али огрызки двух пальцев, отхваченных у неведомого грабителя. Сундук затормозил в нескольких футах от волшебника. Замерев на миг, ходячий ящик поджал ноги и опустился на землю. Ринсвинд не заметил у Сундука глаз, но тем не менее пребывал в полной уверенности, что эта штуковина на него смотрит. Выжидающе. -- Кыш, -- слабо сказал волшебник. Сам Сундук не шелохнулся, однако крышка его со скрипом откинулась, высвобождая мертвого вора. Ринсвинд вспомнил про золото. Видимо, Сундук должен иметь хозяина. Может, за отсутствием Двацветка он выбрал его, Ринсвинда? Начинался отлив, и в желтом послеполуденном свете в сторону Речных ворот, расположенных в каких-то ста ярдах ниже по течению Анка, плыл разнообразный мусор. Присоединить к нему бездыханное тело вора -- секундное дело. Даже если труп потом найдут, вряд ли это вызовет пересуды. Да и акулы, обитающие в устье Анка, привыкли к регулярным, плотным обедам. Ринсвинд смотрел, как вор медленно уплывает прочь, и обдумывал свой следующий шаг. Сундук, наверное, сможет держаться на воде. Все, что нужно сделать, -- это подождать до темноты и потом вместе с отливом отправиться вниз по реке. В нижнем течении Анка есть множество необжитых мест, где можно выйти на берег, и... Что ж, если патриций действительно сообщил о Ринсвинде остальным правителям, то смена одежды и бритва разрешат эту проблему. Во всяком случае, есть и другие страны, а способностями к языкам Ринсвинд не обделен. Дайте ему только добраться до Химеры, Гонима или Экальпона -- и полдюжины армий не смогут привести его обратно. А потом -- богатство, безопасность, комфорт... Но вот как быть с Двацветком? Ринсвинд позволил себе на минутку взгрустнуть. -- Ну, могло быть и хуже, -- сказал он, как бы прощаясь. -- На его месте мог оказаться я. Он уже собрался было тронуться в путь, но тут обнаружил, что его балахон за что-то зацепился. Вывернув шею назад, он установил, что край его одеяния зажат крышкой Сундука. -- А, Горфаль, -- любезно кивнул патриций. -- Заходи. Садись. Не желаешь ли отведать засахаренной морской звезды? -- Я полностью в твоем распоряжении, хозяин, -- спокойно отозвался старик. -- За исключением, пожалуй, тех случаев, когда речь заходит о вяленых иглокожих. Патриций пожал плечами и указал на лежащий на столе свиток. -- Прочти, -- распорядился он. Горфаль взял пергамент в руки и, увидев знакомые идеограммы Золотой империи, слегка приподнял бровь. С минуту он молча читал, после чего перевернул свиток, чтобы детально исследовать печать на обороте. -- Ты слывешь человеком, который разбирается в делах Империи, -- сказал патриций. -- Можешь ли ты объяснить вот это? -- Познание Империи заключается не столько в том, чтобы отмечать отдельные события, сколько в том, чтобы изучать определенный склад ума, -- ответил старый дипломат. -- Это послание любопытно, да, но ничего удивительного в нем нет. -- Сегодня утром император предписал, -- патриций позволил себе роскошь нахмуриться, -- предписал мне охранять этого Двацветка. Теперь, похоже, я должен приказать, чтобы его убили. Это не кажется тебе удивительным? -- Нет. Император -- всего лишь ребенок. Он... идеалист. Энтузиаст. Народ его обожествляет. В то время как второе письмо исходит, если я не ошибаюсь, от Девяти Вращающихся Зеркал, то есть от великого визиря. Он уже стар и за свою жизнь успел послужить нескольким императорам. Для него они необходимая, но подчас утомительная составляющая успешного управления Империей. Он терпеть не может, когда что-то или кто-то выходит у него из-под контроля. Империя была построена именно для того, чтобы каждый знал свое место. Такова его точка зрения. -- Я, кажется, начинаю понимать... -- протянул патриций. -- Вот именно. -- Горфаль улыбнулся себе в бороду. -- Этот турист забыл свое место. Я абсолютно уверен, что, выразив согласие с пожеланиями своего господина, Девять Вращающихся Зеркал тут же предпримет меры, имеющие целью не допустить, чтобы этот вот путешественник вернулся домой, привезя с собой заразу недовольства. Империя предпочитает, чтобы люди оставались там, куда она их определила. Так что лучше будет, если этот Двацветок навеки исчезнет в варварских землях. То есть здесь, хозяин. -- И что ты посоветуешь? -- спросил патриций. Горфаль пожал плечами. -- Ничего не предпринимать. Наверняка все уладится само собой. Тем не менее, -- он задумчиво почесал ухо, -- может, Гильдия Наемных Убийц?.. -- Ах да, -- вспомнил патриций. -- Гильдия Наемных Убийц. Кто у них сейчас президент? -- Злорф Мягкоступ, хозяин. -- Поговори с ним, хорошо? -- Слушаюсь, хозяин. Патриций кивнул. Так будет значительно легче. Он разделял мнение Девяти Вращающихся Зеркал -- жизнь и так достаточно сложна. Людям следует оставаться там, куда их определили. Сияющие созвездия проливали свет на Плоский мир. Один за другим торговцы закрывали ставнями окна своих лавок. Один за другим карманники, воры, джентльмены удачи, потаскушки, фокусники, рецидивисты и домушники просыпались и садились завтракать. Волшебники отправлялись по своим многомерным делам. Этой ночью должно было случиться слияние двух могущественных планет, и воздух над Кварталом Волшебников уже дрожал от заранее наложенных заклинаний. -- Послушай, -- сказал Ринсвинд. -- Так у нас ничего не выйдет. Он медленно двинулся в сторону. Сундук, как верный пес, последовал за ним, угрожающе приоткрыв крышку. Ринсвинд поразмыслил над возможностью прыгнуть вперед и попытаться сделать ноги. Крышка предвкушающе причмокнула. В любом случае, сказал себе Ринсвинд, ощущая, как сердце проваливается в пятки, проклятая штуковина сразу бросится в погоню. Упрямство из нее так и прет. У волшебника появилось нехорошее предчувствие, что, даже если ему удастся спереть какую-нибудь лошадь, Сундук все равно будет преследовать его. Бесконечно. Неторопливо. Переплывая реки и океаны. Понемногу нагоняя его -- ведь Ринсвинду придется когда-то спать. А потом, в один прекрасный день, в каком-нибудь экзотическом городе и много лет спустя, он услышит за своей спиной топоток сотен маленьких ножек. Все ближе, ближе... -- Ну что ты ко мне прицепился? -- простонал он. -- Я-то тут при чем? Я ж его не похищал! Сундук немного продвинулся вперед. Пятки Ринсвинда и реку разделяла узенькая полоска скользкого причала. Мгновенная вспышка озарения подсказала волшебнику, что этот ящик плавает быстрее, чем он. Ринсвинд попытался не думать о том, каково будет утонуть в Анке. -- Лично мне кажется, что он не отцепится, -- непринужденно заметил тонкий голосок. Ринсвинд опустил взгляд на иконограф, по-прежнему висящий у него на шее. Дверца была открыта. Гомункулус, прислонившись к косяку, покуривал трубку и явно развлекался, наблюдая за происходящим. -- По крайней мере, я прихвачу тебя с собой, -- скрипнув зубами, пообещал Ринсвинд. Крошка-демон вынул трубку изо рта. -- Что ты сказал? -- переспросил он. -- Я сказал, что прихвачу тебя с собой, тысяча чертей! -- Да на здоровье. -- Демон многозначительно постучал по стенке коробки. -- Посмотрим, кто утонет первым. Сундук зевнул и продвинулся вперед на долю дюйма. -- Ну ладно, ладно, -- раздраженно бросил Ринсвинд. -- Только тебе придется дать мне время на раздумья. Сундук медленно отступил. Ринсвинд бочком переместился на относительно безопасное место и уселся наземь, прислонившись спиной к стене. За рекой светились огни города Анка. -- Ты же волшебник, -- сказал чертик-живописец. -- Ты наверняка придумаешь, как найти его. -- Боюсь, волшебник из меня аховый. -- Ты можешь неожиданно наброситься на похитителей и превратить их в червей, -- ободряюще добавил чертик, никак не отреагировав на последнее заявление Ринсвинда. -- Нет. Превращение-В-Животных -- это заклятие восьмого уровня. А я даже не закончил учебу. Я знаю только одно заклинание. -- Ну что ж, этого хватит. -- Сомневаюсь, -- безнадежно возразил Ринсвинд. -- Почему? Что оно делает? -- Не могу сказать. Даже не хочу говорить об этом. Но если честно, -- он вздохнул, -- от заклинаний мало толку. Нужно три месяца, чтобы запомнить простейшее из них, а только ты его используешь, как оно -- пшик! -- и исчезло. Это самое дурацкое в магии. Ты тратишь двадцать лет на то, чтобы выучить заклинание и вызвать себе в спальню обнаженных девственниц, но к тому времени ты насквозь пропитываешься ртутными парами, а твои глаза перестают видеть, испорченные чтением старых гримуаров. Ты даже вспомнить не сможешь, зачем тебе эти девственницы понадобились. -- Мне никогда не приходило в голову взглянуть на магию с этой стороны, -- признался чертик. -- Послушай-ка... Это все неправильно. Когда Двацветок сказал, что у них в Империи магия лучше, я подумал... подумал... Дух выжидающе смотрел на него. Ринсвинд мысленно выругался. -- Ну, если тебе обязательно нужно знать, я подумал, что на самом деле он имел в виду не магию. Не магию как таковую. -- А что еще он мог иметь в виду? Ринсвинд почувствовал себя по-настоящему несчастным. -- Не знаю, -- признался он. -- Наверное, их магия лучше нашей. И в ней есть какой-то смысл. К примеру, они, должно быть, легко могут обуздать молнию. Дух посмотрел на Ринсвинда добрым, но жалостливым взглядом. -- Молнии -- это копья, которыми сражаются друг с другом громовые великаны, -- мягко напомнил он. -- Установленный метеорологический факт. Их невозможно обуздать или запрячь. -- Знаю, -- удрученно отозвался Ринсвинд. -- Тут, конечно, мой пример подкачал. Дух кивнул и исчез в глубине иконографа. Пару минут спустя Ринсвинд почуял запах жарящегося бекона. Волшебник сначала терпел, а потом, когда его желудок напрочь отказался выносить эту муку, постучал по стенке коробки. Дух немедленно высунул голову. -- Знаешь, я тут подумал над твоими словами... -- заявил он прежде, чем Ринсвинд успел открыть рот. -- Предположим, надел ты на нее упряжь, но как ты заставишь ее тянуть телегу? -- О чем ты говоришь, чума тебя задери? -- О молнии. Она же летает вверх-вниз, а тебе нужно, чтобы она двигалась вдоль земли. Кроме того, она же мигом прожжет упряжь. -- Плевать мне на молнию! Как я могу думать на пустой желудок? -- Ну так съешь что-нибудь. Логичный выход. -- Как? Стоит мне пошевельнуться, как этот проклятый ящик сразу начинает хлопать крышкой! Сундук, как по команде, широко разинул пасть. -- Видишь? -- Чего ты боишься? Он и не думает тебя кусать, -- сказал чертик. -- Там, внутри, есть еда. Ему лично без надобности, чтобы ты помер с голоду. Ринсвинд всмотрелся в темное чрево Сундука. Действительно, среди кучи коробок и мешочков с золотом лежало несколько бутылок и нечто завернутое в промасленную бумагу. Ринсвинд цинично рассмеялся и, порыскав по заброшенному причалу, нашел кусок дерева нужной длины. Как можно вежливее он вставил доску между крышкой и ребром Сундука и выудил один из плоских пакетиков. В пакете содержались сухари, которые на поверку оказались твердыми, как алмазное дерево. -- 'тоб им пу'то бы'о, -- пробормотал Ринсвинд, держась за поврежденную челюсть. -- Настоящее Дорожное Питание капитана Восемьпантера, -- сообщил чертик из дверей коробки. -- Эти сухарики спасли жизнь многим людям, очень полезны в открытом море. -- Ну да, конечно. Их что, спускают на воду вместо плотов или кидают акулам и смотрят, как те тонут? А в бутылках что? Яд? -- Вода. -- Но вода есть везде. Зачем ему понадобилось везти сюда воду? -- Доверие. -- Доверие? -- Да. Это то, чего у него не было. Не доверяет он здешней воде. Сечешь? Ринсвинд открыл бутылку. Находящаяся в ней жидкость вполне могла оказаться водой. Вкус у так называемой "воды" был никакой. -- Ни вкуса, ни запаха, -- ворчливо пожаловался Ринсвинд. Сундук негромко скрипнул, привлекая к себе внимание, а потом медленно, с ленивой, точно рассчитанной угрозой закрыл крышку, перемалывая импровизированную распорку, точно сухую веточку. -- Ладно, ладно, -- сказал волшебник. -- Сейчас что-нибудь придумаем. Штаб-квартира Аймора располагалась в Падающей Башне на пересечении улицы Инея и Морозного переулка. Близилась полночь. Одинокий охранник, прислонившись к стене, взглянул на сходящиеся планеты и от нечего делать задумался над тем, какие изменения в его судьбе может предвещать это небесное явление. Неподалеку раздался слабый-преслабый звук, точно зевнул комар. Охранник посмотрел на пустынную улицу и заметил, что в нескольких ярдах от него в грязи что-то блеснуло. Он поднял загадочный кругляш. Свет луны еще раз отразился от золота, и судорожный вздох охранника эхом разлетелся по безлюдному переулку. Загадочный звук повторился, и в канаву на другой стороне улицы покатилась вторая монета. К тому времени как охранник подобрал ее, появился третий кругляш -- уже чуть подальше. Закрутившись, монетка с тихим звоном упала на землю. Золото, вспомнил охранник расхожее поверие, образуется из кристаллизованного света звезд. До сих пор он считал это враньем -- не могут такие тяжелые штуки, как золотые монеты, естественным образом падать с неба. В тот момент, когда охранник поравнялся с противоположным концом переулка, сверху упало сразу несколько монет. Только эти золотые лежали в мешочке, их было ужасно много, и Ринсвинд с силой опустил их на голову незадачливого телохранителя. Придя в себя, охранник обнаружил, что смотрит в безумные глаза какого-то волшебника. Сумасшедший маг поднес к его горлу обнаженный меч. Что-то темное и квадратное сжало его ногу. Хватка неведомого существа намекала, что с охранником церемониться не будут. -- Где он? Где богатый чужеземец? -- прошипел волшебник. -- Быстро! -- Меня что-то схватило за ногу! Что это? -- В голосе охранника прозвучала нотка ужаса. Он попытался высвободиться. Давление на ногу усилилось. -- Лучше тебе этого не знать, -- сказал Ринсвинд. -- Прошу тебя, не отвлекайся? Где чужестранец? -- Не здесь! Его держат в трактире Пузана! Его все ищут! Ты ведь Ринсвинд, да? Ящик... ящик, который кусает людей... о-нет-нет-нет... пожалуй-с-ста-а-а... Ринсвинд уже исчез. Охранник почувствовал, что держащая его незримая рука -- или, если его опасения верны, крышка -- ослабила хватку. Но когда он попытался подняться на ноги, нечто огромное, тяжелое и квадратное, вылетев из темноты, врезалось в него и устремилось вслед за волшебником. У "нечто" были сотни маленьких ножек. Пользуясь своим самодельным разговорником, Двацветок пытался объяснить таинства "страх-и-в-ванне" Пузану. Жирный трактирщик внимательно слушал, а в его маленьких черных глазках что-то поблескивало. Аймор с легкой насмешкой наблюдал за ними с другого конца стола, время от времени бросая какому-нибудь из воронов кусок со своей тарелки. Рядом взад и вперед расхаживал Визель. -- Ты слишком нервничаешь, -- сказал Аймор, не отрывая взгляда от сидящей напротив пары. -- Я чувствую твой страх, Стрен. Кто осмелится напасть на нас здесь? А этот подзаборный волшебник придет. Он слишком большой трус, чтобы не прийти. Он станет торговаться. И окажется у нас в руках. Вместе с золотом. И сундуком. Визель сверкнул единственным глазом и ударил кулаком по затянутой в черную перчатку ладони. -- Кто бы мог подумать, что на всем Диске наберется столько груши разумной? -- посетовал он. -- Откуда нам было знать? -- Ты слишком волнуешься, Стрен. Я уверен, на этот раз у тебя все получится, -- ласково сказал Аймор. Его помощник с отвращением фыркнул и отправился в обход зала, чтобы задать жару своим людям. Аймор продолжал наблюдать за Двацветком. Странно, но маленький турист, казалось, совершенно не осознавал всей серьезности своего положения. Аймор несколько раз видел, как он с выражением глубокого удовлетворения осматривает комнату. Турист, не переставая, болтал с Пузаном, и Аймор заметил, как какой-то клочок бумаги перешел из рук в руки. Трактирщик в свою очередь вручил чужестранцу несколько монет. Странно все это... Когда Пузан поднялся на ноги и вразвалку прошлепал мимо стула Аймора, рука старшины воров, как распрямившаяся стальная пружина, вылетела вперед и ухватила толстяка за передник. -- О чем это вы беседовали, мил человек? -- негромко поинтересовался величайший вор в Анк-Морпорке. -- Н-ни о чем, Аймор. Частное дельце, не более того. -- Между друзьями не бывает секретов, Пузан. -- Э-гм. Ну, по правде говоря, я сам не успел разобраться, что к чему. Это нечто типа пари, понимаешь? -- нервно объяснил трактирщик. -- "Страх-и-в-ванне" называется. Мы вроде как поспорили, что "Порванный Барабан" не сгорит. Аймор буравил его своими глазками, пока Пузан не задергался от страха и беспокойства. Тогда старшина воров расхохотался. -- Вы держали пари на эту изъеденную личинками кучу старых бревен? -- переспросил он. -- Парень, должно быть, чокнутый! -- Да, но у этого чокнутого водятся денежки. Он говорит, что теперь, когда у него есть... не могу вспомнить слово, на "п" начинается, ставка, так сказать... в общем, тем людям, на которых он работает в Агатовой империи, придется раскошелиться. Если "Порванный Барабан" сгорит. Не то чтобы я надеялся, что это случится. Что он сгорит. В смысле "Порванный Барабан". Я хочу сказать, он для меня как дом родной, "Барабан" этот... -- А ты не так уж и глуп, а? -- подытожил Аймор и оттолкнул трактирщика прочь. Дверь резко распахнулась и с грохотом ударилась о стену. -- Эй, это же моя дверь! -- завопил Пузан. Потом до него дошло, кто стоит на верхней ступеньке. Он успел нырнуть под стол за долю секунды до того, как короткий черный дротик, пролетев через всю комнату, с глухим стуком впился в деревянную обшивку стены. Аймор осторожно протянул руку и налил еще кувшин пива. -- Не хочешь присоединиться, Злорф? -- ровным голосом спросил он. -- И убери шпагу, Стрен. Злорф Мягкоступ -- наш друг. Президент Гильдии Наемных Убийц ловко крутнул короткую духовую трубку и тем же движением плавно опустил ее в кобуру. -- Стрен! -- повторил Аймор. Бандит в черном, шипя, вложил шпагу в ножны. Однако его рука не отрывалась от рукояти, а глаза -- от убийцы. Это было нелегко. В Гильдии Наемных Убийц отбор кандидатов на повышение производился путем конкурсных экзаменов, а практика была самым важным -- и, в сущности, единственным -- предметом. Поэтому широкое, честное лицо Злорфа было крест-накрест изрезано старыми, затянувшимися рубцами -- результат многих рукопашных схваток. Впрочем, возможно, что это лицо и раньше не было таким уж красивым -- поговаривали, что профессию, в которой широко практиковались темные капюшоны, плащи и ночные прогулки, Злорф выбрал потому, что среди его предков были избегающие дневного света тролли. Люди, которые осмеливались посудачить об этом в пределах досягаемости слуха Злорфа, имели обыкновение складывать потом свои уши в шляпу. Злорф, которого сопровождали несколько подручных, неторопливо спустился по ступенькам и, остановившись прямо перед Аймором, сказал: -- Я пришел за туристом. -- Он имеет к тебе какое-то отношение, Злорф? -- Да. Гринджо, Урмонд, взять его. Двое убийц выступили вперед. Однако перед ними возник Стрен, и лезвие его шпаги материализовалось в дюйме от их глоток. -- Скорее всего, я успею убить только одного из вас, -- процедил он, -- так что посоветуйтесь между собой, кого именно. -- Подними голову, Злорф, -- предложил Аймор. Из темноты между балками вниз смотрел ряд злых желтых глаз. -- Еще один шаг, и ты уйдешь отсюда с большим количеством пустых глазниц, чем пришел, -- сказал старшина воров. -- Так что сядь и выпей, Злорф. Давай обсудим проблему как разумные люди. Я-то думал, у нас с тобой уговор. Вы не грабите -- я не убиваю. В смысле, за деньги, -- добавил он после небольшой паузы. Злорф принял предложенное пиво. -- Так в чем дело? -- спросил он. -- Я его убью. Потом вы его ограбите. Это вон тот забавный тип? -- Да. Злорф уставился на Двацветка. Маленький турист ухмыльнулся ему в ответ. Злорф пожал плечами. Он редко тратил время на размышления, почему одни люди желают видеть других мертвыми. Знать, такова жизнь... -- Могу я спросить, кто твой клиент? -- поинтересовался Аймор. Злорф протестующе поднял руку: -- Умоляю тебя! Профессиональный этикет. -- Разумеется. Кстати... -- Да? -- По-моему, у меня за дверью стоит пара охранников... -- Стояла. -- И еще несколько в дверном проеме по другую сторону улицы... -- До недавних пор. -- И два лучника на крыше. Сомнение пробежало по лицу Злорфа, точно последний луч заходящего солнца по плохо вспаханному полю. От резкого удара дверь отлетела к стене, сильно попортив стоявшего рядом убийцу. -- Прекратите так обращаться с моей дверью! -- взвизгнул из-под стола Пузан. Злорф и Аймор уставились на вновь прибывшего. Вновь прибывший был толстеньким, низеньким и богато одетым. Очень богато одетым. За спиной его маячило несколько высоких, массивных фигур. Очень массивных, угрожающе выглядящих фигур. -- Кто это? -- спросил Злорф. -- Я его знаю, -- сказал Аймор. -- Его зовут Рерпф. Он содержит трактир "Стонущая Миска" у Медного моста. Стрен, избавься от него. Рерпф поднял унизанную кольцами руку. Стрен Визель в нерешительности остановился на полпути к двери. Несколько очень больших троллей поднырнули под притолоку и, жмурясь от света, выстроились по обе стороны от толстенького трактирщика. Похожие на мешки с мукой предплечья бугрились мускулами размером с дыню. Каждый тролль держал в руке обоюдоострый топор. Небрежно сжимая рукоять большим и указательным пальцами. Пузан вылетел из своего укрытия; его лицо побагровело от ярости. -- Вон! -- завопил трактирщик. -- Убери отсюда этих троллей! Никто не шелохнулся. В комнате воцарилась внезапная тишина. Пузан быстро оглянулся вокруг. До него стало доходить, с кем он говорит и как говорит. С его губ сорвалось поскуливание, воспользовавшееся возможностью вырваться на свободу. Пузан подлетел к дверям погреба как раз в тот момент, когда один из троллей лениво взмахнул рукой-окороком и его топорик, вращаясь, понесся через комнату. Грохот захлопнувшейся двери и последующий удар расщепившего ее топора слились в один звук. -- Тысяча чертей! -- воскликнул Злорф Мягкоступ. -- Чего тебе надо? -- спросил Аймор. -- Я представляю здесь Гильдию Купцов и Торговцев, -- спокойно ответил Рерпф. -- Можно сказать, защищаю наши интересы. То есть этого маленького чужестранца. Аймор наморщил лоб. -- Прошу прощения, -- перебил он. -- Мне послышалось или ты действительно упомянул Гильдию Купцов? -- И Торговцев, -- подтвердил Рерпф. За его спиной, в дополнение к еще нескольким троллям, возникла кучка людей. Их лица были смутно знакомы Аймору. Скорее всего, он видел их за стойками и прилавками. Неприметные личности -- легко не заметить, легко забыть. Где-то в глубине его сознания зародилось неприятное чувство. Он подумал о том, каково придется, скажем, лисе, столкнувшейся морда к морде с разъяренной овцой. Тем более если эта овца может себе позволить держать на службе волков. -- А могу я спросить, с каких пор существует эта... Гильдия? -- осведомился Аймор. -- С сегодняшнего дня, -- ответил Рерпф. -- Я, чтоб вы знали, вицемастер Гильдии по делам туризма. -- А чего такое этот туризм, о котором ты говоришь? -- Э-э, мы не совсем уверены... -- начал было Рерпф. Какой-то бородатый старикашка высунул голову из-за его плеча и прокудахтал: -- Если говорить от лица виноторговцев Морпорка, то Туризм означает Бизнес. Понял? -- Ну и? -- холодно спросил Аймор. -- Ну, -- ответил Рерпф, -- и мы защищаем наши интересы. Как я уже сказал. -- Воры -- вон! Воры -- вон! -- закудахтал его престарелый сотоварищ. Еще несколько человек подхватили этот лозунг. Злорф ухмыльнулся. -- И убийцы! И убийцы! -- затянул старикашка. Злорф что-то рыкнул. -- Наши требования вполне резонны, -- заметил Рерпф. -- Если по всему городу грабят и убивают, что за впечатления увезут с собой наши гости? Вы проделываете долгий путь, чтобы посмотреть на наш прекрасный город с его многочисленными историческими и культурными достопримечательностями, а также разнообразными самобытными обычаями, и приходите в себя мертвым где-нибудь на задворках или, не дай боги, плывущим по Анку. Вряд ли вы тогда расскажете всем своим друзьям о том, как замечательно здесь развлеклись. Давайте взглянем фактам в лицо, мы должны двигаться в ногу со временем. Злорф и Аймор переглянулись. -- А ведь и правда. Нужно двигаться в ногу, -- сказал Аймор. -- Ну так давай двигаться, братишка, -- согласился Злорф и, стремительно подняв ко рту духовую трубку, послал свистнувший дротик в ближайшего тролля. Тот крутнулся вокруг собственной оси и запустил в убийцу топором. Топор, жужжа, пролетел над головой Злорфа и попал в какого-то мелкого воришку, которому не повезло оказаться позади Мягкоступа. Рерпф быстро пригнулся. Тролль за его спиной поднял огромный железный арбалет и выпустил в ближайшего убийцу длиннющую, размером с копье, стрелу. Так все и началось... Давно подмечено, что люди, чувствительные к излучениям в ультраоктарине -- восьмом цвете, пигменте Воображения, -- могут видеть то, что не видят другие. Вот так и вышло, что Ринсвинд, торопливо пробиравшийся вместе с топающим сзади Сундуком по многолюдным вечерним базарам Морпорка, внезапно столкнулся с высокой темной фигурой. Развернувшись, чтобы высказать в адрес неосмотрительного прохожего пару подходящих проклятий, Ринсвинд узрел Смерть. Это мог быть только Смерть. Никто другой не разгуливает по городу с пустыми глазницами. Коса, небрежно переброшенная через плечо, тоже давала ключ к разгадке личности незнакомца. Пока Ринсвинд в ужасе пялился на это явление, парочка влюбленных, смеясь над какой-то, только им двоим понятной, шуткой, прошла прямо сквозь фигуру и, похоже, ничего не заметила. Даже Смерть, лицо которого навсегда застыло в мрачной маске, выглядел удивленным. -- РИНСВИНД? -- уточнил Он голосом низким и тяжелым, словно подземный грохот захлопывающихся свинцовых дверей. -- М-м, -- отозвался волшебник, пытаясь скрыться от безглазого взгляда. -- НО ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ? -- (Бум-бум, опустилась надгробная плита в кишащей червями цитадели под старыми горами...) -- М-м, а почему меня здесь не должно быть? -- спросил Ринсвинд. -- Хотя чего я тебя расспрашиваю, у тебя, наверное, куча дел, так что если ты... -- Я БЫЛ УДИВЛЕН, УВИДЕВ ТЕБЯ, РИНСВИНД, ПОТОМУ ЧТО У МЕНЯ НА ЭТУ САМУЮ НОЧЬ УЖЕ НАЗНАЧЕНА ВСТРЕЧА С ТОБОЙ. -- О нет, только не... -- ПРОКЛЯТЬЕ, И САМОЕ ДОСАДНОЕ В ЭТОЙ ИСТОРИИ ТО, ЧТО Я ОЖИДАЛ ВСТРЕТИТЬ ТЕБЯ В ПСЕФОЛОЛИСЕ. -- Но это за пять сотен миль отсюда! -- ЭТО ТЫ МНЕ ГОВОРИШЬ? НАСКОЛЬКО Я ПОНИМАЮ, ОПЯТЬ ВСЯ СИСТЕМА ПОЛЕТЕЛА К ЧЕРТЯМ. ПОСЛУШАЙ, А МОЖЕТ, ВСЕ-ТАКИ ЕСТЬ ХОТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ШАНС?.. Ринсвинд попятился, выставив вперед руки. Торговец сушеной рыбой, стоящий за ближайшим прилавком, с интересом наблюдал за прохожим психом. -- Никаких шансов! -- Я МОГ БЫ ОДОЛЖИТЬ ТЕБЕ ОДНУ ОЧЕНЬ БЫСТРУЮ ЛОШАДЬ. -- Нет! -- ЭТО БУДЕТ СОВСЕМ НЕ БОЛЬНО. -- Нет! Ринсвинд бросился бежать. Смерть проводил его взглядом и горько пожал плечами. -- НУ И ПОШЕЛ ТЫ... -- сказал он и, повернувшись, вдруг заметил торговца рыбой. Глухо зарычав, Смерть протянул костлявый палец и остановил его сердце, но это не доставило Ему никакого удовольствия. Потом Смерть припомнил, что должно случиться этой ночью. Было бы неверно сказать, что Он улыбнулся, потому что черты Его лица, независимо от Его воли, были заморожены в костяной улыбке. Но Он замурлыкал себе под нос песенку, веселенькую, как братская могила во время чумы. Задержавшись на секунду, чтобы отнять жизнь у пролетавшей мимо букашки и одну из девяти жизней у кошки, притаившейся под рыбным прилавком (все кошки видят в октарине), Смерть повернулся на каблуках и зашагал в сторону "Порванного Барабана". Улица Короткая в Морпорке -- в действительности одна из самых длинных в этом городе. Филигранная улица пересекает ее дальний по вращению конец на манер верхней перекладины в букве Т. "Порванный Барабан" расположен так, что из его окон видна вся Короткая улица. Затаившийся в начале улицы темный продолговатый предмет поднялся на крошечных ножках и помчался вперед. Поначалу он двигался неуклюжей рысью, но, пробежав половину расстояния до цели, уже летел как стрела... Еще более темная тень медленно прокралась вдоль одной из стен "Барабана", прошмыгнув в нескольких шагах от двух троллей, которые охраняли дверь. Ринсвинд обливался потом. Если тролли услышат слабое позвякивание из висевшего у него на поясе мешочка... Один из охранников постучал своего коллегу по плечу, издав при этом звук, похожий на удар одного камешка о другой, и указал на залитую светом звезд улицу... Ринсвинд молнией выскочил из укрытия, развернулся и зашвырнул свою ношу в ближайшее окно "Барабана". Визель первым заметил его. Мешочек, медленно поворачиваясь в воздухе, пролетел по дуге через всю комнату и лопнул, ударившись о край стола. Мгновение спустя по полу, вращаясь и сверкая, раскатились золотые монеты. В комнате внезапно воцарилась тишина, если не считать слабого звона золота и поскуливания раненых. Визель, выругавшись, прикончил убийцу, с которым дрался, и заорал: -- Это ловушка! Никому не двигаться! Шесть десятков людей и дюжина троллей застыли на месте, разом перестав шарить по полу. Дверь отлетела к стене в третий раз. Два тролля ворвались в комнату, захлопнули за собой дверь, задвинули тяжелый деревянный засов и скатились вниз по ступенькам. Снаружи донеслось внезапное "крещендо" бегущих ног. И дверь распахнулась в последний раз. В сущности, она просто взорвалась, огромный деревянный засов отлетел в противоположный конец комнаты, и даже дверная коробка не выдержала. Дверь и коробка приземлились на один из столов, и тот разлетелся в щепки. Пару мгновений стояла гробовая тишина, но вдруг застывшие участники драки заметили, что куча деревянных обломков подозрительно зашевелилась. Это ящик бешено встряхивался, выбираясь из-под досок. В зияющем дверном проеме появился Ринсвинд и швырнул еще одну золотую гранату. Она врезалась в стену и рассыпалась дождем монет. Внизу, в подвале, Пузан поднял глаза, что-то буркнул под нос и продолжил свою работу. Весь запас свечей, заготовленный на Наматывающую Зиму, был уже разложен по полу и перемешан с щепками для растопки. Пузан принялся ворочать бочку с ламповым маслом. -- "Страх-и-в-ванне", -- пробормотал он. Ручейки масла хлынули на пол, закружившись вокруг его ног. Визель, лицо которого превратилось в маску ярости, бросился вперед. Ринсвинд тщательно прицелился и залепил мешочком с золотом прямо ему в грудь. Аймор что-то выкрикнул и ткнул обвиняющим пальцем в сторону Ринсвинда. Один из воронов сорвался со своего насеста среди балок и камнем упал на волшебника, выставив вперед растопыренные сверкающие когти. Долететь ему не удалось. Когда он был примерно на полпути к цели. Сундук подскочил со своей подстилки из щепок, на мгновение откинул в полете крышку и снова захлопнул ее. Мягко приземлившись, Сундук опять слегка приоткрыл крышку. Ринсвинд увидел, как язык, длинный, как пальмовый лист, багровый, как красное дерево, слизнул несколько приставших перьев. В тот же самый миг с потолка грохнулась гигантская люстра-колесо, погрузив комнату в темноту. Ринсвинд свернулся как пружина, подпрыгнул на месте и, ухватившись за балку -- откуда только силы взялись, -- забросил себя на относительно безопасное перекрытие. -- Потрясающе, правда? -- произнес чей-то голос у него под ухом. Внизу воры, убийцы, тролли и торговцы, все примерно одновременно, осознали, что находятся в помещении, передвижение по которому крайне затруднено из-за разбросанных по полу золотых монет. Кроме того, среди угрожающе маячащих во мраке силуэтов присутствовало нечто совершенно ужасное. В едином порыве участники сражения бросились к двери. Только никто из них понятия не имел, где эта дверь находится. Ринсвинд, наблюдающий за хаосом с потолочной балки, перевел изумленные глаза на Двацветка. -- Это ты срезал люстру? -- свистящим шепотом осведомился он. -- Да. -- Как ты сюда забрался? -- Я решил, что мне лучше не путаться под ногами. Ринсвинд обдумал эту резонную мысль. Возразить ему было нечего. -- Настоящая потасовка! -- добавил Двацветок. -- Я даже представить не мог, что со мной такое случится! Как ты думаешь, наверное, мне следует их поблагодарить? Или это ты все устроил? Ринсвинд тупо посмотрел на него. -- По-моему, пора спускаться, -- глухо сказал он. -- Все разбежались. Он протащил Двацветка через завалы ломаных столов и поднял по ступенькам. Они вырвались в хвост уходящей ночи. На небе еще задержалось несколько звезд, но луна уже опустилась за горизонт, а у Края виднелось слабое серое свечение. И что самое главное, улица была пуста. Ринсвинд принюхался. -- По-моему, пахнет маслом, или мне только кажется? -- спросил он. Тут из темноты выступил Визель и ловкой подножкой свалил волшебника с ног. На верхней площадке подвальной лестницы Пузан опустился на колени и сунул пальцы в коробок со спичками. Спички оказались отсыревшими. -- Убью чертову кошку, -- пробормотал он и стал на ощупь искать запасной коробок, который обычно лежал на полочке у двери. Коробка на месте не оказалось. Пузан произнес нехорошее слово. В воздухе, рядом с ним, возникла зажженная лучина. -- ВОТ, ВОЗЬМИ. -- Спасибо, -- поблагодарил Пузан. -- НЕ ЗА ЧТО. Трактирщик спустился по ступенькам, чтобы бросить лучину. Внезапно его рука застыла в воздухе. Он посмотрел на пламя, наморщил лоб и, обернувшись, поднял лучину вверх, чтобы осветить помещение. Толку от маленького огонька было мало, но все же его слабого света хватило, чтобы придать темноте некую форму... -- О нет... -- выдохнул Пузан. -- О ДА, -- возразил Смерть. Ринсвинд покатился по земле. Сначала он решил, что Визель проткнет его на месте. Но действительность оказалась значительно хуже. Визель решил подождать, пока волшебник встанет. -- Вижу, у тебя имеется меч, волшебник, -- спокойно сказал вор. -- Я предлагаю тебе подняться. Посмотрим, как ты владеешь клинком. Ринсвинд как можно медленнее поднялся на ноги и вытащил из-за пояса короткий меч, который несколько часов и сотню лет назад отобрал у охранника. Меч был тупым и коротким по сравнению с тонкой, как струна, шпагой Визеля. -- Но я не умею фехтовать, -- провыл он. -- Прекрасно. -- А ты знаешь, что волшебника нельзя убить холодным оружием? -- в отчаянии спросил Ринсвинд. Визель холодно усмехнулся. -- Слышал, -- сказал он. -- Жду не дождусь проверить это на практике. Он сделал выпад. Чисто случайно Ринсвинд отразил удар. Волшебник потрясенно отдернул руку, парировал второй удар благодаря счастливому стечению обстоятельств и принял третий в грудь на уровне сердца. Послышался звон. Торжествующий рык замер у Визеля в горле. Он выдернул шпагу и опять ткнул ею в волшебника, который стоял ни жив ни мертв от ужаса и чувства вины. Снова послышался звон, и из-под балахона Ринсвинда посыпались золотые монеты. -- Значит, у тебя вместо крови течет золото? -- прошипел Визель. -- Интересно, а в своей общипанной бороденке ты тоже умудрился припрятать золотишко, ничтожный... И он завес шпагу для последнего удара, но мрачное зарево, разгорающееся в дверях "Порванного Барабана", вдруг мигнуло, чуть померкло и взметнулось вверх ревущим огненным шаром, который выгнул стены наружу и поднял крышу на сотню футов в воздух, прорвавшись брызгами раскаленной докрасна черепицы. Визель обескураженно уставился на бушующее пламя. Тут Ринсвинд прыгнул. Он поднырнул под правую руку вора, его меч, описав крайне неумелую дугу, ударил Визеля плашмя и вылетел из ладони волшебника. Под дождем из искр и каплями горящего масла Визель выбросил вперед затянутые в перчатки руки, схватил Ринсвинда за шею и начал душить, пригибая волшебника к земле. -- Это все ты виноват! -- заорал он. -- Ты и твой чертов ящик! Его большой палец нащупал сонную артерию Ринсвинда. "Вот и все, -- подумал маг-недоучка. -- Хотя, куда б я ни попал, хуже, чем здесь, не будет..." -- Извините, -- сказал Двацветок. Ринсвинд почувствовал, как пальцы на его горле разжались. Визель медленно распрямился, на лице его застыла беспредельная ненависть. На волшебника свалился пылающий уголек. Он торопливо сбил огонь и быстро вскочил на ноги. Двацветок стоял у Визеля за спиной, уперев в поясницу вора кончик его собственной острой, как игла, шпаги. Глаза Ринсвинда сузились. Он пошарил у себя за пазухой, нащупал там что-то и, зажав в кулаке, вытащил наружу. -- Не вздумай шевельнуться, -- предупредил он. -- Я все правильно делаю? -- озабоченно спросил Двацветок. -- Он говорит, что, если ты пошевелишься, он проткнет тебе печенку, -- вольно перевел Ринсвинд. -- Сомневаюсь, -- сказал Визель. -- Хочешь поспорить? -- Нет. Когда Визель уже было напрягся, собираясь броситься на туриста, рука Ринсвинда вдруг вылетела вперед и заехала бандиту в челюсть. Визель какое-то мгновение изумленно взирал на волшебника, а потом тихо свалился на землю. Ринсвинд разжал саднящий кулак, и сверток с золотыми монетами выскользнул из его пульсирующих болью пальцев. -- Проклятье! -- посмотрев на распластавшегося бандита, выдохнул он. Неожиданно, задрав голову вверх, он заорал -- это ему за шиворот упал еще один уголек. Пламя быстро распространялось по крышам соседних домов. Люди выбрасывали пожитки из окон и выволакивали из дымящихся конюшен лошадей. Еще один взрыв раскаленного добела вулкана, в который превратился "Барабан", -- и над головами, словно коса, вжикнул огромный мраморный камин. -- Ближайшие ворота -- Противовращательные! -- проорал Ринсвинд, заглушая грохот рушащихся балок. -- Бежим! Он схватил упирающегося Двацветка за руку и потащил по улице. -- Мой Сундук... -- Плевать на Сундук! Задержись здесь еще на несколько минут -- и попадешь в такое место, где сундуки тебе не понадобятся! Да бежим же! -- завопил Ринсвинд. Они проталкивались сквозь толпу перепуганных людей, удирающих от пожара. Волшебник огромными глотками втягивал в себя холодный предрассветный воздух. Одна мысль не давала ему покоя. -- Я был уверен, что все свечи потухли, -- сказал он. -- Как же тогда загорелся "Барабан"? -- Не знаю, -- простонал Двацветок. -- Это ужасно, Ринсвинд. Только мы поладили... Ринсвинд потрясенно остановился -- какой-то беженец врезался в него и с проклятиями отлетел прочь. -- Поладили? -- Да. По-моему, они потрясающие парни... у нас возникли небольшие языковые проблемы, но они так хотели, чтобы я к ним присоединился, не принимали никаких отказов... я еще подумал, вот оно, настоящее дружелюбие... Ринсвинд хотел было вывести его из заблуждения, но потом сообразил, что не знает, с чего начать. -- Какой удар для старины Пузана! -- продолжал Двацветок. -- Однако он поступил мудро. Я сохранил тот райну, который он заплатил в качестве первого взноса. Ринсвин