ерить, что в этом... гм... некогда уютном зале находятся только те, кто подержал идею смены капитанства на нашем замечательном корабле. Так что собственно об идее говорить не придется. Поговорим о ее реализации. Мой помощник выскажет несколько небезынтересных, на мой взгляд, мыслей. Встал коренастый малый с красной, как помидор, рожей. Шадрин с минуту мучительно вспоминал его фамилию, которую когда-то слышал, и вскоре вспомнил: Самохвалов. Точно, Самохвалов. Он вечно торчал около Гордяева во время переговоров - во всяком случае во время переговоров Гордяева с Шадриным он неподвижно, как манекен, отсидел в углу на диване. - Проблема устранения кого-либо из старших офицеров на подобном корабле упирается в несколько довольно неприятных препятствий. К счастью, даже их возможно преодолеть. В нашем случае все упирается в управление охранными роботами, в информационную службу, которая выведывает и упреждает любые беспорядки, и вообще в то, что старших офицеров корабль слушается охотнее, чем нас, и предоставленные им возможности полнее и шире, нежели предоставленные нам. Несложные размышления приводят нас к печальному выводу, что когда хотя бы один из старших офицеров на вахте, когда он подключен к кораблю, бунт заранее обречен на провал. Напрашивается вывод: нужно ловить момент, когда все старшие офицеры, а желательно - и их окружение с высокими индексами доступа, будет отключено от корабля. Наши же люди - напротив, будут подключены. Обычным порядком такую ситуацию не дождаться, но ее можно и нужно создать искусственно. Естественно, потребуется некоторое время на подготовку. Во-первых, нам придется разжечь недовольство старшим офицерством в массах, в жилых секторах. Различными путями - можно на короткое время повредить сервис-системы связанные, например, с питанием или с производством спиртного. Распустить слухи о полном запрете на вахты, параллельно со слухами, что верхушка пользуется доступом к биоскафандрам и кораблю неограниченно, довести людей до массовых беспорядков, и, в решающий момент потребовать встречи с капитаном и старшими офицерами лично, где-нибудь на территории жилых секторов. Причем требовать встречи в полном составе - если все проделать правильно, они пойдут на это. Вынуждены будут пойти. Можно попробовать спровоцировать капитана действительно на полный запрет любых вахт - и это осуществимо при правильном подходе. В этом случае охранные роботы вообще не придут на помощь капитану. Есть несколько путей... Шадрин слушал, едва только не раскрыв рот. Черт возьми! Головастые малые все-таки вьются около директората! Вещи, которые еще полчаса назад представлялись пустопорожним трепом вдруг начинали казаться реальными и возможными, стоит только немного поднапрячься. Негромкий голос, исполненный уверенности и смутной гипнотической силы, звучал в зале, и дело замены капитана вдруг начало обретать черты реального последовательного плана. Место совещания за этот вечер меняли трижды, а Самохвалов все излагал и излагал подробности и варианты будущих действий. Шадрин поневоле увлекся. Всерьез. 48. Павел Суваев, старший офицер-аналитик, Homo, крейсер Ушедших "Волга". В десять минут шестого Суваев чмокнул жену в щеку и выскользнул в коридор жилого сектора старших офицеров. Из каюты напротив как раз выходили Курт Риггельд и Юлька Юргенсон. Юлька улыбалась, а Курт хмурился и нервно оглаживал тяжеловесную кобуру на поясе. Суваев тоже потрогал кобуру - уже недели три как не пустую. Капитан Савельев в который раз продемонстрировал недюжинную прозорливость, раздав своему ближайшему окружению оружие. Беспорядки в жилых секторах экипажа начались спустя какую-нибудь неделю после вооружения. По кораблю ползли слухи один глупее и нелепее другого, но волжане им почему-то охотно верили; а неожиданная остановка сервис-систем едва не вызвала взрывной голодный бунт. Двое с лишним суток Артур Мустяца провел в биоскафандре, в единении с кораблем, и вывалился из шкафа выжатый, как лимон. Как наркоман после передозировки. Но систему он все-таки оживил со своими обормотами-подчиненными. - Привет, Суваев, - поздоровалась Юлька. - На встречу? - Ага. Риггельд просто кивнул, и не проронил ни слова. Втроем офицерство влезло в приветливое нутро транспортной платформы; с недавних пор платформы переделали из простых летающих и прыгающих сквозь пространство плоскостей в копии вездеходов или автомобилей - с кабиной, дверцами, сидениями. Суваеву нравилось это новшество. Тем более, что платформы продолжали исправно прыгать по кораблю, словно чудесные пассажирские блохи. - Где сборище-то? - недовольно поинтересовался Риггельд. - Дожились, Donnerwetter! Митинги на борту! - В жилых... На площади, - подсказала Юлька с готовностью. - Какой еще площади? - удивился Риггельд. Юлька улыбнулась и потерлась щекой о его плечо. - Ну, там зал такой есть здоровый, где Мустяца фонтан выращивал, помнишь? Вот, это место теперь площадью и называют. - А... - дошло до Риггельда. - Фингерный зал. Знаю. - Его расширили, кстати, - уточнил Суваев. - Площадь теперь - самое для него подходящее название. Особенно, когда фонтан запустили. Вездеход вырулил в транспортный рукав и резко увеличил скорость. Далеко впереди мерцали габаритные огни еще одного. Полумрак рукава захлестнул кабину, и только бессмысленное свечение под лобовым стеклом, там, где полагалось находиться приборной доске, тщетно пыталось этот полумрак разогнать. "Сейчас прыгнем", - подумал Суваев, по привычке пытаясь уловить момент перехода на финишный участок. Насколько он знал, это еще никому не удавалось - уловить момент прыжка. Впереди замаячило размытое пятно света - транспортный рукав вливался в пузырь-распределитель. Здесь перекрещивались несколько рукавов. Передняя платформа как раз нырнула в это световое пятно, и оранжевые габаритные огни тотчас поблекли. А потом вспыхнули алые пятна экстренного торможения, и с некоторым опозданием донеслись звуки выстрелов и глухой удар - передняя платформа вильнула в сторону и ткнулась в стену пузыря. Захлопали дверцы, и кто-то закричал злым надсадным голосом, а потом снова затрещали выстрелы из бласта. - Что такое, черт возьми! - Суваев подобрался, как ныряльщик перед прыжком. Бласт словно бы сам собой перекочевал из кобуры в руку. Они как раз приблизились к пузырю, внешне похожему на большой стеклянный шар, в котором змеились хитроумные многоуровневые развязки нескольких тоннелей. Платформа с помятым корпусом приткнулась к неповрежденной стене пузыря, оторванная с мясом дверца валялась рядом. Внутри платформы-вездехода сидела Яна Шепеленко, бледная, но решительная, и в руке ее мелко плясал бласт "Витязь". - А, - сказала она с нескрываемым облегчением, - это вы... Суваев обернулся - Юлька и Риггельд, тоже вооруженные, стояли чуть позади него. - Что за стрельба? - поинтересовался Суваев. - Прям, как дома... - Не знаю, - Янка качнула головой. - Мы ехали на сборище... Я, Смагин и Рома. Тут нас обстреляли - во-он оттуда. Рома со Смагиным погнались. - Кто стрелял-то хоть, видели? - угрюмо спросил Риггельд. - Не знаю. Тип какой-то, в обычном комбезе. Шарахнул несколько раз, и наутек пустился. Суваев внимательно глянул на увечную платформу. В лобовом стекле виднелись четыре аккуратненьких овальных отверстия. - Кто сидел впереди? Рома? - Ага, - Янка кивнула. - Я вообще-то не очень рассмотрела кто стрелял. Мы со Смагиным целовались. Суваев негодующе скрежетнул зубами. - Е-мое! - всплеснула руками Юлька. - Так что получается, стреляли в капитана? - Именно так и получается, - буркнул Суваев, оглядываясь. - Куда они побежали, а? - В рукав. Вон в тот. - Пошли-ка, Курт... И Суваев со всех ног бросился в указанном направлении. Ботинки скользили по наклонному полу, гладкому, словно олимпийский лед. Курт поспешил следом, и Юлька отчаянная, конечно же, не пожелала отсиживаться в уголке. В рукаве было сумрачно и сухо; воздух казался ощутимо плотным, словно давление здесь было выше, чем в пузыре-развязке. Вдалеке еле заметно тлели два габаритных огня быстро улепетывающей платформы и неясные силуэты людей. Люди приближались. Суваев благоразумно вжался в стену, чтоб не маячить на фоне светлого пятна - входа в пузырь-развязку. Риггельду и Юльке объяснять смысл ухода в сторону не пришлось - сами мгновенно убрались. Двое в мутной полутьме рукава тотчас залегли. - Наверное, это Ромка со Смагиным, - прошептала Юлька. - Позвать их что ли? И, не дожидаясь ответа, звонко выкрикнула в бесконечную с виду трубу-тоннель: - Рома! Это ты? - Юлька? - донесся искаженный эхом ответ. Суваев не без труда опознал голос капитана. - Я, кэп! Нас трое, я, Курт и Пашка. Вдалеке обе фигуры поднялись с гладкого пола и, пригибаясь, стремительно побежали вдоль стен рукава. Спустя пару минут Рома и Смагин, бесшумно, будто бесплотные тени, приблизились на расстояние нескольких метров. Комбинезон Смагина с одного боку был грязен и изорван, словно его с размаху протащило юзом по дасфальту. У Ромки на щеке багровел большой продолговатый синяк. Оба держали в опущенных руках бласты - Рома стандартный "Витязь", а Смагин - усиленную модель, двухпотоковый "Гарпун". - Ого! - сказал Суваев и присвистнул. - По вам стреляли, кэп? - По нам, - буркнул Рома недовольно. - По кому же еще? - Кто? - Хотел бы я знать! - Мальчики! - вмешалась Юлька. - А не лучше ли нам убраться отсюда? Хотя бы к платформам, а нет - так и дальше. А? - Лучше, - безропотно согласился Рома. - Пошли. Смагин, не проронив ни слова, двинулся прочь из рукава, в пузырь, к свету. Глаза у него были белые, совсем как в последний день на Волге, когда он нежданно-нагадано навсегда расстался со своим кораблем. Они приблизились к двум платформам; Янка выскочила навстречу. - Целы? - спросила она, беспокойно глядя на кэпа и Смагина. - Целы, - процедил капитан. - Ушел, зараза! У него платформа стояла в рукаве. - Значит, он нас поджидал, Рома, - глухо сказал Смагин. - Точнее, наверное, даже не нас, а тебя, капитан. - С бластом наизготовку, - добавила Янка. - Тебя пытаются сместить, капитан. - Ты должен быть осторожнее, капитан, - с легким раздражением продолжил Рома тем же тоном. И сердито плюнул вниз, на ленту, соединяющую два рукава уровнем ниже. Смагин тем временем спихнул увечную платформу с дороги; она, величаво кувыркнувшись, полетела куда-то вниз, в прозрачную пропасть, к белесому дну пузыря. Следом отправилась и одинокая отломанная дверца. - Поехали, - сказал Смагин, садясь в целую платформу. - Залезайте. Шепеленко, Риггельд и Юлька намерились было последовать его примеру; Рома остался на месте. На ленте перед платформой. Он вынул из нагрудного кармана нечто вроде блокнота, раскрыл его и внимательно уставился на матовый экранчик. На лице его отражались досада и недоумение. Несколько секунд все молча ждали. - Яна, - наконец нарушил молчание капитан. - Кто у тебя сейчас на вахте? В базовом? Шепеленко взглянула на часы. - Жаркевич сменился... В пять. Должна Ритка Медведева заступить. А что? Капитан продолжал глядеть на экранчик своего прибора. - Жаркевич-то сменился. В пять, как и положено. Но на вахту никто не заступил, базовый информатики пуст. - Не может быть! - не поверила Янка. Капитан раздраженно дернул плечом, решительно сел на переднее сидение платформы и звучно хлопнул дверцей. - А у тебя в рубке, Юля? - В пять должен заступить Хаецкий. Только не помню который. Смагин, вот, сменился, а Хаецкий заступил. - Хаецкий не заступил, Юля. Пилотская рубка тоже пуста. Юлька вопросительно повернулась к Смагину. - Юра? Это как понимать? Смагин пожал плечами: - А как понимать? В пять меня выбросило из системы, ну, я из шкафа вылез. Хаецкого еще не было. Я еще удивился, помню: во, псих, на вахту опаздывает! Я его не стал дожидаться, все равно в пилотской работы не было... Рома уже тащил из кармана коммуникатор. Откинул микрофон, прижал трубку к уху. - Але! Валентин? Ты где? А Женька? С минуту Рома внимательно слушал. Потом молча отнял трубку от уха. - Так-так. Хаецкий до вахты до сих пор не добрался. Он застрял, в рукаве по дороге от офицерского к рубкам. Платформа по выезду из офицерского прыгать не стала, так и тащилась обычным манером. А потом стала, в без пяти пять. И до сих пор стоит. Он звонил транспортникам, обещали разобраться... - А транспортники, - донельзя скучным тоном констатировала Яна, - почти сплошь люди Шадрина да Юдина. Как раз тех, кто не прочь капитана сместить, насколько я понимаю. - Раньше ты говорила, что в капитанство метит директорат, а не бандиты, - заметил Смагин. - Да заодно они, что тут думать, - Яна пожала плечами. - Кэп, это заговор. Они пытаются отсечь нас от корабля. Проверь на всякий случай боевую. Капитан потрогал несколько клавиш на приборе. И сердито засопел, когда разглядел ответ. - В пять кто-то из канониров сменился. Никто пока на его место не заступал... - Was fuer ein Verdruss! Teufel auch! - выругался Риггельд. - Как они ловко подгадали! Наши сменяются и уходят с вахты, чтобы успеть на сбор в жилых. А заступающих тормозят транспортники! Ловко, hol's der Teufel! Das nennt man Pech haben! - Знаешь что, Рома, - решительно произнесла Юлька. - Не стоит нам туда ехать. На сбор. Что-то там зреет нехорошее. - Какого же черта в нас стрелял этот олух? А? Если нас пытаются заманить и прикончить, какой смысл пугать нас по дороге? Тем самым предупреждая? Рома с сомнением покачал головой. - Нет, Юлька... Что-то тут не стыкуется. - Но ехать, - уверенно сказал Суваев, - все равно не стоит. Давайте-ка лучше назад в офицерский уберемся, и нашим всем сообщим. Пока не поздно. Суваев без колебаний врубил циркулярный вызов, но коммуникатор, пару раз пискнув, вдруг без видимых причин отключился. Изумленно уставившись на доселе безотказную говорилку Суваев застыл, сразу став похожим на земного Сфинкса. - А-а-а... - протянул он. - Не понял?! Рома снова потыкал ногтем в миниатюрную клавиатуру своего приборчика. - На связи кто-то есть, - сообщил он спустя секунду. - И даже не один - там посекторные вахты... - Зуб даю, это доверенные директората, - Янка насупилась. - "Зуб даю" в ее устах прозвучало как-то странно и неуместно. - Кстати, - небрежно заметил спокойный Риггельд. - А почему мы стоим? Вроде бы, решили в офицерский возвращаться? Рома медленно поднял голову от экранчика и обернулся к Риггельду. До капитана наконец дошло. - Курт... Черт возьми! Они же и нашу платформу контролируют! Смагин немедленно навалился на дверцу. С нулевым результатом. - Поздравляю, - выдохнул он. - Мы заперты. В тот же миг платформа плавно заскользила прочь из пузыря, но не назад, к офицерскому, а в прежнем направлении. К жилым секторам. Навстречу веселым людям из директората. Навстречу Юдину и Шадрону. - В сторону! - рявкнул Смагин и вытащил бласт. Сухо щелкнул освобожденный импульс; Смагин из очень неудобного положения саданул по дверце ногой. Дверца открылась. - Прыгаем! Пока ход не набрали! Рома не менее решительно высадил переднюю дверцу и вывалился на ленту дороги. Сверху на него вывалилась Юлька. Некоторое время все по инерции скользили по гладкому покрытию, сквозь зубы ругаясь и изо всех сил пытаясь остановиться. Пустая платформа некоторое время тянула прочь, но потом замерла, безучастно шевеля незакрытыми дверцами. - Ходу, ребята, ходу! - Суваев взял инициативу на себя. Он подтолкнул Смагина с Янкой и побежал назад, в пузырь. Риггельд, плечом к плечу с Юлькой, поспешили за ними. - Не отставай, капитан! Рома, с бластом в правой руке и раскрытым прибором-блокнотом в левой, честно пытался не отстать. - Пашка! Уйдем через ремзону, спускайся вниз, там лестница на входе в рукав должна быть! - крикнул он. - Ага, вижу! - подтвердил Суваев. Вдалеке, в сумрачной мгле рукава, засветилась желтая искорка, постепенно раздваиваясь. Чьи-то зажженные фары. - Вперед, капитан! - Риггельд замер перед скобяной архаичной лесенкой, выполненной из полупрозрачного материала, неотличимого от стен пузыря-развязки. - Мы прикроем. Суваев уже ссыпался вниз и наугад пинал ногой стены в поисках хода в ремзону. - Нашел! - крикнул он обрадовано секунд через десять. Из рукава слабо потянуло воздухом - похоже, платформа приближалась даже не одна. Сухой шелест звучал зловеще. "Ну, попали! - подумал Суваев, пропуская капитана в ремзону. - И это самый совершенный корабль в обозримой части галактики! Фагоцит хренов! Как крысы на чайном клипере, е-мое..." Мысли лихорадочно скакали в голове, толкались и сменяли друг друга, словно картинки в калейдоскопе. Риггельд скользнул в ремзону последним и с размаху захлопнул за собой дверь. - И куда дальше? - вопросительно прошептал Суваев. Вокруг сомкнулась кромешная тьма. - Я знаю, куда, - тихо ответил во тьме голос капитана. Кто-нибудь подсветить может? Янка немедленно щелкнула химической зажигалкой и тусклый синеватый огонек бросил на лица призрачные отсветы. Капитан снова возился со своим прибором. - Ага, вот, - сказал он, на что-то нажимая, и довольно хлопнул крышкой, пряча плоскую коробочку в карман. В тот же миг участок потолка точно над головой капитана стал источать рассеянный желтоватый свет. - Двинули! - выдохнул Рома Савельев и решительно зашагал куда-то вглубь ремзоны. Светлое пятно послушно поползло по низкому потолку капитану вослед. Уже через полста шагов коридор резко свернул. "Да, - подумал Суваев уныло. - Ничего не меняется. Человек остается скотиной даже на суперкорабле. Стреляет в ближних, рвется к власти и прячется по подвалам. Только подвалы теперь чистые. Без сырости и крыс. Меняется только окружение. А люди остаются прежними..." Отчего-то Суваева не слишком обрадовал этот вывод. 49. Александр Самохвалов, оператор сервис-систем, инженер-консультант директората, Homo, крейсер Ушедших "Волга". - Стрелка нашли, шеф! - сказал Самохвалов, отрываясь от коммуникатора. - Только что. - Пусть введут! - процедил Гордяев сквозь зубы. Он был мрачен, как железная звезда на инфраэкранах. Самохвалов щелкнул пальцами. Барс, так и не показавшись из-за двери, впихнул в офис худого парня лет двадцати. Глаза у парня бегали, будто два таракана, застигнутых врасплох посреди обеденного стола. Запольских поймал парня за рукав и слегка встряхнул, вынуждая встать прямо. А то он от тряски стал похож на жалкую картонную куклу. Гордяев нервно барабанил пальцами по столу и долго не поднимал взгляд. - Ну, - наконец осведомился он, внимательно разглядывая идеально чистый пластик, исчерканный красивыми волнистыми линиями, имитирующими текстуру какого-то земного дерева, - можешь мне рассказать - зачем ты это сделал? Парень беззвучно, как рыба, открывал и закрывал рот. Самохвалов глядел на него исподлобья. "Почему всегда найдется дурак, который испортит дело? Который сведет на нет колоссальный труд по подготовке операции?" - Ну! - заорал вдруг Гордяев не своим голосом, а потом мгновенно, одним мягким скользящим движением переместился вплотную к перепуганному юнцу. Нос к носу. Самохвалов даже не ожидал от шефа такой прыти. - Говори, дьявол тебя разрази, кто надоумил тебя стрелять в капитана? Гордяев схватил парня за отвороты комбинезона и так энергично встряхнул, что у того звонко клацнули зубы. - Я... я не хотел, господин директор... - захныкал виновник. - Не хотел? - еще громче заорал Гордяев. - Откуда у тебя бласт? - Купил... на рынке. - Зачем? - Я хотел ходить на вахты, господин директор. Это так... здорово. А на вахты нас пускают редко... В секторе говорят, что во всем он виноват, капитан Савельев... - М-да, - вздохнул Самохвалов индифферентно. - Перестарались мы малехо с подогревом общественного мнения. Гордяев отпустил парня, сердито вернулся на место за столом и уже спокойнее спросил: - Что ты еще мне поведаешь? А, милок? Парень облизал пересохшие губы. От него исходил ощутимый животный ужас. - Я... Я никогда больше не буду влезать не в свои дела, - прошептал он. - Да уж, - Гордяев брезгливо оттопырил губу. - Не будешь. Это точно. Парень окончательно поник. Кажется он понял, что его сейчас убьют. Гордяев жестом велел, чтобы позвали Барса. - Позаботься о нем, - буркнул Гордяев и поморщился. - Только не измажь ничего. Запольских тотчас врезал горе-стрелку по шее и тот обмяк у Барса в руках. Наверное, во избежание совершенно ненужной истерики врезал. Некоторое время шеф молчал. - Эй, мыслитель! - позвал он Самохвалова минуты через три. Самохвалов подобрался и с готовностью вскинул опущенную голову. - Да, шеф? - Что из него вытрясли ребята? Самохвалов присутствовал при допросе. Поэтому ответить было нетрудно. - Похоже, что он не врал, шеф. Он действительно придурок-одиночка, вознамерившийся самолично расправиться с капитаном. Купил на рынке бласт - кстати, торговля оружием - это дело рук Плотного, то бишь Юдина. А наш герой прикинул, по какому рукаву поедет платформа капитана на встречу в жилых. Поскольку он из транспортной службы, это нетрудно было сделать, он только с вахты сменился перед покушением. Взял платформу, засел в районе развязки... и испоганил нам все дело. Капитан и еще несколько офицеров - пятеро, кажется - увы, не пострадали. Болван этот оказался никудышным стрелком. Платформу капитан и остальные практически сразу же покинули, и скрылись в ремзоне. А это, напоминаю, сущий лабиринт под сквозным сечением. Туда только ремонтные роботы спускаются. Ребята Барса искали их - без толку. Там можно годами прятаться. Но пути к основным рубкам мы перекрыли. Кроме того, блокировали офицерский сектор. Никого из руководства сейчас нет на вахте, и можно считать, что корабль наш. Осталось понять, как оживить поисковые системы и переподчинить охранных роботов. Если мы это сделаем достаточно быстро, можно считать, что поимка капитана и его своры дело ближайшей недели. - А что Фломастер? - Он с десятком канониров засел в карантинном модуле, едва узнал, что в капитана стреляли. Ребята Шадрона пробовали к ним подобраться - без толку, в карантине ручное оружие помощнее бластов оказалось. Похоже, офицерство тоже зря времени не теряло, шеф. Они успели подготовить десятки помещений между рубками и жилым, успели накопить и укрыть достаточно оружия. Такое впечатление, что они предвидели нашу операцию. - Очень может быть... - сказал Гордяев. - Сава всегда был на редкость хитрой бестией. Как и его папаша, впрочем. Самохвалов продолжил: - Разрозненные группы офицеров укрылись в изолированных модулях; на настоящий момент мы не имеем свободного доступа ни в один. Я распорядился перекрыть возможные пути отхода, не дай бог кто-нибудь из них прорвется к рубкам. Операторы с максимальным доступом уже сломали первый слой системной защиты и на вахты теперь могут заступать до трех человек на десяток биоскафандров. Вшестеро выше, чем час назад, шеф. Гордяев впервые за время разговора кивнул и впервые за сегодня слабо улыбнулся - вышла скорее гримаса, чем улыбка. - Это хорошо, мыслитель. Я так понимаю, ты сейчас тоже заступишь на вахту? - Конечно, шеф. Защита ломается по моей схеме. Гордяев снова забарабанил пальцами по столу. - Ну что же, мыслитель, - вздохнул он. - Удачи тебе. Хоть ты все не испорть... И позови Барса. - Хорошо, шеф! Самохвалов с трудом подавил желание щелкнуть каблуками, повернулся и вышел в холл. - Барс! - позвал он. - Зайди к шефу. Барс оторвал от уха трубку коммуникатора и сдержанно кивнул. А Самохвалов помчался в сервис-центр. Туда, где ждал его биоскафандр - зыбкий мостик между реальностью скучной и реальностью волшебной. Залог его будущего могущества. 50. Михаил Зислис, старший офицер-навигатор, Homo, крейсер Ушедших "Волга". - Не работает! - хмуро сказал Веригин. - Зараза! - Дай сюда... Веригин так же хмуро протянул коммуникатор. С виду коммуникатор казался неповрежденным. Даже светился зеленым глазок готовности. Но в телефончике таилась ничем не нарушаемая тишина - да и непохоже было вообще, что коммуникатор отсылает вызов. Зислис неуверенно потряс непослушную трубку, постучал ею о раскрытую ладонь. С прежним результатом. - По-моему, нас оставили без связи, Михайло, - сказал Веригин. В голосе его сквозило уныние. Трубка Веригина тоже молчала - они проверяли. - Авария? - Зислис, казалось, разговаривал сам с собой. - Странно. Какая может случиться авария? Мы в пустоте дрейфуем, тут даже пыли толком нет. - Да мало ли! - пожал плечами Веригин. - Может, причина внутри корабля, а не снаружи. Зислис задумчиво кивнул: - Вот тут ты прав, Лелик, как Чарльз Дарвин. Причина действительно внутри корабля. Как сказала бы Янка, зуб даю. - Вряд ли Янка так скажет, - вздохнул Веригин. - Говорит иногда. Редко, но все же... - А Суваев знаешь как говорит в таких случаях? - перебил Веригин. - Как? - Клык на рельсу. Смешно, правда? Зислис действительно усмехнулся. - Что-то я не слышал от него ничего подобного, - проворчал он. - Ты, часом, не сочиняешь, Лелик? - Не-а! Я слышал. Когда он Янке что-то доказывал. Не помню что именно. - Клык на рельсу! - Зислис фыркнул. - А что такое рельса - он хоть понимает? Веригин опять пожал плечами: - Ну... это какая-то железная хрень для вагонеток с рудой. Раньше, говорят, их применяли. А в старых заброшенных выработках Пояса Ванадия и посейчас еще встречаются. - Какой же псих полезет в старые выработки? - удивился Зислис. - Я бы не полез. Там все на соплях, того и гляди обрушится. - Я бы тоже не полез, - задумчиво протянул Веригин. - А Суваев, небось, лазил. - Да ну, - беспечно отмахнулся Зислис. - Не лазил он никуда. Скорее всего, накопал эту фразочку в своем легендарном дедовском компе. Или от балбесов из "Меркурия" нахватался. - Слушай! - Веригин без предупреждения сменил тему разговора. - А стоим мы тоже из-за этой аварии? А, Миш? Теперь настал черед Зислиса пожимать плечами: - А я почем знаю? Наверное. Что еще у нас не работает? Веригин беззвучно пошевелил губами, прикидывая. - Связь и транспорт. Впрочем, у нас больше ничего под рукой и нету. Зислис неопределенно качнул головой, не то соглашаясь, не то выражая сомнение, и почему-то вытащил из кобуры бласт. - М-да. Ну, хоть это в порядке, - сказал он, возвращая бласт в кобуру. В тот же миг платформа дернулась. Болезненно как-то дернулась, судорожно. И вновь встала. А потом послышался словно бы далекий топот, и еще - два выстрела. Из бласта. Один за другим. Веригин замер, вслушиваясь. Топот стал неравномерным, словно бегущий неожиданно захромал. - Это еще что такое? - сказал Веригин и несильно толкнул дверцу. Дверца не поддалась. - Ой! Мы заперты, Миш! Зислис в сердцах саданул по дверце локтем - только локоть отбил. Топот приближался; теперь стало понятно, что бегут несколько человек. - Пошли-ка отсюда нафиг, - забеспокоился Зислис. - Не нравится мне это... Дверцу он все-таки откупорил. С помощью бласта. Шаги вдалеке на миг прервались, но потом снова застучали, приближаясь. И неравномерность сохранилась где-то в общем шуме. Зислис выскользнул наружу; до входа в транзитный транспортный рукав оставалось с полкилометра. Они находились в секторе складских помещений (большей частью пустых), и редких сервисных дежурок. Метрах в тридцати сзади остался поперечный коридор; от соседних поперечных его отделяло километра по два. Веригин выбрался следом за Зислисом, ловко перелезши через спинки передних сидений. Они спрятались за улегшейся на брюхо платформой и на всякий случай приготовили бласты. Волжанин везде остается волжанином. Даже на корабле-фагоците. Вскоре Зислис осторожно выглянул, и разглядел вдали четыре силуэта. Двое поддерживали третьего, который заметно хромал. Свободный держался позади всех и часто стрелял куда-то в сторону рукава. - Да это Хаецкие! - узнал Веригин. Зислису показалось, что Лелик не очень удивился. Теперь сухопарые фигуры пилотов-близнецов показались знакомыми и Зислису. Один из Хаецких хромал, второй его поддерживал. - А двое других это, небось, Прокудин и Мустяца, - предрек Веригин. Как выяснилось, попал он в самое яблочко. У выхода из рукава мелькали неясные темные фигуры. Оттуда тоже стреляли; при звуках выстрелов бегущие рефлекторно пригибались и втягивали головы в плечи. Когда от увечной платформы с выломанными дверцами их отделяло метров двадцать, фигуры у входа вдруг дружно снялись и рванули по следу. Веригин не выдержал, коротко выматерился, вскочил на капот платформы и принялся вовсю палить из бласта по преследователям. Зислис на капот вспрыгивать не стал, просто вытянулся в полный рост и перехватил бласт обеими руками. При виде выскакивающих из-за платформы людей троица с хромым запнулась; здоровый Хаецкий вскинул было руку с бластом, но в следующую секунду узнал Веригина и что-то коротко, на выдохе прохрипел. Замыкающий (Прокудин, великолепный стрелок ввиду дальнозоркости) был слишком занят, чтобы разглядывать Веригина и Зислиса: он, опустившись на одно колено, прицельно бил вдоль стержневого коридора. Несколько секунд - раненого усадили за платформой у стены; а по преследователям дали такой плотный залп, что те сочли за благо немедленно залечь. Веригин тотчас спрыгнул с капота, остальные просто присели. - Мать вашу! - оригинально поздоровался Зислис. - Это что за гвардия? - Орлы из "Меркурия". Шадроновские рожи, - ответил Мустяца. - А зачем? - Понятия не имею. Но на офицеров открыта охота. Лицо Зислиса вытянулось. За платформу, пыхтя, спрятался Прокудин, на ходу меняя батарею в бласте. "Много же ему пришлось пострелять!" - с уважением подумал Веригин. - Только что стреляли в Ромку, - буркнул Прокудин. - Это бунт. Зислис растерялся. - Какой, к чертям, бунт? Сейчас охранные роботы примчатся - и конец бунту! Знаем, проходили. - Не примчатся роботы, - хмуро заверил Прокудин. - В том-то и дело. Зислис ждал объяснений, но Прокудин высунулся и снова принялся палить из перезаряженного бласта. - Действительно не примчатся, Миша, - сказал раненый Хаецкий, Валентин. Сказал и поморщился. - Сейчас в рубках никого нет. Корабль в сущности неуправляем. Директорат подгадал время встречи в жилых так, чтобы наших на вахтах было поменьше. Плюс привязался ко времени пятичасовой смены. Наши все сменились, но никто не заступил - транспортники придержали платформы. На вахте сейчас исключительно люди директората и бандиты-транспортники. И они пытаются прибрать к рукам весь корабль. - Но как? У них же не хватит доступа! - Зислис недоумевал. - Смотря на что. На то, чтобы отыскать отрезанного от биоскафандров Ромку и убить - хватит. - А я гадал - почему мы стоим? - пробормотал Веригин. - Так что, эта встреча в жилых - просто ловушка? - Граждане, - вмешался Артур Мустяца, выглянув из-за платформы. - Это все, конечно, безумно интересно, но не хотите ли вы немного пострелять? Иначе стрелять будут в нас. С минуту вместо разговоров звучали лишь бласты. - Черт! - с безнадегой в голосе ругнулся Прокудин. - А ведь они нас обойти могут. И обойдут. А у меня последняя батарея. И Зислис принял решение. Раз уж бунт... Раз Ромкины бредни оказались вовсе не бреднями... - Так, ребятки! Тут рядом схрон есть. Там можно отсидеться. Давайте-ка за мной! Ребяткам дважды предлагать не пришлось. Дав вдоль стержневого прощальный залп, по плотности не уступающий приветственному, все устремились за Зислисом, к близкому углу, в поперечник. Раненого Хаецкого подхватил брат, а с другой стороны - Веригин. Все старались держаться точно за горбиком неподвижной платформы. - Что такое схрон? - на бегу поинтересовался Прокудин. - А? - Ну, схрон, бункер. Закрытый модуль, там припасы, оружие, батареи. На всякий случай. - Ни хрена себе! - удивился Прокудин. - Тут и такое предусмотрено? Я и не знал. - Откуда тебе знать? Знают только шестеро. Старшие и капитан. Собственно, мы же все это и устроили. - А далеко до твоего схрона? - Не очень. Если Валька не ослабнет, доковыляем. Они свернули за угол; некоторое время можно было не опасаться выстрелов в спины, но осознание того, что преследователи тоже вскочили и бегут со всех ног, заставляло наддать. Раненый в бедро Хаецкий был белый, как световая панель, но сцепил зубы и старался хромать как можно шустрее. Правая штанина у него была темная от крови и на взгляд - очень липкая. Они успели еще раз свернуть еще до того, как из-за угла стержневого показались молодчики Шадрона. - Все, - успокоил Зислис. - Теперь близко. Он свернул в последний раз и оказался в тупике. Беглецы встали, словно к полу приклеились. Евгений Хаецкий в сердцах пробормотал: - Бродить, так бродить, сказал Моисей и завел всех в пустыню. - В тупик, - поправил его Веригин. - Но имя почти совпадает... - Умри, недостойный, - отмахнулся от него Зислис и отыскал на серебристой панели у самого пола кодовый сенсор. Приложил палец. Тотчас в глухой стене тупика чмокнула и разошлась перепонка. - Давайте! - скомандовал он. Повторять не пришлось. - Надо же, - покачал головой Прокудин. - А с виду просто стена... Изнутри Зислис мгновенно перепонку зарастил. Тем же манером. И сказал: - Фу-у! Давненько я так не бегал! С обороны космодрома... Спутники недоверчиво озирались. Им открылся достаточно просторный зал с несколькими дверьми обычного типа. У стен располагались диваны, столики, кресла, ниши со всякой всячиной. В центре зала свет был поярче, у стен - потусклее, но над некоторыми столиками горели небольшие светильники. В целом зал напоминал непомерно большой ресторан, только без стойки бара и сцены для музыкантов. Впрочем, возвышение три на три метра все же имелось, но почти все оно было занято столом и креслом. Вместе это сильно напоминало стандартный рубочный пульт. - Не бойтесь, - успокоил Зислис. - Сюда никто не проникнет. С доступом ниже двадцати трех - только Фломастер. А больше - никто. - А мы? - не понял сразу Веригин. - Ну, я имел в виду, что никто не сможет открыть перепонку, - поправился Зислис. - Только капитан и пятерка старших. - Аптечка тут есть? - озабоченно справился Евгений Хаецкий. - Есть где-то... Вон там, в нишах поройся, - Зислис рукой указал где искать. Веригин тут же бросился Хаецкому на помощь. - Вот! Вот аптечка! - Мустяца метнул Хаецкому прямоугольный брикет с красным крестом - естественно, что волжане пометили синтезированные медикаменты и прочие врачебности древним и привычным символом. Хаецкий раскрыл аптечку и склонился над братом. Зислис устало повалился в ближайшее кресло. Прокудин уже отыскал нишу с батареями и с серьезной миной набивал карманы. Потом он нашел мощный двухпотоковый "Гарпун", одобрительно присвистнул и примерил оружие по руке. - Вот это знатная пушка! - Прокудин поцокал языком. - Уважаю! К Зислису присоседился Мустяца - развалился на диванчике. - Ну и ну, Мишка! Что же, это все вы с кэпом устроили? - Ага. После первого бунта. Я полагал, что второго уже не случится, после того как увидел в деле роботов. А вот Ромка оказался осторожнее. Зря я ему не верил! Тут Зислис спохватился: - Слушай, ты говорил, что по нему стреляли? - Это Прокудин говорил. Я сам ничего не знаю. Еле смылся от своих... работничков. А по пути расспрашивать, извини, было недосуг. - Боря! - позвал Зислис Прокудина. - Давай, колись! Тот пошевелил бровями, поиграл морщинами на лбу, подыскивая слова, потом вздохнул и ответил: - Короче, я услышал, что по кэпу стрелял какой-то псих на входе в один из рукавов. Не попал. Кэп и с ним пятеро ушли в ремзону и их активно ищут. - В ремзону? - Зислис нахмурился. - Черт! Там ни одного схрона нет! - А где есть? - В жилых, в офицерском несколько штук и парочка в промежутке. Ну, и около рубок еще. Зислис обернулся к Мустяце - старшему сервис-инженеру. - А скажи-ка мне, Артур, - Зислис был не на шутку озабочен. - Капитана возможно отследить в ремзоне с сервис-вахты? Мустяца, поджав губы, кивнул несколько раз и развел руками: - Увы! Возможно. Особенно, если увеличить число вахтенных. А люди Гордяева занялись в первую очередь именно этим. - Разве можно обойти Ромкин запрет? - усомнился Веригин. Он тоже пришел на разговор, когда выяснил, что Хаецкий вполне справляется с раной брата. - В том-то и дело, что можно. При условии, что на вахте никого с более высоким доступом нет. Если будут действовать грамотно и без задержек, запрет полностью обойдут дня за два. Едва с кораблем сольется достаточно много народу - капитану конец. Да и нам тоже. Мустяца глубоко вздохнул. - Такие вот пироги, чтоб его... - М-да. Положеньице... - Зислис попытался сообразить - есть ли у директората спецы с индексом доступа четырнадцать-пятнадцать, способные опрокинуть капитанский запрет. И понял - что есть. Во-первых, Самохвалов. Во-вторых, Осадчий. В третьих, не факт, что кое-кто из офицерского не переметнется. Все бывает... Тем более, в смутные дни. - А кто с кэпом в ремзоне? Известно? - Женатики наши, Риггельд и Смагин со своими драгоценными, и, видимо, Суваев. - Риггельд и Смагин неженаты, - уточнил Зислис. - Пока. - Вот именно - пока, - Мустяца вздохнул, как показалось Зислису - с некоторой завистью. - Слушай, Мишка, а пожрать тут есть что-нибудь? - спросил Прокудин. - Я с утра голодаю. - Есть. Вон там кухня, пошуруй в холодильнике... - сказал Зислис, и осекся, потому что у кого-то из Хаецких вдруг тренькнул вызов коммуникатора. Неправильно эдак тренькнул, нештатно, словно кто-то игрался с несуществующими проводами: то замкнет, то разомкнет. Валентин уже держал трубку у уха, но, видимо, она молчала, потому что он ее потряс и поколотил о ладонь, совсем как недавно Зислис. А потом замер, глядя на мигающий глазок готовности. И медленно расплылся в улыбке. - Это пилотский код, граждане! Нас капитан вызывает! Зислис почувствовал, как неприятная пустота в груди начинает понемногу таять. "Интересно, - подумал он. - Я когда-нибудь кому-нибудь буду так же верить, как Ромке? Как своему капитану?" А Хаецкие неотрывно глядели на мигающий глазок коммуникатора и неслышно шевелили губами в такт. Необычное это было зрелище. 51. Виктор Переверзев, старший офицер-канонир, Homo, крейсер Ушедших "Волга". Костя Чистяков нервно ходил по карантину. Как маятник. Туда-сюда, туда-сюда. Наконец Ханька не выдержал. - Сядь, - буркнул он. - Не мельтеши. Чистяков очнулся от невеселых раздумий, грустно поглядел на Ханина и послушно побрел к креслу. В карантине собралось двенадцать человек. Час назад, когда Фломастер со своими канонирами готовился отправиться на встречу в жилых, возникла непонятная заминка: Яковец уже сменился с вахты, а сменщик его, Луиш Боаморте все не появлялся. И в охранный сектор сменщик - Коля Садофьев - запаздывал. Такого на "Волге" еще не случалось. По крайней мере, в епархии Фломастера, старшего канонира. Да и абсурдным это казалось, опаздывать на вахту, куда очереди