ся за кем-то другим. Тогда - за Хелден! Но Хелден должна быть за дверью напротив - только там он еще не был. Она должна быть там. Агент ошибся! Холкрофт ногой вышиб дверь и кинулся внутрь. Комната пустовала уже давно. Повсюду слоями лежала пыль... и на ней не было следов. Сюда никто не заходил уже много недель. Агент МИ-5 оказался прав. Любитель не знал чего-то такого, о чем сразу догадался профессионал. Ноэль побежал из пустой комнаты по коридору через разбитую дверь во двор. Слева была тяжелая деревянная дверь, выходившая в переулок. Она была открыта, и Ноэль кинулся туда. Он слышал звуки карнавала, доносившиеся с площади, но кроме них было что-то еще. В дальнем конце пустынной улицы справа от него раздался крик, снова, как и прежде, прерванный. Он побежал туда, к Хелден, но никого не увидел. - Назад! - раздалась команда из подворотни. Раздался выстрел; над его головой раскрошился камень, и он услышал отвратительный вой отскочившей пули. Ноэль бросился на землю - жесткую и неровную булыжную мостовую. Падая, он задел собачку пистолета. Выстрелом ему едва не снесло лицо. В панике он покатился к подворотне. Чьи-то руки схватили его и втолкнули в тень. Молодой человек со шрамом на лбу - агент британской разведки - прижал Холкрофта к каменной стене. - Чертов ты дурень! Я сам тебя убью и избавлю их от лишней работы. Вжавшись в стену, агент выглянул наружу. - Я не верю вам, - сказал Ноэль. - Ничему этому я не верю. Где она? - Этот ублюдок держит ее на той стороне улицы, в двенадцати ярдах отсюда. По-моему, у него есть радио и он вызвал машину. - Они убьют ее! - Не сейчас. Не знаю почему, но у них на уме что-то другое. Может быть, потому, что она его сестра. - Да нет же! Это не так, это безумие! Я сказал ей, и она с ним связалась. Он такой же Тинаму, как вы. И он абсолютно ненормальный. Он может написать что-нибудь для своей газеты, чтобы выставить вас - министерство иностранных дел - да и все чертово английское правительство совершенными ослами. Агент МИ-5 уставился на Холкрофта взглядом человека, изучающего бред психопата - со смесью любопытства, отстраненности и удивления: - Он что? Ты что? - Вы слышали мои слова. - Боже мой!.. Кто бы ты ни был, во что бы ты ни был впутан, ты никак с этим не связан. - Я вам еще в Лондоне об этом говорил, - ответил Ноэль, стараясь сесть и отдышаться. - Вы что, думали, я лгу? - Мы знали, что ты лжешь, мы только не знали почему. Мы считали, что тебя используют люди, жаждущие добраться до фон Тибольта. - Зачем? - Затем, чтобы установить контакт, не выдавая себя. Это хорошее прикрытие: деньги, оставленные семье в Америке. - Но зачем? - Потом! Тебе нужна девица, мне нужен ублюдок, который ее захватил. Послушай, - агент указал на пистолет в руке Ноэля, - ты хоть знаешь, как этим пользоваться? - Я однажды стрелял из такого. Но я не специалист. - И не надо, и цель у тебя будет большая. Если я не ошибаюсь, у них в этом районе курсирует машина. - А у вас нет машины? - Нет, я один. А теперь слушай. Если подъедет машина, ей придется остановиться. В ту секунду, когда это произойдет, я брошусь к двери на той стороне. Пока я буду бежать, прикрой меня, стреляя в машину. Целься в лобовое стекло. Можешь попасть в шины, в радиатор. Но главное - постарайся разбить лобовое стекло. Сделай эту чертову машину неуправляемой, если только сумеешь; и моли Бога, чтобы местные торчали на своих плясках на площади. -. А если нет, если кто-нибудь... - Попытайся не задеть его, кретин! - взорвался англичанин. - И старайся стрелять в правую часть машины. Правую от тебя. И поменьше высовывайся. - В правую сторону машины? - Да, или попадешь в свою девицу, которая, честно говоря, мне на хрен не нужна. Но мне нужен он. Конечно, если я ошибаюсь, это никуда не годится, и нам придется придумать что-нибудь другое. Агент, прижавшись лицом к стене, осторожно выглянул на улицу. Этот незнакомый лес принадлежал вот таким людям, а не благонамеренным архитекторам. - Вы не ошиблись, вернувшись в этот дом. Вы знали, что там есть второй выход? - Конечно, никто в своем уме не позволит себе оказаться в такой ловушке. Профессионал не ошибся и на этот раз. Ноэль услышал визг покрышек на невидимом повороте - машина быстро приближалась. Агент встал, сделав Ноэлю знак следовать за ним. Прижимая к груди согнутую руку с пистолетом, он выглянул из-за угла. Снова взвизгнули шины, машина остановилась. Бросаясь вон из подворотни, агент крикнул Холкрофту: "Пора!" - и, дважды выстрелив по машине, бросился вниз по Улице. Это был недолгий кошмар, который безумное движение и звуки разрушения обращали в реальность. Ноэль видел пистолет в своей руке. Чувствовал дрожь, пробегавшую по всему телу, когда он спускал курок. В правую часть машины. Справа от тебя. Или... Он отчаянно старался быть точным. С изумлением он увидел, как лобовое стекло покрывается трещинами; слышал, как пули впивайся в дверь; слышал человеческие крики... а потом увидел, как на мостовую из машины выпал человек. Это был водитель; он лежал раскинув руки, кровь текла из его головы, и он не шевелился. На той стороне улицы агент МИ-5, пригибаясь, выскочил из двери, держа перед собой пистолет. Потом Ноэль услышал команду: - Отпусти ее! Тебе живым не уйти! - Nie und nimmer!14 - Тогда она умрет вместе с тобой! К черту!.. Повернитесь-ка вправо, мисс! Немедленно! Друг за другом раздались два выстрела; эхом отозвался на улице женский крик. Оцепенение покинуло Ноэля. Он бросился через дорогу, боясь думать, боясь увидеть то, что его ждет, боясь обнаружить то, что он не смел обнаружить, боясь сойти с ума. Хелден, дрожа и всхлипывая, стояла на коленях. Она не сводила глаз с мертвеца, распростертого на мостовой слева от нее. Но она была жива; а больше его ничто не заботило. Ноэль подбежал к ней и упал рядом, прижимая ее вздрагивавшую голову к своей груди. - Его... его, - прошептала Хелден, отталкивая Ноэля, - быстрее. - Что? - Ноэль проследил за ее взглядом. Агент МИ-5 пытался ползти, его рот то открывался, то закрывался, он пытался что-то сказать, но не мог. А на груди по рубашке расплывалось красное пятно. Небольшая толпа уже собралась на выходе с площади. Четыре-пять человек осторожно выступили вперед. - Забери его, быстро забери его, - сказала Хелден. Она была способна размышлять, а он нет; она могла принимать решения, а он был неподвижен. - Что мы будем делать? Куда мы идем? - вот и все, что он мог сказать, и он даже не был уверен, что эти слова принадлежат ему. - Это поперечные улицы, они связаны между собой. Мы должны забрать его отсюда. - Почему? Хелден сверлила его глазами: - Он спас мне жизнь. Он спас тебе жизнь. Быстро! Холкрофт мог лишь повиноваться ее приказам; сам думать он не мог. Он поднялся на ноги, подбежал к агенту, склонился над ним. И увидел сердитые голубые глаза; губы, безуспешно пытавшиеся что-то произнести. Англичанин умирал. Ноэль поднял агента, но стоять сам тот не мог, и Холкрофт взял его на руки, удивляясь своей силе. Обернувшись, он увидел, что Хелден шатаясь идет к машине - мотор все еще работал. Ноэль отнес агента к простреленной машине. - Я сяду за руль, - сказала Хелден. - Положи его на заднее сиденье. - Но лобовое стекло! Ты же ничего не увидишь! - Мы все равно далеко его не увезем. Следующие несколько минут показались Холкрофту столь же нереальными, как и вид пистолета, который он все еще держал в руке. Хелден живо развернулась, заехав на тротуар, и вывернула на середину дороги. Сидя рядом с ней, Ноэль, несмотря на панику, кое-что осознал. Осознал спокойно, почти бесстрастно; он начал приспосабливаться к этому страшному новому миру. Его сопротивление угасло, что подтверждалось и тем, что содействовал, а не бежал. Люди пытались его убить. Они пытались убить девушку, сидевшую рядом с ним. Может быть, этого оказалось достаточно. - Ты можешь найти церковь? - спросил он, удивившись тому, как овладел собой. Она взглянула на него: - Думаю, что да. Зачем? - Мы не можем ехать на этой машине, даже если бы ты могла что-то видеть. Мы должны найти свою. - Он указал рукой на капот. Было видно, как оттуда поднимается пар. - Радиатор пробит. Найди церковь. Ей это удалось, каким-то чутьем она продвигалась по узеньким улочкам и переулкам, соединявшим неровные лучи, выходившие с деревенской площади. Последние несколько кварталов были ужасны: что-то возбужденно крича, за машиной бежали люди. Сначала Ноэлю показалось, что их внимание привлекло простреленное любовое стекло, но дело было не в этом. Люди спешили к центру - к площади; слух облетал город. - Des gens assassines! La tuerie!15 Хелден свернула на улицу, ведшую мимо дома священника к автостоянке. Там она остановилась рядом со взятой напрокат машиной. Холкрофт посмотрел на заднее сиденье. Агент МИ-5, согнувшись, лежал в углу; он еще дышал. Агент шевельнул рукой, словно желая привлечь внимание Ноэля. - Мы собираемся сменить машину, - объяснил Хол-крофт, - мы отвезем вас к врачу. - Выслушай... меня сначала, кретин, - прошептал англичанин. Его взгляд остановился на Хелден: "Скажи ему". - Выслушай его, Ноэль, - сказала она. - Что такое? - Пэйтон-Джонс... у тебя... его телефон. Холкрофт вспомнил. Имя на карточке, которую дал ему в Лондоне седой агент средних лет, было Гарольд Пэйтон-Джонс. Он кивнул: "Да". - Позвони ему... - агент МИ-5 закашлялся, - расскажи ему, что случилось... все. - Вы сами все расскажете, - сказал Ноэль. - Заткнись. Скажи Пэйтон-Джонсу, что возникли осложнения, которых мы не предвидели. Человек, который, как мы считали, был послан Тинаму, человек фон Тибольта... - Мой брат - не Тинаму! - воскликнула Хелден. Агент посмотрел на нее через полуприкрытые веки. - Может, вы и правы, мисс. Раньше я так не думал, но может, и так. Я знаю только, что человек, следовавший за вами на "фиате", работал на фон Тибольта. - Он ехал за нами, чтобы нас охранять! Чтобы узнать, кто преследует Ноэля. Холкрофт вздрогнул и пристально посмотрел на Хелден: - Ты о нем знаешь? - Да, - ответила она, - наш сегодняшний ленч - это идея Иоганна. - Спасибо большое. - Прошу тебя. Ты ничего не понимаешь. А мой брат понимает. И я понимаю. - Хелден, я пытался поймать этого человека в ловушку! Он был убит! - Что? О Боже мой... - Это осложняет дело, - прошептал агент, обращаясь к Ноэлю. - Если фон Тибольт - не Тинаму, то кто он? Почему застрелили его человека? Эти двое, почему они пытались похитить ее? Убить тебя? Кто они такие? Эта машина... попробуйте узнать о ней. - Англичанин начал задыхаться. Ноэль перегнулся через сиденье, но агент остановил его: - Только слушай. Узнай, кто они такие, чья это машина. Они и есть непредвиденное обстоятельство. Агент МИ-5 едва был в силах держать глаза открытыми, его шепот стал почти неслышен. Было очевидно, что жить ему осталось несколько минут. Ноэль нагнулся к нему. - Это осложнение не может иметь ничего общего с человеком по имени Питер Болдуин? Умирающий вздрогнул как от удара тока. Его глаза широко открылись, зрачки почернели от приближения смерти. - Болдуин? - Шепот стал жутким и жалобным. - Он приходил ко мне в Нью-Йорке, - сказал Холкрофт. - Он сказал, чтобы я не вмешивался. Он сказал, что он знает то, чего никто не знает. Через минуту его убили. - Он говорил правду! Болдуин говорил правду! - Губы агента задрожали, струйка крови вытекла у него изо рта. - Мы ему не поверили, он предлагал ничто! Мы были уверены, что он лжет... - Лжет о чем? Агент МИ-5 взглянул на Ноэля, потом с трудом перевел взгляд на Хелден. - Нет времени... - Он мучительно пытался снова посмотреть на Холкрофта. - Вы чисты. Вы должны... иначе вам не следовало говорить то, что вы сказали. Я вам доверяю, обоим. Найдите Пэйтон-Джонса... как можно быстрее. Скажите ему, чтобы вернулся к делу Болдуина. Код "Вольфшанце"... Это "Вольфшанце". Голова агента упала на грудь. Он был мертв. Глава 22 Они двигались на север по парижской дороге, и вечернее солнце заливало округу оранжевым и желтым светом. Зимнее солнце везде одинаково. Это константа. И Холкрофт был благодарен ему за это. Код "Вольфшанце". Это "Вольфшанце". Питер Болдуин знал о Женеве. Он пытался сообщить о чем-то МИ-5, но недоверчивая британская разведка ему не поверила. Он предлагал ничто! Что он хотел получить в обмен? Какую сделку пытался заключить? Кто такой Питер Болдуин? Кем был Питер Болдуин? Кто такой фон Тибольт? Теннисон? Если фон Тибольт - не Тинаму, то кто же он? Почему застрелили его человека? Почему они пытались похитить ее? Убить тебя? Почему? Хотя бы одну проблему можно отбросить: Джон Теннисон не Тинаму. Кем бы сын Вильгельма фон Тибольта ни был - а он мог быть опасен для Женевы, - он не был убийцей. Но кто же он тогда? Что он сделал, почему связан с убийцами? Почему охотятся за ним, а заодно и за его сестрой? Эти вопросы не давали Ноэлю задуматься о последних событиях. Он не мог о них думать. Он сломается, если позволит себе это. Троих убили, одного из них - убил он. В перестрелке в отдаленной французской деревушке во время карнавала. Безумие. - Как ты думаешь, что такое "Вольфшанце"? - спросила Хелден. - Я знаю, что это такое, - ответил Холкрофт. Она удивленно обернулась. Ноэль рассказал ей все, что знал об остатках "Вольфшанце". Теперь уже не было смысла скрывать эти факты. Когда он закончил, Хелден не проронила ни слова. Он задумался над тем, не зашел ли слишком далеко. Не вовлекает ли он ее в конфликт, в котором она не хочет участвовать. Всего несколько дней назад Хелден говорила ему, что если он не будет поступать так, как она велит, если Ноэль не тот, за кого себя выдает, то она уедет из Парижа и он никогда ее больше не найдет. Как Хелден поступит теперь? Не окажется ли угроза "Вольфшанце" тем грузом, который она не захочет принять на себя? - Ты испугана? - спросил он. - Это глупый вопрос. - Мне кажется, ты понимаешь, что я имею в виду. - Да. - Она откинулась на спинку сиденья. - Ты хочешь знать, не сбегу ли я. - Думаю, что да. Так как? Несколько мгновений она молчала, но Холкрофт не настаивал на ответе. Когда она заговорила, в ее голосе - так похожем на голос сестры и так отличавшемся от него - зазвучала печаль. - Я так же не мору убежать, как и ты. Не говоря уже о морали и страхе, это просто непрактично. Они нас все равно найдут и убьют. - Хорошенький конец. - Это вполне реально. Кроме того, я устала убегать. У меня на это не осталось сил. "Возмездие", "Одесса", теперь еще "Вольфшанце". Трое охотников, подстерегающие и нас, и друг друга. Это должно кончиться. Полковник прав. - Вчера вечером я пришел к тому же выводу. Я подумал, что, если бы не моя мать, мне пришлось бы спасаться бегством вместе с вами. - Сын Генриха Клаузена, - задумчиво произнесла Хелден. - И кого-то еще. - Он вернулся в реальность. - Мы не станем контактировать с Пэйтон-Джонсом. - Согласна. - МИ-5 проследит за нами. У них нет выбора. Они приставили к нам человека, они обнаружат, что агент убит. Возникнут вопросы. - На которые мы не сможем ответить. Нас преследовали, не мы. - Интересно, кто они? Эти двое, - сказал он. - "Возмездие", я думаю. Это их стиль. - Или "Одесса". - Возможно. Но немецкий, на котором говорил один из них, показался мне странным. Я не смогла узнать диалект. Он не из Мюнхена и точно не из Берлина. У него странное произношение. - Что ты имеешь в виду? - Оно очень гортанное, но при этом мягкое, если так бывает. - Ты думаешь, они из "Возмездия"? - Какая разница? Мы должны защитить себя от обоих. Ничего не изменилось. Во всяком случае, для меня. - Она дотронулась до его руки. - Но тебя мне жаль. - Почему? - Потому что теперь ты бежишь вместе с нами. Ты теперь один из детей - из verwiinschte Kinder16. Из проклятых. А у тебя нет опыта. Похоже, теперь я приобретаю его на ходу. Она убрала руку. - Ты должен ехать в Берлин. - Знаю. Мы должны торопиться. Нужно добраться до Кесслера и подключить его, он, - Холкрофт сделал паузу, - наш последний шанс. Она печально улыбнулась этому слову. - У нас есть ты и мой брат, вы оба все знаете и готовы действовать. Кесслер тоже должен быть готов... Цюрих - вот шанс. И разрешение столь многих проблем. Ноэль посмотрел на нее. Было нетрудно угадать ее мысли. Цюрих - это безграничные средства, часть которых, безусловно, можно пустить на то, чтобы обуздать, а то и уничтожить фанатиков из "Одессы" и "Возмездия". Холкрофт знал - ей известно, что он сам был свидетелем ужасов, которые те творят; в конце концов, одна треть голосов и так принадлежала ей. Ее брат тоже согласится. - Мы подключим Цюрих, - сказал он, - и вскоре сможем остановиться. Мы все сможем остановиться. Она задумчиво посмотрела на Ноэля. Потом придвинулась к нему, взяла за руку, опустила голову ему на плечо, и ее длинные светлые волосы упали ему на пиджак. - Я позвала тебя, и ты пришел ко мне,- сказала она своим странным певучим голосом. - Мы чуть не погибли сегодня. Тот человек отдал свою жизнь за нас. - Он был профессионалом, - ответил Ноэль. - Наши жизни для него ничего не значили. Он искал информацию и человека, который мог бы ее предоставить. - Знаю. Я и раньше встречала таких людей, таких профессионалов. Но он хотя бы вел себя достойно; многие бы поступили иначе. Они слишком легко жертвуют другими во имя профессионализма. - Что ты имеешь в виду? - У тебя нет опыта, ты бы поступил так, как он тебе велел. Он мог использовать тебя как наживку, вызвать огонь на тебя. Для него было бы проще подставить тебя, а потом и меня под пули. Я для него ничего не значила. В суматохе он спас бы свою жизнь и заполучил бы нужного человека. Но он спас нас. - Где мы остановимся в Париже? - Не в Париже, - сказала Хелден, - В Аржантей. Там на берегу реки есть небольшая гостиница. Очень милая. Ноэль снял левую руку с руля и дотронулся до ее волос, струившихся по его пиджаку. - Ты очень милая, - сказал он. - Я боюсь. Нужно прогнать страх. - Аржантей? - размышлял он. - Маленькая гостиница в Аржантей. Для человека, который во Франции всего несколько месяцев, ты знаешь слишком много. - Необходимо знать места, где не задают лишних вопросов. Ты быстро учишься, тебя легко учить. Поезжай в сторону Бийанкура. И пожалуйста, побыстрее. Комната выходила на Сену, балкончик со стеклянными дверьми висел прямо над рекой. Несколько минут они стояли на ночном воздухе, глядя на темную воду, он обнимал ее за плечи. Оба молчали; прикосновение успокаивало. В дверь постучали. Хелден напряглась; он улыбнулся и успокоил ее: - Расслабься. Пока ты мылась, я заказал бутылку бренди. Она улыбнулась ему в ответ и снова задышала спокойно. - Лучше бы ты предоставил это мне. Твой французский просто ужасен. - Я могу сказать "Реми Мартин", - ответил он, отпуская ее. - Когда я учился в школе, это было первое слово, которое мы выучили. Ноэль пошел к двери. Забрав поднос у официанта, Холкрофт минуту стоял, глядя на Хелден. Она закрыла двери балкона и вглядывалась в ночное небо. Скрытная, одинокая женщина, тянувшаяся к нему. Это он понимал. Ему бы хотелось понять и другое. Она очень красива; это очевидно, и рассуждать тут было не о чем. Она не могла не отдавать себе отчет в своей красоте. И очень умна - это было столь очевидное свойство, что комментарий не требовался. А кроме того, она знала обычаи своего таинственного мира. Хелден была эффектной женщиной в широком смысле; она двигалась быстро и решительно. Она, должно быть, десятки раз использовала секс, чтобы чего-либо добиться, но он подозревал, что за этим стоял лишь холодный расчет: "К сведению покупателя: вы получаете только тело, мои мысли принадлежат мне, а не вам". Она отвернулась от окна, ее взгляд стал мягким, теплым, но каким-то далеким, наблюдающим. - Ты похож на нетерпеливого метрдотеля, ждущего возможности проводить меня к столу. - Сюда, мадемуазель, прошу вас, - сказал Ноэль, направляясь к маленькому бюро в другом конце комнаты. - Не желает ли леди занять столик у воды? - Он пододвинул стульчик к стеклянным дверям и смотрел на нее, кланяясь и улыбаясь. - Если леди будет любезна присесть, будет подан бренди и начнется фейерверк. Факельщики в лодках ждут вашего появления. - Но где сядешь ты, мой очаровательный garcon? - У ваших ног, миледи. - Он наклонился и поцеловал ее, обняв за плечи и пытаясь угадать, не отпрянет ли она и не оттолкнет ли его. Чего бы он ни ожидал, к тому, что произошло, он никак не был готов. Ее мягкие влажные губы раздвинулись и прижались к его губам. Она протянула руки и взяла в них его лицо, нежно лаская пальцами его щеки, веки и виски. Ее губы постоянно были в движении, описывая бесконечные круги, затягивая его. Он чувствовал, как ее груди прижались к его рубашке, ее ноги - к его ногам, противопоставляя силу силе, возбуждая его. Потом случилось что-то странное. Она задрожала, обхватив его руками, впиваясь пальцами в кожу, словно боялась, что он уйдет. Он услышал, как она всхлипывает, ощутил, как конвульсивно вздрагивает ее тело. Он обхватил ее за талию, мягко отстранился, заставляя ее взглянуть на него. Она плакала. Мгновение Хелден смотрела на него с болью в глазах, и боль эта была так глубока, что Ноэль почувствовал себя вторгшимся в чужое горе. - Что такое? Что случилось? - Прогони мой страх, - жалобно прошептала она. Она расстегнула свою блузку, обнажив выпуклости грудей. - Я не могу быть одна. Прошу тебя, прогони мой страх. Он прижал ее к себе, укачивая ее голову у себя на груди, чувствуя прикосновение ее нежных и красивых, как она сама, волос к своему лицу. - Ты не одна, Хелден. И я не один. Они лежали обнаженные под одеялом, ее голова покоилась у него на груди, он обнимал ее. Свободной рукой Ноэль приподнимал пряди ее длинных волос, падая, они закрывали ее лицо. - Я так ничего не вижу, - сказала она смеясь. - Ты похожа на овчарку. - А ты - пастух? - И у меня есть посох. - Это ужасно. У тебя грязный рот. - Указательным пальцем она постучала его по губам. Он поймал ее палец и зарычал. - Ты меня не испугаешь, - прошептала она, поднимая лицо и игриво ловя его язык. - Ты трусливый лев. Ты шумишь, но не кусаешь. Он взял ее руку. - Трусливый лев? Из "Волшебника страны Оз"? - Конечно, - ответила она. - Мне очень нравился "Волшебник страны Оз". Я его сто раз смотрела в Рио. Именно тогда я начала учить английский. Я хотела, чтобы меня звали Дороти. Я даже назвала свою собаку Тото. - Трудно представить тебя маленькой девочкой. - Но ты же знаешь, что я была когда-то маленькой. Я же не могла возникнуть сразу в полном цвету... - Хелден замолчала, смеясь. Она приподнялась над ним, и ее грудь оказалась у его лица. Он инстинктивно протянул руку к ее соску, она вскрикнула, но прижала его руку своей и снова опустилась ему на грудь. - В любом случае я была маленькой девочкой. И порой я была счастлива. - Когда? - Когда бывала одна. У меня всегда была своя комната, мама следила за этим. Комната обычно находилась в задней части квартиры или дома, а если мы останавливались в гостинице, я жила отдельно от брата и сестры. Мама говорила, что я самая младшая и то, что они поздно ложатся, не должно мешать мне. - Ты, должно быть, была очень одинока... - О нет! Я ведь никогда не была одна. Мои друзья были в моем воображении, они могли сидеть на стульях или на моей кровати, и мы разговаривали. Мы могли говорить часами, поверяя друг другу свои секреты. - А в школе? У тебя были друзья из плоти и крови? Минуту Хелден молчала. - Несколько, очень немного. Теперь, оглядываясь назад, я не могу их осуждать. Мы все были детьми. Мы покупали так, как нам говорили родители. Те, у кого были Родители. - Что же им говорили родители? - Что я - фон Тибольт. Маленькая девочка с глупым именем. Моя мама была... ну, в общем, моей мамой. Я думаю, они считали, что это клеймо заразно. Может быть, на ней и было выжжено клеймо, подумал Ноэль, но не ее мать была причиной этого. "Одесса" Мориса Граффа руководствовалась более важными соображениями. Миллионы и миллионы закладывали свой любимый рейх, чтобы быть использованными предателями вроде фон Тибольта. - Дела пошли лучше, когда ты выросла? - Лучше? Конечно. Растешь, приспосабливаешься, понимаешь то, чего не понимала ребенком. - Друзей стало больше? - Близких, пожалуй, нет, но больше и не было нужно. Я была не слишком общительна. Я привыкла быть одна; я понимала, почему меня не приглашают на вечеринки и обеды. Во всяком случае - в респектабельные семейства. Годы урезали круг общения моей матери, скажем так, но не ее деловые интересы. Она была акулой: нас избегали даже свои. И конечно, немцев остальные жители Рио по-настоящему не принимали в те годы. - Почему, ведь война кончилась? - Но не проблемы. Немцы являлись постоянным источником проблем в то время. Нелегальные деньги, военные преступники, израильские охотники... это продолжалось много лет. - Ты такая красивая, трудно себе представить, чтобы ты была... скажем, совсем одна. Хелден приподнялась и посмотрела на него. Она улыбнулась и правой рукой отвела волосы назад, держа их у шеи. - Я выглядела очень суровой, дорогой. Прямые волосы, собранные в пучок, большие очки и платья на размер больше. Ты бы дважды на меня не взглянул... Не веришь? - Я думаю не об этом. - А о чем? - Ты сказала "дорогой". Она ответила на его взгляд: - Да, так я и сказала. Это же вполне естественно. Ты не против? Он ответил ей прикосновением. Она снова сидела на стуле, одетая в комбинацию, вместо неглиже, и потягивала бренди. Ноэль - рядом на полу, опираясь на кушетку. Вместо купального халата, на нем были трусы и рубашка. Они держались за руки и наблюдали за огнями на лодках, скользивших по воде. Он обернулся и взглянул на нее: - Тебе лучше? - Много лучше, дорогой. Ты очень нежный. Я мало таких встречала в жизни. - Меня это не интересует. - Я не это имела в виду. Кстати, для твоего сведения. У Полковника меня прозвали Fraulein Eiszapfen. - А что это значит? - Сосулька, Мадемуазель Сосулька. А на работе уверены, что я лесбиянка. - Отсылай их ко мне. - Лучше не стоит. - Я им скажу, что ты суха как солома и к тому же злоупотребляешь кнутами и велосипедными цепями. От тебя все разбегутся. - Это очень мило. - Она поцеловала его. - Ты мягок, нежен и легко смеешься. Вы мне очень нравитесь, Ноэль Холкрофт, и я не думаю, что это так уж хорошо. - Почему? - Потому что, когда мы простимся, я буду думать о тебе. Ноэль дотронулся до ее руки, все еще касавшейся его лица; он забеспокоился. - Мы только встретились. Зачем прощаться? - Тебе много надо сделать. Мне тоже. - У нас обоих есть Цюрих. - У тебя есть Цюрих. А у меня своя жизнь в Париже. - Одно другому не мешает. - Ты этого не знаешь, дорогой. Ты ничего обо мне не знаешь. Ни где я живу, ни как я живу. - Я знаю про маленькую девочку, у которой была отдельная комната и которая сто раз смотрела "Волшебника страны Оз". - Вспоминай о ней с нежностью. А она будет вспоминать тебя. Всегда. Холкрофт убрал ее руку со своего лица. - Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? Спасибо за приятный вечер, всего хорошего? - Нет, дорогой. Не это. Не теперь. - Так что же ты хочешь сказать? - Я не знаю. Может, я просто думаю вслух... У нас впереди еще дни, недели, если хочешь. - Хочу. - Но обещай, что ты никогда не будешь пытаться меня найти, встретиться со мной. Я сама тебя найду. - Ты замужем? Хелден засмеялась: - Нет. - Ну, значит, живешь с кем-то? - Да, но не в том смысле, в каком ты думаешь. Ноэль пристально посмотрел на нее. - Какого ответа ты ждешь от меня? - Скажи, что обещаешь. - Дай мне понять тебя. Кроме того места, где ты работаешь, я нигде не могу тебя найти. Я не могу узнать, где ты живешь и как с тобой связаться. - Я оставлю тебе телефон подруги. В крайнем случае, она знает, где меня искать. - Мне казалось, я твой друг. - Это так. Но по-другому. Пожалуйста, не сердись. Это ради твоей же безопасности. Холкрофт вспомнил, что произошло три дня назад. Хелден боялась его, боялась, что его прислали не те люди. - В машине ты сказала, что Цюрих - это решение многих проблем. Это твой ответ? Не может ли Цюрих изменить твою жизнь? Она колебалась: - Возможно. Но у нас столько дел... - И так мало времени, - закончил Холкрофт. Он дотронулся до ее щеки, заставляя взглянуть на него. - Но прежде, чем появятся деньги, можно воспользоваться банком в Женеве и выполнить условия, которые они ставят. - Я понимаю. Ты говорил об этом, и я уверена, что Иоганн знает о них. - Не уверен. Он оказался жертвой спекуляций, которые могут выбить его из обоймы. - Выбить откуда? - Дисквалифицировать его. Испугать людей в Женеве; заставить их запереть подвалы. Мы вернемся к этому через минуту. Я хочу поговорить о Бомонте. Кажется, я знаю, кто он, но мне нужна твоя помощь, чтобы убедиться в этом. - Чем я могу помочь? - Когда Бомонт был в Рио, был ли он как-то связан с Морисом Граффом? - Понятия не имею. - Можем ли мы это как-то узнать? Нет ли в Рио людей, которые могут это знать? - Нет, насколько я знаю. - Черт, но нам необходимо узнать. Узнать о нем все, что только возможно. Хелден нахмурилась: - Это трудно. - Почему? - Три года назад, когда Гретхен сказала, что собирается выйти замуж за Бомонта, я была шокирована; я тебе рассказывала. В то время я работала для маленькой фирмы на Лестер-сквер - знаешь, это одно из тех отвратительных мест, куда посылаешь несколько фунтов, а они добывают нужную тебе информацию. Все поверхностно, но зато у них есть свои источники. - Хелден замолчала. - Ты собрала сведения о Бомонте? - спросил Ноэль. - Попыталась. Я не знала, что искать, но все-таки попыталась. Я нашла университетские записи, собрала всю доступную информацию о его военно-морской карьере. Одни поощрения и рекомендации, награды и продвижения. Вот только была одна несообразность. Я попыталась найти сведения о его семье в Шотландии. - Ив чем же была несообразность? - Ну, если верить военно-морским досье, его родители были обычными людьми. Впечатление такое, что он из бедной семьи. У них был овощной или цветочный магазин в городке под названием Данхиф, к югу от Абердина, у Северного моря. И тем не менее он учился в университете, в Кембридже, кстати на дневном отделении. - На дневном?.. Каким образом? - На стипендии, по-моему. Он в ней нуждался, и ему ее дали, вот только прошения о стипендии нет. Все это выглядит странно. - Ты попыталась что-то разузнать о его семье в Шотландии? - Да, но узнать почти ничего не удалось. Они словно сквозь землю провалились. Я разослала несколько запросов - в городской совет, на почту - в места, которые обычно не приходят в голову. Бомонты были, по всей видимости, англичанами, приехавшими в Шотландию вскоре после войны, они прожили там несколько лет и потом уехали. - Может, они умерли? - Нет, судя по записям. ВМФ всегда обновляет свою документацию на случай ранений или гибели. Они по-прежнему числятся живущими в Данхифе, но они оттуда уехали. У почтового ведомства не было вообще никакой информации. Теперь пришел черед Холкрофта хмуриться. - Это звучит дико. - Есть еще кое-что. - Хелден выпрямилась. - На свадьбе у Гретхен был один офицер с корабля Бомонта. Его заместитель, кажется. Он был на год или два младше и явно его подчиненный, но между ними было такое взаимопонимание, которое значит больше, чем дружба, больше, чем общение сослуживцев. - Что ты называешь взаимопониманием? - Они как будто все время думают одинаково. Если один начинает предложение, то второй может его закончить. Один поворачивается в какую-то сторону, второй может сказать, что он видит. Понимаешь, о чем я? Ты встречал людей, которые бы так понимали друг друга? Таких людей? - Да, конечно. Братьев. Влюбленных. И часто - военных, долго прослуживших вместе. Как же ты поступила? - По тем же источникам я проверила данные и на этого человека. Обнаружилось нечто необычайное. Их учебные и военные досье были почти идентичны, великолепны по всем статьям. Она оба были родом из неизвестных городков, их родители ничем не примечательны и явно небогаты. Оба учились в известных университетах без какой-либо явной финансовой поддержки. И оба стали офицерами, хотя раньше не обнаруживали никакой склонности к военной карьере. - А что с семьей друга Бомонта? Тебе удалось их найти? - Нет, они числились живущими в небольшом городке в Уэльсе, но их там не было. Они уехали несколько лет назад, и никаких сведений о них не сохранилось. То, что удалось узнать Хелден, соответствовало теории Ноэля о том, что Энтони Бомонт был агентом "Одессы". Теперь важно было изъять Бомонта - и его сообщников - из общей картины. Им нельзя позволить и дальше вмешиваться в отношения с Женевой. Может быть, они с Хелден ошибаются. Может быть, они свяжутся с Пэйтон-Джонсом, и пусть у него голова болит о Бомонте. Но следовало рассмотреть и другие возможности, а среди них - и опасность того, что британская разведка откроет досье Питера Болдуина и вернется к "Вольфшанце". - То, что ты мне рассказала, совпадает с тем, о чем я думал, - сказал Ноэль. - Вернемся к твоему брату. У меня есть некоторые соображения о том, что произошло в Рио. Не хочешь теперь поговорить об этом? Глаза Хелден широко раскрылись. - Я не понимаю, о чем ты. - Твой брат что-то узнал в Рио, не так ли? Он узнал о Граффе и бразильской "Одессе". Поэтому его травили, и ему пришлось уехать. Это были не деловые проблемы твоей матери или твоего брата. Это были Графф и "Одесса". Хелден медленно вздохнула. - Я ничего об этом не знаю, поверь мне. - Тогда в чем дело? Расскажи, Хелден. Она умоляюще посмотрела на него. - Прошу тебя, Ноэль. Я многим обязана тебе, но не заставляй меня так расплачиваться. То, что произошло с Иоганном в Рио, не имеет к тебе никакого отношения. И к Женеве. - Ты не можешь этого знать. И я этого не знаю. Я знаю только, что ты должна мне это рассказать. Я должен быть готов. Я слишком многого не понимаю. - Он схватил ее за руку. - Послушай, сегодня я вломился в комнату слепого. Я вышиб дверь, звук был ужасен - неожиданный и громкий. Это был старик, и он, конечно, не мог меня увидеть. Он не мог видеть страх в моих глазах. Его руки дрожали, и он шептал молитву по-французски... Мне захотелось подойти к нему, взять его за руки и сказать, что я понимаю, что он чувствует. Понимаешь, он не видел страха в моих глазах. А я испуган, Хелден. Я не из тех людей, которые вламываются в комнаты, стреляют и подставляются под пули. Я не могу повернуть назад, но я испуган. Так что ты должна мне помочь. - Я хочу помочь, ты же знаешь. - Тогда расскажи мне о том, что случилось в Рио. Что случилось с твоим братом? - Это не важно, - сказала она. - Все важно. - Ноэль встал и прошел через комнату к стулу, на котором оставил свой пиджак. Он показал Хелден рваную подкладку. - Посмотри. Сегодня в толпе кто-то пытался воткнуть в меня нож. Я не знаю, как ты, но я с таким прежде не сталкивался, это что-то, о чем я ничего не знаю. Это ошеломило меня... и чертовски рассердило. А пять дней назад в Нью-Йорке человек, который меня вырастил и которого я называл отцом, шел по тротуару и был сбит якобы потерявшей управление машиной, которая целилась в него и размазала его по стене! Его смерть была предупреждением. Для меня! Так что не говори мне о "Возмездии", об "Одессе", о "Вольфшанце". Я начинаю узнавать кое-что об этих сукиных детях и хочу избавиться от них - ото всех до единого. С деньгами в Цюрихе мы сможем это сделать. Без них нас никто слушать не станет. Это экономическая основа жизни. Людей с семьюстами восьмьюдесятью миллионами просто так не отсылают. Их выслушивают. - Холкрофт уронил пиджак на пол. - Мы можем добраться до Цюриха, только удовлетворив женевский банк, а добраться до Женевы мы можем только своим умом. На нашей стороне никого нет, мы одни. Фон Тибольты, Кесслеры... И один Клаузен. Так что же произошло в Рио? Хелден посмотрела на рваный пиджак, потом снова на Холкрофта. - Иоганн кого-то убил. - Кого? - Не знаю, я действительно не знаю. Какую-то важную персону. Глава 23 Холкрофт вслушивался в ее голос, пытаясь уловить фальшивую ноту. Но фальши не было. Она рассказала ему то немногое, что знала. - Недель за шесть до нашего отъезда из Бразилии, - объясняла Хелден, - я приехала домой поздно вечером после занятий в университете - мы тогда жили за городом. Перед домом стоял черный лимузин, и я поставила свою машину позади него. Подойдя к двери, я услышала доносившиеся из дома пронзительные крики. Шла жестокая борьба, и я не могла угадать, кто бы это мог быть; голос кричавшего был мне незнаком. Он все выкрикивал слова вроде: "убийца", "это ты сделал"... что-то в этом роде. Я вбежала в дом и увидела, что в прихожей стоят друг против друга Иоганн и незнакомый человек. Незнакомец пытался ударить Иоганна, но мой брат очень сильный, он схватил этого человека за руки и вытолкнул за дверь. Последние слова, которые крикнул тот человек, были о том, что и другие тоже знают, что они еще увидят, как Иоганна повесят за убийство, а если этого не случится, то они сами его прикончат. Он скатился по ступенькам, не переставая кричать, и побежал к лимузину, Иоганн - за ним. Он сказал ему что-то, человек плюнул брату в лицо и уехал. - Ты спрашивала об этом брата? - Конечно. Но Иоганн не хотел об этом говорить, только ответил, что тот человек сошел с ума. Он потерял много денег, вложенных в какое-то дело, и лишился рассудка. - Ты ему не поверила? - Я хотела поверить, но тут началось странное. Иоганн пропадал где-то до рассвета, исчезал на целые дни; в общем, вел себя совершенно ненормально. Потом, спустя всего несколько недель, мы улетели в Ресифи под новым именем. Кого бы он ни убил, это был богатый и очень могущественный человек. Иначе у него не появилось бы таких друзей. - Ты совсем не догадываешься, кто был тот человек, которого ты видела у себя дома тогда вечером? - Нет. Мне показалось, что я видела его прежде, но не могла вспомнить где, а Иоганн не хотел мне говорить. Он приказал мне никогда не вспоминать об этом. Есть вещи, о которых я ничего не должна знать. - Ты приняла это? - Да. Попробуй меня понять. Мы были детьми нациста, и мы знали, что это такое. Так что лучше было не задавать лишних вопросов. - Но тебе же нужно было знать, что происходит. - Нас учили жить, - сказала Хелден. - Мы проходили обучение: как избегать израильтян, потому что они могли силой получить от нас информацию; как узнавать вербовщиков из "Одессы", маньяков из "Возмездия"; как убежать, как пользоваться сотней способов, чтобы уйти от хвоста. Изумленный Ноэль покачал головой. - Ежедневные тренировки в веселом студенческом клубе. Это безум