Оцените этот текст:


                                                Посвящается
                                        Джону У. Кемпбеллу,
                                    без чьей помощи никогда
                             не была бы написана эта книга,
                                        как и изрядная доля
                                    современной фантастики.





   Трубопровод пневмопочты тихо выдохнул в  приемную  чашку  --
патрон  размером  с  карандаш.  Сигнальный  звонок  тренькнул и
смолк. Язон динАльт уставился на безобидный патрон так,  словно
это была бомба с часовым механизмом.
   Тут  какой-то  подвох...  Он  почувствовал,  как  внутри все
напряглось.  В  чашке  лежал  не  официальный  бюллетень  и  не
извещение  от  гостиничной администрации, а запечатанное личное
письмо. Но ведь он никого не  знает  на  этой  планете,  еще  и
восьми  часов  не  прошло,  как  он  прибыл сюда на космическом
корабле. У него даже имя новое -- он сменил его в предпоследнем
космопорту, -- значит, никакого личного письма быть не  должно.
А  между  тем вот оно, лежит в чашке. Он сорвал ногтем печать и
снял крышку. Искаженный записью металлический голос нельзя было
опознать:
   "Керк Пирр хотел бы встретиться с Язоном  динАльтом.  Жду  в
вестибюле".
   Явный  подвох,  и,  однако,  никуда  не  денешься.  Хоть  бы
оказалось,  что  это  какойнибудь   безвредный   тип.   Скажем,
коммивояжер.  Или что его с кем-то спутали. Все же Язон спрятал
под подушкой пистолет, сняв его с предохранителя: мало  ли  что
может случиться... После чего передал дежурному администратору,
чтобы гостя направили в его номер. Когда дверь отворилась, Язон
полулежал  на  краю  кушетки  и прихлебывал какой-то напиток из
высокого стакана.
   "Бывший борец", -- подумал Язон, глядя на вошедшего в  номер
седого  богатыря.  Так  вот  он какой, Керк Пирр. Не человек --
скала, сплошные литые мышцы.  Строгий  серый  костюм  напоминал
форменную  одежду.  К  правому  предплечью пристегнута шершавая
потертая кобура, из которой холодно смотрело дуло пистолета.
   -- Ты -- динАльт, игрок! --  произнес  незнакомец  без  тени
учтивости.  --  У меня к тебе предложение. Глядя на него поверх
стакана, Язон проигрывал в уме  возможные  варианты.  Это  либо
полиция,  либо конкуренты, а он предпочел бы не иметь дела ни с
теми,  ни  с  другими.  И  во  всяком  случае,  надо   побольше
разузнать, прежде чем ввязываться в какие-либо сделки.
   --  Простите, приятель, -- Язон улыбнулся, -- но вы ошиблись
дверью. Я бы рад вам помочь, да  только  от  моей  игры  больше
выгадывают казино, чем я. Так что...
   --  Не  будем играть в кошки-мышки, -- перебил его властный,
рокочущий голос Керка. -- Ты динАльт, и  ты  же  Боухилл.  Если
тебе   этого   мало,   могу   назвать  планету  Мэхаут,  казино
"Туманность"  и  кучу  других.  У  меня  есть  предложение,  от
которого мы оба выиграем, так что лучше выслушай меня.
   Язон  продолжал улыбаться, словно речь шла не о нем, но весь
напружинился. Этот мускулистый незнакомец знает  вещи,  которых
ему знать не положено... Пора менять тему разговора.
   --  А  у вас недурной пистолет, -- сказал Язон. -- Да только
вид пистолетов действует мне на нервы. Я буду вам  признателен,
если вы его снимете.
   Керк  хмуро  скосился  на кобуру, как будто только сейчас ее
заметил.
   -- Я никогда  его  не  снимаю,  --  буркнул  он  с  оттенком
недовольства.
   Прощупывание кончилось. Пора брать руль в свои руки, если он
хочет  выйти  живым  из этой переделки. Язон наклонился вперед,
чтобы поставить стакан на стол, в это же время его правая  рука
как  бы  невзначай  очутилась  под  подушкой.  Пальцы  нащупали
рукоятку пистолета.
   -- Боюсь, что я буду вынужден настоять на своем.  А  то  мне
всегда как-то не по себе в обществе вооруженных людей.
   Говоря  это, Язон выхватил свой пистолет. Его рука двигалась
мягко и быстро.
   С таким же успехом он мог изображать замедленное кино.  Керк
Пирр стоял будто монолит, глядя, как пистолет появляется из-под
подушки   и   поворачивается   в   его  сторону.  Он  оставался
безучастным до  последней  секунды.  Но  дальше  он  действовал
молниеносно.  Только что его пистолет был в кобуре -- и вот уже
смотрит прямо в лоб Язону. Тяжелое, грозное оружие, дуло  рябое
от  частого пользования. Язон понимал, что ему не жить, если он
поднимет свой пистолет еще хоть на дюйм. И он осторожно опустил
руку,  браня  себя  за  то,  что  дал  порыву  взять  верх  над
рассудком.  Керк  вернул  свое ору жие в кобуру так же играючи,
как выхватил его.
   -- Ну, хватит шутки шутить,  --  сказал  Керк.  --  Займемся
делом.
   Язон  протянул  руку  за  стаканом и отпил добрый глоток для
успокоения  нервов.  Он  умел  обращаться  с  оружием,  быстрая
реакция не раз спасала ему жизнь, а тут ему впервые утерли нос.
Больше всего его злило то, как легко, походя, это было сделано.
   --  Никаких дел, -- произнес он ледяным тоном. -- Я прилетел
на Кассилию отдыхать, у меня отпуск.
   --  Не  будем  морочить  друг  другу  голову,  динАльт,   --
нетерпеливо  сказал Керк. -- За всю жизнь ты и дня не занимался
честным трудом. Ты профессиональный игрок, потому я и пришел  к
тебе.
   Язон  подавил  ярость  и  швырнул  пистолет  на другой конец
кушетки, чтобы не было соблазна покончить жизнь  самоубийством.
А  он-то  был  уверен,  что  его  никто  не  знает на Кассилии,
приготовился взять большой куш в игорном доме...  Ладно,  потом
разберемся.   У   этого   атлета   явно  все  продумано.  Пусть
прокладывает курс, и посмотрим, что он замыслил. -- Хорошо, что
вам угодно? Керк опустился в кресло, которое жа лобно скрипнуло
от такого груза, достал из кармана конверт, вскрыл его и бросил
на стол пачку мерцающих галактических банкнотов. Язон  взглянул
на них и сразу выпрямился.
   -- Фальшивки? -- спросил он, поднося один банкнот к свету.
   -- Самые настоящие, -- заверил его Керк. -- Сам получал их в
банке.  Двадцать  семь  штук -- двадцать семь миллионов кредов.
Мне нужно, чтобы ты  играл  на  эти  деньги  в  казино  сегодня
вечером. И нужно, чтобы ты выиграл.
   Билеты  и  впрямь выглядели настоящими, к тому же можно было
свериться в банке. Язон задумчиво перебирал их, глядя на своего
собеседника.
   -- Не знаю ваших намерений, -- сказал он. -- Но учтите,  что
я  ничего  не могу гарантировать. Да, я играю, однако не всегда
выигрываю.
   -- Ты играешь -- и выигрываешь, когда очень хочешь выиграть,
-- отчеканил Керк. --  Мы  постарались  удостовериться  в  том,
прежде чем я обратился к тебе.
   -- Если вы хотите сказать, что я жульничаю...
   Язон вовремя спохватился и взял себя в руки. Кажется, сейчас
возмущаться вредно для здоровья...
   А  Керк,  игнорируя нарастающий гнев Язона, продолжал ровным
голосом:
   -- Хорошо, пусть это, по-твоему, не жульничество, а мне,  по
правде говоря, все равно. По мне, так хоть тузы в рукавах, хоть
электромагниты  в  ботинках, лишь бы выигрыш был твой. Я пришел
сюда не мораль с этикой обсуждать. У меня деловое  предложение.
Эти  деньги  дались нам тяжелым трудом, но все равно их слишком
мало. Нам нужно три миллиарда  кредов,  ни  больше  ни  меньше.
Единственный  способ их добыть -- игра. Ставка -- вот эти самые
двадцать семь миллионов.
   -- А я что получу? -- сухо спросил Язон, как  будто  в  этом
фантастическом предложении была хоть толика смысла. -- Все, что
сверх  трех  миллиардов,  можешь  оставить  себе. По-моему, это
вполне справедливо. Сам  ничем  не  рискуешь,  а  выиграешь  --
можешь обеспечить себя на всю жизнь. -- А если я проиграю? Керк
на миг задумался, мысль о проигрыше явно была ему не по вкусу.
   --  Да,  это  верно,  ты  можешь  и  проиграть. Я об этом не
подумал...  --  Решение  последовало  сейчас  же:  --  Что   ж,
проиграешь  так проиграешь, приходится рисковать. Только боюсь,
что тогда мне придется убить тебя. Во имя тех, кто отдал жизнь,
чтобы добыть эти двадцать семь  миллионов.  --  Он  сказал  это
спокойно, без тени злобы, не угрожая, а констатируя факт.
   Язон  вскочил с кушетки, снова наполнил свой стакан, налил и
Керку, который кивнул в знак благодарности, и нервно заходил по
комнате. Ему не сиделось, слова Керка разозлили его, и в то  же
время  так  трудно  было  устоять  против соблазна. На заядлого
игрока такие речи действовали, как вид наркотика на наркомана.
   Вдруг он остановился, поняв, что в душе давно уже все решил.
Проигрыш, выигрыш, жизнь, смерть -- да разве можно  отказаться,
когда  речь  идет  о  таких  деньгах!  Язон  круто повернулся и
направил указательный палец на атлета в кресле:
   -- Я согласен. Да вы, наверно, с первой минуты знали, что  я
соглашусь.  Но  с  одним условием. Я хочу знать, кто вы такой и
кто эти люди,  о  которых  вы  все  время  говорите.  И  откуда
деньги... Они краденые?
   Керк осушил стакан и отодвинул его в сторону.
   --  Краденые?  Ничего  похожего. Эти деньги -- плод двух лет
упорного труда в рудниках и обогатительных цехах.  Руда  добыта
на  Пирре и продана здесь, на Кассилии. Проверить это ничего не
стоит. Я сам ее продал. Я посланник Пирра на этой  планете.  --
Он  улыбнулся  и  про  должал:  -- Впрочем, не придавай слишком
большого значения этому титулу. Я числюсь  посланником  еще  на
пяти-шести  планетах.  Это  очень  сподручно, когда занимаешься
бизнесом.
   Язон поглядел на седовласого богатыря  в  поношенной  одежде
военного  покроя  и решил воздержаться от смеха. Ему доводилось
слышать  удивительные  вещи  про  пограничные  планеты,  и   не
исключено,  что  каждое слово было правдой. Правда, про Пирр он
никогда не слыхал, но это ничего не значит. Только в  обитаемой
части вселенной больше тридцати тысяч планет.
   --  Я  проверю  ваши  слова,  --  сказал  Язон.  -- Если все
подтвердится, мы поладим. Свяжитесь со мной завтра...
   -- Нет, -- отрубил Керк.  --  Деньги  должны  быть  выиграны
сегодня.  Я  уже  выписал чек на эти двадцать семь миллионов, и
деньги надо внести завтра утром, не  то  процент  подскочит  до
Плеяд. Мы связаны сроком.
   С  каждой  минутой  затея пиррянина казалась Язону все более
сумасшедшей и все более увлекательной. Он поглядел на часы.  До
вечера далеко, есть время проверить, говорит ли Керк правду или
лжет.
   -- Ладно, пусть сегодня, -- сказал он. -- Но мне понадобится
один из этих кредитных билетов для проверки. Керк встал:
   --  Бери  их  все,  мы  встретимся снова только после твоего
выигрыша. Конечно, я буду в игорном доме, но не показывай виду,
что знаком со мной. Лучше, чтобы они не знали,  откуда  у  тебя
деньги  и  сколько  их.  Секунду спустя он уже был за дверью --
после рукопожатия, от которого у Язона осталось такое  чувство,
словно  его рука побывала в железных тисках. Деньги... Держа их
веером, будто  карты,  Язон  смотрел  на  коричневые  билеты  с
золотым  тиснением  и  не  верил  своим  глазам.  Двадцать семь
миллионов кредов. Что мешает ему сейчас попросту выйти с ними в
эту дверь и исчезнуть? Ничто. Если не считать его гордости.
   Керк Пирр, человек, фамилия которого совпадает  с  названием
его  родной  планеты,  --  последний  дурак  во всей вселенной.
Или... Или он не дурак. Судя по тому, как протекала их  беседа,
второе вернее.
   "Он  знает,  что  я  предпочту играть на деньги, а не красть
их", -- подумал Язон и усмехнулся.
   Потом он засунул в кобуру на поясе  свой  пистолет,  положил
деньги в карман и вышел из номера.





   Электронный  кассир  в  банке  озадаченно  звякнул  при виде
миллионной кредитки  и  включил  световое  табло,  предлагающее
клиенту пройти к вице-директору Узину. Вице-директор, скользкий
тип с вкрадчивыми манерами, вытаращил глаза и слегка побледнел,
когда Язон предъявил ему пачку кредиток.
   --  Вы...  желаете  поместить  эти  деньги в нашем банке? --
спросил он, машинально поглаживая пальцами билеты.
   -- Не сегодня, -- ответил Язон. -- Мне вернули долг.  Будьте
любезны,  проверьте  их.  И  разменяйте  --  мне  нужно пятьсот
билетов по тысяче кредов.
   Оба его внутренних кармана были очень плотно  набиты,  когда
он  покидал банк. Проверка подтвердила подлинность банкнотов, и
теперь Язон чувствовал себя ходячим монетным двором. Первый раз
в жизни ему было не по себе от  обладания  крупной  суммой.  Он
остановил проходящее гелитакси и направился прямо в казино. Там
он будет в безопасности, во всяком случае на время.
   Казино  "Кассилия"  служило  игорным  центром для ближайшего
звездного скопления. Язон попал сюда впервые, но он хорошо знал
этот род заведений. Почти все свои  зрелые  годы  он  провел  в
таких  же  игорных  домах  разных  галактик.  Только оформление
различается,  а  суть  одна.  На  виду  --  игра  и   публичные
развлечения, за кулисами -- все то, чего не выставляют напоказ.
Теоретически  выигрыши  не  ограничивались,  однако это правило
действовало лишь до  какого-то  предела.  Стоило  кассе  казино
понести  ощутимую  потерю, как честная игра кончалась, и с этой
минуты удачливому клиенту следовало глядеть в оба. Со всем этим
Язон динАльт сталкивался тысячу раз, и сейчас  он  был  в  меру
насторожен.
   Ресторан  был  почти  пуст,  и метрдотель поспешил навстречу
посетителю,  костюм  которого  свидетельствовал   о   приличном
доходе.  Худощавый  и  темноволосый, Язон держался решительно и
уверенно,  его  можно  было  скорее  принять  за  представителя
состоятельной  династии,  чем  за  профессионального игрока. Он
придавал немалое значение этому образу и старался  не  выходить
из него.
   Кухня  производила  хорошее  впечатление,  а  винный  погреб
оказался превосходным. В ожидании супа Язон подошел к  бармену,
и  у  них  состоялся  квалифицированный и увлекательный диалог,
после чего он воздал должное трапезе.
   Язон  не  торопился,  и,  пока  ел,   просторное   помещение
ресторана  наполнялось  людьми. После обеда он выкурил сигару и
посмотрел эстрадную программу. И когда  он  наконец  перешел  в
игорные залы, там уже кипела жизнь.
   Язон  медленно совершил первый круг, оставил несколько тысяч
тут, несколько тысяч там, не придавая значения  исходу.  Сейчас
ему  важнее  всего  было проверить свое чутье. Похоже, что игра
ведется честно, столы  --  без  подвохов.  Конечно,  подстроить
что-нибудь  недолго.  Обычно  в этом нет нужды, казино получают
достаточный барыш.
   За одним  из  столов  он  заметил  Керка,  но  тот  даже  не
оглянулся.  Посланник  Пирра  играл  по  маленькой  в  семерку,
проигрывал и обнаруживал явные признаки  нетерпения.  Очевидно,
ждал,  когда же сообщник поведет игру всерьез. Язон улыбнулся и
не спеша пошел дальше.
   Как обычно, Язон занял место  за  столом,  где  шла  игра  в
кости. Самый верный способ выигрывать по малой. "А если сегодня
на  меня  накатит, очищу всю кассу этого казино!" -- Он думал о
своем  секрете,  благодаря  которому  никогда  не  оставался  в
проигрыше.  А  время  от  времени  даже  загребал большой куш и
уносил  ноги,  не  дожидаясь,  когда  его  перехватят   наемные
головорезы.
   Подошла   его  очередь,  он  выбросил  восемь.  Ставки  были
невысокие, и Язон не очень налегал,  только  следил,  чтобы  не
было  семи. Выполнив свою задачу, он отвалился, и кость перешла
к соседу.
   Сидя и машинально делая небольшие ставки, пока кость шла  по
кругу,  Язон  размышлял о своем свойстве: "Странно, сколько лет
над этим бьются, а мы до сих пор так мало знаем про психокинез.
Научились  натаскивать  людей  --  самую   малость,   развивать
врожденные способности - чуть-чуть. И все".
   Язон  чувствовал  себя в ударе, миллионы, оттопыривавшие его
карман, сыграли  роль  импульса,  который  иногда  помогал  ему
зажечься.  Прикрыв  глаза,  он  взял  кости и мысленно погладил
рисунок,  образованный  ямками.  В  следую  щую   секунду   они
выскочили из его руки на стол, и он увидел семь. Есть!
   Такого  подъема  он  не ощущал много лет. А все эти миллионы
кредов! Окружающее воспринималось предельно четко и ясно, кости
беспрекословно слушались.  Он  знал  с  точностью  до  десятки,
сколько  денег  в бумажниках у других игроков, мысленным взором
видел все карты на руках у картежников за другими столами.
   И Язон медленно, осторожно начал повышать ставки.
   С  костями  все  шло  как   по   маслу,   они   катились   и
останавливались  по его желанию, словно ученые собачки. Язон не
торопился,  сосредоточил  внимание  на  психологии  игроков   и
крупье. Почти два часа ушло у него на то, чтобы довести выигрыш
до  семи  миллионов кредов. Тут он перехватил сигнал дежурного,
который сообщил дирекции, что казино грозит  крупный  проигрыш.
Выждав,  когда  этот тип с колючими глазами вернулся к столику,
Язон подул на кости, поставил все  свои  фишки  и  одним  махом
просадил   их.  Крупье  облегченно  улыбнулся,  лицо  дежурного
посветлело, а  Керк  --  Язон  заметил  это  уголком  глаза  --
побагровел.
   Бледный,  вспотевший  Язон  чуть  дрожащей  рукой  полез  во
внутренний карман и достал  конверт  с  новенькими  кредитками.
Распечатал  его  и  бросил  на стол два билета. -- Предлагаю не
ограничивать ставок, -- сказал он просящим  голосом.  --  Дайте
мне шанс отыграться.
   Дежурный,  с трудом сдерживая улыбку, переглянулся с крупье,
который быстро кивнул ему. Дескать, попался простак,  надо  его
обчистить. Весь вечер лазил в бумажник, а теперь вот распечатал
конверт,  рассчитывает  вернуть  проигрыш.  Толстый конверт, и,
наверно,  деньги  не  его.  Разумеется,  их  это  меньше  всего
заботило. Не все ли равно, откуда деньги. Игра возобновилась, и
представители казино позволили себе расслабиться.
   Это  было  как  раз то, чего добивался Язон. Надо хорошенько
завести их, пока они не смекнули, что в конечном  итоге  казино
может  остаться  с  носом. Потому что тогда они, как говорится,
пустят в ход тяжелую  артиллерию,  а  эту  минуту  хотелось  бы
отодвинуть возможно дальше. Каждый выигрыш будет даваться ему с
большим  трудом, а психокинетический огонек может погаснуть так
же внезапно, как вспыхнул. С ним это уже бывало.
   Теперь поединок шел только между Язоном и казино,  остальные
игроки   превратились   в  статистов.  Зрители  плотной  стеной
обступили столик. Сперва выигрыши чередовались  с  проигрышами,
потом он взял подряд несколько крупных ставок -- и гора золотых
фишек  стала  быстро  расти.  Он  прикинул, что дело идет уже к
миллиарду. Кости по-прежнему слушались, но Язон весь  взмок  от
напряжения.  Он  поставил все фишки и протянул руку за костями.
Однако крупье опередил его своей лопаточкой.
   -- Казино требует сменить кости, -- твердо сказал он.
   Язон выпрямился и вытер руки платком, радуясь передышке. Уже
третий раз казино меняло кости,  пытаясь  оборвать  полосу  его
удачи. Правила допускали это. Дежурный с колючими глазами снова
раскрыл  свой  бумажник  и не глядя вытащил пару костей. Сорвав
целлофановую обертку, он бросил их  через  стол  Язону.  Выпало
семь очков, и Язон улыбнулся.
   Но  когда  он взял кости в руки, улыбка медленно сошла с его
лица.  Кости  были  прозрачные,  абсолютно  гладкие,  одинаково
тяжелые со всех сторон. И, тем не менее, с подвохом.
   Кружочки  на  пяти  гранях  каждой  кости  были  сделаны  из
какого-то сплава, вероятно, со свинцом. На шестой  грани  сплав
был  с  железом.  Кости  будут  катиться, как положено, пока не
попадут в магнитное поле. А  ведь  всю  поверхность  стола  под
сукном  можно  превратить в магнит... И он ни за что не заметил
бы обмана, если бы не  внутреннее  зрение.  Но  что  же  теперь
делать?
   Медленно  встряхивая  кости, Язон окинул стол взглядом. Ага,
вот то, что ему нужно. На  металлической  кромке  стола  стояла
магнитная  пепельница.  Он  перестал  трясти  кости,  испытующе
поглядел на них, быстро взял пепельницу и опустил  ее  донышком
себе на ладонь.
   Когда  он снова поднял пепельницу, окружающие дружно ахнули.
Кости прилипли к ней шестерками вниз.
   -- Вы это называете хорошими костями? -- спросил Язон.
   Рука дежурного  метнулась  к  боковому  карману.  Один  Язон
видел,  что  произошло  в  следующую  секунду.  Его  глаза были
прикованы к этой руке, и самой уже взялся за свой пистолет.  Но
тут  из-за  чьей-то  спины  вынырнула  могучая  лапища, которая
могла  принадлежать   только   одному   человеку.   Большой   и
указательный  пальцы  на миг сомкнулись клешней вокруг запястья
дежурного и тотчас отпрянули. Дежурный пронзительно  вскрикнул,
и вытянул руку вперед -- сломанная кисть висела будто перчатка.
   С  таким  фланговым  прикрытием Язон спокойно мог продолжать
игру.
   -- Прежние кости, если не возражаете, -- сдержанно  произнес
он.
   Огорошенный  крупье повиновался. Язон быстро встряхнул кости
и бросил их. Они еще не коснулись стола, когда он вдруг  поймал
себя на том, что не может ими управлять. Наитие кончилось.
   Грани  костей мелькали перед глазами, наконец, остановились.
Семь очков.
   Принимая выигранные фишки, Язон подсчитал сумму. Чуть меньше
двух миллиардов кредов. Столько они получат, если он  прекратит
игру  теперь.  Но  Керку нужно три. Ничего, обойдется. Он хотел
уже встать,  когда  поймал  взгляд  Керка  и  увидел,  как  тот
отрицательно мотнул головой.
   -- Ладно, -- устало произнес Язон. -- Еще один раз.
   Он  подул  на  кости, потер их о манжету и спросил себя, кой
черт его сюда занес. Судьба миллиардов  кредов  решается  парой
игральных  костей.  Это же годовой доход какой-нибудь из планет
поменьше. Не будь государство главным  пайщиком  казино,  такие
ставки были бы невозможны. Он долго тряс кости, тщетно стараясь
восстановить свою власть над ними, наконец, бросил.
   Вся  прочая  деятельность в казино прекратилась, люди стояли
на столах и стульях, устремив  взгляд  туда,  где  играл  Язон.
Царила   мертвая  тишина.  Кости  звучно  ударились  о  стол  и
покатились по сукну.
   Пятерка и единица. Теперь все зависит от следующих  попыток.
Язон  сгреб  кости,  прошептал  над  ними древние ругательства,
приносящие счастье, и бросил снова.
   Только на пятый раз выпало шесть. Толпа вздохнула  вместе  с
ним,  со  всех  сторон загудели голоса. Сейчас бы расслабиться,
перевести дух, но Язон знал, что это исключено.  Мало  выиграть
деньги  --  надо  еще  унести  их. Причем так, чтобы не вызвать
подозрений. Он остановил проходившего мимо официанта  с  полным
подносом напитков и сунул ему в карман стокредовую бумажку.
   -- Я угощаю! -- крикнул он, забирая поднос.
   Болельщики   мигом   разобрали   бокалы,   и  Язон  принялся
складывать на поднос фишки.  Кажется,  не  уместятся...  В  эту
минуту рядом с ним появился Керк с другим подносом.
   --  Я с удовольствием помогу вам, сударь, если позволите, --
сказал он.
   Язон  поощрительно  улыбнулся.   Только   теперь   он   смог
по-настоящему  рассмотреть Керка в его новом качестве. Пиррянин
был одет в свободный вечерний костюм из легкой ткани пурпурного
цвета, причем он  явно  подложил  впереди  что-то  изображающее
животик.   Длинные   мешковатые  рукава  усиливали  впечатление
тучности, скрывая могучие мышцы Керка. Нехитрая, но действенная
маскировка.
   Осторожно неся тяжелые подносы, они пробились  между  рядами
возбужденных  завсегдатаев  к  окошечку  кассы.  Их  ожидал сам
управляющий с вымученной улыбкой  на  лице.  Но  и  эта  улыбка
исчезла, когда он подсчитал фишки.
   --  Вы  не могли бы прийти завтра? Боюсь, у нас сейчас нет в
наличии такой суммы.
   -- В чем дело? --  закричал  Керк.  --  Вздумали  увильнуть?
Небось   меня   о6чистить   вам  ничто  не  помешало!  Нет  уж,
рассчитывайтесь!
   Его поддержали болельщики, которых всегда  радовал  проигрыш
казино. Язон быстро нашел решение.
   --  Ладно,  я  согласен  уступить,  --  громко сказал он. --
Давайте наличными, сколько можете, на остальное выпишите чек.
   Выхода не было, и  под  бдительным  надзором  злорадствующей
публики  управляющий  набил  кредитками  конверт, затем выписал
чек. Язон быстро пробежал его глазами, после  чего,  зажав  под
мышкой конверт, направился следом за Керком к двери.
   В главном зале, набитом посетителями, никто их не тронул, но
у выхода  из казино дорогу им преградили двое. -- Минуточку, --
начал один из них. Больше он ничего не успел сказать. Керк,  не
замедляя шага, продолжал идти вперед, а оба незнакомца отлетели
в  стороны,  будто  кегли. В следующую секунду Керк и Язон были
уже на улице и быстро шагали по мостовой.
   -- На стоянку,  --  сказал  Керк.  --  У  меня  там  машина.
Завернув за угол, они увидели мчащийся прямо на них автомобиль.
Прежде  чем  Язон успел выхватить пистолет, Керк шагнул вперед.
Его рука взметнулась вверх, и знакомое  Язону  грозное  оружие,
прорвав  рукав,  буквально  прыгнуло  ему  в  ладонь. Первый же
выстрел убил шофера, автомобиль вильнул в сторону и врезался  в
дом.  Два  пассажира  упали замертво возле дверец, обронив свои
пистолеты на землю.
   Больше им никто не мешал. Керк  на  полной  скорости  погнал
свою  машину  прочь  от казино. Ветер трепал, разорванный рукав
костюма, обнажая кобуру с пистолетом.
   -- Слушай, когда  будет  такая  возможность,  --  заговорил,
наконец Язон, -- объясни мне этот фокус с пистолетом.
   --   Когда   будет   такая  возможность,  --  ответил  Керк,
сворачивая в туннель, ведущий в город.





   Дом, у которого они остановились, явно принадлежал какому-то
знатному кассилийцу. Пока они  ехали,  Язон  успел  пересчитать
выигрыш  и  отложить  свою  долю -- почти шестнадцать миллионов
кредов. Прямо сказка... Когда они вышли  из  машины,  он  отдал
Керку его деньги и чек.
   --  Вот  твои три миллиарда, -- сказал он. --И не думай, что
они мне легко дались.
   -- Могло быть хуже, -- услышал он в ответ.
   -- Сир Элл уже  лег  спать,  --  прохрипел  репродуктор  над
дверью.   --  Пожалуйста,  приходите  утром.  Прием  только  по
предварительной зап...
   Фраза оборвалась на полуслове,  когда  Керк  высадил  дверь,
легонько надавив на нее ладонью.
   Входя,   Язон   посмотрел  на  искореженный  замок  и  снова
подивился своему партнеру: "Сила... нет, это не просто  сила...
это как стихия. Похоже, его ничто не может остановить".
   Его  это  злило и то в же время интриговало. Он сказал себе,
что не отступится, пока не разузнает побольше про Керка  и  его
планету.  И про тех, кто умер ради денег, на которые он сегодня
играл.
   Сир Элл был человек в летах, лысеющий и сердитый.  И  отнюдь
не  привычный  к  тому,  чтобы  нарушали его покой. Впрочем, он
тотчас перестал брюзжать, едва Керк бросил на стол деньги.
   -- Погрузка корабля закончена, Элл? Вот, получай, теперь  мы
в расчете.
   С  минуту  Элл  только  молча  щупал кредитки, потом наконец
ответил:
   -- Корабль... а, да,  конечно.  Мы  сразу  начали  погрузку,
когда  поступил  аванс.  Извините... но это как-то необычно. Мы
такие сделки наличными не оформляем.
   -- А я предпочитаю деньги на  бочку,  --  ответил  Керк.  --
Авансовый  чек я аннулировал, вот тут все полностью. Как насчет
расписки?
   Элл машинально  написал  расписку,  потом  вдруг  опомнился.
Крепко сжимая ее в руке, он озабоченно посмотрел на разложенные
перед ним на столе три миллиарда.
   --  Погодите...  Я  не  могу  взять  их сейчас, вам придется
прийти еще раз завтра утром прямо в банк. Все как положено,  --
решительно заключил он.
   Керк протянул руку и выдернул бумажку из пальцев Элла.
   -- Благодарю за расписку, -- сказал он. -- Завтра утром меня
здесь  уже  не  будет,  лучше поладим так. А если вы боитесь за
деньги, советую вызвать кого-нибудь из заводской охраны или  из
частной полиции. Все-таки спокойнее.
   Когда  они  выходили через взломанную дверь, Элл лихорадочно
набирал номера на пульте своего визифона.
   Прежде  чем  Язон  открыл  рот,  Керк  уже  ответил  на  его
очередной вопрос:
   --  Надо  думать,  ты  не прочь пожить подольше, чтобы иметь
возможность истратить  денежки,  которые  выиграл.  Так  что  я
заказал  два  места  на межпланетном корабле. -- Керк глянул на
часы и продолжал: -- Вылет через  два  часа,  у  нас  еще  куча
времени.  Я  проголодался,  поищем  ресторан. Надеюсь, у тебя в
гостинице  не  осталось  ничего  такого,  за  чем   стоило   бы
возвращаться. Это может оказаться затруднительно.
   --  Ничего такого, за что стоило бы жизнь отдать, -- ответил
Язон. -- Так где мы поужинаем? У меня  к  тебе  есть  несколько
вопросов.
   Спускаясь  до  грузового  яруса,  они покружили по туннелям,
пока не убедились, что их никто  не  преследует.  Наконец  Керк
загнал машину в какой-то темный тупик, здесь они ее и оставили.
-- Мы легко добудем другую, -- сказал Керк. --  А  эта  у  них,
наверно,   уже   на   примете.   Пошли,  вернемся  на  сквозную
магистраль, я заметил там ресторан по пути сюда.
   На стоянке темнели могучие силуэты наземных грузовозов. Язон
и Керк пробрались между колесами в  рост  человека  и  вошли  в
шумный  душный  ресторан.  Сидевшие  за  столиками  водители  и
рабочие утренних смен не обратили на них никакого внимания; они
высмотрели тихий закуток и набрали заказ на круглом диске.
   Керк отрезал от солидной порции мяса хороший кусок  и  бодро
сунул его себе в рот.
   --  Ну,  задавай  вопросы,  --  сказал он. -- Теперь я готов
отвечать.
   -- За какой корабль ты рассчитывался? Что это за груз, из-за
которого я рисковал своей головой?
   -- Мне показалось, что ты рисковал из-за денег, -- парировал
Керк. -- Но можешь не беспокоиться, речь идет о добром деле. От
этого груза зависит жизнь целого  мира.  Оружие,  боепри  пасы,
мины, взрывчатка и все такое прочее. Язон чуть не подавился:
   -- Контрабанда оружия? Ты что, небольшую войну финансируешь?
А еще  толкуешь  о  жизни  --  это с таким-то грузом! Только не
говори мне, что он  предназначен  для  мирных  целей.  Кого  вы
убиваете?
   Добродушие   покинуло   лицо  седого  богатыря;  теперь  оно
выражало хорошо знакомую Язону непреклонность.
   -- Что  ж,  выражение  "мирные  цели"  вполне  подходит.  По
существу,  мы  только  к этому и стремимся -- жить в мире. И мы
убиваем не "кого", а "что". Язон сердито отодвинул тарелку:  --
Ты  говоришь  загадками.  Я  не  вижу  никакого  смысла в твоих
словах.
   -- Смысл есть. Правда,  только  на  одной  планете  во  всей
вселенной.  Что  ты  знаешь  о  Пирре? -- Ровным счетом ничего.
Взгляд Керка стал отсутствующим, было очевидно, что  его  мысли
унеслись куда-то очень далеко. Затем он продолжал:
   -- Пирр и человек -- несовместимые вещи. И однако люди живут
на нем уже около трехсот лет. Средняя продолжительность жизни у
нас там -- шестнадцать лет. Конечно, большинство взрослых живет
дольше,   но  на  средней  цифре  сказывается  высокая  детская
смертность. Это совсем не гуманоидный мир. Сила  тяжести  вдвое
больше   нормальной.   Температура   за   день   колеблется  от
арктической до тропической.  Климат...  его  надо  испытать  на
себе,  чтобы  представить.  Во всей галактике не найдешь ничего
подобного.
   -- Как ты меня напугал, -- невозмутимо сказал Язон. -- Какая
у вас  газовая  оболочка?  Метан?  Хлор?  Бывал  я   на   таких
планетах...
   Керк  ударил  кулаком  по  столу.  Тарелки подскочили, ножки
стола жалобно скрипнули.
   -- Лабораторные реакции! -- рявкнул он. -- Куда как эффектно
в химическом кабинете, но ты попробуй  представить  себе  целую
планету  с  такими  газами! Одно галактическое мгновение, и вся
мерзость связана в безобидных стальных  соединениях.  Атмосфера
может  быть  ядовитой для кислородного организма, а в остальном
не опаснее разбавленного пива. Если хочешь знать,  для  планеты
только  одно сочетание является чистым ядом. Побольше аш-два-о,
самого универсального растворителя  на  свете,  плюс  свободный
кислород...
   --   Вода   и   кислород?   --   перебил  его  Язон.  --  Ты
подразумеваешь Землю? Или что-нибудь  вроде  Кассилии?  Это  же
абсурд.
   --  Ничего  подобного.  Ты сам родился в такой среде, оттого
она и кажется тебе естественной и нормальной.  Ты  привык,  что
металлы  должны  окисляться,  а берега разрушаться, привык, что
грозы мешают радиосвязи. Обычная история для  водно-кислородных
миров.  Да  только  на Пирре все это возведено в энную степень.
Ось планеты наклонена под углом около  сорока  градусов,  и  ко
лебания температур в году огромные. Это одна из главных причин,
почему  все время изменяется ледяной покров. И получаются такие
перемены погоды, что никакими словами не описать.
   -- Если это все, -- сказал Язон, -- я не понимаю...
   -- Все? Это только начало. Моря и океаны  --  вот  тебе  еще
разрушительный  фактор, даже два. Во-первых, испарения, которые
поддерживают мощные ветры, во-вторых, чудовищные  приливы.  Два
спутника   Пирра,   Самас   и   Бессос,   когда  их  притяжение
складывается, могут нагнать приливную волну высотой до тридцати
метров. Кто не видел, как такая волна захлестывает  действующий
вулкан,  тот  вообще  еще  ничего не видел. Нас привели на Пирр
тяжелые элементы,  и  по  милости  этих  же  элементов  планета
напоминает  кипящий  котел.  Если  взять  ее ближайшее звездное
окружение, в нем  было  не  меньше  тринадцати  сверхновых,  и,
конечно,  на  большинстве  из  этих  планет можно найти тяжелые
элементы. И в придачу  --  не  пригодную  для  дыхания  газовую
оболочку.  Чтобы  по-настоящему,  всерьез вести горные работы и
добывать   руду,   нужно   постоянное,  вполне  самостоятельное
поселение.  Вот  почему   мы   остановились   на   Пирре,   где
радиоактивные   элементы   образуют   ядро  планеты  и  покрыты
оболочкой из более легких элементов. Это  обеспечило  пригодную
для  человека  атмосферу, но, с другой стороны, не прекращается
вулканическая   деятельность,   ведь    расплавленная    плазма
прорывается на поверхность.
   Язон  молча  слушал,  пытаясь  представить  себе  жизнь   на
планете,  которая,  можно  сказать, непрерывно сражалась сама с
собой.
   -- Но самое приятное я приберег на десерт, -- сказал Керк  с
мрачным  юмором.  --  Теперь,  когда ты получил представление о
среде, вообрази, какие организмы  в  ней  обитают.  Сомневаюсь,
чтобы  на  других  планетах  нашелся  хотя бы один вид, который
проживет там больше минуты. На Пирре что растения, что животные
-- это же чистые гангстеры. Они без конца  сражаются  с  родной
планетой  и друг с другом. Сотни тысяч лет генетического отбора
создали такие штуки, что электронную вычислительную машину жуть
возьмет. Бронированные, ядовитые, сплошные  когти  и  щупальца.
Это  относится  ко всему, что ходит, летает или просто сидит на
месте. Видел  ты  когда-нибудь  растение  с  зубами?  Растение,
которое  кусается? Думаю, что и не захочешь увидеть. Потому что
для этого надо попасть на Пирр, а там едва ты успеешь выйти  из
корабля,  как  можно  заказывать гроб. Мне и то придется пройти
переподготовку, прежде чем выходить из  космопорта.  Борьба  за
существование  заставляет  организмы непрерывно конкурировать и
изменяться. Умереть в  этой  борьбе  куда  как  просто,  а  вот
способов убить столько, что всех и не перечислишь.
   Казалось,  широкие  плечи  Керка поникли под тяжестью забот.
Наконец он встряхнулся, как бы сбрасывая  это  бремя,  и  снова
принялся  за  ужин. Собирая хлебом подливку, он поделился вслух
своими мыслями:
   -- Логически у нас вроде бы нет причин оставаться на Пирре и
вести войну, которой не видно конца. Конечно, если  не  считать
того, что Пирр -- наша родина.
   Керк проглотил последний кусок хлеба с подливкой и заключил,
указывая вилкой на Язона:
   --  Скажи  спасибо,  что ты не пиррянин и никогда не увидишь
Пирр.
   -- Вот тут-то  ты  и  ошибся,  --  возразил  Язон,  стараясь
говорить  возможно хладнокровнее. -- Дело в том, что я полечу с
тобой.





   -- Не болтай вздора, -- сказал Керк, заказывая вторую порцию
жаркого. -- Есть куда более простые способы покончить с  собой.
Ты забываешь, что стал миллионером. С твоими деньгами ты можешь
до  конца  жизни предаваться отдыху на курортных планетах. Пирр
-- планета смерти, а не достопримечательность  для  пресыщенных
туристов. Я не могу позволить тебе лететь со мной туда.
   Игроки,  не  умеющие  владеть  собой,  долго  не живут. Язон
основательно  разозлился.  Но  внешне  это   проявлялось,   так
сказать,   со   знаком   "минус":   его  лицо  было  совершенно
бесстрастным, голос -- предельно спокойным.
   -- Не учи меня, что мне можно, а чего нельзя, Керк Пирр.  Ты
сильный человек и ловкий стрелок, но это еще не дает тебе права
распоряжаться  мной.  В крайнем случае, ты можешь помешать мне,
лететь на твоем корабле. Но что мне стоит найти другой  способ?
И  нечего  изобра  жать меня туристом, ведь ты не знаешь, какие
соображения влекут меня на Пирр.
   Язон не стал объяснять, что это за со ображения.  Во-первых,
он  еще  сам  в  них  не до конца разобрался, во-вторых, ему не
хотелось раскрывать душу.  Чем  больше  он  путешествовал,  тем
меньше разницы видел. Старые цивилизованные планеты все на одно
лицо,   сплошная   скука.   Пограничные  миры  --  однообразный
примитив, чтото вроде временных лагерей в лесу. Нельзя сказать,
чтобы все галактики  ему  опостылели.  Просто  он  исчерпал  их
возможности,  а  себя  еще  не исчерпал. До знакомства с Керком
Язон не встречал никого, кто превзошел бы его  самого  или  мог
хотя  бы равняться с ним. Это было вовсе не самомнение, а голый
факт. И вот он стоит перед новым фактом: похоже, что есть целый
народ, который превосходит его. Язон знал, что не сможет  спать
спокойно,  пока  не  побывает  там, и не убедится в этом своими
глазами. Даже если это будет стоить ему жизни.
   Но разве скажешь об  этом  Керку?  Он  лучше  поймет  другие
аргументы.
   -- Вот ты не хочешь пускать меня на Пирр, -- сказал Язон. --
А ты  сперва  подумай.  Я  не  буду  говорить о том, что ты мне
обязан, потому что я выиграл нужные тебе деньги. Но ты  подумай
о следующем разе. Сейчас тебе понадобилась уйма всякого оружия,
может,  и  снова  понадобится.  Так не лучше ли иметь под рукой
испытанного и верного  товарища,  чем  изобретать  какой-нибудь
новый ход, который еще может подвести?
   Керк задумчиво уписывал вторую порцию мяса.
   --  Что  ж,  в  этом есть смысл. По правде говоря, мне это в
голову не пришло. Такой уж изъян у нас, жителей Пирра, --  мало
думаем о будущем. День прожить -- и то задача. Проблемы решаем,
когда  возникнут,  далеко вперед не загля дываем. Можешь лететь
со мной. Авось еще будешь  жив,  когда  нам  понадобишься.  Как
посланник  Пирра на этой и других планетах официально приглашаю
тебя.  Все  расходы  за  наш  счет.   При   условии,   что   ты
неукоснительно  будешь  выполнять  все  наши указания по поводу
твоей личной безопасности.
   -- Условия приняты, -- сказал Язон. И спросил  себя,  отчего
это он с такой радостью подписывает свой смертный приговор.
   Керк  расправлялся  уже с третьей порцией десерта, когда его
часы тихонько зажужжали. Он немедленно отбросил вилку и встал.
   -- Пора, -- сказал он. -- Нам надо выдерживать график.  Язон
тоже  встал  из-за  стола,  тем  временем  Керк сунул в автомат
положенное  количество  монет  в  уплату  за  ужин.  Загорелась
надпись "Уплачено", и они быстро вышли из ресторана.
   Язон  ничуть  не  удивился,  когда  за  углом они ступили на
межъярусный эскалатор.  Он  уже  сообразил,  что  после  казино
каждый  их шаг был рассчитан заранее. Можно не сомневаться, что
объявлена тревога и их разыскивают  по  всей  планете.  Тем  не
менее,  пока  не видно никаких признаков преследования. Язону и
прежде доводилось спасаться от блюстителей закона, опережая их,
что называется, на один ход, но впервые его  при  этом  вел  за
ручку  кто-то  другой.  Он  улыбнулся  собственной  покорности.
Столько лет  сражался  в  одиночку,  что  теперь  даже  приятно
кому-то подчиняться.
   -- Живей, -- буркнул Керк, снова взглянув на часы, и побежал
вверх по эскалатору так, что только поспевай.
   Они  пробежали пять пролетов, ни встречных, ни догоняющих не
было,  наконец  Керк  угомонился   и   предоставил   эскалатору
выполнить всю работу.
   Язон  был  доволен  своей  физической  формой. Правда, такое
быстрое восхождение после бессонной ночи сделало свое, он взмок
и тяжело дышал. А  Керку  хоть  бы  что  --  лоб  сухой,  дышит
ровно...
   На  втором автоярусе Керк сошел с медленно ползущей лестницы
и жестом позвал Язона за собой. В ту самую секунду,  когда  они
очутились  на  улице,  прямо  перед  ними  около  тротуара оста
новилась машина. Здравый смысл подсказал Язону,  что  хвататься
за  пистолет  не  надо.  Открылась дверца, водитель вышел. Керк
молча вручил ему полоску бумаги и сел за руль. Язон едва  успел
вскочить  в  кабину,  как машина рванула с места. Вся процедура
отняла не больше трех секунд.
   В тусклом свете Язон не смог  как  следует  присмотреться  к
шоферу,  однако  он  и  без того узнал его. Нет, они никогда не
встречались прежде, но  после  знакомства  с  Керком  Язон  где
угодно определил бы пиррянина по атлетической фигуре.
   -- Ты дал ему расписку Элла? -- спросил он.
   --  Точно. Можно быть спокойным за корабль и груз. Они будут
достаточно далеко,  пока  кассилийцы  проследят  путь  чека  от
казино до Элла. А теперь позаботимся о себе. Я объясню тебе все
подробно,  чтобы  ты  потом  не дал маху. Слушай внимательно, и
если будут вопросы, задашь их, когда я кончу говорить.
   Это  было  сказано  так  категорично,  что  Язон  безропотно
подчинился.  Хотя  про  себя  не  без улыбки подумал о том, как
быстро Керк отнес его в разряд сосунков.
   Они свернули, вливаясь в поток транспорта, направляющийся  к
космодрому. Керк легко вел машину и объяснял:
   --  В  городе объявлен розыск, но мы опережаем противника. Я
уверен, что кассилийцы не захотят портить  себе  марку  на  всю
вселенную   и  не  станут  перекрывать  дороги.  Но  космодром,
конечно, уже кишит их людьми. Если деньги уйдут с  планеты,  их
уже  не вернешь, они это знают. И когда мы пойдем напролом, они
будут  уверены,  что  деньги  еще  при  нас.  Тогда  корабль  с
боеприпасами уйдет без всяких помех. Язон слегка опешил:
   --  Это  как же, ты хочешь, чтобы мы, как говорится, приняли
огонь на себя и прикрыли вылет транспортного корабля?
   -- Можно и так  выразиться.  Но  ведь  нам  все  равно  надо
убираться  отсюда,  так  почему  не  превратить  наше бегство в
дымовую завесу? А теперь помолчи, пока я не закончу, понял? Еще
раз перебьешь, я тебя высажу.
   Язон в этом ничуть не сомневался.  Внимательно  и  молча  он
выслушал, как Керк повторил все сначала и заключил:
   --  Служебный  въезд,  наверно,  будет  открыт.  И за каждой
машиной будут наблюдать агенты в штатском. Может быть, нам даже
удастся проникнуть на территорию неузнанными, в  чем  я  сильно
сомневаюсь.  Это  не  важно.  Мы  проедем  через ворота прямо к
стартовой площадке. У нас билеты на "Гордость Дархана", за  две
минуты до взлета он сигналит и отцепляет трап. Мы занимаем свои
места, и корабль тут же взлетает.
   --  Это  все  очень  здорово, -- сказал Язон. -- А что в это
время делает охрана?
   -- Стреляет в  нас  и  друг  в  друга.  А  мы  воспользуемся
неразберихой -- и в корабль.
   Нельзя  сказать,  чтобы  его  ответ  успокоил  Язона.  Ну да
ладно...
   --  Хорошо,  допустим,  мы  пробрались  на  корабль.  А  что
помешает  им задержать старт, пока нас не вытащат и не поставят
к стенке?
   Керк на миг оторвал глаза от дороги, чтобы бросить  на  него
презрительный взгляд.
   --  Я  же  сказал  тебе,  что  корабль  называется "Гордость
Дархана". Если бы ты знал  хоть  чтонибудь  об  этой  планетной
системе,  тебе сразу все было бы ясно. Кассилия и Дархан -- так
сказать, планеты-сестры, и они во всем соперничают между собой.
Лет двести назад, даже меньше, они схватились  так,  что  обеим
чуть  конец  не  пришел. Теперь между ними вооруженный до зубов
нейтралитет, и ни одна из сторон не  смеет  его  нарушать.  Как
только  мы  ступим  на  борт корабля, мы окажемся на дарханской
территории. Соглашения о выдаче у них нет. И как бы ни хотелось
Кассилии нас заполучить, все же не  настолько,  чтобы  затевать
новую войну.
   Дальше  объяснять  было некогда, Керк вывел машину из общего
потока и свернул  на  эстакаду  с  объявлением  "Для  служебных
машин".  Под  резким  светом  фонарей  у  ворот,  к которым они
приближались, Язон почувствовал себя об наженным.  Ворота  были
закрыты.  С  другой  стороны появилась встречная машина, и Керк
сбавил ход. Один из охранников что-то  сказал  водителю,  потом
сделал  знак  дежурному,  и  створки  ворот  стали раскрываться
внутрь. В ту же секунду Керк выжал до отказа акселератор.
   Все  произошло   молниеносно.   Турбина   взвыла,   покрышки
взвизгнули,  и  машина  с  ходу  распахнула  ворота. Язон успел
заметить ошеломленные лица охранников, в следующую секунду  оба
они  юркнули  за  угол будки. Вдогонку машине грянуло несколько
выстрелов, но пули просвистели далеко в стороне.
   Ведя одной рукой, Керк другой достал из-под приборной  доски
пистолет -- копию чудовища, которое лежало в его кобуре.
   --  Держи  взамен  своего, -- сказал он. -- Пули реактивные.
Грому от них... Не старайся в когонибудь попасть, это я беру на
себя. Просто попугай их немного, чтобы держались подальше.  Вот
так.  Он  быстро  выстрелил  в боковое окошко и бросил пистолет
Язону чуть  ли  не  раньше,  чем  пуля  поразила  цель.  Пустой
грузовик  взлетел  на  воздух,  обрушив на соседние машины град
облом ков и заставив водителей броситься врассыпную.
   Кошмарный рейд через сумасшедший дом... Керк гнал  машину  с
явным  презрением  к  смерти.  Преследующие  машины заносило на
отчаянных виражах. Едва ли не все стартовое поле  Керк  и  Язон
прошли на двух колесах, оставляя за собой дымящийся хаос.
   И вот уже погоня далеко позади, а впереди -- только стройный
шпиль "Гордости Дархана".
   Посланец  соперничающей  планеты, само собой разумеется, был
окружен  крепкой   проволочной   изгородью.   Закрытые   ворота
охранялись  солдатами,  которые уже изготовились к стрельбе. Но
они напрасно ждали. Керк погнал  машину  прямо  на  ограду.  --
Береги  лицо!  --  крикнул  он.  Язон закрыл руками голову в ту
самую секунду, когда они врезались в изгородь.
   Пронзительно  заскрежетал  металл,  проволока  прогнулась  и
опутала  машину,  но  все же устояла. Язона сорвало с сиденья и
бросило на приборную доску; хорошо, что  амортизаторы  смягчили
удар.   Когда   Керк   выломал  дверцу,  Язон  уже  решил,  что
путешествие окончено. Должно быть, Керк увидел его закатившиеся
глаза, потому что он, не говоря ни  слова,  выдернул  Язона  из
кабины и толкнул на изуродованный капот.
   --  Лезь  через  проволоку и бегом к кораблю! -- заорал он и
для полной ясности сам показал пример.
   Просто непостижимо, как этот  тяжеловес  мог  развить  такую
скорость. Он мчался будто атакующий танк. Язон тряхнул головой,
разгоняя  мглу,  и  тоже  набрал  приличный  ход, однако он был
только на полпути  к  кораблю,  когда  Керк  вскочил  на  трап.
Рабочие  уже  отцепили  трап, но озадаченно остановились, когда
плечистый атлет затопал по ступенькам.
   На верхней площадке Керк  повернулся  и  начал  стрелять  по
солдатам,  которые  ворвались  в  распахнутые  ворота. Те сразу
залегли и открыли ответный огонь, сосредоточив почти  все  свое
вни  мание  на  Керке.  Бегущему  Язону  казалось, что он видит
замедленное кино. Керк спокойно отстреливался, стоя под  градом
пуль.  Люк  корабля свободен, ничего не стоит укрыться, но Керк
продолжал прикрывать Язона.
   -- Спасибо, -- выдохнул Язон, одолевая последние ступеньки и
обессиленно ныряя в люк.
   --  Добро  пожаловать!  --  сказал  Керк,  входя  следом   и
помахивая в воздухе пистолетом, словно он остужал его.
   Хмурый офицер, который стоял в сторонке, чтобы его не задела
шальная  пуля,  смерил их взглядом и пробурчал: -- Ну и как это
все надо понимать?  Керк  поплевал  на  палец,  потрогал  ствол
пистолета и вернул его в кобуру.
   --  Мы  законопослушные  граждане  другой планетной системы,
ничего преступного не совершили. Но эти  кассилийцы  --  дикари
какие-то,  цивилизованному  человеку  с  ними просто невозможно
иметь дело. И мы решили улететь на  Дархан,  вот  наши  билеты.
Насколько   я   понимаю,  мы  теперь  находимся  на  суверенной
территории Дархана?
   Последнее было сказано специально для кассилийского офицера,
который в эту минуту  появился  на  верхней  площадке  трапа  и
выхватил  свое оружие. Его можно было понять. Два разыскиваемых
преступника ускользали от него.  И  к  тому  же  на  дарханском
корабле! Ярость ударила ему в голову, и он прицелился.
   -- А ну, выходи, сволочи! Сбежать думали, да не тут-то было!
Руки вверх, и пошли, не то живо на тот свет отправлю...
   Время  остановилось,  и казалось, этому мгновению никогда не
будет конца. Керк и Язон неподвижно глядели на направленный  на
них пистолет.
   Дарханский  офицер  шагнул  в  сторону,  и оружие кассилийца
дернулось было следом за ним, но тут  же  снова  нацелилось  на
беглецов.  Дарханец  сделал  только  один  шаг,  но  этого было
довольно, чтобы он очутился рядом с вмонти рованной в переборку
красной коробкой. Быстрым движением руки он  отворил  крышку  и
поднес  большой  палец  к  расположенной  внутри  кнопке.  Губы
дарханца растянулись в улыбке, больше на поминающей  оскал.  Он
принял решение, подсказанное ему бесцеремонностью кассилийского
офицера.  --  Один  выстрел на дарханской территории, и я нажму
эту кнопку! -- крикнул он. -- Вы знаете, что это за кнопка,  на
ваших  кораблях  стоят  точно такие же. Малейший враждебный акт
против корабля -- и  кнопка  будет  нажата.  Через  секунду  из
реактора будут вынуты все регулирующие стержни, корабль взлетит
на  воздух  -- и половина вашего паршивого города вместе с ним.
-- Его улыбка, словно высеченная в камне, не оставляла никакого
сомнения в том, что он выполнит свою угрозу. -- Ну,  стреляйте,
чтобы я мог нажать кнопочку!
   Завыла  стартовая сирена, сердито замигала команда капитана:
"Закрыть люк". Еще секунду четыре  человека  смотрели  друг  на
друга,  будто  персонажи  из жестокой драмы. Наконец кассилиец,
взвыв от бессильной злобы, повернулся и побежал вниз по трапу.
   -- Все пассажиры на борту.  Сорок  пять  секунд  до  старта.
Очистить площадку! -- прозвучал голос дарханца.
   Одновременно  он  закрыл коробку и запер крышку. Керк и Язон
едва успели лечь на перегрузочные ложа, как "Гордость  Дархана"
оторвался от платформы.





   Как  только корабль вышел на орбиту, капитан пригласил Язона
и Керка. Керк взял слово  и  рассказал  начистоту  о  том,  что
произошло  ночью.  Он  умолчал  только  о  том, что Язон профес
сиональный  игрок.  Нарисовал   очаровательный   портрет   двух
удачливых  иностранцев,  у  которых  злые  кассилийцы  задумали
отнять честно выигранные деньги.
   Его  рассказ  превосходно  согласовался   с   представлением
капитана  о Кассилии. Кончилось тем, что командир корабля вынес
благодарность своему офицеру за правильные действия и  принялся
готовить  пространный  доклад  начальству.  А  Керку и Язону он
пожелал всякого успеха и предложил им чувствовать себя на борту
как дома.
   Перелет до  Дархана  длился  недолго,  Язон  не  успел  даже
выспаться.  Так  как  у Керка с Язоном не было никакого багажа,
они  первыми  прошли  через  таможню.  Выходя  из  здания,  они
увидели,   как   поодаль   приземляется  другой  корабль.  Керк
остановился, наблюдая посадку, и Язон последовал  его  примеру.
Корабль   был  серый,  изборожденный  рубцами.  Обводы,  как  у
транспортника, но пушек не меньше, чем у крейсера.
   -- Это, конечно, твой, -- заметил Язон.
   Керк кивнул и направился к транспортному кораблю. Когда  они
подошли,  открылся  люк, однако никто не стоял в проеме, только
автоматический трап со стуком дотянулся до земли. Грузный  Керк
живо  вспорхнул  по  нему,  и  Язон угрюмо вскарабкался следом,
говоря себе, что эти ребята  с  Пирра,  пожалуй,  переигрывают.
Простота простотой, но все же...
   Впрочем,  усвоить пиррянские нравы было несложно. И Язон уже
не удивился, когда увидел, что и внутри  корабля  посла  ожидал
такой  же  прием.  Никого.  Керк  сам  задраил люк, и под звуки
стартовой сирены они  устроились  на  ложах.  Взревели  рабочие
двигатели, и на Язона навалилась перегрузка.
   Он  ждал,  когда  же  она  кончится,  а  она становилась все
сильнее, выжимая воздух из легких, ослепляя его. Язон закричал,
но из-за гула в ушах не расслышал собственного голоса.  Обморок
избавил его от дальнейших мук.
   Когда  он  пришел в себя, на корабле уже царила невесомость.
Он продолжал лежать  с  закрытыми  глазами,  ощущая,  как  боль
постепенно  отпускает  его.  Вдруг  совсем рядом раздался голос
Керка:
   -- Это я виноват, Мета. Надо было предупредить тебя,  что  у
нас  на  борту  непривычный  пассажир.  А  то ты всегда рвешь с
места, так что кости трещат.
   -- У него как будто все кости целы... Но что он тут  делает?
-- Язон слегка удивился, услышав, что говорит девушка. Впрочем,
не настолько, чтобы поднять налитые болью веки.
   --  Летит на Пирр. Я, понятно, старался его отговорить -- не
вышло, уперся. Жаль, конечно, ведь я вроде в долгу  перед  ним.
Это он добыл деньги для нас.
   --  Это  ужасно,  --  сказала девушка. "Что тут ужасного? --
спросил себя Язон. -- Не понимаю".
   -- Лучше бы он остался на Дархане, -- продолжала она. --  Он
симпатичный. Досадно, что ему придется умереть.
   Тут  Язон  не  выдержал.  Сделав над собой усилие, он открыл
сперва один глаз, затем другой. Голос принадлежал  девушке  лет
двадцати  -- двадцати двух. Она стояла рядом с ложем и смотрела
вниз, на Язона. У нее было красивое лицо.
   Он раскрыл глаза  еще  шире,  когда  разобрал,  что  она  не
просто,  а  очень  красива  --  особой  красотой,  которой Язон
никогда не встречал на центральных планетах. Он привык к другим
женщи  нам:  бледная   кожа,   покатые   плечи,   серые   лица,
раскрашенные   гримом.   Продукт  многовекового  искусственного
отбора  с  акцентом  анемичности;  такое   развитие   оказалось
возможным  после  того,  как медицина научилась сохранять жизнь
обреченным с точки зрения эволюции типам.
   Эта    девушка    во    всех    отношениях    была    прямой
противоположностью им. Она представляла собой продукт борьбы за
существование  на  Пирре. Высокая гравитация, снабдившая мужчин
могучей мускулатурой, налила силой  и  женские  мышцы.  Упругая
фигура  богини,  бронзовая кожа, безупречный овал лица. Коротко
подстриженные   волосы   обрамляли   голову   золотым   венцом.
Неженственной  была'  лишь  пристегнутая к предплечью массивная
кобура. Увидев, что Язон  открыл  глаза,  она  улыбнулась  ему.
Белизна ее безупречных зубов вполне оправдала его ожидания.
   -- Я -- Мета, пилот этого корабля. А вы, как я понимаю...
   -- Язон динАльт. Ну и взлет у вас, Мета!
   --  Извините.  Честное  слово,  --  рассмеялась она. -- Но у
того, кто родился на нашей планете,  своего  рода  иммунитет  к
перегрузкам.  К  тому  же  синергическая  траектория  сберегает
горючее... Керк хмыкнул:
   -- Ладно,  Мета,  пошли  посмотришь  груз.  Там  есть  такие
новинки, сразу закроем все бреши в Периметре.
   --  Пошли  скорей!  --  Она  чуть  не  захлопала в ладоши от
радости. -- Я заглянула в спецификацию, это же просто прелесть.
   "Совсем как школьница, которой подарили  новое  платье.  Или
коробку  конфет. Надо же радоваться так... бомбам и огнеметам!"
Язон криво усмехнулся и со скрипом поднялся  на  ноги.  Керк  и
Мета  уже  вышли,  и  он,  морщась от боли, протиснулся в дверь
следом за  ними.  Язон  не  сразу  отыскал  трюм.  Корабль  был
большой,  а  команды  не  видно.  Наконец он в одной из ярко ос
вещенных кают обнаружил спящего  человека.  Это  был  водитель,
который  передал им машину на Кассилии. Он тотчас открыл глаза,
словно и не спал крепким сном за секунду до этого.
   -- Как пройти в грузовой отсек? -- спросил Язон.
   Пиррянин ответил, закрыл глаза и  снова  уснул,  прежде  чем
Язон успел поблагодарить.
   Керк  и Мета уже успели вскрыть несколько ящиков и буквально
захлебывались от восторга, рассматривая смертоносный груз. Мета
держала в руках канистру с  распылителем;  заметив  Язона,  она
повернулась к нему:
   --  Вы  только поглядите на эту штуку! Этот порошок, которым
она заряжена, -- его хоть ешь, ничего не  будет.  А  все  формы
растительной  жизни  он  убивает мгновенно... -- Она запнулась,
видя, что Язон отнюдь не разделяет ее ликования. -- Простите. Я
как-то забыла, что вы не пиррянин. Вам не совсем понятно, о чем
речь? Он не успел ответить, как включилась система оповещения и
чей-то голос позвал Мету.
   -- Переход на новую программу, -- сказала она. -- Идемте  со
мной  на  мостик,  я займусь уравнениями, а заодно поговорим. Я
ведь, кроме Пирра, почти нигде и не бывала, у меня к вам тысяча
вопросов.
   На мостике  Мета  сменила  вахтенного  офицера  и  принялась
готовить  данные  для  ОХР  --  особого ходового режима. Как-то
странно было видеть среди электронной аппаратуры ее плотную, но
гиб кую фигурку в облегающем скафандре. Но с работой  она  явно
справлялась.
   -- Мета, а вы не молоды, чтобы водить межзвездный корабль?
   --  Я?  --  Она  призадумалась. -- Правду говоря, я не знаю,
какой возраст положен для пилотов. Скоро три года, как  я  вожу
корабль,  а  мне  почти двадцать. Это мало для космонавта? Язон
открыл рот и рассмеялся: -- Должно быть, все зависит от того, с
какой  ты  планеты.  Кое-где  вам  было  бы  непросто  получить
свидетельство.  Но  на  Пирре,  разумеется,  все иначе. Там вы,
наверно, уже в старушках ходите? -- Это вы, конечно, шутите, --
спокойно сказала Мета, набирая очередную  цифру.  --  Я  видела
старушек на некоторых планетах. Морщинистые, с седыми волосами.
Не  знаю,  сколько  им  было  лет,  я  спросила одну, но она не
захотела говорить. Во всяком случае, она  была  намного  старше
любого жителя Пирра, у нас таких лиц не увидишь.
   -- Я не это хотел сказать. -- Язон искал нужное слово. -- Не
старая, конечно, а взрослая, в зрелом возрасте.
   --  У  нас  все  взрослые. Вернее, как перестают нуждаться в
присмотре, так и взрослые. Это значит лет с шести.  Мой  первый
ребенок  уже  взрослый,  и  второй  был бы взрослым, если бы не
умер. Так что я уж точно взрослая.
   Коротко и ясно. Для нее, а у Язона слова Меты,  за  которыми
он угадывал необычную обстановку со своими понятиями и нормами,
вызвали полную сумятицу в голове.
   Мета закончила перфорацию программы, дождалась, когда машина
начала  выдавать  ленту  с  данными  для  нового курса, и опять
повернулась к Язону:
   -- Я рада, что вы летите с нами, жаль только, что  на  Пирр.
Но  у  нас  еще  будет  много времени поговорить, а мне столько
всего хочется узнать! Про другие  планеты.  И  почему  тамошние
люди так себя ведут. Совсем не так, как наши. У нас мне понятны
поступки каждого человека.
   Перфолента  на секунду отвлекла внимание Меты, но тут же она
опять перевела взгляд на Язона. -- Расскажите о своей  планете.
Язон   мысленно   перебрал   басни,  которыми  обычно  потчевал
посторонних, и  все  забраковал.  Какой  смысл  врать  девушке,
которой  решительно  все  равно -- холоп ты или аристократ? Для
нее в га лактике есть только два  рода  людей:  пирряне  и  все
остальные.    Впервые   с   тех   пор,   как   Язон   бежал   с
Поргорсторсаанда,   он   решил   сказать   правду    о    своем
происхождении.
   --  Моя  планета?  Самый нудный и паскудный медвежий угол во
всей вселенной. Кто не был там, тот не может себе  представить,
что  значит  загнивающий  аграрный  мир  с  сословным делением,
весьма  довольный  своим  бесцветным  существованием.   Никаких
перемен,  больше  того  --  никто  их  не  хочет!  Мой отец был
фермером, и  я  тоже  стал  бы  фермером,  если  бы  послушался
старших. Они даже мысли не допускали о том, что я могу заняться
чем-то  другим.  А  все  мои  мечты  и  желания  шли  вразрез с
установленными порядками. Читать я научился только в пятнадцать
лет, да и то по книге, которую украл в привилегированной школе.
Дальше так  и  пошло.  К  девятнадцати  годам,  когда  я  удрал
"зайцем"  на  корабле  с  другой  планеты, не было того закона,
который я не успел нарушить.  И  с  каким  удовольствием  я  их
нарушал!  Покинуть  родную  планету для меня было все равно что
вырваться из тюрьмы на волю. Мета покачала головой:  --  Просто
не  могу  себе представить такого мира. Знаю только, что мне бы
там не понравилось.
   -- Не сомневаюсь, -- улыбнулся Язон. -- Ну вот, вырвался я в
космос -- без профессии, не приученный ни  к  какому  делу,  то
тут, то там приткнешься... В наш технологический век я никак не
мог  найти  себе  места.  Конечно,  можно было пойти на военную
службу, но уж очень я не люблю, когда мной командуют. А  тут  я
заметил,  что  мне  везет  в  азартных играх, так мало-помалу и
втянулся.  Люди-то везде одни и те же, так что я всюду  неплохо
устраиваюсь.
   -- Я понимаю, то вы подразумеваете, когда говорите, что люди
везде  одни  и  те же. И всетаки они такие разные... Я не очень
толково объясняю, да? Я хочу сказать, что дома я  всегда  знаю,
как  человек  поступит и почему. И на других планетах тоже люди
ведут себя в общем одинаково, как вы и говорите, но мне  трудно
бывает  их  понять.  Ну  вот,  например... Когда мы куда-нибудь
прилетаем, мне нравится пробовать местную пищу,  и,  если  есть
время,  я  иду  в  бар или, скажем, в ресторан. Их всегда можно
найти  около  каждого  космодрома.  И   каждый   раз   у   меня
какие-нибудь  неприятности  с  мужчинами.  Они непременно хотят
угостить меня вином, подержать за руку.
   -- Что ж, в таких заведениях одинокая  девушка  должна  быть
готова  к  тому,  чтобы  стать  предметом  внимания  со стороны
мужчин.
   -- Это я понимаю, -- сказала Мета. -- Мне непонятно  другое:
почему они не слушают, когда я говорю, что не хочу знакомиться,
и прошу отойти от меня. Они только смеются в ответ и продолжают
приставать.  Но  я  нашла  одно безошибочное средство. Я говорю
такому человеку, что сломаю ему руку, если он не оставит меня в
покое.
   -- И это помогает? -- спросил Язон.
   -- Конечно, нет. Но когда в самом деле сломаешь ему руку, он
наконец отстает. И уже тогда  другие  ко  мне  не  подходят.  А
главное,  все  это  беспокойство зря, потому что еда чаще всего
отвратительная.
   Язон воздержался от смеха. Тем более что эта девушка в самом
деле была способна сломать  руку  любому  из  тех  висельников,
которых  хватает  в  каждом  космопорту. В ней странным образом
сочетались простодушие и  сила,  ничего  подобного  он  еще  не
встречал.  И Язон больше прежнего утвердился в своем стремлении
побывать на планете, рождающей таких людей, как Керк и Мета.
   -- Расскажите мне про Пирр, -- попросил он. -- Почему  вы  с
Керком  так  уверены,  что  я  упаду  замертво,  как  только мы
приземлимся? В чем дело? Ее лицо сразу посуровело.
   -- Этого я не сумею рассказать. Вы должны сами убедиться.  Я
поняла это после того, как побывала на других планетах. Пирр не
похож  ни  на что во всей галактике. И что бы я ни говорила, вы
не поверите, пока не будет поздно. Обещайте мне одну вещь.
   -- Нет, -- ответил Язон.  --  Во  всяком  случае,  я  должен
сперва услышать, в чем дело.
   --  Оставайтесь  на  корабле,  когда  мы сядем. На борту вам
ничего не грозит, а я через несколько недель опять повезу груз.
   -- Отсиживаться в корабле? И не подумаю.
   Язон  понимал,  что  предложение  Меты  обоснованно,  но  ее
менторство вызывало в нем протест.
   Мета  молча  закончила расчет особого ходового режима. Между
ними возникло напряжение, которое исключало дальнейший диалог.
   Язон увидел ее только на следующий день, да и то  совершенно
случайно.  Войдя  в астронавигационную рубку, он обнаружил, что
она стоит там и смотрит  через  прозрачный  купол  в  мерцающую
искрами  черноту.  До  сих  пор Язон видел Мету только в форме,
теперь она стояла в мягком одеянии из облегающей тело блестящей
ткани.  Она  улыбнулась  ему:  --  До   чего   звезды   хороши!
Посмотрите.
   Язон  подошел  к  ней  и  поднял  голову  вверх. Причудливые
небесные узоры  при  особом  ходовом  режиме  были  ему  хорошо
знакомы   и   все-таки   волновали   душу.  Тем  более  теперь.
Присутствие Меты создавало совершенно особую атмосферу в темной
рубке.  Ее  запрокинутая  голова  касалась  его  плеча,  волосы
заслонили часть неба и ласкали его обоняние своим запахом.
   Руки  Язона непроизвольно обняли ее и ощутили тепло плотного
тела под тонкой тканью. Судя по  тому,  что  Мета  накрыла  его
пальцы своими ладонями, она не была возмущена.
   -- Ты улыбаешься, -- сказала она. -- Ты тоже любишь звезды?
   --  Очень люблю, -- ответил он. -- Но... мне вспомнился твой
рассказ. Ты не сломаешь мне руку, Мета?
   --  Конечно,  нет,  --  серьезно   произнесла   она,   потом
улыбнулась ему. -- Ты мне нравишься, Язон. Хотя ты не пиррянин,
ты мне очень нравишься. И я устала от одиночества.
   Она  посмотрела  на  него  в  упор,  и он поцеловал ее. Мета
ответила на его поцелуй без напускной стыдливости.
   -- Моя каюта тут рядом, -- сказала она.





   С того дня они редко разлучались. Когда  Мета  несла  вахту,
Язон  приносил  ей  еду на мостик, и они разговаривали. К тому,
что он успел узнать о  ее  планете,  мало  что  добавилось;  по
молчаливому  соглашению  они не касались больше этой темы. Зато
он много рассказывал о местах,  где  бывал,  о  людях,  которых
встречал.  Она  была благодарной слушательницей, и время летело
быстро.  Им  было  хорошо  вместе.  Словом,  перелет   проходил
чудесно.  И  вот он подошел к концу. На борту было четырнадцать
человек,  но  Язон  ни  разу  не   видел   больше   двоих-троих
одновременно.  Люди  работали по строгому графику. Свободные от
вахты были поглощены делами и не  стремились  к  общению.  Лишь
после  того,  как  корабль с особого ходового режима перешел на
обычный и динамики  системы  оповещения  рявкнули  "сбор",  все
собрались вместе.
   Керк   отдавал  распоряжения,  касающиеся  посадки,  звучали
вопросы и ответы. Это был чисто технический разговор, и Язон не
очень  прислушивался.  Зато  он  внимательно  присматривался  к
поведению  пиррян. Они теперь и говорили и двигались порывисто,
словно солдаты, готовящиеся к бою.
   Впервые ему бросилось в глаза, как они  схожи  между  собой.
Сходство  выражалось не во внешности и не в подобии действий, а
в их движениях и реакциях. Сейчас они напоминали больших кошек,
выслеживающих добычу. Упругая по ходка, постоянная готовность к
прыжку, глаза беспокойно рыскают, мышцы напряжены. ..
   После совещания Язон попытался заговорить  с  Метой,  но  ее
словно  подменили.  Она  отвечала односложно, и он никак не мог
поймать ее взгляда. Ей было не до него, да и у него не  было  к
ней  никаких  существенных  дел,  и  Мета  пошла к выходу. Язон
протянул было руку, чтобы задержать ее, но передумал. Еще будет
время поговорить.  Один  Керк  проявил  к  нему  внимание,  это
выразилось  в  том,  что  он  приказал  Язону  занять  место на
амортизирующем ложе.
   Посадки у Меты оказались похлеще взлетов. Во всяком  случае,
когда  она  садилась  на  Пирре.  Неожиданные ускорения дергали
Язона во все  стороны.  Потом  началось  свободное  падение,  и
казалось,  ему  не будет конца. Что-то тяжелое било по корпусу,
сотрясая весь корабль. Это больше походило  на  битву,  чем  на
посадку. Язон даже слегка встревожился.
   Самый  миг  приземления  он  пропустил.  Пиррянские два G он
воспринял как торможение, и  только  стихающий  вой  двигателей
убедил  его,  что  перелет  закончен. С непривычки ему пришлось
поднатужиться, чтобы расстегнуть ремни и сесть.
   А  вообще-то  двойное  тяготение  оказалось  не   таким   уж
страшным.  Во  всяком  случае,  на  первых порах. Словно несешь
груз, равный твоему собственному весу. Подойдя  к  двери,  Язон
поднял  руку  --  она  была  вдвое тяжелее обычного. Он вышел в
проход и побрел к главному люку.
   Здесь  уже  собралась  вся  команда.  Двое   выкатывали   из
ближайшего  отсека  какие-то  прозрачные  цилиндры.  По глухому
звону и по тому, как тяжело катились цилиндры, Язон понял,  что
они  металлические.  Но  для  чего они? Пустые вместилища около
метра в поперечнике, длиной больше  человеческого  роста.  Один
конец   сплошной,  на  другом  --  запирающаяся  крышка.  Смысл
конструкции стал Язон Язону лишь после того, как Керк  повернул
запорное колесо и откинул крышку одного цилиндра.
   -- Полезай. Закроем, потом тебя вынесут.
   --  Спасибо,  не  стоит,  --  возразил  Язон.  -- У меня нет
никакого желания являться на твою  планету  в  виде  сосиски  в
консервной банке.
   --  Не  говори  вздора,  --  оборвал  его  Керк. -- Нас всех
вынесут в таких  цилиндрах.  Мы  слишком  долго  отсутствовали,
чтобы выходить на Пирр без переподготовки.
   Ясону  стало  как-то  неловко,  когда  он  увидел,  как  все
забираются в контейнеры. Подойдя к ближайшему цилиндру, он влез
в  него  ногами  вперед,  закрыл  за  собой  крышку  и  затянул
центральный   винт,   так   что  края  плотно  прижали  упругую
прокладку.  Когда   концентрация   углекислоты   в   контейнере
возросла, загудел регенератор воздуха.
   Керк  последним занял место в контейнере. Сперва он проверил
крышки на остальных цилиндрах и толкнул рубильник,  отключающий
блокировку  переходной  камеры. Как только начало выравниваться
давление, он быстро нырнул  в  оставшийся  контейнер.  Медленно
отворились  оба  люка,  и  в  корабль  просочился дневной свет,
приглушенный завесой дождя.
   Дальше  последовало   сплошное   разочарование.   Язон   так
волновался,  так  готовился  --  а  для  чего?  Долго  тянулось
томительное ожидание, наконец подъехал  маленький  грузовик,  и
водитель  перенес  цилиндры в кузов, будто неодушевленный груз.
Язону не повезло, он очутился в  самом  низу,  так  что  ровным
счетом ничего не видел, когда грузовик покинул космодром.
   Первого  представителя  пиррянской фауны Язон увидел, только
когда цилиндры были  выгружены  в  помещении  с  металлическими
стенами.  Водитель  грузовика  уже  закрывал  толстую  наружную
дверь, вдруг что-то ворвалось  внутрь  и  с  лета  ударилось  о
стену.  Язон  уловил  какое-то  движение,  а когда пригляделся,
непонятная штука упала  прямо  на  него.  Он  невольно  подался
назад, забыв о предохраняющем его металле. Упавшая сверху тварь
вцепилась  в  стенку  контейнера,  и  Язону представился случай
рассмотреть ее как следует. Зрелище было  настолько  кошмарное,
что  он  не поверил собственным глазам. Квинтэссенция смерти...
Голова -- сплошная пасть с острейшими зубами в несколько рядов.
Кожистые  крылья  окаймлены  когтями;  на   царапающих   металл
конечностях -- еще более длинные когти.
   Ясону  стало жутко, когда он увидел, как эти когти оставляют
борозды на поверхности цилиндра. А в тех  местах,  куда  попала
слюна с зубов чудовища, прозрачный металл мутнел и крошился.
   Разум  говорил  ему,  что эти царапины -- пустяк для толстых
стенок контейнера. Но слепой страх  заставил  Язона  сжаться  в
комок, словно в этом было спасение.
   Только  после того, как крылатая тварь начала, как бы таять,
он догадался, что это за помещение. На цилиндры со всех  сторон
полились  струи пенящейся жидкости, пока совсем не затопили их.
Зубы пиррянского зверя в последний раз царапнули металл,  затем
его смыло и куда-то унесло. Пенящаяся жидкость ушла в отверстие
в полу, но за первым душем последовал второй, а потом и третий.
   Пока  длилась  эта обработка, Язон старался унять овладевшее
им смятение. Что с  ним  такое  происходит?  Конечно,  чудовище
жуткое,  и  всетаки  непонятно, как оно могло внушить ему такой
ужас через оболочку  надежно  закрытого  кон  тейнера.  Реакция
Язона  никак  не  соизмерялась  с  вызвавшей  ее причиной. Даже
теперь, когда зверь был уничтожен и исчез  с  его  глаз,  Язону
стоило  огромных  усилий  усмирить  свои нервы и заставить себя
дышать ровно.
   Мимо прошла Мета, и Язон понял, что процедура  окончена.  Он
открыл свой цилиндр и выбрался на волю. Все остальные уже ушли,
остался  только  какой-то  незнакомец  с орлиным носом, который
явно ждал его.
   -- Меня звать Бруччо, я заведую адаптационной клиникой. Керк
сказал мне, кто ты такой. Зря ты сюда прилетел. Пошли,  сделаем
анализ крови.
   --  Вот  это  мне  по  душе,  --  отозвался  Язон.  -- Узнаю
пиррянское гостеприимство.
   Бруччо только фыркнул в ответ и протопал к двери.  Шагая  за
ним  по  пустому коридору, Язон вошел в лабораторию, сверкающую
стерильной чистотой.
   Двойное тяготение угнетало его,  ложась  тяжелым  грузом  на
ноющие   мышцы.  И  пока  Бруччо  исследовал  его  кровь,  Язон
воспользовался  случаем  немного  отдохнуть.  Он   успел   даже
вздремнуть, но тут вернулся Бруччо с пузырьками и шприцами.
   --  Поразительно, -- объявил пиррянин. -- Ни одного антитела
в крови, которое могло бы пригодиться  тебе  здесь.  Ничего,  у
меня  тут есть отличный набор антигенов, от них ты денек будешь
чувствовать себя как в аду. Снимай-ка ру башку.
   -- Вам часто приходится это  делать?  --  спросил  Язон.  --
Накачивать  дрянью  инопланетчиков, чтобы они могли насладиться
здешними прелестями?
   Бруччо воткнул в него иглу чуть не до кости.
   -- Нет, не часто.  Последний  раз  это  было  несколько  лет
назад.  Прилетели  с  полдюжины  ученых из какого-то института,
сказали, что готовы заплатить, только бы им  разрешили  изучать
местную  фауну  и  флору.  Мы  не стали отка зывать, нам валюта
нужна.
   Язон почувствовал, что от уколов у него уже кружится голова.
   --  И  сколько  из  них  осталось  в  живых?   --   невнятно
пробормотал он.
   --  Один.  Мы  вовремя  отправили  его  обратно.  А  деньги,
понятное дело, взяли вперед.
   Язон принял было это за остроту, но вспомнил, что пирряне не
больно-то расположены к юмору. Если хотя бы половина того,  что
ему  говорили  Мета  и Керк, верна, то соотношение один к шести
вовсе не так уж плохо.
   В соседней комнате стояла  кровать,  и  Бруччо  помог  Язону
дойти   до   нее.   Чувствуя  себя  так,  словно  его  накачали
наркотиками -- вероятно, так оно и было, -- Язон уснул.
   Ему снился сон. Страх и ненависть. Страх и ненависть пополам
захлестнули его жаркой  волной.  Если  это  сон,  лучше  больше
никогда  не  спать.  Если  это  явь,  лучше умереть. Он силился
отогнать видение, а оно только сильнее  затягивало  его.  Страх
без начала и без конца, и никакого Спасения от страха...
   Когда Язон пришел в себя, он не помнил подробностей кошмара,
осталось  лишь  чувство  страха. Он взмок от пота, каждая мышца
болела. Не иначе это уколы виноваты, сказал  он  себе.  Да  еще
двойное тяготение. И все-таки его не по кидал привкус страха.
   Дверь  отворилась,  Бруччо  просунул  голову внутрь и окинул
взглядом Язона:
   -- Я уже думал, ты загнулся. Целые сутки  спишь.  Ладно,  не
вставай, сейчас принесу тебе кое-что для бодрости.
   "Кое-что  для  бодрости"  заключалось  в  еще одном шприце и
стакане какой-то мерзкой на вид  жидкости.  Она  утолила  жажду
Язона, зато он сразу почувствовал жуткий голод.
   --  Есть хочешь? -- спросил Бруччо. -- Можешь не отвечать, и
так знаю. Я подстегнул твой обмен, чтобы ты побыстрее наращивал
мышцы. Единственный способ поладить с  тяготением.  Так  что  в
ближайшие дни у тебя будет зверский аппетит.
   Бруччо  тоже  решил  поесть,  и  Язон воспользовался случаем
задать несколько вопросов:
   -- Когда я смогу взглянуть  поближе  на  вашу  замечательную
планету? До сих пор мое путешествие было не более увлекательно,
чем тюремная отсидка.
   --  Отдыхай  и  навались на еду. Раньше чем через три-четыре
месяца ты не выйдешь. Если тебя вообще выпустят.
   У Язона отвалилась нижняя челюсть.
   -- Может, ты объяснишь мне почему?
   -- Конечно. Тебе надо пройти тот же курс  обучения,  который
проходят  у  нас дети. Они тратят на это шесть лет. Правда, это
первые шесть лет их жизни. А ты взрослый и, казалось бы, можешь
справиться   куда   быстрее.   Но   ведь   у   них   еще   есть
наследственность.  Словом,  ты  выйдешь  отсюда  не раньше, чем
получишь полную подготовку.
   Бруччо управился с едой и теперь перенес внимание  на  голые
руки Язона, глядя на них с явным отвращением.
   --  Прежде  всего  снабдим тебя пистолетом, -- сказал он. --
Меня мутит, когда я вижу человека без кобуры.
   Сам он не  расставался  с  пистолетом  даже  внутри  надежно
изолированного от окружающей среды здания.
   --  Пистолеты  подгоняются  к  владельцу,  так что от чужого
оружия тебе не будет никакого проку, -- объяснил он. --  Сейчас
ты поймешь, в чем дело.
   Они  вышли  в  коридор,  и  Бруччо провел Язона на оружейный
склад, набитый орудиями убийства.
   -- Сунь-ка руку сюда, вот в эту штуку, --  сказал  пиррянин.
-- Займемся подгонкой.
   "Штука"  представляла  собой  какую-то коробку с пистолетной
рукояткой на боку. Язон взялся  за  рукоятку  --  металлический
хомут  схватил  его  за  локоть;  Бруччо  зафиксировал штифтами
положение руки со всех сторон  и  записал  показания  приборов.
Сверяясь  с  полученными  данными,  он  быстро  собрал кобуру и
пистолет  из  частей,  разложенных  по   ящикам.   Когда   Язон
пристегнул  ко  буру  к  предплечью  и взял в руку пистолет, он
увидел, что они соединены гибким проводком. Рукоятка  пистолета
пришлась ему точно по руке.
   --  Тут  заключен  весь  секрет  силовой  кобуры.  -- Бруччо
коснулся провода пальцем. -- Пока пистолет в деле, провод висит
свободно. А как только тебе надо вернуть его в кобуру...
   Бруччо что-то сделал, провод  превратился  в  твердый  прут,
пистолет  выскочил  из  руки Язона и повис в воздухе. -- Смотри
дальше. Увлекаемый проводом пистолет нырнул в кобуру.
   -- А когда надо выхватить пистолет,  происходит  все  то  же
самое, только в обратном порядке.
   --  Здорово!  --  сказал  Язон.  --  Но все-таки с чего надо
начинать? Посвистеть или там еще чтонибудь?
   --  Нет,  он  не  звуком  управляется.  --  Бруччо  даже  не
улыбнулся.  --  Тут  все  потоньше  и  поточнее. Ну-ка попробуй
представить  себе,  что  ты  сжимаешь  левой   рукой   рукоятку
пистолета...  Так, теперь согни указательный палец. Заме чаешь,
как напряглись сухожилия в запястье? Ну вот,  на  твоем  правом
запястье  помещены  чувствительные  датчики.  Но  они реагируют
только на сочетание импульсов, которое  означает  "рука  готова
принять    пистолет".   Постепенно   выра   батывается   полный
автоматизм. Только подумал о пистолете, а он уже у тебя в руке.
Не нужен больше -- возвращается в кобуру.
   Язон напряг правую руку и согнул указательный палец. В ту же
секунду что-то больно ударило его по ладони и  грянул  выстрел.
Рука держала пистолет, из дула вился дымок.
   --  Понятно,  пока  человек не освоится со своим оружием, мы
заряжаем  холостыми.  А  вообще  пистолет  всегда  должен  быть
заряжен.   Видишь,  предохранителя  нет.  Скобы  тоже.  Поэтому
выстрел следует  сразу,  если  заранее  согнуть  указа  тельный
палец.
   Язон  никогда  еще  не  имел дела с таким грозным оружием. И
таким непослушным.  Борясь  с  непривычной  силой  тяжести,  от
которой  болели  мышцы,  он начал упражняться с дьявольским изо
бретением. Пистолет упрямо возвращался в кобуру, не  дожидаясь,
когда  он  нажмет  курок.  Но  еще  хуже  было то, что пистолет
слишком быстро выскакивал  из  кобуры  и  нещадно  бил  его  по
пальцам, если он не успевал их правильно со гнуть. Тем не менее
Язон  упорно продолжал тренироваться, пока рука не превратилась
в распухшую подушку.
   Со временем он овладеет этой техникой,  но  уже  теперь  ему
стало  ясно,  почему  пирряне никогда не снимают пистолета. Это
было бы все равно что расстаться с частью тела.
   Пистолет проскакивал из кобуры в руку так быстро,  что  Язон
не  мог  уследить за ним глазом. Во всяком случае, быстрее, чем
срабатывал нейронный импульс,  заставляющий  пальцы  сгибаться.
Как будто тебя вооружили молнией: прицелился пальцем -- ба-бах!
   Бруччо  ушел,  предоставив  ему  упражняться. В конце концов
избитая рука забастовала, тогда Язон прекратил  это  занятие  и
направился  в  отведенную  ему  комнату.  В коридоре он заметил
знакомую фигуру.
   -- Мета! Постой! Мне надо с тобой поговорить. -- Она  нехотя
повернулась, и он прибавил шагу, насколько ему позволяли два G.
Эта Мета была совсем не похожа на девушку, которую Язон знал по
кораблю.  На ногах -- высокие, по колено, сапоги, тело защищено
какимто мешковатым  комбинезоном  из  металлизированной  ткани.
Стройную  талию искажал пояс с флягами. Да и сама она держалась
отчужденно.
   -- Я соскучился  по  тебе,  --  сказал  Язон.  --  Мне  было
невдомек, что ты находишься в этом же здании.
   Он хотел взять ее за руку, но Мета отступила.
   -- Что тебе надо? -- спросила она.
   --  Как  что  надо!  --  Он рассердился.--Я же Язон, ты что,
забыла меня? Мы с  тобой  друзья.  А  друзья  могут  поговорить
просто так, не потому, что им что-то надо.
   --  Что  было на корабле, не распространяется на Пирр. -- Ей
не терпелось уйти. -- Я закончила переподготовку и приступаю  к
работе.  А  ты  останешься  здесь,  так что мы с тобой не будем
встречаться.
   -- Сказала бы уж напрямик: мол, останешься здесь  с  другими
детьми... И не спеши ты так, сперва разберемся...
   Забывшись,  Язон  вытянул  руку,  чтобы задержать Мету. И не
успел опомниться, как  очутился  на  полу.  Плечо  --  сплошной
синяк.  А  Меты  след  простыл.  Бормоча себе под нос нехорошие
слова, Язон побрел в свою комнату, плюхнулся на  твердокаменную
постель  и  стал  вспоминать,  что  его привело на эту планету.
Сопоставив свои мотивы с тем, что он обрел  пока  на  Пирре  --
непрерывная  пытка  двойным тяготением, порожденные ею кошмары,
презрительное  отношение  пиррян  ко  всем  инопланетчикам  без
разбора, -- Язон поймал себя на растущей жалости к самому себе.
Что  ж, по пиррянским меркам, он и впрямь беспомощный и жалкий.
Чтобы эти люди изменили свое  отношение  к  нему,  надо  самому
основательно перемениться.
   Совершенно  разбитый, он погрузился в тяжелый сон, и тут ему
не давали покоя жуткие видения.





   Он  проснулся  утром  с  дикой  головной  болью  и  с  таким
ощущением,   будто  за  всю  ночь  глаз  не  сомкнул.  Принимая
стимуляторы, доза которых была скрупулезно  рассчитана  Бруччо,
Язон  снова  попытался  разобраться,  чем  же  все-таки вызваны
кошмары, отравляющие его сон.
   -- Ешь живей, -- сказал Бруччо,  когда  они  встретились  за
завтраком. -- Я не могу больше заниматься с тобой особо. Будешь
обучаться  в группе по общей программе. Ко мне обращайся только
в тех случаях, когда возникнет какаянибудь серьезная  проблема,
которой инструктор не сможет разрешить.
   Группы,   как   и  следовало  ожидать,  были  составлены  из
маленьких  детей  с  суровыми  лицами.  Эти  плотные  и  весьма
прямолинейные   в   своем   поведении  крепыши  были  типичными
пиррянами. Но дети есть дети, и  вид  взрослого  за  партой  их
сильно  веселил.  Самому  Язону,  когда  он  с  багровым  лицом
втискивался на маленькую скамейку, было вовсе не весело.
   Сходство  с  обычной  школой  не  шло  дальше   конфигурации
классных  помещений.  Ученики,  даже  самые маленькие, ходили с
пистолетами. Все было  нацелено  на  выживание.  В  этой  школе
признавалась  только  стопроцентная  успеваемость,  и  учащийся
переходил к следующему разделу лишь после того,  как  полностью
усваивал   предыдущий.  Обычных  школьных  предметов  здесь  не
преподавали. Видимо, ими занимались  после  того,  как  ребенок
оканчивал  первую  ступень и становился вполне самостоятельным.
Очень трезвый и  очень  логичный  подход.  Кстати,  определения
"трезвый"  и "логичный" годились для характеристики пиррянского
подхода в любой области.
   Почти вся первая половина дня ушла на знакомство с аптечкой,
которую носили на  поясе.  Она  состояла  из  анализаторов,  их
прижимали  к  ранам,  и,  если  рана  была  заражена  ядом  или
инфекцией, автоматически впрыскивалось  лекарст  во.  Просто  в
обращении,  зато  невероятно  сложно  по конструкции. А так как
каждый пиррянин должен был сам  следить  за  своим  снаряжением
(некого  винить,  кроме  себя, если откажет!), полагалось знать
устройство всех приспособлений и уметь их  ремонтировать.  Язон
справился  с заданием лучше, чем его малолетние соученики, хотя
это стоило ему немалых физических усилий.
   Во второй половине дня он впервые познакомился с тренажером.
Инструктировал его  двенадцатилетний  паренек,  в  бесстрастном
голосе  которого  угадывалось  презрение  к  этому  мягкотелому
инопланетчику.
   -- Все  тренажеры  воспроизводят  обстановку  на  планете  и
отражают  происходящие  на  ней  перемены.  Они  различаются по
степени опасности для жизни.
   Вы начнете, разумеется, с тренажера для самых маленьких...
   -- Что вы, что вы, -- пробормотал Язон. -- Такая честь.
   Инструктор продолжал, не обращая внимания на его слова:
   -- ...самых маленьких, так сказать ползунков. С виду все как
на самом деле, но модель, конечно, дезактивирована.
   Слово "тренажер" не совсем  подходило  к  тому,  что  увидел
Язон,  войдя  через  дверь с тяжелыми створками: В огромный зал
словно перенесли часть внешнего мира. Очень даже просто забыть,
что небо и солнце -- искусствен ные, и вообразить себе, что  он
наконец-то  на  воле. И с виду совсем ничего угрожающего, разве
что темные тучи на горизонте, чреватые пиррянской грозой.
   -- Пройдите кругом и осмотритесь, -- говорил инструктор.  --
Когда  прикоснетесь рукой к какомунибудь предмету, услышите его
характеристику. Показываю...
   Мальчик нагнулся над покрывающей землю шелковистой травой  и
тронул  пальцем  стебель. Тотчас голос из скрытых репродукторов
пророкотал:
   -- Ядовитая трава. Не снимать обуви.
   Язон  опустился   на   колени   и   присмотрелся.   Травинка
заканчивалась  блестящим  твердым крючком. С легким содроганием
он понял, что вся трава такая. Зеленый газон был ковром смерти.
Выпрямляясь, Язон заметил под широким листом  другого  растения
что-то  диковинное.  Там  прижалась к земле странная чешуйчатая
тварь с заостренной головкой, переходящей в длинный шип.
   -- Что за  диво  в  моем  саду?  --  спросил  Язон.  --  Это
называется товарищ детских игр для милых крошек?
   Он  повернулся  и  обнаружил,  что  его  никто  не  слушает.
Инструктор исчез. Язон  пожал  плечами  и  погладил  чешуйчатое
чудовище.
   -- Рогонос, -- сообщил механический голос. -- Одежда и обувь
не защищают. Убей его.
   Послышался  резкий  хлопок,  и  запро граммированный на звук
холостого выстрела рогонос упал на бок.
   --  Кажется,  у  меня  что-то  начинает  получаться,  --   с
удовольствием  отметил  Язон. "Убей его", -- командовал Бруччо,
когда  обучал  Язона   пользоваться   пистолетом.   И   команда
закрепилась  в  подсознании,  судя  по  тому,  что  Язон сейчас
выстрелил прежде, чем осмыслил свои действия.  Его  уважение  к
пиррянской методике обучения сразу возросло.
   Несколько  далеко  не  приятных  часов  бродил  он  по этому
необычному  детскому   парку.   Повсюду   таилась   смерть,   и
бестелесный  голос  неизменно  твердил  краткую и выразительную
команду. И он учился убивать, чтобы не быть убитым. До сих  пор
Язон и не подозревал, что насильственная смерть может выступить
в таком количестве отвратительных обличий. Все здесь, от самого
крохотного   насекомого   до   самого   высокого   расте   ния,
представляло смертельную опасность для человека.
   В этой специализации было даже  что-то  противоестественное.
Почему  планета  Пирр  так непримиримо относится к человеку? Не
забыть  спросить  об  этом  Бруччо...  А   пока   поищем   хоть
какой-нибудь  организм, который не желает от править его на тот
свет.
   Язон тщетно искал. Правда, ему в конце концов удалось  найти
предмет, не ответивший зловещей командой на прикосновение руки.
Это был большой камень, торчащий из ядовитой травы. Язон сел на
него  с  чувством  симпатии к неорганической материи и подобрал
ноги... Оазис  мира...  Прошло  несколько  минут,  обессиленные
двойной гравитацией мышцы начали отходить. -- Едкая плесень! Не
прикасаться!  Голос прозвучал с удвоенной силой, и Язон вскочил
на ноги словно ужаленный. Пистолет уже был в руке и искал цель.
Только наклонившись над камнем, Язон понял, в чем дело.  Камень
покрылся пятнами серой пленки, которых раньше не было.
   --  Ах  ты,  дрянь  коварная!  --  крикнул Язон, обращаясь к
тренажеру. -- Сколько раз уже ты сгонял с этого камня  малюток,
которые думали, что наконец-то можно посидеть и отдохнуть!
   Его возмущало такое изощренное коварство, и в то же время он
понимал,  что оно оправданно. Пирряне с малых лет узнавали, что
на этой планете  для  человека  нет  безопасности,  кроме  той,
которой он сам себя обеспечит.
   Так Язон, изучая Пирр, узнавал что-то новое и о пиррянах.





   Дни  складывались в недели, и Язон понемногу начал гордиться
тем, как лихо косит всяких врагов. Он  уже  знал  всю  фауну  и
флору детской комнаты, и его перевели на тренажер, где звери не
сидели  на  месте, а вяло атаковали. Пистолет Язона безошибочно
поражал их. Даже неинтересно. Однообразие классных занятий тоже
ему наскучило.
   Двойное тяготение по-прежнему вос  принималось  как  тяжелое
бремя,  но вообще-то мышцы явно приспособились. Теперь он после
занятий уже не валился без сил на кровать. Зато  кошмары  стали
еще  хуже.  В  конце  концов  он  обратился  к Бруччо и получил
снотворное, которое хотя и не избавило его от жутких  снов,  но
умерило  их  интенсивность,  так  что, проснувшись, он почти не
помнил их.
   Когда Язон как следует освоил всю защитную технику,  которой
пользовались  пирряне,  дошла  очередь  до тренажера, предельно
приближенного к действительности. Разница заключалась только  в
степени поражения. Яд насекомых вызывал не мгновенную смерть, а
всего лишь сильную опухоль и боль.
   Животные  могли  нанести болезненные раны, но конечностей не
отрывали. Словом, волосок, отделявший  курсанта  от  смерти  на
этом тренажере, был достаточно тонок.
   Язон  ходил  по  этой  имитации густых, необозримых джунглей
вместе с пятилетними мальчуганами.  В  их  недетской  суровости
было  чтото забавное и в то же время удручающее. В комнатах они
еще могли смеяться, но каждый из них твердо знал, что  на  воле
будет  не  до  смеха.  Умение  выжить  определяло  общественное
положение  и  социальную  ценность  человека.  В  этом   смысле
общество  на Пирре делилось, условно говоря, на черных и белых.
Хочешь утвердиться в собственных глазах и в глазах  окружающих,
умей  за  себя  постоять. Это было важно для выживания народа в
целом, но  сильно  ограничивало  развитие  личности.  Из  детей
вырастали безликие убийцы, готовые сеять смерть на каждом шагу.
   Закончив  курс, кто-то уходил, на его место приходил другой.
Прошло некоторое время, прежде чем Язон сообразил, что из  тех,
с  кем  он  начинал  обучение, уже никого не осталось. В тот же
день он пошел к начальнику адаптационного центра.
   -- Бруччо, -- сказал он, -- долго еще вы собираетесь держать
меня в этом детском тире?
   -- Тебя никто не держит, -- ответил  Бруччо  в  обычном  для
него  брюзгливом  тоне.  --  Ты  пробудешь здесь ровно столько,
сколько нужно, чтобы тебя можно было выпускать.
   --  Мне  почему-то  сдается,  что  эта  минута  никогда   не
наступит.  Я  уже  могу с закрытыми глазами разобрать и собрать
любое из ваших окаянных изобретений. Я бью из  этой  пушки  без
промаха.  Если  мне  велят,  могу  хоть сейчас сесть и написать
толстую книгу "Флора и фауна планеты Пирр и как ее истреблять".
Может быть, я еще не достиг того же уровня, что мои шестилетние
приятели. Но что-то  подсказывает  мне,  что  я  достиг  своего
потолка. Ну как, верно?
   Бруччо сделал неловкую попытку уклониться от прямого ответа:
   -- Понимаешь, ну, ведь ты нездешний, так что...
   --  Ладно,  брось,  --  ехидно  сказал  Язон.  -- Куда тебе,
прямодушному   старому   пиррянину,   тягаться   во    лжи    с
представителем  более  слабой  расы, которая в этом деле собаку
съела. Я и сам понимаю, что двойное тяготение всегда будет меня
сковывать и что у меня, кроме того, есть куча других врожденных
дефектов. Все это так, и не об этом речь. А  о  том,  даст  мне
что-нибудь  дальнейшая  тренировка  или  мои возможности в этом
смысле исчерпаны. Бруччо покрылся испариной:
   -- Со временем, конечно, будут сдвиги...
   -- Хитрец! -- Язон поводил пальцем из стороны в сторону.  --
Говори -- да или нет. Тренировка может дать мне еще что-то?
   --  Нет.  --  Бруччо  хмуро  смотрел  на  Язона,  который не
замедлил окончательно припереть его к стенке.
   --  И  что  же  отсюда   следует?   Я   заведомо   не   буду
прогрессировать  и  все-таки  торчу  здесь.  Это  не  случайно.
Значит, тебе приказано не  выпускать  меня.  И,  судя  по  тому
немногому,  что  я успел узнать об этой планете, приказ исходит
от Керка. Верно?
   -- Он это для тебя же делает, -- объяснил Бруччо. --  Хочет,
чтобы ты жив остался.
   --  Ну  вот,  все выяснилось, -- сказал Язон. -- И хватит об
этом. Я прилетел сюда не затем, чтобы упражняться в стрельбе по
роботам вместе с вашими чадами. Будь любезен показать мне,  где
тут  выход.  Или  сперва  должен  быть  выпускной  вечер? Речи,
вручение значков, торжественный ритуал...
   -- Ничего подобного, -- отрезал  Бруччо.  --  Вообще,  я  не
понимаю,  как  взрослый  человек  вроде  тебя может нести такой
вздор. Никаких вечеров не будет.  А  будет  зачет  в  последнем
тренажере.  Он  связан  с  внешней  средой, так что это даже не
искусственный тренажер, а частица планеты. Только самые опасные
формы органической жизни исключены. Да и  то  некоторые  иногда
ухитряются  проникать...  --  Когда? -- выпалил Язон. -- Завтра
утром.  Сперва  постарайся  хорошенько  выспаться.   Тебе   это
пригодится.
   И  все-таки совсем без ритуала не обошлось. Когда Язон утром
вошел в кабинет Бруччо,  тот  метнул  ему  через  стол  тяжелую
обойму.
   --  Настоящие  патроны.  Могу  заверить  тебя,  что они тебе
пригодятся. Отныне твой пистолет всегда должен быть заряжен.
   Вместе они дошли до переходной камеры,  и  Язон  впервые  за
весь срок учебы увидел понастоящему запертую дверь. Пока Бруччо
раскручивал  тяжелые  болты, к ним подошел, прихрамывая, хмурый
мальчуган лет восьми с перевязанной ногой.
   -- Его зовут Гриф, -- сказал Бруччо. --  С  этой  минуты  он
будет тебя всюду сопровождать.
   -- Персональный телохранитель? -- осведомился Язон, глядя на
коренастого коротышку, который был ему по пояс.
   --  Называй  как  хочешь.  --  Бруччо отворил дверь. -- Гриф
столкнулся с птицей-пилой и на время потерял  трудоспособность.
И  ты  ведь  сам  признал,  что  тебе  никогда  не сравняться с
настоящим пиррянином, так что помощь тебе будет кстати.
   -- Бруччо, ты добряк,  --  сказал  Язон,  наклоняясь,  чтобы
поздороваться с мальчуганом.
   У восьмилетнего телохранителя оказалась железная рука.
   Вдвоем  они  вошли в переходную камеру, Бруччо запер за ними
внутреннюю дверь, и  тотчас  автоматически  начала  открываться
наружная.  В  ту же секунду пистолет Грифа выстрелил дважды, и,
выходя на просторы Пирра, они переступили через дымящееся  тело
какого-то  пиррянского зверя. Символическое начало, сказал себе
Язон. А нехорошо вышло: во-первых, он был  совсем  не  готов  к
атаке, во-вторых, не может даже опоз нать обугленные останки...
Он  напряг  зрение,  надеясь,  что  в  следующий  раз выстрелит
первым.
   Увы. Тех немногих  зверей,  которые  им  попадались,  первым
замечал  мальчуган. В конце концов Язон до того разозлился, что
расстрелял какое-то зловещее с виду  колючее  растение.  Но  он
напрасно  рассчитывал,  что  Гриф  пройдет мимо его мишени и не
проверит ее.
   -- Это растение нам не угрожало, -- сказал мальчик. -- Глупо
тратить попусту боеприпасы.
   День прошел  без  серьезных  осложнений.  Язон  даже  слегка
разочаровался,  да к тому же промок от частых ливней. Если Гриф
и умел поддержать разговор, он  это  ловко  скрывал.  Следующий
день прошел точно так же. На третий день появился Бруччо.
   --  Не  хочется  тебя огорчать,-- сказал он, смерив взглядом
Язона, -- но боюсь, выше этого уровня тебе  все  равно  уже  не
подняться.   Меняй  носовой  фильтр  каждый  день.  Внимательно
проверяй обувь и одежду, чтобы не было никаких дыр. Перезарядка
аптечки полагается раз в неделю.
   -- Помни про носовой  платок  и  не  выходи  без  галош,  --
добавил Язон. -- Еще что?
   Бруччо хотел что-то добавить, но передумал:
   --  Больше  ничего.  Пора уже самому все знать. Будь начеку.
И... желаю успеха.
   Несколько неожиданно для Язона он присовокупил к этим словам
крепкое рукопожатие.
   Как только в руке восстановилось кро вообращение, Язон вышел
вместе с Грифом на волю через главные ворота.





   Как  ни  реалистичны  были  тренажеры,  встреча   с   Пирром
ошеломила  Язона.  Нет,  на  первый  взгляд все то же. Ядовитая
трава  под  ногами...  Хаотичный  полет   шипокрыла,   тут   же
подстрелен  ного  Грифом...  Но  все  это как-то растворилось в
буйном клокотании стихий.
   Дождь  лил  буквально  как  из  ведра;  с  неба  падали   не
обособленные  капли,  а  сплошная  пелена  воды. Ветер рвал эту
пелену и хлестал его струями по лицу. Язон  протер  глаза  и  с
трудом   различил   на   горизонте  два  вулканических  конуса,
извергающих дым и пламя. Это пекло отбрасывало зловещий  отсвет
на тучи, которые стремительно проносились над вулканами.
   Что-то пробарабанило по его шлему и отскочило на землю. Язон
нагнулся  и  поднял  градину  толщиной  с большой палец. Другие
градины принялись больно дубасить его по спине и шее;  он  живо
выпрямился.
   Буря кончилась так же быстро, как разразилась. Жгучее солнце
растопило  градины,  над  улицей  закурились струйки пара. Язон
взмок от пота в своей защитной одежде. Но не  прошли  и  одного
квартала, как снова хлынул ливень, и Язон ощутил озноб.
   Гриф  знай  себе шагал, не обращая внимания ни на погоду, ни
на вулканы, сотрясающие землю своей яростью.
   Язон заставлял себя не думать о неудобствах и  не  отставать
от мальчика.
   Более  унылую  прогулку трудно было придумать. Сквозь завесу
дождя виднелись очертания приземистых мрачных зданий,  половина
которых к тому же была разрушена. Язон и Гриф шли по пешеходной
дорожке  посредине  улицы.  Время  от  времени то с одной, то с
другой стороны проносились бронетранспортеры. Язон  недоумевал,
почему  пешеходам  отведена  середина,  пока Гриф не подстрелил
какую-то тварь, которая бросилась на них из развалин.  Понятно:
просвет  по  бокам  служит  для  страховки...  На  Язона  вдруг
навалилась дикая усталость.
   -- Надо думать, о такси здесь нечего и  мечтать,  --  сказал
он.
   Гриф  озадаченно  посмотрел  на  него. Было очевидно, что он
впервые слышит слово "такси". Тем не  менее  он  пошел  потише,
приноравливаясь к тяжелой поступи гостя. Через полчаса Язон уже
утолил свое любопытство.
   -- Гриф, что-то этот город не блещет. Надеюсь, другие города
у вас  в  лучшем  состоянии? -- Не блещет? Не знаю, что вы этим
хотите сказать, но других городов у нас нет. Есть  лагеря  там,
где руду добывают. Но городов нет.
   Странно. Язону всегда представлялось, что на Пирре несколько
городов.  Он  вдруг  подумал,  что еще очень мало знает об этой
планете. Как прибыл сюда, все его время  было  поглощено  этими
курсами.  У  него  накопилась  тьма  вопросов,  но  с ними надо
обращаться к  кому-то  другому,  только  не  к  этому  угрюмому
малолетнему  телохранителю.  К  тому  же  есть человек, который
лучше кого-либо сможет его просветить.
   -- Ты знаешь Керка? -- спросил он мальчика. --  Насколько  я
понимаю,  он  ваш  посланник  на  целой  куче  планет,  но  его
фамилия...
   -- Кто же не знает Керка. Но он занят,  вам  незачем  с  ним
встречаться.  Язон  погрозил  ему  пальцем:  --  Твоя забота --
охранять мое тело. А душу оставь в покое.  Давай  условимся:  я
задаю тон, а ты поешь. Идет?
   Очередная  буря  обрушила на них градины величиной с кулак и
заставила искать укрытие. Когда она унялась, Гриф нехотя  повел
Язона  в  центр. Они зашли в относительно высокое здание. Здесь
людей было больше, и некоторые из них даже на миг отрывались от
дела, чтобы взглянуть на Язона. Одолев два лестничных  пролета,
он увидел дверь с надписью: "Координация и снабжение".
   -- Керк сидит здесь? -- спросил Язон.
   -- Конечно, -- ответил мальчик. -- Он начальник управления.
   --  Отлично.  Теперь  ступай  выпей  лимонада  или  перекуси
где-нибудь и возвращайся часа через два. Думаю,  Керк  не  хуже
тебя присмотрит за мной.
   Мальчик  постоял  в  нерешительности,  потом зашагал вниз по
лестнице. Язон вытер лоб и толкнул дверь.
   Он увидел канцелярию, в которой находилось несколько пиррян.
Никто из них не обратил внимания на Язона и не поинтересовался,
какое у него дело. Раз  человек  пришел,  у  него  есть  на  то
причина.  Никому  не  пришло  бы в голову выспрашивать, что ему
нужно. Язон  не  был  приучен  к  таким  порядкам  и  не  сразу
сообразил,   что   здесь   ему   не   будут   докучать  пустыми
формальностями. В дальнем конце комнаты была еще одна дверь. Он
добрел до нее, открыл  и  обнаружил  Керка,  который  сидел  за
конторкой, заваленной бумагами.
   --  А  я  все жду, когда же ты появишься, -- сказал пиррянин
вместо приветствия.
   -- Давно пришел бы, если бы ты не препятствовал, --  ответил
Язон, тяжело опускаясь на стул. -- Наконец до меня дошло, что я
могу всю жизнь проторчать в этих ваших яслях для убийц, если не
приму срочные меры. И вот я здесь, у тебя.
   --    Насмотрелся   на   Пирр   и   готов   возвращаться   в
"цивилизованные" миры?
   -- Представь  себе  --  нет.  И  мне  уже  порядком  надоело
слушать,  как  все советуют мне улететь. Я начинаю подозревать,
что ты и твои пирряне стараетесь что-то скрыть. Керк улыбнулся:
-- Что нам скрывать? Вряд ли найдется другая планета, где жизнь
текла бы так просто и прямолинейно.
   -- В таком случае ты, конечно, не откажешься ответить мне на
несколько откровенных вопросов о Пирре?
   Керк  явно  хотел  что-то   возразить,   но   вместо   этого
рассмеялся:
   --  Сдаюсь.  Куда  мне с тобой спорить. Ну, что тебе хочется
узнать?
   Язон тщетно попытался сесть поудобнее на твердом стуле.
   -- Сколько жителей на твоей планете?  --  спросил  он.  Керк
помялся,  потом  ответил:  -- Около тридцати тысяч. Немного для
планеты, которая уже  давно  обитаема,  но  причина  достаточно
ясна.
   --  Хорошо,  население тридцать тысяч. Ну а какую площадь вы
контролируете? Знаешь, я удивился, когда узнал, что этот  город
с  его  защитными  стенами,  которые  вы  называете Периметром,
единственный на всей планете. Рудники не  в  счет,  они  только
Придатки  города. Так вот, можно ли сказать, что контролируемая
вами территория растет? Или же, наоборот, она сокращается?
   Керк призадумался, машинально вертя в руках  кусок  стальной
трубы,  который взял со стола. При этом его пальцы гнули сталь,
как резину.
   -- На это трудно так сразу ответить, -- наконец произнес он.
-- Наверное, где-то есть такие данные,  хотя  я  не  знаю,  где
именно. Тут столько факторов...
   --  Ладно,  оставим  пока этот вопрос, -- уступил Язон. -- Я
задам другой, пожалуй, более принципиальный. Можно ли  сказать,
что население Пирра медленно, из года в год, сокращается?
   Труба с резким звоном ударилась о стену. Керк вдруг очутился
прямо  перед  Язоном,  его руки были угрожающе вытянуты вперед,
лицо побагровело от ярости.
   -- Никогда не повторяй этих слов, понял? Чтобы я  больше  не
слышал этого от тебя!
   Стараясь выглядеть невозмутимым, Язон продолжал:
   --  Не  сердись,  Керк,  я  ведь  не хотел тебя злить. -- Он
говорил медленно, тщательно подбирал слова, понимая, что  жизнь
его  висит на волоске. -- Не забывай, что я на вашей стороне. С
тобой я могу говорить начистоту, потому что ты повидал  гораздо
больше  тех пиррян, которые никогда не покидали родной планеты.
Ты  умеешь  дискутировать,  ты  знаешь,  что  слова  --  только
символы.  Что можно отлично разговаривать и не выходить из себя
из-за слов... Керк опустил руки и сделал шаг назад.
   Потом отвернулся, налил себе стакан и выпил его, стоя спиной
к Язону.
   Лицо Язона покрылось испариной, и  жара  была  лишь  отчасти
повинна в этом.
   --  Извини...  сорвался.  -- Керк тяжело сел. -- Это со мной
редко бывает. Работаю на износ - вот нервы и не выдержали.
   Вопрос, который вызвал его вспышку, остался без ответа.
   -- Со всяким бывает, -- сказал Язон. -- А что было  с  моими
нервами  при  первой  встрече с Пирром? Лучше не говорить. Могу
только признать, что ты был прав во всем, что говорил  об  этой
планете.  Самое  жуткое место во вселен ной. Здесь могут выжить
только урожденные пирряне. Правда,  после  обучения  я  кое-как
могу  постоять  за  себя.  Ты,  очевидно,  знаешь,  что  у меня
восьмилетний телохранитель. Уже это гово рит о том, чего я стою
здесь.
   Приступ ярости прошел, и Керк полностью  овладел  собой.  Он
задумчиво прищурился:
   -- А ты меня удивил, честное слово. Вот уж никогда не думал,
что  ты  хоть  в  чем-то способен признать чужое превосходство.
Разве ты не за этим сюда летел? Чтобы доказать, что ты ни в чем
не уступишь местному уроженцу?
   -- Один -- ноль в твою пользу, -- признался Язон.  --  Я  не
думал, что это так бросается в глаза. И меня радует, что душа у
тебя  не такая каменная, как мышцы. Ничего не скажешь, ты верно
назвал главную причину, которая привела меня сюда.  Добавь  еще
любопытство.
   По  лицу  Керка  было  видно,  что  он слегка озадачен ходом
собственных мыслей.
   --  Ты  прилетел  сюда,  чтобы  доказать,  что  не  уступишь
коренным  пиррянам, -- продолжал он. -- А сам теперь признаешь,
что восьмилетний мальчик владеет  пистолетом  лучше  тебя.  Это
как-то не вяжется с моим представлением о тебе. Ты даром ничего
не  уступишь...  Ну  так  в  чем  же  ты  всетаки  видишь  свое
врожденное превосходство? --  Как  ни  старался  Керк  говорить
ровно,  в  голосе  его  угадывалось напряжение. Язон ответил не
сразу.
   -- Ладно, скажу,  --  произнес  он  наконец.  --  Только  не
отрывай  мне  за  это  голову.  Я  делаю ставку на то, что твой
цивилизованный  разум  способен  управлять  твоими  рефлексами.
Потому  что  сейчас речь пойдет о таких вещах, которые на Пирре
явно под большим запретом. Для ваших людей я слабак, потому что
прилетел  извне.  Но  ты-то  должен  понимать,   что   в   этом
заключается  и  моя  сила.  Я  вижу  то, что вы не видите из-за
давней привычки. Ну, знаешь, как о человеке говорят, что он  за
деревьями не видит леса.
   Керк кивнул, и Язон продолжал:
   --   Теперь   разовьем   эту  аналогию,  Когда  я  вышел  из
космического корабля, то видел, так сказать, только лес. И  мне
бросились  в  глаза  некоторые  факты.  Думаю,  что  и  вам они
известны, но вы тщательно подавляете в себе эти мысли. Это  для
вас  своего  рода табу. Сейчас я выскажу вслух самое главное, о
чем вы даже  думать  боитесь.  Надеюсь,  ты  достаточно  хорошо
владеешь собой и я останусь жив...
   Реакция  Керка  выразилась  лишь в том, что его могучие руки
крепче стиснули подлокотники. Язон  говорил  негромко,  но  его
слова проникали в мозг так же легко и гладко, как новый ланцет.
--  По-моему,  люди проигрывают битву на Пирре. После сотен лет
оккупации этот город остается единственным на планете, да и  то
половина домов заброшена. Очевидно, раньше жителей было больше.
Трюк, который мы выкинули, чтобы добыть оружие, он трюк и есть.
Могло и сорваться. А что тогда было бы с городом? Вы тут ходите
по краю пропасти и не хотите этого признать.
   Все  мышцы  Керка  напряглись,  он  будто  окаменел, на лице
блестели бисеринки пота.  Чуть  перегни  --  взорвется...  Язон
лихорадочно соображал, как разрядить атмосферу.
   --  Не  подумай,  что мне приятно говорить тебе эти вещи. Но
ведь ты все это давно знаешь. Знаешь, да не хочешь  признавать.
Не  хочешь  признавать, что вся эта бойня не имеет смысла. Если
численность населения неуклонно сокра  щается,  ваша  битва  --
попросту  жестокий вид коллективного самоубийства. .Вы могли бы
покинуть эту планету, но это значит признать свое поражение.  А
я не сомневаюсь, что пирряне предпочтут поражению смерть.
   Керк  привстал,  и  Язон тоже поднялся, повышая голос, чтобы
его слова доходили до собеседника сквозь пелену гнева.
   -- Я пытаюсь вам помочь, неужели ты не понимаешь?  Брось  ты
этот самообман, он тебе не к лицу. Сейчас ты скорее готов убить
меня,  чем сознаться себе, что битва уже проиграна. Это даже не
настоящая война, вы, так сказать, от  секаете  один  за  другим
пораженные  пальцы  и  думаете таким способом спасти обреченный
организм. Конечный итог может быть только один  --проигрыш.  Вы
никак  не  хотите  этого  признать. Вот почему тебе легче убить
меня, чем слушать, когда я затрагиваю неприкосновенные темы.
   Керк  стоял  над  Язоном  словно  башня,   готовая   вот-вот
обрушиться  на  голову  святотатца. Только сила убеждения Язона
сдерживала его.
   -- Когда-то надо же  научиться  мыслить  реально.  А  то  ты
видишь  все  только войну да войну. Но ведь можно докопаться до
ее причин и покончить с ней раз и навсегда!
   Смысл слов Язона дошел наконец до сознания Керка  и  погасил
его  ярость.  Пиррянин  опустился на стул, у него было какое-то
растерянное лицо.
   -- Что ты подразумеваешь, черт тебя  дери?  Говоришь,  будто
какой-то паршивый корчевщик!
   Язон  не  стал  спрашивать, что значит "корчевщик", но слово
запомнил.
   -- Ты несешь околесицу, -- продолжал Керк. --  Нас  окружает
враждебный  мир,  с  ним  надо  сражаться, и все тут. А причины
конфликта в самой природе вещей.
   -- Ничего подобного, -- возразил Язон. -- Посуди сам.  Стоит
кому-то  из  вас  на  какой-то срок оставить планету, как потом
надо проходить переподготовку. Получить  инструктаж  --  что  в
ваше   отсутствие  изменилось  к  худшему.  Это,  так  сказать,
линейная прогрессия. Но  если  в  проекции  на  будущее  всегда
получается  ухудшение,  значит,  в прошлом дело обстояло лучше.
Теоретически  --  я  не  знаю,  конечно,  подтвердится  ли  это
фактами,  --  если вернуться достаточно далеко в прошлое, можно
дойти до та кого  времени,  когда  люди  совсем  не  воевали  с
Пирром.
   Керк  явно  не знал, что говорить, он только сидел и слушал,
пока Язон набирал очки своей неотразимой  логикой.  --  Я  могу
привести  доводы  в  пользу  моей  гипотезы.  По-моему, даже ты
должен признать, что я, хоть и не могу  бороться  на  равных  с
пиррянскими  тварями,  кое-что  в  них смыслю. Ну так вот, всех
представителей  здешней  флоры  и  фауны,  которых   я   видел,
объединяет  одна  черта. Они нефункциональны. Ни одно оружие из
своего чудовищного арсенала они не применяют друг против друга.
Их яды безвредны для  пиррянских  организмов.  Они  смертоносны
только  для  "гомо сапиенс". Но ведь это абсурд. За триста лет,
что человек обитает на этой планете, местные организмы не могли
естественно развиваться по такому пути.
   -- Но ведь это произошло! -- крикнул Керк.
   -- Да, произошло, -- спокойно подтвердил Язон. -- А  значит,
есть  какие-то причины, какието силы. Как они действуют, я себе
не представляю. Но что-то заставило пиррянские  организмы,  так
сказать,  объявить  войну.  И  мне  хотелось  бы  выяснить, что
именно. Какие организмы доминировали на  планете,  когда  здесь
высадились ваши предки?
   --  Откуда мне знать, -- ответил Керк. -- Уж не хочешь ли ты
сказать, что на Пирре, кроме  человека,  есть  другие  мыслящие
существа? Которые организуют сопротивление нам?
   --  Я  этого  не  говорил,  ты  сам  пришел к такому выводу.
Значит, до тебя дошла  суть  моих  рассуждений.  Не  знаю,  что
именно  вызвало  такой  поворот,  но  мне хотелось бы узнать. И
посмотреть, нельзя ли повернуть колесо назад. Конечно, я ничего
определенного не обещаю. Но согласись, что разобраться  в  этом
стоит.
   Керк расхаживал по комнате, ударяя себя кулаком по ладони, и
казалось,  все  здание вздрагивает от его тяжелой поступи. Душу
его раздирали противоречия. Новые  идеи  сражались  со  старыми
убеждениями. Все это было так неожи данно. Итак убедительно.
   Не  спрашивая,  Язон  взял флягу и налил себе холодной воды,
потом  сел  в  изнеможении.  Что-то  пробило   защитный   экран
открытого  окна  и ворвалось в комнату. Не останавливаясь, даже
не отдавая себе отчета в своих действиях, Керк одним  выстрелом
уложил крылатую тварь.
   Его    размышление   длилось   недолго.   Привыкший   быстро
действовать, плечистый пиррянин и решал быстро. Он  остановился
и пристально посмотрел на Язона:
   --  Я  не  могу  сказать,  что ты меня убедил, но сейчас мне
нечем опровергнуть твои доводы. Значит, будем пока  считать  их
верными.  Итак,  что  ты собираешься предпринять? Что ты можешь
сделать?
   Он сделал ударение на слове "можешь" .
   Язон начал перечислять, загибая пальцы:
   -- Во-первых, мне нужно место, где бы я мог жить и работать,
хорошо защищенное место. Чтобы я мог заниматься этим  делом,  а
не  тратить  всю энергию только на то, чтобы выжить. Во-вторых,
мне нужен человек, который помогал бы мне и в то же  время  был
моим телохранителем. Хорошо бы, кто-нибудь посмышленее, чем мой
теперешний  сторож.  Мне кажется, лучше всех для этого подходит
Мета.
   -- Мета? -- удивился  Керк.  --  Она  космонавт  и  оператор
защитных экранов, что она тут может сделать?
   --  Очень много. Она знакома с другими мирами и способна --в
какой-то мере -- взглянуть на вещи под другим углом  зрения.  И
она знает о Пирре не меньше любого другого взрослого пиррянина,
так  что сможет ответить мне на любой вопрос. -- Язон улыбнулся
и добавил: -- Наконец, она симпатичная девушка, мне приятно  ее
общество. Керк фыркнул:
   --  Я  все  ждал,  назовешь  ли ты эту причину. Но остальные
доводы достаточно веские, так  что  не  буду  спорить.  Подберу
замену  для Меты и вызову ее сюда. В городе найдется достаточно
на дежных зданий, выбирай любое.
   Керк переговорил с одним из своих помощников, потом отдал по
визифону необходимые распоряжения. Язон с интересом  следил  за
всей этой процедурой.
   --  Извини,  что спрашиваю, -- сказал он наконец. -- Ты что,
здешний диктатор? Стоит тебе щелкнуть пальцами, и все прыгают.
   -- Пожалуй, так может показаться, -- согласился Керк. --  Но
это только видимость. На Пирре нет абсолютного властелина, но и
демократической  системы  тоже  нет. Населения-то у нас едва на
хорошую дивизию наберется.  Каждый  выполняет  ту  работу,  для
которой  он  лучше  всего  годен.  Каждая  отрасль деятельности
подчинена  управлению,  во   главе   управления   стоит   самый
квалифицированный    человек.   Я   руковожу   координацией   и
снабжением, у нас очень  широкое  поле  деятельности.  Мы,  так
сказать,  стыкуем  между  собой  все  управления и ведем дела с
другими планетами.
   Вошла Мета и обратилась к Керку, не глядя на Язона:
   -- Меня сняли с вахты и послали сюда. В чем дело? Расписание
изменилось?
   -- Если хочешь -- да, -- ответил Керк. -- С этой  минуты  ты
освобождаешься   от   всех   своих   прежних   обязанностей   и
приписываешься к новому управлению,  которое  будет  заниматься
исследованием  и  расследованием.  Возглавлять управление будет
вот этот задохлик.
   -- Что такое? Чувство  юмора?  --  сказал  Язон.  --  Первый
случай на Пирре. Поздравляю, еще не все надежды потеряны.
   Мета быстро перевела взгляд с одного на другого.
   --  Не понимаю. Не может быть. Новое управление -- зачем? --
Она заметно нервничала.
   -- Извини, -- ответил Керк. -- Не обижайся на меня. Я просто
хотел, чтобы ты чувствовала себя проще. Но, по сути, все так  и
есть. Похоже, что Язон может оказать серьезную услугу Пирру. Ты
согласна ему помочь?
   Мета уже овладела собой. И слегка рассердилась:
   -- Я должна? Это приказ? Ты знаешь, у меня хватает работы. И
уж тебе-то  известно,  что  она будет поважнее всего, что может
придумать какой-то инопланетчик. Он никогда не поймет...
   -- Да. Это приказ, -- оборвал ее Керк.  Мета  вспыхнула.  --
Может  быть,  я  объясню, -- вступил Язон. -- Тем более что это
моя затея. Но  сперва  выполни  мою  просьбу.  Вынь  обойму  из
пистолета и отдай ее Керку, хорошо?
   На лице Меты отразилось недоверие, но Керк кивком подтвердил
свое согласие.
   --  Это  всего  на  несколько минут, Мета, -- сказал он. --Я
ведь  вооружен,  так  что  тебе  тут  ничего   не   грозит.   Я
догадываюсь,  о  чем пойдет речь, и думаю, что он прав. По себе
убедился...
   Мета неохотно  рассталась  с  обоймой  и  вынула  патрон  из
ствола. Лишь после этого Язон приступил к объяснению:
   --  У  меня есть гипотеза по поводу пиррянских организмов, и
боюсь, эта гипотеза может поколебать кое-какие иллюзии.  Прежде
всего,  надо  признать  тот  факт,  что  ваш  народ  постепенно
проигрывает  войну  и  в  конце   концов   всех   ждет   полное
истребление...
   Он не договорил: пистолет Меты смотрел ему прямо в лоб, и ее
палец  яростно  щелкал курком. Лицо девушки выражало предельное
отвращение и ненависть. Какие  ужасные  вещи  он  говорит!  Что
война, которой они целиком себя посвятили, уже проиграна!..
   Керк  обнял  ее  за  плечи  и  усадил  на  стул, пока она не
натворила чего похуже. Прошло несколько минут, прежде чем  Мета
успокоилась  настолько,  что могла продолжать слушать Язона. Не
так-то   легко   человеку   видеть,   как    рушится    система
представлений, которые он впитал за много лет. Только тот факт,
что  она побывала на других планетах и что-то повидала, помогал
ей сдерживать себя.
   И все-таки глаза Меты еще сверкали  бешенством,  когда  Язон
кончил   излагать  ей  то,  что  уже  говорил  Керку.  Она  вся
напряглась, и казалось, лишь руки Керка не дают ей броситься на
Язона.
   -- Понятно, с одного раза это трудно переварить, -- заключил
Язон. -- Скажем проще. Мне кажется, мы можем установить причину
такой  лютой  ненависти  к  человеку.  Может  быть,  наш  запах
виноват. И мы придумаем настой из пиррянских жуков -- натерся и
выходи, ничего не бойся. Пока что мы не знаем ответа. Но как бы
то  ни  было,  этот  вопрос  нужно  расследовать.  Керк со мной
согласен. -- Мета посмотрела на  Керка,  он  кивнул.  Плечи  ее
поникли, она сдалась.
   --  Я...  нет,  я  не могу сказать, что согласна с тобой, --
прошептала она. -- Я даже не все поняла. Но я помогу тебе. Если
Керк считает, что так надо.
   -- Да, считаю, -- подтвердил он. -- Ну  как,  можно  вернуть
тебе обойму? Больше не будешь стрелять в Язона?
   --  Я  вела себя глупо, -- сухо произнесла Мета, перезаряжая
свое оружие. -- Зачем мне пистолет? Если понадобится убить его,
я могу сделать это голыми руками.
   -- Я тоже тебя люблю, -- улыбнулся Язон. -- Ну, пошли...  Ты
готова?
   --  Конечно.  --  Она  убрала со лба локон. -- Сперва найдем
место, где ты сможешь жить. Это я беру на себя. А работа нового
управления -- это уже твое дело.





   Они спустились по лестнице, не говоря  ни  слова.  Выйдя  на
улицу,   Мета   с   каким-то  изощренным  злорадством  разнесла
выстрелом птицу, которая им совсем не угрожала. Язон  решил  не
корить  ее за напрасную трату боеприпасов. Пусть лучше стреляет
по птицам, чем по нему.
   В здании одного из вычислительных центров нашлись  свободные
помещения.  Все  здания  такого  рода наглухо запирались, чтобы
никакие твари случайно не добрались до тонкой аппаратуры.  Мета
пошла  искать  койку,  а  Язон, напрягая все силы, перетащил из
пустующей канцелярии в облюбованную им комнату конторку, стол и
стулья. Когда Мета вернулась  с  надувным  матрацем,  он  сразу
плюхнулся  на  него  и облегчен но вздохнул. Она скривила губы,
глядя на такое явное проявление немощи.
   -- Тебе придется привыкать,--  сказал  он.  --  Я  собираюсь
работать  по преимуществу в горизонтальном положении. Ты будешь
моей сильной правой рукой. А теперь, Правая Рука, раздобыла  бы
ты  чего-нибудь  поесть.  Кстати,  есть  я  тоже  предпочитаю в
упомянутой позе.
   Мета возмущенно фыркнула и вышла. Пока она ходила  за  едой,
Язон  задумчиво  пожевал  конец  ручки, потом, не спеша, сделал
кое-какие  записи.  Управившись  с  безвкусной   трапезой,   он
приступил к делу.
   --  Мета,  ты  не  знаешь, где хранятся исторические архивы?
Всякая там информация о первой поре освоения Пирра.
   -- Я никогда не слышала о таких вещах. Не знаю даже...
   -- Что-то где-то должно быть, -- настаивал он. -- Это теперь
все время и все силы вашего  общества  обращены  на  борьбу  за
существование,  но  ведь не всегда было так. Уверен, что прежде
люди вели какие-то записи, регистрировали  события.  Где  будем
искать? Есть у вас какаянибудь библиотека?
   --  Конечно, -- ответила она. -- Есть прекрасная техническая
библиотека. Но я уверена, что там нет  ничего  подобного.  Язон
поднялся,   стараясь   не  охать.  --  Ладно,  я  уж  какнибудь
разберусь. Показывай дорогу.


   ...Библиотека    была    полностью    авто     матизирована.
Индекс-проектор  позволял  быстро находить шифр нужного текста.
Лента поступала на стол выдачи через полминуты после того,  как
читатель  набирал  номер.  Использованные  записи  опускались в
приемное гнездо и автоматически  возвращались  на  место.  Весь
механизм работал безотказно.
   -- Великолепно, -- заключил Язон, отрываясь от проектора. --
Образец  технического  совершенства. Да только здесь нет ничего
для нас. Сплошные выдержки из справочников и учебников.
   -- А что еще может быть в библиотеке? -- Мета была  искренне
удивлена.
   Язон начал было объяснять, но передумал.
   --  Ладно,  об этом после, -- сказал он. -- Сейчас не время.
Сейчас нам нужно  отыскать  какую-нибудь  нить.  Могут  быть  в
библиотеке  ленты  или,  скажем,  печатные  книги,  которые  не
внесены в индекс?
   --  Не  думаю,  но  мы  можем  спросить  Поли.  Он  заведует
библиотекой   и  живет  где-то  здесь  же.  Регистрирует  новые
поступления, следит за аппаратурой.
   Единственная дверь, ведущая в задние комнаты, была  заперта,
и, сколько Язон ни стучал, никто не отзывался.
   --  Если  он  жив,  сейчас покажется, -- сказал Язон и нажал
кнопку неисправности на пульте управления.
   Это  подействовало.  Не  прошло  и  пяти  минут,  как  дверь
отворилась -- и появился Поли.
   Обычно  смерть не мешкала на Пирре. Стоило человеку утратить
хотя  бы  часть  подвижности  изза  каких-нибудь  ранений,  как
вездесущие враги быстро довершали дело. Поли был исключением из
правила.   Противник,   который   некогда   добрался  до  него,
потрудился на совесть. Нижней части лица у Поли практически  не
осталось.  Изуродованная  левая  рука бездействовала. Ноги были
так искалечены, что он с трудом передвигался.  Но  он  сохранил
одну  руку  и  зрение  и  мог  работать  в  библиотеке, заменяя
полноценного человека.
   Никто  не  знал,  сколько  лет   этот   калека   елозил   по
библиотечным  коридорам.  Несмотря  на муку, которой были полны
его красные,  слезящиеся  глаза,  он  продолжал  жить.  Жить  и
стариться: такого старика Язон еще не видел на Пирре.
   Поли  доковылял  до  пульта  и отключил вызвавший его сигнал
тревоги. Язон принялся объяснять, в чем дело, но  старик  никак
не  реагировал.  Когда  он  извлек  откуда-то  из складок своей
одежды слуховой аппарат, Язон понял, что библиотекарь ко  всему
еще и глух. Он повторил, зачем пришел. Поли кивнул и написал на
дощечке ответ: "Старые книги есть. Хранятся в подвалах".
   Большую  часть здания занимали библиотечные автоматы. Язон и
Мета проследовали вдоль них за старым библиотекарем до запертой
двери в дальнем конце главного зала. Поли указал на дверь. Пока
Мета и Язон сражались с про ржавевшими засовами, он написал  на
дощечке: "Много лет не открывали. Крысы".
   Рефлекс сработал безотказно -- тотчас в руках у Язона и Меты
появились пистолеты.
   Язон  один  завершил  поединок с дверью. Оба пиррянина в это
время стояли наготове  --  и  слава  Богу:  он  ни  за  что  не
управился  бы  в  одиночку  с волной нечисти, которая хлынула в
проем.
   Ему самому не пришлось отворять створку. Скрип засовов  явно
привлек всех хищных тварей, расплодившихся в подвале. Едва Язон
снял  последний засов и нажал ручку, как дверь распахнули с той
стороны.
   Откройте ворота в ад и  посмотрите,  что  оттуда  полезет...
Стоя  плечом  к плечу, Мета и Поли вели огонь по омерзительному
месиву; Язон отскочил в сторону  и  добивал  уцелевших  тварей.
Казалось, этой бойне не будет конца.
   Прошло   немало  минут,  прежде--  чем  последнее  когтистое
чудовище  совершило  свой  предсмертный  прыжок.  Мета  и  Поли
продолжали  стоять  и  ждать  с горящими глазами, они упивались
возможностью сеять смерть. А Язона мутило после  этого  немого,
свирепого   штурма,   отражая   который   оба   пиррянина  сами
уподобились свирепым бестиям. На  щеке  у  Меты  была  глубокая
царапина  -- след когтя. Сама она никак не реагировала на рану,
тогда Язон выхватил аптечку и направился к ней  в  обход  груды
отвратительных  тел.  Что-то  зашевелилось у его ног, и в ту же
секунду грянул выстрел. Подойдя к девушке, он прижал к царапине
анализатор. Аппарат щелкнул, и Мета дернулась.  Лишь  когда  ее
уколола игла с противоядием, до нее дошло, что делает Язон.
   --  Спасибо,  я  и  не  заметила.  Их  было так много, и они
вырвались так стремительно.
   У Поли был с собой сильный фонарь.  С  молчаливого  согласия
пиррянина,    Язон   вооружился   фонарем;   старик,   хотя   и
искалеченный,  лучше  управлялся  с  пистолетом.   Они   начали
медленно  пробираться  вниз  по  ступенькам,  заваленным всяким
хламом.
   -- Ну и вонь! -- Язон скривился. -- Если  бы  не  фильтры  в
ноздрях, наверно, один запах убил бы меня.
   Что-то мелькнуло в луче света, выстрел подсек какую-то тварь
в прыжке.  Крысы  давно  обжили  подвал  и не хотели мириться с
вторжением.
   Спустившись в подвал, они посмотрели по сторонам.  Да,  тут,
несомненно,  хранились  книги и магнитозаписи. Когда-то. Потому
что после многолетней систематической обработки острыми  зубами
от них ничего не осталось.
   --  Хорошо  вы  храните  свои  старые  книги,  --  негодующе
произнес Язон. -- Только не  приходите  ко  мне  и  не  просите
что-нибудь почитать.
   --  Это были бесполезные книги, -- холодно заметила Мета. --
Иначе их хранили бы как положено, в библиотеке наверху.
   Язон мрачно  переходил  из  помещения  в  помещение.  Ничего
стоящего...  Одни лишь клочки да обрывки. И такие разрозненные,
что собирать бесполезно, ничего связного не  составишь.  Носком
бронированного  башмака  он сердито пнул кучу мусора. Мелькнуло
что-то вроде ржавого металла. --  Ну-ка,  подержи!  Он  передал
фонарь Мете и, позабыв об опасности, принялся разгребать мусор.
Показался плоский металлический ящик с буквенным замком.
   -- Это же бортовой журнал! -- удивленно воскликнула Мета.
   --  Я  так  и  подумал,  --  отозвался Язон. -- И если ты не
ошиблась, может оказаться, что мы трудились не зря.





   Они заперли наглухо подвал и отнесли  металлический  ящик  в
контору Язона. Обрызгали его дезинфицирующим раствором и только
потом    приступили    к    осмотру.   Мета   первая   заметила
выгравированные на крышке буквы.
   --"М.Т.  Поллукс  Виктори"...  Это,  должно  быть,  название
корабля.  Но  я  не вижу, какого класса корабль. И что означают
буквы "М.Т."?
   -- "Межзвездный транспорт", -- объяснил Язон, принимаясь  за
замок.  --  Я  только  слышал  о  них, а видеть не пришлось. Их
строили во время  послед  ней  волны  галактической  экспансии.
Собственно,   это   были   всего  лишь  огромные  металлические
контейнеры. Их собирали в космосе, загружали людей, аппаратуру,
снаряжение и буксировали к  той  или  иной  планетной  системе.
Разовые  ракеты  и  те же буксиры тормозили "М.Т." для посадки.
Транспорт оставался на планете. Корпус был  готовым  источником
металла, поселенцы могли сразу же приступать к созиданию нового
мира.  Ведь  транспорты  были  гигантские. Каждый вез не меньше
пятидесяти тысяч человек.
   Произнеся эту  фразу,  Язон  вдруг  сообразил,  что  из  нее
вытекает.  Он  взглянул  на  побледневшее  лицо Меты. Да, да...
Теперь на Пирре  меньше  людей,  чем  было,  когда  создавалась
колония.
   А  ведь  население, если не ограничивать рождаемость, обычно
растет в геометрической прогрессии. Язон вспомнил привычку Меты
чуть что хвататься за пистолет и поспешил добавить:
   -- Но мы  не  знаем  точно,  сколько  народу  было  на  этом
корабле.  Не  знаем  даже,  в самом ли деле это журнал корабля,
который доставил  первых  поселенцев.  Ты  не  придумаешь,  чем
открыть эту штуку? А то крышка совсем проржавела.
   Мета  выместила свою ярость на ящике. Под нажимом ее пальцев
край крышки подался, она нажала еще сильнее, металл  заскрипел,
ржавые петли лопнули, крышка слетела, и на стол со стуком упала
тяжелая   книга.   Надпись   на  обложке  положила  конец  всем
сомнениям.
   "Бортовой журнал "М.Т. Поллукс Виктори". Маршрут  Сетани  --
Пирр. На борту 55 тысяч переселенцев".
   Тут  уж  не поспоришь... Сжав кулаки, Мета через плечо Язона
читала  записи  на  пожелтевших,  хрупких  листах.  Он   быстро
пролистал   первые   страницы,   на  которых  рассказывалось  о
приготовлениях к рейсу и о перелете до Пирра. Наконец он  дошел
до  посадки  и стал читать внимательнее, взволнованный словами,
дошедшими до них из глубины веков.
   -- Вот! -- крикнул Язон. -- Доказательство того, что мы идем
по верному следу. Даже тебе придется это признать.  Читай,  вот
здесь.
   --  "...второй  день,  как ушли буксировщики, и мы полностью
предоставлены сами себе. Колонисты еще не  освоились  на  новом
месте,  хотя  каждый  вечер  проводятся  специальные беседы. Да
можно ли упрекать  людей,  которые  жили  в  подземных  городах
Сетани и видели солнце от силы раз в год. Здесь солнца хватает,
а  такого  ветра  я  не  встречал  нигде, хотя побывал на сотне
планет. Может быть, я допустил ошибку при разработке  плана,  и
надо  было  настоять на вывозе людей с какой-нибудь из аграрных
планет? Людей, привычных к вольному  воздуху?  Эти  горожане  с
Сетани  дождя  боятся.  Правда,  на своей планете они росли при
полуторной силе тяжести, так что им легче привыкнуть к  здешней
двойной.  Этот  фактор сыграл решающую роль. Как бы то ни было,
теперь поздно переигрывать. И  с  этими  бесконечными  ливнями,
снегом, градом, ураганами тоже ничего не поделаешь. Надо скорее
пускать рудники, продавать металл и строить закрытые города.
   Все  на  этой  злополучной  планете против нас -- все, кроме
животных. Правда, в  первые  дни  появилось  несколько  крупных
хищников,  но  часовые  быстро  с  ними расправились. Остальные
звери нас не беспокоят. И  на  том  спасибо!  Они  ведут  такую
жестокую  борьбу  за  существование,  что  я еще не видел более
устрашающих тварей. Даже  самые  маленькие  грызуны,  длиной  с
ладонь, вооружены не хуже танка..."
   --  Не  верю  ни одному слову, -- вдруг сказала Мета. -- Это
написано не про Пирр...
   Она не договорила: Язон молча ткнул  пальцем  в  надпись  на
обложке.
   Он  стал  листать  дальше,  пробегая  страницы глазами. Одно
предложение заставило его задержаться,  и  Язон  прочел  вслух,
ведя пальцем вдоль строчек:
   --  "...все  больше осложнений. Во-первых, Хар Пало выдвинул
гипотезу, будто злаки  растут  так  хорошо  потому,  что  почва
теплая  от  близости  магмы.  Даже  если  это так, что мы можем
сделать? Мы должны сами  себя  всем  обеспечивать,  если  хотим
выжить.  А  тут  еще  новость. Похоже, что лесной пожар гонит в
нашу сторону животных,  с  какими  мы  раньше  не  встречались.
Звери,  насе  комые,  даже  птицы  нападают на людей. (Обратить
внимание  Хара:  проверить,  не  связано  ли  это  с  сезонными
миграциями.)   Уже   четырнадцать  человек  погибли  от  ран  и
отравления. Надо будет строгонастрого приказать всем  постоянно
пользоваться репеллентами от насекомых. А для защиты от крупных
животных придется, пожалуй, обнести лагерь защитной стеной".
   --  Отсюда  все и пошло, -- сказал Язон. -- Что ж, теперь мы
хоть знаем, в чем дело. Конечно, от этого нам  будет  не  легче
справиться  с Пирром. И здешние звери не станут менее опасными,
от того что мы узнали, что в прошлом они лучше ладили с людьми.
Пока что мы, можно сказать, только докопались до  сути.  Что-то
воздействовало   на   миролюбивые  организмы,  распалило  их  и
превратило всю планету в сплошной капкан для людей. Теперь надо
выяснить, что же это было.





   Дальнейшее  чтение  ничего  существенного  не  добавило.   В
журнале  содержались  дополнительные данные об исконной фауне и
флоре, об их  опасности  для  людей,  о  первых  мерах  защиты.
Сведения,  интересные  в  историческом  плане,  но практической
пользы от них никакой. Капитану явно не приходило в голову, что
пиррянские  организмы  изменяются,  он  думал,  что   колонисты
открывают  все  новые  виды. Ему так и не довелось пересмотреть
свои взгляды. Последняя запись, сделанная меньше чем через  два
месяца  после  первого конфликта, была очень короткой. И писала
уже другая рука: "Капитан Курковски умер  сегодня  после  укуса
ядовитым насекомым. Все сожалеют о его гибели".
   Причину  такой  нелюбви  планеты  к  человеку еще предстояло
выяснить.
   -- Надо показать эту книгу Керку, --  сказал  Язон.  --  Он,
наверно, знает, что было потом. Можно на чем-нибудь доехать или
мы пойдем в ратушу пешком?
   -- Пешком, конечно, -- ответила Мета.
   --  Тогда  ты  неси  книгу.  При  двух G мне трудновато быть
джентльменом.
   В ту самую минуту, когда они вошли в  канцелярию  Керка,  из
визифона  вырвался  пронзительный крик. Язон не сразу разобрал,
что это не  голос  человека,  а  механический  сигнал.  --  Что
случилось?  --  спросил он. Керк выскочил из своей канцелярии и
ринулся к выходу. Остальные сотрудники последовали за ним. Мета
в заме шательстве посмотрела на дверь, потом на Язона.
   -- В чем дело? Ты можешь мне ответить? -- Он  дернул  ее  за
руку.
   --   Секторальная  тревога.  Периметр  посован.  Все  должны
явиться к месту  прорыва,  кроме  часовых  на  других  участках
Периметра.
   --  Ну  так  иди,  -- сказал Язон. -- За меня не беспокойся.
Как-нибудь перебьюсь. -- Его слова подействовали как  спусковой
крючок.  Он еще не договорил, а Мета с пистолетом в руке уже ис
чезла за дверью. Язон устало  опустился  на  стул  в  безлюдной
канцелярии.
   Неестественная  тишина  в  здании  начала действовать ему на
нервы, тогда он  пододвинулся  вместе  со  стулом  к  визифону,
повернул  переключатель, и аппарат буквально взорвался красками
и звуками. Поначалу Язон ничего не мог разобрать. Какой-то хаос
лиц и голосов... Аппарат был многоканальный, военного  образца.
На экран поступало изображение сразу с нескольких камер, и было
видно,  где  ряды  голов,  где  смазанный фон. И так как головы
говорили одновременно, понять что-либо было невозможно.
   Рассмотрев все ручки и немного поэкспериментировав  с  ними,
Язон  понял  принцип  действия аппарата. Хотя видеосигналы всех
передающих станций одновременно поступали  на  экран,  звуковые
каналы поддавались настройке. Две, три или больше станций могли
соединяться  в  сети,  участники  которых  разговаривали  между
собой, не теряя при этом связи и с другими.
   Звук автоматически привязывался к изображению. Когда  кто-то
говорил, его изображение окрашивалось в пунцовый цвет. Оперируя
методом  проб  и ошибок, Язон выделил интересующие его звуковые
каналы и попробовал разобраться в ходе баталии.
   Он быстро уразумел,  что  бой  идет  не  шуточный.  Каким-то
образом  --  каким  именно,  из  отрывочных  реплик нельзя было
понять, -- оборонительный пояс был прорван, и теперь  аварийные
отряды  заделывали  брешь.  Судя  по всему, руководил операцией
Керк;  во  всяком  случае,  только  у  него   был   циркулярный
передатчик,  позволяющий  включаться  в  любую  сеть.  Время от
времени звучали его команды; тогда мозаика маленьких лиц как бы
таяла, вытесняемая большим, во весь экран, изображением Керка.
   -- Всем постам направить  двадцать  пять  процентов  личного
состава на участок двенадцать.
   Снова  появились  маленькие  лица,  нестройный  гул  голосов
усилился, то одно, то другое лицо загоралось пунцовым огнем.
   --  ...очистить   первый   ярус,   радиус   кислотных   бомб
недостаточен.
   --  Если останемся здесь, будем отрезаны, на западном фланге
нас уже обходят. Просим подкреплений. -- Брось, Мера... Это без
толку! -- ...напалм уже на исходе. Какие будут приказания?
   -- Транспортер еще здесь, живо на склад, там найдете...
   Из всего  речевого  сумбура  только  две  последние  реплики
прозвучали  осмысленно  для  Язона. Он помнил надписи у входа в
здание  и  знал,  что  оба  первых  этажа  заняты   под   склад
боеприпасов. "Кажется, мой выход", -- сказал он себе.
   Сидеть  и  смотреть  сложа  руки  было невыносимо. Тем более
когда шла такая отчаянная схватка. Язон не  переоценивал  своих
возможностей, однако не сомневался, что и его пистолет будет не
лишним.
   Когда  он  дотащился  до  первого этажа, на улице у грузовой
платформы  уже  стоял  турбомобиль.  Два   пиррянина   поспешно
выкатывали  со  склада  бочки  с напалмом, нисколько не думая о
собственной безопасности. Язон  не  отважился  нырнуть  в  этот
водоворот  катящегося  металла.  Он  смекнул, что от него будет
гораздо больше проку, если он возьмется кантовать тяжелые бочки
в кузове. Пирряне восприняли его помощь как  нечто  само  собой
разумеющееся.
   Ворочать  свинцовые  бочки,  борясь с двойным тяготением, --
адский труд... Кровь стучала в висках, глаза застлала  багровая
мгла.  Язон  работал  вслепую  и,  что дело сделано, понял лишь
после того, как транспортер вдруг рванулся вперед и его бросило
на дно кузова. Он остался лежать между  бочками,  тяжело  дыша.
Водитель  гнал  тяжелую  машину полным ходом, и Язона мотало во
все стороны. К тому времени, когда  они  достигли  зоны  боя  и
круто  затормозили,  в  глазах  у  него немного прояснилось, но
отдышаться он еще не успел.
   Его взгляду представился сплошной  сумбур.  Стрельба,  языки
пламени,  со  всех  сторон  бегущие  мужчины  и женщины. Напалм
сгрузили без его участия, и транспортер тотчас укатил за  новой
партией.  Прислонившись  к  стене полуразрушенного здания, Язон
попробовал разобраться, что к чему. Это было невозможно. Кругом
кишели какието мелкие твари, он убил двух, которые пытались его
атаковать. В остальном ход битвы оставался для него непонятным.
   Рядом с собой он  увидел  пиррянина  с  бледным  от  боли  и
напряжения  лицом.  Правая  рука  его  с  зияющей рваной раной,
которую  кто-то  обработал  специальным  раствором,   безвольно
повисла.  В  левой  руке он держал пистолет с обрывком провода.
Язон подумал, что раненый ищет, кто бы мог его  перевязать.  Он
ошибся.
   Стиснув  пистолет  зубами,  пиррянин захватил здоровой рукой
бочку с напалмом и повалил ее набок. Потом снова  взял  в  руку
пистолет  и  стал  катить  бочку по земле ногами. Она плохо под
давалась, но раненый не хотел выходить из боя.
   Язон протиснулся к нему между снующими людьми  и  наклонился
над бочкой.
   --  Дай-ка  я  буду  катить, -- сказал он. -- А ты прикрывай
меня пистолетом. Пиррянин вытер рукой пот со лба и присмотрелся
к  Язону.  Казалось,  он  его  узнал.  Во  всяком  случае,   он
улыбнулся;  правда, улыбка была безрадостная, больше похожая на
гримасу боли.
   -- Ладно, кати, я еще могу стрелять. Два полчеловека  вместе
-- пожалуй, выйдет боец.
   Язон  уже  сражался  с  бочкой, и ему было не до того, чтобы
обижаться.
   Улица впереди была разворочена взрывом.  Двое  трудились  на
дне  воронки,  углубляя ее лопатами. Язон не понимал, зачем это
нужно. В ту самую минуту, когда он подкатил бочку  к  яме,  оба
пиррянина  выскочили  из нее и открыли огонь, целясь вниз. Один
из   стреляющих   оказался    совсем    юной    девушкой    лет
одиннадцати-двенадцати.
   --  Спасибо  Периметру! -- выдохнула она. -- Давайте напалм.
Одно из новых чудовищ пробивается  на  участок  тринадцать,  мы
только что его обнаружили.
   Говоря,  она  развернула бочку, сшибла пробку, и студенистое
вещество потекло  в  яму.  Не  дожидаясь,  когда  все  вытечет,
девушка  столкнула  бочку  в воронку. Ее товарищ сорвал с пояса
осветительную ракету и швырнул следом.
   -- Назад, живо! -- крикнул он. -- Они не любят тепла.
   Это  было  очень  мягко  сказано.  Напалм  вспыхнул,   вверх
взметнулись  языки коптящего пламени, заклубился дым. Земля под
ногами Язона заколыхалась, среди огня возникло что-то  длинное,
черное  и  изогнулось  в  воздухе у них над головой. Окруженное
пеклом чудовище как-то странно дергалось.  Оно  было  огромное,
толщиной   не   меньше  двух  метров,  а  о  длине  можно  было
догадываться по  тому,  как  дыбился  и  трескался  асфальт  на
полсотни  метров по обе стороны воронки. Пламя не укротило его,
только  придало  еще  больше  ярости.  Петля  за   петлей   оно
появлялось  из-под  земли.  Следуя  примеру  других, Язон начал
стрелять по извивающемуся телу, но пули не производили никакого
видимого действия.
   Со всех сторон прибывало  подкрепление,  люди  несли  разное
оружие, но всего эффективнее оказались минометы и огнеметы.
   --   Освободить   участок,  открываем  массированный  огонь!
Отходи!
   Голос прозвучал так громко, что у Язона зазвенело в ушах. Он
повернулся  и  увидел  Керка,  который  привел  транспортеры  с
оружием.  На  спине  у  пиррянина  висел рупор, микрофон торчал
перед ртом. Подчиняясь команде, толпа бросилась в сторону.
   Язон  растерялся.  Освободить  участок?  Какой  участок?  Он
рванулся  было  к  Керку,  но  вдруг  увидел,  что  все бегут в
противоположную сторону. Да как бегут!
   Язон остался в  одиночестве  посреди  улицы,  чувствуя  себя
совсем   беззащитным.  Все  остальные  исчезли.  Нет,  не  все.
Раненый, которому он помог справиться  с  бочкой,  приближался,
разма  хивая  здоровой  рукой.  Язон  не  мог разобрать, что он
говорит.  Машины  тронулись  с  места.  Язон  понял,  что  надо
пошевеливаться,   и   сделал  несколько  шагов.  Поздно.  Земля
вспучилась сразу со всех сторон, из  трещин  выбиралась  наружу
невиданная  тварь.  Спасение  было  впереди,  но на пути к нему
изогнулась в воздухе облепленная землей серая арка.
   Иногда секунды кажутся вечностью. Субъективное  время  вдруг
бесконечно растягивается. Сейчас был как раз такой случай. Язон
застыл  на  месте. Даже дым в небе словно окаменел. Прямо перед
собой Язон отчетливо видел странную петлю -- часть  чужеродного
организма. Видел все до мельчайших подробностей.
   Толстое  тело,  серое  и шероховатое, будто старое дерево. С
множеством извивающихся позмеиному длинных белесых отростков. С
виду растение, а двигается  как  животное...  И  оно  лопается,
трескается! Это было самое ужасное. Появились какие-то трещины,
отверстия.   Словно   разинутые  пасти,  они  изрыгали  полчища
мертвеннобелых тварей, которые издавали пронзительный  визг  на
грани слышимых частот. Он увидел страшные челюсти со множеством
острейших клыков.
   Ужас  встречи  с  неведомым  сковал  руки  и  ноги Язона. Он
приготовился умереть. Керк орал ему что-то громовым  голосом  в
мегафон,  по  атакующему  чудовищу  непрерывно стреляли, а Язон
стоял словно в забытьи.
   Вдруг чье-то твердое как камень плечо  сильно  толкнуло  его
вперед.  Это  был  раненый  пиррянин,  он  все  еще рассчитывал
выручить  Язона.  Держа  пистолет  зубами,  он  здоровой  рукой
потащил Язона за собой. Прямо на чудовище.
   Стрельба  на  время  прекратилась. Другие пирряне поняли его
замысел.
   Под  изогнувшейся  в  воздухе  петлей  образовался   большой
просвет.  Пиррянин  уперся  как  следует ногами, весь напрягся,
рывком оторвал Язона от земли и буквально швырнул его в  проход
под  живой  аркой.  Извивающиеся щупальца обожгли лицо Язона, в
следующую секунду он уже катился по земле по ту сторону  петли.
Раненый пиррянин прыгнул следом за ним.
   Он  опоздал.  Обстановка позволяла спастись только одному. И
пиррянин, вместо  того  чтобы  использовать  этот  единственный
шанс,   протолкнул   Язона.  Щупальца,  которые  задели  Язона,
передали сигнал в  мозг  чудовища,  оно  опустилось  и  накрыло
пиррянина.   Он  пропал  из  виду,  весь  облепленный  белесыми
тварями. Но пистолетавтомат продолжал стрелять еще долго  после
того, как человек заведомо был мертв.
   Язон  встал  на  четвереньки  и  пополз. Несколько клыкастых
бестий бросились к нему,  но  были  подстрелены.  Он  этого  не
видел.  Чьи-то  сильные  руки  грубо  поставили  его  на ноги и
дернули. Он ударился о борт транспортера и  увидел  разъяренное
лицо  Керка. Могучая пятерня схватила его за грудь, оторвала от
земли и  безжалостно  встряхнула,  словно  кучу  тряпья.  Язону
оставалось лишь молча терпеть и ждать, чем это кончится.
   Керк  не  убил Язона, только отшвырнул его в сторону. Кто-то
другой подобрал его и забросил в кузов. Он еще был в  сознании,
когда  машина  рванулась  с  места,  но  у него не было сил дви
гаться. Ничего, сейчас все пройдет, и он сядет. Он просто устал
немного, вот и все... Здесь течение его мыслей оборвалось.





   -- Совсем  как  в  давние  времена,  --  приветствовал  Язон
входящего в комнату Бруччо.
   Пиррянин молча подал Язону и другим раненым еду и вышел.
   -- Спасибо! -- крикнул ему вдогонку Язон.
   Шутка,  улыбка,  все  как  положено.  Вот только губы словно
чужие. Как будто их налепили -- и они говорят и улыбаются  сами
по  себе.  И  внутри  все  онемело. Мышцы не слушались, а перед
глазами стояла одна  и  та  же  картина:  живая  арка,  которая
обрушивалась  на однорукого пиррянина и оплетала его миллионами
жгучих щупалец.
   Язон  представлял  себя  на   месте   погибшего.   Ведь   по
справедливости  он  должен  был  там  остаться... Он машинально
очистил тарелку.
   Эта мысль преследовала его с  того  самого  утра,  когда  он
пришел   в   сознание.  Это  он  должен  был  умереть  там,  на
перепаханной битвой улице. Он должен был расплатиться жизнью за
то, что  во  зомнил,  будто  может  помочь  чем-то  сражающимся
пиррянам.  А  он  только путался под ногами и мешал. Если бы не
Язон, сейчас здесь лечился бы тот раненый пиррянин. Он занимает
чужое место.
   Место человека, который отдал свою жизнь за Язона.
   Человека, которого он даже не знал по имени.
   В еду было подмешано какое-то снотворное. Тампоны высасывали
саднящую боль  из  ожогов  на  лице,  там,  где  его  полоснули
щупальца.  Когда Язон проснулся опять, он мог уже мыслить более
здраво.
   Другой человек умер, чтобы он мог жить. От этого  никуда  не
уйдешь.  При всем желании погибшего не вернешь к жизни. Значит,
надо сделать так, чтобы его смерть была  не  напрасной.  В  той
мере,   в   какой   вообще   смерть  человека  может  считаться
оправданной... Ну вот, опять о том же! Хватит.
   Язон  знал,  что  он  должен  делать.   Теперь   его   поиск
приобретает  еще  большее значение. Если он решит загадку этого
свирепого мира, он вернет тем самым часть своего долга.
   Язон сел, тотчас голова закружилась так, что  он  машинально
ухватился  за  край кровати. Прошло несколько минут, прежде чем
головокружение унялось. Остальные раненые даже не  смотрели  на
него,  когда  он  медленно,  кривясь  от боли, начал одеваться.
Вошел Бруччо, увидел, чем он занят, и молча вышел.
   Одевание затянулось надолго,  наконец  он  управился.  Когда
Язон  вышел  из  комнаты, за дверью его ожидал Керк. -- Керк, я
хочу тебе сказать... -- Не говори мне ничего!  --  Голос  Керка
громом   раскатился   по  коридору.  --  Говорить  буду  я.  Ты
выслушаешь меня, и на этом разговор будет окончен.
   Мы не желаем больше видеть тебя на Пирре, Язон  динАльт,  мы
не  нуждаемся  ни  в  тебе,  ни  в  твоих  премудрых  суждениях
постороннего. Один раз тебе с твоим лживым языком удалось  меня
убе  дить.  Я помог тебе за счет более важных дел. Я должен был
раньше сообразить, куда заведет твоя пресловутая логика. Теперь
я увидел это воочию. Велф умер, чтобы ты мог жить. А  он  стоил
двоих таких, как ты.
   --  Велф?  Его  звали Велф? -- неловко спросил Язон. -- Я не
знал...
   -- Ты не знал. --  Зубы  Керка  обнажились  в  презрительной
гримасе.  -- Ты даже не знал его имени, а он умер, чтобы ты мог
и дальше влачить свое жалкое существование.
   Керк сплюнул, словно ему  попала  в  рот  какаято  дрянь,  и
зашагал к выходу. Потом вспомнил что-то и повернулся к Язону.
   --  Ты  будешь  здесь,  в изоляторе, пока не придет корабль.
Через две недели ты покинешь эту планету и  никогда  больше  не
вернешься.  А  если  вернешься, я убью тебя на месте. С большим
удовольствием. Он вошел в переходную комнату.
   -- Постой! -- крикнул Язон. -- Так нельзя... Ты еще не видел
того, что я нашел. Спроси Мету... Дверь  захлопнулась,  и  Керк
исчез. Черт знает что. Бессильное отчаяние сменилось яростью. С
ним  обращаются как с несмышленым ребенком, ни во что не ставят
важное открытие, которое он сделал.
   Язон обернулся и увидел Бруччо. -- Ты слышал? -- спросил он.
--Да. И я с  ним  полностью  согласен.  Считай  еще,  что  тебе
повезло.
   --  Повезло! -- Язон окончательно рассвирепел. -- В том, что
ко мне относятся как к малолетнему недоумку, что моих усилий не
принимают всерьез...
   -- А я говорю: повезло, -- перебил его Бруччо. -- У Керка из
всех сыновей только Велф  и  остался.  Керк  возлагал  на  него
большие надежды, готовил его себе в преемники.
   Бруччо повернулся, чтобы уйти, но Язон окликнул его:
   --  Погоди.  Мне очень горько, что Велф погиб. Независимо от
того, что ты мне сейчас сказал. Но теперь мне  понятно,  почему
Керку  не  терпится  меня  выпроводить.  Вместе  с материалами,
которые я нашел. Бортовой журнал...
   --  Знаю,  видел  его.  Мета  приносила.  Очень   интересный
исторический документ.
   --  И  это  все,  что  ты можешь о нем сказать? Исторический
документ... А суть перемены, которая произошла с  планетой,  до
тебя не дошла?
   --  Дошла,  -- сухо ответил Бруччо. -- Но я не вижу, при чем
тут сегодняшний день. Прошлого не переделать, а  мы  боремся  в
настоящем, и все наши силы уходят на эту борьбу.
   Все,  все  впустую,  прямо  хоть  вой...  Куда ни повернись,
сплошное безразличие.
   -- Ты же умный человек, Бруччо, и, однако, видишь не  дальше
собственного  носа.  Наверно,  с этим ничего не поделаешь, Ты и
все остальные пирряне -- супермены на земную  мерку.  Свирепые,
беспощадные,  несокрушимые,  с  молниеносной реакцией. Живучие,
как  кошки.  Из  вас  получились   бы   бесподобные   техасские
рейнджеры, канадские конные патрули, разведчики болот Венеры --
любые  из  мифических  героев  далекого  прошлого.  И, помоему,
именно там ваше место, в прошлом. На Пирре человек находится  в
условиях, которые требуют максимума от его мышц и рефлексов. Но
ведь  это тупик. Мозг вывел человека из пещер и открыл ему путь
к  звездам.  Если  опять  впереди  мозга  поставить  мышцы,  мы
вернемся  к  пещерному  уровню.  В самом деле, кто вы, пирряне,
если не  племя  троглодитов,  которые  бьют  зверей  по  голове
каменными  топорами?  Вы когда-нибудь задумывались над тем, для
чего  вы  тут  живете?  Что  делаете?  Куда  идете?   --   Язон
остановился, чтобы перевести дух.
   Бруччо  задумчиво  потер  подбородок. -- Пещеры? -- повторил
он. -- Где ты видел у нас пещеры  и  каменные  топоры?  Я  тебя
совсем не понимаю.
   Можно ли тут сердиться, раздражаться? Язон открыл рот, хотел
ответить,  но  вместо этого рассмеялся. Это был невеселый смех.
Он устал спорить с этими пиррянами. Все как об стену горох. Они
мыслят только в настоящем. Прошлое и будущее для них  неизменно
и непознаваемо, а потому не представляет никакого интереса.
   --  Как  идет  бой  на  Периметре?  --  спросил он, переводя
разговор на другое.
   -- Окончен. Во всяком случае, подходит к концу.
   И Бруччо принялся с жаром показывать стереофотографии врага,
не замечая, что Язон с трудом подавляет отвращение.
   -- Это был самый  серьезный  прорыв  за  много  лет,  но  мы
вовремя его засекли. Жутко подумать, что было бы, опоздай мы на
неделю-другую.
   --  А  что  это  за  твари? -- спросил Язон. -- Какие-нибудь
гигантские змеи?
   -- Не говори вздора, -- фыркнул Бруччо и постучал ногтем  по
снимку.  --  Корни.  Только  и  всего.  Сильно  видоизмененные,
конечно,  но  все  равно   корни.   Задумали   пробраться   под
Периметром,  такого  глубокого  подкопа  еще  никогда  не было.
Сами-то по себе они не  опасны,  подвижность  очень  маленькая.
Обруби  такой  корень  --  долго не проживет. А вся опасность в
том, что они служили как ходы для штурма. Каждый корень  внутри
испещрен  ходами, в них живут два или три вида животных, своего
рода симбиоз. Теперь, когда мы в них разобрались, будем начеку.
А вот если бы они подрыли весь Периметр и  атаковали  сразу  со
всех сторон, тогда нам пришлось бы худо.
   Предельные  условия.  Жизнь  на краю вулкана, грозящего всех
истребить. Пирряне рады каждому прожитому дню. Видно, их уже не
переделаешь. Язон не стал продолжать разговор. Забрав в комнате
Бруччо бортовой журнал "Поллукс Виктори", он отнес его к  себе.
Соседи  по  палате  не  замечали его. Он лег и открыл журнал на
первой странице.
   Два  дня  Язон  не  выходил  из   палаты.   Раненые   быстро
поправлялись,  он  остался один и внимательно читал страницу за
страницей, пока не изучил во всех подробностях историю освоения
Пирра. Кипа заметок и выписок быстро росла. Он  вычертил  карту
первоначального  поселения  и  наложил  ее  на самую последнюю.
Ничего похожего...
   Да, это тупик. Сравнение карт неумолимо подтверждало  то,  о
чем он догадывался. Все детали местности и рельефа были описаны
в  журнале  очень  точно.  Город,  несомненно,  переместился со
времени   первоначальной   высадки   колонистов.   Где-то   это
фиксировалось,  но все данные должны были попасть в библиотеку,
а этот источник он уже исчерпал. И больше негде искать.
   Дождь хлестал по стеклу над его  головой,  сверкали  молнии.
Незримые  вулканы  опять проснулись, и от их глухого подземного
ворчания содрогался пол.
   Плечи Язона поникли под тяжким грузом  поражения,  пасмурное
небо казалось еще более хмурым.





   Весь  следующий  день  Язон пролежал на койке, уныло глядя в
потолок и пытаясь переварить мысль о  своем  проигрыше.  Приказ
Керка  не  выходить из изолятора связывал его по рукам и ногам.
Ему казалось, что лишь несколько шагов отделяют его от  ответа.
Но как сделать эти шаги?
   Его  хандры  хватило  ровно  на  один  день. Язон не видел в
позиции, занятой Керком, ни капли логики, одни эмоции. Мысль об
этом неотступно преследовала его.  Жизнь  давно  научила  Язона
относиться  с недоверием к суждениям, основанным на эмоциях. Он
ни  в  чем  не  мог  согласиться  с  Керком  --  значит,   надо
использовать  оставшиеся  десять  дней,  чтобы решить проблему.
Пусть даже для этого придется нарушить приказ Керка.
   Он с жаром взялся опять за свой  блокнот.  Первые  источники
информации  исчерпаны,  но  должны  быть  другие. Грызя ручку и
упорно размышляя,  Язон  перебирал  возможные  варианты.  Любая
идея,   даже  самая  безумная,  заслуживала  внимания.  Исписав
блокнот,  он   вычеркнул   чересчур   трудоемкие   и   заведомо
неосуществимые   ходы.  Такие,  как  обращение  к  внепланетным
историческим архивам. Речь идет о сугубо  пиррянской  проблеме,
либо   она   будет  решена  на  Пирре,  либо  так  и  останется
нерешенной.
   В конце концов он остановился на двух вариантах.  Первый  --
старые   документы,   записки   или   дневники,  которые  могли
сохраниться в личном владении у кого-нибудь из  пиррян.  Второй
-- изустные предания, передававшиеся из поко ления в поколение.
Вариант номер один казался ему наиболее реальным, и Язон тотчас
приступил  к  делу. Тщательно проверив свою аптечку и пистолет,
он пошел к Бруччо.
   -- Что нового смертельного появилось на свете за  то  время,
что я тут сижу? -- спросил он. Бруччо воззрился на него:
   -- Тебе нельзя выходить, Керк запретил.
   --  Он  велел  тебе следить, чтобы я повиновался? -- холодно
осведомился Язон. Бруччо  потер  подбородок  и  насупил  брови.
Поразмыслив, он пожал плечами:
   -- Да нет, я тебя не сторожу. И ни к чему это мне. Я понимаю
так, что это ваше с Керком личное дело -- ну так и разбирайтесь
сами.   Уходи,  когда  тебе  вздумается.  И  постарайся,  чтобы
где-нибудь тихо прикончили, для нас будет одной заботой меньше.
   -- И я тебя  так  же  люблю,--  отозвался  Язон.  --  Теперь
рассказывай про фауну.
   Единственной  новой мутацией, требовавшей дополнительных мер
защиты,  была  серо-голубая  ящерица,  которая  с  убийственной
меткостью  плевалась  ядом,  поражающим нервную систему. Смерть
наступала через несколько секунд после того, как яд попадал  на
кожу.  Эту  ящерицу  ни  в  коем  случае нельзя было подпускать
близко.
   Одного часа упражнений на  тренажере  оказалось  достаточно,
чтобы  у Язона выработался нужный рефлекс. Никем не замеченный,
он покинул здание  изолятора  и  побрел  по  пыльным  улицам  к
ближайшим  казармам,  сверяясь  с  планом  города.  Было душно,
царила тишина, нарушаемая лишь далеким рокотом да  изредка  его
собственными выстрелами.
   Внутри  толстостенных  бараков было прохладно, и Язон тяжело
опустился на  скамейку.  Когда  пот  на  лице  высох  и  сердце
забилось  ровнее,  он  вошел  в  комнату  отдыха  и приступил к
опросу.
   Дознание не затянулось. Никто из пиррян не хранил  старинных
предметов;  сама  мысль  об  этом  казалась  им  нелепой. После
двадцатого отрицательного ответа  Язон  понял,  что  ничего  не
добьется.
   Значит, остаются изустные предания. Но и тут опрос ничего не
дал.  К  тому же пиррянам надоели его приставания, и они начали
ворчать. Лучше остановиться вовремя, пока он еще цел...
   Заведующий пищеблоком угостил его обедом,  который  на  вкус
напоминал древесные опилки и размазню из пластика.
   Язон   быстро  управился  с  едой  и  задумался  над  пустым
подносом. Он упорно гнал от себя  мысль,  что  снова  забрел  в
тупик.  От  кого  можно  получить толковый ответ? Все, с кем он
здесь говорил, очень уж молоды. Какое  им  дело  до  пре  даний
старины.   Это  чисто  стариковское  хобби,  требующее  особого
интереса и терпения. Но на Пирре нет стариков.
   А впрочем, есть одно исключение: библиотекарь Поли. В  самом
деле.  Человек, который имеет дело с документами и книгами, мог
сберечь что-нибудь старинное. На худой конец, он может  помнить
что-то  из  прочитанного.  Не  очень  надежная нить, но ее надо
проверить.
   Путь до библиотеки едва  не  доконал  Язона.  Ливни  сделали
дорожное  покрытие  совсем  скользким,  а  сумрачное  освещение
мешало видеть,  что  делается  кругом.  Какая-то  тварь  сумела
подобраться  вплотную  и основательно царапнула его, прежде чем
он ее подстрелил. От проти воядия у него помутилось в глазах, и
он потерял довольно  много  крови,  пока  наложил  повязку.  До
библиотеки он добрался совсем усталый и злой.
   Поли  копался во внутренностях одной из библиотечных машин и
оторвался от работы только после того, как Язон тронул  его  за
плечо.  Включив  слуховой  аппарат, старый инвалид приготовился
слушать.
   -- У вас есть старые бумаги или письма, которые  вы  храните
для себя лично?
   Пиррянин отрицательно покачал головой.
   --  А  как  насчет преданий -- может, вы в молодости слышали
какие-нибудь  рассказы  о  древних  делах,  о  подвигах?  Снова
отрицательный жест. О чем бы Язон ни спросил, Поли только качал
головой.   Наконец   старый  пиррянин  раздраженно  показал  на
ожидавшую его работу.
   -- Да-да, я знаю, вам надо работать. Но это очень важно.
   Поли сердито  мотнул  головой  и  поднял  руку,  намереваясь
выключить слуховой аппарат. Язон лихорадочно старался придумать
такой вопрос, который мог бы вызвать более позитивную реак цию.
В  мозгу вертелось какое-то слово, которое он однажды слышал и,
так  сказать,  заложил  в  память,  чтобы  потом  выяснить  его
значение. Слышал от Керка... Есть! Заветное слово вынырну ло из
подсознания.
   --  Минуточку,  Поли,  только  еще  один  вопрос.  Что такое
"корчевщик"?  Вы  когда-нибудь  видели  "корчевщика"?  Чем  они
занимаются? Где их можно увидеть?
   Он  не договорил. Поли развернулся и со всего размаху ударил
Язона по лицу здоровой рукой так, что  едва  не  раздробил  ему
челюсть.  Язон  отлетел в сторону и словно в тумане увидел, как
старый калека идет,  ковыляя,  к  нему.  Уцелевшая  часть  лица
библиотекаря  была искажена яростью, изувеченное горло издавало
какие-то клекочущие звуки.
   Тут уж было не  до  объяснений.  Со  всей  скоростью,  какую
только  он мог развить при двойном тяготении, Язон направился к
двери. Рукопашная схватка с пиррянином, будь то малорослый юнец
или старый инвалид, не сулила ничего хорошего.
   Дождь успел смениться снегом, и Язон  зашлепал  по  слякоти,
потирая ноющую скулу и осмысливая единственный факт, которым он
располагал.  "Корчевщик" -- явно ключ, но к чему? И куда теперь
обратиться за информацией? Из всех пиррян  только  с  Керком  у
него  получался путный разговор, но с ним больше не поговоришь.
Остается Мета. Надо немедленно повидаться  с  ней.  Но  тут  им
вдруг овладела такая слабость, что он через силу добрел обратно
до учебного центра.
   Утром  он  чуть свет позавтракал и снова отправился в город.
Всего неделя осталась в запасе... Проклиная два $,  пресекающие
все   его   попытки  идти  быстро,  Язон  дотащился  до  здания
диспетчерской службы, узнал, что Мета вот-вот должна  вернуться
с  ночного  дежурства  на Периметре, и отправился в ее казарму.
Когда Мета вошла, он лежал на ее койке.
   -- Уходи, -- бесстрастно  сказала  она.  --  Или  тебя  надо
вышвырнуть?
   --  Терпение.  -- Он сел. -- Я просто прилег отдохнуть, пока
ждал тебя. У меня к тебе одинединственный вопрос. Ответь мне на
него, и я сразу уйду.
   -- Какой еще вопрос? -- Мета нетерпеливо постукивала по полу
каблуком, но Язон уловил нотку любопытства в ее голосе.
   Он еще раз  тщательно  продумал  все,  потом  заговорил:  --
Только  постарайся воздержаться от стрельбы. Ты знаешь меня как
болтливого инопланетчика, я уже говорил при тебе ужасные  вещи,
и  ты  не  стреляла в меня. Сейчас ты услышишь еще одну ужасную
вещь. Пожалуйста, под тверди  свое  превосходство  над  другими
обитателями галактики, держи себя в руках и не разлагай меня на
атомы.
   В  ответ она только еще раз стукнула каблуком. Язон собрался
с духом и выпалил:
   -- Что такое "корчевщик"?  На  миг  Мета  словно  окаменела.
Потом с отвращением посмотрела на него.
   --  Ты  умеешь  находить  самые  омерзительные  предметы для
разговора.
   -- Возможно, -- согласился он. -- Но это  не  ответ  на  мой
вопрос.
   --  Это... В общем, это одна из тех вещей, о которых люди не
говорят. -- Я говорю.
   -- А я нет! Это самая отвратительная вещь на свете, больше я
ничего не скажу. Потолкуй с Кранноном, а с меня хватит.
   Говоря, Мета схватила его за руку и выволокла  в  тамбур.  В
следующую  секунду  дверь  захлопнулась  за  его  спиной.  Язон
сердито буркнул себе под нос: "Атлетка", -- но гнев улетучился,
как только он сообразил, что Мета, хотела  она  того  или  нет,
дала  ему  в руки ключ. Теперь надо выяснить, кто такой или что
такое Краннон.
   В диспетчерской Язон узнал, кто такой Краннон, а также где и
в какую смену он работает. Идти  туда  было  недалеко,  и  Язон
скоро  очутился  перед большим кубическим строением без окон. У
каждого из надежно запертых входов висело по  вывеске  с  одним
только  словом:  "Продовольствие". Чтобы попасть внутрь здания,
Язону пришлось пройти  через  несколько  тесных  автоматических
камер,  где  он  подвергся  ультразвуковой,  ультрафиолетовой и
антисептической  обработке.  Затем  его  почистили  вращающиеся
щетки  и  последовательно окатили три различных душа. Несколько
более влажный  и  несравненно  более  чистый,  он  был  наконец
допущен   в   центральное   помещение.   Здесь  люди  и  роботы
перекладывали ящики, и Язон спросил  одно  го  из  пиррян,  где
можно  видеть Краннона. Пиррянин холодно смерил Язона взглядом,
плюнул на его  башмаки  и  только  потом  ответил.  Краннон  --
коренастый и весьма мрачный мужчина в залатанном комбинезоне --
работал  один в просторной кладовой. При виде Язона он перестал
ворочать тюки и сел. Угрюмые складки  на  его  лице,  казалось,
стали  еще глубже, когда Язон принялся объяснять, зачем пришел.
Разговор о пиррянской  старине  нагнал  на  него  тоску,  и  он
откровенно  зевал. Наконец Язон закончил. Однако он тщетно ждал
ответа, Краннон только молча продолжал зевать. В  конце  концов
Язон  не  выдержал:  --  Ну  так как, у вас есть старые кни ги,
документы, записки или что-нибудь в этом роде?
   -- Ты обратился по адресу, инопланетчик, -- услышал  он.  --
От  разговора  со мной тебе будут сплошные неприятности. -- Это
почему же? -- Почему? -- Язон увидел, что лицо  Краннона  может
выражать  не  только  уныние. -- Я тебе скажу почему! Однажды я
допустил  промашку,  только  одну,  и  был   наказан   за   это
пожизненным  приговором.  На всю жизнь -- понятно тебе? Я один,
все время один. Корчевщики и те надо мной начальники.
   Язон постарался не выдать своего ликования.
   -- Корчевщики? А кто это такие -- корчевщики?
   От такого чудовищного вопроса Краннон даже  онемел.  Неужели
есть  на  свете  человек,  который  не  слышал про корчевщиков?
Что-то похожее на радость потеснило тоску в его душе, когда  он
понял,  что наконец-то обрел чуткого слушателя, с которым можно
поделиться своей бедой.
   -- Корчевщики -- предатели, иначе их не назовешь.  Предатели
рода  человеческого,  я  бы  их всех перебил, была бы моя воля.
Живут в джунглях. А что они с животными делают...
   -- Вы хотите сказать, что это люди? Такие же пирряне, как вы
сами? -- перебил его Язон.
   -- Нет, сударь, не такие же,  как  я.  И  не  повторяй  этой
ошибки,  если  тебе жизнь дорога. Допустим, я один раз задремал
на посту, за что и должен теперь делать эту работу.  Но  отсюда
еще  не  следует, что она мне по душе. Или что они мне по душе.
От них смердит, да-да, смердит, и, если бы они  не  давали  нам
продовольствие,  их завтра же прикончили бы всех до одного. Вот
работенка, за которую я взялся бы с великой радостью!
   -- Но, если они поставляют вам про  довольствие,  вы  должны
давать им что-то взамен?
   --  Меновой  товар  -- бусы, ножи и все такое прочее. Мне их
сюда привозят в коробках, мое дело только доставить эти коробки
по адресу. -- Как вы это делаете? -- Отвожу в условное место на
бронетранспортере.   Потом   еду   туда   снова    и    забираю
продовольствие, которое они оставляют.
   -- Можно мне в следующий раз поехать с вами?
   Краннон немного поразмыслил, прежде чем ответить.
   -- Что ж, валяй поезжай, если природа обделила тебя умишком.
Пособишь  мне с погрузкой. Сейчас урожай еще не собран, так что
следующий рейс через восемь дней...
   -- Но ведь это будет после того, как улетит корабль. Слишком
поздно. А раньше вы не можете поехать?
   -- Не лезь ко мне со своими проблемами сударь. --  пробурчал
Краннон  вставая.  -- Через восемь дней, и никаких перемен ради
твоей милости.
   Язон понял, что от этого человека ему большего за  один  раз
не добиться. Он уже собрался уходить, но затем обернулся.
   -- Еще один вопрос. Как выглядят эти дикари? Эти корчевщики?
   -- Откуда мне знать! -- рявкнул Краннон. -- Я с ними торгую,
а не  целуюсь.  Попадись  мне хоть один, я пристрелил бы его на
месте.
   Он  несколько  раз  согнул  и  разогнул  пальцы,   заставляя
пистолет выскакивать из кобуры. Язон предпочел тихо удалиться.
   Растянувшись  на койке, чтобы мышцы отдохнули от перегрузки,
он ломал голову над тем, как убедить Краннона  перенести  срок.
Его  надо  подкупить.  Но  чем?  В  этом  мире,  где  валюта не
котируется, его миллионы кредов ничего не значат.  Глаза  Язона
остановились  на  стенном  шкафу,  в  котором висела его старая
одежда... Кажется, придумал!
   На другой день -- еще одним днем меньше!  --  он  спозаранок
пришел  в  здание  продовольственного  склада.  Краннон даже не
обернулся на звук его шагов.
   -- Хотите получить эту штуку? -- Язон протянул изгою плоский
золотой футляр с крупным алмазом посередине.
   Краннон хмыкнул и повертел футляр в руках.
   -- Игрушка, -- сказал он. -- Какой от нее прок?
   -- А вы нажмите кнопку, появится огонь.
   Над дырочкой в крышке вырос язычок пламени.  Краннон  вернул
футляр Язону.
   -- На кой мне такой огонек? Оставь себе.
   -- Погодите, -- сказал Язон. -- Это не все. Если надавить на
этот  камень  посередине,  выскочит... вот видите? -- У него на
ладони очутился черный шарик величиной с ноготь. -- Граната, из
чистого ультранита. Сдави ее хорошенько, потом брось,  и  будет
такой взрыв, что начисто разнесет дом вроде этого.
   Краннон  снова  взял  золотой  футляр.  На грозное оружие он
смотрел чуть ли не с улыбкой, словно ребенок  на  конфетку.  --
Футляр и бомбы будут ваши. Если вы перенесете очередной рейс на
завтра и возьмете меня с собой, -- поспешил объявить Язон.
   --  Будь  здесь ровно в пять утра, -- ответил Краннон. -- Мы
выедем рано.





   Рокоча  гусеницами,  бронетранспортер  подкатил  к   воротам
Периметра  и  остановился.  Краннон сделал рукой знак часовым и
опустил  металлический  щит  перед  ветровым  стеклом.   Ворота
распахнулись,  и  транспортер  -- по сути дела, это был тяжелый
танк --  медленно  пополз  вперед.  За  первыми  воротами  были
вторые,   они  открылись  только  после  того,  как  сомкнулись
внутренние створки. Язон смотрел  в  перископ,  как  отворяются
наружные  ворота.  Автоматические  огнеметы  поливали  пламенем
проход, пока транспортер не подошел  вплотную.  Широкая  полоса
выжженной  земли окаймляла Периметр; дальше начинались джунгли.
Язон непроизвольно съежился на сиденье.
   Растения и животные, которых он до  тех  пор  знал  лишь  по
образцам,  здесь  окружали его со всех сторон, образуя сплошную
массу, кишащую всякой живностью.  Воздух  наполнился  неистовым
гулом,  что-то  непрерывно  царапало  броню,  стучало  по  ней.
Краннон усмехнулся и включил  контакт,  подающий  электрический
ток  на  защитную решетку. Царапанье умолкало по мере того, как
звери своими телами замыкали цепь на заземленный корпус.
   Транспортер  продирался  сквозь  джунгли  на   самой   малой
скорости.  Лицо  Краннона будто срослось с перископом. Он молча
управлял машиной. С каждой милей  транспортер  шел  все  лучше;
наконец  водитель  убрал  перископ и поднял щит. По-прежнему их
грозно обступал густой лес, но это было совсем не то, что возле
Периметра, вдоль которого,  казалось,  сосредоточилась  главная
смертоносная мощь планеты Пирр. "Поче му? -- спросил себя Язон.
-- Откуда эта исступленная ненависть направленного действия?"
   Мотор стих, Краннон встал и потянулся.
   -- Приехали, -- сказал он. -- Давай выгружать.
   Транспортер стоял на голой скале с такими крутыми и гладкими
склонами,  что  на  них  не  держалась  никакая растительность.
Краннон открыл грузовые отсеки, и они принялись сгружать  клети
и   ящики.   Когда  работа  была  закончена,  Язон  обессиленно
привалился к груде ящиков.
   -- Полезай в кабину, едем обратно, -- приказал  Краннон.  --
Вы  поезжайте, а я останусь. Краннон холодно посмотрел на него:
-- Лезь в машину, или я убью  тебя.  Здесь  нельзя  оставаться.
Во-первых, ты и часа один не проживешь. А главное -- попадешь в
руки  корчевщиков. Они тебя сразу прикончат, но не в этом беда.
А в том, что у тебя есть снаряжение, которое не должно  попасть
в их руки. Только кор чевщика с пистолетом нам не хватает!
   Пока пиррянин говорил, Язон лихорадочно продумывал следующий
ход.  Вся  его  надежда  была на то, что Краннон смекает не так
быстро, как реагирует.
   Язон  уставился  на  деревья,  точно  что-то  заметил  среди
ветвей.  Краннон,  продолжая говорить, автоматически последовал
его примеру. И как  только  в  руке  Язона  оказался  пистолет,
Краннон тотчас выхватил свое оружие.
   --  Вон  там!  На макушке! -- крикнул Язон, стреляя наугад в
зеленый хаос.
   Краннон тоже открыл огонь. В ту  же  секунду  Язон  отпрянул
назад,  сжался  в  комок  и  покатился вниз по склону. Выстрелы
заглушили звук  его  движений,  и,  прежде  чем  Краннон  успел
повернуться,  Язон  уже  скрылся в зарослях. Кусты хлестали его
прутьями, но они же тормозили падение,  и  в  конце  концов  он
остановился.  Пули,  посланные  вдогонку Кранноном, не достигли
цели.
   Лежа в кустах, исцарапанный, запыхавшийся, Язон слышал,  как
Краннон   честит   его  последними  словами.  Топая  по  скале,
взбешенный   пиррянин   продолжал   стрелять   наугад,   однако
спускаться  в заросли не стал. В конце концов он сдался и сел в
кабину. Мотор взревел, гусеницы звякнули и заскребли по  камню,
и транспортер пошел обратно через джунгли. Некоторое время были
слышны  ро кот и треск, потом все стихло. Язон остался один. До
этой минуты он даже не представлял себе, что можно  чувствовать
себя  таким  одиноким.  Машина  исчезла,  а кругом -- смерть, и
ничего кроме  смерти.  Он  с  трудом  подавил  в  себе  желание
броситься  вдогонку  за  бронетранспорте  ром.  Что сделано, то
сделано, возврата нет.
   Риск немалый, но другого способа связаться с корчевщиками не
было. Пусть они дикари, но ведь люди же. Ведут меновую торговлю
с цивилизованными пиррянами -- значит,  не  так  уж  безнадежно
одичали.  Он должен установить кон такт, должен как-то поладить
с ними. И выяснить, как они ухитряются жить без опаски  в  этом
безумном мире.
   Будь  у  него другой способ решить проблему, он предпочел бы
его; роль героя-мученика Язону вовсе не улыбалась.  Но  Керк  и
назначенный им срок не оставляли ему выбора. Надо было возможно
скорее устанавливать контакт, и он не видел другого пути.
   Где  сейчас  находятся  дикари? Скоро ли появятся? Попробуй,
угадай. Не будь лес таким опасным, он мог бы укрыться и выждать
подходящий момент для встречи с  корчевщиками.  Ведь  если  они
застанут  его  около  ящиков,  то с присущим пиррянам рефлексом
могут сразу отпра вить его на тот свет.
   Волоча  ноги,  Язон  добрел  до  высоких  деревьев.   Что-то
шевельнулось  среди  ветвей  и  тут  же пропало. Он поглядел на
ближайшее  дерево.  Окружающие  толстый   ствол   растения   не
производили  впечатления ядовитых, и Язон вошел в лес. Вроде бы
ничего  угрожающего  кругом.  Странно...   Он   прислонился   к
шершавому стволу, собираясь с силами.
   Что-то  мягкое накрыло его голову, руки и ноги точно сковало
железом, и чем сильнее он  отбивался,  тем  крепче  становилась
хватка. Кровь стучала в висках, легкие готовы были взорваться.
   Наконец  он  прекратил  сопротивление,  и  сразу  же  хватка
ослабла. Поняв, что на него напал не зверь, Язон слегка воспрял
духом. Он ничего не знал о корчевщиках, но рассчитывал  на  то,
что человеческое в них возьмет верх.
   Он  был  крепко  связан, кобуру с пистолетом у него забрали.
Без оружия Язон чувствовал себя словно голый. Все те же могучие
руки снова схватили его и бросили ничком  на  что-то  мягкое  и
теплое.  Это  "что-то"  явно  было каким-то крупным животным, и
Язона опять обуял  ужас,  ведь  все  пиррянские  животные  были
смертельными  врагами  человека.  Когда  животное  тронулось  с
места, унося его на себе, на  смену  страху  при  шло  огромное
облегчение.  Выходит,  корчевщики  сумели  наладить своего рода
сотрудничество по меньшей мере с одним  представителем  местной
фауны.  Если  он выяснит, как это оказалось воз можно, и сумеет
сообщить секрет жителям  города,  все  его  труды  и  мытарства
окупятся.  Пожалуй,  даже  смерть  Велфа будет оправданна, если
удастся умерить, а то и вовсе прекратить многовековую войну.
   Туго связанные конечности  сначала  отчаянно  болели,  потом
потеряли  чувствительность,  а  они  все ехали и ехали куда-то.
Язон потерял всякое представление о времени. Дождь промочил его
насквозь,  потом  он  ощутил,  как  жгучее   солнце   принялось
подсушивать его одежду.
   Наконец   тряска   прекратилась,   Язона  стащили  со  спины
животного и бросили  на  землю.  Чувствительность  вернулась  к
развязанным  рукам,  и  острая  боль  пронизала мышцы, когда он
попробовал шевельнуться. Как только руки  стали  слушаться,  он
поднял их и сдернул с головы мешок, сшитый из какого-то густого
меха.  Ослепленный  ярким  светом,  он жадно хватал ртом чистый
воздух.
   Отдышавшись немного, Язон огляделся вокруг. Он лежал на полу
из неструганных досок; через дверной проем  прямо  в  лицо  ему
светило  заходящее  солнце.  Весь  склон  холма  до самого леса
занимало вспаханное поле. Царивший внутри  хижины  полумрак  не
позволял рассмотреть подробностей обстановки.
   Что-то  заслонило  свет, на пороге выросла высокая фигура. В
первую секунду Язону почудилось, что это зверь, потом он увидел
лицо человека с длинными волосами и густой бородой. Человек был
одет в шкуры, даже чулки  на  ногах  были  меховые.  Поглаживая
рукой  подвешенный  к  поясу  топор,  он  пристально смотрел на
пленника.
   -- Кто ты? Чего тебе надо? -- вдруг спросил бородач.
   Язон помешкал с ответом -- как бы этот  дикарь  не  оказался
таким же вспыльчивым, как горожане.
   --  Меня  зовут  Язон.  Я  пришел с миром. Я хочу быть вашим
другом...
   -- Ложь! -- Бородач взялся за топор. -- Врешь, жестянщик!  Я
видел,  как  ты  прятался.  Хотел  меня убить. Но раньше я убью
тебя.
   Он потрогал мозолистым пальцем лезвие топора и замахнулся.
   -- Погодите! -- отчаянно воскликнул Язон. -- Вы  не  поняли.
Топор  качнулся  вниз.  -- Я инопланетчик и... Топор вонзился в
дерево возле уха Язона с такой силой, что даже  пол  вздрогнул.
Бородач  передумал в последнюю секунду. Схватив Язона за грудь,
он подтянул его к себе,  их  лица  соприкоснулись.  --  Правда?
Инопланетчик?  Не  дожидаясь  ответа,  он разжал пальцы, и Язон
упал на доски. Дикарь перескочил через него и шагнул куда-то  в
глубину хижины.
   --  Надо  доложить  Ресу,  --  сказал  он, возясь с чем-то у
стены.
   Загорелся свет. Язон ошарашенно вытаращил  глаза.  Одетый  в
шкуры  косматый  дикарь  включил  связное  устройство.  Грубые,
грязные пальцы быстро настроили аппарат и набрали номер.





   Вздор какой-то... В уме Язона вид волосатого  варвара  никак
не  вязался  с  электронной аппаратурой. Кого он вызывает? Если
есть одно связное устройство, должно быть по меньшей  мере  еще
одно. Кто такой Рес?
   Усилием  воли  Язон  укротил беспорядочный бег мыслей. Перед
ним оказалось нечто совсем неожиданное, непредвиденное.  Ничего
--  все на свете поддается объяснению, надо только ра зобраться
в фактах.
   Закрыв глаза, чтобы не мешали пробивающиеся  сквозь  макушки
деревьев  лучи  солнца, Язон попробовал анализировать факты. Их
можно было разделить на две группы: то, что он видел сам, и то,
что узнал от  жителей  города.  Вторая  категория  нуждалась  в
проверке  и  сопоставлении  с  наблюдаемым.  Может статься, что
многие, если не все, факты этого рода окажутся ложными.
   -- Вставай, --  вторгся  в  его  мысли  голос  бородача.  --
Поехали.
   Затекшие   ноги   не  держали  Язона.  Бородач  презрительно
фыркнул, поднял его и прислонил  к  наружной  стене.  Потом  он
куда-то   исчез,   и   Язон,   держась   за   корявые   бревна,
воспользовался случаем хорошенько осмотреться.
   Впервые после побега из родного дома он очутился  на  ферме.
Другая  планета  со  своей  экологией,  но  все  равно сходство
бросалось в глаза. Перед лачугой простерлось недавно  засеянное
поле.  Видно,  что здесь потрудился искусный пахарь. Аккуратные
борозды равномерно  огибали  склон.  Рядом  с  жилым  строением
стояло другое, то ли амбар, то ли конюшня.
   За  спиной  Язона  послышалось  чье-то  фырканье.  Он  резко
обернулся и окаменел;  рука  сжимала  несуществующий  пистолет,
палец дергал курок, которого не было.
   Перед ним стоял какой-то зверь, неприметно вышедший из леса.
Длиной  около  двух  метров,  шесть  толстых  ног  с костистыми
лапами, тусклая черно-желтая шерсть, только череп и лопатки  вы
стланы  налегающими  друг  на друга роговыми пластинками. Зверь
был так близко, что Язон хорошо все разглядел. Он  приготовился
умереть.  Раскрылась  жабья  пасть,  обнажая  два  ряда  зубов,
похожих на пилы.
   -- Ко мне, Фило, --  позвал  вышедший  из  сарая  бородач  и
щелкнул пальцами.
   Шестиногая   тварь   пробежала  мимо  огорошенного  Язона  и
потерлась головой о ногу пиррянина.
   -- Хороший, хороший песик, --  приговаривал  тот,  почесывая
лопатку зверя около последней пластины.
   Язон увидел, что бородач вывел двух оседланных и взнузданных
верховых животных. Садясь на своего "коня", он обратил внимание
на его  гладкие,  лоснящиеся бока и длинные ноги. Хозяин крепко
привязал ступни Язона к стреме нам, и  они  тронулись  в  путь,
сопровождаемые лысой тварью.
   --  Хорошая  собачка!  -- сказал Язон, и вдруг на него напал
беспричинный смех.
   Бородач оглянулся и  хмуро  смотрел  на  него,  пока  он  не
угомонился.
   Когда они въехали в джунгли, уже стемнело. Под густым лесным
пологом  ничего  не  было  видно,  тем  более  без  фонарей, но
животные явно знали дорогу. Кругом что-то шуршало, звучали прон
зительные крики, однако Язон не испытывал особой тревоги. То ли
ему передалась уверенность его провожатого, то ли успокоительно
действовало присутствие "пса", которого он скорее  ощущал,  чем
видел.
   Путь  не  был  очень  трудный,  но  долгий;  плавная  трусца
животного и усталость сделали свое, и Язон задремал, просыпаясь
каждый раз, когда  сильно  клевал  носом.  В  конце  концов  он
приспособился  спать,  сидя  прямо. Так прошло несколько часов.
Вдруг Язон, в сотый раз открыв глаза, увидел впереди освещенный
квадрат. Путешествие окончилось.
   Когда его освободили от стремян,  он,  морщась  от  боли,  с
великим  трудом слез на землю. Онемевшие ноги подкосились, и он
едва не упал. Открылась дверь, Язон  вошел  в  дом.  Когда  его
глаза  привыкли к свету, он разглядел кровать и лежащего на ней
человека. --  Подойдите  сюда  и  сядьте.  Голос  был  громкий,
властный,  при  выкший  повелевать,  а  тело, закрытое до пояса
одеялом,  принадлежало  инвалиду.  Болезненно  бледная  кожа  в
красных  узелках  дряблыми  складками  облегала  костяк. Вот уж
поистине кожа да кости...
   -- Не очень красивое зрелище, -- сказал человек на  кровати,
--  но  я  уже  привык. -- Он продолжал совсем другим тоном: --
Накса сообщил, что вы инопланетчик.  Это  верно?  Язон  кивнул.
Живые  мощи  сразу  взбодрились.  Голова больного оторвалась от
подушки, обрамленные красными веками глаза впились в Язона.
   -- Мое имя Рес, я... корчевщик. Вы мне поможете?
   Ясона озадачило волнение, с которым  были  произнесены  эти,
казалось   бы,   такие  простые  слова.  Тем  не  менее  он  не
задумываясь ответил:
   -- Конечно, я помогу вам, чем смогу. Только бы это  не  было
во вред другим. А что вы хотите?
   Больной  уже опустил голову обратно на подушку, но глаза его
горели по-прежнему.
   -- Не беспокойтесь, я никому не желаю вреда, -- заверил  он.
--  Напротив.  Как  видите,  у меня болезнь, против которой все
наши средства бессильны. Мне осталось жить несколько дней. Но я
видел...  у  горожан...   какое-то   приспо   собление...   они
прикладывают  его  к  ранам  и укусам. У вас нет с собой такого
аппарата?
   -- Вы, очевидно, говорите про аптечку. -- Язон нажал  кнопку
на  поясе,  и  аптечка  оказалась  у  него  в руке. -- Вот. Это
устройство определяет и излечивает большинство...
   -- Вы не могли бы испробовать его  на  мне?  --  нетерпеливо
перебил Рес.
   -- Извините. Я должен был сразу сообразить.
   Язон  подошел к Ресу и прижал аппарат к воспаленному участку
кожи на его груди.  Вспыхнул  контрольный  огонек,  вниз  пошел
тонкий  штифт  анализатора. Как только он возвратился на место,
аппарат зажужжал, потом трижды  щелкнул:  три  иглы  поочередно
вошли в тело. Наконец огонек погас.
   --  И  все?  --  спросил  Рес,  глядя, как Язон пристегивает
аптечку к поясу.
   Язон кивнул и увидел влажные дорожки на щеках больного.  Рес
поймал его взгляд и сердито смахнул рукой слезы.
   -- Стоит заболеть, -- проворчал он, -- и твое тело, все твои
органы чувств тебя предают. Я с детства не плакал, и сейчас мне
не себя  жаль, а тысячи людей, умерших только потому, что у нас
нет  этой  маленькой  штучки,  с  которой  вы  так  за   просто
обращаетесь.
   -- Неужели у вас нет своих лекарств и врачей?
   --  Знахари  и  колдуны.  --  Рес сделал рукой выразительный
жест, в который вложил все свое  презрение  к  этим  людям.  --
Честных  тружеников  сбивает  с  толку  то,  что шептуны обычно
помогают им лучше всех настоев.
   Разговор утомил Реса. Он вдруг умолк и закрыл  глаза.  Уколы
уже начали действовать, и красные пятна на груди посветлели.
   Язон  осматривал комнату, надеясь найти какие-нибудь ключи к
загадке этого народа.
   Пол и стены из  плотно  подогнанных  досок.  Ни  краски,  ни
резьбы,  простые,  грубые доски, как и должно быть у дикарей. А
впрочем, точно ли они грубые?  Какая  сочная  фактура  у  этого
дерева,  кажется,  что  оно светится изнутри... Язон нагнулся и
увидел, что доски натерли воском, чтобы выявить узор. Чьих  это
рук  дело  --  дикарей  или  людей  с  тонким  вкусом,  которые
стремились облагородить простейший материал?  И  выглядит  куда
красивее,  чем  комнаты горожан с их унылой краской и стальными
заклепками. Недаром говорят, что простота венчает оба конца  на
шкале  артистизма...  Непросвещенный  абориген облекает простую
идею в бесхитростную  форму  и  творит  красоту.  А  искушенный
критик  отвергает  чрезмерную  изощренность  и  красивость ради
чистой подлинности незатейливого искусства. Какой  конец  шкалы
сейчас перед ним?
   Ему  говорили,  что  эти люди -- дикари. Они носят одежду из
шкур, и речь у них -- во всяком случае у Наксы --  грубая.  Рес
косвенно   признался,   что   его  народ  предпочитает  лекарям
шептунов. Но как совместить это со связными уст ройствами? И  с
люминесцентным  потолком,  который  заливает всю комнату мягким
светом?
   Рес открыл глаза и уставился на Язона так, как  будто  видел
его впервые.
   -- Кто вы? -- спросил он.--И зачем вы пришли к нам?
   Холодная  угроза,  прозвучавшая  в  его  голосе,  не удивила
Язона. Городские пирряне ненавидели корчевщиков, и это чувство,
несомненно,  было  обоюдным.  06  этом  ему  сказал  еще  топор
Наксы...  Кстати,  вот  и  Накса стоит, держа руку на том самом
топоре. Язон прекрасно понимал, что, пока эти люди не  услышали
от него удовлетворительного ответа, жизнь его под угрозой.
   Но  и  правды  говорить нельзя. Стоит им заподозрить, что он
шпионит в пользу горожан,  и  на  этом  все  кончится.  Как  же
выяснить, каким образом они ухитряются выживать в джунглях?
   Решение  пришло  тут же, он повернулся к больному и ответил,
стараясь говорить возможно спокойнее:
   --  Меня  зовут  Язон  динАльт,  я  эколог,  так  что,  сами
понимаете, у меня были основания выбрать эту планету...
   -- Что такое эколог? -- перебил его Рес.
   По тону вопроса нельзя было понять, спрашивает ли он всерьез
или   расставляет  сети.  Если  перед  этим  они  разговаривали
непринужденно, то теперь Язон уловил в его словах недоверие.
   -- Проще  говоря,  это  отрасль  биологии,  которая  изучает
взаимоотношения  живых  организмов  со средой. Как действуют на
организм климат и другие факторы и как организмы влияют друг на
друга и на среду.
   Поскольку этим исчерпывалось все, что Язон знал об экологии,
он не стал задерживаться на этом предмете.
   -- Я много слышал о вашей планете и наконец решил сам с  ней
познакомиться.  Поработал  в  городе, но понял, что этого мало.
Люди там считают меня помешанным, но я все же добился того, что
меня повезли в лес.
   -- Когда и как они должны вас  забрать?  --  быстро  спросил
Рес.
   --  Мы  об  этом  не  договаривались. Они твердили, что меня
сразу убьют, что я ни  за  что  не  вернусь.  Никак  не  хотели
отпускать меня одного, и мне пришлось убежать.
   Судя  по  безрадостной  улыбке  Реса,  ответ Язона как будто
удовлетворил его.
   -- Типично для этих жестянщиков. Они шагу не шагнут за  свои
стены  без  бронированной  машины  с амбар величиной. А что они
рассказывали про нас?
   Язон  ответил  не  сразу,  понимая,  как  важно  сейчас   не
промахнуться.
   --  Что  ж,  может  быть, мне снесут голову этим топором, но
лучше я скажу правду. Вам следует знать, что они о вас  думают.
Мне   описывали   вас   как  грязных,  невежественных  дикарей,
говорили, что от вас смердит и что вы общаетесь с  жи  вотными.
Что они вам дают бусы и ножи в обмен на продовольствие...
   Оба  пиррянина  громко  расхохотались.  Правда, Реса хватило
ненадолго, но Накса буквально закатился смехом  и  справился  с
собой  только  после  того, как плеснул себе на голову холодной
водой из высушенной тыквы.
   -- Охотно верю, -- сказал Рес. -- Глупость в  их  духе.  Эти
люди совсем не знают мира, в котором живут. Надеюсь, остальное,
что  они говорили, тоже правда. Но все равно вы желанный гость.
Я уже убедился, что вы инопланетчик.  Ни  один  из  жестянщиков
пальцем  не  пошевельнул  бы,  чтобы  меня  спасти.  Вы  первый
инонланетчик, с которым встречается мой народ, поэтому  мы  вам
вдвойне  рады. Мы готовы помочь вам всем, чем только можем. Моя
рука -- ваша рука.
   Последние слова прозвучали как ритуальная формула,  и  Накса
поощрительно кивнул, когда Язон повторил их. И ведь это была не
пустая  фраза. Он знал, что на Пирре без взаимопомощи не выжить
и что эти люди сплоченно противостоят окружающим их смертельным
опасностям. Может быть, после ритуала и на него распространится
защитная сфера?
   -- Ладно, хватит на сегодня, --  подвел  итог  Рес.  --  Эта
пятнистая  немочь  измотала  меня,  а ваше лекарство превратило
меня  в  кисель.  Оставайтесь  здесь,  Язон.  Одеяло  найдется.
Правда, кровати пока нет.
   До сих пор душевный подъем помогал Язону справляться с двумя
G. Но теперь его как-то вдруг сразила усталость, накопленная за
этот  долгий  день.  Он отказался от еды, завернулся в одеяло и
забылся.





   Каждая клеточка его тела, придавленная двойным тяготением  к
твердому  деревянному  полу,  ныла.  Веки  слиплись, во рту был
какой-то налет с отвратительным  вкусом.  Он  с  трудом  сел  и
подавил стон, когда хрустнули суставы.
   -- Добрый день, Язон, -- приветствовал его с кровати Рес. --
Не верь  я  так  в  лекарства,  я  бы  сказал,  что ваша машина
исцелила меня за одну ночь волшебством.
   Сразу было видно, что он идет на поправку. Воспаленные пятна
на коже пропали, глаза освободились от горячечного  блеска.  Он
сидел,  опираясь  на  подушки, и смотрел, как под лучами солнца
тает на поле ночной град.
   -- Там в шкафу вы найдете мясо, -- продолжал Рес. --  А  для
питья есть вода и виск, что больше нравится.
   Виск  оказался прозрачным напитком чрезвычайной крепости, от
которого у Язона сразу прояснилось в голове и слегка  зазвенело
в  ушах.  А  окорок  нежнейшего копчения неизмеримо превосходил
вкусом все, что он ел с тех пор, как  покинул  Кассилию.  То  и
другое  возродили  веру  Язона  в  жизнь  и будущее. Он глубоко
вздохнул, поставил стакан и осмотрелся вокруг.
   Усталость прошла, ничто не угрожало его жизни, и мысли Язона
снова обратились к волнующей его проблеме. Что же это за  люди,
на  самом деле? И как они ухитрились выжить среди джунглей, где
человека на каждом шагу под  стерегает  смерть?  В  городе  ему
говорили,  что  они  дикари.  Но  вот на стене вполне исправное
связное  устройство.  Около  двери  висит  арбалет,  стреляющий
металлическими  стрелами  фабричного  производства; на черенках
даже видно клеймо. Информация, вот что ему надо. А  для  начала
хотя бы отчасти развеять туман дезинформации.
   --  Рес,  вы  рассмеялись, когда я сказал, что в городе меня
уверяли, будто дают вам безделушки за продовольствие. А что  вы
получаете от них на самом деле?
   --  Все,  до известных пределов. Разные фабричные изделия, в
том числе электронику для наших связных устройств.  Нержавеющие
сплавы,    которые    мы    сами    не    можем    производить,
атомноэлектрические преобразователи, которые работают на  любых
радиоактивных элементах. И так далее. В общем, что попросим, то
и  получаем,  если  только  это  изделие  не  числится в списке
запрещенных товаров. Они остро нуждаются в продовольствии. -- А
что входит в список? -- Оружие, конечно, и все, из  чего  можно
изготовить  мощное  оружие.  Они  знают,  что  мы делаем порох,
поэтому  нам  не  дадут  крупного  литья  или  бесшовных  труб,
пригодных  для  изготовления  стволов большого калибра. Мы вруч
ную сверлим себе оружейные стволы  --  правда,  в  джунглях  от
бесшумного  арбалета больше толку. Еще они стремятся ограничить
нас в знаниях, поэтому к нам доходят лишь  технические  инструк
ции  без  каких-либо  теоретических  основ. Наконец, это вы уже
знаете, под запретом  медицина.  Меня  это  особенно  бесит,  я
ненавижу  их  все  сильнее  с  каждым смертным случаем, который
можно было предотвратить.
   -- Я знаю их соображения, -- сказал Язон.
   -- Расскажите мне, потому что я  не  вижу  в  этом  никакого
смысла.
   --  Борьба  за существование, только и всего. Вам, очевидно,
невдомек, что население  города  сокращается.  Через  несколько
десятков   лет   там  вообще  никого  не  останется.  А  у  вас
численность населения стабильная, наверно, даже есть  небольшой
прирост,  а  то  бы  вам  без  механических  средств  защиты не
уцелеть. Отсюда эта ненависть и зависть горожан. Если дать  вам
лекарства,   вы   сумеете   выиграть  битву,  которую  они  уже
проиграли. Думаю,  они  терпят  вас  как  неизбежное  зло  ради
продовольствия, которым вы их снабжаете. Иначе они поспешили бы
отправить вас на тот свет.
   --  Похоже  на правду, -- пробурчал Рес и стукнул кулаком по
кровати. -- Как раз такая извращенная логика и  должна  быть  у
этих  жестянщиков.  Они  кормятся за наш счет, дают нам минимум
взамен и отрезают нас от знаний, без которых мы вынуждены  жить
впроголодь.  Но  самое  главное, они отрезают нас от звезд и от
остального человечества.
   Лицо  его  выражало  такую  ненависть,  что  Язон   невольно
попятился.
   --  Ну  а  как  вы,  Язон?  Тоже  считаете  нас дикарями? Мы
выглядим как животные, ведем  себя  как  животные,  потому  что
вынуждены  бороться  за существование на уровне животных. Но мы
кое-что знаем  о  звездах.  Вон  в  том  сундуке,  в  железном,
хранится  около  трех  десятков книг -- все, что у нас есть. По
большей части художественная литература, но  есть  исторические
труды  и  научнопопулярные  книжки.  Из  них  мы  черпаем  наши
представления  о  прошлом  колонии  на  Пирре  и  об  остальной
вселенной. Мы видим, как в городе садятся корабли, и знаем, что
там,  наверху,  есть другие миры. О которых мы можем только гре
зить. Что же удивительного в том, что мы ненавидим этих зверей,
которые  называют  себя  людьми?  И  что  мы  в  одну   секунду
уничтожили  бы  их, если бы могли? Они правильно делают, что не
дают нам оружия. Иначе мы как пить дать перебили бы их всех  до
одного и завладели бы всем, чего они нас лишают.
   Суровый  приговор,  но  справедливый.  Во  всяком случае, на
взгляд стороннего наблюдателя. Язон не стал говорить  сердитому
хозяину   дома,   что  городские  пирряне  считают  свою  линию
единственно возможной и правильной.
   -- А с чего вообще начался этот разлад  между  вашими  двумя
группами? -- спросил он.
   -- Не знаю, -- ответил Рес. -- Я об этом думал много раз, но
у нас  нет  никаких  документов  той поры. Известно, что все мы
происходим от колонистов, которые прибыли в одно  время.  В  ка
кой-то  момент  они  разделились  на две группы. Возможно, была
война, вроде тех, про которые  пишут  в  книгах.  Есть  у  меня
догадка,   только   доказать  я  ее  не  могу  --  все  дело  в
расположении города.
   -- Расположении города? Не понимаю. ..
   -- Вы ведь знаете этих жестянщиков,  видели  их  город.  Они
умудрились  расположиться  в самом лютом месте на всей планете.
Сами знаете, они  не  считаются  ни  с  кем,  только  с  собой.
Стрелять  и  убивать  -- вот и вся их логика. Им все равно было
где обосноваться, и  получилось  так,  что  они  выбрали  самое
неподходящее  место. Уверен, что мои предки понимали, как нелеп
их выбор, и пытались им это втолковать. Вот вам и  причина  для
войны -- разве нет?
   -- Возможно... Если и впрямь так было, -- сказал Язон. -- Но
мне  кажется, вы неверно понимаете проблему. На самом деле идет
война между  исконно  пиррянской  жизнью  и  человеком.  Причем
местные  организмы все время видо изменяются в своем стремлении
стереть с лица планеты вторгшихся людей.
   -- Если уж на то пошло, ваша гипотеза еще невероятнее  моей,
--  возразил  Рес. -- Потому что вы совсем ошибаетесь. Конечно,
жить на этой планете нелегко, когда сравниваешь с  тем,  что  я
читал  про  другие  миры, но организмы не изменяются. Только не
зевай и будь начеку  при  встрече  с  любым  животным,  которое
превосходит  тебя  размерами,  а  так-то жить вполне можно. И в
конце концов, не в этом суть. А в том, что жес тянщики сами все
время напрашиваются на неприятности. И я только  рад,  что  они
пожинают их в полной мере.
   Язон  не  стал  больше спорить. Допустим, он даже переубедит
Реса, но что это ему  даст?  Ведь  в  городе,  в  самом  центре
убийственных  мутаций,  он  никого  не  сумел убедить, хотя там
налицо все факты. А вот порасспросить Реса не мешает.
   -- Я допускаю, что не так уж важно, кто  начал,  --  уступил
Язон,  хотя  в  душе так не считал. -- Но согласитесь, горожане
непрерывно воюют со всеми здешними организмами.  А  ваш  народ,
как  я  уже  мог убедиться, сумел одомашнить, во всяком случае,
два вида. Вам не известно, как именно удалось этого добиться?
   -- Сейчас придет Накса, -- ответил Рес, кивая на  дверь.  --
Он  как  раз  кормит  животных.  Спросите  его, он у нас лучший
говорун.
   -- Говорун? У меня о нем прямо про тивоположное  мнение.  Он
отнюдь  не  речист,  а  когда заговорит, то... простите, его не
всегда поймешь.
   -- Он говорун не в том смысле, -- нетерпеливо объяснил  Рес,
--  говоруны  занимаются  животными. Обучают собак и доримов, а
лучшие,  вроде  Наксы,  стараются  найти  подход  и  к   другим
животным.  Одеты  просто, но это по необходимости. Они говорят,
что животные не любят никакой химии, металлов,  крашеной  кожи.
Вот  и  носят  чаще всего шкуры. Но пусть они неопрятны на вид,
это не имеет никакого отношения к уму.
   -- Доримы? Это так называются верховые животные, на  которых
мы приехали сюда? Рес кивнул:
   --  На  них не только верхом ездят -- они на многое годятся.
Крупные  самцы  тянут  плуги  и  другие  механизмы,  а  молодые
животные  --  это  мясо.  Хотите  узнать  побольше, расспросите
Наксу, он сейчас на конюшне.
   -- Пожалуй, так и сделаю. -- Язон встал. -- Только я  как-то
неловко себя чувствую без пистолета...
   --  Возьмите  его,  милости  прошу,  он  лежит в ящике около
двери. Да только не стреляйте без разбору.
   Накса стоял  в  глубине  сарая  и  стачивал  копыто  дориму.
Удивительная  картина,  странное  сочетание... С одной стороны,
человек, одетый в шкуры, и диковинный зверь, с другой  стороны,
напильник  из медно-бериллиевого сплава и электролюминесцентное
освещение. При виде Язона дорим раздул ноздри  и  шарахнулся  в
сторону.  Накса  погладил животное по шее и ласково заговорил с
ним; наконец дорим  успокоился,  только  иногда  по  его  шкуре
пробегала дрожь.
   Что-то  шелохнулось  в  сознании  Язона.  Словно  напряглась
мышца, которой он  давно  не  пользовался.  Какое-то  неуловимо
знакомое  чувство...  -- Доброе утро, -- поздоровался он. Накса
буркнул что-то в ответ и продолжал работать  напильником.  Язон
глядел  на него и силился разобраться в своей собственной душе,
осмыслить загадочное чувство, которое дразнило его и упорно  не
хотело поддаваться определению.
   --Вам   не   трудно   позвать  собаку,  Накса?  Мне  хочется
посмотреть на нее поближе.
   Не поднимая головы, Накса тихонько свистнул. Язон готов  был
поклясться, что этот свист не мог проникнуть через стену сарая.
Тем  не  менее  не  прошло  и  минуты, как в конюшню тихо вошла
пиррянская собака. Говорун поскреб ей загривок, бормоча что-то,
а она пристально посмотрела ему в глаза. Когда же  Накса  снова
взялся за напильник, собака сразу заметалась по сараю, тревожно
принюхиваясь,  потом  устремилась  к двери. И тут Язон окликнул
ее. Точнее, он собирался ее окликнуть. В последнюю минуту  Язон
передумал  и,  подчиняясь  внезапному побуждению, позвал собаку
мысленно, не открывая рта.  Про  износя  про  себя  слова  "Иди
сюда",  он сосредоточил всю свою энергию на том, чтобы передать
команду собаке примерно так же,  как  делал  это  с  игральными
костями. И подумал, кстати, что давно не прибегал к телепатии.
   Собака  остановилась  и повернулась в его сторону. Постояла,
глядя на Наксу, потом подошла к Язону.
   Вблизи это была совершенно кошмарная тварь.  Голые  защитные
пластины,  маленькие  глазки с красным ободком и поблескивающие
слюной клыки отнюдь не внушали доверия. И однако Язону не  было
страшно. Между человеком и зверем установился обоюдный контакт.
Язон  машинально протянул руку и почесал зверю спину, словно по
себе чувствовал, где именно она чешется.
   --А я и не знал, что ты говорун, -- сказал Накса; впервые  в
его голосе прозвучала дружеская нотка.
   --И я не знал... до этой минуты, -- ответил Язон.
   Он заглянул в глаза зверю, еще раз почесал уродливую спину и
подумал, что загадка вроде бы проясняется.
   У говорунов явно хорошо развиты те лепатические способности.
Когда два существа разделяют эмоции друг друга, нет ни расовых,
ни каких-либо иных барьеров. Надо проникнуть в душу, понять ее,
чтобы  исключить ненависть и страх, потом можно наладить прямое
общение. Видимо, говоруны первыми преодолели  барьер  ненависти
на  Пирре  и  научились  ладить  с  пиррянскими тварями. Другие
последовали их примеру -- может быть, так и сложилась мало-пома
лу община корчевщиков.
   Настроившись  на  нужный  лад,  Язон  отчетливо  воспринимал
окружающие  его  мысленные флюиды. Телепатическое поле питалось
биотоками не только дорима,  с  которым  был  занят  Накса;  не
выходя   из  конюшни,  Язон  внутренним  зрением  видел  других
доримов, ходивших на лугу за сараем.
   -- Это все совсем ново для меня,  --  сказал  он.  --  А  вы
никогда  не  задумывались,  Накса, над этой своей способностью?
Сами-то вы знаете, почему  вас  животные  слушаются,  а  другим
людям никак не удается ими управлять?
   Накса  явно  не  привык  размышлять  о  таких  предметах. Он
расчесал пятерней свои густые волосы и насупился.
   -- Не знаю, я об этом не думал. Просто  так  получается.  Ты
только  знай  животных  как  следует и всегда угадаешь, как они
себя поведут. И все тут.
   Было очевидно, что Накса никогда не ломал  себе  голову  над
истоками  своего  умения  управлять  животными. И не только он.
Похоже, эти люди воспринимают  дар  говорунов  как  нечто  само
собой разумеющееся.
   В   мозаике,  которую  он  мысленно  складывал,  прибавилось
несколько кусочков. В беседе с Керком  Язон  говорил,  что  все
пиррянские   организмы   явно   объединились  в  борьбе  против
человека, но он не знал почему. Он и сейчас  не  знает  почему,
зато, кажется, догадывается как...
   --  Сколько  отсюда  до  города?  --  спросил Язон. -- Долго
ехать, если отправиться туда на дориме?
   -- Полдня туда, полдня обратно. А  что?  Хочешь  уехать?  --
Нет,  в  город  я  не  хочу,  пока  не хочу. Но мне хотелось бы
подобраться к нему поближе. -- Поглядим, что  Рес  скажет.  Рес
сразу  дал  свое  согласие,  не  задавая  никаких вопросов. Они
оседлали доримов и немедля отправились в путь, чтобы обернуться
до темноты.
   Не прошло и часа, как Язон почувствовал приближение  города.
С  каждой  минутой это чувство становилось все сильнее. И Накса
как-то беспокойно ежился в  седле.  Доримы  проявляли  растущую
тревогу, их приходилось все время по глаживать и успокаивать.
   --  Хватит,  --  сказал  наконец Язон. И Накса с облегчением
остановился.
   Некая  безымянная  мысль  вторглась  в  сознание   Язона   и
заполонила  его.  Она напирала со всех сторон, но всего сильнее
спереди, где находился незримый отсюда город.  Накса  и  доримы
тоже,  как  и он, испытывали странное беспокойство, не сознавая
его причины.
   Но одну вещь  он  понял  со  всей  очевидностью.  Пиррянские
животные  восприимчивы  к  телепатическому излучению; вероятно,
это относится также и к растениям, и к  низшим  организмам.  Не
исключено,  что  они  сообщаются телепатически между собой, раз
они подчиняются тем из людей,  у  которых  сильно  развита  эта
особенность.   Причем   здесь,  в  этом  районе,  напряженность
телепатического поля превосходила  все,  с  чем  он  когда-либо
встречался.  Хотя  сам  Язон  лучше  всего владел психокинезом,
иначе говоря, усилием мысли приводил в движение  неодушевленные
предметы,  он  был восприимчив и к другим феноменам этого ряда.
Сколько раз во время спортивных состязаний он улавливал  мощный
аккорд  порыва, который одновременно овладевал душами зрителей.
Вот и сейчас он испытывал чтото в этом роде.
   С одной зловещей разницей...  Толпа  на  стадионе  ликовала,
когда   спортсмен   добивался   успеха,   стонала,   когда   он
промахивался. Там по ходу игры менялась и  сила,  и  полярность
телепатического   поля.   А   здесь  излучение  было  мощным  и
постоянным, и оно навевало тревогу. И не  сразу  подберешь  для
него определение... Тут и ненависть, и страх, а больше всего --
страсть к разрушению. В двух словах что-то вроде коман ды "Убей
врага".  Да  нет, и это определение всего не исчерпывает... Его
сознание будто омы вала мощная река исступления и смерти.
   -- Поехали назад, --  сказал  Язон,  почувствовав  внезапное
изнеможение от внутренней борьбы с этим потоком.
   Они  двинулись  в  обратный  путь, и он подумал, что вот еще
кое-что  проясняется.  Невыразимый  страх,  который  он   вдруг
испытал, когда его в первый день атаковало пиррянское животное.
И   упорные  кошмары,  от  которых  его  не  избавляло  никакое
снотворное. И то и Другое -- реакция на ненависть, направленную
против  города.  Хотя  Язон  только  теперь  по-настоящему   ее
осознал,  он  с самого начала воспринимал ее достаточно сильно,
чтобы это отразилось на его душевном равновесии.
   Когда они вернулись, Рес спал, и  пришлось  разговор  с  ним
отложить  на  утро.  Несмотря  на  усталость, Язон долго не мог
уснуть, все думал о сделанных в этот день открытиях.  Стоит  ли
делиться  этим  с Ресом? Вряд ли. Ведь тогда придется не только
разъяснять всю важность выводов, к  которым  он  пришел,  но  и
говорить,  что  он  собирается  делать  дальше.  А  от  Реса не
приходится ожидать, чтобы  он  приветствовал  какие-либо  шаги,
способные хоть как-то облег чить жизнь горожанам. Нет, лучше уж
ничего не говорить, пока дело не будет сделано.





   После  завтрака  Язон  сказал  Ресу,  что  решил вернуться в
город.
   -- Значит,  насмотрелись  нашего  варварского  мира,  и  вас
потянуло обратно к вашим друзьям? Уж не за тем ли, чтобы помочь
им разделаться с нами?
   Рес  весело  произнес  эти слова, однако за ними угадывалась
леденящая злоба.
   -- Надеюсь, вы не думаете так на самом деле,-- ответил Язон.
-- Ведь дело-то обстоит как раз наоборот. Я мечтаю,  чтобы  эта
междуусобная  война  прекратилась  и  ваш  народ  мог воспользо
ваться всеми блатами науки и медицины, которых он был лишен.  И
я собираюсь сделать для этого все, что в моих силах.
   -- Все равно их не переделать, -- мрачно произнес Рес. -- Не
тратьте  зря времени. Обещайте только для вашего и нашего блага
одну  вещь.  Не  говорите  им,  даже  не  намекайте,   что   вы
разговаривали с корчевщиками!
   -- Почему?
   --  Почему?! Гром и молния, вы вправду такой простак? Они же
на все  готовы,  только  бы  не  дать  нам  подняться  на  ноги
по-настоящему,  предпочтут,  чтобы  мы  все  подохли!  Стоит им
только заподозрить, что вы встречались с нами, и они вас  сразу
прикончат. Или вы в этом сомневаетесь? Не знаю, может быть, вам
это  невдомек,  но  они  отлично  понимают,  что в вашей власти
изменить  соотношение  сил  на  планете.  Рядовые   жестянщики,
возможно,  и  верят,  что  мы  недалеко  ушли  от  животных, но
руководители так не  думают.  Им  хорошо  известно,  в  чем  мы
нуждаемся  и  к  чему стремимся. И они сразу сообразят, с какой
просьбой я мог обратиться к вам. Да, да, Язон динАльт,  у  меня
есть  к  вам  просьба.  Помогите нам. Вернитесь к этим двуногим
бестиям и солгите. Скажите, что вы не имели с нами никаких дел,
что вы скрывались в лесу и мы напали на  вас,  а  вам  пришлось
отстреливаться. Постарайтесь, чтобы вам повери ли, и, когда вам
покажется, что вы их убедили, все равно продолжайте играть свою
роль,  потому  что они будут следить за вами. Потом скажите им,
что вы закончили свои исследования,  и  воз  вращайтесь  домой.
Постарайтесь  улететь с Пирра на другую планету, и я вам обещаю
любые блага. Все, чего вы только пожелаете. Деньги,  могущество
--  что  угодно:  Пирр  --  очень  богатая  планета. Жестянщики
добывают и продают металл, но мы могли  бы  справиться  с  этим
делом  куда  лучше  их.  Возвращайтесь сюда на другом корабле и
приземляйтесь в нашем краю где угодно. У нас  нет  городов,  но
фермы  разбросаны  повсюду,  и  наши люди отыщут вас. И мы сами
поведем с вами торговлю. Это наша мечта, и уж мы потрудимся как
следует. А вся заслуга будет принадлежать вам. И вы получите от
нас все, чего пожелаете. Я вам это  обещаю,  а  мы  свое  слово
держим.
   Волнение,  с  каким  говорил  Рес, и перспектива, которую он
нарисовал, по действовали на Язона. Он знал,  что  Рес  говорил
правду,  что все ресурсы планеты будут в его распоряжении, если
он сделает то, о чем его просят. И он  даже  едва  не  поддался
искушению,  представив  себе  на  секунду,  как  это  все будет
выглядеть. Но тут же понял, что это будет половинчатое решение,
к тому же  далеко  не  лучшее.  Как  только  эти  люди  обретут
желаемую   силу,  они  первым  делом  попробуют  разделаться  с
горожанами.  Начнется  кровавая  междуусобная  война,   которая
скорее всего кончится плохо для обеих сторон.
   Словом, решение Реса, как ни заманчиво оно на первый взгляд,
не годится.  Язон  обязан  придумать  что-нибудь  получше. Надо
найти способ положить конец всяким усобицам на Пирре,  чтобы  в
мире жили обе группы.
   -- Я не сделаю ничего, что могло бы повредить вашему народу,
Рес,  и  всячески  постараюсь  помочь  ему, -- сказал он. Ответ
Язона удовлетворил Реса, который не уловил  заложенного  в  нем
двойного смысла. И пиррянин подсел к связному устройству, чтобы
условиться о доставке продовольствия с ферм на место обмена.
   --  Ну так, продовольствие доставлено, и мы передали в город
положенный сигнал, -- сообщил  он  через  несколько  часов.  --
Транспортер придет завтра утром, к этому времени вы будете там.
Все  подготовлено, как я говорил. Отправляйтесь в путь вместе с
Наксой. Вам надо поспеть туда раньше транспортера.





   -- Машина сейчас придет. Ты все помнишь, что надо делать? --
спросил Накса.
   Язон кивнул  и  еще  раз  поглядел  на  покойника.  Пиррянин
потерял  руку  в  схватке  с  каким-то  зверем  и истек кровью.
Оторванную руку подшили, издали ничего не  заметно,  но  вблизи
эта  рука, восковая кожа и застывшее на лице мертвеца выражение
ужаса вызывали оторопь. Лучше бы покойника закопали поглубже  в
землю, но что поделаешь, придется потерпеть.
   --  Вот  он,  --  прошептал  Накса.  --  Обожди, пока спиной
повернется.
   На этот раз бронетранспортер тащил на прицепе  три  грузовые
платформы.  Автопоезд взобрался на скалу и остановился. Краннон
вылез из  кабины,  внимательно  посмотрел  по  сторонам,  затем
приступил  к  погрузке.  Ему  помогал  спецробот.  -- Пошел! --
прошипел Накса.
   Язон выскочил из  леса  и  побежал  к  транспортеру,  громко
выкрикивая   имя   Краннона.   За  его  спиной  раздался  треск
ломающихся  ветвей,  это  двое  сопровождающих  бросили  следом
мертвое тело. Язон повернулся и несколько раз выстрелил на ходу
по летящей в воздухе мишени.
   Краннон  немедленно поддержал его огнем из своего пистолета,
и покойник упал на землю, весь обугленный.
   Тем временем Краннон, плюхнувшись на камень,  перенес  огонь
на деревья за спиной Язона.
   В  ту  самую  секунду,  когда  Язон добежал до транспортера,
что-то со свистом пролетело  по  воздуху,  ожгло  ему  спину  и
бросило  его ничком на скалу. Краннон живо втащил его в кабину.
Язон  оглянулся  и   увидел   торчащий   из   лопатки   черенок
металлической стрелы.
   --  Везучий  ты,  --  сказал  пиррянин. -- На дюйм пониже, и
попало бы прямо в сердце.  Говорил  я  тебе  --  берегись  этих
корчевщиков. Еще легко отделался.
   Лежа  у  дверцы,  он  продолжал обстреливать безмолвный лес.
Извлечь стрелу оказалось непросто; когда она  попала,  было  не
так  больно.  Язон  бранился сквозь зубы, пока Краннон бинтовал
его, в душе восхищаясь людьми,  которые  подстрелили  его.  Они
подвергли  риску его жизнь, чтобы побег выглядел натуральным. И
при этом они не испугались, что он захочет им отомстить. Ничего
не  скажешь,  основательно  потрудились.  Черт  бы  побрал   их
основательность.
   Перевязав  Язона,  Краннон  осторожно  выбрался  из кабины и
быстро завершил погрузку, после чего повел автопоезд обратно  в
город.   Получив  обезболивающий  укол,  Язон  почти  сразу  же
забылся.
   Очевидно, Краннон передал о случившемся по  радио,  пока  он
дремал,  потому  что  среди  встречающих  был  Керк. Как только
машина вошла внутрь Периметра, он распахнул  дверцу  и  вытащил
Язона.  Повязка  слетела,  и  рана  раскрылась.  Язон  скрипнул
зубами. Нет, Керк не дождется его стона.
   -- Кому было сказано ждать отправления корабля в  изоляторе?
Почему  ты  ушел?  Почему  покинул  город?  Ты  разговаривал  с
корчевщиками? Ну?
   С каждым вопросом он грубо встряхивал Язона.
   -- Я... ни с кем... не разговаривал, -- через силу  вымолвил
Язон.  --  Они  охотились  за мной, я убил двоих... И прятался,
пока не пришла машина.
   -- Потом пришил еще одного, -- вступил  Краннон.  --  Я  сам
видел.  Чистая  работа.  Да и я вроде не промазал. Отпусти его,
Керк, они его ранили, когда он бежал к машине.
   "Больше прикидываться не  надо,  --  сказал  себе  Язон.  --
Незачем  пережимать.  Пусть  не спешат с выводами. Сейчас лучше
переменить тему. Есть одна вещь,  которая  сразу  отвлечет  его
мысли от корчевщиков".
   --  Пока вы отсиживались тут в безопасности за Периметром, я
за  вас  воевал,  Керк.  --  Он  прислонился  к   транспортеру,
пользуясь тем, что хватка Керка немного ослабла. -- Мне удалось
разобраться в причинах ваших неладов с планетой. И я понял, как
победить в этой битве. Дай-ка я сяду и уж тогда расскажу.
   Вокруг  них собралась целая толпа пиррян. Они стояли, словно
оцепенев, и неотступно глядели на Язона.  Керк  тоже  явно  был
огорошен. Наконец он медленно произнес:
   --  Что  ты  хочешь  этим  сказать? -- То самое, что сказал.
Планета Пирр воюет с вами, воюет упорно  и  сознательно.  Стоит
удалиться  от  города,  и сразу чувствуешь направленные на него
волны ненависти. Хотя нет, вы-то их не  почувствуете,  ведь  вы
здесь   выросли.   А   вот   я  чувствую.  И  любой  человек  с
телепатическими способностями почувствует. На  город  постоянно
направлено  излучение, своего рода команда, которая настраивает
здешние организмы, воспри имчивые к телепатии,  на  войну.  Все
эти  атаки, видоизменения, мутации -- все подчинено одной цели:
истребить вас. И так будет продолжаться, пока вы  не  погибнете
все  до  одного.  Если,  конечно, вам не удастся положить конец
этой войне.
   -- Как? -- выпалил Керк; этот же вопрос был написан на лицах
всех окружающих.
   -- Надо  установить,  кто  или  что  излучает  эту  команду.
Организмы,  которые  вас атакуют, сами не наделены разумом. Они
только выполняют команду. И мне кажется, я знаю, как обнаружить
источник, откуда она поступает. А  потом  останется  придумать,
как  передать  предложение  о  перемирии  и  совсем покончить с
войной.
   Пирряне примолкли, осмысливая его идеи. Наконец Керк  жестом
руки велел всем расходиться.
   -- Возвращайтесь к работе. Это по моей части, я займусь этим
делом.  Как только выясню, что тут правда, а что ложь, получите
мой полный отчет. Люди молча разошлись, то и дело огля  дываясь
на Язона.





   --  Так,  теперь  давай  все  с начала, -- сказал Керк. -- И
ничего не пропускай.
   -- Да мне, в общем, нечего добавить к фактам,  о  которых  я
уже говорил. Я наблюдал животных, разобрался в команде, которая
их   направляет.  Даже  сам  провел  несколько  опытов,  и  они
подчинялись моим мысленным приказам. Теперь я должен обнаружить
источник, откуда идет команда на войну. Сейчас я скажу тебе то,
чего еще никому не говорил. Мне не просто везет в игре. У  меня
есть телепатическое свойство, оно позволяет мне в какой-то мере
влиять на ве роятный исход игры. Правда, свойство непостоянное,
и  я,  естественно, старался его развивать. За последние десять
лет сумел ознакомиться со  всем,  что  делают  в  этой  области
разные  научные центры. Просто удивительно, как мало известно о
телепатии, если сравнить с другими отраслями знания. Как бы  то
ни  было,  врожденные  способности  можно  развить упражнением.
Созданы  даже  аппараты,   которые   усиливают   телепатическое
излучение.  Один  из  этих  аппаратов вполне может работать как
пеленгатор.
   -- Ты хочешь собрать такой аппарат? -- спросил Керк.
   -- Вот именно. Собрать и вылететь с ним на корабле  загород.
Если  сигнал  достаточно  мощный,  чтобы из столетия в столетие
стимулировать войну, значит,  можно  его  засечь.  Я  пойду  по
пеленгу,  свяжусь  с  существами,  которые  передают команду, и
попытаюсь выяснить, зачем  они  это  делают.  Надо  думать,  ты
поддержишь разумный план, чтобы прекратить войну?
   --  Разумный  --  да,  --  холодно произнес Керк. -- Сколько
времени тебе надо, чтобы собрать аппарат?
   -- Несколько дней, если найдутся все нужные части.
   -- Приступай. Я  отменяю  очередной  рейс  и  держу  корабль
наготове. Когда соберешь аппарат, засеки сигнал и доложи мне.
   --  Договорились.  -- Язон встал. -- Как только мне залатают
дыру в лопатке, составлю список, что мне нужно.
   В  помощники  и  телохранители  Язону  назначили   сурового,
неулыбчивого  типа по имени Скоп. Он ревностно отнесся к своему
поручению, и Язон быстро убедился, что  о  полной  свободе  ему
мечтать  не  приходится. Хотя Керк не оспаривал его версию, это
еще не  означало,  что  он  в  нее  поверил.  Скажет  слово,  и
телохранитель превратится в палача.
   Язон  с  ужасом  подумал о том, что скорее всего этим дело и
кончится. Поверил не поверил -- Керк рисковать не станет. У них
нет полной  гарантии,  что  Язон  не  общался  с  корчевщиками,
поэтому  его  не  отпустят  с  планеты живым. Только наивностью
можно объяснить веру лесных людей в то, что их замысел не будет
разгадан. А может быть, они вполне сознательно делали ставку на
минимальный шанс -- авось  получится?  Они-то  в  любом  случае
ничего не теряют...
   Составляя  список  деталей  для  пеленгатора, Язон продолжал
упорно искать выход, которого не было. Его мысли  вращались  по
заколдованному  кругу. Задний ход давать поздно, Керк его не вы
пустит. Либо он найдет  способ  покончить  с  войной  и  решить
проблему  корчевщиков,  либо  его ждет пожизненное заточение на
Пирре. И надолго оно не затянется...
   Подготовив список, он связался с Управлением  по  снабжению.
Кое-что  пришлось  заменить, новее остальное было налицо, и ему
обещали немедленно выполнить заказ. Скоп сидел и клевал  носом.
Подперев   рукой   тяжелую  голову,  Язон  принялся  составлять
монтажную схему.
   Внезапно его внимание привлекла тишина. Тишина?.. Он слышал,
как работает аппаратура в  здании,  слышал  голоса  в  соседнем
помещении. Так в чем же дело?
   Ах вот оно что -- внутренний слух! После возвращения в город
у Язона  было  столько  забот,  что  он  только  теперь обратил
внимание  на  полное   отсутствие   телепатических   импульсов.
Постоянный фон, образованный реакциями животных, исчез, исчез и
его  собственный  телепатический настрой. И ведь в городе -- он
только сейчас это сообразил -- всегда было так.
   Язон  попытался  включить  внутренний  слух  --   и   тотчас
прекратил  этот  эксперимент,  так  велика  была  напряженность
телепатического поля. Словно ты находишься, в  подводной  лодке
на  большой  глубине  и  положил  ладонь  на  люк, сдерживающий
чудовищное давление. Ведь и впрямь достаточно  коснуться  люка,
чтобы  ощутить  напор  сил  с другой стороны, которые стремятся
прорваться внутрь и  сокрушить  тебя.  Вот  и  город  подвержен
такому  же  давлению,  только  в  сфере  психики.  Открой  люки
сознания,  и  оно  будет  растерзано   исполненными   ненависти
беззвучными  криками  Пирра. Какая-то часть мозга, действуя как
предохранитель, выключала телепатическое восприятие  и  спасала
рассудок. Но и того, что все-таки просачивалось, хватало, чтобы
он  ощущал  напор извне. И чтобы питать упорно преследующие его
кошмары. От мозгового предохранителя была еще и та польза,  что
без  давления извне Язону легче было сосредоточиться, и, как он
ни устал, работа над схемой продвигалась быстро.
   Ближе к вечеру появилась Мета с заказанными им деталями. Она
бросила на верстак длинный ящик и явно хотела  что-то  сказать,
но потом раздумала. Язон поднял взгляд на нее и улыбнулся.
   -- Ты чем-то озадачена? -- спросил он.
   --  О  чем это ты? Вовсе я не озадачена. Просто мне досадно.
Очередной  рейс  отменен,  график  поставок   нарушен,   притом
надолго.  Вместо  того  чтобы  идти  в  рейс  или  дежурить  на
Периметре, я должна слоняться без  дела  и  ждать  тебя.  Потом
зачем-то  лететь куда-то, куда ты скажешь. Разве это не причина
для досады?
   Язон тщательно разместил детали на  шасси,  потом  продолжил
разговор:
   -- А я говорю, что ты озадачена. Если хочешь, могу уточнить.
И окончательно  сбить тебя с толку. Очень уж соблазнительно это
сделать.
   Она  хмуро  глядела  на  него  через  верстак,   максимально
накручивая  на  палец  непокорный  локон. Такой Мета ему больше
нравилась. Когда она выступала в роли пиррянина, работающего на
полную мощность, индивидуальности в ней было не больше,  чем  в
части  громадной  машины.  Сейчас  он  почти  узнавал  в ней ту
девушку, с которой летел на Пирр. Может быть, все-таки  удастся
довести до ее сознания то, о чем он думает?
   -- Если я говорю "озадачена", в этом нет ничего обидного для
тебя.  Да  иначе  и  быть  не  может,  ведь тебя так вырастили.
Конечно, Пирр --  это  как  бы  остров  со  множеством  сложных
проблем, решать которые вы мастера. Но остров он остров и есть.
Перед  лицом  внепланетной проблемы ты теряешься. И еще сильнее
теряешься, когда ваши  островные  проблемы  оказываются  частью
более широкого контекста. Представь себе, что ты ведешь игру, в
которой правила непрерывно меняются.
   --  Какой-то вздор ты говоришь, -- оборвала она его. -- Пирр
вовсе не остров, и борьба за существование -- отнюдь не игра.
   -- Извини, -- улыбнулся он.  --  Я  ведь  это  в  переносном
смысле,  да,  видно,  сравнение не совсем удачно выбрал. Ладно,
давай более конкретно. Разберем пример. Допустим, я скажу тебе,
что вон там, на двери, сидит шипокрыл...
   Прежде чем он договорил, пистолет Меты нацелился на дверь. С
грохотом опрокинулся стул -- Скоп очнулся, вскочил  на  ноги  и
тоже прицелился.
   --  Это  я так, для примера, -- объяснил Язон. -- Там же нет
никого.
   Охранник  убрал  пистолет,  наградил   Язона   презрительным
взглядом, поднял стул и снова сел.
   --   Сейчас  вы  оба  подтвердили  свою  способность  решать
пиррянские проблемы, -- продолжал Язон. --Ну, а если  я  скажу,
что  над  дверью  сидит  тварь, которая только с виду похожа на
шипокрыла? А на самом деле это огромное насекомое, и оно прядет
тонкую шелко вую нить, пригодную для изготовления ткани?
   Скоп метнул из-под густых бровей взгляд на дверь, и пистолет
его выскочил было из  кобуры,  но  тотчас  вернулся  на  место.
Буркнув,  что-то  нелестное для Язона, пиррянин сердито вышел и
хлопнул дверью. Мета наморщила лоб, размышляя.
   -- Это мог быть только шипокрыл, -- сказала она наконец.  --
Никаких  других  тварей,  похожих на шипокрыла, нет. И шелковая
нить тут ни при чем. А если бы ты подошел к нему поближе, он бы
тебя укусил. Так  что  тебе  поневоле  пришлось  бы  убить  его
раньше.
   Судя  по  улыбке  Меты,  она  была  довольна  логикой своего
ответа.
   -- Опять промах, -- сказал Язон. -- Я описал  мимикрирующего
паука,  который  водится  на  планете  Стовера. Этот паук умеет
маскироваться под самых опасных животных, да так ловко, что ему
не нужна никакая другая защита.  Так  вот,  этого  паука  можно
спокойно  посадить  себе  на  руку,  он  будет сидеть и прясть.
Представь себе, что я бы завез сюда, на  Пирр,  несколько  тонн
таких  пауков,  знали бы вы, когда стрелять, а когда нет? -- Но
их тут нет, -- стояла на своем Мета.
   -- Сейчас нет, а вдруг появятся? Придется менять все правила
вашей игры. Ну как, поняла? В галактике действуют  определенные
законы  и  нормы,  но  они  отличаются от ваших. Для вас нормой
стала  нескончаемая  война  с  местными  организмами.  Я   хочу
нарушить  этот  порядок  и покончить с войной. Разве ты против?
Разве не хочешь,  чтобы  твоя  жизнь  перестала  быть  сплошной
борьбой  за  существование? Чтобы в ней было место для счастья,
любви, музыки, ис кусства -- всего того, на что  у  вас  теперь
просто нет времени?
   Слушая  Язона  и  стараясь  осмыслить  все  эти  непривычные
понятия, Мета преобразилась, пиррянская суровость совсем  сошла
с  ее  лица. Он как-то машинально взял, ее за руку -- рука была
теплая и отзывалась на его прикосновение частым биением пульса.
   Вдруг Мета опомнилась, отдернула руку, вскочила  на  ноги  и
бросилась к двери. Вдогонку ей неслись слова Язона:
   --  Скоп  бежал,  потому  что  боялся  за  свою  драгоценную
черно-белую логику. Это все, что у него  есть.  Но  ведь  ты-то
видела другие части галактики, ты знаешь, что жизнь не сводится
к  тому, чтобы убивать или быть убитым на Пирре. Ты чувствуешь,
что я прав, только не хочешь этого признать. Она  выскочила  за
дверь.  Проводив  ее  взглядом,  Язон  задумчиво потер пальцами
щетинистый подбородок.
   "Кажется, женщина берет верх над пиррянином,  --  сказал  он
себе.  --  По-моему,  я видел слезы на ее глазах... Может быть,
даже первые слезы за всю кровавую  историю  этого  истерзанного
войной города..."





   --  Только урони эту штуку, и Керк оторвет тебе обе руки, --
сказал Язон. -- Вон какой он мрачный, сам не рад, что дал  себя
уговорить на это дело.
   Скоп  негромко  выругался,  передавая  громоздкую упаковку с
частями  пеленгатора  Мете,  которая  стояла  в  открытом  люке
корабля.  Язон  наблюдал  за  погрузкой  и подстреливал излишне
любопытных представителей местной  фауны.  В  это  утро  больше
всего  было  рогоносов,  он один уложил четырех. Язон последним
поднялся на борт и задраил за собой люк.
   -- Где ты его поставишь? -- спросила Мета.
   -- Где ты посоветуешь, -- ответил Язон.  --  Мне  нужно  для
антенны такое место, чтобы ее не экранировал металл.
   Тонкий  пластик  --  не  страшно. В крайнем случае установлю
антенну снаружи и налажу дистанционное управление.
   -- Может, так  и  придется  сделать.  Корпус  сплошной,  для
обзора  у  нас  служат  приборы  и телевидение. Так что... Хотя
погоди, кажется, есть подходящее место.
   Мета  проводила  его  к  отсеку,  где  помещалась  одна   из
спасательных  капсул.  Вход в этот отсек всегда был открыт. Они
вошли; за ними вошел и Скоп со своей ношей.
   -- Капсулы утоплены в корпус только наполовину, -- объяснила
Мета. -- У них прозрачные носовые иллюминаторы, которые закрыты
щитами,  но  щиты  автоматически  сбрасываются,  когда  капсула
катапультируется.   --  А  сейчас  можно  раздвинуть  щиты?  --
Попробуем, -- сказала Мета. Она проследила провода  до  соедини
тельной  коробки,  открыла  крышку,  замкнула  реле  вручную, и
тяжелые пластины втянулись в корпус. Большая часть иллюминатора
выступала ниже брюха корабля, это обеспечивало свободный обзор.
-- Превосходно, -- заключил Язон. -- Здесь и устроюсь. А как мы
с тобой будем переговариваться?
   -- Вот... Видишь, устройство связи и  блок  с  фиксированной
настройкой.  Только  больше ничего не трогай, особенно вот этот
контакт.
   Мета показала на рукоятку посредине панели управления.
   --  Если   включить   его,   через   две   секунды   капсула
отстреливается. А своего запаса горючего у нее нет.
   --  Есть  не  трогать,  -- сказал Язон. -- Теперь вели этому
тугодуму подключить меня к сети питания, и я соберу пеленгатор.
   Аппарат был не очень сложный, но требовал точной  настройки.
Чашеобразная антенна подавала сигнал на чувствительное приемное
устройство.   Напряжение  входного  сигнала  резко  падало  при
малейшем отклонении в сторону, это позволяло  точно  определить
его  направленность. Дальше он поступал на усилитель, который в
отличие от сосредоточенных радиопеленгаторов  первого  каскада,
смонтированного  из  отдельных  деталей,  был  выполнен  в виде
печатной  схемы  на  белой  подложке  с  надежно   приклеенными
полосками контактов на входе и выходе.
   Закончив сборку и установку, Язон кивнул изображению Меты на
экране визифона.
   -- Пошли, да потише, пожалуйста. Обойдемся без твоих любимых
девятикратных  перегрузок.  Когда взлетим, пойдешь медленно над
Периметром, пока не дам новую команду.
   Корабль умеренным ходом взмыл в воздух, набрал высоту и  лег
на круговой курс. После пятого круга Язон покачал головой.
   --  С  аппаратом,  по-моему, все в порядке, но слишком много
помех от местной активности. Отойди-ка на  тридцать  километров
от города, там опять пойдем по кругу.
   На  этот  раз  дело  пошло лучше. Со стороны города поступал
мощный импульс; пеленгатор давал его направление с точностью до
одного градуса. Развернув антенну под  прямым  углом  к  курсу,
Язон  получал  достаточно  постоянный  сигнал.  Мета  повернула
корабль вокруг продольной оси так, что капсула Язона  оказалась
точно внизу.
   --  Теперь  полный  порядок,  --  сказал  он. -- Держи так и
старайся, чтобы нос не отклонялся. -- Сделав засечку на  лимбе,
Язон  повернул  антенну на 180 градусов. Корабль продолжал идти
по  кругу,  а  Язон  внимательно  следил,  нет  ли   импульсов,
направленных к городу. Когда половина окружности была пройдена,
он снова услышал сигнал.
   Полоса  была  узкая,  но мощная. Для полной уверенности Язон
прошел еще два полных круга и оба раза точно засек гирокомпасом
направление. Показания совпали. После этого он вызвал Мету:
   -- Приготовиться делать поворот вправо, или как  там  у  вас
это называется. Кажется, есть пеленг. Внимание... давай!
   Поворот  был  сделан  так  плавно, что Язон ни на секунду не
потерял сигнала. Два-три раза стрелка прибора качалась, но Язон
тотчас возвращал  ее  на  место.  Как  только  корабль  лег  на
заданный курс, Мета увеличила тягу.
   Они шли прямо на область лесных пиррян.
   Час  хода почти на предельной атмосферной скорости не принес
никаких изменений. Мета ворчала, но от  курса  не  отклонялась.
Направление  сигнала  не  менялось, а мощность понемногу росла.
Они прошли над цепью  вулканов  по  краю  материка,  и  корабль
тряхнули  восходящие потоки воздуха. Когда берег остался позади
и внизу простерлось море,  Скоп  тоже  начал  ворчать.  Он  все
крутил  свою  турель,  однако  вдали  от  суши  не по чему было
стрелять.
   Но  вот  из-за  горизонта   появились   острова,   и   сразу
направление сигнала переменилось.
   -- Сбавляй ход! -- скомандовал Язон. -- Похоже, наш источник
на этих островах!
   Некогда  здесь  был  целый материк. Он плавал на жидком ядре
Пирра, напряжения в коре менялись, суша перемещалась, и материк
ушел под воду. От кипящего жизнью края  осталась  лишь  цепочка
островов,  некогда  бывших  вершинами  самого  высокого хребта.
Торчавшие  из  океана  клочки  суши  стали  убежищем  последних
обитателей  погибшего континента, победителей долгой и жестокой
борьбы  за  существование.  Здесь   уцелели   древнейшие   виды
пиррянской фауны.
   --  Пониже,  --  распорядился Язон. -- Курс на большую гору.
Кажется, сигнал идет оттуда.
   Они прошли над самой горой, но  увидели  только  деревья  да
опаленные солнцем камни.
   Дикая  боль  пронизала  голову  Язона. Словно страшный заряд
ненависти проник из приемника ему в череп. Он сорвал наушники и
стиснул голову руками. Сквозь слезы он увидел, как  с  деревьев
внизу  сорвались черные тучи крылатых тварей. Склон промелькнул
и исчез, в ту же секунду Мета резко прибавила  ход,  и  корабль
пошел вверх.
   -- Нашли! -- прозвучал ликующий голос Меты, однако она сразу
переменила  тон,  увидев  на экране лицо Язона. -- Что с тобой?
Что случилось?
   -- Я  совсем  разбит...  В  жизни  не  ощущал  такой  мощной
телепатической  атаки!  Перед  самой  атакой я заметил какую-то
дыру, что-то вроде  входа  в  пещеру.  Похоже,  излучение  идет
оттуда.
   --  Ложись  и  отдыхай,  --  сказала  Мета.  --  Я тебя живо
доставлю домой, Сейчас свяжусь с Керком. Он должен  знать,  что
произошло.
   ...В  здании  космопорта  стояла кучка ожидающих. Как только
ракетные двигатели смолкли,  они  выбежали  на  поле,  закрывая
руками лицо от струй раскаленного воздуха. Керк первым ворвался
внутрь  корабля  и  отыскал  взглядом  Язона, распростертого на
перегрузочном ложе.
   -- Это правда? --  рявкнул  он.  --  Ты  выследил  извергов,
которые начали войну?
   --  Спокойно,  брат,  не  горячись,  -- отозвался Язон. -- Я
засек источник  телепатической  команды,  которой  направляется
война.  Но  я  не  установил,  кто  начал  войну, и у меня нет,
никаких оснований называть их извергами...
   -- Мне надоела твоя игра словами, -- перебил его Керк. -- Ты
нашел этих тварей, их логово засечено?
   --  Совершенно  точно,  --  подхватила  Мета.  --  Найду   с
завязанными  глазами.  --  Отлично, отлично. -- Керк потер руки
так, что скрипнули мозоли. -- Даже не верится,  что  наконец-то
мы  можем  покончить  с этой многовековой войной. Можем! Вместо
того чтобы без конца косить  эти  проклятые  самовозрождающиеся
легионы, мы доберемся до вожаков.
   Разыщем  их  --  пусть на себе узнают, что такое война, -- и
сотрем с лица планеты!
   -- Ни в коем случае! -- возразил Язон, заставив себя  сесть.
--  Ни  за  что  на  свете!  С первого дня, как я прибыл на эту
планету, мной все время помыкают, сколько раз моя жизнь  висела
на  волоске!  Думаешь,  я сделал это только затем, чтобы ты мог
потешить  свою  кровожадную  душу?  Я  добиваюсь  мира,  а   не
истребления.   Ты   обещал   связаться   с   этими  существами,
попробовать провести с ними переговоры. Честный человек  держит
свое слово!
   -- В другое время я убил бы тебя на месте за оскорбление, --
сказал  Керк.  --  Ну  да  ладно...  Ты сделал большое дело для
нашего народа, и мы не стыдимся признать, что обязаны  тебе.  И
вообще,  не  надо обвинять меня в нарушении обещаний, которых я
не давал. Я отлично помню свои слова. Я обещал поддержать любой
разумный план,  чтобы  покончить  с  войной.  Это  самое,  я  и
собираюсь  те  перь  сделать. Твой план вести мирные переговоры
нерационален. Поэтому  мы  уничтожим  врага.  Керк  повернулся,
чтобы уходить.
   --  Подумай как следует! -- крикнул Язон ему в спину. -- Что
плохого в том, чтобы попытаться устроить переговоры и  объявить
перемирие? А если уж не получится, испытаешь свой способ.
   В   отсек   успело  набиться  довольно  много  народу.  Керк
остановился на пороге.
   -- Я скажу тебе, почему перемирие не годится. Это выход  для
трусов,  понял?  Ты  инопланетчик, с тебя нечего спрашивать. Но
неужели ты хоть  на  секунду  можешь  допустить,  что  я  стану
поддерживать  такую  пораженческую  ли  нию?  Учти, я говорю не
только за себя, а за всех нас. Мы не  боимся  схватки  и  умеем
постоять за себя. Мы знаем, что без войны сможем наладить здесь
совсем другую жизнь. Но если нам придется выбирать между войной
и трусливым ми ром -- мы за войну! И кончится она только тогда,
когда враг будет поголовно истреблен.
   Его  поддержали  одобрительные  возгласы,  и  Язону пришлось
напрячь голос: --  Блестяще!  Уверен,  ты  даже  считаешь  свои
изречения оригинальными. Но ты прислушайся -- слышишь овации на
хорах?  Это  тебя  приветствуют  духи  всех  подонков,  которые
когда-либо бряцали оружием и кричали о пользе войны. Они узнают
свои  старые  лозунги.  Мы-де  представляем  светлые  силы,   а
противник  воплощает  силы  тьмы.  Правда,  враг  говорит то же
самое, но это ничего не значит. Знай себе тверди старые  фразы,
которые  губят  людей,  сколько  существует  человеческий  род.
"Трусливый мир" -- это надо же! Мир означает отсутствие  войны,
прекращение  военных  действий.  При  чем  тут трусость? Что ты
пытаешься замазать этим  путаным  определением?  Свои  истинные
побуждения?  Ты  их  стыдишься?  И правильно делаешь, я бы тоже
стыдился. Скажи лучше напрямик, что ты раздуваешь войну, потому
что тебе нравится убивать! У тебя и твоих убийц  душа  радуется
смотреть, когда кто-то умирает, вот вы и стараетесь!
   Наступила напряженная тишина. Все ждали, что скажет Керк. Он
побелел от ярости, но держал себя в руках.
   --  Ты прав, Язон. Нам нравится убивать. И мы будем убивать.
Все, что противилось нам на этой планете, будет  уничтожено.  И
мы сделаем это с величайшим удовольствием.
   Он   повернулся  и  вышел,  не  дожидаясь,  когда  развеется
впечатление  от  его  слов.  Остальные  последовали   за   ним,
возбужденно  переговариваясь. Язон откинулся на ложе совершенно
разбитый.
   Когда он открыл глаза, все уже ушли. Все, кроме Меты. На  ее
лице  тоже был написан кровожадный экстаз, однако, посмотрев на
Язона, она словно протрезвела.
   -- Ну что, Мета? -- резко спросил он. --  Никаких  сомнений,
никаких колебаний? Ты тоже считаешь, что другого пути покончить
с войной нет?
   --  Не  знаю,  --  ответила  она. -- Я не уверена. Впервые в
жизни я чувствую, что может быть несколько ответов.
   -- Поздравляю, -- с горечью сказал  он.  --  Ты  становишься
взрослой.





   Стоя в сторонке, Язон смотрел, как в трюм корабля укладывают
смертоносный  груз.  Пирряне  весело таскали пулеметы, гранаты,
газовые бомбы. Когда дошла очередь до ранца с  атомной  бомбой,
кто-то запел лихой марш, и все подхватили. Они явно радовались,
а  Язон  с  тяжелым  сердцем  думал  о  предстоящем побоище. Он
чувствовал себя предателем. Может быть, найденные им  организмы
следовало  уничтожить.  А  может быть, и нет. Все равно, сперва
надо было сделать хоть что-то для примирения, а так  это  будет
просто-напросто убийство.
   Из  здания  оперативного  центра вышел Керк; из недр корабля
донесся звук пусковых насосов. Через несколько минут --  старт.
Язон затрусил к кораблю и перехватил Керка на полпути.
   --  Я  полечу  с  вами,  Керк,  ты  не  смеешь мне отказать.
Как-никак ведь это я их нашел. Керк помялся.
   -- Это боевая операция, -- сказал он. -- Где мы наблюдателей
поместим, к тому же лишний вес... И  ведь  ты  отлично  знаешь,
Язон, что нас теперь не остановишь.
   -- Вы, пирряне, первые лжецы во всей вселенной, -- отозвался
Язон.  --  Мне не хуже тебя известно, что корабль может взять в
десять раз больше того, что вы сейчас погрузили. Ну так как, ты
берешь меня или отказываешь без объ яснения причин?
   -- Живо на борт! -- сказал Керк. -- Только не попадайся  под
ноги -- растопчу.
   Теперь, когда цель была известна, полет занял гораздо меньше
времени.   Мета   подняла  корабль  в  стратосферу  по  высокой
баллистической кривой, которая заканчивалась на  острове.  Керк
занял кресло второго пилота, Язон устроился позади них так, что
видел  экраны.  Десантники  --  двадцать  пять  добровольцев --
поместились в грузовом трюме, где  лежало  оружие.  Все  экраны
были  подключены  к  носовой видеокамере. Вот показался зеленый
остров;  он  быстро  надвигался,  потом  его  заслонило   пламя
тормозных ракет. Мета сбросила ход и плавно посадила корабль на
ровной площадке рядом со входом в пещеру.
   На  этот  раз  лучи  ненависти  не застигли Язона врасплох и
все-таки заставили его сморщиться от  боли.  Стрелки,  злорадно
смеясь,  открыли  ураганный огонь по живности, которая окружила
корабль плотным кольцом.  Они  тысячами  косили  представителей
островной фауны, а те все шли и шли. -- Неужели это необходимо?
-- спросил Язон. -- Это же просто убийство, резня, избиение...
   --  Самооборона,  --  возразил  Керк. -- Они нас атакуют, мы
отбиваемся. Элементарно. А теперь заткнись, пока я не вышвырнул
тебя туда.
   Только  через  полчаса   огонь   немного   ослаб.   Животные
продолжали   атаковать,  но  массовые  штурмы  кончились.  Керк
распорядился по интеркому:
   -- Десантному отряду выходить! И глядеть в оба.  Они  знают,
что  мы  здесь, и постараются задать вам жару. Отнесите бомбу в
пещеру и проверьте, сколько тянется  ход.  Можно  дать  по  ним
хороший залп с воздуха, но какой от этого толк, если они засели
в  горе. Не выключайте визифоны. Положите бомбу и, как только я
скомандую, возвращайтесь. Ну, пошли!
   Десантники  скатились  по  трапам  на  землю  и   образовали
штурмовой порядок. Они подверглись атаке, но косили противника,
не подпуская его близко. И вот направляющий уже вошел в пещеру.
Его видеодатчик был обращен вперед, и на экранах в корабле было
хорошо видно, как продвигается отряд.
  --  Да,  большая  пещера,  --  пробурчал  Керк. -- И главное,
дальше понижается. Как раз то, чего я  боялся.  Сбросить  бомбу
сверху  --  закупорит  вход, и только. Никакой уверенности, что
обитатели не выберутся через какой-нибудь другой ход. Ну ладно,
поглядим, как далеко она тянется.
   Тепло  в   пещере   позволяло   пользоваться   инфракрасными
фильтрами. Стены рисовались на экранах черно-белыми узорами.
   --   Как   вошли  в  пещеру,  никаких  признаков  жизни,  --
докладывал командир отряда. -- У входа были обглоданные  кости,
помет  летучих  мышей.  На  искусственное сооружение не похоже,
обыкновенная пещера.
   Десантники продолжали двигаться дальше, постепенно  замедляя
шаг.  При  всей  нечувствительности пиррян к телепатии даже они
ощущали лучи концентрированной ненависти, от  которых  у  Язона
все сильнее раскалывалась го лова.
   --  Берегись!  --  вдруг  закричал  Керк,  с ужасом глядя на
экран.
   Всю  пещеру  заполнили  какие-то  белесые  безглазые  твари.
Боковые  ходы, из которых сыпалась эта мерзость, были настолько
малы, что  животные  казались  порождением  самой  горы.  Пламя
огнеметов пожирало передовые шеренги, но сзади напирали другие.
Изображение   пещеры   опрокинулось:   командир   упал.   Линзу
видеодатчика накрыли белые тела.
   --  Сомкнуть  ряды!  Огнеметы  и  газ!  --  рявкнул  Керк  в
микрофон.
   После   первой   атаки   осталось  меньше  половины  отряда.
Прикрываясь огнеметами, уцелевшие бросали газовые гранаты. Сами
они были надежно защищены от газа боевыми  скафандрами.  Кто-то
нырнул в кучу тел и вытащил видеодатчик.
   -- Оставить бомбы и отойти! -- скомандовал Керк. -- Хватит с
нас потерь.
   Вместо убитого командира Керку ответил другой:
   --  Простите,  начальник,  но  теперь  что  назад  идти, что
вперед. Газ  свое  дело  делает.  Немного  осталось,  зачем  же
отступать.
   --  Выполняйте  приказ!  -- отрезал Керк, но лицо десантника
уже исчезло с экрана.
   Наступление продолжалось. Язон стиснул ручки кресла до  боли
в пальцах. Опомнившись, он разжал их и начал растирать.
   На  экране  навстречу им опять плыла чернобелая пещера. Часы
отмеряли минуту за минутой. Каждый  раз,  когда  белесые  твари
атаковали, взрывались газовые гранаты.
   --  Вижу  впереди  что-то  еще...  другого вида, -- произнес
прерывающийся голос.
   Узкий ход, постепенно расширяясь, сменился огромным залом --
ни потолка, ни дальней стены не видно.
   -- Кто это там? -- спросил Керк. -- Прожектор направо!
   Картинка на экране была смазана, выступы мешали  рассмотреть
подробности, но и без того было понятно, что речь идет о чем-то
необычном.
   --  Никогда не видел... ничего похожего, -- продолжал голос.
-- Что-то  вроде  больших  растений,  высота  метров  десять...
Только  они  шевелятся. Не то ветви, не то щупальца прямо в нас
целятся... голова разламывается...
   -- Подстрели одно, посмотри, что получится, -- сказал Керк.
   Грянул выстрел, и в ту  же  минуту  мощная  волна  ненависти
повергла  десантников  на  землю. Они скорчились от боли, теряя
сознание, неспособные  ни  думать,  ни  дать  отпор  безглазому
зверью, которое снова пошло в атаку.
   Сидя  в  корабле, Язон ощутил сильнейший шок и спросил себя,
каково же людям там, в подземелье? Керка и Мету  тоже  поразило
излучение.  Керк ударил кулаком по раме визифона и закричал: --
Назад, назад сейчас же! Поздно.  Пиррянские  твари  захлестнули
бьющихся  в  судорогах  десантников,  нащупывая швы скафандров.
Наконец кому-то одному  удалось  встать.  Отбиваясь  руками  от
зверья,  он  с  трудом  сделал  несколько  шагов,  нагнулся над
копошащейся массой, напрягся и поднял своего мертвого товарища,
у которого на спине был укреплен ранец.
   Мелькнули окровавленные  пальцы,  в  следующую  секунду  все
накрыла волна смерти.
   --  Это  была  бомба!  --  крикнул  Керк Мете. -- Если он не
переключил механизм,  у  нас  в  запасе  десять  секунд.  Уводи
корабль!
   Язон  едва  успел  плюхнуться в перегрузочное ложе. Взревели
ракетные двигатели, и на него навалилась  огромная  тяжесть.  В
глазах  потемнело,  но сознания он не потерял. Вой рассекаемого
воздуха резал уши, потом  наступила  тишина  --  они  вышли  из
атмосферы.
   В  тот  самый  миг,  когда Мета сбросила ход, экраны озарила
большая  вспышка.  И   тотчас   они   потемнели   --   наружные
видеодатчики  не  выдержали.  Мета  нажала  кнопку -- установка
фильтров, потом другую -- замена датчиков.
   Далеко внизу, посреди клокочущего моря,  на  месте  острова,
вспухало  раскаленное грибовидное облако. Они молча смотрели на
него. Керк опомнился первым.
   -- Курс домой,  Мета.  Свяжись  с  оперативным  центром.  Мы
потеряли  двадцать  пять  человек,  но  они  выполнили задание.
Добили эту мерзость. И покончили с войной. Достойная смерть для
мужчин.
   Мета рассчитала орбиту, потом вызвала центр.
   -- Нет связи, -- доложила она. -- Наводящий луч принимаю,  а
на вызов никто не отвечает.
   В  эту  минуту  на  экране  возникло  изображение пиррянина.
Встревоженное лицо блестело от пота.
   -- Керк, ты? Сейчас же возвращайся с кораблем! Без его пушек
не справимся! Минуту назад тут началось  что-то  невообразимое,
со всех сторон атакуют, такого еще никогда не было!
   --  Как  это  так?  --  недоверчиво  вымолвил Керк. -- Война
окончена. Мы взорвали их, уничтожили штаб.
   -- Они лютуют, как никогда  прежде!  --  прозвучал  сердитый
ответ.  --  Не  знаю,  что вы там сделали, но только тут сейчас
настоящая чертова мельница. Ладно, хватит болтать, гони сюда ко
рабль!
   Керк медленно повернул к  Язону  лицо,  искаженное  животной
яростью.
   --  Ты!  Это  ты  виноват!  Надо было убить тебя в первый же
день. Как мне хотелось это сделать, и теперь вижу,  что  я  зря
удержался.  Ты  словно  чума  --  как прибыл сюда, кругом сеешь
смерть. Ведь я знал, что ты не прав, да поддался твоему лживому
языку. А что вышло? Сперва ты убил Велфа.  Потом  наших  людей,
которые  пошли  в  пещеру.  Теперь идет бой по всему Периметру.
Каждый, кто там погибнет, будет на  твоей  совести!  Взбешенный
Керк  шаг  за шагом наступал на Язона, а тот отполз назад, пока
не уперся в картодержатель. Рука Керка  метнулась  вперед.  Это
был  не  кулачный  удар,  а  простая  оплеуха.  Язон дернулся в
сторону, но ладонь Керка на стигла его и сбросила  на  пол.  Он
упал  на спину, плечом к картодержателю, и пальцы его коснулись
контейнеров с матрицами ОХР.
   Язон схватил обеими руками один контейнер, выдернул  его  из
гнезда и со всего размаху ударил им Керка. Металлическая трубка
рассекла   пиррянину  лоб  и  скулу,  но  рана  ничуть  его  не
обескуражила. Он  нагнулся  и  с  улыбкой,  не  сулящей  ничего
доброго, поднял Язона на ноги.
   --  Сопротивляйся,  --  сказал он. -- Тем приятнее мне будет
прикончить тебя.
   И он занес над  Язоном  гранитный  кулак,  который  способен
снести противнику голову с плеч.
   --  Давай.  --  Язон  прекратил  борьбу. -- Убивай. Тебе это
ничего не стоит. Только не называй это  правосудием.  Да,  Велф
умер, чтобы спасти меня. Но десантники на острове погибли из-за
твоей  глупости.  Я  добивался  мира,  ты  добивался  войны. Ты
получил ее. Убей меня, заглуши голос  своей  совести,  ведь  ты
боишься смотреть правде в глаза.
   Керк  взревел  от  ярости,  и  его кулак, подобный копру для
забивки свай, пошел вниз.
   Мета обеими руками схватила руку Керка  и  повисла  на  ней,
отвращая  удар.  Все  трое повалились на пол; у Язона хрустнули
кости.
   -- Не смей! -- кричала Мета. -- Язон был против высадки этих
людей. Это была твоя затея. Ты не имеешь права убивать  его  за
это!
   Рассвирепевший  Керк  ничего не слышал. Сейчас он сражался с
Метой. Конечно, женские мышцы не шли ни в какое сравнение с его
могучими мускулами. Но она была пиррянка и сделала то, с чем не
справился бы ни один инопланетчик. Ей удалось отвлечь Керка,  и
ему понадобилось несколько секунд, чтобы освободиться от хватки
Меты  и  отбросить  ее  в  сторону. Этих секунд Язону оказалось
достаточно, чтобы добраться до выхода.
   Он выскользнул в переход,  живо  захлопнул  люк  и  задвинул
засов.  Мгновением  позже Керк обрушился всей тяжестью на люк с
другой стороны.  Сталь  заскрежетала  и  подалась.  Одна  петля
лопнула,  другая  держалась  только  чудом.  Еще  толчок, и она
полетит.
   Но Язон не стал этого  дожидаться.  Ему  вовсе  не  хотелось
проверять,  долго  ли  может  устоять  люк  против разъяренного
пиррянина. Он и без  того  уже  знал,  что  нет  таких  дверей,
которые  удержали бы Керка. И Язон со всей доступной ему прытью
пустился вниз по трапу. На корабле укрыться  негде  --  значит,
надо   покидать   корабль.   А   вот   и  шлюпочная  палуба  со
спасательными капсулами.
   С тех самых пор, как Язон увидел эти капсулы, они не  шли  у
него  из  головы. Конечно, он не мог предвидеть такой ситуации,
однако  он  допускал,  что  в   какой-то   момент   ему   может
понадобиться,   так   сказать,   транспортное   сред   ство.  И
спасательная капсула его устраивала как нельзя лучше.  Если  не
считать  того,  что  ни в одной из этих капсул, по словам Меты,
нет горючего... В той капсуле, где Язон сидел  с  пеленгатором,
баки  в  самом  деле  были пустые, он нарочно проверил. Но ведь
есть еще пять капсул.  Спасательные  капсулы  без  горючего  --
хитрая  загадка,  но у него было время поразмыслить над ней, и,
кажется, он знает ответ.
   Этот космический корабль у пиррян единственный. Мета  как-то
говорила ему, что они давно хотели приобрести второй, да до сих
пор   так   и  не  собрались.  Каждый  раз  деньги  уходили  на
вооружение. И к тому же они вполне об ходились одним  кораблем,
только  надо  было всегда держать его в готовности, чтобы город
мог жить. Без поставок  горожане  просуществовали  бы  от  силы
два-три  месяца.  Поэтому,  что  бы  ни  случилось  с кораблем,
команде никогда не пришло бы в голову покинуть  его  в  полете.
Ведь гибель корабля означала гибель их мира.
   Это  освобождало  их  от  необходимости  заправлять  горючим
спасательные капсулы. Во всяком случае, всю шестерку.  Но  хоть
одна-то  должна  быть заправлена для коротких рейсов, в которые
нет смысла гонять большой корабль! Язон чувствовал, что  тут  в
его  рассуждениях  намечается слабина. Чересчур много "если"...
Если  они  вообще  пользуются  капсулами,  то  какуюто  из  них
поддерживают  в  рабочем  состоянии.  Если  так,  то в ее баках
должно быть горючее. Если горючее есть, то в  какой  из  шести?
Все проверять некогда. Он должен угадать с первого раза.
   Правда,  на  этот  счет  у него была догадка. Еще одна. Если
капсула заправлена, то, скорее всего  та,  которая  расположена
ближе  всех  к  пилотской  кабине.  Та  самая, к которой сейчас
метнулся Язон, думая о том,  что  его  жизнь  висит  на  тонкой
цепочке догадок.
   Люк  за  его  спиной  с  грохотом  упал.  Яростно рыча, Керк
прыгнул вниз. Язон нырнул в люк спасательной  капсулы  со  всей
скоростью,  какую  ему  позволяли развить два G. Схватил обеими
руками стартовый рычаг и рванул его.
   Зазвенел аварийный сигнал,  и  люк  капсулы  закрылся  перед
самым носом Керка. Только молниеносная реакция спасла пиррянина
от чувствительного удара.
   Пусковая   установка   отстрелила  капсулу.  Кратковременное
ускорение  бросило  Язона  на  пол,  потом  началось  свободное
падение, и он поплыл по воздуху. Двигатель молчал.
   Вот  когда  Язон постиг смысл выражения "верная смерть". Без
горючего капсула камнем рухнет в джунгли и разлетится вдребезги
при ударе о землю. Теперь его ничто не спасет.
   Вдруг сработало зажигание, взревели ракеты, Язон врезался  в
переборку  и расквасил себе нос. Сел, вытер кровь и осклабился.
Все в порядке, горючее есть. А зажигание  и  так  должно  запаз
дывать, чтобы капсула успела отойти, сколько надо от корабля.
   Так,  теперь  разберемся  в  управлении...  Язон добрался до
пилотского кресла.
   Автопилот уже принял данные с альтиметра и выровнял  капсулу
параллельно  земле.  Как  и  на всяком спасательном устройстве,
управление было предельно простое, чтобы даже новичок мог  спра
виться.  Автопилот  не  отключался,  он  работал  параллельно с
ручным управлением, исключая грубые ошибки. Вот и сейчас стоило
Язону нетерпеливо крутануть штурвал, как автопилот  притормозил
его.
   Язон  увидел  через  иллюминатор,  как  корабль  закладывает
крутой вираж. Он мог только гадать, кто ведет корабль и  в  чем
смысл  этого маневра. Как бы то ни было, лучше не рисковать. Он
резко подал штурвал вперед  и  выругался,  потому  что  капсула
вместо  того,  чтобы спикировать, пошла плавно вниз. Корабль не
был так ограничен в своих маневрах. Он  резко  изменил  курс  и
ринулся  на  перехват.  Носовая турель открыла огонь, и капсулу
тряхнул  взрыв.  От   сильного   толчка   чтото   случилось   с
автопилотом,  плавный  спуск  сменился крутым пикированием, все
поле зрения занял стремительно надвигающийся лес.
   Язон рванул штурвал на себя  и  едва  успел  закрыть  руками
лицо.
   Рев  ракет...  треск ломаемых деревьев... громкий всплеск...
Затем -- тишина.
   Ветер унес дым. Высоко в небе  кружил  космический  корабль.
Вот  он  пошел  вниз,  словно  собираясь сесть. Но тут же снова
набрал высоту. Город звал на помощь, лояльность  пересилила,  и
корабль, извергая пламя, помчался домой.





   Ветви   спружинили,   тормозные  ракеты  сработали  вовремя,
трясина тоже смягчила падение. И все-таки это была не  посадка,
а  крушение.  Разбитый  цилиндр  медленно погружался в болотную
жижу. Нос целиком ушел  под  воду,  прежде  чем  Язону  удалось
ударом ноги открыть аварийный люк в средней части капсулы.
   Никто  не  смог  бы  ответить,  сколько  времени понадобится
болоту, чтобы засосать всю капсулу, да Язону было и не до того,
чтобы размышлять над этим. Весь в синяках и  ссадинах,  он  еле
нашел в себе силы выкарабкаться наружу. Спо тыкаясь и падая, он
добрел до относительно сухого места и тяжело сел.
   Капсула  громко булькнула и окончательно скрылась. Несколько
минут со дна еще поднимались  пузырьки  воздуха,  затем  и  они
пропали.  Если  не  считать  ободранных деревьев и разбросанных
ветвей, ничто не говорило о вторжении космического  аппарата  в
эти края.
   Над  болотом  проносились  насекомые, безмолвие леса нарушал
только мерзкий вой какого-то зверя, расправляющегося с добычей.
Потом и этот звук замер, воцарилась полная тишина.
   Язон сбросил с себя оцепенение. У него было  такое  чувство,
будто  его  пропустили  через  мясорубку;  мысли вязли в густом
тумане, заполнившем голову; наконец он  вспомнил,  что  у  него
есть  аптечка.  Она  никак  не  хотела  отстегиваться, тогда он
подсунул руку  под  жерло  и  навалился  корпусом  на  аппарат.
Аптечка  прилежно  загудела,  и  хотя Язон не ощутил уколов, он
понял,  что  устройство  сработало.  Постепенно  головокружение
прошло,  и  у него прояснилось в глазах. Болеутоляющие средства
окончательно разогнали черное облако, которое окутало его мозг,
когда капсула спикировала в лес.
   Рассудок  вернулся  к  нему  и  принес   с   собой   чувство
одиночества.  Без еды, без друзей, кругом враждебные силы чужой
планеты... В  недрах  души  зародился  страх,  и  Язону  стоило
большого труда укрощать его.
   --  Думай,  Язон, думай, не поддавайся эмоциям, -- сказал он
вслух, увещевая самого себя.
   Сказал -- не обрадовался, так жалко прозвучал в пустоте  его
голос  с  оттенком  истерии.  В  горле  что-то  застряло, он от
кашлялся, сплюнул и увидел кровь. Глядя  на  красное  пятнышко,
Язон  вдруг ощутил прилив ярости. Как он ненавидел эту свирепую
планету и невообразимую тупость живущих на ней людей! Он громко
выругался. На этот раз голос его уже не  казался  жалким.  Язон
орал,  грозил  кому-то  кулаком. Помогло. Гнев вытравил страх и
вернул ему здравый взгляд на действительность.
   Совсем не так уж плохо посидеть на земле...  Солнце  ласково
пригревало,  и  когда  он  откинулся на спину, то почти забыл о
двойном тяготении. Прилив ярости вымыл страх  из  его  души,  а
отдых  прогнал  усталость.  Где-то в глубинах сознания возникло
старое, стертое изречение: "Пока есть жизнь --  есть  надежда".
Банально,  ничего  не  скажешь,  но в этих словах кроется зерно
истины.
   Итак, что у него есть в активе? Он изрядно потрепан, но жив.
Ушибы и ссадины не страшные, кости целы.  Пистолет  в  порядке;
едва  Язон подумал о нем, как он тотчас выскочил из кобуры. Да,
пиррянское снаряжение сработано  на  совесть.  Аптечку  он  уже
проверил.  Если  он  сохранит трезвость суждений, будет идти по
возможности прямо и сумеет прокормиться плодами здешней  земли,
есть  надежда  добраться до города. Какой прием ждет его там --
это другой вопрос. Придет --  узнает.  Сначала  надо  дойти.  В
пассиве -- планета Пирр. Изнуряющее тяготение, зверская погода,
лютые  звери.  Сумеет  ли  он  выжить?  Как нарочно, небо вдруг
потемнело, и  в  лесу  зашелестел  приближающийся  дождь.  Язон
поднялся  на  ноги, чтобы засечь азимут, пока все не скрылось в
пелене дождя. Вдали неясно вырисовывались горы, он помнил,  как
корабль  проходил  над  ними.  Что  ж,  это  будет первый этап.
Доберется туда, наметит следующий.
   Неистовые порывы ветра забросали  его  листьями  и  мусором,
потом  хлынул  ливень. Мокрый, озябший, адски усталый, с трудом
переставляя ноги, он брел по планете смерти.
   Спустилась ночь,  а  дождь  все  лил.  Ориентироваться  было
невозможно,  значит,  идти  дальше бессмысленно. К тому же Язон
совсем выбился из сил. А  впереди  его  ждала  мокрая  ночевка.
Деревья  кругом  были  такие  толстые и скользкие, что он и при
обычном тяготении ни на одно не влез бы. Проверил под  упавшими
стволами,  под кустами -- всюду одинаково мокро. Под конец Язон
свернулся калачиком на земле около дерева и забылся, дрожа всем
телом.
   Около полуночи дождь прекратился, и сразу сильно похолодало.
Язону приснилось,  что  он  замерзает,  к  нему  подкрадывается
смерть, а проснувшись и с трудом открыв глаза, он убедился, что
это  почти так и есть. Между ветвями сыпал снежок, припорашивая
землю, а заодно и Язона. У него все суставы окоченели, и, когда
он чихнул, грудь пронизала острая боль.  Ноющие  мышцы  жаждали
только  покоя,  но  еще  теплившийся  рассудок приказал встать.
Дальше лежать -- смерть. Придерживаясь рукой за ствол, чтобы не
упасть, он пошел вокруг дерева. Шаг за шагом, круг за кругом...
Холод мало-помалу отступал, дрожь унялась. Усталость  окутывала
его  тяжелой  серой  пеленой,  а  он все, шел и шел с закрытыми
глазами, открывая их только тогда, когда  падал  и  надо  было,
превозмогая боль, вставать.
   На  рассвете солнце выжгло снеговые тучи. Язон прислонился к
дереву и поднял к небу воспаленные глаза. Кругом все было бело,
не считая натоптанной им  черной  дорожки.  Опираясь  спиной  о
гладкий ствол, Язон медленно опустился на землю. Всеми клетками
он впитывал солнечные лучи.
   Голова  закружилась от усталости, губы потрескались. упорный
кашель раздирал грудь. Солнце, едва выйдя из-за горизонта,  уже
припекало.  Язон  быстро  высох,  потом  ему стало жарко. Очень
жарко.
   Что-то не в порядке... Эта мысль настойчиво стучалась в  его
мозг. Наконец он впустил ее и рассмотрел со всех сторон. Что не
в порядке?.. Его самочувствие.
   Воспаление легких. Явные признаки пневмонии.
   Язон  улыбнулся,  потом слизнул с губ капельки крови. Право,
смешно: он успешно отбивался от пиррянских хищников и  ядовитых
рептилий,  а  вот  самые  крохотные бестии его одолели. Ничего,
найдется и на них управа. Он засучил рукав и дрожащими пальцами
прижал к руке жерло аптечки. Послышался щелчок, затем  сердитое
жужжание.  Он  знал,  что  этот  звук чтото означает, -- но что
именно? Подняв аптечку, Язон увидел  торчащий  конец  иглы.  Ну
конечно.  Нет  антибиотика, предписанного анализатором. Аппарат
нуждается в заправке.
   Язон выругался и отшвырнул аптечку; она шлепнулась в лужу  и
утонула.  Конец аптечки, конец Язона динАльта. Одинокий воитель
против полчищ планеты смерти... Отважный  чужепланетчик,  ни  в
чем  не  уступающий  местным  жителям...  Всего  один  день без
посторонней помощи -- и его смертный приговор утвержден.
   За его  спиной  раздалось  свирепое  рыканье.  Он  мгновенно
повернулся  и  выстрелил,  бросаясь  на  землю. И даже не успел
осознать происходящего, как уже все  было  кончено.  Пиррянская
школа  здорово  натренировала  его подкорковые центры. Глядя на
уродливую тварь, которая корчилась в предсмертных  судорогах  в
метре  от  него,  Язон  сказал себе, что часы учения не пропали
зря.
   Тут же он с огорчением  подумал,  что  убил  одну  из  собак
корчевщиков.  Однако,  присмотревшись,  Язон заключил, что этот
зверь отличается от собак и мастью и размерами. И нравом.  Хотя
выстрел   разнес  грудную  клетку  и  кровь  била  фонтаном  из
разорванных сосудов, чудовище все  еще  пыталось  добраться  до
противника.  Оно успело доползти до самых ног Язона, прежде чем
смерть подернула дымкой его глаза.
   Нет, это не собака, но, возможно, ее дикий родич.  Вероятно,
тут  такое  же  родство,  как  между собакой и волком на Земле.
Может быть, и у этих тварей есть волчьи стаи? Может быть, и они
охотятся стаями?
   Он живо поднял голову. И  вовремя  поднял!  Между  деревьями
крались  серые  силуэты.  Язон  уложил  одного  за  другим двух
хищников; остальные, яростно ворча, отступили в лес. Но они  не
ушли  совсем.  Гибель  трех членов стаи не устрашила остальных,
только прибавила им злости.
   Сидя  спиной  к  дереву,  Язон  отражал   повторные   атаки.
Подпустит  зверье поближе и только тогда открывает огонь. После
каждого выстрела, сопровождающегося предсмертным визгом жертвы,
все громче и яростнее выли уцелевшие. Некоторые затевали  драку
между  собой, давая выход своему бешенству. Один, поднявшись на
задних  лапах,  начал  сдирать  когтями  кору  с  дерева.  Язон
выстрелил  по  нему,  но  промахнулся,  расстояние было слишком
велико.
   Он  подумал,  что  у   высокой   температуры   бывают   свои
преимущества...  Ведь  вот рассудок говорит ему, что он доживет
только до заката или  до  тех  пор,  пока  не  расстреляет  все
патроны.  А  ему  хоть  бы  что! Наплевать на все. Он полностью
расслабился. Поднимет руку,  выстрелит  --  и  опять  отдыхает.
Иногда приходилось поворачиваться, чтобы уложить зверя, который
подкрадывался  сзади.  Будь  дерево  потоньше,  на  этот маневр
уходило бы меньше усилий... Ничего, и это сойдет.
   Под вечер он истратил последний заряд. Поймав себя  на  том,
что  он  все  чаще  промахивается,  Язон  на этот раз дал зверю
подойти совсем близко, потом выстрелил.  Чудовище  захрипело  и
испустило  дух. Остальные с воем отпрянули, при этом одна тварь
подставила бок, и Язон поспешил нажать на спуск.
   Последовал негромкий щелчок. Осечка? Он нажал снова -- опять
щелчок. Магазин был пуст, опустел и патронташ на поясе. Язон не
мог даже припомнить, сколько раз перезаряжал свое оружие.
   Выходит, конец. Верно ему говорили, Пирр ему не по зубам.  А
что  говорили -- как будто Пирр и с ними не расправится! Еще ни
один пиррянин не  умер  своей  смертью.  И  вообще  пирряне  не
доживают до преклонных лет -- их раньше съедают.
   Теперь,   когда   ему   не  надо  было  держаться  начеку  и
отстреливаться,  болезнь  взяла  верх  над  ним.  Ему   страшно
хотелось   спать,   и  он  знал,  что  это  будет  долгий  сон.
Слипающимися глазами он смотрел, как  зверье  подкрадывается  к
нему.  Вожак  уже  совсем  близко... Язон увидел, как его мышцы
напряглись для прыжка.
   Хищник прыгнул. Сделал в воздухе кувырок и упал подле Язона.
Из клыкастой пасти  струилась  кровь,  в  голове  сбоку  торчал
короткий металлический черенок.
   Два человека вышли из зарослей и на правились к Язону. Звери
тотчас  скрылись;  одного появления этих людей было достаточно,
чтобы обратить их в бегство.
   Корчевщики. Он так спешил добраться до города, что забыл про
корчевщиков. Хорошо, что они здесь. Хорошо, что пришли. Язык не
слушался Язона, поэтому он улыбнулся им в знак благодар  ности.
Но улыбаться было очень больно, и он решил поспать.





   Дальше он воспринимал происходящее только урывками. Какое-то
движение и крупные животные кругом...
   Стены,  запах дыма, голоса... Но его ничто не волновало и не
заботило. Он  слишком  устал.  Куда  легче  и  проще  ничем  не
загружать мозги.
   -- Наконец-то, -- сказал чей-то голос. -- Еще день-другой, и
мы закопали бы тебя в землю, хотя бы ты еще и дышал.
   Язон  прищурился,  стараясь  фокусировать расплывшееся перед
его глазами лицо. Узнал Реса, хотел ответить,  но  едва  открыл
рот,  как на него напал нестерпимый кашель. Кто-то поднес ему к
губам чашку, и  он  проглотил  какую-то  сладковатую  жидкость.
Отдохнув немного, он сделал новую попытку.
   --  Давно я здесь? -- Язон не узнал собственного голоса, так
тонко и слабо он прозвучал.
   -- Восемь дней, -- сказал Рес.  --  Но  почему  ты  меня  не
слушал,  когда  мы  с  тобой  говорили в прошлый раз? Почему не
остался около ракеты после аварии? Я же  сказал  тебе,  что  ты
можешь садиться в любом месте нашего края. Ну ладно, теперь это
уже  позади.  Но  в другой раз слушай меня повнимательнее. Наши
люди не теряли времени,  они  еще  до  темноты  были  на  месте
аварии.  Увидели  сломанные деревья, увидели след от затонувшей
ракеты и сперва подумали, что из нее никто не  смог  выбраться.
Но  тут  одна из собак взяла твой след. Ночью в болотах она его
опять  потеряла.  Сколько  ни  искали,  не  могли  найти.   Сам
понимаешь  --  грязь,  снег...  На  сле  дующий день уже хотели
вызвать подмогу, когда вдруг  услышали  стрельбу.  В  последнюю
минуту  подоспели,  насколько я понимаю. К счастью, один из них
был говорун, он приказал диким собакам уходить. Иначе  пришлось
бы их всех перебить, а это никуда не годится.
   --  Спасибо, что выручили меня, -- сказал Язон. -- Без вас я
бы пропал. А что было дальше? Я помню только, как я простился с
жизнью. Определил  воспаление  легких,  верная  смерть  в  моем
тогдашнем   состоянии   без  специального  ухода.  Выходит,  вы
ошибались, когда говорили, что от ваших  лекарств  мало  проку.
Мне-то они явно помогли...
   Он  замялся,  глядя  на  Реса,  который  отрицательно  качал
головой с хмурым и озабоченным видом. Рядом с Ресом стояли  еще
два  корчевщика,  в  том  числе  Накса,  и у обоих на лице было
удрученное выражение.
   -- В чем дело? -- насторожился Язон. -- Если мне помогли  не
ваши  лекарства,  то  что  же помогло? Во всяком случае, не моя
аптечка. Она была пустая. Помню, я ее не то обронил где-то,  не
то выбросил.
   -- Ты умирал, -- медленно заговорил Рес. -- Мы не могли тебя
выручить. Тут нужен был такой аппарат, какие делают жестянщики.
Мы добыли его у водителя транспортера.
   --  Как  добыли?  -- поразился Язон. -- Вы же сами говорили,
что горожане не дают вам лекарств. Он ни за  что  не  отдал  бы
свою  аптечку.  Только...  Рес  кивнул  головой и договорил: --
...мертвый. Да, он был мертв.  Я  сам  его  убил  с  превеликим
удовольствием.
   Слова  Реса  поразили  Язона  в самое сердце. Откинувшись на
подушки, он мысленно перебирал всех тех, кто погиб после  того,
как  он попал на Пирр. Люди умирали, чтобы спасти его, умирали,
чтобы он жил,  умирали  из-за  его  идей.  Он  чувствовал  себя
последним  негодяем.  Будет  ли  Кранкон  последней жертвой или
горожане захотят отомстить?
   -- Вы понимаете, что это значит? -- произнес он через  силу.
--  Гибель  Краннона окончательно восстановит город против вас.
Вы больше ничего не получите. Они будут  нападать  на  вас  при
каждом удобном случае, убивать ваших людей...
   --  Все  это  мы  знаем! -- ответил Рес охрипшим от волнения
голосом. -- Не подумай, что нам было легко решиться на такое. У
нас было что-то  вроде  торгового  соглашения  с  жестянщиками.
Транспортеры  с товарами считались неприкос новенными. Ведь это
наше  единственное  связующее  звено  с  галактикой,  последняя
надежда  на  то,  что  когда-нибудь  все-таки  удастся наладить
контакт с внешним миром.
   -- Тем не менее вы разрушили это звено, чтобы спасти меня.
   -- На этот вопрос только ты можешь ответить. Город подвергся
сильнейшей атаке, мы видели бреши в стене,  в  одном  месте  им
пришлось   отодвинуть   линию   обороны   назад.  В  это  время
космический корабль находился над океаном и сбрасывал  какие-то
бомбы. Наши люди видели вспышку. Потом корабль пошел обратно, а
ты покинул его на маленькой ракете. Они обстреляли ее, но убить
тебя  им  не  удалось.  И ракета уцелела, мы как раз собираемся
поднять ее из болота. Что все  это  означает?  На  этот  вопрос
никто  не  мог  нам ответить. Мы понимали только, что произошли
очень важные события. Тебя нашли живым, но было  очевидно,  что
ты  обречен  и  от тебя мы ничего не узнаем. Может быть, ракету
еще можно отремонтировать и использовать. Может быть, ты  украл
ее для нас с этой целью. Мы не могли дать тебе умереть, хотя бы
это  грозило  нам  долгой  войной  с горожанами. Объяснили поло
жение всем тем из наших людей, кого удалось застать на месте, и
все были за то, что тебя надо спасти. Я убил  жестянщика,  взял
аптечку, загнал двух доримов и поспел как раз вовремя. А теперь
скажи  нам,  что  все это значит? Какой у тебя план? Что он нам
даст?
   Чувство вины лишило Язона речи. В памяти промелькнул  эпизод
из  старинной  легенды -- про Иону, который загубил космический
корабль со всеми людьми, а сам остался жив. Не  о  нем  ли  эта
притча?  Неужели  он  погубил целый мир? Смеет ли он признаться
этим  людям,  что  угнал  ракету  только  затем,  чтобы  спасти
собственную  жизнь.  Три пиррянина выжидательно наклонились над
ним. Язон закрыл глаза, чтобы не видеть их лиц. Как быть?  Если
он  скажет им все как есть, они тут же убьют его и будут правы.
Собственная судьба его уже  не  беспокоила,  но  ведь  если  он
сейчас умрет, все жертвы окажутся напрасными. А между тем война
между  планетой  и  людьми  может  быть  прекращена.  Все факты
налицо, осталось только пригнать их друг к .другу. Он уже  знал
бы  ответ,  если бы не эта проклятая усталость. Решение готово,
схоронилось где-то в  мозгу  и  ждет,  чтобы  его  извлекли  из
тайника.
   За стеной послышался топот, потом невнятный крик, но пирряне
не обратили  внимания  на  эти звуки, они напряженно ждали, что
ответит Язон. А он никак не мог подобрать  нужные  слова.  Одно
ему  было  ясно:  нельзя  говорить  правду.  Его  кончина будет
кончиной всех  надежд.  Надо  лгать,  чтобы  выиграть  время  и
отыскать  решение,  которое  вертится где-то совсем рядом... Но
утомленный  мозг  был  не  в  состоянии  придумать   что-нибудь
правдоподобное.
   В  напряженной тишине громко стукнула дверь. На пороге стоял
кряжистый  человек,  его  багровое  лицо,   обрамленное   седой
бородой, дышало гневом.
   --  Вы  что  тут,  оглохли все? -- рявкнул он. -- Целую ночь
скачу, всю глотку сорвал,  а  вы  сидите  здесь  словно  клуши.
Выходите!   Живо!   Землетрясение!   Вот-вот  начнется  сильное
землетрясение!
   Пирряне вскочили  на  ноги  и  обрушили  на  вошедшего  град
вопросов.  Голос  Реса  прозвучал  громче  других:  -- Хананас!
Сколько у  нас  времени?  --  Сколько  времени?  Нашел,  о  чем
спрашивать! Уходите, пока живы, это все, что я знаю!
   Не  тратя  времени  на дальнейшие разговоры, корчевщики живо
приступили к сборам, и через минуту Язон уже лежал на носилках,
укрепленных на спине дорима.
   -- В чем дело? -- спросил он пиррянина,  который  привязывал
его к носилкам.
   --  Землетрясение  надвигается,  --  ответил  тот, затягивая
узел. -- Хананас -- наш лучший предсказатель по этой части.  Он
всегда  заранее  знает,  когда ждать землетрясения. Кого успеет
предупредить, те уходят. Предсказатели всегда наперед знают  --
чувствуют, что ли.
   Он  управился  с узлами и исчез. Когда они тронулись в путь,
уже смеркалось и красный закат перекликался с пунцовым  заревом
на севере. Издалека доносился глухой гул, который воспринимался
скорее осязанием, чем слухом; в земле отдавались толчки. Доримы
без  понукания  пустились валкой рысью. Они прошлепали копытами
по мелкому болоту,  после  чего  Хананас  резко  изменил  курс.
Причину  этого  Язон  понял  немного  погодя, когда небо на юге
словно взорвалось. Яркая  вспышка  озарила  лес,  потом  сверху
посыпался  пепел,  по  деревьям  барабанили раска ленные камни.
Земля шипела там, где они падали, и  быть  бы  лесному  пожару,
если бы не недавний дождь.
   Рядом  с  маленьким  караваном  колыхалось  чтото  большое и
черное. Когда они выехали на  поляну,  Язон  присмотрелся  и  в
отраженном   свете  разглядел  косматое  чудовище  с  огромными
кривыми рогами.
   -- Рес... -- позвал он,  задыхаясь.  Рес  бросил  взгляд  на
зверя и отвернулся.
   Чудовище   его   не   то   что   не   испугало  --  даже  не
заинтересовало. Посмотрев по сторонам, Язон понял почему.
   Бегущие животные не издавали ни звука, поэтому он не заметил
их раньше. Между  деревьями  справа  и  слева  мелькали  темные
силуэты.  Какие-то  из  них  он  узнавал, незнакомых видов было
намного  больше.  Несколько  минут  совсем  рядом,  мешаясь   с
одомашненными  собаками,  бежала стая диких псов. И ничего, как
будто всегда так было.  Над  головой  у  всадников  проносились
летающие  твари.  Перед  угрозой  катаклизма  междуусобицы были
забыты.  Все  живое  объединилось  в  борьбе  за  жизнь.   Путь
пересекли  жирные  животные  с  изогнутыми  клыками, похожие на
свиней. Доримы замедлили бег, осторожно ставя  ноги,  чтобы  не
топтать  их.  Иногда  мелкие  твари  цеплялись  за  спину более
крупных и  какоето  время  ехали  на  них  верхом,  прежде  чем
соскочить опять.
   Скрипучие  носилки  немилосердно  трясли  Язона,  и  в конце
концов его сморил сон. Ему снились звери,  несущиеся  вперед  в
бесшумном  стремительном  беге. Откроет глаза, закроет глаза --
одно и то же, нескончаемая череда животных.
   Эта картина таила в себе какой-то глубокий смысл...  Но  что
именно?   Язон   нахмурился,   соображая.   Бегущие   животные,
пиррянские животные...
   Вдруг он сел на носилках, сон как рукой  сняло.  Ну  конечно
же!
   -- Что случилось? -- спросил Рес, подъезжая вплотную.
   --  Ничего, едем дальше, -- отозвался Язон. -- Нам бы только
выбраться живьем из этой переделки. Я знаю, как  вашему  народу
получить то, чего он хочет, и прекратить войну. Есть способ, мы
его применим.





   В  памяти  отложились  только  отдельные  фрагменты  ночного
перехода.  Кое-что  запечатлелось  очень  четко  --   например,
громадная,  с космический корабль величиной, глыба раскаленного
шлака, которая  упала  в  озеро  и  обдала  всадников  горячими
брызгами. И вообще подробности этого бесконечного перехода мало
занимали  изнуренного  болезнью Язона. На рассвете они вышли из
опасной зоны, и доримы с рыси перешли на шаг. Как только угроза
миновала, звери исчезли, тихо разошлись в разные  стороны,  все
еще соблюдая перемирие.
   Но  кончилась  опасность  -- кончился и мир; Язон убедился в
этом, когда они устроили привал. Вместе с Ресом он направился к
зеленому пятачку возле упавшего дерева, однако на мягкой  траве
уже  лежала  дикая  собака.  При виде людей она вся напряглась,
румяный восход высекал красные искры из ее глаз. В трех  метрах
от  зверя  Рес  остановился  и  замер.  Язон  тоже остановился,
спрашивая себя, почему корчевщик не  берется  за  оружие  и  не
зовет никого на по мощь. Что ж, ему виднее...
   Неожиданно собака прыгнула прямо на них. Рес оттолкнул Язона
в сторону,  так  что  он  упал  навзничь, и сам припал к земле,
держа в руке длинный нож, который выхватил  из  укрепленных  на
бедре ножен. Молниеносный выпад... Собака изогнулась в воздухе,
пытаясь  схватить  нож  зубами, но он уже вонзился в ее тело за
лопаткой и распорол ее во всю длину. Она еще была  жива,  когда
упала  на  землю, но Рес уже сидел на ней верхом. Задрав кверху
защищенную пластинами голову, он перерезал собаке горло,  потом
тщательно вытер о ее шкуру нож и сунул его обратно в ножны.
   --  Обычно  они  смирные,  --  спокойно сказал он, -- но эта
чем-то была взбудоражена. Должно быть, потеряла стаю.
   Как это не похоже на поведение горожан! Рес не лез на  рожон
и  не  стал  нападать первый, он до последнего избегал схватки.
Когда же зверь пошел в атаку, последовала  быстрая  и  эффектив
ная  расправа.  Но  Рес не упивался своей победой, напротив, он
явно был огорчен гибелью живого существа.
   Правильно. Все стало на свои места.  Теперь  ему  ясно,  как
начался  смертельный  поединок Пирра с человеком -- и ясно, как
его прекратить. Нет, жертвы не были напрасными! Каждая  из  них
приближала его к цели. Осталось сделать последний шаг.
   Рес смотрел на Язона, явно думая о том же.
   --  Выкладывай,  -- сказал он. -- Что ты подразумевал, когда
говорил,  что  мы  сможем  перебить  жестянщиков  и   завоевать
свободу?
   --   Собери  остальных,  я  объясню.  И  надо,  чтобы  Накса
непременно был и другие говоруны.
   Люди Реса не заставили себя  ждать.  Каждый  знал,  что  для
спасения  этого  инопланетчика  был убит жестянщик и теперь вся
надежда на него. Глядя на обращенные к нему лица,  Язон  думал,
как  лучше растолковать им, что нужно сделать. Мысль о том, что
многие из них погибнут, выполняя его  план,  не  облегчила  ему
задачу.
   -- Всем нам хочется, чтобы прекратилась война на Пирре. Есть
способ  сделать  это, но он потребует человеческих жертв. Может
быть, погибнет кто-то из вас. По-моему, за такое дело не  жалко
отдать  жизнь,  ведь победа даст вашему народу все то, о чем вы
давно мечтали. -- Он обвел взглядом напряженно слушающих людей.
-- Мы нападем на город и прорвем  Периметр.  Я  знаю,  как  это
сделать...
   Толпа   зашумела.   Одни  ликовали,  предвкушая  расправу  с
исконным  врагом.   Другие   таращились   на   Язона   как   на
сумасшедшего. Третьи были ошеломлены дерзким замыслом сразиться
с вооруженным до зубов врагом в его оплоте. Язон поднял руку, и
все смолкли.
   --  Я  знаю, это кажется невозможным, -- продолжал он. -- Но
послушайте,  что-то  надо  делать.   И   сейчас   самое   время
действовать.  Дальше  будет  только  еще  хуже.  Город, Пирр...
жестянщики обойдутся без вашего продовольствия, их  концентраты
--  порядочная  дрянь,  но  прожить  можно.  А вот вам придется
несладко, уж они постараются отомстить. Вы перестанете получать
металл для инструментов, детали для электронной аппаратуры. Они
способны даже выслеживать с воздуха и  уничтожать  ваши  фермы.
Словом,  ждите  неприятностей.  И это только начало... Горожане
проиграют войну против планеты. С каждым годом их остается  все
меньше,  в  один прекрасный день последние вымрут. Но сперва --
уж я их знаю! -- они взорвут  свой  корабль,  а  заодно  и  всю
планету, если сумеют.
   -- А как мы можем им помешать? -- крикнул ктото.
   -- Помешаем, если нанесем удар теперь, -- ответил Язон. -- Я
хорошо  изучил  город,  знаю,  как  устроена  оборона. Периметр
предназначен для защиты от животных,  а  мы  можем  прорваться,
если очень постараемся.
   -- Что толку? -- возразил Рес. -- Мы прорываем Периметр, они
отходят, потом собирают все силы и наносят ответный удар. Разве
мы устоим против их оружия?
   -- До этого не дойдет. Их космодром примыкает к Периметру, я
точно   знаю,  где  стоит  корабль.  Именно  там  мы  и  должны
прорваться. Около корабля нет постоянной охраны,  и  вообще  на
космодроме мало людей. Мы захватываем ко рабль. Сможем ли мы им
управлять,  роли  не  играет.  У кого в руках корабль, у того в
руках и весь Пирр. Мы пригрозим  уничтожить  корабль,  если  не
будут  приняты  наши  условия.  Им  придется  выбирать  -- либо
массовое самоубийство,  либо  сотрудничество.  Надеюсь,  у  них
хватит ума предпочесть второе.
   Секунду царила полная тишина, но тут же загудели голоса, все
старались  перекричать  друг  друга,  пока Рес не вмешался и не
навел порядок.
   -- Тихо! -- крикнул он. --  Дайте  Язону  договорить,  потом
решайте.  Мы  еще  не  слышали,  как  он предлагает осуществить
прорыв.
   -- Успех моего плана зависит от говорунов, --  сказал  Язон.
--  Накса  тут?  Он  выждал,  пока  одетый в шкуры корчевщик не
протиснулся вперед, и продолжал:
   --  Слушай,  Накса,  у  меня  к  тебе  вопрос   относительно
говорунов.  Вы  умеете  приказывать  доримам  и  собакам, это я
хорошо знаю. А как с дикими животными? Можете вы  их  заставить
слушаться вас?
   --  Диких-то?  А  что,  заставим.  Чем больше говорунов, тем
больше наша сила. Что захотим, то и будут делать.
   --  Значит,  можно  организовать   атаку,   --   возбужденно
подытожил  Язон. -- Вы смогли бы собрать всех говорунов в одном
месте, в  противоположном  конце  от  космодрома,  и  натравить
животных на город, заставить их атаковать Периметр?
   -- Сможем ли мы? -- Идея Язона явно привела Наксу в восторг.
-- Да  мы  отовсюду зверей сгоним, такой штурм устроим, они еще
такого не видели!
   -- Значит, решено. Вы, говоруны, организуете штурм Периметра
в дальнем конце. Только сами не показывайтесь, чтобы охрана  не
смекнула,  в  чем дело. Я видел, как они действуют. При сильной
атаке вызывают подмогу из города и снимают часть людей с других
участков Периметра. В разгар битвы, когда  все  их  силы  будут
связаны  в  другом  месте,  я поведу отряд на прорыв и за хвачу
корабль. Вот такой у меня план, и  я  уверен,  что  у  нас  все
получится.
   Кончив  говорить,  Язон  в  изнеможении  опустился на траву.
Лежа, он  слушал,  как  идет  бурное  обсуждение,  направляемое
Ресом.  Говорили  о  трудностях  и  о  том,  как их преодолеть.
Участники дискуссии не видели никаких  существенных  изъянов  в
его  плане. Это не означало, что он совсем не имел слабых мест,
но Язон предпочитал не напирать на них.  Эти  люди  всей  душой
хотят, чтобы его замысел свершился, и они его осуществят.
   Когда  обсуждение  кончилось  и все разошлись. Рес подошел к
Язону.
   -- Ну так, в принципе все решено, -- сказал он. -- Никто  не
возражал.  Теперь гонцы оповестят всех говорунов, ведь это наша
ударная сила, чем больше мы их соберем, тем лучше. Вызывать  их
по  визифону не стоит -- кто поручится, что жестянщики не могут
перехватывать наши передачи. Нам нужно  пять  дней,  чтобы  все
подготовить.  -- Да и мне нужно не меньше пяти дней, чтобы хоть
сколько-нибудь восстановить силы, -- ответил Язон. -- А  сейчас
неплохо бы поспать.





   --  Необычное впечатление, -- сказал Язон. -- Я ведь никогда
по-настоящему не видел Периметр снаружи.  Уродство  --  другого
слова не подберешь.
   Он  лежал на бугре рядом с Ресом и смотрел из-за кустов вниз
на Периметр. Несмотря на полуденный зной, оба были  закутаны  в
шкуры,   ноги  защищены  толстыми  крагами,  руки  --  кожаными
рукавицами. От жары и  двойного  тяготения  у  Язона  кружилась
голова, но он держался.
   Впереди,  за  выжженной  полосой,  тянулся  Периметр. Глухая
стена,  неодинаковая  по  высоте,  неоднородная  по  материалу,
сооруженная  из  самого  различного  материала.  Невозможно ска
зать,  какой  она  была  первоначально.  Атаки,  атаки,   атаки
долбили, подрывали, разрушали ее. Горожане наспех ремонтировали
стену,  лепили  заплаты. Грубая каменная кладка рассыпалась, на
ее  месте  появлялись  деревянные  клети,  а  к  ним  примыкали
сваренные  по шву стальные плиты. Но и металл не мог устоять --
свидетельством  тому  было  рваное  отверстие,  через   которое
сыпался  песок из лопнувших мешков. Поверхность стены опутывали
сигнальные провода и проволока электрической защиты. Тут и  там
над  Периметром  торчали стволы огнеметов, сжигающие все живое,
что только приближалось к основанию стены.
   -- Эти штуки могут причинить нам  много  хлопот,  --  сказал
Рес.  --  Видишь,  вон  та  как  раз прикрывает участок, где ты
задумал прорваться.
   -- Не беспокойся, все будет в порядке, -- заверил его  Язон.
--  Хоть  и  кажется, что они бьют беспорядочно, но это не так.
Промежутки между залпами разные, но эта хитрость рассчитана  на
зверей, а не на человека. Да ты сам убедись. Залп следует через
каждые  две, четыре, три и одну минуту. -- Они отползли обратно
в яму, где их ждали Накса и другие. Всего тридцать  человек,  а
для  такого  задания  как  раз и требовался небольшой подвижный
отряд. Их главное оружие --  внезапность.  Без  нее  ар  балеты
корчевщиков  и  десяти  секунд  не  устоят  против огневой мощи
города. В толстых шкурах всем было жарко,  и  кое-кто  развязал
одежду, чтобы немного остыть.
   --  Завяжитесь! -- скомандовал Язон. -- Вы еще не бывали так
близко к Периметру и не представляете себе, что там творится. Я
знаю, Накса не подпустит крупных животных, а с мелкими  тварями
вы  все сами справляетесь. Тут другая опасность. Каждая колючка
отравлена, каждая  травинка  оканчивается  смертоносным  шипом.
Насекомых тоже берегитесь. И когда пойдем вперед, дышите только
через мокрую тряпку.
   --  Он  прав,  --  пробурчал  Накса. -- Я ни разу не был так
близко. Под стеной смерть,  сплошная  смерть.  Делайте  как  он
велит.
   Снова  потянулось томительное ожидание. Они оттачивали и без
того  острые  арбалетные  стрелы  и  поглядывали  на   медленно
ползущее  по небу солнце. Один Накса не тяготился ожиданием. Он
сидел, глаза где-то далеко, и  слушал  внутренним  слухом,  что
происходит в джунглях.
   --  Идут,  -- сказал он наконец. -- Никогда еще такой прорвы
не слышал. Все звери, со  всего  края,  отсюда  до  самых  гор,
мчатся к городу, только вои стоит.
   Язон и сам кое-что улавливал. Атмосферу напряжения, страшную
волну  ненависти  и ярости. Он знал, все получится, если только
удастся  сосредоточить  атаку  на  узком  фронте.  Говоруны  не
сомневались  в  успехе. Еще на рассвете тонкая цепочка косматых
людей  в  шкурах,   охватив   подковой   пиррянских   животных,
мысленными командами погнала их на город.
   -- Пошли на штурм! -- вдруг сказал Накса.
   Все  встали,  глядя в сторону города. Язон физически ощутил,
что Накса прав. А тут еще издалека донеслись выстрелы и  мощные
взрывы, над деревьями поднимались струйки дыма.
   -- Займем исходную позицию, -- сказал Язон.
   Лес  кругом  был  словно  пропитан  концентратом  ненависти.
Полуодушевленные  растения  извивались  и   корчились,   воздух
наполнился тучами крылатой мелюзги. Накса, весь в поту, бормоча
что-то,  отводил  в  сторону  катящуюся  на них волну животных.
Отряд потерял четверых, пока  добирался  до  выжженной  полосы.
Одного  ужалило  какое-то  насекомое,  и  хотя  Язон подоспел с
аптечкой, раненый все равно чувствовал себя  так  скверно,  что
вынужден  был  ползти  обратно.  А  трое погибли, их распухшие,
скорченные тела так и остались лежать на земле.
   -- Голова уже болит держать их, -- проворчал Накса. -- Когда
пойдем на стену?
   -- Рано еще, -- ответил Рес. -- Мы ждем сигнала.
   Один из корчевщиков нес радиостанцию. Осторожно поставив  ее
на   землю,   он   забросил   антенну  на  дерево.  Рация  была
экранирована  так,  чтобы  никакие  импульсы  не  выдавали   их
присутствия.   Включили   приемник,   но   в   динамике  только
потрескивали разряды.
   -- Можно было заранее рассчитать время... -- заговорил Рес.
   -- Нет, -- возразил Язон. -- Тут важна точность.  Мы  должны
пойти  на  прорыв в самый разгар штурма, будет больше шансов на
успех. Даже если они перехватят наш сигнал, все равно сразу  не
сообразят,  в чем дело. А через не сколько минут это и вовсе не
будет играть никакой роли.
   В динамике зашипела несущая частота. Чей-то  голос  произнес
короткую  фразу  и  выключился. -- Принесите три мешка муки. --
Пошли! -- Рес рванулся вперед. -- Постой. -- Язон поймал его за
руку. -- Не забывай про огнемет. Он даст залп через... есть!
   Фонтан огня пролился на землю и погас.
   -- Четыре минуты до следующего, мы угадали в  самый  большой
интервал!
   Они  побежали  по мягкой золе, перепрыгивая через обугленные
кости и ржавый металл. Двое корчевщиков  подхватили  Язона  под
руки  и  буквально  несли  его.  Это  не было предусмотрено, но
помогло выиграть несколько  драгоценных  секунд.  У  стены  они
опустили  его, и он вытащил мину, которую сделал из патронов от
пистолета  убитого  Краннона,  соединив   их   с   детонирующим
устройством.  Операция  была  многократно  отре  петирована,  и
теперь все шло как по маслу.
   Язон выбрал для прорыва участок со  стальными  плитами.  Они
лучше  всего противостояли пиррянским организмам, это позволяло
надеяться, что насыпь за ними не такая  мощная,  как  в  других
местах. Если он просчитался, им всем конец.
   Бежавшие  впереди уже прилепили к стене комья клейкой смолы.
Язон вдавил в нее патроны, расположив их прямоугольником в рост
человека.  В  это  же  время  другие  члены  отряда   размотали
детонирующий  шнур.  Штурмовая  группа рассыпалась вдоль стены,
Язон доковылял до  электродетонатора,  упал  на  него  и  нажал
рычаг.
   Оглушительный  взрыв  сотряс  стену и выбросил язык красного
пламени. Рес первым подскочил к пробоинам  и  принялся  дергать
руками  еще  дымящийся  металл.  Подоспели  остальные  и дружно
отогнули зазубренные края. Брешь  заволокло  дымом,  ничего  не
было  видно. Язон нырнул в нее, покатился по валунам и врезался
во что-то твердое. Протерев глаза, он осмотрелся  по  сторонам.
Он  был в городе. Остальные тоже ворвались в брешь. На бегу они
подхватили Язона на руки, чтобы не затоптать. Кто-то увидел кос
мический корабль, и все рванулись в ту  сторону.  Навстречу  им
из-за  угла  выскочил  человек.  При виде нападающих он с чисто
пиррянской быстротой метнулся к подворотне. Но нападающие  тоже
были  пиррянами,  и  он  повалился  на  спину, пронзенный тремя
стрелами. Не останавливаясь они  бежали  дальше  между  низкими
складскими зданиями туда, где высился корабль.
   И  тут  они  увидели, как наружный люк медленно закрывается.
Кто-то опередил их. Град стрел  забарабанил  по  люку,  да  что
толку.
   --  Вперед! -- крикнул Язон. -- Живей под корпус, пока он не
открыл огонь!
   Трое из отряда не успели добежать до укрытия. Все  остальные
уже   стояли   под   кораблем,   когда  его  пушки  заговорили.
Большинство снарядов разрывалось поодаль, но все равно  в  ушах
стоял звон от электрических разрядов и летящих осколков.
   Троих   накрыло   шквалом   огня  и  разнесло  на  молекулы.
Прорвавшийся в корабль пиррянин нажал сразу все гашетки,  чтобы
отразить атаку и предупредить своих. Сейчас он стоит у визифона
и  вызывает  подмогу.  Язон  дотянулся до люка и попробовал его
открыть, но он был заперт из нутри. Кто-то  оттолкнул  Язона  и
дернул рукоятку. Она обломилась, люк не поддался.
   Пушки  смолкли, и грохот прекратился. -- Вы взяли пистолет у
убитого? -- спросил Язон. -- С пистолетом  можно  в  два  счета
открыть люк.
   -- Нет, -- отозвался Рес. -- Некогда было.
   Он  еще не договорил, как два корчевщика сорвались с места и
побежали к складам. Один из них держался левее, другой  правее.
Тотчас загрохотали пушки. Очередь поразила одного смельчака, но
второй  успел  добежать  до  зданий, прежде чем стрелок изменил
прицел.
   Он мигом обернулся, выскочил из-за дома и  швырнул  пистолет
своим  товарищам,  но  сам  уже  не успел укрыться и был сражен
снарядами.
   Пистолет докатился по бетону почти до самых  ног  Язона.  Он
приставил  дуло  к  замку  и выстрелил; в эту секунду за домами
завыли турбины стремительно приближающихся  транспортеров.  Люк
скрипнул и медленно открылся. Весь отряд был внутри корабля еще
до  того,  как  появился  первый  транспортер.  Накса остался с
пистолетом у люка; Язон повел остальных к пилотской кабине.
   Он объяснил им, как туда добраться, и, когда  подоспел  сам,
все  уже  было  кончено,  горожанин стал похож на подушечку для
булавок. Один из корчевщиков, немного разбирающийся в  технике,
нажал  гашетки и открыл такой яростный огонь, что транспортерам
пришлось отступить.
   -- Свяжитесь по радио с говорунами и скажите им,  что  можно
прекращать атаку.
   Отдав  это  распоряжение,  Язон подошел к визифону и включил
его. С экрана на него глядел потрясенный Керк.
   -- Ты! -- Керк произнес это словно ругательство.
   -- Ага, я, -- ответил Язон, рассматривая рычаги и кнопки  на
пульте.  --  Выслушай  меня, Керк... И учти, как я скажу, так и
будет. Я, конечно, не знаю, как управлять космическим кораблем,
но взорвать его я сумею. Тебе слышен этот звук?
   Он щелкнул тумблером, и  где-то  в  недрах  корабля  загудел
насос.
   --   Это  насос  основного  горючего.  Если  я  оставлю  его
включенным, он в два счета наполнит топливом  камеру  сгорания.
Накачаю  побольше,  чтобы  потекло  через  дюзы.  А потом нажму
пусковую  кнопку...  Угадай,  что  тогда   будет   с   ва   шим
единственным космическим кораблем? Я не спрашиваю, что будет со
мной, тебе на это наплевать. Но корабль нужен вам как воздух.
   В   кабине  царило  безмолвие.  Люди,  захватившие  корабль,
смотрели на Язона. Тишину нарушил скрипучий голос Керка:
   -- Что тебе надо, Язон? Что ты задумал?  Зачем  привел  этих
животных? -- От ярости у него перехватило горло.
   --  Попридержи язык, Керк, -- строго сказал Язон. -- Люди, о
которых ты говоришь, владеют единственным на Пирре  космическим
кораблем.  Если ты хочешь, чтобы они делились с тобой, на учись
сперва вежливо разговаривать. А теперь немедленно иди сюда.  Да
захвати с собой Бруччо и Мету.
   Язон  смотрел  на  багровое, отекшее лицо седого пиррянина и
вдруг ощутил что-то похожее на жалость.
   -- Да не горюй ты так, это не конец света. А скорее  начало.
Да,  вот  еще: не выключай этот канал. Пусти изображение на все
экраны в городе, чтобы каждый видел, что тут будет происходить.
И пусть запишут, чтобы можно было повторить.
   Керк хотел было ответить, но  раздумал  и  исчез  с  экрана.
Однако  визифон  остался включенным. На всех экранах города был
виден главный отсек космического корабля.





   Бой был окончен. Он кончился так  быстро,  что  они  еще  не
успели   как   следует   это   осознать.   Рес   пощупал  рукой
поблескивающий металлом пульт управления, убеждаясь в том,  что
ему  не  чу  дится.  Остальные бродили по отсеку, заглядывали в
перископы, увлеченно рассматривали диковинную аппаратуру.
   Язон еле держался на ногах, но  не  показывал  виду.  Открыв
пилотскую   аптечку,   он  нашел  стимулирующее  средство.  Три
золотистые пилюльки  прогнали  усталость  и  развеяли  туман  в
голове.
   --  Внимание!  -- крикнул он. -- Борьба еще не окончена. Они
постараются отбить корабль, так что мы  должны  быть  наготове.
Пусть кто-нибудь из ваших техников хорошенько изучит все пульты
и  отыщет  кнопки  от  люков.  Все  люки  до одного должны быть
надежно  задраены.  Если  понадобится,  пошлите  людей,   чтобы
проверили. Включите видеодатчики на круговой обзор, чтобы никто
не мог подойти к кораблю. Поставьте человека к двигателям, а то
они  могут  отрезать  меня  от  них,  если прорвутся туда. И не
мешало бы тщательно осмотреть отсек за отсеком -- вдруг  мы  не
одни на корабле.
   Каждому   нашлось   дело,   и   люди  сразу  оживились.  Рес
распределил обязанности.  Язон  остался  стоять  возле  пульта,
поближе  к  тумблеру  топливного  насоса.  Да,  борьба  еще  не
кончилась...
   -- Транспортер! -- крикнул Рес. -- Ползет потихоньку.
   --  Рвануть  его?  --  спросил  член  отряда,  дежуривший  у
гашеток.
   --  Погоди,  посмотрим, кто это, -- сказал Язон. -- Если те,
которых я вызвал, пусть проезжают.
   Стрелок следил в  прицел  за  приближающимся  транспортером.
Водитель...  три  пассажира...  Язон  подождал, пока рассеялись
последние сомнения. -- Это они, -- сказал он. --  Встань  около
люка,  Рес,  впускай по одному и сразу отбирай пистолеты. И все
остальное снаряжение тоже. Любая штука может оказаться оружием,
особенно внимательно осмотрите Бруччо -- худой такой, лицо, как
топор, -- чтобы у него ничего не осталось. Он у них  специалист
по   оружию  и  технике  выживания.  Водителя  тоже  захватите,
остальным горожанам  незачем  знать,  в  каком  состоянии  наша
оборона.
   Язон   сидел  как  на  иголках.  Его  рука  лежала  рядом  с
тумблером. Он знал, что никогда его не включит,  но  другие  не
должны об этом подозревать.
   Послышался  топот,  приглушенная  брань, и в отсек втолкнули
пленников. При виде их свирепых лиц Язон невольно сжал кулаки.
   -- Пусть встанут около стенки, -- сказал он Ресу.  --  И  не
спускайте с них глаз. Арбалетчикам быть наготове.
   Он  смотрел  на людей, которые когда-то были его друзьями, а
теперь задыхались от ненависти  к  нему.  Мета,  Керк,  Бруччо.
Водителем  оказался  Скоп, тот самый, которого Керк приставил к
нему охранником. Теперь  роли  поменялись,  и  Скоп  был  готов
лопнуть от злости.
   --  Слушайте  внимательно,  --  заговорил  наконец  Язон. --
Потому что от этого зависит ваша жизнь. Стойте  у  стены  и  не
пытайтесь  приблизиться ко мне даже на дюйм. Кто не подчинится,
будет убит на месте. Будь я один, вы, конечно, не дали  бы  мне
даже  нажать  на  тумблер. Но я не один. У вас рефлексы и мышцы
настоящих пиррян, но и у арбалетчиков не хуже. Так что лучше не
рискуйте. Все равно ничего не  выйдет,  кроме  самоубийства.  Я
говорю   это   вам  для  вашего  же  блага.  Чтобы  можно  было
разговаривать  спокойно,  без  риска,  что  кто-нибудь  из  вас
сорвется  и  будет убит. У вас нет другого выхода. Вам придется
выслушать все, что я скажу. Вам отсюда не уйти, и убить меня не
удастся. Война окончена.
   -- Все потеряно... Это ты виноват, предатель! --  прохрипела
Мета.
   --И  то  и  другое  неверно,  --  мягко  возразил Язон. -- Я
соблюдаю верность всем людям этой планеты, живут ли они  внутри
Периметра  или  за  его  пределами. Вы не можете сказать, что я
комуто  отдавал  предпочтение.  И  кроме  того,  вы  ничего  не
потеряли.  Если  хотите  знать,  вы  выиграли. Война с планетой
выиграна вами. Потрудитесь только дослушать до конца.
   Он повернулся к Ресу, который недовольно нахмурился.
   -- И ваши люди, Рес, тоже выиграли, поверьте мне. Это  конец
войны с городом, у вас будут лекарства, будет контакт с внешним
миром, все, о чем вы мечтали.
   -- Может быть, мои слова покажутся тебе циничными, -- сказал
Рес,  --  но ты сулишь райскую жизнь обеим сторонам. Трудновато
будет  осуществить  такое  обещание,  если  учесть  наши  прямо
противоположные интересы.
   --  Спасибо,  ты  попал  в  самую  точку, -- сказал Язон. --
Проблема будет решена так, чтобы никто не остался внакладе. Мир
между городом и фермами, конец вашей бессмысленной  войне.  Мир
между   людьми  и  пиррянскими  организмами  --  ведь  с  этого
конфликта все  пошло.  --  Он  рехнулся,  --  сказал  Керк.  --
Возможно.  Выслушайте,  потом  су дите. Начну с истории, потому
что корни проблемы и ее разрешение  связаны  с  прошлым.  Когда
поселенцы триста лет назад высадились на Пирре, они не заметили
одной  очень  важной черты, которая отличает его от всех других
планет галактики. И трудно их корить, у них и без того  хватало
забот. Все, кроме разве тяготения, было для них непривычно, все
не  похоже  на  искусственный  климат индустриальной планеты, с
которой   они   прилетели.   Штормы,    вулканы,    наводнения,
землетрясения   --  от  всего  этого  немудрено  и  свихнуться.
Наверно, со  мно  гими  так  и  случилось.  Еще  им  без  конца
досаждали  звери  и  насекомые,  такие  непохожие на безобидную
фауну в заповедниках, к которой они привыкли. Бьюсь об  заклад,
им  было  невдомек,  что пиррянские животные к тому же наделены
телепатическими свойствами.
   -- Опять этот вздор! -- рявкнул Бруччо.  --  Даже  если  они
телепаты,  это  ровным счетом ничего не значит. Ты почти убедил
меня своей теорией в  том,  что  атаки  на  город  направляются
телепатически,  но  твой  катастрофический провал показал, чего
стоит эта теория.
   -- Согласен, -- ответил Язон. -- Я  ошибался,  когда  думал,
что  атаки  на  город  направляются  телепатическими импульсами
извне. Тогда мне эта гипотеза казалась вполне логичной и обосно
ванной. Верно, экспедиция на остров кончилась  катастрофическим
провалом.  Да  только  вы забываете, что я предлагал. Пойди я в
пещеру, обошлось бы без жертв. Думаю, мне удалось бы  выяснить,
что  эти  шевелящиеся  растения  --  специ фические организмы с
необычайно  высоким  телепатическим  потенциалом.  Просто   они
особенно  сильно  отражали  импульсы,  которые  питали атаки на
город. А я все  перепутал,  думал,  что  они  раздувают  войну.
Теперь они все уничтожены, и точного ответа мы не получим. Но в
одном  их  гибель  нам  помогла.  Она показала, где надо искать
подлинных виновников войны, кто  на  самом  деле  направляет  и
вдохновляет атаки против города.
   --  Кто?  --  выдохнул  Керк.  -- Да вы сами, кто же еще, --
ответил Язон. -- Конечно, не только вы четверо,  а  все  жители
города.  Я готов до пустить, что война вам не по душе. И тем не
менее вы ее зачинщики, вашими стараниями она продолжается.
   Он с трудом удержался от улыбки,  глядя  на  их  ошарашенные
лица.  Лучше  не  мешкать  с  объяснением,  а то, чего доброго,
собственные союзники тоже сочтут, что он помешался.
   -- Сейчас вы поймете. Я уже сказал, что пиррянские организмы
наделены телепатическими свойствами. Это относится ко всем -- к
насекомым, к растениям, к животным. Когда-то, в разгар  буйного
прошлого  Пирра,  это  качество помогло телепатическим мутациям
устоять в борьбе за существование. Другие виды вымирали, а  они
уцелели.  Я уверен, что под конец они даже сотрудничали, сообща
вытеснили    последних    представителей     другой     породы.
Сотрудничество  --  вот  девиз  для Пирра. С одной стороны, они
соперничали между собой, а с  другой  --  вместе  давали  отпор
всему,   что   угрожало   их  племени.  Какое-нибудь  стихийное
бедствие, потоп -- они в полном  согласии  спасаются  бегством.
Что-то в этом роде можно наблюдать на любой планете, где бывают
лесные   пожары.   Но   здесь   особенно   суровые  условия,  и
взаимопомощь  достигла   очень   высокого   уровня.   Возможно,
некоторые организмы даже наделены даром предчувствовать близкую
катастрофу.  Вроде  того,  как  некоторые  из вас предсказывают
землетрясение.  Благодаря   предупреждению   крупные   животные
уходили  от  беды. А самым мелким видам помогали уцелеть особые
семена, или шипы, или яйца, которые переносились  в  безопасное
место  либо с ветром, либо с мехом больших зверей. Да-да, так и
было, я уверен, я же сам видел такое бегство, когда мы  уходили
от землетрясения.
   --  Ладно,  допустим,  что все было так, как ты говоришь! --
крикнул Бруччо. -- Но при чем  тут  мы?  Хорошо,  все  животные
убегают вместе -- какое отношение это имеет к войне?
   --  Они  не  только  вместе  убегают, -- сказал Язон. -- Они
сотрудничают, чтобы противостоять  стихийным  бедствиям.  Я  не
сомневаюсь,  мы еще услышим восторги экологов, когда они начнут
изучать сложный механизм  приспособления,  который  срабатывает
здесь,  когда  надвигается гроза, или половодье, или пожар, или
еще какаянибудь беда. Но нас сейчас интересует одна реакция.  А
именно  та,  которая  направлена  против  горожан.  Вы  еще  не
догадались? Пиррянские организмы воспринимают вас как стихийное
бедствие! Вряд ли удастся  выяснить,  как  это  началось.  Хотя
вообще-то  в дневнике, который я нашел, в записях о первых днях
освоения планеты есть ключ к разгадке. Там  говорится,  что  во
время  лесного  пожара колонисты встретились с какими-то новыми
видами. Точнее, животные были те же,  что  прежде,  только  они
вели  себя  иначе.  Как, по-вашему, могли реагировать на лесной
пожар люди, которые прежде  жили  в  условиях,  можно  сказать,
тепличной  цивилизации?  Они,  конечно,  перепугались насмерть.
Если лагерь находился  на  пути  огня,  животные,  естественно,
бежали  через него. А люди, также естественно, обстреляли их. И
сразу же поставили себя в ряд стихийных  бедствий.  Мало  ли  в
каком  обличье выступает катастрофа. Скажем, в обличье двуногих
с пистолетами. Пиррянские животные на  падают  на  людей,  люди
убивают  животных, начинается война. Уцелевшие продолжали атаки
и по-своему оповестили все организмы планеты,  что  происходит.
Здешняя  радиоактивность  способствует  всевозможным  мутациям.
Дальше в борьбе  за  существование  сохранялись  те  организмы,
которые   были   опасны  для  человека.  Я  не  удивлюсь,  если
телепатический  потенциал  тоже  поощряет  мутации.  Уж   очень
специализированы  некоторые наиболее опасные виды, не могут они
быть просто плодом  естественной  эволюции  за  такой  короткий
срок,  как  триста-четыреста  лет.  Поселенцы,  понятно, давали
отпор, оттого их и дальше воспринимали как стихийное  бедствие.
Они  все время совершенствовали свое оружие, но проку от этого,
как известно, не было никакого. Вы, горожане,  унаследовали  их
ненависть  к  Пирру.  Вы  все  воюете,  и  все ближе ваш полный
разгром.  Разве  можете   вы   победить,   когда   против   вас
биологические  ресурсы целой планеты, которая каждый раз, можно
сказать, перерождается для противоборства?
   Стало  очень  тихо.  Керк  и  Мета  побледнели,  потрясенные
словами  Язона.  Бруччо  что-то бормотал себе под нос и загибал
палец за пальцем, подыскивая контраргументы. Что до  Скопа,  то
он  оставил  без внимания всю эту галиматью, которую не мог или
не хотел понять. Представься ему малейшая  возможность,  он  бы
тут же пришиб Язона.
   Первым  заговорил Рес. Он быстрее других разобрался и подвел
итог.
   -- Не сходится, -- сказал он. -- А как же мы? Мы ведь  живем
среди пиррянской природы без Периметров и пистолетов. Почему на
нас  никто не нападает? Мы такие же люди, у нас с жес тянщиками
одни предки.
   -- Вас не трогают,  потому  что  не  ставят  вас  в  ряд  со
стихийными  бедствиями, -- ответил Язон. -- Животные могут жить
на склонах дремлющего вулкана, между ними  будет  идти  обычная
конку  ренция.  Но  придет время спасаться от извержения, и они
вместе обратятся в бегство. Извержение делает вулкан  стихийным
бедствием.  Теперь  берем  человека.  Будет  ли  местная  фауна
воспринимать его просто как живое существо  или  как  стихийное
бедствие? Есть просто гора, а есть вулкан. Люди города излучают
подозрительность   и   вражду.  Убивать,  думать  об  убийстве,
подготавливать убийство -- для них удовольствие. И тут  как  бы
идет  естественный  отбор,  понимаете? Ведь в городе именно это
свойство лучше помогает выживанию. Живущие  вне  города  мыслят
по-другому.  Когда  кому-то  из  них  лично что-то угрожает, он
борется за жизнь, как и всякое существо. А  перед  лицом  общей
угрозы  они  во  имя  выживания  сотрудничают  с окружающими их
животными, подчиняются закону, которым пренебрегают  в  обычных
условиях.
   --  Но  как же возникли эти две группы, с чего все началось?
-- спросил Рес.
   -- Разве теперь узнаешь... Мне думается, ваши люди с  самого
начала  были  фермерами,  может  быть,  обладали телепатическим
даром. И во время стихийного бедствия, от которого  все  пошло,
находились  в другом месте. По пиррянским меркам, они вели себя
правильно и благополучно выжили.  Дальше  пошли  разногласия  с
жителями   города,   которые   считали   убийство  единственным
решением. Как бы то  ни  было,  очевидно,  что  еще  в  древние
времена возникли две общины. А потом они и вовсе изолировались,
если не считать выгодной для обеих сторон меновой торговли.
   --  Все равно не могу поверить, -- пробурчал Керк. -- Хоть и
похоже на истину, не могу согласиться. Тут должно быть какое-то
другое объяснение. Язон медленно покачал  головой:  --  Другого
объяснения  нет  и  быть не может. Другие мы сами исключили, ты
забыл? Я очень хорошо тебя понимаю, ведь это  опровергает  все,
что  ты привык считать истиной, что для тебя равносильно закону
природы. Допустим, я начну доказывать  тебе,  что  тяготения  в
привычном для тебя понимании нет, а есть сила, которой можно до
какой-то  степени управлять, если знать способ. Ты, само собой,
скажешь, что тебе мало  слов,  подавай  доказательство.  Пусть,
мол, ктонибудь пройдется по воздуху, а? Между прочим...
   Язон  повернулся  к  Наксе:  -- Ты не слышишь, около корабля
есть сейчас какие-нибудь животные? Не привычные вам, а мутанты,
из той свирепой породы, которая только вокруг города водится?
   -- Их тут тьма-тьмущая, -- ответил Накса.  --  Так  и  ищут,
кого порешить.
   --  А ты не можешь поймать одного? Но только чтоб он тебя не
убил. Накса презрительно фыркнул.  --  Еще  не  родился  зверь,
который стал бы мне вред творить, -- сказал он, идя к выходу.
   Ожидая  Наксу,  все  погрузились в размышление. Язону нечего
было добавить к тому, что он уже сказал. Осталось провести один
опыт, может быть, факты  их  убедят,  потом  пусть  каждый  сам
решает.
   Говорун  скоро  вернулся  с  шипокрылом на ременном поводке.
Пленный зверь метался в воздухе и издавал пронзительный писк.
   -- Стань посередине, подальше от всех, -- попросил Язон.  --
Ты можешь заставить его сесть на что-нибудь?
   --  Да  хоть  на  мою  руку.  --  Накса  дернул  шипокрыла и
подставил ему рукавицу. -- Вот так я его поймал.
   -- Кто-нибудь сомневается, что это  настоящий  шипокрыл?  --
сказал  Язон.  -- Все должны быть уверены, что тут нет подвоха,
мне это очень важно.
   -- Настоящий, -- подтвердил Бруччо. -- Я отсюда слышу  запах
яда. -- Он показал на когти по краям крыльев, потом на пятна на
рукавице. -- Если разъест рукавицу, этому человеку крышка.
   -- Итак, шипокрыл настоящий, -- заключил Язон. -- Смертельно
ядовитый,  как  и  все  шипокрылы,  и  для  подтверждения  моей
гипотезы достаточно, чтобы кто-нибудь из вас, горожан,  подошел
и прикоснулся к нему, как делает это Накса.
   Все четверо невольно отпрянули. Для них шипокрыл олицетворял
смерть.  Так  было,  так  есть  и  так  будет.  Законы  природы
нерушимы.
   -- Мы... не можем, -- ответила за всех Мета. -- Этот человек
живет в джунглях, он сам все равно как зверь,  вот  и  научился
ладить с ними. Но чтобы мы...
   Язон  перебил  Мету,  не дожидаясь, когда до говоруна дойдет
оскорбительный смысл ее слов:
   -- Да, и вы тоже можете. В этом вся суть. Не питайте к этому
зверю ненависти и  не  ждите  непременной  атаки  --  и  он  не
нападет.  Вообразите,  что  это какая-нибудь безобидная тварь с
другой планеты.
   -- Не могу! -- крикнула Мета. -- Это шипокрыл!
   Пока  они  говорили,  Бруччо   медленно   двинулся   вперед,
пристально  глядя  на  зверя, сидящего на рукавице. Язон сделал
знак арбалетчикам, чтобы не  стреляли.  Бруччо  остановился  на
безопасном  расстоянии  от  шипокрыла,  не  сводя  с него глаз.
Шипокрыл расправил свои кожистые крылья и зашипел.  На  кончике
каждого  когтя  выступили  капли  яда.  В отсеке царила мертвая
тишина.
   Бруччо  осторожно   поднял   руку.   Подержал   ладонь   над
шипокрылом.  Потом  слегка  коснулся его головы и сразу опустил
руку. Зверь сидел смирно, только чуть вздрогнул.
   Все, кто следил, затаив дыхание, за этой сценой,  облегченно
вздохнули.
   -- Как ты это сделал? -- глухо спросила Мета.
   --  А? Что?.. -- Бруччо явно сам был поражен случившимся. --
А,  ну  да,  как  я  к  нему  прикоснулся...  Очень  просто.  Я
представил  себе,  что это макет с нашего тренажера, безобидная
подделка. И больше ни о чем не думал, вот и по лучилось.
   Он посмотрел на свою руку, потом на шипокрыла.
   -- Но ведь это не макет, -- продолжал он задумчиво.  --  Это
настоящий  зверь.  Смертельно ядовитый. Инопланетчик прав. Прав
от начала до конца.
   Глядя на Бруччо, Керк тоже решился. Он шел как на казнь, еле
переставляя  ноги,  с  каменным  лицом,  по  которому  катились
струйки  пота.  Но  ему  удалось  настроиться на нужный лад, не
думать о шипокрыле как о враге, и он тоже кос нулся  зверя  без
каких-либо последствий для себя. За ним и Мета сделала попытку,
но  не  сумела  одолеть  ужас,  который  охватил  ее, когда она
приблизилась к шипокрылу.
   -- Не получается, не могу себя переломить...  --  произнесла
она. -- Я уже верю тебе... Нет, все равно не могу.
   Скоп,  когда  все  повернулись  к  нему,  закричал,  что это
сплошной обман,  потом  он  бросился  на  арбалетчиков,  и  его
оглушили ударом приклада. Но пирряне уже прозрели.
    -- Что же будет теперь? -- спросила Мета.
   В ее голосе звучала тревога, которую разделяли не только все
собравшиеся  в  отсеке,  но  и  тысячи пиррян, смотревших в эту
минуту на экраны своих визифонов.  --  Что  будет  теперь?  Они
глядели   на  Язона  и  ждали  ответа.  Ждали  горожане,  ждали
арбалетчики, опустив свое оружие. Распри на время были  забыты.
Этот  инопланетчик внес смятение в привычный им старый мир, все
перевернул, и они как бы очутились  в  новом,  неведомом  мире,
перед лицом необычных проблем.
   --  Погодите.  --  Он  протянул  руку.  --  Я не врачеватель
социальных недугов. Куда мне думать над тем, как  исцелить  эту
планету  силачей и снайперов. Я и без того только чудом дотянул
до сегодняшнего дня, а по закону вероятности мне уже раз десять
полагалось быть убитым.
   -- Хоть это и верно, Язон, -- сказала  Мета,  --  но,  кроме
тебя, некому нас выручить. Как ты всетаки мыслишь наше будущее?
   Внезапная   усталость  заставила  Язона  сесть  в  пилотское
кресло. Он обвел взглядом обступивших его пиррян. Лица вроде бы
искренние. И никто не обратил внимания, что он уже давно  убрал
руку  с  тумблера  топливного  насоса.  Междуусобицы забыты, во
всяком случае на время...
   -- Хорошо, я изложу вам свои соображения, --  заговорил  он,
стараясь  поудобнее  примостить свои ноющие суставы. -- Я много
размышлял в эти дни, пытался найти ответ.  И  первое,  до  чего
додумался,   --   это   то,   что  идеальное  решение,  которое
подсказывает логика,  тут  не  годится.  Дада,  боюсь,  что  из
древней  мечты  о  мирном  соседстве  льва  и ягненка ничего не
выйдет. Кроме приятного завтрака для льва. Казалось бы, теперь,
когда вы все знаете истинную причину  ваших  неладов,  разумнее
всего  было  бы  снести  Периметр  и  зажить  вместе  в  мире и
согласии. Прелестная  картинка,  совсем  как  братство  льва  и
ягненка.  И  кончится  скорее всего в том же духе. Одному вдруг
придет  на  ум,  что  корчевщики   неопрятные,   другому,   что
жестянщики  безмозглые, глядишь, и готов свеженький покойник. И
пошли крошить друг  друга,  а  кто  возьмет  верх,  тех  сожрут
животные, которые заполонят незащищенный город. Словом, решение
найти не так-то просто.
   Слова  Язона вернули пиррян к дей ствительности, и они сразу
насторожились. Арбалетчики  подняли  свое  оружие,  а  пленники
отступили к стене и насупились.
   --  Вот, вот, я это самое и подразумевал, -- сказал Язон. --
Ненадолго вас хватило, верно?
   По  лицам  пиррян  было  видно,  как  им  неловко,  что  они
поддались безотчетному порыву.
   --   Чтобы   придумать  что-нибудь  путное  на  будущее,  --
продолжал он, -- надо  учитывать  инерцию.  Во-первых,  инерцию
мышления.  Истина в вашем представлении -- это еще не истина на
деле. В варварских религиях примитивных миров научными  фактами
и  не  пахнет, хотя они призваны объяснить все на свете. Лишите
дикаря логической основы его убеждений, он все равно от них  не
откажется,  только  заменит  слово  "убеж дение" словом "вера",
потому что не сомневается в своей правоте. А не сомневается  он
потому,  что  верит.  Мнимая  логика  строит замкнутый круг, на
который не дозволено покушаться. Это и есть  инерция  мышления,
когда  рассуждают  по  принципу  "что  всегда  было,  то всегда
будет". И упорно не желают бросить  старую  колею,  перестроить
мышле  ние на новый лад. Но инерция мышления -- не единственный
барьер на вашем пути, есть еще один вид инерции. Кто-то из  вас
согласился  с моими рассуждениями и даже готов перестроиться. А
как все  остальные?  Как  те,  которые  не  желают  размышлять,
предпочитают  жить  по  старинке,  подчиняться  не  рассудку, а
рефлексам? Которые написали на своем знамени: "Что всегда было,
то всегда будет"? Они будут  тормозить  любое  ваше  начинание,
любую  попытку  двигаться  вперед на основе того нового, что вы
узнали.
   -- Выходит, все напрасно, наш мир обречен? -- спросил Рес.
   -- Я этого не сказал. Мне только хотелось показать, что ваши
проблемы  не   решить   одним   поворотом   некоего   мозгового
переключателя. Лично я представляю себе три пути, и очень может
быть,  что  развитие  пойдет  сразу  по  всем  трем.  Первый, и
наилучший, путь -- воссоединение городских и сельских пиррян. У
тех и других есть проблемы, те и другие могут поделиться  чемто
полезным.  Возьмем горожан, у вас наука и контакт с галактикой.
И кроме того, губительная война. А  ваши  двоюродные  братья  в
джунглях  живут  в  мире  с  планетой,  но у них нет медицины и
прочих  благ,  которые  дает  наука,  нет  контакта  с  другими
культурами.   Вам   следует   объединиться   и  пожинать  плоды
сотрудничества. Разумеется, для этого надо похоронить  обоюдную
ненависть,  основанную  на  предрассудках. Но это можно сделать
только вдали от города, где все пропитано войной. Пусть каждый,
у  кого  есть  необходимые  для   этого   способности,   пойдет
добровольно  к  жителям  леса,  чтобы  поделиться с ними своими
знаниями. Пойдете с чистой душой -- вам никто не причинит  зла.
И  вы научитесь жить в ладу с Пирром, вместо того чтобы воевать
с ним. В конечном счете появятся цивилизованные общины, которые
будут состоять не из корчевщиков или жестянщиков, а из  пиррян.
-- А с городом что будет? -- спросил Керк.
   -- Город останется на месте. И скорее всего не изменится. На
первых  порах,  пока  будет  идти  расселение  по  планете, вам
придется сохранить и Периметр, и другие средства защиты,  чтобы
уцелеть.  Да  и  потом  кое-что сохранится, ведь найдутся люди,
которых вы не сможете переубедить, которые  останутся  и  будут
дальше  воевать  до  самой смерти. Может быть, с воспитанием их
детей вам больше повезет. А что в  конечном  счете  станется  с
городом, честное слово, не знаю.
   Они   молчали,   пытаясь   представить  себе  будущее.  Скоп
по-прежнему лежал на полу без движения, только постанывал.
   -- Ты рассказал о двух путях, -- наконец заговорила Мета. --
А третий какой?
   -- Третий путь -- самый милый  моему  сердцу,  --  улыбнулся
Язон.   --  И  я  надеюсь,  что  найдется  достаточно  желающих
присоединиться ко мне. Я хочу  построить  космический  корабль,
все  свои  деньги  потрачу  и  оснащу  его  по последнему слову
техники, чтобы и оружие  было,  и  всякая  научная  аппаратура,
какую  только  можно  раздобыть.  Потом наберу здесь, на Пирре,
добровольцев.
   -- Для чего? -- недоуменно спросила Мета.
   -- Только не для  благотворительности.  Все,  что  я  вложу,
окупится,  притом  с  лихвой.  Понимаешь, после всего что я тут
пережил, мне невозможно возвращаться к старому занятию.  Начать
с того, что при моих нынешних деньгах это пустая трата времени.
А  главное,  я  бы  помер с тоски. Уж такое свойство у Пирра --
после него, если жив останешься, не потянет в тихое место.  Вот
я  и  задумал  снарядить корабль и отправиться на нем осваивать
новые  миры.  Ведь  есть  тысячи  планет,  где  люди  бы   рады
обосноваться,   да   условия   слишком   тяжелые   для  обычных
переселенцев, сперва надо, как говорится, плацдарм захватить. А
пирряне такую подготовку прошли -- им  любая  планета  нипочем!
Как,  нравится  вам такая идея? Собственно, дело даже не в том,
нравится или не нравится. Здесь, в городе, все содержание вашей
жизни составляла непрерывная смертельная схватка. Теперь  перед
вами   стоит   выбор   --   то   ли  перейти  на  более  мирное
существование, то ли остаться в городе и продолжать  никому  не
нужную, нелепую войну. Я предлагаю третий вариант. Вы примените
то,  что  лучше  всего  умеете,  и  в то же время будете делать
полезное дело. Ну вот, теперь вам известны все варианты. Дальше
пусть каждый решает сам.
   Прежде чем кто-либо успел ответить, Язон вдруг ощутил  дикую
боль в горле. Очнувшийся Скоп вскочил с пола, стиснул шею Язона
двумя  руками  и  сорвал  его с кресла. Арбалетчики не решились
стрелять, боясь попасть в Язона.
   --  Керк!  Мета!  --  рычал  Скоп.  --  Хватайте  пистолеты!
Открывайте люки! Наши люди поддержат нас, мы перебьем проклятых
корчевщиков, уничтожим этих лжецов!
   Язон  силился  разжать  душившие его пальцы, но это было все
равно что дергать стальные прутья. У него померкло в глазах,  в
ушах  стучало,  он  не  мог вымолвить ни слова. Все кончено, он
проиграл...  Сейчас  здесь  начнется  побоище,  и  Пирр  так  и
останется планетой смерти для людей.
   Мета  бросилась  вперед словно отпущенная пружина, и в ту же
секунду тренькнули арбалеты. Одна  стрела  попала  ей  в  ногу,
другая пронзила навылет руку, но они не смогли ее остановить, и
Мета,  пролетев  через  весь  отсек, очутилась рядом с теряющим
сознание инопланетчиком, которого душил ее товарищ.
   Замахнувшись здоровой рукой, она изо всех сил ударила  Скопа
ребром  ладони  по бицепсу. Его рука непроизвольно дернулась, и
пальцы выпустили горло Язона.
   -- Что ты  делаешь!  --  крикнул  ошарашенный  Скоп  раненой
девушке, которая навалилась на него.
   Он  оттолкнул  ее,  все  еще держа Язона другой рукой. Тогда
она, не произнося ни слова, тем же жестоким приемом разбила ему
кадык. Скоп захрипел, отпустил Язона и упал на пол, корчась  от
боли. Язон видел все это точно в тумане.
   С  трудом  поднявшись на ноги, Скоп обратил искаженное болью
лицо к Керку и Бруччо.
   -- Ты не прав, -- сказал Керк. -- Уймись!
   Скоп издал звук, похожий на рычание, и метну лея  к  оружию,
сложенному   в   другом   конце  отсека.  Но  арбалеты  пропели
похоронную мелодию, и рука, которая дотянулась  до  пистолетов,
была уже рукой покойника.
   Никто  не  тронул  Бруччо,  когда  он поспешил к Мете, чтобы
оказать ей помощь. Язон жадно глотал животворный воздух.  Через
стеклянный глаз визифона весь город следил за происходящим.
   --  Спасибо,  Мета... за помощь... и за то, что ты поняла...
-- через силу вымолвил Язон.
   -- Скоп был не прав, -- ответила она. -- А ты прав...
   Голос на секунду прервался --  Бруччо,  обломив  зазубренный
наконечник  стрелы,  выдернул ее за черенок из руки Меты. Затем
она продолжала: -- Я не смогу остаться  в  городе,  ос  танутся
только  такие,  как  Скоп.  Боюсь,  что  в  леса уйти я тоже не
смогу... Сам видел, не получилось у  меня  с  шипокрылом.  Если
можно, лучше я пойду с тобой. Правда, возьми меня.
   Ясону еще было больно говорить, и он ограничился улыбкой, но
Мета поняла его.
   Керк  удрученно  смотрел на убитого. -- Он был не прав, но я
хорошо представляю, что он чувствовал. Я  город  не  брошу,  во
всяком  случае  сейчас.  Кто-то  должен  руководить,  пока идет
перестройка. А насчет корабля -- это ты хорошо придумал.  Язон,
в  добровольцах  недостатка не будет. Правда, Бруччо ты вряд ли
уговоришь лететь с тобой.
   -- А зачем мне  лететь,  --  пробурчал  Бруччо,  перевязывая
Мету.  --  Мне и здесь, на Пирре, занятий хватит, одни животные
чего стоят. Не сегодня-завтра сюда экологи  со  всей  галактики
нагрянут, да только я буду первым.
   Керк  медленно подошел к экрану, на котором был виден город,
и остановился, глядя на здания, на столбы дыма над  Периметром,
на зеленый океан джунглей вдали.
   --  Ты все перевернул. Язон, -- сказал он наконец. -- Сейчас
этого еще не видно, но Пирр уже никогда не будет  таким,  каким
был  до  того,  как  ты сюда явился. Не знаю, к лучшему он изме
нился или к худшему...
   -- К лучшему, к лучшему, -- просипел Язон, растирая шею.  --
Ну  а  теперь  пожмите-ка  друг другу руки, чтобы люди на самом
деле увидели, что распрям конец.
   Рес повернулся, секунду помешкал, потом протянул руку Керку.
Седому пиррянину тоже трудно было  превозмочь  укоренившуюся  с
детских лет неприязнь к корчевщикам.
   Но  они  пожали  друг  другу  руки,  потому что настала пора
перемен.

Last-modified: Wed, 10 Jun 1998 07:22:34 GMT

Оцените этот текст: