особенно в течение последних месяцев. Не так давно я получил брошюрку "What the ILP stands for"60, в которой собраны важнейшие документы Вашей партии. Плодом моего изучения этих документов явилась статья для нашего американского органа "Нью Интернэйшенал"61. Я надеюсь, что Вы получаете это издание. Во всяком случае, я попрошу немедленно выслать Вам несколько оттисков статьи, как только она будет переведена и напечатана. Статьи "Нью Лидер" по вопросу о нападении Муссолини на Эфиопию и, в частности, по вопросу о политике британского правительства в этом деле, прекрасны. Если развивать основную идею этих статей до конца, то получится политика Ленина и Либкнехта во время войны. Лучших образцов мы найти не можем. Но... эта политика совершенно несовместима, на мой взгляд, с нынешним отношением НРП к Коминтерну и его британской секции. Резолюции 17-го конгресса представляют наиболее злокачественную из всех социал-патриотических отрав. Думать, что можно создать Интернационал совместно с этими отравителями, значит фактически прикрывать социал-патриотизм новейшего и опаснейшего образца. Не случайно Ленин и Либкнехт уже в начале войны провозгласили необходимость Третьего Интернационала: Ленин - в 1914 году, Либкнехт - в 1915 г. Борьба против войны может быть только интернациональной. В вопросе об Интернационале нет места ни иллюзиям, ни дипломатии. Простите, что я позволил себе высказаться по вопросу, по которому Вы вовсе не спрашивали моего мнения. Моя критика НРП продиктована отнюдь не какой-либо предвзятой враждебностью, а наоборот, сочувственным вниманием к ее эволюции и искренним желанием ее успеха на пути революционного марксизма. Надвигающаяся война может временно изолировать интернационалистов и создать для них тягчайшие условия политического существования. Выдержать бешеный напор буржуазного общественного мнения (не говорю уж о репрессиях) они смогут лишь при наличии двух условий: а) полной ясности своих позиций, б) тесной интернациональной связи между собою. С братским приветом Л.Троцкий 17 сентября 1935 [г.] Британская независимая рабочая партия и борьба за Четвертый Интернационал На полдороге Если исключить голландскую Революционно-социалистическую партию, стоящую под знаменем IV Интернационала, то можно с уверенностью сказать, что среди партий, примыкающих к Амстердамско-Лондонскому бюро, британская НРП стоит на левом фланге. В отличие от САП, которая за последний период сдвинулась вправо, в сторону вульгарнейшего мелкобуржуазного пацифизма, НРП проделала, несомненно, серьезное развитие влево. Разбойничий поход Муссолини на Эфиопию обнаружил это с несомненностью. По вопросу о Лиге Наций, о роли в ней британского империализма и о "мирной" политике Лейбор Парти "Нью Лидер" опубликовал, пожалуй, лучшие статьи во всей рабочей печати. Но если одна ласточка не делает весны, то и несколько хороших статей еще не определяют политику партии. По вопросу о войне сравнительно легко занять "революционную" позицию; но крайне трудно сделать из этой позиции все необходимые теоретические и практические выводы. Между тем к этому именно сводится задача. Скомпрометированный опытом 1914-1918 годов, социал-патриотизм нашел сейчас новый источник питания в виде сталинизма. Буржуазный шовинизм получает благодаря этому возможность развить бешеную атаку против революционных интернационалистов. Колеблющиеся элементы, так называемые центристы, неизбежно капитулируют перед натиском шовинизма накануне войны или в начале ее. Разумеется, они будут прикрываться при этом ссылкой на "единство", на необходимость не отрываться от массовых организаций и проч. Формулы лицемерия, которые служат центристам для прикрытия их трусости перед буржуазным общественным мнением, очень разнообразны, но назначение их одно: прикрыть капитуляцию. "Единство" с социал-патриотами - не временное сосуществование с ними в общей организации в целях борьбы с ними, а единство как принцип есть единство с собственным империализмом и, следовательно, открытый разрыв с пролетариатом других национальностей. Центристский принцип единства во что бы то ни стало есть подготовка самого злокачественного раскола по линиям империалистических противоречий. Мы видим уже сегодня во Франции, как группа "Спартак", переводящая идеи САП на французский язык, проповедует во имя "единства" с массами политическую капитуляцию перед Блюмом, который был и остается главным агентом французского империализма в среде рабочего класса. После разрыва с Лейбор Парти НРП вступила в близкую связь с британской компартией и через нее с Коминтерном. Острые денежные затруднения, которые испытывает "Нью Лидер" и сейчас, показывают, что НРП сумела сохранить свою полную материальную независимость от советской бюрократии и ее методов коррупции. Этому можно только радоваться. Тем не менее связь с компартией не прошла бесследно: наперекор своему имени НРП не стала действительно независимой, а превратилась как бы в довесок к Коминтерну. Она не уделяла необходимого внимания массовой работе, которая невозможна вне профессиональных союзов и Лейбор Парти; взамен этого она увлекалась Амстердам-Плейельским маскарадом, Антиимпериалистической лигой и другими суррогатами революционной работы. В результате она представлялась рабочим коммунистической партией второго сорта. Столь невыгодное положение НРП не было случайным: оно определялось отсутствием у нее твердой принципиальной базы под ногами. Ни для кого не секрет, что сталинизм долго импонировал вождям НРП своими штампованными формулами, которые представляют жалкий бюрократический фальсификат ленинизма. Попытка, которую сделал свыше двух лет тому назад автор этих строк объясниться с вождями НРП в нескольких статьях и письмах, не привела к результату: наша критика Коминтерна казалась, несомненно, в тот период вождям НРП "предвзятой" и продиктованной "фракционными", пожалуй, даже "личными" мотивами. Не оставалось ничего другого, как предоставить слово времени. Последние два года были для НРП бедны успехами, но богаты опытом. Социал-патриотическое вырождение Коминтерна, прямое последствие теории и практики "социализма в отдельной стране", стало из предвидения живым и неоспоримым фактом. Поняли ли вожди НРП смысл этого факта? Готовы ли и способны ли они сделать из него все необходимые выводы? От ответа на этот вопрос зависит дальнейшая судьба НРП. От пацифизма к пролетарской революции - такова, несомненно, общая тенденция развития НРП. Но это развитие далеко еще не нашло законченной программы. Хуже того, не без влияния старых и опытных оппортунистических комбинаторов из немецкой САП, вожди НРП как бы остановились на полдороге и топчутся на месте. В следующих ныне критических строках мы хотим остановиться преимущественно на двух вопросах: на отношении НРП ко всеобщей стачке в связи с борьбой против войны и на позиции НРП в вопросе об Интернационале. И там, и здесь мы найдем элементы половинчатости: в вопросе о всеобщей стачке половинчатость принимает форму безответственной радикальной фразы; в вопросе об Интернационале - половинчатость останавливается перед радикальным решением. Между тем марксизм и ленинизм, как его прямое продолжение, совершенно не мирятся ни со склонностью к радикальной фразе, ни с боязнью радикальных решений. Различные категории всеобщей стачки Вопрос о всеобщей стачке имеет длинную и богатую историю, как теоретическую, так и практическую. Между тем вожди НРП действуют так, как если бы им первым пришла в голову мысль о всеобщей стачке в качестве средства предотвратить войну. В этом их величайшая ошибка. Именно в вопросе о всеобщей стачке нельзя импровизировать. Мировой опыт борьбы за последние 40 лет в самом основном подтвердил то, что говорил о всеобщей стачке Энгельс в конце прошлого века, главным образом на основании опыта чартистов, отчасти бельгийцев. Предупреждая австрийских социал-демократов против слишком легкого отношения ко всеобщей стачке, Энгельс писал Каутскому 3 ноября 1893 г.: "Ты сам говоришь, что баррикады устарели (они могут, однако, снова стать полезными, когда армия на 1/2 или на 2/5 станет социалистической, и дело будет идти о том, чтоб дать ей возможность повернуть штыки), но политическая стачка должна либо сейчас же победить, одной только угрозой (как в Бельгии, где армия была очень шаткой), или же должна закончиться колоссальным фиаско, или наконец прямо вести на баррикады"62. Эти сжатые строки дают, кстати сказать, замечательное выражение взглядам Энгельса на ряд вопросов. Сколько было споров по поводу знаменитого предисловия Энгельса к марксовой "Классовой борьбе во Франции" (1895 г.)63 - предисловия, смягченного и урезанного в свое время в Германии по цензурным соображениям. Сотни и тысячи раз филистеры разных мастей утверждали за последние 40 лет, будто "сам Энгельс" раз навсегда отверг старые, "романтические" методы уличного боя. Но незачем обращаться к прошлому: достаточно прочитать сегодняшние необыкновенно невежественные и плоские писания на этот счет Поля Фора, Леба64 и проч., для которых уже самый вопрос о вооруженном восстании есть "бланкизм". Между тем, если Энгельс что отвергал, так это, во-первых, путчи, т. е. несвоевременные вспышки небольшого меньшинства, и, во-вторых, устарелые, т. е. несоответствующие новым техническим условиям, формы и методы уличного боя. В цитируемом письме Энгельс мимоходом, как бы говоря о чем-то само собой разумеющемся, поправляет Каутского: баррикады "устарели" лишь в том смысле, что буржуазная революция отошла в прошлое, а для социалистических баррикад время еще не настало. Нужно, чтобы армия на 1/3 или, еще лучше, на 2/5 (конечно, эти цифры даны лишь для иллюстрации) прониклась симпатиями к социализму, тогда восстание не будет "путчем", тогда баррикада снова получит права гражданства, - конечно, не баррикада 1848 года, а новая "баррикада", но служащая той же цели: задержать наступление армии на рабочих, дать солдатам возможность и время почувствовать силу восстания и тем самым создать наиболее выгодные условия для перехода армии на сторону восставших. Как далеки эти строки Энгельса - не юноши, а 73-летнего старика! - от тупоумного и реакционного отношения к баррикаде как к "романтике". Каутский удосужился опубликовать это замечательное письмо только теперь, в 1935 г.! Без прямой полемики с Энгельсом, которого он до конца никогда не понимал, Каутский в особом примечании самодовольно поясняет, что сам он в конце 1893 года опубликовал статью, в которой "развивал выгоды демократически-пролетарского метода борьбы в демократических странах по сравнению с политикой насилия". Эти слова о "выгодах" (будто пролетариат имеет свободу выбора!) звучат особенно хорошо в наши дни, когда политика Веймарской демократии, не без участия Каутского, раскрыла до конца все свои... невыгоды. Чтобы не оставлять никакого места для сомнений о своем отношении ко взглядам Энгельса, Каутский присовокупляет: "Я выступал за ту самую политику, которую я отстаиваю сегодня." Чтобы отстаивать "ту самую политику", Каутскому пришлось только перейти в чехословацкое подданство65: кроме паспорта, ничто не изменилось. Но вернемся к Энгельсу. В отношении политической стачки он различает, как мы видели, три случая: 1) Правительство пугается всеобщей стачки и уже в самом начале, не доводя дела до открытого столкновения, идет на уступки. Энгельс указывает на "шаткое" состояние армии в Бельгии как на основное условие успеха бельгийской всеобщей стачки (1893 г.). Нечто подобное, но в более грандиозном масштабе, произошло в России в октябре 1905 года. После несчастного исхода русско-японской войны царская армия была или, по крайней мере, казалась крайне ненадежной. Смертельно напуганное стачкой петербургское правительство пошло на первые конституционные уступки (манифест 17 октября 1905 г.)66. Совершенно очевидно однако, что, не прибегая к решающим боям, правящий класс может пойти лишь на такие уступки, которые на затрагивают основ его господства. Так именно и обстояло дело в Бельгии и в России. Возможны ли такие случаи в будущем? Они неизбежны в странах Востока. Они менее вероятны, вообще говоря, в странах Запада, хотя вполне возможны и здесь как частные эпизоды развертывающейся революции. 2) Если армия достаточно надежна и правительство чувствует себя уверенно; если политическая стачка провозглашена сверху и в то же время рассчитана не на решающие бои, а на "испуг" врага, то она легко может оказаться простой авантюрой и обнаружить свою несостоятельность. К этому надо прибавить: после первых опытов всеобщей стачки, которые самой новизной своей действовали на воображение как народных масс, так и правительств, прошло - если оставить в стороне полузабытых чартистов - несколько десятилетий, в течение которых стратеги капитала накопили огромный опыт. Вот почему всеобщая стачка, особенно в старых капиталистических странах, требует тщательного марксистского учета всех конкретных обстоятельств. 3) Остается, наконец, та всеобщая стачка, которая, по выражению Энгельса, "прямо ведет на баррикады". Такого рода стачка может дать как полную победу, так и поражение. Но уклонение от боя, когда бой навязывается объективной обстановкой, ведет неизбежно к самому гибельному и деморализующему из всех возможных поражений. Исход революционной, инсуррекционной всеобщей стачки67 зависит, конечно, от соотношения сил, в состав которого входит очень большое число факторов: классовое расчленение общества, удельный вес пролетариата, настроение низов мелкой буржуазии, социальный состав и политические настроения армии и проч. Не последнее место в числе условий занимает, однако, правильное революционное руководство, ясное понимание условий и методов всеобщей стачки и ее перехода в открытую революционную борьбу. Классификацию Энгельса не надо, разумеется, брать догматически. В нынешней Франции вопрос, несомненно, идет не о частичных уступках, а о власти: революционный пролетариат или фашизм? Рабочие массы хотят борьбы. Но руководство тормозит, обманывает и деморализует рабочих. Всеобщая стачка может вспыхнуть так же, как вспыхнули движения в Тулоне и Бресте. В этих условиях, независимо от своего непосредственного результата, всеобщая стачка будет, конечно, не "путчем", а необходимым этапом в борьбе масс, необходимым средством освободиться от предательского руководства и создать в самом рабочем классе предварительные условия победоносного восстания. В этом смысле вполне правильна политика французских большевиков-ленинцев, выдвинувших лозунг всеобщей стачки и выясняющих условия ее победы. Против этого лозунга выступают спартакисты, французские кузены САП, которые уже теперь, в начале борьбы, начинают играть роль штрейкбрехеров. Следует прибавить, что Энгельс не указал еще одной "категории" всеобщей стачки, образец которой дали нам Англия, Бельгия, Франция, как и некоторые другие страны: дело идет о таких случаях, где руководители стачки заранее, т. е. до боя, сговариваются о ее ходе и исходе с классовым врагом. Парламентарии и тре-юнионисты видят в известный момент необходимость дать выход накопившемуся возмущению масс или попросту вынуждены вприпрыжку примкнуть к движению, которое вспыхнуло помимо них. В таких случаях они забегают с черного крыльца к правительству и берут у него разрешение на руководство всеобщей стачкой, причем обязуются закончить ее как можно скорее и без повреждения государственной посуды. Иногда, далеко не всегда, им удается при этом выторговать заранее ничтожные уступки, которые должны служить для них самих фиговым листком. Так действовал Генеральный совет британских тред-юнионов (T.U.C.)68 в 1926 г. Так действовал в 1934 г. Жуо. Так они будут действовать и впредь. Разоблачение этих бесчестных махинаций за спиной борющегося пролетариата входит необходимой частью в подготовку всеобщей стачки. Всеобщая стачка как средство задержать войну ("to stop war")69 К какому же из типов относится та всеобщая стачка, которую НРП намечает специально на случай мобилизации, как средство приостановить войну в самом начале?70 Скажем заранее: к самому непродуманному и самому несчастному из всех возможных типов. Мы не хотим этим сказать, что революция ни в каком случае не может совпасть с мобилизацией или с началом войны. Если в стране развивается широкое революционное движение; если во главе его стоит революционная партия, пользующаяся доверием масс и способная идти до конца; если потерявшее голову правительство, несмотря на революционный кризис или именно вследствие такого кризиса, бросается очертя голову в военную авантюру, то мобилизация может послужить могущественным толчком для масс, привести ко всеобщей стачке железных дорог, к братанию мобилизованных с рабочими, к захвату важных узловых пунктов, к столкновению восставших с полицией и реакционными частями войска, к учреждению местных советов рабочих и солдат, наконец, к полному низвержению правительства и, следовательно, к предотвращению войны. Такой случай теоретически возможен. Если "война, - по словам Клаузевица, - есть продолжение политики другими средствами", то и борьба против войны есть продолжение всей предшествующей политики революционного класса и его партии. Отсюда вытекает: всеобщая стачка может встать в порядок дня как средство борьбы против мобилизации и войны только в том случае, если все предшествующее развитие страны поставило революцию и вооруженное восстание в порядок дня. Взятая же как "специальное" средство борьбы против мобилизации, всеобщая стачка явится чистой авантюрой. Если оставить в стороне возможный, но все же исключительный случай, когда правительство бросается в войну, чтобы спастись от непосредственно угрожающей революции, то останется как общее правило, что как раз до, во время и после мобилизации правительство чувствует себя наиболее сильным и, следовательно, наименее склонным позволить запугать себя всеобщей стачкой. Патриотические настроения, сопровождающие мобилизацию, в сочетании с военным террором делают само проведение всеобщей стачки, по общему правилу, безнадежным. Наиболее отважные элементы, которые, не учтя обстановки, рванутся в борьбу, окажутся раздавленными. Поражение и частичное истребление авангарда надолго затруднит революционную работу в атмосфере недовольства, порождаемого войною. Вызванная искусственно стачка должна неизбежно оказаться путчем и помехой на пути революции. В своих тезисах, принятых в апреле 1935 г., НРП пишет: "Политика партии имеет в виду всеобщую стачку, чтобы остановить войну, и социальную революцию на случай, если война произойдет." Поразительно точное, но - увы - совершенно фиктивное обязательство! Всеобщая стачка здесь не только отделяется от социальной революции, но и противопоставляется ей как специфическое средство "остановить войну". Это старая концепция анархистов, давно разбитая жизнью. Всеобщая стачка без победоносного восстания не может "задержать войну". Если в условиях мобилизации невозможно восстание, то невозможна и стачка. В одном из следующих параграфов читаем: "НРП вызовет всеобщую стачку против британского правительства, если эта страна окажется каким бы то ни было путем вовлечена в нападение на Советский Союз..." Если всеобщей стачкой можно предупредить всякую войну, то тем более, конечно, нужно приостановить войну против СССР. Но мы здесь входим в царство иллюзий: вписать в тезисы всеобщую стачку в качестве наказания за определенное уголовное преступление правительства значит впасть в грех радикальной фразы. Если бы всеобщую стачку можно было вызвать по желанию, то лучше всего было бы вызвать ее сегодня, чтобы помешать британскому правительству душить Индию и сотрудничать с Японией в удушении Китая. Вожди НРП ответят нам, конечно, что они не в силах это сделать. Но ничто не дает им права обещать, будто они окажутся в силах вызвать всеобщую стачку в день мобилизации. А если смогут, то почему ограничиваться стачкой? На самом деле поведение партии во время мобилизации вытечет из ее предшествующих успехов и изо всей обстановки в стране. Целью же революционной партии должна явиться не изолированная всеобщая стачка как специальное средство "остановить войну", а пролетарская революция, в которую всеобщая стачка войдет неизбежным или весьма вероятным составным элементом. Н.Р.П. и Интернационал НРП порвала с Лейбор парти главным образом ради независимости своей парламентской фракции. Мы не входим здесь в обсуждение вопроса, правилен ли был разрыв в данный момент и извлекла ли из него НРП ожидавшиеся ею выгоды. Мы думаем, что нет. Но остается фактом, что для всякой революционной организации в Англии отношение к массам, к классу почти совпадает с отношением к Лейбор парти, опирающейся на трэд-юнионы. Вопрос о том, действовать ли в данное время внутри Лейбор парти или вне ее, не есть принципиальный вопрос, а вопрос реальных возможностей. Во всяком случае, без сильной фракции внутри трэд-юнионов, а следовательно, и внутри Лейбор парти, НРП и сегодня обречена на бессилие. Между тем НРП в течение долгого времени придавала гораздо большее значение "единому фронту" с ничтожной компартией, чем работе в массовых организациях. Политику оппозиционного крыла в Лейбор парти вожди НРП считают неправильной по совершенно неожиданным соображениям: хотя "они (оппозиционеры) критикуют руководство и политику партии, но, ввиду сплошных голосований (коллективных мандатов) и формы организации партии они не могут изменить ни личного состава, ни политики Исполнительного комитета и парламентской фракции в течение такого срока, чтобы оказать сопротивление реакции, фашизму и войне" (стр. 8). Политика оппозиции Лейбор парти из рук вон плоха. Но это значит лишь, что нужно противопоставить ей внутри Лейбор парти другую, правильную, марксистскую политику. Это нелегко? Конечно! Но надо уметь до поры до времени скрывать свою работу от полицейских глаз лорда Ситрина и его агентов. Марксистской фракции не удастся изменить структуру и политику Лейбор парти? С этим мы совершенно согласны: бюрократия не сдастся. Но революционерам может и должно удаться, действуя извне и изнутри, завоевать десятки и сотни тысяч рабочих. Критика, которую НРП направляет против левой фракции в Лейбор парти, имеет явно искусственный характер. С гораздо большим основанием можно сказать, что маленькая НРП, связавшись со скомпрометированной компартией и тем отдалившись от массовых организаций, не имеет никаких шансов превратиться в массовую партию "в течение такого срока, чтобы оказать сопротивление капиталистической реакции, фашизму и войне". В национальных рамках НРП считает, таким образом, необходимым независимое существование революционной организации уже в данную минуту. Марксистская логика требует, казалось бы, перенести это рассуждение также и на интернациональную арену. Борьба против войны и за революцию немыслима вне Интернационала. Если НРП считает необходимым свое собственное существование рядом с компартией и, следовательно, против компартии, то тем самым она признает необходимость создания - против Коминтерна - нового Интернационала. Но этого вывода НРП не смеет сделать. Почему? Если бы НРП считала, что Коминтерн возможно реформировать, она обязана была бы вступить в его ряды, чтобы работать над этой реформой. Если же НРП убедилась, что Коминтерн неисправим, тогда она обязана вместе с нами приступить к борьбе за Четвертый Интернационал. НРП не делает ни того, ни другого. Она останавливается на полдороге. Она намерена поддерживать "дружеское сотрудничество" с Коминтерном. Если она будет приглашена на ближайший конгресс Коминтерна - так буквально гласят апрельские тезисы этого года! - она будет там защищать свою позицию и интересы "единства революционного социализма". НРП ждала, следовательно, "приглашения" в Интернационал. Это значит, что по отношению к Интернационалу у нее психология гостя, а не хозяина. Но Коминтерн не пригласил НРП. Что же делать после этого? Надо прежде всего понять, что действительно независимые рабочие партии - независимые не только от буржуазии, но и от обоих обанкротившихся Интернационалов - могут строиться не иначе, как в тесной международной связи друг с другом, на основе одних и тех же принципов, при условии живого обмена опытом и бдительного взаимного контроля. Мысль о том, что раньше должны сложиться национальные партии (Какие? На каких основах?) и лишь затем сплотиться в новый интернационал (как же обеспечить при этом их общую принципиальную базу?), представляет собою карикатурный отголосок истории Второго Интернационала: и Первый, и Третий Интернационалы строились иначе. Ныне же, в условиях империалистической эпохи, после того, как пролетарский авангард всех стран мира проделал гигантский общий опыт многих десятилетий, в том числе и опыт крушения двух Интернационалов, абсолютно немыслимо строить новые, марксистские, революционные партии вне прямой связи с таким же строительством в других странах. А это и есть строительство Четвертого Интернационала. "Интернациональное бюро рев[олюционно]-соц[иалистического] единства" (I.A.G.) Правда, НРП имеет в резерве некое интернациональное объединение: Лондонское бюро (I.A.G.). Есть ли это начало нового Интернационала? Нет, ни в каком случае. НРП решительнее всех других участников высказывается против "раскола": недаром же бюро отколовшихся организаций написало на своем знамени... "единство". С кем? Сама НРП очень желала бы, чтобы все революционно-социалистические организации и все секции Коминтерна объединились в один общий Интернационал и чтобы этот Интернационал имел хорошую программу. Добрыми пожеланиями вымощен ад. Позиция НРП тем более безнадежна, что внутри самого лондонского объединения никто ее не разделяет. С другой стороны, Коминтерн, сделав из теории социализма в отдельной стране социал-патриотические выводы, ищет ныне союза с сильными реформистскими организациями, а вовсе не со слабыми революционными группами. Апрельские тезисы НРП утешают нас: "Зато они (т. е. другие организации лондонского объединения) согласны, что вопрос о новом интернационале является ныне теоретическим (!) и что форма (!), которую примет восстановленный интернационал, будет зависеть от событий (!) и от развития действительной борьбы рабочего класса" (стр. 20). Замечательное рассуждение! НРП предлагает объединить "революционно-социалистические организации" с секциями Коминтерна; но ни те, ни другие не желают и не могут желать этого объединения. "Зато", утешает себя НРП, революционно-социалистические организации согласны... с чем? С тем, что сейчас еще нельзя предвидеть, какую "форму" примет восстановленный Интернационал. По этому поводу сам вопрос об Интернационале ("Пролетарии всех стран, объединяйтесь!") объявляется "теоретическим". С таким же правом можно объявить теоретическим вопрос о социализме, ибо неизвестно, какую форму он примет; к тому же социалистическую революцию нельзя совершить при помощи "теоретического" Интернационала. Вопрос о национальной партии и вопрос об Интернационале стоят для НРП в двух разных плоскостях. Опасность фашизма и войны требует, как мы слышали, немедленной работы над созданием национальной партии. Что же касается Интернационала, то это вопрос... "теоретический". Ни в чем другом оппортунизм не обнаруживается так явно и неоспоримо, как в этом принципиальном противопоставлении национальной партии и Интернационала. Знамя "революционно-социалистического единства" должно лишь прикрыть зияющий пробел в политике НРП. Не вправе ли мы сказать, что Лондонское объединение есть временный приют для колеблющихся, для беспризорных, или для тех, кто надеется быть "приглашенными" в один из существующих Интернационалов? Н.Р.П. и Коминтерн Признавая за компартией "революционный и теоретический базис", НРП отмечает в ее поведении "сектантство". Эта характеристика поверхностна, одностороння, в основе своей прямо не верна. О каком "теоретическом базисе" говорит НРП? О "Капитале" Маркса, о сочинениях Ленина, о резолюциях первых конгрессов Коминтерна или же об эклектической программе Коминтерна, принятой в 1928 г., о злосчастной теории "третьего периода" и "социал-фашизма", наконец, о последних социал-патриотических откровениях? Вожди НРП делают вид (по крайней мере, так было до вчерашнего дня), будто Коминтерн сохранил теоретическую базу, заложенную Лениным. Они отождествляют, другими словами, ленинизм и сталинизм. Правда, они не решаются сказать это прямо. Но, обходя молчком огромную критическую борьбу, которая развернулась сперва внутри Коминтерна, а затем за его пределами; отказываясь изучить борьбу "левой оппозиции" (большевиков-ленинцев) и определить к ней свое отношение, вожди НРП оказываются в области вопросов мирового движения отсталыми провинциалами. Этим они отдают дань худшей из традиций островного рабочего движения. На самом деле никакой теоретической базы у Коминтерна нет. Да и какая может быть теоретическая база, когда вчерашние вожди, как Бухарин, объявляются "буржуазными либералами", вожди третьего дня, как Зиновьев, заключаются в тюрьму, как "контрреволюционеры", а Мануильские, Лозовские, Димитровы, как и сам Сталин, никогда вообще не отягощали себя теоретическими вопросами. Не менее ошибочна фраза насчет "сектантства". Бюрократический центризм, который пытается командовать рабочим классом, не есть сектантство, а специфическое преломление самодержавия советской бюрократии. Обжегши себе пальцы, эти господа сегодня униженно пресмыкаются перед реформизмом и патриотизмом. Вожди НРП поверили на слово вождям САП (плохие советники!) насчет того, что если бы не "ультра-левое сектантство", то Коминтерн стоял бы вполне на высоте. Тем временем Седьмой конгресс71 отказался от последних остатков "ультра-левизны"; но в результате этого Коминтерн не поднялся выше, а опустился еще ниже, потеряв всякие права на самостоятельное политическое существование. Ибо для политики блоков с буржуазией и патриотического развращения рабочих партии Второго Интернационала во всяком случае более пригодны: у них серьезный оппортунистический стаж, и они меньше возбуждают подозрительность буржуазных союзников. Не думают ли вожди НРП, что им после Седьмого конгресса необходимо радикально пересмотреть свое отношение к Коминтерну? Если нельзя реформировать Лейбор парти, то еще неизмеримо меньше шансов реформировать Коминтерн. Тогда не остается ничего другого, как строить новый Интернационал. Правда, в составе коммунистических партий имеется и по сей день немало честных революционных рабочих. Но их-то и надо вывести из трясины Коминтерна на революционную дорогу. "Советы рабочих депутатов" и новый Интернационал НРП включает в свою программу и революционное завоевание власти, и диктатуру пролетариата. После событий в Германии, Австрии и Испании эти лозунги навязываются сами собою. Но это вовсе не значит, что за ними во всех случаях скрывается подлинно революционное содержание. Жиромские всех стран не стесняются сочетать "диктатуру пролетариата" с самым низкопробным патриотизмом, причем подобное шарлатанство все больше входит в моду. Вожди НРП - не социал-патриоты. Но до тех пор, пока они не взорвут мостов к сталинизму, их интернационализм сохранит полуплатонический характер. Апрельские тезисы НРП позволяют нам подойти к тому же вопросу под новым углом зрения. Два особых параграфа тезисов (27 и 28) посвящены будущим британским советам рабочих депутатов. Ничего ошибочного они в себе не заключают. Но необходимо отметить, что советы как таковые являются лишь организационной формой, отнюдь не каким-либо незыблемым принципом. Маркс и Энгельс дали теорию пролетарской революции, в частности на анализе Парижской Коммуны, но ни слова не сказали при этом о советах. В России существовали эсеровские и меньшевистские, т. е. антиреволюционные советы. В Германии и Австрии советы стояли в 1918 г. под руководством реформистов и патриотов и сыграли контрреволюционную роль. Осенью 1923 года в Германии роль советов фактически выполняли заводские комитеты, которые могли бы вполне обеспечить победу революции, если бы не трусливая политика компартии под руководством Брандлера и КА. Таким образом, лозунг советов как организационной формы не имеет сам по себе принципиального характера. Мы не возражаем, разумеется, против включения советов, как "всеохватывающих организаций" (all-inclusive organizations)72 (стр. 11) в программу НРП. Нужно только, чтоб этот лозунг не стал фетишем, или еще хуже - пустой фразой, как у французских сталинцев ("власть Даладье!" - "советы повсюду!"). Но нас интересует другая сторона вопроса. Ї 28 тезисов гласит: "Рабочие советы возникнут в своей окончательной форме в действительном революционном кризисе, но партия должна последовательно подготавливать их организацию" (подчеркнуто нами). Приняв это к сведению, сравним отношение НРП к будущим советам и ее же отношение к будущему Интернационалу: ошибочность позиции НРП предстанет перед нами с особой яркостью. В самом деле: по поводу Интернационала мы слышали общие места в духе САП: "Форма, которую примет восстановленный интернационал, будет зависеть от исторических событий и развития действительной борьбы рабочего класса". На этом основании НРП делает вывод, что вопрос об Интернационале является чисто "теоретическим", т. е., на языке эмпириков, нереальным. В то же время нам говорят: "Рабочие советы возникнут в своей окончательной форме в действительном революционном кризисе, но партия должна последовательно подготавливать их организацию". Трудно запутаться более безнадежно! В вопросе о советах и в вопросе об Интернационале НРП применяет прямо противоположные методы рассуждения. В каком же случае она ошибается? В обоих. Тезисы опрокидывают реальные задачи партии с ног на голову. Советы представляют организационную форму, и только форму. "Подготавливать" советы нельзя иначе как посредством правильной революционной политики во всех областях рабочего движения: никакой особой, специфической "подготовки" советов не существует. Совсем иначе обстоит дело с Интернационалом. Если советы могут возникнуть только в условиях революционного кипения миллионных масс, то Интернационал необходим всегда: и в праздники, и в будни, во время наступления, как и отступления, во время мира, как и войны. Интернационал вовсе не есть "форма", как вытекает из ошибочной насквозь формулы НРП. Интернационал есть прежде всего программа и вытекающая из нее система стратегических, тактических и организационных методов. Вопрос о британских советах волею исторических обстоятельств отодвинут на неопределенное время. Вопрос же об Интернационале, как и вопрос о национальных партиях, не может быть отложен ни на один час: это в сущности две разные стороны одного и того же вопроса. Без марксистского интернационала национальные организации, даже самые передовые, обречены на ограниченность, на шатания, на беспомощность; передовые рабочие вынуждены питаться суррогатами интернационализма. Объявлять строительство Четвертого Интернационала "чисто теоретическим", т. е. ненужным делом, - значит трусливо отрекаться от основной задачи нашей эпохи. В этом случае лозунги революции, диктатуры, советов и пр. теряют 9/10 своего значения. Преимущества предвидения над "изумлением" В "Нью Лидер" от 30 августа напечатана прекрасная статья: "Не доверяйте правительству!" (Don t trust government!73). Статья показывает, как опасность "национального единства" надвигается вместе с опасностью войны. В то время как злополучные вожди САП призывают подражать британским пацифистам (буквально!), "Нью Лидер" пишет: "Оно (британское правительство) эксплуатирует в действительности энтузиазм в пользу мира, чтобы подготовить британский народ для империалистической войны". Эти напечатанные жирным шрифтом строки с полной точностью выражают политическую функцию мелкобуржуазного пацифизма: давая платонический выход страху масс перед войной, пацифизм позволяет империализму тем легче превратить эти массы в пушечное мясо. "Нью Лидер" клеймит патриотическую позицию Ситрина и других социал-империалистов, которые (со ссылками на Сталина) садятся верхом на спину Ленсбери74 и других пацифистов. Но та же статья выражает свое "изумление" по поводу того, что британские коммунисты поддерживают политику Ситрина в вопросе о Лиге Наций и ее "санкциях" против Италии (astonishing support of labour line75). "Изумление" статьи представляет ахиллесову пяту всей позиции НРП. Когда какое-нибудь отдельное лицо "изумляет" нас своими неожиданными поступками, то это значит лишь, что мы плохо знаем действительный характер этого лица. Неизмеримо хуже, когда политик вынужден признать свое "изумление" перед действиями политической партии, более того, целого Интернационала: ибо британские коммунисты выполняют лишь постановления Седьмого конгресса Коминтерна. Вожди НРП "изумлены" только потому, что они не сумели понять до сих пор подлинный характер Коминтерна и его секций. Между тем, марксистская критика Коминтерна имеет за собой 12-летнюю историю. С того времени, как советская бюрократия сделала своим символом веры теорию "социализма в отдельной стране" (1924 г.), большевики-ленинцы предсказали неизбежность националистического и патриотического перерождения секций Коминтерна и затем критически прослеживали этот процесс на всех его этапах. Только потому, что вожди НРП игнорировали критику нашего направления, они и оказались застигнуты событиями врасплох. Право "изумляться" перед лицом крупных событий есть прерогатива пацифистского и реформистского мелкого буржуа. Марксист, особенно претендующий на руководящую роль, должен не изумляться, а предвидеть. Не в первый раз в истории, отметим мимоходом, марксистская подозрительность оказалась проницательнее, чем центристская доверчивость. НРП покинула могущественную Лейбор парти из-за ее реформизма и патриотизма. И сейчас, возрождая Вилкинсон, "Нью Лидер" пишет, что независимость НРП полностью оправдывается патриотической позицией Лейбор парти. Но что же сказать тогда о длительном романе НРП с британской компартией, которая идет сейчас в хвосте Лейбор парти? Что сказать о стремлении НРП слиться с Коминтерном, который в социал-патриотическом оркестре играет сейчас первую скрипку? Вы "изумляетесь", товарищи Макстон, Феннер Броквей и др.? Этого мало для руководства партией. Чтобы перестать изумляться, надо критически оценить пройденный путь и сделать выводы на будущее. Еще в августе 1933 года делегация большевиков-ленинцев в особой Декларации официально предложила всем участникам Лондонского объединения, в том числе и НРП, обсудить совме