Александр Бушков. Планета по имени Артемон
-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Дождь над океаном". М., "Молодая гвардия", 1990
("Библиотека советской фантастики").
OCR & spellcheck by HarryFan, 15 September 2000
-----------------------------------------------------------------------
С недавних пор в жизнь Митрошкина вошли загадочные и неприятные
странности. Связаны они были с дочерью Ленкой шести лет от роду и
неизвестно откуда взявшейся собакой.
О собаке Ленка мечтала давно и однажды заявила об этом без обиняков, но
ей было решительно отказано - собака не вписывалась в интерьер. Паркет,
ковры, лак, хрусталь, и на этом фоне тварь с непредсказуемым поведением,
способная исцарапать одно, изодрать другое и разбить третье, - при такой
мысли Митрошкину становилось зябко. Правда, собаки сейчас были в моде, и
Митрошкин подумал как-то, что роскошная бело-желтая колли удачно дополнила
бы общий рисунок квартиры, но больно уж хлопотно... С неодушевленными
вещами гораздо проще, жрать не просят, гулять - тоже.
Одним словом, в собаке Ленке было категорически отказано. Несколько
дней она дулась, были даже слезы, потом как-то незаметно успокоилась,
притихла и даже, кажется, повеселела. Митрошкин достал через нужных людей
японскую электронную собаку, которая и хвостом виляла, и лаяла, разве что
не гонялась за кошками. И продолжал благотворно трудиться на благо
общества и свое. Был он среднеответственным божком торговой сети и жить
умел - то есть прихватывал регулярно, но не зарывался и оттого выпадал
пока из поля зрения зоркоглазых товарищей с красными книжечками.
Он не сразу заметил, что электронное чудо пылится в углу, а заметив,
собрался было прочесть Ленке лекцию о собственном трудном детстве, но не
успел - подступили странности.
Сначала о пуделе, якобы купленном им для дочки, с восхищением
отозвалась соседка. Митрошкин отделался многозначительными междометиями и
поскорее прошмыгнул в подъезд. Назавтра о пуделе заговорил сосед. Потом
еще один. И еще. В общей сложности человек десять. Митрошкин кивал и
поддакивал, ни черта не понимая. На время, к некоторой пользе для
государства, были заброшены пересортицы и усушки-утруски. Митрошкин
раздумывал, сопоставлял и анализировал.
Постепенно оформилось следующее. Два раза в день Ленка подолгу гуляла в
скверике с красивым черным пуделем, отзывавшимся на кличку Артемон. На
расспросы отвечала, что купил папа. Соседи по площадке несколько раз
видели, как Ленка заводила пуделя в квартиру. И происходило все
исключительно в часы, когда не было дома ни Митрошкина, ни его жены.
Митрошкину казалось, что он спит и видит дурной сон, но проснуться
никак не удавалось. На окольные расспросы о таинственном пуделе Ленка
недоуменно распахивала глаза, а соседи исправно продолжали выкладывать
новые подробности собачьей жизни. Предполагать, что они чохом спятили,
Митрошкин не решался. В изощренный розыгрыш не верил. В своем рассудке
тоже не сомневался. И тем не менее "его" собака существовала...
Доведенный до отчаяния этой фантасмагорией, Митрошкин однажды решился,
нагрянул домой в неурочное время и прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть
Ленку, входящую в подъезд с черным пуделем на поводке.
Загудел, поплыл вверх лифт, и Митрошкин кинулся следом, отмахал
несколько пролетов и остановился так, чтобы его нельзя было увидеть с
площадки. Щелкнули, разошлись дверцы, когти процокотали по бетону, и Ленка
с пуделем скрылись в квартире. Вскоре Ленка вышла одна и уехала вниз.
Митрошкин трясущимися руками отпер дверь. Кухня, комната, другая,
третья. Он заглянул в ванную и туалет, вернулся в кухню, потянулся было к
дверце холодильника. Вовремя опомнился и выругал себя.
Он сам видел, как собака входила сюда. Никакой собаки в квартире не
было. Факты исключали друг друга, но как же, как же? "Может, я - того? -
подумал Митрошкин. - Вообще-то к лучшему, на суде сыграет, если вдруг, не
дай бог... Нет, но как же? Пудель-то был?"
Ничего почти не соображая, он зашел в Ленкину комнату. Огляделся.
Выдвинул ящик стола.
Рядом с куклой лежали плетеный кожаный поводок и узкий изящный ошейник.
- Ага! - обрадовался Митрошкин и выдвинул второй ящик. Отшатнулся.
Ящик был залит неизвестно откуда идущим светом, и в нем кружился вокруг
невидимой оси шарик с небольшой апельсин размером цвета, сочной молодой
зелени - точь-в-точь поля, памятные Митрошкину по деревенскому детству.
Митрошкин не решился протянуть руку и дотронуться - вдруг током стукнет
или еще что... Он застыл над ящиком, а шарик кружился неспешно и
размеренно, и вдруг черное пятнышко с полспички длиной показалось из-за
края, пересекло шарик наискось и снова скрылось, но Митрошкин, напрягши
глаза до рези, успел его рассмотреть.
Собака. Пудель. Артемон проклятый.
- Паршивка... - сказал Митрошкин сквозь зубы.
О странности открывшегося ему зрелища он не думал. Он думал, что в
принципе такая собака его вполне устраивает - она есть и ее нет в
квартире, под ногами не путается, ничего не испорчено, все довольны. Потом
спохватился - не о том думает. Уж если Ленка в таком возрасте научилась
хитрыми способами обходить отцовские запреты, то чего ожидать потом и как
это будет выглядеть? Нет, поблажек не допустим!
Он рывком выдернул ящик, держа его перед собой на вытянутых руках,
вынес на площадку. Крохотная планетка безмятежно вращалась, песик, задрав
головенку, вглядывался в Митрошкина. Клацнула, словно винтовочный затвор,
дверца мусоропровода, ящик, гремя, полетел вниз, там, внизу, что-то звонко
лопнуло, и пахнуло сухим жаром. Митрошкин опасливо приблизил лицо - нет,
ни дыма, ни запаха гари. Тем лучше.
Он обернулся. На верхней ступеньке стояла Ленка, и глаза у нее были
такие, что Митрошкин на секунду пожалел о содеянном, но опомнился и сурово
начал:
- Ты что же это в дом всякую дрянь...
Земля ушла у него из-под ног. Все поплыло, сорвалось куда-то.
...Свет лился непонятно откуда, он был везде. Митрошкин стоял на
жесткой поверхности цвета висевшего у него в гостиной ковра. Метрах в
двадцати впереди поверхность покато обрывалась в никуда. И сзади, и
справа, и слева, и со всех сторон то же самое. Словно он стоял на огромном
шаре. Шар. Огромный шар. Или крохотная...
Митрошкин все понял и закричал - громко, испуганно, жалобно, тоненько.
Крик заглох, словно его растворил и всосал неведомо откуда идущий свет,
белеющие вдали исполинские стены, в которых не сразу, но угадывалась
внутренность ящика стола.
Митрошкин закричал вновь.
И - никакого ответа, не говоря уж об эхе.
Last-modified: Tue, 19 Sep 2000 16:32:13 GMT