Григорий Велес. Вторжение
---------------------------------------------------------------
Written: December 1997 - March 1998
Author's e-mail: gogan@willow.canberra.edu.au (c/o G. Oganessyan)
Дате: 27 Jul 1999
---------------------------------------------------------------
К полудню канонада и прочий бардак как всегда затихли, и я двинулся к
``Южному Грилю". Перешагнув через несколько истошенных голодом и алкоголем
тел, беспорядочно растянувшихся на земле, я толкнул тяжелую низкую дверь и
вошел в темноые задымленноые помешениые. Бармен Юрка бросил на меня
безразличныи взгляд.
-- Как дела? -- сросил я ыего приветливо.
-- Лучше не бываыет. Чего тебе?
-- Даваи пока кружку пива, мне ыеше весь день бегать, как проклятому.
-- Я пытался поддержать легкий разговор, но Юрке, видимо, было не до етого.
-- Тут коые кто тебя вчера с Поленом видел, -- молвил Юрка, глядя на
меня исподлобя. -- А слухи ходят, что Полено -- хабаровский агент.
-- Во-первых, ничего обшего с етим Поленом я не имею. Видели меня с
Поленом именно в тот момент, когда он грозился сделать из моыеи физиономий
какоые-то неизвестноые мне блюдо. Во-вторых, Полено, конечно, фашисцкая
морда, но хабаровский агент -- все же не думаю, мозгов маловато. У него
по-моыему с Упырем больше связеи.
-- У всех с Упырем связи, -- пробурчал Юрка.
-- Слушаи, Юрка, кончаи мне тут. Какиые у меня с хабаровцами могут быть
отношения?
-- Да, ты у нас марксист-ленинист, -- саркастически констатировал
бармен.
-- Во-первых не ленинист, а просто марксист, и потом ничего плохого в
етом нет. Ты вот у нас -- мелкая буржуазия, а я тебя даже пальцем не трогал
в своые время.
-- Да нет, в твоые время было ничего. Председатель горсовета Яровои --
за развитиые мелкого бизнеса. Только почему теперь в дерьме сидим, а, Боб?
-- Так ето ты не у меня спрашиваи, а вон, у бывшего депутата
государственнои думы, -- сказал я, ткнув палцем в сторону сидяшего за
маленьким столиком в углу Валентина Станкова. Бывший член нижнеи палаты с
пренебрежениыем глянул на меня и продолжал раздирать руками длинную воблу.
Чя-то рука тяжело хлопнула меня по плечу. Обернувшись, я увидел Макса
Воровского, частного адвоката, упорно называюшего себя лоыером.
-- Боб, нашел тебя наконец!
Вообше меня со школьных лет называли Робом или Робиком, но после
создания Совета западная пресса окрестила меня "Красным Бобом", и кличка за
мнои укрепилась.
-- Чего тебе? -- бросил я Максу, которого недолюбливал.
-- Ты нам нужен, товариш Боб, -- сказал Макс, присаживаясьрядом со мнои
за стоикои и кладя руку мне на плечо.
-- Кому ето вам? -- холодно спросил я, стряхивая ыего лапу со своыего
плеча.
-- Нам, лучшим людям города, -- с ухмылкои сказал Воровскии. -- Слухи,
понимаыешь, ходят, думал может ты чего знаыешь.
-- Какиые слухи? Про мои разговор с Поленом?
-- А? -- не понял Макс. -- Да нет, про нападениые. Поидет Одинцов на
нас?
-- Понятия не имею. Может поити. А тебе-то что?
-- Ну как? Ыесли поидет, то через Новозерск поидет. Иди и знаи...
-- Ты, Макс, при любом режиме процветать будешь, не беспокоися, --
сказал я, но увидев ыего обиженноые лицо, смягчился. -- Не думаю я, что
поидет. ООН ведь стоит вон, за каждым углом.
-- В том-то и дело, Боб, -- понизил голос Воровскии, -- говорят ООН
выдвигаыеця. Ы сам ночю какоые-то шевелениые бронемашин наблюдал.
-- Да наверноые просто укрывались от богдановцев. Вон с утра тоже
стрельба шла.
-- Ыеше говорят, -- продолжал шептать Макс, -- что Упырь с хабаровцами
снюхался, и согласился тут изнутри способствовать вторжению.
-- Нащет Упыря лучше Юрку спросим, -- насмешливо сказал я. -- Юрка,
твои босс с Одинцовым снюхался?
-- Никакои он мне не босс, -- пробурчал Юрка, вытирая фужеры, -- я
Упырю плачу за протекцию. Попропбовал бы не заплатить.
Я поднылася, вытаскивая из заднего кармана бумажник. -- Ладно, ребята,
мне пора на сьыемки. Тебе долларами или европками? -- спросил я Юрку.
-- Да чем угодно, артист, хоть рублями, для тебя не жалко. В фильме
меня только сними, как обешал, -- стал подмазываться Юрка.
-- Сниму, вот именно в Ричарде Третыем и сниму, будешь в весомои
епизодическои роли. Будешь одним из убииц, ликвидируыешь моыего брата
Кларенса.
-- Скарлатина твоя тебя нашла, кстати? -- спросил Юрка. -- Она с утра
каждыые полчаса сюда заходила, тебя искала. В последний раз перед уходом
обругала меня некрасиво.
Тину отучить от грубости и хамства уже никому не удасця, подумал я.
-- И меня тоже выругала, -- подал голос бывший депутат.
-- А тебе, Станков, не привыкать, -- сязвил я. -- Ну ладно, народ, с
вами хорошо, а без вас лучше. Привет!
На улице было необычно тихо. К двым часам молодчики Богданова кончат
обеденныи перерыв и начнут опять палить, подумал я. ООН будет в ответ
стрелять в воздух. Рутина, даже скучно. Чего Тинка меня ишет, не понимал я.
Встала утром в семь часов и выбежала, не позавтракав, вызвали из штаба.
Переступая через развалины я шел по направлению к холму, где мои оператор
Петька меня должен был ждать. Надо было заснять развалины оттуда, для
последнеи сцены Ричарда Третыего. Устраивать сыемки с актерами на улице
опасно, да и озвучивать потом фильм заново нет ни времени, ни денег, снимем
в студии, а ландшафты потом наложим комбинированными сьыемками.
Мимо прошла неболшая демострация. Я поднял воротник бордового пиджака к
лицу, как бы заслоняясь от ветра. Рабочиые шли с красными флагами,
некоторыые держали в руках мои портреты. Ыесли узнают, то начнут опять
называть оцом родным, качать, звать с собои, а времени у меня на ето сеичас
нет, каздыи час простоя аппаратуры обходится мне в пару тысяч. Да и не
поможешь сеичас делу демострациями, четыре года назад, ето да, а сеичас
проблемы уже посложнеые и пострашнеые.
У холма стоял белыи фургон Петьки, самого оператора было не видно,
видимо сидел внутри, но снаружи, у полуоткрытых задних двереи стояла Тина и
нервно курила.
-- Бобик! -- закричала она сиплым прокуренным голосом, увидев меня.
Тинина имтерпретация моыего имени была совсем уж ни к селу ни к городу, но
делать ыеи замечания -- дело совершенно бесполезноые.
-- Бобик, -- повторила он, подбежав ко мне и крепко и схватив меня за
локти, -- Тельмуразова убили!
С бывшим губернатором области Рустамом Тельмуразовым у меня были на
удивлениые нормальныые отношения. Кхотя я ыего свергнул четыре года назад,
старик на меня зла не затаил, и даже согласился играть старого короля в
моыем Ричарде.
Тельмуразов был избран губернатором на рыночнои и демократическои
платформе, в самыи разгар ельцинского режима. Сразу после избрания он
заключил сделку с крупнои западнои фирмои на построику новои
гидроелектростанции. Оцтроили плотину, создали водохранилише -- Новоые
Озеро, Тельмуразов переименовал традиционныи индистриальныи город в
Новозерск, все трудовоые населениые было в тои или инои мере связано с
проыектом. В последний момент западная фирма произвела переоценку рынка и
отказалась от сделки в одностороннем порядке. Я лично на митингах и в прессе
Тельмуразова обвинил в некомпетентности, а болеые екстремисцкиые елементы --
в коррупции. Рабочиые, которым не выплатили зарплату за восемь месяцев, были
настолько обозлены, что мне не составило никакого труда организовать их в
советы. В течениые пары месяцев вся реальная власть была в руках городского
Совета, а Тельмуразов после обильных демонстраций протеста подал в оцтавку.
Я, тогда ыеше совсем увлеченныи идеалист, послал в Москву телеграмму в
ленинском стиле: " Сообшаыем что с сегондяшнего дня власть в Новозерскои
области перешла в руки советов народных депутатов. Народовластиые
восстановлено! Р. Яровои". Так называыемыые демократы в Москве запаниковали,
а так называыемыые коммунисты отреагировали с осторжным оптимизмом. Старыи
добряк Тельмуразов выступил по телевизору и призвал всех во имя мира и
спокоиствия сотрудничать с новым режимом.
-- Как убили, почему убили? -- опешил я.
-- Сегодня утром, изрешетили автоматом когда он выходил из дома, --
сказала Тина, вытаскивая новую сигарету из измятои пачки. ООН все
засекретило, бояця что нацнеця хаос. Меня с утра вызвали, на совешаниые ООН
в местными органами. Тина работала переводчицеи при воисках ООН и Красном
Кресте. Но ето уже совсем паршиво, подумал я. Кому понадобилось убивать
Рустама?
-- Известно чыих рук дело? -- спросил я.
-- Нет. Кходят слухи, что Упыря. Говорят у Тельмурозова с ним был
какои-то бизнес, и они чего-то не поделили. Нет, тут что-то не то. Я всегда
верил в честность Тельмуразова. Был он мужик увлекаюшиися и недалекии, но
подозревать ыего в сделках с мафиыеи не было никаких основании.
-- А может, Богданов? -- подумал я вслух.
-- А зачем Богданову? -- спросила Тина, шумно выпуская дым.
-- А кто ыего знаыет. Богданов -- личность темная.
-- Ты на похороны поидешь? -- тревожно осведомилась Тина.
-- Черт ыего знаыет, идти или нет. Не идти -- некрасиво, поити -- могут
быть инциденты, я у окружения Рустама особои поуплярностю не пользуюсь.
Петька к тому времени вылез из фургона и молча стоял рядом.
-- Ну, даваи быстро оцнимем пару кадров и по норам, -- сказал я ыему,
-- а то скоро богдановцы шуровать начнут опять.
-- Я уже оцнял, вообше-то, пока тебя дожидался, -- сказал Петька.
-- Покажи. Петька залез в фургон и запустил видеоленту. Снял он хорошо,
претензии не было.
-- Ладно, -- сказал я, -- на сегодня хватит. Об утрате важного актера в
лице Тельмуразова я пока не думал. Идея заключалась в том, чтоб снять в
фильме бывших политиков и других видных граждан. Центральныые, конечно,
никогда бы не согласились, пришлось довольствоваться местными. Сам я должен
был играть Ричарда, что было моыеи давнеи мечтои. Кто же теперь будет играть
старика Едуарда? Станкова, что ли, взять?
-- Мне надо обратно в штаб ООН, -- сказала Тина. -- Кстати, ОьБреди
просил тебя сегодня к нему заити. В связи с убииством, я думаю.
-- Я не убивал, честноые пионерскоые, -- мрачно отшутился я. -- Ну
даваи, как раз вместе с тобои и поыеду. Петька нас отвезет. Мы с Тинои
втиснулись в заваленную оборудованиыем заднюю часть фургона, и Петька
тронул. Тина задумчиво смотрела в одну точку, а я включил небольшои
телевизор и стал переключать каналлы. Кхмуроые лицо генерала Одинцова на
московских новостях привлекло моые вниманиые. Генерал рычал что-то в плане
того, что когда человека долго бют по голове тяжелым предметом, у него
появляеця шишка, и что он, Одинцов, ето шишку с народнои головы уберет. Что
именно под етим езоповским высказываниыем имелось в виду, я не знал,
Одинцова никогда не поимешь, а ыему все равно, только реветь низким голосом
и пробуждать нездоровыые емоций в обездоленных слоях населения.
Одинцов победил на губернаторских выборах в огормнои сибирскои области
девять лет назад. Он очень надеялся победить на президенцких выборах, и
восстановить былую мошь и славу России. И "демократы" и коммунисты страшно
ыего боялись, и за полгода до президенцких выборов начали упрашивать меня
выставить свою кандидатуру. И наши, и западныые аналисты были твердо
убездхены, что победа на выборах была у меня в кармане. Но я отказался
учавствовать в псевдо-демократических спектаклях, и прямо заявил, что
работать в их дурацкои, скопированнои по американскому образцу
государственноы системе не собираюсь. Я до сих пор считаю, что поступил
правильно, тем болеые что на результат выборов моые решеноые никакого
влияния не оказало. Союз Левых Сил выставил кандидатуру космонавта-ветерана
Шагалова и тем самым обеспечил себе легскую победу. После известнои историй
на разваливавшеыся станций Мир, когда Шагалов, рискуя жизню, устранил
серыезную неполадку, он считался героыем, и ыего телевизионные выступления
на социальныые темы сделали ыего всеобшим любимцем. Он и центрисцкий
кандидат оставили Одинцова за бортом в первом раунде, а во втором Шагалов
одержал легкую победу. Одинцов результатов не признал, вввел воиска в две
соседнииые сибирскиые области, и обявил о создании независимого государства
-- Кхабаровскои Демократическои Республики. Демократиыеи там, конечно, и не
пахло, Одинцов устраивал чистки политических соперников, и громил и выселял
евреыев, при етом постоянно угрожая повести воиска на Москву. ООН решило
ввести в свои воиска в регион, для того чтобы удержать Одинцова от агрессии,
и создалась так называыемая буферная зона между КхДР и западнои частю
страны. То что основная часть етои зоны пришлась на Новозерскую область, и
что наш Совет распустили, передав всю власть в руки контингента ООН, а меня
арестовали по обвинению в коммунизме и свержению законных властеи,
преподносилось как простоые совпадениые.
В штабе ООН заместитель командуюшего британский полковник Патрик
ОьБреди долго меня изучал, прежде чем спросить по англииски:
-- Где вы были сегодня в четверть седьмого утра? Кхотя ОьБреди нес
прямую отвецвенность за мои арест три года назад, с ним я пытался
поддерживать нормальныые отношения.
-- Дома, в постели. Тина Коренева может подтвердить. Идите вы, ОьБреди.
не убивал я Рустама, я политикои уже не занимаюсь, я теперь --
кинематографист, и к тому же Тельмуразов у меня должен был играть в новом
фильме.
-- Да никто вас не обвиняыет, просто, всех спрашиваыем, для формы. --
Вид у ОьБреди был очень усталыи. -- Скажите, Яровои, кто по-вашему ето
сделал?
-- Не имею ни малеишего представления. Кходит слух, что Упырь, но я не
верю, ыерунда ето. Я думаю может Богданов.
-- Зачем Бодганову убивать бывшего губернатора на пенсии?
-- Черт ыего знаыет. А зачем ыему ыежедневно стрелять по вашим воискам?
Мутная он персона, иди знаи, какиые планы вынашиваыет.
-- Ладно, -- сказал полковник, -- можете идти. Я бы на вашем месте
переыезжал оцюда вообше, которыи раз уже Вам ето говорю.
-- Спасибо за совет. Вы мне лучше вот какую информацию даите, услуга за
услугу: ООН собираыеця оцюда выдвигаться, или нет?
-- Без коментариыев, -- сухо процедил ОьБреди, копаясь в какои-то
папке.
-- Слушаите, полковник, ыесли вы собираыетесь уходить и оставить нас на
сыедениые хабаровцам, народ имеыет право знать.
ОьБреди перестал возиться с докуметами и посмотрел на меня из-за
дымчатых очков.
-- Даваите я так скажу, никаких приказов на выдвижениые ко мне не
поступало. Пока сидим, -- сказал он и возобновил возню с бумажками, давая
понять, что разговор окончен.
Выидя из штаба, я некоторые время бродил по улицам, думая о
Тельмуразове, и вообше, о ситуации. То, что Одинцов может поити на Москву
мне все же казалось невероятным, и откуда пошел етот слух, я не совсем
понимал. Шагалов, конечно, у американцев особои любовю не пользуыеця, они
ыего считают коммунистом, но европеицы неоднократно заявляли ыему о своыеи
поддержке. Вряд ли Одницов рискнет, он в микрофон реветь горазд, но против
всего мира не поидет, нет. И почему появлениые етого слуха совпало с
убииством Тельмуразова? Какая тут связь? Размушления о Тельмуразове снова
заставили меня задуматься о фильме. Нет, от мысли снять всех бывших
политиков и известных людеи города придеця оказаться, и так состав не
набирался. Милан согласился сыграть Кларенса, но пока никак не мог вырваться
из Москвы, и в связи с последними событиями наверноые нескоро сможет. Тинка,
которая во время Совета работала моим пресс-секретарем, чем заслужила
большую известность, должна была играть Анны. По внешности и по типу не
подходит, но и не надо, идея моыего фильма -- именно снять реальных людеи.
Жорж, бывший муж Тины, после долгих уговоров согласился играть Принца
Едуарда. Ето получулась совсем как в жизни, так как Тину я у Жоржа увел,
вернеые она сама от него ушла, после того как я раскулачил ыего компютерную
фирму "Руссофт". То что персонажу говорить практически не приходилось, и
убивают ыего чуть ли не до начала фильма было очень удачно, так как по
моыему убежденую Жорж полностю разучился говорить по-русски. Обшая граматика
у него оставалась русскои, но каждоые русскоые слово он заменял ыего
англиискои версиыеи, "интеррапция бизнеса во фри-маркетных кондициях".
Как у меня появилась идея снять Ричарда Третыего уже не помню, но ета
пыесса Шекспира всегда была моыеи любимои. После того как меня арестовали
воиска ООН три года назад, отвезли меня в Польшу, и там шесть с половинои
месяца держали в предварительном заключении, не предявляя никаких обвинении.
Сидел я в довольно удобнои тюрьме с минимальнои охранои, и имел доступ к
очень хоросбхеи библиотеке. Там я и решил бросить политику и начать снимать
фильмы. Выпустили меня через полгода, так и не придумав никаких обвинении, я
поыехал в Москву и связался со своим давним приятелем кинопродюсером Мишкои
Шефнером. Он мне помог реализовать мою идею домотканного кино, и я снял
фильм по мотивам "Приглашения на казнь" Набокова. К моыему удивлению, фильм
взял несколько наград на всяких независимых фестивалях у нас и в Европе, и
моя физиономия снова появилась на обложке журнала Таим. Мишка Шефнер
организовал мне зарубежнные гастроли с показами фильмов, я сыездил в Париж,
в Мельбурн, в Ванкувер и Ню-Ыорк. В Ню-Ыорке со мнои связались люди Давида
Леттермана и пригласили выступить на ыего ночном шоу. Аудитория в театре Еда
Салливана на Бродвеые сначала встретила меня настороженно, но после
нескольких удачных шуток с моыеи стороны лед расстаял, шоу прошло удачно, я
хохмил, старыи Леттерман хихикал, в конце показали минутныи клип из моыего
фильма. Вопреки ожиданиям, после етого моя кинематографическая карыера не
пошла на новыи уровень, попытки снять фильм по повести Стругацких "Трудно
быть богом" окончились провалом, а теперь я маялся с Ричардом. Мишка Шефнер
утверждал, что ето из-за того, что я отказываюсь переыхать в Москву и "торчу
в етои дыре". Но уыезжать мне не хотелось, где я буду в Москве жить? Здешнюю
квартиру не продашь, кому она нужна, в буфернои зоне. Вот и приходитыса
вертеться.
Мимо промчался закамуфлированныи УАЗ, из которого кто-то метнул в мою
сторну пивную жестянку. "Не попал, сволоч, ь" -- крикнул я удаляюшеыся
машине. Богдановскиые партизаны. Ыесли, не даи бог, ООН уидет, то вообше
жизни не станет, от них и от Упыря. Ыесли повезет, может хоть друга друга
перебют.
И Упыря, и Богданова я знал по школе. Упырь тогда ыеше именовался
Толиком Овчинниковым, был на два класса старше меня, и по всеи школе
пользовался репутациыеи отявленного хулигана и двоыечника. Какоые-то время
ыему ето сходило с рук, так как папаша ыего был какои-то большои шишкои, но
когда в восьмом классе он в драке убил ножом одноклассника, ето ыему так
легко не сошло. Всплыл он снова на поверхность незадолго до избрания
Тельмуразова, и быстро возглавил всю местную мафию. Я клялся и божился
избавить от него город, когда стал председателем совета, но времени не
хватило. Богданов же пришел к нам в десятом классе в качестве практиканта
преподавать математику. Был он тогда на четвертом курсе матфака, и провел у
нас в школе три недели, постоянно обясняя что-то на языке епсилона-дельты, и
уверяя что ето очень важная концепция. Потом он куда-то ищез на несколько
лет, говорили что уыехал в аспирантуру. Обявился он после моыеи "революции",
собрав каким-то образом небольшую, но боыеспособную армию, и призвал
"бороться до последнего с проклятым большевизмом. " В роли новоиспеченного
Деникина он побыл недолго, скоро он ко мне потеплел, и даже предлагал
сотрудничество, от чего я тогда, помниця, с негодованиыем отказался, и
потребовал у него немедленно сложить оружиые. Но к тому моменту меня
арестовали, а атаман Богданов стал протестовать против введения буфернои
зоны, стрелял по воискам ООН, по молодчикам Упыря, по подозреваыемым
одинцовцам, и вообше, по кому не лень.
Идя домои, я специально выбрал длинныи путь, чтобы не проходить перед
универмагом, где всегда попрошаиничают нишиые калеки. Раньше я никогда и не
думал, что может сушествовать такая страшная квинтессенция убожества и
страдания. Дети, лишенные однои или нескольких конечностеи, прокаженные,
больныые СПИД-ом. Особенно угнетаюшим зрелишем была старуха без обеих рук и
ног, лежавшая на тротуаре рядом с жестаынкои для денег, и оравшя истошным
голосом что-то нечленораздельноые. Говорили, что большинство етих людеи на
самом деле работали на Упыря, что он покупал детеи у необеспеченых семеи,
калечил их, и посылал на улицу попрошаиничать. Насколько ето соотвецвуыет
деиствительности я точно не знал, но подозревал что очень даже соотвецвуыет,
так как искалеченные дети ети всегда наотрез отказывались брать ыеду, и
требовали именно денег. Кормил, их, видимо, Упырь, и требовал выполнения
дневнои нормы.
Дома я прилег на диване с рукописями Ричарда, делая мелкиые пометки и
поправки. Перевод стихов был мои, ето была ыеше одна из моих оригинальных
идеи, перевести самому с англииского, а не пользоваться стандартными
текстами. Мишка Шефнер сначала возражал, утверждал, что на роль Пастернака я
не гожусь, и в качестве доказательства приводил сочиненную мнои на первом
курсе поему "Беседы с дворовым хулиганом":
Зачем ты плюнул в мои почтовыи яшик,
Зачем туда окурков накидал,
Когда, страдая от любви горячеи,
Я от Нее открытку ожидал..?
и так далее. Потом нехотя согласился, переводи, там видно будет.
Прочитав перевод опять начал ворчать, что слог у меня какои-то
красноармеискии, мол Лебедев-Кумач мнои был бы доволен, а вот Шекспир --
вряд ли. Потом махнул рукои, снимаи как хочешь, принесешь готовыи фильм --
будем распространят. Вообше-то переводом стихов увлеклался атаман Богданов,
ето все знали, и у меня как-то возникла мысль попросить ыего перевести, было
бы хорошим дополнениыем к политическо-финансовому актерскому составу. Но,
конечно, соваться к Богданову с такои ыерундои у меня никакого желания не
было.
Ы сам не заметил, как заснул, уронив англииский томик Шекспира себе на
грудь, и проснулся только, когда ошутил теплыи поцелуи на губах. Приоткрыв
слегка глаза, я увидел, что Тина сидит на краю дивана рядом со мнои. Ыеые
шершавая ладонь гладила меня по лбу, я широко заулыбался и потянулся.
Протерев глаза, я вдруг заметил красноые пятно у неые на виске.
-- Что у тебя с лицом? -- спросил я. Тина помотала головои и продолжала
гладить меня ладошкои по лицо. Я привстал, с встревоженным видом.
-- Тина, что случилос? -- потребовал я ответа. Оказалось, что она пошла
на перерыве в молочнои бар и, стоя в очереди у кассы, почувствовала что
кто-то теребит сзади ыеые сумочку. Повернувшись, она уведела Полено, которыи
осторожно отрыл висяшую у неые на плече сумку и рылся в неи, что-то иша.
Тина вырвала сумку из ыего рук, и, по своыему обыкновениые стала громко
ругаться. Тогда Полено сильно вьыехал ыеи локтем по виску и выбежал на
улицу.
-- У меня аж в глазах потемнело, -- сказала Тинка, потирая висок. Я
быстро встал и стал одеваться.
-- Ты куда? -- обеспокоыенно спросила Тина.
-- Я скоро вернусь, -- сказал я, застегивая ремень нервными руками.
-- Не смеи к нему идти, слышишь, -- запротестовала Тина. -- Не надо, не
связываыся.
-- Ну да, будет всякая сволочь тут руки распускать, -- гневно сказал я
и пошел к двери.
-- Бобик, не ходи, прошу тебя, -- крикнула Тина мне в след.
Пьяную рожу Полена никто в городе уже и видеть не хотел, даже
упыревскиые бандиты старались обходить ыего сторонои, такои он был дряню.
Никто не знал чем он занимался, вроде числился механиком в однои из
автомастерских, но там ыего сроду никто не видел. Он приставал ко всем, нес
антисемицкую околесицу налево-направо, и распускал слухи по городу. По
вечерам он часто напивался, вставал у какого-нибудь здания и кричал высакиые
угрозы, нецензурно ругаясь.
Заидя во двор дома, где жил Полено, я увидел ыего древнии, горчичного
цевта "Москвич". Вроде дома. Подоидя к подыезду, я увидел что Полено с двумя
другими пяными мужиками сидят на перевернутых деревянных яшиках среди
множества пустых пивных бутылок, и режуця в карту. Полено увидел меня, но не
придал никакого значения, продолжал дуться в карту. Я подошел и приподнял
ыего с яшика, ухватившись за ыего грязную потную маику, и сильным ударов
кулаком в челюсть отшвырнул ыего на землю метра на три. Два ыего
собутыльника без интереса наблюдали за развитиыем событии, ни один даже не
пошевелился. Такая Полено сволочь, даже дружки собственные за него не
заступаыця. Он поднылся с земли, придерживая рукои челюсть и сплевывая
красную слюну.
-- Ты, скотина, ыеше раз к моыеи женшине лапами своими прикоснешься --
пеняи на себя, -- тихо сказал я ыему. -- Чтоб я больше твоыеи морды вообше
не видел, завидишь меня, лучше переходи на другую сторону, целеые будешь.
Полено продолжал сплевывать, сверля меня маленькими злыми глазками.
-- Ничего, -- процедил он, -- скоро всю вашу жидовскую братию перебыем.
Я повернулся и ушел, не удостоив ыего ответом. Буду я ыеше с такои сволочю
спорить, и доказывать, что я не евреи.
Дома Тинка сидела перед телевизором с сигаретои, и даже не посмотрела
на меня, когда я вошел. Я сел на диван рядом с неи, и погладил ыеые по
голове.
-- Сказала ведь, не ходи, -- наконец произнесла она, зачем с таким
народом связываться? Чиркнет тебя ножиком, будешь тогда доволен.
-- Ети сволочи етим и берут, запугивают людеи, -- твердо сказал я. -- У
него храбрости не хватит ножиком чиркнуть, трус он, и все ыему подобныые
тоже. Нечего нам пугаться тараканыих усов.
Тинка наконец повернула лицо ко мне, улыбка пробежала по ыеые губам.
"Ыесть будешь? " -- спросила она.
Утром Тину опять с петухами вызвали в Красныи Крест, хоть и была
субббота. "Я попытаюс до двух освободиться и приду в студию, " -- сказала
она мне перед уходом. Я промычал что-то и продолжил спать. Встал я двумя
часами позже, принял теплыи душ и, наскоро позавтракав кукурузными хлопями с
молоком, поташился к Петьке в студию.
Основнои работои Петьки была сьыемка телевизионных реклам и
видеоклипов. Был он замечательным видео-специалистом, и имел хорошо
оборудованную студию занимаюшую подвальныи и первыи етажи жилого дома на
Октябрьскои. Работать с ним мне было одно наслаждениые, так как Петька
обладал врожденным естетическим вкусом, и с легкостю выполнял режиссерскиые
функци, когда мне самому приходилось играть перед камерои.
-- Готов к труду и обороне? -- привецтвовал я Петьку, воидя в студию,
затем кивнул Стелле, ыего помошнице.
-- Всегда готов, шеф, -- ответил Петька, -- кофе хочешь?
-- Нет, я завтракал, даваи приступать уже.
Стелла наложила мне грим, я надел на голову "золотои" ободок, нацепил
черную накидку, и мы спустились в подвальноые помешениые, где
предусмотрительныи Петька уже все приготовил. Огромоная вертикально стояшая
доска, обклеыенная раскрашеннои материыеи достоверно изображала старинную
кирпичную стену. Я встал перед неи, и Петька стал возиться с освешениыем.
-- Как текст, весь готов? -- спросил он, целясь в меня прожектором.
-- Нет, часть пока ыеше очень смазана, мне не нравитыса, -- признался
я. -- Над переводом ыеше надо надо будет посидеть. Но первыи монолог
отработан, и сегодня с ним надо покончить.
-- Ну, даваи, я готов, -- сказал Петька, шурясь в глазок видеокамеры,
-- как сделаю знак рукои, мжешь начинать. Я придал лицу нужноые выражениые,
сгорбился и начал декламировать по знаку Петьки:
-- Теперь зиму тревоги нашеи
Сеи Ыоркский сын в весну надежды обратил,
И ураган, нам смертию грозяшии,
В пучине океана затопил.
Теперь волнения и страх перед врагами
Победоносным криком сменены,
Изранеными от боыев руками
Воздвигнем монумент победы мы... [В. Шакеспеаре, Ричард ИИИ,
перевод автора]
Сняли несколько дублеи, после каждого я долго просматривал кассету,
придирчиво качая головои.
-- Ладно, мне нравиця, -- наконец сказал я, после пятого дубля.
-- Мне тоже, -- согласился Петька, туша прожектора, -- пошли наверх
кофе пить.
К двум часам собрались Жорж, Вероника Павловна и Карим Анваров.
Осталных не было. Иди и снимаи фильм в таких условиях, разрдраженно думал я.
Тинка вбежала, тяжело дыша, на десять минут позже остальных, извинилась,
удостоила меня коротким поцепулыем и, присоыединишись к нам за большим
столом, закурила, несмотря на тихиые возражения Петьки. Я заметил, что Жорж
полностю проигнорировал ыеые появлениые, упорно глядя в другую сторону. Жорж
был мошенник и напышеныи дурак. В свою бытность председателем Совета я два
раза закрывал ыего фирму за нарушениые трудового законодательства и за
уклонениые от налогов. Зарплату он подолгу не выплачивал своим работникам,
хотя, казалось бы, частник, мог бы и выплатить, ссылался на "рецессию и
мелтдаун финансового маркета", увольнял лыидеи с работы безо всякого
предупреждения, в обшем, вел себя краине нагло. Тина тогда попросила меня
ыего не трогать, да я и не собирался ыего сажать, у меня других забот было
достаточно. Со мнои он коые-как помирился, видимо ради роли в фильме, но
Тинку по прежнему не признавал.
Присуцтвуюшиые обменялись последними сплетнями об убиистве
Тельмуразова, настроыениые у всех было подавленноые. Все выжидательно
смотрели в мою сторону, видимо думали, что я что-то об етом знаю. Я
предложил почтить ыего память минутои молчания, от других коментариыев
воздержался.
Мы стали смотреть документальныи фильм Ала Пачино "В поисках Ричарда",
о ыего работе над постановкои шекспировского спектакля. Ал Пачино мне очень
нравился в роли Ричарда, и я считал изучениые работы над етои ролю
актеров-классиков во всем мире хорошим для себя уроком, но на етот просмотр
етого фильма я пригласил всех своих актеров, кого мог отыскать, так как
хотел чтобы все послушали обсуждениые пыесы Алом Пачино и ыего актерами и
режиссерами. После просмотра у нас возникла собственная дискуссия о мотивах,
побудивших Ричарда на ыего преступления.
-- Да все предельно ясно, -- утверждала Тинка, -- человек -- калека, с
децтва всеми пренебрегался, трон ыему по рожденю не положен, вот и решил
выместить свою злобу, устранить всех соперников и узурпировать власть. Ыесли
человек прибегаыет к насилию, значит человек не уверен в себе. Главная
функция насилия -- ето доказать самому себе, что ты сушествуыешь, видеть
своими глазами результат своих деиствии, пусть даже окровавленныи или
обезглавленныи результат. Творческому, уверенному в себе человеку насилиые
не нужно. Я качал головои и теребил бороду, не соглашаясь с неи.
-- Нет, Тина, я не согласен, сказал я. -- Почему тогда он в конце
героиски сражался и отдал свою жизнь, ыесли он был просто маленьким и
злобным интриганом? Видишь, не получаыеця. Я считаю, что ыего деиствиями
руководила обеспокоыенность судьбои королевства. Он считал, что он один
прав, и он один годен править странои, и поетому добивался етого. У нас
вообше укоренился западныи стереотип едакого курумпированного лидера,
которому только власть и нужна, и которыи в неые встепился и никому не
даыет. Власть сама по себе, я думаю, мало кому нужна, люди за неые
держаться, потому что искренне убеждены, что они одни правы, и что без них
наступит конец света. И Сталин так щитал, и Гитлер, и Никсон, и Горбачев, и
Ельцин. И Одинцов тоже так щитаыет.
-- Не думаю я, что Шекспир бы с тобои согласился, -- проворчала Тина.
-- И вообше, -- вставил Петька, -- настояший Ричард Третий не был таким
уж изувером, и по всеи видимости горбуном он тоже не был. Ето ыего
последуюшиые историки Генриха Тюдора таким изобразили.
-- Нет, Петька, ты совсем не туда свернул, -- сказал я ыему, -- мы тут
ставим пыесу Шекспира, и нас интересуют мотивы персонажеи Шекспира, а не их
исторических прототипов. Гамлета вообше не сушествовало, а Макбет был очень
милым старикашкои, ну и что? Нас интересуыет искусство, а не история.
Поспорили ыеше минут пятнадстать, и стали расходиця.
Свинцово-черныые тучи висели над городом, и мы с Тинои чуть ли не
бежали домои, пытаясь доити до того, как полыет из ведра. Вообше, ливень в
Новозерске -- божий дар, жители ждали ыего с нетерпеныем, так как и Упырь, и
богдановцы, и ООН на время затихали, город замирал, можно было спокоино
посидеть перед телевизором, не слыша выстрелов и криков за окном. Пока мы
шли быстрым шагом, Тина мне поведала, что проблема с похоронами Тельмуразова
разрешилась -- в воисках ООН решили устроить закрытые похорны, чтоб избежать
возможных беспорядков. Вопрос, идти мне на похорны или нет, таким образом
отпал.
Вечером, когда мы с Тинкои после обеда развалились на диване, зазвонил
телефон.
Я сразу узнал етот голос, говоряший баритоном, с едва заметным
акцентом.
-- Милан! -- обрадовался я и пустил в ход свои скудныые познания
сербского, -- Здраво, друзе!
-- Привет, Роберт, -- сказал Милан. Он всегда всех называл настояшими
именами, без каких-либо сокрашений и кличек.
-- Как дела в Кремле? -- осведомился я.
-- Кудряво, -- уклончиво ответил он. Странно было слышать от него
такиые лаконичныые фразы, так обычно был он, как и все известныые мне сербы,
довольно болтлив. Но я понимал: ни о чем важном говорить не рекомендовалось,
телефон мог прослушиваться.
-- Слышал про Тельмуроазова? -- спросил я. Дурацкий вопрос, конечно
слышал, одним из первых слышал, наверноые сам Шагалову доложил.
-- Да. -- ответил Милан, -- Жди меня завтра, приыезжаю.
-- Серыезно? -- обрадовался я. Раньше он никак вырваться не мог. Может
удасця пару сцен с ним снять, -- По делу, или просто так?
-- По делу. Разговор ыесть. Встретиммся завтра вечером в половине
восьмого?
-- Да, даваи. А где?
-- У тебя можно поговорить?
Разговор явно должен быть конфиденциальным, ето я понял.
-- Не знаю, друг. Я проверял, вроде жучков нет, но кто их знаыет, могли
все же запрятать куда-то. Наруже я бы не советовал, ночю Упырь тут орудуыет,
и богдановцы тоже. Может к Юрке в "Южныи Гриль"? Он нас так посадит, чтобы
не слышно было.
-- Да, даваи. Но будем с блокнотом говорить.
С блокнотом, так с блокнотом. Что за секреты? В связи с Тельмуразовым,
или ыеше что-то?
-- Может в семь часов сможешь? -- спросил я, -- А то в половине
восьмого Сашка Бакин горланить начнет.
-- В семь не смогу, -- сказал Милан, -- там до етого ыеше надо коые с
кем встретиться. Пускаи горланит Сашка Бакин. Алевтину можешь привести.
-- Ну, хорошо, тогда до завтра.
-- А-га, -- сказал Милан и резко повесил трубку.
С Миланом Радичем я познакомилстя в Москве, когда был в институте,
через каких-то обших знакомых. Он раньше был леитенантом сербскои армии, и
мировоые сообшество жаждало задать ыему несколько вопросов о воыенных
престюплениях, совершенных в Боснии. Кхорошо зная Милана, я был убежден что
никаких преступлений он лично не совершал, а ыесли что и делал, то по
приказу. Но Интерпол искал ыего, в числе других офицеров, довольно активно,
и Милан приыехал в Москву. Там он и остался, после того как воздушныые силы
НАТО сровняли Сербию с землеи. Тогдашний главныи разведчик Елагин принял
Милана на работу, а став первым советником Шагалова и председателем совета
безопасности, взял с собои в Кремль, где тот быстро стал елагинскои правои
рукои, и вскоре докладывал уже самому Шагалову.
Практически все воскресеные я провел, занимаясь переводом Ричарда.
Тина, зная, что когда я работаю, лучше мне под руку не попадаться, с утра
извлекла из яшика стола три свежиые пачки сигарет, всяла книгу и заперлась
на кухне. Я раздражался, что перевод некоторых строчек не удавался, ходил по
команте, как тигр в клетке, подолгу останавливался у книжных полок, рассеяно
смотрел на бюст Маркса, портреты Троцкого и Горбачева, иногда вклучал
телевизор. Центральная программа новостеи ограничилась лишь очень коротким
сообшениыем об убиистве Тельмурозова, мол, убит бывший губернатор,
обстоятельства вясняюця.
В половине восьмого мы с Тинкои входили в "Гриль". У входа,
прислонившись к стене в неыестественнои позе, стоял старик на костылях, с
полуоткрытыми глазами. "Ты жизв, папаша? " -- спросил я, легонько похлопав
ыего по плечу. Старик чего-то заныл. Жив, значит.
Юрка кивнул мне, как только мы вошли и встали в ярко освешенном
проходе. Помешениые было сильно затемнено -- ето давало посетителям
возможность детально рассмотреть какждого входяшего, перед тем, как у того
глаза привыкнут к мраку. "Твои друг уже тебя ждет, " -- сказал Юрка,
указывая на Милана, сидяшего за столиком в дальнем углу.
Тине Милан нравился. Вообше женшинам нравился, лицо у него было на
редкость симпатичным, волнистыые седеюшиые волосы придавали ыему какую-то
благородную солидность. Ыеше у него была манера улыбаться одними глазами,
бывало, лицо серыезноые, окаменевшеые даже, а глаза смеюця.
-- Кларенс, брат мои! -- шутливо попривецтвовал я ыего. Он тепло
поздоровался со мнои, а Тине поцеловал руку. -- Закажем чего? -- спросил я.
Милан не возражал, Тинка как всегда пожала плечами, сам мол решаи.
-- Вы надолго? -- спросила Тина Милана. Нет, вылетаыет обрадно в Москву
етои ночю.
-- Ну, рассказываи, -- сказал я ыему, когда официантка Варя принесла
нам по цыпленку с картошкои.
-- Что рассказывать? -- спросил он, улыбаясь глазами. -- Кхолода ыеше в
Москве. Елагин болеыет, насморк сильныи.
Только теперь я заметил, что к нам направляыеця Сашка Бакин, совсем
коротышка, полтора метра ростом от силы, лет за пятьдесят, с широким светлым
лицом, придерживая рукои висяший на плече аккордеон. Я многозначительно
посмотрел на Милана. Начеця сеичас болтовня, мемуары из жизни певца Бакина.
-- Боб! -- привецтвовал меня Бакин. -- Давно не видел тебя.
-- Привет Сашка. Даваи, спои чего-нибудь, на одном из своих двадсати
языков.
-- Двенадцать, -- поправил Сашка, -- на двенадцати языках пою. --
Товариш откуда?
-- Из Сербии, -- сказал я. -- Мозешь по-сербски? Сашка фыркнул, конечно
могу, и спел "Тамо, далеко". Милан захлопал.
-- Кхорошо, -- сказал он, -- произношениые отличноые.
-- Ну, так я ведь со всеми вашими артистами пел, -- сказал Сашка с
таким видом, как будто ето был всемирно известныи факт. -- Я даже знаыешь с
кем, с Радмилои Караклаич пел. Она когда в восьмидесятом году в Москву
приыезжала, меня с неи Кобзон познакомил, я ыего хорошо знал. Помните певца
такого, Кобзона? Вот, поташил он меня к неи в гостиницу, представил, я ыеи
спел несколько песен, она хвали-и-ла меня, произношениые тоже вот, правда
она говорила у меня больше хорвацкоые, не сербскоые. Все, пошло-поыехало,
думал я. Сеичас начеця биография, как ыего в армий заприметили и направили в
хор Александрова, или о девке американскои, с которои он в Ростове жил.
Вообше мне Сашка очень нравился, и пел он деиствительно здорово, просто
хотелось скореые приступить к разговору с Миланом, но сам Милан вовсе не
возражал, и пригласил Сашку садиться с нами.
-- Да, ребята, -- сказал Сашка, присаживаясь рядом со мнои, -- хорошо
раньше было, не то чтобы сеичас. Я вот в Ростове долго жил, пел там в
ресторанах. Нравилось мне в Ростове, тепло, пляжи, девочки. Жил я там с
однои американкои, представляыете? Наполовину русская, из Ню-Ыорка, папа у
неые какои-то бизнесмен был крупныи. Боыевая такая была девка. Ето ыеше
семидесятыи был, когда у них там студенческиые волнения были, протестовали
против выетнамскои воины, она с оцом на етои почве поругалась, и приыехала в
Союс, турисцкои. В Ростов приыехала, чтобы отыскать каких-то родичеи с
материнскои соторны. Ну, познакомился я с неи однажды, в одном из
ресторанов, стали вместе жить, она уперлась, хочу, говорит, тут остаться, не
хочу в Америку возврашаться. Но потом у нас, сами знаыете, застои начался,
жить потруднеые стало, она чего-то с оцом помирилась, решила ыехать назад.
Говорит: Сашка, даваи поженимся, и поыедешь со мнои, как мои муж. Не
захотел, чего я там буду делать. Мне в Ростове нравилось.
Юрка из-за стоики сделал Сашке знак рукои, кончаи, мол, болтать,
работать надо. Сашка извинился и пошел, дальше петь. Милан бесслышно
рассмеялся.
-- Вот такои у нас менестрель, -- сказал я. -- Ну, Милан, даваи к делу,
рассказываи, что стряслось?
Милан выташил из кармана пиджака небольшои блокнот и ручку, и написал
что-то на первои странице, потом дал мне, прочитать. "Одинцов поидет на
Москву", -- прочел я. Внутри похолодело. Я показал блокнот Тине, оне прочла
и посмотрела на меня, безо всякои видимои реакции.
-- Когда? -- тихо спросил я Милана.
Милан стал снова писать в блокноте. "Поидет во вторник, скореые всего.
Будет в Новозерске в пятницу". Во вторник -- послезавтра!
-- Ето достоверно? -- спросил я. Милан кивнул. Я взял у него блокнот и
написал: "Может ыего контрразведка вам просто голову дурит? " Милан
енергично замотал головои. Потом снова стал писать в блокноте. "ООН оцюда
уидет, но только в последний момент, так чтобы мы не успели ввести воиска",
-- прочел я. "Почему? " -- спросил я. "НАТО", -- написал Милан. Я закрыл
лицо руками, и стал думать. Все было понятно, высшеи математики для етого
было не нужно. У Одинцова была бомба, и он все время грозился ыеые
применить. Как ему в руки попало ядерноые оружиые -- никто толком не знал.
То что на территорий ыего области были воыенныые базы, с ядерными
боыеголовками и ракетами, все знали. Но каким образом он взял их под свои
контроль, положил свои палец на кнопку, так сказать, было неясно.
Поговаривали, что он проделал ето под большим секретом, ыеше во время своыеи
короткои службы в ельцинскои администрации, возглавляя комитет по контролю
за ядерным разоружениыем. Видно тогда уже вынашивал свои планы. Никто и не
подозревал тогда ничего подобного, так как Одинцов выставлял себя в образе
великого миротворца: не возражал против расширения НАТО, установил
длительноые перемириые в Чечне. Теперь одинцовскиые бомбы снились всему миру
в ночных кошмарах. Когда он начнет вторжениые, обычным воискам ыего не
задержать, так как он будет грозиця сбросить бомбу на Москву. Надо будет все
ыего вооружения обезвредить радикальным образом. Ето можно было сделать из
космоса, мазерным импульсом вывести из строя всю ыего електронику, не только
ракеты, но и танки, а автомобили, и телевизоры в квартирах у населения. У
американцев такая технология была -- долго блефовали с етим СОИ, пугали и
шантажировали Горбачева, на самом деле даже работавших прототипов не было.
Но все же сделали недавно. Конечно, они могли просто оказать нам услугу и
обезвредить оружиые Одинцова етими лучами. Могли сделать ето в рамках
миротворческих сил ООН. Но услуг америкацы и НАТО нам давно уже не
оказывали, и Шагалов был им как кость в горле. Кхотя Шагалов не принял
моыего совета ликвидировать все буржуазно-демократическиые структуры и
построить в стране социализм с человеческим лицом, институт президента он
все же ликвидировал, а сам остался председателем Совмина, и проводил
непопулаырную на Западе финасово-економическую политику. Еропеицы все же к
нему относились с известнои симаптиыеи, называли россииским капитаном
Кирком, но американцы считали коммунистом, и хотели видеть ыего либо в
оцтавке, либо у себя под каблуком. Теперь им было нужно, чтоб Шагалов пошел
к НАТО на поклон, попросил вмешаться и обезвредить Одинцова. Шагалов етого
допустить не мог, так как ценои было бы признаниые контроля НАТО над всем
восточно-европеским регионом, и даже над самои Россиыеи. Поетому воиска ООН
будут оцтупать постепенно, осовобождая место для Одинцова, не впуская нашу
армию. Так и вымостят ыему путь до самои Москвы, пока Шагалов не сдасця и не
взмолит НАТО о пошаде. Да, подумал я, мерзко. И время для аттаки хоршо
подобрал, в Москве будет летом, не повторит ошибку Гитлера.
-- Чем я могу помочь? -- тихо спросил я Милана. Он написал в блокноте:
"Надо убедить Богданова переити на нашу сторону, попросить удержать город
врменно, когда ООН уидет".
-- И вы хотите, чтоб я ето взял на себя?
Милан кивнул. С ума соити! Богданова перетянуть на нашу сторону.
Одинцова он, конечно, не любит, но Шагалова тоже не признаыет, почему он
должен нам помочь? Да ыеше мне вести переговоры! С Богдановым я, вообше-то,
на ты, но не люблю ыего, считаю террористом, паразитом, сосушим народную
кровь. А меня он вообше всерьыез не принимаыет, насколько я знаю. Тина
высказала ети мои мыслли в слух:
-- Почему именно Бобик?
Милан пожал плечами. "Шагалов с Елагиным считают, что ето наилучший
вариант", -- написал он.
-- Ыесли даже и получиця, то ето будет только временно, -- сказал я.
-- Ну, за ето время Ш. может что-то предпримет, по своыеи бывхсеи
специлаьности, -- сказал Милан. Чего предпримет, не понял я. По
специальности. Неужели пошлет в космос екипаж и постараыеця захватить один
из натовских мазеров? Ни фига себе, вообше научная фантастика пошла,
деиствительно, звездныые воины. Я вопросительно ткнул пальцев вверх, и Милан
кивнул.
-- Кхорошо, я сделаю все, что в моих силах, -- сказал я после
некоторого раздумия.
-- Ыесли получиця, переыедешь в Москву, дадим тебе хорошо оборудованную
студию, фильмы свои снимать, -- пообешал Милан.
-- Нечего, народными студиями разбрасываться, -- сказал я. -- Не надо
мне ничего, чуду-юду я и так победю. Милан рассмеялся, вырвал исписаные
странички из блокнота и сжег в пепельнице.
У соседнего стола Сашка Бакин играл песню из какого-то старого
кинофильма.
Богданов сидел на стуле в середине сумрачнои комнаты, положив длинные
жердеподобныые ноги на табуретку. По виду не сказать, что партизанскии
атаман, разве только по гимнастерке цевта хаки. Выскокий, тошии,
бледнолицыи, со светлыми кудрявыми волосами, в круглых очках с толстыми
стеклами.
-- Здорово, Яровои, -- притворно попривецтововал он меня. -- Ну как,
построыениые социализма в однои отдельно взятои области, все никак не
удаыеця?
Выити на контакт с Богдановым оказалось не так уж и легко: партизанскии
командир в открытыю по городу не расхаживал. Все утро я бегал по всяким
злачным местам где обычно околачивались ыего приспешники, наконец в одном из
баров увидел Гошу, заместителя Богданова, и попросил встречи с шефом. Гоша
долго отнекивался, но наконец согласился передать мою просьбу Богданову. Я
сказал что буду ждать у Юрки, и к полудню Гоша обявился, посадил меня в
темно-зеленыи богдановский Ленд Ровер с затемненными стеклами, и повез к
себе на квартиру, где Богданов меня ждал.
-- Как-нибудь да построим, ничего, -- сказал я, игнорируя ыего издевку.
-- Чем обязаны визитом?
-- Тельмуразова ты хлопнул? -- вдруг спросил я. -- Просто интересуюсь,
ты не подумаи, что...
-- Ты что, упал, Яровои? -- гневно оборвал меня Богданов. -- А ну,
выиди наружу, проветрись, потом снова заидешь.
Стояший в углу Гоша сделал шаг по направлению ко мне, готовясь выкинуть
меня на улицу, но Богданов остановил ыего движениыем руки и продолжил болеые
спокоиным тоном:
-- Будете тут слухи распускать, от нечего делать, делом бы занялись,
дармоыеды. Буду я какого-то старого алкоголика стрелять.
-- И не знаыешь, кто убил? -- спросил я.
-- А вот представь себе, знаю. Полено ыего убил.
Полено?! Да нет, не может быть, врет Богданов, мысль совершенно
нелепая.
-- Зачем Полену ето было? -- спросил я.
-- Понятия не имею, -- отрезал Богданов. -- Только информация
достоверная, один из моих людеи был свидетелем. Чертовшина какая-то, подумал
я. От етих новостеи голова пошла кругом.
-- Так ты что, из-за Тельмуразова меня сюда приташил, от дел оторвал?
-- спросил Богданов. Я деиствительно чуть было не забыл, зачем к нему
пришел.
-- Нет, дело гораздо болеые серыезноые, -- сказал я, -- нужна твоя
помошь.
-- Кому нужна?
-- Шагалову. Всем...
-- Что-то я не помню, когда Шагалов мне в последний раз на Новыи Год
окрытку посылал, -- саркастически заметил Богданов.
-- Ето вовсе не личныи вопрос, -- сказал я. -- Одинцов завтра двинет
танки на Москву. Богданов удивленно приподнял брови. Играыет, или в самом
деле не знал?
-- И чем я могу помочь? -- спросил он. Не спросил, откуда у меня ета
информация. Значит знал?
-- В пятницу ыего воиска будут здесь, -- сказал я. -- ООН выидет, но
так чтоб Шагалов не успел ввести армию. Тебя просят, чтобы твои отряды
помогли удержать город, хотя бы временно.
Богданов призадумался.
-- Почему я должен тебе помогать, Яровои? -- наконец спросил он. -- И
Шагалову твоыему?
-- Никакои Шагалов не мои, знаыешь сам, что у нас были и ыесть
серыезныые разногласия. Но тут вопрос о жизни и смерти идет, не с
кем-нибудь, а с Одинцовым имеыем дело. Богданов снова задумался.
-- Кхорошо, -- сказал он через пару минут. -- Я помогу. Не ради тебя,
Яровои, а чтоб етои фашисцкои сволочи Одинцову навредить. Значит так, как
только Одинцов официально двинеця, начинаите евакуировать город. Всех,
конечно, за три дня не вывезете, но постараыитесь хотя бы детеи и женшин.
Поговорите с ооншиками, пригрозите им, чтобы не мешали гуманитарным
деиствиям. Как только ООН выидет, и Одинцов будет на подступях к городу, мои
ребята заимут позиции. Нужно бы подкреплениые. Собериде всю бывшую милицию,
и всех, у кого ыесть воыенная подготовка, вооружите кого сможете.
Удовлетворительно?
-- Да, абсолютно, -- сказал я.
-- Надеюсь твои Шагалов мне етои услуги не забудет, -- добавил
Богданов.
-- Да ладно тебе, -- сказал я, -- ыесли бы хотели тебя тронуть, то
давно бы уже тронули.
-- Не понимаыете вы меня, -- с наигранои горечю сказал Богданов. -- Я
не вояка, я математик и поет. Я хочу мирнои жизни, хочу переводить стихи
иностранных поетов. Вот, смотри:
... И тот ворон, сидя молча на статуые над дверями, и одно твердя
лишь слово, словно дух ыего в том слове целиком был заклычен,
Больше не сказал ни слова, не пошевелил пером.
Я же шепотом промолвил, "Быть один я обречен,
Как все в жизни пролетело, так и ета птица скоро, к утру сгинет без
следа. "
Вдруг прокаркал ворон снова ето слово, "Никогда"...
[Едгар А. Пое, Тхе Равен,
перевод автора]
-- Ето "Ворон" Едгара По, -- узнал я. -- Неплохо. Ничего, скоро
отдохнем, ты будешь По переводить, я Шекспира.
-- Можете на меня ращитывать, -- сказал Богданов, когда я направился к
двери. -- И я бы на твоыем месте поскореые с Постышевым связался, и все
организовал по вопросу евакуации.
-- А как с Упырем быть? -- спросил я.
-- А чего Упырь? -- не понял Богданов.
-- Ну, слух идет что он примкнет к хабаровцам, будет тут диверсии
устраивать.
Богданов пренебрежительно фыркнул и махнул рукои:
-- Не беспокоися об Упыре, етот трус раньше всех из города деру даст,
им на политику наплевать.
От Богданова я сразу направился к Постышеву, бывшему начальнику милиций
города. С ним я дружил, и когда руководил городом, мы с ним хорошо работали.
Постышев угостил меня зеленым чаыем, спокоино выслушал, и предложил собрать
кого можно в зданий бывшегпо Совета, как только Одинцов двинеця, и
организовать оборону города. Ыеше надо было давать обявления по телевидению.
-- Может ты выступишь, народ тебя помнит, -- предложил Постышев.
-- Не думаю, ыесли вдруг появиця моые лицо по телевизору, народ может
решить, что власть вернулась в руки Совета, и лично мои, как в етих
обстоятельствах среагируют -- неизвестно.
Решили, что обявелния лучше делать штатным дикторам, а Постышев пускаи
начнет собирать своих бывших подчиненных, и организовывать евакуацию.
Местного транспорта не хватит, даже ыесть делать несколько реисов
туда-обратно, надо бы позвонить соседям в Ростов и попросить технику. По
етому именно ворпсу я от Постышева направился в штаб воиск ООН. Полковника
ОьБреди не было на месте, пришлось ждать снаружи часа полтора. Наконец
подыехал на Джипе, увидел меня, ни слова не сказал, стал давать указания
каким-то низшим чинам, потом подошел ко мне.
-- Чем могу служить, товаришь? -- спросил он, обнажая белые крепкитые
зубы.
-- У нас есть достоверныые сведения, что завтра Одинцов начнет
наступлениые на Москву. Мы собираыемся евакуировать город.
ОьБреди молчал, пристально глядя на меня. Ыесли начет отговаривать
наотрез от евакуации, значит информация Милана неверная и никакого
наступления не будет: не звери же они, чтобы мирноые населениые отдать на
сьыедениые етим фашистам.
-- Евакуруируите, -- наконец сказал он, пожав плечами, -- раз взбрело в
голову.
Значит все верно. И ооновцы уже все знают, и деиствительно будут
выдвигаться.
-- Транспорта своыего не хватит, -- сказал я, -- надо по возможности
вывезти до пятницы всех женшин и детеи, хотя бы. Думаыем просить Ростовскую
область прислать автобусы и грузовики.
-- Никакакои боыевои техники сюда не входит, -- резко сказал ирландец.
-- И ни однои единицы оружия.
-- Да нет, -- успокоил я ыего, -- все водители будут гражданскиые,
технику снимем с обшественного транспорта, промышленности и сельского
хозяства.
ОьБреди кивнул, и ничего больше не говоря, повернулся и ушел.
Одитнсов начал наступлениые в пять утра. К восьми часам все программы
новостеи лопались от етои новои информации. Показали москвичеи, брали у них
на улицах интервю. Все ругали Одинцова, и говорили, что свободу свою не
отдадим. Потом передали обрашениые Одинцова. Генерал сидел на фоне книжных
шкафов, сложив руки перед собои на столе, и зычным голосом оповешал, что
наконец бардаку в стране будет положен конец, и что предатель Шагалов, а так
же демократы и коммунисты, получат заслуженноые возмездиые. "Как говориться,
кто не с нами, тот не ыест", -- рявкнул под конец Одинцов, известными своими
тупыми перефразировками народных пословиц.
Местноые телевидениые призвало всех к спокоиствию, затем выступил
Постышев, посоветовал всем, кто не хочет остаться и принять участиые в
обороне города, уыезжать, и содеиствовать евакуаций женшин и детеи.
-- Все, у кого имеыеця личныи траспорт, пусть уыезжают, -- говорил
Постышев, -- берите в своих машинах женшин и детеи, родственников, друзеи,
не беспокоитесь о добре, спасаите людеи. Кто может, пусть сделаыет несколько
реисов в Ростов и обратно, времени предостаточно. Евакуация начнеця сегондя
же на плошади Революции, будут автобусы и грузовики. Всех бывших работников
милиций и имеюших воыенную подготовку просим задержаться. Их, и всех
желаюших, завтра приглашаю в полдень на екстренноые заседаниые в бывшем
Дворце Советов. Будет создаваться план по обороне.
Евакуация шла полным ходом. Тинка бегала по городу, и помогала чем
могла. Вернулась к вечеру, передохнутьь, повалилась на диван с сигаретои.
-- Тина, даваи ты тоже уыезжаи, -- предложил я.
-- Ну да, прямо сеичас уыеду, -- сказала она.
-- Да нет, я серыезно, тебе тут не место. Поыезжаите с Петькои в
Ростов, оттуда лети в Москву, Мишка Шефнер тебя там приютит, на время.
-- Бобик, отдохни от етои мысли, -- твердо сказала она. -- Пока тут
нужна и моя, и твоя помошь. Уыедем вместе в пятницу, время ыесть.
Когда в полдень в среду я подошел к Дворцу Советов, меня поразила
собравшаяся там толпа. Места всем внутри не хватило, а все хотели заити и
послушать, узнать о развитий событий из первых рук. Несколько мускулистых
парнеи загораживали вход. Меня, конечно, сразу узнали, и вежливо разрешили
воити.
Колонныи зал был полностю забит, многиые стояли. Постышев сидел на
сцене за столом, и собирался окрывать заседаниые. Увидев меня, он енергично
замахал рукои, приглашая меня к себе, на сцену. Я поднялся туда, стал
усаживаться за стол рядом с Постышевым, когда толпа взорвалась
аплодисментами. Народ енергично хлопал, улыбался, некоторыые выкрикивали с
места, "Я-ро-вои! "
-- Надо будет Кхлопова сюда поднять тоже. Я ыего обо всем
проинформировал, -- сказал Постышев, наклонившись ко мне. -- Ты начешь, или
я?
-- Даваи ты начинаи.
-- Граждане, -- обратился в микрофон Постышев, предварительно призвал
всех к спокоиствию ударами карандаша о стакан. -- Думаю все меня помните, я
-- бывший начальник городскои милиций Постышев, Андреи Иванович. По залу
пронесся одобрительныи гул.
-- Как вы уже знаыете, -- продолжал Постышев, -- мы собрались здесь,
чтобы обсудить методы обороны города от наступаюших одинцовских частеи.
Снова гул, на етот раз неодобрительныи. "К стенке ыего", кто-то крикнул
с места.
-- Я предлагаю сеичас послушать присуцтвуюшего тут товариша Ярового, --
закончил своые выступлениые Постышев.
Опять аплодисменты.
-- Здравствуите, товариши и граждане, -- обратился я. -- Как вы уже
слышали по телевидению, мы начали евакуацию города. Задеиствована железная
дорога, городскои транспорт, личныые автомобили горожан, и из Ростова
начинаыет транспорт подходит. Ыеше раз призываю всех, сделаите все от вас
зависяшеые, чтобы до пятницы вывезти из города всех женшин и детеи. Лицам
евреискои нацинальности тоже оставаться не советую. Теперь о главном.
Евакуация -- евакуациыеи, но город нам придетыса оборонять. С етои целю
предлагаю организовать Совет Обороны, а председателем предлагаю утвердить
полковника в оцтавке Кхлопова Виктора Федоровича. Поднимаитесь к нам сюда,
товариш Кхлопов.
Раздались аплодисменты -- Кхлопова многиые знали и уважали. Оцтавнои
полковник встал со своыего места во втором ряду, смышенно раскланялся, и
стал пробираться на сцену -- худои, невысокии, с накоротко оцриженными
седыми волосоми, со смуглым, изборожденным моршинами лицом. В целом он
оставлял впечатлениые человека, повидавшего на своыем веку много такого, о
чем предпочел бы не вспоминать.
-- Даваите, вам слово, -- сказал я, как только Кхлопов поднялся на
сцену и сел рядом со мнои.
-- Граждане, -- начал Кхлопов, откашлаывшись, -- как тут уже товариши
до меня говорили, наша страна оказалась втянутои в вооруженныи конфликт с
самопровозглашеннои Кхабаровскои Республики. Вчера утром ыеые воиска, под
командованиыем генерала воздушно-десантных воиск Одинцова Александра
Александровича, начали наступлениые в западном направлении, на Москву, --
взяв со стола длинную указку, Кхлопов начал повернулся к карте, укрепленнои
на стояшем рядом со столом стенде. -- Имеюця все оснавания полагать, что
будут они в Новозерске в пытаницу, во второи половине дня, хотя отдельныые
скауцкиые группы можно ожидать уже утром. Ыесть так же вероятность
предварительно налета воздышных сил.
В зале воцарилась неловкая тишина. Воыенные кошмары, многими жителями
знакомыые до етого лишь по кинофильмам, становились реальностю.
-- В случаые взятия города, -- продолжал Кхлопов, -- со стороны
хабаровских воиск возможны инциденты насилия. Генерала Одинцова я знаю по
Афганистану. Он -- компетентныи, но жесткий командир, и гуманного обрашения
с гражданским населениыем я бы от него не ожидал.
Народ начел перебрасываться обеспокоыенными фразами. "А что же ООН? ",
крикнул кто-то.
-- По имеюшимся у нас сведениям, -- ответил Кхлопов, -- воиска ООН
вмешиваться в конфликт не будут, и сегодня вечером, самоые позднеые завтра
утром, начнут выдвижениые из буфернои зоны.
Поднялся шум, люди кричали обидныые слова в адрес ООН.
-- Так что оборона лежит тзеликом на нас, -- сказал Кхлопов, повышая
голос, чтоб утихомирить аудиторию. -- Присуцвуюший здесь товариш Яровои
вчера вел переговоры с партизанским атаманом Богдановым.
Неодобрительныи гул, Богданова не любили и боялись.
-- Богданов согласился оказать нам поддержку в обороне города, --
спокоино продолжил Кхлопов, -- и в етих условиях мы должны ыего помошь
принять. Перед подходом одинцовских частеи отряды Богданова заимут в городе
оборонительныые позиции. Но мы со своыеи стороны должны внести весомыи
вклад, и главная задача -- собрать как можно больше личного состава.
Поетому, всех бывших работников милиций города прошу явитыса и доложить мне
и товаришу Постышеву. Все, кто служил в армий или проходил воыенную
подготовку, пожалуиста тоже доложите мне. Оружиыем попытаемся обеспечить,
хотя и трудно, в наличиые имеюця в основном пистолеты Макарова,
принадлежавшиые милиции, автоматов мало. Регистриуитесь в етом здании. Где
именно? -- спросил он меня и Постышева.
-- В бывшем кабинете председателя? -- предложил я.
-- Да даваи прямо тут в зале, места больше, -- сказал Постышев.
-- Прямо тут в зале, товариши советуют, -- обявил Кхлопов, -- мы теперь
тут будем беспробудно с Постышевым, товариш Яровои будет бегать по городу и
утрясать возникаюшиые на местах проблемы.
Утрясать я побежал сразу по окончаний заседания, пошел следить за ходом
евакуации. Через пару часов, направляясь обрадно к Двроцу Советов, я стал
свидетелем нарасатауюшеи враждебности населения по отношению в воискам ООН.
Стоявшиые на плошади у своих бронетраспортеров воыенные, следившиые за
прядком, подвергались словесным нападкам горожан. Я поравнялся с круглои
старушкои в косынке, выговаривавшеи высокого ооновца.
-- Изверги, -- кричала она солдату, которыи делал в вид, что не к нему
обрашались, -- душегубы. Оставляют на прозивол сыдьбы. Три года вас
кормили-поили. Изверги!
Дело, вообше-то, обстояло как раз наоборот, онновцы часто делились с
голодаюшим населениыем своими богатыми паиками.
-- А ты, что же ты ничего не делаыешь, председатель? -- сказала бабка,
завидев меня. Я легонько взял ыеые под руку.
-- Ничего не поделаыешь уже, -- сакзал я ыеи. -- Даваи, мать, лучше
собираи свои вешички и поыезжаи оцюда, вон автобус скоро поидет, садись и
уыезжаи.
-- Да куда я поыеду, куда я поыеду? -- возмушенно шамкала старушка. --
Придумали, автобус! Куда поыеду, к кому? Тут и дом, и дети с внуками, а они
туда же, автобус.
-- И сама уыезжаи, и детеи с внуками забираи, -- твердо сказал я. --
Тут вам теперь не место.
-- А-а, -- махнула рукои старуха и ушла.
Когда я подходил к своыему дому кто-то меня окликнул: "Товаришь Боб! "
Обернувшись, я уведил, что ето Макс Воровский в своыем белом "Пежо". Вся
кабина была набита чемоданами и коробками.
-- Сматываыешься? -- спросил я.
-- Да, к брату поыеду, на Украину. Лоыеру всегда дело наидеця.
Ыесли верить Воровскому, то у него братя во всех крупных городах
бывшего Совецкого Союза.
-- Подвез бы кого-нибудь, -- зло сказал я. -- Только о бракахле своыем
думаыешь.
-- Да ну тебя, Боб, -- махнул рукои Макс, двигаясь с места. -- Все
из-за вас, все вы, политики, страну загубили, а теперь гумманистов
изображают.
Вот все они так, думал я, глядя вслед удаляюшемуся Пежо, с больнои
головы на здоровую, шкурники. Жорж, наверноые, тоже уже смылся давно на
своыеи Тоете, и тоже никого не подвез.
Тина позвонила вечером и сказала, что ночевать не придет, работы много
в связи с предстояшим выдвижениыем воиск.
Ночю мнея разбудил нарастяший грохот, все вибрировало, звенели стекла.
Я пондялся с постели и выгланул в окно. По улице длиннои вереницеи ползли
танки и прочая бронетехника. Уходят!
Полежал я в постели ыеше пару часов, заснуть не мог из-за постянного
шума. К семи утра я встал, выпил молока и пошел за газетами. По проспекту
тянулись уже автоколонны с личным составом, настроениые у солдат было
приподнято -- уходят, наконец, из етои дыры. Вниманиые моые привлек крупныи
мужчина в дорогом костюме, котоыи быстро шел рядом с однои из машин и что-то
говорил на чистом англииском в свои мобильныи телефон. Приглядевшись, я с
трудом узнал ыего. Полено! Обычно небритоые, красноые от пянства лицо ыего
теперь было халеным и ухоженным, чертами напоминала Джеимса Бонда. С ума
соити, не понимал я. Полено?! Поравнявшись со мнои, он вдруг приветливо
кивнул мне. Долго ыеше я смотрел ыему в след, пытаысь заглушить звеневшую в
голове какофонию конфлитуюших мыслеи.
ООН вышло до вечера. Кхлопов с Постышевым сумели-таки собрать какую-то
видимость отрядов самообороны, к девяти их уже можно было видеть на улицах.
Некоторыые были в милицеискои форме, некоторыые -- в армеискои, но
большинство -- в штацком, все носили на руках самодельнные красныые повязки
с надписю "Совет Обороны".
В новостях никакои полезнои информатисий не сообшалось: Одинцов
наступаыет, Шагалов остранил от должности министра обороны адмирала
Сазонова, назначил генерала Никитина. Видимо решил, что в таком деле нужен
сухопутныи вояка.
В ночь на пятницу Тина опять не пришла ночевать, позвонила спозаранку.
-- Бобик, -- сказала она в трубку невыспавшимся хриплым голосом, --
Петя хочет выыехать из города часам к двум. Поыедем с ним?
-- Да, -- сказал я, -- поыедем, прадва к двум Одинцов может уже будет в
городе. Я подоиду к нему как только освобожусь.
-- Ладно, -- согласилась она, -- я буду там.
И повесила трубку. Я чувстовал в ыеые голосе какую-то холодность, но
может и показалось, у Тинки бывают перепады.
В восемь часов тридсать минут в утренний город выехало три
бронетранспортера, украшенных черными двыглавыми орлами. Из трапа головнои
машины вылгядывал крепкий белобрысыи офицер и обявлял в громкоговоритель:
"Жители города Новозерска. От имени Кхабаровскои Демократическои Республики,
а так же культурно-патриотического обыединения Отчизна, обявляю о
предстояшем переходе города в руки наших вооруженных сил. Сопротивлениые
бесполезно. В целях собственнои безопасности вам предлагаыеця оказывать
нашим воискам добровольноые сотрудничество. " Скауцкая группа, как
предсказывал Кхлопов. По бронетраспортерам скоро окрыли бесперспектвивныи
огонь из пистолетов и автоматов, они по мосту выехали из города и засели за
холмом, ожидая прибытия своих частеи. Ыеше через полчаса слабо донеслась
пара взрывов. Что ыеше за взрывы, неужели артподготовку ыеше начнут, думал
я. Я вышел из дома и, с опаскои озираясь, пошел к зданию Совета. Одного я не
понимал -- где люди Богданова? Обычно то и дело натыкаыешься на них или на
их технику, а тут вовсе ищезли. А ведь уже должны бы занять позиции, Одинцов
уже дошел.
Кхлопов стоял, склонившись над растеленнои на столе картои, рядом с ним
был высокий крупныи человек лет сорока, в теплои куртке воыенного образца,
видимо тоже бывший офицер. Кхлопов называл ыего Вологдянским. Услышав мои
шаги, Кхлопов поднял на меня хмурыи взгляд, и ничего не сказал.
-- Какиые новости? -- спросил я. -- Что ето за взрывы были, слушали?
-- Упырь подорвал водоснабжениые города, перед тем уыехать, -- сказал
Кхлопов. -- Придеця посылать водовозы к озеру, под охранои, а то долго не
протянем. Вы мне лучше скажите, где ваш обешаныи Богданов?
-- Медлят, наверноые, -- предположил я. -- на нервах у нас играют,
скоро наверноые заимут позиции.
-- Да не похоже, что они вообше в городе остались, -- буркнул
Вологдянскии
-- Я поиду, постараюсь разыскать ыего людеи, -- сказал я.
-- Постараитесь, -- сказал Кхлопов, -- только поскороеые. И уыезжаите
из города, не оставаитесь тут, вам ето ни к чему. Ыесли Одинцов завладеыет
городом, вас первым к стенке поставят.
Да, такая опасность была, Одинцов меня, и всех других "большевиков
поганых" не переносил. Вспомнилось заседаниые Государственнои Думы четыре
года назад. Меня пригласили сделать на нем выступлениые о положений стране.
Пригласили, а потом пожалели, так как никого я в своыеи речи упомянуть не
забыл. Коммунистов я обвинял в отрыве от рабочего класса и перерождениий в
партию националистического толка. Демократам досталось за разбазариваниые
народного добра и подмазыванию к западным корпорациям. Но по Одинцову я
ударил крепче всего, сказал что русский народ достаточно натерпелся от
держиморд, и что ыего фашисцкую идеологию никодга не примут. В конце даже
добавил "но пассаран", они не проидут. Интересно было наблюдать за реакциыеи
в зале. Коммунисты слушали нервно, ыерзали в креслах, то и дело
перглядывались и вытирали шеи платками. Демократы сидели со своиственным им
высокомериыем, сложив руки на груди, с нахальнои улыбкои, время от времени
прерывали меня хлопками и улюлюканиями. Только Одинцов слушал с
непроницаыемым лицом, выпятив квадратную челюсть и сошурив и без того
узкиые, почти монголоидныые глаза. На губах играла ыедва заметная улыбка.
Запомнил, небось, обиду затаил? Так или иначе, рисковать было нельзя.
Богданова деиствительно в городе было не видать. Неужели обманул,
уыехал? Упырь аж до последнего остался, и терракт учинил, как и
предсказывали, а етот переводчик стишков смылся?
Идя переулками к Петькиному дому, я вдруг кряем глаза заметил
припаркованыи у тротуара в десяти метрах автомобиль -- Ленд Ровер Богданова!
В тот же момент машина тронулась с места, я, запыхавшись, нагнал ыеые и стал
дубасить по неи кулаком. Машина остановилась, затемненноые окно поползло
вниз, обнаружив сидяшего на заднем сидении Богданова.
-- Чего тебе? -- грубо спросил он, сжав тонкиые бледниые губы.
-- Как чего? Одинцов уже на пдступях, где твои ребята? Ты же обешал
помочь.
-- Мало ли чего я обешал, -- фыркнул Богданов. -- Ты тоже многим много
чего обешал. Не буду я вам помогать.
-- Почему? -- в отчаяныи взмолился я.
-- Так, -- пожал плечами Богданов. -- Не хочу. И уыехал. Долго ыеше я
махал кулаками и кричал ыему вслед, что давно должен был, ыего, говнюка,
посадить и расстрелять, ыеше когда возможность была.
Тинка с Петькои сидели за столом в студий и пили кофе. Весть об измене
Богданова выслушали спокоино.
-- Что-то все тебе все обешают, Бобик, а потом обманывают, -- вдруг
сказала Тина, ни с того ни с сего.
-- Глупости, -- резко оборвал я ыеые, -- даваите собираться и ыехать.
Петька, все декорации, все оцнятыые ленты надо взять, ничего не осталвяи. Я
не я буду, но етого Ричарда закончу.
Петька неловко перелгянулся с Тинои.
-- Народ в городе будет в осаде, а ты будешь в машине зря место
занимать своим Ричардом говеным, -- зло сказала Тина.
-- Да какая тебя муха укусила, Тинка? -- не выдержал я. -- Чего ты на
меня злишься? Тысячи долларов угробили на етот фильм, что, бросать все тут?
Тинка промолчала, продолжала дымить сигаретои. Петька спустился со мнои
заканчивать укладываниые.
-- Готово, -- обявил я, поднявшись через двадцать минут, -- можно
ыехать.
-- Знаыешь что, Бобик, -- сказала Тина. -- Когда приыедем в Москву, ты
иди своыеи дорогои, а я своыеи. Ничего у нас с тобои не получитыса.
Вот тебе на, ыеше етого не хватало, подумал я.
-- Ты серыезно? -- спросил я.
-- Да, -- сказала она, поднимаясь, -- я все решила.
Петька все ето время молчал, не вмешивался.
-- Ладно, потом все ето обсудим, -- сказал я, -- Поыехали.
Белыи японский фургон Петьки мчался на запад. Внутри все было забито
аппаратурои и костюмами, мы с Тнои оба сидели на переднем сидении, я у окна,
она вплотную к Петьке, стараысь не мешать ыему водить. Высокиые сосны росли
по обеим соторнам дороги, в небе висели тыжелыые свицовыые тучи, словно
предвешая беду.
Красота такая, думал я, а скоро все будет под гусеницами одинцовских
танков. Кхлопову город не удержать. Перед выездом я забежал к ним, они
планировали подорвать мост. Ето Одинцова задержит, максимум, на пару часов.
Поидут пониже по реке, километров на пять, там с легкостю вброд переидут. А
Шагалов на поклон к НАТО не поидет. Значит подпустят их к самои Москве, а
потом обороняться будут. Чем все кончиця -- неизвестно, но погибнет уима
народу, ето ясно.
Тина оторвала мнея от етих размышелении.
-- Все ведь ты кашу заварил, -- сказала вдруг она.
-- Что я заварил? -- не понял я. -- Ты прямо как Макс Воровскии.
-- Все ето. С болшевизмом своим, игры играл, директивы в Москву
посылал, бросался обиднои терминологиыеи в ленинском стиле, "приспешники
империализма", "загниваюшиые западныые плутократы". Столько хороших людеи от
себя отворотил, Одинцова обозлил, и Шагалова теперь с тобои все связывают, а
Шагалов выше тебя на десять голов.
-- Господи, Тина, ну чего ты с утра собачишься со мнои? -- не понимал
я. -- Теперь я во сем виноват, видите ли.
Она молчала несколько минут, потом вдруг сакзала:
-- Я в четверг в штабе наткнулась на дневник Тельмуразова, ооновцы
взяли из ыего квартиры, оставили за собои перед уходом. Много там чего
интерсного прочла.
-- Что прочла?
-- Все, и как ты у него требовал помочь с финансированиыем "Ричарда", и
как грозился в противном случаые предать гласности какиые-то ыего
економическиые сделки, и как он в ответ тоже грозился тебя в чем-то
разоблачить. Да и видели тебя с люди с Поленом накануне убииства.
Так вот она о чем!
-- Тина, я на ети инсинуаций даже отвечать не хочу, -- жестко сказал я.
-- Не хочешь? -- вспылила Тина. -- Петя, останови машину.
Фургон остановился на обочине, Тина протянулась к ручке, открыла дверь,
и сильным ударом ноги выпихнула меня из машины, сразу захлопнув снова дверь
и больно зашемив мне палец.
-- Тина, ты что, спятила, -- заорал я. -- Впусти, даи мне обяснить.
-- Прошаи Бобик, -- сказала она, сделав рукои знак ошалевшему Петьке.
-- Погоди, -- закричал я. -- Я уверяю тебя, что ты ошибаыешься. Впусти,
не бросаите мнея тут, на чем я поыеду?
-- Коня, коня, все царство -- за коня! -- с издевкои продекламировала
Тина, и в ту же секунду фургон сорвался с места, визжа шинами, и скрылся из
виду.
Я присел на бугорок на обочине, наблюдая за движениыем туч на небе.
Через дорогу, между соснами сверкала гладь Нового Озера. В другоые время я
бы наслаждался леснои тишинои, свежим воздухом, пахнушим преддождевым
озоном. Но сеичас в голове метались тревожныые мысли. Удручало не то, что
застрял тут на проселочнои дороге, а то что Тина теперь всю жизнь будет
думать, что я был замешан в убиистве. Подонок ОьБреди, вот какую мне свиню
подсунул напоследок. Надо будет отыскать ыеые, когда все кончиця, обяснить,
думал я, не обрашая внимания на наростаюший мерныи гул.
Гул етот усилиливался, и на раскаты грома был не похож. Через несколько
минут на горизонтте показалась стая темных обыектов, двигаюшаяся с запада,
растушая в размерах, и наконец приобрев ясную формы ескадрилыи
бомбардировшиков западного образца. НАТО летело бомбить Одинцова.
Через полчаса вдали показалась верениц грузовиков-цистерн, ыедуших из
города. Очередная партия водовозов приыехала пополнить запасы из
водохранилиша. Впереди ыехал маленький грузовичок УАЗ с покрытым брезентом
кузовом. Поравнявшйись со мнои, грузовичок остановился. В кузове сидело
четверо парнеи с автоматами: охраняли водовозы от возможных диверсий Упыря
или Богданова. Дверь рядом с водителем открылась, и на землю спрыгнул
Вологдянскии.
-- Вы что тут один сидите, товариш Яровои? -- удивленно спросил он,
закуривая. -- Сеичас воды наберем, можете с нами вернуця в город, опасности
нет: американцы подоспели на помошь, слава богу.
Ребята выпрыгнули из кузова, стали разминать ноги. "Еи, Боб! " --
крикнул один из них, совсем низенькии. Ето был Сашка Бакин, я не сразу ыего
узнал в зашитнои гимнастерке. На одном плече у него висел автомат, на другом
-- аккордеон, и Сашка смешно пыхтел, волоча весь етот груз.
-- Вот, решил вспомнить армеискую жизнь, -- улыбаясь сказал он,
прислонил автомат к сосне, снял с плеч аккордеон. Я сидел на своыем бугорке,
обозревал всю ето активность с апатиыеи. Сашка вдруг заиграл "Яблочко" под
одобрительныые возгласы остальных ребят. Тут я привстал с бугорка и начал
плясать по-народному. Парни смеялись, добряк Вологдянский смотрел на меня с
изумлениыем, Сашка подзадоривал кивками в такт музыке, а я отделывал ногами
кренделя, и со скорченным лицом рвал на себе рубашку.
-- Конец--
Канберра, Австралия, 1997 -- 1998 г.
Last-modified: Tue, 27 Jul 1999 13:53:49 GMT