Оцените этот текст:


   -----------------------------------------------------------------------
   Marion Zimmer Bradley, Paul Edwin Zimmer.
   The Survivors (1979) ("Hunters of the Red Moon" #2).
   Пер. - А.Яковлев. М., "Армада", 1996.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 30 May 2002
   -----------------------------------------------------------------------

                           ПОСВЯЩАЕТСЯ
                           нашей маме Эвелин Зиммер, без которой, понятно,
                           это сотрудничество было бы невозможно




   "Вся вселенная лежала передо мной, - ворчал про себя Дэйн Марш. - Я мог
бы отправиться в любую галактику. А где оказался? В городишке  Трясина  на
планете Уныние!"
   В  доме  застыла  тишина,   засасывающая   тишина,   прерываемая   лишь
мурлыканьем кондиционера, подающего воздух с нужной скоростью,  очищенный,
переработанный, с легкой добавкой аромата, который  можно  было  бы  легко
поменять на запахи горных сосен  или  луговых  цветов,  залитых  солнечным
светом, или  на  благоухание  пляжного  прилива.  Вот  и  сейчас  жужжание
работающего аппарата прерывалось звуками  отдаленного  прибоя,  такими  же
искусственными,  как  и  мурлыканье   кондиционера,   но   успокаивающими.
Освещение тоже можно было изменить легким касанием  кнопки  -  от  лунного
света до сверкающего солнечного. И все это было  ненастоящим.  Поддельным.
Удобным и даже роскошным. Но все же поддельным.
   Дэйн поднял глаза на стену,  большую  часть  которой  занимал  огромный
экран; на стене висел  самурайский  меч.  При  виде  его  Дэйном  овладело
неясное чувство вины за окружающую его роскошь.
   "Вот что настоящее. Пугающее, но настоящее. Исконное, до мозга  костей,
до самой смерти настоящее. А я..."
   Это был не тот  самурайский  меч,  с  которым  он  провел  в  сражениях
одиннадцать дней на Красной Луне,  выйдя  победителем  и  в  конце  обретя
богатство и свободу. Тот меч висит в Оружейном музее на планете охотников.
Но первое, что сделал Дэйн, став богатым, - вернее, почти самое первое,  -
заказал точную копию самурайского меча, с которым пережил  все  те  битвы.
Обладающее телепатическим даром занятное существо, представитель одной  из
протозаврианских рас, похожий  на  земную  ящерицу-ядозуба,  но  ростом  с
человека, обследовало ум и память Дэйна с целью  собрать  все  детали  его
воспоминаний об оружии, включая не только внешний вид меча, но и его  вес,
свист клинка в воздухе, напряжение мышц в руке, все, что Марш  запомнил  и
запрятал в подсознание. Затем искусный  оружейник  выковал  ее,  и  теперь
только логика подсказывала Дэйну, что настоящий клинок  Матагучи  висит  в
арсенале на планете охотников. Его меч...
   А в общем-то, глупый жест. Сентиментальный, как и  та  длинная  светлая
коса Даллит, что спрятана в укромном уголке этой  комнаты.  Романтичный  и
фальшивый жест, как фальшив воздух морской в комнате и отдаленный  прибой,
доносящийся из звуковоспроизводящей системы. Та часть его жизни завершена,
и Дэйн  ясно  понимал,  что  сожалеть  об  этом  не  приходится.  Поначалу
цивилизованный и автоматизированный, утопический мир, в который он  попал,
казался желанным после затянувшегося кошмара,  происходившего  на  Красной
Луне. И еще долго его заставляли пробуждаться в поту кошмары с чудовищами,
проникающими во снах  сюда,  почти  в  центральную  часть  Содружества,  и
превращающимися в замаскированного охотника, одного из  оборотней  Красной
Луны. Много раз вскакивал он, готовый к битве,  вопя  и  хватаясь  за  уже
ненужный меч и пробуждая своими криками  Райэнну.  Она  его  понимала.  Ее
преследовали собственные кошмары, и Дэйну порой казалось,  что  они  могут
оказаться  и  пострашнее  его  видений.  А  может,   то   были   отголоски
воспоминаний о жизни на Земле, до того  как  космический  корабль  мехаров
унес его прочь от одинокой яхты посреди Тихого океана, отголоски того, что
напоминало ему, вопреки логике  Содружества,  что  Райэнна  -  женщина  и,
следовательно, слабое создание, нуждающееся в защите.  Но  жизнь  доказала
обратное: Райэнна была не слабой женщиной,  а  его  спутником  в  боях  на
Красной Луне, товарищем по оружию, любовью  его.  Он  с  большим  желанием
прибыл сюда вместе с ней, и она занималась здесь  составлением  отчетов  о
планете   охотников   для   Центрального   разведывательного    управления
Содружества. С большим желанием. Поначалу.
   Райэнна... Ей  скоро  отправляться  домой.  В  Содружестве,  здесь,  на
Центральной, не существовало такого понятия, как брак, Дэйн же,  со  своей
стороны, полагал, что с Райэнной они находятся в таких отношениях, которые
на Земле иначе бы и не назвали. По крайней мере, никому из них и в  голову
не приходило, что  они  могут  расстаться.  Слишком  многое  они  испытали
вместе, чтобы теперь существовать порознь.
   Дэйн подошел к тому месту, где должно было бы находиться окно, если  бы
в квартирах существовали подобные анахронизмы, нажал на  панель,  и  стена
стала  прозрачной.  Вид  открывался  такой,  как  на  Земле  из  квартиры,
расположенной на втором этаже (на самом деле она находилась  на  высоте  в
полкилометра,  но  подобная  иллюзия  создавалась  при  взгляде  из  любой
квартиры, расположенной в здании). Он увидел празднество, охватившее улицы
города, занимавшего почти половину территории  планеты,  города,  которого
никто, кроме Дэйна, не называл Трясиной, на планете, которая не называлась
Унынием. Но они таковыми и являлись.
   Было время, когда Дэйну казалось, что ему никогда не наскучит  смотреть
на эти улицы, на слоняющиеся по  ним  толпы  ящерообразных,  котообразных,
птицеобразных или,  пользуясь  терминологией  Содружества,  ящероподобных,
котоподобных, птицеподобных и на  других  представителей  самых  различных
видов разумных существ. Феномен, известный  как  Вселенский  универсальный
разум, принимал разнообразные формы. В Содружество входило несколько сотен
планет, да еще почти на таком же  количестве  не  входящих  в  него  миров
существовала разумная жизнь; и представители этих миров разгуливали сейчас
на улицах.
   Значительное число особей представляли из себя обезьяноподобных.  Дэйну
их удобнее было называть людьми. Некоторые из них и в самом деле  походили
на людей и даже, оказавшись на Земле, могли бы запросто фланировать там по
улицам, не привлекая особенного к себе внимания.  Появление  же  некоторых
других могло бы привести к панике - с их-то лоснящимся мехом  и  длинными,
гибкими  хвостами  (он  никак  не  мог  забыть  одну  причудливо  красивую
человекообразную женского  пола,  расчесывавшую  свои  волосы  драгоценным
гребешком, который удерживался хвостом), или,  например,  с  четырнадцатью
пальцами, или с таким же количеством ног, или одновременно и  с  тем  и  с
другим. Тут и там в  толпе  попадались  представители  столь  отличных  от
данного мира миров,  что  им  приходилось  передвигаться  в  скафандрах  с
соответствующей атмосферой внутри, а то и в аквариумах с  необходимой  для
их существования средой. И Дэйну казалось,  что  ему  никогда  не  надоест
наблюдать за этим бесконечным карнавалом жизни. Он делал это  с  упоением,
хотя и знал, что эти наблюдения приведут к ночным кошмарам,  где  охотники
будут принимать различные формы, обманывая его бдительность, превращаясь в
ящерообразных, кото- и медведеподобных, а то и принимая образы его  самого
или покойной ныне возлюбленной Даллит... И тогда он будет кричать...
   Теперь же он мечтал о том, чтобы оказаться в обитой  войлоком  комнате,
похожей на палату в психиатрической больнице.
   На Земле  атавистическая  тяга  к  приключениям  уводила  его  в  горы,
заставляла зарабатывать черный пояс по каратэ, дзюдо и другим видам боевых
искусств, посещать самые дикие уголки планеты, на карте которой оставалось
все меньше и меньше белых пятен, и наконец вынесла его одного  в  открытый
океан на маленьком суденышке, где он  стал  легкой  добычей  невольничьего
корабля  мехаров,  унесшего  его  прочь.  И  поначалу  здесь,  в  огромных
пространствах  Содружества,  он  тоже  увлекся  приключениями,  новыми   и
многообразными.
   Но только тут, если ты лез в  гору,  за  тобой  следом  тащился  робот,
прикрывающий тебя  на  склоне  защитным  полем,  подхватывающий  тебя  при
падении или даже при намеке на падение. Дэйн научился управлять привычными
здесь маленькими воздушными судами и  три  раза  облетел  вокруг  планеты,
упиваясь скоростью, пока  не  убедился,  что  на  этом  чертовом  аппарате
путешествует как внутри того изолированного резервуара, в котором  обитают
здесь дышащие метаном; он не смог бы разбиться, если бы даже захотел, а  в
случае  немыслимом,  если  бы  вдруг  сразу  отказали  все   три   системы
безопасности, в считанные секунды,  независимо  от  того,  в  какой  точке
планеты он бы находился, на помощь мониторинговой системой была бы вызвана
спасательная команда.
   Он на какое-то время увлекся планеризмом, к которому  не  были  склонны
человекообразные  (это  был   спорт   котоподобных),   наслаждался   силой
поднимающихся воздушных потоков, взлетая по струе, оставленной  реактивным
истребителем. Одетый  в  кислородную  маску,  Дэйн  наслаждался  короткими
волнующими моментами, пока  не  узнал,  что  электронная  система  планера
делает аппарат не опаснее детского  автомобильчика;  Марш  оставил  и  эту
забаву. В ней уже не было ничего забавного.
   Райэнна не могла его понять.
   - Тебе хочется свернуть себе шею? - спрашивала она его,  а  он,  словно
издеваясь, отвечал ей отрицательно. - Тогда какая тебе разница? Ведь ты же
испытываешь волнение от подъема по восходящему  потоку.  И  ты  просто  не
обращай внимания на все эти электронные системы безопасности.  По  крайней
мере,  ты  не  погибнешь   из-за   дурацкой   оплошности   или   секундной
рассеянности.
   Дэйн приходил в отчаяние,  пытаясь  объяснить  ей,  что  он  чувствует.
Разумеется, она была  права.  Встречаясь  лицом  к  лицу  с  мгновенной  и
безжалостной смертью, он дрался,  как  безумный,  за  возможность  выжить,
пугаясь и приходя в отчаяние, как и Райэнна. Он вовсе не хотел умирать.
   - Но это же развращает, когда знаешь, что вслед за  твоим  промахом  не
последует наказание. И не получаешь никакой награды за свое мастерство или
мужество; и стало быть, я ничем не отличаюсь от  какого-нибудь  неуклюжего
увальня или перепуганного десятилетнего мальчугана!
   - Дэйн, -  говорила  она  мягко,  понимающе,  -  ты  уже  доказал  свое
мужество. Нельзя же без конца заниматься этим. Я знаю, что ты  храбрец,  и
ни к чему без конца доказывать это даже самому себе.
   Дэйн готов был ударить ее. Впервые они так близко подошли к  ссоре,  но
впоследствии он понял, что со своей точки зрения она безусловно права.  Ну
как он мог объяснить, что вовсе не собственное мужество  он  проверяет,  а
свое  искусство,  свой  потенциал;  что  он  создан  так;  что  ему  нужен
настоящий, а не поддельный вызов. И в конце концов они попросту  перестали
говорить на эту тему.
   По совету Райэнны он разыскал  несколько  модных  студий,  где  обучали
различным искусствам, включая и полдюжины экзотических  боевых.  Перенимая
приемы  обращения  с  мечом  варваров  различных  планет,   он   оттачивал
собственное  мастерство.  И  в  настоящий  момент  как  награда  за  труды
появилась возможность  сражаться  с  огромным  птицеподобным  существом  с
саблей столь длинной, что она по праву могла  бы  называться  пикой;  Дэйн
противостоял ему на равных, побеждая последнее время все чаще и чаще.
   Марш нередко подумывал об открытии собственной  студии;  но  тогда  ему
пришлось бы остаться здесь, а он не хотел  связывать  себе  руки,  ожидая,
когда  же  Райэнна  закончит  работу  по  составлению  отчетов.   С   теми
богатствами, что он отхватил на планете охотников, он мог нанять небольшой
космический  корабль  с  опытным  пилотом;  ведь  в  этой  галактике   еще
оставалось столько неисследованных миров.
   Если им повезет, то премия, которую выдадут им  как  первооткрывателям,
или гонорары за отчеты Райэнны  для  исследовательских  археологических  и
антропологических служб Содружества могли бы компенсировать их затраты;  к
тому же, к счастью, эта идея так же увлекала Райэнну, как  и  его.  Но  ее
работа, казалось, никогда не закончится. Каждый раз, когда  уже  вроде  бы
дело  шло  к  завершению,  объявлялось  новое  агентство,  или  бюро,  или
административное управление, требующее еще одного  отчета.  Дэйн  полагал,
что его подруга уже полностью выжала все из себя, но,  казалось,  не  было
конца вновь возникающим требованиям о выдаче новой информации.
   И поэтому  Дэйн  скучал  и  скучал  сутки  напролет.  Самурайский  меч,
казалось, издевался над ним.
   "Глупый, бессмысленный жест, возведение алтаря тому, во что я,  похоже,
и сам не верю".
   Схожесть с синтоистским алтарем многое ему напомнила.  С  точки  зрения
самой настоящей реальности, только это и имело смысл в его жизни.
   "Что же касается оставшихся мне лет, то  собираюсь  ли  я  тосковать  о
прошлом или буду искать новых приключений?"
   Впрочем, он уже решил, что нынешний образ жизни уныл и  губителен.  Ох,
скорее бы Райэнна закончила свою работу.
   С его точки зрения, в данный  момент  она  занимала  положение  некоего
продвинувшегося вперед ученого, оказавшегося на перекрестке  двух  наук  -
антропологии и археологии - и выполняющего роль  своего  рода  переводчика
между различными цивилизациями.  Ничего,  когда  она  закончит  со  своими
отчетами, у  нее  появится  возможность  заняться  подлинными,  настоящими
исследованиями.
   Большинство ученых ее уровня получали стипендии от различных фондов, но
таковые фонды учреждались в основном ящерообразными  или  собакоподобными;
человекообразные же не верили, что в науках такого рода  возможно  достичь
существенного результата с помощью упорства  или  способностей.  И  потому
богатства, завоеванные на планете охотников,  и  для  Райэнны  оказывались
средством  для  осуществления  ее  желаний.   Она   смогла   бы   заняться
необходимыми,  с  ее  точки  зрения,  исследованиями,  не  обивая   пороги
различных фондов и важных людей, которые диктовали бы ей, что делать.
   "Во всех культурах и цивилизациях  должны  быть  схожие  явления.  Как,
например, университетские и правительственные научные программы на Земле".
Высказавшись подобным образом, Дэйн разбил еще одну иллюзию Райэнны -  она
всерьез полагала, что мир Марша, его Земля,  представляет  из  себя  нечто
вроде романтического примитивного рая.
   Он отвернулся от окна и потянулся к матовой кнопке на  стене  -  и  тут
нечто, увиденное им до этого, но неосознанное, заставило его остановиться,
и он снова устремил взгляд на толпу.  Вон  какая-то  невысокая  женщина  с
сияющими рыжими волосами, а рядом с ней...
   Ведь он же видел этих двоих вместе бессчетное количество раз, правда не
так долго, как сейчас, и первый раз здесь, в этом мире. Вслед за Райэнной,
продвигаясь сквозь праздничную толпу, ко входу  в  огромное  жилое  здание
пробирался  громадный  ящер  серо-зеленого  цвета,  и   хотя   большинство
ящероподобных казались Дэйну на одно лицо, в данный момент ошибки быть  не
могло.
   Это был Аратак! Аратак, гигантский ящерообразный, который прошел с ними
всю охоту и выжил, чтобы стать свободным и богатым. Аратак - здесь!
   Но ведь их Аратак - философ и боец - находился сейчас на  другом  конце
Содружества! Когда они добрались до  Спики-4,  чтобы  выразить  близким  и
друзьям Даллит сочувствие по поводу ее гибели, Аратак покинул их, вернулся
к своему народу, чтобы погрузиться в мирное,  полусонное  существование  с
размышлениями о Божественном Яйце.
   Когда Дэйн думал об Аратаке, он представлял себе друга, находящегося на
расстоянии  в  несколько  световых  лет,  погруженным,  в  одном  из   его
излюбленных болот, по ноздри в ил, в котором нуждался его кожный покров, и
безмятежно размышляющим над философскими законами Яйца.
   И  что  делает  Аратак  здесь,  среди  буйных  праздничных   толп,   на
центральной планете Содружества? Что могло  заставить  его  оставить  свои
тихие болота?
   Вероятно, какие-нибудь галактические бюрократические формальности. Дэйн
никогда  не  задавался  вопросом,  какое  место  занимает  Аратак   в   их
общественной  иерархии,  -  хотя  ему  и  было  известно,  что  далеко  не
последнее, - но Марш полагал, что богатство, добытое на планете охотников,
позволяло Аратаку обрести покой, в  котором  можно  предаваться  неспешным
размышлениям. И вообще Дэйн не ожидал встретиться с Аратаком ни через год,
ни через десятилетия, никогда!  Но  в  любом  случае  мысль  о  встрече  с
огромным протозавром, другом и соратником, наполнила его радостью.
   Пара уже скрылась из поля зрения, очевидно войдя в здание (впрочем, оно
было настолько громадным, что как-то  неловко  было  называть  его  просто
зданием), и теперь поднималась по эскалаторам и  лифтам.  Затем  от  входа
послышался  предупредительный  звонок,  и  дверь  бесшумно  скользнула   в
сторону. Вошла  Райэнна,  а  за  ней,  протискиваясь  огромным  чешуйчатым
десятифутовым телом сквозь дверь, созданную  для  нормальных  человеческих
существ, просунув сначала лапы, а затем огромную зубастую морду,  появился
Аратак.





   Когда Аратак наконец проник в помещение - Дэйну  представился  человек,
влезающий  в  собачью  конуру,  -  обширная  комната  внезапно  показалась
тесноватой.  Марш  озадаченно  поразмыслил  над  тем,  что,  пожалуй,   им
следовало бы устроить  встречу  в  более  подходящем  месте,  например  на
территории космопорта.
   Запрограммированная дверь уже стала закрываться  за  Аратаком,  который
еще  не  втащил  внутрь  длинный  хвост,  и  Дэйну  с  Райэнной   пришлось
придерживать ее руками, но все равно ящер получил несколько царапин.  Дэйн
попытался  сочинить  подходящее  случаю  извинение,  но  не  нашел  ничего
лучшего, чем сказать:
   -  Разве  Божественное  Яйцо  ничего  не  поведало  на  тему  трудности
посещения друзей, обитающих в мышиных норах?
   Аратак, подняв глаза, убедился, что не сможет выпрямиться во весь рост,
не ударившись головой о потолок, и потому примирился с удобной позицией  -
на четвереньках на полу. Его глубокий мягкий голос вибрацией  отозвался  в
диске-переводчике, вмонтированном в горло Дэйна.
   - Божественное Яйцо, да продлятся мудрые дни его,  пока  солнце  горит,
говорит, что, где встречаешь старого друга, там  тебе  и  дом  большой,  и
радость.  -  Дэйн,  уже   привыкший   пользоваться   диском,   внимательно
прислушивался к шипящим слогам родного языка Аратака, который продолжал: -
Я рад вас видеть обоих до глубины души. Надеюсь, ваша  жизнь  здесь  полна
счастья и богатства?
   - В достаточной мере, - без энтузиазма отозвался Дэйн.
   - Полна работой, - рассмеялась Райэнна.
   -  Следовательно,  таковая  жизнь  соответствует  вашим  требованиям  к
существованию в этом мире? - спросил  Аратак.  На  его  морде  застыло  то
странное выражение, которое Марш никогда не мог понять.
   - Как сказать, - медленно проговорил Дэйн,  желая  быть  откровенным  с
другом, но не собираясь жаловаться, тем более что жалобы эти прозвучали бы
глупо, - просто я думаю, что чересчур долго сижу на одном месте. Вот мы  и
подумываем о том, чтобы нанять небольшой космический корабль и посмотреть,
что нового в галактике; ведь есть же неисследованные миры... и  хотя  этот
очень приятный, но...
   - А правду сказать, - страстно вмешалась Райэнна, - он просто чертовски
заскучал!
   - Ну, Райэнна...
   - Чертовски, - повторила она с той же горячностью. - Он думает,  что  я
не вижу, но я вижу. Я сама по уши увязла в работе! Я  занималась  отчетами
об охотниках и программе, которую не закончила, когда невольничий  корабль
мехаров захватил меня. У меня такое ощущение, что, если я увижу  еще  одну
тетрадь для записей или услышу очередной запрос об информации, я взорвусь!
Я жду не дождусь, как бы вырваться снова на волю.
   - Это в самом деле так?
   - Так, - подтвердила Райэнна. - Аратак, хочешь чем-нибудь освежиться?
   - Я бы выпил, - признался он. - Эта планета неприятно сухая, и  у  меня
нарушен обмен веществ.
   Она подошла к панели, за которой  в  отдельном  отсеке  лежали  тубы  с
пневматически запечатанными продуктами питания,  и  с  помощью  компьютера
стала составлять напиток, приятный для вкуса ящера.
   - Дэйн? Вино или чай?
   Он подошел и помог ей  разобраться  с  напитками;  размеры  Аратака  не
позволяли им свободно перемещаться по комнате,  не  переворачивая  мебель,
поэтому они просто  стащили  на  пол  диванные  подушки,  сели  на  них  и
оказались как раз на уровне глаз ящера.
   - Итак, ты намерена вырваться на свободу, Райэнна? И скажи мне, с  чего
бы  ты  хотела  начать?  Или  у  Дэйна,  может  быть,  есть   какое-нибудь
сокровенное желание?
   Райэнна сказала:
   - Я бы хотела организовать экспедицию на спутник планеты охотников,  на
тот, что мы называли Красной Луной, и заняться изучением руин, которые  мы
там обнаружили, и выяснить, какие существа там обитали.
   Во время охоты Райэнна как-то пропадала целый день и всю ночь, и друзья
уже сочли ее погибшей, но она вернулась и рассказала невероятную историю о
том, как оказалась в подземелье и как ее  спасли  существа,  обитающие  во
мраке, потомки древней, неизвестной цивилизации.
   - Я умираю от любопытства, но  надеюсь,  что  на  этот  раз  отчеты  об
экспедиции будет писать кто-нибудь другой!
   Дэйн хихикнул. Аратак спросил:
   - А разве ты уже не сделала столько работы, чтобы можно  было  заняться
чем-нибудь другим или отложить ее?
   - Честно говоря, до конца еще далеко, - признался Дэйн. - Я  уже  знаю,
где нанять космический корабль и опытного пилота, но у нас все упирается в
окончание работы Райэнны!  И  не  говори,  что  ты  тоже  страстно  хочешь
полететь!
   - А если я тебе скажу это, ты не впадешь в ярость? - спросил Аратак,  и
Марш засмеялся - он  и  забыл,  насколько  буквально  переводит  диск.  Ни
ирония, ни сарказм, ни преувеличение прибор не передавал.
   Он сказал:
   - Если ты мне скажешь такое, Аратак, поверь, мы оба просто обалдеем  от
радости. Не так ли, дорогая? - добавил он,  многозначительно  взглянув  на
Райэнну.
   - Ну разумеется, - подтвердила она. - К тому же совсем не сложно  найти
корабль с необходимым  для  тебя  пространством  и  соответствующие  твоим
вкусам запасы пищи. Аратак, ты всерьез подумываешь отправиться с нами?
   Даже в сухом переводе диска отразились нотки сожаления, прозвучавшие  в
ответе Аратака.
   - Боюсь, это невозможно, - сказал он. - Но если вы  не  слишком  далеко
зашли в подготовке этого проекта, может быть, я  смогу  предложить  другой
вариант, а свой вы отложите на время?
   Дэйн почти физически ощутил укол любопытства. Интуиция? Можно  было  бы
догадаться, что друг заявился сюда не просто так!
   Аратак неторопливо отхлебывал свое  "вино",  созданное  компьютером,  -
хотя, по мнению Марша, напиток отдавал сильным запахом давно прокисшего  и
забродившего пива, ящер его просто смаковал.
   - У меня недавно был разговор с одним из членов Совета  Протекторов,  -
сообщил он им. - Похоже, у них возникли проблемы, и они полагают, что мы в
состоянии помочь им.
   Дэйн никогда не слышал о Совете Протекторов. Это его  не  удивило  -  в
Содружестве   широкой   сетью   раскинулись   различные   административные
учреждения,  организации  и  ассоциации,  охватывая  собою  всю   огромную
Звездную Федерацию. Так что человеку не под силу все их упомнить.
   Поначалу такое положение вещей его тревожило, но вскоре он выяснил, что
и Райэнна помнит названия только тех  агентств,  с  которыми  имеет  дело.
Разумеется, Содружество  не  являлось  само  по  себе  правительством  как
таковым, а скорее уж разумной организацией, способствующей сохранению мира
и развитию  торговых  отношений  между  цивилизациями  различных  звездных
систем.
   - Совет Протекторов изучает культуру Закрытого Мира,  недавно  открытой
планеты, - сказал Аратак, и Дэйн, естественно, тут же  понял,  что  термин
"недавно" применяется в масштабах Содружества и  может  означать  не  одну
сотню лет. - Цивилизация на этой  планете  находится  пока  на  варварском
уровне  развития.  И,  как  обычно,  Совет  пытается  получить   подробное
представление об их  обществе  и  его  культурной  структуре,  прежде  чем
объявить им о нашем существовании и попытаться привлечь их в  Содружество.
Место это по-настоящему  любопытное  -  с  особенностями,  которые  должны
заинтересовать тебя,  Райэнна.  Например,  там  существуют  на  одинаковой
ступени развития разума два вида существ. Один  -  раса  похожих  на  меня
ящеров, а другой - разумные обезьяноподобные...
   - Что? - взволнованно спросила Райэнна. - Уж не о Бельсаре ли Четвертом
ты говоришь, Аратак?
   - Ну да. А ты знаешь о  нем,  Райэнна?  Это  значительно  упрощает  мою
задачу.
   - Я слежу  за  дискуссией  вокруг  теории  Дельма  Велока  о  Пропавшем
Корабле. В комментариях Анадриго, мне кажется, мало  смысла;  параллельная
эволюция могла бы...
   - Подожди, подожди, - сказал Дэйн. - Да подожди  же!  То  есть  я  хочу
сказать, остановись на минутку и поясни хоть немного,  пока  я  вконец  не
запутался!
   Райэнна рассмеялась:
   - Я расскажу тебе, что знаю, а затем Аратак  продолжит  объяснения  для
нас обоих. Бельсар-4 является загадкой для ученых моей области науки. Дело
в  том,  что,  как  правило,  раса  соответствует  окружающей  ее   среде.
Большинство рас ящерообразных обитают на тех планетах, где ни  за  что  не
смогли бы развиться млекопитающие или,  в  крайнем  случае,  они  были  бы
мелкими и незначительными. Если ящерообразные разумны, они  бы  уничтожили
всех млекопитающих конкурентов еще  на  ранней  стадии  развития;  хотя  в
других  условиях...  Я  помню,  Дэйн,  как  ты  рассказывал  мне  о  ваших
протозаврах, которые не были разумными, имея крошечные мозги, и,  не  умея
приспособиться  к  изменению  климата  и  планетарной  экологии,  вымерли.
Правильно?
   - Совершенно верно.  Какой-нибудь  динозавр...  э...  ящер  размером  с
Аратака имел мозгов не больше, чем уместилось бы на ногте  моего  большого
пальца, не говоря уж об отсутствии коры  головного  мозга,  что  никак  не
способствовало превращению данного вида в разумный. Один из наших ученых -
Джон  Лилли  -  доказал,  что  разум  неизбежно  связан   с   определенным
критическим размером коры головного мозга.
   - Это же элементарно, - сказала Райэнна. -  Мы  называем  это  аксиомой
Мэтвика, и это первое, что узнает  биолог,  специализирующийся  в  области
сапиентологии. Но как бы там ни было, - продолжала она,  -  на  Бельсаре-4
успешно развивалась раса ящерообразных, и это произошло в среде, прекрасно
подходящей млекопитающим, в которой не могла выжить  никакая  другая  раса
рептилий  или  ящеров,  за  исключением  одной-единственной  определенного
размера и строения. Гипотеза Дельма Велока  предполагает,  что  эти  ящеры
Бельсара  являются  потомками  экипажа  пропавшего  космического  корабля,
потерпевшего аварию, вероятно  из  Конфедерации  Швефедж  -  это  одна  из
старейших рас  в  Содружестве,  издавна  занимающаяся  астронавигацией.  И
протозавры Бельсара-4 весьма похожи на базовый тип особи Швефеджа.
   - Однако среди разумных ящерообразных  есть  и  различия,  -  проворчал
Аратак, - хоть и не такие основательные, как у различных этнических  типов
обезьяноподобных.  Гравитация  отдельно  взятой  планеты  определяет  наши
размеры - некоторые из нас не больше, чем обезьяноподобные,  а  есть  один
или два вида и того меньше, хотя свой небольшой  размер  они  компенсируют
какой-нибудь способностью, например телепатией, но в основном  мои  братья
ящерообразные  не  намного  отличаются  от  меня  самого.  При   небольших
косметических манипуляциях  я  запросто  сошел  бы  за  обитателя  планеты
потомков Швефеджа, а их женские особи нашли бы меня даже привлекательным.
   - Однако есть и еще один ученый, Анадриго, - сказала Райэнна, - который
составил длиннющий список физических отличий, - хотя он и  допускает,  что
эти отличия могли явиться  следствием  мутаций  или  акклиматизации,  -  и
провел лингвистический анализ  с  целью  доказать  отсутствие  какого-либо
следа языка Швефеджа - грамматического или  лексического  -  во  всех  уже
изученных языках Бельсара-4. К тому же он ссылается на записи аборигенов и
их поэмы, в которых указывается, что раса протозавров существует  здесь  с
таких давних времен, что корабль из  Швефеджа  просто  не  мог  тогда  еще
добраться к ним; и по _его_ теории эта раса развилась в разумную,  избегая
гибели после крушения - по неведомым причинам - их изначальной  окружающей
среды. Но  доказательств  у  него  маловато.  Пока.  Эта  планета  открыта
недавно, ну, не на моем, правда, веку, а при жизни дедушек  и  бабушек.  И
проведены только самые основные исследования.  Поэтому  у  нас  пока  есть
только теории, не подкрепленные вескими доказательствами.
   - И дело идет к тому, дитя мое, что мы можем вообще не получить таковых
доказательств, - мрачно сказал Аратак. - Около десяти  стандартных  единиц
назад (в стандартных  единицах  измерялось  время  в  Содружестве,  и  эта
единица являлась некой средней величиной от тех единиц  времени,  которыми
пользовались различные цивилизации; Дэйн не до конца понимал, как  же  она
выводилась,  но  по  его  подсчетам,  она  равнялась  приблизительно  пяти
неделям) база Содружества на  Бельсаре  перестала  выходить  на  связь,  а
последнее сообщение оттуда было странным и незаконченным, словно...  -  он
на минуту задумался, - ...словно передающий его оператор внезапно оказался
захваченным.  В  послании  сообщалось  о  появлении  на  территории   базы
аборигенов.
   Райэнна спросила:
   - И никто не знает, что там произошло?
   - Разумеется, на Бельсар-4  была  сразу  же  отправлена  изыскательская
экспедиция.  Сообщения  их  личных  коммуникаторов   гласили,   что   база
обнаружена совершенно пустой, но с включенным на полную мощность  защитным
полем и другими средствами обороны. Но нет ни тел, ни признаков борьбы.  А
предпоследнее сообщение гласило, что изыскатели отправляются к  ближайшему
городу государства, собираясь  попытаться  выяснить  что-либо  там.  -  Он
помолчал и продолжил печально: - И в самом последнем сообщении говорилось,
что они попали в засаду аборигенов;  в  живых  остался  только  один  член
экспедиции, и с тех пор от него - никаких известий.
   Он с глубоким вздохом посмотрел на них:
   - Как вы  оба  прекрасно  знаете,  очень  немногие  агенты  Содружества
владеют приемами  боевых  искусств  или  умеют  обращаться  с  примитивным
оружием. Насколько нам известно, лишь один или двое  с  базы  на  Бельсаре
прошли такую подготовку. Все находились на базе, когда  с  ними  произошло
то, что произошло. И может быть, сейчас кто-нибудь из  них  находится  вне
базы, бродит вокруг, не имея возможности связаться с Содружеством.
   Дэйн посмотрел на огромного протозавра в замешательстве. Только тут  до
него дошел смысл последних слов Аратака. Значит, они требуются как опытные
бойцы, владеющие искусством рукопашного  боя?  Следующее  заявление  ящера
подтвердило его догадку.
   - И потому Совет Протекторов пытается отыскать экспертов по такого рода
оружию. И они, очевидно, полагают, что те, кто  выжил  в  охоте...  -  Его
чешуйчатая физиономия была непроницаема, но  по  едва  заметным  движениям
Дэйн понял, как ему неловко. - ...Могут быть  такими  экспертами.  Они  не
сомневаются, что я, например, при некоторой маскировке сошел бы за  одного
из представителей бельсарийской расы, аборигена; а вы - за  представителей
расы обезьяноподобных. Однако,  если  жизнь  богатых  людей  удовлетворяет
вас... - Он замолчал.
   - Так они хотят, чтобы _мы_ поехали?  -  Дэйн  издал  крик  восхищения,
затем нахмурился. - Но  подожди-ка  минутку,  это  похоже  на  работу  для
космических морских пехотинцев,  если  у  вас  имеются  таковые,  или  для
исследователей-психологов.  Мы  же  не  знаем  ни   языков,   ни   обычаев
бельсарийцев, да и вряд ли на этой варварской планете  аборигены  носят  с
собой диски-переводчики, не так ли? А варварские племена - на моей планете
есть такие - очень трепетно относятся к соблюдению своих обычаев. Это  вам
не в Содружестве, где может происходить что угодно и как угодно долго,  не
мешая уличному движению.
   - В  Совете  уверены,  что  смогут  обучить  нас  обычаям  и  привычкам
аборигенов и говорить по крайней мере на одном  из  их  языков,  -  сказал
Аратак, - и я не вижу причин сомневаться в их уверенности. И,  кстати,  им
неизвестно,  отвечает  ли  существо  или  явление,  напавшее  на  базу  на
Бельсаре, и за нападение на  последнюю  экспедицию.  Видите  ли,  на  этой
планете опасно. Широко распространен бандитизм, встречаются свирепые дикие
животные; так что все, что требуется, -  это  достаточно  долго  выжить  в
таких условиях и собрать необходимую информацию. А в Совете даже не знают,
какая информация необходима.  Мы  к  тому  же  не  знаем,  виноваты  ли  в
случившемся аборигены Бельсара.
   Райэнна отреагировала незамедлительно:
   - Но ведь существует возможность  того,  что  людей  с  базы  захватило
невольничье судно мехаров?
   - Вполне возможно, - согласился Аратак. - В этом секторе были  замечены
корабли и Мехара, и Киргона, хотя, естественно,  у  нас  нет  донесений  о
несанкционированных посадках подобных кораблей на планету.
   - Но если защитное поле на базе было включено на  полную  мощность,  то
как же аборигены проникли внутрь? - спросил Дэйн. -  Через  защитное  поле
такого типа смог бы пробиться только корабль мехаров.
   - И это возможно, - сказал Аратак,  -  но,  разумеется,  мы  не  знаем.
Аборигены же могли бы попасть на базу в момент, когда поле было отключено,
или посредством ключей, отобранных у кого-нибудь из попавших вне стен базы
в засаду наших людей. Но также возможно, что на Бельсаре  оказался  некто,
кому там быть не положено. В этом и состоит функция Совета  Протекторов  -
не  допускать  исследований   не   привлеченных   в   Содружество   планет
представителями Мехара или Киргона.
   Дэйн никак не мог успокоиться. "Вот это приключение! Я  хочу  поехать!"
Но он старался  не  поддаваться  эмоциям,  тщательно  вникая  во  всю  эту
историю.
   - А мне казалось - если  брать  в  рамках  всей  галактики,  то  в  ней
найдется достаточно  опытных  фехтовальщиков,  которые  могли  бы  подойти
Совету.
   - В этом секторе таких _мало_, - резко сказала Райэнна. - И большинство
из них -  дилетанты,  которые  погибнут,  оказавшись  в  первой  серьезной
переделке! Хотя, может быть, некоторые и уцелеют, но не  проверять  же  их
таким  способом?!  Содружеству  это  не  понравилось  бы!  А  о  нас   уже
_известно_, что мы можем уцелеть.
   - Кроме того, - добавил Аратак, - вид  должен  быть  выбран  правильно.
Протофелины  иногда  достаточно  свирепы,  но  Мехар  не   принадлежит   к
Содружеству, да и в любом  случае  протофелин  на  Бельсаре  смотрелся  бы
настолько необычно, что аборигены сразу убили бы его либо обращались с ним
как с божеством. И уж тихого расследования наверняка не получилось бы. Так
что очень существенно, что нашлись ящер и двое  человекообразных,  готовых
работать вместе.
   _Двое?_ Дэйн резко вскинул голову, собираясь протестовать,  но  Райэнна
опередила его:
   - Это не похоже на увеселительную  прогулку.  Но  чертовски  заманчиво!
Хоть я и подозреваю, что после его окончания я опять влипну  в  историю  с
отчетами! Тем не менее я давно  хотела  взглянуть  на  Бельсар-Четыре,  но
понимала, что и за всю жизнь могу не получить разрешения на посещение этой
планеты!
   - Уж больно опасное предприятие,  -  сказал  Дэйн,  втайне  наслаждаясь
чувством облегчения от того, что она не так уж  и  рвется  открывать  свои
руины и отыскивать древних... как их там...  Сам  же  он,  к  собственному
удивлению, обнаружил, что  хотел  бы  немного  подольше  подумать  над  ее
предложением.
   Райэнна уставилась на него удивленными глазами:
   - Опасное? И это _ты_ говоришь, Дэйн? А  не  от  тебя  ли  я  только  и
слышала  последние  дни,  что  ты,   как   в   болоте,   тонешь   в   этом
суперцивилизованном мире?
   - От меня, - с достоинством сказал Марш. - И я всерьез отношусь к этому
предложению. Разве мы не должны  учесть  все  факторы?  Это  ведь  опасная
планета, если верить Аратаку, и она была опасной даже до  того,  как  люди
там стали исчезать из-под защитного поля. - Слишком  опасная  для  женщин,
хотел он сказать. Но не стал. А заявил следующее: - Это не то  место,  где
может трудиться мирный археолог и ученый.
   - Мой дорогой Дэйн, фактически любая планета, на  которую  отправляются
ученые Содружества, является опасным миром! - Глаза Райэнны засверкали.  У
этой женщины был темперамент, присущий всем рыжим, - так  называли  это  в
том мире, откуда прибыл Дэйн, - но надо отдать ей должное: такого грозного
проявления он не видел уже давно. - Еще задолго до охоты я не  раз  бывала
на опасных планетах, и мне не доводилось заниматься в секциях фехтования и
планировать в небесах, чтобы ощутить вкус опасности! Почти  любая  стоящая
планета, на которую прибывает  антрополог,  настолько  опасна,  что  ты  и
представить не можешь! Или ты полагаешь, что сам отправишься с Аратаком, а
меня оставишь уповать на нежное милосердие звукозаписывающих аппаратов?  -
Она вскочила на ноги, яростно глядя на него. - Да  будет  так,  Аратак!  Я
отправляюсь с тобой, и  не  важно,  хочет  того  этот  переросток,  лесной
барсук, или нет!
   _Лесной барсук?_ Дэйн открыл рот, чтобы потребовать объяснений,  и  тут
же понял, что это диск-переводчик  сыграл  с  ним  шутку.  Интересно,  как
Райэнна понимала  данное  им  ей  прозвище  Крольчонок?  Очевидно,  и  она
обозвала его, сравнивая с животным из ее мира, животным, на которое Марш в
данный момент, по ее мнению, походил. Интересно, что же это за существо?..
   - Райэнна, - мягко сказал он, собираясь предпринять еще одну попытку, -
ведь одно дело отправиться в такое путешествие варвару из  глуши,  подобно
мне. Но ведь ты-то цивилизованное существо...
   - И помешала мне моя цивилизованность на Красной Луне?
   И перед его  мысленным  взором  предстала  картина:  полумрак,  планета
охотников,  застывшая  в  небе  неоновой  горой,  темные   фигуры   спящих
товарищей.
   "Даллит, любимая, Даллит, погибшая из-за того, что  он,  Дэйн,  впал  в
неистовство и забыл долг свой перед соратниками по охоте,  Даллит,  живая,
спящая последним уготованным ей в этой жизни безмятежным сном, пока  он  и
Райэнна стоят на  посту;  и  голос  Райэнны,  прозвучавший  из  полумрака:
"Оказывается, я гораздо менее цивилизованна, чем полагала..."
   - Ты за свою  жизнь  и  видел-то  только  три  или  четыре  планеты!  -
распалялась Райэнна. - А я побывала на  многих  опасных  планетах  еще  до
того, как  достигла  половой  зрелости!  -  Ее  голос,  нынешний,  казался
звучащим откуда-то издалека, менее реальным, чем кустистые склоны  Красной
Луны,  кирпично-красного   диска,   висящего   над   ней;   вот   крадется
человек-паук, поигрывая копьем,  а  сзади  к  нему  приближается  кошачьей
походкой Клифф-Клаймер, и Даллит... _Даллит_...
   Дэйн встряхнул головой, словно отметая паутину.  Черт  побери,  да  эта
планета - как ее, Бельсар? - как бы ни была  она  опасна,  будет  казаться
лишь воскресным пикником для школьников по сравнению с Красной Луной и той
затянувшейся  охотой!  Единым  быстрым  движением  он  пересек  комнату  и
опустился на колени перед висящим мечом. Его пальцы сомкнулись на  длинных
изогнутых ножнах;  он  слегка  склонил  голову,  затем  легко  поднялся  и
обернулся, придерживая большим пальцем гарду,  словно  боясь,  что  клинок
вот-вот сбежит от него.
   "Мы едем вместе", - подумал он, но мысленно  обращал  эти  слова  не  к
своим соратникам, а к мечу. Вслух он сказал:
   - О'кей, когда отъезд?





   - Боже милостивый, - воскликнул  Дэйн,  -  да  эта  планета  переболела
оспой!
   Хотя диск-переводчик едва ли четко передал Аратаку смысл этих слов,  но
тот засмеялся и присоединился к Дэйну, смотревшему через иллюминатор.
   - Да, поверхность пострадала, словно от  атаки  каких-то  насекомых,  -
прокомментировал  он.  -  Действительно,  вид  такой,   как   у   планеты,
подвергшейся бомбардировке метеоритами, будто у нее нет атмосферы, где эти
камешки сгорали бы. Это загадка, мой друг, которую я не могу разгадать, но
Божественное Яйцо справедливо замечает, что, если бы мы  понимали  природу
всех вещей и для разума не осталось бы тайн, мы все умерли бы от скуки или
погрузились в наши болота, оставив на поверхности лишь ноздри,  ничего  не
имея для размышления, но лишь тупея от собственного знания.
   - Похоже, у Божественного Яйца есть замечания на все  случаи  жизни,  -
пробормотал Дэйн, но чуткие уши Аратака уловили его слова.
   И он сказал тем самым чересчур вежливым  тоном,  каким  говорил,  когда
сердился:
   - Дело философа  -  размышлять  о  жизни,  в  которой  у  нас,  занятых
практическими делами, нет времени на это.
   - Я высказался неосторожно, - признал Марш.  -  Но  я  бы  сказал,  что
мудрость  Божественного  Яйца  скорее  соответствует  древнему  почтенному
старцу, нежели такой эмбриональной форме.
   - Божественное Яйцо, - заметил Аратак, - было выбрано в течение  многих
тысячелетий как совершеннейшая из форм среди  всех  существ,  созданных  в
бесконечном божественном разнообразии. И  это  говорит,  -  добавил  он  с
подчеркнутым сарказмом, - о такой безграничной и всеохватывающей  мудрости
Создателя всего,  что  он  мог  себе  представить  и  грядущую  разумность
обезьяноподобных - ведь по одним ему известным причинам он создавал только
то, что было достойно его божественности.
   - Что ж, мы польщены, -  сказал  Дэйн,  но  не  стал  продолжать  обмен
колкостями, потому что знал - в этой игре с ящером-философом он  проиграет
в первом же раунде. - А если  говорить  серьезно,  Аратак,  то  как  могла
планета с океанами и атмосферой заполучить кратеры, как у мертвой Луны?
   - Если говорить серьезно, то я и малейшего понятия не  имею,  -  сказал
ящер. - Это вне моей компетенции. Если бы планета была  на  ранней  стадии
развития жизни, со сравнительно молодой варварской  культурой...  Впрочем,
что толку обсуждать несуществующие возможности. Вряд ли дело здесь в  том,
как я полагаю, что эта планета ранее вращалась вокруг  другого  солнца,  а
затем ее притянуло к себе новое солнце, и  уже  потом  на  старой  планете
возникла новая жизнь под воздействием космических лучей. Такое  случается,
но редко, - сделал он вывод, глядя из иллюминатора  на  изрытую  кратерами
планету Бельсар-4.
   С их местоположения на орбите, с высоты в несколько  тысяч  километров,
Дэйн различал голубые океаны, полуприкрытые облаками, и крупный континент,
который находился в Северном полушарии (как автоматически отметил про себя
Дэйн). Еще один участок суши, поменьше первого, похожий по  очертаниям  на
Южную Америку, был, как ни странно,  примерно  на  том  же  месте,  что  и
аналогичный континент на Земле.
   Подошла Райэнна с распечатанной на компьютере картой планеты и  указала
на какую-то точку на карте.
   - Корабль высадит нас вот здесь. Аратак, твой приятель Драваш ждет  нас
на последнее совещание на мостике; на этом настаивает его безымянный друг.
- Она содрогнулась. - Ох, от этого малого у меня мурашки по коже.
   - Драваш? - встревоженно спросил Аратак.  -  Неужели  тебя  отталкивает
внешний вид этого швефеджа? Но тогда мне не по себе от  мысли,  что  после
применения маскировки тебя, моя дорогая, напугает и мой внешний вид.
   - Да нет, меня отталкивает не сам Драваш, - сказала Райэнна,  -  я  уже
привыкла, да и ты для меня выглядишь почти нормально. То  есть,  -  быстро
добавила она, - я должна бы сказать, что ты выглядишь даже еще лучше.
   Дэйн  подавил  ухмылку.  Он  и  представить  себе  не  мог,  что   этот
здоровенный человек-ящер  столь  тщеславен;  но  с  тех  пор  как  он  был
трансформирован в тип швефеджей, распространенный на  данной  планете,  он
наслаждался обликом, который любой из людей назвал бы просто неуклюжим.
   Серо-зеленый кожный  покров  Аратака  соответствующими  химикатами  был
превращен в шелковистый темно-голубой; такой окраской обладало большинство
ящеров  с  Швефеджа,  вышедших   в   просторы   космоса   первыми.   Среди
ящерообразных Содружества они были самыми широко распространенными. Аратак
размерами превосходил швефеджей - большинство из них не вырастали  длиннее
двух метров, а Аратак достигал почти трех. Трансформация была  необходима,
чтобы его  приняли  за  ящера  с  Бельсара-4,  где  похожие  на  швефеджей
представители  одной  из  доминирующих  рас  все  же  не  были  настоящими
швефеджами.  Корабельные  медики  также  проинформировали   Аратака,   что
придется химикатами смягчить кожный покров, как  того  требует  окружающая
среда планеты.
   Ящер согласился со всеми требованиями, но он не доверял котообразным, а
корабельные медики (как и большинство медиков Содружества) как раз  ими  и
являлись. А еще они  потребовали,  чтобы  он  согласился  на  операцию  по
ликвидации жаберных щелей, на что Аратак  ответил  резким  отказом.  Когда
Райэнна  попыталась  убедить  его,  он  ядовито  поинтересовался  у   нее,
согласилась бы она на то, чтобы ей ампутировали уши?
   И  теперь,  прикрывая  щели,  он  носил  шарф.  Дэйну  оставалось  лишь
надеяться, что такой маскировки будет достаточно. Если климат на  Бельсаре
действительно такой жаркий, как уверяли, то этот шарф там будет смотреться
как шуба в тропических лесах Амазонки!
   Желая сменить неприятную для себя тему разговора, Аратак произнес:
   - Но если тебя не отталкивает ни внешний вид швефеджа, ни  Драваш,  что
же вызывает у тебя отвращение, Райэнна?
   - Тот безымянный приятель Драваша, - скривившись,  сказала  Райэнна.  -
Этот Громкоголосый, или как он там себя называет.
   Аратак пожал плечами.
   - Как только мы окажемся вне стен корабля, Райэнна, этот  Громкоголосый
станет нашим единственным средством  связи  с  цивилизацией.  Божественное
Яйцо мудро замечает, что не дело сердиться на мост к спасению,  даже  если
на нем ты засадил  себе  в  ногу  занозу.  Я  тоже  нахожу  Громкоголосого
неприятным и по характеру и внешне. Но его недостатки, а надобно  признать
откровенно  -  их  множество,   являются   неизбежным   продолжением   его
многочисленных достоинств.  Или  вам  больше  понравится  вновь  оказаться
полностью отрезанными от мира, как некогда на планете охотников?
   - Я все понимаю, - сердито сказала Райэнна. - Но  только  какой  в  нем
прок? Если нас и услышат, то ведь помочь в случае необходимости все  равно
не смогут.
   - Не смогут, - согласился Аратак, - но если с нами случится катастрофа,
через Громкоголосого они по крайней мере будут знать, что произошло  и  по
какой причине провалилась экспедиция, и, возможно, идущие  вслед  за  нами
смогут избежать наших ошибок и успешно достичь цели.
   Райэнна содрогнулась:
   - Ну ты меня успокоил, дружище!  Но  пора  идти,  не  будем  заставлять
капитана ждать, а то о нас с Дэйном подумают, что мы  собираемся  заняться
каким-нибудь обычным для обезьяноподобных безобразием!
   Она  раздраженно  двинулась  к  двери  из  каюты,  а  Дэйн,  ухмыляясь,
последовал за ней. На планетах Содружества человекоподобные - или  _люди_,
как называл их Дэйн, - не являясь доминирующей расой, считались одними  из
самых неуравновешенных и не внушающих доверия существ, а следовало это, по
мнению большинства народов Содружества, из-за  преувеличенных  сексуальных
устремлений.  В  самом  деле,  большинство   рас   имело   сезонный   цикл
воспроизведения потомства,  все  остальное  время  посвящая  исключительно
работе. В экипажах космических кораблей Содружества,  например,  состоящих
из  котообразных,  женским  особям  в  рейсах  выдавались  соответствующие
лекарства, купирующие в случае наступления  сезона  их  желания,  дабы  не
отвлекать  экипаж  от  дела.  И  к  мыслям  о  потомстве   женские   особи
возвращались, лишь оказавшись в родных мирах, поэтому к  тому  факту,  что
Дэйн и Райэнна занимают одну каюту, проявлялся раздражающий их интерес.
   Дэйн в какой-то степени привык к  такому  положению  вещей.  Постоянная
сексуальная направленность обезьяноподобных, не зависящая ни  от  времени,
ни от места, стала  уже  избитой  темой  для  шуток  среди  представителей
разумных существ галактики. Но на психику все  равно  давило.  Приходилось
каждый день напоминать себе, чтобы не сойти с ума, что это лишь шутки.
   И вот теперь он шел вслед за Райэнной по длинному, изогнутому  коридору
космического  корабля.  Экипаж  в  основном  состоял  из  протофелинов   -
котообразных -  прозетцев.  Представители  благородной  расы  ученых,  они
внешним видом тем не  менее  напоминали  Дэйну  мехаров,  которые  некогда
похитили его с Земли. Марш уже привык не шарахаться  от  протофелинов,  но
время от времени внутри у него что-то трусливо сжималось - напоминание  об
обезьяньем  происхождении,  как  шутливо  говорил   он   себе,   -   когда
представитель котообразных в приветливой улыбке обнажал клыки.
   В центральной каюте корабля, где на самом деле не было карт,  а  только
меняющиеся  по  мере  продвижения  корабля  компьютерные  распечатки,   за
полупрозрачными панелями стен капитан ожидал их вместе с Дравашем.
   Драваш был  швефеджем,  шелковисто-черным,  небольшим  по  сравнению  с
Аратаком; он напоминал Дэйну ни много ни мало - небольшую  игуану,  только
подросшую до семи футов и научившуюся говорить.
   - Я вижу, тебе  удалось-таки,  Аратак,  увлечь  за  собой  эту  команду
обезьяноподобных, - сказал он. Даже в  диске  голос  его  звучал  грубо  и
хрипло. - Но я по-прежнему считаю это  неразумным.  Команда  швефеджей  во
главе с тобой заслуживала бы большего доверия.
   - Я ручаюсь за Дэйна и Райэнну, - проворчал ящер. - Они показали,  чего
стоят, на Красной Луне.
   - Возможно, - буркнул Драваш, но на Дэйна поглядывал недружелюбно. - Но
я по-прежнему считаю, что  настоящий  боец  должен  обходиться  без  своей
подружки. А женщины обезьяноподобных, насколько известно...
   Райэнна что-то проворчала себе  под  нос,  а  диск  Дэйна  перевел  это
следующим образом:
   - Да заткнул бы ты свою дыхательную трубку!
   Вслух же она сердито сказала:
   - А может  быть,  наш  уважаемый  швефедж,  представитель  Протекторов,
оставит мою скромную особу в покое? А если он  по-прежнему  полагает,  что
мое дело - сидеть дома на яйцах,  то  хочу  его  заверить,  что  в  данном
путешествии у меня несколько иные функции, чем он предполагает.
   Дэйн не вмешивался. Он уже давно понял, что Райэнна  сама  в  состоянии
постоять за себя в любой схватке и что ему уж ни в коем  случае  не  стоит
раскрывать рот, выступая в ее защиту.
   На лицах протозавров, в отличие от  человеческих,  трудно  было  что-то
прочесть, но Дэйну, давно общавшемуся с  Аратаком,  стало  ясно,  что  тот
забавляется, а вот Драваш - вовсе нет. И тем  не  менее  Дравашу  пришлось
отступить. Он сказал:
   - Оставьте вашу ярость для врагов, достопочтенная коллега-женщина.
   В диске Дэйна послышался треск особой  тональности,  который  появлялся
при вежливом обращении к представителю другой разумной расы. Райэнна  тоже
это услышала и успокоилась.
   - Ну а теперь, если мы обменялись адекватными комплиментами, -  вступил
в разговор прозетец-капитан,  -  не  пожелают  ли  мои  драгоценные  гости
приступить непосредственно к делу? Драваш, ты предоставил  нам  координаты
базы Содружества на этой планете; желаешь ли ты, чтобы мы приземлились при
свете дня? Если нет, то мы высадим вас при первой же возможности.
   - Очень хорошо, - сказал Драваш, -  но  я  попросил  бы  вас  подождать
немного, пока к нам не присоединится Громкоголосый.
   Дэйн вздрогнул. Лишь единожды за все путешествие  ему  удалось  увидеть
компаньона  Драваша,  того  самого  Громкоголосого,  о  котором   говорила
Райэнна. И теперь, слыша громкое шарканье в коридоре рядом  с  каютой,  он
понял, что Громкоголосый приближается к ним.
   И почему это  существо  вызывает  такую  неприязнь?  Даже  какой-нибудь
крокодил-альбинос не оказывал такого  мучительного  воздействия  на  него.
Относящийся по типу к швефеджам Громкоголосый имел  матовый,  почти  белый
кожный  покров,  а  жаберные  розовые   щели,   не   являющиеся   у   него
рудиментарными, как у швефеджей, по краям покрывала  красноватая  бахрома.
Тусклые розоватые глаза глубоко сидели в черепе  рептилии.  Тащился  он  с
трудом, опираясь на механическую подпорку, нависая над ней верхней  частью
тела, а за спиной волочился задний отросток. Войдя в каюту, он не поглядел
ни влево, ни вправо, а голос его даже для диска казался более бесцветным и
неестественным, чем у любого другого.
   - Мои наилучшие пожелания всем. - Произнесено  это  было  таким  тоном,
каким можно было бы пожелать что-нибудь неприличное. - Драваш, ваш отряд в
сборе?
   - Да, Посвященный.
   Громкоголосый  альбинос  подтащил  себя  поближе  к   подпорке,   чтобы
навалиться на нее крепче; тем не менее Марш, как зачарованный, ожидал, что
это отвратительное создание, слегка колыхавшееся  из  стороны  в  сторону,
вот-вот упадет.
   -  Понять  не  могу,   что   вас   так   тянет   брать   в   компаньоны
обезьяноподобных, - отчетливо прощелкал голос Громкоголосого.
   - Аборигены Бельсара-4... - начал Драваш, оправдываясь.
   - Вполне хватило бы и особей нашего вида, тут и обсуждать нечего...
   -  У  нас  просто  не  хватило  времени  собрать  требуемое  количество
швефеджей, надлежащим образом подготовленных  к  выживанию  в  примитивных
условиях и опытных в боевых искусствах...
   Громкоголосый просто отмахнулся  от  этого  аргумента.  Его  монотонный
голос забубнил дальше, так же бесцветно и равнодушно:
   - Мои заместители проинформировали меня, что вы будете высажены на  эту
совершенно отвратительную планету перед рассветом. Вам придется быстренько
отыскать себе надежное убежище, чтобы сохранить свои ничтожные жизни. Ваши
компаньоны прошли процесс трансформации, чтобы  принять  образ  обитателей
той мерзкой планеты, что сейчас под нами?
   - Посвященный сам может убедиться, взглянув...
   - У меня нет времени любоваться ими, - резко оборвал его Громкоголосый.
- Поскольку вам  доставляет  извращенное  удовольствие  контакт  со  столь
отвратительными  существами,  то  приступайте  к  выполнению  задания  без
промедления,  если  вы  вообще  способны  хоть  на  малюсенький  достойный
поступок в вашей бессмысленной жизни.
   Дэйн чувствовал, как его переполняет злость.
   "Эта линялая ящерица ведет себя так, словно сама сотворила всех живущих
и является владыкой над всеми. И  эта  мерзость  провожает  нас,  даже  не
удосуживаясь называть по именам?"
   Драваш  же  разговаривал  с  этим  уродом  с   раболепием,   вовсе   не
соответствующим руководителю экспедиции.
   - Аратак, Посвященный,  был  трансформирован  в  швефеджа.  Невозможно,
правда, скрыть его размеры, но если понадобится, он может сойти за гиганта
- за уродца или чудовище, которое может демонстрировать размеры и силу  на
потеху толпе.
   Аратак сердито несколько раз моргнул, затем философски пожал плечами  и
успокоился.
   - Что касается обезьяноподобных, то цвет их  кожного  покрова  и  волос
также приведен в соответствие с нормами аборигенов Бельсара-4.
   - Это делает их еще более отвратительными, - пробубнил Громкоголосый, -
но, может быть, это поможет им хоть сколько-нибудь продлить  их  никчемные
жизни,  пока  Содружество  не  получит  ту  информацию,  за   которой   вы
отправляетесь.
   "Ну уж это чересчур, приятель", - подумал  Дэйн,  но  вслух  ничего  не
сказал. Он и Райэнна окрасили  волосы  в  ржаво-коричневый  цвет,  а  кожу
затемнили; ему уже было известно, что,  например,  в  звездной  системе  С
светлокожие  типа  него  и  Райэнны  выживали  после  рождения  только   в
специальных инкубаторах.  Рыжеволосые,  как  Райэнна,  встречались  крайне
редко;  а  светлокожие  блондины,  подобные  Дэйну,  попадались  лишь   на
полудюжине планет из сотен, так что даже на перекрестках Административного
города, в котором они с Райэнной жили, на  него  обращали  взгляды,  пусть
вежливые, украдкой, но взгляды, а уж в менее  цивилизованном  мире  вокруг
него собралась бы просто толпа.
   - А лично мне они в таком  виде  больше  нравятся,  -  сказал  капитан,
оглядывая  темную  кожу  и  волосы  Райэнны.  -  Теперь  у  них  нет  даже
отдаленного сходства с киргонами, из-за которого я каждый раз пугался  при
встрече с ними. Мои извинения, достойные существа, - вежливо  добавил  он,
обращаясь к Дэйну и Райэнне, - хотя я и знаю, что вы не киргоны, но каждый
раз при виде ваших светлых волос я не могу сдержать страха. А  вот  сейчас
смотреть на вас - одно упоение, и я уже не боюсь от страха  отрыгнуть  мою
пищу.
   Дэйна это  потрясло  -  котообразный  капитан-прозетец  боялся  их?  Он
пробормотал, обращаясь к Райэнне:
   - Что еще, черт побери, за киргоны?
   Она шепотом ответила:
   - Рабовладельческая  раса,  не  входящая  в  Содружество.  А  черта  ты
упомянул правильно. По сравнению с ними мехары - домашние кошечки.
   Это заставило Дэйна по-новому взглянуть на трансформацию.  Она  его  не
пугала, он понимал, что без введенного ему меланина, затемнившего кожу, он
попросту поджарился бы заживо под солнцем Бельсара-4; да и Райэнне было бы
не легче. Но он ощущал странное чувство, посматривая на  свою  кожу  и  на
обычно рыжеволосую и светлокожую подругу,  теперь  также  потемневшую.  Ее
зеленые глаза казались еще причудливее в окружении этой смуглоты.
   - Дело не только в том, что солнце Бельсара не пощадит вас, и  даже  не
маскировка - главное, - пояснил Драваш, - но белая  кожа  может  оказаться
просто табу согласно последним полученным нами донесениям. Она недопустима
даже под прикрытием одежды. Однако наши коллега-человекообразные милостиво
согласились на такое изменение и теперь готовы отправиться вместе с нами.
   Не обращая внимания на эти слова, Громкоголосый сказал:
   - У нас с вами связь установлена, Драваш. Но на тот  случай,  если  вас
убьют или возьмут в плен, мы можем остаться без связи. Я  должен  войти  в
контакт со всеми по очереди, чтобы и они  были  готовы  в  случае  крайней
нужды.
   Дэйн напрягся. _Этого_ в договоре не было.  Он  знал  о  телепатической
связи между Дравашем и Громкоголосым, но для себя считал такое  опасным  -
тем более с таким отвратительным существом, как  Громкоголосый:  от  одной
мысли об этом  его  начинало  тошнить.  Одного  взгляда  на  Райэнну  было
достаточно, чтобы понять: она тоже не в восторге от этого предложения.
   - А зачем это нужно? - воззвала она к капитану-прозетцу.  -  На  случай
необходимости у нас есть коммуникаторы... - Она дотронулась до крошечного,
суперминиатюрного трансивера, висевшего  на  шее  и  замаскированного  под
украшение; кулон был сделан по образцу, вывезенному  тайком  с  Бельсара-4
одной из первых научных экспедиций.
   Громкоголосый пробубнил:
   - Механические устройства - ненадежны, они могут быть  украдены,  могут
оказаться вне досягаемости. Исчезнувшие группы тоже  были  снабжены  этими
приборами, однако же ничего от них  не  слышно.  А  таким  путем  я  смогу
наблюдать за  происходящим  с  вами  и  больше  полагаться  на  полученные
результаты. И вообще,  как  вы  можете  протестовать,  если  я  согласился
вступить в столь отвратительный контакт? - Именно  отвращение,  с  которым
это было сказано, оказалось первой эмоцией с его стороны.
   - Посвященный,  наша  почтенная  коллега-женщина  вовсе  не  собиралась
продемонстрировать неуважение... Райэнна, убеди его, что ты не  собиралась
проявлять неуважение.
   - Я не собиралась проявлять неуважение, - безучастно через диск сказала
Райэнна. А себе под нос на языке, который  они  с  Дэйном  выработали  для
общения между собой, она прошептала: - Не неуважение. Омерзение.
   Дэйн, видя, что ящерообразные не обращают на них внимания, прошептал  в
ответ:
   - Но, очевидно, беззвучно, не так ли, дорогая?
   Драваш  сверкнул  желтым  глазом  на  Райэнну,  но  ничего  не  сказал,
продолжая в ожидании стоять перед альбиносом.
   - Аратак! - Громкоголосый уставил свои  тусклые  красноватые  глаза  на
огромного ящера и через минуту сказал с отвращением: - Твои мысли  так  же
глупы, как те насекомые, что кружатся над  болотом  в  ожидании,  пока  их
сожрет жаба.
   - Божественное Яйцо мудро говорит, что покой в  наших  мыслях  является
драгоценной короной всей жизни, - хладнокровно ответил тот.
   - Ну разумеется, Божественное Яйцо может считаться  мудрейшим  в  вашей
цивилизации, если оно столь же грандиозно бестолково, как и ты,  -  сказал
Громкоголосый, фыркнув, а Дэйн уставился на Аратака в  ожидании:  допустит
ли  тот,  чтобы  такое  унижение  величайшей  философии  его  расы  прошло
незамеченным?
   Но человек-ящер, лишь сердито сверкнув глазом, просто сказал:
   -  Божественное  Яйцо  такое,  какое  оно  есть,  отныне  и  до   века,
Громкоголосый. - Я благодарен тебе за приобретение  столь  необычного  для
меня опыта общения. Но ни один философ не должен отказываться от  проверки
новым знанием.
   Громкоголосый поглядел на Дэйна и Райэнну.  Через  минуту  Дэйн  ощутил
нечто странное. Не сразу он понял, что это; затем в нем стало  укрепляться
убеждение, что вселенная - мерзкое и негостеприимное место, что каждое  из
живущих в нем созданий - одно отвратительнее другого и  что  они,  в  свою
очередь, столь же мерзким считают и его. Охваченный волной самоотвращения,
Марш обнаружил, что  смотрит  на  нелепое  обезьяноподобное,  прямостоящее
существо отталкивающего коричнево-золотого цвета с  волосами,  неаккуратно
покрашенными в темный цвет, а рядом стоит столь же нелепая особь  женского
пола с противными вторичными признаками пола обезьяноподобных, а на лице у
нее написаны ужас и отвращение...
   Контакт прервался. Покрывшийся потом Дэйн понял, что с минуту находился
в полном умственном контакте с альбиносом-телепатом и видел  себя  глазами
ящерообразного. В мозгу вспыхнула строчка некоего земного поэта:  "О,  дай
нам дар себя увидеть глазами других..." И многие ли из  нас,  подумал  он,
выдержали бы зрелище более одного раза? И если мир действительно  выглядит
так в глазах бледного создания, то удивительно ли,  что  оно  всех  и  вся
ненавидит!
   - Твоя жалость столь же отвратительна, как и твоя внешность,  -  хрипло
произнес Громкоголосый, - но теперь я хотя бы знаю, чего ждать от  тебя  в
случае, если коммуникатор откажет или ты по собственной глупости окажешься
не в состоянии выдать необходимую адекватную информацию. - Он  покачнулся,
вцепившись  в  подпорку.  -  Мне  надо  поискать  укромный  уголок,  чтобы
очиститься от вашего присутствия.
   Никто из них больше не произнес ни слова, пока  трясущееся  существо  с
мучительной медлительностью не выбралось  из  каюты.  Райэнна  же  подошла
ближе к Дэйну, протянула ему руку,  и  он  ухватился  за  ее  ладонь.  Это
прикосновение и ее легкая сочувствующая  улыбка  придали  ему  силы  после
испытания  самоотвращением,  ослабившего  его  в   процессе   контакта   с
Громкоголосым.
   Голос Драваша показался гораздо дружелюбнее, чем обычно:
   - Видите ли, бедняга не столь уж и плох,  как  пытается  выглядеть.  На
самом деле сердце у него доброе, и он не причинит вреда  даже  насекомому,
укусившему его.
   Аратак загадочно проговорил:
   - Я счастлив, что мудрость может принимать  различные  формы.  И  я  не
сомневаюсь: это хорошо как для вас, так и для Громкоголосого, что  контакт
между вами возможен; но я счастлив и  оттого,  что  Содружеству  не  нужен
такой контакт со мной. - Он встряхнулся  (на  взгляд  Дэйна,  как  собака,
вылезшая из грязного болота) и сказал  капитану-прозетцу,  все  это  время
просидевшему не сводя глаз с экранов приборов и компьютерных распечаток: -
Прошу вас, покажите, где нам приземляться.
   Котоподобный  прозетец   коснулся   кнопок,   и   неясное   изображение
поверхности   планеты   внизу   увеличилось    десятикратно,    стократно,
тысячекратно, прыгнув к ним стремительно с экрана,  словно  они  падали  с
корабля.  Иллюзия  была  настолько  натуральной,  что   Дэйн   и   Райэнна
задохнулись.
   - Вот здесь, - сказал капитан. - У северо-восточного побережья большого
континента. Если повезет, вы приземлитесь в нескольких метрах от  базы,  и
там незамеченными просидите до рассвета.
   - И вы полагаете, мы сможем до нее добраться незамеченными?..
   - Я не сомневаюсь, - сказал Драваш. -  Мы  попытаемся  выдать  себя  за
путешественников из Райфа, который, как вы вскоре  припомните,  расположен
далеко, на западном побережье этого континента.
   "А ведь верно", - подумал Дэйн, когда приливная  волна  "воспоминаний",
полученных  из   интенсивного   курса   обучения   посредством   просмотра
видеозаписей и гипноза, нахлынула на него, напомнив об аборигенах  Карама,
путешествие  из  Райфа  для  которых  выглядело  столь   же   странным   и
экзотическим,  как  -  он  поискал  подходящее  земное  сравнение  -   для
какого-нибудь  китайца  -  поездка  в  Венецию  времен  Марко  Поло.  Райф
находится настолько далеко от них - и, помнится,  еще  отделен  и  Великим
Каньоном, который разрезает  континент  почти  пополам,  -  что  небольшие
ошибки при разговоре или незнание местных обычаев будут простительны.
   Райэнна думала о том же самом, но пришла к другому выводу.
   - Не будем ли мы еще сильнее выделяться, если с нами пойдет Аратак?
   Драваш, однако, резко возразил ей:
   - Поскольку даже при тщательной маскировке и знании языка мы все  равно
не добились адекватной схожести с аборигенами,  то  будем  выглядеть  лишь
странно. Да, мы не похожи как две капли  воды  на  обитателей  тропических
лесов Карама. Да, мы будем выделяться, поскольку не в состоянии  вписаться
в  пейзаж,  как  какой-нибудь  притаившийся  кот...  -  Дэйн  содрогнулся,
услышав, как назвал диск  настоящее  наименование  одного  из  свирепейших
хищников  тропических  лесов  Карама.  -  ...Но  мы  будем   так   заметно
выделяться, что никто и не подумает, будто нам есть что скрывать.
   Марш готов был согласиться, что с точки зрения психологии в  этом  есть
свой резон, но  успокоиться  не  мог.  Внезапно  охватившее  его  ощущение
показалось ему знакомым: да, такое же странное чувство овладело  им  перед
посадкой на Красной Луне;  волнение  и  причудливый,  возбуждающий  страх,
обостряющий восприятие. Ощущение нельзя было  назвать  неприятным,  скорее
наоборот.
   "Неужели я наркоман, жаждущий адреналина, -  подумал  он,  -  или  меня
просто вдохновляет опасность? В этом же меня  обвиняла  и  Райэнна..."  Он
нетерпеливо отогнал прочь эти мысли. Драваш, указав  на  небольшой  чулан,
расположенный рядом с  ангаром,  где  находился  готовый  высадить  их  на
планету небольшой корабль, произнес:
   - Там наше оружие и снаряжение. Все готово к посадке.
   Ни слова не говоря, Дэйн принялся снаряжаться, посматривая за Райэнной.
Она повесила на пояс тяжелый короткий нож в ножнах. Одежда ее состояла  из
короткой кожаной юбки и высоких сапог до колен, сверху - вязаный свитер  и
широкий плащ, в который можно было завернуться дважды на случай холода или
сделать накидку с капюшоном от жары. Вьющиеся темные  волосы  -  Марш  уже
начинал скучать по  их  естественному  цвету  -  она  коротко  подстригла,
повязав сверху ярко-голубым платком. Множество безделушек на  шее,  как  у
цыганки, скрывали миниатюрный передатчик.
   Костюм Дэйна практически ничем не отличался: такая же юбка, только чуть
подлиннее, и такие же высокие сапоги. Так же на шее у него брякали  всякие
амулеты и безделушки, и он надеялся, что вскоре привыкнет к  ним.  Глубоко
вздохнув, он прицепил самурайский меч, пристроив ремень так, чтобы ощущать
истинную тяжесть оружия и иметь рукоять всегда под рукой. Тайком, не глядя
на своих товарищей, он коснулся ножен.
   Аратак вооружился длинным тонким кинжалом, сунув его в тот самый  узкий
ящичек, где обычно хранились его инструменты для еды и щеточки для  чистки
длинных зубов. У Драваша был короткий уродливый кинжал, похожий на мачете.
   - Мне кажется, это неразумно, - задумчиво сказал Аратак,  -  отправлять
только одну группу. Ведь если одна группа уже пропала,  не  оставив  после
себя даже следов, то следовало бы на изыскания выслать две,  а  то  и  три
команды, чтобы выяснить, что же происходит...
   - Конечно, так было бы разумнее! - раздраженно сказал Драваш. -  Но  мы
просто  не  в  состоянии  сколотить  столько  групп,  у  которых  была  бы
соответствующая подготовка к выживанию в  экстремальных  условиях!  И  это
из-за  того,  что  в  выборе  мы   ограничены   лишь   протообезьянами   и
протозаврами,  хотя  у  нас  полно  представителей   иных   рас,   любящих
приключения, - добавил он, взглянув на  прозетца-капитана.  -  Неужели  ты
действительно думаешь...
   Он замолчал, но Дэйн был уверен, что с  языка  у  Драваша  готово  было
сорваться бестактное замечание типа: "Неужели  ты  действительно  думаешь,
что миссию такой важности мы бы доверили этим протообезьянам,  если  бы  у
нас был выбор?"
   Маршу  стало  интересно,  каким  образом   галактическая   цивилизация,
подобная этой, теряет вкус к приключениям.
   "Цивилизация, - подумал он. - Может быть, ответ как раз  в  этом?  Люди
привыкают к комфорту. И когда любой может получить все, что ему нужно  для
хорошей жизни, зачем рисковать? А когда жизнь тяжела и  полна  опасностей,
то риск - лишь один из способов  умереть,  когда  смерть  ждет  за  каждым
углом. Здесь же, в таком обществе, жизнь слишком хороша, чтобы ставить  ее
на карту..."
   Эта мысль повергла Дэйна в глубокую депрессию.  Если  жизнь  становится
все  лучше,  все  счастливее,  все   безопаснее,   не   сотрется   ли   та
неопределенная грань, за которой существование вообще теряет смысл?
   "А может быть, большинство людей и не знает об этой грани? Может  быть,
таких, как я, желающих жить в прошлом, совсем немного? Ведь даже на  Земле
мне  приходилось  забираться  все  дальше  и  дальше,  чтобы  сбежать   от
цивилизации и отыскать нечто волнующее, придающее жизни остроту..."
   Что ж, как бы там  ни  было,  теперь-то  Марш  вновь  стоял  на  пороге
приключения. Он опять тайком коснулся пальцами самурайского  меча,  жалея,
что не может позвать Райэнну, чтобы она стала  с  ним  плечом  к  плечу  и
разделила ощущение этого момента. Но он понимал: такие действия будут лишь
смущать и раздражать ящерообразных, которые  увидят  вновь  лишь  излишнее
половое влечение обезьяноподобных, так что он только усмехнулся про себя и
стал ждать.
   Одна за другой проносились в его мозгу мысли  о  возможных  опасностях,
поджидающих их впереди.  Огромный  тигроподобный  зверь,  которого  Драваш
назвал "_притаившийся кот_", прячущийся в любом уголке тропического леса и
прыгающий на них без предупреждения... Существование столь опасного,  хотя
и не очень  умного  хищника,  вероятно,  и  являлось  причиной  отсутствия
разумных котообразных на Бельсаре-4. Он охотился на обезьян,  имеющихся  в
достаточном  количестве,  но  не  брезговал  пообедать  и   подвернувшимся
человекоподобным.
   "Меча,  -  подумал  Дэйн,  -  будет  достаточно,  чтобы  разобраться  с
притаившимся котом. А вот нож у Райэнны мог бы быть и подлиннее.
   Драваш говорил, что  у  них  скверная  привычка  прыгать  на  жертву  с
дерева..."
   Существовали и другие хищники, сведения о которых имелись в  материалах
видеосъемки; бесшумные и хитрые животные, похожие на  росомах  приполярных
областей Земли. Дерутся они отчаянно,  и  к  тому  же  их  последний  укус
ядовит. К счастью, они немногочисленны...
   - Ваши эксперты  закончили  с  анализом  того  металлического  обломка,
который подобрали с орбиты два витка назад?  -  спросил  прозетца-капитана
Драваш. - Если это часть корабля киргонов или мехаров...
   Прозетец покачал головой, отчего пришли в движение кошачьи усики.
   - Не бойся, Драваш. Радиационные  данные  показывают,  что  этот  кусок
старый, очень старый... вероятно, старше, чем цивилизация  на  Бельсаре-4.
Должно быть, он оторвался  от  какого-нибудь  корабля  Содружества  тысячу
поколений назад и с  тех  пор  его  носило  в  межпланетном  пространстве.
Вероятно, какой-нибудь историк заинтересовался бы им. Я уже  рекомендовал,
чтобы его отправили в музей Содружества. - Он издал  забавный  мурлыкающий
звук. - И я полагаю, друзья, что вам  пора  размещаться  на  борту  вашего
суденышка,  если  вы  хотите  до  рассвета  совершить  посадку   рядом   с
наблюдательной станцией, а рассвет уже приближается к восточному побережью
континента. - Он указал на видимую на экране, помещенном за полупрозрачной
панелью, ползущую по поверхности планеты линию света.
   Когда они двинулись к небольшому кораблю, Дэйн взял  Райэнну  за  руку.
Она тут же спросила:
   - А что будет, если заметят наш корабль?
   - Что будет? - сказал Аратак. - На такой примитивной планете, как  эта,
если кто-нибудь и увидит, как мы совершаем посадку, даже при полном  свете
дня, решит, что  у  него  галлюцинация  или  боги  даровали  ему  видение.
Помнишь, что рассказывал нам Дэйн о появлении космических кораблей на  его
планете?
   Летательный аппарат был невелик, чуть более десяти метров в диаметре, и
имел форму почти идеального диска. Такая форма, как  рассказывала  Райэнна
Дэйну, наиболее эффективно взаимодействовала с силой тяготения планеты.  В
люк забрались Райэнна и Дэйн, за ними Драваш, и наконец  Аратак  с  трудом
пролез в отверстие, никак не рассчитанное на  его  размеры.  Он  тоже  был
обернут в вязаные шали и  шарфы,  а  вокруг  его  огромной  шеи  болтались
амулеты и драгоценные украшения; среди этого добра, помимо  коммуникатора,
скрывался и ключ-резонатор защитного поля, окружавшего наблюдательную базу
Содружества, делая ее невидимой для посторонних. На судне не  было  такого
пространства,  где  Аратак  мог  бы   разместиться,   не   оказавшись   на
четвереньках. Марш наблюдал,  как  тот  пытался  разместиться  на  обычной
мебели в первый день пребывания на борту  корабля  прозетцев,  сломав  при
этом койку, - теперь ящер просто свернулся на полу.
   - Жаль, что я не взяла диктофон, - сказала Райэнна. - Нам, должно быть,
встретится немало интересного... - И она вздохнула, понимая, что не  может
взять с собой ничего, что было бы  произведено  за  пределами  планеты.  -
Оказывается, есть пока пределы  микроминиатюризации!  В  тот  день,  когда
усовершенствуют диктофон и он станет таким, что его можно будет спрятать в
браслете, я буду на седьмом небе от счастья!
   - А ты просто веди дневник, - предложил Марш.
   Она посмотрела на него с удивлением, и Дэйн внезапно понял, что ни разу
не видел, как она пишет.  Ее  записи  и  памятки  хранились  на  крошечных
катушечках с тонкой проволокой, а чудовищно сложный прибор  для  записи  -
"проволочная память" - хранил в себе эти  катушечки  и  ничего  не  путал,
несмотря на небольшие размеры; устройство было способно воспроизводить  не
только голос, но и картинки (с подсоединением соответствующего  аппарата).
Прибор мог помещаться в кармане, но даже такие размеры не годились для его
использования в этом путешествии!
   Вот будет странно, подумал он, если окажется, что  она  _действительно_
не умеет писать. Он все собирался спросить ее об этом... но  снова  забыл,
когда на экране раздвинулись облака и стали видны  участки  суши  и  воды,
округлые холмы и густые заросли, каньон, который казался раза в два больше
Великого  каньона  на  Земле.  Дэйн  бросил  на  него   взгляд:   ландшафт
подтверждал то, что они видели из космоса. Теперь  они  висели  на  высоте
несколько тысяч метров над  густо  поросшим  лесом  районом,  по  которому
протекала едва различимая отсюда темно-зеленая широкая и извилистая река.
   Оператор спускающегося аппарата - юный прозетец с полосатой шерстью  на
лбу - манипулировал приборами длинными изящными когтями.
   - Я могу вас высадить настолько близко к базе, насколько вам  нужно,  -
сказало существо. (Дэйн и понятия не имел, мужская это особь или  женская,
обезьяноподобные просто не могли определять такие вещи по внешнему  виду.)
- А прибор наведения там все еще работает. И что могло с ними случиться?
   - Вот мы сюда и прибыли, - отрывисто сказал Драваш, - чтобы выяснить.
   Корабль медленно  и  плавно  пошел  вниз.  Драваш,  обращаясь  ко  всем
четверым, сказал:
   - Сразу же по приземлении начинаем говорить только на  местном  наречии
карамского языка; вы в достаточной степени овладели им на языковых курсах,
и надо считаться с возможностью, что нас в любой  момент  могут  услышать.
Мне бы очень не хотелось, чтобы прозвучало хоть одно  слово  на  любом  из
языков Содружества, даже если мы будем одни. Это понятно, коллеги?
   - Разумная предосторожность, - заметил Аратак.
   - Я согласен, - сказал Дэйн.
   Однако Райэнна возразила:
   - А мне непонятно. Даже если мы и заговорим на незнакомом языке, почему
бы карамцам не подумать, что именно так говорят на Райфе?
   - Мы не можем не считаться с возможностью,  что  какой-нибудь  абориген
знает язык Райфа, -  сердито  сказал  Драваш.  -  Далее,  дорогой  коллега
женского пола, одной из моих обязанностей является установление нахождения
здесь нежелательных рас: мехаров, киргонов или других, неизвестных. И  нет
необходимости  говорить  о  том,  что  если  эти  элементы  здесь  все  же
находятся, а мы вдруг заговорим на каком-нибудь из языков Содружества,  то
можем поплатиться и жизнями, что совершенно нежелательно. - Он с клацаньем
закрыл пасть, словно заглатывая муху.
   Райэнна вздрогнула, посмотрев на эти огромные клыки.
   - Я поняла. Очень хорошо, Драваш, ведь ты же командир.
   Дэйн вновь коснулся самурайского меча. Эфес, казалось, оживал  под  его
пальцами.
   "Вот так и станешь суеверным, все время думая, что с  тобой  ничего  не
случится, покуда висит на боку этот меч..."
   Он надел рюкзак,  Райэнна  набросила  свой  на  плечо.  Два  протозавра
прицепили свои пожитки на бедра, вернее, на то место, где у  них  были  бы
бедра, если бы они были людьми.
   "Не много же у нас груза для встречи лицом  к  лицу  со  столь  опасной
планетой..."
   - Позвольте мне выйти первому, -  хмуро  сказал  Аратак,  когда  люк  с
легким жужжанием открылся. - Если я застряну, вы меня сзади вытолкнете.
   Его тело полностью закрыло люк.  Дэйн,  стоя  позади  ящера,  терпеливо
ждал, пока он протиснется в отверстие. Вот оно - вечное ожидание нового...
Ему казалось, что он никогда не потеряет вкуса к скитаниям и  странствиям.
А Райэнне никогда до конца не понять этого чувства. С  детства  она  росла
среди галактической цивилизации, и по праву рождения ей принадлежали сотни
новых планет. Марш же вырос на планете, на которой просто не  верили,  что
где-то еще есть разумная жизнь, и сам он так и не  мог  себя  окончательно
убедить в обратном.
   Крякнув от  усилия,  Аратак  наконец  освободился  от  объятий  люка  и
плюхнулся на землю. Через  отверстие  ворвался  густой  сладковатый  запах
буйной, влажной, полусгнившей растительности.  Выбравшись  из  люка,  Дэйн
пролетел четыре или пять футов в темноте и  приземлился  на  мягкий  сырой
дерн.
   Стояла тьма, густая  предрассветная  тьма.  Вокруг  раскинулась  поляна
метров ста в окружности; на краю опушки виднелись толстые  деревья,  из-за
которых доносились неясные звуки,  похрустывание  ветвей,  сонные  вскрики
птиц. Дэйн ощущал на лице влагу ночного воздуха. Слегка моросило.  Он  уже
представлял себе, что за неясными, маячащими в  темноте  деревьями  кто-то
притаился... как рядом приземлилась Райэнна. Его рука дернулась к  рукояти
меча, и он ощутил, даже не глядя, что и его  подруга  потянулась  к  ножу.
Рядом с ними темным пятном очутился Драваш, слегка пахнущий странным сухим
мускусным запахом ящеров-швефеджей.
   Драваш сказал по-карамски:
   - Надо отойти, чтобы корабль мог  свободно  взлететь.  -  Он  осторожно
дотронулся до всех: сухой коготь коснулся  пальцев  Райэнны,  затем  плеча
Дэйна, другая рука отыскала во мраке Аратака. - Идем туда.
   "Идем туда", - послышалось призрачное эхо.
   -  Ты  командир,  -  сказала  Райэнна  по-карамски,  но   Дэйну   вновь
послышалось эхом: "Это же ты наделен правами отдавать приказы..." -  и  он
понял, что происходит. Диск-переводчик его подруги, вживленный в  горловые
мышцы, такой же, как и у него самого, подхватывал все, что она говорила, в
то время как его диск тоже переводил все.  И  то,  что  он  слышал,  когда
Драваш или Райэнна говорили, звучало на лаконичном карамском; но  то,  что
он ощущал посредством переводчика, - который стал уже частью его  тела,  и
Дэйн уже забыл, как обходиться без диска, - слова, произнесенные  Райэнной
на ее родном языке, или то, как диск переводил их.
   Одним словом, жуть. Он думал, что привыкнет рано или поздно, но впервые
с того дня, как ему вживили диск, он реально осознал, что в горле  у  него
находится столь сложное  приспособление.  Диск-переводчик  работал  не  на
основе  телепатии  -  впрочем,  технология  этого  оставалась  недоступной
пониманию Дэйна, несмотря на все попытки Райэнны объяснить и  ее  отчаяние
оттого, что он не мог ее понять. "Это же _так_ просто", - говорила она.  В
общем, диск обходился без телепатии, и  уже  одно  это  устраивало  Дэйна.
Единственный его опыт общения посредством телепатии с Громкоголосым убедил
его, что  нормальное  существо  не  в  состоянии  вынести  такое  общение.
Некоторые  расы,  пользующиеся  таким  способом  общения,  являлись  столь
чужеродными, что остальные старались избегать их.
   "Нет; неправда, Даллит была  эмопаткой  и  телепаткой,  как  и  все  на
Спике-4, - мы же не избегали ее, мы любили ее..." Дэйн,  рассердившись  на
себя за минутную слабость, отогнал неуместные мысли. Он не должен думать о
Даллит, о любимой покойной Даллит, погибшей в последней битве  на  Красной
Луне...
   Отряд медленно двинулся к краю поляны под  защиту  деревьев.  Было  так
темно, что они не видели, как взлетел корабль, но услышали лишь  жужжание,
а потом показалась раскаленная струя,  вызвавшая  такую  вибрацию,  что  у
Дэйна заболели зубы и уши.
   Райэнна сказала вполголоса:
   -  Если  на  планете  находятся  киргоны  или  мехары,  у  них  имеются
инфракрасные сканеры... - Она произнесла эти слова на  языке  Содружества.
Драваш нахмурился, но сдержался, сообразив, что  бельсарийский  эквивалент
такой лексики попросту отсутствует. - Мы оставили след,  по  которому  они
нас могут засечь.
   И вновь в диске Дэйна отозвалось призрачное эхо.
   Они осторожно двинулись  среди  деревьев,  и  у  Марша  зазудела  кожа;
информационные материалы сообщали не только о притаившихся  тигрообразных,
имеющих привычку набрасываться в самый неожиданный момент, но и  о  змеях,
обитающих на деревьях, отравляющих жертву ядом или удушающих...
   - База  Содружества  находится  в  том  направлении,  -  сказал  Драваш
по-карамски, и вновь  диск  быстро  прокомментировал:  "вон  там"...  Дэйн
старался   не   обращать   внимания   на    эти    отвлекающие    действия
имплантированного в его голову  прибора.  Медленно,  цепочкой  держась  за
руки, они шли среди деревьев. Свободной рукой Дэйн  сжимал  рукоять  меча;
странные запахи чужих джунглей проникали в ноздри, возбуждая мозг, и Дэйну
казалось, что каждый нерв у него напряжен до дрожи.
   Аратак стал перебирать висевшие на шее побрякушки. Наконец  он  отыскал
нужную, и Дэйн понял, что это  ключ  защитного  поля,  сделанный  в  форме
амулета.
   - Смотри, Драваш. Защитное поле по-прежнему включено на полную мощность
и никем не нарушено. Никто не может проникнуть внутрь; на этой планете  не
может быть приспособлений, вскрывающих защитное поле  Первого  уровня,  не
говоря уж об имеющемся в данном случае Третьем уровне. Следовательно,  они
покинули базу по собственному желанию, и уже за  ее  пределами  либо  были
атакованы аборигенами, либо произошел несчастный случай.
   - Это предположение, что такого приспособления здесь не  существует,  -
напомнил ему Драваш.
   На  востоке  небо  слегка  посветлело.  С   высоких   ветвей   скрипуче
перекликались птицы, раздавалось хлопанье крыльев. Продолжал падать дождь,
навстречу ему с земли поднимались  испарения.  Дэйн  чувствовал,  что  уже
насквозь  пропитался  влагой,  Аратак   же,   наоборот,   с   наслаждением
потягивался, радуясь сырости и теплу.
   - А вот и наблюдательная база, - наконец сказал Драваш,  держа  в  лапе
ключ защитного поля. Дэйн, однако, не видел ничего, кроме  окружающих  его
джунглей. Но вот, как только Аратак повернул циферблат,  намеренно  -  для
маскировки - вырезанный  грубовато,  по  картинке  пошла  рябь,  волны,  и
отраженная  завеса  джунглей  слегка  отклонилась,  на  мгновение  обнажив
аккуратные грядки  с  планетной  растительностью,  зеленой  и  лиловой  от
хлорофилла и цианофилла, а позади проглянула  череда  приземистых  зданий,
похожих на хижины, которые тоже задрожали и исчезли.
   - Работайте своими ключами, - напомнил им Драваш.
   Дэйн повернул  в  руке  ключ  защитного  поля,  и  колышущиеся  джунгли
пропали. Он двинулся  к  строениям.  Райэнна  исчезла  позади  за  завесой
джунглей, затем внезапно появилась, уменьшив своим ключом  вибрацию  поля.
Любой другой, не имеющий такого ключа, ненавязчиво обманывался в ощущениях
пульсирующим защитным полем  и  попросту  обходил  вокруг  замаскированную
базу, оставаясь в убеждении, что движется абсолютно прямо.
   Теперь они уже все четверо оказались на  территории  базы:  позади,  за
защитным полем, расстилалась пустота,  скрывающая  даже  джунгли,  и  Дэйн
услышал, как  Райэнна,  отпуская  рукоять  ножа,  издала  протяжный  вздох
облегчения. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Он положил руку на
плечо подруги,  понимая,  что  та  сейчас  чувствует:  здесь  они  были  в
безопасности. Ни одно ядовитое животное, ни один хищник не мог  проникнуть
сквозь защитное поле.
   Да, они были в безопасности.
   "Пока. Пока то, что уже похитило сотрудников базы, не явится сюда вновь
уже за нами..."
   - Вот главное здание, - показал рукой Аратак. - Давайте зайдем внутрь и
посмотрим,  не  осталось  ли  следов,  которые  бы  привели   к   разгадке
случившегося - ушли ли они отсюда по доброй воле, или их похитили. В любом
случае  должно  же  остаться   хоть   что-то,   указывающее   на   причину
происшедшего. А может быть, они там все и лежат, мертвые.
   - Не лежат, - возразил Драваш. - Это выяснила первая экспедиция.
   Дэйн услышал, как перехватило дыхание у Райэнны. Он взял  ее  за  руку,
стараясь успокоить. Посланная экспедиция исчезла,  как  и  штат  базы,  не
оставив и следа...
   "Что ж, мы затем сюда и прибыли, чтобы все выяснить", - подумал он.
   - Прежде чем начать осматривать здания,  -  сказал  Аратак,  -  давайте
проинформируем прозетца-капитана, что мы благополучно добрались до базы.
   - Хорошая мысль. - Драваш извлек коммуникатор и заговорил  в  него;  на
его толстокожем черном лбу образовались складки, глаза сердито засверкали.
- Что такое? - Он встряхнул прибор, заговорил снова,  наконец  раздраженно
воскликнул: - Да что такое?! Аратак, дай мне твой коммуникатор.  -  Забрав
прибор у гиганта, он повторил весь процесс,  затем,  нахмурившись,  забрал
коммуникатор у Райэнны, а потом и у Дэйна.
   Отчаявшись, он тяжело вздохнул:
   - Видимо, дело во влажности или в электромагнитном состоянии атмосферы.
Но все коммуникаторы одновременно вышли из строя. Придется подождать, пока
проснется Громкоголосый, и уже тогда передавать отчет через него.
   - Божественное Яйцо, да пребудет  в  веках  его  мудрость,  справедливо
замечает, что все построенное руками людей может прийти в негодность, лишь
разуму одному можно доверять. - И, скривившись, Аратак добавил: - Но  я  и
не предполагал, что так быстро получу доказательство  справедливости  этой
сентенции.
   "Слишком уж это подозрительно, - подумал  Дэйн,  -  чтобы  сразу  могли
отказать все столь тщательно разработанные  приборы.  И  вот  теперь  наша
группа оказалась на Бельсаре, имея из средств связи с Содружеством  только
телепата, ненавидящего нас до глубины души!"
   - Ну пошли,  -  резко  сказал  он,  -  посмотрим,  какие  еще  сюрпризы
приготовлены нам внутри базы!





   Парадная дверь главного здания  над  крыльцом,  заставленным  какими-то
странными приборами, была открытой. Широкая  для  Драваша,  но  узкая  для
Аратака, она вела внутрь, в темноту. Райэнна уже стояла на крыльце, Драваш
нащупывал выключатель, но Дэйн остановил их:
   - Подождите, - и вернулся назад, к краю  замкнутого  пространства,  где
вставала стена защитного поля.
   На корабле он раз за разом вслушивался в последнее, загадочное послание
с базы. Большинство записей, подобно обычному бортовому  журналу  корабля,
монотонно повествовали о погоде, о различной рутинной работе, о пятнах  на
солнце и незначительных изменениях в радиационной обстановке, о  том,  что
представляло  интерес  лишь   для   профессионалов-наблюдателей   и,   как
предполагал Марш, даже далеко не для многих. Но затем  в  запись  внезапно
врывался второй голос, задающий какой-то вопрос.  Не  испуганный  голос  -
просто любопытствующий.
   "Смотри-ка. Это ведь аборигены?  Как  же  они  попали  внутрь?  Неужели
неполадки с защитным полем?"
   "Нет. Это не могут быть аборигены. Это..."
   А затем следовала  тишина.  Никакого  статического  шума.  Ни  вскрика.
Просто шипящая тишина звукозаписывающего  аппарата,  так  и  тянущаяся  до
конца записи. И ничего больше.
   Никакого намека. Дэйн содрогнулся, сообразив, что стоит  на  том  самом
месте,  где  те  самые  "они",  неаборигены,  должно   быть   привлеченные
любопытством,  проникли  внутрь  базы.  В  следующую   секунду   он   даже
наклонился, чтобы посмотреть, не осталось  ли  следов,  но  здравый  смысл
напомнил ему, что за прошедшие три  месяца  здесь  шли  дожди,  и  никаких
следов вторжения остаться просто не могло. Он вернулся к крыльцу. На самом
деле оно представляло собой крытый проход на  уровне  земли  с  бугорками,
поросшими блеклой от жары травой, редеющей по мере приближения  ко  входу,
рядом с которым вдоль стены трудились прикрытые приборы.  Дэйн  подивился,
что заставило сотрудников базы выставить приборы наружу, внутри они  могли
бы использоваться хотя бы для кондиционирования.
   Но поскольку ни Аратак, ни Драваш, судя по всему, не обращали  никакого
внимания на жару, он понял, что скорее всего  большинство  из  сотрудников
базы являлись швефеджами или представителями подобных типов ящерообразных.
   "Если сейчас, еще почти на рассвете, такая жара, - подумал он, - то как
же мы выдержим полдень?"
   Драваш  тем  временем  двинулся  вдоль  ряда   приборов,   настороженно
оглядываясь и напрягаясь всем своим большим телом, готовый к прыжку. Дэйну
он напоминал голодного тираннозавра-рекс.
   Аратак, стоя у двери, разглядывал панели приборов.
   - Что бы там с ними ни произошло, - сказал он, - свет они везде  успели
погасить.
   Драваш нетерпеливо сказал:
   - Нет, это сделали участники первой изыскательской  экспедиции.  -  Его
голос причудливым эхом отозвался в диске Дэйна. - Если ты помнишь,  то  их
отчет гласил, что свет и охлаждающая система - хотя я понятия не  имею,  к
чему работа охлаждающей системы в столь восхитительном климате, - исправно
функционировали в одном или двух жилых отделениях.
   - А не воспользоваться ли нам их коммуникаторами?  -  сказала  Райэнна,
указывая на приборы. - Первая  изыскательская  группа  осуществляла  связь
через них.
   Драваш слегка вздрогнул от удивления, как вздрогнул бы  Дэйн,  если  бы
вдруг заговорила его домашняя кошка, напоминая о том, о чем он забыл.
   - Совершенно верно, - фыркнул он  и  подошел  к  прибору,  похожему  на
пианолу, стоящему у стены здания.
   - Благодарю тебя, фелиштара.
   "Моя благодарность, достопочтенная коллега-женщина", - эхом отозвался в
горле Дэйна диск, и он озадаченно покачал головой; "фелиштара" по-карамски
означало примерно то же самое, что и "госпожа".
   Драваш толкнул переднюю панель механизма, обнажив углубленный  вогнутый
экран,  затем  открыл  крышку  клавиатуры.  Под   крышкой   же   оказалось
нагромождение  различных   приборов,   но   даже   Марш   различил   ручку
микрофона-передатчика.
   - А вы не  припоминаете,  -  начал  он,  -  что  в  последнем  послании
изыскательской экспедиции следовало после... Э! А  это  что  у  нас  здесь
такое?
   Между двух рядов разноцветных кнопок на  панели  возвышался  кубический
черный  кристалл.  На  его  поверхности   были   выгравированы   несколько
иероглифов, которые представляли собой языковые знаки,  универсальные  для
понимания  многонациональным  обществом  Содружества.  За   каждым   таким
символом стояла некая  идея,  совершенно  независимая  от  любой  языковой
системы. По мнению Дэйна,  такой  способ  общения  являлся  гораздо  более
сложным, нежели общение посредством  любого  универсального  фонетического
языка.  Он  принялся  разгадывать  значки,  имея  представление   лишь   о
полудюжине самых основных (впрочем, известных ему хватало, чтобы отыскать,
например, нужный эскалатор, лестницу, комнату отдыха или пункт питания для
человекообразных в Административном городе Содружества), но Драваш избавил
его от этих хлопот.
   - Срочный вызов - разведывательный доклад  -  внимание,  -  зачитал  он
вслух. - Одно непонятно. Это расшифровка или оригинальное содержание? - Он
нажал кнопку сбоку от кубика. Никто  ничего  не  услышал,  но  диск  Дэйна
внезапно завибрировал, передавая едва слышимый шепот.
   "По календарю швефеджей восемь-четыре-ноль-девять - семь-три,  откладка
яиц от..." И далее следовала непонятная череда цифр. Марш решил,  что  это
дата прибытия экспедиции на базу Бельсара-4;  его  догадка  подтвердилась,
когда перечисление цифр прекратилось.
   - "По прибытии на бельсарийскую базу Содружества обнаружено: территория
пуста, защитное поле активировано, внутри зданий включен свет, на  сигналы
никто не отвечает. При осмотре не обнаружено ни тел, ни следов насилия.  В
одном из двух отсеков жилых помещений отмечен беспорядок, вызванный скорее
поспешным уходом, нежели схваткой;  это  и  другие  следы  заставляют  нас
прийти к предварительному заключению,  что  весь  персонал  базы  поспешно
эвакуировался..."
   - Это мы уже слышали, - прошептала Райэнна.  Запись  была  расшифровкой
озадачивающе краткого сообщения изыскательской  экспедиции,  но  в  данном
случае  это  могла  оказаться  оригинальная  запись,   с   которой   затем
звуковоспроизводящее устройство сделало копию.  Оттого,  что  механический
невыразительный голос беззвучно шептал прямо  во  вмонтированном  в  горле
Дэйна диске, у того по коже побежали мурашки. _Жуть!_
   -  "Панель  коммуникатора  открыта,  звукозаписывающий  блок   включен,
микрофон висит на шнуре. Некоторые из систем защиты включены. - Тон отчета
внезапно  изменился.  -  Короче,  такое  впечатление,  что  все   внезапно
побросали свои дела и отправились на прогулку. В одном  из  жилых  отсеков
готовилась пища; она выкипела.  Предметы  одежды  разбросаны  по  полу.  В
лаборатории все подопытные животные  исчезли  из  клеток,  дверцы  которых
открыты, а это указывает на то, что лабораторные  животные  были  отпущены
персоналом базы до ухода с базы, или на  то,  что  животных  они  взяли  с
собой".
   Последовала  длинная  пауза,  и  четверо  столпившихся  вокруг   панели
подумали, что послание закончилось,  однако  затем  в  диске  Дэйна  вновь
бесшумно завибрировал тот же голос.
   - "Мы маскируемся под аборигенов  и  отправляемся  в  город  Раналор  в
Караме.  Попытаемся  послать  сообщение  оттуда.  Докладывал  руководитель
экспедиции Вилкиш Ф'Танза".
   Голос смолк. Воцарилась тишина, от которой у Дэйна мурашки побежали  по
коже. Вторая группа исчезла бесследно, растворившись в  этой  механической
тишине, в которой не было ничего и не могло быть ничего от пропавших  двух
групп... Драваш  потянул  руку,  чтобы  выключить  кристалл,  когда  вновь
зашептал тот же голос, и он нервно отдернул  руку,  испуганный,  удивленно
моргая своими глазами навыкате; ведь именно на этом месте прервался отчет,
который они уже слышали на корабле, и далее следовала тишина.
   - "Докладывает Вилкиш Ф'Танза,  вероятно,  в  последний  раз.  Я  делаю
запись и оставляю ее для  тех  изыскателей,  которые  последуют  за  нами.
Звуковой кубик оставляю внутри коммуникационной системы, которая прекрасно
работала не далее как один пищеварительный цикл назад, а теперь перестала.
Мой главный техник, офицер М'Каш  Валсаа,  тщательно  осмотрел  систему  и
пришел к выводу, что она функционирует, но только  мы  не  можем  получать
ответы. И возможно, что она  продолжает  работать  в  режиме  передачи  на
корабль; если  это  так,  я  прошу  капитана  Джавгаша  прислать  за  нами
кого-нибудь, чтобы нас забрали с планеты. Правда, я не верю, что мы  будем
услышаны. Мой личный коммуникатор не  работает,  он  не  получает  никаких
сигналов, и мы не можем связаться через наши коммуникаторы даже с М'Кашем.
Более тщательный осмотр жилых отсеков  и  лабораторий  привел  к  открытию
некоторых загадочных явлений. На одном из столов стоит коробка с пищей,  и
рядом разложены принадлежности для еды; судя по плесени,  едоки  ушли,  не
закончив трапезу, да так и  не  вернулись  к  ней.  По  имеющейся  у  меня
инвентаризационной  описи  я   проверил   запас   маскировочных   костюмов
аборигенов и обнаружил, что не более трех  сотрудников  базы  покинули  ее
пределы до нашего прибытия в закамуфлированном виде; и это в то время, как
исчезло более двадцати человек персонала. Я послал  моих  людей  осмотреть
прилегающие районы, прежде чем отправиться на Раналор; пока  донесения  не
получены. Могу лишь предполагать, что их коммуникаторы подверглись тем  же
таинственным воздействиям, что и наши с  М'Кашем!  Я  пытался  вызвать  на
связь моих людей, но тщетно. Очевидно, что на этой  планете  коммуникаторы
не работают, а если и работают, я не могу получать их сигналы".
   Короткая шипящая пауза; и вновь послышался голос  злосчастного  Вилкиша
Ф'Танзы.
   "А, собственно, почему, - подумал Дэйн, - я так уж сразу причислил  его
к злосчастным? Послание начинается с середины предложения; интересно,  это
техническая оплошность или специально вырезан кусок?"
   - "...без каких-либо признаков борьбы, и, что самое интересное, ни один
из  мониторов  или  приборов,  следящих  за  небом,  не  отметил  сигналов
приземления какого-нибудь космического корабля. Первое пришедшее мне на ум
объяснение состояло в том, что  корабль  мехаров  приземлился  внезапно  и
застал персонал  базы  врасплох.  Но  тщательно  проведенное  исследование
автоматически записывающего оборудования показало  отсутствие  регистрации
посадки космического корабля, во всяком случае в такой  близости,  что  он
мог бы представлять опасность для персонала базы,  не  отмечены  и  случаи
подделки данных.  Более  того,  ни  один  из  экипажей  мехаров,  захватив
персонал базы, не стал бы освобождать или забирать  с  собой  лабораторных
животных; те были бы просто оставлены умирать от голода,  как  не  имеющие
для  захватчиков  никакой  ценности.  Я   решительно   настроен,   как   и
планировалось, отправиться на Раналор в одиночестве; возможно, мне удастся
разыскать мой экипаж, а может быть, и нет; возможно, мне удастся выяснить,
что случилось с ними, или разделить их судьбу. Хотя мне и не по душе такое
решение, но я все-таки ухожу. Здесь я оставляю М'Каша,  чья  рана  еще  не
зажила, чтобы он мог выйти на связь, если  коммуникаторы  заработают,  или
добавить к моему сообщению то, что произойдет после того, как я  уйду.  Да
сжалятся надо мною Матери моего клана!  Если  я  не  вернусь,  почтительно
прошу поместить запись о моей гибели на стенах мавзолея Великих Матерей.
   Перерыв, потом заговорил другой... Хотя, почему Дэйн сразу  понял,  что
это другой, сказать было трудно;  очевидно,  из-за  отличной  от  первого,
Вилкиша Ф'Танзы, ритмической организации речи.
   "Капитан! Это человек?"
   "Не знаю, М'Каш. Какое-то большое  белое  существо,  крупнее  человека,
дожившего до почтенного возраста!"
   Дэйн взглянул на Драваша и понял,  что  Ф'Танза  под  словом  "человек"
подразумевал ящера швефеджа, подобного себе;  а  ящерообразные  продолжали
расти и после достижения зрелого возраста, они  увеличивались  в  размерах
всю жизнь, так что их длина была показателем возраста.
   "Как "белое"? Капитан, ведь обитатели этой планеты человекоподобны,  но
отличаются от нас по цвету! Может быть, это иллюзия  или  существо  просто
деформировано, подобно Громкоголосому?"
   "Оставайся на месте, М'Каш. Пойду посмотрю".
   Последовала пауза, такая длинная, что у Дэйна  волосы  зашевелились  на
голове. Наконец прозвучало:
   "Докладывает М'Каш  Валсаа.  Прошел  один  стандартный  пищеварительный
период. Сообщать не о чем".
   Жужжащий сигнал сообщил об окончании этого сообщения.
   "М'Каш  Валсаа  докладывает.  Прошло  два  стандартных  пищеварительных
периода. Сообщать не о чем".
   И все. Теперь уже на самом деле все.  Тишина  тянулась  и  тянулась,  и
наконец из кубика перестало доноситься даже механическое шипение, и Драваш
нажал кнопку. Забыв о собственных же инструкциях,  он  проворчал  какую-то
фразу на языке  швефеджей,  которую  диск-переводчик  Дэйна  перевел  как:
"Несчастные пропавшие яйца!"  Затем  он  выпрямился  и  передернулся,  еще
больше походя на встревоженного тираннозавра-рекс.
   - Я лично проверю все приборы! А потом я хотел  бы  убраться  из  этого
места как можно дальше!
   Дэйн с ним полностью согласился,  ощущая  при  этом,  что  если  бы  он
возглавлял эту экспедицию, то убрался бы отсюда как можно дальше, даже  не
тратя времени на проверку приборов!
   - Божественное Яйцо... - начал было  Аратак,  но  Драваш  оборвал  его,
нетерпеливо фыркнув:
   - Коллега, умоляю, хватит афоризмов! Я занят!
   Он подошел к одному из массивных странных приборов, стоящих у стены,  и
принялся его изучать.
   Марш тяжело вздохнул и осмотрелся. Дождь стих, превратившись  в  легкую
морось, с шелестом падающую на  землю.  Дэйн  повернулся  спиной  к  стене
здания и двери, избавляясь от ощущения, что вот-вот  что-то  вонзится  ему
между лопаток. У него было неприятное чувство, что за ним наблюдают. После
прослушивания кубика он надеялся, что  они  вообще  не  будут  заходить  в
покинутые здания базы. Он старался держаться поближе к  Райэнне.  Близость
еще одного человеческого существа придавала слабое ощущение  безопасности,
что,  как  он  понимал,  было   иллюзией.   Уж   лучше   руководствоваться
инстинктами...
   Под нависающей  крышей,  у  бетонного  основания,  где  стояла  тяжелая
аппаратура, трава редела, обнажая землю. Марш внезапно  вздрогнул.  Следы!
Здесь дождь не мог их смыть, и просто некому было ступать тут после  того,
как первая экспедиция вслед за персоналом базы канула в небытие.
   - Стой на месте, - сказал он Райэнне и, подойдя к навесу, опустился  на
колени. Аратак удивленно поднял голову и тронулся было  к  нему,  но  Дэйн
махнул рукой, останавливая его, а сам двинулся вдоль  навеса,  внимательно
разглядывая притоптанную землю и выделяя собственные свежие следы и  следы
двух ящерообразных.
   Почва была сухой, рассыпающейся, и,  разумеется,  ветер  поработал  над
ней, хотя дождь сюда и не добрался, и края следов были нечеткими.  Наконец
Дэйн выпрямился, стоя на коленях.
   - Капитан, - спросил он, - персонал базы целиком состоял из ящеров типа
швефеджей или нет?
   - А как же? - с отсутствующим видом ответил Драваш, не отрывая глаз  от
аппарата, который осматривал.
   - А изыскательская экспедиция тоже?
   - Ну конечно. - На этот раз черная голова игуаны отвернулась от  экрана
неизвестного прибора, где на полутемном фоне зеленые линии пересекались  в
причудливых, с точки зрения Дэйна, изгибах каждые несколько секунд.  -  Ты
что-то обнаружил?
   - Пока не уверен. - Дэйн  задумчиво  уставился  на  неясный  отпечаток,
припоминая, чему обучал его в австралийской пустыне много лет  тому  назад
один старый абориген, умевший читать по следам как по книге. Маршу никогда
не нравилось это занятие. Но теперь...
   - А вы, капитан, знали что-нибудь о них лично? Ну,  например,  были  ли
среди них такие же большие особи, как вы или Аратак?
   Капитан издал странный прерывистый звук.
   - Ну, насколько я себе представляю, они в основном были поменьше; такая
работа, как правило, предназначена для молодых  людей.  А  что  ты  хочешь
выяснить?
   - Я далеко не уверен, но вот эти следы - здесь, под навесом, на  почве,
- указывают на то, что тут проходил ящер размером с Аратака. А может быть,
и побольше.
   - Что-то я не пойму, о чем ты толкуешь. - Драваш оторвался от прибора и
подошел. Дэйн указал на обнаруженные им большие следы. Капитан  озадаченно
уставился на землю, затем резко вскинул голову. -  Подожди-ка  минутку,  -
сказал он. - Ты говоришь о давлении, оказываемом ногой на землю?
   - Ну конечно, - сказал Дэйн.
   - Вот как! - воскликнул Драваш. - Я только теперь  понял.  Однажды  мне
довелось принять участие в совместной с прозетцами экспедиции, и  один  из
них всегда мог сказать, какое животное находится неподалеку; он  постоянно
обнюхивал землю и по запаху определял это. Для меня оставалось тайной, как
он мог узнать, но, как правило, он не ошибался. Он  даже  пытался  обучить
меня  этому   искусству,   но   я   оказался   бездарным   учеником.   Так
обезьяноподобные  тоже  способны  на  такое?  -  В  его  голосе  слышалось
неподдельное изумление.
   - Большинство охотящихся особей развивают в себе эту способность еще на
примитивном уровне существования, Драваш,  -  сказала  Райэнна.  -  Старые
записи свидетельствуют, что мой народ тоже обладал этим искусством,  ныне,
правда, уже утерянным нами.
   Дэйн для себя отметил, что Райэнна, следовательно,  считает  его  более
примитивным созданием, чем она, но сейчас дело  было  не  в  этом.  Драваш
глядел сверху вниз на Марша с внезапно проявившимся уважением.
   - Это просто удивительно. И что  же  ты  можешь  сказать  нам  об  этом
существе?
   - Очень немногое, капитан. Только то, что оно размером и весом  подобно
Аратаку.  Эти  следы  слишком  давние,  но  посмотрите,  как  глубоко  они
впечатались в землю, когда были свежими.
   Драваш действительно склонился, опустив длинную морду к земле и пытаясь
рассмотреть следы. Наконец он  выпрямился  и  слегка  передернулся,  уныло
покачивая головой.
   - Извини, но для меня, боюсь, земля она и есть земля. Так я  и  сообщил
моему приятелю прозетцу тогда. А скажи, ты сможешь  узнать  это  животное,
если унюхаешь его в другом месте? Мой приятель говорил, что может.
   Дэйн покачал головой:
   - Мы используем для этого глаза, а не ноздри.
   - То есть ты на самом деле видишь...  -  Морщины  вокруг  глаз  Драваша
разгладились.
   - Слушайте, - сказал Дэйн,  подзывая  Аратака.  -  Посмотрите  на  этот
отпечаток и на его длину. А теперь поглядите  на  ногу  Аратака  и  на  ее
длину. Кто-нибудь из  подобных  вам  особей  ваших  размеров  может  иметь
отпечаток ноги такой длины?
   - Если бы кто и имел, то давно бы уже находился в музее среди  чудовищ,
- сказал Драваш.
   - А ты уверен, что не Аратак сделал этот отпечаток? - спросила  Райэнна
и опустилась на колени, изучая след.
   - Я уверен в этом, - произнес Аратак, ослабляя шарф,  прикрывающий  его
обширные жаберные щели. - Я двигался по дорожке, прямиком к аппаратуре.
   - Да  и  в  любом  случае  это  старый  отпечаток,  -  сказал  Дэйн.  -
Посмотрите, как раскрошились края.
   - Ты прав, - согласилась Райэнна. - Теперь и я  вижу  различия  в  этих
следах... - нетерпеливо закончила она.
   - А это означает, - подытожил Дэйн, - что со времени основания базы  по
крайней мере один раз здесь появлялся ящер размером  с  Аратака,  а  то  и
больше, или чудовищных размеров, как говорит Драваш.
   - Странно, - пробормотал капитан и отправился к аппаратуре.
   Аратак вышел из-под навеса и с явным облегчением застыл  под  моросящим
теплым дождиком. Райэнна  продолжала  стоять  на  коленях  возле  большого
отпечатка.
   - Теперь я понимаю, о чем ты говоришь, - сказала она, и Дэйн кивнул.  -
Не понимаю только, почему этого не может понять Драваш? Представители  его
расы никогда не были охотниками, - наконец решила  она.  -  И  потому  его
глаза не в состоянии должным образом сфокусироваться. Швефеджи никогда  не
нуждались...
   Ее прервал  сам  Драваш,  продолжавший  изучать  прибор  с  загадочными
зелеными траекториями. Капитан  вскрыл  его  и  начал  копаться  внутри  и
теперь, вскинув голову, посмотрел на  всех  весело,  словно  найденное  им
ужасно обрадовало его.
   - Я, может быть, и не следопыт, - громогласно объявил он, -  зато  могу
читать приборные записи! Бедняга Ф'Танза ошибался. У него просто  не  было
времени  на  проведение  исчерпывающих  тестов,  которые   ему   следовало
провести, или он проделал их не так основательно.  Существует  вероятность
того,  что  здесь  приземлялся  космический  корабль  извне.   За   десять
стандартных единиц до последнего отчета с базы  прибор  отметил  изменение
радиационной  обстановки,  причиной  чего,  разумеется,   могли   быть   и
космические  лучи,  и   энергетические   выбросы   космического   корабля,
приземлившегося за тысячу мер отсюда. Ранее  отмечены  и  еще  две  схожих
флуктуации. Прибор, наблюдающий за небом,  отметил  и  увеличение  ионного
уровня.
   - Следовательно, космический корабль... - начала говорить Райэнна.
   Морщинки вокруг глаз Драваша с красноватыми ободками вновь дернулись.
   - Нет, тут он как раз прав. В то время, когда персонал базы покинул  ее
- если только покинул, - рядом с базой не было ни космического корабля, ни
самолета, ни какого-либо другого  средства  передвижения.  Но  это  только
означает, что они ушли по земле.
   - Трудно поверить,  что  такое  сделали  мехары  или  даже  киргоны,  -
задумчиво произнес Аратак.
   - В чем я теперь уверен, - бодро сказал Драваш, - так это  в  том,  что
данная планета была открыта какой-то иной путешествующей по космосу  расой
- расой, которую мы еще не видели и о чьих обычаях ничего  не  знаем.  Эта
солнечная система находится на краю изученной нами территории,  а  за  ней
еще множество звезд. И на них может  существовать  нечто  более  скверное,
нежели мехары.
   Дэйн перехватил взгляд Райэнны и подумал, что наверняка у нее по  спине
сейчас бегут такие же мурашки, как и у него.  Если  эта  космическая  раса
хуже мехаров, которые, захватив его и  Райэнну,  заставили  их  сражаться,
чтобы спасти свои жизни на Красной Луне, то он бы не хотел  встречаться  с
ее представителями.
   Мехары были  китообразными.  Они  выглядели  бы  в  этом  мире,  как...
гигантские, одетые в платье  муравьеды,  разгуливающие  по  улицам  земных
городов!
   Но это могли  быть  и  не  мехары.  Он  вновь  уставился  на  громадный
отпечаток, пострадавший от воздействия ветра и погодных условий.  Внезапно
Дэйн вздрогнул и схватился за эфес самурайского меча.
   - И все это означает, - сказал Драваш,  целеустремленно  направляясь  к
фасаду здания, - что чем скорее мы уберемся с базы, тем лучше я себя  буду
ощущать. Очевидно, за базой следят. Понадобилось два или три  часа,  чтобы
добраться до человека, которого Вилкиш Ф'Танза оставил здесь,  а  если  мы
окажемся в джунглях, то найти нас будет труднее. Вы готовы к походу? Никто
ничего больше не хочет здесь изучить? Аратак?
   Он  не  спрашивал  Дэйна  или  Райэнну,   и   Дэйн   напрягся,   слегка
нахмурившись.  Все  это  начинало  действовать  на  нервы.  Он  готов  был
смириться с тем, что экспедицию возглавляет Драваш. Но если он  собирается
действовать так, словно Дэйна и Райэнны просто не существует...
   Аратак зашел в здание. Дэйн услышал, как там хрустнула какая-то  мебель
от удара. Затем изнутри их окликнули:
   - Райэнна! Дэйн!
   Они последовали за ним внутрь. Аратак стоял втиснув голову  и  переднюю
часть своего громадного тела в какой-то чулан; подавшись назад, он вытащил
на свет длинное копье с наконечником в виде листа дерева.
   - Поскольку здесь водятся  притаившиеся  коты...  -  он  воспользовался
словом аборигенов _рашас_, но в диске  Дэйна  жутковатым  эхом  отозвалось
_притаившиеся коты_, - ...я буду чувствовать себя спокойнее, Райэнна, если
ты вооружишься вот этим. Копье не  столь  длинное,  как  было  у  тебя  на
Красной Луне, но я не сомневаюсь, что ты столь же искусно  сможешь  с  ним
управляться.
   Райэнна взяла копье, подбросила в руке, оценивая вес и балансировку.
   - Прекрасное ощущение, - сказала она, и Дэйн увидел, его подруга  сжала
челюсти. - Спасибо тебе, Аратак.
   Ящер вновь заглянул в  чулан.  Из-за  двери  донесся  его  приглушенный
голос:
   - Здесь содержатся - как я вспомнил из изученных материалов -  предметы
местного производства. К сожалению, копье оказалось в единственном  числе,
а насколько я помню, Райэнна предпочитает именно это оружие. Но  и  другие
предметы могут оказаться нам полезными. - Он извлек две короткие сабли.  -
Может быть, нам стоит взять их. - Ящер прицепил саблю на пояс. Она странно
смотрелась там. - Драваш?
   Швефедж пожал плечами.
   - Что ж, она может пригодиться для прорубания пути  в  зарослях.  Ну  а
поскольку она местного производства, будет целесообразнее, если ее понесет
Дэйн. А это чужеродное оружие, что у тебя на бедре, придется оставить...
   - Ни за что, - сказал Марш, крепко сжимая рукоять самурайского меча.  -
Он последует за мной туда, куда пойду я. -  Дэйн  говорил  не  раздумывая.
Этот швефедж уже порядком надоел ему.
   - Тут есть и оптические приборы местного производства, - сказал  Аратак
и протянул Райэнне маленький складной телескоп.
   - Должно быть, сделан в Далассе или Шарне, -  сказал  Драваш,  упоминая
два  бельсарийских  города,  расположенные   недалеко   от   Раналора.   -
Ящерообразные там шлифуют линзы. Ну хорошо, с  оружием  я  соглашусь,  оно
может быть полезно, но  надеюсь,  ты  не  собираешься  нагружаться  всяким
хламом!
   Аратак невозмутимо выбрался из чулана.
   - Не думаю, чтобы  еще  что-то  здесь  могло  нам  пригодиться.  Там  в
основном осталась одежда и ювелирные украшения. Однако  Божественное  Яйцо
говорит,   что   только   дурак   предпринимает    какое-либо    действие,
предварительно к нему не приготовившись и не вооружившись соответствующими
инструментами.
   - Если бы на небе было столько же звезд, сколько у тебя афоризмов,  нам
не нужны были бы космические корабли. А вот если бы у тебя имелось столько
афоризмов, сколько звезд  на  небе,  я  мог  бы  спокойно  размышлять  над
необходимостью нашего путешествия! Ну пошли. Давайте-ка убираться из этого
места!





   Плотная растительность вокруг базы представляла собой  живую  изгородь,
окружающую  защитное  поле.  Она  была  посажена  персоналом  базы,  чтобы
избежать видовых аномалий, которые привлекли бы чье-либо внимание в случае
отключения защитного поля. Дэйн предполагал, что на столь  густо  поросшей
растительностью планете процесс посадки растения заключался в  том,  чтобы
воткнуть корешок в землю и  быстренько  смыться,  пока  тебя  не  окружили
заросли.
   Драваш отвел в сторону ветку и  вышел  на  свет,  поблескивая  спинными
чешуйками черного цвета.  Дэйн  увидел  впереди  невысокую,  естественного
происхождения стену из камня, заросшего травой. В ней зияло  отверстие,  и
капитан шагнул в него. За ним последовали  остальные.  Марш,  оглянувшись,
увидел лишь завесу непотревоженных джунглей. Защитное  поле  вновь  скрыло
базу, и он подумал, что какой-нибудь сторонний наблюдатель  счел  бы,  что
они вышли из ниоткуда.
   Поток раскаленного воздуха окатил лицо Дэйна, и он обнаружил, что стоит
на длинном склоне, поросшем выжженной солнцем травой. Темные  искривленные
деревья напоминали ему небольшие яблони. Темно-зеленые листья шуршали  под
порывами горячего ветра.  С  ветки  одного  из  деревьев  на  них  глазели
коричневые птицы, похожие на сов, издавая скорбные щелкающие звуки. Затем,
рассекая воздух короткими крыльями, они сорвались с места и полетели  вниз
вдоль склона. Только сидя на ветках  они  напоминали  сов,  в  полете  они
походили на куропаток. Дэйн проводил их взглядом со сжавшимся от внезапной
тоски по родине сердцем.
   Совы и куропатки. Но не они. Яблони и сосны, закат над  мостом  Золотые
Ворота, розовые осенние кленовые листья, рыбалка в  стремнине  Адирондака,
Фудзияма, Таити, Рио-Гранде,  Гудзон...  ничего  этого  нет!  Утрачено  им
навсегда, затерялось где-то в межзвездном пространстве!  Ладонь  обхватила
рукоять, большой палец уперся в гарду. Эта тоска не часто посещала  его...
Он шагал по чужой земле.
   Небольшое животное, меньше кролика, выпрыгнуло  из  травы  и  поскакало
вниз по склону.
   Пот заливал глаза Дэйна. С каждым  шагом  вниз  по  склону  температура
повышалась. Трава, высушенная солнцем, была золотистого оттенка.
   Склон оказался длиннее, чем представлялось с  первого  взгляда.  Далеко
внизу слабое поблескивание указывало на тянущийся  по  дну  долины  ручей,
хотя - как Дэйн помнил - на карте этот ручеек был обозначен как  река.  За
ним, на противоположном склоне, вставала  густая  зеленая  растительность,
похожая отсюда на мох.
   К этому времени Бельсар находился в зените, голова Дэйна разболелась от
свирепого блеска: солнечным сиянием, казалось, был полон  весь  небосклон.
Глаза жгло, и Маршу очень хотелось  думать,  что  аборигены  производят  и
солнцезащитные очки. Высохший пот спекался на теле; хорошо хоть ветер  дул
в лицо, не донося его запаха до других.
   _Если бы на склоне лежал снег, было бы легче_. Он вспомнил, что  здесь,
вокруг полярных областей, существуют снежные поля. Это  указывало  на  то,
что миллион лет назад снежный  покров  охватывал  большую  часть  планеты.
Вспомнил он и о том, что на Земле в межледниковые периоды тоже стояла жара
и гиппопотамы бродили по  Англии,  а  слоны  -  по  Северной  Америке.  На
планетах перемежаются горячие и холодные периоды, и ему просто не повезло:
он попал сюда в жаркий период.
   А ведь они еще находились высоко в горах. Насколько он помнил по карте,
им предстояло еще спуститься на несколько  тысяч  футов,  прежде  чем  они
окажутся в городе. Какая же там жара!
   - Когда привал? - спросила Райэнна  и  остановилась.  Драваш  удивленно
обернулся. Его народ жил в мире, где было еще жарче. Но Аратак остановился
и устроился на четвереньках рядом с ними.
   - Они ведь происходят из холодных миров, капитан, - пояснил он.  -  Как
ты себя чувствуешь, Райэнна? Откровенно говоря, я слабо себе  представляю,
какое воздействие оказывает на вас такой климат.
   - В общем, не так уж и плохо, - сказала она. - Но в такой жаре ни я, ни
Дэйн долго не протянем.
   Черная чешуйчатая лапа указала вниз.
   - Там вода, - сказал  Драваш.  -  Сможете  дойти?  Если  нет,  тогда  я
согласен сделать привал  здесь,  но  ненадолго.  Но  если  нас  кто-нибудь
ищет...
   "Мы обуза для него", - подумал Марш, ковыляя по откосу.  Если  бы  была
земная температура, все происходило бы по-другому, и если бы еще он, Дэйн,
был в форме. А это не так. И виновата во всем изнеженная жизнь  в  городке
Трясина.
   - Мы справимся, - сказала Райэнна. - Подождите только  минутку.  -  Она
порылась в  своем  рюкзаке  и  протянула  Дэйну  горстку  маленьких  белых
таблеток. - Соль. При такой жаре необходимо.
   - Верно. - Марш мог бы и  сам  догадаться;  ведь  он  немало  бродил  в
тропиках,  чтобы  знать  об  этой  опасности.  Солнечный   удар   был   не
единственной угрозой, подстерегающей его  на  этой  планете  (и  зачем  он
только сюда прилетел!), но если сегодня обычный, даже прохладный день,  то
надо готовиться к худшему.
   Хотя пока все было достаточно спокойно...
   Они пошли дальше. Над ними,  печально  покрикивая,  кружилась  одна  из
совоподобных птичек. У реки они увидели  небольшое  животное,  похожее  на
оленя. Оно подняло на них глаза, рассмотрело и скрылось  прочь  легкими  и
грациозными скачками.
   За рекой густая зелень переходила в лес,  столь  частый,  что  он  тоже
походил на джунгли. Когда они  пересекали  последнее  ровное  пространство
перед рекой, до них издалека донеслись странные крики, уханье, переходящее
в долгие стоны. По мере приближения  к  реке  похожие  на  яблони  деревья
становились толще, появились и новые виды деревьев, с пушистыми листьями и
нежными коричневыми стволами. Посмотрев вокруг, Дэйн наткнулся взглядом на
растение типа пальмы, которое мучительно  напомнило  ему  о  кокосах.  Или
бананах.
   Трава стала гуще, и Марш начал ступать аккуратнее,  опасаясь  змей;  он
даже подобрал ветку, чтобы тыкать  ею  перед  собой  при  каждом  шаге,  и
Райэнна,  понаблюдав  за  ним  с  любопытством  какое-то  время,   наконец
спросила:
   - Ты что ищешь?
   - Змей.
   - Змей? Зачем? Они тебя так интересуют?
   - Нет, разумеется, но мы же не знаем, которые из них  на  этой  планете
ядовиты.
   - Ядовиты? Змеи? - Эта мысль испугала ее. - Ты хочешь сказать,  что  на
твоей планете  встречаются  ядовитые  змеи?  И  как  же  они  это  делают?
Отращивают жало на хвосте, подобно рыбокиллерам? Как странно! - Эта  мысль
ее позабавила, а через минуту и Дэйн тоже рассмеялся.
   - Но ты вряд ли бы смеялась, если  бы  видела,  как  умирают  от  укуса
гремучей змеи, - сказал он, становясь серьезным.
   - Укуса? Змеи? Ты хочешь сказать, что на твоей планете у змей есть зубы
и яд?
   - Ядовитые зубы, - ответил он, - полые зубы с ядовитыми железами.
   - О! Прямо как птица-смерть, - сказала она. - Я такую видела.
   А его потрясла мысль о ядовитой птице, и он после этого начал с опаской
посматривать на небо. А вдруг?.. На его планете змеи и птицы имели  общего
предка - рептилию.
   Этот короткий диалог заставил его задуматься. За вполне земным  обликом
этой планеты могли скрываться смертельные ловушки. Если змеи и  неядовиты,
зато другое животное - наоборот. Птицы. Олени. _Все что угодно_...
   Пролетело насекомое  размером  с  колибри.  Другое,  побольше,  работая
крылышками, зависло над поверхностью реки. Стая  птиц,  которых  Дэйн  уже
начал мысленно называть "стрекочущие совы",  снялась  с  деревьев  при  их
приближении к воде.
   Пока Драваш спокойно пил, Дэйн и Райэнна захлебывались в  этой  сладкой
влаге и радостно плескали ее друг в друга. Аратак  же  залез  в  воду  так
основательно, что над поверхностью  остались  лишь  его  глаза.  Несколько
маленьких животных, похожих на грызунов, выскочили из воды  возле  него  и
устремились в джунгли.
   Драваш фыркнул и уселся на берегу, наблюдая за ними с презрением.  Дэйн
не удивился бы, если бы капитан сейчас достал трубку и закурил (хотя мысль
о  черном  семифутовом  драконе,  попыхивающем  трубкой,   заставила   его
хихикнуть про  себя).  Драваш  напомнил  ему  одного  старого  норвежского
шкипера, с которым он некогда познакомился: те же деловитые замашки, та же
грубоватая речь, то же терпеливое отношение к насмешкам других. Впрочем, и
та же компетентность. От этого Дэйн почувствовал себя спокойнее.
   - Бедняга Драваш, - сказал он Райэнне.  -  Его  не  радует  перспектива
тащить с собой в виде обузы обезьяноподобных.
   Он сказал это по-карамски, а Райэнна озадаченно посмотрела на него; она
повторила его слова, и он  услышал,  как  они  переводятся  ее  диском,  и
поправился:
   - Как груз.
   - Что ж, ты должен признать, что пока мы  для  него  действительно  как
груз. Судя по тому,  что  я  слышала  о  родине  швефеджей,  для  них  это
прохладный, приятный денек. И поэтому он, разумеется,  ожидал,  что  мы  в
любой момент готовы пуститься в возню под простыней. - Она  посмотрела  на
него веселыми глазами. - Если  бы  не  было  так  жарко,  я  действительно
повозилась бы, но только чтобы поддразнить его.
   - А может, лучше искупаться, - сказал Марш, оглядывая поверхность воды.
- Судя по Аратаку, ему там нравится.
   Она кивнула и рассмеялась, видя, как задергались морщинки  вокруг  глаз
Драваша, когда тот увидел, что они раздеваются.
   "Я понял, что Райэнна имеет в виду. Можно  было  бы  устроить  шоу  для
него. Но Райэнна права, слишком жарко".
   Он направился к той заводи, где плавал Аратак. И вскоре они уже  втроем
резвились там под взглядом обалдевшего Драваша.  Аратак  нагонял  огромные
волны на своих небольших друзей и стремительно скрывался от  них  в  воде.
Дэйн слегка нервничал от такой игры, но виду не показывал. Хотя  он  давно
уже привык к облику друга на суше, но  его  движение  в  воде  вызывало  в
подсознании  землянина  инстинктивный  страх.  Уж  больно  он  походил  на
крокодила. Маршу даже пришлось напомнить себе, что это же Аратак, которому
он безгранично доверяет и которого - без сомнения - любит.
   Драваш буквально ногами топал от нетерпения, ожидая, пока  они  вылезут
из воды, а поскольку он  считал  ниже  своего  достоинства  пререкаться  с
Дэйном и Райэнной, то укоризненно уставился на Аратака.
   - Ну, ты достаточно нарезвился с твоими  друзьями-обезьяноподобными?  -
спросил он, словно укоряя своего коллегу за то, что тот заигрался с  парой
собачек.
   Как обычно, Аратак остался невозмутим.
   - Божественное Яйцо справедливо замечает, что купание, еда и сон, среди
прочих невинных радостей, никому еще не повредили, но лишь доставляли всем
удовольствие.
   Драваш наморщил лоб и умоляюще закатил глаза:
   - Боже, дай мне терпение! - И добавил: - В следующей долине,  если  мне
память не изменяет, имеется подходящее  безопасное  местечко  для  лагеря.
Поскольку мы идем по лесу вместе  с  обезьяноподобными,  посматривайте  на
деревья - нет ли рашасов.
   _Притаившихся котов_, жутковатым эхом повторил переводчик.
   Интересно, подумал Дэйн,  в  самом  ли  деле  рашасы  так  опасны,  как
сообщается в отчетах. Земной леопард - а именно так  он  себе  представлял
_притаившегося кота_, поскольку строением тела он его и напоминал, хотя  и
был крупнее и значительно храбрее, - обычно охотился на обезьян, включая и
ближайших  родственников  человека  шимпанзе,  частенько  прихватывая  при
возможности и человеческих  детей.  Но  взрослых  людей  они  предпочитали
обходить стороной, имея  достаточно  сообразительности  понять,  насколько
опасной может быть эта особенная обезьяна. Неужели рашасы Бельсара еще  не
усвоили этот урок?
   Может быть, швефеджи, у которых на планете не было  подобных  хищников,
просто преувеличивали опасность?
   - Я пойду первым, - говорил  Драваш.  -  Ты  замыкающий,  Аратак.  Если
человекообразные пойдут между нами, они не будут столь беззащитны.
   "А я-то думал,  что  именно  нам  придется  заботиться  о  них  в  этом
путешествии, а никак не наоборот!"
   Дэйн  внутренне  клокотал,  пока  чувство  юмора   не   заставило   его
усмехнуться. Предположим, что ему  и  Райэнне  предложили  бы  сопроводить
через лес, полный свирепых и громадных лис, парочку,  скажем,  трехфутовых
созданий, произошедших от кур? Создания эти могли бы  быть  и  храбрыми  и
разумными, но лично он предпочел бы, чтобы они держались подальше от этого
леса!
   Оказавшись  среди  деревьев,  они  ушли  из-под   прямого   воздействия
солнечных лучей, так что стало относительно прохладно, но зато неподвижный
воздух был удушающ. Они двигались гуськом по  тропинке,  как  решил  Дэйн,
протоптанной оленями. Аратак продолжал двигаться на  четырех  конечностях,
Драваш же шел выпрямившись, свободно, словно  специально  кто-то  подрезал
нижние сучья деревьев, чтобы и  люди  и  швефедж  могли  передвигаться  не
пригибаясь.
   Крыша из листьев над их головами становилась все  гуще,  и  стоящие  по
сторонам от тропы стволы  деревьев  скрывались  за  густым  кустарником  и
лианами. Под торопливыми шагами  похрустывали  опавшие  листья;  невидимые
создания  издавали  таинственные  крики,  хотя,  по  мнению  Дэйна,  тайна
разгадывалась просто и крики означали: где  же,  где  мой  обед?  Какая-то
птица, тяжело хлопая крыльями, снялась с ветки и скрылась в  полумраке  со
зловещим уханьем, с тем самым жутковатым  звуком,  который  напугал  Марша
раньше.
   Позже стайка маленьких обезьян, рассыпавшись по ветвям наверху,  дерзко
что-то прокричала путешественникам и скрылась  в  листве.  Дэйн  удивленно
проводил их взглядом. Они и выглядели, и, что самое  странное,  вели  себя
точь-в-точь как обезьянки Земли. Он не был специалистом по обезьянам и  не
мог бы сейчас точно сказать, идентичны ли эти виды земным, но складывалось
впечатление, что если бы эту банду обезьянок перевезли в  джунгли  острова
Борнео, то никто бы не заметил отличия, разве что те же специалисты.
   Хотя, поскольку люди различали представителей  человекоподобных  других
планет, вероятно, и более примитивные обезьяны  разобрались  бы,  что  это
выходцы из другого мира. Даже он и Райэнна, несмотря на крепкую  дружескую
и любовную восьмилетнюю связь, все же были непостижимы друг для друга.  Он
посмотрел на подругу, идущую по тропинке впереди  него,  и  подумал,  что,
изменив свой облик, она превратилась  в  странно  незнакомую  мрачноватую,
экзотическую и волнующую принцессу. Как  таинственно!  Он  усмехнулся  про
себя, представив, в какое раздражение пришел  бы  Драваш,  прочитав  мысли
своего протообезьяньего коллеги,  тратящего  время  на  обдумывание  таких
пустяков. Например, о возне под простыней.
   Что ж, они с Райэнной и  в  самом  деле,  наверное,  иногда  шокировали
протозавров своим поведением. И, может быть, еще раз рискнут пойти на  это
вечером, когда разобьют лагерь. В конце концов, если протообезьян  считают
такими, то надо же оправдывать сложившееся мнение...
   Яростный треск сучьев и внезапный свирепый рык привели его в чувство, и
он увидел в воздухе над собой распростертые лапы с  когтями  и  сверкающие
глаза.
   Упав на одно колено и выхватив меч, он взмахнул им  слева  направо  над
головой. Мышцы руки напряглись, когда он ощутил, как лезвие  полоснуло  по
плоти. Что-то влажное и липкое хлынуло, заливая глаза, и какая-то  тяжесть
обрушилась на него, придавливая к земле, и в спину впились камни и ветви.
   Лицо утонуло в  чьей-то  шерсти.  Райэнна  выкрикнула  его  имя,  затем
тяжесть с него сняли, и он увидел дневной свет и лицо  подруги,  белое  от
ужаса.
   - Он весь в крови! Дэйн... Дэйн!
   - Это не моя кровь. - Марш сел,  стирая  с  лица  липкую  жижу.  Аратак
держал животное породы кошачьих, как человек  держит  за  шкирку  котенка.
Кровь потоком текла у существа из живота; меч  Дэйна  разрубил  его  почти
пополам, и если задняя часть застыла  неподвижно,  то  передние  лапы  еще
скребли воздух, пытаясь добраться до жертвы. Затем, издав тихий  мяукающий
звук, существо рассталось с жизнью, и Аратак, содрогнувшись, отбросил  его
в сторону от тропы.
   Пока Марш очищал и убирал клинок в ножны, руки его тряслись. Он чуть не
попался. На колено он упал вовремя; передние  когтистые  лапы  просвистели
мимо плеча, и кот ударил его грудью в лицо, сбив с ног. Если бы удар  меча
не перерубил хищнику позвоночник, задние лапы разорвали бы его на части.
   В нескольких футах от того места, куда  Дэйн  упал  головой,  листья  и
почва  были  взрыты  громадными  лапами,  бившимися   в   агонии...   Марш
содрогнулся. Хорошо еще, что он не испытывал тошноты при виде  крови;  его
лицо и плечи промокли. Не говоря уж о волосах. Он скривился от отвращения,
надеясь, что возле лагеря будет достаточно воды, чтобы умыться.
   Мертвый рашас выглядел небольшим и безвредным. Желто-коричневая шерсть,
как у тигра, была покрыта черными полосами. Неудивительно, что эта чертова
кошка была незаметна, пока не прыгнула! Притаившийся кот - такое  имя  ему
вполне подходило.
   И человек, судя по всему, прекрасно вписывался в его  меню.  Интересно,
как чувствует  себя  землянин,  в  первый  же  день  пребывания  в  Африке
атакованный леопардом? Наверное, так же.
   Он поднял глаза и увидел, что Драваш  смотрит  на  него.  Затем  черный
дракон одобрительно кивнул. Дэйн подумал: "Ну и что ты  теперь  думаешь  о
человекообразных, приятель?" А вслух сказал:
   - Давайте попробуем отыскать воду,  чтобы  я  смог  смыть  с  себя  эту
гадость. Дело тут не в роскоши купания - запах крови  привлечет  к  нашему
следу всех хищников этих джунглей, и хорошо, если они ограничат свой  обед
поеданием останков нашего приятеля-рашаса.





   Пять дней они шли по горам, переползая с  гребня  на  гребень,  которые
становились  все  ниже.  По  мере  спуска  жара  усиливалась,  а   джунгли
становились все гуще. Появились новые виды  деревьев,  кустарников,  лиан,
колючих растений. Особенно колючих.  Дэйна  уже  не  удивляло,  что  их  с
Райэнной одежда пошита из кожи; полотняные юбки разлетелись  бы  в  клочья
уже к концу первого дня путешествия, а  на  третий  день  им  пришлось  бы
вышагивать нагишом. Даже ящеры с их толстой шкурой получали царапины.
   Еще дважды на них нападали рашасы. Один приземлился аккуратно на кончик
копья Райэнны, и Дэйн взмахом сабли  отсек  животному  голову.  Другого  в
полете перехватил громадной  лапой  Аратак.  В  мгновение  ока  гигантский
человек-ящер схватил сопротивлявшегося и шипевшего хищника и зашвырнул его
прямо в середину колючих зарослей.  Побитая  зверюга  выбралась  оттуда  и
метнулась в джунгли с видом, по мнению Марша, кота, застигнутого на  столе
с индюшкой, приготовленной ко Дню Благодарения.
   На четвертый или пятый день Дэйн в разговоре с  Райэнной  заметил,  что
капитан, увидев людей  в  действии,  стал  помягче  относиться  к  "ручным
обезьянкам Аратака".
   И действительно, отношение Драваша к людям стало теплее.  Ночью,  когда
из джунглей доносились  дикие  крики  и  дюжины  пар  глаз  отражали  свет
маленького костерка, он рассказывал теперь о странных мирах,  которые  ему
довелось посетить, и о странных созданиях, с которыми им вскоре предстояло
иметь дело. Как выяснилось, Драваш много лет назад, еще в юности, оказался
в составе тайной экспедиции наблюдателей на этой планете.
   Впрочем, капитан по-прежнему морщился, слыша очередной афоризм Аратака.
   Коммуникаторы  безмолвствовали.  С   Содружеством   не   было   никаких
контактов, за исключением связи, в которую, как подозревал Дэйн, время  от
времени вступал Драваш с Громкоголосым.
   Чем дальше они удалялись от базы, тем чаще  новые  виды  растительности
попадались им на пути, и местами буквально приходилось прорубаться  сквозь
заросли с помощью похожих на мачете ножей.
   На шестой, по подсчетам Дэйна, день расширяющаяся  тропа  вывела  их  в
узкую долину, переходящую в широкую  естественную  лужайку.  Оленеподобные
животные скачками устремились прочь при их приближении, и Драваш указал на
дальний  конец  лужайки,  где  вдоль  глубокой  реки  тянулась  серо-белая
каменная дорога.
   - Наша первая цель, - сказал он. - Я  правильно  запомнил.  Это  старый
караванный путь.
   Широкая  и  грязная  река  текла  гораздо  ниже  уровня   берегов.   На
противоположном берегу  вставала  стена  джунглей.  Взмахивая  прозрачными
крыльями, порхали  насекомые  размером  с  птичек.  Что-то  большое  плыло
посреди реки, держа над водой громадную голову как у грызуна и оставляя за
собой V-образную волну, но при их приближении существо погрузилось в воду,
так что Дэйн не успел его как  следует  рассмотреть.  Он  решил,  что  это
апорра, животное размером и  весом  с  гиппопотама,  питающееся  травой  и
водорослями и высоко ценимое аборигенами за  качество  мяса.  Марш  бы  не
отказался сейчас от свежего мясца, но он и Райэнна никогда не убивали  для
пропитания животных таких размеров, большая часть туши которого все  равно
осталась бы стервятникам.
   Одно из насекомых пролетело слишком близко от Аратака. С  поразительным
проворством он протянул лапу и на лету поймал его.  Дэйн  отвел  взгляд  и
слегка содрогнулся, когда ящер сунул мошку в рот и принялся жевать.  Когда
он впервые увидел такое, его чуть не стошнило.
   - Восхитительно, - воскликнул Аратак. - Положительно, на  этой  планете
великолепно обстоит дело с питанием!
   "Так тому и быть", - решил Марш. Вечером он попытается сбить  с  дерева
одну из сов: может быть, на вкус они напоминают куропаток.
   Драваш, чьи гастрономические  привычки  не  отличались  от  Аратаковых,
кивнул, терпеливо соглашаясь, - его большие глаза, как заметил Дэйн,  тоже
устремились на поиски насекомого, - но черный ящер вздрогнул, когда Аратак
добавил:
   - И справедливо замечает Божественное Яйцо, что тот, кто довольствуется
простой пищей, не устрашится несчастий и  полный  желудок  даст  ответ  на
любой из вопросов, терзающих беспокойный человеческий ум.
   Дэйн ожидал услышать саркастический ответ Драваша,  но  тот  промолчал,
очевидно привыкнув к мысли, что возражать  -  только  время  терять.  Пока
Аратак жив, он не  прекратит  восхищаться  вслух  мудростью  Божественного
Яйца, и тут уже ничего не поделаешь. Капитан лишь кротко заметил:
   - Жаль, что философия не заменяет еду и питье, а то бы  мы  никогда  не
испытывали голода.
   Аратак выудил из зубов хитиновый кусочек крылышка и произнес:
   - Увы, философия одна, без  пищи  и  питья,  является  скудным  кормом;
однако же пища и питье без философии недолго смогут удовлетворять существо
разумное.
   Марш счел хорошим знаком, что  рептилии  стали  переходить  на  местную
пищу, это следовало бы сделать всем четверым, поскольку,  как  только  они
окажутся среди аборигенов, начинать будет поздно. Пока же Дэйн  и  Райэнна
попробовали  с  предосторожностями  лишь  несколько  местных  корешков   и
фруктов; времени охотиться не было, приходилось полагаться лишь на  рацион
неприкосновенного запаса, которого оставалось совсем мало, но  как  только
они  присоединятся  к  какому-нибудь  каравану,  им   придется   полностью
переключиться на местную кухню.
   Марш посмотрел на струящиеся воды, в которых скрылась апорра, и подумал
о луке и стрелах. Аборигены почему-то так  и  не  изобрели  этого  оружия,
охотясь с копьями. Однажды вечером в лесу  он  и  в  самом  деле  принялся
мастерить лук, но ящеры отнеслись к этому с таким ужасом, словно он, Дэйн,
намеревался  заявиться  в  город  аборигенов  в  скафандре  и  с  лазерным
пистолетом.
   "Неужели ты ничему не научился,  просматривая  материалы  видеозаписей?
Обезьяноподобные здесь не пользуются ни луками, ни реактивными  снарядами!
А не пользующийся копьем превращается в изгоя!"
   Марш пытался протестовать - по его  мнению,  аборигены  просто  еще  не
додумались до лука, - и Драваш посмотрел на него так сердито, словно  Дэйн
лишний раз подтвердил общее мнение о тупости человекообразных.
   - Они не знают, что такое лук. Разве ты не  видел  снимки  с  настенных
росписей в Кишлоре?
   Дэйн видел, но просто не обратил внимания, и Драваш повторил,  рыча  от
злости:
   - Они не пользуются никаким метательным  оружием!  Наложено  строжайшее
табу... Даже детей обучают тому, что бесчестно и  греховно  швырнуть  даже
камень!
   Так Дэйн впервые услышал об эффективном воздействии запрещения  оружия.
Это его озадачило. Но он понимал, что еще многому предстоит обучиться.
   Они вышли на дорогу.  Громадные  блоки  беловатого  камня  без  всякого
раствора были так плотно пригнаны друг к другу, что между ними не пролезло
бы и лезвие ножа. Марш припомнил, как ему рассказывали, что примерно в  то
же время земной истории на Земле тоже строились  такие  вот  дороги,  типа
канала, окаймленного каменными  стенами;  правда,  под  действием  времени
внешние стены таких земных дорог уже рассыпались, а  башмаки  бесчисленных
путников за века протерли в камнях  углубления.  А  здесь  недавний  дождь
оставил на дороге небольшие лужицы; вода не вся смогла стечь  через  очень
дряхлые выпускные отверстия, хоть и не такие старые, как сама дорога.  Два
ящера с видимым удовольствием шлепали  по  этим  лужам,  как  какой-нибудь
горожанин, когда оставлял каменное полотно, может быть, с  радостью  шагал
по траве обочины. Дэйн и Райэнна двигались ближе к краю, переступая  через
трещины, в которые пыталась ворваться поросль, посланная джунглями. Однако
было заметно, что эту поросль недавно срезали и выщипывали, - Марш  решил,
что  существует  общая  договоренность  между  племенами,   чтобы   каждый
проходящий караван  выполнял  свою  часть  работы  по  очистке  дороги  от
наступающих джунглей.
   Вдоль берега реки показался открытый участок земли,  и  Дэйн,  сойдя  с
дороги, стал рассматривать ил: нет  ли  там  следов.  Поскольку  никто  из
отряда ничего не понимал в следопытстве, он добровольно  взвалил  на  себя
обязанность научиться  разбираться  в  различных  отпечатках,  оставляемых
местными животными. Помогали земные аналогии; но и введенные гипнотическим
путем знания о местной природе  немало  способствовали  обучению,  оживляя
работу памяти. Ну а чем больше занимаешься каким-либо  делом,  тем  больше
растет мастерство.
   Он понимал, что даже на Земле над следопытом-недоучкой могли посмеяться
опытные люди, которые сразу видели бы ясную картину там, где  он  различал
лишь бесформенные черточки. Но некоторые отпечатки  в  грязи  были  и  ему
понятны. Так, например, вот этот трехпалый перепончатый  след  принадлежал
апорре, и для него не составило труда разобрать, что рядом - следы  рашас,
и прочитать историю, которую поведали отпечатки. Хищник вышел из джунглей,
остановился попить на берегу и вскоре выбрался на дорогу.  Дэйн  разглядел
едва заметные капли влаги на камнях, где зверь, -  а  может,  это  была  и
самка, столь же тяжелая у данного вида и еще более  опасная,  -  стряхивал
воду с морды. Слабый след уходил через дорогу к  джунглям.  Теперь  хищник
мог поджидать их впереди,  и  от  этой  неприятной  мысли  рука  землянина
потянулась проверить, свободно ли вытаскивается меч из  ножен.  Он  открыл
рот, чтобы предупредить остальных - ведь  они  теперь,  шагая  по  дороге,
созданной цивилизацией, могли полагать, что выбрались из джунглей, - когда
Райэнна остановилась и повернулась к нему.
   - Послушай, - сказала она, - что это за шум?
   Дэйн прислушался; издалека доносились какие-то мелодичные звуки, словно
звучали колокольчики. "Вот идет Санта-Клаус..." Под этим палящим  солнцем,
от которого катился пот со лба, звук казался нелепым; отраженные от камней
солнечные лучи направляли жар волнами вверх, и Марш ощущал себя стоящим на
поверхности раскаленной сковородки.
   Те щели,  что  служили  ящерам  ушами,  были  не  столь  чутки;  прошло
несколько  минут,  прежде  чем  Драваш  поднял  голову,  прислушиваясь   к
странному позвякиванию.
   - Колокольчики ганджиров, - сказал он. - Должно быть, караван идет. Вы,
люди, предоставьте мне разговаривать с ними. - Он переключился с  местного
арго карамского языка, на котором  они  общались,  на  "высокий  стиль"  -
древний  язык   ящероподобных,   несколько   модифицированный   изменением
некоторых трудных для них звуков, и этот язык  -  как  припомнил  Дэйн  из
полученных уроков - был, подобно латыни в средние века,  языком  торгового
общения между самыми различными культурами.
   Звон становился все громче, и за ближайшим поворотом Марш уже  различал
за деревьями неясные высокие силуэты.  Аратак  положил  огромную  лапу  на
плечо Райэнны и что-то сказал, она засмеялась.
   Все четверо стояли  на  середине  дороги.  Пытаясь  получше  разглядеть
группу  сквозь  деревья,  Дэйн  машинально  сделал  шаг  вбок,  поближе  к
джунглям, затем опомнился  и  бросил  быстрый  взгляд  через  плечо.  Нет,
ничего; пелена листвы висела неподвижно.
   "Черт, да этот кот уже наверняка  убрался  на  несколько  миль  отсюда.
Кошачьи - нервные животные. Вряд ли он будет прыгать, когда с таким  шумом
приближается караван". Неужели они действительно  едут  с  колокольчиками?
Впрочем,  шума  как  раз  достаточно,  чтобы  распугать  всех  животных  в
джунглях...
   Обжигающая духота, звон колокольчиков,  пропотевшая  одежда  и  веселая
рождественская песенка - все  смешалось  у  него  в  голове.  "...Чудесное
царство зимы! Ну и чушь!"
   Сделав еще шаг, он смог  различить  высокие  фигуры,  черные,  серые  и
коричневые. Колокольчики звучали все  громче.  Внезапно  караван  появился
из-за поворота, и он ясно смог разглядеть  крупных  черно-белых  крапчатых
животных, длинноногих, как  верблюды,  но  безгорбых,  покачивающихся  под
тюками,  обернутыми  в  грубую  плотную  ткань.   Крошечные   колокольчики
позванивали на кожаной упряжи. Рядом шли люди - протообезьяны  -  в  серых
плащах, с головными уборами, украшенными перьями, и  с  массой  цепочек  и
амулетов на шеях, таких же украшений, как и у Дэйна с  Райэнной.  Животные
шли, привязанные недоуздками к общей веревке, соединяющей скорбные, слегка
похожие на бычьи, морды  ганджиров;  длинные  мощные  раскачивающиеся  шеи
венчали выпирающие холки. Дэйн смутно припомнил,  что  у  дикого  ганджира
были рога наподобие американского лося, у этих же, одомашненных,  остались
лишь короткие тупые выступы; а может быть, им просто отпиливали рога,  как
коровам.
   Возглавляющий караван человек, увидев их, что-то сказал своему ганджиру
и,  потянув  животное  в  сторону,  перекрыл  путь  каравану.  Он   что-то
прокричал. Драваш, шедший впереди, раздраженно повернулся к Дэйну.
   "И что он хочет? - подумал Марш. - Чтобы я переводил?"
   Драваш, предупреждающе подняв руку, внезапно застыл, и Дэйн увидел, как
глаза его метнулись к лесу.  Среди  звуков  колокольчиков  слышался  хруст
пробирающегося между деревьев существа.
   Марш отпрыгнул, выхватывая  меч,  как  ему  показалось,  с  мучительной
медлительностью.  Еще  до  предупреждающего  крика  Драваша  он   различил
знакомый хруст  листьев;  разворачиваясь  и  занося  клинок  над  головой,
неуклюже, как железный лом, он  увидел,  как  прижавшийся  к  земле  рашас
прыгнул. Клинок  со  свистом  обрушился  вниз,  круша  кости,  и  огромная
когтистая лапа разжалась и сжалась на расстоянии менее чем в ладонь от его
лица. Меч чуть не вырвался из рук, когда громадный кот рухнул на  землю  с
раскроенным черепом.
   Крики заглушил звон колокольчиков.
   Дэйн поднял меч, наступив на голову еще дергающегося рашаса.  Появились
всадники на животных, похожих не на ганджиров, а скорее на лошадей, только
рогатых  и  с  обрезанными  хвостами.  Предводитель  на  красном  животном
остановился рядом с Аратаком и Дравашем, которые остались посреди  дороги.
Привстав в стременах, он свистнул, подавая пронзительный  сложный  сигнал;
двое из подъехавших всадников пришпорили  животных  и,  съехав  с  дороги,
устремились в джунгли. Дэйн, вытиравший меч о  мех  рашаса,  с  изумлением
смотрел, как всадники и  животные  скрывались  в  этих  джунглях,  которые
представлялись ему непроходимыми из-за переплетения  ветвей  кустарника  и
лиан. С полдюжины пеших людей, держа копья наготове,  двинулись  вслед  за
двумя всадниками.
   Предводитель, поерзав в  седле,  сверху  поглядел  на  четверку  вполне
дружелюбно. У него была кожа цвета  мореного  красного  дерева,  а  черные
волосы местами тронула седина. Подбородок порос редкой седой  щетиной.  На
головном уборе высился зеленый плюмаж.
   Драваш,  ожидавший,  пока  предводитель  распорядится   насчет   поиска
рашасов, наконец заговорил высоким стилем:
   - Безопасной дороги и доброй торговли тебе, господин; да  охранят  твой
путь святые и угодники. Мы - путешественники из Райфа, торгуем с теми, кто
готов обменять свои прекрасные продукты этой благословенной земли на  наши
жалкие украшения.  Мы  отстали  от  нашего  каравана  во  время  стычки  с
грабителями и блуждали несколько дней в лесу, пока не вышли на эту дорогу.
Я - Травааш Эффюим из Борчана,  а  это  мой  любимый  старший  родственник
Ааратака из того же города и клана.
   Дэйн внимательно прислушивался, стараясь точно  запомнить  произношение
имен Драваша и Аратака в высоком стиле. Вот  тут-то,  как  он  понимал,  и
начиналась подлинная проверка их маскировки. Эти торговцы как раз  и  были
теми людьми, которые заходили на запад дальше других, и  вполне  возможно,
им доводилось  встречаться  с  настоящими  выходцами  из  Райфа,  например
общаясь на рынках в западных провинциях. И уж они-то могли больше знать  о
тех полулегендарных землях, чем оседлые жители Раналора.
   У Марша напряглись мышцы, когда предводитель каравана устремил  на  них
пристальный взгляд.
   - Значит, из Райфа, - сказал он  наконец.  -  Далеко  же  вас  занесло,
почтенный, но мы найдем вам место среди нас, и  вам,  и  вашим  слугам.  И
разумеется, - добавил он, переводя взгляд на Дэйна, - мы будем рады  иметь
в своих рядах вашего телохранителя; он разделался с этим ужасным рашасом с
проворством, которое не часто увидишь. Но  до  нас  не  доходили  слухи  о
нападении на караван. Где это произошло?
   - Увы...  -  Драваш  неопределенно  указал  куда-то  в  сторону  густых
зарослей, через которые они прошли. - Я не  могу  сказать,  поскольку  эти
места для меня  неведомы  и  все  кажутся  одинаковыми!  Еще  ни  разу  не
доводилось мне бывать восточнее Тивилиша! А последний город, через который
мы проходили, насколько я помню, назывался Виш... или что-то в этом  роде.
Не выговорю точно, - закончил он, закатывая глаза. - И в лесах мы блуждаем
уже восемь или девять закатов, и я понятия не имею, где мы находимся!
   Предводитель каравана задумался.
   - Мы уже семь или восемь дней шагаем на запад от  Вашилора  и  двадцать
дней на север от Кишлора, - сказал он. - Возможно...
   Он замолчал, когда из леса выскочил человек, одетый в короткую  голубую
накидку, с длинным копьем. За  ним  вышли  еще  трое,  на  которых  поверх
коротких  кожаных  юбок  были  серые  куртки,  выглядели   они   наподобие
дзюдоистов, как решил Дэйн.
   - Впереди бандиты, хозяин, - сказал первый  и  быстро  добавил:  -  Они
никак не связаны с этими людьми. Я думаю,  что  они  нас  не  заметили;  я
оставил Одаи и Джандра наблюдать за их лагерем.
   Марш услышал позади стук копыт и быстро обернулся, ожидая увидеть банду
головорезов, но это был лишь один из всадников, спешащий с докладом.
   - Это Джандр, - сказал хозяин каравана, вновь обращаясь  к  Дравашу.  -
Вам и вашим людям, господин, лучше  присоединиться  к  остальным.  Похоже,
впереди нас ожидают неприятности. Мой сын покажет вам... - Он  привстал  в
стременах, огляделся и проревел: - Джода! Джода!  Ну  куда  это  проклятое
звездами отродье опять подевалось? Ну, если он... Джода! -  вновь  заревел
он разгневанно, и тогда заговорил человек в голубой тунике:
   - Сочту за честь, хозяин, позаботиться об этих путешественниках.
   - Что-что? - Хозяин  каравана  заморгал,  и  гнев  его  перешел  в  рык
неудовольствия. - О... Спасибо тебе, Копьеносец. Ну вот, почтенные, тогда,
значит,  отправляйтесь  с  господином  Ромдой,  а  он  разместит   вас   в
безопасности со своими людьми. Ну а когда я доберусь до этого выродка... -
Он отвернулся, раздраженно дернув головой, чтобы поговорить со  всадником,
а человек в голубом водрузил копье на плечо  привычным  движением,  что  и
оценил Дэйн. Мужчина был темнокож и мускулист, и короткая  голубая  туника
выделяла его среди людей, одетых в основном в обычные  серые  накидки;  на
ногах у него были низкие сапоги  из  сыромятной  кожи,  а  голые  ноги  от
колючек и ядовитых укусов предохраняли  щитки.  Был  он  уже  не  молод  -
очевидно, что он многими командует, - но  черные  волосы  еще  не  тронула
седина, а двигался он как хорошо тренированный молодой человек.
   - Не соблаговолят ли почтенные последовать за мной, - сказал он и повел
маленький отряд  к  череде  ганджиров.  Дэйн  отметил,  как  взгляд  Ромды
задержался на его мече, затем он осмотрел и копье Райэнны. Но  в  основном
все свое внимание он сосредоточил на Драваше и Аратаке,  как  на  истинных
предводителях четверки.
   "Итак, Райэнна и я лишь слуги. Телохранители".
   Где-то в глубине памяти Дэйна, забитой информацией, которую приходилось
запоминать  слишком  быстро,  отложилось  нечто  тревожащее,  связанное  с
голубой туникой. Но точно в чем дело он не помнил.
   Люди,  которые  носили  такие  голубые  туники...  Нет,  Марш  не   мог
вспомнить. Ну что ж, будем считать, что господин Ромда  командует  охраной
каравана и что он - важная персона. Именно так он и выглядел.
   "С ним надо поосторожнее! Если кто  и  способен  разглядеть  истину  за
нашими россказнями, так это он!"





   Вблизи ганджиры пахли как овцы, издавая густой запах шерсти и ланолина.
Их  длинные  носы  на   самом   деле   представляли   собой   хватательные
приспособления, как у тапира;  когда  они  нюхали  воздух,  кончики  носов
выступали, подрагивая, на четыре или пять дюймов надо ртом.  Как  и  люди,
ведущие их, животные нервничали. Мужчины, обступившие Ромду, засыпали  его
вопросами:
   - Что случилось, Копьеносец?
   - В чем дело? На нас напали бандиты?
   - Кто эти незнакомцы? Ты поймал бандитов?
   - Не будь дураком. Если  бы  они  были  бандитами,  господин  Ромда  не
оставил бы им оружие! Эй, а среди них одна девушка, вон, с длинным копьем!
   - А это не рашас вопил?
   -  Господин  Копьеносец,  господин   Копьеносец,   скажите   нам,   что
происходит!
   - Подождите, подождите,  -  сказал  Ромда,  добродушно  отмахиваясь  от
окруживших его людей. - Не все сразу.
   Сквозь толпу протолкался юноша, почти  мальчик,  лет  четырнадцати.  На
лице его был написан испуг. На смуглой коже выделялся толстый белый  шрам,
тянувшийся через лоб вверх и  исчезавший  в  волосах.  Человек  в  голубой
тунике поманил его к себе.
   - Отец ищет тебя, Джода. И боюсь, что он сердит.
   Паренек вызывающе пожал плечами.
   - В этом нет ничего нового.  На  нас  напали,  Копьеносец?  А  кто  эти
незнакомцы?
   - Путешественники из  Райфа,  -  сказал  господин  Копьеносец,  и  Дэйн
услышал взволнованные восклицания в толпе, которая становилась все гуще. -
Твой отец хотел, чтобы ты  позаботился  о  них.  А  впереди  действительно
бандитская засада, - продолжил он добродушно, - но наши всадники выяснили,
где они находятся, и  вряд  ли  на  такую  большую  группу  они  осмелятся
напасть; в любом случае, врасплох они нас уже не застанут.
   Успокоенные его уверенностью, большинство собравшихся вокруг Копьеносца
двинулись назад к своим ганджирам. Но не все.
   - Подойди, милашка, давай потолкуем, - услышал Марш  чей-то  вкрадчивый
голос позади, где стояла Райэнна. - У меня  для  тебя  кое-что  есть...  -
Голос оборвался вскриком. Дэйн резко развернулся и увидел, как  человек  с
вкрадчивым голосом упал на землю. Райэнна все еще  держала  его  за  руку.
Когда он начал вставать, она вывернула ему руку и он вновь вскрикнул.
   - Я не желаю, чтобы меня лапали, - сказала Райэнна. Она слегка  сдавила
его пальцы, так что хрустнули кости запястья, усиливая давление на болевую
точку. - Я хочу, чтобы это было понято. Итак?
   - У меня и мыслей таких не было!  -  Мужчина,  корчась,  задохнулся  от
боли. - Отпусти меня! Я больше не буду!
   Кое-кто из людей вновь оставил своих ганджиров  и  подошел  посмотреть.
Кто-то засмеялся. Но один стоявший недалеко от Марша пробормотал:
   - Надо бы ее проучить. Как думаешь, преподнесем ей урок?
   - Хм-м, - усмехнулся его приятель. - Разве что вчетвером  или  впятером
удастся с ней справиться.
   Рука Дэйна опустилась на рукоять меча, но послышался тихий голос Ромды:
   - Значит, четверо или пятеро мертвых дураков. Ты видел  в  действии  ее
приятеля, Дандо? Того, что с мечом?
   Один  из  погонщиков,  мощный   здоровяк   с   переломанным   носом   и
изуродованными ушами, натянуто ухмыльнулся.
   - Но ведь ты же защитишь нас, Копьеносец, не так ли?
   - Я? - Ромда, улыбаясь, покачал  головой.  -  Мне  слишком  дорого  мое
здоровье, чтобы я лез заступаться за дурака, сующегося к чужой бабе. А  за
караваном следует полно маркитанток - почему бы не заняться  той,  которая
желает найти себе покровителя?
   Райэнна отпустила неблагоразумно  попавшегося  ей  под  руку  погонщика
ганджира; тот так и остался сидеть на земле, держась за пострадавшую руку.
Она же подняла копье и присоединилась  к  остальным.  Драваш  наблюдал  за
происходящим раздраженно, и складки вокруг его  глаз  подергивались.  Дэйн
словно читал его мысли: опять  эти  протообезьяны!  Аратак  посматривал  с
озадаченным видом. Паренек Джода после всего  происшедшего  не  спускал  с
Райэнны глаз.
   - Следуйте за мной, - коротко сказал Ромда; инцидент был исчерпан.
   Дэйн широким шагом двинулся рядом с Копьеносцем, пытаясь разобраться  в
сложившейся ситуации. Взять, к примеру,  этого  Копьеносца.  Но  ведь  все
вооружены копьями, даже Райэнна;  да  и  у  погонщиков  вон  к  недоуздкам
животных приторочены копья. Почему  же  этим  особенным  титулом  величают
только человека в голубой тунике?
   Райэнна перехватила его взгляд, и он спросил вполголоса:
   - Все в порядке, любимая?
   Она кивнула с усмешкой:
   - Я справлялась с такими ситуациями, когда мне  еще  и  десяти  лет  не
было. - Она сделала жест, призывающий к молчанию. - Тихо. Вдруг это и есть
настоящий предводитель каравана, а тот, которого называют хозяином, - лишь
командир охраны.
   Они приближались  к  четырем  ганджирам,  на  которых  не  было  груза,
запряженным в большую раковинообразную повозку на деревянных колесах, ярко
и аляповато раскрашенную. Дэйн уставился на слуг, собравшихся  у  повозки.
Те были, конечно, людьми, но не той расы, что он и Райэнна, и  вообще  ему
не приходилось еще встречаться с существами подобного  типа.  И  наверняка
они не принадлежали к той расе, из которой происходили погонщики, Ромда  и
мальчик  Джода.  Без  подбородков,  с  маленькими  головами   и   тяжелыми
надбровными  дугами,  они  напоминали  Маршу  воссозданных   из   останков
питекантропов Явы  и  Пекина.  Гривы  рыжих  волос  покрывали  их  головы,
опускаясь на плечи и спины.
   На  Земле  эволюционирующий  человек  уничтожал  всех  своих  ближайших
сородичей; здесь же доминирующая раса ящерообразных сохранила, по  крайней
мере, два вида разумных существ - обезьяноподобных.
   В повозке восседала богато разодетая  шелковисто-черная  ящерица  -  по
перепончатому гребню на голове Дэйн понял, что это  женская  особь,  а  по
поведению Ромды стало ясно, что это и весьма важная  персона,  -  господин
Копьеносец поклонился чуть не до земли.
   - О благороднейшая, позволь представить тебе путешественников из Райфа,
- сказал он, а затем обратился к Дравашу:  -  Это  повозка  благороднейшей
матери Ооа-ниши из Дома Тефраша из Раналора.  -  С  глубоким  поклоном  он
отступил назад, позволяя Дравашу и Аратаку приблизиться к повозке.
   -  Счастливы  познакомиться,  благородная  мать,   -   сказал   Драваш,
представившись. Госпожа ящерица поклонилась, обращаясь к  Аратаку,  как  к
"почтеннейшему", видимо из-за  его  размеров,  и  по  ее  приглашению  два
громадных ящера забрались  в  повозку,  небрежно  махнув  своим  "слугам".
Благородная мать тоже слегка им махнула, как бы позволяя существовать в ее
присутствии, и Дэйн почувствовал, как кто-то тронул его за руку.
   -  Голоден?  -  спросил  господин  Ромда.  -  Какое-то  время   ты   не
понадобишься своим господам. Пойдем, найдем что-нибудь для тебя...
   В этот момент, заглушая все остальное, застучали  копыта  и  прозвучали
пронзительные призывные свистки.
   - Вот и пропал обед, - со смешком сказал Ромда при появлении  несущихся
по дороге рогатых  животных.  -  Похоже,  старик  не  отказался  от  мысли
атаковать лагерь бандитов, да оно и правильно, слишком много их развелось.
Пойдем. И ты, Джода, - добавил он, обращаясь к  пареньку.  -  Если  ты  не
появишься к тому моменту, когда понадобишься отцу, ты сам знаешь,  что  он
скажет, и я не многим смогу помочь тебе.
   Ромда, поворачиваясь, сделал еще одно неуловимое движение, свойственное
копейщику высокого класса, и Дэйн внезапно  вспомнил  то,  что  так  хотел
вспомнить все это время: о голубой робе  и  что  она  означает.  Она  была
отличительным знаком представителей ордена Анкаана,  аскетичного  братства
элиты копейщиков, чья  философия  и  дисциплина  напоминала  Дэйну  кодекс
самураев Земли.
   Расхватывая копья и цепляя на пояса короткие, похожие на мачете  сабли,
смуглые люди вдруг куда-то побежали. Марш  тоже  ощутил  желание  побежать
вместе со всеми. Он взглянул на Райэнну, но она не  смотрела  на  него,  а
лицо ее приняло то самое жесткое выражение, которое он впервые  увидел  на
Красной Луне. Приближалась схватка. Он  ощутил,  как  завибрировал  каждый
нерв, как в желудке образовалась пустота.
   Хозяин каравана соскочил со своего темно-бордового скакуна. Дэйн  вдруг
вспомнил, как называют таких животных: костли. Он увидел, как предводитель
быстро оглядел собравшихся людей, сощурился,  заметив  сына,  и  его  лицо
исказила злоба. Очевидно, парень действительно  в  чем-то  провинился,  но
сейчас его отцу было некогда.
   - Слушайте, люди, -  сказал  хозяин  каравана,  -  мы  установили,  что
впереди нас располагается лагерь бандитов.  Мы  можем  напасть  на  них  и
застать врасплох - они еще не знают, что  мы  на  подходе,  но  лагерь  их
слишком хорошо укреплен, чтобы взять его штурмом. Пусть же их  разведчики,
наблюдающие за дорогой, заметят нас.  И  когда  они  увидят,  что  караван
приближается, они покинут лагерь и бросятся в  атаку.  А  я  тем  временем
ударю им в тыл из джунглей.
   Он помолчал, давая собравшимся  время  вникнуть  в  его  замысел.  Дэйн
заметил  различные  выражения  на  лицах  людей,  стоящих  вокруг:  страх,
восхищение,  волнение.  Тут  и  там  в  толпе  возвышались  ящерообразные,
поблескивая на солнце черной шкурой, но на их мордах  ничего  нельзя  было
прочесть.
   - Все, что от вас требуется, - продолжать двигаться прямиком в ловушку,
делая  вид,  что  вы  ни  о  чем  не  подозреваете.  Они  рассчитывают  на
внезапность и ожидают, что при их появлении поднимется паника  и  начнется
бегство. Не ждут они лишь решительного отпора. А уж когда еще мы сзади  по
ним ударим, они разбегутся кто куда. - Он быстро  оглядел  собравшихся.  -
Господин Ромда, на  тебя  ложится  ответственность  за  оборону  каравана.
Отправляйте ганджиров и ждите нападения. Направьте нескольких своих  людей
для охраны повозки благородной матери. И пусть святые  благословят  нас  и
подарят удачу! - Он вскочил в седло и направил костли в  ту  сторону,  где
рядом с Дэйном, Райэнной и господином Ромдой стоял Джода. Наклонившись, он
прошипел:
   - Оставайся с господином Ромдой,  парень,  и  на  этот  раз  постарайся
сражаться так, как подобает мужчине! Если ты еще раз  меня  опозоришь,  то
лучше тебе умереть и не встречаться со мной больше!
   Он выпрямился и послал Ромде взгляд, исполненный мрачного вызова.
   - Оставляю оборону на тебя, Копьеносец. И прошу тебя,  позаботься...  -
Он оборвал себя, не договорив,  но  на  мгновение  Дэйн  успел  разглядеть
умоляющее выражение на угрюмом лице старика. Затем оно сменилось  злостью.
Злостью и упрямой гордостью.  -  Позаботься  о  благородной  матери  и  ее
драгоценных гостях и присмотри, чтобы люди не  поддавались  панике!  -  Он
снова неприязненно посмотрел на сына и, развернув костли,  подозвал  своих
людей. По каменной дороге загрохотали копыта.
   Джода, склонив голову, тупо таращился на дорогу. Ромда мягко тронул его
за руку.
   - Джода, твой отец... - начал было он, но затем пожал плечами. - Нет на
это времени. Пошли! - Команда относилась и к Дэйну и Райэнне.
   "Он и ее берет для поддержки, хотя я не  вижу  других  женщин,  готовых
сразиться плечом к плечу с мужчинами".
   Ромда  передал  приказ  по  цепочке,  отправил  Джоду  переговорить   с
остальными; через несколько  минут  зазвенели  колокольчики  ганджиров,  и
длинная вереница  высоких  животных  двинулась  вперед,  раскачиваясь  под
тяжелым грузом.
   "Продолжать двигаться прямиком в ловушку, делая вид, что вы ни о чем не
подозреваете". Марш  попытался  посвистеть,  но  выяснилось,  что  во  рту
пересохло. Он облизал губы и попытался еще раз; через несколько  минут  он
рассмеялся, сообразив, что насвистывает мелодию, которую слышал на Земле.
   Дэйн повел плечами, пытаясь успокоиться. Он подумал о коротких  широких
кривых саблях, которыми были вооружены эти люди, и  ему  стало  интересно,
как же  они  ими  пользуются.  Драваш  некогда  показывал  Маршу  то,  что
запомнилось ему после посещения этой планеты относительно  битв,  но  ящер
никогда не был бойцом, и из увиденного Дэйн толком не понял, насколько  же
высок  уровень  боевой  подготовки  тех,  с  кем  ему  вот-вот  предстояло
столкнуться!
   Он вспомнил, как друзья, живущие в  Центральной  Америке,  рассказывали
ему, что древние майя не  утруждали  себя  прихлопыванием  мух,  а  просто
разрубали их в воздухе взмахом мачете.
   Что ж, мух вокруг много, а он что-то не видел,  чтобы  кто-то  из  этих
парней рубил их.
   Сквозь звон колокольчиков до него донесся приглушенный  голос  Райэнны,
шагавшей рядом с ним:
   - Как ты думаешь, этот план удастся осуществить?
   - Должно удаться, - кратко ответил  он,  не  желая  разговаривать;  она
поняла, усмехнулась и отошла.
   Рядом на земле  выросла  громадная  тень.  Он  поднял  глаза  и  увидел
Аратака, шагающего рядом. Никто не произнес ни слова, но теперь, когда они
вновь были втроем, появилось ощущение силы.
   -  Приготовиться!  -  передали  по  цепочке  приказ   Ромды.   Волнение
погонщиков передалось ганджирам, и колокольчики зазвучали яростнее, оттого
что животные начали упираться и подрагивать.
   Джода нервно начал трогать пальцами свой белый шрам, стиснув челюсти.
   - Откуда у тебя этот шрам? - внезапно спросила Райэнна.
   Мальчик бросил на нее яростный взгляд.
   - А ты как думаешь? - огрызнулся он. -  Да  просто  я  причесывался,  а
расческа укусила меня!
   "Обидчивый щенок, - подумал Дэйн, отводя глаза. -  Но  он  не  гордится
этим  рубцом.  А  любой  другой  парень,  представитель  данной  культуры,
обязательно бы гордился. Интересно, как же он заполучил его?"
   И тут со стороны  джунглей  донеслись  крики.  Затрещали  кусты,  и  из
зарослей,  размахивая  копьями  и  мачете,  на  дорогу  посыпались   люди,
устрашающе вопящие.
   Что-то прокричав, Ромда развернулся и бросился  на  бандитов.  Джода  с
перекошенным яростью лицом устремился за ним.
   Со свистом из ножен повылетали мачете. На солнце засверкали наконечники
копий,   когда   погонщики,   покинув   ганджиров,   образовали   надежную
оборонительную линию.
   Дэйн тоже бросился бежать, не вынимая меча из ножен. Он увидел, что  на
Копьеносца в голубой  тунике  бросилось  с  полдюжины  людей,  как  молния
мелькнуло острие его копья, поражая ближайшего врага в горло, как  тут  же
он отмахнулся, отбивая другие нацеленные на него копья, и вновь  метнулось
острие его копья.
   На  Джоду,  размахивая  короткой  саблей,  бросился  человек.   Мальчик
замешкался,  ткнул  копьем  перед  собой,  пытаясь   заставить   отступить
нападавшего. Ярко сверкнуло лезвие. Копье метнулось  вперед,  но  короткая
сабля рубанула по передней части древка, и парень упал на спину,  выставив
перед собой копье без наконечника.
   Ромда, без  усилий  парируя  удары  других  нападающих,  развернулся  и
тыльной стороной копья отбил удар  сабли,  следующим  движением,  подобным
танцевальному па, он  воткнул  острие  в  плоть,  вытащил,  развернулся  и
парировал удар копья, нанесенный сзади.
   К горлу Дэйна устремилось копье.  Он  отпрыгнул  в  сторону,  и,  когда
наконечник просвистел мимо его лица, самурайский меч вылетел  из  ножен  и
его конец провел красную линию над ухом бандита. Кровь фонтаном хлынула из
разрезанной артерии, и тело упало, уронив копье, воткнувшееся в землю.
   Тогда Марш взялся за рукоять уже двумя руками и увидел, как рядом с ним
копье Райэнны вспороло брюхо человека, который завопил и осел. Он заметил,
как  его  подруга  наклонилась,  чтобы  вытащить  копье,  а  Аратак  нанес
сокрушительный удар, и у  ног  ящера  полегли  три  обезглавленных  трупа.
Вокруг кричали залитые кровью люди.  Потом  он  увидел,  как  промелькнула
голубая туника Ромды, как, пятясь назад,  Джода  неуклюже,  но  достаточно
уверенно отбил выпад копья лезвием мачете. Но тут Дэйну  пришлось  спасать
свою жизнь, когда у его лица просвистело острое  лезвие.  Меч  взметнулся,
отбивая удар, а затем обрушился вниз, круша  головы.  С  трудом  освободив
лезвие,  Марш  тут  же  был  вынужден  парировать  удар  копьем  в  грудь.
Увернувшись от острия, он коротко  рубанул  по  руке  копейщика,  а  затем
вонзил  острие  сабли  в  горло  бандита;  вопль  агонизирующего  сменился
захлебывающимся кашлем.
   Шагнув назад и одновременно выдернув клинок из  горла  нападавшего,  он
увидел, как Джода, покачнувшись, подался к нему  спиной  и  как  сзади  на
плече белой куртки из  внезапно  появившегося  красного  пятна  высунулось
что-то острое. Парень упал, вопя и размахивая саблей. Бандит поднял  копье
для решающего удара, но Райэнна, простоволосая,  потерявшая  свой  голубой
шарф, подскочила и вонзила мужчине  в  грудь  острие  своего  оружия.  Тот
вытаращил глаза, изо рта его хлынула кровь, и он упал поверх Джоды.
   В  то  же  мгновение  Дэйн  оказался  рядом  с  Райэнной,  мечом  отбив
направленное на нее копье. Она тут же высвободила свое  копье  и  поразила
нападавшего. Небольшая группа бандитов отступала  под  натиском  огромного
Аратака; и тут в звуки битвы ворвался топот копыт.
   Всадники с криками  вылетели  из  кустов.  Бандиты  дрогнули,  началась
паника, и они побежали.
   Коричневые, черные, голубые костли бросились вдогонку; с торжествующими
воплями  погонщики  ганджиров  присоединились  к  преследованию.  Райэнна,
отбросив  копье,  принялась  стаскивать  тело  бандита  с  Джоды.   Аратак
наклонился, поднял труп и отшвырнул его в кусты.
   Подскакал бордовый костли; седовласый предводитель каравана соскочил  с
седла и подбежал к ним. Джода застонал и сел, вцепившись  в  окровавленное
плечо. Райэнна нашла свой шарф и прижала его  к  продолжавшей  кровоточить
ране Джоды.
   Лицо  старика,  усталое  и   испуганное,   вдруг   стало   яростным   и
презрительным.
   - У нас достаточно лекарей, фелиштара, - насмешливо сказал он. - Можешь
не утруждать себя заботой об  этом  ничтожестве!  -  Он  сердито  сверкнул
глазами на сына. - Вижу, ты опять ранен! И на этот раз, надо  полагать,  в
спину?
   - Он хорошо держался и сражался,  хозяин,  -  раздался  глубокий  голос
Ромды. Копьеносец ордена  Анкаана  выглядел  и  говорил  спокойно,  словно
находился на пикнике, а не на поле боя, хотя его  голубая  туника  и  была
перепачкана кровью. - И он мог оказаться не просто раненым; благодаря этой
копейщице из Райфа твой сын, которого ты теперь упрекаешь, жив, а ведь  ты
мог бы запросто и хоронить его сейчас.
   Глаза старика сузились.
   - Вот как! Даже женщина сражается лучше моего сына! - Насмешка в голосе
прозвучала  еще  отчетливее.  Он  полуобернулся  и   поклонился   Райэнне,
обращаясь к  ней  несколько  официально:  -  Благородная  воительница,  не
соблаговолите ли почтить честью мой  дом,  вступив  в  него  и  приняв  на
воспитание этого отрока, дабы под руководством  вашим  стал  он  достойным
мужчиной?
   Дэйн понял, что означает эта речь, - последняя  щепотка  соли  на  рану
сына. Ожидаемый отказ - хотя эта женщина владела боевым искусством получше
многих из  мужчин  -  до  конца  жизни  преследовал  бы  парня,  заставляя
чувствовать себя униженным.
   - Очень хорошо, - спокойно сказала Райэнна. - Я согласна.
   Старика потрясли ее слова, насмешливое  выражение  постепенно  покидало
его лицо. Маршу внезапно стало его жалко,  хотя  хозяин  и  не  заслуживал
жалости. Наверняка это предложение и то, приняли бы его или нет,  являлись
важными  элементами  местной  культуры   и   играли   какую-то   роль   во
взаимоотношениях отца  с  сыном;  насмешка  могла  серьезно  сказаться  на
будущем дома старика.
   - Фелиштара?.. -  Голос  предводителя  каравана  задрожал,  умоляя,  но
Райэнна говорила спокойно:
   - Я беру твоего сына в обучение и обязуюсь  сделать  из  него  опытного
бойца. Я чужестранка из Райфа и плохо владею вашим языком.  Существует  ли
какая-нибудь  формальная  фраза,  которую  я  должна   произнести,   чтобы
считалось, что твое предложение принято?
   Старик мучительно сглотнул и, казалось, сгорбился.  Подождав  несколько
минут, Райэнна опустилась на колени и принялась обрабатывать рану Джоды.
   - Очень хорошо, - наконец сказал хозяин каравана, стараясь выпрямиться.
- Будем надеяться, что тебе с ним, фелиштара, повезет больше, чем  мне.  -
Он взглянул на лежащего с закрытыми глазами и сжатыми зубами Джоду, рваную
рану которого обрабатывала Райэнна.  И  вся  накопленная  стариком  злость
выплеснулась в следующих словах:
   - Ты слышал это, парень?  _Она_  теперь  твой  господин!  Ты  от  _нее_
узнаешь все то, чему я не смог обучить тебя за всю жизнь!
   Он сердито зашагал прочь, но как только отошел на приличное расстояние,
ссутулился, словно на шею ему повесили тяжелый груз.
   -  "Вот  и  хорошо,  -  сказал  Ромда,  коротко  кивая  в  знак  оценки
правильности поступка, и тоже пошел прочь.
   - Очень странно, - заявил Аратак, который молча прислушивался ко  всему
происходящему. - Если я правильно понял, хозяин  каравана  является  этому
мальчику... - он помешкал, вслушиваясь в произносимые немного  неправильно
карамские слова, - отец?
   В горле Дэйна диск дал весьма странный перевод: _мать мужского пола_?
   Райэнна кивнула. Подошел огромный  ящер,  очевидно  медик,  и  принялся
осматривать рану Джоды.
   - Очень, очень странно, - повторил  Аратак.  -  Надо  поразмышлять  над
этим. И ты уверена, дорогая, что поступаешь мудро?
   - Да, - поддержал его Дэйн. - Зачем он тебе? - Марш посмотрел на Джоду,
который, похоже, окончательно потерял  сознание.  -  Признаюсь,  мне  тоже
немного жаль парня, но твой поступок - это уж чересчур.
   Райэнна слабо улыбнулась.
   - Дело не в этом, - сказала она,  понижая  голос,  чтобы  никто,  кроме
друзей, не слышал. - Теперь у нас будет  настоящий  абориген,  который  из
чувства долга будет всем помогать и  не  проговорится  ни  словом  о  моих
делах, какими бы странными они ему ни показались. Вы разве забыли... - Она
замолчала и огляделась; их никто не подслушивал, но она все равно не стала
говорить на языке Содружества. - Вы  разве  забыли,  что  такие  отношения
здесь считаются более священными и тесными, нежели  обычные  клановые  или
семейные? Даже если он откроет для себя правду, -  а  я  сама  ни  в  коем
случае не собираюсь посвящать его в  истинное  положение  дел,  -  чувство
долга заставит его остаться лояльным по отношению к  нам.  К  тому  же,  я
уверена, он может оказаться полезным.
   Дэйн пожал плечами. Паренек обладает ценной информацией, но хватит ли у
них ума задавать ему правильные вопросы? И он наверняка  окажется  обузой,
если дело дойдет до настоящей схватки. К тому же парень казался  не  очень
приятным субъектом.
   Хозяин каравана долго не подходил к ним.  Естественно,  хлопот  у  него
было немало - нужно было похоронить погибших; ну а когда караван продолжил
путь, у него и вовсе не осталось времени на то, чтобы уделять им внимание.
   И лишь когда караван остановился, чтобы разбить лагерь для ночевки,  он
подошел к ним.
   За стеной зарослей садился Бельсар. Они как раз  только  что  закончили
помогать  слугам  благородной  матери  Ооа-ниши  устанавливать   для   нее
павильон,  походивший  на  небольшой   палаточный   цирк-шапито.   Четверо
путешественников  и  Джода  получили  от  нее  приглашение   разделить   с
домочадцами гостеприимство ее жилища. Дэйну интересно было узнать, что  же
наговорил ей Драваш; как рассказывали ее слуги, в течение всей битвы она и
швефедж, странник из Райфа, закрывшись в повозке, без перерыва болтали.
   Дэйн  же  размышлял  еще  и  над  тем,  как  бы  завязать  разговор   с
обезьяноподобными; эти создания  казались  посмышленее  шимпанзе,  хоть  и
ненамного. И может быть, они все-таки обезьянье стадо.
   Дэйн, вообще говоря, предпочел бы спать на свежем воздухе, но такое его
поведение наверняка сочли бы  весьма  странным.  Аборигены  этой  планеты,
согласно видеоматериалу,  изученному  землянином,  твердо  верили,  что  в
ночном небе летают миллионы голодных и  злых  демонов.  По  мнению  Дэйна,
явление  это  объяснялось  тем,   что   на   планете   со   столь   густой
растительностью аборигены, сидящие в  лесу  у  ночных  костров,  принимали
редко  проглядывающие  сквозь  кроны  деревьев  звезды  за  горящие  глаза
чудовищ.
   Кроме того, тент предохранял от нападения рашасов.
   Вечерняя трапеза готовилась отдельно для людей и ящеров. Дэйн,  стоя  в
дверях палатки рядом с  Райэнной,  жадно  принюхивался  к  восхитительному
запаху пожаренного на костре мяса ганджира и старался не обращать внимания
на аромат немыслимого варева, готовящегося для благородной матери  и  двух
ее гостей-путешественников. Хотелось верить, что это блюдо стряпали не  из
скопившихся за недели  путешествия  гниющих  отбросов,  а  из  только  что
наловленных отборных насекомых. Когда запах достиг ноздрей Аратака,  глаза
его заблестели от предвкушения удовольствия; поэтому Марш  пожелал  ему  и
Дравашу   приятного   аппетита   и   постарался   подальше   убраться   от
распространяющейся вони.
   Услыхав покашливание, он обернулся  и  увидел  приближающегося  хозяина
каравана. Дэйн удивился; он полагал, что  теперь  старик  будет  постоянно
избегать их.
   - Прошу прощения, - сказал тот, избегая поднимать глаза на  Райэнну,  -
но... вы все-таки путешественники, и, может быть, случайно вам приходилось
видеть такой клинок? Для меня это новое оружие;  я  подумал,  что  вам  во
время путешествий доводилось...
   Он продемонстрировал кинжал  с  длинным  странным  лезвием.  Оружие  не
походило ни на один из виденных Дэйном  образцов;  он  взял  его  в  руки,
пытаясь представить вид раны, нанесенной этим клинком,  и  тут  же  ощутил
антипатию и даже отвращение к  тому,  кто  мог  бы  воспользоваться  таким
оружием даже для охоты, не говоря уж о схватке с соперником.
   Скорее уж оно походило на совок, чем на кинжал,  напоминая  букву  "Y",
отчего у него было три острых режущих ребра. Все три  кромки  сходились  в
точку и были увенчаны пилообразными зубцами. Более того, грани клинка были
шершавыми, как у терки.
   Это было не просто эффективное орудие убийства. Это было орудие  пытки,
созданное для разрезания живой плоти на кусочки. Разумеется, им можно было
и убить, но все приспособления, и  форма,  и  шероховатость,  и  зазубрины
являлись лишними в обычном оружии. Здесь же они предназначались только для
одного - для нанесения страшных ран.
   - Дай-ка мне взглянуть, - резко сказала Райэнна, и когда Дэйн  протянул
ей клинок, лицо ее передернулось от отвращения.
   Он посмотрел на рукоять. Она была сделана не из дерева, не из  кости  и
не  из  металла.  Материалом  служил  какой-то  пластик  или  керамический
металлик... и это в мире варваров!
   - Киргон! -  прошептала  Райэнна.  -  Дэйн,  надо  сейчас  же  показать
Дравашу. - Она вызвала ящеров из палатки, и когда оттуда появились капитан
и Аратак, обратилась к хозяину каравана.
   - Где вы это взяли? - спросила она резко и сердито, и  он  отреагировал
почти обиженно:
   - На трупе бандита, где же еще? Выходит, в Райфе делают такие клинки? Я
не в восторге!
   Райэнна отрицательно покачала головой.
   - Не в Райфе. Подальше. И гораздо дальше.  Но  один  раз  мне  довелось
увидеть такой клинок, только один раз.
   Пламя костра отразилось на клыках Драваша, когда он поднял глаза.
   - Вещица с Киргона, без сомнения.
   - Но как эта  штука  оказалась  здесь,  в  руках  обычного  бандита?  -
спросила Райэнна.
   - Так вам известна страна, откуда пришел этот клинок? - поинтересовался
хозяин каравана.
   Драваш тщательно подыскивал слова, прежде чем ответить:
   - На это вам никто не ответит, досточтимый господин.  Тем  не  менее  я
знаю налетчиков, вооруженных такими  клинками.  Я  не  сумею  назвать  вам
страну, откуда они появляются, не сумею указать и место на вашей карте. Но
могу вас заверить, что они пользуются репутацией отъявленных злодеев.
   - Глядя на это  лезвие,  я  готов  поверить  слухам,  -  сказал  хозяин
каравана. - При первом взгляде на такое оружие я еще подумал:  как  святые
позволяют существовать такой нечисти?
   - Пути святых неисповедимы, - сказал Аратак, и хозяин каравана кивнул.
   - Это точно, и уж нас-то об этих путях не спрашивают. - Он отрицательно
замотал головой, когда Драваш вознамерился возвратить ему странное оружие.
- Святые не позволяют мне пятнать мою честь обладанием  такой  штуковиной!
Сохраните ее, благородный сэр, и передайте на  рассмотрение  тех,  в  чьем
ведении  находится  пресечение   распространения   злодейств   на   земле.
Досточтимый господин, фелиштара... - он  поклонился  Дэйну  и  Райэнне,  -
желаю вам спокойной и приятной ночи. - Он  помолчал,  глядя  в  небо,  еще
светлое, но быстро темнеющее. - Этой ночью я буду спокоен, лишь находясь в
палатке. Говорят,  что  могущество  Звездных  Демонов  в  этих  местах  за
последнее время сильно выросло.
   - Что вы хотите сказать? - резко спросил Драваш, и старик моргнул.
   - Может быть, это и ерунда, известно, дурак и от своей тени шарахается;
но я слышал истории о том, что  рыскают  в  здешних  местах  чудовища,  не
похожие на обычных животных, и не убить их праведным копьем.  Хотя,  может
быть, просто какой-нибудь истеричный дурак увидел ствол дерева при  лунном
свете и поверил, что оно гонится за ним, а может быть, перепугался рашаса,
которого не смог убить, вот и выдумал историю, чтобы оправдать собственную
трусость. Но ведь кто знает,  что  случается,  когда  появляются  Звездные
Демоны?!
   Они проводили  взглядами  удаляющегося  в  сумерках  хозяина  каравана,
плюмаж которого раскачивался в такт шагам.
   - Что ж, - наконец сказал Дэйн, - по крайней мере, уже имеется хотя  бы
один вопрос, который мы можем задать Джоде.
   Паренек устроил себе ложе рядом с Дэйном и Райэнной.
   "Этого еще не  хватало",  -  подумал  Марш.  Впрочем,  в  цивилизациях,
подобных здешней, видимо,  не  придают  большого  значения  уединению.  И,
похоже, Джода не собирался  уделять  особого  внимания  занятиям  Дойна  и
Райэнны. Только бы не стала возражать Райэнна...
   Раненое плечо  Джоды  прекрасно  заживало.  Эта  планета,  возможно,  и
варварская, однако медицина здесь развита. Кое-чему могли бы  поучиться  и
врачи Содружества. Дэйн не  был  экспертом,  но  именно  уровень  развития
медицины служил  доказательством,  подтверждающим  теорию  о  затерявшемся
космическом корабле швефеджей,  хотя  Андриго  и  указывал,  что  развитие
медицинской технологии  не  обязательно  связано  с  другими  достижениями
науки. На этой планете издавна процветало искусство шлифовки линз,  а  это
неизбежно привело к открытию микробов и, в  свою  очередь,  -  к  созданию
антисептиков и бактерицидов.
   Джода спал, и расспросить его было пока невозможно.  Марш  забрался  на
свое ложе и понял, что даже при наличии интимной обстановки  он  вовсе  не
склонен вести себя как обезьяноподобные. Он настолько  устал,  что  заснул
еще до того, как голова коснулась подушки. Он должен спать, спать и спать,
и нет такой силы, которая способна его разбудить.
   И все же Дэйн проснулся, услышав шорох  босых  ног  по  траве  рядом  с
палаткой. В темноте он нащупал рукоять меча и замер, прислушиваясь.
   Кто-то пробирался в темную  палатку.  Райэнна,  свернувшись  калачиком,
продолжала сладко спать, ровно дыша. Затем чей-то силуэт появился на  фоне
полотна палатки, освещенный сзади огнем.
   Это был Джода, он, постояв мгновение у входа в палатку, вновь  исчез  в
ночи.
   Дэйн осторожно перебрался через Райэнну; она издала слабый звук, но так
и не проснулась. Крепко сжав рукоять меча, он последовал за парнем.
   За стенами палатки неожиданно низко засверкали звезды - легионы факелов
на бархатном небе.  Луны  не  было,  да  она  и  не  требовалась.  Бельсар
находился в центре галактики, так густо  заполненной  звездами,  что  небо
сияло разноцветным  блеском.  Дэйн  в  благоговении  застыл  на  несколько
мгновений,  уставясь  на  звезды,  но  затем  вспомнил  о  Джоде   и   его
таинственной миссии. Он стиснул зубы, подозревая некое  вероломство  -  не
зная, какое и зачем, - и огляделся.
   Парень стоял неподалеку на полянке. И ничего не  делал.  Просто  стоял,
обхватив рукой раненое плечо, словно оно беспокоило  его,  и  таращился  в
небо. Стоял и смотрел вверх.
   Дэйн покачал головой, подавляя  зевок.  Он  внезапно  ощутил  нелепость
ситуации. Какого черта он делает здесь, шпионя за парнем? Почему не  спит,
отдыхая  от  напряжения  дня  сегодняшнего  и  в   предвкушении   коллизий
завтрашних? Может, у Джоды просто  хобби  -  считать  звезды,  пусть  себе
считает.  В  этом,  как  говорили  на  старушке  Земле,  не  было   ничего
незаконного или позорного. Дэйн  повернулся,  задев  ногой  камень;  Джода
вздрогнул и увидел его.
   - А ты не боишься, путешественник из Райфа? - спросил Джода,  неприятно
усмехнувшись. - Звездные Демоны похитят твое мужество и лишат рассудка!  А
если они еще и в дурном расположении духа, то схватят и унесут на  небо  и
там съедят! Разве ты не знаешь, что Звездные  Демоны  проморозят  тебя  до
костей и начнут выпадать твои волосы и болеть  зубы,  прокиснет  молоко  у
твоего любимого костли? Ведь если бы не бдительность святых, они бы и весь
мир спалили! Так что лучше вернись в палатку, пока не разорвали  они  тебя
на мелкие кусочки!
   Дэйн уставился на него и наконец сказал:
   - И ты веришь всему этому, Джода?
   В  свете  звезд  было  видно,  как  насмешливое  выражение  лица  юноши
сменилось на загадочное.
   - Нет, - сказал Джода, - а ты? Все верят.
   Дэйн пожал плечами и улыбнулся:
   - Меня всегда мало волновало то, что думают другие.
   - И тебя действительно не  страшат  звезды?  -  заинтересовался  Джода.
Голос его звучал почти сердито.
   Дэйн покачал головой:
   - Нет. Да и не встречались мне никогда Звездные Демоны,  а  если  бы  я
чего-нибудь боялся, то уж чего-нибудь  мне  известного,  того,  что  может
причинить неприятность.
   - Очень странно, - тихо  сказал  Джода.  -  Я  ведь  отъявленный  трус,
путешественник из Райфа. Мой отец говорит, что я создан как раз для  того,
чтобы закончить свои дни в животе у рашаса, и, вероятно, он прав. Я глуп и
неуклюж, а твоя женщина-копейщица настолько хорошо сражается, что я  боюсь
и ее. Когда я оказываюсь в битве, то мне начинает казаться, что я умру  от
страха еще до того, как увижу первого врага.  Я  боюсь  даже  таких  тихих
животных, как ганджиры, а это ведь вообще глупость, я же вырос среди  них,
и даже моя младшая сестра управляется с ними, пригоняя их  с  пастбища,  и
страха у нее нет и половины моего. Но тем не менее  я  никогда  не  боялся
звезд. Я понимаю, что такому трусу, как я, не место среди людей, но  звезд
я не боюсь. И ты первый из всех остальных, который тоже их не боится.
   Он помолчал; в сверкающем звездном свете видно было, как злость волнами
прокатывается по его лицу.
   - В нашей деревне говорят, что демоны живут на звездах, а боги,  святые
и благословенные, обитают под землей, откуда и защищают нас. Но я не  верю
ни во что такое! Это же ерунда, бабушкины сказки о  гноме,  который  украл
выпавшие детские молочные зубы, чтобы, посадив их в землю, вырастить новые
скалы! Побасенки! Не верю я ни в богов, ни  в  святых,  ни  в  демонов  со
звезд! А уж если  бы  захотел  поверить...  -  Он  поднял  глаза  вверх  и
проговорил очень серьезно: - То совсем в другое. В то, что на небе как раз
живут святые и блаженные. Посмотри, путешественник из Райфа! Ну как  такая
красота может хранить в себе злобу!
   Дэйн сказал:
   - А знаешь, ты  прав.  Тут  совершенно  нечего  бояться.  -  И  тут  же
задумался, правильно ли  он  поступает,  разрушая  одно  из  табу  местной
культуры и лишая мальчика иллюзий.
   - Послушай, путешественник, а что, в Райфе тоже  не  верят  в  Звездных
Демонов?
   - Меня зовут Дэйн, - сказал он, - и я, только оказавшись здесь, услыхал
о Звездных Демонах. - Уж это-то было правдой. - Но постепенно я узнал, что
в  этих  краях  действительно  бродят  истории  о  Звездных   Демонах,   и
рассказывают их пугливые люди. Я далеко забрался от родных  мест,  но  мне
всегда были интересны всякие странные истории, странные происшествия.
   - Религиозные предрассудки, -  огрызнулся  Джода.  -  Россказни,  чтобы
напугать детей!  Будто  бы  Звездные  Демоны  уносят  людей  и  заставляют
работать на себя, болтовня о таинственном оружии, которое не выковать ни в
одной из людских кузниц, якобы демоны бродят по лесам, подобно  чудовищным
животным, и вроде бы появляются святые, чтобы прогнать демонов, - все  это
чушь, противоречащая сама себе!
   "Может быть, - подумал Дэйн, вспоминая клинок киргонов, - те  чудовища,
которые  пользуются  таким  оружием,  могли  бы  переплюнуть  и   демонов.
Встретишься с такими, парень, и демон тебе не понадобится!"
   "А интересно, - усмехнулся он, - что бы сделали с нами эти люди - взять
хоть того же Джоду, - узнай они, откуда мы прибыли  на  самом  деле?  Ведь
если зло приходит со звезд, а мы прибыли как раз оттуда, то что же с  нами
будет, если выяснится правда?"
   - Звезд, конечно, бояться не стоит,  -  сказал  он,  -  но  вот  ночная
сырость вряд ли полезна для исцеления раны. Так  что  почему  бы  тебе  не
отправиться в палатку и не заснуть?
   - Не ты мой господин, - огрызнулся парень, - а она!
   Дэйн вздрогнул, все его нежные чувства исчезли мгновенно.
   "Испорченный, избалованный щенок! Неудивительно, что и отец видеть  его
не может! Если бы это был мой ребенок, я бы его вообще утопил!"
   - О черт, - сказал он. -  Да  и  оставайся  здесь,  мне-то  что!  -  Он
рассерженно двинулся к палатке. "Чтоб тебя Звездные Демоны забрали!"





   - Да говорю тебе, он был белый! Клянусь!
   Дэйн поставил деревянную кружку со сладковатым местным пивом и  ощутил,
как по спине пробежал  холодок.  Голос  доносился  из  глубины  помещения,
напоминающего таверну.
   - Белый? Ты, должно быть, перегрелся на дневном солнышке, - с  издевкой
сказал другой голос. - Как это демон со  звезд  может  быть  белым?  Может
быть, тебе привиделся блаженный или святой...
   - Ничего  не  святой,  и  это  вообще  не  имеет  отношения  к  обители
блаженных, - настаивал первый. - Я увидел какую-то штуковину, и  она  была
белой.
   Насмешливый хор голосов зазвучал дружно:
   - Ты видел? Ха, если бы ты увидел  Звездного  Демона,  ты  бы  хоть  не
рассказывал тут сказки о том, что он белый!
   При этих словах Дэйн бесшумно поднялся и двинулся  вдоль  стены,  держа
кружку и аккуратно обходя  столики.  В  голове  у  него  звучал  голос  из
кристалла,   оставленного   Вилкишем   перед   загадочной   смертью    или
исчезновением.  "Странное  белое  существо".  Впервые  за  все  время  его
посещений таверны в полдневные часы, когда  все  население  Раналора  ищет
тени и передышки, он наконец-то услышал нечто ценное.  Вот  уже  несколько
недель вся их четверка  обитала  в  Раналоре,  осторожно  отыскивая  следы
происшествия на базе Содружества. Но пока им не удавалось наткнуться  даже
на крошечную деталь. Словно разверзлась земля и поглотила пропавших.
   Так что теперь ценен был любой след. Даже такой расплывчатый,  как  эта
полдневная болтовня какого-то пьяницы  о  странном  белом  существе.  Дэйн
подождал, пока не зазвучит тот же голос, и наконец  разглядел  говорящего.
Это  был  раздражительный  старикашка  с  седыми  волосами  и   загорелым,
сморщенным лицом.
   - Как же ты сподобился узреть такое диво? И был ли ты трезв при этом? -
послышался его насмешливый голос.
   - И трезвый был, и жаждой охваченный, и уставший от  трудов,  -  сказал
первый - высокий крепкий мужчина с натруженными мускулами и упрямым лицом,
одетый как погонщик костли. -  Я  очищал  свое  поле  от  кустарников  для
последующего сева, а эта... это существо перелезло через ограду,  схватило
теленка и исчезло, не успел я  и  крикнуть.  Это  было  ужасно.  Ничто  не
двигается так быстро. Ни рашас, ни грант, ни  птица!  И  оно  было  белым!
Белым, вот как твои волосы, белее, чем глазной белок! - Он откинул  голову
назад, припал к кружке, вытер  пену  с  губ  и  воинственно  уставился  на
остальных.
   - А с чего ты решил, что это Звездный Демон? - спросил старик.
   - А что же это еще? Может быть, ты мне скажешь?
   - Белый - цвет чистоты, цвет обители блаженных, - сказал третий сидящий
за столом мужчина. Он был маленький и  франтовато  выряженный  в  расшитую
куртку, в шапку с перьями и плюмажами, зелеными и розовыми. - Это мог быть
и не Звездный Демон. Случается, что и животные рождаются белыми. Почему ты
решил, что это демон?
   - По тому, как оно двигалось, - упрямо  настаивал  первый.  -  Ни  одно
животное не двигается так быстро. Я не первый  год  сражаюсь  с  рашасами,
отгоняя их от моего скота, и все знаю  об  их  повадках.  И  если  это  не
Звездный Демон, то кто? Ведь у него же было шесть лап!
   Они уставились на него полувстревоженно-полунасмешливо.
   - Это чересчур, - сказал старик. - Ну сам посуди. Ты увидел  что-то,  а
поскольку не хочешь признать, что  не  сумел  убить  это,  то  толкуешь  о
Звездном Демоне. Существуют животные  белые  и  чрезвычайно  свирепые;  их
можно встретить в джунглях. Так что ты видел рашаса-уродца.
   - А ты покажи мне рашаса на шести лапах! Или гранта! Я говорю тебе: это
был не рашас, а двигалось это быстрее гранта...  -  Дэйн  представил  себе
свирепое,  высокоразумное,  проворное  существо,  хищника,  -   ...гораздо
быстрее гранта. И у него было  шесть  лап!  -  И  он  с  вызывающим  видом
уставился на слушателей.
   - Ежели оно двигалось так быстро, как  ты  успел  сосчитать  количество
лап? - спросил старик, но третий мужчина, настоящий щеголь, тихо сказал:
   - Нет, послушайте.  Вот  что  мне  рассказывал  Копьеносец.  Он  как-то
несколько миль шел по следу чудовища, у  которого  было  больше  лап,  чем
четыре. И все они были какие-то неправильные. Вот, может быть, он и увидел
то же существо, что и Копьеносец. Но это было дальше, у Великого  каньона.
Ты говоришь, что у него было шесть лап? Единственное  большое  существо  с
шестью лапами, которое я видел, - это вот такой жук. - Он показал рукой на
столе. - Может быть, это какой-нибудь ненормально большой жук из  Великого
каньона? Или что-то в этом роде!
   - Оно ничуть не походило на жука, -  сказал  фермер.  -  Скорее  уж  на
гранта, только с длинным приземистым телом, примерно вот такой  высоты,  -
он отмерил высоту от пола, - и с длинным хвостом. И движется оно быстро  и
прямо. Ты же знаешь, как подбирается грант - боком, с  опущенной  головой.
Ну так это существо двигалось прямо, оно сграбастало теленка  и  мгновенно
скрылось. Ты же знаешь, как грант убивает: низко  опустив  голову  кусает,
сбивает с ног, а затем вцепляется в горло. Ну так это подлетело прямо, как
разъяренный ганджир,  взвыло,  сграбастало  теленка  и  утащило  его,  еще
мычащего. Теленок был большой, но только скорости это существу не убавило!
- Он ошарашенно покачал головой и жестом заказал еще пива. - Ну уж если та
тварь не демон, я и не знаю, кто же еще!
   - А я так думаю, что все-таки ты  слишком  долго  был  на  солнышке,  -
фыркнув, сказал старик; но  щеголь  недоверчиво  покачал  головой,  отчего
затрепетали его плюмажи.
   - Нет, дед, вряд  ли.  За  Великим  каньоном  слышно:  среди  бела  дня
налетают Звездные Демоны и утаскивают народ; хотя я всегда думал, что  они
появляются только по ночам. До чего же наш мир докатился?
   - Прошу прощения, добрые люди, - сказал Дэйн, подходя к  их  столику  и
показывая официанту, снующему между столиков, чтобы тот принес сюда кружки
со свежим пивом, - я не  смог  удержаться  и  подслушал  ваш  разговор.  Я
путешественник,  прибыл  издалека...  -  он  намеренно  заговорил   плохо,
коверкая карамские слова, - ...но  по  дороге  мне  доводилось  слышать  о
людях, исчезнувших после встречи  со  странным  белым  существом,  которое
принимают за демона. Это правда, что видели не одно такое создание?
   К нему обратились три пары глаз, а франт сказал:
   - А, это ты служишь телохранителем у тех торговцев ювелирными изделиями
из Райфа - гиганта и его компаньона? Но я думаю, о таких вещах  ты  слышал
не в Райфе. Потому что похищения людей и скота среди  бела  дня  Звездными
Демонами происходят  дальше  вниз  по  Великому  каньону,  близ  Пешилора.
Обратились за помощью к ордену Анкаана,  и  с  Божьей  помощью  нескольких
чудовищ убили, а остальные исчезли. Вот одно  из  таких,  должно  быть,  и
напугало нашего фермера и утащило теленка. А  там  за  ними  охотились  на
протяжении двух лун;  жуткие  истории  рассказывают:  о  людях,  сожженных
огнем, насланным на них  демонами,  о  целых  деревнях,  унесенных  внутри
громадных металлических повозок.
   - То же самое мне и  Копьеносец  рассказывал,  -  сказал  фермер.  -  И
сказал, что мне повезло, коли существо забрало только теленка, а не одного
из моих детей. - Он содрогнулся. - Надеюсь, его выследят и  убьют!  Хозяин
Притваи может говорить все, что ему угодно, но нам,  деревенским  жителям,
хватает забот с рашасами и  грантами  и  с  урожаем,  который  каждый  год
сжигает солнце, чтобы тут еще и Звездные Демоны свалились на нашу  голову!
И что тогда толку от жрецов, если они не могут отогнать демонов?
   -  Демоны,  демоны,  надоело  слушать  болтовню  об  этих  демонах,   -
пронзительным, дрожащим голоском сказал старик. - Я еще раз говорю, что та
белая штука, которую ты видел, - просто необычный рашас, а хозяин  Притваи
толкует об этих демонах  лишь  для  того,  чтобы  оправдать  те  издержки,
которые мы понесем, если пригласим орден Анкаана охранять  нас!  Почему-то
они не озаботились тем, чтобы выследить того рашаса, который отнял у  меня
сына десять лет назад! Никто не обратился в орден  Анкаана,  а  оттуда  не
прислали ни одного копьеносца! Зачем такие хлопоты  из-за  одного  рашаса,
сказали мне.
   - Он прав, - сказал щеголь. - Рашасов слишком много, всех не перебьешь.
Но ведь не виноват же орден Анкаана в том, что в мире существуют рашасы.
   - Ха! - сердито сказал старик. - Всех их, может, и не  убьешь,  но  вот
если бы орден включился в работу, а к нему бы присоединились и те, у  кого
рашасы отняли детей, то по крайней мере  в  окрестностях  города  было  бы
безопасно! Если бы мы действительно этим занялись, то в долине  вообще  бы
не осталось рашасов, мы бы отогнали их высоко в холмы, а то  и  в  Великий
каньон! И орден Анкаана со всеми их заковыристыми разговорами о  том,  что
святые, дескать, даровали  право  на  жизнь  и  рашасам,  должен  их  всех
истребить до последнего когтя, вот что я скажу! И мы  можем  это  сделать,
если возьмемся!
   - И кто же тогда будет гонять с наших полей диких ганджиров и оленей? -
с беспощадной логикой спросил щеголь. -  Рашасы  убивают  их,  мы  убиваем
рашасов, и так без конца, как говорит хозяин Притваи.
   - Эх вы, городские, - фыркнул старик. - Вы живете за  стенами,  и  если
рашас уносит фермерского сына,  то  вы  пожимаете  плечами  и  толкуете  о
неизбежном зле в этом мире, но своих-то детей вы рашасу не отдадите! Вот и
Первые Люди так же толкуют о великой жизненной цепи - когда всем известно,
что рашасы не трогают ни их самих, ни их яиц!
   Дэйн не стал вмешиваться в спор, понимая, что так ничего  не  добьется.
По карте он знал, что город Пешилор находится вниз по реке от Раналора, за
Великим каньоном, где водопад Громовая Кузница обрушивается в  Глаз  Мира,
как называют здесь это место, то есть в громадное, окруженное горами  море
посреди суши, как раз на месте одного из  тех  жутких  кратеров,  что  так
поразили Дэйна, когда он впервые увидел их из космоса.
   Он вышел на улицу, ощущая, как солнце проникает сквозь  веки,  а  жарой
опаляет,  как  из  открытой  печи.  Между  домами  нависали  белые  тенты,
призванные уберечь человека от жары  днем  и  от  злобного  влияния  звезд
ночью. На некоторых из наиболее узких улиц по тем  же  причинам  смыкались
друг с другом крыши соседних домов. Дэйн не  переставал  изумляться  тому,
что  люди  здесь  так  боятся  неба.  И  уже   сам,   пересекая   открытое
пространство, съеживался под куполом неба, словно истинный абориген.
   И дело тут было не в той внезапной волне жары, обрушивающейся на голову
и плечи,  хотя  это  само  по  себе  достаточно  скверно.  Солнечные  лучи
проникали  даже  в  дырки  сандалий.  Утрамбованная   земля   под   ногами
раскалялась, как сковородка.
   На  самом  деле  Раналор  состоял  из   двух   городов.   Эта   таверна
располагалась в человеческом секторе; на  возвышенности  раскинулся  город
Первых Людей, и дома их  с  плоскими  крышами  призваны  были  максимально
сконцентрировать в себе все то тепло, которое с  таким  трудом  переносили
люди, создающие  свои  постройки  так,  чтобы  свести  тепловой  нагрев  к
минимуму. Дэйн вжал голову в плечи и торопливо юркнул под следующий тент.
   Город Первых Людей, ящерообразных, появился раньше, как припомнил Дэйн,
окруженный жалкими деревушками тех, кто работал на них, и обширными полями
несъедобных для них растений. Позднее  нижний  город  разросся  дальше  по
долине,  став  пристанищем  для  мирного  оседлого  племени  скотоводов  и
земледельцев, которые обменивали меха и другую свою продукцию  на  искусно
сделанные железные и стальные предметы,  производство  которых  оставалось
монополией ящеров. Затем пришло время Варварского Вторжения  и  -  святого
Аассио.
   В конце затененной улицы Дэйн вышел на открытую  рыночную  площадь.  Он
накинул на голову капюшон куртки, прикрывая голову от солнца, хотя  ему  и
не нравилось,  что  из-за  этого  сужался  круг  обзора.  В  воздухе  плыл
несмолкающий звон колокольчиков ганджиров,  беспокойно  томящихся  в  этой
жаре. Уличные торговцы расхваливали свои  товары,  вопили  и  божились  на
тысячи ладов купцы, неистово отстаивая свою цену.
   Марш прищурился, глядя на  ярко  освещенный  тротуар,  и  пожалел,  что
аборигены не дошли до изобретения солнечных  очков.  Он  стал  пробираться
между будок и ковров. Фермеры  торговали  продуктами,  ювелиры  предлагали
свои изделия. Проходя  мимо  ювелирных  рядов,  Дэйн  увидел  экзотические
"драгоценные камни из Райфа", те самые, которые  четверо  путешественников
привезли с собой. Дэйн и Аратак провели  на  рынке  несколько  дней,  Марш
стоял рядом с ящером в позе телохранителя, с вызовом поглядывая на  людей,
пока его друг  торговался  с  местными  ювелирами;  затем  Аратак  свернул
торговлю, значительно пополнив запас местной  валюты,  и  отпустил  Дэйна,
щедро одарив его, чтобы тот смог заняться настоящим делом - прислушиваться
к разнообразным разговорам в этом человеческом муравейнике.
   Марш  продвигался  вдоль  рядов  оружейников,  ткачей,   сапожников   и
охотников, торгующих мехами самых различных расцветок, даже редкими белыми
шкурами грантов. Это напомнило Дэйну об агрессивно настроенном фермере,  у
которого украли теленка. Он проходил мимо  резчиков  по  дереву  и  камню,
музыкантов и рассказчиков, собиравших под своими тентами небольшие  группы
слушателей, мимо путешествующих  торговцев  с  их  пряностями,  травами  и
парфюмерией,  мимо  предсказателей  судеб,  продающих  амулеты  и   прочие
побрякушки, приворотные  зелья;  мимо  дюжин  рядов  других  торговцев,  о
товарах которых Дэйн просто понятия не имел.
   И над всем этим гомоном и  суетой  возвышалась  сверкающе-белая  статуя
святого Аассио с  распростертыми  лапами  и  слепыми  мраморными  глазами;
квадратная морда ящера торчала из капюшона, длинная  мантия  скрывала  все
остальное, оставляя свободными лишь благословляющие конечности.
   Каменный идол был стар. Он стоял здесь со дня основания города.  Тысячу
лет назад, а то и больше,  с  низовьев  реки  нахлынула  орда  кочевников,
набросившись на деревни мирных селян. Тогда-то и появился  святой  Аассио,
проповедуя мир воинственным кочевникам  и  предотвращая  резню.  Кочевники
осели здесь, в долине, основав огромный человеческий  город,  продолжавший
расти по мере того, как караванные пути, сходившиеся сюда, к броду,  несли
в эти места цивилизацию и устанавливали торговые связи. Первые Люди города
на холме также почитали святого Аассио; мифология  Бельсара-4  была  полна
таких "святых" - ящерообразных, явившихся из неведомых миров,  чтобы  жить
среди  людей  и  нести  им  мудрость  и  цивилизацию.  И  Раналор  был  не
единственным городом, основанным таким святым.
   Дэйну припомнился один из изученных им материалов:
   "Ящерообразные  оказали  на  обезьяноподобных   Бельсара   глубокое   и
благоприятное влияние. Легенды о святом  Аассио,  разоружившем  варварские
орды во время  вторжения  в  Раналор,  и  о  святом  Иояччо,  остановившем
лучников завоевателя Ашраку, являются фундаментом развития  цивилизаций  в
тех регионах, где почитают этих святых. Проповеди,  привнесенные  тем  или
иным "святым", их смиренная жизнь и заслужившая  всеобщую  жалость  смерть
являются ключевыми моментами в понимании моральной и философской  культуры
Бельсара; хотя ранние этапы жизни  этих  святых  явно  мифологизированы  в
связи с тем,  что  изначально  они  жили  в  Обители  Блаженных,  принятой
сознанием  всех  обитателей  планеты,  оба  святых,   очевидно,   являются
реальными историческими фигурами. Заслуживает внимания  тот  факт,  что  в
культуре    обезьяноподобных    Бельсара     не     было     ни     одного
святого-человекообразного".
   Аратак, разумеется, был особенно  заинтригован  фигурами  бельсарийских
святых-философов, и запомнил множество из  высказываний  Аассио  и  других
святых; в частности святого Зийямойя из далекого Райфа; и эти высказывания
- по крайней мере на  публике  -  теперь  заменили  постоянные  ссылки  на
Божественное Яйцо.
   - Мудрость едина, - заметил Аратак, когда  Драваш  упрекнул  его  из-за
подмены. - И это подтверждается тем фактом,  что  не  только  Божественное
Яйцо, но также святой Зийямойя и святой Иояччо говорят одинаково.
   Как  обычно,  Дэйн,  несмотря  на   жару,   замедлил   шаг,   оглядывая
впечатляющую фигуру в рясе из мрамора.
   На фоне жары, шума и гама было что-то успокаивающее в  этой  сильной  и
располагающей к благожелательности скульптуре. Марш с удивлением  подумал,
что если бы он даже и не знал, чья это фигура, то все равно бы понял - это
святой; если не приглядываться к морде ящера,  то  фигура  напоминала  ему
гипермодернистскую  статую  святого  Франциска,  виденную  им  однажды   в
Сан-Франциско  -  также   с   раскинутыми   руками,   в   монашьей   рясе,
благословляющего  гавань.  В   мозгу   быстро   промелькнула   строфа   из
бельсарийской поэзии, процитированная Аратаком: "Для нас пришли святые  на
солнце пострадать, хотя в Обители Святых холодный сумрак".
   Что ж, у святых своя миссия, а у него - своя. Стряхнув оцепенение, Дэйн
двинулся по шумной рыночной площади, размышляя о тех  разговорах,  которые
он услышал в таверне.
   Белое. Быстрее, чем грант. Шесть ног - а  это  редкость  даже  в  мирах
Содружества. Определенно, существо не местного  происхождения.  Демоны  со
звезды, уносящие людей и животных. Хорошо бы  об  этом  сейчас  рассказать
Дравашу.
   Заметив впереди голубую тунику, он приветственно поднял руку, но тут же
увидел, что это не господин Ромда, а другой член ордена Анкаана, худощавый
угловатый человек, движущийся с  грацией  танцора.  Изможденное  лицо  его
украшал  ястребиный  нос.  Он  равнодушно  отсалютовал  Дэйну,  переместил
смертоносное копье из одного положения в другое тем же  точным  элегантным
движением, которое уже было знакомо Маршу, и  широким  шагом  двинулся  по
площади. Дэйн замешкался, раздумывая, не поспешить ли  ему  за  ним  и  не
порасспросить ли о Звездных Демонах, против которых, похоже,  и  призывали
выступить орден Анкаана. Но Копьеносец уже скрылся из виду, так что  легче
было справиться обо всем у господина Ромды, который,  проявляя  интерес  к
пареньку  Джоде,  раз  или  два  по-приятельски  заглядывал  в  дом,   где
остановились Аратак и Драваш.
   Дэйн добрался до противоположного конца рынка и окунулся в  благодатный
сумрак улицы Странников, в район, где дома на короткий  срок  сдавались  в
аренду, как это называл  про  себя  Дэйн,  путешественникам  и  торговцам.
Драваш и Аратак сняли такой дом для себя и своих "слуг" - Дэйна, Райэнны и
юного Джоды, - и никому в голову не приходило расспрашивать, действительно
ли они являются торговцами ювелирными изделиями из Райфа. А ведь  если  бы
они на самом деле были купцами, то это торговое предприятие могло принести
значительную прибыль: отправляя их в дорогу, Совет  Протекторов  собрал  в
Содружестве огромную коллекцию драгоценных камней, больших и малых, весьма
распространенных в мирах  Содружества,  но  редких  и  дорогих  здесь,  на
Бельсаре. На доходы от продажи они могли бы прожить  здесь  в  роскоши  до
конца своих дней. Марш надеялся, что этого им делать не придется.
   Дом, снятый для них  Дравашем,  возведенный  из  дерева  и  кирпича,  с
плоской крышей, имел внутренний дворик; тут была жилая часть для  людей  и
для тех самых недочеловеков, которых Драваш нанял для черной работы. Дэйн,
Райэнна и Джода занимали отдельную комнату с плоской  тростниковой  крышей
на столбах, с небольшим фонтаном, а стены были завешены пологом из  грубой
ткани, не пропускающей по ночам внутрь насекомых. Дэйн  находил  помещение
мрачноватым, да и жившие здесь ранее  недочеловеки  не  отличались  особой
чистоплотностью, зато тут было прохладно и тихо.
   Солнце спустилось достаточно низко, так что часть  внутреннего  дворика
оказалась в тени, и Райэнна с Джодой работали здесь, около длинной  стены.
Райэнна серьезно отнеслась к своей новой  обязанности;  она  часами  учила
парня основам того причудливого квазидзюдо своей планеты, которое называла
"искусством заставлять нападающего поражать себя". Вдобавок она  заставила
Марша обучать парня основам каратэ и, кроме того, фехтованию.
   "А он набрался мастерства",  -  подумал  Дэйн,  наблюдая  за  Джодой  и
Райэнной, отрабатывающими оборонительные движения. Возможно,  потому,  что
он не боялся все-таки ее так, как отца, а она не била его и не насмехалась
над ним; да и в поведении его больше не проявлялась смесь тупого раболепия
и вызывающего нахальства, так  отталкивавших  Дэйна  вначале.  Интенсивные
тренировки позволили забыть о былой неловкости.
   - Нет, нет, - сказала Райэнна. - Ты по-прежнему продолжаешь отступать в
тот самый момент, когда обязан  нападать!  Вот  смотри...  -  Она  сделала
резкий выпад, и он дрогнул, не сумев совладать с собой.
   "Должно быть, когда-то он попал в такую ситуацию, что чуть не расстался
с жизнью. Многие подростки после этого ведут себя вызывающе. А он стал еще
более  застенчивым.  Побои  не  исцелят  от  трусости,  а  именно  на  это
рассчитывал отец".
   Райэнна остановилась, не закончив  движение.  И  сказала  с  мягкостью,
которая удивила Дэйна:
   - Джода, ну разве ты не понимаешь, что на самом  деле  я  не  собираюсь
ударить тебя? А я не оборонялась, посмотри. И ты должен был  поймать  меня
на этом вот так... - Она потянулась, чтобы взять его за  руку,  но  парень
съежился и убрал руку.
   - Но вчера ты ударила меня, - сказал он, оправдываясь. - Вон до сих пор
синяк!
   Райэнна не выдержала и открыла рот для резкого отпора:
   - Придет время, и ты наткнешься  на  того,  кто  действительно  захочет
ударить тебя, и если ты не подготовишься... - начала  она,  но  с  видимым
усилием подавила раздражение и продолжила уже спокойно: -  В  общем,  тебе
лучше отправиться тренироваться на песок и  попрактиковаться  в  падениях,
чтобы ты понял - падение не так уж  болезненно,  как  ты  полагаешь.  Твой
самый злой враг не синяки, которые  ты  получаешь,  а  страх  перед  этими
самыми синяками.
   По-прежнему съежившийся и надутый Джода отправился  на  противоположную
сторону двора, а Райэнна, вытерев лоб одним  из  своих  цыганских  шарфов,
подошла к Дэйну.
   Марш, провожая Джоду взглядом, сказал:
   - Неужели он так безнадежен?
   - Не совсем, - возразила  Райэнна.  -  Но,  разумеется,  он  совсем  не
вписывается в культуру, подобную здешней.
   - А я думаю, - сказал землянин, понизив  голос,  чтобы  его  не  слышал
юноша, который теперь упорно практиковался  в  падениях  на  кучу  мягкого
песка, - что он не вписывается ни в одну культуру мира.
   - Почему ты так не любишь его, Дэйн?
   - Сам  не  знаю.  Он  какой-то...  -  Марш  подыскал  нужные  слова,  -
...противный. Двусмысленный. Саркастический. Я просто не могу его  видеть,
вот и все.
   Райэнна пожала плечами:
   - Этот мир враждебен любому, кто не обладает мужеством или  не  владеет
боевым искусством, чтобы встретить его лицом к лицу. И как  бы  ты  ощущал
себя, если бы всю жизнь тебя окружала  только  враждебность?  Ты  бы  тоже
тогда стал агрессивным и двусмысленным, как это только и может  проявиться
у подростка.
   Однако Дэйн горячо возразил Райэнне, заявив,  что  вряд  ли  какие-либо
события могли заставить его стать столь несносным.
   - Вся проблема в том, - резко  ответила  его  подруга,  -  что  у  тебя
отсутствует воображение. И  этим  ты  здорово  смахиваешь  на  отца  этого
бедняги; ты презираешь его за то, что он не такой храбрый, как ты! Но ведь
если  бы  он  родился  в  цивилизованном  мире,  то  учился  бы  сейчас  в
каком-нибудь университете и стал бы ученым, астрономом или кем-то  другим,
тем, что соответствует его талантам и интересам! И он был бы совсем другим
юношей! И я просто помогаю ему _выжить_! Почему бы тебе не  присоединиться
ко мне, вместо того чтобы проявлять враждебность?
   Дэйн сердито сказал:
   - А может быть, лучше, если я буду держаться подальше от него! - И  что
это Райэнна вдруг взялась так защищать этого парня? Вот уж не  подозревал,
что у нее наличествует материнский инстинкт! Это вовсе на нее  не  похоже.
Помолчав, он добавил: - Такое ощущение, что все время мы проводим в ссорах
из-за этого парня!
   Ее лицо смягчилось.
   - Но ведь это же не так, не правда ли? Извини меня, Дэйн. -  Она  взяла
его за руку. - Надеюсь, ты не ревнуешь? Господи, да он же еще ребенок!
   "Ревную? Ну нет", - подумал Дэйн, вернее, не совсем так, хотя и правда,
его раздражает то, сколько времени и энергии Райэнна тратит на  юношу;  и,
соответственно, меньше времени остается для него самого.
   Сжав ее руку и прикоснувшись щекой к ее щеке, он сказал:
   - Но ведь ты не станешь отрицать,  что,  все  время  занимаясь  им,  ты
меньше бываешь со мной, не так ли, любимая?
   Подняв глаза,  она  улыбнулась  знакомой,  только  ему  предназначенной
улыбкой и пробормотала:
   - Нам надо подумать, как быть в такой ситуации.
   Джода же,  очевидно  краем  глаза  наблюдавший  за  ними,  увидел,  что
внимание Райэнны от него отвлечено и потому вновь подошел к ним.
   - Ты не покажешь мне тот прием еще раз?  Теперь  я  попытаюсь  провести
его, не отступая.
   Райэнна кончиками пальцев коснулась губ Дэйна и прошептала:
   - Позже, - жутковатым эхом отозвалось ее слово в его диске.
   Она улыбнулась Джоде и, взяв вырезанную из дерева  саблю,  которой  они
пользовались на тренировке, двинулась к затененной гладкой площадке.
   Когда парень встал в  оборонительную  позицию,  она  тут  же  принялась
поправлять его.
   - Нет, - сказала она. - Ноги поставь шире. Вспомни, что я говорила тебе
о нахождении точки равновесия тела; ты не бери пример с меня - я  женщина,
и у меня вес распределен по-другому. Найди собственный  центр  тяжести.  А
вот теперь я нападаю... - Она двинулась вперед, медленно опуская саблю.  -
Тебе же надо просто сделать нырок, чтобы я по инерции продвинулась дальше,
и затем... - Она позволила нанести  ей  "ранение"  в  живот.  -  А  теперь
попробуем проделать это на нормальной скорости, хорошо?
   Ее деревянная сабля мелькнула в воздухе, обрушиваясь на его голову.  Он
отскочил в сторону, но деревянная сабля  успела  больно  стукнуть  его  по
руке; парень завопил и схватился за запястье.
   - У меня не получается, - захныкал он. - Я  слишком  неповоротливый!  Я
никогда не научусь!
   - Ерунда, - рявкнула Райэнна и тут же добавила с терпеливой  ободряющей
улыбкой: - Ведь сейчас-то ты получил удар по руке, а не по голове, не  так
ли? Уже достижение.
   Парень нервно потрогал шрам на  голове  и  кинул  на  Дэйна  тот  самый
вороватый взгляд, который так не нравился  землянину.  "Ну  почему  он  не
смотрит в глаза? Он ведет себя так, словно ждет, что я его ударю, и  из-за
этого мне действительно хочется ему врезать!"
   - Ну, уже поздно, - сказала Райэнна, - и я  проголодалась.  Отправляйся
мыться.
   - Где Драваш и Аратак? - спросил Дэйн. Этот парень с  его  тренировками
вновь отвлек его от необходимости побыстрее донести  до  внимания  Драваша
важные новости, которые  он  услышал;  опять  парень  мешает  работе,  для
которой они сюда прибыли. Марш бросил взгляд на Райэнну.
   - Драваш принимает солнечную ванну на вершине  этой  печки,  -  сказала
Райэнна, указывая на центральную часть дома, которой люди  избегали  из-за
невыносимой жары, - а Аратак, разумеется, в воде.
   Джода хихикнул. Страсть к купанию становилась тайным  пороком  Аратака.
Несмотря на дождь в первый день, когда они приземлились, тот самый  дождь,
который ввел Дэйна в заблуждение относительно местного  климата,  на  этой
планете было гораздо суше, нежели в мире  Аратака,  и,  несмотря  даже  на
трансформацию кожного покрова, ящер чувствовал себя здесь неуютно. Тут  не
существовало болот с серной грязью, обожаемых Аратаком  на  родине,  и  он
принялся купаться в небольшом,  чисто  декоративном  бассейне,  украшающем
жилище.  Такое  поведение  протозавра  могло  бы   показаться   аборигенам
эксцентричным, если не скандальным, и потому  купания  держались  всеми  в
секрете. Марш подозревал, что недочеловеки шепчутся по этому поводу  между
собой, но кто их станет слушать, кроме тех же недочеловеков, так  что  тут
беспокоиться не стоило. Тем не менее Дэйну  было  бы  спокойнее,  если  бы
Аратак купался по ночам.
   - Пойдем разыщем их, - сказал он. - Я кое-что разузнал.
   Райэнна понимающе кивнула и обратилась к Джоде:
   - Бери свою саблю и практикуйся в нанесении ударов по этому бревну, как
я тебе показывала. И так до ужина.
   Парень отошел, а Дэйн и Райэнна двинулась к главной части дома. Женщина
на тренировки надевала мужской костюм -  несколько  раз  обернутую  вокруг
тела юбку и короткую куртку с капюшоном, предназначенную для ношения дома;
но, кроме  того,  когда  предстояло  много  двигаться,  она  тугой  лентой
перетягивала грудь. Выходя же в город -  а  это  случалось  редко,  -  она
носила  местный  женский  костюм,  состоящий  из  длинной   тесной   юбки,
стесняющей движения, из накидки сверху и множества побрякивающих амулетов.
На жаре при постоянных тренировках она обильно потела, и теперь ее  волосы
слиплись и скрутились в мелкие тугие колечки по всей голове. Дэйн смотрел,
как она своей раскованной походкой идет по двору, такая родная и  близкая,
а смуглая кожа и темные  волосы  добавляли  таинственности  и  возбуждали.
Несмотря на то, что они вместе довольно долго, она так  и  оставалась  для
него загадочной и, видимо, таковой останется навсегда.  И  он  раздраженно
подумал, что вот только сейчас, да и то ненадолго, они остались наедине  с
тех пор, как Райэнна принялась тренировать парня.  Он  взял  ее  за  руку,
задержал на момент и тут же вздохнул.  Дело  было  важнее;  надо  поскорее
повидать Драваша с  Аратаком.  Ящерообразные  и  так  уже  уверовали,  что
обезьяноподобные готовы из-за своих обезьяньих склонностей  к  сексуальным
играм забросить любую, самую важную работу в мире,  и  Дэйн  не  собирался
подливать масла в огонь.
   Райэнна улыбнулась, очевидно угадав его мысли,  но  кивнула  в  сторону
"печки"; они еще ни разу не заходили внутрь. Оттуда пахнуло жаром, как  из
открытой духовки; это было любимое место Драваша.
   Огромный черный швефедж безмятежно возлежал внутри, прикрыв внутренними
прозрачными мембранами свои круглые глаза. Он или спал, или  находился  на
связи с Громкоголосым.
   -  Я  кое-что  услышал  на  рынке,  -  начал  Марш,  и  Драваш  тут  же
встревоженно подскочил.
   - Рассказывай, рассказывай. Но, очевидно, вам не  очень  уютно  в  этом
помещении. Может быть, лучше пойдем к Аратаку. Я уверен, -  добавил  он  с
прискорбием, - что он опять по непонятной мне привычке  погружает  тело  в
холодную воду. Мне кажется, в один прекрасный день мы  обнаружим,  что  он
там просто растворился.
   Они двинулись  к  декоративному  садику,  полному  сочных,  похожих  на
кактусы  растений,  высаженных   в   центре   внутреннего   двора;   рядом
располагался декоративный  прудик,  выложенный  мозаикой,  на  поверхности
которого подобно фиолетовым и голубым звездам расцветали огромные  водяные
цветы, и среди этих  цветов  Дэйн  разглядел  большие  глаза  друга,  тело
которого целиком находилось под водой. Драваш нетерпеливо подозвал его,  и
Аратак нехотя выполз на мраморный бортик.
   - Если ты закончил  свои  сибаритские  занятия  по  услаждению  кожного
покрова... - начал было Драваш.
   Аратак мирно сказал:
   -  Вы  неправильно  понимаете  меня,  коллеги.  Я  просто  медитирую  и
размышляю о мудрости...
   - О которой, надеюсь, еще ничего не  сообщали  твои  святые,  -  сказал
капитан, и Аратак изумленно вытаращился на него.
   - Нет, на самом деле я размышлял о мудрости блаженных  святых,  которые
выбрали для своего вечного  пребывания  прохладную  подземную  обитель.  И
божественная  мудрость  действительно  извещает,   что   для   совершенной
медитации необходимо отыскать наиболее  благоприятное  местоположение  для
тела, и величайшая из мудростей - поместить свой мозг в  тот  божественный
край. И следовательно,  выискивая  совершенный  покой,  я  на  самом  деле
привожу свой ум в состояние священного блаженства...
   - Да  сохранят  нас  святые!  -  Драваш  так  яростно  заморгал  своими
складками, что Дэйн встревожился, как бы ящера не хватил удар.  -  Ты  уже
нашел оправдание в религиозном прецеденте своим отвратительным  слабостям!
Но пока ты лежал здесь, в этой... - Он кашлянул, заметив угрожающий взгляд
Аратака, и поправился: - ...в этой священной и блаженной  медитации,  наши
коллега-человекообразные, подобно святым, страдали под солнцем на рынке  и
вернулись не с пустыми лапами. Послушаем?
   Дэйн пересказал разговор, услышанный им в  таверне,  и  два  протозавра
выслушали не перебивая.
   - Это похоже, - сказала Райэнна, - на охоту киргонов за рабами.
   Драваш, соглашаясь, проворчал:
   - Видимо, они прибыли с  другой  планеты  из  системы  Киргона.  Только
непонятно, что их связывает с киргонами...
   - А мне понятно, - сказала Райэнна. - Они так же  опасны,  аморальны  и
жестоки!
   Капитан пожал плечами, давая понять, что это очевидно и в  комментариях
не нуждается.
   - Тем не менее, Дэйн, в рассказанной тобой истории что-то мало  смысла.
Мне не верится, будто несколько аборигенов,  даже  с  помощью  копьеносцев
ордена Анкаана,  в  состоянии  управиться  с  киргонами  и  уничтожить  их
столько, что остался только один охотник за рабами. Киргоны, может быть, и
несут ответственность за происшедшее на базе  Содружества,  но  что  тогда
произошло с ними?
   - Может быть, - предположила Райэнна, - они пали  жертвой  того  самого
таинственного рока, который постиг и швефеджей базы?
   - То есть жертвами ящеров-альбиносов?
   Аратак кивнул и сказал:
   - Что-то не слыхал я о такой расе. Хотя во вселенной  множество  вещей,
как  в  Содружестве,  так  и  вне  его,  с  которыми  мне  не  приходилось
сталкиваться.  Как  Божественное...  э...   Аассио   замечает,   Создатель
безграничен в своих проявлениях.
   - Что-то мне трудно себе представить  расу  воинственных  ящерообразных
альбиносов, причем настолько воинственных, что  они  в  состоянии  одолеть
вторгшихся киргонов! - раздраженно заметил Драваш.
   - А я могу себе представить такую расу,  -  сказал  Аратак,  -  но  вот
только мне бы очень, очень не хотелось, чтобы она и вправду существовала.
   - О, послушайте, - запротестовал Марш. - И так уже трудно  представить,
что одновременно на  Бельсар  вторглись  две  цивилизации:  Содружества  и
ваших, как вы их там называете, киргонов! Теперь же вы предполагаете,  что
существует третья раса! К чему такие  хлопоты?  Бельсар  уж  не  настолько
важная планета!
   - С этим я согласен, - сказал Драваш. - Лично я считаю, что эта планета
неинтересна даже с  точки  зрения  науки  и,  несмотря  на  восхитительный
климат, нисколько не стимулирует меня интеллектуально. Но я хотел  бы  вам
напомнить, коллега, - подчеркнуто обратился он к Дэйну, - что  недопустимо
и оскорбительно считать базу Содружества здесь - вторжением;  это  научная
экспедиция с целью изучения местной цивилизации  без  малейшего  намерения
вхождения в контакт и нанесения какого-либо ущерба.
   - Прошу прощения, - сказал Марш. - У меня и в мыслях не было отзываться
о ком-либо оскорбительно. Но я просто не могу себе  представить  появления
трех чужеродных рас на планете столь ничтожной; это похоже... - Он оборвал
себя, понимая, что если скажет:  "Это  похоже  на  фантастическую  мыльную
оперу", то они его просто не поймут.  -  Это  слишком  фантастично,  чтобы
поверить. И если между тремя расами происходит нечто вроде  войны,  почему
аборигены ничего не замечают? Ведь в этом случае каждый город  на  планете
просто бурлил бы странными слухами - а я за три недели услышал лишь один!
   - У варваров на данной стадии развития не существует концепции  планеты
как  единого  целого,  -  сказал  Драваш,  -  и  новости  распространяются
медленно. Ну а рассуждая теоретически,  можно  предположить,  что  киргоны
находятся на этом континенте, мехары -  на  другом,  а  ваши  таинственные
ящеры-альбиносы где-то еще, вот мы ничего и не слышим о них. И  потом,  не
забывайте, что общество на такой ступени развития...
   Его прервал мелодичный звук гонга у ворот, и Джода ввел во двор курьера
- самодовольного человека, чья короткая, искусно расшитая куртка  выдавала
в нем слугу из одного из тех  великолепных  домов  на  холме,  в  исконном
городе ящеров.
   -  Я  прибыл,  -  сказал  человек,  -  с  посланием   для   досточтимых
путешественников Травааша Эффюима и его досточтимого, почтенного возрастом
родственника Ааратаку; их ли имеет честь лицезреть моя недостойная особа?
   - Их, их, - сказал Драваш, делая нетерпеливый жест, и курьер вручил ему
запечатанный конверт. Драваш быстро вскрыл  его,  и  по  комнате  разнесся
густой, странный мускусный и  почти  приятный  аромат;  Дэйн  даже  ощутил
мурашки на коже. Капитан же выпрямился с низким стонущим  воплем,  похожим
на рев. Аратак тоже напрягся, принюхиваясь, ноздри его задрожали. Дэйн мог
бы  поклясться,  что  буквально  видит  на  лице  своего  друга  выражение
экзальтированного восторга.
   - Быстрее в сторону, - прошипела Райэнна, дергая Дэйна за рукав. Драваш
с душераздирающим воплем ринулся к воротам, а за ним с огромной  скоростью
последовал и Аратак. Курьер тоже отступил в  сторону,  а  затем  торопливо
поспешил вслед за ними, и Дэйн  услышал,  как  вся  компания  стремительно
движется по улице с воплями, способными вызвать небольшое землетрясение.
   Он застыл на месте, пораженный увиденным.
   - Что... - пробормотал  он,  чувствуя,  что  протозавры  умчались,  как
школьники, отпущенные на каникулы. Он услышал,  как  хихикает  Райэнна,  и
повернулся к ней, требуя пояснений: - В чем дело? Они  что,  оба  сошли  с
ума?
   - Можно и так сказать, - расхохоталась Райэнна, хватаясь за живот. -  И
это после всего того, что Драваш тут рассказывал о поведении протообезьян!
-  Она  скорчилась  в  припадке  полуистеричного  смеха.  Наконец  она  со
всхлипами смогла выговорить: - Я забыла... ты ведь ничего не  знаешь...  о
сексуальных проявлениях ящеров, не так ли? Очевидно, местные  ящеры  имеют
те же привычки, что и швефеджи, и, если вдуматься, это является аргументом
в пользу Анадриго...
   - О чем ты толкуешь? - рассердился Дэйн, и Райэнна пояснила:
   - У них  циклы...  Когда  женскую  особь  охватывает  страсть,  -  а  у
швефеджей это случается каждые  три  стандартных  года,  -  она  рассылает
приглашения всем заметным мужским особям  в  округе.  Я  предполагаю,  что
госпожа  Ооа-хасса,  судя  по  ливрее  курьера,  в  основном  предпочитает
выдающихся странников и путешественников. Вот уже несколько дней, как в ее
интимных апартаментах совершается  скромная  оргия  для  избранных.  В  их
поведении  есть  свой  смысл.  В  самом  деле,   поскольку   каждое   яйцо
оплодотворяется отдельно, такой процесс  приводит  к  максимальному  числу
генетических вариаций и, как ты понимаешь, является  мощным  стимулом  для
мужских особей становиться наиболее выдающимися и  процветающими  в  своем
деле, чтобы добиться чести быть приглашенным к женской  особи,  занимающей
высокое место в их иерархии. Именно этим объясняется прогресс, достигнутый
ящерами.
   - Но почему... как же...
   - Ты имеешь в виду их поведение? Вот теперь-то ты понимаешь, почему  их
так тревожат обезьяноподобные? Ящерообразные полагают, что коль у нас  нет
особых сезонов сексуальности, то мы все время такие,  как  они  сейчас,  -
обалдевшие и неспособные ни о чем думать! У них как? Или все, или  ничего.
Как только мужская особь вдыхает этот запах...
   - Да, - сказал Дэйн, - я уже понял.
   Райэнна подняла вскрытый конверт и  вытащила  оттуда  искусно  расшитый
шелковый платок.
   - Это... э... секреция особой железы. Когда  женская  особь  впадает  в
страсть, она обтирается такими вот платками и рассылает их приглашенным.
   Дэйн от души рассмеялся:
   - И у них хватает наглости прохаживаться насчет обезьяноподобных!
   Райэнна кивнула:
   - Как я уже говорила, стоит мужской особи вдохнуть этот запах,  как  ее
уже ничто не способно заинтересовать до окончания сезона. Они не едят,  не
спят довольно значительный промежуток времени. - Она взяла его за руку.  -
Жаль, что как раз сейчас, когда ты принес такую важную новость,  Драваш  и
Аратак выпали из наших рядов по крайней мере дней на десять!
   Она уставилась на  пруд,  где  обычно  купался  Аратак.  Внезапно  Марш
рассмеялся. Теперь они действительно  остались  в  одиночестве,  поскольку
Джода исчез, очевидно привлеченный запахом готовящегося ужина, и рядом  не
было укоризненно посматривающих в их сторону ящеров. Он  обнял  Райэнну  и
поцеловал.
   - Давай-ка поплаваем, - сказал он, - а затем устроим собственную оргию.
Я  не  обещаю  тебе  продлить  ее  на  десять  дней   -   я   всего   лишь
обезьяноподобный, - но постараюсь.
   Она поцеловала его в ответ.
   - Я не возражаю.





   На самом деле прошло одиннадцать дней, и в этот промежуток времени Дэйн
и Райэнна лишь охраняли дом и больше ничем не утруждали себя, тем более  в
порядке вещей считалось, чтобы в  подобных  случаях  телохранители  Первых
Людей оставались дома. Правда, каждый  день  Марш  отправлялся  на  рынок,
надеясь отыскать господина Ромду и убедить его заглянуть к ним,  чтобы  за
гостевым столом порасспросить о миссии ордена Анкаана, которая заключается
в поимке странного Звездного Демона. Он был уверен, что Копьеносец  еще  в
городе; ведь ранее он чуть не каждый день сталкивался с  ним.  Но  сейчас,
когда он активно разыскивал его, Ромда  превратился  в  одного  из  многих
сотен жителей города, и Дэйн никак не мог с ним встретиться.
   Ничего другого не оставалось, как помогать Райэнне в обучении  Джоды  и
таким образом тоже тренироваться. Он неторопливо  обучал  Джоду  несложным
_катам_. Снова и снова заставлял он повторять парня  изящные  танцевальные
движения, пытаясь подавить нарастающее раздражение от бесконечных жалоб  и
злобных замечаний маленького нахала. Марш не сомневался, что работа  пошла
бы быстрее, если бы ему действительно нравился этот малый.
   Тем не менее Дэйн относился  к  поставленной  задаче  добросовестно,  и
постепенно стали проглядывать некоторые результаты, и медленное повторение
движений уже демонстрировало переход от неуклюжести к грации. Ему  уже  не
раз приходилось видеть на Земле  чудо,  когда  дисциплина  медленно  через
мускулы впитывалась в мозг, создавая  гармонию  из  хаоса  и  превращая  в
единое целое тело и ум.
   Конечно, занимался он с парнем и фехтованием, но  тут  возникла  другая
проблема.  Техника  владения   короткой   саблей,   которой   пользовались
аборигены, значительно  отличалась  от  той,  которую  применял  Дэйн  при
владении  двуручным  самурайским  мечом.  И  он  пожалел,  что  так  и  не
удосужился изучить  технику  владения  более  коротким  самурайским  мечом
_ваказаши_, но из соревнований, которые он видел на  Земле,  он  запомнил,
что эта техника сродни технике владения шашкой.
   А когда-то - еще  до  увлечения  японскими  боевыми  искусствами  -  он
занимался фехтованием на саблях и рапирах и  теперь  пытался  адаптировать
свой прошлый опыт к обучению Джоды.
   Разумеется,  современный  "венгерский"  стиль  фехтования  на   саблях,
основанный на способности бойца движениями пальцев манипулировать клинком,
был совершенно неприменим для  имеющей  определенный  вес  короткой  сабли
аборигенов; этот стиль годился для демонстрации и, может быть,  спортивных
поединков, но в схватке не на жизнь, а на смерть Дэйн бы не стал  на  него
полагаться.
   Но Дэйну повезло, и он  большую  часть  года  провел  под  руководством
опытного мастера, представителя старой  итальянской  школы,  -  маленького
человечка, похожего на гнома, чья реакция оставалась молниеносной и  после
пятидесяти лет увлечения фехтованием. Старик Алессандро обучил его старому
стилю с коварными глубокими выпадами, которые  учитель  называл  _мулине_,
оставшимися еще с тех времен, когда кавалерийская сабля была важным  видом
боевого вооружения.
   Итак, каждый день Дэйн и Джода  брали  деревянные  изогнутые  сабли  и,
выйдя во внутренний дворик, начинали колошматить ими друг друга. И раз или
два, к огорчению Дэйна, еще только начавшего обретать былую  форму,  Джода
удивил его. Выяснилось, что отец Джоды весьма неплохо обучил сына владению
саблей. И парень знал, что  с  ней  делать.  Но  нетерпеливое  и  яростное
желание отца сделать из него настоящего задиру путем интенсивного обучения
лишь добавило Джоде страха и неуверенности, сродни заиканию.
   Даже сейчас каждый раз, когда Джода делал неверное движение, он замирал
и съеживался, словно ожидая удара от Дэйна,  а  когда  тот  лишь  спокойно
делал ему замечание, парень огрызался и отпускал саркастические замечания.
Иногда, приходя в отчаяние, Марш  подумывал,  уж  не  провоцирует  ли  его
парень; порой ему казалось, что мысль о взбучке не столь уж и плоха,  если
надо убедить Джоду в том, что он находится во власти Дэйна. Если уж парень
убежден, что уважать надо  только  сильнейшего,  что  ж,  Марш  был  готов
показать ему, кто тут хозяин положения. И лишь откровенная слабость  Джоды
удерживала Дэйна от исполнения заветного  желания  -  свернуть  маленькому
мерзавцу шею...
   Но Дэйн понимал и то, что если  сорвется,  то  лишь  подтвердит  давнюю
уверенность Джоды в том, что  мир  полон  жестокости,  и  потому  землянин
продолжал оставаться терпеливым  и  не  повышал  голоса.  Марш  со  стыдом
ощущал, что получил бы удовольствие от избиения этого парня,  но  если  бы
дело дошло до взбучки,  то  это  лишь  распалило  бы  в  парне  уязвленное
самолюбие.  Потому  Дэйн  сдерживался  и  даже  не  отвечал  колкостью  на
колкость. Пожалуй, это общение было самым тяжелым испытанием за всю  жизнь
Марша.
   Кроме того, выяснилась и положительная сторона общения. Дэйн перенял от
Джоды кое-что из бельсарийского стиля ведения боя, и это, вероятно,  могло
пригодиться.
   Вот все, чем им с Райэнной приходилось заниматься в  доме,  который  не
нуждался в охране, пока Аратак и Драваш предавались любовным утехам!
   И если после всего этого, думал Дэйн, кто-нибудь из них  еще  хоть  раз
выскажется по поводу ненадежности обезьяноподобных, он свернет шею, а то и
две! Пусть теперь поговорят о том, что надо заниматься делом,  не  обращая
внимания на секс!
   А  Джода,  судя  по  отдельным  его  высказываниям  и  взглядам,  начал
проявлять признаки нормального уважения к учителю.  И  неудивительно:  как
понял Дэйн из обрывков подслушанных разговоров в доме и на рынке, землянин
здесь уже заслужил определенную репутацию. Количество убитых им бандитов в
той схватке на дороге переросло численность всей банды, а  история  о  его
внезапном появлении  перед  караваном  заканчивалась  избиением  столь  же
несметного количества рашасов.
   Дэйн был изумлен тем, что Джода, ведущий себя вызывающе дома и делающий
все, чтобы заслужить острую неприязнь, был весьма доволен тем,  что  живет
рядом с легендарными  путешественниками  из  Райфа,  и  среди  сверстников
неустанно  расхваливал  их  храбрость.  Жестокая  шутка  отца   обернулась
выигрышем: теперь  Джода  внушал  даже  некоторое  благоговение  тем,  что
обучается боевому искусству у самой госпожи Копьеносицы из Райфа.
   По ночам Джода выходил во внутренний дворик посмотреть на звезды  -  не
прячась, как ему приходилось это делать, обитая среди собственного народа,
- и иногда вместе с ним выходила и Райэнна. Она брала  с  собой  маленький
складной телескоп, который Аратак прихватил на базе Содружества, и обучала
парня смотреть в него. На девятую ночь отсутствия Драваша  и  Аратака  она
показала Джоде, как управляться с телескопом, как наводить фокус.  Впервые
в своей жизни парень  оказался  среди  людей,  которые  не  видели  ничего
постыдного в наблюдении за звездами, а он  про  себя  уже  сочинил  немало
историй о звездах.
   - Вот эта, - рассказывал он Райэнне, указывая на огромную  бело-голубую
звезду, сияющую ярче, чем Венера, - называется у меня Огненная, потому что
она насылает молнии в бурю. А ночью после  грозы  она  прячется  за  тучи,
чтобы пополнить запас молний; а когда приходит время грозы, она  скидывает
с себя покрывало и стряхивает со своих ожерелий молнии.
   Дэйн посмотрел на Райэнну. Приходилось  лишь  сожалеть,  что  парень  с
таким воображением обречен жить в обществе, где мужчина может сделать себе
карьеру лишь на воинском поприще.
   - Вот, _задав_, - сказала Райэнна, протягивая ему телескоп и употребляя
слово, означающее обращение к  питомцу,  ученику,  подмастерью.  -  Теперь
поворачивай колечко,  вот  это,  у  глаза,  чтобы  было  совершенно  четко
видно... нет, медленнее... Смотри, чтобы четко было видно...
   У того от изумления перехватило дыхание.
   - О! Вон одно, два... нет, три крошечных огонька, словно  угольки...  -
Он  задохнулся  от  восхищения.  -  Так  значит,  Огненная   действительно
женщина... у ее юбки трое малышей...
   - А если ты посмотришь вон на ту, цвета раскаленного  угля,  -  сказала
Райэнна, указывая на низко висящую  над  южной  частью  горизонта  красную
звезду, большую, мерцающую, которую Дэйн счел планетой, - то увидишь,  что
и у нее тоже есть спутники. - И когда Джода стал нетерпеливо наводить в ту
сторону телескоп, Райэнна поманила к себе Дэйна и  сказала:  -  Он  теперь
надолго занят; это самая большая планета  системы,  и  у  нее  одиннадцать
спутников. Я узнала это еще на корабле. А тебе я хочу кое-что показать.  -
Она указала на огромную бело-голубую звезду, названную Джодой Огненной.
   - По-моему, это Бериллион, - негромко сказала она Дэйну на  ухо.  -  Он
находился от Бельсара на  расстоянии  примерно  в  световой  год,  и  есть
доказательства того, что один из его главных спутников недавно  взорвался,
образовав астероидный пояс. Джода придумал невинную историю об Огненной  и
ее  молниях,  аборигены  же  называют  эту  звезду  Уничтожитель  Мира   и
настаивают, что именно там обитель Звездных Демонов.  Существует  поверье,
что некогда демоны спустились с Уничтожителя Мира, чтобы  поработить  души
людей, и что святым пришлось немало похлопотать, чтобы изгнать их. И вот я
думаю...
   - Я удивлен тем, что ты коллекционируешь суеверия аборигенов, -  сказал
Дэйн. - Тут ты Джоду перещеголяла.
   - Но послушай, Дэйн, поверья ведь не берутся из ниоткуда.  И  названия,
подобные этому...
   - Насколько мне известно, - сказал Марш, - те из звезд,  которые  имеют
названия, - а таких не так уж много, - названы из-за чувства страха.  И  я
не думаю, чтобы в их названиях был какой-то смысл.
   - Может быть и так, конечно. Но в то же время...
   К ним подскочил Джода, возбужденно размахивая телескопом.
   - Я видел! Я увидел, госпожа. Я насчитал восемь, нет, девять спутников,
хотя один и очень маленький. Я думаю назвать его Искрящийся  Танцор,  ведь
он же обучает своих спутников танцевать на  небе.  А  самый  маленький  из
спутников, Младшая Искорка, такой большой трус, все боится сгореть...
   - Какая жалость, -  сказала  Райэнна.  -  На  любой  другой  нормальной
планете он бы выучился на астронома, а не сочинял бы небылицы о звездах  и
демонах!
   - Где ты взяла это зоркое стекло, _фелиштара_? - спросил Джода.  -  Оно
сделано Первыми Людьми? И у них много таких штучек в  Райфе?  Не  возьмете
меня с собой туда? Может быть, Первые  Люди  расскажут  мне,  как  сделать
такую штуку? Ты не знаешь, _фелиштара_, как  это  получается,  что  звезды
становятся так близко? Одни даже становятся маленькими кружочками на небе,
хотя другие лишь ярче смотрятся.
   - Ну, ну, не гони, _задав_, у меня лишь два  уха  и  всего  один  язык,
чтобы успеть ответить тебе сразу на все вопросы, - остановила его  Райэнна
улыбаясь. - Дай-ка подумать. - Вполголоса она  пробормотала,  обращаясь  к
Дэйну: - Как думаешь, стоит ему рассказать, что звезды - это на самом деле
солнца?
   Марш не  знал.  Это  шло  вразрез  с  генеральной  линией  Содружества,
запрещающей  вмешиваться  в  жизнь  местного   населения,   делясь   новой
информацией. Он пожал плечами и сказал:
   - Делай, как считаешь нужным, дорогая. Он ведь на  твоем  попечении.  -
Может быть, это был уход в сторону, но все-таки Райэнна лучше знала законы
Содружества, чем он.
   Райэнна огрызнулась:
   - Ненавижу невежество! - Взяв телескоп у Джоды, она сказала: - В Райфе,
Джода,  некоторые  из  наших  лучших  философов   имеют   несколько   иное
представление о строении  мира.  Они  полагают,  что  солнце,  находящееся
вверху   днем,   представляет    собой    громадный    центральный    шар,
распространяющий тепло и свет на шары  поменьше,  а  эти  шарики  являются
небольшими планетами, которые вращаются вокруг центрального  светила.  Вот
почему тепло днем, когда солнце посылает нам сверху свои лучи,  и  холодно
ночью, когда мы не видим его лика. Красная звезда,  которую  ты  называешь
Искрящимся Танцором, тоже является таким светилом, со  своими  спутниками,
которые вращаются вокруг него, как и мы вращаемся вокруг нашего солнца.
   Она продолжала, излагая в форме "философии Райфа" элементарные познания
из основ теории астрономии. Джода, присев у ее ног, слушал,  не  пропуская
ни словечка.
   Когда она замолчала, он сказал:
   - Поэтому ты не боишься звезд, госпожа?
   - Да, Джода. Потому что философы, которые учили меня  этому,  объяснили
мне, что все звезды - это солнца, подобные нашему, и вокруг них существует
множество планет, похожих на Бельсар, на которых живут такие же люди,  как
ты и я, как Первые Люди, и еще всякие разные.
   Он уткнулся подбородком в грязные руки и задумался. Затем вновь уставил
телескоп в небо и шепотом сказал:
   - Но ведь звезд так много. И если там могут жить такие люди, как  ты  и
я, значит, там могут обитать и демоны. И эти демоны могут приходить сюда с
других планет.
   - Эти другие  планеты  находятся  очень  далеко,  Джода.  Очень,  очень
далеко.
   - Но они не могут находиться далеко, - запротестовал он.  -  Если  наше
солнце огонь, то значит, оно недалеко,  раз  мы  чувствуем  тепло;  огонь,
который разводят в лагере моего отца, отпугивает рашасов,  но  не  далеко,
лишь на расстояние, на которое ходят от костра за водой. Ну а если  солнце
так близко, что мы чувствуем  его  тепло,  то  значит,  и  другие  планеты
недалеко и демоны могут с них добраться до нас, и вот почему и мой отец, и
Первые Люди верят в демонов со звезд. - Он посмотрел на гигантскую звезду,
которую назвал  Огненная,  и  сказал,  нахмурившись:  -  Наверное,  демоны
действительно живут там, и поэтому-то Старейшины учат бояться ее.
   "А у парня  ум  -  что  стальной  капкан,  -  подумал  Дэйн.  -  Быстро
соображает".
   - Я все-таки думаю, что солнечный огонь отличается  от  огня  в  костре
лагеря твоего отца, Джода, - сказала  Райэнна,  но  этим  и  ограничилась.
Трудно было ожидать, что парень в течение  одного  урока  разберется  и  с
астрономическими расстояниями, и с солнечным излучением.  -  Ну  а  теперь
отложим телескоп в сторону и пойдем спать.
   Джода нехотя послушался. Дэйн уже смотрел на парня другими глазами, как
человек, который  тоже  никак  не  вписывался  в  общество,  в  котором  и
рожден-то не был.
   Несколько дней спустя, когда Марш  по  заведенному  для  телохранителей
порядку проводил утренний осмотр дома и  хозяйственных  служб,  он  увидел
громадные глаза,  выглядывающие  из  декоративного  пруда,  и  тут  же  на
поверхности показалась туша Аратака.
   - Так вы вернулись? - кисло поприветствовал его Дэйн. - Пора бы!
   Аратак посмотрел на него задумчиво-отрешенно.
   - Пора - она и есть пора, - прокомментировал он, - и Божественное  Яйцо
справедливо замечает, что всему свое время.  Тебя  что-то  беспокоит,  мой
дорогой друг?
   - О нет! - с нескрываемым сарказмом ответил землянин. - Я  ощущал  себя
здесь чудесно, оставшись один и размышляя, что же мне предпринять в  связи
со слухами о Звездных Демонах и о событиях,  происходящих  по  ту  сторону
Великого каньона, в то время, когда ты и Драваш устраивали  свою  интимную
жизнь, оставив нам настоящую работу!
   - Я рад, что тебя ничто не  беспокоит,  -  искренне  отозвался  Аратак,
вновь погружаясь по самые глаза. - Как я уже сказал, всему свое  время,  и
для любви, и для работы, и для опасности, а в  настоящий  момент  наступил
час моего купания. И когда Драваш пробудится, мы обсудим наши  действия  в
отношении происходящего у Великого каньона.
   - Чудесно! - взорвался Дэйн. - Именно сейчас ты намерен принять  ванну!
Разумеется, это гораздо важнее, нежели то, что происходило во время вашего
отсутствия!
   - Рад слышать это, - пробормотал Аратак, и даже глаза его  скрылись  из
виду, а Дэйн внезапно понял, что диск-то переводит его слова буквально,  и
потому весь сарказм не достигает цели. Дэйн в ярости  решил  уже  вытащить
здоровенного ящера из воды и сцепиться с ним не на шутку, но затем, решив,
что за время своих  каникул  его  друг  просто  поглупел,  Дэйн  запоздало
усмехнулся. Аратак наверняка не принимал ванну в течение этих  десяти  или
одиннадцати дней,  и,  если  уж  говорить  честно,  ничего  особенного  не
случилось за время их отсутствия. Позднее, объясняя  свое  раздражение  за
завтраком Райэнне, он увидел, что она ему сочувствует, но тем не менее она
пожала плечами и сказала:
   - Дэйн, они просто все видят по-другому, не так, как  мы.  С  их  точки
зрения, когда наступает такое время, для них нет и не  может  быть  ничего
важнее. Когда это время наступает, оно полностью подчиняет их себе,  и  им
все равно не понять, из-за чего  ты  поднимаешь  суматоху  именно  сейчас,
когда все уже прошло... И они лишь в очередной раз недобрым словом помянут
человекообразных, которые мечтают о сексе постоянно,  вне  зависимости  от
сезона, вместо того чтобы по примеру ящероподобных заняться  этим  в  свое
время и забыть о сексе впоследствии, относясь к нему рационально.
   - У них это считается рациональным? Зато мы,  по  крайней  мере,  можем
забыть  о  сексе,  когда  происходит  что-то  действительно  важное...   -
проворчал Дэйн.
   -  Спасибо  тебе,  -  подчеркнуто  вежливо  сказала  Райэнна,  и  Марш,
встретившись с ней взглядом, опустил глаза, чувствуя, как жарко становится
щекам.
   Она смягчилась.
   - Дэйн, я понимаю, что ты хочешь сказать. Я просто тоже забываю, -  она
понизила голос, хотя Джоды и не было с ними,  -  что  ты  вырос  не  среди
ящероподобных, котообразных и им подобных. В Содружестве даже  есть  такая
поговорка - я слышала ее от Аратака, и тебе тоже стоит запомнить ее, чтобы
не свихнуться.  _Оставь  непохожим  их  непохожесть_.  Нам  остается  лишь
считаться с этим.
   И Дэйн постепенно понял, что Райэнна права. Протозавры были слишком  не
похожи на  них.  Они  были  добродушны  и  жизнерадостны,  как  школьники,
вернувшиеся с каникул, но через несколько минут  после  того,  как  Драваш
проснулся, и когда все вместе  собрались  на  совещание,  мгновенно  стало
ясно,  что  каникулы  закончились;  пора  приниматься  за   работу.   Марш
философски пожал плечами, подумав, что ведь и ему с Райэнной на  некоторое
время было предоставлено нечто вроде каникул.
   - Очевидно, - сказал капитан в  своей  задумчивой  манере,  -  так  или
иначе, нам предстоит разобраться с событиями, происходящими на той стороне
Великого каньона. Легко сказать! Отсюда до Пешилора караваны регулярно  не
ходят, потому-то торговцы из Райфа такая редкость.  Любой,  кто  слышал  о
наших приключениях, предполагает, что мы уже пересекали Великий каньон  во
время путешествия из Райфа, так что  мы  даже  не  можем  нанять  опытного
проводника, не вызвав  пересудов.  Единственный  способ  пересечь  Великий
каньон - пешком, а большинство из людей просто неспособны на это; так что,
вообще-то, нам хорошо бы примкнуть к каравану,  идущему  на  юг,  к  Глазу
Мира... - Дэйну вспомнился метеоритный  кратер,  который  он  наблюдал  из
космоса. - ...Пересечь Махангу в районе устья, затем примкнуть  к  другому
каравану, идущему на север, хотя, как правило, такие  караваны  не  меняют
маршрут и не заходят в Пешилор, несмотря на  то,  что  и  там  может  быть
какая-то торговля. Но все же Пешилор не является крупным торговым центром,
и нам придется придумать разумные объяснения тому, что  мы  отклонимся  от
обычного маршрута.
   - А не проще ли будет, - спросил  Аратак,  -  направиться  прямиком  по
бездорожью через Великий каньон? Я плохо себя чувствую в горах. К тому  же
никто за нами и следить не будет; малыш Джода рассказывал  мне,  что  люди
полагают: Звездные Демоны обитают как  раз  в  глухомани.  И  если  слухи,
которые слышал Дэйн на рынке, идут оттуда, то никто из путешественников не
сунется в те дикие места. А мы пройдем незамеченными.
   - Сколько времени у нас уйдет на это? - спросил Марш,  глядя  на  карту
Драваша. - Десять, двадцать дней? Надо считаться с тем, что времени  уйдет
много.
   Капитан сказал:
   -  Такое  поведение  может  привлечь  к  нам  внимание.  Оно  не  очень
соответствует нашей роли богатых купцов из Райфа. И уж если мы пустимся по
бездорожью, то на нас определенно обратят внимание. Но  может  быть,  один
или двое из нас смогли бы выскользнуть незамеченными...
   - Мне частенько приходилось путешествовать  в  таких  горах,  -  сказал
Дэйн.
   Драваш кивнул:
   - Ну, значит, ты и я. - Он посмотрел на Аратака: он тоже происходил  из
болотного мира и, несмотря на жалобы, не стал бы отказываться от стычек  в
горах. - Аратак в  перерывах  между  купаниями  будет  посещать  рынок,  а
Райэнна продолжит обучение своего воспитанника. Дайте нам  на  это,  -  он
задумался, сложив складки вокруг глаз, -  ...дней  тридцать;  если  мы  не
вернемся, постарайтесь еще раз связаться с кораблем; если коммуникаторы не
работают, на связь с вами  выйдет  Громкоголосый.  Он,  разумеется,  будет
знать, если с кем-нибудь из нас что-либо случится, вот почему я  настаивал
на установлении контактов до того, как мы спустились на эту планету. Когда
пропали две экспедиции,  связь  с  которыми  осуществлялась  только  через
коммуникаторы, я решил, что такая предосторожность не окажется лишней.
   Райэнна скривилась, и Марш понял, что она думает о  такой  возможности:
не хотелось бы еще раз вступать в контакт с Громкоголосым...
   -  А  если  мы  не  выйдем  на  связь  ни  тем  способом,  ни   другим,
возвращайтесь на базу Содружества, и  будем  надеяться,  что  какой-нибудь
корабль заберет вас.
   У ворот прозвенел гонг. Дэйн кисло сказал:
   - Не отзывайтесь, а то вас опять уведут. А у нас нет времени ждать.
   - Вряд ли, - успокаивающе  сказал  Драваш,  но  через  минуту  появился
Джода, сопровождая двух гостей; одним из них  оказался  черный  чешуйчатый
ящер семи футов ростом, в белом плаще,  указывающем  на  принадлежность  к
престижному ордену Целителей этого  города;  во  втором  Дэйн  узнал  того
самого худощавого Копьеносца, с  которым  он  по  ошибке  поздоровался  на
рынке. Теперь, со своими худыми волосатыми ногами и крючковатым носом,  он
производил впечатление еще более странное и пугающее.
   -  Благородный  ящер,  целитель  Хайтийоаша,  -  представился  ящер,  а
Копьеносец, склонив наконечник копья к полу  в  знак  мирных  намерений  и
уважения, коротко сказал:
   - Притваи, Копьеносец ордена Анкаана. - Его  черные  глаза  осматривали
каждую  стену  помещения,  пол  и  потолок,  точно  в  поисках  какой-либо
опасности.  Закончив  эту  процедуру,  он  внезапно   улыбнулся,   обнажив
ослепительные зубы на фоне смуглого лица. Ящер же,  подавленный  размерами
Аратака, приветственно склонил голову.
   - Травааш, - сказал  он,  -  и  Ааратака,  почтенный  старец.  Вы  меня
помните? Мы встречались в доме у леди Ооа-хасса.
   - Встречались и прекрасно помним, - вежливо ответил Аратак,  Драваш  же
лишь  кивнул,  не  сводя  с  гостей  внимательного  взгляда  и  подрагивая
складками возле глаз.
   Официальная часть закончилась, и господин Притваи расслабился. Дэйн был
готов держать пари, что Копьеносец чувствует все происходящее  здесь.  Его
руки скользнули вниз по копью, и он удобно устроился на корточках на полу.
Марш  наблюдал  за  ним,  внезапно   ощутив   неловкость   и   собственную
чужеродность, как актер, играющий ирландца и вдруг оказавшийся в  Дублине,
или как чернокожий певец, исполняющий негритянские песни, очутившийся  вне
Гарлема. Наблюдая за тонкостями взаимоотношений между человеком и  ящером,
он понял, что Хайтийоаша и господин Притваи все-таки  относятся  к  единой
культуре, у них много общего, в то время как он, Дэйн, и Аратак - или даже
он, Дэйн, и Райэнна - полным взаимопониманием похвастаться не могут.
   - Надеюсь, у вас обоих все хорошо? - добродушно спросил Хайтийоаша. - Я
не мог не заметить, Ааратака, - хотя, как обычно, была такая  сумятица,  -
что у вас на шее ранение. - Он поднял лапу и указал  на  собственную  шею.
Дэйн, внезапно насторожившись, понял: это же жаберные щели  Аратака!  Ведь
они же у обычных швефеджей отсутствуют! - Надеюсь, рана  заживает  хорошо?
Может быть, я осмотрю ее, раз уж я здесь?
   Выражение ужаса появилось на морде Аратака, но лишь на  мгновение,  тут
же  сменившись  добродушной  невинностью.  Дэйн   и   Драваш   встретились
взглядами, и Маршу хотелось бы верить, что его лицо столь же непроницаемо,
как и лицо их капитана.
   - Такой необходимости нет, целитель, - спокойно сказал Аратак.  -  Рана
заживает хорошо, не обращайте внимания.
   - Тем не менее я хотел бы взглянуть на нее, - сказал Хайтийоаша,  делая
шаг вперед. - Дорога до Райфа долгая, и как  бы  изменения  в  климате  не
привели к осложнениям. И скажите мне, придется ли вам пересекать Борчан?
   Вопрос был адресован Дравашу, и тот ответил:
   - Да, я думаю, придется, хотя маршрут окончательно и не согласован.
   Целитель коснулся шеи Аратака и замер,  пораженный.  Дэйн  увидел,  как
улыбка исчезла с  лица  господина  Притваи,  а  темные  глаза  наполнились
тревогой.
   Целитель уставился на свою  руку.  Осторожно  сведя  когти  вместе,  он
поднял глаза.
   - Я не был  в  границах  Борчана  уже  много  периодов  кладки  яиц,  -
задумчиво сказал он. - А скажите, все ли хорошо в доме старого Оффесавея?
   Взгляд господина Притваи быстро обежал комнату, и, хотя ни один  мускул
его не дрогнул, Дэйн по напряжению его рук понял,  что  в  вопросе  скрыта
ловушка. Драваш дернул складками вокруг глаз. Аратак помедлил, пожалуй, на
секунду больше, чем нужно, понимая, что срочно необходимо хоть  что-нибудь
сказать, и побыстрее, и, избегая ловушки, холодно проговорил:
   - Я не имел чести лично быть представленным ему, целитель.
   Дэйн, наблюдая  за  лицом  господина  Притваи,  вдруг  подумал:  "Ответ
неверен! Этот человек или  мертв,  или  просто  не  существовал  никогда!"
Наконечник копья продолжал оставаться в покое у ног господина Притваи,  но
Марш, памятуя о действиях господина Ромды,  знал,  что  копье  может  быть
приведено в боевую готовность в течение крошечно малой доли секунды!
   Такой старый фокус - Аратак на него попался!
   Ящер же, пытаясь выкрутиться, ледяным тоном заметил:
   - Ну а откровенно говоря, я даже не знаю о существовании такой персоны,
целитель. Ты уверен, что не перепутал город Борчан  с...  -  он  помешкал,
подыскивая слово, - ...с другим?
   Левая рука Дэйна мгновенно скользнула к  верхней  части  ножен,  пальцы
правой руки напряглись в готовности схватиться за эфес, мышцы плеча готовы
были обеспечить резкий взмах... но  при  этом  он  понимал,  что  от  глаз
господина Копьеносца ничто не укрылось. И он заставил пальцы расслабиться,
хотя пульс застучал, как колеса курьерского поезда.
   Целитель с непроницаемым лицом медленно сказал:
   - Ну, раз вы не  нуждаетесь  в  наших  услугах,  почтенный  старец,  мы
откланиваемся. - Он  кивнул  Притваи.  Худая  фигура  Копьеносца  медленно
выпрямилась с угрожающей грацией, руки скользнули вверх по древку копья, и
все  это  -  с  осмотрительностью  человека,  не  умеющего  делать  лишних
движений. Когда же он отточенным маневром перевернул  копье  и  со  стуком
опустил тупой конец на пол, сердце Марша подпрыгнуло,  а  рука  на  ножнах
напряглась.
   Целитель и Копьеносец одновременно поклонились; целитель широким  шагом
двинулся из помещения,  и,  когда  он  оказался  у  дверей,  Притваи  тоже
повернулся к ним спиной, но по напряжению его ног и плеч Дэйн  понял,  что
малейший  звук  сзади  заставит  воина  мгновенно  развернуться  с  копьем
наготове...
   Но вот за  ними  закрылась  дверь,  и  Дэйн  громко  выдохнул.  Райэнна
спросила:
   - Что все это значило?
   - Или человек, о котором спрашивал целитель, мертв, или Аратак  не  мог
его не знать, - ответил ей Драваш. -  Возможно,  смерть  того  человека  в
Борчане является большой новостью даже здесь.
   "Ну да, - подумал Дэйн, - представьте себе, что американца  спрашивают:
ну как здоровье президента Кеннеди или Мартина Лютера Кинга?  Это  вам  не
какие-нибудь Чарли Мэнсон или Джеймс Эрли Рэй".
   - В любом случае, -  сказал  Аратак,  -  нам  надо  быстрее  на  что-то
решаться. Теперь они знают, что мы не те, за кого  себя  выдаем.  Сожалею,
что не угадал правильного ответа; вопрос застал  меня  врасплох.  Я  и  не
думал, что кто-нибудь в здешней местности может  поддерживать  контакты  с
Райфом, чтобы знать имя какого-нибудь индивидуума, и я решил,  что  лучший
способ ответа -  утверждать,  что  не  имел  чести  быть  знакомым,  -  и,
разумеется, это была явная ловушка. Но, избегая ее, боюсь, можно было  еще
ухудшить   ситуацию.   Недаром   Божественное   Яйцо    предупреждает    о
недопустимости неверия и неискренности!
   Драваш, скривившись, сказал:
   - Я был бы лучшего мнения о мудрости Божественного Яйца,  если  бы  оно
предупреждало нас заранее!
   - Мудрость нельзя рассматривать как поденного рабочего... - начал  было
Аратак, но капитан сказал нетерпеливо:
   - Во имя всех святых, ну неужели именно сейчас нужно читать  лекции  по
философии? Неужели ты не понимаешь? Нам надо убраться отсюда! Еще когда  я
был личинкой, в обзорах высказывалось предположение, что орден Целителей и
орден  Анкаана  обладают  собственной  разветвленной   сетью   информации,
недоступной простым людям. Я даже раздумывал, не используют ли целители  в
некоторой  степени  пси-энергию  в  своей  работе?  Вы  заметили,  как  он
реагировал, коснувшись шарфа Аратака? - Он вздохнул.  -  Впрочем,  слишком
поздно переживать из-за этого. Лучше заняться сбором пожитков; как  только
стемнеет, мы уходим отсюда - все четверо!
   В  его  голосе  прозвучала  та  властность,  с  которой  он  командовал
космическими кораблями, и никто не стал спорить. Но когда Дэйн  и  Райэнна
собирали свои рюкзаки, с улицы донесся непонятный  шум,  затем  с  треском
растворились ворота и послышались крики. В помещение ворвался побледневший
Джода, и Дэйн подумал: "Боже милостивый, я и забыл о парне! Мы же не можем
взять его с собой! Нет, черт побери, мы сделаем это! Райэнна уж  точно,  а
значит, и я!"
   Обсуждать тут было нечего.
   - Поторопись! - хмуро сказал он.
   Троица устремилась к главной части дома. Райэнна  подхватила  копье,  а
Джода, увидев это, неуклюже вытащил свою саблю.
   Драваш и Аратак отходили внутрь дома от разбитых ворот. Встретившись  с
ними, Марш крикнул:
   - Быстрее! Через задний двор!
   Но было уже поздно. Заполняя  внутренний  дворик,  в  ворота  врывалась
толпа, неистово вопя, и только теперь Дэйн понял суть их воплей:
   - _Звездные Демоны!_
   Казалось, все люди и ящеры города устремились  к  их  дому,  размахивая
саблями и копьями.
   И тут Драваш - Дэйн вновь вспомнил,  что  тому  доводилось  командовать
космическими кораблями,  -  подскочил  к  одному  из  деревянных  столбов,
подпирающих  крышу,  выдернул  балку  и  принялся  размахивать   ею,   как
бейсбольной битой. Люди отпрянули назад,  и  даже  ящеры  приостановились.
Аратак схватился за второй такой же столб, рядом встал  Дэйн,  подняв  над
головой меч. Краем глаза он увидел копье Райэнны; она оказалась  слева  от
него. Толпа замерла в нерешительности; в это мгновение  Марш  увидел,  что
нападавших не так много, как ему сначала показалось.
   Вновь краем глаза он заметил подскочившего к Райэнне Джоду с обнаженной
саблей, бледного, и Дэйн пожалел, что юноша для  этой  толпы  не  выглядит
настоящим бойцом.
   - Сюда, - сказал Драваш, когда толпа откатилась  назад.  Затем  широким
шагом через толпу, расступившуюся перед ним,  двинулся  господин  Притваи,
метнулся под балкой, которую раскручивал Аратак, и бросился к Дэйну. Конец
его копья молнией устремился к горлу землянина. Тот сильным  ударом  отбил
древко вниз и сделал шаг вперед, направляя лезвие  вверх.  Притваи  концом
древка отбил клинок, а острие копья, описав дугу над полом, чуть  было  не
задело Дэйна. Он отскочил назад, резко опуская меч, успел  развернуться  и
увидел прижавшегося к стене, забытого всеми Джоду. И  откуда  только  люди
берут время на то, чтобы пугаться? Он вновь взмахнул  мечом,  когда  копье
устремилось к горлу, отбил этот выпад и шагнул в сторону...
   И тут тупой конец древка, резко развернувшись, ударил его по затылку.
   Удар был настолько силен, что из глаз  Дэйна  посыпались  искры.  Но  в
общем-то, деревянное древко лишь задело его; наконечник копья устремился к
животу, Марш успел подставить меч, но отбил его не лезвием, а рукоятью, за
которую держался двумя руками. Худощавая фигура отскочила назад,  на  лице
Копьеносца мелькнуло выражение уважения.
   "А ты думал, что уже убил меня, да?.."
   Драваш,  подобно  разъяренному  тираннозавру,  метался   среди   толпы,
разбегающейся перед ним. Аратак, подскочив к двум ящерам и возвышаясь  над
ними, как  учитель  над  школьниками,  стукнул  их  головами  и  отшвырнул
бесчувственные тела в толпу.
   Райэнна вонзила копье в грудь какого-то-человека. Пока  она  с  усилием
вытаскивала острие, неожиданно подскочил второй, и Дэйн  увидел,  как  она
зашаталась, получив удар по голове тупым концом копья.
   А Притваи уже вновь направлял острие копья в грудь землянина. Он  отбил
копье в  сторону  и  рванулся  на  помощь  Райэнне,  но  тощий  Копьеносец
устремился следом, пытаясь сбить Дэйна с ног копьем. Марш перенес  тяжесть
тела на одну ногу, удержал равновесие, но древком ему тут же  был  нанесен
удар по мышцам бедра.
   Райэнна упала, над ней взлетело  копье,  а  меч  землянина  со  свистом
устремился к лицу Притваи.
   И тут из своего угла яростно выпрыгнул Джода и, ударив изо  всей  силы,
повалил того человека, который сбил  с  ног  Райэнну...  По  лицу  Притваи
потоком хлынула кровь; Дэйн успел разглядеть, как взлетела  нога  Джоды  в
ударе, отработанном в стиле квазидзюдо, и кто-то -  Марш  не  разглядел  -
упал. Дэйн выдернул меч из расколовшегося черепа Притваи  и  отпрыгнул  от
рухнувшего ему под ноги худощавого противника. Райэнна застонала  и  села,
Джода помог ей встать, пока  Дэйн  разгонял  мечом  нападающих.  Вместе  с
Аратаком  они  двинулись  к  коридору,  где  Драваш,  вооруженный  балкой,
продолжал крушить черепа; но  атака  уже  захлебнулась.  Из  коридора  они
выбрались  на  открытый  раскаленный  воздух.   Дэйн   чувствовал   легкое
головокружение, голова раскалывалась от боли...
   ..._Они вновь оказались на Красной Луне, и за ними гнались  охотники...
Человек-паук сокрушил копье Райэнны, но Аратак успел где-то подхватить для
нее другое_...
   Он поднял глаза, потрясенный, вглядываясь в черное, бархатное, покрытое
яркими звездами небо, пытаясь прийти в себя. Конечно же,  он  помнил,  что
они находятся на Бельсаре, но тем  не  менее  продолжал  вертеть  головой,
ожидая нападения охотников...
   Аратак поднял Райэнну на руки. Ну да,  ведь  человек-паук  ранил  ее  в
ногу... и затем они побежали.
   "Но ведь с наступлением темноты охота  заканчивается",  -  подумал  он,
вновь приходя в недоумение, и усилием воли заставил себя вспомнить, что на
них нападают не охотники.
   А всего лишь люди. В основном хорошие  люди,  но  они  боятся  Звездных
Демонов... Он бежал, пытаясь вновь окунуться в настоящее, забыть о Красной
Луне. Перед глазами стоял разрубленный череп Притваи, и  он  с  запоздалым
сожалением подумал: "Ведь я не хотел убивать его! Но выбора не было".
   Впрочем, им удалось-таки  сбежать  без  потерь.  И  возможно,  темнота,
которую аборигены напрямую связывали со Звездными Демонами, укроет  их  от
преследования.
   Как бы там ни было, они уходили.





   Где-то в густой листве, закрывающей звезды, заухала  птица,  охотящаяся
ночью. Хруст травы, легкий шорох лап говорили  о  присутствии  в  джунглях
животных,  занятых  своими  ночными   делами:   охотой   и   бегством   от
преследования, едой и размножением, жизнью и смертью.
   "Подобно нам", - подумал Дэйн.
   Райэнна беспокойно заерзала на лапах Аратака.
   - Отпусти, теперь я смогу идти.
   - Не можем же мы всю ночь бродить вот так в темноте вслепую,  -  сказал
Драваш. - Надо лагерь разбивать. За нами никто не гонится. Кто же будет по
ночам связываться со Звездными Демонами? Так что суеверия в данном  случае
работают на нас.
   Тут и там темноту джунглей прорезали лучи звездного света. Под  порывом
ветра зашелестели листья,  и  Дэйн  понял,  что  дрожит;  к  ночному  небу
поднималось тепло, накопленное землей за день, и  остывающий  пот  холодил
тело. Ноги болели от бега, а ноющая голова еще звенела после удара древком
копья господина Притваи.
   Что ж, голове Притваи еще хуже...
   Он плохо помнил, как  же  они  все-таки  выбрались  из  города;  смутно
припоминался  бег  по  бесконечному  лабиринту   улиц,   закрытых   сверху
сомкнутыми  крышами,  пережидание  в  укромных   уголках,   растянувшееся,
казалось, на часы, и вроде бы происходило это в  каком-то  саду,  поросшем
отвратительно пахнущими растениями. Всплывало кошмарное  ночное  сражение,
когда Аратак ломился в чьи-то  ворота,  а  охранники,  вместо  того  чтобы
наброситься  на  них,  отчаянно  сражались  за  эти  самые  ворота,  боясь
оказаться за стенами города среди рашасов и Звездных Демонов...
   В темноте кремень чиркнул о сталь, и на короткое время  огонек  осветил
морду Драваша. Он стал подбрасывать сухие ветки и листья в огонь,  а  Дэйн
размышлял о том, стоило ли разводить  костер,  ведь  он  может  выдать  их
преследователям, а то и указать утром, куда они направились. Но тут где-то
в отдалении взвыл рашас, и он решил, что все-таки костер -  не  так  уж  и
плохо.
   Итак, они снова стали дичью. Он вновь ощутил, что ждет, как вот-вот над
деревьями покажется красный диск... и постарался взять  себя  в  руки.  Он
находился здесь. И это происходило сейчас. Объединяла эти ситуации  только
угрожавшая им опасность.
   Пламя взметнулось высоко, осветив поляну. Джода обхватил ладонями лицо;
подошла Райэнна и положила руку ему на плечо, но он в ужасе отшатнулся.
   - Что с тобой?
   - Я знал, что все слишком хорошо, чтобы  длиться  долго!  -  воскликнул
парень. - Что, что же вы такое наделали, если орден Анкаана  приказал  вас
уничтожить? А вы убили в схватке господина Притваи... Кто же вы  такие?  Я
еще никогда не был... - Он оборвал себя, сглотнул и уже спокойнее спросил:
- Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?
   - Завтра, - решительно сказал  Драваш.  -  А  теперь  больше  всего  мы
нуждаемся во сне.
   Возможно, таким способом Первые Люди  избегали  прямых  ответов.  Джода
стелил себе постель,  яростно  поглядывая  на  Райэнну.  "Что  же  мы  ему
расскажем? - подумал Дэйн, укладываясь. - И неужели Драваш думает, что  мы
спокойно уснем после всего того,  что  произошло?"  Лично  он,  Марш,  был
слишком взвинчен, чтобы уснуть. Он просто закроет глаза...


   Дэйна разбудил вопль рашаса.  Он  открыл  глаза  и  увидел,  как  тварь
извивается в объятиях Драваша; сверкнул тяжелый нож протозавра, и  капитан
отбросил обезглавленную тушу в кусты, затем поднял голову зверя и  швырнул
ее в другую сторону. Дэйн услышал призывные крики  и  шорох  лап.  Местные
хищники собирались на обед. "Интересно, как они выглядят", -  подумал  он,
но потом решил, что лучше и не знать.
   Райэнна покрепче прижалась к нему. Слышно было, как рядом лязгал зубами
Джода. Женщина откатилась от Дэйна, перевернулась  на  другой  бок,  и  он
услышал, как она что-то успокаивающе бормочет в темноте, и понял, что  она
прижимает парня к себе, укладывая его голову на  плечо.  Он  ощутил  волну
охватившего его раздражения. Боже милостивый,  да  неужели  он  ревнует  к
пареньку? Глупо, ведь малыш напуган до сумасшествия  всем  случившимся!  К
тому же Маршу очень хотелось спать. Он плюнул и снова сомкнул веки.


   Когда  он  снова  открыл  глаза,  небо  посветлело  от  приближающегося
рассвета, звезды исчезли. Аратак скукожился над умирающими углями  костра,
к которому во сне жался обернутый в одеяла Драваш, рискуя  подпалить  край
накидки.
   - Я хотел по возможности дать ему поспать подольше, - прошептал Аратак,
да так тихо, что Дэйн уловил его слова только через диск-переводчик. -  Он
сражался накануне больше, чем я, и заслужил отдых.
   Вокруг в лесу было тихо. Дэйн уже знал,  что  на  рассвете  вероятность
нападения рашасов мала, но тем не менее, отойдя в кусты облегчиться, он не
выпускал из руки рукояти меча. Когда он вернулся к лагерю, Райэнна и Джода
тоже проснулись. Аратак поймал себе жука на завтрак, и теперь  поедал  это
блюдо с огромным удовольствием, так горожанин  лакомится  свежей  форелью,
выловленной в горном ручье. Джода же, вытаращив глаза, со страхом  смотрел
на появившуюся чудом из рюкзаков Дэйна и Райэнны горячую пищу; и, несмотря
на всю любовь к наставнице, он таращился на  нее  с  суеверным  страхом  в
глазах.  Что  ж,  придется   ей   подумать,   как   объяснить   ему,   что
рюкзаки-термосы нужны для того, чтобы  не  питаться,  как  Аратак,  живыми
насекомыми.
   - Вы обязаны мне объяснить, что это значит! - сказал Джода, уставясь на
пищу, но не дотрагиваясь до нее. - Вас назвали Звездными Демонами!  А  тут
еще пища, которая появляется разогретой  сама  по  себе,  -  она  выглядит
странной и не похожей ни на одно блюдо, которое мне  доводилось  видеть...
Может быть, это и есть пища демонов?
   Райэнна задумчиво провела рукой по волосам и улыбнулась ему.
   - Ну что ты, конечно же нет, - сказала она. - Неужели в  твоих  глазах,
Джода, я выгляжу демоном?
   - А я не знаю, как выглядит демон-женщина! - В голосе  его  прорезалась
высокая истеричная нотка. - Дерешься ты как мужчина, груди  перевязываешь,
словно у тебя их нет,  а  они  есть,  есть...  А  твои  глаза,  они  такие
странные...
   Он испуганно замер. Райэнна закусила губу.
   - Ну тогда, может быть, - тихо сказала она, - будет проще, если я скажу
тебе, что да, мы Звездные Демоны, а ты уходи к своим в город, из  которого
мы бежали.
   Он уставился на нее, затем отбросил коробку с  едой,  обнял  Райэнну  и
зарылся головой у нее на груди.
   - Я не могу этого сделать! - воскликнул он. - Ты не демон! Я никогда не
поверю, что ты демон! Ведь если ты со звезд, то я  всегда  верил,  что  на
звездах живет добро, а не зло! А ты - добрая! И мне наплевать,  что  будут
говорить, я знаю, что все вы добрые!
   На минуту Райэнна крепко прижала его к себе, затем мягко  отстранила  и
произнесла:
   - Ты прав, я не демон, и надеюсь, что в  твоих  глазах  я  всегда  буду
только доброй. Бери эту пищу и ешь; запасов у нас не много, но  если  есть
возможность, надо питаться. А пока ты будешь есть, я постараюсь  объяснить
тебе столько, сколько смогу.
   Он поднял коробку с едой  и  принялся  есть  пальцами,  посматривая  на
Райэнну и Дэйна испуганными глазами.
   - Понятно, - начала Райэнна, - что мы  никакие  не  путешественники  из
Райфа. Мы прибыли  из  мест,  которые  гораздо  дальше.  -  Она  задумчиво
посмотрела на парня, и Дэйн понял причину ее озабоченности.
   Джода не очень-то верил в Звездных Демонов. Но все  же  эти  мифические
создания входили в его картину мира  составными  частями,  хотя  бы  через
воображение, и теперь  предстояло  кое-что  разрушить  в  этой  картине...
Хорошо хоть парень не потерял веру в Райэнну.
   - Джода, - сказала она, - видишь ту темную птицу,  сидящую  на  высоком
дереве? - Она показала на птицу рукой.
   - Журавля-ныряльщика, что на красноцветочном дереве? Да, вижу.
   - Насколько он велик? Может быть, размером  с  ноготь  твоего  большого
пальца?
   Он посмотрел на нее так, словно она внезапно сошла с ума.
   - Нет, _фелиштара_, журавль-ныряльщик - большая птица... - Он  раскинул
руки, показывая, насколько большая.
   - Тем не менее, - сказала она, - если я подниму перед  глазами  большой
палец, ногтем я совершенно закрою его и не увижу.
   Джода сказал тоном, которым объясняют простейшие вещи:
   - Так ведь это потому, что он далеко, вот и все.
   - Очень хорошо. Тогда,  возможно,  ты  поймешь,  что  солнце...  -  она
указала на сияющий на горизонте Бельсар, - это такой большой огненный шар,
больше планеты, на которой мы находимся.
   Она смотрела, как он медленно  и  неуверенно  впитывает  в  себя  смысл
сказанного.
   - Значит, то, что ты рассказывала о философах из Райфа...
   - Я имела в виду знания из другого мира, Джода. О том, что ваша планета
вращается вокруг солнца, которое мы зовем Бельсар, я  узнала,  облетая  на
такой металлической повозке, или ракете, разные миры.  А  звезды  на  небе
ночью -  это  другие  солнца,  подобные  Бельсару,  только  находятся  они
очень-очень далеко, так далеко, что ты  и  представить  не  сможешь.  И  у
некоторых из этих звезд, или солнц, имеются планеты, подобные этой, и  вот
на одной из таких планет я и родилась. А Дэйн -  на  другой,  а  Драваш  и
Аратак - еще на других. Понимаешь?
   - Я... я думаю, что да, - но произнес он это с сомнением.
   Объяснение затянулось надолго,  и  не  раз  изумление  в  глазах  парня
сменялось страхом. Пища его давно остыла. Наконец Райэнна замолчала, чтобы
он смог поесть, напомнив, что запасов у них осталось мало. И  тогда  Дэйн,
решив, что уже настало время вмешаться, услышал долгожданный вопрос:
   - Но тогда что вы делаете здесь, в нашем мире?  Говорят,  что  Звездные
Демоны... - он быстро поправился, - что звездные  люди  спускаются,  чтобы
поработить нас, увезти в своих металлических повозках, чтобы мучить нас...
   - Дело в том, - невозмутимо сказала Райэнна, - что там, в  своем  мире,
мы узнали, что какие-то злые люди прибыли в ваш мир, собираясь  поработить
вас и мучить и захватить Бельсар. А мы, как и Аратак и Драваш, принадлежим
к ордену Протекторов...
   - Как святые?
   Она улыбнулась и покачала головой:
   - Нет, скорее как бойцы ордена Анкаана, и мы  призваны  защищать  более
слабые народы от порабощения и мучения. Дэйн и я выбраны  потому,  что  мы
умеем сражаться и  выживать...  -  она  закашлялась,  не  давая  сорваться
последним словам с ее губ (землянин  все  же  услышал  их  в  диске,  хотя
Райэнна и не проговорила их вслух: "...в варварских и примитивных  мирах";
она не могла  сказать  такое  Джоде),  -  ...на  планете,  где  существует
множество опасностей.
   - И, нам  пора  двигаться,  -  сказал  Драваш,  проснувшийся  во  время
объяснения и прислушивающийся с бесстрастным интересом, -  пока  опасности
вновь не настигли нас. Пошли, нам в ту сторону.
   - Куда мы идем? - спросил Джода.
   - Вообще-то - к Великому каньону, -  сказал  капитан.  -  Но  в  данный
момент мы пытаемся оторваться от преследователей.
   Лес впереди уже осветился солнечными лучами. Дэйн  оглядел  оставленный
ими след. А ведь  на  этой  планете  могут  быть  следопыты  получше  его!
Посовещавшись с Дравашем, они решили идти по  холмам,  где  на  каменистой
почве не остается никаких отпечатков.
   Оказавшись рядом с Райэнной, Дэйн сказал:
   - Мне понравилось твое объяснение. Я бы так не смог.
   Ее глаза слабо сверкнули.
   - Так ведь мне уже приходилось делать это раньше, - сказала она, и Марш
ощутил прилив ярости.
   Так для нее он, Дэйн, столь  же  примитивное  создание,  как  и  Джода,
ничуть не лучше!
   А когда она, отвернувшись от него, обратилась к Джоде и обняла того, он
рассердился не на шутку.
   "А вообще-то я ее хоть сколько-нибудь волную? Или она общается со  мной
по привычке, после того как мы с ней вместе прошли через ад Красной  Луны?
А может, она вообще привязалась ко мне только потому, что я выглядел таким
странным, таким  экзотичным,  таким  примитивным  по  сравнению  со  столь
сложными мужскими натурами ее мира?" - подумал Дэйн. Ведь  даже  на  Земле
встречались женщины с комплексом, который он называл  тарзаньим;  они  для
общения встречались с людьми собственного уровня  образованности,  но  для
полового  возбуждения  искали  партнеров,  представляющих   собой   просто
сексуальное животное, и ничего больше. Дэйн  ухватился  за  рукоять  меча,
ожидая, что, может быть, набросится  рашас,  на  которого  можно  было  бы
излить злобу; и  еще  он  пожалел,  что  хоть  и  не  цивилизован,  но  не
настолько, чтобы ударить Райэнну по насмешливому лицу. А может, ему только
показалось, что она издевается? Или это Джоду ему  хотелось  отделать  как
следует?
   Впрочем,  времени  на  подобные  переживания  не   было.   Теперь   они
карабкались вверх, тратя на это все силы. Из выветренных мягких гипсовых и
песчаных почв острыми гребнями  взмывали  вверх  застывшие  волны  некогда
расплавленной глянцевой массы. Здесь ненасытным джунглям не  за  что  было
зацепиться корнями, и быстроногий Дэйн вел их несколько часов по  твердому
камню.
   Затем, когда они забрались на вершину обнаженного пласта,  краем  глаза
он уловил какое-то движение вдалеке. Он взмахом  руки  приказал  остальным
отойти назад и затаиться, а сам подобрался к вершине и лег там, прижавшись
к глянцевой зеленой каменистой породе. Примерно в  четверти  мили  отсюда,
растянувшись  цепочкой,   подобно   охотникам,   по   кустам   неторопливо
продвигалась небольшая группа людей; на солнце, стоящем теперь  прямо  над
головой, поблескивали  наконечники  копий.  Голубыми  туниками  выделялись
члены ордена Анкаана.
   Дэйн, обернувшись, шепотом попросил у  Райэнны  телескоп,  который  они
обнаружили  на   заброшенной   базе   Содружества.   Ему   даже   пришлось
понервничать, опасаясь, не забыла ли она  прибор  во  дворе,  где  обучала
Джоду рассматривать  звезды.  Однако  Райэнна  невозмутимо  протянула  ему
телескоп. Он навел фокус и стал просматривать заросли.
   Внезапно он увидел человека, который показался ему знакомым.
   Господин Ромда!
   Дэйну сразу захотелось сжаться и спрятаться; ему показалось, что темные
глаза были направлены прямо на него,  хотя  Копьеносец  смотрел  совсем  в
другую сторону. Марш прикинул  численность  отрада.  В  группе  выделялись
пятеро Копьеносцев, остальных же было человек  пятьдесят.  Отряд  слаженно
продвигался по зарослям, копьями вороша кустарник.
   Неужели их так быстро  вызвали  для  преследования  сбежавших  Звездных
Демонов? Или они просто охотились на таинственного белого  шестиногого,  о
котором Дэйн слышал в таверне? Он просто терялся в догадках.
   Марш оглядел окрестности, отметив быстрый ручеек, стекающий с холмов  к
реке. По его берегу пролегала четкая каменистая тропинка.
   Чуть дальше ручей резко поворачивал,  образуя  широкую  излучину  среди
каменных обломков. Там же стояла группа деревьев, увитых лианами,  скрывая
это место от посторонних глаз.
   Ситуация определенно становилась  опасной.  Дэйн  отполз  назад,  отдал
телескоп Райэнне  и  шепотом  объяснил  все  Дравашу.  Они  перебрались  к
каменистой гряде и под ее прикрытием двинулись к ручью. В одном  месте  им
пришлось прыгать с камня на камень, чтобы миновать топь. Хорошо  еще,  что
все они были с планет, где сила тяжести была выше, чем здесь, ну  а  Джода
молод и прыгуч. Так они добрались  до  ручья,  не  оставив  ни  следа,  ни
сломанной веточки. Дэйн прыгнул в воду, остальные - за ним, и они  побрели
вдоль берега по мелководью;  впрочем,  Аратак  и  Драваш  переместились  к
середине потока, туда, где вода поднималась выше головы  человека.  Драваш
брел выпрямившись, подныривая под нависающие ветви, Аратак  же  погрузился
под воду и бесшумно плыл, взяв на себя роль разведчика.
   Стараясь не отставать от Драваша и Аратака, Дэйн шел быстро,  размышляя
на ходу. Если преследователи еще не обнаружили их  следов  на  холмах,  то
этого недолго осталось ждать. А если господин Ромда и  его  отряд  еще  не
слышали об их побеге из города и охотятся за шестилапым, то все равно  они
скоро обратят  внимание  на  следы  "Звездных  Демонов".  Впереди  долина,
поросшая джунглями, а там невозможно пройти не оставив следов.
   Но будут ли преследователи искать их на другом берегу реки?
   Ночью, когда они все еще продолжали  пробираться  по  реке,  Райэнне  и
Джоде приходилось держаться за Аратака, потому что поток набирал скорость;
Драваш предложил свою помощь Дэйну, и тот с благодарностью ее принял. Марш
был уверен, что на другом берегу реки они окажутся в безопасности  -  ведь
человек не в состоянии  сам  переплыть  этот  бурный  поток,  а  среди  их
преследователей были только люди.
   Несколько дней они с осторожностью пробирались через джунгли за  рекой,
но ведь рано или поздно им придется пройти через густо заселенные  районы,
пробраться незамеченными мимо деревень.
   - Если, - сказал Джода Райэнне, - ты наденешь юбку, отдашь нести  копье
Дэйну и обнажишь грудь, как подобает приличной женщине, мы будем в гораздо
большей безопасности.
   Это  предложение  имело  смысл,  хотя  Райэнна  и  ненавидела  длинные,
обернутые вокруг  бедер  юбки,  стесняющие  движения.  Оставался,  правда,
вызывающий зеленый цвет глаз Райэнны, но она  обвела  их  золой,  как  это
делали местные  модницы.  Да  еще  привлекали  внимание  огромные  размеры
Аратака. Так что рано или поздно слух об их появлении дойдет до города,  и
оставалось надеяться, что это произойдет не  слишком  быстро,  да  и  слух
окажется сильно искаженным. А чтобы слухи эти  противоречили  друг  другу,
они решили время от времени разделяться. Дэйну предстояло  брести  в  пыли
высушенных полей между деревень с  Райэнной  и  Джодой,  обычной  семейной
группой, иногда выдавая себя за телохранителя одного  из  ящеров  накануне
встречи с Дравашем и Аратаком в следующей деревне.
   На пыльной рыночной площади люди весело отплясывали под музыку, которую
наигрывал на арфе какой-то оборванец. На перекрестках  собирали  небольшие
толпы жонглеры или бродячие  мимы.  Большая  часть  зрителей  состояла  из
фермеров  и  их  жен,  доставивших  на  рынок  плоды  своего  труда  после
изнурительной работы в полях и бесконечной борьбы с зарослями  и  лианами,
стремящимися отбить назад отвоеванные и распаханные земли.
   На одном из таких рынков Драваш истратил несколько  монет  -  продавать
"ювелирные изделия из  Райфа"  здесь  было  опасно  -  слишком  оживленное
началось бы обсуждение. Для этого нужен  был  рынок  большого  города.  Он
приобрел небольшой барабан и, устроившись на площади, принялся отстукивать
ритмы, на которые стала сбегаться толпа. Джода был шокирован - музыкантами
в основном являлись простые люди, а Первые Люди занимались  более  важными
делами, - но Дэйн понял, что задумал швефедж. Беглецы, люди, которым  есть
что скрывать, не  станут  привлекать  к  себе  внимание.  Исполняя  приказ
Драваша, Дэйн и Райэнна затерялись в толпе, а Джода, сняв  шапку,  похожую
на тюрбан, стал по кругу обходить слушателей, собирая мелкие монеты.
   Но по мере их дальнейшего продвижения вперед  джунгли  становились  все
обширнее, деревни все дальше отстояли друг  от  друга  и  становились  все
беднее. Скопища лачуг окружали деревянные заборы, за которыми до  джунглей
тянулись расчищенные площадки, отпугивающие любящих притаиться рашасов.
   Да уж, эти рашасы! Если  бы  не  они,  путешествие  превратилось  бы  в
достаточно  приятную  прогулку.  Эти  большие  кошки  постоянно   угрожали
путешественникам в джунглях. Драваш и Аратак, обладая большим весом и  тем
преимуществом, что рашасы  находили  их  малопривлекательными  для  обеда,
взяли на себя обязанность охранять своих друзей человекообразных и  быстро
стали специалистами в обнаружении затаившихся хищников на низко нависающих
ветвях. Но в двух случаях лишь проворство  Райэнны  и  ее  копье  уберегли
Джоду от когтей хищников, а однажды Дэйн заполучил  глубокую  царапину  по
всей руке, болевшую несколько дней. Марш сбился со счета  -  он  не  знал,
сколько они убили зверей. Он даже пытался еще шутить: "Если  бы  знали  об
этом живущие здесь люди, они бы медаль нам дали  за  благотворительность".
Но когда он высказал эту мысль Дравашу, тот задумался и покачал головой.
   - Не думаю. Ведь рашасы  -  здесь  единственное  средство  контроля  за
чрезмерным  размножением  протообезьян,  что   привело   бы   к   нехватке
продовольственных  товаров.  Из-за  этого  деревни   еще   не   уничтожены
окончательно джунглями  и,  следовательно,  экологический  баланс  остался
ненарушенным.
   Дэйна же это, однако, не убедило. Он продолжал убивать столько, сколько
мог. Чем глуше становилась местность, тем громче  слышался  какой-то  звук
впереди. Вначале это был неясный шум,  неразличимый  днем  из-за  жужжания
насекомых; но день ото дня он становился все  громче,  заглушая  остальные
звуки  леса,  превращаясь  в  несмолкаемое  бормотание.  Водопад  Громовая
Кузница.
   Когда путешественники подошли ближе,  с  деревьев  врассыпную  взлетели
птицы, похожие на сов,  но  их  скорбные  крики  не  были  слышны  в  реве
водопада. И все-таки даже среди  этого  грома  они  уловили  пронзительные
вопли. Райэнна  указала  куда-то  вверх,  они  подняли  головы  и  увидели
большую, похожую на бабуина обезьяну, неистово скачущую с одного дерева на
другое.
   На дереве, с которого она только что соскочила, еще колыхалась  листва.
За обезьяной так же с ветки на ветку перескакивал  рашас.  Дэйн  проследил
взглядом за убегающей  обезьяной  и  преследующим  ее  хищником,  а  затем
опустил глаза и двинулся дальше.
   "Лучше она, чем я".
   Перед ним словно разверзлась земля. Впереди на несколько сот  футов  не
существовало ни камней, ни джунглей, мир заканчивался.  Пространство  было
заполнено  мельтешащими  зелеными  и  лиловыми  брызгами,  среди   которых
вставала освещенная солнцем стена воды. Он едва услышал за ревом водопада,
как изумленно вскрикнула Райэнна.
   Вглядываясь вперед, он рассмотрел за  водяной  дымкой  красно-оранжевую
скалу, торчащую среди джунглей, тянущихся  до  горизонта  и  окрашенных  в
пастельные тона. Она была похожа на мираж, выросший в небе.
   - Божественное Яйцо говорит, - проскрежетал в диске Дэйна голос Аратака
(в изумлении тот забыл, что следует говорить по-карамски, а Дэйн  сам  был
настолько потрясен, что ему и в голову не пришло поправлять его, тем более
что  звук  водопада  заглушал  все),  -  что  созерцание  чудес  вселенной
заставляет ум совершенствоваться в своем постижении их. Созерцание данного
чуда наверняка добавило мудрости некоторым умам этой планеты...
   Его голос в диске неожиданно оборвался.
   Водопад  Громовая  Кузница  внезапно  возник  слева  от  них  громадной
серебряной пеленой ревущей воды.
   "Ниагара, падающая в Великий каньон, - подумал  Дэйн.  -  Нет.  Ниагара
слишком мала. А как называется тот огромный водопад в Африке?"
   Путешественники остановились на краю огромной пропасти.  Из  бездны  на
них налетел яростный ветер, холодный  и  влажный,  который  донес  до  них
жуткий грохот воды. У их ног  уходил  вниз  склон  из  песчаника;  пониже,
посередине стены, зазубринами выдавалась матовая порода, а дальше к  днищу
водопада тянулась темная скала.
   Водопад яростно фонтанировал, разбиваясь о  выступы  скальных  пород  и
создавая многокрасочную радугу, и уже внизу превращался в кипящее  варево.
Оттуда в долину устремлялись разъяренные потоки, превращаясь  в  невидимую
за дымкой реку.
   Диск Дэйна завибрировал, отзываясь на голос Драваша.
   -  Похоже,  вон  там  спуск.  -  Швефедж  указал  лапой.  -   Попробуем
спуститься. - Он озабоченно посмотрел на Аратака. Бросив взгляд на склоны,
капитан подозвал Райэнну, попросил у нее телескоп и осмотрел бездну. Затем
повернулся к Дэйну и сказал: - Это возможно. На склоне встречаются выступы
и камни, за которые можно зацепиться.
   Аратак мрачно заглянул в бездну.
   - Божественное Яйцо мудро сообщает нам, что погружаться  проще,  нежели
плыть, - заметил он, - но я не знаю, применимо ли это положение к  подъему
и спуску в горах. Сама по себе его мудрость еще,  к  сожалению,  не  может
заменить силы и ловкости.
   Джода потянул Райэнну за руку и  что-то  прокричал,  но  из-за  грохота
водопада Дэйн не мог разобрать ни слова. Возможно, парень просто находился
в недоумении, не понимая, как  это  остальные  разговаривают,  не  обращая
никакого внимания на шум, но не мог же Марш прямо  сейчас  бросить  все  и
начать объяснять  принцип  действия  диска-переводчика.  Джода  указал  на
что-то рукой, и Райэнна повернулась, чтобы посмотреть. Она  нахмурилась  и
махнула рукой Дэйну, чтобы и он тоже посмотрел.
   Марш взглянул на край каньона, на скалы, откуда падала вода.  Затем  он
схватил телескоп и торопливо навел резкость. Он увидел одетого  в  голубую
тунику  человека  -  Копьеносца  ордена  Анкаана!  Остальные  выходили  из
джунглей, и этот Копьеносец указывал им на что-то...
   Дэйн резко повернулся.
   - Быстрее вниз! Они нас заметили!
   Аратак уставился на преследователей. Затем он наклонился к Дэйну:
   - Все уходите вниз, спускайтесь по склону. А я уж с ними разберусь. - И
добавил с юмором висельника: - Уж пусть лучше достанется от меня  им,  чем
вам, если я буду спускаться с вами!
   Драваш обнажил острые клыки.
   - Нет. Тогда мы все останемся и попытаемся отбиться от них.
   - Их слишком много, - сказал Аратак. - Ступайте. Или вы забыли о  вашей
миссии? Пусть им достанется лишь один из нас. К тому  же,  если  нас  всех
убьют, кто свяжется с Громкоголосым? Это только вы  можете  сделать.  Меня
никто насильно на задание не гнал, и я полностью  отдавал  себе  отчет  об
имеющемся риске. Торопитесь! Я расправлюсь с таким  количеством,  с  каким
смогу!
   Бельсар опускался за деревья на западе; противоположная  стена  каньона
окрасилась розовым с серебряными прожилками. Укрыться можно было внизу  на
загроможденном камнями дне каньона, если, конечно, туда удастся добраться.
   - Нет, - возразил Дэйн.  -  Аратак,  вы  вместе  с  Дравашем  начинайте
спускаться; вы среди нас самые медлительные, но если начнете  спуск  прямо
сейчас; то окажетесь на дне раньше, чем преследователи появятся здесь. Там
внизу вы спрячетесь. Мы будем сдерживать  их,  пока  не  появятся  звезды,
которых они боятся, а затем быстренько спустимся и мы!
   Драваш помедлил, затем сказал:
   - Он прав, Аратак. Мне тоже тошно от мысли, что они останутся, но у них
природное преимущество!
   Аратак застыл в нерешительности, и Дэйн понял, что ящер вспоминает, как
они втроем, Дэйн, Райэнна и он, последние выжившие в той охоте, стояли бок
о бок в последней битве на Красной Луне. Наконец  Марш  подтолкнул  его  и
сказал:
   - Шевелись.
   И нехотя огромный ящер рядом с Дравашем полез вниз по ущелью.
   Теперь Дэйн смотрел на маленькие фигурки,  торопливо  пробирающиеся  по
краю каньона к ним. Преследователей было больше, чем  хотелось  бы,  и  он
мрачно  подумал:  "Ничего,  на  Красной  Луне  и  не  в  таких  переделках
приходилось бывать". Он махнул рукой Джоде:
   - Спускайся за ними, быстрее. - И тут же понял, что  парень  не  слышит
его за грохотом падающей воды. Но Джода понял этот жест и  упрямо  замотал
головой, что-то выкрикивая. И по выражению его лица Дэйн  понял,  что  тот
выкрикивает нечто весьма неприличное.
   Райэнна взяла копье на изготовку. Она и Джода встали плечом к плечу,  и
Дэйн, присоединившись  к  ним,  приготовился  встретиться  с  противником.
Преследователи хорошо видели, как спускаются  ящерообразные,  и  понимали,
что теперь им  противостоят  только  люди.  Но,  может  быть,  удастся  их
обхитрить, мелькнула в голове Марша мысль,  заставить  подумать,  что  они
идут в засаду.
   - Райэнна... - Он нетерпеливо махнул рукой. - Иди, спрячься вон за  той
скалой и прихвати с собой Джоду. И  как  только  они  минуют  те  деревья,
быстро беги обратно!
   Они увидят, как она скрывается за скалой; если повезет, не  заметят  ее
возвращения и решат, что в скалах прячутся еще люди. Может быть, это  хоть
ненадолго задержит их... Жаль, что грохот перекрывает все звуки, а  то  бы
он заставил Джоду поноситься по кустам, вопя во  все  горло  о  том,  что,
дескать, враги приближаются. Но старый трюк в данной ситуации не пройдет.
   Он демонстративно отступил за дерево и  из  этого  укрытия  поглядел  в
сторону ущелья. Далеко внизу, но все же слишком медленно,  спускались  два
протозавра. Дэйн даже  заметил,  что  на  особо  трудных  участках  Драваш
помогал Аратаку. На одном из таких  завалов  придется  устроить  еще  одну
засаду, если ящеры не успеют спуститься до самого дна.
   Время ползло еле-еле. Преследователи  неумолимо  приближались.  Бельсар
продолжал упрямо висеть над краем каньона, несмотря  на  яростное  желание
Дэйна побыстрее избавиться от светила. Лихорадочно размышляя,  он  пытался
оценить ситуацию. Осмелятся  ли  суеверные  аборигены  преследовать  их  в
темноте? И суеверны ли вообще члены ордена Анкаана? Не  дрогнет  ли  и  не
сбежит ли еще до начала схватки Джода?
   Наконец Райэнна и Джода примчались обратно.  Драваш  и  Аратак  исчезли
глубоко внизу, в полумраке дна долины.
   - А теперь быстро - вон в ту расщелину, - приказал  Дэйн  торопливо.  -
Укрыться там так, чтобы вас не видели и не слышали, и ждать моего сигнала,
и когда я его дам, быть готовыми выскочить сражаться или бежать! Поскольку
Драваш и Аратак уже скрылись из глаз за тем выступом,  я  хочу,  чтобы  вы
быстро спустились в расщелину и ждали меня на выступе!
   Райэнна  открыла  было  рот,  чтобы  протестовать,  но  затем   глубоко
вздохнула и кивнула. Над  лесом  поднялась  стая  куропаток-сов,  бесшумно
хлопая  крыльями  в  грохоте  водопада.  Дэйн  напрягся.   Птицы   кого-то
испугались - не иначе  как  преследователей.  Но  те  углублялись  в  лес.
Похоже, что они делали обходный маневр, чтобы зайти с тыла. А может  быть,
это уже второй отряд преследователей?
   Он присел, вглядываясь сквозь густую растительность. Зеленые и  лиловые
листья на деревьях, мертвые коричневые  листья,  устилающие  лес,  стволы,
оплетенные лианами, колышущийся кустарник...
   Вот впереди мелькнуло что-то белое. Что это - отражение солнечного луча
на копье? На пряжке ремня? Капля неиспарившейся росы?
   - Дэйн, - раздался в диске голос Райэнны, - Драваш и Аратак на выступе.
   - Спускайтесь, - сказал он, понимая, что кричать ни к чему; она услышит
его через диск или не услышит совсем. - Ждите  меня  на  дне  той  длинной
расщелины.  -  Он   обернулся,   провожая   их   взглядом,   затем   вновь
сосредоточился  на   опушке   леса.   Спасибо   Господу   и   мехарам   за
диск-переводчик! Вряд ли кто мог  ожидать,  что  они  пригодятся  в  такой
ситуации.
   И тут сквозь листву он увидел ноги двух человек. Раздвинув ветки, чтобы
было  лучше  видно,  он  пригляделся  внимательнее.  Да,  это  были   они,
преследователи, и двигались они очень осторожно, опустив копья  и  повесив
длинные ножи за спину.  Позади  этих  двоих  заколыхались  кусты,  выдавая
приближение остальных.
   Водопад Громовая Кузница заглушал все звуки.
   Он вытащил меч из ножен. И, обнаружив,  что  затаил  дыхание,  заставил
себя дышать медленно и глубоко. Про себя  он  отсчитывал  ритм  их  шагов.
Прижав левую руку к груди, он поднял меч. Еще один шаг, еще... пора!
   Он выскочил из пелены листвы.
   Руки ближайшего человека дернулись в его сторону, направляя копье,  как
бильярдный кий, в его горло. Дэйн лезвием отбил копье в сторону,  привстал
на носки, занеся меч над головой и  высвобождая  всю  мощь  мышц,  рубанул
клинком вниз и сквозь тело...
   Вырвав лезвие из кровавого месива, бывшего только что  человеком,  Марш
мгновенно развернулся ко второму  устремленному  к  нему  копью,  позволил
наконечнику приблизиться почти  вплотную,  резко  вскинул  рукоять,  отбил
древко и заставил Копьеносца потерять равновесие; шаг вперед с  разворотом
тела и меча, и что-то круглое - голова - покатилось прочь.
   Оставаясь глубоко равнодушным к происходящему, ревел  водопад  Громовая
Кузница.
   Выскочившие из кустов люди указывали на Дэйна руками и разевали  рты  в
неслышных криках. И когда он поднял меч, они подались  назад,  сбиваясь  в
кучу. Тотчас Марш стремительно скрылся за деревьями.
   Решив, что сейчас его уже не видно, он припустил что есть духу.  Должно
быть, под ногами громко трещали кусты, но грохот  водопада  заглушал  все.
Домчавшись до края скалы, он торопливо стал спускаться по крутому  склону.
Полусбегая, полускатываясь, он в лавине камней съезжал вниз.
   На полдороге он вытянул свободную руку и ухватился за молодое  деревце.
При таком быстром спуске он моментально ободрал ноги. Обтерев  меч,  сунул
его в ножны и посмотрел вверх. Заметили или нет? Или преследователи  снова
совершают какой-нибудь маневр?
   Сейчас, как никогда, все решало  время.  Время,  за  которое  Драваш  и
Аратак доберутся до долины.
   Он продолжил спуск. Внизу расщелины он окликнул  Райэнну,  и  диск  его
захрипел в  ответ,  выдавая  что-то  неразборчивое.  Глянцевитая  каменная
поверхность была ровной, но скользкой. Надо поближе держаться к стене...
   - Дэйн, - прозвучало в диске, и тут  же  его  обхватили  руки  Райэнны,
быстрые и крепкие. - Ты весь в крови...
   - В их крови, - сказал он. - Я только ноги ободрал, соскальзывая  вниз.
- Он взглянул с края выступа. Едва различимые  фигуры  Драваша  и  Аратака
шевелились далеко внизу. - Возможно, придется схватиться здесь,  -  сказал
он, быстро оглядывая площадку. Она  была  не  шире  четырех  футов,  затем
увеличивалась немного в том месте, где он стоял, и дальше,  на  выходе  из
ущелья, становилась шириной в шесть футов. У  него  оказывалось  небольшое
преимущество с  таким  пространством  для  сражения  -  если  ему  удастся
запереть здесь нападающих, то,  укладывая  одного  за  другим,  он  просто
перекроет расщелину.
   Бельсар постепенно  исчезал,  и  по  противоположному  склону  Каньона,
подобно приливной волне, поднималась тень полумрака. Сверху стена еще была
окрашена в темно-бордовый цвет. Драваш и Аратак уже  затерялись  внизу  во
мраке. Ясно было, что солнце скоро уйдет за  вершины  деревьев.  Громадные
стаи птиц кружили в безоблачном небе, собираясь  на  ночевку  в  гнезда  в
джунглях и долине.
   Шум падающей воды скрывал звуки приближающихся преследователей, если те
и спускались вниз. Дэйн посмотрел вверх, но ничего не увидел на фоне неба.
   Втроем они спокойно удержат этот выступ, хоть и  неизвестно,  насколько
полезным может оказаться  Джода.  Глаза  парня  робко  посматривали  в  ту
сторону выступа, откуда начинался  пугающий  спуск  вниз.  Впрочем,  решил
Дэйн, и один боец в состоянии справиться...
   Он вдруг вспомнил глаза  Даллит,  пустые,  широко  раскрытые,  мертвые,
такие, какими он видел их в последний  раз.  Увидел  он  Райэнну,  лежащую
мертвой, вцепившись в копье...
   - Вы вдвоем начинайте спускаться, - сказал  он  неожиданно  для  самого
себя. - Я один удержу их.
   - Ты с ума сошел, - огрызнулась Райэнна. - Ты сейчас  рассуждаешь,  как
Клифф-Клаймер! Вот так он и погиб! Что ты пытаешься нам  доказать?  -  Она
подошла вплотную, сжав челюсти и глядя на  него  весьма  решительно.  -  Я
остаюсь, Дэйн. И не вздумай спорить.
   - Но послушай, - спокойно сказал он. - Ведь у меня опыта в скалолазании
побольше, чем у вас двоих, вместе взятых,  и  высота  для  меня  не  имеет
значения. И по скале я могу спуститься гораздо быстрее. Если...
   Он замолчал; краем глаза он уловил какое-то едва заметное движение.
   Из расщелины выкатился булыжник, ударился о выступ и канул в бездну.
   Пока он провожал его  взглядом,  выкатились  другие  булыжники,  причем
весьма внушительного веса.
   - А вот теперь уже поздно, - сказал Дэйн. - Они идут! Внимание!
   Уши настолько заполнял грохот воды, что это безмолвное  падение  камней
казалось сюрреалистическим. Марш поднял саблю; ладони  Райэнны  скользнули
по древку копья...
   На выступ выскочил господин Ромда с копьем на изготовку.
   Перед глазами Дэйна встало залитое кровью  лицо  господина  Притваи.  А
копье уже двигалось со смертоносной скоростью...
   "Это ужасная ошибка..." В памяти зазвенели  колокольчики  ганджиров,  и
чей-то радушный голос сказал: "Голоден? Ты еще не скоро понадобишься своим
господам..." Но меч уже стирал видение, отбивая копье в  сторону,  и  Дэйн
сделал шаг вперед, занося руку для удара...
   Тупой конец копья попал по локтю. Меч, уже  бесполезный,  скользнул  по
древку, и Дэйн отпрыгнул назад, избегая удара копья в солнечное сплетение.
   "Я должен убить его..."
   Ромда рывком поднял свое оружие над головой,  блокируя  меч,  и  шагнул
вперед, древком упершись в лезвие и не давая Дэйну шевельнуться.
   "...если смогу!"
   Крепкое  древко  прочно  удерживало  лезвие.  Марш   попытался   рывком
освободиться, почти теряя равновесие на скользкой  поверхности,  но  Ромда
мгновенно сократил дистанцию, не позволяя ему поднять меч для удара.
   В отчаянии Дэйн крутанулся, ударившись плечом о древко,  развернул  меч
назад и ткнул им  через  плечо  в  горло  Копьеносца.  Ромда  отпрыгнул  в
сторону, а Марш, едва удержавшись на ногах, сделал шаг назад.  Мимо  плеча
внезапно пролетело копье Райэнны, но Ромда мгновенно  отбил  его,  не  дав
Дэйну даже шанса на атаку.
   "Мы ведь не на тренировке! - Мозг  Дэйна  лихорадочно  работал.  -  Это
всерьез, и он убьет и Райэнну, и Джоду..."
   Ему показалось, что  за  плечом  у  него  встали  призрачные  образы  -
Клифф-Клаймера и Даллит... Безумие овладело им.  Он  с  силой  отбил  удар
Ромды. _Когда солнце садится, охотники прекращают битву_... Но  эти-то  не
были охотниками! Розовый окрас пропал с противоположной скалы.
   Копье вновь молнией устремилось к нему.
   - Райэнна! - в отчаянии закричал он. - Забирай Джоду, и уходите! - Этот
крик еще долго звучал в его мозгу после того, как он замолчал.
   Ромда  увернулся  от  ответного  удара  Дэйна  и  вновь  ткнул  копьем,
проворный, как змея. Марш отбил древко в сторону и занес меч для удара, на
этот раз смертельного... Копье крутанулось в руках Ромды. Тупой его  конец
крепко ударил Дэйна по голове, и он ощутил, как колени у него подгибаются.
   Острый  камень  впился  ему  в  спину.  Марш  попытался  оторваться  от
скользкой поверхности, на которой лежал, все еще сжимая меч в правой руке,
но мир вокруг  исчез,  сменившись  бесконечным  полумраком,  где  не  было
ничего, лишь призрачные глаза, глаза Даллит, холодные  и  мертвые,  ждущие
его...
   И смолк грохот водопада Громовая Кузница.





   Все оказалось громадной ложью. Говорили, что  умирать  не  больно,  что
после смерти боль исчезает и переживать не о чем. Но боль не исчезла.  Она
вернулась, став еще более мучительной. И он не  мог  ничего  понять.  Ведь
человек, убивший его, пребывал рядом в этой слепящей  и  исполненной  боли
тьме; он слышал голос Ромды:
   - Я не  допущу  ничего  подобного!  Вспомните  слова  святых.  Оставьте
возмездие нам! Так они говорили... Все должно быть  по  справедливости!  И
прочь руки!
   - Святые бы не церемонились, освобождая нас от этих белых  дьяволов,  -
проворчал другой голос.
   -  Тут  совсем  другое  дело,  -  сказал  Ромда.  -  Ты   что,   дурак,
действительно думаешь, что это Звездный Демон?
   И Громовая Кузница осталась здесь, в мире  смерти,  только  теперь  она
звучала тише, так что Дэйн мог разобрать, что говорилось вокруг. И еще  он
понял,  что  не  ослеп,  просто  глаза  были  закрыты;  красноватый   свет
пробивался сквозь веки, и похоже было, что старые россказни об адском огне
оказывались невыдуманными. Где-то взвизгнул рашас. Значит, и  в  аду  есть
рашасы.  Ну  это  неудивительно.  Вот  только  запах  цветов  тут   как-то
неуместен.
   - В той деревне, что они  сожгли  своим  дьявольским  огнем,  жили  моя
сестра со своим сыном, - огрызнулся второй голос. - Они демоны, и  с  этим
все ясно! Кто сказал, что демоны не могут принять человеческий облик? И  я
говорю, что надо прикончить его прямо тут и поспешить за остальными, чтобы
и их убить!
   - Святой Аассио сказал, что ненависть - это болезнь, - сказал Ромда.  -
Что-то сильно распространилось это заболевание в наших краях, и  нуждается
оно в серьезном лечении, но вот только убийствами болезнь не  исцелить.  -
Голос его зазвучал жестче. - Я не собираюсь ни с кем спорить; я говорю  от
имени ордена, исполняющего приказания святых, и я намерен им  подчиняться,
что и вам советую! Выполнять приказ!
   В  голове  Дэйна  словно  что-то  взорвалось;   он   заморгал.   Ноздри
наполнились дымом горящего дерева. К боли во всем  теле  добавилось  новое
неудобство: он был связан. Марш попытался освободиться, извиваясь...
   Глаза открылись. Руки были связаны. Огонь костра отбрасывал  призрачные
движущиеся тени на дымный белый покров вверху, предохраняющий людские души
от звезд. Слева на каменной стене тоже скакали тени. В ногах  Дэйна  стоял
закутанный в одежду господин Ромда, уперев руки в бока и обращаясь к толпе
мужчин, чьи глаза и зубы блестели в отсветах костра.
   - Я отправляюсь с донесением, - спокойно сказал  Ромда.  -  Вернусь  по
возможности скоро. Хорошенько охраняйте его. - Голос  зазвучал  строже.  -
Если я не найду их по возвращении в целости и сохранности - их обоих, - вы
ответите перед святыми. Обещаю это вам от лица ордена.
   Он повернулся и широким шагом  спокойно  зашагал  в  темноту  джунглей.
Где-то вскрикивал рашас; иногда вспыхивал огонь, и  тогда,  словно  крылья
черной летучей мыши, метались на фоне дыма наверху встревоженные тени.
   Не обращая внимания на пульсирующую боль в висках, Дэйн повернул голову
и увидел крепко связанного Джоду, лицо которого было в крови и  грязи.  Но
очевидно, парень был жив. Кто же станет связывать мертвого пленника.  Ноги
Джоды были свободны от веревок, так что он мог бы  попытаться  бежать.  Но
там, в темноте, охотятся рашасы. Так что если  даже  не  боишься  Звездных
Демонов, то есть еще и хищники, и Бог его знает что еще...
   У Марша было такое ощущение, что его разрубили, как господина  Притваи,
и если пошевелиться, то левая  сторона  туловища  откатится  в  костер,  а
правая - туда, во тьму,  где  поджидают  хищники...  Нет,  это  безумие...
Внимательно приглядевшись к веревке, связывающей его  руки,  Дэйн  увидел,
что она тянется к вбитому в землю колышку. Глазам было больно, вновь перед
ними поплыли поочередно тьма и свет, или это так горел костер?  Но  помимо
боли что-то еще очень сильно тревожило Марша. Он  задергался,  не  обращая
внимания на боль, в отчаянных попытках разглядеть третье  связанное  тело.
_Райэнна! Где же Райэнна?_
   Ее не было видно. Он заметил лишь мужчин, собравшихся у огня - основной
защиты от демонов-охотников со звезд. Вот Ромда  исчез  в  джунглях...  Он
почему-то не боится звезд и демонов оттуда.
   А Райэнны нет.  Нигде  нет  посреди  этой  неверной  тьмы,  разгоняемой
всполохами костра, ни Райэнны, ни ее бесчувственного тела.
   Кто же станет связывать мертвого пленника?
   И это означает, что она мертва. Они убили ее.
   Даллит, Клифф-Клаймер, теперь Райэнна...
   Аборигены смеялись,  сидя  у  огня,  разведенного,  чтобы  укрыться  от
Звездных Демонов, от хищников  и  призраков.  А  где-то  там,  в  темноте,
Райэнна уже стала добычей стервятников.
   Может быть, все-таки смерть ее  была  легка?  Или  ее  бросили  раненой
рашасу? А может быть, этим дикарям доставило удовольствие поизмываться над
раненой, умирающей женщиной, видя, что она уже не опасна и целиком зависит
от своих мучителей?  Руки  Дэйна  напряглись,  веревка  врезалась  в  кожу
запястий.
   _Райэнна... погибла под демоническими  звездами  Бельсара,  и  тело  ее
брошено на съедение стервятникам ночи..._ Ну что ж, он еще  посмеется,  он
научит их действительно бояться Звездных Демонов!
   Неподалеку замелькали тени - это люди из отряда преследователей бродили
по лагерю, расстилая одеяла для ночевки; они  теснились  друг  к  другу  у
огня. Так же недалеко от костра на страже  стоял  один  человек  с  копьем
наготове. Где-то в ночи рашас издал победный клич.
   Дэйн  судорожно  дергал  запястьями,   пытаясь   освободиться.   Голова
раскалывалась, перед его глазами вставали видения - или это  от  всполохов
огня? Нет, это все-таки глаза не работают,  смутно  сообразил  он.  Должно
быть, контузия; сначала тот  удар  в  городе  во  время  побега,  а  затем
довершило дело и копье Ромды.
   Однажды он уже пережил контузию - в день перед началом соревнований  по
каратэ. Именно так он и ощущал себя тогда: тошнило, болела голова, он  был
в полуобморочном состоянии; тем не менее он вышел на бой. Он  не  победил,
но держался хорошо. Вот и еще раз надо проделать то же самое.
   Ромда не убил его и не позволил убить потом, не так ли?
   Тьма  сгущалась  над  умирающим  костром,  заставляя  часового  изрядно
нервничать. Дэйн понял, что настало время сосредоточиться.
   Его ногти впились в ладони. Веревка в запястья. Призраки тех,  кого  он
так и не смог защитить, укоризненно  поглядывали  на  него  из  полумрака.
Желтые глаза Клифф-Клаймера дразнили его, а вот и карие  глаза  Даллит,  и
зеленые глаза Райэнны глядят откуда-то из темноты, тьма скрывает  ее  всю,
оставляя лишь эти глаза. Она ждет его вместе с Даллит  и  Клифф-Клаймером.
Погибла, защищая этого парня. Вот и еще один факт не в пользу  Джоды.  Он,
Дэйн, должен освободиться и убить всех этих варваров, чтобы  отомстить  за
нее, и только потом уже можно уйти во тьму, чтобы присоединиться к  ней  и
Даллит...
   Дэйн отчаянно замигал, когда глаза Райэнны стали таять в темноте.
   "Ну давай! Марш! Думай! Воспользуйся же мозгами, а не только мускулами!
Сейчас тебе мускулы не помогут!" Тихий презрительный  голос  внутри  Дэйна
произнес: "И мозги тоже". Но он не стал обращать внимания на издевку.
   Он заставил руки расслабиться, затем,  извиваясь  и  прижимая  локти  к
бокам, стал их опускать ниже. Все дело в  рычаге!  Сжав  кулаки,  он  стал
разводить запястья наружу, не обращая внимания ни на врезавшуюся  в  мышцы
веревку, ни на туманящееся зрение, ни на грохот крови в висках. И  тут  он
услышал легкий щелчок - лопнула первая веревка. Затем другая. Он уставился
на запястья, наблюдая, как одна за другой лопаются веревки. И  лишь  когда
он ощутил, что вот-вот треснет от  натуги  голова  и  кровью  зальет  весь
лагерь, он выдохнул и расслабился.
   Раздался характерный звук, и руки разошлись в стороны. От  этого  рывка
обмякла и веревка, стягивающая грудь. Часовой, который стоял  опершись  на
копье, рывком поднял голову и бросился к Дэйну, подняв оружие.  Однако  он
вынужден был отклониться в сторону, чтобы не наступить на  спящих,  и  это
движение дало Маршу время откатиться в сторону от  устремленного  на  него
копья. Но часовой уже навис над ним, подняв оружие для удара.
   Все еще путаясь в веревках, Дэйн прижал к себе  колени  и  ногой  отбил
копье в сторону. В правое плечо впился камень, когда  он  перевернулся  на
бок, сжимаясь как пружина. Он стремительно выбросил вперед и  вверх  ноги,
нанося внезапный удар, и ощутил, что угодил часовому в голову. В  приступе
накатившей боли он увидел, как часовой скорчился, задыхаясь, у его ног.
   _Райэнна! Есть один!_
   Еще раз ударив ногой часового, Дэйн тут же отметил про себя, что сделал
лишнее движение. Сбросив с  себя  веревку,  он  вскочил  на  ноги.  Спящие
заворочались, замигали спросонья глазами, щурясь в  слабом  свете  костра,
стали вскакивать, натыкаясь друг на друга и падая в поисках своего оружия.
   Двое ближайших уже наставили на него  копья,  но  Марш,  уходя  вправо,
ногой отбил ближайшее копье в  сторону.  _Меч!  Где  же  меч?_  Копьеносец
оказался между Дэйном и другим Копьеносцем, а за  плечом  землянин  увидел
лицо еще одного человека, то выплывающее  из  мрака,  то  погружающееся  в
него...  Неужели  глаза  продолжают  подводить?  Рука  Дэйна  стремительно
метнулась к  глазам  ближайшего  врага.  Пальцы  ощутили  что-то  влажное,
человек завопил и, спотыкаясь, канул в темноту, держась за лицо.
   Марш стремительно развернулся, мощным, ломающим кости  ударом  отправил
следующего в костер. Послышался  вопль  боли,  полетели  искры,  запрыгали
вокруг тени от мечущегося огня. _Еще с одним больше не придется возиться_.
Схватив брошенное копье, он  с  размаху  ударил  кого-то  по  лицу.  Копье
сломалось,  он  отбросил  обломки,  перепрыгнул  через  рухнувшее  тело  и
устремился во тьму, туда, где ждали его, наблюдая за  ним,  Клифф-Клаймер,
Даллит, Райэнна... Его кулаки превратились в молоты,  а  ноги  -  в  сваи;
скачущие вокруг него люди были обнажены и со сна неловко  держали  оружие.
Их, беспомощных, было легко разоружить, разбросать. Он потерял счет убитым
и раненым. В него летело копье, у головы свистело  мачете.  Он  перехватил
руку с мачете, отбил копье. Удар локтя пришелся человеку в область сердца,
послышался хруст костей... Тупой конец копья угодил Дэйну по  ребрам.  Тут
же он отбил руками следующий  удар.  Перепрыгнув  через  чье-то  тело,  он
бросился на людей, которые убили Райэнну, сокрушая их и  оставляя  так  же
лежать в ночи на милость хищникам, как они ее... В свете костра он увидел,
как все они как один повернули головы,  вглядываясь  во  что-то  позади  и
слева от них.
   - Демон-женщина! - завопил один, и все они в панике бросились кто куда.
Он кинулся за ними, тоже  бросив  взгляд  в  сторону.  Там  стоял  призрак
Райэнны, то появляясь, то исчезая в мерцающем свете костра. Она пришла  за
ним. Неудивительно, что все разбежались. И сейчас  рядом  с  ней  появятся
Даллит и Клифф-Клаймер... Он ждал их появления, но  в  полумраке  блеснуло
лишь лезвие кинжала. Она разрезала веревки Джоды.
   - Не беспокойся, - услышал собственные безумные слова Дэйн.  -  Он  еще
жив и не пойдет с нами... Где Даллит?
   Райэнна, казалось, не слышала. Ну конечно же, не слышала,  ведь  ее  же
нет здесь. А может быть, он просто тихо говорит?
   - Дэйн, держи свой меч! И поторопись! Они скоро вернутся!
   Резонно. _Меч самурая - душа самурая... в жизни и смерти  неразлучна  с
ним_... Где же Даллит? Голова болела, что-то мелькнуло перед глазами.
   - Твой меч, - не отставала она, - вон там, у костра!
   Дэйн увидел меч в ножнах на том самом месте, куда его положил  господин
Ромда. Он неверной походкой двинулся к костру, покачнулся, пошел дальше.
   - Дэйн, да что с тобой? Поторопись!
   Веревки упали с Джоды, тот сел и крепко обнял Райэнну.
   "Но  почему  она   обращается   к   Джоде,   а   не   ко   мне?"   Дэйн
полубессознательно опустился на колени рядом с мечом. На  пальцах  у  него
была кровь. Он коснулся лбом земли в церемониальном поклоне, поднял меч  и
засунул за пояс. Это прикосновение, этот ритуал успокоили его.
   _Меч самурая - душа самурая даже после смерти... так и хватит об  этом.
Марш, нет времени на размышления!_
   - Дэйн! - Он  почувствовал  на  своей  руке  прикосновение  ее  ладони.
_Теплая живая плоть! Живая, а не призрачная!_ - С тобой все в порядке?
   - Контужен. Ударом копья Ромды, - услышал он свои слова. Дэйн встряхнул
головой, и мир закружился. С трудом поднявшись на  ноги,  он  ощутил  себя
единой ноющей мышцей.
   - Пошли. Они вернутся. Больше призраков и хищников они боятся господина
Ромду, боятся сказать ему, что вы сбежали, - резонно сказала она. Он пошел
за ней в темноту, слыша дикие призывные крики в джунглях; такие  же  крики
он слышал, когда Драваш убил  рашаса.  В  кустах  что-то  зашелестело;  он
разглядел худощавые, как у охотничьих собак, тела.
   По мере того как они отходили от скал, небо над ними распахивалось  все
шире, почва становилась ровнее. Тут и там возвышались небольшие рощицы, но
Райэнна  держалась  от  них  подальше,   опасаясь   рашасов.   Глянцевитые
поверхности камней отражали блеск звезд, но их  было  мало  -  в  основном
везде господствовали кустарники и густая трава.
   Голова  Дэйна  раскалывалась,  земля  под  ногами   раскачивалась,   он
продолжал спотыкаться, руки тряслись. Сколько же человек он убил?
   - Где Аратак и... - он чуть не сказал "Даллит"  и  оборвал  себя,  -  и
Драваш?
   - Не знаю, - сказала она. - Должно быть, невредимыми добрались  до  дна
долины, хотя - кто знает, насколько она глубока? Наверное, где-то там.
   - А разве они... - Дэйн сообразил, что не о том  спрашивает.  Ведь  то,
что ее убили, - просто видение, ночной кошмар. Он поправился: - Как же  ты
отбилась от них?
   - Я не отбивалась,  -  сказала  она.  -  Я  упала  с  края  выступа!  И
приземлилась на вершину дерева. Когда поняла, где нахожусь,  увидела,  как
уносят тебя и Джоду. Так и кружила потом в темноте вокруг лагеря,  надеясь
проскользнуть, когда они все уснут, и освободить тебя. - Даже в темноте он
увидел, как она усмехнулась. - Но тут ты разорвал веревку  и  вскочил  как
сумасшедший.
   На ночевку они забились между двух больших валунов,  окруженных  густым
кустарником. Райэнна достала из рюкзака припасы,  поделилась  с  Джодой  и
заставила поесть Дэйна.
   - А мой рюкзак куда-то делся. Должно быть, Ромда забрал, пока я  был...
в отключке. - Он чуть было не сказал: _пока я был убит_.
   Она обследовала его голову пальцами. Затем  слегка  дрогнувшим  голосом
произнесла:
   - Должно быть, громкий был звук, когда  тебя  шарахнули  по  голове.  К
счастью, она у тебя слишком крепкая, чтобы развалиться.
   - Да, - сказал он, позволяя себе немного расслабиться.  -  Но  зато  им
удалось вывести ее из строя.
   - Ложись. - Она заставила  его  лечь,  подложив  под  голову  свернутую
запасную юбку. Джода, не дожидаясь приказа, сам покрепче прижался  к  ней.
Дэйн, содрогаясь в объятиях Райэнны, наконец заснул.
   С рассветом небо стало бледнеть, скалы на западе начали окрашиваться  в
розовый цвет, но в их логове еще стоял  полумрак.  Лежащий  недвижно  Дэйн
наблюдал за тем, как светлеет небо, и размышлял, как же отыскать Аратака и
Драваша в той громадной долине. Джода спал крепким сном  подростка,  уютно
устроившись около Райэнны, и в Марше опять начало подниматься раздражение.
Не так уж этот парень и мал.  Наконец  из-за  восточного  гребня  Великого
каньона появился Бельсар, и на  стекловидных  камнях  рассыпались  мириады
отраженных лучей.
   Дэйн протянул руку и тронул Райэнну за плечо.
   - Пора двигаться.
   По дну каньона продвигаться было непросто. Там было множество  огромных
обломков среди красноватой травы и густого кустарника с острыми колючками.
Утром здесь было прохладно, и им пришлось  померзнуть  в  своем  небогатом
одеянии, пока в полдень солнце не  добралось  до  дна  каньона.  Тогда  им
пришлось снять лишнюю одежду, и теперь уже они изнемогали от жары.
   От духоты Дэйн ощущал слабость и головокружение. Впрочем,  хорошо  хоть
голова вообще осталась на плечах, пусть и пустая.
   Днище каньона  было  завалено  камнями  различных  форм.  Райэнна  была
очарована  следами  некогда  бушевавшего  здесь  катаклизма,  указывая  на
толстые напластования  осадочных  пород  под  расплавившейся  и  застывшей
каменной массой. Дэйн бы тоже не прочь был понаслаждаться  этим  зрелищем,
если бы за ними не охотились.
   Тем более что им уже трижды приходилось скрываться в густом кустарнике,
пережидая, пока преследователи пройдут мимо. Но за весь день они так и  не
обнаружили следов пребывания здесь Аратака и Драваша.
   Солнечные лучи постепенно перебрались через каньон и начали карабкаться
по восточной скале. Бельсар исчез за  нависающими  стенами.  Пришло  время
выбирать место для ночевки, однако костер было опасно разводить: он  сразу
бы привлек к себе преследователей.
   - Но наша стоянка без  костра  ночью  превратится  просто...  просто  в
открытую таверну для рашасов, - заспорил Джода. -  А  если  преследователи
полагают, что мы настоящие Звездные Демоны, - вызывающе сказал он,  -  они
будут держаться подальше от нашего костра!
   - И заодно костер мог бы привлечь к себе Аратака и  Драваша,  -  сказал
Дэйн, размышляя  вслух,  и  покачал  головой.  Ну  почему  люди  здесь  не
додумались изобрести аспирин! - Слишком рискованно. Я вообще не верю,  что
господин Ромда принимает нас за Звездных Демонов.  Во  всяком  случае  про
меня он так и сказал. И ушел потом в ночь, несмотря на звезды и все  такое
прочее. И мне бы не хотелось, чтобы он вновь сел нам на хвост.
   Он испытывал странное удовлетворение от того, что не убил Ромду...
   - А костер  нам  вообще  может  не  понадобиться,  -  сказала  Райэнна,
указывая на что-то рукой. - Посмотрите. -  На  бледной  поверхности  скалы
темнело отверстие пещеры,  к  которой  надо  было  взбираться  по  крутому
откосу.
   - И вряд ли рашас туда заберется, - обрадовался Марш. - Пошли.
   Дэйн и Джода, карабкаясь по скале, взобрались в  пещеру  и  втянули  за
собой Райэнну.
   Потолок пещеры, насколько можно было разобрать в  сумраке,  представлял
собой купол из стекловидного камня,  а  пол  был  усыпан  песком,  который
образуется, как пояснила Райэнна,  на  дне  пересыхающих  озер.  С  купола
причудливо свешивались небольшие сталактиты, но Райэнна  позже  объяснила,
что эти образования стекловидной породы расплавленными затекали в  пустоты
окружающей более мягкой породы, которая впоследствии выветрилась.
   Дэйн удовлетворенно  выглянул  из  пещеры.  Конечно  же,  голодный  или
разъяренный рашас может сюда забраться, но это, во  всяком  случае,  будет
слышно.
   Они поели, сидя у отверстия пещеры и  осматривая  простирающуюся  внизу
долину. Бельсар уже давно скрылся из виду, но вверху еще было светло. Небо
темнело медленно, и потихоньку стали появляться звезды. Дальше  по  долине
не видно было джунглей, в которых можно было  бы  спрятаться;  если  Ромда
привел своих людей сюда, значит, он действительно победил свой страх перед
Звездными Демонами!
   Чей-то протяжный рык  возвестил  о  начале  ночной  охоты.  Дэйн  вдруг
вспомнил отрывок из какой-то поэмы, слышанной в том мире, который он давно
потерял: "Слышишь зов; доброй охоты всем, кто чтит Закон Джунглей...";  но
в данный момент он сам был  добычей;  и  в  этих  словах  уже  не  находил
привычного охотничьего восторга.
   В джунглях взвизгнул рашас. И для хищника он теперь добыча.
   Где-то в долине вспыхнул красный огонек. Значит, Ромда все-таки  погнал
своих людей дальше.
   Джода,  уставший  от  длинного  дневного  перехода  и   от   последнего
восхождения на скалу, свернулся в дальнем конце пещеры  и  уснул.  Подошла
Райэнна и села рядом с Дэйном  у  выхода  из  пещеры.  Ну  наконец-то  они
остались одни. Но самочувствие его ужасно, так что толку от него мало.
   Она спросила:
   - А может, это Аратак и Драваш?
   - А зачем им разводить огонь? Рашасы на них не нападают. Скорее  всего,
это господин Ромда и его охотники за ведьмами. Хотя отсюда трудно судить.
   - А кто нам помешает? - Она достала телескоп, и он вспомнил, что  ее-то
рюкзак остался при ней, а вот его  сумка  в  руках  у  Ромды.  Она  навела
телескоп, отфокусировала. - Не знаю, это не похоже на...
   Тело ее напряглось. Открыв рот, она выронила телескоп из рук. Дэйн едва
успел подхватить его.
   - Что?..
   - Это одно из... из них, - выдохнула она едва разборчиво, - одно из тех
белых существ, которых видел Вилкиш  Ф'Танза  перед  своим  исчезновением;
одно из них - белый ящер, и еще люди, одетые как аборигены этой планеты...
Дэйн, что это? Оно же белое!
   Дэйн уже наводил телескоп на костер, пылающий вдали. Пока он  торопливо
наводил телескоп на резкость, ему казалось, что он видит какую-то размытую
белую фигуру, но когда добился четкости, существо пропало. Ясно  виднелось
пламя и даже черные бревна в костре. Однако колышущиеся языки огня  мешали
Маршу смотреть, и ему страстно  захотелось  иметь  сейчас  хороший  ночной
бинокль, а не этот  игрушечный  телескоп!  Вокруг  костра  на  разложенных
одеялах лежали и спали люди в неброских куртках.
   - Ты видел, Дэйн?
   Он покачал головой.
   - Никого, кроме аборигенов. Да и не думаю, чтобы там  был  кто-то  еще.
Это световой обман и несовершенство линз.
   - Проклятие, - огрызнулась Райэнна, а  может  быть,  она  произнесла  и
другое слово, но диск перевел именно так. - Я уверена, что  видела,  Дэйн!
Это был протозавр размером с Аратака. Но только он был белый, чисто белый!
Он стоял перед группой людей и разглагольствовал, словно читал лекцию...
   Дэйн с сомнением еще раз навел телескоп на отдаленный лагерь и осмотрел
его. Безрезультатно. Один человек охранял, остальные устроились на одеялах
под навесом, растянутым на жердях.
   - Он так жестикулировал  лапами,  -  настаивала  она,  -  словно  читал
лекцию. Или что-то в этом духе.
   Дэйн невесело хмыкнул.
   - Похоже на призрак святого Аассио, - сказал он. Все-таки Райэнна  была
опытным наблюдателем и не позволила  бы  своему  воображению  разыграться.
Нечаянно Дэйн повернул  ручку  настройки  резкости.  Но  и  теперь  он  не
обнаружил никакого белого пятна, ничего, напоминающего белый призрак. Но с
другой стороны, громадный протозавр, пусть и белый, не мог раствориться  в
воздухе. И джунгли вокруг лагеря отсутствовали - эти люди  тоже  опасались
охотящихся рашасов, - не было и зарослей кустарников  или  высокой  травы,
где могла бы спрятаться такая фигура.
   - Что ж, если он там и был, значит, сейчас залег так, что его не видно,
- сказал он. - Завтра мы осмотрим место той  лагерной  стоянки.  А  теперь
давай спать.
   Он был рад, что Джода похрапывал  тихонечко  в  дальнем  конце  пещеры.
Хотелось быть  поближе  к  Райэнне  и  вновь  почувствовать  после  ночных
кошмаров, что она теплая, живая и по-прежнему с ним. Он прижал ее  к  себе
плотнее, с иронией подумав: "Вот он, основной  инстинкт  обезьяноподобных,
даже перед лицом смерти... А почему бы и нет?"
   И он решительно сказал себе, что, если и сейчас Джода потревожит их, он
таки намнет ему бока!





   Дэйн проснулся оттого, что в темноте его коснулась рука  Джоды.  Голова
болела, но уже не так сильно. Он мгновенно пришел  в  себя,  услышав,  как
чьи-то когти скребутся на скале внизу и  кто-то  сопит,  принюхиваясь.  Он
подскочил, уже держа в руке меч, пока Джода будил Райэнну, и подобрался  к
краю пещеры.
   У входа над склоном нависал громадный камень, отбрасывая вниз тень  под
светом звездного сияния.
   В этом полумраке внизу что-то шевелилось.  Царапанье  когтей  по  камню
перемежалось  тяжелым  дыханием.  Существо  постепенно  поднималось  выше,
отвратительно скрежеща когтями, и вдруг неожиданно рвануло вверх по скале.
Удлиненная голова, голодные крошечные, ярко горящие глаза,  блеснувшие  на
мгновение, и темный мех слились с камнями.
   - Грант, - шепотом сказал Джода.
   С невероятной скоростью существо преодолело последние несколько  футов,
обогнуло то место, где они его поджидали, ускользнуло от  неловкого  тычка
копьем Джоды и, оттолкнувшись невероятно  короткими  передними  лапами  от
скалы, бросилось на них.
   Дэйну однажды довелось видеть, как хорек хозяйничает в  курятнике.  Так
вот у этого существа была та же скорость  и  свирепость.  Но  в  нем  было
восемь футов! С шипящим рыком оно метнулось к Джоде,  в  последний  момент
рывком убрав голову в сторону, чтобы не налететь на копье парня. Крошечные
острейшие  зубы  клацнули  в  воздухе  рядом  с  рукавом  Джоды.  Существо
приземлилось на задние лапы, сжавшись, как приготовившаяся к прыжку  змея,
и вдруг метнулось к горлу Дэйна.
   Его меч стремительно обрушился вниз. Существо изогнулось назад, и  Марш
внезапно понял, что ощущает кобра,  когда  мангуста  уворачивается  от  ее
броска.  Существо  дернулось  из  стороны  в  сторону,  и  копье   Райэнны
проскрежетало по песчанику, и тут  же  метнулась  вперед  длинная  голова,
сверкая крысиными глазками. Дэйн сделал молниеносный выпад и ударил  тварь
по голове. Она сжалась с  пронзительным  визгом,  и  тут  же  копье  Джоды
пронзило плечо зверя. Дэйн рубанул мечом. Грант сорвался  с  конца  копья,
ушел в сторону, и удар, который должен был снести ему голову, лишь  срезал
длинный кусок кожи с мясом с его бока. Дэйн отпрыгнул назад,  спасая  ногу
от его зубов.
   Но теперь они втроем уже стали работать как одно целое: Джода и Райэнна
доставали зверя с боков, в то время как  Марш  нападал  спереди.  Существо
увернулось от укола Джоды, но наткнулось на конец  копья  Райэнны.  Голова
метнулась к Райэнне, и Дэйн обрушил меч вниз.  Тварь  пригнулась,  и  меч,
скользнув по черепу, срезал ухо.
   Господи! Да возможно ли вообще убить эту мерзость?
   В этот момент Джода четко угодил копьем зверю в бок. С  шипящим  визгом
грант сорвался с обоих копий, и Марш с  ужасом  решил,  что  хищник  вновь
бросится в атаку, но вместо этого  зверь  дернулся,  взвыл  и  бросился  в
темноту, чуть не прихватив с собой Райэнну. Дэйн успел удержать ее за руку
и оттащил назад. Райэнна в изнеможении  опустилась  на  землю,  вцепившись
пальцами в песок.
   Внизу,   на   освещенной   звездами   земле,   существо    задергалось,
заизвивалось, как  огромная  змея,  и  наконец,  содрогнувшись  в  агонии,
застыло.
   - Мы убили его, - прошептал Джода. - Мы убили гранта!
   - На самом деле, - сказал Дэйн, - это ты убил его.
   Джода уставился на него, отвесив челюсть.
   - Но... но вы не понимаете. Убить  гранта...  притом,  что  нас  только
трое! И никто из нас даже не ранен...
   - Я горжусь тобой, Джода, - сказала Райэнна,  поднимаясь  на  колени  и
обнимая парня.
   "А мною?" - подумал Дэйн. Странное чувство охватило его, и  тут  же  он
рассердился на себя. Черт, да она же просто внушает парню мужество. "Да, -
напомнил он себе, - и парень заслужил это". Он вспомнил, как говорил Джода
в ту ночь, когда они вместе  стояли  под  звездами:  "Я  трус,  немыслимый
трус... отец твердит, что я заслуживаю того, чтобы закончить жизнь в брюхе
рашаса, и он, без сомнения, прав..."
   - Никто бы на твоем месте не сделал этого лучше, Джода. В одиночку  мне
бы его не убить.
   Из кустов внизу  раздался  призывный  вой.  Тут  же  издалека  на  него
отозвались другие голоса, постепенно приближаясь.
   Райэнна взглянула на небо.
   - Моя очередь дежурить. А вы двое спите.
   Дэйн забрался под свое одеяло. В пещере пахло кровью и странным запахом
гранта. Этот запах отдаленно напоминал  о  скунсе.  Гранты,  вспомнил  он,
встречаются крайне редко. И очень хорошо, иначе крайне  редко  встречались
бы человекообразные, если бы вообще существовали! Неудивительно, что Джода
потрясен тем, что убил одного из них.
   Но  существо  было  чертовски  быстрым!  Можно  поклясться,   что   оно
уворачивалось от оружия, действуя разумно... и внезапно он вспомнил  слова
тех людей из таверны, толковавших о таинственном белом звере.
   _Быстрее рашаса. Быстрее гранта..._
   Он содрогнулся и в темноте поближе придвинулся к Джоде.


   Наступил рассвет, звезды потускнели на небе. Дэйн посмотрел вниз с края
пещеры и увидел начисто обглоданные кости  гранта.  Существо,  похожее  на
истощавшую лисицу, но на длинных задних  ногах  все  еще  с  остервенением
грызло   кость   удивительно   мощными   зубами.   Шерсть   его   отливала
серовато-черным. Дэйн ногой скинул  с  края  камень,  и  зверь,  развернув
голову почти на сто восемьдесят  градусов,  испуганно  взвыл,  бросился  в
кустарник и исчез. Теперь-то Марш знал, кто издавал в ночи  эти  призывные
воркующие звуки!
   Тонкая струйка дыма указывала на то место, где ночью они видели костер.
Дэйн и  Райэнна  осмотрели  окрестности  в  телескоп,  выискивая  признаки
присутствия того невероятного  таинственного  создания,  но  увидели  лишь
обычных аборигенов со смуглой кожей, в серых куртках и среди них одного  в
голубой тунике ордена Анкаана. Это немного  удивляло.  Ведь  он,  Дэйн,  и
Райэнна замаскировались под аборигенов, затемнив кожу и волосы, и  с  этим
было все ясно. Так почему же  то  существо  не  стало  маскироваться,  как
Аратак, оставшись белым?
   И уж наверняка было бы очень непросто выдать себя за Копьеносца ордена,
где существовали свои секретные слова и знаки для распознавания собратьев.
Неужели демоны  со  звезд  уговорили  и  подкупили  настоящего  Копьеносца
Анкаана? Или - тут Дэйну вспомнились охотники, принимавшие обличив  убитых
ими врагов, и он содрогнулся - убили настоящего Копьеносца и вжились в его
тело и мозг?
   Они проследили, как люди покинули лагерь и маршем двинулись по ущелью к
реке. Отметив маршрут другого отряда, Райэнна и Джода спустились из пещеры
в густые заросли внизу. Джода подошел к скелету  гранта,  с  помощью  ножа
выковырял острый зуб из длинного черепа и с  гордостью  осмотрел  сувенир.
Бело-голубой зуб слегка светился.
   Джода уговорил Райэнну и Дэйна тоже взять на память по одному зубу.
   - Сразу будет видно, что вы настоящие охотники, - доказывал он. - Никто
не поверит, что вы убили гранта, если не покажете зуб!
   Райэнна улыбнулась:
   - Это твой грант, Джода. Ты и бери зуб.
   Но тот не сдавался.
   - Каждое копье, участвовавшее в охоте, заслуживает такой чести.
   Он убедил их. Райэнна взяла зуб и сунула в рюкзак.  Дэйн  понимал,  что
парню хочется немного поважничать, но сам Марш  отказался  брать  сувенир.
Тут до него дошло, что ему могут не поверить, если он будет рассказывать о
существовании такого животного. В это действительно трудно было поверить.
   Райэнна посмотрела на возвышающуюся над ними скалу.
   - Не оставить ли нам какое-нибудь послание для Аратака и Драваша на тот
случай, если они пройдут этим же путем...
   - Мы оставим им записку, - сказал Дэйн.
   - У тебя что, в рюкзаке есть звукозаписывающее устройство? - с  иронией
спросила Райэнна.
   - У меня и рюкзака-то нет.  Мы  просто  нацарапаем  несколько  слов  на
песчанике, - сказал он.  -  Порода  достаточно  мягкая,  чтобы  нож  Джоды
оставил на ней отметины.
   Райэнна рассмеялась:
   - Ты хочешь сказать, что твоя раса настолько примитивна?! Я думала, что
такие письмена в эпоху кремневых  орудий  являлись  просто  разновидностью
искусства.
   - Искусство, но полезное, - сказал Дэйн. - А разве ваша раса совсем  не
пишет?
   -  Нет,  -  сказала  она.  -   Звукозаписывающие   устройства   гораздо
оперативнее, но даже если бы у меня под  рукой  была  сейчас  какая-нибудь
портативная модель, я не смогла бы ничего изобразить на песчанике!
   Дэйн фыркнул.
   - Тогда остается уповать на примитивное! Дайте-ка мне нож.  Кажется,  я
вспомнил идеограмму для термина  "разумное  существо".  Это  привлечет  их
внимание. Я изображу мое имя собственным почерком.
   К тому времени, как он закончил выводить знак на камне,  Райэнна  вдруг
вспомнила пару идеограмм из универсального  языка  и  показала  их  Дэйну.
Наконец послание было завершено. Оно  гласило:  Марш,  Райэнна  и  друг  в
безопасности. Замечено  внепланетное  существо,  ведем  расследование.  До
встречи.
   - Остается надеяться, что эти белые ублюдки не понимают  универсального
языка, - сказала Райэнна. - Но все же я не стала бы упоминать о  том,  где
нас искать. Если на этой планете есть еще и киргоны, те наверняка понимают
универсальный язык.
   Они направились  через  густые  кустарники.  В  лиловой  листве  играли
маленькие обезьянки с голубоватым мехом, и с  ветки  на  ветку  перелетали
крошечные птички, меньше колибри.
   В отдалении показалось стадо животных, похожих  на  диких  коров.  Дэйн
ничего о них не знал, но, вспомнив о земных быках, счел за  лучшее  обойти
их стороной. Даже домашние, они были опасны.
   Покинутый лагерь они отыскали без труда, на тучной  аллювиальной  почве
следы сохранились  превосходно,  и  отпечатки  дюжин  сандалий  аборигенов
смотрелись так четко, что даже Райэнна разобралась в  них.  Груда  влажной
земли указывала на местонахождение кострища, а подстилки  из  травы  -  на
постели. Дэйн остановил Джоду и Райэнну на границе лагеря, а сам  принялся
изучать следы.
   Он тщательно вглядывался в неразбериху отпечатков, и вот в одном  месте
совершенно отчетливо заметил в примятой лиловой траве след ящера.
   Дэйн присел и принялся его  рассматривать.  Следы,  похожие  на  грубый
полумесяц, начинались внезапно и так же внезапно заканчивались.  И  никуда
не вели.
   Марш  почувствовал,  как  на  затылке  у  него   зашевелились   волосы.
Направление движения можно было четко определить по отпечаткам  носков.  И
вот эти рядышком расположенные два отпечатка указывали на  начало  цепочки
следов, если только  существо  не  передвигалось  спиной  вперед,  а  Дэйн
сомневался, чтобы  ящер  сумел  сохранять  равновесие  при  таком  способе
передвижения. Аратак бы не сумел. Итак, существо сделало  два,  три,  пять
шагов вперед, повернуло  налево...  нет,  направо...  остановилось  здесь,
лицом к множеству небольших отпечатков сандалий... следы здесь были глубже
и со смазанными краями, словно существо, стоя здесь какое-то время, слегка
переступало, балансируя. Затем еще один широкий шаг,  поворот  направо,  и
тут...
   И тут следы прерывались. Существо  исчезло.  Или  расправило  крылья  и
внезапно  взмыло   вверх.   Или   включило   антигравитационный   пояс   -
предположение ничуть не глупее любого другого - и лишилось веса,  перестав
оставлять отпечатки.
   Может быть, оно влезло в какой-нибудь механизм? Нет. Существу  размером
с Аратака  требовалась  достаточно  солидная  повозка,  которая  наверняка
оставила бы четкие следы: колес, шин, роликов,  полозьев...  Даже  аппарат
типа вертолета по крайней мере примял бы траву.
   Может быть, ковер-самолет? Дэйн ощутил усталость, и голова у него вновь
разболелась.
   Он подозвал Райэнну и указал на следы. Она была столь же озадачена.
   - Похоже на волшебство святых,  как  об  этом  рассказывают,  -  сказал
Джода. - Но ведь это же миф!
   - Само существо, оставившее эти отпечатки,  похоже  на  миф,  -  мрачно
сказал Дэйн, -  но  в  любом  случае  оно  или  поднялось  в  воздух,  или
находится, невидимое, неподалеку и наблюдает за нами.
   - Только не это! - содрогнулась Райэнна.
   Марш подошел к отпечатку и провел  руками  в  пустом  пространстве.  Он
понимал всю нелепость такой проверки, но все  связанное  с  существованием
такого создания отдавало нелепостью.
   Все, кто видел белого  ящера,  как  те  бедолаги  с  базы  Содружества,
растворились в воздухе, и о них с тех пор не слышно ничего!
   - Должно быть, какой-то летательный аппарат, - сказала Райэнна, но Дэйн
покачал головой.
   - Вряд ли. Мы бы его заметили.
   - А если он летел без огней? Он спустился к  лагерю,  когда  я  уронила
телескоп, и улетел, пока ты вновь наводил резкость.
   В этом был резон, но Марш, вспомнив, что  был  какой-то  белый  неясный
промельк в процессе фокусировки, не успокоился. Весь персонал базы  исчез.
Все до одного.
   И повинно в этом было существо, которое проникало сквозь защитное  поле
третьей степени.
   Внезапно послышался вибрирующий жужжащий звук... Дэйн нетерпеливо  стал
оглядываться,  пытаясь  выяснить   источник   шума.   Какой-то   странный,
потрескивающий, жужжащий звук, который раздавался как бы внутри головы...
   - Коммуникатор! - воскликнула Райэнна, копаясь среди навешенной на  шее
связки амулетов. Со  вздохом  облегчения  и  глуповатой  улыбкой  он  тоже
принялся рыться среди безделушек на своей шее, пока не отыскал  прибор;  в
диске-переводчике отозвалось:
   - Райэнна? Дэйн? Это Аратак. Я там, где вы  оставили  ваше  послание...
Благодаря  божественному  предвидению  творения,  мы   имеем   бесконечное
разнообразие ресурсов,  о  которых  и  не  помышляем...  Впрочем,  за  это
высказывание  я  извиняюсь   перед   Дравашем,   который,   надеюсь,   уже
присоединился к вам...
   - Драваш? Нет, - встревоженно сказала Райэнна. - Мы думали,  что  он  с
тобой... - Дэйн уловил в своем диске усиленную коммуникатором тревогу.
   - Если он остался в живых,  -  продолжал  Аратак,  -  в  чем  я  теперь
сомневаюсь,  он  вспомнит  о  коммуникаторах.  Дважды   он   пытался   ими
воспользоваться, пока мы были вместе. Правда, он требовал  по  возможности
сохранять тишину в эфире. Далее, он  также  требует,  чтобы  мы  постоянно
меняли позицию, так что вы не ждите меня там,  а  может  быть,  лучше  вам
подойти ко мне в пещеру?
   - Встретимся на полпути,  -  сказал  Дэйн,  бросив  быстрый  взгляд  на
солнце. - Иди прямо по линии, на которую падает твоя тень, и мы встретимся
через час или два. Радио, значит, выключаем. Удачи, Аратак.
   - Божественное...
   Коммуникатор отключился. Смолк на начале высказывания Аратака,  и  Дэйн
даже потряс прибор, но  тот  оставался  мертвым,  бесполезным,  как  и  те
коммуникаторы, что находились на базе Содружества. У Марша появилось такое
ощущение, словно чья-то невидимая рука протянулась из-за плеча и выключила
аппарат. Он еще раз потряс коммуникатор, но даже  в  диске-переводчике  не
раздалось ни  малейшего  звука.  Тогда  Дэйн  перевел  рычажок  крошечного
выключателя  в  положение  "выключено".  Райэнна   ошарашенно   продолжала
смотреть на свой коммуникатор, а затем произнесла шепотом:
   - Как те, что на базе Содружества...
   И Марш понял, что она думает о том же, что и он.
   - Аратак никогда не останавливался на середине высказывания, даже  если
ему мешал Драваш, - добавила Райэнна.
   Джода уставился на них.
   - С кем это вы разговаривали? - спросил он.
   Не имея диска в горле, парень слышал  лишь  то,  что  сказала  Райэнна,
произнося слова в свой амулет! Неудивительно, что он был в недоумении.
   Джода обнял Райэнну и сказал:
   - Ты встревожена, _фелиштара_? Не бойся, я смогу  защитить  тебя,  я  -
Джода - уничтожитель грантов!
   Дэйн раздраженно фыркнул. Убийство жалкого грызуна-переростка  изменило
парня! Марш решил, что трусом он ему больше нравился. К тому  же  Райэнна,
прижавшись к парню, стояла неподвижно.
   - Сейчас я ничего не боюсь, _задав_, - сказала она, - но я знаю, что  в
случае необходимости я могу довериться тебе и ты защитишь меня.  -  И  она
добавила, очевидно, из желания  пощадить  оскорбленные  чувства  Дэйна:  -
Когда я с тобой и Дэйном, мне вообще ничего не страшно.
   - Но что все-таки происходит? Ты разговаривала со своим амулетом...
   - О Господи, - сказал Дэйн, не давая ей пускаться в объяснения на  тему
радио. -  Как-нибудь  в  другой  раз  продолжишь  свое  образование!  Надо
убираться отсюда. Хорошо хоть Аратак жив!
   - Я тоже рад тому, что почтенный выжил, - сказал Джода, -  но  ведь  об
этом вы узнали из амулета? У нас детишки делают такие  гуделки  из  пустых
раковин рикнелли, чтобы окликать друг друга без слов...
   - Да, похоже на эти гуделки, - сказала Райэнна и с гордостью посмотрела
на Дэйна.  Тот  кивнул  в  знак  невольного  одобрения.  Паренек  оказался
смышленым.  Судя  по  тому,  как  он  быстро  отыскивал  аналогии  научных
объяснений и по-своему развивал их, в этом Богом забытом мире он  мог  бы,
наверное, считаться гением.
   Но все же держал бы он свои руки подальше от  Райэнны!  Что-то  это  ее
материнское чувство заходит чересчур далеко... и  уж  если  Джода  считает
себя уничтожителем грантов, то тем более он слишком велик для того,  чтобы
сидеть у нее на коленях и изображать из себя младенца!
   _А материнское ли это чувство?_
   Может быть, для нее этот парень красавец!
   - Пошли обратно, - сказал он, вглядываясь в направлении  той  линии,  в
конце которой они должны встретить Аратака. - Вот этим путем.
   - Если ты собираешься следовать солнцу, - высокомерно сказал  Джода,  -
то будешь обречен ходить по кругу: ведь оно кружится у  нас  над  головой!
Любой охотник, доросший до того, чтобы носить детское копье, знает это!
   - Мы не так долго будем ему следовать, - огрызнулся Дэйн.  -  И  делай,
что тебе говорят!
   Когда они двинулись в путь, Райэнна обняла парня за плечи и что-то тихо
заговорила, держа в руке коммуникатор. Марш предположил, что она объясняет
принцип работы радио.
   "Что ж, лучше пусть она объясняет, чем я, - подумал Дэйн, - но вот  что
будет с парнем, когда она улетит, оставив его здесь, в этом диком мире?"
   Не прошло и полутора часов, когда они увидели огромную  темную  фигуру,
медленно продвигающуюся среди кустарника. Райэнна бросилась  вперед,  Дэйн
почти мгновенно побежал за ней.
   - Аратак! - закричала она и обняла огромное кожистое  тело.  Он,  убрав
когти, деликатно, но от души тоже обнял ее.
   - Рад тебя видеть, дитя мое, -  проворчал  он,  затем  отодвинул  ее  в
сторону и так же обнял Дэйна. - От одной мысли, что можно остаться в  этой
пустыне в одиночестве, даже Божественное Яйцо забыло бы о философии.
   - А мы убили гранта, -  гордо  сообщил  Джода,  и  Аратак  одобрительно
заворчал:
   - Я не знаю, каков он, этот грант, но без сомнения, подобно большинству
имеющихся здесь форм жизни, он заслужил свою смерть. Редко доводилось  мне
видеть планеты,  где  бы  в  таком  множестве  водились  столь  враждебные
существа, с которыми  совершенно  невозможно  договориться!  Несомненно...
божественные силы, - поправился он, взглянув на Джоду, - имели свои  цели,
создавая таких существ, как рашас,  грант  или  те  безумные  быкоподобные
создания, чье бессмысленное паническое бегство и разделило нас с Дравашем,
но лично я, при всем моем увлечении философией,  постичь  эти  цели  не  в
силах!
   - Возможно, почтенный, - сказал  Джода  уважительно,  и  Дэйн  внезапно
сообразил, что парень вырос в обществе, где Первые Люди почитались, -  эти
существа созданы святыми для того, чтобы мы не выросли в самодовольстве  и
лени. Во всяком случае, мудрецы моей деревни объясняли нам, детям, так.
   - Вполне возможно, младший брат, - добродушно сказал  Аратак,  и  Дэйну
пришлось вмешаться. Ему не хотелось, чтобы  ящер  пустился  в  философские
разглагольствования, а судя по всему, протозавр намеревался этим заняться.
Марша же интересовали факты.
   - Расскажи, что произошло с вами! Мы-то надеялись встретиться с тобой и
Дравашем на дне ущелья...
   - И мы собирались ждать вас там, - сказал Аратак, - но  наш  покой  был
нарушен безумным бегством стада каких-то  созданий,  похожих  на  коров...
Судя по тому, как они мычали, их что-то напугало. Возможно, на  них  напал
рашас, вышедший вечером на охоту, но его  криков  я  не  слышал.  В  любом
случае, когда они помчались, я  был  вынужден  с  несвойственной  философу
торопливостью вскарабкаться на какие-то камни; и хотя  я  полагал,  что  и
Драваш лезет вслед за мной, когда  стадо  промчалось,  я  не  обнаружил  и
следов моего коллеги. Я рискнул даже  воспользоваться  коммуникатором,  но
тот бездействовал. Это было странно, поскольку мы с ним связывались совсем
незадолго до этого происшествия. Пока я искал  Драваша,  стемнело,  и  мне
пришлось укрыться в расщелине, откуда я мог бы заметить  подкрадывающегося
ко мне рашаса. Один из них все-таки выследил меня, но  нападать  не  стал,
сообразив, что я несъедобен. За это я ему благодарен, поскольку  оружия  у
меня не было: я обронил копье, когда помчалось это стадо,  а  затем  нашел
лишь обломки. На следующий день я начал искать ориентиры,  по  которым  мы
могли бы назначить место встречи, и обнаружил пещеру, где вы оставили ваше
благородное послание. А остальное вы знаете.
   - А ты не видел ночью костер? - спросила  Райэнна.  -  Или...  или  еще
что-нибудь?
   - Костер я видел, - подтвердил Аратак, - и даже пошел на него, полагая,
что, может быть, это вы его развели. Но когда подобрался  поближе,  увидел
много людей и решил, что это или наши преследователи, или еще  кто-нибудь.
Поэтому и вернулся в свое укрытие.
   Дэйн понял, что не было  смысла  спрашивать,  видел  ли  Аратак  белого
ящера. Зрение у протозавров было хуже человеческого.  Но  Райэнна  поняла,
что хотел спросить Марш, и после минутного размышления задала вопрос:
   - А ты не заметил какого-нибудь летательного аппарата? Может  быть,  он
летел без огней?
   - Нет, ничего такого. - Складки у глаз Аратака дрогнули, показывая, что
он озадачен. - А почему ты спрашиваешь, друг мой?
   Она вздохнула.
   - Сама не знаю,  -  сказала  она.  -  Вероятно,  никакого  летательного
аппарата и не было. - Она встревоженно посмотрела на Дэйна, и  тот  скорее
понял, чем разобрал в еле слышимом потрескивании диска ее слова: "А  может
быть, я ничего и не видела?"
   Марш и сам уже начинал сомневаться. Вполне возможно, что  увиденное  им
явилось лишь следствием контузии и шока...
   Но ведь они оба видели  это.  Неужели  оба  обманулись?  Внезапно  Дэйн
похолодел. Ведь все, кто  видел  то  существо,  исчезали.  Неужели  и  они
исчезнут, унесенные в никуда?
   И может быть, то же самое уже произошло с Дравашем?





   Пока Аратак рассказывал свою историю, Бельсар  заметно  продвинулся  по
небу.
   - Надо идти, - сказал Дэйн.
   Они продолжили свой  путь.  Когда  сделали  привал,  чтобы  перекусить,
Райэнна сказала Дэйну вполголоса:
   - Запасы пиши заканчиваются. Придется заняться охотой.
   - Ну, найти что-либо съедобное труда не составит, - сказал Дэйн.
   И в самом деле дно  Великого  каньона  изобиловало  дичью,  в  основном
непуганой. Наверно, здесь редко бродили охотники:  их  отпугивали  рашасы,
гранты и быкоподобные существа.
   - Вот эти зверюшки, похожие на кроликов, должно быть,  вполне  подойдут
нам, - заметил он, указывая на бегущих зверьков.
   Райэнна кивнула:
   - А Джода еще  говорил  и  о  тех  мелких  оленях  -  харликах.  -  Она
воспользовалась названием из местного языка, и Дэйн понял, что она имеет в
виду тех жвачных, которых он про себя называл газелями или  антилопами.  -
Они считаются здесь деликатесом; некоторые фермеры разводят их на мясо. Но
техника охоты весьма специфична; не забудь,  что  копье  метать  нельзя  -
здесь на это наложен строжайший запрет, так  что  приходится  чуть  ли  не
догонять их, а они бегают быстрее, чем мне хотелось бы!
   - Аратаку легче, - сказал Дэйн, видя,  как  гигантский  ящер  лакомится
шестидюймовым насекомым, похожим на летающего термита.
   - По крайней мере, нам не придется заботиться о пропитании для него,  -
заметила Райэнна.
   - Да, - согласился Дэйн. - Для него тут на каждом кусте все  равно  что
по сандвичу с ветчиной.
   Услышав этот разговор, Джода произнес:
   - В моей деревне детишкам рассказывают сказку  о  чудесном  подземелье,
где молочные леденцы растут на деревьях, как ягоды.
   Когда они двинулись дальше, Марш обнаружил, что насвистывает на ходу, а
минуту спустя, к собственному  изумлению,  он  вспомнил  и  слова  к  этой
полузабытой мелодии:

   Там, где голубые птицы поют
   И лимонадные фонтаны бьют,
   Стоит Большая Леденцовая Гора!
   И на Большой Леденцовой Горе
   У полицейских деревянные ноги,
   А у их бульдогов - резиновые зубы,
   А курицы там несут вареные яйца,
   А из деревянных колодцев качают пиво,
   А на деревьях растет хлеб и мед...

   В той песенке была и строка о бутербродах с ветчиной, произрастающих на
кустах, но Дэйн не мог ее припомнить.
   Вечером они прикончили остатки неприкосновенного запаса, расположившись
почти у края внутреннего ущелья, где, прямо посередине  Великого  каньона,
среди крутых каменных берегов текла Маханга.  Белая  вода  яростно  кипела
внизу. Из пены, подобно клыкам, вздымались обломки скал.
   - И как же мы будем переправляться через это? - спросил Дэйн.
   - Жаль, что мы с Дравашем перед тем как разделиться, не договорились  о
месте  встречи,  -  сказал  Аратак.  -  За  Махангой  начинаются  обширные
территории, где легко разминуться. Но я думаю, на  худой  конец  мы  можем
связаться с Громкоголосым, чтобы выяснить, жив ли Драваш...
   "Вот ты и выходи с ним на связь", - мрачно подумал Дэйн. Он  мало  чего
боялся, но этот альбинос - компаньон Драваша - пугал его, и  он  с  ужасом
думал о необходимости вновь вступать с ним в контакт, который - в чем Дэйн
не сомневался -  настолько  же  малопривлекателен  и  для  Громкоголосого.
Правда, признаваться в этом страхе он не хотел.
   - Но я думаю, что мы еще не достигли той стадии, когда требуется  столь
крайняя мера, - сказал Аратак, глядя вниз на кипящие стремнины.  -  Однако
здесь нам не переправиться. Даже я не  смогу  преодолеть  этот  поток  без
риска для жизни, а вам и соваться не стоит.
   Дэйн был вынужден признать его правоту. В этом бурном  потоке  человеку
не уцелеть.
   - Пойдемте вверх по течению, - предложила Райэнна. - Если  Драваш  жив,
он тоже ищет место, где переправиться через Махангу, и  если  такое  место
есть, он уже переправился и должен  понимать,  что  мы,  протообезьяны,  и
подавно будем искать брод. Я уверена, что наш капитан обладает достаточной
проницательностью, чтобы предвидеть такую возможность.
   И потому весь следующий день они шли вверх по Маханге, не  встретившись
ни с какими опасностями. Лишь однажды на них  бросился  какой-то  ошалелый
рашас, но Аратак свернул ему шею еще до того, как Дэйн выхватил меч. Маршу
же не давала покоя следующая мысль: если здесь есть известный  всем  брод,
то о нем знают и преследователи, а значит, могут устроить там засаду.
   Кстати, в засаде может находиться и другой отряд,  тот,  что  связан  с
таинственным белым ящером...
   Если  только  вообще  этот  белый  ящер  существует,  а   не   является
галлюцинацией...
   Но ни в этот день, ни на следующий они не обнаружили подходящего  места
для переправы. Так можно было потратить на поиски  не  один  день,  а  это
означало, что у отряда Ромды постоянно увеличивались шансы настичь их.
   -  Я  все-таки  думаю,  что  мы  сможем  перебраться,  -  сказал  Дэйн,
пристально вглядываясь в даль.
   Аратак кивнул, затем посмотрел на Райэнну и Джоду:
   - А вот смогут ли они?
   Марш протяжно вздохнул:
   - Мы должны попытаться. Они пойдут между нами.
   - Дэйн, я нисколечко не слабее тебя, - возмутилась Райэнна. -  Если  ты
сможешь, то и я смогу!
   - Не слабее? Может быть, - сказал землянин, глядя на ревущий  поток,  -
но вес у тебя маловат, как и у парня.
   Тут же им овладело раздражение: да почему он  должен  переживать  из-за
Джоды? Этот паршивец уже ясно дал всем понять, что сам  способен  постоять
за себя, что бы ни случилось.
   Зуб гранта определенно волшебным образом повлиял на него. Хотел бы и  я
иметь такую же уверенность в нем, как он сам...
   - Ты боишься перейти реку вброд? - спросил Джода, насмешливо  приподняв
черную бровь. - Ну так я и сам перейду и смогу защитить госпожу.
   - Не боюсь, - хмуро сказал Дэйн. - Пытаюсь понять, как переправить тебя
и Райэнну, чтобы вы не утонули и не разбились о камни.
   Впрочем, Джода  -  это  не  большая  потеря.  Тем  более  что  Джода  -
уничтожитель грантов действует на нервы гораздо сильнее, чем Джода-трус!
   И он пробормотал нечто в этом духе на ухо Райэнне. Та вспыхнула.
   - Так значит, ты его еще больше презираешь?
   - Не надо за меня бояться, - сказал Джода. - Если вы  здесь  перейдете,
то значит, и я!
   Марш постарался урезонить его:
   - Да я не сомневаюсь в твоей храбрости! Но ведь  я  могу  поднять  тебя
одной рукой. Ты весишь в два раза меньше меня, а река тебя вызывает не  на
поединок на копьях!  И  не  будет  спрашивать,  храбрец  ты  или  нет,  ее
интересует только твой вес, устоишь ли ты против потока!
   - Мы привяжемся веревками друг к другу, - сказал  Аратак,  доставая  из
рюкзака тонкий прочный линь, и Дэйн кивнул.
   - Ты пойдешь первым, как самый устойчивый, а я буду замыкать  и  ловить
тех, кого собьет с ног, - сказал Дэйн, обвязывая себя.
   Аратак вошел в воду, следом за ним - остальные. Джоду мгновенно сбило с
ног,  ящер  сделал  шаг  назад  и  подхватил  его.  Парень   вырывался   и
протестовал, но шум воды заглушал все звуки,  а  Райэнна  знаком  показала
ему, чтобы он успокоился и позволил Аратаку перенести себя.  Оказавшись  в
воде, она сразу же уцепилась за Дэйна, и тот ощутил, как слепая  бездушная
сила воды обхватила его за ноги. Вода  оказалась  обжигающе  холодной.  Он
задохнулся, не выпуская Райэнну из объятий. Зайдя в воду почти по пояс, он
с трудом удерживался на ногах под напором потока.
   Вцепившись друг в друга, они чувствовали, что вода пытается  увлечь  их
вниз и разбить о торчащие обломки скал. Одна  нога  Дэйна  заскользила  на
камне; он попытался удержать равновесие, но Аратак был уже рядом  и  помог
ему удержаться. Джода спокойно сидел у него  в  лапах,  забыв  о  приступе
гордости. Река была врагом, и лишь мощный ящер мог устоять под ее напором.
В одном глубоком месте Дэйн вообще  потерял  равновесие,  и  лишь  Аратак,
вцепившись ему в пояс, опять удержал его. Райэнна  отчаянно  цеплялась  за
его свободную лапу, а Джода, как  маленькая  обезьянка,  повис  на  шее  у
могучего ящера. Когда они почти уже добрались до противоположного  берега,
Аратак поскользнулся на камне. Он успел вытолкнуть  парня  на  берег;  тот
упал плашмя на безопасном расстоянии  от  реки.  Остальные  барахтались  в
воде: Райэнна, перевернувшись, уцепилась за камень, Дэйн полностью потерял
ориентацию. Вода забивала ноздри, глаза и рот. И тут он ощутил,  как  лапа
Аратака больно вцепилась ему в плечо. Землянин не смог удержаться от вопля
- когти обдирали кожу  плеча  и  руки.  Пока  Аратак  вытаскивал  из  воды
Райэнну, Дэйн лежал на берегу и приходил в себя.
   Потом ящер долго лежал на берегу в изнеможении, еле  переводя  дыхание.
Райэнна  обзавелась  огромным  количеством   разнообразных,   стремительно
темнеющих на бедрах синяков,  а  Дэйн  лишился  части  кожного  покрова  -
несколько дюймов на бедре содралось о камень,  а  когти  Аратака  оставили
глубокие царапины на плече. Когда ящер обрел наконец способность двигаться
и говорить, он пришел в ужас, увидев кровь на Дэйне.
   - Друг мой, неужели это действительно сделал я?
   - Уж лучше ты, чем река, - сказал  Дэйн,  морщась  под  прикосновениями
Райэнны, смазывающей ему раны лекарством из аптечки. На  этот  раз  Аратак
удержался от цитирования высказываний Божественного Яйца.
   - Похоже, нам не повезло, - сухо сказала Райэнна. - Надо было идти вниз
по течению, а не вверх, там наверняка есть или приличный  брод,  или  даже
мост.
   Дэйн скривился в усмешке:
   - А на полпути нас бы поджидал господин Ромда с  дюжиной  своих  людей.
Как бы там ни было,  мы  переправились.  Я  надеюсь,  что  и  Дравашу  это
удалось.
   "Если только, - подумал он, -  Драваш  еще  жив  и  не  повстречался  с
грантом или белым протозавром!"
   - Божественное Яйцо мудро  замечает,  -  сказал  Аратак,  -  что  любое
приключение, после  которого  его  участники  остаются  в  живых,  следует
считать  счастливым  приключением.  Так  что,  Райэнна,  не  осуждай  наше
везение; похоже, нам необыкновенно повезло. -  Он  протянул  руку,  изящно
поймал пролетающее мимо насекомое и принялся жевать его, похрустывая.
   Джода, оправившийся быстрее всех, уже осмотрел внутренние стены  ущелья
и замахал рукой, подзывая Райэнну.
   - Тут растет ягодное дерево, госпожа, так что без ужина не останемся.
   Дэйн, наполнив желудок безвкусными  зелеными  ягодами,  остался  ужином
крайне недоволен. Завтра надо  попытаться  поймать  зверюшку,  похожую  на
кролика. Даже если  придется  прятаться  в  густой  траве  и  притворяться
морковкой.
   Последующие  четыре  или  пять  дней  они  пробирались  сквозь   густой
кустарник по направлению к вздымающейся вдали черно-рыжей стене скал. Дэйн
тешил   себя   надеждой,   что   им   все-таки   удалось   оторваться   от
преследователей, которые остались на том  берегу  Маханги.  Однако  им  не
повезло. Однажды, притаившись в кустарнике, они увидели, как мимо  проехал
господин Ромда, а за ним отряд из шестнадцати человек.
   Почему-то на этом берегу  реки  рощицы  деревьев  попадались  чаще,  но
четверке путешественников удавалось обходить их. Несколько раз они  видели
рашасов, но  те  не  решались  нападать  в  открытую,  очевидно  смущенные
присутствием огромного Аратака, и лишь с ворчанием подбирались  поближе  к
густой траве, а затем стремительно скрывались в  ближайшей  рощице.  Джода
наткнулся на гнездовье птиц, умудрился поймать одну и свернуть ей  шею,  и
вечером у них  на  ужин  была  жареная  квазикуропатка;  блюдо  получилось
лакомое. Обнаружили они и огромных неуклюжих птиц наподобие  дроф.  Джода,
подозвав Райэнну, стал обходить птиц кругом, и те продолжали  поворачивать
голову вслед за ним, так что Райэнне не составило труда насадить  одну  из
них на копье. Дэйн не переставал удивляться, как же вообще  смогла  выжить
такая глупая и аппетитная на вид птица, но когда  принялись  ее  готовить,
загадка прояснилась: мясо оказалось чрезвычайно жирным и горчило, и только
с большого голода можно было отважиться отведать его. Джода объяснил,  что
даже рашасы нападают на них  только  в  случае  крайней  нужды,  причем  в
основном это делают старые и беззубые,  которые  больше  ничего  не  могут
поймать.
   Но все же такая пища была лучше, чем сырой жук,  и  они  даже  положили
часть мяса в рюкзаки на крайний случай, подкоптив его у костра. Обнаружили
они и яйца этих птиц. Джода пил их  сырыми,  а  Дэйн  и  Райэнна  зажарили
яичницу на плоском камне.
   А перед ними, поднимаясь все  выше  и  выше,  закрывала  небо  каменная
стена, черная  и  серая  у  подножия.  Закинув  головы,  они  разглядывали
кристаллические и стекловидные прожилки, бледно-водянистые,  пастельные  в
лучах солнца.
   В стене виднелся разлом, превращающийся затем  в  глубокое  ущелье,  по
которому, подпрыгивая на порогах, бежали серебристые брызжущие потоки  под
зелеными кронами нависающих деревьев.
   Дэйн  осмотрел  ущелье  в  телескоп  и  подумал  об  Аратаке.  Если   и
существовал проход, по которому к дальнему каньону мог  пройти  гигантский
ящер, то только  здесь,  хотя  из-за  густой  растительности  трудно  было
разобрать, насколько тяжелым окажется подъем к расщелине, а  русло  потока
плотно закрывали деревья. Наверняка в них  могли  прятаться  рашасы.  Зато
будет хоть защита от солнца. Марш уже не обгорал под  жаркими  лучами,  но
постоянное их сверкание доводило его до  головной  боли,  и  он  радовался
возможности побыть в тени.
   Оказавшись у подножия  Великого  каньона,  они  наткнулись  на  другого
представителя кошачьих - животное с  лиловатым  мехом,  похожее  на  льва,
которое, впрочем,  не  проявило  к  ним  ни  малейшего  интереса,  занятое
поеданием только что  убитого  им  быка.  Приподняв  голову,  хищник  лишь
угрожающе взревел, но нападать не стал. Джода знал,  как  называется  этот
хищник, и сообщил, что он не нападает на людей без причины. Очевидно,  ему
хватало другой добычи.
   Здесь от подножия водопада к Маханге неторопливо растекались  несколько
потоков по травянистым лугам. Аратак решил было половить свежей рыбки,  но
нашел  лишь  небольших  млекопитающих,  наподобие  маленьких   тюленей   и
шестидюймовых китов, которых он не употреблял в пищу. Вид крови вызывал  у
него примерно такое  же  отвращение,  как  у  Дэйна  и  Райэнны  вид  мух,
предложенных на  обед.  Его  чуть  ли  не  начинало  тошнить,  когда  люди
разделывали птицу, и он отворачивался, как от неприличного зрелища,  когда
при нем поедали яйца.  Дэйн  полагал,  что,  как  яйцекладущее,  Аратак  к
процессу уничтожения яиц относился с тем же отвращением, с  каким  он  сам
взирал бы на освежевание детеныша гориллы.
   Оставь непохожим их непохожесть... По крайней мере, Аратак не  возражал
против того, чтобы они ели яйца, хотя Дэйн и подозревал, что если бы  пищи
было вдоволь, то ящер сильно бы запротестовал против подобного варварства.
   На лугах Дэйн заметил  небольшое  стадо  из  шести  или  восьми  особей
маленьких антилоп, харликов, пасущихся совершенно спокойно.
   - Смотрите, - шепотом сказал Джода, показывая рукой, -  одного  из  них
хватило бы нам на несколько дней. Я пойду  туда  и  спрячусь  в  кустах  с
копьем. А ты, госпожа, обойди вокруг, - он описал рукой дугу, - и  загоняй
их в том направлении.
   Она кивнула, но когда Дэйн пошел следом, парень покачал головой:
   - Нет. При виде двоих они бросятся врассыпную. Оставайся с почтенным.
   Джода принялся осторожно подкрадываться, производя шума не больше,  чем
охотящийся рашас, и Дэйн наблюдал за ним со странным чувством раздражения.
Охотничье мастерство парня спасало их не раз. Ясно было, что  существующее
табу на  бросание  копья,  распространяющееся  даже  на  охоту,  заставило
аборигенов достичь высокого мастерства в преследовании дичи.  Дэйн  видел,
как парень прокрался по густой траве, а затем залег, да так  искусно,  что
даже зоркие глаза землянина не  могли  обнаружить  Джоду.  Райэнна  обошла
стадо, не скрываясь; вожак учуял  ее  запах,  вскинул  рогатую  голову,  и
животные неторопливо стали отходить по ветру к тому  месту,  где  прятался
Джода. Райэнна завопила и замахала руками, и животные бросились вскачь. Из
травы неожиданно выскочил Джода,  на  солнце  сверкнул  наконечник  копья.
Пронзенный копьем, упал крупный харлик, остальные бросились бежать.  Джода
подскочил к агонизирующему животному и перерезал ему горло  одним  ударом.
Он восторженно обратился к Райэнне с просьбой помочь нести тушу до лагеря;
она, смеясь, подбежала к нему, и Джода, раскинув руки, крепко обнял ее.
   Наблюдавший за этой сценой Дэйн хмуро отметил, что объятие  было  более
чем  товарищеским,  с  его  точки  зрения.  Джода  не  выпускал   Райэнну,
прижимаясь к ней всем телом, а она, смеясь и поддразнивая,  позволяла  ему
эти вольности. Не прекращая обниматься, она подняла голову и  повелительно
крикнула:
   - Дэйн! Иди же и помоги нам! - А когда Марш махнул рукой, она добавила:
- В конце концов, мы выполнили основную работу!
   Разозленный и разобиженный Дэйн, стараясь совладать  с  охватившим  его
гневом, пошел к ним.
   "Ну уж это чересчур!  Далеко  она  зашла  в  завоевании  доверия  этого
парня", - подумал он.
   Почва под ногами была мягкой и неровной, и Дэйн пару раз чуть не  упал.
А один раз  чуть  не  наступил  на  гнездо  тех  самых  птиц,  похожих  на
куропаток,  одной  из  которых  они  однажды  лакомились  на  ужин.  Птицы
вспорхнули, Дэйн попытался ухватить одну, но та выскользнула прямо из рук.
Не раздумывая, Дэйн нагнулся, схватил камень и швырнул  ей  вслед.  Бросок
оказался точным: птица тут же упала на землю. Дэйн быстро свернул ей  шею,
чувствуя, что хоть как-то спас свою репутацию.
   - Вот. - Он продемонстрировал свою добычу. - И я  внес  лепту  в  общее
дело; птицу поджарим на ужин, а  мясо  харлика  завялим,  чтобы  было  чем
питаться в пути. Дальше нам может не повезти.
   Джода изумленно смотрел на него, раскрыв рот. Наконец он вымолвил:
   - А я... я думал, вы цивилизованные люди! А ты бросил в птицу камнем! -
В голосе его звучали испуг и ошеломление, и он даже отшатнулся от  Райэнны
и посмотрел на нее так, словно и она  была  повинна  в  этом  зверстве.  И
только сейчас Дэйн вспомнил, что на  этой  планете  существует  строжайшее
табу на бросание копья, на стрельбу из лука... и даже на бросание камня!
   - Дэйн! - резко сказала Райэнна. - Как ты мог! - И на своем собственном
языке, слов которого Джода слышать не мог, поскольку они  звучали  лишь  в
диске-переводчике Дэйна, она быстро заговорила: "Неужели ты не  понимаешь,
что своим поступком разрушил все то доверие, которое я успела внушить ему?
Неужели ты забыл, что нарушил самое серьезное табу в их культуре?"
   Дэйн, оправдываясь, сказал вслух:
   - Но тут же нет людей, которые бы следили за  соблюдением  этого  табу,
Райэнна. И Джода знает, что мы не из его народа; ты ему уже рассказала.  У
него должно хватить ума понять, что во вселенной множество миров, где люди
живут по различным законам, и эта планета не является нашей родиной. -  И,
посмотрев на Джоду, он заговорил примирительно: - Я просто  забыл,  что  у
вас такой закон, я постараюсь придерживаться его. Но неужели это настолько
важно, когда вокруг никого из ваших нет, кроме тебя, который нас понимает?
Что ты так обиделся?
   Видя, как Джода старается разобраться в ситуации, он сказал себе:  "Да,
конечно, я сделал глупейшую ошибку, но парень умен  настолько,  что  может
понять!"
   Джода заговорил, голос его дрожал от волнения:
   - Я думал... естественное поведение... Я  не  думал,  что  вы  человек,
который способен метнуть копье! - Избегая смотреть им в глаза, испуганный,
он отвернулся и пошел прочь.
   Дэйн нагнулся, поднял харлика и взвалил на плечо. Райэнна повернулась к
нему, расстроенная и разгневанная:
   - Дэйн, как ты мог? Как ты мог?
   - Я забылся, Райэнна, - угрюмо произнес  Марш.  -  Это  правда,  увидел
птицу - и мгновенно сработал инстинкт. Вот ты говоришь о его культуре,  но
не забывай, она у меня тоже есть. - Он вновь разозлился. Черт, он чуть  ли
не на коленях стоял перед этим  пацаном!  -  Я  же  извинился  перед  ним,
попытался объяснить. Но рано или поздно он  должен  понять,  что  люди  во
вселенной живут вовсе не по тупым законам табу его маленькой деревушки,  и
если он настолько смышлен, что в состоянии воспринять концепцию галактики,
то он это поймет!
   - И тем не менее я бы не  хотела  форсировать  события!  А  ты  взял  и
выкинул такую глупость! - Она посмотрела на него с  гневом,  который,  как
показывал опыт их совместной жизни, охватывал ее не часто. -  Ты  разрушил
всю проделанную мною работу!
   - Будь проклята эта работа. - Он развернулся к ней, чуть не задев ее по
лицу тушей харлика. Она отшатнулась и сказала с ненавистью:
   - Что толку объяснять тебе! Ты же не ученый. Ты не можешь понять самого
главного - никогда, ни в коем  случае  нельзя  ничего  менять  насильно  в
сознании аборигена! Но я  никак  не  ожидала,  что  ты  ничего,  абсолютно
ничего, - гневно повторила она, - не смыслишь в работе ученых!
   - Так что же,  оставаться  голодными?  Я-то  думал,  что  сделал  нечто
полезное!
   - Если бы ты действительно ничего не  ел  несколько  дней  и  умирал  с
голоду, - огрызнулась она в ответ, - я бы  тебя  поняла.  Но  ведь  ты  не
будешь отрицать, что сделал это только потому, что Джода умеет  охотиться,
а ты - нет, и ты лишь хотел доказать ему, что ничем не хуже?
   "Проклятие, но  это  же  удар  ниже  пояса!  Я  не  собирался  затевать
дискуссию на эту тему, она сама начала!"
   - И за всеми этими разговорами о научных принципах, думаешь, я не вижу,
как  этот  парень  действует,  да  и  ты   тоже?   Тут   обниметесь,   там
поцелуетесь...
   - И что же? - яростно, с горящими глазами ощетинилась  она.  -  Или  ты
считаешь, что я теперь твоя собственность? И уже не  могу  поступать  так,
как  мне  хочется?  Впрочем,  ты  ошибаешься,  если   смотришь   на   наши
взаимоотношения с ним так, -  добавила  она  уже  более  рассудительно.  -
Посуди сам, в его-то возрасте, после того как он провел всю жизнь в полной
изоляции, нося позорную кличку  труса,  теперь  он  ощущает,  что  добился
успеха, он убил гранта, он оценен и даже нравится, он вдруг осознал, что я
не только его наставник, но еще и женщина. Просто глупо сердиться на  него
за это. Он только еще становится мужчиной. Для меня эти  отношения  ничего
не значат, Дэйн; и с чего ты вдруг решил ревновать и переживать?
   Они приближались к лагерю, и Аратак, заслышав их  раздраженные  голоса,
поднял голову, укоризненно посмотрел на  них,  философски  пожал  плечами,
повернулся и тактично удалился ловить мух. Дэйн по  опыту  общения  с  ним
понял, что Божественное Яйцо, должно быть, высказалось  насчет  того,  что
бессмысленно  вмешиваться  в  ссору  между  обезьяноподобными  мужского  и
женского пола. Эта мысль заставила Дэйна расслабиться.
   Но он тут же вспомнил о том, как Райэнна бросилась в объятия  Джоды,  и
злость вновь овладела им. Он сердито буркнул:
   - Ты просто скрываешь правду под болтовней о науке. И если тебе так  уж
хочется закрутить романчик с парнем, я не могу  препятствовать,  но  знай,
что я  разочарован  твоим  вкусом!  Выбрать  дикаря  с  планеты,  где  нас
принимают за Звездных Демонов!
   - Да сам-то ты кто такой, - рявкнула она, бледнея  от  гнева,  -  чтобы
рассуждать о варварах и дикарях? - Но тут же,  осознав  смысл  собственных
слов, она замолчала и застыла с раскрытым ртом. Однако Дэйн не обратил  на
это внимания. Сбросив тушу на землю, он  опустился  рядом  с  карликом  на
колени и сказал:
   - Надо его освежевать. Если есть желание,  займись  ощипыванием  птицы;
если нет - костром, чтобы по крайней мере завялить мясо за ночь.
   Краем глаза  он  увидел,  как  она  нерешительно  шагнула  к  нему.  Он
намеренно не заметил этого.  Проклятие,  на  сей  раз  она  зашла  слишком
далеко! И когда он, ловко орудуя острым  ножом,  стал  отделять  шкуру  от
мяса, то вдруг остро ощутил свое одиночество и внезапно осознал, насколько
же мало общего у них с Райэнной, разве что воспоминания о пережитых вместе
опасностях на охоте на Красной Луне. Он совершенно чужд ей,  и,  возможно,
для нее он такой же варвар и дикарь, как Джода, ничуть не лучше!
   В самом деле, что у них общего? Любит ли он ее или хотя бы нравится она
ему? Он вспомнил,  как  на  рабовладельческом  корабле  мехаров  они  тоже
ссорились, как и сейчас. Но тем не менее там, на Красной  Луне,  они  были
вместе. Он вспомнил, как впервые овладел ею там, в Охотничьем заповеднике,
и осознание того, что их должны убить, лишь усиливало  ощущение  близости,
обостряло наслаждение перед лицом смерти...
   Но было ли это любовью? Достаточно ли общих приключений и  сексуального
влечения для последующих прочных отношений? Погруженный в  депрессию  Дэйн
ощущал, что этого мало. После той охоты, где  они  единственные  из  людей
остались в живых, память о совместно пережитом, включая  и  страх  смерти,
скрепила их дружбу. Но любовь? Любовь... Что такое любовь?
   Он любил Даллит, погибшую на Красной Луне... и  со  смертью  Даллит  на
всех планетах Содружества не осталось ни одного человеческого существа,  с
которым его связывали бы такие тесные эмоциональные узы.  Он  стал  самым,
самым, самым одиноким из когда-либо рождавшихся землян, да  и  сама  Земля
потерялась где-то среди множества звезд!
   Бельсар уже давно опустился за западный край каньона, угасали  сумерки;
костер разгорался все ярче, как и звезды на небе. Дэйн наконец-то разрезал
мясо харлика на полоски.  Райэнна  с  холодной  вежливостью  одобрила  его
работу и вместе с Джодой принялась нанизывать их на палочки, заготовленные
ею и Джодой, и развешивать над длинной, выложенной камнями ямой с огнем.
   - Смотри, теперь мы кладем сверху сырые листья, - сказала она Джоде,  -
и в этом дымке сушим мясо так, что можно нести его  несколько  дней.  Нет,
Джода, все не нанизывай, оставь немного на ужин...
   - На ужин у нас есть птица,  -  сказал  Дэйн.  Он  видел,  как  Райэнна
ощипала тушку и  даже  перевязала  для  жарки  крылышки  и  ножки  тонкими
зелеными прутьями.
   - Выбросьте эту птицу, и пусть ее сожрут виреки, - презрительно  сказал
Джода. - Даже с голоду я не буду есть мяса, добытого бесчестным оружием!
   Виреки и были те самые хищники, питавшиеся падалью. Марш пожал плечами.
   - Ты как хочешь, - сказал он. - Я же твоим табу не связан; извини, что,
может быть, оскорбляю тебя, но лишнее мясо  нам  совсем  не  помешает.  И,
кстати, выбрось-ка кости и кожу харлика, пусть полакомятся хищники.
   Джода вспыхнул.
   - Я не собираюсь подчиняться приказам человека, который  может  бросить
копье!
   По тону, которым это было произнесено, Марш понял, что Джода  употребил
самое неприличное здесь ругательство, а Райэнна резко сказала:
   - Джода! Извинись перед Дэйном, и сейчас же!
   Марш подумал, что парень откажется подчиниться.  В  свете  костра  было
видно, как тот напрягся от гнева. Затем Джода опустил глаза и сказал:
   - Моя госпожа права. Мы путешествуем вместе и вместе подвергаемся одной
опасности, и я постараюсь... - Он замялся,  припоминая  фразу  Аратака.  -
Почтенный говорит, что надо оставить непохожим их непохожесть. Я  сожалею,
Дэйн, что оскорбил тебя, и еще больше сожалею, что  оскорбил  _фелиштару_.
Но я не стану есть мяса, добытого бесчестным путем. - Он замолчал,  поднял
шкуру и кости харлика и  понес  их  прочь  от  костра.  Райэнна  проводила
мальчика подчеркнуто нежной  улыбкой,  и  Дэйн,  вновь  охваченный  волной
гнева, подумал: "Да ей просто нравится, как один варвар ссорится с другим,
в то время как она с отстраненностью ученого наблюдает за ними!"
   Когда Джода вернулся, они поели  под  рычание  сбегающихся  к  останкам
харлика хищников. Райэнна тактично убеждала Дэйна и Джоду, что коль  скоро
они вынуждены путешествовать  вместе,  то  открытые  столкновения  друг  с
другом чреваты опасностями для  всех.  Тем  не  менее  землянин  продолжал
ощущать скрытое отчуждение. Расположенность Райэнны к Джоде, поощрение его
ухаживаний заставляли Марша задуматься над тем, что и  он,  Дэйн,  в  свое
время был выбран ею, а не наоборот. Он вглядывался через  пламя  костра  в
знакомые зеленые глаза, единственное, что осталось  прежним  в  ее  облике
после того, как она сменила цвет кожи и волос, но  даже  эти  глаза  и  ее
улыбка не успокаивали его.
   Над костром ярко светили  звезды  Бельсара.  Звезды  демонов-охотников,
звезды, внушающие страх людям, которые  также  страшатся  метать  копье  и
бросать камень! И где среди  этого  множества  звезд  находится  утерянное
землянином солнце? И где среди  этих  миллионов  сияющих  лучей  тот,  что
указывает на маленькую, такую незаметную, но родную его планету? Дэйн, жуя
сочную, поджаристую кожицу птицы, страстно хотел бы оказаться не здесь,  в
Великом каньоне Бельсара-4, а в земном Великом каньоне, смотреть в небо  и
видеть Большую Медведицу, Северную Корону и Андромеду, а  не  эти  звезды,
где обитают демоны. Никогда еще  в  жизни  не  чувствовал  он  себя  таким
одиноким, несмотря на присутствие Аратака, несмотря на дружеские интонации
в голосе Райэнны и ее нарочито любезные улыбки. И тем не менее, забравшись
под одеяло, он ощутил потребность  в  тепле  ее  тела,  как  в  защите  от
одиночества и блеска звезд.
   Внезапно он понял, почему  обитатели  Бельсара  растягивали  тенты  над
собой, и накрылся с головой...
   Может  быть,  Райэнна  все-таки  придет  к  нему.  Ведь  она  частенько
приходила  так,  после  мелких  ссор,   чтобы   близостью   сгладить   все
разногласия, и этот метод никогда не подводил.  Но  ночь  тянулась,  пламя
гасло, костер превращался в  дымное  пепелище,  и  уже  попахивало  слегка
ароматным мясом от  их  импровизированной  коптильни,  а  Райэнна  все  не
приходила.
   Может быть, она лежит в объятиях Джоды, поощряя следующий шаг  парня  к
возмужанию? Дэйн ощутил гнев, злость, ревность, и ему безумно  стало  жаль
себя. Он не мог заснуть, и его охватило ощущение отчужденности от Райэнны.
   В самом деле, что у них общего? Ничего, кроме воспоминаний об охоте  на
Красной Луне... И что еще? Да и насколько сильно их  сексуальное  влечение
друг к другу?
   Но самым скверным и самым унизительным оказалось осознание  того,  что,
кроме нее, во всем Содружестве он не привязан ни  к  одному  человеческому
существу и что он цепляется за нее только  потому,  что  она  единственное
знакомое существо среди этого многообразия чужаков, и неужели она, зная об
этом, может бросить его?
   У него больше никого  нет.  Теперь,  после  гибели  Даллит  и  ссоры  с
Райэнной, он остался совсем один...
   "Да и наши взаимоотношения совсем не те, что с Даллит, - подумал он.  -
Я любил ее, а она любила меня, действительно любила. И у нас бы  до  такой
ситуации не дошло..."
   А затем  он  понял,  что  опять  занимается  самообманом.  Идеализирует
Даллит... Просто она умерла до того,  как  он  в  ней  разочаровался.  Она
делила с ним опасности и любовь на  Красной  Луне  и  трагически  погибла,
когда свобода и победа были у них почти что уже в  руках.  Каждая  минута,
проведенная с Даллит, была окрашена эмоциями, богатыми  переживаниями;  им
не пришлось столкнуться с рутинным, обыденным человеческим существованием.
И потому Даллит осталась навсегда олицетворением утраченной  любви,  самым
совершенным существом во всей  его  жизни,  единственным  немеркнущим  под
напором мелочей воспоминанием, ярчайшим воспоминанием молодости, где  были
любовь и смерть...
   Райэнна  же  являлась  реальностью,  другом,  партнером,  товарищем  по
оружию, оставаясь чужой, чужой  навсегда.  Все  остальное  -  иллюзии.  Но
наконец он задремал, погружаясь в сновидения о звездах,  рашасах,  летящих
камнях и блуждании в одиночку. Позже он проснулся. Костер погас, и  вокруг
кострища, тускло видимые в  свете  звезд,  завернутые  в  одеяла,  порознь
лежали трое его компаньонов по путешествию: огромная темная туша  Аратака,
чьи так и не замаскированные жаберные  щели  слабо  светились;  Джода,  на
взгляд маленький, как ребенок; Райэнна в той странной позе, в которой  она
всегда спала: закрыв голову руками, повернувшись к нему спиной,  холодная,
недоступная... и такая маленькая и одинокая, что  Дэйн  вдруг  подумал:  а
может быть, все мы всегда одиноки? Ему  захотелось  подняться,  подойти  к
ней, забраться к ней под одеяло... А вдруг она прогонит? Он  остался  там,
где лежал, и вскоре вновь уснул.





   Проснулся  он  от  аромата  мастерски  приготовленного  мяса.  Райэнна,
раскрыв коптильню, заворачивала и убирала  копченое  мясо  харлика.  Между
лагерем и рекой безмятежно паслось небольшое стадо оленеподобных  существ,
и Джода спросил, беря  кусочек  мяса,  вкус  которого,  по  мнению  Дэйна,
напоминал слабосоленую ветчину:
   - Может быть, стоит еще одного поймать?
   - Больше нам просто не унести,  -  сказал  по  возможности  дружелюбнее
Марш. Может быть, действительно парень заботится о  запасах,  а  вовсе  не
собирается лишний раз щегольнуть  своим  охотничьим  искусством.  -  Зачем
убивать без нужды, нам и так хватит мяса  на  несколько  дней.  А  дальше,
может быть, тоже дичь будет...
   Райэнна погасила костер. Аратак упаковал  часть  мяса  в  свой  рюкзак,
сказав, что от него не убудет, если он понесет побольше. Райэнна не  стала
спорить, хотя и знала, что ящер  этим  питаться  не  будет.  Дэйн  немного
отошел от лагеря и в телескоп осмотрел зеленый лес, тянущийся к  ущелью  с
водопадом. Среди деревьев вилась отчетливо видимая тропа, но заканчивалась
она у выступа,  на  который  даже  он  не  забрался  бы  без  специального
альпинистского снаряжения, не говоря уж о Райэнне, Джоде и Аратаке!
   На опушке леса показался  одинокий  харлик,  пасущийся  спокойно  среди
травы. Марш запомнил, как Джода прятался в кустах, пока животное  чуть  ли
не само угодило на кончик  копья.  Если  бы  они  решили  сейчас  заняться
охотой, то он, Дэйн, остался  бы  в  засаде  и  попросил  бы  Райэнну  или
паренька обойти харлика... Эх, жаль, нету времени.
   Из гущи деревьев поднялась стайка  птичек,  похожих  на  сов.  Внезапно
затрещали и другие птицы, пронзительно закричали обезьяны. Харлики подняли
головы, принюхиваясь.
   Среди деревьев смутно вырисовывалось что-то белое.
   Дэйн упал на землю, прижался к траве,  окликая  остальных,  но  еще  до
того,  как  его  колено  коснулось  почвы,  существо  преодолело  половину
открытого пространства.
   Быстрее рашаса, быстрее гранта... как молния.  Белая  молния  с  шестью
едва различимыми в стремительном движении ногами. Стадо харликов огромными
скачками бросилось бежать. Но существо уже оказалось среди  них,  вытянуло
длинную шею и перехватило прямо в воздухе прыгнувшую молодую самку.
   Затем оно встало на дыбы, держа брыкающееся тело в  огромных  челюстях.
Тело замерло. Чудовище  разжало  челюсти,  и  мертвый  харлик  упал  между
передними лапами белого зверя. На белоснежной морде остались капли крови.
   Кровавые капли сверкали на солнце.  На  фоне  тусклого  лилово-зеленого
леса существо, казалось, мерцало, призрачно, угрожающе.
   Охотник за рабами для киргонов!
   Длинное, изящное тело, как у грейхаунда, созданное  для  стремительного
бега; шесть лап, стройные и быстрые, заканчивающиеся  большими  подушками.
Вот только челюсти принадлежали не  собаке;  они,  казалось,  принадлежали
чудовищу, обитавшему на планете Дэйна в глубокой  древности;  смертоносная
пасть от уха до уха, с грандиозным набором сверкающих зубов.
   Мгновение  существо  неподвижно   стояло   над   жертвой,   поблескивая
крошечными золотыми глазами, затем вновь стремительно пришло  в  движение.
Длинная шея с великолепной мускулатурой, как у жеребца или морского  льва,
опустилась вниз, и огромные челюсти сомкнулись на теле самки. Без малейших
усилий вскинув голову, оно припустило рысью прочь, а из пасти торчали лишь
ноги харлика. Лапы же самого зверя двигались почти лениво, но, как понимал
Дэйн, земной гепард был бы быстро настигнут этим  шестиногим  на  открытом
пространстве.
   - Мы должны выследить его, - сказала Райэнна.
   - Выследить - это? - Но Дэйн знал, что она права. Здесь находился  ключ
к  загадке,  и  именно  об  этом  существе  говорили  в  таверне...   "Оно
перескочило через забор и утащило телку. Большую телку. А само - на  шести
лапах. Быстрее рашаса, быстрее гранта..."
   В конце концов, за этим их отряд и прибыл на Бельсар.
   -  Боже  милостивый!  А  я-то  хотел  уехать  с   Центральной   планеты
Содружества, потому что мне жилось там слишком уж хорошо!
   - Божественное Яйцо, - проворчал Аратак, вглядываясь в чащу, в  которой
исчез охотник за рабами со  своей  жертвой,  -  напоминает,  чтобы  мы  не
стремились к исполнению своих желаний, веря, что, проснувшись однажды,  мы
и так найдем их исполненными.
   Марш пробормотал:
   - Да, будь осторожен, молясь о  ниспослании  чего-либо.  Молитва  может
быть услышана. -  Даже  в  такой  ситуации  его  не  могла  не  позабавить
универсальность поговорок.
   Аратак поднял лапу, прикрывая глаза от солнца.
   - Вон там, - сказал он, - у водопада.
   Райэнна уже наводила телескоп. Наглядевшись, она сжала  губы,  бесшумно
присвистнув, а затем передала прибор Дэйну.
   А что вообще может остановить такого зверя? Существо  бежало  вверх  по
тому самому выступу,  который  отпугнул  землянина,  по-прежнему  держа  в
огромных челюстях харлика, не проявляя ни  малейших  признаков  усталости.
Дэйн проследил за ним, пока оно вновь не скрылось за деревьями, и  опустил
телескоп.
   - Так откуда, вы говорите, эта штука прибыла сюда?
   - С третьей планеты системы Киргон; сами киргоны обитают на  второй.  О
той системе известно не многое - киргоны не очень-то поощряют какие бы  то
ни было исследования, - но тем не менее есть информация, что на внутренних
планетах системы плохо обстоит дело с  теплом,  необходимым  для  разумной
жизни.  Фантастически  суровые   условия   существования   -   практически
уникальные, - таких нет нигде в галактике или в Содружестве...
   - Что ж, спасибо Господу за это, - сказал Дэйн,  поднимаясь  и  надевая
рюкзак.
   - Подожди, - сказала Райэнна... - Ты еще не знаешь  самого  худшего  об
этих зверях.
   - То, что киргоны обучают их охотиться на людей? - Он подозревал это, и
теперь, после того как видел тот зазубренный трехгранный пыточный  клинок,
ему очень хотелось надеяться, что у водопада скрывается не более одного из
хозяев этих зверей!
   -  Да,  охотиться  на  особей  любой  разумной  расы.  Вот  почему  оно
называется охотником за рабами. Но самое страшное -  этот  зверь  обладает
гораздо более развитым интеллектом, чем полагалось бы при  наличии  такого
количества зубов! Некоторые ученые предполагают, что эти звери разумны. На
собственной планете они охотятся очень организованно - не забывай, что  их
добыча тоже максимально адаптирована к тяжелейшим условиям среды обитания.
   - Замечательно, - сказал Дэйн с едкой иронией. - Только этого нам и  не
хватало. Мало  того,  что  оно  супербыстрое  и  суперсильное,  что  может
взбираться по скалам, держа в зубах  взрослого  харлика,  так  оно  еще  и
разумное. - Он навел телескоп на  скалу  и  увидел  белое  существо  среди
деревьев, причем уже гораздо выше того места, где полагалось бы ему  быть.
Он вздохнул и отдал телескоп.
   - Что ж, идем туда.
   - По крайней мере, - произнесла Райэнна, - пока мы туда доберемся,  оно
будет уже в каком-нибудь другом месте. Я не горю  желанием  встречаться  с
ним.
   - Если только у него там не логово,  -  предположил  Джода,  берясь  за
телескоп и наводя резкость. - Или его там не ждут.
   - А об этом даже думать не хочется, - мрачно сказал Дэйн. - Пошли.
   Они быстро пересекли открытое пространство и двинулись через лес, чтобы
добраться до подножия водопада. Аратак шел первым, обламывая низко висящие
ветки,  а  остальные  следовали  за  ним   с   оружием   наготове.   Такие
предосторожности были не лишними. Как раз при очередном  ударе  по  веткам
ящер спугнул с дерева рашаса,  который  соскочил  на  землю  и  скрылся  в
джунглях.
   Эти  чертовы  кошки,  казалось,  договорились   поделить   пространство
джунглей между собой поровну.
   "Вероятно, все дело в размерах территории", - подумал Дэйн.  Интересно,
когда они образовывают семью, территории их соединяются?  Львы  на  Земле,
например, поступают так; вот только здесь ему не доводилось видеть ни пару
рашасов, ни стаю - и слава Богу, страшно подумать о  стае  рашасов,  -  но
возможно, они были сродни тиграм, которые охотятся в одиночку и у  которых
мужская территория изолирована от женской. А может быть, рашасы  в  период
размножения просто устраивают одну общую  гигантскую  оргию?  Он  даже  не
знал, чем отличается мужская особь от женской. Все они опасны, как бы  там
ни было.
   И вообще, надоели эти звери. Здесь их чересчур много, очевидно,  просто
некому истреблять, а как было бы  здорово  сесть  спокойно  под  дерево  и
отдохнуть, не опасаясь, что в любую минуту тебе на плечи свалится  чертова
кошка!
   Вода тут падала с  высоты  не  более  десяти  футов  и  не  ревела  так
угрожающе. Внизу  образовался  глубокий  спокойный  пруд,  густо  поросший
водяными цветами. Они сделали небольшой привал и перекусили,  а  Аратак  с
наслаждением погрузился в воду и  застыл  там  на  несколько  минут.  Дэйн
понимал его состояние - ведь со дня спуска в Великий каньон у них не  было
возможности искупаться, и хотя ящер не жаловался, он наверняка страдал без
воды. Да и Марш не спешил столкнуться нос к носу с охотником за рабами для
киргонов. Он понимал, что  рано  или  поздно  надо  выходить  на  связь  с
кораблем  Содружества,  может  быть,  и  посредством   Громкоголосого,   и
докладывать о наличии на данной планете киргонов.  Дэйн  реально  оценивал
шансы в схватке с этим белым животным. Даже вчетвером им не  устоять.  Оно
настолько же свирепее гранта, насколько грант свирепее рашаса.
   Копченое мясо харлика было очень вкусным. Дэйн, конечно,  не  отказался
бы от кусочка хлеба, но что поделать, нельзя сразу иметь все,  и  пока  не
найдется то самое дерево, на  котором  растут  сандвичи  с  ветчиной,  как
пелось в песне, он готов довольствоваться тем, что есть.
   - Как там насчет рыбы, Аратак? - В конце  концов,  должны  же  надоесть
ящеру блюда из насекомых. Конечно, каждый жучок имеет  свой  вкус,  но  об
этом вообще лучше не думать.
   - Пока не видно, - сказал Аратак. Он с довольным видом выбрался из воды
и устроился на мелководье, приготовившись охотиться. Он пугнул одно из тех
маленьких  пушистых  созданий,  похожих  на  тюленей,  лапой  откинул  его
подальше в  пруд,  затем  внезапно  плюхнулся  в  самый  центр  водоема  и
вынырнул, ухватив какое-то чешуйчатое существо.  Устроившись  поудобнее  в
воде, он принялся за трапезу, мгновенно свернув добыче шею. Райэнна,  сняв
сандалии, погрузила  ноги  в  воду  среди  лилий.  Дэйну  тоже  захотелось
искупаться. День стоял жаркий, а вода была холодной. Джода скинул  юбку  и
поплескался у берега, а затем принялся вытирать запачканные  песком  ноги.
Дожевав кусочек похожего  на  ветчину  мяса  харлика,  землянин  зевнул  и
принялся наблюдать  за  крошкой  китом,  выпускающим  фонтан  воды.  Такой
шестидюймовый кит казался не более странным, чем девятифутовая  ласка,  на
которую  походил  грант.  И  ему  вспомнилась  старая  шутка,  ходившая  в
Йеллоустонском парке, где он отработал сезон  до  поступления  в  колледж.
Самым забавным среди дикарей, как  называли  себя  гиды,  считалось  сесть
недалеко от туристов и травить байки о якобы обитающих в парках  шакалоупе
и редкой, покрытой мехом форели, живущей в  гейзерах...  Вот  бы  привезти
пару таких крошечных китов на Землю!
   Здесь, у подножия водопада,  в  мирной  тишине,  где  Аратак  занимался
рыбалкой, Райэнна лежала на берегу, опустив ноги в воду, к Дэйну вернулось
прежнее ощущение радости жизни.
   Так всегда и было, подумал он, в настоящих приключениях.
   Когда карабкаешься  в  горы  или  в  одиночку  совершаешь  кругосветное
морское путешествие, - а он проделывал и то  и  другое,  -  большая  часть
времени тратится  на  тяжелую  работу,  а  когда  выпадает  редкая  минута
подумать на досуге, то прежде всего изумляешься тому факту,  что  зачем-то
вообще ввязался в такое предприятие!
   И только в моменты тишины, еще  более  редкие,  начинаешь  ощущать  всю
прелесть таких приключений. Один знакомый певец  как-то  сказал  ему,  что
терпеть не может концертов. По крайней  мере  до  тех  пор,  пока  они  не
заканчиваются и не раздаются аплодисменты...
   Он лениво посматривал на  китов-малюток,  на  каких-то  еще  небольших,
похожих на угрей, гибких существ,  покрытых  мехом,  как  выдры,  которые,
извиваясь, выбирались на грязный берег, таращили на него любопытные глаза,
подняв усатые мордочки, и уползали обратно в воду. Какой бы  катаклизм  ни
пережила эта планета, но все же в ее природе остались незаполненные  ниши.
Шестидюймовых китов труднее представить в виде объекта охоты в отличие  от
шестидесятифутовых!
   За прудом начинался небольшой склон. Почва там была мягкой,  и  на  ней
отчетливо выделялись округлые отпечатки лап, принадлежавших, должно  быть,
охотнику за рабами. Рядом тянулись следы от сандалий аборигена.
   Дэйн опустился на колени и внимательно осмотрел  следы.  Они  выглядели
свежими, словно кто-то еще шел по следу белого  существа.  Он  отыскал  то
место, где все следы соединились. Человек, должно быть, двигался навстречу
Дэйну и его товарищам.
   Какое-то расстояние Марш прошел вдоль цепочки следов. Тут торопиться не
следует: им совершенно ни к чему сталкиваться с монстром лицом к лицу,  да
и любого аборигена  Бельсара  можно  сразу  же  пожалеть,  если  он  вдруг
столкнется с белым чудовищем. Не доходя  до  деревьев,  Дэйн  остановился.
Судя по ширине шага и  глубине  отпечатков  носков  сандалий,  можно  было
предположить, что, выйдя из леса, неизвестный  побежал.  Словно  преследуя
кого-то или будучи преследуем. Однако Дэйн не видел других  отпечатков.  И
это его озадачивало.
   А может быть, аборигена преследовал белый  ящер?  То  самое  призрачное
существо, которое могло при желании и не оставлять отпечатков,  чьи  следы
начинались и обрывались, точно он приходил из никуда в ниоткуда?
   "Вот это уже нечестно", -  подумал  Дэйн.  Особой  любви  к  аборигенам
Бельсара он не испытывал, но надо отдать им должное: по большей части  это
были мирные и радушные люди. Похоже,  сейчас  землянин  начинал  разделять
принятую в Содружестве точку зрения: эти люди  ничем  не  заслужили  такой
судьбы. Слишком скверно, что на их планете появились киргоны, охотники  за
рабами. А тут еще и эти чудовищные белые ящеры!
   Разумеется, мирный статус планеты делал ее весьма  удобным  местом  для
охоты  киргонов  или  другой  рабовладельческой  расы,  например  мехаров,
выкравших Дэйна с Земли...
   Марш вернулся к пруду. Аратак продолжал  заниматься  рыбалкой,  вернее,
только делал  вид,  лишь  бы  оправдать  свое  затянувшееся  пребывание  в
холодной воде. Райэнна и Джода сидели на берегу, увлеченные беседой.
   И все же что она нашла в этом ничтожестве? Впрочем, такое суждение тоже
нечестно. У нее столько же оснований выбрать Джоду, как и Дэйна.  В  конце
концов, парень испытал шок, узнав, что вселенная - это нечто гораздо более
впечатляющее, чем он даже мог себе представить, а Райэнна...
   Громкие щелкающие звуки вернули его к реальности. В глубине джунглей  с
деревьев взмыли вверх совоподобные птицы, испуганно крича. Марш  посмотрел
в  сторону  деревьев;  эти  совы  действовали  как  превосходная   система
сигнализации.
   Где-то среди деревьев зашевелились кусты, и Дэйн услыхал чей-то  голос,
но слов на таком расстоянии разобрать было нельзя.
   Из леса по направлению к ним выходили люди. Марш  опрометью  кинулся  к
своим.
   - Подъем! - скомандовал он. - У нас гости! Живее!
   Они быстро поднялись по склону и миновали ступеньку следующего  каскада
водопада. Дальше подъем пошел круче, пришлось  карабкаться  между  больших
валунов. Дэйн был  настороже,  держа  руку  на  рукояти  меча.  Его  глаза
внимательно осматривали верхушки нависающих над водой деревьев. Если рашас
прыгнет прямо сейчас...
   А  может   быть,   и   повезет.   Может   быть,   рашас   подождет   их
преследователей...
   Вверху расщелина сужалась, по краям потока  и  из  самой  воды  торчали
острые, как клыки, кристаллические обломки.  Карабкаться  становилось  все
труднее -  гладкие  поверхности  стекловидной  породы  выматывали  больше,
нежели мягкая  почва.  Вдоль  потока,  извиваясь,  тянулась  узкая  тропа,
усеянная небольшими зазубренными осколками стекловидной породы...
   Из-за валуна вышел господин Ромда и остановился посреди тропинки.
   На его красивом лице гуляла довольная улыбка, однако было очевидно, что
он готов в любой момент пустить в действие копье,  которое  держал  обеими
руками, прижав к телу.
   - Ну и хватит, - сказал он. - Не советую бежать обратно вниз.  Там  уже
поднимаются мои люди.
   Дэйн вздрогнул, и копье тут же дрогнуло в руках Ромды. Джода и  Райэнна
встали рядом с Маршем,  выставив  копья,  но  Копьеносец  лишь  улыбнулся.
Место, где он стоял, было слишком узким. Втроем они  не  могли  подойти  к
нему одновременно, даже вдвоем было бы тесно.
   - Ты можешь покинуть их, Джода, - спокойно сказал он. - Просто  иди  ко
мне и становись рядом; я не позволю им причинить тебе вред.
   Джода огрызнулся:
   - Можешь бросить в меня копье! Но я остаюсь с моей госпожой!
   - Вот как? - разочарованно спросил Ромда.  -  Ну  разумеется,  пока  ты
находился у нее в учениках, ты не имел права предавать ее. Но  я  надеюсь,
что теперь, когда ты знаешь, кто они на самом  деле,  ты  покинешь  ее.  Я
просто не поверю в то, что ты захочешь помогать тем, кто хочет  уничтожить
наш мир.
   - Я с самого начала знал, кто они такие, - резко ответил Джода, - и еще
я знаю, что у них и в мыслях нет повредить нашему миру! И потом,  что  для
меня сделал этот ваш мир, чтобы я защищал его?
   - Жаль, что ты так настроен, - сказал Ромда.  -  Я  понимаю,  что  тебе
приходилось несладко; и если эта... женщина не убьет меня, я  обещаю  тебе
поговорить с твоим отцом и попросить его разрешить тебе вступить  в  орден
Анкаана. И если святые будут благосклонны, нам повезет  и  мы  уладим  это
дело...
   - Никогда! - сердито сказал Джода. - Я убил гранта, и я ношу  его  зуб;
мне не нужны одолжения ни от кого! И еще я понял, что в жизни  есть  более
достойные занятия, чем рыскать по лесам и всаживать копье в  тех,  кто  не
имел возможности пройти выучку в  ордене  Анкаана!  Да  я  лучше  пойду  в
обучение к рашасу!
   Ромда печально посмотрел на него и покачал головой.  Он  был  настолько
увлечен разговором с мальчиком, что Дэйн выбрал  момент  и  бросил  взгляд
через плечо на Аратака.
   - Его людей еще не видно, Аратак? - окликнул он его, и гигантский  ящер
повернул голову.
   - Они далеко внизу.
   Тогда Дэйн, обратившись к Джоде и Райэнне, быстро скомандовал:
   - Оба отойдите назад и,  в  случае  появления  людей  Ромды,  помогайте
Аратаку.
   "По крайней мере, - подумал он, - парень оказался на их стороне  -  это
уже что-то!"
   Дэйну не  хотелось  убивать  Ромду.  Копьеносец  был  хорошим,  честным
человеком и действительно собирался лишь защищать свой народ  от  того,  в
чем видел реальную опасность.
   "Если бы я мог потолковать с ним! Просто сесть и  серьезно  поговорить,
объясниться, как Райэнна с Джодой!"
   Копье грациозно развернулось в руках Ромды, когда он увидел,  что  Дэйн
направился к нему. Широкие плечи под голубой  туникой  двигались  легко  и
свободно. Марш вынул меч и осторожно пошел вверх по узкой тропинке.  Копье
в руках Ромды дернулось.
   Спустя мгновение Копьеносец направил его в горло Дэйна.  Тот  со  всего
размаха отбил удар и тут же отвел лезвие назад, зная, что сейчас последует
удар тупым концом копья в голову! Прочное дерево столкнулось с клинком,  и
землянин сделал выпад мечом, направив острие в горло Ромды.
   Но Копьеносец ускользнул, и внезапно древко копья толкнуло лезвие  меча
вниз и затем, скользя, как бильярдный  кий,  тупым  концом  устремилось  в
солнечное сплетение Дэйна.
   Блокировать этот удар уже не было возможности. Марш  отчаянно  дернулся
влево, уворачиваясь от удара  и  отводя  меч  за  спину.  Совершив  полный
разворот, меч взлетел над его головой и обрушился на голову Ромды...
   "Проклятие! Я не хотел его убивать..."
   Копьеносец перенес тяжесть тела на правую ногу, в  последнее  мгновение
ускользнул из-под клинка, развернул копье и выставил его вверх. Меч  Дэйна
срезал длинную щепу с древка копья.
   Копье Ромды резко дернулось вниз, нацеленное на левое  запястье  Марша.
Тот ушел от удара, попытался ногой подцепить его под колено, все время  не
переставая удивляться, что по его левой руке бежит ярко-красная  кровь,  и
сил у него почти не осталось.
   Ромда упал на камни. Пока он поднимался, выставив вверх копье, землянин
вдруг ощутил, как его схватила и подняла в воздух огромная лапа.
   В диске-переводчике загромыхал голос Аратака:
   - Ты ранен, Дэйн. Теперь моя очередь!
   Даже господин Ромда, казалось, был ошеломлен видом туши ростом в десять
футов. Дэйн увидел, как Копьеносец нервно  облизал  губы.  Ну  разумеется,
ведь на этой планете Первые Люди не сражались, они были лекарями, купцами,
в  общем,  мирными  людьми...  Копьеносец  наверняка  даже  не  знал,  как
сражаться с ящерообразным! Тем не менее он  грациозно  отступил  назад,  в
самую узкую часть  тропы,  где  Аратаку  приходилось  балансировать  между
потоком и большим стекловидным валуном, торчащим  из  скалы.  Копье  Ромда
держал высоко, положив тупой конец на плечо и подняв острие над головой.
   Кровь стекала по пальцам Дэйна. Он начал  искать  какую-нибудь  тряпку,
чтобы  перебинтовать  рану.  Райэнна  нерешительно  полезла  в  рюкзак  за
жгутами, но он нетерпеливо крикнул ей, чтобы  она  отправлялась  к  Джоде,
который  притаился  за  валуном  у  края  скалы.  На  мгновение   землянин
усомнился: как бы парень вновь не струсил и не ударился в  бегство.  Затем
он понял, что задумал Джода. Если бы ему удалось зайти в тыл Копьеносцу...
   Голос Ромды звучал спокойно и уважительно.
   - Не ошибись, почтенный, - сказал он, - полагая, что твои размеры и вес
защитят  тебя  от  моего  копья.  Даже  среди  Первых   Людей   попадаются
преступники, и орден Анкаана имеет особый приказ обезвреживать их.
   Боль в запястье Дэйна внезапно стала такой  сильной,  что  он  едва  не
потерял  сознание.  Кровь  вытекала  медленно,  значит,  копье  не  задело
артерию. Превозмогая боль, он вдруг услышал слова Ромды:
   - Не подходи, почтенный. У меня нет желания убивать тебя, но  я  сделаю
это, если придется.
   - Но ведь я тоже один из демонов со звезд, - сказал Аратак  и  протянул
свою огромную лапу, пытаясь ухватить копье противника. Оружие в  мгновение
ока исчезло у него из-под лапы, и острие  метнулось  к  глазу  протозавра.
Аратак  отшатнулся,  и  тут  Джода,  успевший  вскарабкаться   на   валун,
балансируя на верхушке, ткнул копьем вниз, целя в плечо Ромде.
   Господин Копьеносец с легкостью ушел  от  этого  удара,  а  древко  его
копья, направленное почти небрежным движением,  сильно  ударило  Джоду  по
лодыжке. Парень свалился с валуна и упал почти в объятия Ромды. Тот сделал
неосторожный шаг назад, и тут же Аратак схватился за тупой конец его копья
и дернул. Ноги Копьеносца, уцепившегося за древко,  внезапно  на  полметра
оторвались от земли. Ящер размахнулся  другой  лапой  и  шлепком  отправил
фигуру в голубой тунике, как тряпичную куклу, в полет. Ромда неуклюже упал
на камни и застыл без движения.
   Райэнна взяла Дэйна за руку и стала обрабатывать ее какой-то жидкостью.
От боли он задохнулся и попытался вырвать руку, но женщина держала крепко.
И тут же боль прекратилась. Райэнна  что-то  наложила  на  рану.  Заплатка
выглядела как тонкий кусочек прозрачного  пластика.  Оторвав  от  запасной
юбки, той, длинной, что она носила в деревнях, полоску, подруга  землянина
соорудила примитивную повязку, фиксирующую руку.
   Аратак, нагнувшись над Ромдой, тронул неподвижное тело.
   Ошеломленный Джода осторожно спросил:
   - Он мертв?
   - Нет, но некоторое время отдохнет. - Ящер выпрямился во весь рост. - Я
тоже испугался, что убил его, хотя и старался  быть  помягче.  Он  храбрый
человек и не заслуживает смерти.
   Аратак все еще сжимал копье в своей огромной лапе. Затем  он  посмотрел
вниз.
   - Я не вижу его людей, но они наверняка  уже  должны  быть  неподалеку.
Надо спешить.
   И, наклонившись, он осторожно положил копье рядом с Ромдой.





   Они  торопливо  начали  подъем.  Дэйн  вслушивался  в  каждый   звук...
Треснувшая под ногой ветка или скатившийся камень постоянно  напоминали  о
погоне. Но прежде чем послышались какие-то звуки, они уже были  достаточно
далеко.  По  слабым  восклицаниям,  донесшимся  снизу,  они  поняли,   что
преследователи обнаружили тело Ромды.
   Это их должно ненадолго задержать. Подольше, чем если бы они обнаружили
мертвое тело. Ведь погибнуть он мог отчего угодно,  скажем,  от  нападения
рашаса. Но они задумаются, что же  такое  лишило  его  сознания,  а  затем
аккуратно положило рядом копье?
   Голоса постепенно стихали, оставаясь где-то сзади. А беглецы спешили  к
ступеням водопада. Джода еле волочил ноги, прихрамывая. Подъем  становился
все труднее, и если так и дальше пойдет, трудно сказать, как высоко им еще
удастся забраться. "Да и с этой раной, - подумал Дэйн, - я никому не смогу
помочь". Лекарство Райэнны погасило боль, но тем не менее рука онемела, он
вообще ее не ощущал и не мог ею шевельнуть.
   Аратак, идущий впереди, внезапно  остановился.  Райэнна  подняла  руку,
указывая на что-то, и Марш почувствовал отчетливый запах хищника.
   Почти невидимый среди листвы, на ветке совершенно неподвижно  застыл  в
ожидании рашас.
   - Я пройду вперед и разберусь с ним, - сказал  Аратак.  -  А  вы  ждите
здесь с копьями наготове на случай, если он ускользнет от меня и  бросится
на вас.
   - Подожди! - сказал  Дэйн.  Он  внимательно  осмотрел  стены  ущелья  и
обернулся назад.
   Над деревьями из  скалы  выдавался  узкий  выступ.  А  сзади  на  тропе
оползень создавал покатый склон. Марш тронул Райэнну за руку и  указал  на
склон.
   - Как думаешь, сможешь туда взобраться?
   Она озадаченно посмотрела на него.
   - Думаю, что смогу. Но зачем?
   -  Рашас  не  станет  бросаться  на  Аратака.  Он  слишком  большой   и
несъедобный. Не нападет он и на нас, если мы обойдем его сверху,  по  тому
выступу. А когда подойдут люди Ромды, тут-то рашас их и  встретит.  Мы  же
получим выигрыш во времени. Это нам не помешает.
   Райэнна с сомнением посмотрела на Дэйна.
   - Я-то еще смогу вскарабкаться, - сказала она,  -  а  вот  ты  с  твоей
раной? И потом, лодыжку Джоды ты видел?  Я  вообще  полагаю,  что  у  него
трещина в кости.
   - Чтобы забраться туда, мне хватит и одной руки, - сказал Марш. - Ну  а
Джоду Аратак может перенести.
   Сказав это, Дэйн подошел к Аратаку, потом направился дальше,  почти  на
расстояние прыжка рашаса, но не доходя до опасной черты, и тут же двинулся
обратно спиной назад, стараясь аккуратно ступать в свои же следы.
   - Что ты делаешь?
   - Фальшивый след. И тебе то же надо сделать. Чтобы выглядело так, будто
мы прошли под деревом.
   - Что ж, будем считать, что ты знаешь, что делаешь, - сказала  Райэнна,
но подчинилась.
   - Аратак, возьми Джоду и неси его. Встретимся на другой стороне.
   Он отдал другу свой меч, Райэнна  -  копье.  Громадный  ящер  подхватил
Джоду, как ребенка, и двинулся под дерево. Видно было, как напрягся рашас,
как его голодные глаза блеснули, но напасть он так и не решился.
   Дэйн прыгнул в  сторону  от  тропы,  подальше  от  цепочки  следов,  но
наткнулся на груду камней, неловко упал и ударился  раненой  рукой.  Через
мгновение рядом оказалась Райэнна, и они критически осмотрели  оставленные
ими следы. Если преследователи не будут вглядываться  очень  пристально...
впрочем, в любом случае они не поймут,  куда  делись  с  тропинки  Дэйн  и
Райэнна.
   Они осторожно начали подъем. Скала  тут  была  пологая,  и  можно  было
найти, за что зацепиться. В любое другое  время  Дэйн  вскарабкался  бы  с
проворством  обезьяны,  но  при  подъеме  с  одной   недействующей   рукой
понадобился весь  его  опыт  скалолаза,  чтобы  добраться  до  намеченного
выступа. Райэнна не отставала от него.
   Затем подниматься стало труднее, и они уже продвигались дюйм за  дюймом
по скользкому выступу. Внизу под ними рашас, сообразив, что его  обманули,
заворчал и привстал на ветке, яростно стегая себя хвостом по бокам.
   Выступ был очень узкий. Райэнна двигалась медленно и скованно,  и  Дэйн
понимал, что если бы не маскировка - смуглота, - то сейчас кожа на ее лице
была бы белой от  страха.  Марш  пытался  и  раненой  рукой  цепляться  за
выступы, но пальцы отказывались слушаться, и он, всем телом  прижимаясь  к
скале, буквально вбивал в стену носки ног. Когда он уже решил, что  больше
не в состоянии держаться на узком карнизе и готов вот-вот свалиться в лапы
поджидающего внизу рашаса, выступ начал расширяться. Наконец  он  оказался
на очередной плоской ступени  каскада  водопада,  где  их  ждали  Джода  с
Аратаком.
   Все вместе они продолжили восхождение.
   Когда наконец  после  растянувшегося  на  целую  вечность  подъема  они
оказались наверху, преследователи по-прежнему  не  догнали  их.  Это  было
просто замечательно. Все нуждались в отдыхе, а особенно Аратак. Рана Дэйна
приносила ему мучения - действие  лекарства,  которое  дала  ему  Райэнна,
кончилось. Джода вообще едва находил в себе силы  передвигаться.  Все  они
рухнули на землю, задыхаясь, не в силах даже распаковать рюкзаки и достать
еду.
   Джода, как самый молодой, первым пришел в себя. Он  извлек  из  рюкзака
Райэнны копченое мясо харлика, и Марш был приятно удивлен тем, что  парень
сначала отрезал ломоть Райэнне, потом ему, Дэйну, и только потом  принялся
утолять голод. Аратак из собственного рюкзака вытащил рыбу, пойманную им в
пруду. Никак не верилось, что все это происходило всего лишь утром. А ведь
прошла, казалось, целая вечность. От рыбы слегка попахивало тухлятиной, но
Аратак поедал ее с наслаждением.
   На этой стороне Великого каньона джунгли казались более густыми.  Река,
сверкая, текла между берегов, заросших деревьями, и воздух над ней отливал
золотом. В листве мелькали птицы с ярким оперением и сверкающие на  солнце
насекомые. Дэйн понял, что тут существует свой собственный мир, мир  леса,
мир ветра, солнца и ярких красок.
   Дальше от реки начинался другой мир, темный и  тенистый.  Мир  опавших,
гниющих листьев, трухлявых пней, покрытых  грибком,  и  мертвых  деревьев,
увитых  хрупкими  неизвестными  растениями,  напоминающими  аспарагус.  На
деревьях, подобно паучьей сети, раскинулись лианы, некоторые уже в толстой
сухой коре, другие - с нежными виноградными листьями.
   Под лиловой массой листвы,  нависающей  над  водой,  во  влажном  дерне
остался неясный отпечаток лапы охотника  за  рабами.  Тот  пробегал  вдоль
берега, прорываясь сквозь паутину лиан, и  по  этому  следу  Дэйну  и  его
товарищам нетрудно было идти дальше.
   Отдохнув и перекусив, они были готовы двигаться дальше. Маршу жаль было
уходить из Великого каньона.
   "Наверное, больше  нигде,  -  думал  он,  -  не  встретить  мне  такого
зрелища".
   Река оставалась слева; справа же потрескивание сучьев  и  шорох  листвы
указывали на то, что обитатели тенистого мира продолжали суровую борьбу за
жизнь. На ветвях без умолку трещали обезьянки, в кустах мелькали маленькие
существа, похожие на кроликов. В небе, подобно листьям или хлопьям  снега,
гонимым ветром, промчалась стайка крошечных птиц.  Снег...  Да  падает  ли
здесь снег? Вытирая пот с лица, Дэйн отказывался поверить в этот факт.
   На лианах, оплетающих стволы  деревьев,  покачивались  огромные  цветы,
соперничая изысканным ароматом с запахом гниющей листвы.
   Пришла ночь, и не  оставалось  ничего  другого,  как  развести  костер.
Огромные звезды скрывали кроны деревьев, но зато со всех сторон в  темноте
поблескивали чьи-то глаза.
   На следующий день Джоде стало легче, но Дэйн по-прежнему не  чувствовал
пальцев левой руки и уже всерьез начал опасаться за сухожилие. След  зверя
стал едва различимым. Непонятно было, как  же  долго  это  существо  могло
двигаться  с  такой  скоростью.  Теперь  оно,  должно  быть,  уже   далеко
оторвалось от них. Но никто и не огорчался. Никому не хотелось встретиться
с ним лицом к лицу.
   Хотя ни Дэйн, ни Аратак не касались одной темы, оба они понимали,  что,
коль  скоро  уходят  от  Великого  каньона,   становится   меньше   шансов
встретиться с Дравашем. Вероятно, их  капитан  был  уже  мертв.  Рассуждая
здраво, Дэйн вынужден был признать, что  швефеджу  практически  невозможно
выжить в одиночку среди рашасов, грантов и прочих опасностей  этого  мира,
да еще когда по их следу идет Ромда и его люди.
   Наконец след повернул от реки. Зверь, очевидно,  бросился  за  добычей,
оставив  ясно  различимый  проход  в  листве  деревьев.  Они  двинулись  в
сгущающийся полумрак джунглей, оставляя реку сзади. С низко нависшей ветки
зарычал рашас, но быстро умчался прочь, когда Аратак  замахнулся  на  него
палкой. Воздух был спертый, тяжелый, еще более горячий,  чем  на  открытых
участках, пропитанный запахом преющей листвы и различных цветов.
   На тропинке впереди зашуршали листья, и из-за поваленного поперек тропы
ствола показалась крошечная голова, как у ласки, дернулась и уставилась на
них немигающими крошечными глазками. Тоненькая шея, покрытая мехом,  стала
подниматься все выше и выше, и Дэйн застыл как завороженный, чувствуя себя
дураком. Существо походило  на  огромное  мохнатое  боа,  спрятавшееся  за
стволом.  Оно  было  похоже  на  марионетку,  которую  кто-то  дергал   за
веревочки!
   "Да нет же, - подумал он, -  с  трудом  подавляя  истерическое  желание
расхохотаться, - это и есть мохнатое боа..." Крошечная  головка  поднялась
над стволом уже на четыре фута. На животе торчали  какие-то  черно-зеленые
ороговевшие наросты - не то рога, не то ноги, а  может  быть,  свалявшаяся
шерсть? Эта мохнатая змея оглядела их, затем  неторопливо  опустилась,  но
Марш успел заметить и  ряд  розовых  сосков.  Существо  спокойно  поползло
прочь. Только теперь Дэйн понял: млекопитающая змея!
   Что ж, не более причудливо, чем шестидюймовый кит. Если так рассуждать,
существование  в  различных  мирах  Содружества  обезьяноподобных  особей,
умеющих пользоваться орудиями труда,  какому-нибудь  швефеджу  тоже  может
показаться невероятным.
   Впереди наконец показался какой-то просвет. В конце  бесконечного,  как
казалось, туннеля находилась поляна.  Они  торопливо  устремились  вперед,
ощущая, что даже небольшая полянка с ее открытым  пространством  и  свежим
воздухом сейчас так же необходима, как  еда  и  отдых.  Слабый  освежающий
ветерок уносил прочь запахи мертвых растений и цветов, аромат которых, как
казалось Дэйну, он вдыхает так же давно, как помнит себя.
   Наконец они вышли на поляну, зажмурив глаза от яркого солнечного  света
и ничего не различая, кроме какого-то неясного сооружения.
   В самом центре поляны что-то сияло.
   Посреди  кустарника  пробивалась  зеленая  молодая  поросль.  У  корней
деревьев почва была обнажена, оставаясь черной и серой.
   Везде лежала зола. Очевидно,  недавно  полыхал  огонь,  и  когда  глаза
путешественников привыкли к яркому свету, они увидели и причину пожара.
   Серебряное сияние, озадачившее их вначале,  исходило  от  исковерканной
груды металла.
   Возможно, догадался Дэйн, это был летательный аппарат. Теперь же он был
смят, как обертка от шоколадки, и частично расплавлен. Зеленые  лианы  уже
начали  оплетать  куски  металла.  Но  на  верху  груды   что-то   лежало.
Путешественники подошли поближе, и Райэнна чуть не закричала от ужаса.
   На них таращился пустыми глазницами человеческой череп.  Кости  скелета
были частично обуглены.
   - Летательный аппарат киргонов, - выдохнула Райэнна...
   Дэйну трудно было оценить, как давно аппарат лежит здесь. Но  по  тому,
насколько опутали аппарат ползучие растения, он бы  предположил,  что  как
минимум один растительный сезон прошел.  Глядя  на  кости  и  вспоминая  о
клинке киргонов, он подумал: "Не обнаружили  ли  мы  останки  исчезнувшего
персонала  базы?"   На   корабле,   на   котором   они   прилетели   сюда,
прозетец-капитан говорил, что киргоны - белые, да  и  Ф'Танза  упоминал  о
каком-то белом существе...
   Нет.  Ведь   кости-то   -   человеческие   или,   во   всяком   случае,
протообезьяньи. А персонал базы Содружества состоял только  из  швефеджей,
как сказал Драваш.  Значит,  на  базу  Содружества  киргоны  не  нападали.
Внезапно  Дэйн  содрогнулся.  Уж  не  были  ли  и   сотрудники   базы,   и
киргоны-налетчики уничтожены третьей силой, еще более могущественной?
   Следы шестилапого охотника за рабами вели мимо  обломков,  по  побегам,
выросшим на обожженной  земле,  прямо  по  центру  полосы,  пропаханной  в
джунглях горевшим летательным аппаратом. Путешественники двинулись дальше.
   Аппарат отлетел почти на милю от базового корабля.
   Здесь джунгли тоже  были  выжжены  и  теперь  с  большим  трудом  вновь
завоевывали   пепелище.   Груды   оплавленного   металла   еще   сохраняли
первоначальную форму, среди обломков, казалось, таилось  какое-то  оружие,
отчего Райэнна скривилась и передернулась, а Аратак сердито обнажил  зубы.
Джода выглядел ошеломленным. Среди заново  пробивающихся  растений  лежали
человеческие кости. Ярко-голубые цветы  покачивались  в  пустых  глазницах
голых черепов.
   Виноградные  лозы  оплетали  обгорелые  стены  какой-то   металлической
камеры. Круглая зеленая стена  окаймляла  площадку,  на  которой  россыпью
лежали ошейники для рабов,  как  пояснила  Райэнна.  У  входа  лежали  два
скелета, кости которых не растащили стервятники,  и  вокруг  еще  валялись
обрывки одежды.
   Дэйн  постоянно  оглядывался,  опасаясь,  что  сейчас  мелькнет   среди
деревьев белое существо. Здоровой рукой он держался  за  рукоять  меча.  В
любой  момент  можно  было  ожидать,  что  откуда-нибудь  на  них  кинется
шестилапый  монстр.  Марш  настолько  увлекся  изучением  следов,  которые
становились все более запутанными и загадочными, что не сразу  понял  -  в
лесу, встающем за обожженной местностью, как-то странно подрагивают ветки.
   По коже побежали мурашки. Кто-то наблюдал за ним. Годы,  проведенные  в
суровых условиях, приучили его полагаться на инстинкт. Крепче сжав рукоять
меча, он пробормотал, обращаясь к Аратаку:
   - Осторожно...
   Райэнна, подняв копье, обернулась, готовая  к  действию.  Дэйн  уже  не
сомневался, что сейчас в любой момент  белоснежное  чудовище  объявится  и
начнет рвать их на части громадными челюстями...
   Но из-за деревьев вышла огромная черная фигура. Марш  отпрыгнул  назад,
на солнце сверкнуло лезвие меча...
   - Полегче, - проскрежетал чей-то голос в диске-переводчике Дэйна. - Это
я. Я был уверен, что по этим следам вы тоже придете сюда.
   К ним шел Драваш. Короткая кожаная юбка  его  свисала  клочьями,  и  он
опирался на огромную суковатую палку, но рюкзак был при нем.
   - Ты ранен! - воскликнула Райэнна, видя, как тяжело он ступает. Большая
пластиковая заплата была наклеена на правом боку.
   Он пожал плечами:
   - Камни водопада не очень-то подходящая среда обитания для  протозавра,
к тому же, боюсь, мне никогда не научиться с такой  ловкостью  карабкаться
по скалам, как это делают обезьяноподобные. Возможно, мои далекие предки и
умели лазить по камням, но теперь я там ощущаю себя не более уверенно, чем
ты или Дэйн  -  на  ветвях  деревьев,  где  прыгают  ваши  менее  разумные
родственники обезьяны. Но теперь это уже не важно. И я  прошу  тебя,  друг
мой, - при этих словах Аратак в дружеской улыбке обнажил  зубы,  -  избавь
меня от  высказываний  Божественного  Яйца,  или  блаженного  Аассио,  или
другого философа-святого по поводу воссоединения друзей. Я просто рад  вас
видеть и счастлив узнать, что вас не похитили и не убили.  А  в  настоящий
момент нам предстоит одно очень важное дело. Я полагаю, что  где-то  здесь
неподалеку прячутся выжившие сотрудники  персонала  базы.  Как  только  мы
выясним, что скрывается за тем защитным полем...
   - Защитное поле? - вздрогнув, спросил Дэйн, а Райэнна  даже  всплеснула
руками:
   - Какая же я дура! Можно было бы и догадаться.  Я-то  думала,  что  это
подрагивают ветки...
   Драваш кивнул, и Марш сообразил - то, что он тоже принимал за  дрожание
ветвей, потревоженных неведомым врагом, было  едва  заметной,  но  все  же
несколько искажающей перспективу кривизной защитного поля...
   Райэнна принялась искать на шее ключ, но Драваш покачал головой.
   - Не трать  понапрасну  время,  _фелиштара_,  -  сказал  он.  -  Ключи,
которыми экипированы мы, хороши для защитных полей до  седьмой  степени...
Поскольку защитное поле на базе Содружества  было  лишь  третьей  степени,
никому и в голову не пришло, что нам понадобятся  более  мощные  ключи.  А
там,  -  он  махнул  в  сторону  дрожащих  джунглей,   -   защитное   поле
десятой-двенадцатой степени, а то  и  выше.  Нам  не  открыть  его.  И  не
старайтесь. Но вот один трюк есть смысл попробовать, -  добавил  он.  -  В
одиночку я справиться не мог. Но вы теперь  со  мной...  Дай-ка  мне  твой
ключ, Аратак. Райэнна, скажешь мне, когда начнутся искажения.
   Аратак с недоумением подчинился. Драваш взял по ключу в каждую  лапу  и
двинулся к подрагивающим джунглям. Когда он подошел поближе,  по  картинке
пошла  рябь,  и  Дэйн  увидел,  как  фигура  идущего  швефеджа  потихоньку
смещается влево.
   Райэнна крикнула:
   - Началось! Ты начинаешь смещаться вбок...
   - Так, - негромко сказал  Драваш  и,  включив  один  из  ключей,  начал
придвигать их один к другому.
   Внезапно  между  двумя  ключами  проскочили  искры,  а  стена  джунглей
превратилась в картину из разноцветных перепутанных полос. Драваш, с силой
придвигая ключи друг к другу, вглядывался в зазор между ними.
   Дэйну удалось увидеть между двух ключей, за дрожащей  стеной,  странное
высокое сооружение...  куполообразное,  округлое,  из  стекла  и  металла,
сверкающее. Драваш с усилием пытался удержать ключи рядом, но наконец,  не
выдержав, уронил  их.  Вздохнув,  он  подобрал  ключи,  старательно  держа
подальше один от другого, и  вернулся  к  своим  компаньонам,  Аратаку  он
вернул его ключ.
   - Я так и думал, - сказал он мрачно.  -  Вы  видели,  коллеги?  Это  же
космический корабль киргонов!





   Драваш отвел их подальше от защитного поля.
   - Там, внутри, могут оказаться толпы киргонов, -  сказал  он.  -  Хотя,
судя по  следам  катастрофы,  все  это  в  прошлом.  Вы  обнаружили  место
кораблекрушения? - спросил он и, когда  Аратак  кивнул,  сказал:  -  Такое
ощущение, что одним ударом уничтожено все, даже помещения для  рабов.  Что
же это за сила, разгромившая киргонов... - Он покачал головой,  подрагивая
складками у глаз.
   - Наверняка это внепланетная сила, - сказала Райэнна, и Драваш кивнул.
   - Что означает: нам самим лучше убраться отсюда.  Как  только  разобьем
лагерь, я выйду на связь с Громкоголосым и попрошу прислать корабль, чтобы
нас забрали. Мы уже выяснили, что здесь находятся киргоны и  другая  раса,
настолько могущественная, что смогла уничтожить их.
   - Я видел белого протозавра, - сказал Дэйн, и Драваш мгновенно повернул
голову движением, которое напомнило  землянину,  что  все-таки  гигантские
ящеры произошли от рептилий.
   - Ты видел его? Я тоже, мельком, - сказал он. - В тот вечер,  когда  мы
разделились.
   - Вот это мне и интересно, дорогой друг, - вступил в разговор Аратак. -
Почему же ты не смог раньше присоединиться к нам?
   -      После      того      ураганного      забега       коровоподобных
катастроф-на-четырех-ногах, - начал Драваш, и Дэйну стало  интересно,  что
же на самом деле означало на родном языке капитана то слово,  которое  так
странно перевел диск, - все мои попытки разминуться с ними  увели  меня  в
глубь Великого  каньона,  гораздо  дальше,  чем  я  полагал.  Я  не  успел
вернуться к тому месту,  где  мы  расстались,  потому  что  уже  наступила
темнота. И я - не впервые в моей долгой жизни - возблагодарил судьбу,  что
не родился  в  обличье  обезьяноподобного,  поскольку  вокруг  было  полно
рашасов, но, к счастью, я не принадлежал к числу тех, за кем они охотятся.
Я укрылся в каком-то дупле и пожалел, что философией твоей, Аратак, нельзя
укрыться, как одеялом; не часто мне доводилось проводить такую холодную  и
скверную ночь. Следующее утро я начал с обдумывания  возможности  отыскать
вас, даже не будучи уверен, что  вы  вообще  остались  в  живых.  И  решил
пересечь Великий  каньон,  помня,  что  мы  договаривались  встретиться  у
каскада водопадов.  И  на  второе  или  третье  утро  ваши  коммуникаторы,
ненадолго включившиеся, дали мне знать, что вам  таки  удалось  выжить.  Я
тоже попытался выйти на  связь,  но  приборы  вновь  отказали.  Во  всяком
случае... - Он помолчал, вдумчиво  оглядев  их,  -  эти  переговоры  могли
выдать нас нашим преследователям,  имеющим  приборы,  технический  уровень
которых не ниже, а то и выше уровня, достигнутого в  Содружестве.  И  я  с
минуты на минуту  ожидал  засады  киргонов,  еще  не  зная,  что  их  база
уничтожена.
   - Один из них остался, -  сказал  Дэйн.  -  Охотник  за  рабами.  Белый
шестилапый монстр. Именно его-то и видели те люди из таверны.
   - Оставшись без хозяев, такой зверь способен существовать  сравнительно
долго, особенно на планете, где дичи в изобилии, -  сказал  Драваш,  -  но
вряд ли оно самостоятельно способно предпринять что-либо более  серьезное.
Это смышленое животное, но лично я  всегда  сомневался  в  наличии  у  них
разума. Зачем, например, разумному существу, которое спокойно может  жить,
питаясь  маленькими  зверюшками,  в  Великом  каньоне,   вновь   и   вновь
возвращаться на место гибели хозяев? Наверное, дело в привычке, которая  в
данном случае не способствует выживанию, а значит, и не свидетельствует  о
разуме. Но вполне возможно, что хозяева снабдили своего монстра  ключом  к
защитному полю, и  он  возвращается  туда,  считая  это  место  достаточно
безопасным, чтобы там можно было отоспаться.
   - Может быть, это как-то связано с таинственным  белым  протозавром?  -
предположила Райэнна.
   - Да, - сказал Дэйн. - Расскажи нам о нем, Драваш.
   - Вообще-то, рассказывать почти нечего. Он больше Аратака, белый, видел
я его  всего  лишь  несколько  мгновений  и  предположил,  что  существует
какой-то   антигравитационный   прибор,   позволяющий   ему   стремительно
перемещаться,  не  обращая  внимания  на  рельеф  местности,  чего  я,   к
сожалению, не могу себе позволить. Но больше я его не видел.
   Он продолжал рассказывать о своих приключениях.  Райэнна,  которая  шла
впереди, осматривала деревья, внимательно слушая Драваша.  Дэйн  размышлял
над   тем,   как   серьезно   изменилось   его   собственное    восприятие
действительности: поначалу рашасы казались самой страшной угрозой  в  этом
мире. Теперь же они представлялись ему  досадной  мелочью,  которую  можно
отогнать, не тратя сил и  времени  на  схватку.  В  конце  концов,  рашасы
оказались просто глупыми животными, которых нетрудно убивать, а  уж  после
гранта и шестилапого охотника за рабами эти хищники казались  не  страшнее
домашних кошек.
   После ночи, когда  Драваш  видел  белого  ящероподобного,  он  прямиком
направился  через  Великий  каньон,   используя   все   умение   выживать,
приобретенное им в юности,  когда  он  был  капитаном  судов,  исследующих
необжитые и неизученные планеты. Он осторожно обходил  стада  быкоподобных
существ, питаясь насекомыми и  остатками  неприкосновенного  запаса  и  не
останавливаясь даже для рыбалки, поскольку  лицезрение  белого  протозавра
напомнило ему неприятную историю об исчезновении Вилкиша  Ф'Танзы.  И  уже
вновь оказавшись у скал и осматривая их  в  поисках  наилучшего  пути  для
подъема, он в отдалении заметил что-то большое и белое, но так и  не  смог
разобрать, кто это был: монстр - охотник за рабами или таинственный  белый
ящер.
   Он отыскал узкую тропинку, ведущую  на  вершину,  и  там  столкнулся  с
Копьеносцем из ордена Анкаана, спускающимся вниз.
   - Он не ожидал увидеть меня здесь, - сказал Драваш, - и какое-то  время
сомневался: может быть, я действительно один из Первых Людей его  планеты.
Это и дало мне время уклониться от удара его копья и  ухватить  Копьеносца
сзади, так что он не мог меня достать. Я мирный человек, и мне  совершенно
не нравится убивать, но я обломал копье об  его  голову,  а  потом  еще  и
стукнул этой самой головой о скалу раз или два. Я не думаю, что убил  его,
но могу с  уверенностью  сказать,  что  он  был  не  в  той  форме,  чтобы
преследовать меня. И все-таки одну рану я получил не от  острых  камней  в
том чудовищном месте, а от проклятого копья,  угодившего  все-таки  мне  в
бок.
   Дэйн тут же представил себе любопытную картину сражения, на которое  он
не отказался бы полюбоваться. Но сразу припомнил, что за это  время  он  и
сам провел не одну схватку.
   А вскоре после этого Драваш наткнулся и на  остальных  преследователей.
Не имея возможности убежать или противостоять этой  толпе  в  схватке,  он
просто забился в  густой  кустарник,  а  преследователи  в  ярости  бегали
вокруг. И, судя по разговорам, которые вели Копьеносцы из ордена Анкаана и
простые люди, собранные ими в отряд, цель облавы  была  отнюдь  не  поимка
охотника за рабами. Некоторые  из  фермеров  ворчали,  что  лучше  бы  они
потратили силы и время на охоту  за  чудовищем,  которое  похитило  у  них
слишком много скота, чем за беглецами из Раналора.
   - Иначе, - сказал он, - я бы выбрался из каньона, отправился на базу  и
попытался бы вызвать корабль для нас. Ведь мы же  выполнили  свою  задачу:
выяснили, что здесь находятся киргоны,  и  узнали  о  существовании  белых
протозавров.  Совет  же  Протекторов,  услышав  эту   историю,   установит
наблюдение за любыми полетами сюда и арестует любого, кем бы  он  ни  был.
Хотя мне и неприятно думать, что существует раса  протозавров-пиратов.  Но
когда я услышал те разговоры, я понял, что, вероятно, кто-то из оставшихся
в живых сотрудников базы прячется где-то здесь.
   - Но с чего ты взял, что кто-то спасся с базы? - спросила Райэнна.
   - Дело в том, - сказал Драваш, - что я видел стрелу,  грубо  сделанную.
Аборигены ими не пользуются. А когда я обнаружил базу киргонов, на которой
произошла катастрофа, я понял, что уж эта  раса  не  стала  бы  щепетильно
относиться  к  выбору  оружия  и  воспользовалась  бы   чем-нибудь   более
эффективным,  чем  лук  и  стрелы.  Сотрудники  здешней   базы   знали   о
существующих здесь табу, но когда последний из оставшихся в  живых  совсем
оголодал, он уже не стал соблюдать бессмысленные запреты.
   Дэйн, однако, не был в этом уверен. По его мнению, то же самое  мог  бы
сделать и какой-нибудь уголовник-абориген, изгнанный из деревни.
   - Но если допустить, что это действительно оставшийся в живых сотрудник
базы, - спросил он, - и ему так ловко удалось спрятаться от представителей
ордена Анкаана, как же мы, по твоему мнению, сможем найти его?
   - С помощью наших дисков,  -  сказал  Драваш.  -  Если  он  окажется  в
пределах зоны их действия, его диск уловит вибрацию наших,  и  он  поймет,
что от нас не надо ждать вреда.
   - Хотелось бы поверить в это, - начал было Марш, но  в  этот  момент  в
воздухе что-то свистнуло, и у ног  Дэйна  в  землю  воткнулась,  задрожав,
стрела.
   Сердце у него подпрыгнуло;  в  следующее  мгновение  меч,  сверкнув  на
солнце, вылетел из  ножен.  Диск  в  его  горле  завибрировал,  прозвучали
странные слова:
   - Ну давайте, грязные недочеловеки! На этот раз вы меня не возьмете!
   В воздухе опять послышался свист, и Дэйн резко вскинул  здоровую  руку,
инстинктивно закрываясь. Стрела ударилась о лезвие и отскочила в сторону.
   - Подожди! - закричала Райэнна. - Мы из Содружества! Мы друзья!  -  Она
уставилась в густой кустарник, откуда показалось какое-то человекоподобное
существо. Марш в смятении подумал: "Надо же - человек, а я-то считал,  что
персонал базы состоял из швефеджей..."
   Человек остановился в густой тени, но  Дэйн  разглядел  лук  у  него  в
руках.
   - У меня нет друзей в Содружестве, - насмешливо произнес тот же  голос.
- Так вы, стало быть, уже наслышаны о той куче  дерьма?  -  Лук  пришел  в
движение в его руках. - И все это проделали вы, да? - Он  указал  рукой  в
сторону бывшей базы киргонов.
   - Нет, - сказал Драваш. - Мы не имеем никакого отношения к  катастрофе.
Мы обнаружили это совсем недавно. Послушайте, выходите, почему бы  нам  не
поговорить?
   - Да ведь это швефедж, клянусь Великим Огнем! - произнес  из  полумрака
насмешливый голос. - А где ваш корабль?
   - На орбите, - сказал Драваш. - А  теперь  выходи  на  открытое  место,
поговорим.
   Райэнна шепнула:
   - Это киргон...
   Человек  помедлил,  затем  опустил  лук  и  вышел  из  полумрака.   Его
серебристый костюм напомнил Дэйну скафандры  первых  космонавтов.  Кожа  у
человека была очень бледной, с каким-то сероватым оттенком,  как  у  героя
земных художественных фильмов, снимавшихся на кинопленку.
   Но когда он оказался под солнечными лучами, его лицо  и  руки  внезапно
окрасились бледно-розовым свечением, как у ангела, окруженного ореолом. На
скулах заиграло сияние,  а  глаза  стали  похожи  на  зеркала,  отражающие
солнечные лучи. В этом сплошном  сиянии  невозможно  было  разглядеть  его
волосы.
   Костюм  его  представлял  собой  нечто  вроде   кожаного   комбинезона,
подбитого мехом. "И как он только переносит такую жару", -  вдруг  подумал
Дэйн. Талию незнакомца стягивал черный, с металлическими заклепками  пояс,
на котором висели ножны двух сабель и пустая кобура от  какого-то  оружия.
Лук, который он держал в руках,  был  новеньким,  очевидно  сделанным  уже
здесь.
   - Так ты не знал, что у  Содружества  на  этой  планете  была  база?  -
спросил Драваш, и Дэйн понял, что имел в  виду  капитан:  _значит,  не  вы
обнаружили нашу базу_...
   Капитан указал лапой на место катастрофы.
   - Как это произошло?
   Яркие глаза-зеркала были непроницаемы, но Дэйн увидел, как зашевелились
губы, и вновь зазвучало насмешливое:
   - А вам зачем знать?
   -  Мое  начальство,  то,  что  на  орбите,   приказало   мне   провести
расследование,  -  спокойно  сказал  Драваш.  -  Бельсар  является  мирной
планетой и находится под защитой Содружества.
   - Если я расскажу вам, что здесь случилось, вы заберете  меня  из  этих
джунглей и отправите домой?
   - Могу пообещать, что мы заберем тебя с этой планеты, - сказал  Драваш.
- Обещать что-то большее  я  не  уполномочен;  остальные  требования  надо
согласовать с Советом Протекторов.
   Вновь Дэйн увидел,  как  движутся  губы  незнакомца,  но  металлическая
пустота его глаз озадачивала. Что в них? Улыбка? Насмешка?
   - Прежде всего надо убраться из этого адски холодного  мира,  -  сказал
киргон, и Дэйн, чуть ли  не  изжарившийся  заживо  под  солнцем  Бельсара,
уставился на незнакомца в изумлении. - А уж  после  пусть  делом  займутся
дипломаты.
   "У него что-то на уме, - подумал землянин. -  Слишком  быстро  уступил.
Надеюсь, Драваш не думает, что тот так просто сдается".
   Джода, не сводивший потрясенных глаз  с  киргона,  потянул  Райэнну  за
рукав и что-то зашептал. Дэйн прислушался.
   -   Почему   благородный   господин   вообще   разговаривает   с   этим
копьеметателем? - В его голосе звучало отвращение  и  ненависть.  Мальчик,
разумеется, не мог понять смысла переговоров, не имея диска. - Он... он  и
есть настоящий Звездный Демон! Посмотри на его кожу... глаза... волосы...
   Райэнна негромко ответила спокойным  тоном,  и  Дэйн  вспомнил,  что  у
киргона тоже имеется диск, и он может слышать, что она говорит.
   -  Их  народ  живет  на  очень  жаркой  планете,   вращающейся   вокруг
бело-голубой звезды. С такой кожей, как у меня или у тебя,  они  мгновенно
обгорели бы до костей. Поэтому у них другая кожа, вот и все. Цвет  кожи  у
него меняется, адаптируясь к освещению, - темнеет в  тени,  чтобы  вбирать
тепло, и светлеет на свету, отражая лучи. Всего-навсего.
   - Он злодей, - убежденно сказал Джода. -  Он  собирался  поубивать  нас
всех, находясь в засаде! Зачем Драваш вообще с ним ведет переговоры?
   - Потому что  он  обладает  необходимой  нам  информацией,  -  спокойно
ответила Райэнна.
   Киргон уже понял, что у Джоды нет диска-переводчика, и наблюдал за  ним
своими кажущимися слепыми глазами.
   - Этот парень - абориген? Теперь я вижу,  что  вы  прихватили  неплохой
сувенир, который впоследствии можно выгодно продать.
   - Он не раб, - спокойно сказала Райэнна.
   - О, женщина? - Киргон сверкнул глазами на Райэнну.  -  Так  он,  стало
быть, твоя игрушка?
   - Мы отвлекаемся. - Голос Драваша был  исполнен  спокойной  властности.
Дэйн вновь вспомнил о том норвежском шкипере, с которым  ему  давным-давно
приходилось выходить в море. Тот тоже почти никогда не повышал голоса,  но
уж если повышал, например, чтобы сказать: "А ну, подтяни трос!" -  то  его
было слышно и в шестибалльный шторм. - Расскажи нам, кто же уничтожил вашу
базу?
   Впервые из речи киргона исчезла насмешка,  и  он  помедлил  с  ответом.
Наконец незнакомец сказал:
   - Не знаю. До этого мне не приходилось встречаться с таким явлением.  Я
не могу сказать, откуда они появились, и вообще ничего не могу  сказать  о
них, кроме того, что они... такие же ящеры, как  ты...  только  больше.  И
бледные... - При этих словах киргона Дэйн напрягся. - Я не долго  наблюдал
за ними. Может быть, поэтому я и остался в живых.
   В голосе его слышался настоящий страх.
   - Мы как раз только что закончили усмирять  рабов,  рассортировали  их,
решая, кого продать в  другие  миры,  кого  оставить  работать  здесь.  Мы
разгромили пару деревень и загоняли с приятелем пленников, когда  раздался
сигнал тревоги. Я бросился назад... но здесь уже было... - он поднял руку,
замерцавшую на солнце, - как сейчас.  Орудия  взорваны,  и  не  только  те
большие, у ворот, но и ручное оружие тоже.  Я  успел  отшвырнуть  свое  до
того, как оно взорвалось, и остался жив.
   - Белые ящеры были... были повсюду, -  продолжил  он,  запинаясь.  -  Я
думаю, они обладают каким-то дезинтеграционным лучом, поскольку  один  или
двое из наших исчезли прямо у меня на глазах, не оставив ни следа. Капитан
и один или двое наших успели укрыться в корабле. Я  видел,  как  поднялось
защитное поле, и убежал; я был уверен, что капитан сейчас поднимет корабль
и  начнет  бомбить  наших  врагов.  Но  корабль  так  и  не  поднялся.  Он
по-прежнему оставался на месте. И  никогда  не  поднимется.  Некоторые  из
наших укрылись на холмах, и за ними охотились аборигены. Еще долго в  этом
месте шныряли и ящеры, и аборигены в голубых туниках. Затем все стихло,  и
ночью нам удалось пробраться к кораблю. Но в нем никого не  оказалось.  Ни
тел, ничего. Все... словно исчезли.
   "Как на базе Содружества", - подумал Дэйн.
   - Затем вдруг кто-то закричал... Я обернулся и увидел одного из них!  Я
не понял, откуда он взялся и как прошел сквозь защитное поле.  Но  он  уже
был внутри, и... и мы побежали, все наши... Одиннадцать человек спрятались
в корабле. Но я выскочил оттуда. И остался жив. С тех пор я три раза  туда
возвращался, заходил в корабль и включал сигнал опасности. Каждый  раз  я,
возвращаясь, находил его выключенным. Один раз мне даже удалось  выйти  на
связь и начать передавать сообщение, но меня прервали прямо посередине.  Я
быстренько убрался оттуда. И с тех пор держусь  подальше.  Я  и  мой  друг
остались одни.
   - Твой друг? - спросил Драваш. - Где же он?
   Киргон блеснул глазами на солнце и поднял руку.
   - Вон там. В джунглях на холме.
   Солнце уже стояло низко, светя прямо ему в  глаза.  Дэйну  же  пришлось
прикрыть глаза ладонью, чтобы посмотреть в том направлении.
   - Неужели тусклый свет этой звезды чересчур ярок для  тебя?  -  спросил
киргон, и землянин вновь услышал насмешку в его голосе. - Вот уж не думал,
что разумное  существо  может  переживать  из-за  таких  пустяков.  Весьма
сожалею!
   "И теперь, - мрачно подумал  Дэйн,  -  он  знает  еще  об  одной  нашей
слабости. Но если Бельсар для него  тусклый,  как  же  светит  его  родное
солнце?"
   - Ты собираешься оставить своего  друга  здесь?  -  решительно  спросил
Драваш. - Зови его сюда, чтобы я мог его видеть!  Я  не  особенно  доверяю
тебе и уж совсем  не  расположен  доверять  тому,  кто  прячется,  да  еще
неизвестно с каким оружием!
   - Что ж, очень хорошо. - Волосы киргона заблестели, когда он повернулся
и позвал: - Вихрь! Прелесть моя! Ко мне!
   У Марша, только  сейчас  сообразившего,  что  же  за  друг  у  киргона,
похолодела спина.
   С деревьев с криками ужаса начали взлетать птицы.  Но  обгоняя  их,  со
скоростью ветра мчался монстр - охотник за рабами.
   Они не успели еще толком испугаться,  как  зверь  оказался  среди  них,
прыгая вокруг хозяина, как щенок, но  щенок  размером  с  жеребца!  Киргон
громко рассмеялся и ласково похлопал зверя по огромным челюстям.
   - Да, мой красавчик, да, мое сокровище! - Огромная голова  вывернулась,
чтобы посмотреть на остальных, а киргон расхохотался, отчего по  его  лицу
прошла разноцветная волна. - Да, Вихрь, да, мое сокровище,  они  со  мной,
так что будь  осторожен  и  не  сделай  им  больно.  Они  нам  пригодятся,
ненадолго. - Пустые сияющие глаза оглядели собравшихся, убеждаясь, что  до
них дошел смысл сказанного. Он вновь рассмеялся и погладил гибкое тело.
   "Смотри-ка, он любит этого зверя!  И  зверь  любит  его",  -  изумленно
подумал Дэйн.
   - Вот это и есть мой друг, - сказал киргон. - Мой единственный друг.  И
он полностью повинуется мне. Хочешь, он поцелует тебя, швефедж?
   Понадобилось мгновение, и чудовище уже  стояло  перед  Дравашем,  глядя
тому прямо в глаза, слегка приоткрыв челюсти.
   - Или тебя?
   И вот уже Дэйн смотрел в ужасающую  красную  пещеру,  где  белые  клыки
торчали ровными рядами, как кресла в театре.
   - Или вашу женщину, или вашего раба, прошу прощения, аборигена...
   Большим усилием воли Райэнна заставила себя стоять спокойно, оказавшись
лицом к лицу с  монстром,  но  Джода  попятился  и  попытался  замахнуться
копьем. Охотник за рабами, обнюхивая Аратака,  лишь  слегка  был  вынужден
вытянуть шею. Затем он вновь  очутился  рядом  с  хозяином.  Руки  киргона
ласково теребили шерсть на загривке.
   - Он думает так же, как и я. Его мозг - мой мозг. Он убивает того, кого
я хочу убить, и щадит того, кого щажу я. Он и я - одно целое, а  почему  -
вам, пустоголовые, не понять. Он все мне сообщает.  Например,  только  что
рассказал, что отряд аборигенов в голубых туниках преследует вас, а другой
отряд - меня. Как вы думаете, не пора ли нам убраться отсюда?
   Они, не отвечая, продолжали смотреть на него.
   - Пошли, - высокомерно сказал он, указывая куда-то на  северо-запад.  -
Там есть несколько прекрасных укромных местечек; у  меня  было  достаточно
времени, чтобы отыскать их. Или это слишком далеко  уведет  вас  от  места
встречи? Если вы предпочитаете двигаться в другом направлении...
   - Нас устраивает, - сказал Драваш. - Идем.
   Киргон потрепал зверя по мерцающей  белой  шее,  и  охотник  за  рабами
метнулся совсем в другом направлении, в  джунгли,  а  киргон  двинулся  по
тропе в северо-западном направлении.
   - А как же твой друг? - спросил Аратак.
   Перламутровые губы киргона раздвинулись в улыбке, обнажив совершенные и
одинаковые зубы, которые Дэйну показались клыками.
   - Вихрь убедится, что нас не преследуют, - сказал он.
   Впереди к лесу убегала звериная  тропа.  Ярко  сияющая  фигура  киргона
вступила в полумрак.  Мгновенно  исчезло  сияние,  перламутровое  свечение
будто покрыл сероватый налет. Киргон на секунду замешкался, моргая.
   "Если Бельсар  тускловат  для  него,  так  что  он  может  смотреть  на
солнечный свет не мигая, то ему  должно  казаться,  что  сейчас  темно,  -
подумал Дэйн. - Что ж, он знает о нашей слабости, а мы - о  его.  То  есть
сейчас он почти ослеп, но это не имеет для него большого  значения,  и  он
ведет нас даже не спотыкаясь, потому что знает дорогу. Разумеется, ему  на
помощь всегда может прийти эта тварь. Вихрь, или  как  он  там  зовет  это
чудовище".
   Их окружил полумрак леса. Дэйн хорошо видел тропу после того, как глаза
привыкли к тусклому свету, пробивающемуся сквозь листву, но киргон казался
едва различимой серой фигурой.  В  другое  время  Дэйн  был  бы  зачарован
изменениями, происходящими со странным существом, которое то  ярко  сияет,
то тускнеет.
   Странная адаптация. Скорее  уж  можно  было  предположить,  что  киргон
должен светиться в темноте. Например, жаберные щели у  Аратака  в  темноте
мерцают, хотя здесь пока не так темно.
   Аратак замыкал шествие, готовый к отражению нападений  рашасов.  Драваш
шел впереди отряда, сразу за киргоном.
   Шагая по тропе, Дэйн продолжал размышлять о том, что по-прежнему думает
о незнакомце именно как о киргоне.
   "Странно, - подумал он, - должно же у него быть  имя,  или  как  там  у
киргонов, порядковый номер, звание. Он потерял товарищей, друзей, а  может
быть, и семью; если - нет, значит, где-то его ждет  семья.  И  он  рядовой
гражданин  пусть  и  очень  необычной  расы.  Он  самый  что  ни  на  есть
обыкновенный, поскольку сбежал и спрятался, вместо того  чтобы  сражаться.
Тем не менее он не назвал своего имени, а мы не спросили. И он не  спросил
наших имен.
   Мы знаем, как зовут охотника за рабами, а его имени не знаем.
   Он назвал Драваша "швефедж". И, вероятно, ко всем другим представителям
менее  значительных  рас  он  обращается  "рабы".  Нет,  нас  он   называл
"пустоголовые недочеловеки".
   Но почему же мы не спросили, как его зовут?  Даже  Драваш  не  спросил.
Может быть, затем, - вдруг догадался Дэйн, - чтобы не воспринимать его как
личность? Просто считать его чужаком, врагом?"
   Где-то позади завопил человек, ужасно, криком, полным муки. В отдалении
послышались и другие крики.
   Киргон обернулся, бледно вспыхнули зубы на фоне посеревшего лица.
   - Они не скоро до нас доберутся, - сказал он.
   Дэйн подумал о господине Ромде, о том, что слышал об этой  культуре,  о
Копьеносцах Анкаана. Он вспомнил, как Копьеносец вежливо  убеждал  Аратака
не ввязываться в схватку и как ящер вернул ему  долг  вежливости,  оставив
рядом с ним копье. Внезапно Марша затошнило. Да что он вообще тут  делает,
шагая  рядом  с  этим...   этим   рабовладельцем,   пиратом,   налетчиком,
улыбающимся, пока его призрачный монстр разрывает на куски мирных и добрых
людей, которые думают, что защищают свою отчизну  от  демонов?  Да  и  кто
упрекнет их в том, что они не правы,  -  достаточно  посмотреть  на  этого
охотника за рабами. Нечестно это, и он, Дэйн,  не  на  той  стороне  линии
фронта, и, конечно, если бы была возможность выбора, он  стоял  бы  сейчас
плечом к плечу с господином Ромдой...
   Но он стоял не там. И выбора не было.





   Впереди среди деревьев появились проблески света. Отряд поспешил  туда.
Позади них, но уже на достаточном удалении от того места,  откуда  впервые
раздались крики ужаса и боли, вновь  донеслись  хриплые  вопли  погибающих
людей. Киргон рассмеялся.
   - Теперь Вихрь, - сказал он, - разгоняет другую группу. Он так и  будет
метаться от одной  группы  к  другой,  сбивая  их  со  следа.  При  каждом
нападении он убивает одного человека!
   Глаза у  него  изменились:  здесь,  в  темноте,  уже  было  видно,  как
двигаются зрачки, и не осталось той пугающей пустоты.
   "Словно встроенные солнцезащитные очки", - подумал Дэйн.  Киргон  вышел
на свет, и кожа его снова засияла, волосы вспыхнули солнечными искрами.
   "Люцифер,  огненный  ангел,  носитель  молний...  Я  стану   таким   же
суеверным, как и Джода", - сердито подумал Дэйн. Но одна мысль  продолжала
преследовать его: "Люцифер, сын Зари, как же низко ты пал..."
   Они вышли к краю небольшого каньона. Ветер и  вода  изрядно  поработали
над склонами,  вид  которых  напомнил  охваченному  ностальгией  Дэйну  об
Аризоне. Череда широких выступов ступенями спускалась ко дну каньона,  где
небольшая речушка терялась  среди  извилистых  напластований  стекловидной
породы.
   - А это что? - спросил Аратак, указывая на что-то,  торчащее  из  стены
каньона. Предмет походил на огромный обломок кристаллической породы.
   - Дом, - сказал киргон, и по его лицу побежала разноцветная волна,  что
должно было, наверное, означать усмешку. - Да, дом. Одно из  моих  любимых
укромных местечек. Окаменевший дом. Сами увидите!
   Он двинулся вниз. Дэйна порадовало наличие тропы, по которой можно было
спокойно спускаться,  не  спотыкаясь  о  камни;  раненая  рука  мучительно
болела. Интересно, осталось ли у Райэнны в рюкзаке то лекарство?
   Стеклянный  выступ  по  форме  напоминал  квадрат.  С   одной   стороны
открывалась щель, доходящая до крыши. Вход был завален осколками стекла  и
камнями, явно недавно обвалившимися.
   - Заходите, осматривайтесь. Добро пожаловать в мое временное жилище,  -
жестом  пригласил  их  киргон,   не   скрывая   насмешки   в   голосе.   -
Осматривайтесь. Я не уверен, стоило ли это похищать. Статуя, может быть, и
стоит чего-то, а вот остальное, по-моему, нахватано в спешке.
   Райэнна подошла к пролому, рассматривая осколки. Дэйн потянул ее назад.
Он не доверял киргону, полагая, что за этим насмешливым приглашением стоит
желание проверить, нет ли внутри засады. Но трещина была  такого  размера,
что человек мог бы с трудом  протиснуться  внутрь.  Да  и  вообще  -  кому
захочется забиваться в такую мышеловку?  Марш  отошел  в  сторону,  однако
женщина смело протиснулась внутрь.
   - О, вы только посмотрите! -  воскликнула  она  восхищенно.  -  Клянусь
Пустотой! Аратак, Анадриго был прав! Здесь имеются доказательства!
   Аратак рванулся было вперед, но его массивная туша не могла пролезть  в
щель, да и Драваш сумел просунуть туда лишь голову да  переднюю  лапу.  Им
пришлось отодвинуться, давая возможность Дэйну пробраться внутрь, - и даже
ему это удалось с трудом.
   Внутри  стоял  полумрак,  только  один  солнечный  луч  падал  на  пол,
выложенный драгоценными каменьями. Райэнна стояла на коленях  на  полу,  в
восторге рассматривая изумительную мозаику.  Проходили  тысячелетия,  пока
песок вокруг этого кокона не превратился в камень. Затем  камень  медленно
выветривался, пока во время недавнего катаклизма он не раскололся... и  не
обнажил свое содержимое, спрятанное в глубокой древности.
   Здесь на мозаичном полу крошечными  камешками  была  выложена  картина:
охотники-ящеры,  сидя  на  животных,  похожих  на  бесхвостых  динозавров,
представляющих собой нечто среднее между диплодоком и лошадью, стреляли из
луков в чудовище, похожее на  самого  тираннозавра-рекс.  "Лошади"  ящеров
были выложены ярко-красными камешками; наездники с мордами  протозавров  -
черным янтарем; ужасный, возвышающийся над ними  зверь  был  сапфировым  и
аметистовым с ярко-белыми камешками вместо  зубов;  даже  изображенное  на
рисунке, это чудовище  было  ростом  с  Дэйна.  Зеленые  каменные  джунгли
окружали  наездников  и  место  схватки;  крошечный  птеродактиль  золотой
птичкой парил в бледно-зеленом небе. И  всю  картину  закрывал  прозрачный
слой стекловидного камня, сохранявшего изображение тысячелетиями.
   -  Дельм  Велок  ошибался,  -  взволнованно  сказала  Райэнна.  -   Вот
доказательство в пользу теории Анадриго, доказательство,  которое  убедило
бы самого Дельма Велока! Вовсе не  космический  корабль  швефеджей  явился
причиной колонизации этого мира. Посмотри, еще до того  как  на  этот  мир
обрушился  неизвестный  катаклизм,  заливший  расплавленным  стеклом   всю
картину, здесь уже существовала независимо развившаяся  раса  протозавров!
Аратак, Драваш! - окликнула она. - Вы понимаете, что это за  сокровище?  А
после катаклизма - когда, возможно, планета столкнулась с астероидом или с
настоящим метеоритным  дождем  из  космоса,  а  может  быть,  произошло  и
полярное смещение с громадной вулканической активностью,  -  после  такого
катаклизма могли выжить лишь немногие, отброшенные назад, к варварству,  а
вокруг развивалась новая раса млекопитающих! - Она задумчиво помолчала.  -
Но все произошло, должно быть,  миллионы  лет  назад,  Дэйн!  И  песчаник,
покрывавший это место, сформировался в  древней  пустыне.  В  какие-нибудь
последние тысячи лет!
   Дэйн уставился на  мозаику,  покрытую  слоем  стекла.  Его  глаза,  уже
привыкшие к полумраку, разглядели, что внутри дом был сложен из  аккуратно
обработанного  грубоватого  серого  камня.  Снаружи  камень  сплавился   в
стекловидную массу.
   - Но что же это за катаклизм... - начал было он и  замолчал.  Он  знал,
какой нужен катаклизм, чтобы случилось подобное. Только одна сила во  всей
вселенной могла взять на себя ответственность за происшедшее.
   - Ну, вероятно, это был поток гигантских метеоров и пересечение орбит с
взорвавшейся луной - ведь вокруг планеты существует астероидный пояс...  -
начала говорить Райэнна, но Дэйн прервал ее.
   - Нет, - заявил он, - это была не  природная  катастрофа,  дорогая.  Во
всем виноваты они сами.
   Она подняла голову и уставилась на  него.  В  свете  падающего  снаружи
солнечного луча Дэйн разглядел, что ее волосы  у  корней  уже  приобретают
медный цвет. Для Райэнны, чей народ тысячелетиями жил мирно,  естественным
было предположить, что в совершившемся виновата природная катастрофа. Дэйн
же вырос в мире, запуганном призраком  атомной  войны.  Он  вспомнил,  как
просыпался по ночам от звуков  моторов  пролетающих  самолетов,  с  ужасом
думая: вот сейчас...
   - Ядерная война, - сказал Марш. Он выпрямился  и  прошел  к  углу,  где
стояла  метровой  высоты  статуя   ящера,   выполненная   из   незнакомого
прозрачного лилового камня. Теперь землянину стало ясно все. - Может быть,
в этом и причина их табу на метательное оружие; оно - как  напоминание,  к
чему  все  может  привести.  Выжившие  после  катаклизма   обучили   этому
развивающихся гуманоидов. И может  быть,  страх  перед  небом  и  звездами
явился следствием неясных воспоминаний и легенд о падающих с неба  ракетах
и бомбах... И держу пари, что если начать копать дальше,  то  можно  будет
обнаружить здесь остатки бомбоубежищ, подземные пещеры... -  Он  сам  себя
оборвал на полуслове. Фрагменты гигантской загадочной  головоломки  начали
складываться  в  единую  картину.  Эта  статуя  со  столь  же   непонятным
выражением морды, как и у статуи святого  Аассио  на  рыночной  площади  в
Раналоре. Подземные пещеры, белый цвет кожи, очевидно, приобретенный из-за
постоянного пребывания в темноте.
   "За нас святые страдали на солнце..." - подумал он, а вслух произнес:
   - Хотя земли обетованные тихи и прохладны... Боже милостивый, ведь  это
стояло все время у меня перед глазами, было у меня под носом! Райэнна,  ты
помнишь что-нибудь из записей о местной религии?
   Стоя на коленях, она подняла на него  глаза,  продолжая  рукой  бережно
поглаживать гигантского динозавра с белыми зубами, закрытого стеклом.
   - Ничего особенного, - сказала она. - Все так расплывчато и  запутанно.
Добрые силы находятся под землей, а злые силы спускаются  с  небес  ночью.
Все святые и  боги  являются  протозаврами,  за  исключением  двух  богинь
плодородия, которым поклоняются только обезьяноподобные.
   - А  каков  цвет  непорочности?  -  нетерпеливо  спросил  Дэйн,  и  она
недоуменно уставилась на него.
   - Белый, конечно. И святые...
   У входа в нерешительности  замялся  Джода,  затем  протиснулся  внутрь,
шагнул на мозаику и тут же отшатнулся, удивленно раскрыв  глаза  при  виде
статуи в углу.
   Дэйн,  тщательно  подбирая  слова,  заговорил  по-карамски,  на  родном
диалекте парня.
   - Джода, - сказал он, - с тех пор как мы бежали из Раналора, у  нас  от
тебя нет секретов, но я помню, что несколько  раз  мы  переходили  на  наш
собственный язык, произнося слова, странно звучащие для тебя. Подумай.  Не
слышал ли ты, чтобы мы обсуждали  белых...  -  и  Дэйн  медленно  произнес
карамскую  фразу,   которую   люди   Раналора   использовали,   говоря   о
ящерообразных, - Первых Людей?
   - Только один раз утром в том странном лагере, - сказал Джода,  -  и  я
еще подумал, что ты так  насмехаешься  над  моей  госпожой,  поскольку  ты
упоминал призрак святого Аассио и говорил о мифическом  существе,  которое
не оставляет следов...
   - Видишь? - сказал Дэйн, обращаясь к Райэнне. - А какого цвета  святые,
Джода?
   Джода уставился на статую в углу и прошептал:
   - Они белые. Белые, но внешне - как Первые Люди...
   - А почему в легендах святые всегда умирают? - спросил Дэйн.
   - Клянусь Матерями! - взорвался Драваш. - Громкоголосый должен знать об
этом!
   Райэнна нетерпеливо повторила вопрос Дэйна:
   - _Задав_, почему святые умирают, когда выходят страдать на солнце?
   - Почему... ну просто умирают, - сказал он. - После блаженной  прохлады
и  сумрака  Обители  Святых  они  не  в  состоянии  выдержать  беспощадные
солнечные лучи... Одни умирают от  нестерпимой  жары,  другие  умирают  от
ужасных болезней...
   - Дэйн! - взволнованно воскликнула Райэнна, и тот кивнул.
   - Некоторые из тех протозавров выжили, - сказал он,  указывая  на  пол,
покрытый стеклом. - Выжили, укрывшись под землей  в  бомбоубежищах.  Когда
радиационный фон понизился, они начали выбираться наружу и превратились  в
Первых Людей.  Но  некоторые  остались  в  подземельях,  стараясь  выжить,
используя новые научные достижения... Ведь  у  них  для  совершенствования
технологий были миллионы лет, проведенных в темноте!
   - Но... почему они белые, Дэйн?
   -  Генетические  изменения,   -   сказал   Марш.   -   Белая   окраска,
превратившаяся в доминирующий фактор на протяжении многих  веков,  да  что
там веков - тысячелетий! Так что в конце концов их потомки просто  уже  не
могли  выходить  наружу  без  длинных  накидок  и  капюшонов.  Но  и   эти
предосторожности  не  помогали  -  Бельсар  слишком  интенсивно  испускает
ультрафиолетовые лучи, и, вероятно, эти накидки позволяли им прожить ровно
столько, сколько требовалось для исполнения той или иной  миссии.  Вспомни
святого Аассио, разоружившего отряды варваров  и  обратившегося  к  ним  с
проповедью  и  убедившего  поселиться  в  Раналоре,  или  святого  Йояччо,
разоружившего лучников Ашраку... Потом они должны были погибнуть, вероятно
заболев раком кожи в острой форме...
   - Но это же все мифы! - выкрикнул Джода. - Это  вымысел!  Если  же  это
правда... - прошептал он. Ясно было, что парень  сильно  напуган.  Райэнна
подошла к нему, обняла за талию и что-то успокаивающе заговорила.
   Марш  осторожно  выбрался  из  дома  наружу.  Рука  сильно  болела.  Он
пошевелил пальцами - они едва двигались. Оставалось  надеяться,  что  хоть
кость не задета. Вероятно, не в порядке сухожилие, но, Господи, как же оно
болело!
   Аратак спустился к реке и встал на колени, наслаждаясь прохладой  воды.
Драваш был погружен в сложные переговоры  с  Громкоголосым.  Киргон  также
застыл, медитируя, а может быть, общаясь со своим другом-чудовищем.
   Впереди находилась большая лужайка, залитая солнечным светом, а за  ней
зеленело и лиловело дно каньона. Бельсар медленно  садился;  светло  будет
еще час или два. Интересно, а видит ли киргон ночью?
   Ночевать, видимо, придется здесь, а затем предстоит длинное и медленное
путешествие к базе Содружества. Такая перспектива совсем не радовала, если
учесть, что повсюду можно ожидать облавы Копьеносцев Анкаана. Да  и  иметь
охранником  жуткого  охотника  за  рабами  тоже   не   очень-то   приятно.
Бельсарийцы, даже члены ордена Анкаана, не заслужили,  чтобы  с  ними  так
обходились!
   А может быть, посадочный  аппарат  сможет  совершить  посадку  здесь  и
забрать их прямо  из  каньона?  Места  достаточно,  и,  если  осуществлять
операцию ночью, никто ничего не заметит. Дэйн ощущал жуткую  усталость,  а
боль в запястье доводила его до сумасшествия.  Мысль  оказаться  на  борту
космического корабля Содружества, где имелись горячая  ванна,  медицинский
уход и качественно  приготовленная  пища,  была  соблазнительной.  Он  уже
нахлебался по горло этого приключения и радовался, что их  миссия  успешно
подходит к концу. С остальным  пусть  разбираются  политики.  Им  придется
иметь дело с киргонами.
   Марш поднялся повыше, нашел удобный выступ, уселся и  стал  поглядывать
вниз. Он услышал голос Джоды и Райэнны, но  с  такого  расстояния  не  мог
разобрать, о чем они говорят. Тем не менее в голосе Джоды  ясно  слышалась
истеричная нота. Бедный парень, ему столько пришлось пережить.  И  Райэнну
тоже жаль; хотя она, наверное, чувствует себя на седьмом небе после такого
археологического  открытия,  жаль,  у  нее  нет  сейчас  времени,   да   и
соответствующей аппаратуры, чтобы все обследовать и зафиксировать.  Но  по
крайней мере отчет будет  составлять  она,  и  ей,  конечно  же,  доставит
удовольствие, что именно ее работа подтвердила теорию  Анадриго,  а  может
быть, даже усовершенствовала ее. Дэйна это не сильно волновало. Но все  же
имя его подруги будет упоминаться в учебниках археологии. А судя по  тому,
что Дэйн знал об этой научной дисциплине, Райэнна  будет  довольна.  Между
тем...
   Драваш внезапно  содрогнулся,  обведя  всех  горящими  глазами,  словно
намеревался тут же броситься в бой. Он широким шагом подошел к  неподвижно
стоящему киргону, всем телом излучающему сияние.
   - Киргон! - взревел он.
   Сверкающая фигура испуганно отпрыгнула назад. Драваш заговорил  потише,
произнося фразы спокойным, убедительным тоном:
   - Громкоголосый проинформировал меня, что ты собираешься захватить  наш
корабль, когда он приземлится!
   Киргон как-то весь сразу сжался, услышав это. Дэйн поднялся на  ноги  и
начал спускаться с уступа.
   - Я понятия не имею, о чем ты толкуешь! - выпалил киргон.
   - Можешь не изображать  передо  мной  невинность,  -  угрожающе  сказал
Драваш. - Громкоголосый слышал, как ты говорил об этом со своим приятелем.
   - Чушь! - разъярился киргон. - Вам, недочеловекам, не дано...
   На склон рядом с Дэйном упал камень и покатился. Марш быстро  обернулся
и взглянул вверх.
   По склону спускался человек  в  разодранной  голубой  тунике  с  копьем
наготове. Он тяжело дышал и шатался  от  усталости,  но  в  глазах  стояло
упорство и неотвратимая жажда преследования.
   Ромда!
   Стоящие ниже Дэйна киргон и швефедж продолжали спорить. Марш слышал  их
голоса в диске-переводчике, но мозг не воспринимал смысла слов. Он смотрел
на скалу из песчаника, ожидая, что в любой  момент  за  господином  Ромдой
следом примчится пес киргона. Видно было, что Копьеносец проделал  длинный
путь. Дэйн ощутил свое полное бессилие;  что  делать,  если  жуткая  белая
тварь бросится сзади на Ромду? Меч, словно по собственной воле, вылетел из
ножен Дэйна. Бели придется, он встанет плечом  к  плечу  с  Ромдой  против
охотника за рабами, и не важно, что по этому поводу скажет  огненноволосый
ангел внизу. Он, Марш, не будет сложа руки наблюдать,  как  злобная  тварь
нападает на уставшего, израненного человека!
   Ромда остановился, и копье, как живое, зашевелилось в его руках.
   - Итак, Дэйн, - сказал он, и в голосе его явно прозвучала печаль,  -  я
был прав, хотя лучше бы я ошибался. Но даже сейчас я не могу поверить, что
ты присоединился к силам, которым служит сияющий демон, что стоит внизу. Я
хотел бы верить, что произошла какая-то ужасная ошибка, тогда  я  доставил
бы тебя в Обитель Святых, и святые даровали бы тебе милосердие. Но  теперь
об этом не может быть и речи.
   "О  чем  он  говорит?  Святые?  Обитель  Святых?   Какая-то   суеверная
тарабарщина! Или, - в мозгу у Дэйна что-то прояснилось, - я прав во  всем:
и насчет святых, и насчет всего остального?"
   - Ромда, нам нет нужды сражаться. Если  бы  ты  хоть  немного  послушал
меня...  -  начал  Дэйн,  подыскивая  слова.  -  Ты  не   понимаешь.   Это
действительно ужасная, трагическая ошибка. Может быть, ты все-таки сначала
поговоришь со мной или, лучше, - с Аратаком или Дравашем?
   Копьеносец медленно покачал головой.
   - Слишком поздно. Я уже дважды упускал вас по  собственной  глупости  и
доверчивости. Но только не сейчас. Зло со звезд должно быть уничтожено,  и
по крайней мере мое поколение будет жить на планете, где царит мир.
   Он поднял  копье.  Дэйн  подался  назад,  не  спуская  глаз  с  острия.
Гомонящие внизу голоса стихли.  Ромда  щурил  глаза  против  солнца.  Марш
машинально  переместился  вправо,  чтобы  лучи  не  били  прямо  в   глаза
Копьеносцу.
   "Я не хочу, чтобы у меня было преимущество".
   Дэйн поднял левую руку, пытаясь слабыми пальцами ухватиться за  рукоять
меча.  Им  овладело  ощущение  беспомощности.  По  правилам   левая   рука
обеспечивает силу, в то время как правая - только контроль.  А  его  левая
рука никуда не годится!
   - Ты ранен, Дэйн, - сказал Ромда с сожалением, -  но  тебе  не  устоять
против меня и в наилучшей форме.  Раньше  я  бы  предложил  тебе  сдаться.
Теперь же, боюсь, самое лучшее, что я  могу  для  тебя  сделать,  -  убить
быстро и безболезненно.
   Конец копья метнулся к горлу Дэйна. Тот кое-как отбил его в сторону  и,
споткнувшись, отступил, подняв меч правой рукой вверх и  обороняясь.  Если
бы это была кавалерийская сабля...
   "Но Ромда  прав.  Мне  не  одолеть  его,  он  уже  дважды  побеждал,  и
теперь..."
   - Орден Анкаана оправдает возложенное на него доверие, - сказал  Ромда,
- и мир не будет уничтожен во второй раз!
   Ромда нанес удар копьем, мелькнул меч  Дэйна  -  влево,  затем  вправо,
отбивая острие в сторону и взмывая вверх, чтобы отбить удар  тупым  концом
копья, который, как известно, должен был  последовать.  Лезвие  задрожало,
ударившись в прочное дерево, и стремительно  обрушилось  на  череп  Ромды.
Копьеносец отпрыгнул, отразив удар металлическим  наконечником  копья.  На
смуглом лице его отразилось удивление.
   Дэйну пришлось поднять колено, когда древко чуть не угодило ему в  пах,
и болезненный удар приняла на себя нога, но тут же он сделал выпад  мечом,
и клинок со свистом устремился к виску Ромды.
   Копьеносец нагнулся и,  споткнувшись,  подался  назад,  пропахав  тупым
концом копья по песчанику. Дэйн впервые увидел, что  этот  человек  сделал
неловкое движение. Марш опустил ногу, сообразив, что автоматически  принял
позу, характерную для каратиста, а не для  фехтовальщика.  Впрочем,  какая
разница, когда имеешь дело с Копьеносцем?
   И тут он все понял.
   Ромда привык  к  тому,  что  Дэйн  дерется  двумя  руками,  но  впервые
столкнулся с тем, что он применяет другой стиль. Движения, логика защиты и
ударов были совсем другими, тем более что его тактику землянин  изучил.  А
вот то, что манеру ведения боя можно менять, Копьеносец понять не мог.
   Он недоверчиво уставился на Дэйна, но поднял копье, готовый  продолжить
старую легендарную битву за существование мира, конец которому пришел  еще
до того, как его предки развились в людей из лемуров. "Какая путаница, - в
смятении думал Дэйн, - какая трагическая путаница!" Он увидел глаза Ромды,
услышал, как к ним приближаются остальные,  и  понял,  что  его  противник
приготовился к смерти - смерти с честью.
   "Проклятие, я не хочу убивать его!"
   Отчаянно размахивая копьем, Копьеносец прыгнул вперед. Дэйн вновь отбил
острие в сторону, а когда тупой конец копья устремился  к  его  виску,  он
нанес удар, и древко взлетело высоко вверх, однако не так, как требовалось
для решительного удара... А целясь по ногам.
   Марш  отпрыгнул,  а  Ромда,  успев  отбить  клинок,  упал   на   спину.
Перекатившись на живот, он попытался встать, но упал вновь. Дэйн,  спрятав
меч в ножны, ощутил холодный ужас от содеянного. Немного в стороне  застыл
Драваш, подергивая складками у глаз. Неторопливо приближался киргон.
   Вот  кто  был  настоящим  врагом.  Драваш  выяснил  это,  связавшись  с
Громкоголосым, как раз перед самым появлением Ромды. Такой поворот событий
Дэйна устраивал. Он предпочитал иметь врага в лице киргона: сама  мысль  о
союзе с ним, даже временном, была противна.
   Он вновь посмотрел на Ромду. Копьеносец пытался сесть, опираясь о копье
и не обращая внимания на кровь,  обильно  струящуюся  по  ноге.  Руки  его
тряслись. Марш подошел к  нему.  Ромда  поднял  искаженное  болью  лицо  и
попытался выставить перед собой  копье,  но  тут  же  отвел  оружие.  Дэйн
опустился на колени рядом с побежденным противником.
   - Райэнна, - крикнул  землянин,  -  неси  сюда  свой  рюкзак,  доставай
медицинские принадлежности! Надо остановить кровотечение...
   Голос у него дрогнул, как дрожали и руки. Ромда попытался  с  разворота
ударить его копьем, но Дэйн успел схватиться за древко и дернул оружие  на
себя. Отбросив оружие, он обхватил бельсарийца за  плечи,  не  давая  тому
вырваться.
   - Мне очень жаль, - сказал Марш. -  Пусть  это  глупо  звучит,  но  это
правда. Я не хотел драться с тобой. Я не хотел убивать тебя, не хотел даже
наносить тебе ранение. Я не враг тебе, Ромда.
   В глазах побежденного застыли боль и гнев. Он глубоко вздохнул,  и  тут
Дэйн увидел выражение покорности, появившееся на  его  лице.  Он  не  стал
сопротивляться, когда Райэнна начала обрабатывать ему рану.  Аратак  стоял
рядом, бережно держа копье Ромды.
   Подошел киргон, его волосы искрились в лучах заходящего солнца.
   - Бросьте его,  -  раздался  его  голос  в  диске  Дэйна.  -  Мой  друг
позаботится о нем.
   - Нет! - Дэйн вскинул голову и намеренно проговорил  по-карамски:  -  Я
сам позабочусь, чтобы он оказался в безопасном месте.
   Пока он говорил, все сверкало у него перед глазами.  Киргон  специально
встал так, чтобы солнце светило ему в спину, и теперь  весь  сиял,  словно
был сделан из расплавленного металла.
   - Слишком долго я терпел у себя за спиной этих пустоголовых  в  голубых
туниках. Я не могу допустить, чтобы за мной гонялись рабы! Бросьте его!  -
приказал киргон.
   Дэйн  ощутил,  как  Ромда  безвольно  обмяк  в  его  руках.  Усталость,
потрясение, ужас исчерпали силы Копьеносца. Возможно, милосерднее было  бы
убить его.
   - А ты тут, киргон, не распоряжайся! - рявкнул Драваш. -  С  тобой  уже
все ясно! И то, что мы делаем, - не твоя забота! -  Он  кивнул  в  сторону
тропинки. - Иди куда заблагорассудится; мы не будем препятствовать. Но  ты
сам нарушил условия сделки, и мы оставляем тебя среди аборигенов,  и  если
сможешь выжить, то дождешься прибытия исследовательской экспедиции  Совета
Протекторов. А теперь - шагай!
   Дэйн опустил ослабевшего Копьеносца на землю и медленно поднялся, держа
в руке меч.  Киргон  закинул  голову  назад  и  расхохотался,  его  волосы
засверкали.
   - Ты угрожаешь мне,  швефедж!  Ты,  недочеловек!  Ты  что  же,  всерьез
полагал, что я снизойду до сделки с тобой?  Да  вы  просто  мои  пленники,
причем бестолковые, если до сих пор не заметили этого. Глупые рабы!  -  Он
сделал угрожающее движение в сторону капитана. - Если  хотите  остаться  в
живых, сделайте так, чтобы ваш корабль приземлился тут! Это ты  останешься
жить здесь среди аборигенов, и то если  будешь  действовать  быстро  и  не
будешь больше дразнить меня!
   Драваш заговорил спокойно и рассудительно:
   - А какой тебе толк в  обыкновенном  посадочном  аппарате?  На  нем  не
улетишь даже за пределы этой солнечной системы.
   - Не улетишь,  -  согласился  киргон,  -  но  он  оборудован  системами
коммуникации, и, взлетев  с  этой  проклятой  планеты,  я  отправлю  домой
сигнал, а мой друг и я в покое и тепле подождем на орбите, где за нами  не
будут охотиться разные придурки! За нами  вышлют  военный  корабль,  и  мы
сможем даже прихватить с собой  рабов  и  заодно  наделать  дырок  в  этой
планете, чтобы нас помнили. Кроме  того,  тут  еще  остался  наш  корабль,
который  нуждается  в  транспортировке.  А   теперь   свяжись   со   своим
начальством, чтобы они побыстрее прислали сюда аппарат, пока я не  потерял
терпение. В каньоне достаточно места для посадки. Шевелись!
   Драваш медленно покачал головой.
   - Нет. Никакой посадочный аппарат сюда не опустится, пока ты находишься
рядом с нами. Громкоголосый уже понял, что вы  со  своим  другом  из  себя
представляете. Так что твое требование бессмысленно.
   - Тогда, - ласково сказал киргон, -  я  предоставлю  тебе  удовольствие
понаблюдать, как на твоих глазах мой друг будет пожирать  твоих  товарищей
одного за другим. Ведь он сегодня потрудился для нас на славу, а так и  не
получил достойной награды. Я думаю, что прикажу ему начать вот с нее...
   Он указал на Райэнну, все еще стоящую на  коленях  рядом  с  потерявшим
сознание Копьеносцем, и пока он говорил, над джунглями  вспорхнули  птицы,
белое существо пронеслось по песчанику и  нависло  над  Райэнной,  раскрыв
огромную пасть.
   - Не делайте резких движений! - предупредил киргон. - И пока  мой  друг
развлекается с твоими аборигенами, у тебя есть время  изменить  решение  и
вызвать посадочный аппарат!
   Рядом с Райэнной лежало ее копье. Она потянулась за оружием, но большая
лапа охотника за рабами прижала ее запястье к земле,  а  огромные  челюсти
приблизились к ее лицу на расстояние в несколько дюймов.
   - Нет! - воскликнул Джода.
   Не удержавшись, он метнул в чудовище копье.
   Это был не очень хороший бросок - парень никогда не  метал  не  то  что
копье, но даже камень, - но по счастливому стечению  обстоятельств  острие
попало в золотой глаз. С воплем, похожим  на  скрип  заржавленной  дверной
петли, существо невероятным прыжком отлетело назад футов  на  пятьдесят  и
остановилось, тряся мордой и разбрызгивая кровь  из  глаза:  копье  упало.
Райэнна, вскочив, подхватила свое копье; Дэйн мгновенно оказался  рядом  с
ней, сжимая в руке меч. Джода бросился на киргона, размахивая  сияющим  на
солнце лезвием мачете.
   - Вихрь! - взревел киргон. - Убей их! Всех убей!
   И тут же белая тварь мгновенно нависла над ними с кровоточащим глазом и
разинутой пастью, заслонившей собою все  остальное  перед  глазами  Дэйна.
Времени на  раздумья  не  оставалось,  успеть  бы  ткнуть  лезвием  в  это
кроваво-белое пятно...
   Устрашающие челюсти сомкнулись на гарде меча, и он чуть не  вылетел  из
руки землянина. Дэйн уцепился покрепче,  пытаясь  не  выпустить  оружие  и
чувствуя, как его вместе с мечом отрывают от земли.
   На какое-то мгновение все замелькало у него  перед  глазами.  Затем  он
полетел на землю, не выпуская оружия.
   Пока Марш поднимался, Драваш  и  Аратак  бросились  с  двух  сторон  на
раненое чудовище. Райэнна же, в свою  очередь,  успела  воткнуть  в  белое
мохнатое плечо копье на всю длину металлического  наконечника,  но  зверь,
похоже, не  обратил  на  это  ни  малейшего  внимания.  Голова  его  резко
развернулась, и огромные челюсти с острейшими  зубами  впились  Аратаку  в
плечо.
   Ящер взвыл от боли, а Драваш размахнулся мачете, но зверь уже  отпустил
плечо Аратака и схватил его за ногу. Аратак зашатался,  кровь  залила  все
его тело. Дэйн, с трудом поднимаясь на  ноги,  краем  глаза  заметил,  как
шевельнулся  кто-то  в  голубом,  -  это  Ромда,  шатаясь,  потянулся   за
отлетевшим копьем Джоды.
   Райэнна, вытащив копье, размахнулась для второго удара, когда сбитый  с
ног Драваш упал на нее, и она повалилась вместе с ним на землю. Дэйн,  еще
не оправившийся от потрясения, бросился на помощь.
   "Господи! Неужели это чудовище никто не сможет остановить?!"
   Голова зверя вновь метнулась к Аратаку, вонзившему свой нож по  рукоять
в белый бок.  Ящер  держался  из  последних  сил.  Огромная  голова  зверя
вывернулась под невероятным углом, и кошмарные зубы сомкнулись на передней
лапе Аратака. Однако ящер не отступил, продолжая  защищаться  и  крича  от
боли и ярости.
   "Да возможно ли вообще убить это  чудовище?!"  Марш  взмахнул  мечом  и
бросился вперед, намереваясь добраться до шеи зверя. Должна же у него  там
где-то проходить артерия! Он успел нанести  удар,  но  тварь  стремительно
толкнула с огромной силой.
   Он отлетел назад, а громадные челюсти щелкнули в  дюйме  от  его  лица.
Марш упал на спину и ударился раненой рукой; на секунду  он  даже  потерял
сознание. Аратак же продолжал сражаться, все дальше загоняя лезвие  мачете
в бок зверю, который, волоча за собой  тяжелого  протозавра,  двинулся  на
Дэйна. Тем временем Драваш отполз в сторону, позволяя Райэнне подняться на
ноги, а между землянином и чудовищем вдруг появился Ромда, сжимая  в  руке
копье Джоды. Марш  вновь  поднял  меч,  чувствуя,  как  плохо  подчиняется
здоровая рука, и понимая, что это последняя попытка устоять против зверя.
   "Обжигающая яркость... в ночном лесу... Должно быть,  Блэйк  видел  эту
тварь", - запрыгали обрывки мыслей у Дэйна в голове. Меч в руке становился
настолько тяжелым, что удержать его было уже почти невозможно:  сейчас  он
выпадет из руки и покатится по земле.  Увидев,  как  приближаются  к  нему
огромные челюсти, Марш подумал в  последний  момент:  "Тот,  кто  сотворил
ягненка, улыбнулся ли он, творя его?.."
   Охотник за рабами взревел - уже второй раз довелось Дэйну услышать этот
скрипучий,  пронзительный  вой.  Ромда  подполз  и  ударил  копьем   Джоды
чудовище, повредив ему другой глаз. Аратак отпустил  нож,  оставив  его  в
боку животного, и, пошатнувшись,  упал.  Марш  бросился  вперед,  взмахнул
саблей, и лезвие глубоко погрузилось в шею зверя. Монстр дернулся, упал на
спину и всеми шестью ногами засучил в воздухе. Затем, свалившись  на  бок,
зверь затих.
   Голос, полный гнева и непередаваемой скорби, воскликнул:
   - Вихрь!
   Ромда перекатился на живот и тут же рухнул лицом в пыль.
   Землянин дико оглядывался по сторонам. Аратак  уже  поднялся  на  ноги,
темная кровь текла по лапе и животу. Драваш сидел вцепившись  в  укушенную
ногу. Джода... Где же Джода? И тут он услыхал, как пронзительно  вскрикнул
Джода. Дэйн  развернулся  и  увидел,  как  Джода,  спотыкаясь,  отступает,
безоружный, вцепившись  в  руку,  из  которой  льется  кровь.  А  на  него
надвигается на фоне слепящего заката киргон, сияющий нестерпимым  блеском,
как сатана, выходящий из раскаленного ада. В руке он держал  один  из  тех
трехгранных ножей для пыток, окрашенный кровью парня.
   Подбежавшая Райэнна закрыла Джоду своим телом. Марш бросился на помощь.
   - Умри, раб! - рявкнул киргон. - Ты убил Вихря,  но  тебе  не  придется
жить, хвастаясь этим! Видишь меня, раб? Я здесь, в луче света!
   Дэйн с благодарностью вспомнил  тех,  кто  учил  его  сражаться  против
врага, заставляющего своего противника все время смотреть  против  солнца.
Его обучили не поддаваться на этот дешевый трюк,  и  теперь  наука  должна
была сослужить свою службу.
   Киргон двигался, сверкая, как зеркало  на  солнце.  Дэйн  услышал,  как
просвистело его оружие, и тут же звякнула сталь, когда ему удалось  отбить
чужой клинок в сторону. Стремительно развернув  меч,  Марш  нанес  удар  и
ощутил, как лезвие вошло в плоть невидимого врага.
   Сверкающая фигура зашаталась и упала.
   Дэйн заморгал и огляделся. Киргон корчился и извивался.
   Джода,  постанывая  и  заливаясь  слезами,  держался  за  руку.  Аратак
опустился на колени рядом  с  упавшим  Дравашем.  Райэнна  вытаскивала  из
рюкзака медицинские принадлежности. За ними,  рядом  с  неподвижным  телом
Ромды, белоснежной грудой возвышалась туша "друга" киргона.
   Его единственного друга.
   "Да, - с горькой иронией подумал Дэйн, - они любили друг  друга,  и  им
нравилась их жизнь, и в смерти они остались неразлучны".
   Осмотрев рану Джоды, Дэйн ужаснулся: ведь  от  такого  оружия  иного  и
ждать не приходилось. Кусок мяса размером с кулак был вырван из предплечья
парня, обнажив кость. По сравнению с этим ужасные укусы в плечо Аратака  и
в бедро Драваша казались не столь впечатляющими.
   Ромда шевельнулся, и Дэйн с облегчением вздохнул. Он  помог  Копьеносцу
сесть, прислонив его спиной к камню. Ромда посмотрел на Джоду, который  со
сжатыми зубами сидел перед Райэнной, бинтующей громадную рану.
   - Ты спас жизнь всем, парень, - сказал  он  со  слабой  улыбкой,  -  но
обесчестил свое копье.
   Джода яростно сверкнул глазами, вытирая слезы боли со  щек.  И  сказал,
очевидно кого-то цитируя:
   - Честь _задава_ принадлежит его _фелиштаре_. И  я  узнал  закон  более
важный, чем ваш. И уже  никогда  не  сочту  бесчестным  спасать  друга  от
бесчестного врага.
   Драваш полез в свой рюкзак за лекарствами для себя и Аратака. Пока  они
бинтовали свои раны,  Бельсар  опустился  совсем  низко,  окрасив  небо  в
невероятные цвета.
   - Считаю своим долгом предупредить вас,  что  вы  все  являетесь  моими
пленниками, - сказал Ромда. - И  по  крайней  мере  тебе,  Травааш,  будет
непросто сбежать. Не то чтобы совсем невозможно, но непросто.
   - Надеюсь, господин Копьеносец, - пророкотал  Аратак,  -  ваш  долг  не
потребует от вас излишних усилий. Вы и так уже совершили множества деяний,
которые выше человеческих сил. Более того, - он с сочувствием посмотрел на
беспомощного Ромду, - вы серьезно ранены, и также принимая во внимание ваш
долг, никто не обвинит вас  в  том,  что  вы...  хм...  сочли  невозможным
воспрепятствовать нашему побегу. И к сожалению, боюсь огорчить вас, но это
вы являетесь нашим пленником, хотя мы всегда считали вас нашим другом, чье
рвение просто было направлено несколько не в ту сторону.
   Ромда покачал головой и вздохнул. Он сказал:
   - Увы, у меня было лишь заявление лекаря  из  Раналора,  утверждавшего,
что вы - кто угодно, но только не  путешественники  из  Райфа.  И  теперь,
глядя на эти два трупа, я хотел бы поверить, что выполнил  возложенное  на
меня задание и что охота за  Звездными  Демонами  закончена.  -  Он  вновь
покачал головой. - Но все не так просто. Я слышал, как вы разговаривали  с
этим... этим существом на языке, которым не пользуются ни в  Райфе,  ни  в
другом уголке нашей планеты, и вывод  становится  неизбежным:  вы  -  тоже
Звездные Демоны...
   - Но почему ты так  упорно  считаешь,  что  со  звезд  приходят  только
демоны? - яростно спросил Джода, Райэнна уже  закончила  перевязывать  его
рану. Бледный, с перевязанной рукой, он все же умудрился отрезать всем  по
куску копченого мяса харлика и большой ломоть протянул  Ромде.  -  Да,  со
звезд приходят демоны, и даже похуже того. Но ведь  злодеи  и  преступники
существуют даже в Раналоре и в моей собственной деревне, как встречаются и
плохие люди среди Первых Людей! Возможно даже,  в  Обителях  Святых  могут
попасться злодей или пара, как и на небе могут пребывать святые!
   Ромда взял у мальчика кусок копченого мяса и спокойно сказал:
   - Нужно ли  мальчику  соваться  в  такие  дела?  Оставь  эту  тему  для
взрослых, дорогое дитя.
   - Я не дитя, - ощетинился Джода. - Я Джода - уничтожитель грантов, и  я
ношу с собой зуб гранта, и мне хватает  ума  понять,  что  моя  госпожа  -
добрый человек, как и ее супруг, как и почтенный! Пусть они и о  звезд!  И
хотя я с детства приучен подчиняться человеку  в  голубой  тунике,  должен
сказать, что ты ничего не знаешь об этих людях, с которыми я  брожу  почти
полную луну! Это ты  являешься  невеждой,  и  ты  должен  помолчать,  пока
сведущие беседуют! - Он сглотнул и сказал:  -  Я  не  хочу  обижать  тебя,
господин Копьеносец, поскольку ты  всегда  был  добр  ко  мне,  трусливому
подростку, которого лупил отец, но я знаю этих людей, а ты - нет, да ты  и
сам наставлял меня, что только глупец способен толковать о вещах,  которые
не видел и о которых даже не слышал.
   - Божественное Яйцо мудро говорит, - пророкотал по-карамски  Аратак,  -
что о некоторых проблемах ум неподготовленный может иногда высказываться с
мудростью, недоступной более старшим.  Господин  Копьеносец,  у  нас  и  в
мыслях не было принести вред вам или  кому-то  еще  на  вашей  планете.  Я
невыразимо сожалею, что Дэйн ранил вас. И мне  хотелось  бы,  чтобы  между
нами не было вражды.
   - Вражды? - удивленно спросил Ромда. - Вражда здесь ни при чем,  просто
долг есть долг. А уж коли речь зашла об этом, то, пока дело  не  дошло  до
определенных известных вам событий, могу поклясться, - он  произвел  рукой
некий ритуальный жест, - честью поклясться, что вы все  мне  нравились,  о
чем я могу признаться вслух даже среди своих.
   Дэйн, держа кусок мяса в здоровой руке, подумал: "Ну, приятель, да ты в
моих глазах вырос вдвойне". Он и припомнить не мог, кто бы еще из знакомых
нравился ему так, как Ромда. От  слов  Копьеносца  ему  стало  значительно
легче.
   - Но почему же тогда, - спросил Аратак, присаживаясь рядом с Ромдой,  -
ты не предложил преследовать нас кому-нибудь другому?  Почему  же  ты  сам
отправился ловить врагов, против которых не имеешь личной антипатии?
   Ромда пожал плечами.
   - А почему, собственно, мы должны испытывать антипатию к нашим  врагам?
Личные симпатии и антипатии - плохое руководство в выборе стороны в важном
деле.  Зачастую  причины  наших  симпатий  и  антипатий  кроются  в  вещах
тривиальных, таких, как внешность или одежда,  манера  говорить.  Зачастую
нам приходится заниматься одним делом плечом к плечу  с  тем,  к  кому  мы
испытываем антипатию, - будь они союзники  или  даже  недруги.  Мы  должны
противостоять целям наших врагов, а не им самим. Тем более что мы  никогда
не в состоянии узнать до конца, что же из себя представляет  та  или  иная
личность; и, поскольку мы видим ее  лишь  через  сумрачные  джунгли  наших
субъективных привычек и предубеждений, как мы можем судить о ее  моральных
качествах?
   - Но если у человека так много общего с вами, что вы готовы восхищаться
им лично, - заспорил Аратак, - как может отличная от вашей цель привести к
схватке не на жизнь, а на смерть? И как вообще у  одинаковых,  близких  по
духу людей может быть разная цель?
   - Я могу восхищаться рашасом,  почтенный,  но  тем  не  менее  не  имею
желания  оказаться  им  съеденным,  -  решительно  заявил  Ромда.  -  Нет,
господин, вы должны непохожим оставить их  непохожесть,  как  учит  святой
Аассио. А как же иначе могли бы тогда просто люди и  Первые  Люди  достичь
взаимопонимания даже в пустяковом деле? И как бы смогли  жить  в  гармонии
мужчины и женщины? Нельзя судить о других по себе.  Человек,  который  вам
нравится или  которого  вы  даже  любите,  может  иметь  цели  и  желания,
совершенно отличные от ваших; и в то  же  время  ненавистный  вам  субъект
может стремиться к тому же, что и вы. И разве не получилось так,  что  вам
пришлось  объединиться  с  этим,  -  он  указал  на  тело   киргона,   уже
потускневшее, - пусть и ненадолго, для  достижения  общей  цели?  -  Своим
ножом он принялся разрезать мясо на кусочки  поменьше,  с  которыми  легче
было управиться, и один кусочек протянул Дэйну. - Держи, друг мой. С твоей
раненой рукой тебе трудновато будет  резать.  По  крайней  мере  мои  руки
уцелели.
   Когда Марш взял предложенный кусок, Драваш тихо спросил:
   - Что же нам с ним делать? Оставить на милость рашасов мы его не можем,
а в таком состоянии он сам из каньона не выберется.
   - А мы  его  понесем,  -  сказал  Дэйн.  -  Должна  же  тут  где-нибудь
находиться какая-нибудь деревушка? Там мы его и оставим. Я его изувечил, а
он мужественный и хороший человек. Я его здесь ни за что не брошу!
   Драваш задумчиво покачал головой.
   - Эти чувства делают тебе честь, Дэйн, но, как ты видишь,  мы  все  тут
ранены, и  наша  миссия  здесь  действительно  завершена.  Я  уже  сообщил
Громкоголосому,  чтобы  летательный  аппарат  прислали  за   нами,   когда
стемнеет; и еще до рассвета мы благополучно покинем эту планету.
   - Тогда надо взять его с собой, - заявил Марш. -  Нельзя  же  оставлять
его на растерзание рашасам... или этим, - добавил он.  По  мере  того  как
грандиозные звезды начинали разгораться все ярче в небе над  ними,  темные
худощавые звери начали выбираться  из  джунглей,  устраивая  возню  вокруг
павшего охотника за рабами.
   - Не будь дураком, Дэйн, - раздраженно сказал Драваш.  -  Мы  не  можем
взять его с собой, и, как я сказал тебе, посадочный  аппарат  прилетит  за
нами еще до полуночи.
   - Тогда пусть он приземлится где-нибудь и высадит его вблизи  Раналора,
- упрямо предложил землянин. И тут он вспомнил о Джоде.
   Драваш покачал головой и сказал:
   - Я не думаю, что смогу убедить капитана в необходимости и  возможности
сделать это.
   - Тогда, черт побери, оставьте и меня с ним здесь, - вспыхнул  Дэйн.  -
Он убил охотника за рабами и спас нам жизнь. Я сказал, что не оставлю  его
здесь изувеченным, чтобы его убил первый же рашас!
   - Дэйн прав, - сказала Райэнна, стиснув зубы. - Коли на то пошло,  Дэйн
и я останемся на Бельсаре, пока Совет Протекторов  не  найдет  возможности
забрать нас отсюда. - Она с легкой улыбкой посмотрела вниз, в каньон. -  И
это даст мне время хоть ненадолго  почувствовать  себя  археологом,  а  не
только женщиной с копьем.
   - Я тоже остаюсь,  -  тихо,  но  сердито  сказал  Джода,  прижимаясь  к
Райэнне. - Когда почтенные улетят на своем  небесном  фургоне,  я  разведу
костер и останусь с господином Ромдой. Я - истребитель грантов, и рашас из
джунглей мне не страшен.
   Драваш вновь  покачал  своей  массивной  головой,  и  Дэйн  понял,  что
протозавр вновь размышляет над непредсказуемостью протообезьян. Наконец он
сказал:
   - Всех вас мне не переспорить. Значит, пусть будет так, как вы  хотите.
Может быть, действительно под покровом ночи посадочному  аппарату  удастся
ненадолго еще разок  приземлиться  и  оставить  Копьеносца  неподалеку  от
какого-нибудь населенного пункта.
   - Божественное Яйцо мудро говорит нам... - начал было Аратак, но Драваш
взорвался:
   - Божественное Яйцо сконцентрировало в себе мудрость всех веков и сотен
галактик, Аратак, но  если  бы  мне  позволили  процитировать  его  мудрое
изречение, я бы сказал, что  есть  время  философствовать,  а  есть  время
заниматься земными делами! Почтительно напоминаю тебе твоими  же  словами:
сейчас время заниматься земными делами! И давайте двигаться!
   - Мудрость есть мудрость даже в устах неразумного, - в ответ огрызнулся
Аратак и наклонился, чтобы  подхватить  господина  Ромду  здоровой  лапой.
Дравашу он подставил плечо, чтобы тот мог встать, и  швефедж,  сделав  шаг
или два, дальше пошел сам, опираясь лишь на копье Ромды.  Сзади  двигались
Дэйн и Райэнна, он почувствовал в темноте,  как  ее  пальцы  отыскали  его
ладонь, и сжал их в ответ.
   "Друг, собрат по оружию, партнер... во всем самом важном,  что  есть  в
моей жизни".
   Минуту спустя он подозвал Джоду, чтобы тот шагал рядом с  ними.  Парень
серьезно пострадал, и было бы просто нечестно, чтобы он находился вдали от
Райэнны.  Глядя  на  Джоду,  на  его  маленькую  героическую  фигурку,  на
перевязанную руку, Дэйн ощутил прилив волны тепла и гордости. С  внезапным
изумлением он вдруг понял, что только что  подумал:  "Вот  он  какой,  наш
парень..."
   Над ними мерцали громадные звезды Бельсара. И вдруг впереди, в  темноте
промелькнуло что-то белое. Дэйн схватился за  рукоять  меча  и  в  тот  же
момент услышал, как  со  свистом  вырвалось  дыхание  сквозь  сжатые  зубы
Райэнны. Это был белый ящер!
   Он  был  выше  Аратака  и  значительно  крупнее.  Ящер  стоял  впереди,
загораживая путь.
   - Святой! - выдохнул в ужасе Ромда.
   В голове Дэйна послышались слова. Он понял, что их произносит та  самая
фигура, которая маячит впереди, освещенная звездами.
   "Остановитесь! Кто вы такие и что вы делаете на нашей  планете?  Пришла
пора мне это услышать от вас самих: чего вы хотите?"





   Ночные джунгли вокруг точно вдруг притихли. Пока слова выстраивались  в
голове в понятные фразы, Дэйн слышал, как  колотится  его  сердце,  слышал
бесчисленные голоса ночи, даже шуршание листочка на  ветру.  Джода  больно
вцепился в руку Райэнны.
   - Так они существуют, _фелиштара_! Это же один  из  святых  из  Обители
Святых, и они настоящие, а не сказочные, чтобы  пугать  ими  детишек!  Они
настоящие!
   На фоне этого детского бормотания голос Аратака показался диким ревом.
   - Божественное Яйцо говорит, что дурак видит лишь скорлупу яйца; мудрец
же разглядит зародыш того, что выйдет из него со  временем.  Поскольку  ты
говоришь о нашей планете, мой отдаленный родственник, то можно понять так,
что ты являешься  владельцем  этой  небольшой,  но  все  же  не  ничтожной
планеты. Если это правда, позволь мне предупредить тебя. В каком  бы  мире
ты ни находился, он не твой и не мой. Он принадлежит тем,  кто  обитает  в
нем, кто живет здесь испокон веков. Я так полагаю, что ты слышал о  Совете
Протекторов. И запомни мои слова: дальнейшее вторжение в этот невинный мир
будет прекращено. Здесь, на орбите, находится корабль Содружества. Что  бы
с нами  ни  случилось,  все  станет  известным,  и  Совет  готов  к  самым
решительным действиям,  направленным  против  правонарушителей.  С  другой
стороны, если я тебя все-таки  правильно  понял  и  ты  называешь  планету
"наша" в силу  того,  что  являешься  потомком  исконных  древних  здешних
обитателей, тогда я приветствую тебя от имени Вселенского разума и признаю
твое право задавать нам вопросы. Мы ищем  наших  коллег,  исчезнувших  без
следа с базы Содружества, расположенной к северу от Раналора...
   - Святой! - прервал его Ромда, сидя на руках у Аратака.  -  Прошу  тебя
выслушать  меня!  Вспомни  о  справедливости  разума!  И  прошу  тебя   не
предпринимать ничего, пока не выслушаешь их...
   Аратак же продолжал говорить так, словно его и не прерывали:
   - ...где они проводили наблюдения за погодой, за изменениями климата  и
уровня солнечной радиации. Я требую их освобождения.
   "Справедливость будет восстановлена".
   Вновь Дэйн ощутил, как слова его собственного языка формируются  где-то
в речевых центрах мозга, и  понял,  что  эти  слова  произносит  та  самая
прозрачная рептилия, возникшая на их пути.
   "Справедливость Разума Расы, чужеземец, требует, чтобы ни один  из  вас
не был уничтожен без обследования ваших умов и сердец на предмет  движущих
вами  мотивов.  Но  не  ищи  больше  пропавших  твоих  коллег:  они   были
уничтожены. Ты требуешь объяснений на этот счет;  знай  же,  что  мы  тоже
обсуждали справедливость такой акции, и тот, кто принял это решение,  тоже
предстанет перед судом разума. Будь спокоен, ваши собственные сердца и умы
рассудят вас, и пока этого не произойдет, вам страшиться нечего".
   В свете звезд слева от Дэйна показалась еще одна  белая  фигура.  Краем
глаза он заметил и появление третьего существа... но не успел он их толком
разглядеть, как мир закружился вокруг него, и звездный свет исчез.
   Марш зашарил руками в темноте: он ничего не видел! Под ногами  ощущался
камень, холодный и гладкий. Воздух был неподвижным и сырым - казалось, что
Дэйн находится в огромном абсолютно  темном  помещении.  Он  услышал,  как
встревоженно  воскликнул  Джода,  как  успокаивающе   забормотала   что-то
Райэнна. Охваченный паникой, он пытался на ощупь отыскать товарищей, но не
мог их найти.
   Но постепенно он начал понимать, что здесь не так уж и темно. Там и сям
горели  слабые  разноцветные  огни,  гораздо  более  тусклые,  чем  звезды
Бельсара. Слышно было, как в гулкой  пустоте  где-то  падали  капли  воды,
вызывая эхо, как в пещере.
   - Не  бойтесь,  -  прозвучал  спокойный  и  уверенный  голос  Ромды.  -
Могуществом святых вы перенесены в Обитель Святых.
   "...Земля святых прохладна  и  тиха..."  Дэйн  в  панике  ухватился  за
рукоять меча и тут же ощутил, как его за запястье схватила Райэнна.
   - Дэйн, где мы? - прошептала она.
   Он облизал губы, подыскивая успокаивающие слова. Но не успел он  ничего
произнести, как в темноте гулко заговорил Драваш:
   - Всем успокоиться. Они применили телепортацию или что-то в этом  роде.
Вспомните, что они уже несколько миллионов лет  обитают  здесь,  внизу.  Я
думаю, нас перенесли в те пещеры, о которых говорил Дэйн.
   - В их Обитель Святых. Да, конечно,  -  сказала  Райэнна,  стараясь  не
выдать голосом свое волнение.
   - А я-то думал, что в Царстве Небесном немного посветлее, - пробормотал
разочарованно Дэйн.
   "Мы поняли, - вновь послышался голос, - что в такой темноте вы ощущаете
себя неуверенно. Это несложно исправить".
   Размещенные в разных местах источники света загорелись ярче,  из  мрака
все отчетливее стали вырисовываться фигуры товарищей землянина.
   Справа от них показалась отвесная  стена,  куполом  уходящая  вверх.  В
полумраке шевелились какие-то бледные  фигуры.  Дэйн  содрогнулся  -  край
призраков!
   Прозвучал бодрый голос Аратака:
   - Какими бы странными ни  были  эти  люди,  видно,  что  вежливость  не
относится к добродетелям, распространенным среди них;  а  как  справедливо
сообщает нам Божественное Яйцо, забота о благополучии окружающих относится
к первостепенным добродетелям цивилизованных существ. Ну хоть, по  крайней
мере, мы не находимся среди варваров, равнодушных  к  благополучию  другой
расы; и, к счастью, это все же  не  киргоны.  И  как  далее  высказывается
Божественное Яйцо, любое улучшение, пусть и небольшое, надобно принимать с
благодарностью...
   - Божественное  Яйцо,  -  нетерпеливо  прервал  его  Драваш,  с  трудом
сдерживая гнев, что было ясно видно  даже  в  полумраке,  -  имеет  мудрые
высказывания на все случаи жизни. Но может быть, мы все-таки послушаем  их
в другой раз, Аратак?
   Не успело стихнуть эхо его голоса, как  в  их  головах  начали  звучать
новые слова.
   "Тот ваш далекий компаньон, с которым вы выходили на связь, тоже должен
быть перенесен сюда, дабы предстать перед лицом Разума Расы".
   Полумрак затрепетал. Внезапно перед  ними  материализовалась  еще  одна
белая фигура. Но она была почти в два раза меньше  остальных...  С  криком
ужаса существо упало на землю и застыло там, дрожа.
   Драваш ошарашенно вскричал:
   - Громкоголосый! Посвященный!
   Тут над ними нависла вторая фигура и приблизилась к лежащему  телепату,
держа  в  руках  металлическую  конструкцию,   служившую   подпоркой   для
Громкоголосого.
   "Успокойся. Мы сожалеем об оплошности... ты нуждаешься в этом предмете.
Но по крайней мере, ты в безопасности".
   Огромный белый ящер  наклонился,  бережно  помог  небольшому  хнычущему
существу подняться и устроиться на подпорке. Огромные глаза  на  массивной
голове белого ящерообразного в полумраке отливали розовым.
   "Теперь еще один с вашего корабля, и все будет в порядке", -  прозвучал
голос.
   Рядом с Громкоголосым внезапно появился прозетец-капитан. Он  мгновенно
принял боевую стойку, а рука его инстинктивно рванулась к  поясу,  где  не
было никакого оружия.
   - Спокойно, капитан, - сказал Драваш.  -  Пока  еще  опасность  нам  не
грозит... Расслабься...
   Протофелин мгновенно обернулся, высматривая их в темноте.
   - Драваш! Где мой корабль?.. Что произошло?..
   - Думаю, что мы  находимся  в  какой-то  пещере  под  землей,  -  начал
объяснять  Драваш  в   привычной   занудной   манере,   но   его   прервал
Громкоголосый, находящийся на грани истерики.
   - Мы находимся на  глубине  двести  метров  под  землей,  к  северу  от
океанического кратера. Эти чудовища телепортировали тебя сюда с корабля!
   - Телепортировали? Но  это  невозможно...  -  Капитан  дико  огляделся,
увидел белые фигуры,  призрачно  движущиеся  в  темноте,  и  уставился  на
гигантского ящера, стоящего рядом. - Кто эти люди?
   -  Чудовища!  -  воскликнул  Громкоголосый.  Он   выглядел   совершенно
ошеломленным и, опираясь на свою подпорку, побрел к  остальным,  прочь  от
огромного  белого  существа.  -  Чудовища,  уверяю  вас!  Телепаты,  самые
могущественные в  этой  галактике.  Настолько  могущественные,  что  могли
прятаться от меня, пока не захватили Драваша, смогли проникнуть на корабль
и забрать нас. Ни одно живое существо,  владеющее  таким  могуществом,  не
заслуживает доверия! Они уничтожили базу Содружества, они могут уничтожить
наш корабль, они могут превратить в  посмешище  Совет  Протекторов,  могут
уничтожить любого, кто попытается влезть  в  их  дела  на  этой  фальшивой
маленькой Утопии - они просто заманивают нас  в  ловушку!  И  мы  исчезнем
бесследно вместе с кораблем, как и последняя экспедиция...
   "Успокойтесь! - Спокойный, уверенный голос раздался  в  их  головах.  -
Доверьтесь суду Разума Расы. Если в сердцах ваших  нет  зла,  вам  бояться
нечего. А теперь послушайте: некоторые из вас ранены, и все вы  нуждаетесь
в помощи".
   Возвышающийся над ними ящер сделал шаг вперед, и впервые  они  увидели,
как задвигались громадные челюсти.
   - Прошу вас следовать за мной, - произнес он неуверенно по-карамски. Не
то чтобы этот язык был ему незнаком, но  складывалось  ощущение,  что  сам
процесс двигания ртом для  произнесения  слов  представляется  ему  весьма
странным.
   Должно быть, Дэйн уснул, пока занимались его раненой рукой.
   "А что тут удивительного, - подумал он, - если вспомнить все переходы и
битвы этого  дня".  Он  разглядел  мерцающие  в  полумраке  жаберные  щели
Аратака. Левая рука Марша была опущена  в  какую-то  емкость,  наполненную
жидкостью. Он подвигал пальцами -  боли  не  было,  лишь  теплое  приятное
покалывание.
   "Идет исцеление, - прозвучал голос в его  мозгу.  -  Поврежденный  нерв
вызван к деятельности и теперь находится в питательной среде,  позволяющей
ему сформироваться вновь".
   Дэйн задумался. Вполне вероятно, что его мысли  читали  все  то  время,
пока он тут находился.
   "Разумеется. Мы сожалеем, что причиняем вам дискомфорт, но мы вовсе  не
собирались как-то обидеть вас".
   Марш разглядел Джоду, лежащего рядом на каменной плите. Они  находились
в небольшом помещении, так что видны были все четыре его стены, освещенные
тусклым светом.
   - Так, значит, это правда! - воскликнул парень, приподнимаясь.  -  Есть
Обитель Святых, и мы находимся в ней! - Вскочив на  ноги,  он  подбежал  к
одной из стен. Дэйн подумал, что для существ, живущих в полной темноте  из
века в век, освещение  этого  помещения  кажется  ослепительно  ярким.  Их
глаза,   если   предположить,   что   таковые   имеются,   скорее    всего
сверхчувствительны даже к едва видимым источникам света.
   Джода поднес руку  к  освещенному  участку,  за  которым  и  размещался
источник света.
   - Не горячо! - выдохнул он.
   - И все же лучше не трогай, - посоветовал Дэйн. - Ведь неизвестно,  что
за вид... -  Он  замолчал:  в  языке  парня  не  было  слов  "радиация"  и
"облучение". - Ты можешь получить заболевание кожи, даже если сразу  и  не
почувствуешь.
   - Но ведь... как  же...  -  Джода  смутился.  -  Ведь  это  же  Обитель
Святых... и здесь ничто не может повредить нам!
   - Пожалуй, - сказал Драваш. - Но не забывай,  они  просто  могут  и  не
знать, что вредно для нас. Они-то давно здесь живут. И потому, как  у  нас
говорят, могут не понимать нужд вашего народа, Джода.
   Марш вздохнул. Это уж точно, что они давно здесь живут. Шестьдесят  или
семьдесят миллионов лет. За это время человечество успело пройти  путь  от
простейших до млекопитающих... На какой же уровень развития можно выйти за
такой период времени?
   Аратак уселся, мерцая в полумраке жаберными щелями.
   - Если эти существа относятся к расе, которая  и  направляет  святых  к
человечеству, чтобы обучать его и  вдохновлять,  то  я  думаю...  -  начал
рассуждать Аратак.
   - Он думает! - огрызнулся Громкоголосый. - Твои мысли - это всего  лишь
запутанные и слащавые эмоции, замаскированные под  философию!  Вы  всерьез
надеетесь на справедливость или сострадание со стороны этих? Неужели вы не
понимаете, что в  их  глазах  вы  ничем  не  лучше  какого-нибудь  низшего
животного,  а  ваша  так  называемая  философия,  с  их  точки  зрения,  -
переживания рашасов о  куске  мяса?  С  их-то  могуществом  они  могли  бы
завоевать всю галактику, а теперь, узнав,  насколько  мы  примитивны,  они
наверняка именно так и поступят! Эта раса ушла в своем развитии  настолько
далеко, что, несомненно, устроит из вселенной просто скопище  планет,  где
они будут править, как боги, владычествуя над низшими расами...
   - Ерунда, - решительно заявила Райэнна. -  В  галактике  полно  планет,
население которых обладает телепатическими и эмопатическими способностями,
и тем не менее они остаются достойными и надежными членами Содружества.
   -  Но  нет  таких  могущественных,  как  эти,  -  зловеще   предупредил
Громкоголосый. - Могущество их превосходит все, что можно вообразить,  оно
сродни тому, которое наши предки считали принадлежностью  богов!  Впрочем,
для нас они действительно боги, поскольку могут раздавить все Содружество,
как жука!
   - Даже если все это и правда, - мягко пророкотал Аратак, - не надо  нас
пугать, Громкоголосый. Ты  говоришь  так,  словно  все  народы  похожи  на
киргонов и мехаров. Неужели существа, обладающие могуществом,  обязательно
должны быть жестокими  и  агрессивными?  Если  бы  все  было  так,  то  не
существовало  бы  никакого  Совета  Протекторов,  да  и  мы  бы  здесь  не
оказались.
   - Ты просто маразматик и дурак! - выкрикнул Громкоголосый с  истеричной
ноткой в голосе и, оперевшись дрожащими лапами  на  подпорку,  двинулся  к
Аратаку. - Ты  в  самом  деле  полагаешь,  что  Совет  Протекторов  -  это
благородный коллектив бескорыстных существ? Ты что же, думаешь, если бы на
этой планете  действительно  было  хоть  что-нибудь  стоящее,  ее  уже  не
присоединили бы к Содружеству, чтобы  она  обогащала  членов  Содружества?
Лозунг Совета Протекторов, этой ой-какой-благородной группы, в которую  ты
веришь, состоит в следующем: каждая планета своей уникальностью  расширяет
культурное пространство Содружества... к выгоде членов Совета, добавил  бы
я. Но сами они никогда так не скажут.
   - Тем не менее это тот идеал, которому мы  служим,  -  спокойно  сказал
прозетец-капитан. - Служишь и ты,  Громкоголосый,  несмотря  на  всю  твою
язвительность.
   Джода, не понимая ни слова, стоял в недоумении, поворачивая  голову  то
туда, то сюда на звуки рассерженных голосов.
   "Ну и хорошо, что не понимает", - подумал Дэйн.
   - Посвященный, - сказал Драваш, - при  всем  моем  уважении  к  тебе  я
должен усомниться, что мы  занимаемся  мудрым  делом,  споря  перед  лицом
грядущего приговора. Нам необходимо собрать все наше мужество...
   - Мужество! - усмехнулся Громкоголосый. -  Какой  в  нем  смысл,  когда
имеешь дело со столь могущественными существами? Мы беспомощны, и надо это
признать! Или твое невежество столь глубоко, что ты по-прежнему полагаешь,
будто заговоришь - и тебя услышат?
   - Посвященный, я не претендую ни на уважение, ни  на  унижение,  просто
хочу сказать...
   Дэйн вдруг взорвался:
   - Проклятие, Драваш, если кто-нибудь еще в этом помещении начнет  ныть,
заставь его заткнуться, пока он не произнес и первого  предложения!  Я  не
знаю, почему вы, швефеджи, с таким трепетом относитесь к этому чванливому,
своенравному, тусклому чтецу мыслей, но лично мне  тошно  его  слушать,  и
пора бы ему заткнуться, пока я сам его не заткнул!
   Марш думал,  что  сейчас  воцарится  тишина,  но  вместо  этого  Драваш
разразился громовым хохотом. Дэйн уставился на  него,  затем  на  Райэнну,
которая тоже с трудом подавляла смех. Он раскрыл рот, собираясь  спросить,
что забавного они нашли в его словах, но в этот момент Джода  встревоженно
воскликнул:
   - Моя госпожа! Что они сделали с тобой? Ты стала  белой...  белой,  как
святая... белой, как дух смерти... о, что они сделали с тобой!
   Дэйн потрясение уставился на свои руки. Внезапно он понял, что  же  так
удивляло его при взгляде на Аратака.
   - Райэнна! Аратак!  Наша  кожа!..  Маскировка  исчезла!  Мы  в  прежнем
обличье!
   Аратак посмотрел на свои громадные лапы,  затем  приложил  их  к  шкуре
Драваша. Несмотря на  полумрак  на  фоне  ярко-черной  туши  Драваша  лапы
казались отчетливо сероватыми.
   - Интересно, - заметил он.
   Райэнна протянула руку и похлопала Джоду по ладони.
   - Пусть это не тревожит тебя, _задав_, - мягко сказала она, и тут же  в
их головах зазвучал бесстрастный голос того гигантского ящера,  с  которым
они уже имели дело.
   "Значит, так. Искусственная пигментация, которой вы  предохраняли  кожу
от солнца этого мира, снята. Вы в ней больше не нуждаетесь".
   Джода робко сказал:
   - Ты все равно моя госпожа, каким бы ни  был  цвет  твоей  кожи.  Но...
но... - он колебался, - но теперь ты стала какая-то странная.
   "Теперь, когда вы все отдохнули, - услышали они тот же голос, - поешьте
и приведите себя в порядок. Разум Расы ждет вас".
   В помещении появились огромные ящеры-призраки, держа в лапах подносы  с
пищей. Дэйн принялся за плоские булочки, покрытые густым сладким  сиропом,
отведал и другие неизвестные ему блюда. Поданные же напитки не походили ни
на воду, ни на тонкие бельсарийские вина, они представляли собой  жидкость
со странным ароматом, слегка голубоватую, но бодрящую  и  обостряющую  все
чувства, причем не как наркотик, а как добрая чашка крепкого черного кофе,
который он пил в своей прошлой жизни на Земле...
   Ромды с  ними  уже  не  было.  Очевидно,  этого  и  следовало  ожидать.
Оставалось надеяться, что Копьеносец Анкаана не  умер  от  ран.  С  другой
стороны, если он останется калекой на всю жизнь  -  это,  в  общем-то,  не
лучше смерти...
   Когда они закончили трапезу, в помещении с ними  оставалось  лишь  одно
существо. Дэйну пришла в голову мысль напасть на ящера,  но,  подумав,  он
отказался от своей затеи. Если даже не подоспеют  другие  охранники,  -  а
если их мысли читаются, это произойдет сразу же, -  то  побег  приведет  к
бесконечному блужданию в запутанных лабиринтах. Да и рука  его  еще  плохо
действует, хотя меч при нем. Интересно, почему у него не отобрали  оружие?
Потому что оно бесполезно против их могущества? И вдруг  он  услышал,  как
тихий голос зазвучал в его голове:
   "Тебе ни к чему оружие, младший брат. Мы не сделаем ничего, что  лишило
бы тебя ощущения безопасности... если только ты  сам  не  вынудишь  нас  к
этому..."
   "Идемте, - прозвучал в их головах отчетливый голос. - Разум  Расы  ждет
вас".
   Их единственный охранник повел их, и, когда они двинулись  по  длинному
коридору: Джода рядом с Райэнной, Драваш  -  прикрывая  Громкоголосого,  -
Дэйн припомнил тот краткий телепатический контакт, в который он вступил  с
Громкоголосым на борту корабля. Маршу  пришло  в  голову,  что  вдруг  эти
призраки начнут их судить, исходя из искаженных  воззрений  Громкоголосого
на вселенную, исходя из той ненависти,  которой  наполнены  его  сердце  и
мозг.
   Они шли в полумраке по бесконечным туннелям. То тут,  то  там  вставали
какие-то странные машины, вернее, Дэйн принимал это за  машины:  громадные
кристаллические диски, расходящиеся наподобие паутины стеклянные трубки, в
которых играли и двигались  разноцветные  огни.  Один  раз  они  встретили
решетчатую конструкцию, в которой пульсировал и разбегался лиловый огонь.
   Темные коридоры тянулись до  бесконечности.  По  ощущениям  Марша,  они
прошли уже больше мили. В полумраке  виднелись  бредущие  по  своим  делам
призраки-ящеры, не обращающие на группу пленников ни малейшего внимания.
   Громкоголосый тащился, опираясь на подпорку. Дэйн слышал, как он что-то
бормочет себе под нос, и от души пожалел несчастного калеку. Сам  землянин
не возражал против затянувшейся прогулки по коридорам, но  если  эти  люди
действительно умеют  читать  мысли,  неужели  им  не  понятно,  что  такие
прогулки  не  для  инвалида?   Драваш   ненавязчиво   пытался   предложить
Громкоголосому свою помощь, но тот упрямо отнекивался. Или  Громкоголосому
не так уж плохо, как он хочет  показать,  или  Дравашу  не  стоит  так  уж
хлопотать вокруг типа со столь скверным  характером.  Вот  уж  нашли  себе
идола. Возникшая мысль напомнила ему о внезапном взрыве хохота Драваша и о
хихиканье Райэнны. Он тронул ее за руку в темноте и спросил:
   - Кстати, а что было забавного в той сцене, до того как Джода обнаружил
наш естественный цвет? Ну когда я сказал Громкоголосому, чтобы он  заткнул
пасть, пока я ее ему не заткнул?
   Райэнна вновь хихикнула.
   - Ты считаешь  его  идолом.  Идолом!  Это  в  старейшей-то  цивилизации
галактики? Да еще и протозаврианской? - Она вновь захихикала.
   Дэйн  покачал  головой,  придя  к  окончательному   выводу,   что   его
диск-переводчик  не  в  состоянии  точно  переводить  фразы,  связанные  с
психологией швефеджей, и что аппарат просто переводит в шутку все то,  что
обладает значимостью в лингвистическом контексте  языка  швефеджей,  и  по
каким-то необъяснимым причинам то же происходит  и  с  диском-переводчиком
Райэнны, так что обратный точный перевод не получается.
   Но Громкоголосый действительно заткнулся. Дэйна не удивляло, что он был
в состоянии только бормотать. Внезапно  это  бормотание  сменилось  воплем
паники и  ярости.  Постукивание  подпорки  стихло,  и,  оглянувшись,  Дэйн
увидел, что подпорка плавно скользит по воздуху примерно в  полуметре  над
гладким полом, а маленький телепат изо всех сил  старается  удержаться  за
нее.
   "Не бойся, младший брат, мы не дадим тебе упасть. Сожалеем,  что  сразу
не  поняли,  как  тяжело  тебе  передвигаться".  И  через  минуту,   когда
Громкоголосый понял, что подпорка сама несет его без всякой опасности  для
его жизни, он перестал вопить от ужаса.
   Они прошли еще немного, и вскоре  перед  ними  появился  арочный  свод.
Оттуда доносился  густой  и  тяжелый  запах  рептилий.  В  Раналоре  Дэйну
довелось  познакомиться  с  этим  запахом,  только  там   он   был   менее
концентрированный, да и вентиляция была получше. Он также заметил, что эхо
их  шагов  и  зазвучало   по-другому.   Громкоголосый   издал   негромкий,
испуганный, хнычущий звук.
   "Входите и предстаньте перед Разумом Расы".
   Впечатление у них было такое, что они попали в огромную пещеру.  Вокруг
островка слабого света царила темнота, наполненная таинственными  фигурами
ящеров. Инстинктивный ужас обуял Дэйна. Он попытался подавить в себе  этот
страх. В памяти возникали сцены из истории утерянной им  Земли.  Настенные
росписи Древнего Египта: смертный  стоит  в  Зале  Справедливости,  ожидая
приговора, который выносят боги с головами зверей - Озирис,  Тот,  Анубис.
Тут же - огромные весы, на которых все грехи человеческого  сердца  должны
уравновесить легчайшее перышко  из  крыла  Правды;  тот,  кто  не  пройдет
испытания,  бросается   нетерпеливо   ожидающим   с   разинутыми   пастями
крокодилам...
   Может быть, и здесь, в громадных  пустотах  зала  поджидают  несчастных
Пожиратели Смертных?
   Они находились где-то посреди амфитеатра, в котором, как прикинул Дэйн,
запросто разместился бы собор Парижской Богоматери. Неужели все  подземные
жители собрались сюда, чтобы судить их? Или, что еще более страшно,  здесь
находится специально отобранное жюри? Ящеры  ждали,  стоя  на  ступенях  и
моргая розоватыми глазами.
   - Смотри-ка. Этот свет для них ярок, - пробормотал Аратак.
   Вокруг ощущалось какое-то постоянное движение. Одуряющий запах рептилий
все сильнее действовал Дэйну на нервы; он еле сдерживал  себя.  Очень  ему
тут не нравилось.
   В круг тусклого света вышел Ромда.
   Дэйн непроизвольно улыбнулся ему. Слава Богу, жив Копьеносец! И тут  же
неожиданно озарившая его мысль заставила его заволноваться.
   "Нет! С перерезанными сухожилиями на ногах не  походишь!  Даже  если  я
ошибся и сухожилия лишь слегка надрезаны, все равно на выздоровление уйдут
месяцы... годы..."
   Он пошевелил пальцами. Боли не было. Впервые за последние дни  боль  не
ощущалась.
   "Неужели произошла  регенерация  нерва?  Но  ведь  это  невозможно",  -
подумал он.
   Тем не менее Ромда ходил. Он даже ободряюще им  улыбнулся,  и  землянин
ощутил  прилив  радости  за  него  и  за  себя.  Копьеносец  не  останется
калекой... и с рукой Дэйна все будет в порядке!
   "Пусть Разум Расы присоединится к заседанию!"
   В темноте вокруг них что-то  громко  зашипело,  заерзало  и  стихло.  С
минуту казалось, что ничего не происходит; и тут  Дэйн  почувствовал  себя
несколько странно. Словно он стоит на самом краю громадной оркестровой ямы
и  дирижер  поднял  палочку.  А  в  темноте  тысячи  умелых   рук   строят
величественное здание, без усилий поднимая и укладывая на  место  огромные
каменные блоки.
   Уши ожидали  услышать  музыку,  глаза  ожидали  увидеть  необыкновенное
архитектурное сооружение, но несмотря на окружающие его тишину и полумрак,
он знал, что вокруг что-то происходит. Да, звучала симфония, просто он был
глух, но каждой клеточкой тела ощущал гармонию звучания.
   Уши слышали только тишину. Глаза видели только темноту. Тем не менее он
ощущал рядом присутствие  товарищей.  Аратак,  удивленный,  но  спокойный;
Джода, разрывающийся между детским страхом и взрослым  изумлением;  Ромда,
сосредоточенный и спокойный. И Райэнна, согревающая, как костер.
   Но в эту знакомую гармонию вплетались  и  другие  ноты:  Громкоголосый,
встревоженный и все еще враждебно настроенный; Драваш и  прозетец-капитан,
оба заинтригованные, несмотря на живость котообразного  и  основательность
ящероподобного. Два  кормчих,  рулевых,  облеченные  властью,  от  решений
которых зависят тысячи жизней.  Марш  по-своему  истолковал  то,  что  они
чувствуют. _Здесь  не  покомандуешь_.  Дэйн  внезапно  ощутил  себя  таким
незначительным. "Я способен командовать, но только самим собой. Я  слишком
переживаю, когда ошибаюсь. А они могут жить со знанием того, что рано  или
поздно их неверное решение будет кому-то стоить жизни... или я уж  слишком
из-за этого переживаю? Ведь говорят же: не суди другого, пока хоть немного
не побыл в его шкуре..."
   Неслышная музыка то ослабевала, то нарастала, затем  на  гребне  мощной
волны отчетливо зазвучали голоса и слова, но  вовсе  не  один  голос.  Или
именно так и воспринимается Разум Расы?
   "Сейчас двое из нас выступят с  обвинением,  и  их  обвинения  есть  их
защита".
   Свет вспыхнул ярче, и  в  освещенном  круге  появились  два  гигантских
ящера.
   "Давным-давно существа со звезд уничтожили наш мир,  -  начали  они.  -
Когда недавно  опять  прибыл  первый  корабль,  мы  испугались;  некоторые
сказали, давайте подождем, ведь прошли века, и этот прилет может вовсе  не
означать появления зла. Подождем и посмотрим. Мы стали ждать. Но за первым
кораблем последовал второй. Он приземлился  среди  деревень,  и  пришельцы
учинили погромы и убили  многих  жителей  поверхности.  Предпринятая  нами
акция была вызвана необходимостью".
   Только тут Дэйн все понял. До этих людей, как и до людей Раналора, даже
не дошло, что не все прилетающие сюда являются Звездными Демонами.  Теперь
можно сказать, что  база  Содружества  была  уничтожена  из-за  того,  что
корабль киргонов начал охоту  за  мирными  поселянами.  Присутствующие  не
могли или не хотели различить две разные группы пришельцев. Они  не  стали
разбираться, кто прибыл сюда с какими целями, но видя, что творят киргоны,
уничтожили всех вторгшихся на планету, а оставшихся в  живых  предоставили
уничтожить ордену Анкаана.
   "Когда мы уничтожили всех вторгшихся, мы вернулись к древнему методу  -
наблюдению за небесами - и увидели, что те же  создания  вновь  заняли  их
базу. И их мы тоже перехватили и уничтожили".
   "Вот что  произошло  с  экспедицией  несчастного  Вилкиша  Ф'Танза",  -
подумал Дэйн.
   "Когда  поступило  предложение  уничтожить   и   их   корабль,   мнения
разделились, акции не последовало. Мы увидели, как корабль  развернулся  и
исчез с наших небес. А теперь видим, они вновь появились. Так должны ли мы
сидеть и ждать, пока вновь на нас обрушится гибель?"
   Часть неслышимых голосов разразилась гневом и яростью:
   "Мы тоже можем путешествовать среди звезд! Давайте отомстим за  прежние
древние страдания! И навсегда обезопасим наш мир и наш народ!"
   И в этом крике сам Разум Расы разделился, высказываясь "за" и "против":
   "Что за манера вести судебное разбирательство? Ведь  они  же  не  могут
отвечать за древние преступления, которые совершались,  когда  этих  людей
еще не было и в помине".
   Яркий свет заставил Дэйна прикрыть  глаза  рукой.  У  него  было  такое
ощущение, что его разбудили посреди какого-то странного причудливого  сна.
Он вгляделся в глубокую пещеру, увидел ряды бледных обитателей пещер, тоже
закрывавших глаза лапами. Вдруг свет померк, и  где-то  в  глубине  пещеры
появилась мерцающая планета Бельсар, именно  такая,  какой  она  видна  из
космоса! Но не Бельсар, испещренный  древними  кратерами,  а  Бельсар  без
шрамов, покрытый широкими  голубыми  морями,  континентами,  над  которыми
двигались тонкие слои облаков.
   "Вспомните, дети мои, - вскричал  Разум  Расы,  -  посмотрите  на  нашу
планету, какой она была!"
   Послышался плач, скорбные крики огласили пространство пещеры...
   Огромные зеленые пространства; громадные существа, подобные  динозаврам
Земли... сияющие  на  солнце  города,  улицы  и  автострады...  Луч  света
спроецировал на стену древних ящеров в натуральную величину,  плывущих  на
деревянных судах, сажающих растения  и  убирающих  урожай,  обрабатывающих
железо и дерево. По мере того как прокручивался фильм, Дэйн  отмечал,  что
войн здесь было меньше сравнительно  с  земной  историей,  хотя,  конечно,
происходили   столкновения   отдельных   групп,   испытывалось    какое-то
смертоносное  оружие.  На  пике  развития  индустриального  общества  были
выстроены эти пещеры из опасения,  что  чья-нибудь  рука  обрушит  на  них
несчастья от ими же разработанного оружия...
   "Но мудрость все преодолела; наш  мир  объединился  в  стремлении  жить
безмятежно, и мы думали, что все опасности в прошлом.  И  в  этот  момент,
когда менее всего ожидалось, на нас обрушилась катастрофа..."
   Вновь в пространстве появилась  планета,  и  Дэйн  вспомнил  о  звезде,
которую  аборигены  называют  Уничтожитель  Мира.  Солнце,   расположенное
недалеко от Бельсара, может быть, даже слишком близко...
   "Мы так и не узнали, почему они напали на нас".
   Дэйн содрогнулся, не в силах представить себе межпланетную войну. Экран
заполыхал  жуткими  всполохами.   Смерть   и   разрушение...   туннели   и
бомбоубежища, битком набитые  темнокожими  ящерами.  Бельсар,  испещренный
кратерами, мертвый мир, столь же безжизненный, как и Луна - спутник Земли.
Безмолвие. Огромные зарева, взрывы, осколки...
   - Астероидный пояс! - прошептала Райэнна.
   "Наш мир исчез. Мы уничтожили их базу;  но  цена  нашего  безрассудства
оказалась чересчур  высокой.  Никогда  нашим  потомкам  уже  не  жить  под
открытым небом..."
   Время. Тысячелетия. Изменения климата, эрозия, землетрясения,  ураганы.
Крошечные растения, давая невидимые побеги, постепенно распространялись по
планете, пока цивилизация ящеров теснилась в подземелье.
   "Поколение за поколением, тысячелетие за тысячелетием мы трудились  под
землей, открывая новые виды энергии, создавая новые искусства и науки... и
наконец пришла пора выглянуть в мир, который мы покинули, мы сделали  это,
ожидая найти его пустынным и разрушенным. И смотрите, в  нашем  несчастном
мире вновь зародилась жизнь..."
   Пустыня; растут жесткие кустарники;  по  песку  стремительно  пробегают
крошечные животные, похожие на мышей. Птица, похожая  на  коршуна,  камнем
падает  с  неба,  мышеподобное  создание  ищет   укрытия   в   кустарнике,
стремительная попытка к бегству, гибель...
   Громадная степь, покрытая травой, бредут кочевники,  существа,  стоящие
на задних ногах, отбиваясь от свирепых хищников камнями и копьями. И вновь
пещеры, наполненные темнокожими ящерами...
   "Вырастали новые лидеры, проповедующие, что мир  на  поверхности  снова
должен стать нашим, что наш долг отнять его у обезьян. Тем не менее мы  не
должны обходиться с ними так, как обошлись с нами существа с  Уничтожителя
Мира. Мы тоже решили начать все заново. И мы должны были быть уверены, что
наши сыновья, вышедшие жить  на  поверхность  рядом  с  обезьяноподобными,
никогда не допустят, чтобы те оказались в такой же опасной ситуации..."
   Строились города, развивалась цивилизация, но затем наступил ледниковый
период, и большинство рептилий вернулось в пещеры, лишь бы не возобновлять
те технологические разработки, которые некогда уже  привели  к  гибели  их
мира...
   "И вот,  в  течение  периода  восстановления,  продлившегося  века,  мы
потеряли способность жить на поверхности. Те из нас, кто сумел вернуться к
жизни под солнцем, адаптировались к изменению радиационного  фона.  Многие
же не смогли".
   А между тем происходили изменения. Обезьяноподобные под  ярким  солнцем
Бельсара  приобрели  смуглую  окраску  кожи;  рядом  с  ними  трудились  и
возводили города темнокожие ящеры; оставшиеся же в пещерах были  бледными,
неспособными больше выносить излучение собственного  солнца.  Те  времена,
когда  они  могли  себе  позволить  возвращение  из  добровольной  ссылки,
миновали. И ушли навсегда.
   "Тем не менее мы тайно продолжали следить за нашими детьми,  чтобы  они
не дошли до самоуничтожения, как мы, и никогда бы не подступили к развитию
тех же технологий... и чтобы никто не напал на них извне...
   Но вот настала пора, и мы снова вместе,  если  не  со  всеми  людьми  с
поверхности, то по крайней мере с  некоторыми.  Там  нашлись  люди  доброй
воли, готовые защищать беспомощных... готовые  пользоваться  техникой,  не
злоупотребляя ею..."
   - Нет, - воскликнул один из тех, что стояли в освещенном круге рядом  с
Райэнной и Дэйном. - Мы уже построили совершенный мир на поверхности,  мир
без опасностей, несправедливости и зла...
   И вдруг в этой огромной пещере раздался слабенький голосок Джоды:
   - Не такой уж он и совершенный, если  в  нем  свободно  себя  чувствуют
рашасы!
   "Разве ты не понимаешь,  младший  брат?  Поскольку  ваш  народ  находит
удовольствие в размножении, то должно же вас что-то сдерживать,  иначе  вы
умрете с голоду, когда воспроизводство продуктов питания не будет успевать
за приростом населения. И потом,  разве  не  удовольствие  -  сразиться  с
рашасом?"
   - Я думаю, что каждый вправе выбирать  -  убивать  рашасов  или  нет  и
каждый вообще вправе сам распоряжаться собственной жизнью, - сказал Джода.
- Пусть с рашасами сражается тот, кому это  нравится,  но  люди,  подобные
мне, вовсе не должны погибать только потому, что  не  овладели  искусством
сражаться. Лично я бы предпочел уделять больше времени изучению тех  наук,
о которых я услышал от моей госпожи. Может быть, если  бы  люди  со  звезд
узнали, что не надо уничтожать другие планеты, мой народ здесь  понял  бы,
что нельзя уничтожать друг друга  в  войнах.  Но  судя  по  тому,  что  вы
придумали для нас, у нас нет выбора. Самое лучшее для таких, как я, - уйти
под покровительство ордена Анкаана, а это значит стать воином. Моя госпожа
учила меня сражаться и убивать.  Я  мог  бы  вернуться  в  мою  деревню  и
прослыть там Джодой - уничтожителем грантов и  провести  остаток  жизни  в
уважении, а не как трус. Но только-то и всего. Почему вы решаете  за  нас,
какой мир нам нужен? Неужели мы настолько тупы? Вы...  -  Внезапно  парень
задохнулся, обуреваемый эмоциями, и Дэйн понял, что сейчас  Джода  бросает
вызов самому святому в их культуре. - Вы святые, и здесь  Обитель  Святых,
но на мой взгляд, вы просто  сборище  напуганных  стариков,  прячущихся  в
пещере от того, что произошло миллионы лет назад, и вы даже не  позволяете
нам попытаться изменить  что-то  к  лучшему.  Неужели  в  этом  и  состоит
назначение святых?
   Он замолчал. Потом стали раздаваться голоса.
   "Мальчик прав. Его люди должны быть свободными, должны  быть  хозяевами
собственной судьбы".
   "А если они дойдут до самоуничтожения?.."
   Прозетец-капитан спокойно сказал:
   - Разве вы боги? Никто не может считать себя правым вечно.
   Разум Расы зазвучал снова.
   "Мы все видели. Мы рассудили. Пришельцев вернем на прежнее  место...  а
людей  с  поверхности  предоставим  собственной  судьбе.  Но   тогда   это
действительно должна быть их собственная судьба, а не наша.  Мы  не  можем
дать им все наши научные достижения. Им придется  самим  все  открывать  и
переоткрывать. К нашим знаниям они просто не готовы".
   И внезапно в пещере вновь стало темно, лишь тускло высвечивалась фигура
ящера,  уничтожившего  базу  Содружества  и   посоветовавшего   уничтожить
корабль. Вдруг вокруг вспыхнул свет, и они оказались на поверхности, и над
ними возвышались два гигантских ящерообразных.
   Один из них заговорил, и по его тону Дэйн понял, что он  тоже  принимал
участие в уничтожении базы Содружества.
   - Меня зовут Васаарио. Вот  мое  наказание:  я  отправлен  страдать  на
солнце, в ссылку из Обители Святых, и возможно, я смогу принести исцеление
в земли, пострадавшие от киргонов.
   Ромда, стоявший с копьем в руке, поклонился ему.
   - Святой Васаарио. Я пойду с тобой как проводник.
   - Ничего себе наказание, - сказала Райэнна, - стать святым.
   Дэйн уловил иронию Райэнны и тут же тихо ответил ей:
   - Неужели ты не понимаешь, что он только что приговорил себя  к  смерти
от рака кожи, медленной и мучительной смерти? Поверь мне, наказание вполне
достаточное.
   Громкоголосый тяжело опирался на Драваша и другого ящера.
   - Где моя подпорка? Верните мне ее! - скандально потребовал он.
   - Ты больше не нуждаешься в ней,  младший  брат,  -  сказал  гигантский
белый ящер. - Прошу тебя, сделай шаг.
   Громкоголосый дернулся вперед, всем своим видом выражая ужас...  но  не
упал. Он сделал еще шаг, другой, и Дэйн с изумлением  увидел,  как  калека
телепат идет с осторожностью, но свободно, не испытывая боли. На лице  его
отражались восхищение и изумление.
   - Ты еще нуждаешься в лечении, младший брат, - сказал  второй  ящер.  -
Поэтому просим тебя остаться в качестве  посла  Содружества.  -  Затем  он
обратился к остальным: - Пора вам, люди, вернуться на свой" корабль. Прошу
вас, свяжитесь с ним; ваши коммуникаторы действуют.
   Прозетец-капитан достал коммуникатор, висевший на поясе. До Дэйна через
диск       транслятора       донеслось       взволнованное       ответное:
"Что-за-чертовщина-произошла-с-вами-капитан? И-что-нам-сейчас-делать?"
   - Ничего, - сказал Драваш. - С капитаном, и со мной, и  со  всеми  нами
все в полном порядке. Так что просто ждите нас.
   "Мы прямо сейчас высылаем посадочный аппарат..."
   Гигантский белый ящер сказал:
   -  В  этом  нет  необходимости,  мы  можем  мгновенно  вернуть  вас  на
корабль... - Он замолчал, а затем произнес: - Нет. Пусть лучше ваш аппарат
приземляется. Вы уже устали от неожиданностей.
   Ромда хлопнул Дэйна по руке.
   - Жаль, что ты не поедешь с нами, - сказал землянин, но тут  же  понял,
что этими словами он просто выразил,  как  будет  скучать  по  Копьеносцу.
Ромда же  должен  жить  в  своем  мире,  где  на  него  возложена  немалая
ответственность.
   - Я призван служить и помогать святым,  -  сказал  Ромда,  указывая  на
Васаарио. - И пока он жив, я его не оставлю.
   - Как и я,  -  вдруг  сказал  Аратак.  -  Мудрость  Божественного  Яйца
показала мне, что вся мудрость едина. Я тоже остаюсь, беря пример мудрости
с расы гораздо более старой, чем моя. Прощайте навсегда, мои дорогие дети.
   Райэнна обхватила руками огромную тушу ящера. У Дэйна даже  навернулись
слезы. Аратак был рядом с тех самых пор, когда он, Марш, очнулся в  клетке
у мехаров, и расставание с ним было мучительным. Он попытался  улыбнуться,
но никак не мог найти нужных слов. Аратак был философом, а не солдатом.  И
уж скорее ему бы, Аратаку, быть здесь послом, настоящим послом, в  отличие
от Громкоголосого с его искаженными  представлениями  о  мире.  Аратак  бы
соединил мудрость Божественного Яйца с  мудростью  святых  этого  мира.  С
трудом справившись с волнением, Дэйн произнес:
   - Оставь непохожим их непохожесть. Я  бы  тоже  хотел  здесь  остаться.
Но... - Он посмотрел на Райэнну, и огромная лапа друга нежно опустилась на
его плечо.
   - Твоя судьба ждет тебя в каком-то  другом  месте,  друг  мой.  Прощай.
Вспоминай иногда обо мне.
   Он отошел и встал рядом с гигантским белым ящером.
   "Святой Васаарио. Неужели все  здешние  святые  -  бывшие  преступники,
осужденные собственным народом?"
   Ромда тихо сказал Джоде:
   -  Ты  отправляешься  со  своей  госпожой?   Тогда   я   сообщу   твоим
родственникам, что ты жив и здоров и отправился в далекие края,  за  Райф,
хотя это, правда, напугает и огорчит их. - Положив  обе  ладони  на  плечи
Джоды, он добавил: - Ты сделал мудрый выбор, сын мой. Ты  обесчестил  свое
копье, и тебе здесь не место.
   - Я думаю, что мне  никогда  все  равно  не  нашлось  бы  здесь  места,
господин Ромда, - спокойно возразил Копьеносцу Джода. - Но мне повезло,  и
теперь я нашел то, что мне нужно. Но может быть, когда-нибудь вы  поможете
какому-нибудь парню найти его место в жизни, если у  него  не  хватит  сил
сражаться за себя?
   - Клянусь тебе в этом. - Ромда коснулся своего копья. - Прощай, Джода -
уничтожитель грантов.
   Джода покачал головой. Он  снял  с  себя  зуб  гранта  и  протянул  его
Копьеносцу со словами:
   - Он мне больше  не  понадобится.  Возьмите  это  на  память  обо  мне,
господин Ромда.
   Бельсариец молча повесил зуб на свою шею, поднял копье и попрощался.  А
затем сверху  медленно  начал  спускаться  посадочный  аппарат  с  корабля
Содружества, и Аратак с Ромдой повели святого прочь с холма,  подальше  от
ослепительного сияния солнечных лучей. Они скрылись в полумраке джунглей.


   Дэйн сидел в наблюдательном отсеке, глядя, как  уменьшается  на  экране
Бельсар. Райэнна  уже  надиктовывала  на  звукозаписывающий  аппарат  свои
заметки под взглядом восхищенного Джоды.
   "Утопия, - думал Дэйн. - А  по  мне,  так  по  сравнению  с  городишком
Трясина этот мир просто прелесть.  Но  то,  что  для  одного  Утопия,  для
другого - преисподняя. Преисподней для меня был городишко Трясина".
   - Я так понимаю, - сказал он Райэнне, - что  последующие  года  два  ты
проведешь за своими записями и исследованиями того, что мы видели здесь?
   - Боюсь, что именно так оно и будет, -  с  сожалением  сказала  она.  -
Потом надо найти место для Джоды, где бы он  получил  образование,  но  не
пострадал бы от чрезмерного  обилия  новых  впечатлений.  Административный
город  слишком   велик,   слишком   автоматизирован...   Возможно,   стоит
попробовать Университет Сохранения на Спике-Семь... И боюсь,  что  пройдет
не один год, пока мы сможем отправиться  в  то  путешествие,  которое  нам
будет по душе...
   Он пожал плечами.
   - Какое-то время, - сказал он, - и в Трясине будет неплохо. Отдохнем. А
когда нам станет скучно...
   Дэйн наклонился и поцеловал  Райэнну,  зная,  что  она  уже  больше  не
оттолкнет его. Они ведь не чужие. Он любил ее, и всегда  будет  любить,  и
каждый раз будет возвращаться к ней. Но он не может постоянно зависеть  от
нее. Галактика велика. И подобно Джоде, он может найти себе место  в  ней.
Он вновь крепко обнял подругу, а она поцеловала его с такой страстью,  что
забылись все обиды дней, проведенных на Бельсаре.
   Драваш, наблюдавший за Бельсаром, Оторвался  от  экрана,  повернулся  к
ним, покачал головой и вздохнул.
   - Ох уж мне эти протообезьяны! - сказал он,  нахмурившись,  но  тут  же
рассмеялся. - Божественное Яйцо справедливо говорит нам, - продолжил он, и
Райэнна с Дэйном вытаращились на него, - что надобно оставлять непохожесть
непохожим. В Содружестве чего только нет. Пойду-ка я  и  в  последний  раз
выйду на связь с Громкоголосым, хочу убедиться, что у него все в порядке.
   Он покинул отсек, и Дэйн, улыбаясь, подумал: "Как это  Аратак  говорил?
Меня только радует многообразие Творения".
   Галактика велика, размышлял он, весело поглядывая на окружающие звезды.
И где-то есть место для каждого.
   Он сжал рукоять меча и глубоко вздохнул. А пока у  него  есть  Райэнна,
Джода, которого надо вырастить, и цель - найти место для себя. А дальше?..
Да кто же это знает?
   Радуйся многообразию Творения! Или, иначе говоря, оставь  непохожим  их
непохожесть.
   К тому же, как говорит Божественное Яйцо, мудрость едина.
   И в том мире, о котором говорил Драваш, цитируя Божественное Яйцо,  все
может случиться. И, вероятно, случится.

Last-modified: Thu, 30 May 2002 17:39:32 GMT

Оцените этот текст: