, не зря он побывал в Вечном лесу, не зря говорил с Вейде, не зря разворачивались перед ним ее заклинания!.. И не зря эльфы Вечного леса не слишком-то боялись неупокоенных. Во всяком случае, у них было оружие. Не слишком подходящее, и едва ли они могли сами использовать его как следует - для этого нужен был некромант, - но все-таки это было лучше, чем совсем ничего. Фесс остановился точно на вершине. Отдышался. Взглянул вверх - серое бессолнечное зимнее небо, низкие облака - однако все-таки там, за плотным покрывалом, скрывалось животворное дневное светило, которое, несмотря ни на что, неупокоенные не слишком-то жаловали. Некромант закрыл глаза, сосредоточился, стараясь увидеть сейчас каждое дерево вокруг, почувствовать каждую живую жилку; настоящие холода еще не наступили, деревья не спали - а уж могучие великаны-дубы и вовсе не помышляли о сне, возвышаясь здесь гордой и несокрушимой стражей, хранящей покой леса и всех его обитателей. Если бы Фесс не видел, как это сотворяла Вейде, он нипочем не сумел бы проделать ничего подобного. Некромантия, как ни поверни, имеет свои границы, и переступить их нелегко даже опытному магу. То, что у эльфийской волшебницы получалось так же легко и естественно, как дыхание, у него, Черного мага, вызвало жестокий позыв к рвоте. Чужая сила, во всем противоположная Тьме и ее бесчисленным отражениям и порождениям, врывалась сейчас в некроманта неудержимым грохочущим потоком; о нет, он не мог похвастаться, что способен управлять этим потоком, Фесс едва-едва удерживался на поверхности, подхваченный могучим вихрем пробудившейся лесной силы. Неудивительно, что твердыня Нарна устояла против всех и всяческих нашествий. Но как же так, в смятении подумал Фесс, почему же эльфы, повелевая такой невероятной мощью, не справились с бедствием сами? Почему потребовались Черные маги, ритуальные пытки, почему пришлось изощряться в софистике, придумывать всяческие принципы меньшего зла и тому подобные оправдания творимому некромантами, когда все, что требовалось, - это договориться с Хозяевами лесов?.. Однако очень скоро он понял почему. Корни зеленых растущих созданий взламывают камень, стремясь добраться до водоносных слоев. Всегда "поспешающая медленно", живая сила не терпит рядом с собой смерти и разрушения. Она либо включает гниение и гибель в свой всегдашний круговорот, либо уничтожает их - собственным бессмертием, если не каждого отдельного листа или даже дерева в лесу, но бессмертием всего огромного живого леса, до конца не понятого никем, даже эльфами. При этом пуще совершенно не обязательно быть "эльфийской" или какой-то еще. Некроманта швырнуло на землю. Почва содрогалась в жестоких судорогах. Корни рвались на волю, кусты, словно жертвуя собой, старались вцепиться в мерно шагающих неупокоенных нагими черными ветвями, словно многопалыми руками неведомых существ. Фесс не видел этого глазами - он чувствовал, как приведенная им в движение мощь рвет и разметывает облака в небе. Зеленый вихрь, не зримый ни для кого, кроме лишь создавшего и воплотившего его волшебника, бешено крутился над облетевшими вершинами. Деревья, дубы и вязы сейчас казались самыми настоящими воинами, словно - прикажи им, и они сами пойдут навстречу зомби, втаптывая в землю и разрывая на части. Но гибкий прутняк не мог остановить молчаливого, неумолимого напора. Неупокоенным все равно. Они будут идти вперед, не зная зачем и почему, не страшась самого жестокого избиения, они будут идти до конца, движимые одной лишь своей жаждой... Фесса затягивало в мерзлую, но сейчас раскрывшуюся, подобно материнскому лону, землю. Ему казалось - в его тело впился разом мириад крохотных ростков, и каждый стремительно укореняется, пускает свежие побеги, словно торопясь сделать это нелепое двуногое ходячее тело частью вечного, бессмертного леса, простершегося от полюса до полюса (пустыня, как известно, - это всего лишь временное отсутствие леса). Боль невозможно было терпеть, с ней невозможно было бороться - лес легко смял и подавил сопротивление ничтожного клочка живой плоти. Изо рта и носа некроманта хлынула кровь; он понимал, что отворил ворота такой силе, с которой ему теперь не справиться уже точно. Сквозь кровяную муть в глазах он видел, однако, что его усилия не пропали даром. Неупокоенные остановились. Те самые ростки, что жестоко терзали некроманта, облепили нелепые движущиеся фигуры. Со стороны могло показаться, что бесчисленные семена в один момент успели созреть и прорасти прямо на грубых гнилых шкурах подъятых из могилы мертвецов. Зомби - что странно - пытались защищаться. Срывали с себя быстро удлинявшиеся побеги, что укоренялись на плечах, под мышками, в локтях, на шее, в глазных впадинах - но куда там! Зеленая не-смерть наступала неотвратимо и все же - все же не смогла до конца остановить порыв наступающих. Несколько из них упали, и земля теперь жадно пережевывала черными раскрывшимися губами бесформенные груды праха, сейчас больше похожие на заросшие болотные кочки, невесть как очутившиеся посреди высокого холма в дубовой роще, однако куда больше неупокоенных проломилось сквозь живой заслон, оставляя на своем пути лишь изломанные, втоптанные в землю заросли. Да, что-то основательно изменилось в этом мире, если стали другими даже неупокоенные, которым, казалось бы, на роду написано вечно оставаться такими, как и всегда. Эти, подобно встреченным некромантом в подземельях гномов, похоже, могли чувствовать и ощущать гораздо больше, нежели их предшественники, к примеру, из Больших Комаров. Кольцо вокруг Фесса быстро сжималось. Хрипя, он кое-как поднялся на одно колено, прошептал заклинание, одно из тех, которыми Даэнур снабдил молодого некроманта на, что называется, самый крайний случай, - чары исправно сработали, зомби словно взорвался изнутри, разлетевшись по всей поляне веером дурно пахнущих останков, однако после этого волшебства Фесс понял, что не в силах пошевелить даже пальцем. Сознание стремительно заливал серый туман. О нет, он не "собрал последние силы". Их просто не осталось, ни последних, ни вообще каких-либо. Вздрагивающая - от слабости плоти, не духа! - рука поднесла к горлу короткий кинжал. Его конец будет быстрым и почти безболезненным. Именно в этот миг среди деревьев зазвучала, пронеслась от дуба к дубу негромкая, прихотливая мелодия - пела флейта, печально и скорбно, словно сострадая всем, кому суждено погибнуть под этим небом. Там, далеко внизу, среди ивняка мелькнула легкая, почти что невидимая тень. Тонкие руки, сотканные из едва заметных жемчужных нитей тумана, поднесли к незримым губам простую деревянную палочку, скорее всего только что подобранную, - поднесли, и палочка запела, словно самая настоящая флейта. И немудреной мелодии этой внезапно и мощно отозвался весь восставший в ярости лес. Некромант ощутил, как разжимаются тиски боли. Эльфийская флейта не могла ни остановить мертвых, ни вызвать на поле брани какие-то еще, быть может, даже более могущественные силы. Но она делала то, в чем эльфы всегда были непревзойденными искусниками в повелевании зелеными растущими созданиями. Флейта звала, манила, она приказывала и запрещала - и впившиеся в Фесса тысячи тысяч крошечных ростков послушно умирали, отваливались, отпадали простой сухой порослью, теперь уже совершенно нестрашной и неопасной. Некромант осторожно приподнял голову. Ни один из неупокоенных не уцелел. Корни растений раздирали мертвую плоть, жадно вгрызались в нее - чем-то это напоминало работу того диковинного деревянного паука-разрушителя на западной границе Нарна с Железным Хребтом. Руки и ноги неупокоенных отваливались от тел, судорожно дергались, словно стремясь подползти обратно, - но корни знали свое дело. Они оплетали зомби сплошной сетью, они впивались в землю, намертво притягивая к ней врагов. Приходя в себя после приступа боли, Фесс приподнялся. И понял, почему Вейде, несмотря на все свое могущество, так ни разу и не пустила в ход это заклинание - даже она, несравненная врачевательница, и уж, наверное, не только людей, но и деревьев. Могучие дубы вокруг Фесса были мертвы. Магия высосала из них все силы, кора пластами опала с пораженных мгновенной гнилью стволов, ветки надломились, жалобно касаясь земли, словно запоздало умоляя Великую Мать о помощи. Некромант растерянно огляделся - еще трепыхались прикрученные к черной земле неупокоенные, а пятно смерти вокруг места сражения расползалось все шире и шире. Правда, теперь граница этого пятна продвигалась вперед все медленнее, лес упорно сопротивлялся новой и небывалой беде - но случившееся и так повергло бы в ужас и отчаяние любого эльфа. К счастью, Фесс эльфом отнюдь не был. Отчаяние лишает силы и мужества. Что сделано, то не изменишь. Иди вперед и помни, Что твой долг возрастает каждый день, каждый час, и наступит миг, когда тебе придется платить по всем щедро выданным счетам. Песенка флейты оборвалась. Однако некромант по-прежнему видел слабую тень, медленно скользившую среди деревьев. И ольха, рябина, густой орешник послушно расступались перед ней, хотя разве могли их ветки задержать или хотя бы даже оцарапать призрака?.. Простое заклятье из начальных курсов малефицистики позволяло Фессу не терять из виду странное привидение. Вообще ему еще не приходилось сталкиваться с призраками, во всяком случае, с такими. Некромантия Эвиала оказалась перед лицом грозной опасности, нашествие неупокоенных было хуже вторжения любой армии, любой, даже самой разорительной войны, и призраки были вытеснены как бы на периферию интереса Темных магов, хотя, конечно, соответствующими заклинаниями он владел. Спиритуальная составляющая никогда не была сильной стороной оригинальной некромантии Эвиала, что мог - теперь мог - оценить Кэр Лаэда. Задыхаясь, припадая на левую ногу, Фесс бросился вниз по склону. Теперь нельзя терять ни мгновения. Заклятье долго не удержит призрака, ему, должно быть, непереносим каждый миг этого существования, ведь для них плыть даже сквозь воздух - все равно что пробиваться сквозь колючие заросли человеку с содранной кожей. ...Вскоре он увидел ее - словно легкий взмах кисти на предзимнем черно-коричнево-сером пейзаже. Тень медленно плыла по направлению к Дренданну, и это тоже полностью соответствовало теории. Призрак стремился к месту упокоения тела - и единственной надеждой Фесса оставалось перехватить его именно сейчас, потому что потом вызвать его обратно из Серых Пределов будет не по силам даже десяти таким некромантам, как Даэнур. Однако призрак с каждой минутой двигался все медленнее и медленнее, деревянная флейта - на самом деле обычная сухая ветка - упала на землю... Фесс успел подхватить ее. Деревянная палка, ничего иного и ожидать было нельзя. Но... "сумей сыграть на железной флейте без единого отверстия, и это будет означать, что ты достиг Просветления", - вспомнилась фраза из одного древнего и странного трактата, читанного еще в Орд осе. Сыграй на железной, без единого отверстия флейте, некромант, - словно рассмеялся чей-то чужой голос, - Сыграй, и тогда ты узнаешь много интересного. Фесс нерешительно поднес покрытую корой палочку к губам. Кажется, давным-давно, в Долине, его учили музыке, как и всякого мальчика из "хорошей семьи", но здесь... Здесь это не подействует. Забудь все, чему тебя учили. На флейте без отверстий не сыграешь. Никогда и ни за что. И потому Фесс, просто поднеся "флейту" к губам, только и смог, что беззвучно окликнуть легко скользящую впереди него тень. Не ее истинным именем. Тем, что само сорвалось с его губ, бессвязным и бессмысленным на первый взгляд набором звуков. В которых тем не менее явственно звучали обертоны языка Светлых эльфов. Тень остановилась. Фессу показалось - на него в упор взглянули два огромных миндалевидных глаза; вздор, потому что у призраков нет глаз. Некромант медленно опустился на колени, плотно зажмуриваясь и вычитая из реального весь окружающий его мир. Весь, кроме зыбкой тени, жемчужного росчерка на черной коре. ...Посреди океана тьмы - но тьмы не грозной, не неведомой, но нежной и ласковой, словно теплая южная ночь, - посреди моря мрака прямо из неумолчных вод поднимались мраморные ступени небольшого храма. Фесс сидел на ступенях, опустив ноги в мягко накатывающуюся и отступающую воду, и это было невыразимо приятно. Все тревоги и напасти последнего времени куда-то исчезли, он бездумно смотрел, как звезды перемигиваются в вышине, как прочерчивают небосклон короткие стрелы метеоров, как скользят в вечном танце легионы воздушных духов... Из-за спины доносилась негромкая мелодия, в ближнем притворе играли на флейте. ...Она подошла неслышно, как и положено эльфийке. Выступила из плетеных сандалий - не сбросила, а именно выступила, и села рядом. На травянисто-зеленом плаще не дрогнула ни одна складка. - Привет тебе, некромант. Привет и спасибо. Мягкий и обволакивающий голос. Фесс только теперь дерзнул поднять голову - и, о нет, он увидел не желтый оскал черепа, не колышащуюся мглу призрака - но тонкое личико эльфийки с дивными, лучащимися золотисто-зелеными глазами. - Спасибо тебе, - повторила она. Губы едва-едва, но все же шевельнулись. Тень еще не забыла, что иначе говорить вроде как и невозможно, хотя на самом деле прекрасно могла обходиться одними звучащими мыслями. - За что же? - слова с трудом пробились сквозь застывший в горле комок. Наверное, это шутила дурные шутки его память - лицо неведомой эльфийки мало-помалу начинало обретать сходство с лицом Рыси. - Я могу говорить. Пусть даже и недолго. Спасибо... - она обернулась к Храму, - спасибо тому, кто бережет этот мир, он дал нам встретиться здесь. - Море Призраков? - внезапно осенило некроманта. - Именно. Но... нет, я - это не она, - вдруг перебила себя эльфийка. - Не обманывай себя, некромант. Я не видела ее среди мертвых. Среди живых, впрочем, тоже. Фесс с трудом подавил дрожь. - Торопись, некромант, - проговорила тень у них за спиной: тень, что застыла, скрестив на груди руки-крылья, подле крайней мраморной колонны. Эта тень тоже была знакома... Нарн?!. - Кто тебя убил? - заставил себя спросить Фесс. - Кто? Половинчики? Они взяли тебя в рабство? Они лгали, что эльфийки бегут к ним из Вечного леса своей собственной волей?! - Да, они убили меня, - последовал вздох. - Они прорвались в Лес... схватили кого успели... погнали на юг. Совсем недавно, как ты понимаешь... - Значит, те три, которых я видел... - Нет, в этом тебе не солгали, - последовал неожиданный ответ. - Невысоклики торгуют всем. В том числе и свободой. Когда за свободу они могут получить большую прибыль, они никого и пальцем не тронут. Кое-кому из моих товарок и впрямь не сиделось в Вечном лесу. Им хотелось приключений, свободы, интриг, поклонения... Невысоклики торговали всем этим. И действительно не обманывали. Правда, пока еще выгоднее, как ни странно... Теперь-то я знаю, что одни и те же ходят в наш лес за добычей и переправляют беглянок в Эбин. - Как такое может быть?! - поразился Фесс. - Они стараются представить дело так, что на Вечный лес нападают другие, дальние колена их народа. Порой им это удается, - грустно промолвила эльфийка. - Вейде, конечно, предупреждает, предостерегает... но не все ей верят. А меня захватили вместе с еще восемью девушками. Нас должны были отправить в Мекамп. - На рабский рынок? - скрипнул зубами некромант. - Если бы... Из рабства ты можешь бежать. Тебя может выкупить королева. Нет. Нас должны были отправить в Мекамп, а оттуда в Салладор... зачем, не знаю, - но наши жизни должны были оборваться там. Верь мне. Призраки не ошибаются и не лгут. - Должны были оборваться... Жертвоприношение? - внезапно осенило Фесса. - Ритуал? Эльфийка кивнула. - Не знаю, где и во имя чего... но ты прав. Ритуал. Отъятие жизни. Я увидела это во сне. И попыталась бежать. Потому что в тысячу раз лучше умереть сражаясь, чем под жреческим ножом. Прости, эта мысль не нова, но каждый проживает ее так, словно он сам открыл ее впервые, если ты понимаешь, о чем я. Фесс кивнул. У него снова перехватило горло. - Они нагнали., они ходят по следам, словно псы. Велели остановиться и бросить оружие - я убила стража, у меня был и лук, и меч .. я застрелила пятерых, прежде чем они подобрались ко мне, и зарубила еще одного, пока меня вязали... а потом... у меня был еще нож. И я... сама... Некромант промолчал. Никаких слов говорить сейчас было нельзя. - А потом пришел ты... - Голос упал до еле слышного шепота. - Спасибо тебе. Ты вырвал меня из... ох, прости, не могу говорить... - Нам пора, - сказал обладатель могучих крыл. - Не беспокойся за нее. Я сделаю все, что в моих силах. Спасибо, что дал мне такую возможность, некромант. Хотя Серые Пределы, как ты понимаешь, подчиняются только одной Хозяйке и только она одна имеет там полную власть. Да, и еще... Тогда, при первой встрече... я совершил то, что, увы, обязан был совершить. Заклятье было слишком могущественно... Ты спросишь по- чему? - потому что руками несчастной ведьмы управляли в те мгновения совсем другие силы, силы, вызвавшие меня из бездн горя и... того, чего вам, живущим, лучше даже и не знать. Даже тебе, некромант. Или - особенно тебе, некромант. Прощай! Это не мой храм, не я, увы, поставлен беречь этот мир. И... прости, если сможешь. Когда-нибудь, я верю, мы встретимся на звездной дороге и поговорим... нам найдется, о чем поговорить, брат. Удар свистящего бича боли - и мир "реальный" рухнул на некроманта давящей неподъемной глыбой. Исчезло море, исчез Храм, исчезла эльфийка, так и не назвавшая ему своего имени. Он стоял на коленях, одежда промокла, ледяная липкая морозь пробиралась по телу, так что зубы некроманта выбивали частую дробь. "Значит, ты промышляешь еще и этим, Дренданн... ну что же, боюсь, что вам придется стать моим первым платежом в счет долга Великой Шестерке". Фесс резко поднялся с колен. Закружилась голова, но это ничего, это скоро должно пройти. Оглушительно звенела тишина. Предзимний лес успокаивался, приходил в себя после схватки магических сил; победа далась нелегко, мертвые деревья застыли, беспомощно вскинув изломанные ветви к серому небу. Погибли красавцы дубы, погиб молодой подрост вокруг них, погибла гвардия вязов, и даже скромные рябины роняли с иссушенных ветвей, словно капли крови, последние нерасклеванные ягоды. Понятно теперь, отчего Вейде никогда не пользовалась этим заклинанием. Да, лес справился с неупокоенными, превратил их в перегной, в то, на чем взойдут новые побеги - Смерть дает силы Жизни, и Жизнь произрастает из Смерти, - но и заплатил при этом непомерно высокую цену. Фесс поднял глефу, счистил с нее налипшую землю. Ни один из зомби уже не дергался, побеги прошили их корнями насквозь, и некромант видел, как на гонких ветвях набухают почки. Побеги обречены на гибель, листва не перенесет холодов, но свое дело они сделали. Могущественна эльфья магия, могущественна и порой не менее убийственна, чем самая изощренная людская, изначально, казалось бы, нацеленная на убийство и уничтожение. Фесс медленным шагом обошел погибшую рощу, касаясь ладонями изрытой трещинами коры. Дубы стояли величественные и в смерти, еще долго станут они сопротивляться времени, пока не подточат их жуки-древоточцы и лесные исполины не рухнут наземь - чтобы, в свою очередь, стать пищей для молодой поросли, что спустя десятилетия поднимется на их месте. Некромант не говорил "простите меня". Слова глупы, пусты, годны лишь на то, чтобы их носило ветром. Дубы, как и все живое, не хотят оставаться неотомщенными. Месть не вернет им жизни, но зато убережет от гибели многих и многих других. ...Когда дрожь в руках и головокружение прошли окончательно, некромант размеренным шагом двинулся к Дренданну. Собственно говоря, нужно ему было немногое - забрать оставленные в кладбищенской земле фальчион и посох, удостовериться, что все в порядке с погостом... и чуть-чуть, совсем чуть-чуть поболтать с почтенным головой Дренданна милостивым государем Фирио. x x x Фесс не скрывался. Вышел на аккуратную проселочную дорогу, со свежей отсыпкой - кто-то старательно заравнивал оставленные тяжелыми тележными колесами колеи. Навстречу некроманту попалась пара невысокликов - муж в зеленой рабочей куртке понукал уныло бредущего ослика, нагруженного объемистыми вязанками хвороста, жена в теплом цветастом платке несла корзинку с какими-то кореньями. Фессу они поклонились сдержанно и с достоинством. Он ответил коротким кивком. Поневоле ему то и дело приходилось повторять про себя слова Сфайрата: "Ты некромант, а не странствующий рыцарь, одержимый навязчивой идеей насадить повсюду "добро" и "справедливость" - разумеется, исключительно в своем понимании". Ты сможешь принести всех дренданнских обитателей в жертву Великой Шестерке? - Не смогу, - вслух сказал Фесс. - Прав Сфайрат - плохой из меня некромант. Никудышный, прямо скажем. До деревни он не дошел, свернул с дороги прямо через присыпанную мокрым снежком поросль - к погосту. ...На развороченном мертвом погосте было пусто и тихо. Фесс постоял несколько мгновений, прислушиваясь к своим ощущениям, - как ни странно, его заклятья возымели-таки действие, правда, не совсем такое, как он рассчитывал, но... Фальчион Фесса одиноко торчал возле расколовшейся каменной плиты, чуть в отдалении валялся черный посох. А на корточках около меча, с пристальным интересом рассматривая оружие, сидел тот, кого некромант меньше всего ожидал здесь встретить. - Сударь мой Фирио, - проговорил Фесс, даже не пытаясь скрыть своего удивления. - Вот так встреча, милостивый государь... - Ждал я тебя, волшебник, - дренданнский голова аккуратно вытер руки вышитым носовым платком и поднялся. Смотрел он прямо в глаза некроманту и взгляда не отводил. - Знатный у тебя клинок, сударь маг, куцы как знатный, самому императору, как говорится, впору пошел бы... - Император, боюсь, его бы и не поднял, - сухо заметил Фесс. - Мабуть, и не поднял бы, - не стал спорить голова. - А вот ты, сударь маг... кажись, его поднять уже готов. Ну, скажи, скажи, как есть - я ведь в твоей власти. По глазам вижу, господин маг, - мстить сюда к нам пришел? За эльфийку погибшую мстить пришел? Ну, не тяни, скажи прямо! Чего тебе бояться? Я - вот он, и оружия у меня нет, да и какое оружие против такого мастера, как ты, поможет?.. - Ну, положим, лук и стрела любого богатыря в конце концов одолеют, - медленно проговорил Фесс, пристально оглядываясь по сторонам. Фирио не был бы Фирио, если погост сейчас не окружен доброй сотней лучников с пращниками. - Что мы с тобой спорить станем... - отмахнулся голова. - Я ведь знаю - ты с эльфийкой говорил. Некромансерским своим способом, от которого Аркинский Престол подолом бы со страху накрылся. И она тe6e все выложила. Так ведь? И ты теперь сюда пришел... гадая, что же с нами эдакое бы сотворить, чтобы ентих негодяев извести бы раз и вконец?.. Фесс пристально взглянул в глаза половинчику. В конце концов, что за странный разговор? Фирио бы отнекиваться, отпираться, а он, напротив, во всем признается. На жалость, наверное, сейчас давить станет, на невинных детей да женок. Хотя - прямо скажем - не похож голова на закоренелого злодея. - Слушай, Фирио, - сказал наконец некромант. - Честное слово, мне с тобой препираться тут недосуг. Ты вроде как не дурак, сам знаешь, что со мной вам связываться не с руки. Может, вы меня и осилите, да только от Дренданна если что и останется, так, наверное, только головешки, в чем я, впрочем, тоже сомневаюсь. Да, я знаю про эльфийку. Знаю, что с ней случилось. И что врал ты мне в глаза. - Не во всем, - возразил голова. - А что сделать, господин некромант? Мы народ маленький, стрелами против магии много не навоюешь. Вот и приходится... выполнять заказы всякие. - Всегда можно отказаться, - заметил Фесс. - Не всегда, господин чародей. Не всегда. Иногда так попросят, что... - голова сокрушенно вздохнул, всем видом своим являя полнейшие покорность и раскаяние. - Короче, Фирио. Кто у тебя эльфиек купил? - Не купил, господин чародей. Заказал, а вернее - приказал, вот как правильно будет. - Да кто ж вам приказывать может? Ври, голова, да не завирайся! - прикрикнул Фесс. - Тут даже легион имперский не справится, вы стрелами из засад всех положите, а ты что несешь? "Приказал"! - Хочешь, пытай меня, господин чародей, - опустил голову Фирио. - Хочь огнем пали, хочь железом протыкай. Одно только и смогу сказать. Мы давно уже по своей воле эльфиек не ловим. От этого убытки одни. Уж скорее на большаке пошалим... купцов растрясем... бывает, чего уж там. А в Вечный лес лазать... дураков нету, сударь некромансер, уж ты мне поверь... - Где уж тебе верить, - усмехнулся Фесс. - Давай, голова, ври дальше. Мне как раз зомби сейчас нужен, мешок дорожный таскать. Ты вполне подойдешь. Голова задрожал крупной дрожью, шумно сглотнул, шмыгнул носом - и с отчаянием заговорил: - Так, господин некромансер... ну как же мне тебе доказать-то... - Во-первых, скажи своим, чтобы по домам расходились, - прищурившись, бросил Фесс. - Нечего им меня на прицел брать. Нехорошо может обернуться. Крови много прольется. Понял меня, голова? Говорить уже потом станем. Конечно же, Фесс попросту блефовал. Он не знал, на самом ли деле погост сейчас окружен, но почти не сомневался, что почтенный голова едва ли явится на такого рода переговоры без большой дубинки за пазухой - разумеется, выражаясь фигурально. Голова растерянно замигал, и Фесс понял, что попал в точку. - Давай, давай, не мешкай, - поторопил он невысоклика. - Мне ведь на то, чтобы из тебя зомби сделать, куда меньше времени потребуется, нежели чем стреле - чтобы до меня долететь. Приказывай, Фирио, приказывай, и потом ты уже, пожалуйста, призови все свое красноречие. Оно тебе без остатка понадобится, чтобы меня убедить в том, что вы в Вечный лес не своей волей ходите. Голова не колебался. Резко свистнул, взмахнул рукой - потом еще раз, настойчивее. Только теперь Фесс ощутил, что все это время на него и в самом деле направлены были десятки взглядов - напряженных, злых, цепких, но при этом и испуганных. - А теперь поговорим, - сказал Фесс. ...Фирио рассказал немало. Раньше, по его словам, невысоклики и впрямь частенько хаживали за добычей в Вечный лес, эльфийки высоко ценились среди королей и правителей. Не как непревзойденные наложницы, о, отнюдь нет, за пленницами приходилось все время следить, чтобы они не наложили на себя руки. Потом времена изменились. Стало выгоднее торговать, чем воевать. Народ половинчиков, по словам Фирио, "замирился", и вдобавок появились совсем другие эльфийки, которых не приходилось заковывать в цепи и стегать плеткой. Они искали свободы и приключений. Хейсары, как называли самих себя невысоклики, тут же смекнули, что на этом можно заработать не хуже, чем на работорговле. Зачастую даже лучше, потому за эльфиек, отправившихся в людские земли добровольно, платились поистине бешеные деньги. Разумеется, это было не рабство - половинчики просто направляли беглянок куда следует. Ну а там как нельзя кстати подвертывался какой-нибудь владетель, принц или даже король Злые языки утверждали, что подобного не избежал даже сам император Эбина, имевший в тайных фаворитках эльфийку - А потом пришли другие, - рассказывал голова - Другие, значится. С юга. Из Салладора. Я, сударь маг, салладорских не очень-то жалую, темный они народ и дурной, неверный. За диргем двойной мать родную зарежут. Не все, конешно, те, что в последнее время лазать тут стали. Им-то, сударь, эльфийки и понадобились Красным золотом платили за них... много давали, небывалую цену. Для чего-то они им там нужны стали, да так, что хоть из дому беги - Кому понадобились7 - перебил некромант - Инквизиции? Правителю? Кому? - Не знаю, - развел руками Фирио - Но не Инквизиции - это точно Святош-то, Спасителевым именем торгующих, мы давно уже раскусили, и они к нам нос не суют. Другой это кто-то. Совсем другой, а кто - не знаю. . Дальше по словам дренданнского головы выходило, что его сородичи якобы частично стушевались перед угрозами - неведомые пришельцы с юга оказались чародеями, - частично соблазнились щедрыми посулами. И вновь, как и встарь, занялись охотой на красавиц Вейде под сводами Вечного леса, несмотря на всю магию его прекрасной королевы Пленниц сразу же угоняли на юг, и судьба их оставалась для Фирио неизвестной. Последняя партия - семеро эльфиек, полтора десятка охранников и три собственно покупателя, судя по всему, очень важные персоны, - покинули Дренданн всего неделю назад. - Ежели поторопитесь, господин маг, так в Мекампе их всенепременно достанете. Медленно они тащатся, да и куда уж тут по нынешней-то зиме быстро идти... "Ты не странствующий рыцарь в сверкающей броне. Ты некромант, страж Серых Пределов. И у тебя есть куда более важные дела. Ты уже поддался соблазну мести, ты позволил безумию овладеть собой, так что..." - Так что теперь уже точно жалеть и беречь нечего, - вслух ответил Фесс незримому собеседнику. - Фирио! Мне нужно точно знать, как они пойдут. Ты понял? До мельчайшей подробности!.. - Как же не понять, сударь некромансер, все как есть понял, обскажу до мелочей, не изволь сомневаться.. Некромант шел в погоню. ИНТЕРЛЮДИЯ 2 Простая и чеканная истина, выбитая на фронтоне мельинского дворца. Вопрос только в том, верно ли обратное. Император выбрался из крепости призраков Выбрался тяжело раненным, обессиленным, не выручив Тайде, вновь похищенную зловещими привидениями, - но выбрался живым и с пониманием, что задумали сделать его враги. И уже одно это означало, что он выиграл, а не проиграл. Вампир Эфраим, как и положено хитрому ночному кровососу, поспешил убраться куда подальше. Император не стал тратить времени на поиски. Пусть его. Лучше никакого спутника, чем такой. Вампир, конечно же, мог оказаться очень полезным, даже более чем полезным, но... Вокруг расстилались пустынные болота. Они кишели жизнью, самой разнообразной, но искать тут людей не стоило - они бывали здесь, но исключительно как трапперы, звероловы или охотники. Поселений тут не было. Император ничуть не удивился, сразу же и без труда почувствовав след Видящей. Не приходилось сомневаться, ее: похитители сейчас больше всего боятся, как бы он, Император, не потерял цель. Ясно, чего они хотят, ясно, чего собираются добиться. Как говорили в таких случаях учебники военного искусства, "представлять себе цели и замыслы врага - значит наполовину одержать победу еще до боя". Вся беда была лишь в том, что, точно зная "цели и замыслы врага", Император не слишком понимал, как же именно надлежит действовать, чтобы превратить "наполовину одержанную еще до боя победу" в победу настоящую... Пока же он просто шел,, оставив позади пустую крепость. Император охотно предал бы ее огню, но, увы, гореть там было решительно нечему. Камень, больше ничего. Поживиться тоже оказалось нечем. Раненый человек в тяжелых доспехах посреди душных, парящих болот. Яростное солнце в вышине, поднимающаяся от воды плотная мгла. Император, несмотря ни на что, так и не снял брони. И она дважды с пасла ему жизнь - когда с ветки на него соскользнула радужная змея-прыгунья, вонзившая по ошибке зубы в нагретый железный воротник, и когда пришлось столкнуться с каким-то местным земноводным чудищем, состоявшим, казалось, из одной лишь пасти, утыканной мощными дробящими зубами. Император сделал себе лук. Над болотами постоянно вилось множество птиц, и стрелы, пусть даже неоперенные и плохо летающие, доставляли ему свежее мясо. Труднее было найти топливо для костра - все мокрое, пропитанное влагой или же просто гниющее. След вел его на север. День за днем, никуда не сворачивая. Мало-помалу болота становились все мельче, местность понемногу повышалась, буйная водная зелень уступала место не менее буйной, но уже лесной. Здесь царили настоящие джунгли, с деревьями-великанами, паутиной лиан и - твердой землей под ногами. Похитителям Тайде нужна была вся сила Императора. Вся, без остатка. Прошлый раз им это не удалось, он подобрал ключи слишком быстро. На сей раз они могут придумать что-то поизощреннее или же что-то более рисковое. Они могут, например, не сымитировать пытки Тайде, а начать пытать ее по-настоящему. Пан или пропал. И тогда ему придется действовать быстро. Очень быстро. А это будет означать - на самом деле пустить в ход всю мощь Белой перчатки. То есть сделать именно то, чего и ждут призраки. Мечи и сталь против них бессильны, значит... Но, с другой стороны, он уже знает разрушительное для них заклятье. И теперь вызвать его вновь не потребует столь запредельных усилий. И что тогда станут делать похитители? Они не могут убить его, Императора. Он нужен им живым, во что бы то ни стало только живым. И они также знают, что никакие угрозы на него не подействуют. Император не боится умереть, как бы пафосно это ни звучало. Что же остается делать похитителям? Как заставить его пустить в ход всю скрытую в Белой перчатке мощь? Если ты ответишь на этот вопрос, Император, тогда ты воистину победишь. На семнадцатый день пути сквозь джунгли с вершины дерева Император увидел море. Сердце его упало, однако след Тайде послушно свернул на северо-запад, вдоль прибрежных скал. Спуститься к воде тут было почти что невозможно - вниз, к пенящимся волнам, рушились отвесные утесы, коронованные поверху зеленой шапкой живого леса. Идти стало трудно, приходилось прорубаться сквозь чуть ли не сплошную сеть сплетшихся ветвей. За день пути Императору удалось преодолеть не более трех лиг. Окончательно выбившись из сил, он остановился на ночлег. ...Замерцали, закружились в вечном танце светляки, крупные, словно и в самом деле настоящие летающие феи с фонариками. Огромный лес мерно дышал, похрапывая во сне, мягко засветились изнанки крупных губчатых листьев на окружающем кустарнике, чьего названия Император, само собой, не знал. Истертое огниво дало искру. Затрещал костерок, Император сидел, неспешно поворачивая вертел с насаженными на него птичьими тушками. Отчего-то пришла какая-то странная уверенность, что его путь вот-вот закончится. Тайде где-то неподалеку, и ее похитители, конечно же, уже определились со своим планом. Что это будет на сей раз? Топор, занесенный над головою Сеамни? Лопающаяся веревка - с пропастью под ногами? Он заставил себя не думать об этом. - Высокий человек... - проскрипел над самым ухом голос Эфраима. - Высокий человек... я вернулся. Император едва не подскочил от неожиданности. Вампир сумел подобраться незамеченным, несмотря на нее предосторожности. Эфраим возник внезапно, словно сбросив колдовскую шапку, скрывавшую его от постороннего взора. Он стоял смирно, по другую сторону костра, держа на виду безоружные руки. Тяжелый черный плащ за его плечами обмяк и волочился по земле. - Ты?.. - не сдержал удивления Император. - Откуда? И зачем?.. Или тебя опять решили приставить ко мне? Чтобы на сей раз уж наверняка?.. - Высокий человек ошибается, - как обычно, без звука, одной мыслью ответил вампир. - Не скрою, был сговор в первый раз, был. Как я и говорил. Ничего не изменилось. Но я не прощаю тех, кто нарушает клятвы. А они - нарушили. Они пытались убить меня. А моя жизнь, или, вернее, моя не-смерть мне отчего-то очень дорога, высокий человек. - Тогда ты поступаешь донельзя нелогично, что совсем не свойственно вампирам, - заметил Император, обнажая меч и кладя его поперек колен, так чтобы Эфраим мог как следует рассмотреть готовый к бою клинок. - Ты лезешь туда, где как раз очень велик риск потерять твою драгоценную не-смерть. Потому что второй раз нам так легко не отделаться. А если ты хочешь сражаться - почему исчез тогда? Когда все было уже кончено?.. Вампир покачал головой. - Прошлый раз я испугался, - без обиняков сказал он. - И ничего не мог сделать. С призраками я драться не могу. Я не помог бы тебе и бессмысленно погиб бы. Надеюсь, ты согласишься с этим рассуждением. Император ничего не ответил. Не дождавшись его слов, вампир продолжал: - А сейчас тропа выводит тебя к порту. Там не призраки, там люди. Морские разбойники. Пираты. Мне верится, что твоя эльфийка у них, высокий человек. Твое оружие неплохо сработало против призраков, окажется ли оно столь же убийственно против людей?.. Император поморщился. Слова вампира казались глупыми. Владыка Мельина хорошо помнил битву у стен твердыни Фиолетового Ордена. - Кое-что изменилось, высокий человек, - скрипуче проговорил вампир. - Изменилось здесь, в старом Эвиале. Пришло то, что может пожирать магию еще лучше, чем огонь пожирает солому. - Что ты такое несешь? - удивился Император. - Не "несу", а говорю правду, - вампир обидчиво вскинул острый подбородок. - Мы, Ночной Народ, особо чувствительны к таким вещам. В Эвиал вошел... вошла... вошло... одним словом, Инквизиция теперь владеет тайной гасить любое волшебство. Правда, и свое собственное тоже, но... как бы это не оказалось до поры до времени. До меня дошли вести о чудесах в дальних храмах Спасителя... - Спасителя? - Император невольно поднял бровь. - Здесь тоже верят в Спасителя? - В Него верят повсюду, высокий человек, - усмехнулся вампир. - Не только в Эвиале. Во множестве миров. Поверь мне. Я знаю. - Откуда?! - Эвиал - закрытый мир. Ночному Народу это известно. К нам попало... несколько звездных странников, существ, свободно путешествовавших от мира к миру и втянутых воронкой Эвиала. Они рассказали. Независимо друг от друга, собственно говоря, даже не зная друг о друге. Мы склонны им доверять. Но разве они не правы, высокий человек? Разве в твоем собственном мире не верят в Спасителя? Император молча кивнул. - Видишь, значит, верят, - удовлетворенно заметил вампир. - Так вот, с некоторых, причем очень недавних, пор верховные слуги Спасителя овладели тайной "пожирателя магии". Вести стеклись ко мне с разных концов и от разных... осведомителей. Я склонен полагать, что они не ошибаются. - Что же отсюда следует? - осведомился Императop. Он и на самом деле не мог пока понять, к чему же клонит хитрый кровосос. - Мне кажется, Эвиал опасно накренился, подобно кораблю в бурю, - ответил вампир. - Многие верят, что в такие моменты мир становится уязвим. - Уязвим для кого? - Как это "для кого", высокий человек?! Разумеется, для Него, для Спасителя! Он приходит и... и спасает. - Последнее слово вампир выговорил с плохо скрываемым отвращением. Император какое-то время молчал, угрюмо глядя в огонь. В его собственном мире, в Мельине, тоже ждали прихода Спасителя. Грозные знамения той страшной зимы... саранча... все те бедствия, что обрушились на страну во время войны с Радугой... немудрено было решить, что наступает истинный конец света. Но ничего не случилось, и страшная зима кончилась, и битва была выиграна, и отступили Дану, и замирились гномы, и даже Радуга, как казалось, покорилась, во всяком случае, на время... - Я скажу тебе так, Эфраим. Сказки о Спасителе, о его скором приходе начинают распространяться всякий раз, когда в мире становится... несколько неуютно, я бы так сказал. Кроме того, распространять эти слухи выгодно