гремела самодуркой, Все к чертям летело, к черту. Волн, ударен штукатуркой, Несся, плача, пряча морду. Вепрь, муха, все собранье Птиц повыдернуто с сосен, "Ах, -- кричало, -- наказанье! Этот ветер нам несносен!" В это время, грустно воя, Шел медведь, слезой накапав. Он лицо свое больное Нес на вытянутых лапах. "Ночь! -- кричал. -- Иди ты к шуту, Отвяжись ты, Вельзевулша!" Ночь кричала: "Буду! Буду!" Ну и ветер тоже дул же! Так, скажу, проклятый ветер Дул, как будто рвался порох! Вот каков был русский север, Где деревья без подпорок. Солдат Слышу бури страшный шум, Слышу ветра дикий вой, Но привычный знает ум: Тут не черт, не домовой, Тут не демон, не русалка, Не бирюк, не лешачиха, Но простых деревьев свалка. После бури будет тихо. Предки Это вовсе неизвестно, Хотя мысль твоя понятна. Посмотри: под нами бездна, Облаков несутся пятна. Только ты, дитя рассудка, От рожденья нездоров, Полагаешь -- это шутка Столкновения ветров. Солдат Предки, полно вам, отстаньте! Вы, проклятые кроты, Землю трогать перестаньте, Открывая ваши рты. Непонятным наказаньем Вы готовы мне грозить. Объяснитесь на прощанье, Что желаете просить? Предки Предки мы, и предки вам, Тем, которым столько дел. Мы столетье пополам Рассекаем и предел Представляем вашим бредням, Предпочтенье даем средним -- Тем, которые рожают, Тем, которые поют, Никому не угрожают, Ничего не создают. Солдат Предки, как же? Ваша глупость Невозможна, хуже смерти! Ваша правда обернулась В косных неучей усердье! Ночью, лежа на кровати, Вижу голую жену, -- Вот она сидит без платья, Поднимаясь в вышину. Вся пропахла молоком... Предки, разве правда в этом? Нет, клянуся молотком, Я желаю быть одетым! Предки Ты дурак, жена не дура, Но природы лишь сосуд. Велика ее фигура, Два младенца грудь сосут. Одного под зад ладонью Держит крепко, а другой, Наполняя воздух вонью, На груди лежит дугой. Солдат Хорошо, но как понять, Чем приятна эта мать? Предки Объясняем: женщин брюхо, Очень сложное на взгляд, Состоит жилищем духа Девять месяцев подряд. Там младенец в позе Будды Получает форму тела. Голова его раздута, Чтобы мысль в ней кипела, Чтобы пуповины провод, Крепко вставленный в пупок, Словно вытянутый хобот, Не мешал развитью ног. Солдат Предки, все это понятно, Но, однако, важно знать, Не пойдем ли мы обратно, Если будем лишь рожать? Предки Дурень ты и старый мерин, Недоносок рыжей клячи! Твой рассудок непомерен, Верно, выдуман иначе. Ветры, бейте в крепкий молот, Сосны, бейте прямо в печень, Чтобы, надвое расколот, Был бродяга изувечен! Солдат Прочь! Молчать! довольно! Или Уничтожу всех на месте! Мертвецам -- лежать в могиле, Марш в могилу и не лезьте! Пусть попы над вами стонут, Пусть над вами воют черти, Я же, предками не тронут, Буду жить до самой смерти! В это время дуб, встревожен, Раскололся. В это время Волк пронесся, огорошен, Защищая лапой темя. Вепрь, муха, целый храмик Муравьев, большая выдра -- Все летело вверх ногами, О деревья шкуру выдрав. Лишь солдат, закрытый шлемом, Застегнув свою шинель, Возвышался, словно демон Невоспитанных земель. И полуночная птица, Обитательница трав, Принесла ему водицы, Ветку дерева сломав. 5. НАЧАЛО НАУКИ Когда полуночная птица Летала важно между трав, Крестьян задумчивые лица Открылись, бурю испытав. Над миром горечи и бед Звенел пастушеский кларнет, И пел петух, и утро было, И славословил хор коров, И над дубравой восходило Светило, полное даров. Слава миру, мир земле, Меч владыкам и богатым! Утро вынесло в руке Возрожденья красный атом. Красный атом возрожденья Жизни огненный фонарь. На земле его движенье Разливает киноварь. Встали люда и коровы, Встали кони и волы. Вон солдат идет, багровый От сапог до головы. Посреди большого стада Кто он - демон или Бог? И звезда его, крылата, Устремилась на восток. Солдат Коровы, мне приснился сон. Я спал, овчиною закутан, и вдруг открылся небосклон С большим животным институтом. Там жизнь была всегда здорова И посреди большого зданья Стояла стройная корова В венце неполного сознанья. Богиня сыра, молока, Главой касаясь потолка, Стыдливо кутала сорочку И груди вкладывала в бочку. И десять струй с тяжелым треском В холодный падали металл, И приготовленный к поездкам Бидон, как музыка, играл. И опьяненная корова, Сжимая руки на груди, Стояла так, на все готова, Дабы к сознанию идти. Коровы Странно слышать эти речи, Зная мысли человечьи. Что, однако, было дале? Как иные поступали? Солдат Я дале видел красный светоч В чертоге умного вола. Коров задумчивое вече Решало там свои дела. Осел, над ними гогоча, Бежал, безумное урча. Рассудка слабое растенье В его животной голове Сияло, как произведенье, По виду близкое к траве. Осел скитался по горам, Глодал чугунные картошки, А под горой машинный храм Выделывал кислородные лепешки. Там кони, химии друзья, Хлебали щи из ста молекул, Иные, в воздухе вися, Смотрели, кто с небес приехал. Корова в формулах и лентах Пекла пирог из элементов, И перед нею в банке рос Большой химический овес. Конь Прекрасна эта сторона -- Одни наука да проказы! Я, как бы выпивши вина, Солдата слушаю рассказы. Впервые ум смутился мой, Держу пари -- я полов пота! Ужель не врешь, солдат младой, Что с плугом кончится работа? Ужели кроме наших жил Потребен разум и так дале? Послушай, я ведь старожил, Пристали мне одни медали. Сто лет тружуся на сохе, И вдруг за химию! Хе-хе! Солдат Молчи, проклятая каурка, Не рви рассказа до конца. Не стоят грязного окурка Твои веселые словца. Мой разум так же, как и твой, Горшок с опилками, не боле, Но над картиною такой Сумей быть мудрым поневоле. ...Над Лошадиным институтом Вставала стройная луна. Научный отдых дан посудам, И близок час веретена. Осел, товарищем ведом, Приходит, голоден и хром. Его, как мальчика, питают, Ума растенье развивают. Здесь учат бабочек труду, Ужу дают урок науки Как делать пряжу и слюду, Как шить перчатки или брюки. Здесь волк с железным микроскопом Звезду вечернюю поет, Здесь конь с редиской и укропом Беседы длинные ведет. И хоры стройные людей, Покинув пастбища эфира, Спускаются на стогны мира Отведать пищи лебедей. Конь Ты кончил? Солдат Кончил. Конь Браво, браво! Наплел голубчик на сто лет! Но как сладка твоя отрава, Как жжет меня проклятый бред! Солдат, мы наги здесь и босы, Нас давят плуги, жалят осы, Рассудки наши -- ряд лачуг, И весь в пыли хвоста бунчук. В часы полуночного бденья, В дыму осенних вечеров, Солдат, слыхал ли ты хрипенье Твоих замученных волов? Нам нет спасенья, нету права, Нас плуг зовет и ряд могил, И смерть -- единая держава Для тех, кто немощен и хил. Солдат Стыдись, каурка, что с тобою? Наплел, чего не знаешь сам! Смотри-ка, кто там за горою Ползет, гремя, на смену вам? Большой, железный, двухэтажный, С чугунной мордой, весь в огне, Ползет владыка рукопашной Борьбы с природою ко мне. Воспряньте, умные коровы, Воспряньте, кони и быки! Отныне, крепки и здоровы, Мы здесь для вас построим кровы С большими чашками муки. Разрушив царство сох и борон, Мы старый мир дотла снесем И букву А огромным хором Впервые враз произнесем! И загремела даль лесная Глухим раскатом буквы А, И вылез трактор, громыхая, Прорезав мордою века. И толпы немощных животных, Упав во прахе и пыли, Смотрели взором первородных На обновленный лик земли. 6. МЛАДЕНЕЦ -- МИР Когда собрание животных Победу славило земли, Крестьяне житниц плодородных Свое имущество несли. Одни, огромны, бородаты, Приносят сохи и лопаты, Другие вынесли на свет Мотыги сотен тысяч лет. Как будто груда черепов, Растет гора орудий пыток. И тракторист считал, суров, Труда столетнего убыток. Тракторист Странно, люди! Ум не счислят этих зол. Ударяя камнем в груди, Мнится древности козел. О крестьянин, раб мотыг, Раб лопат продолговатых, Был раб, но не привык Быть забавою богатых. Ты разрушил дом неволи, Ныне строишь ты колхоз. Трактор, воя, возит в поле Твой невиданный овес. Длиннонога и суха, Сгинь, мотыга и соха! Начинайся, новый век! Здравствуй, конь и человек! Соха Полно каркать издалече, Неразумный человече! Я, соха, царица жита, Косте трактору не дам. Мое туловище шито Крепким дубом по бокам. У меня на белом брюхе Под веселый хохот блох Скачет, тыча в небо руки, Частной собственности бог. Частной собственности мальчик У меня на брюхе скачет. Шар земной, как будто мячик, На его ладони зачат. То -- держава, скипетр -- меч! Гнитесь, люди, чтобы лечь! Ибо в днище ваших душ Он играет славы туш! Тракторист О богиня! Ты погибла с давних пор! За тобою шел Добрыня Или даже Святогор. Мы же новый мир устроим С новым солнцем и травой. Чтобы каждый стал героем, Мы прощаемся с тобой. Хватайте соху за подмышки! Бежали стаями мальчишки, Оторваны от алгебры задачки. Рой баб, неся в ладонях пышки, От страха падал на карачки. Из печки дым, летя по трубам, Носился длинным черным клубом, Петух пел песнь навеселе, Свет дня был виден на селе. Забитый бревнышком навозным, Шатался церкви длинный кокон, Струился свет по ликам грозным, Из пыльных падающий окон. На рейках книзу головой Висел мышей летучих рой, Как будто стая мертвых ведем Спасалась в Риме этом третьем. И вдруг, урча, забил набат. Несома крепкими плечами, Соха плыла, как ветхий гад, Согнув оглобли калачами. Соха плыла и говорила Свои последние слова, Полуоткрытая могила Ее наставницей была. И новый мир, рожденный в муке, Перед задумчивой толпой Твердил вдали то Аз, то Буки, Качая детской головой. 7. ТОРЖЕСТВО ЗЕМЛЕДЕЛИЯ Утро встало. Пар тумана Закатился за поля. Как слепцы из каравана, Разбежались тополя. Хоры сеялок, отвесив Килограммы тонких зерен, Едут в ряд, и пахарь весел, От загара солнца черен. Также тут сидел солдат. Посреди крестьянских сел, Размышленьями богат, Он такую речь повел: "Славься, славься, Земледелье, Славься, пение машин! Бросьте, пахари, безделье, Будет ужин и ужин. Науку точную сноповязалок, Сеченье вымени коров Пойма! Иначе будешь жалок, Умом дородным нездоров. Теория освобождения труда Умудрила наши руки. Славьтесь, добрые науки И колхозы-города!" Замолк. Повсюду пробежал Гул веселых одобрений, И солдат, подняв фиал, Пиво пил для утоленья. Председатель многополья И природы коновал, Он военное дреколье На серпы перековал. И тяжелые, как домы, Разорвав черту межи, Вышли, трактором ведомы, Колесницы крепкой ржи. А на холме у реки От рождения впервые Ели черви гробовые Деревянный труп сохи. Умерла царица пашен, Коробейница старух! И растет над нею, важен, Сын забвения, лопух. И растет лопух унылый, И листом о камень бьет, И над ветхою могилой Память вечную поет. 1931 БЕЗУМНЫЙ ВОЛК 1. Разговор с медведем Медведь Еще не ломаются своды Вечнозеленого дома. Мы сидим еще не в клетке, Чтоб чужие есть объедки. Мы живем под вольным дубом, Наслаждаясь знаньем грубым. Мы простую воду пьем, Хвалим солнце и поем. Волк, какое у тебя занятие? Волк Я, задрав собаки бок, Наблюдаю звезд поток. Если ты меня встретишь лежащим на спине И поднимающим кверху лапы, Значит, луч моего зрения Направлен прямо в небеса. Потом я песни сочиняю, Зачем у нас не вертикальна шея. Намедни мне сказала ворожея, Что можно выправить ее. Теперь скажи занятие свое. Медведь Помедлим. Я действительно встречал В лесу лежащую фигурку. Задрав две пары тонких ног, Она глядела на восток. И шерсть ее стояла дыбом, И, вся наверх устремлена, Она плыла подобно рыбам Туда, где неба пламенна. Скажи мне, волк, откуда появилось У зверя вверх желание глядеть? Не лучше ль слушаться природы, Глядеть лишь под ноги да вбок, В людские лазать огороды, Кружиться около дорог? Подумай, в маленькой берлоге, Где нет ни окон, ни дверей, Мы будем царствовать, как боги, Среди животных и зверей. Иногда можно заниматься пустяками, Ловить пичужек на лету. Презрев револьверы, винтовки, Приятно у малиновок откусывать головки И вниз детенышам бросать, Чтобы могли они сосать. А ты не дело, волк, задумал, Что шею вывернуть придумал. Волк Медведь, ты правильно сказал. Ценю приятный сердцу довод. Я многих сам перекусал, Когда роскошен был и молод. Все это шутки прежних лет. Горизонтальный мой хребет С тех пор железным стал и твердым, И невозможно нашим мордам Глядеть, откуда льется свет. Меж тем вверху звезда сияет - Чигирь, волшебная звезда! Она мне душу вынимает, Сжимает судорогой уста. Желаю знать величину вселенной И есть ли волки наверху! А на земле я, точно пленный, Жую овечью требуху. Медведь Имею я желанье хохотать, Но воздержусь, чтоб волка не обидеть. Согласен он всю шею изломать, Чтобы Чигирь-звезду увидеть! Волк Я закажу себе станок Для вывертывания шеи. Сам свою голову туда вложу, С трудом колеса поверну. С этой шеей вертикальной, Знаю, буду я опальный, Знаю, буду я смешон Для друзей и юных жен. Но чтобы истину увидеть, Скажи, скажи, лихой медведь Ужель нельзя друзей обидеть И ласку женщины презреть? Волчьей жизни реформатор, Я, хотя и некрасив, Буду жить, как император, Часть науки откусив. Чтобы завесить разные места, Сошью себе рубаху из холста, В своей берлоге засвечу светильник, Кровать поставлю, принесу урыльник И постараюсь через год Дать своей науки плод. Медведь Еще не ломаются своды Вечнозеленого леса! Еще есть у нас такие представители, Как этот сумасшедший волк! Прошла моя нежная юность, Наступает печальная старость. Уже ничего не понимаю, Только листочки шумят над головой. Но пусть я буду консерватор, Не надо мне твоих идей, Я не философ, не оратор, Не астроном, не грамотей. Медведь я! Конский я громила! Коровий Ассурбанипал! В мое задумчивое рыло Ничей не хлопал самопал! Я жрать хочу! Кусать желаю! С дороги прочь! Иду на вы! И уж совсем не понимаю Твоей безумной головы. Прощай. Я вижу, ты упорен. Волк Итак, с медведем я поссорен. Печально мне. Но, видит бог, Медведь решиться мне помог. 0x01 graphic 2. Монолог в лесу Над волчьей каменной избушкой Сияют солнце и луна. Волк разговаривает с кукушкой, Дает деревьям имена. Он в коленкоровой рубашке, В больших невиданных штанах, Сидит и пишет на бумаге, Как будто в келейке монах. Вокруг него холмы из глины Подставляют солнцу одни половины, Другие половины лежат в тени, И так идут за днями дни. Волк (бросая перо) Надеюсь, этой песенкой Я порастряс основы мирозданья И в будущее ловко заглянул. Не знаю сам, откуда что берется, Но мне приятно песни составлять: Рукою в книжечке поставишь закорючку, А закорючка ангелом поет! Уж десять лет, Как я живу в избушке. Читаю книжки, песенки пою, Имею частые с природой разговоры. Мой ум возвысился и шея зажила. А дни бегут. Уже седеет шкура, Спинной хребет трещит по временам. Крепись, старик. Еще одно усилье, И ты по воздуху, как пташка, полетишь. Я открыл множество законов. Если растенье посадить в банку И в трубочку железную подуть - Животным воздухом наполнится растенье, Появятся на нем головка, ручки, ножки, А листики отсохнут навсегда. Благодаря моей душевной силе Я из растенья воспитал собачку - Она теперь, как матушка, поет. Из одной березы Задумал сделать я верблюда, Да воздуху в груди, как видно, не хватило6 Головка выросла, а туловища нет. Загадки страшные природы Повсюду в воздухе висят. Бывало, их того гляди поймаешь, Весь напружинишься, глаза нальются кровью, Шерсть дыбом встанет, напрягутся вены, Но миг пройдет - и снова как дурак. Приятно жить счастливому растенью - Оно на воздухе играет, как дитя, А мы ногой безумной оторвались, Бежим туда - сюда, А счастья нет как нет. Однажды ямочку я выкопал в земле, Засунул ногу в дырку по колено И так двенадцать суток простоял. Весь отощал, не пивши и не евши, Но корнем все-таки не сделалась нога И я, увы, не сделался растеньем. Однако Услышать многое еще способен ум. Бывало, ухом прислонюсь к березе - И различаю тихий разговор. Береза сообщает мне свои переживанья, Учит управлению веток, Как шевелить корнями после бури И как расти из самого себя. Итак, как будто бы я многое постиг, Имею право думать о почете. Куда там! Звери вкруг меня Ругаются, препятствуют занятьям И не дают в уединенье жить. Фигурки странные! Коров бы им душить, Давить быков, рассудка не имея, А на того, кто иначе живет, Клевещут, злобствуют, приделывают рожки. А я от моего душевного переживанья Не откажусь ни в коей мере! В занятьях я, как мышка, поседел, При опытах тонул четыре раза, Однажды шерсть нечаянно поджег - Весь зад сгорел, а я живой остался. Теперь еще один остался подвиг, А там... Не буду я скрывать, Готов я лечь в великую могилу, Закрыть глаза и сделаться землей. Тому, кто видел, как сияют звезды, Тому, кто мог с растеньем говорить, Кто понял страшное соединенье мысли - Смерть не страшна и не страшна земля. Иди ко мне, моя большая сила! Держи меня! Я вырос, словно дуб, Я стал, как бык, и кости как железо: Седой как лунь, я к подвигу готов. Гляди в меня! Моя глава сияет, Все сухожилья рвутся из меня. Сейчас залезу на большую гору, Скакну наверх, ногами оттолкнусь, Схвачусь за воздух страшными руками, Вздыму себя, потом опять скакну, Опять схвачусь, а тело выше, выше, И я лечу! Как пташечка лечу! Я понимаю атмосферу! Все брюхо воздухом надуется, как шар. Давленье рук пространству не уступит, Усилье воли воздух победит. Ничтожный зверь, червяк в звериной шкуре, Лесной босяк в дурацком колпаке, Я - царь земли! Я - гладиатор духа! Я - Гарпагон, подъятый в небеса! Я ухожу. Березы, до свиданья, Я жил как бог и не видал страданья. 0x01 graphic 3. Собрание зверей Председатель Сегодня годовщина памяти Безумного. Почтим его память. Волки (поют) Страшен, дети, тот год. Дом зверей ломает свод. Балки старые трещат. Птицы круглые пищат. Вырван бурей, стонет дуб. Волк стоит, ударен в пуп. Две реки, покинув лог, Затопили сто берлог. Встаньте, звери, встаньте враз, Ударяйте, звери, в таз! Вместе с бурей из ракит Тень Безумного летит. Вся в крови его глава. На груди его трава. Лапы вывернуты вбок. Из очей идет дымок. Гряньте, дети, на трубе: "Кто ты, страшный? Что тебе?" - "Я - Летатель. Я - Топор. Победитель ваших нор". Председатель Я помню ночь, которую поэты Изобразили в этой песне. Из дальней тундры вылетела буря, Рвала верхи дубов, вывертывала пни И ставила деревья вверх ногами. Лес обезумел. Затрещали своды, Летели балки на голову нам. Шар молнии, огромный, как кастрюля, Скатился вниз, сквозь листья пролетел, И дерево, как свечка, загорелось. Оно кричало страшно, словно зверь, Махало ветками, о помощи молило, А мы внизу стояли перед ним И двинуть пальцами от страха не умели. Я побежал. И вот передо мною Возвысился сверкающий утес. Его вершина, гладкая, как череп, Едва дымилась в чудной красоте. Опять скатилась молния. Я замер: Вверху, на самой высоте, Металась чуть заметная фигурка, Хватая воздух пальцами руки. Я заревел. Фигурка подскочила, Ужасный вопль пронзил меня насквозь. На воздухе мелькнули руки, ноги, И больше ничего не помню. Наутро буря миновала. Лесных развалин догорал костер. Очнулся я. Утес еще дымился, И труп Безумного на камешках лежал. Волк - студент Мы все скорбим, почтенный председатель, По поводу безвременной кончины Безумного. Но я уполномочен Просить тебя ответить на вопрос, Предложенный комиссией студентов. Председатель Говори. Волк - студент Благодарю. Вопрос мой будет краток. Мы знаем все, что старый лес погиб, И нет таких мучительных загадок, Которых мы распутать не могли б. Мы новый лес сегодня созидаем. Еще совсем убогие вчера, Перед тобой мы ныне заседаем, Как инженеры, судьи, доктора. Горит, как смерч, великая наука. Волк ест пирог и пишет интеграл. Волк гвозди бьет, и мир дрожит от стука, И уж закончен техники квартал. Итак, скажи, почтенный председатель, В наш трезвый век зачем бросаешь ты, Как ренегат, отступник и предатель, Безумного нелепые мечты? Подумай сам, возможно ли растенье В животное мечтою обратить, Возможно ль полететь земли произведенью И тем себе бессмертие купить? Мечты Безумного безумны от начала. Он отдал жизнь за них. Но что нам до него? Нам песня нового столетья прозвучала, Мы строим лес, а ты бежишь его! Волки - инженеры Мы, особенным образом складывая перекладины, Составляем мостик на другой берег земного счастья. Мы делаем электрических мужиков, Которые будут печь пироги. Лошади внутреннего сгорания Нас повезут через мостик страдания. И ямщик в стеклянной шапке Тихо песенку споет: " Гай - да, тройка, Энергию утрой - ка!" Таков полет строителей земли, Дабы потомки царствовать могли. Волки - доктора Мы, врачи и доктора, Толмачи зверей бедра. В черепа волков мы вставляем стеклянные трубочки, Мы наблюдаем занятия мозга, Нам не мешает больного прическа. Волки - музыканты Мы скрипим на скрипках тела, Как наука нам велела. Мы смычком своих носов Пилим новых дней засов. Председатель Медленно, медленно, медленно Движется чудное время. Точно нитки клубок, мы катимся вдаль, Оставляя за собой нитку наших дел. Чудесное полотно выткали наши руки, Миллионы миль прошагали ноги. Лес, полный горя, голода и бед, Стоит вдали, как огненный сосед. Глядите, звери, в этот лес, - Медведь в лесу кобылу ест, А мы ежим большой пирог, Забыв дыру своих берлог. Глядите, звери, в этот дол, - Едомый зверем, плачет вол, А мы, построив свой квартал, Волшебный пишем интеграл. Глядите, звери, в этот мир, - Там зверь ютится, наг и сир. А мы, подняв науки меч, Идем от мира зло отсечь. Медленно, медленно, медленно Движется чудное время. Я закрываю глаза и вижу стеклянное здание леса. Стройные волки, одетые в легкие платья, Преданы долгой научной беседе. Вот отделился один, Поднимает прозрачные лапы, Плавно взлетает на воздух, Ложится на спину, Ветер его на восток над долинами гонит. Волки внизу говорят: "Удалился философ, Чтоб лопухам преподать Геометрию неба". Что это? Странные виденья, Безумный вымысел души, Или ума произведенье, - Студент, ученый, разреши! Мечты Безумного нелепы, Но видит каждый, кто не слеп: "Любой из нас, пекущих хлебы, Для мира старого нелеп. Века идут, года уходят, Но все живущее - не сон: Оно живет и превосходит Вчерашней истины закон. Спи, Безумный, в своей великой могиле! Пусть отдохнет твоя обезумевшая от мыслей голова! Ты сам не знаешь, кто вырвал тебя из берлоги, Кто гнал тебя на одиночество, на страдание. Ничего не видя впереди, ни на что не надеясь, Ты прошел по земле, как великий гладиатор мысли. Ты - первый взрыв цепей! Ты - река, породившая нас! Мы, стоящие на границе веков, Рабочие молота нашей головы, Мы запечатали кладбище леса Твоим исковерканным трупом. Лежи смирно в своей могиле, Великий Летатель Книзу Головой. Мы, волки, несем твое вечное дело Туда, на звезды, вперед! 1931 ДЕРЕВЬЯ поэма Пролог Б о м б е е в Кто вы, кивающие маленькой головкой, Играете с жуком и божией коровкой? Г о л о с а - Я листьев солнечная сила. - Желудок я цветка. - Я пестика паникадило. - Я тонкий стебелек смиренного левкоя. - Я корешок судьбы. - А я лопух покоя. - Все вместе мы - изображение цветка, Его росток и направленье завитка. Б о м б е е в А вы кто там, среди озер небес, Лежите, длинные, глазам наперерез? Г о л о с а - Я облака большое очертанье. - Я ветра колыханье. - Я пар, поднявшийся из тела человека. - Я капелька воды не более ореха. - Я дым, сорвавшийся из труб. - А я животных суп. - Все вместе мы - сверкающие тучи, Собрание громов и спящих молний кучи. Б о м б е е в А вы, укромные, как шишечки и нити, Кто вы, которые под кустиком сидите? Г о л о с а - Мы глазки Жуковы. - Я гусеницин нос. - Я возникающий из семени овес. - Я дудочка души, оформленной слегка. - Мы не облекшиеся телом потроха. - Я то, что будет органом дыханья. - Я сон грибка. - Я свечки колыханье. - Возникновенье глаза я на кончике земли. - А мы пули. Все вместе мы - чудесное рожденье, Откуда ты свое ведешь происхожденье. Б о м б е е в Покуда мне природа спину давит, Покуда мне она загадки ставит, Я разыщу, себе наперекор, Своих отцов, и братьев, и сестер. 1. Приглашение на пир Когда обед был подан и на стол Положен был в воде вареный вол, И сто бокалов, словно сто подруг, Вокруг вола образовали круг, Тогда Бомбеев вышел на крыльцо И поднял кверху светлое лицо, И, руки протянув туда, где были рощи, Так произнес: "Вы, деревья, императоры воздуха, Одетые в тяжелые зеленые мантии, Расположенные по всей длине тела В виде кружочков, и звезд, и коронок! Вы, деревья, бабы пространства, Уставленные множеством цветочных чашек, Украшенные белыми птицами - голубкАми! Вы, деревья, солдаты времени, Утыканные крепкими иголками могущества, Укрепленные на трехэтажных корнях И других непостижимых фундаментах! Одни из вас, достигшие предельного возраста, Черными лицами упираются в края атмосферы И напоминают мне крепостные сооружения, Построенные природой для изображения силы. Другие, менее высокие, но зато более стройные, Справляют по ночам деревянные свадьбы, Чтоб вечно и вечно цвела природа И всюду гремела слава ее. Наконец, вы, деревья - самовары, Наполняющие свои деревянные внутренности Водой из подземных колодцев! Вы, деревья - пароходы, Секущие пространство и плывущие в нем По законам древесного компаса. Вы, деревья - виолончели и деревья - дудки, Сотрясающие воздух ударами звуков, Составляющие мелодии лесов и рощ И одиноко стоящих растений! Вы, деревья - топоры, Рассекающие воздух на его составные И снова составляющие его для постоянного равновесия! Вы, деревья - лестницы Для восхождения животных на высшие пределы воздуха! Вы, деревья - фонтаны и деревья - взрывы, Деревья - битвы и деревья - гробницы, Деревья - равнобедренные треугольники и деревья - сферы, И все другие деревья, названия которых Не поддаются законам человеческого языка, - Обращаюсь к вам и заклинаю вас: Будьте моими гостями. 2. Пир в доме Бомбеева Лесной чертог блистает, как лампада, Кумиры стройные стоят, как колоннада, И стол накрыт, и музыка гремит, И за столом лесной народ сидит. На алых бархатах, где раньше были панны, Сидит корявый дуб, отведав чистой ванны, И стуло греческое, на котором Зина Свивала волоса и любовалась завитушками, Теперь согнулося: на нем сидит осина, Наполненная воробьями и кукушками. И сам Бомбеев среди пышных кресел Сидит один, и взор его невесел, И кудри падают с его высоких плеч, И чуть слышна его простая речь: Б о м б е е в Послушайте, деревья, речь, Которая сейчас пред вами встанет, Как сложенная каменщиком печь. Хвала тому, кто в эту печь заглянет, Хвала тому, кто, встав среди камней, Уча другого, будет сам умней. Я всю природу уподоблю печи. Деревья, вы ее большие плечи, Вы ребра толстые и каменная грудь, Вы шептуны с большими головами, Вы императоры с мохнатыми орлами, Солдаты времени, пустившиеся в путь! А на краю природы, на границе Живого с мертвым, умного с тупым, Цветут растений маленькие лица, Растет трава, похожая на дым. Клубочки спутанные, дудочки сырые, Сухие зонтики, в которых налит клей, Все в завитушках, некрасивые, кривые, Они ползут из дырочек, щелей, Из маленьких окошечек вселенной Сплошною перепутанною пеной. Послушайте, деревья, речь О том, как появляется корова. Она идет горою, и багрова Улыбка рта ее, чтоб морду пересечь. Но почему нам кажется знакомым Все это тело, сложенное комом, И древний конус каменных копыт, И медленно качаемое чрево, И двух очей, повернутых налево, Тупой, безумный, полумертвый быт? Кто, мать она? Быть может, в этом теле Мы, как детеныши, когда- нибудь сидели? Быть может, к вымени горячему прильнув, Лежали, щеки шариком надув? А мать-убийца толстыми зубами Рвала цветы и ела без стыда, И вместе с матерью мы становились сами Убийцами растений навсегда? Послушайте, деревья, речь О том, как появляется мясник. Его топор сверкает, словно меч, И он к убийству издавна привык. Еще растеньями бока коровы полны, Но уж кровавые из тела хлещут волны, И, хлопая глазами, голова Летит по воздуху, и мертвая корова Лежит в пыли, для щей вполне готова, И мускулами двигает едва. А печка жизни все пылает, Горит, трещит элементал, И человек ладонью подсыпает В мясное варево сияющий кристалл. В желудке нашем исчезают звери, Животные, растения, цветы, И печки - жизни выпуклые двери Для наших мыслей крепко заперты. Но что это? Я слышу голоса! З и н а Как вспыхнула заката полоса! Б о м б е е в Стоит Лесничий на моем пороге. З и н а Деревья плачут в страхе и тревоге. Л е с н и ч и й Я жил в лесу внутри избушки, Деревья цифрами клеймил, И вдруг Бомбеев на опушке В лесные трубы затрубил. Деревья, длинными главами Ныряя в туче грозовой, Умчались в поле. Перед вами Возникнул хаос мировой. Бомбеев, по какому праву, Порядок мой презрев, Похитил ты дубраву? Б о м б е е в Здесь я хозяин, а не ты, И нам порядок твой не нужен. В нем людоедства страшные черты. Л е с н и ч и й Как к людоедству ты неравнодушен! Однако за столом, накормлен и одет, Ужель ты сам не людоед? Б о м б е е в Да, людоед я, хуже людоеда! Вот бык лежит - остаток моего обеда. Но над его вареной головой Клянусь: окончился разбой, И правнук мой среди домов и грядок Воздвигнет миру новый свой порядок. Л е с н и ч и й Итак, устроив пышный пир, Я вижу: мыслью ты измерил целый мир, Постиг планет могучее движенье, Рожденье звезд и их происхожденье, И весь порядок жизни мировой Есть только беспорядок пред тобой! Нет, ошибся ты, Бомбеев, Гордой мысли генерал! Этот мир не для злодеев, Ты его оклеветал. В своем ли ты решил уме, Что жизнь твоя равна чуме, Что ты, глотая свой обед, Разбойник есть и людоед? Да, человек есть башня птиц, Зверей вместилище лохматых, В его лице - миллионы лиц Четвероногих и крылатых. И много в нем живет зверей, И много рыб со дна морей, Но все они в лучах сознанья Больного мозга строят зданье. Сквозь рты, желудки, пищеводы, Через кишечную тюрьму Лежит центральный путь природы К благословенному уму. Итак, да здравствуют сраженья, И рев зверей, и ружей гром, И всех живых преображенье В одном сознанье мировом! И в этой битве постоянной Я, неизвестный человек, Провозглашаю деревянный, Простой, дремучий, честный век. Провозглашаю славный век Больших деревьев, длинных рек, Прохладных гор, степей могучих, И солнце розовое в тучах, А разговор о годах лучших Пусть продолжает человек. Деревья, вас зовет природа И весь простой лесной народ, И все живое, род от рода Не отделяясь, вас зовет Туда, под своды мудрости лесной, Туда, где жук беседует с сосной, Туда, где смерть кончается весной, - За мной! 3. Ночь в лесу Опять стоят туманные деревья, И дом Бомбеева вдали, как самоварчик, Жизнь леса продолжается, как прежде, Но все сложней его работа. Деревья - императоры снимают свои короны, Вешают их на сучья, Начинается вращение деревянных планеток Вокруг обнаженного темени. Деревья - солдаты, громоздясь друг на друга, Образуют дупла, крепости и заставы, Щелкают руками о твердую древесину, Играют на трубах, подбрасывают кости. Тут и там деревянные девочки Выглядывают из овражка, Хохот их напоминает сухое постукивание, Потрескивание веток, когда по ним прыгает белка, Тогда выступают деревья - виолончели, Тяжелые сундуки струн облекаются звуками, Еще минута, и лес опоясан трубами чистых мелодий, Каналами песен лесного оркестра. Бомбы ли рвутся, смеются ли бабочки - Песня все шире да шире, И вот уже деревья - топоры начинают рассекать воздух И складывать его в ровные параллелограммы. Трение воздуха будит различных животных. Звери вздымают на лестницы тонкие лапы, Вверх поднимаются к плоским вершинам деревьев И замирают вверху, чистые звезды увидев. Там над землей образуется новая плоскость: Снизу - животные, взявшие в лапы деревья, Сверху - одни вертикальные звезды. Но не смолкает земля. Уже деревянные девочки Пляшут, роняя грибы в муравейник. Прямо над ними взлетают деревья - фонтаны, Падая в воздух гигантскими чашами струек. Дале стоят деревья - битвы и деревья - гробницы, Листья их выпуклы и барельефам подобны. Можно здесь видеть возникшего снова Орфея, В дудку поющего. Чистою лиственной грудью Здесь окружают певца деревянные звери. Так возникает история в гуще зеленых Старых лесов, в кустарниках, ямах, оврагах, Так образуется летопись древних событий, Ныне закованных в листья и длинные сучья. Дале деревья теряют свои очертанья и глазу Кажутся то треугольником, то полукругом - Это уже выражение чистых понятий, Дерево Сфера царствует здесь над другими. Дерево Сфера - это значок беспредельного дерева, Это итог числовых операций. Ум, не ищи ты его посредине деревьев: Он посредине, и сбоку, и здесь, и повсюду. 1933