каждого ирландца прихо-дилось по три врага, но зато у них были винтовки, сила духа и ненависть. Каждый унес с собой в моги-лу свет хотя бы одного англичанина. Ни один ирлан-дец не пытался бежать, ни один не сдался. Остав-шись в конце концов без боеприпасов, они сражались штыками. Когда же английский капитан пробился через ряды сражающихся солдат, чтобы напасть на него со шпагой, Мигер захохотал от удовольствия. С ловкостью бывалого бойца сделал выпад левой но-гой вперед, метя ниже шпаги нападающего, и одним ударом вонзил штык изумленному англичанину пря-мо в сердце. Как только офицер упал, Мигер выдернул штык и обернулся к атакующим. И заглянул прямо в дуло мушкета, изрыгнувшего огонь ему в лицо. Пламя за-коптило и обуглило кожу, пуля врезалась в череп, швырнув потерявшего сознание, ослепшего от собст-венной крови Мигера на землю. В тот же миг англий-ский солдат прикладом раскроил череп П. Дж. 0'Мэхони, убившего его сержанта. Когда кавалеристы в серых мундирах наконец примчались по дороге, стреляя на скаку, в живых ос-талась лишь горстка ирландцев. Уцелевшие англича-не поспешили скрыться в лесу. Вернувшееся сознание принесло неистовую боль в ушибленной голове, и капитан Мигер застонал. Стер кровь, застлавшую взор. Огляделся. Окинул взгля-дом поле сечи, мертвых ирландских солдат. В живых остались считанные одиночки. Раненых среди них не было, ибо раненых враг добивал на месте. Со слеза-ми на глазах взирал капитан на картину гибели. -- Вы сражались как мужчины и умерли как мужчины, -- молвил он. -- День этот не будет забыт. При обычных обстоятельствах Линкольн писал свое обращение к Конгрессу, затем вручал одному из секретарей, тот доставлял обращение в Капитолий, где письмоводитель зачитывал его во всеуслышание. Президент хотел было поступить так же, но понял, что на сей раз нужен особый подход. На сей раз нуж-но, чтобы конгрессмены постигли глубину его пере-живаний, чтобы прониклись ответным чувством. Еще ни разу за краткий срок пребывания на посту прези-дента Линкольн не чувствовал, что отдельная речь может иметь такое грандиозное значение. Понимал, что Милл раскрыл им глаза, указал путь к светлому будущему. Президент Дэвис целиком и полностью поддерживает его, и они составили свои планы со-вместно. И вот речь готова. -- Сьюард сказал свое слово, -- проронил прези-дент, неторопливо просматривая листок за лист-ком. -- Даже Уэллс и Стэнтон читали речь. Я рас-смотрел их мнения и внес поправки там, где таковые понадобились. Теперь работа закончена. -- Положив свернутую речь в цилиндр, нахлобучил его на голову и встал. -- Пойдемте, Николай, прогуляйтесь со мной до Конгресса. -- Сэр, не разумнее ли взять экипаж? Не так уто-мительно, а gravitas (Серьезность, значимость [исп.]) ситуации, несомненно, требует более официального появления. -- Мне всегда не по себе, когда кто-нибудь упот-ребляет эти иностранные слова, будто чурается ста-рого доброго английского, на котором говорят про-стые дровосеки. Ну, чего там требует от меня этот gravitas? -- Я хотел сказать, господин президент, что вы самый значимый человек в Вашингтоне, и ваше пове-дение должно отражать этот факт. -- Я возьму экипаж, Николай, -- вздохнул Лин-кольн, -- но в первую голову потому, что подустал. На мою долю перепадает маловато отдыха. И маловато пищи, подумал секретарь. Донимае-мый запорами президент потребляет больше слаби-тельного, чем пропитания. Порой берет на обед одно-единетвенное яйцо, и то просто гоняет кругами по тарелке. Николай вышел первым, чтобы привести экипаж. Их сопровождал взвод кавалеристов, так что при-бытие в Конгресс оказалось довольно впечатляющим. Двери здания обуглились и закоптились в тех мес-тах, где британцы пытались поджечь их перед отступлением. Линкольн прошел среди конгрессменов, перекинулся несколькими словами со старыми дру-зьями, даже остановился поболтать с заклятыми вра-гами. Стены следует отремонтировать; надо полу-чить твердую и решительную поддержку Конгресса. И народа. Разложив конспект перед собой, Линкольн заго-ворил тонким, неровным голосом. Но мало-помалу голос его окреп, зазвучал ниже, в своей цельности обретая убедительность. -- Как я вам уже говорил, ныне американцы сра-жаются и умирают, отстаивая свободу нашей страны. Иноземная держава вторглась в наши суверенные пределы, и мы должны ставить перед собой только одну цель: силами войск отбросить захватчиков прочь. Ради этого две воюющие стороны согласились на перемирие в войне между штатами. Теперь же я прошу вашей помощи. Мы должны узаконить пере-мирие и даже более того -- отыскать способ поло-жить конец ужасной внутренней войне, еще недавно раздиравшей страну надвое. Ради этого мы должны взглянуть на такой аспект нашей истории, как суще-ствование рабства, послуживший поводом к войне. И усилению, распространению и углублению конфлик-та способствовало то, что мятежники не останавлива-лись перед расколом Союза даже ценой войны, хотя правительство требовало всего-навсего ограничить территориальные пределы его распространения. А ведь обе стороны читали одну и ту же Библию и молились одному и тому же Богу, и каждый призывал Его по-мочь в борьбе с другим. Быть может, кажется стран-ным, что человек может просить Господа, дабы Он помог добыть хлеб насущный в поте лица другого че-ловека. Но не будем судить, да не судимы будем. Ныне настал час припомнить, что все американ-ские граждане -- собратья, живущие в одной стране, под одним небом, и высочайшей целью наших стремлений должно быть совместное существование, скреп-ленное узами братства. От истории нам не уйти. Хо-тим мы того или нет, но членов нынешнего Конгресса и нынешней администрации будут помнить. Мы знаем, как спасти Союз. Миру ведомо, что мы знаем, как спасти его. Давая свободу рабам мы приносим свободу даром -- проявляя благородство и в том, что даем, и в том, что сберегаем. Или мы благородно со-храним последнюю, лучшую надежду на свете, или подло утратим ее. Посему призываю Конгресс при-нять совместное решение, провозглашающее, что Со-единенные Штаты должны сотрудничать с любым Штатом, который пойдет на постепенное упразднение рабства, оказывать каждому штату материальную по-мощь, каковая должна употребляться штатом по соб-ственному усмотрению для погашения неудобств, причиняемых подобной сменой системы и обществу, и отдельным личностям. Далее, мы должны постано-вить, что всякий штат, согласившийся с упомянуты-ми требованиями, провозглашается штатом Союза, чем уполномочивается направлять своих представи-телей в Конгресс. Каждый штат сохраняет полнейшую независи-мость в управлении собственными делами, свободу в выборе и применении средств защиты собственности и сохранения мира и правопорядка, как под началом любой другой администрации. Вдобавок число рабов в нашей стране более не будет возрастать. Импорт рабов из-за рубежа полнос-тью прекращается. И здесь не родится более ни один раб. Отныне и впредь всякий ребенок, рожденный от раба, будет свободным человеком. За одно-единственное поколение рабство в нашей стране будет уп-разднено. Давайте же возьмемся за окончание работы, за которую взялись -- не злоумышляя ни против кого, с милосердием для каждого, неуклонно отстаивая правду, дарованную нам Господом, -- уврачуем раны нации, сделаем все, дабы водворить и взлелеять спра-ведливый и прочный мир, сперва между собой, а затем и со всеми остальными нациями. Признаюсь, выступление я заканчиваю неохотно. Вспомните, что в сражении при Шайло полегло бо-лее двадцати тысяч американцев. Американец более никогда не должен убивать американца. Мы не вра-ги, но друзья. Мы более не должны быть врагами. Мистические струны воспоминаний, протянувшиеся от каждого поля боя и от могилы каждого патриота к каждому живому сердцу и каждому очагу по всей нашей широкой стране, еще сольются в едином хоре Союза, когда к ним прикоснутся -- а это непременно свершится -- лучшие ангелы наших душ. Союз снова должен стать единым. Как только президент закончил, трепетную тиши-ну, в которой слушали его конгрессмены, нарушила оглушительная овация. Даже самые несгибаемые аболиционисты, давно жаждавшие наказать рабовла-дельцев и мятежников, поддались единому порыву аудитории. Предложение подготовить билль приняли едино-гласно. ПОРАЖЕНИЕ - И НОВОЕ БУДУЩЕЕ Сражение в долине Гудзона подходило к концу. Изнуренные британские войска стояли на грани кра-ха. Английские, шотландские, валлийские и ирланд-ские солдаты теперь смешались в единое войско. Они оставались по-своему сплоченными, они подчиня-лись своим офицерам, потому что знали, что все стремятся к одному. Бежать. Но это было нелегко, потому что численность американских войск возрос-ла, а британских становилась все меньше. Британ-цам, преследуемым по пятам армиями Гранта и Ли, оставалось только бежать на север. Но и там спасе-ния не было. Американская кавалерия донимала их с флангов, отрезала обозы Ко времени, когда они до-брались до Глен-Фоллз, они потеряли половину войска ранеными, убитыми и сдавшимися в плен. Последнее стало для простого солдата единственным выходом, когда офицеры и сержанты убиты, а бое-припасы израсходованы. Нет никакого бесчестья в том, чтобы изнуренный человек бросил свое оружие и поднял руки к небу. Верный отдых, быть может, еда и питье. И уж наверняка -- конец пути. Кое-какие из подкреплений все еще сражались. Шестьдесят второй пехотный полк вступил в эту войну поздно. Вернувшись из Индии на переформи-рование, он тут же был послан через другой океан в бой. В нем служили крепкие профессиональные сол-даты, воевавшие в Афганистане и других воинствен-ных странах на крайних рубежах Британской импе-рии. Они привыкли к нападениям неорганизованных всадников, так что хорошо противостояли и кавале-рии. Они сражались при отступлении, как и при на-ступлении. А поскольку ни разу не сталкивались с основными силами преследующих армий, то и поне-сли относительно малые потери. Их командир полковник Оливер Фиппс-Хорнби гордился своими солдатами и стремился найти им наилучшее применение. Озеро Джордж сулило по-мощь. Барки, доставившие их сюда из Канады, должны были вернуть их тем же путем. Но разъезды, высланные вперед, вернулись с самыми неутеши-тельными новостями. -- Ушли, сэр, -- доложил лейтенант Хардинг. -- Ни одной барки ни в районе высадки, ни вдоль берега. -- Вы уверены? -- Определенно, полковник. На плацдарме есть раненые и хирург, они были эвакуированы в тыл не правду, дарованную нам Господом, -- уврачуем раны нации, сделаем все, дабы водворить и взлелеять спра-ведливый и прочный мир, сперва между собой, а затем и со всеми остальными нациями. Признаюсь, выступление я заканчиваю неохотно. Вспомните, что в сражении при Шайло полегло бо-лее двадцати тысяч американцев. Американец более никогда не должен убивать американца. Мы не вра-ги, но друзья. Мы более не должны быть врагами. Мистические струны воспоминаний, протянувшиеся от каждого поля боя и от могилы каждого патриота к каждому живому сердцу и каждому очагу по всей нашей широкой стране, еще сольются в едином хоре Союза, когда к ним прикоснутся -- а это непременно свершится -- лучшие ангелы наших душ. Союз снова должен стать единым. Как только президент закончил, трепетную тиши-ну, в которой слушали его конгрессмены, нарушила оглушительная овация. Даже самые несгибаемые аболиционисты, давно жаждавшие наказать рабовла-дельцев и мятежников, поддались единому порыву аудитории. Предложение подготовить билль приняли едино-гласно. ПОРАЖЕНИЕ - И НОВОЕ БУДУЩЕЕ Сражение в долине Гудзона подходило к концу. Изнуренные британские войска стояли на грани кра-ха. Английские, шотландские, валлийские и ирланд-ские солдаты теперь смешались в единое войско. Они оставались по-своему сплоченными, они подчиня-лись своим офицерам, потому что знали, что все стремятся к одному. Бежать. Но это было нелегко, потому что численность американских войск возрос-ла, а британских становилась все меньше. Британ-цам, преследуемым по пятам армиями Гранта и Ли, оставалось только бежать на север. Но и там спасе-ния не было. Американская кавалерия донимала их с флангов, отрезала обозы Ко времени, когда они до-брались до Глен-Фоллз, они потеряли половину войска ранеными, убитыми и сдавшимися в плен. Последнее стало для простого солдата единственным выходом, когда офицеры и сержанты убиты, а бое-припасы израсходованы. Нет никакого бесчестья в том, чтобы изнуренный человек бросил свое оружие и поднял руки к небу. Верный отдых, быть может, еда и питье. И уж наверняка -- конец пути. Кое-какие из подкреплений все еще сражались. Шестьдесят второй пехотный полк вступил в эту войну поздно. Вернувшись из Индии на переформи-рование, он тут же был послан через другой океан в бой. В нем служили крепкие профессиональные сол-даты, воевавшие в Афганистане и других воинствен-ных странах на крайних рубежах Британской импе-рии. Они привыкли к нападениям неорганизованных всадников, так что хорошо противостояли и кавале-рии. Они сражались при отступлении, как и при на-ступлении. А поскольку ни разу не сталкивались с основными силами преследующих армий, то и поне-сли относительно малые потери. Их командир полковник Оливер Фиппс-Хорнби гордился своими солдатами и стремился найти им наилучшее применение. Озеро Джордж сулило по-мощь. Барки, доставившие их сюда из Канады, должны были вернуть их тем же путем. Но разъезды, высланные вперед, вернулись с самыми неутеши-тельными новостями. -- Ушли, сэр, -- доложил лейтенант Хардинг. -- Ни одной барки ни в районе высадки, ни вдоль берега. -- Вы уверены? -- Определенно, полковник. На плацдарме есть раненые и хирург, они были эвакуированы в тыл не сколько дней назад. Один из раненых, сержант, ска-зал мне, что барки были там, дожидались нас, но их отогнала вражеская артиллерия. Должно быть, подо-брались под покровом ночи, потому что огонь откры-ли на рассвете. Некоторые барки были потоплены, остальные бежали на север. Сержант сказал, что вра-жеская артиллерия после этого была перестроена в походные порядки и двинулась на север следом за барками. При них также была пехота, видимо, всего лишь полк. -- Не понимаю, как это могло случиться? Враг к югу от нас и окружает нас с флангов. Как же они могли оказаться еще и в тылу?-- Озадаченный пол-ковник утер свои длинные усы, пытаясь как-то усво-ить эти ужасные новости. Развернув пропыленную карту, лейтенант указал пальцем. -- Вот здесь, сэр. Думаю, вот как это произошло. Вы должны помнить, что это большая страна с очень малым числом мощеных дорог, в отличие от Брита-нии. Что на самом деле связывает различные шта-ты -- это сеть железных дорог. Поглядите сюда. Ви-дите, как она рассеяна и широко распространена. Дорога вот здесь и здесь, и еще одна здесь. А вот те-перь взгляните на Платсберг, через который мы про-бились на прошлой неделе. Видите этот железнодо-рожный путь, начинающийся здесь и уходящий на юго-запад через штат Нью-Йорк в Пенсильванию. Вполне возможно, что американские войска и поле-вые батареи были отправлены поездом, чтобы обойти нас стороной. -- Но наши войска все еще занимают Платсберг! -- Это неважно. Враг мог высадиться с поезда где угодно в этом районе и двинуться на юг позади нас, и они могли добраться до озера Шамплейн вот здесь. Как только они оказались на позициях, то открыли огонь, чтобы отогнать наши барки. Затем они после-довали за ними вдоль озера, чтобы помешать им вер-нуться. -- Эти поезда-- ужасная докука. Хотя должен Признать, что колонисты нашли им очень недурное военное применение. --Какие будут приказания, полковник? Эти негромкие слова вернули Фиппса-Хорнби к действительности. Усилившаяся канонада на юге оз-начала, что началась атака. Самым деликатным обра-зом лейтенант Хардинг указал, что полк по-прежне-му в опасности. -- Крайние колонны, пли и отойти. Отступаем на последние оборонительные рубежи на том гребне. Передайте приказ. Трубы пропели "пли" и "отойти". С наработан-ным мастерством солдаты Шестьдесят второго полка оторвались от противника и отошли через следую-щую шеренгу обороняющихся. Шеренга за шеренгой повторяла этот маневр, пока они не оказались на под-готовленных рубежах. Озеро Джордж теперь находилось у них за спи-ной, и, очевидно, вся американская армия -- перед их фронтом. Солдаты в синем и в сером занимали по-зиции в поле, которое британцы только что пересек-ли. Все больше и больше подразделений заходило с флангов. А тем временем колонна за колонной бри-танских военнопленных маршировала в тыл к врагу. На вершине холма, позади вражеских позиций, показалась группа офицеров, едущих верхом. По-прежнему под двумя флагами, но во всем остальном уже единых. Не в первый раз полковник начал ло-мать голову, как подобное могло случиться. Простое вторжение в ослабленную, раздираемую войной стра-ну в конце концов обернулось бойней. Пуля пропорола рукав его мундира, сорвав эпо-лет, и полковник тут же упал на землю. Слишком много офицеров заплатили своей жизнью за то, что выставляли себя на обозрение вражеским снайперам. А те с расстояния в тысячу ярдов все еще взимали свою кровавую дань. Генерал Шерман направил бинокль на врага, ози-рая его позиции. Увидел офицера, делавшего то же самое, но вдруг рухнувшего на землю и пропавшего из виду. Корпус снайперов Соединенных Штатов сеял хаос в рядах вражеской верхушки, ни на минуту не забывая о своей убийственной работе. Они дер-жались позади первой шеренги наступающих и на-ступали вместе с ними. Как только враг вгрызался в землю и фронт останавливался, они выступали впе-ред, чтобы попрактиковаться в своем убийственном ремесле. Позади окопавшегося врага виднелась голубая полоска озера Джордж, цель отступающих войск и верный конец сражения. Шерман понимал, что нача-тое должно быть доведено до конца. Враг должен быть разбит, и час окончательной победы недалек. Внезапно на него навалилась ужасная усталость; ему надоело убивать. Опустив бинокль, Шерман обер-нулся к своим генералам, собравшимся вместе впе-рвые за время с начала сражения. -- Джентльмены, эта война -- сущий ад, лично я сыт ею по горло. Их раненые разбросаны вдоль всего берега озера, а этот полк на гребне --единственный из уцелевших и сохранивший боеспособность. Сту-пайте под мирным флагом к его командиру и попро-буйте организовать сдачу, пока не пало еще много добрых парней. Я ничуть не забочусь о спасении вра-га, но глубоко сожалею о возможных потерях, кото-рые могут понести американцы. Люди заслужили вознаграждение за изумительное сражение, которое они выдержали. -- Согласен, -- поддержал генерал Ли. -- И я, -- откликнулся Грант. -- Я также хотел бы хорошенько потолковать с их командиром. Со времени начала наступления я еще не видел живым ни одного из них чином старше лейтенанта. Просматривая газеты, Линкольн горестно пока-чивал головой. ------ Наша страна погружена во мрак, Николай. Посреди радости побед вдруг столь печальная весть. Нью-Йоркский полк перебит почти до последнего че-ловека. Очевидно, потому, что они были ирландца-ми. Может ли такое быть? -- Не только может, но и весьма вероятно, госпо-дин президент. Определенно ирландцы в Нью-Йорке считают, что именно так и случилось, а уж им ли не знать. Почти все они были рождены на старой роди-не. Если и есть что-то хорошее в этой резне -- то, что она положит конец стихийным мятежам. Ирландцы не только прекратили восставать, но вдобавок в ог-ромных количествах идут добровольцами. Это креп-кие и рассерженные люди... -- Ему это удалось! -- крикнул Хей, распахивая двери и размахивая листком бумаги. -- Шерман ист-ребил захватчиков и захватил многие тысячи плен-ных! Сражение завершилось. Вторжению положен конец. -- Воистину замечательные новости, -- Линкольн выпустил газеты, позволив им упасть на пол, и про-тянул руку за телеграммой. -- Это весьма важная и своевременная новость. Пошлите ее Джеффу Дэвису тотчас же. Он испытает такую же безмерную радость, как и мы. Он отчаянно нуждается в любой поддержке. Телеграмма, полученная Джефферсоном Дэви-сом, не только наполнила его безмерным счастьем и облегчением, но и открыла перед ним грандиозные возможности. -- Более удачного момента для ее прихода быть не могло, -- заявил он, хлопнув ладонью по листу бумаги. Его экипаж стоял у дверей, чтобы отвезти президента на заседание Кабинета, созванное им в зале Совета в Ричмонде. Он собирался детально про-работать свою речь, подготовленную для Конгресса Конфедерации, и соглашение, каковое собирался предложить вниманию конгрессменов. Сделать это будет нелегко. Но теперь, поведав об этой великой победе, будет гораздо легче привлечь их на свою сто-рону. Сражение в долине Гудзона завершилось, пос-ледние захватчики сдались. И к поражению врага южные войска приложили не меньше сил, чем север-ные. Билокси отомщен. Следует напомнить им об этом и уповать на то, что удастся провести новое предло-жение на волне успеха. Вот-вот начнутся новые и более решительные политические баталии. Ему по-требуется вся поддержка, которую удастся получить у Кабинета министров, если вести баталии тем спосо-бом, который желателен ему и Линкольну. Один раб помог надеть ему пальто, второй рас-пахнул дверь и подал руку, чтобы президент мог под-няться в экипаж. Рабы, подумал он, когда кучер щелкнул кнутом, и лошади весело затрусили вперед. Реши вопрос о рабстве, и Союз спасен. Но сделать это не так-то просто. Изрядная часть Кабинета уже собралась, когда он прибыл. Тучный и коренастый госсекретарь Иуда П. Бенджамин беседовал с военным министром Джеймсом А. Седоном. Седон -- высокий, поджарый, одетый в черное, в черной шапочке, видом куда боль-ше напоминал иудея, чем Бенджамин, хотя и был виргинским аристократом. Дэвис взглядом попросил у них поддержки: именно Седон некогда выступал за вооружение негров, отваживаясь задумываться о не-мыслимом. Он достаточно разумный человек, чтобы мыслить позитивно и, может быть, даже преодолеть враждебные предрассудки. Седон должен помочь ему, но вот насчет Кристо-фера Дж. Меннингера из Южной Каролины Дэвис отнюдь не был так уверен. Министр финансов отли-чается скверным характером. Как и министр военно-го флота Стивен Мэллори, сын коннектикутских янки, помогавший матери держать постоялый двор для моряков в Кей-Вест. Дело это, несомненно, не-легкое, но Мэллори скор на кулачную расправу. Дверь отворилась, и вошел министр почт Джон Г. Реган в компании министра юстиции Томаса Брэгга. -- Я вижу, все члены Кабинета собрались, -- на-чал Джефферсон Дэвис, усаживаясь в конце длинно-го стола. Вытащил сложенный конспект речи из кар-мана фрака, хотел положить на стол, но раздумал. Он и так знает речь наизусть и желает видеть реак-цию министров на свои предложения. Открыв ящик стола, он положил речь рядом с револьвером, кото-рый всегда держал там. -- Джентльмены, нет ли у кого из вас неотлож-ных вопросов, которые мы должны разрешить до того, как перейдем к повестке дня? -- Казна нуждается в деньгах, -- сказал Меннингер, и все вполголоса рассмеялись. Казне всегда не хватает средств. -- У кого-нибудь еще есть вопросы? -- поинтере-совался Дэвис. Но остальные члены Кабинета пока-чали головами. -- Хорошо, тогда перейдем к предла-гаемому биллю. Север дал нам однозначные завере-ния, которые мы должны весьма серьезно обсудить, прежде чем подумать о заверениях, каковые дадим в ответ. Надо положить конец всем аболиционистским нападкам и пропаганде. Это необходимо. -- Не просто необходимо, а жизненно необходи-мо, -- уточнил Брэгг. -- Особенно когда будем пы-таться убедить плантаторов продать рабов. -- Согласен... Дэвис осекся -- ведущая в коридор дверь распах-нулась с такой силой, что грохнула о стену. В комнату ураганом ворвался Лерой П. Уокер, бывший воен-ный министр. Исключив этого долговязого уроженца Алабамы из своего Кабинета, Дэвис нажил неприми-римого врага. -- Это частная встреча, и вас не приглашали, -- произнес Дэвис. --Конечно, частная, потому как вы с другими предателями пытаетесь запродать Юг с потрохами, как старую негритянку. -- А откуда вам известно, чем мы тут заняты? -- осведомился Дэвис, в холодном гневе поджав губы. -- Я знаю, потому что по крайней мере один из ваших не предатель и сказал мне, что вы затеваете. -- Уокер, вы более не член данного собрания, и ваше присутствие здесь нежелательно! -- крикнул Мэллори, вставая из-за стола и шагая вперед. -- Может, и не член, да только вы сперва выслу-шаете, что я скажу. А теперь не подходить! -- Уокер стремительно шагнул в сторону, прижавшись спиной к стене. -- А теперь слушайте, что я скажу, и слу-шайте хорошенько. Он выхватил из внутреннего кармана сюртука длинный кавалерийский пистолет, направив его на собравшихся. -- Оставьте это, Лерой, -- медленно, спокойно, с ярким виргинским акцентом проговорил Седдон. -- Это зал Совета Конфедерации, а не салун для белых подонков. -- Заткнитесь и слушайте меня... -- Нет! -- крикнул Мэллори, бросаясь вперед и хватая его за руки. Завязалась схватка, они боролись с проклятиями, затем пистолет приглушенно грохнул. -- Попал в меня... -- слабым голосом выдохнул Мэллори и рухнул на пол. Джефферсон Дэвис выдвинул ящик стола и вы-хватил свой пистолет. Уокер заметил движение, обернулся, выстрелил -- в тот самый момент, когда Дэвис нажал на спусковой крючок собственного ре-вольвера. После выстрелов воцарилось ошеломленное мол-чание; пороховой дым плыл по залу. Мертвый Уокер лежал на полу с пулевым отверстием прямо посреди лба. Министры бросились к Дэвису, уложили его на пол. Глаза его были закрыты, фрак напитался кро-вью. Реган открыл громадный складной нож и вспо-рол его рубашку и фрак. Пуля вошла в грудь чуть ниже ключицы, и в ране пузырилась кровь. --Воспользуйтесь вот этим, -- Седон извлек из кармана фрака большой белый платок, и Реган при-жал его к ране. -- Кто-нибудь, позовите врача! Дэвис вздохнул и открыл глаза, оглядел сгрудив-шихся вокруг людей. -- Уокер?.. -- слабым голосом спросил он. -- Мертв, -- сообщил Иуда Бенджамин, прекло-няя колени рядом с ним. -- Меннингер отправился за доктором. Джефферсон Дэвис оглядел встревоженных ми-нистров. Им придется продолжать самим, закончить работу, которую начал он. Все они хорошие люди, соратники и друзья. Некоторые не блещут умом, не-которые чересчур фанатичны. На кого же можно по-ложиться? Его взгляд остановился на полной фигуре и озабоченном лице Иуды П. Бенджамина. У него са-мая светлая голова из собравшихся. Миротворец. Кто же другой сможет восстановить мир во всей стране? -- Позаботьтесь обо всем, Иуда, -- проговорил Дэвис, пытаясь сесть. -- Вы один способны уладить разногласия, и вы здесь самый мозговитый. Поста-райтесь, чтоб эта война закончилась и был заключен мир. -- Он чуточку возвысил голос. -- Все вы меня слышали? Вы со мной согласны? -- Один за другим они молча кивали, по мере того как он озирал круг. -- Значит, вопрос решен. Я верю в Иуду Бенджамина, и вы тоже должны... -- Веки его смежились, и он упал на пол. -- Он... мертв? -- спросил кто-то полушепотом. Бенджамин склонил голову ко рту Дэвиса. -- Еще дышит. Да где же доктор?! Два дня спустя Иуда П. Бенджамин поднялся на кафедру, чтобы обратиться с речью к собравшемуся Конгрессу Конфедерации. Изучив речь Джефферсо-на Дэвиса, он поправил ее, где мог, и позаботился, чтобы все предложения были изложены с максиму-мом подробностей. Теперь он должен зачитать речь с величайшей искренностью. Конгрессмены должны проникнуться ее идеями. -- Веем вам известно, что случилось на том роко-вом совещании Кабинета. Двое убитых. Джефферсон Дэвис ранен, быть может, даже смертельно. Его пос-ледние сознательные слова были обращены ко мне. Он просил меня говорить от его имени, что я сейчас и делаю. Он просил меня зачитать эту речь и сделать все, что в моих силах, дабы убедить всех вас, что это самый мудрый, самый здравый путь, по которому нам следует идти. Как известно всем здесь собравшимся, Конгресс Соединенных Штатов согласился объеди-нить эту страну на условиях, которые удовлетворят всех и не отпугнут никого. Все вы читали этот билль и раздумывали над его значимостью. Если мы здесь, в этом многоуважаемом собрании, признаем его досто-инства, то по сути провозгласим, что война между шта-тами закончена. Брат более не будет убивать брата. И посреди всей этой пагубной борьбы хочется с прискорбием отметить, что настоящие трудности воз-никают скорее из эгоистических страстей отдельных личностей, нежели из реальной необходимости. В по-граничных штатах рабство и без того угасает от есте-ственных причин. Если бы только необузданная и слишком часто беспринципная аболиционистская предвыборная агитация на эту тему на севере прекра-тилась, рабство в пограничных штатах исчезло бы за пяти лет. Президент Соединенных Штатов уверил меня в этом. Обычно причинами войны стремятся представить некие великие идеи. Вовсе нет. Люди вступают в вой-ну по множеству причин, ряда из которых даже не осознают. Тут и фанатизм -- с обеих сторон, и недо-понимание, и искажение действительности, и даже политика. Посему я прошу вас последовать предложению Конгресса Соединенных Штатов. Я прошу вас загля-нуть в собственные сердца и найти в них согласие. Принятое вами решение скажется на тысячах живу-щих ныне, на миллионах еще не родившихся. Ваше решение практически положит конец этому Конгрес-су Конфедерации, но при том оно обеспечит возрож-дение раненой страны. Мы будем сидеть бок о бок с нашими братьями с Севера и спасем Соединенные Штаты от величайшей угрозы. Не забывайте, что в час нашей беды они пришли к нам на помощь. Их не просили об этом, они вызвались добровольно. И с их помощью, ценой жизни их солдат был подписан кровный пакт, что Билокси должен быть отомщен. И это свершилось. Давайте охватим умом этот факт, за-помним его и не станем цепляться за войну, отложен-ную в силу перемирия. Давайте заглянем в собственные души и найдем достойный путь продлить перемирие и оставить войну в прошлом. Прежде всего я прошу вас всех проголосовать и принять предложение, вы-двинутое Конгрессом Соединенных Штатов. Он договорил. Поначалу аудитория с виду никак не отреагировала. По рядам пронесся ропот приглу-шенных голосов -- конгрессмены обменивались мне-ниями, а затем один голос перекрыл остальные: -- Иуда Бенджамин, ты чертов Иуда, как другой еврей, предавший нашего Спасителя, продаешь свою родину, своих друзей и семью, свою страну за черто-вы посулы янки! -- Лоуренс М. Кейтт, изрыгающий пламя конгрессмен из Южной Каролины, рабовла-делец, очень богатый и очень уверенный в правоте своего дела. -- Я не продаю ничего, конгрессмен Кейтт, но я возмущен вашим тоном и отвергаю ваши расистские оскорбления. Если бы мы не сражались с британски-ми захватчиками, я бы бросил вам вызов, чтобы от-стоять свою честь. Но мы все видели, как пагубно смешивать стрельбу с политикой. То, что я не бросаю вызов в ответ на ваши грязные инсинуации, означает, что я должен быть сильным и не поддаваться на про-вокации -- как и все вы тоже. Мы должны на время забыть о личных амбициях -- ради того, чтобы воссо-единить нашу страну. Это разозлило Кейтта еще больше. -- А я возмущен вашим тоном и вашими аргумен-тами. Мои рабы -- это моя собственность, и никто не отберет их у меня. Что же до моей чести, сэр, я ценю ее ничуть не меньше, чем вы. Я с радостью встречусь с вами у барьера сейчас или в любое другое время. -- Вы угрожаете мне, мистер Кейтт? -- Скорее обещаю, чем угрожаю. -- Но высокоме-рие его тона опровергало его слова. Он вытащил пис-толет из кармана фрака. Бенджамин указал на него. -- Вы еще и принесли пистолет в Конгресс, чтобы подкрепить свои угрозы? Вы сделали это после того, что случилось с Джефферсоном Дэвисом? -- Джентльмен не ходит безоружным... -- Сержант! -- крикнул Бенджамин. -- Арестуй-те этого человека за угрожающее поведение. Он заранее предусмотрел это, и отделение солдат стояло наготове. Все ветераны боев, все вернувшиеся домой на поправку после ранений. Все полны мрач-ной решимости положить конец войне. Кейтт яростно завопил и поднял пистолет, но был быстро разору-жен и выдворен из зала. Конгрессмены криками принялись выражать свое негодовании и несогласие с подобными действиями, но Бенджамин не позволил раздору воцариться в зале. -- Остановитесь, подумайте о погибших. Неуже-ли вы действительно хотите снова развязать войну, которую с такой честью завершили? Неужели мы должны снова взяться за ружья, которые мирно от-ложили в Сторону, и снова убивать друг друга? Не-ужели нас ничему не научила смерть наших близ-ких? Право решения принадлежит вам, и грядущие поколения никогда не забудут, какое решение было принято здесь сегодня. Он завоевывал сердца сенаторов одного за дру-гим. Уже ближе к полуночи было проведено оконча-тельное голосование, и условия Конгресса были при-няты. Решение прошло минимальным большинством. В один-единственный голос Но его было доста-точно. Война и раскол наконец-то закончились. НЕРАВНАЯ ВОЙНА Фрегат "Спидфаст" был не первым британским кораблем, вступившим в бой с "Мстителем" во время короткого и сокрушительного сражения на Потома-ке. Два других корабля уже полностью испытали на себе мощь его залпов. Фрегат спасло лишь то обстоя-тельство, что пушки американского броненосца в это время перезаряжались и к выстрелу готова была толь-ко одна. Единственный четырехсотфунтовый снаряд пронесся через "Спидфаст". "Мститель" ринулся на остатки флотилии, бросив фрегат с убитым экипа-жем, разбитыми орудиями, со штурвалом, напрочь снесенным вместе с рулевым. Капитан Гаффни был опытным и решительным офицером. Пока корабль беспомощно дрейфовал вниз по течению, оставшиеся в живых члены экипажа, повинуясь приказам капи-тана, отпилили сломанные мачты и соорудили вре-менные обходные тяги руля. Румпель вышел неуклю-жий, но зато делал свое дело. Капитан на мостике выкрикивал приказы, их передавали в трюм, и мат-росы под палубой тянули за веревки, поворачивая руль. Маневры шли медленно и с затруднениями, но все-таки удавались. Бой, разыгрывающийся выше по течению, остался далеко позади к тому времени, когда "Спидфаст" снова поднял пары, и капитан взял его под контроль. Как бы ни хотелось вернуться в бой, Гаффни понимал, что снова вступать в эту одностороннюю битву было бы чистым самоубийст-вом. "Спидфасту" оставалось только одно: повер-нуть нос по течению, следом за сумевшими ускольз-нуть транспортами, и неуклюже ковылять обратно в море, в порт приписки при Кингстоне, Ямайка. Следственная комиссия полностью сняла с капи-тана Гаффни обвинения в недостойном поведении за уход с театра военных действий. Несмотря на это, он чувствовал себя униженным исходом поединка. Те-перь отремонтированный и укомплектованный "Спидфаст" снова вышел в море. И миссия его, по мнению Гаффни, выглядела крайне просто. Месть. Постучав, лейтенант Уэдж, командир приписан-ного к судну подразделения морской пехоты, вошел в капитанскую каюту. -- Мы нанесем ответный удар, -- сообщил капи-тан Гаффни. В душе его пылал гнев. Гнев на врага, повредившего его корабль и убившего его людей. Ка-питан прекрасно осознавал, что Британию постиг грандиозный военный крах, но чувства свои держал в узде. Он охотно вступит в сражение и сделает все, на что способен сам, его люди и его корабль. А об ином и речи быть не может. Но сейчас, в этой миссии, он с громадным удовольствием свершит личную месть стране, которая пыталась уничтожить лично его. -- Вот наши приказы, -- Гаффни поднял единственный лист бумаги. -- Они весьма лаконичны и деловиты, и я уверен, что все последуют им с огромным удовольствием. -- И зачитал: -- "Вам приказано сле-довать с величайшей спешностью к побережью Со-единенных Штатов. Там вам надлежит провести ка-рательную акцию по уничтожению и опустошению городов и округов побережья, каковые сочтете до-ступными". -- Он положил лист на стол перед со-бой. -- Вам ясно, лейтенант? -- Ясно, сэр. И личный состав подчинится прика-зам с величайшим наслаждением! Волосы Уэдж были всклокочены, лицо побагро-вело то ли от выпивки, то ли от гнева или от того и другого сразу. Его слишком часто обходили в звани-ях, и он так и не дослужился до более высокого чина. Подчиненные ненавидели его, но отлично сражались под его командованием, поскольку врага ненавидели даже больше. Он всегда был отличным бойцом, а эта битва как раз для него. -- У вас есть какие-нибудь участки на примете, капитан? -- Да. Вот. -- Они склонились над картой. -- На побережье Северной Каролины небольшой городок под названием Миртл-Бич. Я однажды заходил туда за водой. Там имеются рыбачьи суда и железнодо-рожная станция в конце линии, уходящей в глубь су-ши. Строения, насколько я припоминаю, по большей части деревянные. -- Они будут отлично гореть. Когда атакуем? -- Сейчас мы идем со скоростью шести узлов, и земля должна показаться на рассвете. Переходим к действиям, как только цель будет опознана. Почтмейстер Миртл-Бич только-только подымал флаг, когда со стороны гавани донесся грохот, кото-рый невозможно спутать ни с чем. Пушки. К тому времени, когда он торопливо добежал до угла, чтобы по-глядеть вдоль дороги в сторону берега, над крышами уже клубились черные облака дыма. Послышались крики, люди бросились бежать. Рыбачьи шхуны, стоящие на привязи в маленькой гавани, пылали. К берегу причаливали шлюпки, битком набитые солда-тами в красных мундирах. Позади них темный силу-эт боевого корабля внезапно озарился вспышками ар-тиллерийских выстрелов. А мгновение спустя рухнул фасад Первого банка Южной Каролины. Почтмейстер бросился бежать обратно, хрустя подошвами по битому стеклу на перроне станции. Распахнул дверь в телеграфную контору. -- Передай немедленно! Здесь англичане, сжига-ют все подряд. Стреляют из пушек, высаживают сол-дат. Война пришла сюда... Залп мушкетного огня отшвырнул почтмейстера на телеграфиста, и оба мертвыми рухнули на пол. Лейтенант Уэдж и его морские пехотинцы протопа-ли через здание в своих тяжелых сапогах и вошли на пустую станцию. На путях стоял черный локомотив; бригада бежала. Из трубы сочилась струйка дыма, пар с негромким шипением пробивался из клапана. -- Как раз то, что я и надеялся найти. Приведите мистера Макклауда. Капитан тотчас же согласился на предложение лейтенанта морских пехотинцев, чтобы механик ко-рабля сопровождал их при высадке. Как только ме-ханик подошел, Уэдж указал на локомотив. -- Вы можете о нем позаботиться? Взорвите его. Вам понадобится черный порох? --Вовсе нет, сэр. Паровой двигатель есть паро-вой двигатель, они ничуть не отличаются друг от друга, будь то на море или на суше. Мне всего лишь нужно довести его до белого каления, закрыть вы-ходные клапаны и затянуть предохранительный. По-сле этого котел сам все сделает.. В городе неистовствовал пожар. Рыбачьи шхуны сгорели до самых ватерлиний. Трупы жителей, не ус-певших сбежать, были раскиданы по улицам. Недур-ная работа, подумал лейтенант Уэдж, карабкаясь об-ратно на палубу "Спидфаста". Потом обернулся, чтобы еще раз окинуть взором горящие здания. Как раз в это время раздался мощный взрыв, и