Итого по
разделу: ОСП 1
ЗСП 1
ООМ 1
Всего 3 | -
-
160
160 | 1
3
168
172 | 18
54
556
628 | 19
57
884
960 | По 3 процессам оправданы
Данные о
подсудимых | СП | Да | Услов | Нет | Всего | Изменения | "К K главе 7 ""Иные грани...""
И. 1 дело о сокрытии доходов
от налогообложения
по ст. 162-2 УKК РСФСР" | | + Шеховцев
Д.Т.-предприниматель, Н.Новгород, 3 года | 25.11.94
ОСП | - | 4 | 15 | 19 | В ИТУ забит
до смерти | "К
K главе 7 ""Иные грани..."" К
K. 1 дело о неразрешенном
предпринимательстве
по ст. 228 УK РСФСР (издание порнографической
газеты) " | | "+ K.-издатель газеты ""ЕЩЕ"", Москва" | 1.04.94.
ОСП | - | 4 | 6 | 10 | Освобожден из
СИЗО до суда, осужден
условно | "К K главе 7 ""Иные грани...""
Л. 2 дела о
вымогательстве по ст. 148 УKК РСФСР" | | + Б.-директор гаража, (поборы),
Сочи, 10 лет | 16.02.91 ОСП | 4 | - | 7 | 11 | Пересмотр
до 7
лет | + Н.-предприниматель, (возврат долга),
Москва, 3
года | 23.02.94 ОСП ЗСП | -
- | -
1 | 8
3 | 8
4 | | Итого по
разделу: ОСП 2
ЗСП 1
Всего 3 | 4
-
4 | - 1 1 | 15
3
18 | 19 4 23 | В 3 процессах оправданы | Общие итоги и
главные соотношения в %
по 100 делам и 138 судебным процессам | ОСП 63
ИСП 20
ЗСП 52
ООМ 3
Всего 138 | 32
64
41
760
897 | 116
72
474
731
1393 | 590
81
1093
1138
2902 | 738
217
1008
2629
5192 | | ОСП 14
ИСП 4
ЗСП 31
ООМ
51
Всего 100 | 4
30
3
29
17 | 16
33
29
28
27 | 80
37
68
43
56 | 100
100
100
100
100 | |
Эта книга нелегка для понимания, и сколько бы ни старался, где-то,
возможно, я косноязычен или непонятен.
Дело в том, что я и сам не всегда понимаю истины, о которой хочу
рассказать. Где именно пролегают границы между свободой и преступлениями?
Что именно говорит Бог в нестройных голосах совести присяжных? Не один раз
и
с разных сторон я пытался рассказывать об этом ясно и определенно, но так и
не получал полной правды. Я остро ощущаю хаотичность этой книги, она как
будто сложена из различных кусочков - разновременных попыток узнать и
донести до людей правду. Попытки узнать Истину о свободе и преступлении в
любом взятом почти наугад уголовном деле соединяются с накоплением опыта
анализа голосов присяжных, изучением свойств самого инструментария. Чтобы
облегчить читателям восприятие двойственной задачи, каждая глава книги
получила двойное название: его первая часть говорит о содержательной
стороне
обсуждаемых уголовных дел, а вторая часть (в скобках) ставит процессуальные
проблемы.
И тем не менее, я сочувствую своим читателям. Единственное, чем могу
оправдаться, - масштабом поднимаемых проблем и тем, что уклониться от
вложения своего труда в их разрешение не имею права.
О девизе и названии
Вверху обложки книги помещен в качестве девиза и кредо веры нашей
работы известный древнеримский постулат "Глас народа - Глас Божий". К
сожалению, не могу рассчитывать, что большинство читателей разделяют эту
веру. Об этом сужу по возмущению своих друзей: "Разве можно невнятную
разноголосицу присяжных приравнивать к Голосу Бога?"
Я не предлагаю законы государства утверждать вердиктами присяжных.
Речь идет о более глубоком и трудном: хороший законодатель не может не
обращать внимания на суждения присяжных, не искать в них тот самый Глас
Божий, который он и должен отразить в создаваемых законах с наибольшим
тщанием.
Вере в суждения присяжных никак не противоречат опыт и легенды народов
о том, что вековечный Закон способны дать только мудрецы, умеющие слушать
голос Божественного Завета - от Моисея и Конфуция в древности до отцов-
основателей и верховных судей США. И, конечно, нашим законодателям и
судьям,
а также их избирателям тоже надо уметь слышать голоса совести.
Мне кажется, что сказанное уже проясняет смысл названия книги "Сумма
голосов присяжных в поиске граней экономической свободы".
При социализме частное предпринимательство и свободный рынок
идеологически и практически считались хаосом и преступлением против
единственно верного и общеполезного варианта хозяйствования по
государственному плану. Поражение страны в холодной войне перевернуло эти
представления. Оказалось, что именно частная инициатива и механизм
конкурентного соревнования на западном рынке обеспечивают отбор самых
выгодных обществу экономических решений. А следовательно, снятие запретов
на
экономическую свободу, освобождение и реабилитация людей, которые при
социализме считались экономическими преступниками, легализация теневой
экономики способны реально двинуть страну к процветанию.
Именно это убеждение стало основным стимулом работы нашего Общества
защиты осужденных хозяйственников и экономических свобод (ОЗОХиЭС), и мы
будем рады, если наши продолжатели от него не откажутся, добиваясь
всемерного снятия с бизнеса государственных запретов и ограничений.
Оправдательные вердикты общественных судов присяжных нас в этом
поддерживали.
Однако эта поддержка не была безусловной. В ряде случаев действия наших
подзащитных присяжные называли преступлением. Да и сам ход времени показал,
что экономическая свобода конкурирующих предпринимателей совсем не равна
вседозволенности и даже не может существовать при ней. Как не может
существовать соревновательный спорт, если он не подчинен строгому и
беспристрастному судейству, так не может быть развитого бизнеса, если
обязательства не будут выполняться, деньги не будут возвращаться, если
будут
царить обман и рэкет, а думать придется, прежде всего, о выживании среди
мошенников и вымогателей.
Отсюда и вывод: экономическую свободу в стране нельзя обеспечить лишь
снятием государственных запретов, необходимо еще отделить ее от
преступлений. Поэтому на обсуждение присяжных мы чаще всего выносили не
только типичные, но и спорные дела.
Смысл схемы на обложке
и в начале глав
В годы моей молодости среди либеральных экономистов были популярны
задачи оптимального планирования(моделирующие некоторые рыночные процессы).
Считалось, что они могут решаться методом так называемого линейного
программирования, суть которого вкратце сводилось к следующему: все
мыслимое
многомерное пространство возможных экономических решений ограничивалось со
всех сторон плоскостями (геометрические варианты линейных уравнений),
отделяющими область возможных плановых вариантов от невозможных - этакий
многомерный многогранник. Одновременно записывалось и линейное уравнение
так
называемой целевой функции (как правило, в виде максимизации общей прибыли
или народнохозяйственного эффекта).
Суть же решения состояла в нахождении в этом многограннике точки с
наибольшим значением избранной целевой функции, т.е. одной из вершин этого
многогранника, а именно той, в которой плоскость целевой функции впервые
касается многогранника возможных решений при последовательном снижении
значения этой функции. Метод детализировался описанием поиска ребер
многогранника, по которым кратчайшим образом выходят на искомую вершину,
взамен немыслимого перебора возможных решений.
Давно уже забыта вся эта терминология. Экономистам стала ясна крайняя
условность представлений о возможности сведения природного рынка и тем
более
бесконечного мира человеческих целей к решению каких-то оптимизационных
задач. Но вот что касается представлений о необходимости ясного ограничения
пространства допустимых предпринимательских решений нравственными и
правовыми плоскостями, то они мне кажутся и сейчас актуальными, а их
зрительный образ убедительным.
Каждая глава этой книги посвящена анализу мнений присяжных по одной из
разновидностей обвинений в адрес предпринимателей, решает важную
нравственно-правовую проблему и тем самым устанавливает одну из плоскостей
ограничения допустимого бизнеса от области преступлений. Понятно, что эти
ограничения нельзя вычислить математически, но зато они поддаются (пусть с
большим трудом) пониманию правозащитников, логике законодателей и судей.
Поэтому можно считать, что на схеме представлены структура и даже
оглавление
книги.
Конечно, множество границ неизмеримо больше обозначенного на нашей
схеме. Только малая часть его вне схемы проанализирована в последней
аналитической главе 7 "Иные составы обвинений".
Перед исследователями бескрайнее поле.
О списке авторов-участников
За авторским фотолистом и благодарностями следует Список авторов-
участников судов присяжных, 442 фамилии которых сохранились в наших
архивах.
Именно на их суждения, чувства и совесть прежде всего мы опирались и в
многолетней работе, и в этой книге.
Нет, я не отказываюсь от единоличного авторства, наверное, самой
трудной в моей жизни книги. И тем не менее, у нее много авторов, она
аккумулирует в себе многолетний труд правозащитников, таланты многих
сотрудничавших с нами блестящих юристов, суждения и жизненный опыт не
только
поименованных присяжных, но и неизвестных нам 996 респондентов-участников
социологического опроса по трем делам, которые с научной точки зрения
являются выразителями мыслей всего российского народа в гораздо больше
степени, чем избранные ими депутаты. Именно эти люди настоящие авторы, а я
их толкователь.
Пояснения к таблице
"Сумма голосов присяжных"
Параллельная Списку авторов-участников и спискам подзащитных главная
таблица книги есть свод проделанной ими работы.
Сведения о проведенных процессах расположены в хронологическом порядке
и структуризованы по разделам. Заголовок каждого из разделов содержит
буквенное обозначение, а также информацию о числе рассмотренных в разделе
дел, об основном типе обвинений и его квалификации по Уголовному кодексу
РСФСР (и по аналогичным статьям УК других союзных республик), а также
сведения о последующих законодательных изменениях в последнее десятилетие
(информация о реакции законодателей на ход времени и суждения людей).
Структура разделов таблицы в общих чертах соответствует семи основным
главам
книги.
Если по одному делу проводилось несколько процессов, то сведения о них
объединены в одной строке с подведением промежуточного итога по делу.
Каждый раздел содержит суммирующие строки по видам проведенных судов
присяжных. В затонированной ячейке итоговой строки каждого раздела указано
соотношение оправдательных и обвинительных вердиктов.
В столбцах таблицы располагаются следующие сведения:
1-й столбец "Данные о подсудимых, представленные присяжнм" - содержит
начальную букву фамилии подсудимого, профессию, место проведения суда,
определенный приговором срок наказания.
Знаком "+" в этом столбце обозначены дела, анализируемые в
соответствующей главе книги.
2-й столбец "Дата, вид, число судов присяжных" - содержит сведения о
времени проведения и форме суда присяжных, причем используются следующие
обозначения:
ОСП - общественные суды присяжных,
ИСП - исследовательские суды присяжных,
ООМ - социологические опросы общественного мнения,
3СП - заочные суды присяжных (через печать и письма).
(Описания этих понятий приведены в главе 8 "Учитесь слушать
присяжных".)
3 - 6-е столбцы "Голоса присяжных о вине подсудимых" - содержат
количественные сведения об основных голосах (суждениях) присяжных по делу,
а
именно:
3-й столбец "Виновны" - число присяжных, согласившихся с вердиктом:
"Подсудимый виновен в том, в чем его обвиняли, и заслуживает лишения
свободы".
4-й столбец "Вина условна" - число присяжных, согласившихся с
вердиктом: "Подсудимый виновен, но не так, как его обвинили, и не
заслуживает лишения свободы".
5-й столбец "Не виновны" - число присяжных, не считающих подсудимого
виновным в уголовном преступлении.
6-й столбец "Всего" - общее число присяжных, принявших участие в
процессе.
7-й столбец "Данные о пересмотрах приговоров и смягчнии" - содержит
сведения о реакции правоприменительных органов на жалобы по делу, о
пересмотрах приговоров и иных решениях, повлиявших на смягчение наказания,
а
также иные сведения о судьбе подсудимого.
Содержащиеся в числовых столбцах сведения о голосах присяжных
суммируются по разделам и таблице в целом. Именно эти "интегральные
вердикты" можно сравнивать с произошедшими в стране законодательными
изменениями.
В качестве промежуточных итогов в таблице зафиксированы суммы голосов
по каждому типу суда присяжных раздельно, что позволяет отследить
определенную погрешность: влияние этого фактора на результат и тем самым
получить возможность оценить степень его объективности.
Особняком в этом ряду стоят данные опросов общественного мнения,
поскольку они представляют не только число реально опрошенных респондентов,
но и миллионы российских граждан. Поэтому итоги их "голосования" приходится
не складывать, а сопоставлять с результатами других обсуждений.
Уяснению должных выводов из информации, сведенной в эту таблицу,
посвящена вся книга. По мере ее чтения читателям скоро станут понятны
трудность, и даже невозможность в ходе анализа опираться только на простое
суммирование голосов присяжных. И тем не менее, агрегирование итогов разных
обсуждений разными людьми - основной путь к пониманию Истины для всех нас,
я
в этом уверен.
Наша "Сумма" является итогом многолетней правозащитной работы,
возможно, даже ее завершением. А с другой стороны, в этой книге она
является
объектом исследования, и потому помещена даже до ее аналитического начала.
С
полным правом можно сказать, что "Сумма" является альфой и омегой всей
работы.
Что касается главных выводов, то сейчас я ограничусь лишь следующим: по
рассмотренным уголовным делам присяжные на 80% уверены, что официальные
суды
незаслуженно лишали подсудимых свободы, а на 55% уверены, что они осуждали
при этом невиновных. Только по двум составам -о мошенничестве устроителей
"пирамид" и о взятках должностных лиц положение оказалось иным: большинство
участников признали подсудимых виновными в уголовных преступлениях, но не
посчитали необходимым наказывать их лишением свободы. Все это говорит о
том,
что потребность общества в улучшении нашего правосудия огромна.
И, наконец, надо сказать, что эта книга как бы итожит немалую часть
моей жизни, обозначенной диссидентским псевдонимом К.Б., под которым была
опубликована за рубежом в 1974 году самиздатская книга "Очерки растущей
идеологии" (псевдоним был принят после осознания прямой генетической связи
буржуазно-демократических устоев с предшествующими коммунистическими
идеалами, которые могут приблизиться к осуществлению только на свободном
рынке), а в конце 70-х годов вышли 7 самиздатских сборников "В защиту
экономических свобод". Последние были арестованы в 1980 г., но воскресли в
90-е годы Обществом ЗОХиЭС и правозащитным журналом "ЗЭК".
К сожалению, права человека в части экономических свобод не осознаны и
не защищены должным образом и сегодня. Да, освободились посаженные при
плановой экономике хозяйственники, из Уголовного кодекса исчезли понятия
соцгосударства, соцсобственности, соцзаконности. Однако от старой тотальной
репрессивности, насильственного вмешательства в рыночные отношения мы еще
никуда не ушли.
И потому, готовясь к отходу от правозащиты по возрасту, я должен
приложить усилия к обобщению и передаче накопленного опыта. Традиционно
защитники прав человека опирались, прежде всего, на правовые стандарты,
принятые нашей страной в качестве своих международных обязательств. Очень
долго, десятилетиями эта защита почти не срабатывала, но в конце концов
доказала свою эффективность, убедив (и тем погубив) генсека М.С.Горбачева.
Сейчас же мы видим: эта "победа" оказалась далеко не однозначной. Жизнь
миллионов не может быть вся регламентирована международными договорами, тем
более в сфере экономических свобод, где их явно недостаточно. В правозащите
без опоры на совесть сограждан обойтись нельзя.
Если для демократических политиков незаменимым и единственным способом
доказательства своей победы и легитимности могут быть лишь народные выборы,
то, убежден, для правозащитников и юристов важнейшим средством
доказательства правоты их предложений должны стать вердикты судов
присяжных,
даже неофициальных.
Не политики, а простые граждане, когда они присягают судить по
совести, решают дела в пользу прав человека и его экономических свобод.
Надо
добиваться, чтобы эти вердикты становились реальными правовыми решениями, а
суды присяжных стали действовать по всей стране, начиная с нижнего уровня
до
высшего. Только тогда Россия станет правовым гражданским обществом на деле,
и мечты диссидентов 70-х годов (включая К. Буржуадемова) осуществятся.
Почему именно в ОЗОХиЭС зародились общественные суды присяжных? Дело в
том, что мы взялись за отстаивание очень спорных для интеллигентного
российского сознания ценностей - экономических свобод и тем более
невиновность осужденных хозяйственников, которые в годы правления КПСС как
раз и реализовывали частную инициативу, рыночные отношения, что тогда
отождествлялось с тяжкими уголовными преступлениями ("спекуляция",
"частнопредпринимательская деятельность", "коммерческое посредничество",
"незаконный промысел" и т.п.) или с преступлениями просто смертными
("хищение", "взятки", "валютные нарушения")
По Уставу 1990 г. Общество ЗОХиЭС ставило следующие задачи:
- защита лиц, подвергшихся уголовным и иным преследованиям за
инициативную экономическую деятельность,
- разработка предложений по изменению уголовного законодательства в
направлении декриминализации ряда составов преступлений в экономике,
- борьба за отмену смертной казни и снижение сроков лишения свободы за
преступления в экономике,
- разработка предложений по изменению уголовно-процессуального
законодательства в направлении уменьшения оснований для ареста
хозяйственников и передачи дел указанной категории в подсудность суда
присяжных ,
- оказание бесплатной юридической и материальной помощи гражданам,
несправедливо осужденным за деятельность в экономике, и их семьям,
- формирование общественного мнения, воспитание стойкого уважения к
независимому предпринимательству как важной части неотчуждаемого комплекса
прав человека.
В эпоху господства социалистических иллюзий и надежд на отеческую роль
государства не только у нас, но и в большинстве стран мира (даже на Западе
такие иллюзии сохраняют силу), наши цели не могли найти твердую поддержку у
юристов и правозащитников. Потому для подтверждения общественной
справедливости своей работы мы и стали опираться на суждения простых
граждан, когда они в качестве присяжных заседателей начинают судить об
уголовных делах по своей совести.
Первые общественные суды присяжных мы провели осенью 1989 г., задолго
до официального решения Верховного Совета РСФСР о возрождении в России
отмененных большевиками судов присяжных.И надежды наши были оправданы.
В подавляющем большинстве случаев общественные присяжные высказывались
в защиту осужденных хозяйственников, их вердикты становились известными
(появились отклики в печати и телевидении), а наши законодательные
предложения получали общественный вес, пусть и очень слабый в сравнении с
накатами криков о "борьбе с теневым капиталом". Часто я сам себе казался
Моськой, тявкающей на Номенклатурного Тигра, невозмутимо "хавающего" тушу
одряхлевшего социалистического хозяйства. Однако сегодня видно, что и мы
чего-то добились: снижения сроков лишения свободы у большинства из наших
подзащитных, экономической амнистии, изменений в уголовном законе.
А смогли мы работать благодаря поддержке не только финансовой, но и
моральной. Из 63 общественных судов присяжных только в 4 присяжные вынесли
обвинительные вердикты, хотя в остальных случаях почти всегда находились
оппоненты господствующему оправдательному мнению, и в среде присяжных почти
всегда разгорались споры.
Можно сказать, что относительная успешность деятельности Общества
ЗОХиЭС в очень непростой области стала зримым свидетельством полезности ОСП
для правозащитников, желающих опереться на народное мнение. Осознание этого
привело к желанию усовершенствовать процедуру через привлечение незнакомых
присяжных и высокопрофессиональных юристов за плату, повысив статус ОСП до
исследовательских судов присяжных.
Конечно, главное в книге - не рассказ о практических приемах проведения
таких заседаний (хотя он и важен для исследователей и потому для самых
продвинутых детально изложен в последней главе "Учитесь слушать
присяжных"),
но истолкование суждений присяжных о теневом бизнесе и экономических
преступлениях. Однако не меньше открытий может ожидать будущих
исследователей в иной области неизвестного: психологии суда присяжных,
этого
великого института человеческой цивилизации.
И еще я надеюсь, что книга может стать подспорьем для его приверженцев.
Аспект исторический: два века - два определения
1. "Судом присяжных называется в отличие от суда коронных судей,
шеффенов и сословных представителей суд, творимый при участии
представителей
всех слоев общества, удовлетворяющих определенным личным и имущественным
требованиям и выбираемых по жребию из особо заготовленных списков, причем
по
общему правилу эти выборные решают вопросы о событии преступления, о вине
или повинности подсудимого, о его вменяемости и об особо увеличивающих или
уменьшающих его ответственность обстоятельствах, а судья применяет к этому
их решению уголовный закон." А.Ф. Кони.
("Энциклопедический словарь" Брокгауза и Ефрона,
С.-Пб., 1901 г., т.32, с.3)
2. "Суд присяжных - в буржуазных государствах суд, в состав которого
кроме постоянных (коронных) судей входят присяжные заседатели. Судьи решают
вопросы права (квалификация преступления, мера наказания), присяжные -
факта
(виновен ли подсудимый, обоснован ли иск). На основании вердикта присяжных
судья выносит приговор."
("Советский энциклопедический словарь",
М., 1985 г., с.1279)
Авторы раздела "Производство в суде присяжных" ныне действующего
Уголовно-процессуального кодекса РСФСР руководствовались 2-м определением,
хотя, по моему мнению, первое, "брокгаузское" понимание (за которым стоят
все накопленные к тому времени в мире знания о судах присяжных) является
более широким и точным.
К сожалению, немалая часть юристов до сих пор исповедует унаследованное
от советского времени убеждение, что суд присяжных непрофессионален, дорог,
устарел, пережиток "суда улицы".
На самом деле никакого отношения к суду улицы (самосуду) типа
американского Линча или нашего "веча" (на деревне - "мира") суд присяжных
не
имеет. Как утверждает А.Ф. Кони, суд присяжных родился в Британии, вернее,
был выработан там долгими столетиями развития традиции соучастия граждан в
профессиональном суде, сперва шерифа, потом коронного судьи. Сначала это
были только коллегии свидетелей защиты и свидетелей обвинения, потом они
превратились в коллегии независимых граждан, свидетельствующих о фактах и
оценивающих верность доказательств. Постепенно присяжные получили право на
решающий вердикт и не только по фактической стороне обвинения, но и по
вопросу о виновности подсудимых по совести, вне зависимости даже от
существующих законодательных норм. Современным присяжным в мировой судебной
практике принадлежит право определять почти все основные решения, и по
доказанности факта преступления, и по квалификации содеянного в качестве
преступления, и по степени снисхождения при назначении наказания. За
профессиональным судьей остается лишь роль организатора процесса,
назначение
конкретного наказания и юридически грамотное оформление вердикта присяжных
в
приговоре. В таком "неслиянном соединении" профессионального суда с судом
представителей народа как раз и заложена гарантия того, что такой суд в
отличие от мнений улицы ограничен твердой юридической процедурой и участием
профессиональных юристов, а для последних только суд присяжных является
настоящим арбитром судебных прений, находящимся вне юридических цеховых
предрассудков, главным гарантом честной победы в прениях.
Совсем не случайно суд присяжных родился и вырос в Англии, стране с
наиболее давними и прочными демократическими традициями: ибо власть народа
над законодательным парламентом должна сопровождаться и властью народа в
суде. Только действуя через обе эти властные ветви, граждане могут обуздать
своеволие третьей, самой сильной и опасной власти - исполнительной. В
Англии
процесс демократизации парламента сопровождался параллельным развитием суда
присяжных.
В другие страны Европы (а потом и иных континентов) суды присяжных
стали приходить тоже отнюдь не стихийно. Их учреждали сначала под влиянием
идей энциклопедистов, потом Великой французской революции, а с середины
прошлого века - под общий вал демократизации в большей части Европы,
который
не миновал даже Российскую империю (правда, с известным перерывом на СССР).
Процесс распространения суда присяжных сопровождался не только
созданием множества его национальных форм, но и расширением его полномочий.
Так, в России присяжные вначале не имели права знать, к каким наказаниям
может быть приговорен обвиняемый, чтобы это знание не понуждало их из
жалости выносить вердикт "не виновен". Потом этот запрет был практически
снят и в возродившихся судах не возобновлен.
Убежден, такое расширение прав присяжных будет продолжаться и в будущем
вместе с ростом значимости вердиктов присяжных в структуре власти судебной
и
законодательной, несмотря на возможные откаты под давлением юридических
консерваторов.
Однако расширение полномочий присяжных нельзя расценивать как умаление
роли профессиональной техники юристов. Как раз напротив, лишь независимость
присяжных от юристов делает прения юристов взаправдашними соревнованиями,
гарантирует совершенствование юридической техники в ходе конкуренции. Без
решающей роли вердиктов присяжных любая судебная система с ее подчинением
лишь малоподвижным законам неизбежно формализуется, отрывается от народной
совести и загнивает. А с другой стороны, без логически совершенной судебной
процедуры, без высокого профессионализма судей и сторон, присяжные никогда
не смогли бы принимать верные (не оспоренные в дальнейшем) решения, да и
сами эти решения не могли бы вписаться в общую правовую систему единых
законов, единой судебной практики, единой системы наказаний.
Таким образом, главная суть суда присяжных, этого величайшего
английского изобретения, состоит в неразрушающем слиянии народной совести и
формального права. Такое слияние и делает суд профессиональным и народным
одновременно.
Аспект нравственно-религиозный
Принятию суда присяжных в нашей стране, кроме интеллектуального,
юридического снобизма мешают и более глубокие мотивы, а именно желание,
чтобы нас судил абсолютно справедливый Судья-Отец, почти Бог. В глубине
души
мы согласны лишь на Божий Суд и отвергаем возможную справедливость суда
простых людей, в общем-то, таких же, как и мы сами, грешных.. Внутри нас
часто присутствует обида на обвиняющих и судящих нас: "А сами-то вы кто
есть? Не судите, да не судимы будете..." В таком настрое мы отдаем
предпочтение профессиональному судье, полагая, что хотя он не Господь Бог,
но поскольку служит не всегда понятному Закону, его суд таинственен и
внешне
больше похож на Божий Суд, чем суждения дюжины обывателей. Считается, что в
своих решениях хороший профессиональный судья опирается на вековой
юридический опыт, на тщательно проработанный юристами и законодателями свод
уголовных норм в Кодексе, на теорию права, на Конституцию, наконец, на
международные правовые стандарты, если они ратифицированы Россией. За этими
нормами тоже опыт и справедливость всей истории и всего мира. И потому
считается, что решениями хороших профессиональных судей страна на практике
проходит правовое переобучение, как бы дотягивается до мировых норм. А за
присяжными стоит, мол, только их личный обывательский опыт. И они в
принципе
не способны кого-то чему-то учить.
Этим аргументам противостоит недоумение: "Разве может человек, даже
судья, судить по-божески?" Когда Христос разрешал судить и наказывать
блудницу только тем, кто сам без греха, когда он призывал судить не других,
а себя, он был не судьей-книжником, а скорее продолжал линию ветхозаветных
пророков и судил весь народ, призывая его "становиться без греха", а не
смотреть на себя, как на Высший Суд. Его Новый Завет - это не учебник
права,
а завет веры. Это совсем иной уровень и иная сфера жизни. Но на известный
вопрос: "А нужно ли исполнять право и государственные установления?"
Христос, как иы знаем, отвечал: "Я пришел исполнить закон" и "Отдайте Богу
Богово, а кесарю - кесарево".
Притча о наказании блудницы совсем не означает запрета на человеческий
суд по человеческим законам, она лишь запрещает их абсолютизацию и
постановку выше Божьего Закона.
Но, может, надо хотя бы стремиться к Божьему Суду, а у
профессионального судьи к этому возможностей больше?
Нет, ничего путного из стараний судьи-профессионала подражать Христу
выйти не может, он только забудет свои профессиональные навыки.
Человеческий суд ограничен. Он призван улаживать конфликты и решать
только задачи правильного человеческого общежития, когда люди свободны в
своих действиях и правах за вычетом действий, нарушающих права и свободы
других. Но задумаемся, кто лучше знает, какие их права и свободы надо
охранять от посягательств во всех тонкостях и нюансах совести, кроме этих
самих людей? Сравнение явно не в пользу профессионального судьи, когда ему
приходится судить по "внутреннему убеждению", ибо убеждения юристов с их
формально-логическим образованием часто весьма отличны от совести обычных
людей.
Можно сказать еще так: у профессионального суда нет возможности судить
по Божеским правилам, потому что человек их не знает, а взявшись не за свое
дело "исправления всех", обязательно ошибется, если вообще не впадет в
самомнение и зло. И взамен своей истинной задачи - устроения мира в
человеческом общежитии начнет "учительствовать и пророчить" согласно
собственным представлениям о должном. В эти моменты, кстати, и происходят
дьявольские соблазны и подмены.
Согласно заветам, учить весь народ Божескому должны Церковь, вера, а
человеческий суд должен наказывать согласно принятым в народе критериям,
быть в этом отношении не выше народа, а вместе с ним. И такую роль полнее и
лучше всего осуществляет суд присяжных, отводя профессиональному судье лишь
роль устроителя и хранителя правоприменительных традиций.
Конечно, и правильно организованный суд присяжных совсем не идеален.
Его решения могут оказаться несправедливыми, ошибочными, основанными на
заблуждениях его народа (например, шовинистического толка). Но тогда это
будут ошибки самого народа и исправляться они будут изменением всего народа
в ходе его трагической истории и под воздействием совести его учителей, а
не
вязью юридических аргументов, соединенных с тюремными сроками.
Я считаю: не имеют права профессиональные юристы учить народ взамен
послушания ему и защиты от преступлений. Они просто обязаны понимать свою
ограниченность, чтобы не навлечь на себя же гневные слова: "Горе вам,
книжники и фарисеи".
Аспект воспитательный
Уроки гражданам
"Важная педагогическая роль суда присяжных заключается в том, что люди,
оторванные на время от своих обыденных и часто совершенно бесцветных
занятий
и соединенные у одного общего, глубокого по значению и по налагаемой им
нравственной ответственности дела, уносят с собой, растекаясь по своим
уголкам, не только возвышающее сознание исполненного долга общественного
служения, но и облагоражи вающее воспоминание о внимательном отношении к
людям и о достойном обращении с ними. А это так полезно, так необходимо
ввиду многих привычек и замашек, воспитанных нашей обыденной жизнью"
А.Ф. Кони "Присяжные заседатели",
ж-л "Русская старина", январь -февраль 1914 г.
Эти слова одного из выдающихся деятелей судебной реформы и суда
присяжных в дореволюционной России особо выделяют другую сторону
благотворной роли суда присяжных, а именно влияние выношенной веками
судебной процедуры и правовой культуры на самих присяжных, а через их
друзей-родственников и на их окружение. Лучшего и более практичного
правового образования, чем участие в суде присяжных для простых граждан,
найти невозможно.
Дело не только в правовом всеобуче. Еще важнее, что, вникая в истории
реальных преступлений и связанных с ними обстоятельств, присяжные невольно
примеряют их к собственной жизни и поступкам и потому способны усваивать не
только форму, а саму суть, дух Закона. Им, живущим обычной жизнью, сделать
это гораздо проще, чем коронному судье с его весьма специфическим судейским
положением, с броней обычного профессионального бесчувствия.
У присяжных такого отчуждения от жизни нет, и потому они гораздо ближе
к исполнению завета Христа судить больше себя, чем других. Иной раз,
оправдывая преступника по жалости к нему, они с гораздо большим раскаянием
думают о себе. Такую ситуацию описал Л.Н. Толстой в романе "Воскресение",
созданном на материале суда присяжных.
Вот и получается: в суде присяжных обычные граждане дают присягу решать
судьбу подсудимых по совести, и, возвращаясь домой, они не могут так просто
перестать судить по совести уже свои поступки, они и действовать начинают
соответственно, совершенствуя себя и исправляя. Таким образом, суд
присяжных
обладает исправляющим эффектом на несколько порядков большим, чем суд
обычный.
Школа правового профессионализма. Большинство современных юристов
признают позитивное влияние присяжных на рост профессионализма работы
юристов (сторон и судьи) в самом процессе, поскольку тем приходится
добиваться признания у действительно независимых арбитров с непривычным для
них неюридическим мышлением. Аргументы обвинителя и защитника перестают
быть
формальными, они как бы наливаются жизнью. Слова судьи, анализирующего
доводы сторон, вскрывают важные для общества проблемы и в сочетании с самим
решением присяжных становятся серьезным уроком для всех. Именно при
судействе присяжных юристы получают возможность для развития своего
профессионализма и мастерства.
Как представляется, необходимость суда присяжных для повышения
профессионализма юристов стала основным аргументом сторонников ввода суда
присяжных в 1993 г. во главе с известным юристом-реформатором С.А. Пашиным.
Аспект законотворческий
Но наиболее важной, с моей точки зрения, стороной влияния суда
присяжных является еще одна его ипостась, которую А.Ф. Кони обозначил как
"драгоценный материал для законодателя"
"Действуя нравственно возвышающим образом на призываемых к исполнению
судейских обязанностей, этот суд своими решениями дает драгоценный материал
для законодателя и для политика, облегчая им во многих случаях задачу
создания отвечающих потребностям жизни законов и принятия мер к подъему
народной нравственности...Это наиболее совершенное устройство суда для
общества, желающего сочетать в отправлении правосудия начала строгой
справедливости с христианским милосердием...
Примером оправдательных приговоров, составлявших свыше 62% всего числа
постановляемых присяжными и заставивших законодателя призадуматься и выйти
из созерцательного положения, явились приговоры по паспортным делам. Перед
присяжными не было потерпевшего, не было ничьего материального ущерба, не
было со стороны подсудимого ни мщения, ни ненависти, ни корысти, а было
нарушение отживших свой век правил... Потерпевшей являлась паспортная
система, грозившая за неуважение себе тяжкими карами. А между тем
обстановка
и житейские условия обвиняемого зачастую указывали на то, что он был
вынужден прибегнуть к нарушению формальных правил, обрекающих его на
неизбежные нравственные страдания или трудовые затруднения. И паспортные
затруднения были коррекционализированы, т.е. наказание за них уменьшено
настолько, что дела о них пришлось распределить между бесприсяжным судом и
мировыми судьями.
К сожалению, однако, редко оказывалось наше законодательство столь
отзывчивым на голос общественной совести, звучащий в оправдательном решении
присяжных. Оно предпочитало, при повторяемости таких решений, передавать
дело от присяжных сословным представителям, т.е. в сущности коронному суду,
не утруждая себя пересмотром хотя бы отдельных статей Уложения о наказаниях
с точки зрения их житейской применимости."
А.Ф. Кони "Присяжные заседатели", ж-л "Русская старина", январь -февраль
1914 г.
Ограничимся только этими цитатами из статьи знаменитого судебного
деятеля. К сожалению, у него было много огорчительных примеров неприятия и
глухоты законодательной и исполнительной властей России к урокам судов
присяжных, даже внешне "возмутительным".
Не могу удержаться от поминания знаменитого оправдания петербургскими
присяжными В.И. Засулич, стрелявшей в градоначальника за его распоряжение
выпороть студента-дворянина. На этом суде А.Ф. Кони был судьей,
оправдательный вердикт присяжных его шокировал, как юриста но, подчиняясь
Закону, он освободил Засулич из-под стражи (она сразу же скрылась за
границей). Власть (тогда царскую) такой вердикт присяжных лишь возмутил, но
не смутил и не заставил задуматься: почему народ в лице присяжных оправдал
мстительницу? Власть отреагировала простым запретам передавать на суд
присяжных сначала политические дела, а потом и дела о должностных
преступлениях.
Действительно, больше громких казусов с вердиктами присяжных не было.
Но и социальная болезнь российского общества, болезнь нравственного
отторжения от власти не была опознана и излечена. Она была загнана внутрь,
что в конце концов и привело Российскую империю к гибели в революции. Ее
власть поступила как халтурный доктор, который разбивает градусник взамен
лечения больного. Но разумная власть никогда не бьет градусник. Она только
перепроверит его показания, назначит еще и другие исследования, созовет на
консилиум коллег, поймет причины болезни и тогда сможет провести
действенное
лечение, избавив народ от революции.
К сожалению, и современность не внушает оптимизма.
Функции суда присяжных власти последовательно сужают.
Разрыв между народной совестью и законами огромен.
По сведениям социологов российские граждане законность ставят на 13-е
место в шкале своих ценностей. Обычно из таких наблюдений делается вывод о
нашем "низком правовом сознании" или еще хлеще - о прирожденном российском
неуважении к закону. Я же убежден в обратном: разрыв между народными
представлениями о нравственности (совести) и законом происходит потому, что
плохие или неисполнимые законы принимаются бессовестными или неумными
депутатами. Изменить такой порядок может придание судам присяжных значение
прецедентов не только для судей, но и для законодателей.
К сожалению, наша "демократическая" власть не умнее царской, тоже не
желает знать, что вердикты присяжных - это голос народа и что к ним надо
прислушиваться.
Но не будем преувеличивать вину власти. Ее ошибка естественна - ведь
никто не любит, чтобы указывали на его просчеты. Хуже наша вина - не
понимаем ценности права на свой суд и не добиваемся его устойчивого
функционирования.
Умению слышать суждения присяжных, анализировать их, извлекать уроки
проведения границ в сфере теневой экономики для начала в рамках
общественных
и исследовательских процессов посвящена вся книга. Ее внимательный читатель
наверняка увидит, с какой скрупулезностью я отмечаю все случаи, когда
официальные судебные решения по делам наших подзащитных совпадали хотя бы
частично с вердиктами наших судов присяжных, и тем более случаи, когда на
наши обращения как бы откликались своими решениями законодатели. Я отмечаю
эти редкие факты как великую надежду: подмеченные А.Ф. Кони факты влияния
совести присяжных на улучшение законов в XIX веке имеют шансы развиться в
добрую традицию века XXI.
Аспект гражданственно-эволюционный
Начиная осмыслять тему несправедливого подавления свободного бизнеса
при "реальном социализме" в 70-80-е годы, я не знал, что основная часть
судебных репрессий против экономически свободных людей шла не по линии
откровенно антирыночных уголовных статей, а по таким вечным составам
обвинений, как хищения и взятки, потому что, во-первых, эти составы были
более страшными (вплоть до смертной казни), а во-вторых, они более удобны
д |