Евгений Кукаркин. А был ли мальчик? --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Н. Кукаркин, 1994-1998 E-mail: jek_k@hotmail.com Home page: http://people.weekend.ru/kukarkin/ Ё http://people.weekend.ru/kukarkin/ --------------------------------------------------------------- ПРОЛОГ. Я - заключенный. Сижу в колонии строгого режима вместе со всякими подонками, полуподонками и, искалеченными душой, нормальными людьми и считаю дни до выхода на волю. Местная сволочь, долго пыталась разобраться за что я сижу. Наконец, решив, что я отравитель, сделала мне для начала "темную", а потом отстала, так как таких заключенных, которые отправили на тот свет многих граждан СССР, здесь полно. Здесь я - лошадь, это значит- вся грязная работа достается париям колонии, таким отходам, как я. Здесь есть и элитная погань, которой достаются привилегированные рабочие места и деньги с ободранных лошадей. Наступила весна и на ржавой траве газонов появились первые пятна зелени. На чахлых деревцах вдоль казармы, почки еле-еле пробивались на ветках, а на душе было муторно. Весна не приносила радости. В это утро меня вызвали к начальнику колонии. Я шел, роясь в памяти, какие огрехи мог совершить, за какие провинности меня может наказать начальство и почему так рано. В кабинете полковника сидело трое: сам полковник - начальник колонии, издерганная жизнью и пьянством личность; хорошо одетый, с большой породистой физиономией и холеной кожей, неизвестный мне гражданин; последний был... Рабинович, да, да, сам доктор медицинских наук, член корреспондент академии наук гражданин Рабинович. Я доложил, как положено, что явился номер такой-то и застыл в ожидании. Все трое уставились на меня, как на привидение и пауза затянулась уж больно долго. Первый начал полковник. - С вам хотели поговорить эти товарищи из Москвы. Он кивнул головой в сторону прибывших и продолжал. - Я вас покину, мне нужно на рапорт, а вы поговорите без меня. Полковник встал, натянул на лысую голову фуражку и вышел. - Здравствуйте, здравствуйте, Виктор Николаевич.- запел Рабинович - Вот мы опять встретились. Как видите, я вас не забываю и ради этой встречи, оторвался от родных пеннат и явился сюда. Хочу вас представить. Генерал Федотов Андрей Иванович из комитета государственной безопасности. Гражданский кивнул головой, продолжая пристально рассматривать меня. - Генерал Федотов очень хотел поговорить с вами. Андрей Иванович,- обратился он к генералу - пожалуйста, начинайте. - Виктор Иванович, я внимательно изучил ваше дело и у меня появилось несколько вопросов. Я знаю, что девочка Катя и гражданка Климович - живы, после введенных вами препаратов. Перед отъездом сюда, мы обследовали их еще раз и убедились, что они здоровы. Но как вы считаете, почему произошел прокол с Андреем? Геннадий Рувимович, - генерал повернулся к Рабиновичу - предполагает, что ваш препарат несовершенен, требует доработки. Поэтому и произошел несчастный случай. Так ли это? - Нет, не так. Препарат не требует доработки. - Тогда в чем дело? - Дело в его изготовлении. Я допустил маленькую неточность. - Вы не скажете, какую? - Нет. Мы помолчали. Эту паузу прервал Рабинович. - Виктор Николаевич, - заблеял он опять - мы исследовали ваш препарат, после того, как Андрей умер, и нашли, что он полностью не пригоден для людей. Подопытные крысы, сдохли через день. - Гражданин Рабинович, я еще раз повторяю вам, тоже я говорил на суде. Срок хранения препарата - два часа. И какие бы вы исследования не делали, результатов не будет. - Вы можете дать гарантию, что действие вашего препарата больше не приведет к жертвам? - спросил генерал. - Нет. Здесь много объективных причин. Самая первая, это состояние пациента. Первоначально, надо провести строгий, клинический анализ и на его основе делать дозировку препарата. - А как же Катя, Климович, Андрей? - Я ввел поправки в препарат для каждого. Генерал встал и подошел к затянутому решеткой окну. Он вынул сигарету и закурил. Инициативу перехватил Рабинович. - Вы считаете, что ваш препарат влияет на последовательность нуклеотидов и те, наоборот, отключают деятельность активного гена? - Да, так. - Но это абсурд, Виктор Николаевич. - Я не буду спорить сейчас с вами. Я в колонии, а не на диспуте. Мы опять замолчали. Наконец, генерал кончил курить и вернулся к столу. - Виктор Николаевич, что если мы вам предложим лабораторию? - Здесь? Я взглянул на него с удивлением. - Нет в Москве. - На каких условиях? - Мы вас освобождаем, даем квартиру в Москве, деньги, помещение, людей, оборудование. Курировать вас будет КГБ и Академия Наук. - В лице доктора Рабиновича? - прервал его я. - И Геннадия Рувимовича в том числе. - Я согласен на все, кроме последнего. Курировать КГБ, пожалуйста, но только не Академия Наук с Геннадий Рувимовичем, в том числе. - Ну вот, я говорил вам Андрей Николаевич, - снова заблеял Рабинович - что он не признает никаких направлений в науке. У нас ведутся работы с онкогеном, мы уже ворвались в область трансформации ДНК, а товарищ Воробьев нахимичил препарат и будьте здоровы - решил все проблемы. Это шарлатанство в науке. - А как же Катя и Климович? - спросил генерал. - Это случайность. Это объяснить можно тем, что они имели иммунитет к размножению клетки и препарат Воробьева, только подтолкнул и усилил иммунитет. - Значит все-таки спас? - Можно считать, да. Но это не препарат для лечения. - А вы как думаете Виктор Николаевич? - Я думаю, наоборот. Препарат для лечения. - Ну что ж, - подвел итог генерал - Мы принимаем ваши условия, Виктор Николаевич. Рабинович с возмущением всплеснул руками. - А вы, - генерал обратился к нему - продолжайте свое исследование и я, надеюсь, на благополучный исход. Соревнование - это тоже форма развития. К тому же, это государственное задание. Вы же знаете о чем я говорю. Генерал подошел к двери и открыл ее. - Полковник, - позвал он в коридор. Влетел полковник и судорожно сорвал фуражку. - Готовьте к выписке заключенного Воробьева. - Но... - Все документы я привез с собой.  * ЧАСТЬ 1 *  Я только что окончил ленинградскую техноложку и, чувствуя в кармане, выпирающий диплом, шел к новому месту работы, куда я попал по распределению. Начальник отдела кадров долго изучал мое направление, несколько раз заглядывал в мой диплом и паспорт и, наконец, взял телефонную трубку. - Любовь Павловна посмотрите в своих бумагах, кто из наших заказывал на этот год химика-синтетчика. Мы сидели и ждали, когда Любовь Павловна в своих бумагах найдет мою судьбу. - Ага... Значит седьмой отдел. От удивления, брови у начальника полезли на верх и лицо стало похоже на орангутанга, только с белой кожей. Он положил трубку, почесал щеку и вытащил из стола пачку бланков. - Вот заполни в двух экземплярах. Да, не ставь прочерки в графах. Лучше пиши: "не имел", "не был", "не знаю". Понятно? Вот ручка, пиши здесь. Он вытащил из стола уголовный кодекс и принялся изучать с первой попавшейся страницы. В течении пятнадцати минут, я разбирал завалы анкеты. Наконец, окончив титанический труд, откинулся на спинку стула и подвинул начальнику бумаги. - Вот, готово. Он, в свою очередь, тоже изучал мои бумаги, в течении пятнадцати минут и, подняв голову, сказал. - Значит так. Сейчас пойдешь в комнату 14. Там сидит Любовь Павловна. Она тебе оформит часть бумаг и ты пойдешь в комнату 17, в спец отдел. Там тоже оформишь бумаги и пойдешь в комнату 11, в военный стол. От туда вернешься к Любовь Павловне и, после, направляйся в поликлинику, где сегодня пройдешь медицинский осмотр. На сегодня с тебя хватит. Завтра приходи сюда с утра. Я кивнул головой и пошел к Любовь Павловне раскручивать бумажную волокиту. На следующий день я опять сидел у начальника отдела кадров. Он опять изучал ворох бумаг, которые передал ему и чиркнув по ним ручкой, сказал. - Сейчас ты пойдешь в бюро пропусков, получишь пропуск и подожди у проходной. К тебе подойдет человек с отдела, он проводит до места. Этим человеком, оказалась полная девушка в белом халате, с кукольным лицом и длинными белыми волосами, схваченными черной резинкой. - Вы Воробьев? Пойдемте быстрей. У начальника совещание через пол часа и он вас ждет. Мы быстрым шагом бросились в объятья коридоров. В маленьком, узком кабинете, за единственным столом, сидел пожилой мужчина, с прической под Гитлера, большими скулами и растянутым ртом. Девушка ворвалась первой и затараторила. - Анатолий Федорович, я его привела и очень спешу. У Касатки температура, а я еще не взяла кровь. Позвоните Кузьминой, пусть она примет на анализ кровь. Они принимают до десяти. Анатолий Федорович кивнул и поднял трубку. - Але... Алла Демидовна? Это Анатолий Федорович. Здравствуйте. Возьмите от меня анализ, мы немножко запоздали... Что?... Да пришел. Галя только что привела... Ну полно, Алла Демидовна... Через пол часа она будет. Он повесил трубку. - Тебе хватит пол часа? - обратился он к Гале - Дуй быстрей. Галя исчезла, как дым. Он взял мою сопроводительную бумажку и указал рукой на стул. - Садитесь. Давайте знакомиться. Значит вас зовут Виктор... Николаевич.- глянул он на бумажку - Меня - Анатолий Федорович Трофимов. Он протянул руку. - Виктор Николаевич, я обрисую, кратко, куда вы попали, что мы делаем и что вам надо делать. Потом вы расскажете о себе и мы пойдем в лабораторию, где я вас представлю коллегам. Вы попали в седьмой отдел, где занимаются исследованием заболеваний человеческого организма. Конкретно, изучением поражения клеток. Этой темой занимается весь мир. В отделе есть врачи, биологи, инженеры. Вам предстоит заниматься синтезом. Работа сложная, требует изворотливости, терпения и кропотливости. Начальником у вас будет Любовь Владимировна. Женщина трудолюбивая и умница. В химии она слаба, но теоретически знает, что ей нужно. Вы с ней должны идти рука об руку. Сейчас вы ничего не поймете и не охватите. Поэтому занимайтесь литературой и практикой у инженеров и лаборантов. Любовь Владимировна вас будет курировать и помогать вам. А теперь о вас. Вы что-нибудь знаете о микробиологии? - Нет. - А о клеточном строении человека? - В общих чертах. На уровне учебника. - Слыхали когда-нибудь о молекулах ДНК и РНК? - Да. В основном ДНК. - Это уже хорошо. В этот момент раскрылась дверь и в комнату ворвался толстый, растрепанный человек. Его большие линзы очков, сидевшие на широком носе, занимали пол лица. Толстые губы, растянутые в улыбке, были выдвинуты вперед. Грязный халат распахнут и, расползшийся свитер, сверкал дырками. - Анатолий, - завопил он - покажи мне этого дикаря. Страсть люблю слушать чушь, которую они несут. Этот что ли? Он уставился на меня. - Толя, умоляю, спроси о простых вещах. Анатолий Федорович усмехнулся. - Полно тебе Боря. Зачем конфузить молодого человека. - Ну дай, я сам задам. - Виктор Николаевич, - обратился ко мне Анатолий Федорович - это - Борис Залманович Стелевич, наш главный теоретик. Прошу любить и жаловать. Он из человеческой глупости, обычно, вылавливает ценную мысль и наоборот, от умных вещей- глупеет. У меня осталось времени мало, поэтому быстро закончим и пойдем в лабораторию. Что вы знаете о раке? - Это когда клетка, в результате ее внутреннего изменения, перестает подчинятся правилам организма. - Очень хорошо сформулировали молодой человек. Ну а какие функции выполняют некоторые органы человека? Вопрос был явно задан, чтоб успокоить Борис Залмановича. - У меня смутные представления об этом. Но если вы хотите знать мнение дилетанта, то пожалуйста. Человеческий организм, это колоссальная фабрика, это машина, управляемая ЭВМ и законами внутреннего развития. Печень - это кухня для изготовления аминокислот из белка и питательного состава клеток. Кишечник- это ректификационная колонка, которая на каждой стадии отсасывает нужный ей компонент. Легкие - это обогатительная фабрика для крови и клеток, а сердце - транспортер, который гоняет по своей ленте продукты производства и отходы к клеткам и обратно. Я удовлетворил вас? - Очень, - воскликнул Борис Залманович - Надо же, ректификационная колонка. Этого у меня еще не было. А вы не злитесь молодой человек. Вы мне понравились. Вы умеете все правильно сформулировать и дать четкий анализ. Пусть в ваших мыслях путаница, но она очень занятна и действительно можно кое над чем подумать. Ну пока мужики. Он рванул к двери, но вдруг остановился. - Толя держи этого парня. Я никогда не обманывался. Он еще утрет нос всем. Дверь хлопнула и Геннадий Федорович посмотрел на часы. - Мне пора, мы опаздываем. Пойдемте, я вас познакомлю с сотрудниками. Мы вышли из кабинета и подошли к первой двери. Комната была больших размеров. С лева и с права были вытяжные шкафы. По центру на столах и под ними стояли клетки с крысами и кроликами. У двух окон, стояли четыре ободранных письменных стола. В комнате находилось четыре женщины. Знакомая мне Галя, ковыряющаяся у клеток с животными, две молоденькие девушки в белых халатах стояли у вытяжки и о чем-то болтали. За письменным столом сидела женщина с кичкой на голове. Когда мы вошли, она обернулась и я обомлел, это была неписанной красоты красавица, но только старше меня. - Я вам привел нового сотрудника, - обратился к женщинам Геннадий Федорович - Знакомьтесь, младший научный сотрудник Воробьев Виктор Николаевич. Он подводил меня к каждой и представлял. - С Галей вы знакомы. - Нет, - сказала та - Я не представилась тогда. - Это Наташа, наши самые лучшие руки. - Зачем вы так Геннадий Федорович, - заволновалась Наташа, слегка покраснев. - Это Света, задира и хулиганка. - Вы женаты Виктор Николаевич? - жеманно спросила хулиганка - Нет?! Да вас здесь с руками оторвут. - А это - Любовь Владимировна. Любовь Владимировна смотрела на меня внимательно. Ее лицо выражало улыбку. - Любовь Владимировна, я оставлю вам Виктора Николаевича, так как у меня нет времени, ознакомьте его с лабораторией, рабочим местом и делами. Возьмите его под свою опеку пожалуйста. Та кивнула и Геннадий Федорович ушел. - Виктор Николаевич, как вы сегодня вечером? - закричала задира и хулиганка Света. - А ну марш по рабочим местам. - цыкнула на них Любовь Владимировна. Все разбежались и стали делать вид активной работы. - Вы извините ее, Виктор Николаевич, женщин здесь много, а мужиков не женатых нет. Вот девчонки и бесятся. Я так считаю, что хорошего мужа можно найти там, где работаешь. - Это по чему же? - Во первых, работа сплачивает, появляются общие интересы, а во вторых, лучше всего узнаешь мужчину, его характер, его привычки, только работая с ним. - Простите за нескромный вопрос, вы сами за мужем? Она покраснела до корней волос. - Нет. Я была за мужем. - И дети есть? - Есть. Машенька, ей пять лет. - А вы знаете Любовь Владимировна, я с вами кое в чем согласен по поводу хорошего мужа, но кое в чем нет. Ведь парни интересны тем, что в них вложили раньше: дома, в школе, на улице. Одних отшлифовали, как алмаз, других испортили, как половую тряпку. С каким багажом и привычками мы и входим в союз с женщиной. По моему, на работе характер мужчины выявляется на четверть. Любовь Владимировна улыбнулась, славной улыбкой красивой женщины. Ее ямочки вышли из щек и закраснели румянцем. - Давайте-ка займемся делом? - сказала она - В нашем отделе еще пять комнат. Это: термостатная, комната с электронным микроскопом и насосной станцией, комната с вычислительной машиной, биологическая и ваша - молекулярного синтеза. К самому синтезу вы приступите не скоро, так как нет кое какого оборудования и нужны навыки в нашей работе. Геннадий Федорович считает, что вам надо подучиться простым вещам. Изымать больные и здоровые клетки из живых организмов, уметь привить их другим организмам и усиленно заниматься литературой. Кое что он и я вам подобрали. Она указала, заваленный книгами и журналами стол. - А как у вас английский? Неважно. Придется выучить. На первых порах я вам помогу, а потом сами. Немецкий знает Наташа. Она тоже вам поможет. Кстати, практику пройдете у нее. У нее действительно золотые руки. Сейчас пойдемте, я познакомлю вас с остальными сотрудниками. Мы прошли все комнаты и, наконец, вошли в мою. Комната поразила своими размерами. В углу высилась громада атомно-адсорбционного масс-спектрометра, вокруг которого валялась груда дополнительных деталей. Вытяжные шкафы забиты грязной стеклянной посудой, которая так же вперемежку с приборами лежала на центральном столе. Неизвестный мне, импортный хроматограф, стоял на столе, массой блоков, покрытых густой пылью. - Кроме этих комнат отдела, есть дополнительный участок. Он находиться далеко от сюда, но об этом потом. - сказала Любовь Владимировна. На этом закончился мой первый рабочий день. Тяжело быть мужиком в лаборатории. Без конца все дергают. Девушки просят, перенести клетки, приборы, баллоны со складов и обратно, реактивы. Рабочие просят оформить заказы на работы по ремонту приборов и требуют за собой глаз да глаз. Начальство таскает по семинарам и совещаниям. Плюс к этому интерес женского пола, который просто вваливается в комнату поглазеть на меня или перекинуться парой фраз. Всегда спокойно после работы. Я сажусь за книги и тщательно штудирую их, делая записи в своем журнале. Меня научили многому. Наташа добросовестно изматывала меня каждой мелочью в операции извлечения клеток ткани. Общение с рабочими, позволило изучить масс-спектрометр, хроматограф и электронный микроскоп. Литература и семинары, дали мне кой какие мысли, так что встреча с Борис Залмановичем могла быть не такой безграмотной, как в первый раз. - Как ты берешь? Нельзя так, - шумела на меня Наташа - За спинку, за спинку аккуратно... Да не так. Игла... Что ты делаешь? Но ты же ее поколол насквозь. Наташа обучала меня работе с крысами. Эти твари пищали, вертелись и ни как не хотели получить свой укольчик или разрез скальпелем. - Не снимай маски. Нельзя. Она ударила меня тряпкой по руке. У Наташи лицо але-утки. Черные, жесткие волосы, аккуратно подрезаны над глазами. В раскосых глазах, блестят большие, черные зрачки. У Наташи красивая, большая грудь и когда она распрямляется, на халате вызывающе выделяются соски задиристо приподнятых высоких холмов. Наташа умничка и прекрасная учительница. - Наташка, - вопит хулиганка Света - Ну разве так мужика седлают. Уступи его мне на пару минут, я покажу, как мужики должны нас седлать. - Девочки, вы успокоитесь или нет, - влезает в этот шум Любовь Владимировна. Все затихают и смущенная Наташа продолжает вбивать в меня простые истины. Тишина длиться минут пятнадцать и бедлам начинается опять. - Любовь Владимировна, у меня кончился азот, - вдруг раздается голос Гали - Пусть Виктор пойдет со мной на склад и поможет принести его сюда. - Галка! - опять раздается голос хулиганки Светки - Я тебе клипсы свои отдам поносить, только уступи Виктора на склад мне. Я с ним, тебе такой баллон большой принесу, что на год хватит. - Слушай кобыла, у тебя полно кобелей, ты хоть неиспорченному цветку дай расцвесть, - огрызнулась Галка. - Виктор, ты у нас разве неиспорченный? - обратилась Светка ко мне - Ты что, голых женщин не видал? - Светка прекрати, - подскакивает Наташа - Виктор не отвлекайся. Ну смотри... Зачем ты крысу распорол? - Виктор Николаевич, - не отрывая головы от стола, говорит Любовь Владимировна - сходите, пожалуйста, с Галей на склад. Наташа в раздражении швыряет скальпель в кювету. - Разве можно в такой обстановке работать? Светка и Галка хохочут. Прошло три года. Я не могу днем изучать литературу и использую вечернее время, когда все уходят домой. В институте затихает все и только вирусы, белки, клетки, молекулы, выползают из книг и наяву и начинают путаться в голове. Я систематизирую эту кашу в черновике, а потом, отправляю в свою память. Постепенно, вырисовывается мрачная картина. Воевать надо не с вирусами и не молекулами. Биться надо с белком, который поступает в пораженную клетку ДНК. Надо его испортить так, чтобы онкогены внутри клетки, которые им питаются, сдохли. Однажды, когда я разрабатывал стратегию борьбы с клеткой, дверь за моей спиной открылась и вошла Любовь Владимировна. - Виктор Николаевич, мне доложили, что вы много месяцев работаете в две смены. Так нельзя. - Кто доложил, Любовь Владимировна? - Охрана. Они отмечают, кто поздно уходит. - Любовь Владимировна, у меня, действительно, много дел. - Вы не забыли, что я вас курирую и должна знать, что вы здесь делайте. - Изучаю литературу. - Ну и как? - Нормально. Думаю начинать работать на следующей неделе по своей программе, если вы не возражаете. - Виктор, - вдруг перешла она на простой язык общения - это все не так просто. Надо предоставить план, утвердить у начальства, забить номер темы, заказать под номер деньги, сырье, оборудование и штат. - Любочка, - ответил я ей - так помоги мне пробить тему. - Хорошо, - вдруг согласилась она - У тебя есть план? Я подал ей черновики. Она села под лампу и стала читать. Прошло минут двадцать, Люба оторвала голову от стола. Она развернулась ко мне и задумчиво крутила волосы у виска. - Ну что Любочка? Она молчала минуты две. Пауза затянулась. - Тебе надо показать эти бумаги, - сказала она - Борис Залмановичу. - Но почему не Анатолий Федоровичу? - Это все сложно Виктор. Ты не вписываешься в общую систему, которая здесь существует. Здесь свои правила и свои законы. Тебя раздавят и выкинут, если ты не подчинишься им. - Я ни чего не понял Любочка. Что за законы? Кто меня раздавит? - Есть глобальная теория советской школы микробиологии, ее суть в том, что рак возникает за счет переноса вирусов и действия канцерогенов на здоровую клетку и, в результате, она становиться в организме мутантом. Ты же утверждаешь не так. Ты пишешь, что основа болезни - это гены и онкогены, которые активны или пассивны в клетке и нужно изменить структуру поступающего к ним белка, чтобы парализовать онкогены. Понимаешь, мы боремся с вирусами и раздражающими канцерогенами, а ты с активным онкогеном и не путем его изменения, а блокировки из вне. Тебе здесь не дадут работать. Есть такой Рабинович, член кор. Академии Наук, основоположник этой теории, кстати, мы подчиняемся ему, есть наш и много других начальников отделов, которые будут его поддерживать в чистоте советской науке. - Но это же чушь! - Они так не думают. - Что ты мне посоветуешь делать? - Отдай завтра все Борис Залмановичу. Она встала, отдала мне все бумаги и близко подошла ко мне. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Я даже не понял, когда мои губы присоединились к ее губам. Все поплыло перед глазами и я их закрыл, только где-то ныли и кричали все возбужденные клеточки тела. - Не сейчас, поехали ко мне. - прорвался через туман ее голос. Я начал восстанавливаться. - Поехали. На следующий день я позвонил Борису Залмановичу. - Молодое дарование! - рявкнул он в трубку, когда я ему представился. - Я бы хотел с вами встретится. - Это срочно. - Да. - Заходите сейчас в мою комнату. Я на третьем этаже, комната 315. - Иду. Он сидел спиной ко мне минут тридцать. Мне казалось, что он все прочел и, лишь , тянет время для разговора со мной. Наконец, он развернулся. Лицо его было мрачным и не предвещало ни чего хорошего. - Чего ты хочешь? - Мне нужно утвердить план и нормально работать. - Кто тебе посоветовал встретится со мной? - Людмила Владимировна. Он вскочил и заметался по комнате. Волосы и халат разлетались во все стороны. Вдруг, он остановился, как налетел на столб. - Иди печатай и в нескольких экземплярах. Один своему начальнику, два мне и один себе в папку. И больше помалкивай. На вопросы всей этой научной сволочи не отвечай. Да..., сейчас свалка будет. Ну иди работай, чего расселся здесь. Я вылетел, как пуля, из его кабинета. То, что мне посоветовал Борис Залманович я выполнил и пошел добивать несчастных кроликов и мышек дальше. Любовь Владимировна на меня смотрела с тревогой и даже девочки, почувствовав напряженность обстановки, затихли. Где-то к одиннадцати часам зазвонил звонок телефона и Любовь Владимировна попросила меня зайти к начальнику отдела. Геннадий Федорович сидел за столом, с рассыпанными на нем, моими листочками. Мы поздоровались и беседа началась. - Я читал работы Пито, Зильбера, Эймса и Ваянберга, - начал Геннадий Федорович - В постановке задачи, вы ссылаетесь на них и других, но за исключением работы Ваянберга, я не вижу основания утверждать, об ответственной роли онкогена. Ваша задача и объем работы, сводятся к синтезу "искривления" белков и их избирательной роли для выявления "больных" клеток, где находиться этот онкоген. Теория очень интересна, но она явно противоречит направленности нашего института. Основная наша деятельность - это вирусология. Это методы занесения вируса в живой организм и методы его уничтожения. Судя по анализу литературы, вы очень выросли. Особенно, меня восхищает логичность в постановки задачи и методике выполнения работ. Он замолчал и забарабанил пальцами по столу. Один ноготь у него был синим, последствие какого-то удара. - И знаете, что мне хочется, чтобы вы работали по своей тематике.... Я не оговорился. Мне хочется. Поэтому, я предлагаю вам, сделать небольшое исправление в постановке задачи, где вы укажете, о параллельности опыта и сравнении результатов с вирусом-онкогеном. - Но ведь для этого тоже надо проводить опыты. - Естественно, вы сейчас перепишете план, где развернете два опыта. Что бы вас не загружать, вторую часть плана мы отдадим для работы Любовь Владимировне. Вы не против? - Нет. Но вы говорите так, как будто, план уже утвердили. - Конечно драчка будет колоссальная. Умные сразу поймут, зачем нас потянуло на издержки. Кстати, кто знает об этом? - он ткнул на листки. - Борис Залманович и Любовь Владимировна. - Ах хитрая, старая кочерыжка, носом учуял, где что-то возникает интересное. Ну ладно, я с ним сейчас поговорю. Идите Виктор Николаевич, работайте. Я жду ваш план к часу. Когда я вошел в комнату, все головы повернулись ко мне и застыли в ожидании. Люба встала и спросила, дрогнувшим голосом. - Ну как? - Бросай всю работу, мы должны переписать план. Ты включена в объем работ. Времени нет. В час готовый экземпляр должен быть на столе у начальника. - Тебе не отказали? - Да нет же, нет. Просто посоветовали, для сравнения включить вирусную тематику в план. Люба заулыбалась. Девчонки зашумели, а Светка заорала. - Ура! Мы победили. - Еще нет, - сказал я - Драка будет впереди. Мы с Любой сели за столы и каждый принялся строчить свои части. В час, работа была на столе у Геннадий Федоровича. А через день был ученый совет. Я выбрал место в зале, в задних рядах. Наполненные званиями и важностью, ученые мужи обсуждали склоку в третьем отделе, потом, выбирали представителей на симпозиум за границу и наконец, предоставили слово Геннадию Федоровичу. Он начал ровно, как и все до того говорившие в зале, скучно и обыденно. Но шум в зале стих и пока он читал мою бумагу, чувствовалось, как все напряглись. Геннадий Федорович кончил, наступила тишина. - И на кой хрен нам эта работа? - раздался голос толстого мужика, небрежно развалившегося на двух стульях - Зачем делать эти сравнения? Пусть занимаются онкогенными вирусами. Тема заманчивая. В белках плавали уже многие, а результатов нет и не будет. - А Виглер, Дельбрюк, Уотсон? - вдруг подскочил, неведомо от куда взявшийся Борис Залманович - Они что - идиоты? - Мы должны идти своим путем, нечего нам на заграницу смотреть. - Поэтому у нас полная мутация в головах. Несколько человек засмеялось. Поднялась пожилая женщина, в белом халате. - Направление нашего института - это вирусология. У нас есть своя теория, наработана масса методик. Мы уже близки к крупным открытиям. Я поддерживаю Иосифа Владимировича и считаю, что появление другой теории, разбросает наши силы и... деньги. - Владимир Ильич Ленин, - въехал в разговор, худой, замученный морщинами мужик - говорил, что соревнование это лучшая форма развития. Интересно, почему мы коммунисты часто не обращаемся к нему и не проводим в жизнь его идеи. Какая-то зацикленность у некоторых товарищей. Все с почтением выслушали эту речь, помолчали для приличия и начали по новой. - Владимир Владимирович, ты не прав. Мы все время соревнуемся, соревнуемся с капитализмом, его учением, его системой. И сейчас, у них своя наука, у нас своя - социалистическая, - заговорил бородатый мужик. - У вас все глобальщина, товарищ Коровайко. Внутри вашего отдела, вы даже не можете организовать соревнование, а лезете чуть ли не на уровень планет, - получил он оплеуху от Владимир Владимировича. - Давайте по существу, - выступил председательствующий. - А знает ли об этом товарищ Рабинович? - выкрикнул кто-то. - Нет, - ответил Геннадий Федорович, - не знает. Мы не успели его ознакомить, так как он находиться в Киеве. - Так давайте подождем до его приезда, - не унимался тот. - Может еще посоветуемся в главке, как нам ученым рак победить? - опять выскочил Борис Залманович. - Давайте голосовать, - сказал председательствующий - Кто за то, чтобы план принять? Я закрыл глаза. - Шесть, семь..., двенадцать. Восемнадцать человек. Большинство. План работ принят. Кто-то толкнул меня в бок. Рядом стояла Галя и улыбалась. - Пойдемте Виктор Николаевич. Там все ждут. Я вышел за ней к своим чудесным девчонкам. - Сегодня у нас праздник, - сказала Галя - мы все едем ко мне справлять проводы моего жениха. За одно отпразднуем и нашу маленькую победу. - Галка. Валя что, уезжает? Куда и насколько? - удивилась Наташа. - Да девочки. Его отправляют в Афганистан, там какие-то события. Любовь Владимировна, вы ведь тоже едете с нами? - Хорошо, я поеду, но сегодня Машенька приезжает с мамой и ты извини, я пораньше уйду домой. Я понял, что эта фраза также относится и ко мне. - Вон тринадцатый, бежим, - закричала Галка. Мы рванули на трамвай. Пир шел горой. Стол ломился от водки, вина и закусок. Все были навеселе и несли пьяную чушь. Валя, только что вылупленный лейтенант Советской Армии, усердствовал больше всего. Он все время мял Галку, выкрикивал тосты и пытался поцеловать всех, кто к нему подходил. Проигрыватель надрывался, выдавливая мелодии и заполняя ими все закоулки квартиры. Первой уходила Любовь Владимировна. Я пошел провожать ее в прихожую. - До свиданья Виктор, ты здесь не задерживайся, - сказала она, поцеловав меня в щеку. - До свиданья Люба. Я чуть-чуть прижал ее к себе. Потом настала очередь Наташи и Светы, их мамы требовали прихода к одиннадцати часам. В прихожей, я поцеловал Наташу и Свету в щеку. Наташа онемела, а Светка заорала. - Разве так прощаются? Ты должен целовать любимую женщину вот так. И она вцепилась в мои губы на пол минуты. После их ухода, прикатили товарищи Вали, такие же лихие лейтенанты, как и он. Выпив, для приличия, по пол бутылки водки, они взвалили Валю на плечи и утащили к машине, которая ждала их в низу. Стал собираться и я, но Галя потребовала, чтобы я помог собрать и перенести посуду в кухню и убрать комнату. Когда порядок был восстановлен, Галя сорвала передник и подошла ко мне. - Я тебя ни куда не отпущу. Уже поздно, трамваи не ходят. Ее полное тело надвинулось на меня и я почувствовал, что сдаюсь. Утром я проснулся от того, что кто-то гладил мое тело. На моих ногах сидела голая Галка и ласкала меня. - У нас в запасе пол часа, - шепотом сказала она, когда я открыл глаза. На работе у всех было приподнятое настроение. Меня и Любу пригласил к себе Геннадий Федорович. - Сейчас, надо делать все в темпе, - сказал он - Я пойду выбивать тему и деньги, вы, Виктор Николаевич, собирайте установку для синтеза, заказывайте материалы. Я подключу к вам биологов, программистов и обслуживающий персонал для приборов. Вам Любовь Владимировна, необходимо разделить ваших девочек. Двух отдадите Виктор Николаевичу. - Но у меня останется один человек, а объем работ огромный. - Сейчас важно сформировать группу у Виктор Николаевича. Время не ждет. Скоро приедет Геннадий Рувимович и каждые наши неосторожные и не подготовленные действия, будут направлены против нас. Потом, я обещаю, достану вам еще несколько человек. А сейчас, за работу. Мы вышли. Я видел, как расстроена Люба. Мы вошли в комнату. - Девочки, кто хочет работать с Виктор Николаевичем? - обратилась, к ожидавшей нас группе, Люба. - Я. - Я. - Я. - Нужно двоих, - поникшим голосом сказала Люба. - Пусть выберет Виктор Николаевич, - высказалась Наташа. Девочки дружно кивнули головой. - Хорошо. Со мной пойдут... - стояла жуткая тишина - Наташа и Света. Девочки собирайтесь, вы переезжаете в мою комнату. Галка, надув губы, выскочила из комнаты. Геннадий Рувимович Рабинович не заставил себя долго ждать. У меня полным ходом шла очистка исходных для синтеза продуктов, когда по телефону потребовали в кабинет Геннадий Федоровича. Вместо нашего шефа, за столом сидел, худой, длинный мужчина, с горбатым носом и курчавыми черными волосами. Он был в светлом, в шашечку, костюме и без галстука. Кроме него в комнате были: Геннадий Федорович, Борис Залманович, Любовь Владимировна и неизвестный мне мужчина, со свирепым выражением лица и торчащими, как уши зайца, волосами по бокам плешины. - Так вот он возмутитель спокойствия, - запел Рабинович, высокими нотами - Здравствуйте, здравствуйте. Я тут почитал ваши листки, хорошо пишите молодой человек. - Здравствуйте, - ответил я. - Так вы считаете, молодой человек, что виной всех бед, является паразит онкоген, который находится во всех клетках и по вашему выражению, спит, как трутень в улье, и он всю жизнь в клетке от рождения до заката. Вы считаете, что рак, это смещение онкогена со своего места в другую хромосому или другую область клетки, что вызывает его активацию и как последствие, обильное выделение молочной кислоты и деление новой клетки. - Да. - Вы предлагаете бороться не с ним, а с белками, которые поступают в клетку и тем самым изменить активацию онкогена. - Да. Близко к истине, но не так. - Так как же вы хотите это делать? - Основой выработки аминокислот и глюкозы является печень. Я не отвергаю ТФР в больной клетке, я даже предполагаю, что он обладает тройной функцией. Он является заказчиком белков и глюкозы для клетки и, одновременно, транспортером заказанных аминокислот и глюкозы в инсулине, в клетку. Почему она и получает повышенную дозу питания. Кроме того, ТФР является разведчиком, чтобы отыскать место для новых делящихся, больных клеток и сопровождает эти клетки в новую часть организма. Есть еще один из продуктов онкогена - это ЭФР (онкобелок), выполняющий роль рецептора в крови нормального фактора роста, который локализуется на плазматической мембране клетки. Чтобы уменьшить опасность развития рака, надо химическими превращениями разрушить этот онкобелок и ТФР и этим самым, заблокировать прожорливую больную клетку. - А что же делает вирус? - задал мне вопрос мужчина, со свирепым выражением лица. - А его нет. Я имею в виду, раковый вирус. - Что...? Уши из волос на голове мужчины встали колом. - Тысячи ученых во всех странах, - зашипел он - работают над этой проблемой. А тут какой-то молокосос, отработал пол года и на тебе.... Вируса нет. - Я думаю, это не научный спор, когда кого-то начинают оскорблять. Идеи американцев Темина и Балтимора и нашего ученого Зильбера - устарели. Ряд последних открытий доказывают это. Если есть аргументация, что я не прав, давайте обсудим это. Все замерли. Неизвестный мне мужчина начал багроветь. Борис Залманович глупо улыбался своим большим ртом. Любовь Владимировна с испугом смотрела на меня. Анатолий Федорович сидел с непроницаемым лицом и сверлил взглядом стенку. Рабинович ехидно смотрел на мужика и молчал. - Идеи для него устарели, - разразился в злобном шипении мужик - Не хочешь ли ты сказать молокосос, что наш институт сидит и не хрена не делает. Да ты, дерьмо, еще сиську сосал, когда мы с Геннадий Рувимовичем сделали первые открытия по вирусологии РНК и ДНК. Уже есть успехи в лечении, а эта вонючка вякает, что ничего нет... Я встал и подошел к столу, за которым сидел Рабинович. На столе стояла двух-литровая колба с чистой водой и стаканом, прикрытым салфеткой. Я налил воду и посмотрел стакан на свет. Все молчали. Потом я повернулся к мужику и, вдруг, мужик отшатнулся и я увидел в его глазах страх. Я поставил стакан перед ним и сказал. - Сегодня очень душно, рекомендую-холодная дистиллированная вода. В холодильнике держим. Мужик как рыба, зазевал ртом. Но тут в разговор, наконец-то, вошел Рабинович. - Полно тебе Миша. Голова у парня варит, у него свои взгляды. Пусть работает. В конце концов, отрицательный результат тоже результат. - Да я его... - Сиди тихо Миша. Итак разговоры идут, застряли в дебрях и просвета не видят. А так есть параллельные испытания, по другой теории. Неужели не дошло? Миша замолчал. - Значит так, - подвел заключение Рабинович - Геннадий Федорович, обеспечьте работу по этой тематике и проведите все через первый отдел. Хранение и работа со всеми документами, через портфельную. А вы, - обратился он ко мне - тоже умеете довести оппонентов до предела, без научной, как вы выражаетесь, аргументации. Я молчал. - Ну что ж, я думаю мы обо всем переговорили. Пошли Миша, у нас еще в своих пенатах дел много. Мы задвигали стульями, попрощались и побрели по своим местам. Я только раскрыл папку за столом, когда зазвонил телефон. В трубке раздался голос Стелевича. - Виктор, срочно ко мне. Я хочу, пока ты не наделал в дальнейшем глупостей, с тобой поговорить. Я поспешил в его кабинет. - Виктор, передо мной прошло много всяких личностей. Я много всего здесь видел и знаю и хотелось поговорить вот о чем. Рабинович - это тварь, которую надо бояться. Он носом учуял, что в твоей работе что-то есть. Теперь, он будет вмешиваться во все твои действия и не мешать, нет. Он будет подбираться к твоим работам тайком, как вор, вытягивая из тебя оригинальные мысли и результаты опытов. Он сделает в своей лаборатории аналогичный участок, как у тебя и будет повторять твои опыты. Он быстрей тебя опубликует, переработанные данные и слава победителя рака, если ты, конечно, добьешься этой победы, достанется ему. - Борис Залманович, мне не верится. Не может того быть, что бы в такое время и этим занимались. - Не ссылайтесь на время Виктор, пока ни чего не изменилось. Если вы будете сопротивляться, вас сотрут, причем, общими усилиями ваших же сотрудников. - ??? - Да, да не удивляйтесь. Это уже у нас было. Вы слышали, что Любовь Владимировна была за мужем? - Да. - А вы знаете от чего погиб ее муж? - Как погиб? - Он покончил жизнь самоубийством. Это был умничка, необычная энергия и талант,