Леон Дени. Спиритизм - Религия Будущего
---------------------------------------------------------------
Композиционный Перевод. С французского йога раманантаты
ИЗДАТЕЛЬСТВО "AUM" МОСКВА - 1993г.
Серия "Благая Весть" основатель серии П.А.Гелева
Издательство "AUM" (Серия "Благая Весть", 1993, 274 стр.
From: Klimenko
---------------------------------------------------------------
Леон Дени (1847-192), благоговейно названный учениками "апостолом
Спиритизма", - продолжатель фиософской линии Аллана Кардека в новых исторических
условиях - в первой четверти ХХ века. Его труды переведены на все основные языки
мира и десятки раз переиздавались во Франции.
Читатель, на этих страницах ты найдИшь всю правду о жизни и смерти, и
поймИшь, что смерти нет, а есть только бессмертие и вечная жизнь. Это не книга
дурной и невнятной мистики, это книга великой радости и правды, которая заставит
тебя посмотреть на мир совершенно другими глазами.
----------------------------------------------------------------------------
СОЧИНЕНИЯ ЛЕОНА ДЕНИ
APRES LA MORT. ПОСЛЕ СМЕРТИ.
L'AU-DELA ET LA SURVIVANCE DE L'ETRE. ЗАГРОБНАЯ ЖИЗНЬ И ВЫЖИВАНИЕ ЛИЧНОСТИ.
CHRISTIANISME ET SPIRITISME. ХРИСТИАНСТВО И СПИРИТИЗМ.
DANS L'INVISIBLE! (SPIRITISME ET MEDIUMNITE). В НЕЗРИМОЕ! (СПИРИТИЗМ И
МЕДИУМИЗМ).
ESPRITS ET MEDIUMS. ДУХИ И МЕДИУМЫ.
LA GRANDE ENIGME. ВЕЛИКАЯ ЗАГАДКА.
LE GENIE CELTIQUE ET LE MONDE INVISIBLE. КЕЛЬТСКИЙ ДУХ И НЕЗРИМЫЙ МИР.
LE MONDE INVISIBLE ET LA GUERRE. МИР НЕЗРИМЫЙ И ВОЙНА.
LE POURQUOI DE LA VIE. ОСНОВАНИЕ ЖИЗНИ.
LE PROBLEME DE L'ETRE ET DE LA DESTINEE. ЧЕЛОВЕК И СУДЬБА ЕГО В МИРЕ ЭТОМ И
ИНОМ.
POURQUOI LA VIE? В Ч_М СМЫСЛ ЖИЗНИ?
LE SPIRITISME ET SES DETRACTEURS. СПИРИТИЗМ И ЕГО КЛЕВЕТНИКИ.
SYNTHESE SPIRITUALISTE. СПИРИТУАЛИСТИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ.
LA VERITE SUR JEANNE D'ARC. ПРАВДА О ЖАННЕ Д'АРК.
--------------------------------------------------------------------
"Человек, который начинает жить для души, подобен человеку, который
вносит свет в тИмный дом. Темнота тотчас же рассеивается.
Только упорствуй в такой жизни, и в тебе совершится полное просветление."
Будда
"Твои тени живут и исчезают. То, что в тебе вечно, то, что разумеет,
принадлежит непреходящей жизни. Это вечное есть существо,
которое было, есть и будет и час которого не пробьИт никогда."
Рамакришна
Славные города древности, я видел их лежащими в саване из камня и песка:
Карфаген с его белыми отрогами, греческие города Сицилии, равнины Рима с
обвалившимися акведуками и разверстыми могилами, некрополи, спящие
двадцативековым сном под пеплом Везувия. Я видел последние останки древних
городов, некогда человеческих муравейников, сегодня же пустынных развалин,
которые солнце Востока обжигает своими знойными ласками.
Я представил себе толпы, некогда суетившиеся и обитавшие в этих местах; оне
проходили пред моим мысленным взором с раздирающими их страстями, с их любовью,
ненавистью, рухнувшими честолюбивыми устремленьями, с их победами и пораженьями
- дымы, унесИнные дыханием времени. И я сказал себе: "Вот чем становятся великие
народы, исполинские города: кучкой камней, мрачными курганами, могилами,
затенИнными чахлой растительностью, листы и стебли коей со стоном колышет
вечерний ветер." История отметила быстротечность их существования,
кратковечность их величия, их конечное падение, а земля покрыла всИ. А сколько
других, коих неизвестны даже названья; сколько городов, рас, цивилизаций
погребено навсегда под толщею вод, на поверхности затонувших материков!
И я вопрошал самого себя, для чего она, вся эта суета народов Земли, для
чего эти поколенья людей, сменяющие друг друга подобно слоям песка, непрестанно
наносимым волною, дабы покрыть слои, им предшествовавшие; для чего все труды,
всякая борьба, все страдания, если всИ должно привести во склеп?! Века, эти
мгновения вечности, вместили в себя народы и царства, а затем ничего не осталось
и от них самих. Сфинкс поглотил всИ.
Куда же мчится человек в беге своИм? В небытие или к неведомому свету?
Улыбающаяся, вечная, Природа обрамляет своим великолепьем печальные обломки
империй. В ней всИ умирает для того лишь, чтоб вновь возродиться. Трудно
постижимые законы и незыблемый порядок правят еИ движеньем. Неужели же один
только человек вместе со всеми своими свершеньями предназначен небытию и
забвению?
Скорбное впечатление, произведИнное зрелищем мИртвых городов, я нашИл его
ещИ более мучительным пред хладными останками моих близких, тех, кто разделил со
мной мою жизнь.
Умирает один из тех, кого вы любите. Склонившись над ним, со сжимающимся
сердцем, вы видите, как по его чертам медленно разливается загробная тень.
Внутренний очаг бросает всИ меньше бледных и дрожащих отблесков, вот они ослабли
ещИ, а затем прекратились и вовсе. И ныне, всИ, что в этом существе означало
жизнь, - эти глаза, недавно блестевшие, эти уста, произносившие слова, эти
подвижные и деятельные руки - всИ подИрнуто дымкой, всИ безмолвно, недвижно,
безжизненно. На этом смертном одре остался один только труп! Есть ли человек, не
вопрошавший у себя объясненья этой тайны и, во время мрачного бдения, этого
торжественного уединенья со смертью, не думавший о том, что ждИт ещИ его самого?
Разгадка этой тайны волнует нас всех, ибо пробьИт час - и все мы покоримся
неумолимому закону. Нам необходимо знать, действительно ли всИ прекращается в
этот миг, есть ли смерть всего лишь унылый отдых в уничтоженьи, в ничтожестве, в
небытие, либо же, напротив того, вступленье в иную область ощущений.
В ту самую пору, когда материализм достиг своей наивысшей точки,
распространив повсюду идею небытия, появляется новая наука, новое верование,
основанное на действительных фактах. Наука эта дарует человеческой мысли
прибежище, в коем та наконец обретает знание вечных законов прогресса и
справедливости. И тогда происходит расцвет идей, идей, давно считавшихся
мИртвыми и которые в действительности только дремали, ожидая своего часа; и
расцвет этот возвещает человечеству умственное и нравственное обновление.
Учения, бывшие душою прошлых цивилизаций, выступают вновь в ещИ большем величии,
и множество явлений, давно пренебрегаемых, но важность коих наконец узрели
некоторые учИные, является подвести прочную основу доказательств и уверенности.
Занятия магнетизмом, гипнотизмом, внушением; ещИ более, исследования фактов
психической природы, поставляют всИ новые данные для решения великой проблемы.
Открываются широкие горизонты и далИкие перспективы, формы существования
обнаруживаются в таких условиях, в коих и не предполагали их увидеть. И из этих
исследований, открытий и наблюдений выступает новое мировоззрение, новое
жизнеистолкование, намечается познание высших законов, явствует торжество
вселенской справедливости и порядка. И миропониманье это достаточно хорошо
сделано, чтобы с более твИрдой и просвещИнной верой в будущее пробудить в
человеческом сердце глубокое чувство долга, неподдельную привязанность к своим
ближним, что само по себе уже способно изменить лицо обществ.
У всех великих религий было два лица: одно - видимое, другое - сокрытое. В
последнем заключаются дух и суть, в первом - форма или буква. Под материальным
символом скрывается глубокий смысл. Этой двойственностью обладали браманизм в
Индии, герметизм в Египте, политеизм в Греции и само христианство при своИм
возникновении. Судить об этих религиях по внешней и обыденной стороне их - это
всИ равно что судить о нравственном достоинстве человека по его платью. Для
того, чтоб познать их, надобно постичь их сокровенную идею, одухотворяющую их и
являющуюся причиной их существованья; из плоти мифов и догм надобно выделить
животворящую суть, сообщающую им силу и жизнь. И тогда вам откроется единое,
высшее, незыблемое учение, коего человеческие религии являются лишь
несовершенными и временными упрощеньями, соразмеренными с потребностью времени и среды.
В наше время люди создают себе о мирозданьи и об истине крайне поверхностные
и материалистические понятья. Современная наука в исследованиях своих
ограничилась тем, чтоб накопить наибольшее число фактов и затем вывести из них
соответствующие законы. Она таким образом добилась великолепных результатов; но
что касается знания высших основоположений и первопричин, то оно навсегда
останется для неИ недоступным. Даже вторичные причины ускользают от неИ.
Невидимая область жизни более обширна, чем та, которую охватывают наши органы
чувств; и именно в этой невидимой области царствуют те причины, коих нам видны
только следствия.
У античности было совсем иное видение вещей и иной способ их изучения.
Мудрецы Востока и Греции не пренебрегали наблюденьем за внешней природой, но
вечные основоположения они открывали как раз за исследованием души и сил ей
внутренне присущих. Душа была для них словно книгой, в коей таинственными
письменами были выписаны все факты и все законы. Сосредоточением своих
способностей, созерцательным и глубоким изученьем самих себя, они поднимались
вплоть до высот Самопричины, вплоть до Сути, из коей исходят все существа и
вещи. ВрождИнные законы разума объясняли им порядок и гармонию Природы, тогда
как изучение души давало им ключ ко всем вопросам жизни.
Душа, помещИнная, по их мнению, между двумя мирами - видимым и оккультным,
вещественным и духовным, созерцающая и проникающая их оба, есть высшее орудие
познания. Соответственно степени своей развитости и чистоты, она с большей или
меньшей силою отражает лучи, исходящие из божественного источника. Разум и
совесть не только управляют нашими сужденьями и действиями, они также суть самые
верные средства к постижению истины и обладанию ею.
Жизнь есть не что иное, как развитие, во времени и пространстве, Духа -
единственной постоянной реальности. Материя есть еИ низшее выражение, еИ
изменчивая форма. Собственно Сущее, источник всех существ, есть Бог,
единовременно тройственный и единый - сущность, вещество и жизнь; в НИм
воплощается вся вселенная, всИ мироздание. Отсюда тройственный деизм, перешедший
в образной форме из Индии и Египта в христианское учение, которое три составные
части бытия обратило в трИх личностей. Душа человеческая, эта частица мировой
души, бессмертна. Она развивается и восходит к своему Создателю посредством
постоянного совершенствования, проходя при этом чрез бесчисленные существования,
попеременно земные и духовные. В своих телесных воплощениях она является
человеком, тройственная природа коего - тело, перисприт и душа - становится
микрокосмом, или малой вселенной, уменьшенным подобием макрокосма, или Великого
Целого. Вот почему мы можем найти Бога во глубине самих себя, вопрошая себя в
одиночестве, изучая и развивая свои сокрытые способности, свой разум и свою
совесть. Вселенская жизнь имеет две стороны: инволюцию, или схождение духа в
материю чрез индивидуальное сотворение, и эволюцию, или постепенное восхождение
по цепи существований к божественному Единству.
Иногда спрашивают себя, необходима ли религия1. Религия, надлежащим образом
понятая, должна быть связующим звеном, объединяющим людей друг с другом и единой
мыслью приобщающим их к Высшему Началу вещей.2
В душе есть некое естественное чувство, которое влечИт еИ к идеалу
совершенства, с коим она отождествляет Благо и Справедливость. Если б оно было
просвещено наукой, укреплено разумом и основано на свободе совести, то чувство
это, самое благородное из тех, кои дано питать человеку, стало бы побуждающей
силой к свершенью великодушных и благородных дел; но затемнИнное, искажИнное,
пронизанное материалистическими идеями, оно усилиями духовенства слишком часто
становилось орудием эгоистического господства.
Религия необходима и неразрушима, ибо причину своего существованья она
черпает в самой природе человека, возвышенные чаянья и стремления коего она
выражает. Она также есть выраженье вечных законов, и, с этой точки зрения,
должна соединяться с философией, которую она переводит из области теории в
область свершения, наделяя еИ жизнью и деятельностью.
Но для того, чтоб оказывать своИ благотворное влияние, чтобы вновь сделаться
побуждающей силой к возвышению и прогрессу, религия должна очиститься от
бесчисленных искажений, скинуть с себя шутовские наряды, в кои она рядилась в
течение стольких веков. Исчезнуть должна не сама суть еИ, но внешние и
материальные формы вместе с тИмными мифами. Следует остеречься от смешенья вещей
столь несхожих. Истинная религия - это не внешнее проявление, это некое чувство,
идущее изнутри, и подлинный храм Всевышнего строится в сердце человеческом.
Истинная религия не может быть сведена к узким рамкам установлений и обрядов. Ей
нет нужды ни в словесных формулах, ни в образах; еИ не занимают видимость и
формы, в коих выражается поклоненье, она судит догматы лишь по их влиянью на
совершенствование обществ. Она охватывает все культы, все верованья, поднимается
выше их и говорит им: "Истина больше, чем только это!"
Следует однако понимать, что не все люди в состояньи достичь таких
интеллектуальных высот. Именно поэтому необходимы терпимость и
доброжелательность. Если долг зовИт нас отвлечь умы здравые и сильные от
вульгарных сторон религии, то так же необходимо воздержаться и от того, чтоб
бросать камни в души страждущие, рыдающие, неспособные усваивать абстрактные
понятия и находящие в своей наивной вере поддержку и утешенье.
Как бы то ни было, но число искренно-верующих уменьшается день ото дня.
Мысль о Боге, некогда бывшая в душах простой и великой, претерпела вырожденье из
страха перед адом и, как следствие, потеряла своИ могущество. Из-за
невозможности подняться к Абсолюту, некоторые люди сочли необходимым
приспособить к себе и к своей мерке всИ то, что они желали понять. Именно таким
образом они принизили Бога до своего собственного уровня, наделив его своими
страстями и слабостями, преуменьшив Природу и Вселенную, разложив на разные
цвета в призме своего невежества золотой луч Истины. Ясные понятия естественной
религии были произвольно затемнены. Вымысел и фантазия породили заблужденье, и
оно, застыв в догме, встало препятствием на пути народов. Свет был заслонИн
теми, кто почитал себя его хранителями, и потИмки, в кои они желали погрузить
остальных, сделались в них самих и вокруг них. Догмы извратили религиозное
чувство, а сословные интересы исказили чувство нравственное. Отсюда скопище
предрассудков, суеверий, злоупотреблений, идолопоклоннических ритуалов, вид коих
вверг стольких людей в отрицание.
Согласно Пифагору, материальная эволюция миров и духовная эволюция душ
происходят параллельно, согласованно и объясняют друг друга. Великая Душа,
разлитая во всей Природе, оживляет материальную субстанцию, вибрирующую под еИ
воздействием, и производит все формы и все живые существа. Разумные существа,
посредством длительных и сосредоточенных усилий, высвобождаются из-под власти
материи, над коей они, в свою очередь, начинают господствовать и управлять ею,
они добиваются свободы и совершенствуются, переживая бесчисленную
последовательность существований. Таким образом, невидимое объясняет видимое, и
развитие материального мира есть проявление Божественного Духа.
Как и египетские жрецы, его учителя, Пифагор знал, что планеты порождены
Солнцем и что оне вращаются вокруг него, что каждая звезда есть солнце,
освещающее другие миры и входящее вместе со своей планетной свитой в одну из
звИздных систем, в коих бесчисленно множество миров, управляемых теми же
законами, что и наш. Но знания эти никогда не вверяли письменам. Они составляли
предмет изустного обучения, передаваясь в строжайшей тайне. Обыватель бы их не
понял; их сочли бы противоречащими мифам и, следовательно, кощунственными.
Потайная наука учила также тому, что некий неуловимый флюид разлит повсюду и
проникает собою все и вся.3 Эта действующая сила самого тончайшего свойства, под
влиянием воли, изменяется и преобразуется, разрежается и сгущается
соответственно силе и степени возвышения душ, пользующихся ею и ткущих себе
звИздные одежды из еИ вещества. Она как бы соединительная чИрточка между духом и
материей, и всИ - мысли, события - запечатлевается в ней, отражается в ней
подобно тому, как предметы отражаются в зеркале. Свойствами этого флюида.
действием, оказываемым на него волей, объясняются, например, такие явления, как
внушение и передача мыслей на расстояние. Древние аллегорически называли его
"таинственным покрывалом Изиды" или "мантией Кибелы", коия окутывает всИ
живущее. Этот же самый флюид служит средством общения между миром видимым и
невидимым, между людьми и бесплотными душами пространства.
Оккультная наука составляла одно из важнейших направлений тайного обучения.
Из всей совокупности явлений она сумела вывести всеобщий закон отношений,
связующих воедино мир земной с миром духов. Обладая собственным методом, она
развивала высшие способности человеческой души, что делало для той возможным и
чтение мыслей и виденье на расстоянии. История подтверждает факты ясновиденья и
пророчества, исполненные оракулами греческих храмов, сибиллами и
прорицательницами. Многие скептически настроенные умы склонны считать эти факты
подложными. Несомненно, следует отдать дань преувеличеньям и вымыслу, но
недавние открытия экспериментальной психологии показали нам, что во всИм этом
было нечто большее, чем пустые суеверия и досужие домыслы. Открытия эти
возлагают на нас обязанность с большим вниманием изучить совокупность фактов,
кои в античности основывались на твИрдоустановленных правилах и являлись
предметом глубокой и пространной науки.
Способности эти встречаются, как правило, лишь у людей с необычайно чистыми
и возвышенными чувствами; оне требуют длительной и тщательной подготовки. И
Дельфы обладали людьми, наделИнными такими способностями. Оракулы, о которых
сообщает Геродот по поводу КрИза и сраженья при Саламине, являются тому
подтверждением. Позднее злоупотребленья вкрались в оракульское искусство.
Редкость лиц с необходимыми данными вынуждала жрецов быть менее тщательными в их
подборе, и постепенно прорицательская наука выродилась и вышла из употребления.
По свидетельству Плутарха, исчезновенье еИ переживалось всем античным обществом
как величайшее несчастье. Вся Греция верила во вмешательство духов в дела
человеческие. Так у Сократа был свой "демон", или дружественный гений.4 И когда
при Марафоне и Саламине греки с оружием в руках отбросили назад ужасающее
нашествие персов, их вдохновляло при этом убежденье в том, что невидимые силы
поддерживают их усилия. Афиняне утверждали, будто при Марафоне они видели двух
светозарных ратников, сражавшихся в их рядах. Десятью годами позже, пифия,
вдохновлИнная духом, с высоты своего треножника, указала Фемистоклу средства к
спасению Греции. И это неслучайно, ведь победа Ксеркса означала бы завоеванье и
порабощенье Эллады варварской Азией, истребленье созидательного греческого духа,
что, быть может, на две тысячи лет отодвинуло расцвет мысли в еИ идеальной
красоте.5 И греки, эта горстка людей, разгромили на голову огромную армию
персов, и, сознавая поддержку оккультных сил, они воздавали им почести в храме
своей хранительницы богини Афины, коий являлся символом духовной мощи,
возвышаясь на скале афинского акрополя, обрамляемого ослепительным морем и
грандиозными силуэтами Пентеликона и Гимета.
Материя, когда еИ изучают пристально, рассеивается словно дым. Реальность еИ
лишь мнимая, и материя не может дать нам никакого основания для уверенности.
Постоянная реальность и уверенность есть лишь в духе. Лишь ему одному мир
открывается в своей живой целостности и в своИм извечном великолепии. Лишь он
один может вкусить и понять гармонию этого мира. Именно в духе Вселенная познаИт
себя, отражает себя и обладает собой. Дух есть более того, он - сокрытая сила,
воля, правящая материей и движущая еИ - Mens agitat molem - и сообщающая ей
жизнь. Все молекулы, все атомы, как мы сказали, непрестанно движутся и
обновляются. Тело человеческое словно жизненный поток, в коем воды сменяют друг
друга. Каждая частица замещается другими частицами. Самый мозг подвержен этим
изменениям, и всИ наше тело полностью обновляется за несколько лет.6
Стало быть, неточно сказать, что мозг производит мысль. Он всего лишь
орудие, инструмент еИ. Наша личность сохраняется через все изменения, неустанно
происходящие в теле, и вместе с ней сохраняются наша память и наша воля. В
человеческом существе наличествует разумная и сознательная сила, правящая
гармоничным движением материальных атомов согласно потребностям существованья;
некая суть, некое начало, возвышающееся над материей и переживающее еИ.
То же самое и со всей совокупностью вещей. Материальный мир есть лишь
внешний облик, изменчивая видимость, проявленье вещественной и духовной
действительности, обретающейся внутри его. Так же как человеческое "я" заключено
не в переменчивой материи, но в духе, так и "Я" Вселенной заключается не в
совокупности планет и звИзд, еИ составляющих, но в сокрытой Воле, в невидимой и
нематериальной Силе, правящей еИ скрытыми пружинами и определяющей еИ развитие.
Материалистическая наука видит лишь одну сторону вещей. В бессилии своИм
определить законы Вселенной и Жизни, она, однажды изгнавшая всякое предположение
и строящаяся лишь на голых фактах, также оказалась вынужденной выйти за пределы
ощущения и опыта и прибегнуть к предположенью, для того чтоб дать какое-то
объясненье природным законам. Именно это она и сделала, приняв за основу
физического мира атом, не восприемлемый нашими органами чувств.7
Если б мир был всего лишь смешеньем материи, упрвляемой слепою силою, то
есть случаем, то тогда не было б этой равномерной, постоянной последовательности
тех же самых явлений, совершающихся по установленному порядку; не было б этой
искусной приспособляемости средств к цели, этой гармонии законов, сил,
соотношений, проявляющейся во всей Природе. Жизнь оказалась бы случайностью,
исключительным фактом, а не явлением общего порядка. Нельзя было б объяснить
этого стремленья, этого побужденья, во все века, с мига появленья изначальных
простейших существ, направляющего жизненный поток по лестнице эволюции к формам
всИ более совершенным.
Слепая, бессознательная, лишИнная цели, как бы материя могла разнообразить
себя, как бы могла она развиться во вселенском масштабе, необъятные черты коего
вырисовываются всякому внимательному наблюдателю? Как бы могла она согласовать
частицы свои, свои молекулы друг с другом таким образом, чтобы те составили все
чудеса Природы, начиная от миров, населяющих бесконечное пространство, и кончая
органами человеческого тела: мозгом, глазом, слуховым аппаратом; кончая
насекомым, птицей, цветком?
Успехи геологии и предъисторической антропологии пролили новый свет на
историю первоначального мира; но надеждам материалистов найти себе точку опоры,
поддержку своим теориям в законе эволюции существ не суждено было оправдаться.
Из исследований этих проступает идея самая главная, и это - уверенность в том,
что слепая сила нигде не господствует безусловным образом. Напротив того, именно
ум, воля, разум повсюду торжествуют и царствуют. Одной только грубой силы не
хватило бы для того, чтоб обеспечить сохраненье и развитие видов. И среди живых
существ обладателем Земли и покорителем природы стал не самый сильный, не самый
физически вооружИнный, но наиболее одарИнный в умственном отношении.
Мир, с самого своего возникновения, ступает ко всИ более высокому состоянью
вещей. Закон прогресса проступает чрез все эпохи, как в последовательных
преобразованьях Земли, так и в этапах развития человечества. Некая цель
угадывается во вселенной, цель, к коей всИ движется, всИ развивается, как живые
существа, так и неодушевлИнные предметы; и цель эта есть Благо, Добро. История
Земли наиболее красноречивое тому свидетельство.
Нам, без сомненья, возразят, что за всем стоят борьба, страданье и смерть.
На это мы ответим, что усилие и борьба являются самими условиями прогресса. Что
же касается смерти, то она не есть небытие, как мы докажем в дальнейшем, но
вступление живого существа в новую фазу развития. Из изучения природы и анналов
истории рельефно выступает тот основательный факт, что есть единая Причина всему
сущему, и, чтоб познать эту причину, нужно подняться выше материи, вплоть до
разумной сути, до этого живого и сознательного закона, объясняющего нам строй
Вселенной, как опыты современной психологии объясняют нам проблему жизни.8
О философском учении судят прежде всего по его нравственным выводам, по тому
влиянью, коие оно оказывает на общественную жизнь. И с этой точки зрения, теории
материалистические, основанные на фатализме, не способны служить побуждающей
силой к нравственной жизни, освященьем законов совести. Чисто механическое
понятье, которое оне дают о мире и жизни, уничтожает идею свободы и,
следственно, ответственности. Из борьбы за существованье оне делают непреклонный
закон, согласно коему слабые должны пасть под ударами сильных - закон, навсегда
изгоняющий из жизни царство мира, общности интересов и братства людей. Проникая
в умы, теории эти могут вызвать у счастливых лишь безразличие и эгоизм, у
обездоленных - отчаянье и жестокость, и безнравственность - у всех.
Несомненно, есть честные и порядочные материалисты и добродетельные атеисты,
но всИ это отнюдь не из-за строгого следованья своим учениям. Если они таковы,
то лишь вопреки своим мнениям, а не благодаря им; причиной тому тайное
побужденье их природы, а также то, что совесть их сумела устоять перед
всевозможными софизмами такой философии. Из всего этого неизбежно следует, что
материализм, отрицая свободу воли, делая из интеллектуальных способностей и
моральных качеств лишь следствие свойств химических комбинаций, секреции серого
вещества мозга, рассматривая гениальность как невроз, тем самым унижает
человеческое достоинство, отнимает у жизни еИ высокий смысл и возвышенный
характер.9
Проникшись убежденьем, что за пределами текущей жизни нет ничего, что нет
справедливости иной, кроме справедливости людей, каждый может сказать самому
себе: "Зачем бороться и страдать? Для чего жалость, смелость, прямота? Чего ради
сдерживать себя и обуздывать свои аппетиты, свои желанья? Если человечество
предоставлено самому себе, если нигде и ни в чИм нет разумной, беспристрастной
власти, коия судит его, направляет, поддерживает, то какой помощи может ожидать
оно? Чья поддержка облегчит ему тяжесть испытаний?"
Если во Вселенной нет ни разума, ни справедливости, ни любви, ничего, кроме
слепой силы, давящей и сжимающей живые существа и миры в тисках бессмысленной,
бездушной, бессознательной судьбы, то идеалы, благо, нравственная красота суть
всего лишь иллюзии и ложь. И тогда уже не в них, но в скотской действительности,
не в долге, но в наслаждении должно человеку видеть цель жизни, и чтоб достичь
еИ, он должен пройти поверх всякой пустой чувствительности.
Если мы приходим из небытия, чтобы вернуться в небытие, если та же участь,
то же забвенье ожидает преступника и мудреца, эгоиста и любящего, если, по
прихоти случая, одним на долю выпадают исключительно страданья, а другим
достаются радости и почести, тогда позволительно провозгласить надежду химерой и
оставить страждущих без утешенья, а жертв судьбы без справедливости.
Человечество вращается, влекомое движеньем земного шара, без цели, без ясности,
без нравственного закона, постоянно обновляясь рожденьем и смертью, двумя
крайностями, между коими человек мечется и исчезает, оставив после себя след не
больший, чем искра в ночи.
Под влиянием таких учений, совести остаИтся только умолкнуть и уступить
место грубому инстинкту; дух расчИта должен заместить энтузиазм, а любовь к
наслаждению - благородные устремленья души. И тогда каждый будет думать лишь о
самом себе. Несчастных будут осаждать отвращенье к жизни и мысль о самоубийстве.
У обездоленных не будет ничего, кроме ненависти к имущим, и в своей ярости они
разнесут в куски эту грубую и материальную цивилизацию.
Но нет, мысль, разум с трепетом и дрожью восстают и протестуют против этих
учений одиночества и отчаянья. Человек, говорят они нам, борется, трудится,
страдает не для того, чтоб исчезнуть в небытии; материя - это ещИ не всИ; есть
также законы, стоящие выше еИ, законы порядка, строя и гармонии, и вся Вселенная
не есть всего лишь бездушный и лишИнный сознанья механизм.10
Как бы слепая материя могла управлять собой по умным и мудрым законам? Как
бы лишИнная разума, чувства, смогла она произвесть существ, наделИнных разумом и
чувством, способных отличать добро от зла, справедливое от несправедливого? Как!
душа человеческая, способная любить вплоть до самопожертвованья, душа, в коей
запечатлено чувство прекрасного и доброго, и она вышла из стихии, не наделИнной
этими качествами ни в коей мере? Мы чувствуем, любим, страдаем, и мы происходим
от причины, коия глуха, бесчувственна и нема? Мы, стало быть, совершеннее и
лучше, нежели она сама?
Рассуждать таким образом, значит оскорблять логику. Невозможно предположить,
чтоб часть была больше целого, чтобы рассудок мог произойти от причины, начисто
лишИнной рассудка, чтобы мИртвое порождало живое и чтобы Природа, лишИнная
всякой цели, могла породить существ, способных преследовать какую-либо цель.
Напротив того, здравый смысл говорит нам, что если рассудок, любовь к добру
и красоте есть в нас, то лишь потому, что они происходят от первопричины,
обладающей ими в большей степени. И если во всИм проявляется порядок, если некий
план угадывается во всИм мироздании, то это значит, что их разработала некая
мысль, что их задумал некий разум.
Но если идея небытия подчиняет нас себе, если мы верим в то, что у жизни нет
завтрашнего дня и что со смертью кончается всИ, то тогда, чтобы быть логичными,
мы должны признать, что надо всеми прочими чувствами должны главенствовать
заботы материального существования и личная выгода. И что нам в таком разе за
дело до будущего, коего нам не суждено знать?! Как можно тогда говорить нам о
прогрессе, реформах, о жертвах, коих от нас ожидают? Если существованье наше
всего лишь короткое мгновенье, то нам остаИтся только пользоваться
наличествующей минутой, вкушать еИ радости и оставить в стороне страданья и
обязанности. Таковы выводы, к коим неизбежно приводят материалистические теории,
выводы, которые мы постоянно слышим вокруг себя и коих примененье мы видим
ежедневно.
Каких только злодейств и опустошений ни следует ожидать от эдаких доктрин,
распространившихся на лоне богатой цивилизации, уже и теперь очень развитой в
смысле роскоши и физических наслаждений?
ЕщИ выше, нежели проблемы жизни и судьбы, проступает вопрос о Боге.
Если мы изучаем законы Природы, если мы ищем идеальную красоту, коей
вдохновляются все искусства, то повсюду и всегда, надо всем и по ту сторону
всего, мы встречаем идею о высшем, необходимом и совершенном Существе, извечном
источнике добра, красоты и истины, с коим отождествляются закон, справедливость,
высший разум.
Мир, физический и нравственный, управляется законами, и законы эти,
установленные по некоему плану, позволяют обнаружить глубокий ум в вещах, ими
управляемых. Законы эти не исходят из какой-то слепой причины, лишИнной сознанья
и цели: хаос и случай не смогли бы произвесть порядка, строя и гармонии. Законы
эти не исходят от людей: существа мимолИтные, ограниченные во времени и
пространстве, не в состоянье создать постоянные и вселенские законы. Чтоб
логично объяснить их, нужно подняться ввысь, вплоть до Высшего Существа,
создателя всех и вся. Мы б не смогли помыслить и понять разум, не олицетворив
его в некоем существе, но существо это не является ещИ одним среди прочих ему
подобных существ. Оно есть Отец всех остальных, самый источник жизни. Личность
не должна пониматься здесь в смысле некоего существа, наделИнного формой, но
скорее как совокупность способностей, составляющих сознательное целое. Личность,
в самом высоком значении этого слова, это сознание, это совесть, и именно в этом
смысле Бог является лицом, или, вернее, абсолютной личностью, но не существом,
имеющим форму и поставленные ему пределы. Бог бесконечен и не может быть
индивидуализирован, то есть быть отделИн от мира или существовать обособленно.11
Касательно же того, чтоб не интересоваться изученьем первопричины, считая,
как выражаются позитивисты, изученье это бесполезным, а первопричину
непознаваемой, давайте зададимся вопросом, в самом ли деле позволительно уму
серьИзному довольствоваться незнанием законов, кои управляют условиями его
существования? И необходимость Богопознания возникнет перед нами сама собой.
Богопознание есть не что иное, как изученье Великой Души, первоосновы жизни,
одушевляющей Вселенную и отражающейся в каждом из нас. ВсИ становится
второстепенным, когда речь заходит о первооснове вещей. Мысль о Боге неотделима
от идеи закона, и в особенности нравственного закона, и ни одно общество не
может ни жить, ни развиваться без знания нравственного закона. Вера в некий
высший идеал справедливости укрепляет совесть и поддерживает человека в его
испытаниях. Она есть утешенье, надежда страждущих, надИжнейшее прибежище
угнетИнных, покинутых и одиноких. Подобно утренней заре освещает она ласковыми
лучами души несчастных.
Без сомненья, существованье Бога нельзя доказать прямыми и осязаемыми
доводами, поскольку Бог не подпадает под восприятие наших органов чувств.
Божество сокрылось под таинственным покровом, быть может, для того, чтоб
заставить нас искать Себя, в чИм заключается самое благородное и самое
благодатное упражненье для нашей мысли, а также для того, чтоб заслуга отыскания
его целиком досталась нам. Но в нас есть некая сила, некий верный инстинкт,
влекущий нас к Богу и подтверждающий нам его существованье убедительней всех
доказательств и всевозможных анализов.12
1 Отказываться от религии вообще потому только, что современные формы еИ, как
например, христианство или ислам, зашли в тупик и претерпели вырождение, так же
глупо, как отказываться есть яйца вообще только потому, что яйцо попавшееся вам
сегодня за завтраком, оказалось тухлым. (Й.Р.)
2 В церквах не учили почти ничему дурному: там лишь очень дурно учили хорошему.
(Й.Р.)
3 Йоги называют этот чистейший вид энергии, источник всех остальных проявлений
еИ санскритским словом "прана". (Й.Р.)
4 О знаменитом "демоне" Сократа говорится во многих работах, Сократу
посвящИнных; немало упоминает о нИм в своих диалогах и Платон; особо затронут
этот вопрос в его диалоге "Феаг", ставящем по этой причине всех критиков в
крайне затруднительное положение. Но Вл.С.СоловьИв справедливо указывает, что
для Сократа и Платона природа этого "демона" выражала некую основную истину,
именно то, что "всякое дело внутреннего усовершенствования человека зависит не
от людского произвола, не от преходящих добрых желаний, а от чего-то более
важного и глубокого, чем мы не можем распоряжаться, а с чем должны
сообразоваться. Есть более важный, чем мы сами хозяин в нашем внутреннем дому, -
есть у всех, хотя явственно он говорит только таким исключительным людям как
Сократ - для блага их собственного и чужого." (Й.Р.)
5 В самом деле, в ту пору, о которой идИт речь, Греция была факелом человеческой
мысли, воплощением человеческого прогресса, ибо культура греков значительно
опережала степень развитости остальных народов Европы, и в человеческой истории
уничтожение Греции означало бы трудно обратимый шаг назад. (Й.Р.)
6 Это замечание совершенно справедливо. Например, Йога всегда учила, а данные
современной науки подтверждают это, что материя, составляющая наше тело, целиком
и полностью обновляется за определИнный промежуток времени. Так атомы молекул,
составляющих кровь, замещаются за период от нескольких мгновений до нескольких
дней; молекул, составляющих различные ткани - за период от нескольких дней до
нескольких месяцев; всего дольше поддерживается материальный состав костных
тканей, на полное обновление которых требуется от нескольких месяцев до
нескольких лет. Таким образом, выходит, что материя, составляющая тело человека,
обновляется целиком и полностью за средний срок в полтора года, т.е. за это
время в его тканях не остаИтся ни одного атома, бывшего в них эти полтора года
назад. И если допустить, что человек есть тело, а этому и учит современная
материалистическая наука, то получится, что за средний срок в полтора года
человек перестаИт быть самим собой, превращается в совершенно другого человека,
в другую личность. Неверное допущение в начале приводит материалистов к
абсурдным выводам, впрочем сами до последних они не доходят, поскольку просто не
думают над такими вещами. Возвращаясь к нашему предмету: хотя материя в человеке
всецело обновляется, замещаясь другой, он тем не менее продолжает оставаться
самим собой, ощущая себя некой постоянной личностной целостностью, что
опровергает все теории материалистов и убедительно показывает, что дух независим
от материи и что он стоит выше еИ. Всякий детский лепет материалистов о так
называемой "постепенной адаптации" атомов, молекул и клеток к общей системе
организма наивен и неуместен, поскольку он не может объяснить сохранение
индивидуальности человеческого "Я". (Й.Р.)
7 Неделимость атома спокон веку была сутью всего материализма ("атомос"
по-гречески значит "неделимое"), и поэтому, с той поры, как наукой было
доказано, что и этот кирпичик мироздания также, в свою очередь, делится и
подразделяется на ещИ более мелкие элементы, материализм и строящиеся на его
основе теории потеряли под собою всякую почву, свой raison d'etre, и остаИтся
только удивляться их упрямой живучести после нанесИнного им смертельного удара,
тем более ужасного, что сделан он был совершенно неожиданно и рукою своих же
друзей-естествоиспытателей. Если при этом материалисты надеются парировать
сыплющиеся на них новые удары шпагою диалектики, то им следует знать, что у
шпаги этой - клинок обоюдоострый. И поэтому им, отбиваясь от ударов в тумане,
напущенном ими на понятье материи, следует быть готовыми к тому, что они не
поранят никого, кроме самих себя. (Й.Р.)
8 Всякий раз, как мыслитель-материалист говорит о существовании у жизни, жизни в
смысле самом общем и отвлечИнном, цели, и тем более, разумной цели, он тем самым
контрабандой и под вымышленным именем протаскивает в свою систему идею о Боге,
ибо у неразумной и никем не управляемой материи не может быть ни цели, ни
разумности. (Й.Р.)
9 "Быть материалистом - значит считать, будто тело и есть сам человек, и сводить
человека единственно к телу. Тому, кто придерживается такого взгляда, не
избежать и соблазна смешать человека с содержимым его кишечника, что многие и
делают. Воистину ассенизаторская философия! Каких только скотств и преступлений
ни ожидать от неИ! Позор вам, материалисты!" Свами Анантананда. /Примеч.Й.Р./
10 Материализм - это ограничение, ограничение зрения зрителя и ума мыслителя, но
воспринимаемое им не как собственный недостаток, а как реальная граница
внешнего. Это - очки, о которых он забыл и забыл, что они сидят у него на носу,
но думает, будто они - оболочка внешнего мира, на который он смотрит. Как только
материалист снимет эти очки, устранит это ограничение, т.е. перестанет отрицать
реальность мира духовного и действительность вещей духовного порядка,
материализм сразу исчезнет, а все достижения его науки органически вольются в то
цельное знание, от которого их искусственно отделили. Противопоставлять
Демокрита Платону, или наоборот, значит не понимать ни Платона, ни Демокрита. В
морали они совершенно тождественны, а в остальном - Платон занимается изучением
мира идей, а Демокрит - мира материи. Ни одно, ни другое не исключают друг
друга, но лишь дополняют, ибо стоят они на разных иерархических уровнях. (Й.Р.)
11 Бог - это душа, воля, информация и музыка Вселенной. Но это не определение,
это всего лишь попытка к пониманию: Бога нельзя определить: Он безграничен.
(Й.Р.)
12 И теист, и атеист - оба верующие. Разница между ними та только, что один
верит в существование высших сил, а другой верит в их несуществование, но ни
тот, ни этот тезис своей доказать не может. Это под силу лишь тому, кто знает, а
не верует; но тот, кто знает, никогда не стоит по ту или иную сторону болтливой
баррикады. (Й.Р.)
-----------------------------------------------------------------
15
Быть может, нам возразят, указав на то, как зловеще религия пользовалась
идеей о Боге. Но какое значенье имеют различные формы, коими люди наделяли
Божество? Ныне боги эти для нас лишь иллюзия, порождИнная немощным разумом в
пору общественного детства, поскольку формы эти - поэтичные, прекрасные или
безобразные - соответствовали вполне тому сознанию, которое их помыслило. Более
зрелая мысль человеческая отдалилась от этих устаревших понятий; она позабыла
этих призраков и совершИнные во имя их злоупотребления, чтобы в более
стремительном порыве унестись к Вечному Разуму, к Богу, Мировой Душе,
вселенскому очагу Жизни и Любви, в коем мы ощущаем себя живущими подобно тому,
как птица живИт в воздухе, как рыба живИт в океане, и чрез коий мы связаны со
всем, что есть, что было и что будет.
Повсеместно, плодовитость, не знающая границ, вершит сотворенье новых
существ. Природа пребывает в постоянных родах. Точно так же, как будущий колос
таится в зерне настоящего, дуб - в жИлуде и роза - в бутоне, так и созиданье
грядущих миров непрестанно свершается во глубине звИздных небес. Повсюду жизнь
порождает жизнь. Со ступени на ступень, от вида к виду, путИм непрерывной связи
и развития, она поднимается от простейших, самых рудиментарных организмов вплоть
до мыслящего и наделИнного сознаньем существа, одним словом, до человека.
Некое мощное единство правит миром. Одна единая субстанция - эфир или
мировой флюид - образует в своих бесконечных преобразованиях бесчисленное
разнообразье тел. Элемент этот вибрирует под действием космических сил.
Соответственно быстроте и числу своих вибраций он производит теплоту, свет,
электричество и магнетический флюид. Стоит этим вибрациям сгуститься, как сразу
же образуются физические тела.
И в извечных обменах все формы эти увязываются друг с другом, все силы эти
уравновешивают одна другую, сочетаются друг с другом в некоторую тесную
общность. Очистка, утончение материи, восхождение силы и мысли совершаются в
гармоническом ритме от минерала к растению, от растения к животному и человеку.
Верховный закон управляет по единообразному плану проявлениями жизни, тогда как
невидимая связь соединяет в одно целое все миры и все души.
Из трудов существ и вещей проступает некое единое стремленье - стремленье к
бесконечности, к совершенству. Все действия, кажущиеся расходящимися, в
действительности сходятся в одном центре, все цели совпадают друг с другом,
составляют единое целое и развиваются к единой великой цели - к Богу! Богу, коий
есть средоточие всякой деятельности, конечная цель всякой мысли и всякой любви.
Изученье природы повсеместно обнаруживает пред нами действие некой скрытой
воли. Повсюду материя повинуется некой силе, которая над ней господствует,
организует еИ и направляет. Все космические силы сводятся к движенью, и движенье
- это Бытие, это Жизнь. Материализм объясняет сотворенье мира слепым танцем
атомов и их случайным сближеньем. Но разве кто-нибудь когда видел, чтоб буквы
алфавита, брошенные наугад, сами выстроились в поэму? И в какую поэму! в такую
как вселенская жизнь! Видел ли когда кто-нибудь, чтоб скопленье строительных
материалов само по себе построило зданье внушительных размеров или же сложную
машину со множеством деталей? Предоставленная самой себе, материя не может
ничего. ЛишИнные сознанья и слепые, атомы не смогли б устремиться ни к какой
цели. И гармония мира может быть объяснена лишь вмешательством некоей воли. И
воля эта проявляется в строе Вселенной именно посредством действия на материю
сил, посредством существованья мудрых и глубоких законов.
На это часто возражают тем, что не всИ гармонично в Природе. Говорят, что
если она и творит чудеса, то она же порождает и чудовищ, производит уродов.
Добро повсюду бок о бок соприкасается со злом. Если медленная эволюция вещей,
повидимому, и подготовляет мир к тому, чтоб он стал театром жизни, то не следует
всИ же упускать из виду напрасную трату жизней и ожесточИнную борьбу существ
между собой. Не следует забывать, что землетрясения, изверженья вулканов
временами опустошают нашу планету и в несколько мгновений разрушают труды многих
поколений.
Да, бесспорно, и в творчестве природы есть пробелы - несчастные случаи, но
пробелы эти никоим образом не исключают идеи порядка, конечной цели; напротив
того, они приходят на помощь нашим положениям, ибо мы можем спросить, почему
тогда всИ не есть пробел, всИ не есть несчастный случай?
Связь причин и следствий, приспособленье средств к цели, согласованность
работы органов тела, их адаптация к среде, к условиям жизни - очевидны и явны.
Деятельность Природы, во многом сходная с деятельностью человека, но в то же
время бесконечно превосходящая еИ, доказывает существованье некоего плана, по
коему всИ развивается, а примененье средств, которые способствуют его
осуществлению, недвусмысленно указует на некую оккультную причину, беспредельно
мудрую и всесильную. Что касается возраженья о врождИнных уродствах, то оно
вызвано просто недостатком наблюдательности. Уроды суть не более как ростки,
сбившиеся с истинного пути. Если человек, упав, сломал себе ногу, то
позволительно ли ответственность за это возлагать на Природу и Бога? Точно так
же, вследствие каких-то несчастных случаев, потрясений и нарушений, происшедших
в пору вынашивания, с зародышами могут произойти какие-то отклонения от нормы
ещИ в утробе матери. Мы привыкли отсчитывать жизнь с мига рожденья, то есть
появленья человека на свет, но в действительности жизнь имеет свою точку отсчИта
много раньше того.
Довод, выведенный из существованья жизненных бедствий, основан на ложном
истолковании смысла жизни. Последняя отнюдь не предназначена для того, чтоб
доставлять нам одни только приятности: полезно, просто необходимо, чтоб она
выдвигала пред нами также и трудности. Все мы рождены для того, чтоб умереть, и
всИ же мы удивляемся, что некоторые умирают из-за несчастных случаев! Существа
мимолИтные в этом мире, из коего мы не уносим ничего с собой в мир иной, мы
сетуем об утрате благ, кои потерялись бы сами собой в силу природных законов! И
все эти ужасные события, эти катастрофы, эти бедствия несут в себе некий урок.
Они напоминают нам о том, что не столько приятностей следует ожидать нам от
Природы, сколько в основном вещей полезных для нашего духовного роста и
продвиженья; о том, что мы пришли в этот мир не за тем, чтоб наслаждаться и
дремать в праздности и покое, но для того, чтоб бороться, трудиться, биться за
прогресс миров и людей. Они говорят нам, что человек не создан единственно для
Земли, но что ему следует смотреть выше, привязываться к вещам материальным лишь
в должную меру и понимать то, что жизнь его не будет разрушена смертью.1
Ученье об эволюции не исключает ученья о первичных и конечных причинах.
Самая возвышенная идея, какую только можно помыслить о Творце, это предположить
Его создавшим такой мир, коий способен развиваться своими собственными силами, а
не с помощью непрестанных вмешательств и нескончаемых чудес.
Наука по мере своего продвиженья в познании Природы смогла отодвинуть Бога
на задний план, но Бог, отодвинувшись, стал только ещИ величественней. Вечное
Существо, с точки зренья теории эволюции, стало по-иному великим, нежели
фантастический Бог "Библии". Что наука навсегда уничтожила, так это понятье о
человекоподобном Боге, созданном по образу и подобию человека и внешнем по
отношению к физическому миру. Понятье более высокое, нежели это, пришло на смену
ему: и это понятие об имманентном, т.е. пребывающем в самом себе Боге, постоянно
присутствующем внутри вещей. Идея о Боге сегодня не выражает для нас более идею
какого-то неопределИнного существа, но Существа, коие содержит в себе все
остальные существа. Вселенная больше не есть сотворение, о котором говорят
религии, не произведенье, извлечИнное Создателем из небытия. Вселенная - это
безмерно-огромный организм, одушевлИнный вечной жизнью. Так же как наше с вами
тело управляется некоей центральной волей, коия руководит его движеньями и
действиями; так же как каждый из нас чрез все измененья, происходящие в его
теле, ощущает себя живущим в некоторой постоянной целостности, коию мы называем
"душою", "сознанием", "личным Я", так и Вселенная, сквозь все изменчивые,
бесконечно разнообразные, бесчисленные формы, познаИт себя, отражает себя,
обладает собой в некой живой целостности, в неком разуме и сознании, коий и есть
Бог. Высшее Существо находится не вовне этого мира; оно есть неотъемлемая,
важнейшая часть его, и потому Оно внутри его. Оно есть центральная целостность,
к коей приводят все отношения и в которой они гармонизируются; Оно - основа
общности и любви, чрез коию все существа суть братья. Оно есть очаг, из коего
исходят и распространяются в бесконечность все нравственные силы: Мудрость,
Справедливость, Доброта!
Нет, стало быть, самопроизвольного, чудесного сотворения; сотворение
постоянно, без начала и конца. Вселенная существовала всегда; она обладает в
себе самой принципом силы и движения; она в себе самой несИт цель свою. Мир
неустанно обновляется в своих частях; в своей же целостности он вечен. ВсИ
преобразуется и развивается в постоянной смене жизни и смерти, но ничто не
погибает. Тогда как в небесах меркнут и угасают солнца, тогда как старые миры
распадаются и исчезают, в других местах пространства в то же самое время
создаются новые солнечные системы, зажигаются звИзды, нарождаются на свет миры.
Бок о бок с дряхлостью и смертью, новые человечества расцветают в вечном
обновлении.
Великое дело продолжается в бездне пространств и времИн трудом всех существ,
объединИнных общностью интересов на благо каждого из них. Вселенная являет собою
захватывающее зрелище непрестанной эволюции, в коей участвуют все. Незыблемый
закон правит этим великим свершеньем, и это - вселенское единство, божественное
единство, коие обнимает, связует, направляет все индивидуальности, все отдельно
взятые деятельности, устремляя их к общей цели, которая есть совершенство в
полноте существования.
Если б человек обладал уменьем сосредоточиться и изучить себя, если б он
отдалял от души своей всякую тень, коию накопляют в ней страсти; если б, прорвав
толстый покров, коим окутали его предрассудки, невежество и софизмы, он
спустился во глубь своей совести и своего разума, то он нашИл бы там внутреннее
жизненное начало, противостоящее жизненному началу внешнему. Внутренняя жизнь
эта позволила б ему вступить в отношенья со всей природой, со вселенной и Богом
и дала б ему вкусить от той жизни, что уготована ему загробным будущим и высшими
мирами. Там же есть таинственная книга, в коей все деянья его, добрые и злые,
записываются невидимой рукою, в коей все факты жизни его запечатлеваются в
неизгладимых буквах, чтоб возникнуть пред ним с ослепительной ясностью в час
смерти.
Порою некий могучий и властный голос, какое-то строгое и серьИзное пенье
исходит из этих глубин существа, раздаИтся посреди легкомысленных занятий и
забот нашей жизни, чтоб напомнить нам о долге. И горе тогда тому, кто откажется
ему внять! Настанет день, когда угрызенья совести научат его тому, что нельзя
безнаказанно пренебрегать еИ предупрежденьями.
В каждом из нас есть сокрытые источники, из коих могут брызнуть воды жизни и
любви, добродетели, силы, коим несть числа. И именно там, в этом внутреннем
святилище следует искать Бога. Бог внутри нас, или, по крайней мере, внутри нас
есть отраженье Его. А то, чего нет, не смогло б отразиться. Души отражают Бога
подобно каплям утренней росы, отражающим солнечный свет, каждая согласно степени
своей чистоты.
Именно чрез это внутреннее восприятие, а не чрез опыт органов чувств,
гениальные люди, великие миссионеры, пророки познали Бога и законы Его и
поведали их народам земли.
Можно ли ещИ далее, чем мы сделали, продолжать определенье Бога? Определить
значит ограничить. Пред лицом сей великой проблемы слабость человеческая
проступает со всей явностью. Бог является нашему уму, но ускользает от всякого
анализа. Существо, наполняющее время и пространство, никогда не может быть
обмерено существами, ограниченными временем и пространством. Желать определить
Бога - это значило бы желать Его ограничить и тем самым - почти что отрицать
Его.
Вторичные причины вселенской жизни объясняются, но первопричина остаИтся
неуловимой в своей необъятности. Постичь еИ нам удастся лишь после того, как мы
многократно пересечИм порог смерти.
ВсИ, что мы можем сказать, подводя итог, это то, что Бог есть Жизнь, Разум,
Сознание, Совесть во всей их полноте. Он вечно действующая сила всего сущего,
вселенская общность, в коей каждое существо черпает своИ существование, для того
чтоб впоследствии, по мере возрастающих своих способностей и своего возвышенья,
содействовать гармонии Целого.
Вот мы уже и далеко от Бога всех религий. Бога "сильного и ревнивого",
окружающего себя громами и молниями, требующего кровавых жертв и наказующего до
скончания вечности. Человекоподобные боги отжили свой век. ЕщИ говорят о некоем
боге, коего наделяют человеческими слабостями и страстями, но царство этого бога
уменьшается день ото дня.
До сих пор человек видел Бога лишь сквозь своИ собственное существо, и идея,
которую он себе о НИм составлял, изменялась в зависимости от того, какою из
способностей своих он Его созерцал. Рассматриваемый сквозь призму чувств, Бог
множествен; все силы природы суть боги; так родился политеизм. Видимый
рассудком, Бог двойствен: дух и материя, отсюда дуализм. Чистому разуму Он
представляется тройственным: душа, дух и тело. Такое понимание дало рожденье
тройственным религиям Индии и христианству. Но постигнутый волей, воспринятый
извнутренним постиженьем - качество это, как и все духовные способности,
приобретается лишь медленно и постепенно - Бог Един и Абсолютен. В НИм три
основополагающих начала Вселенной соединяются, чтоб составить живую целостность.
Таким вот образом объясняется разнообразье религий и систем, коие были тем
более возвышенны, чем чище и чем просвещИнней были умы, их задумавшие. Когда
вещи рассматриваются с высоты, противостоянье идей, религий и исторических
фактов объясняется само собой и они примиряются в высшем слиянии.
Существо, бесконечное и абсолютное само по себе, делается относительным и
конечным для существ, Им порождИнных. Оно непрестанно раскрывается им во всИ
новых видах по мере того, как души их продвигаются и возвышаются. Бог пребывает
в постоянной связи со всеми существами. Он проникает их духом Своим и объемлет
их любовью Своей, дабы соединить их воедино и тем самым помочь им осуществить
Его замыслы.
Откровение Его, или, вернее, воспитанье и поученье, коие Он даИт
человечествам, происходит постепенно и с нарастающей силой чрез посредство
великих духов. Вмешательство Провидения проявляется в истории появленьем в
соответствующие эпохи среди этих человечеств избранных душ, коих задача
заключается во введении в мирах, в которых оне родились, новшеств и открытий,
призванных ускорить прогресс этих человечеств, и в преподании им правил
нравственного порядка, необходимых для возрождения обществ. Что касается
конечного растворенья всех существ в Боге, то друидизм, например, ускользал от
него, делая из "кевганта", самого верхнего и внешнего круга, опоясывающего все
остальные круги, исключительное обиталище Божества. Зволюция и прогресс душ,
продолжаясь в смысле бесконечного, не может иметь конца.
Ну, а нравственное зло, скажут нам, порок, преступленье, невежество,
торжество дурных и пораженье справедливых, как их объясните вы?2
Прежде всего, на какую точку зрения вы становитесь для того, чтоб судить об
этих вещах? Ведь если человек видит лишь тот незначительный клочок земли, на
коем он обитает, если он рассматривает лишь своИ скороспешное прохожденье в этом
сегодняшнем мире, то откуда ему тогда знать вечный и вселенский порядок? Для
того, чтоб взвесить добро и зло, правду и ложь, справедливость и
несправедливость, надобно выйти за узкие рамки нынешней своей жизни и
рассмотреть всю совокупность наших судеб. И тогда зло представится как состоянье
переходное, присущее нашему земному миру, как одна из низших ступеней на
лестнице эволюции существ, восходящих к добру. И не в нашем мире, не в наше
время следует искать совершенный идеал, но в необъятности миров и вечности
времИн.
Однако, если наблюдать за медленной эволюцией видов и рас на протяженьи
разных эпох; если рассматривать человека доисторических времИн, эту
человекоподобную обезьяну, жившую в пещерах, наделИнную дикими и свирепыми
инстинктами, и условия еИ жалкой жизни, а затем сравнить эту исходную точку с
результатами, достигнутыми современной цивилизацией, то тогда будет ясно видно
постоянное стремленье живых существ и вещей к идеалу совершенства. Сама
очевидность доказывает нам это: жизнь постоянно улучшается, преобразуется и
обогащается, сумма добра непрестанно возрастает, а зла - уменьшается.
И если в этом продвиженьи к лучшему состоянью вещей и наблюдаются порой
периоды спада, остановок и иногда даже отступлений назад, то не следует
забывать, что человек свободен, что он по собственному усмотрению может
направить себя в ту или иную сторону. Совершенствование его возможно, лишь когда
воля его согласуется с законом.
Зло, как противопоставленье божественному закону, не может быть созданьем
Бога: оно, стало быть, созданье человека, следствие его свободы. Но зло, как и
тень, не имеет собственно бытия: оно есть скорее эффект контраста. Тьма
рассеивается пред светом; точно так же и зло исчезает, лишь только появляется
добро. Зло, темм самым, не что иное, как просто отсутствие добра.
Порою говорят себе, что Бог мог бы создать души совершенные и тем избавить
их от пороков и нечистот земной жизни. Не распространяясь о том, мог ли бы Бог
создать существ, подобных Ему, мы ответим на это тем, что в таком случае жизнь и
деятельность во Вселенной, разнообразье, труд и прогресс не имели б больше ни
смысла, ни цели; мир застыл бы в своИм неподвижном совершенстве. И разве
достойная восхищенья эволюция существ во времени не предпочтительней унылого и
вечного покоя? И благо, коего мы не заслужили и не завоевали собственными
силами, будет ли оно для нас действительно благом, и, достигнув его без усилий,
сможем ли мы оценить его по достоинству?
Пред просторной перспективой наших существований, каждое из коих есть борьба за
приближенье к божественному свету; пред этим грандиозным восхожденьем существа,
поднимающегося с круга на круг к совершенству, проблема зла исчезает.
Выйти из низших областей материи и пройти по всем ступеням иерархии духов,
освободиться от ига страстей и завоевать одну за другой все добродетели, все
науки - такова цель, ради коей Провидение создало души и построило миры, эти
театры, предназначенные служить сценой для наших битв и трудов.
Так будем же верить в Него и благословлять Его! Будем верить в это
великодушное Провидение, всИ сделавшее и создавшее к нашему благу; будем помнить
о том, что там, где мы усматриваем пробелы в его творении, там в
действительности всего лишь мненье, порождИнное нашим невежеством и
недостаточностью нашего разума. Уверуем же в Бога, великого Духа Природы, коий
правит окончательное торжество справедливости во Вселенной. Будем доверять
мудрости Его, уготовляющей возмещенья всем страданиям, радости всем печалям, и
будем с твИрдым сердцем ступать к судьбам, коие Он для нас предназначил.
Прекрасно, утешительно и приятно мочь итти по жизни, подняв чело к небесам и
зная, что даже в бурю и в ураган, среди самых жестоких испытаний, в глубине
карцеров как и на краю пропастей, Провиденье, Божественный Закон парит над нами
и руководит нашими действиями; что из нашей борьбы, наших мук, наших слИз Оно
произведИт нашу подлинную славу и наше счастье. Именно в этой мысли вся сила
человека доброго.3
Изученье Вселенной ведИт нас к изученью души, к исследованью начала,
одушевляющего нас и направляющего наши действия. Физиология учит нас, что
различные части человеческого тела обновляются за период нескольких лет. Под
действием двух великих жизненных токов, в нас совершается непрерывный обмен
молекул; те, коие исчезают из организма, замещаются, одна за одной, другими,
поставляемыми питанием. От мягчайших тканей мозга и до самых твИрдых частей
костного остова, всИ наше физическое существо подвержено непрестанным
изменениям. За время нашей жизни тело наше распадается и вновь составляется
бесчисленное множество раз. И всИ же, несмотря на эти постоянные преобразования
и им вопреки, чрез все изменения материального тела, мы всегда остаИмся всИ той
же самой личностью. Материя нашего мозга может обновляться, но мысль наша
сохраняется, а вместе с ней и наша память, это воспоминанье о прошлом, в коем
наше нынешнее тело никоим образом не участвовало. В нас, стало быть, есть некое
начало, отличное от материи, некая неделимая сила, сохраняющаяся и
продолжающаяся посреди всех непрестанных изменений.
Мы знаем, что материя не может сама собой сорганизоваться таким образом,
чтоб произвести жизнь. ЛишИнная связующего единства, она распадается и
разделяется до бесконечности. Внутри же нас, наоборот, все способности, все
умственные и нравственные силы составляются и объединяются в некую центральную
целостность, единство, обнимающее, связующее, освещающее их все; и эта
целостность есть сознание, личность, Я; одним словом, душа.
Душа есть жизненное начало, причина ощущений; это невидимая, нерасторжимая
сила, правящая нашим организмом и поддерживающая согласье между всеми частями
нашего существа. Свойства души не имеют ничего общего с материей. Ум, разум,
сужденье, воля не могут быть смешаны с кровью наших артерий или мясом наших
мышц. То же самое и с сознаньем, совестью, этим исключительным преимуществом,
позволяющим нам взвешивать свои поступки, отличать добро от зла. Эта задушевная
речь, обращИнная к каждому человеку, к самому приниженному как и к самому
вознесИнному, этот голос, шИпот коего может смутить блеск самой великой славы,
не имеет в себе ничего материального.
Как только существованье души установлено, тотчас встаИт вопрос о
бессмертьи. Это и есть вопрос наибольшей важности, ибо бессмертье есть
единственное освящение нравственного закона, единственное объясненье,
удовлетворяющее нашим взглядам на справедливость и отвечающее самым высоким
надеждам рода человеческого.
Если наша духовная целостность сохраняется и продолжается чрез непрестанное
обновленье молекул и все преобразованья нашего материального тела, то, стало
быть, так же и их разобщенье, их конечное исчезновенье не смогут еИ как-то
затронуть в еИ существовании.4
Мы видели, что ничто не уничтожается во Вселенной. Когда химия и физика
доказывают нам, что ни один атом не теряется, что ни одна сила не исчезает
бесследно ни в чИм, как можно поверить тому, что эта целостность, к которой
сводятся все интеллектуальные силы, это сознательное "я", в коем жизнь
освобождается от цепей рока, от фатальной неизбежности, может распасться и
уничтожиться? Не только логика, нравственность, но, как мы покажем далее, и сами
факты, факты чувственного порядка, одновременно физиологические и психические, -
всИ спешит представить нам свои доказательства тому, что сознательное существо
сохраняется и после смерти, убедить нас в том, что душа, по ту сторону могилы,
находит себя такой, какой она сама себя сделала своими поступками и трудами за
время своей земной жизни.5
Если б смерть была последним словом всего, если б наши судьбы ограничивались
лишь этой мимолИтной жизнью, то разве б были у нас эти устремленья к лучшему, к
совершенному состоянью, о коем ничто на земле не может нам дать никакого
понятья? Разве была б у нас эта жажда знаний, коию ничто не может утолить? Если
б всИ прекращалось в могиле, для чего тогда все потребности, все мечты, все
необъяснимые влечения? Этот могучий крик человеческого существа, раздающийся
сквозь столетья, эти бесконечные надежды, неудержимые порывы к прогрессу и
свету, и они - всего лишь принадлежность мимолИтной тени, едва успевающего
составиться пред распадом своим скопленья молекул? И что тогда есть земная
жизнь, столь короткая, что даже при своей наибольшей длине она не позволяет нам
достичь пределов науки; настолько исполненная бессилием, горечью,
разочарованьем, что ни в чИм не может дать нам полного удовлетворения? И после
того, как нам показалось, будто мы наконец достигли предмета наших ненасытных
желаний, что тогда вновь и вновь влечИт нас к какой-то всегда далИкой и всИ так
же недоступной цели? Та настойчивость, с какой мы продолжаем искать, всем
разочарованьям вопреки, некий идеал, не существующий в этом мире, некое счастье,
постоянно от нас ускользающее, является достаточным указаньем на то, что есть
нечто иное, помимо настоящей жизни. Природа никогда не даИт живому существу
напрасных стремлений и несбыточных надежд. Беспредельные потребности души
необходимо и неизбежно зовут к беспредельной жизни.6
Чувство абсолютной справедливости говорит нам, что и животное, не более чем
человек, не должно жить и страдать ради того только, чтоб исчезнуть в небытии.
Восходящая и непрерывная цепочка, по всей видимости, соединяет и связует друг с
другом все существа: минерал с растением, растенье с животным, а животное с
человеком. Она может соединять их двояко: как материально, так и духовно. Обе
эти формы эволюции параллельны и взаимообусловлены, поскольку жизнь есть не что
иное, как проявленье Духа.
Душа, после длительного формирования на низших ступенях жизни, достигает
наконец человеческого состоянья; здесь она обретает сознанье и больше уже не
может спуститься назад. На всех этапах формы, кои она приобретает, суть
выражения еИ действительной значимости. Не надо обвинять Бога за то, что Он
создал формы безобразные и зловредные. Существа могут быть наделены лишь той
внешностью, которая отвечает их склонностям и превратным привычкам. Случается,
что души человеческие избирают себе тела немощные и болезненные за тем, чтоб
обуздать свои страсти и обрести качества, необходимые для их дальнейшего
продвижения; но в низшей природе никакого выбора производиться не может:
существо вынуждено падать вниз под властью тех влечений, кои оно само развило в
себе.
Это постепенное развитие может быть обнаружено всяким внимательным
наблюдателем. Так у животных домашних различия в характере весьма существенны. А
среди одних и тех же самых видов животных, некоторые индивиды кажутся
значительно более развитыми, нежели остальные его представители. И кое-кто из
них наделИн качествами, существенно приближающими их к человеку; животные эти
способны питать преданность и проявлять самоотверженность. Поскольку материя не
способна любить и чувствовать, то необходимо допустить существованье в них некой
души в зародышевом состоянии.
И нет, между тем, ничего, что было бы величественней, справедливее, что
более бы соответствовало закону прогресса, чем это восхожденье душ,
осуществляющееся по последовательным этапам, в ходе коих оне сами создают и
формируют себя, мало-помалу освобождаются от тяжИлых инстинктов, пробивают
панцирь своего эгоизма, для того чтоб пробудиться к жизни разума, любви,
свободы. В высшей степени справедливо и беспристрастно то установленье
божественного закона, чтобы та же самая пора ученичества была пережита всеми и
чтобы каждый достигал высшего состоянья, лишь обретя к нему необходимые
склонности и выработав в себе новые потребности.
Но в день, когда душа, достигнув человеческого состоянья, завоевала себе
самостоятельность, свою нравственную ответственность и осознала свой долг, она
всИ же ещИ не достигла своей цели, не завершила своей эволюции. Истинное дело
еИ, далИкое от завершенья, как раз тогда только и начинается; новые задачи зовут
еИ. Битвы прошедшего - всего лишь прелюдия тех, что уготованы ей еИ грядущим. ЕИ
возрожденья в материальных телах будут следовать одно за другим в этом земном
мире. И всякий раз, с омоложенными органами, она будет возобновлять дело
самосовершенствованья, прерываемое смертью, для того, чтоб продолжить его и
пойти ещИ дальше. Душа, эта вечная странница, должна таким образом подняться от
мира к миру, дабы возойти к благу, к добру, к бесконечному разуму, обрести новые
званья и степени, возрасти в знании, мудрости, добродетели, любви.
Каждое из наших земных существований - не что иное, как эпизод нашей
бессмертной жизни. Никакая душа не смогла бы за такой краткий промежуток
времени, как наша жизнь, очиститься от своих пороков, заблуждений, ото всех
грубых аппетитов и желаний, кои суть остатки еИ примитивных, давно исчезнувших
жизней и в то же время свидетельства еИ происхождения.
Соразмерив время, понадобившееся человечеству, с самого появленья его на
Земле, для того, чтоб достичь состоянья цивилизации, мы поймИм, что душе, для
того чтоб осуществить свои судьбы, подняться с вершины на вершину к Абсолюту, к
Божеству, необходимо безграничное временное пространство, постоянно
возобновляющиеся жизни.
Одна только множественность существований может объяснить различье
характеров, разнообразье склонностей, несоразмерность нравственных качеств,
одним словом, все неравномерности, поражающие наше вниманье.
Не зная этого закона, напрасно спрашивать себя, отчего некоторые люди
обладают талантом, благородными чувствами, возвышенными помыслами и
стремленьями, тогда как множеству других на долю выпадают только глупость,
низкие страсти и грубые инстинкты.
Что можно было б подумать о Боге, коий, отведя нам лишь одну-единственную
телесную жизнь, выделил бы нам столь неравные доли и, от дикаря до человека
цивилизованного, предназначил людям столь небрежно распределИнные блага, указал
бы столь различный нравственный уровень? Если нет закона перевоплощений, то
тогда лишь несправедливость правит миром.
Влиянье среды, наследственность, различия в воспитании и образованьи, при
всей их важности, недостаточны для того, чтоб объяснить эти отклоненья от нормы.
Мы можем видеть, как члены одной и той же семьи, схожие плотью и кровью,
воспринявшие те же наставленья, разнятся друг с другом во многих отношениях. У
превосходных родителей дети бывают чудовищами; например, Марк Аврелий породил
Коммода; и обратно, великие и уважаемые люди происходили от родителей тИмных,
лишИнных нравственного достоинства.
Если б всИ начиналось для нас лишь с данной жизнью, то как объяснить тогда
такое разнообразье умов, такие степени добродетели и порока, такие различья в
человеческом положении? Непроницаемой тайной были б тогда окутаны все эти ранние
гении, чудесные плодовитые умы, с самого детства своего страстно устремляющиеся
по тропам искусства и науки, тогда как такое множество молодых людей, их
сверстников, корпеет над книгами и остаИтся посредственностями, несмотря на все
свои усилия.
Все эти неясности исчезают пред ученьем о множестве существований. Люди,
выделяющиеся своей интеллектуальной силой или своими добродетелями, больше жили,
больше работали, приобрели больший опыт и большие способности.
Прогресс и возвышение душ зависят единственно от их собственных трудов, от
того, сколько сил затратили оне в жизненной битве. Одни борются смело и быстро
преодолевают все ступени, отделяющие их от высшей жизни, тогда как другие
застывают в неподвижности на века, лишая себя поступательного движенья своим
праздным и бесплодным образом жизни. Но все эти различья, обусловленные деяньями
прошлого, могут быть искуплены и сглажены нашими будущими жизнями.
В общей сложности, существо само создаИт себя за счИт постепенного развития
сил, в нИм сокрытых. Бессознательная в начале своего пути, жизнь его становится
более разумной и сознательной, когда оно достигает человеческого уровня и
вступает в обладанье собою. Свобода его пока что ещИ ограничивается действием
природных законов, кои вмешиваются для того, чтоб обеспечить его сохранение.
Таким-то вот образом свобода воли и фатализм уравновешивают и умеряют друг
друга. Свобода и, следственно, ответственность всегда соразмерны развитости
существа.
Таково единственно разумное разрешенье противоречий человеческой жизни. Чрез
всю последовательность времИн, на поверхности тысяч миров разворачиваются наши
существования, проходят и обновляются, и в каждом из них исчезает немного зла,
находящегося в нас; души наши укрепляются, очищаются, идут всИ дальше по
священному пути до тех пор, пока наконец достоинства их не откроют им доступ к
высшим кругам, где вечно царствуют лучезарные Красота, Мудрость, Мощь и Любовь!
При таких основоположеньях, порядок делается вокруг нас и внутри нас самих;
путь наш проясняется; цель жизни проступает с большей ясностью. Мы знаем, что мы
такое суть и куда мы идИм.
Отныне, смысл жизни не состоит более в том, чтоб искать материального
удовлетворения, но в том, чтоб с увлеченьем работать и трудиться над нашим
продвиженьем. Высшая цель есть совершенство; путь, ведущий к этой цели, есть
прогресс. Путь этот долог, и проходится он шаг за шагом. ОтдалИнная цель словно
бы отодвигается от нас по мере того, как мы идИм к ней, но по прохожденьи
каждого отрезка пути существо наше пожинает плоды своих трудов; оно обогащает
свой опыт и развивает свои способности.
Судьбы наши тождественны. Нет ни пользующихся преимуществами, ни преданных
проклятию. Все объезжают одно и то же беспредельно просторное ристалище и,
преодолев тысячу препятствий, призваны осуществить те же самые цели. Мы
свободны, действительно свободны и вольны ускорить или замедлить своИ
продвиженье, окунуться в грубые наслаждения, задержаться на целые жизни в пороке
или праздности, но рано или поздно чувство долга пробуждается в нас, боль
приходит встряхнуть наше безразличье - и мы невольно возобновляем свой бег.
Между душами существуют лишь ранговые различия, различья, кои им
позволительно восполнить в будущем. Пользуясь свободой своей воли, мы не все шли
одинаковым шагом, и это объясняет умственное и нравственное неравенство людей;
но все, дети одного Отца, мы должны приблизиться к нему в последовательности
наших существований, для того чтоб составить вместе с подобными себе одну единую
семью, великую семью духов, населяющую всю Вселенную.
1 "Человеку ничто не достаИтся без труда в этой жизни, и что бы мы ни приобрели,
какими бы трудами ни приобретали, всИ приходится оставлять здесь. Так как же
может он лениться потрудиться ради мудрости, этой величайшей драгоценности,
добрые плоды которой последуют за ним и в будущую жизнь?!" Эразм Роттердамский.
/Примеч.Й.Р./
2 "Мы должны признать, что Бог или хочет удалить зло из мира и не может, или
может и не хочет, или, наконец, и может и хочет. Если Он хочет и не может, то Он
не всемогущ, то это - бессилие, что противно природе Бога. Если Он может и не
хочет, то это свидетельство злой воли, что не менее противно природе Бога. Если
Он и хочет, и может, что является единственным из предположений, которое может
быть применено к Богу, то почему же в таком случае на земле существует зло?"
Эпикур. /Примеч.Й.Р./
3 "Я рад всему, всему, что ни случается со мною в жизни, и как погляжу я только,
к каким чудным пользам и благу вело меня то, что называют в свете "неудачами",
то растроганная душа моя не находит слов благодарить невидимую руку, ведущую
меня. Н.В.Гоголь. /Примеч.Й.Р./
4 "Если ты примешь во вниманье непрестанную текучесть материи в твоИм теле, где
атомы, его составляющие, текут словно вода в реке, то ты поймИшь, если только
смерть - это разрушенье тела, что ты умираешь каждое мгновенье и что за время
своей жизни ты переживаешь - кто знает сколько их? никто их не считал - тысячи,
миллионы тел и при этом остаИшься всегда самим собой. Не смешно ли тебе после
этого бояться смерти: ведь совершенно же ясно, что коль скоро ты выжил в этих
бесконечных и совершенно незаметных переселеньях из одного тела в другое, то ты
будешь жить и тогда, когда переселенье это и вовсе прекратится? Долой же
сомненья, бессмертный дух, не позволяй себе более сомневаться в собственной
реальности и по достоинству цени иллюзию окружающего, коие даже не способно
увидеть тебя, единственную настоящую и несомненную реальность!" Свами
Анантананда. /Примеч.Й.Р./
5 "Многие прекрасно понимают, а также вполне чувствуют, что нельзя помыслить
себе ничего более неразумного и бесцельного, как уничтожение души при смерти:
существо, главным врождИнным стремлением которого является бесконечное
существование, самосовершенствование и наслажденье высшим благом, чрез несколько
лет, за которые оно не достигнет ни одной из этих своих целей, должно перестать
существовать - какой вздор!" И.Г.Юнг-Штиллинг.
"Мне думается, это благороднейшее из наших чувств: надежда остаться и тогда,
когда судьба, казалось бы, уводит нас назад, ко всеобщему несуществованию. Эта
жизнь, милостивые государи, слишком коротка для нашей души; доказательство, что
каждый человек, самый малый, равно как и величайший, бесталаннейший и наиболее
достойный скорее устаИт от чего угодно, чем от жизни, и что никто не достигает
цели, к которой он так пламенно стремится; ибо если кому-нибудь и посчастливится
на его пути, то в конце концов он всИ же, часто перед лицом так долго чаянной
цели, попадает в яму, Бог весть кем вырытую, и считается за ничто. - Считаюсь за
ничто? Я?! Когда я для себя ВСЈ, когда я всИ познаю только ЧЕРЕЗ СЕБЯ! Так
восклицает каждый, кто живо себя ощущает и большими шагами шествует по жизни,
подготовляясь к бесконечному пути в потустороннем." И.В.ГИте. /Примеч.Й.Р./
6 "Мысль о смерти оставляет меня совершенно равнодушным, ибо я твИрдо убеждИн в
том, что дух наш есть существо совершенно неразрушимой природы, продолжающее
деятельность свою из вечности в вечность; оно подобно солнцу, которое нашим
земным глазам кажется зашедшим, но которое в действительности никогда не
заходит, но светит всегда." И.В.ГИте. /Примеч.Й.Р./
------------------------------------------------------------------------------------
29
В мире больше не место понятьям о рае и вечном аде. В необъятной мастерской,
какою является Вселенная, мы видим только существ, продолжающих свое собственное
воспитанье и возвышающихся своими усилиями на лоне вселенской гармонии. Каждое
из этих существ положенье своИ создаИт своими собственными действиями,
последствия коих неизбежно падают на него, связывают его и сжимают. Когда жизнь
его отдана страстям и остаИтся бесплодной для добра, существо опускается,
оскотинивается, положенье его ухудшается. Чтоб очиститься от приставшей к нему
грязи, оно должно вновь воплотиться в одном из миров испытанья1 и очиститься там
страданием. Как только очищенье завершено, эволюция его возобновляется. Нет
вечных мук, но необходимо искупленье, соразмерное совершИнным ошибкам.
У нас нет иного судьи и иного палача, кроме нашей собственной совести. Но
эта последняя, когда она освобождается от материальной тени, становится
непреклонной, властной и неотступной. В плане моральном, как и в плане
физическом, есть только причины и следствия. Эти последние управляются
верховным, незыблемым, непреложным законом. То, что мы в невежестве своИм зовИм
несправедливостью судьбы, есть не что иное, как искупленье нашего прошлого.
Судьба человеческая - это оплата долгов, кои мы наделали перед самими собой и
пред законом.
Стало быть, теперешняя жизнь - это прямое, неизбежное следствие наших
прошлых жизней, так же как наша будущая жизнь будет последствием наших нынешних
действий. Одушевляя новое тело, душа, при каждом своИм возрождении, приносит с
собой поклажу своих былых качеств и недостатков, всИ добро и зло, накопленные
деяньями прошлого. Таким образом, в последовательности наших жизней мы своими
собственными "руками" строим наше нравственное существо, готовим своИ будущее,
предопределяем среду, в коей мы должны родиться в следующий раз, место, которое
мы должны в ней занять.
С законом перевоплощений, высшая справедливость озаряет миры. Каждое
существо, достигшее обладания своим разумом и сознаньем, становится творцом,
"кузнецом" своих судеб, своего счастья. Оно само куИт себе, либо же по
собственной воле - разбивает цепи, коими оно приковано к материи. Несчастные
условия жизни, каковые претерпевают некоторые люди, объясняются действием этого
закона. Всякая преступная, т.е. противная высшим законам жизнь должна быть
искуплена. Приходит час, когда души надменные вновь рождаются в условиях
приниженных и рабских, когда бездельник должен выполнять мучительные работы.
Тот, кто заставлял страдать других, сам будет страдать в свою очередь.
И всИ же душа не навсегда привязана к этой тИмной Земле. После того, как она
приобрела необходимые качества, она покидает еИ ради миров более светлых и
просвещИнных. Она пробегает необозримые пространства, усеянные планетами и
солнцами. И среди человечеств, их населяющих, ей будет отведено своИ место;
продолжая развиваться и в этих новых условиях, она непрестанно будет приумножать
своИ нравственное богатство и своИ знание. После несчИтного числа смертей и
возрождений, падений и подъИмов, освобождИнная от воплощений, она будет
наслаждаться небесной жизнью и, участвуя в управленьи существами и вещами, будет
способствовать деяньями своими вселенской гармонии и исполнению божественного
замысла.
Душа несИт запечатлИнный в ней закон своих судеб. Научиться читать по
складам вписанные в неИ заветы, отгадывать мало-помалу эту загадку - вот
истинная наука в этой жизни. Каждая искра, подхваченная у божественного очага,
каждая победа над самою собой, над своими страстями и эгоистичными инстинктами,
доставляет ей сокровенную радость, и тем большую, чем труднее далась ей эта
победа. И именно там небо, обещанное нашим усилиям. Небо это не далеко от нас;
оно в нас самих. В самой глубине своего существа человек несИт величье своИ или
ничтожество, своИ блаженство или муки, и всИ это - последствия его действий.
Голоса, мелодичные или строгие, раздающиеся внутри его, суть верные толкователи
великого закона; они тем громче и явственней, чем выше поднялся он по пути
совершенствования.
Душа - это целый мир, мир, в коем ещИ скрещиваются тени и лучи и
внимательное изученье коего ведИт нас от одной неожиданности к другой. В
извилинах еИ, дожидаясь мига оплодотворенья для того, чтоб расцвесть пышными
цветами, пребывают ростки всех сил и способностей. По мере того, как она
очищается, возможности еИ восприятия возрастают. ВсИ, что очаровывает нас в еИ
нынешнем состояньи: дары таланта, проблески гения, всИ это - малость в сравненьи
с тем, что она получит в тот день, когда достигнет верховных высот. Уже она
обладает огромными сокрытыми богатствами, сокровенными чувствами, многообразными
и возвышенными, источниками живых впечатлений, проявленью коих почти всегда
препятствует наша грубая оболочка. Одни только избранные души, до срока
отрИкшиеся от вещей земных, очищенные жертвой, смогли и в этом мире уловить
отголоски и отсветы сокровищ души. Но они не сумели найти слов для того, чтобы
хоть как-то описать свои упоительные ощущения. И люди, в своИм незнании истинной
природы души и сокровищ, кои она содержит, люди посмеялись над тем, что они
назвали "иллюзиями" и "химерами".
Когда цель существованья определена и она оказывается выше удачи, выше
самого счастья, целая революция совершается в наших взглядах. Вселенная - это
сцена, на которой душа борется за своИ возвышенье; она достигает его своими
трудами, своими жертвами, своими страданиями. Страданье, как телесное, так и
нравственное, есть одно из необходимейших условий развития, мощный рычаг
эволюции и прогресса. Оно учит нас познавать самих себя, обуздывать свои страсти
и больше любить других. Наука и любовь - это и есть то, к чему существу должно
стремиться в беге своИм. Чем больше мы знаем, чем больше мы любим, тем больше мы
возвышаемся. Страданье обязывает нас изучить причины, его порождающие, затем
чтоб бороться с ними и побеждать их, и знанье этих причин вызывает в нас более
живое сочувствие к тем, кто страдает.
Боль - это высшее очищенье, это школа, в которой обучаются терпению,
покорности, всем тяжким обязанностям. Это горнило, в коем плавится эгоизм и
растворяется гордыня. Порою, в часы отчаянья, испытуемая душа взбунтовывается,
отрицает Бога и справедливость; затем, когда буря проходит, душа созерцает самоИ
себя и видит, что в действительности мнимое зло это было для неИ благом; она
признаИт, что боль сделала еИ лучше, доступнее жалости, что она стала более
чуткой и отзывчивой к несчастиям ближних.
Все беды жизни содействуют нашему совершенствованию. Посредством боли,
униженья, немощей, неудач и невзгод лучшее медленно, шаг за шагом отделяется от
худшего. Вот отчего в здешнем мире более страданья, нежели радости. Испытание
закаляет характеры, утончает и возвышает чувства, укрощает души необузданные и
высокомерные.
Физическая боль также имеет полезность. Она химически расторгает связи,
коими дух прикован к телу; она высвобождает его из-под власти грубых флюидов,
кои окружают его даже после смерти и удерживают в низших областях. Действие
этого закона объясняет в некоторых случаях короткую жизнь детей, умерших в самом
раннем возрасте. Души эти уже прежде смогли обресть на земле знанье и
добродетель необходимые им для того, чтоб подняться ввысь. Но поскольку некий
остаток материальности останавливает их подъИм, оне возвращаются к нам, чтобы
страданьем завершить своИ полное очищенье.
Не будемте проклинать боль; только одна она и вырывает нас у безразличья, у
сладострастья. Это она ваяет нашу душу, даИт ей самую чистую форму еИ, самую
совершенную еИ красоту.
Испытанье - это действенное лекарство от нашей неопытности. Провидение
поступает с нами, как предусмотрительная мать со своим непослушным ребИнком:
когда мы не отвечаем на призывы Его, когда мы отказываемся внять советам Его,
Оно даИт нам испытать разочарованья и невзгоды, зная, что несчастье - это лучшая
школа, в коей обучаются мудрости.
Такова в здешнем мире судьба большинства. Под небом, порой прорезаемом
молниями, надо следовать тяжким путИм, разбивая и раздирая себе в кровь ноги о
камни и шипы. Некий дух, облачИнный в чИрное, направляет шаги наши: это боль,
святая боль, которую нам должно благословлять, ибо только она одна, сотрясая всИ
существо наше, избавляет его от напрасных погремушек, коими оно любит себя
украшать, делает его способным чувствовать то, что действительно благородно и
прекрасно.
В свете подобных наставлений смерть утрачивает весь свой устрашающий облик;
она теперь не более как необходимое преобразованье, переход, обновленье. На
самом же деле, ничто не умирает. Смерть лишь видимость. Изменяется одна только
внешняя форма; жизненное же начало - душа - остаИтся в своей постоянной и
неразрушимой целостности. Душа вновь обретает себя по ту сторону могилы, она
сама и еИ флюидическое тело пребывают в полноте своих способностей, со всеми
своими достижениями: познаньями, устремленьями, добродетелями, способностями,
коими она обогатилась за время своих земных существований. Вот они, нетленные
блага, кои имеет в виду Евангелие, когда говорит: "Ни черви, ни ржавчина не
грызут их, и тати не могут украсть." Это суть единственные богатства, каковые
нам позволительно унести с собой и пользовать в грядущей жизни.
Смерть и перевоплощение, следующее за ней через определИнное время, суть две
главных формы прогресса. Разрывая узкие рамки привычек, коие мы себе прежде
усвоили, оне помещают нас в новые, непохожие друг на друга условия; оне дают
новое направленье нашим мыслям, обязывают нас приспосабливать свой ум к
тысячеликому и вселенскому порядку.
Когда наступает вечер жизни, когда существованье наше, подобное исписанной
странице в тетради, собирается перевернуться, для того чтоб дать место новой
чистой странице, мудрец устраивает смотр своим делам и поступкам. Блажен тот,
кто в этот час может сказать себе: "Да, я не зря прожил свою жизнь!" Счастлив
тот, кто с покорностью принял и смело выдержал свои испытанья! Последние,
разрывая его душу, вылили из неИ всю горечь и всю жИлчь. Проходя мыслию по этой
трудной жизни, мудрец благословит перенесИнные страдания. Поскольку совесть его
окажется спокойна, он без страха будет взирать на близящийся миг ухода.
Скажем "прощай" теориям, делающим из смерти убежище небытия или преддверие
вечных мук. Прощайте, зловещие призраки теологии, жуткие догмы, непреклонные
приговоры, адские пытки! Место надежде! Место вечной жизни! Не мрачные потИмки,
но именно ослепительный свет исходит из могил.
Видели ль вы когда-нибудь, как прекрасная бабочка с многоцветными крыльями
сбрасывает с себя бесформенную куколку, в коей была затворена безобразная
гусеница? Видели ль вы когда-нибудь, как она, некогда пресмыкавшаяся на земле,
ныне свободная и вольная, порхает в залитом солнцем воздухе, посреди благоуханья
цветов? Между тем, нет более точного образа, олицетворяющего собой феномен
смерти. Человек также есть куколка, коию разлагает смерть. Тело человеческое,
эта плотская одежда, возвращается на вселенскую свалку; затем наша недостойная
оболочка вновь поступает в лабораторию Природы; но дух, совершив дело своИ,
устремляется к жизни более высокой, к той духовной жизни, коия следует за
существованьем телесным, подобно тому, как день следует за ночью, и разделяет
каждое из наших земных воплощений.
Проникшись этими взглядами, мы более не станем страшиться смерти, мы
осмелимся безбоязненно смотреть ей в глаза. Довольно страхов и слИз, нет больше
места зловещим обрядам и мрачным псалмам. Похороны наши сделаются праздником,
коим мы будем отмечать освобожденье души, возвращенье еИ на настоящую родину.2
Смерть есть великий возвестник истины. В часы испытаний, когда мрак сгущался
вокруг нас, мы порой вопрошали самих себя: "Зачем я родился? Зачем не остался в
беспросветной ночи, в коей нет ни чувства, ни страданья, а один только вечный
сон?". И в эти часы сомненья, отчаянья, тоски, нам бывал голос, и голос этот
говорил нам: "Страдай, дабы достичь величья и чистоты! Знай, что судьба твоя
велика. Холодная земля эта не станет твоей могилой. Миры, что сияют на своде
небесном, суть твои грядущие обиталища, наследье, коие тебе уготовил Бог. Ты еси
извечный гражданин Вселенной; ты принадлежишь векам грядущим как и векам
отшедшим, и в данный час готовишь возвышенье своИ. Переноси же спокойно беды,
кои ты сам себе избрал. Засей в боли и в слезах зерно, что взойдИт в твоих
последующих жизнях; сей также и для других, как другие сеяли для тебя!
Бессмертный дух, твИрдым шагом ступай по крутой тропе, ведущей к вершинам, с
коих грядущее разверзнется пред тобой, лишИнное своего туманного покрова.
Восхожденье мучительно, и часто потом будет омочен твой лик; но, достигнув
вершины, ты узришь, как сияет на горизонте солнце истины и справедливости!"
Голос, коий возвещает нам это, - это глас умерших, глас возлюбленных душ,
прежде нас вступивших в страну истинной жизни. Будучи бесконечно далеки от того,
чтобы спать непробудным сном "под камнем могильным", оне бдят над нами. Из
глубин незримого, оне смотрят на нас и улыбаются нам. О, восхитительная и
божественная тайна! оне общаются с нами. Оне говорят нам: "Довольно бесплодных
сомнений, трудитесь и любите. В тот день, когда назначенье ваше будет исполнено,
смерть соединит нас!"
Как можно видеть, множество вопросов, остававшихся неразрешимыми для
большинства философских школ, решено ученьем о множественности жизней. Роковые
возражения, с помощью коих скептицизм и материализм пробили брешь в здании
теологии: зло, боль, неравенство достоинств и условий жизни, кажущаяся
несправедливость судьбы, все эти трудности исчезают пред философией духов.
И всИ же одна трудность существует, против этой философии с силой встаИт
одно возраженье. Если мы уже жили прежде, если, так сказать, другие жизни
предшествовали нашему рожденью, то почему тогда мы утратили всякое воспоминанье
о них?
Препятствие это, грозное на вид, легко устранимо. Память о вещах прожитых, о
делах совершИнных не является необходимым условием нынешнего нашего
существованья.
Никто из нас не вспоминает о времени, проведенном нами в утробе матери или в
колыбели. Очень немногие люди сохраняют воспоминанье о впечатлениях и делах
раннего детства. А между тем, всИ это ведь - составные части нынешнего нашего
существования.3 Каждое утро, пробуждаясь, мы теряем воспоминанье о большинстве
наших снов, хотя, в своИ время, сны эти казались нам явью. Нам остаются лишь
смутные впечатленья, кои испытывает дух, вновь подпавший под материальное
влиянье.
Наши дни и ночи подобны нашим земным и духовным жизням, и сон кажется таким
же необъяснимым, как и смерть. И сон и смерть поочерИдно переносят нас в
различные среды и в разные условия, что однако не мешает нашей духовной
целостности сохраняться и выживать во всех этих непохожих друг на друга
состояньях. В состояньи погружения в магнетический сон, дух, освобождИнный от
тела, вспоминает о вещах, коие он забудет по своИм возвращении в тело, но о
взаимосвязи которых он вновь составит себе понятье при выходе из обычного
состояния сознания. Это состоянье искусственно вызванного сна развивает у
сомнамбул особые способности, коие исчезают у них при пробуждении, задушенные,
задавленные телесной оболочкой.
В различных этих условиях психическое существо, видимо, пересекает два
состоянья сознания, две переменных фазы существования, коие соединяются и
переплетаются одна с другой. Забвенье, подобно толстому занавесу, отделяет сон
от состояния бдения, точно так же оно отделяет жизнь земную от предшествующих
существований и от жизни в пространстве.
И если уж впечатления, воспринимаемые душой в ходе настоящей еИ жизни, когда
она пребывает в состояньи полного высвобождения, либо естественного сна, либо же
сна искусственно вызванного, не могут передаться в мозг, то должно понять, что
воспоминанья предыдущей жизни тем более не смогут сделать этого. Мозг может
воспринимать и накапливать ощущения, передаваемые душой только в состояньи еИ
пленения в материи. Память способна воспроизвесть лишь то, что было
зарегистрировано ею.
При каждом рождении мозговой аппарат представляет собой для нас как бы
чистую тетрадь, в коию вписываются новые ощущения и образы. Возвратившись в
тело, душа утрачивает воспоминанье обо всИм том, что она видела и совершила в
состояньи свободном, и она вновь обретИт это воспоминание, лишь когда снова
будет покидать свою временную тюрьму.
Забвенье прошлого есть для человека необходимое условие всякого испытания и
всякого земного прогресса. Это прошлое у каждого из нас имеет свои пятна и
нечистоты. Проходя по бесконечному ряду канувших в небытие времИн, пересекая
эпохи зверства, мы должны были накопить множество ошибок, натворить множество
несправедливостей. Мы только вчера вышли из поры варварства, и бремя подобных
воспоминаний было бы для нас слишком тяжИлым. Земная жизнь и так порою
переносима с трудом, но вынести еИ было бы ещИ тяжелей, если бы к свите
настоящих наших зол прибавилась ещИ память прошлых страданий и стыда.
Но разве воспоминанье о наших предыдущих жизнях не оказалось бы также
связанным с воспоминаньем о прошлом других? Возвращаясь назад по длинной цепочке
наших существований, разбирая по нитям пряжу собственной истории, мы вновь нашли
бы следы действий наших ближних. Неприязнь бы увековечилась, соперничество,
ненависть, разногласье переносились бы из одной жизни в другую, из века в век.
Наши былые враги и жертвы опознавали бы нас и преследовали своею местью.
Хорошо, что покров забвенья скрывает нас друг от друга и, на время устраняя
наше взаимное прошлое, избавляет нас от мучительных воспоминаний, а, может быть,
и нескончаемых угрызений совести. Сознанье ошибок наших и последствий, кои оне
влекут за собой, вставая пред нами в устрашающей и постоянной угрозе, сковывало
бы все наши усилья, делало бы жизнь нашу невыносимой и бесплодной.
Без забвения, великие грешники, знаменитые преступники были бы отмечены
клеймом на нескончаемую вечность. Тогда бы, осуждИнные справедливостью людей,
понеся наказанье, они и после этого подвергались бы всеобщему недоверию;
общество, отказавшее им в месте внутри себя, с ужасом бы вновь отталкивало их от
себя и тем отдало бы их во власть силам зла. Что было бы, если б преступления
далИкого прошлого постоянно были на всеобщем обозрении? Почти все мы нуждаемся в
прощении и забвении наших злых дел. Тень, скрывающая наши слабости, убожество и
нищету, даИт духу нашему облегченье, делая тем самым нам искупленье менее
мучительным. Испив вод Леты, мы с большей готовностью возрождаемся к новой
жизни. Призраки прошлого исчезают. ПеренесИнное в иную среду, существо наше
пробуждается к иным ощущениям, открывается другим влияниям, с большей лИгкостью
оставляет ошибки и привычки, коие прежде тормозили его продвижение. Душа
преступника, возрождаясь в форме ребИнка, находит кругом себя помощь, заботу и
нежность, которые столь необходимы для еИ возвышения. В существе этом, слабом и
очаровательном, никто и не помышляет признать порочного духа, пришедшего
искупить своИ осквернИнное прошлое.
Для некоторых людей их прошлое однако не стИрлось полностью. Смутное
ощущенье того, чем они были, тлеет во глубине их сознания. Это источник наитий,
врождИнных идей, смутных воспоминаний и таинственных предчувствий, словно
ослабевшее эхо прошлых времИн. Советуясь с этими впечатлениями, со вниманьем
изучая самого себя, нет ничего невозможного в том, чтобы восстановить своИ
прошлое, если и не в подробностях, то, по крайней мере, в главных его чертах.
На исходе каждого существования, эти отдалИнные воспоминанья мало-помалу
воскрешаются и выходят из тени. В жизни мы продвигаемся шаг за шагом, на ощупь.
С приходом смерти всИ проясняется. Прошлое объясняет настоящее, и будущее
озаряется лучами нового света.
Душа, возвратившись к жизни духовной, вновь обретает полноту своих
способностей. Тогда для неИ начинается пора самоанализа, отдыха, сосредоточенья,
в течение коей она судит самоИ себя и определяет пройденный путь. Она принимает
мнения, советы более продвинутых духов. Ведомая ими, она примет мужественные
решения, и, когда час еИ пробьИт, она, избрав благоприятную среду, спустится в
новое тело с тем, чтобы улучшиться в нИм посредством труда и страдания.
Возвратившись в тело, душа ещИ раз утратит память о прошлых жизнях, так же
как и воспоминанье об этой духовной жизни, единственной действительно свободной
и полной, рядом с которой земное пребыванье покажется ей ужасным. Долгой будет
борьба, необходимы мучительные усилья, чтоб вновь обресть сознанье самой себя и
восстановить свои сокрытые силы; но всегда она сохранит наитие, смутное ощущенье
решений, принятых ею пред тем, как родиться вновь.
Материя, в сущности своей, по всей видимости является флюидом бесконечно
гибким, эластичным, бесчисленные сочетанья коего дают рожденье всем телам.
Невидимый, неосязаемый, невесомый в первородной сущности своей, флюид этот, чрез
длинный ряд переходных состояний, обретает вес и создаИт, посредством
сильнейшего уплотнения (конденсации), твИрдые, непрозрачные и тяжИлые тела, кои
составляют основу земной материи. Но это состоянье сцепления всего лишь
временно, переходно, и материя, вновь пройдя все этапы своего преобразования,
может беспрепятственно распасться и вернуться к своему изначальному
флюидическому состоянию. Вот почему существованье миров всего лишь временно,
проходяще. Проступив из океанов эфира, миры вновь вернутся в него и растворятся
в нИм по завершении своего жизненного цикла.
Этот мир флюидов, коий проступает по ту сторону лучистого состоянья
вещества, готовит науке множество неожиданностей и открытий. Бесчисленны
разнообразия форм, коие материя, утончившись, может принять для нужд высшей
жизни.
Уже и сейчас многие наблюдатели знают, что за пределами возможностей нашего
восприятия, по ту сторону непроницаемого занавеса, коий создан несовершенством
нашей познавательной способности и окутывает нас словно пелена тумана,
существует иной мир, не мир существ бесконечно малых, но целая флюидическая
вселенная, окружающая нас, вся населИнная невидимыми толпами.
Существа сверхчеловеческие, но не сверхъестественные, живут рядом с нами,
немые свидетели нашей жизни, и не заявляют нам о своИм существованье, кроме как
в определИнных условиях, под действием естественных, точных и строгих законов. В
тайну законов этих необходимо проникнуть, ибо из знания их для человека
последует обладанье значительными силами, практическое примененье которых может
изменить лицо Земли и строй обществ. Именно это и составляет область
экспериментальной психологии, или, как сказали бы некоторые, "оккультных наук".
Науки эти стары как мир. Мы говорили уже о "чудесах", совершИнных в священных
местах Индии, Египта и Греции.
Магнетизм, после того как учИные столь долгое время отвергали его, начинает
наконец, под иным именем, привлекать к себе их внимание. Но результаты были бы
по-иному богаты, если бы вместо того, чтоб ставить опыты на психопатах, учИные
имели дело с людьми здоровыми духом и телом. Магнетический сон развивает у людей
умственно здоровых новые способности, бесконечно увеличивает мощь восприятия.
Наиболее примечательное явление - это видение на большом расстоянии без
посредства глаз. Сомнамбула может ходить ночью, читать и писать с закрытыми
глазами, выполнять самую тонкую и усложнИнную работу. Другие лица видят то, что
происходит внутри человеческого тела, определяют болезни и их причины, читают
мысль в мозгу, проникают без содействия органов чувств в самые сокрытые и
отдалИнные области, вплоть до порога иного мира. Они прикасаются к тайнам
флюидической жизни, вступают в связь с невидимыми существами, о коих мы
говорили, передают нам их мнения, их наставления. В дальнейшем мы вернИмся к
этому последнему пункту; но уже и отныне мы можем считать твИрдо установленным
тот факт, вытекающий из опытов Пюисегюра, Делеза, Дюпоте и их бесчисленных
учеников, а именно то, что магнетический сон, обездвиживая тело, устраняя
ощущения, возвращает психическому существу свободу, во сто крат увеличивает
возможности его духовного восприятия, впускает его в мир, закрытый существам
телесным, в мир, красоты и законы коего оно нам описывает.
Психическое существо это, коие в гипнотическом сне живИт, мыслит, действует
вне тела, которое утверждает независимость своей личности особым способом
видения, знаньями, превосходящими те, какими оно обладает в состояньи бдения,
что оно есть, если не самоИ душа, обретшая флюидическую форму, душа, коия не
есть более слагаемое жизненных сил, игры органов тела, но свободная причина,
действующая воля, на короткое время высвобожденная из своей тюрьмы, парящая надо
всей Природой и наслаждающаяся целостностью своих врождИнных способностей? Таким
образом, магнетические явления делают очевидными не только существованье души,
но также и еИ бессмертье; ибо если, при своИм телесном существовании, душа эта
отделяется от своей грубой оболочки, живИт и мыслит вне еИ, то тем более после
смерти обретИт она полноту своей свободы.
Наука о магнетизме вводит человека в обладанье необычайными дарами. Действие
флюидов на человеческое тело огромно; свойства их многообразны и различны.
Многочисленными фактами доказано, что с помощью их возможно облегчать самые
жестокие страдания. Разве великие миссионеры не исцеляли просто прикосновеньем
рук? И именно в этом весь секрет их кажущихся чудес. Флюиды, подчиняясь могучей
воле, страстному желанью творить добро, пронизывают все поражИнные и больные
организмы и постепенно возвращают здоровье больным и силу ослабленным.
Душа, как во время телесной жизни, так и после смерти, постоянно покрыта
флюидической оболочкою более или менее утончИнной или эфирной - "периспритом",
или духовным телом. Перисприт служит посредником между телом и душой; последней
он передаИт ощущения органов чувств и сообщает телу волю духа. В миг смерти он
отделяется от осязаемой материи, оставляет тело разлагаться в могиле, но,
неотъемлемый от души, он остаИтся внешней формой еИ личности.
Перисприт, таким образом, представляет собою флюидический организм; это
ранее существовавшая и выживающая форма человеческого существа, общий план, по
коему создаИтся телесная оболочка; он подобен второй одежде, невидимой и
образованной утончИнной материей, которая проникает все тела, какими бы
непроницаемыми они нам ни казались.
Грубая материя, постоянно обновляющаяся жизненным током, не есть неизменная
и постоянная часть человека. Это перисприт обеспечивает поддержанье структуры
человеческого тела и сохраненье черт лица, и происходит это во все периоды
жизни, от рождения до смерти. Он играет таким образом роль сжимаемого и упругого
остова, на котором воплощается земная материя.
Однако и это флюидическое тело не остаИтся неизменным; оно очищается и
облагораживается вместе с душою; оно следует за нею чрез все еИ бесчисленные
воплощения, вместе с нею поднимается по ступеням иерархической лестницы духов,
делается всИ более прозрачным и сияющим, чтобы вспыхнуть однажды тем
ослепительным светом, о коем говорят древнейшие части Библии и свидетельства
истории, касающиеся некоторых появлений.
Перисприт сохраняет все достижения живого существа. Именно в мозгу этого
духовного тела накапливаются и вписываются огненными строками все знания, и
именно по этому плану составляется и формируется мозг ребИнка при
перевоплощении. Таким образом, умственное и нравственное достояние духа отнюдь
не теряется, но преумножается и возрастает вместе с его существованиями. Отсюда
чрезвычайные способности, коими с самого рождения обладают некоторые особенно
одарИнные дети.
Возвышенье чувств, чистота жизни, порывы к добру и идеалу, испытанья и
страдания, терпеливо переносимые, всИ более утончают перисприт, расширяя,
умножая его колебательные движения (вибрации). Как химическое действие, они
поглощают грубые частицы и оставляют лишь самые утончИнные, самые чистые из них.
Обратным следствием является то, что материальные аппетиты, низкие и
вульгарные страсти, воздействуя на перисприт, отяжеляют его, делают его более
плотным и тИмным. Притяжение низших миров, таких как Земля, с силой воздействует
на подобные организмы, кои частично сохраняют потребности тела и не могут их
удовлетворить. Воплощения духов, подверженных таким страстям и аппетитам, быстро
следуют друг за другом до той поры, покуда совершенство чрез страдание не
приходит умерить их страсти, избавить их от земных влияний и открыть им доступ к
лучшим мирам.
Тесная связь объединяет три составных элемента человеческого существа. Чем
возвышеннее дух, тем неуловимее, легче, светозарнее его перисприт, тем свободнее
тело от страстей, умереннее в своих желаниях и аппетитах. Благородство и
достоинство души отражаются на перисприте, коему они придают более гармоничные
формы и делают его более эфирным; они отражаются вплоть даже до тела; тогда лик
человеческий озаряется отсветом внутреннего огня.
Перисприт сообщается с душой посредством магнетических токов. С телом он
связан посредством нервных флюидов. Флюиды эти, хотя и невидимы, являются
прочными путами, коими перисприт привязан к материи, от рождения до смерти, и
даже - для людей, подверженных чувственным наслажденьям, - вплоть до разложения
тела. Агония представляет нам сумму усилий, затрачиваемых периспритом на то,
чтоб освободиться от цепей своей плоти.
Нервный флюид, или жизненный флюид, источником коего является перисприт,
играет значительную роль в системе всего организма. Существованье его, способ
его действия могут объяснить множество проблем патологии. Являясь одновременно
передатчиком внешних ощущений и внутренних впечатлений, он сравним с передающим
мысль телеграфным кабелем, чрез коий проходит прямой и обратный ток.
Древние знали о существовании перисприта. Под именами "охема" и "феруэр"
греческие и восточные философы обозначали оболочку души, "ясную, эфирную,
аромальную". По мнению древних персов, когда наступает час воплощения, феруэр
собирает вокруг себя и конденсирует материальные молекулы, необходимые для
составления тела, затем со смертью возвращает их назад стихиям, для того чтобы в
иных условиях получить новые телесные оболочки.
Хотя существованье перисприта утверждалось в различные эпохи человеческой
истории, именно Спиритизму было суждено определить природу его и его точную
роль. Благодаря опытам Крукса и других учИных мы знаем, что перисприт - это
орудие, с помощью коего совершаются все магнетические и спиритические явления.
Это духовное тело есть настоящая флюидная Имкость, коию душа приводит в действие
посредством воли. Именно перисприт, во время обычного сна и сна искусственно
вызванного, высвобождается из материального тела, переносится на значительные
расстояния и, во мраке ночей как и при свете дня, видит, наблюдает, постигает
вещи, коие тело само по себе познать бы не смогло.
У перисприта свои органы чувств, аналогичные органам чувств у тела, но
значительно превосходящие их силой. Он видит посредством духовного света,
отличного от света звИзд, и коий не могут воспринять материальные органы чувств,
хотя свет этот и разлит во всей Вселенной.
Постоянство флюидического тела, как после так и до смерти, объясняет также и
феномен явлений или материализаций духов. Перисприт, в свободной жизни
пространства, обладает в потенции всеми силами, коие составляют человеческий
организм, но он не приводит их в действие. Как только дух оказывается в желаемых
условиях, то есть как только он может занять у медиума необходимые для этого
флюидическую материю и жизненную силу, он усваивает их и мало-помалу начинает
приобретать внешний облик земной материи. Жизненный ток циркулирует в
перисприте, и, под действием заИмного флюида, физические молекулы выстраиваются
по плану организма, по плану, важнейшие черты коего перисприт воспроизводит;
тело человеческое восстанавливается, и организм начинает свою работу. Фотографии
и слепки показывают нам, что это восстановленное тело идентично тому, которое
дух оживлял на земле. Но жизнь этого восстановленного тела лишь временна и
мимолИтна, поскольку она ненормальна на данном этапе существования духа, и
элементы, кои произвели еИ, после краткого слияния возвращаются к своим
источникам.
1 И это может быть необязательно наша планета Земля, но и какая-нибудь иная
подобная ей среди множества миров нашей материальной Вселенной. (Й.Р.)
2 Нам настолько мило наше прозябанье в теле, что если бы мы не старились и не
были бы насильно принуждаемы с ним расстаться, то мы согласились бы сидеть в нИм
целую вечность. Ничто более убедительно не говорит о нашем непроходимом
невежестве. И потому мудр порядок вещей, не испрашивающий нашего соизволения и
избавляющий нас от пут материальной жизни тогда, когда для этого наступает
наиболее подходящее время. (Й.Р.)
3 "Помните ли, что было с вами в первый год вашей жизни? - Не помню, говорите
вы. - Ну что же мудрИного, что вы не помните, что было с вами прежде вашего
рождения?" П.Я.Чаадаев. /Примеч.Й.Р./
-----------------------------------------------------------------
Способности перисприта, его сила восприятия и средства высвобождения, как бы
ни были они развиты у некоторых лиц, никогда однако не могут проявиться во всей
своей полноте в период воплощения, то есть при земной жизни. В эту пору
перисприт тесно связан с телом. Будучи узником этой толстой и тИмной оболочки,
он может выходить из неИ лишь на некоторые мгновенья и при определИнных
условиях. Запасы его возможностей остаются в сокрытом состоянии, мало чем себя
обнаруживая. Отсюда слабость нашей памяти, бессильной воскресить в сознаньи ход
наших прошлых существований.
Вернувшись к жизни духовной, душа вновь вступает в полное обладанье самою
собой; перисприт вновь обретает полноту своих способностей. Отныне они могут
совместно воздействовать на флюиды, влиять на живые существа, волновать
человеческие умы. В этом тайна проявлений духов. ГипнотизИр обладает огромной
властью над внушаемым лицом, он может вызвать его высвобожденье, остановить в
нИм материальную жизнь. Точно так же и духи, или бесплотные души, могут по своей
воле направлять магнетические токи на некоторых людей, влиять на их органы и,
чрез их посредство, сообщаться с обитателями Земли. Люди эти, благодаря тонкости
их душевной организации, особо одарИнные чувствительностью и восприимчивостью
нервной системы, что проявляется при манифестации духов и необходимо для этой
манифестации, называются "медиумами". Способности их многообразны и различны.
Именно люди, обладающие обострИнным чувственным восприятьем, ясновидцы, те,
чьИ зрение прорезает непроницаемый туман, скрывающий от нас эфирные миры, именно
они, чрез озаренье, вспыхивающее подобно молнии в ночи, прозревают и здесь, на
земле, нечто из небесной жизни. Некоторые даже обладают способностью видеть
духов, слышать от них откровение высших законов.
Мы, правда, все медиумы, но в очень различной степени. Многие являются
медиумами, но не знают об этом. Нет такого человека, на коего бы духи не
оказывали своего, хорошего или дурного, влияния. Мы живИм посреди невидимой нам
толпы, коия молчаливо и внимательно присутствует при всех подробностях нашего
существования, участвует мыслию в делах наших и работах, в наших радостях и
страданиях. В толпе этой заняло своИ место большинство тех, кого мы прежде
встречали на земле и чьИ изношенное убогое одеянье мы в своИ время проводили до
места его захоронения. Родственники, друзья, посторонние люди, враги - все
продолжают жить и силою привычек и воспоминаний всИ вновь возвращаются к тем
местам и людям, коих они знали прежде. Невидимая толпа эта влияет на нас,
наблюдает за нами, вдохновляет нас, подаИт нам советы, и подаИт их таким
образом, что мы и не подозреваем о том, кто подаИт их нам, а в некоторых случаях
духи даже вселяются в нас, преследуют своею ненавистью и местью.
Неразрушимая форма эта, спутница и служанка души, свидетельница еИ битв и
страданий, участвует, как мы видели, в странствиях еИ, возвышается и очищается
вместе с нею. Образовавшись в низших областях, периспритальное существо медленно
восходит по лестнице существований. Сначала это всего лишь существо зачаточное
(рудиментарное), некий неполный набросок. Достигнув человеческого состоянья, оно
начинает отражать более возвышенные чувства; дух лучится с большей силой, и
перисприт освещается новыми огнями. Из жизни в жизнь, по мере того, как
способности его расширяются, как стремления очищаются, как поле знания
увеличивается, перисприт обогащается новыми чувствами. Всякий раз, как
завершается очередное воплощенье, духовное тело, подобно бабочке, устремляющейся
из куколки на свободу, высвобождается из своего плотского рубища. Душа вновь
обретает себя, целая и свободная, и, оглядывая облегающий еИ флюидический
покров, во всИм его великолепии или ничтожестве, она определяет степень своей
продвинутости.
Точно так же как дуб хранит в себе свидетельства прожитых лет, так и
перисприт, под своей нынешней внешностью, сохраняет следы предыдущих жизней,
пройденных друг за другом состояний. Следы эти, часто забытые, покоятся в нас;
но как только душа вызывает их, пробуждает в себе воспоминанье о них, они
выходят из тьмы словно свидетели, коим несть числа, и расставляют вехи на долгом
пути, пройденном со стольким трудом.
У духов отсталых оболочка толстая, пронизанная материальными флюидами. ЕщИ и
после смерти они испытывают ощущения и потребности земной жизни. Голод, холод,
боль сохраняются для самых грубых из них. Их флюидический организм, затемнИнный
страстями, может вибрировать лишь в слабой степени, и поэтому возможности их
восприятия сильно ограничены. Они не знают ничего о жизни в пространстве. ВсИ
есть мрак в них и вокруг них.
Душа чистая, свободная от животных влечений, создаИт себе перисприт,
подобный ей самой. Чем более утончИн этот перисприт, тем с большей силою
вибрирует он, тем шире распространяются его ощущения и растИт восприятие. Он
участвует в таких формах существования, понятье о коих мы можем себе составить
лишь с трудом. Он упивается наслажденьями высшей жизни, прекрасными гармониями
Беспредельности. Такова задача человеческого духа и такова награда ему: своими
долгими трудами выработать в себе новые чувства безграничной тонкости и силы;
укротить грубые страсти, преобразить эту мрачную и толстую оболочку в
полупрозрачную форму, озаряемую огнями. Вот оно - дело, определИнное всем нам и
коие все мы должны претворять чрез нескончаемое теченье времИн на чудесном пути,
что миры развИртывают под нашими шагами.
Спиритические факты влекут за собой крупнейшие философские и моральные
следствия. Они приносят решенье, столь же ясное сколь и полное, самым великим
проблемам, коие сквозь века поднимались мудрецами и мыслителями всех стран:
проблеме нашей внутренней природы, столь таинственной, столь мало познанной, и
проблеме наших судеб. Выживанье и бессмертье, бывшие до сей поры лишь просто
робкими надеждами, чистыми предчувствиями души, устремленьями еИ к лучшему
состоянью, либо же понятьем рассудочного плана, отныне доказаны, доказано также
единство живых и мИртвых, коие является логическим следствием этих фактов.
Сомненье больше не возможно. Человек бессмертен. Смерть - всего лишь
перемена состоянья. Из факта этого и из наставлений духов возникает, помимо
того, уверенность во множественности наших земных существований. Эта эволюция
живого существа чрез его возрождающиеся жизни, самого возводящего своИ будущее,
каждый день делами своими строящего самого себя как в недрах низшей жизни, так и
в расцвете счастливых человечеств, это тождество происхождения и целей для всех
существ, это постепенное совершенствованье, плод исполненных работ, перенесИнных
испытаний, - всИ это раскрывает перед нами торжество вечных принципов
Справедливости, Порядка, Прогресса, правящих мирами, руководящих судьбою душ по
мудрым, глубоким, вселенским законам.
Мы должны помнить, что послания духов не могут быть уподоблены опытам по
физике и химии. В этих последних всИ подчинено одним только строгим законам, за
пределами коих нельзя добиться никакого результата.
На спиритических же сеансах мы имеем дело отнюдь не со слепыми механическими
силами, но находимся в присутствии разумных существ, наделИнных подобно нам
волей и свободой, кои, порою, читают в нас, угадывают наши неблагожелательные
намеренья и, если они принадлежат к существам высшего порядка, мало заботятся о
том, чтоб ублажить наши причуды.
Изученье невидимого мира требует много мудрости и настойчивости. Лишь после
долгих лет размышлений и наблюдений мы постигаем науку жизни, познаИм людей,
научаемся определять их характеры и избегать ловушек, в изобилии расставленных
нам на каждом шагу. Естественно поэтому, что знанье о невидимом человечестве,
коие окружает нас и парит над нами, не будучи восприемлемо нашими органами
чувств, приобресть ещИ труднее. Бесплотный дух по ту сторону смерти обретает
себя таким, каким он сам себя сделал за время своего нахожденья здесь. Он
оказывается ни лучшим, ни худшим. Для того чтобы укротить страсть, исправить
недостаток, ослабить порок, редко может хватить одной жизни. Из этого следует,
что в толпе духов характеры серьИзные и вдумчивые находятся, как и на земле, в
меньшинстве, а духи легкомысленные, поглощИнные пустяками и безделками, образуют
и там несчИтные полчища. Невидимый мир, таким образом, есть более
крупномасштабная копия, дубликат мира земного. Там, как и здесь, истина и знание
не являются уделом всех. Умственное и нравственное превосходство достигаются
лишь медленным и постоянным трудом, накопленьем успехов, достигнутых в ходе
длинного ряда столетий.
Мы знаем однако, что этот оккультный мир постоянно воздействует на мир
телесный. МИртвые влияют на живых, руководят ими, и без их ведома вдохновляют
их. Духи влекутся друг к другу в соответствии со степенью своего сходства. Те,
кто сняли с себя плотскую одежду, помогают тем, кто ещИ облачИн в неИ. Они
поощряют их итти по пути добра, но часто также и толкают их на путь зла.
Высшие духи являются лишь в тех случаях, когда их присутствие может быть
полезно и облегчает наше совершенствованье. Они избегают шумных сборищ и
обращаются лишь к людям, движимым чистыми намерениями. Наши тИмные области им
мало подходят. И как только они могут, они возвращаются в места менее насыщенные
грубыми флюидами, но не прекращают, несмотря на расстоянье, заботиться о своих
подопечных.
Духи низшего порядка, неспособные к высоким устремлениям, предпочитают
оставаться в нашей атмосфере. Они вмешиваются в нашу жизнь и, будучи озабочены
единственно тем, что занимало их мысль во время их существованья в теле,
участвуют в удовольствиях или трудах людей, с коими они чувствуют себя
связанными чрез сходство характера или привычек. Порою даже они обуздывают людей
слабых, кои не умеют противиться их влиянью, и целиком подчиняют их себе. В
некоторых случаях власть их доходит до того, что они могут толкнуть своих жертв
на совершенье преступления или же довести их до безумия. Случаи подобной
одержимости распространены гораздо более, чем думают. Именно в этом следует
искать объясненье многим фактам, сообщаемым историей.
Было бы опасным целиком и полностью отдаться проведению спиритических
опытов. Человек с открытым сердцем, с просвещИнным и здравым умом, может
почерпнуть в этих опытах несказанные утешения и ценнейшие наставления. Но тот,
кто в фактах этих стал бы искать лишь материальный интерес или легкомысленное
развлеченье, тот неизбежно стал бы объектом бесконечных мистификаций, сделался
бы игрушкой коварных духов, кои, льстя его самолюбию и склонностям, соблазняя
его заманчивыми обещаньями, завоевали бы его доверие, для того чтоб впоследствии
подвергнуть его насмешкам и ввергнуть в разочарования.
Необходима, таким образом, величайшая осторожность для того, чтоб вступить в
общенье с невидимым миром. Добро и зло, истина и заблуждение перемешиваются там,
и, чтоб отличить одно от другого, необходимо все откровения, все наставления
пропустить чрез сито строгого суждения. Продвигаться в этой неведомой земле
можно лишь шаг за шагом, с факелом разума в руке. Для того, чтоб избегнуть
дурных влияний, чтоб удалить от себя ватагу легкомысленных и злонамеренных
духов, достаточно просто оставаться хозяином самому себе, никогда не
отказываться от права контроля и анализа, всеми средствами более всего
стремиться к самосовершенствованию в знаньи высших законов и в осуществлении
добродетели. Тот, чья жизнь пряма, и кто ищет истину с искренним сердцем, не
подвергается никакой опасности. Духи света читают в нИм, видят его намеренья и
поддерживают его. Духи тьмы, коварные и лживые, бегут от справедливого, как
шайка разбойников обходит стороной хорошо защищИнную крепость.
Духи-преследователи избирают жертвами своими людей главным образом
легкомысленных, кои пренебрегают вопросами морали, для того чтоб во всИм
находить своИ удовольствие и свою выгоду.
Почти всегда узы, происхожденье коих восходит к предыдущим существованиям,
связуют жертв одержимости с их невидимыми преследователями. Смерть не
изглаживает наших ошибок и не избавляет нас от наших врагов. Наши беззакония
довлеют над нами и чрез века, и те, кто страдали от них, преследуют нас своей
ненавистью и местью по ту сторону могилы. Так позволяет того Высшая
Справедливость. Но всИ искупается. То, что в случаях одержимости представляется
нам ненормальным, несправедливым, зачастую всего лишь следствие хищений и
гнусностей, совершИнных в тИмном прошлом.
Сверхъестественное не существует и не смогло бы существовать. ВсИ во
Вселенной управляется законами. Доказать существованье какого-либо явления,
значит поставить его в ряд постоянного порядка вещей, значит подчинить его
естественному закону. В недрах этой Вселенной, где всИ, существа и вещи,
связуется и соединяется одно с другим в тесной общности, в глубокой и
возвышенной гармонии, нет места ни сверхъестественности, ни чуду. Законы, столь
же точные и непреклонные как те, что управляют материей, правят невидимым миром.
Для того, чтоб познать их восхитительное действие, есть всего лишь одно
средство: изучение их. Нет однако ничего благодатнее, чем это изученье мира
духов, несмотря на те трудности, коие оно представляет. Оно открывает мысли
тысячи неисследованных путей; оно научает нас познавать самих себя, проникать в
самые затаИнные уголки нашего существа, анализировать наши ощущения, соизмерять
наши способности и лучше впоследствии управлять ими. Именно в этом главным
образом и состоит наука жизни, жизни души, не только в земном еИ состояньи, но и
в еИ последовательных преобразованьях во времени и пространстве.
Экспериментальный спиритуализм может стать средством примирения, связующим
звеном между двумя враждующими ныне системами: метафизическим спиритуализмом и
материализмом, кои бесплодно бьются и воюют друг с другом в течение уже стольких
столетий. Он принимает основоположения первого, озаряет их новым светом и
подводит под них основание уверенности; он отдаИт должное второму, применяя
научные методы анализа и исследования, указывая на перисприт - полуматериальное
флюидическое тело - как на причину множества физических и биологических явлений.
Но он делает и больше того: он привносит в науку философский синтез и моральное
начало, коих та была лишена и без которых она бы не смогла воздействовать на
общественную жизнь.
Наука, или, вернее сказать, науки, занимаются главным образом частичным и
фрагментарным изученьем Природы. Достиженья физики, химии, зоологии огромны;
проделанная работа достойна восхищенья; но при всИм том в работе этой не хватает
связи, последовательности, единства. Зная лишь одну сторону вещей, видимую
сторону их, наиболее грубую, и желая на этих недостаточных данных основать
действие вселенских законов, современная наука, сухая и холодная классификация
материальных фактов, приходит к чисто механической теории строения мира,
непримиримой с идеей справедливости, поскольку еИ логические следствия неизбежно
приводят еИ к тому выводу, что в природе сила является единственным правом.
Вот почему наука осталась бессильна оказать оздоровительное, благотворное
влиянье на людские нравы. ЛишИнная до сей поры всякого цельного взгляда на вещи,
она не смогла из собранного ею множества знаний вывести высшее миропониманье,
должное определить судьбы человека, отметить его обязанности, дать ему
побужденье к индивидуальному и общественному совершенствованью.
Между тем, именно Спиритизм привносит в науку это новое мировоззрение,
согласующее все частичные знания, соединяющее воедино их разрозненные элементы,
и этот нравственный закон, необходимый для жизни и прогресса обществ, он
привносит их в науку вместе с философским синтезом, и это должно во сто крат
увеличить силу еИ.
Человек, как мы видели, существо сложное. Три начала сочетаются в нИм, чтоб
образовать живую целостность; и это:
- тело, временная материальная оболочка, коию мы снимаем с себя при смерти,
словно изношенную одежду;
- перисприт, постоянная флюидическая оболочка, не видимая нашим нынешним
зрением, коия сопровождает душу в эволюции еИ, улучшается и очищается вместе с
нею;
- душа, разумное начало, средоточие силы, очаг сознания и личности.
Эти три начала - материя, флюид, разум - тесно связаны внутри нас, чтобы
составить жизнь; они находятся в основе вселенского порядка, основополагающими
стихиями коего, его составляющими членами они являются. Они превращают человека
в уменьшенную вселенную, в некий микрокосм, заключающий в себе те же силы и
подчиняющийся тем же законам. Поэтому можно предположить, что совершенное знание
нашего существа способно по аналогии привести нас к пониманию высших законов
мироздания; но абсолютное, полное познанье человека пока что ускользает и от
самых сведущих из нас.
Душа, освободившаяся от материального тела и покрытая лишь своей
флюидической оболочкой, составляет дух, эфирное существо, наделИнное
человеческой формой, не подчиняющееся земным ограничениям, в нормальном
состоянии своИм не видимое нам и не осязаемое. Дух есть не что иное, как
бесплотный человек, и каждый из нас, когда пробьИт его час, вновь станет духом.
Одно состоянье сменяется другим: сначала смерть возвращает нас к жизни
пространства, затем рожденье вновь приводит нас в этот материальный мир, для
того чтоб мы возобновили борьбу за существованье, ибо борьба является
необходимым условием нашего продвижения. Тело можно сравнить с доспехами, в кои
рыцарь облачается перед битвой и кои он снимает с себя после того, как битва
завершена.
Что же происходит при смерти и как дух освобождается из своей телесной
тюрьмы? Какие впечатления, какие ощущения ожидают его в этот грозный миг? Именно
это и интересно нам всем знать, ибо все мы отправимся в такое путешествие. Жизнь
может ускользнуть от нас хоть завтра; но никто из нас не ускользнИт от смерти.
Как раз то, о чИм почти в полном неведении оставляли нас все религии и
философии, сообщается нам многими и многими духами. Они говорят нам, что
ощущения, кои предшествуют и следуют за смертью, бесконечно разнообразны и
зависят главным образом от характера, достоинств и нравственной высоты духа,
покидающего землю. Отделение почти всегда происходит медленно, и высвобожденье
души совершается постепенно. Оно начинается иногда задолго до смерти и
завершается лишь тогда, когда последние флюидические связи, соединяющие тело с
периспритом, оказываются разорванными. Впечатленье, испытываемое при этом душою,
тем мучительнее и продолжительней, чем сильней и многочисленнее эти связи. Душа,
постоянная причина ощущения и жизни, воспринимает все потрясения, все муки и
страданья материального тела.
Мучительная, полная тоски для одних, для других - смерть всего лишь сладкий
сон, сменяемый упоительным пробуждением. Высвобожденье стремительно, переход
лИгок, для того, кто заранее отрешился от вещей земных, кто стремился к духовным
благам и исполнил свой долг. У духа же привязанного к земле, не знавшего иных
наслаждений, кроме материальных, и пренебрегшего тем, чтобы подготовиться к
уходу, в эту пору происходит, напротив того, мучительная борьба, длительная
агония.
Однако, во всех случаях, отделение души от тела сопровождается порою тревог
и беспокойства, мимолИтною для духа справедливого и доброго, коий вскоре
пробуждается ко всем великолепиям небесной жизни; но очень долгою,
растягивающейся на многие годы для душ виновных и преступных, пропитанных
грубыми флюидами. Среди этих последних, многие полагают, что всИ ещИ живут
телесной жизнью, хотя порог смерти оне переступили уже давным-давно. Перисприт,
на их взгляд, всего лишь второе плотское тело, подверженное тем же самым
привычкам, а иногда и тем же самым физическим ощущениям, что и во время жизни на
земле.
Другие духи низшего порядка пребывают погружИнными в тИмную ночь, в полное
одиночество посреди глубокого мрака. Неуверенность, сомненье и страх давят на
них. Преступников неотступно терзают своими ужасными видениями их жертвы.
Час отделения жесток для духа, верящего в небытие. В отчаянии он судорожно
цепляется за ускользающую от него жизнь; в этот крайний миг в него закрадывается
сомненье; он видит, как перед ним, словно бездна, разверзается страшный мир, и
всеми силами души жаждет задержать миг своего падения. Отсюда жуткая борьба
между материей, коия ускользает, и душой, силящейся удержать это жалкое тело.
Иногда она остаИтся прикованной к нему вплоть до полного его разложения и даже
чувствует, по выражению одного духа, "как черви грызут еИ тело".
Безмятежна, спокойна, даже радостна смерть справедливого; это уход души,
которая, много боровшись и выстрадав на этом свете, покидает землю, полная
доверия к будущему. Для неИ смерть - всего лишь освобожденье, конец испытаний.
Узы, соединяющие еИ с материей, ослабли и плавно спадают и обрываются;
беспокойство заменяется у неИ лИгким оцепененьем, похожим на сон.
Покидая своИ телесное жилище, дух, очищенный болью и жертвою, видит, как
прошлое существованье его отодвигается, отступает, мало-помалу отдаляется со
всеми своими разочарованьями и иллюзиями, и затем рассеивается словно туман,
стелящийся по земле в рассветный час и исчезающий при свете дня. Дух пребывает
тогда в неопределИнности между двумя родами ощущений: ощущением вещей
материальных, коие изглаживаются, и ощущеньями новой жизни, которая
вырисовывается пред ним. Жизнь эта уже как бы проступает ему сквозь покров,
полная таинственного очарования, устрашающая и желанная одновременно. В скором
времени свет усиливается, не этот солнечный свет, известный нам, но свет
духовный, лучащийся и повсюду разлитый. Свет этот всИ с большей силой наполняет
его, проникает в него, а вместе с ним входит и чувство блаженства, некое
смешенье силы, молодости и безмятежности. Дух погружается в эту целительную
волну. Он смывает с себя в ней сомненья и страхи. Затем взгляд его отрывается от
земли, от людей в слезах, окружающих его смертный одр, и обращается вверх. И
тогда он прозревает небеса необъятные и других любимых людей, друзей былых,
минувших времИн, более молодых, более живых, более прекрасных, чем раньше, кои
пришли встретить его и повести во глубину пространств. Он устремляется с ними и
поднимается до тех областей эфира, которых ему позволяет достичь степень его
очищения. И там тревоги его прекращаются, новые способности пробуждаются в нИм,
счастливая судьба его начинается.
Ощущения в этой новой жизни бывают самыми различными и зависят они от
нравственного уровня самих духов. Те, и число их велико, чья жизнь на земле
протекала в неопределИнности, без серьИзных ошибок, но и без значительных
заслуг, поначалу оказываются погруженными в состоянье оцепенения, глубокого
уныния; затем происходит некий толчок, сотрясающий всИ их существо. Дух медленно
выходит из своей земной оболочки словно меч из ножИн. Он вновь обретает свою
свободу, но, будучи нерешительным и робким, он ещИ не смеет ею пользоваться и
силою боязни и привычки остаИтся привязанным к тем местам, где он жил. Он
продолжает страдать и рыдать вместе с теми, с кем проводил свою жизнь. Он не
замечает теперь теченья времени; но в конце концов другие духи начинают
поддерживать его советами, помогают ему рассеять свои сомненья, освободиться от
последних земных цепей и подняться в менее тИмные области.
Вообще говоря, высвобожденье души происходит менее мучительно после долгой
болезни, поскольку следствием еИ является постепенное развязыванье плотских пут.
Смерть же внезапная, насильственная, происходящая, когда органическая жизнь
находится в своИм расцвете, вызывает в душе мучительную, щемящую тоску,
повергает еИ в длительное смятенье. Самоубийцы постоянно находятся во власти
самых ужасных ощущений. Многие годы они испытывают муки и тоску последнего
мгновенья и с ужасом понимают, что лишь обменяли свои земные страдания на
другие, ещИ более жестокие.
Знание духовного будущего, изученье законов, управляющих развоплощением
исключительно важны при подготовлении к смерти. Они могут смягчить последние
мгновения наши и облегчить нам высвобожденье, что позволит нам быстрее опознать
себя в открывающемся нам мире.1
Закон, столь же простой в принципе своИм, сколь и восхитительный по своему
действию, руководит распределеньем душ в пространстве по рангам.
Чем утончИннее и разрежИннее молекулы, составляющие перисприт, тем быстрее
совершается развоплощенье и тем также шире горизонты, открывающиеся духу. В
соответствии со своей флюидической природой и свойствами своими, он поднимается
ко сходным с ним духовным группам. Его уровень и ранг в среде ему присущей
определяются степенью его очищенья. Кто-то, с известной долей справедливости,
сравнил положенье духов на небесах с положеньем шаров, наполненных газом
различной плотности, кои, в зависимости от своего удельного веса, поднялись бы
на разную высоту. Правда, тут же нужно добавить, что дух обладает известной
свободой, что он не прикреплИн намертво к какой-то одной точке, что он может, в
определИнных пределах, перемещаться и пересекать эфирные области. Он всегда
может изменить свои склонности, преобразиться в труде и испытаньи и,
следственно, может по своему желанью подняться вверх по Иерархии.
Таким образом, участь душ после смерти определяет закон, аналогичный
физическому закону тяготенья. Нечистый дух, отяжелИнный своими грубыми
материальными флюидами, остаИтся заточИнным в нижних слоях земной атмосферы,
тогда как душа добродетельная, оболочка коей очищена и утончена, устремляется
радостная, быстрая как мысль, в пространство и парит в бесконечной лазури.
Также внутри себя, а не вовне, в своей собственной совести, дух находит себе
награду или кару. Он сам свой собственный судья. Как только плотские одежды
спадут, дух пронизывается светом, душа его предстаИт в нагом виде, и тогда в ней
видна живая картина деяний еИ, еИ хотений и желаний. Миг торжественный,
самоанализ полный тоски и часто разочарованья. Воспоминанья пробуждаются толпой,
и жизнь вся целиком проходит пред мысленным взором в сопровожденьи своих ошибок,
слабостей, ничтожеств. От детства и до самой смерти, мысли, слова, действия -
всИ выходит из тени, вновь является на свет, оживает и ещИ раз проживает свою
жизнь. Существо созерцает само себя, вновь видит одно за другим, сквозь теченье
времИн, свои прошлые существованья, свои паденья и взлИты, бесчисленные свои
остановки. Оно пересчитывает перейдИнные рубежи, измеряет пройденный путь,
сопоставляет совершИнное им добро и зло. Из глубин тИмного прошлого на зов его,
словно призраки, являются ему формы, в коие была воплощена душа его за долгую
последовательность его существований. Всепроникающим зрением воспоминанье его
охватывает бескрайние дали протекших веков; из них оно выхватывает сцены
кровавые, страстные, мучительные, деянья верности и предательства, подвиги и
преступления; по ним душа определяет совершИнный ею прогресс, причины
перенесИнного искупленья былых ошибок и заблуждений, а также находит причину
своего нынешнего положения. Она прозревает связь, объединяющую в одно целое еИ
прошлые жизни подобно звеньям одной длинной цепи, протягивающейся сквозь века.
Для неИ прошлое объясняет теперь настоящее, а настоящее позволяет предвидеть
будущее. И тогда-то и пробивает для духа час его настоящей нравственной пытки.
Это воскрешенье прошлого выносит ему страшный приговор, суд собственной совести
- род суда Божьего. Такой самоанализ, сколь бы он ни был мучителен, необходим,
ибо он может быть исходной точкой для спасительных решений и нравственного
возрождения.
Степень очищенности духа, положенье, коие он занимает в пространстве,
представляют собою сумму его успехов и свершений и определяют меру его ценности.
В этом-то и заключается непогрешимый приговор, безвозвратно определяющий его
судьбу. Всепроникающая гармония, чудесная простота, коию людские учреждения не
смогли бы воспроизвесть: принцип родства, подобия, сходства правит всем на
небесах и каждому определяет его место. Ни суда, ни следствия, один только
незыблемый Закон, осуществляющийся сам собою чрез взаимодействие духовных сил и
согласно употребленью, коие им даИт свободная и ответственная душа.
Так каждая мысль, как мы объясним это далее, имеет форму, и форма эта,
созданная волей, фотографируется в нас подобно тому, как изображения
запечатляются на фотографической плИнке. Наша флюидическая оболочка, словно
некая книга учИта, отражает и сохраняет все факты нашей жизни. При жизни книга
эта закрыта. Толстый панцирь тела - эта грубая оболочка -не позволяет нам
заглянуть во внутрь еИ, но после смерти она неспешно раскрывается и страницы еИ
предстают пред нашим взором.2
РазвоплощИнный дух несИт, таким образом, в самом себе своИ небо и свой ад,
видимые всем. Неопровержимое доказательство его возвышения или падения записано
на самом его флюидическом теле. Свидетели благожелательные или грозные - дела
наши, наши замыслы - оправдывают нас или обвиняют, и ничто не может заставить
голоса их умолкнуть. Отсюда мука человека злого, коий полагал, будто дурные
желания его, его преступленья глубоко и надИжно спрятаны, и коий вдруг видит,
как они предстают на глазах у всех; отсюда угрызенья его совести, когда пред ним
вновь проходят годы праздности и бездействия, часы, отданные разгулу и
преступлению, также как и рыдающие жертвы, погубленные ради его низменных
инстинктов. Отсюда ещИ и счастье духа высокого, коий сумел победить свои страсти
и посвятить свою жизнь помощи и утешенью братьев своих.3
Для того, чтоб отвлечься от своих забот, от своих нравственных тревог, у
человека есть работа, учИба, сон. У духа же этих отдушин больше нет.
ОсвобождИнный от своих телесных пут, он постоянно находится пред верной и живой
картиной своего прошлого. Так-то и получается оно, что горькие и непрестанные
сожаления, вызванные созерцаньем этой картины, в большинстве случаев, вскоре
пробуждают в нИм желанье вновь взять себе физическое тело, для того чтоб
бороться, страдать и искупить это обвиняющее его прошлое.
Флюидическая оболочка существа очищается, просветляется или затемняется в
зависимости от того, тонка или груба природа мыслей, отражающихся в ней. Каждое
деянье, каждая мысль имеют свой отклик в перисприте и запечатлеваются в нИм.
Отсюда и неизбежные последствия для положенья самого духа. Он оказывает
постоянное действие на свою оболочку. Силой воли он всегда властен изменить еИ
состоянье.
Воля есть верховная способность души, сила главным образом духовная. Она -
самая основа личности. ЕИ власть над флюидами безгранична и возрастает с
возвышением духа. В земной среде еИ влиянье на материю ограничено, поскольку
человек не знает себя и не умеет пользоваться силами, дремлющими в нИм; но в
мирах более совершенных человеческое существо, научившееся хотеть, приказывает
всей природе, направляет по своему желанью материальные флюиды, производит
явления, превращения, граничащие с чудом. В пространстве и в мирах этих материя
находится в флюидических состояниях, понятье о коих нам могут дать только
недавние открытия в области радиоактивности тел. Точно так же как на земле
некоторые химические сочетания производятся единственно под влиянием света, так
и в этих мирах флюиды объединяются и сливаются лишь действием воли высших
существ.
Тем не менее действие воли на материю вступило в область научных
исследований, благодаря изученью магнетических явлений, производимому рядом
физиологов под названьем "гипнотизма" и "ментальной суггестии". Некоторые
экспериментаторы уже показали, как прямым действием своей воли они могут вызвать
на теле испытуемых раны, стигматы, заставить истекать из этих ран кровь и другие
жидкости организма, а затем исцелить их обратным волением. Таким образом, воля
человеческая по усмотренью своему разрушает и восстанавливает живые ткани; она
ещИ также в состояньи до такой степени изменить материальное вещество, чтоб
сообщить ему новые свойства, вызывая, например, опьяненье обыкновенной водой.
Воля воздействует также и на флюиды и создаИт предметы и тела, кои
загипнотизированные видят, ощущают, коих они касаются, и те имеют для них
положительное существованье и повинуются всем законам оптики. ВсИ это явствует
из работ и исследований докторов Шарко, Дюмонпалье, Льебо, Бернгейма,
профессоров Льежуа, Дельбэфа и многих других, изложенье коих можно прочесть во
всех медицинских журналах.
Между тем, если воля оказывает такое влиянье на грубую материю и
рудиментарные флюиды, то можно себе представить еИ власть над периспритом и тот
строй или беспорядок, гармонию или диссонанс, коие она в нИм определяет согласно
характеру своего действия как при земной жизни, так и после развоплощения.
Всякое действие воли, сказали мы, приобретает форму, флюидическую внешность
и запечатлевается в периспритальной оболочке. Из этого очевидно то, что если
действия еИ вдохновляются материальными страстями, то форма их будет материальна
и груба. Перисприт, пропитанный, насыщенный этими формами, этими образами,
материализуется от соприкосновенья с ними, всИ более густеет, утолщается и
грубеет. Эти же самые причины постоянно воспроизводятся, те же самые следствия
всИ накапливаются, уплотнение убыстряется, способности восприятия и понимания
всИ снижаются, сила и широта вибраций всИ уменьшается. При смерти дух
оказывается опутанным непроницаемыми и тяжИлыми флюидами, кои более не
пропускают впечатления внешнего мира и становятся для души тюрьмой и могилой. В
этом и состоит кара, уготованная духом самому себе; такое положенье - дело его
рук; и прекращается оно лишь тогда, когда более высокие устремления, раскаянье,
воля к самоулучшению приходят разорвать материальную цепь, сковывающую его.
И действительно, если звериные, чувственные страсти затемняют флюидический
организм, вздымают в нИм всевозможную муть, то мысли великодушные, дела
благородные, напротив того, утончают и расширяют периспритальные флюиды. Мы
знаем, что некоторые свойства материи возрастают с увеличеньем степени еИ
чистоты. Опыты Крукса показали, что разрежение атомов приводит их в состоянье
лучения. Материя в этом утончИнном виде воспламеняется, становится лучистой,
невесомой. Точно так же обстоит дело с периспритальным веществом, являющимся ещИ
более высоким состояньем материи. Разрежаясь, оно выигрывает в гибкости, в
чувствительности; благодаря этому его лучеиспускающая сила и вибрационная
энергия всИ более возрастают и позволяют ему выйти из-под влияния земных
притяжений. И тогда дух вступает в обладанье новыми органами чувств, с помощью
коих он сможет проникнуть в самые чистые среды, общаться с существами самыми
эфирными. Способности эти, эти чувства, открывающие доступ в страну счастья,
каждая душа может приобресть, развить их в себе, ибо она содержит в себе
нетленные ростки их. Вся длинная последовательность наших жизней, полных труда и
усилий, не имеет иной цели, кроме той, как произвесть полный расцвет этих чувств
внутри нас.
Эта параллельная эволюция материи и духа, в ходе коей существо обретает свои
органы, свои способности, строит себя из всевозможных материалов и непрестанно
возрастает, указывает нам ещИ и на общность, связующую вселенские силы, мир душ
и мир тел. В особенности она показывает нам, какие богатства, какие неиссякаемые
запасы существо может создать себе методичным и последовательным примененьем
воли. Эта последняя становится верховной силой; это сама душа, проявляющая
власть свою над низшими силами.
Употребленье, коие мы даИм нашей воле, лишь одно оно руководит нашим
продвиженьем, подготовляет наше будущее, прибавляет нам сил или ослабляет нас.
Нет ни случая, ни рока. Есть законы. Пользоваться, управлять одними, следовать
другим - в этом тайна всякого величья и всякого возвышения. Уже и сейчас,
свершенья, осуществлИнные вокруг нас волей, потрясают воображенье мирян и
вызывают удивленье учИных. И тем не менее всИ это мелочи в сравненьи с
результатами, получаемыми в высших средах, где все силы, покорные воле духа,
сочетаются друг с другом и вступают во взаимодействие. И если, пребывая в таком
настрое мыслей, мы устремим вниманье наше ввысь, то разве не удастся нам, по
аналогии, составить себе какое-то отдалИнное представленье о том, как
Божественная Воля, воздействуя на космическую материю, может создавать солнца,
определять орбиты миров, порождать вселенные?
Да, воля, тренированная в направленьи добра и соответственно вечным законам,
может свершать великие дела. Она также может много и для зла. Наши дурные мысли,
нечистые желанья, преступные действия, отражаясь в окружающих нас флюидах,
портят и искажают их, и соприкосновенье с ними сейчас же вызовет недомоганье или
неприятные ощущения у тех, кто приблизится к нам, ибо всякий организм испытывает
влияние окружающих флюидов. Точно также великодушные чувства, мысли любви,
страстные призывы сразу же проникают в существ, находящихся рядом с нами,
поддерживают их, оживляют. Таким именно образом объясняется та огромная власть,
коей обладают над толпами великие миссионеры и избранные души, а также обратное
влиянье людей злых, коие мы, правда, всегда можем отвратить противоположными
воленьями и энергичным сопротивлением нашей воли.
Более точное знанье сил, коими обладает душа, и уменье применять их на деле
должны будут изменить самую суть наших склонностей и поступков. Зная о том, что
дела и помыслы нашей жизни вписываются внутри нас неизгладимыми буквами,
свидетельствуют в нашу пользу или против нас, мы станем уделять каждому из них
более пристальное внимание. С этой же самой минуты мы приложим старанье к тому,
чтоб развить наши скрытые возможности, к тому, чтоб воздействовать посредством
их на разлитые в пространстве флюиды для очищенья их, преобразованья их на благо
всех, к тому, чтоб создать вокруг нас чистую и ясную атмосферу, недоступную для
порочных влияний. Дух бездействующий, коий поддаИтся материальным влияниям,
остаИтся слабым, неспособным воспринять тонкие впечатления духовной жизни. После
смерти он пребывает в полнейшем бездействии, и в далях пространства его одетые
покровом чувства не прозревают ничего, кроме мрака и пустоты. Дух же деятельный,
озабоченный развитьем своих способностей чрез постоянное пользованье ими,
приобретает новые силы; взгляд его обнимает всИ более широкие горизонты, круг
отношений его постоянно расширяется.
1 Писатель Дэвид П.Хотч, став духом, дал в этой связи следующую рекомендацию:
"Уходя из жизни, не ожидайте - потому что ожидание та же просьба -
бессознательности и уничтожения. Вы не можете уничтожить ту единицу силы,
которую вы собой представляете, но вы можете самовнушением усыпить еИ на долгое
время. Уходите из жизни с твИрдой решимостью удержать своИ сознание, и вы
удержите его." См. книгу Э.Баркер, "Письма живого усопшего". /Примеч.Й.Р./
2 Тот, кто творит много зла, должен также творить много добра, ибо только так
может он уравновесить своИ зло, и тем самым облегчить свою участь. (Й.Р.)
3 ВсИ в этом мире устроено так, что всякое зло, нами содеянное, рано или поздно
обращается против нас, и чем позже, тем хуже; и всякое добро, нами сотворИнное,
рано или поздно возвращается к нам, и чем позже, тем лучше. (Й.Р.)
-------------------------------------------------------------------
Мысль, пользуемая как магнетическая сила, могла бы устранить множество
беспорядков, ослабить много зла. Действуя чрез постоянные воления, решительно и
часто изливая волю нашу на несчастные существа, на людей больных, извращИнных,
порочных, заблудших, мы могли бы утешать, убеждать, облегчать страдания,
исцелять. Упражненьем этим можно было бы добиться не только неожиданных
результатов для улучшения человеческой расы, но и удалось бы сообщить мысли
необычайную остроту, всепобеждающую силу проникновенья.
Благодаря тесному сочетанью хороших флюидов, черпаемых в беспредельном
хранилище Природы и при содействии невидимых духов, можно восстановить
пошатнувшееся здоровье, вернуть надежду и силы тем, кто отчаялся. Можно даже,
посредством регулярной, настойчивой импульсации воли, на расстоянии влиять на
людей неверующих, скептичных, злых, расшатать их упрямство, приглушить
ненависть, пропустить луч истины в рассудок наиболее враждебно настроенных. Это
и есть неизвестная форма умственного внушения (ментальной суггестии), грозной
силой коего пользуются как попало и неумело и которое, если пользовать его в
направленьи добра, могло бы преобразовать нравственное состояние обществ.
Воля, осуществляясь флюидическим путИм, не поддаИтся никакому наблюдению или
досмотру. Она действует в тени и тиши, преодолевает все препятствия, проникает
во все среды, но, чтоб она могла произвесть всИ своИ действие, нужны энергичная
деятельность, могучие порывы, всепобеждающее терпенье. Подобно тому, как капля
постепенно долбит самый твИрдый камень, непрестанная и благородная мысль в конце
концов проникает и внедряется в самый невосприимчивый ум.
Если отдельная, единичная воля многое может для общего блага, то чего только
не смогло бы тогда добиться соединенье многих возвышенных идей, сосредоточенье
всех свободных воль? Интеллектуальные силы, разрозненные сегодня, взаимно
обеспложивают и уничтожают друг друга. Отсюда смятенье и непоследовательность
современных идей; но как только ум человеческий, осознав силу свою, сосредоточит
рассеянные воли в один общий пучок, чтоб устремить их к Добру, Красоте, Истине,
в этот самый день человечество смело устремится к вечным вершинам, и лик мира
будет преображИн.
Небо повсюду; повсюду беспредельность, неизмеримость, бесконечность; повсюду
скопленье солнц и планет, посреди коих Земля наша всего лишь мельчайшая пылинка.
Во глубине пространств у душ нет отчИтливо выраженных обиталищ. Души, тем более
свободные, чем более оне чисты, пролетают безбрежность и движутся туда, куда
влекут их склонности их и симпатии. Низшие духи, отяжелИнные плотностью своих
флюидов, остаются словно привязанные к миру, в коем они жили, круговращаются в
его атмосфере или вмешиваются в дела людские. Радости и способности восприятия
духа не определяются средой, в коей он находится, но личным состояньем его и
свершениями. Так дух отсталый, с периспритом матовым и окутанным мраком, может
встретиться с лучезарной, огненной душой, утончИнная оболочка коей поддаИтся
самым тончайшим впечатлениям, самым разнообразным вибрациям. Всяк несИт в себе
величье и ничтожество своИ.
Условия существованья духов в загробной жизни, их возвышенье, их счастье -
всИ зависит от способности их чувствовать и постигать, коия соразмерна степени
их продвинутости.
Уже и здесь, на земле, мы видим, как наслаждения ума возрастают вместе с
внутренней культурой. Но произведения литературы, искусства, красоты
цивилизации, самые возвышенные порождения человеческого гения остаются
непонятными дикарю и даже многим из наших цивилизованных сограждан. Так духи
низшего порядка, словно слепые посреди залитой солнцем природы или глухие на
концерте, остаются безразличными и бесстрастными пред чудесами и красотами
Беспредельности.
Духи эти, опутанные тяжИлыми флюидами, подчиняются закону тяготения, и
материя притягивает их к себе. Под влияньем их грубых вожделений молекулы их
флюидического тела закрываются для внешних восприятий, что делает их рабами тех
же самых сил Природы, коие правят человечеством. Никогда не будет излишним ещИ и
ещИ раз настоять на этом факте, ибо он является основаньем вселенского порядка и
справедливости. Души собираются и располагаются в пространстве согласно степени
чистоты их оболочки; ранг духа находится в прямой связи с его флюидическим
строеньем, творцом коего он сам является, ибо флюидическое строение есть
слагаемое его прошлого и всех его трудов. Именно оно определяет его положенье;
именно в нИм дух находит себе награду или кару. Тогда как душа очищенная
пробегает необъятные и лучезарные пространства, по желанью своему пребывает в
различных мирах и почти не видит предела своим возможностям, дух нечистый не
может удалиться от соседства материальных миров.
Между двумя этими крайними состояньями помещаются многочисленные
промежуточные степени, коие позволяют духам собираться вместе и образовывать
настоящие небесные общества. Общность мыслей и чувств, тождественность вкусов,
взглядов, устремлений сближают и объединяют эти души, составляющие большие
семьи.
Жизнь продвинутого духа главным образом активна, не сопровождаясь при этом
утомлением. Расстояния не существуют для него. Он переносится со скоростью
мысли. Оболочка его, подобная лИгкому пару, приобрела такую утончИнность, что
стала невидимой для низших духов. Он видит, слышит, чувствует, постигает теперь
не чрез материальные органы, выступающие посредниками между природой и нами,
преграждая при этом доступ большинству впечатлений, но прямо, непосредственно,
чрез все части своего существа. Поэтому способности восприятия духов превосходят
наши по ясности и численности. Дух возвышенный, так сказать, плывИт посреди
океана прелестных ощущений. Пред ним разворачиваются меняющиеся картины,
пленительные гармонии убаюкивают и очаровывают его. Для него цвета суть запахи,
запахи суть звуки. Но, как бы ни были изысканны его ощущения, он по желанию
может отключаться от них и сосредоточиваться, окутываясь неким флюидическим
покровом, уединяясь и среди пространств.
Дух продвинутый освобождИн ото всех телесных потребностей. Пища и сон больше
не имеют для него никакого смысла. Покидая землю, он навсегда оставляет суетные
заботы, тревоги, все химеры, отравляющие ему существованье здесь. Низшие духи
уносят с собой, по ту сторону могилы, свои привычки, потребности, материальные
заботы. Не будучи в состояньи подняться выше земной атмосферы, они возвращаются
назад, чтоб разделить с людьми их жизнь, чтобы вмешиваться в их борьбу, работу,
удовольствия. Их страсти и желания, не знающие отдыха, перевозбуждИнные
постоянным соприкосновеньем с человечеством, угнетают и удручают их, а
невозможность удовлетворить их становится для них причиною нескончаемых мук.
У духов нет нужды в словах, для того чтоб понять друг друга. Так как каждая
мысль отражается в перисприте подобно изображению в зеркале, то они свободно, с
головокружительной быстротою обмениваются своими идеями. Дух возвышенный может
читать мысль в мозгу человека и угадывать его самые сокровенные планы. Ничто не
сокрыто от него. Он проникает во все тайны природы и может при желаньи
исследовать недра Земли, глубины океанов, осматривать на дне их останки
затонувших цивилизаций. Он проходит чрез самые плотные тела, и пред ним
открываются области, недоступные человеческой мысли.
Если души, освобождИнные от земных влияний, объединяются в сочувственные
группы, члены коих любят и понимают друг друга, живут в совершенном равенстве и
высшем блаженстве, то духи, не сумевшие победить свои страсти, ведут жизнь
бродячую, полную скитаний, коия, хотя и не является причиною страданий, тем не
менее оставляет их в неуверенности и тревоге. Именно это состоянье и называется
"скитальчеством", "блуждаемостью"; такой образ жизни ведет большинство духов,
живших на Земле, духов ни дурных, ни хороших, но просто слабых и испытывающих
влеченье к вещам материальным.
В скитальчестве пребывают огромные толпы, постоянно ищущие лучшего
состоянья, от них ускользающего. Множества духов блуждают в нерешительности
между справедливостью и несправедливостью, истиной и заблужденьем, тьмою и
светом. Другие погружены в отчуждИнность, во мрак, печаль, либо же бродят,
вымаливая там и сям немного доброжелательства и сочувствия.
Невежество, эгоизм, всевозможные недостатки ещИ царствуют в блуждаемости, и
материя всегда оказывает там свое влиянье. Добро и зло там соприкасаются друг с
другом. Это неким образом прихожая светозарных пространств, лучших миров. Все
проходят через неИ, все бывают в ней, но для того лишь, чтоб подняться выше.
Ученье духов о потусторонней жизни говорит нам о том, что в их мире нет
места ни бесплодному созерцанию, ни праздному блаженству. Все области Вселенной
населены духами, занятыми разнообразными делами. Повсеместно толпы, рои,
множества душ поднимаются, спускаются, вращаются посреди света или мрака. В
каком-то месте пространства собираются слушатели, чтоб воспринять наставленья
возвышенных духов. Немного далее, образовываются группы, чтоб отпраздновать
появленье очередного вновь прибывшего духа. В иных местах, другие духи сочетают
флюиды, придают им тысячи форм, тысячи смешанных и чудесных оттенков,
подготовляют их для высокого назначенья, коие определили им высшие гении. Другие
толпы жмутся вокруг миров и следуют за ними в их вращении, это толпы мрачные,
беспокойные, коие, сами того не ведая, влияют на атмосферные стихии.
Стремительней молнии прорезают эти толпы светозарные духи, неся помощь, утешенье
тем воплощИнным, кои умоляют их об этом. Каждый выполняет своИ назначенье и
способствует свершенью великого дела соответственно степени своего достоинства и
продвинутости. Вся Вселенная развивается, эволюционирует. Подобно мирам, духи
следуют своими вечными путями, влекомые к лучшему состоянию, занимаясь
разнообразной деятельностью. Предстоящие свершенья, ещИ не познанные науки, не
преодолИнные страдания, не смолкнувшие укоры совести, любовь к людям,
искупленье, преданность, самопожертвованье, все эти движущие силы поощряют их,
направляют и устремляют вперИд по избранному пути. В этой беспредельной,
безбрежной необъятности непрестанно царят движенье и жизнь. ВсИ преобразуется,
возрастает, возвышается. Неподвижность, бездействие - это отступленье, это
смерть. Побуждаемое великим законом - существа и миры, души и солнца - всИ
вращается и движется по гигантской орбите, намеченной Божественной Волей.
Когда душа добродетельная, победив страсти, покидает своИ недостойное тело,
орудье боли и славы, она устремляется сквозь беспредельность и присоединяется к
своим сИстрам из пространства. Влекомая непреодолимой силой, она пролетает
области, где всИ есть гармония и великолепье. Слово человеческое слишком бедно
для того, чтоб как-то выразить то, что она видит там. Но, помимо всего, какое
облегченье, какая несказанная радость чувствовать, как рвется цепь,
приковывающая тебя к земле, быть в состояньи объять бесконечное, погрузиться в
беспредельную пустоту, парить по ту сторону орбиты миров! Нет больше немощного,
болезненного тела, обременительного, словно стальной доспех; нет больше этой
материальной обузы, подобной чугунному ядру, прикованному на цепи к ноге
каторжника. ОсвобождИнная от своих пут, душа лучится, упивается пространством и
свободой. Земное уродство, дряхлая и морщинистая старость уступили место
флюидическому телу, наделИнному изящными формами, коие есть идеализированная
человеческая форма, ставшая прозрачной и лучезарной.
Душа вновь обрела тех, кого любила здесь на земле и кто прежде неИ вступил в
эту новую жизнь, она вновь встречает избранников своей нежности, товарищей по
труду и испытанью. Они как будто бы ждали еИ, словно в конце долгого
путешествия. Она свободно общается с ними. Излиянья чувств их полны ощущением
счастья, коие ещИ оживляется грустными земными воспоминаньями и сравненьем
настоящего часа с прошлым, полным слИз. Другие духи, потерянные из вида во время
последнего воплощения и коих страдания, совместно перенесИнные в ходе веков,
сделали ей дорогими, присоединяются к первым. Все те, кто делили с нею еИ
хорошие и дурные дни, все те, кто вместе с нею росли, боролись, рыдали,
страдали, спешат на встречу с ней; память еИ внезапно пробуждается, и это
вызывает всплески счастия, излиянье чувств, кои перо бессильно описать.
Как описать впечатленья духа в лучезарной жизни, открывающейся перед ним?
Так как толстое и грубое одеянье его, эта тяжеловесная хламида, покрывавшая его
ощущения и чувства, внезапно разорвалась, то возможности его восприятия возросли
в сотни раз. Нет больше пределов, нет ограниченных горизонтов. Глубокая,
светозарная бесконечность разверзается пред ним, полная ослепительных чудес, со
своими миллионами солнц, этих многоцветных, сапфировых, изумрудных очагов,
огромных жемчужин, рассеянных в лазури и сопровождаемых пышными свитами планет.
Дух созерцает эти солнца, представляющиеся людям маленькими искорками, в их
действительной и огромной величине; он видит, как они превосходят то солнце, что
освещает нашу маленькую планетку; он познаИт силу притяжения, связующую их, и
различает в отдалИнных глубинах великолепные звИзды, круговращающиеся на своих
орбитах. Он видит, как все эти гигантские факелы движутся, вращаются, продолжают
свой стремительный бег, перекрещиваются словно огненные шары, брошенные в
пустоту рукою резримого жонглИра.
Нас беспрестанно беспокоят шумы, смутное гуденье человеческой расы, и мы не
можем понять торжественное спокойствие, величественную тишину пространств,
наполняющих душу неким возвышенным чувством, неким удивленьем, близким к ужасу.
Но дух добрый и чистый ужасу недоступен. Эта бесконечность, молчаливая и
холодная для низших духов, для него вскоре оживляется и даИт услышать свой
могучий голос. Душа, освобождИнная от материи, мало-помалу начинает воспринимать
мелодичные вибрации эфира, тончайшие гармонии, снисшедшие с небесных обиталищ;
она слышит величественный ритм планет. Это пенье миров, эти голоса
бесконечности, звучащие в тишине, она вкушает их и проникается ими до упоения.
Сосредоточенная, упоИнная, полная строгого и религиозного чувства, непреходящего
восхищенья, она купается в волнах эфира, созерцает звИздные глубины, сонмы
духов, гибкие, лИгкие тени, плавающие и колышущиеся в залитом светом
пространстве. Она помогает, ассистирует при сотвореньи миров; она видит, как на
поверхности их пробуждается жизнь, как та ширится и растИт; она следит за
развитьем человечеств, населяющих эти миры, и зрелище это приводит еИ к выводу,
что повсюду деятельность, движение, жизнь соединяются в согласии со строем,
порядком, царящим во Вселенной.
Какова бы ни была степень его продвинутости, дух, только что покинувший
Землю, не смог бы стремиться к тому, чтобы неопределИнно долгое время жить этой
высшей жизнью. Поскольку он подлежит перевоплощенью, жизнь эта есть для него
всего лишь пора отдыха, возмещенье перенесИнным бедам, воздание его
достоинствам. Эта жизнь закаляет и укрепляет его для битв грядущего. Но в
будущем, коие его ожидает, он уже больше не найдИт страданий и забот земной
жизни. Возвышенный дух призван возродиться в мирах лучше устроенных, нежели наш.
Грандиозная лестница миров включает в себя бесчисленные ступени, предназначенные
для постепенного восхождения душ; и каждая поднимается по ней в свою очередь.
На планетах, рангом Землю превосходящих, материя обладает меньшей властью.
Беды, ею порождаемые, уменьшаются по мере прогресса существа и в конце концов
вовсе исчезают. Человек не пресмыкается там в муках по Земле, придавленный весом
тяжИлой атмосферы, но перемещается свободно и легко. Телесные потребности там
почти что отсутствуют, а тяжИлые работы неизвестны. Существованье, более
длительное, нежели наше, протекает в ученьи, в участии в делах совершенной
цивилизации, основанной на самой чистой нравстенности, уваженьи прав всех,
дружбе и братстве. Ужасы войны, эпидемии, всевозможные бедствия не имеют туда
доступа, а грубые интересы, причина стольких вожделений и несправедливостей в
здешнем мире, не вносят раскола среди духов.
Наконец наступает день, когда дух, завершив цикл своих планетарных
существований, очистившись посредством своих возрождений и пребываний в
различных мирах, видит, как завершается длинная последовательность его
воплощений и как начинается духовная, окончательная, истинная жизнь души, из
коей изгнаны зло, тень и заблужденье. Там исчезают последние влиянья материи.
Спокойствие, безмятежность, чувство глубокой уверенности и безопасности заняли
место былых печалей и беспокойства. Душа перешла за черту своих испытаний;
теперь она гарантирована от дальнейших страданий. С каким волненьем вспоминает
она событья своей жизни, рассыпанные в последовательности времИн, своИ долгое
восхожденье, завоеванье своих достоинств и рангов в Иерархии Духов! Какое
поученье находит она в этом восхожденьи, в ходе коего образуется и утверждается
единство еИ природы, еИ бессмертной личности!
От воспоминанья о далИких тревогах, заботах, страданьях она переносится к
блаженству настоящего и с наслажденьем вкушает его. Какое опьяненье ощущать себя
живущим среди просвещИнных духов, терпеливых и мягких; соединиться с ними узами
безмятежной любви; разделять их стремления, занятия, вкусы; знать, что тебя
понимают, поддерживают, любят; быть свободным от потреб ностей и смерти;
сознавать себя молодым такой молодостью, над коией время более невластно! Затем
изучать, славить бесконечное творенье и восхищаться им, всИ глубже проникать в
божественные тайны; повсюду узнавать Небесную Справедливость, Красоту и Доброту,
отожествляться с ними, утолять ими духовную жажду и голод; следовать за высшими
гениями в их деле и назначеньи; понимать, что со временем и сам достигнешь их
высот, что поднимешься и ещИ выше, что всегда, всегда новые радости, новые
труды, новые успехи ждут нас: такова вечная жизнь, бьющая в великолепьи своИм
через край, жизнь духа, очищенного страданием.
Высокие небеса суть родина идеальной и совершенной красоты, коей
вдохновляются все искусства. Высшие духи в исключительно большой степени
обладают чувством прекрасного, и все они умеют осуществлять его в произведеньях,
пред коими бледнеют шедевры Земли. Всякий раз, как новое проявленье гения
произошло в нашем мире, всякий раз, как искусство раскрылось в некоей
совершенной форме, можно считать, что какой-то дух, снисшедший из высших сфер,
воплотился на Земле, дабы приобщить людей к великолепиям вечной красоты. Для
высшей души искусство, во всех многообразных видах его, есть молитва, уваженье,
возданное вечной Сути.
Поскольку сам дух флюидичен, то он воздействует и на флюиды пространства.
Его мощная воля соединяет их, располагает их по его усмотренью, сообщает им
цвета и формы, кои соответствуют его цели. Посредством этих флюидов создаются
творенья, не поддающиеся никаким сравненьям и анализам.
В эфирных обиталищах справляются духовные праздники. Духи чистые, полыхающие
светом, собираются там семьями. Сладкие гармонии, пред коими земные гармонии
лишь фальшивые шумы, чаруют их, а обрамленьем им служит бесконечное
пространство, чудесное зрелище миров, вращающихся в беспредельности и
присоединяющих ноты свои к голосам небесным во вселенском гимне, коий возносится
к Богу.
В этой бесчисленной толпе все духи знают и нежно любят друг друга. Узы
дружбы и любви, соединявшие их в материальной жизни и разорванные смертью,
восстановились навеки. Из различных точек пространства и из высших миров
приходят они поведать об успехах своих миссий, своих трудов, поздравить друг
друга с достигнутым и оказать взаимную помощь в трудных делах. Никакая задняя
мысль, никакая зависть не закрадываются в эти тонкие души. Любовь, доверие,
искренность председательствуют на этих собраниях, где внимают указаньям
божественных посланников, где берут на себя новые задачи, коие будут
способствовать ещИ большему вашему возвышению. Одни соглашаются бдеть над
прогрессом и развитием наций и миров, другие воплощаются на землях пространства,
чтобы совершить там дело самопожертвованья, чтобы наставить людей в
нравственности и науке; другие - духи наставники и хранители - присоединяются к
какой-либо воплощИнной душе, поддерживают еИ на неровном пути существования,
ведут еИ от рождения до смерти в течение долгой последовательности жизней,
встречая еИ на исходе каждой из них на пороге незримого мира. На всех ступенях
духовной иерархии дух исполняет свою задачу в беспредельном деле прогресса и
содействует осуществленью высших законов.
И чем больше дух очищается, тем сильнее, тем горячее становится в нИм
потребность любить, вовлекать в свой свет и в своИ счастье, в своИ бытие, в коем
неведома боль, всИ то, что страдает, всИ то, что борется и мечется на самом дне
бессмертного существованья. Когда такой дух усыновляет одного из своих низших
братьев, становится его хранителем и наставником, с каким любящим участием, с
какой нежной заботой поддерживает он шаги его, с какой радостью видит он его
успехи, с какой горечью сознаИт падения, коих он не смог предвидеть! Как дитя,
вышедшее из колыбели, делает первые шаги на глазах умилИнной матери своей, так и
опекаемый дух пробует свои силы в житейских битвах под невидимым
покровительством своего духовного отца.
У каждого из нас есть свой гений-опекун, коий вдохновляет нас в трудные часы
и направляет по прямому пути. Здесь источник поэтической христианской легенды об
ангеле-хранителе. Нет мысли более утешительной и сладостной. Знать о том, что
некий верный друг всегда готов прийти нам на помощь, сблизи как и издали, влиять
на нас через большие расстояния так же как и быть рядом с нами в испытаньи,
давая нам советы через интуицию, согревая нас своей любовью, - всИ это бесценный
источник нравственной силы. Мысль о том, что свидетели, доброжелательные и
невидимые, присутствуют при всех наших действиях, огорчаются или радуются им,
хороша ещИ и тем, что внушает нам больше мудрости и осмотрительности в делах
наших. Именно чрез эту оккультную поддержку укрепляются узы солидарности
(сопричастности), соединяющие мир небесный с земным, дух освобождИнный с
человеком, духом заточИнным в теле. Чрез это постоянное содействие создаются
взаимные глубокие симпатии, завязывается прочная и бескорыстная дружба. Любовь,
одушевляющая возвышенного духа, постепенно распространяется на все существа,
непрестанно возносясь к Богу, отцу душ, источнику всех эмоциональных сил.
Дух чистый несИт в себе свой свет и своИ счастье; они всюду с ним; они суть
составная часть его существа. Точно так же дух преступный влачит с собой свою
ночь, свою кару, свой позор. Страданья порочных душ, не будучи материальными, от
того не делаются менее мучительными. Ад - всего лишь химера, плод воображения,
пугало, необходимое, быть может, для того, чтоб устрашать им народы,
переживающие пору детства, но коие, во всяком случае, не имеет в себе ничего
действительного. Совсем иное дело ученье духов о муках грядущей жизни:
гипотезам, предположениям, мифам нет в нИм места.
И действительно, страданья эти описываются нам теми, кто сами претерпевают
их, подобно тому, как другие обрисовывают нам свои восторги. Они не налагаются
произвольной волей. Не выносится никакого приговора. Дух подвергается
естественным последствиям своих действий, кои по закону бумеранга возвращаются к
нему, неся с собой награду или кару в зависимости от природы их. Существо
страдает в загробной жизни не только от совершИнного им зла, но и от своего
бездействия и своей слабости. Одним словом, жизнь эта - его собственное
творенье; она такова, какою он изваял еИ своими собственными руками. Страданье
внутренне присуще состоянью несовершенства; оно ослабевает по мере развития и
исчезает, когда дух победил материю.
Наказанье дурного духа продолжается не только в духовной жизни, но и в
последующих воплощениях, кои увлекают его в низшие миры, где существованье
непрочно и ненадИжно и где самодержно царствует боль. Именно эти миры можно было
бы отнесть к разряду адов. Земля, со многих точек зрения, должна быть включена в
их число. Вокруг этих миров, каторг вращающихся в пространстве Космоса, парят
мрачные сонмы несовершенных духов в ожиданьи часа перевоплощенья.
Мы видели, насколько фаза высвобожденья из тела мучительна, растянута, полна
смятенья и отчаянья для духа, отдавшегося страстям. Иллюзии земной жизни живут в
нИм и не ослабевают с годами. Будучи неспособен осознать своИ состоянье и
разорвать связывающие его путы, никогда не пытавшись возвысить и вывести за
пределы узкого круга своего существованья свой ум и своИ сердце, он продолжает
жить, как жил до смерти, порабощИнный своими привычками, своими склонностями,
возмущаясь тем, что близкие его делают вид, будто не видят и не слышат его,
блуждая печально, бесцельно, безнадИжно по хорошо знакомым ему местам. Именно
это и есть те "страждущие души", присутствие коих давно подозревали в некоторых
домах, и реальность которых каждый день подтверждается в многочисленных и шумных
проявлениях.
Положенье духа после смерти вытекает единственно из стремлений и вкусов, кои
он в себе развил. Это всИ тот же непреклонный закон посева и жатвы.1 Тот, кто
поместил все радости свои, всИ своИ счастье в вещи этого мира, в земные блага,
жестоко страдает, как только он оказывается лишИнным их. Всякая страсть несИт в
себе самой наказанье своИ. Дух, не сумевший освободиться от грубых вожделений и
скотских желаний, становится их игрушкой, их рабом. И пытка его состоит в том,
чтобы мучиться ими, не имея возможности удовлетворить их.
Безудержно отчаянье скупца, видящего, как рассеиваются золото и богатства,
собранные его заботами. Он остаИтся привязанным к ним, несмотря ни на что,
предаИтся ужасающей тоске, отдаИт себя во власть страстям невыразимого
исступления.
Также достойно жалости положенье могущественных гордецов, всех тех, кто
злоупотребил своей фортуной и своими званьями, не помышляя ни о чИм, кроме славы
и благополучья, презирая людей низшего положения, угнетая слабых. У них больше
нет ни раболепных придворных, ни расторопных слуг, ни дворцов, ни пышных одежд.
ЛишИнные всего, что составляло их земное величье, они оказываются наедине с
самими собой, и в пространстве их ждут одиночество и нужда.
ЕщИ более ужасно положенье духов жестоких и "хищных", злодеев всех мастей,
всех тех, кто проливал или заставлял проливать кровь, тех, кто попирал ногами
справедливость. Стоны, проклятья их жертв звучат у них в ушах в теченье времени,
представляющегося им вечностью. Насмешливые и угрожающие тени окружают их,
неотступно преследуют. При этом у них нет достаточно глубокого, достаточно
скрытого убежища, и тщетно ищут они покоя и забвения. Вступленье в безвестную
жизнь, нищета, униженность, рабство - лишь одни они могут смягчить их страдания.
Ничто не может сравняться со стыдом, страхом души, видящей, как пред ней
непрестанно встают еИ преступные существованья, сцены убийства и грабежа; она
чувствует себя как бы раздетой догола, насквозь пронизываемой светом, коий
выводит наружу самые затаИнные еИ воспоминания и помышления. Воспоминанье, это
жгучее жало, обжигает еИ и разрывает. Когда мы познаИм это страдание, мы
понимаем и благословляем божественную прозорливость, уберегающую нас от него во
время земной жизни и дающую нам таким образом большую свободу действия для того,
чтобы работать над нашим совершенствованием.
Эгоисты, себялюбцы, люди, озабоченные исключительно своими удовольствиями и
корыстью, также готовят себе мучительное будущее. Любившие лишь самих себя,
никому не помогавшие, никого не утешившие, не облегчившие ничьих страданий, они,
в свою очередь, не находят ни сочувствия, ни помощи в этой новой жизни.
Изолированные, покинутые, они видят, как однообразно и медленно течИт время. Их
душит тоска, а томительная скука сжимает их. Сожаленье об утраченном времени, о
попусту прожитой жизни, ненависть к жалким интересам, поглощавшим их во время
жизни, всИ это гложет, снедает их. Они страдают, скитаются, покуда их не осенит
какая-нибудь благочестивая мысль и не забрезжит в их ночи словно луч надежды,
покуда они, по советам доброжелательного и просвещИнного духа, не разорвут волей
своей сжимающую их флюидическую сеть и не решатся встать на лучший путь.
Положенье самоубийц во многом сходно с положеньем злодеев; но иногда оно
бывает и того хуже. Самоубийство - это некая трусость, некое преступленье, и
последствия его ужасны.
По выраженью одного духа, самоубийца "бежит от страдания лишь за тем, чтобы
обресть пытку". У каждого из нас есть свои обязанности, своИ назначенье, которое
он должен исполнить на земле, определИнные испытанья, чрез кои он должен пройти
для своего собственного блага и возвышенья. Пытаться уклониться от всего этого,
освободить себя от земных бед и зол до назначенного срока, значит нарушить
естественный закон, а каждое нарушенье этого закона приводит, для преступника, к
мучительному и бурному противодействию. Самоубийца не освобождает себя от
физических страданий. Дух остаИтся прикованным к своему физическому телу, коие
он надеялся разрушить, он медленно претерпевает в нИм все фазы разложения, и
болезненные ощущения его приумножаются, вместо того чтобы сократиться. Заместо
того, чтобы сократить свои испытания, он продлевает их до бесконечности;
недомогание, тревога не покидают его ещИ долго и после разрушенья материальной
оболочки. Ему придИтся снова встретиться с испытаниями, коих он надеялся
избегнуть с помощью смерти и которые и прежде уже были порождены его виновным
прошлым. И он должен будет выдержать их в ещИ худших условиях, вновь шаг за
шагом пройти путь, усеянный препятствиями, и для этого выдержать ещИ более
мучительное воплощение, чем то, коего он хотел избежать.
Страданья казнИнных после казни ужасны, и описанья, кои дают им некоторые
знаменитые убийцы, могли бы потрясти сердца самые твИрдые, показав человеческому
правосудию и людской справедливости печальные последствия смертной казни.
Большинство этих несчастных находится во власти острого, глубокого
перевозбуждения, нестерпимых ощущений, приводящих их в ярость. Отвращенье к
своим преступленьям, вид своих жертв, коие словно прес ледуют их и пронзают
взглядами, как мечами, ужасные галлюцинации и жуткие сны - такова участь,
ожидающая их. Большинство, чтобы найти отвлечение от своих бед, набрасывается на
воплощИнных со сходными склонностями и вкусами, толкая их на путь преступления.
Другие, терзаемые угрызеньями совести, словно неугасимым огнИм, ищут, не зная ни
минуты покоя, нигде не находимое убежище. У себя под ногами, вокруг себя,
повсюду, им чудятся трупы, угрожающие лица и моря крови.
Духи дурные, на коих тяжело ложится бремя их ошибок, не в состоянии
предвидеть будущее. Они ничего не знают о высших законах. Флюиды, коими они
окутаны, препятствуют всякому общению с возвышенными духами, которые хотели бы
вырвать их из их косности, как-то отвлечь от их склонностей, но не могут сделать
этого по причине грубой, почти материальной природы этих духов и их крайне
ограниченного кругозора. Из этого для них следует полнейшее незнание своей
участи и стремленье считать претерпеваемые ими муки вечными. Некоторые среди
них, полные ещИ также католических предрассудков, верят, что они находятся в
аду, и говорят нам об этом. Снедаемые завистью и ненавистью, для того чтобы
как-то отвлечься от своих забот, многие разыскивают людей слабых и склонных ко
злу. Они завладевают ими, внушают им пагубные идеи и склонности, но мало-помалу
из этих новых злодейств вытекают новые страдания. Противодействие причинИнного
зла затягивает над ними сеть ещИ более мрачных флюидов. Тьма всИ сгущается,
замкнутый вокруг них круг всИ сужается, и перевоплощенье, мучительное,
болезненное, встаИт перед ними во всей неотвратимой неизбежности.
Более спокойны те, кого коснулось раскаянье, кто с покорностью видит
приближенье поры испытаний и полны решимости удовлетворить требованиям вечной
справедливости. Раскаянье, словно бледный отсвет, освещает их души неясным
светом и позволяет добрым духам быть услышанными, для того чтоб вселить в
кающуюся душу надежду, ободрить еИ и подать совет.
ВсИ взаимосвязано и взаимообусловлено во Вселенной, в области морали как и в
области физики, говорят нам духи. В ряду фактов, от самого простого до самого
сложного, всИ управляется неким законом, всякое следствие соотносится с некоей
причиной, и всякая причина порождает следствие, тождественное ей самой. Отсюда в
области нравственной принцип справедливости, вероятие добра и зла, закон
распределения, воздающий каждому по делам его. Подобно тому как тучи,
образовавшиеся чрез испаренье воды солнечным светом, неизбежно выпадают на землю
в виде дождя, так и последствия совершИнных деяний падают на самих деятелей.
Каждый из этих поступков, каждое из волений нашей мысли, соразмерно присущей им
силе, совершает свою эволюцию для того, чтобы вернуться со своими следствиями,
хорошими или дурными, к источнику, произведшему их. Таким образом, наказанья и
награды распределяются среди индивидов чрез естественный ход вещей. И зло, и
добро, всИ возвращается к своей исходной точке. При этом есть ошибки, коие
производят свои следствия ещИ в самой земной жизни. И есть другие, более
серьИзные, коих последствия дают знать себя лишь в духовной жизни и иногда даже
в последующих воплощениях.
Принцип зуб за зуб, око за око не абсолютен. И тем не менее истинно то, что
страсти и злые поступки человека всегда приводят к тождественным результатам,
коих он не сможет избежать. Гордец готовит себе будущее, полное унижений; эгоист
создаИт вокруг себя пустоту и безразличие, и мучительные лишенья ждут
сластолюбцев. Именно в неизбежности этих наказаний - действенное лекарство, коие
исцелит зло в его причине. Последствия эти осуществляются сами собой, так что ни
одному живому существу нет надобности становиться палачом себе подобных.
Раскаянье, страстный призыв к Божескому милосердию, включая нас в связь с
высшими силами, могут сообщить нам силу, необходимую для прохожденья
мучительного пути, пути испытаний, коий определИн нам нашим прошлым; но, помимо
искупленья, ничто не смогло бы загладить вину нашу. Страданье, этот великий
наставник, лишь одно оно может восстановить нас в правах наших.
Стало быть, закон справедливости есть не что иное, как действие вселенского
нравственного порядка, и наказания, кары представляют для нас реакцию Природы,
оскорблИнной и насилованной в своих вечных принципах. Силы Вселенной
взаимосвязаны, оне отражаются и вибрируют в полном согласии одна с другой.
Всякая нравственная сила ответно воздействует на того, кто еИ попирает,
соразмерно со способом его действия. Бог не карает никого. Он предоставляет
времени заботу о том, чтобы следствия вызвались их причиною. Человек, стало
быть, свой собственный судья и заступник, ибо в зависимости от употребленья или
злоупотребленья, коие он даИт своей свободе, он делает себя счастливым или
несчастным. Результат действий его иногда заставляет себя ждать. Мы видим, как в
этом мире преступники заглушают голос своей совести, смеются над законами, живут
и умирают с почестями. И напротив того, сколько порядочных людей подвергается
преследованиям и клевете! Отсюда необходимость грядущих жизней, в ходе коих
принцип справедливости находит своИ примененье, а нравственное состоянье
существа - своИ равновесие. Без этого необходимого дополнения нынешнее
существованье не имело бы смысла, и почти все наши поступки были бы лишены
цели.2
В действительности, невежество есть самодержное зло, из коего вытекают все
остальные. Если бы человек ясно видел последствие своих действий, его поведение
было бы иным. Зная нравственный закон и неотвратимость его исполненья, он
пытался бы нарушать его не больше, чем сопротивляться закону тяготения.
1 "Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнИт:
сеющий в плоть свою от плоти пожнИт тление; а сеющий в дух от духа пожнИт жизнь
вечную. Делая добро, да не унываем: ибо в своИ время пожнИм, если не ослабеем."
Апостол Павел. /Примеч.Й.Р./
2 "Относительно того, допустимы ли или не допустимы какого-либо рода сомнения в
реальности духовного бессмертия нашего, я не могу не сказать, что такое сомнение
обращает всю нашу жизнь в бессмыслицу. Я решительно не могу усомниться в
действительности бессмертия нашего в духе не только потому, что знаю о ней, но и
потому ещИ, что сомневаться в ней значило бы признать, что жизнь наша есть дар
не только напрасный и случайный, но совершенно бессмысленный. Раскрой глаза
свои, человек, - и ты увидишь, что ничто кругом тебя не бессмысленно.
Бессмыслицу ищи лишь в себе самом: в упрямой тщете своего сомнения!" Свами
Анантананда. /Примеч.Й.Р./
-------------------------------------------------------
ВоплощИнные или развоплощИнные, все души суть сИстры. РождИнные своей
великой матерью Природой от их общего отца, коий есть Бог, оне претворяют
сходные судьбы. Долг всех духов - взаимная помощь. ПоочерИдно хранимые и
хранители, они помогают друг другу в своИм поступательном движении, и чрез
оказанные услуги, чрез совместно перенесИнные испытанья заставляют расцвесть в
себе чувства братства и любви, кои суть одно из условий жизни высшей, одна из
форм жизни счастливой.
Узы, связующие нас с нашими братьями из пространства, ещИ теснее соединяют
нас с обитателями Земли. Все люди, от самого дикого до самого цивилизованного,
суть духи подобные нам по происхожденью и целям. В своИм целом они составляют
общество, все члены коего взаимообязаны, и где каждый, трудясь над своим личным
прогрессом, должен участвовать в прогрессе и благе всех. Поскольку закон
справедливости есть не что иное, как слагаемое поступков, то соединенье
следствий и причин объясняет нам, почему такое множество зол и бед обременяет
человечество. История Земли - фактически не что иное, как длинный ряд убийств и
несправедливостей. И ныне все эти залитые кровью столетья, все эти беспорядочные
существованья фокусируются в настоящем подобно тому, как все притоки соединяются
в русле основной реки. Духи, составляющие нынешнее общество, суть не кто иные,
как люди прошлых времИн, вернувшиеся, чтобы претерпеть на себе следствия своих
предыдущих жизней со всей той ответственностью, коию оне налагают. Составленное
из таких элементов, как бы человечество смогло жить счастливым? Поколения
взаимообязаны во времени; дымы их страстей окутывают их и следуют за ними вплоть
до полного очищения. Это соображенье даИт нам ещИ более живо почувствовать
необходимость улучшать общественную среду, просвещая своих ближних о причине
наших общих бед, создавая вокруг себя коллективными усилиями нашими более
здоровую и более чистую атмосферу.
Человек должен наконец научиться оценивать значенье и возможные последствия
своих деяний, понимать глубину своей ответственности, он должен освободиться от
безразличья, всИ углубляющего бездну общественных зол и нравственно отравляющего
эту землю, на которой ему, быть может, придИтся рождаться ещИ много раз. Нужно,
чтоб некое новое веянье пронеслось над народами и зажгло в них убеждения эти, из
коих выступает твИрдость, несокрушимость воли. Важно, чтоб наконец все знали:
царство зла не вечно, справедливость не пустое слово; одна она правит мирами, и
под еИ могучим критерием сгибаются в будущей жизни все души, сламывается всякое
сопротивленье, стихают все мятежи.
Из высшей идеи справедливости необходимо вытекают равенство, солидарность и
ответственность существ. Принципы эти соединяются и сливаются в одно целое, в
единый закон, господствующий и царствующий во Вселенной: прогресс в свободе. Эта
гармония, эта могучая координация законов и вещей, разве не даИт она идею о
жизни и человеческих судьбах, по-иному великую и утешительную, нежели построения
нигилистов? В этой необъятности, где всИ управляется мудрыми и глубокими
законами, где справедливость проступает в самых мельчайших частях беспредельного
целого, где ни одно полезное деянье и усилие не пропадает, ни одна ошибка не
остаИтся без наказанья, ни одно страдание - без возмещенья, существо чувствует
себя связанным со всем живущим. Трудясь для себя и для всех, оно свободно
развивает свои силы, оно видит, как возрастает его просвещИнность, растИт его
блаженство.
Пусть сравнят эти взгляды с холодными материалистическими теориями, с их
ужасающей вселенной, в коей существа мечутся, страдают и исчезают, без связи,
без цели, без надежды, пробегая по своим призрачным жизням словно бледные тени,
вышедшие из ничего, для того, чтоб вновь упасть в вечную ночь и безмолвие! Пусть
скажут, которая из этих концепций более способна поддержать человека в его
страданиях и боли, закалить его характер, увлечь его к высоким вершинам и
возвесть его на них!1
Вопрос о свободе воли является одним из тех вопросов, кои всего более
занимали философов и теологов. Примирить волю, свободу человека с действием
естественных законов и божественной волей представилось тем более трудным, что
слепой рок, по мнению большинства, казалось, давил на человеческую судьбу.
Учение духов разрешило эту проблему. Мнимый рок, усеивающий несчастьями путь
жизни, есть не что иное, как наследие нашего прошлого, следствие восходящее к
своей причине; это осуществленье программы, принятой нами перед нашим рождением,
согласно советам наших духовных руководителей, для большего нашего блага и
возвышенья.
В низших слоях бытия существо ещИ не сознаИт само себя. Один лишь инстинкт,
род рока, ведИт его, и только в высших формах животного мира появляются, словно
занимающаяся заря, первые зачатки будущих способностей. Вступая в человечество,
душа пробуждается к нравственной свободе. ЕИ сужденье, совесть, сознанье всИ
более развиваются по мере того, как она обегает своИ беспредельное ристалище.
Поставленная между добром и злом, она свободно сравнивает и выбирает.
Разочарованья и беды поучают еИ, среди испытаний формируется еИ опыт, закаляется
еИ нравственная сила.
Душа человеческая, одарИнная сознаньем и свободой, не может вновь вернуться
в низшую жизнь. ЕИ воплощения следуют друг за другом по цепочке миров до той
поры, пока она не обретИт эти три нетленные блага, кои суть цель еИ долгих
трудов: мудрость, знанье и любовь. Обладание ими навсегда освобождает еИ от
рожденья и смерти и открывает ей доступ в жизнь небесную.
Чрез пользованье свободой своей совести душа определяет свои судьбы,
подготовляет свои радости или страдания. Но никогда в ходе продвиженья еИ, в
самом горьком испытаньи как и в пламени борьбы страстей, никогда ей не бывает
отказано в вышней помощи. Если только она не отрекается от самой себя, то сколь
бы недостойной она ни казалась, Провидение, как только в ней пробуждается воля
встать на прямой путь, путь священный, оказывает ей помощь и поддержку.
Провидение - это Высший Дух, это ангел, бдящий над невзгодой, это незримый
утешитель, коего вдохновенья согревают сердце, заледеневшее от отчаянья, коего
животворные флюиды поддерживают удручИнного путника; это маяк, зажжИнный в ночи
ради спасенья тех, кто блуждают по бурному морю жизни. Провиденье - это ещИ, это
в особенности, Божественная Любовь, изливающаяся волнами на своИ созданье. И
сколько заботливости, сколько предусмотрительности в этой любви! Ведь разве не
для души одной, чтоб служить рамой картине еИ жизни, сценой еИ свершений,
подвесило оно в пространстве миры, зажгло солнца и звИзды, создало материки и
моря? Ради души одной совершается это великое Творенье, соединяются силы
Природы, посреди туманностей появляются Вселенные.
Душа создана для счастья; но для того, чтоб оценить это счастье по
достоинству, чтоб знать цену ему, она должна завоевать его сама, а для этого ей
необходимо свободно развить силы и способности, заложенные в ней. ЕИ свобода
действий и ответственность возрастают вместе с еИ возвышеньем, ибо чем
просвещИннее она, тем более может и должна она сообразовывать действие своих
личных сил с законами, кои правят вселенной.
Свобода существа, стало быть, проявляется в определИнном круге,
ограниченном, с одной стороны, требованьями естественного закона, коий не может
претерпеть никакого нарушенья или посягательства, никакого разлада во вселенском
порядке, и, с другой стороны, собственным прошлым существа, последствия коего
отражаются на нИм сквозь времена вплоть до полного исправленья. Проявленье
человеческой свободы ни в коем случае не может воспрепятствовать исполненью
божественных замыслов; без этого порядок вещей ежемгновенно бы нарушался. Поверх
наших ограниченных и переменчивых взглядов незыблемый порядок Вселенной
сохраняется и поддерживается. Мы почти всегда плохие судьи тому, что есть для
нас истинное благо; и если бы естественный порядок вещей должен был
приспосабливаться к нашим желаньям, то каких бы только ужасающих потрясений ни
вызвало это?
Судьба есть слагаемое наших действий и свободно принятых решений чрез всИ
теченье наших последовательных жизней. Более просвещИнные, в состояньи духов, о
наших несовершенствах, озабоченные средствами устраненья их, мы принимаем
материальную жизнь в такой форме и в тех условиях, кои представляются нам
наиболее способствующими достиженью этой цели. Явления гипноза и ментального
внушенья объясняют то, что происходит в подобном случае под влияньем наших
духовных защитников. В состояньи загипнотизированности, душа, под внушеньем
гипнотизИра, берИтся за совершенье того или иного действия в назначенное ей
время. Вернувшись в состоянье бдения, не сохранив никакого видимого воспоминанья
об этом обещании, она в точности исполняет его. Точно так же и человек ничем не
обнаруживает, что он сохранил память о решеньях, принятых им до того, как
родиться; но приходит час, он устремляется навстречу предусмотренным событиям и
участвует в них в той мере, коия необходима для его продвиженья или исполненья
неотвратимого закона.
Все души, кои не смогли освободиться от земных влияний, должны вновь
родиться в этом мире, чтоб трудиться здесь над своим улучшеньем; такова участь
огромного большинства. Как и другие фазы жизни существ, перевоплощенье
(реинкарнация) подчиняется определИнным законам. Степень очищенности перисприта,
его молекулярная утончИнность определяют иерархические места духам в
пространстве, также как и устанавливают условия перевоплощения. Обладающие
сходством стремятся друг к другу. Именно благодаря этому факту, этому закону
притяженья и гармонии, духи одного порядка, сходных характеров и склонностей
сближаются, сопровождают друг друга чрез всИ множество своих существований,
воплощаясь совместно и составляя однородные семьи.
Когда приходит час перевоплощенья, дух чувствует, как некая непреодолимая
сила, некое таинственное сродство влечИт его в предназначенную ему среду. Вот он
час отчаянья, более ужасный, чем час смерти. В действительности, смерть есть не
что иное, как освобожденье от цепей плоти, вступленье в жизнь более свободную,
более цельную. Воплощенье же, напротив того, есть утрата этой свободной жизни,
преуменьшенье самого себя, переход из света пространств во мрак тюрьмы, спуск и
паденье в бездну крови, грязи и нищеты, в коей существо будет подчинено
тираническим и бесчисленным необходимостям. Вот почему мучительнее, больнее
рождаться, чем умирать, и легко понять отвращенье, ужас, глубокое унынье, кои
овладевают духом, когда он стоит на пороге этого мрачного мира.
Перевоплощенье осуществляется чрез постепенное сближенье, чрез уподобленье
материальных молекул перисприту, коий при этом всИ более уменьшается, сжимается,
утяжеляется до тех пор, пока чрез достаточное соединенье с материей он не
составит телесной оболочки, человеческого тела.
Перисприт, таким образом, играет роль флюидической, эластичной основы,
сообщающей свою форму материи. Отсюда, в значительной части, вытекают
физиологические условия возрождения. Достоинства и недостатки основы отражаются
в физическом теле, которое в большинстве случаев есть не что иное, как
безобразная и грубая копия перисприта.
Как только начинается молекулярное уподобленье, должное дать рожденье телу,
тревога и растерянность овладевают духом; оцепененье, похожее на исчезновенье,
мало-помалу заполняет его. Способности его, одна за другой, покрываются вуалью
несуществованья, память его растворяется, сознанье погружается в сон. Дух
оказывается словно бы завИрнутым в толстый саван куколки.
Прийдя в жизнь земную, душа должна будет в теченье долгого времени строить
этот новый организм, приспособлять его к необходимой деятельности и
обязанностям. И лишь чрез двадцать-трид цать лет блужданий, производимых
наощупь, инстинктивных усилий она вновь обретИт пользованье своими
способностями, правда, уменьшенными и ослабленными материей, и сможет с большей
решительностью продолжать полный опасностей путь существования. Человек мало
просвещИнный плачет и рыдает над могилами, этими выходами, открытыми в
бесконечность. Но познакомившись ближе с вышними законами, он стенал бы над
колыбелями. И разве крик новорождИнного не есть жалоба духа пред печальными
перспективами жизни?2
Незыблемые законы Природы или, вернее, следствия, вытекающие из прошлого
каждого духа, определяют условия его перевоплощения. Низший дух, не знающий этих
законов, беззаботно относящийся к своему будущему, механически подвергается
своей участи и под побужденьем некой силы, коей он даже и не пытается познать,
возвращается на землю, чтоб занять своИ место. Дух развитый вдохновляется
примерами, окружающими его в флюидической жизни; он прислушивается к мнениям
своих духовных наставников, взвешивает хорошие и дурные условия нового своего
появленья в этом мире, предвидит препятствия, трудности пути, намечает себе
программу действий и принимает твИрдые решенья с целью осуществления еИ. Он
вновь вселяется в тело, лишь будучи уверен в поддержке невидимых, кои помогут
ему в выполненьи новой его задачи. В этом случае дух не несИт на себе всей
тяжести рока. Выбор его может осуществляться в определИнных пределах таким
образом, чтоб ускорить его продвиженье.
Вот почему дух просвещИнный избирает существованье предпочтительно полное
трудов, жизнь борьбы и самоотреченья. Он знает, что благодаря такой жизни
продвиженье его будет более быстрым. Земля - настоящее чистилище. Нужно родиться
вновь и страдать, чтоб освободиться от своих пороков, чтоб загладить ошибки и
преступленья прошлого. Отсюда жестокие увечья, долгие и мучительные болезни,
утрата рассудка.
Злоупотребленье высокими способностями, гордыня, эгоизм искупляются
рожденьем в организмах неполных, в телах уродливых и болезненных. Дух принимает
это временное увечье, поскольку оно в его глазах - цена за восстановленье в
правах, единственное средство обретения скромности и смиренья; он соглашается на
время отказаться от своих талантов, знаний, бывших славой его, и воплотиться в
теле немощном, наделИнном неисправными органами, стать предметом насмешек и
жалости. Будемте уважать идиотов, калек, безумцев. Пусть боль станет для нас
святыней! В этих склепах плоти дух бодрствует и страдает, ибо в глубокой сути
своей он сознаИт убожество своИ и паденье. Будемте сами бояться излишествами
нашими заслужить их участь. Но эти дары ума, кои душа оставляет ради смиренья,
она вновь обретает их при смерти; ибо они суть еИ принадлежность, еИ достояние,
и ничто из приобретИнного ею своими усильями не может ни потеряться, ни
уменьшиться, ни быть отнято. Она вновь вступит в обладанье ими, а вместе с ними
и в обладанье новыми качествами, новыми добродетелями, обретИнными ею в
самопожертвовании, кои составят лучезарный венец еИ на лоне пространств.
ВсИ, таким образом, оплачивается и искупается. Дурные мысли и желанья имеют
свой противовес в флюидической жизни; но ошибки, совершИнные в теле, должны в
теле же быть искуплены. Все существованья наши связуются воедино; добро и зло
имеют во времени следствием самих себя. И если люди нечестные и злые оканчивают
жизнь свою, как может показаться, в достатке и мире, то будем знать, что час
справедливости пробьИт, что страданья, кои они причинили другим, устремятся на
них. Человек, покорись же и с достоинством выдержи испытанья неизбежные, но
благотворные, кои смывают с тебя нечистоты и готовят тебе лучшее будущее. Будь
подобен пахарю, идущему прямо вперИд, согбенному под обжигающими лучами солнца
или под леденящими порывами северного ветра, пахарю, потом своим кропящему
землю, землю изрытую, истерзанную словно твоИ сердце стальным зубом плуга и из
коей в своИ время выступит золотистый урожай, составящий всИ счастье хлебороба.
Избегай упадка сил, коий надел бы на тебя ярмо материи и вовлИк бы в новые
долги, ибо долги эти омрачили бы твои грядущие жизни. Будь добр и добродетелен,
дабы не оказаться вовлечИнным в опасное сплетенье зла и его последствий. Беги от
унизительных радостей, раздоров, суетных волнений толпы.
Не в тщетных спорах, не в соперничестве иль притязаньях на почести и
имущество обретИшь ты мудрость и довольство собой, но в труде и осуществленьи
милосердия, в уединИнном размышлении, в сосредоточенной учИбе пред ликом
Природы, этой восхитительной книгой, подписанной самим Богом.
Независимая мораль, та, коию материалисты пытались возвести, не имея прочной
опоры, колеблется во все стороны. Мораль церковная в качестве побуждающей силы
имеет главным образом страх, боязнь адских мук, чувство ложное, принижающее
человека и приуменьшающее его. Философия же духов предлагает человечеству
нравственную основу более высокого порядка, некий идеал понастоящему благородный
и великодушный. Нет больше вечных мук, есть лишь справедливое последствие дел и
поступков, обращИнное к исполнителю их.
Повсюду дух находит себе лишь то, что он сам для себя создал. Если он
нарушает нравственный закон, он затемняет свою совесть, своИ сознание и свои
способности, он материализуется, т.е. огрубевает, он своими руками заковывает
себя в цепи. Следуя же закону добра, обуздывая грубые страсти, он облегчается и
всИ более приближается к счастливым мирам.
Нравственная жизнь, если рассматривать еИ под этим углом зрения, становится
неукоснительной обязанностью для всех, кто хоть сколько-нибудь заботится о своей
судьбе. Отсюда и необходимость в гигиене души, приложимой ко всем нашим
действиям, поддерживающей наши духовные силы в состояньи равновесия и гармонии.
И если надлежит подчинять тело, эту смертную оболочку, это тленное орудие,
предписаньям физического закона, обеспечивающего сохраненье и работу этого тела,
то тем более следует бдеть над совершенствованьем этой души, коия есть наше
нетленное "Я" и с коей связана наша грядущая судьба. И именно Спиритизм
поставляет нам основные правила и звенья этой гигиены души.
Невозможно переоценить значенье тех последствий, кои знанье действительной
цели существованья имеет для улучшенья и возвы шения человека. Знанье о том,
куда мы идИм, придаИт твИрдость шагам нашим, сообщает действиям нашим могучее
побужденье к постигнутому идеалу - таково немедленное следствие этого знания.
Ученья о небытии превращают эту жизнь в бессмысленный тупик, и люди
логически приходят к чувственности и беспорядку. Религии же, заключая смысл
существованья в дело личного спасенья, очень спорного к тому же, рассматривают
это существованье с эгоистической и крайне ограниченной точки зрения.
Но Философия Духов всИ ставит на свои места: мы сходим с эгоистической точки
зрения и наш кругозор расширяется. То, к чему мы должны теперь стремиться, не
есть больше земное счастье - ибо счастье в здешнем мире не что иное, как химера
- но постоянное улучшенье и самосовершенствование; и средством осуществленья
этого улучшения является следованье нравственному закону во всех его формах.3
С таким идеалом общество неразрушимо; оно бросает вызов всем случайностям,
всем событьям. В несчастье оно лишь возрастает, оно обретает в нИм средства ещИ
подняться над самим собою. Но лишИнное идеала, усыплИнное умствованиями,
софизмами сенсуалистов, всякое общество может лишь коснеть и терять силы; его
вера в прогресс, в справедливость угасает вместе с его мужеством; вскоре оно
становится всего лишь телом, лишИнным души, и неизбежно делается лИгкой добычей
своих врагов.
Счастлив человек в этой жизни, полной тьмы и ловушек, неустанно ступающий к
высокой цели, к цели, которую он различает впереди себя, коию он знает, в коей
он уверен! Счастлив тот, кого вышнее вдохновенье ведИт в делах его и влечИт
вперИд. К наслажденьям он остаИтся холоден; соблазны тела, обманчивые виденья
фортуны не имеют над ним власти. Он странник в пути, цель зовИт его; и он
устремляется вперИд, чтоб достичь еИ.
Вера есть мать благородных чувств и великих деяний. Человек, глубоко
убеждИнный, остаИтся непоколебим пред лицом опасности как и среди испытаний.
Поверх соблазнов, лести, угроз, над голосами страсти, слышит он иной голос, коий
раздаИтся в глубинах его сознанья и коего звуки побуждают его к борьбе,
поддерживают его в часы опасности.
Для того, чтоб произвесть такие плоды, вера должна покоиться на прочном
основании, которое доставляется ей свободой анализа и мысли. Вместо догм и
мистерий она должна признавать лишь те принципы, кои вытекают из прямого
наблюденья, из изученья законов Природы. Именно таков характер Спиритической
Веры.
Философия Духов предлагает нам такое верованье, коие, будучи разумным, от
того лишь ещИ больше выигрывает в своей силе. Познанье невидимого мира,
пониманье высшего закона справедливости и прогресса, всИ это сообщает вере
двойственный характер спокойствия и уверенности.
И чего, в самом деле, можно бояться, когда знаешь, что ни одна душа не может
погибнуть, когда знаешь, что после бурь и страданий жизни, по ту сторону мрачной
ночи, где всИ словно бы падает в бездну, увидишь, как занимается чарующая заря
дней, коим несть конца?
Когда леденящая, безгласная старость приближается к нам, ставя клеймо своИ
на чело наше, потушая наши взоры, лишая гибкости наши члены, сгибая нас под
тяжестью веса своего, тогда вместе с ней приходят печаль, отвращенье ко всему и
неизбывное чувство усталости, нужда в покое, подобная стремленью в небытие. О, в
этот час смятенья, в этих сумерках жизни, как радует она и ободряет - искра
света, вспыхивающая в душе верующего, вера в бесконечное будущее, вера в
Справедливость, в Высшую Доброту!
Проникшись мыслью о том, что жизнь эта есть не что иное, как мгновенье в
беспредельном целом нашего бессмертного существованья, мы будем терпеливо
переносить неизбежные беды, коие порождает нынешняя жизнь наша. Необозримая
перспектива отверстых пред нами времИн даст нам силу преодолеть нынешние
невзгоды и поставить себя над колебаньями фортуны. Мы почувствуем себя более
свободными и лучше вооружИнными для борьбы. Зная причину своих зол, спирит
понимает их необходимость. Он знает, что страданье законно и принимает его без
ропота. Для него смерть не отрезает ничего, и он знает, что эмоциональные связи
сохраняются в загробной жизни, и что все те, кто любили друг друга здесь,
встретятся там, вдали от этого мучительного обиталища, свободные от земных бед;
разрыв неизбежен лишь для людей злых, дурных. Из этих убеждений следуют
утешенья, неведомые скептикам и тем, кто безучастно относится к вопросам
истинной веры.
Если бы во всех уголках земного шара все души соединились в этой могучей
вере, то мы бы стали свидетелями величайшего нравственного преобразованья, какое
ещИ никогда не было отмечено историей.
Если Христос обещал Царство Божие униженным и неимущим, то лишь потому, что
богатство и власть слишком часто порождают высокомерье и гордыню, тогда как
трудовая и безотрадная жизнь является самой верной стезИй нравственного
прогресса. Труженика, поглощИнного выполненьем своей ежедневной работы,
искушения, желания, нездоровые аппетиты осаждают в гораздо меньшей мере; он
может отдаться размышленью, развить своИ сознание; человек светский, напротив
того, поглощИн легкомысленными занятьями, извлеченьем денег или наслаждениями.
Богатство привязывает нас к земле столь бесчисленными нитями, идущими в
самую глубь нашего существа, что смерти редко удаИтся разорвать их и освободить
нас. Отсюда муки богатого в грядущей жизни. Между тем легко понять, что в
действительности в здешнем мире ничто не принадлежит нам. Эти блага, каковым мы
придаИм такое значенье, лишь кажутся принадлежащими нам. Сотни, тысячи других до
нас воображали, будто владеют ими; тысячи других и после нас будут тешить себя
теми же иллюзиями, и все рано или поздно оставят их. Само наше тело не
принадлежит нам: оно лишь ссуда Природы, и она сможет востребовать еИ у нас
назад, как только сочтИт нужным. Единственно прочные приобретенья наши суть лишь
порядка умственного и нравственного.
Из любви к материальным благам часто нарождаются зависть и ревность. Когда
мы несИм в себе эти пороки, нам следут проститься с миром и покоем. Жизнь
превращается в постоянную муку. Успехи, роскошь ближнего вызывают у завистника
жгучие вожделения, жажду обладанья, и чувства эти терзают и снедают его. Он
мечтает лишь о том, как бы ослепить других, приобресть богатства, коими он даже
не способен насладиться. Можно ли помыслить себе существованье более жалкое?
Непрестанно гнаться за призрачным счастьем, помещать всю душу свою в эти
безделки, утрата коих повергает нас в отчаянье, разве не значит это учинять себе
ежемгновенную пытку?
Богатство однако не есть зло само по себе. Оно - добро или зло в зависимости
от употребленья, коие ему дают. Важно то, чтоб оно не порождало ни надменности,
ни жестокости сердца.4 Следует быть хозяином своего состоянья, а не рабом его,
выказывать себя выше его, быть бескорыстным и великодушным. В таких условиях
легче будет выдержать опасное испытанье богатством. Только так не размягчится
характер и не возникнет чувственность, коия почти неразлучно сопровождает
состоянье благополучия, комфорта.
Мало таких людей, у коих не было б дурных привычек, нуждающихся в
исправленьи, нездоровых наклонностей, коие должно устранить. Будемте помнить,
что судимы мы будем по той же мере, которая служит нам на то, чтоб судить наших
ближних. Мненья, кои мы себе составляем о них, почти всегда суть отраженье
нашего собственного нрава. Будемте готовы прощать больше и осуждать меньше.
Часто приходится сожалеть о скороспелом сужденьи. В особенности же будемте
избегать видеть всИ в дурном свете.
Нет ничего пагубнее для будущего души, нежели дурные слова, нежели то
непрестанное злословье, которое питает собой большую часть разговоров. Эхо слов
наших звучит в грядущей жизни, дым злонамеренных мыслей наших словно бы образует
плотную и тяжИлую тучу, коия окутывает и затемняет наш дух. ОстережИмтесь тех
критических выпадов, уничижительных оценок, насмешливых слов, кои отравляют
будущее. Бежимте злословья словно чумы; удержимте уста наши от произнесенья
горьких слов, готовых сорваться с них. Такова цена нашего счастья.
Любовь, глубокая словно море, беспредельная словно небо, объемлет собою все
существа Творения. Бог есть очаг еИ. Как солнце равно поднимается надо всеми
вещами, сущими на Земле, и согревает лучами своими всю природу, так Божественная
Любовь оживляет собою все души; лучи еИ, проникая сквозь мрак нашего эгоизма,
зажигают трепетные огни внутри каждого человеческого сердца.5 Все существа
созданы для любви. Крупицы нравственной жизни, ростки добра, заложенные в них,
взращиваются вышним источником, дабы расцвесть однажды прекрасными цветами и
составить необъятный букет любви во вселенском братстве.
Кто бы вы ни были, вы, читающий сейчас эти страницы, знайте, что однажды мы
с вами встретимся, либо в этом мире, при последующих существованьях, либо же на
планете более продвинутой в развитьи своИм, или в беспредельности пространств.
Знайте, что предназначенье ваше - влиять друг на друга в направленьи добра,
помогать друг другу в нашем общем восхожденьи. Чада Божьи, члены великой семьи
духов, отмеченные на челе знаком бессмертья, мы предназначены познать самих
себя, соединиться в святой гармонии законов и вещей, вдали от страстей и ложных
почестей земного мира. В ожиданьи этого дня, пусть мысль моя идИт к тебе, о,
брат мой, или сестра моя, как свидетельство нежной симпатии; пусть она
поддерживает тебя в годину сомнений, пусть утешает тебя в страданьях твоих,
пусть поднимает тебя, когда силы твои изменяют тебе, пусть соединится она с
твоей мыслью, дабы испросить у общего Отца нашего помощи нам в завоеваньи
лучшего будущего.
Боль действует таким образом, что отделяет от нас всИ нечистое и дурное,
грубые вожделения, пороки, желанья, всИ, что идИт от земли и должно вернуться в
землю. Несчастье - это великая школа, благодатная почва для преобразований. В
свете этого ученья, дурные страсти мало-помалу преобразуются в страсти
великодушные, в любовь к добру. Ничто не потеряно. Но преобра зованье это
медленно и трудно. Страданье, постоянная борьба со злом, самопожертвованье, лишь
одни они могут совершить его. Чрез них душа приобретает опыт и мудрость. Из
зелИного и кислого плода, коим она была, под влияньем восстановительных волн
испытанья, лучей божественного солнца, душа превращается в плод сладкий,
благовонный, созрелый для миров высших.
Лишь наше незнанье законов Вселенной заставляет нас неприязненно
воспринимать наши беды. Если б мы поняли, сколь беды эти необходимы для нашего
продвиженья, если б мы сумели полюбить их горечь, то оне бы перестали казаться
нам бременем. Тем не менее все мы ненавидим боль, мы чувствуем полезность еИ
лишь после того, как мы покинули тот мир, в коем она осуществляет свою власть. И
всИ же дело еИ плодотворно. Именно она пробуждает в нас сокровища жалости,
нежности, любви. И ничтожны те, кто никогда не ощущал еИ. Поверхность их души
необработана, великий ваятель ещИ не коснулся еИ своим резцом. Ничто не глубоко
в них, ни чувство, ни разум. Не испытав страданья, они остаются безразличными,
холодными к страданью других.
В слепоте своей мы проклинаем свою тИмную, однообразную, мучительную жизнь;
но когда мы поднимаем взоры наши над ограниченными горизонтами земли, когда мы
прозреваем действительную причину жизни, мы понимаем, что существованья эти,
полные мучений, драгоценны, необходимы для смиренья духов гордых, для подчиненья
нас той нравственной дисциплине, без коей нет прогресса.
Свободные в своих действиях, лишИнные бед и забот, мы поддались бы
неистовству страстей наших, влеченьям нашего характера. Вместо того, чтобы
трудиться над улучшеньем нашим, мы бы лишь добавили к нынешним своим ошибкам
ошибки новые, тогда как сдавленные страданьем в существованьи, полном невзгод и
лишений, мы привыкаем к терпенью, размышленью, обретаем то спокойствие мысли,
коие одно только позволяет услышать голос, идущий свыше, - голос Разума.
Новая вера решила проблему очищенья страданием. Голоса духов поддерживают
нас в трудные часы. Даже те, что пережили в своИ время все муки земного
существованья, сегодня говорят нам: "Я страдал и был счастлив лишь своими
страданиями. Они искупили многие годы роскоши и слабости. Страдание научило меня
мыслить, молиться; никогда среди упоений наслаждения спасительное размышление не
проникало в мою душу, никогда слова молитвы не посещали уста мои. Да будут
благословенны мои испытания, ведь именно они наконец открыли предо мной путь,
ведущий к мудрости и истине!"6
Утешьтесь же, все вы, безвестные, страждущие в тени жестоких зол, и вы, кого
презирают за ваше невежество и ограниченные способности. Знайте, что средь вас
есть гиганты духа, пожелавшие возродиться невеждами, дабы смириться, отрекшись
на время от своих блестящих способностей и свойств, от своих талантов. Множества
умов завуалированы искуплением; но при смерти покрывала эти спадут, и те, кого
презирают за их невежество, затмят отталкивавших их гордецов. Никого не надо
презирать. Под приниженными и тщедушными оболочками - и вплоть до идиотов и
безумцев - томятся гиганты духа и, сокрытые в теле, искупают страшное прошлое.
1 "Мне непонятно, как можно какую-то машину, под вечным железным натиском,
всегда по раз заданным законам в леденящей необходимости совершающую свою
мИртвую работу, предпочесть миру, наполненному живыми существами, поступающими в
согласии со своей свободой?" И.Г.Юнг-Штиллинг. /Примеч.Й.Р./
2 "Следует оплакивать людей при их рождении, а не при смерти." Ш.Л.Монтескье.
/Примеч.Й.Р./
3 "Цель жизни - не счастье, но самосовершенствованье." Мадам де Сталь.
/Примеч.Й.Р./
4 "Для человека с умом богатство не последнее дело и очень ему пригодится."
Платон. /Примеч.Й.Р./
5 "Будьте светлы, ибо светло грядущее, и чем темней помрачается на мгновенье
небосклон наш, тем радостней должен быть взор наш, ибо потемневший небосклон
есть вестник светлого и торжественного прояснения. Безгранична, бесконечна,
беспредельней самой вечности беспредельная любовь Бога к человеку." Н.В.Гоголь.
/Примеч.Й.Р./
6 Медианимическое сообщение, полученное Леоном Дени. (Й.Р.)
-----------------------------------------------------------------
85
Боль всегда, самодержно царит в этом мире, и всИ же внимательное изученье
показало бы нам, с какой мудростью и какой предусмотрительностью Божественная
Воля соразмерила еИ действие. От вехи к вехе, Природа движется к порядку вещей
всИ менее суровому, менее жестокому, менее насильственному. В первые эры нашей
планеты боль для живых существ была единственной школой, единственным указателем
пути.1 Но мало-помалу страданье смягчается; такие ужасные бедствия, как чума,
проказа, голод исчезают. Уже и сейчас, время, в коем мы живИм, менее сурово,
нежели прошедшее. Человек покорил стихии, сократил расстояния, завоевал землю.
Рабства больше нет. ВсИ развивается и движется вперИд. Медленно, но верно, мир и
сама природа улучша ются. Будемте верить в Силу, правящую мирозданьем.
Ограниченный ум наш не способен судить о совокупности еИ средств. Один только
Бог имеет точное представленье об этом ритмичном движеньи, об этом необходимом
чередованьи жизни и смерти, дня и ночи, радости и боли, откуда в конце концов
выступают счастье и возвышенье существ. Так что предоставим Ему заботу
определять час нашего ухода и будемте ждать этого часа, не боясь его и не желая.
Если есть жестокое испытанье, так это утрата тех, кого мы любим; это, когда
мы видим, как они исчезают один за другим, похищенные смертью, и когда вокруг
нас мало-помалу образуется одиночество и пустота, полные безмолвия и ночи.
Постепенные уходы эти всех тех, кто был дорог нам, суть торжественные
предупрежденья; они вырывают нас из-под власти эгоизма нашего, они указывают нам
на ребячество материальных забот наших, земных наших устремлений и приглашают
нас подготовиться к великому этому путешествью.
Утрата матери невосполнима. Какая пустота делается внутри нас, вокруг нас,
когда этот друг, лучший из всех, старейший и вернейший из всех, сходит в могилу;
когда глаза эти, с любовью глядевшие на нас, закрываются навеки; когда уста эти,
столь часто касавшиеся нашего чела, застывают навсегда! Любовь матери, что может
быть чище, бескорыстнее еИ? И разве не есть она отраженье божественной доброты?
Смерть детей наших - также источник горькой печали. Ни отец, ни мать не
могут без щемящей тоски видеть, как исчезает предмет их нежной привязанности и
любви. И именно в эти часы отчаянья Философия Духов приходит нам великою
помощью. На сожаленья наши, на нашу боль видеть жизни эти, полные обещаний,
вдруг разбитыми, она отвечает тем, что ранняя смерть часто есть благо для духа,
коий уходит и освобождается от опасностей и соблазнов земли. Эта столь короткая
жизнь, необъяснимая для нас загадка, имела свой глубокий смысл. Душа, вверенная
заботам и ласкам нашим, пришла сюда завершить то, что было для неИ недостаточным
в предыдущем воплощеньи. Но мы видим вещи эти лишь с человеческой точки зренья,
и от этого происходят ошибки наши. Пребыванье детей этих на земле было нам
полезным. Оно породило в нашем сердце святое чувство отцовства, те нежные
чувства, до той поры нам неведомые, от коих человек добреет и становится лучше.
Оно провело от нас к ним узы достаточно прочные, чтоб соединить нас с тем
невидимым миром, коий однажды соединит нас всех. Ибо именно в этом красота
Ученья Духов. Благодаря ему и вместе с ним существа эти не утрачены нами. Они на
время покидают нас, но мы предназначены к тому, чтоб присоединиться к ним.
Да что говорю я! Разделенье наше лишь видимость. Ведь души эти, наши дети,
наша мать, все, с кем связует нас взаимная любовь, рядом с нами. Их флюиды, их
мысли окутывают нас; их любовь защищает и оберегает нас. Иногда мы даже можем
сообщаться с ними, получать от них советы и ободренья. Их любовь к нам не
ослабла. Смерть лишь углубила еИ и озарила знаньем. Они призывают нас прогнать
далеко прочь от себя пустую эту грусть, эти бесполезные печали, вид коих
повергает их в отчаянье. Они умоляют нас смело и настойчиво трудиться над
совершенствованьем и улучшением нашим, дабы вновь встретиться и соединиться с
ними в духовной жизни.
Наконец путь испытаний пройден; праведник чувствует, что предел близок.
Земные вещи день ото дня бледнеют в глазах его. Солнце кажется ему тусклым,
цветы блеклыми, дорога более каменистой. Полный доверия видит он приближенье
смерти. И разве она не будет затишьем после бури, гаванью после опасного
плаванья?
Сколь величественное зрелище - душа, полная смиренья, когда она готовится
покинуть землю после мучительной жизни! Она бросает последний взгляд на своИ
прошлое; в некоем полумраке, она вновь прозревает претерпленные униженья,
невыплаканные слИзы, приглушИнные стоны, мужественно перенесИнные страдания. Она
чувствует, как осторожно развязываются путы, привязывающие еИ к этому миру.
Сейчас она покинет своИ недостойное тело, оставит далеко позади себя все
материальные ограниченья. Чего может она бояться? Разве не проявила она себя в
самоотреченьи, не пожертвовала свои интересы истине и долгу? Разве не испила она
до дна чашу очищенья?
Она видит также и то, что ожидает еИ. Флюидические образы дел еИ,
исполненных отреченья и жертвы, еИ великодушные мысли опередили еИ, усеяв,
словно сверкающие вехи, путь еИ восхожденья. Се суть сокровища еИ новой жизни.
Она различает всИ это, и взгляд еИ поднимается ещИ выше, туда, куда приходят
со светом на челе, любовью и верой в сердце.
При зрелище этом небесная радость наполняет еИ; она почти сожалеет, что
недостаточно страдала. Последняя молитва, словно крик радости, вырывается из
глубин еИ существа и возносится к Отцу еИ, к еИ возлюбленному Повелителю. Эха
пространств повторяют этот крик освобожденья, к коему присоединяются голоса
блаженных духов, толпою спешащих ей навстречу.
Молитва должна быть доверительным излияньем души Богу, уединИнной беседой,
всегда полезным, часто плодотворным размышлением. Это убежище по
предпочтительности сердец страждущих, истерзанных. В часы уныния, душевной тоски
и отчаянья, кто не находил в молитве утешения, поддержки и облегченья своим
бедам? Потайный диалог устанавливается между страждущей душой и вызванной силой.
Душа обрисовывает свои томления, свои слабости; она молит о помощи, о поддержке,
снисхождении. И тогда, где-то во глубине сознания, ей отвечает некий
таинственный голос, голос Того, из Кого исходит всякая сила для битв этого мира,
всякий бальзам на наши раны, всякое озарение нашим сомненьям. Голос этот
утешает, возвышает, убеждает; он ниспосылает нам смелость, покорность,
стоическое смирение. И мы освобождаемся от печали, от подавленности; луч
божественного солнца просиял в нашей душе, возродил в ней надежду.
Есть люди, злословящие на счИт молитвы, находящие еИ пошлой, смехотворной,
нелепой. Это те, которые никогда не молились или никогда не умели молиться. Ах!
без сомненья, если речь идИт обо всех этих "патернострах", бубнящихся сонно и
равнодушно, об этих вызубренных цитатах, столь пустых и тщетных, сколько
нескончаемых, обо всех этих молитвенных "артикулах", расклассифицированных и
пронумерованных, кои губы лепечут без участия сердца, то можно понять их критику
и скептицизм; но дело в том, что всИ это, собственно, и не есть молитва. Молитва
- это возвышение, вознесение над вещами земными, страстный призыв к высшим
силам, порыв вверх, взмах крылами к областям, в коих душа черпает необходимые ей
вдохновения. И чем сильнее еИ порыв, чем искреннее еИ призыв, тем более внятные,
более светлые открываются ей гармонии, голоса, красоты высших миров. Это словно
окно, распахивающееся в невидимое, в беспредельное, и чрез которое ей доносятся
тысячи утешений и возвышенных впечатлений. Впечатлениями этими она проникается,
опьяняется, закаляется в них, словно в флюидической возрождающей ванне.
В беседах этих души с Высшей Силой слова всего менее должны быть подобраны и
записаны заранее; в особенности же молитва не должна быть формулой, коей длина
измеряется в соответствии с числом вписанных в неИ слов, что становится уже
извращением, почти святотатством. Слова молитвы должны меняться в зависимости от
потребностей и настроения человека. Это крик, жалоба, излияние cкорби или песнь
любви, действо обожания или анализ своих поступков, нравственная опись,
производимая под Божьим оком, или же простая мысль, воспоминание, взгляд,
обращИнный к небесам.2
Молитва не имеет целью своей снисканье какой-то милости или благосклонности,
но возвышенье души и еИ вступление в связь с высшими флюидическими и моральными
силами. Молитва - это мысль, обращИнная к благу, это светящаяся нить, связующая
миры тьмы с мирами божественными, воплощИнных духов со свободными и лучезарными
духами космического пространства. Пренебрегать ею значит пренебрегать
единственной силой, высвобождающей нас из столкновения страстей и интересов,
возносящей нас над вещами изменчивыми и преходящими и соединяющей нас с тем, что
во Вселенной есть постоянного, неизменного, незыблемого. Вместо того, чтобы
отвергать молитву из-за тех злоупотреблений, коим она подвергается, не лучше ли
мудро и с чувством меры пользоваться ею? По такому отношению к молитве узнаИтся
душа сосредоточенная и искренняя, ибо молиться следует сердцем. Будем избегать
банальных формул, коие в ходу в определИнных кругах. У тех людей в духовных
упражнениях такого рода шевелятся одни только губы, душа же остаИтся немой. В
конце всякого дня, прежде чем предаться отдыху, будем спускаться в себя, со
вниманием рассматривать поступки свои. Будем уметь осуждать дурные, дабы
избежать их возврата, и приветствовать благие и полезные. Попросим Высшую
Мудрость помочь нам осуществить в самих себе и вокруг себя совершенную и
нравственную красоту. Вдаль от земли вознесИм помыслы наши. Пусть душа наша,
радостная и любящая, устремится к Всевышнему! Она ниспустится с этих высот с
сокровищами терпения и храбрости, кои облегчат ей исполнение своего долга, своей
задачи совершенствования.
Было бы ошибкой верить, будто всего можно добиться молитвой, будто
действенность еИ достаточно велика, чтобы отвратить от нас испытания,
неотъемлемые от жизни. Закон непреложной справедливости не предназначен
приноравливаться к нашим капризам. Беды, которые нам бы хотелось от себя
отвратить, порою бывают необходимым условием нашего прогресса. Устранить их
значило бы сделать нашу жизнь бесплодной и бесполезной. С другой стороны, как бы
Бог мог пойти навстречу всем желаниям, кои люди выражают в своих молитвах?
Большинство их даже неспособно распознать, что им наиболее подходит, что им
всего более полезно. Некоторые просят богатства, не зная того, что оно было бы
для них несчастьем, дав свободный выход их страстям.
В молитве, коию он каждый день обращает к Всевышнему, мудрец не просит того,
чтоб судьба его была счастливою, или того, чтобы страдание, разочарования,
невзгоды были отвращены от него. Нет! Чего он желает, так это познать закон,
чтобы лучше следовать ему; о чИм он молит, так это о помощи свыше, о содействии
благосклонных духов, с тем чтобы достойно перенесть дурные дни. И хорошие духи
отвечают на его призыв.
Они не пытаются воспрепятствовать свершению справедливости, помешать
исполнению божественных постановлений. Сочувствуя человеческим страданиям, кои
они сами познали, претерпели, они приносят своим земным братьям вдохновенье,
которое поддерживает их в борьбе с материальными влияниями; они
покровительствуют всем благородным и целительным мыслям, всем порывам души,
которые, вознося людей ввысь, освобождают их от искушений и ловушек плоти.
Молитва мудреца, которую он совершает в глубокой сосредоточенности, вне
каких-либо самолюбивых помыслов, пробуждает в нИм некое предчувствие долга, она
зарождает в его душе настолько высокое чувство истины, блага и справедливости,
что оно ведИт его сквозь все трудности существования и поддерживает его в тесной
связи с великой вселенской гармонией.
Но Верховная Сила представляет не только справедливость, она также доброта -
необъятная, бесконечная, вспомогающая. И почему бы нам не добиться молитвами
своими того, что совмещает в себе доброту со справедливостью? Мы всегда можем
испросить поддержки и помощи в годину невзгод. Но один только Бог знает, что нам
всего более подойдИт и что нам действительно нужно; а потому, если Он не одарит
нас предметом наших просьб, то всегда ниспошлИт нам флюидическую поддержку и
смирение.
Если же совершенно нет возможности обойтись без какого-либо текста, то
возьмите, за образец, этот:
Мой Боже, Ты, который велик, Ты, который есть всИ, ниспошли мне, маленькому,
коий есть лишь потому, что того пожелал Ты, ниспошли мне луч света Твоего.
Сделай так, дабы, проникнутый любовью Твоей, я счИл благо лИгким, зло
отвратительным, дабы, одушевлИнный желанием нравиться Тебе, дух мой одолел
препятствия, мешающие торжеству истины над заблуждением, братства над эгоизмом.
Сделай так, дабы в каждом товарище по испытаниям я видел брата, как Ты видишь
сына в каждом из существ, проистекающих из Тебя и должных вернуться к Тебе. Дай
мне любовь к труду, коий есть долг всех на земле, и факелом Своим, свет которого
Ты сделал доступным и мне, освети несовершенства мои, задерживающие продвиженье
моИ в жизни этой и иной!
Целомудрие и умеренность идут рука об руку. Наслажденья плоти размягчают
нас, истощают, уводят с пути мудрости. Сладострастье словно море, в коем тонут
все нравственные качества человека. ДалИкое от того, чтоб удовлетворить нас, оно
лишь разжигает наши желанья. Как только мы позволяем ему войти в нас, оно
заполняет нас, поглощает и подобно всплеску воды гасит внутри нашего существа
всИ, что есть в нИм светлого, все языки великодушного пламени. Пришедшее
поначалу скромным посетителем, оно в конце концов становится нашим господином,
нашим всецелым обладателем.3
Целомудрие, умеренность, борьба с чувственными соблазнами не суть, как то
утверждают прожигатели и кутилы, нарушенье законов Природы, обедненье и
обесцвечиванье жизни; напротив того, они порождают в том, кто соблюдает и ведИт
их, глубокое согласье с высшими законами, просвещИнное наитье будущего.
Сладострастник, отделИнный от всего, что он любил, тщетно изнуряет себя
желаньями. Он всИ вновь посещает домы, в коих предавался разгулу, выискивает
такую земную обстановку, коия напоминала б ему его образ жизни. Тем самым, он
всИ более заковывает самого себя в цепи материи; он отдаляется от источника
чистых наслаждений и отдаИтся скотству и мраку.
Поместить радости свои в плотские наслажденья, это значит надолго лишить
себя мира, в коем блаженствуют возвышенные духи. И мир этот доставить способна
одна лишь чистота. Да разве не видим мы этого и в этой жизни? Наши страсти, наши
желанья порождают образы, призраки, кои преследуют нас даже во сне и
препятствуют размышленьям нашим. Но, вдали от ложных удовольствий, дух
сосредоточивается, закаливается, открывается ощущеньям нежным. Мысли его
возносятся в бесконечность. Заранее освобождИнный от низкой похоти, он без
сожаленья оставляет свои износившиеся органы.
Будемте часто размышлять над сей восточной пословицей и осуществлять еИ на
деле: "Будь чист, дабы быть счастливым, дабы быть сильным!"
Большинство людей притязает на то, будто любит учИбу, и жалуется, будто им
не хватает времени заняться ею. Тем не менее многие среди них посвящают целые
вечера игре, пустым и праздным разговорам. Часто также отвечают, что книги стоят
дорого, и это тогда, когда в ничтожных удовольствиях, обличающих к тому же
дурной вкус, тратят больше денег, нежели их нужно на то, чтоб составить себе
богатую коллекцию сочинений. А при всИм том, изученье Природы, самая
действенная, самая целительная из учИб, не стоит ровно ничего.
Наука человеческая погрешима и переменчива. Природа же не такова. Она
никогда не противоречит самой себе. В часы неуверенности и унынья, обратимся к
ней. Подобно матери, она улыбнИтся нам, раскроет нам свои объятья и успокоит нас
на груди своей. Она заговорит с нами языком простым и мягким, в коем истина
явится нам без прикрас и приправ; но слишком немногие умеют слушать эту
безмятежную и бесхитростную речь и понимать еИ. Человек, даже и в глубинах
одиночества, несИт с собою страсти свои, внутренние возбужденья, коих шумы
заглушают задушевные наставленья Природы. Чтоб испытать откровенье, находящееся
в природе самих вещей, надо заставить умолкнуть химеры этого мира, те шумливые
мненья, кои мутят наши общества; надо сосредоточиться, создать мир внутри и
вокруг себя. Тогда все шумы общественной жизни умолкают, и душа входит в самоИ
себя, вновь обретает присущее ей чувство Природы и вечных законов, сообщается с
Высшим Разумом.
Вот уже пятьдесят лет как великое сомножество фактов, откровений, открытий
проливает новый свет на те необъятные и неведомые стороны жизни, коие
предчувствовались во все времена, но о которых до сей поры мы имели понятья лишь
смутные и неопределИнные. Благодаря внимательному наблюденью, методичному
экспериментированию над явлениями психическими мало-помалу составляется некая
наука, обширная и могущественная.
Вселенная является нам как своего рода хранилище неведомых сил, несметных
энергий. Головокружительная Беспредельность открывается мысли, Беспредельность
реальностей, форм, жизненных сил, коие ускользают от наших органов чувств, но
некоторые проявленья которых могли с великой точностью быть измерены с помощью
регистрирующих приборов. (См. "Annales des Sciences psychiques, aout, septembre
et novembre 1907, fevrier 1909).
Понятье сверхъестественного рушится, и мы видим, как непрестанно расширяются
области необъятной Природы, отодвигаются поставленные ей ограниченным умом
пределы, и возможность некой незримой органической жизни, более богатой, более
полной, чем жизнь людей, открывается нам управляемая величественными законами.
Жизнь эта, во многих случаях, вмешивается в нашу и влияет на неИ в добре или во
зле.
Изобильный источник вдохновений изливается из невидимого мира на
человечество. Тесные узы существуют между людьми и отшедшими. Все души соединены
некими таинственными нитями, и уже в этом мире самые чувствительные вибрируют в
ритме Вселенской Жизни.
Чтоб постичь смысл этой жизни, чтоб понять силу, ею управляющую, надо
подняться вплоть до высшего, имманентного, т.е. пребывающего в себе самом,
закона, коий вершит судьбами народов. Поверх совпадений и условий земных, поверх
смешенья фактов, вызванных свободою человеческой, надобно видеть действие некой
безупречной Воли, преодолевающей сопротивленье отдельных воль, единоличных
действий и умеющей претворять отстаиваемое Ею дело. Вместо того, чтоб теряться в
хаосе фактов, нужно объять их целое, понять сокрытую в нИм связь. Тогда
проступает вся их канва, соединяющее их сцепленье, открывается их гармония, в то
время как противоречья их стираются и на более высоком уровне сознания сливаются
воедино. Становится понятным, что существует некая сокрытая, незримая энергия,
изливающаяся на существа; сохраняя за каждым определИнную сумму побуждений и
стремлений, она облекает их все и увлекает их к одной и той же, единой цели.
Именно справедливым равновесием индивидуальной свободы и власти верховного
закона объясняются и примиряются все кажущиеся противоречия и
непоследовательности жизни и истории, тогда как их глубокий смысл и конечная
цель их открываются тому, кто умеет постигать сокровенную природу вещей. Вне
этого верховного действия был бы лишь беспорядок и хаос в бесконечном
разнообразьи усилий, индивидуальных порывов, словом, во всей человеческой
деятельности.
По мере того, как растИт наше знание о Вселенной и о человеке, понятие
сверхъестественного отступает, отодвигается, исчезает. Отныне мы понимаем:
Природа едина, но в необъятности своей она таит внутри себя такие области и
формы жизни, коие издревле ускользали от наших ощущений. Эти последние суть из
числа наиболее ограниченных. Они позволяют нам понять лишь самые грубые, самые
простейшие стороны Вселенной и Жизни. Их бедность, их недостаточность стала
особенно ощутимой в пору изобретения мощных оптических приборов - телескопа и
микроскопа, кои во всех направленьях расширили поле наших зрительных восприятий.
Что знали мы о бесконечно малых существах до создания увеличительных приборов?
что знали мы об этих бесчисленных жизнях, кишащих и мечущихся вокруг нас и даже
в нас самих?
Однако это всего лишь нижние основания Природы и, так сказать, субстрат
жизни, еИ нижний слой. Но поверх его, уровни следуют за уровнями и, становясь
друг на друга, градируют формы существований всИ более утончИнных, эфирных,
разумных, поначалу характера человеческого, затем же на последующих вершинах -
ангельского, существований, всегда принадлежащих по формам своим, если не по
своей сути, к тем невесомым состояньям материи, кои сегодня наука утверждает во
многих видах, например, во всей совокупности опытов, проделанных над
лучеиспускающей материей.
Мы знаем теперь, что за пределами зримых и осязаемых форм, коие нам хорошо
известны, материя также ещИ находится во множестве и разнообразии состояний,
незримых и невесомых, что мало-помалу она утончается, преобразуется в силу и
свет, чтоб стать космическим эфиром физиков. Во всех этих состояниях, подо всеми
обликами, она есть ещИ субстанция, в которой ткутся бесчисленные организмы,
жизненные формы невообразимой тонкости. В этом океане утончИнной материи
напряжИнная жизнь колышется над нами и вокруг нас. За пределом узкого круга
наших ощущений разверзаются бездны, развивается неведомый нам необъятный мир,
населИнный силами и существами, коих мы не воспринимаем, но которые однако
участвуют в нашем существованьи, в наших радостях, страданьях и в какой-то мере
могут влиять на нас, помогать нам. И именно в этот неизмеримый, беспредельный
мир силится проникнуть наша новая наука.
1 Боль - это очень часто просто признак (сигнал) того, что мы делаем что-то не
то или, по крайней мере, не так. (Й.Р.)
2 Да, молитва всего менее должна быть заученной наизусть фразой. Истинная
молитва - импровизация мысли, обращИнная к высшим силам, она идИт от мысли к
слову, а не от слова к мысли, как это обычно предполагается. Молитва - живая
мысль и никак не может быть выражена на бумаге. Она - духовное огненное
устремление. В этом смысле для молитвы нет и не может быть образца. (Й.Р.)
3 "Любовь, низведИнная только к плотскому влечению и чувственным наслаждениям,
лишИнная того, что называется "музыкой любви", несомненно делается самой
разочаровывающей вещью. Ибо свойство плотского желания есть саморазрушение, а
наслаждение оставляет после себя лишь усталость и отвращение. Но мало того, сама
красота, воплотившаяся для нас на время в гармонии линий и очертаниях нашей
земной плоти, при этом блекнет, вянет, разлагается. Самая молодость,
заставлявшая нас жаждать любви и делавшая нас достойными еИ, пропадает тогда! И
остаИтся у нас только сожаление о навсегда потерянных благах, которые больше не
вернутся к нам. И мы печально думаем тогда, что всИ кончено, и со всех
жизненных, нами пройденных дорог, и тех, по которым мы ещИ будем медленно
тащиться, навстречу нам поднимается один только образ, - образ Смерти. "
Р.Думик, Очерк о Ги де Мопассане. /Примеч.Й.Р./
------------------------------------------------------------------
99
О, чудо! Да ведь мы и сами, наиболее важной частью существа нашего
принадлежим к этому невидимому миру, коий всякий день открывается внимательным
наблюдателям. В каждом человеке есть некая флюидическая форма, некоторое
утончИнное, неразрушимое тело, верный образ физического тела, и коего это
последнее является всего лишь преходящим одеяньем, грубой оболочкой, футляром.
Форма эта обладает своими собственными органами чувств, более сильными, более
мощными, нежели органы чувств у физического тела; эти последние суть лишь их
слабое продолженье, надставка к ним.
Существованье этого двойника, или призрака живущих, установлено
многочисленными фактами и свидетельствами. Он может высвобождаться из своей
плотной оболочки во время сна, как естественного, так и искусственно вызванного,
и проявляться на расстоянии. Случаи телепатии, феномены раздвоения, перенесения
чувствительности наружу (экстериоризации), появления людей в точках весьма
отдалИнных от того места, где они покоятся сном, столько и столько раз
приведенные Ф.Мейерсом, К.Фламмарионом, профессором Ш.Рише, докторами Дарье и
Максвеллом и многими, многими другими, являются тому самым явным подтверждением.
Протоколы Общества Психических Исследований в Лондоне, составленные самыми
известными учИными Англии, богаты фактами этого рода.
Флюидическое тело есть истинное местонахожденье наших способностей, нашего
сознания, того, что верующие всех веков называли "душою". Эта последняя не есть
некая смутная метафизическая сущность, но скорее нетленное средоточье силы и
жизни, неотделимое от своей утончИнной формы. Она существовала до нашего
рождения, и смерть не действует на неИ. Она обретает себя по ту сторону могилы в
полноте своих интеллектуальных и моральных достижений. ЕИ назначенье в том, чтоб
продолжать сквозь пространство и время своИ развитье к состояньям всИ лучшим,
всИ более озарИнным лучами Справедливости, Истины, Вечной Красоты. Существо,
навечно предназначенное совершенствованью, пожинает в своИм возросшем
психическом состояньи плоды трудов, жертв и испытаний всех своих существований.
Те, кто жили среди нас и продолжают своИ развитье в пространстве Космоса, не
остаются безучастны к нашим страданиям и слезам. Высшие слои вселенской жизни
непрестанно изливают на Землю потоки энергии и вдохновенья. Оттуда приходят
внезапные озаренья гения, могучие вдохновения, проходящие по толпам в часы
испытаний; оттуда поддержка и утешенье тем, кто согбен бременем существованья.
Некая таинственная нить связует видимое и невидимое. Отношения с потусторонним
миром могут быть установ лены с помощью некоторых особо одарИнных лиц, у которых
сокрытые восприятия души, психические органы чувств, эти глубинные органы
восприятия, дремлющие во всяком человеческом существе, могут пробудиться и
притти в действие ещИ при этой жизни. Этих-то помощников и называем мы
"медиумами".
Мы не забыли тех насмешек, мишенью для коих были эти исследованья в своИм
начале, ни того, сколько критиков ещИ одолевает тех, кто бесстрашно продолжает
эти исследования, настаивает на своих отношениях с Миром Незримым. Но ведь разве
не осыпали насмешками, даже внутри самих учИных обществ, множества открытий, кои
позднее проступили как самые блистательные и неопровержимые истины? Так же будет
оно и с существованьем духов. Один за другим, учИные вынуждены признать его, и
зачастую это происходит в результате опытов, предназначенных как раз для того,
чтоб доказать необоснованность таких утверждений. Сэр Вильям Крукс, которого его
соотечественники сравнивают с Ньютоном, один из этих учИных. НазовИм также
Рассела Уоллеса, Оливера Лоджа; Цезаря Ломброзо в Италии; докторов Поля Жибье и
Дарье во Франции; в России статского советника Аксакова; в Германии барона
Дюпреля и астронома ЦИльнера.
Человек серьИзный, держащийся на равном отдалении от слепой легковерности и
от не менее слепого неверия, вынужден признать, что проявления эти имели место
во все времена. Вы найдИте их на всех страницах истории, в священных книгах всех
народов, у ясновидцев Индии, Египта, Греции и Рима, равно как и у медиумов наших
дней. Пророки Иудеи, христианские апостолы, жрицы Галлии получают свои
откровения из того же самого источника что и наша Орлеанская дева.1
Медиумство существовало всегда, ибо человек всегда был духом, и дух этот во
все времена оставлял себе открытой дверь, ведущую в мир, недоступный нашим
обычным органам чувств.
Постоянные, непрерывные проявленья эти происходили во всех средах и во всех
формах, от самых общих, самых грубых - как вертящиеся столы, бесконтактное
передвижение предметов; дома, посещаемые привидениями - и до самых тонких и
возвышенных, каковы экстаз и высокие вдохновения, и происходило это согласно
степени возвышенья проявлявшихся разумных сил.
Оккультные и божественные миры обладают своими источниками силы, по-иному
богатыми и глубокими, нежели те, в коих черпают свои знанья люди. И источники
эти порою открываются сердцам простым, смиренным, незнающим, тем, кого Бог
отметил печатью Своей; они находят там такую стихию знанья, коия превосходит
всИ, что здесь может дать нам ученье.
Наука человеческая не развивается без некоторой примеси гордыни. В еИ
наставленьях почти всегда присутствуют условность, вычурность, педантизм.
Наставленьям этим зачастую недостаИт ясности, простоты. Некоторые работы по
психологии, например, так темны, сложны, настолько пестрят вычурными выражениями
и оборотами, что граничат с нелепостью и вызывают смех. Забавно видеть, к каким
усилиям воображения, к какой интеллектуальной гимнастике прибегают люди,
профессор Т.Флурнуа и доктор Грассе, например, чтоб построить теории столь же
шутовские, сколь и учИные. Истины, идущие от высоких Откровений, проявляются,
напротив того, в мыслях светлых, и в немногих словах, произнесИнных устами людей
простых, разрешают проблемы самые трудные и запутанные.
"Благословен будь, о Отче мой, - говорит Христос, - за то, что ты открыл
малым и слабым мира сего то, что сокрыл от мудрых и сильных!"
Мало людей понимает эти вещи. Пошлости земли скрывают от них красоты
окружающего их незримого мира, в волнах коего они купаются словно слепые в лучах
света. Но есть и нежные души, существа, одарИнные возвышенными чувствами, для
коих это плотное покрывало вещей материальных временами разрывается; и чрез эти
разрывы в нИм видят они некоторую часть того божественного мира, мира истинных
радостей, настоящего счастья, где все мы встретимся после смерти, тем сильнее
счастливые и свободные, чем лучше жили мы мыслью и сердцем, чем чище любили и
больше страдали.
Ко всем тем, кто умеет вопрошать незримое в сосредоточенье и молитве,
Божественная Мысль снисходит со ступени на ступень, от самых высот Космоса до
самых глубин человечества.
Незримые разумные силы, открыто вмешивающиеся в дело человеческое,
оказываются вынужденными входить в ум тех людей, которым оне проявляются,
заимствовать формы и имена знаменитых существ, известных этим людям, дабы
произвесть на них впечатленье, внушить им доверие, лучше подготовить их к
выпавшей им на долю роли.
В общем, в мире ином не придают такого значенья, как у нас, именам и
личностям. Там преследуют великие цели и, чтоб достичь их, применяют те
средства, необходимость в коих вызывается состояньем мышления, или можно было бы
сказать, состояньем неполноценности и невежества тех мест и времИн, где Силы эти
желают вмешаться.
Чрез вдохновенье ясновидцев и пророков, чрез посредничающие Силы, чрез
духов-посланцев, человечество всегда поддерживало связь с высшими уровнями
Вселенной.
Экспериментальные исследования, продолжаю-щиеся уже вот полстолетия, пролили
новый свет на потустороннюю жизнь. Мы знаем, что мир духов населИн бесчисленным
множеством существ, занимающих все ступени лестницы эволюции. Смерть не изменяет
нас с точки зрения моральной. Мы находим себя в пространстве со всеми
приобретИнными достоинствами, но также и нашими ошибками и недостатками. Из
этого следует, что земная атмосфера кишит низшими душами, жаждущими проявиться
человеческим существам, что делает общенье с потусторонним миром опасным и
требует от экспериментатора тщательной подготовки и изрядной толики здравого
суждения.
Исследования эти доказывают также, что над нами есть сонмы душ
доброжелательных и покровительственных, душ людей, пострадавших ради добра, ради
истины и справедливости. Оне витают над несчастным человечеством, чтоб вести его
по путям его назначения. ЕщИ выше узких горизонтов земли в Беспредельность
восходит целая иерархическая лестница незримых существ, по ступеням
располагающихся друг над другом в лучах света. Это есть лестница Высших Умов и
Сознаний, которая градируется и восходит к лучезарным духам, к могущественнейшим
существам, хранителям божественных сил.
Незримые существа эти, как мы сказали, порою вмешиваются в жизнь народов, но
они не всегда делают это столь блистательным образом, как то имело место во
времена Жанны д'Арк. Чаще всего, действие их остаИтся скрытым, завуалированным,
прежде всего чтобы сохранить свободу человеческую, и в особенности потому, что
если силы эти и желают быть узнанными, то оне желают также, чтоб человек сделал
усилие и стал бы способен узнать их.
Сии великие факты истории сравнимы только с просветами, каковые внезапно
образуются меж туч в пасмурную погоду, дабы показать нам глубокое, светозарное,
бесконечное небо. Затем просветы эти тут же вновь затягиваются, потому что
человек не созрел ещИ для того, чтоб уловить и понять тайны высшей жизни.
Что же касается выбора форм и средств, кои эти великие Существа употребляют,
чтоб вмешаться в дела земные, то нужно признать, что знание наше крайне слабо,
чтоб оценивать их и судить о них. Наши ограниченные способности бессильны
промерить необъятные просторы Незримого. Но мы всИ же знаем, что факты, их
подтверждающие, несомненны, неопровержимы. Из дали в даль, сквозь окутывающий
нас мрак, посреди прилива и отлива событий, в те решающие часы, когда какая-либо
нация находится в опасности, когда человечество сошло с пути своего, некое
истеченье, некоторое воплощение и олицетворенье Верховной Силы снисходит к нам,
чтоб напомнить людям, что над ними существуют бесконечные помощи, которые они
могут призвать к себе своими мыслями, сообщества душ, коих и они однажды
достигнут достоинствами своими и усилиями.
Вмешательство в дела людские этих высоких Существ, коих мы наречИм
"анонимами пространства", составляет некий глубокий закон, на котором, силясь
сделать его более понятным, мы полагаем здесь должным настоять ещИ раз.
В общем же, сказали мы, Высшие Духи, проявляющиеся людям, не называют себя,
или же, если называют, то заимствуют имена символические, кои характеризуют их
природу или род предприсанной им деятельности.
Почему же, тогда как в мире здешнем человек показывает себя столь ревнивым в
отношении малейших своих заслуг, столь торопливым привязать имя своИ к делам
самым призрачным, почему же тогда великие миссионеры Мира Потустороннего,
славные посланцы Незримого упорствуют в сохранении анонимности или в
заимствовании имИн аллегорических? Оттого это, что слишком различны правила мира
земного и правила миров высших, в коих движутся духи-искупители.
В здешнем мире личность первенствует и поглощает всИ. Тираничное "я"
навязывает себя: это знак нашей неполноценности, бессознательная формула нашего
эгоизма. Поскольку нынешние условия существования нашего несовершенны и
временны, то естественно то, что все наши действия вращаются вокруг нашей
личности, т.е. этого "я", которое поддерживает и обеспечивает тожество существа
на низшей стадии его развития, всем искривленьям пространства вопреки и всем
превратностям времени наперекор.
В высоких духовных сферах всИ это обстоит по-иному. Эволюция продолжается в
формах более эфирных, в формах, коие на определИнной высоте развития сочетаются,
соединяются и производят то, что можно было бы назвать "сопроникновеньем
существ".
Чем более дух восходит и продвигается в бесконечной иерархии, тем более углы
личности его стираются, тем более его "я" расширяется и расцветает во вселенской
жизни по закону гармонии и любви. Несомненно, тожество существа сохраняется, но
действие его всИ более смешивается, соединяется с общей деятельностью, т.е. с
Богом, коий в действительности есть "чистое действо".
Именно в этом и заключается бесконечный прогресс и вечная жизнь:
приближаться непрестанно к Абсолюту, никогда не достигая Его, и всегда всИ более
полно соединять наше собственное дело с делом вечным.
Достигнув этих вершин, дух не называет себя более тем или иным именем; это
не есть более некий индивид, некоторая личность, но одна из форм бесконечной
деятельности. Он называет себя: Легион. Он принадлежит к некоторой Иерархии Сил
и Знаний подобно тому, как отдельная искра пламени принадлежит к деятельности
очага, порождающего и питающего еИ. Это необъятная ассоциация духов,
гармонизованных между собой законами светового сродства, интеллектуальной и
моральной симфонии, любовью их отожествляющей. Возвышенное братство, коего
земное есть всего лишь бледное и беглое отраженье!
Порою из этих гармоничных групп, из этих ослепительных плеяд, выделяется
один живой луч, отделяется некая лучезарная форма и приходит подобно отображенью
света небесного осветить тИмные углы нашего тИмного мира. Помочь восхожденью
душ, укрепить какое-либо существо в час великой жертвы, поддержать голову
какого-либо агонизирующего Христа, спасти какой-либо народ, искупить вину
гибнущей нации - таковы возвышенные миссии, исполнить коие приходят эти посланцы
иного мира.
Закон сопричастности (солидарности) требует, чтоб существа высшие
притягивали к себе и опекали духов молодых или отсталых. Так, огромная,
бесконечная магнетическая цепь разворачивается сквозь несоизмеримую Вселенную и
связует души и миры.
И поскольку вершина нравственного величья в том, чтоб делать добро ради
самого добра, без каких-либо эгоистических расчИтов и ссылок на самого себя, то
благодетельные духи и действуют под двойным покровом молчанья и безымянности,
дабы слава и достоинство их дел возвернулись к одному только Богу и вечно
возвращались бы к Нему.
Такова вообще участь посланцев свыше: они - всегдашние жертвы людского
произвола, предмет людских преследований и нападок; люди не хотят и не могут их
понять. Примеры, кои они подают, истины, коие они распространяют, являются
помехой земным интересам, они - осужденье людским страстям и заблужденьям.
То же самое происходит и в наши дни. Эпоха наша, хотя и менее варварская,
нежели Средневековье, в массе отправлявшее их на костИр, всИ же ещИ преследует
посланников мира иного. Они часто безвестны, презираемы, осмеяны. Я говорю об
истинных медиумах, а не о притворщиках, кои многочисленны и втираются повсюду.
Эти последние бесчестят одну из самых достойных вещей, какая только есть на
свете, и уже тем самым они возлагают бремя тяжкой ответственности на своИ
будущее. Ибо за всИ приходится платить, рано или поздно; все наши действия,
дурные или хорошие, возвращаются к нам, со своими последствиями.2 Это - закон
судьбы!
В медиумстве, как и во всИм остальном, есть бесконечное разнообразие,
некоторая градация, определИнного рода иерархия. Почти все мессии, пророки,
основатели религий, посланники истины, все те, кто провозгласил высшие принципы,
коими питалась человеческая мысль, были медиумами, поскольку их жизнь была в
постоянных отношениях с высокими духовными сферами.
В другом месте,3 опираясь на многочисленные и точные свидетельства, я
доказал, что гений, с разных точек зрения и в очень многих случаях, может быть
рассмотрен как один из видов медиумства. Гениальные люди, в большинстве своИм,
существа вдохновенные в самом высоком смысле этого слова. Творенья их суть
факелы, кои Бог зажигает в ночи веков, чтоб освещать движенье человечества
вперИд. Со времени публикации моей книги я собрал новые документы в поддержку
этого положения. Далее я приведу некоторые из них.
Вся философия истории сводится к трИм словам: общность видимого и
невидимого.4 Она выражается высоким вдохновением: гениальные люди, великие
поэты, учИные, художники, замечательные изобретатели - все суть исполнители
божественного замысла в этом мире, того величественного плана эволюции, коий
влечИт душу к вершинам.
И либо благородные умы, вершащие эту эволюцию, сами воплощаются, чтоб
сделать влиянье своИ более действенным и непосредственным. Тогда вы имеете
Зороастра, Будду, и надо всеми, Христа. Либо же они вдохновляют и поддерживают
посланных своих, коим поручено придать большую живость полИту мысли: в числе
этих последних были Моисей, Святой Павел, Магомет, Лютер. Но, во всех случаях,
свобода человеческая уважается. Отсюда, всевозможные препоны, коие эти великие
духи встречают на своИм пути.
Самым ярким фактом среди событий, возвещающих приход этих посланцев свыше,
является религиозная идея, на которую они опираются.
Этой идеи хватает на то, чтоб поднять их дух и собрать вокруг себя, почти
всегда смиренных и не располагающих никакой материальной силой, несметные толпы,
готовые распространить учение, величье коего они почувствовали.
Все они говорили о своих общениях с Невидимым; всем им бывали видения, все
слышали голоса и признавали себя лишь простыми орудьями Провидения для
исполнения определИнного предназначенья. Будь они одни, будь предоставлены сами
себе, они бы не справились; влиянье свыше было обязательно, необходимо для
торжества их идеи, против которой ожесточалось столько врагов.
Философия также имела своих славных подвижников, вдохновенных свыше: Сократ,
как и Жанна д'Арк, слышал голоса, или вернее, один голос, голос дружественного
духа, которого он называл своим "демоном" ("демоний" по-гречески значит
"дружественный дух"). Голос этот звучал ему во всех обстоятельствах жизни. В
"Феаге" Платона можно прочесть о том, как Тимарх мог бы избежать смерти,
послушайся он голоса этого духа: "Не уходи", - советует ему Сократ, когда тот
уходит с пира вместе с Филемоном, своим сообщником, коему одному только было
известно Тимархово намеренье пойти убить Никия, - "не уходи: голос говорит мне,
чтоб я тебя не отпускал." Хотя и предупреждИнный ещИ дважды, Тимарх уходит, но
ему не удаИтся его предприятие и его приговаривают к смерти. В минуту казни он с
опозданием признаИт, что ему следовало тогда послушаться голоса: "О, Клитомах!"
- говорит он своему брату, - "я умираю за то, что не пожелал последовать совету
Сократа."
Однажды голос предупредил мудреца, чтобы он не шИл дальше по той дороге,
которою он следовал вместе со своими друзьями. Эти последние, однако,
отказываются послушаться его; они продолжают свой путь и встречают какое-то
войско, которое нападает на них и убивает их всех.
Столь часто убеждаясь в справедливости даваемых ему этим голосом советов,
Сократ имел все основания верить в него; он напоминал своим друзьям, что
"предсказания, переданные мне им, ни разу не оказались неверны."
Напомним ещИ также торжественное заявленье этого философа на суде, когда
перед ним встаИт вопрос о жизни или смерти:
"Этот пророческий голос, никогда не перестававший звучать мне всю мою жизнь,
никогда, даже при самых незначительных обстоятельствах, не перестававший
отвращать меня от всего, что могло бы причинить мне зло, сейчас вот он молчит,
сейчас именно, когда со мной происходит нечто, что могут посчитать за худшее из
зол. Отчего же это? Вероятно, оттого, что происходящее есть благо для меня. Мы,
несомненно, заблуждаемся, полагая, будто смерть есть несчастье и зло."
Во Франции также духи посещали наших философов: у Паскаля бывали часы
экстаза; "Поиск Истины" Мальбранша был написан им в полной темноте; а Декарт
рассказывает нам, как внезапное наитье, подобное молнии, внушило ему идею его
"методического сомнения", философской системы, коей мы обязаны освобожденьем
современной мысли. В своих "Медико-психологических анналах"5 Бриэр де Буамон
говорит нам: "За Декартом, после его длительного уединенья, следовал некто
незримый, кто побуждал его продолжать поиски истины."
В Германии Шопенгауэр также признаИт, что он был подвержен потустороннему
влиянию: "Мои философские постулаты произвелись у меня без моего вмешательства,
в минуты, когда воля моя была как бы усыплена... Таким образом, моя личность
была как бы постороння творчеству."
Почти все великие поэты пользовались незримой поддержкой. В числе их назовИм
лишь Данте и Тассо, Шиллера и ГИте, Попа, Шекспира, Шелли, Камоэнса, Виктора
Гюго, Ламартина, Альфреда де Мюссе и других.
Среди живописцев и музыкантов - Рафаэль, Моцарт, Бетховен и многие другие -
могут быть помещены здесь, ибо вдохновения непрестанно изливаются могучими
волнами на человечество.
Зачастую говорят: "Эти идеи висят в воздухе". Оне и в самом деле там, потому
что души пространства внушают их людям. Именно в этом и следует искать источник
великих движений мысли во всех областях. Там также и причина революций, коие
потрясают какую-либо страну, для того чтоб возродить еИ.
Стало быть, необходимо признать: медиумство наполняет собою века. Вся
история освещается его светом. Оно то сосредоточивается на какой-либо одной
яркой личности и сверкает ослепительными огнями (так было с Жанною д'Арк), то
рассеивается, распределяется по большому числу посредников, как это происходит в
нашу эпоху.
Медиумство часто было вдохновителем гения, наставником человечества,
средством, коие Бог использует для возвышенья и преобразованья обществ. В XV
веке оно послужило тому, чтобы вытянуть Францию из бездны зол, в коию она была
погружена.
Сегодня словно некое новое дуновенье проносится над миром, пришедшее вернуть
жизнь стольким душам, заснувшим в материи, стольким истинам, коие лежат во мраке
и забвеньи!
Феномены видений, звучаний (аудиций) и появлений умерших, проявления существ
незримых посредством инкорпорации, письма, типтологии и тому подобного
неисчислимы и приумножаются кругом нас день ото дня.
Изыскания многих исследовательских обществ, опыты и свидетельства видных
учИных и перворазрядных публицистов, имена которых мы приводили, не оставляют ни
малейшего сомнения в реальности этих фактов. Они наблюдались в условиях,
делающих невозможною всякую попытку обмана.
Обитатели пространства не упускают ни одного средства, чтоб проявиться и
показать нам реальность выживания. Великие духи питают явную склонность к
проявлению через инкарнацию, ибо она позволяет им выразиться с более полным
сознанием и более обширными интеллектуальными ресурсами. Медиум, погружИнный в
сон незримым магнетическим влиянием, на некоторое время предоставляет свой
физический организм во власть существ, вселяющихся в него и вступающих в общение
с нами посредством голоса, жестикуляции, позы. Речь их порою столь внушительна,
столь величественна, что невозможно сохранить ни малейшего сомнения в характере
их, их природе и подлинности. Если и легко имитировать физические феномены,
такие как говорящие столы, автоматическое письмо, появления призраков, то не так
обстоит дело с фактами высокого интеллектуального порядка. Невозможно
имитировать талант, и ещИ менее - гений. Мы часто бывали свидетелями сцен этого
рода, и оне, всякий раз, оставляли в нас впечатленье глубокое. Прожить, хотя бы
одно мгновенье, в задушевной близости с великими существами - одна из редчайших
радостей, коих дано вкусить на земле. Именно чрез это медиумичество инкорпорации
смогли мы сообщаться с духами-направниками, с самою Жанною д'Арк, и получить от
них наставленья, откровения, кои мы приводим в наших сочинениях.
Однако, если способность эта есть источник наслаждений для исследователей,
то она даИт мало удовлетворения самому медиуму, ибо он, по пробуждении, не
сохраняет никакого воспоминанья о том, что произошло с ним за время его
отсутствия в теле.
Медиумическая способность существует в скрытом виде у множества людей.
Повсюду, вокруг нас, среди девушек, молодых женщин, молодых людей, развиваются
ростки этой высокой способности, вырабатываются могучие флюиды, кои могут
служить связующими звеньями между человеческим мозгом и разумными существами
пространства. Чего нам ещИ недостаИт, так это школ и методов, необходимых для
развития этих свойств со знанием и настойчивостью и для отведенья им
долженствующего положения. Отсутствие методической подготовки и терпеливого
изученья не позволяет извлечь из этих ростков всех плодов истины и мудрости, кои
б те могли дать. Слишком часто, из-за незнания и отсутствия регулярной работы,
они засыхают или же дают одни только ядовитые цветы.
Но вот, мало-помалу, зарождается и распространяется некая новая наука и
верованье, приносящая всем знанье законов, управляющих незримою Вселенною.
Вскоре мы научимся культивировать эти драгоценные способности, делать из них
орудия великих душ, хранительниц тайн мира потустороннего. Исследователи
отрекутся от узких взглядов, от рутинных приИмов нынешней одряхлевшей науки; они
приложат усилья к тому, чтобы привесть в действие силы ума чрез возвышенную
мысль, этот высший движитель, соединяющий миры божественные со сферами низшими,
- и луч вышнего света спустится к ним оплодотворить их исследованья. Они будут
знать, что изученье великих проблем, исполнение долга, достоинство и честность
жизни являются главными условиями успеха. Если знанье и метода необходимы в
области психического экспериментирования, то прекрасные порывы души,
выражающиеся в молитве, обладают не меньшей важностию, ибо они составляют магнит
и образуют флюидический ток, привлекающий доброжелательные силы и отдаляющий
пагубные влияния. Вся жизнь Жанны д'Арк с избытком доказывает это.
В тот день, когда все эти условия будут соединены, новый спиритуализм
безраздельно вступит на путь своих судеб. В час, когда столько верований
колеблется под дыханием страстей и когда душа человеческая погрязает и коснеет в
материи, посреди всеобщего ослабленья совести и характеров, он станет средством
спасения, некою силою оживляющей и действенною верою, которая свяжет небо с
землИю и обоймИт души и миры в незыблемой и бесконечной вечности.
Путь жизни человеческой усеян ловушками и западнями; повсюду рытвины, ухабы,
острые камни, шипы, колючки. Чтобы нам преодолеть их, Бог вложил в нас запасы
сокрытой энергии, которые мы можем пустить в ход, призывая незримые силы, эти
таинственные помощи свыше, коие во сто крат увеличивают силы наши и обеспечивают
успех в борьбе. Помоги себе - и Бог поможет тебе!
Дух предсуществует телу, перед своим последним земным рожденьем он пересИк
обширные периоды времени, прожил во многих местах, и при каждом новом воплощении
он вновь спускается в этот мир с целым запасом качеств, способностей,
склонностей и задатков, кои происходят из этого тИмного прошлого, пересечИнного
им.
В каждом из нас, в глубинах нашего сознания, существует запас впечатлений и
воспоминаний, накопленных в наших предшествующих жизнях, либо на земле, либо в
пространстве. Воспоминанья эти дремлют в нас: тяжИлое покрывало плоти душит и
гасит их; но иногда, под побужденьем какой-либо внешней силы, они внезапно
пробуждаются, - и тогда наития бьют ключом, неведомые способности выходят из
тени, и мы на мгновенье вновь становимся неким иным существом, отличным от того,
коего в нас видят другие.
Вам, без сомненья, встречались растения, плавающие на поверхности сонной
воды прудов. В них заключИн образ души человеческой. Они возлежат на тИмных
глубинах своего прошлого; корни их погружены в области неведомые и отдалИнные,
из коих они извлекают соки, питающие прекрасный цветок, должный вскоре
раскрыться, развиться и зацвести в поле земной жизни.
В присутствии таких фактов мысль печалится и сердце возмущается. Мы начинаем
сомневаться в вечной справедливости. Наш мучительный плач поднимается к
необъятным небесам, но одно лишь мрачное молчанье отвечает на призыв наш. Однако
сойдИм воглубь самих себя и исследуем великую тайну боли. В самом ли деле она
необходима красоте душ и гармонии Вселенной? Чем было бы добро без зла, его
оттеняющего и тем заставляющего отчИтливее вырисовываться всИ его великолепье?
Разве ценили бы мы благодеянья света, если бы мы не страдали от тьмы? Да, Земля
есть Голгофа справедливых и праведных, но она также школа героизма, добродетели
и гения; это прихожая миров блаженных, где всякое претерпленное страданье,
всякая совершИнная жертва готовят нам радости, сторицей возместящие нам. Души
очищаются и делаются прекрасными через страдание. Всякое блаженство обретается
через боль. Наиболее прекрасна участь тех, кого умерщвляют. Все чистые сердца
страдают на земле: любовь не бывает без слИз. Во глубине же человеческого
благополучья и пресыщения найти можно лишь пустоту и горечь, и призраки их
закрадываются даже в самые прекрасные наши мечты.
Но всИ проходит в мире этом. Зло лишь временно, а выше, в областях верхних,
царство справедливости процветает во веки веков. Нет, вера верующих, жертвы
героев, надежды мучеников не суть пустые химеры! Земля всего лишь ступенька на
лестнице, ведущей в Небо.
Пусть возвышенные эти души служат нам примером, и пусть вера их излучается
на нас сквозь столетья! Изгоним из сердец наших печали и тщетные унынья. Сумеем
извлечь из испытаний и бед наших весь плод, коий они предлагают нам для нашего
возвышенья. Сумеем стать достойными того, чтоб возродиться в мирах более
прекрасных, в тех, где нет более ни ненависти, ни несправедливости, ни
чИрствости сердца, и где жизни протекают в гармонии всИ более проникающей и в
свете всИ более ярком.
1 Ниже речь часто будет итти о Жанне д'Арк, поскольку многие из этих отрывков
взяты из книги, которую автор особо посвятил ей. (Й.Р.)
2 "Каждый шаг - поступок: за него неизбежно приходится отвечать, и тщетны слИзы,
скрежет зубовный и сожаления слабых, кто мучается, объятый страхом, когда
наступает срок оказаться лицом к лицу с последствиями собственных действий!"
Дж.Конрад. (Й.Р.)
3 См. "Dans l'Invisible", chap. XXVI, "La Mediumnite glorieuse". (Л.Д.)
4 Или другой вариант перевода: "сопричастность зримого и незримого". (Й.Р.)
5 Briere de Boismont, "Annales medico-psychologiques", 1857, p.543. (Л.Д.)
-----------------------------------------------------------------
113
Мы знаем, что в нашу эпоху понятье родины претерпевает своего рода упадок и
вырожденье. Вот уже несколько лет оно подвергается яростным нападкам и даже
опровержению в нашей стране. Целый ряд писателей и мыслителей приложили свои
усилья к тому, чтоб показать сделанные во имя его злоупотребленья, бесчинства, к
тому, чтоб разрушить самый принцип и культ его в душах.
Прежде всего, в начавшемся споре следовало бы должным образом определить и
уточнить понятие родины. Оно представляется мысли в двух видах. Либо в
абстрактном, у некоторых избранных умов, тогда оно являет собой нравственное
лицо и приобретенье веков, гений одного народа во всех его лицах и во всех его
проявлениях: литературе, искусстве, обычаях, сумму его усилий во времени и
пространстве, его взлИты и падения, его великие воспоминанья. Словом, это есть
целое произведенье терпения, страданья и красоты, коие мы наследуем при
рожденьи, произведенье, в коем ещИ дрожит и трепещет душа исчезнувших поколений.
Для других же родина есть нечто конкретное. Это будет географическое
выражение, территория, с определИнными еИ границами.
Чтоб быть понастоящему прекрасным и полным, понятие родины должно обнимать
обе этих формы и соединять их в высшем слияньи. Рассмотренное в одном из этих
видов, оно будет всего лишь напыщенным жестом, либо же идеальной и смутной,
неопределИнной абстракцией.
Здесь ещИ понятье это проступает в двух своих формах: дух и буква. Следуя
избранной точке зрения, одни будут изыскивать нравственное и интеллектуальное
величье своей родины; другие же будут нацеливаться на еИ материальную мощь, и
для них знамя будет символом этого могущества. Во всех случаях, надо это
признать, любая родина, чтобы выжить и излучать на мир усиливающийся блеск
своего гения, должна оберегать свою независимость, свою свободу.
В необъятном деле развития и эволюции человеческих рас каждая нация подаИт
свою ноту во всеобщем концерте; каждый народ представляет одно из лиц
вселенского гения. Гения этого он предназначен проявить, украсить своим трудом
сквозь века. Все формы человеческой деятельности, все носители действия
необходимы для эволюции нашей планеты. Понятие родины, воплощая их,
конкретизируя, пробуждает между этими носителями дух соревнования и
соперничества, который поощряет их, обогащает, поднимает до их верховной мощи.
Соединенье всех этих видов деятельности создаИт в будущем идеальное единство,
которое составит планетный гений, эволюционный апогей великих рас Земли.
Но в настоящее время, на той фазе человеческой эволюции, которую мы
проходим, соперничество, борьба, вызываемые понятьем родины, имеют за собою ещИ
и другую причину. Без них гений, присущий каждой расе, стремился бы к
пресыщенью, к саморазмягченью в свободном обладанье и благополучии жизни,
лишИнной столкновений и опасностей. В эпоху Жанны д'Арк эта необходимость была
ещИ более настоятельна. Сегодня дух человеческий, более развитый, должен
стремиться придать этим битвам, этим соревнованиям формы всИ более прекрасные и
чистые, освободить их от всякой примеси дикарства, извлечь из них все
преимущества, которые будут способствовать умноженью общего наследия
человечества. Они будут принимать вид задач всИ более и более благородных и
плодотворных, через которые будет строиться будущее; мысль и форма будут
находить в них своИ всИ более прекрасное и высокое выражение.
Таким вот образом, однажды, после долгой, неопределИнной и мучительной поры
вызреванья, высвободится душа великих родин земного человечества. Из их
соединенья родится такая цивилизация, в сравненьи с которой цивилизация века
нынешнего всего лишь грубый набросок.
Кровавым битвам прошлого прийдут тогда на смену более высокие битвы ума, в
своИм приложеньи к завоеванию сил природы и в осуществлении прекрасного идеала в
искусстве и мысли, в создании произведений, где великолепие выражения соединится
с глубиною мысли. И это произведИт невиданное пробуждение чувства, обогатит
культуру души, сделает более быстрым восхождение всех на вершины, где царит
вечная и совершенная Красота.
Тогда Земля станет вибрировать одною и тою же мыслью и жить одною и тою же
жизнью. Уже человечество смутно ищет самого себя. Мысль ищет мысль в ночи, и
поверх железных дорог и великих водных гладей народы призывают друг друга и
протягивают друг другу руки. Объятие близко: совместные усилия начнут гигантское
дело, которое устроит человеческое жилище для жизни более полной, более
прекрасной, более счастливой!
Новый спиритуализм будет активно содействовать сближению умов, полагая конец
антагонизму религий и давая отныне основанием веры не догматические наставление
и откровение, но экспериментальную науку и единство с отшедшими. Уже и в
настоящем, очаги его зажигаются во всех концах света; их лучение будет
распространяться всИ шире и шире, сближаясь одно с другим, до той поры, покуда
люди всех рас не объединятся в сплошном понимании своего предназначенья на Земле
и в мире потустороннем.
"Милитаризм есть зло", - говорят нам. Мы согласны с этим. Но разве не есть
он зло необходимое? Всеобщий мир - это прекрасная мечта, и арбитражное
разрешенье всех международных разногласий есть вещь в высшей степени
желательная. ОстаИтся только узнать, не приведИт ли мир - гарантированный,
длительный - к бедам иного порядка.
"В одном лишь XIX веке, - говорит г-н Ш.Рише, - из-за войн погибло
пятнадцать миллионов честных, порядочных людей.1 ВсИ прошлое - не что иное, как
бесплодная бойня. Желание увековечить этот позор должно лишь заливать нас
краскою стыда." И автор призывает человечество предпочесть дело жизни мрачному
ремеслу смерти.
Без сомнения, чувства эти делают честь г-ну Рише. Однако, чтоб ясно видеть в
этом вопросе, следовало бы подняться немного выше горизонтов настоящей жизни и
охватить взором всю обширную перспективу времИн, предназначенных эволюции
человеческих душ. Настоящая жизнь, как известно, лишь точка в необъятности наших
судеб; обо всИм том, что относится к ней, невозможно, стало быть, ни думать, ни
судить, если отвлечься от того, что ей предшествует и за нею следует. Между тем,
именно это и делает г-н Рише, скептик по природе своей, мало осведомлИнный о
потустороннем мире и который даже, согласно его собственному выражению,
"нисколько не нуждается в потустороннем мире".
Что касается до смерти на войне, то послушаем, что говорят по этому поводу
мудрость античная и мудрость современная.
Ученику своему, Арджуне, коий не решается дать бой силам зла и пожертвовать
ради этого жизни человеческие, Кришна, основатель браманизма, говорит следующее:
"Мудрецы не сетуют ни на горести жизни, ни на самую смерть, коия полагает им
конец. Ты забываешь, что я, ты и все эти военачальники существовали всегда и что
мы никогда не перестанем существовать, тогда как вместо наших тел изношенных
будут даны нам другие, одушевляемые новой жизнью. Взгляни же со спокойствием
бесстрашной души на радости и горести жизни. Жизнь каждого существа бросает
вызов всякому разрушенью, ибо душа воплощИнная вечна. Не будучи рождена, она не
может умереть. Не беспокоясь ни о рождении, ни о смерти, посмотри в лицо долгу,
выпавшему тебе; долг же твой в этот день - дать справедливый и правый бой.
Всякое воздержанье с твоей стороны было бы трусостью, коия обесчестила бы тебя
во веки веков. Убитый, ты взойдИшь на Небо; победивший, ты станешь властителем
Земли. Встань же, сын героев, и бейся с твИрдой решимостью победить."2
Послушаем теперь слова одного из величайших психологов нашей эпохи: Вильяма
Джеймса, ректора Гарвардского Университета:
"Глубокий и неискоренимый инстинкт не позволяет смотреть нам на жизнь как на
простой фарс или изящную комедию. Нет, жизнь есть горькая трагедия, и то, что
обладает в ней наибольшим вкусом, это как раз то, что наиболее горько. На сцене
мира именно героизм играет великие роли. Именно в героизме, мы хорошо чувствуем
это, сокрыта тайна жизни. Человек не человек, если он не способен ни на какую
жертву."
Какие действительные цели преследуем мы в своих множественных жизнях, сквозь
чередованье и следованье наших существований на Земле и в других мирах? Цель
души в еИ продвижении, как мы показали это,3 есть завоеванье будущего,
построенье своей судьбы постоянным усилием. Между тем, непрерывный мир, в мирах
низших и внутри ещИ столь мало развитых обществ, как наши, благоприятствует
развитию изнеженности и чувственности, кои суть яды души. Исключительный поиск
благосостоянья, жажда богатств, комфорта, характеризующие нашу эпоху, суть
причины ослабленья воли и сознания. Оне разрушают в нас всякую мужественность и
заставляют нас терять всякую упругость, всякую волю сопротивленья в годину
невзгод.
Борьба, напротив того, порождает в нас сокровища энергии, кои накопляются в
глубинах души и в конце концов обретают плоть и кровь вместе с сознанием. После
того как на наших низших эволюционных стадиях оне долгое время были направлены
ко злу, вследствие восхожденья и прогресса существа силы эти мало-помалу
преобразуются в энергии к добру. Ибо свойство эволюции состоит в том, чтоб
превращать злые силы души в силы благотворные. Это и есть божественная высшая
алхимия.
Война научает человека презирать боль, противостоять лишениям и смерти.
Внутренние энергии, приобретИнные таким образом, вместо того, чтоб продолжать
изливаться наружу, с прогрессом души обращаются позднее против еИ собственных
страстей и обеспечивают ей торжество в борьбе против принижающего сексуализма,
против зла и страдания.
Угроза иноземных войн может быть столь же целительной для развивающихся
народов, как и для индивидов. Она создаИт единение внутри их. Гарантированный и
длительный мир содействует междоусобным распрям; он возбуждает гражданскую
войну, как мы видим это в настоящую пору в лице стачек, приумножающихся вокруг
нас. В начавшихся битвах, сами неудачи полезнее, чем триумфы; несчастье сближает
души и подготовляет их слиянье. Неудачи - это удары, наносимые какой-либо нации;
но, как и молоток скульптора, удары эти делают еИ более прекрасной, ибо каждый
из них отдаИтся в глубине сердец, пробуждает там чувства и страсти и извлекает
оттуда сокрытые добродетели. И именно в борьбе с неудачами закаляются и растут
характеры.
В грандиозной эволюции существа, самое главное качество - это храбрость. Без
неИ как могло бы оно преодолеть бесчисленные препятствия, накопляющиеся на его
пути? Вот почему, в мирах низших, обиталищах и школах молодых душ, борьба есть
общий закон Природы и обществ; ибо в борьбе существо получает первичные энергии,
необходимые ему, чтоб описать позднее свою беспредельную траекторию во времени и
пространстве.
Разве не видим мы этого уже и в этой жизни? Среди детей, тот, кто получил
хорошее образование, кто был закалИн великими примерами или несчастьем, кто ещИ
молодым познал воздержанье и жертву, разве не лучше подготовлен он к тому, чтоб
сыграть важную роль, совершить значительное дело? Тогда как у ребИнка
изнеженного, привыкшего к изобилию, к удовлетворению своих фантазий и капризов,
мужественные качества угасают, а пружины души ослабляются. Избыток благополучья
размягчает. Чтоб не задерживаться в пути, нужны необходимости, подстИгивающие и
указывающие, куда итти, опасности, вызывающие усилие и напряжение.
Что до земных обществ, то их нравственное состоянье можно уподобить законам
атмосферы. Летом, когда эта последняя, после длительного периода затишья,
ухудшается и насыщается нездоровыми испарениями, яростная буря почти всегда
приходит очистить воздух и восстановить нарушенное равновесье. Так, когда
благодаря продолжительному миру страсти, вожделения, эгоизм доходят до своего
верхнего предела, когда коррупция поднимается, ширится и растИт, тогда, рано или
поздно, непредвиденные события, внезапные сотрясения, тяжкие испытания приходят
призвать людей к чувству суровых реальностей существования. Война часто есть
форма, которую приобретают эти события. Она возвышает души, умерщвляя тела. Это
бурное очищенье для обществ. Оно более полезно побеждИнным, нежели победителям,
ибо она просвещает их об их слабостях и даИт им мучительные уроки опыта.
И что бы ни делалось, не удастся полностью обеспечить мир и гармонию среди
людей, кроме как через совершенствованье характеров и сознаний. Наше счастье,
наша полнейшая безопасность, не будем забывать этого, находятся в прямой связи с
нашей способностью к добру. Мы можем быть счастливы лишь в меру наших
достоинств. Бич войны, равно как и все остальные бедствия, поражающие
человечество, исчезнет только вместе с причиною наших заблуждений и наших
пороков.
Что за дело нам до форм, в коие облекается религиозная идея! Оне не имеют
никакого значения. Оне переменчивы и непостоянны, меняясь в зависимости от века,
в коем проявляются; но что до самой сути религиозной идеи, то она вечна, ибо
соприкасается она с божественными источниками.
Религиозная идея, в различных своих видах, глубоко пронизывает всю историю,
всю интеллектуальную и моральную жизнь человечества. Она часто блуждает и
заблуждается. ЕИ наставленья и проявления спорны; но она опирается на незримые
реальности постоянного, незыблемого порядка. Человек прозревает их лишь
постепенно, в ходе своей медленной и мучительной эволюции.
Общества человеческие не могут обойтись без религиозного идеала. Как только
они стараются его оттолкнуть, разрушить, тотчас же усиливается моральный
беспорядок и анархия поднимает свою угрожающую голову. Разве не видим мы этого в
нашу эпоху? Наши земные законы бессильны остановить зло. Чтоб покорить страсти,
нужны внутренняя сила и чувство ответственности, которое вызывает понятье о мире
загробном.
Религиозная идея не может погибнуть. Она лишь на мгновенье вуалируется, чтоб
вновь появиться в формах иных, лучше приспособленных к потребностям времени и
места.
Мало что значат для высших сил формы культа и религиозный аппарат; то, что
требуется от людей, это - возвышенность сердца и чистота чувств. Этого можно
достичь во всех религиях, и даже вне и поверх религий. Мы, спириты, среди
бесчисленных насмешек и трудностей идущие от лица света, а не церкви,
провозглашая истину, без всякой иной опоры, кроме как поддержка существ
незримых, никогда нам в ней не отказывавших, мы слишком хорошо чувствуем это.
Страданье, мы знаем это, есть венец хорошо прожитой жизни. Ничто не полно,
ничто не велико без него. Это очистка душ, ореол, окружающий сияньем чело людей
святых и безупречно чистых. Нет иного выхода в миры высшие. И именно там
находится то, что следует понимать под словом "рай", этим единственным словом,
способным выразить людям нынешнего века идею о той духовной жизни, коию
наполняют никогда не угасающие лучи и никогда не смолкающие гармонии.
Бог не оставляет Своих посланцев. Незримый и соприсутствующий, Он всегда -
верный друг, могучая поддержка, нежный отец, бдящий над своими несчастными
детьми. Именно за отреченье своИ от него, за пренебреженье силами и помощами
свыше нынешний человек не находит более поддержки в испытаниях, утешения в своей
боли. Если современное общество лихорадочно бурлит и куда-то несИтся в
бессвязности идей и систем, если зло возросло в нИм, если нигде общество не
находит стабильности и внутренней удовлетворИнности, то это потому только, что
оно прикрепилось к вещам кажущимся и поверхностным и не желает знать истинных
радостей, глубоких источников Мира Незримого. Оно надеялось найти счастье в
приумноженьи своих материальных богатств и лишь усугубило пустоту и горечь душ.
Со всех сторон поднимаются крики ужаса, страстного протеста. Понятье долга
ослабело, и основы социального порядка пошатнулись. Человек больше не умеет
любить, потому что он больше не умеет верить. Он поворачивается к науке. Но
современная наука, словно задавленная весом собственных открытий, остаИтся
бессильной дать ему веру в будущее и внутренний мир.
Какое имеют значенье превратности и случайности этого мира, если мысль наша
составляет единое целое с Богом, то есть с вечным и божественным законом? Во
всяком случае, Бог не только учитель. Это также отец, которого мы должны любить,
как дети любят того, кто дал им жизнь. Слишком мало людей чувствуют или понимают
это; вот почему в несчастьи они отступаются от Бога.
Все действия наши должны согласовываться с божественным замыслом. Прежде чем
действовать, каждый из нас должен спросить свою глубокую совесть, коия есть глас
Божий в нас самих. Она скажет нам, в какую сторону должны мы направить свои
усилия. Бог действует в нас и с нами лишь при нашем добром содействии. Когда
наша воля и наши дела совпадают с Его законом, дело наше становится плодотворным
для добра, и последствия этого отражаются на всей нашей судьбе.
Но мало людей слушают голос, говорящий в них в часы торжественные. Влекомые
своими страстями, своими желаньями, надеждами и страхами, они кидаются в
водоворот жизни, чтоб завоевать то, что им всего более предосудительно и вредно;
они отупляются и опьяняются в обладании вещами, противоположными их истинным
интересам, и лишь на склоне жизни их иллюзии опадают, заблуждения проходят,
мираж материальных благ рассеивается. И тогда появляется вереница мрачных
разочарований; мы констатируем, что деятельность наша и возбужденье были
тщетными, коль мы не сумели уловить и постичь планов Божьих в отношении нас
самих и нашего мира. Счастливы тогда те, кому перспектива грядущих существований
предоставляет возможность вновь взяться за неисполненную задачу и лучше
употребить часы, отпущенные ему!
Тот, кто не сумел увидеть великую гармонию, царящую во всИм, и излученье
божественной мысли на природу и в сознанье, тот не способен согласовать дела
свои с высшими законами. По своИм возвращении в пространство, когда вуаль
иллюзий спадИт, он будет иметь горечь убедиться, что всИ должно начать с начала,
с новым умом и более верным, более высоким пониманьем долга и судьбы.
Однако, возразят нам, не всегда легко знать час Божий; воли Божьи
завуалированы, иногда непостижимы. Да, несомненно, Бог укрывается от наших
взоров и пути его неисповедимы. Но Бог скрывается таким образом лишь по
необходимости, и чтобы предоставить нам большую свободу. Если б Он был зрим всем
глазам, если бы воля Его утверждалась силою, то не было бы больше возможного
колебания и, следственно, заслуги в выборе верного пути. Ум, правящий физической
и моральной Вселенной, укрывается от наших взглядов. Вещи размещены таким
образом, что никто не оказывается обязанным верить в Него. Если порядок и
гармония Космоса недостаточны, чтоб убедить человека, то он свободен коснеть в
атеизме. Ничто не принуждает скептика итти к Богу. Бог скрывается от нас, чтобы
обязать нас искать Его, поскольку изыскание это - самое благородное упражнение
для наших способностей, способ их самого высокого развития. Но пусть придИт час
суровый и решительный, и если мы действительно готовы к нему, то вокруг нас и в
нас самих всегда будет некое предупрежденье, некий знак, возвещающий нам долг
наш. Лишь невниманье наше, наше безразличье к вещам свыше, к их проявлениям в
жизни нашей обусловливают нашу нерешительность, нашу неуверенность. Для души же
сведущей, которая зовИт их, настойчиво просит, ждИт их, оне не остаются немыми,
на тысячу голосов оне ясно говорят нашему уму, нашему сердцу. Факты произойдут,
случайности представятся сами собою, указывая решенья, кои необходимо принять. В
самом ходе событий Бог открывается нам и нас наставляет. И дело наше - уметь
уловить и понять в благоприятное мгновенье таинственный и наполовину
завуалированный совет, коий Он подаИт нам, но не навязывает.
Каждая религия есть отраженье вечной мысли, смешанное с тенями и
несовершенствами мысли человеческой. Порою затруднительно высвободить истины,
коие она содержит, из заблуждений, накопленных работою веков. Однако то, что
есть божественного в ней, изливает свой свет, освещающий всякую искреннюю душу.
Религии более или менее истинны; оне суть в особенности вехи, коие дух
человеческий расставляет на проходимом им пути, чтобы подняться ко всИ более
широким постиженьям будущего бытия и божественной природы. Формы проявленья
религии спорны; оне преходящи и переменчивы; но не таково глубокое чувство, их
вдохновляющее, не таков смысл, вызывающий их к жизни.
Человечество, в движеньи своИм к новым судьбам, призвано создавать себе
религию всИ более чистую, свободную от материальных форм и догм, под которыми
мысль божественная слишком часто оказывается погребИнной. И ложная и опасная
идея это - желать разрушить религиозные замыслы и понятия минувшего, как то
некоторые мечтают сделать. Мудрость состоит в том, чтобы взять из них жизненные
начала, в них содержащиеся, дабы построить здание будущей мысли, вершина коей
будет всИ выше подниматься к небу.
Каждая религия принесИт в веру будущего какой-то свой луч истины: друидизм,
буддизм дадут ей своИ понятье о последующих жизнях; греческая религия -
божественную мысль, заключИнную в Природе; христианство - более высокое
откровение любви, пример самого Иисуса, осушающего чашу страданий и жертвующего
собою ради блага людей. Если формы католицизма износились и обветшали, то мысль
Христа всегда остаИтся жива. Его ученье, его мораль, его любовь ещИ и поныне
суть утешенье сердец истерзанных и разбитых горькими битвами земными. Слово его
может быть обновлено; затемнИнные стороны его учения, вновь преданные свету,
таят в себе сокровища красоты для душ, стремящихся к жизни духовной.
Наше время отметит решающий этап в религиозной идее. Религии, устаревшие,
осевшие под тяжестью веков, нуждаются в том, чтобы наполниться иными
возрождающими соками, расширить свои понятия о цели существованья и законах
судьбы.
Человечество ищет свой путь к новым очагам света и огня. Временами крик
тоски и жалобный плач поднимаются из глубин души к небу. Это призыв к большему
излиянию света. Мысль лихорадочно мечется посреди неуверенностей, противоречий и
угроз нашего времени. Она ищет точку опоры, чтобы взлететь в области более
прекрасные и богатые, нежели все те, в коих она побывала до сей поры. Некоего
рода неясное наитье толкает еИ вперИд. В глубине существа человеческого живИт
повелительная потребность знания, понимания, проникновения в величественную
загадку Вселенной и в тайну своего собственного будущего.
И вот мало-помалу дорога освещается. Открывается, благодаря наставленьям из
мира потустороннего, некий великий закон. Различными способами: типтологией,
письменными посланьями, речами, произносимыми в трансе, - духи-водители и
вдохновители поставляют нам в теченье уже полувека элементы нового религиозного
синтеза. Из глубин пространств могучий ток нравственной силы и вдохновенья
изливается на Землю.
Философия друидов, восстановленная в своИм впечатляющем величии, оказалась
соответствующей устремлениям новых спиритуалистских школ.
Как и мы, друиды утверждали бесконечность жизни, последовательные и всИ
более полные существования души, множественность обитаемых миров.
Именно в этих мужественных учениях, в чувстве бессмертья, из них
вытекающего, отцы наши черпали свой дух свободы, равенства социального, свой
героизм перед лицом смерти.
Некий род головокруженья охватывает нашу мысль, когда, переносясь на
двадцать столетий назад, мы осознаИм, что принципы новейшей философии были
распространены во всИм галльском обществе, что ими вдохновлялись его учреждения
и обогащался ими его гений.
Этот великий свет, озарявший землю Галлии, внезапно погас. Грубая рука Рима,
изгнав друидов, уступила место христианским священникам. Затем пришли варвары, и
тогда мысль человеческую окутала ночь, ночь средневековья, длившаяся десять
веков, столь тИмная и непроглядная, что казалось, будто лучи истины никогда не
смогут еИ рассеять.
Наконец после медленного и мучительного прорастания вера наших предков,
омоложенная, дополненная научными работами, интеллектуальными завоеваньями
последних веков, смягчИнная под влияньем христианства, возрождается в некой
новой форме. Сыны галлов, мы продолжаем дело наших отцов. ВооружИнные
философской традицией, бывшей величьем их, просвещИнные как и они о тайнах жизни
и смерти, мы предлагаем современному обществу, наводнИнному материальными
инстинктами, Ученье, коие приносит ему, вместе с моральным подъИмом, средства
обеспечить и в здешнем мире царство справедливости и истинного братства. Важно,
стало быть, вспомнить, чем было, с точки зренья вер и стремлений, это прошедшее
нашей расы. Важно увязать современное философское движение со взглядами и
убежденьями наших отцов, столь рациональными ученьями друидов, основанными на
изучении Природы и наблюденьи над силами психическими, и показать в этом
спиритуалистическом обновлении подлинное воскресенье гения Галлии,
восстановление национальных традиций, коие столько столетий угнетенья и
заблуждения смогли лишь завуалировать, но не разрушить.
Главным основанием друидизма была вера в последовательные и всИ более полные
жизни души, при еИ восхожденьи по лестнице миров. Именно на этом фундаментальном
понятьи судьбы я и считаю своим долгом настаивать здесь.
Я бы хотел иметь запасы красноречья и убеждения, коими обладает только
гений, для того чтоб изложить великий закон "Триад"4 и сказать, как из глубин
прошлого, из недр жизненных бездн непрестанно исходят, развИртываются и
поднимаются длинные вереницы душ. Духовное начало, нас одушевляющее, должно
спуститься в материю, чтобы индивидуализироваться и образовать, а впоследствии
развить, своей медленной вековой работой сокрытые в нИм способности и своИ
сознательное "Я". Со ступени на ступень, человек готовит себе формы, организмы,
приспособленные к потребностям его эволюции, формы тленные, коие он оставляет в
конце каждого существованья как изношенное платье, чтобы найти себе другие,
более прекрасные, лучше приспособленные к необходимостям его возрастающих задач.
На всей длине своего восхождения человек остаИтся един со средою, им
обитаемой, связанным с себеподобными таинственным сродством, содействуя их
прогрессу, как и они трудятся для прогресса его. Из жизни в жизнь, он снисходит
в горнило человечества всИ более просторное, всегда переменчивое, чтобы обрести
новые добродетели, знания, качества. Затем, когда он приобрел в каком-либо мире
все то, что тот мог ему дать из знания и мудрости, он возносится к обществам
лучшим, к областям лучше устроенным, увлекая всех, кого он любит, с собою.
К какой цели поднимается он? Каков будет крайний предел его усилий? Цель эта
представляется столь далИкой! Разве не безумие стремиться к достижению еИ?
Мореплаватель, движущийся по бескрайним одиночествам океана, избрал целью пути
своего звезду, свет коей брезжит где-то там на горизонте. Как смог бы он еИ
достичь? Непреодолимые расстоянья разделяют их! И всИ же звезду эту, затерянную
во глубине небес, он однажды сможет узнать, в ином времени и в ином обличьи
своИм. Также и земной человек, каковым в данный миг мы являемся, однажды узнает
миры счастливой и совершенной жизни. Совершенство в полноте своего существа -
вот цель. Всегда учиться, углубляться в божественные тайны. Беспредельность
влечИт нас. Мы проводим вечность, пробегая бесконечность, вкушая ее великолепия,
опьяняющие красоты. Становиться всИ лучше, всИ больше умом и сердцем,
проникаться всИ более прекрасною гармонией, насыщаться светом всИ более ярким,
увлекать за собою всИ, что страдает, всИ, что не знает, - вот она цель,
указанная каждой душе божественным законом.
Что может быть выше этой идеи о жизни в понятии "Триад"? Человек, творец
своих судеб, своими делами создаИт самого себя и строит своИ будущее.
Действительная цель существования - это возвышенье чрез усилие, чрез исполненье
долга, чрез само страдание. Чем более жизнь эта богата горечью, тем более она
плодотворна для того, кто переносит еИ со смелостью. Она словно ристалище, где
смелый проявляет свою храбрость, завоИвывает себе более высокий ранг; это
горнило, в коем ненастье, испытания делают для добродетели то же, что огонь
производит с металлами, которые он очищает и облагораживает. Сквозь множество
жизней и различные условия человек проходит свой земной путь, переходя от одной
жизни к другой, после поры отдыха и сосредоточенья в пространстве; непрестанно,
он продвигается по этому пути восходящему, коему несть конца. Мучительны и
тяжелы почти все существования в здешнем мире, но плодотворны также, ибо чрез
них возрастают души наши, увеличиваются силы и мудрость.
Такое Учение может сообщить обществам человеческим ни с чем не сравнимое
стремленье к добру. Оно облагораживает чувства, очищает нравы; оно отстраняет
также ребячества мистицизма и сухость позитивизма.
Учение это - наше исконное достоянье. Верованья наших отцов проступают вновь
- расширенными, опирающимися на целое сомножество фактов, откровений, феноменов,
установленных современной наукой. Верования эти привлекают к себе вниманье всех
мыслителей.
Плоть есть гасильник, коий душит воспоминания; мозг человеческий, кроме случаев
исключительных, может воспроизводить лишь впечатления, отмеченные им самим. Но
история всей нашей жизни остаИтся вписанной в глубинах нашего сознания. Как
только дух освобождается от своей смертной оболочки, связь воспоминаний
восстанавливается, и с тем большей силой, чем душа была более развита, более
просвещена, более совершенна. Несмотря на временное забвение, прошлое всегда
живо в нас; оно вновь обретается в каждой из наших земных жизней, в форме
усвоенных склонностей, способностей, вкусов, в чертах нашего характера и нашего
мышления. Нам достаточно было бы со вниманием изучить самих себя, для того чтобы
восстановить основные черты нашего прошлого.
Галлия была не единственным местом проявления сил мира потустороннего. Вся
античность познала оккультные явления. Они составляли одно из главнейших звеньев
греческих мистерий. Первые времена христианства наполнены видениями,
появлениями, голосами, пророческими снами. ПосвящИнные и верующие черпали в них
моральную силу, сообщавшую их жизни некое несравненное устремление и позволявшую
им бесстрашно встречать испытанья и муки. Всегда, с самых отдалИнных времИн,
невидимое человечество сообщалось с человечеством земным. Непрестанно ток жизни
духовной изливался на земное человечество через посредство пророков и медиумов.
Именно он, этот жизненный прилив, пришедший из вечных источников, дал рожденье
великим религиям. Все оне, при своИм возникновеньи, омываются этими глубокими и
животворными водами. ВсИ то время, пока религии утоляют в них свою жажду, оне
сохраняют свою молодость, своИ обаяние, свою жизненность. Оне слабеют и умирают,
как только отдаляются от этого источника и пренебрегают сокрытыми в нИм силами.
Как раз это и происходит с католичеством.5 Оно презрело, забыло этот великий
ток силы духовной, коий обогащал христианскую мысль в его колыбели. Оно сожгло
тысячами посланцев Мира Незримого, отвергло их наставления, заглушило их голоса.
Процессы над ведьмами, костры инквизиции воздвигли барьер между двумя мирами и
на столетья прервали их духовное единенье, коие является отнюдь не случайностью,
но напротив того - основополагающим законом Природы.
Пагубные последствия всего этого дают себя знать кругом нас. Религии ныне
суть не более как засохшие ветви на стволе, лишИнном всяких соков, потому что
корни его более не погружены в живительные источники. Оне ещИ говорят нам о
бессмертии и жизни грядущей, но бессильны дать тому малейшее ощутимое
доказательство. То же самое обстоит и с философскими системами. Если вера
поколебалась, если материализм и атеизм сделали гигантские шаги, если сомненье,
неистовые страсти, если самоубийство производят такие опустошенья, то лишь
потому, что волны высшей жизни более не освежают мысль человеческую, лишь
потому, что идее бессмертия не хватает экспериментальной явности. Развитие
научных исследований и критического духа сделали человека всИ более и более
требовательным. Утверждений ему сегодня более не достаточно. Сегодня он требует
доказательств и фактов.
Только представьте себе, какую важность в настоящее время имеет знание,
откровение, основанное на совокупности феноменов и опытов, кои в состояньи дать
нам положительные доказательства выживания после смерти и одновременно
доказательства того, что закон справедливости не есть пара пустых слов, ибо
каждый из нас находит для себя в мире потустороннем то положенье, которое
пропорционально, соразмерно его достоинствам.
А ведь именно это спиритуализм современный приходит предложить нам. Он
содержит ростки подлинной революции: революции в мыслях, верах, мнениях и
нравах. Отсюда и необходимость изучать эти факты, классифицировать их, методично
анализировать их и Учение, из них вытекающее.
Нравственное положенье обществ стало критическим и внушает беспокойство.
Несмотря на рост образования, преступность усиливается; воровство, убийства,
самоубийства множатся. Нравы портятся. Ненависть, разочарованье проникают всИ
дальше в сердце человека. Горизонт мрачен, и вдали слышатся глухие раскаты, кои,
кажется, предвещают общественную бурю. Почти во всех классах чувственность
заполнила характеры и сознанья. В душе народа погашен всякий идеал; ему говорят:
ешь, пей, богатей, всИ остальное - химера. Нет иного бога, кроме денег, иной
цели жизни, кроме наслаждений! - И страсти, аппетиты, вожделения словно с цепи
сорвались. Волна народная поднимается огромной стеной и грозит захлестнуть и
потопить все и вся.
Между тем, многие умные люди размышляют и опечаливаются. Они хорошо
чувствуют, что материя не есть всИ. Бывают часы, когда человечество оплакивает
утраченный идеал, когда оно чувствует пустоту, неустойчивость всего земного. Оно
смутно чувствует, что полученное образование сказало далеко не всИ, что жизнь
гораздо шире, мир необъятнее, вселенная куда изумительнее, чем то обыкновенно
полагают. Человек ищет, шагает наощупь и вопрошает. Он ищет не только некий
идеал, но скорее известную уверенность и определИнность, которая бы его
поддержала, утешила посреди этих испытаний, борьбы и страданий. Он спрашивает
себя, что последует за этой переходной эпохой, видящей гибель целого мира
верований, систем, традиций, и прах коих кружится возле нас.
Религия своим стремлением замкнуться в узком кругу догм, своим отказом
расширить взгляд на человеческую судьбу и вселенную, отдалила от себя элиту
мыслителей и учИных, почти всех тех, чьИ мненье сегодня составляет авторитет в
мире. И толпа последовала за ними. Взгляд человечества обратился к науке. Уже
долгое время ждИт оно от неИ разрешения проблемы существования. Но наука,
вчерашняя наука, несмотря на свои великолепные достиженья, была ещИ слишком
насыщена позитивистскими теориями, для того чтобы дать человеку такое понятье о
существе его и его судьбах, которое бы увеличило его силы, обогрело сердце его,
навеяло бы ему мелодии, полные веры и любви, чтобы баюкать своих малых детей.
И вот этот незримый мир, с которым Церковь сражалась и который оттесняла в
тень в течение столетий, снова вступает в действие; он проявляется сразу во всех
уголках шара земного, в формах, коим несть числа, и средствами самыми
разнообразными.6 Он приходит показать людям верный путь, путь прямой, должный
привести их к высочайшим вершинам.
Повсеместно появляются всИ новые медиумы, происходят смущающие скептиков
феномены, основываются исследовательские общества и журналы, составляя множество
очагов, откуда всИ сильнее и сильнее излучается новая идея. Они уже достаточно
многочисленны, эти общества, чтобы составить сеть, покрывающую всю планету. И
через них в течение 50 лет можно было видеть, как зарождается, растИт, а затем
ширится поначалу неясная и смутная работа, подготовляющая расцвет века
грядущего. Именно это и есть то, что мы называем Новым Спиритуализмом, не
религия в узком смысле слова, но скорее целая наука, некий синтез, венец всех
работ, всех завоеваний мысли, некоторое откровение, влекущее человечество за
пределы троп и дорог, коими оно шло до сих пор, расширяющее его горизонты и
заставляющее его участвовать в жизни широких пространств, во вселенской
бесконечной жизни.
Современный спиритуализм - это изученье человека не в его телесной и
мимолИтной форме, но в духе его, в этой нетленной реальности, и его развитье
сквозь века и миры. Это изученье феноменов трансцендентальной мысли и глубин
сознания, решенье вопросов ответственности, свободы, справедливости, долга, всех
проблем жизни и смерти, посю- и потустороннего миров. Это приложение всех
проблем к нравственному прогрессу, ко благу всех, к общественной гармонии.
Жизнь материальная - всего лишь переход, наше настоящее существованье -
мгновение вечности, место нашего обитанья - точка в беспредельности. Человек -
мыслящий и наделИнный сознанием - атом на поверхности уносящего его шара
земного, и сам шар этот - также всего лишь атом, вращающийся в безграничной
Вселенной. Но будущее наше бесконечно как Вселенная, и миры, горящие ночью над
нашими головами, суть наше достоянье.
Современный спиритуализм научает нас выходить из ограниченного круга наших
ежедневных занятий и обнимать широкое поле труда, деятельности, восхожденья,
открытое нам. Великая загадка рассеивается, божественный замысел открывается.
Природа приобретает некий смысл; она делается в наших глазах грандиозной
лестницей эволюции, театром усилий души за освобожденье себя от материи, от
низшей жизни и за подъИм к свету.
Гармоничная общность связует существа на всех ступенях грандиозной лестницы
восхождения и на всех уровнях жизни. Человек никогда не одинок, когда он борется
или страдает за добро и правду, за благо и истину. Незримая толпа сопутствует
ему и вдохновляет его.
Эта солидарность мощно даИт о себе знать в настоящее время. В часы упадка,
когда души предают себя забвению, когда человечество колеблется на крутой
дороге, Мир Невидимый вмешивается. Духи небесные, посланцы Космоса, принимаются
за дело; они стимулируют ход событий и идей. В настоящее время они трудятся над
восстановленьем разорванной связи, некогда соединявшей два человечества. Сами
они говорят нам это в следующих выражениях:
"Слушайте наши голоса, вы, ищущие и страждущие! Вы не покинуты! Мы приняли
много страданий, чтобы восстановить сообщение между вашим миром забвения и нашим
миром неувядающей памяти. Нам удалось установить связь сначала хрупкую, но
которая станет мощной: медиумство. Отныне его более не будут презирать,
высмеивать, преследовать, люди просто не смогут не признавать его. Медиумство -
единственный посредник возможный между живыми и теми, кого вы считаете умершими,
и они не позволят захлопнуть дверцу, открытую ими за тем, чтоб человек мятущийся
мог научиться бороться при свете огней небесных. Итак, связь восстановлена!
Иоанн, ученик Павла."7
Оно приходит в свой час, Новое Откровение, и приобретает характер, коего
требует дух времени: характер научный и философический. Оно приходит не
разрушать, но строить. Ученье Незримого Мира осветит разом глубины прошлого и
дали грядущего; оно подымет из пыли столетий уснувшие верованья, оно оживит их,
дополнив их и обогатив. Мрачные слова Церкви католической, слова страха и
осужденья, гласящие: "Нужно умереть!", оно приходит заменить словами радости и
жизни: "Нужно родиться вновь!" Вместо страхов, вызываемых идеей небытия, этим
пугалом ада, оно даИт нам радость души, расцветшей в жизни беспредельной,
лучезарной, солидарной, бесконечной. Всем, кто на земле отчаялся, ослаб,
разочаровался, оно предлагает кубок богатырей, благородное вино надежды и
бессмертья.
"Когда люди забывают о долге, Бог посылает им посланца, помощника, для более
лИгкого, но также и более активного исполненья людской задачи. Это их вы можете
называть "мессиями". Они, в тягостный час, когда души терялись в ничтожестве,
указывали своими вдохновенными голосами истину, зовущую людей. Заметьте, в самом
деле, что они всегда появляются в часы упадка, когда всИ, как кажется, рушится
под ударами безудержной борьбы страстей и интересов, этих волн моря житейского.
И посланцы свыше подобны вечернему ветру, приходящему во время бури земной
умиротворить разбушевавшиеся за день мятежные волны. Мир вам, ищущим свой путь,
вам, не имеющим больше достаточно силы, чтоб итти к Господу своему. Просите - и
помощь божественная будет оказана вам, как и обещал того наш Учитель. Но не
отталкивайте посланца; умейте его понять; уважайте его мысль и его душу; он -
посланный Бога, существо его одето светом Его истины, и вы должны ему вашу
признательность.
Народы не всегда умеют узреть на челе этих высших существ сверхчеловеческое
и благодатное сиянье, коим лучится их душа. Они сознают, что мессии не таковы
как все прочие люди во плоти, но они не понимают их, и вот почему всегда вы
увидите, что посланец Господа завершает своИ вышнее учение, подписывая дело своИ
верховной болью. Смотрите - и вы увидите, что все те, кого человечество наконец
стало почитать, умерли в забвении, или вернее, были преданы и принесены в
жертву. Дело в том, что ученье их должно было также показать величие боли, и их
последним словом, коие вы найдИте на устах Учителя и всех великих мучеников,
было: "Прощайте тем, кто не знает!" Страдание есть ещИ акт любви.
Иоанн, ученик Павла."
Когда Небо вмешивается, когда Бог посылает своих мессий на Землю, могут ли
там иметься сопротивления, препятствия их действию?
Мы касаемся здесь великой проблемы. Прежде всего, следует проникнуться одною
мыслью: дело в том, что человек свободен, человечество свободно и ответственно.
Нет ответственности без свободы. Человечество, будучи свободно, испытывает
последствия своих действий сквозь времена. Мы видели это: это суть те же самые
существа, из века в век всИ вновь возвращающиеся в историю пожать в новой жизни
плоды сладкие или горькие, плоды радости или боли, кои они посеяли в своих
предыдущих жизнях. Забвенье их прошлого лишь временно и не доказывает ничего
против закона. Человечество свободно, но свобода без мудрости, без разума, без
знания, такая свобода может увлечь его в бездну. Слепец, он также свободен, и
всИ же, без поводыря, чему служит его свобода? Вот почему в известной мере
человечество нуждается в поддержке, руководстве, защите, вдохновении со стороны
Провидения. Но нужно, чтоб эта поддержка не была слишком явной, ибо, если Высшая
Сила открыто навязывает себя, то она превращается в фактор принуждающий; она тем
уменьшает, а то и уничтожает человеческую свободу, и человек теряет заслугу
собственного почина; он больше не поднимается своими собственными усилиями - и
цель божественная оказывается недостигнутой, дело прогресса неосуществлИнным.
Отсюда и трудности вышнего вмешательства в смутные времена. Что же будет делать
посланец свыше, посредник Вечных Воль? Он не будет навязываться; он лишь
предложит себя; он не будет командовать, он будет вдохновлять; и индивид,
община, целое человечество останутся свободными в своих определениях.
Так объясняется закон духовных влияний в человечестве. Сила, коию Бог
посылает в мир, действует лишь в той мере, в коей она принимается миром. Если еИ
принимают, ей подчиняются, поддерживают еИ, она становится деятельной,
плодотворной, преобразующей. Если еИ отталкивают, она остаИтся бесполезной.
Посланник, мессия отдаляется от Земли.
Человечество находится в пути сквозь века, чтобы самому завоевать себе
верховные блага: Истину, Справедливость, Любовь. Благ этих оно должно достичь
своими свободными усильями. Это закон его судьбы, самый смысл его существованья.
Но, в часы смятенья, опасности, поворотов назад, заблудшему, самозабвенному,
потерявшему себя человечеству Небо посылает своих избранников.
1 Ch.Richet, "Le Passe de la Guerre et l'Avenir de la Paix", Paris, Ollendorf,
1907. (Л.Д.)
2 "Бхагавад-Гита". (Л.Д.)
3 См. Leon Denis, "Le Probleme de l'Etre et de la Destinee". (Й.Р.)
4 Cyfrinach Beirdd Inys Prydain: Mysteres des bardes de l'ile de Bretagne,
traduction Edward Williams, 1794. (Л.Д.)
5 Это же замечание, за вычетом деяний инквизиции, совершенно справедливо
касательно и всех прочих форм христианства - православия и протестантства во
всИм многообразии его проявлений. (Й.Р.)
6 См. "Dans l'Invisible"; "Spiritisme et Mediumnite". (Л.Д.)
7 Сообщение, полученное в Мансе, в июне 1909г. Медиум м-ль Л. (Л.Д.)
-----------------------------------------------------------
Каждое существо человеческое имеет рядом с собою некоторого незримого друга,
коий его поддерживает, утешает, направляет по хорошему пути, если оно
соглашается следовать его вдохновению. Чаще всего это те, кого мы любили на
земле: отшедшие отец и мать, преждевременно скончавшаяся супруга. Многие
существа бдят над нами и силятся противодействовать нашим инстинктам, страстям,
влияниям, толкающим нас ко злу. И назвать ли их нашими "дружественными гениями",
как то делали греки, или "ангелами-хранителями", как это принято у христиан,
названье, которое им дадут, не имеет особого значения. В действительности, все
мы имеем своих оккультных направников и вдохновителей; всем нам слышен их голос.
Но тогда как для особо одарИнных медиумов голоса эти внешни, объективны,
восприемлемы органами чувств, у большинства из нас они внутренни, интуитивны и
звучат лишь в области совести.1
Разве среди вас, читатели, есть такие, которые б не слышали этих голосов?
Они говорят нам в тишине и сосредоточеньи; они говорят, какие битвы нужно
провести, какие усилия сделать, дабы возвысить себя, возвышая других. Конечно
же, все вы слышали его, голос, коий в святилище души зовИт нас к долгу и
добровольному отказу. И когда вы пожелаете вновь услышать его, сосредоточьтесь,
возвысьте мысли свои. Просите - и будет дано вам. Обратитесь с призывом к силам
божественным. Ищите, изучайте, размышляйте, чтоб приобщиться к тайнам великим, и
мало-помалу вы почувствуете, как силы новые пробуждаются в вас; некий неведомый
свет потоками войдИт в существо ваше; в вас распустится прелестный цветок
надежды, и вы будете проникнуты тою энергией, коию дают уверенность в мире
загробном, вера в справедливость вечную. Тогда всИ станет для вас более лИгким.
Мысль ваша, вместо того чтоб мучительно влачиться в мрачном лабиринте земных
сомнений и противоречий, устремится ввысь; будет оживлена, освещена, напоена
вдохновеньями свыше.
Помнить следует, что в каждом из нас бесполезно, непроизводительно дремлют
сокровища бесценные, неисчерпаемые. Отсюда наше кажущееся убожество, наша печаль
и, порою даже, отвращение к жизни. Но раскройте сердце своИ, пропустите туда
луч, возрождающее дыханье - и тогда жизнь более полная и более прекрасная
пробудится в вас. Вы почувствуете вкус к тысяче вещей, коие прежде были вам
безразличны, а отныне составят очарованье ваших дней. Вы почувствуете, как вы
растИте, вы будете итти по жизни поступью более твердой, более уверенной, и душа
ваша станет словно храм, наполненный светом, великолепьем и гармонией.
Миссия нового спиритуализма - это миссия борьбы, сопряжИнной с тяжкими
испытаньями. Она отмечена указаньями, предзнаменованиями, носит на себе оттиск
божественной печати. Дело его - это биться со врагом и изгонять его, а враг
сегодня - это неантизм, пессимизм, материализм, это холодная и мрачная
философия, коия только и может производить что прожигателей жизни или людей,
отчаявшихся и потерявших всякую надежду.
Поначалу суждено ему пройти путь мучительный. Эта участь определена всякой
новой идее. В этот миг, час суда над ним пробил. Как и Жанна перед своими
расследователями в Пуатье, Откровение Новое поставлено пред верами и системами
прошлого, перед теологами, представителями узкой науки и буквы. Пред ним высятся
все авторитеты, полномочные представители идеи устаревшей или неполной, идеи,
ставшей недостаточной и коия должна уступить дорогу слову новому, требующему
своего места в мире под великим солнцем жизни.
В настоящий час, этот торжественный час, суд вершится пред ликом
человечества, зрителя заинтересованного и само будущее коего под вопросом. Каков
будет результат, каков приговор? Никакое сомненье невозможно. В выборе между
молодой и плодотворной идеей, полной жизни, поднимающейся и идущей вперИд, и
старостью немощной, ослабшею, опускающейся и оседающей - какие могут быть
колебания? Человечеству нужно жить, процветать, расти, и не на развалинах найдИт
оно убежище для своего разума и сердца.
Новый спиритуализм стоит перед трибуналом общественного мнения. Он
обращается к Церквям и властям земным, говоря им: "Вы обладаете всеми средствами
действия, какие доставляет вековой авторитет, и вы не можете ничего против
материализма и пессимизма, против преступленья и безнравственности, кои зияют
словно некая рана огромная. Вы бессильны спасти человечество от опасности. Не
останьтесь же глухи к призывам Нового Духа, ибо он приносит вам, вместе с
истиною и жизнью, ещИ и возможности, необходимые чтоб возвысить, возродить
общество. Взовите к тому, что есть великого и прекрасного в душе человеческой, и
вместе со мною скажите ей: "Взлети, поднимись, душа человеческая! Двигайся
вперИд с чувством силы, поддерживающей тебя; продвигайся с верою в будущее твоИ
прекрасное. Бесконечные силы споспешествуют тебе; Природа присоединяется к делу
твоему, звИзды, в беге своИм, освещают путь твой! Иди, душа человеческая,
сильная помощью, поддерживающей тебя! Иди сквозь миры материи и битвы страстей;
при звуке голоса твоего общества преобразятся, устарелые формы исчезнут, чтобы
дать место формам новым, организациям более молодым, более богатым светом и
жизнью."
Знайте это: началась революция более великая, нежели все те, что совершились
в мире прежде - революция мирная и возрождающая; она вырвет общества
человеческие из объятий рутины и косности и подымет взгляд человека к
великолепным судьбам, его ожидающим.
Великие души, прежде жившие в мире этом, вновь появляются; оне призывают
человека поторопиться в движении своИм, воздействуют на мир, трудятся над
подготовленьем новой эры для человечества. И через поддержку и помощь духов
великих, любивших и спасавших человечество в эпохи минувшие, надежды тех, кто
хотят добра и ищут справедливости, сбудутся!
Лучезарный легион духов этих, имена коих словно пылающие факелы отмечают
этапы истории: великие посвящИнные прошлого, пророки всех народов, посланцы
Истины, все те, кто создали человечество веками труда, размышления, жертвы - все
они ныне за делом и зовут нас к труду, к усилию. Все возглашают нам: "Встаньте,
пробудитесь! не для ударов шпаг, но для плодотворных битв мысли. Поднимитесь на
битву с более ужасным нашествием, нежели нашествия чужеземцев - на битву с
материализмом, сенсуализмом и всеми их последствиями: злоупотребленьем
наслаждениями, разрушеньем всякого идеала; со всем тем, что медленно, постепенно
вас заполоняет, вас истощает и расслабляет, готовит ваш упадок и крушенье!
Встаньте! трудитесь и бейтесь за спасенье разума и возрожденье расы нашей и
человечества!"
Человек свободен. Верховный закон требует, чтобы он сам строил свою судьбу
сквозь время посредством своих бесчисленных существований. Без этого каковы были
бы права его на счастье, на могущество и блаженство? Блага эти, если бы он мог
получить их, не прилагая к тому усилия, не имели бы цены в его глазах. Он даже
бы не понял их ценности. Ибо человек ценит вещи лишь в зависимости от труда,
коего оне ему стоили. Но когда препятствия труднопреодолимы, мысль его
соединяется с Волею Божественной, силы и помощи свыше снисходят к нему - и он
торжествует над самыми большими трудностями. Таково правило Божественного
вмешательства в историю. Таково плодотворное единенье Неба и Земли, коие
расчищает пути наши и даИт нашим душам в часы отчаянья возможность спасения.
Странное дело! человек не знает и зачастую пренебрегает тем, что ему всего
более необходимо. Без этой помощи и вне тесной общности, связующей немощь
человеческую с силами небесными, как могли бы мы, своею собственною силою, вести
своИ невообразимо-огромное восхождение, поднимающее нас из глубины бездн
жизненных к Богу? Одной перспективы пути беспредельного, коий надо пройти,
хватило бы, чтобы нас обескуражить и удручить. ОтдалИнность цели, необходимость
постоянного усилия, парализовали бы нашу активность. Вот почему на первых
ступенях чудесной лестницы, на первых перегонах пути далИкая цель остаИтся от
нас сокрытой, а перспективы нашей жизни ограниченными. Но на тяжком пути, на
опасных переходах, незримые руки протягиваются к нам, чтоб поддержать нас. Мы
вольны оттолкнуть их. Если же, напротив, мы отдадимся помощи, коия нам
предложена, то самые невозможные предприятия наши могут удаться. Дело красоты и
величия, которое созидают жизни наши, не могло бы осуществиться без сопряжИнного
действия человека и его братьев незримых.
В действительности, каждая душа имеет в этом мире своИ назначенье. Удел
большинства - назначенья скромные, тИмные, неприметные; другие имеют задачи
более высокие, соразмерные их склонностям, качествам, приобретИнным в эволюции
сквозь века. Одним лишь благородным душам отведены назначенья высокие,
увенчивающиеся мученичеством. Каждое земное существованье, мы знаем это, есть
составляющая необозримого прошлого труда и испытаний.
Мы говорим о душах иссохших, чИрствых. Число их у нас велико. В течение
целого века скептицизм делал тИмную свою работу. Он всИ более силится обеднить
источники жизни и мысли. Скептицизм - далеко не сила, не достоинство, это скорее
болезнь ума. Он разрушает, уничтожает доверие, которое мы должны питать к самим
себе, к нашим сокрытым ресурсам, веру в возможности нашего развития, роста,
совершенствованья с помощью постоянного усилия на великолепных планах Вселенной,
веру в тот верховный закон, коий влечИт существо из глубины жизненных бездн и
открывает его почину, его стремленью беспредельные перспективы времени и
необозримого театра миров.
Скептицизм мало-помалу ослабляет пружины души, размягчает характеры,
погашает плодотворное и созидательное действие. Могучий чтобы разрушать, он ни
разу не породил ничего великого. Возрастая, он может стать бедствием, причиною
упадка и смерти народа.
Критицизм - это продукт скептического духа нашего времени. Он совершил
медленную работу разложения; он превратил в пыль всИ то, что составляло силу и
величье духа человеческого. Литература есть главное средство его влияния. В этой
области Ренан был творцом школы и как бы моделью жанра. Анатоль Франс в
настоящее время наиболее знаменитый представитель этой школы, каждый день
набирающей среди нашей молодИжи многочисленных сторонников.2 Новое поколенье
позволяет соблазнить себя изяществом слога и магией выражения своих
предшественников, а также тем зловредным обстоятельством, что критиковать,
высмеивать легче, чем глубоко изучать какой-либо предмет и делать логично
выводы. Мало-помалу, таким образом отказываются от всякого убежденья, от всякой
высокой веры, чтобы замкнуться в некоем роде туманного и бесплодного
дилетантизма. Хорошим тоном считается позировать в роли людей трезвых,
разочарованных, лишИнных каких-либо иллюзий, любое усилие почитать тщетным,
истину недостижимой, избегать всякого тяжИлого дела, довольствуясь
сопоставленьем мнений и идей, для того чтоб обработать их иронией и превратить в
нелепую шутку.
Метода столь же недостойная, сколь и зловещая, ибо она ослабляет ум и
способность суждения. Из этого, с течением времени, следует чувствительное
ухудшение мужественных качеств нашей расы, пренебрежение серьИзными
обязанностями существования, незнание цели жизни, коие постепенно вытесняет всИ,
проникает вплоть до сердца народа и стремится истощить, иссушить источники
национальной энергии.
Успехи скептицизма сказываются и в том смысле, что у нас формы веры более не
отвечают требованиям современного духа и закона эволюции. Религия лишена
рациональных основ, на коих может быть построена сильная убеждИнность. Но
исследовательский экспериментализм приходит заполнить этот пробел и предложить
современной душе широкое поле наблюдений, совокупность доказательств и фактов,
составляющих надИжную опору для вер и взглядов будущего.
Как и во времена Жанны д'Арк и Христа, дыханье Незримого проносится над
миром. Оно вновь оживит ослабшую смелость, пробудит души, кажущиеся мИртвыми.
Никогда не надо отчаиваться и терять надежду на будущее нашей расы. Росток
воскресения содержится в нас самих, в умах наших, в наших сердцах. ПросвещИнная
вера, доверие и любовь суть рычаги души; когда они вдохновляют еИ, поддерживают,
увлекают, нет вершины, коей бы она не могла достигнуть!
Из жизни великих посланцев незримого, нИсших крест мученичества на земле, в
чертах света выходят три великих урока. Вот они:
Человечество в годины перелома и испытаний не покинуто, не предоставлено
самому себе; помощи, силы, вдохновения свыше приходят поддержать его и
направить в его движении. Когда зло торжествует, когда бедствие обрушивается
на народ, Бог вмешивается чрез своих посланников.
Некая могучая общность соединяет все уровни жизни, видимые и невидимые. Для
душ восприимчивых и развитых, в коих внутренние чувства, психические
способности достаточно проявлены, эта общность устанавливаеся уже в этом
мире, в жизни земной. Общность эта тем более тесна и плодотворна, чем души
эти более чисты, свободны от низких влияний, лучше подготовлены к
назначеньям, кои выпадают им на долю. Таково большинство медиумов.
Каждый из нас, чрез свою психическую эволюции и моральное
совершенствованье, призван участвовать в этой общности и единстве живых и
умерших, обитателей Земли и обитателей Пространства, до той поры, покуда оба
человечества, земное и небесное, не сольются в одну единую и великую семью,
составившуюся в мысли Божественной.
Отныне существует связь между людьми и отшедшими. Все души,
встретившиеся на Земле, соединены таинственными нитями. Настоящее
сопричастно прошлому и будущему, и судьба существ раскручивается по
восходящей спирали, от нашей обездоленной планеты до глубин звИздного неба.
Оттуда, с тех высот, спускаются мессии, посланцы Провидения. Их появленье
среди нас составляет целое откровение. Изучая их, научаясь опознавать их, мы
приподнимаем уголок лежащего на нас покрывала, скрывающего от нас высшие и
божественные миры, к коим светочи эти принадлежат, миры, о существованьи
которых люди едва подозревают, сдавленные в большинстве своИм под тяжестью
материальной оболочки.
В великие мгновения истории Бог дарует такие жизни примером и уроком
человечеству. К этим-то ликам героев и мучеников должны обратиться взоры
тех, кто сомневается и страдает.
Когда мы говорим об обновлении "религиозном", то было бы вернее сказать
"научном" и "философском". Верования человечества постоянно обновляются и
нуждаются в обновлении. Но разве это означает, что чувство религиозное должно
погибнуть? Без всякого сомнения, нет; оно только преобразуется, чтобы принять
новый облик. Вера не может угаснуть в сердце человеческом. Она на мгновенье
исчезает лишь затем, чтоб дать место вере более высокой. Ведь нужно же, чтоб
наше солнце скрылось за горизонт, для того чтоб зажглись солнца ночи и чтоб
звИздная беспредельность открылась нашим глазам? Когда день клонится к закату,
кажется, будто Вселенная скрывается под покрывалом тьмы, а жизнь угасает. И
однако, не погасни свет дневной, разве смогли бы мы увидеть скопленье звИзд во
глубине небес? То же самое и с нынешними формами религии и веры. Оне умирают в
видимости лишь для того, чтобы вновь возродиться - более объемлющими и
прекрасными. Действие великих душ пространства подготовляет это возрожденье, над
которым, со своей стороны и на земном уровне, мы непрестанно трудимся с давних
пор, под защитою славной и вдохновенной пророчицы,3 в советах и указаниях коей у
нас никогда не было недостатка.
Аллан Кардек, вдохновлИнный великими духами, восстановил по более
расширенному плану верования наших предков.4 Воистину религиозный дух Галлии
проявляется в этом главе школы. ВсИ в нИм: его псевдоним, совершенно кельтский,
памятник, коий по его воле высится на его могиле, его строгая жизнь, степенный,
созерцательный характер, всИ дело его напоминают друида. Аллан Кардек,
приготовленный своими прошлыми существованьями к великой миссии, коию он недавно
исполнил, есть не кто иной, как воплощенье одного видного кельта. Он сам
утверждает это в следующем послании, полученном в 1909 году:
"Я был жрецом, главою жриц на острове Сэн (l'isle de Sein), и жил на берегу
яростного моря, на крайней оконечности той земли, которую вы называете Бретанью.
Не забывайте Великого Духа Жизни, того, коий заставляет омелу расти на
дубах, коий освящает древние камни ваших предков. Я счастлив заверить вас, что у
ваших отцов всегда была вера; храните еИ, как они, ибо кельтский дух не угас во
Франции, он выжил и сообщит сынам волю верить и приближаться к Богу.
Не забывайте своих любимых, кои вокруг вас, словно звИзды небесные, которые вы
не видите днИм, хотя оне всегда там.
Сила божественная бесконечна; она светит вам сквозь туманы земли, и на вас
падают еИ рассеянные и ослабшие лучи.
Слушайте голос своего сердца, когда пред океаном, где яростные волны
преследуют друг друга, вы чувствуете себя охваченными страхом и надеждою. Он
громко говорит тем, кто хочет его услышать. Вы должны понимать его, ибо для
этого вы имели соединИнными все учения Земли.
Любите нас, древних людей, нам нужно ваше воспоминанье, возлюбленные мои.
Пусть души ваши приходят посещать нас во время сна, даваемого вам Богом!
Вы хотите знать, кто я есмь: я скажу вам своИ имя, но какое значенье имеют
имена? Мы оставили на земле, вместе с нашим телом, память об именах и вещах,
чтобы вспоминать лишь о волях Бога и чувствах, несущих нас к Нему, чтобы знать
там лишь Его любовь и славу, ибо в бесконечном свете всякое пламя кажется
погасшим: солнце божественное делает его менее зримым и сливает его в вечном
лучении.
Земля - место всего только переходное, дремучий и тИмный лес, в котором отзвуки
жизни миров звучат лишь приглушИнно.
Мы всегда будем там, великие направники, ведущие страждущее человечество к
цели, неведомой людям, но намеченной Богом; она горит для нас в ночи времИн
словно яркий факел.
Мы ожидаем мига, когда, наконец, свободные, вы сможете вернуться к нам,
чтобы вместе с нами петь вечный гимн, прославляющий Создателя.
Души Франции, вы дочери Галлии. Помните веру ваших предков, коия была также
вашей верою. Поднимайтесь иногда мыслию к целебным водам наших истоков, к
сильным традициям и высотам нашей истории, чтобы найти там энергию и веру, чтобы
оживить ваш дух и согреть сердце ваше в чистом воздухе и красоте вершин и в
бесконечном свете.
Аллан Кардек."
Бог, говорят "Триады", наделяет каждую новую душу "авеном", частицею гения,
которую та призвана развить в последовательности времИн таким образом, чтобы
мало-помалу возжечь из этой первоначальной искры лучезарное пламя, которое
озарит дух нетленным светом.
В друидическую эпоху природа ещИ не была затронута вредоносными влияниями,
разрушительным потоком страстей. Она была как бы огромным медиумом, могучим
посредником между небом и землИй. Друиды, под сводом вековых дерев, коих вершины
служили антеннами, уловляющими излучения пространства, с большею лИгкостью
получали наития, вдохновения и наставления свыше. Но ведь ещИ и сегодня, не
взирая на претерпленные опустошения, разве лес не вызывает в нас эманациями
своими целительного и живительного ощущения, некоего чувства расширения и
всеобъятности души? Это, по крайней мере, то, что я сам ощущал столько раз.
Некоторые люди, лишИнные посреднических (медиумических) способностей, меня
порою спрашивают, как в таком случае быть, как войти в соприкосновение с
незримым. На этот вопрос я отвечу только одно: "Удалитесь от шума
городского, углубитесь в лес: в уединении больших лесов лучше судится о суете
дел человеческих и безумии страстей. В эти часы сосредоточенности кажется, будто
некая сокровенная беседа завязывается между душой человеческой и силами
потустороннего. Все голоса природы соединяются, сливаются, и в шептаниях,
которые Земля и Космос посылают внимательному слуху, всИ говорит нам о вещах
божественных, подаИт нам советы мудрости и учит нас долгу."
Так же обстоит дело и с наукою о мирах: наука эта - неиссякаемый источник
возвышения души, ибо она открывает нам весь гений Создателя.
(Из спиритического послания Аллана Кардека): "Жизнь планет, как и жизнь
людей, должна пройти через последовательные фазы, и, в зависимости от этих фаз,
однородность флюидов оказывается более или менее нарушенной или сохранИнной.
Ваша Земля в своИм движении вошла в соприкосновенье с одним из величайших
потоков, представляющих собою артерии вселенской жизни. Этот поток чрезвычайно
силИн и произведИт разные следствия в зависимости от природы существ.5 Духи
низшего порядка, помещающиеся между вашей планетой и этим потоком, не могут
вынести флюидического притяжения, из него исходящего, отсюда автоматическое
устремление этих существ к материи. Их влияние повлечИт за собой обострение
низких страстей.
Что же касается тех Землян, которые предаются размышлению (медитации) и
обращаются к высшим силам и влечениям, то эманации этого потока достигнут их,
благодаря чему у них будут интуитивные предчувствия и способность получать
сообщения.
Я добавлю ещИ, что этот жизненный поток обладает свойством поддерживать в
Космосе периспритальную и духовную жизнь и просвещать на Земле развитые
сознания.
Вы, таким образом, можете констатировать, что в настоящее время на вашей
планете наблюдается, с одной стороны, ослабление всех высоких верований, и с
другой стороны - прилив мистицизма..."
Надо, однако, признать, что поскольку планета наша стоит на довольно
невысокой ступени эволюционной лестницы, то человек здесь хотя, с одной стороны,
и пользуется достаточной свободой, чтоб та повлекла за собою ответственность за
свои поступки, но, с другой, никак не может обладать тут свободою воли в смысле
абсолютном. Друиды с самой первой "Триады" утверждают это, когда среди трех
изначальных единств выводят и определяют ту "точку свободы", в коей сходятся и
уравновешиваются все противоположности.
Какое доверье могли бы мы питать к будущему, если б мы чувствовали себя
всего лишь слепыми игрушками в руках неведомой силы, игрушками, лишИнными воли,
лишИнными нравственного стержня?
1 "Чистая совесть человека - это не пустая фраза. Есть люди, которые высоко
ценят еИ и которым еИ сладостный шИпот дарует новые силы и утешения."
Т.Майн-Рид. /Примеч.Й.Р./
2 "Голая ложь может быть привлекательна, а потому и соблазнительна только в аду,
а не в мире человеческом. Здесь требуется прикрыть еИ чем-нибудь благовидным,
связать еИ с чем-нибудь истинным, чтобы пленить нетвИрдый ум и оправдать зло для
немощной воли. Соблазны, от которых горе миру, производятся только полуистинами,
а соблазняют эти полуистины только "малых сих", из которых однако состоит почти
весь мир." Вл.С.СоловьИв. /Примеч.Й.Р./
3 Автор имеет в виду Жанну д'Арк. (Й.Р.)
4 Речь идИт о галлах, предшественниках французов. (Й.Р.)
5 Здесь и далее см. для сравнения Рериховскую "Агни-Йогу. Мир Огненный", где
предмет этот рассматривается особо. (Й.Р.)
------------------------------------------------------------------------
Свобода воли есть не что иное, как индивидуальное приложение принципа
свободы. Свобода есть главнейшее условие развития, прогресса, эволюции человека.
Закон эволюции, предоставляя нам заботу созидать во времени самих себя, нашу
личность, наше сознание и, следовательно, нашу судьбу, должен предоставить нам и
средства, обеспечивающие нам свободу выбора между добром и злом, поскольку
достоинства, приобретИнные нами, и есть награда нам за возвышение наше.
Что касается до забвения воспоминаний о предшествующих наших жизнях, то оно,
как мы видели, не настолько полно, как то утверждают, и если бы большинство
людей отдалось более внимательному изучению своей собственной психики, то они
без труда нашли бы там следы прошлых своих жизней.
Как то убедительно показывает г-н Бергсон в своей прекрасной книге
"Созидающая Эволюция", доводы, которые приводят в качестве возражения на это,
ничего не могут доказать. Даже в нынешней жизни человека, и особенно в
сомнамбулическом состоянии, противостоящем состоянию обычного бдения,
наблюдаются затмения памяти, делающие понятным стирание более далИких
воспоминаний. Всем спиритам хорошо известно, что подобное забвение нашего
прошлого лишь временно и случайно.
Как бы мало ни был дух развит, полное воспоминание о прожитом прошлом
восстановится для него в мире загробном, и восстанавливается даже и в ходе
данного существования - во время сна. В состоянии высвобождения он сможет
восстановить связь причин и следствий, составляющих ткань его судьбы. И только
лишь в пору материальной борьбы воспоминание это стирается, и стирается оно как
раз для того, чтоб оставить нам полноту нашей волевой свободы, необходимой нам
дабы преодолеть трудности, выдержать испытания земные и пожать все плоды этого.
В общем, забвение прошлых жизней для большинства человеческих душ на
недостаточно высокой ступени их развития должно рассматриваться как благо.
Слишком часто ведь воспоминания эти были бы для них полны унизительных
откровений и неразрывно связаны с сожалениями, опаляющими словно огонь. Не
парализовывать себя, устремив взор на скверное прошлое своИ, но намечать цели
усилий своих и направлять полИт способностей наших в будущее надлежит нам.
Ведь разве не говорит поговорка, что коль скоро кто взялся пахать, то ему не
должно оглядываться? В самом деле, дабы вполне прямо провести борозду, т.е.
встречать и проводить бои жизненные с каким-либо толком, не следует быть
осаждаемым вереницею дурных воспоминаний.
Лишь позднее, в космической жизни, и в особенности на более высоких уровнях
эволюции, душа человеческая, освобождИнная от ига плоти, скинувшая с себя тяжкое
покрывало материи, ограничивающей и сковывающей еИ восприятия, может неуклонно,
бесстрашно объять взором своим беспредельную панораму своих планетных
существований. И тогда она достигла зрелости, необходимой чтобы прозреть умом
своим и знанием ту связь, что объединяет их все, оценить завоевания свои и
понять содержащийся в них урок. Это и сказано в 19-ой "Триаде":
"Есть три главных необходимости, прежде чем достичь полноты знания: пересечь
Абрэд, пересечь Гвинфид и вспомнить обо всИм во всех подробностях вплоть до
самого Аннуфна."1
Таково суждение развитой души о самой себе, нравственная опись еИ, когда она
на выходе из своих существований делает смотр длинной веренице странствий своих
по разным мирам. Чрез посредство несравненной своей чувствительности, с высоты
возросшего своего опыта, мудрости, разума - она судит обо всИм. И в
воспоминаниях этих, в зависимости от характера их, вновь она обретает причины
для радости или страдания. УтончИнная совесть еИ исследует малейшие уголки в
глубинах своей памяти. Став судьИю непогрешимым, она произносит окончательный
приговор, одобряет или осуждает, и иногда, во имя искупления, побуждаемая
вдохновением свыше, она принимает решение воплотиться вновь в мирах материи и
боли, что и утверждает 18-я "Триада": "Суть три изначальных бедствия в Абрэде:
необходимость, забвение, смерть."
После некоторого времени пребывания и отдыха в пространстве душа, говорят
нам духи, должна вновь родиться в человечестве. Она приносит с собой всИ
наследие прошлого, хорошее и дурное, и возвращается, дабы приобресть новые
качества, новые достоинства, которые облегчат еИ восхождение, еИ продвиженье
вперИд. Так от рождения к рожденью дух развивается, поднимается, устремляется к
идеалу совершенства, коий есть цель всей вселенской эволюции.
Земля - это мир испытаний и исправления ошибок, мир, где души приготовляются
к более высокой жизни. Нет посвящения без испытаний, нет искупления вины без
боли. Лишь они могут очистить душу, освятить еИ, сделать еИ более достойной
того, чтоб вступить в счастливые миры. Эти миры, или системы миров,
располагаются во Вселенной по последовательным уровням или ступеням; условия
жизни на них тем более совершенны и гармоничны, чем дальше прошла эволюция
населяющих их существ. Подняться на более высокую ступень возможно лишь тогда,
когда на ступени ей предшествующей приобретены все соответствующие еИ уровню
совершенства.
Таким образом, почти что бесконечное разнообразье и неравенство условий
жизни на Земле не позволяет думать, чтобы здесь было возможным приобрести все
необходимые качества за время одного только существования. Огромному большинству
людей требуется целая вереница достойно прожитых жизней, чтоб осуществить в себе
то состоянье флюидической утончИнности и нравственной зрелости, которое б им
позволило вступить в общества более продвинутые. А это значит, что если бы все
земные души без разбору вновь рождались в мирах более совершенных, внутри
обществ более развитых, то эти последние неизбежно оказывались бы заражИнными, а
общий план эволюции исказился бы, совершенно бы извратился.
Такой взгляд на вещи, такое суждение всецело подтверждаются свидетельствами
многочисленных родственников и покойных друзей, с которыми мне было дано
общаться за долгое время моей спиритической практики.
На это нам возражают, что отнюдь не повсюду дело обстоит именно так. В
Англии и Северной Америке, мол, некоторые духи высказывают на этот счИт
серьИзные сомнения и отрицают саму необходимость последующих воплощений на
Земле. Это внешнее противоречие - главный аргумент противников кардецистского
Спиритизма.
Если мы более внимательно изучим этот вопрос, нам прежде всего бросится в
глаза один факт, именно тот, что все эти духи, противящиеся идее перевоплощения,
в бытность свою на Земле принадлежали к протестантскому культу. Известно, что
эта форма христианства даИт своим приверженцам особенно сильное и напряжИнное
религиозное воспитание, непреклонную веру, которых склонности и взгляды с
настойчивостью продляются в потустороннюю жизнь. Протестантство учит, что при
смерти душа судится окончательным образом и на веки вечные направляется в рай
или в ад.
Протестант не молится за души умерших, поскольку судьба их, по его мнению,
уже решена безвозвратно. Доктрина суровая и безысходная в своей неподвижности!
Она отнимает у души виновной всякую возможность искупления и лишает Творца
возвышенного обаяния милосердия и прощения. Тому, кто следует этому учению, уже
не видна никакая возможность вернуться на Землю. Католичество, оно по крайней
мере своим понятием чистилища открывает путь к возможности искупления, и
некоторые священнослужители видят в этой теории вероятность сближения со
Спиритизмом, если только Церковь вообще когда-либо придИт к смягчению своей
непреклонности и признает то, что чистилище, это место, где чрез посредство
перевоплощений совершается искупление, есть сама Земля.
Таким образом, противление некоторых духов, в протестантских кругах, закону
перевоплощения можно объяснить действием догматических, закоснелых
предрассудков.
Но, скажут нам, поскольку всИ прошлое вписано в нас, в глубинах нашего
сознания, как то доказывают опыты по экстериоризации (перенесению
чувствительности наружу), и поскольку смерть есть лишь полная и длительная
экстериоризация - то как тогда эти духи могут ошибаться по поводу природы
собственного прошлого и формы своего будущего?
Да, несомненно, всИ прошлое вписано в нас, как в книге, в тайниках
подсознательной памяти. Но точно так же как для того, чтобы читать книгу, надо
сначала еИ раскрыть, затем хотеть и уметь в ней читать, так и для того, чтоб
изучать глубины сознания, нужен акт воли. Через такой именно приИм гипнотизИр
добивается восстановления в сознании субъекта его предыдущих жизней. И разве нам
самим не приходится делать умственного усилия, усилия повторяемого и
длительного, чтобы вспомнить какое-то уснувшее воспоминание даже из своей
нынешней жизни?
Многие люди воображают себе смерть как какой-то разрыв некоего загадочного
покрова, когда всИ сразу же озаряется ярким светом и все тайны сами собой
разъясняются. Это серьИзная ошибка, ибо лишь крайне медленно, постепенно, в
напряжИнной работе, чрез наблюдения, постоянные сравнения душа умершего
мало-помалу освобождается от тех привычек, предрассудков и ложных понятий,
которые накопило в ней земное воспитание. Для этого ещИ требуются помощь,
содействие более продвинувшихся духов.
Как то говорит нам Аллан Кардек, дух по возвращении своИм в пространство
ищет там такие сообщества душ, которые бы находились в гармоничной вибрации с
его собственными взглядами и чувствами, после чего он приобщается к их духовной
жизни и вовлечИнный с той поры в это особое окружение он долго ещИ может
пребывать в общих заблуждениях и привычках, ему свойственных. Все спириты знают
об этом состоянии души, каковое обнаруживает себя в загробных сообщениях и порою
доставляет им своеобразные свидетельства, удостоверяющие личность проявляющихся,
свидетельства, не лишИнные интереса и небесполезные с точки зрения
доказательства выживания души после смерти тела.
В ходе своих опытов я нередко встречал духов подобного свойства, которые не
припоминали того, чтобы прежде они несколько раз жили на нашей планете, и кои
охотно отрицали принцип последовательных существований. Я предлагал им тогда
посмотреть в сокровенных складках своего подсознания и поискать там следы
предшествующих жизней. Когда они являлись ко мне на следующих сеансах, то
заявляли, что они действительно вновь отыскали эти следы и что могут теперь
восстановить всю последовательность своих бесчисленных возрождений. Я заметил,
что духи эти были как правило духами низшего порядка. Предшествующие их жизни не
отличались особым блеском и сводились к ряду существований, исполненных
страстей, насилий, беспорядка, этих извечных источников горьких сожалений и
раскаянья в мире потустороннем.
Я далИк от мысли, чтобы ставить духов англо-саксонского происхождения в один
ряд с этими отсталыми духами, о которых говорил выше. Они, может статься,
обладают сокрытыми богатствами, умственными и нравственными, важность коих им
остаИтся неведома. Я только предлагаю нашим заморским друзьям убедить своих
духов в необходимости методичных поисков в указанном направлении, в
необходимости проведения углублИнного анализа их способностей и воспоминаний.
Тогда взаимная связь земных их жизней у них восстановится, и мы, таким образом,
достигнем того единства взглядов, которое способно придать учению о
множественности существований весь его вес, всю его глубину. Для этого
достаточно будет только привести в действие сей могучий рычаг: волю!
Закон перевоплощений, это возвращение душ на Землю, вызывает возражения, на
которые необходимо ответить, опасения, кои необходимо рассеять. Среди
спрашивающих, одни опасаются того, что не встретят в мире загробном людей,
которых они любили здесь. Они спрашивают себя, будем ли мы, в силу этого закона,
разлучены с нынешними членами наших семей и вынуждены уединИнно продолжать нашу
медленную и мучительную эволюцию. Другие же приходят в ужас от одной только
перспективы начать заново свои земные дела и обязанности после трудовой жизни,
усеянной испытаньями и несчастиями. Поспешим успокоить их!
Перевоплощение незамедлительно, пребывание духа в пространстве
непродолжительно лишь в том случае, если дух воплотился в ребИнка, который умер
в раннем возрасте. Поскольку не удалась его попытка появиться вновь на земной
сцене - почти всегда это обусловлено физиологическими нарушениями в организме
матери - то он повторит еИ, как только в той же среде создадутся благоприятные
условия. В крайнем случае, дух воплотится поблизости, т.е. среди родственников
или друзей несостоявшихся родителей таким образом, чтобы ему остаться в связи с
теми, кого он избрал в силу притяжения, обусловленного предыдущими связями,
эмоциональными силами, представляющими определИнное флюидическое сродство.
Духи образуют многочисленные семьи, члены которых следуют друг за другом
чрез свои многочисленные перевоплощения. В то время как одни на материальном
уровне продолжают своИ восхождение, своИ развитие, другие остаются в
пространстве, чтобы по мере своих сил и возможностей защищать их, поддерживать,
вдохновлять, дожидаться их, дабы их встретить по выходе из земной жизни. Позднее
эти последние сами возродятся к жизни человеческой, и тогда охраняющие, в свою
очередь, вновь станут охраняемыми. Продолжительность пребывания в пространстве
весьма различна и, согласно степени развитости, может охватывать много веков или
длиться только несколько десятилетий для духов, стремящихся прогрессировать.
Всегда есть соотношение между жизнью земной и жизнью космической. Семья
зримая всегда связана с семьИй незримой, пусть даже связь эта для первой и
остаИтся неведомой. Симпатии, чувства, происходящие от связей, установленных в
ходе ряда существований, передаются с одного уровня на другой с тем большею
интенсивностью, чем более утончено вибрационное состоянье духов, образующих эти
семьи. Полное согласье, царящее в некоторых семьях, объясняется множественностью
совместно проведИнных жизней. Члены их сблизились чрез духовное взаимовлеченье,
общность строя мысли, чрез вкусы и чаянья одного порядка, и всИ это происходит в
самых различных степенях. В такой семье всегда легко узнать того, кто
воплощается в ней в порядке исключения и в первый раз, либо чтобы умственно и
нравственно усовершенствоваться здесь от общенья с существами более
продвинутыми, либо, напротив, чтобы послужить примером, образцом, быть
наставником духам отсталым, и в то же время чтобы помочь им выдержать испытания,
кои назначает им судьба, а это уже является ответственным назначением, в высшей
степени достойной задачей. В некоторых случаях контраст между характерами,
способом думанья и действия столь разителен, что даже непосвящИнный вправе
заявить: "В семье не без урода!" или "Такой-то не от этой семьи: можно подумать,
его подменили у кормилицы!"
Уже в космической жизни некоторые духи принимают решение воплотиться в одном
и том же месте с тем, чтобы продолжить там совместную эволюцию. Иные развитые
души принимают мучительное назначение спуститься в материальные миры, дабы
радиациями своими рассеять там грубые элементы, в этих мирах господствующие; и в
этом исполненном самоотречения действии они почерпнут новую силу для продвижения
своего.
Нас спрашивают о различиях рас и их отношениях к эволюции. Духи по этому
поводу говорят, что каждый регион земного шара привлекает из Космоса свои
особенные флюиды, гармонирующие с эманациями почвы. Из этого следует, что духи,
воплощающиеся в разных регионах, будут и стремления и вкусы иметь различные.
Например, чернокожие получат флюиды, способные развить их физическую жизненность
и выносливость, ибо примитивный их дух имеет нужду ощущать себя в прочной
оболочке.
У восточных рас, у японцев, например, земная эволюция куда более завершИнна,
тела малы, чувствительность более развита, восприятие потустороннего более
отчИтливо. Мистицизм народился. Перисприт японца, обладая большей утончИнностью,
будет вибрировать сильнее, нежели перисприт сенегальца.
У западных рас эволюция в общем не всегда была однородной. В каждой стране
она имела свои отличия. Горцы и моряки при этом, под более грубым обличьем,
сохранили некоторый идеалистский фон и дух религиозный. Именно в этих двух типах
стремления напрямик обращаются к миру высшему, поскольку они более прочих
общаются с Природою.
Нет ничего удивительного, если молодой ещИ дух на каком-то этапе короткой
своей эволюции испытывает порою потребность переменить место воплощения, чтоб
приобресть недостающие ему качества и познания; ведь по возвращении в Космос он
тотчас же вновь обретает там те духовные элементы, от коих он на время
отдалился, но воспоминание о которых сохранил в глубинах своего сознания. Тем
более, что уже во время сна воплощИнный дух сближается со своими космическими
друзьями и какие-то мгновения переживает своИ с ними прошлое; по пробуждении же
впечатление это стирается, ибо оно было бы способно лишь смутить его и уменьшить
свободу его воли.
Если на какое-то время мы и удаляемся от своей семьи земной, то зато никогда
не покидаем духовную нашу семью; и когда семья человеческая в развитии своИм
достигла более высокого флюидического уровня, то производится обратное действие,
и тогда уже она будет, в свою очередь, привлекать из пространства менее
продвинувшихся духов, жаждущих развития. Сколь восхитителен закон эволюции
существа в последовательности его воплощений, но ум человеческий увидеть
способен лишь бледные его отсветы!
Наставления, звучащие на этих страницах, не суть плод воображения. Они
исходят из посланий духов, полученных в разных странах с помощью медиумических
приИмов. До сей поры об условиях жизни в мире потустороннем мы имели лишь
человеческие гипотезы, философские либо религиозные. Сегодня же еИ описывают нам
те, кто сами живут этой жизнью, и говорят нам о законах перевоплощения. В самом
деле, что значат несколько исключений, отмеченных в англосакских кружках,
исключений, число которых сокращается день ото дня, что значат они пред лавиною
документов, согласующихся свидетельств, собранных от Южной Америки вплоть до
Индии и Японии?
Уже не какой-то отдельный мыслитель или группа их, как то бывало прежде,
приходит указать человечеству путь, который он или они считают истинным, но весь
Незримый Мир твердит нам об этом, весь Незримый Мир сотрясается и делает усилие,
чтобы отъять мысль человеческую от еИ привычек, шаблонов, заблуждений, и, как и
во времена друидов, открывает ей божественный закон эволюции. Это ведь наши с
вами почившие родственники и друзья в ходе бесед, изобилующих доказательствами,
удостоверяющими личности их, рассказывают нам о своИм положении в мире
потустороннем, хорошем или плохом, как о последствии их прошлых поступков.
Я обладаю семью пухлыми томами с сообщениями, полученными в группе, которою
я долгое время руководил. Сообщения эти дают ответы на все вопросы, какие только
человеческая неуверенность может задать мудрости незримых. Духи-наставники
просвещали нас чрез посредство различных медиумов, не всегда друг с другом
знакомых и зачастую бывших просто малообразованными женщинами, исполненными
католических предрассудков и потому несклонных питать симпатий к учению о
перевоплощениях. И все, кто с той поры обращались к этим архивам, поражались
красоте стиля, равно как и глубине высказываемых мыслей.
Быть может, послания эти однажды будут опубликованы. И тогда увидят, что в
произведениях своих я вдохновлялся не столько собственными взглядами, сколько
взглядами из мира потустороннего. Тогда при всИм разнообразии форм признают
великое единство принципов и увидят полное согласье с наставлениями, данными
духами-водителями во всех иных кружках, с теми наставлениями, коими вдохновлялся
Аллан Кардек, начертывая великие строки своего Учения.
(Из спиритического послания Аллана Кардека): "Вы попросили разъяснений по
некоторым тИмным пунктам друидического учения. С этой целью я вошИл в связь с
высокими сферами, желая получить некоторые указания о высшем
очаге-воспроизводителе жизни и любви. Три круга, как вам известно, составляют
основы кельтского учения, самый верховный, стало быть, относится к божественному
средоточию.
Из объяснений, данных Высшими Духами, явствует, что ум человеческий не
должен знать тайны верховного источника жизни. Вот что я однако могу вам об этом
сказать согласно доходящим до меня лучениям (радиациям). За пределами уровней,
составленных живыми существами по мере развития их чрез этапы собственной их
жизни, существует ещИ целиком вибрационная сфера, не имеющая пределов и
объемлющая всю необъятность Вселенной, но которая ощущается нами, лишь начиная с
определИнного этапа нашей эволюции. Эта сфера вибрирует, и земное существо,
вышедшее из неИ, ощущает еИ ещИ в форме вибраций сознания во внутреннем "я".
Пульсации верховного очага состоят в связи с сознанием, и когда оно развито,
мистическое чувство также развито. Оно прямо пропорционально эволюции сознания.
Великий вибрационный очаг одухотворяет собой всю Вселенную, и постепенно каждое
существо получает прямые вдохновения и впечатления из этого источника, на земле
называемого вами "Богом".
У вас будет однажды точное понимание слова "Всевышний", и чрез этот высший
вибрационный очаг вы поймИте и изначальную живую клетку. Но человеческий мозг
ваш взорвался бы, как пороховая бочка при поднесении к ней зажжИнного фитиля,
если бы в него был введИн ключ к тайне тайн. Вот что однако можно сказать о
великом высшем круге, в коем содержится созидательная сила. Молекулы, исходящие
из него, распространяются в Космосе словно вспышки огней фейерверка. Оне
распространяются волнами, которые составят искры, созидающие живых существ.
Вокруг этих основополагающих молекул циркулируют вибрации, каковые образуют
центры, созидающие миры. Центры эти постоянно создают всИ новые и новые миры.
Каждая созданная система обладает своей собственной жизнью, и сама, в свою
очередь, подразделяется на собственные подсистемы. Солнца также излучают волны.
У планет своя жизнь, свои трансформации. Сначала формируется газообразная
система, затем минеральная, растительная, чтобы в конце концов достигнуть уровня
человека. Человек же - мыслящее существо - движим искрою, исходящей из
верховного очага, тогда как минеральные и растительные системы создаются
рефлексами вторичного зарождения (генерации).
Такова эволюция материи, приводящая к созданию телесной оболочки, а к этой
оболочке адаптируется изначальная вибрация сознания в прямой связи с искрою,
полученной свыше. Таким вот образом устанавливается проекция.
Вибрации великого Целого не являются особыми для каждого региона, как то
обыкновенно считают, но наполняют все участки Вселенной. Оне ощутимы для существ
лишь по мере возрастания их чувствительности. Религии, в своих концепциях рая и
сфер небесных, дают только символы, образы, тогда как определИнно то, что
вибрации божественной мысли одухотворяют всю Вселенную.
Не все духи в состоянии проникнуть в вибрационную лазурь, ибо, для того
чтобы почувствовать, оценить красоту и величие высшей жизни, необходима
достаточно высокая степень совершенства. Каждая планетная система находится на
какой-то определИнной ступени эволюции, и наступит такой миг, когда развитые
существа, живущие на прогрессирующей планете, будут более непосредственно
погружены в эту лазурь. Обыкновенные духи в движении своИм постоянно
соприкасаются с духами светозарными, задевают их, не видя и не замечая этого; но
в некоторых условиях Высшие Духи могут сделаться зримыми для того, чтоб
просветить духов менее продвинувшихся.
Когда развивающийся дух может, чрез заслуги свои, войти в связь с высшим
миром и получать вибрационный свет из великого очага, он испытывает впечатление
силы, энергии, и тотчас же, как только импульс прекращается, остаИтся с тем
восприятием света, которое соответствует степени его развитости. Свет этот
претворяется миллионами вибрационных искр, наделИнных способностью лучения
непередаваемо-невыразимою для человеческих органов чувств. Вибрационные искры
эти обогащают его перисприт..."
В течение веков наука постоянно вдохновлялась высшими принципами познания,
каковые господствовали над нею и ею управляли. Физические явления интересовали
еИ лишь в той мере, в какой они подтверждали эти принципы. Сегодня же наука
предпочитает изучать явление само по себе, вполне будничным и материальным
образом. И не посредством высоких способностей человека стремится она узнать
истину, т.е. не посредством того, что только есть в нас самого благородного:
разума, интуиции, суждения, но чрез свидетельство органов чувств, т.е. через то,
что есть в нас самого низкого, ибо свидетельство ощущений, как то было доказано
столькими открытиями гения человеческого, обманчиво.
Друиды допускали к посвящению лишь избранных своих учеников, прошедших
длительную интеллектуальную и моральную подготовку. Занятия с ними могли длиться
долгие годы, если верить тому, что говорят об этом древние авторы, утверждающие,
между прочим, что подготовка эта включала в себя знание 20000 стихов. И
действительно, стихи, благодаря ритму, более легко закрепляются в памяти, меньше
прозы поддаются изменениям, искажениям и дольше сохраняют свой истинный смысл,
первоначальную свою оригинальность.
Ученики, стало быть, лишь после длительной и тщательной подготовки
допускались к участию в священных обрядах, каковые по сути были не чем иным, как
общением с Высшими Духами и исполнением их заветов и наставлений. Эти последние
передавались народу в форме более конкретной и иногда образной и всегда
принимались им с уважением, ибо друид был предметом всеобщего почитания.
Сегодня же всИ обстоит по-иному: первый встречный, без всякой подготовки,
без какого-либо обучения, без всяких предосторожностей, самонадеянно считает,
будто может вступить в общение с существами незримыми, кои его окружают. Никто
не боится без проводника, без компаса пуститься в опасное плаванье по этому
океану неведомо-невидимых сил и окружающей нас жизни. Никому и невдомИк, что
целые толпы низших духов парят в атмосфере земной, с которой они связаны своими
материальными флюидами. Это они всего охотнее откликаются на праздные призывы
людские, дабы поразвлечься, и немногого стоит ожидать от этой стихии, в коей
царят самые различные, порою зловредные влияния, равно как и печально известные
влияния мистификаторов и одержателей. И отсюда подрыв доверия, который
охватывает спиритическую практику, лишИнную правила, метода, серьИзности.
Без сомнения, не нужно оставаться безразличным к таинственным призывам, к
звукам, стукам, которые часто раздаются по ночам в наших жилищах и каковые порою
оказываются залогом крайне необходимого содействия и защиты. Да, мы должны
отзываться на приглашения такого рода, ибо они могут исходить от незримых
друзей, просящих нас о помощи, либо же быть предварением советов, откровений,
наставлений, драгоценных в пору испытаний, в которую мы живИм. Но как только мы
нашли средство сообщения, приспособленное к нашим психическим возможностям, мы
не должны колебаться потребовать от наших собеседников формальных доказательств,
удостоверяющих их личность, и привнести во все наши отношения с миром
потусторонним тот требовательный дух контроля и тщательного анализа, коий не
оставит никакой возможности проделкам духов легкомысленных.
Следует ли удивляться тому, что число официальных учИных, допускающих
реальность спиритических фактов, весьма невелико? Нет, не следует, если принять
во внимание, что в мышлении у большинства из них предвзятость и косность
занимают большое место. Но все те, кто сумели от них освободиться, признали в
наблюдаемых явлениях вмешательство духов и существованье мира незримого. Таковы,
в частности, Вильям Крукс, Рассел Уоллес, Фредерик Мейерс, Оливер Лодж,
профессора Вильям Баррет, Чезаре Ломброзо и многие другие.
У спиритов-не-учИных есть перед профессиональными учИными одно драгоценное
преимущество. Если порою они и лишены технических знаний, то зато им удалось
сохранить в целости ту свободу мысли, ту независимость духа и ума, которая столь
необходима при толковании такого рода фактов. Ибо факты эти они рассматривают
как таковые, такими, каковы они есть, а не в бледном свечении предвзятых теорий.
Если при этом они испытали какие-то разочарования в своих поисках, то из этих же
разочарований и сложился их опыт. Нельзя не признать их заслуги в том, что
изначально именно они исследовали те области и стороны жизни, каковые прочими
исследователями, ограниченными формулами и теориями, были объявлены
несущественными. Тем самым непрофессиональные учИные нашли путь к открытиям,
влекущим за собой самую настоящую революцию во всех областях науки и жизни.
Спиритов нередко попрекают тем, что они придают более значения теории,
нежели экспериментальной практике. На официальном Конгрессе по психологии 1900
года один учИный возражал нам: "Спиритизм у вас не наука, а доктрина."
Разумеется, мы всегда рассматриваем факт как основу, самый фундамент
Спиритизма. Мы знаем, что наука видит в экспериментировании самое надИжное
средство достичь знания причин и законов; но эти последние остаются непонятными,
недоступными во многих случаях без теории, которая бы их объясняла и уточняла.
Сколько экспериментаторов заблудилось в лабиринте фактов, потерялось в
запутанности феноменов и в конце концов отбросило всИ в сторону и отказалось от
всяких поисков из-за недостатка общего представления о предмете, представления,
которое бы связало воедино и объяснило все эти факты. Знаменитый профессор Рише,
проэкспериментировав всю свою жизнь, свалил результаты собственных исследований
в один пухлый том, так и не придя ни к какому выводу.
Разве, изучая только бесконечно малое, можно было притти к общей концепции
Вселенной? Разве одними лабораторными манипуляциями можно было достичь понимания
субстанционального единства? Если бы у Ньютона не было предварительной идеи о
силе тяготения, то неужели бы он придал какое-то значение падению яблока? Если
бы Галилей интуитивно не чувствовал вращение Земли, то разве бы он обратил
внимание на колебания бронзового фонаря Пизанского собора? Теория представляется
нам неотделимой от опыта, она должна даже предшествовать ему, с тем чтобы вести
исследователя, которому опыт послужит только для контроля.
Нас упрекают, будто мы слишком... поспешно делаем выводы! Да уж, воистину.
Феномены наблюдаются с первых веков истории, их экспериментально и научно
подтверждают в течение уже почти что ста лет, и вот наши выводы оказываются
после этого поспешными и преждевременными! Но и через тысячу лет будут ещИ
отсталые люди, которые сочтут, будто пока что слишком рано делать выводы. Между
тем, человечество испытывает настоятельную нужду знать, и нравственная
неурядица, свирепствующая в нашу эпоху, вызвана в значительной мере
неуверенностью, которая всИ ещИ витает над насущным вопросом о том, есть ли
жизнь после смерти.
Когда, в своей далИкой юности, я однажды увидел в витрине книжного магазина
два первых сочинения Аллана Кардека, то я тотчас же приобрИл их и запоем
прочитал. Я нашИл в них ясное, полное и логичное решение мировой загадки, и
убеждИнность моя выковалась. Однако, несмотря на свою молодость, я прежде уже
прошИл через необходимость выбора между католической верой и материалистическим
скептицизмом, и ни тут, ни там я не отыскал ключа к тайне жизни. Спиритическая
теория рассеяла мои сомнения и безразличие. Как и многие другие, я начал искать
доказательства точно установленных фактов, которые бы подкрепили мою веру; но
фактов этих пришлось долго дожидаться. Поначалу незначительные, противоречивые,
перемешанные подлогами и мистификациями, они были далеки от того, чтобы
удовлетворить меня, и я бы давным-давно оставил всякие поиски, если бы меня не
поддерживали и не направляли солидная теория и возвышенные принципы.
И действительно, кажется, будто Незримое словно желает испытать нас,
измерить степень нашей настойчивости, потребовать от нас определИнной зрелости
ума, прежде чем доверить нам свои тайны. Всякое моральное благо, всякое
завоеванье души и сердца, видимо, должны быть предваряемы мучительным
посвящением. И вот, наконец, феномены пришли, убедительные, неопровержимые,
разительные. Это были появления, материализовывавшиеся в присутствии
многочисленных свидетелей, ощущения которых согласовывались; прямое писание,
производившееся при дневном свете, из пустоты, за пределами досягаемости всех
присутствовавших, и содержавшее предсказания, которые впоследствии сбылись.
Затем стали проявляться Высшие Духи, которые пользовались всеми средствами,
бывшими в их распоряжении, сначала столом, далее автоматическим письмом, наконец
и в особенности инкорпорацией; последняя есть способ, с помощью которого я
беседую со своими духовными водителями как с обычными людьми. Их сотрудничество
было для меня бесценно при редактировании моих сочинений, от них я получал
сведения об условиях жизни в мире потустороннем и обо всех проблемах, которые я
затрагивал.
Эти духи сообщались чрез посредничество различных медиумов, которые друг
друга не знали. Каков бы ни был выбранный ими посредник, говорившие со мною духи
всегда являли собой вполне очерченные, индивидуальные характеры, причИм
некоторые из них отличались необычайно яркой индивидуальностью, с исключительно
высоким строем мыслей, психологическими подробностями и доказательствами
идентичности, составляющими критерий для самой абсолютной уверенности.
Спрашивается, как бы эти медиумы, ничего не знавшие друг о друге, или пусть
подсознания их, могли бы сговориться друг с другом, чтобы имитировать и
воспроизводить характеры столь различные и всИ же всегда тождественные самим
себе, и всИ это с постоянством и верностью, не нарушаемыми в течение пятидесяти
лет? Ибо уже около полувека явления эти развИртываются вокруг меня с
математической регулярностью, за исключением нескольких пропусков, например,
когда я лишился одного из медиумов и понадобилось некоторое время, чтобы найти
ему достойную замену.
В годы войны наши Наставники продолжали проявляться через различных
медиумов. И чрез разные организмы личность каждого из них утверждалась своим
собственным характером, исключая всякую возможность симуляции. В "Revue Spirite"
можно год за годом следовать за содержанием наставлений, которые передавались
нам по темам всегда существенным и высоким.
Затем, в преддверии Конгресса 1925 года, сам великий Наставник пришИл
заверить нас в своИм содействии и просветить нас своими советами. ЕщИ и сегодня,
это он, Аллан Кардек, побуждает нас опубликовать это исследованье о кельтском
духе и перевоплощении.
Международный спиритический Конгресс, на который съехались тысячи
участников, представляющих многочисленные группы и общества, и среди делегатов
которого были представители тридцати наций, собрался в Париже в 1925 году, в
зале УчИных Обществ. Конгресс работал с 6 по 12 сентября, и им была создана
Международная Федерация спиритов и спиритуалистов. Эта федерация, имея своих
представителей во всех уголках земного шара, является уже организацией, которая,
развившись, со временем сможет стать рычагом, способным перевернуть мир мысли и
науки.
Это было внушительное зрелище - видеть, как на трибуну поднимаются люди всех
рас и цветов кожи: индусы в тюрбанах, негры, один из которых был доктором права,
англичане, выступавшие от имени сотни своих соотечественников-делегатов,
американцы с севера и юга, представляющие спиритуалистические ассоциации,
насчитывающие сотни тысяч приверженцев, испанцы, греки, румыны и т.д. Все
всходили на трибуну, чтобы на разных языках подтвердить единую веру в выживание
и бесконечную эволюцию человека, в существование верховной причины, лучезарная
мысль которой одушевляет Вселенную. Видные представители науки и литературы,
такие как сэр Оливер Лодж, сэр Конан Дойль, генеральный прокурор Максвелл,
присовокупили своИ веское слово к страстным речам ораторов. Присутствующими
явственно ощущалось, как по залу проносится вдохновляющее дыханье незримой
толпы, и ясновидцы засвидетельствовали присутствие гигантов духа прошедших
времИн, кои активно участвовали в свершении великого дела.
Согласно духовным элементам, которые перевоплощение приносит в наш мир,
нравственный уровень его соответственно понижается или повышается. Когда оно
приводит на нашу планету большие группы обитателей низших миров, волнения
усиливаются и человечество кажется отошедшим назад. Но благодаря ему же
(перевоплощению) в годину испытаний появляются сильные индивидуальности, для
того чтобы направить по самым надИжным путям колеблющиеся шаги идущего каравана.
Именно это и происходит в настоящее время в нашей стране. Развитые духи и
духи более высокого порядка, преследуя цели возрождения и духовного
переустройства, посредством воплощения приходят сюда занять своИ место. Это
движение, говорят наши незримые наставники, продолжится.
Так что не надо отчаиваться. Мрачные прогнозы, пессимистические идеи,
страхи, тревоги происходят от несовершенного понимания жизни, понимания,
которому косная, рутинная наука навязывает узкие рамки нашего краткого
человеческого века и малой нашей планетки, тогда как в действительности жизнь
обладает воистину безграничными, беспредельными ресурсами, ибо развИртывается
она на лоне пространств космических, из коих она и вдохновляет, стимулирует,
оплодотворяет жизнь земную.
Если наша литература, наша философия, наша политика будут продолжать
вдохновляться правилами и теориями узкой, старой науки, если общее представление
о жизни как об эволюции и о еИ законах не проникнет, не напитает, не преобразит
душу человеческую, то мало надежды увидеть изменение в нравственном и
общественном положении нашей страны и планеты в целом. В особенности же именно
представление о жизни, которую мы живИм один будто раз, всИ перепутало,
затемнило и сделало непонятными эволюцию бытия и справедливость Божественную.
Если бы жизнь земная была так ограничена, то наши знания, наши достижения и
свершения, всИ оказалось бы потерянным, как для отдельного человека, так и для
всего человечества, тогда как на самом деле чрез воплощение всИ увековечивается,
всИ обновляется. Мы трудимся для всех, и, трудясь для всех, мы трудимся для
самих себя. Ничто, таким образом, не теряется, не пропадает, отдельные личности
и поколения связаны друг с другом, действуют заодно сквозь века.
Только лишь чрез соединенье возможностей и сил обоих миров, зримого и
незримого, откроется человечеству новая эра и возникнет цивилизация более
высокая и более прекрасная!
Присоединим голоса наши к голосам Беспредельности. ВсИ воспевает, всИ
восхваляет радость жизни, от атома, мятущегося в луче света, до огромной звезды,
плывущей в эфире. Обожанье существ составляет изумительный и чудесный концерт,
коий наполняет пространство и восходит к Богу. Это приветствие детей своему
Отцу, дань уваженья, возданная созданьями своему Создателю. Вопрошайте Природу в
великолепьи солнечных дней, в спокойствии звИздных ночей. Внимайте великому
голосу океанов, шИпотам, поднимающимся из чрева пустынь и глубины лесов,
таинственным звукам, возникающим в листве, раздающимся в одиноких ущельях,
заполняющим долины и равнины, достигающим небесных высот, наполняющим всю
вселенную. Повсюду, сосредоточившись, услышите вы восхитительный гимн, коий
Земля обращает к Великой Душе. ЕщИ более величественна молитва миров, строгое и
проникновенное пенье, наполняющее вибрацией беспредельность, и возвышенный смысл
коего понятен одним лишь духам.
Помни, что жизнь коротка. За время еИ силься обресть то, ради чего ты пришИл
в этот мир: истинное совершенство. Да сможет духовное существо твоИ выйти из
мира этого более чистым, нежели оно вошло в него! Берегись ловушек плоти; думай
о том, что Земля есть поле битвы, на коем материя и чувства ведут на душу
постоянное наступленье. Смело бейся с низкими страстями; бейся умом и сердцем,
исправляй недостатки свои, смягчай свой характер, укрепляй волю свою. Поднимися
мыслью над земною пошлостью. Открой себе отдушины, устремлИнные в светозарное
небо.
Помни, что всИ материальное - тлен и призрак. Поколенья проходят словно
волны морские, встающие одна над другой, рушатся империи, гибнут и сами миры,
потухают солнца. ВсИ проходит, всИ исчезает. Но есть среди всего этого три вещи,
идущих от Бога и незыблемых как и Он, три вещи, коие сверкают поверх мельканья
человеческих иллюзий, и это - Мудрость, Добродетель, Любовь! Обрети их усильями
своими и, достигнув их, ты поднимешься над тем, что проходяще, переходно,
мимолИтно, ради того, чтоб наслаждаться тем, что вечно!
1 Абрэд, по взглядам друидов, - круг блужданий и переселений, где всИ рождается
из смерти; означает жизнь и развитие на лоне человечеств; отличительная черта
этого состояния - самосознание и свобода воли; соответствует настоящему
положению человека, его жизнь на Земле - частный случай этого периода.
Гвинфид - наслаждение полнотою бытия и всеми его свойствами, освобождение от
смерти и материальных форм; дух поднимается к самому высшему совершенству и
достигает круга блаженства, где всИ рождается из жизни и человек путешествует по
небу.
Аннуфн - царство необходимости, бездна бездн, зарождение жизни, постепенное
и невообразимо медленное переселение души из мира минералов в мир растений, а
затем - в мир животных с перспективой перехода в мир человеческий. (Й.Р.)
Last-modified: Mon, 08 Apr 2002 07:27:48 GMT