Оцените этот текст:



---------------------------------------------------------------
     © Copyright Ханох Левин
     © Copyright Марьян Беленький, перевод
     Email: belenky13@hotmail.com
     WWW: http://belenky.hypermart.net
     Date: 20 Jun 2004
---------------------------------------------------------------

     Marian Belenky
     Writer, journalist
     Jerusalem 97230, Ramot B, Aaron Eshkoli 125\25
     Tel: 051-415301, 02 - 586 18 52
     belenky13@mail.ru
     marbelenky@yahoo.com





     Комедия в 8 похоронах

     Перевод с иврита, контакты по вопросу постановки:
     Марьян Беленький

     Действующие лица:
     Шабтай Шустер
     Бьянка, его жена
     Нина, их дочь
     Бела, их дочь
     Геня Гелернетер
     Эльханан, ее сын
     Цви, ее покойный муж
     Муня Глобчик
     Лола, его жена
     Зиги, их сын
     Беба, мать Муни
     Бруно Хофштетер
     Циля, его жена
     Амци, их сын
     Мотке Цахори
     Ципора, его жена
     Авнер Цахори, его брат, горбун
     Анжела Хопкинс молодая американская туристка
     Альберто Пинкус
     Элиша Хукер
     Альфонс Хузли
     Проститутка
     Первый гробовщик
     Второй гробовщик
     Уборщик улиц
     Чиновник
     Два санитара
     Два религиозных ортодокса

     Прим. перев.
     В Израиле живут не евреи, а израильтяне, поэтому педалировать еврейский
акцент нет необходимости. Также и  имена типа Муня, Беба,  Циля в Израиле не
имеют коннотации с известными зрителю стереотипами старых евреев.

     Пьеса впервые  была поставлена  в Камерном театре (Тель Авив)  в  марте
1983 г.
     Реж. Майкл Альфредс
     Пьеса ставилась также в Австрии, Германии, Голландии, Чехии, США.

     Картина 1
     Дом семьи Шустер
     Шабтай медленно  идет по квартире с газетой в руках. За ним  -  Бьянка,
Бела, Нина.
     Бела: Больной папа идет в туалет. Вот уже 4 дня у  него запор, может на
этот раз у него получится.
     Шабтай: Я тяжелый.
     Бьянка: Он тяжелый, ох какой он тяжелый!
     Шабтай: Все меня обманывали.
     Бьянка: Шабтай, у тебя есть жена и двое дочерей.
     Шабтай: А я говорю - все меня обманывали. Я тяжелый. Я жертва обмана.
     (Шабтак  опускается на колени,  Бьянка  бросается поднимать его, он  ее
отстраняет)
     Бела: Папа молится.
     Шабтай: Господи!
     Пауза
     Шабтай: Дай Бог, чтобы получилось.
     Пауза.
     Шабтай: Аминь.
     (Встает, поворачивается  к  жене  и  дочерям. Бьянка бросается  к нему,
целует):.
     Ты- мой мужчина.
     Бела (целуя отца): Сильный
     Нина (обнимая отца): Радость нашей жизни (Повисает на нем).
     Бела: Нина, папа тяжелый.
     Нина  отпускает отца.  Шабтай  машет  им  газетой: В молодости  у  меня
получалось. Все время.  Всем  привет.  Эх, молодость,  молодость.  (Медленно
уходит)
     Бьянка: В  молодости  у  него получалось,  да, я знаю. Вы еще маленькие
были, но у него получалось.
     Шабтай покидает сцену
     Бела: Мы верим, папа. Мы были маленькими, но мы верим.
     Голос Зиги: Нина! Ты готова?
     Нина: Я ухожу с Зиги.
     Бьянка: Ты не будешь ждать, пока папа выйдет?
     Нина: Но ведь мы уже договорились.
     Бела: В кино, да? В кино?
     Нина: На тяжелый фильм, смеяться я сегодня не намерена.
     Бьянка: Не возвращайся слишком поздно.
     (Нина выходит. Бела плачет)
     Бьянка: Бела, это не время.
     (Бела продолжает плакать)
     Бьянка: Папа сейчас выйдет, ты хочешь, чтобы он увидел тебя плачушей?
     Бела: Хочу, да.
     Бьянка (вытирает дочери лицо): Будет праздник и на нашей улице.
     Бела: Хочу, да, хочу.
     Бьянка: Вот и будет.
     Входит Шабтай. В его руке - газета,  он  идет медленно, останавливается
возле жены и дочери. Бьянка смотрит на него вопросительно.
     Шабтай: Ничего нету.
     Бьянка: Даже не...?
     Шабтай: Даже не. Это же для сердца вредно, вредно.
     Бьянка: Но ты хоть газету-то почитал?
     Шабтай роняет газету, продолжает идти, выходит.
     Бела: Папа прекратил читать, он сосредоточен сейчас только на одном
     Бьянка: Как он читал газету и  объяснял мне про политику! Часами. Ты не
помнишь, но я была тому свидетелем.
     Входит Шабтай, берет из рук жены газету, направляется в туалет.
     Бьянка: Ну, есть что нибудь?
     Шабтай: Не обещаю. (Выходит)
     Бьянка: Какой мужчина был, я была тому свидетелем! (Беле)  Ты глянь, он
пытается, пытается, а ничего не выходит. (Бела плачет). Не плачь, дурочка! У
него все получится, и у тебя тоже все будет хорошо, вот увидишь.
     Картина 2
     Кухня  в доме Гелернетеров. Эльханан, крупный полный  парень,  входит в
пижаме, пьет воду. Входит Геня.
     Геня: С чего это ты посреди ночи воду хлещешь как лошадь?
     Эльханан: Мне плохой сон приснился.
     Геня: А ты не спи, ты женись (уходит).
     Эльханан (про себя): Но  ведь женщины-то мне и снятся. Серые такие сны,
но очень  страстные.  Очень. Вот  и  пить  хочется. (Пьет). А  теперь  живот
раздулся.
     Входит Геня.
     Геня: Меня тошнит. Я опасаюсь за сердце.
     Эльханан: Сердце создано, чтобы нам служить.
     Геня: Только не мое. (Выходит.
     Нина и Зиги останавливаются у дома Нины, целуются.
     Нина: У папы ничего не было 4 дня.
     Зиги: У бабушки воспаление легких.
     Нина: Спокойной ночи.
     Зиги  (хватает ее  за грудь):  Я  жду ответа.  Скажи  отцу, что  насчет
за...за.. заработка все будет в порядке.
     Нина идет домой, Зиги уходит.
     Эльханан: В Швейцарию! (Уплетает колбасу с булкой).
     Входит Геня: Ты молодой, у тебя аппетит. А меня только тошнит.
     Эльханан: А на свадьбе что ты ела, старуха?
     Геня:  Я  ела?  Я  спала?  Я вообще никакого удовольствия от  жизни  не
получаю.
     Геня выходит.
     Эльханан (продолжая есть): В Швейцарию! (Уходит).
     Геня входит: Ну? Даже вырвать не могу. Хорошенькое дело. Нет, и чего я,
спрашивается  прошу?  А? Танцевать?  Купить  виллу?  Я  и  просила  всего-то
навсего, чтобы меня вырвало. Так да? Тоже нет. (Ест булку). Вот так. Так ему
и надо. Чтоб хоть было от чего рвать. И много.
     (Тут  переводчика  прорвало  -  никаких   интонаций  старой  еврейки  в
оригинале нет, да это и не свойственно ивриту)
     Входит Эльханан. Он одет, с чемоданом в руке:
     Геня: Это куда же?
     Эльханан: В Швейцарию.
     Геня: Ночью?
     Эльханан: Меня ждут.
     Геня: Молодость, молодость! Кровь кипит. Меня одну бросают.
     Эльханан: Я буду писать.
     Геня: Не будешь.
     Эльханан: Буду.
     Геня: Ну хватит. (Собирается уходить)
     Эльханан: А попрощаться?
     Геня останавливается, Эльханан ее обнимает.
     Геня: Сильней давай, может вырву.
     Эльханан направляется к двери.
     Геня: Ладно, давай, а я тут пока умру.
     Эльханан: Я тоже могу умереть.
     Геня: Ну да - умрешь ты, как же. Ты здоров как бык.
     Расходятся в разные стороны.

     Картина 3
     Ночь . Автобусная остановка. Подходит Эльханан с чемоданом. Затем Амци
     тоже с чемоданом.
     Амци: Привет, Эльханан.
     Эльханан: Амци?
     Амци: Ага.
     Эльханан: Так ты не в Америке?
     Амци:  Приехал   навестить  родителей.  Они  уже  пожилые,  и  я  хотел
представить им свою американскую невесту.
     Эльханан: А где она?
     Амци: Приедет через неделю. А ты куда?
     Эльханан:Я?
     Амци: Да. Ты куда собрался?
     Эльханан: Просто вышел проветриться.
     Амци: За границу?
     Эльханан: А почему бы и нет? Как насчет Швейцарии?
     Амци: Ну что я могу сказать? А ты жениться не пробовал? На студентке?
     Эльханан: Она уехала в Швейцарию.
     Амци падает в обморок.
     Эльханан: Амци! Амци!
     Амци (приходит в  себя): Извини. Эта поездка меня просто выжала. Может,
я просто болен. Или чувствителен чересчур.
     Входит проститутка. Стоит неподалеку, смотрит на них.
     Эльханан: Ты бледный такой.
     Она приближается: Оба за 150.
     Амци  (поднимает чемодан): Мне  надо идти.  Меня  престарелые  родители
ждут.
     Эльханан: Передай от меня привет.
     Амци: Шалом, Эльханан. Досвидания. Удачной поездки.
     Эльханан: А тебе - хорошо провести отпуск.
     Амци уходит.
     К Эльханану приближается проститутка: Красавчик.
     Эльханан: Я еду в Швейцарию.
     Проститутка: И такие бывают (Показывает грудь)
     Эльханан: И мне нужно хранить свою силу.
     (Проститутка поднимает юбку).
     Эльханан: И у меня впереди - длинная дорога.
     (Проститутка поводит бедрами. Эльханан становится перед ней на колени).
     Эльханан:  И  мне бы не хотелось растрачивать  на  тебя все  свои  силы
(касается ее бедер): Шлюха.
     Проститута дает ему пощечину.
     Эльханан: Проститутка.
     Проститутка: Пошли! Швейцария! Полизать у меня. 100!
     Она уходит. Эльханан следует за ней.

     Картина 4
     Рассвет  на автобусной остановке. Два религиозных ортодокса встали рано
утром, чтобы пойти в синагогу. Они еще со сна и бормочут что-то.
     Ортодоксы: Благодарю тебя, Господь милосердный,  что ты вернул мне душу
после сна.
     Входит старая Беба Глобчик в пальто,  надетом на ночную рубашку. В руке
у нее чемоданчик. За ней следует ее сын Моня, его жена Лола, и их сын Зиги.
     Лола: Бабушка отправляется в санатория для слабовидящих . Она будет там
дышать свежим воздухом, и вернется здоровой и поправившейся.
     Беба  останавливается. Оборачивается. Идет назад. Моня  преграждает  ей
путь.
     Моня: Нет, мама. Не туда.
     Беба останавливается и вновь пытается идти в прежнем направлении.  Моня
преграждает ей путь.
     Моня: Нет, мама. Нет.
     Лола: Бабушка выздоровеет и вернется.
     Зиги: Б.. б.. бабушка.
     Моня: Ну, что ты хочешь сказать?
     Лола: Ничего. Чтоб тебе было ясно, Зиги -  мы ее из-за тебя отправляем.
Нам нужна свободная комната, на случай, если ты женишься.
     Зиги: Б... б...
     Лола: Это мы уже слышали. Я иду домой готовить завтрак. Пошли, Зиги.
     Лола и Зиги уходят.
     Моня: Мама, главное - не волнуйся. (Щекочет ее под подбородком) Хорошо?
     Ну что, мама?  Смеешься,  а? Смотри  - утро, птички. Поедешь отдызать в
санаторий. Я вкалываю как лошадь,  а ты будешь  отдыхать.  За мой  счет. Да,
мамочка?  Смешно? Забавно? Жизнь  -  это  сплошная  шутка, да?  Но это шутка
дорогая, очень дорогая.  Вот автобус пришел.  (Сажает  ее  в автобус).  Мы в
субботу приедем  тебя  навестить.  (Целует  ее в  лоб. Моня уходит.  Беба  с
чемоданчиков выходит из автобуса  и медленно направляется домой. Моня тут же
преграждает ей путь.
     Моня? Смываешься, да? Мне в лицо плюешь?
     Мимо проходит уборщик с тележкой для мусора.
     Моня? Эй, мусорщик! Забери это!
     Мусорщик сажает Бебу в тележку.
     Моня: В мусор!
     Мусорщик: Это ваша мама? (Вытаскивает  ее из  тележки, ставит на место)
Пошутили и хватит. Мне работать надо. (Уходит).
     Моня: Вот еще один автобус (провожает ее к автобусу, обнимает) Мама!
     (плачет). Ну вот, автобус отправляется. До свидания!
     (Беба направляется к автобусу. Моня машет ей. Разражается рыданиями)
     Мама  -  ты - то  единственное, что стоит между мной  и  смертью. Мама,
мама!
     Входят Зиги и Лола.
     Лола: Яичница остывает.
     Зиги: У меня нет ап.... ап... аппетита.
     Лола: Это мы уже слышали. Моня, пошли.
     Моня: Вы будете свидетелям, что надо есть.
     Лола: Ну, пошли уже питаться, свиньи вонючие.
     Моня: Лола, ты моя любовь навсегда.
     Лола: Навсегда, пошли уже, ну.
     Зиги: Нет ничего яс... яснее
     Уходят.

     Сцена 5

     Вечер. Входит могильщик,  волоча за собой тележку,  на которой - гроб с
телом Шабтая  Шустера. За ней  идут Бьянка, Бела,  Нина,  Моня, Лола,  Зиги,
Бруно и  Циля  Хоффштеттер - родители Амци, Эльханан, Геня, Альберто Пинкус,
горбун Авнер Цахори,  его брат - толстенький  коротышка  Мотке Цахори  и его
толстая жена Ципора. Похоронная процессия останавливается  у дома  Шустеров.
Пинкус выходит на передний план, собираясь произносить речь.
     Лола (Моне, шепотом): Говорят, у него до последнего дня так ничего и не
получилось. (Циле,  шепотом)  Так,  говорят, у  него ничего  и  не  вышло до
последнего дня.
     Циля (шепотом Ципоре): А сколько дней он пытался? (шепотом Лоле) У него
не получалось до последнего дня.
     Ципора (шепотом): Так сколько дней он пытался?
     Лола (Циле и Ципоре, шепотом): Больше недели.
     Альберто  произносит речь: Сегодня мы провожаем в последний путь нашего
дорогого Шабтая Шустера.
     Длинная пауза
     Моня: Продолжай.
     Бьянка: Почему он не продолжает?
     Альберто: Я закончил.
     Могильщик:  Благословенна  память покойного...(Тащит  за собой тележку,
скрывается со сцены.  За  ним  идут  все,  кроме  Авнера.  Он смотрит  вслед
процессии. Поспешно входит Бела).
     Бела: Я же тебя просила не таскаться за мной.
     Авнер: Я пришел на похороны.
     Бела: Тьфу ты, господи! (Выходит)
     Авнер (про себя)  :  Небольшая добавка на спине  сломала мою  жизнь. Не
нехватка чего-нибудь, а наоборот, добавка. Вот что обидно.
     Мотке (входя): Что случилось?
     Авнер: Я возвращаюсь домой.
     Мотке: Что тебя мучает? Чего ты такой неспокойный?
     Авнер: Я спокойный и бледный.
     Мотке: Поосторожней. Не спекулируй своей бледностью.
     Входит Ципора. Она беременна.
     Ципора: Что тут стряслось? Мы же пропустим все похороны.
     Мотке: Он, видите ли, бледный.
     Ципора: Господь не знает, кому дать здоровье.
     Авнер: А я не здоровый.
     Ципора: Да ладно тебе. 40 лет - и еще жив.
     Мотке:  Успокойся и  веди  себя нормально. Ты же мой брат, посмотри  на
меня и успокойся.
     Авнер: С тобой можно с глазу на глаз поговорить?
     Мотке: Моя жена и я - это одно целое. Я это она, а она - это я.
     Авнер: Ладно
     Пауза.
     Авнер: Я хочу найти комнату и жить отдельно.
     Мотке: Как тебе будет угодно.
     Авнер: Ведь у вас скоро родится...
     Мотке: Как тебе будет угодно.
     Авнер: Вот и все.
     Ципора: Мотке, мы пропустим похороны.
     Мотке и Ципора собираются уходить. Мотке останавливается, оборачивается
к Авнеру: Посмотри на меня и успокойся.
     Мотке и Ципора уходят,  обнявшись. С другой стороны входит проститутка,
смотрит издали: Кто-то умер?
     Авнер: Сосед.
     Проститутка: Червячки ему сегодня ночью отсосут,  царство ему небесное.
А тебе?
     Авнер (достает купюру, закрывает глаза): Извините. Извините.
     (Следует за ней. Уходят).

     Сцена 6
     Дом Хоффштеттеров. Ночь. Входит Амци в пижаме, за ним Бруно.

     Бруно: Ну где она, Амци? Прошла неделя, две.
     Амци: Она должна прийти со дня на день.
     Бруно: Что ты у окна торчишь? Она телеграмму пришлет, когда приедет.
     Амци: Я я просто воздухом дышу.
     Бруно (кладет руку ему на плечо): Амци, тебе нужно сходить на анализы.
     Амци: Если головокружение не пройдет до конца недели, схожу.
     Бруно: Мы с мамой подсобрали деньжат. Решили дать вам на квартиру.
     Амци: У нее своя есть. Мы  будем  жить в Америке. Я же сказал вам -  мы
приехали только, чтобы вас навестить.
     Бруно: Я надеялся, ты передумаешь.
     Амци: Здесь негде развернуться, отец. В Америке я разверну бизнес.
     Бруно: Какой?
     Амци: Еще не знаю. Я хочу немного побыть один. Извини.
     Бруно: Спокойной ночи. (Выходит. По улице идет Эльханан, видит стоящего
у окна Амци)
     Эльханан: Ты себя плохо чувствуешь или просто бессонница?
     Амци: Болен я. Если не ошибаюсь.
     Эльханан: Головокружение?
     Амци: Началось, когда я сюда приехал.
     Эльханан: А где твоя американка?
     Амци: Задерживается немного.
     Пауза
     Эльханан: Она красивая?
     Амци: Да.
     Эльханан: Блондинка?
     Амци: Да.
     Эльханан: И устроенная?
     Амци: Да.
     Пауза
     Эльханан: Скажи, мне стоит ехать в Швейцарию?
     Амци: Почему бы и нет?
     Эльханан: Там красиво, наверно.
     Амци: Да.
     Эльханан: Ну это понятно, но мне-то стоит туда?
     Амци: Ты имеешь в виду жить там?
     Эльханан: Может.
     Амци: Твоя студентка туда отправилась, да? Так ты ее и спроси.
     Эльханан: Так мне стоит к ней ехать?
     Амци: Почему бы и нет?
     Эльханан: А зачем?
     Амци: Не знаю.
     Эльханан: Я тоже. Думать о женщинах всегда было моим хобби. Это гораздо
легче и безопасней, чем заниматься этим на самом деле.
     Амци: Но если ты ее любишь...
     Эльханан: Люблю Но я  же должен появиться у нее с  новыми силами. А для
этого  их  нужно  где-то взять.  А  я не  делал никаких усилий, не потел, не
уставал, а чувствую, что сил нет. Ну нет.
     Пауза
     Эльханан: Послушай... послушай...Пауза... Спокойной ночи и будь здоров.
     Амци: Спокойной ночи.
     Эльханан  уходит.  Амци продолжает стоять у окна  и  тихонько  напевает
грустную американскую песенку. Входит Бруно в пижаме.
     Бруно: Пошли спать, Амци.
     Амци: Не надо беспокоиться, папа.
     Бруно: С чего бы это нам беспокоиться?
     Амци: Вот и не надо. Я себе стою у окошка.
     Бруно: Ладно, мы пошли спать, спокойной ночи.
     Амци: Спокойной ночи.
     Бруно собирается уходить. Останавливается: Ты - наша надежда. Ты.
     Эльханан уходит. Амци  продолжает  стоять  у окна и  тихонько  напевает
грустную американскую песенку . Из соседней комнаты доносится музыка.
     Бруно в пижаме  и Циля  в  ночной рубашке танцуют медленный  танец  под
музыку и разговаривают.
     Циля: Амци, сынок, сегодня - 30 лет со дня нашей свадьбы.
     Бруно: 30 лет тому было торжество...
     Циля: Мужчина и женщина поженились...
     Амци: А через год у них родился ребенок...
     Циля: Они любили его...
     Бруно: Ребенок рос...
     Циля: Они старели...
     Бруно: И этот ребенок остался их единственной надеждой.
     Циля: Единственной...
     Амци: Родители дорогие, погодите, она скоро приедет...
     (Обнимает их, присоединяется к танцу)
     Циля: А когда она приедет...
     Бруно: А когда она приедет...
     Амци: Будет торжество...
     Циля: Мужчина и женщина женятся...
     Все трое покидают сцену, танцуя.

     Картина 7
     Вечер в ночном клубе
     Нина танцует с Элишой Хукером, молодым парнем.
     Нина: Вы легко танцуете.
     Элиша: Я люблю танцевать, но и от хорошей книги не откажусь.
     (Входит Зиги, садится в стороне, ест фисташки и смотрит на танцующих )
     Элиша: А вы чем любите заниматься?
     Нина: А ничем особенным. Читаю, леплю.
     Элиша: И рисуете?
     Нина: Леплю. Керамика.
     Элиша: А -а..
     Нина: Я не  спешу, как другие, мне спешить некуда. Не горит. К чему эти
гонки? Правда же?
     Элиша: Разумеется!
     Нина: А вы чем занимаетесь?
     Элиша: Немного читаю, немного пишу.
     Нина: Стихи?
     Элиша: Для себя, по ночам.
     Нина: А по утрам?
     Элиша: Я врач.
     Нина: Вы так уныло это говорите. Странный вы какой-то.
     Элиша: А что врач? Работа как работа.
     Нина: Вы очень странный.
     Музыка  прекращается. Нина  и Элиша возвращаются  на свои  места.  Нина
замечает Зиги.
     Нина: Привет, Зиги.
     Зиги: Шалом.
     Нина: Знакомься, это Элиша.
     Зиги: Зиги
     Нина: Ты один?
     Зиги: А? Да.
     Элиша: Нам уже надо бы уходить. У меня утром операция.
     Нина: Ну конечно. Зиги, до свидания.
     Зиги: До свидания.
     Нина  и  Элиша  уходят. Музыка  начинается  снова.  Зиги встает, идет к
выходу, смотрит на уходящих Элишу и Нину. Появляется Беба в пальто , надетом
на ночную сорочку, в руках у нее чемодан. Зиги удивлен.
     Зиги: Б... б... бабушка.
     Беба останавливается, глядит на него: Ой, Зиги!
     Зиги  ее обнимает, берет  у нее чемодан: Удрала из санатория, бб ббб...
бабушка?
     Они стоят , обнявшись. Музыка  играет. Они выглядят как пара танцующих.
Выходят.   С  другой  стороны   сцены  появляются  Бьянка   и  Альберто.  Он
поддерживает ее под локоть. Они останавливаются у входа в клуб.
     Бьянка: Не давите на меня, Пинкус, я еще не в силах видеть танцующих.
     Альберто: Я что ваши чувства.
     Бьянка: Даже наш ужин в ресторане - это было слишком для меня.
     Альберто: Кушать - это не слишком, госпожа Шустер.
     Бьянка: Почему вы не называете меня по имени?
     Альберто: Я  буду вас  называть Бьянка,  если  вы будете  называть меня
Альберто.
     Бьянка: Альберто.
     Альберто: Бьянка шаловница.
     Бьянка: Так меня называл покойный.
     Альберто: Извините, я не хотел задеть ваши чувства.
     Бьянка:Ничего, вам можно. Я вижу, что вы со мной считаетесь.
     Альберто: Я уважаю ваши чувства.
     Бьянка гладит его по щеке. Уходят.

     Картира 8
     Рассвет.  Остановка автобуса. Беба медленно идет к  остановке. На ней -
пальто, надетое на ночную рубашку, в руке  - чемоданчик.  За ней идут  Моня,
Лола и Зиги.
     Моня: На этот раз, мама, ты останешься там. Там хорошее питание, чистый
воздух. Ты будешь там, пока не поправишься. Понятно?
     Лола: Мама, тебе не надо приезжать, мы сами за тобой приедем.
     Моня: В субботу, если все будет хорошо.
     Лола: Я пошла готовить завтрак. Зиги, идем.
     Она обнимает Бебу, Зиги целует ее, Лола и Зиги уходят.
     Моня: Ты нам, больше, мама, такого не устраивай. Ты же видишь, что Лола
вкалывает  как  лошадь, бегает,  устраивает  все  и  ты тут  еще  со  своими
штучками.  Еше раз  такое устрошь-  пойдешь  в  закрытую клинику.  А  вот  и
автобус.
     Обнимает  ее,  целует, сажает  в  автобус. Машет  ей. Появляется  Авнер
Цахори с чемоданом. Моня собирается уходить, замечает его.
     Моня: Привет, Цахори.
     Авнер: Здравствуйте, господин Глобчик.
     Моня: В отпуск собрался?
     Авнер: Переезжаю.
     Моня: Куда?
     Авнер: Недалеко.
     Моня: С Мотке и Ципорой?
     Авнер: Один.
     Моня: Ну ладно, успехов.
     Авнер: И вам тоже.
     Моня: Спасибо, у меня все в порядке.
     Моня  уходит. Авнер  направляется к остановке. С другой  стороны входит
Беба,  проходит мимо него, они  смотрят друг на  друга,  Авнер  остается  на
остановке, она продолжает идти. Ей наперерез выходит Моня.
     Моня: Ах так? Завтра утром - в закрытое учреждение.
     Уходят.  Авнер  сидит  на  остановке.  И  восходит  солнце.  Появляется
уборщик. Служащий  идет  на  работу . День.  Вечер. Служащий возвращается  с
работы. Закат.  Цахори все так же сидит на остановке. Темнеет. Мимо проходит
Проститутка, Он  не обращает на нее  внимания. Она уходит. Ночь.  Появляется
Бела, замечает Авнера, собирается уходить, останавливается, подходит к нему.
Авнер встает.
     Бела: Извини, я не хотела тебя обидеть.
     Пауза
     Бела: Я только хотела, чтобы ты понял: тебе надеяться не на что.
     Пауза
     Бела: Так ты понял?
     Авнер: А как это делается?
     Бела: Не знаю. Я тебя понимаю, но даже не знаю, что тебе посоветовать.
     Авнер:  Ну, а  если  я  все равно  буду  мечтать  о тебе? Что ты будешь
делать?
     Бела: Обо мне? (плачет). Извини. Я не хотела тебя обидеть.
     Пауза
     Авнер: Так ты обидишься, если я буду мечтать о тебе?
     Пауза
     Авнер: Ладно, я обещаю, что больше не буду.
     Делает шаг ей навстречу.
     Авнер: Честное слово...
     Бела: Не подходи! (прекращает плакать). Я не хотела тебя обидеть.
     Авнер: Ладно.
     Бела: Дурачок! Если уж мечтать, то о самой-самой.
     Авнер: Ты самая.
     Бела смеется.
     Авнер: Как ты смеешься! Ты и есть самая-самая.
     Бела: А ты в кино когда-нибудь был?
     Авнер: Ах, эти, из кино. Про них я даже и мечтать не смею.
     Бела: Значит я - предел твоих мечтаний?
     Авнер: Ну да.
     Бела (плачет): Я - предел его мечтаний.
     Авнер: Я больше не буду мечтать о тебе.
     Бела уходит.
     Авнер: Я обещаю, больше не буду...
     Пауза. Он поднимает чемодан, колеблется, уходит.

     Сцена 9
     Дом  Геллернеттеров. Ночь. Входит  Геня  в ночной рубашке. Она  бледна,
плохо выглядит. Бормочет про себя: На моей могиле напишут "Умерла в возрасте
8 лет." Я ведь, по сути, после 8 и не жила. "Умерла в возрасте 8 лет".
     Входит Цви, ее покойный муж. Ему лет 30, одет как турист. Геня замечает
его, замирает в испуге: Цви?
     Цви: Да.
     Они чуть было не бежит ему навстречу, но удерживается. Он протягивает к
ней руки: Ну. Иди ко мне.
     Геня: Цви, Цви!
     Она  растеряна, приглаживает волосы,  оправляет  рубашку,  разглаживает
морщины: Я так стесняюсь.
     Цви: Разве ты не моя жена?
     Геня: Твоя, конечно твоя. Я была тебе верна все эти годы, когда тебя не
было рядом. А ты совсем не изменился, а я...(разводит руками жестом отчаяния
и тоски) Мне надо было умереть вместе с тобой.
     Цви: А кто бы позаботился об Эльханане?
     Геня: Он меня очень волнует. Не женится, квартиры у него нет.
     Цви:  Пошли. Погуляем,  и  ты все мне  расскажешь. Я хочу угостить тебя
американским взбитым мороженым.
     Геня: Хорошего  ты себе нашел компаньона  на  мороженое. У меня сердце,
сахар, давление. А ты здоров?
     Цви: Слава Богу. Мертвые все здоровы.
     Геня: Я так тебе завидую.
     Цви:  Пошли,  прогуляемся.  (Протягивает ей  руку.  Она  делает шаг ему
навстречу.
     Геня: Цви! Муж мой. Ты такой красивый.  Я погружаюсь  в темноту, и лишь
твой образ светил мне изнутри все эти годы (делает  еще шаг к  нему). Ты так
красив.
     (становится  на  цыпочки, разводит  руками)  Цви, я  так  тосковала  по
тебе... все  воспоминания... вся  моя любовь к  тебе  проснулась вновь...все
цвета... вся свежесть...
     Цви: Пойдем, Геня...
     Геня: Посмотри, что со мной случилось (разражается горькими рыданиями)
     Мне так стыдно... мне так стыдно ... мне так стыдно....
     Цви:  Пойдем, погуляем только. Мороженого поедим, посплетничаем. Ничего
такого, просто погуляем.
     Геня: Ты - как мой сын.
     Цви:  На  небесах  начинается суббота...(удаляется,  голос  ослабевает)
Пойдем поедим американского мороженого...
     Геня (прекращает плакать): Возьми и на меня, Цви! (Цви уходит).
     Входит Эльханан в пижаме: Мама!
     Геня (поворачивается к нему): Мне снился отец. Он предложил мне пойти с
ним  погулять  (лицо  ее  приобретает  суровое  выражение).  Да,  твою  маму
собираются забрать. А ты,  вместо  того, чтобы позаботиться  о ее  здоровье,
пакуешь  чемоданы.   Надо   бы   поосторожнее   быть.  (Собирается  уходить,
останавливается) И  чтоб мне не писали "Дожила до благородных  седин"! Какие
там благородные! Какие там седины! "Умерла в возрасте 8 лет" - и все!
     Геня  уходит. Снаружи под окном появляется Амци, в пижаме и халате, его
ведут  под  руки  Бруно и Циля. У  него приступ головокружения,  ему  тяжело
стоять. Он замечает в окне Эльханана.
     Амци: Привет, Эльханан! Меня ведут в больницу.
     Циля: Эльханан, если  приедет  девушка  из  Америки и будет  спрашивать
Амци, так мы скоро вернемся.
     Амци издает глуховатый короткий смешок.
     Эльханан: Может, вам помощь нужна?
     Бруно: Спасибо, мы такси возьмем.
     Циля: Ты только скажи ей, что мы вот-вот вернемся.
     Амци  падает  из  рук Бруно. Бруно  плачет,  затем с трудом  сдерживает
рыдания.
     Бруно: Мы вот-вот вернемся.
     Уходят.

     Картина 10
     Улица.  Рассвет.  Входит Беба - с чемоданчиком,  в  том же  виде, что и
раньше. Рядом с ней - Моня, держит ее за руку. Лола стоит на балконе.
     Моня: А теперь,  мама -в закрытое учреждение. На этот раз я тебя довезу
прямо туда, тебя запрут и больше ты уже не сможешь удрать.
     Беба останавливается, упирается. Моня тянет  ее, она сопротивляется. Он
берет ее на руки: На этот раз - все. Раз и навсегда.
     Уходит.  И восходит солнце. Входят Циля  и Бруно. Циля опирается на его
плечо. Плачет.
     Лола: Что случилось, госпожа Хоффштеттер?
     Бруно: Амци должны сделать операцию по извлечению опухоли мозга.
     Лола:  Ой,  ну когда уже все это  кончится, когда  уже  наступит покой,
когда уже наступит счастье?
     Циля (сквозь рыдания): А у вас, госпожа Глобчик?
     Бруно  и  Циля  уходят. На  улице появляется Моня,  погруженный в  свои
мысли.
     Лола: Быстро ты справился.
     Пауза
     Лола: Ну, заходи, обед готов.
     Пауза.
     Моня, еда остынет.
     Моня:  И  это  все, что ты можешь  мне сказать? "Еда  остынет",  "Арбуз
нагреется", "Хлеб на столе", "Яичница на сковороде". И это все?
     Лола: Старуха уже успела настроить тебя против меня. Черт побери, когда
ж я уже  умру когда ? (Выходит. На улице появляется Авнер с  чемоданом. Моня
замечает его и направляется домой. За Авнером входит Ципора).
     Ципора: Нет, так  дело не пойдет. Забери все свои вещи  и  привет. А ты
каждый день таскаешься с чемоданами.
     Авнер: У меня нету денег на грузчиков.  А у меня самого силенок тоже не
много. За неделю я закончу.
     Ципора: Ты просто вообще не хочешь переезжать, вот во чем дело.
     Авнер: Ты же видишь, что я собираюсь.
     Ципора:  Ничего  я  не вижу! Нормальный  человек  забирает все сразу  и
уходит.
     Мотке (входит): Из за чего сыр-бор?
     Ципора: Твой братец!  Все из-за него! Конец пришел  дому Цахори! Конец!
Нет больше семьи Цахори!
     Мотке:  Успокойся, Авнер! Ничего, придет  время!  Черт  бы тебя побрал,
убийца младенцев, когда ты уже успокоишься?
     Лола выходит на балкон с жуткими стонами: Даже бульончик недокушал!
     Бульончик! Бульончик!
     Зиги пытается ее успокоить: Ма... ма...
     Лола: Бульончик! Недокушал бульончик!
     Зиги  выстаскивает ее на улицу. Сюда выходят Бруно, Циля, Бьянка, Нина,
Бела, Геня, Эльханан.
     Бела: Кто? КТО?

     Картина 11
     Рассвет. Автобусная остановка.  Входят Нина и  Бела.  Нина  в  дорожном
костюме, в руках - бумажник, за ней - Элиша и Зиги, в руках у них чемоданы.
     Выходят на остановку.
     Элиша: Возьмем такси до аэропорта.
     Бела: В Риме сейчас весна.
     Нина: Мы в Риме будем только через неделю. У Элиши есть дела в Вене.
     (к Зиги)  Можешь поставить чемоданы,Зиги.  Спасибо  за помощь. (Отводит
его в сторону) Зиги, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Запомни  -  ничего не
изменилось.
     Зиги: Как.... как это?
     Нина: Вот так. Мы с тобой были друзьями и останемся.
     Бела: Нина, вам уже надо ехать.
     Нина: Да. Зиги, береги мою сестру.
     Бела (грубо) :Спасибо за заботу, Ниночка. (Приближается к ней,  говорит
тихо): Бог тебя отблагодарит за все. Он не забудет моих бессонных ночей.
     Нина: А ты прими таблетки. Прими сразу полную банку таблеток и заснешь.
     Бела:  В Европу едете с  радостью. В Азию возвратитесь в слезах.  Ну да
ладно уж.
     Нина: Не дождешься.
     Бела: С Божьей помощью. Господь все помнит.
     Нина: Господь, шмосподь.
     Бела (плачет): Будет и на моей улице праздник. Будет... будет...
     Нина: Что  будет? А  вот что будет - мы будем с  моим мужем -  доктором
кушать разные  вскусности в  венских  кафе,  вот что будет (возвышает голос)
ладно, не реви. Расставаться всегда тяжело, но мы еще встретимся.
     Бела (продолжает плакать): Ниночка! Мне будет так тебя не хватать!
     Элиша:  Такси! (хватает чемоданы) Ну, всем досвидания! Я буду изучать в
Европе анатомию на высоком уровне, потому что там больше делают операций.
     Уходит. Нина делает воздушный поцелуй и уходит вслед за ним.
     Пауза
     Бела: Чего ж вы не поженились?
     Зиги:  Не знаю. Я  был  уверен что все  будет  в  порядке с до ... до..
стабильными доходами.
     Бела: А выяснилось, что нет.
     Зиги: Ока... ока... оказывается, что даже если есть доход, так найдутся
такие, у кого бо... больше...
     Бела: И что же ты намерен теперь делать со своими до... доходами?
     Зиги: Не буду отвечать.
     Уходит. Бела остается сидеть на остановке. Рассвет. Появляются Альберто
и  Лола.   У  Альберто  в  руках  полная  корзина  с  покупками,  другой  он
поддерживает ее под локоть.
     Альберто: Ничего,  ничего,  госпожа Глобчик, я провожу вас до дому, мне
это совсем не трудно. (смотрит на Белу) Привет, Бела!
     Бела презрительно отстраняется.
     Альберто: Как мама себя чувствует? Привет ей передай.
     Бела демонстративно поворачивается к нему спиной и уходит.
     Лола (смеется): Вы просто дьявол, господин Пинкус. Женщины  должны  вас
остерегаться.
     Альберто (довольно смеется): Я скорей ребенок. И зовите меня Альберто.
     Лола: Нет, нет, я опасаюсь.
     Альберто приближается к ней, обнимает. Она смеется.
     Лола: Ну, пришли. Спасибо, что проводили и извините, что я не предлагаю
вам подняться ко мне.
     Альберто: Разумеется. Мне бы не хотелось задевать ваши чувства.
     Лола: Спасибо.
     Альберто (передает ей корзину): Так на исходе субботы.
     Лола: В 8.
     Уходят. Входит Амци  в пальто , накинутом на пижаму. Его ведут под руки
Бруно и Циля. Голова Амци перевязана, лицо искривлено.
     Альберто: Добрый день , Амци. Ну что, все в порядке? Выписали? (Амци не
узнает его). Это же я, Альберто!
     Амци (безразлично) А-а. (Пауза). "Дорогой Амци Хоффштеттер,  сегодня мы
прощаемся с тобой, Дорогой Амци  Хоффштеттер, сегодня мы  прощаемся с тобой.
Дорогой Амци...
     Альберто (пытается засмеяться): Забавно.
     Все уходят.

     Картина 12
     Утро. Улица. Появляется Ципора с детской коляской. Качает коляску.
     Входит  Авнер с  тележкой,  на  которой  стоит чемодан, останавливается
рядом с Ципорой.
     Ципора: Весна наступила, а еще холодно.
     Авнер делает ребенку козу.
     Ципора: Ты пугаешь моего сына, отойди.
     Авнер:  Если бы это был мой сын, у него была бы  душа художника.  Я  бы
посвящал его во все свои сны, все свои чувства.
     Ципора: Насчет душа художника-  не знаю, но горб бы у него  точно  был.
(Оборачивается назад): Ну вот, похорон только не хватало. Это может напугать
ребенка.  Отсюда надо  убираться в другую страну.  Здесь все или больные или
мертвые. На этот раз  -  Амци, опухоль  в мозгу.  (Ребенку) это не  папа, не
папа, у-тю тю... Тссссс.
     Уходит.  Могильщик  тащит тележку с гробом Амци, накрытом простыней. За
ней следуют Бруно, рыдающая Циля, Бьянка, Бела, Лола, Альберто, Зиги,  Геня,
Эльханан,  Мотке.  Процессия  останавливается у дома Хоффштеттеров. Альберто
выходит вперед, готовый произнести прощальную речь.
     Бьянка (громко): Может, не надо речей?
     Лола: Господин Пинкус - писатель и лектор.
     Бьянка: Какой  он  писатель - не  знаю, но что  он  - мошенник, так это
известно.
     Между собравшимися возникаее какой то шум.
     Мотке: Тихо! Имейте таки уважение к покойнику!
     Бьянка: Мошенник и все.
     Лола: Не каждый, кто не хочет на ком-нибудь жениться - мошенник.
     Бьянка:  А морочить голову несчастной  женщине, а потом перекинуться на
другую - это, по-вашему, порядочно?
     Альберто: Дорогой Амци Хоффштеттер!
     Появляется Анждела, красивая иностранка в красивой одежде, с рюкзаком и
камерой. Лола: Американка!
     Все оборачиваются в сторону иностранки. Она делает шаг навстречу им.
     Анджела: Извините...
     Лола: Ну?
     Анджела: Is this the old quarter of the city?
     Лола: Ты на похороны попала. Как раз вовремя. Не  упустила момент. Кам,
кам. Он умер. Нету его. Из нот.
     Анжела: What ceremony is going on here?
     (Общее замешательство)
     Seems like funeral.
     К  ней подходит  Альберто, сдержанно-торжественный: I am so sorry. This
way, please.
     Присутствующие расступаются, давая иностранке дорогу. Альберто подводит
ее к гробу.
     Анждела: I was just passing by. I'm tourist. Excuse me.
     Альберто: Невеста. The groom's father. The groom's mother.
     Анжела: Is  it a funeral or a wedding? (про себя) I don't know what  is
going on.
     Альберто: Дорогой Амци Хоффштеттер!
     Бьянка: И все таки он - мошенник.
     Альберто: Сегодня мы провожаем в последний путь...
     Могильщик: Да будет ему земля пухом...(увозит тележку).
     Лола (Анжеле): Come, come. You are in. Deep deep.
     Альберто кладет руку на плечо Анжделы. Она отстраняется: I'm sorry. I'm
just on vacation.
     Лола:  Вакейшн! Что вы себе думаете  там в  Америке?  Хир пипл дай! Нот
Америка хир! Вен тайм ту вип, так вы нам тут рассказываете про вакейшн!
     Все уходят. Остается Анжела. Авнер задерживается, но затем  и он уходит
со   своей  тележкой.  Анжела  собирается  уходить.  Позади  нее  появляется
Эльханан.
     Эльханан: Are you leaving?
     Анжела: Why, of course.
     Эльханан: I was his friend, you know.
     Анжела: What do you want?
     Эльханан: We speak on his memory tonight.
     Анжела: Whose memory?
     Эльханан: Amtsy, your fianc.
     Анжела: Are  you crazy or what? They warned me everyone is crazy in the
Middle East! (Уходит)
     Эльханан:  (про себя): Я  подумал, если долго на нее смотреть, случится
чудо и она станет моей.

     Картина 13

     Ночь. Улица.  Фонарь. Эльхзанан все еще погружен в мысли  об  Анжеле, с
другой стороны выходит Проститутка.
     Эльханан (про себя): И она станет моей...
     Проститутка: Так я твоя...
     Эльханан (поворачиваясь к ней): Уже нет.
     Она  приближается  к  нему,  приподымает   юбку:  Ну   что?  (Эльханана
охватывает страсть. Он  глядит  на  ее  бедра).  Ну  так?  (Поводит бедрами.
Эльханан  приближается  к  ней,   при  этом   отрицательно  качает  головой.
Становится к ней совсем близко.
     Проститутка: Ну так чего мы ждем?
     Эльханан  опускается  на  колени,  целует  ее  бедра,  его  захватывает
страсть, он пытается ее обнять за бедра, она отстраняется, опускает юбку. Он
ползет за ней на коленях, она останавливает его: Деньги!
     Эльханан: Вот , все мои сбережения на поездку.
     Она, хихикая , подымает юбку. Он вынимает деньги, отдает ей, обнимает и
целует ее бедра.
     Проститутка: Ну, ты будешь со мной, пока  не умрешь или не кончишь, что
раньше наступит.
     Он  обнимает  ее  с  нарастающей страстью, но тут входит  Геня.  На ней
длинный балахон и чалма, на ногах - цепи.
     Геня: Эльханан, сынок, меня похитил турецкий султан.
     Эльханан (в ужасе, не отрываясь от бедер проститутки): Мама!
     Проститутка: Дай еще 500! Получишь море удовольствия. Воображаемая игра
моими ногами! Дай еще 500!
     Геня: Сынок, меня увезли в публичный дом в Стамбуле.  Меня ждут молодые
турки. Я тебя все время предупреждала. Прощай.
     Уходит медленно, будто помимо воли.
     Эльханан (прижимаясь к бедрам Проститутки): Мама! Нет! Подожди!
     Проститутка: Дай еще 500! Ну дай!
     Эльханан опустошает карманы, отдает  ей все.  Прижимается к  ее бедрам,
дрожит, погружает в них голову: Мама... мама...
     Геня: Место встречи - Стамбул.
     Геня  уходит.  Эльханан  отрывается  от   Проститутки,  проверяет  свои
карманы. Они пусты. Проститутка смотри на него равнодушно:
     Твое грязное воображение портит мне ноги. (Уходит)
     Входит Зиги с чемоданом Бебы.
     Эльханан: Уезжаешь?
     Зиги: Ба... бабушка неделю тому удрала из закрытого учреждения. Чемодан
нашли з... за городом.
     Эльханан: А она сама где?
     Зиги: В... вот то, что нашли. Чемодан. (Уходит).
     В окне дома появляется Геня. К ней с улицы заходит Эльханан:
     Эльханан: Мама.
     Геня: Уже три часа ночи, бандит.
     Эльханан: Мама, мама!
     Геня: Чему это ты так радуешься?
     Эльханан: Мне сон приснился...
     Геня: Что я умерла, да? Шляешься  по  ночам,  я  даже не хочу говорить,
где! Стыд и  позор! Это деньги,  которые нужно было отложить  на квартиру! Я
тебя предупреждаю - пока я  еще жива, но в следующий раз...(склоняет голову)
Геня, Геня, на кого ты нас покинула! (плачет) Геня, Геня!
     Эльханан обнимает  мать, начинает танцевать с  ней: Мама,  мама,  как я
рад, что ты здесь!
     Геня: Ты этого совершенно не  ценишь! А  если бы твоя мать уехала бы  к
туркам в Стамбул!
     Эльханан: В Стамбул?! (про  себя) от старухи ничего нельзя скрыть, даже
снов!

     Картина 14
     Вечер в ночном клубе . Мотке танцует с Ципорой.
     Ципора: С ума сошел! Ненормальный!
     Мотке: Подумаешь, сходили  в ночной клуб! Хотя  бы один вечер  проведем
как люди.
     Ципора: Ну и скотина ты!
     Мотке: Чего это я скотина?
     Ципора: Он еще спрашивает. Ты не умеешь вести дом.
     Мотке : Может, можно хоть на полчаса забыть про ведение дома?
     Ципора: Хорошенькое  дело!  Забыть!  А ты знаешь,  сколько  стоит  пара
ботиночек для младенца? Ерунду ты порешь. Скотина!
     Мотке: Хочешь домой вернуться?
     Ципора: Интересно, зачем тогда мы сюда пришли? Сколько стоит вход?
     Мотке: 700.
     Ципора: Господи! Ну так ты не скотина? Да за 700 мы тут будем до самого
конца. За  700 я  тут буду до двух ночи  танцевать, у меня будет  воспаление
матки и у тебя больше не будет потомства. Все , закончился дом Цахори!
     Тащит его танцевать. Они  в  танце уходят. Появляются танцующие  Бела и
Альберто.
     Бела: Прямо не знаю, и что вы во мне такого нашли?
     Альберто: Все, что есть в твоей матери, плюс молодость.
     Бела:  Сделайте  одолжение,  не напоминайте мне больше  про  эту вдову,
ладно?
     Альберто: Хорошо. Только вы.
     Бела: Вот я смотрю на вас и думаю - чем вы так очаровываете женщин?
     Альберто : Я - из Южной Америки.
     Бела: Расскажите о себе.
     Альберто: Я бы свою жизнь представил  себе несколько  не так, какой она
есть. Представьте - народ толпится вокруг меня, чтобы пожать мне руку. И вот
я оглядываюсь - а никакой толпы нет. Много свободного места.
     Бела: Говорят, у вас большой член.
     Альберто загадочно улыбается.
     Бела: Я вас предупреждаю, я же вам не мама.
     Альберто прижимает  ее к  себе и  страстно  целует. Она отстраняет его,
дрожа  от страсти: Как  вы  смеете! (Снова прижимается  к нему):  Альберто ,
забери меня на какой нибудь далекий остров.
     Альберто:  Хорошо. Но  по  дороге  остановимся  у  меня, я  живу  здесь
неподалеку.
     Уходят,  танцуя. Входят  в танце  Зиги  и  Альфонс  Хозли,  симпатичный
парень.
     Альфонс: Все пытаются перекрыть тебе кислород, загнать тебя в  рамки. А
я такой, что предпочитаю самовыражение.
     Зиги: Я чувствую, что у меня тоже есть само... самовыражение.
     Альфонс:  У меня собачка есть. Ест  как младенец. Сосет. Симпатичный  -
ужас. Я ему купил колпачок для хвоста.
     Зиги: Пу... пудель?
     Альфонс: Мини пудель. Хочешь посмотреть?
     Зиги: Почему бы и нет?
     Уходят, танцуя. На  улице появляется Беба в разорванной грязной одежде,
в  руке  -  какие-то тряпки.  Она медленно переходит  улицу.  Светает.  Беба
уходит. Входит могильщик, тащит тележку с телом  Альберто  Пинкуса, накрытом
простыней.  За ним  идут Бьянка, Лола, Бела в черном, Геня,  Эльханан, Зиги,
Альфонс, Бруно, Циля, Мотке, Ципора, Авнер со своей тележкой и чемоданом,
     Процессия останавливается.
     Могильщик: Кто будет говорить?
     Лола (указывает на гроб) Ты.
     Могильщик: Да будет ему земля пухом.
     Тащит тележку с гробом, за ним идут все, кроме Авнера, Мотке и Ципоры.
     Авнер: Это - последний чемодан.
     Ципора: Кто знает?
     Авнер: Нет, правда.
     Мотке: Ладно. Значит, мы расходимся.
     Авнер: Я буду жить тут неподалеку.
     Ципора: На ужин у нас не рассчитывай.
     Мотке: Ципора, дай мне попрощаться с братом, как положено.
     Ципора: Попрощаться им надо! Поцелуйтесь, братья Цахори, помашите  друг
другу платочками.
     Мотке: Вечно ты, Ципора, все обгадишь.
     Ципора:  Я еще  виновата? А кто стирает пеленки твоего сына?  Толстяк и
горбун Цахори прощаются! А я виновата! (Выходит).
     Мотке хочет сказать  брату  на прощанье  что-то  хорошее, но у  него не
получается.
     Мотке: Ладно, успокойся.
     Авнер: Если захочешь меня навестить...
     Мотке: Понимаешь, она все таки жена. Она много  для меня делает. Она из
меня  человека  сделала.  Я  мог бы быть  полным  ничтожеством. Я  ей многим
обязан. Я люблю ее, понимаешь. Успокойся.
     Уходят. Входит Бруно с чемоданом и букетом. За ним - Циля.
     Циля: Куда это ты собрался?
     Бруно: Я еду навестить нашего сына Амци.
     Циля: А чемодан зачем?
     Бруно (долгим  взглядом  глядит на чемодан) ... но  я же еду  навестить
нашего сына... В доме так пусто и я... Пауза... хочу побыть с ним...
     Циля: Погоди,  я еду с  тобой. (Обнимает  его. Он  кладет голову  ей на
плечо, содрогается в рыданиях. Она встряхивает его, чтобы успокоить, но тоже
разражается  рыданиями.  Они  уходят,  встряхивая  друг друга в ритме, будто
танццуя, подобно тому, как танцевали когда-то втроем, с Амци...
     Бруно: 30 лет тому было торжество...
     Циля: Мужчина и женщина поженились...
     Бруно: А через год у них родился ребенок...
     Циля: Они его любили...
     Бруно: Ребенок вырос...
     Циля: Они состарились...
     Бруно: И их сын остался их единственной надеждой...
     Циля: Единственной надеждой...
     Бруно: Единственной надеждой..
     Уходят. Входят Бьянка, Лола,  Бела -  все они в черном, идут , взявшись
под руки.
     Бьянка: Лучше всего учиться бриджу.
     Бела: Мне одного партнера не хватает.
     Лола: А что, Циля Хоффштеттер идет кого-то хоронить?
     (Выходят)

     Картина 15
     Вечер.  Автобусная  остановка.  Входит  Зиги  с  чемоданом,  за  ним  -
Эльханан.
     Эльханан: Ты решил отправиться осенью на озеро Кинерет?
     Зиги: Я всегда любил Кинерет. Потом может, за границу поеду.
     Эльханан  (  присвистывает  от удивления):  А зачем?  Что  тебе дома не
сидится?
     Зиги: Здесь места  мало.  Замкнутое пространство.  За границей никто не
заглядывает тебе в ... в штаны.
     Пауза.
     Я  ведь не из политических причин уезжаю. Просто я нашел свое  счастье.
Вот, к примеру, сколько я себя помню, я заикался, а сейчас - все прошло.
     Входит Альфонс Хозли с цветной трубкой и красивым кожаным портфелем, за
ним - собачка на поводке.
     Альфонс: В кассе сказали - три часа полета.
     Зиги: Знакомься, это мой друг. Эльханан. Альфонс.
     Эльханан и Альфонс пожимают руки.
     Эльханан: Очень приятно.
     Альфонс: Мне тоже (к Зиги): Автобус, нам надо ехать.
     Зиги (пожимает руку Эльханану): До свидания!
     Эльханан: Успехов!
     Альфредо кладет руку на плечо Зиги, обнимает его. Перед тем,  как уйти,
Зиги оборачивается к Эльханану, стоящему рядом и глядящему на них. Лицо Зиги
выражает  смущение  и бессилие. Он уходит  с  Альфонсом. Эльханан  остается.
Пауза.
     Эльханан (про себя): Все куда-то едут. Мне бы надо тоже собрать чемодан
и поехать к  ней. Появиться там  на закате, осенью,  постучать в дверь,  она
откроет, изумится, обнимет меня...И мы будем смеяться и удивляться тому, что
так долго не  были вместе  (беззвучно  плачет)  Когда нибудь придет день без
тоски, День без тоски. Нет у меня больше сил. Я ведь всего -навсего человек,
должен  же  когда-нибудь  быть и  на моей улице праздник. Должен же  у  меня
наступить хоть час покоя.
     На балкон своего нового  дома выходит Авнер  Цахори, в  пижаме. Эльхана
прекращает рыдать, утирает нос.
     Авнер: Эльханан, что случилось?
     Эльханан: Ккак дела, Авнер? Как тебе в новой квартире?
     Авнер: Все хорошо.
     Входит Проститутка, останавливается вдалеке: А что это ты не появлялся,
инвалидик?
     Авнер  (посмеиваясь): Благодаря  возрасту я уже могу съэкономить  - мне
теперь достаточно двух раз в месяц.
     Проститутка: Э, господа, мне здесь не заработать.
     Эльханан: Ладно, я пойду с тобой.  Мне  пока еще нужно 4  раза в месяц.
Спокойной ночи, Авнер.
     Авнер: Спокойной  ночи! (про себя) я думаю, через пару лет  и мне будет
достаточно раза в год. В первую ночь весны, опьянение чувств, экономия.
     Входят Бьянка, Бела, Лола - все в трауре.
     Бьянка:  Добрый  вечер,  господин  Цахори,  с  новосельем!  Мы собираем
компанию для игры в бридж и у нас не хватает одного партнера.
     Авнер: Я человек свободный и с удовольствием к вам присоединюсь.
     Лола: Так одевайтесь, что же вы стоите? Пойдем  изучать правила  игры к
госпоже Шустер.
     Авнер: Минуту, я уже иду (уходит).
     Лола тихо поет неприличную песенку:
     Мой огурчик уж поспел,
     Засади-ка мне, пострел.
     Ты погладь меня везде -
     Я ведь взрослая уже.


     Бьянка (смеется): Ты чего такая грустная, Бела?
     Появляется Авнер. Он уже одет.
     Бьянка: Ну, пошли?
     Авнер: Я в бридже - ни в зуб ногой.
     Все уходят, кроме Белы.
     Бьянка: Бела, что случилось?
     Бела (взволнованно):  Вы уже взяли от жизни  все, успели  овдоветь, а я
еще даже не... даже не ...(почти плачет, кричит) я не собираюсь растрачивать
свои ночи на бридж с горбуном!
     Пауза.
     Лола: Да, Альберто - это был мужчина!
     Пауза. Авнер подходит к Беле. Тишина.
     Авнер: Бела,  я о тебе уже давно забыл. Я о тебе  уже даже не мечтаю. Я
совсем, совсем о тебе забыл.
     Бела: Спасибо. ОН тоже.
     Авнер: Зачем же вы меня звали? Мне было так  хорошо у себя  на балконе.
Зачем же вы меня оттуда вызвали? Я уже почти не мечтаю о француженках. Что я
вам такого сделал? (уходит).
     Бьянка:  Бела...  (Бела  убегает).  Бела!  Погоди!  Успокойся!  Что  ты
говорила про Альберто?
     Лола: Я сказала, что Альберто был настоящим мужчиной.
     Бьянка: Ну, тебе лучше знать. (выходит).

     Картина 16.
     Почти  ночь.  Улица.  Фонарь. Гробовщик  тащит  тележку  с телом  Бруно
Хоффштейна.  За ним идут рыдающая Циля, Бьянка, Бела,  Лола - все  в черном,
Эльханан, Геня, Мотке, Ципора - снова  беременная , Авнер. Гробовщик  что-то
напевает.
     Лола: Этот гробовщик у нас уже как у себя дома.
     Процессия останавливается  у  дома Хоффштеттеров. Долгая  пауза.  Вдруг
Мотке всхлипывает и снова тишина .
     Мотке: Сегодня мы  провожаем в последний  путь  нашего  дорогого  Бруно
Хоффштеттера.
     Пауза.
     Мотке: Прощай, друг!
     Гробовщик: Что да, то да.
     Мотке: Совсем недавно мы прощались с твоим сыном...
     Гробовщик: Таки да.
     Мотке: Спи  спокойно,  дорогой  друг,  мы  все будем  помнить тебя  как
честного, порядочного человека, преданного своей семье, друзьям и главное  -
своему народу.
     Бьянка: Браво, господин Цахори!
     Лола: Ну, слышали?
     Бьянка: Вот так рождаются национальные лидеры. Вдруг, спонтанно.
     Мотке (взволнованно пожимает руки собравшимся вокруг него): Просто даже
сам не знаю, как это  у меня  получилось, как-то вдруг...я, собственно...  я
многим, товарищи, обязан своей супруге.
     Ципора:  Да не  волнуйся ты  так, это же всего навсего сосед,  даже  не
родственник.
     Лола: Ну просто как Альберто! Ну просто как Альберто!
     Ципора: (визгливо) Вот я вам покажу  Альберто, госпожа Глобчик  ,  вы у
меня такого Альберто получите! (приближается к Лоле с угрожающим видом).
     Мотке:  Прощай, друг! Память о тебе...(дает  гробовщку  знак продолжать
процессию)
     Гробовщик:  Да будет ему земля пухом...(тащит тележку, уходит, за ним -
все  остальные. Входят Бьянка, Бела, Циля,  Лола, все в черном, взявшись под
руки).
     Бьянка: Теперь нас четверо.
     Уходят. Наступает ночь. Беба медленно  переходит улицу.  На ней  рваная
одежда, лицо и волосы вымазаны грязью, в руке - какие -то тряпки и газеты.
     Уходит.  Входит  Эльханан,  стоит  на   остановке,   вынимает   деньги,
пересчитывавет,  кладет  в  карман,  ждет.  Входит  Проститутка  в  дорожном
костюме, в пальто, с чемоданом.
     Эльханан: И ты тоже?
     Проститутка: В Швейцарию (произносит как "пиццерия")
     Эльханан: Что?
     Проститутка: Оглох? В  Швейцарию.  А что? Тут один клиент раз  в месяц,
другой - раз в неделю, и все мои таланты коту под хвост. А время -то идет. В
Швейцарии,  господин, народ сексуальный, не то, что здесь. Там все розовое -
дома, кожа у людей, но они там сексуальные. Битте, битте, я пукну ему в ухо,
а он готов за это платить уйму денег. Так-то вот.
     Эльханан:  Отобрала у  меня  все сбережения  для поездки в Швейцарию, а
теперь сама туда отправляешься.
     Проститутка: У вас у всех  одно на уме, а у меня - далеко идущие планы.
Привет. Если попадешь в Швейцарию, будешь у меня в киоске торговать.
     Уходит.  Эльханан сидит на остановке. Рассвет. Входит Бела с чемоданом,
с ней - Бьянка.
     Бела: Прощай, Эльханан! Я уезжаю.
     Эльханан: Все кругом только и делают, что уезжают.
     Бьянка: И куда? В Лондон! Изучать международные отношения.  У  нас  там
родственники.  Штиглиц,   может  помнишь,  они  ее  устроят  бебиситером  на
полставки.
     Бела: Ну все, мама. Дальше меня не провожай.
     Бьянка: Нет, я поеду  с тобой  в аэропорт. Чтобы не  говорили, что мама
не...
     Бела: Я отсюда не уйду, пока ты не вернешься домой.
     Бьянка: Ну что я тебе плохого сделала? Что я им всем сделала?  Бросаете
меня  одну подыхать! Я, между прочим, вдова. Я  всю  жизнь вам отдала...Муж!
Дети!"  Семья! Вы  мне не  дали даже  в бридж играть! Вот и все! Убирайтесь!
Растворитесь в воздухе! (Уходит)
     Пауза.
     Бела:  Нет  у  меня никаких иллюзий насчет Лондона. Никто  там меня  не
ждет. Там я тоже буду одинока. Может это у меня на всю жизнь. Но в Лондоне -
кино,, хорошая  музыка,  замечательное  ТВ,  люди  вежливые,  там  мне будет
страдать от одиночества гораздо комфортней. Понимаешь? Есть уж  подыхать как
собака, то с хорошим ТВ. Привет. (Уходит)
     Пауза.
     Эльханан: Все уехали.

     Картина 17
     Ночь. Улица. Фонарь. Беба медленно переходит дорогу. У выхода за кулисы
она  спотыкается,  проходит еще два шага,  падает, ползет за кулисы.  Чей-то
голос из-за кулис: Горбун повесился! Горбун повесился!
     В домах зажигают огни. Мужчины и женщины в  пижамах выходят на балконы,
стоят  у окон. Мотке в пижаме выбегает на улицу, за ним - беременная Ципора,
с младенцем на руках. Мотке  вспотевший, нервный, он молча  смотрит на людей
на балконах и в окнах. Ципора пытается затащить  его домой, он не реагирует,
идет дальше, всхлипывает, но до  плача дело не доходит, что то бормочет  про
себя: Младший брат- горбун... Младший брат- горбун...
     Вдруг он останавливается, расслабляется. Ципора уводит его домой, он не
сопротивляется. Люди постепенно уходят с  балконов,  отходят от  окон,  огни
гаснут.  Эльханан  и  Геня остаются  стоять  у окон.  Эльханан пьет  воду из
бутылки.
     Геня:  Имей  в  виду - я  таки тоже  могу  повеситься, это для меня  не
большое дело, так имей себе в виду.
     Эльханан (прекращает пить): Давай, открой окно, прыгай - и тебе хорошо,
и мне.
     Геня: И что ты думаешь?  И  прыгну. (Подходит к окну). Можно  подумать,
мне есть что терять. Это жизнь  это?  (Перегибается через подоконник)  Что у
меня впереди, кроме приступа и похорон? А? (Смотрит вниз)
     Пауза.
     Эльханан: Ты слишком себя любишь.
     Геня:  Неправда,  я себя  ненавижу!  Я  никому не  нужна!  Всем на меня
начхать!  Господи, когда ж я уже  умру?!  (смотрит вниз.  Пауза. Отходит  от
окна). Нет, я таки да умру. Умру! (Уходит. Э льханан пьет, уходит.
     Вечер. Гробовщик тащит  тележку  с телом Бебы,  покрытом простыней.  За
гробом не  идет  никто. Появляется Мотке. Он, взвинченный вспотевший, тяжело
дышит)
     Мотке: Транспорт...(вытирает пот, идет за гробом. Ему навстречу выходит
второй гробовщик, таща  тележку с гробом  с  телом  Авнера Цахори,  накрытым
простыней. За этим гробом тоже никого. Мотке колеблется, растерянно  смотрит
на обе тележки, после колебаний решает продолжать идти за гробом Бебы).
     Мотке: Извините, кто покойник?
     Гробовщик: Покойница. Мадам Глобчик.
     Мотке: Ой! (Бежит к другому гробовщику): Здесь случайно горбуна нету?
     Гробовщик: Есть. У нас все есть.
     Мотке идет за гробом. Уходят.
     Темнеет. Ночь. Входит Зиги. В руках чемодан, подходит к своему дому,
     Заходит. Ему  навстречу  выходит Лола в  ночной  рубашке,  на голове  -
сетка, лицо намазано кремом.
     Зиги:  Ха...  ха...  ха...(Пауза)  Ха...  ха...  ха...(у  него начинают
судорожно дергаться голова и плечи) Ха... ха... ха...
     Лола: Хорошо, Зиги, поговорим завтра.
     Зиги (продолжает дергаться): Ха... ха... ха...Пауза. Ха... ха... ха...
     Лола: Зиги, зайди, ночь ведь.
     Зиги: Ха... ха... ха...
     Лола: Завтра мне все расскажешь.
     Зиги: Сегодня. Ха... ха... ха...
     (Лола гладит  его по голове,  он отстраняется,  дергается): Ха... ха...
ха...
     (Он  выходит   на  середину  улицы,   пытается  что-то  сказать  сквозь
охватившие его судороги): Ха... ха... ха...
     Соседи выходят на балкон, пытаются разглядеть, что происходит.
     Лола: Мой сын вернулся, он хочет что-то сказать.
     Зиги: Ха... ха... ха...
     Соседи пытаются ему помощь.
     Зиги: Ха... ха... ха... Ха... ха... ха...
     Соседи (хором): Ха... ха... ха...
     Зиги (его голос звучит громче всех, его бьет судорога, лицо краснеет):
     Ха...  ха...   ха...(выкрикивает  в  последней  попытке):  Ха...  ха...
ха...хамы! Свиньи!
     Народ безмолствует. Пауза.
     Зиги уходит решительным шагом, с гордо поднятой головой.
     Лола: Вот такой у меня сын! Всегда говорит, то что думает!
     Народ расходится по домам. Гаснут огни. Остаются Лола и Бьянка.
     Бьянка: Как насчет взять Зиги четвертым партнером?
     Лола:  Мне не  до  того. Ничего,  найдем.  Мы  -  движущая  сила  всего
микрорайона.
     Мы не умрем, мы будем играть в бридж. Мы будем представлять весь район,
наших покойных  мужей,  детей, всю  нашу жизнь. Мы им  еще  всем покажем.  В
бридже. (Уходят)
     Картина 18, последняя
     Ночь. Улица. Фонарь. Входят два санитара скорой помощи, с носилками, на
которых лежит Геня. Голова ее слегка приподнята. Рядом идет Эльханан.
     Эльханан: Вот так, безо всякого предупреждения, раз - и все.
     Геня: А я что, не говорила? Я же обещала, так я и сделала.
     Эльханан: Нам надо еще кое о чем поговорить.
     Геня: Ай, я была для всех вас как просто "апчхи". Сказали "будь здоров"
и пошли дальше.
     (Санитары  уносят носилки.  Эльханан остается. Говорит как бы про себя,
но  и  как  бы  вдогонку Гене): Я  еще  не все выяснил!  На повестке дня еще
несколько  важных вопросов. Мы же еще ничего друг  другу  не  сказали.  Надо
поговорить,  мама,  нам надо  поговорить.  (Пауза). А я себя вел  так, будто
впереди вечность.
     Рассвет. День. Вечер. Гробовщик тащит тележку с гробом, на котором тело
Гени,  покрытое простыней. За гробом  идут Бьянка, Лола, Зиги, Циля,  Мотке,
Ципора. Процессия останавливавется  у дома Геллернеттеров. Мотке  подходит к
стояещму неподалеку Эльханану кладет  руку  ему  на  плечо, подводит  его  к
процессии, становится напротив всех, готовясь произносить речь:
     Мотке: Сегодня мы провожаем  в последний путь Геню Геллернеттер. Что мы
можем о ней  сказать?  Она была скромной, порядочной женщиной, Что еще? Была
предана  своей семье и сыну. Она никому из нас не мешала, прожила свою жизнь
тихо и  незаметно.  Относительно.  Близким она  вечно жаловалась на  боли  и
болезни. Но если этого не учесть, во всем остальном она прожила тихо. Ничего
после  себя  не оставила. И я спрашиваю себя то, что может и вы спрашиваете.
Ведь  кроме вечного  страха перед болезнями должно ведь  было  буть  у нее в
жизни что-то еще, о чем она не говорила. Какая- то другая жизнь.
     Ведь мы не приходим в мир только для того, чтобы жаловаться на болезни.
Или чтобы считать деньги. Или играть в бридж.
     Бьянка: А мы пока что и не играли.
     Мотке: И все таки, Главного мы не говорим. И вот когда мы лежим на этой
тележке, накрытые  простыней,  и  скоро  нас  покроет  земля,  только  тогда
становится  понятно - что было суетой,  и  что - главным, что главного-то мы
так  и  не  сказали, растратили  время по  пустякам,  жевали,  плевались, но
главного так  и не сказали. Господь дал нам похороны, чтобы мы напомнить нам
о  жизни,  чтобы мы помнили об  этой  тележке  и  об  этой простыне  и между
похоронами.
     Лола (тихо плачет): Как это трогательно... как правильно...
     Бьянка (тоже плачет): Шабтай, Шабтай...
     Ципора: Мотке начал читать про философию и каждое утро ходит в синагогу
.
     Мотке: Ципора, тихо!
     Ципора: Вы еще услышите, что он скажет в следующий раз!
     Гробовщик: Да будет ей земля пухом...
     Тащит тележку, уходит. За ним - остальные. Темнеет. Ночь.
     ( Эльханан с чемоданом идет  к остановке. За ним  идут его  отец Цви  и
мать Геня, взявшись под руки. Они одеты как туристы, улыбаются)
     Геня: Эльханан.
     (Эльханан останавливается, оборачивается): Мама!
     Цви: Эльханан, пошли в кино, "Панорама в небесах".
     Геня: Папа, как всегда, денег не считает - Америка, кино, мороженое.  А
ведь чистый  воздух, красивые  пейзажи  -  все  это бесплатно.  Пошли с нами
погуляем, Эльханан.
     Эльханан: Я уезжаю в Швейцарию.
     Геня:  Мы  и там погуляем.  (Эльханан  плачет) А  когда  и я побываю  в
Швейцарии?
     Эльханан глядит в  сторону остановки. Передумывает. Садится на чемодан.
Темнеет. Ночь. Утро. Два ъасида спешат в синагогу, бормоча на ходу:
     Благодарю тебя, Господь милосердный, что ты мне вернул душу после сна.
     Из  углов  выходят  Нина,  Элиша, Бела,  Зиги, Анжела, Альфонс.  Все  с
чемоданами. Стоят в тишине рядом с чемоданами.
     Геня: Пошли, сынок, погуляем с мамой и папой.
     Эльханан: Все, кто стоял между мной и смертью, уже умерли. Теперь между
мной и смертью - никого.
     Геня: Пошли, Эльханан!
     Эльханан: Погодите чуть чуть.
     Входит  Авнер  с  тележкой,  на  которой  чемодан.  За  ним  -  Беба  с
чемоданчиком. Оба одеты как туристы, они веселы и счастливы.
     Авнер: Последний чемодан.
     Эльханан: Погодите чуть чуть.

     Последняя реплика переводчика:
     Все (в зал): Идемте с нами!

     Конец




     Пьеса
     Пер. с иврита - Марьян Беленький



     Действующие лица:
     Опс
     Ньема, его мать
     Опля
     Пшицва, его мать
     Черненко, жених Опли

     Картина 1
     Комната в холостяцкой квартире Опса.
     Опс взывает к потолку, пытаясь выглядеть крутым.
     Опс: Сегодня ночью  трахнул  одну  дважды,  некрасивая попалась.  Сразу
после этого у меня случилось одновременно несколько выбросов: чих, пук, рыг,
смех, храп. Такого у  меня  еще не было. Я  имею в виду два раза подряд плюс
все остальное. Это  такое  же  совпадение, как  числовая комбинация на замке
сейфа. Я прямо горю желанием рассказать обо всем этом, но  некому. Я одинок.
У меня есть только мамочка.

     Картина 2
     Кухня в доме Ньемы. На Ньеме "щегольское" платье, ее щеки  напудрены, в
руке - кошелек. Она разочарованно качает головой.
     Опс: Ну что еще стряслось?
     Ньема:  Сынок, каждый раз, когда я тебя вижу, -  а я  тебя  вижу каждый
день - я каждый раз поражаюсь - неужели это тот младенец, которого я родила?
Не может быть. Его подменили.
     Опс: Может, он просто вырос?
     Ньема: Нет. Его подменили. Меня попросту обманули.
     Опс:  Может,  я  просто  выгляжу  выжатым.  Ибо со мной  ночью  кое-что
происходит,  ты не думай, что  этого не  случается. Ты думала, что нет?  Так
теперь тебе стоит думать, что да.
     Ньема: У тебя изо рта воняет. С каким дерьмом ты уже целовался?
     (Встает перед ним). Ну, как я тебе? Есть на что посмотреть?
     Опс: (будто зернышки курице сыпет) Цып-цип цип.
     Ньема: Сыплешь несуществующую еду несущствующей курице, лишь бы мамочке
не отвечать!
     Опс:   Моя  святая  мамочка,  ты  ведь  знаешь,  что  мне  омерзительно
представлять тебя в телесном  образе, Ты для меня навсегда останешься чистым
духом выслеживания, вынюхивания, копания, закалывания и удушения!
     Ньема:  Ты  выглядишь  полной  развалиной.  Напудренным  трупом.  (Ждет
возражений). Да, напудренным трупом! (Ждет возражений). Напудренным.
     Опс: Куда мы идем?
     Ньема:  Какой ты  любопытный! Ты  думал, тебя  развлекаться приглашают?
Тебя пригласили к моей лучшей подруге Пшицве, которая живет  через две улицы
отсюда. Даже на автобусе ехать не придется. И это называется развлечение?
     У Пшицвы хорошо, бог ей дал. Все свои платья она шьет у меня. Ее дочь -
красавица Опля вернулась  с учебы, из Америки, с академстепенью и женихом  и
вот они приехали к ее маме и меня пригласили. Помочь по хозяйству. Я с собой
в сумочке даже передник беру. Другие будут загрязнять туалет, а я - убирать.
     Опс:  Мамочка, я  так  боюсь, что мне  тоже придется убирать за другими
туалеты!
     Ньема: Подумаешь, тоже мне есть чего бояться!
     Опс: А что же делать?
     Ньема:  Бояться. А если такое  случится - страдать.  Твой  отец умер  и
зарыт там, внизу, а над ним шуршат женские платья.
     Опс: Но он же этого не видит!
     Ньема: Видит!
     Опс: Но над ним - слой непрозрачной земли.
     Ньема: Я ненавижу мертвых мужчин и проституток. Пошли со мной - глядеть
на меня, униженную, бояться что с тобой случится то же самое. И Оплю увидишь
- говорят , она очень похорошела и развилась, увидишь и ее  жениха Черненко.
Он - не такой,  как ты,  у него есть  Опля. Говорят, он гений, специалист по
подводной инженерии. Не то, что ты. (Указывает  на Опса)  И это  - тот самый
младенец? (Гневно). Ну, пошли уже.
     Выходят.

     Картина 3
     Улица. Ньема указывает на Опса.

     Ньема:  Он увязался за  мной к  Пшицве,  потому что ему  прость  делать
нечего.
     Бегает по улицам с престарелой мамочкой,  и не стыдно  ему. Стыдно,  но
выхода у него нет - он одинокий. (Приманивает его как собаку) Сибо, Сибо, за
мной!
     Опс (пристыжен,  ведь  это  зрелище  могут увидеть  прохожие,  пытается
сделать вид, что ее не знает): Цып, цып, цып.
     Ньема (бросается ему  наперерез, тут  же  отходит,  разражается  плачем
страха и раскаяния): Ой, плохо мне! Нет у меня места в этом мире!
     Опс (не знает  как  реагировать) :  Ага,  побитые  женщины,  они  же  -
плачушие! Старая развалина  под название моя мамочка не дает мне возможности
действовать по своему усмотрению.
     Ньема выходит и Опс за ней

     Картина 4

     Салон в доме Пшицвы. Присутствуют все.
     Пшицва: Знакомьтесь - это моя доченька Опля, а это - моя лучшая подруга
Ньема, ну , ты ее должна помнить, а Опса  ты помнишь? Вы не виделись 10 лет,
еще с гимназии. Ты его помнишь?
     Ньема: Помнишь?
     Опля  (отвечать  не  спешит.  Отвечает,  в конце  концов,  Опсу): А  ты
полысел!
     Пшицва:  Браво! Все она помнит!  (Опсу)  Это -  Черненко, ее жених.  (к
Черненко)
     Вы знакомы с Опсом?
     Ньема: Вы знакомы с моим сыном Опсом?
     Опля: Теперь или раньше?
     Ньема: Раньше. Были знакомы?
     Черненко: Нет.
     Пшицва: Да не  знаком он.  Откуда? Торчит на работе все время. Работает
тяжело и не отдыхает.
     Ньема:  Вам  везет. Не отдыхает.  Вообще. А Опля будет  вести приличный
дом. Он старательный и  порядочный - вот и весь рецепт. А нам  не везет. Опс
всю жизнь валяется на диване, под одеялом, спит или чем другим занимается.
     А  я  всю  жизнь  стою  у окна,  и жду того,  чего  никак не  приходит.
(ПЛачет). И вот мы его похоронили.
     Пщицва: Кого.
     Ньема: Моего покойного мужа.
     Пшицва: Вгоняете наших детей в депрессию?  Угощение кончилось. Мне надо
пойти принести кофе.
     Ньема:  Я принесу. А вы посидите  с вашей  дочкой и ее женихом.  Просто
жаль каждой минуты, в которую вы можете побыть с ними.
     Пшицва: Нет, нет, вы гости.
     Ньема (презрительно  смеется про  себя) "Гостья". Ничего  себе  гостья.
(Ожидает  возражений). Ничего себе гостья  (Нет  ответа). Я  ей  шью и я  по
хозяйству и я подаю. Я вот даже передник принесла.
     Ньема пытается открыть свою сумочку.
     Пшицва (мягко не позволяет ей этого): Упрямая такая. Я принесу.
     Ньема: Сама ты упрямая! Я все приготовлю,  а  ты отдыхай и  расслабься.
Жаль каждой минуты, когда ты не получаешь удовольствие.
     Пшицва: Нет, ты сиди, я тебе говорю! Я сама все сделаю.
     Ньема  (снова  пытается  открыть свою сумочку,  Пшицва останавливает ее
жестом.  Начинается  небольшая  потасовка  из  лучших намерений,  в процессе
которой ломается ручка сумочки. Ньема грустно смотрит на  поломанную сумку):
Сумка  поломалась, подарок покойного  мужа, да  будет ему земля пухом. Сумка
поломалась. (Разражается рыданиями, бросает сумку на пол). А пошло оно все к
черту!
     Опля  (строит  матери  угрожающую мину): Ну пусть  она подаст кофе.  Ну
хочет она - так пусть подаст. Не мешай ей осуществить ее мечту.
     Ньема: А как же мне еще самореализоваться, если не в качестве прислуги?
(Ожидает возражений).  Если не в  качестве прислуги? (Ожидает возражений). В
качестве прислуги.
     Пшицва: Ну, иди уже, готовь кофе, иди ну! Давай!
     (Опс слабодушно посмеивается)
     Ньема: Им можно - тебе нет!
     Опс (Ухмылка тут же исчезает с его лица): Цып-цып-цып!..
     (На лице Черненко  появляется едва заметная улыбка Ньема поворачивается
к  нему, не  зная,  уместно ли ей  делать  ему замечания, решает сдержаться,
поднимает  свою сумку,  достает передник,  демонстративно  повязывает его  и
выходит).:

     Картинша 5
     Салон  Пшицвы. Черненко и Опс стоят друг  напротив друга, не  зная, что
сказать. Опля в веселом настроении, мать глядит на нее с обожанием.

     Опс ( к Черненко): Я слышал, вы - специалист по инженерной гидравлике.
     Опля: Он продает игрушки для ванной.
     Черненко  (пристыженно  улыбается.  Опс  падает  на  колени  в  углу  в
индийской молитве):  Господи!  Ты  сотворил мир и  Оплю,  но  в неизреченной
милости   своей  сотворил  и  Черненко.  Как  мало  нужно  человеку,   чтобы
почувствовать себя хорошо!
     (Поворачивается к Опле. Она  стоит к нему спиной, листая фотоальбом.  К
ней с улыбкой приближается Пщицва)
     Пшицва: Ничего у тебя не  получилось. Опля не видит тебя здесь, стоящим
на коленях Напрасно ты вытворяешь странные штуки, пытаясь произвести на  нее
впечатление своим видом.
     (Опс  поднимается,  направляется к Опле. Она  по-прежнему  стоит к нему
спиной. Он проходит мимо Черненко, тот нерешительно поворачивается к нему).
     Черненко: А вы?
     (Опс  не отвечает, подходит к Опле, глядит  в ее  альбом  через плечо):
Рассматриваете детские  фотографии? Вот вы в саду, на дне рождения, с венком
на голове.  А  вот и  я -  с  раскрытым ртом. С чего бы это, с чего?  (Вдруг
приближается к ней, шепчет на ухо):
     Прошлой  ночью был  с одной, и  как только  кончил, из меня вырвалось 5
голосов, как комбинация для открытия...
     Опля: Иди за мной! (Захлопывает альбом и направляется куда-то с суровым
лицом, Опс послушно идет за ней.
     Черненко (аблюдает за ними с опаской и любопытстсвом): Куда это вы?
     (Опля и Опс выходят.
     Ньема  (входит  с  пирожными и  кофе):  Приготовила  и  подала,  полное
обслуживание.

     Картина 6

     Туалет в квартире Пшицвы. Опля обозревает сверкающий туалет. Опс глядит
на текущую воду в унитазе.
     Опля: И что ты себе думаешь - ты позволяешь себе распускать передо мной
хвост, рассказывая о твоих  головокружительных похождениях с женщиной и даже
не задумываешься о том, что меня ты этим не удивишь.  Ты пытаешься выглядеть
крутым парнем, а твоя юность  давно  уже прошла. И все это плоско, банально,
незрело. Такого я от тебя и ожидала. Ничего серьезного в тебе нет. Что еще у
тебя есть, кроме дешевых попыток понравиться женщинам?
     (Опс   пристыжен,  у  него  губы  дрожат,  он  готов  расплакаться.  Он
неожиданно берет ее рукой за подбородок).
     Опля: Ты пытаешься  спасти свою честь дешевыми жестами, но по сути, все
больше чувствуешь себя обиженным? (Он  сжимает  губы и  повторяет свой жест.
Она кладет руки на бедра властным жестом, глубоко вздыхает. С презрением):
     Несчастные люди, которые переходят  от детства к старости, минуя  самую
важную стадию жизни - зрелость. (Решительно выходит из туалета).
     Опс: А я торчу  тут получив  смачный плевок в лицо.  Это и есть великая
правда жизни. Мне нравятся справедливые женщины. Я  жду, что  она вернется и
простит меня. И я упаду в  ее  объятия, и  это будет моим спасением, по моим
расчетам, от ничтожности моей  жизни. Из меня вылупится новый человек и если
ему когда-нибудь скажут, что он был Опсом - он рассмется тому прямо  в лицо!
(В приступе отчаяния) Но она не придет никогда! (Выходит).

     Картина 7
     Салон   Пшицвы.   Ньема,  Пшицва,  Черненко  пьют  кофе.  Опля  листает
фотоальбом.
     Пшицва: Оплечка, кофе с пирожными.
     Ньема: Кофе совсем остыл!
     Пшицва: И чего это ты выговариваешь моей дочери с таким строгим  видом,
будто ты у  нас  служишь всю жизнь и  тебе, мол,  все можно, ибо ты печешься
лишь о благе госпожи? Ты таким образом хочешь себе цену набить, а?
     Входит  Опс. Проходит  мимо  Черненко, замечает  листающую альбом Оплю,
расчувствованный, падает в углу на колени.
     Опс:  Господи, она ждет меня!  Иначе - чего бы ей не сидеть со  всеми и
пить  кофе? Как это я раньше не понял! Милые бранятся - только  тешатся! Она
любит  меня.  Меня - сложного , проблемного. Ее  речь в туалете  не была  ее
последним  словом  в наших  отношениях,  а  лишь началом.  (Резко  встает  и
направляется к Опле). Я должен тебе ответить. Пойдем со мной!
     Опля захлопывает альбом, направляется к выходу. Опс - за ней.
     Черненко: Куда?
     (Опля и Опс выходят.
     Черненко (глядит им вслед, затем на Пшицву): Куда они пошли?
     Пшицва (сердито): Куда надо, туда и пошли.
     (Черненко обиженно уткнулся в свою чашку)
     Пшицва (пытается выглядеть любезной): Они выросли вместе, у них столько
общих воспоминаний, А кто же Опле попочку подтирал, если не Опс?
     Ньема (вскакивает со стула в приступе гнева): Как это  подтирал? Они же
одного возраста!
     Пшицва: Подтирал, подтирал!
     Ньема: Одного возраста!
     Пшицва: И все равно подтирал!
     Ньема: Но как?
     Пшицва: А вот  так!  Вот так мне  хочется!  Все равно подтирал!  Одного
возраста  -  не одного  возраста -  подтирал и  все! (Встает в в возбуждении
подпрыгивает). Я так хочу,
     Я, Пшицва - подтирал и все!
     Ньема: Ты  так подпрыгиваешь, будто  мы не знаем, в чем  тут  дело.  За
всеми твоими увертками  прячется больной вопрос  - тот, что задал Черненко -
куда они пошли? Вот  куда?! Куда они все время уходят? И что они там делают?
А? И пусть меня убьют,  но я все равно  буду глашатаем истины о том,  что им
там  есть  чем  заняться,  ведь  они  уходят  и   возвращаются,   уходят   и
возвращаются! А? А мы-то все время здесь! Здесь!
     Пшицва: Но мы ведь пьем кофе!
     Ньема: Нет!  Этого недостаточно!  Вы  еще  хотите  знать,  что  они там
делают!  Прямо  у вас под носом что-то такое  происходит, а  вы не знаете! Я
возвещу истину: Черненко озабочен, и ты тоже! Вам не удастся проигнорировать
моего сына Опса! Не удастся!
     Пшицва (поникши духом, садится на свое место.  Все трое продолжают пить
кофе как ни в чем ни бывало)
     Пшицва  (выкрикивает Ньеме): А ты тоже хороша!  Как ты  прямо гордишься
этой дурацкой  глупостью,  а  главного  то  у  тебя в жизни нет!  Нет!  Нет!
(Внезапно  успокаивается). Ну ладно, мы причинили тебе немало неприятностей,
и теперь мне хочется тебя  пожалеть. Много неприятностей  у  тебя было из-за
нас.
     Ньема: Ну, не так уж и много.
     Пшицва: Много, много.
     Ньема: И совсем даже не много.
     Пшицва: Все -таки.
     Ньема: Никаких неприятностей.
     Пшицва: Были, были.
     Ньема:  Ну, может,  и были,  но  не из-за  вас. Вы  много чего  делали.
Например, открывали кран, заставляя  воду течь, а потом закрывали, заставляя
ее прекратить. Много чего.
     Пшицва: А теперь ты заставляешь меня волноваться!
     Ньема: Вот видишь, я заставляю, не ты же!
     Пшицва (вконец запутавшись): Тихо! Убирай со стола!
     Ньема:  Ладно,  убираю  (к  Черненко):  Вы  не  хотите  тоже  на   меня
прикрикнуть?
     Черненко:  (смущен, не знает, как реагировать, пьет кофе, задумавшись):
Во всяком случае, не сейчас.
     Ньема: Оставляешь себе вариант, купец ты этакий.

     Картина 8


     Туалет в доме  Пшицвы. Опс страстно целует и обнимает Оплю.  Она  стоит
неподвижно. Вдруг вся страсть Опса пропадает. Он пытается  подстегнуть себя,
разминая свое тело,  но его  охватывает холодное  безразличие.  Они все  еще
прижаты  друг к  другу, но  никакой страсти больше  в этом  нет. Опля  стоит
прижавшись к нему еще мгновение, затем отходит от него.
     Опля:  Я уже тебе говорила, что  ты миновал  стадию взрослости.  Ты  от
детства перескочил сразу к старости.  Ты  уже выжат. Ты -  по сути, конченый
человек. Твоя жизнь - это лишь последние содрогания.
     Опс: Но мне же всего 29!
     Опля: Да, жаль.  У тебя впереди еще много лет последних содроганий. Все
остатки твоих сил и  энергии будут направлены на  то, чтобы завидовать  тем,
кто успел повзрослеть, в отличие от тебя.
     Опс: А, зрелость, зрелость! Я ее как-то совсем пропустил!
     Опля: Не совсем. В наш прошлый визит  в туалет, 4 минуты  тому, у  тебя
было  мгновение зрелости, когда ты с опущенной  головой  глядел в унитаз.  В
твоем взгляде и позе было нечто весьма зрелое и разумное.
     Опс: В ту минуту я думал о покойном отце.
     Опля: Да, в этом была  какая-то действительно трагическая нота. И жаль,
что  это единственное светлое  мгновение  ты  растратил  на унитаз. Да,  это
мгновение  проглянуло между  твоими  детством  и старостью. А  сразу за этим
наступило угасание, и это было заметно по твоим слабеньким "объятиям", и это
угасание продлится до самой твоей смерти.
     Опс (в бессилии) : Лишь одно мгновение у меня было.
     Опля  (поднимает  платье, со  слабой  улыбкой): У  туалета,  если  тебе
известно, есть и другое предназначение.
     Опс выходит, закрыв за собой дверь.

     Картина 9

     Опс говорит с Оплей через дверь туалета.

     Опс:  А ты  любишь жить, да? И всегда тебе есть что  ответить, всегда в
точку,  ты  выглядишь  всегда свежей, причесанной; всегда, как после  ванны,
волосы влажноваты, запах хорошего мыла, головка  стыдливо  склонена набок, и
эта  поза затеняет  ваше  упорство, чистосердение,  прямоту  и  резкость  по
отношению к слабым. И вы , в конце концов, выбрали Черненко?! (Прохаживается
у двери, нервно стучит в нее) Заканчивайте, мне тоже нужно!
     Опля: Но  я  делаю  все  в  своем собственном  ритме.  Я  не  собираюсь
ускоряться под влиянием внешних факторов.
     Опс:  Я - не  внеший фактор, мы знакомы  с  детства. Однажды, в детском
саду,  мы собирались пожениться.  Когда-то мы играли  вместе, и  я  видел  и
проверял все твои участки  тела,  которые  сегодня предназначены эксклюзивно
для Черненко.
     Опля: Эти участки - в развитии, ты их теперь не узнал бы.
     Опс: (сдавленным  от страсти голосом):  Можно  подумать, ты для них там
университет создала.
     Опля:  Ты  шутишь  с  отчаяния.  Я  скажу  прямо  тебе  в лицо, в  твое
раскарсневшееся от страсти лицо там, за дверью - между нами ничего  не было,
ничего  не будет  и  ничего  не  может быть.Так же как не  может быть, чтобы
нарушались законы природы. Ничего. Ничего!
     Опс: Я это прекрасно  сам знаю.  (Прохаживается вдоль двери. Решительно
расстегивает ширинку). Смертный  холод распространяется  по моему телу из за
сладких содроганий, в  предвкушении того, что я собираюсь сделать.Вот дверь.
По две  ее стороны - два мира, два образа жизни. Два полюса. С одной стороны
-  мир  цивилизации,  империалистическая  женщина,  которая  оправляется   в
положенно  месте.   Все  правильно,  все  культурно.   Короче  -  нормальное
поведение. А  по  другую  сторону -мир  кошмаров,  ужасов,  мир  человека  -
не-мужчины  и  не  ребенка,  нарушающего  все  законы  приличия  и  гигиены,
подрывающего основы человеческой культуры.
     (Пытается  пописать  на  пол.  Не   получается,   бедный).   Ничего  не
получается.  Природа  как  бы говорит:  не  хочу я  выполнять  желания Опса.
(Закрывает глаза, пытается сосредоточиться, снова открывает).  Ну вот, капля
всего.  И  тут  же  еще  двойной  позор: А нарушил ли я  рамки человеческого
общежития  или  всего  лишь  оказался на  их грани? (Застегивает  ширинку  с
дурацкой ухмылкой. Дверь открывается, Опля собирается выходить. Опс  смотрит
на пол, затем на Оплю - вот, посмотри, мол)
     Опс: Вот, смотри. Мы были с тобой детьми...
     Опля (наклоняется,  и  наконец, видит содеянное Опсом. Выпрямляется и с
непроницаемым лицом кричит): Мама! Ньема!

     Картина 10


     Та же дверь туалета. Вбегают Пшицва , Ньема, за ними Черненко.
     Пшицва: Что случилось?
     Опля (показывает на пол): Вот!
     Пшицва: Что?
     Опля: Там!
     Пшицва: Что?
     Опля: Мокро!
     Пшицва: Где?
     Опля: Вот!
     Пшицва: Не видно.
     Ньема: Где? Что?
     Опля: Вот! Вот!
     Пшицва и Ньема выбегают, возвращаются каждая с очками
     Пшицва: Где?
     Опля: Вот!
     Ньема: Капля?
     Опля: Желтая!
     Пшицва: Кто?
     Опля: Капля!
     Пшицва (наконец,  до  нее  доходит, она глядит на  присутствующих,  она
пытается развеселить публику):
     Пшицва:  Опочка,  доченька, что, возвращаемся к природе? Теперь у  меня
взрослая дочь,
     которая весьма активно реагирует на бедственное  положение  человека  в
современном индустриальном обществе. Да?
     Опля (указывает на Опса): Это он!
     Пшицва (набрасывается на Опса): Что?  Инфатил? Нервнобольной младенец с
задержкой развития, который  не  может справиться  с переходом  ко взрослому
состоянию,   и  соответствовать  требованиям   современного  индустриального
общества?
     Ньема: Дай мне рассердиться, это же мой сын!
     (Отталкивает  Пшицву, становится  напротив Опса, пытаясь  придать  себе
угрожающий вид): Что ты сделал? (Пауза). Что ты сделал? (Пауза)
     Опс (про себя): Пропало, пропало желанное лоно навек.
     Ньема: Что?
     Опс (про себя): И все  эти  злоключения были лишь для того, чтобы бурно
покончить примирение на  горячем лоне. (Щупает Ньему). То,  куда вкладывать,
потерто, изношено.
     Ньема: Что?
     Опс (поворачивается  к  Опле):А  здесь девушка  с  наказующей  плотью и
серьезным прощающим лоном.
     Ньема: Что?
     Опля: Сколько лет ты будешь здесь стоять и твердить свое "Что, что?"
     Пшицва: Вот  именно. Возьми  тряпку  и  вытри  хорошенько  произведение
своего сыночка.
     (Ньема выходит, возвращается с тряпкой, вытирает пол. Опс стоит рядом).
     Опс:  Ты  прямо  лопаешься от  важности.  Ты проделала долгий  путь  от
хрупкой  девушки до  крупнокалиберной  авторитетной  хозяйки  дома .  Это  -
предупреждение для Чербарненко, продавца игрушек для ванной.
     Черненко:  Меня зовут  Черненко. А не Чербарненко. От  "чер"  переходим
сразу к "ненко" и никаких "чербар".
     Пшицва: Браво!
     Черненко (понимающе  подмигивает Опле): Опс пытался умничать, но я  его
одним  словом срезал и  испортил  ему  всю  шутку!  (Опсу) Видал  я  идиотов
похлеще,  чем ты. На все остальное я реагировать не собираюсь.  (Опле, тихо,
пытаясь спасти свою честь)
     А дверь во время этого была открыта или закрыта?
     Опля: Может быть спокоен, Черненко,  за мной ты как за каменной стеной.
Меж моим лоном и этим инфантильным бесстыдником находился  материал молчащий
и непрозрачный.
     Черненко (целует  ей руку,  чуть ли не плачет  от чувствств) А я  и так
спокоен,  я  совершенно спокоен.  Да я просто  символ спокойствия! (Пытается
обнять Оплю). Обними меня.
     Опля: Не время. Может, после, ночью - тогда да, конечно.
     Черненко: А ведь это -  главное,  большего  -то мне и не нужно,  вообще
ничего не нужно, только знать, что у меня есть, если я захочу, и это главное
и больше мне ничего не нужно.
     Опля  (резко  поворачивается к  Опсу):  А на  вопрос  , стоящий в твоих
глазах:  "Почему  Черненко?" я отвечу: "А вот так!". Черненко -  и  все тут.
Хоть лопни. Черненко, потому что Черненко. Другого объяснения не будет.
     Пшицва: Такие аргументы и я люблю: Вытереть потому что вытереть!
     Черненко:  "Черненко,  потому  что  Черненко"  -  это лучший  аргумент,
который мне доводилось слышать. Большего мне и не нужно.
     Опля (Опсу): И не думай,  что если мы отвлеклись на Черненко, то забыли
твою лужу.
     Черненко: А почему ты  называешь каплю лужей? Этим ты лишь льстишь ему.
Он со страху даже этого не может сделать как следует.
     Пшицва  (тихо,  Опле): Оплечка, дочечка, но если мы назовем это каплей,
то  мы  таким  образом,  преуменьшим  масштабы этого безобразия,  а жаль. Мы
крайне заинтересованы , чтобы называть это лужей.
     Опля (задумывается)
     Пшицва (шепчет ей) Лужа, лужа!
     Опля:  Ты  что,   мама,   хочешь  на   меня  повлиять?  (Пауза.  Затем,
решительно): Нарекается лужей!
     Пшицва: Браво! Восторжествовали чистый  разум  и справедливость!  Лужа!
Ура!
     Опля:  (Опсу):  Так не  думай,  что если мы  отвлеклись на Черненко, то
забыли твою лужу. Следуй за мной! (Выходит, за ней Опс).
     Черненко: Куда! (Бежит за ними)
     Пшицва  (Ньеме): А ты продолжай  вытирать  лужу твоего сына. Да смотри,
вытирай хорошенько!
     Черненко (входит): Они пошли на улицу.
     Пшицва: Беги на балкон, спроси - куда?
     (Он выходит)
     Ньема (наклоняется, вытирает) А в конце концов нас похоронят..
     Пшицва:  Ты должна понять, Ньема, моя лучшая подруга, что лучшие минуты
твоей жизни - это сейчас, когда ты  стоишь, согнувшись.  Все думают, что это
просто так, что ты нагибаешься, чтобы  нагнуться. И  никто не  знает, что ты
согнута даже, когда стоишь выпрямившись. Значит , весь мир обманываем, а?
     Ньема (намеревается закончить):
     Пшицва:  Нет, нет, хорошенько  вытирай! С большим количеством  порошка,
хорошенько все оттереть!
     Ньема: Два раза  "хорошенько"  у  вас  появляется лишь  в  указаниях об
уборке.
     Пшицва  (примирительно) Вот, тоже  мне, нашла свойство. Ты ведь знаешь,
насколько  я тщательна в уборке. Поэтому меня  так удивило содеянное  Опсом.
Вообще то он меня не удивляет. Я знала, что он кончит чем-нибудь подобным. А
ты не знала. Ты ожидала от него Бог весть чего.
     Ньема: Ну и ожидала. Он ведь мой сын.  Да ничего я такого особенного от
него и не ожидала.
     Пшицва: Еще как ожидала.
     Ньема: Не ожидала.
     Пшицва:  Ожидала, ожидала. Когда ты  стояла,  согнувшись,  над лужей, у
тебя даже лицо на мгновение просветлело.
     Ньема: Это я вспомнила о покойном муже.
     Пшицва: Да,  у  тебя была  минута просветления, и  жаль, что  она  была
попусту растрачена на эту лужу.
     Ньема (плачет): Почему я не умерла вместе с ним?
     Пшицва: Не сейчас!
     Ньема: Тогда бы у меня спина не болела!
     Пшицва:
     Черненко (входит): Они скрылись за углом!
     Пшицва: Почему же ты не крикнул "Куда вы?!"
     Черненко: Она не  ответила. Сколько раз можно спрашивать "куда?", чтобы
не превратиться в посмешище?
     Пшицва: Ты уже посмешищем родился. Карикатурой.
     Ньема: Он, верно думает, что он не карикатура, а картина маслом.
     Пшицва:  Я  должна  спуститься,  посмотреть  куда они делись. (Выходит.
Ньема - за ней).
     Черненко (про себя): Я твердил себе "успокойся!", и все таки...(выходит
за ними).

     Картина 11
     Улица. Опс  идет  на расстояни  нескольких шагов за Оплей, глядя на  ее
ноги и зад, он говорит обиженным тоном. Опля к нему не оборачивается.
     Опс: У человека - два инстинкта . Один говорит: " В Москву, в Москву!",
а другой :
     "В бездну, в бездну!". Меня тянет в бездну.
     Опля: Ты слишком себе  льстишь.  Есть и еще  один,  и он  действительно
властвует  тобой:  инстинкт  бессмысленного  моргания от удивления  в пустом
пространстве.
     Опс:  Это тебе  не поможет.  Я смотрю на тебя  сзади  и  вижу  страшную
пропасть. В  тебе много сил,  много ответственности,  много  справедливости.
Подчеркиваю - много. Даже описать невозможно. Цып- цып- цып.
     Опля: Что?
     Опс: Глупости Я так возбужден, что слова сами вылетают.
     (Уходят)

     Картина 12
     Пшицва, Ньема, Черненко, идут по улице.
     Черненко (озабоченно): Ну куда они могли пойти? Куда?
     Пшицва:  Кто  знает  и  кто может  охватить всю  сферу  интересов нашей
Опочки?
     Ньема:  Вы  действительно полагаете,  что мир это место,  созданное для
того,  чтобы черненкоиды бегали за  оплями ,  спрашивая  куда  они идут? Это
ошибка. Мир - это место, где  люди  спят или  умирают  или в бессознательном
состоянии  откидывают голову  назад и сидят  так, в  полной  беспомощности с
раскрытым ртом и те, кто видит эти раскрытые рты - они тоже раскрывают рты в
полной беспомощности. Вот таков он, мир.
     Пшицва :  Это  не самое умное  - напоминать о смерти посреди свадьбы  и
заставлять веселящихся гостей чувствовать себя идиотами.  Разве только  твой
муж умер? А мой где?
     Ньема: В могиле!
     Пшицва: Вот именно!
     Ньема: А действительно,  кто такой вообще  этот Черненко с  его  вечным
"Куда они пошли?" по сравнению с могилами наших мужей?
     Черненко  (защищается) :  А чего  это  все  время говорят о  Черненко в
третьем лице, будто меня здесь нету вовсе? Я - Черненко.
     Ньема: Я бы на твоем месте не кричала об этом.
     Черенко: Кстати, и  я не один задаю  этот вопрос - "Куда?"  Так  почему
именно  меня приводят  в пример  вечной суеты жизни?  Если по  сравнению  со
смертью  все  ерунда, так почему вы сами себя  в пример  не приводите? Легче
всего  сказать   "Черненко".  Как   только   скажут  "Черненко"  так   сразу
"хи-хи-хи".А с  другой стороны - а как же жить? Не спрашивать "куда?" Может,
еще и не есть,  не смеяться, не  зевать? Сидеть на одном месте, не двигаясь,
ибо все равно умрешь, а по сравнению с этим остальное - ерунда?
     Пшицва:  То же самое я  говорю  все время Ньеме.  Я ведь была  на твоей
стороне, идиот ты этакий. (Я называю тебя так, лишь потому,  что воспринимаю
тебя  уже как члена нашей  семьи).  Так  вот -  я говорю Ньеме - я не люблю,
когда меня вынуждают задавать вопрос "Куда" с нависшей над ним длинной тенью
смерти.  (Ньеме)  Все  ипохондрики визжат:  "Умрем,  умрем!".  Хотела  бы  я
увидеть, как  бы ты  говорила о смерти, если бы  твой сын Опс был бы принцом
Уэльским. И  вы бы красиво катались на лошадях в Уэльсе, охотились на лисиц,
снимали бы  с  них  шкуры на  красивую шубу, пили бы  виски,  ели  яичницу с
беконом,  и  не думали бы ни о какой смерти.  Но  твой сын не  в Уэллсе - он
наделал - даже не лужу, каплю перед дверью туалета, а теперь он ушел за моей
дочерью  Опочкой, и  разумеется, вовсе не охотиться на лисиц. Вот поэтому-то
ты  и убегаешь  в  сторону  смерти.  А я не убегаю.  Прежде чем ты примешь с
раскрытым ртом  оскорбление собственной смертью, будь любезна,  принять,  не
уклоняясь, со сжав зубы, оскорбление собственной жизнью . (Продолжает идти).

     Картина 13

     Опля идет по улице, за ней Опс.
     Опс  (про себя): Очень интересно -  куда  она меня ведет, и что со мной
будет. Очень  интересно.  Такова  жизнь  -  напряжение, все  покрыто туманом
неизвестности, война полов, Чикаго.
     (Опля  останавливается,  оборачивается  к  Опсу,   и  глядит  на   него
вызывающе.
     Опс (опускает  глаза, поднимает взгляд  и вдруг  разражается  тирадой):
Послушай,
     почему бы тебе и не осмелиться разок, безумство храбрых, почему бы тебе
не решиться на  отчаянное  приключение, вырвись из клетки, оставь Черненко и
возьми меня, а?
     Опля: Приключение? Почему бы и нет? Но почему именно с тобой?
     Опс: А почему бы и нет? Поставь на меня. Абсурд? Ну и что?
     Опля: А какой смысл в такой ставке, если я уверена, что я тебя не люблю
и любить не буду?
     Опс: Это  другое дело. Это другое дело. Что да, то да. (Пауза) А как ты
думаешь,  могли  бы  мы назвать нашу  историю "Грустная история любви Опса и
Опли"?
     Опля: Нет. Не было никакой истории и никакой любви.
     Опс: Поэтому я и добавил "грустная" .
     Опля: И грусти тоже никакой не было. Ничего не было. Просто ничего.
     Опс: Это другое дело. Что да , то да.
     Опля (отворачивается):
     Опс (глядит ей в спину): Да, все это, по сути, справедливо.
     Опля уходит.
     Опс (стоит, размышляет):  Если все так, то почему тогда Черненко бросил
все и стал носиться за мной по улицам...(идет за ней).

     Картина 14
     По улице идут Пшицва, Ньема, Черненко.
     Черненко (нерешительно): У меня холод в животе. У вас нет такого?
     Пшицва: У нас в животе все, как обычно.
     Черненко:  А у мен  я- холод  в животе и внутренняя дрожь. Это основное
состояние?
     Пшицва: Где?
     Черненко:  Вообще.  Холод  или  тепло?  Мне кажется,  что  холод  - это
основное состояние. К холоду добавляют тепло и получают  жару.  Или к  теплу
добавляют холод и  получают мороз?  Или из  тепла вычитают тепло  и получают
холод, Или из холода вычитают холод и получают тепло?
     Пшицва (Ньеме): Вот  такой  он, Черненко.  (К Черненко) Это  я  как раз
понимаю. А мой муж где?
     Черненко: В могиле.
     Пшицва: Точно! (Продолжает идти)
     Черненко (останавливается. Про себя): Не знаю. Вся эта погоня, Опля еще
может подумать, что я в ней  сомневаюсь, я побаиваюсь, будут проблемы, будет
дело, кризис, расставание, отмена помолвки...
     Пшицва: Что случилось? Почему ты прекратил преследование?
     Черненко: Я возвращаюсь домой. Подожду Оплю, доем пирожное.
     (Уходит. Пшицва и Ньема продолжают идти).

     Картина 15
     Опля идет по улице, Опс за ней. Она останавливается, он тоже.

     Опля: Вот и прибыли.
     Опс (ликует от сладких предвкушений). Прибыли, прибыли. В конце концов.
     Опля: Зайдем в аптеку напротив, и ты скажешь аптекарю:
     "Я Опс, я промочился, мне нужен "Памперс" для себя". Я предупреждаю - я
буду внутри и все услышу.
     Опс (про  себя): Это мне снится,  что ли?  Вместе с  тем,  это ведь так
логично,  так   продвигает.  Я   -  человек   с  ясно  выраженной   судьбой.
(Намеревается идти за ней. В панике вбегают Пшицва и Ньема).
     Опля: Шпионим, маманя?
     Пшицва: Опочка, никакого шпионажа,  никакой слежки. Ты же знаешь - я бы
не стала за тобой бежать из последних сил,  если бы не высшая необходимость.
Твоя свадьба в опасности. Черненко плачет. Он не знает, что случилось,  куда
ты  все  время  бегаешь  с Опсом, его  гложет  ревность,  он чувствует  себя
покинутым. Он грозится собрать чемодан и уйти в гостиницу.
     Опля: Черненко?
     Пшицва: Черненко.
     Опля: Черненко?
     Пшицва: Черненко. (Ньеме) Я  же  тебе  говорила, что она  будет в шоке.
(Опле) Черненко, Черненко.
     Опля: Это не тот Черненко, которого я знаю.
     Пшицва:  Вот и я ему сказала  то же самое.: "И это Черненко?- сказала я
ему, - это не тот Черненко, которого я знаю". У Ньемы спроси.
     Ньема: А при чем тут Ньема? Ньема убирает и прислуживает.
     Пшицва: Ну правда, Опочка, не сердись. Раз мы уже пришли, так расскажи,
что вы здесь делаете? Ты, Опс и аптека - это я совместить не могу.
     Опля: Значит, все-таки шпионаж?
     Пшицва: Это называется шпионаж? Это называется мамочка!
     (Опля  удаляется  в сторону, противоположную аптеке,  за  ней - Пшицва,
Ньема и Опс).

     Картина 16

     Те же.

     Опс:  Черт побери, уже собирались выстыдить меня как  следует, так  тут
Черненко черти несут. И теперь все внимание  будет перенесено на него. А я -
снова где-то позади. С другой стороны,  Черненко ревнует.  Он узнает, что мы
были в  аптеке и подумает,  что мы собирались купить  там что-то  такое  для
двоих, какую-то упаковку чего-то на двоих,
     и прямо лопнет от ревности. Я мужчина, достижениям которого завидуют, и
несмотря на отсутствие у меня достижений, это хорошо, что кто-то думает, что
они есть.  . Это - само  по  себе достижение. Правда,  я не  уверен, что это
можно  рассматривать как достижение,  но во  всяком случае не как наказание.
Иди знай, чего ожидать от жизни.
     Ньема  (шепотом):Опс, почему ты остановился  у  аптеки?  Мне ты  можешь
сказать.  Говори, говори, мамочке можно сказать.  Ты меня помнишь? Я же твоя
мамочка, Опсик. Когда-то ты сам не  ходил, сыночка, я ходила вместо тебя , а
ты танцевал у мамочки в животике.
     (Опс  не  реагирует.  Опля,  возвлавляющая  движение,   начинает  вдруг
беззвучно  плакать.  Пшицва  устремляет   на  Опса   взгляд,  преисполненный
ненависти, Ньема смотрит на Оплю).
     Пщицва:  Опочка, может  ,  ты прогонишь ребенка с  матерью домой  и  мы
вернемся к иддилии?
     Опля (вытирает слезы, решительно): Опс идет за мной!
     Пшицва (Ньеме): Вам обоим повезло.
     Ньема (глуховато посмеивается) Мы в центре событий.

     Картина 17
     Салон в квартире Пшицвы. Черненко спит в кресле. Влетает Опля, за ней -
все остальные.
     Опля (удивленно): Спишь? (Орет) Черненко!
     Черненко ( с перепугу) Что? Что случилось?
     Опля:  Спишь, да? Никаких тебе слез,  никаких тревог. Никакого чемодана
для гостиницы. (Пшицве)  Ты  меня обманула, чтоб  у  тебя был повод за  мной
шпионить.
     Пшицва: Я? Обманула?
     Опля: Я не вижу в нем никакого страха, что я его оставлю.
     Пшицва (Черненко): Черненко, а где же твой страх, что она тебя оставит?
Ты же боялся , когда Опочка ушла с Опсом. Боялся или не боялся?
     Черненко (в замешательстве про себя): Не знаю, что для меня выгодней.
     Пшицва (услышала, шепотом): Скажи, что да.
     Черненко (Опле):  Да.  У меня был  такой страх, что меня сразил нервный
сон.
     Опля: И ты сладко спал.
     Черненко: Только задремал.
     Опля: Так сладко.
     Черненко: С кошмарами.
     Опля: Ты уже начал паковать чемодан, чтобы удрать в гостиницу?
     Черненко: Мне такое никогда и в голову не приходило.
     Опля (Пшицве): Обманула.
     Пшицва: Он начал собирать чемодан, Ньема - свидетель.
     Ньема: Ньема - не свидетель, Ньема убирает и подает.
     Опля (бьет копытом):  Собирал, не  собирал  -  мне  нужен окончательный
ответ.
     Черненко: Даже если небо на меня упадет - не собирал!
     Опля (угрожающе):  Так,  значит, не  собирал? Я  выхожу с  мужчиной,  с
Опсом, в неизвестном направлении, а ты  себе растянулся в  кресле, как будто
ничего особенного не происходит, и даже не собирал чемодан?
     Черненко:  Я не заснул, я только задремал.  Иногда человек  помимо воли
может  задремать и он в  этом  не виноват.  А тем  более если  этот  человек
пережил тяжелые семейные драми - болезни, смерть родственников...
     Опля: Смерть?
     Черненко: Моя бабушка заболела  и умерла,  когда я был еще ребенком...И
если  человек  нечаянно  задремал,  после  таких  жутких случаев, то  это не
значит, что у него нет страхов и опасений  относительно тебя...И  было вовсе
не так уж удобно, я весь скрючился в этом кресле.
     Опля: Неудобно, а все-таки заснул!
     Черненко (чуть ли не плача): Только от страха, от страха!
     Опля: А чемодан?
     Черненко: Какой чемодан?
     Опля: Чемодан собирал?
     Черненко: Если бы я от страха не задремал, то собирал бы.
     Опля: Чтобы удрать отсюда, а?
     Черненко: Нет!!
     Опля: Тогда зачем же чемодан?
     Черненко: Не было никакого чемодана.
     Опля: Но ты же сам сказал - если бы не заснул, собирал бы чемодан!
     Черненко: Ну, собрал бы и стал ждать.
     Опля: Так какой же смысл собирать?
     Черненко: Я не собирал!
     Опля: Правда не собирал?
     Черненко: Не собирал.
     Опля: Потому что нет смысла или потому что заснул?
     Черненко  (про  себя): Ну  и вляпался! (Опле)  Потому что  нет смысла и
потому что заснул.
     Опля: Два раза "потому что" не бывает. Выбери что-нибудь одно.
     Черненко (про  себя): Ну и  вляпался.  (Опле)  Совсем  запутался, Опля,
может, дашь наводящий вопрос?
     Опля: Привет (Направляется к двери).
     Черненко: Куда?
     Опля: Пойду искать новую жизнь с кем-нибудь,  кто  не  дремлет (даже не
думая  собирать  чемодан), когда я  ухожу  с другим  мужчиной  в неизвестном
направлении. (Выходит).
     Черненко: Я не верю своим глазам. Этого не может быть
     Опс (хихикает): Тебе конец. Только что завершилось последнее мгновение,
отделявшее твое детство от твоей старости. Иы миновал стадию взрослости.
     Черненко (бормочет): Этого не может быть.
     Опс:  Может. Случаются  вещи, в которые мы не  верим. (Выходит вслед за
Оплей).
     Ньема: В конце концов умирают с открытым ртом, так и не поверив.
     Пшицва: Снова ты со своим раскрытым ртом и со своей смертью. Все  из-за
вас началось. Ты разрушила семейную жизнь моей дочери.
     (Все выходят вслед за Оплей).

     Картина 18

     По улице идет Опля, за ней все остальные.

     Черненко: Опля, ты меня уже достаточно  наказала. Ты мне  уже показала,
что такое дремать в кресле и не собирать чемоданы и не думать о том, в какое
таинственное место ты пошла с другими мужчинами.
     Опс (про себя, удовлетворенно): Это он меня имеет в виду. Меня отмечают
в качястве мужчины, связанного с таинственным местом.
     Черненко (Опле): Ну ладно уже. Ты  мне все уже доказала при свидетелях,
а теперь давай спокойно вернемся к нашей свадьбе.
     Пшицва: Чем больше ее просишь, тем она быстрее она убегает. Это у нее с
детства.
     Ньема:  Жаль только,  что  она убегает  слишком  быстро.  У меня колени
болят...
     Черненко (Опле): Дай мне хоть твою сумку понести.
     Опс: Дай мне, дай мне. Я здесь был главным действующим лицом.
     Пшицва: Опочка, дорогая, не потеряй свое счастье из-за минутной ошибки!
(к Черненко) Ну, проси, умоляй.
     Черненко: Я уже просил.
     Пшицва: Проси еще. Ты может что-то лучшее предложить?
     Черненко: Опля, ну, может хватит , а? Ты же так дорога для меня...
     Пшицва: Дальше давай!
     Черненко: Опля, ну, может хватит ,  а? Ты же так  дорога для  меня...Ты
мне уже все доказала. Ну сколько можно убегать?
     Ньема: А есть такие, что убегают на самом деле и не возвращаются.
     Опля (внезапно оборачивается): А с этой скандалистской, с этой ядовитой
змеей и с ее сынком с недержанием - с ними обоими я еще сведу счеты!
     Пшицва (Ньеме,  с  большим  кайфом): Вот,  сейчас ты получишь  за  свой
длинный язык!
     (Осуждающе указывает на нее) Вот корень всех наших проблем.. Если бы не
она, накакого Опса  вообще  бы не  было. Твои родители должны были  родиться
татарами.И все наши проблемы объяснялись бы влиянием монголов.
     Ньема: Это не метод решения проблем. Вы думаете, если вы меня выбросите
в Монголию, так здесь появится Калифорния?
     Пшицва: Вот именно!
     Ньема: Калифорнии не  создаются благодаря  отсутствию  Ньемы. Наоборот,
Ньемы создают Калифорнии. Не будь Ньемы, куда  бы делся толстая пленка жира,
которой покрыта твоя жизнь? Что бы тогда проскальзывало в горло Черненко?
     Пшицва?: Ты хочещь доказать, что мы без тебя обойтись не можем.
     Ньема: Послушайте, если я живу - значит это кому-нибудь нужно?
     Пшицва: Что ты есть, что тебя нет - все равно.
     Ньема: А зачем же ты меня вызвала?
     Пшицва: Иди домой, вызов отменяется.
     Ньема:  Лишь бы сказать.  На  самом  деле  ты так  не  думаешь  (Ехидно
ухмыляется).Не думаешь.
     Опля (орет) :  Я  с Черненко не расстанусь, поняли?  Я  вам помогать не
стану! Я - его!
     (Демонстративно обнимает Черненко, и силой целует его в губы).
     Ньема:  Вы боретесь  с  нами,  чтобы под  этим прикрытием  восстановить
отношения с Черненко. Скажите спасибо, что мы существуем.
     Опля:  С Черненко  я  еще сведу  счеты, не  волнуйтесь,  он  еще дорого
заплатит, он еще горько  пожалеет -  но все  это будет  внути  нашей  семьи!
Вместе! Вместе! Поняли?
     Черненко: (орет) : Поняли?
     Опля:  Ты понял, Опсяра? Ты  меня не получишь! Со всеми  твоими хитрыми
тайными проделками - не получишь! Мама, Ньема и Черненко - марш домой! Опс -
за мной!
     Черненко: Куда?  Опять секреты,  опять мне тревожиться  и  переживать.А
если ты мне не отвечаешь, скажи хотя бы, что мне делать, как мне реагировать
на  твои  таинственные  отлучки,  чтобы   ты  не   подумала,  что   мне  это
безразлично?: Не спать, это  понятно, но что нужно делать?  Паковать чемодан
но не (я подчеркиваю - не) убегать в гостиницу?
     Опля:  Черненко,  пожалуйста,  прикрати  заниматься  глупостями  и   не
превращай нашу  любовь в разменную монету.  "Спать ,  не спать, паковать, не
паковать, стоять , сидать". Делай то, что нужно, я на тебя полагаюсь.
     Черненко:  Насчет  меня будь  спокойна!  Можешь на меня положиться!  За
Черненко - как за каменной стеной. (Пшицве, тихо)  Обидно,  жизнь конкретных
указаний не дает.
     Опс (Ньеме, что собирается идти вслед  за ними):Ну что, возвращаешься к
переднику у Пшицвы?
     Ньема: Я верю, что Опля и Черненко поженятся. У  них будет счастье, а у
тебя - нет. (Шепчет) Немедленно скажи, зачем ты с Оплей ходил в аптеку!
     Опс:  Цип -  цип - цип.  Такова жизнь, мама!  Есть  в жизни такие вещи,
полный смысл которых тебе постичь не дано.
     (Ньема  следует  за   Пшицвой   и   Черненко.  Опля   собирается  идти,
останавливается. смотрит вслед уходящим, кричит)  И снова  он меня  оставил!
Вот так - никакого страха расставания, никакой настойчивости.
     Опс: И снова он заснет, будьте уверены. Никаого огня, никакой личности,
никакой силы духа. (В голосе его появляется настойчивость и сила духа. Опле)
Я тебе отвечу. Идем со мной! (Уходят).

     Картина 19
     По улице идут Пшицва, Ньема и Черненко, Черненко вдруг ржет как лошадь.
     Ньема: Чего это ты ржешь как лошадь?
     Пшицва: Он настолько счастлив и благодарен, что спасена его предстоящая
свадьба с Оплей, что позволяет себе дурачиться посреди улицы.
     Черненко  (со  слезами   благодарности   на   глазах):  Нет  слов,  нет
слов...(ржет как лошадь).
     Пшицва: Признание, Нейма, признание.  Я таки  сделала большую глупость,
что шпионила за Опочкой
     Ньема: Почему же глупость, зачем же мучить себя...
     Пшицва: Не мешай, дай мне договорить, я  буду  мучиться.  Я такая дура,
Зачем надо было за ней следить? Почему нельзя было ей довериться? Зачем надо
было ходить за ней  по пятам все время? Что мне, делать больше нечего? Какая
я дура, какая я преступница, сама не жила и другим не давала.
     Ньема: Давала, давала.
     Пшицва: Нет, на давала! Не спорь со  мной.  Я говорю не давала, значит,
не давала!
     Ньема: Вот ты хочешь, чтобы я сказала "давала", а через минуту, что "не
давала".
     Пишцва: А  ты тоже хороша: Ты подтверждаешь, что давала, а через  мнуту
уже не подтверждаешь.
     Ньема: Не давала и не не давала, ты не плохая и не хорошая, ты - просто
так.
     Пшицва: Ты  себе  даже не представляешь, насколько ты  права. И вся моя
жизнь - это просто так.
     Ньема: Иногда даже бывает приятно в этом  признаться, а? Хорошее дело -
как вырвать - облегчение наступает. А у меня в горле стоит.
     Пшицва: А ты не переводи стрелки на себя сразу, побудь со мной немного.
Хоть ты мне посочувствуй, ведь кроме тебя у меня никого нет.
     Ньема: Я пыталась тебе посочувствовать, но ты не давала.
     Пшицва: Вот  видишь, не давала. А ты говоришь - давала. Не давала, я же
говорю не давала, я такая жуткая.
     Ньема: Эх,  Пшицва,  не  ты  жуткая -  жизнь.  Жизнь  заставляет, жизнь
виновата. Мы все согнуты жизнью.
     Пшицва:  Ты  -  единственная,  кто остался со мной,чтобы  делать разные
глупости и поплакать. Бывают минуты, когда я вижу, чего ты стоишь.
     Ньема: Но ты их очень быстро забываешь.
     Пшицва: Нет , я как будто забываю, но в конце-концов вспоминаю.
     (Продолжают идти обнявшись).
     Ньема: А в конце концов мы умрем и будем лежать рядом с нашими мужьями.
     Пщицва:  Да,   у   тебя  выражение   "лежать   рядом  с  мужем"  всегда
ассоциировалось  с могилой.  (Рыдают друг  другу в жилетку,  успокаиваются).
Что, что скажут о нас после нашей смерти?
     Ньема: И будем мы с тобой старухами...
     Черненко  (вдруг останавливается и удивленно глядит на обеих. Про себя)
Я объят тревогой. Что  тут творится? Бегали с ним в туалет, капали перед ней
на пол, она  бегала с ним  в аптеку - что все это должно означать? Это очень
странные события.
     Вихри  враждебные веют над нами, над нашим миром, погруженным во  тьму.
Темные силы нас злобно  гнетут. ВМеня  очень  заботит  судьба нашей свадьбы.
(Внимательным  взглядом  исследует  вблизи Пшицву и  Нейму).  А может, здесь
планируется  страшный заговор  меж  ведьмой Пшицвой и драконом  Ньемой? Меня
ведь  мамочка Толебрейна  предупреждала - сплошные  ведьмы  кругом. А может,
старые  ведьбы  Пшицва  и Ньема  как  раз готовят  прзднество  посвящения  в
профессию молодой ведьмы Опли? И снова - мамочка  Толебрейна предупреждала -
из меня сделают отбивную. Ибо если вдуматься, Что  это за  имя такое Пшицва?
Ни рыба, ни  мясо. Ничего не понятно. Если  рассмотреть  все это хорошенько,
все  это  кажется весьм  и  весьма  странным. Да, сколько загадочного есть в
мире, а  я этого  не знал. В этом жутком  мире  можно быть уверенным  лишь в
одном- Черненко боится. (Пшицве) Я вернусь, посмотрю, что там  с Оплей. Я не
могу жить, не зная, что со мною будет.
     (Все выходят)

     Картина 20
     Опс и Опля идут по улице. Опс останавливается, Опля тоже
     Опс: Вот  мы и  вернулись к аптеке. Это крик SOS.  Разумеется,  все это
глупости. Что  значит "увлажнил"? Я это сделал в знак протеста и в  качестве
демонстрации любви. Здесь вовсе не шла речь о  недержании, я же не младенец.
Сказала бы шалунишка, но при чем тут " как младенец"? Короче, мужчина сделал
свое  дело.  Я  могу  этим  гордиться,  а  не  стыдиться  этого  (Глаза  его
увлажняются) . Но ведь ты, ты тоже неравнодушна. Я тебе скажу  откровенно: я
влюбился в  тебя давно  и  с тех  пор не забывал. У  меня  огромное  желание
создать с тобой семью,  найти ,  в конце концов, покой. (Берет  ее за руку).
Постарайся  меня понять. Когда  в  последний  раз  кто-нибудь  пытался  меня
понять,  научить? Когда  меня  рассматривали не в качестве передвижной вещи?
Девушки-студентки учат китайский, а я ведь легче чем китайский. Почему бы им
не  записаться на факультет изучения Опса? Видел я девушку, что углубилась в
изучение истории монголов. Она зазубривала даты  и сложные имена. Если на то
пошло, а я где же? Почему меня  никто не изучает? В  моей истории нет дат, у
меня  простое односложно  имя, все так  просто,  и  это  ведь окупится,  ибо
несмотря ни на  что , я ведь мужчина, человек, мне есть что дать, много чего
- в силу того, что я - живой человек, я умею быть благодарным. Кроме того, я
воздерживался  всю жизнь, поэтому во мне сохранились огромные резервы любви,
целые   карьеры   нежности,  которые   только   и  ждут,  чтобы   их  начали
разрабатывать.  Давай  поженимся и  поедем  в Америку -  свадьба, дом, дети,
внуки,  похороны?... Извини, я забегаю в будущее, тороплюсь. И вот мы сейчас
входим рука об руку в аптеку, и я говорю аптекарю:
     "Я Опс, а это Опля, нам нужна дюжина резинок без смазки, немедленно".
     Опля: Когда ты последний раз смотрел в небо?  Ты знаешь, что существуют
и другие звезды, помимо грудей и резинок?
     Опс  (смотрит в небо): Да, действительно  звезды! (становится перед ней
на колено): Я знал, что мы еще встретимся. Ты в  глубине души всегда мечтала
обо мне! (Вбегает Черненко, за ним - Пшицва и Ньема).
     Черненко: Опля! (Про себя): Это как раз то, чего я боялся. (Опле) Опля,
что случилось?
     Опля: Ничего.
     Черненко (падает на  колени) Дай  мне соломинку, за  готорую  я  мог бы
ухватиться. Я - твой жених, Черненко!
     Пшицва:  Как  им обоим  идет  стоять  на коленях! Сначала один, потом -
другой.
     Ньема: Да, но как ты можешь сравнивать?! Это - Опс, а это - Черненко!
     Опля (подходит к Черненко,  прижимает его голову к своему животу): Чего
Черненко опасается? Он тревожится вовсе не из-за того, что что-то случилось,
а просто из-за того, что он очень чувствительный. Тебе нельзя думать обо мне
плохо, Черненко, знаешь почему?
     Черненко:Почему?
     Опля: Ибо ты слишком слаб и чувствителен для этого.
     Черненко: Но...
     Опля:  Ты слишком слаб, чтобы  говорить  "но". Ты  ведь не хочешь  меня
разочаровать?
     Черненко: Не хочу.
     Опля: Ибо ты слишком слаб. Ты думаешь обо мне плохо?
     Черненко:  (Сдавленным  голосом,  чуть  не плача)  Разумеется,  нет. Но
почему ты пошла...
     Опля: Я полагаю, ты слишком слаб,  чтобы задавать мне такие вопросы.  Я
весьма  разочарована.  Я влюбилась  в тебя  лишь  из  -за  твоей слабости  и
чувствительности.
     Черненко: Если так, то я ничего не спрашивал. Я остаюсь слабым?
     Опля: Конечно.
     Черненко (сухо, про  себя): Я чувствую, что эта слабость вообще не даст
мне никогда рта раскрыть.
     Опля (поднимает Черненко): За мной!
     Черненко: Куда?
     Опля (сладко ): А тебе разве не все равно? (Выходит, за ней - Черненко,
Пшицва, Ньема).
     Опс (себе): И все таки, она обратила мое внимание к небу, я наполнил ее
романтикой (кричит  ушедшим): Чербарненко, когда ты последний раз смотрел  в
небо?
     Черненко (входит, смущенно):Какое небо? (Поспешно выходит).
     Опс  (про  себя): Чербарненко  дрожит,  колеблется,  он может отпасть в
любую минуту. Я один войду в аптеку, дабы доказать мою любовь и преданность.


     Картина 21
     Салон в доме Пшицвы.

     Опля: А теперь я пойду отдохну.
     Ньема: А я вымою посуду.
     Черненко    (неожиданно    утрачивает     всю    свою    "слабость    и
чувствительность"): Это очень хорошо - отдохнуть.  От такого отдыха стальные
кровати  ломаются.  Вы прекрасно знаете, о  каком "отдыхе"  идет  речь.  Это
"отдых" при котором отдыхают голыми друг на друге, совершая при этом сильные
движения, царапая и кусая друг друга, с криками и  вздохами, да что там еще.
Индейский такой отдых. После такого отдыха надо отдохнуть по-настоящему пару
лет.  Вот на какой отдых мы собираемся. (Указывает Опле на спальную и орет):
Отдыхать! (Хватает ее за грудь, она с силой его отталкивает, он с удивленным
выражением падает на Пшицву, отдавливая ей ноги. Пишцва с визгом негодования
отталкивает его): Ах, вот ты как?!
     Черненко:  А вы? А  вы как? (К Опле, снова пытаясь выглядеть покорным):
Что случилось, Опля? (Опля уходит). Куда?
     Опля: Что это такое? Так всю жизнь будет "куда?".Как будто  на это есть
ответ  -  "туда". Бегаешь за мной беспрерывно,  и вы все - дышите тяжело, ни
минуты  покоя, все  это напоминает  долгий, бесконечный  идиотский  зевок. Я
пойду  взремну  четверть  часика,  ну,  не  больше часу.  (В гневе  уходит в
спальню. Черненко пытается следовать за ней, тут же возвращается).
     Черненко: Закрыла шторы,  и улеглась.  Все, ее  уже с нами нет. Нет, не
умерла - просто спит.  Все ей теперь не нравится. Она существует в атмосфере
полного  отсутствия интереса к окружающему. Она широко  зевает,  из  ее  рта
выходит теплый пар, как дым из трубы  в холодный день. Понимаете? Окружающий
мир больше не играет для нее никакой роли. Все цвета для нее поблекли,  весь
мир  покрылся  серым  туманом.  Когда она  спит,  она  даже своих ягодиц  не
ощущает.  Но мы, бодрствующие,  ощущаем. Не свои  ягодицы, а ее. Иногда  она
спит,  а они  повернуты  к  нам, то  есть ко мне. И  тогда  ты, то  есть  я,
спрашиваешь себя:
     "Как  же это получается? Но это  факт. И в  этом есть столько жизненной
мудрости и покоя. В заднице, не в нас.
     Пшицва: Вот человек, и даже речи произносить может.
     Черненко: Я схожу вздремну рядом  с Оплей. Если  мы  не  проснемся,  не
будите нас. А если проснемся, то будить нет необходимости.
     Пшицва: Короче, никогда не будить.
     Черненко : Можем, бы будем "отдыхать", кто знает. (Выходит).
     Ньема: Пшицва, между нами, а кто такой этот Черненко?  Я до сих пор так
и не определилась - он идиот или нет.
     Пшицва  (посмеивается):  Идиот,  Ньема,  конечно  идиот.  Мы  ведь  обе
прекрасно знаем, что он законченный идиот.
     Ньема:  Так  как же Опля так...Она ведь  твоя  дочь... и при всей твоей
мудрости...
     Пшицва: А вот так. Каждому -  своего идиота. Официально она  объявляет,
что в нем  есть нечно такое, чего на первый  взгляд  не видно. Но я то знаю,
что она  на самом  деле  знает, что он идиот. И не то, чтобы  в нем  чего-то
такого не  было, ты ведь сама слышала его речь о спящей, о заднице,  трубе и
т. д. Да, есть  в  нем что-то  - он удачный торговец,  даже умный, но -  это
трудно объяснить -  у него ум идиота.. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
По сути дела  он идиот. И если уж зашла речь об этом - положа руку на сердце
- а кем были наши мужья, да будет им в раю вечное упокоение. Разве нет?
     Ньема (вздыхает): Да, в могиле. Я пойду мыть посуду.
     (В дверь стучат)

     Картина 22
     Входная  дверь  дома  Пшицвы.  С  одной стороны  - лестничная клетка, с
другой - коридор. Опс стоит на лестничной клетке,  в руке - пакет из аптеки.
Опс стучит в дверь. В коридор выходят Пшицва и Ньема.
     Пшицва (Ньеме): Не открывай!
     Опс (стучит. Пауза): Госпожа Пшицва! (Пауза) Я слышу, что вы там!
     Ньема (тихо) : Можно ответить?
     Пшицва: Я отвечаю. (Громко) Да!?
     Опс: Это я, Опс.
     Пшицва: Мне это известно.
     Опс: Так...?
     Пшицва: Так что?
     Опс: Откройте. (Пауза) Госпожа Пшицва!
     Пшицва: Да.
     Опс: Моя мама там?
     Пшицва: Да.
     Опс: Мама!
     Ньема: Да.
     Опс: Это я, Опс. Ты меня помнишь? Ты когда-то шла и я танцевал у тебя в
животе.
     Ньема: Это мне известно.
     Опс: Почему ты не открываешь? Замок заело?
     Пшицва: Замок в порядке.
     Опс: Там что-то случилось?
     Ньема: Я ничего особенного вокруг не вижу.
     Опс:  Хорошо  вам там,  а?  Если  не открывать дверь  тому, кто стучит,
хорошо?  Прямо Америка.  (Пауза) Опля? (Пауза) Черненко?  (Пауза)  Откройте!
(Пауза) Мама! Ты там, с ними!
     Ньема: Мне  не дают  покоя,  даже  чтобы оплакать  свою жизнь! (Пшицве,
тихо) Может, открыть? Это же мой сын, я его родила. (Льстиво хихикает) А кто
вытирал Опле, когда они были маленькими?
     Пшицва: Как вытирал? Они же одного возраста?
     Ньема: Вытирал, вытирал. Он так этого боится, так стесняется. Вытирал.
     Пшицва: Ладно, надоели. Открой.
     Ньема  (Опсу):  Сыночек, в результате  огромных усилий  и упорства  мне
удалось  устроить  тебе вход. (Открывает. Рассматривает  его. С  презрением)
Такое  же  ничтожество. Ничего в нем не  изменилось за последние полчаса.  А
я-то  надеялась,  я так надеялась, что вдруг  появится Человек,  да что  там
Человек  - начальник, в  костюме и  галстуке, и  с ним полная богатая жена и
трое полных детей,  постоянно  кричащих "Бабушка, бабушка!" И  принесту  мне
подарок в  честь просто так, и будут сидеть тихонько и смотреть на меня и не
пачкать  и  не шуметь и не пожирать конфеты,  потому что  ничего нету,  и не
докучать мне и только будут счастливо повторять "Бабушка, бабушка!".И полная
жена  будет меня уважать  и любить и предложит мне и все наперебой будут мне
предлагать, и я буду отказываться, и смеяться от счастья и пойду спать и они
останутся и будут смотреть на меня и повторять любовно "Бабушка, бабушка!" и
случится чудо и я в то же время буду одна и они мне не будут мешать совсем и
я буду все время с ними и они будут повторять любовно  "Бабушка, бабушка!" и
я задремлю и утром  встану а они еще здесь ну прямо ангелочки, но они могутЮ
если  захотят, сидеть всю ночь  и не двигаться,  и  лишь счастливо повторять
"Бабушка, бабушка!"  и так- до  конца их дней, вот на что я надеялась, и что
же я получила? А? Дура я такая! Надеялась! Дура! (Смеется смехом отчаяния) А
ты,  дурак, думал, что  действительно  от тебя чего-то  ожидала?  (Плачет) А
после нас похоронят. Вот так. Были и нету. И все.
     Пшицва (орет): Ну хватит! Дай же ему  войти, и закрой, в конце  концов,
крышку... то есть дверь (Вталкивает Ньему внутрь, втаскивает Опса, закрывает
дверь. Опс стоит весь сжавшись)

     Картина 23
     Коридо в доме Пшицвы
     Опс:Я хотел попрощаться с Оплей.Пшицва:
     Пшицва: Она спит.
     Опс: И с Черненко.
     Пшицва: Он тоже спит.
     Опс: В той же комнате?
     Ньема: Конечно. И в той же кровати. Она же широкая, места хватит и  для
Опли и для Черненко. Но кто с кем?  Я жду, что они к ужину проснутся. А тебя
и твою мать мы не приглашаем.
     Ньема: Может, и мне можно подождать? Попрощаюсь со всеми и пойду.
     Пшицва: Думаешь, тебе стоит это сделать?
     Опс: Если честно, то нет.
     Пшицва: Я не знаю. А где ты будешь ждать?
     Ньема: На кухне? - Но госпожа Пщицва не любит, когда вертятся на кухне.
     В туалете? Но госпожа Пшицва уже решила, что ты опасен.
     На балконе? Но госпожа Пшицва уже закрыла балкон на ночь и она не любит
его снова окрывать.
     Опс: Ты забыла салон.
     Ньема: Неужели ты думаешь, что после того, убрала госпоже Пшицве салон,
госпожа Пшицва позволит, чтобы...
     Опс:  Да нет, насчет салона я пошутил. Как ты могла  подумать....Что я,
совсем идиот,  будто  я не  знаю, что госпожа Пшицва больше  всего не любит,
когда вертятся в салоне и изнашивают кресла? Я подожду у двери спальни.
     Пшицва: Стоя и без света.
     Опс: Ну конечно, не стоит, и все такое, и для чего. Лучше всего ждать в
темноте. Когда ждешь  в  темноте,  то концентрируешься  на ожидании, а не на
глупостях. (Выходит)
     Ньема: А я закончу с посудой.
     Пшицва: Погоди, я еще не закончила. Насчет Черненко я сказала, а теперь
я хочу сказать насчет твоего сына Опса.
     Ньема: Конечно, скажешь, что и он идиот.
     Пшицва: Насчет идиота  - не знаю. Идиот, не идиот , проблема в том, что
он  никому не нужен. Ты понимаешь, в каком  он положении? Ну кому он нужен в
целом мире, кому?
     Ньема: Ты, как всегда, попала в самую точку. Попала в то место, где уже
есть рана. Как ты понимаешь душу другого человека! Как от тебя ничего нельзя
скрыть! Как ты  не даешь дышать, как ты все время копаешься в мелочах,  ведь
только этим ты и занимаешься. У тебя  в мыслях  ничего другого нет? Как  это
может быть? И чего стоит вся твоя мудрость?
     Пшицва:  Ты  поразила  меня  в  самое  сердце,  а?  Я   прямо  получила
удовольствие от твоего жонглирования словами, как ты старательно держалась в
рамках,  чтобы не  перейти границы  дозволенного. Все остальное  меня не так
интересует,  да я  и не  слушала,  что ты там болтала.  А теперь -  давай  к
посуде.
     Картина 24
     Дом Пшицвы. Коридор. Дверь в спальню.
     Опс  (стоит  у закрытой двери):  Я  стою  и жду у стены, за  которой  -
большая  спальня  Опли,  где  рядом  с  ней  спит паразит Черненко.  Если  в
исторических книгах зададут вопрос -  что делала в  нашем  мире  Опля, ответ
будет  такой:  она забыла Опса! (Говорит  в дверь, тихо)  Я бы  очень  хотел
знать, что со мной
     происходит. Пакет из аптеки - со мной и я жду.
     Открывается  дверь. Стоит  расхристанный Черненко в  майке и штанах без
пояса, зевает. Он видит Оплю, набирается сил и зевает еще раз.
     Опс: Проснулись.
     Черненко:  Я  встал  с  постели с определенной целью.  И  тут  же к ней
возвращаюсь. (Пытается сладко зевнуть)
     Опс: Вы спали долго.
     Черненко: Спали или чем другим занимались  - об  этом я не говорю. Есть
вещи,  которым  лучше  оставаться в  тумане  неведения. Например :  поспали,
проснулись, занимались  чем-то другим, потом  снова заснули -  об  этом я не
говорю.
     Опс (грубо, пытаясь скрыть дрожь в голосе): Но Опля-то не просыпалась.
     Черненко: Если тебе удобней думать  так  - пусть  будет  так. Я  больше
ничего говорить на эту тему не собираюсь. Есть вещи, не подлежащие оглашению
из скромности. Дай Бог, чтобы и ты об этом знал.
     Опс:  А ты уже и  мораль читаешь. Паразитируешь  на спящей Опле. Ты уже
стал пророком  человечества только из-за того, что храпел в одной кровати  с
Оплей?
     Черненко: Зачем ты педалируешь, что храпел? Допустим, храпел, допустим,
еще кое-чем  занимался - этого я не скажу. А станули я пророком человечества
или нет - кто тебя заставляет слушать?
     Опс: Опля же говорила, что ты торгуешь игрушками для ванной.
     Черненко (сдержанно зажигает трубку): Есть такой прибор, может. Слышал?
Поптер индикатор. Это мой.
     Опс: Как твой? Твое изобретение?
     Черненко: Мое распространение. Я - эксклюзивный распространитель поптер
-инидикатора по всей стране.
     Опс: Распространитель, не изобретатель.
     Черненко: А я и сказал - распространитель.
     Опс: То есть  ты  хочешь сказать:  "Я  - человек честный,  я не  сказал
"изобретатель".
     Черненко: Чего ты от меня хочешь? До чего ты докапываешься?
     Опс: Ты думаешь, ты  меня благословишь проптер индикатором, и  я  скажу
аминь?
     Черненко: Если  докопаться  до сути твоего копания,  то за ними  слышен
стон: "Я такой несчастный, одинокий,  я хотел Оплю и не получил!" Так к чему
все твои придирки к поптер индикатору, если причина всего оплетравма?
     (Из комнаты слышен хриплый голос - то ли спросонья, то ли нет)
     Опс  (взрывается):  Опля, я знаю, что ты  не спишь,  что ты слушаешь  и
ждешь меня.
     Черненко: Это тебе не поможет, она спит.
     Опс: (указывает на пакет из аптеки): Так зачем же я купил...
     Черненко (тихо): У нее  такие капризы бывают! Как  мужчина мужчине: эти
женщины стараются  быть  ужасными. Но сколько  можно быть  ужасным в  рамках
современной цивилизации. (Пауза).
     Опс: Но я все-таки подожду. Попрощаюсь...
     Черненко: Опля заснет еще глубже к ночи.
     Опс: Без ужина?
     Черненко: В  таких случаях мы обычно просыпаемся в  час  или два  ночи,
готовим убийственный ужин, яичницы, колбасы, хорошие сыры.
     Опс: У вас уже  и  привычки  есть. (Пауза.  Протягивает Черненко пакет)
Вот. Возьми.
     Черненко: Что это?
     Опс: Подарок.
     Черненко:Не  пытайся  заставить  себя  выйти  за рамки своего  обычного
поведения и выглядеть гуманным.
     Опс  (настаивает): Подарок от дяди Опса. Для мужчины или для младенца -
об этом я не говорю.
     Черненко  (колеблется,  ухмыляется): Ладно,  возьму.  (Берет пакет. Опс
протягивает ему руку. Черненко колеблется).
     Опс: Пожми руку, заместитель идиота. Ведь все мы люди.
     Черненко  (в  нерешительности):  Ладно,  пожму.  Пожму, плюну  и  пойду
дальше.
     (Пожимает Опсу руку. Пытается быть  любезным). А  скажи - вот такие как
ты - для чего они?
     Опс: Ну, родился уже, ничего не поделаешь. Не убивать же.
     Черненко (зевает, на этот раз по -настоящему): А вообще то ты маленький
и любезный. (Опс удаляется) Не повредит, не повредит.
     Опс поворачивается к нему, делает жест "ничего не поделаешь" и уходит.

     Картина 25
     Последняя
     Темная улица. Опс выходит из дома Пшицвы. Какой то силуэт отделяется от
стены дома и направляется к нему. Опс испуган.
     Опс: Мама? Ты что, все время здесь ждала?
     Ньема (начинает рыдать): Как собака!
     Опс: Но зачем? (Ньема не отвечает. Поспешн удаляется, Опс за ней) Мама,
куда? (Ньема  продолжает идти,  он - за  ней)  И снова я  должен гоняться за
рассерженной женщиной. Ну и жизнь! Женщины, гонки, женщины, гонки.
     (Внезапно останавливается. Ньема уходит). Цип- цип- цип!
     (Глубоко  дышит,  успокаивается,  смеется,  пытается  прийти в  себя)Ну
ладно, что было, то было. Конец. (Идет, останавливается, говорит равнодушно,
банальным  тоном)  Время  действительно  охлаждает,  и самый страшный позор,
оказывается , можно пережить,  и  небо на  землю не упадет и душа остается в
своем  яйце. Так может, это  и есть  желанная  взрослость  и  зрелость - мир
страшных чудовищ и тревог  исчезает, растворяется, и приходит к спокойствию,
с  стоящей воде, которая и есть цель нашей жизни. (Смеется,  взывает к небу,
желая показать, что он удовлетворен). И все таки у меня  сегодня было дело с
одной, правда,  безо всяких результатов, и если я добавлю к этому комбинацию
цифр в  замке сейфа, то есть пять голосов с  этой, со вчера, и подведу итог,
то выйдет,  что  конечно, конечно  (идет бодро, с  гордо  поднятой  головой)
конечно
     (почти марширует, но тут сомнение возвращается к нему) А хрен его знает
     Смеется и уходит
     Конец




     Пер. с иврита, контакты по поводу постановки
     Марьян Беленький (C) 2003

     Пьеса  впервые  поставлена  в Камерном  театре (Тель Авив)  в1974 г.  в
постановке Ханоха Левина.

     Действующие лица
     Вардочка
     Отец
     Мать
     Садовник
     Повар
     Няня
     Водитель
     Жена водителя
     Агув
     Мать Агува

     Действие первое
     Действие происходит с вечера до утра

     Картина 1
     Двор в доме Вардочки

     Повар: Я был поваром.
     Садовник: Я был садовником.
     Повар: Вардочка была  красивая, замечательная, когда проходила мимо нас
- на  кухне и в саду. Ее появление пробуждало  в нас сильную тоску и чувство
унижения. И так вот мы сидели  во дворе весь  день до вечера и не знали, что
делать.
     Садовник: Я  ведь не мог уйти отсюда,  у  меня ведь здесь свои дела, не
так ли?
     Повар: Нет
     Садовник:  Я всегда тебя спрашиваю, и всегда ты говоришь "нет".Надоело.
Вы мне все надоели. Почему я должен пахать ради вас? Почему Вардочка молодая
и  красивая?  Почему  я здесь?  Почему  цветы цветут наверху?  Цветы,  вних!
(Выходит)
     Повар: Вот и водитель болтается с чувством унижения. Он всегда  докучал
Вардочке всякой  ерундой, чтобы потом просить у нее  прощения и согреть свое
сердце ее прощением.
     Картина 2
     Двор в доме Вардочки. Водитель.  Входит Варда. Водитель бросается к ней
и обнимает ее.
     Водитель: Вы меня прощаете?
     Вардочка: За что?
     Водитель: За то, что я сейчас  сделал  (входит  няня). А что  я  такого
сделал? Вы прощаете?
     Вардочка и няня уходят.
     Водитель: Когда она однажды меня простит, я сразу вскочу и зарою лицо в
ее теплом мягком животе.

     Картина 3
     Дом водителя.
     Водитель: Полное отсутствие красоты. Она  не соответствует  требованиям
моего  воображения. Жена,  куда  опустился твой бюст? Разве мне  не положено
чего нибудь более выпирающего? Это заговор против меня! Позор!
     Жена  водителя: Есть  женщины,  которые питают свое  тело  конфетами  и
поднимают грудь при помощи  тенниса. А у меня этого нету. Твои требования не
обоснованы.
     Водитель: А если они будут обоснованы? Ты уродливая и бедная.
     Жена: Я бедная, потому что я - твоя жена.
     Водитель: А я тебя не обвиняю. Я тобой брезгую, но я тебя не обвиняю.
     Жена: Я слушаю эти твои разговоры каждый вечер и все молча проглатываю,
но  в один прекрасный день этому придет  конец. Ты придешь  домой,  откроешь
дверь, включишь свет и спросишь: а где жена? С кем она болтается? Может, она
сейчас смеется? Может, ей  хорошо с кем-нибудь другим? В каком-нибудь другом
месте?  И  ты  вдруг  почувствуешь, что  этого опущенного  бюста  тебе очень
нехватает, чтобы положить на него голову. Но будет уже поздно и твоя  голова
останется неприкаянной.

     Картина 4

     Учитель: Начнем наш урок французского.
     Вардочка: Apportez-moi, s'il vous plait, une tranche de gateau et de la
limonade.
     Учитель:  Дай  мне кусок пирога  и  лимонад. Правильно. А  теперь  -  в
третьем лице прошедшего.
     Вардочка: Apportez-moi, s'il vous plait, une tranche de gateau et de la
limonade.
     Учитель: Это было повелительное, а теперь - в третьем лице прошедшего.
     Вардочка: Apportez-moi, sil vous  plait, une tranche de gateau et de la
limonade.
     Учитель: Это было повелительное, а теперь - в третьем лице прошедшего.
     Няня (учителю): Вы что, не слышите, что вам говорят? Принесите пирога и
лимонад, чего вы ждете?
     Учитель: Чтобы я принес?
     Вардочка: Oui.
     Учитель: Но я же учитель французского.
     Няня:  Вот  поэтому  она  и  говорит   тебе  по  -французски.  Если  ты
действительно  хочешь,  чтобы  она выучила  язык, так ты  должен делать  все
французское, что она тебе говорит.
     Учитель: Извините, но  я предподаю  ради языка, а  не ради  того, чтобы
подавать пироги.
     Няня: Это - ошибка, которую многие допускают мне уже надоело каждый раз
объяснять но  я это делаю  потому что  это входит в мои обязанности как няни
Вардочки.  Твоя  ошибка  в  том,  что  ты полагаешь,  что  кто-то  преподает
французский  ради французского.  Возьми,  к  примеру,  французов. Разве  они
говорят по-французски  лишь для того, чтобы  увидеть,  что они говорят по  -
французски? Кстати,  чтоб вы знали - французский язык весьма распространен и
французы  его поэтому и используют.  Там даже расстреливают по  -французски,
как это  ни странно. И если тебе говорят принести гато и лимонад, то и имеют
в виду, чтобы ты принес пирог и лимонад. Очень даже просто. А ты  что думал?
Вардочка очень  хорошо  знает, что  она делает, когда  учит  французский.  А
поскольку она хорошо знает, что  она делает, то мне не нужно представлять ее
вам мельком, скомканно. Она в один прекрасный день может встать и поехать во
Францию  и  там  использовать  свой  французский  и  использовать  множество
французов, а пока она  удовлетворяется учителем французского. И что же может
случиться, если ты не принесешь ей пирог и лимонад? Она может подумать - или
ее французский  у нее неправильный или  что от него нет  никакой  пользы и в
обоих  этих  случаях она не станет  продолжать  заниматься и  это ставит под
сомнение всю насущную необходимость в учителе. Мне кажется, это понятно.
     Учитель:  Один  вопрос: Если  жаль каждой  минуты  Вардочкных  занятий,
почему бы вам не принести ей пирог и лимонад, пока я веду урок?
     Няня: Вардочка.
     Вардочка:  Я  вас  прошу,  не  ставьте  меня  в  неприятное  положение.
Apportez-moi, sil vous plait, une tranche de gateau et de la limonade.
     Няня: Ну, ты слышал?
     Учитель (исправляет акцент Вардочки): Une , une tranche de gateau et de
la limonade.

     Картина 5
     Двор в доме Вардочки.

     Агув : Вардочка, что я должен сделать, чтобы тебя заполучить?
     Вардочка: Понятия не  имею, я еще  недостаточно взрослая, у меня еще не
было множества парней, чтобы я могла выбирать. Ты спокойный, и пока больше я
сказать ничего не могу.
     Агув  :  Ничего, ты еще повзрослеешь, у тебя откроются  глаза и ты  еще
увидишь, насколько я к тебе подхожу. Я сделаю все, чтобы тебя заполучить.
     Ты мне  очень нравишься.  У меня  есть время и терпение, я  еще молод и
задеваю стариков. И  я  использую  время, чтобы подготовиться к  тебе. Чтобы
прыгнуть в фонтан в одежде.
     Вардочка: Зачем?
     Агув : От большой любви.
     Вардочка: Но это меня не развлечет.
     Агув : Могу ли я истолковать как твое желание,  чтобы я не простудился.
А это означает, что ты меня все-таки немножко любишь?
     Вардочка: Иди уже спать, скакун усталый.
     Агув  :  Да,  мне  лучше уйти.  Обида не  такая уж  большая, и не столь
досадная. Спокойной ночи. Когда ты наберешься немного опыта, ты поймешь, кто
я такой.


     Картина 6
     Комната матери.

     Мать:  Вардочка,  а  что сделал тебе водитель,  что  он просил  у  тебя
прощения?
     (пауза). Я думаю, вам  понятно,  что происходит: чем дольше вы молчите,
тем  история становится все  драматичней.  Даже  если эта история выеденного
яйца не  стоит, теперь он уже вырос, и нет никакой возможности  вернуть  его
назад.Я  просто  не  знаю,  что  и  подумать,  у меня разные  ужасные  мысли
появляются, ну, вроде того, что водитель тебя убил, но к моему удивлению, ты
стоишь  здесь живая  и невредимая.  А это  значит,  что  он  тебя  не  убил.
Понимаешь? И  я  не знаю, что и подумать. Что же  он тебе сделал, что? Какую
драму вы нам готовите этой ночью?


     Картина 7
     Кухня в доме Вардочки

     Повар: Вардочка занята  с матерью, они разбираются с водителем,  а я им
подаю чай.
     Садовник: Подай и мне.
     Повар:Тебе не могу, ты ведь садовник.
     Садовник: Ну и  что?  Значит,  я не  могу выпить  чаю?  Я  председатель
профкома  работающих  в этом доме. Когда-нибудь  ты будешь и  моим  поваром,
будешь мне готовить и подавать.
     Повар: Ты так не говори, это меня задевает.
     Садовник: Повар, подай курицу.
     Повар: Садовник, подай цветок.
     Садовник: Попроси прощения.
     Повар: Извини.
     Садовник: На колени!
     Повар: Я ведь просил, не задевать меня.
     Садовник: Признайся, что ты хотел стать на колени.
     Повар: Но ты ведь такой  жалкий,  а я  привык  кланяться людям богатым,
пожилым, красивым .Я получаю настоящее удовольствие, выполняя  приказы таких
людей. Для меня счастье - это свернуться калачиком у них под креслом. У меня
есть вкус. Но ты - с твоей скомканной  одеждой, твоим уродством, лысиной, ты
просто жалкий садовник - с чего я это должен тебе кланяться? Наоборот.
     Садовник: Проси прощения.
     Повар: Извини. Но старайся не задевать  меня, потому  что  ты все равно
жалкий. Снова извини. А теперь я должен принести им чай. (Выходит)
     Садовник:  Но я же председатель профкома работающих в этом доме. Ко мне
должны  проявлять  немного  уважения.  У меня  есть амбиции,  даже если  нет
достижений.  Я в  детстве  на скрипке  играл. Когда я вхожу в  комнату,  это
ощущается,  а когда я с  кем-нибудь  разговариваю, у  меня  есть  склонность
слушать собеседника. Кто-то ведь должен захотеть мне кланяться.




     Картина 8

     Комната матери.
     Я в тысячный раз спрашиваю - что тебе  сделал  водитель,  что он должен
просить у тебя прощения? А? (Входит на кухню).
     Повар: Чай.
     Водитель: И мне.
     Повар: Каждый видит чай и кричит "И  мне". Это же проще простого - пить
чай, приготовленный кем-то. Нет, так дело не пойдет.
     Водитель: Но я хочу чаю.
     Повар: Пусть госпожа решает.
     Мать: Повар прав.
     Повар: Спасибо за решение.
     Мать: А вам - за чай.
     Повар выходит
     Водитель: Вкусно?
     Мать: Очень.
     Водитель: Жаль, что я не пью.
     Мать: Я не чувствую, что жаль .
     Водитель: Потому что вам хорошо, вы пьете.
     Мать: Так оно и есть.
     Вардочка: Я устала (выходит).
     Мать: Я тоже. Продолжим завтра. И не думай, что я  когда  нибудь забуду
обо всем этом. Даже если я не буду напоминать об этом 10 лет, я когда-нибудь
вернусь к  этому делу  с  новыми силами, как веселый охотник. Короче:  будет
хорошо.
     Отец (Входит): Извините, я увидел  свет и зашел. Жена, что случилось? Я
же тоже хочу знать.
     Мать: Водитель, спокойной ночи!
     Водитель: Спокойной ночи! (Выходит).
     Отец:  Чего он хотел? (Пауза). Чего он хотел?  (Пауза). Я увидел свет и
зашел. Вот и все. Спокойной ночи.
     Мать:  Спокойной  ночи!  (Отец  выходит).  Ручки, мои маленькие  нежные
ручки! Разница между тем, как вы выглядите и тем, что вы делаете, доставляет
мне сегодня такое острое наслаждение.


     Картина 9

     Двор дома Вардочки

     Агув  :  Это снова  я. Я слышал,  что женщины ценят мужское упорство  и
поэтому я должен быть настойчивым, несмотря на то, что я совсем не такой. Не
сердитесь на меня, пожалуйста.
     Вардочка:  Вы не думаете,  что  если  когда  нибудь  появится  мужчина,
который  заполучит меня  вообще без упорства,  то  все  ваше упорство  будет
выглядеть просто смешным?
     Агув :  Да, этого я постоянно опасаюсь. Но  несмотря на это,  я  обязан
верить в силу своего упорства. Иначе - во что же мне  верить? Вардочка, а ты
как с читаешь?
     Вардочка: О тебе или вообще?
     Агув : Обо мне. Вообще мне неинтересно.
     Вардочка: У меня не получается про вас думать.
     Агув  :  Почему? Ведь  вы  видите  меня так часто, и  у вас нет обо мне
никаких мыслей?
     Вардочка: Не знаю,  что  вам  и  сказать.  Я полагаю,  что  вы каким-то
образом эксплуатируете мое терпение и утонченность.
     Агув : Извините. Но поймите - я без вас не могу. Доброй ночи.
     Вардочка: Доброй ночи.
     (Агув собирается уходить, входит водитель):
     Агув : Чего ему надо?
     Вардочка: Идите спать.
     Агув  : Спасибо. Я могу это истолковать как вашу  заботу о моем отдыхе?
Нет? Да?  А? Вам так будет легче?  Или  чтобы я умер? Или  нет?  А? Умереть?
Хорошо, я  умру. Все,  я больше  ничего не  говорю. Я иду домой. Может,  моя
настойчивость сослужит мне службу, а может нет.  Посмотрим. Жаль, что сейчас
это  узнать  невозможно.  Я  не могу.  Спокойной ночи. Меня  уже здесь  нет.
(Собирается  уходить, останавливается). Еще одно слово:  я тебя люблю,  чтоб
тебе было  ясно. Почему ты  хочешь остаться без  меня? Я тебя  люблю. Ладно,
спокойной ночи. Мне есть еще много чего сказать, но скажу завтра. До завтра
     (Уходит)
     Водитель: Так вы меня прощаете или наказываете? Нельзя же оставлять это
так просто, как будто ничего не случилось.
     Вардочка: Но ведь действительно ничего не было.
     Няня:  (Входит):  Я  не  знаю, как  можно  заставить Вардочку  обратить
внимание на вещи, которые ее интересуют.
     Водитель: А что ее да интересует?
     Няня: Кто знает? (Выходит).
     Водитель: Простите меня и не будем к этому возвращаться.
     Вардочка: Но ты же ничего не сделал. Все нормально. Тебя не было вообще
и нет сейчас.
     Водитель: Простите меня.
     Вардочка: Простите меня, полюбите меня, полюбите  меня, простите меня -
ну что это такое в самом деле? (Уходит).
     Агув  (входит):  Тут  говорили  про  любовь?  Да? (Водитель  собирается
уходить). Погоди!
     Водитель: Я устал.
     Агув: Отвези меня домой.
     Водитель: Я же не твой водитель.
     Агув: Я - возлюбленный Вардочки, мы, очевидно, поженимся.
     Водитель: Мне об этом ничего не известно.
     Агув: (кричит): Вардочка, можно, твой водитель отвезет меня домой?
     Вардочка: Ладно! Едь уже!
     Агув: Понял? Я люблю шик. Поэтому мы возьмем Вардочку и поедем вместе.
     Водитель: Ты далеко живешь?
     Агув: К счастью, да. (Выходит).

     Картина 10
     Комната Вардочки
     Отец:  Вардочка, что у тебя было с водителем? (Пауза). Попробую  иначе:
Может, вы с матерью знаете что-то, чего не знаю я? (Пауза). Ты не отвечаешь.
     Вардочка (чмокает его в щеку): Спокойной ночи! (Выходит).

     Картина 11
     Коридор в доме Вардочки.

     Повар: Садовник сказал, что вы ему надоели. Мне нет. Я сам себе надоел.
     Разрешите? (Становится на колено, целует ей ногу. )
     Вардочка: Это не слишком ли?
     Повар: Конечно нет. Я вас обожаю. Дайте мне дойти до вашей лодыжки.
     (Входит садовник, становится на колено.  Повар обнимает ноги Вардочки).
Здесь все занято!
     Садовник:  Я считаю своим  долгом  предупредить,  что у  повара имеются
сексуальные намерения.
     Повар: Ложь! Моя лесть чиста, как весеннее небо.
     Вардочка: Извините, но мои ноги мне сейчас понадобятся. Обе. (Выходит).
     Повар: Разрешите мне только напомнить, что я  вас обожаю. Как всегда. А
себя  вообще терпеть  не  могу.  (Садовнику).Твой  взгляд  обвиняет  меня, и
справедливо. А сейчас я схожу выпить чаю, а твой обвиняющий взгляд  повиснет
в воздухе.

     Картина 12
     Комната матери

     Жена водителя:  Извините, я  жена  вашего  водителя, я бы хотела с вами
поговорить.
     Мать:  Почему  бы  и  нет? Я  сейчас иду в ванную  мыться,  а вы можете
говорить отсюда все, что вы хотите.
     Жена водителя: Не знаю, услышите ли вы меня оттуда.
     Мать: Допустим, что  да - я сильно краны открывать не буду. А если нет,
то вы сможете повторить все, когда я зайду в комнату.
     Жена водителя: А если вы услышите не все, как я узнаю, что вы слышали,а
что нет?
     Мать: Я  вам скажу принципиальную вещь - реальность покажет. (Выходитю.
Снаружи). Начинайте.
     Жена водителя:  Я говорю,  так как кричать это мне  нелегко. Я оставила
мужа,  он мне совершенно чужой  человек. После  стольких  лет  преданности и
послушания. Я решила сосредоточиться на себе. У  меня еще не потерян интерес
к  жизни, и  силы еще  есть,  и  мировой рынок  меня все  еще  притягивает -
испытать все, что я в жизни упустила. Алло! Госпожа? Вы меня выталкиваете из
большого мира, только у вас - настоящая жизнь, и я бы хотела занять скромное
место  где-нибудь сбоку.  Поэтому я прошу принять меня к вам горничной.  Я -
старательная,  и  преданная  и  могу  удовлетвориться сухим  печеньем,  если
понадобится.
     Госпожа? А когда я буду вытряхивать ковры, вы сможете смеяться над моим
мужем  из  окна.  Я вам заранее благодарна.  (Входит мать).  Что  вы  на это
скажете?
     Мать: На что?
     Жена водителя: На то, что я спросила.
     Мать:  Ты  что-то  спрашивала?  Я   не  слышала.  Я  купалась   и  была
сосредоточена  на  своем теле. Я предлагаю назначить  нам  встречу на завтра
после обеда и ты сможешь все повторить, я надеюсь, что ты ничего неприятного
не скажешь.  Вместе с тем, я тебе ничего не обещаю, даже того, что буду тебя
слушать.
     Жена  водителя:  Пока  позвольте   мне   остаться  здесь.  Мне   некуда
возвращаться.
     Мать: А кто ты такая вообще?
     Жена водителя: Я же вам сказала - я жена водителя.
     Мать:  Не надо  меня сейчас грузить  подробностями,  я терпеть не могу,
когда мне  перед сном пихают в мозги разные  подробности Я иногда просыпаюсь
среди  ночи  безо  всякой причины и  потом не могу заснуть,  и тогда  я беру
какой-нибудь  роман.Я  предлагаю тебе остаться  здесь  в  комнате и если  ты
увидишь, что я проснулась и тянусь к роману, начни что-нибудь говорить.
     Жена  водителя: Это  значит,  что я сама не имею права заснуть и должна
быть готова в любую минуту. :
     Мать: Милочка,  ты можешь  делать все,  что хочешь. Ты же видишь, что я
иду тебе навстречу, даже не зная, кто ты такая.
     Жена водителя: Я - жена водителя.
     Мать:  С другой  стороны,  поскольку  я  не терплю,  когда  посторонние
болтаются в  комнате, я предлагаю тебе  залезть  вместе со  мной под одеяло,
если тебя это не смущает. Согласна?
     Жена водителя: А что делать?
     Мать:  Наконец  попался  человек,  с  которым  можно  разговаривать.  Я
надеюсь,  что  то,  что  ты  мне   собираешься   рассказать,  будет  так  же
увлекательно, как роман. Иначе я прекращу тебя слушать и возьму роман.
     Жена водителя: Я не могу вам обещать, что то, что меня ранит, будет вам
интересно.  Оказывается,  я  должна  позаботиться  о том,  чтобы  несчастная
история моей жизни была вам интересна!
     Мать: Тебя ранит? Досаждает? Отравляет тебе жизнь? Ладно, хватит! Давай
спать. (Укладывается. Жена водителя заползает под кровать). Ну  как там, под
кроватью?
     Жена водителя: Я не жалуюсь.
     Мать: Ты там случайно кольцо не нашла? Потеряла кольцо, не знаю где.
     Жена водителя: Я ночью поищу.
     Мать: Только не толкай мне кровать. Спокойной ночи.
     Жена водителя: Спокойной ночи.

     Картина 13
     Коридор в доме Вардочки.

     Учитель: Вы очень симпатичная женщина, можно мне снять штаны?
     Няня: Я кажусь вам симпатичной?
     Учитель: Очень. Так снимать?
     Няня: Может, принесете стакан чаю?
     Учитель: Опять?
     Няня:  Как в  прошлый раз. Но можно  побеседовать  и  без чаю.  Так  вы
говорите, я кажусь вам симпатичной?
     Учитель: Да. (Рука тянется к пуговице на брюках).
     Няня: Да  оставьте вы в покое ваши  штаны! (Учитель собирается уходить.
Пауза). Я... (учитель останавливается) . Я - няня Варды. Я ухаживала за ней,
когда она еще была младенцем и так с ней и осталась.
     Учитель: Да.
     Няня:  Вот.  (Учитель тянет  руку к штанам). И это  несмотря на то, что
один мужчина собирался подарить мне пианино.
     Учитель: Пианино.
     Няня: А я не хотела. Я  ему сказала, что не привыкла, чтобы  мне дарили
пианино.
     Учитель: Госпожа,  позвольте мне уже  кончить с этим  и  пойти спать  в
сладкой усталости.
     Няня:  Но все  -таки он хотел и  я этого не забыла. Я вообще  ничего не
забываю.
     Учитель:  Я вам откровенно скажу: со всем моим к вам уважением, вы  мне
не кажетесь женщиной, которую можно выслушивать, или понимать,  или хотя  бы
дважды на нее взглянуть. Вы - из тех, которые приходят неожиданно, когда они
очень  нужны,  безо всякой подготовки,  в  темноте.  Вы  - из  тех,  которые
быстренько  делают  свое дело и уходят, будто их и не было.  Merci beaocoup.
Bonne nuit.
     Няня: Будто их и не было.





     Картина 14
     Коридор в доме Вардочки.


     Садовник:  Извините,  что  помешал.  Повар целует  Вардочке  ноги.  Мне
известно, что у него есть намерение  дойти до  бедер  и даже  более  того. Я
обращаюсь к вам как к няне Вардочки. Вы должны предупредить родителей.
     Няня:  Вам  не  удастся мобилизовать  меня против повара.  Он вовсе  не
намеревается и даже не может дойти до бедер Вардочки. Всех его жизненных сил
не хватить подняться  выше ее  колен  . Короче - никто  особенно не  зажегся
вашим сообщением и вашей заботой о Вардочке.
     Ваши  слова трактуются  как  ужасная  попытка  предотвращения  обожания
Вардочки поваром. В лучшем случае над вами посмеются.
     Садовник: Я принимаю ваш  комментарий, но настаиваю на своем. То, л чем
мы говорили, останется, разумеется, между нами.
     Няня: Это невозможно. Я все передаю Вардочке и ее родителям.
     Садовник: Но я же говорю с вами исключительно в частном порядке.
     Няня: У меня нет  частного  порядка. Я  всю себя  отдаю  другим.  Я все
расскажу.
     Садовник: Проявите на этот раз немного гибкости.
     Няня: Ответ отрицательный.
     Садовник (становится на колени): Вы знаете, что я давно вас обожаю.
     Няня: Извините?
     Садовник:  Обожаю,  обожаю.  (Нагибается, пытается обнять  ее ноги, она
сопротивляется. Пауза).
     Няня: Ладно, но только для того,  чтобы у вас осталось впечатление, что
вы испробовали все пути.  (Протягивает ему ногу, он покрывает ее поцелуями).
У Вардочки красивее, правда? А у  меня - с  самого  начала жизни такое тихое
уродство. Ладно, хватит!
     Садовник: Так какой будет ответ сейчас?
     Няня: Извините, но я должна обо всем рассказать.
     Садовник:  Этим  вы заставляете меня  бежать  к матери  и  опровергнуть
заранее то, что вы собираетесь ей рассказать.
     Няня: Я  знаю. Кстати, насчет целования моей ноги я тоже  расскажу. Они
будут над вами смеяться еще больше.
     Садовник:  После  того,  что  все,  что  я  делаю  или говорю, передают
Вардочке, я прекращаю говорить.
     Няня: Я вынуждена буду доложить и о вашем хитром молчании.
     Садовник: Вам, надеюсь, ясно, что я уповаю на вашу смерть.
     Няня: До свидания. (Выходит).
     Садовник:  Зря я ей,  выходит, ноги-то целовал,  а  ведь  это  даже  не
вардочкины.

     Картина 15
     Дом Агува. Агув и его мать.

     Мать Агува: Почему  ты так поздно вернулся? Ну как там, что там? Ты был
с Вардочкой? Ты ее берешь? Ну, рассказывай, рассказывай.
     Агув: Мы будем говорить при нем?
     Мать  Агува:  Это водитель. Ну, так как  развиваются дела с  Вардочкой?
Какие достижения?
     Агув: Никаких. Она еще не знает.
     Мать Агува: Почему ты на нее не оказываешь давление?
     Агув: Я оказываю.
     Мать Агува: Вы уже обнимались? Целовались?
     Агув: Нет.
     Мать Агува: Так чего же ты ждешь?
     Агув: Мама, разве  ты  не  знаешь, как я хочу  уже  схватить  ее обеими
руками  и сжать  ее  в  объятьях - "моя, моя!". Но я еще не поднялся  на тот
уровень, когда это возможно.
     Мать Агува: Что же она тебе на нервы действует? Что я,  своего  сына не
знаю? Что я, не знаю, как за ним бегают девушки и как он их отшивает? Я знаю
как минимум троих, которым мой сыночек успел сломать жизнь.
     Агув: Мамочка, иногда таки даже приятно тебя слушать.
     Мать  Агува:  Тебя  надо  просто  за уши  тащить.  Если ты  не  сможешь
объясниться с Вардочкой, то я это сама сделаю. Поеду с ней объясняться.
     Агув: Она будет смеяться.
     Мать Агува: Пусть. Тебе что дороже - твоя честь или Вардочка?
     Агув:  Вардочка, конечно Вардочка. Но мама, дай  же  мне немного побыть
самостоятельным.
     Мать  Агува:  Когда  я  умру.  Мы  ведь  оба  знаем,  что  ты  из  себя
представляешь на самом деле. Иди спать и ни  о чем не беспокойся. Я тебе тем
временем обустрою жизнь. Я не буду  знать ни сна, ни отдыха, пока мой сын не
будет  вписан в  приличное  общество. До  завтра. Смотри за  собачками и  не
забудь их утром вывести погулять. Спокойной ночи. Водитель, к Вардочке!
     Агув:  А почему бы и нет? Удачи ей. Пусть все без меня устроится. Пусть
кто-нибудь другой решит все мои проблемы, пока я сплю, а когда проснусь, мне
уже  подадут  готовое  счастье на  блюдечке  с  голубой  каемочкой, вместе с
выстиранной и выглаженной одеждой.

     Картина 16

     Комната матери.
     Мать  Агува:  Здравствуйте, дорогая  кузина!  Как  ваше  здоровье?  Мое
хорошо, спасибо. Извините, что помешала в такое позднее время.
     Мать: Ничего, ничего.  Свои люди - сочтемся. Особенно сейчас, когда мне
так тяжело заснуть.
     Мать Агува: Я по срочному делу и я рада, что застала вас одну.
     Мать: Женщина, тут меня просят остаться  одну. Вылезай из-под кровати и
иди, побегай по улице.
     (Женщина вылезает из под кровати)
     Мать Агува: Кто это?
     Мать: Ты не знаешь. (Женщине) Возвращайся через четверть часа.
     Мать Агува: Дорогая кузина, вы мне выделяете всего лишь  четверть часа?
(Женщине). 20 минут.
     Женщина: Госпожа сказала четверть часа. (Выходит).
     Мать Агува: Я еще ей отомщу.
     Мать: Почему бы и нет?
     Мать Агува: А кто это?
     Мать: Ты не  знаешь.  Ну, теперь  рассказывай, в чем  там  у тебя дело,
только чтоб было занимательно и увлекательно.
     Мать Агува: Вы знаете, что мой сын - очень нервный, это из-за Вардочки.
Он  ведь  ее  любит  и хочет  на ней жениться, но пока он просто вне себя от
нервного напряжения. Он не привык к разочарованиям.  А Вардочка, может,  еще
через  год согласится, и тогда  у нее  будет жених совершенно сломанный, так
зачем ей это надо? Она его любит? Она выйдет за него?
     Мать: Не знаю. Сказать по правде, я от вашего сына не в восторге.
     Мать Агува: Да что вы говорите? Он послушный, он в полном порядке.
     Мать: Да, но я от него не в восторге.
     Мать Агува: Может, все-таки поговорите с Вардочкой?
     Мать: Но как же я могу с ней говорить, если я от него не в восторге?
     Мать Агува:А если я сама с ней поговорю?
     Мать: Я вам не позволю оказывать давление на Вардочку.
     Мать Агува: Какое еще давление? Я просто задам вопрос.
     Мать: Нет.
     Мать  Агува: Ну, я вас больше просить не буду, в конце концов, я вас  с
детства знаю,  если уж вы заупрямились, то ничего не поможет. А  что, если я
поживу здесь пока, на  случай, если Вардочка даст ответ, так я сразу буду об
этом знать и съэкономлю сыну долгие часы ожидания в напряжении?
     Мать:  Почему бы и  нет? Проблема в  том,  что у тебя  кожная болезнь -
пеллагра и мне будет неприятно, когда ты будешь вертеться у меня под ногами.
     Мать  Агува:  Я  буду  гладенькая  совсем.   Найдите  мне  какую-нибудь
должность неопределенную,  чтобы я  могла здесь вам  прислуживать  и в то же
время  чтобы у  меня оставалось немного самоуважения,  ведь мы  же  все-таки
двоюродные. Пусть я буду  вашей сопровождающей. Я повсюду  буду с вами  и вы
будете  мною  довольны.  Я  ведь  вас  знаю,  и  ваши  вкусы.  Договорились?
Прекрасно. А теперь  мне надо только сыну позвонить, что я  остаюсь здесь, в
центре  событий. Как здесь приятно, как просторно!  Здесь, у вас  происходит
настоящая жизнь.
     Мать: Ничего не поделаешь - раз уж нам выпало жить.

     Картина 17
     Коридор в доме Вардочки.
     Учитель: Я - учитель французского.  Вы очень симпатичная. Может, пойдем
в мою комнату, я вам покажу мое французское такое...
     Женщина: Госпожа послала меня подышать воздухом четверть часа.
     Учитель:  Почему  бы и нет? Это займет не  больше  трех минут, и  в это
время вы сможете дышать, сколько вам будет угодно.
     Женщина:  У меня только что случилось большое разочарование, а вы  меня
тут призываете к новому.
     Учитель:  Ну  почему  же  разочарование?  У  меня есть такая  маленькая
французская штучка. Я - человек легкий, люблю жизнь.
     Женщина: Вы же готовы расплакаться в любую минуту.
     Учитель: Госпожа, насколько я вежлив, настолько могу быть и грубым. Это
для  меня  не проблема, посколько  я,  по  сути  своей, груб.  Ну, пойдемте,
пойдемте  со  мной  в  укромное местечко, я  воткну  в  вас нечто маленькое,
французское,  твердое,  так  что  вы  будете  кричать,  а  я  -  храпеть  от
наслаждения, а потом стану спокойным и вежливым, готовым к спокойному сну.
     Женщина:  Вот мое тело, видите? Мягкое, теплое, готовое.  Вы чувствуете
его запах? Так вот - вы его не получите! Ни вы, ни кто-нибудь другой. Только
мухи. Не получите, не  получите, не  получите.  Вы будете мечтать обо мне по
ночам с раскрытым ртом, вскрикивать во сне,  но не получите! Не получите, не
получите, не получите! Спокойной ночи! Принесите мне стакан чаю! (Выходит)
     Учитель: Опять чай!? Что вы все ко мне пристали с этим чаем? У меня там
внизу все время выпирает зря,  мне уже надоело,  А  тем временем, внутренние
соки высыхают,  и  в  конце  концов  все там  заизвесткуется,  как  в старом
чайнике. Что же это такое, господа? А? Что? Зря, зря я ехал в Париж.

     Картина 18

     Комната матери.

     Женщина: Можно мне уже зайти?
     Мать: Почему бы и нет? Эта закончила, и кто-нибудь другой, конечно, тут
же начнет.
     Женщина: Спокойной ночи! (Заползает под кровать).
     Мать: Спокойной ночи!
     Садовник (входит): Извините, что помешал.
     Няня (внезапно  появляется):  Меня  опередили.  Все  уже  сказано,  все
обговорено. Спокойной ночи!
     Мать: Слышал? Больше к этому не возвращайся.
     Садовник: Мне есть что сказать, я рад, что мы одни.
     Мать: Женщина, еще кому-то нужно быть со мной наедине. Иди еше погуляй.
(Женщина вылезает из под кровати). Еще на 10 минут.
     Женщина: Этот, видно, не очень важный. Всегод 10 минут ему дали.
     Мать: Это садовник.
     Женщина: А, пролетарии всех стран. (Выходит)
     Садовник: Я не буду снова все  отрицать, я только  прошу вас забыть все
это дело, будто и не было.
     Мать:  А  на меня это  никакого  впечатления  не произвело.  Мимо  ушей
пролетело.
     Садовник: Спасибо.
     Мать: Однако это не значит, что  я все забыла. Если у меня что засело в
голове, так уж не вышибишь. А если нет - так нет.
     Садовник:  Я бы  очень  просил, чтобы нет.  Я  бы  не  хотел оставаться
пристыженным в вашем сознании.
     Мать: Я вас понимаю. И все же - если засело, так уж засело. (Садовник
     Становится  на  колени и целует ей ногу). Ну  ладно, твои глаза  глядят
снизу,  спрашивают,  надеются,  пытаются  выпытать  мои  желания.   Знакомая
картина. Когда-то  у меня было больше радости в таких делах,  это называется
радость молодости. А теперь я сдержана.  Ах, мои ноги, мои маленькие  нежные
ноги.
     Отец (входит): Извините, я увидел свет.
     Мать: Он продолжает искать свет. Спокойной ночи, садовник.
     Садовник:  Спокойной ночи! (Про себя).Я  разбрасываю  поцелуи по разным
ногам...(Выходит).

     Отец:  Что он здесь делал? (Пауза). Надеюсь, я не  помешал? (Пауза). Мы
давно уже не встречались в ванной.
     Мать: Ибо у нас сейчас двое.
     Отец:  Да.  У  нас, без  сомнения, есть какой-то  стиль жизни.  В любом
случае,  у  нас  было  несколько  приятных минут  там, в  ванной,  когда  ты
нагибалась, чистя зубы, а я подходил сзади и пел.
     Мать. Было, было. Спокойной ночи.
     Отец: Спокойной ночи.

     Картина 19
     Комната отца.
     Отец:  Когда я еще был  маленький, мне посоветовали  обзавестись каким-
нибудь хобби, а я это пропустил мимо ушей. И  только  теперь я вижу, как они
были правы. У человека должно быть хобби, ибо жизнь иногда так изнуряет, а у
человека  нечем ее  заполнить,  и он  мотается по комнате, и  рвет  на  себе
последние волосы, Но если у него есть хобби, он может жить покойно, и волосы
у него останутся на месте. И когда он видит,  как к нему приближаются долгие
, ничем  не занятые часы, он  немедленно  начинает  заниматься  своим хобби,
сидит  себе, маленький, скрюченный,  старательный,  и  вдруг он узнают,  что
изнурительные  часы   кончились,  и  тогда  он  выходит  из   своего  хобби,
потягивается, и вдруг уже время ужина.

     Картина 20
     Коридор в доме Вардочки

     Учитель: Я учитель французского. Вы любите жить?
     Мать Агува: Люблю, но по-своему.
     Учитель: Замечательный ответ симпатичной женщины.
     Мать Агува: Вы знаете, кто я?
     Учитель: Замечательный вопрос.
     Мать Агува: Я - кузина вардочкиной матери и мать ее возлюбленного.
     Учитель: Замечательное определение.
     Мать Агува: Так что со мной у вас ничего не получится
     Учитель: Пардон
     Мать Агува: Пардон -патефон.
     Учитель: Нет, я все равно вами очарован. (Пытается  ее обнять, получает
пощечину). Но я - учитель французского.
     Мать Агува: А я - кузина матери Вардочки и мать ее возлюбленного. Bonne
nuit. (Выходит)/
     Учитель:  Ушла  и  оставила в  воздухе  движение  своей  задницы.  Утро
приближается, а  я еще ничего не сделал. Я ведь так  люблю  женщин, я так не
могу жить без них. В те редкие минуты, когда  я не мечтаю о женщине, я вижу,
как мозг мой пустеет, и каким ничтожеством я становлюсь, и я тут же пугаюсь,
и снова конопачу мозг мыслями о женщине. Кто из них еще остался в этом доме?
Никого. Пойду-ка я полистаю журналы с картинками, пока рассвет не наступил.

     Картина 21

     Женщина: Мне уже можно вернуться?
     Мать: Почему бы  и нет? Мне без конца мешают. Я так и умру, не выслушав
вашей истории.
     Женщина: Я бы хотела еще остаться, если вам это не тяжело (залезает под
кровать). Спокойной ночи.
     Мать: Спокойной ночи.
     Водитель (входит): Извините, можно мне пойти домой, жена уже волнуется.
Машина в гараже.
     Мать: Я слышала, вы очень страдаете из за случая с моей дочерью.
     Водитель: Да.
     Мать: И я спрашиваю себя - достаточно ли вы стойки, чтобы выдержать еще
одно испытание.
     Водитель: Нет.
     Мать: Ваша жена - у меня под кроватью.
     Женщина ( высовывает голову): Да, это я. Только не пинай ногой!
     Мать: Он не будет тебя бить без моего согласия.
     Водитель: Что ты там делаешь?
     Мать: Не бойся, отвечай.
     Женщина: Здесь, под кроватью рядом с домашними туфлями госпожи, я нашла
больше тепла,  чем было во  всей нашей  семейной  жизни. Я остаюсь здесь. Ты
ведь обо  мне совершенно  не думал. Ах,  тебе это не нравится? Тебе досадно?
Пойти порыдай. (Засовывается обратно).
     Водитель: Жена, иди домой. Я твой муж. (Пауза). Я твой муж. (Пауза).
     Я говорю тебе - я твой муж.
     Мать: Кровать дрожит. Ты там смеешься или плачешь?
     Женщина: Смеюсь.
     Водитель: Но я твой муж.
     Мать: Это ты уже говорил.
     Водитель: И я тебя люблю.
     Мать:   Вся   кровать   трясется  от   смеха.   Ты  видишь,   какой  ты
чувствительный? Еще ничего окончательно не решено. Доброй ночи.
     Водитель: Доброй ночи. (Выходит).
     Мать:  Я  знаю,  что ты  плачешь. Вообще-то ты  можешь и  дальше качать
кровать,  может,  это  поможет мне уснуть. Продолжай,  продолжай.  Я  сейчас
вернусь. Продолжай. (Выходит).

     Картина 22

     Жена водителя высовывает голову из под кровати. Входит отец.
     Отец: Мне  порой трудно заснуть ночью, и тогда я подхожу к окну, смотрю
на свой садик, на цветы. Мое, все  мое. И все же, несмотря на то, что у меня
есть большой дом и бизнесы, и обслуга, и машины, и я живу стилем жизни, там,
глубоко внутри, я маленький,  преисполненный  сомнений - такой,  каким был в
юности, и это - определяет все.
     (Женщина засовывает голову под кровать). Ой, маленькая неприятность,  у
меня  случилась,  у меня  там внутри скачет,  как  мячик,  и  сохраняет  мою
душевную свежесть.

     Картина 23

     Комната Вардочки.
     Вардочка, няня, Агув.

     Агув: Я  пришел не для того, чтобы вам  докучать  или  оказывать на вас
давление. Моя мать  решила остаться здесь, так я подумал, может  и мне стоит
прийти, ибо  здесь происходит  вся  жизнь,  о  чем  говорить,  время  уходит
безвозвратно. А я еще хочу цвести, разумеется, вместе с вами. Я знаю, что вы
замечательная, и  дом ваш замечательный,  и все, что  вас окружает, вызывает
зависть  и  желание.  Поэтому  и  я  буду  здесь,  чтобы  разнюхивать,   что
происходит,  буду ждать, а вам докучать  не буду.  Я буду тихонько. Поцелуй.
Извините. Стоит мне вас увидеть, и я перехожу всякие границы. Видите, что вы
со мной делаете? И что  же будет?  А если я вас все же заполучу, сколько мне
времени  останется  получать  удовольствие?  (Протягивает Вардочке  коробку)
Ручка.
     Вардочка: У меня есть.
     Агув: Будет еще.
     Вардочка: Спасибо.
     Пауза
     Агув: Я оставил дом  собак на  цепи. Через пару дней они разорвут  друг
друга и сдохнут с голоду. Вам хорошо? Я не сержусь, спокойной ночи.
     Выходит.

     Картина 24
     Комната Вардочки. Вардочка, няня, водитель.
     Водитель: Я знаю,  что если вы меня не простите в  ближайшее время, мне
не  хватит  больше сил просить  у вас прощения.  А  жаль,  потому что сил  и
энтузиазма на  другие  вещи у  меня  уже давно нет.  Я  не  революционер,  я
водитель,  и живу я жизнью водителя, и снятся мне водительские сны. Кто  мы?
Мы - простые люди, мелкие служащие и  работяги, у нас  мелкие устремления  и
любовь у нас мелкая, усилия наши мелкие, мы в темноте создаем фон  для вашей
удобной жизни, мы живем  в реальном мире ради вас, мы не властвуем над своей
жизнью, мы  ослеплены светом,  который доходит до нас сверху, от  вас, вашей
силой, богатством, красотой вашей, так что наши спины сгибаются под тяжестью
всего этого, и мы  просим вас: представляйте наши интересы  там,  на вершине
вашего блаженства,  чтобы  мы знали, что где-то  там, наверху, среди  тепла,
сытости и роскоши, есть  и наша  доля.  Представьте  наши  интересы  там, на
вершине блаженства, куда мы никогда не
     попадем. А теперь, Вардочка, извините, мне нужно отдыхать.
     Няня: Вы думаете, что счастливые понапрасну растрачивают свое  время на
мысли  о  вас.  Это ошибка. Они попросту погружены в  свое  счастье. Правда,
Вардочка?
     Вардочка скромно наклоняет голову.

     Второе действие
     Прошла неделя.

     Картина 25
     Двор в доме Вардочки.

     Повар (поет):
     Жизнь прошла без счастья
     Да впрочем и без бед,
     Не пришлось мне плакать,
     Причин смеяться нет.

     Длинными ночами
     Сижу, зеваю я
     Сны меня уносят
     В дальние края

     Садовник:  Вардочка едет в Швейцарию. Будет преподавать языки в Базеле.
Напрасны были все наши усилия подружиться с  ней. Мы смешны, мы ничтожны. Мы
растратили жизнь  в попытках хорошо выглядеть в глазах других, произвести на
них хорошее впечатление,  Хорошее впечатление. Ты думаешь, что замечательные
швейцарские  пейзажи заслонят  собой  ее  воспоминания  о  нас?  Я  бы хотел
остаться в ее памяти в красивой рамочке.
     Повар: Даже если она забудет - я ее не забуду. Каждую минуту твой позор
будет сверкать у меня в сознании. Других занятий у меня нет.
     Садовник: Кого  волнует твое  сознание, повар? Оно пахнет  чесноком. Я,
если мне позволят, будут заниматься сознанием из салона.
     Повар:  Садовник, мои  глаза открыты, и я вижу тебя маленьким и  мутным
силуэтом. (Садовник уходит). А мне разве не все равно, что обо  мне подумают
в Швейцарии? Идет себе человек в сверкающих Альпах, и думает обо мне грязно.
Но  разве это мешает мне посиживать в кухне и дожевывать редьку? Это слишком
чувствительные  люди целыми  днями занимаются  образом человека. У  меня нет
никакого образа. Нет!  Я люблю, когда тепло и хорошо - вот и все!  И иногда,
когда  я лежу в  постели перед тем, как заснуть, я пытаюсь  представить себе
какую-нибудь Швейцарию или Канаду с озерами,  и реками,  с обилием  воды,  в
которой люди купаются, катаются по снегу, чувствуют себя чистыми,  свежими и
смеются. Затем я засыпаю, задыхаясь.

     Картина 26
     Комната Вардочки.
     Учитель: Постирайте и погладьте мне платье. Laves et repasser ma robe.
     Няня (входит):  Но Вардочка утром  улетает в  Швейцарию. Она  там будет
преподавать языки. Самолет вылетает рано утром.
     Учитель: В Швейцарию? Утром? Но...
     Няня: Какие еще "но"? Это уже факт.
     Учитель: Но мы только приступили к французскому. Я думал...
     Няня:  Кого интересует, что вы думали? Вы тут  думаете,  а она встает и
улетает.
     Учитель: Но  почему не в Париж, если  уж  так? Ведь там живут настоящие
французы  собственной персоной.  (Пауза).Я  так  понял, что  я могу собирать
вещи. Жаль. А я-то  думал, что смогу здесь обосноваться на  некоторое время.
Думал, что хоть эта  проблема  решена. Будто у меня других проблем мало. А я
так  не люблю, когда приходится  решать две  проблемы одновременно. Я люблю,
когда проблемы идут  одна за другой, по порядку, и  боль не распространяется
на  несколько областей  одновременно, а сосредоточена  в  одном месте. Но  в
действительности - не успеешь  еще как следует пожалеть о своем одиночестве,
как  тут  же  приходит проблема заработка.  А ведь  известно,  что  заботы о
заработке мешают чистой печали  об одиночестве. У меня могла бы быть светлая
печаль. Но  мир столь несовершенен. Ну допустим, что я остался и с проблемой
одиночества, и с проблемой заработка, можно ли рассчитывать,  что  это  все?
Нет. За углом меня караулит болезнь. И тут вдруг какое-то конторское дело. А
где-то  там притаилась смерть. И она связана с конторскими делами. И все это
так плоско, так не желательно, проблемы  мелкие, мелкие, еще  5 минут тому я
был  наказуемым мужчиной,  с  торчащей мужской  силой, и снова  меня  уносит
ветром,  я  я  лихорадочно  ищу, за  что  зацепиться.  (Пауза).  Ну, я пошел
собираться.
     Няня: Мне  бы не хотелось, чтобы  вы расстались с  Вардочкой не уяснив,
что вся ваша работа  здесь была напрасной. И не то, чтобы  она от  вас взяла
несколько расхожих французских  фраз,  этому она как раз научилась. Но когда
она попадет  в Европу, в  компанию европейцев,  вы там  будете видны  в очем
слабом  свете, если вообще будете  видны.  Нервный, провинциал,  в сущности,
который побывал когда-то в Париже, ухватил там несколько выражений, и теперь
пытается  продать их,  в  то  время как  его преследуют  женские  образы  Вы
понимаете?  Вы  понимаете, что  никак  не  можете  представлять  французскую
культуру? И что  она вас не включает? Вы отдаете себе отчет,  кто вы  такой?
Так я выгляжу в ваших глазах симпатичной, а?
     Учитель: Разрешите мне удовлетвориться тем, что я люблю жизнь.
     Вардочка: Однако позвольте мне заметить, что вы и не живете.
     Учитель: Я знаю. Все-таки... Спокойной ночи.

     Картина 27
     Комната матери

     Мать Агува: Вы просто убиваете  моего сына,  вы не даете нам продолжать
наше семейство..
     Мать: Тссс. В мире много девушек.
     Мать Агува: Но мы хотим Вардочку.
     Мать: Хотели.
     Мать Агува: Дорогая кузина, не оставляйте меня, я вам еще пригожусь.
     Мать: Забирай своего сына и возвращайся домой.
     Мать Агува: Но ведь я же ваша сопровождающая.
     Мать: Уже не нужно.
     Мать Агува: Дорогая кузина, а что же мне делать?
     Мать: Мир кишит  женщинами, которые могут  пригодиться. Их в  мире, как
грязи. Прекратите излучать энергию, прекратите  вонять и потеть. Бери своего
ребенка и иди домой.
     Мать  Агува:  Да,  не  так  я представляла  себе  жизнь  моего сына.  Я
представляла ее богатой и насыщенной событиями. Я помню, в детстве мы играли
вместе. А  потом выросли и разошлись наши  пути. Вы преуспели  в жизни,  а я
нет. Дорогая кузина, я вас люблю.
     Мать: Да.
     Мать Агува: Я действительно вас люблю и обожаю.
     Мать: Да.
     Мать  Агува:  Я никогда  с  вами  не расстанусь.  Я  страсть  как  хочу
проглотить ваши большие и сладкие ноги.
     Мать: Там мозоли.
     Мать Агува: Я проголочу все. Но я хочу, чтобы мой сын получил Вардочку.
Я хочу, я хочу, я хочу! Я смешная, да? Я маленькая смешная женщина. У меня в
голове  столько маневров, столько желаний. Мы с вами весь мир перевернем. Вы
меня  любите?  Хоть немножко? (Пауза) . Я много  лет жила одна - с сыном и с
собаками. У нас в доме ничего не происходило, все происходило здесь.
     Мать: Здесь  тоже ничего не происходило. Это только издали кажется, что
здесь  люди обнимаются и веселятся,  а в действительности ничего такого нет.
Чешутся, зевают и идут спать. Спокойной ночи.
     Мать Агува уходит .

     Картина 28
     Комната матери.

     Мать:  Женщина, прошло  уже несколько недель с тех  пор, как ты пришла,
наш разговор все время откладывается, и я так и не поняла, чего тебе от меня
надо.  Моя  дочка  собирается уезжать,  я  занята, я  устала,  давай красиво
распрощаемся и ты уйдешь.
     Женщина:  Вы меня загоняли под  кровать и выпускали оттуда, загоняли  и
выпускали. Я  не жалуюсь,  я  только  подвожу  итоги  недели. Это  было  так
утомительно.
     Мать: Ты там моего кольца не находила?
     Женщина: Нет.
     Мать: Жаль, что я тебя не попросила залезть и под шкаф. Спокойной ночи.
     Водитель (входит): Ты  куда? Где ты еще намерена  меня позорить?  Какие
еще раны ты мне намерена нанести?
     Женщина выходит
     Мать:  Разумеется,  сейчас,  когда  Вардочка  уезжает,   меня   уже  не
интересует, что там между вами было.  Да и что там могло быть? Глупости. Все
из за скуки, развлекались, как сытые коты.
     Водитель:  Мы с нашими  проблемами  надоедаем  не только  вам. Когда мы
стоим здесь и снова и снова с нашими просьбами, а они проходят мимо вас, как
дуновение ветра по подолу ваших платьев,  мы начинаем надоедать и сами себе.
Вначале мы досадуем, и жалеем себя , что наши просьбы остаются без внимания,
А потом  наши  просьбы  повторяются, изменяются, и  мы  начинаем чувствовать
смущение, и  зуд  во  всем  теле. Наши обвинения отызваются  эхом  в  пустом
пространстве, и  кажутся  нам  самим  такими пустячными,  и  мы уже начинаем
стесняться  сами себя,  стыдим сами себя, и вот  мы  уже готовы поступиться,
уйти, исчезнуть,  провалиться сквозь землю,  только бы вы забыли то, что  мы
говорили.Но вам -то нечего забывать, ибо вы ничего и не помнили, вы ведь нас
и не слушали. . И мы выясняем, что несмотря на то, что нет никакого смысла .
продолжать,  уже поздно и  прекратить,  мы уже так глубоко  погружены  в наш
стыд, что просто боимся  той тишины,  которая воцарится, когда мы перестанем
говорить.  И  какая-то  сила  побуждает  нас продолжать  и мы  снова и снова
обращаемся к вам с  просьбами, прекрасно понимая, что мы вам мешаем  и всему
миру  мешаем, и что нам вообще  жить  не стоит, и  что  мы виновны и  что мы
загрязняем и что  мы не ко времени и не к месту, но несмотря на все  это  мы
продолжаем стоять и  что-то  просить у вас,  и  просить  и просить, пока  не
иссякнут все наши силы и мы умираем и тогда наши сыновья занимают наши места
и  вечный  этот хор  продолжается.  И вы  видите  нас,  стоящих перед  вами,
поколение за  поколением,  целая  история  проходит перед вами,  стоящая  на
коленях, грызущая себя на ваших глазах, хрипло требующая чего-то и ничего не
получающая. Как это?
     Мать: Я буду последней из тех, кто скажет тебе, что действительность не
разочаровывает.
     Водитель: Спокойной ночи! (Выходит).

     Сцена 29
     Комната матери

     Учитель: Извините, если я больше не  нужен в  качестве учителя,  я могу
подавать вам чай.
     Мать: Но вы ведь не официант
     Учитель:  Пока  я  был  преподавателем, вы  пытались  превратить меня в
официанта, а теперь, когда я предлагаю свои услуги в качестве  официанта, вы
говорите, что я не официант.
     Мать: В этом прелесть  нашего мира, не правда ли? Можно  научить  собак
ходить   на  двух  ногах,  а  человека  -  на  4  х.  Искривить,  искривить.
Замечательный мир, не правда ли? Что? То, что снова доказывает нам
     наличие Бога.
     Учитель: Разрешите  заметить,  вы еще не  опоздали искривить и  меня. Я
готов. Я  ведь достаточно  гибок и  люблю жизнь.  Возьмите  меня и верните к
жизни.
     Мать: Боюсь, в этом нет необходимости. Да и сил у меня нет. Собирайтесь
и уходите.
     Учитель: Да. Но если вы все же решите,  что  я вам нужен - то я  могу и
люблю убирать  квартиры -  то  вы найдете меня наверху,  я  буду  собираться
медленно и ждать вашего вызова. (Пауза). Я ведь и мужчина.
     Мать: Спокойной ночи.
     Учитель: Спокойной ночи. (Выходит).


     Картина 30
     Комната матери
     Мать: Ты увидел свет и зашел?
     Отец: Вардочка уезжает утром. Я остаюсь. (Пауза). Куки, Куки...
     Мать: Не подходи.
     Отец: Я не подхожу.
     Мать: Не жди меня
     Отец: Я не жду.
     Мать: Не верь мне.
     Отец: Я не верю.
     Мать:И  не смотри на  меня.  Не  говори со  мной.  То,  что я  когда-то
сказала, я не имела в виду, а то, что имела - не сказала. И не скажу. А если
я и тоскую, то не по тебе , а по тому, чего у нас с тобой никогда не было. И
у меня нет.
     Отец: Короче - ничего.(Бормочет)  Я бы хотел забраться под ее кровать и
не выходить  оттуда больше. Никогда  никогда  больше не  вставать.  Я бы  ей
показал. Я бы здесь валялся как собака и скулил  бы до тех пор,  пока бы мне
на руках не отнесли в  машину скорой помощи. Но этого, к  счастью, я не могу
себе позволить,  я  ведь  не  ее  ребенок  и нее  ее  собака.  У  меня  есть
обязанности и я должен оставаться  на двоих и заботиться о своем виде. Таким
образом, мне лучше смотреть на жизнь со  стороны, как будто  все это меня не
касается. Так, по-моему, будет менее болезненно. Играть свою игру, играть ее
хорошо  - вот  что мне осталось.  А для этого  я прошу у Бога покоя  снаружи
чтобы не было катастроф и злоключений. Перевороты - в Южной Америке. Войны -
в Африке. Забастовки -  в  Италии. Голод -в  Индии, разумеется. Эпидемии - в
Сирии и Ираке. Землетрясения - в Турции. А здесь , у  нас -  тишина и покой.
Там, внутри -  тоже. Все желания покрыты  пылью. Осторожно - не вытряхивать!
Когда то были какие-то устремления - не будить! Пусть себе отдыхают. Внути -
тишина и покой. Не  кантовать! Пусть остаток жизни  станет как тихая дрема с
двух  до  четырех  дня, когда все  отдыхают в своих постелях  и лишь с кухни
доносится  приятное бульканье чайника,  а повар  тихо и старательно трудится
над .четырехчасовым полудником.
     Спокойной ночи. (Выходит).
     Мать: Вот так  вы все уходите, унося с собой лучшие минуты моей  жизни,
которые я вложила в вас.  Мои  маленькие, мои нежные минутки. Кто мне вернет
их? Кто?  Так может, было  ошибкой  вкладывать  их так нерасчетливо?  Может,
лучше было лежать  в постели все 70 лет, и  вкладывать в окружающий мир лишь
собственный храп?

     Картина 31

     Коридор в доме Вардочки
     Учитель: Я так развнерничался из-за того, что меня уволили, что даже не
смог сегодня поднять свой дух с помощью журналов. А поскольку я не могу уйти
с пустыми руками, я ждал в коридоре,  пока Вардочка пойдет в туалет, и пошел
за ней. И я  все видел! Видел! Да! Она подняла платье, опустила трусы, затем
уселась. Я все видел и спереди и сзади. Замечательно сочетание ее  невинного
личика  и  полненьких  бедер  -  подняло  мой дух  так, как  ничто другое из
увиденного мой в жизни. Мое сердце колотилось от волнения так, что я думал -
оно не  выдержит. Мне пришлось дважды освобождать свой дух .А  теперь  между
ногами - влажно и липко и у меня уже не осталось сил на душ и смену белья. И
спина болит - мне ведь долго пришлось стоять согнувшись у замочной скважины.
К тому же мне  стыдно из-за способа, которым мне  пришлось освобождать  свой
дух - это так не  по- мужски. Но я ведь вынужден был это сделать  - кто меня
осудит? А теперь, после двух освобождений духа ,  я уставший и опустошенный,
поэтому со стороны я выгляжу как  бледный  мечтательный  поэт.  Я  произвожу
обманчивое впечатление - всегда думали, что я - тихий задумчивый парень, а я
попросту опустошенный после освобождения духа. Мой вид производил обманчивое
впечатление на учителей, на родителей, на тех, кто помогал  мне добраться до
Парижа, на круги просвещенных людей, французских поэтов ,  чьи книги, мысли,
стихи я  должен  был доставить разным  людям  здесь,  как человек, преданный
культуре.  Под  тонким  и  смятым   покровом  французской  культуры  во  мне
появлялись  скотские мысли  и  мне приходилось жить скотской жизнью. От меня
осталось только лишь тело,  но и оно устало, дрожит и  норовит распасться на
части.  Я продолжаю медленно собирать вещи, ожидая, что кто-нибудь придет  и
скажет, что я нужен. "Я нужен? - спрошу я удивленно. Но кому и зачем  я могу
быть нужен?"
     " Ты будешь  удивлен, - ответят мне, - насколько  ты нужен - мы сами не
знаем - мы просто кое-что не можем сделать без тебя".

     Картина 32
     Двор в доме Вардочки.

     Агув: Вардочка, ты едешь учиться.
     Вардочка: Нет, больше жить.
     Агув: Ты там будешь без меня. Встанешь утром, а меня рядом не будет.
     Выйдешь вечером погулять по берегу озера  -  и не я  буду рядом. Может,
кто-нибудь другой. Ты не реагируешь на мои слова. У тебя  нет никаких мыслей
обо мне.  Кто тебя ждет там, за  горизонтом. О, если б я мог  передать  тебе
хоть часть этой тоски, что свила гнездо у меня в сердце.
     Может,  тогда ты бы  обратила на меня хоть какое-то внимание. Вардочка,
что  же это такое  - я говорю и  говорю, а  ты  даже не реагируешь.  Даже не
сердишься.
     Вардочка: Я  знаю. Я ничем  не могу тебе помочь. Твоя тоска - это  твоя
тоска.
     Агув: Но я все равно буду тебя ждать. Всеми фибрами души,  со всей моей
жгучей тоской, в эту жару,  в поту, в пыли и шуме - я буду  ждать тебя. Я не
смирюсь с мыслью, что ты будешь не моей. Я хотел бы, чтобы там, в Европе, ты
помнила  о человеке, у  которого здесь  трепыхается сердце при мысли о тебе.
Серьезно. Но ты ведь не будешь там обо мне вспоминать?
     Вардочка: Конечно не буду.
     Агув: Так что же ты мне предлагаешь делать?
     Вардочка: Не знаю. Спокойной ночи.
     Агув:  Вот  так,  без поцелуя  на прощанье, без прощанья  даже. Так вот
сухо. Как будто  я не оставил  здесь своих лучших чувств. Что же ты  со мной
сделала? (Целует ее в шею).
     Вардочка: Хватит.
     Агув (прекращает): Я буду тебе писать.
     Вардочка: Ответа не будет.
     Агув:  Но я все  равно буду  ждать,  обижаться, досадовать, буду грызть
себя как червь, и каждое утро мучиться и нервно ждать, пока  придет почта, и
тоска меня будет душить  по ночам.  (Вардочка  уходит. Он кричит ей вслед) Я
буду писать! Когда ты вернешься? Я  уже вижу, как ты спускаешься по трапу  с
самолета, зрелая женщина, и я, старый пень, жду тебя внизу.

     Картина 33
     Комната Вардочки

     Садовник:  Вардочка,  накануне  вашего отъезда мы  обращаемся к  вам  с
последней просьбой - забыть то, что было. Наши действия столь ничтожны,  что
склонны  просто  раствориться  в воздухе. Одно ваше движение головой - и все
воспоминания улетучились. И мы останемся в  ваших воспоминаниях красивыми, а
не  смешными,  дабы нам не пришлось сворачиваться калачиком  от стыда каждый
раз, когда бы думаем о вас.
     Повар: Но если вы все же примете отрицательное решение относительно нас
обоих, то тогда я  попрошу вас забыть только о моих поступках, не считаясь с
садовником, ибо я  еще более наивен, чем  он, не  вступаю в конфликты, и  вы
склоняетесь к тому, чтобы пойти мне навстречу. (Садовнику). Извини.
     Садовник: Так каков ваш ответ?
     Вардочка:  Успокойтесь,  я  уже давно  забыла о  том, что вы сделали, а
вскоре я вообще забуду о вашем существовании.
     Садовник: Как? Вообще?
     Вардочка: Да.
     Садовник: То есть, мы исчезнем из вашей памяти?
     Вардочка: Да.
     Садовник:  Но мы  не  хотим  этого.  Мы хотим,  чтобы вы о  нас  хорошо
вспоминали.
     Вардочка: Извините.
     Садовник:  Если  вам не  трудно, вы  можете вспоминать  нас  как сквозь
пелену тумана. Ну, может, иногда, вечерами, когда так уж нечем заняться.
     Повар: Может, вы будете вспоминать только меня, я много места не займу.
     Вардочка: Спокойной ночи.
     Садовник: Не забывайте нас насовсем!
     Повар: А мне все равно. Я вас обожаю.  У садовника  - амбиции, а у меня
нет. Вспоминайте мои смешные поступки, или забудьте меня совсем, я же ничего
не  требую. Если я вам буду нужен презираемый, я умею себя презирать, а если
хотите  меня забыть, я  умею  забываться. Я - тесто, Вардочка, я - тесто. Вы
можете меня месить, как хотите. (Садовнику)
     Извини, что я только о себе забочусь, но ты меня просто не интересуешь.
Жаль, что ты вообще живешь. (Уходят).

     Картина 34
     Комната Вардочки
     Водитель: Вы  красивая.  Я не  сомневаюсь, что вы  родились,  чтобы мне
досаждать. Каждое ваше движение меня оскорбляет, и ваше  присутствие кричит:
"Водитель, ты в отчаянии!" И даже бесконечно терпение,  с которым вы ко  мне
относитесь,  меня оскорбляет до глубины души. Порой я заезжаю во двор и вижу
вас  стоящей  в окне наверху во все  вашей красе,  которую  я так  и не смог
заполучить,  и вот я думаю, что самое замечательное и самое оскорбительное в
вас то, что  вы нас вообще не  видите. Не  прощаете, не отвечаете, не видите
меня. Так будьте же вы вечно такой как сейчас.

     Картина 35
     Комната Вардочки

     Отец: Если я пойду и обниму ее и раскрою перед ней сердце, так  может у
нее не хватит терпения и  она сделает небольшое отталкивающее движение рукой
или плечом  и это  меня обидит и тогда зачем мне  это нужно. Она всегда была
так нежна и терпелива по отношению ко  мне, так стоит  ли подвергать все это
испытанию за два часа  до ее отлета? Не лучше ли  потерпеть еще немного, или
вообще пойти к себе в комнату, никого не видеть, ни с кем не разговаривать и
тогда  я со всеми  буду в хороших отношениях, не  будет обид и  моя честь не
будет затронута. А через два часа, когда она уедет, я  смогу с полным правом
сказать, что  моя дорогая  дочь Вардочка никогда не обижала отца, никогда. Я
выйду из этой ситуации без шрамов. (Выходит).
     Няня: У тебя, Вардочка, замечательные волосы. Европа, Европа. Ты знаешь
-  я здесь пропаду  без тебя.  Что я буду  делать одна после  стольких  лет,
проведенных с тобой? Да, была я самостоятельным человеком, но это было много
лет тому, и я уже давно забыла этот вкус.
     Вардочка: Спасибо.

     Картина 36
     Дом Агува

     Агув: Мама, у меня ничего не получилось.
     Мать Агува: Ты Вардочку  не заполучишь, ее дети не будут моими внуками,
и я не впишусь в их семью. Сыночка, поищи себе что-нибудь другое, подешевле.
     Агув:  Ты  меня учила верить, что я достоин самого лучшего.  Так где же
оно?!
     Мать Агува: Если бы у тебя было хоть  столечко силы воли твоей  матери,
ты  бы ее получил, она ведь не на небе. Но у  тебя никакой воли  нет.  Ты  -
бледная тень твоей мамочки. Ты такой молодой и уже высохший.
     Агув: Помоги  мне, мамочка. Я ее хочу, ну что я могу  поделать? Дай мне
почувствовать, что главное еще впереди, и что я ее еще заполучу.
     Мать Агува: До  каких пор я  буду  стоять за твоей спиной и нашептывать
тебе, что ты должен делать? А когда ты будешь заботиться обо мне? Когда? Да,
с сыном у меня ничего не получилось. Ничего не получилось.
     Агув:  Что  ты  от  меня  хочешь? Куда ты меня толкаешь все  эти  годы?
Толкаешь, толкаешь, толкаешь, на  виду у всех, позоришь меня, так вот у меня
уже  и нет  силы воли,  я  уже не знаю  -  куда  и  зачем  мне идти,  я хочу
отдохнуть,  остановиться,  оглянуться, я  хочу улаживать  свою  жизнь сам! А
теперь у меня из-за тебя тошнота на всю жизнь! Моя любимая мамочка, если  ты
умерла,  когда  я еще был маленьким,  ты бы  осталась у меня в  сердце самым
дорогим воспоминанием, я бы вспоминал тебя  с нежностью всю жизнь.Я бы искал
твой  образ  в  каждой  женщине, твой образ в  моей памяти становился бы все
прекрасней, и я бы вызывал его по мере надобности, согласно  собственноручно
составленному расписанию.  Но зато я был бы свободен, свободен от настоящей,
живой мамочки,  которая выматывает  меня, всюду ходит за мной  по сей  день,
стареет и седеет на моих глазах, теряет свою розовую, нежную и мягкую плоть,
и  становится крикливой, визжащей  старухой, седой и  тощей, и  мозолит  мне
глаза своим  существованием,  и  давит на  меня  и от  ее вида  меня в дрожь
бросает и перебегает мне дорогу повсюду, где бы я ни находился, и нет мне от
нее ни спасения,  ни укрытия. Когда ты уже поймешь,  что надо умереть, чтобы
освободить дорогу,  которая стала слишком узкой для нас двоих? Когда ты дашь
мне иллюзию, будто я - самостоятельный человек, и сам определяю  свою жизнь.
Каждый твой  вдох вводит меня в отчаяние. Пока ты жива - я пропащий человек.
Умри, старуха, умри же, ну!
     Мать Агува: Мой  сыночек раздосадован тем, что его  мамочка еще жива. Я
жива! Дайте мне фанфары - я жива!  Чего ты хотел? Свободы? От  меня?  Сменяй
меня на  Вардочку - у нее и тело помоложе, и помягче и пахнет лучше. Ты ведь
выяснил, что твоя мамочка - самая лучшая и самая жуткая! Нет другой женщины,
кроме меня, что соответствовала  бы твоей мечте. Кто еще, кроме  меня, может
так слепо тебя прикрывать от всех бед, принимать тебя таким, как ты есть, со
всеми  твоими  мерзкими  чертами  характера, не  обращать внимания  на  твои
ужасающие слабости? Чего тебе искать в мире вне объятий мамочки? Ты уже ведь
пробовал - и пролетел. Сыночка, вернись к мамочке, я тебе приготовлю вкусную
еду, и ты будешь сытым  и  сонным, будешь болтать со мной  длинными вечрами,
пока не заснешь в кресле, и я  тебя заботливо укрою и появлюсь в твоих снах.
Лучше мамочки нету на свете.
     Агув:  А когда ты, наконец,  умрешь и замолчишь, и больше не сможешь ни
на что  реагировать,  даже на  мою  самую судьбоносную ошибку -  лишь  тогда
наступит между нами полное примирение,  вечная  любовь,  которую  ничто не в
силах уничтожить  - ни досада, ни обида.  Не будет  ничего, кроме  приятного
шелеста дерева на  твоей могиле. Раз в  год я буду приходить к тебе со своей
женой  - может, это все же будет Вардочка, и с  детьми и  я скажу им - здесь
лежит моя мамочка, не надо смеяться.
     Мать Агува: Я бы хотела увидеть внуков еще при жизни.
     Агув: Я в этом не уверен.
     Мать  Агува:  Господи,  дай  мне  силы  выстоять  и выдержать  все  эти
испытания, как я выдерживала все это до сих пор! (Выходит).
     Агув: Мамаша меня сейчас не занимает. Я вспомню о ней, когда она умрет.
Передо мною постепенно раскрывается следующая картина:
     я стою в роще,  у дерева, Вардочка  едет на велосипеде по дорожке между
деревьями в летнем спортивном  платье,  ее  подол  развивается  по  ветру. Я
подбегаю  к  дорожке,  гляжу ей вслед, жадно  впитываю  в себя вид ее бедер,
колышащихся над сиденьем, а когда она удаляется, я пытаюсь впитать в себя ее
целостный образ - мою  путеводную  звезду, предмет моей тоски, и я  кричу ей
вслед
     Ну что, ты  к счастью  едешь?  Играть  в теннис?  Пить  малиновый  сок?
Танцевать? Но  с кем? С кем? Я  лелею свою ужасную боль в животе и в  груди,
гоняю  ее по  всему телу,  переворачиваю,  как вкусные  жирные  блинчики  на
сковороде.

     Картина 37

     Дом водителя
     Водитель и его жена
     Жена водителя: Я  возвращаюсь  к  нему. Безо всяких условий, но и  безо
всякой  любви  и  энтузиазма. Я возвращаюсь,  ибо  такова жизнь и ты -  лишь
частица ее.
     Водитель: Я принимаю тебя с  распростертыми объятьями, но без  радости.
Ничего не изменилось. Я все так же буду их водителем, а ты - моей  уродливой
стареющей женой на  всю мою оставшуюся жизнь. Ты возвращаешься и это хорошо.
Мы вдвоем и это - большое преимущество. Другого у нас нет.

     Картина 39
     Последняя
     Аэропорт.
     Присутствуют все.

     Вардочка:  Я  прощаюсь со всеми. Я  ни разу  не  пыталась  высказаться,
самовыразиться, в этом не было необходимости. Мне кажется, мое существование
говорит само за себя. Я так и не выяснила - я ли служила вашим мечтам или вы
-  моим.  Разрешите мне видеть в вас  всех краткое введение  в историю  моей
жизни, и сейчас я ухожу ее начинать.
     Агув: Давайте начнем ее вместе со мной!
     Вардочка: Для вас там  нет места. Из  вашей жизни я возьму себе  сюжет,
воображение,  приключения,  инстинкты,  волю  к  жизни,  все  либретто,  всю
яркость.  Я оставляю  здесь  лишь несколько бледных,  безжизненных силуэтов,
стоящих здесь в предрассветном бледном свете, и машущих мне на прощанье (Все
машут). На этом наша  общая история заканчивается. А  моя в Швейцарии только
начинается.

     Connets



     Пер. с иврита, контакты по поводу постановки
     Марьян Беленький (C) 2003

     Действующие лица:
     Тейгалех
     Кламнаса, его жена
     Фугра, их дочь
     Варшавяк, жених Фугры
     Хефец, родственник Тегалеха, и квартирант в их доме.
     Адаш Бардаш
     Хана Чарлич - официантка
     Шукра

     Примерное значение имен: (прим. перев.)
     Кламнаса - "все" + "едет"
     Хефец - вещь, предмет
     Адаш - похоже на "равнодушный"
     Шукра - звучит похоже на "спасибо" или "сахар" по арабски.

     Пьеса была  поставлена впервые  в  Хайфском гортеатре в 1972 г. Реж.  А
Котляр.


     Действие 1
     Картина 1
     Вечер  в  доме Тейгалехов.  Хефец  ест  пирог. Входит  Тейгалех,  он  в
вечернем костюме, в руке - шляпа. Ходит взад- вперед, что то высматривая.
     Хефец (цокает языком. Пауза): Извините, что  я  издаю такие  звуки, это
просто от удовольствия. Ах, какой пирог! (цокает. Тейгалех не реагирует). Ну
очень, очень вкусно! (Пауза) Просто получаю огромное удовольствие. Да.
     Тегалех: Нет.
     Хефец: Что "нет"? Пауза. Что "нет"?
     Тейгалех: Нет.
     Хефец: Что "нет"?
     Тейгалех: Вы не получаете никакого удовольствия.
     Хефец: Почему?
     Тейгалех: Потому что.
     Хефец: Очень даже получаю.
     Тейгалех: Вы не получаете удовольствия ни от чего.
     Хефец:  Извините,  но   я  таки  да  кушаю  пирог  и  таки  да  получаю
удовольствие.
     Тейгалех: Таки нет.
     Хефец:  Как  это  нет?   Когда  вы  кушаете  пирог,  так  вы  получаете
удовольствие или не получаете?
     Тейгалех: Я - да.
     Хефец: Так я тоже.
     Тейгалех: Так нет.
     Хефец: Почему вы  так говорите? Я не  имею права получать удовольствие,
как все остальные? А? (Пауза). А? (Пауза). А? (Пауза). А? (Пауза).
     Тейгалех: Ну что вы ко мне пристали?
     Хефец: Скажите, почему вы так говорите?
     Тейгалех: А чтоб  вы не  думали,  что  если вы  иногда кушаете  чего-то
сладкого,  так  вы  имеете такое  же счастье,  как  мы  (вот  сволочь, герои
начинают говорить  с явным одесским акцентом, хотя у автора ничего подобного
нет и быть не может. И откуда эта зараза берется? - МБ)
     Хефец:  А я и не претендую на то, чтобы  иметь такое счастье, какое  вы
имеете. Но насчет пирога - согласитесь, что я прав.
     Тейгалех: Нет, не соглашусь. И не тяните меня за  язык. Вы не получаете
удовольствия ни от этого пирога, ни от чего другого. Никогда. Все, закончили
дискуссию.
     Хефец:  Вы все ведете  себя так,  как  будто у  вас  есть монополия  на
получение удовольствия от жизни.
     Тейгалех: Не хочу больше ничего слушать! (Кричит) Кламнаса!
     Кламнаса (из за кулис): Обуваюсь и выхожу.
     Хефец: Вы уходите?
     Тейгалех: А что?  А если  мы пойдем в кафе, а потом в  ночной клуб, так
что вы на это скажете?
     Хефец: А что вам делать в ночном клубе?
     Тейгалех:   Получать   удовольствие.  Утка   с   орехами,   французское
шампанское, смех, веселье... вам достаточно или продолжить список?
     Хефец: Может и я выйду поразвлечься, кто знает?
     Тейгалех: Ай, не морочьте голову. Вы останетесь дома.
     Хефец: Просто я люблю тишину и покой.
     Тейгалех: Нет.
     Хефец: Вы же знаете, что я люблю тишину и покой.
     Тейгалех: Ничего вы не любите.
     Хефец: Я живу себе своей жизнью, что вы от меня хотите!? Что вы хотите,
чтобы я делал?
     Тейгалех: (Кричит) Кламнаса!
     Кламнаса: (из-за кулис): Обуваюсь!
     Тейгалех: Кламнаса даже туфли купила специально ради этого вечера.
     Хефец: То есть у вас сегодня торжество.
     Кламнаса (выходит): Большое торжество
     Тейгалех (осматривает жену и остается довольным ее видом): Это моя жена
Кламнаса.  (указывает пальцем ей  на  щеку) вот, это моя жена Кламнаса. Вот,
вот, вот моя дорогая жена Кламнаса.
     Кламнаса (указывает на свои туфли): А об этом тебе нечего сказать?
     Тейгалех: Ах , какие туфли! А какие ноги! Упасть и облизывать! (Хефецу)
Что  вы  думаете?  Она  перевернула вверх  дном  все  обувные магазины,  она
превратила  сотни  продавцов в окончательно  больных и измученных людей, она
давила ногами попадавшиеся ей на пути коробки,  наступала на ноги и руки, но
она таки достала то, что хотела.
     Кламнаса: Так я за свои деньги хочу иметь то, что мне надо. Что, нет?
     Тейгалех: Кто спорит? Только благодаря твоему упорству мы достигли всех
наших успехов.
     Кламнаса: Хефец, ну шо ж вы молчите за моих туфлей?!
     (ну  вот, опять Одесса поперла!  Редактор, переводчик гонит отсебятину,
имейте себе таки в виду!)
     Хефец: Туфли как туфли.
     Тейгалех: Поосторожней в выражениях,  умник! (Жене) Хефец еще просто не
успел  составить  о  них  своего мнения,  но  сегодня вечером  у него  будет
достаточно  времени, чтобы составить о  них мнение,  и когда мы вернемся, он
нам его доложит .
     Хефец: Кламнаса, ваш муж мне сегодня докучал.
     Тейгалех: Ну, ну, давай, жалуйся, ведь ты ни на что другое не способен.
     Кламнаса: Тейгалех, что между вами произошло?
     Тейгалех: У меня все нормально и Хефец об  этом знает. Дай бог, чтобы у
нас все стране был такой порядок, как у меня. Хотя бы десятая часть.
     Кламнаса: Хефец, я вас предупреждаю.
     Хефец: Вы же еще меня не выслушали.
     Кламнаса: Это меня не интересует. Тейгалех  должен быть сегодня весел и
мне важно, чтобы он сохранил хорошее настроение на весь вечер.
     Хефец: Вы его защищаете, потому что он - ваш муж!
     Кламнаса: Ну да!  Кто  спорит. Он - мой супруг на  все дни моей жизни -
плохие  и хорошие. Если б мне предложили выбор, так я бы предпочла,  чтоб он
жил,  а  вы  умерли.  Хотя  мне  никакого  интереса нет  в  вашей смерти. Но
естественно, что я бы предпочла жизнь моего мужа. Понятно?
     Хефец: Это основной принцип супружеской жизни -  жена ради мужа  готова
нарушить все законы справедливости! Как хорошо быть женатым!
     Кламнаса: Ну, нам пора, Фугра и Варшавяк уже нас ждут.
     Хефец: Так вы идете к Фугре?
     Кламнаса: Мы намерены провести сегодняшний вечер с Фугрой и ее женихом.
     Хефец: С женихом?
     Тейгалех (жене): Мы не  обязаны отчитываться перед ним, куда и зачем мы
идем.
     Хефец: Вы сказали - Фугра и ее жених?
     Кламнаса: Конечно. Фугра выходит замуж через две недели.
     Хефец: За кого?
     Тейгалех: За того, за кого она хочет.
     Хефец: Я его знаю?
     Кламнаса: Нет.
     Тейгалех: Хватит информации. Мне не нужен в доме частный сыщик.
     Хефец: Погодите, вы раньше не говорили, что она замуж выходит.
     Кламнаса: Ну так сейчас вы уже знаете.
     Хефец:  Случайно.  Вы  мне раньше об  этом не  рассказывали. Я случайно
узнал.
     Кламнаса: Разумеется, вы будете приглашены на свадьбу вместе с другими.
     Хефец: Я  не об этом. Я о том, что  вы даже не потрудились мне об  этом
сообщить.
     Тейгалех:  Вы  слышали,  что  моя  жена  сказала,  или   вам   сто  раз
повторять?Вы будете приглашены! Все, привет! Кламнаса, пошли!
     Кламнаса: Иду.
     Хефец: Вы должны были мне раньше сказать.
     Тейгалех (собирается выходить, быстрым шагом подходить к Хефецу): Разве
мы вам что-то должны?
     Хефец: Я же все-таки родственник.
     Тейгалех: 7 вода на киселе.
     Хефец: Это я-то?  Это вы  мне говорите после того, как я прожил в вашем
доме 17 лет? Когда я сюда вселился, Фугра была еще малышкой!  А кто играл  с
ней, и помогал ей делать уроки,  и способствовал  ее развитию  буквально  до
сего дня? А теперь вы мне бросаете мимоходом "Фугра выходит замуж, вы будете
приглашены". Я требую объяснений!
     Тейгалех: Он требует! Нет, вы слышали такое? Все, на сегодня хватит! Не
выводите меня из себя, для вас же лучше будет.
     Кламнаса:  Я  не  понимаю,  что  плохого мы  сделали? Предупреждение  о
свадьбе за две недели - это общепринятый срок.
     Тейгалех: Да перед кем ты извиняешься? Пошли уже!
     Хефец:  Вы  же  знаете,  что вы  неправы. Я хочу знать, почему меня  не
информировали  о  вашем семейном  торжестве, как  члена семьи? Вы  просто из
обыкновенной вежливости должны были прийти ко мне и сказать:
     "Послушайте,  Хефец,  Фугра заявила,  что  она  хочет  выйти  замуж  за
такого-то,
     что вы думаете по этому поводу?"
     Тейгалех: Думаете! Даже  так! Тоже  мне, член  парламента! Нет,  как он
ухитряется всюду совать свой нос!
     Хефец: Да? А  как насчет туфель, так вы быстренько  соизволили спросить
моего мнения. Вы мне дали информацию к размышлению на весь вечер! Вы даже не
спросили - может, мне нужно  какую-то книгу прочесть,  может  , у меня свои,
личные мысли есть. Нет, вы мне в голову вбили ваши  туфли! Но  когда женится
ваша дочь - так сразу  секреты,  все  за моей спиной, Хефец, мол, тут ни при
чем! А никто не думает, может и Хефец мог бы выйти куда-нибудь поразвлечься,
     Тейгалех?  Что?  Вам  вдруг   чая  с  пирогом  стало  недостаточно  для
развлечения? Кламнаса, мы идем или нет?
     Кламнаса: Идем, идем. Хефец, идите уже спать. Мы спешим.
     Хефец: Вы от меня так просто не избавитесь. Я хочу знать.
     Кламнаса: Что вы хотите знать?
     Хефец (сдерживается, чтобы не  заплакать):  Я хочу  знать! Вы не имеете
права! Я хочу знать - как это вышло, что Фугра выходит замуж, а меня об этом
не поставили в известность? Я  хочу знать - как это вышло, что Фугра выходит
замуж, а меня об этом не поставили в известность..?
     Тейгалех: Это мы уже слышали, привет.
     Хефец (повышает тон): Я хочу  знать - как это вышло, что Фугра  выходит
замуж, а меня об этом не поставили в известность..? Я хочу знать...
     Кламнаса: Ну хватит уже. Хватит нас изводить.
     Тейгалех: Пошли уже!
     Хефец  (повышает тон):  Нет, не хватит! Нет, не хватит!  Я хочу знать -
как это вышло, что Фугра выходит замуж, Фугра выходит замуж,  Фугра,  Фугра,
замуж, замуж.
     Фугра (орет что есть мочи): Фугра выходит замуж!!
     Тейгалех (кричит в лицо Хефецу): И не за вас!!
     Хефец (тихо, испуганно):  Я-то здесь  при  чем? Я  никогда не...никогда
не... кто-то подумал, что я... я никогда...вам не удастся меня этим  задеть,
господин Тейгалех, нет, не удастся, слышите?!
     Кламнаса: Идите вже отдохните, Хефец, выпейте воды.
     Хефец: А вы не будьте такой добренькой. Предлагаете мне воды, я вам еще
выстригу волосы на затылке!
     Кламнаса (удивленно): Ой!
     Хефец:  Вертится тут  целый день у меня перед глазами  с завитушками на
затылке,  которые  так  и  зовут  меня: "Подойди, мол,  к ней,  подойди!" Не
подойду! Я как нибудь схвачу вас и отрежу эти завитушки!
     Тейгалех: Да вы с ума сошли! Вы отдаете себе отчет, что говорите? Какая
наглость!
     Кламнаса: Нет, кто бы мог подумать!
     Хефец: Что, не ожидали? (делает в воздухе движение пальцами) чик-чик, и
отстригу.
     Тейгалех: Только попробуй подойти!
     Кламнаса: И это то, к чему вы стремитесь? Стыд и позор!
     Хефец: Я отвергаю ваш тезис насчет стыда!
     Кламнаса: Значит, подумать о моих  туфлях - это  для вас смешно, однако
это было бы гораздо более зрелым поступком с вашей стороны, чем чик чик. Как
же  вы жалко  выглядите.  Все наши  заботы о вас,  все  наши  старания  были
напрасными. (Уходит)
     Хефец (кричит ей вслед): Чик чик! Отрежу!
     Тейгалех:  Только попробуй подойти!  Вы  затронули честь  моей жены. Вы
знаете, как я с вами разделаюсь?
     Хефец: А теперь пусть ножници меня представляют и отвечают вместо меня:
чик чик чик.
     Тейгалех: Вы что, меня не боитесь?
     Хефец: Чик чик.
     Тейгалех: Ничего, бывали в нашей жизни испытания и потруднее.
     Хефец: Чик чик.
     Тейгалех  (уходит, затем возвращается): Кстати, прежде  чем  я  уйду  и
оставлю вас с вашим чик чик, я подумал, как Фугра и  ее жених будут смеяться
, когда я им об  этом расскажу. А вы знаете, как Фугра смеется. Если она  уж
смеется, так смеется. Как хорошо быть женатым, и иметь дочь, которая выходит
замуж не за вас. Не за вас! (Подпрыгивает)
     Кламнаса (сует голову в  дверь): Мы опаздываем, прыгать будешь в ночном
клубе!
     Тейгалех: Это - моя дорогая жена Кламнаса! (выходит)
     Хефец (кричит им вслед):  Чик чик! Отрежу! (смеется) чик чик. Я получаю
удовольствие, да!

     Картина 2
     (Тот  же вечер.  Балкон  того же  дома, обращенный на  улицу.  Хефец на
балконе.   Говорит  про  себя,   ухмыляясь):   Ха-ха,  Тейгалех  и  Кламнаса
развлекаются  с  Фугрой и ее женихом в ночном клубе, а меня  оставили  здесь
одного с мебелью. Я стою себе на балконе в темноте, среди стульев  и столов.
А помню,  Фугра  еще жила здесь и дом был полон жизни. Плохо мне,  мне очень
плохо.  Сердце колотится,  не дает покоя,  я  все  время потею.  Я  бы хотел
свернуться мячиком и закатиться под шкаф. Что меня  действительно беспокоит,
так это позвоночник. Он вроде бы мне служит, поддерживает тело, поддерживает
голову,  не  дает мне съежится в мячик (съеживается), ха ха,  мячик. Я прошу
позвоночник - дай голове упасть и скатиться, туда, вниз (пытается  стряхнуть
голову с плеч).
     Не дает. Он - мой враг. Я таскаю на спине своего врага.
     (По улице идет Шукра. Замечает Хефеца):
     Хефец: Привет, Шукра!
     Шукра: Привет, несчастьный!
     Хефец (выпрямляется): Здравствуйте, господин  Шукра! С каких  это пор я
несчастный?
     Шукра: Ну уж не сегодня ты им стал.
     Хефец:Я не несчастный.
     Шукра: А я знаю, что ты очень несчастный.
     Хефец: В каком смысле?
     Шукра: Сам знаешь, не надо мне проверки устраивать.
     Хефец: Ну я не знаю.  Может, тебе показалось,  что я сегодня невеселый,
так  из  этого ты  делаешь вывод,  что я несчастный. У  каждого бывают такие
грустные минуты в жизни.
     Шукра: Хефец, я не вчера родился. Что я, не  вижу? Ты  несчастный - это
сразу видно всем.
     Хефец: Глупости! Я просто смеюсь!
     Шукра (жестко): Несчастный! Почему ты голову не опускаешь?
     Хефец: Что?
     Шукра: Да, голову! Почему ты ее не опускаешь?
     Хефец: Куда?
     Шукра: Вниз! Вниз, несчастный! Что ты стоишь на балконе и делаешь  вид,
будто ты  счастливчик из счастливчиков?  Что вы все делаете вид, будто у вас
все в порядке? Ведь это все невозможно вынести. Ваше ханжество разбивает мне
сердце!  Вы,  свора  жалкая  калек  и  негодяев,  вы  не   даете  счастливым
элементарных  прав -  в несчастном его несчастье  видеть! Как можете вы быть
счастливыми, когда несчастный каждый и выглядит как вы и так же ведет себя?!
Вы  стерли  все  границы, нарушили нормальный ход вещей. И как правительство
все это разрешает, хочу я знать. О, жалкое правительство.
     Я заявляю - я не успокоюсь, прежде чем не верну вещам нормальный ход! И
все несчастья твои и тебе подобных наружу выйдут,  вы от стыда опуститесь на
землю,  чтоб знали  все -и раз и  навсегда - кто здесь несчастный,  ну а кто
счастливый! Давайте так - вся боль отдельно, все удовольствия - отдельно.
     Отдельно  - все  улыбки, а  отдельно - крики  и  скандалы.  Ведь должен
беспределу быть конец! Я обращаюсь к вам, несчастные, а к Хефецу отдельно -
     вы знайте свое место! Ну-  ка, сейчас же опустите голову и плечи, и нос
повесьте, как вам и подобает! И ни слова, ни слова счастливым! (Кричит)
     Несчастные  подонки! Руки прочь от счастья! (переходит на  почти шепот)
чтоб мог я спать спокойно (снова орет) Позор несчастным! Позор! Позор!
     (обычным тоном) Спокойной ночи! (Быстро уходит).

     (Между прочим, накакой ритмики  в оригинале нет. Но  я уверен -  был бы
жив  автор,  он бы это принял.  А кому  не  нравится, перепишите  этот кусок
прозой).
     Хефец: Спокойной ночи, господин Шукра! Я не несчастный!

     Картина 3

     Тот же вечер. Улица. Тейгалех и Кламнаса кого-то ждут.

     Кламнаса: Они опаздывают на полчаса. Я уже начинаю волноваться.
     Тейгалех: Тебе нечего волноваться.
     Кламнаса: Может, что то случилось?
     Тейгалех: А может, ничего не случилось?
     Кламнаса: Может, что-то действительно случилось?
     Тейгалех: А может, ничего не случилось?
     Кламнаса: Ты прав. И все таки, я не могу успокоиться. Может, что-то...
     Появляются Фугра и Варшавяк в теннисных костюмах
     Кламнаса: А вот и Фугра!
     Тейгалех: Фугра и Варшавяк.
     Фугра: Привет, мать, привет, отец.
     Варшавяк: Добрый день.
     Кламнаса: Слава Богу, я уже так волновалась. Ты что, хочешь меня убить?
     Фугра: Да.
     Кламнаса: Шаловница, ты как всегда в своем репертуаре.
     Тейгалех: А чего это вы в теннисном?
     Фугра: А мы в теннис играли, и не заметили, как время пролетело.
     Тейгалех:  А теперь мы  должны  стоять и  ждать,  пока  вы помоетесь  и
переоденетесь.
     Фугра: А мы останемся в этом.
     Тейгалех: Как это?
     Кламанса:  В  кафе,  в  ночной  клуб  в  теннисном?  Этого  я  себе  не
представляю.
     Фугра: Так я решила.
     Варшавяк: Я разделяю это мнение. В теннисном очень удобно.
     Тейгалех: Вместо того, чтобы спорить по пустякам, уже бы переоделись.
     Фугра: Папа, ты же знаешь - если я что-то решила - все, конец.
     Кламнаса: Фугра, ты  же  замуж  выходишь,  испльзуй этот  торжественный
момент, чтобы оказать отцу уважение.
     Фугра: Я уверена, что Варшавяку есть что на это ответить.
     Варшавяк: Да. Окажите уважение моей невесте, вот что я на это отвечу.
     Фугра:  А  почему,  собственно,  мне  нельзя  пойти  в  ночной  клуб  в
теннисном? Вы думали об этом?
     А кто же такая эта Фугра, о которой все время говорят? Согласитесь, что
она - девушка молодая и красивая. Обратите внимание - молодая и красивая, 24
всего. Успешно  делает докторат по физике, да по физике.  Обручена с  парнем
богатым  и  преуспевающим, жизнерадостным,  они  любят  хорошо поразвлечься,
извлечь  удовольствие  от каждой минуты.  Вот  кто такая  Фугра, господа!  А
теперь я  бы хотела взглянуть на человека,  который бы запретил  ей  пойти в
ночной клуб в теннисной одежде  или в любом виде, в котором ей  захочется. А
тот, кто полагает,  и  справедливо, что ее пышные загорелые бедра мешают ему
жить,  пусть бьется головой  об  стенку,  для  нас это  будет дополнительным
развлечением - Варшавяк свидетель.
     Варшавяк: Да, я свидетель.
     Фугра  (в хорошем  настроении):  Разрешите  вам сообщить, что  я выхожу
замуж  еще и потому, что  мне  нужен человек,  который будет свидетелем моих
развлечений утром,  днем, вечером  и в лучшие  часы ночи.  Счастье  Фугры не
должно существовать без свидетелей.
     Варшавяк: Да, я свидетель.
     Кламнаса: Фугрочка, я согласна с каждым твоим словом. Мне обидно только
одно: что  ты заставляешь нас вместе со  всеми лицезреть твои бедра. Как это
можно? Ведь мы - родители. Ты ведь знаешь, как мы гордимся  твоими успехами,
как  за тебя  переживаем.  Чего, в  конце  концов,  хочет  отец?  Чтобы  его
замечательная преуспевающая  дочь -  с физикой, 24 мя  годами,  со  всем  ее
великолепием и преуспевающим женихом  -  чтобы  эта замечательная  дочь хоть
иногда прислушивалась к его советам, тогда все ее успехи и достижения станут
как бы и его.
     Фугра: Папа же меня знает. Он знает, что я не поступлюсь своей свободой
ради его покоя. И не надо было ему просить.
     Кламанса Да. но теперь он  чувствует, что с ним не считаются. Чувствует
себя униженным.
     Тейгалех: Я не униженный. Никогда таким не был.

     Кламанса: Нет, ты униженный.
     Тейгалех:  Я  не униженный!  (глотает  обиду)  у  меня  была культурная
дискуссия с моей  дочерью,  однако ей угодно поступать  по  ее  собственному
разумению, и я  уважаю ее выбор. Сегодня  для нас главное -  хорошо провести
вечер, поэтому будем  друг к другу снисходительны  и  терпеливы, . Мы пойдем
рядом  с Фугрой и Варшавяком, мы  будем идти позади их теннисных  костюмов и
смеяться на весь мир - нам хорошо! Мы - с Фугрой!
     Фугра: Молодец, папочка. Ты сделал правильный выбор.
     Тейгалех: Остался единственный вопрос - благосклонность официанта.
     Фугра:  Ха!  Нашли с  кем считаться!  Тоже  мне  проблема!  Да если  он
позволит себе хоть  малейшее  замечание, даже  просто  подмигнет,  так я ему
устрою  сердечный  припадок.  Он  даже  не  подозревает, какие  неприятности
навлечет  на  свою  голову.  Все, я больше  не  могу сдерживаться,  пошли на
официанта!

     Картина 4
     Тот же  вечер.  Комната Адаша. Он лежит на животе на  диване у стены. У
изголовья - открытое окно. Стучат в дверь. Адаш не двигается.
     Пауза. Снова стучат.

     Хефец  (за  дверью): Адаш!  (Пауза)  Адаш Бардаш! Пауза. Голова  Хефеца
появляется в окне снаружи дома, над головой Адаша: Адаш.
     Адаш (в течение всего диалога не поворачивает головы): Чего?
     Хефец: Открой. Ты что, не слышишь что я стучу?
     Адаш: Кто  это  мешает мне  лежать не двигаясь, как  камень,  и ожидать
землетрясения?
     Хефец: Это Хефец.
     Адаш: Чего это ты вдруг вспомнил, что я еще жив?
     Хефец: Я пришел тебя навестить. Ты спишь?
     Адаш: Когда  это я спал? Разве я когда-нибудь  в жизни спал? Кто-нибудь
когда-нибудь видел меня спящим? Переворачиться я очень хорошо умею.
     Хефец: Так ты открываешь или нет?
     Адаш: Ты уже два месяца у меня не был.
     Хефец: Да что ты там считаешь - был,  не был! Ты открываешь или я влезу
через окно и наслежу на диване!
     Адаш:Нет!
     Хефец: Так открывай.
     Пауза. Хефец протягивает руку и постукивает по черепу Адаша.
     Адаш: Оставь в покое мою голову.
     Хефец: А ты открой.
     Адаш: Два  месяца тебя  не было. Тебе было  не до меня.  А я плохо себя
чувствую. Я совершенно обессиленный. Прохожие даже не подозревают, как легко
меня свалить на землю.
     Хефец: Я в последнее время тоже не очень хорошо себя чувствую.
     Адаш: Ты - другое дело. Ты можешь выздороветь. А я - нет, у меня  это -
хроническое. Как я , с моей чувствительностью, смогу вынести все, что выпало
на  мою долю  -  прямо не знаю. Врачи  мне помочь не  могут. Все  профессора
говорят одно и то  же: "Повышенная чувствительность с детства? Нет, мы ничем
помочь не можем". Выстраиваются в ряд и поднимают руки.
     Хефец снова стучит по голове Адаша.
     Адаш: Оставь в покое мою голову. У одна-единственная голова у меня, так
и по той ней стучат.
     Хефец: Открой!
     Адаш: Был недавно у врача насчет сердца.  Он меня на смех подня с моими
подозрениями и позвал медсестру, чтобы смеяться с ней вместе. А я же  знаю -
если врач смеется,  это верный признак того, что я при смерти. Иначе они  бы
не смеялись. Голова и руки Адаша вдруг бессильно падают на диван.
     Хефец (с  тревогой  ): Адаш!  Адаш! Адаш!  Ставит  ногу  на подоконник,
собираясь влезть
     Адаш (слабым голосом): Слезь с окна!
     Хефец: Ты что, сознание потерял?
     Адаш: Слезь с окна! Я только недавно убирал!
     Хефец (убирает ногу. Пауза): Адаш?
     Адаш: Это - лишь  маленький  пример моих припадков. Днем  и  ночью.  По
выходным и по праздникам.
     Хефец: Хочешь стакан воды?
     Адаш: Как? Абсурд. Воду мне нельзя. Вредно. Я еще не видел того, что бы
мне не вредило.
     Хефец: Перестань ныть и открой дверь.
     Адаш: Погоди, я еще не закончил. Ты же у  меня два месяца не  был. Друг
называется!  Вода из-под  крана  мне  вредит.  У меня на  нее  аллергия.  От
весеннего цветения растений я чихаю - тоже аллергия. А от персиков и бананов
у  меня воспаление  кожи  -тоже  аллергия. А  ведь это все  -  от природы, о
которой поэты пишут стихи.
     Хефец: Так ты не откроешь?
     Адаш (неохотно  поднимается): На  меня  постоянно  оказывают  давление!
(Идет  открывать. Хефец  тем временем влезает  на  подоконник, перепрыгивает
через диван и оказывается в комнате. Адаш зовет его, возвращается в комнату.
Видит Хефеца. Бросается к дивану, проверять, есть ли следы).
     Адаш: Зачем ты это сделал?
     Хефец: Чтоб ты знал - со мной эти штуки не проходят.
     Адаш  (тщательно  очищает  с дивана следы):  Ты-  плохой  друг и плохой
человек.
     Хефец: Хорошо, я могу уйти, если так (собирается уходить).
     Адаш: И зачем надо  было топтаться по дивану как слон? Ты два месяца не
удосужился даже узнать, жив ли я.
     Хефец: Ну вот, жив же.
     Адаш:  Еще бы! Ты  пришел, убедился, что я жив, так  теперь тебе  легко
говорить.
     (Пауза) Можешь сесть.
     Хефец: По правде говоря, я намеревался пригласить тебя к себе на чай.
     Адаш: Так ты не мог этого сказать еще там, снаружи? И для этого ты меня
поднял, для этого надо было устраивать у меня на диване танцплощадку?
     Хефец:  Опять  он жалуется!  Его на чай  приглашают, а он ноет про свой
диван.
     Адаш: Чай у меня у самого есть.
     Хефец: Я знаю.
     Адаш: А может и нету!
     Хефец:  Так  я же  сказал,  что  я  знаю.  Я  думал,  может  ты  хочешь
прогуляться немного. Это ведь и для твоего сердца полезно. А потом зайдем ко
мне, прийдут Тегалех и Кламнаса. Посидим, поболтаем.
     Адаш: Я чувствую, что Кламнаса не очень-то меня любит.
     Хефец: Глупости! Она даже домашине тапочки своего мужа называет  Адаш и
. Бардаш.
     Адаш: И что это значит?
     Хефец:  Это  значит,  что она  использует  твое имя  для  ласкательного
прозвища. Я бы не стал игнорировать этого..
     Адаш  (погружается в размышления): Ладно, я пойду с тобой. Но только на
полчаса. Потому что мне нужно отдохнуть (подходит к дивану, снова отряхивает
его, задумывается, снимает одеяло, и тщательно вытрязивает.)
     Хефец: Скажи, а можно  тебя  попросить,  когда  они придут, постоять со
мной в коридоре и пощелкать ножницами?
     Адаш: С чего вдруг ножницы?
     Хефец: Просто так, ради забавы.
     Адаш:Я не понял. Стоять в коридоре и щелкать ножницами? Это забава?
     Хефец: Разве это не кажется тебе забавным?
     Адаш: Нет! Ты надо мной смеешься! (указывает на одеяло)  Смотри, что ты
наделал! (снова вытряхивает одеяло, накрывает диван покрывалом).
     Хефец: А тебя вроде бы ничего  в жизни не устраивает,. кроме  инфаркта.
Встань, встряхнись, делай что-нибудь!
     Адаш: А что, кроме щелкания ножницами, других развлечений нет?
     Хефец: Да не будь ты таким серьезным! Встряхнись раз в жизни!
     Адаш: Таким уж меня сотворил господь . Не шалун я.
     Хефец: Там, внутри, у тебя скрыто много шалости.
     Адаш: Нет.
     Хефец: Да, да.
     Адаш: Ты что, серьезно?
     Хефец: Я тебя хорошо знаю.
     Адаш (задумывается): Да, иногда мне хочется пошалить. Но я недостаточно
уверен  в  себе,  чтобы себе  это  позволить. И  внешний  вид  мой этого  не
позволяет.
     Хефец: Глупости! Тебе шутовской колпак - и ты готовый шалун. У меня как
раз есть один такой дома. Ты будешь выглядеть, будто с ним родился. Пошли.
     Адаш: Ты уверен...?
     Хефец: Да, да. Будто с ним родился. Пошли, ну.
     Адаш (про  себя): Идиотизм. А  может, это  для волос вредно.  (Выходит.
Стоит  у окна, глядя на диван). Вот диван, на  котором я  столько страдал. И
никто не посмеет топать по нему ногами.

     Картина 5
     Та же ночь. После полуночи. Комната в доме Тейгалеха.

     Адаш: (Из-за кулис) Надоело  мне ждать. Всю жизнь я только и делаю, что
жду. Как будто кому то еще не ясно, что случится с моим сердцем. (Входит. На
голове  - шутовской колпак, в руке - ножницы. За ним - Хефец. На нем - белый
халат парикмахера, в руках - две чашки чаю. Он ставит их на стол).
     Адаш: Я уже выпил три чашки чаю, просто лопаюсь.
     Хефец: Хочешь домой? А что ты там будешь делать?  В обмороки падать? Ты
можешь и здесь этим заниматься, тут все условия есть.
     Адаш:  Я люблю  мой  диван.  Я привык  падать в обморок обстоятельно. И
вообще, что-то я не вижу, чтобы мы развлекались. (Шум за дверью).
     Хефец: Вот они идут. Ножницы наизготовку!
     (Входят Кламнаса и  Тейгалех. Хефец подходит  к ним, поднимает ножницы,
щелкает  ими. Дает знаки  Адашу подойти. Адаш делает  шаг вперед, поправляет
шапку, щелкает ножницами).
     Тейгалех: И ты, идиот, туда же!
     Адаш смущенно смотрит  на  Тейгалеха, начинает себя плохо  чувствовать,
сгибается,  снимает  шапку,  валится  на  ст  ул:  Вот   так  кончаются  мои
развлечения.
     Хефец:  Смотрите,  что  вы наделали,  вы его чуть не убили. Готовьтесь,
буду отрезать (щелкает ножницами).
     Кламнаса: Послушай, Хефец. Это, с ножницами, у тебя серьезно?
     Хефец: А если да?
     Кламнаса: Если так,  то мы с мужем будем знать,  как реагировать. Я  не
всегда позволяю своему милосердию вырваться наружу.
     Тейгалех: Тебе бы надо взять пример у одного официанта в  ночном клубе.
Он  там сидит и плачет уже 4 часа  подряд, уволенный и несчастный.  Ему  уже
утираться нечем, все  платки  промокли  насквозь, рубашка  и штаны  тоже. Он
рыщет по дворам в поисках тряпок, чтобы утереть слезы.Так-то вот.
     Кламанса: А я  говорю, что сегодня ночью он покончит с собой, утром  мы
прочтем об этом в газетах.
     Адаш: Тут, между прочим, человек в обмороке валяется. Что со мной,  вас
совершенно не волнует.
     Кламнаса: С чего бы нас волновала судьба человека, который посреди ночи
стоит в шутовском колпаке и щелкает ножницами?
     Адаш: Он гарантировал мне, что это вас развлечет.
     Тейгалех: Мы его совершенно однозначно предупредили, чтобы он прекратил
нас доставать этими своими штуками.
     Адаш: Этого я не знал. Он не сказал, что это вам мешает.
     Тейгалех: И он еще называет себя вашим другом!
     Адаш: Что же ты со мной сделал, Хефец?
     Хефец: А  меня совесть  не  мучает.  Я  не делал ничего  против  своего
желания.
     Адаш:  Ты  меня обманул. Ты сказал, что  будет весело.  Согласно твоему
плану, они должны сейчас кататься со смеху.
     Кламнаса: Одна эта шапка дурацкая чего стоит!
     Адаш: Это он мне дал. Я что-то не вижу, чтобы он веселился.
     Тейгалех:Ты  в этой  шапке выглядишь как гриб!  Ничего,  это будет тебе
уроком. В следующий раз будешь лучше друзей выбирать.
     Кламнаса:  Послушайте,  Адаш!  До сих  пор  мы вас  полагали  человеком
утонченным, воспитанным и всегда говорили о вас с уважением.
     Адаш:  Что вы  говорите?!  А  теперь?  Как  вы теперь  станете  ко  мне
относиться?
     Кламнаса: Разумеется, все  наше  уважение к  вам подоровано после  этих
ваших глупостей.
     Адаш: Нет! Умоляю, нет! Это он меня надоумил!
     Кламнаса: Мы бы, разумеется, и хотели бы чтобы "нет!"  Но как  мы можем
игнорировать случившееся?
     Адаш: Но вы же видели...
     Кламнаса: А эта шапка... Нет! Мы в вас разочаровались окончательно!
     Адаш: Что же я  наделал?  Что  же  я  наделал?  У меня  была  репутация
тонкого, уважаемого  человека  в  глазах  этих  уважаемых  людей,  и  я  эту
репутацию разрушил собственными руками!
     Кламнаса: От такого человека, как вы,мы ожидали большего.
     Адаш: Ах, как ужасно это слышать!
     Хефец: Адаш, ты сам себя на смех поднял!
     Адаш: А как ты вообще ко мне попал, Хефец? Кто вообще нас познакомил?
     Хефец: Как  ты  меня  быстро  и дешево  продал! Я это запомню! (Щелкает
ножницами). Мы еще встретимся! (Уходит).
     Адаш: Ну  и  пусть себе  уходит! Г-жа Кламнаса,  я даже не знал, что вы
меня  так  высоко  ценили.  (Пауза.  Встает со  стула, начинает  себя  плохо
чувствовать, скрючивается,  падает  на  стул).  Вы  видите, как это на  меня
влияет? Скажите, что ваше мнение обо мне не изменилось, чтобы я мог  встать.
(Пауза) . Госпожа, вас больной человек просит.
     Кламнаса: Извините, но мы не можем кривить душой.
     Адаш: Вы говорите о падении. Никто здесь лучше меня не знает, что такое
падение. Видел  бы кто-нибудь,  за что я борюсь - за то,  чтобы пара человек
продолжала считать меня утонченным и трезвомыслящим человеком. (Пауза).
     Ваше решение окончательное?
     Кламнаса: Да. (Пауза).
     Адаш: Ладно. Придется  с этим смириться. А что  я должен сделать, чтобы
изменить создавшееся обо мне впечатление?
     Тейгалех: Вот сейчас вы говорите как разумный человек.
     Кламнаса: Послушайте, Адаш!  Наше удивление вашим  поступком было столь
велико, что должно пройти немало времени, прежде чем вы сможете восстановить
утраченную в наших глазах репутацию.
     Адаш: Сколько?
     Кламнаса: Много. Год, два.
     Адаш: О, господи!
     Кламнаса: Может, 10 лет. Все от вас зависит.
     Адаш: А можно ли скостить мне треть за примерное поведение?
     Тейгалех: Для этого вам придется приложить немало усилий.
     Адаш: Я не знаю, хватит ли мне сил для этого.
     Кламнаса: Старайтесь, я верю в ваше доброе начало.
     Адаш: Будь проклята  та минута, когда  я согласился  на  эти  глупости,
испортившие мне всю жизнь. Просто плакать хочется.
     Тейгалех: Есть о чем. Вы уже плачете?
     Адаш: Потом, дома. На  моем диване. Я надеюсь,  что  смогу навещать вас
иногда.
     Кламнаса: Конечно. Мы были бы заинтересованы наблюдать вблизи за вашими
попытками исправить созданное вами впечатление о себе.
     Адаш: Хефец сказал, что Фугра  выходит замуж, в добрый  час. Я надеюсь,
что вы не отмените мое приглашение из-за этого прискорбного случая.
     Кламнаса (Тейгалеху): А разве  мы планировали  его пригласить? Адаш, вы
можете не  волноваться  -  если вас не пригласят -  а  вас, по-видимому,  не
пригласят  - это вовсе  не  из-за этого  случая.  Мы ведь не  дети,  в конце
концов.
     Адаш:  Спасибо, я знаю, что не дети.  Я  вас очень уважаю, и даже  ваши
порицания  я  принимаю с любовью, ибо я полагаю,  что могу много  чему у вас
научиться.
     Кламнаса: Еще как!
     Адаш: Так я иду домой. Спасибо, спокойной ночи!
     (Приближается к ним, отвешивает глубокий поклон).
     Тейгалех:   Исправляйтесь,   Адаш,   но   не   подлизывайтесь!    (Адаш
выпрямляется).
     Адаш:    Нет,   действительно   у   вас    можно    многому   научиться
(собирается.уходить, останавливается у выхода, кричит): Хефец!
     Хорошо, что ты  не отвечаешь, потому  что  я с тобой  не  разговариваю.
(Уходит).
     Тейгалех: Он угрожал твоим кудряшкам ножницами!
     Кламнаса:  Пусть  угрожает!  Я свой товар знаю. Пусть угрожает хоть всю
жизнь, кому это мешает?
     Тейгалех: Но я - твой мужчина, и я этого так не оставлю
     Кламнаса: Ты знаешь, я всегда ценила твое рыцарство, но теперь, взгляни
на нас, ведь мы уже не так уж молоды.
     Тейгалех: Я здоров и прекрасно себя чувствую.
     Кламнаса: Я уже  постепенно становлюсь бабушкой.  Сейчас для меня важно
выдать  Фугру, увидеть что у них есть нормальный дом, дети, что мы сможем их
навещать,  и  возвращаться  домой  довольными.  Я  хочу  тихого,  спокойного
счастья. (Пауза). Я иду спать. В моем возрасте такие развлечения  уже  не по
силам. (Выходит. Сразу  же возвращается, таща за  собой Хефеца, вооруженного
ножницами). Вот. Стоял, подкарауливал меня в коридоре. (Собирается уходить).
     Хефец (кричит ей вслед): Отрежу! (Она останавливается). Отрежу!
     Тейгалех: Поосторожней!
     Кламнаса (после  краткого колебания):  Давай.  Режь.  (Подставляет  ему
затылок).
     Тейгалех: Кламнаса!
     Кламнаса: Пусть  режет! Надоело! Он столько  говорит -  пусть  сделает,
наконец!
     Хефец: А! Думаете не смогу?
     Тейгалех: Через мой труп!
     Кламнаса: Пусть  режет, если это его  удовлетворит!  Ну,  Хефец, давай,
чего же ты ждешь? Это ведь вершина твоих устремлений, а?
     Хефец: У меня и другие есть, не менее высокие. ( С горечью) Ты думаешь,
мне  было легко влезть  в халат  парикмахера, стоять  позади  тебя и щелкать
ножницами? Что  я, идиот? Но раз я решил отрезать, надо резать. Мое решение-
закон. (Берет в руки прядь  волос  на затылке Кламнасы)  Режу!  (Колеблется,
выпускает прядь). А если я не хочу резать, то не режу!
     Кламнаса: Как  будто я не знала, что  этим кончится! Он не  в состоянии
даже прядь волос у женщины отрезать.
     Тейгалех: Фугра просто  лопнет от смеха, когда услышит эту историю. Она
так же смеялась после того, что я ей рассказал в прошлый раз.
     Хефец: Ну и пусть себе скалит зубы вместе со своим женихом.
     Тейгалех: Ты меня не зли!
     Кламнаса: Успокойся, Тейгалех.

     Тейгалех (Хефецу): Стань на колени, когда говоришь о Фугре!
     Хефец: Фугра, Фугра, Фугра. Вы  мне целыми днями и ночами суете под нос
вашу Фугру! (Подпрыгивает  и  одним махом  отрезает прядь  волос  на затылке
Кламнасы): Вот!
     Долгая пауза, все смотрят на отрезанную прядь.
     Кламнаса: Ну, поздравляю. Можешь открывать парикмахерскую.
     Тейгалех  (только  сейчас   выражает  свое  удивление):  О!  (Бросается
навстречу Хефецу, но Кламнаса его  удерживает): Тейгалех, нет! Эта прядь мне
уже давно попрек горла стояла!
     Тейгалех: Это он меня испытывает!
     Кламнаса: Успокойся!
     Тейгалех:  Он  хочет  померяться со мной  силами! Он  думает,  что  я -
слабак! ТЫ этого ждал долгие годы  - чтобы я ослабел, состарился, стал перед
тобой бессильным. Чтобы ты мог сидеть с нами на балконе и пить чай.?! Но  ты
бросил вызов, и видишь,  что мы совсем еще не старые, и вовсе не бессильные!
Тейгалех еще в силе! Есть еще порох  в  штанах у Кламнасы! Ого! Сейчас между
нами и этим человеком вспыхнет страшная, кровопролитная война! И пусть будет
что будет! Ты никогда не сравнишься с нами! Никогда не станешь таким как мы!
Всегда будешь ниже! Если нас зароют в землю по пояс,  то тебя - по  горло! А
если нас - по горло, ты уже будешь в земле весь. Я весь дрожу от нетерпения!
Тотальная война! Без компромиссов! Ты слышишь, Кламнаса!?
     Война до победного конца! Я принесу тебе на щите тело Хефеца в  подарок
на свадьбу Фугры. Пауза. А теперь мне надо пойти отдохнуть,  чтобы собраться
с силами перед решительной битвой. Враг будет разбит,  победа будет за нами!
(Уходит).
     Кламнаса  (про себя):  Ну, вы видели,  что творится?  Разъярился. Я его
таким   разъяренным  никогда   не  видела.   (Пауза).   Хефец,   иди   сюда.
(Пауза).Хефец,  ну иди ко мне. (Пауза). Хефец,  иди сюда. (Пауза).Хефец,  ну
иди ко мне.
     (Хефец подходит) Пойди к Тейгалеху и попроси  у него прощения, пока еще
не поздно.
     Хефец: Нет.
     Кламнаса: Ты что, хочешь чтоб он в самом деле пошел на тебя войной?
     Адаш: Пусть! Пусть разрушает! Пусть уничтожает!
     Кламнаса: Мне просто не верится,  что это - тот самый Хефец, которого я
знала все эти годы. Объясните - в чем ваш бзик, я действительно хочу понять.
     Хефец: Глупости!  "Хочу понять".  Это вам нужно  ради вашего  душевного
комфорта. Нечего тут понимать и все!
     Кламнаса: Я чувствую, как остатки моей жалости  к вам и  любопытства по
отношению к вам бесследно исчезают.
     Хефец: То есть вы тоже присоединяетесь к войне против меня?
     Кламнаса: Несчастный Хефец!
     Хефец: Ну и что вы мне можете сделать?
     Кламнаса: Вам очень хочется это узнать?
     Хефец: Мне будет больно?
     Кламнаса: Но вы ведь любите страдать, правда?
     (Хефец ухмыляется, Кламнаса делает последнюю попытку)
     Кламнаса: Хефец, у нас впереди семейное торжество. Не действуйте нам на
нервы. Мне-то как раз война ни к чему...
     Хефец: А что,  давайте, давайте  войну. Окружите меня,  атакуйте  меня.
Почему  бы  и  нет,  если   есть  возможность.  Ведь  с  Хефецом   можно  не
церемониться. Люди! Близкие! - Как вам не стыдно  - взять меня и  танцевать,
танцевать, танцевать, все эти годы только лишь танцевать,  не давать дышать,
не дать даже спокойно кусочка хлеба проглотить! Ну что я вам такого  сделал?
Люди, пожалуйста, доведите до конца! До конца! (Собирается выходить).
     Кламнаса: Хефец!!!
     Хефец: Нет, до конца, мои герои! До конца! (Уходит).
     Кламнаса: Кто- нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? Где бы
вообще живем? И живем ли? К чему  это мы пришли - философия. Что бы ни было,
мое место - рядом с мужем и будь, что будет.

     Картина 6
     Тот же вечер. Площадка перед кафе. Шукра сидит за столиком, за соседним
- официантка Хана Чарлич.
     Шукра: Вот, к примеру. Сейчас ночь, а что это  значит? Это  значит, что
люди  спят и не  знают,  что  с ними  происходит  и любой  может  подойти  и
раскроить  им  череп   топором.   Вот  вам   и   ночь.  Это  трудно  назвать
удовольствием. Разумеется,  спят  не  все!  Некоторые  работают - вот ты,  к
примеру, а ночью работать тяжело. Еще хуже, чем спать!
     Хана: Я так устала!
     Шукра: Вот видишь! А  помимо тех, кто  спит или работает, кое-где у нас
порой
     кое-кто сейчас совокупляется в постели.  Ну да, это известная проблема,
некоторые совокупля.тся по ночам, но ничем хорошим  это  не  кончится,  будь
уверена. А некоторые в эту ночь заканчивают свою жизнь и умирают, а  умирать
никто не  хочет, но кто-то ведь должен этим заниматься.  Вот тебе ночь,  вот
так  она  выглядит. Да зачем далеко ходить? Даже  тот факт, что ночью темно,
дает понять, какая  сволочь  эта ночь. Но  от  меня не скроешь  всех  ночных
страданий, я вижу все!
     (Входит  Хефец в  парикмахерском  халате):  Добрый  вечер! (Садится  за
столик).
     Хана: Добрый вечер!
     Шукра: Ну что, тебя поймал владелец парикмахерской?
     Хефец (Хане): Пожалуйста, чашечку кофе.
     Хана нехотя поднимается и заходит внутрь здания:
     Шукра:  Значит,  спать  ты  не  собираешься? И  что ты  будешь  делать?
Болтаться  по улицам  до  утра? Вернешься  домой и будешь  стоять у окна как
кандидат в самоубийцы?  Что  ты  будешь  делать  со  всеми своими  душевными
мучениями, а?
     Хана приносит  кофе,  ставит  на столик  Хефеца.  Возвращается на  свое
место.
     Хефец (помешивает кофе): А молока можно попросить?
     Хана: Пойдите и возьмите сами, ладно?
     Хефец: Что?
     Хана: Мне  кажется,  там еще осталось молоко в холодильнике. Пойдите  и
возьмите сами
     Хефец: Но это же кафе с официантами!
     Хана: Я с утра  не присела  даже. Хозяин  заведения уехал в Турцию, а я
тут осталась одна на хозяйстве.
     Шукра: А что он делает в Турции?
     Хана: Поехал жену забрать.
     Шукра: Она что, сбежала от него? С турком? Ни фига себе!
     Хана: Она там в отпуске, с детьми.
     Шакра: А дети хоть от него?
     Хефец: Так как насчет молока?
     Хана:  А вы бы не смогли как нибудь обойтись  без  молока, чтобы мне не
бегать.. Вы бы мне сделали большое одолжение.
     Хефец: Все дело в том, что я кофе без молока не пью.
     Хана: Ну разок потерпите.
     Хефец: Но кофе будет невкусным.
     Хана: Я бы вас не просила, поймите, но я чертовски устала.
     Хефец: Я очень сожалею, но я  от кофе  без молока никакого удовольствия
не получаю.
     Хана: Значит, вы вынуждаете меня встать?
     Хефец:  Ну да. А иначе как молоко попадет в мой  кофе? (Пауза). А иначе
как же молоко попадет в мой кофе?
     Хана: Если бы вы уважили мою просьбу, сходили бы сами за молоком.
     Хефец:  Да,  но я же не  официант, правильно? Я сижу в кафе как раз для
того, чтобы мне подавали, а вовсе не для того, чтобы ходить самому. Ибо если
мне придется быть  самому себе официантом,  так  мне никакого кофе вообще не
нужно.
     Хана: А может, действительно.
     Хефец: Что?
     Хана: Обойдетесь без кофе.
     Хефец: Так зачем же я тогда пришел в кафе?
     Хана: Откуда я знаю?
     Хефец:  (настойчиво): Извините,  мой  кофе  остывает.  Можно  попросить
молока?
     (Шукре)  Я  бы ей уступил, симпатичная  девушка...но с чего  бы  мне ей
уступать? Понимаешь?  Я не  придира, но может,  она  будет  смеяться за моей
спиной,  я  мол, такой слабохарактерный,  и из меня  можно веревки вить.  Ты
понимаешь, в чем тут проблема?
     Шукра:  Да, жизнь нелегка. Надо быть твердым, чтоб  тебе на  голову  не
сели.
     Хефец (решительно): Официант! Молока! Немедленно! Слышали!
     Хана:  Слышала,  слышала.  (Поднимается, подходит к Хефецу).  А почему,
Хефец, вы  так  боитесь выглядеть по отношению ко мне слабовольным? Это ведь
не  стыдно. Я  ведь  не  стесняюсь  быть слабой по отношению  к  вам. Хефец,
посмотрите  мне  в глаза. Я знаю, что  вы, по сути, очень мягкий человек. Вы
уже сдерживаете улыбку, адресованную мне. Улыбочка, кивок - для женщины  это
все. Если мы  хотим,  чтобы  между  нами существовало нечто  хорошее, нам не
нужно бояться наших чувств. (Выходит).
     Хефец (Шукре): Нечто хорошее. Ты понял, о чем она?
     Шукра:  Я  понял  только  одно.  Официантка Хана  Чарлич  сейчас  очень
страдает, потому что она влюблена в тебя  и  испытание, которое она устроила
твоей любви, провалилось.
     Хефец: Влюблена? В меня?
     Шукра Я просто так никогда ничего не говорю.
     Хефец: Но по какому праву?! Она просто с ума сошла, эта Хана Чарлич!
     Хана (ей показалось, что ее зовут): Иду!
     Хефец (встает): Вы тут все с ума посходили! Эта официантка с распухшими
ногами! И куда мы так придем? Просто беспредел какой-то! Жизнь
     подсовывает мне какую-то Хану Чарлич! Даже для Хефеца есть предел!
     (Уходит). Нет, но по какому праву?
     Шукра: Она страдает, а теперь и он.
     Входит Хана с молоком: Где он?
     Шукра: Ушел страдать.

     Картина 7

     Тот же вечер.  Даже  ночь. Улица.  Фонарь.  Хефец  идет  тяжелым шагом,
останавливается, оглядывается, манит кого-то пальцем.
     Хефец: Идите, идите! Жизнь дорога, время попусту растрачивается, идите.
Папа,  мама  ,  дети.  Воспитательницы,  велосипеды,  деревья,  грабители  и
владельцы магазинов, идите, книги, грузовики, порты, войны, девушки полные и
худые,  начальники, бумаги,  болезни  и усталость,  идите  все,  собирайтесь
вокруг меня и я произнесу вам всем речь: Дорогие гости! Я маленький человек.
     (Становится  на  колени, съеживается).  Кто  меня  найдет?!  (Хихикает,
убегает за кулисы на полусогнутых, нагнув голову).

     Картина 8
     Тот же  вечер.  Улица. Фонарь.  Одинокий  стул  на  тротуаре.  Фугра  и
Варшавяк в теннисных костюмах.
     Фугра: Мне трудно  это понять. После обеда  мы играли в теннис  полтора
часа, Потом пошли в кафе. Оттуда - в ночной клуб, а теперь мы направляемся с
неожиданным ночным визитом к моим родителям. Так почему же я все время такая
бодрая?
     Варшавяк: Вот и я спрашиваю.
     Фугра:  И  что удивительно  - получая постоянно удовольствие, я в то же
время прогрессирую и развиваюсь.  Даже сейчас, когда я  вроде бы болтаю,  во
мне зарождаются разные научные физические идеи. Я воспринимаю вещи постоянно
и  безо  всякого  усилия,  усваиваю  их,  обрабатываю.  Как это  все  у меня
замечательно устроено! (Замечает стул).  Ой,  что я вижу!  Ну мне  везет без
конца!  Как  будто недостаточно  того, что я уже  получила! Жизнь без  конца
подкидывает мне приятные сюрпризы! Посреди улицы  -  стул. На случай, если я
устану.  С  ума  сойти!  (Легонько  пинает стул  ногой). Стул подлизывается,
напряженно ждет, когда я на него сяду. Но он этого не достоин. Потому что я,
слышите, я не  устала! (Запрыгивает на стул). И пусть судьба видит, что все,
что она для меня делает, не производит на меня никакого впечатления!
     Варшавяк   (энергично  приближается  к  ней):   Какая   женщина!  Какое
мировоззрение! (Становится перед ней на колени, говорит сдавленным голосом):
Фугра! Фугра! (возбужденно целует ее ноги и бедра) Фугра! Фугра!
     Фугра: Да, Варшавяк, это мои ноги, да. Несомненно!
     Варшавяк: Фугра! Фугра!
     Фугра: Ты не ошибаешься, это действительно мои ноги. Обе.
     Варшавяк (все больше возбуждается): Фугра! Фугра!
     Фугра: Ты со мной поосторожней! Мне так  хорошо,  что я просто не знаю,
что  делать. Я могу тебе  что-то  нехорошее сделать,  превратить тебя в черт
знает что. Как бы рассудок не потерять от всего этого счастья!
     Варшавяк (восторженно): Я люблю Фугру!
     Фугра (спрыгивает со  стула, оставляя его перевернутым):  Пошли, пока я
лягаться не начала!

     Сцена 9
     Тот  же  вечер.  Комната  Хефеца  в  доме  Тейгалеха.  Хефец  в  халате
парикмахера поверх пижамы сидит на диване.
     Хефец: Я не думаю, что они мне что-то еще сделают сегодня вечером.
     Очевидно, они что-то на утро готовят. И с этим я говорю себе "Спокойной
ночи!"  и  собираюсь  кричать  и плакать во сне.  (Входит Кламнаса в  ночной
рубашке, игнорирует присутствие Хефеца, садится на его диван немного поодаль
от хозяина):
     Хефец: Что бы это  значило? (Она не реагирует.  Достает из рукава веер,
обмахивается).
     Хефец: Я вообще-то  уже  спать  собирался.  (Она  не реагирует). Вы мне
спать не даете? Это ваша цель? (Входит Тейгалех, в пижаме, в руках - букетик
цветов. Он подходит  к жене, целует ей руку,  садится  между ней и  Хефецом.
Пауза).
     Кламнаса: Жарко. Я потею.
     Тейгалех: (Указывает пальцем ей на  шею) Здесь? (Она кивает, улыбается,
он  вынимает  платочек,  вытирает  ей  шею).  Здесь?   Здесь  ((Она  кивает,
улыбается, он вынимает платочек, вытирает ей шею). Здесь? (Он доходит до  ее
груди, она все так же кивает и смущенно улыбается).
     Хефец: Я, между прочим, сижу здесь и все вижу.
     Тейгалех не реагирует, продолжает свое: Здесь?
     Хефец: Вас это не волнует?
     Рука Тейгалеха опускается все ниже, жена реагирует все так же.
     Тейгалех:  Я так люблю эту  ночную тишину. Никаких звуков  и только  мы
вдвоем. Одни, одни.
     Хефец: Я же здесь!
     Тейгалех (продолжает): Мы одни, одни. Бедный Хефец лежит там, у себя, с
открытыми глазами, и так мне завидует.
     Хефец: Я понял ваши намерения. Только сейчас я устал. Приходите утром.
     Тейгалех (вдруг , к Хефецу): Это МЫ выбираем время и место! (Продолжает
ласкать грудь жены).
     Кламнаса: Что это было?
     Тейгалех: Не знаю. Может, коты. Может, дверь хлопнула.
     Кламнаса: Может, вернемся к нам?
     Тейгалех: Тебе здесь неудобно? Стесняешься?
     Кламнаса: Немножко.
     Тейгалех: Но мы ведь здесь одни, кого тебе стесняться?
     Хефец: Меня.
     Тейгалех: Действительно, кого? Стола? Стульев?
     Хефец: Меня.
     Тейгалех: Шкафа? Дивана?
     Кламнаса: Нет... просто...
     Хефец:  Очень хорошо,  у нее хоть  осталась  капля  смущения. Продолжай
стесняться, Кламнаса.
     Тейгалех: Ты слышала? Он смеет полагать, что ты на его стороне!
     Хефец: Потому что она еще хоть немного меня уважает.
     Тейгалех: Объясни ему его ошибку, Кламнаса.
     Хефец: Она не ошибается, продолжай меня стесняться.
     Кламнаса (резко, решительно встает): Вот! Вот так я тебя стесняюсь!
     (Поворачивается к Хефецу спиной, наклоняется и поднимает рубашку  перед
его лицом).
     Хефец: Ага!
     Кламнаса (поворачивается к нему  лицом): Если уж  я примусь за дело, то
Тейгалех по сравнению со мной просто младенец!
     Хефец:  И что  вы оба себе думаете? Вы на себя посмотрите! Этот букетик
на голове! Над вами можно смеяться два года подряд без перерыва.
     Тейгалех: Попробуй.  (Берет жену под руку и оба  стоят перед  ним): Ну,
давай. Начинай смеяться.
     Хефец (делает шаг назад, указывает на них пальцем, и пытается над  ними
смеяться во весь голос) : Ха.... ночная рубашка и пижама, ха....
     Тейгалех и Кламнаса глядят друг на друга и улыбаются)... ха... букет на
голове...день  рождения,  день  рождения,   букет...  ха...(заставляет  себя
смеяться)
     Ха...(смущенно умолкает).
     Тейгалех: Ну, давай. (Пауза). Может , снова призовешь Адаша? (Пауза).
     Хефец: Вам можно сказать пару слов, не касающихся этой игры?
     Тейгалех (жене): М-да "смеяться два года". (Хефецу) Ну, что ты хотел?
     Хефец: Вы действительно решили сломать мне жизнь?
     Тейгалех: Разумеется.
     Хефец: Я хотел бы знать почему.
     Тейгалех: Не придавай этому большого значения. Сломаем и все.
     Хефец: Тогда  к чему все эти игры? Скажите  откровенно,  что вы все эти
годы искали лишь удобного случая.
     Тейгалех:  Да!  Конечно! Я  не  стесняюсь этого  сказать! Ты,  странный
искривленный  Хефец, ты мне многие годы действовал на нервы. С того дня, как
ты стал с нами жить, во мне пробудилось желание разрушить твою жизнь.
     Хефец: Почему?
     Тейгалех: А черт  его знает. Вот уже 17 лет я вижу,  как ты ешь, спишь,
пьешь, делаешь вид  , что  живешь. У  меня все врутри протестует. Потому что
тебе ничего не  положено!  Ничего! Ничего! Ты этого не достоин! Каждый  твой
кусок хлеба, каждая чашка  чая - это наглость с  твоей стороны,  каждый твой
вздох , твой слух и зрение - это грабеж! Что ты себе позволяешь?!
     Кламнаса: Тейгалех, соседи!
     Тейгалех: По какому праву ты  себе  позволяешь на что-то  надеяться? На
любовь,  на успех,  на покой, на счастье?! Как ты осмеливаешься хотеть  жить
как все? Ты по 10 раз в день должен просить прощения за то, что ты живешь на
свете.
     Хефец: У кого просить прощения?
     Тейгалех: У меня, сволочь! У меня, бандит!
     Кламнаса: Тейгалех!
     Тейгалех:  Передо  мной,  перед  моей  женой  и  дочерью, перед  каждым
прохожим  на улице! У тебя должна быть опущенная голова и глаза потерявшейся
собаки!
     Ты должен постоянно просить прощения за то, что ты живешь!
     Хефец: Почему вы все время расчесываете мои раны?
     Тейгалех: Прекрати спорить, проси прощения!
     Хефец:  Оставьте  меня в  покое, я прошу  вас!  Вы слышите? Это  я  вам
говорю! Оставьте меня в покое!
     Тейгалех: Давай, проси прощения скорее!
     Хефец: Вы меня слышите или нет?!  Оставьте  меня в покое! Отстаньте  от
меня!
     Тейгалех:  Проси  прощения!  Проси   прощения!  Проси  прощения!  Проси
прощения!
     Хефец: Оставьте меня в покое... я ведь все время прошу у  вас прощения,
все время извиняюсь. Утром  встаю -  извиняюсь, умываюсь  с  извинениями, на
улицу  выхожу  с  извинениями, прохожу  между прохожими  с извинениями  и  с
извинениями домой возвращаюсь. И не успеешь оглянуться  - вся жизнь прошла с
извинениями. Нет жизни. Довольны? Теперь вы оставите меня в покое? (Пауза).
     Тейгалех:  Нет,  все это теперь меня  уже  не  устраивает. Я  уже начал
битву. Кламнаса, начинаем.
     Кламнаса: Я не понимаю, почему нельзя ломать людям жизнь прямо с утра?
     Тейгалех: Прямо  сейчас! Пока наша доброта не заставила нас раскаяться.
Вставай, Кламнаса! Одна из наших любимых с женой игр  , когда мы кувыркаемся
в постели, это "Подглядывающий Хефец получает по заслугам".
     (Кламнаса становится  посреди комнаты). 10 часов вечера. Тейгалеха  нет
дома.  Кламнаса  раздевается  в  своей  комнате,  готовясь  ко  сну.   Хефец
нагибается, подглядывает в замочную скважину.
     Хефец: Клевета! Я никогда этого не делал!
     Тейгалех: Кламнаса, можешь начинать. Я буду исполнять роль Хефеца.
     Хефец: Я запрещаю вам использовать мой образ!
     Тейгалех: Начали, Кламнаса, начали!
     (Кламнаса становится  спиной к мужу.  Он  нагибается  якобы  к замочной
скважине, закрывает один глаз, притоптывает от нетерпения. Кламнаса,  кося в
его сторону, поднимает рубашку, обнажая ноги. Тейгалех становится все  более
нетерпеливым)
     Хефец: Это не я, не я!
     Кламнаса поднимает рубашку,  обнажая  задницу,  "возбужденный" Тейгалех
издает  стоны, которые  доходят  до слуха Кламнасы,  она  позволяет  рубашке
упасть, бросается к "двери", "открывает" ее и "обнаруживает" подглядывающего
и удовлетворяющего себя  рукой. Тейгалех "поражен", пытается выпрямиться, но
Кламнаса удерживает его голову.
     Кламнаса: Что я вижу?! Хефец! Подглядываешь?
     Тейгалех: Нет, нет! Это ошибка!
     Кламнаса: Нет , ты подглядывал!
     Тейгалех: Нет! Нет! Нет!
     Кламнаса: Ты за мной подглядывал, хотел увидеть мои укромные места!
     Тейгалех: Нет! Нет! Зачем они мне нужны?
     Кламнаса: А зачем ты тогда нагнулся у моей двери?
     Тейгалех: Я.... я....
     Кламнаса нагибает ему голову и передразнивает его : Я... я..
     Тейгалех: Я делал гимнастику.
     Кламнаса: Гимнастику  у замочной  скважины?!  Вот я тебе  сейчас покажу
гимнастику!
     Тейгалех: Пустите меня!
     Кламнаса: Ни за что!
     Тейгалех: Я прошу!
     Кламнаса: А теперь тебе будет наказание, трусливый подглядыватель!
     Тейгалех:Я не подглядывал! Меня не за что наказывать! Я хороший!
     Кламнаса: Посмотрим, что ты скажешь, когда я все расскажу мужу!
     Тейгалех: Не надо!
     Кламнаса: И Тейгалеху расскажу, и Фугре!
     Тейгалех: Нет! Только не Фугре!
     Кламнаса: Я  -  женщина честная и порядочная,  меня в  дрожь бросает от
вашего ужасного поступка, и я  просто обязана посоветоваться с членами своей
семьи для принятия надлежащих мер.
     Тейгалех: Я больше не буду! Клянусь памятью покойной мамочки!
     Кламнаса: Свою мамочку можешь оставить в покое.
     Тейгалех:  Нет! Ради памяти покойной  мамочки, ой,  мамочка, мамочка! Я
больше не буду!
     Кламнаса: То есть , вы  признаетесь, что подглядывали?( Тейгалех скулит
как побитая собака). Признаетесь!
     Тейгалех:  Я человек  одинокий,  живу без женщины.  Я  просто завидовал
счастью Тейгалеха.
     Кламнаса (убирает свою  руку с его головы, он пытается выпрямиться): Не
выпрямляться! (Он принимает прежнее положение).
     Тейгалех: Спина болит.
     Кламнаса: У всех подглядывателей болит спина.
     Тейгалех: Но не могу же я все время так стоять!
     Кламнаса: А теперь я пойду спать сладким сном, а ты стой, согнувшись, у
окна, а когда взойдет солнце, закричи: "Свет! Я подглядываю на  свет!"  И не
дай Бог, если ты осмелишься выпрямиться - я все расскажу Фугре!
     Тейгалех: Какое ужасное наказание! Но вы обещаете мне, по крайней мере,
никому не рассказывать?
     Кламнаса: Я не занимаюсь сделками по ночам. Я устала. (Растягивается на
диване).
     Тейгалех: Ой, бедный я, несчастный!
     Кламнаса (закрывает глаза): Я крепко сплю, дыхание ровное.
     Тейгалех: Я согнутый, как кресло-качалка.
     Кламнаса: Я храплю (храпит), безо всякого стеснения. Храплю.
     Тейгалех: У меня жуткие боли в пояснице.
     Кламнаса: У меня под носом - капли пота из-за глубокого сна.
     Тейгалех: Я наблюдаю  за ее ровным дыханием и  делаю вывод,  что у меня
нет никаких шансов.
     Кламнаса:  Пока я сплю,  множество людей  умерло или сошло с ума,  а  я
этого даже не чувствую.
     Тейгалех:  Рассвет.  (Смотрит в  сторону рассвета,  очевидно,  напротив
него): Свет! Я подглядываю! Свет! Свет!
     Кламнаса (лениво встает, потягивается, зевает): Хорошенько выспалась!
     Тейгалех: Свет! Я подглядываю на свет!
     Кламнаса  (деланно смеется): Ха-ха  -ха!  Подглядыватели  всегда боятся
света! Распахни шторы! Распахни, крысеныш!
     Тейгалех ("открывает шторы", в страхе отступает назад, прикрывает рукой
глаза,  вприпрыжку  движется к Кламнасе, прижимается к ее животу): Ваше тело
такое теплое!
     Кламнаса (отстраняется от него): А ты не знал? Это признак здоровья.
     Тейгалех: Мне можно выпрямиться?
     Кламнаса: Нет. Оставайся согнутым. Иди в ванную, согнись над лоханкой и
постирай мне белье.
     Тейгалех  (ковыляет  согнувшись,  затем  выпрямляется):  Конец  первого
действия! (Потирает  поясницу)  Ох, поясница! (Приближается к Хефецу) Ты еще
будешь  у меня играть, ты у меня еще попрыгаешь. Не  стесняйся плакать, если
это тебе свойственно. Кламнаса,  второе  действие!  (Стук в дверь.  Тейгалех
открывает. Объявляет): Фугра и Варшавяк в три часа ночи!
     Входят Фугра и Варшавяк в теннисных костюмах.
     Кламнаса: Что случилось?

     Фугра: Мне захотелось удивить вас ночным визитом , и я это сделала.
     Варшавяк: И мне вдруг захотелось, вот я и пришел.
     Кламнаса: Вот  как! Браво молодым за  ту энергию,  которую  они  готовы
тратить на всякие глупости!
     Фугра: Мама, а почему у тебя цветы на голове?
     Тейгалех: Так и нам иногда хочется кое-чего.
     Фугра:  В ночной рубашке? В  такое время? (Замечает Хефеца).  А а вот и
Хефец!
     Давно его не видела. (Приближается к нему).Фу, ты состарился. Как же ты
позволил этому случиться?
     (Хефец  вдруг нагибается  и  становится  в  позу  подглядывающего,  как
Тейгалех).
     Фугра: Что ты делаешь?
     Хефец: Привет, Фугра! Твои отец и мать утверждают, что я подглядываю.
     Фугра: Что? Я не понимаю.
     Хефец: Твои отец и мать утверждают, что я подглядываю.
     Фугра: А  чем  вы  здесь  занимались,  до  того,  как  мы  вошли?  Этот
нагибается в белом халате, у мамы цветы на голове, что здесь происходит?
     Тейгалех: Вставай, Хефец, иди спать.
     Хефец: Я подглядываю за Фугрой.
     Фугра: Кто-то уже успел обидеть мне Хефеца.
     Тейгалех (Фугре): Перейдем в гостиную.
     Варшавяк:  А я - на  кухню. Прямо не знаю что со мной - все  время ем и
ем. (Выходит).
     Фугра: Вставай, Хефец, выпрямляйся, пойдем в гостиную .
     Тейгалех: Зачем он тебе нужен?
     Фугра: Он мне симпатичен. Я хочу, чтобы мы сели и он рассказал мне, что
случилось.
     Хофец  (продолжает  стоять,   согнувшись):   Как   я  уже  говорил,   я
подглядываю. Поэтому  не  могу  пройти  с  вами  в  салон.  Я  буду  стоять,
согнувшись, за дверью и подглядывать в замочную скважину.
     Тейгалех: Эти попытки пробуждают жалость!
     Кламнаса (Фугре): Ты же еще всего не слышала.
     Тейгалех: А что он говорит о тебе! Да, о тебе!
     Фугра: Постеснялись бы! Эдакую тряпку легко обидеть.
     Тейгалех: Ага, и ты признаешь, что  он -  тряпка. Значит,  наша совесть
чиста.
     Фугра: Да  все  знают, что этот  Хефец из  себя представляет. Но я могу
позволить себе хорошо к нему относиться, а ты - нет, ибо это - твой принцип.
     Тейгалех:  Хороша  благодарность  отцу  за  все  его жертвы.  Я  жду  в
салоне.(Уходит)
     Фугра: Пошли с  нами, Хефец.  Ты  сможешь  жаловаться  на  них, сколько
влезет.
     Хефец: Ваш отец не позволит.
     Фугра: Идем, ты будешь под моим покровительством. (Пауза). Ну, я больше
просить не буду. Я могу уделить тебе лишь немного из моего времени. И только
один раз. Ты идешь или нет?
     Хефец: Я же сказал, что не могу,  я  подглядываю. А сейчас  выясняется,
что я к тому же и тряпка и подглядываю с раскрытым ртом  за вашим счастьем -
вашим и твоего жениха.
     Фугра. Я поняла. Мама, в салон.
     Кламнаса:  Вот  теперь я  вижу,  что  и  ты убедилась в нашей  правоте.
(Собирается
     уходить).
     Хефец  (им вслед): Ведь подглядывающая тряпка  не может сидеть  рядом с
вами салоне!
     Фугра и Кламнаса уходят.  Хефец остается в согнутом положении. Из кухни
входит Варшавяк с бутербродом в руке: А где все? В салоне? (Ест). А чего это
вы так стоите?  (Пауза). Меня зовут  Варшавяк. (Пауза). Фугра всегда  о  вас
хорошо отзывалась. Вы - Яакоби?
     Хефец: Нет.
     Варшавяк: Ну все  равно,  она вас высоко ценит. Она говорит,  что вы ей
очень дороги.
     Хефец: Вы имеете в виду Яакоби?
     Варшавяк: Да.
     Хефец: Так я не Яакоби.
     Варшавяк: Это неважно. Она говорит, что вы с ней играли, когда она была
маленькая. Помогали ей готовить уроки и мыться.
     Хефец: Это не я, это Яакоби.
     Варшавяк:  Это неважно.  Я  только хотел  сказать,  что  вы  видели  ее
голенькой, когда она была еще маленькой девочкой, а  я ее вижу такой сейчас,
уже взрослой женщиной. Так кто из нас, по вашему, выиграл? Я! Мне хорошо.  А
где она, я уже соскучился. (Собирается выходить, останавливается). Извините,
когда я смотрю на вас, стоящим в  такой позе, во мне пробуждается спортсмен.
(Удаляется вприпрыжку).
     Хефец: Я - маленький человек.

     Картина 10
     Тот же  вечер.  Площадка  перед кафе. Хана  Чарлич  сидит за  столиком.
Входят Адаш, за ним - Шукра. Адаш останавливается у входа.
     Адаш: (Оборачивается  к Шукре):  Что  ты все время ходишь за мной,  как
шакал?
     Шукра: Жду, может ты потеряешь сознание и упадешь.
     Адаш: И ты мне поможешь встать?
     Шукра: Еще чего!
     Адаш: А что же? Будешь меня бить? Но за что?
     Шукра: Он еще спрашивает!
     Адаш:  Это очень грустно. Некому даже в обморок упасть. (Направляется к
кафе. Шукра - за ним). Мне надо отдохнуть. Я уже 5 минут иду без отдыха.
     (Садится за столик, Шукра усаживается рядом).
     Шукра: А ты знаешь,  что внимание официантки Ханы Чарлич по отношению к
Хефецу исчерпано. Так что она сейчас свободна в своих чувствах.
     Адаш: А зачем ты мне это говоришь?
     Шукра: А какое твое дело, сплетник!
     Адаш: Ты думаешь, может... я?
     Шукра: Комментариев не будет.
     Адаш: Она действительно свободна? Ты уверен? Скажи.
     Шукра: Я ничего не говорил.
     Адаш: Я бы к ней и сейчас подошел, но я неважно себя чувствую.
     Шукра: Ты всегда найдешь повод.
     Адаш: Ты что хочешь, чтобы я перед  ней  в обморок  свалился? Это будет
конец романа. Может, ты раньше поговоришь с ней насчет меня?
     Шукра: Нет .
     Адаш: Я прошу.
     Шукра: Мне нравится наблюдать за людьми, которые постоянно просят о чем
-то безо всякого результата.
     Адаш: Так зачем же ты мне об этом сказал? Чтобы меня мучить?
     Шукра: Для меня кого-нибудь мучить - плевое дело.
     Адаш: Я бы и сам к ней подошел, но я упаду! И что я ей скажу? Что? Вот,
я уже вспотел. Что говорят  ночью  официанткам? А если я ей не понравлюсь? А
если она будет смеяться?  Ты уверен,  что она свободна?  Рано или поздно она
узнает, что  я -  из  тех, что падают в  обморок, и что тогда? Это все очень
сложно, пойду-ка я спать.
     Шукра: А через час  кто-нибудь к ней подойдет и все ее чувства перейдут
к нему.
     Адаш:  Ну  и  пусть!  Я  в  таком  состоянии, что не  могу к ней сейчас
подойти. Завтра утром я к ней подойду, когда буду чувствовать себя сильным и
бодрым  и произведу на нее хорошее впечатление.  Ведь  первое впечатление  -
определяющее.
     Шукра: Я же тебя знаю, ты от волнения не  сможешь глаз сомкнуть. Завтра
утром ты предстанешь перед ней весь вымотанным, еле стоящим на ногах.
     Адаш: Ладно,  я подойду к  ней  сейчас,  закрою глаза и представлюсь, и
будь что будет. Я уродливый?
     Шукра: Еще спрашиваешь!
     Адаш: Жаль. Я пошел домой.
     Шукра: С другой стороны, она ничуть не красивее тебя.
     Адаш: Ты  прав. Я вообще уже сомневаюсь, нравится  ли  она мне. Я пошел
домой. (Продолжает сидеть. Пауза. Набирается храбрости, подходит к дремлющей
официантке): Извините. (Она открывает глаза) . Пожалуйста, чашку чаю.
     Хана: Я через 10 минут закрываю.
     Адаш:  Ладно,  тогда...(собирается  уходить,  возвращается,  садится за
столик):
     Но я быстро выпью.
     Хана: Молоко? Лимон?
     Адаш: Ничего, спасибо. (Хана заходит внутрь, Адаш говорит  про себя): Я
не знаю. Я не уверен. Я - некрасивый, некрасивый. (Пауза). С  другой стороны
- у нее рот и горячее  дыхание. (Шукре) Ты твердо решил,  что не будешь меня
ей представлять?
     Шукра: Что мне в себе нравится? Если я говорю "нет", это значит "нет".
     (Возвращается Хана, ставит чашку чая на столик Адаша): Пожалуйста.
     Адаш: Спасибо.
     Хана  возвращается  на свое  место,  Адаш  на  нее смотрит.  Пауза. Она
встает, подходит  к нему, тяжело дыша.  Глядит на  него. Он  подходит к ней,
садится  рядом  , смотрит  на  нее.  Она - на него. Кажется, что  он вот-вот
заговорит, но не решается.
     Хана: Пирог?
     Адаш: Нет.  Я...  (Возвращается на место,  но и  там не  находит покоя.
Встает,  ходит туда-сюда.  Хана встает,  чтобы  его  подбодрить.  Пауза. Оба
усаживаются на свои места. Встают, садятся, снова встают).
     Адаш (Шукре): Тебе всего-навсего  надо  сказать: "Знакомься,  это  Адаш
Бардаш".
     Шукра (встает): Как снег на голову уж вскоре
     Поток газет с утра обрушится на голову мою,
     А там - перевороты, войны, аварии и катастрофы,
     Убийства и много кое чего еще.
     Да, если не случится аварии с самим
     Разносчиком газет. (Уходит.  Хана и Бардаш смотрят друг  на друга. Адаш
обходит аокруг нее.Пауза)
     Хана (наконец, собирается с силами): Итак, я закрываю.
     Адаш   (кладет   деньги   на  стол):   Спасибо.  (Собирается   уходить.
Останавливается. Говорит про себя): Она некрасивая, некрасивая. Поэтому  я и
не  пытался. Если б она мне  нравилась, она бы  уже  давно была моей. Мы  бы
пошли ко мне и она бы дышала мне в шею. (Выходит).

     Картина 11
     Утро следующего дня. Комната Хефеца.  Тейгалех в трусах и майке, на шее
полотенце.  Он  и Кламнаса  выглядят вконец  выжатыми,  их нервы натянуты до
предела.

     Тейгалех   (объявляет):  "Юность  Хефеца"  -  часть   последняя,  11-я.
Подглядыватель   Хефец  подглядывает   за  смертью   своей   матери!  (Хефец
протестующе поднимает руку, но тут же смиряется с происходящим). Ты готова?
     Кламнаса: Я полностью готова играть умирающую мать этого негодяя!
     Тейгалех: Старая  мать, любимая мать Хефеца - на смертном  одре. Ей уже
тяжело  дышать.  Она  хрипит,  задыхается.  (Кламнаса  хрипит,  задыхается).
Подглядыватель Хефец подглядывает через  замочную скважину - у  него нет сил
предстать  перед умирающей открыто. (Тейгалех нагибается и "подглядывает" за
Кламнасой, будто через замочную скважину).
     Кламнаса хрипит: Ах! Я задыхаюсь! Воздуха!
     Тейгалех  нервно  дергается, причмокивает от удивления:  Так  ведь есть
воздух! Дыши, мать, ты можешь!
     Кламнаса: Не могу! Задыхаюсь!(Хрипит).
     Тейгалех: Скоро придет врач! Он тебе облегчит дыхание! Мама!
     Кламнаса: Хефец!
     Тейгалех нервно дергается, причмокивает от удивления: Мама!
     Кламнаса: Хефец, мне плохо! Плохо! О! Где ты?
     Тейгалех: Я здесь! Я здесь!
     Кламнаса: Где ты? Где? Спаси меня! Иди ко мне!
     Тейгалех: Я не могу! Я не умею!
     Кламнаса: Тфы можешь!  Зачем же я  отправила тебя  в  университет?!  Не
оставляй меня!
     Тейгалех: Я здесь!
     Кламнаса: Ах! Я умираю! Не дай мне умереть!
     Тейгалех: Но как? Как?
     Кламнаса: Не  знаю.  Это  меня  не интересует. Я - твоя  мать.  Я  тебя
вырастила. Спаси меня!
     Тейгалех: У меня сил нет!
     Кламнаса: А я так на тебя надеялась!
     Тейгалех: Я слаб!
     Кламнаса:  Хефец, мама не хочет  умирать! Мама задыхается!  Спаси  свою
мать!
     Тейгалех: Скоро врач приедет.
     Кламнаса: Нет, не врач! Ты! Ты мой сын! Я  тебе всю свою жизнь отдала ,
спаси меня!
     Тейгалех: Я слабый, я - твой сын, я ведь надеюсь, что т ы спасешь м е н
я !
     Кламнаса:  Ты меня бросаешь, когда я  больше  всего в тебе нуждаюсь! Ты
меня разочаловал! Ты - не мой сын!
     Тейгалех: Не говори так, я твой сын, но я не могу!
     Кламнаса  (задыхается):  Помоги  мне,  иначе  все  это  будет  на твоей
совести!
     Тейгалех:Но как?! Я же не знаю!
     Кламнаса: Ты мой сын! Ты был единственной моей надеждой!
     Тейгалех (скулит): Я не виноват! Я не виноват!
     Кламнаса: Ты  виноват, раз ты плачешь! Сын мой! Ты не дашь своей матери
умереть!  (Задыхается,  прижимает  ладони  к  лицу,  судорожно  извивается):
Воздуха! Воздуха! Нечем дышать! Спасите! Умираю! Сердце! Спасите!
     (откидывается назад. Пауза).
     Тейгалех (его бьет  нервная дрожь): Мама... ? Мама...? (подходит к ней.
Вдруг  выпрямляется и кричит): Спасите мою мать! (бросается к  ней) Я предал
свою мать! Свою дорогую мамочку! Она надеялась, что я ее спасу! Я ее предал!
Она умерла из-за разочарования во  мне! Хефец, предатель, до каких же пор ты
будет разочаровывать тех, кто тебя любит?
     Дрожь   передается  настоящему  Хефецу,  он  безуспешно   пытается   ее
остановить, он  весь трясется. В попытке унять  озноб он бросается  на  пол,
залезает  под  диван,  Кламнаса и  Тейгалех  стоят  и  смотрят  на  него, он
выползает из-под дивана совершенно спокойным.
     Хефец: Когда свадьба?
     Кламнаса: Через 2 недели, во вторник, в пять.
     Хефец: Значит, в этот же день в 6 я спрыгну с крыши. Вы свидетели.
     Тейгалех  (поднимает  руку  как победитель. Торжественно): Кламнаса! Ты
заслужила подарок!
     (На улице появляется  Шукра  с газетой подмышкой, он кричит): Слушайте,
слушайте! Снова  утро пришло! Тот, кто не может встать, пусть ждет, пока его
заберут  в больницу или  зароют!  А тех, кто может  встать,  я предупреждаю:
Осторожно! Новый день начался!

     Действие 2

     Картина 12
     Через  2  недели.  Утро.  Комната  Фугры и Варшавяка.  Фугра в коротком
домашнем халате, на голове - летный шлем. Входит Варшавяк в домашнем халате,
с бутербродом в руке.
     Варшавяк: Сегодня наша свадьба. Почему ты в этом шлеме?
     Фугра:  Может, я немного полетаю перед свадьбой. Хочется над вами всеми
приподняться, прежде чем ты меня обнимешь.
     Варшавяк: Но ведь можно надеть шлем перед посадкой в самолет?
     Фугра: Ты что, пытаешься мне логику навязать? Надела и надела. Когда  я
тебя уже приучу?
     Варшавяк: Ладно, я себе буду тихо спокойно есть. (Раскрывает рот).
     Фугра:  А  поцеловать?  (Он  приближается к  ней, целует в щеку,  снова
раскрывает рот, намереваясь откусить от бутерброда). И еще раз. (Он целует и
снова раскрывает рот). И еще разик. (Он смотрит на бутерброд с вожделением и
тоской). Ты что, колеблешься?
     Варшавяк: Нет... просто... проголодался.
     Фугра легким,  но решительным  жестом выбивает бутерброд у него из рук,
вожделенный бутерброд падает, Варшавяк молча глядит на него.
     Варшавяк: Почему?
     Фугра:  Почему шлем, почему выбила бутерброд - какой ты нудный, парень.
Я выхожу замуж за нудилу. .
     Варшавяк:  Я просто  хочу  понять,  почему  ты  это сделала,  Фугра.  В
последнее время, когда я с тобой, я думаю только о бедрах, которые надо мной
смеются,  о  плачущих   официантах,  о  стульях   посреди  улицы,  согбенных
родственниках, а теперь еще и об упавших бутербродах. Пытаюсь все это понять
и не могу. Лай мне за что зацепиться, Фугра.
     Фугра: Свадьбы не будет.
     Варшавяк: Что?
     Фугра: Свадьбы не будет.
     Варшавяк: Что я такого сделал?
     Фугра: Ты  все время  во мне  сомневаешься,  я  тебя не хочу  ни к чему
принуждать.
     Варшавяк: Я сомневаюсь? Мы  же решили, что мы друг друга любим, решили,
что поженимся. Я просто хотел тебя  понять,  понять мотивы твоих  поступков,
потому что я тебя люблю.
     Фугра: Понять меня непросто.  Я - сложная  натура. Так  что  принимайте
меня такой, какая я есть, или давай распрощаемся. Разлука будет без печали.
     Варшавяк: Ты ведь знаешь, что я не смогу  с  тобой расстаться. Никогда.
Ты, наверно, думаешь, что я пристал как  клещ. (Пауза).  Как  клещ? (Пауза).
Как клещ? (Пауза). Ты не  отвечаешь, и я не знаю, считаешь ли ты меня клещем
или нет. А продолжать спрашивать  я  тоже опасаюсь - ты можешь рассердиться.
Пауза). Я иду на кухню. (Собирается выйти).
     Фугра: Варшавяк! (Он останавливается). По случаю свадьбы я решила пойти
тебе навстречу в одноразовом  порядке и объяснить почему я выбила у тебя  из
рук бутерброд. Я к нему приревновала.
     Варшавяк: К кому?
     Фугра: К бутерброду. Я хотела, чтобы ты меня поцеловал, а бутерброд был
мне конкурентом, занимая твой рот.
     Варшавяк (возбуждается):Фугра...  я...  потрясающе...  дай бог,  чтоб я
смог до такого додуматься.
     Фугра:  Более того (наступает на бутерброд) вот так я буду поступать со
всеми, кто будет на тебя  претендовать. Ну, а теперь, если  хочешь  отменить
свадьбу, только скажи.
     Варшавяк  (разражается  плачем облегчения):  Отменить  свадьбу!  Скорее
можно отменить Солнце! Птиц! Какая женщина! И фигура,  и мышление! Теннис  и
физика! И я еще ей  докучал вопросами! И я еще спрашивал - почему она выбила
у меня из рук бутерброд!
     Стук  в дверь. Он идет открывать, продолжая бормотать и плакать. Входит
Кламнаса.
     Кламнаса: Доброе утро, молодожены! Ты почему плачешь?
     Варшавяк: Моя замечательная невеста приревновала меня к бутерброду.
     Кламнаса: Вот  такая она  у меня.  Для  того,  чтобы  ее  оценить, надо
поплакать.
     Варшавяк  (плачет):  Ладно,  я   все  же  схожу,  приготовлю  себе  еще
бутерброд. Голод - не тетка. (Уходит).
     Кламнаса: Летный  шлем,  бутерброд - что  бы это значило?  (Нагибается,
рассматривает что-то на полу)  На полу - раздавленное яйцо. Что  здесь было?
Извините за вмешательство, но мать имеет право знать, что случилось.
     Фугра: Ты зачем пришла?
     Кламнаса: Я ведь сказала  - я мать. Я  должна знать, что  происходит. Я
пришла, чтобы узнать, как себя чувствует моя дочь накануне свадьбы.
     Фугра:  Пришла:?  Увидела?  Привет!  Ты  плохо  выглядишь.  Тебе   надо
отдохнуть.
     Кламнаса: Отдохнуть? Да разве тут отдохнешь? Куда ни глянь - везде игры
этого  Хефеца.  Разумеется, твоему  отцу недостаточно того,  что Хефец решил
спрыгнуть с крыши.  Нет, твой отец решил таки доказать ему,  что он живет не
напрасно. Вот  уже две  недели отец  прыгает по  всему дому, изображая перед
Хефецом  истории его жизни, а  Хефец  ухмыляется  и сгибается,  ухмыляется и
сгибается.  Даже сегодня, в день  твоей свадьбы,  он  собирается разыгрывать
церемонию похорон Хефеца - перед тем, как тот  спрыгнет с крыши. Ну что тебе
сказать, Фугра, я теперь живу  прямо в аду. Так  не удивительно, что я плохо
выгляжу.
     Фугра:  Вообще-то меня это  все мало волнует, но  мне  обидно,  что  вы
находите время издеваться над Хефецом, в то  время, когда вам  нужно уделить
немного внимания мне.
     Кламнаса: Это как раз то, что я хочу сказать, но  ведь говорить-то не с
кем! ВО всяком случае, ты можешь быть уверена, что я -  прежде всего мать. Я
тебе  даже  принесла  фаршированной рыбы, которую ты  так  любишь, чтобы  ты
чувствовала, что у тебя есть дом. (Вынимает  из  сумочки баночку и потрясает
ею в воздухе). Вот, смотри, что такое настоящая мать! (Фугра легко  выбивает
баночку из рук матери, банка падает на пол). Что это такое?!! За что?
     (Входит Варшавяк с сендвичем):
     Варшавяк: Что это упало?
     Фугра (подбегает к нему и выбивает сендвич у него из рук): Теперь моего
жениха и мою мать что-то объединяет.
     Варшавяк  (разражается  рыданиями): Как она  меня любит! Как  она  меня
ревнует! Пойду-ка сделаю  себе  еще сендвич. На этот  раз не выйду из кухни,
пока с ним не разделаюсь. (Выходит).
     Кламнаса: Я просто вне себя  - как мать,  как человек и  как женщина  с
фаршированной рыбой. (Собирается уходить).
     Фугра: Я - преступница? (Пауза).Я спрашиваю - я - преступница?
     Кламнаса: Нет. Порой я слишком нервничаю. Ты на все это имеешь право.
     Фугра: И то, что я бросила рыбу?
     Кламнаса: У кого-нибудь другого - конечно. Но не у мамочки. (Собирается
выходить).
     Фугра: А если я  тебе скажу, мамочка, что я бросила рыбу только потому,
что хотела тебе немножно покапризничать в день свадьбы?
     Кламнаса (расчувствованно): Фугрочка!
     Фугра: Мамочка!
     Кламнаса: Да, я тебя баловала все время, капризница ты моя! Ты молодая,
красивая,  замечательная, тебе можно. Когда я  была в своем возрасте, я вела
себя точно так же.  Если ты хочешь,  я могу поделиться с тобой своим опытом.
Устраиваем заговор против всего мира?
     Фугра:  Тебе  это  будет  нелегко.  Мне пришлось многим поступиться. Ты
будешь страдать, папа  будет страдать, и  вся твоя энергия  будет направлена
лишь на меня.
     Кламнаса: Что  ж, я готова. Твой отец все больше ребячится, а я от него
все больше удяляюсь. Это я говорю тебе по секрету, как дочери. Из всех видов
амбиции, которые  у  меня были в жизни, ты  лишь  одна  осталась.  Я  готова
посвятить тебе  свою  жизнь,  в качестве  матери, советницы  и бабушки твоих
внуков. Я только прошу тебя хорошо ко мне относиться.
     Фугра: Хорошо-хорошо, но ты должна знать, что дети хоронят родителей.
     Кламнаса: Это  естественно,  но  только, пожалуйста,  не в  присутствии
посторонних.  (Стук в  дверь).  Вот  видишь, я уже начала  работать  в новой
должности. (Идет открывать. Входит Тейгалех).
     Тейгалех:   Кламнаса,   ты  уже   здесь?  Я  тебя  искал  в   лавке,  в
парикмахерской,  у мясника,  но тебя  там не было. А  как  здоровье невесты?
Повсюду на нас смотрят с завистью - ведь мы дожили до такого счастья! (Фугра
подбегает  к отцу, срывает с него  шляпу, бросает на  пол, топчет.  Тейгалех
смотрит на шляпу, пораженный) Я так понял, что таким образом ты намекаешь на
то,  что  купила  себе  в  подарок  новую  шляпу.  (Он  тоже топчет  шляпу).
Замечательно! Тряпку из меня делаем!  (Фугре) И  где  же она? (Пауза) Где же
новая  шляпа?  Фугра, ты ведь купила мне  новую  шляпу?  У меня  нет другого
объяснения твоему поступку. Да? Ведь иначе....(вдруг начинает  плакать,  сам
себя одергивает). Нет, нет.  Ты  купила мне новую шляпу. Я  знаю. Да. Я свою
дочь знаю. Ты  хотела сделать мне  сюрприз.  Как  нет? Ну ничего, у тебя еще
есть  время. Мы с женой должны уже  бежать домой, нам надо доиграть "Игру  в
Хефеца".
     Фугра: Мама, объясни что происходит.
     Кламнаса: Он хорошо знает, что я никогда  не  была полностью согласна с
его играми.
     Тейгалех: Ты не была согласна?! Это что-то новое!
     Кламнаса колеблется
     Фугра: Ну, расскажи, что там происходит!
     Тейгалех: С чего это она должна тебе рассказывать?
     Кламнаса:   Мне   от   него  скрывать  нечего.   Я  уже  говорила,  что
единственное, чего я хочу - это выдать замуж единственную дочь и всячески ее
поддерживать.
     Фугра: Нет! Расскажи! Ну, чего же ты ждешь? Расскажи! Расскажи!
     Кламнаса (внезапно зажигается): Да, мне с тобой дома надоело! Я остаюсь
с
     дочерью!  Ты  помог произвести ее на свет  и вырастить, ты дал нам дом,
мебель, еду, а мы тебя обвели вокруг пальца! Мы просто поглотили все, что ты
дал. А теперь ты нам не нужен! Иди, иди играй в свои игры!
     Тейгалех: А ты?
     Фугра: А я здесь нужна, поэтому я остаюсь. Фугра любит меня. Ей нужна я
и только я. (Берет дочь под руку). Вот видишь?
     Тейгалех  (застывает  с  раскрытым  ртом):  Но  ведь  она и  моя  дочь!
(Бросается  к  Фугре и  берет ее под руку  с другой стороны): Она моя  дочь,
такая же как и твоя!
     Кламнаса: Мы с ней заговор устроили.
     Тейгалех: Я тоже в нем состою! Я еще много чего могу дать!
     Кламнаса: Ничего  ты дать не можешь! Ты пуст! Ты все вложил в Фугру и в
дом! У тебя даже шляпы не осталось!
     Тейгалех: Я - отец! И кандидат в дедушки!
     Кламнаса: Мать останется матерью!
     Тейгалех: Я буду учить детей Фугры играть!
     Кламнаса: Игра! У тебя вечно игры на уме! А я, я даю ей знания и опыт в
готовке, уборке,





     Фугра: То есть, ты жалуешься?
     Тейгалех: А я и их представляю.
     Фугра: Вы жалуетесь?
     Варшавяк: Я не жалуюсь.
     Кламнаса: И я тоже.
     Тейгалех:  Там,  за дверью,  вы говорили совсем  другое.  За свои права
нужно бороться!
     Фугра:  Допустим,  я  прому  ваши жалобы. Сбросить  и ему  шапку?  (Она
приближается  к  Хефецу,  он  ждет,   чтобы  она  сбросила  его  шапку.  Она
останавливается напротив  него): Но разве вы  не  замечаете, что я причинила
ему гораздо больший ущерб?
     Тейгалех: (Глядит по сторонам): Я не вижу.
     Кламнаса: (Глядит по сторонам): И я не вижу.
     Варшавяк: Глядит по сторонам): И я не вижу.
     Фугра: Нет,  вы в  самом деле не  видите? Он ведь надеялся,  что  я ему
скажу : "Не прыгай!" А я выслушала его внимательно, все его  жалобы и  этого
не сказала! Не сказала! А вы хотите, чтобы я его шапку бросила. Дураки! Да я
не шапку, я его самого с крыши сбросила! Чтобы  у вас, папа с мамой, не было
иллюзий,  со всеми  стараниями, которые вы вложили в "Олимпиаду  Хефеца". Он
ведь прыгает из-за меня, а не из-за вас!
     Тейгалех: Ты ошибаешься!
     Кламнаса: Скажи, Хефец, из-за кого ты сегодня погибаешь? Скажи им!
     Тейгалех: Это я, своими руками организовал его гибель!
     Фугра: Скажи им, Хефец, скажи!
     (Хефец заливается рыданиями, на подкашивающихся ногах уходит).
     Тейгалех:  Я -  победитель!  Это  я устроил  его гибель!  Я! (Бежит  за
Хефецом). Подожди, я иду! Это я, я устроил! (Скрывается за кулисами).
     Фугра:  Пусть кричит. Я мы пойдем ко мне в  комнату примерять свадебное
платье. (Направляются к выходу). А как ты  думаешь, из-за кого он прыгает  с
крыши?
     Варшавяк: (про себя):  Я не думал, что  даже об этом можно вести споры.
Если так, то и я участвовал. Я же прыгал сверху, нет? Да.

     Картина 13
     То же утро. Площадь перед кафе. Хефец и Тейгалех идут вместе, Шукра
     крадется сзади. Подслушивает.

     Тейгалех: А теперь скажи - кто  довел тебя до гибели. А? Кто тебя убил?
Ну, говори, пусть все знаю правду. (Останавливаются у входа в кафе).
     Хефец (кричит): Хана Чарлич!
     Появляется Хана: Я занята.
     Хефец: Сегодня в 6 вечера я прыгаю с крыши. Приходи.
     Хана: Самоубийство?
     Тейгалех: Еще как!
     Пауза.
     Хана  (мягко):  Дурачок. Посмотри  мне в  глаза.  А если я тебя прощу и
скажу, что больше на тебя не сержусь?
     Хефец: Нет, вы слышали? Она думает, что я это делаю из-за нее!
     Тейгалех: Он делает это из-за меня!
     Хефец: А ты даже молока мне в кофе пожалела принести.
     Хана: Погибай на здоровье. Я не приду.
     Хефец: Нет,  вы слышали? Она  думает, что я  ее  приглашаю  в  качестве
гостя! Я подаю угощение и мне нужна официантка. За плату, разумеется.
     Хана  (после паузы, с горькой улыбкой):  Я поняла.  Ну, что  ж ,  и это
неплохо. Значит,  я все-таки нужна. Подай, унеси,  подай,  унеси.  Хорошо, я
подам. Я подам Я все сделаю как надо, Хефец, ты можешь прыгать спокойно.
     Хефец: Прыжок в 6. Приходи к 4, чтобы все приготовить.
     Хана входит в кафе.
     Шукра выходит наперерез Хефецу: Хефец!
     Хефец: Чего тебе?
     Шукра: Ты меня не пригласил.
     Хефец: Мы с тобой не такие уж друзья.
     Шукра: И  все таки. Знакомые как  никак. Ты ведь  знаешь, как мне важно
видеть как это совершишь.
     Пауза.
     Хефец: Хорошо. Будь в 6 у нас на крыше.
     Шукра: Во  дворе. Я буду во дворе. Само перепрыгивание через ограждение
крыши меня не интересует. Настоящее удовольствие для тех, кто понимает - это
удар о землю. Я буду во дворе.
     Хефец уходит.
     Тейгалех (Шукре): Таких как ты, просто нет. (Собирается уходить).
     Шукра: Я тоже на вас глаз положил.
     Тейгалех (останавливается): А что, со мной что-то не в порядке?  Нет, у
меня все хорошо. Уменя все в полном порядке. (Уходит).
     Шукра (про себя): В 6 вечера. Прыжок, он разобьется вдребезки. Наконец,
в этом мире начинает устанавливатся порядок.

     Картина 14
     То же  утро. Комната Адаша. Он лежит навзничь на диване. Стук в  дверь.
Пауза. Еще стук.

     Адаш: Кто это мне мешает отдыхать в 10 утра?
     Пауза. В окне появляется голова Тейгалеха.
     Тейгалех:  А потом ты  будешь умолять, чтобы  тебя простили.  Встань  и
открой немедленно!
     Адаш (вскакивает): Господин Тейгалех! Извините, я не знал, что это вы.
     Тейгалех: Открывай сейчас же!
     Адаш (бежит к двери, на бегу): Я открываю, заходите пожалуйста!
     Голова Тейгалеха исчезает, Адаш открывает дверь, входит Хефец.
     Адаш (следует за ним): А тебе я не открывал.
     Следом входит Тейгалех.
     Тейгалех (порицательным  тоном):  Валяешься  в постели в 10 утра, а еще
хочешь исправить созданное  о себе впечатление! (Подходит к дивану). Кого ты
имел наглость видеть во сне?! Смотри  - чтобы это не  была  моя жена или моя
дочь!
     Адаш: Нет,  нет,  что  вы! Мне снятся  сны только  о  моем  собственном
здоровье.
     Тейгалех (забирается на диван и прыгает на нем): Ага, тебе здесь мягко!
Тебе здесь удобно!
     Адаш (с трудом выносит это жуткое зрелище, но боится Тейгалеха, поэтому
находит  обходной  путь):  Господин  Тейгалех! Садитесь,  пожалуйста,  сюда!
Хотите чаю? Пожалуйста, господин Тейгалех, сюда!
     Тейгалех (прекращает прыгать) : Что?
     Адаш: Садитесь, пожалуйста. Хотите чаю?
     Тейгалех: Нет. (Продолжает прыгать). Мягко, да? Удобно?
     Адаш: Господин Тейгалех! Может, арбуз? Господин Тейгалех! Хотите арбуз?
     Тейгалех: (прекращает прыгать) : Что?
     Адаш: Арбуз или персик?
     Тейгалех (слезает с дивана): Мы спешим. Нет времени.
     Адаш подходит к дивану и смотрит на него с глубоким сожалением.
     Тейгалех (Хефецу): Пригласи его и пойдем.
     Адаш (с надеждой): На свадьбу?
     Хефец: Сегодня в 6 я прыгаю с крыши. Приходи.
     Адаш: Я с ним не разговариваю. Чего он хочет?
     Тейгалех: Он хочет пригласить тебя на церемонию прыжка с к рыши.
     Адаш: Крыша? С чего вдруг крыша? Он же может убиться!
     Тейгалех: Дошло.
     Адаш: (Хватается за грудь, плюхается на стул) Ой!
     Хефец (бросается к нему): Адаш! Адаш!
     Адаш (слабым голосом): Дайте дожить спокойно, сколько мне осталось!
     Хефец: Но  ты - мой  единственный друг!  Там,  на  крыше, только ты мне
будешь нужен.
     Адаш:  Больше  ни  слова  о  крыше!  У меня от этого  судороги пищевода
начинаются. Там же 5 этажей!
     Хефец: Я решил покончить.
     Адаш: Что  покончить?  Сломать ногу тебе уже не  достаточно? Тебе нужно
все? Ой, сердце!
     Хефец: Так ты придешь?
     Адаш: Я уже пристроился в постели на двое суток.
     Хефец: А кто же тогда будет сопровождать меня на крышу?
     Адаш: А что будет с моим сердцем после этого известия?
     Хефец: Нет, нет! Кто будет меня сопровождать? Меня, меня!?
     Адаш:ь А кто меня будет лечить? Меня, меня, меня!
     Хефец: Нет, меня, меня, меня, меня!
     Адаш: Меня! Меня!
     Хефец и Адаш (пытаются друг друга перекричать) : Меня, меня, меня!
     Хефец прекращает орать, энергичным шаком подходит к дивану  и  залезает
на него: Да хватит уже с твоим сердцем! Послушай хоть раз серьезную вещзь!
     Адаш: Слезь!
     Хефец: Нет.
     Адаш: Слезь с дивана!
     Они  смотрят  друг  на  друга. Хефец  топчется  на диване,  залезает на
подоконник.
     Хефец: Дверь есть!
     Хефец выпрыгивает в окно и исчезает. Тейгалех направляется к двери.
     Адаш: Господин Тейгалех!
     Тейгалех: У меня нет времени.
     Адаш: Он  сказал это лишь для того, чтобы повредить  моему  сердцу, да?
(Тейгалех уходит).  Господин  Тейгалех! А как  же впечатление  ваше обо мне?
Улучшилось?
     Тейгалех: Если  ты  будешь  продложать  валяться в  постели в  10 утра,
ничего хорошего не будет.
     Адаш: Это было случайно, этого больше не повторится! (Тейгалех уходит).
Погодите, господин  Тейгалех, извините, что я задаю  так много  вопросов....
Насчет свадьбы... Г-жа Кламнаса сказала, что если...
     Тейгалех: Мы вас не приглашаем.
     Адаш:  Ну, нет  так  нет, я же  только спросил.  (Тейгалех уходит. Адаш
плетется следом): И все таки - мои лучшие пожелания невесте.
     В  окне  появляется  голова Шукры.  Он видит, что в комнате никого нет,
перелезает через окно, становится на диван.
     Адаш  (возвращается):  Это  еще что? Шукра! Слезь  немедленно!  Ты что,
через дверь не можешь зайти?  Есть же  дверь,  господа! У  меня  есть  своя,
личная жизнь, и этот диван мне нужен. Слезай!
     Шукра: Тебя пригласили на спрыгивание, а ты отказался!
     Адаш: Слезь сейчас же!
     Шукра: Хана Чарлич там будет.
     Адаш: Меня не волнует, кто там будет. Слезай!
     Шукра: А на таких мероприятиях легко завязать знакомство.
     Адаш: Так ее пригласили? Ее пригласили?
     Шукра (Взлезает на подоконник):  Ты не обратил внимание, что я загончил
говорить?  (Выпригивает в окно  и  исчезает.  Адаш нервно  ходит по комнате,
подходит к дивану, смотрит  на него. Ставит  на него  ногу. Пауза.  Снимает,
ставит вторую. Пауза.  Залезает на диван. Пауза. Прыгает. Пауза. Прыгает все
сильнее,  пытаясь  таким образом развеселиться, и приговаривает):  И я.... и
я... и я....

     Картина 15
     Тот  же  день.  Комната  Фугры и Варшавяка.  Фугра в трусах,  лифчике и
летном  шлеме. Она удирает как бы  в шутку от Кламнасы, которая  гоняется за
ней со свадебным платьем в руках. Обе повизгивают.

     Фугра: Оп.. оп...
     Кламнаса: Фугра, Фугра!
     Фугра: Оп.. .оп...
     Кламнаса: У нас нет времени. Ты должна примерить платье.
     Фугра: Оп.. .оп!
     Входит Варшавяк с летным шлемом на голове.
     Варшавяк: Может, я ей подам платье. Меня она слушает.
     Кламнаса: Нет, это моя дочь
     Варшавяк: Ты ведь слушаешь меня иногда, Фугра?
     Фугра: Оп.. .оп...
     Варшавяк. Иногда, иногда, когда мы одни, да?
     Кламнаса:
     Фугра: Оп... оп...
     Кламнаса:  Да что  я,  свою  дочь не  знаю?  Кого ты  больше  слушаешь,
Фугрочка, меня или Варшавяка? (Протягивает ей платье).
     Фугра: ( Отталкивает платье): Оп.. оп...
     Кламнаса: Я тебя выносила, мучалась родовыми схватками, я тебя кормила,
одевала, так не позорь же меня. Да же мне хоть намек, что я не зря старалась
всю жизнь. (Протягивает платье).
     Фугра: (Отталкивает платье): Оп.. оп...
     Варшавяк (выхватывает платье из рук будущей  тещи, протягивает  Фугре):
Фугра, это я, Варшавяк!
     Фугра: (Отталкивает платье): Оп.. оп...
     Варшавяк: Я - твой жених  и вечером стану твоим  мужем. Мы с  тобой всю
жизнь будем вместе. Кто есть у тебя ближе меня?
     Фугра: (Отталкивает платье): Оп.. оп...
     Кламнаса (выхватывает  платье):  Время идет, нельзя же так...Решай, кто
будет у тебя в жизни главным - я или Варшавяк?
     Фугра (вназемно  прекращает игры):  Откуда  я знаю? Вы ведь боретесь за
это звание - продолжайте!
     Кламнаса: Нет! Я хочу, чтобы ты сейчас это решила - от кого ты согласна
получить платье?
     Фугра (разражается  плачем):  Паразиты! Эгоисты!  Фашисты! Разве  вы не
видите, что я всего-навсего маленькая потерявшаяся девочка, которая пытается
привлечь к себе немного внимания!? Разве вы не видите,  какая я беспомощная,
что  вот  вот наделаю в  штаны и даже  не буду знать,  как поступить в  этом
случае?! Коммунисты!
     Варшавяк  (расчувствованный  от ее плача,  набрасывается  на Кламнасу):
Старкая  карга, вот до  чего ты довела мою невесту в день свадьбы!  То,  что
здесь  происходит  -  это  наше  личное  дело.  Вон  отсюда  - через  трубу!
(Выхватывает платье).
     Кламнаса: Плевала я  на тебя,  временный женишок! Женихов много, а мама
одна.
     Я таких женихов в гробу  пачками видала.  По дюжине на каждую вдову!  И
тебя  увижу!  (Выхватывает  у него  из  рук  платье  и  протягивает  Фугре в
последней попытке).
     Фугра (Рыдая): Нет! Хефец!
     Варшавяк: Что?!
     Фугра: Сопротивляетесь? Уже начали меня ограничивать?
     Кламнаса:   Ох  уж  мне   эти  капризы.   Я   вижу,  что  за  все   мое
самопожервтование я никакой благодарности не получаю. Если для тебя какой-то
Хефец  важней, чем  мамочка, то пусть  он и  занимает мое место  и  во  всем
остальном!  Пусть  покажет  тебе,  как  поступить, если  наделаешь в  штаны!
(Швыряет платье Варшавяку). Но я думаю, что ему сейчас не до платьев. Он еще
должен сыграть с нами сцену собственных похорон. Да, я возвращаюсь к мужу!
     Фугра (прекращает рыдать): В этот ад?
     Кламнаса: Это здесь ад.  (Про себя) Дайте дорогу, дайте  дорогу, мне на
похороны.
     Выходит. Пауза. Варшавяк подходит  к Фугре с платьем: Чего это мне  все
досаждают в день моей свадьбы?  Я всю жизнь мечтал о женитьбе. Дайте,  дайте
пожениться! Пауза. Фугра, ты его можешь взять, никто не видит.
     Фугра (выхватывает платье, швыряет на пол): Только  Хефец! Мой  любимый
Хефец! Мой единственный!
     Варшавяк (затыкает уши и выбегает из комнаты): На кухню!


     Картина 16
     Тот же день. Комната в доме Тей галеха. Тейгалех в  ночной сорочке жены
примеряет ее шляпку.
     Входит Кламнаса: Идиот! Ты мне шляпу растянешь!
     Тейгалех:  Это  моя шляпа,  моя рубашка!  Сейчас я - Кламнаса!  Прежняя
предпочла  дезертировать к  Фугре,  и  пусть себе  идет, без  нее управимся,
Кламнас  и без нее хватает. С сегодняшнего дня я сам Кламнаса! Я буду играть
с Хефецем все роли сам!
     Кламнаса  (подкрадывается  к нему в попытке сдернуть с него свою шляпу,
но  он очень осторожен):  Ты мне  растянешь  шляпу!  Это моя  шляпа!  (Орет)
Спасите! Мне растягивают шляпууууу!
     Тейгалех:  Мне растянуть и я же  сожму обратно. Я  теперь сама по себе,
автономная Кламнаса!
     Кламнаса (Гонится за ним): Отдай шляпу!
     Тейгалех (убегает) : Я - новая Кламнаса! Нео-Кламнаса!
     Кламнаса : Моя шляпа!
     Тейгалех: Моя! Все мое! Я Кламнаса!
     Кламнаса: Вот я тебе покажу Кламнасу! (Убегает за  кулисы, возвращается
из другого входа):
     Тейгалех (Кричит ей  вслед): Это не я бросила все ! Это  не  я изменила
родному дому! (Бежит за ней).
     Входит Хефец: Ну где же они! Я жду и жду. (Уходит в другую дверь).
     Кламнаса (выбегает, держа в руках  штаны  мужа. Кричит на бегу): Я тебе
покажу Кламнасу!
     Тейгалех (бежит за ней): Все мое! Отдай штаны!
     Кламнаса выбегает из другой двери.
     Хефец (входит в первую): А как же насчет игры в мои похороны?
     Тейгалех:  Похорони   себя   сам!   (Продолжает  гоняться   за   женой,
скрывается).
     Хефец: Как это сам? (Бежит за Тейгалехом  во  вторую дверь, но Кламнаса
выпихивает его  оттуда в  комнату. У  нее  в руках шляпа, которую ей удалось
сорвать с головы мужа.  Тейгалех бежит за ней, пытаясь  отнять шляпу.  Хефец
бежит за ними).
     Хефец: Времени мало! В 6 я прыгаю!
     Тейгалех (Поднимает  шляпу):  Не  болтайся под ногами  у занятых людей!
(Выходит во вторую дверь).
     Хефец (бежит за ним): Но ведь вы сами торопили меня все время!
     (Вбегает во вторую дверь. Из  первой выходит Кламнаса в  штанах Хефеца,
держа его шляпу и сюртук. Тейгалех бежит за ней)
     Тейгалех: Мои штаны!
     Кламнаса:  Я тебе покажу Кламнасу!  (Скрывается  во  второй  двери.  Из
первой появляется Хефец, он гонится за Тейгалехом)
     Хефец: Скоро 6...
     Тейгалех (оборачивается к нему): Послушай, прекрати за мной  бегать,  о
тстань  от  меня  со своими  похоронами. Если ты  можешь умереть тихо  - так
умирай, а если нет - так не умирай (Вбегает во вторую дверь).
     Хефец: Как  это не умирай?! После всего,  что вы сделали...(Убегает  за
Тейгалехом  во вторую.  Тейгалех  выходит  оттуда,  достает  из комода веер.
Выходит Хефец: Ведь я уже людей пригласил...
     Из  первой выходит Кламнаса в костюме Тейгалеха и в его шляпе. Тейгалех
демонстративно обмахивается веером. Смотрят друг на друга...:
     Хефец: Дорогие могильщики!


     Тейгалех  (подает сигнал заткнуться. Кламнасе) : Кого я вижу?! Это ведь
мой покойный дедушка А. Б. Тейгалех!
     Кламнаса: Как хорошо  проснуться  однажды, после  27 лет замужества,  и
увидеть себя саму.
     Тейгалех  (передразнивает  ее): Вот как  я тебя  стесняюсь!  (Поднимает
рубашку и показывавет ей задницу).

     Кламнаса (передразнивает его):  Какие туфли! Какие ноги!  Остается лишь
упасть и облизать их!
     Тейгалех (передразнивает ее): Время идет, скоро я стану бабушкой.
     Кламнаса (передразнивает его): Вперед, к победе!
     Хефец: Вы, как видно, забыли, что...
     Кламнаса:   Никто  не  забыт,  ничто  не  забыто!  Просто  нас  это  не
интересует.
     Тейгалех: И тихо чтоб мне было!
     Хефец:  Не  хочу, не  хочу,  не хочу! Кламнаса, Тейгалех,  дорогие  мои
могильщики, будьте снова счастливы, ведь и я умираю для того,  чтобы вы были
счастливы.  Давайте сбросим Хефеца с  крыши,  давайте омрачим мои  последние
часы, засыпайте меня землей, ну, сильнее...(Входит Фугра в лифчике, трусах и
летном  шлеме) Фугра, мой ангел  смерти, хоть ты пришла вовремя! Они  должны
играть со мной мои похороны, а они не хотят!
     Фугра: Так что,  игра в  Хефеца закончена? И  снова я в центре событий.
Так и должно быть. А другое все - противоестественно.
     Хефец: Но я хочу, чтобы они меня загрузили!.
     Фугра: Они уже не могут. Ты что, не видишь, они уже совсем легкие!.
     Хефец: Но мне нужно, чтобы меня загрузили!
     Фугра: Если ты не загружен достаточно, поставь себе стол на голову.
     Хефец задумывается. Залазит под стол, встает со столом на голове).
     Фугра: Ну,  вы  уже  закончили прихорашиваться перед свадьбой? Смотрите
сами,  как  папе идет  ночная  рубашка и  как мама очаровательно выглядит  в
штанах.  Если бы я не была вашей  дочерью, я бы вообще  не поняла, кто здесь
мужчина, а кто наоборот. Хорошо вы смешались. Вас можно назвать Кламтейгалех
и Тейгалеса. Продолжайте в том же духе.
     Кламнаса:  А ты что себе думаешь, в одних трусах? Думаешь, у меня всего
этого не  было? Думаешь я  не  знаю, что такое белые упругие бедра? Думаешь,
твой отец, который сейчас стоит здесь в ночной рубашке, не приходил ко мне в
белой рубашке и обтягивающих брюках обнимать меня?  Ты ничего нового в  этом
смысле  не  придумала.  Теперь  ты разыгрываешь свою молодость, теперь  твоя
очередь, но потом придет другая Фугра, и воткнет тебе  нож  в живот,  как ты
мне воткнула!
     Фугра: Прямо не знаю,  что тебе ответить. Мне хорошо, ты это понимаешь?
Просто хорошо, госпожа!
     Тейгалех  (закрывает глаза, пытаясь сам себя убедить):  И мне хорошо, я
не страдаю и не жалуюсь. Мне хорошо.
     Кламнаса (плачет): Ты можешь тут прыгать передо мной,но я знаю, что мне
пришло время нагнуться и выбирать зернышки удовольствия,  как  курице - цип,
цип, цип, а если нет другого выхода, пусть кто-нибудь проявит ко мне немного
сочувствия, и если я должна лежать в земле, так  я готова. Я готова в землю.
Ты будешь кричать "мамочка, мамочка!", но мамочка уже не ответит. (Рыдает).
     Тейгалех (продолжает в том же духе): Это не я плачу! Обратите внимание,
не спутайте, я вовсе не плачу. У меня все хорошо. Мне так хорошо, как только
может быть.  (Фугра подходит к отцу) Ну?  Ну и  что?  Будешь меня бить? (Она
отвешивает ему победную пощечину тыльной стороной ладони. Пауза). Так.  Меня
побила  собственная  дочь  в  день  ее  свадьбы! Ее мать  -  в  штанах.  Это
неслыханно! Я - первый пример, первый пример. (Разражается горьким плачем).
     Фугра: Теперь ты тоже  плачешь. Хватит, наплакались, А теперь слушайте.
Было приятно видеть вас, когда вы с синими от натуги лицами пытались нагреть
вокруг меня  атмосферу. Но знайте - принесение Хефеца в  жертву не  даст вам
того,  чего  вы хотели. Он стоит сейчас  со столом на голове из-за того, что
разочаровался в вас. Так зачем надо было ходить вокруг да около, чтобы этого
добиться? Я прошу вас - занять раз и навсегда подобающие вам места.
     (Торжественно) Дорогие  родители!  Наступила очередь вашей  дочери.  Вы
должны признаться сами себе - ваше время ушло. Ваши старания быть мужчиной и
женщиной уже напрасны , вы вступили в последнюю  фазу  вашей жизни. Дерево и
опилки - сладкая парочка!
     Тейгалех: Нет! Я себя чувствую хорошо! Я еще могу!
     Фугра:  Ты  можешь  только  людей  смешить!  Не  упрямься!  Сознайся  и
отступись!
     Тейгалех: Не сейчас! Еще нет. Завтра.
     Фугра: Сейчас! Сознайся и отступись! (Кламнасе) И ты тоже!
     Кламнаса: Я ведь уже отступилась. Если  бы ты была более внимательна ко
мне...
     Тейгалех: Завтра... завтра...
     Фугра (Кламансе): Корова, собака, свинья! Ты от меня никаких уступок не
дождешься! Признайся и отступись!
     Кламнаса (вконец сломана): Фугрочка, я признаю и  отступаюсь. Бери меня
и делай со мной, что хочешь.
     Фугра: И сделаю, мамочка! (Тейгалеху) Признайся и отступись!
     Тейгалех:  Может, какое-нибудь облегчение формулировки... (Фугра  лупит
его  по щеке, как в  прошлый раз.  Пауза) Второй  удар - определяющий. Слава
Богу, меня побили и теперь я могу уступить и сознаться. Я уступаю и признаю,
что отныне у меня нет никакого собственного бремени. На меня вдруг свалилось
счастье!
     Фугра: Вы пришли к успокоению, ибо  у вас были силы найти себя. И чтобы
между нами не оставалось никаких недоговоренностей, повторяйте за мной.
     (Диктует торжественно): Мы, Кламнаса и Тейгалех, родители Фугры,
     Тейгалех и Кламнаса повторяют каждую фразу.
     Фугра: Торжественно  клянемся.,  что  решили  остаток своих  дней  ....
провести в инвалидном кресле вместе с инвалидами и парализованными...
     Тейгалех и Кламнаса повторяют каждую фразу.
     Фугра:  И во  всех наших снах  будем  с  болью  осознавать....что  наша
счастливая жизнь закончилась... Сказала Фугра!
     Тейгалех и Кламнаса: Фугра!
     Фугра: Фугра!
     Тейгалех и Кламнаса: Фугра!
     Фугра: Фугра!
     Тейгалех и Кламнаса: Фугра! Фугра! Фугра!
     Фугра: Теперь вы поняли.
     Кламнаса: Браво Фугре от имени родителей! От имени людей!
     Тейгалех: Браво Фугре с высшим образованием! Браво Фугре спортсменке!
     Фугра: Я сыта вашей лестью по  горло.  На  этом  я  вас оставляю и  иду
домой. Меня там ждет свадебное платье. Хефец меня проводит и подаст мне его.
     Хефец поражен. Входит Шукра.
     Шукра: Дверь  была открыта. Я  не стучал, ибо это  мне  не свойственно.
(Фугре)
     Меня зовут Шукра. (Фугра исследует его) А вы - Фугра, если не ошибаюсь.
.
     Фугра: Давайте покороче, у вас взгляд очень скучный.
     Шукра: Я видел как вы бежали сюда в трусах и лифчике. Меня удивило, что
никто не смеялся. Наоборот. Несколько человек плакали от зависти.
     Фугра: Это для меня не новость.
     Шукра: Да , я о таких вещах давно слышал. (Приближается к ней. Пауза) .
И я себя спрашиваю - действительно ли вы счастливы?
     Фугра  (игриво):  Если вы  пойдете  со  мной  и подадите мне  свадебное
платье, то я уверена, что вы узнаете больше о моем счастье.
     Тейгалех:
     Шукра: Но вы же сказали....
     Фугра: Добавь ему стул.
     Шукра охотно ставит стул на стол, который до  сих  пор держит на голове
Хефец. Фугра выходит. Шукра - за ней.
     Хефец: А что же со мной?

     Картина 17
     Тот же день после полудня.  Комната в доме Тейгалеха. Хефец сидит. Хана
Чарлич  в  форме официантки и  поварском  колпаке, проходит  вдоль  сцены  с
подносами и бутылками и демонстративно вертит задницей перед Хефецом.
     Хефец: Прекрати танцевать задом! Я не  смогу умереть, если эта  задница
будет все время вертеться у меня перед глазами.
     Хана:  Пожалуйся  высшим  силам.  Ты  остался  мелким  ничтожеством  до
последней минуты. (Выходит).
     Хефец (про себя): Когда я уже буду выше всего этого?
     Появляется Адаш. Хефец подпрыгивает , увидя его.
     Хефец: Еще не едят!
     Адаш: Я не голоден.
     Хефец: Чего это ты раньше приперся? Еще полтора часа, не мог подождать?
Чего это ты так спешишь увидеть меня мертвым? Зачем ты пришел вообще?
     Адаш: Ты ведь меня пригласил.
     Хефец:Когда  я тебя  навестил сегодня утром, ты  меня  даже  слушать не
захотел, плюхнулся на стул и кричал "Меня, меня!".
     Адаш: Я передумал. Ты в любом случае был моим другом.
     Хефец: Да? Лучшим другом?
     Адаш: Да.
     Хефец: Лучшим другом?
     Адаш: Да. Других у меня не было.
     Хефец: Так  почему же ты позволяешь мне умереть? Почему? Почему  ты  не
пытаешься повлиять на меня, чтобы я не умирал?
     Адаш: Так может ты действительно не умрешь?
     Хефец: Ага! Вспомнил! Я вижу, насколько тебя волнует - буду я жить  или
нет.
     Адаш: Волнует.
     Хефец: Уговори меня! Уговори меня не умирать! Это, правда, не поможет.
     Уже ничего не поможет. Но ты попытайся, раз ты мой лучший друг.
     Адаш: Не умирай.
     Хефец: А вот и умру! А вот и умру!
     Адаш:  Вот  ты  какой упрямый.  Ты  никогда не  был  способен выслушать
собеседника. (Шепотом) Ты можешь меня познакомить с официанткой?
     Хефец (шепотом) : Для чего?
     Адаш: Так. Скучно.
     Хефец: Ты можешь идти домой и вернуться через полтора часа.
     Адаш: Ну что тебе стоит нас познакомить?
     Хефец: Почему ты не пытался уговорить меня не умирать?
     Адаш: Только что пытался.
     Хефец: Твое "не умирай" лишь усиливает мое стремление это сделать!
     Адаш: Так чего же ты хочешь?
     Хефец:  Разве я от тебя чего-то  хочу? Ты  вообще  не тот  человек,  от
которого можно что-то хотеть.
     Адаш: Так ты можешь меня познакомить с Ханой Чарлич?
     Хефец: Меня  пытаются использовать  вплоть  до моих последних минут! Не
хочу!
     Хана (выслушав это, подходит  к Хефецу): Я не нашла рюмок. Ты можешь их
принести?
     Хефец: Они в шкафу на верхней полке.
     Хана: Я не достану.
     Хефец  долго  глядит на нее,  затем с подозрением  на  Адаша, и  быстро
уходит.  Хана  подходит  к Адашу:  Ничего  не движется.  А  время  не  ждет.
(Протягивает ему руку): Хана Чарлич.
     Адаш (удивленно, взволнованно):  Адаш Бардаш. Я в вас  влюблен. Выйдете
за меня замуж?
     Хана: С удовольствием.
     Он берет ее под руку. Хефец быстро возвращается.
     Хефец: Рюмки на столе. (Замечает  их. Про себя): Я так и знал! (К ним):
Что это означает:
     Адаш: Ты можешь нас поздравить, мы решили пожениться.
     Хефец: Что? Вы же еще не знакомы?
     Адаш:  Уже  познакомились.  И  даже  успели  обручиться.  Ее зовут Хана
Чарлич.
     Хана: А его - Адаш Бардаш.
     Адаш: Вот видишь! Я люблю ее, а она - меня.
     Хефец:  Вы  совсем обалдели! Что  вы мне здесь устраиваете? Фугра замуж
выходит, вы женитесь  - что это такое вообще? Я буду тут умирать а все будут
жениться у меня под носом?
     Адаш: Такова жизнь.
     Хефец: Нет, вы слышали? Да тебя кондрашка хватит не сегодня - завтра, а
туда же! Он мне тут будет про жизнь рассказывать.
     Адаш (визжит): Дай нам жить!
     Хефец:  А  самое ужасное, что вы мою праздничную церемонию  моей гибели
использовали как какую нибудь службу знакомств. Нет, так дело не пойдет!
     Хана: Но мы уже решили.
     Хефец: Никаких женитьб у меня  на похоронах! Я объявляю ваше знакомство
недействительным!
     Адаш: Но это же невозможно.
     Хефец: Это мой дом,  это мой  праздник, вы познакомились лишь благодаря
мне.
     Разнимите  руки! Вы друг с  другом не знакомы и  никогда друг  друга не
видели!
     Адаш: Видели  и познакомились!  Ты не можешь отменить реальности. Это -
Хана Чарлич.
     Хана: А это - Адаш Бардаш.
     Адаш: Вот видишь!
     Хефец: Отмена! Запрет! Все стерто!
     Хана: Можешь орать хоть до завтра. У нас демократия. А мы уходим.
     Хефец: А  я и  без  вас обойдусь! Умру без гостей  и без угощения. Один
умру!
     (Хана и Адаш уходят). А у  вас родятся  официанты, постоянно падающие в
обморок.
     Пауза.
     Адаш (возвращается): Извини, Хефец.
     Хефец: Иди, иди. Иди себе жениться.
     Адаш: Ты неправ, что ты  меня обвиняешь.  Ты ведь знаешь, насколько мне
было важно, чтобы  у меня появился  спутник жизни.  Я ведь всю  жизнь  искал
этого,  чтобы было с кем  поговорить, чтобы  кто-нибудь  мог меня выслушать.
Жаль только,  что это произошло в столь  неподходящих  обстоятельствах. Но я
ведь должен был подумать и о  себе. И теперь, когда я нашел невесту, я вдруг
понял, что рожден был для радости, понимаешь? Мог бы  ты поверить, что я, по
сути - человек радующийся жизни? Это - моя истинная природа. Сегодня это уже
стало  ясно.  (Пауза).Так  что ты меня  прости,  если  я  не  буду выглядеть
печальным на твоих похоронах. Тут уж ничего не поделаешь. (Посмеивается).
     Буду  жизнерадостным.   (Хихикает).  Ты  меня  понимаешь?  Просто  буду
веселым.
     (Уходит).

     Картина 18

     Тот же день  после полудня. Комната Фугры. Она  в том же  наряде, что и
раньше. Напротив -  Шукра,  он держит швабру,,  как  древко флага, но вместо
флага  -  вешалка, на  которой висит  свадебное  платье.  Шукра  вымотан  до
предела.
     Фугра: Ну, а теперь, когда ты поближе  со  мной  познакомился, и узнал,
как я живу - что ты  можешь  сказать о моем платье, прежде, чем ты  мне  его
подашь.
     Шукра:  Ну  что  я могу сказать? (Гнев переполняет  его). Ну что я могу
сказать?
     (Глядит на  платье).  Говно.  Тряпка,  послушно  прикрывающая  то,  что
госпожа хочет прикрыть.  Болтается, ко гда госпожа танцует, и  мнется, когда
госпожа валяется на  травке. Впитывает пот госпожи изнутри и  пыль  снаружи.
Дерьмовое  платье,  выполняющее  роль  временного  прикрытия,  пока  оно  не
порвется или не  износится. И тогда его  выбросят иди  отдадут сиротам. А  в
этом время тело госпожи  по -прежнему  будет цвести и обновляться и сверкать
белизной, и свежестью, и  забудет  об этом платье  , будто его  и не было. А
платье  это  будет  выглядывать  из  мусорнике вместе  с другими  служебными
вещами, подглядывая за постоянно обновляющимся  счастьем госпожи и будет это
платье само  себя проклинать: "Чтоб я сдохло! Чтоб я сдохло! Тьфу  на меня!"
(Оплевывает себя). Вот - желтая слюна! Обратите внимание, госпожа - я на пол
не плюю, только на себя. Вон отсюда, паскуда! (Это я про  себя). На помойку!
Вон! (Он поддает себе ногами под зад и уходит вместе с платьем).
     Фугра: Видимо, мне веление судьбы - выходить замуж в трусах.



     Картина 19
     Тот же  день.Улица. Адаш держится за сердце.  Хана в поварском  колпаке
стоит напротив него с озабоченнным видом.
     Адаш: Валерьянки!
     Хана: Здесь нет валерьянки. Поблизости - ни одной аптеки
     Адаш: Валерьянки!
     Хана:  Успокойся,  это  пройдет  через пару  минут. Это  с тобой  часто
случается?
     Адаш: Почти каждый день. Лучшие мировые специалисты разевают рты, когда
меня обследуют. Радость, подобная той, чтоб была  у меня сегодня, может меня
попросту угробить. Валерьянки!
     Хана: Я же сказала - здесь нет валерьянки.
     Адаш: Чего ты сердишься? Я очень чувствительный.
     Хана:  Я  чувствую,  что  мне  и  в  личной  жизни придется  оставаться
официанткой.
     Адаш: Мне нужно, чтобы за мной ухаживали, ничего не поделаешь.
     Хана:  А я-то, как  каждая  женщина, думала,  что  выхожу  замуж, чтобы
отдыхать, а не для того, чтобы лекарства подавать.
     Адаш: Что ты хочешь этим сказать?
     Хана: Что свадьбы не будет.
     Адаш (хватается за сердце, скрючивается): А!
     Хана: Извини.  Как бы  это  ни  было  больно, я  должна  быть  с  тобой
откровенна. Хоть я и Хана Чарлич,  официантка и все такое, но и у  меня есть
минимальные  запросы.  Я ведь  не собиралась  жениться  в  порядке  оказания
медининской  помощи.  Я снова буду одна  и  буду ждать. Ведь не может  быть,
чтобы  ты  был  тем  единственным,  что судьба мне  соизволила подкинуть.  Я
подожду еще  пару  лет, а  если  не...  если я  не достигну своего минимума,
объявлю о полном отчаянии и пойду туда, куда судьба поведет.
     Адаш  (пауза. Себе): Она, в общем-то не  красавица.  Мне  кажется, меня
вообще к ней не тянет. (Хане) Так  сколько, ты думаешь, тебе нужно  времени,
чтобы отчаяться?
     Хана: Пару лет.
     Адаш: Вот и мне всегда говорят про пару лет. Сердце больше не выдержит,
говорю я им. А если я приду через пару лет, а тебе понадобится еще пару?
     Хана: Это невозможно. Я старею.
     Адаш: Пару лет  - это в любом случае много. (Делает шаг  ей навстречу и
падает  на  задницу. Хана  бросается  его  поднимать).  Ну  вот,  даже  ноги
протестуют против этого брака. Нет, не надо! Я сам встану.
     Хана: Ты можешь?
     Адаш:  Да.  (Она выпрямляется. Он  командует себе устало). Встать. Надо
вставать. Поднять весь  корпус.  Все тело - вверх. Живот над  ногами, голова
над животом. Все собрать, как было. Тяжелая работа. Ладно, оставим.
     Хана: Почему ты не встаешь?
     Адаш: Пусть так остается.
     Хана: Что значит "так"?
     Адаш: Я останусь так. Мне так удобней.
     Хана: Да что ты говоришь? Вставай!
     Адаш: Ладно, оставь.
     Хана: Вставай!
     Адаш: Нет, нет. Ладно. Зачем? Ну, допустим, я встану, ну и что?  Ладно,
оставь.
     Хана (Пауза): Это шантаж? Чего ты от меня хочешь добиться?
     Адаш: Ничего. До встречи через пару лет.
     Хана: Вы никогда не поступали порядочно по отношению ко мне! (Уходит).
     Адаш (мягко): Хана Чарлич. (Она останавливается). Можно пригласить тебя
немного поплакать?
     Хана (оборачивается к нему): Почему бы и нет?
     Она подходит к  нему, нагибается, он  кладет  голову ей  на  бедро. Оба
плачут.

     Картина 20
     Вечер трудного дня. Комната Хефеца. Хефец в парикмахерском халате сидит
в кресле. Входит Хана.
     Хана: Я  вернулась. Замужество отменяется. Но  ничего. Еще немного -  и
тебе  будет гораздо  хуже, чем мне. (Хана выходит, возвращается  с поварским
колпаком  на голове и  подносом  в руках):  Твоя  катастрофа будет  для меня
утешением.
     Выходит  с  другой  стороны. Появляется  Адаш.  Он  на  низкой грузовой
тележке   (джек),  какие  употребляются  для  перевозки  холодильников.   Он
отталикивается ногами от пола, подъезжает к Хефецу:
     Адаш:  Все отменяется  -  брак,  стояние на  ногах,  все.  Она  мне  не
нравится. Кроме того, я  уже начал  сомневаться - действительно ли я  рожден
для радости. В любом  случае - тебе  будет скоро еще  менее  весело, чем мне
сейчас. (Входит Хана). А вот и официантка вернулась.
     Хана: Да, вернулась.  Еще немного  - и  все наши проблемы будут  просто
тьфу по сравнению с тем, что предстоит Хефецу.
     Адаш (с энтузиазмом): Тебе будет  очень плохо, очень! Ему будет гораздо
гораздо гораздо хуже, чем нам!
     Хана: Мне уже не терпится начать его жалеть.
     Адаш: Каким несчастным станет мой друг совсем скоро. Жаль, что я больше
не смогу увидеть его рыдающим на моем плече.
     Входят Тейгалех и Кламнаса, она - в его одежде, он - в ее.
     Кламнаса: Свадьба Фугры состоялась, слава Богу! Сейчас она придет.
     Тейгалех (Хефецу): А как себя чувствует тот, кому хуже чем нам?
     Кламнаса: Как с отчаянием? Как с досадой?
     Адаш:  Ох, как он начнет мучиться  скоро! Можно просто лопнуть! Что все
наши мучения на диване по сравнению с тем, что с ним скоро случится!
     Хана: И что остается официантам, кроме как подавать и улыбаться!
     Адаш: Я уйду отсюда совершенно счастливым! Я еще буду Бога благодарить!
     Тейгалех: О сегодняшнем  вечере никто не пожалеет,  кроме кое-кого, кто
будет распростерт во дворе...
     Адаш: И слава Богу, это буду не я! Тысячу раз я благодарю Бога - утром,
днем и вечером - это не я буду лежать там, во дворе!
     Входит  Шукра. На нем  -  перевязь  знаменоносца,  в которую  вставлено
древко флага, но вместо флага - платье Фугры.
     Шукра: Я уже полчаса жду  внизу , а человек, по сравнению  с  которым я
объективно должен чувствовать себя  счастливым, все  никак  не падает. Мы не
опаздываем?
     Входит  Фугра, в  трусах, лифчике,  летном шлеме.  За ней - Варшавяк  в
вечернем костюме, летном шлеме. В руке - древко, на котором фата.
     Фугра (Шукре) :  По моим часам, осталась  еще пара минут. Шукра! (Шукра
делает шаг вперед). Варшавяк! (Делает шаг вперед). Фату!
     Варшавяк   торжественно   передает   Шукре   древко   с   фатой.  Шукра
устанавливает его с другой стороны ремня. Теперь у него на  ремне закреплены
оба древка.
     Варшавяк  (гордо): Вы слышали,  тут есть  один,  собирается  прыгнуть с
крыши. Я хочу, чтобы  все знали - я тоже его унизил, когда прыгал  у него на
голове.
     Фугра: Зачем ты это говоришь?
     Варшавяк: Пусть знают... нет?
     Фугра: "И ты тоже", "ты  тоже"  -  вечно "и  ты тоже". Вечно ты во всем
меня копируешь! Надоело! Или ты  хочешь меня любить, или ты хочешь прыгать у
людей на голове? Решай, что тебе важнее.
     Варшавяк:  Разумеется, тебя  любить! Но  иногда  я же  могу попрыгать у
кого-нибудь на голове?
     ФУГРА:  Если ты  меня любишь,  ты должен знать, что я люблю,  чтобы все
было  всегда  наготове. (Она быстрым движением расстегивает  ему  пояс и его
брюки  падают). А  теперь  посмторим, как ты будешь  прыгать!  (Указывает на
Адаша). Вот, ты выбрал себе человека ростом с дерево. Прыгай!
     Варшавяк  колеблется,  подходит со  спущенными  штанами  к  Адашу,  тот
закрывает голову  руками. Варшавяк подпрыгивает на 5  см, пытается  еще раз,
третий. Пауза.
     Варшавяк (стеснительно): Можно мне поднять штаны?
     Фугра: Нет, оставайся так, в  постоянной готовности к любви. Ты  можешь
присоединиться к тем, что напротив тебя, они примут тебя с радостью, ты ведь
принадлежишь к ним. И  не дай  Бог, если я тебя  застукаю претендующим  быть
такой как я! (Тейгалеху) Папочка, ты еще хочешь провести заключительную игру
с Хефецом до того, как мы поднимемся на крышу?
     Тейгалех:  Спасибо,  охотно.  Очень  мило  с  твоей  стороны.  Приятный
сюрприз.
     Фугра: В конце концов я начну тебя любить. Посмотрим. Можешь начинать.
     Тейгалех: Одна из наших с Кламнасой любимых игр, когда мы кувыркаемся в
постели...
     Фугра (строго): Когда кувыркались!
     Тейгалех: ... Когда кувыркались.  А сейчас игра - "Как  мы  будем жить,
когда Хефец-подглядыватель умрет".  (ПОказывает). Итак, Хефец подглядыватель
лежит в темной яме в  земле,  а я себе  развлекаюсь, хожу по  кафе.  Получаю
удовольствие от  каждой  минуты жизни. Бегаю по  кафе  и развлекаюсь. Я  -то
получаю удовольствие, а Хефец уже нет, он - в земле,  а я - в кафе, в ночных
клубах, и наслаждаюсь каждой минутой. А он - нет...
     Кламнаса (вступает в  игру): Хефец подглядыватель  лежит на  спине  без
движения, а я гуляю с внуками. Беру  их за руки и веду гулять. Шаг за шагом,
иду  себе. Есть  с  кем, есть куда.  Я над  Хефецом  прохожу  ,  а  он  даже
пошевелиться не может.  А я иду себе -  шаг за  шагом.  На каждой ноге  - по
туфле. Всего  две. По одной на каждой  ноге. А Хефец лежит босой и я  иду по
нему. Рядом со мной - внуки, а на ногах у меня туфли. Целых  две штуки. Одна
- на левой ноге, одна - на правой. Вот я и иду. Правой, левой...
     Хана  (включается в игру): Хефец- подглядыватель лежит в земле, руки по
швам,  а  я  -  наверху,  протягиваю  руки  для объятий. У  меня  еще  будет
возможность  обнимать.  А у Хефеца  - никогда.  Кто-то ко мне  подойдет  и я
протяну  ему  руки, свои легкие руки, а  Хефец там,  внизу,  и  руки  у него
каменные. А я обнимаю...обнимаю...
     Адаш (входит в  игру): Хефец-подглядыватель лежит в земле, и сердце его
не бьется  совсем, а мое продолжает  биться, и  я беру одну руку  в другую и
чувствую  биение  пульса,  как замечательно, что  сердце бьется.  70  ударов
каждую  минуту, каждую минуту  - тук-тук, тук-тук, замечательный механизм  и
очень сложный.  И  я  кладу  руку на лоб,  чтобы проверить,  нет ли  у  меня
температуры, и у меня действительно температура, зато потом я выздоравливаю,
потому  что мне есть от чего выздоравливать, и  я живу  после  Хефеца полной
жизиью -  болею и выздоравливаю, болею и выздоравливаю, а сердце-то  бьется!
Все время! Тук-тук! Тук-тук!
     Варшавяк (входит  в игру): Хефец - подглядыватель лежит там, внизу, рот
полон  песка, а я здесь  ,  наверху, на  кухне, рот полон еды,  жую  что-то,
пробую что-то, в животике тепло, хорошо, на столе - фрукты, шоколад, а Хефец
несчастный  даже  рта  не  может  раскрыть,   а  я  все  время  жую  что-то,
перемалываю, а в холодильнике меня ждет еще и еще и я ем и кушаю и питаюсь и
жую и принимаю пищу...
     Шукра (вступает в игру): Жалкий Хефец лежит в земле, окруженный  рядами
людей , разлагающихся, как он сам, а я - на фоне этого лирического пейзажа и
щебетания  птичек  стою  себе  и восклицаю: "О,  несчастный!"  А  ты  даже и
возразить не можешь. А я  стою себе и  обращаюсь к  тебе и ко всем редискам,
что  торчат в  земле  -  несчастные,  жалкие! Дайте ответ! Не  дают  ответа!
Сволочи вы все! Нет ответа. Паразиты! Жалкие несчастные сволочи! Молчат.
     Фугра: Может, и  я  должна  показать  тебе, что  значит для меня  жить.
Думаю, что  это  излишне. Мне не  нужно  демонстировать кому-то жизнь, чтобы
кто-то  слюнки пустил. Они пытаются тебя достать тем,  что рассказывают, как
они  едят,  ходят, обнимаются, развлекаются.  Мы обо всем этом  уже слышали,
господа,  но  все  это ни  капельки не  сближает вашу  жизнь  с  моей.  (Все
заполкают и замирают). Все  вы страшно далеки от  меня. Я  смотрю  на вас  и
чувствую, что
     жалость, огромную жалость по отношению к вам всем, эта жалость просто в
воздухе разлита, ко всем вам, включая Шукру, который так хотел увидеть чужое
несчастье, что  я решила  его впустить.  Подлец человек, но  честный. У него
есть чему  поучиться.  У  него большое  будущее в качестве секретаря  всяких
несчастненьких.
     Тейгалех: И он тоже! Ни за что бы не подумал!
     Шукра (оправдывается): Что поделаешь! Все кругом такие слабые.
     Фугра: Ну, хватит  разговоров! Уже 6. Сбейтесь все в одну кучу, Шукра в
центре.  Все  стали плотно друг  к  другу, чтобы чувствовать свой стыд. (Все
обступают Шукру, стоящего с 2 древками). Мы готовы, Хефец, идти на крышу.
     Пауза.  Хефец (сидит  на стуле  без  движения):  Кто  то  уже  звонил в
полицию,  чтобы предотвратить прыжок?  (Пауза) Никто  не  звонил  в полицию,
чтобы предотвратить прыжок?
     Пауза. Он медленно поднимается, выходит.
     Фугра: Господа из группы стыда, поплотнее! На крышу!
     Выходит. За ней вся группа плотной кучей.

     Картина 21
     Последняя

     Вечер того же  дня.  Крыша  дома  Тейгалеха. Появляется Хефец,  за  ним
Фугра, затем вся группа. Пауза.
     Хефец: Так никто не звонил в полицию, чтобы предотвратить прыжок?
     (Пауза). В пожарную?
     Пауза.  Он  начинает делать  согревающие  упражнения ногами  и  руками,
нагибания, приседания, сгибания рук и ног,  наклоны, бег на месте. Бегает по
крыше, затем подходит к краю крыши, прыгает головой вниз с криком "Полиция!"
     Долгая пауза.

     Шукра: Он уже лежит внизу.
     Фугра. Да. Спускаемся. Он , как минимум, заслужил, чтобы мы вокруг него
собрались.
     Она выходит,  остальные направляются  за ней, но тут  с другой  стороны
появляется Хефец, он весь скрюченный.
     Хефец: Куда вы?
     Все обращаются к нему.
     Шукра: Мы - во двор, собраться возле тебя. А что ты здесь делаешь?
     Хефец  (с  трудом  ворочая  языком):  Никогда  не  думал,  что  это так
тяжело...добрался  до парапета,  а  там...  никогда не  думал, что  это  так
тяжело...
     ...Я    действительно   сожалею,   что   после   всех   разговоров    и
приготовлений...не то, чтобы я хотел жить, но... просто тяжело...
     (Все смотрят  на  него) Вы ведь  не сердитесь, да? Скажите, это ничего,
что я не умер  в  конце концов?  Я  буду  за  вами  наблюдать,  смотрите,  я
намереваюсь  превратиться сейчас в  тряпку, вам  понравится,  может,  я даже
быстренько и с ума сойду. Это ведь тоже кое-что, да? (Заводится). Да,  да, я
просто уверен, что сойду с ума, вот увидите! Вы со смеху  просто попадаете с
крыши! Я заболею редкой и смешной  болезнью! Вы не пожалеете! (Про себя).Мне
уже  самому интересно,  чем  все  это  кончится,  мне никогда  не  было  так
интересно, а вам?
     Варшавяк: А Фугра-то внизу.
     Шукра (подходит к краю крыши, кричит): Госпожа Фугра! Госпожа Фугра!
     Фугра: Ну, чего вы не спускаетесь?
     Шукра: Он не прыгнул!
     Фугра: Я сейчас! (Входит).
     Хефец  (съеживается  и  защищается):  Я  же  уже  сказал  - я  вам  это
компенсирую и стану полной тряпкой, а может, даже...
     Фугра (перебивает): Почему именно я всегда должна быть плохой?
     Хефец: (отступает,  защищается):  Может,  я  даже  сойду с  ума, Фугра,
госпожа  Фугра, я  даже уверен,  что сойду. Вы будете  смеяться, ой, как  вы
будете смеяться, и даже...
     Фугра: Я повторяю - Почему именно я всегда должна быть плохой?
     Хефец: Ну почему же плохой? ! Вы хорошая, госпожа Фугра...
     Она  хватает его  за шиворот, он  съеживается,  дрожит, слабо  пытается
высвободиться...
     Фугра: Давай!
     Хефец:  Вы хорошая...  Фугра  хорошая....хорошая...(Она  тащит  его  за
шкирки, как  кота, к парапету  крыши) Фугра хорошая....хорошая...Поздравляю!
Поздравляю, много счастия желаю!
     Они уходят. Пауза. Фугра возвращается с парикмахерским  халатом Хефеца.
Подбрасывает халат: Ну, в самом деле! Есть же предел моему терпению.

     Quonets





     Комедия
     С иврита - Марьян Беленький

     Действующие лица:
     Позна, сельский барон
     Познабуха, его жена
     Познасмарки, два их сына
     Его престарелая мать
     Его престарелый отец
     Бамба, его раб, негр.
     Цици - странствующая актриса
     Ях Мавецкий - ангел смерти
     Гульгелевич - зам. ангела смерти
     Гульгале - ребенок, сын Гульгулевича
     Софтоф Рахманинов - ангел Спасения
     Плачущая девушка
     Горбун
     Безногий
     Прокаженный
     Умирающий старик
     Старик - предсказатель
     Молодой предсказатель
     Могильщик
     Чистильщик обуви, ребенок
     Слуги, инвалиды, гости на балу, странствующий актер

     Действие происходит в заброшенной деревне, где то в горах Апачи.
     Пьеса впервые поставлена в Камерном театре, Тель Авив, 1985
     Реж. Ханох Левин

     Первое действие
     Картина 1
     Ночь. Спальня в доме Позны. Позна мечется в постели. Его тошнит.

     Позна:  А теперь  я не могу заснуть, верчусь  всю ночь, тошнит,  а  все
из-за  того, что  венгерская колбаса  была  подана  на  ужин  без  дижонской
горчицы, а я ведь спросил эту скотину, пять раз спросил -  осталась ли еще у
нас дижонская, а  эта сволочь выставила свое пузо и заявляет" "Что значит не
осталось,  у  нас  полный  дом дижонской" и вот выясняется -  где дом, а где
Дижон, тебе  гадят  прямо на голову  а эта стерва,  у нее  хватило  наглости
сказать:  "Ну  так  будет  один раз  без дижонской-  бенедиктинская  -  тоже
горчица". Сравнила! Нет вы  слышали?  "Бенедиктинская, мол, тоже горчица", а
сама она вся в жировых складках, а на них волосы растут, бррр, прямо тошнит,
как вспомнишь, неужели только  ради этого , ради  того, чтобы вырвало, нужны
90 лет жизни, да ведь Дижон - это только для примеру, у нас же  все так, вся
эта сраная вселенная, вот  и  селедка, я же ей,  паразитке, говорю - нарезай
поперек, сука,  по  позвоночнику,  я  же  люблю обсасывать  косточки,  а эта
мерзавка таки нарезала вдоль, без косточек, хоть собственный язык обсасывай,
и с этим Дижоном, смерть как хочется дижонской, я жить не могу без нее бррр.

     Картина 2
     Входит Гулгулевич, за ним Гульгале
     Гулгулевич: Поцна? Барон Поцна?
     Позна: Позна. А вы кто такие?
     Гулгулевич: Гулгулевич.  Заместитель у  ангела смерти. Я пришел  спасти
тебя, как говорится, из глубин отчаяния.
     Позна  (про  себя) Ох  уж  эти слуги,  нашли  время  для  переодеваний.
(Голголовичу, назидательно) Иди, иди. Неси уже шницель,  да  не  забудь  про
соленый огурец.
     (Голголович начинает его душить) Ой, больно же!
     Гульгале: Ха-ха, больно!
     Гулгулевич: Это пацан мой, Гульгале. Когда у него каникулы, я  беру его
с собой на работу. Мастером будет. По трупной синюшности с ума сходит.
     Гульгале (с интересом наблюдает): Ха-ха - и лицо уже посинело.
     Позна: Ой! Сердце! Дышать нечем!
     Гулгулевич (обнимает сына  ,  любовно кусает его): Уххх, этот  ребенок,
прямо бы так и съел...
     Позна (скулит): За что? Что я сделал?
     Гулгулевич:  Ну вот,  еще  минуту тому  ты здесь  надоедал  всем своими
улыбками, и проклинал небо и землю из-за какой-то дижонской...
     Позна: Да  какая там  дижонская! Кто  вообще  говорил  о  дижонской?  Я
роптал, только из за того, что не мог уснуть! Уснуть, и видеть сон.
     Гулгулевич: Дижон, дижон. Ты говорил про дижон.
     Позна:  Заберите  дижонскую,  заберите  бенедиктинскую,  все  заберите,
только  воздуха  немного дайте!  Больше  ничего! Я же еще  не...  (плачет) Я
маленький... я младенец...
     Гулгулевич: Тоже мне младенец - 54 !
     Позна: Юноша. Но почему  я?! В мире миллиард китайцев и всяких индийцев
- так почему вы с меня начали? Их много, а я - один!
     Гулгулевич: Ну, пошло поехало. Я ему -  "твоя  очередь", а он мне - про
китайцев. До каждого очередь дойдет. Сегодня  ты, а завтра я.  Ну, давай уже
судороги предсмертные.
     Позна: Не буду! Я не готов! Жить хочу!
     Гульгале (с интересом): Посинел уже!
     Позна (из последних сил):  Вы сказали Поцна, а я - Позна! Ошибка! У вас
записано Поцна, это не ко мне! Поц.. на... еще не... поз... на...
     Гулгулевич  (Заглядывает  в свой блокнот):  Да, действительно. Записано
Поцна. Но это ошибка переписчика - у буквы з хвостик не туда повернули.
     Позна: А меня это не волнует! У вас написано Поцна, вот  и ищите его. Я
-то здесь при чем? Если вы убъете не того, кого надо, Бог вас повесит. Вот и
будете синий!
     Гулгулевич: М-да. Запутались. Поцна,  Позна. (Всердцах пинает сына) Что
ты  стоишь здесь?  Сбегай  за ангелом  смерти! (Гульгале выходит)  Да  ты не
волнуйся так -  ты все равно умрешь, не сегодня, так завтра. (Хватает его за
воротник, поднимает) Раз - и нету барона, нету  владельца усадьбы, нету отца
семейства,  даже имени  не останется,  так,  шелуха.  Останется  лишь  груда
дрожащего мяса, и под ним - лужица. Вот и все. Вот и все. Ха-ха.
     Позна (скулит): Я хороший.... пожалейте меня...я не нарочно... я больше
не буду...я не думал, что когда-нибудь... у вас такой мальчик симпатичный...
     Гулгулевич:  Уписался!  Приходят  в мир  - уписиваются,  уходят  ...  а
посредине -
     дижонская горчица... тьфу...

     Картина 3
     Там же. Вбегает Мавецкий, за ним Гульгале .
     Мавецкий: Ну, кто тут не хочет умирать,  а?  Вечно  с этим проблемы.  И
всегда - посреди ночи, к каждой мелкой сошке тебя будят, и все, зараза, жить
хотят,  как  сговорились!  И главное -у  каждого отговорки!  Вот и работай в
таких условиях! Просто сдохнуть можно!
     Гульгулевич: Господин  Мавецкий,  это  Позна,  а  в  ведомости записано
Поцна.
     Мавецкий (смотрит в ведомость):Да, действительно. Поцна.
     Позна:  Но   я   же   Позна!   Господин  главный  ангел  смерти,   ваше
превосходительство - Позна - з, а не ц.
     Мавецкий: Тихо! Слышали уже! Послушай, во всей  округе есть только один
барон. Значит, это ты!
     Позна. Но у вас написано через ц, а я через з.
     Мавецкий: Да слышали уже! Опечатка!
     Позна: Нет, не опечатка! Ошибка! Я - Позна, через з!
     Мавецкий: Редкая  ошибка,  надо  сказать.  Большой  Босс, Господь  Бог,
коллекционирует   монеты    и   марки    с   редкими    ошибками,   особенно
австро-венгерские, так он в таких случаях....
     Позна: Помилование?
     Мавецкий:  Тихо! Значит так, что  в таких  случаях делают? Ты  должен в
течение 72 часов найти себе замену - кого нибудь, кто добровольно согласится
умереть вместо тебя. Понял? Умереть!
     Позна: Одного?! Да  я тысячу приведу! Я - барон Позна,  у  меня любящие
родственники, семья, друзья, родители,  поместье с уймой крестьян и  слуг, и
все мое, мое!
     Мавецкий: Тихо! Ить....Чего  ты орешь?! Все  орут!  У нас же  план! Нам
один нужен,  а не  тысяча! И не какой-нибудь индиец или  китаец,  ты  понял?
Этого добра у меня  навалом.  Ты понял, Позна? До рассвета пятницы! Умереть!
Не спать и не  мечтать, умереть! Впрочем, в ночь пятницы ты спать не будешь,
ить....(уходит. Останавливается) Гулгулевич!
     Гульгулевич: Слушаю, господин Мавецкий!
     Мавецкий: Кто переписывал ведомость?
     Гульгулевич: Пацан мой. Он мне помогает на каникулах...
     Мавецкий: Как тебя звали, парень?
     Гульгале (испуганно) : Гульгале.
     Мавецкий: Хорошее имя. Для короткой жизни (душит Гульгале)
     Гульгулевич:  Господин главный  ангел, пожалейте  ...  ребенок ведь еще
совсем...(плачет)
     Мавецкий:  (бросает  труп  Гульгале,  смотрит  на   свои  руки):  Ить..
обслюнявил  всего  (уходит,  бросая  на ходу): Ну,  кто  там  еще  не  хочет
помирать? (уходит).
     Гульгулевич (поднимает труп) : А нас еще  ждало землетрясение в Турции,
развалины домов, тысячи людей, много-много посиневших... ты их так любил...
     (выходит с трупом на руках)

     Картина 4
     Позна:  Мне - умирать?  С чего вдруг?  Ерунда! Во -первых, меня ждут, у
меня планов - на два года. А во-вторых -  что они все без меня будут делать?
Как они без  меня будут жить? Видели вы когда-нибудь мир  без меня? Нет нет,
они должны  это понять, я пошлю  им  замену, людей у нас как мусора, умирают
из-за разных глупостей, так пусть  лучше умрут ради меня,  от всего  сердца,
добровольно, не все ли  им равно, умрут, пусть умрут,  а? (трогает себя, как
будто видит впервые свое тело) Позна,  ты мой Позна, Позночка (целует себя в
руку и в плечо, вдруг орет) Бамба!
     Бамба (из-за кулис) : Бамба идет! (Входит с  подносом еды) Бамба здесь!
Шинцель, господин! Индющачью колбасу? Телячий язык?
     (Позна выхватывает поднос, все падает) Вон!
     Бамба (подбирает все): Бамба пришел, Бамба здесь, Бамба ушел (уходит).

     Картина 5
     Вбегает Познабуха в ночной сорочке.
     Познабуха: Что за крики? Опять газы мучают?
     Позна: Дорогая моя жена Познабуха,  мой  спасательный  круг,  я пропал!
Приходил ангел смерти, хотел  меня забрать, на мое счастье случилась ошибка,
Поцна вместо  Позна, Бог коллекционирует  марки,  сказал  до  пятницы  найти
замену, а если нет - я должен умереть! Скажи, кого мне взять?
     Познабуха (про себя):  Я так привыкла видеть его жрущим и пукающим, что
могу уже его и пожалеть я должна сосредоточиться на минуту и представить его
себе лежащим в могиле и гниющим (закрывает глаза, ударяется в плач).
     Каким человеком ты был! Какая личность, какое сердце...
     Позна:  Что значит был?  У меня есть еще  шанс до  пятницы!  Помоги мне
выбрать - кто вместо меня умрет.
     Познабуха:  Умрет вместо тебя? Да  кто ради тебя  чихнуть готов? Многие
готовы доплатить, чтобы увидеть тебя в могиле.
     Позна: Познабуха, речь идет о моей жизни...
     Познабуха:  А, вот ты  как заговорил.  Когда у меня  были осложнения  с
почками, ты  говорил "ерунда". Когда другие умирали, ты говорил "ерунда", но
когда у Позны заболело, это уже не ерунда, а? Вдруг заболело, а?
     Позна в гневе хватает ее за ворот, притягивает к себе, как бы ища у нее
сочуствия и жалости. Она глядит ему в глаза.
     Познабуха: Это лицо  вдруг стало таким  чужим!  Ты меня пугаешь! Кто ты
такой? (Он отпускает ее в отчаянии).
     Познабуха (про себя) Смерть человека с ума сводит.
     Входят Познасмарки  в ночных рубашках и в ужасе глядят на происходящее.
Родители обнаруживают их присутствие.
     Познабуха:  Мои Познасмарки! Ваш отец, как  обычно,  бежит, на этот раз
навсегда, и оставляет вас одних ранеными на жизненном поле боя !
     Познасмарки плачут, бегут к отцу. Он машет им.
     Позна: Вы  понимаете, насколько вы меня не интересуете? Вместе с вашими
слезами, которые катятся по щекам, с вашими сжатыми в бессилии кулачками,
     Познабуха: И  вся ваша  дешевая демагогия нужна  лишь  для  того, чтобы
пробудит жалость у других. Плевал я на вас!! (Отталкивает их) Сейчас я здесь
нуждаюсь в помощи, я - ребенок, я - Познасмарки, я, я!
     Познабуха  (прижимает детей  к себе): "Я, я" Ух , какими они становятся
чувствительными, когда  речь идет об их смерти, как балерины все  равно, они
все  внимание  фокусируют  на своих природных  отверстиях,  будто бы они  со
злорадством  смотрят  на  своих наследников,  которые  просто  вне  себя  от
напряжения. (Уходит с детьми)
     Позна: Брр, как я не люблю детей. У них есть будущее, будущее, будущее.

     Картина 6
     Утро. Сельская улица. Мимо Позны проходит плачущая девушка.

     Позна: О чем плачешь? Был парень, трахнул и убежал?
     Девушка:Он вернется?
     Позна: Он не вернется, а ты  беременна, ох,  проблемы,  я предложил  бы
тебе умереть.
     Девушка: Он обещал вернуться! Сказал, что любит (выходит).
     Позна: "Вернуться, любит"  . Подумаешь  - счастье - рыдать по пустякам.
Да она  плачет,  но она  знает,  что будет жить! Сейчас ей 17, еще пару  лет
поплачет по том,  кто от нее удрал, потом лет 10 будет  плакать от скуки при
том,  кто  ее  взял, потом  еще  10  лет  - о  недостатке средств,  стирке и
маленьких засранцах в коляске. Еще  10  лет, когда овдовеет, и еще  1- когда
вернется тот, что ее бросил. И на закусук - еще  лет пять из  за переломов и
геморроев  и  вот так вот,  тихонько, поплакивая,  доживет, сволочь , до 82!
(Появляется горбун.  Позна  обращается  к  нему)  Извините,  может вы  идете
топиться из-за вашего горба?
     Горбун: Я уже привык.
     Позна: Глупости. К такому нельзя привыкнуть. Вы имеете право умереть.
     (Горбун продолжает свой путь) Я даже готов вам немножечко доплатить.
     (Горбун уходит. Позна кричит ему вслед) Извините, не немножечко!
     (себе) Какая красота, какая гармония! В здоровом теле здоровый горб.
     (Появляется  одноногий нищий на  костылях). Ага,  вот еще один.  Именно
сегодгня,  чтобы мне досадить, здесь устраивают парад  счастливых!  Этот без
ноги будет  до ста лет крутиться, чем ему плохо, да  еще он заслужил,  чтобы
его спускали  с  лестинцы без  пинка.  (со злостью) Эй, безногий!  (Безногий
останавливается, поворачивается к  нему) Ты что, не можешь резинку приклеить
внизу, чтобы не стучать так костылями?
     Безногий: Денег нет (уходит)
     Позна:  И денег нету, и ноги. Это  сплошное счастье  вокруг просто меня
убивает.

     Картина 7
     Утро . Сельская площадь. Позна взывает
     Позна: Эй, жалки людишки! Бедные  ,больные, калеки, отбросы общества, я
- барон Позна! ( Бедные ,больные, калеки, отбросы общества собираются вокруг
него) Кто хочет умереть вместо меня легкой смертью в  эту пятницу? Я заплачу
ему и его семье, отдам все, что у меня есть. (Пауза) Ну, что же  вы молчите?
Вы что, сами  не  видите,  какой мусор вы  таскаете  на себе? Зачем  вам эта
жизнь? Оно вам надо? Ну, кто хочет избавиться враз от всего мусора, господа,
я плачу такие деньги,  о которых  вы и не мечтали!  (Пауза. Рассерженно) Ну,
умрите за меня, мешки с  мусором, отбросы! Да кто вы такие, чтобы продолжать
жить, когда я, Я , Я должен умереть?!
     (Пауза. Умоляюще) Я отдам все, что имею.
     Прокаженный: Все?
     Позна: Много.
     Прокаженный: Так все или много? Есть же разница.
     Позна: Мне нужно детей кормить, не придирайтесь! (пауза)  Ну ладно, все
так все. Ты готов?
     Прокаженный. Нет, я  просто так спросил, ради информации. (Два человека
несут кровать, на которой лежит старик, издающий предсмертные хрипы)
     Попробуйте с этим договориться, он все равно умирает.
     Позна: От чего?
     Прокаженный: Закупорка кишечника.
     Позна:  Ах,  господин хороший,  какая  трагедия,  мне  тут  с  глубоким
прискорбием сообщают, что  вам осталось еще несколько минут мучиться  в этом
дерьме,  вы  уже  конченый,  вы  уже  можете  спокойно рассматривать себя  в
качестве  покойника, не спорьте, а я, у меня понос как у младенца,  черт его
знает от чего, у меня тоже очередь умирать. Так вот я вам предлагаю, в обмен
на щедрую поддержку вашей семьи...
     Старик: Семья - дерьмо.
     Позна:Это естественно. Может, кто нибудь другой?
     Старик:Другой дерьмо.
     Позна:  Значит,  никого?  Одиночество,  а?  Может,  закажем  ежедневную
молитву какому-нибудь праведнику, или шикарный мраморный памятник ?
     Старик: Памятник дерьмо.
     Позна: Понял. Тот  еще тип попался. Ну если уж на то пошло, как мужчина
мужчине, сделай мне одолжение.
     Старик: Ты дерьмо.
     Позна:  Ну так оставьте все это дерьмо, господин хороший, вам же терять
все равно нечего.
     Старик: А с чего это ты должен жить, когда  я  умру? Чего вы все будете
жить,  когда я  умру? Без меня будете  смеяться. Без меня целоваться. С чего
это солнце будет  светить, когда я буду во тьме? А? Разве этот мир создан не
для меня? Бог так красиво для меня  все украсил,  вы  все  - это и есть  мое
украшение, и  теперь,  когда я  ухожу, какой смысл в вашем существовании, во
всем этом?
     (Манит Позну  пальцем,  тот приближается  к нему, и  старик плюет ему в
лицо, смеется и умирает. Позна и несущие кровать переглядываются).
     Позна: Какое несчастье - все хотят жить!

     Картина 8
     День. Комната Позны.

     Позна: Бамба! (Вдруг становится любезным)  Бамба, Бамбочка, Бамбулечка,
может, тебе хочется, в конце  концов, на свободу? Нет работы, нет господина,
нет побоев.
     Бамба: Нет господин, нет побоев - что Бамба делать?
     Позна: Жить. Отправиться домой.
     Бамба: К деревьям?
     Позна: Выше, выше деревьев.
     Бамба: Бамба не птичка.
     Позна:  Выше  птиц,  выше  облаков, все выше, и  выше и выше, ты будешь
ангелом, ангел крылышками бяк бяк бяк бяк , будешь порхать над миром...
     Бамба: Бамба спасибо - Бамба привык земля.
     Позна: Ну хорошо - ты будешь глубоко-глубоко в земля. А?
     Бамба: Господин сказала над облакам.
     Позна: Душа, душа будет надо облакам, а тело - в земле. Ну как? А?
     Бамба: Бамба не любит тело там , душа здесь. Бамба любит все вместе.
     Позна (становится суровым, пытается ее напугать): Бамба, я умираю!
     Бамба: Бамба уже плачет!
     Позна: Бамба хочет, чтобы господина жила?
     Бамба: Бамба хочет-хочет.
     Позна: Бамба может.
     Бамба: Бамба сделать все-все.
     Позна: Мне  разрешили  привести замену.  Бамба принесет себя в жертву и
умрет вместо меня.
     Бамба: Бамба не понимать.
     Позна: Бамба хорошо понимать.
     Бамба: Бамба вонючий негр.
     Позна (сурово): Бамба!
     Бамба: Бамба пришел, Бамба здесь, Бамба ушел!
     Позна: Бамба!
     Бамба: Бамба  пришел. Шницель, господин. Индюшачьей колбаски? Телячьего
языка....
     Позна:  Ты  -  мой  раб и  я  велю  тебе  умереть  за  меня  по  твоему
собственному свободному желанию!
     Бамба: Бамба умереть? Хрена, господина! Бамба жить, Бамба плакать.
     Позна: Для того, чтобы плакать, ты мне не нужен. Мне нужен мертвый.
     Бамба: Бамба умереть? Ни фига!
     Позна: Ты сказал, что готова ради меня на все.
     Бамба: Бамба плакать.
     Позна: Ты  негр, раб, да еще и евнух, у тебя  нет яиц, ты как яйцо  без
соли.
     Бамба:  Как  соль  без  яйца.  Бамба умереть -  нет! Бамба  жить, Бамба
плакать!
     Позна (набрасывается на него с кулаками): Я тебя убью, сволочь!
     Бамба: Бамба умереть от господина - да. Бамба умереть от Бамбы - нет!
     Позна (достает щипцы): Дай  руку. Я тебе вырву ногти по одному, если ты
добровольно не согласишься умереть.
     Бамба (протягивает руку с воем) : Пожалейте Бамба вонючий негр.
     Позна  (тащит ноготь щипцами. Бамба орет и извивается  от боли): Умрешь
здесь на месте! По собственной воле! Ты мой, мой!
     Бамба:  Ай,  ай, нехорошо Бамба жить! Нет яиц  Бамба, нет  жизнь Бамба.
Бамба плохо-плохо!
     Позна: Ну, соглашайся!
     Бамба: Бамба уже привык! Бамба не может без Бамба!
     Позна (продолжает пытку): Вырываю!
     Бамба (орет изо всех сил) : Бамба больно! Бамба больше не может!
     Позна (глядит на руку Бамбы,  истекающую кровью, и вдруг его охватывает
страх):  Сколько крови!  И все из-за меня! Извини! (себе) Если мне все равно
умирать, на кой мне лишние грехи? (целует Бамбе руку) Извини.
     Бамба: Ай, ай, Бамба прощает, Бамба  лает, Бамба все, только не умереть
(уходит).

     Картина 9
     В комнату прокрадывается Познабуха. Позна ее не  видит. Она лихорадочно
что-то ищет. Позна ее обнаруживает
     Позна: Что ты здесь вынюхиваешь?
     Познабуха (испуганно): Я... я не вынюхиваю.
     Позна: Ты еще с вечера непрерывно что-то ищешь!
     Познабуха: Кто ищет?  Ничего я не ищу. Я  ищу мой молитвенник, чтобы за
тебя помолиться.А что такое вообще?  Что ты  мне здесь выговариваешь? Что я,
украла что нибудь? Я в своем  доме, между прочим! Ты сам все время  за всеми
вынюхиваешь как ищейка.  Уххх, все твои жуткие черты характера перед смертью
обостряются! Пффф!
     Позна (про  себя): Завещание она  ищет, ага.  Эх,  Позна , Позна, жизнь
твоя висит на волоске, что вот вот оборвется.
     Познабуха (про себя): Ну нету  нигде завещания! А  без  завещания все и
так перейдет ко мне и к Познасмаркам и нечего тогда беспокоиться. Но если он
его спрятал, черт его знает где, то он может  из-за минутного помешательства
оставить  все  какому нибудь  сомнительному детскому  дому  или какой-нибудь
проститутке,  о  которой  я даже  не знаю,  и  потом  придется  десятки  лет
таскаться по судам, аххххх, как я ненавижу всех сирот и проституток, все они
так и  норовят влезть в  завещание и  отнять у  меня  все!  (Позне,  пытаясь
выглядеть мягкой  и  участливой) Муж мой Позна, я сидела у  себя в  комнате,
мастерила  траурное  платье,  и  со  слезами на слезах  предавалась  сладким
воспоминаниям, я вспоминала нашу первую ночь любви, ты помнишь ее? Если тебе
суждено с завтрашнего  дня вечно спать одному, возьми меня сейчас с собой, и
мы вместе раздуем уголек нашей любви, чтобы он горел вечно!
     Позна:Я хорошо помню ту первую ночь...
     Познабуха (про себя, ликуя): Он помнит, завещания нет, все наше! Ура!
     Позна: Я уже тогда не мог выносить твоей рожи.
     Познабуха (в унынии): Есть завещание. 20 лет судов...
     Позна: Я тогда вошел в тебя сзади.
     Познабуха (с  надеждой):  Он вошел, так может все-таки  нет  завещания?
(Позне)
     Сзади? Добро пожаловать.  Я не привиредливая. Вы, мужчины всегда готовы
зайти  с черного хода, так  кто я такая, чтобы  заставлять  вас  заходить  с
парадного? (Вызывающе подставляет ему зад).
     Позна: Жена моя, Познабуха, твой зад напоминает...
     Познабуха (про себя, ликуя) Напоминает, нет завещания!
     Позна:  Этот  запах  напоминает мне  запах  кожаных  сапог пехотинца  в
Тридцатилетней войне.
     Познабуха (в отчаянии) Нет завещания! (Позне) Зачем ты мучаешь меня?
     (Позна смеется смехом отчаяния)
     Познабуха  (про себя): Он уже утратил всякий стыд. Весь белок яиц ему в
голову  ударил. А я  еще должна перед ним на  цыпочках ходить, сдерживаться,
ведь он  умирает, он, видите ли, страдает, святой, звезда, и все тут обязаны
ему подыгрывать, фррр (в гневе выходит).



     Картина 10


     Вечер. Двор дома  престарелых  родителей  Позны. Родители, закутанные в
пальто и шарфы, стоят на пороге дома. Входит Позна.

     Позна:  Папа,  мама,  дорогие  родители, поскольку  в  результате вашей
инициативы вы произвели меня на свет, в силу чего я стал членом вашей семьи,
я, Позночка, ваш младенец, вернулся в ваше лоно...
     (Они стоят без движения. Он начинает рыдать) Я умираю!
     Мать.  Мой сын очень болен, ой, ему плохо, я теряю сознание, я падаю, я
задыхаюсь, я умерла, я всю ночь не сомкнула глаз, сердце матери, ой, сердце,
сердце стучит,  сердце разрывается,  ты  убил свою  мамочку, на кого ты меня
оставляешь в такие годы, хоронить собственного ребенка,  ах зачем я на  свет
появилась, ах зачем я  за него вышла, все из-за него, он убил свою жену, все
убийцы, все, надоело,  я была мертвой,  я была тихой, я  отдыхала, я в конце
концов уснула, сердце,  успокойся, ой серцде, желудок, воспаление придатков,
зачем же это все продолжать, зачем меня мучают, все на вашей совести, почему
ангел смерти не забирает меня вместо тебя...!
     Позна (бросается на нее, обнимает): Ой, мамочка родная, я знал,  что ты
не бросишь любимого сыночка на произвол судьбы (рыдает с чувством радостного
облегчения) Как я любил свою мамочку! Как мне ее будет не хватать, старушки!
Эта  слепая  преданность!  Это  материнское  сердце!  Если  ли еще хоть одна
женщина в мире, что дважды отдала жизнь за своего сына?
     Мать (причитает) Почему ангел смерти не забирает меня вместо тебя...!
     Позна: Все в порядке, мамуля, он заберет, я договорюсь. Он  согласен на
обмен. До пятницы,  если кто нибудь согласится умереть  вместо меня - я буду
жить!
     (Родители застывают).
     Позна: Мамочка? (пауза) Мамочка?
     Отец (сурово): Два года тебя не было, а теперь вдруг мамочка-папочка?
     Позна: Да, признаюсь, я вас немного подзабыл, дела, заботы, знаешь, тут
головы поднять не успеешь, глядь уже пару месяцев прошло.
     Отец (грозно): Пару лет!
     Позна: Сейчас не время считаться по мелочам! Я - ваш младенец...
     Отец: 60 лет!
     Позна:54! (разражается плачем) Я умираю!И я - ваш сын.
     Отец: Да, ты мой сын. Мое сердце разорвется, когда ты умрешь.
     Позна: Папа, ты когда -то говорил, что...
     Отец: Мое сердце разорвется, когда ты умрешь.
     Позна: Когда-то вы говорили...
     Отец: Я знаю, что  мы когда-то говорили  и об  отцовских обязанностях я
знаю  и  без  твоих   напоминаний.  Мы  обязались  тебя  родить,  вырастить,
воспитать,  и заботиться  о тебе  в меру наших сил. Я не обязывался  умереть
вместо тебя.
     Позна: Как вам обоим не стыдно, так держаться за жизнь, вам уже по 90.
     Отец: 88!
     Позна: Вы  уже все равно на краю могилы. Сколько раз ты говорил мне: "У
меня  уже  нет сил,  нет никакого смысла  продолжать,  мы уже хотим умереть,
отдохнуть". Что тебя ждет, отец? Медицинские банки? Гипс, касторка, свечи от
геморроя? Ваш ребенок умирает, а вы хотите выиграть за  мой  счет  еще  одну
клизму? И куда вставляются все эти клизмы? А?
     Отец: Скажи, мой стареющий ребенок, чем твоя жизнь ценней, чем наша?
     Позна: И почему  это твоя клизма  - это цель желанная, а  наша - просто
так?
     Мне ли  нужно стыдиться?  Каждый,  кому суждено умереть, знает, что это
его  смерть,  личная,  и  не пытается  ее переложить на другого.  Только  ты
делаешь в  штаны, бегаешь, суетишься и  пытаешься переложить свою  смерть на
кого-нибудь другого, как горячее яйцо -  в другие  руки.  Что это  такое? На
основании чего? Это твое яйцо - ты и ешь его!
     Позна (обращается  к матери): Когда то  ты, помнишь, рассказывала,  что
когда  мне было года 4,  я вышел из  туалета в обделанных штанах, подбежал к
тебе и сказал (становится на колени,  чтобы  выглядеть маленьким, хватаеться
за маменькину  юбку)  "Мама,  а  зачем  женщине  две груди,  если  у нее нет
близнецов" и ты ты так смеялась, и позвала отца, и рассказала ему, и вы меня
обняли и поцеловали в лобик "какой умненький мальчик"
     Мать (улыбается сквозь слезы). Да, так и сказала...
     Позна: "Это просто гений, ему суждены великие дела"...
     Мать: Он будет великим человеком.
     Позна: И  ты  меня  обняла  и  поцеловала  прямо  так, когда  я  был  в
обделанных штанах, и смеялась. "А зачем женщине  две груди, если  у нее  нет
близнецов?"
     Мать. Это было... было... "Зачем женщине две груди"...
     Позна:  (прижимается к ее бедрам) Я  - тот самый ребеночек, мама, гений
со спущенными штанишками,  это я, мама, гений 4 лет,  которому суждено стать
великим человеком, это я...
     Мать  (рыдает):  Мальчик  мой, мне  так  стыдно, но против  смерти и  я
младенец, и  у  меня была мама,  и  когда я выхожу после бессонной  ночи  на
улицу, то  и для меня,  старухи, еще солнышко светит...  мне так стыдно,  но
светит мне, светит еще пока... (выходит).
     Отец:  "Светит,  светит...!"  Погрелась  уже,  старуха,  можешь  уже  и
помирать, тебе бы это не повредило. (Уходит вслед за ней.
     Позна (встает, кричит им вслед): Эй, старики,  кому вы нужны вообще, От
вас  вонь как от младенца, но  никакой детской  симпатичности, вы вытворяете
детские  штучки,   но  лишены  детской  наивности,  у  вас  сохранились  все
человеческие аппетиты, но зубов-то вас нету! В могилу, старые развалины  , в
могилу!

     Картина 11

     Вечер Комната Позны.

     Позна: Итак, Позна,  все! Смирись. Тебя,  Позна, похоронят,.  Наступает
время, когда никого рядом нет, все связи разорваны, ты остался один. Смерть?
Смерть?
     (прислушиватеся  к звучанию  этого слова,  будто  слышит  его  впервые.
Хватается руками за голову, пытается успокоиться). Нет, нет! Я  не верю! Это
все  лишь иллюзия,  бред,  обман! Кошмарный  сон!  Я  же  здоровый  человек,
веселый, активный, ем,  колбаса  вдоволь,  и все это - исчезнет  в  какое-то
мгновение навсегда? Не может этого быть! Нет,  нет , это противоестественно,
это нелогично, это просто дурной сон! То, что другие умирают, - это факт, но
моя, моя собственная личная смерть - нет, это сказки. (орет) Бамба!
     Бамба (из-за  кулис) Бамба  идет! (входит с подносом еды) Бамба здесь!"
Шницель, господин? Индющачью колбаску? Телячий язык?
     Позна:  Бамба, ведь все это был сон, правда? Гулгулевич , ангел смерти.
Ты видел здесь ангела смерти?
     Бамба: Бамба не видел, Бамба не слышал, Бамба не был!
     Позна: Конечно, просто  сон.  А ты - действительность. Ты  существуешь,
Бамба, да? Ты - не страшный сон!
     Бамба  (испуганно) : Сон?  С чего  это Бамба  сон?  Пожалейте  вонючего
негра...
     Позна: С тобой, Бамба, все кажется вдруг простым и легким! Я буду жить!
Включайте свет!  Несите  колбасу, вино,  зовите  оркестр! Я  буду  жить!  Мы
устроим бал! Я буду жить, жить, жить!

     Картина 12
     Ночь. Зал в замке Позны. Бал. Вина,  оркестр,  гости, Позна, Познабуха,
Познасмарки, Бамба, слуги. Все едят, пьют, веселятся. В центр зала врывается
пара странствующих  артистов -  он  и  она.  Они разыгрывают пантомиму. Он -
классический образ ангела смерти,  лицо как череп, с косой. Она вся в белом.
Смерть  гонится за  ней, хватает,  заносит косу. В  последнюю минуту девушка
высвобождает руку, хватает смерть за член и начинает двигать по нему нукой.
     Ангел смерти решает немного  покайфовать, кончает со  вздохами - теперь
уже он ее пленник. Он просит высвободиться, чтобы  отдохнуть, однако она  не
отпускает,  продолжает его  "доить", он  продолжает стонать, пока не падает,
весь выжатый, к ее ногам. Она победным жестом ставит свою ногу ему на горло.
     Актеры  кланяются. Публика  апплодирует.  Подбодренный Позна бросает им
деньги.
     Позна:  А теперь пусть скажет  предсказатель  будущего! (Входит пожилой
предсказатель. Позна дает ему монету). Я о тебе много слышал. Погадай ка мне
по  руке  -  она  слегка  дрожит.  Погоди   ,  не  буянь  (руке?  -МБ).(Дает
предсказателю  втихаря еще  монету. Шепотом) Я  на тебя  не  хочу  оказывать
давление, но предскажи  мне что нибудь хорошее. Ладно, пускай не хорошее, но
хоть  какое-нибудь будущее пусть  у меня будет. (Старик смотрит на руку) Ну?
Ну?
     Предсказатель: Вы очень чувствительны, семья, какое сердце...
     Позна: Нет! Не характер! Будущее!
     Предсказатель:  Какое  благородство! Какая  стойкость,  умение  держать
удар!..
     Позна: Будущее!
     Предсказатель: Да, было будущее, ах, какое будущее!
     Позна: Что значит было? А как насчет будущего будущего?
     Предсказатель: Капитал принесет  большую прибыль. Какой  капитал, какая
недвижимость!
     Позна: А я?
     Предсказатель: Дети вырастут, какое...
     Позна (хватает его за горло): Будет или не будет?
     Предсказатель:  Ну  что  вы сердитесь?  Действительно,  видно,  что  вы
сердитый. Может,  и будет, кто  знает. Только вот линия  кончается,  видите?
Линия жизни кончилась. Может, руки не хватило, я знаю? Господь велик. Дети -
ваше главное  богатство, это точно, жена ваша тоже здорова как бык, но линия
кончилась.  Ничего  не  поделаешь. (окружающим, извинияющимся  тоном)  линия
могла бы продлиться, но рука кончилась...

     Позна:  Слышал,  слышал. Это  человек несерьезный,  старик,  сенильный.
"Жена здорова". Я и без него вижу, что она  здорова. Его просят о будущем, а
он занимается воспоминаниями. Вон отсюда, я тебе покажу - руки недостаточно!
     (Предсказатель  уходит.  Входит  другой,  молодой. Позна  дает ему  все
деньги, что держит в руке.
     Позна:Послушай,  ты  -  молодой  человек,  предскажи  мне  будущее - по
глазам, по ногтям, по отверстиям тела, по кафе,  по дерьму - мне все равно -
я хочу жить!
     Предсказатель: Улыбнитесь!
     Позна: Чего? Я буду жить?
     Предсказатель: Я предсказываю будущее по зубам. Улыбайтесь.
     Позна (широко раскрывает рот в улыбке):
     Предсказатель:  Что я вижу!  Мне  неприятно об  этом говорить,  но  вы,
господин, похороните своих детей.
     Позна (в приливе счастья): Детей?!
     Предсказатель: А может, и внука.
     Позна (подпрыгивает от счастья, целует предсказателя):  Господи! Небеса
прояснились!  Похороню  детей,  даже  внука! (Широко  улыбается)  Похороню ,
похороню! Смотрите  - я  улыбаюсь не  для проверки  - я  улыбаюсь  улыбочно.
Похороню! Ура!
     Откуда -  то  сзади появляется Гулгулевич.  Позна застывает. Гулгулевич
приближается к предсказателю сзади, кладет руку ему на плечо
     Позна (вскипае, предсказателю): Молодой человек, погодите! А сколько вы
будете жить?
     Предсказатель   (вынимает   зеркало   из   кармана,   улыбается  своему
отражению):
     Видите щель между передними зубами? 85, минимум - 80.
     (Гулгулевич душит его. Предсказатель  падает успев прошептать): Но  как
же щель...(умирает).
     Гулгулевич:  До пятницы,  Позна,  до пятницы. Не  Поцна, Позна. Вспомни
Гульгале. До пятницы (Уходит.
     Позна (падает на колени, бледный как мел):
     Все  потеряно!  Я умру! Это окончательно. Дорогая  Познабуха, я умираю!
Бамба,  я  умираю! Дорогой  отец, я умираю! Любимая мама, я умираю! Ааааа, я
умираю! Умираю! Умираю!
     Познабуха (про себя): Не знаю, почему я так волнуюсь, будто  я нахожусь
внутри великой трагедии,  и  у меня  такое  сердцебиение, будто  я  на сцене
кланяюсь зрителям. Погодите, я тут еще начну по-французски разговаривать.

     Картина 13
     Итак, это прощальный вечер. Как же начать прощание с жизнью?  То, что я
оставляю, кажется  мне прекрасным, мир  прекрасен, и все в нем замечательно.
Как объяснить, как  вообще можно  приступить к объяснению...  Вот, к примеру
ты, моя черная тряпка, Бамба, ты теперь в моих глазах - китайский император,
а вши на тебе - индийские махараджи!
     Бамба: Бамба не знает так хорошо что для Бамбы.
     Позна: Как ты красив , Бамба! Меня так и тянет к тебе!
     Бамба (пытается снизить самооценку): Бамба негр..
     Позна: Негр дышит!
     Бамба : Бамба голодный.
     Позна: Хороший аппетит.
     Бамба: Бамбе болит...
     Позна: Да,  тебе еще будет болеть.  Мое сердце  разрывается от зависти.
Какой ты красивый! (вдруг приходит в себя, энергично) Хватит, Позна , хватит
ныть!
     Ты был, а  вот теперь тебя не будет. К твоей жизни приклеится небольшое
"не"
     . Неси его с честью! (Выпрямляется, подходит к Познабухе, романтическим
тоном) Да, я помню нашу первую ночь. Мы встретились на танцах, помнишь?

     Познабуха: Как не помнить!
     Позна: И  в танце расстанемся. (танцуют) Несмотря ни на  что.у нас были
хорошие времена,
     Познабуха: Ах, Позна, ты вновь пробуждаешь во мне такие чувства...
     Позна: Помнишь, я однажды пытался всадить тебе на скачущей лошади?
     Познабуха: Ах, эти воспоминания...
     Позна: Ах, эти воспоминания в розовых тонах...
     Познабуха: Ты -мой мужчина, мой любимый, мой мальчик! Что вся моя жизнь
без тебя. О, мон дье! (рыдает, громко  причитает)  Люди! Человечество! Через
два дня, в пятницу, я умру вместо моего мужа Позны!
     (Падает  без  чувств  на руки Позны,  пораженного  этим  известием  как
молнией)

     Действие 2
     Картина 14
     Там же.
     Позна: Нет! Ни  за  что!Никогда! Похоронить  жену  вместо  себя?! Ни за
что!Если есть в мире кто-то,  кто достоин жить  - это  она.(Пауза).  Нет, не
умоляй  меня!  Да, разумеется, это беспримерное  благородство,  но  раз уж я
сказал нет,  значит... значит... Я  знаю все твои аргументы, мне больше есть
чего терять в  жизни, да меня жальче, ну и  что? (пауза) Хватит, Позна, я же
сказал , что я отказываюсь. Ты пытаешься меня вынудить к этому? Ну почему ты
так  на этом настаиваешь?  А если  я  тебе пообещаю хорошенько все взвесить,
тебя это устроит? Нет? Ну, тогда делай что хочешь, умри вместо меня, если ты
так  на  этом   настаиваешь.(пауза)   Настаиваешь?  Такая   благородная?  Ты
продолжаешь настаивать  на  своем благородном  поступке, после которого тебя
вечно будет  помнить все прогрессивное человечество?  Ну, хорошо. Значит, ты
умрешь  вместо  меня.Да? Что? Что же ты  молчишь? Ты  ведь  заявила,  что ты
умрешь вместо меня,  чувства, францзуский, мон  дье, и  все такое, и все это
слышали! (пауза) Все слышали! Она согласилась умереть вместо  меня, а теперь
молчит!

     Картина 15
     Познабуха  (про  себя):  Какая ерунда, уффф! Из  за какого-то минутного
волнения, желания произвести впечатление, из  меня это вырвалось, и теперь я
должна  умереть! И ради кого? Хорошенькое дело! Он всю жизнь меня высасывал,
как мозговую кость,  а  теперь  вообще меня перемолотит. Была бы  я, скажем,
больная или депрессивная, сказала бы, к примеру "А пошло оно все к чертям, я
красиво закончу  жизнь".  Но я ведь  здорова как  слон, у меня  сегодня, как
никогда,  есть аппетит  к жизни, И  если бы  эта свинья сдохла,  передо мной
открывались  бы  огромные  перспективы,  буря  новых чувств  меня бы обуяла,
любовь,  я бы даже  этому негру отсосала, а  что  - живем один  раз. Так что
теперь вместо этого?  А? Прощай Африка,  прощайте негры, я должна валяться в
земле, а эта свинья  будет по-прежнему трахаться и жрать? Я  хрена ему умру!
(Позне)
     Что ты орешь? Что  ты на меня  давишь? Слышала это  я все уже. Я сделаю
то, что обещала, успокойся.
     Позна: Ты умрешь вместо меня?
     Познабуха: Я выполню свое обещание.
     Позна: То есть умрешь?
     Познабуха: Я выполню свое обещание.
     Позна: Почему ты упрямо не хочешь выговорить "умру"?
     Познабуха  :  А  так! Я  упрямая!  Не нравится?  Разведись! Сегодня же!
Пожалуйста! И тогда все обязательства отменяются, и с моей стороны тоже!
     Позна: Кто говорит о разводе?
     Познабуха: Ты! Ты надо мной все время издеваешься! "Скажи так, скажи не
так". Обещай  мне.  ,  что ты  не будешь влазить ни на каких баб  после моей
смерти!
     Позна: Ах, Познабуха, я буду от тоски на стенку лезть, до женщин ли мне
будет? Я буду тебе верен вечно.
     Познабуха:  Ну конечно!  Знаю я вашу  верность.  Разбрызгиваете клейкую
жидкость по любым щелям! Берегись!  Я  тебя предупреждаю! Не выводи  меня из
себя! Я  ведь могу и передумать! Стоит себе, будто ему что-то положено! Чего
ты  так   выпрямился?   Согнись   немного!  Согнись   перед   столь  великим
самопожертвованием! Ну, ты нагнешься или нет? А?
     Позна: Нагибаюсь (чуть чуть пригибается).
     Познабуха :Нагибаюсь, что?
     Позна: Нагибаюсь, дорогая Познабуха.
     Познабуха: Какая тебе Познабуха? Госпожа Познабуха!
     Позна: Да, госпожа Познабуха.
     Познабуха: Поцелуй  руку, которая дала тебе  жизнь! (Он целует) И ногу,
что дала тебе жизнь.
     Позна (тихо): Не унижайте меня , пожалуйста, Поз... госпожа Познабуха.
     Познабуха: Видали?  Он хочет и рыбку съесть  и не нарушить честь. Целуй
ногу, быстро! (Протягивает ногу. Он падает и целует носок туфли)
     Познабуха: А теперь - задницу, что дала тебе жизнь!
     Позна (тихо): Может, хватит?
     Познабуха:  Задницу!  (Поворачивается к  нему  задом. Он  становится на
колени  и  коротко  целует)  Что  ж  ты  так  быстро кончил?  Унижаться  так
унижаться!
     Позна  прижимается  лицом  к  ее  заднице,  целует продолжительно.  Она
оборачивается, хватает его за морду)
     Познабуха: Ну, как же мне еще поиздеваться над этой рожей? (Щипает его,
бьет по лицу, плюет в него): Ну, поплачь,  поплачь еще! (Позна скулит). Нет,
мне    этого    недостаточно!   (Отталкивает   его,    собирается   уходить,
останавливается, оборачивается к нему):  Предупреждаю: берегись! Очень-очень
берегись! (уходит, объятая гневом)

     Картина 16

     Опозоренный  Позна  остается  стоять  на  коленях. Вдруг  он  встает, в
приливе радости.
     Позна: И все таки, несмотря и на что, я буду жить! Жить! Жить! (бросает
окружающим с вызовом)  Ну, опозорили! Ну и что? Пусть еще опозорят, меня это
не волнует, я вам всем поцелую, поцелую ....
     (Ползет  на  коленях за  присутствующими, норовя  поцеловать  и им. Они
разбегаются). Но это - ерунда! Главное  -  я буду  жить! (вдруг прерывается,
преисполненный ненавистью) А  что вы стоите  и смотрите? Идите,  идите домой
сплетничать!  (Гости начинают расходиться)  Что вы расскажете детям? "Позна,
мол, трус, у Позны  нет чести"?  Ну так нет! И не нужно мне ваше уважение! У
меня  у  самого полно уважения. А  что вы думали, я  для вас  живу? Нет, для
себя! Плевал я на  вас!  А кто  будет детей содержать? А  кто позаботится  о
престарелых родителях? А имение? А мои  мемуары? Что же,  я  оставлю историю
пустой,  без себя?  На мне  - куча забот, зачем мне  все это  нужно, заботы,
заботы, проклятые заботы! А  она,  Познабуха,  избрала  самый  легкий путь -
бегство от всех забот!
     Хорошо  ей! (обращается к последнему из уходящих  гостей) Кроме того  ,
она больше жила, она  старше меня  на полгода (Остается  один, кричит  вслед
ушедшим) И она уже видела Париж, а я еще нет! Тьфу, эта проклятая жизнь!
     Картина 17

     Позна:
     Ночь. Двор в замке Позны.
     Позна: Уффф, как  я ненавижу каждого,  кто  не  я , а пуще всего - этих
двух сук  - мать и жену., которые всю жизнь только и делали, что размахивали
этой  вонючей тряпкой, называемой жизнь!  Несмотря ни на что, я  похороню их
обоих.
     Дышать!  Господи, как хорошо  дышать.  Вдох-выдох! Вдох-выдох! Здорово!
Тем не  менее, этого  недостаточно. Человеку  нужны  не  только  газы, но  и
что-нибудь твердое.  (Появляется повозка, которую везет странствующий актер.
На повозке сидит  актриса Цици,  ест  колбасу.  Позна останавливает их). Что
это? Колбаса? С горчицей? Бенедиктинская? Ладно, пусть будет бенедиктинская.
После встречи с господином по имени Смерть станешь непереборчивым.
     (Ест  с аппетитом. Цици  стоит перед ним в скромной  позе). И  все-таки
дижонсая - это дижонская. Я же спросил эту сволочь 50 раз, осталась ли у нас
дижо....(к  Цици) А  что,  вы  вот так и ходите  со  своим театром  из одной
деревни в другую? Деятели искусства, а?
     Цици: Уи, месье ле конт! (Да, господин граф).
     Позна: А, французский! Ква-ква! Это там, где Дижон. Как тебя звать?
     Цици: Цици (ударение на втором)
     Позна:  Цици! Это напоминает  мне нечто великое, историческое. (Пялится
на  ее большие груди,  пытается  что-то  припомнить) Что это мне напоминает:
Может, Трафальгарскую битву?
     Цици: Трафальгарскую битву?
     Позна:  Да, английский флот против  французского. Франция!  Дижон!  При
одной мысли об этом слюнки текут! (Жрет и пялится на нее. Про себя) Опускает
глаза, будто существует опасность, что я ее приласкаю после того как пройдет
траурная празндичная неделя  по  Познабухе.  (Жрет и пялится на нее). Если б
мне  и  случилось  кого   приласкать   -  так  как  раз  эту.  (Обходит  ее,
разглядывает). Такая скромница. Это еще больше возбуждает. (Становится перед
нею на  колени)  Я  попросту  преклоняюсь  перед  святостью  Познабухи.  Ах,
Познабуха, Познабуха....(взмахивает  рукой меж ног  актрисы)  Вот из  такого
места появилась священная жизнь двух маленьких Познамарков...!
     Цици: Уи, месье ле конт - священная.
     Позна  (кладет  руку  ей на  грудь): Вот отсюда  она выкармливала их со
святой любовью...!

     Цици: Уи, месье ле конт - священная, священная .
     Позна (кладет  руку ей на  задницу):  А на этом священном месте она так
долго сидела и вязала мне шерстяные носки...!
     Цици: Уи, месье ле конт - священное, священное.
     Позна  (возбужденно  поглаживает  ей  задницу,  заглядывает  под юбку):
Вязала мне, вязала мне, вязала мне...ааа, я  сказал, что человеку  нужны  не
только газы,  но и что-нибудь твердое, но я не  представлял  себе, насколько
это твердое (прижимается щекой к ее заду, воздев очи горе) Господи, как бы я
хотел  испытать  больше  горя по поводу утраты моей  жены! И не то, чтобы  я
совсем  ничего не  чувствовал,  но если можно, когда  я  чуть окрепну  после
утраты, не помешает подбавить еще немного жалости.  (в процессе этой  тирады
он сдирает  с нее платье, кладет голову ей между ног). И я прошу прощения за
то,  что вместо  того, чтобы  думать о святости  моей жены, моя голова полна
задницей Цици , две половинки которой образуют расщелину, от  которой просто
дыхание  останавливается  .  Если  погрузить  туда хорошенько лицо, то можно
увидеть с другой  стороны маленькую  лужайку,  покрытую  травкой, выделяющей
ароматный дижонский  соус . Эта лужайка так и  зовет погрузить туда, внутрь,
небольшую рыбку, которая входит и  выходит, входит  и выходит.  Замечательно
выходит! На чем я  остановился?  Ах,  да,  Познабуха.  Опять эта  Познабуха.
Всегда она у меня поперек дороги! Эти проклятые старые ведьмы с их...
     (вдруг  зажимает себе рот ) Господи, прости меня,  я назвал эту  святую
женщину старой ведьмой, сорвалось, больше не буду (и тут его прорывает)
     ведьма, ведьма,  ведьма!  (Залезает на Цици  и  укладывает ее  в нужную
позу)
     Картина 18
     Продолжение процесса. Он пыхтит над ней, хрипит от натуги.
     Цици (про себя): Слюни у него текут, бррр, хоть бы перевернулись, он бы
подавился собственной слюной, (переворачивает его  и ездит на нем, стонет от
страсти) О, мон дье, (про себя) До чего же все кругом жалко и уродливо, Тоже
мне, фон-барон.  (вслух)  О-ооо!  О-о-о-о! (про себя) как ободряет,  что  не
только ты  дерьмо, а  и  все вокруг. (вслух) О-ооо  (про  себя) Он  пытается
воткнуть, фу, какая  у  него  противная  мокрая  тряпка,  это ему  обойдется
минимум в шубу  (вслух) О, мон дье, мон дье! Оп, он просунул, а теперь снова
выскочил. Как все это противно -  две шубы минимум. (вслух)  О-ооо! О-о-о-о!
(про себя) О , снова. Он еще попукивает  от натуги. Пытается зайти спереди с
помощью  выброса  газа  сзади. Меня тошнит, сейчас  вырвет.  (вслух)  О-ооо!
О-о-о-о! (про себя) Ну, слава богу у него там что-то остановилось,  иначе мы
бы никогда  не  закончили, на вот, возьми  соску  (пихает грудь ему  в  рот,
укачивает  как  ребенка) Баю бай,  баю бай,  тете шубу  покупай. Он пытается
сохраить твердость, трет , трет, оп - и снова выскользнул,  мальчик просто в
отчаянии (Вслух) О-ооо! О-о-о-о! Мон дье!
     Позна (раздраженно): "Мон Дье, мон дье" Хоть бы заткнулась на минуту. Я
тут пытаюсь забыть Познабуху, и каждое "мон дье" впихивает ее обратно.
     Цици: Месье ла конт, это все от  избытка наслаждения. Сказать по правде
-  такого у меня еще не было! (ее лицо искажается гримасой тошноты,  ее чуть
ли не рвет).
     Позна: И что это?
     Цици: Он еще спрашивает! Это уже тошнота от беременности.
     Позна (про себя): Ну вот, она уже влюблена, эта стерва французская!
     Цици (себе) : Опять вошел!
     Позна:
     Позна:  Интересно,  что же  во  мне такого,  что  ко  мне паломничество
поклонниц из Парижа!
     Входит Познабуха как привидение и лицезреет эту картину.
     Познабуха: О, мон дье!
     Цици: Хлоп! Выскользнул
     Позна и Цици окаменели от ужаса.
     Позна: Я как  предчувствовал, что  от всех  этих "мон дье" будут только
неприятности.

     Картина 19
     Позна пытается поднять штаны, но Познабуха не оставляет его в покое.
     Познабуха: Ну а теперь, мой веселый вдовец - выбирай - жизнь или яйца.
     Позна: В смысле?
     Познабуха: В смысле, что жена не сойдет в могилу без яиц мужа, вот тебе
и в смысле!
     Позна: Смилостивься, святая!
     Познабуха:  "Святая"! Обещал  мне вечную верность, и даже одной ночи не
продержался!
     Позна:О, святая! Что значит  не продержался? Я  держался, держался, все
это  уже списано в архив, это все из-за нее, эта  потаскуха с Трафальгарской
битвы, эта  уродка, откуда она взялась,  с островов Грудей? Вдруг приперлась
сюда со своей колбасой, трясет грудями, я от нее отпрыгнул назад, тут у меня
упали штаны, и от страха у меня вскочил....
     Познабуха (рыдает): Я еще не успела как следует умереть, а у всего мира
уже  вскочил  (внезапно прекращает  ныть,  решительно)  Больше  не  вскочит,
дорогой муженек! Жизнь или яйца?
     Позна: О, святая!  Для  меня не  существует "или", для меня это вместе,
неразрывное единство, мы говорим жизнь, подразумеваем яйца, мы говорим яйца,
подразумеваем жизнь....
     Познабуха: А теперь будет так -или жизнь, или яйца.
     Позна (трясется от страха): Ох, горе мне, жизнь или яйца?
     Познабуха: Тяжело выбирать, а? И не дышать плохо, и когда не вскакивает
- плохо, плохо, плохо, мир плох.
     Позна (становится на  колени,  умоляет): Дорогая Познабуха, святая,  ты
дала мне  жизнь (она улыбается от удовольствия, он - про себя) Она улыбается
- все потеряно!  Эх, француженки, француженки,  все из  Франции, мне бы  еще
день подождать, передо мной расстелился бы весь мир...
     Познабуха: Давай, давай пой.  Мне так нравится за ними наблюдать, когда
они возвращаются от своих глубоких важных баритонов к естественному сопрано.
     Позна (скрючивается, хватается  за п. органы) Мне отрежут, а  она будет
смеяться! И больно будет, когда отрежут! С другой стороны, и умирать больно.
А она  будет смеяться! С третьей стороны,  если я умру,  она будет  смеяться
меньше, чем  если  мне отрежут. С 4 стороны, если отрежут, то  смеяться  она
будет лишь  до рассвета.  С  пятой стороны... Эх,  Позна, Позна,  совсем  ты
запутался  в  подсчетах. Размер смехов  Познабухи.  И это жизнь по  большому
счету? Все, хватит с меня позора - я лучше умру. (Познабухе)
     Я у... у... у...(себе)  не выговорить этого слова, мы  с жизнью уже так
сдружились,
     (Познабухе) Я у... у... у...(себе)  нет, я не могу поступиться  жизнью,
это ясно, ну, так  будет  без яиц, ну и  что,  я  буду хорошо  и много есть,
хорошо и  много  курить, и  снова есть  и  снова много,  подчеркиваю -много,
много. Ах..  да,  много, но как  раз сейчас жизнь представилаось мне в  виде
хорошего  перепиха, мир переполнен движущимися задницами,  и  каждая  из них
намекает:
     Позна, Позна! (Познабухе) Я у... у... у...(себе))
     Познабуха (передразнивает): У... у....
     Позна: Ум.. ум...
     Познабуха: Ум.... ум...
     Позна: Ум....моментально готов к кастрации
     Познабуха: Слуги! (Появляются два амбала) Господин Позна просит удалить
ему яички в знак благодарности его любимой супруге за ее жертву!
     Позна нервно кивает.
     Познабуха  (глядит на  его половой  орган, обращается к нему):  Прошай,
слива сушеная! Набух - высох, еще высохнешь и на этом расстанемся.
     Позна (бормочет, кивает головой, как бы не веря): Это сон...
     Познабуха (прижимается щекой  к его щеке): Никакой  царь-алмаз, который
ты бы  мне  подарил, не представляет для  меня такой ценности как эти  капли
холодного пота от ужаса.
     Позна: Это сон, сон. Такого не бывает, такого не может быть! За секунду
до того, как это случится, я проснусь... (кричит) Бамба!
     Бамба (из-за кулис) Бамба идет (появляется) Бамба здесь!
     Позна: У тебя яйца есть?
     Бамба: Нет яйца Бамба, нет жизнь Бамба.
     Позна: Это только сон.
     Бамба (указывает на свои половые органы): Так где яйца Бамба?
     Позна: Сейчас я проснусь с ними!
     Бамба (завывает)  Вот  Бамба  крепко спит,  и видит сладкий сон,  и тут
вдруг господин  будит Бамбу словами "Немедленно просыпайся!" и что же это  ?
Сон во сне?  Как капуста? Нет жизнь  Бамба,  нет яйца Бамба, а теперь и нету
сон Бамба!
     Позна (пытается себя успокоить): Сон во сне, я сплю и снится мне, что я
сплю...(закрывает глаза, продолжает бормотать, слуги  уносят его. Бормотание
продолжается за сценой, усиливается, переходит в крик)Я сплю! Я сплю! Я хочу
проснуться! (Жуткий крик вырывается  из него, когда его кастрируют )  Это не
сон! Это не сон! Я хочу заснуть!

     Картина 20
     Бамба (довольно  улыбается):  Господин нет яиц, Бамба нет яиц, господин
-Бамба брат-брат.
     Познабуха: Ты прав. Надо еще что-нибудь тебе отрезать,  чтобы сохранить
преимущество господина.
     Бамба: Что отрезать? Где отрезать? Уже Бамбу резали -резали,  Бамбы  не
будет!
     Познабуха: Слуги! (Входят два амбала)
     Бамба: Пожалейте бедного Бамбу!
     Познабуха (ухмыляется): "Пожалейте".  Нашел  кому жаловаться.  (Слугам)
Возьмите этого несчастного и укоротите его на треть.
     Слуга: Сверху или снизу?
     Бамба: Что  значит сверху!? Конечно, снизу! Госпожа, скажите  им снизу,
снизу.
     Познабуха: Снизу. Пффф, как визжит этот черный! Снизу!
     Бамба: Нехорошо Бамба жить. Господить умереть - забирают ногти, госпожа
умереть  - забирают  ноги.  Господа  смеются  сами, а  как несчастье - Бамба
первый на очереди. (Слуги волокут его к выходу)

     Картина 21
     Познабуха и  Цици.  Входит  кастрированный Позна.  Он  без  штанов,  на
чреслах повязка. Он выглядит маленьким и сморщенным, бледным и несчастным.
     Познабуха: Страдаем, а? Разрываемся от желания что-нибудь в меня сунуть
и не  можем?  (Позна:ракрывает рот,  как бы желая зевнуть)  Хочешь  плюнуть?
Разразиться проклятиями? Поосторожней - одно твое слово, и жена не умрет, не
умрет. ( Позна  в бессилии опускает очи  долу).  Так что  остается тебе лишь
опускать  глаза.   Скромность.   Скромность  сейчас  станет  главным   твоим
качеством,  после  того, как у  тебя убрали  выступающие детали. (Подходит к
нему, рассматривает вблизи)  Какой ты утонченный стал! Исчезли грубые линии,
появился  образ  бледного поэта.  (К  Цици,  дружеским  интимным тоном)  Ну,
потаскушка, погляди на него.
     Цици:  Уи,  мадам  ла конта! (весело хихикает) Они очень смешные, когда
прыгают на тебя, как обезьяна с бананом, но больше всего я лопаюсь со смеху,
когда  он  напротив тебя без штанов, с этим вялым  бананом, как ребенок, что
уписался.
     Познабуха: Но он же младенц! Может, банан еще созреет?
     Позна:  Уи,  мадам ла конте! Младенец.  Как  мадам  была  права  насчет
памперсов. Созрел банан, или увял  - у них это всегда кончается увлажнением.
(Обе смеются)
     Познабуха: Младенец голоден. Покорми его.
     Цици  (подходит к Позне, вытаскивает  грудь) Мон пети!  (Гладит  грудь,
играет соском)
     Познабуха: Ткни ему. (Цици подходит к  нему, тычет соском в лицо) Соси,
ну, а то жена не  умрет,  не  умрет! (Позна  сосет).  Глянь  на его  влажные
печальные  глаза.  Когда  я  начинаю  жалеть человека?  Когда  он напоминает
побитую собаку.
     Цици: Или старые штаны. Нет ничего более трогательного. (Играет  соском
перед ним) Как симпатично - какое отчаяние! (поет по французски).
     Познабуха  (сильно бьет ее  по лицу): Прекрати французский, сука! Ты из
Галиции, и звать тебя Пшюрчка!
     Цици? Чи естем  винна, же мам таке цицки?  Цо юж так вычишнента.  Цицки
хцу одпочинеч. Трудно з такими цицками. Трудно без цицек и трудно с цицками.
Ой, цицки, цицки. (Уходит с опущенной головой)
     Картина 22
     Перед  рассветом. Сад в замке  Позны.  Могильщик  копает могилу.  Позна
приближается.
     Позна (про себя): Еще четверть часа. Там взойдет солнце -  сюда опустят
мою  жену.  Есть равновесие в природе.  (Заглядывает  в  могилу. Могильшику)
Копай глубоко. Моей жене нужна  глубина, даже если  она будет лежать. Копай,
не  возись. Мы  возвращаем весь комплект.  Для  этой  замечательной  женщниы
никакой глубины не жалко. Ты ведь с  ней еще не знаком. Она  поверхностности
смерть как не любила. Если уж она входила во что-то, то старалась углубиться
в это  поглубже. Еще  глубже, еще.  Я буду помнить ее как  женщину,  глубоко
погруженную в историю.

     Картина 23
     Входят Познабуха  в  мантии,  Познамарки,  слуги.  Позна  при  виде  их
подпрыгивает от радости.

     Позна: А, дорогая покойница, любимая,  обещала и пришла! И основательно
- уже  в  саване.  Какой покрой! Классика!  Никакой  наряд ей  так  не  шел!
(подбегает к ней, целует) Ах, этого тела мне будет так не хватать!
     Познабуха:  Я  кое-что  забыла.  Надо  было  ему  чем  нибудь  и  глаза
колоть.Ох, он  будет видеть другие груди, будет видеть! Пфф! Но уже  поздно!
(Обнимает детей) Мои дорогие Познамарки,  скоро  у  вас не будет мамы! Нету!
Конец!  Мама  станет  падалью,  какой  падалью  станет!  И  вы,  Познамарки,
вырастете испорченными,  прощайте, помните мамочку, плачьте всю жизнь, чтобы
у вас в жизни  не было радости! (Дети разражаются  горьким  плачем, вслед за
ними и мать)  Познамарки,  Познамарки!  (Отрывает  их  от  себя,  подходит к
могиле, пугается) Это моя могила? Здесь я буду лежать?
     Позна: Ты здесь будешь жить.
     Познабуха (заглядывает внутрь): Какая  бездна! Почему так глубоко?  Нет
ни  матраца,  ни  простыни, ни  одеяла,  так я  буду  лежать  здесь ,  всеми
заброшенная, в грязи...
     Позна: Мы принесем одеяло, простыню, мы обо  всем  позаботимся,  только
умри уже спокойно, и ни о чем не волнуйся!
     Познабуха:Полотенца нету...
     Позна:  Будет,  будет  тебе полотенце, будет  тебе все,  я  сам,  лично
позабочусь, только умри уже наконец, дорогая!
     Познабуха: И я больше отсюда не выйду?
     Позна: А зачем тебе выходить? У тебя же там все будет.
     Познабуха: Ну, отдохнуть спокойно.
     Позна: Так у тебя же будет вечный покой!
     Познабуха: Но черви будут грызть...
     Позна: Хорошо, мы сожжем твое тело.
     Позна: Меня? Сжечь?!
     Позна: Хорошо, мы тебя закроем в свинцовом герметичном гробу!
     Познабуха: Там же воздуха нет!
     Позна: Зачем тебе там воздух?!
     Позна: Ага, я уже вижу - я еще не умерла,  а проблемы уже начались. Это
если сейчас  так,  так  что же будет  после того? Я буду лежать  с  сердцем,
переполненным тревог  -  черви, нет  воздуха, или  может, какие нибудь турки
оккупируют нашу землю, откроют могилу и нассут на меня!
     Позна: Ты уже и оккупантов приплела! Чего только человек не  придумает,
чтобы не умереть! При чем здесь турки! И почему они будут мочиться именно на
твою могилу?! У них для этого все Черное море есть!
     Познабуха: Пусть им черно в глазах станет! Ууу, эти турки, я и в могиле
не успокоюсь, пока все турки не исчезнут с лица земли!
     Гульгулевич(вбегает) : У  нас там действительно  было землетрясение, но
умерли  всего  лишь  5000. Остальные  турки,  к сожалению,  живы  и здоровы.
(Зовет) Господин Мавецкий! (Объявляет) Осталась минута до восхода!

     Картина 24
     Влетает Ях Мавецкий
     Мавецкий: Ну, кто тут не хочет умирать? Ишшш, уже время пришло, давайте
быстренько умирайте, у  меня еще сегодня обвал  шахты в Бразилии и  огромный
пожар в Калькутте, а я тут с вами вожусь. (Позне) Ну, кто тут у вас умирает?
     Позна: Моя благородная жена  изъявила желание , она решила пожертвовать
своей жизнью ради меня.
     Познабуха:  Ой, я  просто  даже  потеряю сознание, я даже  не  знаю как
умирать. (собирается падать в могилу, могильщик хватает ее за руку) Что это?
Это  могильщик Какие  у него крепкие  руки, если  уж  уходить из мира, то  в
объятиях настоящего мужчины.
     Мавецкий: Женщина, не морочьте голову. Вы таки умираете или что?
     Позна: Умирает, умирает.
     Мавецкий: Я таки не вижу сильного желания с ее стороны.
     Познабуха  (целует могильщика в губы):  Какое  у него горячее  и свежее
дыхание.
     Позна:  Облегчает понимание.  Ты  умираешь  или нет?  Люди  ждут,  имей
совесть.
     Мавецкий: Ишшшш!
     Позна: Не задерживай  людей, Познабуха, ты разве не слышишь, что о тебе
говорят?
     Познабуха: Слышу, слышу. А ты меня не подгоняй. Умереть я всегда успею.
     Позна:  Ангел  смерти занят, ты- не единственное  несчастье,  которое у
него есть на  сегодня. Уже рассвет, а  ты все  еще  жива. Не тяни резину! Ты
должна умереть!
     Познабуха: Кому это я должна?
     Позна: Должна!
     Познабуха: Кто сказал, что я должна умереть?
     Позна: Ты! Ты обещала! Ты сказала!
     Познабуха: "Сказала, сказала". Ничего я не сказала.
     Позна: Сказала!
     Познабуха : А если и сказала? Нет, не сказала.
     Позна  (себе):  Передо  мною  разверзлась  бездна.  Опять все  сначала!
(Мавецкий начинает его  душить) Она сказала! Все слышали! Ты не отвертишься!
Все свидетели!
     Мавецкий: Она должна сказать это сейчас, мне!
     Позна:  Скажи ему, ну! Скажи, что  ты  умираешь  вместо меня! Скажи, ну
скажи!
     Познабуха (кайфует в объятиях  могильщика, целует его) Начинается новая
жизнь! В моих сосках течет новая кровь, они пробуждаются!
     Гульгулевич  смотрит на  часы.  Показывает  время  Мавецкому.  Мавецкий
достяет свои, проверяет, отпускает Позну.
     Мавецкий (Позне) :  У  тебя еще пару минут осталось. Если она сейчас не
бросит заниматься своими сосками, тебе конец.
     Позна (нервно бегает  туда  сюда): Скажи! Ну скажи уже!  Оставь в покое
соски  и  скажи! (Мавецкому) Она  обещала! Она  обманула!  Все слышали,  это
нарушение вселенского суда, это просто неслыханно. Зачем же мне отрезали, за
что я страдал? Так? Просто так? Скажи, скажи, ну скажи!
     Познабуха  :  Откуда-то  сверху, с облачков, где  я порхаю, слышен звон
колокольчиков: динь динь динь
     Позна: Скажи, скажи, скажи!
     Познабуха: Динь динь динь
     Кто то из  присутствующих начинает тоже динькать. Позна  поворачивается
назад, разозленный, как змея перед нападением.
     Позна: Ах , так! Вы все?! Как будто я уже умер?! Я уже для вас  мешок с
костями? Идиоты! Вы все  сдохнете, обманутые вашими  женами!  Любовный  сок,
вытегающий  меж  раздвинутых ног,  чтоб залил  ваши  могилы! Вы  все  будете
опозорены! Смейтесь, смейтесь, мы еще встретимся там, внизу
     Познабуха (смеется) Думаешь, мне будет стыдно  взглянуть тебе в  глаза?
(Смотрит на него)

     Позна: Так не доставайся  же  ты  никому!(Плещет  ей  в лицо содержимое
бутылки)
     Познабуха: Пожар! Лицо горит! Глаза! Я не вижу!
     Позна: Посмотрим, что ты теперь скажешь!
     Мавецкий душит Позну.
     Картина 25, последняя.
     Вбегает ангел  Софсоф  Рахманиноф (букв. "В  конце  концов Милосердие"-
МБ), хватает Мавецкого за руку.
     Рахманиноф: Я -  ангел-спаситель Софсоф  Рахманиноф.  Новости с  небес:
Господь Бог поселился, наконец, в Вене и стал артистом-любителем в оперетте.
Посему  вышло решение придать трагедии, разворачивающейся перед  нами, самый
впечатляющий финал: наши герои не умрут!
     Мавецкий: Но у меня план!
     Рахманиноф: Наши герои не умрут!
     Мавецкий: Если Господу  милосердному  угодно управлять  миром,  уплетая
венский шницель*  - это  его  проблемы,  но  я  не  позволю портить праздник
смерти! Или Позна ,  или его замена.  Я не  сдвинусь с этой позиции,  пока у
меня слюна на перчатках не появится!
     (Появляется бедный мальчик с ящиком для чистки обуви)
     Мальчик: Обувь чистим, шик, блеск, красота,  будет блестеть, как  глаза
убийцы!
     (Рахманиноф что-то шепчет на ухо Позне)
     Позна: Эй, мальчик, иди  сюда!  Чисть! (Мальчик чистит Позне обувь)  Ты
знаешь, кто я?
     Мальчик: Это все знают, господин. Вы барон.
     Позна: У тебя родители есть?
     Мальчик: Я сирота.
     Позна: Ты бы хотел быть на моем месте?
     Мальчик  (стеснительно  улыбается):  Кто бы не  хотел  быть  владельцем
поместья?
     Позна: Умный мальчик (кидает ему монету. Указывает на Мавецкого) Видишь
этого  дядю?  Это  ангел  небесный.  Иди скажи ему:  "Я  хочу  поменяться  с
господином бароном". Он должен тебя выслушать.
     Мальчик: Но тогда господин не будет бароном!
     Позна: Правильно,  я просто люблю  детей. (Кидает ему  еще монету) Иди,
иди, не серди меня.
     Мальчик  (стеснительно  хихикает, подходит к ангелу  смерти):  Господин
ангел, я хочу заменить господина барона.
     Позна: Все слышали! (Мавецкому) Он готов! Чего же ты ждешь!
     Мавецкий (прямо  таки  лопается от злости, тоном  до смерти  надоевшего
человека):  Это  мошенничество, но  мне  до  смерти все  это надоело,  ишшш!
(Нетерпеливым жестом  со  злостью хватает мальчика  за  горло и тащит  его к
выходу, навстречу новым проблемам): Ну, кто тут не хочет умирать?
     Конец

     *Шницель по венски.
     Телячью вырезку  нарезать поперек волокон, отбить, посолить, поперчить,
панировать в муке и яйце, жарить 10 мин. на каждой стороне. Прим перев.


















Last-modified: Wed, 23 Jun 2004 05:05:04 GMT

Оцените этот текст: