода числовой гармонией. Его
принципы  лежат  во  многих  произведениях  мирового  искусства,  начиная  с
древнегреческого.  Все  античные   статуи,   гробницы,   храмы  исполнены  в
соответствии с законом  об этой "золотой" пропорции. У большинства известных
великих  художников средних  веков  картины  скомпонованы  с  использованием
"золотого сечения".  Даже музыканты -  Бах, Бетховен,  Шопен и  другие  - не
могли отказаться от него при настройке своих музыкальных композиций!  Больше
того, цветки и семена подсолнуха, чешуйки в хвойных шишках, лепестки ромашки
и  другие собраны  по  завивающимся  навстречу  друг  другу  логарифмическим
спиралям, отношение чисел которых в пределе также дает "золотую" пропорцию.
     -  Что  ты  несешь? Причем здесь  "золотая" пропорция  и твой  "вирус",
который вывел из строя почти все компьютеры Штатов? - возмутился Колинз.
     - Глупышка, - ответил Тенч, запивая свои  слова двойной порцией русской
водки. - Так я же заложил в программу маленькую "логическую бомбочку".
     - Какую еще "бомбу", что ты "мелешь"? - продолжал возмущаться Колинз. -
Не можешь сказать другу правду?
     -  До  тебя,  как  до  жирафа,  туго  доходят  элементарные  вещи...  Я
просто-напросто составил программу, в которой предложил суперкомпьютеру Крея
считать "золотым" сечением не  .  а  .  Видишь, всего  навсего заменил  одну
цифру, а  компьютер  взбесился.  Задача-то  не  решаемая...  Отсюда и  пошел
"гулять" по всем ЭВМ Америки "вирус Тенча". Так-то, дружище, - сказал Тенч и
протянул руку за очередной порцией виски.



     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 40-44.

     Приветственно взмахнув клешней, Ше Ее Фи Ик  окинул третьим  фасетчатым
глазом  появившегося  перед ним космического разведчика Высшего Класса Дж Ем
Со Бо и  прошелестел хитиновыми пластинчатыми челюстями: "На  этот раз перед
Вами поставлена Простейшая Задача. Какие-то дикари с Третьей Планеты из 5-го
Созвездия РЕ  ЛИ КИ ПИ ТА подают электромагнитные сигналы  самым  вульгарным
способом... Полагаю, что  завоевать планетенку  будет несложно, скорее всего
цивилизация  примитивная, а по сведениям, которыми мы располагаем, к тому же
и... гуманоидная, - при  этом Ше  Ее  Фи Ик брезгливо поморщился - Благодаря
Вашему  несравненному   Искусству   нам   удалось   присоединить   к   нашей
Галактической  Империи  уже  19  планет...  Надо  сказать, что существа,  их
населяющие,  по  сообщению главного  Надсмотрщика, вполне  удовлетворительно
трудятся на плантациях и рудниках, добросовестно приумножая богатство Высших
Хранителей  Ценностей... Кроме того, полагаю, что  несколько миллионов АммБы
Вам не помешает". Последние слова произвели особенно сильное впечатление  на
Дж Ем Со Бо, и он в восторге потер обеими клешнями за своим костяным спинным
панцирем...
     Затем  Ше  Ее  Фи Ик  продолжил:  "После телепортации на  эту  планету,
примите их облик, тем более, что для Вас это не представляет никакого труда.
Будете действовать  по  Заданию... После Вашего возвращения  мы  пошлем туда
несколько   Боевых   Единиц  и   быстро   приведем   к   покорности  вонючих
слизняков...".
     Дж Ем Со Бо материализовался довольно удачно  у подножия горы, стоявшей
вблизи большого  водоема.  Перед  ним  по  дороге к зданию,  стоящему на  ее
вершине, двигалась группа весело переговаривающихся гуманоидов с объемистыми
емкостями,  которые  они  несли  своими  пятипалыми конечностями.  Разведчик
молниеносно принял их  облик, сформировал на себе нелепые одеяния и направил
биополе   на   волну   излучения  мозга  мягкотелых,  одновременно  настроил
синтезатор речи. Через незначительный промежуток времени Дж  Ем Со Бо понял,
что  он находится  на планете, которую местные  аборигены называли Землей и,
моментально  овладев языком,  на  котором  переговаривались  встреченные  им
гуманоиды, последовал за ними... Шедший последним гуманоид оглянулся, увидел
постороннего и радостно воскликнул: "Мужики, нашего полку  прибыло! Еще один
отдыхающий,  теперь полный комплект  на преферанс, так что вечерком банчишко
сообразим. Ты-то играешь?" Дж Ем Со Бо кивнул, а его мозг  уже зафиксировал:
азартная  карточная игра, обычно играют  на  деньги,  и,  просветив взглядом
одеяния  соседей,  наполнил  свои  карманы  денежными   купюрами  различного
достоинства.  Затем  Дж  Ем  Со  Бо сформировал  множество  каких-то  бумаг,
документов, со  странными названиями: паспорт,  путевка, справка о состоянии
здоровья, выбрав себе имя и фамилию - Женя Бондов.
     Когда  отдыхающие подошли  к  сероватому  зданию, на фронтоне  которого
красовалась надпись "Заря", их встретила гуманоидка женского пола в белом.
     Вновь прибывших разместили в так  называемых комнатах, Дж Ем  Со Бо, то
бишь  Женя   Бондов,   оказался  в  небольшой   каменной  гробнице  с  двумя
отверстиями,  одно из которых называлось окно, другое  - дверь. Кроме  того,
там находилось  четыре  ложа  по  названию  кровать.  Соседи  Бондова быстро
захватили лучшие места и ему досталось ложе у  самой двери. От резкого удара
соседа па плечу, крикнувшего: "Гуляем, старик!", Бондов упал на  .кровать  и
от   неожиданности  лишился  возможности  телепатии.  Кстати  говоря,  кроме
телепатии,  Дж Ем  Со  Бо владел еще 22 чувствами, в  том числе способностью
излучать световые волны, создавать мощное биополе, возможностью телепортации
в любую  точку  Галактики,  поражать  биоимпульсами  мозговые  клетки  живых
существ,  способностью  регенерации  любого  органа  и  части  своего  тела,
воспроизводить  и  формировать  любые вещи,  просвечивать и  видеть насквозь
разнообразные предметы.
     ...Почувствовав  себя  несколько  уязвленным,  Пришелец  хотел поразить
мозговые клетки ударившего его соседа мощным биоимпульсом, но в  этот момент
ножки кровати подкосились я  Разведчик  очутился  на  полу,  погребенный под
обломками  ее  деревянных частей.  Когда Бондов стал выкарабкиваться  из-под
обломков, то почувствовал, как, несмотря на его попытки сконцентрироваться и
поразить  обидчика,  что-то  в  его  организме,  видимо  от  сотрясения,  не
сработало...  Сосед,   которого  звали  Шуриком,   наблюдая  явные  признаки
неудовольствия на лице Жени (они раньше успели познакомиться), примирительно
сказал: "Да не  серчай, я же не  нарочно... откуда я мог знать, что ты такой
"хлюпик". Бондов, несмотря на непонятное слово "хлюпик", ибо словарный запас
синтезатора речи  был  не настолько  велик, решил  уничтожить Шурика  другим
способом. В  это время другие обитатели комнаты, завопив  "Обед!", с веселым
хохотом вытолкали обоих за дверь.
     Когда  в  столовой Пришелец с  отвращением отодвинул от себя тарелку  с
мутной жидкостью и плавающими остатками какого-то растения  - это называлось
"щи вегетарианские"  -  женщина, подававшая на  стол, рявкнула:  "Подумаешь,
Принц какой нашелся, может  ты черной икрой и птичьим молоком  в профсоюзном
доме отдыха решил подкормиться?!!"
     ...Взглядом Бондов отбросил даму в сторону, которая отшатнулась, как от
удара,  и с  размаху  опустила  поднос с тарелками, полунаполненными  "хеком
серебристым с гарниром",  на голову сидящего за  соседним столом  бородатого
верзилы.   Последний,  слышавший   реплику   официантки  и   видевший   жест
Инопланетянина,   привстал,  тряхнул  "за  грудки"  вышедшего  из-за   стола
Пришельца, и с размаху врезал ему по физиономии, со словами: "Ах ты, женщину
- толкать!". К несчастью, амбал оказался близким "другом" официантки. Бедный
Бондов  от  полученного им удара,  опрокинув  пару  столиков,  очутился  под
третьим,   слизывая  с  носа  и  щек  мутноватую  жидкость,  перемешанную  с
капустными листьями, лившуюся  из опрокинутой тарелки, горделиво покоившейся
на голове Космического Разведчика Высшего Класса, при этом последний потерял
способность к телепортации.
     Покоритель  19  планет,   репутация   которого  была  подорвана   столь
неджентльменским  способом,  приходил  в  себя от небывалой дерзкой  выходки
гнусного гуманоида, решая,  каким образом его немедленно  уничтожить. Соседи
по  столу,  подхватив Женю  Бондова под руки, поволокли к двери, обтирая  по
пути салфеткой его мокрое лицо и рубашку, приговаривая:  "Да брось, ну его к
лешему. Не  заводись, парень. Сейчас по маленькой... примем, а там глядишь и
все образуется..." Пришелец не успел и глазом моргнуть, как очутился в своей
комнате,  на  своей  уже  отремонтированной   кровати  -  служба  быта  была
поставлена в доме отдыха на нужную высоту - и кто-то совал ему в руку сосуд,
до  краев  наполненный  прозрачной жидкостью,  с острым неприятным  запахом.
Бондов попытался было оттолкнуть его, но в это  время вторая рука,  поросшая
густым  рыжим  ворсом,  поднесла  стакан  ко   рту  Инопланетянина  и  сразу
выплеснула жидкость в раскрытый рот незадачливого Шпиона.
     Инопланетянин от неожиданности  растерялся  и, чтобы  не  захлебнуться,
заглотил все содержимое стакана.
     Несколько  секунд,  пока  остальные  соседи по  комнате  допивали  свои
порции, Бондов сидел  с выпученными глазами и, как рыба, то и дело раскрывал
рот,  будучи  не в состоянии  произнести  ни звука... Когда Пришелец немного
пришел в себя, он почувствовал,  что его внутренности сжигает бешеный огонь,
а  головной мозг заполняется тяжелым туманом. Рыжий,  которого все почему-то
называли "Тугриком", хотя он  представлялся Жорой, похлопал Бондова по плечу
и сказал:  "Ты  что,  с Луны свалился,  никогда не  пил  что-ли? Сидишь  как
ошалелый".  Когда  Женя   отрицательно  покачал  головой,  все  в  изумлении
воззрились на Пришельца, а один из них, досмеявшись до  колик в желудке, еле
выдавил из себя: "Ты что, с другого света?" - и заикал.
     В этот момент Бондову стало необыкновенно весело и он, вскочив с места,
запрыгал через кровати, но когда попытался подняться в воздух, чтобы немного
размяться  и  полетать,  к  своему  удивлению  заметил,  что  не  может даже
приподняться.  Кроме  того,  он с ужасом  обнаружил,  что  из  всех  чувств,
которыми он владел, в  том  числе способностью  изменять свой облик,  у него
осталось не больше  пяти. При одной мысли, что он должен навсегда  сохранить
эти нелепые  мягкие формы тела, несообразнейшие пятипалые конечности, из его
глаз  ручьем  хлынула  какая-то горько-соленая  влага.  Вконец  расстроенный
Пришелец  настолько   расчувствовался,   что,  рыдая,   рассказал,  как  он,
Космический Разведчик Высшего Класса, был направлен с планеты Зе Лэ Аа Аа Аа
на  Землю  со  специальным  заданием  выяснить, насколько  богаты  полезными
ископаемыми недра планеты. В  случае наличия на  ней  редких  и  драгоценных
металлов  планета немедленно будет покорена Боевыми Единицами, а  ее  жители
обращены  в  рабство для  работы  на рудниках  и  копях. Империя нуждается в
полезных  ископаемых.  Вполне  естественно, никто из присутствовавших в этот
пьяный бред не поверил.
     Когда возмущенный недоверием окружающих Инопланетянин  вышел из комнаты
и  в  "тихий  час" побрел по  коридорам, привязываясь  ко всем  встречным  и
пытаясь  рассказать свою историю,  то в конце  концов наткнулся на директора
дома отдыха,  который,  не  задумываясь,  вызвал  наряд  милиции и  отправил
Пришельца в вытрезвитель.
     Врач, осматривающий Бондова, необычайно легко  установил у него приступ
"белой горячки"  на почве  алкоголизма и выписал  направление в  учреждение,
наружные стены которого окрашены в ярко-желтый цвет...
     После выписки гражданина Бондова  из  больницы,  удивительно  тихого  и
спокойного, он уже никому не пытался рассказывать о своем происхождении.
     Устроившись  сторожем  на фабрику детских игрушек,  он любил по вечерам
бродить  по  опустевшему  цеху,  где изготовлялись  специальные  игрушки для
фантастических  мультфильмов  и   бережно  гладил   и   прижимал   к   груди
пластмассовых страшил и уродцев...



     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 45-57.

     В  детстве  у  меня  была  любимая игрушка,  с  которой  я  никогда  не
расставался, - искусно вырезанный из слоновой кости смеющийся дельфиненок.
     Я постоянно носил его с собой, перед сном клал под подушку, поверял ему
свои первые детские тайны.
     Видимо,  с  тех  пор  у  меня  сохранилась страсть  познать  тайну  так
называемых "интеллектуалов моря".  Передо мной со школьной  скамьи не стояло
проблемы выбора. Я твердо знал, что стану биологом и всю жизнь  буду изучать
этих удивительных морских животных.
     Трудно  сознаться, но была у  меня мечта изучить  язык  дельфинов. Ведь
свист  дельфинов насчитывает  десятки разных  типов сигналов. Это и  певучие
звуки различных интонаций, трехсложное и низкочастотное мычание, семисложные
различные  визги, трубные звуки. А  их  удивительная  способность  не только
подражать голосу человека, но и воспроизводить целые фразы и предложения?!
     Уже  учась в университете,  я узнал, что доказана  полная  идентичность
свистов  дельфинов  со  свистовым   языком  жителей  одной  из  мексиканских
деревушек,  расположенной  высоко в горах. Более того, сравнительно  недавно
установлено -  дельфины владеют и космическим языком "ленком", существование
которого доказал лауреат Нобелевской премии профессор Джон Маркортр.
     Я изучил почти всю научную  и специальную  литературу, где было хотя бы
какое-то упоминание о дельфинах. Прочитал о них  множество книг, очерков  и:
статей, при этом не брезговал художественной литературой и даже фантастикой.
     Но  чем больше я узнавал о дельфинах, тем  больше возникало  различного
рода вопросов.
     Почему мозг дельфина по форме,  размеру и количеству извилин  не только
напоминает мозг человека, но и значительно превосходит его по весу?
     Как объяснить явные признаки наличия и  кистеперой фаланги, и  остатков
волосяного покрова, ушных раковин и задних конечностей?
     Чем   вызвано   постоянное   стремление   этих   необычайно   умных   и
высокоорганизованных животных быть близкими и полезными человеку?
     А сколько человеческих жизней спасли дельфины?..
     Люди   за   ними  охотились,   уничтожали  сотнями   тысяч,   проводили
бесчисленные опыты, причем многие из них  далеко не  безболезненные, а  они,
зная об этом, свидетельством чему является их высокий интеллект, шли на все,
на  самопожертвование, если  хотите,  даже на  подвиг, лишь бы  быть ближе к
человеку, стать его постоянным и преданным другом и помощником.
     Ведь  прошла  не  одна  сотня лет,  прежде чем охота на  дельфинов была
запрещена и они были занесены в Красную книгу.
     Зги  бесконечные "почему"  все  время  тревожили меня,  будоражили,  не
давали покои ни днем, ни ночью.
     В  199...  году я был  направлен на стажировку к профессору  Лейквуду в
биологическую  морскую  лабораторию  с  огромным  океанариумом  на   острове
Сент-Томас,   где  уже  много   лет  изучали  высшую   нервную  деятельность
китообразных, а совсем недавно были созданы искусственные жабры.
     Профессор встретил меня  очень приветливо. Несколько часов мы просидели
в  его  огромном  кабинете  и  я,  потрясенный  его  исключительной  научной
эрудицией, был готов до бесконечности слушать его  рассказы  о достижениях и
успехах  лаборатории в изучении жизнедеятельности дельфинов. Оказывается он,
как  и я, был увлечен  идеей изучать  язык дельфинов  и научиться общаться с
ними. Кстати говоря, в своих экспериментах профессор был достаточно близок к
успеху.
     Особенно  меня  заинтересовали  сообщения  об  опытах  с  обезьянами по
вживлению искусственных жабр.
     Лейквуд изобрел портативные, легкоснимающиеся четырехслойные пластинки,
с помощью которых кислород подается в кровь.  Используя специальное лазерное
устройство,  почти безболезненно  пластинки  подключаются непосредственно  к
аорте,  при этом легкие  заполняются  специальным составом. Созданные  таким
образом  искусственные жабры позволяют опускать обезьян на большую  глубину.
Один из сотрудников лаборатории в водолазном скафандре опустился с обезьяной
по кличке Джифр даже  до отметки 296  метров. При этом обезьянка чувствовала
себя превосходно  и при возвращении на сушу  после  освобождения  от жабр  и
удаления  состава из легких с удовольствием резвилась  на  лужайке, лакомясь
плодами бананов и манго. Правда, ни разу пока  не решился профессор провести
этот эксперимент на человеке.
     Вечером   в  уютном   холле-гостиной   меня   представили   сотрудникам
лаборатории.  В  основном  это были  молодые,  крепкие,  загорелые  парни  и
несколько девушек. Одна из  них невольно привлекла мое внимание. Уставившись
на утонченные  черты  ее лица, большие миндалевидные глаза,  копну волнистых
черных волос,  рассыпанных  по  плечам,  на  причудливо  изогнутые  губы,  я
буквально  застыл  на  месте.  Увидев  мое  невольное  оцепенение,  девушка,
привыкшая  к  таким  восхищенным взглядам, подошла  ко  мне, подала  руку  и
назвала свое имя:
     "Джильда,   -  затем,  лукаво  улыбнувшись,  сказала,  -  Пойдемте,   я
познакомлю вас со своими друзьями:".
     Взяв меня под руку, подвела к двум бородатым юношам, стоявшим несколько
поодаль у  полуосвещенного треножника, уставленного экзотическими фруктами и
напитками. Мне удалось, наконец,  избавиться от смущения  и  несколько минут
спустя,  рассказав  забавную   историю,   я  даже   завоевал   их  некоторое
расположение.
     Рано  утром  я  пошел  к  профессору  и  предложил свою  кандидатуру на
проведение эксперимента с искусственными жабрами  уже на человеке. Его ответ
несколько разочаровал меня, ибо оказалось, что двое моих вчерашних знакомых,
Клаус и Ринальди, уже несколько недель готовились к этому опыту.
     Надо сказать,  что потребовалось немало сил  и стараний, чтобы  убедить
Лейквуда  предоставить  мне  право  первому из  людей погрузиться в  глубины
океана  без кислородной  маски  или скафандра. Как  ни странно,  но решающим
аргументом для профессора послужил мой рассказ о любимой детской игрушке.
     Операция прошла успешно и уже несколько дней я резвился в океанариуме с
молодыми  самками-афалинами  Сью  и  Линдой.  Необычное  ощущение  легкости,
свободы и  совершенно непередаваемая гамма различных чувств теснились в моей
груди  при  погружении  в морские глубины.  Когда  я входил  в воду  и волны
Карибского моря ласково касались тела, мне казалось, что я рожден для водной
стихии,  и мог часами не вылезать из океанариума, если бы не строгие правила
профессора. Лейквуд  держал  меня  под своим неусыпным и  строгим контролем.
Погружения были  строго  дозированы и по возвращении  меня подвергали самому
тщательному медицинскому контролю.
     Место  подсоединения  жабер  заклеивалось  особой   пленкой;  прибором,
созданным  одним  из  моих ' новых друзей  Ринальдо, быстро  откачивался  из
легких состав ЛК-1,  из ушей вытаскивались водонепроницаемые, но сохраняющие
слух   мембраны.   Что  касается  глазных  линз,  то   они  вынимались  мною
самостоятельно - легким нажатием на верхнее веко.
     Меня усаживали в кресло, подключали десятки приборов к голове и ко всем
частям тела,  и около двух часов  группа  медиков  исследовала,  записывала,
измеряла все параметры и  показатели моего стойкого организма,  которому эти
процедуры уже стали изрядно надоедать.
     Единственно, что  могло примирить меня с  этим, казавшимся  бесконечным
сидением в кресле, присутствие Джильды, которая недавно окончила медицинский
колледж и была специалистом по кардиографии.
     "Милая  Джильда, расшифровывая  кардиограммы, умело ориентируясь в этих
трапециевидных  синусоидах и выступах, тебе  не мешало  бы заодно  выяснить,
почему   мое  дыхание  и   пульс   невольно  учащались,   когда  ты   нежным
прикосновением  своих  тоненьких  пальчиков  поправляла  датчики,  гирляндой
обвивавшие мою  грудь,  - молча разговаривал я  с  ней. -  Но  ты,  гордая и
неприступная, сосредоточенно морща  лоб, разглядывала бесконечные змеевидные
ленты, к моему сожалению, не могла обнаружить, что пациент испытывает к тебе
далеко не дружеские чувства". Дело в том, что я в нее  влюбился еще с первой
встречи  и,  хотя,  по моему  мнению, довольно  умело  скрывал свои чувства,
многие многозначительно поглядывали на нас.
     Что  касается  Джильды,  то она,  видимо, слишком  занятая наукой,  для
взаимности еще не  созрела.  Кстати говоря, профессор держал у  себя в штате
только  увлеченных  людей, что,  вероятно, и позволило его  лаборатории  так
далеко  зайти  в  своих  исследованиях,  значительно  опередив многие другие
лаборатории мира, занимавшиеся той же проблемой.
     Спустя  три   месяца,  Лейквуд   разрешил  мне   заплывать  за  пределы
океанариума,  а  последняя  глубина,  на  которую  мне  удалось  опуститься,
находилась на отметке 308  метров. Таким образом, рекорд глубины погружения,
установленный  павианом  Джифром,  был  превзойден.  Умелыми  руками  Клауса
обыкновенный  свисток для  подманивания  водоплавающей  птицы превратился  в
орган моего постоянного общения с моими любимцами Сью и Линдой.
     Было уже изучено  23 звуковых сигнала,  обозначавших  различные фразы и
даже целые  предложения.  По  ходу  опытов  мы  синтезировали  эти  свисты с
человеческой речью.  В нашем лексиконе  были зафиксированы такие свисты, как
"Внимание,  опасность",  "Рядом рыба", "Подплыви  ближе", "Следуй за мной" и
другие.
     Чувствуя себя в океанариуме  в  полной безопасности и вырвавшись за его
пределы, я однажды так увлекся, что заплыл за зону, разрешенную профессором.
Занятый разглядыванием  фантастически изогнутой  раковины,  лежавшей  на дне
рядом  с  коралловым  образованием,  я заметил над собой  мелькнувшую  тень.
Взглянув вверх, обомлел от ужаса. Буквально  в 8-10 метрах надо мной кружила
гигантская акула. Первым, почти  безсознательным желанием  было рвануться  в
сторону, но  я тут  же сообразил, что  значительно уступаю  в  скорости этой
хищнице, несмотря на  наличие "рейбойсов", так  мы  назвали прикрепленные  к
голеням  ног  устройства, действующие по  реактивному  методу  и позволяющие
развивать  под  водой скорость  до  20 километров в час. Не успею я и глазом
моргнуть, как эта тварь слопает меня вместе с искусственными жабрами.
     Пожалуй,  профессор не  учел,  что  в  океанах и  морях кроме дельфинов
водятся  и различные  хищники  вроде акул, и  не  мешало  бы позаботиться  о
безопасности   людей,   которые   в  дальнейшем   будут   пользоваться   его
изобретением.
     Я припал ко  дну и  засвистел на  все лады, за несколько секунд выложив
весь свой словарный запас свистков в надежде, что акулы все-таки побаиваются
дельфинов и, возможно, мои  рулады могут отпугнуть ее. Как бы не так! Акула,
правда, несколько  замедлила  свои  кругообразные движения,  но уплывать  от
своей будущей жертвы, по-видимому, не собиралась.
     Ситуация становилась,  пожалуй,  более  чем  трагической.  Выхватив  из
прикрепленных к поясу синтетических ножен небольшой  кинжал,  я приготовился
было дорого  продать свою  жизнь,  но  заметил  в нескольких  метрах поодаль
небольшую расщелину, метнулся туда  и плотно  заполнил своим телом небольшое
углубление в скале, выставив  вперед не помещавшуюся туда руку с ножом, моля
про себя всевышнего, чтобы эта чертова рыбина проскочила мимо.
     Однако, широко разинув утыканную частоколом огромных зубов пасть, акула
ринулась на меня и, действительно проскочив мимо, немедленно приготовилась к
новой атаке. На  сей  раз хищница пристроилась с  левой  стороны и повторила
свой маневр, правда, менее удачно, так как острый конец моего кинжала слегка
оцарапал ее  плавник.  Видимо,  почувствовав боль,  она буквально озверела и
бросилась  с  новой  силой,   бешенно   замолотив   хвостом   по   сторонам,
взбаламучивая воду и круша коралловые наросты.
     Подумав,  что  так прекрасно начатый эксперимент скорее всего близок  к
завершению,  я  внезапно  увидел,  как  от  резкого толчка  акула  буквально
отлетела в сторону.
     Это необычайно крупный самец афалина с размаху ударил  ее тупым носом в
середину  туловища. Акула  изогнулась  от удара, перевернулась на бок,  но в
этот момент дельфин  ударил ее еще один раз...  затем еще, и через несколько
секунд она удалилась в сторону, видимо, посчитав, что теперь моя персона уже
не заслуживает дальнейшего  внимания. Облегченно  вздохнув,  я  выбрался  из
своего  укрытия  и, подплыв  к своему избавителю, погладил  его туловище. Он
будто ждал  этой  ласки, прижался  к  моему  телу и издал несколько свистов,
означавших: "Кто ты, откуда?" - и несколько других, мне пока непонятных.
     Более внимательно  оглядев своего  спасителя, я  был крайне поражен его
удивительным сходством с моей детской игрушкой, изображавшей дельфина. Те же
пропорции тела, та же забавная улыбка и внимательный, все понимающий взгляд.
В  свою очередь, дельфин не  менее тщательно оглядел мою, еще не пришедшую в
себя от страха, перекошенную физиономию, но, очевидно, остался  доволен, так
как несколько  раз коснулся плавником  моего плеча, что означало дружелюбие.
Затем,  сделав несколько  кругов,  он  издал  свист, означающий: "Следуй  за
мной!".
     Около  сорока   минут  мы  плыли  в  северо-западном  направлении,  так
показывала  стрелка  комбинированных  часов-компаса.  А  когда я  уже  начал
сомневаться, хватит ли питания в моих "рейбойсах", Керью, таким именем я его
назвал про себя, резко свернул на  юг. Проплыв еще несколько сот  метров, мы
оказались  вблизи  большой  подводной скалы у входа  в грот. Повторно  издав
свист:  "Следуй за мной!", - он заплыл внутрь; не колеблясь, я последовал за
ним.
     Еще минут  десять  мы плыли  в причудливых  изгибах подводных тоннелей.
Вдруг Керью издал несколько радостных свистов, рванулся вверх и выпрыгнул из
воды.  Вынырнув за ним на поверхность, я увидел,  что  нахожусь в необычайно
огромной подводной пещере,  свод которой освещался искусственным  источником
света, так  как до поверхности, судя  по показаниям моего глубиномера,  было
352 метра.
     В центре пещеры я увидел выступавшую над поверхностью воды трехметровую
пирамиду, сделанную из тусклого бледно-лилового металла.
     Невероятно возбужденный, дельфин  выпрыгивал из  воды, свистел, хрипел,
мычал и  издавал самые неподражаемые звуки, при этом постоянно  кружа вокруг
пирамиды  Подплыв  к  ней поближе и не разглядев ничего  примечательного,  я
начал  особенно  тщательно  ощупывать ее поверхность. Когда  я  добрался  до
одного из ребер,  моя левая рука  неожиданно попала в отверстие и уперлась в
рычаг.
     Керью в  этот  момент буквально обезумел от радости. Невероятно  высоко
выпрыгнув  из  воды,  он  шлепнулся  плашмя и,  обдав  меня каскадом  брызг,
восторженно  засвистел.  Добравшись  до  рычага,  я  попытался открыть  его,
однако, сделать это удалось далеко не сразу.  Лишь  когда я, упершись обеими
ногами в край ребра, потянул рычаг на себя, он неожиданно легко открылся и в
образовавшемся   прямоугольном  углублении  перед  моим  взглядом   предстал
покоящийся  на упругой  прокладке  серебристо-белый  пенал длинной  35-40  и
диаметром не  более  10-12  сантиметров. Положив его в сетку  на груди, куда
обычно  складывались  дары  моря, еще  раз оглядев  пирамиду и не  обнаружив
больше ничего примечательного, я решил двинуться в обратный путь.
     Я отсутствовал уже около четырех часов  и можно было представить, какое
бурное объяснение ожидало меня при встрече  с  профессором Лейквудом. Керью,
как-будто прочитав мои мысли,  подплыл под меня. Я  очутился  верхом  на его
широкой спине, прижавшись  всем телом к гладкой  коже и охватив  ногами  его
упругие бока. Мы поплыли к выходу из пещеры.
     К моему удивлению дельфин держал курс строго в направлении океанариума.
Создавалось  впечатление,  что  он  знал,  чем  мы  там  занимались,  весьма
вероятно, что  и  бывал  в  непосредственной  близости  от  него.  В  пользу
последнего предложения свидетельствовал  и тот факт, что мне неоднократно во
время  опытов  приходилось   видеть  стайки  любопытных  дельфинов,  правда,
издалека. Не исключено, что одним из них был и мой загадочный спаситель.
     Без  особых приключений, примерно через час, мы  были на  месте.  Керью
подплыл прямо к входу решетчатой изгороди,  опоясывавшей океанариум огромным
полукругом.  Я открыл  задвижку,  и мы  оказались  дома.  Оставив  Керью  на
попечении  Сью  и  Линды, которые  немедленно  принялись  его  обхаживать, я
сбросил  ласты  и  прошел  в  лабораторию. Меня освободили от моих доспехов,
несмотря  на  протестующие  возгласы  медиков,  которые  собирались  сегодня
выполнить свои обязанности особенно тщательно. Наверняка они пережили немало
неприятных минут в  ожидании и скорее всего договорились отыграться, затянув
обследование возможно дольше.  Но я отмахнулся  от них и, держа в  вытянутых
руках  драгоценный пенал, ворвался  в профессорский кабинет, успев по дороге
узнать  от  хорошенькой секретарши  Роззи,  что Шеф в ожидании  прошагал  по
своему кабинету много миль.
     Разгневанный  профессор, видимо,  хотел  сказать,  что он думает о моем
поведении,  но  в этот  момент его глаза уставились на  пенал, который  я  с
торжественным видом  протягивал  на  вытянутых  руках,  опустившись  на одно
колено.  Подскочив  ко  мне,  он  жадно  выхватил  его  и  стал  внимательно
разглядывать, отложив положенную мне "взбучку" до следующего раза.
     Пока я подробно рассказывал о своих приключениях, не без юмора описывая
подробности  встречи  с  акулой,  профессор осторожными  движениями  пальцев
исследовал  поверхность  пенала,  продолжая  внимательно  слушать.  Когда  я
окончил рассказ, Лейквуд долго молчал, уставившись  в одну точку, затем,  не
выпуская пенала  из рук,  произнес:  "По-видимому, это тот самый невероятный
шанс, который может выпасть человечеству раз в несколько тысяч лет. Пожалуй,
штуковина  тем  или  иным   образом  связана  с  инопланетянами..."  Немного
помедлив, добавил: "Но причем здесь дельфин, кстати,  как вы его  назвали:.,
да... кажется, Керью". Затем, решительно направившись к выходу, сказал: "Это
слишком  серьезно,  необходимо  о  вашей находке  сообщить  правительству. А
исследования и детальное  изучение пенала  целесообразнее  осуществлять  под
эгидой ООН, собрав ученых различных специальностей в одном Центре".
     Несколько дней спустя  после триумфального выступления по  телевидению,
которое  транслировалось  практически  во  все страны мира, Лейквуд  получил
предложение  возглавить создаваемый при ЮНЕСКО Центр исследования найденного
мной  предмета. К  такой работе  в  Центре были привлечены  самые выдающиеся
ученые со всех континентов.
     На  место  находки было  направлено несколько экспедиций на  специально
оборудованных морских судах.
     Я  же на некоторое время стал сенсацией номер один,  мое имя не сходило
со  страниц  газет  и  журналов.  На  наш  небольшой  остров  хлынула  толпа
вездесущих репортеров  и закидала меня многочисленными вопросами и интервью.
Я даже не успевал перекинуться словом со своей Джильдой.
     Она уже  откровенно проявляла  недовольство моей вечной занятостью, тем
более,  что  между делом,  нам,  наконец,  удалось объясниться и  мы строили
грандиозные  планы о свадебном  морским  путешествии.  Следует сказать,  что
Джильде безумно хотелось как можно скорее обзавестись искусственными жабрами
и стать первой "подводной леди".
     Тем временем исследования  в Центре шли полным  ходом, но, к сожалению,
были  еще  достаточно  далеки от завершения.  Из  передаваемых  по  радио  и
телевидению сообщений, которыми начинались  и  заканчивались  все ежедневные
передачи,  было  известно,  что  найденный   мною  пенал  представлял  собой
зашифрованный звуковидеоролик.
     Уже более четырех месяцев сотни ученых разных национальностей неустанно
бились над разгадкой  "Тайны дельфина Керью",  как образно окрестил проблему
один из американских журналистов.
     Разгадка  пришла  неожиданно,  когда   ассистент  профессора  Маркортра
предложил синограмму  космического  языка  "ленком"  наложить  на  затейливо
мелькавшие  на экранах  многочисленные зигзаги и  иероглифы,  считываемые  с
пенала. После  расшифровки  части звуковых  сигналов ежедневные  передачи из
Центра были прерваны.  Последнее сообщение  гласило, что получена информация
чрезвычайной  важности,   которую   необходимо   обязательно   совместить  с
видеосигналами. Это оказалось наиболее сложным,  так как не  было  известно,
какими  способами и методами пользовались для  видеосигналов, ни частота, ни
длина волн.  Как осуществить преобразования,  чтобы человеческий глаз мог их
различать?
     27 июля  199...  года  я  получил приглашение  через два  дня прибыть в
Центр. При моем появлении  в  большом зале с голографическим экраном во  всю
стену присутствующие  встали  и  дружно  зааплодировали,  так  как  динамики
голосом профессора  Лейквуда сообщили мое имя. Когда  я  сел на предложенное
мне место,  в зале  немедленно  погас свет, а  синтезатор речи металлическим
голосом  произнес:  "Люди  будущего,  слушайте  и  смотрите...   Слушайте  и
запоминайте..."
     В это время на экране появилось изображение Солнечной Системы, но между
Землей и Марсом была  еще какая-то планета. Затем изображение  этой  планеты
приблизилось, и мы увидели  два огромных континента, расположенных у полюсов
и разделенных сравнительно небольшим  водным пространством. Голос продолжал:
"Вы  видите  нашу и вашу Родину, планету Эриэллу", -  а на экране замелькали
изумительной    красоты    пейзажи,    строения,    напоминающие     пагоды,
многоступенчатые  причудливо  изрезанные   пирамиды,  черные  лица  каких-то
гуманоидов, внешне  напоминающих  людей, но с огромными,  в  половину  лица,
глазами, без ушей и с тремя дырочками вместо носа.
     А  голос,  не  останавливаясь,  продолжал:  "На этих  двух  континентах
одновременно    развивались   две    высокоорганизованные   технократические
цивилизации, которые на протяжении столетий постоянно соперничали и  воевали
друг с другом. Одна раса противостояла другой, ни в чем не уступая. С каждой
войной соперники изобретали все более изощренные виды оружия.
     Гонка  вооружений  длилась без  конца.  Как  только  новый  вид  оружия
появлялся   на  одном  континенте,   на  другом  создавалось   антиоружие  и
одновременно  придумывалось более грозное  и мощное. Когда начались полеты в
космос, то начались попытки заселения планет, находящихся по соседству.
     Наиболее подходящей  по  всем условиям  оказалась Глея. Особенно важным
обстоятельством являлось  то, что вода там занимала большую часть планеты, в
то время как на Эриелле всегда ощущался недостаток влаги. Часть переселенцев
с  Южного  континента  освоила  территорию  Глеи,  находящуюся  у  экватора.
Переселенцам   с   Северного  континента   пришлась   по  вкусу  территория,
расположенная к юго-западу. К сожалению, вражда между расами была перенесена
и  на  Глею,  хотя  колонии  развивались  автономно и  не  пытались особенно
общаться друг с другом.
     В  это  время  на  обоих континентах Эриеллы  было  почти  одновременно
изобретено оружие огромной  разрушительной силы. На удары, нанесенные  одной
стороной, последовали ответные. Сила и частота взрывов, сотрясавших планету,
постепенно увеличивалась, так как никто не собирался оставаться побежденным,
и  через несколько  периодов  с  начала  Последней войны  Эрнелла  оказалась
разорванной на части и прекратила свое существование.
     Последствия  гибели  родной  планеты   не  замедлили  сказаться   и  на
отношениях между переселенцами. Ненависть и вражда вспыхнули с  новой силой.
С детства каждому ребенку внушали ужас и отвращение к соседям.
     С  ростом   численности   населения   границы  колоний  раздвигались  и
постепенно приблизились  друг  к другу...  История  погибшей прародины стала
повторяться и на Глее. Мелкие  стычки  на  границах  участились и перешли  в
затянувшуюся войну, длившуюся около 260 лет.
     В  это  время,  вследствие  взрыва  Эриеллы,  силы  тяготения несколько
изменили  орбиту Глеи и на планете началось резкое похолодание. Ученые обеих
колоний  предупредили  свои правительства, что так  как Глея, по сравнению с
Эриеллой,  имеет  значительно большую водную  поверхность,  то использование
оружия даже  меньшей разрушительной силы, которое оказалось роковым  для  их
родины,  повлечет  за  собой  катастрофическое  наводнение,  которое  сможет
затопить практически всю сушу.
     Однако предостережения ученых  оказались тщетными.  Вспыхнувшую с новой
силой  вражду  уже  ничто  не  могло  остановить.  Снова изобретались,  один
изощреннее другого, способы убийства,  снова начали  раздаваться взрывы один
мощнее другого.
     Тогда группа ученых, чтобы  спасти от надвигающейся катастрофы хотя  бы
часть населения, на одном из островов, находящемся в достаточном удалении от
континентов, попыталась  трансплантировать людям  органы  дыхания рыбоводных
ящеров, в неисчислимых количествах обитавших  в прибрежных водах. Уже первые
опыты  с добровольцами дали весьма интересные результаты, а пересадка  жабер
появившимся на свет младенцам позволила жить им и на суше, и в воде.
     Детям с рождения прививали любовь, братскую дружбу и милосердие.
     Шли годы,  поколение сменяло поколение.  Новая разновидность людей  уже
рождалась с жабрами и большую часть времени они проводили в водной стихии. В
то  же время  плоды воспитания сказались на  последующих поколениях, которые
отличали необычайное  дружелюбие и неизменная любовь к людям, оставшимся  на
суше и не подвергшимся трансплантации, желание придти им на помощь.
     Плавающие  люди,   их  называли  "ихлами",  по  существу,  кормили  все
население острова, подгоняли  косяками  рыбу,  доставали  со  дна  съедобные
ракушки и водоросли, охраняли от нападения водных хищников во время купания.
     Несмотря на относительную  удаленность острова, все средства информации
работали нормально, тем  более,  что ученые, жившие там, вовсе не собирались
полностью самоизолироваться от удобств цивилизация.
     Народы обеих колоний  никак не могли внять  голосу разума.  Война между
ними практически не  прекращалась.  Каждое правительство  стремилось  первым
применить оружие и уничтожить противника.
     Глубоко  понимая  ситуацию,  сложившуюся  на  Глее  после  многократных
попыток  остановить кровопролитие, ученые  острова  решили  оставить будущим
потомкам в качестве памяти-назидания историю народов Эриеллы и Глеи.
     Они подобрали  на  одном  из  близлежащих  островов  подводную  пещеру,
установили  прибор с постоянным,  по существу, вечным  источником освещения,
питающимся энергией от разложения воды.
     Закодировали  и  записали   все  необходимые  сведения  на  специальном
устройстве,  заложили в пирамиду, закрепив ее  на  дне таким  образом, чтобы
часть ее выступала над поверхностью. Информация об этом была заложена в мозг
нескольких "ихлов".
     Становилось  очевидным,  что  рано  или поздно  колонии  уничтожат друг
друга, но, наиболее вероятно, что оба народа Глеи  при всей  своей ненависти
постараются  все-таки  не  допустить  полного  разрушения планеты,  как  это
произошло с Эриеллой. Таким образом, оставшимся после войны в живых людям, а
возможно, и  мутантам  необходимо было  не только  знать свою историю,  но и
предупредить их об опасности войн. Тем более, что угроза гибели человечества
приближалась с каждом часом".
     А  голос из динамика гремел:  "Потомки...  Помните прошлое...  Берегите
свою Родную планету... Берегите жизнь..."
     Кадры на экране  сменялись  с калейдоскопической  быстротой, последнее,
что мы увидели на экране, была  фигура  плывущего "ихла", несущего на  своей
спине темнокудрую девочку с огромными, в пол-лица, глазами.
     Экран погас.
     Несколько минут все сидели в напряженной тишине. Вдруг экран засветился
снова  и на нем появилось яркое изображение дельфина  Керью,  который  умным
взглядом, казалось, проникал в души сидящих в зале людей, задавая вопрос:




     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 58-67.

     Самым   ярким  воспоминанием  детства   было  пламя  и  взрыв,  которое
преследовало его всю жизнь.
     Где и  когда  он родился,  никто  не  знал.  Его принес к  себе  домой,
опаленного, в  каких-то  обгоревших лохмотьях,  завернутым  в  шкуру  белого
песца, таежный охотник Ефим Гольцов.
     Ефим, промышлявший  в  глухой  тайге,  вторую  неделю не  возвращался в
деревню,  ночуя  в   сколоченной  им  из   бревен   лиственницы   маленькой,
скособоченной, но  довольно  теплой  избушке, стоящей на небольшой поляне  у
незамерзающего ключа. Из него резво  выбегал крохотный ручеек, теряющийся  в
завьюженных сугробах.
     В  то  злополучное  утро  его  разбудил дикий  грохот и  нечеловеческий
зловещий вой. Он вскочил с  нижних нар, больно  ударившись  о  край  верхней
перекладины.
     В  первый момент  он  ничего  не понял; ошалело  озираясь по  сторонам,
бросился к  тускло  светившему,  затянутому бычьим пузырем  оконцу и  увидел
сквозь его пелену огромное зарево  то ли  пожара, то ли  еще чего-то такого.
Почесывая корявым пальцем вздувающуюся на невысоком морщинистом лбу довольно
приличную шишку,  однако  подумал: "На пожар-то,  пожалуй,  и  не походит...
Зарево-то круглое,  да  и сполохи, чтой-то ... ишь, белые...  Пойти глянуть,
что-ля".
     Ефиму   было  далеко  за   пятьдесят,   однако  легкий  на  подъем,   в
сопровождении неразлучного Трезорки он уже бодро шагал  на обтянутых  шкурой
сохатого небольших лыжах к начинавшему угасать за далеким горизонтом зареву.
     Отшагав  километров  пятнадцать,  он уже подумывал  вернуться обратно -
ведь не первый  год  бродит по этим местам, сколько зверя  и  птицы  взял, а
такого не видывал...
     Все деревья  и кусты,  вывернутые  из земли с корнями, лежали вповалку,
преграждая ему  дорогу, как будто невиданной силы смерч пронесся над тайгой,
сокрушая все на своем пути; а на небе-то - ни облачка!
     Уже жутковато становились от мрачной, зловещей тишины  уснувшего навеки
леса. Страх, перемешанный с недоумением, закрадывался в душу, и под ложечкой
засосало, да любопытство заедает - что там полыхало?
     Чем ближе подходил старый охотник к месту, где он видел уже исчезнувшее
зарево, тем труднее было преодолевать перепутанные завалы поваленных стволов
деревьев, переплетенных  голыми  ветвями. И всюду опаленное мертвое  зверье,
птицы...
     Причем, гарью-то и  не пахло, да и стволы не обуглены. Не было  пожара,
не было!
     Внезапно  тайга  расступилась,  и  перед Гольцовьм открылась  невиданно
большая  поляна,  размытые   границы  которой  еле  проглядывались   в  этой
напряженной тишине солнечного зимнего дня.
     В  центре  поляны виднелась  огромная  воронка. Он хотел  было  подойти
поближе, да что-то голова закружилась...
     "Впервые со мной  такое... Неужто...  старость подкрадывается,  а  ведь
прошел-то поди ничего, километров 30 с гаком, не более..."
     Вдруг   Трезорка  буквально   взорвался   яростным   лаем,   казавшимся
оглушительным в этой напряженно звенящей тишине. Покачиваясь, еще не придя в
себя от внезапного головокружения, Ефим подошел поближе, да : так и застыл с
открытым от удивления ртом.
     На голом снегу, полузавернутый в опаленные лохмотья, лежал, уставившись
в  небо,  смуглокожий,  с  удивительно  длинными  узкими  глазами  младенец.
Оглянувшись по сторонам и  никого не  обнаружив, Ефим дотронулся до  ребенка
пальцем, да сразу отдернул, так его удивило горячее тело младенца.
     "Надо же,  живой! Сколько  же он  лежит  тута... Может,  гольдка  какая
подкинула?"
     Крикнув  Трезорке:  "Ищи!"  -  Ефим  взял  ребенка  на  Руки,  еще  раз
удивившись  его  жару  в  эту  сорокоградусную холодину,  и сунул  за пазуху
полушубка.  Затем  кликнул  ничего  не  обнаружившего Трезорку  и, с  трудом
передвигая ногами, побрел обратно.
     Возвращался  тяжело,  с  одышкой,  часто останавливался для  отдыха.  К
вечеру, едва добравшись  до избушки, сразу завалился на нары, предварительно
тщательно запеленав ребенка в шкуру убитого им раньше крупного белого песца.
Младенец  не кричал,  не плакал,  не  сучил ручонками,  а  беззвучно  лежал,
уставившись в закопченный потолок своими узкими, доходящими почти до висков,
черными глазами.
     Ефиму неможилось. Проворочавшись с боку на бок до рассвета, засобирался
в деревню.  С собою ничего не взял, лишь захватил ружьишко, да этого невесть
откуда взявшегося мальчонку.
     Его  старуха  Варвара, по  прозвищу  Куделиха, лишь всплеснула  руками,
когда  он,  качаясь от  усталости и  головокружения, распахнул  ногой  дверь
пятистенка рубленого еще дедом.
     "Да  на  тебе  ж  лица  нет...  А  дите-то  откуда?"  -  Варвара  ловко
перехватила   одной   рукой  меховой   сверток,   другой  успела  поддержать
сползавшего на пол мужа.
     Так и появился у Гольцовых этот приемыш, окрещенный Егоркой.
     Ефим  не долго прожил после возвращения. С неделю неподвижно полежал на
лавке у печи, завернутый  в лоскутное одеяло, да под рождество и преставился
от неизвестной болезни, которая, к тому же, полностью облысила кудрявую, еле
тронутую сединой голову.
     Вызванный Куделихой деревенский "фершал" помочь  оказался не  в  силах.
Долго ходил  вокруг больного, заставлял показывать язык, заглядывал в глаза,
оттопыривая  пальцем  нижнее веко,  щупал  грудь,  спину,  потом  сокрушенно
покачал головой и, уходя, сказал: "Не горюй, старая, все мы смертны".
     Егорка хлопот никаких Куделихе не  доставлял, не в пример младенцам его
возраста, молча и неподвижно лежал на ее кровати, не  закрывая глаз ни днем,
ни ночью. Пищи никакой не принимал, под себя не  испражнялся, и Куделиха уже
подумывала, что, не дай бог, и "ентот" помрет, и останется она доживать свой
век  одна в этом старом  доме.  А  ребенок, невзирая на ее страхи, жил, даже
стал понемногу  вытягиваться в  длину. Но по-прежнему  ничего  не  ел, разве
сунет ему старая  в рот горбушку хлеба, намазанную медом, да и захлопочет по
домашним делам.
     Чем только не пробовала Куделиха кормить приемыша: и  коровьим молоком,
и козьим, из разных круп варила кашу, пробовала давать и мясную кашицу, а то
и просто  мясо  рубила.  Младенец-то с зубками  оказался, правда,  какими-то
черноватыми... Нет, ничего не принимал. Чуточку хлеба, да медка капельку для
запаха - вот и вся его пища.
     С полгода,  наверное, так  прожили, а как-то под вечер пошла Варвара во
двор, скотину  покормить, возвращается и  обомлела...  Младенец-то  ходит по
хате на совершенно прямых ножках и осмысленно разглядывает ее прялку и комок
шерсти  - уж больно хороша пряжка получалась у  Куделихи, за что и  получила
свое прозвище.
     Она  к  нему: "Егорушка,  родненький, как  же это?" Он зыркнул,  из-под
безволосых век длиннющими глазищами, да и в кровать, причем не вскарабкался,
а будто взлетел.
     Тут  Куделиха и  призадумалась  -  не нечистой ли силой  здесь запахло.
Решила было с  соседями  поделиться,  так ведь засмеют, а то и вовсе по всей
деревне разнесут. Беды  бы  не накликать. Уж больно  поп строгий  в приходе.
Чуть что не по нему, так: "Отлучу  от церкви!"  - кричит с  амвона, особливо
когда "причастится". Так и промолчала.
     А  приемыш  частенько  разные  "коленца"  выкидывает: то откроет дверцу
печи, да руку в огонь  сунет, она с  криком бросается, оттаскивает, глядь на
руку,  а ей  хоть  бы  что,  даже не  потемнела.  Или пошла как-то по  воду,
возвращается, а он по снегу  почти голый босиком бегает. Мороз-то  жмет,  аж
деревья  трескаются, больно крепка была зима  на следующий год  после смерти
Ефима, а Егорка хоть бы кашлянул после такой прогулки.
     Так и  жили;  единственно,  что  беспокоило Варвару,  так  это молчание
приемыша. А ведь очень понятливый был, даже, пожалуй, слишком. Его ничего  и
просить  не  приходилось,  только посмотрит  на  него  Куделиха, намереваясь
сказать что-нибудь, то ли по дому что сделать, то ли по хозяйству -  тут же,
ни  слова  не  говоря,  исполнит:  и  лучинки для  растопки  печи  нащиплет,
приколотит оторвавшуюся деревянную  планочку наличника, да все так  ладно  у
него получается, как-будто всю жизнь только этому и учился.
     А рос-то  парень  не  по дням, а по  часам, к  пяти  годам  уж с  бабку
вымахал,  а как шестой пошел, так вдруг заговорил. У Куделихи от  его голоса
ноженьки подкосились, хорошо  табуретка  рядом  подвернулась -  опустилась и
слушает,  как  Егорушка вещает. А голосок-то  у  него трубный,  да  будто  в
горлышке что-то булькает. А  речь-то, речь плавная, ну прямо мужик взрослый,
и  о хозяйстве рассуждает, чем скотину кормить  лучше, как  избу подправить,
что в огороде сажать, будто вот только этим и занимался.
     На следующий день Куделиха пошла к попу, бухнулась в ноги,  и уговорила
взять его в церковно-приходскую школу.
     Учился  Егор  легко, даже  слишком,  - едва  взглянет на псалтырь,  уже
знает,  что  там  написано. Мог  сразу все наизусть рассказать, да не  делал
этого:  слишком  хорошо  понимал,   как   сильно  отличается   от  остальных
деревенских  ребятишек. И  так проходу  не давали,  "узкоглазиком" дразнили,
"головастиком", цыганом черным, вообщем, каких только прозвищ он не получал.
Один раз даже избить хотели, окружили толпой, а тринадцатилетний верзила, по
три  года сидевший в каждом классе, с  колом на него  ринулся: замахнулся, а
кол из рук вывалился да по его собственной голове и шарахнул.
     А Егор ведь и пальцем его не тронул, только  взглянул, честно говоря, и
сам не понял, как это у него получилось.
     С тех  пор ребятишки его обходили и не дразнили, никто не пытался  даже
пальцем тронуть. А за спиной, пока шел  по  деревенской улице, часто слышал:
"Глянь-ка, опять дьявол пошел..." Богомольные старушки, когда проходил мимо,
шептали про себя молитвы и плевались.
     Церковно-приходскую  школу  Егор   окончил  через  год,   хотя  мог   и
значительно  раньше.   Не  хотелось  рисковать,  он  давно  уже  понял  свою
неординарность и  необычность,  слишком сильно отличался  от  сверстников  и
ребятишек,  значительно более  старших  по  возрасту.  А убеждаться  в своих
необычайных способностях Егору приходилось довольно часто.
     Как-то  вышел  в  поле,  глянул на  паривших  в  небе белокрылых  птиц,
приподнялся на носки, раскинул в  сторону  руки и вдруг почувствовал - земля
ускользает из-под  ног, он  приподнялся в воздухе,  вот  уже достиг  вершины
высокого  стога сена. Внезапно,  со всего маху он грохнулся о  землю, больно
стукнувшись  при этом  коленкой. Видно, не  вырос еще до полетов, а ведь как
хотелось парить в облаках рядом с этим гордыми птицами.
     Или  взять  хотя  бы  такой случай. Как-то  слегла  Куделиха: лежит  на
кровати,  за  живот схватилась и стонет. Егор в это время на дворе  изгородь
подправлял;  вошел в  избу,  посмотрел на  нее и  явственно  увидел  все  ее
внутренние  органы.  Не  по  себе  ему  стало,  хотя  кое-что  ему  в  школе
рассказывали,  кое-что успел в книжках  фельдшера  прочитать, благо, у  того
медицинский атлас имелся. Так что было ему известно примерное расположение и
сердца, и легких, и печени, да о их функциях был немного наслышан.
     Видит, а на желудке у  Варвары пятнышко темное, с пятиалтынный. Подошел
Егор, дотронулся пальцем до живота, а пятно и исчезло...
     Варвара  сразу  руки   от  живота  отняла:  чувствует,   боль  пропала,
посмотрела на Егора  и заплакала. Поняла -  не простой ребенок  ей достался.
Сердцем  поняла  простая  деревенская  баба, что ее Егорушка -  дитя другой,
неизвестной  ей природы. С тех  пор  Егору мысль в голову и  запала доктором
стать.
     Весть о революции в России  не скоро дошла до глухой таежной деревушки.
А парнишке-то учиться надо.
     Достала как-то Куделиха из-за иконы заветный мешочек, в котором держала
все свое "богатство":  золотое кольцо,  доставшееся от  матери в наследство,
медальон,  цепочку серебряную и золотой червонец с двуглавым орлом, да пошла
к попу и выправила Егору метрику,  будто ему  семнадцать лет минуло.  Трижды
поцеловала, перекрестила, да и отправила в город.
     Много горя  пришлось  хлебнуть  парнишке.  Гражданская  война, разруха,
другой бы давно не выдержал и помер от всего, что пришлось испытать Егору за
эти годы... Хорошо, он не нуждался в какой-то особой пище. С коркой хлеба он
спокойно  мог прожить два, а то  и три дня, единственно,  что  ему иногда не
доставало, так это капельки меда...
     Когда  несколько лет спустя, после бесчисленных  скитаний  по просторам
России, он  добрался до Черного моря, то долго стоял, потрясенный невиданной
красотой  водной  стихии:  любовался  накатами  сине-зеленых  волн,  розовым
закатом солнца, уходящего за далекий горизонт.
     Устроившись кочегаром  на  один  из небольших пароходов, ходивших между
Одессой  и   Ялтой,  Егор  сразу  обратил  на  себя  внимание   необычайными
гипнотическими  способностями.  Особенно после  того,  когда  одним взглядом
вылечил  соседа  по  кубрику, долгие годы страдавшего  бессонницей.  Хотя на
судне  был врач,  матросы бегали только к Егору с просьбами: то  вылечить от
головной боли,  то от схваток в желудке, то  от морской болезни,  и он одним
взглядом  излечивал   любую  болезнь,  от  которой   люди  лечились  годами,
килограммами глотая порошки и микстуры.
     Капитан,   старый  морской  "волк",  прикосновением  пальца  к   животу
излеченный от  застарелой  язвы двенадцатиперстной кишки, мучившей  его  два
десятка лет,  однажды вызвал  его  к себе в  каюту,  пристально  посмотрел и
сказал:
     "Вот что,  Егор,  у  тебя необычный дар, ты наделен такой  силой, какой
никогда не  было и нет  у других. Ты  должен  учиться и стать  врачом. Тогда
принесешь  намного  больше  пользы нашей  революции, нашему  народу. Мы  тут
собрали тебе кое-что... Думаю, на первое время хватит. А там, глядишь, и еще
подошлем..."
     И протянув ему сверток  с деньгами,  крепко  обнял и поцеловал, ладонью
смахнув со щеки слезу, предательски набежавшую из уголка глаза.
     Окончив  за  полгода  рабфак,  Егор  поступил  в  Одесский  медицинский
институт. Не  особенно показывая свои способности, он с головой ушел в труды
Бехтерева, Павлова,  Сеченова,  овладел  восемнадцатью языками,  в том числе
английским, французским, итальянским, японским и китайским. Изучил старинные
книги  по  медицине тибетской, японской, китайской, добрался до  Авиценны  и
Гиппократа,  проник  в  тайны  древнеегипетской.  Блестяще  окончив за два с
половиной года институт, Егор Гольцов получил назначение в большой город.
     Устроился  участковым врачом в  местной  поликлинике. Слава о  докторе,
который  одним  взглядом  распознает  и вылечивает  все  болезни,  мгновенно
расползлась по городу.  Народ к нему на  прием валил  валом.  На  работе  не
хватало времени, и у домика,  где он снимал комнату, вечерами  выстраивались
толпы страждущих, которых он врачевал совершенно бесплатно.
     Городское     медицинское    начальство    обеспокоилось    необычайной
популярностью  безвестного "лекаря", применявшего  странные  методы лечения.
Оно посчитало, что  слишком много здесь  было  загадочного, мистического,  а
порой и элементарного шарлатанства. Кто-то настрочил донос, и Егора  вызвало
к себе ответственное лицо.
     Когда Гольцов  пошел в кабинет,  то он  увидел перед собой бледнолицего
человека в  пенсне,  в  полувоенной  форме, рассеянно вертевшего  в поросших
рыжим пухом пальцах острозаточенный карандаш.
     Небрежным жестом хозяин кабинета пригласил Егора к столу и сказал:
     "Есть сигналы, что ты занимаешься не своим делом, всяким шарлатанством,
распространяешь про себя  нелепые слухи, что можешь вылечить  взглядом любую
болезнь.  Полагаю, что все  это  противоречит  методам  советской медицины и
нашей   морали.  Мы   обойдемся   без  всяких   шарлатанов  и   проходимцев,
примазавшихся   к   медицине.   Надеюсь,   что   тобой  немедленно  займутся
соответствующие органы".
     Вдруг у человека в пенсне от ужаса расширились глаза, он вскочил  из-за
стола и бросился к окну с криком:
     "Ради бога, уходите... уходите... а-а-а..."
     Гольцов резко отодвинул стул, на котором сидел, и вышел из кабинета, на
прощанье громко хлопнув дверью.
     Вечером человек в пенсне рассказывал жене дрожащим от пережитого страха
голосом:
     "Понимаешь, когда я ему сказал, что думаю... я  ясно увидел, что передо
мной сидит огромное,  уродливое, лохматое чудовище  с  большим клювом вместо
рта, готовое броситься  на  меня.  Черт  возьми,  я  же  не  могу,  не  могу
кому-нибудь даже  заикнуться об этом. Ведь  надо  мной будет потешаться весь
город.  А что"  скажет... сам  Иван Петрович?! Пожалуй,  это слишком опасный
человек. Надо от него как-то немедленно избавляться..."
     Жена, испуганная не меньше мужа, прижала к пышной груди  его до сих пор
перекошенную от страха физиономию, и прошептала в ухо:
     "Вадим, а ты позвони Александру Васильевичу..., ну и скажи,  ну... ведь
сам знаешь, что..."
     Несколько  лет  спустя,  в приморском  городе  обосновался  новый  врач
психиатрической лечебницы. Он мгновенно определял  болезнь пациента  и одним
взглядом  излечивал  его.   Он  лечил   психические  расстройства,  неврозы,
излечивал от алкоголизма,  наркомании. Больные после посещения его  кабинета
немедленно избавлялись от  бронхиальной астмы,  псориаза,  язвенной  болезни
желудка  и  двенадцатиперстной  кишки,  эпилепсии  и  других  паталогических
изменений. Любому, даже  хроническому  алкоголику, достаточно  было придти к
нему в кабинет и сказать, на сколько времени он  хочет бросить пить, как тут
же уходил совершенно уверенный, что не притронется к  рюмке спиртного именно
столько времени, какой срок он назвал Гольцову.
     Слава о докторе-кудеснике  разрасталась по всей стране.  Он  принимал в
день множество больных, и не было ни одного человека, который бы не вышел из
его кабинета излеченным. Гольцова  назначили главным врачом  клиники. Однако
после стольких  лет  испытаний  и  лишений,  выпавших  на  его  долю,  часто
возвращаясь  поздно  с  работы,  он  садился на  ступеньки своего небольшого
домика с участком и сараем, прилепившимся к  подножию скалы, подолгу смотрел
на небо  над головой и  без устали  искал  взглядом свою  Звезду. Ему так не
хватало чувства полета! Он вспомнил детство, свою первую  попытку взлететь в
воздух... Он уже давно понимал, что какой-то невероятный случай забросил его
на эту  планету, какое-то стечение  обстоятельств. Варвара давно  умерла.  А
откуда его принес Ефим, она и сама не знала.
     Однажды  он вошел  в  сарайчик, и с тех пор каждый вечер  и каждую ночь
оттуда  раздавались  скрежет металла, грохот, сверкание сварки...  Весь двор
был  завален  старыми  трансформаторами, бывшими в  употреблении  приборами,
которые  он  собирал  на  свалках  металлолома  по  какому-то  наитию,  кучи
изоляторов,  обрывки кабеля, проводов,  мотки медной  проволоки.  Иногда  он
пытался остановиться и разобраться, что же  он делает. Но какая-то неведомая
сила  каждый вечер  затягивала  его в  сарай, и он все  ночи напролет что-то
вытачивал, пилил, выжигал, сваривал.
     Затем шел в клинику, без устали лечил сотни больных. Возвращался домой,
ужинал куском  хлеба с медом, он по-прежнему не мог принимать никакой другой
пищи, потом шел в сарай и работал, работал...
     Постепенно   в   сарае   стали   вырисовываться   контуры  конструкции,
напоминающей шар  с  заостренным конусом.  Часами он  колдовал  с  баллонами
кислорода, ацетилена, фреона, водорода  и других газов, в поисках которых по
вечерам колесил по  городу  на старой подержанной машине и добывал их самыми
различными способами.
     Прошло много месяцев  с  тех пор, как он приступил  к своему каторжному
труду. Какая-то закодированная в мозгу  программа без устали руководила  его
конструкторской мыслью. И вот однажды теплой сентябрьской ночью его озарило:
"Все, свершилось! Сделал... сделал своими руками!"
     Какой  же невероятной  силой  и  небывалыми  возможностями  должен  был
обладать Разум,  наделивший  его  умением  из  обыкновенного цветного  лома,
обрезков  черного  металла,  обрывков  проводов, кусков  пластмассы  и жести
сотворить это Чудо техники!
     Он вышел из сарая, долго стоял,  вглядываясь в звездное небо, последний
раз окинул взглядом свой ветхий  домишко, вернулся и  плотно закрыл за собой
дверь...
     Через секунду раздался  громкий взрыв,  и окрестности  города озарились
яркой вспышкой круглого зарева с красными и оранжевыми сполохами.




     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 68-79.

     Облегченно вздохнув, Джон Сорней откинулся на  спинку любимого кресла в
стиле "ампир"  и удовлетворенно  уставился на плоды своих трудов. Семь  лет,
целых семь лет  напряженного труда,  бессонных ночей, бесчисленных  опытов и
экспериментов и бесконечного поиска!
     На решение этой грандиозной  задачи  были  затрачены десятки  миллионов
долларов,  задействованы сотни компьютеров, брошены  тысячи ученых различных
стран  мира.  И только  ему, профессору Сорнею,  удалось поставить последнюю
точку   в   решении   Проблемы  века,   как  метко  окрестил   ее  известный
телекомментатор  Пит  Абрахаме:  в  этой  небольшой,  лежащей   на   гладком
полированном  столе  стопке  отпечатанных  страниц  находилась тайна пустыни
Атакама.
     Несколько лет  назад,  в самом  сухом месте  земного  шара  - чилийской
пустыне Атакама - были найдены превосходно сохранившиеся мумии. Исследования
показали, что они более чем на  тридцать веков "старше" самой древней мумии,
обнаруженной в  Египте. Но если на территории Египта была одна из древнейших
цивилизаций  планеты,  то  в  Атакаме во  все  времена  обитали  примитивные
охотники  и рыбаки,  которые отнюдь не могли владеть столь тонким искусством
бальзамирования.
     Способ  бальзамирования обнаруженных в  пустыне  мумий  не имел  ничего
общего с  уже  изученными методами, кроме того, использованные вещества были
совершенно неизвестного происхождения.
     Более того,  тщательно проведенная  экспертиза  установила,  что  мумии
абсолютно не похожи генетически на  представителей всех других  цивилизаций.
Загадка этих, неизвестно откуда появившихся  людей и причина их исчезновения
взбудоражили умы ученых и исследователей.  Полгода спустя недалеко от  места
захоронения  мумий  были  найдены многочисленные остатки  неизвестных  науке
органических  соединений,  покрытые  слоем  окиси куски  сплавов неизвестных
металлов, а также превосходно сохранившаяся, залитая толстым слоем какого-то
состава, сплошь испещренная иероглифами, непонятными знаками и изображениями
пачка очень тонких, почти прозрачных, похожих на бумагу листов.
     К расшифровке  этих  записей, сделанных  более  десяти  тысяч лет  тому
назад, и приступили ученые, специалисты-криптографы многих государств.
     Профессор  Сорней  оказался  одним из тех  немногих счастливчиков, кому
удалось  заполучить  в  возглавляемый  им  институт  полный  комплект  копий
обнаруженных  листов. Итак, семь  долгих лет  он со своими соратниками шел к
решению,  казалось,   неразрешимой  загадки  по   расшифровке   таинственных
записок... Пришельца?!  За  это время был  установлен  и внеземной  характер
текста, и примененный метод для его сохранения на столь длительный срок.
     ...Неожиданно две женские ладони закрыли глаза профессора и  вывели его
из состояния прострации.
     "Джон,  -   прощебетал   прелестный  женский  голосок,   -   ты   скоро
освободишься?"
     Сорней отклонил  голову  назад  и,  прижавшись к упругой,  теплой груди
своей молоденькой секретарши-француженки, ответил:
     "Пожалуй, Катрин,  твой шеф будет  с  завтрашнего дня  "сенсацией номер
один!"
     "Неужели, милый, ты все-таки  расшифровал эту чертовщину?"  -  радостно
проворковала секретарша и, взъерошив его лохматые полуседые  вьющиеся кудри,
чмокнула в лоб.
     "Подожди, Джо, по-моему, тебе за это должны дать  Нобелевскую премию...
и мы поедем в свадебное путешествие на Гавайские острова", - сказала Катрин,
захлопав в ладоши.
     Сорней самодовольно улыбнулся:
     "Не   только,  милочка,  многие  страны  приняли  решение  о   денежном
вознаграждении тех  лиц, которые первыми  добьются результатов в расшифровке
послания "с того  света"... Так что нам хватит денег не только на  свадебное
путешествие, но и  на приобретение  для  тебя целого  острова, на котором ты
будешь моей маленькой королевой..."
     Надо сказать, что  очаровательная  Катрин  была единственной  слабостью
профессора. Если бы кому-нибудь пришло в  голову предложить Сорнею достать с
неба, скажем,  какой-нибудь  астероид  и  в  качестве  сувенира  преподнести
секретарше, то он, не задумываясь, нашел бы способ решения такой задачи.
     Как большинство красивых девушек, Катрин  была недостаточно умна, но ее
непосредственность и прелесть довольно успешно скрадывали этот, не  такой уж
большой для хорошенькой девушки недостаток.
     И когда она,  капризно надув свои чуть подкрашенные  пухленькие  губки,
прошептала профессору на ухо, прикусывая мочку зубами:
     "Джо, ты  мне должен  первой прочитать, что здесь написано", -  Сорней,
прекрасно   сознавая,  что  Катрин  руководствуется  скорее   тщеславием   и
любопытством,  чем  действительным желанием особо знать  и  понять  сущность
разгаданного текста, не мог отказать ей в достаточно невинной просьбе...
     "Хорошо,  дорогая, я  прочту  тебе  отдельные выдержки  и  одновременно
кое-что поясню".
     Затем профессор подождал, пока  Катрин уселась в  стоявшее рядом кресло
и,  положив  руку  на  стопку   отпечатанных   страниц,  начал  неторопливый
рассказ...
     "Для начала, Кэт,  ты должна знать, что ключом к разгадке послужило мое
предположение,  что Пришельцы скорее всего  с Марса. Обнаруженная  в пустыне
Атакама  находка представляла  собой что-то вроде дневника, который вел один
из инопланетян.  К счастью, в  нем оказались  кое-какие  расчеты, траектория
движения  космических кораблей  в пределах нашей солнечной системы. Так  как
мое предположение оказалось верным, то мне удалось зацепиться за одну нить в
виде  иероглифа,  смысл которого я разгадал, и  затем распутать весь клубок.
Правда, ниточка  растянулась почти на семь лет, но зато Атакама открыла свою
тайну.
     Вокруг  Марса  раньше постоянно вращались  три  спутника. Один из  них,
притянутый планетой, рухнул на ее поверхность, вызвав грандиозную катастрофу
и  невиданные  катаклизмы. Резко нарушился экологический  баланс, вследствие
чего с необычайной быстротой стала испаряться ╗ОДЗ: пересохли  каналы, целые
моря и  реки. Попытки существующей там цивилизации спасти обреченную планету
окончились безрезультатно.
     Во все концы  солнечной системы и за ее пределы были  срочно направлены
космические  корабли,   чтобы   найти   планету,   пригодную  для  заселения
переселенцами.
     Марсиане,  а  они называли свою  планету АО,  в  условиях  жесточайшего
водного  голода  сумели  создать  космические  корабли, представляющие собой
полностью  замкнутую  систему. Такие  космолеты могли десятками, сотнями лет
находиться в безвоздушном пространстве или на любой,  пусть даже непригодной
для  жизни  планете  совершенно  автономно.  Система,  представляющая  собой
планету  в миниатюре, полностью  обеспечивала весь жизненно необходимый цикл
для ее обитателей.
     На космолетах в замкнутом пространстве воспроизводился рельеф планеты с
миниатюрными  морями, горным ландшафтом, атмосферой,  растительностью и даже
животным  миром.  На   этой  минипланетке  с  максимальной   точностью  были
воспроизведены  все биологические, химические и даже геологические процессы,
происходящие на Марсе.
     Такой космический корабль более десяти тысяч лет назад совершил посадку
на Земле в районе пустыни Атакамы. Один из членов экипажа вел личные записи,
которые и были найдены недалеко от места захоронения погибших астронавтов.
     Все,  что  я тебе  рассказал, дорогая, мне  удалось выяснить  из первой
части дневника, затем по неизвестной причине записи были прерваны.
     Возобновив свои записи,  марсианин начал  их с описания корабля.  Чтобы
было  понятнее,  я  некоторые  термины  и  обозначения  марсиан  заменил  на
общепринятые на Земле и по возможности приспособил их стилистику к нашей. Но
некоторые слова и фразы так и не удалось расшифровать,  тем  более, что язык
марсиан состоит только из гласных букв.
     Наиболее подробно  описана  Уоо -  жилая часть космического  корабля  и
первый выход на Землю.  В  сокращенном варианте записи  выглядят в следующем
виде:
     "...После длительного, но плавного спуска сквозь плотные слои атмосферы
мы, наконец,  оказались  на  долгожданной  Голубой  планете.  Автоматические
устройства  аккуратно  выдвинули  Уоо  из  корпуса  и  он,  широко  раскинув
щупальца-переходы  с овальными  блоками климатических зон  на концах, плотно
утвердился на ее поверхности.
     На  экране  возникла  бесконечная  панорама  желто-сыпучих  песков,  по
которым стелились редкие крючковатые с тонкими отростками небольшие растения
и  на   значительном  расстоянии  друг  от  друга   высились  причудливые  с
остроконечными  шипами зеленые стволы. Если бы не шипы, то  их  вполне можно
было бы принять за ееи, которые в больших количествах произрастали в долинах
высыхающих рек АО. Да и мелкозернистый желтый песок напоминал почву Родины.
     Предсказания  Носителей  Знаний  Пространства  о   влажной,  насыщенной
водяными парами атмосфере,  об  обширных  бесконечных  водоемах,  занимающих
большую  часть  планеты,  на  которую они прибыли,  не оправдались.  Правда,
траектория  полета несколько  отклонилась  от  заданной, и они  вполне могли
оказаться в одном из засушливых районов АЮ.  Дальнейшие исследования  должны
выявить,  насколько  состоятельными  окажутся утверждения  Носителей  Знаний
Пространства.
     ...Главный Искатель  У-АЕ  собрал  экипаж в Сферическом зале и, оглядев
каждого  из  присутствующих пронзительными узкочерными, почти сходящимися  у
тонкой прозрачной переносицы глазами, молча указал пальцем на сидящую с краю
Носителя Знания биологоботаники, миловидную Ю-ОЮ.
     Ей  первой из обитателей Великой АО выпала честь ступить на поверхность
Голубой АЮ.
     Прильнув к прозрачным стенам Уоо, мы не могли отвести глаз от стройной,
грациозной женщины,  одетой в  белый, плотно  облегающий  тело  скафандр,  с
блестящим, расположенным  на  груди-  знаком  Искателей, переливающимся  под
яркими лучами Могущественной АА.
     Она осторожно сделала  первый шаг,  огляделась по  сторонам и  медленно
двинулась  к  стоявшему  неподалеку  растению,  так напоминающему  наши ееи.
Подойдя ближе, ласкающим  движением руки провела по зеленому стволу  и вдруг
резко отдернула локоть, наверное, укололась об остроконечный шип.
     Видевший  это  Носитель  Знания  здоровья  круглолицый  коротышка  Ы-ОО
подошел  к Главному Искателю и  шепнул ему в ушное отверстие несколько слов.
У-АЕ внимательно выслушал его и тут же дал сигнал Ю-ОЮ вернуться обратно.
     Возвратившись из блока дезинтенсикации,  Ю-ОЮ с удивлением спросила, по
какой причине ей не дали выполнить программу Первого Выхода!
     Подскочивший Ы-ОО схватил  ее  за руку и потащил в свою  лабораторию на
обследование.  Внимательно  осмотрев  ее  руку,  он  обнаружил  на  запястье
крохотную царапину, видимо, ткань  легкого  скафандра оказалась недостаточно
плотной для острого шипа инопланетного растения. Старательно обработав ранку
дезинфицирующим  раствором, Ы-ОО  лихорадочно  думал,  как  поступить,  если
какой-нибудь болезнетворный  вирус успел проникнуть в кровь его пациентки. В
этом случае последствия ее неосторожности могли оказаться роковыми для всего
экипажа.  В  атмосфере планеты  и в ее растениях могли  содержаться микробы,
опасные для жителей АО.
     Тем более, что пробы воздуха  выявили в его составе присутствие газов и
примесей,  практически  полностью  исключающих  возможность  пребывания   на
планете без скафандров.
     Лабораторный   анализ.  проб  грунта   показал  наличие  в   почве   АЮ
бесчисленного   количества   микробов  самых  разнообразных  форм  и  видов.
Предстояли  длительные  исследования  по  выявлению  их природы  и механизма
воздействия.
     Внимательно изучив полученную информацию, Главный Искатель заложил ее в
программу  электронного  Разума  и,  получив  ответ,  долго  всматривался  в
постепенно исчезающие  строчки на фосфоресцирующем экране. Даже это короткое
пребывание на Голубой  планете убедило его, что их  ближайшая соседка отнюдь
не  расположена к  приему Пришельцев и  совсем  не  собиралась  предоставить
убежище для обитателей обреченной АО.
     К сожалению, космолет, на котором  они прибыли, был рассчитан только на
рейс в одном направлении, хотя благодаря Уоо они могли оставаться бесконечно
долго на этой, как оказалось, не совсем гостеприимной планете.
     У-АЕ послал  на АО соответствующее послание  Высшим Носителям Власти, и
ему оставалось  лишь  ждать прилета транспортного корабля, который забрал бы
отсюда экипаж.
     Сообщив о своем решении собравшимся в Сферическом зале  Искателям, У-АЕ
разрешил, при условии  соблюдения  особой осторожности,  свободный выход  на
планету всем членам экипажа, за исключением Ю-ОЮ. Она некоторое время должна
была находиться  под  наблюдением  Носителей Знания здоровья  для  выявления
последствий происшедшего с ней инцидента. Устав  от длительного нахождения в
замкнутом пространстве, все свободные от вахты Искатели одели скафандры  и с
радостью разбрелись в разные стороны от корабля.
     ....Постепенно  жизнь вошла в свою  колею.  Хранители  различных Знаний
проводили весь цикл необходимых исследований, изучая растительный и животный
мир планеты.  Крупных и тем более хищных животных в окрестностях корабля  не
оказалось,  так  что безоружные Искатели свободно  ходили по зыбучим пескам,
изредка встречаясь с маленькими зверьками и мелкими насекомыми.
     Лишь  бедная  Ю-ОЮ,  которой  Хранители  Знаний  здоровья  все  еще  не
разрешали  покидать Уоо, в одиночестве бродила по разноклиматическим блокам.
Чаще всего она засиживалась  на. берегу водоема,  символизирующего  море,  с
тоскою  глядя  в  иллюзорную   бесконечную  даль   плавно  набегавших  волн,
создаваемых уи-генератором.
     Особенно ей  нравилось,  когда  проложенные  по "небу" изогнутые трубки
сконденсируют   влагу,  выступающую   на  их  наружных   стенках   от  воды,
испаряющейся с  поверхности "моря",  и прольют ее  в  виде осадков. До  того
времени, пока  один  из трех спутников не  был притянут атмосферой АО, такие
осадки  иногда  буквально  заливали целые  поселения. А после  катастрофы их
научились воспроизводить лишь в замкнутых пространствах, подобных Уоо.
     Ю-ОЮ  чахла  на глазах.  По всей  вероятности, какой-то вирус  все-таки
проник  в  ее  кровь, когда она  поцарапала руку  об острый шип неизвестного
растения и вызвал у нее быстро прогрессирующую  болезнь. Все  попытки Ы-ОО и
других Хранителей Знаний здоровья  вылечить Ю-ОЮ не удавались. Она постоянно
жаловалась  на головокружение, слабость, боль в  груди,  температура ее тела
была значительно выше нормы.
     Не покидая стен лаборатории, Ы-ОО с товарищами  пытались выделить  этот
неизвестный  вирус, чтобы найти  средство борьбы с  ним, но все  их старания
оканчивались  безрезультатно.  Внезапно  симптомы  похожей  болезни, пока  в
леткой форме, почувствовал один из Хранителей Знаний здоровья. Встревоженный
Ы-ОО направился к Главному Искателю и нашел его в лесном блоке.
     У-АЕ  на  миниатюрной  поляне,  окруженной  со всех  сторон  небольшими
деревьями и растениями, собранными почти со всех климатических зон АО, стоял
около  специальной установки,  занимаясь возделыванием быстро произрастающих
овощей.
     Здесь  росли и  благоуханная, тающая  во рту  желто-коричневая яооуи, и
длинный   зеленоватый    плод    кисло-сладкой   иайи,    пламенели   быстро
восстанавливающие силы  йоу и  другие необходимые для  питания  овощи. Рядом
находилась такая же установка для возделывания фруктов.
     Выслушав  лекаря,  не говоря ни слова, Главный  Искатель  направился  в
лабораторию ознакомиться с результатами  анализов и опытов. Еще  не вводя  в
программу  искусственного Разума необходимые исходные  данные для  получения
решения,    У-АЕ,    будучи    достаточно    опытным    Хранителем    Знаний
микробиологических и химических процессов, был заранее уверен в ответе: если
в  течение  периода  за ними  не  прибудет транспортный  корабль, то они все
обречены на  медленное вымирание. Загадочный вирус уже проник под купол Уоо,
а собственными силами им не  оправиться  с ним, так как  он  коварно изменял
свою "внешность"  и  даже под  воздействием  сильнейших  химических  средств
казался буквально неуловимым.
     У-АЕ  направил на АО вторичное сообщение  с изложением грозящей экипажу
опасности  и причин ее возникновения. Прождав ответ  в несколько раз  больше
положенного срока,  У-АЕ понял, что  на АО  случилось что-то непредвиденное,
ибо  при любых  ситуациях ему должны были  ответить. Таково Правило, которое
никто  и никогда  не  имел право нарушить. Решив  никому не сообщать о своих
предположениях  и  выводах,  Главный  Искатель  отправился  навестить  Ю-ОЮ,
которая уже не могла подняться со своего ложа.
     Мужественная женщина терпеливо сносила  терзавший ее  очередной приступ
боли. У-АЕ, глядя на изможденное бледное лицо, провалы глаз с окружающими их
фиолетовыми,  почти черными кругами, не мог даже представить, что перед  ним
лежала женщина, совсем недавно блиставшая красотой и гордой неприступностью.
Ее благосклонного внимания не мог добиться  даже  один из  Высших  Носителей
Власти.
     Но первой жертвой безжалостной  АЮ оказалась не  она,  а  молодой Е-УУ,
Хранитель  Знаний животного  мира. Однажды  он, преследуя быстро скачущее на
двух  задних  лапах  небольшое  животное,  далеко  отдалился  от  корабля  и
неожиданно лицом к лицу столкнулся с совершенно неизвестным живым существом.
Оно обладало  длинным, непрерывно изгибающимся туловищем. Когда Е-УУ подошел
ближе,   пытаясь   разглядеть  это  экзотическое  животное,  оно  приподняло
треугольную остроконечную голову, широко разинуло  острозубую пасть с тонким
быстромелькающим  раздвоенным   языком  и  уставилось  на   него  холодными,
неподвижными, чуть поблескивающими глазами.
     Едва  Е-УУ приподнял  руку,  чтобы протереть  с  внешней стороны слегка
запыленное   стекло  шлема,  как  неуловимо   быстрым,  хлестким   движением
треугольная пасть  рванулась к нему  и,  прокусив ткань  скафандра  в районе
локтевого  сустава, откинулась назад, оставив на месте укуса  две  маленькие
дырочки.
     Находившийся  на   вахте   дежурный   член   команды,   заинтересованно
принимавший  подробное  сообщение  о   неожиданной  встрече  Е-УУ,   услышал
сдавленный крик боли и связь оборвалась.
     Прибывшие  на место Искатели обнаружили лишь труп товарища, зажимающего
левой  рукой  правый  локоть, на котором виднелись два небольших  правильной
формы отверстия. Рядом с ним пролегал теряющийся где-то в песках, глубокий и
широкий след какого-то  существа. Вскрытие показало,  что Е-УУ  скончался от
сильной дозы яда животного происхождения.
     Собравшиеся  в  Сферическом  зале  члены  экипажа  долго  стояли вокруг
подножия, на котором  покоилось  тело  погибшего,  всматриваясь в искаженные
болью  черты  его лица.  Каждый  пытался  понять,  кому  была  нужна  смерть
жизнерадостного аоянина,  пришедшего  на  эту жестокую  планету безоружным с
миром и  любовью. Друзья  по существующему на  АО  обычаю аккуратно положили
покойного  в  сосуд  с быстро твердеющим  раствором,  который сразу принимал
форму тела, сохраняя его на бесконечное количество периодов.
     Неподалеку  от корабля У-АЕ приказал воздвигнуть высокий  пятиугольник,
на  вершине которого была  изображена фигура рвущегося в Космос  аоянина. На
вытянутых руках он держал шарообразное изображение родной планеты.
     Прямо  под  ним выжгли большое  углубление  в  песке и  туда  осторожно
опустили  тело, обернутое белым  полотнищем,  с  вытканными на нем  цветными
нитями развернутой в виде двух кругов картой  АО и портретами всех восьмерых
Высших Хранителей Власти.
     Забросав могилу почвой,  высоко воздев к  небу  сцепленные руки, экипаж
корабля, обступив  монумент  плотным кольцом,  надолго  застыл  в  горестном
траурном молчании.
     Расходились медленно,  поодиночке. В блоке  дезинтенсификации оставляли
скафандры  и  шли  в  зал  Приема пищи.  Каждый усаживался на свое сиденье с
выгравированным на нем именем и  смотрел на место, где совсем недавно сидел,
смеялся  и  шутил их  товарищ, а сейчас перед  ним  на подносе  в  запаянной
небольшой колбе полыхал неугасимый факел Памяти.
     Вскоре  факелов  оказалось  два. Как-то совсем тихо и незаметно ушла из
жизни красавица Ю-ОЮ, первая ступившая на АЮ.
     Третий факел появился после смерти Хранителя Знания здоровья.
     Под   прозрачным   куполом,   горячим  от  лучей  АА,  пронизывающих  и
согревающих все замкнутое пространство Уоо, навсегда поселился вирус Смерти.
У-АЕ,  Ы-ОО  и двое,  оставшихся пока в живых  Хранителя  Знаний здоровья, а
также  остальные Искатели, не покидая стен лаборатории от восходя  до захода
АА,  экспериментировали/делали  опыт  за опытом, пытаясь  найти  противоядие
против  беспощадного  вируса,   который  поражал   неизлечимой,  мучительной
болезнью одного за другим членов экипажа.
     Уже все понимали, что обречены,  но каждое утро,  едва лучи АА касались
купола, вся  команда  под  руководством  У-АЕ шла в лабораторию  и почти без
отдыха до темноты делала  все  возможное, чтобы спасти пока еще оставшихся в
живых аоян.
     Однако с каждым восходом все  меньше членов команды могли  подняться со
своих  лож и все больше неугасимых  факелов загоралось перед сидениями после
захода.
     Однажды глубокой  ночью, впервые  почувствовав симптомы болезни,  вирус
которой  поразил  уже  большинство  членов  экипажа,  У-АЕ встал,  прошел  к
кораблю,  поднялся к Центральному  пульту и передал третье сообщение на АО о
трагедии, разыгравшейся на Голубой планете. Затем  включил  еуен и, прильнув
глазом  к окуляру,  снова долго смотрел на  такой прекрасный родной  кружок,
переливающийся всеми оттенками красного и оранжевого цветов,  со сверкающими
под яркими лучами АА ледяными шапками полюсов.
     "Что же ты молчишь, АО?? Что с тобой случилось?? Почему не шлешь помощь
своим гибнущим сыновьям?? Ответь мне, АО!"
     Последним ушел вечно  торопившийся  Хранитель Знаний  здоровья,  добрый
Коротышка Ы-ОО.
     Преодолевая  приступы  боли,  он  до  последнего  момента  находился  в
лаборатории, пытаясь найти средство воздействия  на вирус, чтобы спасти хотя
бы У-АЕ. Он так и умер в лаборатории со своим единственным  оружием в руках,
прозрачной  пробиркой,  на  дне которой белела капля  раствора, уничтожавшая
смертельный вирус.
     Ы-ОО так и не успел узнать, что он все-таки открыл сыворотку, убивающую
болезнетворные микробы.
     У-АЕ с трудом подтянул отяжелевшее тело Ы-ОО и перебросил его в сосуд с
раствором.  Затем несгибающейся рукой  стер крупные  капли  пота, падающие с
высокого,  изрезанного морщинами  треугольного лба,  подождал, пока  раствор
примет  форму, вытянул его оттуда,  обмотал белым полотнищем и, сгибаясь под
тяжестью  мертвого  тела,  на  негнущихся  прямых  ногах  медленно побрел  к
монументу.
     Покачиваясь  от усталости и слабости,  У-АЕ  добрел до своей  маленькой
яйцеобразной иеи, где находилось его ложе  и письменные принадлежности, взял
стопку исписанных тонких  листов и, цепляясь руками  за стены, дотащился  до
зала Приема  пищи. Дрожащими от напряжения  руками,  зажег  факел на подносе
напротив сиденья Ы-ОО.
     Потом он долго  сидел,  глядя  на ряды  пылающих  факелов,  стоящих  на
подносах  перед  сидениями погибших соратников. Преодолевая очередной острый
приступ  невероятной  боли, с  трудом дотянулся  до заранее  приготовленного
сосуда с быстротвердеющим раствором и придвинул его поближе к себе.
     Он  знал, что не доживет до рассвета. Ему даже не дотащиться до порога,
чтобы  в   последний  раз  взглянуть  в  темноту   Пространства  и   увидеть
красноватый, мерцающий кружок Родины.
     Единственная мысль  угнетала его  сознание. Только бы успеть  начертать
эти  последние строки,  оставив свое  послание  потомкам.  Он был прекрасным
Хранителем  Знаний, но  оказался  ничтожным  Главным  Искателем -  не  сумел
уберечь  жизни  людей,  доверивших ему  свои  судьбы.  Хотя  в  глубине души
сознавал:  нет   его   вины  в  том,  что   этот   проклятый  вирус  погубил
соотечественников.
     Голубая планета, в которой многие периоды аояне видели воплощение своих
мечтаний и желаний,  оказалась жестокой и беспощадной убийцей. Оттуда, с АО,
думалось, что она гостеприимно встретит и примет их как желанных друзей.
     Ведь  древние аояне поклонялись ей как Высшему  божеству, наравне  с АА
дарящей им тепло и свет. Но вместо рек и морей  они встретили зыбучие пески,
вместо дарящих жизнь плодов и  фруктов - острые шипы и колючки, вместо живых
существ, с  радостью принимающих братьев  по Разуму, - острые, ядовитые зубы
ползучей гадины.
     Величайшим  напряжением  воли,  еле  удерживая  в деревенеющих  пальцах
листок, он начертал:
     "Я, Главный  Искатель У-АЕ, находясь  в Твердой Памяти  и не покинувшем
меня  Разуме, вел  эти  записи, чтобы рассказать всем, кто  найдет  их,  как
экипаж Искателей  прибыл  на  Голубую  планету,  чтобы найти  прибежище  для
обреченных жителей АО. Но АЯ не захотела принять нас. Мы  держались, сколько
могли. Нам не будет стыдно перед потомками.
     Вот наши имена:  Е-УУ - первый, ушедший из Жизни от укуса  неизвестного
существа.  Ю-ОЮ  - первая  аоянка, ступившая на АЮ, И-ИЙ - Хранитель  Знаний
здоровья...
     и я, У-АЕ, Главный Искатель - ухожу из жизни. Последним".
     Все,  что  он успел  сделать  перед стремительно надвигающимся на  него
Мраком,  это  судорожным  движением  руки схватить  пачку  исписанных тонких
листков и опустить в сосуд с быстротвердеющим раствором..."




     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 80-91.

     Если бы не его очаровательная  шестилетняя племянница Мадлон, профессор
Франсуа Жордье никогда бы даже не предположил, что займется вирусологией.
     Девочка  с отцом и  матерью раньше  жили  на  улице Понтье.  В их  доме
случались   заболевания   детей  СПИДОМ.  Мадлон  была  очень  подвижной   и
любознательной девочкой.  Неизвестно, каким образом, возможно, во время игры
кто-либо из больных детишек укусил ее, может, она поцарапала  запястье левой
ладони. Во всяком случае у девочки нашли в  крови вирус. У маггери и отца он
отсутствовал.
     Немного  выше  среднего роста, слегка заикающийся, в  огромных  роговых
очках, закрывающих чуть ли не половину небольшого скуластого лица, профессор
вечно  торчал  в своей  лаборатории,  опыляя  и  скрещивая  различные  сорта
кукурузы и маиса.
     У  Жордье  была "голубая мечта" - вывести гибрид, обладающий  небывалой
урожайностью и стойкостью к вредителям.
     Закоренелый холостяк,  профессор  был абсолютно равнодушен к  женщинам,
если  не считать нескольких легких связей, да и то потому, что  флирт присущ
каждому французу.
     К кому он был по-настоящему привязан, так это к малютке Мадлон.
     Бго сестра  Мари  неудачно  вышла  замуж  и  около  года назад вместе с
племянницей  переехала в его холостяцкую "хижину". Так он называл просторный
двухэтажный дом, купленный им около пяти лет назад в пригороде Парижа.
     Мари очень страдала, буквально не находила  себе места, глядя на бедную
дочурку, неподвижно лежащую в постели.
     Этот злосчастный вирус  проявляется .по-разному. Кто быстро  умирал  от
обыкновенной пневмонии, кого сразу убивал рак, а Мадлон  медленно угасала от
безразличия и апатии.  У девочки почти полностью отсутствовал аппетит. У нее
не  было  никаких желаний.  Только  при появлении профессора  в  ее потухших
глазах  вспыхивала  искорка  интереса.  Она  очень  любила  своего  Франсуа,
который, в свою очередь, души не чаял в племяннице.
     Однажды  она  растрогала профессора до слез. Как-то  поздно вечером  он
поднялся в  ее  комнату,  чтобы, как всегда, пожелать ей  спокойной  ночи  и
поцеловать в лобик.  Она  подняла  на  него  удивительно  красивые  глаза  с
длинными, загибающимися кверху ресницами и прошептала: "Фру, - она часто так
его  называла,  - ведь ты же  поможешь мне..  Ты меня  обязательно вылечишь.
Правда, Фру?"
     Профессор молча кивнул  головой и сразу  вышел.  Ему не хотелось, чтобы
девочка видела его слезы.
     С тех пор он дал себе клятву - любой ценой найти средство борьбы против
СПИДа. Он  должен, просто  обязан сделать это.  Это его долг не только перед
племянницей,  это  его долг  перед сотнями  тысяч  обездоленных,  несчастных
детей, обреченных на смерть  по  вине своих легкомысленных,  а  порой просто
разнузданных  родителей.  Ведь  как  бы  там  ни  было,  но в  основном СПИД
передается  при случайных половых  связях  и через  кровь. Хотя в  последнее
время  выявлены и другие способы передачи  вируса, но они чрезвычайно редки.
Не случайно эпидемия СПИДа на планете поразила уже 60 миллионов человек.
     Все газеты и журналы мира заполнены сенсационными заголовками: "Чума XX
века", "СПИД  не знает границ",  "Угроза человечеству", "СПИД поразил высшие
эшелоны власти", "Вирус социальной опасности", "Спидоносцев - в резервации",
"Драконовские  меры  против  спидоносцев  в  странах   Ближнего   Востока  и
Юго-Восточной  Азии", "60 миллионов - инфицированных  и 2 миллиона больных",
"Вирус нетерпимости".
     Будучи достаточно  известным ученым в области селекции растений, Жордье
даже  не  предполагал,  с  какими трудностями  ему придется  столкнуться при
изучении вируса СПИДа. Ведь над этой проблемой  уже много лет бились десятки
институтов, сотни, тысячи ученых и врачей почти всех стран мира.
     Этот вирус был буквально неуловим.  Только,  кажется,  найден  способ и
метод лечения,  как  он  тут  же  трансформируется и снова, и снова поражает
иммунную систему человека.
     Разновидности  вируса  уже исчислялись сотнями, и  когда  казалось, что
победа вот-вот  близка  и вирус побежд╦н,  "многоликий Я"ус" в очередной раз
менял свое лицо, и все приходилось начинать сначала.
     Это  была бесконечная  гонка  побед и  поражений:  неудачи следовали за
удачей беспрерывно.
     Уже одно  то,  что  Жордье взялся  за эту сверхгигантскую  задачу, было
своего  рода сенсацией. Ведь  его имя и научные труды были достаточно широко
известны среди селекционеров-генетиков.
     Так  что  намерения  профессора бросить свои  блестящие исследования  и
заняться  проблемой СПИДа, не  будучи  специалистом  в  области вирусологии,
вызвали  в  Институте  Пастера,  по  крайней  мере,  негативную  реакцию.  А
профессор Клод Милтре вообще  назвал  выходку  Жордье "очередным чудачеством
старого холостяка".
     Однако,  как все гасконцы, Жордье  был упрям. Тем более, что  на  карту
была поставлена его честь. Честь ученого. Хотя,  откровенно говоря,  Франсуа
мало  беспокоило,  кто и что о  нем скажет.  В первую  очередь его тревожило
здоровье Мадлон, которое день ото дня ухудшалось.
     За  какие-то  три  недели  он  перечитал  горы  литературы,  касающейся
проблемы  СПИДа;  успел  проконсультироваться у ведущих вирусологов  страны;
поднял все труды института Пастера за последнее время.
     Жордье практически не  спал. Днем и ночью он сидел в небольшой каморке,
переоборудованной под лабораторию,  в парижской больнице Питье-Сальпетриер и
проводил эксперимент за экспериментом, пытаясь нащупать и найти слабое место
злополучного  вируса,   благо   больница   переполнена   больными  СПИДом  и
добровольцев хватало, - терять-то беднягам было нечего.
     Правда, одна  идея  у него зрела  давно, иначе он бы и не взялся за это
дело. Он  поделился  ею с  одним из своих добровольных помощников,  доктором
Чарльзом Спентером. Доктор давно и активно  занимался изучением вируса СПИДа
и методами борьбы с ним. Однажды во время эксперимента капля крови (больного
СПИДом случайно  попала  ему  на открытый,  незащищенный  перчаткой, участок
кожи.  Он  обнаружил это  лишь к  вечеру,  когда снимал  перчатку. Тщательно
обработав пораженное  место  спиртовым  раствором, Спентер  не придал  этому
инциденту особого значения.  Однако  через два года  у него начались сильные
головные боли,  температура тела поднималась  до 38-39 градусов. Принимаемые
им  антибиотики  облегчения  не принесли. Во время обследования в  больнице,
куда его поместили  по  настоянию  жены, при анализе в  крови  был обнаружен
вирус СПИДа.
     Чарльз   находился  в  больнице  Питье-Сальпетриер  уже  около  трех  с
половиной лет.  Он  страдал от жесточайших  пневмоний, следовавших  одна  за
другой.  Врачи  боролись  с  болезнью, как  могли, но его  дни были сочтены.
Прекрасно понимая, что обречен, Чарльз никогда не терял присутствия духа. По
натуре  он  был веселый, разбитной малый,  знавший массу  забавных историй и
анекдотов, которыми до слез  смешил медсестер и врачей. Как только состояние
Чарльза  несколько  улучшалось,  из  его  палаты доносились  взрывы  хохота.
Нередко  туда наведывались и  другие пациенты, тем более от  смеха пока  еще
никто не умер.
     В такие моменты Жордье частенько засиживался  у  его кровати,  и они  с
жаром  обсуждали ход исследований. Следует сказать, что советы и предложения
Чарльза по методике проведения опытов во многом помогали профессору.
     Ведь  по существу у каждого человека  - два мозга. Один -  головной, он
ведает мыслями,  поступками, эмоциями.  И  в  то же время имеется подвижный,
следящий  за состоянием  органов и тканей.  Это и есть иммунная  система. Ее
стражи  -  лимфоциты - обязаны в  человеческом организме  беречь и  охранять
каждую клетку.  Их-то и поражает вирус,  называемый синдромом приобретенного
иммунодефицита.
     Совершенно очевидно, что оба мозга не могут существовать и обеспечивать
жизнедеятельность организма отдельно, независимо друг от  друга. Безусловно,
приоритет принадлежит  головному мозгу, хотя эта, так  называемая "аксиома",
несмотря ни на что, в доказательствах все-таки нуждалась.
     И они были  найдены.  Ученые  Калифорнийского университета в  США  и  в
некоторых  институтах  Советского  Союза,  исследуя   анализ   крови   людей
жизнерадостных,   активных,   способных   к   творческой   деятельности,   и
меланхоличных,   инертных,  склонных  к  самоанализу,  пришли  к  выводу:  у
оптимистов клетки иммунной системы проявляют значительно большую активность.
     Более  глубокие исследования выявили, - в особо напряженных, стрессовых
ситуациях  у человека проявляется иммуннодефицит, при этом  просто  исчезают
отдельные классы антител.
     Вывод напрашивается сам собой: головной мозг активнейшим образом влияет
на подвижный.
     Необходимо  также  выяснить,  откуда,  какими  клетками, наконец, какой
частью  головного  мозга  осуществляется  непосредственное  руководство  или
централизованное управление иммунной системой.
     Длительные эксперименты привели  к бесспорному выводу,  что  управление
иммунной  системой сосредоточено  в  одном  из  отделов  головного  мозга  -
гипоталамусе.
     Но  как,  каким образом  воздействовать на гипоталамус,  чтобы  он  мог
мобилизовать все защитные функции иммунной системы?
     Здесь на помощь Жордье пришел случай. Несколько  лет тому назад, будучи
в служебной  командировке в Мексике,  он  познакомился с очень интересным  и
своеобразным  человеком,   Пако   Сименсом.   Этот  пожилой,  но   прекрасно
сохранившийся, худой и стройный латиноамериканец долгие годы прожил в Индии.
Врачи обнаружили у него неизлечимую форму рака легких. Метастазы практически
парализовали все дыхательные пути. Жить ему оставалось не более полугода. По
совету знакомого  медика он обратился к одному из делийских йогов. Вступил в
какую-то секту.  Несколько  лет  очень серьезно  занимался учением  йогов. В
конечном итоге,  у него не  только  исчезли все признаки рака, но он укрепил
свою мускулатуру и закалил тело - мог выдержать на груди вес свыше тонны.
     Более того,  он настолько  научился управлять своим организмом, что ему
были не страшны любые инфекции. Исцелившись от рака, Пако усилием воли сумел
подавить  холеру, оспу, гепатит и еще  несколько  заразных болезней, которые
привил   себе  нарочно,  чтобы  лишний  раз   убедиться  в   чудодейственных
возможностях своего организма.
     Это приобретенное искусство управлять телом,  иммунной системой сделало
его  человеком  без возраста. В его 73 года  все параметры органов  дыхания,
кровообращения,  желудочно-кишечного  тракта,   сердечно-сосудистой  системы
соответствовали возрасту тридцатилетнего мужчины.
     Когда Сименс рассказал обо всем профессору, то Жордье воспринял это как
неудачную  шутку.  Но  когда Пако продемонстрировал  ему  заключения  врачей
27-летней  давности и  свою карточку нынешнего состояния, то Франсуа чуть не
потерял дар речи.
     Действительно, человеческий организм хранит неисчерпаемые возможности!
     Но случай с Пако Соменсом поистине  уникален, хотя  Жордье выяснил, что
такие примеры не единичны.
     А  если  попытаться помочь гипоталамусу, дать ему  какой-нибудь толчок,
внешний   импульс?   Так  у  профессора  возникла  идея  пересадить  в  мозг
эмбриональную ткань, маленькие кусочки еще не развившегося гипоталамуса.
     Он  провел  несколько  опытов  на  животных.  Вначале  морской  свинке,
зараженной одной  из форм бубонной чумы, ввел в мозг крошечные кусочки ткани
гипоталамуса еще не родившегося детеныша здоровой свинки.
     Результат  был ошеломляющим  - больная свинка  выздоровела! Выздоровела
без применения каких-либо препаратов! Взятые анализы говорили, что свинка не
только совершенно здорова, но даже и помолодела!
     Это казалось чудом, но до  победы было еще далеко, очень далеко. Жордье
сделал  сенсационное  сообщение  в  Институте  Пастера.  Дирекция  института
выделила в  его распоряжение лабораторию и  полтора  десятка  зеленых макак,
среди которых три были заражены вирусом СПИДа.
     Профессор настолько увлекся  исследованиями, что даже не приезжал домой
ночевать. Лишь изредка Мари  удавалось  подозвать его к  телефону, но  после
двух-трех  фраз,  касавшихся  в  основном  состояния здоровья  Мадлон,  он в
раздражении бросал трубку и возвращался к опытам.
     Жордье  делал ставку на один эксперимент, в случае удачи он вполне  мог
рассчитывать на успех.
     Он  был,  может быть,  впервые в  жизни по-настоящему  счастлив,  когда
прекрасно  удался опыт, полностью  подтвердивший  его  идею: в мозг  больной
СПИДом  обезьянки  он  пересадил  кусочек  ткани  гипоталамуса,  взятого  от
зародыша, вынутого из  чрева  здоровой самки. Обезьянка  выздоровела! Анализ
крови показал полное отсутствие вирусов СПИДа. Полное!
     Впервые за много недель он покинул стены Института. И  долго, ничего не
видя перед собой, не разбирая дороги, бродил по парижским улицам.
     Он  шел,  засунув руки в карманы своего  старого  изношенного  плаща, -
профессор   мало  уделял  внимания  своей  внешности,  чем  обычно   вызывал
неудовольствие сестры. Шел,  насвистывая веселые мотивчики еще  лет двадцать
тому назад  популярных шлягеров. Иногда  глупо улыбался, что-то бормоча себе
под  нос,  и чуть не сшиб с ног пожилую  мадам, тащившую большой продуктовый
пакет.
     Пакет  упал на  тротуар, мадам принялась подбирать посыпавшиеся из него
банки,  яблоки,  апельсины,  чертыхаясь  и приговаривая:  "Почему  полоумных
психов выпускают на улицу, когда их следует держать взаперти?"
     Только  к утру он  почувствовал,  что  очень  устал  и страшно голоден.
Взглянув на часы, удивился: "Четверть шестого! Почти сутки во рту не было ни
зернышка".
     Оглядевшись по сторонам, Франсуа заметил небольшое кафе, к счастью, уже
открытое;  вошел и потребовал  у  изумленного хозяина все  подряд, что  было
указано в  меню.  Не глядя  в  тарелки,  не ощущая  вкуса, съел  принесенное
заспанной,  беспрестанно зевающей официанткой.  Хотя он  никогда не  пил, но
заказал анжуйское и залпом осушил бутылку. Расплатился и немного охмелевший,
возбужденный и радостный поехал на такси домой.
     Полусонная Мари, никак  не ожидавшая столь  раннего возвращения  брата,
открыв дверь, испуганно спросила, что случилось.
     Вместо всегда спокойного,  уравновешенного, даже флегматичного  Франсуа
перед  ней  стоял  совсем  другой  человек.  Непривычно веселый,  счастливый
профессор буквально ворвался в дом, подхватив, закружил сестру  по прихожей.
Сбросил на  пол плащ, стал приплясывать на нем, топча ногами и приговаривая:
"Вот так, только так, мы раздавим этот гадкий вонючий СПИД..."
     Мари потянула носом воздух: "Да ты, никак, выпил, братец!"
     "Да, выпил,  кстати, это, оказывается,  совсем  неплохо...  Надо  будет
как-нибудь  повторить. А как  поживает моя  крошка  Мадлон, пусти-ка  меня к
ней".
     "Вымой  сначала  руки,  старый  пьяница",  -  шутливо  сказала  Мари  и
подтолкнула его к ванной комнате.
     Приведя себя  в порядок, Жордье  поднялся наверх и  осторожно приоткрыл
дверь в детскую.
     Мадлон  спала на спине, разбросав по подушке рыжеватые,  как у  матери,
волосы.
     Девочка была очень бледна, под глазами голубели круги.
     Боясь разбудить малышку, Франсуа прикрыл дверь и пробормотал:  "Ничего,
теперь  скоро,  совсем скоро.  Теперь я  знаю, что с тобой делать, "чума  XX
века". Я знаю, как с тобой бороться. Я знаю, как затолкать обратно в бутылку
этого  свирепого  джина,  выпущенного  кем-то  на  волю... Этот  апокалипсис
человечества".
     Профессор проспал больше  суток; сквозь  сон  он слышал осторожные шага
Мари, проверявшей, дышит ли он еще.
     Проснувшись  в бодром,  радужном настроении, сделал зарядку, которую не
делал лет десять, плотно позавтракал и поехал в больницу Питье-Сальпетриер.
     Он  сразу  направился в  палату  Чарльза Спентера.  По  дороге дежурная
сестра,  кстати,  он  впервые  обратил  внимание,  что она  весьма  недурна,
сообщила ему "потрясающую" новость: у них в больнице появился новый больной.
     Оказывается,  в одной из  южно-азиатских стран организована  резервация
для больных  и  зараженных СПИДом. В государстве организована "тоталитарная"
медицинская проверка на СПИД. В случае обнаружения вируса человек немедленно
теряет работу, его  и семью арестовывают  и переселяют в резервацию. Там они
живут  в  страшных условиях.  Практически  никакой медицинской  помощи им не
оказывают, кормят кое-как, зачастую просто отбросами. Предоставленные  самим
себе  обреченные люди сходят с  ума, кончают жизнь самоубийством. Резервация
огорожена   колючей  проволокой  и  забором,  опутанным  проводами  высокого
напряжения.  Всюду  вышки  с  пулеметами  и  часовыми.  С  огромным  трудом,
благодаря  счастливой  случайности,  этому  несчастному удалось  бежать.  По
дороге его  чуть не пристрелили, его преследовали, за  ним охотились, как за
диким зверем.
     Под чужой  фамилией ему удалось переправиться через океан, и сейчас он,
полуживой  от  пережитого  ужаса  и  кошмара,  находится  в их  больнице  на
излечении.
     Ворвавшись  к  Спентеру,  профессор с порога выпалил о  своем открытии.
Хотя Чарльзу в этот день было не до разговоров, он, приподнявшись и опершись
на локоть, вымученно улыбнулся и сказал:
     "Да, это  уже много. Ты, пожалуй,  на грани успеха.  Теперь  очередь за
добровольцами. Необходим, немедленно  необходим эксперимент на  человеке. Но
учти,  здесь  не  должно быть ошибки. Она  должна быть исключена. Совершенно
исключена. Пожалуй,  сейчас надо все взвесить и обдумать. Эксперимент должен
быть проведен  чисто,  без единой  помарки. Его надо тщательно  подготовить.
Имей в виду, нужен такой донор, чтобы избежать отторжения. Постой-ка, у меня
ведь  кое-что  есть   на   примете.  Недавно  в  соседнюю   палату  привезли
восьмилетнего мальчика. Он болел гемофилией, и  уж как, не знаю, но ему  при
переливании крови занесли  вирус СПИ Да. Почему это произошло, пока никто не
знает, хотя,  как  известно,  установлена строжайшая  проверка  на СПИД всех
запасов консервированной крови.  В семье все  здоровы, а  мать... Понимаешь,
мать... в  положении. Кажется, на третьем или четвертом месяце.  Но если  бы
она  согласилась...  Если  бы  только   согласилась.  Это  ведь  шанс,  пока
единственный, но шанс".
     Тут  он  умолк  и, откинувшись  на  подушку,  надолго  замолчал.  Затем
приподнял голову, поманил Франсуа пальцем и прошептал:
     "А  я,  кажется, придумал, как ее уговорить пойти на это. Приходи-ка ко
мне завтра часов в 12. А пока... пока готовь все к операции".
     На  следующий день  ровно  в  полдень Жордье стучался  в  дверь  палаты
Спентера. Когда  он вошел, то  увидел,  что на  стуле рядом с кроватью сидит
миловидная  женщина  лет  тридцати  с  заплаканными  глазами  в  стареньком,
простеньком платьице, еле прикрывавшем ее округлые колени.
     Увидев Франсуа, она поднялась и скороговоркой заговорила:
     "Я согласна, доктор, согласна на все.  Только  спасите,  спасите  моего
Тони... Я понимаю, мне объяснили, что никакой гарантии  на успех нет. Но мне
рассказали, что это единственный  шанс  для него,  для  меня  и  моего мужа.
Только, умоляю, муж ничего не должен знать. Надо  сказать ему, что я упала и
у меня был  выкидыш. В конце концов мне только двадцать восемь лет, мы... мы
еще сможем завести ребенка. Но  Тони...  Если бы вы знали,  если  бы  только
знали,  какой это  умный и  хороший мальчик. Он  прекрасно  учился в  школе.
Учителя говорили,  что  у  него выдающиеся способности.  И такое  несчастье,
такое несчастье..."
     Она всхлипнула и,  потянув Жордье  за рукав, заглянула ему  в  глаза и.
добавила:
     "Вы ведь спасете Тони, доктор?"
     Профессор несколько секунд помедлил, затем решительно и твердо сказал:
     "Такая  операция  на  человеке  будет  делаться  впервые  в  мире.  Она
уникальна.   Последствия   ее  непредсказуемы.   Подобного   рода   операции
производились на животных, недавно я ее сделал на обезьяне. Все эксперименты
дали положительные результаты.  Безусловно, надо провести еще не одну  серию
опытов, тщательные исследования и только потом решаться на операции на живых
людях...  Но у  меня  нет времени,  у  человечества нет  времени ждать. Надо
торопиться, каждый день,  каждый день десятки, сотни людей  на Земле умирают
от СПИДа. Дорога  каждая минута,  каждая секунда...  Поэтому  я беру на себя
ответственность  и  готов сделать эту  операцию.  Но  лично я  уверен  в  ее
благоприятном  исходе. Да,  я,  профессор Франсуа  Жордье, в  успехе уверен.
Больше того, я  уверен, что ваш подвиг, а то, что вы  делаете, действительно
подвиг...  Кстати, как ваше имя? Да, мадам Роше,  именно подвиг, я нисколько
не оговорился.  Ведь вы отдаете свое, еще не родившееся дитя, на спасение не
только  своего старшего  сына, но и  для спасения десятков  миллионов людей.
Спасибо вам от них... - Жордье  низко  поклонился  и поцеловал руку женщины.
Выпрямившись, поглядел на растроганное лицо Роше. - Время не ждет.  Я возьму
вас с собой, отвезу в клинику и там мы сделаем операцию".
     Перед  выходом из больницы  Франсуа  позвонил  Клоду  Молье, известному
нейрохирургу, который  в  свое  время дал ему  согласие на  проведение такой
операции над человеком.
     Через  два  дня  в  клинике  доктора  Роштона  Клод  Молье  с  бригадой
профессора Франсуа Жордье сделали уникальнейшую операцию.
     Впервые  в  истории  эмбриональная   ткань  гипоталамуса  человеческого
зародыша была пересажена в мозг-гипоталамус другого человека.  Если операция
пройдет успешно, то иммунная система больного ребенка должна подавить вирусы
СПИДа.  Лимфоциты должны защитить клетки и железной стеной  встать  на  пути
вирусов.
     Если это произойдет, то СПИД будет побежден. Побежден навсегда.
     Когда  операция была закончена, усталые, но довольные врачи собрались в
кабинете  доктора  Роштона,  последний  задал Жордье,  по его мнению,  самый
главный вопрос:
     "Профессор, допустим,  операция пройдет успешно.  Иммунная система, как
Вы   утверждаете,  действительно  сработает,  защитит  клетки   организма  и
отторгнет вирусы СПИДа... Но ведь у Вас уникальный случай - донором является
брат  ребенка. Позвольте спросить, где и каким образом Вы собираетесь  найти
такое количество доноров? Нужны десятки, сотни тысяч человеческих зародышей.
Ведь больных  и  инфицированных  СПИДом  миллионы.  А  как  решить  проблему
отторжения?"
     Франсуа Жордье покачал головой:
     "Неужели вы думаете, дорогой доктор,  что я бы пошел на такой риск,  не
предопределив результатов такой глобальной проблемы...
     Я давно  продумал возможности  ее  решения.  Во-первых,  для  пересадки
требуется  микроскопический  кусочек  ткани,  так  что  доноров  потребуется
значительно  меньше,  чем вы представляете.  Хотя  самое главное заключается
вовсе не в этом, все решается значительно проще. Осуществляют оплодотворение
женской клетки мужской и искусственным  путем, так  называемым  "пробирочным
методом",  выращиваются  человеческие  зародыши  до  определенных  размеров.
Каждая  страна  создает  собственный  "банк"  такого  количества  эмбрионов,
которое ей необходимо,  исходя из групп крови и других требуемых параметров.
Далее,  для больных подбираются  соответствующие доноры и...  осуществляется
пересадка.
     Учитывая, что проблема борьбы со СПИДом - вопрос не  одного государства
и даже не десятка,  а всего мира, такой "банк"  можно создать  при Всемирной
организации   здравоохранения.   Одновременно   целесообразно   организовать
общенациональный центр по пересадке.  Необходимые данные следует  заложить в
компьютер. Ну, а все остальное решается элементарно".
     "Да,   -  протянул  Роштон,   -  действительно,   вы,  пожалуй,   нашли
превосходный, просто блестящий выход.  Хорошо, а когда все-таки мы  дождемся
результатов сегодняшней операции?"
     "Думаю,  что  это  произойдет  не  скоро.   Пересаженная  ткань  должна
вживаться, затем  гипоталамус  начнет воздействовать  на иммунную систему, и
она постепенно восста новит свои защитные функции".
     Разошлись поздно.  Франсуа сразу  поехал домой. Поднялся к  племяннице,
поцеловал ее в бледный, покрытый испариной лобик и сказал:
     "Моя   дорогая   девочка,   теперь  я  могу  сказать   тебе  совершенно
определенно... Я смогу тебя вылечить", - ласково провел по ее щеке ладонью и
вышел, смахнув со щеки выкатившуюся из уголка глаза слезинку.
     С этого дня Жордье не выходил из клиники. Почти все дни и ночи напролет
он  проводил  у постели оперированного мальчика. Сам следил и  регистрировал
изменения, происходящие  в  организме  больного. Ежедневно,  самостоятельно,
никому не доверяя, исследовал взятые у мальчика анализы крови.
     Однако никаких особых  перемен не происходило.  Ребенок по-прежнему был
очень слаб. Лежал  тихо,  не  открывая  глаз.  От приема  пищи  отказывался,
пришлось даже его подкармливать искусственным путем.
     Прошло несколько месяцев. Состояние мальчика не улучшалось. Франсуа уже
начал  приходить в отчаяние. По ночам метался  по коридору от одной  стены к
другой. Ему никак  не  давала покоя  одна мысль.  Одна  единственная  мысль.
Неужели   он   ошибся?   Неужели   все   напрасно?  Проделан   титанический,
нечеловеческий труд... и зря. Неужели все зря?
     Он подскакивал к  электронному микроскопу, снова  и снова крутил ручки,
до боли вдавливая глаза в окуляры.
     Нет, никаких изменений. Никаких!
     Но однажды,  когда  принесли очередной анализ  крови, он  не  обнаружил
вирусов СПИДа.
     Не обнаружил! Вирусов не было! Их просто не существовало. Не веря своим
глазам, профессор потребовал повторного  анализа. Результат оказался тот же.
Вирусы СПИДа исчезли. Тестирование также подтвердило анализы.
     Да,  это была  победа, настоящая победа! Победа Разума, воли, характера
над огромным,  неизвестно откуда  взявшимся злом, горем, трагедией,  унесшей
миллионы жизней.
     Франсуа не мог сдерживаться -  он завопил, запрыгал, как сумасшедший, и
бросился  обнимать  и  целовать  всех  женщин  подряд.  Ворвался  в  кабинет
директора, с порога выпалив о своей удаче.
     Тщательная  проверка,  проведенная  специально  назначенной  комиссией,
подтвердила полное отсутствие у ребенка вирусов СПИДа.
     Вечером профессор делал доклад во Французской Академии Наук.
     Наутро  вое  парижские  газеты  вышли  с  огромной,  во  всю  страницу,
фотографией профессора с подписью:
     "ФРАНСУА ЖОРДЬЕ - ПОБЕДИТЕЛЬ СПИДа".



     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 92-101.

     Космический   корабль  приближался  к   планете.  Автоматы  бесстрастно
сообщали:
     -  Атмосфера  состоит  из  отдельных  газов,   губительных   для  живых
организмов... Газы не имеют  запаха... Газы...  не  имеют запаха... Разумная
жизнь...  исключена...  Есть   вероятность   существования  некоторых  видов
белковой материи...
     Неожиданно табло высветило:
     - Тревога! Тревога! Наблюдается резкое повышение  температуры. Возможна
октаттация!   Возможна   октаттация!  Внимание!   Соприкосновение  с  жидкой
средой... Среда  неоднородна...  Много  примесей...  Очень  много  примесей.
Основной состав жидкой  среды - соединения  одного  из  двух  тоттов  газов,
входящих в состав атмосферы планеты.
     Замелькали, заметались тревожные огоньки сигналов:
     -   Октаттация!    Октаттация!    Внимание!    Поверхность!   Вошли   в
соприкосновение с твердой поверхностью... Октаттация! Октаттация!
     Первый сказал Второму:
     - Только этого нам не  хватало... Сколько Времени  добирались до Границ
Бесконечности и октаттация! Пожалуй, придется ждать помощи...
     - Да, - подтвердил Второй. - Самим не справиться. Я уже включил  сигнал
Вызова... А  пока  придется  заняться  исследованием  этой гнусной планетки.
Уверен, что  кроме мягких бесформенных  тканей белковых соединений мы  здесь
ничего не обнаружим... А  ведь  наш  Мозг  предсказал,  что  в  этом  районе
Бесконечности должна быть Разумная жизнь.
     -  Откуда! -  согласился  Второй.  -  Посмотри  показания  автоматов...
Посмотри,  какая низкая  плотность  жидкой  среды,  ее  состав, здесь вообще
невозможно существование ничего живого...
     И вдруг, сквозь прозрачную часть  корпуса он  увидел,  явственно увидел
живое существо?!
     Оно было продолговатое  и яркое.  Очень гибкое тело, казалось, парило в
этой среде.  Задняя его  часть  и несколько спинных и  брюшных остроконечных
отростков находились в беспрерывном, но плавном движении.
     Существо  ткнулось  в  корпус и  уставилось  на Пришельцев  неподвижным
безразличным взглядом...
     Первый скомандовал Кристоробу:
     - Немедленно пригласить для Контакта.
     Из  корпуса  корабля медленно выползло  круглое кристаллическое облако,
обхватило живое существо  вместе  с  частью  жидкой  среды плотным  кольцом,
приняв форму его тела, аккуратно втянуло внутрь помещения.
     Первый снова обратился ко Второму:
     - Неужели все-таки  повезло... Первая  встреча с Разумом... Но как, как
он  сумел  выжить,  сумел  приспособиться к этой  совершенно непригодной для
Жизни  среде.  Да, поистине  безграничны  возможности  Разума. Все-таки Мозг
оказался прав!
     Когда камеру осушили  и  торжественно  подтянутые Кристаллоиды  вошли в
сегмент Встреч, они, застав странную картину, недоуменно переглянулись.
     Живое  существо  изгибалось,  билось  о  пол,  раскрывало  и  закрывало
зубастую пасть.
     Между тем автоматы-исследователи бесстрастно доложили:
     -   Интеллект   полностью   отсутствует...   Мыслительные   способности
исключаются... Контакт невозможен...
     В  это  время  существо еще раз дернулось  и  затихло,  уставившись  на
Пришельцев единственным глазом с точкой зрачка в центре.
     Второй, дотронувшись до неподвижного существа, сказал Первому:
     - Смотри, какое необычное  тело! Какие плотно  пригнанные друг к  другу
прозрачные  частицы   покрывают   его   мягкую   кожу.   И   этот   странный
незакрывающийся, блестящий глаз!?
     Автомат сообщил:
     - Жизненные функции  не наблюдаются... Приступаю  к вскрытию внутренних
составляющих...
     Первый, разрешительно  махнув  длинной  сегментарно-ромбовидной верхней
конечностью, обратился ко Второму:
     - Пускай  исследуют...  Может,  хоть  в его  внутренностях  обнаружится
что-либо кристаллоподобное.
     Автоматы вскрыли полость тела  существа. Первый, глядя на бесформенную,
перепутанную, измазанную слизью массу внутренностей, брезгливо  отвернулся и
произнес:
     - Нет, что ни говорят наши Ученые,  возможны лишь Кристаллические формы
Разумной  Жизни.  Вот лишнее  доказательство  теории Итты, что Разума,  этой
Высшей   Формы  Существования   органической  Жизни,   могут  достичь   лишь
Кристаллоиды. К  сожалению,  мы  одни в Бесконечности  обладаем интеллектом.
Сколько  Кристаллоидов  пытались опровергнуть Итта,  сколько было  полетов в
разные  звездные системы и ни  разу, ни  разу мы не столкнулись с  подобными
себе. И даже здесь, на окраине Бесконечности, вопреки предсказанию Мозга, мы
ничего не обнаружили. Это  очевидно. Посмотри на внутренности существа... Ни
одной правильной формы, ни треугольника, ни квадрата, не говоря уже о ромбах
и многоугольниках... Все бесформенно, мягко, податливо...
     Второй, сосредоточенно рассматривая препарированную голову, заметил:
     - Вот разве зрачок глаза правильной формы, да и то он круглый.
     -  Ладно, пойдем  отсюда, нечего смотреть на  эту  мерзость,  -  сказал
Первый, и оба Кристаллоида вышли из помещения.

     - Пока за нами прилетят, пройдет много Периодов. Пожалуй, целесообразно
продолжить  исследования.  Надо  дать  задание  Кристоробу.  Пускай  устроит
ловушку, если попадется какая-либо кристаллообразная структура, он исследует
ее  на  наличие интеллекта  и при  необходимости пригласит нас, - высказался
Первый.
     - Ты  прав,  -  согласился  Второй. -  Однако  на  всякий  случай  надо
отгородить корабль  ТЭТ-полем. Думаю,  треугольника  в  полтора тутта  будет
достаточно.
     - Вероятно, - ответил Первый и, дав соответствующее задание Кристоробу,
предложил Второму поразмыслить над одной интересной Кристаллограммой.
     - Порешать  Кристаллограмму, разумеется, неплохо, - откликнулся Второй,
-  но  я  бы с  большим удовольствием оказался  сейчас на  нашей Артотте,  -
вдохнуть бы  свежий,  резкий  запах  оттона... а  потом  поглубже нырнуть  в
могучие,   стоячие  волны   оттового   моря...   Сразу   почувствуешь   себя
обновленным... А как затем заблестят, засверкают под лучами родного  Светила
обмытые оттоном поверхностные кристаллы тела...
     -  Да,  это  жизнь, - подхватил Первый, -  после  такой процедуры любая
кристаллограмма кажется легкой...
     И оба Кристаллоида, тяжело переваливаясь кристаллическими конечностями,
двинулись  в   Сегмент  отдыха,  а  Кристороб,  окружив  корабль  ТЭТ-полем,
отправился сооружать ловушку.

     Рейсовый "Боинг-707" держал курс на Филадельфию.
     У второго пилота Джона Мерлона было прекрасное настроение. Он, мурлыкая
себе  под нос  "Крошку  Бэтти",  рассеянно  глазел  на  плывущие  под крылом
самолета бело-голубые стаи кучевых облаков.
     Погода  отличная,  до аэропорта -  подать рукой. Сегодня в девятнадцать
тридцать он договорился встретиться в баре на 14-й улице с малюткой Мэри. По
этой прелестной  полукровке-стюардессе  многие сходили с ума. Но  только он,
Джон Мерлон, сумел добиться ее расположения.
     Да и как ей было устоять перед красавцем с черными вьющимися волосами и
тоненькой ниточкой усов под прямым, с небольшой горбинкой носом.
     Внезапно   Джон  справа   увидел  небольшое,  немигающее,  ярко-красное
прямоугольное пятно.  Оно, постепенно изменяя форму, приближалось к самолету
и вскоре закрыло правую половину неба.
     Хотя зрелище переливающихся, играющих  всеми цветами радуги кристаллов,
заполняющих всю структуру, было весьма привлекательным, у Джона под ложечкой
засосало  от   страха,   настолько   эта   ошеломляющая   картина   казалась
фантастически нереальной.
     -  Пит,  -  окликнул  Джон  командира.  -  Посмотри,  какая  чертовщина
увязалась за нами.
     Но тот  уже все увидел сам и, не отпуская рук со  штурвала,  напряженно
вглядывался в странный, постоянно меняющий форму, необычайный "пейзаж".
     - Боб, - окликнул он  радиста, - свяжись с аэропортом,  пускай проверят
на радарах, что там у них мельтешит справа от нас.
     - Вы что там, перепились? - раздался суровый голос диспетчера  Хитча. -
Какого  черта  Вам  мерещится  всякая  ерунда!  На экране  радара  отчетливо
просматривается только ваш самолет.
     -  А  военные?  -   не  унимался   командир.  -  Свяжись   с  авиабазой
Форт-Лодердейла, может быть это их штучки.
     - Перестаньте валять дурака,  вокруг вас в зоне 250 миль нет ни  одного
военного и гражданского самолета! - гремел разъяренный Хитч.
     В кабину вошла стюардесса.
     -  Питер, - обратилась она к первому  пилоту. - Пассажиры интересуются,
что там Творится с правой стороны.
     - Скажи им,  что это полярное сияние, - сердито буркнул командир, - или
рефракция  света в  атмосфере.  Ну,  вобщем, соври что-нибудь...  Да  иди же
скорее, успокой их, а то они от страха наложат в штаны.
     В  это  время пульсирующее  облако переместилось влево от  самолета  и,
превратившись  в   огромный   ромб,  замелькало,   заискрилось  бесчисленным
количеством квадратов, треугольников, заполнив всю его громадную площадь.
     Внезапно в тишину кабины снова ворвался взволнованный голос диспетчера:
     - Мы наблюдаем какие-то сполохи, только слева от вас.
     -  Да, -  подтвердил Пит, -  оно сейчас переместилось влево  от  курса.
Слушай Джон, - обратился он ко второму пилоту,  - я никогда  не  верил в эти
басни,  связанные  с Бермудским треугольником.  Сколько раз  летали  по этой
трассе, но чтобы такое увидеть... Свихнуться можно!
     - Посмотри, - отозвался Джон, - оно передразнивает.
     Действительно, теперь, только  опять справа, их  сопровождал гигантский
кристаллический  "Боинг",  полностью повторяющий  форму  самолета,  только в
сильно гипертрофированном, увеличенном виде.
     -  Хитч, - обратился  командир к диспетчеру. - Ты меня  знаешь не  один
год, запроси военных, пускай подошлют боевой  самолет. У меня  ведь на борту
женщины и дети. По-моему, эта штука плохо пахнет. У меня на душе неспокойно,
кошки скребут.
     -Ладно, держись, старина, сейчас что-нибудь придумаем, - ответил Хитч.
     Через   несколько   секунд   диспетчеру  сообщили,   что   с   авиабазы
Форт-Лодердейл им навстречу вылетел "фантом".
     Джон, не отрываясь, глядел, как выраставший  на горизонте самолет вдруг
окутался устремившимся навстречу ему кристаллическим образованием и исчез  в
ярко-оранжевом мареве.
     -  Пит, военные интересуются, что вы видите, - спросил  Хитч. - У них с
самолетом внезапно оборвалась связь.
     -  Уже ничего  не видим,  нет  ни  самолета, ни кристаллов, - отозвался
командир, не в силах оторвать от  штурвала побелевшие  от напряжения пальцы,
чтобы передать управление второму пилоту.
     -  Джон,  возьми  управление  на себя,  - обратился  к нему Питер,  но,
взглянув на левое кресло, похолодел от ужаса.
     Совершенно седой  Джон Мерлон, склонив голову,  медленно вываливался из
кресла.
     - Дик, посмотри, что с ним! - взволнованно попросил командир штурмана.
     - Он  мертв, пульса  нет,  -  ответил штурман,  снимая  руку с запястья
второго пилота...
     Когда Пит Скорнер посадил самолет в  аэропорту  Филадельфии, к "Боингу"
со  всех сторон  устремились  машины  скорой  помощи.  Вскоре  показались  и
вездесущие репортеры.
     Командир давать интервью отказался, предоставив это право другим членам
экипажа и пассажирам.
     Мерлон был его лучшим другом, и Пит  Скорнер дал себе слово разобраться
со зловещей тайной Бермудского треугольника.

     Получив   внеочередной  отпуск,  Скорнер  серьезно  занялся  Бермудским
треугольником. Он  выяснил, что в Западной Атлантике к восточному  побережью
США  примыкает область,  которая занимает  особое место среди  неразрешенных
загадок планеты.
     Эта часть Атлантического  океана ограничена строгим треугольником, одна
сторона которого начинается у Бермудских островов и идет к южной оконечности
полуострова Флорида, вторая - от Флориды  следует на восток, минуя Багамские
острова,  остров Пуэрто-Рико до точки,  расположенной  на  сороковом градусе
западной   долготы  и,  наконец,  третья  отсюда  возвращается   обратно,  к
Бермудским островам.
     Скорнер  отправился   в  Вашингтон,  просидел  в  столичной   публичной
библиотеке около  недели и, подняв все материалы о так называемом Бермудском
треугольнике, обнаружил,  что  в  этом  районе  бесследно  исчезло множество
кораблей и самолетов.  Особенно случаи  пропажи  резко участились после 1945
года.  Здесь за последние  полсотни лет  погибло более  двух  тысяч человек.
Причем характерно, что  при поисках не удалось обнаружить ни  одного трупа и
ни одного обломка.
     Особенно много таких  случаев описано в книгах известного американского
писателя Чарльза Берлица.
     Скорнер  ломал   голову   над  этим  невероятным  феноменом,   учитывая
наблюдаемый  им случай  с кристаллическим  образованием,  которое "похитило"
самолет  ВВС США, а перед этим долго резвилось на глазах изумленного экипажа
и более трехсот пассажиров "Боинга". Именно по этой причине умер  от разрыва
сердца второй пилот, его лучший друг Джон Мерлан.
     И что удивительно, - никому, буквально  никому не пришло  в голову, что
за этим кроется что-то серьезное!
     До сих пор ни Береговая  охрана США, ни ВВС  не удосужились направить в
этот район хорошо оснащенную специальную экспедицию, чтобы обнаружить, найти
этих таинственных похитителей.
     Пит Скорнер решил бросить  им вызов. Он отправился на  Бермуды, где  по
сходной  цене нанял небольшую, но быстроходную яхту. Через прессу  он широко
разрекламировал  цель  и  задачи  своего путешествия. Печать с удовольствием
подхватила   идею   и  несколько   дней  мусолила  его  биографию,  рассказы
"очевидцев" о происшедших с ними в этом регионе случаях, печатала фотографии
Скорнера и двух смельчаков, решившихся отправиться вместе с ним.
     26  июля яхта "Сильвия" стартовала в направлении  острова  Пуэрто-Рико.
Пит  решил вначале  обойти  Треугольник  по периметру, а затем несколько раз
пересечь его центр в различных направлениях.
     Погода стояла отличная.
     За  штурвалом яхты стоял  широкоплечий, загорелый  до  черноты приятель
Пита Леон Уилтон. Второй его друг Сэм Нильсен, находясь в каюте, прокладывал
курс.  Сам  Пит  сидел  у рации,  проверяя  надежность связи.  У  него  была
договоренность   с   берегом   -  в  случае   обнаружения  ими   чего-нибудь
примечательного к судну немедленно направят самолет или быстроходный катер.
     "Сильвия" уже  прошла больше половины  намеченного маршрута, но никаких
происшествий за это время не случилось, а море было на удивление спокойным и
тихим.
     В  ту ночь Питу  не  спалось.  В  пятом  часу  он вышел  н*.  корму  и,
устроившись на бухте троса, закурил.
     Внезапно яхту резко завалило  набок, Пит, едва  не вывалился  за  борт,
удержался, схватившись за леера. Неожиданно усилившийся ветер  резко изменил
направление и замотал, затрепал судно, качая его из стороны в сторону.
     Море  вскипело. По нему  покатились огромные волны  с  белыми барашками
пены,  особенно заметными при тусклом  свете луны.  Волны то поднимали  яхту
вверх,  то  с  могучей  силой швыряли вниз. Леон,  не  в силах справиться со
штурвалом, позвал Пита и они, уцепившись за него, пытались удержать судно на
плаву. Сэм в это время возился с мотором. Когда волны приподнимали корму, то
из  воды  выходил  гребной  винт,  беспомощно вращающийся  в  воздухе.  Яхта
делалась игрушкой  гигантских штормовых волн. Как только  корма  опускалась,
винт захватывал воду, и судно снова становилось управляемым.
     Десятки тонн пенящейся воды катились по  палубе,  все  смывая на  своем
пути.  В этом  неистовом  шторме  Леон совершенно  потерял  ориентировку, но
попытавшись найти место нахождения яхты, обнаружил, что одна стрелка компаса
вместо севера указывает на юг, стрелка второго - на восток, а  третьего - на
запад.
     Вдруг Пит увидел, как  по мачте и палубе засверкали, запрыгали какие-то
величиной  с  кулак  светящиеся геометрические  фигуры  кристаллов,  - кубы,
параллелепипеды,  октаэдры... Иногда они касались одежды, но  не обжигали. В
воздухе чувствовался резкий, острый запах аммиака.
     Вдруг огненные кристаллы исчезли, и в этот момент, как по команде, море
внезапно  стихло. Бури,  продолжавшейся  более  трех  часов, будто  бы  и не
было...   Морская  поверхность  неожиданно  стала   совершенно   гладкой  .и
спокойной.
     Обессиленные  Пит и его  друзья  в изнеможении  опустились  на гладкие,
скользкие доски.
     Рассветало.  Первые  лучи  восходящего солнца  высветили покачивающуюся
яхту и трех измученных, спящих на палубе людей.

     Кристаллоиды изредка  осматривали  ловушку  и  все,  что  было  поймано
Кристоробом,  но   ничего  примечательного  не   обнаруживали.   Чаще  всего
попадались  сделанные из  стволов каких-то растений плавучие предметы,  явно
искусственного происхождения, но они  были сделаны настолько примитивно, что
не заслуживали внимания.
     В других предметах, сделанных из металлов, явно  наблюдалась правильная
кристаллическая   структура,   но  ничего  похожего  на  интеллект   там  не
обнаружилось. Иногда в  ловушке находились живые существа, явно гуманоидного
типа, но  с  интеллектом,  не намного превышающим  третью-четвертую  Ступень
Развития.
     Так  что  ни  о  каком  Контакте  не приходилось и думать. Автоматы  их
препарировали  и  складывали  в Сегмент  хранения  до  прилета  спасательной
экспедиции.
     Последнее  время  в  ловушку  стали  попадаться  летательные  аппараты,
сделанные  из металла,  и  средства  для  плавания  в жидкой среде,  которые
Кристороб иногда извлекал из атмосферы планеты или  с поверхности моря. Хотя
кристаллическая   структура   и  форма   некоторых  из  них  была  несколько
совершеннее, но,  к сожалению,  ничего  похожего  на  Разум в  них  тоже  не
обнаруживалось.
     Автоматы  приняли  ответный сигнал с  планеты  Артотты. Для  ликвидации
октаттации Кристаллоидам направлен корабль Спасательной Службы.

     Когда экипаж "Сильвии" пришел в себя, солнце стояло в зените. Пит встал
за  штурвал, Сэм начал  высчитывать  координаты  их  местонахождения, а Леон
гремел, на камбузе кастрюлями.
     Казалось, ничего не предвещало беды.
     Вдруг  Пит  заметил,  что  на  них   несется  неуправляемое   небольшое
рыболовное  судно. Подняв к глазам бинокль, он разглядел, что на палубе - ни
души. Крикнув Сэма и Леона, Скорнер предложил обследовать "рыболова".
     Догнав судно, Пит и Сэм вскарабкались на его  борт и были поражены. Там
действительно  не  было ни одного человека. В кубрике стояло три  стакана  и
бутылка недопитого виски.  В  пепельнице  тлела  незатухшая сигарета.  Пахло
табачным дымом. На плите они увидели кипящий чайник.
     Попросив Леона встать  3а штурвал, Пит вернулся на "Сильвию"  и включил
радиопередатчик. Надо было обо веем немедленно сообщить на берег.
     И  вдруг  он заметил,  что  яхта погрузилась  во  тьму. Он  прильнул  к
иллюминатору и увидел, что на судно опускается мрачная черно-багровая  туча.
Откуда  она взялась  на  ясном безоблачном небе, было неясно. Все  окуталось
непроницаемой тяжелой мглой.
     Зловещие языки  кристаллических образований заполнили палубу и поползли
в  каюту.  Пит  почувствовал   нестерпимо   резкий   запах   аммиака;  горло
перехватило, зажало  тугим обручем спазмы,  из глаз полились  слезы,  жуткая
волна страха откуда-то изнутри захлестнула его сознание и заполнила мозг...
     Последнее, что он успел сообщить, это несколько прерывистых слов:
     "Кристаллы... Всюду кристаллы, они заползают в душу, леденят кровь. Они
-  как  лезвие  опасной бритвы, как  укус  ядовитой змеи,  как  удар острого
кинжала..."



     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 102-116.

     Несколько  лет тому назад, когда я еще учился в колледже,  мне попалась
на глаза любопытная статейка.
     В ней говорилось, что в Латинской Америке, в расположенном вдоль границ
Эквадора  обширном  горном  плато  при  помощи  установленного  на  самолете
специального радара геологи обнаружили гигантские пустоты.
     На  экране, хотя  и  размыто, но  достаточно отчетливо  просматривалась
цепочка  соединенных  между  собой  пещер  - гигантских  подземных  залов  и
тоннелей.
     До сих  пор  не знаю почему, но эта заметка как-то отложилась в памяти.
Вольно или невольно, но периодически я вспоминал об этом  довольно необычном
курьезе.
     Я  никогда  не  интересовался спелеологией, и проблемы  карстовых пещер
меня отнюдь  не занимали.  Дело  в  том,  сообщалось  в заметке, что  горные
массивы в тех краях состояли из прочнейших каменных пород. А известняков там
и в помине не было.
     Спрашивается, откуда там взяться пустотам, да еще на такой глубине?
     Для  геологов  с  точки зрения  поиска полезных  ископаемых  тот  район
оказался  абсолютно бесперспективным. Они  благополучно  перебрались ближе к
морю, где, кстати говоря, обнаружили довольно приличные запасы нефти.
     Загадка появления подземных пустот так и осталась невыясненной, видимо,
никому  не  пришло  в  голову  бессмысленно  тратить  кучу  долларов,  чтобы
пробудить эту твердь и доискаться до причин возникновения пещер.
     Как-то  по  делам фирмы  судьба  забросила  меня  в  Кито, столицу этой
полуэкваториальной страны.
     После небоскребов Нью-Йорка, откуда меня доставил сюда широкофюзеляжный
"Боинг", город показался мне довольно  заштатным. К  тому  же  жарища стояла
невероятная - солнце палило нещадно.
     Иногда мне казалось, что  мозги вот-вот  расплавятся, и серое  вещество
хлынет из-под пробкового шлема, который я добросовестно натянул на голову.
     Проклиная  себя  и  свою  неуемную  любознательность,  я  бродил  между
непродуваемыми улицами этого чужого пыльного города, как неприкаянный.
     Выбравшись из центра, я остановился у  небольшого кинотеатра с призывно
завлекающей  афишей  и  обратил  внимание  на  горбившееся  в  глубине двора
строение,  похожее  на сарай,  у  широко распахнутых  дверей скопилась толпа
любопытных.
     Заглянув  внутрь, я  увидел  слепую  старую индианку,  которая  держала
тонкими изможденными руками запястья миловидной девушки и что-то возбужденно
говорила ей. Та счастливо улыбалась: затем покраснела и, потупив взор, вышла
наружу,  предварительно бросив  одно  песо  в  находившуюся  у  ног  гадалки
жестяную  кружку.  Рядом  стоял  смуглый,  до  черноты  прокаленный  солнцем
мальчик, бойко переводивший на испанский глухое бормотание старухи.
     При  моем появлении женщина  что-то шепнула ребенку, и  он  на довольно
сносном английском языке обратился ко мне с предложением погадать.
     Чрезвычайно заинтересованный - почему старуха выбрала именно  меня? - я
подошел и протянул ей руку.
     Плотно зажав мою правую кисть, индианка принялась водить пальцами левой
руки по раскрытой  ладони, затем  обхватила запястье и, чуть потряхивая  им,
стала что-то быстро, тревожно шепелявить мальчугану.
     Тот удивленно  уставился на меня и перевел что-то совершенно непонятное
и неожиданное.
     - Этот  гринго,  -  услышал  я  слова мальчика,  -  хочет узнать  Тайну
Онкелоны. Я  вижу отчетливо его желание! Он хочет этого, хочет давно, но  не
может признаться даже самому себе. Я сразу издалека почувствовала  и  узнала
его мысли. Предупреди  его, что  путь туда очень опасен. Много людей погибло
там. Но гринго  смел, он не побоится огромной анаконды, охраняющей Священный
вход. Я вижу, ясно вижу, как он приближается к Тайне. Вот он входит...
     В этот момент старуха замолкла и  долго  сидела, уставившись  в пустоту
своими большими бельмами. Затем совсем топотом добавила:
     -  Страшное,  очень  страшное  зрелище  увидит гринго.  Смерть, не его,
другая... Я  вижу,  как  тот  задыхается,  как  его  грудь  мертвой  хваткой
сдавливают  толстые  упругие  кольца,  хрустят  кости...  Устала...  Не могу
больше...
     Она  выпустила  мою  руку  и  бессильно  откинулась на плетеную  спинку
сиденья.
     - На  сегодня хватит...  Проводи всех отсюда, Пабло, - закончил мальчик
перевод.
     Совершенно потрясенный случившимся, я бросил в кружку серебряный доллар
и вышел из сарая.
     - Что за чертовщина, -  подумал, я. - Тайна Онке-лоны, анаконда, чья-то
смерть. Бред какой-то.
     И  тут  меня словно  осенило. Я  вспомнил небольшую  газетную  заметку,
заинтересовавшую  меня много  лет назад,  об  обнаруженных геологами в  этих
горах подземных пустотах.
     Вернувшись  в  отель, я попытался узнать, что  такое  "Онкелона", какую
"Тайну" она скрывает.
     Однако  никто   не   смог  сказать  ничего   вразумительного.   Правда,
метис-бармен, с которым я общался, когда спускался  выпить  холодного  пива,
посоветовал  поговорить  с Рафаэлем  Иштоном, указав  на  худого, совершенно
седого, одетого в лохмотья индейца, с лицом, изборожденным морщинами.
     Он одиноко  сидел  в отдаленном углу  и цедил мате. Я подошел к  нему и
попросил разъяснить, что такое "Тайна Онкелоны" и с чем ее едят. Он долго не
отвечал, смотрел мне в лицо, затем поднял вверх три пальца правой руки.
     - Это будет стоить три доллара? - спросил я. Старик покачал головой.
     - Тридцать? - опять отрицательное покачивание.
     -Три сотни? - воскликнул я. Только тогда старик согласно кивнул.
     -  Да это  же форменный  грабеж, за  какую-то  "сказку"  отдать  триста
долларов! - возмутился  я. Старик  неопределенно  пожал плечами,  что на его
языке видимо означало: - "Не хочешь, не надо!"
     - Ладно, - угрюмо согласился я и с неохотой полез за бумажником.
     - Погоди, -  сказал  старик на ломаном английском языке,  остановив мою
руку.
     - Сначала два перно...
     Кивнув  официанту, я  потребовал две  порции  этого  гнусного  местного
напитка.
     Старик  отодвинул  в  сторону сосуд с мате  и  с  видимым удовольствием
высосал одну из рюмок.
     Затем  подмигнул  и  шепотом рассказал, что  сравнительно  недалеко  от
столицы проходит горная гряда. На большой высоте вблизи высокогорного  озера
в одной из нависших над водой скал имеется круглое отверстие.
     Куда  оно ведет - никому не известно, скорее всего в подземную  пещеру,
вход в которую охраняет гигантская анаконда.
     У  местных  индейцев  существует  предание,  что того,  кто побывает  в
глубинах  подземелья,   ожидает   невиданное   богатство   и   удача   будет
сопутствовать ему всю оставшуюся жизнь.
     Многие пытались  проникнуть туда,  но анаконда подстерегает смельчаков,
душит их в смертельных объятиях и потом заглатывает.
     Попасть  в это место  можно,  но очень трудно.  Лишь  несколько человек
знают дорогу туда.  Один из них  - древний  старец,  он из племени  селькам,
некогда  обитавшим  на Огненной  Земле.  Как  он попал  сюда, в  Эквадор,  с
оконечности континента, никто не знает.
     Но  он живет в  горах, недалеко  от  того  места,  и время  от  времени
возлагает   на  себя,  за   соответствующую  плату,  обязанности  проводника
безумцам, желающим разбогатеть.
     -  Ты,  я вижу  из  тех, кто хочет испытать свое счастье?  Так  я  могу
помочь,  - предложил старик. - Я сам  знаю дорогу туда. Я был одним  из тех,
кто  пытался узнать  Тайну Онкелоны  и  еле  унес оттуда  ноги - вместо меня
анаконда  заглотила моего друга. Это такое  ужасное зрелище... у меня  с тех
пор, - старик повертел пальцем у виска, - слегка повредился рассудок...
     Дальше он пояснил, что перебивается случайными заработками или тем, что
время  от  времени  рассказывает  историю своей  жизни,  за  что ему  платят
выпивкой.
     -  Так почему  же  ты содрал  с  меня триста долларов за эти  бредни? -
возмутился я.
     - Ты "гринго", - лукаво улыбнулся старик. У тебя есть деньги. А у  тех,
кто  туда стремится,  нет  ни песо.  Потом ты первый из белых, кто спросил у
меня  про  Тайну  Онкелоны. Твоих  денег  теперь  хватит надолго... Но  если
все-таки захочешь туда пойти, то  тебе придется доплатить всего три доллара,
- старик снова показал три пальца.  - Видишь, насколько дороже своей жизни и
твоей я ценю эту Тайну...
     Тут меня словно понесло: я обрушился на старика, всячески его понося, -
обзывал дармоедом, бездельником, коричневой обезьяной...
     Однако  он  с невозмутимым  видом  допил  вторую  рюмку  перно  и  стал
потягивать свой, уже остывший мате.
     Наконец я выдохся и попросил официанта принести еще два перно и бутылку
неразбавленного виски со  льдом.  В конце  концов я  так накачался, что  еле
добрался до своего номера, завалился одетым в постель и заснул крепким сном.
     Всю ночь меня мучали  кошмары: какая-то  змея  нападала,  обвивая тело,
руки, ноги, и старалась задушить, укусить ядовитыми зуба)ми.
     Проснувшись в холодном поту, я долго не мог уснуть. Ворочался с боку на
бок.  Встал, закурил сигарету. Долго сидел, уставившись на тлеющий в темноте
огонек.
     Затем решительным движением загасил окурок в  пепельнице и твердо решил
испытать судьбу. Еще долго лежал на мокрых от пота простынях и только  перед
самым утром забылся в. беспокойной тревожной дреме.
     Проснувшись, я привел  себя в порядок и спустился в бар. Старик был уже
там, в своем углу. Я подошел к  нему и не говоря ни слова, положил перед ним
три доллара.
     Он удовлетворенно "хмыкнул". Взял деньги и просипел:
     - Не забудь в дорогу взять побольше выпивки и еды. Путь не близкий, там
люди  не живут. Они боятся. Только  Иштон ничего не боится.  Иштон стар. Ему
терять  нечего.  Завтра  утром  вставай раньше,  гринго. Я  поведу  тебя  на
Онкелону.
     Дорога  действительно оказалась не  близкой. На машине мы добрались  до
подножия какой-то  горы. Старик  вышел из  автомобиля,  долго ходил  вокруг,
наконец, взмахом руки позвал меня за собой.
     Расплатившись с водителем, я  взгромоздил на плечи  мешок с бутылками и
провизией и двинулся  за Иштоном. Идти  было  тяжело.  Еле заметная тропинка
круто забиралась вверх. Во  время привалов я несколько раз  обращал внимание
на мелькавшую за деревьями физиономию негра.
     Я сказал об этом старику, но  он пояснил, чтобы я не  беспокоился. Если
кому-либо и придет в  голову  мысль следить  за нами,  то он скоро отстанет.
Мало  кто  решится  испытать  судьбу после тех многочисленных жертв, которые
взяла Тайна Онкелоны.
     Лишь на третьи сутки старик, поглядев на мое изможденное, залитое потом
лицо, произнес:
     - Теперь  скоро.  Еду  можешь  оставить здесь.  Я тебе  покажу  путь...
Дальше... пойдешь один.  Здесь  близко.  Иштон будет  ждать.  Иштон  честный
индеец. Он будет ждать гринго два дня и две ночи.
     Он показал мне на этот раз два пальца.
     - Возьми с собой это, - индеец вытащил из болтающихся на боку тряпичных
ножен мачете, блеснувшее на солнце острым лезвием.
     Я хотел было отказаться, показав ему свой мощный короткоствольный "Смит
и Вессон".
     - Он не поможет. Анаконда хитра и коварна. Она нападает молниеносно. Ты
не успеешь выстрелить и одного  раза. А мачете может спасти твою жизнь. Я не
хочу тебе  зла.  Ты  добрый, ты  не  похож на  других гринго.  Ты  настоящий
мужчина, бери...
     Я  взял  в  правую  руку  мачете,  -  оно  удобно   легло  в  ладонь  и
действительно  с  ним  стало  на душе как-то  увереннее и  спокойнее.  Сунув
револьвер за пояс, я двинулся в направлении, указанном стариком.
     - Будь осторожен, гринго, - бросил он на прощанье.

     Анаконда  лежала,  свернувшись в  тугой,  способный  в любое  мгновение
выстрелить стальной пружиной, огромный узел.
     Она жила здесь много лет, столько много, что казалось жила здесь вечно.
     В ее  тусклой,  с  годами совершенно стершейся  памяти жило единственно
яркое, оставшееся на всю жизнь воспоминание.
     Едва  вылупившись из яйца, она хотела было ринуться прочь,  броситься в
воду,  в  родную стихию, но почувствовала, что  какая-то  сила  вознесла  ее
наверх, сжала мягкое, еще  мокрое  тело, с ее кожи кто-то  осторожно очистил
остатки  скорлупы. Затем она ощутила  острый болезненный укол  в голову. И с
тех самых далеких  пор в ее голове засел вечный приказ  "Охранять это место.
Этот вход в большую нору".
     С тех пор она долго живет здесь, подкарауливая свои жертвы.
     Она часто выползала к недалекому  озеру и с наслаждением плавала по его
прохладной гладкой поверхности.
     Она  помнит, хорошо  помнит свою первую добычу. Это  была длиннохвостая
большая ящерица, пробегавшая  мимо.  Анаконда  мгновенно  бросилась  на нее,
обхватила  кончиком хвоста,  чуть сжала и холодно глядела на недолгую агонию
жертвы; потом легко и быстро проглотила еще теплый комок безжизненной плоти.
     Сколько  их было - таких разных, маленьких и  больших.  Но они насыщали
ее,  давали  сладостное  ощущение сытости  и покоя.  Особенно  по  вкусу  ей
пришлось  мясо  двуногих,  которые  хотя  и  редко,  но  пытались  подойти к
охраняемому отверстию.
     С какой  легкостью она бросалась на  них  из своего укрытия, сдавливала
мощными  объятиями;  заглотив,  с наслаждением  переваривала  сладкое  мясо,
срыгивая остатки тряпья и твердых предметов, которые не  могла растворить ее
едкая, тягучая слюна.
     Но она устала. Как же она устала жить! Какая-то  неведомая сила сделала
ее вечной пленницей и одновременно властительницей этих мест...
     И вдруг  она  услышала  далекие  осторожные,  крадущиеся шаги. Выглянув
из-за  мшистого  камня,  за  которым скрывалось ее гигантское тело, Анаконда
увидела чернокожего  человека, - раздвинув кусты, он шарил  по скале, видимо
разыскивая отверстие. Змея стремительным броском преодолела  разделяющее  их
расстояние и мгновенно оплела тело человека толстыми мускулистыми кольцами.

     Поднявшись по  тропинке,  я вышел  на неширокую каменистую террасу  и с
трудом протиснулся между хаотическим нагромождением каменных глыб.
     Пробираясь сквозь эти каменные лабиринты, совсем рядом я услышал  дикий
нечеловеческий вопль...
     Повернув голову, я увидел заросшее кустистой зеленью  отверстие в скале
и рядом  с  ним  чернокожую фигуру,  с  головы  до ног  оплетенную страшными
объятьями огромной Анаконды.
     Я  даже  не мог  представить,  что на  свете  могут существовать  такие
гигантские чудовища: оливково-зеленая  с темными отметинами тридцатиметровая
змея обвилась вокруг своей добычи и все туже и туже стягивала кольца.
     Негр уже не мог кричать...
     Выкатив белки перепуганных  глаз,  он  хрипел  и  с  ужасом  смотрел на
приближавшуюся  к  нему  треугольную голову с открытой,  издававшей  мерзкое
шипение,  пастью.  Холодный безжалостный  взгляд  немигающих  змеиных  глаз,
казалось, парализовал жертву.
     Негр  дернулся, я услышал отвратительный хруст ломающихся костей, и его
голова безжизненно поникла, прижавшись к отполированной блестящей чешуйчатой
коже.
     Чудовище почуяло новую опасность!
     Пасть Анаконды, собравшаяся проглотить задушенную жертву, закрылась. Ее
стремительно  поднявшаяся  голова  несколько  раз  качнулась  из  стороны  в
сторону, и пружины живого капкана, разомкнув челюсти, распрямились, выпустив
задушенное тело.
     Бросившись вперед, я  взмахнул  мачете. На  солнце сверкнуло  лезвие, и
громадная шипящая змеиная голова упала на камни.
     Однако тугие упругие кольца тела Анаконды, медленно извиваясь, пытались
обвить  мои ноги.  Содрогаясь от страха и ужаса, я с остервенением взмахивал
мачете - рубил и кромсал шевелящиеся куски змеиного тела.
     Наконец,  все  было  кончено.  Задыхаясь  от  только что  перенесенного
кошмара, я, шатаясь, приблизился к каменной скале и прижался к ней щекой...
     Тошнота подступила к горлу.
     Даже после длительного  приступа  сотрясавшей  меня  рвоты, вывернувшей
наизнанку внутренности, я долго не мог придти в себя и успокоиться.
     Наконец, жадно  глотнув  из  фляжки воды,  вытер мокрое от пота лицо  и
оглядел поле битвы.
     Да, меня спасло только чудо!
     Видимо, этот чернокожий,  лицо которого мелькало на привалах,  случайно
слышал наши переговоры и, следуя за нами по пятам, пытался первым проникнуть
в Тайну Онкелоны, но поплатился за это жизнью.
     Теперь  не  мешало  бы убедиться,  нет ли вокруг  еще одного  подобного
чудовища...
     Я  обошел вокруг отверстия, выставив  вперед дуло  револьвера,  обшарил
каждый куст,  но кругом  стояла  тишина. Похоже, эта тварь водилась  здесь в
единственном экземпляре...
     Обрубив  мачете  стебли растений, закрывавших вход  в  пещеру, я увидел
идеально круглое отверстие. Причем самым .интересным оказалось, что оно было
не вырублено, а выжжено!
     Да, именно выжжено каким-то  сверхмощным  тепловым  лучом. Ведь стены и
края  отверстия   оплавлены,  что   свидетельствовало   о  колоссальной  его
температуре.
     Не  было  никаких  сомнений  об  искусственном  характере происхождения
отверстия. Неужели Пришельцы?!  По  крайней  мере  в конце  XX века  еще  не
научились делать лазеры такой небывалой силы и мощности.
     Проделать лучом  лазера крохотное  отверстие  в металлической пластинке
толщиной не больше  трех дюймов - вот  и все, на что  способна наша хваленая
цивилизация.
     Но чтобы такое!..
     Включив  фонарь,  я осторожно  стал спускаться в  пахнувший  сыростью и
теплом зияющий провал.
     Открывшийся передо мной  тоннель поражал своими размерами. Очень полого
он спускался вниз. Я несколько раз в изнеможении садился на гладкий холодный
пол, чтобы  немного передохнуть.  Иногда  казалось,  что тоннель  тянется  к
самому ядру планеты, настолько он виделся бесконечно длинным и однообразным.
     Внезапно он стал раздваиваться.
     Чтобы не заблудиться, я  предусмотрительно захваченным мелом помечал на
стенах стрелками направление своего движения.  Вначале  пошел налево.  Затем
тоннель снова раздвоился, потом опять, пока мне не стало ясно, что я попал в
лабиринт и могу бродить по нему до бесконечности.
     Надо было  что-то делать, в  противном случае я элементарно заблужусь и
вряд ли смогу отсюда выбраться.
     Немного  поразмыслив и решив,  что с меня, пожалуй, хватит приключений,
лишь  специально  оснащенная  экспедиция  сможет  определить  цели и  задачи
создания подземного лабиринта.
     Я  направил луч фонаря на стену,  чтобы  разыскать  нарисованную  мелом
стрелу и потихоньку начать выбираться из злосчастного подземелья.
     В этот момент я  увидел изображенную на стене фосфоресцирующую, похожую
на   человеческую,   шестипалую   ладонь,  явно  указывающую,  куда  следует
двигаться.
     Решив  последовать  этому  указателю,  я  с  трудом  поднялся   и,  еле
переставляя одеревеневшие от долгой ходьбы ноги, пошел вдоль стены.
     Вскоре в  луче фонарика, которым я освещал стены, появились изображения
неизвестных животных, но больше всего попадалось змеиных.
     Рисунки сплетающихся змей создавали на стенах причудливые орнаменты.
     В конце  концов  я добрался до зала  циклопических  размеров. Невидимый
источник бледного рассеянного света усиливал впечатление немыслимой высоты и
ширины  этого помещения.  Зал был  прямоугольной  формы  с  вогнутыми внутрь
стенами и  потолком. В центре его возвышалась многометровая статуя змеи, а с
противоположной стены прямо на меня уставилась совершенно  белая маска  лица
гуманоида.
     Большие миндалевидные, с точками зрачков, глаза, не отрываясь,  глядели
сурово, -  казалось,  этот взгляд  проникал  в душу, завораживал  и звал  за
собой.
     Такое  не  привидится даже во сне:  в пещере,  расположенной  глубоко в
горах  на  уровне не  менее  двух  миль  от  поверхности,  на  меня  смотрел
представитель чужого Мира, чужой цивилизации!
     Огромный,  скошенный  назад лоб,  лоб мыслителя,  маленькие  прижатые к
черепу  треугольные  уши.  Две  дырочки ноздрей  и тонкий  щелевидный  рот с
необычно длинным подбородком.
     По стилю изображение чем-то напоминало старинные русские иконы, которые
я видел в одной частной коллекции.
     Безусловно, изображенное  на стене  лицо ничем  не походило на  древних
русских святых, но то ли манерой исполнения, то ли еще чем-то незаметным для
глаза они были как-то связаны, какая-то невидимая нить соединяла их.
     Мне,  как  и  другим  людям  на  Земле, не  приходилось  встречаться  с
Пришельцами, не  считая  фантастических рассказов так  называемых очевидцев,
побывавших на "летающих" тарелках.
     Гигантский зал,  статуя змеи и это  странное  лицо  произвели  на  меня
сильнейшее впечатление. Я долго вглядывался в черты лица инопланетянина, ибо
считать  иначе  было  бессмысленно,  так как оно  не имело ничего похожего с
обликом человека.
     Полагать, что  это представитель какой-то подземной цивилизации, - тоже
маловероятно,  слишком не похожи  на  земных были животные, изображенные  на
стенах, кроме змей. Только инопланетяне изображали их в  отличие  от  земных
пресмыкающихся  с разнообразными  формами  голов:  четырехугольные, круглые,
цилиндрические,  трапециевидные.  Иногда на  одном туловище была  изображена
одна голова, иногда несколько, а на одном рисунке я насчитал свыше десятка.
     За этим залом я увидел овальный вход в другое помещение. Оно отличалось
от первого несколько меньшими размерами и ребристыми  стенами,  но зато было
освещено более ярко.
     Большую  его часть  занимало  странное сооружение,  основанием которого
служил огромный параллелепипед с круглым отверстием в центре. От него веером
расходились трубы различного сечения  и длины:  некоторые то расширялись, то
сужались, другие проходили над поверхностью пола на разных уровнях.
     Самыми  примечательными в этом  громоздком  сооружении  были  рельефные
разноцветные   рисунки  геометрических   фигур:   треугольников,   спиралей,
трапеций,  ромбов, лент.  В центре  этой  необычной композиции располагались
статуи сидящих мужчины и женщины  с  тремя детьми  между ними.  У мужчины на
голове было что-то вроде высокой, в половину его роста короны.
     Но что больше всего поразило меня - объединяющим элементом и женской, и
мужской фигур была змея.
     Да, именно змея.
     Но какая змея! Красота  ее была поразительна: роскош ная  золотая кожа,
каждая чешуйка отполирована до блеска и сияла, как солнечный зайчик.
     В поисках источника света я бросил взгляд на потолок и увидел над собой
чужое, совершенно чужое небо, усыпанное незнакомыми  звездами,  галактиками,
туманностями.
     Оно  казалось  живым.  Звездные системы испускали яркие  лучи.  Кое-где
разноцветно мерцали крохотные  огоньки планет. И  вдруг мне почудилось,  что
ровный гладкий пол покачнулся, голова закружилась, перед глазами замелькали,
заискрились красные и оранжевые круги; потеряв сознание, я рухнул на пол.

     Жаркие сполохи пламени метались между  созвездиями, испепеляя планетные
системы.
     Зигзаги молний и  грохот разрывов антигравитационных снарядов сотрясали
громадные пространства.
     Бешеным  вихрем обрушивались на планеты могучие потоки электромагнитных
и силовых полей, пытаясь подавить, уничтожить друг друга.
     Словно  тысячи солнц  вспыхивали и исчезали  между  звездными системами
колоссальные сгустки энергии.
     Мощные  высокочастотные  импульсы  метались  в  атмосферах   в  поисках
очередной жертвы.
     Уже было уничтожено десятки, сотни планет. Весь Ближний Космос охватило
багровое пожарище.  Борьба  между  кристаллической цивилизацией Ухрофлона  и
гуманоидами Оноды достигла апогея.
     ...Остроугольные   кристаллы  Ухрофлона  нуждались   в  новых   запасах
органических соединений.
     Только  сверхцивилизация  Оноды  могла  сдержать натиск  этих  свирепых
кристаллообразных чудовищ.
     Только она могла  противостоять этим,  не  знающим жалости  и угрызений
совести, беспощадным  убийцам  всего  живого! Им была ненавистна любая форма
белковой материи, не говоря уже о гуманоидах.
     Главный Воитель Ухрофлоны поклялся своей жизнью, что ни один гуманоид с
Оноды не останется в живых.
     Окружив  Оноду  плотным  кольцом силового поля,  постепенно сжимая его,
кристаллообразные Воители собирались довершить уничтожение гуманоидов.
     По указаниям Верховного жреца Оноды в одной точке были сконцентрированы
все запасы энергии планеты.
     Оставшиеся в живых жители, расположившись в  четырех  готовых к  старту
звездолетах, ждали сигнала, чтобы в момент выброса импульса энергии прорвать
силовое поле и вырваться из плена.
     Ослепительно ярко вспыхнувший протуберанец на мгновение прорвал силовое
поле. Стремительно бросившись в разрыв, четыре светящиеся стрелы звездолетов
устремились в различные точки Необъятности.
     Когда Главный  Воитель получил  сообщение,  что силовое поле, сжимающее
Оноду, прорвано и Верховному жрецу с кучкой оставшихся в живых соплеменников
удалось бежать, он пришел в дикую ярость.
     Вызвав  трех  Старших  Воителей,  он пообещал, что  если  беглецы,  эти
мягкотелые  слизняки,  не будут  пойманы и уничтожены, то каждого  из них он
разложит в мельчайшую пыль.
     Вырвавшись за пределы Галактики, Верховный жрец Оноды Дондой Третий дал
указание  командиру  звездолета  резко свернуть  с курса  и  направиться  на
окраину Необъятности.
     Дондой Третий  слишком хорошо  знал Главного Воителя  Ухрофлоны,  чтобы
рассчитывать  на его милосердие. Тот обшарит всю Необъятность, но попытается
найти и расправиться с беглецами.
     Верховный  жрец прекрасно  понимал:  единственный  шанс  для спасения -
спрятаться в одной из отдаленных звездных систем. Для этого в первую очередь
необходимо   найти  какую-нибудь  лишенную  разумных   существ   планету   и
схорониться в ее недрах.
     Вскоре   по  курсу  звездолета,  преодолевшего  огромное  пространство,
возникла  небольшая  звездная  система  с  желтым светилом, вокруг  которого
вращалось  несколько планет.  Мозговой центр  после  необходимых  вычислений
рекомендовал  небольшую  голубую планету  - там  по его расчетам должны быть
некоторые формы растительной и животной жизни.
     Когда  космический корабль опустился на  поверхность голубой планеты  в
отрогах горного хребта, обильно поросшего растительностью, то  Дондою  стало
очевидно -  вряд ли  Главному Воителю  придет мысль искать беглецов здесь, в
этой глуши. Однако предосторожности ради он дал задание уйти вглубь планеты,
чтобы  не  оставить  никаких следов.  Вскоре  обширные площади  под  горными
образованиями сплошь  заполнили бесчисленные пустоты  пещер и тоннелей. Едва
были созданы необходимые условия  для жизни в  недрах голубой планеты, вирус
неизвестной болезни один за другим стал поражать членов экипажа звездолета.
     Люди умирали  в страшных мучениях. Верховный жрец и Оздоровители делали
все возможное, чтобы приостановить эпидемию, но тщетно.
     Вскоре болезнь поразила  и Оздоровителей. Дондой, тоже  почувствовавший
признаки  болезни,  остался  один.  Один, совершенно один в этом заброшенном
уголке Необъятности.
     До  чего же  было  горько  и обидно  погибать вдали  от родины,  жалким
беглецом и отшельником... И  никто, никто,  никто не  узнает  о  цивилизации
Оноды  и  о  злейших   врагах  гуманоидов   -  кристаллических  образованиях
Ухрофлоны!
     Он,   Верховный   жрец   Оноды,   исполнитель  Высшей   Власти  некогда
могущественной  цивилизации оказался в  бесславной роли гонимого, смертельно
раненого животного.
     Дондой выбрался  на поверхность, посмотрел  на  голубое небо, на  чужое
желтое светило...
     И  вдруг он увидел  большую  Оноду, -  приподняв  треугольную  голову и
сверкнув  оливково-зеленой чешуей, она уползала, оставляя за собой  примятую
низкорослую растительность.
     Здесь увидеть Оноду!
     Это был очень хороший знак!
     Знак расположения Всевышнего!
     Онода  была  священным животным на  его  родине.  В  ее  честь  назвали
планету. Существовало  предание, что  первый  человек на планете появился из
яйца Оноды.
     Он, Верховный  жрец Дондой  Третий,  был  Хранителем  Храма Оноды.  Это
подвижное животное  с  необыкновенно  гибким упругим  телом  стало  символом
планеты, являлось соединяющим началом мужчины и женщины.
     В свое время с помощью этих животных  была спасена цивилизация планеты,
попавшая в  притяжение Блуждающей Звезды.  Ее лучи, обрушившись  на планету,
испепелили все живое.  Лишь нескольким людям удалось  спрятаться  в глубоких
подземных  полостях  и  пещерах.  И  там  они  выжили,  сумели выжить только
благодаря этим благородным животным.
     Оноды  отдавали им все - свое тело и яйца в пищу, свою кожу на  одежду,
свою слюну для лечения от болезней.
     Когда безумная Блуждающая  Звезда покинула пределы их звездной системы,
выбравшиеся из глубоких нор люди увидели лишь обугленный спекшийся шар.
     Только сила  Воли  и Духа позволила  им  за  короткий  срок преобразить
планету - на ней развилась мощная технократическая цивилизация.
     Она могла бы достичь  небывалых  успехов  и вышла бы на одну  из Высших
Ступеней Развития, если бы не нападение кристаллических Воителей Ухрофлоны.
     Грандиозное  межгалактическое  сражение  окончилось  полным  поражением
цивилизации Оноды...
     И вот  он,  Дондой Третий, Верховный  жрец, -  жалкий изгой  на забытой
Всевышним Планете.
     Как и кому передать, как рассказать о происшедшем?
     Как  предупредить  гуманоидов  о  существовании  их  злейших  врагов  с
Ухрофлоны?
     Как оставить  память  о  могучей  цивилизации,  которая  до  последнего
мгновения сражалась со свирепыми завоевателями?..
     В  этот  момент Дондой увидел только что вылупившуюся из яйца маленькую
Оноду.  Она испуганно  устремилась  в заросли.  Он  бережно  взял  крошечное
создание, ввел  в него эликсир  Вечности, мысленно  внушив беречь и охранять
вход в это последнее прибежище пришельцев с Оноды.
     Спустившись  вниз,  Дондой прошел  в помещение  Храма  Оноды и  включил
излучатель.
     Если когда-нибудь  сюда проникнет представитель цивилизации гуманоидов,
то излучатель, настроившись на биополе его мозга, все расскажет. Все!..
     Он медленно прошел в небольшой зал, где лежали замурованные в скалистый
грунт  тела  его товарищей,  плотно закрыл вход  и совершил  над собой обряд
ухода в Иной Мир...

     Очнувшись,  я увидел,  что  лежу на гладком полу, надо мной по-прежнему
мерцают звезды Чужого Мира. Опираясь на руки, я привстал и огляделся.
     Кругом  ничего не изменилось. Стояла мертвая, тяжелая  тишина. Что это?
Галлюцинация?! Бред?! Наваждение?
     Возможно, в этом зале имеются наркотические вещества, которые вызвали у
меня эти видения? А может быть, это сон?
     Ошеломленный  и потрясенный, я  с  большим  трудом, не  помня себя, еле
добрался до выхода и вылез наружу.
     Около  отверстия  стоял  старик  Иштон, со  страхом  глядевший на  кучу
искромсанной змеиной плоти и неподвижное тело чернокожего.



     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 117-124.


     Модуль отделился от орбитального корабля и резко рванулся к поверхности
Марса.
     - А  здорово мы  обошли русских.  Пожалуй, на  сутки,  а то  и  двое их
опередили. Все-таки у парней в НАСА котелки варят.
     - Представляешь, Джо! Первыми  на Луне  - американцы, теперь мы первыми
высадимся  и на Марсе! - сказал Нил Хорват, невысокий  мускулистый крепыш  с
ярко-синими глазами и длинными, как у девушки, ресницами
     - Обогнать-то мы их  обогнали, но зато  полетели без  страховки. Второй
корабль так и не успели запустить.  Мало  ли  что может  случиться! Здесь же
открытый Космос, это  тебе  не  прогулка  по Дисней-Ленду, -  мрачно заметил
второй астронавт, вглядываясь  в зеркало  обзорного  экрана.  -  Нас,  между
прочим,  относит  в сторону от района  Кидонии. Не могу понять в чем дело...
Траектория входа модуля в атмосферу выверена до дюйма. Мы  должны опуститься
рядом с этим марсианским сфинксом, а отклонились от расчетного места посадки
уже на две мили.
     - А ты не ошибаешься? - спросил встревоженный Хорват.
     - Нисколько. Посмотри  в иллюминатор,  видишь, эта каменная "красавица"
остается слева, так что в лучшем случае мы сядем на самом краю плато Элизий.
     -  Этого  еще  не доставало!  Надо  немедленно  сообщить Рокетрейну  на
корабль.
     - Погоди,  еще  рано.  Попробуем  сами  изменить  траекторию  с помощью
боковых  двигателей,  а  Чарльз  не  захочет  рисковать  и даст  команду  на
возвращение. У  меня ведь к  этой девчонке свой  интерес.  Не зря я рвался в
экспедицию больше десяти лет.
     - О'кей! Тогда пробуй.
     - Уже поздно! До поверхности осталось полмили.
     - Как дела?!  Почему молчите? Доложите обстановку, - услышали они голос
командира корабля Чарльза Рокетрейна.
     - Скажи ему Нил, что все о'кей...
     В  этот  момент  они почувствовали  резкий  толчок  -  модуль  коснулся
марсианской поверхности.
     -  На Марсе! Мы на Марсе! - закричал взволнованный Джон Ланкастер  и от
радости заколотил Нила перчаткой по шлему скафандра.
     - Все о'кей, Чарльз.  Мы на  поверхности! Слышишь, Чарльз, мы на Марсе!
Включай свою паршивую связь и сообщи на Землю: "Американские астронавты  Нил
Хорват и  Джон  Ланкастер  - первые в истории  Земли,  совершив межпланетный
перелет,  достигли  Марса". Чарльз, ты почему молчишь?.. Чарльз, ты слышишь?
Чарльз! - надрывался Нил.
     - Перестань вопить, неужели не видишь, что связь не работает.
     - Не могу понять в чем дело. Может, здесь магнитные бури или что-нибудь
экранирует.
     - Давай-ка сначала выберемся из нашей "раковины". Похоже, мы на твердой
почве.
     Астронавты один  за другим вылезли из  модуля. Почва была действительно
плотной. Больше всего она походила на застывшую вулканическую лаву.
     Над головами сияло ярко-звездное  чужое небо. Вдалеке виднелись выступы
марсианских пирамид, среди которых скрывалось загадочное женское лицо.

     Еще в 1972 году "Маринер-9" и в 1976 году "Викинг-1" сделали фотографии
марсианской поверхности. На них виднелись силуэты гор, похожих на египетские
пирамиды,  и  каменная  женская  голова.  Полеты  советских  и  американских
автоматических станций  в девяностых годах XX века установили, что  в районе
Кидония  на  участке   площадью   в   двадцать  пять  квадратных  километров
расположены пирамиды и удивительный каменный барельеф женского лица.
     Искусственное происхождение пирамид и  загадочного, похожего на сфинкс,
изображения не вызывало у ученых сомнений. Больше  всего удивляло загадочное
женское  лицо,  строго ориентированное  по одному из меридианов:  кем, каким
образом  и из  каких  пород вырублено  оно?  Сотни ученых ломали головы  над
загадкой марсианского феномена.
     Что это могло быть?!
     Немой  зов,  устремленный  через  космическое пространство к братьям по
разуму? А может  быть,  "последнее слово",  обращенное  к потомкам  гибнущей
марсианской цивилизации?
     Портрет  обладал колоссальными, немыслимыми размерами: длина  превышала
полтора  километра,  а  самая высокая точка  находилась  на  уровне  пятисот
пятидесяти метров от поверхности.
     Не  меньшее  изумление  вызывали  и  тринадцать  пирамид. Четыре  имели
поистине чудовищные размеры -  сторона основания полтора километра, а высота
- километр.  Даже  пирамида Хеопса в Египте выглядела "детской игрушкой"  по
сравнению с этими гигантами.
     Именно  поэтому район Кидонии  считался самым  подходящим  для  высадки
экспедиций. Советские  и  американские  ученые планировали  послать  по  два
корабля  с тремя  космонавтами на борту.  Второй  корабль предназначался для
страховки.
     Между странами  существовало  соглашение о  посылке экспедиций на  Марс
одновременно,  но  на  мысе Канаверел  на  одном  из  кораблей  обнаружились
неполадки.  Руководители НАСА нарушили достигнутую  договоренность и послали
на Марс  только один космический корабль,  причем даже раньше установленного
срока. На борту "Пионера" было три астронавта.
     Возглавлял экипаж полковник Чарльз Рокетрейн,  опытный космический асе,
совершивший  несколько  челночных  полетов  на  "Челленджере" и "Дискавери".
Другим  членам  экипажа  "Пионера"  -   лейтенантам  Нилу  Хорвату  и  Джону
Ланкастеру, тоже опыта было не занимать.
     Перед   экспедицией   стояла   задача:   пока   "Пионер"  находится  на
околомарсианской  орбите,   двое   на  специальном  модуле   спускаются   на
поверхность планеты, проводят исследовательские работы, берут образцы грунта
и  сооружений в районе Кидонии и через двое суток - обратно;  потом "Пионер"
возвращается на Землю.
     Цели советских космонавтов мало чем отличались от планов американцев.

     Джон Ланкастер снова  попытался связаться  с  командиром "Пионера",  но
эфир молчал - они перестали слышать даже голос Чарльза.
     -  Что  будем делать?  - обратился Хорват к Джону  по  радиотелефону, -
между ними связь работала нормально.
     - Будем  действовать по  программе.  Доберемся до "сфинкса",  посмотрим
нашу марсианскую мадонну поближе,  возьмем пробы и вернемся обратно.  Думаю,
сделать это будет нетрудно. Как ни  говори,  а  на Марсе сила  тяжести в три
раза меньше, чем на Земле.
     - А успеем? Туда топать не менее сорока миль, да  еще карабкаться через
перевалы и вершины. Может не хватить кислорода на обратный путь, - осторожно
заметил Нил. - Ты же прекрасно понимаешь, что если ровно через двое суток мы
с  тобой  не будем  в  модуле  и не  выйдем  на  расчетную  точку  встречи с
"Пионером"  на  орбите,  Чарльз ничего не сможет  сделать для  нас.  Горючее
строго рассчитано. Ему едва хватит на обратный путь. По инструкции он просто
обязан улететь вовремя. Так что у нас есть шанс остаться  "позагорать" здесь
навсегда.
     -  Не мели  чушь,  - неожиданно рассердился Джон. - Ты  как хочешь, а я
пойду  на свидание  с  этой  девчонкой. И  будь  я трижды  проклят, если  не
доберусь туда.
     - Не валяй дурака, дружище, я с тобой, - примирительно сказал Нил. - Но
не обижайся, если я отобью у тебя каменную красотку.
     - Ты малость великоват  для нее. Если  я не  ошибаюсь, твой рост - пять
футов. Можешь свободно разместиться в ее ноздре.
     - Можно подумать, ты намного выше, - улыбнулся Нил.
     - Для мужчины два дюйма значат совсем немало..
     - Так это для мужчины, а не для...
     - Ладно, хватит молоть языком, - Джон хлопнул  Нила по плечу. - Пока мы
будем состязаться в остроумии, наша красотка сбежит с  местным франтом, а мы
для встречи с ней проделали не одну сотню тысяч миль. Так что двинулись...
     И легко ступая в тяжелом скафандре  по  ноздреватой, пыльной почве,  он
направился к "Городу пирамид".
     Нил последовал за ним. Хотя характеры у них разные, дружили они давно и
всегда шли друг другу на взаимные уступки.
     Вначале идти было легко. Но потом неожиданно налетел ветер,  постепенно
превратившийся  в ураган, и  им  даже  пришлось  остановиться и переждать  в
ложбинке.
     Неожиданно   стало  очень   холодно.   Перестали  помогать   специально
включенные батареи подогрева.
     Холод!..
     Жестокий космический холод сковывал, не позволял двигаться - деревенели
конечности. Но Джон и Нил, упрямо стиснув зубы, шли вперед.
     У них  не  было  времени! Сутки,  ровно  сутки туда  и сутки обратно! В
противном  случае  -  смерть!  Однако  встречаться с  "костлявой  старушкой"
желания у лейтенантов не было.
     Холодно, до чего же холодно и  безнадежно хочется спать -  оба не спали
двое суток.
     -Джо,  может  остановимся?  -  обратился  к   товарищу  Нил,  облизывая
пересохшие воспаленные губы.
     - У нас нет времени. Держись, старина. Если что, обопрись на мое плечо.
     - Ничего, иди, я в норме. Буду висеть у тебя на хвосте.

     Рассветало. С неба  посыпалась серая пороша. Вскоре перед ними  выросла
скала, из-за ее зубцов виднелась верхушка первой пирамиды.
     -  Перевалим  этот  холмик, и  мы  в гостях  у нашей  крошки, -  устало
прохрипел Джон.
     -  Ничего себе  холмик, - сказал Нил. - Да  здесь не меньше двух  тысяч
футов.
     - Это на Земле, а здесь в три раза меньше, - Джон уверенно полез вверх.
     Внезапно у Нила перехватило горло.
     -  Джо,  подожди, передохнем хоть минуту, -  взмолился он  и  бессильно
опустился на ледяной выступ.
     Джон обернулся, увидев сидящего Нила, выругался и спустился к нему.
     -  Ты соображаешь,  что делаешь? -  возмутился  ой. -  У нас нет лишней
секунды. Понимаешь, секунды!
     - Не могу. Хоть убей, не могу.
     -  Брось,  Нил,  ты  -  солдат.  Зажми  волю в кулак. Если ты сейчас не
встанешь, у нас не будет шансов вернуться. Дай-ка  я тебе добавлю кислорода.
Ну что, легче?
     - Да, немного.
     - Учти,  кислород  надо экономить. На этой  планете - глоток воздуха, и
сразу отправляйся в рай.
     Джон помог Нилу встать, и они снова полезли вверх.
     Они наткнулись на  ледяную борозду и подниматься стало несколько легче,
хотя тяжелые ботинки по-прежнему скользили.
     -  Пожалуй,  мы  заслужили  звание "тигры  снегов", как мистер Месснер,
покоривший все восьмитысячники Гималаев, - пошутил пришедший в себя Нил.
     - Береги силы и кислород. Из тебя "тигр снегов", как из меня - кашалот,
- откликнулся Джон, пытаясь перевалить через очередной острозубый выступ.
     Внезапно  Нил оступился и провалился  в трещину. Услышав  вскрик,  Джон
повернулся и, не увидев товарища, бросился назад. Нил, перчатками вцепившись
в край расщелины, беспомощно болтал ногами, пытаясь найти какую-нибудь точку
опоры. Джон схватил его за ранец и с трудом вытащил.
     -  Вечно ты суешь  свой нос  куда не  надо,  - ворчливо пробормотал он,
шатаясь от слабости.
     - Спасибо, дружище. Еще мгновение и я бы недурно устроился на дне этой,
словно специально для меня приготовленной могилки.
     -  Пожалуй,  здесь  футов  пятьсот,  не меньше.  Действительно, никакой
скафандр не спасет, - сказал Джон, заглядывая в мрачную темноту пропасти.
     Джон посмотрел  вверх и  ему  стало  страшно.  Страшно по-настоящему. И
вовсе не из-за того, что он здесь может погибнуть.
     Холод  - адский.  Батареи  -  на  пределе.  Кажется,  перед марсианским
морозом  отступал скафандр  из  утепленного  полимера.  Холод  обжигал кожу,
острым жалом впиваясь в каждую клеточку тела.
     Но цель их жизни так близка, и надо  туда  добраться. Надо дойти, ценой
жизни, но дойти! Они должны, обязаны узнать тайну "марсианской мадонны".

     Темнело. Они шли уже около суток.
     - Нил, - обратился Джон к другу. - Нам идти еще не меньше двадцати миль
после того, как доберемся до  вершины. А  сил мало,  совсем  мало.  Но самое
главное не в  этом.  Нам  не  хватает кислорода, не хватает катастрофически.
Из-за необходимости  забираться вверх его расход превышает допустимую норму.
У нас с тобой два пути.  Первый - сейчас повернуть назад. Тогда есть шанс...
Шанс  выжить и вернуться в модуль. Даже  если  не  появится  связь, во-время
выйти в расчетную точку и состыковаться с "Пионером". В конце  концов, часть
задачи выполнена. Мы первые люди Земли, побывавшие на Марсе! Свою долю славы
мы  получим. Путь второй - увеличить подачу кислорода, пойти быстрее вперед.
Собраться с силами  и дойти до цели. Пусть на  коленях,  пусть  ползком,  но
добраться...
     - Джо,  будь  я  здесь один,  очутись в такой ситуации  я, Нил  Хорват,
возможно, предпочел бы вернуться. Но я знаю тебя много лет. Знаю, какой путь
выберешь ты, мой друг и товарищ. Будь, что будет,  мы в одной "упряжке".  Не
следует забывать, что мы астронавты.  Риск - наша  профессия! Кроме того, не
мешает все-таки взглянуть на эту каменную "крошку".
     Увеличив  подачу  кислорода,  они  пошли,  вернее  поползли,   быстрее.
Наконец, когда оба уже совершенно выбились из сил, ступили на вершину скалы.
     Обнявшись,   оба   астронавта   смотрели   на  открывшуюся  перед  ними
фантастическую картину.
     Прямо расстилалось почти ровное, до блеска отполированное плато...
     В окружении  остроконечных вершин и кратеров из марсианской поверхности
вырастали  тринадцать  пирамид с  идеально гладкими, отшлифованными стенами.
Между ними ярко и отчетливо светилось неземное женское лицо.
     Гигантские  миндалевидные   глаза  горели  круглыми  пятнами   огромных
зрачков.
     На  этом  циклопическом каменном портрете  выделялся короткий,  высотой
около ста метров, нос с глубоко вырезанными ноздрями.
     Толстые валы пухлых губ прорезала щелевидная борозда рта.
     Окруженное пышным ореолом  завитых волос,  это лицо своей загадочностью
напоминало египетский сфинкс.
     Недалеко   находилось   сильно   приподнятое   над   почвой   кольцевое
образование, темневшее глубоко уходящим в недра планеты отверстием.
     Не в  силах  больше сдерживать своего любопытства астронавты  рванулись
вниз.
     Когда  задыхаясь,  совершенно обессиленные, они  добрались до  подножия
барельефа, у обоих оставался только аварийный запас кислорода...

     Спустя  несколько часов  их  почти без  признаков жизни,  обнаружили  и
спасли советские космонавты.



     Повесть
     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 127-146.

     Король Хинза I  - так повелел  себя именовать новый владыка государства
"Золотой треугольник", созданного в горной местности между Лаосом, Таиландом
и Бирмой.
     Хинза   давно  рвался  к  безраздельному  господству  над  территорией,
основной  производительницей  опиумного  мака на  земном  шаре. Основав  так
называемую "Армию освобождения", он  начал вести "личную" войну против всего
мира и, наконец, победил.
     Правительства Лаоса,  Таиланда и Бирмы,  не в силах  больше  сдерживать
натиск объединенных сил  наркомафии, договорились  между  собой предоставить
Хинзе  право  образовать  около  своих  границ   на  специально   выделенных
территориях новое государство.
     Прекрасно  сохранившийся  для  своих  65  лет,  плотного  телосложения,
мускулистый, с широко развернутыми плечами и выпуклой мощной грудью, похожий
на борца дзюдо Хинза в совершенстве владел приемами каратэ и кун-фу.
     Из предложенных  ему рисунков герб своего государства он выбрал сразу -
золотой треугольник, обрамленный алыми, похожими на кровь лепестками мака на
зеленом фоне. С музыкой к гимну было несколько сложнее. К большому удивлению
придворных  и  подручных,  знавших  слабости  шефа,  Хинза был  фанатическим
поклонником  Моцарта.  После  трудов  "праведных"   он  мог  часами  слушать
классическую музыку в исполнении лучших оркестров. При всей своей жестокости
он был еще и сентиментален. Ему, например, ничего не стоило пустить слезу во
время  прослушивания старых записей  Марии Каллас  и в  то же  время  отдать
приказ  четвертовать личного парикмахера  за то, что тот  чуть не  поцарапал
его.
     Отвергнув  несколько вариантов  гимна, пригрозив  Чен-Чину, композитору
королевства, что отрубит  ему голову, если к завтрашнему утру не будет готов
"настоящий,  боевой"  гимн  страны,  Хинза  вышел  из музыкального салона  и
направился в кабинет.
     В  приемной  толпилось свыше  трех  десятков  человек:  и  политики,  и
министры, и руководители различных фирм, и даже несколько эмиссаров полиции.
     Хинза  шел,  набычившись  и  не  глядя по сторонам,  тяжелой  медленной
поступью.  Его окружали  вооруженные до зубов  телохранители. У одного  даже
болтался за плечами ручной гранатомет.
     Король  был  одет  в военный мундир,  украшенный золотым  и  серебряным
шитьем. Хинза,  при численности  армии,  насчитывающей  не  более пятнадцати
тысяч человек, недавно присвоил себе звание  маршала и с  гордостью носил на
плечах эполеты с аксельбантами.  Его страсть к мишуре, блестящим украшениям,
не говоря о  золоте  и драгоценных камнях, поистине  не знала границ. Он сам
придумывал фасоны офицерских и солдатских мундиров для своей  армии и одежды
для высших сановников королевства. По его личному  указанию были разработаны
этикеты   приема  зарубежных  гостей,  которые  по  пышности   вполне  могли
соперничать со двором французских королей в средние века.
     Подземная  обитель Хинзы  представляла собой  практически  неприступную
крепость. Со всех  сторон территорию резиденции окружали ракетные установки,
безоткатные  орудия, пулеметы. В состав армии короля входил даже специальный
полк  плавающих  танков  и эскадрилья всепогодных сверхскоростных самолетов.
Пожелай какое-нибудь  правительство  затеять войну  с Хинзой I,  то учитывая
горную  местность,  в  которой  расположено  королевство, множество  ущелий,
основательно   заминированных    естественных    и    искусственных   пещер,
оборудованных средствами защиты по последнему слову техники, боевые действия
могли продолжаться  до бесконечности. Тем более, что личное состояние  Хинзы
по предварительным оценкам достигало триллиона долларов, так что при желании
численность своей армии он мог  удесятерить  и сделал бы  это в  минимальные
сроки.  А   учитывая   его   почти  безраздельное  влияние  на   все  страны
Юго-Восточной  Азии и баснословные гонорары,  которые  он  выплачивал  своим
солдатам, от желающих служить в армии Хинзы буквально не было отбоя.
     Хинза долго шел к власти. Уроженец  Бирмы, подлинное имя  Чун-Чфу, он с
молодых  лет занимался продажей и сбытом наркотиков и  вскоре  стал одной из
ведущих фигур в стране. В конце 50-х годов правительство Бирмы, незадолго до
этого  получившей независимость,  поручило  ему  навести порядок  в наиболее
неспокойных регионах.  Однако в  1956 году  за  исключительную жестокость  к
мирному населению он был  отстранен  от должности. За  малейшую  провинность
солдаты   Хинзы   отрубали   головы,   сжигали   людей  живыми  на  кострах,
четвертовали,  пытали  людей  с использованием  самых  различных  методов  и
приспособлений.  Пытки  инквизиции были детской забавой по  сравнению с тем,
что вытворяли его подручные. Садизм настолько въелся в его плоть, что он дня
не  мог прожить без зрелища какой-нибудь особо  изощренной казни.  Казалось,
это  доставляло  ему  нездоровое  наслаждение.  Насытившись  видом  крови  и
наслушавшись диких воплей людей, которым отрубали  руки и ноги и поджаривали
пятки,  умиротворенный  Хинза обычно уходил  в  покои своих  жен и наложниц.
Последних  у  него  насчитывалось  свыше  полусотни.   Он   коллекционировал
красивейших женщин всех стран по цвету волос и оттенкам кожи.
     С  1967  года  под  контролем  Хинзы  находилось  восемьдесят процентов
мирового производства  опиума,  а с 1991 года он стал полновластным владыкой
"белой смерти". На десятках подпольных лабораторий и  заводов,  разбросанных
по всем  континентам,  днем и ночью из сырца  изготовляли тысячи килограммов
героина, кокаина и их производных.
     Миллионы, миллиарды непрерывной золотой рекой вливались в сейфы владыки
мира, как любил себя называть Хинза I, король "Золотого треугольника".
     Для создания своей  необозримой  империи наркотиков Хинза,  десятки лет
вынашивающий  честолюбивые  замыслы  по объединению  под своей  эгидой  всех
преступных синдикатов, приложил немало усилий, но только в начале 90-х годов
удалось добиться цели. Долгие переговоры с "крестными отцами" "Коза Ностры",
китайской   "Триады"   и   японской   "Ядзуки"   позволили   ему   сколотить
сверхгигантский  концерн   организованной   преступности,  опутавший  своими
щупальцами большинство стран мира.
     По существу  образовался колоссальный конгломерат  различных преступных
организаций,  который  смог  диктовать свою  волю народам  и  правительствам
многих государств. Уже  создавая  свое  королевство  "Золотой  треугольник",
Хинза вынашивал идеи о мировом  господстве. У него была тщательно скрываемая
даже от  близких ему людей длительная, рассчитанная на годы программа. Путем
постоянного шантажа, угроз и массового террора  он надеялся устранить с пути
виднейших политических деятелей и руководителей ведущих стран.
     В   первую  очередь   ему   необходимо   было   убрать   Президента   и
вице-президента Соединенных Штатов Америки,  организовать досрочные выборы и
добиться избрания угодного ему кандидата. Благо, такая кандидатура имелась -
один из сенаторов от  республиканской партии, связанный с  Хинзой длительной
дружбой, давно мечтал о президентском кресле...
     Сегодняшний прием  посетителей  Хинза закончил неожиданно  быстро,  ему
необходимо было уединиться с одним из  особо доверенных агентов, только  что
прибывшим из  Европы.  Он никогда  не  читал газет,  а  всю необходимую  ему
информацию любил получать из "первых рук" тайных резидентов, разбросанных по
всем странам.
     Когда  Ен-Чинь, тщедушный маленький  китаец,  низко  и  часто кланяясь,
вошел в кабинет, Хинза взмахом руки подозвал его и нетерпеливо спросил:
     "Ну, рассказывай поскорее".
     Хинза решил  организовать  в Италии,  где за последнее десятилетие было
проведено три больших процесса над  главарями  местной мафии, маленькое, как
он называл,  "кровопускание". Время от времени в одной  из стран его  агенты
организовывали террор: убивали политических  деятелей, членов правительства,
устраивали  взрывы  в  переполненных  магазинах,  поджигали  отели.  Проводя
политику устрашения, Хинза добивался,  чтобы его боялись  и, самое  главное,
чтобы с ним считались.
     Щупальца  преступных  кланов  опутали  большинство  стран.  Отцы  мафии
проникли в высшие эшелоны власти, кое-кто даже держал в своих руках всемирно
известные кампании,  в  том числе по продаже оружия. Им  принадлежали отели,
бары, увеселительные заведения, дома терпимости...
     Весь  игорный бизнес, вся торговля наркотиками  и порнографией, короче,
все, что приносило баснословную прибыль,  было в руках  синдикатов. Во главе
объединенной  сверхгигантской   преступной  корпорации,  на  самой  верхушке
иерархической лестницы и стоял Хинза. Он, как марионеток,  дергал за ниточки
своих "крестных отцов", и всегда, где ему это было  необходимо,  раздавались
выстрелы, взрывы, лилась кровь невинных людей.
     Теперь Хинза, ставя перед  собой  далеко идущую  цель,  решил с помощью
террора  "навести порядок" и хорошенько  припугнуть,  по его выражению, этих
"зажравшихся  горлопанов  в  белых  перчатках",  имея в  виду  руководителей
крупнейших  политических  партий  западноевропейских   и  латиноамериканских
стран.
     Ен-Чинь, только что прибывший  из Италии,  был одним  из  организаторов
"героиновой войны"  в  этой  стране. После  убийства  лидера  прогрессивного
оппозиционного  блока,  больше всех ратовавшего  за борьбу  с организованной
преступностью  министра  юстиции, пришла очередь  судей, комиссаров полиции,
главных  редакторов  отдельных  газет   и  журналов,  публикующих  статьи  о
наркобизнесе и гангстерах местной мафии.
     С особым  удовольствием Хинза выслушал очень подробный рассказ  Ен-Чиня
об  убийстве  генерального прокурора  республики.  У него  с  этим 43-летним
красавцем, сделавшим головокружительную карьеру, были особые счеты.
     Десять  лет  тому  назад  Микело Перильо,  тогда  еще  молодой комиссар
полиции города Палермо,  провел блестящую  операцию  по  захвату в  джунглях
Таиланда  крупной  подпольной  лаборатории  по  выработке  кокаиновой пасты.
Микело  Перильо  в  сотрудничестве  с  Интерполом  и  войсками  разгромил  и
уничтожил  лабораторию,  конфисковал  самолеты,  летающие  с  грузом  "белой
смерти" в США, и  чуть было не добрался до самого Хинзы, который в это время
объезжал свои владения. Хинза еле унес ноги, но с тех пор он хорошо запомнил
слишком ретивого комиссара и собирался при случае отыграться, тем более, что
Владыка  Золотого треугольника никому  и никогда  не  прощал  нанесенных ему
обид.
     С  одним он уже рассчитался. Полковник Арандронг Пингехван,  в то время
непосредственно руководивший  войсками при захвате и уничтожении лаборатории
и потом занявший пост премьер-министра, уже поплатился жизнью.
     Арандронга Пингехвана захватили  подручные Хинзы в загородном поместье,
находившемся недалеко от столицы, вытащив его прямо из постели. Поднятые  по
тревоге армейские части и полиция прочесали всю местность  вокруг в  радиусе
пятидесяти километров, ибо дальше преступникам не  удалось бы  уйти  ни  при
каких  обстоятельствах.  На  этот  раз  руководители столичного  гарнизона и
полиции  проявили  завидную  оперативность.  Кольцо  окружения   было  таким
плотным, что  через него не удалось бы  вырваться даже комару: перекрыты все
дороги и тропинки, в воздухе  постоянно  курсировали  военные  и полицейские
вертолеты, солдаты обыскивали каждый дом, обшаривали каждый клочок земли.
     Поиски  продолжались  больше  недели,  когда  в  канцелярии  президента
раздался   анонимный   звонок,  сообщивший   место   нахождения   Арандронга
Пингехвана.   Тайное  убежище   находилось   буквально   в   двух  шагах  от
президентского дворца, где в одном из подвалов  близлежащих домов обнаружили
отрубленную  голову  премьер-министра,  с  выжженным на  лбу  треугольником,
выкрашенным в ярко-желтый цвет.
     Обычно  рядом  с  жертвами,  которые уничтожались  по личному  указанию
Хинзы,  оставляли "фирменный"  знак в виде металлического  желтого  жетона в
форме треугольника.  Более  десяти лет  желтый треугольник находили  рядом с
телами министров, политиков, прокуроров, полицейских, судей. Таких жертв уже
насчитывались  сотни,  тысячи, и  всегда  рядом  лежал желтый  металлический
треугольник.
     Одно напоминание  о  желтом треугольнике приводило  в трепет  некоторых
представителей высшей власти. Во всем  мире было известно, что означает этот
злополучный треугольник и кто стоит за плечами наемных  убийц. Надо сказать,
желтый  треугольник сыграл  не  последнюю роль,  когда между правительствами
Таиланда, Лаоса и Бирмы решался важный вопрос о требуемой Хинзой территории.
     За генеральным прокурором Италии охотились около года. Сначала Ен-Чинь,
чтобы  выманить  прокурора,  хотел  организовать  похищение  его  трехлетней
дочурки. Но Микеле  Перильо был всегда начеку и его семью охраняли  особенно
тщательно.
     Операция готовилась очень  тщательно, тем  более, что  прокурор знал  о
смертном приговоре: его предупредили об этом по телефону, а  затем  у себя в
прихожей  он  обнаружил  желтый  металлический треугольник.  После  этого  в
интервью, переданном одной из столичных радиостанций, Микеле Перильо заявил:
     "Мне  угрожают  смертью, но я их никогда не  боялся и не боюсь. Никакие
запугивания и угрозы меня не остановят. Я, Генеральный  прокурор республики,
всегда стоял и буду стоять на страже закона".
     Ен-Чинь  долго  выжидал   момент...   Однажды  ему  удалось  подстроить
катастрофу  с  автомобилем, в котором  ехала  жена  прокурора, - в ее машину
врезался продуктовый фургон. Женщина не пострадала.
     Пока полиция разбиралась с обстоятельствами дела,  в кабинете прокурора
раздался звонок и  взволнованный девичий голос сообщил, что его  жену сшибла
машина  и  она,  не приходя  в  сознание,  скончалась  в клинике  профессора
Эстебано.
     Прокурор  бросился к  своей машине, туда  еле успели  заскочить два его
телохранителя,  и  без  сопровождения  помчался  к  больнице. Почти  у самой
клиники его прижали  к  обочине дороги три автомобиля, из  которых  раздался
треск   автоматных  очередей,  насквозь  изрешетивших  лимузин  прокурора  и
сразивших наповал двух его охранников.
     Перильо был ранен в грудь и в руку. Из остановившегося рядом четвертого
автомобиля выскочили три человека,  выволокли его  из машины,  зашвырнули  в
открытую дверь и умчались.
     Поднятая на ноги по  прямому  указанию президента вся столичная полиция
буквально  сбилась с  ног, разыскивая  преступников.  Через три дня министру
полиции кто-то  позвонил, посоветовав заглянуть в один  столичный дом. Там в
квартире  обнаружили  тело прокурора  со следами пыток и  выжженным на груди
желтым треугольником.
     "Одновременно  с  этой  акцией  мы  взорвали  железнодорожный  вокзал в
Милане, - рассказывал  Ен-Чинь, -  подложили  мины в  три магазина в Риме  и
"пощекотали"  два банка  в  Палермо.  Вобщем,  вся  Италия  в  панике,  Ваше
Величество..."
     Довольный услышанным Хинза удовлетворенно потер руки:
     "Неплохо  сработали  мальчики, совсем  неплохо. - "Нажав кнопку звонка,
вызвал помощника: - Давай-ка сюда "Финансиста" и "Бэбби-пушку".
     Раздался мелодичный сигнал, и четверо дюжих телохранителей пропустили в
кабинет  двух мужчин. Первый из вошедших - чрезвычайно элегантно одетый,  не
по годам моложавый Джованни Готиоли, по прозвищу "Финансист", с перстнем  на
руке, украшенным огромным  сверкающим  бриллиантом. Второй был в  скроимном,
мешковато сидевшем  на нем  костюме,  с цветком белой  гвоздики  в  петлице;
высокий, седоволосый,  с пронзительным  взглядом  иссиня-черных глаз, слегка
прихрамывающий  на одну ногу, - глава объединенных "семейств" "Козы  Ностры"
Личо Миленги по прозвищу "Бэбби-пушка".

     Джованни,  сын строительного  рабочего,  эмигрировавшего  в Соединенные
Штаты  Америки  из Италии,  маленького роста, чрезвычайно проворный  и юркий
мальчишка,  с  детства  отличался  недюжинными  способностями.  В  12-летнем
возрасте он связался с  бандой юнцов, обиравших  проституток. Но очень скоро
выделился   и   возглавил  собственную   шайку.   Надо   сказать,   что   по
сообразительности он на голову выше был не только своих сверстников. Когда в
тюрьме, где он сидел около полутора лет, проводили тестирование, то Джованни
по  количеству набранных  очков  намного опередил  самых  "интеллектуальных"
преступников.
     Шайка Готиоли грабила  ночные аптеки, делала набеги на небольшие  бары,
нападала  на  одиноких  прохожих. Уже  в  16 лет  он был  принят в  одну  из
организаций "Коза  Ностры".  Джованни  сделал  головокружительную карьеру  в
американской  мафии. Он разработал такой  порядок  передачи подставным лицам
баснословных  сумм,  который  практически  исключал возможность контроля  со
стороны полиции и властей.
     Раньше огромным долларовым потоком от  реализации наркотиков заправляли
"лихие  контрабандисты",  так   называемые  перевозчики   валюты.  Миллионы,
миллиарды купюр с  изображением Джорджа Вашингтона  перебрасывались с одного
континента на другой, кочевали  по десяткам  банков, чтобы "замести  следы".
Например,  вырученные  за  продажу  героина  доллары покидали США,  Францию,
Италию и на борту частных самолетов приземлялись, допустим,  в Швейцарии или
какой-нибудь стране третьего  мира. Затем  они по непредсказуемым  маршрутам
следовали на Богам-ские  острова,  в  Японию,  Южную Корею. При этом  всегда
оставалась определенная доля риска, что некоторые суммы могут попасть в руки
тех людей, которым они отнюдь не предназначены.
     Готиоли разработал такую изощренную операцию, при которой докопаться до
истинного  происхождения  денег,  схватить  за руку  боссов преступного мира
стало практически невозможно.
     Оговоренная  с  соответствующими   лицами  сумма  переводится  на  счет
какой-нибудь компании, прочно обосновавшейся  на  рынке ценных бумаг.  Затем
вступает в действие сверхсложная  система международных финансовых сделок на
компенсационной  основе.  Одна  фирма  предоставляет  деньги в  распоряжение
других, и  наоборот,  но в деле фигурируют лишь банковские счета и платежные
ведомости. Ни один доллар не переходит из рук в руки. Таким образом Джованни
заслужил  свое  прозвище  "Финансист" и занял  подобающее место  в  верхушке
американской мафии.
     Совершенно иным был путь к высшей ступеньке власти в "Коза Ностре" Личо
Миленги.  Сын владельца пиццерии, Личо  с детских лет проявлял строптивость.
Отец его частенько за это бивал. Однажды 11-летний мальчик, накануне избитый
отцом за непослушание, ушел из дома и не вернулся. Его  затянули в свои сети
наркоманы.  Прилично  одетого,  без  дела  болтающегося мальчугана  приметил
известный в округе король "пушеров" Джон Терал. Он пригласил мальчика в свою
квартиру, усадил в кресло и сказал:
     "Я  хочу  доставить  тебе  маленькое  удовольствие...  Надеюсь,  ты  не
против".
     Личо  кивнул головой. Тогда Джон перехватил его  правую руку чуть  выше
локтя  и  стал энергично массировать голубую, пульсирующую под  белой  кожей
вену.  Затем ввел  туда шприц с  какой-то  жидкостью,  и  Личо погрузился  в
блаженное  оцепенение.  Сквозь  туман,  окутавший  непроницаемой пеленой его
сознание, он услышал пророческий голос Джона:
     "Скоро ты будешь уметь это делать без моей помощи".
     Около трех лет Личо провел в этом кошмарном бреду. Там он действительно
всему научился. Он жил в прекрасной квартире Джона. Скорее всего это была не
квартира, а обыкновенный притон для наркоманов. На кухне "стряпали" зелье, в
гостиной его тут же продавали, а в спальне "кололись" или, как они называли,
"зажигались".   Ребенка   научили   воровать,  "делать   деньги",  продавать
наркотики.
     Вытащил  его из  этого ада брат отца,  который  случайно  проходил мимо
оживленного перекрестка, где постоянно  шла торговля "товаром". Он еле узнал
в изможденном, истощенном мальчике племянника. Поместив Личо в клинику, дядя
добился  его  выздоровления  и  определил  "солдатом"  в  "семейство"  Альдо
Комроти.
     Личо довольно долго  пробыл "солдатом", затем  "сборщиком  податей".  У
него  оказались удивительные способности к  стрельбе. С  35  метров  он  мог
вогнать пулю в след пули, за что собственно и получил прозвище "Бэби-пушка".
     Безукоризненно  выполняя  поручения   своих  боссов,  Миленги   добился
признания  своих   заслуг.  Личо  был  представлен   самому  Альдо  Комроти,
"крестному  отцу  семейства". Но  особенно  благосклонно  тот  стал  к  нему
относиться, когда Миленги спас ему жизнь.
     Во время одной из деловых поездок на Альдо  Комроти неизвестными лицами
было  совершено  покушение.   Когда  "крестный  отец"   выходил  из   своего
автомобиля, кто-то из "случайных"  прохожих швырнул в него гранату.  Миленги
видел это и на долю секунды успел до взрыва отбросить босса в сторону, а сам
жестоко пострадал. Ему оторвало часть правой ноги. Когда  он пришел в себя и
увидел валявшийся рядом свой окровавленный ботинок с торчащим в нем обрубком
голени,  он  застонал  не столько  от  боли,  сколько от сознания, что  стал
инвалидом, и заколотил культей по тротуару.
     "Прохожего" пристрелили телохранители,  а Миленги  отправили  в  лучшую
частную клинику города, где  ему сделали операцию. Там ему по особому заказу
изготовили великолепный протез, и спустя три месяца Миленги  мог ходить. То,
что он стал прихрамывать, отнюдь не помешало ему жениться. "Сборщик податей"
Томасо Циони выдал за него свою 18-летнюю дочь Марию. Миленги души не чаял в
красивой жене, которая подарила ему двух очаровательных девочек.
     Когда  Личо  вышел  из  больницы,  то  стал полноправным  членом  "Коза
Ностры", причем вступительную клятву  у  него принимал лично  Альдо Комроти.
Миленги отвезли в  роскошную загородную виллу, находившуюся  в 120 милях  от
Нью-Йорка.  Его ввели  в огромный,  великолепно обставленный  зал, в  центре
которого стоял  длинный  стол,  весь  уставленный  яствами и многочисленными
бутылками. Вокруг стола сидело человек пятьдесят  во главе с Альдо  Комроти.
Сбоку  находился небольшой столик  с единственным стулом.  На столике лежали
пистолет и нож. Что  это означало,  не  было секретом для  Личо,  отныне  он
должен  никогда не расставаться с  пистолетом и ножом и будет умервшл╦н ими,
если провинится.
     Миленги предложили сесть перед этим столиком.
     "Каким пальцем ты спускаешь курок? - задал ему вопрос Комроти.
     "Указательным пальцем правой руки".
     "Ладно, тогда сложи вместе ладони".
     Личо исполнил  приказ. Кто-то  из  присутствующих,  зайдя из-за  спины,
заложил в его ладони клочок белого листа и поджег.
     "А теперь повторяй вслух за мной... Так пусть я сгорю, если выдам тайну
"Коза Ностры"... Ну а теперь, слушай меня внимательно и запоминай. Запоминай
на всю жизнь, Личо!
     Во-первых,   в  случае   предательства   "Коза  Ностры"   тебя  ожидает
немедленная смерть без суда и следствия.
     Во-вторых, не вздумай  дотронуться пальцем до  жены любого члена  "Коза
Ностры".  Можешь  только смотреть на них и радоваться их красоте. Умей вести
себя достойно".
     "Повелителем" Миленги избрали известного бандита Дика Саркони.
     "Протяни мне пальчик, которым стреляешь, - сказал он Личо.
     Тот  протянул ему ладонь,  и  Саркони, проколов ему указательный  палец
длинной, тонкой иглой, выдавил из него несколько капель крови.
     "Теперь  ты навсегда породнился с  нашей "Коза  Ностры", - торжественно
изрек Комроти и возложил руку на голову Личо.
     Когда столик со всеми атрибутами вынесли, Комроти дал знак приступить к
пиршеству.
     Через  несколько  лет  Комроти попал за  решетку,  его  выдал  один  из
"подручных", у которого босс увел жену, красивейшую 17-летнюю итальянку.
     Когда  речь зашла  о  временном  преемнике  Комроти,  то  тот,  недолго
раздумывая, назвал имя Миленги.
     "К  этому  парню я  очень привязан,  -  заявил  "крестный  отец", -  он
занимает особое место в моей душе. Это мой настоящий друг. А своих  друзей я
не забываю и в хорошую, и в плохую погоду".
     Этой фразы было вполне достаточно, чтобы Миленги возглавил "семейство".
Два  дня  спустя  во  время прогулки один из  арестантов  обрушил  на голову
Комроти  кусок ржавого обрезка трубы  и тот, не  приходя в  сознание,  через
шесть часов скончался.
     Хоронили  Комроти  пышно. У  алтаря стоял позолоченный  гроб, усыпанный
белыми  гвоздиками, орхидеями и розами.  У входа в церковь два одетых во все
черное верзилы и каждому, кто пытался войти, задавали вопрос:
     "Знаем ли мы тебя?"
     Если ответ  был отрицательным, то этот же вопрос повторяли в  некотором
измененном виде:
     "Должны ли мы знать тебя?"
     Если снова следовало "нет", то человека попросту отшвыривали в сторону.
     А  в  это время в благоговейной церковной тиши преподобный  отец  Георг
Клоферн перечислял добрые дела ревностного прихожанина церкви.
     "Счастливы те, кто умер в любви к богу, - говорил он. - Покойник прожил
хорошую, честную жизнь на земле и в новом мире его ждет вечное блаженство".
     Покойник  действительно  прожил "хорошую" жизнь  -  на его личном счету
числилось   18  убийств,  5  изнасилований,  не  говоря  о  прочих  "мелких"
преступлениях.
     Личо с умилением разглядывал  своего  "благодетеля", одетого в шикарный
черный костюм с белой гвоздикой на нагрудном кармане пиджака.
     После  окончания мессы траурный кортеж на бешеной  скорости промчался к
кладбищу. Гроб внесли в роскошный мавзолей, на фронтоне которого было выбито
"Джон Комроти", и опустили на ложе из белых гвоздик и хризантем.
     Каждый из провожающих  молча подходил к гробу и клал на  его крышку  по
одному белому цветку, затем садились в машины, которые, взревев  моторами, с
огромной скоростью увозили джентльменов в черных очках и полумасках.
     Полицию, частных детективов и прессу не допустили даже к ограде.
     После   похорон  начавшуюся  было  грызню  между   членами  "почтенного
семейства" "Бэби-пушка" прекратил быстро. Для начала он лично пристрелил две
горячие головы, рвавшиеся к "креслу Капо".
     Именно  на Миленги  выпал  выбор Хинзы, когда  он поставил перед  собой
задачу возвести на трон короля всей "Коза Ностры" своего человека.
     Дело в  том, что Хинза довольно  быстро договорился с  боссами японской
"Ядзуки" и китайской  "Триады".  Но ему никак не удавалось  подчинить своему
влиянию   семейство  "Коза  Ностры".  "Крестные  отцы"  американской   мафии
недолюбливали азиатского выскочку.
     Когда  Хинза  ставил  перед  собой  какую-либо  цель, то  добивался  ее
сравнительно быстро. В таких случаях Владыка "Золотого треугольника" средств
не  выбирал.  Одного "крестного отца",  который был ярым противником  Хинзы,
нашли в  постели с перегрызанным  горлом,  хотя  его  спальня  находилась  в
непроницаемой металлической комнате-сейфе, куда был  запрещен вход даже жене
и детям.
     Второй  отравился  за завтраком, выпив глоток  апельсинового сока, хотя
перед этим всю пищу  пробовал специально приставленный для этой  цели слуга.
После этого "крестные отцы" всех "почтенных  семейств" собрались на  Совет и
по  предложению  присутствовавшего там Хинзы  на  престол "Коза  Ностры" был
возведен дон Миленги.
     Подмяв под  себя американскую мафию, Хинза  стал некоронованным королем
организованной преступности почти всех стран мира.

     Хинза доверял всем троим и даже прислушивался к их мнению. Особенно ему
нравились  некоторые идеи "Финансиста" Впрочем Ен-Чинь и Миленги  иногда, по
его мнению, тоже подавали дельные мысли.
     Сейчас  Хинзе требовался не просто совет. Ему было  необходимо решиться
на  самый  серьезный  шаг, который когда-либо он совершал в своей далеко  не
праведной жизни.
     Хинза  намеревался  устранить  своего  главного  соперника  на  пути  к
мировому   господству.   Он   собирался   организовать  убийство  Президента
Соединенных Штатов Америки,  затем  вице-президента и организовать в  стране
досрочные выборы. Причем,  основным претендентом на кресло главы Белого Дома
был человек Хинзы.
     После террора, который король "Золотого треугольника" устроил в Италии,
а  еще  раньше -  в Испании, Франции  и  Англии,  "старушка" Западная Европа
упадет перед ним на колени.
     Недавно  избранный  Президент  США  был  самым  достойным   и  солидным
противником Хинзы.
     Встав  из-за  стола  и пожав вошедшим руки,  хотя  это было  не  в  его
правилах, король пригласил всех следовать за  ним. Выйдя из  кабинета  через
потайную дверь,  Хинза  по широкой  подземной галерее,  стены  которой  были
выложены горным хрусталем, двинулся  к своему дворцу. Откуда-то, как  из-под
земли, выросли телохранители  и  окружили  короля. Позади следовали Ен-Чинь,
Миленги и  Готиоли.  Замыкал  шествие  особо  доверенное  лицо  Хинзы  - его
секретарь, составитель всех секретных протоколов, речей и докладов.
     47-летний  японец,  родившийся и  выросший  в  Америке,  Нияко Сиятани,
преданно  служил Хинзе уже  более  десяти лет. Однако  его  настоящее  имя -
Хоморо Судзуки  - было известно  лишь трем  людям: директору ЦРУ, начальнику
отдела и его непосредственному шефу Джону Бакстеру.
     Хоморо  Судзуки был  секретным  агентом ЦРУ  и одновременно под  именем
Нияко  Сиятани  числился  агентом-осведомителем  ДЕА  -  Бюро  по  борьбе  с
наркотиками США.
     Когда в 20-летнем возрасте ему удалось внедриться  в преступную  банду,
действовавшую   в   районе  Золотого   треугольника,   то   благодаря  своим
способностям он  быстро  выделился и был замечен одним из подручным будущего
короля.  Вскоре Нияко Сиятани возглавил  подпольную  лабораторию,  доходы от
которой получал Хинза лично.
     Сиятани  сумел так организовать технологию производства наркотиков, что
производительность  и прибыли  этой лаборатории за короткий срок увеличились
почти в  четыре раза. Если  раньше из 100 граммов базового морфина  получали
120   граммов   героина,  то   благодаря  изобретенным   Сиятани  химическим
ингредиентам  упомянутые   120   граммов   превращались  в  8,9  килограмма.
Естественно,  при  этом  использовались  известные  добавки  - сода,  сахар,
стрихнин, цемент и другие.
     Потом все  это раскладывалось  на 8900 доз по одному грамму. В конечном
итоге  после завершения всех  операций на 15-16  тысяч  затраченных долларов
чистая прибыль достигала 10-12  миллионов долларов. Так  что  Хинза довольно
быстро заметил старательность руководителя лаборатории, его аналитический ум
и  способности и  после  многократных проверок, шесть лет  спустя,  в  числе
приближенных босса появился новый фаворит Нияко Сиятани.
     Когда  последнему  удалось  привлечь  на  сторону  Хинзы  руководителей
японской мафии "Ядзуки", Сиятани стал личным секретарем главаря объединенных
синдикатов организованной преступности.
     Проходя  по галерее, Хинза всегда останавливался  возле "скульптур": на
высоких мраморных  подставках лежали  высушенные, забальзамированные  головы
людей, умерщвленных по  личному  королевскому  приказу. Здесь была и  голова
парикмахера,  порезавшего  Хинзу во  время бритья, и  слуги,  подавшего  ему
запонку  не  того  цвета,  и  служанки,  неудачно  заправившей  постель,   и
телохранителя,  не  успевшего   перехватить   взгляд  повелителя.  С  особым
удовольствием король разглядывал головы людей,  казненных им самостоятельно.
Для этой  цели у  него за  поясом в  усыпанных драгоценными  камнями  ножнах
торчал острый кинжал. Для  Хин-зы  было  особым удовольствием  всадить  этот
кинжал в  живот провинившегося и  затем  два  раза провернуть  рукоятку.  Не
проходило недели, чтобы кто-нибудь не оказался жертвой.
     Подземная галерея выходила в  большой зал, стены которого были выложены
серебряными  плитами  с  золотым  орнаментом.  Отсюда  на  эскалаторе  можно
подняться в сказочный сад, где собраны самые причудливые и красивые растения
со  всех концов  земного шара.  В  искусственном озере  и  небольших  прудах
водились невиданной расцветки рыбы, морские змеи и черепахи.
     Вокруг   виднелось  множество  мраморных  беседок,  фонтанов,  античных
статуй, вывезенных из Италии и Греции.
     Дорога, скрытая от посторонних  глаз  кронами стоящих по обе ее стороны
могучих пальм, вела к огромному бассейну с турецкими банями.
     За этим садом ухаживали  пять десятков садовников, которые днем и ночью
подстригали   кусты,   газоны,  ухаживали  за  деревьями,  кормили   рыб   и
экзотических животных.
     Гигантский   дворец,   вобравший  стили  различных   эпох,  состоял  из
многочисленных помещений и  переходов.  Король  любил  мешать  стили - то он
переезжал в апартаменты Людовика XIV, тогда весь уклад жизни осуществлялся в
соответствии с этой эпохой. Французская кухня,  музыка того времени, туалеты
слуг и дам, составлявших гарем короля, - все, буквально все  переносилось из
тех  времен в XX  век,  в  этот  до  неприличия роскошный замок. Если  Хинзе
надоедала эта эпоха, он переезжал в другую, соответственно  менялся и стиль.
Во  дворце   соседствовали   апартаменты  и   в  венецианском  стиле,  и   в
мавританском,  и в древнегреческом, и в древнеримском. И все это по прихотям
Хинзы сопровождалось соответствующим укладом жизни.
     Двадцатиметровой высоты потолки были  увиты листьями золотой чеканки  и
расписаны  сценами  из  "Божественной   комедии"  Данте.  На  стенах  висели
изумительной красоты ковры, картины  древнейших  мастеров живописи:  полотна
Тициана,   Леонардо   да  Винчи,  Рембрандта,  Гойи  и  других  известнейших
художников.
     Сейчас Хинза избрал для себя древнеримскую эпоху.
     Король  с сопровождающими  его  лицами  вошел  в пиршественный  зал.  У
большого стола,  уставленного  яствами того времени, стояли лежанки, на одну
из  которых  опустился Хинза, а на  другие  по его  знаку - остальные гости.
Прислуживали чернокожие  слуги  в  набедренных  повязках.  Откуда-то  сверху
доносились звуки лютни. Телохранители стояли за  спиной  Хинзы, настороженно
поглядывая на слуг, раздававших блюда.
     Вдруг  король,  взяв  с  поднесенного  ему блюда часть  крыла  жареного
лебедя, надкусил  его, поморщился  и  отшвырнул тарелку. Затем кивком головы
подозвал телохранителя и спросил:
     "Сколько "скульптур" в  моей галерее? -  услышав  ответ, добавил. - Как
раз одной  не  хватает  для  ровного счета.  Добавь-ка туда  голову  повара,
который приготовил эту дрянь, ее не станет есть даже собака".
     Хотя Ен-Чинь и другие привыкли к  выходкам  босса, каждому из них стало
не  по  себе. Шеф-повар короля  готовил  превосходно.  Его блюда  отличались
изысканным  вкусом и ароматом.  Все кушанья буквально таяли  во рту,  и  что
самое главное, готовились строго по рецептам кухни соответствующей эпохи.
     Не окончив трапезу, Хинза встал с  лежанки,  и все последовали за ним в
кабинет, в  точности воспроизводящий апартаменты  древнеримского  императора
Нерона,  которого король  уважал  за  исключительную  жестокость,  актерский
талант и музыкальность.
     Расположившись  за  большим  квадратным столом  из  черного сандалового
дерева,  Хинза пригласил присесть остальных  и  произнес фразу,  вызвавшую у
собеседников полушоковое состояние. Будничным, совершенно спокойным  голосом
король сказал:
     "Мне  нужна голова  Президента Соединенных Штатов Америки. Голова -  не
обязательно.  Но  через  тридцать  дней  в   Америке  должен  быть  объявлен
национальный траур по поводу его безвременной  кончины. Через девяносто дней
то  же самое  должно произойти с вице-президентом,  его приемником.  А через
шесть месяцев  в  Штатах  состоятся  досрочные  президентские  выборы. Тебе,
"Финансист",  я  поручаю  подготовить  подробный  план  и  схему  устранения
Президента. Все для этого  должно быть расписано по  секундам.  Ты,  "Бэби",
поднимешь на ноги всю свою шайку, проведешь операцию  в установленные сроки,
потрясешь этих "жирных котов" с Уолл-Стрита, а потом ухлопаешь и второго.  А
ты,-  обратился  Хинза  в  Ен-Чиню,  - будешь  руководить  всей операцией  и
подключи  к ней парней из "Ядзуки" и "Триады". Если бы король в  этот момент
обратил  внимание на  своего секретаря, то  едва  ли  тот прожил более  трех
секунд.  Побледневший  Нияко Сиятани  был на грани провала. Чтобы не  выдать
своего волнения,  он  впился побелевшими от напряжения костяшками  пальцев в
край столешницы. Взяв  себя  в  руки, слегка дрогнувшим голосом  он спросил:
"Что  прикажете делать  мне, Ваше Величество?" "Ты подготовишь  мне речь  на
похоронах Президента. И чтоб там  было побольше соболезнований, ну и этих...
Ну, в общем,  сам знаешь. Все свободны, а тебя, Джованни, я жду через десять
дней с планом. Запомни, ровно через десять дней..."

     Несмотря  на  усталость, Президент после  проведенной пресс-конференции
долго не ложился спать. Он прочитал самые срочные письма, подписал несколько
важных документов,  ответил  на  телефонные  звонки  близких друзей.  Встал,
походил по  кабинету,  по привычке  держа  руки  за спиной.  Подошел к окну,
зачем-то коснулся левой рукой шторы. Затем сел в  стоявшее у стены  кресло и
надолго задумался.
     У  него из  головы никак не  выходил  разговор,  состоявшийся  утром  с
директором ЦРУ Барри Ролманом.
     Барри  входил  в  "команду"  Президента  и был  назначен  на  этот пост
недавно.  Барри  показал  ему  отчет  одного  из  своих  агентов,  в котором
говорилось,  что  главарь  организованной преступности  всего  мира,  король
государства "Золотой треугольник" Хинза готовит покушение на Президента.
     Президент уважал  Барри, прислушивался к его мнению, но он никак не мог
поверить, что в конце XX  века обыкновенный гангстер так смело и  решительно
собирается убрать главу  правительства  крупной  державы. Хотя в свое  время
убийство Президента Кеннеди произошло не без участия мафии, но сейчас, когда
в мире произошли такие перемены, когда наконец-то начали сглаживаться острые
углы  в  отношениях  с русскими,  сейчас, в это  время планировать  убийство
Президента США просто бессмысленно. Это равносильно самоубийству.
     Хинза  -  один  из богатейших людей  планеты,  если не  самый  богатый.
Спрашивается, зачем  ему идти на риск? Ведь он имеет все, что требовал, даже
собственное государство.
     В то  же  время надо  отдать  Хинзе  должное: щупальца  его  преступных
синдикатов охватили почти  все  страны  и проникли  во  все  сферы  влияния.
Неужели этот недоучившийся выскочка собирается делать большую политику? Нет,
это нонсенс, самый настоящий нонсенс!
     Нет, он  не  посмеет. Сомнительно, весьма сомнительно, что он  рискнет.
Скорее всего это попытка политического шантажа. Наверняка хочет  выторговать
еще какую-нибудь привилегию для своего карликового королевства.
     Да,  и потом, надо договариваться о  совместных действиях  с Москвой. А
этого не  хотелось бы, ох  как не хотелось. И  так соперник на президентских
выборах неоднократно обзывал его "красным". Его, сына миллиардера, владельца
многомиллионного состояния и вдруг обозвать "красным"! Глупость какая-то!
     Он  ненавидел коммунистов  с  детства.  Впитал  эту ненависть с молоком
матери, немки по национальности, дед которой погиб на Восточном фронте.
     Но  другой  альтернативы нет.  С  тех  пор,  как  Рейган  с  Горбачевым
подписали первый договор, стало  ясно, что с русскими  можно договориться. И
хочешь, не хочешь, с этой ведущей страной коммунистического блока необходимо
считаться.  Приходится  считаться.  Тем  более  ясно  после  того,  как  они
осуществили  у  себя перестройку  и демократизировали свое общество. Так что
приходится сосуществовать, тут уж ничего не поделаешь!
     А  Барри  совсем ошалел, настаивает на совместных действиях с  русскими
против объединенных сил международной мафии. Можно подумать, что в Америке и
в  Европе   не  осталось   полиции,  чтобы  прекратить  рост  организованной
преступности и обрубить щупальца спрута гангстерских синдикатов.
     Президент зевнул, зябко повел плечами и взглянул на часы:
     "Полчетвертого! Надо  хоть немного поспать. Завтра, вернее,  уже  давно
сегодня - тяжелый день".
     Президент  встал с кресла и поднялся на второй этаж жилой части  Белого
Дома.  Миновав  застывших,  как статуи, солдат морской пехоты, прошел в свою
спальню.
     Забывшись  в тревожном  сне,  он  проснулся через сорок минут и  вызвал
Грега, буквально ошарашив его желанием  посетить памятник Линкольну. Полтора
часа спустя Президент со своей свитой обходили мемориал. Шли молча.
     Президент напряженно вглядывался в надписи, украшавшие стены памятника.
Долго стоял, смотрел снизу вверх  на запечатленные в камне резкие черты лица
Линкольна.  И такой  великий  человек  погиб от руки  маньяка, бездарнейшего
актеришки. И  никто,  никто  не смог предотвратить это чудовищное  убийство.
Пигмей, жалкий, гнусный пигмей и гигант мысли, гордость страны и эпохи.  Вот
они, Парадоксы Времени!
     Рассветало.
     Президент повернул к выходу. Начинался трудовой день.
     Сегодня  у него должна  была состояться еще одна пресс-конференция,  на
этот раз с группой студентов  из  южных штатов. Такие встречи  были для него
даже в какой-то  степени интересны. На них  он оттачивал красноречие, лишний
раз проверял личное обаяние и приобретал популярность у будущих избирателей.
     Позавтракав стаканом сока, сэндвичем и двумя  яйцами всмятку, Президент
прошел в пресс-центр Белого Дома.
     Будучи  демократом  до мозга костей, Президент обошел  ближайшие  ряды,
пожимая тянувшиеся к нему руки молодых людей.
     Отвечая  на вопросы студентов, Президент заботился, чтобы в его  хорошо
поставленном  голосе  звучала  заинтересованность.   Затем  он  рассказал  о
некоторых   странах,  в  которых  ему  удалось   побывать,  о   встречах   с
политическими  лидерами и руководителями.  При этом  давал  каждому  меткие,
хлесткие характеристики, вызывая у  слушателей  взрывы смеха и одобрительный
гул.
     Почувствовав,  что Президент  выдыхается,  пресс-секретарь  объявил  об
окончании  встречи. Вымотанный, но довольный  произведенным  впечатлением  и
уверенный в том, что число его сторонников увеличилось, Президент поднялся в
кабинет.
     Там его ждали взволнованные  Барри  Ролман и  помощник по  национальной
безопасности Фред Эрлеманн. Увидев в руках Барри  какой-то листок, Президент
сразу  почувствовал  что-то неладное.  Он  вообще  всегда  остро  чувствовал
опасность.
     Внимательно  рассмотрев поданный  ему документ, Президент похолодел. На
этом клочке бумаги был нанесен полный маршрут его поездки в Чикаго. Все было
расписано  по минутам и секундам. Время взлета и посадки самолета,  по каким
улицам будет следовать его  лимузин  и кортеж  сопровождающих  машин. Где, в
каком месте и в  какое время будет  перекрыто движение. Около  каких  зданий
будут остановки, в какую дверь он войдет, кто  будет его сопровождать и даже
в каком лифте он поедет.
     Такой  формуляр  был  известен   особо  доверенным  лицам  и  имелся  в
единственном экземпляре  только  у  руководителя службы безопасности  Белого
Дома, кстати говоря, друга его детства.
     "Откуда?" - спросил Президент.
     "Из резиденции Хинзы", - коротко доложил Барри.
     "Твой агент?" - Президент прошел к столу  и тяжело опустился  в кресло.
Долго еще  всматривался в  лежащий  перед ним зловещий листок.  Кроме  всего
прочего в нем было показано,  где и в каких местах  будут находиться будущие
убийцы и помещено взрывное устройство.
     Он взял  со стола  зеленый карандаш, несколько  секунд рассеянно вертел
его в руках. Затем потянулся к трубке телефона прямой связи с Москвой.
     Эпилог
     Спустя пять  недель общими  усилиями воздушно-десантных дивизий СССР  и
частей "зеленых  беретов" США  сопротивление "армии"  Хинзы  было подавлено:
государство  "Золотой  треугольник"  прекратило  существование. Король Хинза
кончил жизнь самоубийством, вспоров  живот кинжалом. Ен-Чень был взят с ним.
"Бэби-пушку" - Миленги, нашли убитым выстрелом в затылок. Тело Нияко Сиятани
-  Хоморо  Судзуки  пропало.  Несколько  позже в галерее среди "скульптурных
портретов"  Хинзы  обнаружили  голову агента  ЦРУ.  А  "Финансист"  Джованни
Готиоли бесследно исчез.
     Головка спрута была  раздавлена,  а его щупальца  оставались.  Борьба с
мафией продолжалась.



     Из сборника: Малышев Э. И. Марсианская мадонна, Фантастические рассказы
и повести. "Прометей", 1988, стр. 147-187.


     Старый  Лот сидел на высоком, изборожденном морщинами времени  Утесе  и
глядел  на простирающиеся  перед  ним могучие просторы Овла.  Овл  штурмовал
прибрежные   скалы,  почти  достигая   их  вершин,  обнимал  их  вспененными
объятиями, почти  добираясь  до самого небосвода, затем  усталый откатывался
назад, чтобы, набрав сил, снова броситься на штурм спускающихся к самой воде
горных отрогов.
     Волна за  волной,  сменяя  друг  друга,  рождаются и  умирают  где-то в
глубинах Овла, так же  и мысли, поднимаясь из прошлого, неотступно и властно
захватывают сознание и пробуждают неотвратимый и бурный поток воспоминаний.
     Вечерело.  Светило, уходя  за  горизонт,  бросило рубиновую тропинку на
поверхность Овла, напоминая о приходе следующего дня. Что  принесет он людям
многострадальной Герлы...
     Становилось  темнее,  и  уже две зеленые  луны, вспыхнув  на  чернеющем
небосводе, провели две изумрудные борозды на лилово-сиреневой воде.
     Много   лет  прожил   Лот.  Много  раз  Герла   обошла  вокруг   своего
ярко-красного светила Урла.
     Но могучий Овл жил и будет жить вечно, пока  жива Герла. Ему мало того,
что он занимает уже большую ее часть. С  каждым периодом  обращения  планеты
вокруг  Урла он жадно  вгрызается  в  ее почву,  отвоевывая для  себя  новые
территории.
     Когда-то Герла была  безжизненной сухой  пустыней с  одиноким островком
воды.  Маленькое озерцо  среди необъятных песков и  горных цепей  с течением
времени разрасталось и постепенно, шаг за шагом продвигалось вперед, пока не
превратилось в огромный, бушующий океан,  захвативший три четверти суши. Так
величавый и грозный Овл превратил некогда огромный Южный материк, на котором
жило племя иллов,  в девять разбросанных по  океану  островов. Овл  поглотил
живописные долины, вобрал в себя широкие плато и там,  где имелись массивные
горные  образования,  остались небольшие, окруженные  со  всех  сторон водой
островки суши. Так народ илла был искусственно разобщен и распался на девять
родов, живших  на удаленных  друг от  друга островах. Со временем люди стали
даже говорить на разных  языках. Благодаря частым  бурям и смерчам, а  также
кровожадным  обитателям Овла, добраться от одного  острова  до  другого было
практически  невозможно. Старики,  правда,  говорили,  что  на  севере  есть
большая,  очень  большая  суша,  но  как  гуда  попасть?  Она  очень  далеко
находится, очень далеко.
     Овл дал жизнь всему живому на  планете. Из первого, выползшего из озера
существа,  со временем, равным Бесконечности, появились первые ростки Разума
- первые люди, далекие предки Лота.
     Никто  не знает границ  возможностей Овла, они бесконечны,  бесконечны,
как изменяющиеся  формы жизни, бесконечны, как окружающее планету Безмолвное
Пространство.
     Великий  Овл давал людям  жизнь,  но  всегда приносил и смерть. Сколько
женщин и детей погибло в его водах, сколько искусных водоплавателей и воинов
покоится в его пучине...
     Овл дает людям еду, он дает  им питье. Овл приносит им тепло,  он дарит
им  счастье  и одновременно -  несчастье.  Сколько  опасностей  подстерегает
человека  в  сиреневой  глубине  Овла,  сколько  молчаливых,  грозных  убийц
прячется в его прозрачных мрачных водах!
     Но обитающие  в Овле улы являются основной пищей человека.  Из растений
яллы, добываемых со дня Овла, люди строят  хижины и юркие, плывучие элты. Из
них они плетут большие сети для ловли  улы. Из острых упругих плавников солы
делают копья для охоты и защиты от обитающих в Овле огромных животных.
     Много съедобной улы плавает в глубинах, но еще больше ядовитых.  И даже
среди съедобных  попадаются  такие улы, которые,  будучи  пойманы, один  раз
годятся в пищу,  а в другой -  убивают человека неизвестно откуда  взявшимся
смертельным ядом.
     Люди  поклоняются  Овлу,  приносят  ему  жертвы,  чтобы  умиротворить и
успокоить.  Но   коварный  и  всесильный  Овл   и  его  обитатели,  принимая
принесенную  жертву, тут  же ищут себе новую. Мало того, что  улы хищнически
истребляют друг друга, им нужны люди. Им нужно сладкое человеческое мясо.
     Коварны и опасны молчаливые убийцы Овла, они всегда начеку,  они всегда
готовы впиться в  человеческую плоть и  высосать! кровь  до капли, уколоть и
отравить человека ядом, обхватить, его чудовищными смертельными объятиями и,
задушив, с наслаждением лакомиться кусками растерзанного тела. А исполинские
олтры, как скорлупу, разгрызают элты и живьем заглатывают находящихся в  них
людей.
     Страшны и  ужасны  обитатели  Овла.  Везде  и  всюду  могут  подстеречь
человека безжалостные убийцы, даже  на  берегу, превратившись в бесформенный
кусок  камня,  обрывок  яллы,  ядовитые  животные  становятся  ' виновниками
многочисленных происшествий. Свирепые солы могут во  время прилива заплыть в
небольшую лужу и там подкарауливать жертвы.
     Но Герла знавала и лучшие времена.
     Глава  рода, мудрый Ло слышал от предков и рассказал  сыну своего сына,
что давным давно на один из девяти островов,; расположенный в  самом центре,
опустился Огненный  Шар -  в нем были люди Иного Мира. Они  были непобедимы.
Они ничего не боялись, наоборот, их страшились молчаливые убийцы Овла.
     Люди Иного Мира построили искусственные острова, огромные сооружения из
камня. которым  не  страшны коварные  уловки  Овла. Беснующийся  злобный Овл
хотел  поглотить в своей  пучине эти строения человеческих  рук, но оказался
бессилен перед могуществом Разума.
     Они были не похожи на чернокожих людей племени илла, они были  другими:
высокорослые,  с  совершенно  белой  кожей,  большими  круглыми  глазами  на
вытянутом лице и хорошо развитыми шестипалыми конечностями на могучем теле.
     Лот  посмотрел на  свои  семипалые руки  с большими  перепонками  между
пальцами. Его руки и ноги были приспособлены к долгому плаванию под водой. А
узкие глаза-щелочки позволяли не закрывать их даже на большой глубине.
     Люди Иного  Мира  несколько периодов пробыли  на  Герле. У них  не было
женщин и они взяли в жены дочерей племени илла. У людей Иного Мира рождались
только  девочки, не  похожие на своих отцов: с коричневой кожей, значительно
разумнее, более развитые, чем их чернокожие сверстницы.
     Вскоре Огненный Шар унес людей Иного Мира, но один из них  остался жить
на Герле. Он многому, очень многому научил людей племени илла. Одному не мог
научить  их  Пришелец  -  как бороться с убийцами,  обитающими в водах Овла.
Единственный  уцелевший  прямой  потомок  пришельцев  живет  на  центральном
острове и является Хранителем Вечного Огня.
     На этом острове поклоняются  не Овлу, на  нем поклоняются Огню, вечному
неугасимому пламени.  Только  там  у Хранителя  Огня можно  получить Знания,
только у него можно научиться мудрости, познать Бесконечность.
     Многие смельчаки из рода Лота пытались добраться туда, но никому из них
еще не удалось это сделать.  И никто, никто из них  не  вернулся.  Лот и сам
пробовал попасть к Хранителю Огня, но  великий Овл не допустил его к Знанию,
хотя сохранил жизнь.
     Светало. Просыпалось селение. Начиналась обычная суета раннего утра. Из
каждой хижины  доносились радостные крики. Люди  рода  готовились к Большому
Лову.  Подготавливали элты, затягивали в них сети, осматривали  копья. Глава
рода Лот должен быть там, среди людей. Его главная обязанность - провожать и
встречать охотников. И умолять, неустанно умолять великий  Овл о ниспослании
им удачи.
     Уединенно на своем небольшом острове  живет  род Лота.  Но  люди  живут
единой  спаянной  семьей.  Горе  одного является горем всего  рода.  Младшие
заботятся о старших. Особым уважением и свободой пользуются женщины рода, на
их плечах лежит забота и о пище  насущной,  и о подрастающем поколении. Люди
рода всегда приходят  на помощь друг другу. Даже ценой собственной жизни они
готовы спасти соседа, его жену или ребенка.
     Лот  тяжело  встал, опираясь рукой  о  камень, и  шаркающей  старческой
походкой двинулся в поселок.
     Его уже ждали. Элты были наготове.  Охотники, скрестив  на груди  руки,
гордо  стояли  на  берегу,   ожидая  благословения  главы  рода.  Женщины  с
маленькими детьми на руках, не скрывая  слез, смотрели  на мужей,  братьев и
взрослых детей.
     Кому  из них  в  этот  день  придется  остаться  на  дне?  Кому суждено
погибнуть в зубах свирепой солы или от укуса ядовитой улы? Чью жертву примут
зловещие сиреневые волны великого Овла?
     На берегу Лот прошел вдоль  стоящих  в один ряд мужчин,  каждому из них
положив руку  на плечо,  заглядывал  в глаза. Если глава рода читал  страх в
глазах мужчины, то давал знак правой рукой,  и тот отходил в сторону. Только
смелые  могут участвовать  в Большом Лове.  Только смелые  могут выстоять  в
схватках со свирепым и ловким хищником. Трус погибает первым.
     Но люди  рода давно привыкли к смертельным  опасностям  и  редко, очень
редко Лот замечал страх в глазах  охотника. И на этот  раз, обойдя весь ряд,
Лот встал боком и, подняв обе руки вверх, одновременно развел их в стороны.
     Пора! Охотники бросились в элты, и начался Большой Лов.
     На этот раз Овл был  спокоен. Элты неторопливо скользили по его широкой
груди. Сквозь  темную сиреневую воду просматривались колыхающиеся  скопления
яллы, между которыми проносились стайки улы.
     В каждом  элте было  по шесть человек. Двое наготове  с копьями в руках
стояли на носу и корме, двое закидывали и вытаскивали сети, а двое сидели на
веслах.
     Во  время лова особенно  страшна встреча с  олтрой или охралком. Первый
обычно вгрызался в борт элты  или пытался проглотить  его целиком  вместе  с
людьми,  а  второй  опутывал страшными щупальцами; утаскивал  на дно  и  там
острым клювом с жадностью вырывал целые куски человеческого мяса.
     Пока все было спокойно. Ловцы неторопливо  выбирали сети и извлекали из
них трепещущие скользкие тела.
     Вскоре элты заполнились  огромными  грудами ул, сверкающих  под  лучами
Урла.
     К  счастью, пока обходилось без людских потерь. Большой Лов проходил на
редкость спокойно. Вдруг перед элтом,  которым управлял  Лонг,  старший  сын
Лота, появилась  широкая голова  и длинное извивающееся тело с двумя острыми
колючками на  упругом  хвосте  -  зарл! Одной  колючкой  он  без  труда  мог
проткнуть   оба  борта  элта  насквозь.  Стоящий  на   носу  Лонг   спокойно
приготовился  ударить  копьем  опаснейшего  хищника. Но как  будто  чувствуя
опасность, зарл неожиданно нырнул,  проплыл под элтом  и хотел нанести  удар
страшной колючкой  по  сидящему  справа  гребцу. Лонг, увидев маневр  врага,
крикнул ему,  чтобы  его  товарищ успел увернуться, а сам бросился  вперед и
нанес  сильнейший  удар  копьем  в  голову  зарла.  Однако  вторая  колючка,
высунувшись  из воды, проколола  живот Лонгу. Тот забился в  агонии  и через
несколько мгновений скончался на руках своих друзей.
     Невеселой была встреча на берегу. Элт с погибшим Лонгом первым причалил
к берегу. Лот, не дрогнув ни одним мускулом лица, мужественно перенес гибель
старшего  сына, будущего  главы  рода,  которому он в  этот  день  собирался
торжественно передать свою власть.
     Берег огласился рыданиями плачущих  женщин.  Лот поднял правую руку и в
установившейся тишине произнес:
     - Лонг не любил слез. Будьте спокойны. Главой рода будет мой второй сын
Литс. Лучшей памятью  Лонгу будет ваше  мужество  и стойкость. Готовьте еду,
сушите  улу. Снова  плетите  сети.  Завтра  - день  поминовения  усопших.  А
следующий я опять объявляю днем Большого Лова. Наши запасы  иссякли. Надо их
пополнить, - опустив руку, Лот сумрачно добавил. - Я сказал все. Приготовьте
Лонга к отходу по ту сторону Овла.
     Лот  нагнулся,  коснулся  кончиками   пальцев  лба  погибшего  сына  и,
выпрямившись, стараясь не сгибать спину, двинулся к своему утесу. Там он мог
дать волю чувствам. Там,  Наедине  с  самим собой, со своими  мыслями он мог
быть не только главой  рода, но и  отцом, убитым горем. Никто и  никогда  не
должен видеть слез главы рода, и пока он жив - не увидит.
     Дойдя  до  утеса,  Лот  остановился и, прижавшись щекой  к  безмолвному
холодному  камню,  зарыдал. Слезы потоком струились по  изможденному  худому
лицу  старика. В  его годы  потерять сына,  свою надежду, надежду рода!  Что
может быть тяжелее? Что может быть горше такой невосполнимой потери?
     Немного придя в себя и успокоившись, Лот опустился на небольшую плоскую
глыбу и задумался...

     Лот  вспомнил  молодость,  Детство,  первое  свидание  с могучим Овлом,
первую встречу с подводным царством.
     Ему было совсем  мало  лет,  когда отец  его  отца привел  к скалистому
берегу и сказал:
     - Ныряй.
     И Лот, не говоря  ни  слова,  не умея даже держаться на воде, прыгнул и
нырнул прямо в несущуюся ему  навстречу сиреневую глубину. В  тот момент ему
казалось,  что он  застыл от оцепенения. Он летел на дно  Овла  и сладостное
ощущение  теплоты и  покоя овладело его существом. Как привольно там танцуют
под  яркими  лучами  Урла  тени  от колеблющихся ялла!  Какой  необычный мир
открылся перед ним! Сплошное буйство и многоцветие красок: повсюду виднелись
переливающиеся  различными оттенками  причудливо  испещренные узорами  елу и
множество разноцветных кам' ней. Как в сказочном мире, который можно увидеть
лишь во сне.  Прозрачность воды была идеальной.  Он  видел  на дне маленькие
камушки, каждую  песчинку и неожиданно прямо на него, выскочив из-за темного
валуна, словно брошенное копье, устремилась крупная сола. Обычно солы знают,
что при их появлении улы,  любые  морские животные бросаются наутек. И вдруг
перед  нею  выросло  существо,  которое  не только  не убегало, а застыло на
месте.  Озадаченная   хищница  уставилась  на  мальчика  своими   маленькими
свирепыми красными глазами. Лот отчетливо видел ее огромную пасть, усыпанную
частоколом длинных загнутых зубов и на какой-то момент затаил дыхание. Потом
он  в  испуге забил, заколотил руками и через мгновение по пояс вырвался  из
воды на поверхность; глотнув воздуха, что было сил закричал:
     - Сола! Сола! Спасите! Сола!
     Соле ничего не стоило открыть пасть и проглотить ребенка, но то  ли она
была удивлена  его  поведением,  то  ли сыта, во  всяком случае, повернула и
уплыла.
     Отец его отца, бросившийся в воду  на  помощь мальчику, так и не понял,
что же произошло  на самом деле. Впервые в  жизни он видел,  как сола уплыла
прочь,  не отведав человеческой крови. Видимо, на этот раз великий Овл решил
отпустить свою жертву.
     Когда  они  выбрались  на берег, старик положил на голову Лота  руку  и
произнес:
     - Ты очень долго  проживешь,  мой  мальчик! Судьба была благосклонна  к
тебе. То, что произошло сейчас с тобой, приходится один раз на много жизней!
Живи и помни - великий Овл  возложил на тебя десницу своего покровительства!
Ты  теперь  отмечен его печатью и он  никогда не позволит  тебе  погибнуть в
своих водах.
     Надо  сказать, что  старик оказался прав. В каких только переделках  не
бывал  Лот,  но  ни разу не было случая,  чтобы смерть подступала  близко  и
неотвратимо.
     Первым из сверстников Лот прошел обряд  посвящения во  взрослые. Группа
юношей ушла на несколько дней к  отдаленному высокогорному озеру. Им не дали
с собой пищи  и оружия. В течение  шести двойных  лун  юноши  обязаны голыми
руками  добывать  себе  пищу.  Им  разрешалось ловить улу  в лагуне,  искать
съедобные виды  яллы и елы, а в это время Наставник и Знахарь  Эле посвящает
их в  историю рода, рассказывает  и показывает,  как оказывать первую помощь
пострадавшим  при укусе  или  отравлении  различными  видами улы и красивыми
убийцами елу.
     Но  настоящими охотниками юноши становятся после последнего  смертельно
опасного обряда. Эле привел всю группу к высокой отвесной скале,  стоящей  у
самого берега, указал Лоту  на большой камень, лежавший на  плоской вершине,
приказав сбросить. Задача  в том, чтобы, пока  камень летит  вниз,  прыгнуть
вслед за ним  и, вынырнув, успеть доплыть до грота, находившегося  несколько
выше  водной поверхности. Этот прыжок был опасен тем, что у самого основания
стены обитала гигантская свирепая голодная сола.
     Услышав  всплеск  падающего камня, сола  подплывала, надеясь чем-нибудь
полакомиться, но, увидев камень, разочарованно уплывала назад.
     Юноша, прыгнувший вслед за камнем и успевший добраться до грота раньше,
чем в его тело  успеет вцепиться возвращающаяся сода, становился  охотником.
Неудачник становился добычей солы.
     Из  пяти юношей, проходивших этот обряд посвящения, сумели добраться до
грота Лот и два его старших товарища.
     Долго еще  они стояли, провожая в  последний  путь своих братьев. Когда
собрались  уходить,  Эле указал им на  стремительно  несущееся  тело  рилты,
хвостатой головы. Эта грозная обитательница Овла обладала страшной  пастью с
острейшими в  форме  треугольника  зубами,  еле  помещавшимися  в  непомерно
большой голове, сразу переходящей в длинный упругий хвост.
     В направлении ее движения находился охралк, широко разбросавший толстые
мускулистые щупальца и безмятежно покачивающийся на волнах под яркими лучами
Урла. Доплыв до него, рилта раскрыла пасть  и буквально вырвала у него кусок
тела.  Разъяренный охралк  мгновенно  опутал  ее щупальцами  и  приготовился
добить мощным  клювом. В этот момент  рилта  сплела хвост узлом, просунула в
узел голову,  протащила сквозь  него  ужасную  пасть и,  вывернувшись, снова
вгрызлась  в тело гиганта. Охралк  опять  попытался охватить рилту железными
объятиями, но тем  же способом та выскользнула и снова вырвала у  него кусок
мяса. Вода буквально кипела на месте схватки этих чудовищ, победительницей в
которой  оказалась  более  ловкая   рилта.  Ей  удалось  вцепиться  в  самое
незащищенное место охралка, находившееся чуть пониже клюва, и перегрызть ему
шею. Потом она долго кружила вокруг мертвого тела, то и дело вырывая из него
огромные куски мяса.
     Насмотревшись на  кровавую  бойню двух  злейших  врагов  человека,  Эле
сказал, что пора возвращаться в селение.
     Там  готовились  к празднику. Жители поселка криками радости  встретили
новых охотников. На площади, где собрался весь род, за исключением детей, на
самом  почетном месте  сидел  глава рода, отец  Лота.  Перед  ним лежали три
священных  амулета  - бусы с семью  зубами солы.  Согласно  поверью,  каждый
охотник  не  должен  снимать это  ожерелье,  якобы  придававшее ему  силу  и
ловкость.
     Глава рода  одел  амулеты  на  шеи юношей.  Раздались  ритмичные  звуки
тил-кила,  музыкального инструмента, сделанного  из натянутой на череп зарла
высушенной кожи солы. Часть музыкантов дула в  елу, издававшие пронзительные
звуки.
     Начались  танцы  посвященных,  своего  рода  экзамен  на  выносливость.
Танцоры должны были в прыжках, резких  поворотах,  кувырканиях  через голову
продемонстрировать  физическую  силу  и  ловкость.  Дольше всех  провертелся
неутомимый Лот, чем заслужил восторженные похвалы соплеменников.
     После  танцев юношей пригласили  в  ритуальную хижину,  где  глава рода
каждому преподнес из своих рук  чашу со специально приготовленной похлебкой.
Она  готовится   из  13  видов   сушеной  улы,   размалывается   с  добавкой
внутренностей солы и рилты и затем заливается водой.
     На этом обряд посвещения закончился. Так Лот стал  настоящим охотником.
После нескольких  выходов на  Большой лов  Лот сразу  выделился  необычайной
удачливостью. Казалось, ула сама плывет в его сети. Самый большой улов почти
всегда был на элте, которым правил Лот.
     Но  его все время преследовало желание добраться до острова,  где живет
хранитель Вечного Огня. С этой мечтой  он не  расставался ни днем, ни ночью.
Наконец, не выдержав,  он пришел  к отцу  своего  отца и сказал,  что  хочет
построить  большой  элт  для  путешествия  на остров,  где находится  жилище
Хранителя  Вечного  Огня,  потомка людей  Иного  Мира.  Немного подумав, тот
согласился. С Лотом решились поехать еще восемь человек.
     Элт строили всем селением  из лучших сортов яллы, крепко  переплетая ее
стебли  между  собой  и  обтянув  кожей  солы.  Он казался  по  сравнению  с
остальными буквально великаном.
     Для поездки выбрали самое удачное время, когда великий Овл был спокоен.
Элт  быстро  плыл  по  водной  поверхности. Вдруг Лот  увидел  на  горизонте
медленно  надвигающееся  совершенно  черное  облако,  внутри  которого  ясно
просматривалась  гигантская,  вращающаяся вокруг  своей оси воронка.  Она  с
силой  засасывала  в  себя  огромную массу воды, поднимала ее в  воздух и  с
грохотом обрушивала вниз распадавшиеся на части могучие потоки.
     В этот  момент сильный  порыв ветра чуть не опрокинул элт. Вскоре лодка
оказалась  в  центре  страшной  бури.  Волны  лавинами  бросались  на легкое
суденышко и  скоро  за  бортом  оказалось  сразу  три  человека.  Затем  элт
взметнуло к  самому небу  и  стремительно  понесло  вниз, в  глубины  Ов-ла.
Могучие водные  громады обрушивались  на хрупкую скорлупку. Элт  содрогнулся
под  очередным ударом  и,  треснув, раскололся  на  части. Лот с оставшимися
товарищами очутились в воде. Их разбросало в разные стороны, и он сразу всех
потерял из виду.
     Лот, как и все его соплеменники, хорошо плавал и мог долго держаться на
воде. Он  не  помнил,  сколько  времени  его  носило по  волнам.  Совершенно
ослабев, он стал терять  сознание, и  вдруг перед  глазами  появилось темное
пятно.  Сначала  он  подумал, что это ему  показалось,  но  когда  вгляделся
внимательнее, то  увидел узкую полоску суши. Преодолев мучительную слабость,
только на одной силе воли и упорстве, Лоту удалось достичь берега.
     С  большим трудом  он  выбрался из воды, бессильно  опустился на мелкую
гальку и забылся в беспамятном сне.
     Очнувшись, почувствовал, что его буквально терзает голод. Поднявшись на
ноги и оглядевшись, Лот увидел, что находится на сравнительно ровном берегу,
усыпанном  мелкими  и  крупными камнями. Несколько поодаль темнела невысокая
гора, дальше к горизонту уходили серо-зеленые пески. Кругом не было видно ни
одного живого  существа. Лот  решил добраться  до горы  и  осмотреться  с ее
вершины.
     С правой стороны он увидел большое темно-лиловое озеро, вокруг которого
на определенных  расстояниях  друг  от  друга  стояли  невысокие полукруглые
песчаные  холмы,  возле которых  еле заметными точками сновали  человеческие
фигуры.
     Лот потихоньку спустился  вниз, хотел пойти дальше, но ноги подкосились
от слабости и он упал лицом вниз на горячий песок.
     Попытался приподняться, но  упал снова,  руки по  локоть  погрузились в
раскаленный песок. Словно  ужаленный колючей улой,  он отдернул  их  и повел
глазами  вокруг.  Ему  нестерпимо  хотелось пить.  Перед  глазами замелькали
мутные пятна. Превозмогая усталость, где ползком, где на коленях он добрался
до первого холма.
     Приблизившись,  Лот разглядел,  что  песчаные холмы представляют  собой
своеобразные хижины, однако при его появлении люди исчезли. Он встал на ноги
и поднял вверх  обе руки  с повернутыми назад ладонями. Этот жест с  древних
времен  означал у людей племени  илла,  что  человек  безоружен и  пришел  с
мирными намерениями
     Затем Лот доковылял  до середины  площадки  между домами и стал  ждать.
Понемногу из заменявших двери продолговатых отверстий вылезали люди и вскоре
вокруг  него образовалась толпа  одетых  в  черное  женщин  и детей.  К  его
удивлению среди них не было ни одного мужчины.
     Когда  озадаченный Лот  попытался задать  им  вопросы,  то  не  получил
ответа. Жители этого  поселения говорили  на непонятном  Лоту языке. Хотя по
внешнему  виду,  по одежде,  по отдельным  жестам можно  было с уверенностью
предположить, что эти люди принадлежат к одному с ним племени илла.
     Кое-как с  помощью  жестов  и мимики  Лоту удалось  объяснить,  что  он
нуждается в воде и отдыхе. Тогда из толпы стали отделяться молодые и пожилые
женщины и, немного боязливо дотронувшись до  его плеча, делали  приглашающий
жест, указывая в сторону своих хижин.
     Раскаленный  шар Урла  жег  немилосердно.  Казалось, даже  серо-зеленый
песок  излучает тепло,  тем  более, что он горяч и  стоять  на нем, особенно
босиком, было невозможно. Лот не стал особенно выбирать  и  побрел  с первой
попавшейся женщиной, опираясь на ее плечо.
     По дороге он разглядел ее лицо.  На вид она была еще не стара, черты ее
лица поражали правильностью  и красотой. Вслед за ней, чуть пригнувшись, Лот
забрался  в хижину  и огляделся.  Остов строения  был  сплетен  из растений,
напоминавших  ялла,  а сверху  засыпан  песком;  внутри  дома  прохладно, но
темновато.
     Кроме этой  женщины в хижине находились девочка и мальчик. Девочка была
постарше.
     Пол был покрыт толстыми коврами, сплетенными из того же растения, что и
остов.  Вообще  внутренний вид  хижины  поражал  своим  убранством.  Женщина
протянула ему сосуд с водой и куском вяленой улы. Жадно выпив воду и немного
подкрепившись, Лот лег в угол и сразу заснул.
     Проснулся он лишь на следующий день. Едва он появился, как к нему сразу
подошли несколько женщин и стали что-то объяснять, ожесточенно махая руками.
Лот ничего не понял, тогда, найдя валявшуюся неподалеку кость улы, нарисовал
на песке очертания своего острова и дал понять, откуда он прибыл.
     Женщины, перебивая друг друга, попытались сделать то же самое. Наконец,
по  их рисункам, мимике и  жестам он  понял, что сравнительно  недавно на их
селение напали вооруженные люди,  приплывшие  на  остров на элтах,  перебили
всех мужчин, забрали с собой самых  красивых девушек и уплыли. Кто эти люди,
предположить им было трудно. Они  нарисовали  рядом со своим еще два острова
и,  отчаянно жестикулируя, стали доказывать  друг другу,  забыв про Лота,  с
какого острова прибыли люди, убившие их мужей, братьев и отцфв. Лоту надоело
смотреть  на  эти препирательства,  собственно  говоря, ему  больше хотелось
есть, чем разбираться в случившемся.
     Он поднялся,  и  в этот  момент  к  нему подошло шесть молодых девушек,
причем одна  из них  была очень привлекательна,  и  выстроились в ряд.  Лот,
открыв от удивления  рот, уставился  на них, не понимая, что  от него хотят.
Тогда пожилая  женщина жестами  объяснила -  ему надо выбрать  одну из  них.
Только тогда до него дошло, что ему предлагают выбрать невесту.
     Лот был еще  юношей  и очень смутился.  Пока  он в растерянности стоял,
переводя взор с одной девушки на другую,  не зная, что предпринять, та,  что
показалась ему  самой  привлекательной,  подошла,  взяла  его  левую руку  и
положила на свое плечо.
     Так совершенно  неожиданно  для  себя  Лот  обзавелся  женой. Прекрасно
понимая,  что  ему  с  этого  острова  пока  не выбраться,  Лоту  ничего  не
оставалось, как объяснить женщинам, что он хотел бы иметь собственное жилье.
     Хижину  строили  все.  Среди  такого  количества  одиноких  женщин  Лот
чувствовал себя несколько неуютно, но обзаведясь семьей и собственным домом,
он стал привыкать к порядкам, царившим в поселке.

     Жизнь   этих  людей   протекала   в  непрестанных   трудах  и  заботах,
единственный  смысл  которых  сводился лишь  к  одному  -  прокормить детей.
Женщины, оставшись без мужчин,  приняли на  свои  хрупкие плечи всю  тяжелую
работу и, самое главное, они научились ловить улу.  В озере, вокруг которого
находилось селение, ее водилось множество.
     Раньше,  когда  в поселке были мужчины, они выезжали на лов улы на Овл.
Но побывавшие на острове враги не только уничтожили мужчин, но и раскромсали
на части элты. Женщины их строить не умели и они придумали ловушку для ловли
улы на озере.
     Из  озера  вытекала  небольшая  мелкая  речушка. В самом узком месте ее
перегораживали сетью, сплетенной из растений, покрывавших дно озера. Женщины
делились на две группы. Одна держала сети за концы,  натянув их в центре,  а
вторая, задрав  до пояса  вытканные из того  же  растения юбки, двигалась по
мелководью, стуча по воде плоскими высушенными костями улы. Напуганная шумом
ула косяками шла  в ловушку. Затем сети стягивались  с краев и вытаскивались
на берег. Улов был, конечно, не богатый, но на пропитание хватало.
     Лот   несколько  раз  пытался   принять  участие  в  лове,  но  женщины
категорически ему отказывали.  Лот никак не  мог понять,  с чем это связано,
пока жена не объяснила ему, что женщины просто боятся потерять единственного
мужчину:  в  озере водилась  очень маленькая, но  страшно опасная  ула,  они
называли  ее юйя.  Благодаря  своей мизерной  величине, юйя проникает внутрь
через имеющиеся  в теле человека отверстия,  раскрывает спинно-жаберные шипы
и, укрепляясь в теле, начинает высасывать кровь  до  тех пор, пока жертва не
умирает от полной ее потери. Вытащить юйя никакими силами обычно не удается.
     Как-то Лот, стоя на берегу, смотрел на этот своеобразный лов улы. Вдруг
одна  из  женщин, шедшая по мелководью  и загонявшая  добычу в сети-ловушку,
издала дикий вопль:
     - Юйя, Юйя! -  она бросилась из воды, заметалась  по  берегу,  обхватив
руками низ живота, застонала и завыла от боли.
     Вторая женщина, шедшая за ней, тоже закричала:
     - Юйя! - и, извиваясь, отчаянно  катаясь на песке, пыталась  выцарапать
из себя забравшуюся внутрь хищницу.
     Все  женщины бросились на помощь подругам. Одну из  них спасли,  выдрав
юйя из  внутренностей,  что  вызвало  у  пострадавшей  сильное кровотечение.
Другую спасти не удалось.  Юйя забралась слишком глубоко, и  через некоторое
время женщина скончалась.
     Как  правило, после  завершения  лова  улы все принимались за разделку.
Обломками  острых  камней  разрезали  больших  ула  на   части,  вытаскивали
внутренности, и, распяв на старых костях, вялили под лучами Урла. Мелкие улы
вялились   целиком.  Часть  улы  зарывалась  в  горячий   песок  и  там  она
зажаривалась.
     Ели не более двух раз в день, утром и вечером.  Каждому выделяли по три
куска улы, при этом детям старались выбрать кучи покрупнее и пожирнее.
     Со временем Лот выучился довольно  сносно говорить на языке этого рода,
а вскоре стал отцом. Своего сына Лот назвал Ломом и очень гордился, что стал
настоящим мужчиной. С рождением ребенка у него прибавилось забот. Лом быстро
подрастал,  и Лот,  глядя,  как он барахтается в сделанной из ялла корзинке,
мечтал, что его сын когда-нибудь станет главой рода.
     Жена  большую  часть  времени  плела  сети.  Для  скручивания нитей  из
растений  у нее не было никаких приспособлений,  кроме  собственных пальцев.
Сначала  она  сматывала  нити  в  клубки, которые,  благодаря ее  усердию  и
ловкости, вырастали  около  нее  горой.  Она все  время  напевала  и  что-то
бормотала себе  под  нос, как беспечный ребенок.  Затем к ней присоединялись
другие женщины и в двенадцать рук плели мелкоячеистые прочные сети.
     Лот тосковал по родному острову, по родне. Почти каждый день он выходил
на берег  и всматривался вдаль,  тщетно  пытаясь разглядеть плывущий за  ним
элт. Он не  сомневался, что его попытаются  найти. Не зря ведь отец его отца
сказал в свое время, что великий Овл будет всегда благосклонен к Лоту. Кроме
того, в  их роду был обычай  ждать и искать  пропавших без вести до тех пор,
пока Герла три раза не обойдет вокруг Урла.
     Однажды  Лот,  как  обычно,  отправился на  берег Свла,  сел  на  давно
облюбованный им камень, привычно вглядываясь вдаль. Однако и на этот раз ему
пришлось вернуться ни с чем. Но когда  он вышел к поселку, то его впервые  в
жизни охватил ужас. Все хижины были разрушены, между ними валялись заколотые
трупы  женщин  и  детей, в основном  мальчиков.  Лот  заметался по  поселку,
разыскивая жену и сына,  закричал. Среди  убитых  он  их не обнаружил.  Куда
исчезла часть  женщин и  детей и кто  убил остальных,  оставалось  для  него
полнейшей  загадкой.  Он бы  еще  долго  оставался в неведении,  если бы  не
обнаружил  множество следов, которые вели к противоположному берегу острова.
Там  он нашел еще  два детских трупа, один  - мальчика,  а второй -  молодой
девушки с торчащим в груди копьем.
     Выдернув копье,  Лот  убедился, что сделано оно  какими-то неизвестными
ему людьми. И форма копья, и материал, из которого оно изготовлено, были для
него совершенно незнакомы.
     Снова  оставшись  один, потеряв ставших ему  уже близкими людей, жену и
сына,  Лот решил уйти на то место, куда его  забросили волны Овла-. И ждать,
пока это будет возможно, ждать помощи. Другого выхода у него просто не было.
     Перетаскав на берег все  оставшиеся в селении запасы улы, Лот постоянно
сидел на берегу, вглядываясь в сиреневую даль Овла.
     Прошло  четыре  двойных  луны, пока он не увидел одинокую черную точку.
Она  медленно  приближалась.  Лот  вскочил  на  ноги,   закричал,  запрыгал,
размахивая руками, звал на помощь. Вскоре по  форме элта он убедился, что он
принадлежит его роду.
     Когда элт подошел совсем близко, то Лот узнал в кормчем своего близкого
друга Луфа, с которым в свое время проходил обряд Посвящения в охотники. Луф
рассказал Лоту, что  несколько раз отец его отца посылал добровольцев искать
Лота и пропавших с ним товарищей, но поиски были безрезультатными.
     Наконец  Эле,   поколдовав  над  внутренностями  убитой   солы,  указал
направление движения. Искать Лота вызвался Луф и еще семь молодых воинов. Им
повезло.  Все  время, пока они плыли, Овл был на удивление спокоен. А  когда
они увидели  приближающийся остров и бегающую по берегу человеческую фигуру,
то  им   стало  ясно,  что  они  нашли  кого-то   из   пропавших  без  вести
соплеменников.
     Все соскочили с  элта и  бросились навстречу бегущему по воде Лоту. Лот
не скрывал слез радости, текущих  по впалым щекам, да и разве можно было его
упрекнуть в этом после стольких невзгод и страданий.
     Лот сел в элт, и  гребцы  дружно  налегли на  весла  -  необходимо было
торопиться. Овл  начал  потихоньку  волноваться, а его  неукротимый характер
хорошо известен.
     По  расчетам Луфа  они  уже  прошли больше половины пути, когда из воды
показались копья  плавников  огромной  солы. Она делала круги  вокруг  элта,
постепенно сужая их, пока вплотную не коснулась элта. Луф, стоящий на корме,
метнул в  нее свое копье первым. Копье попало в голову солы, вода окрасилась
ее кровью  и она,  резко ударив хвостом по  элту, ушла  в  глубину. Удар был
такой силы, что стоявший на корме Луф потерял равновесие  и, нелепо взмахнув
руками, рухнул  в воду. Услышав всплеск,  сола вернулась  и, широко  раскрыв
усеянную частоколом зубов пасть, ринулась на Луфа. Тот отчаянно замолотил по
воде  руками  и ногами,  стараясь  отогнать  хищницу.  Раненая  сола  опасна
вдвойне. Не обращая внимания на жалкие попытки Луфа отогнать  ее, хищница  с
размаху  вцепилась  в его  тело.  Лот бросился в воду  на  помощь.  Товарищи
пытались остановить  его, считая,  что Луф обречен, но  Лот не  послушался и
замолотил обломками копья по голове солы? Та от удивления раскрыла пасть,  и
Лоту  с  подоспевшими на  помощь товарищами удалось вытащить Луфа  из  воды.
Однако героический поступок Лота оказался бесполезным: Луф был обречен. Сола
отхватила у  него большую часть левого плеча вместе с рукой и  кисть  правой
руки.
     Не  приходя в сознание, Луф хрипел в предсмертной агонии. Струи  воды и
пота сбегали по его лицу. Вся левая половина тела была залита кровью, культя
правой  руки  мелко  дрожала.  Внезапно  Луф  дернулся,  застонал  и  замер,
уставившись в безоблачное небо открытыми глазами.  Долго стоял Лот над телом
погибшего друга, сжимая в закостеневшей ладони бесполезный кусок древка.
     Раненая сола уплыла.
     Через четыре луны элт прибыл к родным берегам. Прибывших встречали всем
селением. Глава рода распорядился устроить Праздник Встречи.
     Отец отца Лота собрал старейшин и Лот поведал им о своих приключениях.
     Из-за  гибели  Луфа  Праздник  Встречи  прошел  тихо, почти  незаметно.
Тил-килы звучали  приглушенно, а елу издавали мягкие грустные звуки. Танцоры
вяло  ходили  по  кругу, обняв друг друга за плечи. Вскоре глава рода жестом
руки остановил Праздник и объявил, что через две  луны будет Большая Охота и
он сам поведет элты.
     Роду нужно  много  мяса. Большая  Охота - довольно редкое событие.  Это
была охота на опаснейшее  животное  Овла, гиганта олтру. В случае удачи  род
будет обеспечен мясом на девяносто  двойных лун. Кроме того, из костей олтра
делались  мощные тяжелые копья,  способные далеко  лететь  и поражать  самых
крупных  ула  и  солу.  А  часть  скелета  этого   могучего  зверя   шла  на
строительство хижин.
     Однако  редко Большая Охота обходилась без человеческих жертв, грозен и
свиреп был этот громадный хищник. Как легкие скорлупки, разгрызал он элты, а
иногда проглатывал их целиком вместе с людьми.
     Обычно  подготовкой Большой  Охоты занимался сам глава  рода. И на этот
раз  отец Лота долго сидел со старейшинами, обсуждая действия каждого воина.
Необходимо было трезво оценить все ситуации, исходя из повадок зверя и опыта
предыдущих Больших Охот.
     Время  выбрали  самое  удобное. Ранним  утром,  когда Овл был гладким и
спокойным, как вода  в сосуде  для питья,  шесть  элтов с  опытными  смелыми
охотниками двинулись в опасный путь. Место обитания олтра было известно даже
ребенку. Каждое утро он появлялся у южной оконечности острова, где проходило
особенно теплое течение, приносившее туда косяки  ула.  Кроме того, там были
огромные  заросли  яллы.  Когда хищнику  не  доставало живой  плоти,  он  не
брезговал и растительной пищей.
     Едва  элты  обогнули  южный  мыс,  как  охотники  сразу  увидели  спину
исполинского животного и вырывавшуюся из нее струю воды. По знаку главы рода
два элта подходили к олтру с подветренной стороны, два остались в резерве, а
он  сам на самом  большом  элте, в сопровождении другого, несколько  меньших
размеров, тихо подгребал к находившемуся в спокойном состоянии животному.
     Приблизившись  на  расстояние броска копья, глава  рода  направил  свое
копье первым и все двенадцать посланных охотниками копий вонзились в могучее
иссиня-черное гигантское тело.
     Обезумев от  боли, олтр развернулся  к противнику  и головой  ударил  с
такой  силой, что элт высоко взлетел в воздух подобно легкой песчинке,  а из
него градом посыпались в воду охотники. Перевернувшись на бок, олтр, раскрыв
страшную пасть, мгновенно изжевал утлое суденышко и сразу ушел в глубину.
     Охотники  со второго элта приготовились к встрече его с левой стороны -
оттуда обычно нападал любой олтр, а этот неожиданно подплыл  справа и  таким
же  сильным  ударом  подбросил в воздух элт. Но в этот раз он  не  нырнул, а
раскрыв  пасть,  одного за другим заглатывал  падавших сверху обезумевших от
страха людей; заодно и разжевал разбитое судно.
     Находившиеся в резерве элты ринулись  на помощь, и воины успели бросить
в олтра копья. На этот раз хищник был ранен серьезно и хотел отступить, но с
подоспевших  элтов на  него  снова  обрушилась  туча копий,  благодаря  чему
схватка  закончилась в  пользу  охотников. Но издыхающий олтр ударом мощного
хвоста успел раскрошить и третий элт.
     Когда  подобрали всех  оставшихся в  живых, то  оказалось,  что погибло
одиннадцать лучших охотников и среди них глава рода, отец Лота.
     Сам  Лот,  находившийся на  втором  элте, был  серьезно  ранен. Пока он
болтался  в  воде  недалеко  от разъяренного олтра,  ему  вцепилась  в  ногу
какая-то ядовитая ула. В том, что она была  ядовитой,  сомнений не вызывало.
После укуса обычной улы  острая боль, как правило, быстро проходила. На этот
раз  она  мгновенно  распространилась по  всему  телу,  мышцы  непроизвольно
сокращались,  его затрясло мелкой противной дрожью. Когда  Лота  вытащили из
воды, он  обезумел от боли:  выл, стонал,  не переставая колотить  руками по
больной ноге,  хватался  за  шею, пытаясь задушить себя, щипал, кусал руки и
пальцы.
     Тяжелым было возвращение. На  этот раз Большая  Охота принесла  слишком
много жертв. А самое печальное - погиб глава рода!
     Знахарь  Эле  делал все, что было в  его силах для облегчения страданий
раненых людей. Он прикладывал к ранам целебные примочки, вправлял ело: энные
конечности, обматывал их кусочками кожи солы. Но предметом его особой заботы
были попытки спасти  жизнь Лоту. Несмотря на  все  старания знахаря, Лот уже
три луны  не приходил в сознание.  Он испускал  мучительные крики,  замирал,
вытянувшись на травяной постели, так что казалось - он уже умер,  корчился в
судорогах,  издавая дикие вопли. Ему чудилось: то он  летит в густом тумане,
то  перед ним открывалась бездонная  пропасть  и  он  падал  туда,  испуская
последний стон.
     На четвертую  луну  Лоту  полегчало:  почувствовал,  что тяжесть и  яд,
бродивший в  его  крови, исчезают,  менее мучительно  проходили и  припадки.
Правда, иногда он снова впадал в беспамятство,  но при этом уже смеялся, пел
без перерыва, а после этого долго и угрюмо лежал, уставившись в одну точку.
     Лишь на седьмую луну Лот смог ходить.

     После окончательного  выздоровления  Лот стал  главою рода.  Отец  Лота
погиб, не успев назвать  имя своего преемника. По обычаю  иллов  Главой рода
становились самые сильные и  решительные воины и опытные охотники,  но право
выбора оставалось за главою рода.
     Если  глава  рода  по каким-либо причинам не  смог  этого  сделать,  то
старейшины называли несколько  имен достойнейших и затем  все взрослые члены
рода,  независимо от пола,  своеобразно голосовали. Кандидаты стояли  в ряд,
перед  ними  устанавливались  чаши,  выдолбленные  из кости  олтра.  Каждый,
проходя мимо, должен был бросить маленький камень в чашу того воина, кого он
предпочитал видеть главой рода.
     На этот раз старейшины назвали  всего двух кандидатов - Лота и опытного
зрелого охотника Улба.
     Когда все мужчины и женщины племени прошли мимо стоящих рядом лучших из
лучших воинов,  то  чаша Лота оказалась наполненной  до краев, а  в чаше его
соперника  оказалось  всего  восемь  камешков. Улб первым  поздравил Лота  с
победой и  преклонил перед ним колено.  Затем то же самое сделали  остальные
жители селения.
     Лот  был самым  молодым главой рода, поэтому во многих делах ему  часто
приходилось советоваться и с  Советом Старейшин  и  со  своим  наставником и
знахарем Элсом.
     Эле  прожил  большую и долгую  жизнь.  Сначала  он был ловким и сильным
охотником, но после одного случая больше не смог выходить в Овл на элтах. Он
потерял уверенность в себе.  В. его сердце гнездился постоянный страх  перед
убийцами, обитающими в  водах Овла. Произошло  это давно,  когда Эле был еще
совсем молод. Во время Большого Лова его элт, нагруженный улой, был недалеко
от берега и перед ними появилась огромная  голова грула. Весь  элт  вместе с
людьми оказался в гигантской  пасти этого исполина.  Грул обычно ловил  свою
добычу,  разевая  пасть  и открыв жаберные  щели, - через них он  выбрасывал
воду.   Но  добыча  показалась  ему  несколько  великоватой  и  грул   решил
предварительно  разжевать  ее. В  этот  момент Элсу  удалось  протиснуться в
жаберную щель и чудом спастись.  Пребывание в пасти  грула так подействовало
на него, что он больше не смог охотиться.
     Элса взял  в ученики тогдашний знахарь рода Окл.  Юноша оказался  очень
способным и со временем, постигнув все  культовые и  обрядные тайны, а также
способы лечения,, после смерти Окла занял его место.
     Эле не только постиг все,  чему  его учил  Наставник, но и  значительно
превзошел его.  По  крайней  мере, ему удалось спасти  очень  многих  людей,
пострадавших от  укусов  улы  и  других  животных. Он легко  распознавал яды
различных ул и делал из них целебные настойки.
     Эле был превосходным Наставником и Лот многому у него научился.
     Особенным доверием Лот  проникся  к знахарю после  того, как  тот  спас
Лонга, его старшего сына от второй жены.
     Мальчик  купался  в  лагуне и,  доплыв до  одного из  торчащих из  воды
камней, на мгновение  опустил ногу на песчаное дно. Сильнейшая боль пронзила
ступню и захватила все тело. Ребенку с колоссальным трудом удалось добраться
до берега,  где его увидела одна  из девочек,  собиравшая красивые елу.  Она
позвала  людей.  Мальчика  принесли  к  Элсу,  когда  нога  до самого  бедра
почернела и распухла.
     Знахарь,  осмотрев ногу, обнаружил на  ней две небольшие ранки. Видимо,
Лонг наступил на боллу. Эта ула тоже считается одной из самых опасных врагов
для  человека. Ее неуклюжее,  похожее на обломок  обыкновенного камня,  тело
сплошь усеяно  острыми треугольными колючками, которые  содержат смертельный
яд.
     От непрерывной  острейшей  боли,  терзавшей  тело Лонга,  он,  чтобы не
закричать, искусал себе руки. Даже легкое  прикосновение  к  любой части его
тела  вызывало очередной  приступ  невыносимой  боли. Мальчик  не  издал  не
единого звука, когда знахарь рассек рану острой костью и стал  высасывать из
ранок  яд.  Затем  Эле обложил  ногу жеваными  кусочками  ялла, пропитанными
только ему известным составом.
     На следующее  утро,  несмотря  на  появившиеся  на  ноге  нарывы,  боль
несколько  поутихла. Эле лечил  Лонга  больше  десяти  лун, пока тот не смог
начать  ходить. Лот навсегда остался благодарен Элсу за жизнь старшего сына,
тем более, что одну тяжелую потерю ои уже пережил, когда, буду чи на острове
"вдов", внезапно потерял сына и жену.
     Эле прекрасно понимал:  каким  бы он  ни был хорошим  знахарем, в водах
Овла водится  столько молчаливых ядовитых  убийц, что если  не принять меры,
все  члены  рода  могут со временем  погибнуть. После случая, происшедшего с
сыном  Лота,  он из ядов различных видов улы приготовил особый лекарственный
препарат и добавлял  его  в очень малых дозах в пищу  детям. Через некоторое
время  смертность  детей, которые чаще всего страдали от  укусов или  уколов
ядовитой  улы,  резко  снизилась.  Дети  любят  все  яркое  и  часто  бывают
неосторожны,  а   ула,  особенно  ядовитая,   как   правило,   раскрашена  в
изумительные  по красоте цвета. Но  некоторые из них, например болла,  чтобы
замаскироваться в  подводной  стихии,  походили на  обломок камня  или кусок
стебля  ялла.   Причем   большинство  видов  ядовитой  улы   имеют  странную
избирательность -  они могут проплыть мимо одного человека и не  ужалить его
своей колючкой, а  другого  обязательно  ужалят  и потом,  когда  он падает,
парализованный действием яда, зубами кромсают его тело.
     Став главой рода, Лот  подумывал  о  более безопасных  методах охоты на
крупных животных, особенно таких,  как олтр. До сих пор после гибели  отца и
соплеменников  он не назначил ни  одной  Большой Охоты.  А  запасы мяса были
почти все исчерпаны.
     Не без помощи наблюдательного знахаря Лот обратил внимание, что в одной
стороне острова, где имелась  большая лагуна,  появились  две самки олтров и
около  них  плавали четыре детеныша. Там водилось мало  улы, но ялла  была в
изобилии. Видимо, самки нашли удобное  место для выращивания потомства. Ведь
даже  такому  гиганту, как  олтр, не  справиться  с солами,  которые  иногда
собирались стаями и нападали на одиноких олтров или самок с детенышами.
     Лот  с Элсом,  удобно устраиваясь за  камнями, внимательно наблюдали за
поведением  животных, чтобы выявить  все их повадки и при следующей  Большой
Охоте  обойтись   меньшими  жертвами.  Особенно   их  поразило,  что  самки,
загораживая своими колоссальными телами  вход в лагуну, оставляли  детенышей
одних,  глядя, как  те резвились  под водой, Детеныши  развлекались тем, что
один  из них  выскакивал из  воды,  держа в  пасти большой  ком  ялла, потом
затаскивал его снова под воду и выпускал,  а другие наперегонки бросались за
добычей, вырывая  ее  друг  у друга. Один из детенышей, играя,  забрался  на
мелководье, застрял и отчаянно колотил плавниками по  песку. Через мгновение
самка ринулась из  глубины к  нему навстречу и легла рядом, а вскоре  к  ней
присоединилась и вторая. Затем, зажав маленького олтра  с двух сторон, самки
подняли головы и хвосты и с зажатым между ними детенышем плавно развернулись
и втроем скользнули на более глубокое место.
     После наблюдений Лот организовал  Большую Охоту,  которая обошлась  для
рода без единой  потери,  а запасов  мяса  хватило очень надолго.  Авторитет
молодого главы рода сильно вырос.
     Многому научился Лот  у  Элса, своего Наставника,  ставшего ему другом.
Много пользы принесла роду их долговременная  дружба. Много за это время они
воспитали настоящих охотников и воинов. Но как мало еще они знают, уединенно
живя на своем острове, как мало умеют! По существу, они, как ребенок в своей
колыбели,  как  младенцы в чреве матери,  ничего,  почти  ничего не знают об
окружающем их мире. Ведь кроме  попытки Лота вырваться  за  пределы острова,
никто пока  не попытался последовать  его примеру.  Неужели  их род навсегда
останется в  сегодняшнем дне? Неужели еще долгие  и  долгие периоды люди его
рода будут  по-прежнему оставаться неразумными, несмышлеными детьми природы?
Знание, только знание может позволить человеку вырваться из  тесной скорлупы
одиночества! Ведь были же  на Герле люди Иного Мира? Ведь живет же где-то на
острове  их потомок, Хранитель Вечного Огня?  Но кто? Кто  из молодых воинов
решится на это опасное путешествие за знаниями?
     Идет время, идет! С каждым периодом он становится старше. Скоро  у него
не  будет сил оставаться  главой  рода.  Хоть  он назвал  своего сына  Литса
преемником,  но в нем говорили отцовские  чувства.  Литс слаб для этой роли.
Лонг  был сильнее. А  младший  сын  Лорк еще молод, он еще не  прошел  обряд
посвящения.
     Трудно Лоту, ох как. трудно... Некому! Некому пока заменить его!
     Зазвучали  траурные  звуки тил-кила. Пора  совершать  обряд поминовения
усопших. Лот  тяжело поднялся  и размеренной  поступью,  стараясь  сохранить
горделивую осанку, двинулся к поселку.

     У самого берега лежали элмы, огромные, плоские, сделанные из внутренних
пузырей олра, связанные нитями ялла. Благодаря большой площади элмы обладали
хорошей плавучестью и выдерживали много людей.
     Обряд  начинался  ночью при свете  обоих  лун Герлы. Элмы затаскивали в
воду, первыми на них торжественно входили глава  рода, знахарь и старейшины,
затем  с песнями под звуки  тил-кила и  елу заскакивала молодежь  и степенно
заходили  зрелые  охотники  и  воины. На  берегу  оставались  только дгти  и
женщины.
     Во  время  обряда  старейшины  приносят  жертвы  Овлу,   молят   его  о
ниспослании им  тихой погоды и богатого  улова, просят продлить  жизнь  всем
людям племени илла.
     До  восхода  Урла  обряд  поминовения  усопших  проходил,  как  обычно.
Молодежь  под грустные мелодии пела и танцевала ритуальные танцы. Старейшины
творили  молитвы  и приносили  жертвы.  Самой  богатой  и  почетной  жертвой
считалась черная нила круглой формы. Эти нилы очень редки, они встречаются в
красивых с завитками  елу, которые чаще  всего попадались на  дне в глубоких
расщелинах. Причем  добыча  их связана  с  особенным  риском. Именно в таких
расщелинах любят обосновываться  чрезвычайно ядовитые ∙ молры. Верхняя часть
молры  представляет  полукруглую  костяную  чашу, под  которой  с внутренней
стороны бахромой свисают фиолетовые на вид нежные щупальца.
     Незадолго до посвящения в  мужчины Лоту пришлось вплотную столкнуться с
этим молчаливым убийцей. Он  долго  плавал и нырял  в  поисках красивой елу.
Неожиданно в глубокой расщелине он заметил чудесную с завитками большую елу.
Как правило, они содержат внутри  себя  особо крупных размеров нилы, которых
принято приносить  в жертву великому Овлу. Когда он схватил рукой за елу, то
почувствовал  нестерпимую боль. У него появилось  ощущение, что пилообразные
зубы солы вцепилась в руку.
     Посмотрев на руку, Лот увидел, она вся  оплетена фиолетовыми щупальцами
молры. Попытки оторвать ее другой рукой  оказались безрезультатными. Упругие
щупальца,  как  живые  упрямо  льнули к  телу, всасывались в кожу,  выпуская
ядовитые жала.
     Тогда Лот, взмахивая одной рукой, закричал, призывая на  помощь,  и что
было сил поплыл  обратно  к берегу. К  его счастью,  рядом находился один из
охотников.  Не растерявшись, он сорвал с себя одежду и, обернув ею обе руки,
с  большим трудом отодрал жгучую  молру и  забросил ее на камни. Потом сразу
отвел Лота к  знахарю. Тот  обработал руку  мазью,  но боль мучила  Лота еще
долго и еще дольше держались на теле рубцы, оставленные ядовитыми жалами.
     С рассветом  вода  вокруг  элмов буквально вскипела от стаи сол. Острые
копья-плавники со свистом  резали воду. Некоторые из  сол принялись задевать
элмы телами, колотили по ним мощными ударами хвостов  и пытались проторанить
головами.
     Внезапно небольшая сола выпрыгнула из воды, с размаху плюхнулась на элм
и вгрызлась в ногу одного из музыкантов.
     Во  время  обряда поминовения усопших воинам запрещается  брать с собой
оружие. Поэтому с солой пришлось биться только веслами.
     Литс с одним  из юношей  вцепились в хвост хищницы, пытаясь оторвать ее
от  раненого.  Но сола с  такой  силой ударила хвостом,  что отбросила Литса
вместе с юношей, и они оба рухнули за борт. К ним сразу устремились все солы
и мгновенно разорвали несчастных. Вода окрасилась кровью.
     Солы от  запаха  крови и вида человеческого мяса  пришли в еще  большее
возбуждение и с новой силой принялись ударять головами об элмы.
     Гребцы  добили солу, вскочившую в элм, но  музыканта спасти не удалось.
Сола отгрызла ему ногу до бедра и он от потери крови почти сразу  скончался.
Убитую солу бросили в воду и свирепые хищницы разодрали ее на куски.
     Лот дал команду немедленно  следовать к берегу. Когда элмы причалили  к
берегу, то, оказалось, что кроме музыканта, Литса и юноши, которых разорвали
солы, пропали еще три человека.  Изуродованное до неузнаваемости тело одного
из них нашли на следующий день на песчаной отмели.
     Так трагично закончился день поминовения усопших, л Лот потерял второго
сына.
     Вечером, когда печальный  Лот  снова сидел  на обычном месте  на берегу
Овла, к нему подошел его младший сын Лорк.
     -  Мудрейший, -  обратился он к  отцу  -  такое  обращение к главе рода
независимо от родственных связей было обычным для  племени иллл, - я  молод,
но я хочу начать проходить обряд посвящения в охотники завтра, Я  прошу тебя
не как отца, а как главу рода, который должен заботиться о своих людях. Я не
могу больше  видеть, как  во время Большого  Лова  и Большой Охоты и даже во
время обряда поминовения усопших гибнет  столько людей! Гибнут лучшие воины!
Я уже  потерял двух  братьев, а  ты  потерял сыновей, свою опору. В борьбе с
молчаливыми  убийцами  первыми  гибнут самые  смелые.  Если  дело так пойдет
дальше,  то наш род  выродится, он просто вымрет. Нам нужны  Знания.  В  нас
должна влиться другая, свежая кровь, иначе мы обречены. Ты мне рассказывал о
своем путешествии к Знаниям, к острову, где  живут потомки Людей Иного Мира.
Тебе  не повезло. Ты не добрался туда. Но я дойду, я уверен в этом. Я знаю о
всех  трудностях пути,  но я  должен  дойти... Должен...  Я не просто должен
дойти,  я должен вернуться. Я  должен привезти оттуда Знание,  Я донесу  эти
знания  до  людей  рода. Эти  знания  помогут нам  справиться  со  свирепыми
обитателями  Овла. Мы перестанем терять охотников,  своих  товарищей,  своих
близких.  Ты должен  отпустить  меня, понимаешь, отец, ты  просто обязан это
сделать!
     Лот,  не оборачиваясь, долго сидел, уставившись в одну точку, только по
его напряженной позе можно  было понять, как  трудно найти правильный ответ.
Наконец, он  повернулся,  посмотрел на  сына  долгим  изучающим  взглядом  и
сказал:
     - Как ты вырос, мой  мальчик! Как быстро вырос! Как быстро течет время!
Ты прав, нам нужны знания, очень нужны. Я  тоже думал  об этом. Но я слишком
стар, а ты слишком  молод.  Но я  даю свое согласие.  Это трудный и  далекий
путь. Но мы должны пройти  его.  Иди, сын, и  помни...  Ты  моя единственная
надежда, моя плоть  и кровь, ты надежда рода! Будь острожен,  сын мой.  Будь
внимателен,  будь  хитер,  будь   :мел,  будь  настойчив!  Побеждают  только
одержимые! И чем бы  не  кончилось твое  путешествие,  я  горжусь тобой, мой
мальчик! Горжусь, что  вырастил такого  смелого  воина, который готов отдать
жизнь за  будущее  людей,  за будущее своего  рода. Но я ставлю единственное
условие.  Пока  я и  Эле не  подготовим тебя и остальных, которые  пойдут  с
тобой, не убедимся, что вы  все готовы к Великому путешествию, не научим вас
всему, что знаем сами, не изберем  время  начала пути  и его направление, ты
будешь ждать и повиноваться.  Пока  великий  Овл  не  скажет мне, что  пора!
Согласен ли ты на это?
     - Да, - коротко ответил Лорк.
     С Лорком согласились идти двадцать шесть охотников. Он выбрал шестерых.
     - Нам не нужен большой элт, - сказал он Лоту,  - нам нужен прочный элт,
очень прочный. А семь человек хватит, чтобы управлять им.
     Лот  к Эле долго решали,  какой материал использовать при стооительстве
элта.
     После прохождения  обряда посвящения  Лорка  в охотники, Эле дни и ночи
напролет учил будущих путешественников всему, что знал и умел сам.
     Вскоре элт  был  построен,  загружен  припасами, оружием. Наконец,  Эле
сказал Лоту:
     - Твой сын может повести за собой людей, он настоящий воин. Я уверен, -
он вернется. Я  долго гадал  на внутренностях солы, которая убила его брата.
Лорк  вернется. Он вернется со Знанием. Он будет  главою рода после тебя. Ты
дождешься его возвращения. Великий Овл будет благосклонен к нему... Пора!
     Ранним утром весь  род  вышел на  берег Овла  провожать мужественных  и
отважных охотников,  уходящих в  опасное плавание. Когда  элт отчалил, самым
последним с берега ушел Лот. Он долго стоял, до боли в глазах всматриваясь в
исчезающую за горизонтом точку. Одна мысль не покидала его. "Правильно ли он
сделал, что отпустил единственного сына?  Отпустил в неизвестность, отпустил
в путешествие,  полное опасностей и  приключений! Нет ли в этом его  ошибки?
Нет, еще раз  нет!  У  рода нет  другого выхода. Нужны  знания,  они  просто
необходимы.  Слишком  мал   кусочек  суши,  на  котором  они  живут.  Только
объединившись,  племя иллов  сможет покорить  великий  Овл.  Иначе он просто
поглотит и их маленький  остров, и остальные  острова, оставшиеся от некогда
большого материка.
     Каждый род сам по себе ничего не значит. А вместе  - это сила,  могучая
сила!
     Лорк вернется,  вернется  невредимым, он  принесет  с собой Знание!  Он
вернет людям веру в свои силы..."

     Необычно ласково встретил великий Овл маленькое суденышко. Волны плавно
подталкивали элт, помогая гребцам. Огромный рубиновый шар поднимающегося над
горизонтом Урла предвещал им удачу.
     Лорк уверенно правил элтом, строго держа куре в  направлении, указанном
Элсом. Плыли весь день, вечером их путь осветили две зеленые луны, и гребцы,
сменив  друг друга, дружно  налегли на весла. Пока Овл спокоен,  надо пройти
как можно дальше. Удача сопутствовала им.
     Уже больше семи двойных лун они шли  по спокойному Овлу и тот как будто
забыл об их существовании.  Не успел  Лорк  подумать,  что если такая погода
сохранится, то они, пожалуй, вскоре доберутся до конечной точки их маршрута,
как  в этот момент налетел шквалистый вечер. Загорбатились, забушевали волны
великого Овла и,  ударяясь о борт элта, сиреневым потоком  воды обрушивались
на путешественников.
     Низко  висящие  черные тучи  закрыли  небо.  Элт  мотало  из  стороны в
сторону. То и дело зарываясь в водяные холмы, он начал зачерпывать воду. Над
головами  охотников  стонал,  свистел,  завывал  порывистый ветер.  Мокрые с
головы  до  ног Лорк  и  его  товарищи,  напрягая последние силы,  старались
удержать элт на плаву.  Двое постоянно  вычерпывали воду. Казалось,  небо  и
волны  слились в  один мощный  бурлящий  водоворот, стремившийся поглотить в
бездонной пучине маленькое  утлое суденышко. Казалось,  все кончено! Вот-вот
скрипящий элт рассыплется и великий Овл примет новые жертвы.
     И вдруг все  стихло,  стихло так же неожиданно,  как началось... Сквозь
низко летящие стремительные тучи прорвались первые лучи Урла. Стало светлее.
Волны замедлили свой разбег и плавно  закачали  элт  на  лохматых  сиреневых
спинах.
     Стих ветер, а  некоторое время спустя перед охотниками  вновь открылась
спокойная  величавая  гладь  Овла.  Лорк  и  его  товарищи  пришли  в  себя:
перекусили сушеной улой, немного отдохнули и тронулись в дальнейший путь.
     Времени не было.  Овл  в любой момент мог показать строптивый характер.
Еще дважды  Овл обрушивал на них громады разбушевавшихся волн. Еще дважды он
пытался затопить элт, поглотить его.  Но Овл отступил -  оказался бессильным
перед  стойкостью и  мужеством горстки отважных охотников, которые сумели на
сделанном из растений и обтянутом  кожей утлом суденышке пересечь добрую его
половину и добраться до цели.
     Лорк  уже издали увидел циклопическую, как  бы  вырастающую из  глубины
Овла,  искусственную  шестиугольную  башню. Она  была настолько  высока, что
казалось - своей  остроконечной  вершиной протыкает насквозь  небеса.  Башня
стояла на пологом  песчаном берегу. Кругом звенела мертвая тишина.  Какое-то
благоговейное чувство охватило Лорка и его товарищей, когда они увидели  это
исполинское сооружение, построенное из  совершенно гладких на ощупь каменных
глыб. Как, каким образом, для чего была построена эта башня, не имевшая даже
входного отверстия?
     Рядом с башней стояло огромное  каменное  изваяние человеческой фигуры.
Может  быть, эта башня означала  какой-нибудь символ людей Иного Мира? Может
быть, какой-либо знак?
     Лорк прекрасно понимал,  что  им еще предстоит  многое узнать здесь, на
этом таинственном острове, но для начала надо найти потомка этих людей. Надо
найти Хранителя Вечного Огня. Только он может дать необходимые Знания.
     Путь предстоял неблизкий. По преданию, которое рассказал Эле, Хранитель
Вечного Огня живет где-то в глубине острова в пещерах. Но туда трудно, очень
трудно  найти дорогу. Эту дорогу знают  и могут показать  далекие потомки от
брака людей Иного  Мира с женщинами племени илла,  из-давно  живущие на этом
острове.
     Лорк и  его товарищи затащили  элт  подальше  от берега,  чтобы его  не
унесло приливом, замаскировали камнями и  песком и осторожно, цепочкой пошли
в глубь острова.
     Вдали перед  ними  стеной  высились  голубые  с  белыми вершинами горы.
Вскоре стали  попадаться  голубые и темно-синие растения, которые постепенно
становились все выше  и выше, пока не достигли  человеческого роста. Но  вот
шедший впереди  Лорк  подал  знак  рукой  остановиться. Они  увидели, что на
расстоянии брошенного копья горы как бы расступаются и между ними  виднеется
широкий проход.
     Оглядевшись  и  не  увидя ничего подозрительного,  Лорк показал  жестом
дальнейшее  направление движения.  Миновав проход, охотники  обнаружили, что
находятся в гигантской, окруженной со всех  сторон  горами котловине. Отсюда
были хорошо  видны  и змеящаяся река,  теряющаяся  в  глубоких  зарослях,  и
высокие растения с толстыми круглыми стволами, и темно-синими кронами, - все
горы вокруг  покрыты этими крупными растениями.  Глядя на их мощные, крепкие
стволы, Лорк  подумал,  что  если  бы из них  удалось  построить  элты,  то,
пожалуй, ему были бы не страшны бури Овла.
     Неожиданно   перед   ними  появился  жилистый  высокорослый  человек  с
темно-коричневой,  лоснящейся  под  лучами  Урла  кожей. В руках  он  держал
двузубое копье и еще  какое-то  оружие, похожее на согнутый  в  дугу упругий
плавник-колючку солы и стянутый с концов обрывком яллы.
     Он  внимательно  оглядел  каждого  из  путешественников   и,   задержав
пристальный  взгляд  на  Лорке, что-то произнес  на  гортанном наречии. Лорк
бросил на землю копье, поднял обе руки вверх, ладонями назад,  потом опустил
их и,  прижав к плечам,  сделал  поклон.  Этот  древний  жест племени  иллов
означал:
     "Я пришел к вам с миром и нуждаюсь в помощи".
     Незнакомец  понял  жест,  взмахнул  рукой   и  откуда-то  из-  зарослей
появились  четыре девушки в набедренных повязках,  но  с  таким же оружием в
руках, правда, более тонко и изящно сделанным.
     Одна девушка была выше других ростом, со светло-коричневой кожей. Черты
лица ее поражали своеобразной красотой: в отличие от женщин Герлы у нее были
большие, круглые глаза, прямой нос и очень тонкие волнообразные  губы. - Эта
девушка,  видимо, была  главной  -  к ней почтительно  обратился встретивший
Лорка мужчина.
     Она выслушала его и вопросительно взглянула  на Лорка. Тот опустился на
камни, острием копья разрыл почву, вырвал несколько растений и отбросил их в
сторону; ногами утоптал  небольшую,  относительно ровную площадку, изобразил
на ней очертания своего острова, острова, куда попал Лот, и кружками пометил
остальные острова, . в том числе Центральный, где, по его мнению, они сейчас
находились. Затем жестами, а где и словами  попытался объяснить, кто  они  и
зачем сюда приехали.
     Девушка смотрела и слушала очень внимательно,  однако ее лицо ничего не
выражало. Когда Лорк закончил  и  встал, то по ее глубокому сосредоточенному
взгляду  ему стало ясно  - девушка все  поняла, настолько красноречивым было
выражение умных внимательных глаз.
     Указав пальцем на  мужчину, она жестом и мимикой пояснила, что он будет
проводником. Но с ним  пойдет только один -  она указала  пальцем на Лорка -
остальные останутся пока здесь.
     Девушка кивнула подругам -  они пригласили товарищей Лорка следовать за
ними.  Лорк  с девушкой  и стоявший в стороне, опирающийся на свое  двузубое
копье  мужчина остались втроем.  Девушка дважды громко  хлопнула в ладоши, и
появившиеся  из зарослей девушки положили  у ног  Лорка  два больших  полных
мешка.
     Он  заглянул  в  один  из  мешков  и  обнаружил  куски  вяленого  мяса,
неизвестные  плоды, корешки и что-то  еще.  Он поднял голову и с недоумением
уставился на девушку. Ведь в его роду, кроме улы и других даров Овла, ничего
в пищу не употребляли.
     Она поняла его  взгляд,  улыбнулась,  взяла  длинными  пальцами  черный
продолговатый плод и протянула Лорку. Он  боязливо взял и откусил  маленький
кусочек.
     Плод  источал  нежный  аромат.  Лорк  с  удовольствием  его   сжевал  и
почувствовал прилив сил и бодрости. А  ведь они во  время плавания экономили
каждый кусок улы и за это время изрядно  проголодались. Смущенно уставившись
на; руку, в  которой  ничего не осталось,  Лорк подумал, не поспешил  ли он?
Может   быть,  надо  было  поделиться  и   с   дружелюбно  встретившими  его
островитянами. Но девушка рассмеялась и рассеяла сомнения, указав на мешки и
затем на него, дав понять, что они принадлежат ему. Затем она что-то сказала
мужчине и исчезла в зарослях.
     Мужчина взял один  из  мешков  на плечо, жестом указал  Лорку чтобы тот
взял другой  и, не  говоря  ни слова  направился вглубь острова.  Лорк  взял
второй мешок и пошел за ним следом.
     Сначала они шли по  узкой тропинке,  вившейся по  склону  горы и полого
спускавшейся вниз.  Отсюда,  с  высоты хорошо видно,  что кольцо гор, словно
гигантская  ограда,  охватывает  котловину,  которая  была значительно  ниже
уровня Овла и, казалось, жила своим, особенным миром.
     Сверху видна и широкая река, петляющая  среди  темно-синих  растений, и
сиреневые впадины озер.
     Вдруг с  одного из  них ударил в  небо  белоснежный  столб, на какое-то
мгновение,  казалось,  застыл в  воздухе, будто выбитое из камня изваяние, и
потом,   рассыпавшись   блестящими   яркими   брызгами,   зарябил  сиреневую
поверхность озера.
     Лорк тронул проводника за плечо и указал на это незнакомое ему явление.
Тот  бросил  взгляд  в  сторону  озера  и  жестами   пояснил,  чтобы  он  не
беспокоился, - это со дна бьет горячая вода. Да и само озеро - горячее.
     Они уже спустились вниз,  когда  проводник остановился на  берегу реки,
сбросил  с плеч мешок и, положив рядом копье, с которым не  расставался, дал
понять, что надо  передохнуть; вытащив из своего мешка несколько кусков мяса
и плоды,  протянул  их  Лорку;  попробовав,  Лорк  убедился, что мясо  очень
вкусное. Но  оно  не  было мясом улы, это было  мясо неизвестного животного,
причем явно не обитавшего в водах Овла, так как обычно их мясо пахло улой. А
это обладало  каким-то тонким запахом, издавало необыкновенный аромат, хотя,
пожалуй, несколько жестковато.
     После  обеда  проводник  улегся  под  разлапистой темно-синей кроной и,
положив под  голову  мешок с едой,  задремал. Лорк уселся  на высоком берегу
реки  и  смотрел  на  ее  стремительный  бег. Сдерживаемая  с  обеих  сторон
каменистыми скалами, с неистовой скоростью она несла корни, стволы растений,
ворочала крупные камни, не говоря о более мелких,  которые, словно песчинки,
взлетали над бурлящим  потоком.  Река рвалась из каменных  объятий, но  горы
суживали  ее, сдавливая своими  кручами. И реке  ничего  не оставалось,  как
покоряться и лишь стонать от бессильной злобы.
     "Как странно все устроено в  природе! - подумал Лорк. - Ведь и человеку
тесно в своем мире, ведь  и ему хочется вырваться на волю, на свободу... Ему
хочется  жить,  чтобы его судьба  не зависела ни от  капризов погоды,  ни от
желаний великого  Овла и тем более от зубов свирепой  солы. А ведь человек -
существо  иной породы,  он обладает разумом в отличие от стихии. Так неужели
он  должен покоряться  ее безумной  воле? Нет,  человек выше, он должен,  он
просто  обязан  стать  сильнее  сил природы и не только  покорить их,  но  и
заставить служить  себе,  как  это делали люди Иного Мира.  Только тогда  он
оправдает свое звание - человек!"
     Проводник  вскоре встал и вновь, забросив мешок  на плечо и взяв копье,
углубился в лес, жестом пригласив Лорка следовать за собой.
     Они долго пробирались сквозь заросли: то по стелющимся голубовато-серым
колючкам переправлялись через болота, то  по колено брели в зловонной  жиже,
пересекали небольшие  ручейки. Но проводник  шел  уверенно, ориентируясь  по
только ему известным приметам.
     Наконец, он остановился у широкого треугольного проем к стряхнул с плеч
мешок, бросил копье и  жестом предложил Лорку  сделать  то  же  самое; затем
направился в темную глубину пещеры.
     Ее стены были гладкими, как будто чем-то отшлифованные. В петляющих под
различными углами переходах  поддерживался  ровный неяркий свет. Так  что по
дороге можно было разглядеть, что стены и потолки были  украшены  непонятным
орнаментом,  различными   изображениями,  вертикальными   и  горизонтальными
стрелками. Лорку то  и дело попадались на глаза непонятного назначения вещи,
сделанные из неизвестного материала. Когда он попробовал  приподнять одну из
них, то не смог даже сдвинуть с  места. Хотя Лорк отличался недюжинной силой
и  таких размеров  камни  легко поднимал  и некоторые даже мог добросить  до
середины лагуны.
     Наконец,  они  остановились  в  огромной  прямоугольной  пещере,   ярко
освещенной.  В центре  ее был  установлен  прозрачный круг,  внутри которого
проходили две линии со  стрелами,  направленными в  противоположные стороны.
Круг  очень медленно  вращался, так  медленно,  что  это движение  было  еле
заметно. А по линиям то и дело пробегали яркие золотые полоски.

     Проводник упал на  колени, ударился  лбом  о гладкий  пол Сделанный  из
каменных плит, уложенных в причудливое узоре. В пещере появился высокорослый
старец в белом одеянии. Его  коричневое лицо напоминало  высеченное из камня
изваяние,  которое  путешественники видели  около  башни.  Огромные  круглые
золотисто-желтые глаза излучали сияние.
     Он пристально посмотрел в  глаза Лорка, и тот совершенно неожиданно для
себя понял его речь, хотя небольшой щелеобразный  рот старца  не произнес ни
одного звука.
     "Я живу здесь давно, но впервые человек вашего племени пришел ко мне за
Знанием. Не пугайся, я читаю твои мысли и мы можем говорить без слов.
     Очень давно  поселились на  Герле  мои  предки. Их летательный  корабль
сломался, и они были вынуждены остаться здесь.
     Они  построили  искусственные  острова, пытались  научить  людей твоего
племени разводить животных, живущих в водоемах и на  суше. Некоторые взяли в
жены дочерей твоего племени.
     Мои предки остались здесь навсегда.
     Да, я действительно рад, что ты пришел за Знаниями, пришел сам..."
     В этот момент Лорк  перестал слышать  в  своей голове удивительные,  не
совсем понятные мысли инопланетянина и посмотрел на него.
     Тот стоял, глубоко задумавшись и опустив безволосую  голову, на затылке
которой виднелась небольшая круглая прядь седых волос. Затем он снова поднял
голову,  уставился пронзительным взором,  и в  голове Лорка опять  зазвучали
слова:
     "Ты пришел сюда на элте...
     Вы их делаете из подводных растений и кожи морских животных.
     Хвала тебе! Ты и твои товарищи поистине храбрые и мужественные люди.
     Ведь на  вашем  острове  нет подобных  растений,  как здесь,  с  такими
толстыми плотными стволами... А вы живете практически на каменном выступе. И
все, чем Вы пользуетесь - продукты вашего Овла.
     Я научу вас строить  большие  элты  из стволов этих растений - на языке
местных жителей оно называется шола.
     Благодаря таким элтам можно плавать сравнительно безопасно и вы сможете
объединиться...
     Пойдем  со мной, Лорк,  я  кое-что покажу  тебе.  Меня  называют  здесь
Хранителем   Вечного   Огня.   В   какой-то   степени    это   соответствует
действительности. Видишь этот светильник  с горящим пламенем  под прозрачным
колпаком? Я установил  его здесь специально, чтобы здешние люди  ясно видели
перед собой цель.
     Огонь - это одно из звеньев в развитии человека. Покорив огонь, человек
станет мудрее.
     Теперь сядь вот сюда - старец указал ему на сиденье с высокой спинкой и
поручнями для опоры  рук.  - Теперь сосредоточься и думай только о том,  для
чего ты сюда пришел. Ты пришел, чтобы получить  Знания. Ты будешь знать, как
построить судно из стволов шолы, как и из чего сделать парус.
     Скоро, очень скоро я уйду в Мир  Вечности.  Ваши потомки будут  считать
меня своим Богом. Я  буду  для  ваших  потомков Святым. И  когда-нибудь наши
потомки,  наши далекие потомки встретятся и смогут  пожать  друг другу руки,
как равные. Как сейчас  я жму твою руку...  как своему сыну, а через  тебя и
своему внуку.
     Ты встретил по дороге девушек. Одна из них является вождем племени.
     Она указала тебе дорогу сюда и дала проводника.
     Это одна из моих  дочерей.  Одна из них  выберет  тебя в мужья,  должна
выбрать. Ты  силен  и храбр, а женщины любят таких. Мои предки взяли  в жены
дочерей  вашего  племени. Причем от  моих предков,  да и  от  меня рождались
только девочки. Они заметно умнее сверстниц вашего племени.
     Поэтому  я и сказал,  что у меня будет внук, твой сын. Он возьмет  твое
мужество, храбрость, силу воли, упорство, но он будет умнее тебя, способнее.
Он явится основателем  нового племени. Именно  оно  со временем заселит  эту
планету...
     Иди, сын мой! Прощай, все, что я мог, я для тебя сделал.
     И последнее.  Мне бы  не хотелось, чтобы  тебя и построенный  тобой элт
съело одно  из чудищ, бессчисленное множество которых  обитает в водах Овла.
Возьми эту маленькую трубочку, она тебя спасет.
     Из нее вылетит молния, которая мгновенно уничтожит нападающее животное,
каких бы размеров оно не было.
     Мне хочется избавить тебя от случайностей.
     По  существу,  ты  надежда, будущее вашей планеты.  Этих молний  хватит
надолго, но пользуйся ими лишь в крайнем случае.
     Поэтому постарайся сохранить трубку для  ваших потомков...  Вот  теперь
все.  Можешь  идти,  по  дороге  попроси  проводника показать  тебе  остатки
искусственных островов, сделанных моими предками.
     Ты теперь будешь знать язык, на котором говорят жители этого острова".
     Старец положил  левую  руку на  голову Лорка, провел  ею  по  его  лбу,
глазам, опустил на грудь и мягко оттолкнул от себя.
     - Ступай, - коротко сказал он и быстро вышел.
     Лорк постоял, ущипнул себя за руку и подумал - не приснилось ли ему все
это, но, увидев в  руках небольшую трубочку, пошел  обратно. На удивление он
уверенно  ориентировался  в  хитросплетениях  ходов и  довольно быстро вышел
наружу. Проводник ждал, с тревогой всматриваясь в его глаза.
     Лорк  подошел  к  нему, положил  руку  на плечо и  сказал на его родном
наречии, чем буквально ошеломил горца:
     -  Спасибо, друг, я благодарен тебе. Ты очень помог мне.  Лорк  -  твой
друг и брат. А теперь покажи острова, которые сделали люди Иного Мира.
     Проводник послушно кивнул головой и,  не  говоря ни слова, повел Лорка.
Они обогнули холм и по тоннелю вышли на противоположный берег острова. Здесь
у скалы, далеко уходящей в воду, стояли небольшие элты, привязанные к стволу
шолы.
     Проводник отвязал один элт, взял в руки шест, оттолкнулся, и они плавно
заскользили по чистой и спокойной воде лагуны.
     Управляемый  ловкой  рукой  проводника  элт  подошел к полуразрушенным,
выходящим из воды ступеням. Кругом стояла такая тишина, что было слышно лишь
тяжелое дыхание Овла.  Попав  через  пролом  внутрь  большого водоема,  Лорк
поразился  высоте и толщине стен. Казалось,  какой-то великан  складывал эти
диковинные хижины из скал. У Лорка никак не  могло уложиться в голове, каким
образом эти каменные глыбы были  подняты на  огромную высоту  и на крохотном
кусочке суши, окруженной со всех сторон Овлом, сделаны эти громадины.
     - Поплыли назад,- попросил Лорк.
     Не   говоря  ни  слова,  проводник  повернул  элт.  Обратно  к  селению
возвращались той же дорогой. Там стояли хижины, сделанные из стволов шолы.
     Их  встретили семеро вооруженных копьями девушек, которые  сразу отвели
Лорка в самую большую хижину.
     Друзья,   несмотря  на  присущую   воинам  храбрость  и   сдержанность,
радостными  возгласами  встретили  появление  Лорка.  Они  окружили  его   и
наперебой спрашивали  о  том,  как  прошло  путешествие  -  каждый  старался
хлопнуть по плечу  или хотя  бы дотронуться пальцем. Растроганный  встречей,
Лорк не успевал отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы.
     Когда   первое  волнение  улеглось,  Лорк  подошел   к  главе   рода  и
поблагодарил за встречу с Хранителем Вечного Огня.
     - Ты уже знаешь наш язык? - удивилась она.
     - Да, меня научил твой отец.
     - Ты получил, что хотел?
     - Да, но я бы хотел поговорить с тобой наедине.
     - Что ж, - она знаком показал, чтобы все вышли, - говори, незнакомец.
     - Меня зовут Лорк.
     - Нума, - кивнула она. .
     - Ты готова меня слушать?
     - Да.
     Лорк очень  подробно  рассказал ей о  встрече с инопланетянином,  об их
длительной беседе, прощании, и, наконец, об осмотре искусственных  островов.
Когда он кончил говорить, Нума длительное время сидела  молча, уставившись в
одну точку.
     Лорк  уже хотел было спросить, все ли она слышала. Но Нума сказала, что
ей надо подумать и попросила выйти.
     Она вышла  не  скоро, с живым цветком в волосах, приказала собрать всех
на площади.
     Перед  молчаливой толпой Нума  подняла руку  и заговорила,  указывая на
Лорка:
     - Этот человек  -  посланец Хранителя  Вечного  Огня.  Я выбираю  его в
мужья. Он будет  строить большой элт.  Надо помочь ему. Потом я  уеду с ним.
Главой рода  будет  моя сестра Нуки. Сюда  приедет мой сын. Тогда  он станет
вашим вождем. Я сказала все.
     В строительстве элта  принимало участие все население. Строили судно на
берегу у самой воды.
     Лорк сам  выбирал каждый  ствол подходящей шолы.  Раньше Лорк  построил
множество элтов, но в этот раз ему приходилось довольно трудно.
     Строить  элт  было  сложно, и  работа  все более  и  более  становилась
кропотливее. Однако Лорк знал, как  и куда установить каждое бревно, с какой
стороны и  на сколько его необходимо уменьшить, чтобы  оно  плотно легло  на
предназначенное ему место.
     Время,  проведенное с Хранителем  Огня, не прошло для Лорка  даром. Тот
действительно  дал,  вернее,  внушил  ему необычные и совершенные Знания. Ни
разу не встретив в своей жизни  ни одной шолы, Лорк превосходно разбирался в
особенностях  растения, знал  все  его  виды,  как  и  где очистить, сколько
требуется вязкого и клейкого сока этого растения, хорошо затвердевающего при
добавлении к нему сваренных костей улы, - для заделки щелей элта.
     Когда  элт был  готов,  Лорк долго  не  мог отвести глаз  от  корпуса с
горделиво поднятым носом и приземистой, немного  неуклюжей, почти квадратной
кормой.
     Все  с  восхищением  уставились  на творение  своих рук.  Однако  каким
образом  такое большое  судно столкнуть в  воду? Лорк нашел выход. Несколько
круглых  стволов положили  под днище  элта  и, дружно  навалившись  со  всех
сторон, столкнули с берега.
     В высоких  боках  элта  вырезали с каждой стороны по три  отверстия для
весел. Лорк попросил жену,  чтобы женщины племени сделали по  его рисунку на
песке  щит,  сплетенный из яллы, обтянув его тонкой  шкурой  йркла. Для этой
цели потребовалось не меньше шести животных.
     У себя на острове Лорк обтянул бы кожей солы. Но местные  жители ловили
улу только в реке и в озерах, а там свирепая сола не появлялась.
     Тогда Нума предложила Лорку и его друзьям  принять участие  в охоте  на
ирклов.
     Ирклы - однорогие животные, передвигающиеся на четырех массивных лапах.
Длинным  рогом  они легко  могли проткнуть человека и растоптать его ногами.
Но, к  счастью,  иркл не хищник.  На  острове  были места, куда  они  целыми
стадами приходили обгрызать стволы шолы.
     По указанию Нумы вокруг нескольких шол сделали ямы-ловушки с частоколом
заостренных стволов на дне.
     Удобно расположившись на вершинах шолы, охотники метали в зверей копья.
     После  охоты  снимали  шкуры.   Мясо  этих  животных  было   вкусным  и
питательным, являясь  одним из основных  продуктов  питания местных жителей.
Оно пришлось по вкусу Лорку и его товарищам.
     Шкура этих животных  была  тонкой  и  совершенно не пропускала воду. Ею
обычно крыли хижины.
     На  прочный длинный  ствол толы, установленный в центре  элта, навесили
сделанный щит, и судно было готово к отплытию.
     Нума устроила прощальный пир.
     Наутро элт с Лорком и Нумой отправился в обратный путь.

     За время  пути великий Овл  трижды испытывал прочность элта и стойкость
воинов.  Но Лорк и  его  товарищи умело  и  легко  удерживали элт  на плаву,
несмотря на многочисленные попытки  разгневанного Овла поглотить их  в своей
бездне.
     Элту  оказалась  не  страшна  никакая буря и шторм.  Каждый  раз, когда
опасность отступала, Лорк с благодарностью вспоминал Пришельца.
     Уже  недалеко  от  родного  острова Лорка  и  его товарищей ждало новое
испытание.  Они натолкнулись на невиданное чудовище. Внезапно  из воды перед
элтом   выскочила,  поднявшись  над   бортом,  огромная  голова,  украшенная
черно-желтым роговым гребнем и гривой длинных развевающихся волос на толстой
и мощной шее.
     Хвост,  извиваясь  в  воде кольцами, оказался  по другую  сторону элта.
Казалось, еще мгновение и  судно  вместе  с  людьми окажется  в  пасти этого
ужасного существа.
     Тогда Лорк подошел  к  борту, вытащил трубку и  послал молнию в  голову
хищника.  Чудовище, ярко  вспыхнув, бесследно  исчезло, как  будто  его и не
было. На расспросы друзей Лорк ответил весьма  уклончиво. А  Нуме рассказал,
что это подарок ее отца.
     Вскоре показались родные берега. Лот крепко прижал сына к груди.
     Сколько  дней он просидел на  своем  месте, всматриваясь  в  горизонт и
надеясь увидеть темный силуэт элта!
     Сколько  он встретил  здесь, на  этом месте,  рассветов  Урла,  сколько
проводил закатов!
     Дни шли нескончаемой чередой, а силы старого Лота слабели день ото дня.
И вот Лорк вернулся!
     Вернулся живым, вернулся победителем! Вернулся со Знанием!
     Какое  мгновение можно  сравнить  с  радостью встречи сына,  которого в
мыслях давно похоронил!
     Старик был безмерно счастлив и не мог наглядеться на Лорка и его жену.
     Сколько же досталось этому  юноше,  почти  мальчику... Сколько пришлось
испытать,  если  в  его  черных  кудрявых  волосах  отец  увидел  так  много
серебристых нитей...
     Да, поистине нелегок путь к Знанию!
     Лот,  не в силах сдержать любопытства, не прерывая пышной встречи, взял
сына за руку и,  пригласив Элса, поспешил отойти в сторону. Глава рода хотел
узнать подробности путешествия.
     Долго старики слушали Лорка и задавали вопросы.
     Времени  оставалось мало. Старый Лот  стремился все  скорее узнать, как
будто предчувствовал  близкую кончину. Он умер  внезапно.  Умео незадолго до
рождения своего ;внука.
     Однажды  за  едой Лот,  всю  жизнь  отличавшийся  сдержанностью,  вдруг
отбросил еду и закричал на жену, что она подала улу слишком горячей.
     Лорк  со страхом посмотрел на отца - ула была  совершенно  холодной. Не
став больше есть, Лот почувствовал себя плохо, и Лорк поспешил за Элсом.
     Знахарь осмотрел  Лота, отозвал в сторону Лорка и  сказал,  что  старик
безнадежен  - он отравился  уфлой. Существует  вид  улы,  которая  на  очень
короткое  время  становится исключительно  ядовитой. Определить этот  момент
практически невозможно. Такие случаи встречаются довольно редко.
     Лот всегда с удовольствием ел уфлу, она была очень приятной на  вкус и,
как правило,  действовала возбуждающе.  Старик после этого становился  более
подвижным и разговорчивым. Первые симптомы  отравления связаны  с  тем,  что
холодное кажется горячим, и наоборот.
     Лот,  заметив, что Эле  о чем-то  шепчется  с Лорком,  подозвал обоих и
спросил:
     - Уфла?
     - Да, - ответил Эле. :
     - Сколько мне осталось?
     - День и, возможно, ночь.
     - Вынесите меня на площадь.
     - Нужен покой, - пытался возразить Эле.
     - Повинуйтесь!
     Когда  Лота  вынесли на  площадь, он приказал, чтобы собрался весь род.
Затем ослабевшим голосом подозвал Лорка и сказал, указывая на него рукой:
     - Он будет главою рода. Он молод, но он умен, смел и находчив. Он ходил
за  Знанием и привез его. Ой принесет роду больше  пользы,  чем  я. Я сказал
все. Отнесите меня в хижину и оставьте одного.
     ...Смерть! Как же не хочется умирать именно сейчас, когда вернулся сын!
Как хочется увидеть внука, в  котором  есть  его кровь и  кровь людей  Иного
Мира.
     Да, смерть. Ну что ж, ему не стыдно за свою жизнь. Он не отступал перед
опасностями, не сгибался  под обрушивавшимися на его голову несчастиями.  Но
почему умирать именно сейчас?
     Почему  он  не погиб  в водах  Овла в  борьбе  со свирепыми молчаливыми
хищниками  Герлы? Почему не встретился со смертью лицом к лицу, как охотник,
как воин, а она подстерегла и незаметно ужалила?
     Тяжело умирать. Но  он оставил  хорошее потомство. Трое сыновей погибли
раньше его!  Но Лорк будет  жить,  будет  жить  долго. Потом  будут жить его
внуки.  Жаль,  что он  не увидит  рождения  первого  из них. Многое  он  мог
рассказать сыну своего сына, многому научить, от многого предостеречь!
     Он чувствует, ясно чувствует приближение  смерти... Он ощущает, как она
медленно ползет по телу, чувствует ее холодное, обжигающее дыхание...
     На семь  дней и ночей Лорк объявил траур  по  умершему главе рода. Семь
дней и ночей проходил обряд поминовения усопшего. И великий Овл на этот  раз
принял только одну жертву - мудрый Лот был похоронен в его пучине...
     Вскоре у Лорка родился сын, которого в  честь деда  назвали Лот-Лайтар.
Он рос смышленым не по годам,  развитым мальчиком. Это  был строитель нового
мира - мира будущего, первым в нескончаемой пирамиде потомков. Они не будут,
как  предки,  проявляя  долготерпение,  ждать  своей  смерти.  Ждать,  когда
молчаливые убийцы Герлы утащат их на дно Овла или убьют своим ядом.
     Они  построят  огромные   Элты.   Сначала   из   стволов   шолы,  потом
металлические.  Им  покорится великий Овл.  Они заставят  его  повиноваться,
отступить перед силой Разума!
     Воды  Овла будут безопасны. В них будут  резвиться дети,  не  боясь  ни
свирепой солы, ни ядовитой колючки, или жала.
     Люди будущего построят летательные  корабли и преодолеют Пространство и
Время, достигнут звезды Ижриффа, родины пришельцев с Икумы.
     И  настанет  момент, то великое  мгновение,  когда  представитель Герлы
прид╦т на планету Икума и крепко пожм╦т руку своему Великому Брату! Брату по
крови, брату по Разуму.

Last-modified: Wed, 08 Aug 2001 18:21:33 GMT

Оцените этот текст: