Рекс Стаут. Знак Зеро ----------------------------------------------------- [= Без улик] перевод с ангилийского. переводчик не указан журнал "Простор" No5, год не известен OCR -- Иванцов Алексей ----------------------------------------------------- Глава 1 Все началось с некоторых обстоятельств, но каких? Если зрить в корень, то не окажись у меня пары чеков, которые нужно было отнести тем утром в банк, я бы не очутился в этом районе. Но я очутился и, довольный ярким солнцем и чистым воздухом, свернул к востоку от Лесингтон авеню на 37 улицу, прошел по ней шагов сорок и оказался перед пятиэтажным кирпичным домом, очень аккуратным и чистым, с растениями в кадках по бокам входа. Я вошел. Прихожая была не больше, чем моя спальня, украшенная причудливой расцветки ковром, камином без огня и сторожевым псом в униформе, чей подозрительный взгляд не оставлял сомнений относительно его подозрительной личности. Не успел я оглядеться, как обстановка изменилась. Верзила-парень в темно-синем пальто и берете вихрем пронесся мимо меня к лифту, и тут же дверь лифта распахнулась и из него выпорхнула девушка. Четверо в такой карликовой гостиной -- уже толпа, так что нам пришлось маневрировать. Тем временем я заговорил со сторожевым псом: -- Моя фамилия Гудвин, я разговаривал по телефону с Лео Хеллером. Он уставился на меня, и выражение его лица изменилось. Он выпалил: -- Вы что же, тот самый Арчи Гудвин, который работает у самого Ниро Вульфа? Девушка, уже собравшаяся покинуть сцену, резко остановилась и повернулась к нам, а верзила-парень высунул голову из лифта, в то время как сторожевой пес продолжал: -- Я видел вашу фотографию в газете и, слушайте, я хотел бы получить автограф Ниро Вульфа! Было бы гораздо лучше, если бы он захотел получить мой автограф, но я человек скромный. Верзила захлопнул дверцу лифта, но девушка все еще стояла рядом, и мне было жаль разочаровывать ее, утверждая, что это не я. Ей пришлось постоять еще c минуту, я объяснял, что не нахожусь сейчас при исполнении своих обязанностей, просто зашел из любопытства. Вчера в пять часов вечера в бюро Ниро Вульфа раздался телефонный звонок. Ответив на него, я отправился на кухню, где Фриц трудился над свиной головой, сооружая нечто, называемое им формак-де-кошок. Я выпил молока и сообщил Фрицу, что собираюсь наверх для небольшой беседы. -- Он так счастлив там, наверху,-- остановил меня Фриц, но в его глазах промелькнула живая искорка. Он слишком хорошо знал, что если я откажусь от этих бесед, то может наступить такой день, когда в банке не окажется денег и обрушится безработица, в том числе и на него. Я поднялся на третий этаж, а оттуда на крышу, где 10000 квадратных футов в оправе из стекла и алюминия создавали дом для 10 тысяч орхидей. Буйство красок в размещенных там ящиках уже не заставляло меня замирать от восхищения, но это, вне сомнения, было достойное зрелище, и я старался смотреть в потолок, чтобы не поддаться очарованию и сохранить настрой для предстоящего разговора. Тем не менее, мне это не вполне удалось. В среднем помещении с юным побегом в руках стоял Вульф, уставившись на него: полная бешенства ледяная глыба -- это Вульф, а рядом сутулый Теодор Хорстман, орхидеева няня, сжав губы в тоненькую ниточку. Когда я вошел, Вульф перевел взгляд на меня и рявкнул диким голосом: -- Паразиты! Я произвел в голове быстрое вычисление. Все намекало на то, чтобы сказать, и все намекало на то, чтобы не говорить. Однако я решился. -- Что ты хочешь?-- спросил он противным голосом. -- Я понимаю,-- ответил я вежливо, но твердо,-- что сейчас совсем не подходящее время, но я обещал мистеру Хеллеру побеседовать с вами. Он звонил. -- Расскажешь позже! Если вообще расскажешь! -- Я должен позвонить ему. Это кандидат в колдуны. Он усиленно утверждает, что вычисления, проделанные им, заставляют его подозревать, что один из его клиентов мог совершить серьезное преступление. Он не желает обращаться в полицию до того, как дело будет расследовано, а это он хочет поручить нам. Я интересовался деталями, но он не желает говорить о них по телефону. Думаю, что мог бы вполне подъехать туда сейчас. Это в районе 37-ой Восточной улицы И проверить, действительно ли там стоящая работа. Он не стал бы... -- Нет! -- Мои барабанные перепонки не застрахованы. Что "нет"? -- К черту!-- он ткнул в мою сторону покрытым какой-то дрянью ростком.-- Я не хочу! Этот человек не наймет меня ни yа какую работу, ни на каких условиях. К черту! Я повернулся и быстро, но с достоинством вышел. Раз уж он так отреагировал и ткнул в мою сторону ростком, то следовало ретироваться, а то тяжелый горшок мог бы врезаться в цветущий куст "Каланесса", а что бы сделал Вульф потом -- одному богу известно. Когда я возвратился в кабинет, на моих устах блуждала усмешка. Не будь даже "больного" ростка, реакция Вульфа на мое сообщение осталась бы той же, потому-то я и готовился к беседе. Росток лишь подогрел его. Лео Хеллер был притчей во языцех. О нем трубили журналы и воскресные газеты. В бытность свою профессором математики в Андерхилл-колледже, он начал, ради забавы, заниматься проблемами вероятности путем выведения необычайно сложной математической формулы происхождения различных событий, начиная с побед в спорте и кончая неурожаями и выборами. Изучая пару лет результаты своих исследований, он пришел к выводу, что его формула дает правильные ответы с вероятностью 86,3%, и написал об этом статью в журнале. После этого, естественно, посыпались просьбы разного рода людей о вычислениях, и он согласился некоторые выполнить. Но после того, как он подсказал одной женщине из Йоркеса, где искать 31 тысячу долларов в денежных билетах, которые она потеряла, и она, последовав его инструкциям, нашла их и настояла на том, чтобы он взял из них две тысячи, колдун пришел к выводу, что законы вероятности настолько занимают человечество, что вполне могут стать его профессией. Все это произошло три года назад, и теперь его дела шли превосходно. Говорили. что годовой доход колдуна обозначается шестизначной цифрой, что он возвращает назад все полученные им письма и соглашается помочь лишь тем, которые являются к нему сами, и нет в мире ничего, что бы он не мог предсказать с помощью формулы, правда, при условии, что его снабдят достаточным количеством сведений во избежание ошибки. Кто-то полагал, что его следовало бы привлечь к ответственности за шарлатанство, но фараоны и прокуратура оставили все как есть, поскольку у него имелась ученая степень, а в Нью-Йорке орудуют не менее тысячи гадалок, не окончивших и средней школы. Не было известно, придерживается ли Хеллер по-прежнему своих 86,3% вероятности, но мне представился случай выяснить, не газетная ли все это утка. Несколько месяцев назад президент одной из корпораций нанял Ниро Вульфа для того, чтобы тот определил, кто из членов правления выдает производственные секреты конкуренту. Я в это время был занят другим делом, и Вульф поручил собрать улики Орри Кэтеру. Орри проделал огромную работу, когда президент кампании объявил нам о том, что устал ждать и обратился к Лео Хеллеру, а тот состряпал формулу и прислал ответ, где значилось имя одного из младших вице-президентов, и этот вице-президент сознался! Наш клиент, правда, весьма дружелюбно заверял нас, что большинство фактов, данных Хеллеру, собраны благодаря усилиям Орри Кэтера, и предлагал даже оплатить счет, но самолюбие Вульфа было настолько уязвлено, что он самым серьезным образом запретил мне посылать счет. Приказание это я не выполнил, поскольку прекрасно знал, что он пожалеет о нем, как только остынет. Тем не менее, насколько я мог судить по его отдельным репликам, он сохранил к Лео Хеллеру прежние чувства, и выполнение для него какой-либо работы не входило в его программу ни сегодня, ни в любой другой день, даже в том случае, если бы в окружности мили от 35-й Западной улицы не было ни одного орхидейного паразита. Спустившись в кабинет, я позвонил Хеллеру и объяснил ему, что ничего не вышло. -- Он чрезвычайно чувствителен, а это было для него оскорблением. Как вам известно, он величайший детектив, когда-либо живший на земле, и... вам известно об этом ? -- Я согласен это допустить,- ответил Хеллер таким тонким голосом, что он переходил в писк. --Почему, собственно, оскорбление? -- Потому что вы хотите нанять Ниро Вульфа, хотя на самом деле речь идет обо мне -- подтвердить фактами обоснованность ваших подозрений относительно одного из ваших клиентов. С таким же успехом вы можете попытаться нанять Стена Мьючела для игры в крокет. Мистер Вульф не продает сырье для ответов. Он продает ответы. -- Я полон желания заплатить ему любую сумму наличными. У меня есть серьезные подозрения относительно одного из моих клиентов, но моих данных недостаточно. Я был бы очень рад, если бы к моим данным прибавились данные и ответ мистера Вульфа, и... -- И, -- продолжил я,-- если он ответит, что ваш клиент совершил серьезное преступление, как вы подозреваете, то звать ищеек или нет решает он, а не вы. Так? Несомненно!-- Хеллер горел желанием угодить. -- У меня нет намерения или желания покрывать преступника. Напротив! -- 0'кей! Это уже лучше. Совершенно бесполезно обсуждать этот вопрос с мистером Вульфом сегодня, поскольку его чувства ущемлены. Но завтра утром я должен быть в нашем банке на Лесингтон-авеню, неподалеку от вашего дома. Я могу забежать повидать вас и разведать обстановку. Подозреваю, что делаю это главным образом для того, чтобы посмотреть, как вы выглядите, и послушать, как вы говорите, но я не располагаю достаточным количеством сведений, чтобы вывести свой закон вероятности. Откровенно говоря, я сомневаюсь, возьмется ли мистер Вульф за это дело. но мы всегда можем пустить в ход деньги, и я постараюсь подкупить его. Так я зайду? -- В какое время? -- Скажем, в четверть одиннадцатого. -- О'кей! Мой рабочий день начинается в одиннадцать часов. Подниметесь на лифте на пятый этаж. Указатель приглашает направо, в комнату 11 для ожидающих, но вы идите налево, в комнату в конце коридора, нажмете на кнопку, и я вас впущу. Если вы располагаете временем, у нас будет больше получаса. -- Я всегда располагаю временем. В это утро я пришел рано. Было без девяти десять, когда я вошел в гостиную дома на 37-й улице и сообщил сторожевому псу свое имя. Глава 2 Я пообещал сторожевому псу, стоящему на посту, что постараюсь достать для него автограф Ниро Вульфа и записал в блокнот его имя: Нильс Ламм. Девушка между тем продолжала стоять и смотреть на нас, слегка нахмурившись. Ей было года 23--24, ростом -- мне до подбородка, и если бы не хмурилась, ее личико, вероятно, заслуживало бы моего внимания. Поскольку она не выказывала никаких признаков смущения и смотрела на меня пристально, как на незнакомца, я не видел причин, по которым должен был играть его роль: надо было что-то у нее спросить, и я спросил: -- Вы тоже хотите? Она подняла голову: -- Чего хочу? -- Автограф мистера Вульфа или мой. Какой из них? -- О! Вы ведь Арчи Гудвин, не так ли? Я тоже видела вашу фотографию в газете. -- Сознаюсь, это я. -- Я... --она заколебалась, но затем все-таки решилась:-- Я хочу попросить вас кое о чем. -- Валяйте! Кто-то влетел с улицы, это была проворная женщина в норке, особа явно решительная и бесцеремонная, мужеподобная -- на мой вкус, между двадцатью и шестидесятью, и мы с девушкой ретировались в сторону, чтобы очистить путь к лифту. Новоприбывшая сказала Нильсу Ламму, что она уже виделась с Лео Хеллером, и отказалась назвать свое имя, но когда пес стал настаивать, сердито выдавила из себя-- "Агата Эбби" и направилась к лифту. Девушка пожаловалась мне, что работала всю ночь и устала, и мы отошли к скамейке у камина. Теперь я хорошенько разглядел ее, да, ей не больше двадцати трех -- двадцати четырех и что-то тревожит ее. Я это почувствовал. Естественно, у меня возник вопрос, что это за такая ночная работа, и она ответила, опередив мой следующий вопрос: -- Меня зовут Сьюзен Матуро. Я дипломированная медсестра. -- Благодарю вас. Меня вы уже знаете, я дипломированный детектив. Она кивнула. -- Потому-то я и хочу проконсультироваться у вас кос о чем. Если я найму Ниро Вульфа расследовать одно дело, то сколько примерно это будет стоить? Я приподнял плечи на полдюйма и снова опустил их. -- Тут много нюансов: что за работа, сколько она потребует времени, степень затрат и умственных усилий, ваши финансовые возможности. -- Я осекся, не окончив фразы, чтобы разглядеть новичка; он только что вошел и тут же грубо уставился на нас: высокий костлявый субъект в коричневом костюме, который нуждался в срочном глажении, а под мышкой распухший портфель. Когда наши взгляды встретились, он отвернулся и быстро нырнул в лифт, не обменявшись с Нильсом Ламмом ни единой фразой. Я возобновил разговор с Сьюзен. -- У вас есть конкретное дело? Или вы в стадии поиска? -- О, вполне конкретное,-- она прикусила губку. Очень милые зубки, да и губки не подкачали. Некоторое время она помолчала, глядя в задумчивости на меня, потом продолжила: -- Это больной вопрос, и он все больше и больше мучает меня. Я стала опасаться, что кончу сумасшедшим домом, потому решила пойти к этому Лео Хеллеру и посмотреть, что он может сделать. И вот я здесь. Но когда я вошла в его приемную, там уже сидели двое, мужчина и женщина. Меня неожиданно пронзила мысль, что я просто злое и мстительное существо, а ведь на самом деле это не гак... Я уверена, что никогда такой не была... Сьюзен явно нуждалась в поддержке, поэтому я поспешил ее заверить: -- Вы вовсе не выглядите мстительной. В знак благодарности она коснулась кончиками пальцев моего пиджачного рукава: -- Поэтому я ушла оттуда, а когда выходила из лифта, услышала, как назвали ваше имя, и я тут же решила поговорить с вами. Я спросила вас, сколько будут стоить услуги Ниро Вульфа, но мне не совсем это нужно. На самом деле мне хотелось бы получить его совет. Она была очень серьезна, настолько, что я придал лицу соответствующее выражение. -- Дело обстоит так,-- сказал я ей. -- Для подобных разговоров с мистером Вульфом, когда крупного вознаграждения не предвидится, необходима кое-какая предварительная экспертиза, а я единственный реальный эксперт. --Я взглянул на часы и увидел цифру: 10.19. -- У меня свидание, но я могу уделить вам пять минут, если вы кратко изложите суть дела, а потом я выскажу вам свое мнение. Так что же вас тревожит? Сьюзен взглянула на меня, потом быстро на Нильса Ламма, который вряд ли мог незаметно подслушивать, и снова перевела взгляд на меня. У нее задрожал подбородок, и она стиснула зубы, чтобы унять дрожь, потом, кое-как поборов волнение, заговорила: -- Когда я начинаю говорить об этом, что-то сжимает мне горло и душит, поэтому пяти минут мне не хватит. И потом мне необходим кто-то старше и опытнее, чем вы. Вроде Ниро Вульфа. Неужели вы не позволите мне повидаться с ним? Я обещал постараться, сказав ей, что во всей стране трудно найти мужчину более чем я желающего помочь в беде привлекательной девушке, и все же я не могу потратить кучу времени на то, чтобы пробить броню Вульфа, и хотя я не слишком стар и опытен, ей следовало бы все же обрисовать дело в общих чертах, поскольку в противном случае невозможно ни составить свое мнение, ни настроиться на помощь. Она согласилась, что это разумно, дала мне свой адрес и телефон, и мы договорились связаться попозже, в течение дня. На пятом этаже, на пластинке, прикрепленной на стене напротив лифта, было написано: "ЛЕО ХЕЛЛЕР, комната ожидания" со стрелкой, указывающей направо, а в конце узкого коридора, скучная дверь с надписью "Входите". Я свернул налево, в другой конец, где нажал на кнопку, находившуюся возле двери, заметив при этом, что дверь чуть-чуть приоткрыта. Когда мой звонок остался без ответа, так же, как и второй, более продолжительный, я открыл дверь, переступил порог и позвал Хеллера. Никакого ответа не последовало. И никого не было видно. Решив, что он, возможно, куда-то вышел, скоро вернется, я огляделся -- интересно посмотреть, как выглядит логово колдуна, и, признаюсь, кое-что меня удивило. Дверь была металлической, в добрых три дюйма толщиной, то ли ради безопасности, то ли для звуконепроницаемости, а может быть, и по обеим причинам. Если в комнате существовали какие-то окна, то они были скрыты тяжелыми драпировками, искусственное освещение исходило из углублений в стене, под потолком. Стояла здесь кое-какая мебель. Где-то тревожно гудел кондиционер. Каждое отделение большого металлического шкафа, занимающего всю заднюю стену, было закрыто па замок. Пол, без каких-либо ковров, покрыт каким-то бархатистым материалом, совершенно приглушающим шаги. Толстая дверь была явно непроницаемой. Войдя, я почти закрыл ее, и теперь тишина была полной. Не доносилось никакого шума с улицы, хотя по соседству проходили гремящие и звенящие Ленсингтон авеню и Третья авеню. Я посмотрел на письменный стол, однако на нем не было ничего примечательного, если не считать его размеров, в два раза превышающих обычные. На нем лежало несколько книг с отнюдь не соблазнительными названиями, счеты из слоновой кости или очень удачная подделка, стопка удобных для работы блокнотов. Тут же разбросаны одиночные листы бумаги и блокнот, на верхней страничке которого были сделаны какие-то вычисления, напоминающие премудрости Эйнштейна. Имелся также стакан с тонко отточенными карандашами. А некоторые из них образовали что-то вроде рисунка на краю стола. Я пробыл там минут десять, но никаких следов Хеллера не обнаружил. Когда же в одиннадцать часов Вульф спустится в кабинет после свидания с орхидеями, мне желательно было присутствовать там. Поэтому я вышел, оставив дверь приоткрытой, каковой я ее и нашел, затем направился в другой конец коридора к комнате ожидания и вошел. Эта комната не имела ни кондиционера, ни звуконепроницаемых дверей. Кто-то приоткрыл окно на пару дюймов, и уличный шум ворвался в него резким гамом. На стульях сидели пять человек. Троих из них я видел раньше: высокого парня в темно-синем пальто и берете, проворную женщину в норке, назвавшуюся Агатой Эбби, и длинного тощего субъекта с портфелем. Никто из двоих оставшихся не был Лео Хеллером. Там сидел маленький смуглый типчик, на вид ловкий и хитрый. Рядом с ним -- раскормленная, похожая на пузырь, матрона, подбородок которой свисал складками жира. -- Мистер Хеллер был здесь?-- обратился я к ним. Двое отрицательно покачали головами, а смуглый типчик произнес хриплым голосом: -- Его и не будет до одиннадцати, а вы, сэр, займите очередь! Я поблагодарил его за совет и вернулся в первую комнату. Хеллера так и не было. Ожидать его или звать было уже бессмысленно, потому что даже если бы он и откликнулся, мне все равно пришлось бы немедленно уйти. Внизу, в прихожей, я вновь напомнил Ламму, что постараюсь устроить ему автограф Вульфа. Оказавшись на улице, я решил, что пешком не успею, и схватил такси. Возвратившись домой, я сразу прошел в кабинет и не пробыл там и двадцати секунд, как послышался звук лифта, на котором спускался из оранжереи Вульф. Забавно... Предчувствия обычно меня никогда не обманывали, и в этом я имел возможность убедиться за годы, проведенные с Вульфом. Но в тот день во мне не шевельнулось даже тени надвигающейся бури. Вы, возможно, считаете, что для этого нужны очень веские основания, я же был абсолютно безмятежен. Я весело расспрашивал Вульфа, как продвигается кампания по борьбе с паразитами, а после ленча набрал номер телефона, который дала мне Сьюзен Матуро, и был несколько разочарован, не получив ответа, поскольку надеялся все же взглянуть, как она выглядит, когда не хмурится. Позже, немногим после шести, выйдя на звонок в прихожую, я увидел через стеклянную дверь инспектора Кремера из отдела по расследованию убийств. На миг тревога кольнула меня, но я отогнал это чувство и проводил Кремера в кабинет, где Вульф хмуро пил пиво и разглядывал на экране телевизора трех сенаторов США. Глава 3 Кремер, большой и грузный, с широким красным лицом и острым, недоверчивым взглядом серых глаз, уселся в красное кожаное кресло неподалеку от края стола Ниро Вульфа. От пива отказался. Телевизор был выключен, а свет включен. Наконец, Кремер заговорил. -- Я зашел к вам но пути в районную прокуратуру, поэтому долго не задержусь,-- он был сердит, что являлось его обычным состоянием. -- Буду краток. Что вы делаете для Лео Хеллера? -- Ничего!-- Вульф был резок, что так же было в порядке вещей. -- Вы на него работаете? -- Нет. -- Почему же тогда Гудвин утром приходил на встречу с ним? -- Он не приходил. -- Подождите,-- вмешался я.-- Я заходил туда по собственной инициативе, просто разведать обстановку. Вульф не знал о моих намерениях, он впервые слышит об этом. После этих слов последовали два недовольных взгляда: Кремера на Вульфа и Вульфа -- на меня. Кремер подкрепил свой взгляд словами: -- Боже мой! Это один из самых неприличных анекдотов, который вы когда-либо пытались рассказать! Вы что, весь день его сочиняли? Вульф временно оставил в покое меня и перенес свое внимание на Кремера. -- Тьфу... Даже если и так. Объясните, что заставило вас ворваться в мой дом и расспрашивать о передвижениях Гудвина? Что из того, что он зашел к Хеллеру? Разве его нашли мертвым? -- Да. -- Вот как? -- брови Вульфа слегка приподнялись.-- И что, смерть насильственная? -- Убийство. Выстрелом в голову. -- В его доме? -- Да. Я бы хотел кое-что услышать от Гудвина. Взгляд Вульфа устремился на меня. -- Ты убил Хеллера, Арчи? -- Нет, сэр. -- Тогда сделай одолжение Кремеру, он торопится. Я сделал одолжение. Рассказав о телефонном звонке и отказе Вульфа сделать что-нибудь для Хеллера, о моем утреннем визите на 37-ю улицу, упомянув обо всех деталях, если не считать того, что, говоря о Сьюзен Матуро, я акцентировал внимание главным образом на ее просьбе устроить ей свидание с Ниро Вульфом и опустил сообщение о том состоянии тревоги, в котором она находилась. Когда я закончил, Кремер задал несколько вопросов. Среди них был такой: -- Итак, вы совсем не видели Хеллера? -- Совсем. Он недоверчиво хмыкнул. -- Я знаю, Гудвин, что вы очень любопытны. В комнате Хеллера есть еще три двери, не считая той, в которую вы вошли. И вы не открывали ни одну из них? -- Нет. -- Одна из дверей ведет в чулан, где тело Хеллера было обнаружено одним из посетителей, его другом, в три часа дня. Эксперт показал, что сосиски и лепешки, которые он ел за завтраком в половине десятого, пробыли в его желудке не более часа до того, как он был убит. Таким образом, тело должно было находиться в чулане как раз в то время, когда вы были в кабинете. И вы с вашим патологическим любопытством станете уверять меня, что не открывали дверь и не видели мертвеца? -- Ну да! Прошу прощения! В следующий раз я открою любую распроклятую дверь, которая только попадется мне на глаза. Клянусь вам в этом! -- Был выстрел. Вы не почувствовали запаха? -- Нет, там кондиционер. -- Вы не заглядывали в ящики стола? -- Нет. Приношу еще одно извинение. -- А мы заглядывали,-- Кремер что-то вытащил из нагрудного кармана.-- В одном из ящиков мы обнаружили запечатанный конверт. На нем -- надпись карандашом рукой Лео Хеллера: "Мистеру Ниро Вульфу". В нем пять стодолларовых банкнот. -- Очень сожалею, что я упустил такую возможность,-- произнес я чувством. В нашу пикировку вмешался Вульф. -- Я уверен, что вы его исследовали, ища отпечатки пальцев. -- Бесспорно. -- Не могу ли я взглянуть на него? Вульф протянул руку. Кремер с минуту поколебался, затем положил конверт на стол, и Вульф его подхватил. Он вытащил банкноты, новенькие и хрустящие, пересчитал их и заглянул внутрь конверта. -- Он был опечатан,-- сухо заметил Вульф,-- и с моим именем наверху, а вы его вскрыли. -- Конечно же, мы это сделали,-- Кремер подался вперед в своем кресле, протянув руку.-- Позвольте! Это было приказание, а не просьба, и реакция Вульфа была мгновенной. Если бы он потерял еще одну минуту на размышления, то понял бы, что раз он хочет получить эти деньги, то должен был бы их заработать или по крайней мере сделать вид, что это так, но в тоне Кремера звучал вызов, чего Вульф органически не выносил. Он снова убрал деньги в конверт и спокойно опустил его в карман. -- Они мои,-- заявил Вульф. -- Но это улика! -- прорычал Кремер,-- и она мне нужна! Вульф покачал головой. -- Улика чего? Как законник вы обязаны знать подобные вещи,-- он постучал пальцем по карману.-- Моя собственность. Связывать ее с преступлением, значит, подозревать и меня. Кремер сдержался, что было сейчас нелегко. -- Мне следовало бы знать,-- сказал он горько.-- Вы хотите быть связанным с преступлением? 0'кей! Не помню, сколько раз мне приходилось сидеть в этом кресле и слышать, как вы строите предположения. Я не говорю, что они не подтверждались, я просто хочу сказать, что предположения -- ваш конек, но сначала остановимся на нескольких фактах. В этом доме, на 37-й улице, Лео Хеллер жил на четвертом этаже, а работал на пятом, верхнем. Без пяти десять утра, чему есть надежное свидетельство, он вышел из квартиры и поднялся в кабинет. Гудвин утверждает, что вошел туда же в 10.28, таким образом, если бы тело было в чулане, когда Гудвин там находился, а в том нет сомнения, то Хеллер был застрелен между 9.55 и 10.28. Мы не можем найти никого, кто слышал бы выстрел, а звуконепроницаемость комнаты дает основание полагать, что это нам никогда и не удастся. Мы проверили,-- Кремер плотно закрыл глаза и открыл их снова (его любимый фокус).-- Мы получили от привратника список всех тех, кто входит в этот дом в данный промежуток времени. Большинство из них мы разыскали, остальных скоро найдем. Их было шестеро: медсестра Сьюзи Матуро ушла раньше, чем Гудвин поднялся наверх, остальные пятеро -- позже, в разное время, устав ждать Хеллера, согласно их показаниям. Судя по тому, как обстоят дела сейчас, я не вижу причин, по которым они могли бы измениться: один из них убил Хеллера. Любой, вышедший из лифта на пятом этаже, мог повернуть к его кабинету, выстрелить и затем пройти в комнату ожидания. Вульф пробормотал: -- Запихнув тело в чулан. -- Конечно, чтобы сразу не нашли. Если кто-нибудь заметил убийцу выходящим из кабинета, тот мог бы заявить, что искал Хеллера, но его в кабинете нет, чего нельзя было бы сказать, если бы тело находилось на виду. На полу есть пятна, указывающие на то, что Хеллера волокли к чулану. Уходя, убийца оставил дверь чуть приоткрытой, чтобы все выглядело более правдоподобно в случае расспросов. Просто, сказал бы, что так и было. Хочу также... -- Заблуждение,-- пробурчал Вульф. -- При случае я доведу ваше мнение до его сведения... К тому же, конечно, из дома ему трудно было скрыться незамеченным. Зная, что Хеллер принимает с одиннадцати, люди вынуждены приходить пораньше, чтобы занять очередь. Это относится и к убийце. Ему пришлось пройти в комнату ожидания и сидеть там вместе с остальными. Медсестра ушла, не дождавшись приема. Она объяснила Гудвину, почему уходит... -- Вы и меня собрались привязать к преступлению. -- Точно так,-- Кремер держался уверенно и с апломбом.-- Но вначале еще один факт. Оружие было обнаружено в чулане вместе с телом. Оно лежало на полу. Это старый "густейн", скверная коротышка, нет никакого шанса напасть на след владельца, хотя мы и пытались. А теперь мои предположения. Вооруженный убийца нажал на кнопку у двери в кабинет, и его сразу впустили. Когда Хеллер подходил к столу и усаживался, он не... -- Установлено? -- Да. Он не опасался нападения. Потом, после недолгого разговора, который не мог продолжаться более нескольких минут, время тщательно выверялось, он не только боялся, но и чувствовал, что смерть была возле него, а в этой звуконепроницаемой комнате он оставался беспомощен. На него смотрело дуло револьвера. Он понимал, что все кончено. Он говорил, пытаясь протянуть время, но не потому, что надеялся остаться в живых, а потому, что хотел оставить записку, которую прочли бы после его смерти. Отведя дрожащую руку в нервном жесте, возможно, умоляющем, он опрокинул на письменный стол стакан с карандашами и так же нервно стал перебирать их, раскладывая перед собой на столе и не переставая при этом говорить. Револьвер выстрелил, и он навсегда перестал нервничать. Убийца обошел вокруг стола, убедился, что его жертва мертва, и перетащил тело в чулан. Ему и в голову не пришло, что разбросанные карандаши могли означать какое-то послание. Ведь догадайся он об этом, то все можно было разрушить одним взмахом руки. Его волновало только одно: как можно скорее уйти оттуда и вернуться в комнату ожидания.-- Кремер встал.-- Если вы дадите мне восемь карандашей, я покажу вам, в каком порядке они находились. Вульф открыл ящик письменного стола, но я оказался проворнее, протянув ему полную пригоршню карандашей, взятых с моего стола. Кремер приблизился к Вульфу, а тот, скорчив гримасу, подвинул стул, давая ему возможность присесть. -- Я сижу так, как сидел Хеллер за своим письменным столом, -- сказал Кремер,-- и раскладываю карандаши точно так, как это сделал он.-- Отобрав восемь карандашей, соответствующих его тонкому вкусу, Кремер разложил их на столе.-- Вот так, смотрите. Со стороны, где сидел Вульф, это выглядело следующим образом: -- Вы утверждаете, что это записка? -- поинтересовался Вульф. -- Да!-- уверенно ответил Кремер.-- Несомненно! -- Кому же? Вам? -- Вздор! Вы прекрасно знаете, что существует один шанс из миллиона, который говорит за то, что подобный рисунок мог возникнуть случайно. Гудвин, вы его видели? Так было? -- Приблизительно,-- согласился я.-- В то время я еще не знал, что в чулане прохлаждается труп, поэтому не заинтересовался рисунком так, как вы. Но раз уж вы меня спрашиваете, позволю заметить, что не все острые кончики карандашей смотрели в одну сторону, а в середине находилась резинка, вынутая из одного карандаша,-- я указал пальцем место.-- Вот здесь! Я присоединился к ним и сделал то, о чем меня просили, вытащив резинку из одного карандаша и положив ее на указанное мною место. Получилось следующее: -- Вы, конечно же, сфотографировали все,-- произнес я.-- Я не утверждаю, что именно так было, но острые кончики карандашей смотрели в разные стороны, а резинка находилась на этом месте. -- Неужели вы не понимаете, что это записка? -- Великолепно! Скоро вы, без сомнения, расставите ловушку, в которую я и попадусь. Ну, конечно же, я подумал бы, что Хеллер сообщает мне подобным образом о том, что он вышел в туалет и вернется минут через восемь... Восемь карандашей, понимаете? Все предельно ясно. Разве вы ее не так прочитали? -- Нет, не так, ответил Кремер, подчеркивая каждое слово.-- Я думаю, что Хеллер повернул их таким образом для того, чтобы убийца не понял, что это такое. Подойдите, пожалуйста, с другой стороны. Оба. Теперь посмотрите отсюда! Мы с Вульфом последовали за ним к левому углу стола и посмотрели, как он просил. Было достаточно и одного взгляда. Вы можете увидеть то же, что увидели и мы, если повернете этот текст на четверть поворота по часовой стрелке. -- И вы еще будете оспаривать очевидное изображение "НВ"? -- ехидно спросил Кремер. -- Будем! -- сказал я.-- Зачем слева от "В" лишний карандаш? Не ясно. -- Он положил его туда преднамеренно, для камуфляжа, чтобы скрыть очевидность рисунка, или же карандаш откатился туда случайно. Какая разница? Это явное "НВ",-- Кремер уставился на Вульфа.-- Я же обещал связать вас с преступлением. Вульф откинулся на спинку кресла. -- Вы шутите? -- Да, черт возьми! -- Кремер вернулся к красному кожаному креслу и тоже сел.-- Вот почему я пришел сюда, и пришел один. Вы отрицаете, что послали туда Гудвина, но я вам не верю. Он признает, что пробыл в кабинете Хеллера десять минут, потому что вынужден был это сделать: привратник видел, как он поднимается наверх, а пятеро посетителей видели его входящим в комнату ожидания. В ящике письменного стола Хеллера нашелся конверт, адресованный вам и содержащий пятьсот долларов. Но главное -- это записка. Хеллер сидел за письменным столом. Он знал, что через несколько минут будет убит, и использовал это время для составления рисунка. Можно ли оспорить его содержание? Речь идет о человеке -- или людях -- причастных к его смерти. Я предполагаю, что он хотел зафиксировать личность этого человека или группы людей. Ну, какие будут возражения? -- Никаких. Предположение считаю вполне вероятным. Весьма возможно. -- Так вы допускаете... -- Я не допускаю, я утверждаю. -- Тогда я прошу указать на лицо или на лиц, чьи инициалы были бы "НВ", подобно вашим. Если вы не сможете сделать это здесь и сейчас, я заберу вас с Гудвином с собой как свидетелей. У меня внизу машина с людьми. Если я не сделаю этого, это сделает Окружная прокуратура. Вульф выпрямился и тяжело вздохнул. -- Невыносимый вы человек, мистер Кремер,-- он встал.-- Извините, я отвлекусь. Обогнув ноги Кремера, он прошел в другой конец комнаты к застекленным полкам, потянулся к самой верхней, достал какую-то книгу и раскрыл ее. Я был слишком далеко и не мог разглядеть название. Вначале он заглянул в конец, туда, где обычно помещалось оглавление, потом открыл страницу где-то в середине. Перевернул страницу, еще одну, а Кремер, стараясь сдержать свои эмоции, вынул из кармана сигару, сунул ее в рот и сжал зубами. Он никогда ни одной не закуривал. Наконец, Вульф вернулся к столу, открыл ящик, положил в него книгу, закрыл ящик и запер на ключ. -- Я не фантазер,-- признался вдруг Кремер.-- Вы его не убивали. Вас там не было. Я не утверждаю даже, что его застрелил Гудвин, хотя он мог это сделать. Я говорю, что Хеллер оставил записку, которая могла бы дать ключ к разгадке тайны относительно имени убийцы. В записке говорится об "НВ", что подходит к Ниро Вульфу. Поэтому, если вам что-нибудь известно, я хочу знать -- что. Скажите сразу: да или нет. Известно ли вам что-либо, указывающее на убийцу Лео Хеллера? Вульф, вновь спокойно расположившись в кресле, буркнул: -- Да. -- Ага! Знаете. Что? -- Что он оставил записку. -- Но в записке говорится только о "НВ". Нам нужно продвигаться дальше. -- Мне нужна дополнительная информация. Мне нужно знать... Карандаши все еще лежат на письменном столе так, как вы их увидели? -- Да, их не трогали. -- Там наверняка есть ваш человек. Свяжитесь с ним по телефону и дайте мне поговорить с ним. Вы будете слышать наш разговор. Кремер заколебался. Ему явно не нравилась эта затея. Потом, решив, видно, что всегда сможет вмешаться, он подошел к моему столу, набрал номер, вызвал своего человека и сообщил ему о том, что с ним будет разговаривать Вульф. Вульф взял трубку своего аппарата в то время, как Кремер держал мою. Вульф говорил вежливо, но твердо. -- Насколько я понял, эти карандаши лежат на письменном столе в том порядке, в каком их обнаружили. Все они, кроме одного, имеют на концах резинку, так? А эта недостающая резинка лежит на столе между двумя карандашами? Это верно? -- Правильно,-- в голосе слышалась скука, - Я слушал по аппарату у книжного шкафа. -- Возьмите резинку и вставьте ее в конец того карандаша, у которого ее нет. Я хочу сказать, входит ли она в карандаш свободно, или выскользнула сама по себе. -- Инспектор, вы слушаете? Вы не велели трогать... -- Действуйте,-- ворчал Кремер.-- Я здесь. -- Слушаюсь! Подождите, пожалуйста. Ожидание оказалось долгим, но оно все-таки закончилось. -- Резинка не могла выскочить случайно. Частичка ее даже застряла в кончике карандаша. Ее, вероятно, разорвали, вытаскивая, потому что место разрыва неровное и более свежее. Я могу вытащить еще одну из другого карандаша и сказать вам, какие усилия следует приложить для этого. -- Нет, благодарю вас, это все, что мне нужно было знать. Но для полной уверенности и для занесения этого факта в протокол я предлагаю вам отнести в лабораторию карандаш и резинку, чтобы проверить, сойдутся ли части по месту разрыва,-- сказал Вульф. -- Я должен это сделать, инспектор? -- Да, конечно. Тщательно отметьте их. -- Слушаюсь! Кремер возвратился к красному кожаному креслу, а я занял свое место. Перекатив сигару из одного конца рта в другой, он спросил: -- Итак? Что же? -- Вы прекрасно понимаете,-- объявил Вульф,-- что резинка была вынута и положена на свое место намеренно. Это часть записки. Она, несомненно, играет роль точки, поставленной после "Н", чтобы указать на то, что это инициалы. И Хеллера прервали раньше, чем он успел поставить еще одну точку после "В", так? -- Ваш сарказм ничего не изменит. Это все же "НВ"! -- Нет. "НВ" никогда там и не было. -- Для меня и прокурора было и есть. Я думаю, нам лучше поехать в его кабинет. Вульф пристукнул ладонью по столу. -- Вы весь в этом. Вас нельзя назвать нерассудительным, но вы -- тугодум. Предупреждаю вас, сэр, что если вы будете придерживаться версии о том, что записка Хеллера означает "Ниро Вульф", вы обречены на осмеяние. Лучшее, на что вы можете рассчитывать, это ярлык с надписью "осел". Надеюсь, вы знаете, что это означает? -- Да. -- Знаете? -- Да. Я жду. -- Вам придется подождать. Если бы я считал, что могу заработать эти деньги,-- Вульф похлопал себя по карману,-- расшифровав для вас записку, все было бы просто, но в нынешнем положении вы решите, что я хочу вас обмануть. -- Попытайтесь. -- Нет,-- Вульф прикрыл глаза.-- Я предлагаю следующее. Продолжайте то, что вы начали. Посмотрим, куда это вас приведет, тем более, что мы с Гудвином решительно отрицаем, что знаем хоть что-нибудь об этом деле или как-нибудь причастны к нему, если не считать того, что рассказали нам вы. Я же пойду своим путем. Или же приведите сюда убийцу и дайте мне побеседовать с ним в вашем присутствии, инспектор Кремер. -- Я бы рад. Назовите его. -- Когда обнаружу. Чтобы узнать, о ком из них говорится в записке Хеллера, мне нужны все шестеро. Поскольку я могу расшифровать записку, а вы нет, вы нуждаетесь во мне больше, чем я в вас, но вы можете сохранить мое время, спокойствие и деньги. Взгляд Кремера не выражал ни возмущения, ни радости. -- Если вы можете расшифровать записку и отказываетесь это сделать, то вы скрываете улику. -- Чепуха! Предположение -- не улика. Кто знает, верно ли ваше предположение относительно "НВ"? Так же и насчет моего. Но оно может привести меня к чему-нибудь, если я уйду вперед,-- Вульф сделал нетерпеливый жест и повысил голос.-- Черт побери! Вы думаете, я готовлю себе увеселение на закуску? Вы считаете, что мне приятно видеть в своем доме отряд полицейских, которые приведут напуганных подозрением граждан? -- Нет. Я чертовски хорошо знаю, что это не так,-- Кремер вытащил сигару изо рта и рассматривал ее, как будто решал, съесть ее или выкинуть. Покончив с размышлениями, он посмотрел на Вульфа, потом на меня, но отнюдь не как добрый друг. -- Мне надо позвонить,-- сказал он и направился к моему столу. Глава 4 Слава бог