нему. В его глазах я вижу свою ковыляющую походку, перекошенную фигуру и не менее перекошенную физиономию. "Будем лечится радикально. Надевай на меня "карандаши"". Шурик безропотно поднимает самую тяжелую часть нашей амуниции (продольные составляющие байды). Я просовываю руки в лямки... Очередное чудо советской медицины свершилось! ** * Моча (на моем компе нет знака ударения, так что ударяйте по собственному вкусу) весною представляет из себя местами проходимую на байде речушку. Под начинающимся дождем собираем байду, грузим в нее вещи и тащим оную по камням. Иногда сплошной перекат сменяется маленькими, но глубокими прудиками. Приходится залезать в байду, чтобы через несколько метров из нее выбираться. Дождь то усиливается, то не прекращается. Речка углубляется, но уже темнеет. А места для стоянки не наблюдается. Наконец, замечаем одинокий дуб и под ним располагаемся. Дождь по заказу прекращается. Разводим костер и готовим борщ. Борщ из пакетиков с эмблемой бычьей морды - мечта туриста, романтика и вообще любого чокнутого человека, а банка фасоли в томате... Не только язык, но и ручку с компом проглотить можно, начав подробно описывать это событие. Лично я не рискну. (Особенно, если учесть, что пишутся эти строки в Таиланде, после поездки на Рифовые острова и во время мазохистских раздумий: то ли сейчас пойти в ресторан, то ли с дуру еще немного помучится над воспоминаниями). Ресторан, естественно, победил и всякие глупости в голову больше не лезут. Устраиваемся на ночь. Так как шли не в серьезный поход, а на прогулку с одной ночевкой, то не захватили с собой ни спальника, ни палатки... На нас одни намокшие телогрейки, да на мне шапка-ушанка (сухая). Дождь, перевыполняя план, опять заморосил. Пытаемся устроится под байдой. "Прима" - байдарка легкая, удобная, но узкая, зараза! Ложимся спина к спине, надеваем ее на себя, как одеяло, выдыхаем... А вздохнуть уже не получается. Тут я начинаю щелкать зубами. День выдался тяжелый, не всякая психика может выдержать и Шурик после продолжительного молчания с опаской спрашивает: "Владик, ты че?" "Да ухо пытаюсь поймать". Шурик замолкает намертво, а я все продолжаю ловить зубами завернувшееся ухо шапки. И только сейчас, когда я пишу эти строки на Новый год в знойном Таиланде, меня разбирает любопытство, - а о чем он тогда мог подумать? 28  "Эй, ребята, подвезите!" - этот возглас я услышал не на оживленных улицах Москвы, а на Катуне. Одинокий абориген, прогуливающийся по Чуйскому тракту, решил сэкономить свое время. Байда, конечно, не такси, но мы поступили в лучших традициях московских таксистов семидесятых годов - проехали гордо мимо. Шли без просмотра, т. к. лоция шептала о номерных мелочах. Очередной порожек с чистой стрелкой слива проходим играючи. При выходе из струи, я с удивлением замечаю, что машу веслами по воздуху. Оглядываюсь назад. Где-то далеко внизу водный колодец заканчивается скукоженой фигурой Кости и его глазами. (Кстати, еще один экземпляр в мою коллекцию взглядов.) При этом меня стремительно вращает по часовой стрелке вокруг костиной оси. Я видел в своей жизни более мощный водоворот на Енисее. Но он был плановый, детально описанный в лоциях. Его можно спокойно обойти с любой из сторон, только мы с Сан Ванычем для полноты ощущений прошлись по его краю. Но такой неожиданный... А теперь представьте себе на минуту эту картину. И, заодно, ощущения наших страхующих друзей. Мне легче, я слышал их неоднократно, но до сих пор мучаюсь раскаянием. Эх, если бы прихватили с собой того аборигена! 29  Прошли мы первый Шабаш и на радостях рванули просматривать второй. А там... Входа нет, выхода тоже, а в середине сплошной лабиринт. Первый ЛАС проходит благополучно. А и что с ней может случится, с надувашкой? Долго-долго выбираем маршрут. Потом долго-долго его пытаемся запомнить. Наконец, просто сидим. Народ смотрит на нас, как на смертников. Невооруженным взглядом видно, что морально мы уже сломались. Побрели к байде. Народ удобно рассаживается на скалы. Вместо того, чтобы произнести героическое, типа: "Идущие на смерть приветствуют тебя", Костя спрашивает: "Ты запомнил ориентиры?" Я честно ему отвечаю: "Нет." Садимся в байду и отталкиваемся. Немного побултыхавшись на входе, чалимся к левому берегу. Костя, как выяснилось, тоже забыл ориентиры. В этот раз я не пошел на просмотр, смирившись с неизбежным. Глубоко верное решение, т.к. на самом входе нас киляет. Мы хватаемся за обвязку, за единственный ориентир, который не забыли. Из-за ширины реки страховку в самом пороге организовать не возможно, поэтому народ просто активно переживает. Публики много - присутствует ленинградская сборная солянка. Эмоциональнее всех реагирует Мишель. Когда из моей каски чем-то брызнуло, он подумал, что это мозги, и заорал благим матом. Что-то про чью-то маму. Теплая такая фраза, интимная. Очаровательная ленинградка шарахнулась от него вверх по скалам. Да. Это был Шабаш, полный Шабаш. 30  Баня - это образ жизни. Но корчит образ свою физиономию в разных ситуациях по разному. С детства я баню не знал. Ее заменяла ванна, где можно было, укрывшись ото всех, спокойно провести несколько часов за чтением книжек. Своеобразная медитация, где сосредотачиваешься на особом, глубоко волнующим именно себя, мире. В армии баню я возненавидел, впрочем, как и все армейское. Да и как можно без брезгливости относится к тому, что сотня голых мужиков мылят себе все, до чего могут дотянутся? В институте бессовестные мужики (а какие еще могут быть доценты с кандидатами?) обманом затащили меня в баню образца семидесятых. И что ж? Я узрел подлинную соборность, материализующуюся при помощи бережно чтимых обрядов. Где глубокий философский смысл приобретает всякая мелочь, от шапочки на голове, до просушки парной. Короче, говоря языком жизнелюбивого Шумахера: "Лишенный сладостных мечтаний В бессильной злобе и тоске Пошел я в Волковские бани Попарить кости на полке. И что ж? О радость, о приятство, Я свой высокий идеал: Свободу, равенство и братство В торговых банях увидал!" Апофеозом банной жизни стал мой мальчишник. После чего, естественно, баня превратилась в плод запретный. И от этого сладкий и элитный. Походные бани делятся на две категории: городские, т.е. свершаемые в местах обетованных, и, собственно, походные. Городские бани чудны и непривычны. Например, в Кызыле в самой раздевалке под вывеской: "Пронос стеклотары воспрещен. Штраф 10 рублей" сидит воинственного вида дама. На предмет выявления стеклотары. Честное слово, под ее взглядом очень многие части тела становятся хрупкими. Пользоваться городскими мыльными молельнями можно только в случае крайней нужды. В походе баня очень редкий, но на века запоминающийся праздник. Праздники возможны только при наличии свободного времени, а оно в походах страшный дефицит. В знаменитом "кормовом походе" на Приполярном, мы устроили аж трехдневную дневку. Когда плодотворные рыбалка с охотой надоели, решаемся очистится пред богом и людьми. Часов восемь калим камни на чудовищном пионерском костре. Потом откатываем их на свободное место и поверх натягиваем большую палатку без дна, очень кстати найденную в охотничьей избушке. Мужской состав группы забивается в нее. Первосвященник макает березовый веник в кан с чистейшей таежной водой и сбрызгивает камни. Пар, правда, быстро выветривается, но трудолюбивый первосвященник вкалывает в поте лица своего. Потом все гуськом бежим к Танью. Три мощных гребка от берега и... быстро-быстро назад. На многое способна ледниковая водичка! В завершении обряда скромная трапеза в избушке. А другая баня состоялась вопреки козням завистников где-то в Саянах. Втроем мы потратили дневку на приготовление ее. Избушка с палатками на чердаке по близости не было и тогда взяли полог со своей. Она была явно мала, но мы в Андрэ попросили его брата попридержать ее с наружи. Чтобы пар не выходил. Забираемся внутрь и мордами чуть не упираемся в раскаленные камни. Берез в этой местности не было. Тогда Андрэ заменил веник своей кружкой. До верху наполняет ее водой и плещет на камни прямо перед физиономиями... Мишель силен и здоров, но, к несчастью, буквально выполняет команды. Поэтому первый порыв он выдержал. Зато второй его пушинкой относит в сторону. Это была самая чистая баня, т.к. с наших лиц смылась не только грязь, но и кожа. И вот после стольких мук, завистники, наблюдавшие за нами у костра, лишили нас законных 50-ти грамм! Зато это им дорого обходится на гусятниках, когда вспоминается о бане - мы требуем сатисфакции. И получаем в неограниченном количестве. 31  Страсть к охоте в нас, хищниках, неистребима. На Приполярном охотника, первым застрелившего утку, закормили до отвала, а нам, смертным, достались воспоминания. Но когда я потом с охоты принес десять уток взамен десяти патрон, заматеревший народ вынес приговор: "Ты их принес, ты их и чисть". Но мы - люди и, следовательно, милосердны. Хотя, конечно, по разному. Охотник шел впереди налегке с одним ружьем, пока бурлаки тащили сквозь заросли байды. Увидав утку, он сначала выстрелил, а потом вгляделся. Цель оказалась маленьким утенком. К тому же слегка раненым. Когда мы вышли к озерцу, где он плавал, нас тоже охватил азарт. С воплями и веслами устроили облаву. Но утенок был увертлив. Так продолжалось до тех пор, пока не появился руководитель похода. Узнав причину задержки графика движения, от засовывает руку в воду и вытаскивает утенка. Кижа тут же заверещала, что его надо отпустить. Я предложил привязать бантиком в байду, привезти в Москву и вылечить. Но дробинка попала в шею и утенок был не жилец. Тогда милосердный Андрэ выхватил свой ножичек нулевого размера и отрубил голову. Кижа заявила, что уток есть больше не будет и с Андрэ разговаривать тоже. Вечером голод помог извечно девичьей забывчивости и весь противень с дичью был уничтожен. Вместе с утенком. ** * Кстати, это мне напомнило еще один пример милосердия. В солнечный день на камушке сидел кузнечик. Маленький такой. Нина Ивановна, добрейшей души человек, посмотрела на него и сказала: "Ах, как мне его жалко!" Народ, разомлевший от жары и заслуженной дневки, с умилением наблюдал за картиной - женщина с добрыми глазами склонилась над божьим созданием. Нина Ивановна берет в руки камень и тюкает это божье создание. Тогда мы были слишком ошеломлены, чтобы понять весь глубокий философский смысл случившегося. Во-первых, тюк - и нет источника жалости, во-вторых, доброта очень часто границ не знает, особенно в походе, и, в третьих, этот случай подарил нам великолепную фразу: "Я вот сейчас пожалею тебя, как Нина Ивановна кузнечика!" 32  Скромен и неприхотлив ужин в охотничьей избушке после бани на Приполярном. Краткое описание блюд: манная каша, утята и куропатки жаренные, хариус, грибы, варенье из голубики с блинчиками, синюховка, настоянная на можжевельнике и разбавленная виноградным соком (сок везли из Москвы ради такого случая), чай из местных трав (рецепт утерян вместе с травами)... И все в изобилии. Причем завхоз (да светится имя его в веках!) к экзотическим блюдам приказал не прикасаться, пока не будет уничтожена плановая манная каша. Кижа сломалась первой. За ней, не выдержав испытания изобилием, отполз я. Потом посыпались по одному и остальные. Беззаветный борец за вдохновляющий лозунг: "Экономика должна быть экономной" Юра в конце концов тоже поднял вверх свой живот. А в это время Валера, не спеша, не тратя время на шутки, поедал остальное. И стол, как и положено в походе, стал стерильно чистым. Вот что значить пожизненно отсидеть в общагах студенческих и аспирантских! 33  Походные тропы забиты историями. Одни - ужасны, другие просто забавны. Главное - как их воспринимать. К примеру,на Кантегире весь поход шли дожди. Выдался всего один сухой день. Про солнце я не говорю, но дождя точно не было. Песня "Какое небо голубое" была запрещена местной цензурой, ибо после ее исполнения начинался не просто дождь, а проливной ливень. И именно в этот день я умудрился потерять свою анараку. Утром оставил ее на камушке за ненадобностью. Народ помирал со смеху, слушая мое повизгивание в порогах. А, между прочим, в этот момент моя физиономия могла служить заставкой в фильме ужасов. ** * А однажды брели мы другой саянской тропой. Слово "брели" в водном походе на меня производит неизгладимое впечатление. Я и в походы ходил только в водные, чтобы пешком не бродить. Но, к сожалению, к каждой ложке меда всегда примажется бочка дегтя. Тропинка шла по крутому обрыву и становилась все уже. Вскоре моему терпению пришел конец, тропинке, кстати, тоже. Тут я взвыл по настоящему и потребовал у руководителя похода письменной расписки, что такой кошмар в нашем водном походе больше не повторится. Заверения, естественно, я получил, но легче не стало. Над осыпавшейся частью тропы торчал корешок. Вот за него народ стал хвататься и, раскачиваясь над 50-метровой пропастью, перепрыгивать. Мы, повторяюсь, - водники, а не какие-нибудь альпинисты, да не к шашлыку будет сказано. О страховке на воде мы знаем все, или нам так кажется, а на полет над пропастью не затратим лишней минуты. Просто возьмем и полетим. С меня даже рюкзак поленились снять. Подхожу к обрыву, хватаюсь за корешок, уже порядком потрепанный, и... Когда на гусятнике вспоминается эта история, моя грудь самопроизвольно выпячивается. Забавно, правда? До ужаса. ** * Обычно на тропе походная компания растягивается чуть ли не на километр. Первые летят, как на крыльях, в предвкушении длинного перекура, а замыкающие любители здорового образа жизни ползут, дабы в конце услышать: "А вот и все в сборе, теперь можно двигаться дальше". И в этот раз мы не изменили традиции. Жара, тяжелые рюкзаки несколькоприуменьшили прыть длинноногих. Приуменьшили на столько, что из задних рядов можно было наблюдать забавную картину: лидер номер три рванул так, что через мгновение скрылся за горизонтом. Вы видели человека бегущего с сорокакилограммовым рюкзаком? А зря, очень пикантное зрелище. Четвертый, дойдя до невидимой черты, последовал его примеру. Когда пятого постигла та же участь, мы, замыкающие, открыли дискуссию. Вывод напрашивался сам собой - ребята увидали местность, самой природой созданную для очень длинного перекура. Действительность оказалась более сурова. Когда я дошел до заветной черты, в мою правую щеку вонзилась оса. Краем глаза замечаю по середине тропы дыру, а над ней рой пчел. Через мгновение я оказываюсь в группе лидеров, уже подсчитывающих свои раны. Больше всех досталось четвертому. В него впиявилось штук десять ос и он аллергически чихал. К сожалению, он был дежурным и супчик, приготовленныйна перекусе, был специфичен. А теперь дайте мне ответ на вопрос: ну почему все смеются, когда я рассказываю эту жуткую историю? И вообще, в чем разница между жуткой историей и забавной? 40  В древнем городе Угличе существовал животворящий источник. В самые мрачные времена героической борьбы советского народа за свое светлое будущее против диких орд язвенников и трезвенников он не иссякал. Чудо, забытое в наши времена ликеро-водочного изобилия, навеки останется в памяти истинно верующих. В желудках тоже. Хотя бы в форме цирроза печени. В тот поход на яхте мы с моим матросом Шуриком совершили паломничество к святым местам. Причастившись всего двумя кружками, мы с полными канистрами вернулись на яхту. Перед совершением священного обряда оставалось только зачалиться и я твердой рукой направил судно в гущу рыбацких лодчонок, стоявших возле плотины. Замедляю ход, перевожу мотор на нетралку и бросаю кормовой якорь. Канат раскручивается до конца и я кричу Шурику, чтобы он, мол, тоже бросал свою носовую железяку. Шурик, держа в одной руке якорь, поворачивается ко мне лицом и пускается в рассуждения о том, что если встать чуть-чуть в другом месте, то рыбы будет... Я так и не узнал, какое количество рыбы сулил он. Всего в трех словах я выразил свое отношение к его предкам, потомкам, да и к нему лично. Это были короткие, но емкие слова. Шурик бросает якорь, но... Было поздно. Течение у плотины очень сильное и нас понесло на рыбацкую мелюзгу. мких слов слышится гораздо больше и они несутся со всех сторон. Теперь они обращены лично ко мне. Ну и эхо в этой местности! Мы наваливаемся на катерок какого-то ликеро-водочного рыбака. Мужик спросонья решает, что у него белая горячка... Одним словом, зачалиться удалось только через полчаса. Я с красными ушами удаляюсь в свою каюту. Такого стыда я не испытывал никогда. До сих пор у меня все внутри сжимается от этих воспоминаний... А матрос Шурик? Он очень плохо кончил. Женился, забросил походы, стал доцентом... И да пусть так будетс каждым непослушным матросом! 42  Как походный народ выдерживал мой храп остается тайной за семью печатями. А как он боролся с другими, я был свидетелем. По доброте душевной, местная уборщица запустила нас в помещение автостанции, закрывающееся на ночь. Мы, как всегда, комфортно расположились на лавочках. Первым перешел в мир сновидений Сан Ваныч. Причем перешел во всю мочь своих легких. Интеллигентный Костя заскрежетал зубами: "Ребята, дайте мне тапочек!" Не успевший далеко уйти Сан Ваныч услужливо вопрошает: "А мои кеды подойдут?" 44  Люблю я свою походную компанию. Ребята, как на подбор попались душевные, и, можно даже так выразится, вежливые. Судите сами, я поведаю одну из основополагающихлегенд походного мира. Мы сидим на груде слегка чистых рюкзаков и байдарок в речной посудине, которая доставила нас из Лабытнангов в Салехард. Бог знает, какой день мы пытаемся вырваться из пленительного мира Приполярного Урала, оправдывая добрую советскую привычку попадать на Север легко и элегантно, а вот возвращаться... Кругом мусор и грязь, причем явно не та от которой нежные микробы дохнут. Ото сна, благо уже ощущалось приближение рассвета, нас удерживало чувство долга перед теми семижильными парнями, которые пытались приготовить обедозавтрокоужин на песчаном бреге при ветре не менее четырех баллов из насквозь промокших щепок, да чувство несколькодневного голода. И чудо произошло! В помещение вошли титаны походного мира, трепетно неся дымящиеся реликвии. В молитвенном экстазе мы сгрудились вокруг них, прижимая к сердцам (а кто и к желудкам) миски, кружки и ложки. В одном из канов белела (именно белела!) манная каша, а от янтарной поверхности другого воспарял душистый аромат свежезаваренного чая, почти уже забытый нашими ссохшимися желудками. И тут моя рука потянулась к кану с чаем. Не знаю, что она думала, наверное, совсем осатанела от бессонницы. Я смотрел на свою руку, уже понимая, что совершаю. Моя походная кружка, прошедшая много походов и этот в частности, которую я давно не мыл, так как уже бессмысленно, опустилась в янтарную жидкость. На глазах всех присутствующих... И что? Нет, вы подумайте и попробуйте представить, что произошло дальше? Слабо? Средь гробовой тишины раздался негромкий голос: "Отойди малыш, у нас дюже крепкий табак". Через мгновение, уже стоя на палубе с остатками чая в своей кружке, я стал понимать, что и на смертном одре я услышу этот задушевный голос. Да, господа, джентльмен даже в походе джентльмен! 45  Последнее пристанище человечества на Приполярном Урале встретило нас многоярусными нагромождениями ящиков с пустой стеклотарой. Узнаю тебя, Русь-матушка! Даже на Севере. Быстро-быстро, к вечеру, собрали байды в узеньких проходах и в путь. Впереди Шурышкарский Сор. Грандиозная поверхность воды, по которой даже на байдах надо идти по фарватеру. Идем всю долгую белую ночь. Жажду нам утоляет Кижа, шаманя марганцовкой над забортной водой. А вот "до ветру" сложнее - экипаж смешанный, то есть с нами была дама. Галантно пытаемся сходить погулять на ближайший островок, на котором не то что кустика, травки не было. В самом центре островка, до которого брели с полчаса, грязи - женщинам как раз по пояс. Остатки цивилизованного воспитания спадают с нас вместе с этой грязью. К утру добираемся до материка. Шикарный песчаный пляж, метрах в ста - стена удивительно высоких для этой широты деревьев. Сходу ставим палатки, что бы поспать, а потом плюем на отдых и начинаем паковать вещи. А зря. Для начала обнаруживаем отсутствие всего запаса риса. Под нашими косыми взглядами Андрэ перетряхивает свой рюкзак и находчиво, но нудно, объясняет нам, что в кормовом походе надо питаться дармовыми местными деликатесами. Удар по нашим желудкам страшен, но приговор был суров и справедлив - самоличное приготовление плова на все честную компанию. Приговор был приведен в исполнение на первом же гусятнике. Веселое начало нашего похода продолжил Юра. Чай тоже приказал долго ждать нашего возвращения. Настоящий индийский чай, в те славные времена изысканнейший дефицит. А это уже катастрофа. Поход, особенно кормовой, без чая, как гусятник без спиртного. От братьев Вороновых про чай узнаем все - и где на буфете он лежит, и как выглядит буфет, и как запакован чай, и... Легче не становится. За сто верст ни одного населенного пункта, не говоря уже об открытом магазине. В ужасе Юра хватает литр спирта и бежит к соседней группе туристов. Назад он возвращается без спирта, но с двумя пачками чая. Одна большая, да одна маленькая. Грузинские. Бр-р-р! Домой их и привозим, как сувенир, ибо природа (таежная) для народа (туристического) бесплатный поставщик не только дичи и хариусов. Вкуснее приполярного чая, настоянного на молодости, я ничего уже не пил. Солнце, легкий ветерок, рассыпчатый под ногами песок, пережитые ужасы расслабляют меня и я бреду в одних плавках до леса. Где-то в вышине гудят высоковольтные провода... И только войдя в лес, до меня начинает доходить: а откуда в безлюдной тайге может взяться ЛЭП? Но это уже другая история. История про битвы с могучими стаями комаров, которые мы смогли победить оружием пострашнее моих плавок; бесславные поражения от полчищ мошки, которых, хвала Великому Оллорикену, смог смести только сильный ветер... Ветер, до ветру... Каламбурьте сами. А мне в том лесу, поверте мне, было не до каламбуров... 46  Выходили мы с Приполярного в места обетованные по великой таежной реке Танью. Вот уже вдалеке показалась первая примета человеческих существ - лодка. На всякий случай прячем свои ружья от греха подальше. Но лодка ведет себя как то странно, во всяком случае, на поведение охот. инспектора не похоже. То часто-часто загребает веслами, то замрет на месте. Лодка носом воткнулась в берег, из нее выскочил малюсенький эвенк и побежал. А за ним по песку потянулась громадная щука! Он бросился к ней и, тюк-тюк, быстро застучал по ней колотушкой. Великанша как то очень быстро смерилась со своей участью и затихла. В ней оказалось (да отсохнет мой язык на гусятнике!) метра два! А эвенк ростам мне по грудь, а дылде Андрюше, который с ним затеял великосветскую беседу, соответственно, э-э, по пояс. Жена эвенка, как и положено, оказалась на голову (эвенкскую) ниже мужа. А дети... Не знаю, что меня больше поразило - щука или эвенкская семья. Скорее всего - контраст. Щуку, по слухам, продали близлежащим туристам за ящик водки. И теперь они рассказывают не менее достоверные истории про эту рыбку, чем я. 47  Ребята уже отчалили, а мы, увлекшись мытьем посуды, несколько замешкались. Поднимаем паруса и стартуем вдогонку. Но, выйдя из-за острова, понимаем, что погорячились. Остров закрывал сильный ветер. Другие "Мевы" шли под одним гротом, а мы распушились, как невеста на выданье. И тут началось. Наша посудина зарывалась в волны, будто поросенок в навоз. И, соответственно, хлебала воду. Стаксель спускать не решаюсь на ходу - матрос мойвпервые на морях и океанах. Отдаю команду отчерпывать воду. Коля поворачивается ко мне: "А чем?" Я молчу. Через некоторое время: "Тут только один котелок, но он с икрой." Икра из шести знаменитых лещей, подаренных местными рыбаками, тщательно засоленная и хранимая нами, как сокровище с острова Скелета. Я молчу уже сознательно. "Может ее выбросить?" Молчу, но мужественно - вода залила нижние стрингера. Очередная волна, окатившая матроса, положила конец его дурацким вопросам. До берега мы дошли, но жить остались случайно. Во-первых, благодаря икре, а, во-вторых, благодаря совершенно неожиданной чуткости моих друзей. По-моему, они так до сих пор не могут поверить в эту историю. 48  Коля был идеальным матросом. Правда команды он выполнял только с третьего раза, зато никогда и не при каких обстоятельствах не проявлял инициативы. Весь поход он обсуждал только одну проблему - чайка над нами летает, или альбатрос. Причем одними и теми же словами. "Это, наверное, альбатрос", через минуту: "Нет, это чайка" и еще через минуту: "А ты как думаешь, это альбатрос или чайка?". Круг замыкался и все начиналось сначала. Но на моем гербе высечено изречение: "Спокойствие, только спокойствие". На Азовском море волна короткая, но крутая. При хорошем ветре на фордаке наши "Мевы" выходят из Таганрогского залива. Фордак - гнусный курс. Волны накатывают с кормы, раскачивая лодку и грозя самопроизвольным поворотом. А это грозит не только нашим черепушкам, но и оверкилем. При таком ветре "Мева" опережает волны. В одну волну врезаемся носом, а сильный порыв ветра вдавливает в нее. На сгорбившуюся фигуру матроса обрушивается водопад. Я окостеневаю. Сделать ничего нельзя. Любое движение румпелем и нас ввернет в волну штопором. А водопад все ниспадает на Колю и в яхту. Спокойствие, только спокойствие! Когда-нибудь должно же это закончится! Узнать бы только чем? Медленно, нехотя яхта всплывает. Я недрогнувшей рукой ложусь на возвратный курс. На чем и кончается Азовский поход. 49  Вечером на Пироговке разыгрался шторм и яхту прошлось увести в бухту. Достойное завершение славного похода! На утро ветер усилился. Радио обещало до 20 м/сек и не обмануло. А тут еще жена обещала приехать покататься! И тоже не обманула. Пришлось забирать ее с гоп-компанией со станции. Народ тут же сориентировался в обстановке, забился в трюм и занялся активным отдыхом. Мне только время от времени доставлялся снизу стакан с бутербродом. Под всеми парусами (а что может случится на Пироговке?) на фордаке, не спеша переходящий в бакштаг устремляюсь к Москве. В книгах о морях и океанах я читал о том, что иногда в сильный шторм яхта попадает в положение, когда она перестает слушаться руля. Называется это брочинг. Но то на океанах, а тут, на игрушечном вдхр... Яхта резко приводится к ветру. Кладу румпель на лево... Ни какого эффекта! Яхту лагом бросает на волну, паруса заполаскивает, как пушечный взрыв... А из трюма взрыв хохота. У них посыпались все кружки, миски и они решили, что так славно напились. 50  На Енисее есть один феномен, который мы с Сан Ванычем не преминули использовать в корыстных целях. Вся река состоит из вертикальных течений. То на воде вспухает гриб, то закручивается водоворот. Одним словом на байде можно грести, а можно и нет - скорость от этого не изменится. Поэтому, как то по утру мы отчалили раньше остальных минут на двадцать. И предались отдыху на воде. Весла были забыты. Один бесконечный перекур плавно перетекал в другой, не менее бесконечный. На горизонте показались наши. Они махали веслами, как бешенные. Наверное нас хотели догнать, наивные. Мы помахали ручкой. Они нам тоже. Время летело, как в отпуске. На правом берегу перед поворотом увидали тур. слет - много всяких посудин и палаток. Нашли же место, где слетаться! С берега нам тоже махали. И тут мы увидали горы. Причем горы на воде. Фантастических размеров стоячие волны я видел в первый и последний раз в своей жизни. На надевание касок и застегивание спасжилетов времени уже не было. На греблю уходили все нерастраченные силы, но и их явно не хватало. Байда становилась почти вертикально и мы старались только удержать ее перпендикулярно волне. Время остановилось... Это был БОЛЬШОЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ПОРОГ. Если бы мы влетели в него чуть левее, рассказ получился бы короче. И явно не моим. 53  Несовпадение мнений о ближнем приводит к курьезам. Одна знакомая спрашивает моего товарища: "А где Владик?" "В Саяны ушел." "Значить опять из "Саян" пьяненьким придет?" 54  Мне всегда хотелось иметь что-нибудь парусное. Побывав на Парусном берегу, что существовал в свое время на Московском море, и увидав, какие чудовища бродят под парусом, мы с другом принялись за работу. Так я впервые узнал аксиому: "Туристы - санитары производства". Основательно почистив не только родное МИФИ, мы изготовили к нашему "Салюту" шверцы, мачту, гик... Парус, не долго думая, сделали из чего-то, очень смахивающее на мешковину. Просто два треугольных отрезка материи. Испытания происходили поздно осенью на Царицинских прудах. Нас с Шуриком сопровождал безотказный Буя. Быстро под моросящим дождиком собрали байду. Долго собирали все остальное. Наконец, поставили наше глюкало на воду и забрались внутрь. Буя изо всех сил держал мачту. "Отпускай" - командую Буе. "Так вы же перевернетесь!" "Отпускай, тебе говорят!" "А и черт с вами!" И отпустил. Саша, сидя на фальшборте, откренивал, я сучил ногами, к которым должны были быть привязаны ремни управления, а руки пытался распутать от гика-шкота. Когда я справился с веревочками, то выяснилось, что мы уже на середине. Вытягиваю левую ногу - байда не реагирует, а резво несется вперед. Выяснив, что с ноги соскочила петля, кладу концы веревочек в зубы и дергаю за петлю. Байда послушно поворачивает. И несет назад, к изумленному Буе. Пять минут на воде. И вся долгая зима в рассказах. 55  На Кременчугском водохранилище мы увидели парус большой яхты. Редкий, если не сказать - единственный случай спуска большой яхты на майские праздники. Мы с Андрюшей хватаем "Меву" и, бросив коллектив, устремляемся к яхте. Вместо "здрасти" к нам тянутся две руки с полными водкой стаканами. На закусь дают настоящего украинского сала. Знакомимся и осматриваем яхту. Переделка из "Дракона", очень грамотно сделанная. Но какая-то она слишком длинная. Андрюша стучит по корме: "А-а, из нержавейки сделали ахтерпик?" "Нет, нержавейки не нашлось, пришлось делать из титана". Воистину всесилен лозунг: "Турист - санитар производства"! Какая яхта без фонаря From: Alan@abs.vis.ru В походы ходил не много, а вот о яхте есть что расказать. Куйбышевское водохранилище. Гонки крейсерских яхт "Кубок Волги - 198? год". Изрядно потрепанная ночными ветрами яхта финиширует в Ульяновске. Команда тоже потрепанная - за последние сутки поспать некому не удалось. Идем на берег и узнаем, что старт следующей гонки часов через шесть. А у нас на мачте фонарь отказал. Ну что ж надо чинить. Решаем поднять человека за фал на обвязке к этому самому фонарю (высота от палубы метров десять). Яхту естественно качает, но не сильно. Поднимаем это мы значит Мишу к фонарю. Он удобно усаживается на краспицу (кто не знает это поперечина такая на мачте) и начинает разбирать фонарь. Через некоторое время он делает вывод - нужны вторые пассатижи. Их нет. Ну что делать пошли по соседям. Поднимаем на другом фале ему пассатижи. Нет реакции. Кричим. Орем. Весь набор ненормативной лексики исчерпан - Бесполезно. Обняв мачту Миша похрапыват на высоте десяти метров. Мысль первая чем бы кинуть в него ненужным. Но как известно из классики для этого надо "иметь что-нибудь ненужное". А его этого ненужного нет. Как бы мы решили эту проблему никто не знает, но выручил нас прошедший мимо "Метеор". На его волне яхту разок-другой сильно качнуло и мы услышали вопль с небес, то есть с мачты, - " Вы че совсем о@#$ли людей железками по башке будите". Пришедший с берега кэп, оглядывает команду, затем мачту, и наконец изрекает "Ну вот с двумя то фонарями куда как лучше! " Кто сказал, что каши мало ели? Или не получившаяся переправа. From: bers@rusoil.net. Скромная история про завтрак. Дело было в нехилой пешей четверке на Восточных Саянах. Группа, наконец, вышла к долгожданной дневке на реке Китой, нам эта речка показалась приветливой и ее прозрачные воды навеивали отличное настроение (даже не скажешь, что пятерка водная), умиротворяющая погода с солнышком давала понять - отдых перед сложной петлей будет что надо. Надев купальники, мы с ребячьей радостью бросились отмываться от прошлых дней похода, некоторые участники группы пару раз без особого напряжения бродили речку туда и сюда. Прекрасная рыбалка на Хариусов принесла дополнение к скудному рациону туристов. Как и положено не одна дневка не обходится без торта... В общем все как положено. После длинного от безделья день закончился. Уложившись в спальные мешки, вдруг неожиданно по палатке заморосил мелкий дождь, такой который все знают, мерзкий холодный, отбивающий все дневное настроение своей тоскливостью, наверное, это по такой дождь поется "Солнце не будет, жди, не жди". Утро было хмурым и казалось, что облака серее серого пытаются сесть тебе на голову и не слезать ближайший год. Что ж подумав о том, что в плохую погоду на перевал 2А не стоит лезть, решили продлить дневку еще на один день... Утро началось с того же серого и тоскливого, что и прошлое. Тут началось и самое интересное. Уровень Китоя поднялся до 1,5 метров, а вода в нем была как непроглядная мгла, поглотившая солнце. По маршруту надо было бродить ее на другую сторону, но бурлящие потоки давали понять, что справится с рекой будет не так то просто. Решено было навесить навесную переправу, сложность заключалась в двух аспектах: первый кто будет первый плавать со страховкой для закрепления основной веревки на другом берегу, второй, ширина опасного участка составляла более 50 метров (уже не было по близости). Первым поначалу был выбран руководитель, как обладатель наибольшей массой, около 100 кг, но зайдя по бедра в воду тут же был сбит течением. Пришлось его быстро эвакуировать на берег. Второй раз поплыл умеющий плавать лучше всех в группе. После организации ему страховки из 60 метрового репа, пристегнутой основы тоже 60 метров и еще одной основой ниже по точению, надев каску, "смертник" отправился в "долгое плавание". Не доплыл, т.е. почти доплыл, но встретившая его стоячая волна у другого берега отшвырнула его назад. По требованиям к переправам на воде концы веревок должны быть не закреплены, именно это чуть и не лишило нас одного товарища. Нашего "смертника" подхватило течение и понесло по реке. Страховало его в две руки пять человек, при чем двое были крепкие парни, но как ни старались страховочная веревка из-за того, что намокла, неумолимо проскальзывала. Первый стоящийна страховке самоотверженно намотал веревку на руку, в последствии рука в области кисти оказалась сломана, и потихоньку сползал все дальше в нервную реку. Ситуацию надо было спасать. Я ухватился за конец веревки и намотал ее за какой-то куст, что дало эффект маятника и "смертника" прибило к берегу, вот и думай теперь крепить веревки или нет. У пловца из одежды Китой не пощадил ничего, оставив только каску (чем он и прикрывался) и верхнюю обвязку, отчего у реки мы заметили отклонение в сексуальной ориентации. Третий заплыв оказался неудачным. Сведущая попытка преодоления водной преграды началась со следующего дня, который то же не предвещал ничего хорошего. Заплыв оказался удачным и основа торжественно под улюкающие вопли была привязана к кедру на другом берегу. Погода к этому времени не изменилась, все скучали по солнцу и хотя бы клочку синего неба. Подтянув полиспастом основу решили поутру натянуть до конца, убрав провис до минимума (сами понимаете больше 50 метров). Утро было немного лучше, но только тем, что нас сегодня здесь не будет. Поев КАШИ со свежими силами мы бросились к переправе. На раз два три дружно начали подтягивать полиспастом перил и тут... на том берегу произошло то, что ввергло всю группу в шок: кедр плавно рухнул в воду. Попытки высвободить веревку ни к чему не привели. Пришлось плавать еще раз и обрезать веревку. Так неудачно закончилась идея с навесной переправой. Пришлось идти выше по течению, к тому же погода поправилась и уровень воды начал снижаться. В двух ходках выше нашли узкое, но очень бурное место откуда начинался каньон и организовывать переправу по бревну, но это уже другая история. О носках, собаках и ''хороших'' местах. From: Павел Гуменюк (airline@mnogo.ru), 5 Mar 2002 Было это жарким летом 1995 г. (точнее в начале августа месяца) Абсолютно одурев от дел, городских катаклизьмов, совершенно запутавшись в личной жизни я проснулся с острым ощущением того, что сегодня, сейчас, сию минуту мне просто необходимо одеть рюкзак (тогда я ходил со старым брезентовым пельменем доставшимся в наследство от отца) и просто сбежать из города. Звоню корню (в зависимости от ситуации: друг, товарищ, брат, тот мерзавец, который пока ты ходил за дровами съел общую кильку в томате) и через три часа мы уже на автовокзале в ожидании того так горячо любимого всеми ЛАЗ-а, который и должен доставить нас на ''лазурное побережье''. Отправились мы на Печенежское водохранилище, что в Харьковской области западный берег которого порос т.н. Черным лесом. Не знаю, почему черный, но достаточно обширный без домов отдыха, пионерлагерей и прочей населенки. Короче говоря, одно из немногих мест в Харьковской области, где можно спрятаться от человечества не забредая очень далеко от цивилизации. Час в ЛАЗ-е, 40 минут по огородам, полям, холмам и партизанским тропам в Черном лесу и мы уже изрядно вымотанные и счастливые, что вырвались отыскали отличное место для стоянки. Представьте себе кручу: обрыв метров 5 поросшая лесом площадка как раз для палатки и костра и потом снова обрыв метра 3 и чудный песчано-глиняный пляжик. Таким образом, с тропинки наверху нас невидно, с воды и берега тоже (деревья прячут). Эдакий падающий в водохранилище остров. Место просто волшебнинькое листва скрывает тебя от беспощадных солнечных лучей, человеческое присутствие выражается только в хлопающих парусах величественно проплывающих мимо буквально в 5 метрах и абсолютно тебя не замечающих яхтах, а также в ненавязчивой музыке по вечерам из дома отдыха на противоположном берегу. Красиво ... Сидишь на обрывчике ножки свесил, под тобой волны плещутся в кружке как обычно в первый вечер похода тоже присутствует, звезды светят. И так душевно становится. Так вот корень, что учудил. Было жарко и после долгожданного ужина (читай завтракаобедаиужина) он отправился на берег мыть посуду. Взял да и зашел в кроссовках в воду. Все бы ничего, если бы он дурачина не лег потом спать в мокрых носках. Наутро он естественно проснулся с температурой. Благо цивилизация недалеко. На то место потом я приезжал неоднократно просто вырваться, отдохнуть, а однажды поехал туда на неделю. Естественно по всем законам солнце было только в первый и последний дни все остальное время шел дождь. Сказать, что это сильно омрачило мне отдых, так нет, вот толь