Луиза Лабе. Спор Безумия и Амура
----------------------------------------------------------------------------
Перевод М. Гордона
Louise Labe. Oeuvres
Луиза Лабе. Сочинения
Издание подготовила И. Ю. Подгаецкая
Серия "Литературные памятники"
М., "Наука", 1988
OCR Бычков М.Н.
----------------------------------------------------------------------------
Краткое изложение
Юпитер устроил великое пиршество и повелел прийти на него всем богам.
Амур и Безумие одновременно подходят к воротам дворца, которые уже заперты,
и в них остается открытой лишь калитка. Богиня Безумие, видя, что Амур
собирается в нее войти, бросается вперед и проходит первой. Амур, которого
она оттолкнула, впадает в ярость. Богиня отстаивает свое право войти первой.
Они вступают в спор о степени их могущества, достоинстве и праве
старшинства. Амур, видя, что словами ее переубедить нельзя, натягивает лук и
посылает в соперницу стрелу, но тщетно; ибо Безумие мгновенно становится
невидимой и, желая отомстить Амуру, лишает его глаз. А чтобы прикрыть то
место, где они находились, она накладывает ему повязку, сделанную с таким
искусством, что ее невозможно снять. Венера приходит к Юпитеру с жалобой на
Безумие. Он желает выслушать их спор. Аполлон и Меркурий рассуждают о праве
обеих сторон. Юпитер после продолжительного выслушивания спрашивает мнение
богов, а затем произносит приговор.
Действующие лица:
Безумие Амур
Венера Юпитер
Аполлон Меркурий
Диалог первый
Безумие
Как видно, я окажусь последней на пиршестве у Юпитера, где меня уж,
наверно, заждались. Но вот, как мне кажется, сын Венеры, который пришел
столь же поздно, что и я. Надо его опередить, а то еще, чего доброго,
назовут меня медлительной и ленивой.
Амур
Это еще что за безумица, так грубо меня оттолкнувшая? Что это она так
торопится? Заметил бы я тебя сразу, уж я бы постарался, чтобы ты ни за что
не прошла.
Безумие
Такой молодой и слабый, ты не смог бы мне помешать. А твоему повелителю
я первой скажу, что ты не слишком-то к нему торопишься.
Амур
Так дело не пойдет, ибо раньше, чем ты от меня ускользнешь, я тебе
покажу, как меня задевать.
Безумие
Дай мне пройти, не задерживай меня, стыдно ссориться с женщиной. А если
ты меня еще раз разозлишь, пеняй на себя.
Амур
Как, ты мне еще и грозишь? В жизни не встречал никого, кто мне грозил
бы, как эта безумица!
Безумие
Вот ты и выказал свою нескромность, раз принимаешь за обиду то, что я
тебе сделала в шутку, и сам отказываешься от своего блага, находя дурным то,
что я для тебя считаю лучшим, раз ты обращаешься ко мне. Или ты не
понимаешь, что ты - всего лишь мальчишка, да еще так мал ростом, что, будь у
меня руки связаны, я бы и то тебя не испугалась..
Амур
А знаешь ли ты, кто я?
Безумие
Ты Амур - сын Венеры.
Амур
В таком случае, не слишком ли ты расхрабрилась передо мной, самым
опасным и грозным среди богов и людей, хотя я тебе и кажусь малышом? Ты,
никому не известная женщина, смеешь величаться передо мной. Твоя молодость,
твой пол, манера твоего поведения тебя достаточно изобличают, а еще больше -
твое невежество, которое не позволило тебе понять ту всесильность, коей я
обладаю.
Безумие
Говорить-то ты мастер, да твои россказни не для меня! А скажи-ка мне:
что это за могущество, которым ты похваляешься?
Амур
Небо и земля тому свидетели. Нет такого места, где я не оставлял бы
следов своих побед. Взгляни на небо, где восседают боги, и спроси любого из
них, сумел ли он ускользнуть из моих рук, начиная со старого Сатурна,
Юпитера, Марса, Аполлона и кончая полубогами, Сатирами, Фавнами и
Сильванами. Да и богиням не зазорно будет кос в чем признаться. Не меня
устрашила Паллада своим щитом, а я не пожелал прервать ее хитроумное
рукоделие {1}, над которым она корпит день и ночь. Спустись на землю:
найдешь ли ты среди выдающихся людей хотя бы одного, который не находился бы
или не находится в числе моих подданных. Взгляни на бурное море: Нептун и
его Тритоны выказывают мне повиновение {2}. Уж не думаешь ли ты, что владыки
преисподней составляют исключение? Не я ли заставляю их покидать свои
бездны, наводить ужас на людей и похищать, на горе матерям, их дочерей {3},
а ведь эти боги - судьи в подобных злодеяниях и нарушениях закона. И
наконец, чтобы ты уразумела, каким оружием я совершаю столько подвигов, вот
мой единственный лук и стрелы,- благодаря им я совершил все эти завоевания.
Я не нуждаюсь в помощи Вулкана, который выковал бы мне молнии, шлем, щит и
меч {4}. Меня не сопровождают ни Фурии, ни Гарпии, ни другие мучители
человеческого рода, чтобы я заставлял страшиться себя еще до начала боя. Мне
ни к чему колесницы, наемные солдаты, военачальники, многочисленные войска,
без которых люди не могут одержать победу: ведь они так слабы, что одному,
как бы он ни был могуч и силен, трудно справиться с двоими. У меня нет
другого оружия, советника, снаряжения, помощника, кроме меня одного. Когда я
вижу противника на поле сражения, я выхожу к нему с луком и, пустив стрелу,
тотчас обращаю его в бегство, едва началась битва, победа уже одержана.
Безумие
Извинением тебе служит твой юный возраст, иначе я могла бы с полным
правом назвать тебя самым самонадеянным безумцем в мире. Послушать тебя, так
жизнь каждого зависит от твоей милости, а ты - настоящий повелитель и
единственный властелин па земле и на небесах. Не на такую ты напал, что
готова поверить в противоположное тому, что я о тебе знаю.
Амур
Странный способ не признавать за мной то, с чем согласен каждый.
Безумие
Какое мне дело до чужого мнения! А вот меня провести нелегко. Ты
полагаешь, будто я настолько бестолкова, что по твоему виду и поведению не
могу судить о твоем рассудке? И что в моих глазах ты со своим легкомысленным
умом, юным и хилым телом сможешь оказаться достойным такого величия, такого
могущества и такой власти, какие ты себе приписываешь? И если несколько
твоих необычайных похождений ввели тебя в заблуждение, то не воображай, что
в такую же ошибку впаду и я, прекрасно зная, что такого рода чудеса
случаются в мире не потому, что ты так силен и отважен, а благодаря моей
ловкости, хитрости и проворству, хотя бы ты и не желал меня признавать. Но
если ты хоть немного сдержишь свой гнев, я тебе быстро докажу, что твои
хваленые лук и стрелы были бы мягче теста, если бы я не приладила тетиву к
луку и не закалила бы железо твоих стрел.
Амур
Ты, видно, хочешь вывести меня из терпения. Я не знаю никого, кто лучше
меня владел бы луком, а ты хочешь убедить меня, что без тебя я не способен
ни на какое действие. Но раз ты со мной так мало считаешься, сейчас ты
получишь доказательство.
Безумие становится невидимым, так что Амур не может ее поразить стрелой.
Амур
Но что с тобой произошло? Как ты смогла ускользнуть от меня? Или я не
сумел в тебя попасть, не видя тебя, или же от тебя одной моя стрела
отскочила,- самое странное, что могло со мной случиться. Я полагал, что я -
единственный из богов, кому дано становиться невидимым, когда мне
заблагорассудится. А теперь оказывается, что ты меня ослепила. Сказки мне,
по крайней мере, кто бы ты ни была, поразила ли тебя стрела, пущенная
наудачу, и хоть ранила ли она тебя?
Безумие
Разве я тебе не говорила, что твой лук и твои стрелы поражают, только
если я подсоблю? А так как получать раны мне вовсе не по вкусу, твой удар
утратил силу. И не дивись, что ты потерял меня аз виду, ибо, если мне
заблагорассудится, то ни глаз орла, ни эпидаврской змеи {5} не смогут меня
разглядеть. Не хуже хамелеона я принимаю иногда образ тех, возле которых
нахожусь.
Амур
Как я погляжу, ты либо ведьма, либо колдунья. Уж не Цирцея ли ты, или
Медея, или какая-нибудь другая волшебница?
Безумие
Ты все оскорбляешь меня словами и сам виноват в том, что случилось. Я -
богиня, точно так же, как ты - бог. Имя мое - Безумие. Я та, что тебя
возвышает и унижает по своей прихоти. Ты напрягаешь лук и посылаешь стрелы в
воздух, по я направляю их в сердца но своему выбору. Когда ты до
невозможности превозносишь себя, я с помощью какой-нибудь маленькой хитрости
ставлю тебя в один ряд с простыми смертными. Ты обращаешь свое оружие против
Юпитера, но он столь велик и могуч, что, если бы я не направляла твоей руки
и не закаляла стрел, ты не получил бы над ним никакой власти. И если бы ты
один вселял в сердца любовь, то что осталось бы от твоей славы, если бы я с
помощью тысячи уловок не заставила ее проявиться? Ты воспламеняешь любовь
Юпитера, но я заставляю его превращаться в лебедя, в быка, в золото, в орла
{6} и тем самым страшиться торговцев пером, волков, грабителей и охотников.
Кто помог тебе завлечь в ловушку Марса вместе с твоей матерью {7}, если не
я, лишив его благоразумия настолько, что он решил наставить рога бедному
супругу на его собственном ложе? Что было бы, если бы Парис {8} не сделал
ничего другого, кроме того, что он полюбил Елену? Он жил в Трое, она - в
Спарте, но они не убереглись от соединения. Не я ли заставила его. снарядить
флот, отправиться к Менелаю, ухаживать за его женой, похитить ее силой, а
затем поддерживать несправедливую распрю против всей Греции? Кто говорил бы
о любви Дидоны {9}, если бы она не притворилась, что собирается на охоту,
ища предлога, чтобы остаться наедине с Энеем, и не выказала бы ему такую
благосклонность, что он не постыдился взять то, что отдавалось с такой
готовностью, и если бы ее любовь не увенчалась такой плачевной смертью! О
ней говорили бы не больше, чем о тысяче других гостеприимных хозяек,
ублажающих путников. Я думаю, что никакого воспоминания не осталось бы об
Артемизе {10}, если бы я не заставила ее проглотить с водой погребальный
пепел своего мужа. Кто узнал бы тогда, что ее привязанность превзошла любовь
других женщин, оплакивающих своих мужей или возлюбленных? Исход и следствие
наших поступков - вот что делает их достойными похвалы или порицания. Если
ты заставляешь любить, то причина любви - чаще всего я. И если она ведет к
необычайным событиям или важным последствиям, это не твоя заслуга: все
заслуги принадлежат мне. Ты не владеешь ничем, кроме сердца, всем остальным
в человеке управляю я. Ты не знаешь, какими средствами нужно пользоваться. И
чтобы тебе подсказать, что нужно делать, если хочешь понравиться, я тебя
веду и тобой руковожу. Скажи, видишь ли ты что-нибудь сам?
Безумие лишает Амура глаз.
Амур
О Юпитер! О моя мать Венера! Юпитер, Юпитер! К чему мне теперь то, что
я бог и сын Венеры, до сей поры столь желанной как на небе, так и на земле,
если я стал жертвой несправедливости и оскорблений, как самый жалкий раб и
каторжник, когда-либо появлявшийся на свет? Как могло случиться, что
неизвестная женщина выколола мне глаза? Каким несчастьем для меня обернулся
торжественный пир, устроенный в мою честь! Моту ли я теперь в таком виде
пребывать на небесах вместе с другими богами? Они будут веселиться, а мне
остается только жаловаться. О жестокая женщина! Как ты меня обезобразила!
Безумие
Вот достойное наказание для таких молокососов и зазнаек, как ты! Какая
дерзость со стороны мальчишки так обращаться с женщиной, обижать ее,
поносить, да еще пытаться ее убить! В другой раз будешь вежливее с теми,
кого не знаешь и кто, может быть, более велик, чем ты. Ты оскорбил царицу
людей, ту, что управляет их мозгом, сердцем и разумом; ту, под чью сень все
удаляются хоть раз в жизни и пребывают там кто долгое, кто короткое время в
зависимости от их достоинств. Ты оскорбил ту, что создала тебе славу и не
раструбила на весь мир о том, что ты ей обязан доброй частью хвалы, которую
возносят тебе. Будь ты скромней, то, хоть я для тебя и неизвестная женщина,
этой беды с тобой не случилось бы.
Амур
Как же можно оказывать почести особе, которую никогда не видал? Я вовсе
не нанес тебе столько оскорблений, как ты утверждаешь. И к тому же я тебя не
знал. Знал бы я, кто ты и каково твое могущество, я бы тебе оказал почести,
какие подобают благородной даме. Но если ты меня в самом деле так любила и
помогала мне во всех моих деяниях, почему бы тебе не простить меня и не
вернуть мне мои глаза?
Безумие
Будут ли тебе глаза возвращены или нет - это не в моей власти. Но я так
закрою то место, где они находились, что никто не заметит твоего уродства.
(Надевает Амуру повязку и дает ему крылья.)
А пока ты будешь разыскивать свои глаза, вот тебе крылья, которые послужат
тебе так же хорошо, как и мне.
Амур
Но откуда взялась у тебя, да еще так кстати, эта повязка, чтобы
перевязать мои раны?
Безумие
По дороге сюда я повстречала одну из Парок, она ее мне и дала, а еще
сказала, что повязка эта обладает таким свойством, что тебе ее никогда не
снять.
Амур
Как так не снять?! Значит, я слепец навеки?! О злая и коварная! Мало
того, что ты выколола мне глаза, ты еще лишила богов власти мне их
когда-нибудь возвратить. Да, недаром сказано: никогда не бери и даров из рук
врагов твоих {11}. Негодная меня ранила, а я позволил ей перевязать мои
раны! О жестокая судьба! О черный день! О моя безрассудная доверчивость!
Небо, Земля, Море, не исполнитесь ли вы сострадания при виде слепого Амура?
О подлая и ненавистная женщина! Ты будешь похваляться тем, что я не сумел
тебя поразить, что ты лишила меня глаз и обманула, заставив меня тебе
поверить! Но к чему теперь слезы? Не лучше ли мне уйти куда-нибудь в
укромное место и переждать этот пир! А потом, если правда, что небо и земля
благоволят ко мне, я найду средство отомстить лживой ведьме за столь тяжкую
обиду.
Диалог второй
Амур выходит из дворца Юпитера, погруженный в размышления о своем несчастии.
Амур
Устал я теперь от всего. Не лучше ли мне с горя опорожнить колчан,
выпустить все стрелы, а лук и перевязь отдать моей матери Венере? Пусть мои
стрелы летят куда попало: в небо - так в небо, в землю - так в землю; мне
все равно, раз мне больше не дозволено заставлять любить тех, кого мне
угодно. Да, славно распорядились сегодня эти прекрасные устроительницы Судеб
{12}, когда обрекли меня на слепоту, чтобы отныне мои стрелы и дротики
поражали всех без исключения и разбора, по воле случая. Я вселял любовь в
юных девственниц и юношей, я сопровождал самых красивых из числа самых
прекрасных и ловких. Я щадил некрасивых, низких и подлых, я оставлял в покое
старость. А теперь, желая поразить юношу, попаду в старика, а вместо
какого-нибудь красавчика - в криворотого уродца. И может случиться, что
они-то и окажутся самыми влюбленными и громче всех потребуют удачи в любви
и, благодаря своей назойливости, богатству или немилости со стороны своих
дам, перейдут все пределы в своих домогательствах. И мое царствование
вызовет презрение у людей при виде такого беспорядка и столь дурного
правления. Хватит! Пусть все идет кувырком! Вот мои стрелы. И от них
пострадает тот, кто с ними ничего не сможет поделать!
Венера
Наконец-то я тебя нашла, сынок. Сколько огорчения ты мне причинил. К
чему послужило то, что ты не пришел на пиршество к Юпитеру? Ты огорчил всех
собравшихся. А пока шел разговор о твоем отсутствии, Юпитеру пришлось
выслушать десять тысяч жалоб на тебя от множества ремесленников, поденщиков,
рабов, служанок, стариков, беззубых старух - и все они кричали Юпитеру, что
влюблены. А самые видные из них негодовали, находя весьма дурным то, что ты
приравнял их к этому низкому сброду и что страсть, свойственная благородным
умам, стала теперь общей и знакомой мужланам и невежам.
Амур
Не случись со мной несчастья, я бы присутствовал на пиршестве, как
другие, и не было бы жалоб, которые вам пришлось услыхать.
Венера
Сын мой, ты ранен? Кто это тебе так завязал глаза?
Амур
Богиня Безумие вырвала мне глаза. А из страха, что мне их возвратят,
наложила мне повязку, которую с меня никогда нельзя будет снять.
Венера
О какое горе! О я несчастная! Значит, ты меня больше не увидишь, дитя
мое? Дай мне, по крайней мере, оросить твои раны моими слезами.
Венера пытается снять повязку.
Амур
Ты зря теряешь время. Распутать эти узлы невозможно.
Венера
О гнусная супротивница здравомыслия! О бесчестная женщина, напрасно
именуемая богиней и еще более напрасно - бессмертной! Видано ли такое
оскорбление! Впрочем, Юпитер и боги со мной считаются. И уж по крайней мере
эта злодейка никогда не получит власти над тобой, мой сын.
Амур
Поздно за меня заступаться. Это нужно было сделать раньше, чем меня
ослепили. Теперь это бесполезно.
Венера
А разве Безумие, презреннейшее, в мире существо, имело право лишить
Венеру величайшей радости, которую она испытывала, когда ее сын Амур глядел
на нее? Ведь в этом было ее удовлетворение, ее желание, ее счастье. Увы!
Несчастный сын! О гибнущая любовь! О безутешная мать! О Венера, чья красота
теперь бесплодна! Все, что мы приобретаем, мы оставляем нашим детям. Мое
сокровище - только красота, но зачем она слепому? Амур, обожаемый во всем
мире, как случилось, что ты столкнулся с этим бешеным животным, осмелившимся
тебя так оскорбить? Пусть же впредь никого из влюбленных (какую бы
благосклонность любимого они ни встретили) не минуют беда и горе, дабы они
не могли сказать себе, что счастливее милого сына Венеры!
Амур
Матушка, прекрати свои жалобы и не удваивай моего горя при виде твоего
огорчения. Позволь мне одному переносить мое несчастье и не желай зла тем,
кто за мной последует.
Венера
Пойдем, сын мой, к Юпитеру и потребуем, чтобы он отомстил за нас этой
злокозненной женщине.
Диалог третий
Венера
Если ты сжалился надо мной, Юпитер, когда мне нанес рану гордый Диомед
{13}; если ты видел, как я пытаюсь спасти моего сына Энея от ярости ветров,
воли и всяческих опасностей, которым он подвергался во время осады Трои и
после нее; если тебя тронули слезы, пролитые мною над мертвым Адонисом {14},
то справедливая скорбь, причиненная мне обидой, которую нанесли моему сыну,
должна вызвать у тебя сострадание. Я бы тебе сказала, какую обиду, да слезы
мне мешают. Взгляни на моего сына, в каком он состоянии,- и ты поймешь,
почему я жалуюсь.
Юпитер
Доченька, какая тебе польза в том, что твои жалобы заставляют меня
прослезиться? Разве ты не знаешь, какую любовь я к тебе питаю с давних
времен? Разве ты не доверяешь мне и я не хочу или не могу тебе помочь?
Венера
Раз я самая обиженная из матерей на свете, я и буду говорить, как
говорят обиженные. Хоть ты выказал мне столько милости и дружбы, я
осмеливаюсь у тебя просить лишь то, что ты охотно даровал бы и самой
отверженной на земле. Я прошу тебя о правосудии и о мести самой зловредной
женщине, какая когда-либо жила на свете, ввергнувшей моего сына в столь
плачевное состояние, в коем ты его видишь. Это - Безумие, самая гнусная из
всех фурий, когда-либо пребывавших в Преисподней.
Юпитер
Безумие! Как она осмелилась покушаться на то, что тебе дороже всего?
Поверь мне, если она причинила тебе ущерб, то понесет примерное наказание. Я
полагал, что раздоры и ссоры существуют только среди людей, но если эта
бесстыдница посмела затевать беспорядки у меня под носом, она дорого за это
заплатит. А все-таки, чтобы она потом на меня не пеняла, придется ее
выслушать. Ибо, хотя я мог бы дознаться до истины сам, я не хочу создавать
прецедент, которому следствием было бы осуждение обвиняемого, без того чтобы
он был выслушан. А посему - позвать ко мне Безумие.
Безумие
Высочайший и могущественнейший владыка Юпитер, я готова ответить на
все, о чем меня пожелает спросить Амур. Но прежде я хочу обратиться к тебе с
ходатайством. Так как я знаю, что многие из молодых богов сразу же окажутся
на стороне Амура и попытаются представить мое дело с дурной стороны,
перебивая меня, а кроме того, они будут помогать Амуру, сопровождая его речь
нежными восклицаниями, я умоляю тебя, чтобы кто-нибудь из богов говорил в
мою пользу, а другой - в пользу Амура, дабы принималась во внимание не
значимость личностей, но единственно истинный смысл содеянного. И поскольку
я боюсь, что не найдется никого, кто из страха прослыть безумцем или другом
Безумия пожелал бы говорить в мою пользу, я умоляю тебя повелеть
кому-нибудь, чтобы он взял меня под свою защиту и покровительство.
Юпитер
Попроси, кого ты хочешь, и я повелю ему говорить за тебя.
Безумие
В таком случае умоляю тебя поручить это Меркурию. Ибо, хотя он и в
числе больших друзей Венеры, я уверена, что он возьмется говорить в мою
пользу и не упустит ничего из того, что могло бы послужить моему делу.
Юпитер
Меркурий, никогда не нужно отказываться взять слово в защиту
угнетенного и обиженного. Ибо если тебе удастся выручить его из беды, то тем
больше тебе хвалы за то, что, не считаясь с богатством и милостями, ты
вступился за справедливость и права бедного человека; если же твое
заступничество ему ничем не поможет, то тем не менее твое сострадание,
доброта и усердие будут высоко оценены. Вот почему ты не должен отказать
этой бедняжке в ее просьбе. Так я хочу и так повелеваю.
Меркурий
Нелегко Меркурию вызвать неудовольствие у Венеры. Но раз ты меня
принуждаешь, я исполню свой долг так, что богиня Безумие останется довольна.
Юпитер
А ты, Венера, кого из богов себе избираешь? Материнское чувство,
которое ты питаешь к своему сыну, и жажда увидеть его отмщенным за
нанесенную ему обиду, могут вывести тебя из равновесия. Сам он раздражен,
рапа его еще свежа, и ему равным образом говорить за себя не годится.
Поэтому выбирай сама, кого хочешь, чтобы он один выступил за вас. И уж
поверь, мне ему приказывать не придется: тот, к кому ты обратишься, будет
более счастлив доставить тебе удовольствие, чем тебе его об этом просить. Но
если нужно, я прикажу.
Венера
Хотя и толкуют, будто между домом Аполлона и моим существует рознь
{15}, я знаю, что Аполлон из тех, на кого я могу положиться, и он не
откажется мне помочь в крайней нужде, а исход этого дела докажет, что мы
дружней, нежели полагают люди.
Аполлон
Нет нужды просить меня, богиня красоты. И не сомневайся, что я тебе
желаю столько добра, сколько заслуживает прекраснейшая из богинь. Порукой
тому - твои сады на Кипре и Иде, столь славно ухоженные мною {16}, что нет в
мире места более приятного. А исход вашего спора покажет, сколь я к тебе
расположен, и рад, что ты надеешься на меня в этом деле и сможешь доказать
людям, что они заблуждаются, полагая, будто у тебя коварные умыслы против
всего моего дома.
Юпитер
Так расходитесь, а завтра возвращайтесь в это же время, и мы возьмем на
себя труд выслушать и решить ваш спор.
Диалог четвертый
Купидон приходит к Юпитеру с утренним приветствием.
Юпитер
Что скажешь, милый малыш? Пока дело не кончится, не будет нам от тебя
радости. А где твоя мать?
Амур
Пошла к Аполлону, чтобы привести его на совет богов. А мне велела
прийти к тебе с утренним приветствием.
Юпитер
Мне очень жаль, что она из-за тебя так убивается. Но я дивлюсь вот
чему: как это, нанося столько оскорблений высоким богам и великим
властителям, ты сам пострадал только от Безумия?
Амур
Это потому, что боги и люди, умудренные опытом, опасаются, как бы я не
сделал им хуже, а у Безумия нет ни столь нужной предосторожности, ни
разумения.
Юпитер
По крайней мере, они должны были бы тебя ненавидеть, раз уж не смеют
обижать. А ведь все они тебя так любят.
Амур
Вот уж я был бы смешон, если бы, обладая властью вселять в людей
любовь, не заставлял их любить и меня.
Юпитер
Однако те, с кем ты так плохо обращаешься, любят тебя не меньше, чем
пользующиеся многими милостями, а ведь это противоречит природе.
Амур
В том-то и проявляется величие любви, что любишь того, кто плохо с
тобой обращается.
Юпитер
Я знаю по опыту, что не от нас зависит быть любимыми, ибо, хоть высоко
мое положение, меня мало любили {17}, и вся благодать, которую я вкусил,
досталась мне больше силой и хитростью, чем любовью
Амур
Вот я и говорю, что заставляю любить и тех, кто нелюбимы. Однако чаще
всего каждый может заставить себя полюбить. Да только мало таких, которые
исполняют долг, требуемый от них любовью.
Юпитер
Какой долг?
Амур
Первое, о чем нужно разузнать, не успела ли любовь зародиться. Если же
нет или она еще не укоренилась, а может быть, уже увядает, необходимо
выяснить, каковы душевные качества любимой, и суметь приспособить к ним
своп, если же пет - их изменить. Дамы, которых ты любил, желали, чтобы ими
восхищались, чтобы за ними долго ухаживали, чтобы их баловали, умоляли,
обожали. А какую любовь к тебе они могут питать, если ты к ним являешься в
образа молнии, сатира {18}, всевозможных животных, а то и еще хуже - в виде
предметов неодушевленных? Богатыми дарами ты можешь добиться благосклонности
особ алчных, по заставить себя любить - никогда. Такой способ завоевать
сердце женщины изгоняет истинную и цельную любовь, которая нуждается не в
выгоде, в самом любимом человеке. Образы животных не могут сделать тебя
привлекательным. Любезным и приятным может стать только тот мужчина, который
сумеет подчинить свой нрав склонностям любимой женщины и умножить свою
красоту и обходительность все новыми и новыми уловками - плакать, смеяться,
петь и, наконец, заполонить своей страстью ту, которую полюбил. Похоть и пыл
чресел но имеют ничего общего или очень мало общего с любовью. Видя такое
обхождение, женщины либо никогда не будут тебя любить, либо не станут даже
притворяться, что тебя любят. Твое царское величие имеет здесь еще меньше
значения: люб ни нравится равенство. Это - ярмо, которое должны нести два
быка одинаковой силы {19}, иначе упряжка перекосится. Итак, если ты хочешь
быть любимым {20}, спустись с высоты, оставь свою корону и скипетр и не
говори, кто ты. Вот тогда, полюбив даму и ей верно служа, ты увидеть, что
она полюбит тебя не за твою мощь и богатство, а по своей доброй воле. И ты
испытаешь такое удовлетворение, которого раньше не знал,- вместо простого
наслаждения получишь двойное. Ибо получать поцелуи и быть любимым - такая же
радость, как целовать и любить.
Юпитер
Пожалуй, ты прав. Но ведь для этого нужно долгое время, большое умение
внушить страсть и много страсти.
Амур
Я знаю, что великий повелитель не склонен долго ухаживать: важные дела
лишают его возможности приспосабливаться, а повседневные почести и
бесчисленные развлечения не позволяют ему целиком отдаваться страсти и тем
склонять своих подруг к милости. Поэтому высокие особы не должны ожидать в
любви большого и легкого удовлетворения. Однако мне случается и высоких
склонять перед собой так низко, что они становятся примером моего
могущества.
Юпитер
Пора идти на совет. А о любви мы еще потолкуем с тобой на досуге.
Диалог пятый
Аполлон
Всемогущий Юпитер, если тебе когда-либо пришлось внимательно
пересмотреть твои деяния тех времен, когда самые близкие тебе с помощью
Бриарея попытались подчинить тебя {21} своей власти; или когда сыновья Земли
- Гиганты, громоздя горы на горы, побудили нас прийти сюда {т. е. на Олимп.}
сражаться {22}; или когда Небо и Земля, казалось, пылали {23}, то сейчас,
когда своеволие безумцев возросло настолько, что они осмеливаются у тебя на
глазах оскорблять одного из главных лиц твоей Империи {24}, ты тем более
должен без страха и колебания пресечь зло в самом корне. Что получится, если
каждому будет дозволено покушаться на узы, связующие весь мир? Я вижу в
близком будущем небеса, ввергнутые в хаос; я вижу, как одни сферы изменяют
свой ход, другие угрожают соседним всеобщим уничтожением; твой скипетр, твой
трон, твое величие в опасности. Цель моей речи будет состоять в том, чтобы
сохранить твое величие в неприкосновенности и потребовать отмщения тем, кто
оскорбляет Амура - истинную душу Вселенной, которой ты повелеваешь. А
поелику мое дело столь благотворное, будучи к тому же и сочетаемо с желанием
сохранить свое государство, и поскольку я требую лишь одной справедливости,
то с тем большим вниманием ты должен меня выслушать.
Оскорбление, нанесенное Амуру, а я утверждаю, что оно было нанесено, -
заключается в следующем: он приходит на пир последним и желает войти в
ворота, но тут Безумие, прибежав вслед за ним, настигает его, хватает за
плечо, отталкивает и входит первой. Амур, желая узнать, кто это с ним так
грубо обошелся, обращается к ней. Безумие отвечает ему оскорбительными;
словами, которые не пристало произносить порядочной женщине. Далее она
начинает величаться перед Амуром, себя возвышает, а его унижает. Амур, видя,
как мало его почитают, прибегает к издавна тебе знакомому оружию, которое ты
дозволяешь ему использовать против любого. Он хочет вселить в нее любовь.
Она уклоняется от стрелы и, притворившись, будто не находит в его словах
ничего дурного, продолжает беседовать с ним, а затем во время разговора
вдруг вырывает у него глаза. Сотворив такое, она еще больше кичится перед
ним, утверждая, будто ему не исцелиться, пока он не признает, что не воздал
ей должные почести. Чего не сделаешь ради того, чтобы снова увидеть
радостный свет солнца? Он обещает ей исполнить все, что она пожелает, Она
перевязывает ему раны, пока, по ее словам, не представится возможность
вернуть ему зрение.
Но предательница наложила ему такую повязку, что ее никогда и никому не
снять. Вот как она решила посмеяться над любой помощью, которую ты мог бы
ему оказать; ведь даже если ты вернешь ему глаза, они будут бесполезны. А
чтобы еще больше вырядить его, дала ему крылья, чтобы он мог носиться не
хуже ее. Вот два величайших и жестоких оскорбления, нанесенных ею Купидону.
Его ранили и лишили возможности и средства исцеления.
Улики налицо: рана видна. О виновнике преступления нечего и спорить.
Та, что его совершила, сама об этом и говорит. Спроси-ка ее: да она тебе
сознается раньше, чем ты ее спросишь. Что же остается? Когда говорят: око за
око, зуб за зуб, то подразумевают, что речь идет об особах, равных по своему
положению. Но когда ущерб наносится тем, от которых зависит всеобщее
благополучие, вина усугубляется, законы вооружаются строгостью и мстят за
вред, причиняемый обществу. Ведь Вселенная существует благодаря известным
любовным сочетаниям; если они прекратятся, вновь разверзнется прежняя
Бездна. Отнимите любовь - все рушится. Она - то, что нужно сохранять в ее
естестве, она заставляет людей размножаться, жить вместе и продлевает
существование мира, благодаря любви и заботе, с которой люди относятся к
своим потомкам. Наносить любви ущерб, оскорблять ее - что это, как не
желание потрясти и уничтожить все основы? Насколько было бы лучше, если бы
эта безумица напала на тебя - уж ты бы ей дал отпор. Но, напав на Амура, она
нанесла непоправимый вред тебе, устранить который не в твоей власти. Это
оскорбление задевает всех Богов, Полубогов, Фавнов, Сатиров, Сильванов,
мужчин и женщин. Поверь мне, не найдется ни одного существа, которое не
ощутило бы бола при виде раненого Амура. О гнусная! Ты осмелилась ввергнуть
нас во гнев, оскорбив того, кто, как ты знаешь сама, любим всеми! У тебя
столь злобная душа, что ты ранила того, кто утишает все споры и распри. Ты
решилась совершить покушение на сына Венеры - и это при дворе Юпитера! Ты
сделала так, что здесь, наверху, стало меньше чистосердечия, чем на земле у
людей, в местах, кои нам посвящены. О Юпитер! Ты поражаешь своими молниями
деревья, или какую-нибудь несчастную девчонку, пасшую овец, или злого
мальчишку, посмевшего дерзко отозваться о тебе, а та, что, пренебрегши твоим
величием, осквернила твой чертог, еще живет! И где же? На небесах, где она
почитается бессмертной, да еще носит имя богини? Вращается ли на колесах Ада
существо более гнусное {25}, чем она? Погребены ли под горами Сицилии {26}
более отвратительные создания? И у нее хватает еще бесстыдства предстать
перед твоими божествами? Ей сдается (если я осмелюсь так выразиться), что
все здесь безумцы, готовые ее оправдать? Тем не менее Амур не поручил мне
требовать мести и наказания Безумию. Виселицы, позорные столбы, колеса и
молнии ему не по душе, даже если они предназначаются его недоброжелателями,-
он редко сердится на них, если не считать внезапных вспышек гнева,
свойственных юности; ведь кроме этой ведьмы, среди них нет никого кто
пожелал бы его оскорбить. О боги, он оставляет все на ваше усмотрение и
просив лишь о том, чтобы ему возвратили глаза и что бы было сказано, что
богиня Безумие была не права, когда нанесла ему оскорбление и ущерб. А дабы
впредь здесь не возникало подобных беспорядков, то в том случае, если вы не
захотите упрятать Безумие под какой-нибудь горой или отдать ее на
растерзание орлу {27}, чего Амур вовсе не требует, то повели та, чтобы она
не приближалась и на сто шагов к тому месту, где будет находиться Амур. Все,
что вы сочтете должным сделать решайте после того, как вы услышите, какое
великое благо принесет Амур, если выиграет этот процесс, и причиной каких
бед он станет, находясь в столь дурном обществе да еще теперь, когда он
лишился глаз.
Вы не будете меня порицать, если вкратце напомню вам, каким почетом и
признанием пользуется Амур у людей, и если в продолжение моей речи я буду
говорит почти исключительно о них.
Итак, люди созданы по образу и подобию нашему в том, что касается ума;
тела же них состоят из многих и разнородных составных частей и так
отличаются друг от друга по облику, цвету и виду, что за множество прошедших
веков ни разу не удавалось отыскать более двух или трех совершенно схожих
особ, да и то слуги и домашние отличали их друг от друга по некоторым
особенностям.
Несхожие по нравам, телосложению и внешнему виду, они, однако, связаны
и объединены влекущим их друг к другу чувством благожелательности, и самые
выдающиеся из них в этом отношении - самые почитаемые. Вот откуда пошла
добрая слава людей. Придумавшие что-нибудь полезное у них почитаются больше
других. Но не нужно забывать, что это желание принести обществу пользу
проистекало не от стремления к славе, как это случилось в позднейшие
времена. Как вы полагаете, какая нужда была Орфею стараться отвратить
варварские народы {28} от их жестоких обычаев? Желание объединить их в
политические общества? Внушить им ужас перед грабежом и насилием? Уж не
полагаете ли вы, что он действовал из корысти? О ней не было речи между
людьми, еще не умевшими рыться в земных недрах. И не слава, как я сказал, им
руководила. Ибо, поскольку еще не было людей, искусных в политике, не было
ни славы, ни стремления к ней. Любовь к человечеству - вот что заставляло
Орфея трудится, дабы повести людей к лучшей жизни. Нежность его музыки,
которая, говорят, укрощала волков, тигров, львов, заставляла деревья
склоняться к нему и размягчала камни; да и какой камень не смягчился бы,
внимая сладостным призывам того, кто ласково стремился его растрогать, стать
восприимчивым к добру и чести? Как вы полагаете, за что люди прославляют
Прометея, научившего их пользоваться огнем? Да, он его у вас похитил и
навлек на себя ваш гнев. Но разве он хотел вас оскорбить? Думаю, что нет. Им
руководила любовь к человеку, которого ты сам, о Юпитер, поручил ему создать
из земли {29} и собрать его из всех составных частей других живых существ.
Эта любовь, которую питают вообще к себе подобному, в такой чести у людей,
что очень многие из них во имя спасения родины, близких и сохранения чести
своего государя запираются в местах, плохо приспособленных к обороне, - в
посадах, сторожевых вышках - и, хотя бы им грозила верная смерть, не
покидают их ни при каких условиях, дабы ценой своей жизни продлить жизнь
тех, кого можно убить, лишь истребив их защитников.
Кроме этой всеобщей привязанности у людей существует особая - одного
человека к другому, бескорыстная, лишенная себялюбия, целиком отданная
любимому, пользующаяся таким почетом в мире, что во все века внимательно
отмечали тех, кто особенно выказал себя достойным в ней, и награждали их
самыми почетными именами, как только можно придумать. Полагали даже, что
одной этой добродетели достаточно, чтобы превратить человека в бога. Так
скифы обожествляли Ореста и Пилада {30}, называя их богами дружбы и
воздвигали им храмы и алтари. Но до них был Амур, который их соединил узами
дружбы.
Было бы нелишним рассказать, что люди думают о родителях Амура, чтобы
стало ясно, почему его почитают не меньше, если не больше, всех других
богов. Не согласны они только насчет его происхождения {31}, ибо одни
полагают, что он родился от союза Хаоса и Земли, другие - от Неба и Ночи,
третьи - от Раздора и Зефира; многие считают его настоящей матерью Венеру,
но все чтут его за этих древних отцов и матерей и за чудесные дела, которые
он являл людям во все времена. Но мне кажется, Юпитер, что греки, дав тебе
единственное прозвище - благосклонный {32}, доказали, что не могли
превознести любовь выше, чем сделав тебя ее участником.
Такова честь,- которую ученейшие и знаменитейшие мужи воздают Амуру.
Простой народ также чтит его, зная по опыту, какие блага он приносит. Тот,
кто видит, как мужчина (каким бы добродетельным он ни был) изнывает в своем
доме без ласкового общества жены, которая бережно распределяет его добро,
заботится об удовольствии мужа, потихоньку держит его в узде, из боязни,
чтобы он не слишком повредил своему здоровью, избавляет его от неприятностей
пли предотвращает их, успокаивает его, смягчает его нрав, ухаживает за ним
во время болезни, составляет с ним два тела, четыре руки, две души и делает
его более совершенным, чем первые люди платоновского "Пира" {33},- разве тот
не признает, что супружеская любовь достойна одобрения? И он припишет это
счастье не столько браку, сколько любви, поддерживающей брак. Если же ее
нет, мужчина впадает в неистовство, он бежит и покидает свой дом. Если
женщина не живет со своим мужем в любви, она никогда не смеется. Нет им
покоя. Он хочет отдохнуть - она кричит. Их добро расточается, все идет
прахом. И это - верное доказательство того, что только дружба в браке
приносит удовлетворение, которое в нем ищут. А как не сказать хорошее о
братской любви Кастора и Поллукса {34}? Один, которому было даровано
бессмертие, поделился им со своим братом. И причиной этого было не то, что
он был братом (ибо мало братьев на это способно), а их великая взаимная
любовь. Долго пришлось бы рассказывать, как Ионафан спас жизнь Давиду {35}.
Вспомним историю Питиаса и Дамона {36}; вспомним того, кто в первую же ночь
оставил жену своему другу, а сам отправился скитаться по свету. Но чтобы
показать, какой может быть дружба, я сошлюсь на историю великого царя.
Однажды, когда он разрезал гранат, его спросили, чего бы он хотел иметь
столько же, сколько зерен в этом плоде, на что он отвечал: "Зопиров". Это
тот Зопир, с помощью которого царь вернул себе Вавилон {38}. Некий скиф
{39}, посватавшийся к девушке и принуждаемый дать отчет в том, каково его
имущество, отвечал, что нет у него добра, кроме двух друзей, считая себя при
этом достаточно богатым, чтобы просить себе в жены дочь высокой особы.
Перейдем теперь к женщинам. Разве Ариадна не спасла жизнь Тезею {40}?
Гипермнестра - Линкею {41}? Разве не случалось, что войско, попавшее в беду
в неприятельской стране, спасалось благодаря тому, что к его полководцам
питали нежную дружбу некие дамы? А короли, которым тайная хитрость и ум их
возлюбленных открывали им возможность вернуться в столицу? Немало бедных
солдат возвысилось с помощью своих подруг в графствах, герцогствах и
королевствах, коими те обладали.
Разумеется, столько благ, доставляемых людям Амуром, весьма
способствует тому, что его высоко почитают. Но больше всего нас заставляет
его возвышать и превозносить наше естественное стремление к любви. Ибо мы
хотим, чтобы проявлялось и почиталось то, к чему мы чувствуем себя
склонными. А кому из людей не доставляет удовольствия любить или быть
любимыми? Я оставляю в стороне мизантропов и нелюдимов-кротов, прячущихся
под землей и погруженных в свои причуды и которым я предоставляю право хоть
целый век ко быть любимыми, поскольку им и незачем любить. Если бы мне было
дозволено, я бы изобразил их вам такими, как их, насколько я вижу, описывают
здравомыслящие люди {42}. И все же лучше сказать о них несколько слов, чтобы
показать, сколь неприглядна и плачевна жизнь тех, кто лишает себя любви. О
них говорят, что это люди угрюмые, неодухотворенные, не умеющие изящно
выражаться, с грубым голосом, шаркающей походкой, недружелюбным выражением
лица, опущенным взглядом; они боязливы, скаредны, злобны, невежественны,
неучтивы - одним словом, нелюдимы. Входя в дом, они опасаются, чтобы
кто-нибудь за ними не подглядел. Как только войдут, запирают на засов двери
и закрывают ставнями окна. Едят неопрятно, в одиночестве, в неприбранной
комнате, ложатся спать подобно каплунам с куском в клюве {43}. Натягивают
грубый колпак, на котором сала в два пальца толщиной, кофту, сколотую до
пупка заржавленными булавками, льняные панталоны, лишь до половины
прикрывающие бедра; их подушка, нагревшись, воняет растопленным салом. Их
сон сопровождается кашлем и всевозможными выделениями, которыми они пачкают
свою постель. Утром встают с трудом, если только не нужно пойти получить
деньги. Надевают старые, залатанные штаны, мужицкие башмаки, суконный
камзол, подбитый мехом, а под него - длинную куртку, плохо застегивающуюся
спереди, платье, которое болтается на плечах; а поверх всего - одежду,
подбитую или отороченную мехом; ермолка или большой колпак прикрывают их
плохо расчесанные волосы. Это люди, на которых смотреть противней, чем есть
непосоленный суп. Что вы о них скажете? Если бы все люди были таковы,
приятно было бы с ними жить?
Насколько охотней вы бы избрали общество человека опрятного, хорошо
воспитанного и умеющего хорошо говорить, каким он не смог бы стать, если бы
у него не было желания кому-нибудь понравиться. Кто из людей изобрел язык
приятный и изящный? И для чего им впервые воспользовались? Для объявления
войны или заключения мира? Для избрания вождя? Для чьей-нибудь защиты или
обвинения? Ранее, чем в человеческом обществе возникли войны, мир, союзы и
объединения, ранее, чем возникла необходимость иметь вождей, ранее первых
судебных речей, произнесенных в Афинах, существовал язык более нежный и
изящный, чем обыденный язык, коим пользовались Орфей, Амфион {44} и другие.
И где испытывали его люди, как не в Любви? Из жалости дают еду голодному,
хотя бы он об этом не просил; заботятся о больном, хотя бы он не желал
исцелиться. Но чтобы умный мужчина или умная женщина находили удовольствие в
привязанности к особе, неспособной угадать эту привязанность, давали бы ей
то, о чем она и не в состоянии попросить, выслушивали бы ее грубые и
жестокие речи, и все это, как если бы это увеличивало бы ее власть, нежели
любовная мольба,- этого невозможно себе представить {45}.
Та, что чувствует себя любимой, обладает некой властью над тем, кто ее
любит, ибо она видит в своем могуществе великое и желанное для ее
возлюбленного благо. Эта власть требует, чтобы ее почитание выражалось в
жестах, поступках, поведении и словах. Вот почему влюбленные делают все,
чтобы любимые могли не один раз убедиться, как высоко их почитают и ценят.
Глазам придают выражение нежное и умильное, лоб разглаживают, речь смягчают,
хотя бы от природы у влюбленного взгляд был ужасен, лоб наморщен, а речь
неумна и груба; ведь он всегда хранит в сердце образ своей любви, и это
вызывает у него желание стать достойным возлюбленной и заслужить ее милость,
на которую он не может рассчитывать, не изменив своего нрава. Вот как Амур
вселяет в людей сознание своего значения.
Тот, кто не старается понравиться, какими бы совершенствами он ни
обладал, доставляет удовольствие не больше, чем несущий цветы в рукаве. Но
желающий нравиться должен думать об этом постоянно, присматриваться к
любимой, усвоить себе приятные для нее, как он замечает, добродетели и
подчинить ей свой нрав, хотя бы это было ему несвойственно, подобно тому как
и подносящий букет должен иметь представление, какие цветы имеют аромат,
приятный его возлюбленной.
После того как влюбленный позаботится о своей внешности и душевных
качествах, способных удовлетворить ум его любимой, ему нужно обратить
внимание на то, чтобы все, что она увидит на нем, доставило бы ей
удовольствие и, по крайней мере, не вызвало досаду. Вот где источник
забавных изобретений в области новой одежды. Кому не наскучит и не надоест
постоянно видеть одно и то же? У человека одно и то же тело, голова, те же
руки и ноги. Но он может так разнообразить их вид, что они всякий раз будут
казаться как бы обновленными. Надушенные рубашки с разнообразнейшими
вышивками, шляпа, подходящая ко времени года, плащ, облегающие панталоны,
при движениях подчеркивающие хорошее телосложение, всевозможных фасонов
сапожки, шнурованные ботинки, легкие туфли, башмаки, куртки, камзолы,
длинные плащи, накидки, шапочки - все это так хорошо пригнано, что лучшего
нельзя и желать. А что же сказать о женщинах {46}, чьи наряды и украшения
создавались именно для того, чтобы нравиться! Возможно ли лучше украсить
голову, чем это делают и всегда будут делать дамы? Лучше придавать волосам
золотистый цвет и заставлять их виться и ложиться локонами? Лучше их
сооружай, прическу, какая кому больше идет, - на манер испанок, француженок,
итальянок, немок, гречанок? Как тщательно они ухаживают за своим лицом! Если
оно красиво, они так ревностно оберегают его от дождя, ветра, зноя, времени
и старости, что вечно выглядят молодыми. А если оно не так хорошо, как этого
хотелось бы, его заботливо улучшают и затем, добившись известной
привлекательности, искусно поддерживают ее согласно моде и обычаям каждого
народа и страны. Добавьте к этому платье, свежее, как листья вокруг плода.
Если женщина обладает совершенными линиями или формами тела, которые можно
или должно показать и сделать более заметными, то это достигается выбором
платья, скрывающим их не вполне. Если же их скрывают, то это делается так,
чтобы они выглядели еще более привлекательными и изящными. Грудь кажется еще
более прекрасной, если создается впечатление, будто ее хотят прикрыть; груди
своими приподнятыми округлостями должны давать простор грудной клетке. А
хорошо пригнанное платье должно облегать тело там, где нужно: при полноте
рук рукава должны быть сужены, при худобе - расширены и обильно изукрашены.
Открытые туфли, обрисовывающие ножку (ибо влюбленное любопытство мужчин
заставляет их искать в женщине красоту вплоть до кончиков ее ног),
всевозможные золотые украшения {47}, ожерелья, перстни, пояса, подвески,
надушенные перчатки, муфты - словом, все, что прекрасно, должно быть в
одежде мужчин и женщин. Творец всех этих вещей -< Амур. И если он так хорошо
потрудился, чтобы радовать взор, он не меньше позаботился и о других наших
чувствах, подарив каждому из них новую, лишь ему свойственную усладу. Цветы,
которые ты, Юпитер, заставил рождаться в теплое время года, сделались у
людей зимними {48}. Деревья, растения, травы, которые я распределил по
разным странам, теперь, благодаря искусству тех, кто желает угодить своим
подругам, можно встретить в одном и том же саду. Иногда, чтобы помочь людям
в этом увлечении {49}, мне приходится посылать тепла больше, чем нужно их
стране. И все лишь для того, чтобы они могли этими маленькими подарками
напомнить о себе и заслужить расположение своих друзей и подруг.
Нужно ли мне говорить, что музыка тоже была изобретена именно Амуром
{50}? Песня и гармония - выражение и знак совершенной любви. Люди пользуются
ими, чтобы смягчить свои пылкие желания или доставлять друг другу
наслаждение, ради которого они постоянно изобретают новые и разнообразные
инструменты: лютни, лиры, цитры, дусины, скрипки, спинеты {51}, флейты и
рожки; поют, что ни день, новые песни, а скоро изобретут мадригалы, сонеты,
паваны, пасмессы, гальярды {52} - и все в честь Амура, ибо он - тот, ради
которого люди стараются больше, чем для всех других богов. Это ради него
звучат серенады, устраиваются пешие и конные состязания, в которых участвуют
только молодые влюбленные, и среди них - те, кто всегда стремился завоевать
приз и тем выразить свою благодарность даме, чьи цвета они носят. Сюда же
относятся Комедии, Трагедии, Игры, Зрелища, Маски {53}, Морески {54}. Чем
путешественник разгоняет скуку долгого пути, как не напевая какую-нибудь
любовную песенку или слушая из уст своего спутника какую-нибудь любовную
историю. Один расхваливает обходительность своей подруги, другой жалуется на
жестокосердие своей. А тысячи случайностей в любовных похождениях! Тут и
распечатанные письма, и злые доносы, и ревнивая соседка, и не вовремя
вернувшийся муж, иногда замечающий, что происходит, иногда не верящий себе
самому, но полагающийся на благоразумие жены; а иногда и вздох, вырвавшийся
с переменой разговора {55}, а затем - горячие извинения. Короче говоря,
самое большое удовольствие после любви - это разговоры о любви. Перед этим
не устоял и Апулей {56}, хотя и был философом. Так самые суровые люди
находят удовольствие в разговорах об этих вещах, хотя и не желают в этом
признаться.
А кто создал в мире столько поэтов, пишущих на всех языках, если не
Амур? Он словно и существует для того, чтобы его воспевали поэты. И вот что
дает мне право утверждать, что поэзия рождена Амуром или, по крайней мере,
им поддерживается и вдохновляется. Стоит только человеку влюбиться, как он
начинает писать стихи. Прославленные поэты либо посвящали Амуру целые книги,
либо, о чем бы они ни писали, не осмеливались заканчивать свои произведения
без достойного упоминания о нем. Орфей, Мусей, Гомер, Лиин {67}, Алкей, Сафо
и другие поэты, а также философы, как Платон и тот, кого именуют Мудрым
{58}, излагали свои самые возвышенные воззрения в форме любовных историй.
Многие другие писатели, желавшие писать на другие темы, прикрывали их
подобными речами. Купидону было угодно, чтобы каждый воспевал либо свои,
либо чужие страсти, либо прикрывал свои рассуждения образами любви, ибо
ничто не может быть принято лучше. Овидий всегда говорил, что он любил {59}.
Петрарка на своем родном языке {60} сделал единственным своим стремлением
приблизиться к славе того {61}, кто изобразил все страсти, привычки, повадки
и природу людей, - Гомера. Кто когда-либо лучше Вергилия воспел любовь
властительницы Карфагена {62}? На эту тему пришлось бы долго
распространяться тому, кто желал бы изложить ее так, как она того
заслуживает. Но, по-моему, нельзя отрицать того, что для людей Амур -
источник славы, чести, пользы, наслаждения и что жизнь без него была бы
неустроенной. Вот почему он столь ценим среди людей, его почитающих и
любящих как того, кому они обязаны всеми благами и удовольствиями. И делать
ему это было легко, пока он был зрячим. Но теперь, когда он лишился глаз и
если Безумие будет вмешиваться в его дела, можно опасаться - ибо это почти
неизбежно, - что он станет источником мерзости, вреда и неудовольствия,
равно как в прошлом - чести, пользы и наслаждения. Великие, которых Амур
заставлял любить своих подданных и малых, изменятся так, что будут
благоволить лишь к тем, на чьи услуги они смогут рассчитывать. Подчиненные,
которые любили своих князей и господ, будут любить их единственно ради
желания извлечь пользу, надеясь при этом разойтись с ними, как только
обогатятся. Ибо там, где Амур задумает установить согласие между высшими и
низшими, Безумие окажется тут как тут и помешает ему даже в излюбленных им
местах. Каким бы добрым и невинным он ни был, Безумие сумеет изменить его
природный нрав так, что любящие его начнут совершать сумасбродные поступки.
И чем тесней была дружба, тем сильней будет разлад, как только в нее
вмешается Безумие. Снова увидят Семирамиду, Библиду, Мирру, Канаку, Федру
{63}. И не останется ни одного святого места на земле. Высокие стены и
ограды не удержат весталок. Старость превратит свою почтенную и отеческую
любовь в шальную юношескую страсть. Стыд пропадет вовсе. Не будет никакого
различия в поведении дворянина, мужика, неверного или мавра, дамы, госпожи,
служанки. Любовные связи станут столь неравными, что красавицы не будут
сочетаться с красавцами, но зато чаще сходиться с уродами. Знатные дамы
начнут влюбляться в тех, кто недостоин быть у них и слугой, а умные люди
будут волочиться за дурнушками. А когда бедные и верные влюбленные будут
чахнуть от любви к какой-нибудь красотке, Безумие доставит легкую победу
какому-нибудь проходимцу там, где другой не сможет ее достичь. Я уже не
говорю о душевном смятении и раздорах, которые она будет сеять повсюду, а за
ними воспоследуют обиды, оскорбления и убийства. Я очень опасаюсь, что туда,
где Амуром изобретено столько наук и принесено столько благ, эта сумасбродка
приведет с собой великую лень, сопровождаемую невежеством; что она помешает
юношам научиться владеть оружием и служить своему государю; или вместо
достойных занятий она научит их грязным словам, бесстыдным песням, пьянству
и обжорству; наградит их болезнями {64} и ввергнет их во множество
опасностей. Ибо нет более опасной компании, чем Безумие. Вот зло, которого
следует опасаться, если Безумие будет сопутствовать Амуру. А если случилось
так, что эта зловредная особа захотела мешать ему здесь, наверху {65}, то
как бы Венера не отвратила от нас свой нежный лик, а Меркурий не перестал бы
поддерживать между нами согласие, - и какое тогда воцарилось бы смятение? Но
я обещал говорить только о том, что происходит на земле. Вот ты, Юпитер,
называешь себя отцом людей, ты для них источник всех благ, посылаешь им,
когда нужно, дождь и осушаешь землю при избытке влаги. Так взгляни же на
зло, которое уготовано людям, если Безумие будет находиться возле Амура.
Пусть Амур мирно веселится среди людей. Пусть будет дозволено каждому жить в
кругу своих близких и домашних, с теми, кого они любят, без страха и
подозрения. Пусть наступление ночи не вынудит друга покинуть дом своей
подруги из-за боязни пересудов. Пусть каждый сможет сопровождать жену своего
друга, соседа или родственника, куда ей угодно, не опасаясь, что его или ее
честь от этого пострадают {66}. А чтобы впредь ни у кого голова не шла
кругом при виде таких вольностей, дай знать по всей земле, но не звуком труб
и не посредством афиш, вывешенных у входов в храмы, но вложивши в сердца
всех тех, кто будет глядеть на влюбленных, понимание того, что невозможно,
предположить, будто они желают совершить или замыслить нечто безумное. И
вот, когда ты установишь впредь такой порядок, люди начнут тебя восхвалять и
возвеличивать больше, чем когда-либо, и ты сделаешь многое и для себя, и для
нас. Таким образом ты избавишь нас от множества жалоб, которые в противном
случае воспоследуют от людей, на бесчинства, творимые влюбленной богиней
Безумие во всем мире. Но если ты предпочитаешь, чтобы все пошло, как раньше,
то заставь Парок и богинь Судьбы (ведь ты имеешь над ними некоторую власть)
пустить свои веретена обратным ходом и сделать так, дабы по твоему велению и
по моему ходатайству и ради любви к Венере, которую до сих пор ты так ласкал
и любил, и ради наслаждений и радостей, которые все мы получаем от любви,
они повелели, чтобы глаза были возвращены Купидону, повязка снята и мы
смогли бы вновь увидеть его в его прелестном и первоначальном виде -
вызывающим сострадание со всех сторон {67}, доступных взору, и лишь с одной
стороны - улыбающимся. О Парки, не будьте на этот раз неумолимыми, чтобы не
сказали, будто ваши веретена были орудием жестокой мести Безумия. Это не
помешает последующему ходу вещей. Юпитер соединит эти три дня в один, как
превратил три ночи, проведенные им с Алкменой, в одну {68}. Я взываю к вам,
вы, прочие боги, и вы, богини, воздающие почести Венере. Вот подходящий
случай, когда вы сможете отблагодарить ее за все милости, которые вы от нее
видели. Но на кого же мне надеяться больше, чем на тебя, Юпитер? Неужто
слезы прекраснейшей из богинь будут напрасны? Неужто ты не сжалишься над
страданием несчастного ребенка, достойного лучшей участи? Неужто тщетны наши
просьбы и мольбы? Уж если людские мольбы могли тебя принудить (и принуждали
не один раз) выпустить из рук, не причинив никому вреда, молнию, которую ты
им заготовил, то какую же силу будут иметь моленья нас, которым ты придал
свою мощь и власть? И мы просим тебя за тех особ, ради которых (если бы ты
не был здесь главным) ты сам охотно попросил бы и для кого (если только мне
дано проникнуть в какую-либо тайну будущего {69}), возможно после некоторых
превращений, совершил бы гораздо более того, о чем мы просим: навеки
подчинил бы Безумие Амуру, а его сделал бы более зорким, чем любого из
богов. Я сказал.
Едва Аполлон кончил свою обвинительную речь, как весь сонм богов в
единодушном порыве выразил свое сочувствие присутствовавшей при сем
прекрасной богине и ее сыну. Они охотно тут же осудили бы богиню Безумие, но
справедливый Юпитер в своем царственном величии повелел им молчать, дабы
выслушать речь в защиту Безумия, порученную им Меркурию, который начал так.
Меркурий
Не ожидайте, Юпитер, и вы, прочие бессмертные боги, что я начну мою
речь извинениями (как иногда из боязни порицания поступают ораторы, готовясь
защищать дело явно дурное) за то, что я беру на себя защиту Безумия и даже
выступаю против Купидона, которому я не один раз выказывал столько
повиновения, что он мог бы считать меня своим сторонником. К тому же я так
любил его мать, что никогда не вел счета своим хождениям {70} туда и
обратно, столь я старался сделать ей что-либо приятное. Дело, которое я
защищаю, настолько справедливо, что даже те, кто со мной несогласны,
выслушав мою речь, изменят свое мнение. Исход тяжбы, как я надеюсь, будет
таким, что сам Амур когда-нибудь поблагодарит меня за услугу, которую я
вопреки ему оказываю Безумию. Это ссора двух друзей, которые вовсе не - так
далеки друг от друга, чтобы в одно прекрасное утро им не удалось примириться
к их взаимному удовольствию, как это бывало раньше. Если в угоду, одному вы
изгоните другого, то, когда жажда мести иссякнет (а она, вспыхнув нежданно,
кончится тем, что вызовет у них огорчение), Амур первый об этом пожалеет. И
не будь их старинная дружба и союз столь тесными и прочными, что нельзя было
оказать предпочтение одному, чтобы это не почувствовал другой, я бы стал
весьма сомневаться в том, что вы сумеете решить этот спор, следуя все за
Амуром, за исключением Паллады {71}, которая, как главный враг Безумия, не
проявила бы справедливости, если бы пожелала стать судьей в этом
разбирательстве.
И тем не менее Безумие {72} - особа не столь уж вам незнакомая: она
чувствовала себя на ваших пиршествах и празднествах желанной гостьей, когда
она появлялась со своей свитой и вносила в них приятное разнообразие.
Поразмыслите также и о том, что те из вас, кто были влюблены, сохранили о
ней столь же доброе воспоминание, сколь и о самом Купидоне. Более того, она
считает вас всех столь справедливыми и разумными, что ждет от вас только
разумного решения, как если бы это дело было вашим собственным.
Я ставлю перед собой три задачи: защитить голову Безумия, против
которой Амур ведет тяжбу; ответить на предъявленные ей, как я слышал,
обвинения и на требование Амура относительно его глаз.
Аполлон, долгое время слушавший судейских говорунов в Риме {73},
перенял у них обыкновение говорить только то, что ему выгодно. Но Безумие,
поскольку у нее все на виду, вовсе не желает, чтобы я что-нибудь скрывал, и
лишь хочет рассказать вам обо всем безыскусно, безо всяких притворств и
каких-либо прикрас.
Вот чистая правда: Безумие, играя с Амуром, опередила его, чтобы войти
первой и поскорей доставить вам удовольствие. Амур пришел в ярость. Они
обменялись колкостями. Амур попытался ранить ее бывшим при нем оружием. Она
защищалась своим, которое ей служит не для того, чтобы ранить кого-нибудь, а
просто потому, что она его носит с собой. Ибо, как вам известно, подобно
тому как Амур стреляет в сердце, Безумие вцепляется в глаза и бросается в
голову, у нее нет другого оружия, кроме пальцев. Амур пожелал проявить свою
власть над ее сердцем, а она показала свое могущество, лишив его глаз. Он
пожаловался ей только на то, что его лицо обезображено. Сжалившись над ним,
она наложила ему повязку, чтобы скрыть две зияющие дыры, уродовавшие его
лицо. Утверждают, что она нанесла ему двойное оскорбление: во-первых, вырвав
ему глаза, а во-вторых, наложив ему эту повязку. Преступление, содеянное
против одной особы, столь любимой другой особой {74}, с которой многие имела
дело {75}, сильно преувеличено. Нужно ответить на обвинение в двух
Оскорблениях. Что касается первого, то я скажу так: человеческие законы и
разум разрешают защищаться каждому, кто подвергнется нападению, причем все,
что каждый предпримет в свою защиту, должно считаться достойным и
справедливым. Амур был зачинщиком. Ибо хотя Безумие и начала первой говорить
с Амуром, но то было сделано ею не ради ссоры, а для того, чтобы пошутить и
поиграть с ним. Безумию пришлось защищаться. Чья же тут вина? Если она
поступила с ним худо, то я не вижу в этом ничего, за что с нее можно
спросить. А если вы не хотите верить, что Амур был зачинщиком, спросите его.
Вы увидите, что он признает правду. Что касается Амура, то в том, что именно
он начал ссору, нет ничего невероятного. Ведь не с сегодняшнего дня он,
когда только ему вздумается, становится столь несносным. Разве не он напал
на Марса, когда тот наблюдал, как Вулкан кует оружие {76}, и ни с того ни с
сего ранил его? А ведь Марс не из тех, кто склонен без конца выслушивать
похвальбу. Безумие вечно посмеивается, но при этом не думает ни о чем
заранее и забегает вперед не для того, чтобы оказаться первой, а просто
потому, что более проворна и тороплива. Я не знаю, при чем тут ссылка на
поощряемую привычку Купидона стрелять из лука в кого попало? Разве он имеет
больше права стрелять в Безумие, чем она - к нему обратиться? Ему еще не
причинили никакого зла, а он тем не менее его совершил с полным сознанием
своей правоты. Что плохого сделала она, укротив Амура так, что он больше не
сможет вредить никому, разве лишь случайно?
Что самое главное в этом деле? Была ли в нем какая-нибудь засада,
ношение оружия, недозволенные сборища или что-либо другое, что могло бы
привести к беспорядкам в Республике? С одной стороны, Безумие, а с другой -
мальчишка, которому не следовало бы уделять столько внимания. Я не понимаю,
что ты здесь имеешь в виду, Аполлон. Если Амур так стар, как ты утверждаешь,
пора ему научиться держать себя поскромней, а если юн, то и богиня Безумие
тоже молода {77}, ибо она дочь юности. А потому кто ранен, тот пусть таким и
остается. А впредь пусть никто не нападает на Безумие. Ибо у нее есть чем
отплатить за обиду, когда это ей понадобится, не так уж она незначительна,
чтобы терпеть дерзкие выходки Купидона.
Что же касается второго оскорбления, которое она ему нанесла, наложив
ему повязку, то это - чистейшая клевета. Ибо, перевязывая ему лоб, она вовсе
не собиралась усилить его страдания или лишить его возможности исцелиться. И
нужно ли лучшее свидетельство, чем самого Купидона? Он счел перевязку
полезной, ибо знал, что был зачинщиком и что оскорбление исходило от него;
он согласился принять эту милость. Но он не знал, что эта повязка обладает
такой силой. А когда узнал, разве теперь это может ему повредить? Повязка с
него никогда не будет снята, следовательно, незачем возвращать ему глаза. А
если глаза не будут ему возвращены, то чем помешает повязка?
"Каким неблагодарным ты выказываешь себя, сын Венеры, когда клевещешь
на мое доброе желание помочь тебе и истолковываешь дурно то, что я сделала
для твоего блага" {Здесь и далее кавычками отмечены реплики, которые подает
Безумие.}.
Дабы усугубить случившееся, говорят, что это произошло в месте,
охраняемом правом убежища. Но ведь именно в этом месте Амур и совершил свое
нападение. Алтари и храмы существуют не для того, чтобы злым там было
дозволено убивать добрых, а, напротив, дабы спасать обездоленных от ярости
народа или гнева какого-либо владыки. Но разве тот, кто посягает на право
убежища, не должен сам потерять блага, предоставляемые этим правом? Если бы
Амуру дозволили, как он намеревался, ранить эту даму, то, думается мне, он
не захотел бы, чтобы это ему вменили бы в вину. Подобным образом и следует,
что он должен и сам находить хорошее в благе другого.
Богиня Безумие запретила мне выставлять ее перед вами несчастной,
умолять вас простить ее, если она виновата; запретила мне проливать слезы,
обнимать ваши колени, заклинать вас ее прекрасными глазами, которые вы,
бывая у нее, находили нередко приятными; приводить сюда ее родных, детей,
друзей, чтобы пробудить у вас к ней сострадание. Она требует у вас только
то, в чем вы не можете ей отказать: пусть скажут, что Амур стал слепым по
собственной вине.
Второй пункт, которого коснулся Аполлон, состоит в том, что впредь он
хочет положить запрет Безумию и на сто шагов приближаться к Амуру. Он
основывает свои доводы на том, что если Амур, пользуясь у людей почетом и
славой, приносит им столько добра и радости, то при вмешательстве Безумия
все пойдет противоположным образом. Я же собираюсь доказать, что богиня
Безумие ни в чем не уступает Амуру и Амур без нее был бы ничем и не смог бы
царствовать без ее помощи. И раз уж Амур начал с того, что подтверждал свое
величие древностью своего рода, то и я поступлю подобным же образом. Я
попрошу вас вспомнить, что, как только человек был отправлен на землю, он
начал свою жизнь с помощью Безумия и потомкам людей это настолько пришлось
по вкусу, что с тех пор ни одна дама в мире не пользовалась столь большим
успехом.
Правда, сперва люди не совершали крайне безумных поступков; к тому же у
них еще не было перед глазами никаких примеров. Власть безумия проявлялась в
том, что люди носились друг за другом, влезали на деревья, чтобы поглядеть,
что делается вдали, кувыркались на траве, осенью съедали все плоды сразу,
так что зимой им нечего было есть. Безумие со временем мало-помалу
возрастало. Самые находчивые из людей либо для того, чтобы оградить от
волков и других хищных животных овец своих соседей и сотоварищей, либо чтобы
защищать своих близких от обиды, либо просто потому, что они чувствовали
себя более сильными или находили себя более красивыми, стали провозглашать
себя королями и возлагать на себя венки из дубовых листьев {78}. И
возрастало тщеславие {79}, но не у королей, в те времена мирно пасших своих
баранов, быков, свиней и ослиц, а у следовавших за королями дурных
бездельников, живущих отдельной от народа жизнью. Они потребовали себе мяса
понежней, одежду пороскошней. Если другие пользовались латунью, они нашли
более драгоценный металл, коим является золото. Когда же золото получило
распространение, его стали украшать жемчугами, рубинами, алмазами и
всевозможными драгоценными камнями. И вот где проявилось величайшее безумие:
если для простых людей был установлен один закон, то высокие особы придумали
для себя другие законы. Они стали считать дозволенным для себя то, в чем
отказывали другим. Богиня Безумие впервые внушила кому-то мысль заставить
других трепетать перед собой, она же заставила всех других повиноваться. Она
изобрела все отличия, великолепие, пышность, которые тому воспоследовали, И
все же: кого из людей почитают больше всех, как не того, кто повелевает
другими? Ты сам, Юпитер, называешь их пастырями Народов {80} и требуешь,
чтобы им повиновались под страхом смертной казни. А ведь их породила именно
эта дама. Но, как ты и привык всегда поступать, ты превратил в добро
изобретенное людьми зло. Однако, возвращаясь к сути моего выступления, кто
пользуется большим почетом, чем безумцы? Кто был большим безумцем, чем
Александр, который, памятуя о том, как он страдал от голода и жажды, и порою
не могший скрыть свое опьянение, что приводило к болезненному состоянию и
опасности подвергнуться нападению, тем не менее заставил поклоняться себе
как божеству {81}? И чье имя самое прославленное среди царей? А какие люди
во все времена пользовались большим уважением, чем философы? А ведь среди
них вы найдете мало таких, кого не питала бы богиня Безумие. Как вы
полагаете, сколько раз эта богиня овладевала рассудком Хрисиппа {82}?
Аристотель, не умер ли он от горя {83} как безумец, не будучи в состоянии
постигнуть причину приливов и отливов Эврипа {84}? Кратет {85}, мудро ли он
поступил, побросав свои сокровища в море? Эмпедокл, пожелавший прослыть
бессмертным {86}, добился бы он своей цели, если бы не его медные сандалии?
Диоген в бочке и Аристипп {87}, возомнивший себя великим философом после
того, как его благосклонно выслушал великий властитель, - были ли они
мудрецами? Я полагаю, что тот, кто попристальнее вглядится в их воззрения,
найдет их столь же несообразными, сколь их мозги дурно устроены. Сколько в
мире существует других наук, кои представляют собой чистейшие бредни? А
разве сделавшие себе из них ремесло не считаются выдающимися людьми? Разве
не должны быть возведены в этот же ранг те, кто строят небесные д_о_мы {88},
эти счислители точек, изготовители магических линий и тому подобного? А эта
безумная любознательность, заставляющая людей измерять небо, звезды, моря и
землю, тратить свое время на то, чтобы считать, исчислять, изучать тысячу
мельчайших вопросов, которые, будучи сами по себе безумными, тем не менее
радуют ум, заставляют его казаться возвышенным и изощренным, как если бы это
имело хоть какое-нибудь значение. Я бы никогда не кончил, если бы пустился
рассказывать, сколько почестей и уважения ежедневно воздается той
благородной даме, о которой вы отзываетесь так плохо. Но буду краток:
давайте пошлем в мир мудреца и безумца и проследим, кто из них окажется в
большем почете. Господин мудрец будет дожидаться, когда его позовут, да так
и останется наедине со своей мудростью и без того, чтобы его призвали
управлять городами или заседать в совете. Он захочет услышать приглашение,
дабы затем степенно отправиться туда, где он понадобился. Однако все
предпочитают иметь дело с людьми подвижными и проворными, которые готовы
скорее потерпеть неудачу, чем промедлить в пути. А мудрецу предоставят
возможность сажать на досуге капусту. Безумец же станет действовать очертя
голову, вкривь и вкось, пока на встретит единомышленника, который проложит
ему дорогу; и вот уже его почитают как великого человека. Безумец ринется во
все аркебузные перестрелки, и, если выйдет из них целым и невредимым, его
станут почитать, восхвалять, высоко ценить, и каждый ему будет внимать. Он
затеет какое-нибудь безумное предприятие, и, если выпутается из него, его
превознесут до небес. И вы в конце концов согласитесь с той истиной, что на
одного мудреца, о котором будет говорить весь мир, найдется десять тысяч
безумцев, пользующихся успехом у народа. Вам этого достаточно? Смогу ли я
перечислить все беды, которые произошли бы в мире, не будь в нем Безумия, и
все проистекающие от нее блага? Долго бы просуществовал мир, если бы она не
мешала предвидеть всевозможные ссоры и случайности, возникающие в браке? Она
мешает тому, чтобы их увидели, скрывает их, с тем чтобы мир заселялся
привычным путем. Долго ли продолжался бы любой брак, если бы ив глупость 89
мужчин, которая мешает им видеть таящиеся в нем недостатки? Кто стал бы
пускаться в плавание, не имея в качестве кормчего Безумие? Кто положился бы
на милость ветров, волн, скал и мелей, стал бы терять из виду землю,
отправляться в неведомый путь, вести торговлю с народами варварскими и
бесчеловечными, первым являться к ним, если бы не она? А ведь именно
благодаря ей, страны обмениваются своими богатствами, науками и ремеслами;
благодаря ей мы знакомимся с землей, свойствами и природой трав, минералов и
животных. Разве не Безумие заставляет нас искать в недрах земли железо и
золото? Сколько всяких ремесел перестало бы существовать, если бы богиня
Безумие была изгнана? Половина людей умерла бы с голоду. Чем стали бы жить
адвокаты, прокуроры, секретари суда, полицейские чины, судьи, деревенские
скрипачи, скоморохи, парфюмеры, вышивальщицы и представители сотен тысяч
других ремесел?
"И раз уж Амур пожелал заручиться, насколько смог, всеобщим
расположением, чтобы выставить в дурном свете причиненную мной ему обиду, то
будет справедливо, если я, выслушав все его похвальбы, выскажу ему всю
правду насчет моего дела".
Радость, которую посылает нам Амур, испытывает лишь один человек, самое
большее два: влюбленный и его подруга. Но удовольствие, даруемое нам
Безумием, не столь ограниченно. Развлекая, она может развеселить сразу
большое общество. В другой раз заставляет одного человека засмеяться мысли,
которая будет брошена мимоходом. Амур приносит нам удовольствие скрытое и
тайное, а Безумие - охватывающее всех и каждого. Оно бывает настолько
забавно, что иногда одно имя может развеселить человека. Кого не рассмешит
появление в зале человека, напудренного мукой, с горбом на спине и ухватками
дурака? Стоит назвать имя какого-нибудь надутого сумасброда - и вы увидите,
что кто-нибудь из присутствующих не сможет удержаться от смеха. Все прочие
поступки Безумия таковы, что о них нельзя говорить, не почувствовав в сердце
какой-то веселости, которая прогоняет досаду и вызывает смех. Наоборот, вещи
мудрые и хорошо сложенные сперва приводят нас в восхищение, а затем
надоедают и заставляют скучать. Какими бы пышными и церемонными ни были
ассамблеи высоких особ и мудрецов, они не доставляют нам столько
удовольствия, сколько шаловливое общество молодых людей, ведущих себя
непринужденно и непочтительно. Только такое зрелище пробуждает в нас
способности души и дает возможность раскрыться ее природным стремлениям. А
вот когда уходишь с ученого собрания, голова болит, чувствуешь, что устал
душой и телом, хотя и просидел все время на скамейке. Впрочем, не следует
полагать, что все поступки Безумия легкомысленны, как прыжки пастушков,
которые они предпринимают из любви к своим подружкам, и вольны, как забавы
сатиров или шалости пастушек, когда они подставляют ножку своим товаркам,
чтобы те упали, или щекочут спящих веткой дуба. Есть у нее и более серьезные
деяния, которые она осуществляет весьма обдуманно, весьма искусно с помощью
умов самых изобретательных. Таковы Трагедии, которые изобретены были юношами
поселянами {90}, а затем столь успешно перекочевали в города. Комедии берут
свое начало из того же источника. Таково же происхождение танца с пантомимой
- представления, составленного так живо из многих и различных повествований,
что, хотя здесь зритель не слышит пения, сопровождающего игру актеров, он
все же понимает не только повествование, но и страсти и движения действующих
лиц; он как бы слышит их слова, соответствующие тому, что происходит в том
или ином акте. Как сказал кто-то {91}, в таком танце говорят руки и ноги.
Кое-что из него позаимствовали скоморохи, странствующие по свету. Кто сможет
мне сказать, есть ли нечто более безумное, чем древние басни, содержащиеся в
Трагедиях, Комедиях и пантомимах? И как не назвать безумцами тех, кто их
разыгрывает, затрачивая столько труда, чтобы казаться не теми, кто они есть?
Нужно ли называть другие развлечения, которые изобретает Безумие, дабы
уберечь людей от лени и скуки? Разве не она заставляет их воздвигать
роскошные дворцы, театры и неслыханной пышности Амфитеатры {92} чтобы
оставить свидетельство того, какого рода безумие охватывает всех в свое
время? Разве не она придумала бои гладиаторов, состязания борцов и атлетов?
Не она ли придает человеку мужество, ловкость и силу, чтобы без оружия
сразиться со львом {93}, хотя в этом нет ни нужды, ни расчета, лишь для
того, чтобы заслужить признание народа? А сколько таких, что вступают в
борьбу с турами, вепрями и другими дикими зверями, чтобы заслужить славу
превзошедшего всех других в безумии? Такого рода сражения ведут не только
современники друг с другом, но и предшественники с их преемниками. И не
таким ли было забавное сражение Антония с Клеопатрой {94} - кто кого
превзойдет на пиру? Мало того, находятся люди, которые, не видя среди
окружающих больших безумцев, чем они сами, вызывают на состязание мертвецов.
Цезарь досадовал {95}, что ему не удалось потрясти мир в том возрасте, когда
Александр Великий уже завоевал добрую его часть. А Лукулл {96} и другие -
сколько они оставили подражателей, которые стремясь их превзойти,
представляли человека в образе гиганта, превращали равнины в горы, а горы в
равнины, осушали озера, перебрасывали мосты через моря (как император
Клавдий {97}), воздвигали колоссов из бронзы и камня {98}, сооружали
триумфальные арки и пирамиды? И созерцание этого великолепного безумия
доныне доставляет великое удовольствие людям, которые сворачивают с пути,
совершают далекие путешествия, чтобы насладиться зрелищем этого безумия
давних времен. Одним словом, без этой доброй дамы человек иссох бы,
отяжелел, стал бы неприятным и вялым. Но Безумие пробуждает его ум,
заставляет человека петь, плясать, скакать, одеваться на тысячу ладов по
моде, которая меняется каждые полгода, вечно подчиняясь какой-то видимости
удобства и смысла. Так, например, когда придумывают платье облегающее с
закругленными формами, то говорят, что оно более скромно и опрятно; платье
просторное и широкое считается более почтенным. И с помощью всех этих
маленьких дурачеств и выдумок, которые мы наблюдаем как в одежде, так и в
манере держаться и в осанке, мужчины будут лучше приняты у дам и более им
приятны.
Как я уже сказал о мужчинах, существует большая разница между тем, как
будет принят безумец и мудрец. Мудрец примется толковать о книгах или
пустится с пожилыми дамами в беседу о вольностях в одежде, о застарелых
болезнях или о чьем-нибудь родословном древе. Однако молодые дамы вовсе не
чуждаются общества столь веселого и приятного ума. И хотя он может толкнуть
одну, ущипнуть другую, растрепать прическу третьей, задрать какой-нибудь из
них юбку и досадить им тысячью других способов, тем не менее его общества
будут искать. Зато, когда дело дойдет до сравнения, мудреца похвалят, но
лишь безумец сможет насладиться плодами дамской благосклонности {99}.
Более того, сами мудрецы, хотя и говорится, что каждый ищет себе
подобного, подвержены тому же. Когда они устраивают званый обед, они
приглашают на него и отпетых безумцев, зная, что нет доброй компании, если
не найдется безумца, способного расшевелить остальных. И хотя они делают
вид, что готовы извинить женщин и молодых людей, они не в состоянии скрыть
своего удовольствия, постоянно обращаясь к безумцам и улыбаясь км чаще, чем
остальным приглашенным.
Так что ты скажешь о Безумии, Юпитер? Такова ли она, эта богиня, что ее
нужно завалить горой Жибель {100} или выставить вместо Прометея на горе
Кавказа? Будет ли разумно лишить ее всякого приятного общества, если Амур,
зная, что она в числе гостей, явится туда, дабы ее разозлить, и ей, не менее
достойной, чем Амур, придется уступить ему место? Если он не хочет
встречаться с ней, пусть поостережется появляться там, где она бывает. Но
чтобы наказание (никогда не быть вместе) коснулось бы только Безумия, было
бы неразумно. Есть ли у нас веская причина, чтобы изгнать из нашего общества
ту, что вносит в него непринужденное веселье? Если бы Амур потребовал, чтобы
тому, кто первым займет место, не должен противодействовать опоздавший, в
этом был бы какой-то смысл. Но я докажу вам, что Амур никогда не обходился
без дочери Юности {101}, да и не может быть иначе, и было бы большим ущербом
для Амура, если бы он получил то, что требует. В его душу закралась обида -
вот что толкает его на странные поступки, но все уладится, когда он
поостынет. А если обратиться к самому началу прекрасного зарождения любви,
то что может быть бессмысленней того, что человек иногда влюбляется по
ничтожному поводу, как это произошло с Кидиппой, когда она получила яблоко
{102}, или с дамой Франческой да Риминии при чтении книги {103}? Едва
увидевши, мимоходом, вдруг тотчас превращаются в служанку или в рабыню и
начинают надеяться на какое-то великое благо, сами не зная, в чем оно
состоит? Говорят, что тут действует сила взгляда предмета любви {104} и что
из него исходит некое тончайшее испарение или кровь, доходящая через наши
глаза до самого сердца, и при этом, дабы принять нового гостя, приходится,
чтобы найти ему место, устраивать беспорядок. Я знаю, что это утверждает
всякий, но, по правде говоря, я в этом сомневаюсь. Ибо многие влюблялись и
без такой причины, как тот молодой книдиец, который влюбился в творение,
созданное Праксителем {105}. Как мог повлиять на него мраморный взгляд?
Каким образом у чрезмерно пылкого юноши могло возникнуть влечение к
холодному мертвому камню? Что его воспламенило? Его ум оказался во власти
поселившегося в нем безумия. Таким же огнем был охвачен Нарцисс {106}. Его
глаза из получили чистой и легкой крови его собственного сердца. Его мучило
безумное воображение - прекрасный образ, увиденный им в источнике. Вы можете
испытывать сколько угодно силу вашего взгляда; посылайте им тысячу стрел
ежедневно; не забудьте, что линия, проходящая посередине и соединенная с
бровью, образует настоящий лук; что влажная точка, светящаяся в центре, -
готовая сорваться стрела. Однако из всех этих стрел попадают в сердца лишь
те, что направляет Безумие.
Пусть многие великие особы прошлого и настоящего не сочтут себя
оскорбленными, если я назову их безумцами за то, что они любили. Пусть они
обратятся к философам, которые утверждают {107}, что богиня Безумие лишена
мудрости, а мудрость - страстей. Любовь без страстей - все равно что море
без волн. Правда, никто не умеет скрывать свою страсть, и если от этого
приходят в дурное состояние, то это уже другой род безумия. Но те, что
выказывают свои чувства большими, чем они хранятся в тайниках их души,
обнаружат и покажут пред вами столь живой образ Безумия, что и Апеллес {108}
не смог бы изобразить его правдоподобнее.
А теперь я прошу вас представить себе молодого человека, у которого нет
особенных забот, кроме одной - добиться любви некой особы. Тщательно
причесанный, щегольски одетый, надушенный, налюбовавшийся на себя в зеркале,
полагая, что он нечто собой представляет, он выходит из дому с головой,
полной любовных мечтаний, мысленно представив себе тысячу счастливых
случайностей, которые могут произойти по ходу дела, в сопровождении лакеев в
ливреях, являя собою страдание, стойкость и надежду, он направляется в
церковь {109}, где рассчитывает встретить свою Даму, не надеясь, однако, на
большее удовольствие, чем бросить на нее пылкий взгляд и, проходя, отвесить
ей поклон. А что толку от одного взгляда? Не лучше ли надеть маску, чтобы
свободнее, было поговорить? Понемногу такие встречи входят в привычку, и
дама начинает обращать на него некоторое, самое малое внимание. Спустя
долгое время можно позволить себе маленькую вольность, но пока ничего, что
может быть истолковано как нескромность. Со временем он уже не отказывается
прислушаться к толкам о ней мужчин, хорошим или плохим. Перестает опасаться
того, что привыкает видеть. Ему становиться приятным оспаривать
домогательства других ухаживателей. Кажется, что спорное место уже
наполовину завоевано. Но если, как то нередко случается, женщинам доставляет
удовольствие видеть такое соперничество между мужчинами и они грубо
захлопывают у них перед носом дверь и лишают их тех маленьких вольностей, к
которым они уже привыкли, тут наш мужчина оказывается так далек от своей
цели, как об этом и не думал. И тогда приходится все начинать сначала {110}.
Надо найти средство упросить даму разрешить сопровождать ее в
какую-нибудь церковь, в места развлечений или других общественных собраний.
А свои чувства выражать пока вздохами да прерывающимися пловами; без конца
твердить одно и то же, уверять, клясться, обещать ей то, о чем она, быть
может, вовсе и не помышляет.
Мне кажется, что было бы безрассудством говорить о глупой и смешной
любви на сельский манер {111}; ходить на цыпочках, пожимать пальчик, писать
вином на столе свое имя, переплетая его с именем своей любезной; первой
вести ее к танцу и мучить ее целый день на жаре.
Тот, кто благодаря долгим ухаживаниям или посещениям получил
возможность видеть свою подругу в ее доме или у соседей, не впадает в
странное неистовство, как пользующиеся милостью своих избранниц лишь в
обществе да по праздникам. Они испускают глубокие вздохи, из которых разве
один или два в месяц доходят до ушей их подруг, хотя и полагают, что те
должны сосчитать все. Влюбленному приходится постоянно иметь слуг для
подслушивания, выведывать, кто приходит, кто уходит; подкупать горничных
доброю толикой денег, терять целый день в надежде увидеть свою госпожу на
улице, и если всей его наградой будет ее кивок да еще улыбка, он
возвращается домой счастливее, чем Улисс, завидевший дым родной Итаки {112}.
Он летит от радости, обнимает встречных, поет, сочиняет стихи, прославляющие
его любимую как первую красавицу в мире, хотя бы она была уродом.
Если же, как чаще всего случается, судьба посылает ему какой-нибудь
повод для ревности, он больше не смеется, не поет, становится мрачным и
задумчивым; он начинает подмечать ее пороки и недостатки; присматривается к
тому, кто, как он полагает, ею любим; сравнивает свою красоту, изящество,
состояние с достоинством своего соперника; потом вдруг начинает его
презирать, считая невозможным, чтобы тот, будучи столь недостойным, был бы
ею любим; невозможным, чтобы он был ей предан больше, чем наш чахнущий,
умирающий и сгорающий от любви кавалер. Он жалуется, называет свою подругу
жестокой и непостоянной, сетует на свою судьбу и несчастье. А она только
посмеивается либо уверяет его, что он жалуется напрасно; порицает его обиды,
которые проистекают единственно от его ревности и подозрительности,
доказывает, что он весьма ошибается на ее счет и что оба соперника для нее
равны. Тут я оставляю вам судить, кто из них лучше. И вот тогда надо
показать, что вы не постоите перед тратами на развлечения, празднества и
пиршества. Если представляется возможность, нужно превзойти того, к кому вы
ее ревнуете. Нужно проявить щедрость, сделать вашей даме подарок более
дорогой, чем вы можете себе позволить. Как только вы заметите, что ей
нравится какая-нибудь вещица, пришлите ее любимой раньше, чем она выразит
желание иметь ее; никогда не признавайтесь, что вы бедны. Бедность для Любви
- самая неподходящая спутница {113}; когда она приходит, замечаешь ее
безумие, но отступать уже поздно. Я полагаю, что вы не хотите походить на
тех безумцев, у которых нет ничего, кроме имени.
Но предположим, что дама улыбнулась влюбленному, что зародилась
взаимная дружба, что его просят прийти в назначенное место. Он тотчас
вообразит, что добился успеха и получит те милости, от коих на самом деле
еще весьма далек. Час ему кажется вечностью {114}; он поминутно смотрит на
часы; у него вид человека, которого ждут, по его лицу можно прочесть, что он
охвачен бурной страстью. А когда он, запыхавшись, прибегает, оказывается,
что это пустяки и его просто пригласили прогуляться к реке или в
какой-нибудь сад, где кто-то другой, а не он, которого она пригласила, будет
иметь счастье тотчас заговорить с нею. Но и здесь он находит себе утешение:
ведь если она его пригласила, значит, ей приятно его видеть.
Но самое великое и отчаянное проявление безумия начинается по мере
того, как растет любовь. Та, которой вначале хотелось поиграть, оказывается
пойманной. Она назначает ему свидание у себя в неурочное и опасное время. В
чем тут риск {115}? Отправиться в чьем-нибудь сопровождении - значит
обнаружить все. Пойти одному - неблагоразумно. Я не говорю о дряни и
нечистотах, которыми подчас случается пропахнуть. Иногда переодеваются в
носильщика, в сапожника, в женщину; заставляют нести себя в сундуке,
положившись на милость какого-нибудь грубого негодяя, который, если бы знал,
что несет, швырнул бы сундук наземь, чтобы обследовать свой странный груз.
Случается, что при этом влюбленный бывает схвачен, избит, оскорблен, но даже
не решится этим похвастаться. Иногда ему приходится лазить в окно, через
стену и подвергаться всяческим опасностям, если только Безумие не протянет
ому руку помощи. Но все это для него еще не самое худшее. Бывает, что одним
попадаются дамы жестокие, от которых не жди пощады. Бывают дамы столь
коварные, что, почти доведя влюбленного до желанной цели, тут-то его и
оставляют. Что тогда делают мужчины? Одни после долгих вздохов, жалоб и
воплей постригаются в монахи, другие покидают родину, третьи ищут себе
смерти.
Может быть, вы полагаете, что женская любовь более разумна? Самые
холодные женщины страдают от огня, пылающего в их теле, да только медлят в
этом признаться. И хотя они требуют, чтобы на них молились, если бы они
осмелились, они бы позволили себя обожать и постоянно отказывают в том, что
с радостью отдали бы, если бы это было у них отнято силой. Другие ждут
только случая и счастливы, когда он может представиться. Не нужно опасаться,
что вам укажут на дверь; самые высокорожденные дамы со временем позволяют
себя победить. И, сознавая себя любимыми и наконец терпя те же страдания,
которые они заставляют переносить другого, лишь открывшись тому, кому они
доверяют, они признаются в своей слабости и отдаются огню, который их
сжигает. И все-таки их еще удерживает остаток стыда, и они уступают, только
уже будучи поверженными и полуизмученными. Но, раз это случилось, они
пускаются во все тяжкие. Чем больше они сопротивлялись любви, тем больше они
ей предаются. Они закрывают дверь рассудку. Все, чего они опасались, их
больше не смущает. Они оставляют свои женские занятия: вместо того чтобы
ткать, прясть, ухаживать за больными, они начинают наряжаться, прогуливаться
в церковь, посещать празднества и пиршества, лишь бы встречаться с теми,
кого они полюбили. Они берут в руки перо и лютню, описывают и воспевают свои
страсти, и наконец их любовное неистовство усиливается настолько, что они
порою даже оставляют отца, мать, мужа и детей и уходят туда, куда их влечет
сердце.
Нет никого, кто, если его неволят, гневался бы больше, чем женщина, но
и никого, кто неволил бы сам себя больше, чем женщина, когда она охвачена
желанием выказать свое чувство. Я часто вижу одну женщину, которая не сочла
долгим семилетнее одиночество и заключение вместе с человеком, которого она
любила. И хотя природа не отказала ей в прелестях, которые сделали бы ее
достойной самого лучшего общества, она не желала правиться никому, кроме
того, кто удерживал ее в заточении. Я знаю другую, которая в отсутствие
своего друга никогда не показывалась без сопровождения кого-нибудь из друзей
и слуг своего любимого, свидетельствуя этим постоянство своего чувства.
Одним словом, когда такая любовь запечатлевается в благородном сердце дамы,
эта любовь становится настолько сильной, что ничто не может ее изгладить.
Беда в том, что чаще всего это кончается для женщин плохо: чем больше они
любят, тем меньше бывают любимы. Всегда найдется кто-нибудь, кому доставит
удовольствие, не считаясь с ними, заронить в их душу тревогу, сделать вид,
что влюблен в другую. Тогда бедняжками овладевают странные фантазии. Не умея
с легкостью устраниться и переключиться на новый предмет, изгоняя тем самым
одну любовь с помощью другой, женщины не могут отделываться от мужчин так
просто, как мужчины от женщин. И они начинают из-за одного мужчины хулить
всех. Они объявляют безумными всех, кто влюблен. Проклинают тот день, когда
впервые полюбили. Клянутся никогда не любить, но это продолжается недолго.
Тотчас у них перед глазами встает образ того, кого они так любили. Если у
них сохранилась какая-нибудь вещица от него, они осыпают ее поцелуями,
орошают слезами, превращают в свое изголовье и подушку и сами выслушивают
свои собственные горестные жалобы. Сколько я видел женщин, готовых
последовать за своим возлюбленным в ад, дабы, подобно Орфею, попытаться
вернуть утраченную любовь! Чьи черты, если не Безумия, различимы во всех
этих поступках? Отделить свое сердце от себя самой, находиться то в мире, то
в войне сама с собой, таить и скрывать свою скорбь; меняться в лице тысячу
раз на день: чувствовать, как кровь то приливает к лицу, то вдруг отливает и
румянец сменяется бледностью по мере того, как нами овладевают стыд, надежда
или страх; искать то, что нас мучает, притворяясь, что хотим его избежать, и
тем не менее опасаясь его найти; внезапно рассмеяться среди тысячи вздохов;
обманывать самое себя; пылать в отдалении, леденеть вблизи; прерывисто
говорить и вдруг смолкать - разве это не поведение человека, лишившегося
рассудка?
Кто оправдает Геракла, сматывающего клубок Омфалы {116}? Или мудрого
еврейского царя со множеством его жен {117}? Или Ганнибала, столь низко
павшего из-за женщины {118}? О множестве других, которых мы видим каждый
день, измучивших себя настолько, что они сами себя не узнают? В чем же
причина этого, как не в богине Безумие? Ибо в конце концов она делает Амура
таким великим и грозным; и его следует простить, если он действует
неразумно. "Признайся же, неблагодарный Амур, сколько благ тебе я принесла?
Я тебя возвеличиваю, я возвышаю твое имя, без меня тебя и богом-то не
считали бы. А в благодарность за то, что я тебя всюду сопровождаю, ты не
только хочешь меня покинуть, но и запретить мне появляться там, где бываешь
ты!"
Я полагаю, что сумел доказать вам то, что обещал; а именно, что до сих
пор Амур не мог существовать без Безумия. А теперь нужно пойти далее и
доказать, что иначе и быть не могло. К этому я и приступаю. Аполлон, ты
признался мне, что любовь - не что иное, как желание наслаждаться близостью
и слиянием с любимым существом. Является ли любовь желанием или чем-нибудь
иным, она не может обходиться без желания. Нужно признать, что, как только
эта страсть овладевает человеком, она его возбуждает и изменяет, ибо в его
душе беспрестанно безумствует желание, которое постоянно мучает и
подстегивает ее. Если бы это волнение ума было естественным, оно не вредило
бы ему так, как это обычно происходит, а будучи противно его природе, оно
так терзает его, что он становится не тем, чем был. Таким образом, ум, не
находящийся в состоянии внутреннего покоя, а, напротив, взволнованный и
мятущийся, нельзя назвать мудрым и уравновешенным. Но дальше - еще хуже, ибо
он принужден раскрыться, а это он может осуществить, только пользуясь как
средством лишь телом и его членами.
Тот, кто пускается в путь, решив добиться любви, должен поставить перед
собой две задачи: доказать свою любовь и вызвать у любимой ответное чувство.
Что касается первого, то высоко ценится умение хорошо говорить, но одного
этого мало, ибо большая искусность и непривычная сладостность речи сразу
вызовут подозрение у той, кто вам внимает, и заставят ее насторожиться.
Какое же нужно другое доказательство любви? Возможность сразиться за свою
даму и защищать ее интересы представляется не всегда. Вначале не предлагайте
ей помощи в ее хозяйственных делах. Пусть лишь она поверит, что вы страстно
влюблены. Нужно долгое время, долгое служение, горячие мольбы и сходство
душевного склада. Другой целью влюбленного должно быть стремление завоевать
ее любовь, но тут многое зависит от вашей избранницы. Но самое великое
волшебство, которое необходимо, чтобы быть любимым, - это любить {119}. Вы
можете сколько угодно возжигать ароматные травы, прибегать к талисманам,
заклинаниям, приворотным зельям и магическим камням, но, если вы
действительно хотите помочь себе, выказывая свою любовь и говоря о ней, вам
нет надобности прибегать к столь нелепым средствам. Если вы хотите быть
любимым, будьте любезным. И не просто любезным, но соответственно вкусам
вашей подруги, которой вы должны подчиняться и ею мерить все, что вы хотите
сделать и сказать. Будьте кротким и скромным. Если ваша подруга не хочет
видеть вас таким-то, смените курс и плывите под другим ветром или же вовсе
не пускайтесь в любовное плаванье. Не было согласия у Зета с Амфионом {120},
так как занятия одного не нравились другому. Но Амфион предпочел изменить
свое и вернуться к доброй дружбе с братом. Если любимая вами женщина
корыстолюбива, то превратитесь в золото {121} и так проникнете в ее лоно.
Все поклонники и друзья Аталанты {122} были охотники, потому что ей
нравилась охота. Многие женщины, чтобы понравиться своим друзьям-поэтам,
сменили корзиночки с вышиванием на перо и книги {123}. И уж нельзя
понравиться, противореча склонностям тех, чьего расположения мы ищем.
Грустным претит слушать пение {124}. Тот, кто привык ходить шагом, неохотно
следует за любителем бега.
Теперь скажите мне, являются ли эти изменения, противоречащие вашей
природе, проявлениями подлинного безумия или хотя бы не исключают наличия
его? Говорят, что есть много людей, столь сходных по своему характеру, что
для влюбленного не составит труда изменить себя ради любимой. Но если эта
дружба столь нежна и приятна, то от нее и Безумие будет в полном
удовольствии, а тогда в ней будет очень трудно установить равновесие. Ибо,
если это истинная любовь, то она велика, яростна и сильнее всех доводов
рассудка. И, подобно коню с поводьями на шее, она погружается так глубоко в
эту сладостную горечь, что забывает о других частях души, которые пребывают
в бездействии; а потом, долгое время спустя, охваченная поздним раскаяньем,
свидетельствует тем, кто хочет ей внимать, что была столь же безумна, сколь
и другие.
Теперь, если вы не находите безумия в любви с этой стороны, скажите
мне, сеньоры {125} и те среди вас, кто знают толк в любви, не признаете ли
вы, что Амур стремится к соединению с любимым существом? А ведь это - самое
безумное желание в мире, поскольку в этом случае Амур как таковой перестал
бы существовать, будучи любимым и любящим, слитыми воедино, что так же
невозможно, как если бы породы и явления, столь же индивидуально
обособленные друг от друга, могли бы соединиться, не изменив своей формы. Вы
можете сослаться на соединение между собой ветвей деревьев, перечислить мне
все виды прививок, которые удалось когда-либо изобрести богу садов. Однако
вы никогда не найдете двух человек, слившихся воедино. А трехтелых, как
Герион {126},- сколько угодно.
Итак, Амур никогда не обходился без общества Безумия, да и никогда не
сможет без него обойтись. А если бы он и сумел это сделать, ему бы не
следовало этого желать, потому что в конце концов с ним перестали бы
считаться. Ибо какой властью, каким блеском он обладал бы, если бы пребывал
возле Мудрости? Она бы ему твердила, что не следует любить одного больше,
чем другого; или, во всяком случае, этого не показывать, дабы не оскорбить
чью-нибудь нравственность; что не следует делать для одного больше, чем для
другого. И в конце концов Амур сошел бы на нет или не его разделили бы на
столько частей, что он бы захирел.
А уж если ты, Амур, должен обходиться без помощи Безумия, то послушайся
доброго совета: не требуй, чтобы тебе вернули глаза. Нужды в них тебе
никакой, а повредить тебе они могут сильно. Если бы ты ими во что-нибудь
слишком уж всматривался, то сам себе пожелал бы зла.
Как вы полагаете, думает ли старый солдат, идущий на приступ, о рвах,
противнике и множестве аркебузных перестрелок, которые его ожидают? Нет. У
него одна цель - как можно скорее очутиться над проломом в стене, а до
прочего ему и дела нет. Первый, кто пустился в море, не помышлял об
опасностях, с коими мог встретиться. Разве задумывается игрок о возможности
проигрыша? А ведь они, все трое, пребывают в опасности быть убитыми,
утопленными, разоренными. Но что им до этого! Они не видят, да и не хотят
видеть того, что могло бы им причинить неприятности. Так и любовники. Если
бы они когда-нибудь ясно осознали опасность, которая им угрожает, и поняли,
сколь они обмануты и одурачены и сколь призрачна надежда, которая постоянно
заставляет их устремляться вперед, они бы и на час в это не Ввязывались. И
тогда погибло бы твое владычество, Амур, которое держится благодаря
невежеству, беспечности, надежде и слепоте {127} - барышням, составляющим
обычную свиту Безумия.
"Успокойся же, Амур, и не разрывай стародавнего союза, который
действительно существует между тобой и мною, хотя ты об этом по сю пору и не
ведал. И не считай, что я тебе выколола глаза: я только доказала, что ты
никак и не пользовался ими и раньше, когда они еще были на твоем лице, равно
как и теперь".
Мне остается просить тебя, Юпитер, и вас, прочие боги, не
руководствоваться почтенностью рода (насколько я знаю, вы этим и не
руководствуетесь), но вникнуть в истину и сущность самих вещей. Так, если у
людей более подходящим считается говорить "Такой-то влюблен" вместо
"Такой-то безумен", то виной тому их неведение. И так как они, не обладая
пониманием истинного смысла вещей, не смогли дать им наименования,
соответствующие их истинной природе, но, напротив, нарекли прекрасное
уродливым, а уродливое прекрасным, то из-за этого не препятствуйте мне
охранять достоинство и величие Безумия. Не дайте нанести ущерб этой
прекрасной Даме, которая вместе с Гением {128}, Юностью, Вакхом, Силеном и
услужливым Стражем Садов {129} принесла вам столько удовольствий. Не дайте в
обиду ту, благодаря которой у вас до сих пор ни единой морщины, ни одного
седого волоса. И в угоду чьему-либо гневу не лишайте ее радости находиться
среди людей. Вы избавили их от Царства Сатурна {130} - не возвращайте же их
туда никогда; и, будь то в любви или в чем другом, не завидуйте им, если,
дабы утишить их размолвки, Безумие заставляет их радоваться и веселиться. Я
сказал.
Когда Меркурий окончил свою речь в защиту Безумия, Юпитер, видя, что
боги выражают различные чувства и высказывают разноречивые мнения, причем
одни из них держат сторону Купидона, а другие склонны оправдывать Безумие,
дабы положить конец разногласию, произнес вот какой предварительный
приговор:
Юпитер
Ввиду сложности и важности ваших разногласий и различия мнений, мы
откладываем ваше дело с этого дня на трижды, семижды девять веков {131}. И
отныне мы повелеваем вам жить в добром согласии, не обижая друг друга. И да
поведет Безумие слепого Амура и будет водить его повсюду, куда ему
заблагорассудится {132}.
Что же касается вопроса о возвращении ему глаз, то распоряжение о сем
будет дано после переговоров с Парками.
Конец спора Амура и Безумия.
При составлении примечаний нами были использованы следующие издания:
Oeuvres de Louise Labe, publiees par Ch. Boy. P., 1887; это издание
положено в основу перевода.
Labe L. Oeuvres completes / Ed. par E. Giudici. Geneve, 1981;
O'Connor D. Louise Labe: Sa vie et son oeuvre. P., 1926;
Zamaron F. Louise Labe. Dame de Franchise. P., 1968;
Berriot K. Louise Labe. La Belle Rebelle etle Francois nouveau. P.,
1985.
В тексте примечаний названные источники обозначаются лишь именем автора
издания.
Пользуемся случаем, дабы выразить признательность М. Л. Гаспарову,
оказавшему деятельную помощь нашей работе.
1 ...ее хитроумное рукоделие... - в греческой, мифологии Афина
почиталась и как покровительница ткацкого ремесла и искусства вышивания.
2 Нептун и его Тритоны выказывают мне повиновение. - Намек на любовь
Нептуна к нереиде Амфитрите, которую он похитил и взял в жены.
3 ...похищать... их дочерей...- Речь идет об известном мифе о похищении
богом преисподней Плутоном Прозерпины, дочери богини Цереры.
4 Вулкана, который выковал бы мне молнии, шлем, щит и меч.- Согласно
римской и греческой мифологии Вулкан (греч. Гефест), бог огня и кузнечного
дела, выковал оружие многим богам и героям: молнии - Зевсу, шлем, щит и
броню - Ахиллу, доспехи - Артемиде, стрелы - Аполлону и мн. др.
5 ...ни глаз орла, ни эпидаврской змеи... - Змея, так же как и орел,
считалась обладательницей особой зоркости. В античности она была символом
необходимой бдительности и непременным атрибутом бога врачевания (у греков -
Асклепия, у римлян - Эскулапа), особо почитавшегося в греческом городе
Эпидавре. Ср.: Гораций. Сатиры. Кн. I, 3. С. 25-27:
Ежели сам на свои недостатки глядишь ты сквозь пальцы,
То почему же в друзьях ты их любишь высматривать зорко,
Словно орел или змей эпидаврский?.. -
Пер. М. Дмитриева
и у Эразма Роттердамского: "...видит остро, как орел или эпидаврова змея"
(Похвала глупости, Гл. XIX).
6 ...заставляю его превращаться в лебедя, в быка, в золото, в орла... -
О превращениях влюбленного Зевса (Юпитера) в лебедя, дабы овладеть Ледой,
супругой спартанского царя Тиндарея, в быка, дабы похитить Европу, дочь
финикийского, царя Агенора, в золотой дождь, дабы проникнуть к заточенной в
подземном гроте Данае, дочери аргосского царя Акрисия, и в орла, дабы
настичь превращенную в перепелку Астерию, дочь титана Кея, рассказана в
"Диалогах богов" Лукиана (диалог 2), в "Метаморфозах" Овидия (IV, II, VI), а
также у французского писателя-гуманиста Бонавентуры Деперье (ок. 1510-1544)
в его сатирическом "Кимвале мира" ("Cymbalum Mundi", 1538). "Диалоги богов",
переведенные на латинский язык в 1528-м, а на итальянский язык в 1525 г.,
были широко известны читателям - современникам Луизы Лабе.
7 ...завлечь в ловушку Марса вместе с твоей матерью...- Вулкан
(Гефест), узнавши об измене своей жены Венеры (Афродиты) с Марсом (Аресом),
сковал невидимые глазу медные сети, которыми опутал ложе Венеры так, что,
взойдя на него, любовники не смогли их сбросить. Об этой ловушке рассказано
Гомером в VIII песне "Одиссеи" (с. 267 и след.), а также Овидием в
"Метаморфозах" (IV, 176-184):
...Тотчас же он незаметные медные цепи,
Сети и петли, чтоб их обманутый взор не увидел, -
Выковал... Делает так, чтоб, коснувшись едва, можно
было в движенье
Их привести, и вокруг размещает их ловко над ложем.
Только в единый альков проникли жена и любовник,
Тотчас искусством его и невидимым петель устройством
Пойманы в сетку они, средь самых объятий попались.
Пер. С. Шервинского
8 Что было бы, если бы Парис...- О любви Париса, сына троянского царя,
к Елене, царице Спарты, ставшей причиной троянской войны, рассказано в
"Илиаде" и "Одиссее" Гомера, у Горация (Оды, I, 15) и у мн. др. в Кто
говорил бы о любви Дидоны...- О любви царицы Карфагена Дидоны к сыну Венеры,
троянскому царю Энею, рассказано в I и IV книгах "Энеиды" Вергилия. У Луизы
Лабе Безумие приписывает себе то, что, согласно античной мифологии, было
совершено по воле Венеры и богини браков Юноны, наславшей во время охоты
Дидоны и Энея ливпи и громы, дабы они были вынуждены укрыться в пещере.
Безумие охватывает Дидону лишь после разлуки с Энеем, и она убивает себя,
взойдя на костер.
10 ...об Артемизе..,- Артемиза II, жепа царя Карий Мавзола, после его
смерти воздвигшая ему грандиозную усыпальницу - мавзолей (одно из семи чудес
света). Желая сама умереть, она выпила воду, растворив в ней прах супруга.
Легенда об Артемизе, рассказанная Цицероном (Тускуланские беседы, III, 31) и
Диодором Сицилийским (Библиотека, XVI, 36), была очень популярна как в
Средние века, так и в Возрождении: мы находим ее в "Азоланских беседах"
Бембо ("Gli Asolani", 1505) и в анонимном итальянском сборнике, изданном в
Лионе в 1553 г., где эта легенда изложена наиболее подробно. См.: Giudici E.
Р. 99.
11 Да, недаром сказано: никогда не бери и даров из рук врагов твоих. -
Неточное цитирование известной строки из II книги "Энеиды" Вергилия: "Бойся
данайцев и дары приносящих", слов, сказанных троянским прорицателем
Лаокоонтом о деревянном коне, подвезенном под стены Трои данайцами (греками)
в дар городу, что явилось причиной гибели Трои.
12 ...эти прекрасные устроительницы Судеб... - Т. е. мойры, в греческой
мифологии богини судьбы, три сестры, дочери Зевса, - Лахесис, "дающая
жребий" человеку до его рождения; Клото, "прядущая", и Атропос
("неотвратимая"), перерезающая нить его жизни. См.: Гесиод. Теогония. С.
901-906.
13 ...когда мне нанес рану гордый Диомед... - Один из главных ахейских
героев троянской войны. Разгневанный вмешательством Афродиты в его поединок
с троянцем Энеем, он ранил ре и заставил покинуть поле боя. О подвигах
Диомеда см.: "Илиада" (песнь V) и "Энеида" (песнь XI, 276-277).
14 ...слезы, пролитые мною над мертвым Адонисом...- Один пз самых
популярных в эпоху Возрождения мифологических сюжетов о любви Веперы к богу
Адонису, на которого Артемида из ревности наслала дикого кабана, смертельно
его ранившего. Оплакивая его, Венера превратила его в цветок. Этот миф был
известен из "Идиллий" Феокрита (V, 96-144), "Метаморфоз" Овидия (X, 717-739)
и мн. др.
15 ...между домом Аполлона и моим существует рознь...- Комментаторы
констатируют, что в античной мифологии не зафиксировано никаких особых
разногласий между Венерой и Аполлоном (см.: Giudici E. Р. 100). Однако, на
наш взгляд, в этой фразе содержится намек на убийство кабаном Артемиды,
сестры-близнеца Аполлона, возлюбленного Венеры Адониса (см. примеч. 14).
16 ...твои сады на Кипре и Иде, столь славно ухоженные мною...- Венера
(Афродита) родилась близ Кипра (отсюда ее именование "Киприда"), Ида - гора
на Кипре. В греческой мифологии Афродита - не только богиня любви и красоты,
но и богиня плодородия (ее эпитеты "священносадовая" и "стебленосная"),
равно как и одна пз функций Аполлона состояла в покровительстве
произрастанию плодов. Аполлон этой фразой выдвигает аргумент в
доказательство дружелюбия и нерасторжимости его связей с Венерой.
17 ...меня мало любили...- Схожим образом Зевс жалуется в "Диалогах
богов" Лукиана (диалог 2), где, обращаясь к Эроту, он говорит: "...ни одну
женщину ты не заставил влюбиться в меня, ни одной я при твоем содействии но
понравился и должен был прибегать к колдовству..." (Пер. С. Сребрного).
18 ...в образе... сатира...- Зевс явился в этом образе к дочери
фиванского царя Никтея Антиопе, родившей от него близнецов Зета и Амфиона.
19 Это - ярмо, которое должны нести два быка одинаковой силы...- Этот
образ восходит к Овидию (Героиды, IX, 29-32):
Разного рода быки под одно ярмо не годятся,
Муж великий жену скромную тяжко гнетет.
Пер. С. Ошерова
Он неоднократно использовался поэтами средних век.ов и Возрождения. См.:
Данте "Чистилище" (XII, 1) Морис Сэе (Delie, objet de plus grand vertu,
diz. X), Жак Ивер (Lea Printemps d'lver. P., 1572. P. 112). О
распространенности этого образа в поэзии Возрождения см.: Giudici E. М.
Sceve pocta deiia "Delie". Roma, 1934. Ch. I. P. 205-207.
20 Итак, если ты хочешь быть любимым...- Этот совет является как бы
резюме обращения Эрота к Зевсу из 2-го диалога Лукиана: "Если ты хочешь
нравиться, не потрясай эгидой, не носи с собой молнии, а придай себе как
можно более приятный вид, прибрав с обеих сторон свои курчавые волосы..." и
т.д. (Пер. С. Сребрного).
21 ...самые близкие тебе с помощью Бриарея попытались подчинить
тебя...- Речь идет о заговоре олимпийцев против Зевса - Геры, его сестры и
супруги, его дочери Афины и его брата Посейдона. Однако Бриарей, один из
трех "сторуких" сыновей Урана и Геи, напротив, помог Зевсу победить, -
будучи призванным из Тартара на Олимп Фетидой для устрашения заговорщиков.
См.: Гесиод. Теогония, 147-159.
22 ...Гиганты, громоздя горы на горы, побудили нас прийти, сюда
сражаться... - Речь идет о борьбе Зевса и других олимпийцев против гигантов,
сыновей-чудовищ Геи, родившихся из крови оскопленного Урана. Луиза Лабе
отождествляет "гигантомахию" и "титаномахию", как это делает, и Гесиод. См.:
Теогония, 207, Ср.: Гораций. Оды. III, 4, 49-52:
Его повергли юноши буйные
В немалый ужас, силою гордые, -
Два брата, что хотели Пелий
Нагромоздить на Олимп лесистый.
Пер. П. Шатерникова
23 ...или когда Небо и Земля, казалось, пылали...- Во время сражения с
Тифоном, сыном Геи и Тартара, богом-чудовищем с сотней драконьих голов (см.:
Гесиод. Теогония. С. 820-869; Пиндар. Пифийские песни, I. 18). Зевс, опаляя
молниями головы Тифона, раскалил землю и небо до "несказанного жара"
(Гесиод. Теогония, 824-825, 840-868). Пылали Земля и Небо и в битве Зевса с
титанами (Там же, 690-704).
24 ...одного из главных лиц твоей Империи... - Т. е. Амура. В этой
фразе содержится намек на миф о рождении Амура (греч. Эрос), изложенный
Гесиодом (Теогония, 117-122):
Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом
Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,
Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,
И, между вечными всеми богами прекраснейший, - Эрос.
Сладкоистомный, - у всех он богов и людей земнородных
Душу в груди покоряет...
Пер. В. Вересаева
Тем самым Аполлон напоминает о том, что Амур - первый из богов, а потому все
прочив поколения богов и сам Юпитер обязаны ему своим появлением на свет.
См. также: Платон. Пир. 178В - С.
23 Вращается ли на колесах Ада существо более гнусное... - Имеется в
виду миф об Иксиояе, царе лапифов, домогавшемся любви богини Геры и за это
низвергнутом Зевсом в Тартар, где был навечно привязан к огненному колесу.
См.: Пиндар. Пифийские песни (II, 21-48); Овидий. Метаморфозы (IV, 461; X,
42); Лукиан. Диалоги богов (VI).
26 Погребены ли под горами Сицилии... - Под сицилийской горой Этной
были погребены Зевсом - Тифоп, Герой во время гигантомахии - титан Энкелад,
а стражем к ним был приставлен Бриарей (см. примеч. 21). См.: Пиндар.
Пифийские песни (I, 18); Вергилий. Энеида (III, 578; IX, 716); Лукан.
Фарсалии (V, 101).
27 ...на растерзание орлу... - Намек на мстительность Зевса,
приковавшего Прометея, своего двоюродного брата, к скале на Кавказе, куда
прилетал орел и выклевывал ему печень, ежедневно выраставшую вновь. См.:
Аполлодор. I, 7, 1; Гесиод. Теогония, 521-525.
28 ...Орфею стараться отвратить варварские народы... - Мифическому
певцу и музыканту Орфею (сыну музы поэзии Каллиопы) приписывалось не только
обладание магическим даром воздействия на природу, животных и людей
(Аполлодор. I, 3, 2), но и роль цивилизатора народов. См.: Гораций. Наука
поэзии. (391-392):
Первым диких людей от грызни и от пищи кровавой
Стал отвращать Орфей, святой богов толкователь.
Пер. М. Гаспарова
29 ...к человеку, которого ты сам... поручил ему создать из земли... -
О Прометее, сделавшем первых людей из глины. См.: Аполлодор. I, 7, 1; Басни
Эзопа. 228.
30 ...скифы обожествляли Ореста и Пилада... - Об обожествлении дружбы
Пилада, сына царя Строфия, и воспитывавшегося в их доме Ореста, сына
Агамемнона, рассказано Лукианом в диалоге "Токсарид или Дружба".
31 Не согласны... насчет его происхождения... - У Гесиода (Теогония,
116-122) Амур - сын Хаоса и Земли; у Аристофана (Птицы, II, V) - Ночи и
Неба; у Алкея - Раздора и Зефира; у Сафо - Неба и Земли, а у Платона ("Пир")
- Богатства и Бедности.
32 ...дав тебе единственное прозвище - благосклонный... - В греческой
мифологии Зевс именовался и "Philius", т. е. "благосклонный к дружбе" (см,:
Лукиан. Токсарид или Дружба. 12). Так же называет его и Ронсар. См.:
Cinquieme livre des Odes, 1552. X, Vol. II.
33 ...первые люди платоновского "Пира" ... - Согласно известному мифу
об апдрогинах, изложенному в диалоге Платона "Пир", предки людей были
двуполыми и имели два лица и по четыре конечности. Зевс, наказав их за
гордость, разрубил их надвое, и с той поры люди ищут свою утраченную
половину. Миф об андрогинах многократно использовался в любовной лирике
Возрождения.
34 ..Пастора и Поллукса... - Имеется в виду римский миф о Диоскурах,
сыновьях Зевса и Леды, боге Поллуксе (греч, Полидевке) и смертном Касторе.
Когда Кастор пал в битве, Поллукс упросил Зевса отдать брату половину своего
бессмертия, и, получив разрешение, они проводили один день на Олимпе и один
день в Аиде. См.: Пиндар. Немецкие песни (10, с. 4):
Переменною чередою
День они пребывают при Зевсе, милом отце,
И день - в полых недрах Ферапны.
Един их жребий,
Ибо это Полидевку милей,
Чем всецело быть ему богом и жить в небесах,
А Кастору мертвым лежать в бою.
Пер. М. Гаспарова
35 ...Ионафан спас жизнь Давиду. - Известный библейский сюжет о сыне
израильского царя Саула Ионафане, помешавшем отцу своему умертвить будущего
царя Иудеи Давида. См.: Книга царств, 18, 1-5; 19, 1-7.
36 Питаса и Дамона (или Финтиаса)... - Имеется в виду эпизод из жизни
двух друзей, философов-пифагорейцев из Сиракуз. Когда Дамон был приговорен
тираном Дионисием к смертной казни и ему было разрешено временно выйти на
свободу, если он оставит вместо себя заложника, Питиас вызвался его
заменить. Никто не верил, что Дамон возвратится, но он вернулся. Тогда,
умиленный такой дружбой, Дионисий освободил их обоих. Этот эпизод изложен у
греческого писателя-неоплатоника Ямвлиха (ок. 283 - ок. 330) в книге "О
жизни Пифагора" (XXXVIII). Однако Луизе Лабе он был известен скорее всего в
латинской версии Валерия Максима (1-я пол. I в.) - "Памятные слова и деяния"
(Factorum et dictorumque memorabilium libri, IV, 7), произведении, очень
популярном в Средние века и изданном в конце XV в. в Лионе.
37 ...того, кто в первую же ночь оставил жену своему другу... -
Оставление жены в первую брачную ночь - эпизод "Жития св. Алексея" (XI в.),
являющегося также сюжетом одной из новелл "Деяний римлян" (Gesta Romanorum,
15) XIII в. Однако ни в одной из известных нам версий этого жития оставление
жены другу не встречается.
38 Это тот Зопир, с помощью которого царь вернул себе Вавилон. -
История персидского даря Дария I (522-486) и его друга Зопира, отрезавшего
себе нос и уши, дабы войти в доверие к вавилонянам, представ перед ними как
жертва жестокости Дария, а затем хитростью овладевшего городом, рассказана у
Геродота и в "Моралиях" Плутарха (173А, 3, 4), переведенных на французский
язык в 1530 г. Она содержится и в "Алексиаде" Анны Комнины (род. 1083),
повествующей о деяниях ее отца, византийского императора Алексея I Комнина,
где точно такую же помощь ему оказывает некий Альказей (I, X, гл. 3).
39 Некий скиф... - Речь идет об истории скифа Арсакома, который,
сватаясь, к дочери царя Левканора, на его вопрос: "Сколько же у тебя имеется
скота и повозок, Арсаком? Ведь ваше богатство состоит в этом" - ответил:
"Нет у меня ни повозок, ни стад, но есть у меня двое доблестных друзей,
каких нет ни у кого из скифов", имея в виду Лонхата и Макента, совершавших
ради него многочисленные подвиги. См.: Лукиан. Токсарид или Дружба. (46-55).
40 Ариадна... спасла жизнь Тезею... - Имеется в виду один из подвигов
сына афинского царя Эгея Тезея, отправившегося на Крит, дабы сразиться с
Минотавром, человеком-быком, обитавшим в лабиринте. Убив Минотавра, он смог
выбраться из лабиринта с помощью клубка ниток ("нить Ариадны"), который дала
ему влюбленная в него Ариадна, дочь критского царя Ми-носа.
41 Гипермнестра - Линкею... - В греческой мифологии одна из Данаид, 50
дочерей царя Аргоса Даная. Она была единственной, кто не подчинился приказу
отца убить своих мужей в брачную ночь. См.: Гораций. Оды. III, II.
42 ...описывают здравомыслящие люди. - Здесь Луиза Лабе дает портрет
холостяка, который как литературный персонаж был весьма распространен в
прозе Возрождения, особенно итальянской (см.: Bembo P. Gli Asolani. L. II).
Возможно, что Мольеру был знаком "Спор" Луизы Лабе, так как некоторые детали
характера и поведения Альцеста в его "Мизантропе" совпадают с портретом,
рисуемым Л. Лабе. См.: Berriot К. Р. 76, 316.
43 ...подобно каплунам с куском в клюве. - Народная пословица,
означающая "очень рано, не успев дожевать то, что держал во рту". Ее
использовали Марциал Оверньский (1460-1508) М. d'Auvergne. Arrets d'Amour.
P., 1528. I, II), Рабле (Пантагрюэль, IX).
44 ...язык, коим пользовались Орфей и Амфион... - т. е. язык музыки.
Амфион - в греческой мифологии сын Зевса, близнец Зета, вместе с которым он
возводил стены города Фивы, заставляя игрою на лире ложиться камни на нужное
место (см.: Гомер. Одиссея, XI, 260-265). В "Науке поэзии" Горация об
Амфионе сказано:
А Амфион, говорят, фиванские складывал стены,
Двигая камни звуками струн и мерной мольбою
С места на место ведя...
Пер. М. Гаспароеа
45 ...этого невозможно себе представить. - Аполлон подчеркивает, что
любовь в противоположность милосердию предполагает взаимность.
46 А что же сказать о женщинах... - Это рассуждение об ухищрениях
женщин для достижения красоты содержит аллюзии на "Похвалу глупости" (гл.
IX, XVII).
47 ...всевозможные золотые украшения... - Здесь, как и ранее в описании
причесок и одежды Л. Лабе точно воспроизводит моды своего времени. Бернар
Журдан, один из комментаторов "Спора", пишет: "Мода на украшения была просто
чрезмерна. Мужчины и женщины были буквально покрыты ими" (Labe L. Elegies,
Sonnets, Debat de la Folie et de l'Amour. P., 1953. P. 151).
48 ...сделались у людей зимними... - Еще со времен цезаря Домициана
(51-96) было найдено средство заставить розы цвести зимой. Римский поэт
Марциал (примерно 40-104) в своей эпиграмме (VI, 80) дает им название
"зимние розы" (Hubernas rosas).
49 ...в этом увлечении... - т. е. в устройстве оранжереи.
50 ...музыка тоже была изобретена... Амуром... - Это утверждал вослед
Еврипиду Плутарх в "Диалоге о Любви".
51 ...дусины... спинеты... - старинные инструменты: дусина - духовой
(типа гобоя); спинет - ранний вид клавира (тип клавесина).
52 ...паваны, пасмессы, гальярды... - танцы, очень распространенные в
Италии и Франции XVI в.: павана (или падуана, т. е. падуанский танец) -
танец торжественный, медленный; пасмесса (от итал. passamezzo - "пересекать
зал") - более быстрый, тоже итальянского происхождения; гальярда (или
романский танец) - веселый танец с пением, резкого, скачущего ритма,
французского происхождения.
53 Маски... - В XVI в. драматические интермедии на мифологические
сюжеты, исполнявшиеся на придворных празднествах. В них соединялись
стихотворный текст, пантомима и танец в масках. Во Франции они именовались
"маскарады", тексты для которых писал, например, Ронсар и многие придворные
поэты. В XVII сонете в числе наскучивших ей развлечений Л. Лабе упоминает и
"маски" - "Masques, tournois, jeus me sont ennuieus" ("Маски, турниры, игры
наскучили мне", с. 5).
54 Морески... - (от исп. morisca) танец, исполнявшийся в мавританских
костюмах под аккомпанемент тамбуринов и кастаньет, распространившийся с XV
в. в Англии, Фландрии и Италии, а затем и во Франции. Мы находим упоминание
о нем у Кастильоне в "Придворном", у П. де Тайара в "Любовных заблуждениях"
и у мн. др.
55 ...вздох, вырвавшийся с переменой разговора... - У Жака Таюро
(1527-1555), поэта, близкого к Плеяде, в его философско-сатирических
"Диалогах" (Les Dialogues do... Jacques Tahureau gentil-homme de Mans... P.,
1565), известных Луизе Лабе и ее современникам до их опубликования, есть
пассаж о поведении жен, обманывающих своих мужей, который, возможно, стоит
за этой фразой "Спора": "...и если порой вырывается из их груди вздох,
вызванный еще не остывшими воспоминаниями об их возлюбленных, они заставляют
бедного простофилю (мужа) поверить, что это от любви к нему" (Tahureau J.
Les Dialogues... P., 1871. P. 21).
56 Перед этим не устоял и Апулей... - Имеется в виду роман
"Метаморфозы, или Золотой осел" философа-платоника Апулея (II в. н. э.), где
центральное месте занимают вставная история любви Амура и Психеи, а также
повествование о любовных утехах Лукия, главного действующего лица романа.
57 Мусей... Лии... - мифические певцы: первый - из Афин, второй - из
Фив.
58 ...Платон и тот, кого именуют Мудрым... - т. е. Сократ, устами
которого в своих диалогах "Федр" и "Пир" Платон рассуждает о природа любви.
59 Овидий... говорил, что он любил. - Имеется в виду его знаменитая
"Наука любви".
60 ....Петрарка на своем родном языке... - т. е. на тосканском
диалекте.
61 ...приблизиться к славе того... - О том, что Гомер является для него
образцом, Петрарка писал в "Инвективе против врача" (Кн. 1) и "Письмах к
близким" (XXI, 15).
62 ...воспел любовь властительницы Карфагена... - т. е. Дидоны. См.
примеч. 9.
63 ...Семирамиду, Библиду, Мирру, Канаку, Федру... - Имеется в виду
преступная любовь вавилонской царицы Семирамиды к сыну Пинию; критянки
Библиды к своему брату-близнецу Кавну (Овидий. Метаморфозы. IX, 446-664; X,
298-518); киприотки Мирры к своему отцу Кипиру (Овидий. Метаморфозы. X);
жены Посейдона Канаки к брату Макарею (Овидий. Героиды. XI, 1-128); жены
афинского царя Тозея Федры к пасынку Ипполиту. Порядок перечисления почти
совпадает с соответствующим перечнем во "Фьяметте" Боккаччо (Fiammetta. Ch.
VIII). О Библиде и Мирре писала и соотечественница Луизы Лабе, поэтесса
Перпетт де Гийе, в своем цикле "Стихи" (Rymes, 1545).
64 ...не наградила их болезнями... - намек на распространенность
сифилиса, чему была посвящена дидактическая поэма в гекзаметрах итальянского
медика Дж. Фракасторо (Syphilis sive de morbo galiico. Verona, 1530).
65 ...здесь, наверху... - т. е. на Олимпе, где находится дворец
Юпитера.
66 ...не опасаясь, что его или ее честь от этого пострадают. - Этот
пассаж "Спора" самый личный и исповедальный: "Эмоциональность этой фразы, -
пишет Б. Журдея, - проистекает из того, что Луиза Лабе столько выстрадала от
этих пересудов" (Labe L. Elegies, Sonnets, Debat... P. 152).
67 ...вызывающим сострадание со всех сторон... - Комментаторы (Джудичи,
Бланшемен и др.) склонны интерпретировать эту фразу как отзвук концепции
куртуазной любви, согласно которой любящий должен испытать множество
мучений, которыми он "облагается", дабы заслужить единственную радость. Этот
же мотив мы встречаем у многих поэтов - современников Лабе, в частности у
придворного поэта Меллена де Сен-Желе в строке "Испытывая сотню мук ради
единственного блага" ("En endurant cent maux pour un seul bien").
68 ...превратил три ночи... в одну. - Аполлон ссылается на
"исторический" прецедент: Зевс, дабы дольше наслаждаться любовью Алкмены,
жени тиринфского царя Амфитриона, втрое продлил ночь, а "чтобы не нарушался
хронологический ход вещей", следующий день соответственно урезал (см.:
Аполлодор. II, 4, 8). Аполлон предлагает аналогичным образом соединить три
дня, прошедшие со времени ослепления Амура, в один и тем самым вернуться к
тому мгновению, когда Амур еще был зрячим.
69 ...если только мне дано проникнуть в... тайну будущего... - Аполлон
скромно напоминает, что он сам является прорицателем и вдохновителем
оракулов. Об этой функции Аполлона см. "Гомеровские гимны" (II, 69 и след.).
70 ...никогда не вел счета своим хождениям... - Меркурий намекает на
то, что в качестве вестника богов он занимался и устроительством их любовных
дел.
71 ...за исключением Паллады... - Очевидная отсылка к "Диалогам богов"
(XIX) Лукиана, где Амур (Эрот) объясняет матери, что ему не страшен ни один
из богов и потому он с легкостью насылает на них любовь, но трепещет перед
Палладой, ибо боится ее грозного нрава.
72 И тем не менее Безумие... - Этот абзац содержит реминисценцию из X
главы "Похвалы глупости" Эразма Роттердамского, где Глупость говорит:
"Такова я, и меня можно назвать единственной богиней этих пиршеств".
73 Аполлон... слушавший судейских говорунов в Риме... - Меркурий имеет
в виду, что на форуме Августа в Риме, где происходили судебные
разбирательства, была установлена мраморная статуя Аполлона, в связи с чем
римский сатирик Ювенал иронически называет Аполлона "правоведом" (Сатиры. I,
128).
74 ...содеянное против одной особы, столь любимой другой особой... - т.
е. против Амура, столь любимого Венерой.
75 ...с которой многие имели дело... - Намек на многочисленные любовные
похождения Венеры, уже упоминавшиеся в 1-м диалоге "Спора".
76 ...напал на Марса, когда тот наблюдал, как Вулкан кует оружие... -
Марс влюбился в Венеру, увидев ее в кузнице Вулкана.
77 ...богиня Безумие... тоже молода... - Считается, что Эразм
Роттердамский впервые сделал Глупость, полностью соотносимую с Безумием
"Спора", богиней, дочерью Неотеты (Юности), "самой прелестной и веселой из
нимф" (Похвала Глупости. Гл. VII) (см.: Giudici Е. Р. 150). Однако
французский поэт Жан Мешино (ок. 1420-1490), поэт так называемой школы
"Великих реториков", который высоко чтился лионскими поэтами и чьи
произведения были изданы в Лионе в начале XVI в., в одной из своих баллад
тоже называл "матерью Безумия - юность". См.: Zumthor P. Anthologie des
Grands rhetoriqueurs. P., 1978. P. 36.
78 ...венки из дубовых листьев... - В греческой и римской мифологии
дуб, посвященный Юпитеру, - символ божественности (одно из именований
Юпитера - "дубоносный"),
79 И возрастало тщеславие... - Этот пассаж, обличающий сильных мира
сего, возможно, послужил причиной того, что в Лионе во время Великой
французской революции Луизе Лабе, чье собрание сочинений было переиздано в
1762 г., приписывалось "произведение о свободе" (см. нашу статью, с.
259-260).
80 ...пастырями Народов... - так именуются цари у Гомера (Илиада. I, 7;
VII, 47).
81 Александр, который... заставил поклоняться себе как божеству. -
Здесь в сжатом виде напоминается история царя Александра Македонского
(350-323 гг. до н. э.), известная в XVI в. по "Параллельным жизнеописаниям"
Плутарха, переведенным на итальянский и французский языки (1530, 1545): от
аскетической юности до разврата и пьянства, коим он предавался после своих
"походов, и, наконец, до объявления себя сыном бога солнца Амона.
82 ...рассудком Хрисиппа... - Знаменитый греческий философ-стоик
Хрисипп из Стол (ок. 280-207 гг. до в. э.) оставил после себя неслыханное
количество сочинений - 705 трактатов. Очевидно, такое обилие написанного
Меркурий и относит за счет вмешательства Безумия. Сведения о жизни Хрисиппа
и других греческих философов писатели Возрождения черпали из сочинения
греческого философа Диогена Лаэрция (конец II - нач. III в.) "О жизни,
учениях и изречениях знаменитых философов", перевод которого на латинский
язык был сделан в 1475 г., а на итальянский - в 1545 г.
83 Аристотель... умер... от горя... - Эту версию его смерти дает
римский ученый Страбон в своей "Географии" (Geografica. IX).
84 Эврип - пролив в Греции между Эвбеей и Беотией.
85 Кратет - философ-киник из Фив, ученик Диогена (413-327 гг. до н.
в.), по совету которого он бросил в море все свое добро во имя принципа
"довольствоваться малым". См.: Диоген Лаэрций. О жизни, учениях и изречениях
знаменитых философов. М., 1979. Кн. VI, 13.
86 Эмпедокл, пожелавший прослыть бессмертным... - Эмпедокл (ок. 495-435
гг. до н. э.). - греческий философ и поэт, приписывавший себе
богоподобность, бросился в жерло вулкана Этна, чем хотел укрепить молву,
будто он сделался богом; а узнали про это, когда жерло, выбросило одну из
его сандалий, ибо сандалии у него были медные" (Диоген Лаэрций. Указ. соч.
VIII, 2).
87 Диоген в бочке и Аристипп... - Греческого философа-киника Диогена,
устроившего себе жилье в глиняной бочке, называли "философ в бочке" (Диоген
Лаэрций. Указ. соч. VI, 2); Аристипп - философ из Кирены (ок. V в. до н.
э.), ученик Сократа, считавший высшим благом наслаждение; большую часть
жизни прожил при дворе тирана Дионисия, который его высоко чтил. (См.:
Диоген Лаэрций. Указ, соч. II, 8).
88 ...те, кто строят небесные д_о_мы... - т. е. астрологи, которые по
расположению зодиакальных созвездий (небесных домов) вычерчивают линии и
знаки в своих гороскопах. Ср. у Сенеки в "Октавии" (386-389):
Я наблюдал созданье величайшее
Природы, нашей матери-искусницы:
Небесный свод и колесницу Фебову,
Движенье неба, солнце в череде домов.
Пер. С. Ошерова
89 Долго ли продолжался бы любой брак, если бы не глупость... - О
глупости как охранительнице браков см.: Эразм Роттердамский. Похвала
Глупости. Гл. XX.
90 Трагедии, которые изобретены были юношами-поселянами... - Здесь Л.
Лабе явно отсылает читателя к "Науке поэзии" Горация (с. 275-277):
Первым творенья свои посвятил трагической музе
Феспис, который возил представленья свои на телеге.
Пер. М. Гаспарова
91 Как сказал кто-то... - т. е. Лукиан в "Диалоге о танце". Схожее
определение пантомимы есть у Плиния в "Естественной истории" (XXX, 2), у
Тацита в "Анналах" (XVI, 23), у французских писателей Рабле (кн. III, XIX) и
Понтюса де Тийара в философском диалоге "Отшельник, Диалог первый, или
Рассуждение о Музах" (Le Solitaire Premier ou Discours des Muses, 1552).
92 ...неслыханной пышности Амфитеатры... - Имеется в виду римский
Колизей, именовавшийся также "амфитеатром Флавиев" по имени построившей его
династии.
93 ...без оружия сразиться со львом... - Возможно, имеется в виду
история о римском рабе Андрокле, брошенном хозяином на растерзание льву,
рассказанная римским писателем Авлом Геллием (ок. 130-180) в "Аттических
ночах" (V, 14) и бывшая очень популярной в среде французских поэтов XVI в.
(Дю Бартас в своей поэме "Неделя" (1584) посвятит ей отдельный эпизод), или
об Ацилии Глабрионе, которого император Домициан заставил сражаться без
оружия со львом. См.: Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, "Домициан", 10;
Ювенал. Сатиры. I IV, 93-103.
94 ...сражение Антония с Клеопатрой... - Л. Лабе напоминает анекдот из
"Естественной истории" Плиния (IX, 58), согласно которому они побились об
заклад, что Клеопатра не сможет истратить на одну трапезу огромную сумму
(110 млн сестерциев). Но Клеопатра выиграла спор, растворив и выпив
жемчужину, "которая была самою большою на свете" и чья цена значительно
превосходила вышеназванную сумму. "История" Плиния была переведена в 1543 г.
Луи Мегре и была одной из самых читаемых книг.
95 ...Цезарь досадовал... - Имеется в виду известный рассказ Светония
(кн. I, 7) о том, что, когда Юлию Цезарю было 33 года (а к этому возрасту
Александр Македонский, завоевав полмира, уже умер), он, прибыв в Гадес
(Кадис), "увидел в храме... статую Великого Александра... вздохнул, словно
почувствовал отвращение к своей бездеятельности, - ведь он не совершил еще
ничего достопамятного" (Пер. М. Гаспарова).
96 Лукулл, Луций Лициний (ок. 106 - до 56 г. до н. э.) - римский
полководец и консул, чья роскошь вошла в пословицу.
97 ...как император Клавдий... - Все до этого перечисленные "безумства"
обычно приписываются не Клавдию, но Калигуле (12-41), который, "сооружая
виллы и загородные дома... забывал про всякий здравый смысл... И оттого
поднимались плотины в глубоком и бурном море, в кремневых утесах прорубались
проходы, долины насыпями возвышались до гор, и горы, перекованные,
сравнивались с землей" (Светоний. IV, 37. Пер. М. Гаспарова). Он же
перекинул мост в 3600 шагов через залив между Банями и Путеланским молом в
Италии (см.: Светоний. IV, 19). Впрочем, такого рода переделки ландшафтов
присутствуют как "общее место" в жизнеописаниях многих цезарей.
98 ...колоссов из бронзы и камня... - Очевидно, имеются в виду колосс
Родосский, гигантская (высотою в 35 м) статуя бога Аполлона, воздвигнутая
приблизительно в 280 г. до н. э. известным скульптором Харесом у входа в
порт острова Родос и считавшаяся одним из семи чудес света, а также
мраморная статуя бога врачевания Асклепия (ок. 330 г. до н. э.) и каменная
статуя Александра Македонского на Афоне.
99 ...лишь безумец сможет насладиться плодами женской
благосклонности... - Этот отрывок о сравнительных удачах мудреца и безумца в
любви, восходящий к "Похвале Глупости" (гл. XI), послужил одним из
аргументов для соотечественника Луизы Лабе П. де Сен-Жюльена для обвинения
ее в безнравственности. См.: Boy Ch. V. II, Appendice. P. 105. 10U
100 ...завалить горой Жибель... - т.е. Этной (Gibel - арабское название
Этны). Намек на наказание, постигшее титанов. См. примеч. 26 к "Спору
Безумия и Амура".
101 ...дочери Юности... - т. е. Безумия (см. примеч. 77 к "Спору
Безумия и Амура"),
102 ...с Кидиппой, когда она получила яблоко... - Имеется в виду
история любви юноши Аконтия к прекрасной Кидиппе. Встретив ее в храме
Артемиды, он бросил к ее ногам яблоко, на котором он вырезал надпись:
"Клянусь Артемидой, я буду женой Аконтия". Взяв яблоко и прочитав эту
надпись вслух, Кидиппа тем самым связала себя клятвой с богиней, и отец
вынужден был выдать ее замуж за Аконтия. Этот мифологический сюжет, широко
используемый поэтами Возрождения (Петрарка, Этьен Форкадель, Ж. Таюро и др.)
и восходящий к древнегреческому поэту Каллимаху, был известен по "Героидам"
Овидия (XIX, XX).
103 ...дамой Франческой да Римини при чтении книги... - История любви
Франчески, знатной дамы из Равенны, к Паоло, брату своего мужа, рассказана
Данте в "Божественной комедии" (Ад, песнь V, 127-132). Их чувство обнаружило
себя при чтении куртуазного романа о Ланселоте, где повествуется о его
страсти к королеве Геньевре:
В досужий час читали мы однажды
О Ланчелоте сладостный рассказ;
Одни мы были. Был беспечен каждый.
Над книгой взоры встретились не раз,
И мы бледнели с тайным содроганьем,
Но дальше повесть победила нас.
Пер. М. Лозинского
104 ...сила взгляда предмета любви... - Здесь Л. Лабе устами Безумия
излагает теорию зарождения любви через зрение, восходящую к Платону,
Аристотелю и получившую развитие у греко-арабских философов и медиков. Она
была воспринята философами-неоплатониками (Фичино, Леон Еврей и др.) и
неоплатоническими поэтами и писателями европейского Возрождения. Согласно
этой теории любовь струится из глаз любящего в виде пара, образовавшегося
при вскипании самого легкого слоя крови. Наиболее известным ее литературным
наложением являлась книга диалогов итальянского гуманиста Бальдассаре
Кастильоне (1478-1520) "О придворном" (1526), неоднократно издававшаяся во
Франции и переведенная на французский язык в 1537 и 1538 гг. В диалоге LXV
,мы находим следующее замечание: "...воздействие красоты дает чудесное
наслаждение влюбленному и, согревая ему сердце, будит силы, спящие в душе.
Вскормленные любовным теплом и произрастая в сердце, они посылают через
глаза вовне тех духов, которые являются; тончайшим паром, созданным из
наиболее чистой и прозрачной части крови..." (Пер. О. Кудрявцева). Вот
почему столь повсеместным в европейской любовной лирике становятся мотив
любовного взгляда, глаз-солнц, описание глаз - "предмета любви", зачины
"когда я вижу..." и т. п. См. в этой связи сонеты II, III, VI (с. 12), XI,
XXI (с. 3), XXIII (с. 2-5).
105 ...молодой книдиец, который влюбился в творение, созданное
Праксителем. - Легенда о любви грека из Книда (город в Малой Азии, место
почитания Венеры), воспылавшего страстью к статуе Афродиты Праксителя (IV в.
до н. э.), что привело его к безумию и гибели в морской пучине, рассказана у
Плиния (Естественная история. VII, 127) и Лукиана (Две любви, 15-17). К этой
легенде обращается и автор стихотворения "К портрету Дамы Луизы Лабе" (см.
с. 118 наст. изд.).
106 Нарцисс - сын речного бога Кефисса и нимфы Лириопы, влюбившийся в
свое отражение в источнике и умерший от любви к самому себе. См.: Овидий.
Метаморфозы. III, 341-510.
107 ...к философам, которые утверждают... - т. е. к философам-стоикам
(Зенон, Хрисипп, Сенека, Эпиктет и др.). "Стоики называют Мудреца
бесстрашным", - утверждал Диоген Лаэрций (Указ. соч. VI, VII). Л. Лабе своей
фразой отсылала читателей и к известному им монологу Глупости у Эразма
Роттердамского: "Уже признано нами, что все. чувствования подлежат ведению
Глупости. Тем и отличается от дурня мудрец, что руководствуется разумом, а
не чувствами. Поэтому стоики тщатся отстранить от мудреца все страсти..."
(Похвала Глупости. Гл. XXX).
108 Апеллес - известный греческий художник IV в., придворный
портретист Александра Македонского.
109 ...направляется в церковь... - Многие комментаторы (Джудичи,
О'Коннор и др.) склонны видеть в этом отрывке реминисценцию описания
любовных ухищрений Панфилио, героя "Фьяметты" Боккаччо.
110 ...начинать сначала. - Этот пассаж отсылает к пространному
рассуждению о превратностях на пути к завоеванию сердца дамы у Б. Кастильоне
(О придворном. III, 72).
111 ...любви на сельский манер... - Здесь Луиза Лабе травестирует
серьезную рекомендацию, которая давалась в анонимном сборнике новелл (1410)
"Пятнадцать радостей брака" (Quinze joyes du manage, XX), и напоминает совет
из "Науки любви" Овидия (I, 565, 509-572):
...когда на столе - возлияния Вакху,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тут-то тебе и дано о многом сказать незаметно,
Чтобы она поняла: сказано это о ней,
Тут-то вином и чертить на столе говорящие знаки,
Чтобы твоей госпоже знать, чья она госпожа.
Пер. М. Гаспарова
См. схожие наставления у Овидия (Героиды. XVIII, 87-88), Кастильоне (О
придворном. LXXII).
112...Улисс, завидевший дымку родной Итаки. - Переложение известных
строк из "Одиссеи" Гомера:
...Но напрасно желая
Видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке исходящий.
Пер. В. Жуковского
113 Бедность для любви - самая неподходящая спутница... - Этот "максим"
является резюме совета влюбленному из сочинения неолатинского писателя
Андрея Капеллана "О пристойной любви" (1185): "Скупости избегай, как
зловредной чумы, и возлюби противоположное ей".
114 Час ему кажется вечностью... - Букв.: "Час растягивается на сто
часов" - пословица, восходящая к "Приговорам Любви" Марциала Овернского
(Martial d'Auvergne. Arrets d'Amour. P., 1528. XX), книжечке, содержащей
пятьдесят шутливых разбирательств. Была издана в Лионе в 1538 г., а затем
неоднократно переиздавалась.
115 В чем тут риск. - В описании опасностей, подстерегающих любовника,
идущего на ночное свидание, Л. Лабе контаминирует "общие места"
средневековых и возрожденческих новелл, что было сделано и итальянским
писателем, кардиналом Бернардо Довици Биббиеной (1470-1520) в комедии
"Каландро" (Dovizi de Bibbiena. В. Саlandria. Acte I), сыгранной в Лионе в
1548 г.
116 ...Геракла, сматывающего клубок Омфалы... - Напоминание об
известном эпизоде любви Геракла к лидийской царице Омфале, у которой он
пребывал три года в рабстве и ради которой носил женскую одежду и сматывал
шерсть. См.: Лукиан. Как следует писать историю. 10.
117 ...еврейского царя со множеством его жен... - т. е. Соломона, у
которого было 700 жен и 300 наложниц-иноверок, склонявших его к чужим богам
(Книга царств. III, XI, 4). Следует обратить внимание, что у Вийона в
"Двойной балладе о любви" есть схожие перечисления античных и библейских
персонажей, безумствующих от любви.
118 ...Ганнибала, столь низко павшего из-за женщины... - Имеется в виду
пребывание Ганнибала в Салапии, где он чрезмерно предавался любовным утехам.
Ср. у Плиния: "Город Салапия, известный продажной любовью Ганнибала"
(Естественная история. III).
119 ...самое великое волшебство... - это любить. - Этот афоризм
является своего рода резюме многих высказываний подобного рода у латинских и
итальянских авторов. Ср.: Овидий. Наука любви (II, 107); Сенека. Послания
(IX); Марциал. Эпиграммы (VI, 11); Кастильоне. О придворном (III, 62-63).
120 Не было согласия у Зета с Амфионом... - Зет и Амфион (см. примеч.
41) - братья-близнецы Зевса и Антиопы. Первый посвятил себя пастушеским
занятиям, второй стал кифаредом. Говоря о разногласиях Зета и Амфиона, Л.
Лабе явно имела в виду следующие строки Горация (Послания. 18, 40-44):
Братьев ведь так близнецов - Амфиона и Зета - распалась
Дружба, пока наконец ненавистная строгому Зету
Лира не смолкла. И как Амфион уступал, по преданью,
Прихоти брата, - и ты уступай повелениям мягким
Сильного друга...
Пер. Н. Гинцбурга
121 ...превратитесь в золотого... - шутливая аллюзия на уловку, к
которой прибег Зевс, дабы овладеть Данаей (см. примеч. 6).
122 Все поклонники и друзья Аталанты... - в греческой мифологии дочь
Схенея и беотийской царевны Климены, охотница, участница похода аргонавтов,
охоты на калидонского вепря. Всем женихам предлагала состязаться с нею в
беге, но никто не мог ее догнать, кроме Гиппомена, которому помогла Венера,
дав ему три золотых яблока, которые он бросал во время бега под ноги
Аталанты, отвлекая ее, и тем выиграл состязание. К этому мифу обращались
многие писатели Возрождения - Боккаччо, Ронсар, Дю Белле и мн. др.
123 Многие, женщины... сменили корзиночки с вышиванием на перо и книги.
- Ср. с призывом Л. Лабе, обращенным к женщинам, в посвящении своей книги
(с. 5 и след.).
124 Грустным претит слушать пение, - Ср. у Горация (Послания. 18,
89-90):
Грустным веселье претит; ненавидят веселые грустных,
Медлящих - те, что спешат, а вялые - бойких, подвижных.
Пер. Н. Гинцбурга
125 Сеньоры... - Обращением "сеньоры" (а не боги) Л. Лабе устами
Меркурия взывает к своим соотечественникам, особенно к придворный.
126 А трехтелых, как Герион... - мифический царь острова Эритреи,
трехтелый великан, владелец стад красных коров, которых охранял трехглавый
пес Орф. Трехликой была и Геката, богиня мрака и чародейств, трехглавыми -
Тифон и его дети - Химера, пес Цербер, страж Аида.
127 ...невежеству, беспечности, надежде и слепоте... - Схожая свита
сопровождает Глупость у Эразма Роттердамского. См.: Похвала Глупости. XX.
128 ...с Гением... - В римской мифологии божество, рождающееся вместе с
человеком, дабы сопровождать, руководить и охранять его всю жизнь.
129 ...услужливым Стражем Садов... - таково в римской мифологии одно из
именований Приаппа, сына Вакха и Венеры, который, так же как и Сильван,
почитался божеством плодородия и сладострастия. Отсюда - двусмысленный
эпитет "услужливый". П. Бланшемен усматривает здесь реминисценцию Элегии
Иоанна Секунда (III, XIV, 23), где Приапп назван "hortorum custos membrose
virentem" ("стражем садов, похотливо цветущих").
130 Вы избавили их от Царства Сатурна... - напоминание о том, что
олимпийцы во главе с Зевсом восстали против своего отца Сатурна (в греческой
мифологии Кроноса) и низвергли его в Тартар.
131 ...трижды, семижды девять веков... - т.е. на 189 веков.
Комментаторы объясняют такую форму обозначения срока тем, что нечетные числа
(3, 7, 9) почитались как мистические.
132 ...куда ему заблагорассудится... - о смысле этой фразы см. нашу
статью, с. 229-230.
И. Ю. Подгаецкая
Last-modified: Wed, 15 Feb 2006 06:02:24 GMT