И стоило мне сесть в упоры, как я получил повод вспомнить об авторе моего ката, и ласково пожурить его про себя. Дело в том, что клапаны внутренних баллонов выходят наружу в таком месте, что поддувать судно на ходу может только человек с очень узкой рожей (шириной сантиметра этак 3), которую рожу нужно будет просовывать под трубу сидушки. С новыми сидушками эта проблема ликвидировалась, но возникла другая: когда пятки упираются в третью поперечену, колени упираются во вторую, так что ходить на моём кате может только человек небольшого роста, не выше меня. А в заботах о прилаживании, подкручивании и доделывании я забыл подтянуть платформы, куда упираются колени, в результате чего колени стали проваливаться. И хотя автор катамарана в этом был виноват лишь косвенно, не себя-же теперь ругать!
Фейсом об тэйбл
(Рус-Англ. нар. поговор.)
В качестве нового материала нам было показано, как делать зацеп, а дальше всё пошло по стандартной схеме: траверсы, вход-выход в улово, восьмёрки, репетиция зацепов. При этом сначала тренировались просто на течении, потом на чуть более быстром течении, потом сплавились до порожка на Мицад-ха-Терет. С прошлой недели ни одного каякера там не осталось, топить было некого, поэтому спасработы пришлось оттачивать на нас самих. В качестве первой жертвы Миша выбрал сам себя, забыв, что ученикам давать спасать учителя не рекомендуется. К тому-же мы с Димкой не были предупреждены, что человек уже за бортом. Поэтому, в какой-то момент я случайно увидел, что Миша подкрался к камню посреди течения и прыгнул в воду. Я завопил: "Вперёд, @!%*@ !!!!", и кат рванулся на перерез плывущему. Правда в спешке я забыл, что ловить его полагается между баллонов, а Димка помнил про это, но решил, что имеются ввиду баллоны кормы. Как результат, действия наши отличались редкой слаженностью, а судно, получавшее столь противоречивые указания решило, что лучше всего - избавиться от источника безбразия, то-есть от плывущего, поэтому попыталось прижать Мишу к береговой скале, и немного потереть о неё носом, чтобы плавать было неповадно. Однако сказалась неопытность нового ката относительно Мишиного опыта. Миша поднырнул и уцепился за раму, кат ткнулся носом в скалу, обиделся и больше не самовольничал. Больше, никаких драматических событий при спасработах не происходило, так-как остальные спасатели были уже учёные, подходили к струе вплотную, дожидались, пока жертва прыгнет в воду, делали мощный гребок и перегородив поток ждали, когда спасаемый сам приедет и вылезет на раму. А ещё я выяснил, что сидя на раме задом наперёд не могу, гребя назад, удержать Илью с Лёшей, лопатящих к берегу.
Мы ковбои с тобой, мы ковбои...
(ковбойская народная песня)
Пока вершились все эти события солнце, устав нас обжаривать до получения золотистой корочки, решило закатиться. В связи с этим решено было не сплавляться всем вместе, а отправить за машинами делегацию из меня и Толи на его кате. Фотографию толиного судна можно увидеть в одном из предидущих мемуаров, а тем, кто слишком ленив для этого объясняю. Толин кат - это судно неслабого водоизмещения, с посадкой, как на лошади: сидишь верхом, а ноги в стременах. Соответственно, техника сплава на нём в корне отличается от того, к чему я только-только начал привыкать. У такой констрикции поступательная скорость невелика, зато крутится она с большей легкостью из-за того, что почти не погружена в воду. Учитывая это сплав на этом кате несколько напоминает родэо (обычное, а не каячное), за что и называется у нас ковбойским. По той малой воде, какая была в этот раз ничего лучше для быстрого сплава не придумаешь: ноги не устают, камни побоку, знай, успевай ноги из стремян вовремя вынимать, чтобы не стукнуться и вовремя вставлять, чтобы не вылететь. Вобщем, без больших приключений мы долетели до Кфар-а-Наси, где нас ждали машины.
Дурная голова ......... покоя не даёт.
(нужное - вставить)
Кроме машин нас ждала там какая-то бедуинская семья с кучей детишек, которые моментально окружили нас и попытались по арабски выяснить назначение ката. Однако область пересечения наших лексиконов ограничивалась словами "шалом" и "хай", с помощью которых немного набеседуешь, и после безуспешных попыток детей посидеть на кате и успешных попыток их папаши всех их (не скупясь на подзатыльники) разогнать, мы пошли увязывать кат на витину машину. Там и обнаружилось, что ключи от моей машины остались у Димки в кармане спаса, и надежда быстро попасть в лагерь и переодеться испарилась. Придётся, значит ехать на толином Фиате, брать ключи, возвращаться за моей машиной, вобщем те ещё гемморои.
Я третью неделю бреду наугад
Сквозь горы, завалы и реки.
Моя волосатая, жутко, нога
Свой след тут оставит навеки.
(В. Турианский)
А тем временем народ уже натренировался по самое.... оно самое, и решил начать устраивать лагерь. Поэтому делегация из Лёши, Димки, Ильи и димкиной сестры Таты отправилась в трёхсотметровый переход до моста и стометровый переход от моста до стоянки. Где они умудрились найти по дороге непроходимые дебри - не знаю, но то, что они не потеряли духа и по ходу дела занимались сбором дров - это круто. В какой-то момент дров стало слишком много и тогда они соорудили, цитирую Димку: "...такой треугольник из двух палок", на который дрова погрузили, как на носилки. Решив нерешаемую геометрическую задачу, наши герои двинулись далее. Но лес, стал ещё гуще, и с дровами опять стало пробираться трудно. Тогда они надрали лыка и эти самые дрова связали. Не помогло. Деревья впереди окончательно сомкнулись и сооружение из дерева было брошено, а секрет треугольника из двух палок утерян, теперь уже, наверное навсегда.
Ясни, ясни в небе звёзды,
мёрзни, мерзни волчий хвост.
(Лиса)
А Миша и Лена всё это время стояли рядом с вытащенными на берег судами в мокрых гидрах. К тому моменту, когда мы приехали, они были не очень многословны, потому, что известно, что холода всё сужается, в том числе и словарный запас, а от голода способности к словообразованию, наоборот, расширяются до такой степени, что люди приличные их не употребляют в разговоре. А когда мы вернулись к моей машине с ключами, оказалось, что пульт отключения сирены подмок, и пришлось мне, как заправскому вору открывать капот и отключать воющую сирену вручную. Отдыхающие арабы смотрели на меня с пониманием.
Ура! Мы ломим! Гнутся шведы!
(Пушкин)
В конце концов, после всех, как нам казалось, мытарств мы подъехали к лагерю с судами на крышах, пустотой в желудках, и надеждой в сердце. Но не тут-то было. Между асфальтовой дорогой, и просёлком, ведущим к месту лагеря образовалась ступенька высотой сантиметров 15-20. И съезжая с дороги на просёлок, я не расчитал высоты ступеньки относительно длины машины, и в тот момент, когда два передних колеса уже стояли на просёлке, одно заднее ещё на дороге, второе заднее провалилось и машина легла на дно, бессильно крутя висящим в воздухе колесом, и испуская недовольные вопли в момент нажатия на газ. Хвала инженерам Вольво, ничего не погнулась и выхлопная труба осталась цела. Но сняться со ступеньки машина не пожелала, несмотря на благородное происхождение, и пришлось нам идти в лагерь за подмогой. Всей толпой, ухнув, мы сдвинули чудо шведской промышленности, после чего оно без приключений проехало последние 20 метров.
Тьма накрыла...
(Мастер)
Вечер запомнился мне едой, которая пролетала по пищеводу, как консервная банка по водосточной трубе, и Димкой, пьянствующим "Фантазией". Нет, ещё два момента. Первый - недостаточно аппетитный. В поисках уединения я, как часто это бывает наступил на заминированный какой-то коровой участок. Ясно, что мои пожелания относительно коровьей судьбы охватывали так-же всю её семью. А потом пришла в голову мысль: а что думают коровы, наступая на продукты человеческого метаболизма? Это меня несколько утешило. Второй момент - перетаскивание ката на пару с тем-же Димкой. Он тащил раму спереди, а я сзади, вдоль рамы лежало весло, которое лопастью упиралось мне в коленку, а рукояткой Димке - между спиной и ногами. С в какой-то момент Димка попросил быть осторожнее с веслом. "С этим, что-ли?" - спросил я поддавая коленкой по лопасти... Только голод и перенесённые страдания не дали ему меня настигнуть. Нас хватило на то, чтобы всего два раза обежать вокруг брошеного ката.

Утро красит нежным цветом
(Не то Лебедев-Кумач, не то Соловьев-
Седой, а может что-то среднее)
Всю ночь я ворочался, борясь со спальником у которого температура комфорта -5 градусов. Расстегнёшь - холодно, застегнёшь - жарко. Поэтому под утро для меня было приятным сюрпризом то, что Димка не разбудил меня на дежурство, а сделал всё сам вместе с Толей. Большое им спасибо. Опоздав всего на 50 минут от назначенного Мишей срока машины были в точке финиша, а мы на катах.
До батареи только уши доехали.
(из анекдота)
Количество воды в реке впечатляло. Её (воды) не было. Что-то там булькало между камней, но слаборазличимо. Зато жара стояла такая, что за пол-минуты отдыха в улове баллоны ката высыхали, опасно раздувались, и их приходилось поливать водой. Питьевая вода, естесвенно, уходила бутылка за бутылкой. Для тренировки - состояние реки самое подходящее. Любое неточное движение заканчивается прочной посадкой на камень. Ещё два-три выезда, и наша техника гребли станет ну просто ювелирной. К моменту приплытия из Мицад-ха-Терет в Кфар-а-Наси мишина четвёрка имела дыру во внутреннем баллоне, пробитую весьма нестандартным способом, и мы сделали перерыв на зашивание. Пока мы шились, дулись, а заодно перекусывали, сверху подъехали два каячка и катамаран. Каякеры, видимо, остались с прошлой субботы, увидев нашу флотилию на Мицад-ха-Терет попрятались, и позвали кат в качестве подкрепления. Разговаривая с каякерами я сознался, что тоже купил каяк, на что они сообщили, что Рокит - suxx, надо было Самурай брать. Ну зачем, скажите на милость мне родейная мыльница, да ещё такая про которую даже pro-paddlers говорят, что она сложна в управлении? Я в походы ходить хочу, а родео - это так, цацки. Вобщем, каякеры посыпались дальше, а мы всё шились, а солнышко всё припекало. Когда, наконец и мы двинулись, я был несколько расплавлен, да и Димка - тоже. Несмотря на это, через некоторое время мы более-менее сработались и стали, наконец получать удовольствие от совместной работы. Идилию нарушила какая-то местная семья на берегу, засевшая с видеокамерой. Увидев камеру, Димка придал героическое выражение своей небритой физиономии и начал махать рукой в объектив. Когда последнии отзвуки эха моего вопля: "Греби!!!!!! @*ё% МАТЬ %ъ%@@" затихли в скалах, мы уже прочно утвердились на камне, и следующие десять минут граждане с камерой снимали огромную дыру на моей неопреновой заднице, которую я им показывал в судорожных попытках сползти с постамента.
Б-И-И-И-И-И-С !!!!!!!
(публика)
Если, читающий эти строчки ждет от меня подробного описания нашего с Димкой киля, то отсылаю его на предыдущий мемуар. Етот киль - 100% - ый близнец прошлого, с Витей. На точно том-же камне, с той лишь разницей, что Витя в момент переворота, поняв его неизбежность расправил крылья и улетел в ближайшее улово, а Димка схватился за раму и держался до последнего. И ещё я успел при навале на камень завопить: "Это точно, как в прошлый раз !!!". Сначала я вёл себя правильно, то-есть во время киля прогнулся внутрь рамы и вынырнул в между баллонами, а потом упустил весло и кат, проехал метров 5 по струе и заплыл в одноместное улово. Димка остался с катом и попытался затормозить, но безуспешно. Когда он мимо меня пролетал я схватил кат за нос, но естественно не удержал и Димка уплыл ниже. Там струя прижала его к здоровому булыжнику спиной а сверху навалился кат. (не то от большой к любви, не то мстил за то, что Мишу на спасработах не дали потопить. И что за страсть такая, топить плывущих ? Точно назову Герасимом). Эта картинка надолго останется в моей памяти. Абсолютно ничего не выражающие глаза, размером больше очков, распластанного по камню Рубинштейна. Потом он уплыл ниже, был выловлен Мишей, а мной упущенное весло спас Толя ещё ниже
По поводу нашего киля. Помню мало, в чём
была ошибка - совсем не помню. Не очень
понятно, как-бы я спасся, если-бы ....
(Димка)

Что там было? Как ты спасся?
Каждый лез и приставал.
Но механик только трясся
И чинарики стрелял.
Он, то плакал, то смеялся,
То щетинился, как ёж.
Он над нами издевался.
Ну, сумашедший, что возьмёшь?
(Высоцкий)

Без комментариев.

На этом собственно хочу закруглиться, так-как воды дальше поприбавилось, сплав пошёл довольно чистый, мы работали довольно слаженно и ничего особо интересного не происходило. А дорога домой запомнилась только тем, что ничего вспомнить о ней не могу, хоть убей.  * Дмитрий Рубинштейн. Киль. Моя версия * 

Вот прочитал мемуары Миши Кормана и руки зачесались (это из-за полученных при киле ранах) описать свою версию событий.

Итак, мы благополучно прошли мимо двух здоровенных каменюк, на которых Корман с Витей налетели в прошлый раз. Прошли - и расслабились. Сидим себе, чувствуем себя крутыми. А тут - небольшой совсем, еле заметный камешек. А за ним - сливчик метра в пол. Вот в него мы левым баллоном и зашли.

Дальше все происходило как в замедленном кино. Мой баллон медленно-медленно приподнимается и мягко входит в воду. Я оказываюсь под катамараном в раздумьях - где же верх? Куда всплывать, чтобы оказаться между баллонов? Не придя к однозначному выводу по этим вопросам, решаю действовать наобум. Куда-то продвигаюсь. Отключен не только вестибулярный аппарат, но и другие органы чувств. Новая диллема занимает мой досуг: я еще под водой или уже вынырнул? Дышать-то можно уже или стоит обождать? Этот вопрос также остается без ответа, поэтому наобум решаю: дышать.

Начинаю дышать, как оказалось - вовремя. Все это время катамаран неподвижен. Как только я вынырнул - начинает двигаться. Такое впечатление, что река говорит: "Ну что, милок, вынырнул? Отдышался? Ну и ладушки, поехали дальше". Пытаюсь развернуться ногами вперед, держась за раму. Частично мне это удается. Замечаю впереди огромный валун, на который меня несет струей. Что делать? Да ничего не сделаешь. Нос катамарана ударяется об камень, пружинит, смягчает удар. Меня размазывает по камню как муху по стене. Немного давит, но в остальном жить можно. Вот только струей норовит сорвать кроссовки. Отдышавшись, принимаю решение плыть дальше, т.к. катамаран, прижимаемый струей, начинает выдавливать меня из гидры. Отклоняюсь чуть вправо, этого достаточно. Меня выносит из-за камня и несет по струе. Каким-то образом у меня в руках оказываются два весла: мое и запасное, которое было прикручено к раме резинками. Борюсь с катом и веслами, пытаясь при этом периодически посматривать на берег. Метрах в 20 у левого берега ждет четверка. Вижу, что спасконец никто мне не кидает и кричу им что-то типа "Эй, а спасать меня кто-нибудь будет?" Миша протягивает мне Т своего весла, за который и цепляюсь.

Вытаскиваю кат на берег и сажусь четвертым на четверку. Делаем траверс, и Миша идет за Корманом, который все это время сидит на берегу аки отец Федор и вытаскивает ежевичные занозы. Берем Кормана пассажиром, и траверсируем обратно. Вот, собственно, и все.