кономики. Централизованное бюрократическое планирование и догматические постулаты социалистического хозяйствования становятся оковами дальнейшего успешного развития народного хозяйства СССР. Конечно, от этого состояния до "эпохи социальной революции" еще, может быть, далеко, но одно несомненно: логикой дальнейшего развития структурного кризиса, с одной стороны, и под угрозой проиграть пресловутое соревнование "двух систем", с другой, Кремль в конце концов будет поставлен перед сложной дилеммой: либо держаться и дальше нынешней системы и тогда рисковать потерею темпов развития и дальнейшим углублением кризиса, либо окончательно освободить народное хозяйство от догматических оков, получив в результате шансы на то, чтобы стать действительно серьезным противником Запада на международной экономической арене. Особенно остро стоит эта дилемма в области развития сельского хозяйства. В Кремле с каждым днем все более начинает брать верх точка зрения, что причина перманентного кризиса недопроизводства сельскохозяйственной продукции не бюрократического или даже не агротехнического порядка, как это думал Хрущев, а порядка социально-структурного. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 16 мая 1966 года о сельском хозяйстве доказывает это. "Кооперативный план" Ленина, по этому постановлению, начинает принимать форму "огосударствления колхозов" с гарантированной денежной зарплатой, страхованием, пенсией и даже перспективой принятия колхозников в члены профсоюзов (см. статью Д. Полянского - "Коммунист", No 15, 1967). Все это значительно меняет содержание сталинских колхозов, оставляя в неприкосновенности их форму. В отличие от нынешних руководителей Кремля, Хрущев все-таки имел волю к решению. "Волюнтаризм" и "субъективизм" его сказывался как раз в бесконечных, порою противоречащих друг другу мероприятиях в поисках решений острых проблем. Он их решал, но не разрешал. Но их не разрешили и люди, свергшие его. Разъедаемые внутренними противоречиями по вопросу о методах и путях собственной экономической политики, члены коллективного руководства вообще перестали что-либо менять. Две тенденции, пожалуй, даже две точки зрения - догматическая и реформаторская - в определении и установлении перспективной хозяйственной политики не находят себе компромиссного решения. Отсюда - вечное откладывание вопросов, по которым не могут достигнуть единодушия, по принципу - "спорных вопросов не решать". Если мы перейдем из области общей политики к идеологии, то тут мы видим, что в последнее время ортодоксальная неосталинистская линия в руководстве явно взяла верх. Во многом объясняется это тем, что Хрущев во время чистки ЦК от соратников Сталина ("антипартийная группа") оставил в неприкосновенности весь сталинский идеологический штаб ЦК во главе с Сусловым. Все его ведущие кадры, ловко приспособившись к "анти-культовской" политике Хрущева, остались на своих поста как в ЦК, так и в главных идеологических учреждениях партии. Остались с тем, чтобы выйти на сцену, когда придет их время. Вот сегодня оно и пришло. Собственно, и приход этого времени организовали они сами. Пустив в ход все идеологические рычаги и пользуясь теоретической беспомощностью членов коллективного руководства, вчерашние ученики Сталина из штаба Суслова создали новую концепцию о Сталине. Согласно этой концепции, оказывается, вообще не было "периода культа личности". Сталин вовсе не был преступником, а всегда был ленинцем, который допустил некоторые нарушения советской законности. Его теоретические труды - вполне марксистские, и его роль во второй мировой войне - выше всякой критики. XX и XXII съезды перегнули палку в оценке Сталина из-за "субъективизма" Хрущева. В свете этой новой концепции советская пресса, видно, получила указание прекратить критику Сталина. Отныне разрешается пользоваться его произведениями, цитировать их в положительном плане. Так оформилась неосталинистская линия на всем идеологическом фронте. Отдельных советских писателей и интеллектуалов, которые противились неосталинизму, подвергли преследованию (академик Сахаров, Солженицын, Якир, Литвинов), исключению из партии (проф. Некрич) или даже заключили в психотюрьмы (генерал Петр Григоренко, Тарсис, Есенин-Вольпин). С интеллектуальной оппозицией разговаривают уже не на совещаниях в ЦК КПСС, как при Хрущеве, а в кабинетах следователей КГБ и залах закрытых судов, инсценируемых по чисто сталинским рецептам (Синявский, Даниэль и др.). Тем не менее нет основания считать эту господствующую неосталинистскую линию единодушной линией всего коллективного руководства. Вполне единодушные в вопросах сохранения и укрепления существующего режима, члены коллективного руководства могут иметь, как это часто бывает в истории данной партии, разные мнения о путях и методах достижения этой цели. Этим, вероятно, и объясняется, что победившая неосталинистская линия все еще не решается перейти в развернутое наступление на интеллектуальную оппозицию при помощи массовых чисток, хотя с каждым днем растут права, завоеванные интеллектуальной оппозицией в явочном порядке. К таким правам относятся: право не соглашаться с партией, право не признаваться на политических процессах, право на "самиздат", право составлять коллективные протесты с критикой официальной линии, право апеллировать к загранице, право слушать заграничные радиопередачи. В сталинское время каждое из этих "прав" считалось криминальным и за их осуществление наказывали. Конечно, власть старается предупредить подобные действия, но "явочные права" постепенно делаются "обычными правами" советских граждан. Круг таких прав будет расширяться. Их подтачивающие устои режима действия окажутся грозными. Несмотря на очевидную победу неосталинизма в идеологии, все же до апрельского пленума ЦК (1968 г.) идеологическая линия Кремля не была ясной, последовательной и единой. Тут тоже обнаруживалась двойственность. Весь вопрос только в том, в какой мере эта двойственность отражала внутреннее состояние коллективного руководства, была ли она результатом двух тенденций и в области идеологии или мы имели дело с сознательной эклектической политикой "и вашим и нашим". Поясним сказанное на двух типичных примерах как раз из области идеологии. 27 января 1967 года "Правда" напечатала известную редакционную статью под названием: "Когда отстают от времени". Статья была посвящена двум журналам: догматическому "Октябрю" и "либеральному" "Новому миру". Указывая на существующее мнение о том, что в художественной периодике эти два органа представляют как бы "два полюса", "Правда" почти в одинаковых словах и одинаковой пропорции критиковала как догматизм "Октября", так и "либерализм" "Нового мира". "Правда" предписывала среднюю линию. Второй пример. В том же "Октябре" (No 1, 1968 г.) появилось стихотворение, в котором поэт превозносил культ Сталина, хвалил кинофильм "Падение Берлина" (этот фильм тоже был осужден на XX съезде как яркое проявление культа Сталина). Главный редактор "Октября" Кочетов - идеологический функционер ЦК. И он знает, что он делает, печатая такие стихи. Но вот другой идеологический функционер ЦК - главный редактор "Литературной газеты" Ча-ковский - печатает ответ Синельникова "Октябрю": "Недоумение и протест вызывает это стихотворение. Автор его, вступая в резкое противоречие с реальным течением жизни, запутывает ясные вопросы, по которым сказала свое убедительное слово партия" (20 марта 1968 г.). Заметим, что Кочетов и Чаковский не только идеологические функционеры ЦК, но оба они числятся в твердокаменных догматиках. Вот этой двойственности в идеологической политике партии кладет конец Брежнев в речи от 29 марта 1968 года на Московской городской партийной конференции. В этой речи Брежнев по существу объявил войну всей советской передовой, политически мыслящей интеллигенции. Брежнев заявил: "Буржуазные идеологи надеются еще как-то повлиять на мировоззрение отдельных групп советских людей, притупить их классовое сознание... В их сети иногда попадаются люди падкие на саморекламу, готовые как можно громче заявить о себе, не брезгая похвалами наших идейных противников... (курсив мой.- А. А.). И Брежнев кончает свою речь угрозой: "...отщепенцы не могут рассчитывать на безнаказанность" ("Правда", 30 марта 1968 г.). Через два дня - 2 апреля - "Правда" прокомментировала речь Брежнева следующими знаменательными словами: "Партия всегда решительно выступала как против огульного недоверия, так и против народнических представлений об интеллигенции, как единственной "соли земли"! Смысл цитаты совершенно ясен - советская интеллигенция, которой до сих пор пели дифирамбы (см. "Программу партии"), отныне должна знать свое место и не должна думать, что она "соль земли". В то же время в комментарии "Правды" слышны нотки серьезнейшей тревоги. В "Правде" сказано: "В борьбе против социализма его враги прилагают все усилия, чтобы подорвать главную основу нашего общества - союз рабочего класса и крестьянства, поссорить их с трудовой интеллигенцией" ("Правда", 2 апреля 1968 г., курсив мой.- А. А.). Кульминацией похода против интеллигенции явился апрельский (1968 г.) пленум ЦК КПСС. Формально пленум был посвящен "Актуальным проблемам международного положения и борьбе КПСС за сплоченность мирового коммунистического движения" (так назывался доклад Л. Брежнева), но фактически он разбирал внутреннее положение, а именно - положение среди советской интеллигенции. Существование в СССР интеллектуальной оппозиции стало настолько грозным фактором в глазах коллективного руководства, что оно забыло о всяких внутренних распрях и вновь консолидировалось на основе организации борьбы против нее. Судьба Новотного и его клики в Чехословакии показала Кремлю, на что способна интеллигенция, если ее не обуздать вовремя. Поэтому центральный пункт постановления пленума ЦК гласит: "В этих условиях непримиримая борьба с вражеской идеологией, решительное разоблачение происков империализма, коммунистическое воспитание членов КПСС и всех трудящихся, усиление всей идеологической деятельности партии приобретает особое значение, является одной из главнейших обязанностей всех партийных организаций... Вести наступательную борьбу против буржуазной идеологии, активно выступать против попыток протаскивания в отдельных произведениях литературы, искусства и других произведениях взглядов, "чуждых социалистической идеологии советского общества" ("Правда", 11 апреля 1968 г.). Ничего принципиально нового в этом постановлении нет - оно буквально повторяет серии идеологических постановлений Сталина и Жданова после войны. Но принципиально нова сама обстановка, новы условия, новы люди, с которыми имеет теперь дело Кремль. Ново то, что впервые после двадцатых годов оппозиционные течения появляются внутри самой партии. Ново, наконец, то, что впервые в истории СССР ведущей силой советского общества начинает становиться интеллигенция, явно противопоставляя себя официальной ведущей силе государства - партаппаратчикам. История государственных образований не знает более совершенной машины тиранического властвования, чем советская. Ее управление доведено в своем совершенстве до абсолюта. В ней большевики и открыли тот искомый "перпетуум мобиле", который безотказно работает даже в условиях величайшего общенационального кризиса (гражданская война, вторая мировая война) или политического кризиса среди ее водителей на высшем уровне (оппозиции при Ленине и Сталине, "антипартийная группа" при Хрущеве). Безжалостная по отношению к народу, эта машина беспощадна и к собственным водителям, если те входят в противоречия с законами ее движения (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Берия, Молотов, Маленков, Хрущев). Она может быть модернизована, но она не способна на деформацию и иммунизирована против эволюции. Всякие предположения, что она может эволюционировать, скажем, в сторону либерализма в правлении, основаны либо на полном непонимании ее конструкции, либо на дезинформации самой машины. Если в советском обществе все же произошли и происходят процессы в сторону либерализма, то они происходят не по воле машины, а вопреки ей. Происходит эволюция общества, а не режима. Режим лишь модернизуется. Модернизуясь, он старается идти навстречу обществу рядом самых неизбежных реформ, но такие реформы не касаются организации, а тем более природы власти. Самой глубокой и доминирующей чертой развития советского общества и государства становится все растущее противоречие между официальной ведущей силой государства, партаппаратчиками, и неофициальной ведущей силой советского общества - советской интеллигенцией. Объективный ход развития советского индустриального общества, небывалый расцвет науки и техники, революция в управлении (автоматика, кибернетика, электроника), все это выдвинуло во главу советского общества именно интеллигенцию. Формальная принадлежность большой части этой интеллигенции к партии толковалась раньше как доказательство "ведущей роли" партии и здесь. Но теперь с каждым днем становится ясным, что партаппаратчики желаемое принимают за сущее. В такой же степени растет ведущая роль советской творческой интеллигенции и в области духовной жизни советского общества. Советская интеллигенция - партийная или беспартийная, это лишь формальность,- хочет быть тем, чем является интеллигенция в любом обществе - именно ведущей силой нации, ее совестью, ее учителем. "Иные "творческие деятели" претендуют на роль учителей народа",- жаловалась по этому поводу газета "Советская Россия" (13 апреля 1968 г.). Вот здесь она и приходит в глубокий конфликт с партаппаратчиками, которые действительно представляли собой ведущую силу, когда не было массовой интеллигенции. Против этой исторической претензии советской интеллигенции Брежнев не нашел аргументов, но зато нашел очередную цитату из Ленина. Брежнев сказал: "Весь опыт нашего строительства подтвердил справедливость слов В. И. Ленина, что "диктатура пролетариата невозможна иначе, как через коммунистическую партию" ("Правда", 30 марта 1968 г.). Хотя Брежнев и поспешил заметить, что у нас сейчас "общенародное государство", но многозначительно при этом прибавил: "...продолжающее дело диктатуры пролетариата". Словом, у нас как была, так и есть диктатура, и интеллигенция этого не должна забывать. Только в этом конфликте между партией и интеллигенцией кроется причина и того, почему коллективное руководство до сих пор не удосуживается обнародовать проект новой Конституции СССР, над которым работают со времен Хрущева. Заранее было объявлено, что новая Конституция, по сравнению со старой, сталинской, будет Конституцией дальнейшей демократизации жизни советского общества. Политбюро явно отказалось от выполнения этого своего обещания. Причина яснее ясного: дать народу меньше, чем давал сам Сталин, невозможно психологически, но дать ему больше - невозможно политически. В докладе от имени Политбюро по поводу дня рождения Ленина В. Гришин более или менее откровенно сообщил, что в партии существуют две тенденции: одна - ведущая к умалению роли партии, ликвидации всемогущества партии, другая - наоборот, стремящаяся к усилению бюрократической централизации партии. Линию Политбюро в этом вопросе Гришин изложил так: "Недопустимы как стихийность, безбрежная децентрализация, сведение роли партии до уровня политико-просветительной организации, так и бюрократическая централизация, означающая ликвидацию внутрипартийной демократии, подрыв коллективного партийного руководства" ("Правда", 23 апреля 1968 г.; курсив мой.- А. А.). Конечно, Гришин не пожелал быть конкретным, он умолчал, в какой среде партии и на каком уровне ее руководства представлены эти две тенденции. Конкретной была его угроза в адрес интеллектуальной оппозиции. Здесь он просто привел слова Ленина: "Мы не обязаны идти рука об руку с активными проводниками взглядов, отвергаемых большинством партии" ("Правда", 23 апреля 1968 г.). Он добавил: "В нерушимой идейной и организационной сплоченности партии - источник ее непобедимости" (там же; курсив мой.- А. А.). Из этого, конечо, нельзя делать вывод, что коллективное руководство переживает кризис единства, но можно и нужно делать другой вывод: партия переживает кризис идейного'единства, а коллективное руководство - кризис доверия к его способности решить насущные проблемы страны. 1968 г. IV. ПРОБЛЕМЫ СМЕНЫ И ПРЕЕМСТВЕННОСТИ В КРЕМЛЕВСКОМ РУКОВОДСТВЕ Если не произойдет чрезвычайных событий, то в следующее десятилетие к власти в высшем и среднем партаппарате придет третье поколение большевизма, состоящее в основном из людей, вступивших в партию после смерти Сталина. Насколько вопрос смены поколений в аппарате КПСС уже сейчас становится актуальным, показывают следующие данные о возрастной динамике как самой партии, так и ее высшего органа - ЦК КПСС - по состоянию на 1966-1967 гг.: в партии в ЦК в Политбюро Коммунистов старше 50 лет, % Коммунистов до 40 лет, % 22,9 77,1 50,6 11,1 100,0 00,0 (Источники: "Ежегодник БСЭ", 1966, стр. 574-621; журнал "Партийная жизнь", 1967, No 9, стр. 15.) Вывод из этих данных совершенно очевиден: молодая партия и старческий ЦК. Так как партаппаратчик, в отличие от государственного чиновника, не знает отставки из-за пенсионного возраста, то диспропорция между стариками и молодыми в их представительстве в ЦК имеет тенденцию увеличиваться в пользу стариков. Этот вывод в такой же мере относится и к руководству обкомов, крайкомов и центральных комитетов партий союзных республик, где средний, возраст секретарей-50-60 лет. Но в середине и к концу 70-х годов уже в силу естественных законов природы к власти придет названное третье поколение. Этому поколению предстоит дать окончательный ответ на кардинальные вопросы своего времени: по какому пути пойдет дальнейшее развитие СССР? В какой мере будет обеспечена преемственность политики, идеологии, власти? Возможны ли отклонения от прошлого исторического пути партии? Методологически важно отметить, что говоря о смене большевистских поколений и преемственности коммунистической власти, мы не можем оперировать обычными критериями и законами, свойственными открытому обществу и демократической форме правления. Индивидуальные качества кандидатов в представители власти, которые в западных демократических партиях играют решающую роль из-за свободы соревнования талантов и свободы выбора самой партии, в КПСС играют подчиненную роль. Перспективу сделать карьеру в КПСС имеет только та личность, которая способна перестать быть собой во имя общей партийной машины, слиться с нею с тем, чтобы потом выступать как коллективная личность. Отсюда - большевизм выработал свои собственные партийные нормы и непреложные партийные принципы, которых строго придерживается партаппарат даже при необычной смене власти (ежовщина, переворот Хрущева в 1957 году, переворот против Хрущева в 1964 году). Чтобы понять специфику как фиксированных законов, так и традиционных норм партии, соблюдаемых при смене парт-руководства, нужно обратиться к истории самого вопроса. Это поможет нам свести к минимуму и возможные ошибки при прогнозе на будущее. Основные принципы организационной структуры партии и подбора ее кадров Ленин сформулировал еще на заре большевизма в своей знаменитой работе "Что делать?" (1902 г.). Положенные в основу работы партии в условиях царской самодержавной России, эти принципы остались и остаются незыблемыми даже тогда, когда большевистская партия стала государственной правящей партией. Они суть: во-первых, партия может завоевать, сохранить и расширить свою власть лишь при условии возглавления этой партии узкой группой профессиональных партаппаратчиков, ибо "без десятка талантливых, испытанных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вождей, превосходно спевшихся друг с другом, невозможна в современном обществе стойкая борьба ни одного класса..." (сегодня это - Политбюро); во-вторых, господство партии "не может быть прочным без устойчивой и хранящей преемственность организации руководителей" (сегодняшняя кадровая политика КПСС); в-третьих, "единственным серьезным организационным принципом для деятелей нашего движения должна быть: строжайшая конспирация, строжайший выбор членов, подготовка профессиональных революционеров" (сегодня это принцип работы партаппарата и подготовки профессиональных партаппаратчиков) (В. Ленин, Сочинения, т. IV, стр. 454, 468-469). При рассмотрении применения этих принципов к сегодняшней КПСС надо учитывать, что в партии существуют два руководства: одно - открытое, формально выбираемое и сменяемое руководство в лице партийных комитетов всей партийной иерархии - от первичного парткома до ЦК КПСС; другое - закрытое, назначенное, несменяемое руководство в лице наемной, но всесильной партийно-аппаратной бюрократии. Первое руководство доступно нашему наблюдению, второе остается анонимным, состоящим из людей, совершенно не известных не только в стране, но и в самой партии. Между тем они составляют ту гигантскую партийную машину, которая управляет и партией, и государством. При смене официального выборного руководства партии эта постоянная парт-бюрократия, как правило, остается нетронутой, да и смена официального руководства всегда происходит при ее ведущем участии (ликвидации внутрипартийных оппозиций при Сталине, партийные перевороты после Сталина). Поэтому проблемы смены и преемственности руководства касаются не только Политбюро и Секретариата ЦК, они органически связаны со сменой ведущей партийной бюрократии вообще. Поскольку наемная партбюрократия в возрастном отношении принадлежит к тому же поколению, что и выборная партбюрократия, то смена там и здесь произойдет почти одновременно. Кто же придет на смену? На смену как раз и придут коммунисты, которые вступили в партию в условиях разоблачений преступлений Сталина. Поэтому весьма важно постараться определить хотя бы основные черты политического, делового и психологического облика этого третьего поколения по тем компонентам, которые поддаются нашему анализу. Из истории партии мы знаем, что второе, сталинское поколение осталось верным первому, ленинскому поколению по главным и ведущим принципам структуры и работы партийной машины; как же поступит третье поколение? Какие черты оно унаследует от предыдущих двух поколений и от какого наследства оно отважится отказаться? Такая постановка вопроса требует, чтобы мы остановились на том главном, чем характеризовались и отличались друг от друга ведущие кадры этих поколений, тем более, что для каждого нового периода в истории большевизма характерен свой собственный тип руководителя-партаппаратчика. Если придерживаться схемы периодизации истории партии по ее вождям, то можно говорить о трех Типах партаппаратчиков: 1. Ленинский "комитетчик": ."профессиональный революционер", обычно недоучившийся студент или самоучка-рабочий, участник подпольных марксистских кружков и подпольных революционных акций, многократно подвергался полицейским репрессиям, сидел в тюрьмах, отбывал ссылку, был в эмиграции, активно участвовал в революции и гражданской войне, проявлял не только личное мужество, но и крайнюю жестокость к "классовым врагам", к тем классам, из которых нередко вышел сам. Все свои действия, так же как и свое понимание морали, справедливости и долга служения обществу, рассматривал через призму пролетарской классовой целесообразности. Фанатик революции, он не обожествлял, однако, власти. На свою власть смотрел как на инструмент создания общества без власти, а потому отвергал постоянную профессиональную бюрократию. Мыслил критически даже по отношению к своему вождю - Ленину. В определенном смысле был альтруистом. Сталинский партаппаратчик: "маленький Сталин"на своем участке. По своему образованию - обычно технический специалист, пропущенный дополнительно через Высшую школу при ЦК. Не участвовал ни в революции,ни в гражданской войне, но активно участвовал во "второй революции сверху" - в насильственной коллективизации, а также в бесчисленных чистках по превращению партии Ленина в партию Сталина. Был на своем месте ве дущим участником уничтожения "врагов народа" (ежовщина), включая сюда многих своих друзей или даже родственников. Эта многолетняя практика преследования и уничтожения людей выработала в сталинском партаппаратчике черствость, бездушие, абсолютный иммунитет против эмоций. Бездумный винтик партийной машины, он знает лишь один критерий ценности: власть. Поэтому во имя власти, во имя карьеры он готов на все, даже на измену своему вождю и учителю - Сталину (XX съезд партии). Хрущевско-брежневский партаппаратчик: "переходный тип". По воспитанию и по убеждению он чистокровный сталинист, но в нем произошло раздвоение личности,когда он на XX съезде вынужден был, по крайней мере внешне, отказаться от Сталина. Этот отказ происходилпод лозунгом против "культа личности Сталина" и за возвращение к "ленинским принципам партийного руководства". Практически это означало, что сталинизм как партийная доктрина о методах правления бракуется и вчерашний авторитарный правитель над коллективом - этот "маленький Сталин" - отныне будет выступать как выборный правитель от имени и при поддержке коллектива ("принципы коллективности в руководстве"). Это касалось и касается всех уровней партийной иерархии. Основоположник новой доктрины о коллективности руководства -Хрущев - сам стал и ее первой жертвой. Но как раз свержение Хрущева показало крайне беспринципное двуличие "переходного типа": придя к власти через разоблачение Сталина (XX съезд), а затем укрепившись у власти тем, что открыто объявил Сталина врагом ленинизма (XXII съезд), "переходный тип" резко меняет политику: он реабилитирует не только имя Сталина, но и его методы (московские, ленинградские и украинские процессы интеллектуалов, интервенция в Чехословакии). Таким образом "переходный тип" вернулся в свое первобытное состояние: он теперь тот же "сталинский партаппаратчик" в идеологии, но "коллективист" по методам правления. Коммунист по названию, партаппаратчик весьма ограниченно знает историю и теорию коммунизма. Марксизм-ленинизм он изучил не по первоисточникам, а по школьным учебникам. Если ему иногда и приходилось читать отрывки из произведений марксистских классиков, то он их читал как верующий читает Священное Писание: вдохновляясь изречениями, но не вдаваясь в их сущность. Поэтому партаппаратчик, хотя и проповедует диалектику, сам до мозга костей остается догматиком. Отсюда и его теоретическое мышление весьма примитивно (лучшие примеры этому - Хрущев, Брежнев и сам шеф-идеолог Суслов). Есть, однако, одна наука, которой его основательно учили и которой он в совершенстве овладел - это наука управления народом, государством и партией. Партаппаратчик - это элита партии. Обычный путь его карьеры таков: десять лет средней школы (там он вступает в комсомол), пять лет высшей школы (там он вступает в партию). Получив профессию инженера, агронома или педагога, он начинает проявлять интерес к новой, более перспективной профессии - к партийной работе. Его скоро назначают секретарем первичной парторганизации,- выбирают в состав райкома, горкома партии. После 4-5 лет его переводят на чисто партийную работу в аппарат райкома, горкома, обкома партии. Еще через 5-6 лет его направляют в Высшую партийную школу при ЦК КПСС на 2-4 года. Вот с этих пор он делается номенклатурным работником ЦК партии, независимо от того, в каком уголке СССР он работает. При его выдвижении на партийную работу руководствовались, как это требует "кадровая политика" партии, двумя критериями: политической преданностью и деловитостью. При одинаковых политических и деловых качествах предпочтение дается сильным, волевым натурам, которые способны направлять, руководить и командовать. Жертвенность партаппаратчиков в работе выше всякой похвалы. Работая почти 16 часов в сутки, они постепенно отходят от личной жизни (отрывочные исследования показывают, что в силу перегрузки работой преждевременная смертность среди партаппаратчиков гораздо выше, чем среди других категорий советских чиновников). Характеристика партаппаратчика была бы неполной, если бы мы ограничились указанием только на его политические, деловые и психологические черты. Дополнительно к этому надо подчеркнуть, что партаппаратчик - представитель совершенно нового социального класса не только физически, но и духовно. Ленинский "комитетчик" был представителем пролетариата, а сама партия была преимущественно пролетарская, сталинский партаппаратчик - представитель нового класса - бюрократии и интеллигенции, а КПСС преимущественно - бюрократически-интеллигентская партия. Ленинские комитеты партии и до революции и после нее на девять десятых состояли из пролетариев и только на одну десятую - из представителей интеллигенции. У Сталина соотношение стало как раз обратное. В аппарате же партии при Сталине не было, как нет и теперь, ни одного пролетария по очень простой причине: чтобы быть принятым на работу в партаппарат, надо предъявлять вместе с партбилетом и диплом об университетском образовании. При Ленине надо было предъявлять, кроме партбилета, только еще рабочую книжку. Ленин называл большевистскую партию авангардом рабочего класса и придавал исключительное значение сохранению высокого удельного веса рабочих в партии. "На одного интеллигента, вступавшего в партию, надо принять несколько сот рабочих",- говорил Ленин (т. X, стр. 19). VIII съезд партии в 1919 году по предложению Ленина постановил усилить вербовку в партию рабочих и крестьян, но очень разборчиво принимать служащих, чиновников ("КПСС в резолюциях...", ч. 1, стр 441). Сталин отказался от этого приципа. И по-своему был совершенно прав. Когда утопическая идея строительства социализма на русской почве окончательно обанкротилась, Сталин решил построить нечто более реальное и весомое: абсолютистское тоталитарное государство. Так было создано беспрецедентное в истории бюрократическое государство, в котором не только администрацией, но и всей политикой, экономикой, культурой, мыслью, чувствами руководит вездесущая партия. Это в свою очередь потребовало превращения партии социалистов-мечтателей в партию бюрократов, в партию правителей, в партию мастеров власти. Разумеется, такая партия не могла иметь ничего общего с ленинской партией "пролетариев и кухарок", которые должны были, по Ленину, управлять государством. Поэтому Сталин на XVIII съезде партии (1939 г.) вполне резонно исключил из Устава партии все ленинские ограничения при приеме в партию для чиновников и интеллигенции. В результате резко изменилось социальное лицо партии, изменилось, надо сказать, в пользу дела. Если еще в 1932 году процент рабочих в партии составлял 64,5, а чиновников только 7,7, то уже в 1957 году рабочих было в партии 32,0 %, а чиновников - 50,7 %. Партия рабочего класса превратилась в партию бюрократов, но бюрократов совершенно нового типа - политических бюрократов. При приеме в партию бюрократии предпочтение давали не "канцелярскому пролетариату" (технические конторские служащие), а образованным руководящим чиновникам. Изменение социального лица партии в пользу бюрократии и интеллигенции хорошо характеризуют следующие официальные данные об образовательном цензе коммунистов: 1927 г. % 1967 г. % Число коммунистов 1 212 505 100,0 12 684 133 100,0 Имеют образование: высшее 9614 0,8 2 097 055 16,5 незаконч. высшее - - 325 985 2,6 среднее 104 714 8,6 3993 119 31,5 (Источник: "Партийная жизнь", 1967, No 9, стр. 14.) Таким образом, и по этим данным нынешняя КПСС на 50,6 % состоит из бюрократии и интеллигенции, тогда как в 1927 году эти группы вместе составляли только 9,4 % всей партии. Только одних лиц с высшим образованием в партии было в 1967 году более двух миллионов человек, в четыре раза больше, чем вся партия при Ленине (1923 г.). Колоссальный рост партии с преобладанием в ней бюрократии и интеллигенции привел к разделению партии на две части: на элиту и партийную массу, на актив и пассив партии. Институт актива партии официально закреплен в Уставе партии. Но и члены актива между собою не равноправны. Актив тоже делится в соответствии с иерархическим построением партии на ранги: "районный актив", "городской актив", "областной актив", "краевой актив", "республиканский актив" (см. Устав КПСС, Ї 29). В масштабе всей партии института актива нет, его заменяет пленум ЦК КПСС. Актив периодически заседает. На его заседаниях члены ЦК и секретари партии докладывают о текущей внутренней и внешней политике партии. Заседания эти секретные и на них рядовые коммунисты ("пассив") не допускаются. Из кого конкретно состоит "актив партии"? На этот вопрос ответ дает состав "комитетского корпуса" партии. В этот корпус входят: 1. Члены бюро и комитетов, секретари и заместители первичных партийных организаций - 2 650 000 человек (в том числе одних секретарей первичных парторганизаций -360 000 человек). Члены райкомов, горкомов и их ревизионных комиссий -325 000 человек. Члены обкомов, крайкомов, центральных комитетов республик и их ревизионных комиссий -25 000 человек. Члены и кандидаты ЦК и ЦРК КПСС -439 человек ("Ежегодник БСЭ", 1968, стр. 34). Вот этот трехмиллионный актив "общенародного государства", "государства рабочих и крестьян" и состоит из людей, которые никогда не знали физического труда. Хотя власть в СССР не наследственная, но она вполне преемственная. Представители первого и второго звена этого актива будут руководить партией и государством к концу семидесятых годов. Если их отцы были по происхождению все-таки рабочими и крестьянами, а по положению чиновниками, то они уже будут потомственными чиновниками. Из "комитетского корпуса" надо выделить отдельно его ведущий авангард - это, во-первых, "секретарский корпус", во-вторых, партаппарат. Численность "секретарского корпуса" легко определить по числу партийных комитетов. По состоянию на 1968 год "секретарский корпус" состоит: Секретарей райкомов - 9 459 чел. Секретарей горкомов - 2 241 чел. Секретарей обкомов - 745 чел. (в том числеокружкомов, крайкомов). Секретарей центральных комитетов союзных республик - 70 чел. Секретарей ЦК КПСС- 11 чел. Вот эти 12 526 секретарей партии, собственно, и руководят "комитетским корпусом", а, стало быть, партией и государством. Это руководство они осуществляют через небольшой, но очень четко и оперативно работающий аппарат - партаппарат. Число штатных партийных чиновников в аппарате партии - это хорошо скрываемая гай-на ЦК. С начала тридцатых годов перестали делать какие-либо публикации на этот счет. Ключ к приблизительному подсчету количества партийных чиновников дает выступление секретаря ЦК Украины Казанца на XXII съезде. Он сказал, что на Украине работают 55 тысяч нештатных партийных работников,- и что это в четыре раза больше, чем всех платных работников партийных органов. Это означает, что на Украине в 1961 году было около 14 тысяч платных партийных чиновников (на 1 580 000 коммунистов). Если эту украинскую норму распространить на всю КПСС сегодня, то это дает около 130 тысяч платных партийных чиновников (на 13180000 коммунистов на 1 января 1968 г.). Сюда надо добавить количество нештатных партийных работников, являющихся кандидатами в платных чиновников, которых в 1961 году было 230 000 человек (XXII съезд КПСС. Стенографический отчет, т. III, стр. 24, 49; см. также "Ежегодник БСЭ", 1968, стр. 34). Таким образом платных и неплатных партаппаратчиков вместе около 360 000-400 000 человек. Партаппаратчик третьего поколения будет представителем тех коммунистов, которые теперь входят в "комитетский корпус" как секретари и члены партийных; комитетов низовых партийных организаций. Специалист по образованию, партократ по профессии, выпускник Высшей партийной школы, он по своему политическому и деловому профилю ничем не будет отличаться от своего предшественника-сталиниста. Но общая атмосфера, в которой он вырос и определился как партийный чиновник, может наложить на него свой отпечаток. Есть основание предпола гать, что он будет свободен от некоторых догматических оков сталинского поколения и политической шизофрении наследников Хрущева. Выросший и оформившийся в условиях господства относительной "внутрипартийной демократии", не причастный ни физически, ни морально к сталинским преступлениям, подверженный постоянному давлению гуманистического влияния ученого сословия и : творческой интеллигенции страны, не огражденный глухой стеной предрассудков от внешнего мира партаппаратчик третьего поколения может оказаться больше государственным человеком, чем догматическим бюрократом. Однако все сказанное не дает основания думать, что он откажется от каких-либо принципов диктатуры. Тем не менее он может отказаться от многих нелепых, обветшалых экономических догм, которые тормозят прогресс СССР. Уже однажды сама советская система доказала, что эффективная экономическая политика может быть проведена, сохраняя в неприкосновенности основы диктатуры (нэп). В области социальной третье поколение должно дать ответ на главное утверждение Программы партии, которое гласит, что к концу 70-х годов и к началу 80-х годов "в СССР будет в основном построено коммунистическое общество" (XXII съезд КПСС. Стенографический отчет, т. III, стр. 276). Стоит только вспомнить основной принцип коммунизма ("каждый работает по способности - каждый получает по потребности"), чтобы видеть, что на пути выполнения этой утопической цели третье поколение будет находиться на том же месте, откуда его предшественники начали строить коммунизм. Это не исключает того, что стандарт жизни народа значительно поднимется. Однако социальная дистанция между правящим классом и управляемыми останется та же, что и сейчас, ибо это неписаный, но железный закон советского общества - стандарт жизни советского человека прямо пропорционален высоте ступени, на которой он находится в иерархии общества вообще, в иерархии власти в особенности. Есть одна область, где третье поколение останется верным двум предыдущим: в наследовании принципов организации монопартийной власти. За это говорит не только исторический опыт, но и все воспитание третьего поколения. В основе этого воспитания лежит новейшая доктрина из Программы партии (1961 г.) о партии. Согласно этой доктрине, партия останется и при коммунизме (что отрицал не только Ленин, но и Сталин), причем в роли более универсальной, чем сейчас (в силу перехода к ней и функций "отмирающего" государства). Однако эта же доктрина может привести к передвижке власти внутри самой партии. Партаппаратчики вынужденно будут делить власть с внутрипартийными социально-деловыми группами, генералитетом, государственной бю