и, - воскликнула она. - Где вы пропадали? Сюда приходил Элдред. Не похоже было, что она догадывается о случившемся, но ее тон потряс Госсейна. Внезапно он все понял. - Крэнг! - Ему показалось, что на него обрушился потолок. - Он велел передать вам последние инструкции. - О боже! - вырвалось у Госсейна. Он почувствовал слабость в ногах. Он все время ждал, надеялся, что им наконец начнут разумно руководить. Он намеренно затягивал выполнение своего плана до самой последней минуты. А теперь... Девушка взволнованно произнесла: - Он сказал, - голос ее упал до шепота, - чтобы вы притворились, будто вас непреодолимо тянет в Институт Семантики и вошли там в контакт с... с... - Она покачнулась, почти теряя сознание. Госсейн подхватил ее и потряс за плечи. - Да, да. С кем? - С бородачом! - выдохнула она. - Дальше вы будете делать то, что он прикажет. - Она выпрямилась. - Трудно поверить, что Элдред... все время знал о его существовании. - Но кто он такой? - Элдред не сказал. Госсейн еле сдерживался, чтобы не вспылить. В душе его нарастала ярость. Его бросили на произвол судьбы, тем самым вынудив к бессмысленным действиям. Как расхлебать заварившуюся кашу? Огромным усилием воли он заставил себя собраться с мыслями. Патриция не должна подозревать, что произошло, по крайней мере до тех пор, пока всего не расскажет. - Что задумал Крэнг? - Торсона необходимо убрать. - Понятно. А потом? - Элдред, как его первый помощник, примет командование армией. - Она говорила быстро, взахлеб. - В нашем секторе галактики под началом Торсона сто миллионов солдат. Если Энро их лишится, ему потребуется не меньше года, чтобы организовать новое нападение на Солнечную систему. Госсейн бессильно опустился на ближайшее кресло. По своей логической завершенности блестящий план Крэнга был бесподобен. Сам Госсейн тоже намеревался убить Торсона, но он заранее предполагал, что такая попытка обречена на провал, и стремился в основном уничтожить галактическую базу. Да, ему оставалось лишь восхищаться Крэнгом. Теперь понятно, почему тот ни во что не вмешивался и не попытался предупредить жителей Венеры. - Элдред считает, - вновь заговорила Патриция Харди, - что Торсон обезопасил себя со всех сторон, и здесь вам не удастся с ним покончить. На него следует напасть где-нибудь в другом месте. Госсейн устало кивнул. Если разобраться, план Крэнга был не менее отчаянным, чем его собственный. И столь же неопределенным. Он поднял голову. - Больше Элдред ничего не сказал? - Нет. "Не слишком ли много от меня хотят, - с горечью подумал Госсейн, - в очередной раз требуя слепого повиновения?" Допустим даже, он сумеет выполнить задание Крэнга. Для этого ему прежде всего придется сдаться в плен и хотя бы для виду оказать сопротивление. А значит, все, чего он добился, пошло насмарку. За ним установят куда более тщательное наблюдение, и ему останется лишь надеяться на неизвестного бородача, который якобы может помешать захватчикам. Он посмотрел на девушку. - Патриция, кто такой Крэнг? Она не отвела взгляда. - Неужели не догадываетесь? - Не знаю, - ответил Госсейн. - Мне трудно понять, как ему удалось добиться столь высокого положения. Но если среди галактических цивилизаций много таких, как он, лучше нам перейти к их системе общего образования. - Все значительно проще, - спокойно ответила девушка. - Крэнг - землянин, и пять лет тому назад, работая на Венере детективом, заподозрил своего помощника, который явно не прошел курса нуль-А обучения. Вполне естественно, ведь его подослал Прескотт. Именно тогда Элдред впервые узнал о заговоре, но решил вести себя крайне осторожно и даже никого не предупредил, прекрасно понимая, что противника нельзя недооценивать. Следующие несколько лет он провел в космосе, на службе Великой Империи, приспосабливаясь к обстановке, входя в доверие к вышестоящим, безжалостно расправляясь с конкурентами, не останавливаясь ни перед чем, чтобы занять свой высокий пост. Сам он считает, что продолжает вести расследование, которое начал, будучи простым венерианским детективом, и... - Расследование! - не выдержав, воскликнул Госсейн. От его сомнений не осталось и следа. Элдред Крэнг, простой венерианский нуль-А детектив, предложил план действия, располагая, несомненно, куда более полной информацией, чем Гилберт Госсейн. А следовательно, он поторопился, и теперь ему остается утешаться только тем, что скоро он узнает имя неизвестного, открывшего тайну бессмертия. Он сделает вид, что сопротивляется, но позволит им довольно быстро захватить себя в плен. Ему придется пережить несколько неприятных минут, в особенности если его будут допрашивать с помощью детектора лжи. Ничего не поделаешь. К счастью, прибор лишь подтверждал правильность ответов, не выдавая иной информации. В течение последующей баталии Госсейн появился в девяти закодированных цифрами местах, оставив буквенные про запас на тот случай, если придется отвечать на неприятные вопросы. Он был уверен, что в сумятице и неразберихе у них не останется времени на тщательное расследование. В коридоре под кодовым названием "7", когда нападающие убедилась, что приперли его к стенке, Госсейн устроил короткое замыкание и сдался на милость победителя. Он испытал огромное облегчение, увидев, что его привели в гостиную Крэнга. Допрос продолжался долго, но вопросы задавали настолько осторожно, что ни разу не удалось детектору лжи поймать его на даче ложных показаний. Закончив, Крэнг наклонился к микрофону и произнес: - Я думаю, мистер Торсон, что вы можете спокойно отправляться с ним на Землю. Я останусь и наведу здесь порядок. Госсейн недоумевал, куда подевался Торсон. Естественно, он постарается свести риск к минимуму, но ведь рано или поздно им придется отправиться на поиски вместе. В этом и заключалась вся прелесть ситуации. Тайну бессмертия нельзя было доверить подчиненным, которые тоже могли забыть о своих прямых обязанностях. Гигант ждал у лифта. - Так я думал, - сказал он, снисходительно глядя на Госсейна. - Ваш дополнительный мозг достаточно ограничен. Впрочем, теперь понятно, почему на сцене сразу не появился Гилберт Госсейн III. Он никак не мог помещать нашему вторжению на Венеру. Видимо, один человек всегда уязвим, даже когда он обладает относительным бессмертием. Ведь достаточно сбросить атомную бомбу в предполагаемый район его нахождения, и наш герой глазом не успеет моргнуть, как превратится в пыль. - Торсон помахал рукой. - Забудем о Прескотте. Я даже доволен, что так получилось, невелика потеря. Хотя, судя по вашему поведению, вы абсолютно неправильно истолковали мои намерения. - Он пожал плечами. - Я никого не собираюсь убивать, Госсейн. Меня интересует лишь сделанное открытие. Госсейн промолчал, но он знал, что Торсон лжет. История доказывала, что борьба за власть, убийство слабых, эксплуатация беззащитных были заложены в самой природе Аристотелевой личности, не умеющей контролировать мозг и жить в гармонии с природой. Юлий Цезарь и Помпой, Наполеон, выступивший сначала как защитник родины и превратившийся впоследствии в неуемного агрессора, являлись духовными наставниками Энро, который мечтал завоевать всю галактику. Даже сейчас, отрицая свое тщеславие, Торсон наверняка строил грандиозные планы, представляя себя в роли какого-нибудь сверхчеловека. Гигант прервал его размышления. - Пойдемте, - произнес он. - Мы и так потеряли много времени. 34 "Дав предмету название, вы поступили неверно..." Кресло - не просто кресло. Это - структура необычайно сложная: химическая, атомная, электронная и т.д. Следовательно, если вы думаете о нем как о кресле, вы ограничиваете свою нервную систему - как на то указал Коржибский - одним определением. Общая сумма таких определений по отношению к разным предметам делает человека нестабильным, неврастеничным, а иногда сводит с ума. Аноним Город Машины изменился до неузнаваемости. Здесь шла битва, и повсюду стояли разрушенные строения. Когда они очутились во дворце, Госсейн понял, почему последние несколько дней Торсон провел на Венере. От здания осталась лишь пустая коробка. Госсейн шел по полуобвалившимся коридорам, входил в комнаты без потолка и испытывал ностальгию по добрым старым временам, когда беда еще не обрушилась на цивилизацию. Непрекращающиеся выстрелы со стороны далеких улиц как бы служили фоном мрачной картине опустошения, раздражали, вызывали неприятные воспоминания. - Здесь не лучше, чем на Венере, - резко ответил на его вопрос Торсон. - Они сопротивляются, как дикие безмозглые животные. - Один из нуль-А законов, - бесстрастно заметил Госсейн, - необходимость полного приспособления окружающей среде. - А-а! - раздраженно протянул Торсон и тут же переменил тему разговора. - Вы что-нибудь чувствуете? Госсейн покачал головой. - Ничего, - честно признался он. Они вошли в комнату Патриции. Огромная дыра зияла в стене, где раньше находился Генератор Пространства. Куски выбитых стекол валялись на полу. Сквозь пустые рамы Госсейн посмотрел вперед, вспоминая Машину, которая сверкала, подобно бриллианту чистой воды в короне пламени. Огромную площадку на вершине горы закидали тысячами тонн свежей земли - видимо, чтобы даже память стереть о символе человечества, боровшегося за разум. Ни никто не разровнял неровные кучи: у захватчиков хватало других забот. Никого не обнаружив, процессия людей и автомобилей отправилась в домик Дана Литтла. Он остался нетронутым. Скорей всего уборку производили автоматы - в комнатах было светло и чисто. Ящик из-под Генератора Пространства стоял в углу гостиной. Адрес: "Институт Семантики", куда Машина собиралась его отправить, выделялся черными буквами на стороне, обращенной к ним лицом. Госсейн всплеснул руками, как бы пораженный мыслью, пришедшей в голову. - Может быть, там? До зубов вооруженная армия двинулась по широкому проспекту бывшего города Машины. Флотилии робопланов затмили собой небо. Над ними, подобно коршунам, висели космические корабли, готовые открыть огонь по первому сигналу. Робопланы неслись по параллельным улицам. Отряды охраны со всех сторон окружили знаменитую площадь и кинулись внутрь здания через многочисленные двери. Остановившись перед центральным входом, Торсон указал рукой на надпись, выбитую в мраморе. Чувствуя торжественность минуты, Госсейн прочитал древнее изречение: СОМНЕНИЕ - ПИК ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА Ему показалось, что из глубины веков до него донесся тихий вздох. Эта фраза говорила о реальности окружающего мира. Бесчисленные миллионы людей жили и умирали, даже не подозревая, что слепая вера мешает им видеть жизнь такой, какой она является на самом деле. К Торсону подбежали несколько солдат. Один из них заговорил с ним на языке, состоящем почти из одних гласных. Гигант повернулся к Госсейну. - Там никого нет, - сказал он. Госсейн не ответил. "Никого нет", - эхом отдалось в мозгу, впрочем, он заранее мог предположить, что ни один ученый не останется в стороне, когда человечеству грозит опасность. Торсон сделал знак охраннику, который нес вибратор, и Госсейн неожиданно почувствовал, как к ему потянулись нити энергии. Торсон посмотрел на него. - Простая мера предосторожности, - сказал он. - Мы выключим прибор, когда войдем в здание. Госсейн встрепенулся. - Вы хотите войти? - Я разнесу дворец на мелкие кусочки, - ответил Торсон. - В нем могут быть потайные комнаты. Он повысил голос, отдавая какие-то распоряжения. Началась суматоха. Люди поочередно подбегали к нему с докладами. Они говорили все на том же непонятном языке, и Госсейн представления не имел, что происходит, пока Торсон не повернулся к нему, хмуро улыбаясь. - В одной из лабораторий работает какой-то старик, - объяснил он. - Непонятно, как мы не заметили его раньше, но... - Он нетерпеливо махнул рукой. - Я приказал не трогать его, вплоть до моих дальнейших распоряжений. Госсейн не усомнился в правильности перевода. Торсон был бледен. Гигант стоял молча, что-то обдумывая и мрачнея с каждой минутой. - Риск слишком велик, - пробормотал он. - Мы, конечно, войдем, но... По массивным золотым ступеням они поднялись к платиновым в драгоценных камнях дверям и прошли в просторный холл. Каждый дюйм стен и куполообразного потолка помещения сверкал, усыпанный миллионами бриллиантов. Эффект создавался потрясающий, и Госсейн подумал, что архитекторы несколько переусердствовали. Дворец строился в то время, когда необходимо было убедить человечество, что так называемые драгоценные камни и металлы, ранее служившие признаком богатства, не более чем обыкновенные редкие минералы. С тех пор прошло сто лет. Они пересекли комнату, выложенную рубинами, поднялись по изумрудной лестнице, и очутившись в зале со стенами из чистого серебра, остановились перед коридором, широко известным своим пластиком, который ничем не отличался от опала. Повсюду сновали солдаты, и Госсейном овладело отчаяние. Торсон указал рукой на дверь в конце коридора. - Он там. Госсейну показалось, что все это происходит с ним во сне. Он открыл рот, собираясь спросить: "А у него есть борода?", но не смог издать ни звука. "Что же мне делать?" - в отчаянии подумал он. Торсон кивнул. - Его охраняют мои люди. Сейчас все зависит от вас одного. Пойдите и скажите ему, что здание окружено, а наши приборы не регистрируют наличие атомной энергии, так что он бессилен. Сопротивление бесполезно. - Вытянувшись во весь рост, он посмотрел на своего пленника сверху вниз. - Госсейн, - проревел он, - я вас предупреждаю, ни одного лишнего движения. Я уничтожу и Землю, и Венеру, если произойдет что-нибудь непредвиденное. Звериная ярость угрозы вызвала у Госсейна ответную реакцию, помогла избавиться от охватившего его оцепенения. Они с ненавистью уставились друг на друга. Торсон первым нарушил молчание и рассмеялся, разряжая обстановку. - Ну ладно, ладно, - произнес он. - Считайте, что оба мы погорячились. Слишком много поставлено на карту. Но помните, это вопрос жизни и смерти. - Он скрипнул зубами. - Не теряйте времени! Госсейн почувствовал леденящий холод внутри - ощущение, которое могло возникнуть только в результате неправильной работы нервной системы. Его мускулы непроизвольно напряглись. Он пошел вперед. "Госсейн, когда ты подойдешь к алькову рядом с дверью, сделай шаг в сторону. Там ты будешь в безопасности." Госсейн вздрогнул, как от удара. Он не слышал ни одного слова, но мысль, возникшая в мозгу, прозвучала так ясно, как будто была его собственная. "Госсейн, вдоль стен стоят металлические ящики, к которым подведена электрическая энергия в тысячу вольт. Воспользуйся ею при необходимости." Теперь уже не оставалось никаких сомнений. Видимо, Прескотт оказался не прав, считая, что телепатия возможна только в том случае, когда два мозга совпадают по своим показателям как минимум до двадцатого десятичного знака, ведь он спокойно воспринимал чьи-то чужие мысли. Пораженный тем, что развязка наступила так неожиданно, Госсейн застыл на месте. Он смутно подумал: "Я не должен останавливаться! Надо идти!" "Госсейн, зайди в альков и попытайся нейтрализовать вибратор!" Он уже прошел большую половину пути. Альков находился всего в десяти футах от него, потом в пяти, потом... - Госсейн, что вы задумали? - проревел голос Торсона. Выходите немедленно! "Нейтрализуй вибратор!" Он старался изо всех сил, зрение его помутилось от напряжения. Он увидел, как сверкнувшая молния пронеслась мимо и ударила прямо в Торсона. Гигант рухнул как подкошенный, а огненная струя закружилась по залу. Послышались крики и стоны гибнувших солдат. Огненный шар плавно опустился с потолка, обволакивая вибратор. Раздался взрыв, и прибор разлетелся на мелкие кусочки, уничтожив столпившихся вокруг техников. В то же мгновение нервная система Госсейна освободилась из плена энергетических пульсаций. "Госсейн, скорее! Не дай им опомниться. Они могут успеть передать на космические корабли приказ о бомбежке. Я ничего не могу сделать. Очисти здание, потом возвращайся. Поторопись! Я тяжело ранен." Ранен! Чувствуя необъяснимое волнение, Госсейн представил себе человека, который умрет, так и не успев ничего ему рассказать. Он заставил себя сконцентрироваться и, подсоединив дополнительный мозг к источникам энергии, через десять минут превратил в развалины остальную часть задания и площадь. Поток пламени разлился по коридорам. Стены рушились, заживо погребая захватчиков. Танки дымились и вспыхивали яркими факелами. "Ни один человек, - ярче молнии сверкнула мысль, - ни один человек из особой охраны Торсона не должен уйти отсюда живым". Живым не ушел никто. Совсем недавно целый полк солдат и боевой техники заполняли собой всю площадь. Сейчас - повсюду лежали обуглившиеся тела да кое-где дымились куски металла. Робопланы висели в воздухе на высоте тысячи футов. Без приказа Торсона они не решатся на прямое вмешательство, а, может быть, Крэнг уже принял командование. Госсейн не стал тратить времени на ненужные размышления. Он кинулся обратно в здание, торопливо пробегая комнату за комнатой. Возвратившись в лабораторию, он остановился как вкопанный. В кресле у стола полулежал старик с густой бородой. Он посмотрел на Госсейна остекленевшим взглядом, с трудом улыбнулся и произнес: - Полный порядок! У старика был глубокий, сильный и очень знакомый голос. Госсейн непонимающе уставился на него, вспоминая, где мог слышать этот бас раньше. Вздрогнув от неожиданности, он сделал шаг вперед. - "X"! - громко сказал он. 35 Я представляю семью. Пусть плоть умирает навек, В чертах остальных живу, Безвременный человек, То тут я, то там брожу, Забвенье людей презрев. Т.Х. Старик закашлялся. Это был неприятный звук, и лицо его исказилось мукой. Тело в судороге, и сползшая повязка обнажила обожженную кожу и огромную рану величиной с кулак в правом боку. Из нее вытекали темные капли крови. - Ничего, - пробормотал он. - Я хорошо держу боль, только бы не кашлять. Самовнушение - великая вещь. - Он медленно выпрямился. - "X", - повторил он. - Что ж, если хочешь, пусть будет так. Мне удалось добиться для него высокого положения среди заговорщиков. Ведь он, сам того не подозревая, снабжал меня информацией. В этом и заключается вся прелесть системы бессмертия, которую я, кстати, значительно усовершенствовал. Мысли человека активного телепатически воспринимаются мозгом... гм-м... пассивным. Естественно, когда появился он, пришлось исчезнуть мне. Трудно, видишь ли, объяснить наличие сразу двух Лавуазье. - Он осторожно откинулся на спинку кресла и облегченно вздохнул. - Мне просто необходим был осведомитель, мысли которого я мог бы читать без задержки. Признаюсь, что именно я подстроил аварию и ускорил течение некоторых жизненных процессов в его организме. Жестокое решение, не спорю, но в остальном он оставался совершенно независимым негодяем, вольным в своих поступках. Голова его склонилась на грудь, глаза закрылись, и Госсейну показалось, что старик потерял сознание. Его захлестнула волна отчаяния. Неизвестный умирал, а Госсейну так ничего и удалось выяснить. "Я должен знать, кто я такой", - тоскливо подумал он и, наклонившись, потряс Лавуазье за плечо. - Проснитесь! - крикнул он. Тело не шевельнулось. Усталые глаза открылись и задумчиво посмотрели на него. - Я пытался, - сказал низкий голос, - покончить с собой. Не хватило сил подключить дополнительный мозг к источнику энергии. Ничего не вышло... Видишь ли, я давно решил, что умру вместе с Торсоном... Думал, меня убьют солдаты... они плохо стреляли. - Он покачал головой. - Все логично. Сначала пробуждается тело, потом кора головного мозга, потом... - Глаза его загорелись. - Может быть, ты дашь мне пистолет? Я чувствую, мне все труднее бороться с болью. Обуреваемый противоречивыми чувствами, Госсейн поднял с пола бластер. "Неужели я могу заставить беспомощного старика страдать и отвечать на вопросы?" Душевная борьба измотала его, но в конце концов он убедил себя, что у него нет другого выхода. Когда Лавуазье протянул руку, Госсейн отрицательно покачал головой. Старик бросил на него быстрый взгляд. - Вот оно что! - он рассмеялся каким-то странным, удивленным смехом. - Ну хорошо, что ты хочешь узнать? - Мои тела. Как... Его прервали на полуслове. - Секрет бессмертия, - сказал старик, - заключается, отчасти, в умении разграничивать потенциальные возможности, которые ребенок унаследовал от каждого из своих родителей. К примеру, можно взять близнецов или двух похожих друг на друга братьев. Теоретически сходство может быть достигнуто непосредственно при рождении. Но в действительности это возможно лишь в лабораторных условиях, когда тела находятся в инкубаторе. Бессознательное состояние исключает появление у них собственных мыслей, их массируют автоматы, они получают искусственное питание и, следовательно, практически не отличаются от оригинала. Но мозг меняется лишь согласно восприятию, полученному от своего alter ego, который живет в миру. На практике данный процесс требует контроля Генератора Пространства и прибора типа детектора лжи, который настроен таким образом, чтобы убирать ненужные впечатления. В твоем случае я стер почти всю память - тебе незачем было много знать. Но именно такое совпадение мыслей обеспечивает бессмертие личности, несмотря на то, что тело за телом могут подвергаться уничтожению или гибели. Львиная голова склонилась на грудь. - Вот и все. Остальное ты уже знаешь от Крэнга. Мы должны были как-то отсрочить нападение. - А мой дополнительный мозг? - спросил Госсейн. Старик вздохнул. - Он существует в зародыше у каждого из нас, но не может развиться из-за нервных перегрузок, которые организм испытывает в течение жизни. Вспомни кору головного мозга Джорджа, мальчика-зверя, так и не сумевшего начать правильно функционировать. Дополнительный мозг просто не выдерживает активного существования на ранних стадиях развития... Его, конечно, можно... Он умолк, и Госсейн дал ему минутный отдых, пытаясь разобраться в услышанном. Потенциальные возможности, унаследованные от каждого из родителей. Искусственное оплодотворение - наука пользовалась подобными методами сотни лет назад, а инкубаторами еще раньше. Теперь самое главное: где хранятся тела? Он задал вопрос срывающимся голосом и, не получив ответа, потряс старика за плечо. Тело Лавуазье безжизненно упало вперед. Вздрогнув, он осторожно опустил его на пол и, встав на колени, приложил ухо к груди. Сердце не билось. Госсейн медленно поднялся на ноги. Губы его беззвучно шептали: "Но ведь ты ничего мне не сказал. Я все еще ничего не знаю". Постепенно он успокоился. Такова жизнь, и нельзя ожидать, что все в ней будет ясным и понятным. Наклонившись, он обыскал куртку и брюки старика, надеясь найти хоть какую-нибудь улику. Карманы были пусты. Он уже собирался встать, когда услышал: "О боже, дай мне пистолет!" Госсейн замер, потрясенный до глубины души, и тут же понял, что не услышал ни звука, просто поймал мысль покойника. Сначала нерешительно, потом все увереннее, он начал осторожно трясти его за плечо. Клетки человеческого мозга погибали не сразу после того, как сердце перестало биться. Если он услышал одну мысль, значит, есть и другие. Шли минуты. "Умирание - сложный процесс", - подумал Госсейн. К тому же сходство между нами наверняка частично нарушено. "Поживи еще немного, Госсейн. Следующая партия тел - в возрасте восемнадцати лет. Подожди, пока им исполнится тридцать... да, тридцать..." Мысль оборвалась, но Госсейн задрожал от возбуждения. Видимо, ему удалось стимулировать небольшую группу клеток. Прошло еще несколько минут, и вновь: "...Память обладает изумительными свойствами... Но между твоей и моей группами нарушилось непрерывность. Несчастный случай, со мной происшедший, не укладывался в рамки процесса. Жаль, конечно, но теперь к тебе пришел уже жизненный опыт, и ты сможешь завершить..." На этот раз пауза была совсем недолгой, и снова в его мозгу зазвучал голос: "Раньше я задумывался - может, меня тоже кто-нибудь создал? Я отводил себе роль королевы в шахматной партии, а ты был пешкой в седьмом ряду, которой оставалась одна клеточка, чтобы прорваться в ферзи. Но ведь королева - всего лишь фигура, хоть и важная. Кто же тогда игрок? Когда все началось?... Опять... (неразборчиво)... круг замыкается, и мы продвинулись вперед не дальше..." Госсейн напряг все силы, пытаясь удержать мысль, но она исчезла. Стоя на коленях, напряженно прислушиваясь, он внезапно понял, насколько фантастично то, что здесь происходит. И вновь контакт. "...Госсейн, более чем пятьсот лет тому назад... я начал разрабатывать нуль-А теорию, выдвинутую не помню кем еще раньше. Я подыскал место, мне казалось, что не-Аристотелев человек... именно тот путь развития... Тайна бессмертия не должна попасть в руки таким, как Торсон, готовым использовать знания для достижения неограниченной власти..." Молчание. Становилось очевидно, что кора головного мозга погибает, клетки теряют однородность. Он поймал туманные обрывки фраз, потом: "Я обнаружил галактическую базу, побывал во всей Вселенной. Я вернулся и разработал проект Машины... И это я выбрал Венеру, чтобы люди могли быть счастливы. А затем, несмотря на потерю памяти в результате несчастного случая, я начал выращивать тела, правда не своего поколе... ле..." Шли минуты, но умирающий мозг старика безмолвствовал. Госсейн поднялся на ноги. Его охватило радостное волнение человека, которому удалось восторжествовать над самой смертью. Внезапно он вспомнил слова, на которые раньше не обратил внимания: "Между твоей и моей группами нарушилась непрерывность". Ну конечно же! Только ненависть к "X" помешала ему понять, что между ними существует какая-то связь. Но непрерывность могла относиться только к... памяти. Да и кем еще он мог быть? Он кинулся искать пасту для бритья. Тюбик лежал на полке в ванной комнате. Дрожащими руками он выдавил содержимое на бороду покойного. Волосы легко сошли в полотенце. Госсейн встал на колени и молча уставился на человека лет семидесяти пяти или восьмидесяти - старше, чем он думал. Больше ему никого не придется искать. Лицо было его собственным. ЙННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННЛ К Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory К К в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" К ЗДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДДЖ К Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент К К (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov К ИННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННННМ