--------------------------------------------------------------
© Copyright Михаил Садовский
Email: sadovsky1@yahoo.com
Home page: http://www.zavalenka.com/
Date: 31 Jul 2001
Изд. "Малыш", М., 1972
---------------------------------------------------------------
совершенно необходимая, потому что все всегда с чего-нибудь начинается.
Можно было бы начать и со второй главы сразу, но тогда читатели не знали бы,
кто такие Митяй и Файка.
А Митяю шесть лет, это тоже важно знать в самом начале повести, чтобы потом
был понятен конец.
Митяем он сам себя называет. Сначала его звали Дима, а когда научился Дима
говорить, получилось у него Митя и еще какое-то непонятное - "ай". С тех пор
он Митяй.
Живет Митяй в лесу с отцом и матерью в доме ладном и теплом. Снаружи дом
темный, из толстых бревен, а внутри беленький, чистенький, и в окно летом
ветки заглядывают, а зимой метели и голодные птицы стучат.
Отец Митяя в лесу самый главный человек. Следит он, чтобы никто зверей не
обижал, на заповедных тропах не безобразничал. Мало ли еще нечестных людей.
Придет такой потихоньку с ружьем и только вскинет его, да не тут-то было! А
Файка на что?! Маленькая, белая, пушистая, хвост калачиком. Умница - все
понимает. Нет, злой человек, лучше не ходи заповедной тропой!
которая всегда идет следом за первой, как Митяй идет следом за отцом, а
сзади бежит Файка.
Любит Митяй по дороге с отцом разговаривать. И отец тоже любит с Митяем
поговорить - все Митяй понимает по-взрослому. А спросишь его - повременит,
подумает, да и ответит степенно. И Файка любит разговаривать. Сделает дугу,
обгонит Митяя и в глаза глянет: мол, все понимаю, о чем вы. Сказать не могу,
а понимаю все.
- Скоро мы за этими крысами поедем? - Спрашивает Митяй.
- А ты не боишься их? - усмехается отец.
- Чего бояться? - Удивляется Митяй. - У них свое дело, у меня свое. Поладим.
- Ну, раз поладим, тогда скоро, - говорит отец, - карантин у них кончится, и
поедем забирать.
И Файка тут как тут, ей тоже не терпится скорее за новыми жителями ехать,
познакомиться с ними. А пока надо службу нести. Вчера нашла она поползня со
сломанным крылом, теперь пора проведать его гнездо. Как там одна мамаша
справляется. Файка впереди бежит. Не до разговоров ей - не ошибиться бы. Да
куда там, ей каждый кустик известен, каждое дерево...
Ну, вот - пришли. Теперь тихо. Сели за елочку и на гнездо будут смотреть -
все: и отец, и Митяй, и Файка. Если летает, не беспокоится птаха, значит,
порядок. А не то тревога - на помощь!
в которой Митяй первый раз в жизни видит, как делят озеро.
Да еще хорошо бы по берегу делили, а то нет, прямо воду делят сетью
железной. Забивают в дно столбы, а к ним сеть приторачивают. Неглубоко
здесь, в этой стороне Долгого, тихо, рыбы полно, как в садке у хорошего
рыбака, и водоросли плавают причудливые. Стебель у них толщиной в руку,
корявый, коленчатый, а расточки зеленые только на самом конце, маленькие и
хилые. Камыша в это стороне Долгого нет, и видно другой берег от самой воды.
В воде лес будто купается вниз макушками - отражается, и сквозь отражение
видны камешки. А вдаль, налево, не видать берега - далеко. То-то и озеро
называется Долгое. Жмурится Митяй. Сидит на кочке и смотрит. Самому бы в
лодку да помогать - нельзя: мал, говорят. Но не горюет он, скоро и ему дело
будет.
- Эй, Николаич, - с лодки кричат, - теперь и половить не пустишь?!
- Не пущу, отвечает отец, - а то сам изловлю вас.
Митяй соображает, почему ловить нельзя: если на приманку эта крыса клюнет,
хватанет, проглотит крючок, и все. Умрет. А ведь сюда разводить присылают
этих крыс. Скорее посмотреть бы, что это за мех у них такой красивый.
- Николаич, сегодня домики привезем, завтра ставить будем! - кричат рабочие
с лодки.
Вот как ловко у них получается все. Двигается лодка, и на воде за ней
остается черная ниточка - отгородили часть озера, чтобы не разбежались новые
жители. Не найдешь потом.
Припекать стало солнце. Искупаться надо. Снял Митяй рубашку, трусы стянул и
в воду бегом, Файка за ним. Плавать-то он не умеет. Стыдит его отец: мол, у
воды живешь, а такой сухопутный. А Митяй и рад бы научиться, да дух у него
от воды перехватывает, чуть дно под ногами пропадает. Не может он, чтобы
дна не чувствовать. И как этот страх прогнать?
Плещется Митяй с Файкой - вода теплая!
- Митяй, ну как водичка?! - Кричат ему с лодки.
- Хо-ро-шо, - отвечает Митяй.
Правду говорит: ишь эхо сколько раз повторяет. Хорошо, и лесу хорошо, и
небу, и Долгому!
ГЛАВА ЧЕТВЈРТАЯ,
в которой Митяй никак не может усидеть на месте, потому что завтра он поедет
в командировку. С отцом на большой машине. За гостями.
По-хозяйски все осмотрел сегодня Митяй. Проверил сетку на озере. Домики
проверил, как у них дверцы открываются и кормушки выдвигаются. Щепу собрал в
кучу, чтобы новым жителям удобно было. Никак вот не может он себя заставить
называть их нутриями. Не выходит у него, и слово не очень ему нравится.
Волнуется Митяй: а вдруг им будет плохо у нас? А вдруг они здесь жить не
сумеют? Митяй и в малинник сбегал, что возле оврага, - поспевают ягоды.
Может, им малинки собрать, может, они ее любят?
- Ты что ж не спишь, Митяй? - Спрашивает мама. - Завтра вставать до зари.
Ехать-то не ближний конец.
- Мам, а мам, расскажи что-нибудь, - просит Митяй.
- Вот уж, маленький! Что ж тебе рассказать, сказку?
- Нет, бывальщину, - просит Митяй.
- Ишь ты!
Любит Митяй бывальщины. Попросит, и ему что-нибудь интересное расскажут.
Сказки Митяй тоже любит. Но сказка - это не по-настоящему. Где теперь
царевича найдешь? Да и бывальщины такие слышал Митяй, что получше сказки.
- Мам, а ты расскажи, как медведь тебя проведать приходил!
- Приходил, приходил, ты еще мал совсем был, а отец в село ушел. Зима-то
трескучая выдалась. Как закрутил мороз, так и не отпускал. Видать, холодно
стало косолапому, он и встал погреться. Вылез из берлоги - еще холодней.
Пошел он бродить - да и набрел на наш домик, а его до самых окон занесло.
Стал он в дверь ломиться, а она приоткрыта была. Слышу, в сенях кто-то
возится. Страх меня взял, я дверь на засов: "кто?!" - кричу, а он вдруг, как
заворчит. И темно уже. Я ружье в форточку сунула, да как бабахну, а
косолапый то ведро сковырнул с лавки и облился ...
Это место, любимое у Митяя. И все то он слышал и знает наизусть, да каждый
раз интересно. Вот ведь удивительная штука - бывальщина.
- Ну, - говорит Митяй.
- А ты еще не спишь? - Удивляется мать. - Вот уж и не разбужу тебя завтра.
- Нечестно, - говорит Митяй.
- Почему же?
- Обещала сама, что поеду.
- Тогда спи.
- Ладно, - говорит Митяй. - все равно я конец знаю. Медведь рогожу с крюка
сорвал и будто стал пол вытирать, а потом и ушел..
в которой Митяю снится удивительный сон.
Будто он едет в заморские страны в
карете, а в упряжке нутрии бегут, быстро лапками перебирают. Едут они долго,
с остановками, то в гору не влезут никак, то вдруг как понесутся под гору -
будто в яму проваливаются. Да стали они подъезжать к лесу заповедному, а
навстречу медведь. Положил на грудь Митяю лапу и говорит: "Стой, дальше
нельзя!" И хочет Митяй освободиться, сталкивает лапу и никак столкнуть не
может...
Закрутился Митяй туда, сюда, а глаза никак не открываются.
Наконец, увидел он отца и никак не поймет, в чем дело.
Удивился Митяй, открыл глаза пошире: стоит над ним отец, положил ему руку на
грудь и тормошит слегка. Тормошит и ласково приговаривает: "Вставай, Митяй!
Митяй, вставай!"
в которой Митяй ссорится, с дядей Гришей, потому что грузовик очень быстро
ехал.
И хотя шоссе было совсем гладкое, асфальтированное, и Митею хотелось
ехать быстро-быстро, еще в десять раз быстрее, чем сейчас, он все время
говорил дяде Грише:
- Дядь Гриш, а дядь Гриш, ты помедленнее, а то они боятся. - И он
поворачивал свою голову к окошку в задней стенке кабины. Но ничего не мог
увидеть в кузове, кроме брезента, которым прикрыли сверху ящики с нутриями.
- Небось, усмехается дядя Гриша, - не растрясутся! Сердобольный!
Митяй молчит несколько минут, а потом снова заводит разговор:
- Дядь Гриш, а это что - тормоз? Тормозни разок, а? Ну, что тебе жалко
разве?
- Вот смола хитрая, - удивляется дядя Гриша, - чего пристал? Ты цифры то
знаешь?
- Знаю, - отвечает Митяй, не понимая, в чем дело, - мне в школу осенью.
- Да, ну? - Удивляется снова дядя Гриша и искоса лукаво смотрит на Митяя. -
Вот это какая цифра? - Спрашивает он и стучит пальцем с черным полукруглым
ногтем по прибору.
- Это сорок, - говорит Митяй.
- Вот и правильно, а эта стрелка скорость показывает. - Говорит дядя Гриша.
И тут машину основательно тряхануло.
- Сорок! - Завопил Митяй, - а всех животных передушишь! Тормози!
И дядя Гриша затормозил. Открыл дверцу кабины и встал на подножку.
- Ну, как там, Николаич? - Спрашивает он у отца.
- Нормально, - донеслось из кузова, - поехали!
Но Митяй уже соскочил на землю, зацепился за крюк на борте машины рукой,
вскарабкался на колесо, и раз-два он в кузове.
Нутрии сидели в клетках совершенно спокойно. Блестели черные бусинки глаз, и
желтые клыки упирались в дно ящиков.
"А страшные они все-таки, - подумал Митяй... - Ну, ничего, привыкнем. Они
вроде ничего даже. Нет, все-таки страшные". Он быстро слез, вскочил в кабину
и деловито скомандовал:
- Поехали!
Дядя Гриша будто и не слыхал. Достал папиросу. Закурил и вздохнул.
- Дядь Гриш, начал осторожно Митяй, но ему не ответили, только зафырчал
мотор, и снова замелькали мимо окон в бешенной гонке елки и щиты,
составленные в козлы. Казалось, что лес убегал быстрее, чем ехала машина, и
время летело еще быстрее.
- Вот и старая церковь в ближней к озеру деревне. Отсюда недалеко. Митяю
стало совестно, что он обидел дядю Гришу, и он пробурчал уныло:
- Дядь Гриш, не сердись, я ж для дела!
- Да, ладно, Митяй, я не сержусь! - Отозвался добродушно дядя Гриша. - Чего
приуныл, скоро дома будем.
- Дядь Гриш, - обрадовался Митяй. Ему стало весело, будто только что
искупался, а теперь сидит на солнце на берегу. - Дядь Гриш, а ты как
бреешься? - И Митяй посмотрел на изрытое оспой и в синих точках лицо
шофера.
- Как? Обыкновенно. А ты про это? - Сказал дядя Гриша и потрогал щеку. - Это
ерунда. Все давно кожей затянуло, с войны-то, сколько лет прошло. Потрогай,
гладкое совсем. - Дядя Гриша хитро подмигнул Митяю. А Митяй забрался
поглубже на сиденье и сказал:
- Дядь Гриш, хочешь, я тебе страшный случай расскажу. Какой я сон видел...
в которой Митяй не спал всю ночь, потому что с вечера налетел сильный ветер,
похолодало и задождило.
Лежит Митяй, а сам думает, как это нехорошо получилось: все время ясная
погода была, а теперь вот приехали гости, четыре дня всего прожили - и на
тебе! "Нет, - думает Митяй,- надо проверить, как они там. Вдруг испугаются?"
Слез Митяй с кровати. Босиком до двери. Ноги в сапоги резиновые. Фонарик с
гвоздя, по двери коленкой толк, толк, чтоб не скрипнула. Закутался в отцов
пиджак старый - моросит. Завернул от крыльца за угол, чуть на Файку не
наступил и видит: кто-то с фонарем у домиков, у самой воды. А до озера то
шагов двадцать всего. Бегом Митяй к домикам, а там отец с матерью.
Увидали Митяя:
- Ты откуда? - Рассердилась мать. - А ну марш домой, не то крапивой сейчас
по голенастым настегаю!
Не сердится мама - понял Митяй, но с опаской все же отодвигается. Мама ведь
всегда, как скажет, так и будет. Отец тот и прикрикнет, да отойдет, а мама
сразу то ли крапивой как стеганет, то ли купаться не пустит.
"А у меня мама самая красивая", - совсем некстати думает Митяй. Подошел он к
матери, обхватил ее руками.
- Как они - ничего?
- Ничего, - отвечает ласково мама, - иди спать, Митяй. - И она треплет его
по голове: - Иди спать!
Всю ночь не спалось Митяю. То вскочит, на небо посмотрит - не видать луны.
То ворочается с боку на бок. То сядет, посидит в кровати да послушает: шумит
дождь, и отцовы сапоги на тропке чавкают. Да Файка пошумливает: и ей не
спится, и она беспокоится.
в которой Митяй выручает отца.
Утром рано приехали из города какие-то начальники и ученые проверять,
как нутрии живут. Сидят они все в саду, в беседке, чай пьют, а Митяю
разговор слышен. Нашли, что все в порядке, каких-то витаминов оставили, как
понял Митяй из разговора.
- Мне электричество надо чтобы было, - говорит отец.
- Да, дорого очень, Иван Николаевич, - возражает ему густой голос.
- А как же мне без света тяжело с ними! - Говорит отец. - Бабушкин второй
год обещает.
- Да это бабушка надвое гадала - то ли будет, то ли нет, то ли темно, то ли
свет, - вставляет мамин голос.
- Столбов нет - велика беда, - говорит отец. - Лес вокруг. Просеки нет? -
Топоры на что! Да и вообще, что я себе, что ли прошу?
- Верно, верно, - говорит толстый голос, - что-нибудь придумаем.
Вылез Митяй из-под одеяла, босиком по тропинке, на ходу в рубашку - и к
домикам. Сидят нутрии. Хрустят капустой. В каждом домике по двое. Подойдет
Митяй - перестанут грызть, поглядят, поглядят, а потом опять быстро-быстро
чик-чик-чик зубами. Лапками с земли поднимают капусту и в рот, а с пола
ничего взять не могут - два клыка желтых торчат из-под губы, упираются в
пол. Страшные клыки. Сядет нутрия на задние лапки - красивая. Шерсть
переливается, темная, как кора у сосны, только блестит и гладкая, гладкая...
- Митяй! - Зовет отец.
- Иду!
Идет Митяй и разговор услышанный вспоминает. Файку встретил да пальцем ей
погрозил: мол, не ходи к домикам, напугаешь. Не идет Файка, сидит, ушами
прядет.
- Ну, как дела, - спрашивает его худой человек с палочкой в руке.
"А голос у него какой толстый, - думает Митяй"
- Плохо! - отвечает.
- Это почему же? - Удивляется человек и переступает, опираясь на палочку.
- Потому нам свет нужен. Сегодня ночью, как задувало, и не видать ничего. И
мама руками капусту рубит, а Бабушкин обещал машинку дать, да свету нет.
- Ну, раз так говоришь, что свет нужен, - значит, будет! - Смеется человек с
палочкой. - Будет. Обещаю. Будь здоров, Митяй! Скоро увидимся.
Пошел человек, а хромает сильно. Палка в мокрую землю так и втыкается. Тут и
парень явился здоровый курчавый.
- Может, подгоню я машину то, Данила Васильевич?
- Куда там - завязнешь! До дома будем пешком плестись. Видишь - и дорогу
надо делать, правильно, Митяй?!
- А то, как же, - говорит Митяй. - Верно, не проедешь, и мне скоро в школу
идти, а осенью топко.
- Ну, будьте здоровы.
Ушли двое. А Митяй видит: вроде не туда они сворачивают.
- А не заплутают они, пап?
- Нет, Митяй, не заплутают, - говорит отец, - Данила Васильевич тут все
кочки знает - напрямик пошел, - и чище лесом и быстрее. Он нашим нутриям
вроде крестного, ученый человек. А свет то теперь будет, выручил Митяй,
молодец!
в которой Митяй учился плавать у нутрий.
А был с утра солнечный день, и решили первый раз выпустить нутрий на
волю. Сначала объехали на лодке весь загон, сетку проверили. Потом подъехали
сзади к домикам и стали заслонки вытягивать вверх.
Вытянули - да и в сторону отъехали. А мать то на берегу стоит - смотрит.
Потом вдруг на первый домик показывает, где Машка и Капустик жили, и рукой
машет. Смотрят отец с Митяем: вода заколыхалась у первого домика, и
показалась голова.
Поплыла, поплыла, только нос наверху, и вода волнами такими маленькими
расходится, как от лодки, и клыков не видать. А если приглядеться - видно,
как лапки в прозрачной воде мелькают. Вот и Капустик вслед за Машкой. И из
соседнего домика, и из третьего, а потом пошли, пошли. По всему озеру.
Пусто в домиках стало.
- Греби к берегу, да тихонько, - говорит отец.
Сам весла вынул, посредине на банке сидит, Файка на носу, Митяй на корме,
одним веслом маленьким и правит и загребает, а сам все на воду смотрит.
Нет-нет да и проплывет мимо нутрия. А на берегу вон две сидят и грызут
что-то. Другие две в сетку носами тыкаются и вдоль плывут - простора им что
ли мало!..
- Пойдем искупаемся Митяй, - говорит отец, - только за сетку теперь, а то
вдруг какая хватанет за ногу, вишь, клыки то... - и улыбается. Шутит,
наверно.
Стали купаться, а Митяй невольно вспоминает, как нутрия лапками в воде
перебирает. "Дай, - думает, - попробую". И попробовал. И получилось!
Как закричит Митяй - отец испугался даже - он уж далеко отплыл.
- Ты чего кричишь?
- А я поплыл по-нутриному! - Кричит Митяй. И снова плюх - и поплыл. Двадцать
раз проверял - получается, и дух не перехватывает. Вылез из воды, отдышаться
не может - устал.
- Ну и стиль у тебя, позавидуешь, - смеется отец.
- Не смейся, ты так не умеешь! - Прыгает Митяй на одной ноге, воду из уха
выгоняет.
Погрелись, посушились. Время к обеду. Стали нутриям корм задавать, они тут
как тут. Знают свое время, обед не пропустят. Залезли в домики, каждая в
свой , не спутали. Митяй по крышам домиков пробежался, заслонки опустил -
хватит, на первый раз накупались.
А потом пошел своих любимцев с руки кормить - Машку и Капустика. Совсем
ручные. Митяй и гладит их, и за шерстку треплет. А к иным не подходи - вроде
шипят, губу поднимают, крысиный нрав показывают.
предпоследняя, в которой Митяй готовится к учебному году.
Потому что уже
появились первые настоящие желтые листья, не те, которые загорели на солнце,
а те, которые состарились: они первыми выбрались из почек весной и первыми
состарились, пожелтели. Значит, скоро осень.
Митяй с Файкой ходили по берегу и следили за стаями.
Нутрии привыкли к новому месту, к людям, которые за ними ухаживали, а больше
всего к Митяю, потому что он всегда им приносил что-нибудь лакомое. Даже
Файке разрешили подходить к домикам, и она вела себя очень культурно: не
лаяла, не лезла носом в кормушку, но папа говорил, что, наверно, она
побаивается острых клыков, а Митяй с ним спорил. Разве может бояться Файка
хоть кого-нибудь на белом свете!
День стал заметно короче. Короче стала дорога к первому сентября.
Митяй уже сам распоряжался своим новым портфелем. Складывал в него
карандаши, резинки, букварь, тетради - и снова вынимал все. Ему очень
хотелось в школу, но жалко было расставаться с нутриями и Файкой. "Ничего, -
говорил сам себе Митяй, - на воскресенье буду приезжать домой из интерната.
А потом, в каникулы папа возьмет меня с собой на охоту. Он обещал, когда
семь лет исполнится. А это будет 15 сентября".
Ходит Митяй и долго прощается со всем. Хочет, чтобы все в порядке было,
по-хозяйски осматривает. И к шоссе нет-нет да наведается. Не близко,
километра три, даже побольше. Столбы уже лежат, и обрезки рельсов привезли,
чтоб в землю вкапывать, и мотки проволоки... скоро свет будет. И дорогу
шлаком посыпают, самосвалы из города ездят...
Сидит Митяй на бревнышке. Файка рядом разлеглась. И грустно им что-то...
"Завтра за грибами пойду", -соображает Митяй.
- Пойдем за грибами, Файка?
Подняла Файка голову, поглядела на Митяя и тявкнула.
- Ладно, завтра будешь искать. Наберем с тобой белых и насушим.
А Файка хорошо грибы ищет. Найдет белый и тявкнет как-то коротко и небрежно:
мол, иди срежь его, а на сыроежки и лисички не обращает внимания. Отец
приучил.
- Пойдем домой, Файка! Не грусти. Я бы тебя взял с собой, да в интернате
заругают, там же негде тебе жить, а на улице холодно. И здесь кто помогать
будет отцу? Я уезжаю, мама по хозяйству - ему одному в лесу тяжело. Ты здесь
оставайся. Вот и дом наш. - Все поняла Файка. Что уезжает Митяй и что
оставаться ей, только не поняла она нового слова - "школа".
последняя, совершенно необходимая. Можно было бы и без этой главы обойтись,
но тогда бы читатели не узнали, что сделал Митяй на прощанье, чтобы не
скучали без него нутрии.
Встал он пораньше утром и пошел, как всегда на берег умываться, а потом
взял Митяй с вечера приготовленную черную смесь в баночке. Выпросил он эту
смесь у рабочих, ею столбы обмазывали перед тем, как в яму поставить. Взял
еще Митяй палочку и пошел к домикам. На доске он написал букву "Я", и она
ярко зачернела. На втором домике букву "К". Шел Митяй от одного домика к
другому и выводил щепочкой не очень ровные, но яркие и четкие буквы. Все
рассчитал Митяй, долго готовился, ошибки проверили ему рабочие, что дорогу
строили. Наизусть он уже знал все, как писать. И когда закончил Митяй
работу, отошел и стал любоваться, то из черных букв сложились слова: "Я К
ВАМ СКОРО ВОЗВЕРНУСЬ" - на точку места не хватило; конечно, хорошо бы было
написать не "возвернусь", а "вернусь", но тогда три домика скучали бы без
букв. "Нет, лучше пусть "возвернусь", - решил Митяй, - но чтобы никто не
скучал".
- А ты их грамоте то обучил, Митяй, - услыхал он насмешливый и ласковый
голос матери.
Смутился Митяй, а потом прижался к матери и спросил:
- Мам, а они меня не забудут?
- Не забудут, - сказала мама, - разве друзей забывают?! Гуляй! Неделя
осталась...
А когда к обеду вернулся Митяй и из лесу с Файкой, и в зубах Файка несла
полный бересток, увидел он, что на крайнем домике стоит тонкий, еле
уместившийся восклицательный знак.
"Я к вам скоро возвернусь!" - вслух прочитал Митяй, и Файка, поставив
бересток на землю, звонко тявкнула в знак одобрения.
Редактор Э.Степченко
Рисунки М.Петрова
Last-modified: Sun, 03 Feb 2002 16:45:34 GMT