Евгений Кукаркин. Смерть всегда движется рядом --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Н. Кукаркин, 1994-1998 E-mail: jek_k@hotmail.com Home page: http://people.weekend.ru/kukarkin/ Ё http://people.weekend.ru/kukarkin/ ---------------------------------------------------------------  * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗНОЙ ПУСТЫНИ Жара изматывает все тело. Мы сидим в танке совсем раздетые, до трусов. Бронь раскалена и притронутся к ней практически невозможно. Пот противно щиплет глаза и обволакивает тело масляным блеском. Вентиляторы не помогают, горячий воздух пустыни всасывается внутрь машины и тут же выталкивается обратно. - А у них танки, говорят с холодильниками, - говорит мечтательно мой башнер, красный как рак от жгучего солнца здоровенный парень. - У них в основном немецкие "Леопарды", изготовлены для войны на Севере. Они мучаются так же как и мы, - звучит снизу голос водителя. - Не думаю. Израильтяне народ практичный, наверно уже наклепали внутри кондиционеры и чувствуют себя гораздо лучше, - поддерживаю разговор я. Снаружи приближался вой двигателя бронетранспортера. Машина остановилась около нашего танка, двигатель чихнул и затих. - Лейтенант, мать твою, - послышался голос начальника штаба, майора Филипенко, - высунь свою физиономию, чтоб я мог полюбоваться. Я высовываюсь в раскрытый люк. Майор одет по форме, но жара выжала из него обильный пот и гимнастерка покрылась темными разводами грязных пятен. Пыль пустыни сразу же прилипала к влажным местам. - Ну что у тебя за вид, лейтенант? Сопливый платок на голове. Где форма? Арабы уже смотрят на нас как на дикарей. А ну, давай сюда, да с картой. Я, обжигаясь о броню, выползаю к майору. Вид у меня действительно, не того; в сапогах, трусах и платком на голове. Филипенко презрительно кривиться, достает свою карту. - Смотри, израильтяне выползли всем корпусом вот сюда, - грязный ноготь майора ткнулся в указанную точку. - Вытащи свой взвод на эту отметку. С тобой пойдет взвод Мансура и Сабира. Ты за старшего. Задача: Мы пойдем на встречный бой, ты ударишь сбоку. Хорошенько себя замаскируй, не то они за три километра прошьют твои коробки. Прицелы у них лучше наших. Я кивнул головой. Мне ли не знать, когда я сменил уже вторую 54-ку. - И еще, не зарывайся, они нам не раз подсовывали новинки. Вот здесь минное поле, поганое место. Лучше обходи его, израильтяне тоже сюда не сунутся. Сигнал атаки по рации. Все понял? Да, приведи себя в порядок, стыдно смотреть. Майор пошел к бронетранспортеру и вдруг остановился. - Скажи этим арабам, чтобы не болтали по рации, а то вас раньше нас прибьют. Бронетранспортер взвыл и подняв тучу песка и пыли ушел в сторону канала. Я подошел к своей машине. - Эй, Ковров, выползай. Недовольное лицо башнера показалось в люке. - Как что, так Ковров..., помоложе никого нет что ли, - заворчала огромная голова. - Сейчас пойдешь к лейтенантам Мансуру и Сабиру. Вызови их сюда. Да приоденься, а то сгоришь на этом солнце. Из машины вылетели штаны и гимнастерка. Опираясь на них, чтоб не обжечь руки о бронь огромное тело выползло наружу. Ковров вяло стал одеваться. - Сержант Ковров, - я заговорил стальным голосом, - через десять минут лейтенанты должны быть здесь. Башнер, пробурчал про себя ругательство и, одеваясь на ходу, исчез за холмом. Через десять минут, уже одетый по форме, я встречал гостей. Арабы совсем не потели, одетые как на парад, они вытянулись передо мной. - Лейтенант Мансур, приказом полковника Али, вы и лейтенант Сабир подчиняетесь мне и входите в мою группу. Переведите Сабиру. Когда Мансур кончил говорить, я продолжил. - Через двадцать минут ваши машины подойдут сюда. Пойдете в колонне за мной. - Но такая жара и пыль, что наши фильтры все время забиваются, - возразил Мансур. - Нельзя ли нам пойти растянутым фронтом? - Нельзя. Каждую остановившуюся машину, расстреляю. Два офицера с испугом смотрят на меня. - А каждого командира танка, который хоть слово скажет по рации тоже уничтожу, - подытожил разговор я. - Вам все ясно? Они кивнули и бросились бежать за холм. Через двадцать минут колонна танков, поднимая громадные клубы песка и пыли, двинулась на Восток. Мы вышли в указанную точку через час и, спрятавшись за холмами, стали готовиться к бою. Я сам, лично, указывал место каждому танку, его сектор обстрела и район маневрирования. Мансур и Сабир ходили как привязанные собачки и все впитывали в себя. Потом мы попытались замаскировать танки сетями и экипажи затихли в своих коробках. Наблюдатели позвали меня заметив на горизонте, громадные облака поднятого песка. Масса израильских танков двигался к каналу. Несколько самолетов прошли над нами и очевидно заметив вдали скопление арабской техники в складках местности, сбросили туда несколько бомб и обстреляли ракетами. Танки противника развернулись на ровном месте и двинулись к месту обстрела. Из-за холмов выползли арабские танки и двинулись на встречу израильтянам. Задымили и остановились первые машины с той и другой стороны. Из-за подбитых танков из пыли выползали другие и становились либо новыми целями, либо искали свои жертвы и разделывались с ними. Бой был в разгаре и успеха ни у кого не было. - Командир, - заорал башнер, - вас вызывают. Я отозвался на позывные. Майор Филипенко напрямую без шифровки, охрипшим голос сказал: "Давай парень, отвлеки их, нам немного жарковато". Я заорал в микрофон. - Мансур, переведи своим, пора начинать. Всем русским экипажам вперед. Горячую машину затрясло как в лихорадке, она дернулась и поползла на холм. Я припал к прицелу. Знойное небо исчезло и появилась первая мишень. Ловлю прицельную лазерную точку под срез башни и нажимаю педаль. Машину качнуло. В оптике прицела возникла удивительная картина: без башни израильский танк машинально шел в атаку. Вот и второй. Еще выстрел. Этот остановился, сделав клевок и его затрясло как живого. Нас заметили и часть пушек развернулось, чтобы послать нам смерть. - Назад, - рявкнул я. Машина скатилась за холм. Я оглядываюсь и с ужасом замечаю, что Сабировские танки со своим командиром удирают за холмы. - Сабир, стой, - ору я по русски и по английски. Но он упрямо уходит. Разворачиваю башню и ловлю луч прицела на его башне. Нажимаю педаль. Его танк буквально разлетелся, бешено изрыгая в небо огонь и черный дым. Остальные машины остановились будь-то уперлись в стенку. - Лейтенант, - слышу голос Мансура, - остальных не убивай. Они пойдут со мной. Действительно, танки послушно вошли в ряд к Мансуру и стали маневрировать, выскакивая из-за холмов, стреляя и возвращаясь обратно. Опять вылетаем на холм и не успеваю прицелиться, как рикошетирующий удар по броне звоном отдается в ушах. Вот он обидчик. Получай. Мне уже некогда любоваться, танк скатывается назад. Три танка из моей группы горят на холмах. Прячась за одним из них, выскакиваю на позицию и столбенею. Танковая колонна израильтян раскололась. Одна группа шла на меня, другая дралась с основными силами. Они по всей видимости не знали сколько у арабов здесь сил и бросили сюда танков в двадцать раз больше, чем наших. - Слушать мою команду, - ору в микрофон. - Отходим на Юг. Мансур, оттягиваем их. Понял. Поэтому старайся стрелять больше из укрытия и отходи. Мы мотаемся по холмам, отстреливаемся и теряем друзей. Уже нет мандража, одно притупление чувств. Как автоматы выскакиваем, ловим в прицел двигающиеся коробки, выстрел и, если повезет, назад. Нас оттеснили к минному полю. Первым попал на него Мансур. Его танк вместе с грунтом приподнялся и намертво сел с разорванными гусеницами. Нас осталось четверо. Мы уходим в вязкие пески за минным полем. Израильтяне видимо поняли, что мы отвлекаем их малыми силами и повернули обратно. Вдруг, у одного из наших танков с грохотом отрывается башня и улетает метров на десять в бок. Быстро разворачиваю башню и за минным полем, в полутора километрах, на горке замечаю бетонный бункер с узкими щелями. В одной из амбразур торчит ствол орудия. Черт, наши прицелы на это расстояние не работают. Сволочи конструкторы, не могли бы хотя украсть у них идею. Жить хочется и приподняв ствол на два градуса выше прицельного, навожу перекрестие оптики под пушку. Я должен попасть. Мы стреляем одновременно. Мой танк тряхнуло так, что я врезался глазом в резиновый набалдашник, натянутый на трубку прицела, двигатель заглох, а все снаряды вылетели из своих гнезд вдоль башни. Мы все очумевшие неподвижно сидим в уродливых позах. В ушах воет звон. - Командир, - разрывая звон, раздался стон в наушниках, - руки, у меня руки... Мой башнер сидит как орангутанг, упершись лбом в броню и опустив руки. Откидываю люк и выглядываю в сторону горки. Из щелей бункера ползет дым. Рядом с моим танком стоят две машины из их люков высовываются чумазые головы. Я подхватываю башнера за подмышки и с трудом выволакиваю его на раскаленную броню, потом стаскиваю на землю. Руки у него парализованы. Я знаю эту болезнь, болезнь людей прикоснувшимся к броне во время попадания снаряда. К сожалению, это может затянуться. Сержант Ковров может быть безруким навсегда. Выполз механик, он оглох и из носа у него течет кровь. - Лейтенант, - орет он, - что с вашим глазом? Он у вас заплыл. С этими словами он свалился у звездочки-колеса и тупо уставился в песок. Подошли другие экипажи. Один русский, другой арабский. Это все, что осталось от нашей маленькой засады. - У вас работает рация? - спрашиваю у русских ребят. - Да. Подхожу к их машине и настраиваюсь на волну Филипенко. Мат и перемат несутся в эфире. Стиль руководства войсками к сожалению у нас традиционен. Докладываю ему обстановку. Майор обрадовался, что я жив и указал место сбора, а в конце добавил: "Мы этих педерастов разнесли в пух и прах". Механик пришел в себя и сумел со второго раза завести двигатель. Башнера мы затащили на бронь и поползли к месту сбора. На дорогах творилось оживление. Удалось перехватить санитарную машину и сдать им Коврова. От нашего батальона осталось целыми меньше половины штатных машин. Стали подходить живые с подбитых танков. Приковылял Мансур. Его механик оказался без ног, а ему самому чуть отбило ступни. Лейтенант доволен. Он все время твердит: "Мы победили" и слезы текут по его худым щекам. Действительно, есть отчего плакать, это первая серьезная победа египтян. Меня вызвал к себе Филипенко. Еду в "летучке" и ощущаю себя в ней как яйцо в кипятке... Несколько израильских "фантов" пролетают над нами и чувствуется, что горечь поражения они хотят отыграть на чем-то. Впереди забили зенитки. Небо облилось грязью черных пятен - разрывов. "Фанты" не стали рисковать, сделав несколько кувырков в небе они заметили наш "ЗИС". - Гони, - кричу шоферу, высунувшись на половину из кабинки. Сзади лопнул взрыв. Мы несемся, а за нами, приметная ото всюду, туча пыли и песка. - Стой. Машина затормозила и я чуть не вылетел из кабинки. Впереди ахнула и приподнялась в воздух земля и в туже минуту клубы пыли и песка, несшиеся за нами обрушились на нас. Стало темно. Минут через пять посветлело и наконец мы опять увидели дорогу. Самолетов не было. Филипенко опять скривил губы увидел в меня таким грязным. Пыль и песок окрасили одним цветом лицо и одежду. - Докладывайте полковнику, он здесь. Полковник сидит за картой и с ухмылкой смотрит на меня. Я докладываю о бое, о потерях. Он монотонно кивает головой. - Так что с ним делать, майор? - задает вопрос полковник после окончания доклада. - Выпороть бы надо. Черт его знает, как еще отразиться эта расправа над лейтенантом Сабиром. Ну удирал бы и удирал. Они бы сами решили потом, что с ним делать. - Ладно. Что сделано, то сделано. Будешь свою вину исправлять, пойдешь советником в батальон. - Это что, повышаем его? - изумился Филипенко. - Нет. Они сами попросили. Мансура ставят командиром, а его ему в помощники. А что бы не было осложнений, мы не будем поощрять его за этот бой. - Но это все равно поощрение, - не унимался майор. - И потом, как мы будем выглядеть, если они его наградят. - Это их дело. Идите лейтенант, принимайте батальон. По нашим меркам вы воевали отлично. - Есть. Мансур уже старший лейтенант и первый орден гордо сияет на груди. - Ну как? - Отлично. Прибыл к тебе в помощники. - Это потом. Знаешь, меня сам военный министр принимал. Звездочку и орден там же дали. И газеты уже во... Смотри. Мансур с какой-то женщиной улыбался объективу. - А это кто? - Гамиля, дочь командующего. - Ого. Далеко пойдешь. - Ну да, это фото. На самом деле, она меня терпеть не может. - Обидел ее? - Конечно нет. Характер дурной. Подумаешь, Кембридж окончила. Теперь форсит. Все не так. Ах, Шекспир, ах Байрон, ах Мерлин, ах, ах... Я ей тоже. Ах Клаузевиц, ах Гудариан, ах Ромель. Я засмеялся. - И что же она. - А она и говорит: "Кстати, лейтенант, а вы знаете, что Клаузевиц был очень грамотным человеком, он часто цитировал Лукулла и Аристотеля, а фельдмаршал Ромель имел превосходную библиотеку, хоть и считался одним технарем". Ну ладно, если я об Аристотеле еще слышал, вроде филосов был, а вот Лукулл меня доканал. - Но ты должен себя показать мужчиной. - Это она показала себя женщиной, повернулась и ушла. Мы еще поболтали и перешли к делам. - Русские, тебя зовут Александр. Так? - Да, это мое имя. - Я тебя тоже буду звать так. Ты не против? - Зови. - Давай, Александр, принимай батальон. Сейчас он переформируется в Джали. Делай с ним, что хочешь, а я поеду в Каир. меня генерал вызывает. - Поезжай Мансур, все будет хорошо. Мне пришлось сколачивать батальон из старослужащих и нового пополнения. Мансур как укатил в Каир ,так в течении двух недель и не появлялся. За это время пришлось один раз сцепиться с израильской разведкой, когда несколько легких танков прорвалось к границе нашего лагеря. Я пинками выкидывал египтян из палаток, чтобы они заняли свои боевые места в машинах. Если бы не русские добровольцы, не знаю, что бы с нами было. Один израильский танк был подбит, остальные удрали. Масур появился свежий, довольный и долго хлопал меня по плечу. - У вас, говорят, была потасовка. - Да подрались немного с разведкой. - А я только среди недели хотел выехать к вам, как вызывает меня командующий и говорит: "Это ваш батальон вчера вступил в схватку с противником под Джали?". Ну я догадался, что это вы, так как других-то там нет, говорю: "Так точно". "За отличную выучку ваших солдат, за эту маленькую победу, награждаю вас медалью..." Я только рот разинул. Смотри, видишь... Я уже в дивизии считаюсь самым боевым офицером. - Поздравляю. Хочу тебе сказать правду, я чуть троих твоих солдат не расстрелял за трусость. - Так чего не расстрелял? - Тебя ждал. Твоего решения. К тому же, может не стоит этого делать, отдать их в военную прокуратуру и все. - Я знаю сам, что с ними делать. А ну, строй батальон. Батальон жарился на солнце. Мансур выступил с краткой речью. - Господа офицеры, солдаты. Трое наших единоверцев, нарушили заветы Аллаха, отказавшись ради сохранения своей ничтожной жизни, бороться против вероломных и ненавистных нам иудеев. Те захватили наши земли, сожгли наши дома, уничтожили наших соплеменников, а эти трое, вместо того чтобы бороться против них, помогали топтать нашу великую нацию. Нет им пощады. Именем Аллаха, как ваш командир я приказываю расстрелять их перед вами. Трое измученных феллахов, одетых в военную форму, стояли связанные за нашими спинами, совсем не соображая о чем говорит Мансур, а тот продолжал: - Господин лейтенант, командуйте взводом. Вышел первый взвод и нестройным залпом повалил несчастных на землю. Лейтенант для верности выпустил в каждого из лежащих по пуле из нагана. - Разойдись! - скомандовал Мансур. Распаренные на солнце войска понуро разбрелись по своим местам. - Тебе ни чего не будет, за этот расстрел? - Мне? - удивился он. - А что может быть? Я считаю, что должна быть жесткая рука, чтобы всегда был порядок. Вспомни, ты расстрелял танк Сабира, когда тот удирал из боя, остальные как шелковые пошли сражаться и умирать. Вот это я считаю и есть дисциплина. - Там в штаб пришла шифровка. Нас вызывают в штаб дивизии, - решил я прервать идиллию о сильной руке. - Сейчас? Поехали. В штабе дивизии, на мое удивление советником сидел Филипенко. - Где вы, мать вашу, так долго болтались? Генерал чуть не заснул, дожидаясь вас. - Мы наводили порядок, - скромно подал я голос. - Порядки надо наводить в свободное от операций время, - вразумительно объяснил майор. - Идите вас ждет генерал. Генерал ласково встретил нас. Он по европейки пожал каждому руку. - Мансур, поздравляю с получением медали. Как Лола? Ты видел ее в Каире? - Она уехала, господин генерал, в Александрию. - Жаль, очень жаль. А Гамиля все шипит, как змея? - Еще хуже, - Мансур засмеялся. - Так отбрила Магди при всем иностранном корпусе, что тот умчался с вечера. - Это она может. Вернемся к нашим делам, господа. Господин майор, - обратился он к Филипенко, - разъясните боевую задачу батальону. - Итак, - начал майор, - по данным разведки, вот здесь сосредоточился битый уже нами танковый корпус противника. Он пополнился, окреп. После гибели самого командира корпуса, там появился умный и толковый генерал Рабин. Этот не полезет в холмистую местность и, используя тактическое превосходство своих танков, будет стараться оттянуть нас на равнину. Так вот, ваш батальон предпримет рейд и связавшись боем с танками Рабина отойдет сюда. Они должны клюнуть и выйти за вами в район за Эль-Кунтилла. Причем удобно было бы им обхватить вас в клещи и добить. Смотрите, вот отсюда с плоскогорья и из-за этой горы. Вы же отойдете сюда, за сухую реку. Здесь мы припрячем несколько орудий и постараемся задержать их. Задачи корпуса раскрывать вам не буду, но вы должны попытаться заманить противника в этот район. Задача понятна? - Они нас перестреляют на этом голом месте, как собак, - не выдержал я. - Да поможет вам Аллах! - сказал командир корпуса. - Вы, кажется свою задачу хорошо поняли. Выступаете завтра, утром. Я убедил Мансура выйти ночью. Мы сделали рывок по пустыне и к утру подошли к позициям израильтян. Ветер дул в сторону Суэца и я приказал на некоторых танках укрепить дымовые шашки. Но вот из-за края земли выполз кровавый ободок солнца и мы увидели их укрепления. - Вперед! - скомандовал Мансур и танки рванули к колючей проволоке. Цель появилась неожиданно, это спаренная зенитная установка, сделавшая по броне несколько выстрелов. Я ее снес снарядом. Выскочивший бронетранспортер, не успел удрать и разваленный снарядом танка Мансура, выдавил в нашу сторону черный столб дыма. Несколько пушек запоздало сделало несколько выстрелов. Расчет первой удрал, когда мы пытались раздавить ее. Пушка стволом уперлась в машину и выкатилась из укрепления. Где-то, слева, вспыхнул арабский танк, от попадания из гранатомета. Оборона была прорвана и мы пропылив еще пол километра, увидели вдали их... Это был гигантский вал пыли, которую подняли развернувшиеся в боевой порядок танки. Чертов ветер. Он мешал не только им, накрывая их своей же пылью, но и нам тоже, мы не видели целей. - Отходим, - приказал Мансур. - Все танки с дымовыми шашками прикрывать отступление, - дополнил его приказ я. Так мы и отступали. Первый вал дыма и пыли-это наш и второй вал пыли - израильтян. Стрелять было бесполезно. Все изменилось, когда мы свернули в район Эль-Кунтилла. Они и мы сразу стали видны друг другу и первые выстрелы были не в нашу пользу. Израильтяне сразу подбили первые шесть наших машин с расстояния три километра. Мы стреляли наобум, поднимая стволы, для увеличения дальности полета. Вот и спасительные холмы, ныряем за них и с ужасом видим вторую колонну израильских танков, выходящую с правой стороны. Это была стрельба в упор друг друга. С 200-300 метров гудел, трещал металл бронированных коробок. Снаряд попал в левую гусеницу моего танка и он крутанул влево, я с трудом удержал башню и заставил замолчать командирский танк противника. Из-за сухой речки ударила артиллерия и вдруг все, за исключением подбитых, израильские танки начали отходить. Я откинул люк и вылез на башню. Более половины батальона представляло изуродованные и дымящиеся груды металла. Где-то за холмом шел бой, грохотала артиллерия. Шум уходил на Север. Ко мне подполз весь изъеденный оспинами командирский танк. Мансур высунулся из башни. - Александр, живой? - Как видишь. - Ты сумеешь исправить машину? - "Ленивец" разбит, мы сейчас кинем гусеницу на второе колесо и будем готовы. Собирай батальон. - Хорошо. Смотри, евреи. От подбитых израильских танков, поддерживая раненых к нам шли люди, размахивая платками и шлемами. Они молча подошли к нашим машинам и сели на землю в кружок. - Собаки! Я их сейчас всех передавлю, - взвыл Мансур. - Отставить! - рявкнул я, да так, что Мансура подбросило в люке. - Ты чего? - Собирай батальон, я сам займусь пленными. Мансур исчез в башне и его танк взвыв пошел в сторону неподвижно стоящих машин. Из кружка сидящих, поднялся в ободранном мундире подполковник израильской армии. - Я слышал ваш разговор. Вы русский? - Да. - Командир полка, подполковник Шамир. - Советник, лейтенант Скворцов. - Лихо вы меня отделали. Ваш танк мотнуло из-за рваной гусеницы и я не смог попасть, а вы удержались и точно влепили. Неудачная конструкция башен наших танков. - А у наших неудачные прицелы. - Да я это заметил. Если бы вы их имели, нашему корпусу пришелся бы сегодня конец. - Зачем, вы ушли отсюда? Вы ведь могли добить нас до конца. - Наш командир корпуса прохлопал засаду. Поэтому мы удрали на равнину, а ваши не пошли дальше. Я это только-что слышал по радиостанции. Но скоро войне конец и это наверно последний танковый бой. - Как, войне конец? - Уже три дня наши дипломаты, при посредничестве американцев, ведут переговоры о мире. - Ну, это переговоры... - Нет, это точно конец. Все же видят, что египтяне научились воевать и тот танковый бой, когда вы разгромили наш корпус, толкнул к быстрому решению о мире. - Давайте решим, господин подполковник. Вы собирайте своих людей, осмотрите еще раз подбитые машины, соберите всех раненых и я помогу вам дойти до пункта сбора пленных. От позиций артиллеристов показалось несколько машин. Стали собирать раненых, убитых. Мы натянули на второе колесо гусеницу и хромая машина пошла своим ходов к месту сбора танков.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "МИРНЫЕ" МИНЫ Через два дня кончилась война. Мансур получил опять повышение, стал капитаном и опять на его груди засверкал новый орденок. - Мы поедем с тобой в Каир, праздновать победу. Я получил разрешение у командира корпуса, чтобы тебя отпустили со мной. Перед отъездом в Каир, я зашел к Филипенко. - Явился вояка, - ответил он на мое приветствие. - А нас вот уже торопят, чтоб убирались быстрее от сюда. - Как так? - Одним из условий мирного договора является быстрое расформирование команд и эвакуация иностранных специалистов из египетской армии. - Так что, мы едем домой? - Кто поедет, а кто и нет. - Не понял? - Нечего и понимать. Остаются части, которые передаются саперам для разминирования Синайского полуострова и спецчастям. - Куда денут меня, товарищ майор? - Тебя оставляют. Командиром сводного танкового полка назначен твой знакомый Мансур. Быстро растет мальчик. Тебя - к нему в помощники. - То-есть на разминирование? - Выходит, да. - А вас куда? - Куда, куда. Домой... Сволочи, мы им помогали, столько пролили крови, а они ради вонючих долларов выкинули нас на помойку. Веселятся, как-будто они в этой войне победили... Каир светился по ночам огнями. Было общее ликование. Все будь-то бы забыли о первых страшных поражениях, о громадной территории отнятой по мирному договору Израилем у Египтян. Каир вопил и кричал о победе. Я получил тоже повышение в звании и скромный египетский орден. Вечером, мы с Мансуром в полной парадной форме, явились на великосветский бал. Мансура знали все гости вечера. Со всех сторон слышались приветствия и возгласы поздравления. Сначала я был как бы привязан к нему и здороваясь с каждым, Мансур представлял меня как своего помощника. Но вот мы дошли до толстого генерала и Мансур подтянувшись, поздоровался сам и представил по всей форме меня. - Слышал я о вас, - по английски сказал генерал, - говорят вы очень жестки со своими подчиненными. Я не ставлю это вам в вину, наоборот, я приветствую таких людей. Честно говоря, Мансур попал в хорошие руки. - Так вот откуда у Мансура, такие кровожадные замашки. Из-за спины генерала появилась очаровательная девушка, с черными живыми глазами в чисто европейском платье. - Извините, господин старший лейтенант, это моя дочь - Гамиля, неразумное создание, ей обидеть человека, что раз плюнуть. - Папа, нельзя так меня представлять незнакомым людям. Все и правда подумают, что я ужасная скандалистка. Извините, если я вас обидела, господин лейтенант. Мансур и генерал с удивлением переглянулись. - Но Александр не сказал ни слова. Обидела она меня, а извиняется перед ним, - заметил Мансур. - Ты как всегда ничего не понял. В тебе не хватает наследственных генов твоего папаши. Он был очень сообразительный. - Причем здесь мой отец? - вспыхнул Мансур. - Твой папа был премьером и соображал, что делал, чего не скажешь о тебе. - Это уже слишком. Извините господин генерал, но я не могу без конца слышать, как она издевается надо мной. Я покидаю вас. Мансур откланялся и... забыл обо мне. Гамиля смело подошла ко мне, взяла под руку и повела. Мы подошли к окну. - Вас кажется Мансур назвал Александром? Чудесное имя, всегда напоминает нашу историю. - В вашей истории он один, а у нас, в России, вся история почти одни Александры. Это цари, поэты, художники, писатели, военные, ученые, да везде они. - Надеюсь, вы тоже оставите след для будущих поколений. - Как-то не задумывался об этом. - А как же карьера? Разве вы не мечтаете стать генералом? - Но это разные вещи. Не всякий генерал оставляет будущему поколению о себе воспоминания. - Да это правда. Как правда и то, что память бывает разная. Посмотрите на эту девушку. Видите, статуэточка. У стены стояла худенькая девушка с белыми распущенными волосами до пояса, в длинном розовом гипюровом платье. - Красивая? - Мне нравиться. - А кавалеров сейчас у нее нет и знаете почему? Она сестра лейтенанта Сабира, которого обвинили в измене. Наше общество сразу отторгло ее. - И она знает, как это произошло? - Нет. Здесь этого ни кого не интересует. На ней просто поставлено клеймо сестры предателя. - А вы разве не хотите поддержать ее? - Я? - Гамиля вспыхнула. - Я обязательно подойду к ней, но... немного попозже. - Может подойдем сейчас? Гамиля смутилась. - ...Хорошо. - Здравствуй, Шери, - начала Гамиля по английски. Девушка неуверенно улыбнулась нам. - Здравствуйте. - Этот лейтенант, русский офицер, очень хотел познакомиться с тобой. - Со мной? - Да. Его звать Александр. А это... - Шери. Я приподнял руку Шери и поцеловал пальцы. - Вы наверно были знакомы с моим братом? - робко спросила Шери, не убирая руки. - Да. Я с ним служил. - Его действительно... расстреляли? - Это чушь. Он погиб, как воин, в танке. Гамиля с удивлением смотрит на меня. - Почему же все утверждают, что он предатель? - на глазах у Шери блеснули слезы. - Наверно, кто-то так хочет. - Кто? - Я не знаю. Шери смотрит в мои глаза, потом убирает руку. - Я хочу вам верить. Вы простите меня. Я сейчас вернусь. Шери пошла вдоль стены и исчезла за дверью. - Это правда, что вы сказали? - И да, и нет. Гамиля, не пытайте меня больше. Хорошо. В нашу компанию вдруг ворвалась полноватая девушка с блестящими черными волосами и чуть горбатым носом. - Гамиля, я тоже хочу, познакомь, кто это? - Это, Александр, офицер, служит с Мансуром. А это, наша шумливая Лола. - Представляете, я шла сюда и вдруг, меня чуть не сшибла Шери. Она плакала и удирала от сюда как ненормальная. Что произошло? Неужели я пропустила самое важное событие? - Все в порядке. Шери плакала от счастья. Александр ей сказал, что Сабир погиб в танке, а не был расстрелян. - Как? Значит он не предатель? А ты говоришь не было событий. Да здесь сейчас будет такое, что ты не представляешь. Полковник Кармиль, душка Магди и многие другие давно добиваются ее руки. Если бы не события с ее братом, то вокруг нее была бы вот такая толпа поклонников. Мне сегодня старая сводня Лия шепнула потрясающую новость, что Шери после смерти Сабира самая богатая невеста Каира. Вот я сейчас удивлю всех этих мужиков. Лола как метеор врезалась в толпу гостей. От куда-то появился Мансур, ведя официанта с подносом на котором стояли рюмки с шампанским. - Александр, вот ты где? Гамиля, давай сегодня не будем ссорится. Сегодня победа, мы выиграли тяжелую войну и давай сейчас выпьем. - Я с тобой не ссорилась. А выпить, я выпью с удовольствием. Мы выпили и поставили пустые рюмки на поднос. - Здесь была Шери и Александр сказал ей, что ее брат не предатель, он погиб в танке в бою, - сказала Гамиля. Мансур с удивлением смотрел на меня. - Разве я сказал неправду, Мансур? - Так... и было. - Видишь, Гамиля, раз Мансур подтверждает. Значит все правда. - Кстати, Мансур, - Гамиля с ухмылкой смотрела на него, - здесь была Лола и сказала, что после смерти Сабира, Шери самая богатая невеста Каира. - Не может быть? Шутишь? - Не представляю, как ты будешь теперь оправдываться перед ней, ты же ее первый обидел, обозвав сестрой труса. Общество тебя поддержало, а теперь надо оправдываться. Магди, Кармиль и другие уже на полных парусах атакуют ее. - Опять ты начинаешь. Ты, несносная женщина. Мансур повернулся и быстрым шагом ушел в шумливую толпу гостей. - Я уверена, он сейчас пойдет искать Шери. Ее миллионы стоят извинений. - Хотите одно пикантное пари? - я посмотрел ей в глаза. - Говорите. Я вас слушаю. - Сейчас в этот зал войдет Шери и... к нам не подойдет. - Вы уверены? - Да. Так как? Если я выиграю, то мы с вами удираем от сюда и вы покажете мне ночной Каир. У вас есть машина? - Возьму у отца. А если Шери к нам подойдет? - Это ваше право выбора. Какое вы условие ставите? - Вы сегодня после вечера, придете к нам на ужин. - Я даже не знаю какое условие лучше. Хорошо было бы их совместить. Гамиля засмеялась. К нам подлетела Лола. - Ой, что там твориться. Все мужики по сходили с ума. Сюда сейчас придет Шери, но вокруг нее ужас, что происходит. В зал ввалилась шумливая толпа мужчин. В центре мелькало розовое платье Шери. Толпа постояла и... поплыла в зал. - Да ей просто не выбраться от туда. Ее просто мужики затолкали,- возбужденно сказала Гамиля. - Я понимаю, вам не хочется покидать бал, но придется. Но тут заиграла музыка. В зале началось шевеленье и вдруг толпа расступилась. К нам шла Шери, за ней цепочкой двигались ее поклонники. - Гамиля, Лола, Александр, вы сегодня должны быть у меня на ужине и не отказывайтесь, прошу вас. Мы переглянулись. - Заманчивое предложение, может мы пойдем? - улыбнулся я Гамиле. - Пойдем. - Конечно пойдем, - затрещала Лола. - Гамиля, извини, но я хотела чтобы Александр протанцевал со мной этот тур вальса. Для меня это много значит. - Этот вечер для многих будет что-то значить. Александр, этот первый танец, ты должен обязательно посвятить Шери. - Пойдем Шери, - я взял ее за локоть и одной рукой расчищая толпу, повел в зал. - Ты мне показался самым лучшим парнем в этом паршивом Каире и я очень не хочу разочароваться в этом, - говорила Шери. - Если тебя отпустят в командировку или в увольнение, обещай мне, что будешь приезжать ко мне. - Обещаю. - Я чувствую, что дело с моим братом не чисто, но ты освободил от позора мою семью и не знаю, как отблагодарить тебя. - Пока я в Египте, самый лучший подарок - это дружеское отношение между нами. - Странно, у нас такого не бывает. Всегда есть различие между мужчиной и женщиной Либо сыграешь в любовь, либо нет. Мы помолчали, потом Шери заговорила опять. - Я тебя буду ждать. Жалко, что танец так быстро кончится и я должна тебя вернуть своим подругам. - У нас все может быть впереди. - Ты прав. Я не буду тебя провожать, иди к ним. - Наверняка, ты обещал, приезжать к ней. Так? - Ты проницательна, Гамиля. - А мне бы хотелось быть колдуньей. - Это опасное занятие, оно требует много сил и к тому же твои соплеменники не поймут тебя, расправятся с тобой. Правда на костре не сожгут, но затравят точно. На ужине у Шери набралось много народу. Мы затерялись в этой толпе и встретились с хозяйкой, когда пришли попрощаться, что бы разъехаться по домам. - Я вас буду ждать, - прикоснувшись губами к моей щеке, сказала Шери. - До свидания, Шери. На улице, Гамиля спросила меня. - Куда ты сейчас, Александр? - В отель. Высплюсь, а завтра на попутную и на Синай. - Может ты поедешь ко мне? - спросила Лола. - У нас дом большой. - Нет, мне завтра перед подчиненными надо быть в форме. - До свидания, Александр, - Гамиля тоже поцеловала меня в щеку. Лола просто впилась в губы и я с трудом ее отодрал. - Пока, девушки. Мансур приехал в часть злой как черт. - Эта баба мне не простит, своего братца. Зачем ты вылез со своим враньем? - Мне ее стало жалко. - Однако ее братца тебе жалко не было. - Мне бы не жалко было никого, кто попытался бы удрать с боя. Даже если бы это сделал ты, я бы тебя расстрелял тоже. Мансур побледнел. - Ладно, что у нас сегодня? - Надо кому-то поехать в Александрию за "блинами" и "лапами" для разминирования. - Вот ты и поезжай. - Хорошо. Эй, - крикнул я в глубину палатки, где писаря стрекотали на машинках, - Документы готовы? Появился, кругленький, усатый старшина и протянул пачку бумаг. - Подписывай, - я их бросил на стол Мансуру. В Александрии полно русских. Они все уезжают домой. Мы сидим в баре с капитаном третьего ранга Симоновым и пьем разбавленный спирт, утащенный им со своего бывшего корабля. - И знаешь, - говорит он, - они такие трусы. Я ему говорю, нажимай на кнопку. А он трясется, сам белее смерти и мотает головой. Капитан рассказывает, как его ракетный катер утопил израильский эсминец. - Тогда я схватил его руку, двумя своими руками, нашел два пальца и надавил ими на кнопки. Представляешь, и первой ракетой попали. А теперь что? Он национальный герой, а я в жопе. Последние доллары пропил здесь, теперь на какой-нибудь пароходишко зацеплюсь и домой. Ты остаешься здесь, не верь им. Все они трусы и подонки. - А как их женщины? - О, это класс. Это не вонючие мужики. Есть такие умницы. Прелесть. Если бы Египтом руководила женщина, они бы войну выиграли сходу. К нам подходит молодой майор американской армии. - Виктор, - говорит он моему собеседнику, - я достал список пароходов на эту неделю. - Вот спасибо, Джим. Александр, знакомься, Джим Барт. Во парень. Мне помог во многом. - Ладно, Виктор. - Садись, Джим. Сейчас мы тебе нашей русской, адской смеси дадим. Виктор наливает пол стакана спирта, чуть-чуть разбавляет соком и дает Джиму. Я с интересом смотрю на реакцию Джима, но он выпивает стакан не поморщившись, только пальцем ловко подцепляет пластинку балыка и отправляет в рот. Вот это, да. Джим поворачивается ко мне. - Тоже домой? - Нет, остаюсь здесь, советником. - Как? Всех ваших выпирают, а вас нет? - Оставили убирать последствия войны. Будем разминировать Синай. - Но вы же, по вашим петлицам, танкист? - Вот танками и будем давить мины. Он смотрит на меня с сочувствием, как на смертника. - Деньги дают большие? - Нет, конечно. 600 долларов в месяц. Теперь его взгляд говорит, что я дурак. - Виктор, наливай еще адской смеси, выпьем за Александра, что бы он кончил эту войну удачно. Мы выпиваем еще. И наконец-то начинаем пьянеть. Джим поплыл первый. - Саша, - говорит Виктор, - оттащи потом Джима в отель, он здесь от порта недалеко. Я киваю головой. Джим засыпает, а мы с Виктором еще долго прощаемся друг с другом. Я принес Джима в отель перегнув его через плечо. - Ты знаешь в каком он номере живет? - спросил я администратора. Тот забежал за меня, посмотреть на лицо Джима. - Его зовут Джим Барт, - продолжил я. Тут администратор закивал головой. - 48 номер, на втором этаже. Дверь не заперта. В номере, куда я втащил Джима, на диване сидела женщина и курила сигарету. При моем появлении она только поморщилась, но не пошевелилась и не сказала ни слова. Я скинул Джима на кровать, стащил с него краги, после этого сел в кресло напротив женщины и расслабился. Минут десять мы молчали. - Меня зовут Александр, - начал первым я, - а вас? - Дорри. - Вы американка? - Корреспондент "Дели Ньюс". А вы сами какой национальности? - Русский. Офицер-танкист. Это ее заинтересовало, головка с любопытством уставилась на меня. - Это вы накачали Джима? - Да. У нас был повод. - Вот как? Обычно он напивается без повода. За что же вы пили? - За то, что бы остаться мне живым. - Вы что, на опасном задании? - Вроде этого. Она оживилась совсем. - Хотите, я вам сделаю томатный коктейль? Вам сразу будет лучше. - Я не против, Дорри. Теперь я ее разглядел. Чуть полновата, в длинной юбке и кофте "глухой" до ворота. Волосы вздыбились на одном плече, как на Кустодиевской "Венере". Лицо правильное, симпатичное, а глаза синие. Она подошла к шкафчику и раскрыв его, начала священно действовать. Большой бокал коричневой мякоти вскоре оказался у меня в руках. Дорри приземлилась в кресло ко мне поближе, тоже с бокалом, но с желто-прозрачной жидкостью. - Все же, если не секрет и что же за опасное задание вдруг возникло в Египте? - Разминировать Синайский полуостров танками. Она замолчала, оценивая информацию. - Возьмите меня с собой. - Это не игрушки, Дорри. Это все равно, что бой с невидимым противником. Повезет - не повезет. - Ладно. Вы где сегодня ночуете? - Хотел в машине. Но думаю, лучше будет, если я высплюсь здесь. Она кивает головой. Подходит к кровати Джима, выдирает вторую подушку и кидает на диван. - Спокойной ночи, Александр. Дверь за Дорри захлопывается. Меня трясет Джим. - Эй, соня, тебе куда сегодня? - Сейчас в порт, загружу машины железом и поедем на Синай, в часть. - Ты до двух часов освободишься? - Да, наверно. - Давай пообедаем и поедем в Каир на моей машине. Тебе ведь по пути? Колонна твоя придет в Каир позже, назначь им место встречи. Ну так как? - Хорошо. В два часа в ресторане за столиком рядом с Джимом я вижу Дорри. - Садитесь, Александр, - говорит она. - Что будете заказывать? - А что у вас? Она засмеялась. - У нас с Джимом разные блюда. - Я закажу и то и другое. Ей стало весело. - Официант, еще один такой же заказ сюда. Как ни странно заказ принесли мг