---------------------------------------------------------------
© Copyright Сергей Довлатов
Проверка и вычитка текста - Справочная Служба Русского Языка rusyaz.lib.ru
---------------------------------------------------------------
- Дядя Гриша! Вам нужна машина?!
Он вздрогнул. Когда его неожиданно окликали, писатель вздрагивал. Это
началось давно, еще с армейских лет, когда писатель был охранником в
Мордовии.
- Дядя Гриша!
Григорий Борисович с досадой и облегчением прервал работу. Вышел на
крыльцо.
- Это я - Ариэль. Я машину принес...
Действие происходило в летней русской колонии чуть западнее Монтиселло.
Ариэль был племянником Мишкевицеров. Писатель жил от них в двадцати метрах,
ближе к железнодорожной линии. Еще левее жили Касперовичи.
- Вы спрашивали про машину. Я наигрался. Ваша очередь.
- А, - сказал писатель, - наконец-то...
Разговор этот начался еще вчера. Григорий Борисович заметил машину, с
жужжанием катившуюся по траве. Следом шел Ариэль. В руках у него была черная
продолговатая коробочка.
Писатель счел нужным заметить:
- Однако...
Что означало, например - додумаются же люди!..
И вот явился Арик.
- Хотите поиграть?
- Еще бы.
- Тогда смотрите.
В спешке Ариэль начал заикаться. При этом речь его звучала с какой-то
дополнительной отчетливостью.
- Вот смотрите. Так включается. Так выключается. Так вправо. Так влево.
А так, значит - прямо. Поняли? Учтите - заднего хода нет.
- Как всегда, - реагировал писатель.
Ариэль убежал.
Григорий Борисович тронул пластмассовый рычажок. Машина с жужжанием
покатила вдоль газона. Из-под нее вылетали мелкие камешки. Писатель сделал
неосторожное движение. Машина резко повернула в сторону. Левое крыло ее
уперлось в стену.
Писатель выключил мотор. Затем сказал: "Фантастика", - и удалился.
Коробочку оставил на подоконнике. Рядом, возле кривоватой дачной лампы,
ожидали его сенсационные мемуары Яновского.
Затем был телефонный звонок из Нью-Йорка. Приходила Фаина жаловаться на
мужа. Звучала по карманному радио Ленинградская симфония Шостаковича. Вслед
за Шостаковичем явился Мишкевицер. Интересовался погодой на завтра.
Ариэль появился вечером, когда уже стемнело:
- Поиграли?
- Конечно, - сказал писатель, - увлекся. Все дела забросил...
- А где машина?
Машины не было. Коробочка лежала на подоконнике.
- Странно, - удивился писатель, - может, дети взяли?
- Не беспокойтесь, - сказал Ариэль, - я найду.
- Спроси у Левушки. Или у Буси...
- Не беспокойтесь...
Наутро мальчик появился снова.
- Ну как дела? - спросил писатель.
Он не выспался. Пил среди ночи кофе.
- Они не брали.
- Ты о чем? - спросил Григорий Борисович. - Ах, да...
- Они не знают, где машина.
- Так. Куда же она могла подеваться?
Ариэль задумался, потом сказал:
- А вы под домом смотрели?
- Нет.
- Наверное, она под домом.
Григорий Борисович тяжело опустился на колени. Припал к сыроватой
земле. Вдыхая болотный запах, протиснулся между двумя гнилыми столбами.
- Фонарик принести?
- Давай.
Под домом обнаружились лыжи, железная решетка, мяч и корпус гитары без
струн. Машины не было.
Писатель оглядел свои испачканные брюки.
- Что-то фантастическое, - сказал он.
- Не беспокойтесь, - утешил его Ариэль, - подумаешь. Мне дядя Леня
новую купит. У него знаете сколько долларов.
- Сколько? - вдруг заинтересовался Григорий Борисович.
- Очень много. Думаю, больше ста.
И затем:
- Вы под кроватью не смотрели?
- Я посмотрю, - сказал Григорий Борисович.
Писатель отодвинул кровать. Заглянул в кладовку. Порылся в ящиках
стола.
- Я завтра приду, - сказал Ариэль.
С этого дня началась ежедневная пытка. Рано утром к нему заходил
Ариэль:
- Я только хотел спросить насчет машины.
- Как сквозь землю провалилась, - жаловался писатель.
- Ничего, я вечером зайду.
В конце недели Григорий Борисович принял решение. Дневным автобусом
поехал в Монтиселло. Зашел в игрушечный магазин Плейленд. Выбрал машину за
сорок шесть долларов. Вернулся. Разыскал Ариэля и вручил ему большую,
довольно тяжелую коробку.
- Играй, - сказал он.
Мальчик смутился.
- Зачем? - говорил он, срывая пластиковую ленту. - Не беспокойтесь. Она
найдется...
А потом:
- К тому же это, в общем, другая машина. Капот не открывается.
- Капот? - переспросил Григорий Борисович. - А я и не заметил. Колеса,
думаю, на месте... Дверцы, руль...
- Это не та машина, - весело сказал Ариэль.
И положил ее в коробку. Поролоновые крепления вставил. Ленту приклеил
на старое место.
- Может, сойдет? - упавшим голосом выговорил писатель.
- Вы не беспокойтесь. Подумаешь, машина. У меня их штук двадцать пять.
Правда, у той был капот. И фары.
- У этой тоже фары.
- У той были никелированные... Она найдется. Вы на кухне смотрели?
- Смотрел.
- А за плитой?
- За плитой еще не смотрел.
- Может, она там?
Григорий Борисович вынул из стола рейсшину. Долго водил ею за газовой
плитой. Выкатил оттуда россыпь дряни, напоминавшей экскременты.
- Не густо, - сказал писатель.
- Найдется, - в который раз повторил Ариэль...
Короче, лето превратилось в ад. Ариэль появлялся, как тень отца в
"Гамлете". Ужасом веяло на писателя от его слов:
- Не беспокойтесь. Она найдется.
Писателю снились автомашины. Они съезжались к нему, беспомощному -
черные, громадные. Капоты их были угрожающе подняты. Никелированные фары
сверкали.
Писатель обратился к Мишкевицеру. Тот сказал:
- Да бросьте. Подумаешь, машина. У него их целый автопарк. Найдется...
Вы на чердаке смотрели?
- Нет у меня чердака, - сказал писатель.
Он почувствовал, что близок к нервному срыву. Забросил все свои дела.
Позвонил в Нью-Йорк литературному агенту Гордону Брукмайеру.
- Помнишь, Горди, ты хотел отдать мне свой автомобиль?
- Бери. Он только даром место занимает.
- Какая марка?
- "Бьюик-ригал", восемьдесят первого года. Что называется, в рабочем
состоянии. Для новичка в самый раз.
- Фары никелированные?
- Вроде бы.
- Капот поднимается?
- Как это? Зачем ему подниматься?
- Не поднимается капот?
- Поднимается, когда надо.
- Ну, слава Богу...
- Радуйся, мизерабль, - сказал Ариэлю писатель, - ликуй. В четверг тебе
пригонят настоящую машину.
- Новую?
- Почти. "Бьюик" восемьдесят первого года.
- Знаю, - сказал Ариэль, - всего шесть цилиндров. К тому же я еще
маленький. А когда вырасту, дядя Леня подарит мне новенькую "Тойоту"...
Писатель удалился, сгорбившись, жестикулируя и беззвучно шевеля губами.
А потом все разъяснилось. Машину утащил хозяйский пес Дунай. Она
поблескивала в глубине его невзрачной будки, как сокровище. Когда хозяин
вытащил машину, на боках ее обнаружились глубокие следы зубов.
Теперь писатель часто видел Ариэля около собачьей конуры. Мальчик
приближался к Дунаю, беседовал с ним. Что-то внушал ему настойчиво и мягко.
Дунай виновато скулил и припадал к земле. Задние лапы его судорожно
вздрагивали.
- Ничего, - издали шептал Григорий Борисович, - потерпи. Лето все равно
уже кончается.
Last-modified: Tue, 24 Aug 1999 04:07:27 GMT