ом оценив обстановку, доктор удовлетворенно кивнул.
      -- Все, как доктор прописал, -- сказал он и обернулся к Сергею. -- Приступаем?
      -- Приступаем, -- отозвался тот.
      Общими усилиями взгромоздили безвольную тушу Орлова на один из операционных столов.
      -- Вы делаете ошибку, Ростовский, -- прохрипел "нефтяной король". -- Моя жизнь слишком дорого стоит.
      -- Ваша жизнь не стоит и ломаного гроша, -- возразил Сергей.
      -- В конце концов, это убийство, -- слабо сопротивлялся Орлов, в глубине души, однако, понимая, что все его попытки бессмысленны и безнадежны.
      -- Я забираю свое, -- твердо сказал Сергей. -- И хватит об этом.
      Он кивнул доктору. Тот незамедлительно приступил к работе.

Глава девятнадцатая

      Через полчаса все было кончено. Доктор тщательно вымыл руки, переоделся в цивильное, и все трое молча покинули операционную. Сергей и его друг выглядели подавленными, мрачными, говорили мало, изредка перебрасываясь скупыми словами; операция произвела на обоих удручающее впечатление.
      Орлов скончался прямо на операционном столе: не выдержало сердце. Следует отдать должное доктору: оставаясь верным клятве Гиппократа, он "вытягивал" больного как мог, хотя и знал, что без почки тот все равно обречен. Коченеющее тело Орлова так и осталось лежать на столе.
      Изъятую почку доктор упаковал в специальный контейнер, специально предназначенный для транспортировки свежих человеческих органов, и молча передал Сергею. Тот так же молча принял ее, не имея ни малейшего представления, что с нею теперь делать. Но знал совершенно точно: здесь он ее не оставит.
      Свирский был бледен, его била крупная дрожь, однако во взглядах, которые он порой бросал на Сергея, теперь сквозило нечто вроде уважения.
      -- Пора уходить, -- сказал Сергей. -- Свирский, выведите нас отсюда. Только учтите: одно неосторожное слово, один неверный шаг -- и вас постигнет участь вашего хозяина.
      Свирский безучастно кивнул.
      -- Одно условие, Ростовский. Обещайте сохранить мне жизнь.
      -- Никаких обещаний я вам давать не буду, -- жестко ответил Сергей. -- Вашу судьбу мы решим позже, когда выберемся отсюда. У вас все равно нет иного выхода.
      Свирский с минуту раздумывал.
      -- Хорошо, я помогу вам выбраться, -- сдался он наконец. Взял мобильный телефон и набрал какой-то номер. -- Это Свирский. Подайте мою "Волгу" к подъезду. Да, сейчас.
      Он дал отбой.
      -- Прекрасно, -- сказал Сергей. -- Уходим. Николай, эту макулатуру придется тащить тебе. -- Он взглядом указал на объемистые мешки с долларами.
      Доктор развел руками. Самообладание после проведенной операции быстро возвращалось к нему.
      -- Надо значит надо, -- отозвался он, подхватывая оба мешка.
      Сергей отпер дверь и кивком указал Свирскому на выход.
      -- Вы первый. И чтобы без фокусов.
      Они вышли -- Свирский впереди, Сергей и доктор с мешками, полными денег -- следом. Беспрепятственно спустились на первый этаж. У выхода из особняка наткнулись на двух охранников.
      -- Если что -- шею сверну в два счета, -- шепнул Сергей Свирскому в самое ухо.
      Свирский вел себя примерно и попыток к бунту не предпринимал. Охранники при виде начальства подтянулись и молча пропустили всех троих. Очутившись на свежем воздухе, Сергей тут же увидел поджидавшую их черную "Волгу" -- ту самую, в багажнике которой был спрятан переносной компьютер, все еще готовый выплюнуть в виртуальный эфир порцию сенсационного компромата на Орлова. За рулем сидел тоже уже знакомый Сергею водитель.
      -- Скажите ему, чтобы вышел из машины, -- снова шепнул он Свирскому. -- Когда выйдет, отпустите его. Живее!
      Свирский отдал нужное распоряжение.
      Ворча, водитель выбрался из кабины, подозрительно покосился на Сергея с доктором -- оба напряглись, готовые вступить в схватку с противником, если их к этому принудят, -- и не спеша зашагал к дому. Сергей подождал, пока тот не скрылся в здании, а потом скомандовал, снова обращаясь к Свирскому:
      -- Садитесь за руль!
      Свирский шарахнулся в сторону.
      -- Нет... -- испуганно пробормотал он. -- Я не поеду! Уезжайте одни, пока еще есть возможность.
      Сергей вплотную приблизил лицо к физиономии Свирского и свирепо прошипел:
      -- Садись за руль!
      Свирский вздрогнул -- и поспешно полез на водительское место.
      -- Осторожно, Серега, -- вполголоса предостерег доктор, -- те двое у дверей как-то подозрительно на нас косятся.
      -- Живо в машину! Уносим ноги, пока они не очухались...
      Он обежал автомобиль вокруг и занял место рядом с водителем, а доктор разместился на заднем сидении.
      От парадной двери отделилась фигура одного из охранников и направилась к ним.
      -- Герман Людвигович, у вас все в порядке? -- спросил он, наклоняясь к окошку. Его взору представилось бледное лицо шефа, с выпученными от страха глазами, трясущимися губами и дрожащим подбородком. Рука охранника машинально потянулась к кобуре.
      -- Дави на газ! -- рявкнул Сергей.
      Машина рывком рванула с места. В зеркале заднего обозрения Сергей успел заметить, как охранник, поначалу растерявшийся, вынул наконец пистолет и дал два выстрела в воздух. Третья пуля ударилась в задний бампер.
      -- Жми на полную катушку! -- орал Сергей. -- Учти: если мы не выберемся -- подохнешь вместе с нами. Жми, чтоб тебя!..
      "Волга" в считанные секунды достигла железных ворот, за которыми кончались владения Орлова. Из будки, что рядом с воротами, выскочил перепуганный охранник. Еще издали узнав машину Свирского, а в кабине -- и самого шефа "секьюрити", он крикнул на ходу:
      -- Герман Людвигович, что у вас там происходит?
      Сергей продолжал отдавать команды, быстро и четко:
      -- В разговоры не вступай! Распорядись, чтобы открыл ворота! Быстро!
      -- Открой ворота! -- крикнул Свирский срывающимся голосом.
      Охранник остановился, недоуменно уставился на своего шефа, пожал плечами и трусцой побежал обратно, в будку. Через десять секунд ворота начали плавно разъезжаться в стороны.
      Еще миг, другой -- и они на свободе...
      Из будки донеслась трель телефонного звонка, следом -- взволнованный голос охранника. Сквозь оконное стекло будки Сергей увидел его встревоженно-испуганные глаза. И тут же ворота снова начали смыкаться.
      -- Жми!!! -- заорал он; не дожидаясь, когда Свирский выполнит его приказ, он сам до отказа вжал педаль газа в пол автомобиля. Двигатель взревел, машина дернулась и пулей полетела на закрывающиеся ворота. Свирский завизжал, зажмурился и бросил руль, однако Сергей успел его перехватить.
      "Волга" на бешеной скорости пронеслась сквозь узкую щель в воротах, со скрежетом и лязгом протиснувшись между металлическими створками. Ночная тьма тут же поглотила ее, скрыв от глаз возможных преследователей.
      -- Держи руль, кретин! -- крикнул Сергей, двинув Свирского локтем под ребра. Тот, увидев, что ворота остались позади, слегка воспрянул духом и вцепился в руль мертвой хваткой.
      Через минуту они вырвались на шоссе и понеслись к Москве. Сергей оглянулся. Погони за ними не было.

Глава двадцатая

      "Волга" неслась по шоссе, пустынному в этот поздний час. Справа и слева от дороги бесконечной чередой тянулись темные массы лесопосадок, одинокие фонари роняли на шоссе скудный холодный свет.
      Сергей зорко всматривался в черную асфальтовую ленту. Внезапно у правой обочины несколько раз вспыхнул и погас огонек карманного фонарика.
      -- Стоп! -- скомандовал он. -- Видишь свет? Свернешь там направо, на проселок.
      Плотно сжав тонкие губы и обиженно сопя, Свирский выполнил распоряжение. Едва только автомобиль оказался на проселочной дороге, Сергей приказал остановиться.
      Из темноты бесшумно возникла гибкая черная фигура человека в одеянии ниндзя. Это был Владлен.
      -- Рад вас видеть, ребята, -- приветствовал он Сергея и доктора, скользнув на заднее сидение.
      -- Как Катюша? -- спросил Сергей, полуобернувшись к своему сенсею. В голосе его звучала тревога.
      -- В порядке. Сейчас ты ее увидишь. А вот с Абреком...
      -- Знаю. Его рук дело, -- он кивнул на Свирского.
      -- Надо так понимать, что это и есть господин Свирский?
      -- Он, подлец, -- буркнул доктор. -- С ним будет разговор особый.
      Владлен молча кивнул.
      Следуя его указаниям, Свирский повел машину прямо по целине. Они углубились в небольшой редкий подлесок и вскоре очутились на обширном поле. Там, на фоне ночного неба, смутно вырисовывались контуры небольшого спортивного самолета и трофейного вертолета, на котором Владлен и Катюша прибыли сюда около часа назад.
      -- Мы у цели, -- сказал Владлен и первым выскользнул из автомобиля. Следом вышли Сергей и доктор; Свирского пришлось выволакивать силой: трясущийся от страха шеф орловской "секьюрити" судорожно вцепился в руль и выпускать его не хотел ни под каким предлогом.
      Хлопнула дверца вертолетной кабины, и на землю спрыгнул кто-то легкий, маленький, воздушный.
      -- Папа! Папочка!!!
      У Сергея перехватило дыхание, дрогнуло сердце. Это она, его Катюша! Отбросив в сторону контейнер с почкой, изъятой из тела Орлова, он бросился ей навстречу. Подхватил легкое тельце и крепко прижал к груди.
      -- Девочка моя! -- шептал он сквозь душившие его слезы. -- Маленькая моя девочка!..
      -- Папочка, миленький! -- всхлипывала Катюша. -- Где же ты был так долго? Почему не приходил за мной?
      -- Я пришел, Катюша. Теперь я всегда буду с тобой.
      -- Они хотели убить тебя, да? -- Он кивнул. -- Но ты их победил, ведь правда? А дядю Абрека они убили... -- горько добавила она и снова всхлипнула.
      Он до боли стиснул зубы. Если бы только его одного! Она еще не знает самого страшного.
      Будто прочитав его мысли, Катюша горячо зашептала ему на ухо:
      -- Знаешь что, папочка, давай сейчас поедем к маме. Это ничего, что уже так поздно, она нам обрадуется, вот увидишь. Я так по ней соскучилась!..
      Словно разряд электрического тока прошил все его тело. То, что он должен ей сказать, ей, своей маленькой Катюше, было пострашней единоборства с Орловым. Он должен сказать правду -- рано или поздно она все равно узнает ее, так пусть это произойдет сейчас, сию минуту. Рубануть сразу по свежей еще ране -- а потом вместе рубцевать ее, отдав на откуп лучшему врачевателю всех времен и народов -- времени. Время все излечит, он знал это, но сейчас... сейчас ему было страшно.
      -- Мамы больше нет, -- тихо, едва слышно шевельнулись его губы. -- Мама умерла.
      Катюша отстранила свое личико и внимательно посмотрела отцу в глаза. Она не испугалась, не закричала и даже не удивилась -- она просто не поверила.

* * *

      Они сидели в машине вдвоем, отец и дочь. Он нежно обнимал ее за плечи, а она, прижавшись к его груди, плакала, горько-горько. Оба молчали, слова здесь были ни к чему, а время, великий врачеватель душ человеческих, уже делало первые робкие шаги по их исцелению. Никто не мешал им, понимая, что сейчас этим двоим нужно побыть одним.
      От самолета отделилась плотная фигура человека с винтовкой в руке.
      -- Кто это? -- настороженно шепнул доктор стоявшему рядом Владлену.
      -- Друг. Он со мной.
      Василий приблизился к машине и широко улыбнулся.
      -- Засиделся я в кабине, вот, вышел кости поразмять, -- сказал он, -- а заодно и винтарь прихватил, так, на всякий случай.
      Сергей, глянув в окно, мягко отстранил Катюшу и выбрался из машины. Подошел к пилоту и молча вырвал винтовку у того из рук.
      -- Э, э, полегче! -- возмутился Василий, но Владлен жестом осадил его.
      Сергей тем временем отыскал взглядом Свирского и решительно шагнул к нему. Вскинул винтовку, направил на своего врага. Свирский, до сего момента стоявший поодаль и с покорностью ожидавший своей участи, испуганно взвизгнул и отшатнулся назад.
      -- За слезы этой девочки, -- сурово проговорил Сергей, -- за кровь ее матери...
      -- За кровь Абрека, -- вставил доктор, поняв, куда клонит его друг.
      -- ...за кровь Абрека, за кровь многих других людей, тобою убитых, за покалеченные жизни и судьбы -- я приговариваю тебя к смерти!
      Свирский грохнулся на колени и завопил:
      -- Господа, пощадите! Все для вас сделаю, все, что хотите! Орлова сдам со всеми потрохами, я такое про него знаю, тако-ое...
      -- Орлов мертв, -- сухо сказал Сергей. -- Он меня больше не интересует.
      -- Не стреляйте, Ростовский! Вы ведь не убийца, я знаю... вы все равно не сможете выстрелить...
      -- Смогу, -- последовал твердый ответ.
      -- Умоляю, оставьте мне жизнь!.. -- Свирский извивался на мокрой траве, словно уж на сковородке, и скулил по-собачьи, жалобно и визгливо.
      -- Встань, сволочь! -- отчетливо произнес Сергей. Не жалкую, искаженную страхом, ненавистную физиономию Свирского видел он сейчас перед собой -- а родное личико маленькой своей дочери, тихо плачущей у него на груди. Эти горькие детские слезы он не смог бы простить никому.
      Рука Владлена легла на его плечо.
      -- Не надо, Сергей. Не стоит он того. -- Владлен говорил тихо, чуть слышно. -- Не бери грех на душу.
      -- Он не имеет право жить, -- упрямо, с едва сдерживаемой яростью, сказал Сергей.
      -- Держи себя в руках, друг, -- продолжал Владлен. -- С него спросят другие. И воздадут по заслугам.
      -- Скажите, скажите ему! -- завопил Свирский, учуяв во Владлене своего заступника. -- Скажите ему, чтобы не стрелял!
      Мягким движением корпуса Сергей стряхнул руку сенсея со своего плеча.
      -- Нет, Владлен, я должен рассчитаться с этим подонком сам. Не отговаривай меня.
      -- Он должен умереть, -- поддержал друга доктор.
      -- И он умрет, -- жестко, с металлом в голосе, добавил Сергей. Вскинув винтовку к плечу, он прицелился Свирскому в грудь.
      -- Папа...
      В мозгу Сергея словно что-то застопорилось. Он резко обернулся.
      Катюша стояла совсем рядом. Ее печальное вытянутое личико, ввалившиеся щечки, серьезные, совсем не детские глаза, а в глазах -- понимание, поддержка и осуждение одновременно, какая-то удивительная, всепрощающая мудрость, не свойственная взрослым и нисходящая порой только на невинных детей... о, как она сейчас была похожа на Ларису!
      -- Папа, не надо... Пусть идет.
      Сергей застонал и выронил винтовку.
      -- Прости, девочка... я...
      Катюша прильнула к нему, он обнял ее, прижал маленькую белокурую головку к своей груди.
      -- Ты отпускаешь его? -- нахмурился доктор.
      Сергей долго молчал, переживая внутреннюю борьбу.
      -- Пусть проваливает, -- сказал он наконец.
      Свирский, чутко прислушивающийся к их разговору, уловил последние слова Ростовского и, пользуясь моментом, кинулся к черной громаде леса. Никто ему не препятствовал. Спустя мгновение его силуэт растворился в ночном мраке.
      Катюша внимательно заглянула отцу в глаза.
      -- Это он убил маму?
      Сергей с трудом проглотил комок в горле и кивнул.
      Она долго молчала и невидящим взглядом смотрела в ту сторону, куда скрылся Свирский. Потом вздохнула и снова подняла взгляд на отца. Она так ничего и не сказала, но в ее глазах он прочитал одобрение.
      Слава Богу, что я не выстрелил! Как бы я потом смотрел в эти глаза?..
      Черный силуэт Владлена возник словно из-под земли.
      -- Смерть для этого типа -- слишком легкое наказание, -- сурово сказал сенсей. Потом повернул голову в сторону шоссе и прислушался. -- Слышишь? -- С шоссе до их слуха донесся вой милицейских сирен, мелькнула череда синих мигалок. -- Спешат в орловский особняк. Каша заварилась, Сергей, и этот ваш Свирский теперь вряд ли отвертится. Можешь быть уверен, он увяз по самые уши. Так что твое вмешательство было бы лишним -- с ним теперь будут разбираться ребята из следственных органов.
      -- Ты прав, Влад, -- отозвался Сергей и нервно закурил. -- Я едва не совершил большую ошибку. Спасибо Катюше.
      Небо на востоке чуть заметно посветлело, звезды, высыпавшие после недавней непогоды, начали блекнуть и потихоньку исчезать. Занимался новый день.
      -- Скоро утро, -- сказал доктор. -- Давайте-ка, ребята, убираться отсюда, от греха подальше. Не дай Бог, Свирский сдуру ментов на нас наведет -- тогда не отмоешься.
      -- Да, пора, -- кивнул Владлен.
      -- Спасибо тебе, Влад, -- сказал Сергей и крепко пожал тому руку. -- За дочку. За все.
      Владлен скупо улыбнулся и молча ответил на рукопожатие. Вскоре он и Василий заняли места в кабине спортивного самолета, а Сергей, доктор и Катюша разместились в трофейной "Волге". Спустя пять минут на поле остался один только вертолет.
      Погода в этот день обещала быть великолепной.

* ЭПИЛОГ * 

      Зима в тот год в Огни пришла рано: уже в октябре снегу навалило сверх всякой меры, да и морозы ударили не по-осеннему трескучие. Вот уже две недели погода стояла ясная, солнечная, мягкий пушистый снег слепил глаза, чистый морозный воздух бодрил, освежал, обволакивал город; дышалось легко и свободно.

Там, где когда-то было "бомжеубежище", велось большое строительство. Сносили старые, полуразрушенные жилища, расчищали местность, рыли большой котлован. Вгрызались в мерзлую землю землеройные машины, размахивали огромными клешнями-ковшами экскаваторы, то и дело подходили могучие "КАМАЗы", сгружали щебенку, бетонные плиты, песок, мешки с цементом. То там, то здесь ослепительно вспыхивали огоньки электросварочных аппаратов. Словом, работа кипела вовсю.
Сергей и доктор стояли на небольшой возвышенности и сверху наблюдали за ходом строительства. Оба были довольны открывавшимся перед ними зрелищем.
-- Идет дело, -- нарушил молчание доктор. -- Хоть небольшая толика орловских миллионов пошла на пользу людям.
Сергей кивнул. Да, этот неугомонный оптимист прав: деньги, полученные от Орлова, пущены на благое дело. А ведь еще три месяца назад он счел идею доктора сумасбродной. Мыслимое ли дело: расчистить знаменитый огневский бомжатник и построить здесь целый микрорайон со всей инфраструктурой, включая несколько двухэтажных жилых домов, школу, детский сад, хлебопекарню и даже птицефабрику! А нынешних бомжей расселить в новых домах, но главное -- создать для них рабочие места, сначала -- на строительных площадках будущего микрорайона, а потом, после окончания строительства -- на птицефабрике либо других объектах создаваемой инфраструктуры. Однако, рассудив здраво, Сергей понял, что у этой идеи большое будущее. "Конечно, ты вправе сам распорядиться своими деньгами, -- говорил доктор, -- но ты все-таки подумай. Ведь такое дело можно развернуть! Да и бомжарикам нашим помощь окажем, на ноги поставим, они ведь все трудяги бывшие, вот только жизнь их пообломала да на обочину швырнула. Да и выгодное это дельце, если на то пошло. Не на ветер же деньги бросаешь, глядишь, и дивиденды скоро потекут, капитал свой приумножишь. Понимаешь, нужно, нужно эти деньги орловские отмыть -- не так, как теневики "отмывают", а по-настоящему, очистить их от той грязи, что налипла на них, от крови людской, от прошлого. Подумай, мужик, покумекай, пораскинь мозгами. Дело-то стоящее". И Сергей крепко задумался.
Предложение доктора означало, что ему придется уехать из Москвы, уехать очень надолго, может быть даже навсегда. Он стал взвешивать все "за" и "против" этого авантюрного плана. И понял: мысль покинуть столицу зрела у него уже давно -- слишком тяжелые воспоминания были связаны с ней. Вся эта эпопея с Орловым и украденной почкой, смерть жены, похищение дочери... да и Катюша нуждалась в смене обстановки. В последнее время она сильно грустила, молча переживая смерть матери. Нет, нужно было все начинать с нуля.
Через неделю он дал согласие, однако поставил перед доктором одно важное условие: тот должен стать его компаньоном. На что доктор недовольно скривился, но долго ломаться не стал. "Ну что не сделаешь ради хорошего дела!" -- развел он руками -- и согласился. А третьим компаньоном стала Катюша: выполняя последнюю волю Абрека, переданную через Владлена, Сергей перевел на счет дочери один миллион долларов. "Эх, жаль, что у меня нет сына! -- сокрушался доктор, хитро подмигивая своему другу. -- Вон какая завидная невеста растет!"
В те же дни Сергей подал Антонову заявление об увольнении. Уход из "Финсофта" ценного сотрудника Антонов воспринял холодно. Препятствий чинить не стал, причинами принятого решения не интересовался. Молча подписал заявление и сухо простился. Скорее всего, он догадывался, что именно Ростовский явился той скрытой пружиной, которая привела к сворачиванию работ по контракту с Орловым. Впрочем, Сергея это сейчас волновало менее всего -- и контракт, и "Финсофт", и сам Антонов давно уже были для него в прошлом.
В последних числах августа они покинули Москву -- доктор, Сергей и Катюша. Накануне отец и дочь простились с Тамарой Павловной, пообещав обязательно навестить ее будущим летом. Добрая соседка немного всплакнула и долго-долго прижимала Катюшу к груди. Потом он отвез дочку на могилу Ларисы. Катюша тихо плакала, прощаясь с матерью, а он печально глядел на черно-белый овальный портрет жены и тайком глотал горькие слезы, которые не в силах был удержать. "Прости", -- шепнул он напоследок, и они, понурив головы, покинули это место скорби.
Доктор же, уезжая из Москвы, был буквально на седьмом небе от счастья. Выбрав в качестве своей слушательницы Катюшу, он часами мог рассказывать ей об удивительной уральской земле, о далеких Огнях, о людях, живущих в тех почти нетронутых цивилизацией краях. "А какие у нас леса! Грибов -- видимо-невидимо! А какие озера! -- Он аж жмурился от удовольствия. -- И еще речка Огневка -- знаешь, сколько в ней рыбы? На рыбалку будем ходить, втроем, с ночевкой. Ты удочку-то когда-нибудь в руках держала?" "Не-а", -- весело отвечала Катюша, быстро приходившая в себя от всего пережитого за последние недели. Доктор переводил взгляд на Сергея и укоризненно качал головой. "Не отец у тебя, а куркуль какой-то". "А вот и нет! -- горячо вступалась за Сергея Катюша. -- Папа у меня хороший".
А потом была встреча с огневскими бомжами и бродягами. Дед Евсей, завидев старых знакомых, буквально просиял. "Уж думал, не свидимся больше, Петенька, -- шмыгал носом он. -- Ан нет, порадовал старика, приехал. Надолго к нам?" "Насовсем, дед, насовсем". Полковник Коля налетел, словно вихрь, и облапил Сергея своими ручищами, чуть было не задушив его в объятиях. "А я что говорил, дед? -- орал он в ухо деду Евсею. -- Не тот наш Петька человек, чтобы забыть нас! Не тот!"
Чуть погодя, оставшись с отцом наедине, Катюша спросила: "Пап, а почему все тебя здесь Петькой называют?" Он надолго задумался, былые воспоминания болью отозвались в его душе. "Когда-нибудь потом я тебе все расскажу, дочка. А пока что не могу, прости". Катюша надулась, однако вопросами отца больше не пытала.
Узнав, с чем приехали "столичные гости", дед Евсей призадумался. "А что? Может получиться, -- сказал он наконец, воодушевляясь. -- Мы ведь здесь все работяги -- бывшие, правда, но все равно, до работы охочие. Думаю, мужики наши согласием ответят. Опостылела всем такая-то житуха, без крова, без дела, без тепла. Так что дерзайте, ребята, а за нами дело не встанет. Кстати, откуда это на вас такие деньжищи свалились, а?" Доктор лукаво прищурился. "Наследство получили. Дядя-миллионер из-за загранки отписал". "Ага, все вы так говорите. Знаем мы ваших дядей!" Доктор рассмеялся. "Не пытай, дед. У этих денег темное прошлое". "У таких денег, Коля, -- назидательно заметил дед Евсей, -- светлого прошлого быть не может. Это и ежу понятно".
Бурным ликованием принял идею доктора полковник Коля. Да и другие бездомные одобрительно закивали, когда план создания нового благоустроенного микрорайона на месте "бомжеубежища" был предан гласности.
А потом все завертелось, закрутилось: переговоры с городскими властями, подписание каких-то документов, серия финансовых операций, обеспечивших надежное помещение капитала, оформление договоров со подрядчиками, а также целая куча других, не менее важных дел, неизбежных при разворачивании такого грандиозного предприятия. Словом, все шло согласно намеченному плану.
Сергей устроил Катюшу в местную школу, и девочка быстро влилась в коллектив новых друзей и подруг. Воспоминания о пережитом постепенно уходили в прошлое, новые впечатления и новые заботы, недостатка в которых у нее не было -- она вовсю помогала отцу и его другу доктору в осуществлении их общего плана, -- полностью завладели девочкой. Сергей с грустной улыбкой смотрел на этого маленького человечка, дороже которого для него не было никого на всем белом свете, и тихо радовался. Жизнь, начатая с нуля, обещала быть хотя и трудной, но все-таки счастливой. x x x

      Однако прошлое все еще тяготело над ними, висело дамокловым мечом над их головами: в Москве шел процесс над Свирским. Владлен систематически информировал их о ходе следствия. Подробной информацией о "деле Свирского" он не располагал, поскольку доступа к ней, по вполне понятным причинам, не имел. Тем не менее, некие сведения до него все же доходили, и он незамедлительно переправлял эти крупицы в Огни. Доктор с Сергеем внимательно, затаив дыхание, следили за развитием событий. Надо заметить, опасения их были небезосновательны: если в ходе следствия или на суде Свирский выложит всю правду, их наверняка притянут к ответу за убийство Орлова. И тогда всем их планам придет конец.

В начале октября началось судебное разбирательство по делу об убийстве Орлова. Процесс тянулся целую неделю. Владлен не пропустил ни одного заседания, тщательно фиксируя показания обвиняемого и проходивших по делу свидетелей. И вот наконец три дня назад на имя Сергея Ростовского от Владлена Никитина пришел объемистый пакет с подробным изложением всех перипетий судебного процесса. С трепетом и страхом вскрыл Сергей послание и вместе со своим другом доктором углубился в его изучение.
Уже с первых строк письма друзьям стало понятно: их имена в ходе разбирательства не упоминались. Что ж, надо отдать должное сообразительности Свирского: подставляя тех двоих, он тем самым еще больше затягивал петлю на собственной шее. Ведь совершенно очевидно, что ни Сергей, ни доктор на дознании молчать не будут, и тогда вся череда убийств, совершенных по его приказу, а также похищение девочки и вся эта история вокруг почки Сергея Ростовского, выплывут на поверхность. Ясно, что при таком раскладе "домашнему врачу" Орлова "вышки" не миновать.
Согласно официальной версии, с которой следственные органы вышли на суд, на Свирском "висело" убийство Орлова. Нефтяного магната нашли мертвым в его загородной резиденции, в специально оборудованной операционной комнате, выпотрошенным профессиональной рукой хирурга. Свирский же хорошо был известен в доме Орлова именно как первоклассный хирург. Не удивительно поэтому, что Свирский в этом темном деле оказался в числе главных подозреваемых. Когда ему выдвинули обвинение, он не стал отрицать своего участия в убийстве хозяина. При этом охранники из службы орловской "секьюрити" показали, что в ту злополучную ночь в здании особняка были замечены трое неизвестных, один из которых в результате возникшей перестрелки был убит. В убитом охранники опознали гостившего в доме Орлова посланца одного видного нефтяного промышленника из Объединенных Арабских Эмиратов. Позже следственные органы сумели установить истинное имя и национальность убитого. И тут же замаячила версия о пресловутом "чеченском следе", о чеченской преступной группировке, действующей в столице и Подмосковье, и о причастности Свирского к делам мафии.
Двое других неизвестных, замеченных в ту ночь в доме Орлова, так неизвестными и остались: никто понятия не имел, кто они, откуда появились и куда исчезли. Свирский на этот счет ничего прояснить не смог и на вопросы отвечал односложно: понятия, мол, не имею, кто это такие и откуда появились. Упорно молчали также и те несколько сотрудников орловской службы безопасности, которые были задействованных Свирским в слежке за Ростовским и доктором; по-видимому, горячего желания делить со своим шефом ответственность за совершенное преступление они не испытывали. Так и получилось, что ни Сергей, ни его друг доктор на суде "засвечены" не были.
Сенсацию вызвали показания охранника, которому один из неизвестных отсек саблей кисть правой руки. В частности, он заявил, что в ту ночь собственными глазами видел в кабинете Орлова два внушительных мешка с американскими долларами. Когда у Свирского поинтересовались, какова судьба этих денег, тот сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
Словом, денег не нашли. Поскольку же речь зашла о весьма крупной сумме, бесследно исчезнувшей и, по-видимому, нигде не учтенной, в дело, прямо в ходе судебного разбирательства, вмешались налоговые и финансовые органы. Тут же были арестованы все счета нефтяного концерна, приостановлен оборот финансовых и материальных средств, до выяснения обстоятельств дела задержаны грузы, проходившие через таможню. Деловая жизнь в империи Орлова замерла, а это, по оценкам людей знающих, грозило ей неминуемым крахом.
Попутно выяснилось, что в ходе следствия Свирский дважды проходил медицинское освидетельствование на предмет обнаружения психических заболеваний. Инициатором проведения психиатрической экспертизы был его адвокат. Владлен, комментируя этот факт, считал, что инициатива защитника основывалась на твердом убеждении последнего в причастности Свирского к пропаже пресловутых долларов. Возможно, между адвокатом и его подзащитным имелась какая-то договоренность об участии адвоката в дележе этих денег, которые, как полагал юрист, Свирский наверняка где-то припрятал. Надеясь урвать кусок пожирнее, защитник, по всей видимости, предпринял отчаянную попытку спасти своего подопечного от "вышки". Свирский удачно вошел в роль буйнопомешанного и в последние дни судебного разбирательства нес такую околесицу, что даже суровый прокурор в конце концов махнул на него рукой.
Попытка алчного защитника удалась: суд признал Свирского невменяемым и психически нездоровым и от уголовной ответственности освободил, предписав ему прохождение курса принудительного лечения в одной из специальных психиатрических клиник "строгого режима". Фактически, смертная казнь, на которой настаивал обвинитель в качестве меры наказания для Свирского, была заменена пожизненным больнично-тюремным заключением. Это было как раз то, чего добивались Свирский и его защита. Участие же в деле других лиц, в том числе так называемой "чеченской мафии", суд доказать так и не смог, поскольку кроме убитого чеченца, который, ясное дело, показаний дать уже не мог, не было никого, кто бы мог пролить свет на это темное дело.
Итак, судебный процесс по делу об убийстве Орлова завершился, хотя окончательной ясности в это дело так и не внес. Многое так и осталось за завесой тайны. Сергей и доктор наконец-то смогли вздохнуть свободно -- словно гора свалилась с их уставших плеч. Прошлое потеряло власть над ними, отныне все их помыслы были устремлены в будущее. x x x

      -- Вчера пришло еще одно письмо с предложением о сотрудничестве, от Сороса, -- сказал Сергей, хозяйским взглядом окидывая развернувшееся строительство. -- Желают принять участие в финансировании проекта, предлагают инвестировать образовательную программу нового микрорайона. Идея показалась им весьма перспективной.

-- Да-а, заваривается каша, аж дух захватывает, -- отозвался доктор, закуривая. -- Это уже, дай Бог памяти, третье подобное предложение, и все из-за рубежа. Ну и что же ты, мужик, решил?
-- Стоит обмозговать. Дело-то, я гляжу, разворачивается куда более серьезное, чем мы задумывали вначале. Так что дополнительные средства нам будут очень кстати -- наши-то уже все в оборот пущены. А решение, учти, будем принимать вместе, нечего увиливать от ответственности. Кстати, стоит также подумать об учреждении акционерного общества.
-- Чудные люди эти иностранцы! -- пожал плечами доктор. -- Деньгами швыряются направо-налево -- и где? в самом центре России, в глухомани, где риск потерять вложенные средства даже более чем велик!
-- Ну не скажи, -- возразил Сергей, -- они-то как раз соображают, что здесь, в далекой русской глубинке, для них есть где развернуться. Эти бизнесмены с Дикого Запада, как правило, работают на перспективу -- в отличие от наших доморощенных коммерсантов, живущих интересами сегодняшнего дня и заботящихся лишь о сиюминутной выгоде. Нет, Николай, наши места для них -- весьма лакомый кусок, и они это прекрасно понимают.
-- Ну, тебе видней, мужик -- ты ж у нас эксперт в этих вопросах, -- сказал доктор, в душе ликуя оттого, что Сергей назвал эти места "нашими". -- И все же я посоветовал бы тебе быть с ними поосторожней -- кто знает, что у них на уме?
-- Ничего, разберемся, -- улыбнулся Сергей. -- Уж мы-то постараемся в грязь лицом не ударить! x x x

      Внезапно повалил снег, чистый, густой, мягкий, пушистый. Ровным гладким ковром ложился он на землю, выравнивая неровности земной поверхности, скрывая под своей воздушно-невесомой толщей следы, оставленные людьми и машинами, придавая округлые очертания домам и деревьям, обволакивая весь мир чем-то нежно-мягким, уютным, по-домашнему добрым, -- так, наверное, обтачивает острые углы прошлого, заживляет раны памяти, рубцует глубокие борозды воспоминаний и время, самый надежный целитель души человеческой.

Из густого снежного марева вынырнул "уазик" и остановился в двух шагах от Сергея и доктора. Из машины, в своей неизменной старенькой шинели, шумно вывалился полковник Коля, с недавних пор взявший на себя обязанности блюстителя порядка и безопасности на развернувшейся стройке. Следов выпорхнула в снег Катюша. Завидев отца, веселая, счастливая, с румяными щечками и радостными искорками в глазах, она кинулась ему на шею.
-- А я две пятерки получила! -- оглушила она его своей звонкой радостью. -- По русскому и по труду!
-- Молодец, Катюша, -- похвалил он дочку. -- Так держать!
-- Есть, товарищ командир! -- Она весело чмокнула отца в холодную щетинистую щеку, вырвалась из его объятий и, порхая по растущим буквально на глазах сугробам, помчалась к стройке. Там ее знали все, как знала по имени и она каждого из этих бывших бродяг и бездомных.
Полковник Коля крепко пожал руки обоим друзьям.
-- Вот, ехал мимо школы, дай, думаю, захвачу твою дочурку, -- выдохнув клуб пара, пробасил он и расплылся в широкой улыбке. -- Счастливый ты, Петр, мужик. Мне б такую дочку, так я б, наверное, все ночи подряд плясал от радости.
Сергей мягко улыбнулся, взор его затуманился, мысли унеслись куда-то прочь, далеко-далеко. Счастье... Как знать, может быть прав этот чудной добряк-полковник? может быть, именно таким оно и должно быть, простое человеческое счастье -- когда знаешь, что есть кто-то, кому ты нужен и кто-то нужен тебе? Как знать...
А снег все падал, падал, падал -- и вместе с ним падали, падали, падали быстротечные минуты, одна за другой нанизываясь на бесконечную ось неумолимого времени...
Москва, 12.03.98 -- 19.11.98