Леонид Сапожников. У нас в Кибертонии --------------------------------------------------------------- © Copyright Леонид Сапожников Email: zr(a)nbi.com.ua Авторский сайт Леонида Сапожникова http://leos.narod.ru/ Ё http://leos.narod.ru/ Date: 06 Apr 2004 (Альманах "Фантастика-1968". М., Изд-во "Молодая гвардия") --------------------------------------------------------------- ТУЧА С МОРЯ Кибертония... Кибер... Кибер... Не правда ли, в этом слове есть что-то техническое? Кибертония... тония... тония... И музыкальное в нем тоже есть! Все объясняется очень просто -- в стране Кибертонии живут музыканты и конструкторы. Они никогда не ссорятся друг с другом, не спорят, что важнее -- аккорд или контакт. Это, если хотите знать, одни и те же люди. Самое страшное ругательство в Кибертонии -- "Он не знает, откуда берется электричество". И другое, не менее страшное -- "Ему медведь на ухо наступил".Кибертонцы очень редко пользуются этими выражениями, и только дрянные мальчишки, которые есть даже в необыкновенной стране, нагло выводят их мелом на заборах. Кибертонцы так любят музыку, что даже дома строили одно время в виде инструментов. Есть у них дом-рояль, в трех ножках которого бегают лифты, и дом-аккордеон, который можно сжимать и растягивать. Построил оба эти здания известный архитектор Плинтус. Он был очень удивлен и обижен, когда новоселы прислали ему коллективное письмо: "Дорогой архитектор, у Вас нет музыкального слуха". Оказывается, крышка рояля время от времени срывалась с подпорки, и тогда несчастные жильцы думали, что наступил конец света, в доме же аккордеоне стояли такие страшные сквозняки, что все в нем, от мала до велика, из-за хронического насморка разговаривали в нос.Постепенно все как-то уладилось: крышку рояля оборудовали часовым механизмом, и она падала ровно в семь утра, заменяя будильник, а по воскресеньям в восемь тридцать; для жильцов дома-аккордеона организовали курсы французского языка, и они учились только на "хорошо" и "отлично" благодаря прекрасному произношению. Кибертонцы все как один влюблены в технику и не упускают случая что-то усовершенствовать или изобрести. Взрослые кибертонцы делают большие изобретения, а ребята -- маленькие, но тоже очень полезные. Разве не здорово иметь надувную подушечку, сидя на которой вы будете выше всех? Ее придумал кибертончик Си специально для кинозрителей низкого роста. А другой школьник предложил, чтобы автомобили лаяли по-собачьи. Он доказывал, что такой сигнал необходим суеверным водителям: ни одна кошка не осмелится перебежать дорогу перед их машиной. В Кибертонии, как и в любой стране, есть свои праздники. Они не выделены в календарях красной краской, все зависит от погоды. Распускаются листья -- начинается Большой Весенний Маскарад, выпадает снег -- люди празднуют День Первого Снега. Иногда погода подшучивает над кибертонцами -- подмораживает в мае, хлещет дождиком в декабре. "Это все электромагнитные поля!" -- шепчутся в таких случаях кумушки. В тот памятный кибертонцам декабрь на дворе стояли глубокие лужи. Люди ходили сумрачные, под стать небу. На всех перекрестках торговали модными калошами, -- они при ходьбе не скрипели, а насвистывали вальс "Осенние листья". И вот, когда казалось, что зима уже не явится, радио прервало свои обычные передачи. "Слушайте важное сообщение! -- громко и весело объявил диктор.-- По сведениям кибертонского бюро прогнозов завтра, тридцать первого декабря, ожидается переменная облачность с осадками в виде снега!" Тут повсюду зазвучали трубы -- это кибертонцы, взрослые и дети, выражали свою радость и ликование. А наигравшись вдоволь, они бросились готовиться к празднику -- доставать лыжи, санки, коньки... Ну и, конечно, доставать морковку, потому что снежных баб в Кибертонии делают точь-в-точь как у нас. Только один гражданин по прозвищу Неверьушамсвоим взял в руки не трубу, а телефонную трубку и, набрав номер бюро прогнозов, спросил: "А вы уверены, что снег действительно выпадет?" "Конечно, -- ответил дежурный метеоролог,-- ведь прогноз составлен электронно-вычислительной машиной!" "А она у вас как, в полной исправности?" -- спросил Неверьушамсвоим и, получив утвердительный ответ, принялся искать босоножки. За ночь ртутный столбик термометра сжался от холода, и когда кибертонцы в ярких лыжных костюмах высыпали на улицу, под ногами похрустывал свежий лед. С севера, со стороны моря, надвигалась черная, как уголь, туча, но кибертонцы знали, что она несет с собой снег, и бурно выражали свое нетерпение с помощью ксилофонов. Вот туча зацепилась за телевизионную вышку и остановилась. Стало так темно, что пришлось снова зажечь фонари. Люди напряженно смотрели вверх, каждый хотел раньше других увидеть первую снежинку. "Летит, летит!" -- закричал рыжий Тирляль, знаменитый на всю страну голубятник. И действительно, то замирая в нерешительности, то снова скользя вниз, в небе танцевала снежинка. Над ней другая, третья... Маленький мальчик подставил ладонь, и снежинка опустилась на нее, словно парашютист. Мальчик посмотрел на снежинку и заплакал: "Мама, мама, она черная!" А снег валил уже хлопьями -- густой черный снег, от которого померкли фонари, и люди перестали видеть друг друга. В ужасе разбегались они по домам, сталкиваясь, падая, снова вставая... Они плотно закрывали за собой двери и, дрожа от страха, выбивали на барабанах зловещую дробь: "Тр-ра-катан! Тр-ра-катан!" А бледные губы беззвучно, повторяли это имя. КТО ТАКОЙ ТРАКАТАН? Старая пословица говорит: "В семье не без урода", а пословицы, особенно старые, ничего не говорят зря. Вот и в семье кибертонцев, доброй и спокойной, был свой урод -- конструктор Тракатан. С малых лет он учился в заморских странах, не подавал о себе никаких вестей -- и вдруг приехал, низкорослый, угрюмый, с двумя чемоданами из крокодиловой кожи. Кибертонцы не сразу вспомнили, кто это такой, да и вспоминать-то было особенно нечего. Тракатану предложили поселиться в одном из новых, прозрачных домов, но он отказался и выстроил себе на отшибе, у подножия горы Экстремум, железобетонный особняк, обнесенный каменной стеной. На дубовых воротах появились таблички: "ДОКТОР ТЬМА-ТЬМАТИЧЕСКИХ НАУК И ПРОФЕССОР ТРАКАТАН" "... ВО ДВОРЕ ЗЛАЯ КИБЕРНЕТИЧЕСКАЯ ЧЕРЕПАХА" Тракатан почти никуда не выходил и гостей у себя не принимал. Все покупки за него делала черепаха, запряженная в специальную тележку на резиновых колесиках. Когда кибертонцы подходили и ней поближе, она шипела и высовывала длинный язык, похожий на змеиное жало. Кибертонцы не понимали, как может человек жить совсем один. Они решили, что чем-то обидели Тракатана, и стали думать, как загладить свою вину. "Пошлем ему в подарок канифоль, -- говорили одни. -- Пусть натирает смычок своей скрипки". "А откуда вы знаете, что у него именно скрипка? -- возражали другие. -- Пошлем ему лучше арии из опер". "Все это не то, -- перебивали третьи. -- Песенник ему нужен, песенник!" Тут поднялся страшный шум, каждый отстаивал свою точку зрения -- кто на скрипке, кто на виолончели, а кто и просто орал во все горло. Неизвестно, чем бы все эта кончилось, если бы не примчался на грузовике духовой оркестр по охране общественного порядка, который заглушил спорщиков старинным маршем бронетанковых войск. Чтобы долго не спорить, можно подбросить монетку. Лучше всего медную: закатится -- не жалко. Но у монетки только две стороны, орел и решка, как же быть, если в споре участвуют трое? "Айда к электронной гадалке", -- предложил кто-то, и все обрадовано поддержали: "Айда!" Электронная Звездно-Папиллярная Гадалка, Познавшая Шестьсот Шестьдесят Шесть Тайн Белой Магии и Черного Ящика, была задумана как обыкновенная вычислительная машина, но почему-то вышла такой глупой, что от нее отказался собственный конструктор. С тех пор она занимала в тихом переулке отдельную двухкомнатную квартиру со всеми удобствами, зарабатывала на ток и на масло советами и предсказаниями, а в часы досуга сочиняла на конструктора бесчисленные кляузы. Постепенно она вообще выжила из ума и стала коротко замыкаться в себе; все ждали, что со дня на день она объявит себя арифмометром Наполеона. -- Шурум-бурум! -- приветствовала машина кибертонцев. -- Позолотите рукоятку! Она ловко притянула монеты магнитными щупальцами и опустила их в прорезь на животе. -- Можете не рассказывать, что привело вас сюда, -- продолжала гадалка, тасуя колоду перфокарт. -- Я и так вижу вас насквозь. Гексаэдр, октаэдр, додекаэдр! Сейчас вы получите то, за чем пришли. Машина задумалась с такой силой, что из всех щелей повалил дым, но не успели кибертонцы закашляться, как она запустила длинную суставчатую руку себе во внутренности и извлекла оттуда листок черной бумаги, на котором большими белыми буквами было напечатано: "САМООБСЛУЖИВАНИЕ -- ПРОГРЕССИВНЫЙ МЕТОД! А Б В Г Д Е Ј Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Вы сами можете составить из этих букв любой совет и предсказание". -- Уже составил! -- подпрыгнул от радости один из кибертонцев. -- Канифоль! -- Дурак! -- рявкнул другой.-- Арии из опер! -- Пе-сенник, пе-сенник! -- хором запели их противники. -- Цыц! -- заорала машина нечеловеческим голосом. -- Концерт будете устраивать в другом месте! Притихшие кибертонцы вышли на улицу. Последние слова гадалки не выходили у них из головы. Концерт... А что, если в самом деле его устроить? На склонах горы Экстремум? Для Тракатана! И вот они уже мчатся вприпрыжку до мостовой, окрыленные новой идеей: "Лучший подарок -- концерт! Лучший подарок -- концерт!" В тот же вечер вся Кибертония окружила виллу Тракатана; от подножия горы до ее середины выстроился рядами женский хор; по одну сторону дома сверкала медь духовых инструментов, по другую натянулись, как нервы, струны смычковых. Главного капельмейстера привязали за полы фрака к верхней ступеньке выдвижной пожарной лестницы; он чувствовал себя не совсем уютно, зато был у всех на виду. Вот он осторожно, чтобы не потерять равновесия, взмахнул руками, и -- началось! Грянул, как из тысячи орудий, женский хор, ухнули от неожиданности пузатые трубы, взвились, как сабли, смычки. Рыба в океане уходила от берегов, птицы прятались в облака, -- им казалось, что поднялась буря, но это была музыка: она накатывалась, волна за волной, на камень и железобетон, и стекла в тройных рамах дрожали от нее, как от ветра. Старый пастух высоко в горах жадно ловил долетавшие из долины звуки, а потом торопливо погнал вниз свое стадо, потому что тот, кто это слышал, не мог ни минуты оставаться один. "Иди к людям, протяни им руки, -- звала музыка. -- Отвори двери, отвори сердце, будь простым и чистым, как поле, как лес!". Смолкла музыка, опустил руки усталый капельмейстер, но в Тракатановом доме не шелохнулись даже шторы. Кибертонцы молча и подавленно стали укладывать свои инструменты, и в этот момент из маленькой лазейки в нижнем углу ворот выползла с письмом в зубах черепаха. На бланке с личным гербом Тракатана (змея, обвившаяся вокруг Луны) четким каллиграфическим почерком было написано: "М и л е й ш и е! Убедительно рекомендую в ваших же интересах прекратить раз и навсегда эти безобразия. Если шум в моей лаборатории превысит полтора децибела, пеняйте на себя. Т р а к а т а н". ВСЕ НА МАСКАРАД! Всю зиму кибертонцы ходили на цыпочках. Мотоциклистов пересадили на велосипеды, льву в зоопарке сшили звуконепроницаемый намордник. В кинотеатрах шли немые фильмы, громкоговорители на площадях что-то нашептывали, на хоккей пускали только тех, кто набрал в рот воды. Первыми нарушили новый порядок грачи. Ничего не подозревая, они устроили такой базар, что люди невольно заулыбались, потянулись к запылившимся инструментам, и спустя короткое время прежняя, непоседливая Кибертония закружилась, запела, заиграла под мартовским солнцем. А потом уже было не до Тракатана с его угрозами. Приближался День Большого Весеннего Маскарада, и нужно было уладить тысячу важных дел. Хуже всех в эту предпраздничную пору чувствовали себя школьники. Кибернетические учителя были совершенно нечувствительны к набухающим почкам, к весеннему ветерку, а футбольный мяч был для них лишь сферой определенного радиуса. Исключение составлял преподаватель кулинарии КЕКС-25, который, кроме зрения и слуха, имел еще и обоняние. Он был запрограммирован на запах пригоревшей пищи, но апрельские ароматы тоже его беспокоили. Однажды коварные школьники принесли на его урок букет фиалок, и старик КЕКС вместо того чтобы проходить с классом борщ по-флейтски, углубился в изучение незнакомого запаха. И казалось ему, что он не машина, а человек, -- вот отодвинет стул, выйдет на улицу и начнет пускать кораблики в больших теплых лужах... Когда КЕКС очнулся, класс был пуст. Сорванцы не теряли времени даром. Прежде всего они побежали на пристань -- смотреть, как выгружают с иностранного судна большие деревянные ящики с таинственными надписями. "Господин Грауэн, -- сумели перевести мальчишки. -- Галерея Ужасов". И еще: "Не вскрывать -- боится света". С пристани вся ватага двинулась к Тирлялю, но дверцы его великолепной голубятни были закрыты. -- Занимается! -- сказала почему-то шепотом мама Тирляля, проходившая как раз по двору за покупками. -- День и ночь сидит!.. Это уже была новость! Тирляль, рыжий Тирляль, который вечно отлынивал от учебы и подкручивал учителям винтики, вдруг сидит над книгами? По доброй воле?! Тот самый Тирляль, аттестат зрелости которого директор назвал "восьмым чудом света"?!! Ребята до того растерялись, что вернулись в школу, хотя до следующего урока оставалось еще полчаса. И вот наступил день, когда из почек вылупились первые листики -- маленькие, беспомощные, похожие на новорожденных цыплят. С утра люди сидели у телевизоров -- ждали Сигнала. А его все не было, шел концерт машинной самодеятельности, сначала один электронный мозг жонглировал шариками и роликами, потом другой читал стихи собственного сочинения: Идут дожди, идут часы, Идут пожарнику усы, Идет трамвай, идет прохожий, Весна идет, зарплата -- тоже... Наконец ведущий инженер поблагодарил от имени участников концерта за внимание, и на экране появился сияющий диктор. -- Сегодня, -- сказал он, -- истекают полномочия Дона Кибертона и Синьорины Кибертины. Целый год они принимали послов, подписывали государственные документы и вообще играли в стране первую скрипку, показывая пример в больших и малых делах. По старинной кибертонской традиции Большой Весенний Маскарад начнется с выборов нового Дона и новой Синьорины. Да здравствует Маскарад! Все на выборы! Будто прорвав плотину, хлынули в направлении Центральной площади потоки удивительных существ. Шагали циркули, топали турецкие барабаны, семенили какие-то козявки. Длиннющая сороконожка путалась в собственных ногах -- это был известный своей неорганизованностью третий "Б" класс. Посреди площади цветами в горшках было огорожено четырехугольное пространство -- там на деревянном помосте возвышалась окрашенная в белый и черный цвета Избирательная Машина. Рядом под голубым сукном стоял стол жюри, к которому через всю площадь от парадных дверей Весеннего Дворца тянулась ковровая дорожка. "Кибермаг" распродавал последние маски; глашатай, стоя у входа на табуретке, зазывал покупателей: Если хотите повеселиться, Купите себе запасные лица -- На всякий вкус, на всякий цвет, Для тех, кто "да", для тех, кто "нет"!.. Вы спросите: "Где?", вы спросите: "Как?" К вашим услугам наш "Кибермаг"! На противоположной стороне площади прилепился к ножке дома-рояля черный брезентовый балаган; кибертонцы с любопытством и недоумением читали рекламную надпись: ТОЛЬКО У НАС! ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ТОЛЬКО ОДИН СЕАНС! ВЫ ПОЛУЧИТЕ НЕЗАБЫВАЕМОЕ НЕРВНОЕ ПОТРЯСЕНИЕ В ГАЛЕРЕЕ УЖАСОВ ГРАУЭНА. К вашим услугам: ГОВОРЯЩИЙ ЧЕРЕП, УЛЫБКА ДРАКОНА, СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ, САМОВЫПАДАЮЩАЯ ЧЕЛЮСТЬ И ПРОЧИЕ РОСКОШНЫЕ ЛЮКСУСЫ. ДЫБ ВОЛОС ОБЕСПЕЧЕН! ЖЕНЩИНАМ И ЛЫСЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! Билеты продавал сам господин Грауэн, высокий человек с лицом мертвеца. Он растягивал тонкие белые губы в улыбке, но от этого людям становилось еще страшнее, и они переминались с ноги на ногу, не решаясь подойти к кассе. Наконец рискнул закованный в латы рыцарь; он отсалютовал толпе мечом и скрылся за черной дверью. Снаружи стало очень тихо, внутри тоже стояла могильная тишина. Вдруг из балагана донесся короткий вопль, и что-то упало, громыхая, как ведро. Зрители шарахнулись назад, двое здоровенных служителей выволокли сомлевшего рыцаря. Прибежали санитары, вскрыли плоскогубцами панцирь и сделали укол. -- Больше никто не желает? -- осклабился Грауэн. И в этот момент, разгоняя зевак лютым собачьим лаем, к балагану подъехал автомобиль. Человек без маски, весь в черном, захлопнул за собой дверцу и купил билет. Кибертонцы протерли глаза: не может быть! Человек вошел в балаган и оставался там несколько минут, а люди стояли, окаменев, пока он снова не появился на пороге. Сомнений больше не было: это Тракатан! Вытянутый вперед и книзу подбородок, запавший рот, близко поставленные глаза с недобрым блеском... Доктор тьма-тьматических наук подошел к владельцу балагана, пожал ему руку и что-то прошептал в большое вялое ухо; Грауэн кивнул головой и приказал помощникам запереть дверь. Все четверо уехали в машине Тракатана, оставляя после себя легкий запах бензина. Он быстро рассеялся, и кибертонцы заставили себя поверить, что все это привиделось, -- ведь никому не хочется в праздник думать о странных и неприятных вещах. ДОН-ГОЛУБЯТНИК Ровно в двенадцать часов распахнулись двери Весеннего Дворца, и оттуда под звуки фанфар вышла процессия. Впереди выступали Дон Кибертон со шпагой и Синьорина Кибертина, голову которой украшала корона из радиоламп, за ними следовали члены жюри в масках древних мудрецов, а далее в простых домино шли кандидаты и кандидатки. Несмотря на маску, кибертонцы сразу узнали профессора Сурдинку. Его выдавал большой толстощекий портфель, как всегда, битком набитый бумагами и леденцами. Леденцами профессор охотно угощал детей, но все знали, что, когда никто не видит, он с удовольствием лакомится ими сам. Дон, Синьорина и мудрецы расселись за столом жюри, домино остались стоять у помоста. Профессор Сурдинка вынул из одного кармана бумажку с нотами, из другого -- губную гармошку и исполнил перед микрофоном краткое музыкальное приветствие. Площадь отвечала ударами в литавры. Первыми на помост пригласили кандидаток. По сигналу профессора они скинули свои домино, и по площади пронесся -- до-ре-ми-фа-соль-ля-си! -- медноголосый гул восхищения. Это были самые красивые девушки страны или те, которые считали себя самыми красивыми; одна за другой подходили они к Машине и с улыбкой заглядывали в ее внимательные зеленые глаза. -- Милые девушки! -- заговорила Избирательная Машина, собравшись с мыслями. -- Все вы красивы, все вы прелестны, но этого недостаточно. Синьорина Кибертина должна иметь ум конструктора и сердце феи. Вам придется сдать два экзамена -- по уму и по сердцу. Месяц назад каждая из вас получила домашнее задание -- сконструировать умную машину. Сейчас мы увидим, как вы с ним справились. Профессор Сурдинка взмахнул платком, и из дворца вырвалась орава механических существ, которые покатились, поскакали, поковыляли по ковровой дорожке. Взобравшись на помост, они выстроились, рассчитались на "первый-второй" и временно отключились. Чего здесь только не было -- машина, которая обжигала горшки, машина, которая садилась только в свои сани, портняжная машина, которая прежде чем отрезать, отмеряла семь раз. Был очень интересный домашний автомат для мытья и битья посуды, -- он бил посуду при крике "Изверг!" или "Я тебе покажу!" и мыл ее в остальное время. На левом фланге шеренги механизмов стояло что-то маленькое, похожее на киноаппарат. -- Это чей такой? -- удивился профессор. -- Мой, -- выступила вперед кандидатка по имени Айя. -- Его зовут Поки -- помощник кинозрителя. Если вы хотите, чтобы у фильма был хороший конец, а зло было наказано, наведите Поки на экран и нажмите кнопку. Сделайте себе такого помощника -- и вы никогда не будете плакать в кино! -- Теперь мне все ясно! -- воскликнул профессор Сурдинка. -- Так, значит, это были проделки вашего Поки? Вчера я пошел с внучкой на утренний сеанс, и что же вы думаете? -- серенький козлик забодал насмерть целую волчью стаю! Весь зал прыгал от радости, а киномеханик сам себе вызвал "скорую помощь"... Смею вас заверить, коллеги, что это действительно превосходный аппарат! Мудрецы сделали какие-то пометки в своих блокнотах, и механизмы наперегонки устремились обратно во дворец. Ассистенты профессора в бело-синих шапочках и таких же халатах выкатили на помост деревянный столик. -- Перед вами, -- сказала Машина, -- маленький цветок высокогорных лугов. Он появился на свет слишком рано, сильно озяб и наверняка погибнет, если его не спасти. А спасти его может только музыка. Сыграйте для него, мои милые разумные девушки! Первая кандидатка подошла и столику и сняла с бледно-розового пятнышка хрустальный колпачок. -- Аккордеон! -- приказала она ассистентам и заиграла что-то бодрое, веселое, похожее на физкультурный марш. "Вставай, расправь лепестки -- раз-два, три-четыре! Не гнуться, держись ровнее -- вдох-выдох, раз-два!.." Она играла все быстрее, громче, повелительнее, но цветок даже не шелохнулся, и кандидатка, высоко подняв голову, возвратилась на свое место. Следующая девушка попросила скрипку. Она очень жалела бедный маленький цветок, такой больной, такой одинокий; ей так хотелось, чтобы он скорей поправился и рос у нее на балконе в красивом просторном ящике. Третья кандидатка села за рояль и стала возмущаться слабостью цветка. "Будь же ты мужчиной, бери пример с лопуха! Посмотри на крапиву -- она женщина, да и то не даст себя в обиду!" Девушки утешали цветок, льстили цветку, командовали цветком, а он лежал, озябший и безжизненный, на грудке сырой земли... И вдруг он вздрогнул, как вздрагивают от неожиданности люди, -- это запела над ним пастушья свирель. О луге в горах, где растут такие же цветы, как он. О солнце, которое будет греть с каждым днем все теплее. О многих других понятных цветку вещах. Люди, слушая игру Айи, начинали верить, что цветок вырастет красивым и высоким, и он сам начинал в это верить и распрямлялся, распрямлялся, распрямлялся, а старые мудрецы не дыша следили за ним и, когда свирель смолкла, с облегчением вздохнули; "Будет жить!" Покинули помост кандидатки, заняли их место юноши; у профессора Сурдинки затекла рука, которую он поднял, требуя тишины, а кибертонцы все еще ликовали. Даже семейство Неверьушамсвоим, которое пришло сюда в надежде увидеть провалы и конфузы, порезало на части заранее приготовленные транспаранты "Ай-я-яй!" и составило из этих частей "Айя! Айя! Айя!". Наконец площадь утихла, но ненадолго. Кандидаты сняли домино, и все увидели, что на помосте среди других стоит Тирляль. Тот Самый Тирляль! Всем известный рыжий Тирляль! Ну и комедия!.. Машина что-то говорила, но ее никто не слышал -- все утонуло в смехе саксофонов. А Тирляль сцепил большие обветренные руки и смотрел на солнце, -- оно тоже смеялось, хоть само было рыжее. Изобретения кандидатов занимали так много места, что жюри решило показать их на экране. Под крышей Весеннего Дворца натянули белое полотнище, и по знаку профессора демонстрация гигантов началась. Показали машину, делающую из мухи слона, и машину, превращающую стадо слонов в стаю мух. Показали механическую гору, которая шла к Магомету, и автоматического Магомета, который шел к горе. Было там кибернетическое чудо-юдо, полукит-полуспрут, передняя половина которого имела очень умный вид, но ровно ничего не делала, а задняя, чтобы привлечь всеобщее внимание, била в медные колокола. С каждым кадром нетерпение зрителей росло, всем хотелось узнать, что же придумал голубятник, но вот экран погас, а его имя так и не было упомянуто. Тут профессор встал из-за стола, подошел к Тирлялю, вынул из кармана маленькую коробочку и высоко поднял ее над головой. -- Последний кандидат, -- объявил он, -- порадовал нас изобретением компаса! Площадь весело захохотала: "Ну, изобретатель! Ну, голова!", -- но профессор был совершенно серьезен, и инструменты мало-помалу умолкли. -- Этот компас, -- продолжал профессор, -- не простой, а голубиный. Ему не страшны магнитные бури и аномалии. Человек с таким компасом не заблудится, не собьется с дороги. Он будет чувствовать себя в пути так же уверенно, как голубь в небе. Сурдинка хотел еще что-то сказать, но только похлопал Тирляля по широкой, сутулой от смущения спине. Кибертонцам стало очень стыдно, но они взяли себя в руки и дружно исполнили песенку "Он не парень, а просто клад". Они играли и плакали, потому что больше всего на свете боялись незаслуженно обидеть человека; в воздухе от их слез стало так сыро, что электронно-вычислительная машина бюро прогнозов чуть было не предсказала дождь. А потом на помост вышел самый старый человек Кибертонии, дед Фальцет, и сказал, что народ хочет иметь Тирляля своим Доном, потому что пускать пыль в глаза умеет каждый, но придумать что-то нужное людям может только душевный человек. -- Конкурс еще не окончен, -- возразила Машина. -- Ну и не надо! -- осерчал Дед. -- Разве так не видно, что это за парень? И он с размаху расцеловал голубятника в обе щеки... Машина сказала: -- Я вношу протест. То, что происходит, находится в противоречии с моей программой. -- Протест отклонен, -- ответил профессор. -- Жюри присоединяется к мнению большинства. Торжественно запели фанфары, и Тирляль с Айей рука об руку приблизились к столу жюри. Бывший Дон Кибертон вручил Тирлялю свою острую шпагу, а Кибертина наградила свою преемницу улыбкой и короной. Взволнованный голубятник опустился перед Айей на колено. По обычаю он должен был поцеловать ей руку и сделал это так нежно, что Айя зажмурилась, ассистенты профессора деликатно отвернулись, а на площади заиграли арфы. Очарованные кибертонцы играли, как никогда, но инструменты почему-то перестали их слушаться. Мелодия звучала все тише и, казалось, вот-вот оборвется совсем. Налетел ветер, со звоном посыпались стекла, и только тут люди почувствовали, что стало трудно дышать. Профессор Сурдинка спрыгнул с помоста, выхватил у продавца надувных шаров разноцветную связку, и она понеслась, увлекаемая воздушным потоком, а профессор в маске мудреца с длинной развевающейся бородой бросился следом. Почуяв недоброе, побежал за профессором Тирляль, устремились вдогонку ассистенты, и спустя минуту на площади осталась одна Машина, которая твердо решила, что кибертонцы сошли с ума. БОЙ В САДУ Связка вывела людей за город. Они бежали, задыхаясь, через кусты и овраги, а над их головами отчаянно били крыльями обессилевшие птицы, Спуск -- подъем. Спуск -- подъем. Главное -- не потерять разноцветную связку из виду. Неужели она направляется в горы? Нет, нырнула, Нырнула и скрылась за каменной стеной, принадлежащей доктору тьма-тьматических наук Тракатану... Первыми достигли цели Тирляль и ассистенты. Ассистенты, крепкие ребята, выстроили пирамиду, и Тирляль привычно, как на голубятню, вскарабкался по ней на стену. Перед ним был сад, в котором росли черные, будто обгорелые, деревья; в глубине сада притаился дом с наглухо закрытыми ставнями. Посреди главной аллеи громоздилось сложное сооружение с многочисленными трубами, воронками и мехами; оно шипело, как сто тысяч гадюк, и Тирлялю все стало понятно. Тракатан построил машину, чтобы высосать воздух Кибертонии! Это единственный способ покончить с музыкой, которая так его раздражала. Придерживая шпагу, Тирляль спрыгнул в сад. Скорей туда, к этому ненасытному чудовищу, он покажет ему, на что способен Дон Кибертон! Но что это? Кибернетическая черепаха? Она мчится наперерез, высунув ядовитое жало? Тем хуже для нее, придется принять решительные ме... В следующее мгновение Тирляль взлетел на дерево, а черепаха с ходу врезалась в ствол. Удар не произвел на нее ни малейшего впечатления,-- она отползла в сторону и прилегла, всем видом показывая, что спешить ей некуда. Тирляль сжал кулаки. Эта скотина из нержавеющей стали весила не меньше хорошего быка! Тракатан, наверное, давится от смеха, глядя в щелочку на незадачливого тореадора... Тореадора? А почему бы в самом деле не устроить маленькую корриду? О-гей! О-ля-ля!.. Тирляль снял рубаху, нацепил ее на кончик шпаги и мягко соскочил наземь. Вытянув клинок, пританцовывая, он медленно приближался к черепахе: -- Ну, моя милая, тор-ро! Будь же умницей, ну! Глазки черепахи налились ртутью, но она не спешила с атакой. Под ее панцирем раздавались громкие щелчки -- это счетно-решающее устройство тщетно пыталось разгадать замысел Дона Кибертона. Наконец зверь рванулся и пронесся мимо, ослепленный на момент плотной тканью. Тирляль, лавируя между деревьями, побежал туда, где сверкала полоска воды. Через двадцать шагов атака повторилась, и снова Тирляль отвел смерть движением руки. Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад, шаг в сторону, перебежка. Выпад, шаг в сторону -- и черепаха с разгону бултыхнулась в бассейн, распугивая маленьких крокодильчиков. Машина заработала в ответ с удвоенной силой, черные раструбы со свистом пожирали воздух, и Тирлялю показалось, что сейчас они проглотят Айю, его, всех. Широко расставив ноги, чтобы не упасть под напором ветра, он рубил какие-то кабели, шланги, провода; они корчились, как обезглавленные змеи, извивались в предсмертных судорогах, но машина по-прежнему свистела, грохотали невидимые моторы, и Тирляль рубил прямо, вкось, наотмашь, пока не услышал спокойный голос профессора: "Остановитесь, Дон Кибертон, вы победили!" Тирляль вложил шпагу в ножны. В саду стояла звонкая тишина. Запыхавшиеся кибертонцы с опаской ходили вокруг умирающей машины. Она была раскалена и тихонько потрескивала. Кибертонцам очень хотелось выразить свое негодование, но их инструменты остались на площади, и они молча направились к дому Тракатана. Профессор Сурдинка долго стучал в холодную стальную дверь. Никто и не думал открывать. Тогда за дело взялись ассистенты. Дверь под их куланами заходила ходуном. -- Открывай, лишенный слуха! Открывай, не знающий нотной грамоты! Наконец что-то лязгнуло, заскрежетало, и на пороге появился Тракатан. Он был в халате и мягких домашних туфлях. -- Чем могу служить? -- Вы преступник, -- выступил вперед профессор. -- Вас надо судить. -- Так вы по делу? -- поднял брови Тракатан. -- Деловые разговоры я привык вести после обеда. Но для коллеги можно сделать исключение. Прошу вытереть ноги и идти за мной. В гостиной находились Грауэн и оба его помощника. Владелец балагана был чрезвычайно бледен и от этого еще больше напоминал мертвеца. -- Эти люди -- ваши сообщники? -- спросил профессор. -- Я прошу коллегу выбирать выражения, -- процедил Тракатан. -- И вообще, прежде чем отвечать на ваши вопросы, я сам хотел бы кое о чем спросить. Во-первых, на каком основании вы врываетесь в чужой сад? Во-вторых, по какому праву вы портите чужое имущество? В-третьих, где это видано -- являться в приличный дом в таком виде? -- и он показал на Тирляля, который был без рубахи. -- Разрешите, профессор, я исполню ему сейчас такую серенаду!.. -- взмолился один из ассистентов, но Сурдинка остановил его укоризненным взглядом. -- Тракатан, -- сказал Сурдинка,-- на все ваши вопросы ответит суд, перед которым вы и ваши друзья предстанете завтра. А пока... Граждане, в самом деле, что делать с ними пока? Кибертонцы взволнованно загудели. -- Я читал в иностранной книжке, -- сказал один, -- про дом, из которого нельзя убежать. Там на окнах решетки и ходят сторожа. -- Нет, -- поморщились остальные, -- это ненадежно. Решетку можно распилить, а сторожа обмануть. -- Что если до самого суда показывать им музыкальные кинокомедии? -- предложил второй. -- Они так засмотрятся, что не смогут оторваться. -- Нет, -- вздохнуло большинство, -- это тоже не годится. У киномеханика может что-то испортиться, тут они и сбегут. -- Лучше всего, -- сказал третий, -- взять с них честное слово. Только так мы будем иметь сто процентов гарантии. -- Правильно! -- воскликнули кибертонцы. -- Как мы раньше не додумались! Возьмем с них честное слово, тут уж они никуда не денутся. -- Тракатан, -- сказал Сурдинка, -- даете ли вы честное слово, что придете завтра в двенадцать часов дня на Центральную площадь и сядете на скамью подсудимых? -- Даю! -- быстро ответил Тракатан. -- А вы, господин Грауэн, -- обратился Сурдинка к балаганщику, -- даете ли вы слово чести быть там же и в то же время с вашими людьми? -- О, конечно! -- расцвел владелец балагана. -- Как это у вас говорится: не дал слова -- крепись, а дал -- беги... Пардон, я немножко забыл эту прекрасную пословицу... -- Итак, до завтра! -- подвел итог профессор, и кибертонцы, довольные своей предусмотрительностью, покинули усадьбу Тракатана. Они спешили в город, где их ждали неотложные дела: нужно было разыскать в архиве уголовный кодекс и заказать столяру скамью подсудимых. И только Неверьушамсвоим не ушел со всеми, а тайком спрятался в черепашью конуру, потому что не верил никому, в том числе и Тракатану. ГОВОРЯЩИЙ АВТОМОБИЛЬ До самого вечера он лежал на животе и глядел сквозь щелочку, но дом был тих, в саду не шевелились даже листья, и Неверьушамсвоим не заметил, как уснул. Когда он проснулся, было совершенно темно. Где-то очень далеко пробило полночь. "Наверное, уже часа два ночи", -- тревожно подумал Неверьушамсвоим. Он представил, как черепаха, выбравшись из бассейна, возвращается в конуру, и ему стало очень страшно. Ах, зачем он не ушел отсюда сразу! Скорей, скорей домой, пусть эти дрянные преступники делают, что хотят! Шарахаясь от каждой травинки, Неверьушамсвоим прокрался к воротам. В этот момент в глубине сада заурчал автомобильный мотор. "Лев!" -- решил Неверьушамсвоим и, не разбирая дороги, помчался по шоссе. Он бежал и видел огромного кибернетического льва, построенного Тракатаном специально для того, чтобы растерзать одинокого смельчака. "Умирать, так с музыкой!" -- подумал Неверьушамсвоим, но тут же вспомнил, что любимая волынка осталась в городе... Вдруг мрак расступился, и с беглецом поравнялось что-то длинное, черное. О счастье, это был автомобиль! -- Спасите, подвезите! -- закричал Неверьушамсвоим, барабаня на ходу в стекла машины. Кто-то из сидящих внутри распахнул дверцу, и Неверьушамсвоим с разбегу плюхнулся на сиденье. -- Вы спасли мне самое драгоценное... -- торжественно начал он, но тут большой твердый кулак обрушился на его голову. Очнулся он на том же заднем сиденье. Машина была пуста. Солнце, которое поднималось прямо из моря, освещало безлюдный каменистый берег. "Уплыли", -- с облегчением подумал Неверьушамсвоим. Он осторожно ощупал голову и, убедившись, что она цела, перевязал ее двумя носовыми платками. А в городе в это время заканчивались приготовления к суду. Обвиняемым выделили четырех защитников и двух полузащитников. Сурдинка, назначенный судьей, купил в "Кибермаге" колокольчик и свисток. Все кибертонцы получили повестки с приглашением на суд, который должен был состояться на Центральной площади при любой погоде. Уже за два часа до начала все места на площади были заняты. Еще через час зрители облепили ножки дома-рояля. Кто-то из опоздавших пытался сесть на скамью подсудимых, доказывая, что преступник может и постоять. В половине двенадцатого разнеслась тревожная весть: Неверьушамсвоим, назначенный прокурором, не ночевал дома и вообще как в воду канул. "Ничего, выпустят запасного", -- успокаивали друг друга зрители. Когда до двенадцати оставалось пять минут, на площадь въехал черный лимузин Тракатана. Кибертонцы встретили его дружным художественным свистом. Корреспондент газеты "Вечерний Кибер" вскинул фотоаппарат, да так и застыл от удивления: из машины вышел Неверьушамсвоим. Бледный, с перевязанной головой, он подошел к столу Сурдинки и отнял у него микрофон. -- Я представляю, -- сказал он, -- как вы тут из-за меня переволновались. Но теперь самое страшное позади: я, как видите, живой. Хотя не скрою, были моменты, когда моя жизнь висела на волоске. А началось все с того, что я сказал себе: "Неверьушамсвоим, не верь ушам своим!" И стал вести неусыпное наблюдение. В самый разгар ночи преступники под прикрытием кибернетического льва обратились в бегство, но я своевременно лег посреди дороги, по которой мчался их автомобиль. Перепуганные бандиты слезно умоляли пропустить их, предлагали крупные суммы денег, но я твердо сказал: "Только через мой труп". Потеряв последнюю надежду, злодеи дали газу, и если бы я с быстротой молнии не развернулся продольно, случилось бы непоправимое... Не буду сейчас рассказывать, как я настигал их, как они отстреливались, как завязалась рукопашная, -- женщины и дети не перенесут этих ужасных подробностей. Волосы поднимаются дыбом, как я вспомню... "Динги-дон, динги-дон, бум!" -- заглушили Неверьушамсвоима куранты Весеннего Дворца. Едва затих последний, двенадцатый удар, как в черном лимузине что-то щелкнуло, и оторопевшие кибертонцы услышали голос Тракатана: -- Вы хотели, чтобы я пришел. Я приду вслед за черным снегом. И тогда, клянусь вакуумом, ваша страна станет самой тихой в мире! ПРОВОДЫ РАЗВЕДЧИКОВ Итак, черный снег действительно выпал. Правда, он тут же растаял, оставляя после себя неприятный химический запах, но потрясенные кибертонцы все еще сидели взаперти. И лишь после того, как автоцистерны начали развозить по домам валерьяновые капли, нервная дробь барабанов стала стихать. В середине дня, когда волнение окончательно улеглось, радио позвало кибертонцев на пристань. Они двинулись, туда с веселой песней: Тра-та-та, тра-та-та! Нам не страшен Тракатан! Вид у них был бодрый и беззаботный, и только глаза смотрели тревожнее, чем обычно. У причала покачивался прогулочный катерок с красивым названием "Мелодия бурь". Над ним поднимался столб дыма, -- это старый кибертонский моряк Румб Тромбон курил на палубе огромную трубку. На капитанском мостике в длиннополом пальто стоял профессор Сурдинка. Ветер вырывал у него из рук карту и карандаш. -- Коллеги кибертонцы! -- торжественно начал Сурдинка. -- Злобный авантюрист Тракатан, не имеющий права называться профессором, приступил к осуществлению своих угроз. Убедительным доказательством этого служит его последняя антинаучная работа -- черный снег. Я не позволю себе унизиться до ее критики. Туча, которую прислал Тракатан, не только окончательно разоблачила этого лжеученого, но и дала возможность определить точку, в которой он скрывается от справедливого суда. Я провел на карте прямую линию в направлении, противоположном утреннему ветру. Она пересекла остров Теней -- да, да, тот самый остров. Наши суеверные предки окружили это дикое и безлюдное место страшными легендами. В них рассказывается о чудовищах, при