Дуглас Адамс. Путеводитель хитч-хайкера по Галактике --------------------------------------------------------------- © Copyright Дуглас Адамс © Copyright Вадим Филиппов -- перевод, 1995-1997 Интересно услышать мнения о качестве перевода и конструктивную критику. phil@appl.sci-nnov.ru Оригинал текста см. на WWW сервере SANDY --------------------------------------------------------------- ----------------------------------------------------------- Броку и Клэр Горст, и всем прочим арлингтонцам -- с благодарностью за чай, диван и сочувствие На самом конце Западного Завитка Галактики, в захолустье, даже не занесенном на звездные карты, есть маленькая желтая звезда, не привлекающая особого внимания. В 149 миллионах километров от нее вертится маленькая зелено-голубая планета. Населяющие ее разумные формы жизни, происходящие от обезьян, настолько примитивны, что до сих пор считают электронные часы едва ли не высшим достижением техники. У этой планеты есть -- точнее, была -- своя Проблема: большая часть ее обитателей большую часть своей жизни было несчастно. Чтобы справиться с этой проблемой, предлагалось множество способов, но большинство из них сводилось к перемещению разноцветных бумажек. Почему перемещаться должны были бумажки, неясно -- ведь несчастны были отнюдь не они. Итак, справиться с этой Проблемой не удалось. К тому же, особыми талантами большинство обитателей этой планеты не отличалось, да что там -- они были просто посредственностями. Возможно, именно поэтому они и были несчастны, даже те, кто носил электронные часы. Все больше землян утверждало, что главной жизненной ошибкой их предков было то, что в далекой древности те спустились с деревьев. А некоторые даже говорили, что эволюция, создав сами деревья, сделала неверный шаг, и что вообще никому не стоило вылезать из океана. А как-то в четверг -- примерно через две тысячи лет после того, как одного из землян сородичи прибили к столбу гвоздями, за то, что он их призывал хоть немного подобреть, разнообразия ради - одиноко сидевшая в маленьком кафе в Рикмэнсуорте молодая землянка неожиданно поняла, почему до сих пор все шло не так, как надо, и как сделать весь мир добрым и счастливым. Ее идея была верна, и на этот раз все могло получиться, и никого ни к чему не прибили бы. К сожалению, эта девушка не успела даже никому позвонить, чтобы рассказать о том, что пришло ей в голову, потому что произошло страшное, нелепое несчастье, и верное решение всех земных проблем было утрачено навсегда. Но не о ней наш рассказ. Наш рассказ -- об этом страшном нелепом несчастье и некоторых его последствиях. А также -- о книге, которая называется Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом. Ее написали не на Земле, издали не на Земле, и ни один землянин вплоть до этого страшного несчастья ее не видел и даже ничего о ней не слыхал. Это, впрочем, не умаляет ее выдающихся достоинств. Следует сказать, что это, возможно, самая выдающаяся книга из всех книг, когда-либо выпущенных огромным издательским концерном Малой Медведицы, о котором ни один землянин тоже ничего не слыхал. Это не просто выдающаяся книга. Она пользуется огромным успехом у читателей: она более популярна, чем Небесная книга о вкусной и здоровой пище, исчезает с прилавков быстрее, чем Еще пятьдесят три способа развлечься в невесомости, и вызывает больше споров, чем серия философических супербоевиков Уулона Коллуфида В чем ошибся Бог, Еще о грубых ошибках Бога, и Что он все-таки такое, этот Бог? Для многих цивилизаций Восточного Завитка Галактики, не столь церемонных, Галактический Путеводитель уже с успехом заменил многотомную Encyclopaedia Galactica и стал общепринятым сводом всех знаний, поскольку, хотя в в нем и встречаются сведения неверные, или, по меньшей мере, дико неточные (а многого в нем вообще недостает), но зато у него есть два больших преимущества по сравнению с Encyclopaedia, рассчитанной в основном на любителей пешего туризма. Во-первых, он дешевле; а во-вторых, на обложке у него большими веселыми буквами напечатан дружеский совет: НЕ ПАНИКУЙ! Наш рассказ о четверге, в который произошло это страшное, нелепое несчастье, о его необыкновенных последствиях, и о том, как неразрывно эти последствия связаны с этой замечательной книгой, начинается очень просто. Он начинается с дома. Глава 1 Дом стоял на склоне холма на окраине городка, отдельно от всех прочих. Окна его выходили на широкую равнину Западной Англии. С какой стороны ни посмотреть -- так себе дом: ему было почти тридцать лет, и это квадратное приземистое строение ни своим видом, ни размерами не поднимало у прохожих настроения. Единственный, кого этот дом хоть чем-то устраивал -- Артур Дент, 30 лет, рост выше среднего, волосы темно-русые. Да и то только потому, что Денту выпало владеть этим домом. Артур жил в нем года три, с тех пор, как уехал из Лондона. Лондон его раздражал; там Артуру было не по себе. Ему вообще далеко не всегда удавалось ладить с собой. Особенно его раздражало то, что его постоянно спрашивали, чем он так раздражен. Артур работал на местном радио, а это, как он обычно говорил друзьям, намного интереснее, чем они, возможно, думают. Так оно и было - большинство его друзей работали по части рекламы. Вечером в среду шел сильный дождь, тропинка к крыльцу вся размокла, но утром в четверг выглянуло солнце. Веселый свет упал на дом Артура Дента, -- как оказалось, в последний раз. До Артура все еще не дошло, что городской совет решил снести его дом, и построить на этом месте объездную дорогу. В 8 часов утра в четверг самочувствие Артура Дента оставляло желать много лучшего. Он открыл глаза, обвел комнату неясным взором, встал; как в тумане, проковылял к окну, увидел бульдозер, нашел шлепанцы и отправился умываться. Зубную пасту на щетку. Почистим зубы. Зеркало повернуто к потолку. Поправим зеркало. В нем мелькнул второй бульдозер за окошком, потом небритая щека. Артур побрился, умылся и прошлепал на кухню, где намеревался разыскать что-нибудь, не вызывающее возражений у его желудка. Кофейник, газ, кофе, молоко. Зевок. В мозгу Артура крутилось слово желтый, дожидаясь, пока Артур обратит на него внимание. Бульдозер за окном был, в общем-то, не из маленьких. Артур уставился на него. "Желтый", -- подумал он и пошел одеваться. В ванной он выпил стакан воды, потом еще один. В голову ему пришла мысль, что это, возможно, похмелье. Почему у меня похмелье? Пил я вчера или не пил? Артур решил, что, очевидно, пил. Краем глаза он снова заметил бульдозер. "Желтый," -- подумал он и пошел в спальню. Он остановился и собрался с мыслями. Бар, мелькнуло у него в голове. О господи, бар. Он смутно помнил, что вчера был страшно зол; зол потому, что случилось что-то очень важное и неприятное. С кем-то он об этом говорил, и, похоже, со многими: ему ясно вспомнилось, как на него снизу глазело множество людей. Что-то насчет новой дороги, о которой он узнал только вчера. В планах строительства она, конечно, была уже давно, но только о ней, похоже, никто не помнил. Забавно. Он глотнул воды. Ничего у них не выйдет. Никому эта дорога не нужна. В совете опять чего-то напортачили. Ничего у них не получится. Боже, но какое после этого тяжкое похмелье. Он внимательно осмотрел свое отражение, высунул язык. "Желтый", -- подумал он. В голове у него тяжко ворочалось слово желтый, дожидаясь, пока он обратит на него внимание. Через пятнадцать секунд в спальне его не было. Он лежал в грязи перед большим желтым бульдозером, который направлялся к его дому. Ничто человеческое не было чуждо мистеру Проссеру, поскольку он был человеком. Другими словами, двуногой формой жизни на углеродной основе, произошедшей от обезьян. Если быть более точным, ему было сорок лет, он был толст, неопрятен и работал в городском совете. Интересно, что он, хотя ему самому и не было это известно, был прямым потомком Чингисхана, но поколения, вклинившиеся между пращуром и потомком, и смешение рас так запутали его гены, что монгольские черты почти пропали, и все, что осталось у мистера Проссера от его прославленного предка - это заметная предрасположенность к полноте, и любовь к маленьким меховым шапочкам. Ни в коем случае не был мистер Проссер великим воином; он был всего лишь нервным, вечно озабоченным работником городского совета. Особенно он нервничал, когда в его работе что-то не ладилось. Сегодня не ладилось следующее: ему поручили покончить с домом Артура Дента до окончания рабочего дня. Похоже, что именно это ему и не удастся. -- Встаньте, мистер Дент, -- сказал он. -- У вас все равно ничего не выйдет. Не будете же вы все время лежать перед бульдозером?! -- Он пытался заставить свои глаза яростно сверкнуть, но они ему просто не желали подчиняться. Артур повернулся в чавкающей грязи и отозвался: -- Пари? Посмотрим, кто проржавеет раньше. -- Но вам же все равно придется подчиниться, -- сказал мистер Проссер, схватив свою шапочку и нахлобучив ее поглубже. -- Эту дорогу нужно построить, и ее построят! -- В первый раз слышу о какой-то дороге, -- отозвался Артур. -- А кому нужно ее строить? Мистер Проссер погрозил ему пальцем, смутился, и убрал руку за спину. -- Как это -- кому нужно ее строить? Это объезд. Такие дороги всем нужны.
Объезд -- это устройство, благодаря которому люди из точки А мчатся в точку В в то время, как другие люди мчатся из точки В в точку А. Те, кто живут в точке С, как раз посередине, никак не могут взять в толк, что такого особенного в точке А, зачем столько народу из точки В так туда стремится, и что такого особенного в точке В, и зачем столько народу из точки А стремятся туда. Лучше всего было бы, думают они, если бы все вместе собрались и раз и навсегда решили, где же, черт побери, они хотят быть.
Мистер Проссер хотел быть в точке D. Точка D -- не какое-то определенное место, а просто любая точка пространства как можно дальше от точек А, В и С. У мистера Проссера в точке D был бы симпатичный маленький домик со скрещенными топориками над дверью, и мистер Проссер захаживал бы вечерами в точку Е - ближайшую к точке D пивную. Жена мистера Проссера для украшения дома предпочитала, разумеется, плющ, но ему хотелось, чтобы были топоры. Он не знал почему -- просто ему нравились топоры. Он покраснел, заметив, что бульдозеристы усмехаются. Мистер Проссер переминался с ноги на ногу, но ждать было неудобно ни на той, ни на другой. Очевидно, кому-то в этой ситуации не хватало твердости, и он молил бога, чтобы это был не он. -- Вы имели право внести предложение или заявить протест в надлежащее время, -- промямлил он. -- Надлежащее время! -- завопил Артур. -- Надлежащее время? Я первый раз услышал об это вчера, когда ко мне явился какой-то рабочий. Я спросил: "Вы пришли вымыть окна?" "Нет,"-- сказал он, "снести дом." Он, конечно, не сказал об этом сразу, нет. Сначала он протер пару стекол и взял с меня пять фунтов, а сказал уже потом. -- Но, мистер Дент, проект был выставлен в городской строительной конторе. Он там лежит уже 9 месяцев. -- Ну, разумеется. Как только я узнал, я бросился туда, вчера вечером. Не слишком вы старались, чтобы мы узнали об этом строительстве. Меня, во всяком случае, могли бы и предупредить. -- Но проект можно было посмотреть и в городском совете... -- Можно посмотреть!? Да мне пришлось лезть в подвал, чтоб его найти! -- Вся документация обычно там и хранится. -- И мне пришлось взять с собой фонарь! -- Наверно, там просто нет света. -- И лестницы тоже. -- Но вы все-таки нашли проект, так ведь? -- Нашел, -- сказал Артур. -- Конечно, нашел. Я нашел его на дне запертого шкафа в заколоченном сортире, на двери которого висела вывеска "Осторожно, леопард!" Солнце скрылось за облаком, и на Артура Дента, который лежал в холодной грязи, опершись на локоть, легла тень. Тень легла на дом Артура Дента. Увидев это, мистер Проссер нахмурился. -- И дом-то вроде так себе, -- сказал он. -- Извините, но мне он нравится. Так уж получилось. -- Объезд вам тоже понравится, -- убеждал мистер Проссер. -- Замолчите, наконец, -- огрызнулся Артур. -- Замолчите и убирайтесь вместе со своим проклятым объездом. Ничего у вас не выйдет, вы и сами это понимаете. Мистер Проссер открыл рот, потом закрыл его, потом сделал это еще раз и еще. Перед его глазами проносились необъяснимые, но до жути приятные видения: дом Артура Дента пожирало пламя, а сам Артур заходился криком на крыльце, пронзенный по меньшей мере тремя тяжелыми копьями. Подобные видения часто одолевали мистера Проссера и весьма беспокоили его. Секунду он колебался, но затем взял себя в руки. -- Мистер Дент, -- воззвал он. -- Да? Что? -- отозвался Артур. -- Информация к размышлению -- для вас. Как вы думаете, что случится с этим бульдозером, если он случайно вас переедет? -- И что же с ним случится? -- заинтересовался Артур. -- Ничего, -- отрезал мистер Проссер и нервно зашагал прочь. Он не мог понять, почему перед глазами у него гарцевали сотни всадников, одетых в шкуры, и все что-то ему кричали. По забавному совпадению, ничего -- это все, что знал Артур Дент, который произошел от обезьяны, об одном из своих лучших друзей, который от обезьяны не происходил, а родился на маленькой планете в окрестностях Бетельгейзе, а не в Гилдфорде, как говорил обычно. Артур Дент никогда в жизни не подозревал этого. Его друг прибыл на Землю лет пятнадцать назад -- земных лет, разумеется, -- и как мог, старался влиться в земное общество, что ему удалось, надо сказать, не без успеха. К примеру, все эти пятнадцать лет он притворялся безработным актером, что ни у кого не вызывало удивления. Все-таки он сделал один промах, без которого, в принципе, можно было обойтись. Он решил не тратить много времени на подготовку, и, проанализировав все имеющиеся у него данные о Земле, взял себе имя Форд Префект, которое, как он считал, не привлечет к себе никакого внимания. Он был высок, но не настолько, чтобы вызвать подозрение своим ростом; привлекателен, но не настолько, чтобы вызвать подозрение красотой. Свои волнистые рыжеватые волосы он зачесывал назад. Казалось, кожа на его лице тоже была оттянута с носа назад, словно после пластической операции. Что-то в нем было странное, но настолько неуловимое, что определить это было непросто. Может быть, он моргал недостаточно часто, поэтому, какой бы короткой ни была ваша беседа, ваши глаза невольно начинали слезиться -- за него. Возможно, улыбался он чуть слишком широко, и собседникам казалось, что он вот-вот вцепится им в горло. Большинство его земных друзей считали Форда странным, но безвредным пьянчужкой. Например, он часто заявлялся без приглашения на вечеринки в университет, здорово напивался и принимался высмеивать всех астрофизиков, каких мог найти, до тех пор, пока его не вышвыривали вон. А иногда им овладевала тоска, он обо всем забывал, и смотрел в небо, словно загипнотизированный, пока кто-нибудь не спрашивал, чем он занимается. Обычно он неловко вздрагивал, потом брал себя в руки, и на лице его появлялась улыбка. -- Да так, ищу летающие блюдца, -- шутил он, и все смеялись, и спрашивали его, какие именно летающие блюдца он ищет. -- Зеленые! -- ухмыляясь, отвечал он, а потом вдруг отделялся от компании, сворачивал в ближайший бар, и заказывал всем по двойной. Такие вечера обычно плохо кончались. Форд упивался в дым, забивался в угол с какой-нибудь девицей и заплетающимся языком объяснял ей, что вообще-то цвет блюдца не имеет особого значения. Потом, ковыляя по ночным улицам, шатаясь и спотыкаясь, он расспрашивал встречных полисменов, как добраться до Бетельгейзе. Они отвечали ему примерно так: "Не кажется ли вам, сэр, что лучше пойти домой? -- Пытаюсь, приятель, пытаюсь, -- неизменно говорил Форд в этих случаях. На самом деле, когда он, забыв обо всем, смотрел в небо, он искал любое летающее блюдце, какого бы цвета оно ни было. Он говорил "зеленые" потому, что форма торговых разведчиков Бетельгейзе была зеленого цвета. Форд Префект отчаянно желал, чтобы хоть какое-нибудь летающее блюдце появилось поскорее, потому что пятнадцать лет -- это очень долго, даже если застрянешь в месте получше, чем эта умопомрачительно тоскливая Земля. Форд хотел, чтобы летающее блюдце появилось поскорее -- он знал, как подать сигнал, чтобы оно приземлилось и забрало его. Он знал, как увидеть все чудеса Вселенной меньше чем за 30 долларов в день. Кстати, Форд был сборщиком информации для выдающейся книги: Галактического Путеводителя для Путешествующих Автостопом. Человек быстро ко всему привыкает, и к полудню острота в событиях вокруг дома Артура исчезла, и осталась только прочно укоренившаяся рутина. Артур вошел в роль, по которой лежал в чавкающей грязи, время от времени требуя, чтобы ему было предоставлено право на свидание с родителями, адвокатом или хорошей книгой; мистер Проссер вошел в роль, по которой снова и снова пытался убедить Артура новыми уловками, пришедшими ему в голову, разговорами вроде "На благо общества", "Движение вперед", "Однажды они, знаете, снесли мой дом, и я же не жаловался", действовал угрозами и лестью; бульдозеристы вошли в роль, по которой сидели вокруг, пили кофе и занимались опытами с постановлениями городского совета, пытаясь найти лазейку, могущую повернуть дело к их финансовой выгоде. Земля медленно двигалась по своему неизменному пути. Под ярким солнцем грязь, в которой лежал Артур, начала высыхать. На него снова легла тень. -- Привет, Артур, -- сказала она. Артур глянул вверх и, прищурившись, не без удивления увидел, что над ним стоит Форд Префект. -- Форд! Привет, как живешь? -- Отлично, -- ответил Форд, -- слушай, ты очень занят? -- Занят? -- воскликнул Артур. -- Вот, посмотри -- я раздобыл все эти бульдозеры и прочую ерунду, чтобы полежать перед ними, а если я встану, они снесут мой дом, к тому же... да нет, не особенно, а что? На Бетельгейзе не знают сарказма, и Форду не всегда удавалось заметить его, особенно если он был недостаточно внимателен. Он сказал: -- Отлично. Можем мы где-нибудь поговорить? -- Что? -- произнес Дент. Казалось, Форд оглох на несколько секунд. Он уставился в небо, точно кролик, вышедший на автостраду с целью самоубийства. Потом вдруг он опустился в грязь рядом с Артуром. -- Нужно поговорить, -- настаивал он. -- Ну что ж, -- пожал плечами Артур, -- говори. -- И выпить. Нам очень нужно выпить и поговорить. Сейчас. Пойдем в бар. Он снова глянул на небо в тревожном ожидании. -- Слушай, ты что, не понял? -- воскликнул Артур. Он кивнул на Проссера. -- Вон тот тип хочет снести мой дом! Форд ответил непонимающим взглядом. -- А он не может сделать это без тебя? -- спросил он. -- Да я не хочу, чтобы он это сделал! -- А-а! -- Слушай, что с тобой случилось, Форд? -- спросил Артур. -- Ничего. Ничего не случилось. Послушай -- я должен сказать тебе самую важную вещь в твоей жизни. Я должен сказать это сейчас, причем в баре "Конь и Кучер". -- Но почему? -- Потому что тебе очень захочется выпить. Форд уставился на Артура, и тот с удивлением обнаружил, что ему все больше и больше хочется пойти с Префектом. Конечно, он не мог знать, что это сказывается опыт застольной игры, которой Форд научился в гиперпространственных портовых кабаках мадранитового рудного пояса звездной системы Бета Ориона. Эта игра немного напоминает земную игру в гляделки, и играют в нее так: Два игрока садятся за стол друг против друга, и перед каждым из них ставится стакан. Между ними ставится бутылка Дженкс-спирта, который стал бессмертынм благодаря древней песне орионских рудокопов:
Нe наливай мне больше старого Дженкс-спирта. О нет, не надо больше старого Дженкс-спирта! Ведь запляшет все вокруг, Голова помчится вдруг Прямо в черную дыру, Сдохну, точно, я к утру -- Так налей мне старого, грешного Дженкс-спирта!
Задача игроков -- сконцентрироваться на бутылке, попытаться усилием воли приподнять ее и налить спирта в стакан противника, который потом должен его выпить. Затем бутылка опять наполняется, и играется еще один кон. Потом еще один. Раз уж вы начали проигрывать, то, скорее всего, на победу рассчитывать вам не придется, поскольку Дженкс-спирт, помимо своих основных свойств, также снижает телекинетические способности. Как только установленное заранее количество выпито, проигравший должен выполнить приказ партнера, который обычно непристойно физиологичен. Форд Префект играл на проигрыш. Форд уставился на Артура, который начинал думать, что может, в конце концов он и сам хочет пойти к "Коню и Кучеру". -- А мой дом?.. -- жалобно спросил он. Форд взглянул на мистера Проссера и внезапно им овладела озорная мысль. -- Он хочет снести твой дом? -- Ну да, он хочет построить... -- Но не может, потому что лежишь перед бульдозером, так? -- Да, и... -- Я уверен, что здесь можно найти выход, -- сказал Форд. - Простите! -- крикнул он. Мистер Проссер (который в этот момент обсуждал с делегатом от бульдозеристов вопрос, наносит ли Артур Дент вред рассудку окружающих, и если да, то сколько им за это заплатят) огляделся. Он был удивлен и слегка встревожен, увидев, что полку Артура прибыло. -- Да? Что? -- откликнулся он. -- Мистер Дент еще не образумился? -- Давайте предположим, что еще нет, -- ответил Форд. -- Ну хорошо, -- вздохнул мистер Проссер. -- Давайте также предположим, что он пролежит здесь весь день. -- Ну, и..? -- Так что ваши люди проторчат здесь весь день, ничего не делая? -- Может быть, может быть... -- Ну так вот, если вы так или иначе с этим согласны, то вам ведь не обязательно, чтобы он лежал здесь все время? -- Что? -- Вам не обязательно, -- терпеливо объяснил Форд, -- чтобы мистер Дент лежал здесь весь день? Мистер Проссер подумал над этим. -- Да, в общем, нет, -- сказал он, -- не то чтобы обязательно... -- Мистер Проссер был обеспокоен. Ему подумалось, что кто-то здесь явно городит чушь. Форд сказал: -- Значит, если только вы будете считать, что он на самом деле лежит здесь, то мы с ним могли бы заскочить в бар на полчасика. Как вам это? Мистер Проссер решил про себя, что Форд свихнулся. -- Что ж, в этом есть смысл, -- убеждающе сказал он, думая, кого же он хочет убедить и осторожно отступая на шаг назад. -- А если вам потом надо будет на минутку исчезнуть, -- сказал Форд, -- мы вас не выдадим. -- Большое спасибо, -- ответил мистер Проссер, который окончательно запутался в правилах игры, -- большое спасибо, э-э, вы очень любезны... -- Он нахмурился, потом улыбнулся, потом попытался сделать и то, и другое одновременно, что у него не получилось, вцепился в свою шапочку и нахлобучил ее еще глубже. Все, что он мог понять -- это то, что он выиграл. -- Итак, -- продолжал Форд Префект, -- если вы будете так добры подойти и лечь... -- Что? -- сказал мистер Проссер. -- Ах, простите, -- сказал Форд, -- возможно, я недостаточно ясно выразился. Кто-то должен лежать перед бульдозерами, так? Иначе кто же сможет их остановить -- они ведь снесут дом, а? -- Что? -- снова произнес мистер Проссер. -- Попросту говоря, -- сказал Форд, -- мой клиент, мистер Дент, заявляет, что он встанет только если вы его подмените. -- Ты что? -- прошипел Артур. Форд слегка толкнул его в бок, чтобы он замолчал. -- Вы хотите, -- сказал Проссер, прислушивался к этой новой мысли, -- чтобы я подошел и лег... -- Да. -- Перед бульдозером? -- Да. -- Вместо мистера Дента? -- Да. -- В грязь... -- Именно в грязь. Как только мистер Проссер осознал, что в конечном итоге он крупно проиграл, словно тяжкое бремя свалилось у него с плеч: это было больше похоже на этот мир, каким он его знал. Он вздохнул. -- А вы в обмен на это возьмете мистера Дента с собой в бар? -- Именно, -- ответил Форд, -- абсолютно верно. Мистер Проссер сделал несколько неуверенных шагов вперед и остановился. -- Обещаете? -- спросил он. -- Обещаю, -- ответил Форд и повернулся к Артуру. -- Ну давай, -- сказал он Денту, -- встань и уступи человеку место. Артур поднялся. Все происходящее казалось ему сном. Форд подал знак Проссеру, который печально и неловко опустился в грязь. У него было ощущение, что вся его жизнь была сном. Иногда он спрашивал себя, чей это сон, и нравится ли он тому, кому снится. Грязь обняла его зад и локти и начала просачиваться в ботинки. Форд сурово посмотрел на него. -- И никакого жульничества вроде того, чтобы снести дом мистера Дента, пока его нет, договорились? -- Сама мысль об этом, -- пробормотал мистер Проссер, -- даже и не начинала помышлять, -- продолжал он, откинувшись назад, -- о возможности появиться у меня в голове. Он увидел, что к нему приближается представитель союза бульдозеристов, устроился поудобнее и закрыл глаза. Он попытался собраться с мыслями и подготовить доказательства того, что, улегшись в грязь вместо Дента, он не стал психом, опасным для окружающих. Сам он далеко не был в этом уверен -- в его голове, казалось, был только шум, лошади, дым и зловоние льющейся крови. Так было всегда, когда он был расстроен или обманут, и он никогда не мог себе этого объяснить. В другом измерении, о котором мы ничего не знаем, могущественный Хан рычал и бесновался от ярости, но мистер Проссер только слабо дрожал и всхлипывал. Он почувствовал, что слезы выступают у него на глазах. Бюрократическая неразбериха, злые люди в грязи, незнакомцы, которые не поймешь каким образом умудряются так тебя унизить, армия всадников у него в голове -- и все смеются над ним! Ну и денек! Ну и денек. Форд Префект знал, что то, снесут дом Артура Дента или нет, значило теперь не больше, чем севшая батарейка. Артур все еще очень нервничал. -- А мы можем ему доверять? -- спросил он. -- Я готов ему верить хоть до конца света, -- ответил Форд. -- О, -- сказал Артур. -- А это долго? -- Минут пятнадцать, -- сказал Форд, -- пошли, мне нужно выпить. Глава 2 Вот что говорит Encyclopaedia Galactiса об алкоголе. Она говорит, что алкоголь -- бесцветная летучая жидкость, получаемая ферментацией сахаров, и отмечает также его отравляющее действие на определенные формы жизни на углеродной основе. Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом также упоминает алкоголь. Он утверждает, что лучшим существующим напитком является Всегалактический Коктейль "Мозгобойный". Действие его, согласно Путеводителю, похоже на то, что вам вышибают мозги кусочком лимона, в который завернут большой золотой кирпич. Путеводитель также сообщает, на какой планете смешивают лучший Всегалактический "Мозгобойный", на какую цену вы можете рассчитывать, и какие благотворительные организации возьмутся впоследствии за вашу реанимацию. Там же приводится рецепт Всегалактического "Мозгобойного" Коктейля, на тот случай, если вам захочется приготовить его самому.
Возьмите одну бутылку старого Дженкс-спирта. Влейте в Дженкс-спирт равное количество морской воды с Сантрагинуса V ("О, сантрагинская морская вода!", -- восклицает Путеводитель. - "О, сантрагинские рыбки!"). Затем возьмите три кубика арктурского Мега-джина, и дайте им растаять в смеси (Мега-джин должен быть хорошо заморожен, иначе весь бензин испарится). Пропустите через смесь небольшими пузыриками 4 литра фаллийского болотного газа в память о всех тех счастливых бродягах, которые умерли от наслаждения в трясинах Фаллии. Осторожно, по серебряной ложке, налейте равное количество куагалактинского гипермятного экстракта, напоминающего о пьянящих ароматах Темных Зон Куагалактики, ароматах таинственных и чуть сладковатых. Бросьте в смесь клык алголийского солнечного тигера, и смотрите, как он растворяется, разбрасывая отблески алголийских солнц в сердце напитка. Вбрызните замфуор. Бросьте оливку. Пейте... но очень осторожно...
Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом намного популярнее Encyclopaedia Galactica. -- Шесть кружек темного, -- сказал Форд Префект бармену в "Коне и Кучере". -- И побыстрее, пожалуйста, скоро конец света. Бармен в "Коне и Кучере" не привык к подобному обращению. Он обладал чувством собственного достоинства. Он поправил очки и сурово прищурился. Форд не обратил на это никакого внимания. Он уставился в окно, и бармен вместо него сурово взглянул на Артура, который беспомощно пожал плечами и ничего не сказал. Так что бармен сказал только: -- Шесть темного. Добрый день, - и стал наливать пиво. Потом он решил попробовать еще раз. -- Игру сегодня смотреть будете? Форд обернулся. -- Смысла нет, -- сказал он, и уставился в окно. -- Так вы что, думаете, что все заранее известно, сэр? - спросил бармен. -- Шансов у "Арсенала" никаких? -- Ну почему, -- ответил Форд. -- Просто скоро конец света. -- Э, да-да, сэр, вы правы, -- проговорил бармен, взглянув поверх очков на Артура. -- "Арсенал" легко отделался, если так. Форд снова взглянул на бармена. Он был неподдельно удивлен. -- Вообще-то нет, -- сказал он, и нахмурился. Бармен сквозь зубы втянул в себя воздух. -- Ваше пиво, сэр. Шесть кружек, -- сказал он. Артур слабо улыбнулся ему и снова пожал плечами. Он повернулся и улыбнулся всем в баре на тот случай, если они слышали этот разговор. Никто их не слышал, и никто не мог понять, с чего это он им улыбается. Человек у стойки взглянул на Форда и Артура, взглянул на шесть кружек, молниеносно произвел в уме арифметическое действие, получил ответ, который ему понравился, и на его лице появилась глупая улыбка слабой надежды. -- Не суйся, -- сказал Форд, -- это нам, -- и посмотрел на него таким взглядом, который заставил бы даже алголианского солнечного тигера попятиться и отправиться дальше по своим делам. Форд хлопнул рукой по стойку, оставив на ней пятифунтовую бумажку. -- Сдачи не надо, -- сказал он. -- Как, с пяти фунтов? Благодарю вас, сэр! -- Вам осталось десять минут, чтобы их потратить. Бармен предпочел просто отойти к другому концу стойки. -- Форд, -- сказал Артур, -- ты мне, черт побери, скажешь, что случилось? -- Пей, -- ответил Форд. -- Твоих три кружки. -- Три кружки? -- ужаснулся Артур. -- В такую рань? Сосед Форда по стойке обрадованно ухмыльнулся и кивнул. Форд не обратил на него никакого внимания. Он сказал: -- Время - обман чувств. Рань -- обман вдвойне. -- Очень неплохо, -- заметил Артур, -- можно послать в журнал. Есть в журналах разделы для подобных штучек. -- Пей. -- С чего это вдруг три кружки? -- Успокаивающее. Тебе понадобится успокаивающее. -- Успокаивающее? -- Успокаивающее. Артур уставился в кружку. -- Или со мной что-то творится, -- сказал он, -- или мир всегда был такой, а я так замотался, что и не заметил... -- Ладно, -- Форд отхлебнул пива, -- попробую объяснить. Сколько мы знакомы? -- Сколько? -- задумался Артур. -- Ну, лет пять, может, шесть. Большей частью все было нормально. -- Ладно, -- повторил Форд. -- А что ты скажешь, если узнаешь, что я не из Гилдфорда, а с маленькой планеты в окрестностях Бетельгейзе? Артур пожал плечами, словно хотел сказать: -- Ну и что? -- Не знаю, -- наконец сказал он, глотнув пива. -- А что -- ты думаешь, я могу это узнать? Форд сдался. Действительно ведь, кому нужно это знать, если скоро конец света. Он просто сказал: -- Пей! И добавил, как бы между прочим: -- Скоро конец света. Артур еще раз слабо улыбнулся всем посетителям. Увидев это, они нахмурились. Один даже сделал ему знак, чтобы он перестал улыбаться, а занялся бы своим делом. -- Сегодня, похоже, четверг, -- пробормотал Артур, склонившись над кружкой. -- У меня тяжелый день -- четверг. Глава 3 В этот самый четверг нечто тихо двигалось в ионосфере, на много миль над поверхностью планеты; несколько этих нечто, точнее говоря, несколько десятков этих огромных желтых нечто, похожих на плиты или громадные ломти, огромных, как небоскребы, бесшумных, как птицы. Они легко парили в вышине, грелись в электромагнитных лучах звезды Соль, выжидали, меняли строй, готовились. Планета внизу почти ничего не знала о них, что, собственно, им в тот момент и было надо. Никто не заметил эти огромные желтые нечто в Гринвиче, радары на мысе Канаверал не засекли их, Вумера, Джодрелл Банк и другие станции слежения проглядели их -- жаль, конечно, ведь именно этого они ждали столько лет. Их зарегистрировало только маленькое черное устройство под названием Суб-Эфирный Ощущатель, и замигало в кожаной сумке, которую Форд Префект всегда носил с собой. Содержимое сумки Форда Префекта, несомненно, была весьма интересным: у любого физика Земли глаза на лоб вылезли бы, стоило бы ему только взглянуть в эту сумку. Поэтому Форд обычно бросал сверху пару-другую старых затертых ролей, которые будто бы репетировал. Кроме суб-эфирного ощущателя и старых ролей, в сумке у него лежал Электронный Остановщик, или Большой Палец, которым останавливают попутные машины -- короткий толстый стержень черного цвета, гладкий, матовый, с крошечными циферблатом и индикатором на одном конце. Еще у Форда был прибор, похожий на увеличенный карманный калькулятор. На нем размещались сотня крошечных кнопок и экран сантиметров десяти по диагонали, на котором по первому требованию могла появиться любая из миллионов статей, хранящихся в памяти этого прибора. Казалось, он до сумасшествия сложен, и поэтому, а также по некоторым другим причинам, на его прозрачном футляре большими веселыми буквами было напечатано: НЕ ПАНИКУЙ! Одной из некоторых других причин было то, что этот прибор на самом деле был самой выдающейся книгой из всех книг, когда-либо выпущенных огромным издательским концерном Малой Медведицы - Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом. Она выпущена в микро-суб-мезонно-электронной форме, поскольку, если бы ее напечатали на бумаге, как обычную книгу, путешественнику понадобилось бы несколько космических танкеров, чтобы взять ее с собой. Кроме этого, в сумке Форда Префекта было несколько ручек, блокнот и большое банное полотенце из магазина Маркса и Спенсера. Вот что сообщает Галактический Путеводитель на предмет полотенец:
Полотенце, возможно, самый необходимый предмет для межзвездного путешественника. Оно имеет некоторую практическую ценность -- вы можете: завернуться в него, чтобы согреться, прыгая по холодным лунам Джаглан-Беты; использовать его, как подстилку, лежа на мраморном песке пляжей Сантрагинуса V, и вдыхая пьянящий морской воздух; спать на нем под огненно-красными звездами на пустынной планете Какрафун; сделать из него парус, чтобы спуститься на плоту по ленивой реке Мотт; намочить его и завязать узлом, чтобы использовать, как оружие в рукопашной; обвязать им голову, чтобы избежать ядовитого дыма или взгляда Прожорного Заглотозавера с Трааля (умопомрачительно глупое животное: оно считает, что раз вы его не видите, то и оно вас не видит; тупое, как сапог от скафандра, но очень, очень прожорливое); полотенцем можно размахивать, подавая сигнал бедствия; и, разумеется, вытираться, если оно все еще чистое. Но гораздо важнее неизмеримая психологическая ценность полотенца. По непонятной причине, если страг (то есть владелец транспортного средства) обнаруживает, что у путешественника, попросившего его подвезти, есть полотенце, он делает подсознательный вывод, что тот также владеет зубной щеткой, носовым платком, мылом, пачкой галет, флягой, компасом, картой, мотком бечевки, москитной сеткой, плащом и резиновыми сапогами, скафандром и т.д., и т.д. Итак, страг будет счастлив впоследствии одолжить путешественнику любой из этих или других предметов, которые тот мог "случайно потерять". Вот что подумает страг: любой, кто может на попутных проехать всю Галактику вдоль и поперек, забыть про удобства, ночевать в трущобах, бороться с жуткими опасностями, преодолевать их, и при этом все же помнит, где у него полотенце, вполне заслуживает доверия. Поэтому в жаргоне попутников (как они сами себя называют) есть такая фраза: "Сяпаешь того крутого чувика, Форда Префекта? Вот фруд, который всегда знает, где у него полотенце." (Сяпать: знать, иметь представление, встречаться, заниматься любовью; крутой: находчивый, общительный, умный, сильный; чувик: друг, брат, сосед, сокамерник; фруд: очень крутой чувик).
Покоясь на полотенце в сумке Форда Префекта, суб-эфирный ощущатель стал мигать чаще. Высоко над планетой огромные желтые нечто меняли строй, расходясь веером. В Джодрелл-Банке кто-то решил, что пришло время выпить чашку чаю. -- У тебя есть с собой полотенце? -- неожиданно спросил Артура Форд. Артур, поглощенный борьбой с третьей кружкой, повернулся к нему. -- А, что? Нет... а должно быть? -- Он уже перестал удивляться, в этом как бы больше не было смысла. Форд недовольно щелкнул языком. -- Пей, -- приказал он. В эту минуту снаружи послышалось отдаленное громыхание, заглушившее негромкие разговоры в баре, музыку из автомата, и икание соседа по стойке, которому Форд вдруг купил виски. Артур захлебнулся пивом и вскочил на ноги. -- Что это? -- закричал он. -- Не волнуйся, -- ответил Форд, -- они еще не начали. -- Слава Богу, -- сказал Артур и снова сел. -- Наверно, это просто сносят твой дом, -- заметил Форд, допивая пиво. -- Что? -- вскричал Артур. Внезапно влияние Форда кончилось. Артур дико огляделся вокруг и бросился к окну. -- О Боже, так и есть! Мой дом сносят! Какого черта я здесь делаю, Форд? -- Сейчас это, в общем, неважно, сказал Форд, -- пускай позабавятся. -- Позабавятся? -- задохнулся Артур. -- Позабавятся? -- Он еще раз взглянул в окно, чтобы убедиться, что они говорят об одном и том же. -- К черту их забавы! -- заорал он и выбежал из бара, размахивая почти пустой пивной кружкой. В этот раз у него не появилось новых друзей. -- Прекратите, вандалы! Домоубийцы! -- вопил он. -- Гунны полуспятившие, прекратите сейчас же! Форду пришлось последовать за ним. Но сначала он подозвал бармена, и попросил 4 пакета жареного арахиса. -- Арахис, сэр, -- сказал бармен, выложив пакеты на стойку, - двадцать восемь пенсов, будьте добры. Форд был очень добр -- он снова дал бармену пять фунтов и сказал, что сдачи не надо. Бармен взглянул на деньги, потом на Форда. Неожиданно его охватила дрожь: он не мог понять, что за ощущение у него появилось, потому что ни на кого у Земле оно еще никогда не появлялось. В минуты большой опасности у любой формы жизни включается тихий подсознательный сигнал. Он всего лишь точно передает вызывающее жалость чувство удаленности от места рождения. На Земле невозможно быть от него дальше, чем в двадцати тысячах к