пересечения, желтый - время до встречи. Адмирал внимательно следил за цифрами. Все еще слишком далеко. - Покажите мне и десятую, и девяностую. Компьютер произвел сложный расчет в течение микросекунд, и две световые дуги пересеклись в их курсе всего лишь в четверти расстояния от вражеского флота. Ближайшая к флоту дуга была девяностая, с этого расстояния девяносто процентов снарядов должны были поразить врага - если не будут предпринято никаких мер по перехвату и отражению. Десятая была гораздо ближе к ним, и представляла дистанцию для десятипроцентного поражения целей. Предстояли еще часы, прежде чем флоты сблизятся на такое расстояние. Космическая война, как и морская в древности, и заключалась в долгих путешествиях и кратких стычках. Адмирал довольно потягивал папиросу и ждал. Он всегда считался человеком бесконечного терпения. Флагман Скугаарда, "Даннеброг", не имел такой совершенной Боевой рубки, как его противник "Сталин". Но Скугаарда это устраивало. Вся необходимая информация была видна на экранах, а если он нуждался в изображении помасштабнее, оно проецировалось на дальнюю стену. Все здесь было надежно, все обязательно дублировалось, так что вероятность ошибки была очень мала. Любая сила, способная разладить электронику, могла сделать это, лишь уничтожив корабль целиком. Адмирал всегда чувствовал, что голографическое оборудование при всей своей тонкости и сложности не стоит тех усилий, которые шли на его изготовление. Поскольку всю работу выполняли машины, ему требовалось лишь узнавать о ее ходе самыми простейшими способами, и чтобы они выполняли все приказы немедленно после получения. Он взглянул на проекцию неприятельского флота и помял в раздумье свою большую челюсть. Наконец, он повернулся к Яну, тихо ждавшему в стороне. - Итак, наше тяжелое вооружение в полном порядке и готово к действию. Хорошо. Я начинаю чувствовать уверенность. - Проблема оказалась не слишком сложной, - сказал Ян. - Честно говоря, я применил кое-что из опыта своей работы на автоматических линиях, когда мы старались ускорить повторяющиеся операции. Тут главное - механическое, а не электронное мышление. В электронике возвратные циклы очень полезны, потому что они позволяют проводить различные операции с такой скоростью, что кажется, что они происходят мгновенно. Но механика помогает перемещать объекты большого веса. Их не так просто замедлить и остановить, и для этого требуется довольно большое время. Поэтому я переписал программу для пушечных ядер, так что каждое ядро постоянно находиться в движении и управляется собственной компьютерной программой. Таким образом, если произойдет сбой и замедление, такое ядро отбрасывается, и его место занимает следующее. Нет нужды начинать вновь все с начала, как это имело место прежде. Это означает также, что другие ядра смогут вылетать через гораздо меньшие интервалы, что позволяет эти интервалы точно регулировать. Адмирал одобрительно кивнул. - Чудесно. И поскольку время означает расстояние, мы сможем посылать их довольно точно. Как близко друг от друга мы сможем выпускать ядра? - Лучшее, чего мы добились - это три метра. - Лучше не бывает. Это означает, что я могу стрелять по линии приближающихся кораблей, а корабли наткнуться на прочную стену из этих штуковин. - Идеально. Это упростит прицельные расчеты, останется только поймать цель. - Я припас кое-что для своего старого приятеля Капустина, - сказал адмирал, вновь поворачиваясь к дисплеям. - Я очень хорошо его знаю, знаю его тактику, приемы и его глупость. Пока он не имеет представления, чем я его ударю. Это будет интересный поединок. Надеюсь, вам это зрелище покажется занятным. - Не думаю, что у мня будет время для созерцания. Видимо, я буду со стрелками. - Нет. Здесь, со мной, вы будете более полезны. Если с нами свяжется Сергуд-Смит, или если возникнет любая ситуация с его присутствием, вы мне понадобитесь мгновенно. Он - единственный неизвестный фактор в моих расчетах. Все остальное преодолено. Вычисления проведены, программы составлены. В это время зазвучал сигнал, и тут же компьютер сообщил: "Перемена курса". Сквозь подошвы стала чувствоваться вибрация двигателя. - Сейчас мы увидим, насколько быстр компьютер у Капустина, - сказал Скугаард. - А также насколько быстр он сам. Машина способна только поставлять информацию. А чтобы знать, что делать - тут уж надо работать мозгами. - Что происходит? - Я разделил наши силы. По двум очень важным причинам. Наш корабль и вон тот, "Швериг", единственные, на которых есть сложные противоракетные системы. Объяснение простое - оба корабля дезертировали из Земных Сил. Старина Ландуолл, командующий "Шверигом", мог бы уйти в отставку лет десять назад, но все еще вояка хоть куда. Мы с ним вместе разработали эту операцию. Каждый из нас прикрывает эскадру кораблей. Для этого тоже есть хорошая причина. Хотя наши люди и поработали как следует и системами противоракетных маневров, я уж лучше положусь на проверенную технологию. Я уверен, что эти системы сработают хорошо, и что позже нам представиться достаточно возможностей их испробовать. Но все же я предпочитаю пока высланные вперед ракеты-перехватчики, способные отразить ракетную атаку. Ян посмотрел на дисплеи, показывающие положение разных кораблей. Они медленно перемещались относительно друг друга по сложной траектории, управляемые компьютерами. Флагман был впереди, а другие выстроились вслед за ним. Вторая половина пошла за "Шверигом" - и вот уже обе эскадры полностью разделились. - Это предоставит возможность Капустину кое над чем подумать, - сказал Скугаард. - Все наши корабли выстроятся в линию за двумя ведущими. И эта линия будет указывать на неприятельский флот. И это означает - как они убедятся, - что все корабли, кроме двух, для них исчезнут. Хорошо, что товарищ адмирал не читает исторических произведений. Вы когда-нибудь слышали об адмирале Нельсоне, Ян? - Слышал... если это тот парень, который стоит на колонне посреди Трафальгара. - Тот самый. - Какой-то герой Англии, средневековый, кажется. Воевал с китайцами? - Не совсем. Хотя, наверное, ему это бы понравилось. Он готов был вступить в схватку с любым флотом. Последняя его победа, которая, кстати, его и погубила, было победа в Трафальгарской битве, когда он прорвался сквозь строй французских кораблей в точности так, как задумал. У него на то были иные причины, хотя результат в этом случае будет тот же. Ведущий корабль выдерживает огневой напор, пока не соприкоснется со строем, а потом... - Снаряды выпущены, - сказал компьютер. - Мы еще не вошли в зону поражения? - спросил Ян. - Весьма похоже. Но эти снаряды - противоракетные. Их двигатели делают короткую вспышку, после чего замолкают. Это означает, что они создают перед нами защитный зонтик, чтобы перехватить наши снаряды. Мы тоже кое-что имеем на этот счет. Вскоре в космосе перед нами расцвел беззвучный огненный шар. Он был очень ярок, несмотря на расстояние, и обзорные экраны потемнели от перегрузки и были затянуты фильтрами. - Как это ново, - сказал Скугаард. - Капустин в первой же атаке применил ядерные снаряды. Хорошая идея, если противник несведущ. И напрасная трата снарядов, так как я знаю, сколько их у него на борту. Адмирал Скугаард поглядел на часы, затем на экран, на котором были видны две эскадры, выстроенные строгими линиями в кильватерах ведущих кораблей. - Исторический момент, - сказал он. - Начало первой битвы в первой космической войне. Она может закончиться нашей победой. И уж, наверняка, будущее будет зависеть от ее исхода. 19 - Они что-то почуяли, - сказал Капустин озабочено, но без опасения в голосе. Ловушка была подготовлена. Все, что оставалось сделать Скугаарду - это угодить в нее. В Танке корабли вражеского флота сближались друг с другом, исчезая из виду один за другим, пока из них не осталось всего два. Поскольку голография представляла трехмерное изображение, сейчас им предстояло иметь дело всего лишь с двухмерной картиной. - Они переходят на космические двигатели! - закричал Капустин. - Пытаются убежать от меня! - Этому не бывать, товарищ адмирал Капустин, - сказал Онегин, тщательно подбирая слова. Труднейшим в его работе было так представлять информацию Капустину, чтобы тот думал, что сам до всего додумался. - Я слышал из ваших собственных уст, что внутренние поля гравитации не позволяют применять космические двигатели Фосколо в непосредственной близости от планет. Происходит нечто гораздо более простое. Они выстраиваются в два ряда... - Это очевидно. Любой дурак способен до этого додуматься. Не тратьте мое время, объясняя самоочевидное. Но заметили ли вы, что у них изменились и курсы? Держите глаза нараспашку, Онегин, и кое-чему научитесь. Трудно было не заметить множества происходящих изменений - огненные стрелы вращались и вовсю меняли позицию. Тем времен операторы Танка создали программу построения двух рядов кораблей внутри Танка. Это ничего не значило, но было приятно адмиралу. А настроение адмирала всегда являлось проблемой первостепенной важности для команды. - Я хочу знать, где на этот раз пересекутся наши курсы. И пошлите еще ракет, атомных. Чтобы их пилоты, когда приблизятся, оказались в сети разрывов... - Ограниченный запас топлива... Быть может, еще рановато... может выпустить другие ракеты... - Молчать! Делать, что приказано! Слова эти прозвучали тихо и однотонно, и Онегин похолодел, поняв, что зашел слишком далеко. - Слушаюсь, сию секунду! Это гениальная идея! - И дайте мне прогноз выхода противника на орбиты! В Танке появились извивающиеся конуса света, излучаемые двумя приближающимися эскадрами. Поначалу конусы освещали огромное пространство космоса, захватывая всю Землю и множество сателлитов. Дальнейшая информация, поступившая с радара, заставила конусы сузиться, вновь превратиться в две линии. - Два отдельных удара, - сказал Капустин, переводя взгляд с одной линии на другую. - Первый нацелен на лунные базы. Чудненько. Ракетные установки уничтожат их, как только они приблизится. А второй удар, куда он направлен? - Очевидно, на геостационарную орбиту. Там другие спутники. Возможно... - Возможно все, что угодно. И это не имеет значения. Они будут мертвы и рассеяны в тончайший атомный газ задолго до того, как туда доберутся. Мы хорошо подготовили свои войска. Я хочу перехватить обе эскадры, встав у них на пути. Чтобы напасть на Землю, им понадобится напасть на нас. А это будет не так-то просто. Это была битва невидимок, битва компьютерной электроники, световых и радиоволн в пространстве. Ни один из противников еще не мог видеть другого; так могло продолжаться до тех пор, пока они еще не соприкоснулись. Между ними были все еще тысячи миль. Лишь можно было увидеть разрывы атомных ракет. Мореходы звездных путей были достойными потомками тех, чьи орудия били за горизонт по невидимому противнику. Все ближе, все ближе друг к другу, пока электронные пунктиры не слились в один образ. Они были все еще невидимы друг для друга. Только оптические телескопы могли давать видимое изображение. Адмирал Капустин глядел на контуры "Даннеброга", заполнившие к этому времени экран, и зловеще улыбался. - Второй эскадре делать то же, что и я, стрелять одновременно со мной. Ни одному кораблю не сближаться с "Даннеброгом". Это мой приказ. На борту "Даннеброга" адмирал Скугаард улыбнулся и хлопнул себя по колену. - Взгляни на этого дурака, - сказал он Яну, указывая на один из экранов. - Расшвыривает незаменимые атомные ракеты, как карманную мелочь. Компьютер дал сводку, что все неприятельские ракеты уничтожены либо сбиты с курса. - По сути своей, он просто глупец, ничего не понимающий в тактике. Мне кажется, он верит, что может справиться с нами с помощью грубой силы. Это было бы разумно, если бы он подождал, пока мы сблизимся - тогда нас можно было бы задавить шквалом ракет. Но поскольку у нас есть кое-что в запасе, такая тактика не поможет. - Главный калибр готов к стрельбе, - сообщил компьютер. Центральная ось линии кораблей, будучи направлена на эскадру противника, двигалась с некоторым упреждением соответственно невидимому продвижению вражеских кораблей. Два больших корабля-канонерки были наведены на эту цель, и теперь они открыли огонь. Два непрекращающихся потока железных ядер помчались вперед, направляясь к той точке пространства, где вскоре предстояло оказаться врагу. Острые струи огня удерживали корабли на позиции, противодействуя отдачи ядер. Ускоряющиеся потоки металла выглядели на экранах радара световыми карандашами и двигались так быстро, что вскоре должны были исчезнуть из виду. Наконец, остались лишь блики ракет, создававших иллюзию, что перед ними движется другой огромный флот. Их радарные отражатели, гауссовые поля тепловые источники должны были сбить с курса вражеские ракеты. А на борту "Сталина" Капустин был не так доволен, как хотелось бы. - Что это, технические неполадки? Этого не может быть, - сказал он, указывая на набор цифр, обескураживающий его. - Ошибки всегда присутствуют, товарищ адмирал, - сказал Онегин. - Но их доля обычно незначительна... - И все же эта чертова машина утверждает, что по вражескому флоту попаданий нет. Ни одного! А я собственными глазами вижу вспышки. - Да, адмирал. Но это всего лишь приспособления для отвлечения нашего огня. После каждого попадания наши ракеты-мониторы обшаривают пространство в поисках обломков. Но следует учесть, что каждая ракеты уничтожает одно из устройств противника. А поскольку ракет у нас больше, то в итоге мы выиграем битву. Настроение Капустина слегка повысилось, но он не был полностью удовлетворен. - А где его ракеты? Этот трус не станет стрелять в ответ? - Поскольку у него ракет очень мало, я думаю, он будет ждать, когда мы сблизимся настолько, что они смогут принести максимальный урон. Но наш защитный экран движется впереди, и его противнику не пробить. Время для этого подтверждения было выбрано самое неудачное. Едва эти слова сорвались с уст Онегина, зазвенел сигнал тревоги. ОБЪЕКТЫ НА ВСТРЕЧНОМ КУРСЕ, - загорелись огненные буквы, и тут же кто-то выкрикнул это во весь голос. Почти тот час же с кораблей стали поступать сигналы о повреждениях. Адмирал с ужасом уставился на видеоэкран, который показывал, как от его кораблей откалываются куски. Один из участков обшивки взорвался пламенным облаком. - Что такое? Что происходит? - закричал он. - Метеоритное поле, - сказал Онегин, хотя знал, что это не так. Адмирал казался парализованным; он сидел в кресле с отвисшей челюстью. Онегин затребовал на дисплее причину повреждения. Хотя весь обстрел занял менее секунды, компьютер сделал запись и теперь прокрутил ее в замедленном темпе. Первым признаком приближающейся беды была стена, или барьер, который мчался на них из космоса. Он был по крайней мере два километра в длину и двигался наперехват с большой точностью. Затем - удар. Это была враждебная акция. Когда изображение увеличилось, он увидел, что сплошной барьер состоит из дискретных единиц материи. В нем возникли бреши при взрыве защитных ракет, но они не оказали заметного воздействия на весь поток. - Похоже, у них секретное оружие, - сказал Онегин. - Какое? - Секретное, - чуть было не вырвалось у Онегина, но не вырвалось, поскольку он весьма дорожил своей жизнью. - Инертный материал, выброшенный нам навстречу. Какой именно материал и как именно выброшенный, пока неизвестно. - А будет еще? - Можно предположить, хотя знать определенно, разумеется, мы не можем. Возможно, они истратили весь свой запас за одну попытку... - Отправьте защитные ракеты, немедленно! - Похоже, они на этот раз оказались бесполезны, адмирал. Если мы растратим их сейчас, нам нечем будет стрелять, когда... Он рухнул, сбитый с ног затрещиной Капустина. - Неповиновение приказу? Вмешиваешься в мое командование флотом? - Ни в коем случае! Я извиняюсь... Это всего лишь совет... Никогда не повторится, - Онегин с трудом поднялся на ноги, кривая струйка крови текла по его лицу. - Немедленно поставить зонтик из противоракет... - Все до единой! Это оружие надо остановить! Тут же ракеты были высланы. Онегин вытер рукавом рот, испачкав форму кровью, но не заметив этого. Что ему еще оставалось делать? Он и так предпринял все, что мог. Хотя адмирал и был некомпетентным дураком, офицеры слишком боялись его, чтобы делать предложения, которые могли бы привлечь к ним его внимание. - Позвольте предложить сделать заодно маневр, адмирал. Возможно, это будет эффективней, чем защита ракетами. Оружие мятежников наверняка неуправляемое, перед ударами мы не зарегистрировали никакого излучения. Если мы изменим скорость, появится большой шанс, что они промахнутся. - Что? Тормозить? Ты что, считаешь меня трусом? - Нет, сэр. Разумеется, нет. Ускорение может дать тот же эффект. Спешим в битву? - Пожалуй. В любом случае, отдай приказ. Это не помешает. - Прекратить огонь главному калибру, - приказал адмирал Скугаард. - Они нарастили скорость, так что последний обстрел неудачен, им удалось проскочить. Но мы все же их потрепали. Поглядите на экран. Мы истребили добрую четверть из них. Следующий обстрел покончит с ними. Мы еще не достигли дистанции поражения для мелкого калибра? - Через тридцать две секунды, сэр, - сказал оператор-наводчик. - Подготовьтесь к стрельбе. Нужно, чтобы они столкнулись со стеной железа. Орудийные башни находились в постоянном и точно рассчитанном движении, нацеливая стволы орудий на определенные точки в пространстве. Орудия представляли собой обычные перекладины, на которых были установлены направляющие трубы ракет. От каждой ракеты к кораблю вели эластичные пластиковые трубки, по которым из корабля в большом количестве переправлялись маленькие стальные ракеты. Это было грубое, но быстрое и смертоносное оружие. Когда выверенная точка пространства была достигнута, включились цепи стрельбы. Электронное зажигание активировало топливные дюзы каждой из ракет. Как только они сорвались и помчались вперед, на их место встали новые ракеты, затем следующие. Поскольку не было нужды каждый раз перезаряжать оружие, поток ракет был постоянным, скорость ограничивалась лишь механизмом магазина. Каждое орудие выпускало в среднем [ в секунду] 60 малых ракет, по 480 из каждой башни. Все 197 башен были установлены перед самым вылетом флота, некоторые из них пришлось отлаживать на ходу. Но дело того стоило. Каждую секунду 94560 ракет срывались с установок. Две и одна треть тонны стали. Когда через минуту стрельбы прекратилась, в сторону земного флота улетело 141 тонна металла. Во время стрельбы постоянно вносились коррективы, включая учет определенного количества уклонных маневров, которые мог предпринять враг, если ему удастся разжечь дюзы. --------------------------------------------------------------- (*) Дополнительные подсчеты говорят: Вес малой ракеты 24 грамм. В башне 8 орудий со скорострельностью 60 выстрелов в секунду (!) каждое. ("калашников" и "узи" отдыхают). (прим. корректора) --------------------------------------------------------------- Все выше и выше скорость, все ближе момент, когда масса становится невидимой, и вот уже на экранах угасает мерцающее облачко. Тот же компьютер, который наводил ракеты, теперь рассчитывал момент столкновения. Вначале минуты, затем секунды, вот они быстро уменьшаются, приближаясь к нулю. Сейчас! - Боже мой! - судорожно вздохнул Ян, когда экран осветился множеством вспышек. В этот миг все защитные ракеты взорвались от соприкосновения с массой железа. Космос озарился атомными и химическими вспышками, облака плазмы расширялись, словно желая скрыть от них сцену разыгравшейся трагедии. Пройдя сквозь растущее облако, атакующие смогли увидеть неприятельский флот. Установки Скугаарда были наведены, ракеты наготове. Бросив один-единственный взгляд, он приказал стрелять. Он в молчании отвернулся от экрана. Многих погибших он знал, они были его друзьями. Там, где недавно находился флот космических кораблей, теперь плавали лишь исковерканные металлические обломки. А вперемежку с ними - растерзанная плоть адмирала Капустина и всех его людей. Флот защитников прекратил существование, обе эскадры были уничтожены с интервалом в какие-то секунды. Два облака обломков быстро уплывали назад. 20 - Мне пора на самолет, - сказала Двора. - Все уже на борту. Она начала уставать от сидения в машине и, выбравшись, прислонилась к его борту. Ночь была теплая, звезды ясно блестели в воздушных потоках. Хотя аэропорт был затемнен, темные силуэты самолетов, выстроенных вдоль взлетно-посадочной полосы, можно было различить. Но боку Дворы уже была сумка с боеприпасами, автоматический пистолет и шлем. Рядом с ней стоял Амрай Бен-Хаим, его трубка ярко светилась в темноте. - Спешить незачем, Двора, - сказал он. - Еще по меньшей мере тридцать минут до взлета. Твои солдаты - люди взрослые, незачем держать их за руку. - Взрослые! - фыркнула она выразительно. - Фермеры и профессора из университетов. Как они еще поведут себя, когда в них полетят настоящие пули! - Очень хорошо, могу тебя заверить. Они очень хорошо подготовлены. Как и ты. Просто, ты в отличии от них, обладаешь полевым опытом. Можешь на них положиться... - Пришло сообщение, - сказал водитель, когда радио подало сигнал. - Принимай по моему коду, - сказал Бен-Хаим. Послышалось перешептывание. Водитель выглянул в окно. - Всего два слова. Бетс доар. - Почта, - сказал Бен-Хаим. - Они все сделали. Эвакуируют станцию Картоум. Объясни Блонштейну, что ситуация, когда он говорит, пришла в движение. Потом на самолет. Тебе не следует здесь болтаться. Шлем Дворы уже был на ее голове, микрофон включен. Она сказала: - Да... да, генерал. Я это сделаю, - она повернулась к Бен-Хаиму. - Генерал Блонштейн обращается к вам. Он просит поглядеть в его отсутствие за Израилем. Он бы хотел по возвращению найти его на месте. - Мне бы тоже этого хотелось. Будете с ним говорить, скажите, что я сижу на окороках и жду результатов. До сих пор, во всяком случае, пока у меня будут окорока. - Двора быстро поцеловала его в щеку, и топот ее бегущих ног вскоре затих вдали. Бен-Хаим безмолвно смотрел, как один за другим оживают двигатели огромного самолета. Тонкие языки пламени вырвались из турбин, и тут же, как только двигатели были отрегулированы, исчезли. Первый самолет уже двигался, все быстрее и быстрее, и отрывался от взлетной полосы. Другие отставали от него всего лишь на секунды. Задействованы были обе полосы; ровный поток улетающих темных теней внезапно прекратился. Грохот двигателей затих, замер, вновь вернулась тишина. Бен-Хаим заметил, что трубка погасла; он выбил ее, постучав о каблук. Он не испытывал ни сожаления, ни подъема, только сильную усталость после этих дней подготовки и напряжения. Выбор сделан, больше невозможно сделать. Он вернулся в машину. - Ну, что ж. Можно и домой. А в небе, совершая круг над океаном, набирала высоту стая самолетов. Воздушное пространство над Израилем было слишком маленьким для такого маневра. Тут еще можно было не опасаться радарного обнаружения, но в соседних странах были и поселения и города, и люди в них могли услышать и задуматься, что это за ночные полеты. Второй раз они пересекали Израиль, будучи уже в шести милях над землей. Выстроившись в два клина, они повернули к югу и полетели вдоль Красного моря. Григор выглянул в иллюминатор и зацокал языком. - Двора, - сказал он. - То, что я вижу - не самый лучший маршрут. - Ты что, в темноте видишь? - Чтобы определить направление полета, этого совсем не нужно. - Григор был математиком, пожалуй, лучшим солдатом в подразделении Дворы. Но он был снайпером и никогда не делал промаха, из какого бы оружия не стрелял. Это было ценное качество. - Нам нужно атаковать Космический центр на западе Соединенных Штатов - это такой засекреченный объект, что даже само название стерто со всех карт. Это и ребенку известно. Полярная звезда при повороте зашла нам в спину. Поскольку мы движемся к югу, я считаю, что мы выбрали неудачный маршрут. Или эти корабли оснащены топливными резервуарами, чтобы они моли добраться да Америки через Южный Полюс? - Да, мы выбрали не самый прямой путь. - Теперь ты можешь уже сказать, Дворкила, - сказал Вазил, стрелок из тяжелого оружия. Солдаты, сидевшие на скамьях, наклонились к ней и прислушались. - Хватит секретничать, - сказал другой солдат. - Кому мы здесь разболтаем? - Об этой части курса я могу вам рассказать, - сказала Двора. - Но после дозаправки вы не услышите от меня ни слова. Пока мы будем лететь к югу, но сразу после нубийской пустыни повернем на север. Там, в Картоуме, находится радарная станция, но о ней уже позаботились. Единственное, о чем можно беспокоиться - нет ли другой станции на пути к Марокко... - голос ее замер. - А потом? Что-нибудь сделаем с помощью того большого черного креста, с которого я помогал сегодня вечером срывать бумагу? Плывем под чужими символами, как пираты. - Это сверхсекретно... - Двора, пожалуйста... - Ты прав, конечно. Сейчас уже безопасно. У нас есть агенты в верхах правительства ООН. - Или, быть может, они у нас есть, подумала она, или мы у них? Если это западня, остается лишь идти до конца. - Поэтому нам известно, что немецкие солдаты посланы удерживать космический центр в Мохавской пустыне. На наших кораблях их символика, и мы имеем их код. Мы намерены занять их место. - Это непросто, - сказал Григор. - Я уверен, что есть и кое-что другое, о чем ты нам не говоришь. - Да. Но я могу добавить лишь одно. Мы всего лишь на час опережаем немецкие самолеты. Вот почему мы оттягивали вылет. Точное время очень важно, поскольку мы летим без связи с землей. Отныне действует только расписание. Поэтому предлагаю отдохнуть, пока это возможно. Темная карта Африки медленно проплывала под ними. Большинство людей спали на откидных койках, только пилоты были настороже и следили за приборами, контролируя действия автопилотов. Генерал Блонштейн, сам квалифицированный летчик, сидел в пилотском кресле ведущего самолета. С этой высоты он ясно видел черноты Атлантического океана, сменившие тусклые марокканские пустыни. Зашуршал приемник. - Рабатская башня вызывает Воздушные Силы Четыре семь пять. Вы слышите меня? - Воздушные силы четыре семь пять. Я слышу вас, Рабатская башня. Радиоконтакт был всего лишь формальностью. Наземная станция уже включила полностью автоматически автоответчики каждого самолета, и они выдавали теперь записанную заранее информацию и коды, а также место назначения. - Регистрируем ваш курс на Азоры, - сказало радио. Затем послышалось какое-то бормотание. - Вы опережаете на пятьдесят девять и пять девятых минуты предписанное время. - Сильные попутные ветры, - спокойно сказал Блонштейн. - Вас понял, Воздушные силы. Конец связи. Были на земле и другие уши, которые внимательно следили за этой частотой. Скрываясь в тени деревьев, неподалеку от берега прятался мужчина в бурнусе. Вдоль скоростной автострады стояли столбы высоковольтной линии. Человек внимательно прислушивался к беседе, хмурясь, если отдельные слова глушили статические заряды. Он подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что беседа закончена. Больше ничего не было слышно. Он кивнул и нагнулся, чтобы нажать на кнопку коробки, лежавшей у его ног. Яркая вспышка осветила ночное небо; через несколько мгновений он услышал звук взрыва. Один из пилонов двенадцатикиловольтной линии стал все быстрее и быстрее склоняться к земле, затем глухо ударился об нее. Последовала красочная вспышка крупных искр, и они быстро погасли. А вместе с ними погасла и половина ламп в Рабате. И неудивительно, что на станции радиослежения тоже произошло замыкание. Дежурный штат аэропорта Кру ди Ли в это время звучно храпел. Очень немногие самолеты останавливались для дозаправки на Азорах, поэтому ночью было можно спать до рассвета. Кому-то, может быть, и полагалось следить за сигнальным устройством, но это было не так уж важно. Радио обычно будило всех. Так было и на этот раз. Голос из громкоговорителя выдернул капитана Сармиенто из глубокого сна. Он соскочил с койки, и, покрывая колени ушибами, метался по станции контроля, пока не нашел выключатель. - Круц дель Люц, - сказал он. - Слушаю. - Голос хрипел спросонья; он откашлялся и сплюнул в мусорную корзину, нашаривая на стене распечатки. - Воздушные силы четыре пять семь, просим посадки. Пальцы Сармиенто нашли на столе бумагу. Да, та самая. - Для вас подготовлена первая полоса. Я прослежу, чтобы вас поставили на посадочный контроль, - он моргнул, уставясь на цифру на листе, затем взглянул на часы. - Воздушные силы, вы опережаете полетное время приблизительно на час... - Попутные ветры, - последовал короткий ответ. Сармиенто устало рухнул в кресло и с омерзением посмотрел на свою сонную спотыкающуюся команду, которая начала собираться на станции. - Сучьи дети! Большая дозаправка, может быть, самое важное боевое задание за шесть месяцев, а вы дрыхните, как свиньи в лужах! Пока штат, позевывая приступал к своим обязанностям, капитан Сармиенто с энтузиазмом продолжал в той же манере. Работа у них была хорошая, и они не желали ее лишиться. Вдоль полосы загорелись огни, и пожарная машина помчалась в ее конец. В темноте вспыхнули лучи прожекторов, и первый из прибывших, грохоча, снизился и коснулся поверхности полосы. Один за другим садились самолеты, и уже на земле автоматы вели их к точкам дозаправки. Вся операция контролировалась компьютером. В надлежащем месте были выключены двигатели и поставлены тормоза. Над каждым заправочным колодцем была установлена телевизионная камера; она смотрела в отверстие резервуара под крылом. Механическая рука плавно снимала крышку, вставляла шланг, и включался насос. В каждом баке сенсоры следили, чтобы не было недолива или перелива. Пока шла эта механическая деятельность, все самолеты оставались темными и безмолвными, наглухо задраенными. Кроме корабля командующего. В нем открылся люк, был спущен трап. Человек в форме спустился по трапу и спокойно пошел вдоль заправочной станции. Один из колодцев чем-то привлек его внимание, он подошел и склонился над ним. Башня находилась у него за спиной, лицо и грудь были в тени, и сверток, выскользнувший из-под кителя, упал в колодец незамеченным. Затем он распрямился, оправил форму и пошел к освещенной башне контроля. Сармиенто, моргая, уставился на офицера и почувствовал легкий стыд за свою неряшливость. Черная форма на госте была отутюжена и безукоризненно чиста, пуговицы сияли золотом. На шее висел мальтийский крест, на груди - ордена, один глаз был закрыт моноклем. Сармиенто смущенно встал. - Шпрейхен зи дойч? - спросил гость. - Прошу прощения, сэр, но я не понимаю, о чем вы говорите. Офицер скупо улыбнулся, затем продолжал на португальском с сильным акцентом: - Я пришел подписать квитанцию, - сказал он. - Да, это было бы замечательно. - Сармиенто махнул в сторону компьютерного банка. - Но этого нельзя сделать, пока полностью не завершится дозаправка. Офицер коротко кивнул и стал вышагивать взад-вперед по станции. Сармиенто нашел себе важную работу. Когда зазвенел звонок, и заполненная форма выскочила из паза, оба повернулись. - Здесь и здесь, пожалуйста, - сказал Сармиенто, показывая нужные места и даже не глядя на бумагу. - Большое спасибо. - Он оторвал нижнюю часть квитанции и вручил ее, и с радостью проследил, как гость поворачивается и шагает к поджидающему его самолету. Только когда тот оказался на борту, Сармиенто взглянул на формуляр. Странные имена бывают у иностранцев. Трудно прочитать угловатые буквы... Похоже, Шикльгрубер... Адольф Шикльгрубер. Торопливые руку втащили офицера в люк, сразу же закрыли его. - Сколько времени? - спросил он требовательно. - Еще около двадцати восьми минут. Мы будем в воздухе прежде, чем они установят радиоконтакт. - Они могут опаздывать... - Они могут опережать время, если наши попутные потоки существуют в действительности. Другого шанса мы не имеем. Первые самолеты уже покинули полосу и растворились в небе. Последним вылетел самолет командующего. Но вместо того, чтобы выйти на курс, он совершил широкий круг над океаном и вернулся к аэродрому. - Эта пожарная машина уже возвращается в гараж, - сказал кто-то, когда они на небольшой высоте летели над полосой. - А остальные люди на станции. Впрочем, один уже в дверях машет нам, - сказал генерал Блонштейн. - Помигайте им на прощание огнями. Они полетели над океаном к западу. Блонштейн прижал к голове телефоны и молил бога о времени. Все в порядке, никаких посторонних вызовов. - Достаточно, - сказал он, поднимая красную крышку и нажимая на кнопку. Сармиенто услышал глухой удар и, взглянув в окно, увидел взлетающую в небо колонну пламени. Ярко горело авиационное топливо. Повсюду звучала сирена тревоги, трещали принтеры, радио громко выкрикивало заранее подготовленные аварийные команды. Германские десантные транспорты как раз пролетали над африканским побережьем, когда пилоты получили сообщение. - Новый курс, - сказал командир, набирая карту на экране. - У них какое-то происшествие, они не вдаются в подробности. Что ж, полетим в Мадрид... Командир думал о количестве топлива в баках и о новом направлении. О том, что запросить аэропорт Кру де Ли, он не подумал. Это его не касалось. А следовательно, встревоженный, расстроенный и испуганный капитан Сармиенто был избавлен еще от одной проблемы - мучительно гадать, каким образом в одну ночь, под одним кодовым названием и по одному предписанию могли лететь две разные эскадры. 21 - Ну вот, полдела уже сделано, - сказал с удовлетворением адмирал Скугаард, когда обломки вражеского флота исчезли позади. Все идет гораздо лучше, чем я надеялся. У нас вышло ничуть не хуже, чем у Нельсона при Трафальгаре - даже лучше, если учесть тот факт, что я остался жив. И мы не получили даже царапины, если не считать сломанной ноги у одного человека, которому на ногу упало твое ядро. Коррекция курса? - Рассчитывается, сэр, - сказал оператор. - Двигатели включатся чуть больше чем через четыре минуты. - Замечательно. Как только выйдем на новую орбиту, пусть наблюдатели поднимутся и понаблюдают. Привилегия ранга - я буду обедать сейчас. Составишь компанию? Пожалуй, еда - это последнее, о чем сейчас мог думать Ян. Но так как напряжение последних часов спало, он понял, что со времени предыдущей трапезы прошло довольно много времени. - Буду очень рад, адмирал. Стол был уже накрыт, когда они вошли в апартаменты адмирала, и шеф самолично ставил на скатерть последние блюда. Адмирал и шеф обменялись несколькими замечаниями на гортанном и непонятном языке, посмеявшись над шутками. - "Сморгасброд", - сказал Ян, широко раскрыв глаза. - Я его не видел с тех пор... даже не помню, с каких именно. - "Стор колд борд", - поправил адмирал Скугаард. - Шведское название, оно более широко известно, но это не одно и то же. Мы, датчане, любим свою кухню. Я всегда отправляюсь в плавание с полным погребом. Сейчас, к сожалению, он пустеет. Не мешало бы нам побыстрее выиграть эту войну. За победу! Они чокнулись рюмками холодной водки и осушили их одним глотком. Шеф вновь подлил из бутылки, которая охлаждалась тут же, в специально предназначенным для этого ведерке со льдом. Густо намазанный маслом ржаной хлеб был выложен на блюдце высокой "елочкой". Холодное мясо с тертым хреном, икра с яйцами всмятку, и так далее, и тому подобное, и все это заливается бутылками холодного датского пива. Они ели с аппетитом победителей - да и выживших к тому же. Побеждая врага, они продлевали на какое-то время собственное существование. Ешь, пей - а утро придет достаточно скоро. За кофе (а в желудках оставалось место только для кусочка сыра) их мысли вернулись к последней стадии битвы. - Ты поверишь, я рассчитал программы по меньшей мере для дюжин планов на дальнейшее, - сказал Скугаард. - Все они зависят от исхода битвы. Из них я выбрал самый лучший. Номер один. Поэтому следующая моя проблема - как сохранить его в тайне от вражеского резерва. Он поставил перед собой солонку, горчицу, ножи и вилки. - Вот мы: наша эскадра - эти ножи. Рядом с нами вилка, это вторая эскадра. Это - Земля, а это - путь, которым мы идем. Оставшиеся корабли врага перегруппировываются здесь и здесь. Они сейчас находятся на орбите перехвата, но помешать тому, что произойдет дальше, они не в силах. Прежде, чем они доберутся до этой точки, мы оккупируем ложки, то есть энергоспутники. Как тебе известно, эти огромные зеркала превращают солнечную энергию в электричество и излучают ее на Землю в виде микроволн. Это электричество питает сети в Европе и Америке, что означает, что там будут очень огорчены, когда мы прекратим подачу. Представь: отключим все спутники в одну секунду. Если повезет, устроим им полные потемки. Но это не самое главное. Земля имеет и другие источники энергии. Но вот что нас может беспокоить: представим, что они попытаются выбить наших людей. Это придется делать врукопашную, потому что они не решатся выпустить ракеты по собственным спутникам. Но нам-то ничто не помешает выстрелить по их кораблям. Это будет интересное сражение. И совершенно не играющее роли. Диверсия, ничего более. - Вот, - постучал он ножом, - куда им следует смотреть. Нож обогнул одно из блюд и вернулся к первому, на котом лежали маленькие кремовые пирожные. - Земля, - сказал он, прикоснувшись ко второму блюду. - И Луна, - указал он на первое блюдо, затем взял пирожное. - Представим, что диверсия отвлекла большую часть их сил. Вторая часть плана - проделать в тех, что остались, большую дыру. - Вторая часть. Здесь нам предстоит координироваться с атакой на Космический центр в пустыне Мохаве. Скугаард слизнул крем с кончиков пальцев. - Именно. Моя надежда в том, что разгром главного флота, нападение на спутники, затемнение, акции сопротивления заставят их забыть о Мохаве хотя бы на миг. Если твой друг, точнее, наш друг - Сергуд-Смит - сказал нам правду, суматоха будет немалая. В любом случае, проиграем мы или выиграем, мы вернемся сюда, - он отодвинул второй нож к первому и отправил их вокруг блюда к обратной стороне Луны. - Вот где я вновь разделю свои силы. Мы будем незаметны для земных станций. Потом, когда мы уже пройдем эту точку, мы окажемся над горизонтом уже за пределами видимости последней земной станции. Тут мы включим двигатели и произведем перемену курса. Чуть переменим направление эскадры, - он слегка повернул нож, - потому что мы не хотим, чтобы ее поразили дежурные снаряды сил защитников, которые уже к этому времени будут на позиции. Но главная перемена курса ожидает эти два корабля. Вот этот и десантный транспорт. Меняем орбиту и включаем ускорение. Облетаем Луну, словно хлыст, и прибываем сюда. Далеко от защитников на стационарную орбиту Земли. - На орбиту, которая проходит точно над Мохаве? - Именно. "Даннеброг" будет прикрывать, поставит ракетный зонтик,