адировал своему помощнику в Пржевальск:
* Леня, Леня, слышишь меня?
* Да!
* В темпе! Связываешься с аэропортом! У Блюмкина на борту
тяжелобольной! Как только он приземлится в Теплоключенке, часа через
полтора-два, ты должен уже там встретить его с санитарной машиной. И сразу в
больницу, на обследование. Случай опасный, подозрение на острый перитонит!
Запомнил? С больными будут сопровождающие. Помоги им, если надо. Белов и
Берлина как?
* Регулярно заходят. Днем оставляют у меня рюкзаки, а ночуют в палатке
у больницы.
* Если надо, привлеки их в помощь. Пусть обустроят ребят из Донецка, -
у тех сходная ситуация!
* Понял! Больной из донецкой группы?
* Да! Ее руководитель, Яценко! Двигай!..
Блюмкин сделал над плато сначала пробный круг на небольшой высоте и
сбросил носилки. Для этого полета он предельно облегчил машину, не взяв
груза и точно рассчитав количество топлива с НЗ. Это позволило ему зависнуть
вблизи ожидающих, принять больного и сопровождающих. Он предварительно
развернулся носом по ущелью и после захода оторвал машину на полном газе
почти горизонтально, разогнал с небольшим скольжением вниз и пошел вверх...
Вечерняя связь на 18.00:
* База пять! На связи отряд-1.
* Слышу, слышу, Павел. База-5. Халиев. Что у вас?
* Прошли вершину, идем по гребню. Вышли на очередную седловину над
следующим ущельем. Пока ничего не обнаружено. Вызываю отряд-2!
* Отряд-2! Мансуров! Изучили перевал Макарова. Записка от семнадцатого
июля. Следов Лапина нет. Завтра предполагаю пройти к перевалу Олимпийский,
обходом вниз, до ледника. В группе все нормально. Под перевалом Фрунзе
встретили группу из Томска, руководитель Симаков. У них все в порядке, идут
дальше на перевал Каинды с выходом к МАЛ ЮИ. До этого они прошли Обходной и
Путеводный, и по пути никаких групп и следов не встречали. На Кан-Джайляу по
их показаниям никого нет. Группа Симакова здесь, может помочь.
* Слушаю отряд-3!
* Отряд-3! Шепитько! Полчаса назад вертолет забрал больного и
сопровождающих.
* Это мне известно. Что еще?
* Ждем указаний.
* Отряд-1! Что случилось?
* Павел! Пусть доложат все! Вызов отряда-4!
* Отряд-4. Перевал Пржевальского прошли. Записка прошлого года.
Соседняя седловина - перевал Лушникова с запиской от 22 июня. Следов Лапина
нет. Спустились на Каинды. Пока все.
* Павел! Шепитько обнаружил на леднике 21 по указке Берлиной группу из
Донецка. У них тяжело больной, предположительно с перитонитом. Полчаса назад
его сняли вертолетом, - сейчас летят на Теплоключенку. Здесь мы управились
быстро. Надо подумать, куда направить оставшуюся часть донецкой группы,
четырех человек. У них снаряжение и продуктов дней на пять еще есть. Они
предлагают использовать их для поиска, нам в помощь. У всех опыт
горно-туристской "пятерки" есть, а у руководителя - руководство "четверкой".
Подумай до утренней связи, посоветуйся с Ворониным. На ней дадим им
целеуказание.
* Хорошо! Ринат! Я думаю, им надо докончить западный угол поиска. Южный
и юго-восточный участки мы кончаем. Пока здесь все "глухо, как в танке".
Указание Камилю. Группу Симакова задержи на сутки и попроси обследовать одно
из ущелий на твоем участке. Поставь задачу сам и договорись о связи. В 21
постараюсь быть на прослушивании. Основная связь - в шесть утра. Если надо,
уточню задачу Шепитько. У меня все. Конец связи.
* База пять - группам Шепитько. Можете приспуститься на ледник Каинды.
Указание получите в 6.00 завтра. Андрей, соедини свою группу. Дальше,
возможно, будешь действовать двумя шестерками или тремя четверками. Донецкая
четверка подчиняется тебе, - реши сам, как ее использовать для поиска на
твоем участке. Тебе лучше видно.
* Группа Яценко проходила Спокойный Восточный, - ответил Шепитько.
* Когда?
* Пять дней назад.
* С Лапиным они могли разойтись по срокам на встречных курсах. Так что,
наверно, перевал придется пройти еще раз одной четверкой. Другими двумя
пройди следующие седловины.
* Хорошо! Указание Валерию. Отряд четыре, ты, где сейчас?
* Мы спустились с ледника 22 на Каинды. Отряд четыре на Каинды.
* Завтра утром мы с вами соединимся, - ждите. Насчет целеуказания нам
слышал?
* Да, в шесть. Где нам остановиться?
* В удобном месте, у стыка, так, чтобы вас было видно с ледника. В
шесть мы будем готовы к выходу. Вы будьте готовы к семи. Конец связи! КаЭс!
-- Понято! Конец связи!.. Помощник Халиева в Пржевальске Леонид Исаев
схватил санитарную машину и устремился в Теплоключенку, предварительно
предупредив городскую больницу о скором прибытии тяжелобольного. Ему удалось
застать там Берлину, которая начала активно "раскачивать персонал", ожидая
сообщения из Теплоключенки. Был уже глубокий вечер, большая часть врачей
больницы ушла домой, и Женя опять колебалась. Не зная, стоит ли отрывать
людей от вечернего отдыха. Но срочный звонок Исаева уже из Теплоключенки
заставил ее с отчаянной решимостью набрать номер телефона главного хирурга
Анатолия Фарбштейна:
* Анатолий, у нас очень острая ситуация. Леня Исаев везет к вам
тяжелобольного с перитонитом. Тот заболел в горах и при перевозке вертолетом
потерял сознание. Состояние критическое! Наверно, нужна срочная операция. Мы
просим Вас организовать помощь.
* Хорошо, я сейчас подъеду. Дай-ка мне врача дежурной смены...
Операционная бригада и Леонид с больным подъехали почти одновременно.
Спустя два часа Анатолий снял повязку с мокрого от пота лица и вышел из
операционной к группе из четырех туристов и спасателя.
* Ну, будем надеяться, что все обойдется, ребята. Кажется, удалось
успеть. Да, до рассвета он мог..., По крайней мере "вытащить" его утром мне
было бы куда труднее. Ему еще надо, конечно, пройти послеоперационный
кризис. Сможете ночью подежурить, помочь персоналу?
* Конечно. Сможем!
* Дежурный врач вам даст указания, что и как делать. Я буду утром около
восьми. Спокойной ночи...
Авария на леднике 21 не произошла, ее очаг был подавлен совместными
усилиями группы Шепитько, вертолетчиков и врачей. Случайно или нет? Какое
это имеет значение? Нередко цепочка аварии складывается из многих звеньев,
выпадение одного из которых резко упрощает ситуацию и позволяют выйти из
нее. Но и подавление очага назревающей или развивающейся аварии может
требовать привлечения многих сил, - успех борьбы имеет свои составляющие. И
если кто-то проявляет бездействие, равнодушие или медлительность в подобные
моменты, трагедия случается уже по "воле" слабых и равнодушных...
(27* - Часть связочной веревки держат в руке, сложенной в кольца, чтобы
при случае удлинить связку и не дергать партнера, чтобы веревка меньше
волочилась по снегу, чтобы иметь резерв веревки при срыве на крутом склоне;
но при срыве в ледовую трещину эта слабина может быть причиной падения на
большую глубину, поэтому при передвижениях по закрытому леднику слабина
должна быть небольшой, - в этом смысл напоминания руководителя группы ).
Пик Игнатьева. Красовский
Трудные мысли томили Красовского. Положение группы Егорова на "спасах"
у пика Игнатьева очень нелегкое и неопределенное. Место аварии находится на
высоте 4300, и только непосвященным эта цифра ничего не говорит. А ведь 4300
- это высота вершин Центрального Кавказа в зоне между Эльбрусом и Казбеком.
Вершин пусть не самых высоких, но немногих... Ребятам надо не просто взять
эту высоту и спуститься, но жить на ней и работать с полной отдачей сил по
10-12 часов в сутки. И это с учетом того, что брошены они не из похода, а
прямо "с колес", без высотной акклиматизации. Будь они обычными людьми без
высотного опыта прошлых походов и без хорошей физической тренировки
туристов-горников, они вообще не смогли бы жить на такой высоте, - гипоксия
скрутила бы так, что пришлось бы срочно спускать заболевших.
Вертолет выбросил его на ледник Северный Иныльчек напротив ущелья
боковых отрогов хребта Сарыджас, в верховьях которого потерпела аварию
группа Ныркова, - вблизи вершины пика Игнатьева, - высотной отметки "5488".
Дальше путь лежал по крутым осыпям поверхностной морены, по открытой части
ледника на кошках и, наконец, по снежному плато в обход разрывов. У начала
плато его встретили, - выше в одиночку идти опасно. Плато оканчивалось
уступом крутых скал со снежными выносами-конусами, самый крупный из которых
и был тем конусом выноса кулуара высотой более ста метров, по которому сошла
лавина, сорвавшая Ныркова и Коваля. Кулуар выше него является естественным
местом сбора всего обломочного "мусора" с расширяющегося вверх участка
склона, главной выемкой окончания ущелья. В условиях снегопада источником
лавин служил свежий снег, а в солнечные дни - подтаявший фирн, поскольку
склон имеет южную ориентацию, и тепловая подсветка солнца резко усиливает
таяние в середине дня.
"Возможно, такое активное таяние способствовало и сходу лавины при
аварии группы Лапина", - думал Красовский... Тяжелы мысли на сердце: судя по
всему, Нырков и Коваль погибли, а судьба четверки Лапина более чем
неопределенна... Где же могут лежать пропавшие? Как высоко и с какой стороны
конуса? Над бергшрундом, в самой высокой и опасной для поиска зоне малого,
верхнего конуса-керна, или ниже?.. Судя по всему, слишком сильно их не
засыпало. Они лежат под слоем снега в один-два метра. Поэтому он изначально,
при первом прибытии сюда, распорядился укоротить лавинные зонды до двух
метров. С руководителем группы Егоровым обсудил план поиска и план
наблюдений за поведением лавинного конуса. Следовало тщательно проследить,
как и куда сходят лавины, как они рассыпаются по склону, как изменяется
динамика их движения, распределение и толщина нового снега на конусе. Куда
упали, а точнее где найдены отдельные предметы снаряжения аварийной
группы... Вменил в обязанность Егорову не столько помогать своим участникам,
сколько производить наблюдения, планировать их работу, указывая участки для
обследования, фиксировать положение обследованных участков и всех
результатов проделанной работы. Действия должны быть очень продуманными,
избирательными, с максимальной экономией времени и сил, которых остается все
меньше...
Уже с раннего утра по кулуару начинают падать подтаявшие камни. Лавины
сходят примерно с десяти утра, с интервалом в 40-60 минут, а в середине дня
этот интервал уменьшается в два-три раза и во столько же раз увеличивается
мощность. До полудня участники поиска, предупрежденные наблюдателем,
разбегались вниз и в стороны по склону от очередного обвала, засыпавшего
верх конуса. После полудня работы приходилось прерывать на полтора-два часа
для обеда и по соображениям безопасности: лавины "простреливали" конус
сверху более чем на половину высоты.
При поиске протыкали склон лавинными зондами, а в наиболее
подозрительных местах выкапывали лопатами воронки-каверны и траншеи глубиной
до полутора метров. С шести-семи утра до восьми вечера, когда опускались
густые сумерки. Такая работа на высоте 4300 метров за несколько дней
выматывала силы из самых мощных мужчин, требуя отдыха со спуском хотя бы на
ледник Северный Иныльчек. Вести ее более четырех дней одной группой очень
тяжело, поэтому привлекли другие проходящие туристские группы, которые
просили помочь хотя бы 2-3 дня. Помощь москвичей и свердловчан позволила
поддержать интенсивность работ и дать несколько передышек усталой группе
ленинградцев, работавшей с самого начала. В ее состав входило и три человека
из группы Ныркова.
Красовский подошел в середине дня, когда вся группа спасателей сидела
за обедом. Пауза в работе вполне объяснима: каждые четверть часа по кулуару
гремит более десятка кубов снега, рассыпающегося по склону...
После обеда началась головоломка. Сопоставлялась вся собранная за
несколько дней информация: частота, мощность, количество сошедших лавин,
характер их рассыпания по склону, оценочные расчеты толщины нарастания и
усадки снежного пласта, распределение этой толщины по высоте для определения
возможной глубины залегания. Проводили анализ положения отдельных предметов
снаряжения, сброшенных сверху лавинами. И размышления, размышления... Где же
они задержались? На верхнем малом конусе-керне выше подгорной
трещины-бергшрунда? Или провалились в "берг"? Или соскользнули еще ниже?
Потом все накрыло снегопадом, слоем свежего снега толщиной без малого в
метр. Сейчас он уплотнился в зернистый фирн сантиметров до тридцати плюс
снег лавин, сошедших потом, в течение еще пяти суток. По всему выходило, что
глубина залегания никак не могла превышать полутора-двух метров. Но
обосновано ли укорочение зондов?..
Так, а где найден рюкзак? Вот здесь, в двадцати одном метре ниже
бергшрунда. Конечно, рюкзак - не человек, у него форма более круглая и
обтекаемая, он мог улететь значительно дальше. Его могло стащить вниз более
поздними лавинами. Рюкзак этот - от третьего сорвавшегося участника, Аркадия
Бруно. Ему повезло: он хоть и стоял без "самостраха", но оказался пристегнут
к спусковой веревке в момент срыва. Закрепленную веревку продернуло до конца
через тормоз обвязки, и счастье Аркадия, что на конце завязали штатный узел.
Не будь узла, - лежать бы Аркадию вместе с теми двумя. А так, ... узел
заклинило в тормозе, веревка спасла Аркашу и он смог рассказать о
подробностях срыва. Два другие рюкзака? Один, видимо, так и остался на
Ныркове, если тот не сумел его отстегнуть уже в момент падения. А вот рюкзак
Коваля остался пристегнутым к пункту страховки и на спуск его взял Аркадий,
потерявший свой рюкзак, сорванный лавиной. Этот-то рюкзак и нашли внизу, вот
здесь...
Красовский еще и еще раз мысленно воспроизводил картину трагедии, еще и
еще раз перечитал показания участников аварийной группы, записанные им сразу
же, по "горячим следам" на месте аварии. Уже тогда, при опросе, он
постарался уточнить все детали, которые могли помочь в деле организации
поиска, и, прежде всего, - погодные условия, мощность прошедших после аварии
снегопадов и лавин. Тогда, в первый приезд, он вылезал на скалы выше конуса,
осмотрел его сверху, осмотрел нижнюю часть кулуара, стремясь представить
концовку рокового падения. Даже рискнул увидеть сход нескольких лавин.
Рассмотрел и отметил положение всех уже обследованных участков конуса:
их, пусть условно, можно исключить как "неперспективные"... Обнаружились и
"белые", неисследованные пятна на подозрительных участках... Мысленно
сопоставлял данный случай с другими, известными ему ранее. Там были
различные исходы: от роковых, трагических, до вполне благополучных, когда
сход лавины и срыв участников не приводил к тяжелым последствиям. Вспомнился
и ряд случаев с чужими группами, разобранных на следствиях дисциплинарной
комиссии ЛКТ, вспомнились многочисленные случаи наблюдения схода лавин в
лыжных и горных походах. Таких походов у него много, - от простых "единичек"
до крутых "шестерок", занимавших первые места в первенстве страны на лучшее
путешествие. Его опыт и на лыжных маршрутах в зимних горах и на горных - и
зимой, и в межсезонье и летом, во многом уникален, а воспитанная им команда
туристов-лыжников, - одна из лучших в Союзе...
Он чувствует, что данный случай - сложнейший в его практике. Конечно,
теперь, спустя неделю после аварии, нельзя рассчитывать на спасение
пропавших туристов. Самое лучшее было бы найти их тела и поставить все точки
над "И". Без этого немалые сложности возникнут даже с установлением факта
гибели, - их будут считать без вести пропавшими... С другой стороны ясно,
что работы надо заканчивать: слишком они небезопасны, слишком устала группа
спасателей, слишком много затрачено средств. И пока впустую... Осталось
последнее усилие, последняя возможность все-таки найти погибших. Промах на
этом шаге - это конец всему. И завтра - последний день... Нельзя изматывать
группу до предела!..
"Завтра, с утра, надо нанести последний удар... И либо все твои расчеты
полетят в тартарары, либо... либо удастся чего-то добиться... Надо
добиться!.. На основе имеющейся информации только интуитивное "попадание в
десятку" может обеспечить успех. Причем "десятка" не только в правильности
определения зоны поиска, но и с точки зрения тактического и технического
построения самого процесса... Легко сказать! Действия так скованы
соображениями безопасности! Одному черту известно, что вылетит в следующий
момент из этого кулуара: толи булыган, толи плита величиной с дверь, толи
три вагона снега...
Так, немного подкорректирую текущее расположение зоны поиска...
Все-таки они должны быть в этом секторе, где-то недалеко от центральной
"директриссы" конуса. И где-то на уровне берга, чуть выше или ниже. А
глубина? Их сверху накрыло снегом лавин, и свежевыпавшим... Вряд ли более
чем на метр, учитывая усадку свежевыпавшего снега. Да, ведь срыв произошел
до снегопада, потому на твердом верхнем "керне" выше берга они вряд ли
задержались...
Дальше?.. А кстати, как и где задерживаются камни, скатывающиеся по
кулуару? Надо уточнить на основе наблюдений. Ведь человек по плотности и
"рыхлости" структуры - нечто среднее между снегом и камнем... Камни
придерживаются центра сброса. И улетают недалеко, вязнут в снегу... Самые
плотные массы идут в углубление кулуара и преимущественно сходят в центр, а
менее плотный снег размазывается по стенкам и ближе к краям конуса выноса.
Конечно, растекание неравномерное и отклонение от центра сброса могло
составить 10-15 метров..."
Снова и снова мысли склоняются к тому, что лежат где-то в зоне "берга".
Искать надо здесь! Но прежде обследовать самый верх. Убедиться, что он очень
плотный. Там опасно: все, что падает сверху проходит через это сужение.
Выставив наблюдателя, вместе с Егоровым вылезли на самый верх конуса и
тщательно прозондировали трехметровыми зондами и сбоку и сверху. Несколько
раз по сигналам приходилось отходить вбок и вниз от падающих камней и
небольших лавин. Наблюдая их, они лучше прочувствовали динамику процесса.
Острие верхнего конуса выше бергшрунда, - "керн", - оказался действительно
более плотным и, судя по всему, в нем ничего нет. Красовский утвердился в
своих соображениях, изложил и обсудил их с Егоровым, а в конце дня - и со
всей группой. Егоров согласился, только высказал замечание. По его мнению, в
зоне берга надо было зондировать на три метра: они могли провалиться в
трещину на большую глубину. Красовский согласился и тут же несколько
увеличил зону поиска, зацепив "берг на том участке, где его уже обследовали
двухметровыми зондами.
Участники группы истомились ожиданием и от бесплодных усилий. Понятно,
что нельзя рассчитывать на успех, если не зажечь людей на последний бросок,
на последнее усилие, если четко не задать и дальнейшие действия группы, и
перспективы их похода.
* Ребята! Завтрашний день - последнее усилие! Прошу всех постараться! Я
вижу отдельные недоработки, я вижу некоторую общую разбросанность поиска. Я
направлю вас в самое перспективное, самое подозрительное место и мы исправим
наши промахи. Насколько в наших силах! Тщательно прочешем это место и, если
не найдем, - знать, такова судьба! Продолжать далее не станем, это слишком
дорого и опасно. Послезавтра в любом случае пойдем вниз. Но на завтрашний
рывок прошу всех собраться. Ради памяти погибших, чтобы нам не стыдно было
сказать их близким: "Мы сделали все, что смогли!.." Выход ранний, примерно в
6.00. Тщательное наблюдение и по сигналу сразу же уход вбок и вниз от
падающих камней и снега. Зондирование на два метра, а в зоне берга - на три
метра. Подозрительные места откапываем. Очень прошу не пропустить такое
место, - небрежность одного на одном проколе склона может привести к краху
общих усилий. Зондаж цепочкой со спуском сверху вниз. Исходная точка - семь
метров выше берга, полоска по центру конуса шириной 30 метров, по бергу и
ниже его на 30-40 метров. Это - наиболее перспективная зона и, удивительно,
пока еще обследованная только по краям... Теперь о будущности вашего похода.
После спасов - день-два отдохнете в МАЛ СИ "Хан-Тенгри". Я договорился, -
вам дадут и приют и пищу для перехода в МАЛ ЮИ. Вы используете обе заброски
группы Лапина. Маршрут ваш обсудим и утвердим с Ворониным и Халиевым.
Описания перевалов здесь, у меня, - я их взял у Воронина. Недостающие
подписи членов МКК я получу в Ленинграде. Спасработы вам зачтутся как
перевал не ниже "2Б". По случаю спасработ я вам обеспечу возможность
снижения общей дальности маршрута на 25%. И, наконец, на спасах вы прошли
акклиматизацию и можете сразу пойти на технические участки. Так что, если
захотите, то за оставшиеся две с половиной недели вы свою "пятерку"
пройдете, - пройдете здесь, в чудном районе, который мощнее и выше
"Терскея", по варианту маршрута, предложенному Ворониным. Хороший маршрут!..
Идет?
Для участников группы эти слова были музыкой! Красовский понимал,
сколько сил и времени, сколько энергии затратили они на подготовку похода,
сколько надежд с ним связано. Было бы большой несправедливостью, если бы
группа, столько вложившая в спасработы, получила в итоге наказание в виде
несостоявшегося похода.
* Ну, а на поиски группы Лапина бросать вас, видимо, уже нет смысла.
Там обстановка должна проясниться через день-два. Поисковые группы за это
время прочешут большую часть зоны поиска и либо их обнаружат, либо не смогут
найти вообще...
На следующий день, около девяти утра, на исходе третьего часа
интенсивного зондирования всеми силами и на третьем по счету раскопе, они
обнаружили сначала рюкзак, а потом и тело Ныркова в снежном мосту бергшрунда
на глубине почти три метра, на пределе возможностей зонда. К одиннадцати
часам откопали и извлекли. Рюкзак лежал рядом с телом: Нырков успел сбросить
его, но они падали вместе... Интересно, что это место уже обследовали ранее,
но двухметровыми зондами... Вот так! Красовский ощутил здесь "присутствие
ошибки"... Да, грязная "десяточка"... Так-то! Технический прием должен быть
избирательным!..
Но он был не так уж не прав, - во второй половине дня тело Коваля нашли
на глубине всего полтора метра, в семи метрах от Ныркова, чуть в стороне и
ниже берга...
Оба без признаков жизни, со следами тяжелых травм... Стало ясно: они
погибли еще при падении от ударов о скалы. Хорошо, если так, если без
мучений под слоем снега... Их уложили рядом на плато, проводили общей
минутой молчания и дали два прощальных выстрела из сигнальной ракетницы. Две
звезды вспыхнули и погасли одна за другой в вечерних сумерках. Ужин стал
поминками, - поставили на него все лучшее, что осталось, выпили по
полкружечки разведенного спирта. Спели перед сном несколько грустных и
лирических песен...
"Ну, вот и поминки за нашим столом!.. А сколько он падал?.. Там метров
шестьсот..." (Ю.Визбор)
Трое из группы Ныркова провожали своих товарищей по походу, а из группы
Егорова с погибшими никто в совместные походы не ходил. Но многие знали их
по работе в клубе туристов. Их провожали как товарищей по общему делу, как
единомышленников и как людей, ставших более близкими за время этих печальных
работ...
Просвет в палатке
"И у Шепитько, и у Красовского налицо качественная подвижка в поиске.
Хотя Шепитько и не нашел Лапина, его обнаружение другой аварийной группы
явилось пусть незапланированным, но явным успехом. Красовский же переломил
ситуацию у пика Игнатьева. Это его еще несколько задержит, но там тоже
удача! А здесь?.. Да, у нас пока полная неудача на фоне успехов
остальных!..", - думал Романцов.
Поиск зашел в тупик. Да, имелись еще участки третьей очереди, отдельные
"белые пятна" на стыках, но что-то явно не клеилось у спасателей. Временами
и Романцова и Воронина охватывало задумчивое оцепенение, мучительные
размышления о плане дальнейшего пути. Что-то не додумали, не просчитали, не
догадались. Головоломка!
Стык с уже исследованным участком Мансурова просмотрели с обеих сторон.
Никаких следов не обнаружено. Восточный участок от места предполагаемого
подъема пройден полностью, и Романцов решил спускаться на ледник Каинды.
Хотя небо хмурилось, горы прикрывались облаками, все же два последние дня
погода в целом благоприятствовала поисковым работам. Конечно, поиски
затруднены снегопадом: каждую ночь наметало от десяти до тридцати
сантиметров свежего снега, который не только увеличивал лавинную опасность,
но и, по-видимому, предательски заметал следы. Туман облаков также очень
мешал наблюдению, но виды гор временами приоткрывались, так что можно было
просмотреть ущелья с гребня. Теперь же Халиев передал метеосводку,
сообщавшую о приближении небольшого циклона с прогнозируемым периодом
непогоды на 12-20 часов, - находиться в этот период на продуваемом со всех
сторон гребне стало не только бесполезно, но и опасно. Они остановились на
удобном небольшом участке каменистой морены ледника Каинды, когда день
быстро угасал лучами заката.
Молча разглядывали схему района. Георгий тихо возился с примусами
снаружи палатки, - была его очередь кипятить воду на ужин. Лида, усевшись у
входа палатки, сняла промокшие за день ботинки и протирала их, готовя к
укладке на ночь в палатку. В сухой мешок, в ноги, чтобы они не задубели от
мороза... Лида полуобернулась и приветливо улыбнулась Вадиму. Внезапно
что-то непонятное, но важное, тенью промелькнуло толи перед глазами, толи в
сознании Вадима так, что он вздрогнул от неожиданности, как от удара током.
Это "нечто" тут же исчезло, оставив в памяти только непонятную "царапину",
ощущение пропущенной детали. Что это было? Перед глазами или в сознании?..
Мысли скреблись, как пальцы по гладкой скале в поиске зацепки. Но след
оборвался так же внезапно, как и возник. Вадим решил, что это какая-то
суеверная мнительность, вызванная мысленным напряжением. Еще не хватало
впасть в маразм от всех страстей! Отставить!.. И все же...
И ночью Вадим не мог заснуть, внутренне "горел" от непонимания
ситуации, ощущая, как натянулись его отношения с Романцовым и другими
альпинистами: между ними, казалось, легла черта недоверия. Два дня поиска -
все впустую! Невольно у всех возникла мысль: а правильна ли сама схема, а
верны ли соображения Воронина?.. Слов упрека пока никто не высказывал, но
Вадиму уже представлялось, что лимит доверия к нему быстро иссякает. Он
лихорадочно обдумывал и отбрасывал десятки возможных вариантов движения и
пропавшей, и их поисковой группы. Где, как эти пути должны пересечься, чтобы
можно было ухватить нить поиска? Может быть, достаточно одной небольшой
зацепки, одной улики... Куска веревки, оставленной на склоне или во льду,
скального крюка, упаковочной обертки, утерянной вещи... Пока ничего! И можно
только умом дойти до того, в чем тупик ситуации, в чем ее тупик "по
крупному", а не в том или ином "капризе" поворота аварийной группы,
побуждений ее и ее руководителя...
Что можно извлечь даже из неудач? Только то, что группы Лапина на
исследованных путях нет. Это значит, что она пошла другим, неисследованным
путем... Так... Все исследованные пути - достаточно логичные и
последовательные. Пусть даже и тупиковые с той стороны хребта. Значит, они
могли пойти путем совсем нелогичным и неестественным. Что их могло
заставить? Непогода, спешка, отсутствие продуктов, моральное угнетение от
гибели товарища. Возможно, все эти причины в комплексе. А каков этот
нелогичный путь? Предположим, что опять в тупик. Но как, куда в тупик? Все
то же! Опять назойливая старая мысль о боковом отроге. Они вместо основного
хребта Иныльчек-Тау могли перевалить через боковой отрог и заблудиться,
сваливаясь с него назад, в сторону ледника Каинды. Такое развитие событий
изначально предвидели, поэтому по возможности просматривали боковые отроги
при выходе на гребень Иныльчек-тау, а в одном месте даже перешли через такой
отрог. Траверсировали гребень, ища записки, туры, спусковые петли и
крючья... Что здесь не сходится? Что мы могли не увидеть? Того, что у нас на
"третьей очереди" исследования, за границами зон поиска? Очень сомнительно,
что мы там что-то найдем! Уверен, что поворот туда будет ошибкой!
А все ли увидели на обследованном участке?.. Мелькнула мысль. И сразу
отбросил. Она показалась слишком несущественной и легковесной. Но она
возникла снова, стала тревожить напряженное сознание все больше и больше.
Соображение казалось слишком "легким" и незначительным, но другого у Вадима
просто не было. В конце концов, когда уже все улеглись спать, Вадим решился
поделиться им с руководителем. Вот только сейчас или утром? Если тот спит,
то утром.
* Павел Андреевич, - тихо позвал, чуть слышно.
* Что, Дима, - Романцов тоже не спал, обдумывая ситуацию.
Романцов тоже находился в тяжелых размышлениях, но эта тяжесть
вызывалась не недоверием к Воронину, нет! Руководитель поисковых групп ни на
кого не собирался перекладывать ответственность за свои решения. А решения,
им одобренные, были ЕГО решениями. Вот ответственность за них угнетала. И
еще угнетал сознание самый трудный вопрос спасателя: не поздно ли?.. Может,
их уже нет в живых?.. Если Вадим подсознательно не хотел допустить даже
мысли об этом, то Романцов изначально не мог не начать разработку и этой
версии. Конечно, ее нельзя считать главной, поскольку главной целью
спасателей является спасение, а не установление факта и причин гибели. Это -
второе... Но по мере затяжки сроков поиска вероятность тяжелого исхода
неуклонно увеличивалась. И соответственно, уменьшалась вероятность спасения,
уменьшалась с каждым новым днем в геометрической прогрессии в 2-3 раза... А
считать надо с момента истечения "нормального" срока выхода группы, с 13-14
августа ... Но вероятность аварии и связанной с ней задержки еще не есть
вероятность гибели всех... Здесь много шкал оценок, по каждой из которых
свой счет составляющих "за" и "против", причем весьма различный. Чтобы
ситуация прояснилась, нужна информация самая разнообразная и строго
упорядоченная. Пока же собранной информации слишком мало...
Взгляд на маршруте все время стремился зацепиться за места возможной
катастрофы, - за свежие выносы обвалов льда, снега и скал. В двух-трех
местах следы таких обвалов значительны и при крайне неблагоприятной ситуации
могли похоронить целиком группу из четырех человек... Что могло еще
произойти? Мог случиться обвал карниза на гребне: четверо вышли на гребень
хребта или бокового отрога, на карниз-наддув и тот не выдержал, и увлек всех
в пропасть... Ушли "с концами", и тела замело снегом!.. Что еще?
Коллективное замерзание в условиях суровой непогоды. Период-то непогоды был,
но не слишком длительный. Такое могло случиться, если ветрюга и метель
застали их на незащищенном месте, на высоком гребне... Вопрос... Мог быть и
коллективный срыв с разрушением всей цепи страховки. Обычно это происходит
так: срывается один и сильным рывком сдергивает других, если не выдерживают
главные звенья закрепления веревок на рельефе... Вот по таким основным
сценариям развивается большинство коллективных, групповых аварий. Бывает,
что авария развивается цепочкой: одна индивидуальная авария вызывает
следующую, разобщение группы и гибель поодиночке. И индивидуальные аварии
складываются в аварию всей группы. Но обычно такое развитие событий как
ударом разбрасывает группу, отдельных участников и их снаряжение, поэтому
остается немало следов и их легче обнаружить. Здесь, похоже, аварийная
группа не разобщена...
Романцов пытался заметить, запомнить и записать сведения о главных
деталях: расположении свежих выносов лавин, состоянии снега и ледосбросов,
положение и размеры снежных карнизов, солнечную ориентацию склонов и
преимущественные направления ветра. Все эти данные не могли дать ответа на
вопрос, где и как произошла авария, но при тщательной систематизации они
могли вывести поиск на правильный путь. У Романцова внутри укреплялось
осознание того, что они где-то промахнулись, пролетели мимо в ходе поиска.
Что они изначально не ошиблись в выборе направления движения и в выборе
тактики... Но где же, в чем промахи? Где тот узел, в котором они отклонились
от верного направления, что-то не увидели, или не смогли увидеть?..
"Спасы" - дело серьезное. Все спасатели не только старались работать
изо всех сил, но усталость накапливалась и из-за повышенного
психологического напряжения. В обычной обстановке похода или восхождения
такое напряжение снимается шуткой, отвлечением на работу, естественной
забывчивостью про мелкие невзгоды. Здесь же эти элементы снятия стресса
присутствовали, но в существенно угнетенном состоянии. На подсознание давило
ощущение близости человеческой трагедии. И чувство бессилия. Об этом можно
забыть, но ненадолго. Этот спуск на Каинды, этот возврат, как вынужденное
отступление, не могли не вызвать и у Романцова горьких чувств поражения,
недодуманности, недоработки, крайней неудовлетворенности и ощущения
ситуационного тупика. Упреками и обвинениями здесь не поможешь, они только
накалят ситуацию. Нервы напряжены у всех, поэтому требуется предельная
сдержанность. А шансы спасти пропавших оставляет, видимо, только версия их
вынужденной технической задержки. Что же могло задержать? На этой ноте
размышления Романцова были прерваны словами Вадима.
* Возникла у меня одна мысль, Павел Андреевич, хочу о ней поделиться.
Быть может, чепуха все это, но ничего другого пока придумать не могу!
* Ну и что же за мысль такая?
* Я буду говорить, а вы меня отбивайте. Логически. Я все о том же. Они
могли перевалить не через основной хребет, а через боковой отрог.
* Ну, это мы допускали с самого начала.
* И поэтому просматривали ущелья с узловых точек, сверху, да?
* Да.
* Мне кажется, мы не все увидели. По крайней мере, в последнем ущелье,
на стыке участков. Я вижу здесь недоработку. Здесь, между основными отрогами
от хребта могут лежать один-два дополнительных, не обозначенных на схемах,
менее протяженных. А внизу при нашем наблюдении все прикрывала облачность.
Мансуров ничего не увидел, но он ничего не увидел не на скате того отрога,
который был под нами. Мы тоже не увидели ската того отрога, на котором
находился Мансуров. Между нами мог находиться еще один промежуточный отрог!
А может, и два. Вот такой расклад. И еще момент: мы наблюдали с узловой
точки бокового отрога, находясь в главном хребте. Но мы не выходили на
седловину этого отрога, через которую они и могли перевалить на запад,
ошибочно приняв ее за перевал в главном хребте. Или через седловину отрога,
на котором был Мансуров, в направлении на восток? Такое тоже возможно, если
он на нее не выходил, наблюдая, как и мы, с главного хребта. Кроме того,
возник у нас разрыв по времени: мы и Мансуров просматривали этот участок в
разное время, со сдвигом более чем на двое суток. А за это время могли
произойти изменения. Лапин мог еще не выйти на наблюдаемый Мансуровым
участок, если... Если он находился где-то здесь, между нами и группой
Мансурова, в этом ущелье ниже седловины. Если есть у нас "слабина" поиска,
то она - на стыке участков. Есть она! Чувствую. На войне слабина всегда на
стыке частей и соединений. У нас, возможно, тоже...
Помолчали. Романцов обдумывал. Потом задумчиво произнес:
* Да, тоненькая ниточка... Туда ли она поведет?
Вадима будто ударило током! Ниточка! Опять ниточка! Нитка!
Бело-голубая, свисающая с тряпки! С какой тряпки? Когда? Да! Когда Лида
протирала ботинки от воды и снега. Тот ее мимолетный полуоборот назад и
взгляд. Это на мгновение мелькнуло на заднем плане у нее в руке и снова
пропало. Эта тряпочка, этот упаковочный мешок для продуктов. Бело-голубой,
мокрый, выцветший. Их всего было? Четыре-пять? Не помню! Но помню, что у
меня был только один. И в него я, помнится, завернул свой ремнабор! Где он?
* Павел Андреевич, я вспомнил вдруг одну вещь. Надо проверить. Чуть
пошевелюсь.
Вадим быстро нащупал в кармане рюкзака мешок с ремнабором - мешок лежал
на месте. На нем четко виднелась надпись "4З". Четвертый завтрак, завтрак
четвертого дня похода! А тот, что был у Лиды?
* Павел Андреевич, вы не видели той тряпки, которой Лида протирала
ботинки? Мне показалось, что это такой же мешок, как этот!
* Кажется, она оставила снаружи, в изголовье. Посмотри там.
Пошарив рукой за пологом палатки, Вадим действительно нащупал влажную
тряпицу, достал и развернул ее. Да, она из такого же материала, как и мешок
Вадима. Еле заметная, размытая надпись на ней... "13У"... Тринадцатый
ужин!..
* У меня, в моей рюкзачной укладке этого мешка не было. Помню, что не
было! Могла ли она попасть ко мне случайно?.. Взятая, например, на Каинды, у
ребят?.. Нет! Свои вещи я хорошо знаю. Что-то здесь странное.
* Ну-ка, давай, разбудим, - сказал Романцов, - Лидаша!.. Лида!..
Лида, едва очнувшись, не сразу поняла, о чем речь, но потом вспомнила.
* Я думала, что тряпочку кто-то из вас оставил у самой палатки на
камне. Я не придала ей значение... Да, она лежала не на камне, а между
камнями... Провалилась так, что сверху ее почти не было видно. Я ее
заметила, сидя в палатке, и вначале не подняла, но потом, когда понадобилось
чем-то протереть ботинки... Ведь на глазах у всех...
* Все-таки, это прокол, Лида! Наш общий прокол. Это - улика! Эту
тряпицу, видимо, оставила группа Лапина. Значит, они стояли здесь же. В
видимой округе ущелья это наиболее удобное место, один каменистый участок
открытого льда... Завтра утром еще раз тщательно обыщем место стоянки.
Может, еще что-то найдем, - сказал Романцов.
Лида подавленно молчала. Вина плыла в глазах...
* Вопрос только в том, когда они стояли здесь... Какого числа? - сказал
Вадим.
* Что ты имеешь в виду?
* Их задержка слишком уж длительная. И мне хочется думать, что они
поднялись на хребет там, где мы обнаружили засыпанные следы. Не найдя
безопасный спуск, они могли вернуться на Каинды и заночевать здесь. Но все
могло быть и не так! Они могли заночевать здесь в вечер расставания с
Берлиной и Беловыми. Сложность в том, что возможны оба варианта. Все же эта
косвенная улика указывает на это ущелье! Павел Андреевич, давайте пройдем
его еще раз, но через боковой отрог на запад. Надо четко соединить зоны
поиска.
* Хорошо, подумаю. Сейчас спать! Утро вечера мудренее.
* И значительно длиннее...
Утренняя связь в 6.00.
* Отряд один. Романцов. Вызываю отряды два и три.
* Отряд два, слышу.
* Отряд три, слышу.
* База пять на связи.
* Уточнение задачи объединенному отряду три. Сегодня тремя группами
обследовать перевалы Великий Почин, Восточный Спокойный и Спокойный. Завтра
одна ваша четверка должна будет завершить поиск на западном участке до
перевалов Спокойный и Ат-Джайляу. Две другие четверки завтра должны начать
движение на Кан-Джайляу для поиска на северном участке. Южную сторону мы
заканчиваем. Может быть, придется пройти ее самый восточный угол. Камиль,
отряд-два, у тебя ничего?
* Да, Симаков обследовал перевал Олимпийский. Записка позапрошлого
года. Мы взошли на безымянную седловину западнее. На скатах следов нет. Это
уже стык с ущельем 21, где был Шепитько.
* Далее я направляю твой отряд-два на самый восточный участок, - между
пиком Сарагоса и вершиной "5376". Два сложные перевала, один из которых, -
Маршала Крылова. Мы вернемся для дополнительного обследования стыка участков
у вершины "5075" и спустимся либо на Каинды, либо на Кан-Джайляу. Группу
Симакова поблагодарить и отпустить. Пусть идут своим маршрутом. Ринат! База
пять?
* Слышу!
* Ринат, я начинаю испытывать затруднения. Если и сегодня ничего не
найдем, мы - в глубоком тактическом туп