нни! Потом оказалось, что совсем не один. Наконец Файл закончил работу, три часа сидел за компьютером, вводил в него программу, потом позвал нас. -- Вы присутствуете при историческом событии, -- скромно начал он. -- Сегодня человечество получит наконец возможность избавиться от всех своих недостатков и установить царство справедливости. Для этого я направляю в реальный мир наших эмиссаров... -- Ты же говорил, что туда пойдет один Джонни, -- напомнил я. -- Пойдет один, а действовать будет не один, -- сказал Файл. Он повернулся к Джонни и перешел на торжественный тон; -- Слушай меня, Джонни! То, что тебе предстоит совершить под нашим руководством, -- это вековая мечта человечества. Ты должен искоренить зло и посеять добро. Всеми инструкциями мы тебя снабдим, когда ты окажешься там. Мы можем вооружить тебя, если надо, мы поможем тебе в борьбе. Главная твоя цель -- справедливость. -- Слушаюсь, Повелитель! -- сказал Джонни. -- А теперь приготовься к трансформации. Джонни знал, что надо делать. Он быстренько скинул с себя одежку и встал рядом с компьютером. Мне стало смешно и немного страшно -- неужели этот голый компьютерный мальчик сможет совершить на Земле то, чего не удавалось еще никому? В одиночку? Пока он там найдет помощников, убедит их... Файл запустил программу "Comeback". Из экрана монитора протянулся конусообразный светящийся луч, и Джонни вступил в него. Он поднялся по ступенькам к экрану, уменьшаясь в размерах, и вошел внутрь монитора. Луч погас, и мы увидели Джонни на экране уже в виде мультчеловечка. -- Все о'кей! -- пропищал он. -- Еще не все о'кей,--покачал головой Файл и начал создавать для Джонни одежду. Он изобразил на экране некое подобие военной формы странного образца неизвестно какой армии и какого времени: френч с глухим воротом, галифе, сапоги, а на голове -- шляпа с плюмажем, Типа большого птичьего пушистого пера. Файл настроил компьютер на какуюто деревенскую местность: речка с мостиком, большое поле, лес на горизонте. У моста стояла будочка сторожа. Файл поместил Джонни туда. -- Отдыхай. -- сказал он ему. -- Работа завтра. Джонни послушно забрался в будочку и затих там. Файл нарисовал армейскую палатку и поставил ее посреди поля. Затем размножил ее и расставил палатки рядами. -- Это лагерь, -- пояснил он. -- Пионерский? -- задал я дурацкий вопрос. -- Это лагерь для Джонни. "Джоннитаун", -- сказал он. Потом он поставил программу размножения в автоматический режим, и я увидел, как на экране монитора один за другим, пятьдесят раз в секунду возникает новый Джонни. Точьвточь такой же, как первый. Новые Джонни сыпались, как дождь. -- За сутки их наберется четыре миллиона триста двадцать тысяч. Через месяц будет больше ста миллионов. Прекрасные парни -- всем на подбор! И заметь -- не требуют пищи, то есть не создают дополни тельных трудностей с питанием. Он поставят страну на ноги... -- сказал Файл. -- Или на колени, -- вырвалось у меня. -- Я специально обучил Джонни принципам справедливости,--сказал Файл.--Он не способен на ложь, на бесчестный поступок. Разве тебе нравится наша жизнь? -- Нет, -- сказал я. -- Только думал, мы сами должны ее наладить, а не какието Джонни. -- Ерунда! -- сказал Файл. -- Все переругались. Никто не знает, куда вести страну. А я знаю. -- Куда? -- К коммунизму. У Ленина не было таких помощников, поэтому ничего не получилось. А у нас полу чится. Новые и новые Джонни изверга лись на экране, топали в своих сапо гах по палаткам, занимали места и послушно засыпали. Завтра они проснутся и поставят страну на ноги. Или на колени? Глава 14. СТРОИТЕЛИ КОММУНИЗМА На следующий день Файл проснулся рано и сразу кинулся к компьютеру. Деловой и энергичный, как Ленин в октябре. Вот сейчас возьмет и построит коммунизм на Земле! На экране продолжали размножаться Джонни. Файл перевел обзор на Джоннитаун, и мы увидели с высоты птичьего полета ровные ряды серых армейских палаток. -- Подъем! -- гаркнул Файл. Из палаток, как оглашенные, повалили сонные Джонни -- несметное количество сонных Джонни, которые на ходу натягивали свои френчи и взгромождали на головы шляпы с плюмажем. Минута -- и на плацу ровными шеренгами выстроилось целое войско, состоящее из одних Джонни. Плюмажи колыхались на ветру. -- Слушай меня, Джонни! -- крикнул Файл прямо в экран. Все Джонни, как по команде, повернули свои веснушчатые лица в нашу сторону. -- Сейчас я разделю тебя на полки и дивизии и отправлю в различные точки страны. Ты должен проникнуть на почту, телеграф, телевидение и оповестить народ о наступлении коммунизма... -- Файл, ты, помоему, спятил, -- прошептал я ему на ухо. -- Молчи! -- бросил он. -- Подчиняться будешь лично мне и Баранову, -- продолжал он, обращаясь к Джонни. -- Не допускай насилия, но будь строг. Мы тебе поможем! -- Слушаюсь, Повелитель! -- в тысячи глоток проорали Джонни. Файл переключил компьютер, и мы увидели на экране карту страны. Файл принялся тыкать электронной стрелочкой в разные точки наобум, указывая места высадки десанта Джонни. В каждую точку направлялось, как он мне объяснил, тридцать тысяч Джонни. Затем он линией разделил страну на две части -- правую и левую. Линия проходила за Уралом, по ЗападноСибирской низменности. -- Давай разыграем, какая тебе какая мне, -- сказал он. Он отвернулся, спрятал монетку, потом протянул ко мне два сжатых кулака. -- Угадаешь -- будешь управлять левой. Я ткнул пальцем в правый кулак. Монетка была там. Таким образом, я стал управителем всей Европейской части СССР и небольшой части Азии, а Файлу выпало строить коммунизм в Сибири и на Дальнем Востоке. -- Садись рядом -- покажу, что надо делать, -- сказал он. Я уселся рядом с ним, глядя на экран. А Файл деловито набрал на клавиатуре слово "Новосибирск" и ткнул кнопку Enter. Мы оказались в Новосибирске. То есть не мы, конечно, а экран нашего компьютера. Мы увидели марширующих по городу Джонни. Город будто вымер. Легко представить: откуда ни возьмись на город сваливается тридцать тысяч одинаковых непонятных парней! Вот все и попрятались. Правда, через минуту мы заметили отряды милиции и воинские части, которые спешно выходили навстречу Джонни. Показались бронетранспортеры, танки и водометы. -- Не понимают люди своего счастья...-- вздохнул Файл и принялся уничтожать на экране военную технику. Делал он это, как всегда, с помощью стрелки и кнопки "Delete". Людей не трогал. Солдаты и офицеры, увидев, как испаряются танки, впали в панику и принялись разбегаться. А Джонни невозмутимо маршировали -- Новосибирск был захвачен без единого выстрела. Далее Файл прошелся по другим городам и поселкам, куда он высадил десант, и всюду помогал Джонни избегать кровопролития. -- Жаль, не догадался второй компьютер сделать, -- проворчал он. -- Думал, что один здесь буду заниматься революцией. Теперь ты простаиваешь, время теряем... Он работал часа два, потом устал и уступил мне место. Я тут же переместил экран компьютера в Москву, в кабинет Горбачева. Мне жутко захотелось увидеть, как ведет себя в эти минуты Президент. У Президента было людно. Толпились министры и генералы, все галдели, сгрудившись у огромной карты страны. Помощники, обложившись телефонными трубками, принимали сообщения. Судя по обстановке, всех волновали события в Сибири и на Дальнем Востоке, где многие населенные пункты были захвачены неизвестной армией. -- Свяжите меня с Бушем, --сказал Президент. Ему срочно набрали номер Буша. Президент взял трубку. -- Господин Буш, я вас прямо спрашиваю: это ваши дела? -- О чем вы?--удивился Буш поанглийски. -- Я о вторжении,--сказал Горбачев. -- Куда?-- еще больше удивился Буш. -- Во многие населенные пункты нашей страны... По моим сведениям, и в Москву тоже высадился десант в несколько десятков тысяч человек. Такие же десанты всюду. Армия в Сибири разоружена. Как вы это можете объяснить? -- Никак! Фантастика! -- воскликнул Буш. Президент бросил трубку. Файл рядом со мной на стуле прямо умирал со смеху. -- Михаил Сергеевич, какие будут указания?--спросил министр обороны. И тут я ловко зацепил стрелочкой Президента, провел его по кабинету тудасюда, как бы давая ему время поразмышлять, а сам в это время набирал на клавиатуре его ответ министру обороны. То есть, мой ответ. -- В бой не ввязываться, попробовать начать переговоры. Вы видите, они обладают способностью аннулировать оружие... -- сказал Президент. -- Что такое аннулировать? -- не понял маршал Язов. -- Ну, ликвидировать, иными словами, -- самостоятельно, без моей помощи объяснил Михаил Сергеевич. -- Молодец, Баранов! -- заорал Файл. -- Лучше начинать с головы. Воздействуй на Кремль! Я обрадовался, что Президент меня слушается, полез в Верховный Совет. Быстренько сляпал и провел три законопроекта. Вот они. 1. Вся исполнительная власть в стране передается отрядам Джонни. 2. Армия, милиция и КГБ подлежат немедленному разоружению. 3. Мороженое и пепсиколу детям до четырнадцати лет выдавать бесплатно. Депутаты проголосовали, как миленькие. Мне это понравилось. Я вдруг почувствовал, что мне хочется еще и еще придумывать законы, заставлять их голосовать, тащить на трибуну, стаскивать с трибуны... Приятно было, черт побери! Взрослые люди, некоторые академики, а сами ничего решить не могут. А я спокойно ими управляю из параллельного мира. Ай да Баранов! Это почище, чем кирпичи колоть! Смотрю, а Файл уже дрожит от нетерпения. Ему тоже хочется поуправлять державой. Но, как договорились, -- только правой, восточной частью. Пустил я его за клавиатуру, сам отошел в соседний зал, где впервые встретился с капитаном Комиком. Смотрю, а он тут как тут. Сидит в кресле, скучает. В настоящем мире революция, все о нем забыли, в пиратов никто не играет. -- Как дела, юнга? -- спрашивает. -- Отлично дела! За такое дело взялись! -- у меня аж глаза горят. -- Знаю, знаю... Только ничего в этом хорошего нет. -- Почему? -- Потому что настоящий мир -- не для игры. Он для жизни. Это мы с Джонни созданы, чтобы в игры играть. И Дылда для того же создан. А люди -- они жить должны, а не играть... -- Но ведь играют, -- осторожно возразил я. -- Это Повелитель ваш заставляет их играть. Он доиграется... -- А помоему, неплохо получается. Джонни взял власть. То есть, взяли власть. Теперь будет справедливость. -- Не произноси слова, значения которых не понимаешь, -- заметил капитан, затягиваясь трубкой. -- Почему? -- обиделся я. -- Понимаю. Справедливость -- это когда всем поровну, по справедливости... -- Чушь! -- вскричал капитан. -- Справедливость -- это когда не суются в чужие дела. А вы суетесь!.. У тебя кто дома остался? -- вдруг спросил он. -- Мамка, -- сказал я. -- Мы с Файлом ей коммунизм в два счета построим. И всем обездоленным. --Тьфу ты! -- сплюнул капитан. -- Маркс и Энгельс нашлись! Ленин и Сталин! Доиграетесь, попомните мои слова! И уплыл кудато на своей шхуне. Глава 15. ДОМОЙ! После разговора с капитаном я стал дожидаться, когда Файл вдоволь наиграется с построением коммунизма на компьютере. А Файл вошел в раж: высаживал десанты, захватывал власть, разоружал военных... Между прочим, аннулировал несколько межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками. Но системы в его действиях не было -- вдруг ввязался в какуюто историю с огородами под Иркутском. Отряд Джонни под его руководством провел операцию по уничтожению садоводческих хозяйств. Порушили заборы, сломали домики... -- Зачем? -- спросил я. -- Потом построим правильно, -- сказал Файл. -- Ты же видишь -- сплошной беспорядок, домики все разные -- из фанеры, из жести. Будут стандартные коттеджи! Он вообще стремился к единообразию. Во Владивостоке на магазинах поменял все вывески. Написал их одинаковыми буквами. Потом Файл распустил Тихоокеанский флот и пошел спать, -- Устал, -- говорит. -- Коммунизм строить трудно. Ну, это я и без него уже знал. Я уселся перед монитором, настроил экран на Питер. Стал рассматривать вечерний город с высоты. На улицах было пустынно, расхаживали патрули по пять Джонни в каждом. Рестораны не работали, кинотеатры тоже были закрыты. Полный порядок, короче говоря. Мне стало както неуютно. Там, в родном городе, происходят перемены, а я сижу тут, вдалеке, пытаюсь командовать... Я вдруг почувствовал непреодолимое желание посмотреть на все своими глазами, не через экран. Я решился. Была не была! Написал Файлу записку: "Вова, прости. Мне нужно быть дома. Желаю успеха!" Записку положил рядом с креслом, в котором, свернувшись калачиком, спал строитель коммунизма, и пошел настраивать компьютер на программу Comeback. Только запустил программу, разделся, как положено, -- вваливаются капитан Комик и циклоп Дылда. -- О! Голый мальчик! -- опять восклицает капитан. -- Что ты собираешься делать? Голому всегда трудно говорить с одетыми. Я стушевался. -- Домой хочу... -- говорю. А из экрана уже конус света протянулся. Ждет меня. -- Мы с тобой! -- заявил капитан. И они с Дылдой, не спрашивая моего согласия, принялись раздеваться. Я быстро соорудил на экране одежду для себя и для них: себе подобрал костюмчик пирата, капитану нарисовал почемуто форму пожарника с каской, а Дылду решил обрядить священником: длинная ряса до земли. В таком виде мы и явились в родной, настоящий мир. Попали в Мариинский дворец -- в зал заседаний. Там, конечно, никого не было, потому что ночь. Мы пошли к дверям, гулко ступая по ночному залу: пират, пожарный и поп с третьим глазом во лбу. Хорошенькая компания! Отворили двери -- и наткнулись на двух Джонни, карауливших с той стороны. -- Привет! -- говорю. -- Димка! -- обрадовались Джонни. -- Ты откуда? -- От верблюда. Как дела? -- О'кей! -- говорят Джонни. -- Наводим порядок. До утра просидели мы в Мариинском дворце. Я сидел в кресле Собчака и читал свежие газеты, они были полны сообщениями о делах новоявленных блюстителей порядка. Разноголосица была полнейшая. Вопервых, газеты наперебой обсуждали тему: кто такие Джонни? откуда взялись? каково, так сказать, их происхождение? В этом вопросе большинство обозревателей сходилось на том, что Джонни -- космические пришельцы. Эту версию, кстати, активно поддерживали мои друзья Светка Воздвиженская и Вадик Денисов. Они вдруг за два дня стали необычайно популярны, у них наперебой брали интервью. Светка и Вадик утверждали, что Джонни появились с планеты Симанука, чуть ли не по их собственному приглашению. Сами Джонни от интервью отказывались. Единственная фраза, которую они говорили журналистам, звучала: "Меня послал Повелитель!" В связи с этим активизировались священники. Батюшка Светы, в отличие от своей дочери, заявлял, что Джонни -- это архангелы Господни, которые, как и сказано в Библии, явились перед возвращением Спасителя. Наводят они здесь ревизию, а скоро прибудет Повелитель, то есть Иисус. Таким образом, Файл уже стал Иисусом Христом -- мало ему Маркса и Ленина. Вовторых, газеты пестрели сообщениями об акциях Джонни. Джонни прекратили кровопролития в Закавказье, проникли на все предприятия и в конторы, потребовали соблюдения законов и правил, а поскольку законов и правил было множество, неразбериха началась полная, К тому же Джонни продолжали размножаться, программа копирования работала исправно, так что каждые полчаса в стране образовывался новый Джоннитаун под соответствующим порядковым номером. Последним был зарегистрирован Джоннитаун741 под Смоленском. В каждом по десять тысяч человек. То есть Джонни. Гласность и плюрализм пока еще не были отменены, поэтому отношение газет к новым порядкам было разное. Газеты демократов сомневались: нужны ли нам Джонни в таких количествах? Но консерваторы, в особенности ветераны, были в восторге. Им не нравилось только одно -- иностранное имя пришельцев. Они предпочитали называть их Иванушками. Но самым любопытным образом повели себя военные. Разоружитьсято они разоружились... Файл их уже почти всех разоружил. Однако от попыток сопротивления перешли к полному подчинению Джонни и стали формировать собственные отряды, которые назывались просто Ивановыми. Фабрики по изготовлению армейского обмундирования уже срочно шили новую форму для Ивановых, а Министерство обороны закупило в Африке три тонны страусовых перьев для плюмажей. Короче говоря, убегал я из страны неустроенной, а вернулся в государство Джонни и Ивановых. "Коммунизм -- это молодость мира, и его возводить молодым!" -- прочел я в газете "Единство" старый забытый лозунг. Повидимому, имелся в виду юный возраст Джонни. Утром мы покинули здание Мариинского дворца, к которому уже стекались депутаты, чтобы под руководством Файла принять новые постановления, регулирующие отношения населения и Джонни. По радио передавали Указ "О чрезвычайных мерах по защите чести и достоинства спасителей Отечества". Имелись в виду Ивановы и Джонни. Потом хор мальчиков затянул песню на старый мотив: Джонни -- наша слава боевая! Джонни -- нашей юности полет! С песнями, борясь и побеждая, Наш народ за Джонами идет! "С песнями борясь... Борясь с песнями..." -- бормотал я, шагая по Исаакиевской площади. Дылда и Комик едва поспевали за мной. Мы были как ряженые в этом мире порядка и чистоты. Первым делом я позвонил мамке на работу, в приемный пункт. -- Мамка, это я... -- Димка? Живой? Господи! -- она хотела заплакать, но вместо этого сразу же набросилась на меня. -- Ну, только приди домой! Я тебе задам! Я из тебя дурьто выбью! Ты где же шатался, паразит?! Я пытался ей чтото объяснить. Она не слушала и грозно орала, чтобы не заплакать. Вдруг в дверь телефонной будки постучали. Я оглянулся -- стучал Джонни. -- Повелитель, четыре минуты прошло. Разговор по телефонуавтомату -- только четыре минуты, -- Ты что, спятил?! -- закричал я. -- Я с матерью разговариваю, и никакой очереди нет! -- Закон для всех один, -- мягко произнес Джонни и нажал на рычажок автомата. Ну и дела! Ну и порядочек! Мы с Дылдой и Комиком пошли по улице дальше, наблюдая новые порядки. У каждого столба дежурил постовой Джонни. Джонни регулировали движение и переводили граждан через улицу по сигналу светофора. У каждого магазина Джонни регулировали очередь, по одному торчали у прилавка за спиною продавщиц, внимательно следя за показаниями стрелки весов. Очереди стояли тихие, деловые. Старушки прямо светились от счастья. -- Господи, наконецто порядок! Слава Всевышнему! А лопоухий Всевышний в это время сидел в подземелье вампиров за своим чудовищным и могучим компьютером и налаживал здешнюю жизнь. И в автобусах было просторно: все работали, по улицам в рабочее время никто не слонялся. Джонни дежурили на всех предприятиях, на каждом рабочем месте, следили, чтобы человек работал, не отвлекался. Хочешь в туалет -- пожалуйста -- три минуты в сопровождении Джонни. Он у дверей постоит, подождет. Граждане рассказывали это друг другу со смешанным чувством ужаса и преклонения перед делами Всевышнего. Все говорили о Страшном Суде. Ивановы тоже несли службу, дежурили на постах гордые, задрав носы, и покрикивали: "Всем стоять!" Или: "Вход в магазин колонной по три! Разобраться!" Выходит, сами мы уже не можем в колонну по три построиться. Я оставил Комика и Дылду в патруле у Гостиного двора, где продавали детские колготки и было большое скопление народа. Джонни приняли в свою компанию друзей по компьютерному миру, а я отправился к Генриху Валерьянычу. Мне показалось, что он сможет помочь. Генрих, как всегда, работал дома за компьютером. Только на этот раз рядом с ним стоял Джонни. Наблюдал. Мне открыла жена Генриха и провела в комнату. Валерьяныч оторвался от компьютера, увидел меня и как заорет: -- Это же бандит Баранов! Держите его! Джонни, схватить Баранова! Но Джонни невозмутимо отвечал: -- Это Повелитель. Инструкций не было. -- Это? Повелитель?.. -- Валерьяныч закатил глаза и без сил откинулся в своем рабочем кресле. -- Я второй Повелитель, -- скромно сказал я. -- А первый, знаете кто? -- Кто? -- без сил выдохнул он. -- Ваш ученик Феденев. Файл, другими словами. -- Джонни, он не врет? -- спросил Генрих. -- Все правда, -- подтвердил Джонни. -- Так. Рассказывай, -- сказал Генрих. И я рассказал ему о Файле, подземелье вампиров, о компьютере из параллельного мира, откуда Файл строит нам коммунизм. Валерьяныч слушал, стекленея. Потом прошептал: -- Гениальный мальчик. Я в нем не ошибся... -- А я ошибся,--сказал я.-- Вам нравится такой коммунизм? -- При чем здесь я? Народу нравится... Да мы большего и не заслуживаем, -- вздохнул Генрих. -- Генрих Валерьяныч, я буду вынужден вычесть семь минут из вашего обеденного перерыва, -- вежливо сказал Джонни, указывая на часы. -- Видишь, Баранов! Так что все в ажуре. Будет у нас коммунизм. За ручку возьмут и приведут. Пока! Мне работать надо. Ушел я от Генриха озадаченный. Попробовал позвонить Светке. Ее дома не было, она устраивала с помощью Джонни благотворительную акцию. Батюшка Светы сказал мне по телефону, что пришельцы, то есть архангелы, -- великая милость Спасителя. -- Не важно, как их называть, сын мой. Важна Божественная суть. Меня зло взяло. Какая же это Божественная суть?! Ивановы с плюмажами, разгуливающие по Невскому, меня добили. Наглые, как танки. Коммунизм они, видите ли, строят. Вчера еще в Прибалтике стреляли, а теперь корчат из себя посланцев Христа! Вернулся я к Дылде и капитану, а они все в мыле -- колготки раздавали по справедливости. Каждому по паре. -- Джонни говорят, что Файл очень недоволен твоим исчезновением. Он издал Указ Президента о назначении тебя наместником а СевероЗападном крае. -- А что нужно делать? -- спросил я. -- Он передаст через компьютер. Будешь в Смольном сидеть. Ага! Как Ленин! Он, значит, мне передал функции Ленина, а сам останется Христом. Спасибочки! Я совершенно озверел от злости и вдруг увидел на поребрике мостовой кирпич: аккуратный такой, правильный, тяжелый и красный, как коммунизм. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг сконцентрировался, собрал в горсти все дыханиеци, которое накопил за эти дни, и -- хрясть по кирпичу ребром ладони! Он разлетелся на мелкие брызги! Наконецто! Теперь я никого не боюсь. -- За мной! -- скомандовал я своим помощникам, и мы бросились в сторону Турбинной улицы. Глава 16. СВЕТЛОЕ НАСТОЯЩЕЕ Я бежал туда, где стоял компьютер, в котором находилась игра -- единственный в мире экземпляр, -- а внутри этой игры, в специальном зале параллельного мира сидел за параллельным компьютером мальчик Файл и управлял всеми нами. Связаться с ним можно было только оттуда. Стоит ли мой бывший компьютер на Турбинной? Где Ферри? Может быть, там уже ничего и нет? Однако Ферри мы увидели сразу. Он подметал улицу рядом с домом. За его действиями наблюдали двое Ивановых. -- Пришел, щенок... -- мрачно изрек Ферри, увидев меня. -- Эх, знал бы... Задушил бы еще тогда, в парадном. Жизнь мне сгубил, гаденыш! Он дернулся ко мне, чтобы применить силу, но Ивановы окрикнули: -- Ферри, работать! Ферри вернулся к метле. -- Всех прищемили, падлы... Чиполлино прищемили, Антония... Коммунизм свой развели... -- бормотал он. -- Ферри, молчать! -- крикнули Ивановы дуэтом. Мы поднялись наверх, где стоял компьютер. Его охранял взвод Ивановых под руководством Джонни. Я подошел к компьютеру и попытался включить его, но Джонни отстранил меня рукой. Ивановы насторожились. -- Не положено, Повелитель, -- сказал Джонни. -- Как это "не положено"? Повелитель я или не Повелитель? -- Ты Повелитель. Но у нас есть самый главный Повелитель. Он велел никому к компьютеру не подходить. -- Мне можно, -- сказал я. -- Нельзя, Баранов, -- ответил Джонни. -- Ну, это мы еще посмотрим -- можно или нельзя! -- вдруг выдвинулся вперед капитан Комик. -- Вперед, Баранов! Дылда сграбастал двух Ивановых в охапку и вытолкнул их на лестницу. Остальные навалились на нас с капитаном, но Комик оказался не хуже Дылды -- короткая схватка у компьютера закончилась полной нашей победой. Все Ивановы вместе с Джонни были вышвырнуты из квартиры. Дылда встал у дверей. С лестницы доносились громкие стуки. -- Быстрее, Баранов! Сейчас они явятся все, и я не ручаюсь... -- сказал капитан. Я запустил компьютер и вошел в игру "Подземелье вампиров". Вампиры слонялись по подземелью без дела, им не с кем было сражаться. Я настроил экран на компьютерный зал и увидел Файла за клавиатурой. компьютера. Он вдохновенно тыкал в клавиши пальцем и был похож одновременно на безумного музыканта и полководца, командующего сражением. Но только не на Иисуса Христа. В двери колотились все сильнее. -- Файл! -- позвал я. Он поднял голову, -- Что нужно, Баранов? -- пропищал Файл. -- Почему ты не в Смольном? Революция продолжается! -- Пошел ты со своими революциями! -- заорал я. -- Ты знаешь, что здесь творится?! -- Знаю, -- кивнул Файл. -- В стране объявлен коммунизм. Я его объявил. Только это не светлое будущее, как нам обещали, а светлое настоящее. -- Что же в нем светлого? -- Порядок и покой. Сами мы этому не научимся. Нас нужно водить за ручку, как детей. Ничего, пройдет немного времени -- и все привыкнут. -- Я не привыкну, -- сказал я. -- А кто ты такой, Баранов? Если всем станет хорошо, с тобой можно и не считаться. -- Нужно с каждым считаться, Файл! Слышишь? И светлое настоящее мы построим сами! -- Сильно сомневаюсь, -- сказал он. -- Извини, но у меня мало времени. В Тюмени беспорядки. Люди еще не понимают своего счастья. Им свободу подавай, а она им -- как козе баян. И он снова склонился над клавиатурой, пытаясь справиться с беспорядками в Тюмени. Я посмотрел на капитана, перевел взгляд на Дылду. Оставалось не больше минуты. Отряды Джонни и Ивановых уже спешили по улице на выручку своему Повелителю -- а он сидел за своей чудовищной машиной, управляя нашим несчастным миром, которым уже и до него не раз пытались управлять разные безумцы. И при этом он желал всем счастья -- светлого и настоящего. -- Файл, иди к нам, -- сказал я. -- Мы здесь должны быть. -- Не мешай. Там я обычный мальчик, а здесь -- Повелитель. Я всем хочу добра, -- сказал он жестко. И тогда я ткнул электронной стрелкой в компьютер, за которым сидел Файл. И сразу же нажал на кнопку Delete. Компьютер исчез. И мигом исчезли все порождения этого компьютера -- все Джонни, которые успели расплодиться. Но и мои друзья -- Комик и Дылда -- тоже. Они вернулись в компьютерный мир. А я остался один на один с Ивановыми. Ивановы ворвались в комнату и увидели на экране обезумевшего от горя Файла. -- Что ты наделал, Баранов?! Ты соображаешь?! -- кричал он, схватившись за голову. Но Файл уже ничего не мог сделать -- у него не было инструмента. И выйти оттуда, чтобы снова создать здесь компьютер параллельного мира, -- тоже не мог. Остался один Повелитель -- я. Я повернулся к Ивановым и скомандовал: -- Кругом марш! И они послушно повернулись через левое плечо и потопали на улицу. А я, оставшись один, переписал на дискету все программы Файла, после чего стер всю информацию с винчестера. И опять Файл существовал лишь на черной маленькой дискете, как в самом начале. Пускай посидит там, в подземелье вампиров, подумает. Когда придет время, я его освобожу. Я же не садист... Я вышел на улицу и пошел домой, к мамке. Сейчас расскажу ей о моих преступлениях. Она, конечно, не поверит, будет ругаться. Почемуто родителям в голову не приходит, что их сын может стать Повелителем. Если бы был папка -- он бы поверил. Но папки я никогда в глаза не видел и ничего не знаю о нем. По улицам потерянно слонялись Ивановы, помахивая перьями на шляпах, как мушкетеры короля. Они не привыкли думать. Они привыкли исполнять приказы. Мы остались сами по себе -- с глазу на глаз со своими бедами и проблемами. И выбираться из этой дыры нам придется без Повелителя. Без Маркса и Энгельса, без Ленина и Сталина, без Файла и Баранова. Может быть, только с Иисусом Христом. Но он ведь -- не Повелитель, а Спаситель. Кажется, так. Мы выберемся, это я вам говорю -- Димка Баранов, бывший Повелитель нашего реального мира. Мы накормим всех голодных старушек, мы справимся с тупыми Ивановыми, мы найдем всех сбежавших отцов и скажем им: "Куда же вы подевались, шнурки? Дети работают, понимаешь, а вы все у пивного ларька?" Хватило бы только дыхания. Не того, китайского, что под пупком, а нашего родного, отечественного, вольногопривольного, сбитогоперебитого. Мы еще надышимся вволю, это я вам говорю! Что мы -- хуже китайцев?! Не может такого быть.