этого списка, что имели несчастье осуществиться в действительности, навсегда сделали само прозвание некроманта пугающим и отвратительным для большинства обычных людей. Мрак не рассеялся, он даже как будто сгустился еще сильнее, серыми призраками проступили скелеты древесных стволов, а за ними - огненными тенями мелькнула вереница скачущих бешеным галопом людских костяков верхом на костяках конских. Свитое в тугие струи пламя служило копьями; нагнав их, Дикая Охота во весь опор мчалась прямо на замершего Фесса. Кто знает, была ли это просто иллюзия, сознание ли Фесса придало надвигающемуся врагу хоть сколько-нибудь привычные очертания - или неведомый враг и в самом деле имел такой облик? Дюжина наездников, две дюжины растянувшихся над землей в стремительном беге псов - не привычных любому некроманту костяных гончих, а неведомых страшилищ, с длинными, вытянутыми вперед, словно у крокодилов, нелепыми челюстями, многосуставчатыми когтистыми лапами, хвостом, словно у мантикоры, увенчанным изогнутым костяным жалом, в котором Неясыть даже отсюда чувствовал скопившийся зеленый яд. Зеленый яд... стоп! Что-то уж больно похоже на тех ордосских многоножек, что вызвали памятный мор! Кажется, случилось это давнымдавно, годы, если не десятилетия, назад. Растерянность Фесса сменилась лихорадочным плетением заклятья. Он почувствовал сродство, теперь он знал слабое место врага, он мог ударить - тем более имея за спиной всю мощь Потаенного Камня. Но, сражаясь с многоножками, он имел рядом с собой Даэнура, да и Белый маг Анэто, надо признать, годился не только показывать ярмарочные фокусы; сейчас Фесс остался один против многократно более сильного врага. Память услужливо развертывала свитки и списки. Нужные заклятья творились словно сами собой - он работал сейчас, словно заведенный механизм. И первое, что он увидел, когда его чары начали действовать, был след. Четкий, ровный, с извивами - очевидно, Дикая Охота петляла, преследуя Ирдиса Эвалле. И начинался этот след где-то в населенных людьми областях, в Эгесте, а отнюдь не в каком-нибудь мрачном провале или на заброшенном погосте. Дикая Охота была уже совсем близко. Неясыть видел и трепещущих призрачными крыльями не то ящериц, не то обретших ноги змей - похоже, одну из таких тварей он проткнул своим посохом. Тогда некромант смог всего лишь отбросить врага. На этот раз все выйдет по-другому. Да, Неясыть не видел истока, не видел самого начала той дороги, что привела Дикую Охоту сюда, но этим он займется позже. Затыкать крысиные дыры будем после, сейчас надо извести самих гадов, пусть даже они и посвящены Тьме. Острие посоха вонзилось в землю Нарна. Поток льющейся от Потаенного Камня Силы запульсировал в такт ударам сердца некроманта; и когда Фесс произнес наконец слова Повеления, от устремившейся по его приказу в бой мощи стало не по себе даже ему самому. На миг он словно бы взглянул сквозь плоть самого Потаенного Камня, глаза обожгло сияние темно-алого кристалла, скрытого под многими слоями гранитной брони, - а в следующую секунду посланная некромантом вперед Сила столкнулась с Силой наступающих. Нет, это были не молнии, столь любимые магами Воздуха, не разящие каменные глыбы или тут же, на месте созданные глиняные големы, оружие магов Земли; не вихри, полные ледяных игл, что пронзают любые доспехи, какими пользуются чародеи Воды, и не волны всесжигающего пламени, к которым прибегают повелители Огненной стихии, - Фесс привел в действие мертвую плоть мира, ту самую плоть, откуда его сила изгнала все тонкие создания; на помощь некроманту шел прах, то, что некогда жило, но давно завершило свой путь, то, что еще помнило, каково это - жить и умирать. Тьма стала на пути Тьмы. Сотканный из смерти щит столкнулся с из нее же выкованным мечом. И, подобно тому, как опытный мечник щитом отбрасывает слишком горячо налетевшего на него нерасчетливого противника, так и оживленный словом некроманта прах отбросил, властно растолкнул в стороны почти сомкнувшееся вокруг Фесса кольцо давящей темноты - не той, которой он вроде как служил и где черпал силы, а отражение той самой западной Смерти, что пугало одно поколение магов Белого Совета за другим. Рты несущихся на молодого мага всадников раскрылись в беззвучном крике. Огненные копья вздернулись, готовые к последнему удару. Но навстречу им неслись такие же точно воители, в черной броне, со столь же внушительного вида копьями, верхом на конях, что более походили просто на сгустки мрака, - Неясыть, даже помимо своей воли, использовал принцип зеркала, врага ожидали его собственные двойники. На очистившейся от мрака земле рядом с Фессом лежали бесчувственные Сугутор и Правд. Ни тот, ни другой так и не выпустили оружия. Конные рати сшиблись. Черные и огненные копья скрестились, и ночь взорвалась скрипучими воплями мертвых голосов - защитники Фесса бились молча, Дикая же Охота не жалела глоток - хотя, если разобраться. чем могли кричать лишенные языка, гортани и легких ходячие костяки? Мрак и пламя схлестнулись, слились, обращаясь в бешено терзающие друг друга вихри. Алые всадники разили врага своими копьями, но черным рыцарям это словно бы и не вредило (другое дело, что каждый достигший цели удар отзывался у Фесса острой болью), а вот черные клинки не знали промаха, с налету рассекая и доспехи, и кости врагов. Копья темных воинов опрокидывали противников наземь, копыта их скакунов дробили черепа поверженных, обращали в пыль ребра и хребты; Дикая Охота продержалась всего несколько мгновений - атака Фесса смела ее всю, без остатка. "Неужели?" - обессиленно подумал Фесс. Нельзя сказать, что он выложился весь, без остатка - но попотеть-таки пришлось, несмотря на помощь Потаенного Камня. Тьма из оврага тоже исчезла бесследно, а куда - кто знает?.. На земле зашевелился, застонал Сугутор. Гномы, как известно, отличаются немалой устойчивостью к магии любого рода, случается, что и пущенный в упор огненный шар лишь рассыпается искрами, не причиняя им никакого вреда. И на сей раз подземный житель оправился быстрее могучего, но не слишком привычного к колдовству Прадда. - Ox-ox, м-милорд м-мэтр, мы что, уже все умерли? А где ж тогда Вечный Горн?.. - Умерли, - с трудом переводя дыхание, ответил Фесс. - Как есть умерли, Сугутор. Сейчас вот нами твой Вечный Горн растапливать станут. - Т-тьфу, м-мэтр, не шутите так, - гном с кряхтением поднялся. - Эй, Прадд, вставай, хорош щеки отлеживать, все уже кончилось, мэтр их перебил. Орк застонал, переворачиваясь на спину. - Вставай, вставай, - торопил друга Сугутор. - Вон господин эльф нам с того "берега: машет. Пойдем, пойдем, зеленый, пойдем, валяться будем, когда до Камня доберемся. Орк неразборчиво выругался и поднялся - сперва на одно колено и только затем выпрямился. Вид у него был более чем помятый. - Скорее, скорее! - донесся голос эльфа. - Это было только начало. Ты чувствуешь их, некромант? - Что-о? - вытаращил глаза гном. - ЭТО было не все?! О, Вечный Горн, второго раза я не выдержу! - Выдержишь, как миленький выдержишь, - прорычал орк. - Жить захочешь - выдержишь. Пошли, борода, что зенки-то выкатил?! - Т-только в овраг ты первым полезешь, - мрачно заявил Сугутор. - Хорошо, хорошо, первым полезу. Милорд мэтр, вы, это, давайте в середку. Фесс выдернул из земли теплый после недавнего боя посох. В желтой глубине каменного навершия еще перемигивались, угасая, мрачные багряные огоньки. Троица быстро перебралась через овраг, в котором не осталось и малейшего следа тьмы. Еще сотня-другая шагов - и они очутились возле самого подножия Потаенного Камня. Зачарованный обелиск уже закрылся, поток лившейся оттуда на Фесса Силы иссяк. На ощупь камень был очень, очень холодным. И где-то там, в глубине, под слоями гранита, таилось истинное сердце зачарованного монолита - тот самый багровый кристалл, привидевшийся Фессу в горячке боя. Кристалл... магия камней испокон веку, как и положено, числилась подразделом Земного волшебства, однако в Академии к знатокам магических свойств камня всегда относились с уважением куда большим, нежели к остальным мастерам Земной стихии. Было что-то об этих камнях, кристаллах, какой-то слух... Почему же память, доселе столь безотказная в этом мире, сейчас не хочет служить?! Ирдис осторожно подошел, коснулся плеча. Глаза эльфа смотрели на Фесса с какой-то странной грустью - так смотрят на друга перед расставанием, когда догадываются, что за разлукой может и не последовать встречи. - Ты сдержал свое Слово, некромант, - тихо проговорил эльф. - Я не думал, что такое возможно, не верил. Могущественна Тьма, велики твои силы. Но, поверь мне, мои глаза не могут обмануться. Каждое твое заклятие, каждый твой успех - это просто еще один шаг вниз по ступеням, ведущим... - Вот чего я терпеть не могу в эльфах, - нагло влез в разговор Сугутор, - так это вашу тягу к высокопарным словесам. Только что дрались насмерть, нет бы там фляжку поднести с чем-нибудь покрепче - нет, тут разговоры разводят, все о пророчествах каких-то да предсказаниях; ох, и набили ж они мне оскомину, еще когда вместе с твоими сородичами, Ирдис, я в Замекампье хаживал! Эльф вздохнул. Казалось, он пропустил слова гнома мимо ушей. - Я не знаю, куда тебя поведет твой путь, но, сдается, он ведет в ту Тьму, которой страшимся даже мы, Нанийские эльфы, сами прозываемые Темными. - Уши у меня вянут от этого эльфийского красноречия! - возмутился гном. - Хлебом не корми - дай попредсказывать, дай про великую Тьму да вселенское зло порассуждать. - Сугугор, - наконец повернулся к гному Ирдис - ради Великого леса, помолчи. Вот тебе фляжка, берег на самый крайний случай, думаю, не разочаруешься. И, готовься к худшему - потому что действо еще не кончилось. Мы отбили только первую атаку. Бой еще не выигран. - А что же твой Потаенный Камень? - спросил Фесс. - Он закрылся. Я больше не чувствую его силы. А этот враг, скажу тебе без утайки, дорогой эльф, мне не по зубам. Если б не этот обелиск - мы бы не устояли. Рядом раздалось негодующее бульканье Сугутора - гном крепко приложился к заветной эльфийской фляжке, но смолчать не мог все равно - как это так, его мэтр сам признается в том, что не справился бы с врагом без помощи какой-то там эльфийской каменюки! - Потаенный Камень подчиняется только лучшим волшебникам Нарна, - сообщил эльф. - Мне он неподвластен - и сам решает, что и как ему делать. - Славно, славно придумано, - угрюмо бросил Прадд. - Значит, нам осталось только сидеть и ждать, пока не подойдет вторая их волна? - Если у тебя есть другие идеи - давай излагай, - дернул щекой эльф. - Пока эти бестии топчут землю Нарна, нам лучше дать бой здесь. Тут мы, по крайней мере, можем надеяться на помощь. - 3-значит, останемся здесь, - слегка заплетающимся языком объявил Сугутор. - С-спасибо тебе, И-ир-дис, возвеселил ты меня-а. Славное пойло вы тут варите, славное. - Зачем ты это сделал? - нахмурившись, сказал эльфу Фесс. Чтобы напоить гнома, как правило, требовался добрый бочонок самого крепкого пива. - Умирать - так не в грусти, а в веселии, - противореча сам себе, печально произнес Ирдис. - Я умирать, вообще, не собираюсь, а если и придется, так на трезвую голову. - Не бойся, этот хмель проходит очень быстро, куда быстрее, чем того, быть может, хотелось, - уронил Эвалле. - Несколько минут - и как рукой снимет. У гномов особенно - их напоить, сам знаешь, дело нелегкое. - Н-ничего, как до дела д-дойдет, м-мой топор им в-всем... - Обычное оружие нам не поможет, - грустно усмехнулся Эвалле. - Будь готов, некромант, будь готов, может потребоваться все твое волшебство. "Какое такое 'все'?" - хотел было спросить Неясыть, увидел выражение глаз эльфа, застывшую в них смертную тоску, особенно острую у этого народа долгожителей, все понял - и промолчал. "Будь готов использовать для победы даже нашу смерть", - сказал ему взгляд эльфа. "Тьма бы побрала это ваше эльфийское самопожертвование! - зло подумал про себя Фесс. - Меньше красивых слов и больше..." Да, а, собственно говоря, чего больше? Чем мог помочь ему сейчас этот тонкий и изящный обитатель Нарна, с опустевшим колчаном за плечами и пустыми ножнами у пояса? Потаенный Камень не подчинялся лесному стрелку. Все, что Ирдис мог сейчас сделать даже не для себя, для Нарна, - это, что называется, геройски умереть, дав Фессу возможность пустить в ход высвобождающуюся при смерти тела Силу. Некромант в сердцах топнул ногой. Сам он никаких врагов, никакой "второй волны" пока не ощущал - не ощущал ничего, словно все его магические чувства в один миг отказались ему служить. Кругом негромко шумел лес. Недвижной и вечной глыбой, памятником недоступному высился прямо перед Фессом Потаенный Камень, да уходил куда-то вдаль дурно пахнущий след уничтоженной Дикой Охоты. Прадд уселся на землю, потянул завязки на заплечном мешке. Достал нечто вроде грубо вырезанной из звериного рога губной гармошки и заиграл. Немудреная мелодия поплыла над землей, лес с неожиданной жадностью втягивал ее, словно вынырнувший из-под воды ныряльщик - морской воздух. Ирдис вскинул было брови - разумеется, утонченному эльфу с его привычкой к кифарам, арфам и прочему могли резать слух звуки орочьей гармошки; но минуту спустя и он невольно заслушался. Прадд играл плясовую, гармошка в его лапах гудела, завывала и взвизгивала, словно тридцать три голодных неупокоенных разом, ногой орк отбивал ритм - и Фессу словно наяву привиделась толпа сородичей Прадда в развевающихся меховых накидках, праздничных уборах на бритых головах, в гремящих многочисленных браслетах на мощных запястьях - сошедшихся в лихом танце, от которого дрожит земля. Никогда раньше Неясыть не слышал игры Прадда, никогда раньше даже не подозревал о подобных талантах своего спутника. Губная гармошка казалась сейчас дикостью - хотя, с другой стороны, что еще делать в ожидании неизбежного боя, от которого ты не можешь уклониться и лучше, чем сейчас, подготовиться к которому ты не можешь тоже?.. Сугутор сперва было сморщился, но потом, как-то смущенно хмыкнув, полез за пазуху и выудил оттуда маленькую флейту. При виде ее у Фесса глаза едва не полезли на затылок: что это еще за бродячий оркестр?! И это наемники, солдаты удачи? Или на службу в Академию принимали только при наличии умения играть хоть на каком-нибудь музыкальном инструменте?! Не хватало только, чтобы к этому дуэту присоединился эльф; но тут, как нарочно, где-то за недальними деревьями глухо взвыли рога, и земля ощутимо заколебалась, не задрожала даже, а медленно поднялась и опустилась, опустилась и поднялась; вновь взвыл ледяной ветер, и Фесс невольно поднял руку, прикрывая лицо. С ветром донесся крик, алчный и злой нечеловеческий выкрик, наподобие приказа к атаке или что-то вроде этого. Гном и орк разом оборвали игру, вскочили на ноги. Впрочем, останься они сидеть и продолжай точно так же дудеть в свои гармонику и флейту, ничего бы не изменилось - это был не их бой и не их враг. Мечи, секиры, топоры и даже не знающие промаха эльфийские стрелы тут ничего не значили. Фесс поспешно вскинул посох - наперевес, словно копье. Кто покажется на сей раз? И почему безмолвствует Потаенный Камень? Ирдис Эвалле шагнул назад раз, другой, спина его уперлась в каменный монолит обелиска; губы эльфа искривились, они судорожно шептали сейчас что-то, что именно - Фесс разобрать не мог. Лесной стрелок то ли молился, то ли просто поминал все Силы неласковым подсердечным словом - кто знает? И вновь - врага никто не видел. Холодный ветер завывал все сильнее, все злее, звезды померкли, тучи ползли теперь по самым верхушкам деревьев, не щадя мягкого своего подбрюшья. "Покажи же, на что ты годен", - услышал Фесс. Кто это говорит - он в тот миг предпочитал не знать. Потаенный Камень за спиной оставался нем и мертв, как и положено камню. Что-то неторопливо шагало к эльфийскому обелиску, нечто, поднятое из самых глубин этого мира, из Древних ночных страхов, то, перед чем трепетали еще сородичи Даэнура, и не то ли, из-за чего этот мир стал тем, что он есть?.. Догадка обожгла Фесса, словно удар плети. Чудовище? Монстр, скопище клыков, челюстей, когтей и прочих смертоубийственных орудий?.. Неясыть не видел, как смертельно побелел зеленокожий Прадд, от лица орка разом отхлынула вся кровь, у Сугутора дрожали колени и постыдно лязгали зубы, Ирдис Эвалле закрыл лицо руками и прижался к Потаенному Камню, словно еще надеялся найти тут спасение; и только Фесс остался твердо стоять, до рези в глазах вглядываясь в сгустившийся мрак, тщась распознать приближающегося врага. Обессиливающий страх наваливался неподъемным давящим грузом, но страх - обычный спутник некроманта, к нему, как говорится не привыкать, плоть слаба, она боится Смерти, она не верит собственному рассудку. Делай, что должен, волшебник, и постарайся спасти если не себя, то хоть кого-то из твоих спутников. Во мраке среди деревьев медленно проступила высоченная, добрых двенадцати футов росту, фигура. Сумерки скрадывали детали, Фесс видел только овал лица, скрещенные на груди руки и - к его особому удивлению - - широкие крылья за спиной. Сквозь неплотное тело призрака можно было разглядеть черные древесные стволы. Голова явившегося привидения была опущена, невидимые глаза словно бы смотрели в землю. Существо застыло недвижно шагах в тридцати от Потаенного Камня и замерших перед ним спутников Фесса. Ни один из прочитанных чародеем трактатов по некромантии не упоминал ни о чем подобном. Обелиск за спиной молодого некроманта стремительно леденел, замирал, точно зверь, прячущийся в глубине логова; Неясыть перестал ощущать даже заветный кристалл в его сердце. Надо было что-то делать, бороться, драться - но руки Фесса оказались сейчас словно скованы, из головы напрочь вылетели все до единого заклятья - приближающаяся фигура внушала ужас, за ней угадывались такие муки и горе, что смертному не постичь и за десять жизней; при всей своей силе призрак сам был рабом, рабом какого-то иного заклинания, быть может, даже и не слишком сильного, но приложенного "по месту" - подобно тому как самого сильного и разъяренного зверя удержит ошейник с шипом. Откуда пришел он? Кем был в прошлой жизни? Кто поднял его тень из многовекового сна?.. Тот же, кто послал Дикую Охоту. Теперь Фесс явственно ощущал это заклятье и этот след. - И-изыди. - Язык и губы не слушались. Фесс поднял посох - рука тряслась, словно у бессильного старца. Да и само черное древко было мертво, словно явившаяся из-за грани тень разом лишила оружие мага всей его мощи. Тень неспешно плыла к ним - громадные крылья не шевелились, голова опущена, словно чудовищная сущность сама скорбела о выпавшей на ее долю участи. После многих усилий Фессу наконец удалось сплести и метнуть навстречу врагу одно из самых простых, но действенных заклинаний некромантии - "отвержения неупокоенных", волшебство, что действовало на зомби и прочих мумий не хуже, чем чеснок на вампиреныша-недоноска. Тень не то что "не дрогнула", Фесс не ощутил даже привычного болезненного отката, отдачи от сорвавшегося заклятья. Чары рассеялись в один миг, подобно тому самому "дыму под ветром". Призрак приближался, и Неясыть впервые в этом мире ощутил, как у него подгибаются от страха ноги. Защищаться было нечем, бежать он тоже не мог. Движения серого призрака завораживали, затягивали в бездонную пропасть не смерти, не посмертия даже, чего-то иного: не бытия и не небытия, в пропасть вечной муки, горящей памяти и бессилия, вечного балансирования над полным, всеобщим и медленным распадом - того, что не представить слабым человеческим воображением, пусть даже и воображением некроманта. Фесс словно прирос к земле. Уповал ли он на чудо? Нет. Молил ли о пощаде неведомых богов? Просил помощи у Тьмы? Да. Просил. Но как видно, слишком поздно. Она не отозвалась, Неясыть не сомневался - вечная хозяйка слышит любое слово и любую мысль в пределах этого мира. Орк и гном тоже остались стоять на месте, Прадд скрежетал зубами, Сугутор все пытался выругаться повитиеватее, но и его губы не слушались тоже. А вот кому внезапно изменило сердце, так это эльфу Ирдис истошно заверещал, точно заяц под псом, и бросился наутек, в черноту, прочь от Потаенного Камня так жестоко обманувшего его надежду выжить. - Стой! - нашел в себе силы крикнуть Фесс, да только куда там. Тень же словно бы ждала этого. От медлительности не осталось и следа, громадные крылья развернулись, встопорщились сверкнувшими под невесть откуда взявшимся лунным лучом клинками перьев; призрак одним громадным прыжком настиг бегущего эльфа и размахнулся, словно косой, своим убийственным крылом. Словно косой, словно воин Империи Клешней там, в горящем Арвесте... "Будь готов использовать даже нашу смерть". Сотканные из тонкого мрака клинки играючи рассекли тело Ирдиса; Фесса словно окатило жаркой волной предсмертного ужаса и боли - эльф расставался с жизнью мучительно, куда тяжелее и страшнее, чем человек, и Силы он отдавал куда больше. - Получай! - яростно выкрикнул Фесс, взмахнув ярко засиявшим и задрожавшим от переизбытка мощи посохом. Горело не только янтарное навершие, черное Древко светилось тоже - блекло-оранжевым. Руку невыносимо жгло, но сейчас Фесс был даже рад этой боли - ему, как никогда, хотелось рукопашной. Да, он потерял свое умение, но в эти мгновения он жаждал иного - сразить эту тварь. Пусть даже и умереть, если понадобится, самому. Земля всколыхнулась, ветер чуть не сбил некроманта с ног, гулко отозвались текущие в недрах подземные воды, взъярился тот невидимый огонь, который обычные люди называют "бешенством" и "жаждой крови" Это была уже не просто обычная некромантия, скорее - соединенная сила всех четырех стихий, заключенная в оболочку подчиняющегося волшебнику праха. На миг вокруг серой тени словно б возник целый мир - Огонь, Вода, Земля и Воздух, все вместе, все едины и скованы, как и положено, Смертью в одно целое. Голубое, алое, черное и белое смешались, сеть молний оплела крылатого призрака, твердь под его ногами стала расступаться, он проваливался, уходил из Эвиала; Фесс никогда б не смог справиться с тенью в открытом бою - но против такого заклятья вожак Дикой Охоты не имел защиты. На показавшееся Фессу бесконечным мгновение призрак задержался, завис на самой грани реальности этого мира; он не защищался - оно и понятно, заклинание Фесса умертвило вокруг серой тени саму плоть Эвиала, и теперь мир, словно громадное живое существо, отторгал от себя мертвую ткань. Пока еще у Эвиала хватало для этого сил - подобно тому, как и человек в молодости справляется с болезнью безо всяких лекарств. Голова призрака поднялась - впервые за все время схватки, и Фесс с внезапной дрожью увидел молодое человеческое лицо. Не гротескную маску ходячего страха - именно лицо, полное той тоски, какую никогда не постичь смертному - до того мига, пока сам не переступил рокового порога. Казалось, призрак что-то хочет сказать, но тут плоть Эвиала сомкнулась над его головой, точно вода над тонущим. Фесс бессильно уронил руки. Он сам не мог понять, как ему удалось это заклинание. Исторжение из мира - не шутка, за всю историю Эвиала Черные маги пускали его в ход считанное число раз - последствия попадали во все летописи, становились причиной войн и кровавых распрей, чумы и бедствий, нашествий и прочего, прочего, прочего... Сейчас такое колдовство удалось и ему. Правда, как обычно случалось после предельного напряжения, Фесс оказался совершенно беззащитен; как выразился бы староста Зеленух, "ты сейчас и котенка не зачаруешь". В тот раз староста ошибся - Неясыть таки заставил обитателей деревни принять медные гроши за полновесные золотые цехины; сейчас же эти слова оказались бы полностью справедливы. Неясыть тяжело упал на одно колено. Окажись у Дикой Охоты хоть что- то в запасе... Но нет, лес умолк, ветры стихли - словно отдавая последнюю дань уважения погибшему Ирдису. Эльфу, которому некромант дал Слово. Гном опомнился, ошалело затряс головой, словно желая убедиться, что она по-прежнему присутствует у него на плечах. - М-мэтр, вы как? - Я в порядке, - слабым голосом отозвался Фесс. Очень хотелось упасть ничком - силы он отдал все, без остатка. Можно было только удивляться, что ему вообще удалось такое - после всего случившегося в последние дни. Был ведь момент во время пути, когда он тоже думал - все, больше не смогу сделать ни шагу. Однако же делал. И еще, и еще, и еще. Прадд время на разговоры тратить не стал - рысью побежал к неподвижному телу Эвалле. Нагнулся - и тотчас же выпрямился. Медленно и торжественно поднял секиру, отдавая погибшему последний салют - вещь небывалая для орка. К тому же Ирдис ведь побежал, он показал врагу спину - то есть, с точки зрения тех же орков, покрыл себя вечным и несмываемым погром. - Он спас всех нас, - негромко сказал Прадд, по-прежнему глядя на мертвого, когда Фесс и Сугутор наконец подошли к нему. Гном потащил с головы шапку. - Легкого тебе пути через Неувядающий лес, - услышал Фесс шепот своего низкорослого спутника. - Прямой тропы и зеленых весенних листьев. - Он хотел увести тень от нас, - повторил Прадд осторожно кладя узкую и тонкую ладонь Ирдиса на его лук: кто знает, может, пригодится и на дороге к эльфийским зачарованным пущам посмертия?.. - Я дал ему Слово, - в тон орку откликнулся Фесс. - Прости меня, если можешь, Ирдис. Я не смог защитить тебя. Дикая Охота на сей раз взяла верх, но я клянусь тебе нерушимой клятвой той ночи, в которой кроются корни моих сил, - я отыщу того, кто пустил по твоему следу эту проклятую Нечисть. Слышишь?! - Голос Фесса крепчал. - Отыщу, и тогда он узнает, что такое пытки некромантов! "Я слышала тебя", - вновь прозвучало в ушах Фесса, и он поспешно зажал их ладонями, словно бы это могло помочь!.. - Похоронить надо, - тяжело вздохнул наконец Прадд. - Суги, ты не знаешь... - Не называй меня Суги! - вяло, больше для порядка огрызнулся гном. - Нет, зелень пузатая, не знаю. У эльфов свои обряды, они меня в них не посвящали. Даже когда вместе с ними я в Мекамп ходил, они своих всегда сами хоронили, нас, остальных, просто отгоняли. - Оставим его тут, у Потаенного Камня, - предложил Фесс. - Дождемся утра, тело я зачарую, чтоб никакая ворона... - И то верно, - дружно согласились Прадд с гномом. x x x Ночь прошла без всяких происшествий. С Дикой Охотой, если только эту Нечисть можно было так называть, они покончили. Явившийся призрак навсегда был изгнан из этого мира; оставалось только отдать последний долг погибшему, и можно было идти искать других хозяев угрюмого волшебного леса. Фесс и в самом деле рассчитывал остаться тут на какое-то время - пока не восстановит силы. О том, кто обращался к нему и что значат эти слова он думать себе запрещал. Однако утро - не по-осеннему теплое, хотя и бессолнечное - принесло новые вести. Лучи света едва-едва пробились сквозь плотные серые облака, как невдалеке за деревьями Фесс услыхал негромкую и печальную песнь звонкого рога. - Эльфы! - вскочил на ноги Сугутор. - И где ж это они, паршивцы, прятались все это время, скажите вы мне на милость? - Привести себя в порядок! - скомандовал Фесс. - И не надо держать наперевес секиру, Прадд. Мы ведь просим здесь убежища. - Мэтр дело говорит, - поддакнул Сугутор. Сам гном поспешно спрятал оружие. - Гордые они ведь тут, ох, какие гордые, могут и не понять или понять неправильно. Утыкают стрелами только так, за милую душу, а потом уж разбираться станут. Орк нехотя повиновался. Правда, клыки его остались вызывающе торчать наружу. - Чего зубы-то на просушку вывесил? - буркнул гном. - Смотри, как бы не пообламывали. - Сперва пусть мне шею сломают, тогда только и до клыков доберутся! - возмутился орк. Для его сородичей клыки были и оставались предметом гордости. - Хватит вам! - оборвал своих вечно препирающихся спутников Фесс. - - Вот они. Уже совсем рядом. Печальный рог запел вновь, на сей раз совсем уже близко. Над черной землей быстро сгущался туман, весь жемчужно-серебристый, словно бы светящийся изнутри. В небе медленно разливалось зеленоватое зарево. Стали видны окружающие поляну деревья, и - о чудо! - они и в самом деле оказались "небеса подпирающими", вершины поднимались высоко-высоко, теряясь в травянистого цвета облаках. Пышные кроны сливались, ветви переплетались, образуя там, наверху, настоящие дороги и тропы. В обхвате эти стволы никак не уступали крепостным башням - спрашивается, когда Фесса обманывали его глаза: сейчас или все время пути через эльфийский лес?! Нарн изменился, изменился и впрямь по волшебству, словно рог лесных стрелков в один миг заставил сбросить маскарадный костюм - или ж надеть его, кто знает?.. Там, где совсем недавно тянулся зловещий, тьмой залитый овраг, теперь пролегала широкая просека, настоящая дорога. В мягкой изумрудной полутьме мелодично позвякивали колокольцы, над землей плыли неяркие огоньки, словно факелы в руках идущих. Рог пропел в третий раз, и пелена с глаз Фесса спала окончательно. К ним приближалась великолепная кавалькада, плавным шагом шли невиданные звери, напоминавшие львов, только гораздо крупнее - с самую большую лошадь. Громадные лапы бесшумно ступали по покрытой опавшими листьями земле, пасти оскалены, белые гривы встопорщены, словно шерсть у разъяренных котов. Верхом на львах ехали всадники в черном и зеленом, гордо неся великолепные копны волос, ничем не уступавшие львиным гривам. Эльфы Нарна совершенно не походили на тех, кого Фесс привык встречать в своей Академии; по крайней мере, ничего похожего на подобные прически он не видел. Шевелюры доходили до середины спины, а объемом могли поспорить с копной сена. Впереди кавалькады бок о бок ехали двое - всадник и всадница, оба с тонкими серебряными цепочками в волосах. Фесс заметил, что никто из них не держал на виду оружия. - Что ж это получается, - пробормотал Сугутор, - Они все это время где-то рядом были? Смотрели, значит, как мы с энтой Дикой Охотой управимся?! - Молчи! - коротко пихнул его в бок Прадд. Всадники спешились. Примерно дюжина других эльфов осталась сзади, не покидая седел. Белые львы глухо рычали, мотали головами, шумно, словно напоказ принюхивались - верно, запах незнакомцев им не слишком нравился. Особенно плотоядно они косились на Прадда, так что орк даже заскрежетал зубами и потянулся к секире; теперь уже настала очередь Сугутора утихомиривать спутника. Фесс шагнул вперед, демонстративно опираясь на посох, поклонился. Поношенный, перепачканный грязью плащ волшебника распахнулся, взорам эльфов открылся висящий на поясе некроманта Меч - тот самый, так странно выменянный в придорожной кузнице, на клинке которого запечатлены были неведомые руны. Наследство неизвестного рыцаряохотника за нечистью (кстати, Даэнур никогда не упоминал о таковых!), казалось, прямо-таки приковало к себе взгляды эльфийки; ее спутник, напротив, смотрел фессу в глаза - спокойно, серьезно и с некоторым уважением; но в глубине взгляд лесного воителя был холоден, как вечная полярная ночь на Северном Клыке. - Приветствую, о высокочтимый, - первым, как и положено гостю, произнес Фесс. - Мы изгнанники, ищем убежища. Мы... - Я знаю, - сказал эльф. Голос у него оказался неожиданно высоким, почти что женским. - Стража известила меня о вашем появлении, как только вы спустились с Железного Хребта. Я знаю о тебе все, некромант, и о тебе, зеленокожий, и о тебе, Сугутор-наемник. О судьбе Арвеста мне тоже все известно, как известно о том, что Наследство Салладорца после стольких лет бездействия наконец-то пробудилось к жизни, на горе всем жившим и живущим. И что жизнь в него вдохнула ваша спутница! - голос эльфа зазвенел. - И потому... - Нам не будет места в Нарне? - встрял Сугутор Ноздри его гневно раздувались, брови сошлись над переносицей. - Я этого не сказал, - покачал головой эльф. - Ты, Сугутор, как известно, давно уже собственной кровью оплатил право тут находиться, - неужели ты думаешь, что мы, эльфы Нарна, вот так просто сделаемся клятвопреступниками?! Но об этом мы поговорим позже. Айлин, что ты скажешь? - предводитель повернулся к своей спутнице. Всадница долго молчала, переводя взгляд с одного спутника Фесса на другого. Некоторое время она пристально смотрела на разрубленное мертвое тело Эвалле; губы ее при этом сжались в тонкую белую ниточку. - Они могут остаться, - низким грудным голосом наконец сказала Айлин. - Все, кроме него, - изящная рука с унизанным браслетами запястьем вытянулась в сторону Фесса. - На нем - печать Тьмы. Он ее избранник, ее орудие и ее оружие, о чем он сам, быть может, еще не догадывается. Эвалле не погиб бы, если б не он. Рука упала на белую львиную гриву, и зверь немедленно оскалил жуткие клычищи длиной в ладонь взрослого человека. - Ты слышал слова Айлин? - обратился к Фессу эльф-предводитель. - Твои спутники могут остаться. Они получат все права, убежище, пищу, кров и достойное их мечей дело. Но ты должен покинуть Нарн. Несмотря на то что у нас нашлось бы для тебя работы более чем достаточно и ты ни в чем не знал бы нужды. - В голосе эльфа звучало искреннее сожаление. - Неупокоенных хватает и на наших границах, живущие под нашей защитой жестоко страдают от их набегов. Вторжение Дикой Охоты - тому прямое подтверждение. Но то, что стоит у тебя за спиной... мы не можем позволить твоей силе пребывать в Нарне. Тревоги и беды, идут по твоим следам, намного страшнее тех, с которыми ты можешь помочь нам справиться. Фесс криво усмехнулся. Все понятно. Они все обезумели в этом мире - и эльфы, и люди, и гномы. Те, кого он спасал, теперь гонят его, и в их глазах - ужас, ими самими придуманный; и кто знает, до каких глубин страха добралось их воображение? Он хотел бы о многом спросить своих визави, застывших на спинах белых львов: о крылатой тени, погубившей Эвалле, о самой Дикой Охоте. Казалось, эльфы сами только и ждали его вопросов - но не для того ли, чтобы ответить еще одним высокопарным рассуждением на тему Великой Тьмы? И Фесс не сказал ничего. Боевое возбуждение спадало, подступали усталость и голод; он вспомнил, что их заплечные мешки пусты и он просто может далеко не уйти - ничего живого и съедобного на их пути через Нарн не встретилось вообще; однако, несмотря ни на что, он молчал. Помалкивали и его спутники - понимая, что сейчас не время для патетических возгласов и клятв верности. - Не надо их удерживать, - словно бы заглянула в его мысли Айлин. - Хороший хозяин не забывает сытно кормить своих слуг и вовремя платить им жалованье. А ты? Фесс нахмурился - да, работа в Арвесте не принесла ему ничего, золото магистрата так и осталось в городской казне, чтобы сгинуть в неведомых безднах Наследства Салладорца. - Они могут остаться, - повторила эльфийка. - Что будет мудро с их стороны. Не заставляй их в один прекрасный день повернуть оружие против тебя самого, как только они окончательно разберутся, кто ты такой. - Мы пойдем с милордом мэтром, с разрешения прекрасной госпожи или ж без оного, - негромко произнес Прадд, кладя могучую лапищу на плечо гнома - тот, похоже, как раз и собирался не к месту разразиться негодующими криками. - Мне-то все равно, как ты понимаешь, орк, - эльфийка слегка пожала плечами. - Мне нет до тебя никакого дела. Собственно говоря, мне нет дела ни до кого из вас, но некромант был бы полезен делу Нарна и мы позволили б вам остаться, но "Анналы Тьмы"... Фесс едва успел прикусить себе язык. Не следовало сейчас вступать в спор и излагать услышанное в свое время от Даэнура - что "Анналы Тьмы" на самом деле не более чем искусная подделка. - Хорошо, я уйду, - вместо этого сказал он. - Уйду немедленно. Надеюсь, вы извините меня за то, что я не могу покинуть пределы вашего леса в один момент. - Не стоит давать волю обидам, - покачал головой эльф-предводитель. - Я должен думать о мире и покое для тех, кто доверил мне власть, - а ты сейчас прямая угроза Нарну. Как и ты, я руководствуюсь принципом меньшего зла, вот и все. Некромант же Неясыть - не враг. Тебе дадут провианта на дорогу, если хочешь, возьми золото - у нас достаточно имперских монет. Мы ничего не имеем против мага, практикующего честную некромантию, мы готовы всячески помочь ему - но не апостолу Смерти. Горячие головы, не скрою, предлагали немедленно лишить тебя жизни, но мы с Айлин еще не настолько глупы, чтобы убивать некроманта в наших собственных лесах. Поэтому уходи, Неясыть, уходи невозбранно, и мой тебе совет: пока не поздно, доберись до Небесной Пяты. - Небесная Пята? - Фесс поднял брови. Название ему ни о чем не говорило. - Примерный перевод на общеимперский нашего названия Пика Судеб, - пояснил эльф. Глаза Фесса сузились. Это имя он, разумеется, знал. Более того - оно было на его карте. Помеченное значком как "центр" наибольшей действенности заклятий против всякого рода Нежити. - Пик Судеб! Благодарю покорно! Вот уж куда не полез бы ни за какие деньги! - пробурчал Сугутор за спиной Фесса. Уместнее всего было б спросить сейчас эльфа: а что же там такое? И, похоже, хозяева Нарна ждали именно такого вопроса; однако молодой волшебник вместо этого обратился к своим спутникам: - Убежища для меня тут не предвидится. Значит, снова в дорогу, скорее всего к Эгесту. Хочет ли кто-то из вас пойти со мной или предпочтете остаться в Нарне? Вопрос отдавал дурным балаганом с его гротескно преувеличенными страстями, но не сказать этих слов сейчас Фесс просто не имел права. - Как можно, мэтр? - возмущенно зашипел Сугутор. - Никогда я еще слову данному не изменял! С вами пойду, мэтр, куда угодно, хоть на Пик Судеб, хоть в сам Волшебный Двор, к Мегане - на блины!.. - Ну и я, само собой, тут не останусь. - Прадд явил во всей красе свои клыки. Предводитель и Айлин вновь переглянулись. Никто не произнес ни звука, не сделал ни единого жеста, однако же беззвучный приказ прозвучал: из задних рядов по цепочке передали три увесистых мешка. - Мы не можем позволить тебе остаться в Нарне, маг Неясыть, но это не значит, что отказываем в поддержке преследуемому Инквизицией, - проронила Айлин. - Возьмите вот это. Это не подаяние, не подачка, не милостыня - это помощь человеку по имени Неясыть и тем, кто с ним, пока он, Неясыть, еще остается человеком. В Эгесте грамотный некромант не будет иметь недостатка в работе, и все-таки... - Спасибо, спасибо, спасибо, премного благодарен вашей милости, не извольте беспокоиться, - опередив растерявшегося на миг Фесса, скороговоркой затараторил Сугутор, мгновенно оказавшись подле мешков, с неожиданной для его комплекции быстротой и ловкостью забросил все три себе за спину, причем даже не сбив дыхание. - Помогай, Прадд, чего зенки расщеперил? Думаешь, я поднял, так и дальше все сам понесу? Фесс не стал препятствовать. По-прежнему не произнося ни слова, он коротко кивнул предводителю и Айлин, повернулся и размашисто зашагал прочь, демонстративно опираясь на свой посох при каждом движении. Тьма вокруг отступала, медленно и робко, но по сторонам все же разгорались эльфийские огоньки-светочи. Тяжело нагруженные эльфийскими да