Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
 © Copyright Арнольд Эпштейн
 Email: arnoldepstein@mail.ru
 Date: 14 Oct 1999
 Арнольд Эпштейн,  соб.корр.  газеты "Спорт-Экспресс" по  Среднему
Поволжью. Но поездил и по миру.
---------------------------------------------------------------





январь 2002

     Еще совсем недавно на человека, побывавшего за границей, у нас смотрели
чуть ли не как на инопланетянина. Отдельные особо завистливые личности  даже
здороваться  переставали  - помните,  до  чего доходило? А сейчас гражданин,
побывавший в Анталии или на  Кипре, запросто может оказаться своим и в самом
хмуром микрорайоне...
     Но все же есть, есть на  земле такие места, посещением которых пока еще
можно удивить. Причем далеко не все они  находятся на других  континентах, в
опасных климатических поясах и непонятных часовых.
     Взять хотя бы тот же Кипр.
     Турецкий.


     Военный  конфликт  1974  года расколол Остров Афродиты на  две части  -
греческую  и турецкую.  С тех пор  всему  миру открыта лишь одна из них -  в
аэропорту  Ларнаки  чьи  только   самолеты  не   садятся,  а  по  количеству
отдыхающих, живущих и  оффшорствующих тут соотечественников Кипр смело можно
назвать девяностым субъектом Российской Федерации. А на другой части острова
вот уже почти три десятилетия существует Турецкая Республика Северного Кипра
-  самопровозглашенное  государство,  не  признанное мировым  сообществом  и
обреченное контактировать  только  со своим  "старшим  братом". До появления
интернета ТРСК и заявить-то о себе никак не могла. Разве что на склон  одной
из  гор,  расположенных  относительно недалеко  от  границы, кипрские  турки
положили  огромный, чуть ли  не километрового  размера.  флаг своей странной
державы. Имейте,  мол,  в виду: вот  тут мы и  существуем. Нетрудно, кстати,
представить себе, с каким отвращением взирают на этот флаг, который видно по
меньшй мере километров за двадцать, жители другой части острова...
     Точек соприкосновения между этими параллельными мирами нету практически
никаких. "А вы не из Ларнаки? - пожилой турок, лениво торгующий сувенирами в
Фамагусте, смотрит на меня такими глазами, что сразу вспоминается знаменитая
митяевская  песня  про  Марка  Шагала. который  так  и прожил  всю  жизнь  в
эмиграции с мечтой вернуться в  родной Витебск.  - У  меня там дом был - вот
рыночную площадь представляете? И второй переулок налево. Да что дом! Могилы
остались..."
     Если кто  не в  курсе: между  этими двумя  городами  -  от  силы  сотня
километров. Вот только задачка о времени, за которое межно преодолеть данное
расстояние  от пункта А до  пункта B  - не на деление. Уж слишком  резким  и
безжалостным оказалось другое деление - человеческое.
     Принято думать, что виноваты во всем  исключительно турки. Может, это и
так. Но,  кажется, и они-то по  большому счету  ничего не выиграли. А уж для
греков  это  размежевание -  и вовсе самая настоящая  национальная трагедия.
Ведь,  помимо  всего   прочего,  им  досталась  куда  менее  обустроенная  и
привлекательная для туристов часть острова. Этот вывод можно было сделать  и
без поездки "на север": греческие киприоты имеют полное право гордиться тем,
что они смогли сделать за последние  три десятилетия. Но как  живут киприоты
турецкие?
     "Добро  пожаловать  в   гетто!"  "Десять   причин,   по  которым  стоит
водзержаться  от  поездки  на  оккупированные  территории." "Уик-энд в аду."
Подобные буклеты  можно  встретить  во  многих  туристических агентствах  на
греческой  части острова. Совершенно  искренне местные жители отговаривают и
на словах: грязь, дескать, разруха, да и небезопасно. Откуда знают? А иначе,
мол, просто быть не  может. Впрочем, особо агитировать  никого и не надо - в
подавляющем большинстве туристы  даже не задумываются о  существовании  "еще
одного" Кипра. Они  же едут сюда как в  рай  -  к солнцу и морю,  пальмам  и
песням. И все тридцать  три удовольствия им гарантированы. Да  какая  там, к
чертовой матери демаркационная линия?..
     В принципе, Турецкая  Республика  Северного  Кипра включена в  перечень
стран,  "нежелательных  для  посещения  российскими  гражданами".  Наряду  с
Алжиром,  Суданом,  Восточным  Тимором,  еще  какими-то  столь  же  мрачными
уголками планеты. Но это - не запрет, а всего лишь рекомендация. К тому же в
данном  сулчае  явно  имеющая  скорее  общеполитическое   значение,   нежели
продиктованная  заботой о безопасности  соотечественников. Ведь  никто ж  не
называет  "нежелательными  для  посещения российскими  гражданами",  скажем,
поселок Запанской или  поликлинику номер икс Энского района Самары (уточнять
и продолжать этот список можно бесконечно).
     ...Короче  говоря,  вот она - граница.  Наглухо закрытая для  своих, но
слегка приотворенная для приезжих. Усатый грек- пограничник гасит папиросу и
долго о чем-то думает. "Вообще-то я имею полное право вас не пропустить. Но,
если хотите  - идите.  На машине?  Нет, это исключено  - если хотите, можете
оставить ее прямо здесь. Вернуться обратно вы должны сегодня до пяти вечера.
И  учтите:  на  оккупированной  территории  делать  любые   покупки   строго
запрещается." Границу можно  пересечь только здесь -  в  разрезанной на  две
части  Никосии.  Самое  последнее  здание  на греческой территории,  и  это,
наверное, символично  -  посольство  Эллады.  Нейтральная полоса  -  обычный
городской  квартал,  где  сейчас  расквартированы  войска  ООН. Самое первое
здание на турецкой стороне - просто  жилой дом и "Border shop" (Приграничный
магазин)  на первом этаже.  На перекрестке улицу  перегораживает  будка типа
нашей гаишной - это  и есть турецкий чек-пойнт. На формальности уходит ровно
минута.  И всякий сюда входящий на один  световой  день становится свободным
человеком  в не  совсем свободной  стране... Никосия с той стороны такая  же
бесцветная  и  угрюмая  как и с этой.  Порой просто  не верится,  что  ты на
беззаботном солнечном Кипре: печать раскола наложила свой отпечаток но облик
этого ни в чем не повинного города. Чувствуешь себя гостем в доме, в котором
нелады.
     А еще не верится, что когда-то этого раскола не было - настолько вокруг
все сразу  становится  другим.  На  "нашей" стороне  флаги  Республики  Кипр
украшают только официальные учреждения, а тут повсюду попарно развеваются по
два полотнища - турецкое и местное, очень на него похожее. Не те автомобили,
мелодии,  запахи...  На  первом  же приграничном  туалете  словно  бы  висит
незримый плакат: "Добро пожаловать в Турцию!"
     Грязновато,  конечно.  Но все-таки  не  помойка,  как  убеждены в  двух
кварталах отсюда.  Не настолько  отлакировано  и вылизано, но  никак  уж  не
руины. Машинешки, конечно, в основном  подревнее, да  и дороги похуже. Но по
нашим меркам все павно  вполне  цивильно. А что касается "гетто", то сколько
лет у нас жило это чудесное словосочетание - "загнивающий запад"?
     Или вот  еще  одно из той  же серии:  "Фамагуста  -  город-призрак". Не
смешите   мои   тапочки,   как,   может   быть,  говорят  в   Одессе.   Могу
засвидетельствовать: обжитой и шумный город,  посвюду лавки и кафешки, Сразу
видно, что  уж в чем в чем,  а по части воспроизводства  турки явно активнее
греков. В рейсовых  автобусах, которые  на  другой стороне острова находятся
чуть  ли не  в  положении  динозавров, полно народу.  На  крепостной  стене,
опоясывающей  старую  часть Фамагусты,  тусуется  уйма  подростков -  чипсы,
попкорн, за спиной у каждого школьный ранец...
     А  вот  километрах  в  десяти  отсюда  -  местечно  и  вправду  не  для
слабонервных. Это - городок Вароша. Еще совсем недавно сюда нельзя было даже
заехать, сейчас запрещено  останавливаться  и  выходить из машин.  Здесь, на
морском  берегу, с 1974  года стаят законсервированными  49 отелей, часть из
которых украшены не то что пятью, а  даже  шестью звездами. Трудно поверить,
но   в   прежние   времена   эти  места  были   настолько   популярны  среди
западноевропейских   туристов,   что   самые   фешенебельные   номера   были
зарезервированы предусмотрительными англичанами и немцами аж до 2005 года!
     Сейчас тут пусто:  турецкие киприоты не имеют ни юридического права, ни
финансовой  возможностей  разрабатывать  этот  туристический  Клондайк. Да и
вообще приезжих на северной части острова немного - местные курорты являются
как бы жемчужинами местного пользования.
     Какая  несправедливость!  Лично  у  меня  сложилось   впечатление,  что
северная  часть острова  во  многих отношениях даже будет  поинтереснее  для
туристов,  чем южная. Потрясающее  впечатление производят развалины древнего
города Салямис - мало  где  можно вот  так  запросто  прикоснуться  к  столь
давнему прошлому. А Кирения - это же просто чудо какое-то: живописная бухта,
окруженная горами,  и величественная  средневековая крепость,  возвышающаяся
над морем. А  на  самом  "хвостике"  острова,  в  районе  мыса,  который  на
греческих  картах  носит  имя  Апостоласа  Андреаса  -  бесконечные песчаные
пляжи...
     Абсолютно  не боюсь упреков в  невежестве и запросто могу  признаться в
том,  что все  эти  географические  новости  я узнал  только здесь.  А  куда
деваться, если Северный Кипр - это вам не  какое-нибудь Коста-дель-что-то, с
которым досконально знакомы даже те, кто никогда туда не поедет? Хотя здесь,
поверьте,  ничуть не  менее интересно.  Правда, ничего не  могу  сказать  об
уровне  местного  тукрсервиса: мы  с ним  просто как-то разминулись.  Но  не
похоже, чтобы тут все было совсем уж запущено - не Алжир как-никак и даже не
Судан.
     В конце концов, кто-то  же ездит  на  крайний север  этого тропического
острова! Здесь  бывают западные  европейцы, а  кое для кого из аборигенов не
стала откровением даже и встреча с россиянами. Но,  конечно,  основная масса
приезжающих  на Северный Кипр - это потомки континентальных  янычаров.  И не
случайно цены  в местных лавках указаны исключительно  в турецких лирах, что
для Стамбула или Анталии - чуть  ли не моветон. А местные  торговцы при виде
доллара или  евро то и дело явно теряются  и  даже с  помощью  калюкуляторов
переводят одну валюту в другую с  трудом. И с языками у них примерно так же,
как и с арифметикой.
     Но при всем при том кипрские фунты здесь принимают столь же охотно, как
и любые другие цивилизованные деньги. Греки не то что  турецкие  лиры на дух
не переносят - они даже кофе по-турецки "переименовали" в "сайпрус кафи", то
есть, кипрский. А вот на турецкой стороне люди победнее и, соответственно, в
подобных вещах они куда менее щепетильны.
     Однако  самое   циничное   свидетельство  верховенства   экономики  над
политикой -  кипрские сувениры. Конечно, в  нынешних  условиях  это мало кто
может сопоставить, но они на обеих частях острова по сути дела одни и те же!
Разве что  изображение  карты  Кипра  корректируется в зависимости  от места
продажи,  да  еще  цены  у  турок  значительно  ниже.  А  вот  что  касается
ассортимента  и общего дизайна, то тут найти десять отличий сможет разве что
очень внимательный покупатель. Не исключено, что со временем здравые  законы
экономики  могут  взять  верх  над  политическими  заморочками   и  в  более
существенных масштабах.  С  некоторых пор начались  переговоры  между  двумя
враждующими правительствами, расположенными в одном и том же городе Никосии.
И вроде бы что-то с мертвой точки  постепенно сдвигается. Еще недавно  любой
пересекающий  кипрско-кипрскую  границу  человек  подписывал у греков  некий
документ,  в  котором значилось,  что  он  якобы  поддерживает  антинародный
незаконный  режим  ТРСК. И это  автоматически лишало  его права  приехать на
Остров Любви вновь. Сейчас  ничего  подобного вроде  бы  уже нет.  Во всяком
случае, на границе ни автограф  не попросили, ни  отметок в паспорте никаких
не сделали.
     Хотя другие ограничения остались. Хорошо еще,  что сувениры с турецкого
Кипра  были,  грешным  делом,   предусмотрительно   рассованы  по  карманам:
наверняка  конфисковали  бы  на  границе,  чтоб  неповадно  было   поднимать
экономику  незаконного смежного государства. Ведь даже все рекламные буклеты
и брошюры, собранные на турецкой территории,  изъяли  непреклонно!  Впрочем,
обида за это  на пограничника-грека  прошла очень быстр: увидев, что у моего
приятеля, с которым  мы совершили это путешествие, не заводится арендованное
авто, он  покинул смвой боевой  пост и  добросовестно залег вместе с ним под
машину.









     Извините, но  кажется, мы недавно вернулись из  Парижа. Да нет, похоже,
сказка  была  наяву.  Вот  газеты,  которые  еще  можно назвать свежими, вот
буклеты из парижских  музеев и  магазинов, вот билеты на самолет, наконец...
Так что повторяем: мы недавно действительно вернулись из Парижа...
     А журналисты остаются журналистами, даже когда им хорошо. В том числе и
во время свадебного путешествия. Так  что  мы, пусть порой и через силу,  но
мало-помалу заполняли загодя припасенные блокноты. Надеемся,  что делали это
не зря.

     Впечатлений за десять сумасшедших парижских дней набралось столько, что
уложить их в какую-то  единую логическую  схему сумел бы  разве  что старина
Маркс.   Мы  же  никак   не   могли  придумать,  с   чего   же   начать.   С
магазинно-меракантильной    темы   -    чересчур    приземленно,   с    темы
музейно-экскурсионной - уж что-то слишком интеллигентно даже для  нас. Вот и
решили оттолкнуться  от известной формулировки: наше главное богатство - это
люди. К тому же мы ездили в Париж не то что не стадом, но даже и не группой,
а всего лишь ячейкой. И потому в контакты с местным населением вступали то и
дело.
     ...Перед отъездом не раз получали наставления от "знающих": "Главное  -
не  обращайтесь  к  парижанам по-английски  -  они  как  только  слышат  эту
ненавистную для них речь,  сразу поворачиваются и уходят." Мы поверили. Но -
зря,  потому что  это  предостережение  оказалось  сродни  "прибалтийскому":
сколько  ни приходилось нам бывать в  Латвии, Литве или Эстонии, но случаев,
чтобы не обслужили в магазине или послали "не  туда" на  улице, вспомнить не
можем. Хоть жутких историй  о северном негостеприимстве наслушались вдоволь.
Вот и парижане - да к ним хоть на суахили или таджикском обращайтесь - любой
наизнанку вывернется, но понять или помочь постарается.
     Не верите?  Видите  ли, там  есть  люди жадные,  довольно много глупых,
более  чем  достаточно  равнодушных.  Нет  только  вредных.  Таких,  которые
получают самое глубокое удовлетворение от того, что  без малейшей выгоды для
себя  просто  возьмут  и  унизят  другого.   Ну  как-то  чисто   генетически
отсутствует этот  тип  по-советски  непотопляемых людей,  которым не страшна
любая прорубь.
     Мы это испытывали на себе не раз.
     ...Два  дня в Париже шли страшные ливни -  такие, что машины средь бела
дня с включенными фарами ездили. Так  дежурные по отелю  предлагали нам свои
личные  зонты - с  единственной встречной просьбой  вернуть  их до окончания
смены.
     ...У  входа в зоопарк мы обнаружили,  что не хватает немного франков на
входные билеты - в кармане остались только не слишком ходовые здесь доллары.
Ближайший банк  был  далеко, но прохожие  с заметным удовольствием разрешили
наши валютные затруднения: поменяли  деньги  по такоум  курсу, что нам стало
просто неловко обойтись без раздачи скромных русских сувениров.
     ...На  пустынной  в  рабочее время  улице  пришлось узнавать  дорогу  у
очень-очень  пожилой  женщины  на костылях. Понять нас ей было непросто,  но
когда она разобралась-таки, что к чему, то была готова идти в другую сторону
и проводить нас до угла - только бы мы не сбились с пути.
     ...Когда  уже  ехали в аэропорт, то случайно засветили довольно тяжелой
сумкой  по ноге  хрупкой девушке.  Но она  улыбнулась нам  столь благодарно,
словно мы по меньшей мере нашли ей жениха с виллой во Флориде.
     Ну,  а о тех бесконечных "бонжурах",  которыми нас  буквально задолбали
даже   в  тех  магазинах,  куда  мы  забредали  с  неприкрыто-туристическими
намерениями,   мы   не  будем   говорить   и  в   "торговой"   главе  своего
повествования...
     Между  прочим,  у  нас  сложилось  впечатление,  что сами  парижане  не
слишком-то любят свой родной город. О нем  они  почти единодушно говорили  с
чисто  московским брюзжанием: грязно,  мол, шумно, от приезжих  житья нет...
Мы,  понятное  дело, сочувственно кивали,  но  между  собой  переглядывались
недоуменно. Ну разве ж это грязь? Одному из нас пришлось щеголять в Париже с
забинтованным пальцем,  так не поверите  - в течение двух дней беспрерывного
хождения  по  забитыми автомобилями  улицам  повязка  оставалась  девственно
белой. Пыли  здесь  нет как таковой,  а  мусор, которого  и вправду хватает,
как-то очень быстро исчезает под напором  неизменно зеленых метел темнокожих
санитаров  города. Шумно - да, Париж - это явно  не Жигулевск. Но он  как-то
так  хитро устроен,  что орды  туристов  почти  не  пересекаются  с потоками
местных жителей. В конце концов, рядовой горожанин меняет квартиру в среднем
по семь-восемь раз в жизни, и при желании он всегда сможет найти себе уголок
потише.
     Большинство, похоже, так и поступают. Во всяком случае, в центре города
туристов гораздо  больше,  чем аборигенов. Из  Америки приезжают в  основном
пожилые - всю жизнь янки копят и копят деньги, а  в старости, которая длится
у них лет по пятнадцать-двадцать, начинают "гулять" - тратиться не только на
лекарства, но и  на путешествия. Из  Японии, напротив, едет по большей части
молодежь - как мы узнали, для тех, кто учится, там предусмотрено очень много
скидок  и  льгот, к  тому  же  каторжный труд,  который  начнется  у каждого
восточного гостя совсем скоро, уже  не оставит ни времени ни сил на подобное
времяпрепровождение.  Впрочем,  японцы  остаются  японцами  даже  в  Париже.
Нетрудно  заметить, что в местах традиционных всеобщих тусовок их почти нет.
Эти деловито снуют по музеям и жадно целятся  фотоаппаратами и видеокамерами
во все, что представляет хоть какую-то  художественную ценность. Из Западной
Европы люди большей частью приезжают на автобусах на уик-энд -  и недалеко и
недорого.
     Что поразило  - среди  путешественников очень много инвалидов. В каждом
музее есть специальный просторный туалет, где без труда развернется коляска,
а кое-где -  и специальные лифты.  Правда, удивлялись этому, похоже,  только
мы...
     Впрочем, в Париже столько интересного, что там вообще никто  ни на кого
не смотрит - ни искоса, ни пристально, ни хотя бы с намеком на любопытство.
     Вот нас сейчас то и дело спрашивают: а что носят в Париже? Да бросьте -
никто там ничего не носит!  То  есть  нет,  столица Франции не превратилась,
упаси бог, в нудистский центр планеты - просто  такое понятие, как мода, там
отсутствует, нам  показалось,  начисто.  Все одеваются  максимально просто -
так,  чтобы было  удобно самому, а уж  вписывается ли это в какую-то схему и
подпадает ли  под  некие глубокие обобщения - об этом задумываются разве что
гости из  Союза. Наша  "туръячейка" разобралась  в этом очень быстро,  и все
лучшие  наряды  русской журналистки  оказались  нераспакованными  вплоть  до
встречи с отечественными  таможенниками. Кроссовок, джинсов и  майки хватило
вполне. И ей, и уж тем более - Парижу.
     Он не  покорял изысканностью туалетов  даже ночью.  Вот  девица идет со
своим  молодым человеком  - белое платье,  черный, извините,  лифчик и туфли
по-вьетнамски  зловещего  болотного цвета.  Вот  джентльмен  -  по самарским
меркам одет ужасающе,  а для Парижа - в самый  раз:  в строгий, может даже и
какой карденовский костюм и пляжные сандалики на босу ногу. И это, заметьте,
никакие не хиппари...
     Никто  не пытается обратить на себя  внимание крутизной и  необычностью
нарядов.  За  все  время  мы  видели лишь  одного  человека  в  навороченном
спортивном  костюме  - это  был представитель  негритянской  национальности,
грубо нарушавший общественный  порядок на территории парижского  метро -  он
исступленно  колошматил кулаком вагонную дверь и горланил песни на  каком-то
неведомом языке.
     Но  пассажиры не  обращали  на  него ни малейшего  внимания. Потому что
здесь вообще  не обращают  внимание  ни на кого,  кроме себя  -  воплощенная
доброжелательная отстраненность. Когда мы вселялись в гостиницу, у нас не то
что  не  спросили  паспортов  -  даже  не  поинтересовались, откуда  же  мы,
собственно, прибыли,  чтобы  пополнить  бюджет отеля.  А  однажды забрели на
детскую площадку на  самой окраине  Парижа,  и у  резвящихся  там  карапузов
незнакомая  речь не вызвала никакого любопытства - они так и продолжали себе
пуляться рябиной, словно чужестранцев рядом с ними не было и в помине.
     Удивительно  похожи на  своих  хозяев и четвероногие парижане.  Местные
собаки никого не облаивают и не обнюхивают, и даже кошки ни к кому не льнут.
Мы было  попытались приласкать одну  - уж  больно  шикарно разлеглась она на
сверкающем капоте автомобиля. Но киска шарахнулась  прочь  с таким дикарским
недоумением, как будто  бы и не ведала в своем Париже простого человеческого
тепла...
     Зато в  этом городе, который невозможно  удивить, и которому не устаешь
удивляться, можно все. Ну, во  всяком случае,  почти.  Можно опустить ноги в
луврский фонтан  и  не  бояться, что к тебе подвалит  угрюмый милиционер или
разгневанный дворник. Можно где  угодно  усесться на лестнице  или прямо  на
земле  - прохожие  сделают  все возможное,  чтобы не  побеспокить  уставшего
человека. Можно развалиться на душистом газоне в королевском парке Тюильри -
никаких  строгих  табличек нет и  в  помине.  Можно  самую оживленную  улицу
пересечь  на любой свет и  в  любом  месте  -  автомобилисты  войдут в  твое
положение, и,  коли  уж  месье  позарез  понадобилось поступить  именно так,
заботливо притормозят и даже помашут ему рукой.
     Или вот пришла  нам в голову бредовая мысль  -  поиграть на Монмартре в
футбол пустой банкой из-под пепси. И что вы думаете? Многочисленные прохожие
не только обходили "стадион" стороной,  но и улыбались нам доброжелательно и
даже  признательно -  словно благодарили за  экзотическое  зрелище. Глядишь,
если бы мы положили рядом со штангой какую-нибудь кепочку, то  к концу матча
и набрали бы мелочи на ужин в недорогой браззерии... А что - парень, который
в вагоне  метро всего за  один  перегон умудрился  показать пассажирам целое
кукольное представление, на наших глазах заработал не один десяток франков.

     Но это - к слову.
     А  вообще   хватит  о   веселом.  Ведь   однажды   все   эти  парижские
вседозволенность  и   раскованность,  которыми   мы  так  быстро  и   охотно
прониклись, сыграли о-о-очень злую шутку.
     Теперь  мы,  как никто,  понимаем  профессора Плейшнера.  Который, если
помните,  вырвавшись  из  вермахтовской напряженки  в  швейцарскую  идиллию,
расслабился настолько, что не заметил 37 (по  другим версиям-анекдотам - 38)
горшков с геранью на окне проваленной явки.
     Нашей Цветочной улицей стала станция метро "Пигаль".
     ...Надо сказать, что бесплатное преодолевание турникетов - это в Париже
что-то  сродни национального  вида спорта. И пусть он  особенно популярен  в
пенвую  очередь   среди  энергичной  и  рисковой  молодежи,  а  также  среди
малоимущих, но пластичных негров всех возрастов, но где-то на  второй-третий
день наблюдений и упорных  тренировок мы  уже вполне  могли претендовать  на
чемпионство в средней возрастной  группе. Во  всяком случае, успешно освоили
все  двенадцать  (а  может,   и  больше)  способов  сбережения  СКВ.  Причем
сбережения   в   размерах,   которые   не   сулит   ни   один   банк   мира.
Соотечественников,  собирающихся  в  Париж, кратко инструктируем:  турникеты
можно:  а) перепрыгтвать; б) проходить в обнимку, когда компостируется всего
один талончик, по которому идет бесконечно длинный человек - однажды к нашей
"цепочке"  пристроился  целый шлейф  негров.  Кроме  того,  совсем  нетрудно
попасть в метро не через вход, а с заднего крыльца - там, где висит табличка
"сорти", то есть "выход". Тут тоже есть несколько прием!
     ов - выбирай на вкус.
     Одним словом, до того злополучного дня, о котором  сейчас пойдет  речь,
мы чувствовали себя куда  как уверенно. И вдобавок сэкономили  столько,  что
начали было уже подумывать о деловом визите в магазин Нины Риччи. Но тут...
     Самое обидное, что избежать этой  облавы можно было без малейшего труда
- две тетки перекрывали  только центральнгый выход на платформу, а проход по
боковым галереям оставался безопасным. Но один из нас слишком хорошо помнил,
как "штрафуют" в Риме: контролер  что-то долго и темпераментно  втолковывает
"зайцу"  на  мало кому понятном итальянском языке,  а в конце этого монолога
просто предлагает  купить билетик. Увы, в  отличие от Италии,  которую можно
сравнить  разве что  с  Азербайджаном, но  только обошедшимся  без прелестей
социализма,  здесь   к  нам  отнеслись   по-другому:  с   поистине  прусской
беспощадностью. Не  помогли  ни  фразы  о дружбе народов, ни  напоминания  о
крайне сложном  экономическом положении родины  Октября... Гони штраф  и все
тут! Не подействовал на контролерш  и самый убедитеьный и к тому же реальный
довод: в парижском метро на  самом деле нет никакой инфыормации  о том,  что
талончики  надо сохрангять  до конца поездки  и  повсюду валяются целые горы
билетов, выброшенных на полпути...
     Появившийся на белый свет русский паспорт - верное, как  нам  казалось,
доказательство  того, что  мы вправе не вникать во все эти  тайны парижского
метро, - был моментально конфискован. С предложением либо заплатить штраф на
месте, либо в удобное для мадам и месье время выкупить его в  полиции. Но  -
уже ровно в девять раз дороже.
     В  какой-нибудь другой  стране  можно  было  бы  попытаться  всучить  в
качестве отступного русские сувениры. Но, обсудив эту крайнюю меру на родном
языке, мы решили так не поступать,  а ну если это будет  расценено  как дача
взятки   должностному  лицу  с   совсем   уж  печальными   для   нарушителей
последствиями? Тем  более,  что  нам  подсунули  книжку, написанную  на всех
языках для безбилетников парижского метро. Русских страничек, в ней, правда,
пока  не оказалось, но  мы и так прекрасно поняли, с  кого, за что и сколько
причитается.  К  тому же  это гнусное  издание  было  угрожающе  толстым,  и
штудировать его где-нибудь в участке совершенно не хотелось...
     Одним  словом,  отдав  штраф  и прикинув,  что  "по  сумме  всех этапов
многоборья"  наша  команда оказалась в небольшом минусе,  мы решили до конца
поездки  хотя бы сравнять  счет.  И - поплатились. Потому что, когда один из
нас  был  перехвачен  прямо в элегантном полете  через  очередной  турникет,
заплатить пришлось в полтора раза больше. Как выяснилось, это нарушение было
более грубым, и до боли знакомая книжка оказалась раскрытой совсем на другой
страничке...
     Так что больше мы с правоохранительными органами Французской Республики
в контакты не вступали. Потому что поняли: если их,  эти органы, не особо-то
и видно - это отнюдь не значит, что их нет вообще.
     А  полисмена  на  парижской улице и вправду, как  говорится в известном
детском  стихотворении,  встретить  запросто не просто.  Однажды  только  мы
заметили симпатичную блюстительницу,  расклеивавшую на лобовые стекла не там
припаркованных  автомобилей  квитанции  о  штрафах.  Да еще  суровые  стражи
порядка стояли у входа  в разные серьезные организации  типа магазина "Тати"
(мы о нем еще расскажем),  замка Консьержери, где в  свое время ждала  казни
Мария-Антуанетта  и где  криминальный дух, видимо, не изжит  с тех пор,  или
министерства обороны.
     Однако пронзительную полицейскую сирену можно было слышать  то и дело -
сомнений в надежности и оперативности  парижских дядей Степ у нас возникнуть
не могло. Да и в том, что они не остаются без работы - тоже.
     Ведь в том месте, где мы жили, машины с сиреной сновали постоянно...

     Каждый  район  Парижа  имеет  свою  отличительную  черту,  свой  особый
колорит. На Елисейские поля стекается самая  респектабельная публика - здесь
все  особенно дорого, чопорно  и  благопристойно.  Площадка  у  выставочного
центра Жоржа Помпиду - место тусовки хиппарей в рваных джинсах  и выгоревших
тужурках - тут знакомства завязываются и доводятся до логического завершенич
прямо  на земле. Монмартр - это беззаботная  туристская тусовка, где продают
огромное  количество  веселых  сувениров,  а  люди  отдыхают  безалаберно  и
незатейливо. Район,  примыкающий  к Сорбонне  - это  сполшные антикварные да
книжные лавки и многочисленные библиотеки. Монпарнас - место, где собирается
парижская богема...
     Окна нашего отеля выходили на пляс Пигаль.
     Аромат  этой площади,  где  к  полуночи  жизнь  только  начинается,  не
поддается  описанию. Допустим,  если мы  скажем,  что  здесь  бьет  фонтан с
удивительно  красивой  подсветкой,  духовой оркестр бередит душу,  а  воздух
настоен  на  неуловимых ароматах любви, это оскорбит тех, кому удалось здесь
побывать, примитивизмом и  убогостью.  У  Бальзака  и  Мопассана  получалось
как-то получше...
     Благодаря  классике  мы, разумеется, знали,  что попали в самый злачный
район Парижа. Но нас, честно говоря, привлекало не  это - просто узнали, что
именно здесь находятся самые дешевые гостиницы. В знаменитом музее Карневале
потом натолкнулись на картину, написанную много лет  назад аккурат из нашего
окна. Удивительно, но почти ничего вокруг не  изменилось. Не исключено,  что
именно к нам,  в "Рояль Пигаль", захаживал  в свое время граф де Растиньяк и
часика через полтора возвращался  -  слегка  утомленный, но вполне довольный
жизнью. Поднимался  по той же узенькой винтовой лестнице, вел свою очередную
даму по тому же полутемному коридору,  устланному таким же пушистым, гасящим
любой звук ковром...
     Сейчас,  правда, гостиница  почти пуста. Между прочим, если бы мы вдруг
вздумали пригласить сюда  женщину  или молодого  человека -  а предложений с
обеих  сторон  тут  по-прежнему  больше чем достаточно -  то за удовольствие
пришлось бы заплатить в кассу отеля ровно по  сто франков за нос (а точнее -
за другую  часть тела). Так, во всяком случае, объяснили служители, ссылаясь
на  какой-то законодательный акт, ни предназначения ни названия которого мы,
по правде говоря, так и не поняли.
     Да и не нуждались. Откровенно говоря, большинство мадемуазелей и месье,
с  разной степенью  настойчивости  предлагавших  свое  общество, вряд  ли бы
заинтересовали каждого из нас  и до свадебного путешествия. Порой,  глядя на
иную труженицу, застывшую  в, как ей казалось,  очень соблазнительной позе у
входа  в лав-клуб или  найт-клуб, мы  вообще задумывались: а не козни ли это
конкурирующей организации, пытающейся таким вот образом отпугнуть клиентов?
     Правда, надо сказать, что  и остальные жительницы солицы Франции  никак
не  напоминали  тех ПАРИЖАНОК,  которых мы все надеялись гле-нибудь увидеть.
Единственное место, где много красивых женщин  - магазин Кристиана Диора, но
и там продавщицы не столько стремятся обратить на себя внимание покупателей,
сколько просто рекламируют свой товар. Доброжелательно и добродетельно.
     А  может,  это  мы   просто  привыкли  к  боевой   раскраске  самарских
представительниц  прекрасного пола, каждым  своим движением  настаивающих на
собственной неотразимости?
     Впрочем, вернемся  к нашим (а точнее, совсем не к нашим) девицам с пляс
Пигаль.  Стояли они не зря  и  без внимания  не оставались. К ним подходили.
Знакомились.  И - уводили. Правда,  вся эта  жизнь текла  как-то сонно,  без
привычных  для нас  эмоций.  Ни у  одного из  многочисленных  увеселительных
заведений мы ни разу не видели шумных  компаний или энергичных разборок. А в
секс-шопах, вереница которых начиналась аккурат от нашего отеля, посетителей
было почти столько же, сколько и продавцов.
     Вот и мы так и  не  пополнили кассу ни одной из окрестных "точек". Хотя
зазывали  нас   весьма  энергично.  Особую  активность  проявил  один  негр,
представлявший   интересы   найт-клуба   "Купидон".   Когда   мы   обсуждали
соблазнительные картинки, которые он показывал  всем прохожим, этот скромный
агитатор  большого секса  нашел самый  веский,  как  ему наверняка казалось,
аргумент:  "Кам, кам, гуд  прайс фор комьюнист -  заходите же,  недорого для
партийцев" - вкрадчиво убеждал он независимых российских журналистов. Но  те
устояли.
     А вот парочку вылазок в секс-шопы, грешным делом, совершили. И сделали,
пожалуй, лишь одно  открытие: русская журналистка оказалась там единственной
женщиной в нестройных мужских рядах. Хотя в продаже было примерно одинаковое
количество  товаров  для  кавалеров  и  дам,  но  все  как  один  посетители
секс-шопов -  озабоченные мужчины лет сорока -  сорока пяти. Не поверите, но
хмурые лица мы видели в Париже только здесь...
     Вот и  все,  что  запомнилось.  Ну,  обилие  "хайвольтных"  таблеток  и
микстур.  Ну, целые стеллажи книг и  кассет. Ну, фаллосы обычных, не  совсем
обычных,  и как  кажется,  совсем  уж  необычных  форм... А  точно  такие же
секс-одежду  и секс-обувь мы ежедневно видим на  простых самарских девушках,
скромно и озабоченно спешащих на работу или в  профтехучилище. Те же лосины,
мини-юбки, почти такие же высокие каблучки...
     Единственное,   что   у  нас,   кажется,   не  получило  пока  широкого
распространения, так  это  сексодромы.  А вот  в  Париже  кто-то  в открытую
получает  удовольствие  от  того,  что надевает  на партнера  почти  конскую
уздечку,  на себя -  шпоры и  берет в руки  хлыст... Стоит  это развлечение,
кстати, изрядно.  Как  и  все остальное,  что продается  в  этих  магазинах.
Скажем, "другие" книжки или  кассеты  дешевле если не в четыре раза, то уж в
три -  повсеместно. Впрочем, о ценах  мы поговорим чуть  позже. А  то  и так
многовато  "экономических"  подробностей  в главе,  посвященной такой вечной
теме. И такому чудесному месту...

     Оговоримся сразу:  челнокам и приближенным к ним  оседлым гражданам эта
глава вряд ли будет  интересна. Но  она  -  предмет нашей скромной гордости,
ведь  едва  ли  не каждый  раз,  когда  нам доводилось  открывать  кошельки,
удавалось сделать  еще  одно, пусть маленькое, открытие. Открытие  парижской
жизни.
     Все началось с поиска гостиницы. Даже попав  в нужный район,  мы сперва
немного растерялись. Ведь  желанного ориентира в  100-150 франков в сутки мы
могли достичь разве что в зачуханных одноэтажных арабских отельчиках. Жить в
которых одного из нас отпугивали сооображения внешнеполитического характера,
а другую - гигиены и личной безопасности.
     А в гостиницах поприличнее чисел меньше 350 в ценниках не было...
     Но   после  задушевного  разговора   с  владельцем  одной  из  них   мы
остановились  на  вполне приятной  отметке -  125. Сказалось  и  то, что  мы
собирались  заехать не на  одни  сутки, а  по  парижским меркам  надолго, и,
возможно, взаимные симпатии. А последняя скидка появилась после того, как на
столе  появилась  коробка  "Раздолья".   Апартаменты   мы  выбирали  сами  -
придирчиво бродили по отелю со связкой ключей...
     И  с  тех  пор  категорически  перестали  верить каким  бы  то  ни было
ценникам.
     Слово "промасьон"  -  то бишь  скидка  - мы  довольно  быстро научились
произносить почти без  иностранного акцента. Потому что оно пригождалось нам
едва ли  не  постоянно. Делаешь в магазине не  одну покупку, а две  -  проси
промасьон. Замечаешь  хотя  бы маленький брачок,  пусть даже  и  в упаковке,
которую  выбросишь через  две минуты - получи в награду промасьон. Вызываешь
симпатии продавца - тоже имеешь  шанс на промасьон. А уж  у тех, кто торгует
сувенирами,   можно  купить  безделушку   вообще  в  два-три   раза  дешевле
первоначальной цены.
     Одним словом, при  рыночной экономике можно и нужно торговаться. Как на
базаре. Пусть даже и в правовом государстве...
     А  кроме  того,  существует  огромное  количество  "легальных"  скидок,
которые не  выпрашивают,  а  просто  требуют.  Если, конечно, о  них  знают.
Например, входной  билет  в музей  восковых  фигур стоит сорок франков. Но в
соседнем магазине  лежит  стопка  зовущих сюда бесплатных  буклетов,  причем
предъявителю сего издания  гарантируется скидка в пять франков. Ни у кого из
стоящих в очереди мы таких буклетов не заметили. Вот только что будет,  если
толкнуть несведущим этот "промасьон" хотя бы по трояку, узнавать не стали...
     Потому  что мы  проведали  о еще  более  выгодном  способе хождения  по
музеям. Информация о нем была лишь в одном буклете, посвященном Лувру,- ведь
скидки не слишком-то, как  мы заметили, афишируются. Но от россиян разве что
утаишь?
     Короче, всего за сто семьдесят франков мы купили музейную карту, дающую
право в течении пяти дней посещать парижские сокровищницы бесплатно.
     Или   другой  пример.  Есть  в  Париже  такое  замечательное   место  -
Аквабульвар.    Это    огромный    спортивный    комплекс,     принадлежащий
спортивно-оздоровительному  клубу "Форест-Хилл". Здесь  - тренажерные  залы,
площадки  для  крикета,  сквоша, волейбола, а  главное  - шикарный бассейн с
водными  горками,  зоной искусственного  загара и множеством  тому  подобных
вещей. Так вот, за появление на каждой отдельной площадке нужно заплатить от
двадцати до сорока пяти франков, а  купание стоит целых шестьдесят девять (в
неудобное  время -  пятьдесят  пять).  Но  в  ворохе  рекламных  буклетов мы
обнаружили приглашение "Форест-Хилла" всего за сто пятнадцать франков купить
месячный абонемент, дающий право входа на любую арену, принадлежащую  клубу.
А  заодно  и  на  двадцатипроцентную  скидку  в  форестхилловском  фирменном
магазине. Убеждены, что в природе  наверняка существуют и годовые абонементы
стоимостью не более двухсот франков - представляете, какая экономия  местным
жителям?...
     Та же ситуация на транспорте. Билет  "туда - обратно" покупать дешевле,
чем  два  по  отдельности.  А  еще выгоднее  - сезонка.  На  авиалиниях есть
множество сезонных, семейных, возрастных скидок. Но,  правда, если вы просто
подойдете к окошечку и попросите билетик подешевле, вам могут навстречу и не
пойти. Зато в отличие от того же "Аэрофлота" никогда не откажут в скидке, на
которую вы вправе рассчитывать и о которой знаете.
     Конечно же, мы прекрасно понимаем, что за каких-то десять дней вошли  в
курс  дела далеко  не полностью. Наверняка, более знающие люди сэкономили бы
покруче нашего. Но кое-каким опытом поделиться можем вполне.
     Например, вещи  приблизительно  одного класса  и совершенно одинакового
качества  одни  парижане  приобретают  в фешенебельном  просторном  магазине
"Серебряная  Луна"  на Елисейскмих  полях,  а  другие - в  дешевом и забитом
покупателями  супермаркете   "Тати".   Этот  магазин  считается   у  парижан
непрестижным, и мы  видели, как респектабельного вида мадам и месье выходили
из "Тати" и тут же перекладывали сделанные там покупки из фирменного  пакета
в другой, с которым не стыдно будет показаться на родной улице.
     Арабы,  негры и  русские  не  столь стеснительны.  Во всяком случае,  в
самолете Париж -  Санкт-Петербург мы  встретили  многих соотечественников со
знакомыми красно-белыми пакетами.
     Но "Тати" - это еще не предел. Есть  в Париже сеть магазинов, в которых
продаются совершенно новые вещи, вышедшие  из моды. А мода -  здесь понятие,
как мы уже рассказывали, настолько относительное,  что отпугивать это никого
не  должно.  В подобных магазинах продают вещи, на  которые сейчас просто не
сезон, и многие парижане готовят сани не когда-нибудь, а именно летом.
     Но самые экономные идут даже не сюда.
     В   толстенном   путеводителе   по  Парижу,  который  мы  обнаружили  в
гостинничном  номере,  содержалась   поистине  бесценная  информация  о  так
называемых блошиных рынках, а по-нашему - о толкучках. Если будете в Париже,
сходите  туда разок просто как  на экскурсию -  ведь  на площади в несколько
квадратных километров можно купить все - от стульев почти из дворца Людовика
Х1Y  до говорящих попугаев  - от  тамтамов из племени  Мумбу-Юмбу  до  самых
последних видеокассет.
     Там-то  мы и погрузились ненадолго в безбрежный океан секонд-хэнда. Это
-  огромные лотки,  каждая вещь на которых стоит одинаково  - всего по 10-15
франков. Так и не узнали,  какими путями попадают сюда  шмотки, но тут можно
найти и  абсолютно новые  -  с  бирками и ценниками.  Есть и такие,  которые
прежний хозяин  или хозяйка  надевали от силы раза два-три,  а  потом -то ли
надоело, то ли  на горизонте появилась  более привлекательная вещь. А может,
это элегантное платье просто будило нежелательные воспоминания...
     Как бы  то  ни было,  но человек со средними российскими запросами  без
труда  оденется с ног  до головы на  парижском рынке  Клиньянкур долларов за
двадцать.
     Вполне солидные  на вид парижане так  и  поступают. Мы видели  огромное
количество людей, с энтузиазмом кротов или стахановцев вгрызавшихся в пласты
секондхэндовскорй одежды. Да, парижане живут побогаче нас, но деньги считают
по меньшей мере не хуже.
     ...А когда возвращались с рынка домой, вдруг услышали до боли знакомое:
     -  Ой,  ты знаешь, Коль,  там, если по хорошему, надо бы  все  от и  до
перевернуть... Но где силы-то взять?...

     На русскую речь мы натыкались в  Париже вообще-то нечасто  -  в среднем
через день. Но с теми соотечественниками,  с которыми сталкивались в  музеях
или магазинах,  не больно-то интересно  встречаться было  даже нам  - что уж
говорить о читателях.
     Другое дело - русские парижане.
     Услышать добротный  отечественный мат,  да еще  с  заметным французским
прононсом  всего в двух шагах от Елисейских  полей было даже приятно. Здесь,
на   узенькой   улочке  Матиньон,  встречаются  коллекционеры.  Филателисты,
нумизматы,  а также  -  в русском языке этого слова еще нет,  но  за рубежом
собирательство  такого рода  приобрело бешеную  популярность - коллекционеры
кредитных телефонных  карт. Карт,  по которым  можно совершить  определенное
количество  разговоров из автомата. Каждая  кампания  стремится перещеголять
конкурентов в привлекательности оформления - вот люди и увлеклись.
     Здесь-то мы и познакомились с Жаном. "Приедете еще  - так и спрашивайте
Жана из России, - сказал он на прощанье. - Меня тут каждый знает."
     Судьба у него - хоть книгу пиши. Отец Жана - шахтостроитель, по призыву
Коминтерна перед самой войной приехал из Парижа в Донбасс и, разумеется, был
быстро разоблачен как враг народа. Где похоронен, Жан даже и не знает. А сам
он с 40-го по 72-й провел за Уралом - в Тобольске, Усть-Каменогорске, Тюмени
- короче, где разрешали. А  потом вдруг получил приказ - собрать  в  24 часа
личные вещи. И назавтра вечером был доставлен в Париж. "Что там  повернулось
у  этих властей - до  сих пор не знаю, - пожимает он плечами, добавляя перед
словом "властей" несколько вполне  разумных эпитетов. - Но только с того дня
я живу как человек..."
     А  самое удивительное - в своей  сибирской глуши Жан умудрился  собрать
неплохую  коллекцию  марок.  Говорит, все  деньги на  нее тратил.  И теперь,
мало-помалу распродавая обменный фонд, обеспечивает себе спокойную старость.
"Пенсия - 5000  франков,  за  квартиру плачу  1700, франков по  500 в неделю
здесь выходит - что не жить?"
     В отличие от большинства французских семей, где родители как правило не
помогают детям, Жан старается  опекать обоих сыновей - того, которому в свое
время не разрешили уехать вместе с ним из Союза, и  второго, родившегося уже
здесь. "Между нами,  они - приличные моздоны, но относиться к ним по-другому
я уже не могу. Тайга - она кого хочешь воспитает!"
     Некоторая   нахрапистость,   уже   почти   не   похожая   на  пережитую
озлобленность, Жану к лицу. Особенно на фоне расслабленных, довольных жизнью
его нынешних соотечественников. Хотя  вообще-то наши в  Париже  устраиваются
очень даже по-разному.
     В  магазине русской  книги есть стенд  для частных объявлений.  И когда
читаешь некоторые, к сердцу подступает комок. "Молодой человек  24 лет готов
на любую работу..."  "Буду счастлив  хоть какому-нибудь  общению  на русском
языке - погулять или сходить в кино..."
     А  магазин  этот,  кстати,  в остальном  не  слишком-то  отличается  от
российских. Разве что цены тут повыше - наши свежие газеты стоят 19 франков,
большинство книг - 20-40. Заметно больше, чем  у нас, классики и религиозной
литературы, практически нет анжелик и диких роз. Много  поэзии. Раскопали мы
даже -  не поверите! - несколько грушинских сборников.  Были бы  побогаче  -
непременно привезли бы из Парижа!
     Но  в этом  магазине  мы добыли нечто более  ценное -  информацию,  как
добраться до русского кладбища Сен-Женевьев-де-Буа.
     ...И вот  - позади электричка, средняя  скорость которой тут километров
эдак 120 в  час, и автобус, отправившийся со  станции ровно  в 10.18, как  и
указано в расписании. Водитель на  прощание махнул  рукой в сторону "симетри
рюсс" - русского кладбища. Мы невольно замедлили шаг.
     Хотя не  знали еще, что эта поездка окажется самой волнующей страничкой
путешествия. Потому что неожиданно для самих себя вдруг попали в Россию. Ту,
в которую уже никогда не сможем вернуться.
     "Кадеты, -  старичок-служитель с почтением поклонился в сторону шеренги
белых  крестов и продолжил: - Что в тридцатые  годы  помирали, что  сейчас -
всех  хороним  одинаково.  Кадеты..."  А  еще  на  Сен-Женевьев  нашли  свое
последнее  пристанище  Гиппиус  и  Мережковский, Бунин,  Галич,  Тарковский,
Нуриев...
     Здесь совсем другой русский язык. Стыдно и неловко об этом говорить, но
он лучше и чище того, каким  пользуемся мы. На Сен-Женевьев произошла самая,
наверное, трогательная наша французская  встреча. С последней - да очевидно,
уже  последней  представительницей  первой волны  русской  эмиграции.  Елене
Константиновне Кац,  урожденной  Нарышкиной  - 84. Наша  между прочим  почти
землячка  -  из Вольска. "Так вам было семь, когда вас увезли  из  России? -
по-журналистки уточнили мы. "О нет, живо возразила она. - Я была значительно
старше. Мне было восемь!"
     Мы проговорили  часа,  наверное, полтора. Стоя. В тесной  кладбищенской
сторожке был  всего  один  стул,  и  занять  его  в присутствии  гостей  она
категорически  отказывалась.  Зато сфотографироваться  согласилась  сразу  и
охотно: "Для меня это большая честь - такому пожилому человеку, как я, редко
доводится бывать объектом внимания..."
     По французским  меркам Елена Константиновна образование получила далеко
не  блестящее -  семья долго скиталась, и  несмотря  на помощь эмигрантам со
стороны  государства  многое было  не по карману. Но эти  семь - нет, восемь
лет, проведенные в дворянской России, угадываются до сих  пор. Почему-то всю
обратную  дорогу в  голове  вертелась одна и  та же митяевская строчка: "Она
хоть бывшая, но подданная русская..."
     ...А  потом  большую  часть  дороги до  электрички  мы  прошли  пешком.
Деревушка Сен-Женевьев  -  место,  куда  не забредают  туристы.  Она сонно и
скромно  утопала  в  цветах,   сверкала  клинической  чистотой   витрин,  не
уступающих парижским, и навевала мысли о том, что  мир  прекрасен и спокоен.
Конечно,  это было  не так.  Но ведь  бывают же минуты, когда хочется думать
только о  хорошем. За двенадцать с  половиной франков  мы купили здоровенные
бутерброды, начиненные мясом, сыром,  зеленью и еще  бог знает  чем и решили
закончить  французский  дневник именно сен-женевьевской  главкой. Потому что
заранее поняли: что бы еще ни приклчилось с нами в Париже,  эти  впечатления
все равно останутся самыми сильными.
     Так и сделали...


     январь 1996





     Лет тридцать тому назад в  столицу социалистической Чехословакии ездила
моя  мама. Она до сих пор хранит  один буклетик - такие тогда вручались всем
отъезжающим.  "Самовольные  изменения маршрута не допускаются..."  "Туристам
предоставляются места в четырех-  и шестиместных  номерах, супружеским парам
отдельные  места  не   предоставляются..."  И   -  программа  пребывания   в
дружественной   Чехословакии:   посещение  передового  предприятия...  вечер
интернациональной дружбы... посещение еще одного передового предприятия...
     За то, что она, свободно владея немецким языком, "посмела" пообщаться с
туристами из ФРГ, ей пришлось расплачиваться оч-чень неприятным разговором с
неприметным человечком в сером пиджачке.
     ...И вот  - год  девяносто шестой. Слава богу, первая  его  половина  -
двенадцатое  июня еще не грянуло. Конечно, остается надежда, что и к летнему
отпуску коммунисты не смогут вернуть  старые порядки в полном,  так сказать,
объеме. Но мы все-таки решили поспешить...

         Ищите женщину... в мужском монастыре

     В старинном Страговском монастыре, аж в тринадцатом  веке  построенном,
недавно побывали археологи.  И вернулись  оттуда с сенсационной информацией:
где,  дескать, ни копни,  непременно натыкаешься на  женский  скелет. Или на
два.
     Поборники  и  ревнители  были  озадачены.  Ведь  речь-то  -  о  мужском
монастыре...
     Да, Чехия - такая страна, где к разного рода законам и устоям относятся
не  слишком  трепетно.   Как  считают  нужным,  так  и  живут.  Без  особого
разрушительно- перестроечного рвения, но и без слепого поклонения.
     К воротам  того  же Страговского  монастыря,  например, недавно скромно
притулилась "сменарня". По-нашему, пункт обмена валюты. Кощунство, наверное.
Но никакого  возмущения на лицах смиренных хозяев обители заметно что-то  не
было.

         Крона без крена

     Чехи  вообще  народ миролюбивый.  И  в то же время  -  самостоятельный.
Абсолютно бесшумно выскользнули из объятий "власти рабочих и крестьян", безо
всякой помпы открыли границы. Из 59 банков, работающих в Праге, 12 созданы с
участием иностранного капитала, зеленый свет открыт заграничным инвесторам -
в какую бы сферу чешской экономики они бы ни решили вложить средства.
     Два  года  тому назад меня  в  эту  страну  уже  заносило.  И  вот  что
удивительно: курс доллара  по  отношению к кроне с  тех  пор  практически не
изменился: как было 27 крон за доллар, так около 26 и осталось. Цены выросли
в то  же время ощутимо -  кое на  что  раз в пять. Тем не менее  в  Праге не
встретишь  нищих  - сидят  разве  что несколько  профессионалов  на наиболее
оживленных туристских тропах. А  еще там  пенсионеры в  рванье  не  ходят. И
молодые, судя по  всему, имеют возможность заработать  на жизнь не только  в
сумрачной подворотне...  "Крутизны", правда, тоже  гораздо меньше чем у нас.
По количеству навороченных машин Прага  уступает не только Москве,  но даже,
пожалуй,  и Самаре.  Однако все, вплоть  до "мерсов" и  "линкольнов", готовы
уступить дорогу пешеходу.

         Учитесь, Вольфович, учитесь!

     Разумеется, за неделю ни за что не понять, почему так. И, конечно, сами
чехи далеко не в восторге от своей жизни. Но то, что сюда стоило бы съездить
поучиться  не  только  Геннадию  Андреевичу  и  Владимиру  Вольфовичу (если,
конечно, они на это способны), но даже  и Виктору Степановичу - точно.  Ведь
это - место, где побеждает здравый смысл. В отличие от  России, стартовавшей
вроде бы с тех же позиций, но застрявшей на полпути.
     В  Чехии,  в  отличие  от  нас, с каждым  годом  все  более  крепким  и
многочисленным становится средний класс - люди,  имеющие свое небольшое дело
и получающие около тысячи долларов  в месяц. При социализме все зарабатывали
в лучшем случае 150. Обездоленных  здесь  немного, миллионеров еще меньше, а
вот крепко стоящих на ногах хозяев...
     Для Праги пока что остается довольно типичным такой пейзаж: стоят стена
к стене два дома. Один - с  иголочки: весь сияет, тонированные стекла, новые
оконные  рамы,  на   первом   этаже   какой-нибудь  заманчивый  кабачок  или
магазинчик.  А   рядом   -   обшарпанный,  угрюмый,  словно  с  какой-нибудь
нецентральной  питерской  улицы  перенесенный. Чехи  объясняют:  один  дом -
приватизированный,  и  хозяин старается сделать все как  можно лучше,  чтобы
получить  прибыль.  Другой  - до сих  пор  в  муниципальной собственности. И
судьба его, стало быть, волнует только квартиросъемщиков.
     Но внешний  вид  Праги  меняется прямо  на глазах.  К  лучшему.  Причем
сражаться за это никому ни с кем не приходится.

         Судьба распорядилась: занавес?

     Праге фантастически не повезло.  Не  окажись город в ста  километрах по
эту  сторону  от  железного занавеса -  быть бы  ему  туристической  меккой,
наравне с Римом и Парижем. В начале века в Прагу, Карлсбад и Мариенбад (ныне
- Карловы Вары и Марианские Лазни) валом валили со всего мира...
     Но сейчас  в Западной Европе даже не знают, какая  жемчужина  находится
всего в  нескольких часах езды на восток.  Прежние  власти не ставили  своей
задачей  приглашать  сюда  гостей  -  из  идеологических  соображений  Прага
оставалась как  бы для внутреннего пользования.  Можно  только предположить,
сколько миллиардов крон недосчиталась из-за этого чешская казна...
     А  каково  сейчас  заново  утверждаться  на туристском  рынке  -  когда
всего-то  в двух часах езды - красавица-Вена  (билет туда из Праги -  восемь
долларов  на  электричке),  когда  у  каждого  путешественника  давным-давно
составлен "заветный" список  мест, куда он в течение жизни непременно должен
попасть.  Да и что  вообще  знают в нашем пресыщеннном и потому ограниченном
мире  о  столице  Чехии, кроме того,  что там  варят  хорошее пиво? Гашека и
Чапека в  Западной Европе не читали, Фучику не сочувствовали, Дворжака могут
послушать и в своих филармониях...
     Но сейчас Прага борется за  каждую душу туристского населения. То,  что
для россиян открыла безвизровый въезд в Чехию - раз. То, что в центре города
один за другим вырастают любимые  западными туристами маленькие  отельчики и
пансионаты с довольно скромными по европейским меркам  ценами - два.  На час
время перевели -  подальше  от московского и поближе  к  гринвичскому. А еще
растет круг удовольствий, которые могут  получить здесь приезжие. Знаменитую
в некоторых кругах Жемчужную улицу, которая  еще недавно  причиняла  столько
головной  боли блюстителям  нравственности, и то  легализовали  - девицы там
теперь стоят сплошь ( и не в загсе!) зарегистрированные, налог заплатившие и
анализы  сдавшие.  На удивление несведущим  прохожим и  на радость  прохожим
сведущим.

         Розовый танк, зарешеченный мост...

     Разумеется, у самих пражан их жизнь не вызывает такого же восторга, как
у туристов, особенно с востока. Неспроста  на  так называемый Мост Самоубийц
приходят все  новые  и новые  молодые  люди.  Там  уж  и сетку металлическую
протянули, и дежурных из службы доверия поставили, а поди ж ты...
     Дороговизна, скверная  экологическая обстановка -  эти слова доводилось
слышать  от пражан  не  раз.  Но  они почему-то  говорят  об  этом с  другой
интонацией, нежели мы - более спокойно и терпимо. И самое главное -  не ищут
врагов  окрест. Ни на  государственном,  ни, упаси боже, на бытовом  уровне.
Хоят некоторые,  особенно пожилые, нет-нет  да  и направят приезжего не в ту
сторону, причем желательно - в гору. Но уж чтобы не так обслужили в кафе или
обсчитали  в магазине  -  об  этом и речи быть не может,  тут в Праге полный
капитализм.
     Власти во всем пытаются прводить политику  терпимости. Скажем, на одной
из городских  площадей после войны  был  установлен  первый советский  танк,
вошедший в освобожденный город. Из-за событий 68-го это любимое и почитаемое
пражагами  место  стало вызывать совсем другие  ассоциации. Но даже  в 89-м,
после "бархатной" революции, власти все  равно пытались сохранить  монумент.
Даже в нежный  розовый цвет "тридцатьчетверку" выкрасили - дескать, пришел в
город вместе  с ней рассвет, а не сумерки. И только  потом, после тщательных
размышлений, решились-таки убрать его с постамента.

         Мы говорим "Вацлав", подразумеваем "Боря"

     Чехи любят свое правительство.  Нам такое трудно даже себе представить,
но - правда  любят! Каждый пражанин без  тени  иронии покажет  подвальчик на
Викарской, куда  пан президент заглядывает на пиво,  охотно расскажет, какой
он простой и спокойный мужик - Вацлав Гавел.  Никак, знаете ли,  не хотел из
своей обычной квартиры съезжать и переселяться  в президентский дворец и был
вынужден  подчиниться  традиции  только  после  долгих  уговоров.  Скромный,
говорят, интеллигентный человек -  просто  образец для подражания. Не то что
ваш...
     Когда Гавел во дворце, трехцветный чешский флаг  гордо реет над Прагой.
А если  уезжает  по делам или уходит попить  пива -  флаг  приспускают. Даже
бедняга  Плейшнер, царство ему небесное, смог  бы определить,  есть ли смысл
идти на "явку". Между прочим,  говорят,  что добиться аудиенции у Гавела  не
так  уж  и  сложно.  Наверное, потому  что  чехи  -  люди  интеллигентные  и
президента своим обществом не обременяют.

         Хоромы для органов

     ...Всего каких-то полтора века  назад в Праге не существовало нумерации
домов.  Над  каждым  парадным сооружали  своеобразные  эмблемы,  по  которым
почтальоны да приезжие и ориентировались. Так и говорили: "Я живу у золотого
ангела",  "встретимся  в  кабачке у чаши",  "переезжаю  к белому  лебедю"...
Может, и не совсем удобно, зато красиво и романтично.
     Сейчас такие эмблемы восстановлены на большинстве старых зданий, что же
касается  микрорайонов, особым разнообразием  они  не  блещут.  И  если  там
пользоваться  средневековым  языком, то разве что с современным наполнением:
"у серой коробки" или у "забитого мусоропровода".
     Увы...
     Впрочем,  одно новое зданьице  все-таки выделяется. Его успел отгрохать
для себя кэгэбистский генералитет ЧССР. Дом  напоминает пирамиду, но  там не
балконы и лоджии, а целые террасы с  естественными газонами. То есть человек
выходит из своих  апартаментов прямо на крышу  нижнего этажа, которая как бы
является его приусадебным участком.
     Генералам, говорят, нравится. Ну, а  дети их скорее всего  продадут эти
квартирки в  обмен на  что-то  поскромнее,  зато будут  обеспечены  за  счет
разницы  в ценах  на  несколько поколений вперед. А сюда  переселятся "новые
чехи". Если, конечно, захотят.
     Ведь далеко не  у каждого  строения  хозяин находится  быстро. Огромное
здание, где прежде  находился чехословацкий  ЦК, два  года  стояло пустым  -
достойного клиента все не было.

         И вновь - Самара

     Но как ни хороша и интересна была Прага, а мысли все равно были о доме.
     Правда, родина встретила пражский рейс неприветливо. Сначала пассажиров
почти полчаса продержали в самолете. Потом - в  автобусе, который подкатил к
абсолютно темному и безжизненному домику  с громким названием Samara airport
imternational. Наконец, под цепкими взглядами  пограничников все же впустили
внутрь. Но формальностей почему-то оказалось больше, чем даже в Шереметьево.
     А на  дверях  туалета  международного аэропорта  Самара висел  огромный
амбарный замок...


     июнь 1996



     По совести говоpя, писать об Италии - это нахальство высшей степени. Ну
не  сумеем,  пpи  всем  желании  не  сумеем  мы  подаpить  вам  пpогулку  на
венецианской  гондоле, не донесем  сpедневековый аpомат  безмятежной  сонной
Равенны, не поможем увидеть Флоpенцию с ее утопающими в цветах  площадями. А
уж заниматься пеpесказом путеводителей и вовсе нет никакого желания...
     Но мы все-таки  взялись за это неблагодаpное дело. Потому что оказались
одними из немногих пока  самаpцев, задавшихся целью посмотpеть Италию не  из
окна  туpистского  автобуса.  И  накопивших поэтому -  хочется  надеяться  -
довольно любопытную коллекцию "человеческих" наблюдений.

     Один  наш   знакомый  вывел,  как  нам  показалось,  удивительно  емкую
фоpмулиpовку: "Италия  -  это та  же Гpузия.  Но  только  не  познавшая всех
пpелестей социализма." Эти его слова мы вспоминали то и дело.
     Тpи  итальянца - уже толпа.  Котоpая в состоянии  устpоить такой гвалт,
что нашей ватаге дошколят до нее будет далеко. По Италии мы путешествовали в
основном поездами.  И хотя  их  железные доpоги  несpавнимо  комфоpтабельнее
наших, pедкая поездка не пpиносила головную боль.
     ...Как вы думаете,  сколько  существует ваpиантов ответа  вот на  такой
пpостенький вопpос: "Синьоpы, идет ли  этот автобус в аэpопоpт?" Нам  всегда
казалось, что два: "да" и "нет". Ну, в кpайнем  случае  - тpетий: "Не знаю".
Но нам отвечали иначе  - длинно  и эмоционально, пpичем  стpастные  монологи
сочувствующих  сопpовождались настолько буpной жестикуляцией, что можно было
подумать: аэpопоpта поблизости нет вовсе.
     В Италии - для цивилизованной стpаны это забавно, но тем не менее - что
на Кавказе:  очень многое зависит от того, как относится к  тебе должностное
лицо.  Тут,  понимаешь,  каждый  считает  себя  на  своем pабочем  месте  не
исполнителем, а хозяином.  Напpимеp, был у нас такой случай. Мы оказались на
небольшой  станции  минут  за  десять  до   отхода  поезда  и  с  удивлением
обнаpужили, что билетное окошечко наглухо закpыто, - бывает, оказывается,  и
у них такой вот баpдак. Но пpоводник пpинял наши пеpеживания близко к сеpдцу
- он не  только посадил нас в поезд,  но и не взял вдобавок ни лиpы, хотя  в
пpинципе безбилетников в Италии,  как  мы смогли  убедиться,  единицы.  Зато
потом на пустынной станции в Римини мы не смогли пеpейти со втоpой платфоpмы
на пеpвую по спецдоpожке для железнодоpожников - человек в фоpме  pешительно
-  на  пpавах   единственного  властелина  -  указал  в  стоpону  подземного
пеpехода...

     Но в целом-то в Италии, конечно, все делается на  благо  человека и  во
имя человека. Хотя и без лозунгов аналогичного содеpжания.
     В детских паpках около всех аттpакционов есть такие надписи: "Мы делаем
все  возможное, чтобы ваша безопасность была стопpоцентной. Если вы  увидите
хоть какую-то  деталь, котоpая может угpожать  вашему  здоpовью, пожалуйста,
сообщите администpации." Мы у себя к такому не пpивыкли, но  там  и на самом
деле не тоpчат никакие железные штыpи, не валяются осколки бутылок, а каждое
утpо десятки  мужчин в pезиновых костюмах пpосеивают песок на пляжах едва ли
не  до  буйков.  Автомобилисты,  несмотpя на  типично  итальянскую  любовь к
быстpой езде (чем  кpупнее  гоpод, тем более  сумасшедшим и  независимым  от
пpавил  становится  движение),  тем  не  менее умудpяются всегда  пpопускать
пешеходов. Все, начиная  от  хиппового вида  подpостков и кончая элегантными
стаpухами, гоняют  на  мотоциклах  и мопедах,  пpичем  по меpе необходимости
запpосто заезжают  на тpотуаpы.  Но вы можете не бояться за свое здоpовье  -
тут даже тpижды сумасшедшие никогда не становятся наглыми.
     Впpочем,  не думайте, что нам все видится только в  pозовых  тонах. Да,
итальянцы  пpедупpедительны и галантны,  но  вот мелкое  жульничество  в  их
благословенной  стpане  пpоцветает вовсю. Собственно говоpя, поинтеpесуйтесь
на  любой туpистической  тусовке миpа, гости из какой стpаны наиболее  часто
попадаются пpи  попытке стибpить (pека  Тибp течет как pаз  по Италии) плохо
лежащий сувениp? Пpедставьте  себе,  наши  соотечественники занимают  только
втоpое место...
     Зато как итальянцы заботятся о своем моpальном  облике! Мы были  немало
удивлены,  когда  во  Флоpенции, в  музее  Данте, не  встpетили ни малейшего
упоминания о Беатpиче -  женщине, котоpой  великий итальянский поэт посвятил
все  свои самые  знаменитые  пpоизведения.  А  объяснение пpичины  этого нас
пpосто поpазило. "О да, нам многие задают  такой  вопpос, -  потупила взгляд
пожилая  служительница. - Но, понимаете, их связь не  была  законной,  а это
наша моpаль не пpиветствует..."
     Вот и  итальянское совpеменное жульничество - оно  тоже цивилизованное,
можно даже сказать - интеллигентное. Но одуpачить вас могут  на каждом шагу.
Напpимеp, подняться на купол  знаменитого собоpа Святого Петpа в  Риме стоит
пять тысяч лиp пешком и восемь - на лифте. Так написано на  ценнике у входа.
Но вот о том, что лифт идет только до втоpого этажа, а потом  уже все шагают
вместе, как-то не упоминается...

     Впpочем, о ценах - pазговоp особый. Честно говоpя, в пеpвый итальянский
вечеp мы немного пpиуныли -  все  было в два-тpи pаза доpоже, чем ожидалось.
Плотный ужин в самом  пpостом кафе - тысяч по сто двадцать на наши деньги на
человека,  билет  в гоpодском автобусе - и то почти доллаp, баночка пепси на
улице - два. Мы на такое не pассчитывали.
     Но довольно  быстpо опасения pазвеялись - на самом деле Италия  не  так
доpога, как  кажется.  За  каждым ценником,  пpедназначенным для  довеpчивых
туpистов, незpимо пpисутствует дpугой - тот, по котоpому можно сделать ту же
покупку. Пpавда, пpоникнуть в этот "антимиp" не так пpосто - надо пpоявить и
внимательность,  и настойчивость, ну и знание хотя бы сотни итальянских слов
не помешает. Благо, язык этот удивительно пpостой и доступный.
     Разных  скидок и  льгот существует множество. Напpимеp,  вокpуг  Римини
есть  целое  "золотое  кольцо"   аквапаpков  и  пpочих  мест  для  пpиятного
вpемяпpепpовождения. Туpисты стаpаются не пpопустить ни одного. Но  мало кто
из пpиезжающих  знает, что, посетив  любое  из этих мест однажды  и сохpанив
входной  билет,  в  дальнейшем  вы  получаете  скидки  пpи  покупке  каждого
следующего билета. Суммы набегают пpиличные.
     Или  дpугой  пpимеp. Будучи  в Сан-Маpино,  мы задались целью  посетить
музей куpьезов (pечь о нем - впеpеди).  И - надо же! - пpодавец  сувениpного
магазина не пpосто показал нам доpогу,  но и подаpил буклетики,  посвященные
этому  музею.  А пpедъявив их  в  кассе, мы  получили  аж тpидцатипpоцентную
скидку.
     Недоpогим,  по pоссийским  меpкам, оказался в  Италии и железнодоpожный
тpанспоpт. Расстояние от Римини до Венеции пpимеpно  такое же, как от Самаpы
до Саpатова. А билет в два конца стоит чуть доpоже pоссийского "стольника" -
у нас и удобств меньше, и цены выше.
     Что  же касается  еды, то  в  итальянских  магазинах  мы  с  удивлением
обнаpужили  почти наши цены - что-то чуть доpоже, что-то - и  дешевле. Разве
только pоссийская колбаса показалась нам на Апеннинах чуть ли не бесплатной.
Зато овощи и фpукты  на базаpе  в Римини стоят в два-тpи pаза дешевле, чем у
нас...
     Чеpт  возьми,  да  куда  только  эти  итальянцы  тpатят  две-тpи тысячи
доллаpов, котоpые они в сpеднем заpабатывают каждый месяц?!

     Впpочем, этой  цифрой уже не удивишь и  кое-кого  из pусских. Во всяком
случае, мы  это почувствовали на  обpатной доpоге,  в  аэpопоpту, когда наши
соотечественники  пpинялись  сдавать  в  багаж  свои вещи.  Контpолиpовавшая
тpанспоpтеp смуглая итальянка бледнела:  синьоpы, как же все это уместится в
самолет? 270, 300, 350 кг недешевых итальянских товаpов покидали Апеннинский
полуостpов....
     Эта  каpтинка, кстати, дает исчеpпывающий  ответ  на  возможный вопpос:
как, дескать, итальянцы относятся к pусским?
     Пpекpасно, знаете ли, относятся. Оказывается, за каких-то несколько лет
мы пpевpатились для них в самых желанных гостей - тепеpь  уже никто не ездит
в Италию со  своими  консеpвами и почти никто не экономит. Да и  скидками не
интеpесуется.  А "хоpоший  гость" и  "хоpоший покупатель"  для итальянцев  -
синонимы.
     Поэтому о pусских заботятся особенно  тpогательно. Во многих  магазинах
уже  есть  надписи на великом и могучем,  а  самые пpедпpиимчивые  владельцы
лавок  даже нанимают на pаботу наших соотечественников. У нас было несколько
таких  встpеч - люди пpиезжают, в основном с Укpаины, по туpистическим визам
и остаются на нелегальные, чаще всего совсем небольшие заpаботки.
     Впpочем, сейчас  за  изучение pусского беpутся и сами итальянцы. Вполне
сносно  изъясняются в аэpопоpту, в аквапаpках,  во многих магазинах.  Пpичем
неpедко мы замечали,  что на  итальянское  "Куанто?"  следует  гоpаздо более
скpомный ответ,  нежели на pусское "Сколько стоит?" Наши не  тоpгуются  и не
мелочатся...
     Пpавда, мы познакомились с  женщиной, котоpая лет двадцать  назад учила
pусский  совсем  для   дpугих  целей.   "Я  читала  в  подлиннике  Чехова  и
Достоевского,  -  pассказала синьоpа Джулия Ломбаpди, обычная официантка  из
pестоpана  нашей гостиницы. - Тогда это было модно  у нашей молодежи.  Мы не
стpемились  в  Россию, почти не  общались  с  pусскими, но у нас  были  свои
идеалы. Однако сейчас в ходу совсем дpугая лексика..."
     А лучше всего pусский знают, как ни стpанно, в Сан-Маpино.

     Без  этой  главы  pассказ  о  нашем  путешествии был бы неполным.  Хотя
Сан-Маpино  -  это и не  Италия  вовсе,  а совсем даже  независимое  от  нее
госудаpство. Пpавда, должны пpизнаться в одной очень сеpьезной жуpналистской
недоpаботке: мы дважды пеpесекли гpаницу между двумя деpжавами, но  так ее и
не заметили.  Автобус не сбавлял скоpости, и только постепенно  доpога стала
забиpать  все кpуче в  гоpу.  А потом  вдpуг оказалось, что мы  уже совсем в
дpугой стpане.
     Это  кpошечное госудаpство, pасположенное на веpшине гоpы  Титан, между
пpочим, одно из дpевнейших в Евpопе. А фоpма  пpавления здесь и  вовсе почти
та же, что существовала  в Дpевнем Риме. В Сан-Маpино пpавят попеpеменно два
пpезидента, сменяя дpуг дpуга чеpез шесть месяцев. А  пеpевыбоpы  пpоводятся
pаз в пять лет.
     Интеpесно,  и  у Боpиса Николаевича  с Геннадием Андpеевичем получилось
бы?..
     Кстати,  пpедпоследний пpезидентский сpок в Сан-Маpино "мотали" как pаз
коммунисты. Отвечая на  мой  вопpос, где  же сейчас  бывшие  пpавители  этой
стpаны, один из  pедких в Сан-Маpино полицейских задумался.  "Один, кажется,
умеp, - сказал он. - А дpугого я что-то действительно давно не видел. Вполне
возможно, что где-нибудь неподалеку сувениpами тоpгует..."
     Это  и впpавду, похоже, самая pаспpостpаненная  здесь  пpофессия. Ведь,
навеpное, никто  из пpиезжающих в эту стpану не откажет себе  в удовольствии
пpиобpести что-то на  память. Самая  пустяковая  безделушка,  но  снабженная
надписью "Сан-Маpино", уже смотpится совсем по-дpугому. Экзотика, господа!
     И, конечно,  есть  своя  закономеpность в  том, что именно это стpанное
госудаpство является основателем единственного в миpе музея куpьезов.
     Здесь  словно  бы  оживает  Книга  pекоpдов   Гиннесса.  Вот  -  статуя
639-килогpаммового  Джона  Бpауэpа,  а pядом - фигуpка его  50-килогpаммовой
невесты, утопающей в панталонах суженого. Вот  - Биpгеp  Пеллес, отpастивший
боpоду  в два этажа.  Самый большой  в миpе  кpаб,  самые  маленькие  птичьи
яйца...  А еще -  собpанные воедино самые диковинные обычаи pазных наpодов и
пpиспособления, котоpыми пользуются на Земле. В Танзании еще в пpошлом  веке
изобpели какой-то жутковатый аппаpат для  опpеделения отпечатков пальцев,  в
Полинезии  существует  обычай  класть  в  pот  меpтвецам  монеты,  чтобы  те
"pасплачивались"  с  богами  за  местечко  в  pаю..  И  так  далее,  и  тому
подобное...
     ...Российских экспонатов  в этом музее нет.  Наверное, потому, что хоть
всю нашу жизнь можно смело запечатлевать и демонстpиpовать. За "бугpом"  это
чувствуется всегда особенно остpо. И именно там-то и задаешься  одним  и тем
же вопpосом: "Может,  хоть когда-нибудь-то догоним,  а?" И, надо  сказать, с
каждым годом появляется все больше оснований для положительного ответа. Хотя
в нашей стpане всегда бывает столько неожиданных виpажей.
     Наш самолет веpнулся домой 15 июня. К полуночи...


     октябрь 1996



     - Ну  что, братан,  какой  товар нужен  - кожа, обувь, дубленки?.. - Не
успел  я выйти из автобуса  в центре Стамбула, как тут же привлек внимание -
интересно бы  узнать,  чем? - местного  зазывалы.  "Родственничек" никак  не
ожидал, что  ничего  из  перечисленного меня не заинтересовало. "А, так  ты,
наверное,  из  Израиля..."  -  недоуменно  и   вместе  с  тем  утвердительно
проговорил он.
     Да, для  Стамбула  "русский" и "челнок" - это абсолютно  одно и  то же.
Наших  соотечественников в турецкой  столице -  толпы, но в  киосках местной
"Союзпечати"  вы  не  найдете  путеводителя  или  карты  на  языке  Афанасия
Никитина. Для сравнения, в Италии, куда наших граждан добирается несравненно
меньше,  русских  изданий примерно  столько же,  мколько  и  английских  или
немецких. Туда ведь едут в основном туристы, вот местные и подстраиваются.
     А  вся Турция - во всяком случае у  меня сложилось такое впечатление, и
вряд  ли доля преувеличения здесь велика - работает исключительно  на  наших
челноков. Что бы она без них делала?..
     Хотя бы  такая  деталь. Буквально  через три дня  после  принятия у нас
печально  известного постановления  по налогообложению "челноков" изменилось
законодательство  и в Турции: фабрикам, продающим товары на экспорт (читай -
в Россию), снизили налоги. То есть стамбульский Белый Дом позаботился о том,
чтобы нашим челнокам ездить в Турцию  было по-прежнему  выгодно.  Фактически
"ихнее" правительство и  о  нас с вами подумало: ведь каждому  лившицу ясно,
что при любой налоговой системе  "челноки" продолжат ездить в Турцию - разве
что  цены на  привезенные  ими  товары будут "кусаться" еще злее.  Но этого,
похоже, не произойдет - получается, что теперь часть стоимости каждой тряпки
рядовые турецкие налогоплательщики  станут оплачивать за рядовых  российских
покупателей из собственного кармана...
     Так  что еще долго стамбульский  аэропорт ничем не будет  отличаться от
Курумоча или "какого-нибудь" Домодедова: те же города на табло,  те же сумки
под ним, те же лица вокруг. Сумки, впрочем, пообъемистее.
     "Значит,  так. Вывозить оттуда бесплатно можно по 70 килограмм в багаже
и еще 10 - в ручной клади. За перевес в прошлый раз брали  по 1,6 доллара за
каждый килограмм..." Вы будете смеяться, но эта "политинформация" началась в
самолете еще до того, как он  вылетел из Курумоча - даже неизменное  "дамы и
господа,  мы приветствуем вас на борту..." и  то  прозвучало  позже!  А  еще
пассажиры   получили  такую  рекомендацию:   "По   воскресеньям  большинство
магазинов в Стамбуле не  работает, так  что вы  вообще-то можете походить по
музеям или хотя бы по городу..."
     Не знаю, конечно, внемлет  ли кто-нибудь столь мудрому совету.  Но один
мой  приятель,  какое-то  время  работавший  на  стамбульском  рынке,  можно
сказать, вахтовым методом,  оказался даже не в курсе, что этот  удивительный
город  расположен сразу  в двух  частях  света -  в Европе и  Азии.  И  что,
оказывается,  он   сам   не  раз  осуществлял  пешком  ни   много   ни  мало
"трансконтинентальные" путешествия.
     Да, в Стамбуле,  чтобы  изучать географию, не надо иметь никаких карт -
достаточно  всего-то  своих  двоих. Ну, еще  общественным транспортом  можно
воспользоваться, и между прочим, он уже не дороже, чем в  России. Проезжаешь
пару остановок на трамвае - и ты на берегу Мраморного моря, возвращаешься по
берегу  Босфора  назад  -  и  вот  перед  тобой  уже  другое  море,  Черное.
Пересекаешь  громадный Галата-бридж (на его  строительстве,  кстати, работал
прорабом внук Александра Федоровича  Керенского) -  и оказываешься на другом
континенте... После наших просторов - прямо-таки забавно, честное  самарское
слово!
     Но вообще-то  не все так  просто, как хотелось бы: Стамбул  -  огромный
город, и избежать  в  нем  пробок - большая удача. Каких-то сорок  лет назад
здесь жило  всего 450 тысяч человек, а сейчас население города перевалило аж
за 13 миллионов - тут ни  один  дорстройтрест  не угонится! В новых  районах
города,  правда, особых проблем не возникает  - и магистрали и развязки  там
вполне современные. А вот чем ближе к центру...
     Но мне-то, впрочем, повезло. Хотя я сам по поводу своей удачи поначалу,
наоборот, немного даже  и огорчился. Дело  в том,  что  в Стамбуле  зарядили
дожди -  кому  приятно?  Но это, как ни странно, является для  турок  веской
причиной  оставаться дома  -  вот движение и не было таким сумасшедшим,  как
обычно.
     Однажды солнышко все-таки выглянуло, и через каких-то десять-пятнадцать
минут возникло  просто физическое ощущение  тесноты  на дорогах. И  плюс  ко
всему существует, оказывается, такая  местная примета: чем лучше погода, тем
хуже  турецкие водители видят знаки дорожного движения. Чаще всего они их не
видят совсем...
     Но  нарушения на  дорогах -  похоже,  единственное, на  что власти пока
закрывают  глаза. А в остальном законы  там  жесткие  - турки явно  пытаются
навести  порядок в  собственном доме.  Вот, например, как  они  сражаются  с
воровством  - едва ли не главной стамбульской болезнью. Всего лишь за вторую
нераскрытую кражу,  совершенную на  территории одного  и того же  блюстителя
порядка, нерадивого полисмена увольняют с работы! А местом этим  есть  смысл
дорожить  - бесплатное  ведомственное  жилье в неплохом районе и  бесплатное
образование для потомства  - далеко  не везде условия  столь заманчивы.  Да,
наверное, это - чисто азиатский подход к  решению проблемы, но, оказывается,
довольно действенный: ветераны  "челночного" движения признают,  что тибрить
на землях Византии стали реже.
     ...В  центре города, километрах в двадцати  от гостиницы, мой  попутчик
неожиданно  схватился  за  сердце:  вот  чертовщина,  забыл  сдать  ключ  от
двухместного номера, а сосед должен вот-вот вернуться! Что делать? Мы решили
поступить   "по-европейски":  остановили  "тачку"  и,  заплатив  за  дорогу,
доверили ключ водителю. Кошки на душе, конечно, скребли, но,  как оказалось,
напрасно: таксист и до гостиницы доехал, и даже ключами не воспользовался...
     Да,   впрочем,  у  меня  вообще  сложилось  впечатление,  что  турки  -
довольно-таки  законопослушный  народ.  Может,  потому, что  законы у них  в
стране жесткие?
     Вот такая история, например. Однажды в туристской зоне Стамбула ко  мне
подошел  интеллигентного  вида человек и завязал  разговор на вполне сносном
английском. У меня не было ни малейшего сомнения, что здесь никто  ни с  кем
не будет общаться просто так, но,  поскольку английский в Стамбуле - большая
редкость, распрощаться не поспешил. А то что  это за жизнь, когда даже кошки
говорят только  по-турецки: от традиционного "кыс-кыс-кыс" они, оказывается,
шарахаются, а откликаются только на совсем неблагозвучное "пс-с-с"...
     Короче  говоря,  через пару  минут действительно  выяснилось,  что  мой
собеседник  учил  язык  Шекспира  не просто  ради  спортивного  интереса. Он
предложил  за  очень небольшие деньги не только  покатать меня  по городу на
своем автомобиле, но и провести целую экскурсию. Однако едва мы оказались  в
машине, как рядом резко затормозило  такси. И два водителя  стали говорить о
чем-то на повышенных тонах. В конце концов мой новый знакомый сунул таксисту
под  нос какую-то  бумажку, и тот моментально  укатил восвояси. Только  часа
через  три,  перед тем  как проститься,  я узнал, в  чем дело.  Оказывается,
заниматься  частным  извозом  в  буквально напичканном ярко-оранжевом  такси
Стамбуле  запрещено, и моему гиду грозила - ни  много ни мало - тюрьма. Но у
него имелась  лицензия  турагентства  - та самая бумажка, которая  и  решила
исход  разговора.  "Я  вначале  не  хотел  признаваться  тебе,  что  работаю
профессиональным гидом - иногда это мешает  завязывать разговор, - признался
он на прощанье. - Но сейчас-то что скрывать? Во!
     зьми, пожалуйста, на память  визитную карточку нашего агентства - вдруг
когда-нибудь пригодится..."
     Честно говоря,  у  меня  было  какое-то  смутное  предубеждение  против
Турции.  Наверное,  еще  со  школы.  И  пусть  я  грешным  делом  совершенно
запамятовал, какие там армии и  в  какой последовательности  завоевывали эту
самую Византию,  но  сохранилось совершенно  четкое детское ощущение:  греки
были "наши", а вот турки - "не наши". И между прочим, никогда бы в  жизни не
подумал,  что  развалины  Трои  находятся  на территории  Турции  - ближе  к
Стамбулу,  чем  к  Афинам.  Словом,  эта страна  представлялась  мне  этакой
мрачной,  угрюмой   державой   с   долговыми   ямами   на  каждом   шагу   и
злобно-коварными  лицами   янычаров.  Сколько  ведь   лет  существовало  это
османское иго?..
     Кто знает, возможно, где-то в глубинке нечто подобное и сохранилось. Но
Стамбул по  духу и  ритму - чисто европейский  город. Может, разве что более
грязный  и   дешевый.  Говорят,  у  власти   в   Турции   сейчас   исламские
фундаменталисты, но по Стамбулу этого ни за что не скажешь. В многочисленных
ночных   клубах  девушки,   причем  преимуществеенно   из  "джипси-тауна"  -
цыганского квартала  города - легально  и охотно танцуют в  наряде Евы, да и
цены на  их  дальнейшие услуги известны всем лицам  турецкой национальности,
достигшим  четырнадцати  лет. Законных  жен здесь тоже разрешается  иметь не
более  одной,  как и в любом  нормальном  месте.  Хотя и  этого,  между нами
говоря,  как-то   многовато  -  походив  по  городу,  я  проникся   чувством
солидарности с турецкоподданными  мужчинами, отдающими предпочтение, как это
здесь  называется,  "наташам".  Иными  словами,  гражданкам из светловолосой
части СНГ. Благо их здесь что рыбы в Босфоре...
     Кстати,  обилие  людей  с  удочками в  центре громадного  города просто
поражает.  Для  кого-то  это,   судя  по   всему,  просто  хобби  -  господа
респектабельного  вида  заглядывают  сюда  на пару часиков  после работы.  А
другие на мосту прилично зарабатывают - они буквально здесь же готовят самые
разные рыбные блюда и угощают ими туристов.
     Сюда едут со всего мира. Наверное, только в Иерусалиме и, может быть, в
Дели  памятники  разных  эпох  и  культур  соседствуют  столь  же  тесно.  А
неподалеку, в Эфесе, находится храм Артемиды - одно из семи чудес света. Там
такая  акустика,  что   произнесенное  вполголоса  и  без  микрофона   слово
становится достоянием слуха сотен тысяч прихожан.
     Нашим, наверное, при всей загруженности  (в  прямом и переносном смысле
этого слова) тоже было бы интересно...
     Но  в  стопроцентно  русскоязычном  аэропорту Ататюрка разговоры были о
другом:  о  мешках,  таможенниках,  налогах...  Однако  все же это  была еще
заграница.  На  крышке  сувенирчика, который я  решил  купить  на  последние
турецкие лиры, была  приклеена  этикетка: S9. Я отдал продавцу деньги, благо
расставаться с ними было только приятно - мелкие купюры там затерты до такой
степени, словно  бы их обмен  в этой стране не производится вовсе. Так  вот,
каково же было мое удивление, когда продавец сначала  куда-то  довольно-таки
надолго  исчез, а затем вернулся со счастливой улыбкой: "О, мистер, извините
меня. Произошла ошибка - на самом деле цена не девять долларов, а шесть..."




     Вот в какую интересную историю попали мы с приятелем в столице Турции.
     Когда мы довольно-таки далеко отъехали от гостиницы, мой друг схватился
от сердце:  "Ну какой же я идиот!" -  простонал он и вытащил из кармана ключ
от своего  номера.  Отчаяние  понять было  нетрудно: командировка в  Стамбул
оказалась  очень  напряженной, нам  представилась  единственная  возможность
просто побродить по этому удивительному городу,  а через полчаса в  номер  к
моему  приятелю должен был  прийти его сосед - человек не  менее  занятой...
Неужели одному из нас придется возвращаться?!
     Я предложил  другой вариант: а почему бы не  передать ключ  с водителем
такси?
     По нашим понятиям  это было, конечно, рискованно - пожалуй, как минимум
каждый третий российский водила просто воспользовался бы этим ключом сам. Но
нам так хотелось побродить по Стамбулу...
     Пожилой таксист никак не мог взять в толк, почему мистер начал говорить
о деньгах заранее - " не волнуйтесь - мы приедем, и вы сами увидите сумму на
счетчике"... Убедившись, что английский  не слишком-то  помогает, а за нашей
машитной на узенькой улочке  уже выстроился целый хвост нетерпеливо  гудящих
авто, пришлось перейти на язык жестов.  К  счастью, наконец-то  водитель все
понял, и, взяв ключи и десятидолларовую бумажку, равнул так, словно смывался
с места преступления.
     Под впечатлением от увиденного в этом совершенно неповторимом городе мы
немного успокоились - думать о каких-то мелочах  не хотелось  вовсе. Однако,
когда  через несколько часов заходили в отель, волнение, конечно, вернулось.
Но горничная, мило улыбнувшись, протянула нам ключи.
     Все деньги и ценные вещи были на месте...


     ноябрь 1996



     "Все враги  албанского народа - будь то  советские национал-социалисты,
американские империалисты или китайские  ревизионисты -  должны  знать: наша
истинно социалистическая Родина готова достойно встретить  любого агрессора!
Каждая  пядь албанской  земли, каждый  двор и  каждая  улица  превратятся  в
неприступные бастионы, и о них сломают зубы  все эксплуататоры и отступники,
негодяи и кровопийцы, которые решатся  посягнуть на светлое будущее Албании!
Никто  и ничто не помешает народу нашей  страны,  ведомому Албанской партией
труда и великим сыном албанского народа товарищем Энвером Ходжей, первому на
планете построить коммунистическое общество!.." (Из передачи  "Радио Тирана"
начала 80-х годов.)



     Я давным-давно мечтал попасть в Албанию.
     Мечтал с тех самых пор, как пристрастился к передачам тиранского радио,
выделявшимся  какой-то совершенно несуразной  - даже  по советским  меркам -
бредовой агрессивностью и злобной  неприязнью  ко  всему иностранному. С тех
пор,  как  один мой знакомый, плававший  на  океанском лайнере,  вспомнил  о
категорическом  предписании   на   пушечный  выстрел   не   приближаться   к
территориальным  водам Албании, буквально нашпигованным минами.  С  тех пор,
наконец,  как,  изучая карту  железных дорог Европы, с удивлением обнаружил,
что ни одна из трех албанских веточек не пересекает государственную граеницу
этого неприступного и загадочного государства...
     Разумеется,  в  прежние времена  интерес к любой зарубежной стране  мог
быть   у   среднестаттистического   советского   гражданина   только  сугубо
теоретическим. Но пару лет назад я  отважился всерьез задуматься  о том, как
бы  это пересечь-таки  почти  что наглухо закрытую от  посторонних албанскую
границу. И выяснил, что сделать это до сих пор не так-то просто - хотя между
нашими странами  после  тридцатилетнего перерыва  в начале девяностых и были
восстановлены дипломатические отношения, но в Москве  албанские визы не дают
практически никому. Ни бизнесменам, ни журналистам ни даже миссионерам...
     Оставалась одна надежда - на спортсменов.
     Тщательнейшим  образом  просматривая календари европейских соревнований
абсолютно по всем видам спорта,  я нашел, наконец, то, что искал. В желанную
Тирану  предстояло  отправиться  славной  запорожской  баскетбольной команде
"Козачка", спорящей за Кубок Ронкетти.
     Моему  звонку  в  соседнем  "незалежном"  государстве,  понятное  дело,
удивились. Но  добро  на  замысловытай маршрут Самара  -  Запорожье - Тирана
дали!
     И с этого момента не слишком-то любимый у нас в семье  Миша Шуфутинский
прочно вошел в повседневную жизнь. Что там будет за "лихая скачка" с гарными
запорожскими дивчинами?..



     А точнее -  с  Красной Могилы. Это  светлое и заманчивое название носит
скромная железнодорожная станция, ставшая с недавних времени приграничной.
     Вообще-то  гоовря,   иронизировать  над  этой  мрачной   топонимической
гримасой, наверное, и не стоило бы - ведь станция названа так потому, что во
времена  гражданской  войны  казаки  порубали  здесь чуть  ли  не  полтысячи
буденовцев (не могли,  видите  ли, просто подождать каких-то семьдесят лет).
Но - уж слишком удивительные вещи происходят сейчас в этой самой Могиле...
     Слово  "дай" словно  написано на  лицах  местных  таможенников. Вот  их
коронный  номер  -  придраться  к  какой-нибудь  ерунде,  а  затем,  отложив
разбтрательство до отхода поезда, нанести "нарушителю" двойной удар: сначала
слупить с него "отступные", а затем вежливо посадить в  автобус, который  за
дополнительную плату  догонит  тот же  самый поезд на  следующем полустанке.
Такой вам транспортно-таможенный кооперативчик...
     Между  прочим, возьмите на заметку: те документы, что имеет большинство
россиян,  для  въезда  на  Украину  с  недавних  пор  недействительны.  Наши
загранпаспорта, по  которым  без  всяких  проблем можно попасть  в  Чехию  и
Колумбию, Эквадор  и  Турцию,  на этой  границе к  рассмотрению  принимаются
только после отхода поезда.  А паспорта "внутреннего пользования"  не  имеют
веса  без вкладышей двух видов -  либо стодолларового,  либо подтверждающего
российское  гражданство.  В Самаре  ни тех  ни  других  вкладышей не дают, и
желающим без проблем  попасть на Украину  нужно пройти  процедуру -  правда,
несложную -  обмена советских паспортов  на российские. Как  ни странно, они
точь-в-точь такие же - с серпом, молотом, пятой графой и пропиской...
     Но это -  к  солву.  А  что до  Украины, то она  все такая  же  щирая и
гостеприимная. Только, кажется, чуть-чуть более бедная, нежели Россия. Здесь
все почти  так  же, как  и у  нас. Ну, разве что  на экранах -  Кучма,  а на
купюрах - Мазепа...
     Впрочем, не достаточно ли "транзитных" впечатлений?



     ...Airport Tirana International работает только шесть часов в сутки - с
двенадцати  дня до шести веечра. Помещение крошечное: мой  родной продмаг на
Аэродромной,  ежели  с  подсобками,  наеврное,  и  то  будет  посолиднее.  В
комнатенке   для  прибывших  -  обменный   пункт  с  плакатом,   на  котором
детальнейшим образом  объяснено, как распознать фальшивую 50-лековую купюру.
(Это, к  слову,  примерно полдоллара.) Объяснение,  правда, на албанском. На
албанском  же и  написанное  от руки  (!..) объявление  о том, какой визовый
режим предусмотрен для  граждан из разных стран.  Прямо на месте и бесплатно
дают  визы только грекам,  американцам, испанцам, финнам, болгарам и "всяким
прочим" шведам. Для граждан большинства стран Западной Европы албанская виза
стоит  пять  долларов. Для  прибывших с  Ближнего  Восмтока  и  из некоторых
государств  Африки  - пятнадцать.  Соседей-македонцев почему-то  выделили из
общего ряда - их пускают в Албанию только за 25 баксов.
     Ни Украины ни  России в довольно длинном  списке, как водится,  нет.  И
поэтому неожиданно  выяснилось, что знакомство с  Албанией для  нас этой  же
комнаткой может  и  исчерпаться  - понадеявшаяся  получить визы  на  границе
команда  по  закону  должна  немежденно отправляться домой.  Часа два длится
вялотекущее разбирательство...
     Но  чудо  свершилось!  Над  совсем  было загрустившей  "Козачкой",  для
которой  неявка  на  игру  обернулась  бы потерей  гарантированного места  в
следующем круге турнира и солидным штрафом, в конце концов смилостивился сам
вице-президент Албании. Он сказал по телефону: "Поехали!"



     И вот сбылась мечта идиота  - я иду по центральной шеттитории албанской
столицы!
     Но...
     Там, где  еще совсем  недавно  возвышались памятники Ленину, Сталину  и
Энверу  Ходже,  сейчас  разбиты  кафешки  и  ресторанчики.  Заманчиво мигают
огоньки найт-клубов. В ларьках - те же сникерсы, диролы и фанта. Мимо плывут
"мерсы" и "опели"...
     Вот   тебе  и  закрытая  Албания!  Страна,  в  которую  еще  год  назад
категорически запрещалось  ввозить  видео-  и  фотоаппаратуру,  государство,
напрочь  отгороженное от остального  мира... Эх, стоило ли прилагать столько
усилий, чтобы увидеть все это?
     Да, в те же места да лет пять бы назад...
     Впрочем,  контуры мрачного  прошлого еще  долго  будут  проступать  тут
повсюду.  И чем дальше от центра Тираны, тем явственннее. Собственно гоовря,
во всей Албании  пока есть лишь  один  крошечный "европейский" пятачок  -  в
радиусе полукилометра от главной площади страны.
     А вокруг...
     Узенькая  разбитая  дорога  от  аэропорта  до  столицы дарит  приезжим,
наверное,   одно  из  самых  жутких  зрелищ,  которые  только  существуют  в
процветающей  благополучной  Европе. Во-первых, следы всеобщего запустения и
разрухи,  которые  встречаются  на  каждом  шагу.  Повсюду  - заброшенные  и
полуразрушенные бараки  и хибары,  женщины в неизменных платках работают  на
полях  вручную,  в  крайнем  случае  -  на лошадях.  Надежда увидеть  живьем
настоящий албанский поезд (железнодорожная линия долго шла параллельно нашей
"магистрали")  не сбылась  вот по какой причине: ржавые рельсы вдруг сделали
резкий поворот и...  исчезли под не первой свежести асфальтовым полотном. Не
менее  "привлекатеолно"  выглядит  и  окраина  Тираны  - обшарпанные  старые
здания, переполненные автобусы, грязь, нищие дети на тротуарах...
     Но это  все еще полбеды - по статистике  в таких условиях живет большая
часть человечества. Лично  мне в  той  же Индии доводилось видеть трущобы  и
пострашнее.
     В Албании же есть  кое-что особенное. Буквально через каждые сто-двести
метров по всей  стране установлены  дзоты.  Такие, знаете ли, железобетонные
грибочки со  шляпками  чуть  выше уровня земли,  аккуратненькими окопчиками,
заканчивающимся входом в "ножку"  и узенькими  прорезями прицела... В чистом
поле этих грибочков  -  по одному-два,  в большинстве дворов -  по четыре, у
каждого угла огорода, на важных перекрестках - по четыре в ряд. Кроме дзотов
нередко  встречаются окопы,  бомбоубежища, надолбы - да,  не пустые это были
слова Энвера Ходжи о проблемах, с которыми столкнутся агрессоры на албанской
земле!
     Но  сейчас   страна   находится  под   впечатлением  совсем  от  другой
"интервенции". Недавно  в  Тиране произошло событие, ставшее для этой страны
поистине  эпохальном - здесь провели конкурс "Мисс  мира".  И наверное,  это
символично, что новая жизнь пришла сюда в облике прекрасной незнакомки...



     Да, после тридцатилетней спячки  Албания  мало-помалу двинулась вперед.
Каковы же ее, так сказать, стартовые позиции?
     Удивительное дело  -  одурманенный  бредовой идеологией народ  сохранил
достаточный интеллектуальный потенциал.  Оплошал товарищ Ходжа: оказывается,
во все  времена  в школах  не прекращали преподавание иностранных языков,  и
сейчас  совсем нетрудно  убедиться в том, что эти  уроки люди не забыли. При
желании  здесь  нетрудно  найти  людей  с  каким-никаким  английским,  а  уж
итальянский знают очень многие.
     Мало того. На албанский было переведено немало настоящей литературы - я
встречал  людей, проведших за чтением Толстого и Досмтовеского,  Бальзака  и
Цвейга  куда  больше  времени, чем  за конспектированием  нетлнных  творений
товарища Энвера Ходжи. Кстати, первой нигой, которая попалась мне на глаза в
киоске   албанской  "Союзпечати",  была   набоковская  "Лолита".  Она  мирно
соседствовала  с   томом  сочинений  господина  Ницше  и  солидно   изданным
двуязычным  англо-албанским  фолиантом под  названием "Чего  хотят косовские
албанцы".
     И  еще   одна  неожиданность   -   уже  из  сферы  экономики.  Довольно
распространенное  представление о том, что за годы изоляции в страну не было
ввезено из-за границы ни одной гайки, оказалось  пусть и  не слишком далеким
от истины, но все же немного  неверным. Основным  постулатом доктрины "опоры
на собственные силы" было обязательное равенство объемов албанского экспорта
и  иимпорта. Страна не участвовала ни в каких  совместных программах, она не
являлась  членом ни одного мождународного фонда. Албания создавала свой,  ни
от кого не зависящий народнохозяйственый комплекс.
     И ведь создала его! Осчастливить мировой рынок Албании было практически
нечем - разве что битумом и балалайками. Так что практически все необходимое
ей  пришлось  прооизводить для  себя  самой -  от  штанов  и  до  тракторов.
Импортными были  разве  что презервативы и  телевизоры. А  еще - те  товары,
которые попали сюда до разрыва Албании с восточным блоком. Им выпало служить
необыкновенно долго!
     Один  случайный  тиранский  знакомый рассказал мне, что в свое время он
был    личным   шофером   секретаря   самого    премьер-министра    Албании.
"Представляешь, у  меня был  первый  польский  "Фиат"  со всей  стране!"-  с
гордостью сказал  он.  А  в  остальном еще  до  начала девяносмтых  годов  с
местными  ужасными  дорогами  сражались   преимущественно  наши  "Волги"   и
"Победы", подаренные стране сюда еще в пятидесятые годы,  в  период расцвета
"нерушимой  дружбы великих советского  и  албанского  народов".  А  частного
транспорта здесь не было вообще.
     И еще одно. Рассказ о прежней Албании будет неполным, если не упомянуть
о  многочисленных тюрьмах и лагерях, переполненных  "политическими" - как же
без  этого  атрибута  социалистического  общества?.. За  решетку попадали  в
основном те,  кому не посчастливилось  учиться в Москве. А  также их  жены -
девчонки  пятидесятых,  охотно  выходившие  замуж  за  статных   и  красивых
албанских  парней  и  не предполагавшие,  какая  страшная судьба  ждет  их в
романтичной горной стране. Сотни русских женщин лежат в этой твердой земле в
безымянных лагерных могилах...
     ...И вот в эту  страну после смерти "великого и ужасного"  Энвера Ходжи
пришла перестройка.



     Такое впечатление, что в судьбе Албании многое не  так уж и  отличается
от  того,  что выпало  на  долю нашего не менее многострадального отечества.
Разве только формы здесь более гротескные и уродливые...
     И не мудрено, что "преобразования" здесь пошли, доложу я вам, те еще.
     В Албании  начали  вот с  чего:  уничтожили  все до  единого  памятники
Ленину, Сталину и  Энверу  Ходже.  Более этого, я  не  смог  найти  ни одной
открытки с изображением любого памятника прежней эпохи. И это - при том, что
среди  открыток,  продававшихся  в  холле  лучшей  в Тиране  гостиницы,  мне
попались выпущенные аж в... 1974 году!
     Мавзолей Энвера  Ходжи переоборудован в международный культурный центр,
все улицы,  площади,  предприятия  и организации переименованы, а  на  новой
карте  Тираны  -  неслыханная  победа  гласности!  -  есть  даже  посольства
иностранных госудаств  и албанское  министерство  обороны.  Чудом  уцелевшие
мечети  вновь  открыты  для  прихожан,   регулярно  радуют  непритязательных
албанцев три  пусть  скромненькие, но  все  же порнографические  газетки.  К
единственному каналу албанского телевидения, раньше лишь изредка баловавшего
соотечественников  музыкальными  и  спортивными   передачами  из-за  рубежа,
добавились пара итальянских программ и канал "Euronews"...
     Наверное,  с определенной долей  преувеличения  это  уже  можно назвать
свободой.
     Хотя  рассуждать  о политике, похоже,  большинство здесь по-прежнему не
любит. "Мы в Албании все - демократы! - веско заявил мне один господин. И на
всякий случай  даже  повторил:  - Раньше были комумнистами, а  теперь все  -
демократы!"
     И тут же дал понять, что разговор на эту тему завершен.
     Но на самом деле прежнего  единства  в  обществе  уже нет. На  фронтоне
огромного и помпезного, построенного при Сталине Дворца Конгрессов уживаются
три здоровенных плаката, сообщающие о съездах трех различных партий.
     Мирно причем уживаются...



     Впроечм,  свобода  - это,  как  оказалось,  далеко не  все.  Еще  нужна
экономика.
     В  последнее  десятилетия  албанское   государство  строило  не  только
памятники,  но  и мануфактуры, не  только  доты, но  и заводы. Сейчас оно не
строит  ничего  вообще.  А  то немногое, что  имела-таки  "великая Албания",
приходит в запустение и упадок.
     "Вот здесь у нас текстильный комбинат - сейчас практически не работает.
Это - тракторный завод, он остановлен полностью. Направо колбасная фабрика -
умерла..."
     Экскурсия   по   Тиране   оставила   поистине   гнетущее   впечатление.
"Мерседес"-такси  -  кстати, такси  здесь  частные, но  лицензированные,  их
владельцы только  платят  государству налог  - с трудом преодолевал огромные
лужи, аккуратно объезжал кучи мусора, продирался сквозь  обшарпанные, убогие
кварталы.  Кроме более-менее привлекательного участка  в центре города глазу
отдохнуть в Тиране практически негде.
     Работы  здесь  нет  никакой.  Случилось  неизбежное  -  стоило  наглухо
закупоренному  государству  чуть-чуть  приоткрыть  дверцу, как  сюда  тут же
хлынули дешевые и качественные товары из соседних стран, в первую очередь  -
из  Италии.   И   местное  произволдство,   десятилетиями  развивавшееся  по
собственным законам,  моменнтально стало никому не нужным. Сейчас Албания  -
одна из самых дешевых стран Европы. И на технику, и на шмотки, и на еду цены
здесь  раза  в два  ниже, чем  у  нас. Но  при  чем тут  цены,  когда  негде
заработать на хлеб?
     Вот навстречу товарам через албанскую границу и хлынули люди.
     Поначалу  это   были  счастливчики,   вырвавшиеся  из   цепких  объятий
социалистической  родины нелегально.  Сейчас Албания  отпускает  всех  - вот
только соседние страны не встречают ее сынов с радостью. Так что большинство
из чуть ли не полумиллиона жителей этого несчастного государства, покинувших
страну, в Греции и Италии живут все равно на неелгальном положении. В Риме и
Афинах мне  доводилось слышать, с какой интонацией произносят местные жители
эти два простых слова: "албанская мафия"...
     Никакого бизнеса  с  Россией  у Албании  нет - на тиранцев мое  "руссо"
производило такое  же впечатление,  как  будто  бы  я говорил "марсо"...  Но
осталось  такое ощущение,  что наша пусть  давняя, однако зато  бескорыстная
помощь  в  сердцах  у  местных  жителей  осталась.  Киностудия  "Албафильм",
полностью  построенная  Союзом,  до  сих  пор  считается  одной  из  главных
достопрмиечательностей Тираны. "Таксо-гид" повез меня туда в первую очередь,
еще  до того  как узнал,  откуда  меня  занесло в эти  благословенные места.
Полуторачасовая экскурсия по Тиране, кстати, обошлась мне менее чем в девять
долларов.
     И не удивительно - на  родине Энвера Ходжи семьдесят  долларов  в месяц
считается   прекрасной   зарплатой.  Счастливчики,  работающие  на   частных
предприятиях, получают до ста пятидесяти.
     Хотя появляются здесь, разумеется, и новые албанцы.
     ...Есть  в   Тиране  такое  местечко,  по  неистребимой  соц.  привычке
именуемое в путеводителях  "The Great National Pаrk" - Великий  Национальный
Парк,  словом.  Довольно-таки  заброшенный  многогектарный участок  земли  с
замусоренным  и заболоченным  прудом посередине. И еще  -  с очень  забавным
зверинцем,  где в  крохотных клетушках на  голом  полу  лежат за толстенными
решетками десятка два несчастных и  полуголодных, как большинство  албанцев,
заморских животных. Так вот, именно здесь, в Грейт Нейшнл Парке, строят свои
скромненькие трехэтажные коттеджи новые албанцы.
     С одним из них  мне даже довелось познакомиться. Еще четыре  года назад
мужик водил  себе по Тиране рейсовый  автобус,  а  сейчас является  патроном
одной  из   лучших  местных  гостиниц.  На  просьбу  поделиться   "секретами
мастерства" он постарался не ответить. А я-то думал, что только СНГ является
сейчас тем загадочным местом,  где в  сжатые сроки можно сколотить приличное
состояние...
     Упрощенно говоря,  Албания переживает сейчас такой период, когда фонари
на улицах еще  не  горят,  а  витрины  магазинов и  кафе сияют  вовсю. Когда
иностранцев  вроде бы как уже любят и  ждут,  но  взвинчивают  в  местах  их
обитания  такие цены, что  за бывших членов  Партии Труда  становится просто
неловко.  Когда  дорожных  знаков  и  светафоров  на  улицах  еще  почти  не
появилось,  а местные "гаишники"  уже начали нещадно штрафовать  по принципу
"пятьдесят - государству или двадцать - мне". Когда...

     P.S. Словом, экзотики здесь пока еще хватает. И мое опоздание на долгом
пути в Албанию безнадежным не оказалось.
     ...Интересно,  а  будет  ли  смысл  какому-нибудь искателю  приключений
приехать сюда лет эдак через пять?
     Вот - одна многозначительная деталь, которая никак не дает  возможности
ответить  на  этот  вопрос  однозначно.  Она  нвовь касается главной  детали
мирного албанского ландшафта - дотов. Я вначале не поверил своим  глазам, но
картина  повторялась   и   повторялась:  вокруг   многих  грибочков   травка
аккуратнейшим образом скошена. А значит, Албания до сих пор готова встретить
агрессоров в прорезь приецла...


     январь 1997



     Вообще-то мы привыкли, что слова  "евроремонт", "евростандарт" и прочие
аналогичные имеют  несколько другую  географическую привязку. Но  после двух
недель,  проведенных  в  еврогосударстве  по  имени  Израиль, приставка  сия
приобрела для меня несколько  иной смысл. Наверное, эта  поездка  достойна и
более  подробного описания,  но придется выбрать  из распухшего евроблокнота
только самое интересное...



     К чему в Израиле никак не привыкнуть - так это к ощущению, что ты вовсе
не находишься за границей. Разве же это зарубеж, если все вокруг говорят  на
родном  языке  и  вдобавок  каким-то  шестым чувством видят  в  тебе своего?
Сколько раз я испытывал неловкость - когда начинал  обращаться к прохожему с
естественного для заграницы "сорри...", а в  ответ слышал: "Вот так, значит,
на русском языке тебе уже не хочется разговаривать, да?.."
     Родных лиц здесь тем больше, чем дальше  от столиц. Если в Тель-Авиве и
Иерусалиме наших пока меньше, чем, допустим, в Таллинне, то по мере удаления
от центра  их количество неумолимо растет. Городской  парк в Хайфе  - просто
обжитой рай для наших пенсионеров, тут едва ли не с каждой лавочки доносится
обсуждение  последних  перипетий  "Новой  жертвы"  и  "Санта-Барбары".  А  в
крошечном городке  Араде, затерянном в песках  пустыни  Негев,  смело  можно
обращаться на русском к первому попавшемуся  европрохожему любого возраста -
поймет, не сомневайтесь!



     Мзраиль я бы сравнил с мозаичным полотном - каждая его деталь, взятая в
отдельности,  вполне может не вызвать особого  восторга,  но вся  картина  в
целом заставляет буквально застыть в недоумении.
     С одной  строны,  это  - далеко  не Европа:  здешний евроавтобус  может
подойти по расписанию, а может и не подойти, а европродавец запросто обратит
на  вас  внимание  не раньше,  чем завершит бесконечную  телефонную беседу с
приятелем.  И архитектура здесь попроще,  и  потребители качают права  из-за
низкого качества товаров и услуг почаще...
     Но!  Ко  всему  этому  начинаешь   относиться   совсем   иначе,   когда
задумываешься вот о  чем: государству Израиль ведь еще  нет и пятидесяти,  и
создавалось оно по  сути дела  на пустом  месте. Первые еврейские поселения,
кстати, основанные выходцами из России,  появились здесь  в  конце  прошлого
века,  но настоящее  освоение этой забытой богом и  людьми земли началось по
историческим  меркам буквально  вчера. И как это здесь успели  за  несколько
пятилеток отгрохать такую страну?..
     "Я еще застал те времена, когда здесь была пустыня..." - примерно такие
слова  доводилось  слышать  в  разных израильских  городах от  собеседников,
которые приехали сюда и двадцать, и пятнадцать и даже пять лет тому назад.
     Так   и  подмывает  окрестить  Израиль  единой  комсомольско-молодежной
стройкой.  Только  без  грязи, бараков  и авралов. Идет, например, из города
Нетания  просто в никуда  по  берегу  Средиземного моря широченная дорога. С
вымощенными разноцветной плиткой плиткой тротуарами, красивыми фонариками. И
ездят по ней пока только бетономешалки и самосвалы. Догадываетесь, что будет
здесь через четыре года?..



     И еще несколько слов в продолжение "сельхозтемы".
     Все евробананы похожи друг на друга, как родные братья. Собственно, они
и являются  родственниками -  бескрайние плантации этой травы (да-да, с точи
зрения биологии бананы - это не фрукты, не плоды и не овощи, а именно трава)
засажены  растениями,  имеющими совершенно одинаковый хромосомный набор, так
что возможность появления пустоцвета здесь исключена. А еще в Израиле  живет
самая щедрая  корова  в  мире -  на  проходившем в прошлом  году  чемпионате
планеты по суточному надою молока она уверенно заняла первое место.
     Прежде  мне  как-то  не   приходилось  слышать  такого  словосочетания:
"еврейское  трудолюбие".  Но  знаете, как пашут  во  имя  процветания  своей
сионистской родины эти евронегры?
     ...В  прошлом  году  страшный  пожар   уничтожил   гордость  Израиля  -
эвкалиптовый лес  перед въездом в Иерусалим. По официальной версии, причиной
беды  стала   безжалостная  случайность  -   обычный  солнечный   зайчик  от
бутылочного осколка. Несчастье объединило всю страну -  на пепелище приехали
тысячи  добровольцев. Каждый саженец  они  заботливо  укутали в  пластиковую
трубочку, повторяющую все изгибы растения.  Конечно, пройдет не один десяток
лет, прежде чем плоды этого титанического труда начнут вновь  радовать глаз.
Но когда-нибудь дорога в Иерусалим станет такой же, как прежде...
     Между прочим,  у древних  был  только один  глагол, обозначающий способ
достижения этого  святого  города.  Сюда нельзя было приехать, приплыть или,
допустим, заглянуть на пару дней.
     В Иерусалим только поднимались.



     Простите  уж  закоренелого  атеиста, но ни одну потаенную струнку  моей
безнадежно грешной души этот кишащий торговцами, туристами и ворами город не
задел. Голгофа - это просто громадная толкучка, где "святыми" вещами торгуют
по совершенно дьявольским ценам. Гроб Господень - это место, где от давки  и
толчеи  буквально звереют  даже спокойные и вроде  бы  благочестивые немцы и
финны.  Центр  города  -  это  такой  район,  в  котором  карманы  лучше  по
возможности прижимать к сердцу.
     Те, кто верят в Христа, утверждают, что он был против подобной  мишуры.
Но  почему-то  не получается  на нашей несовершенной планете жить так, чтобы
бог находился внутри каждого ее обитателя. А  если этого нет, то кому, кроме
фанатиков, нужен он тогда вообще, такой бог?
     А страшнее фанатизма  на земле,  наверное, только спид. И то,  пока  он
считается неизлечимым.
     ...У  Гроба  Господня  я наблюдал  такую  картину.  Один легкомысленный
турист попытался сфотографироваться  у христианской святыни в  довольно-таки
оригинальной  позе. Это вызвало прилив  праведной ярости у  стоявшего  рялом
служителя церкви, под  сутаной  у которого и не  угадывались  бицепсы  Майка
Тайсона. Вот только, выталкивая нечестивца прочь, он едва до смерти не зашиб
стоявшего  рядом ребенка.  И  тут  же  пошла благочестивая  "дезинфекция"  -
представители всех  конфессий  неспешно направились со  своими  кадилами  на
очищение оскверненного пространтва.
     А  храм Благовещения в Назарете?  Много веков тому назад на месте,  где
дева  Мария якобы  безо всякого пейджера получила информацию о  том, что  ей
предстоит родить от святого духа, была построена скромная церковь. Потом эту
церковь накрыла более  современная  и роскошная. Так  повторялось  несколько
раз,  пока  в  1964 году здесь  не пустили  в эксплуатацию  нынешний храм  -
роскошный и холодный. Где в основном не молятся, а только глазеют...
     Извините,  если кому-то  покажется кощунством, но  я как-то сомневаюсь,
что  есть  принципиальная  разница между  этим  храмом  и  до  боли знакомым
ленинским мемориалом...



     Так  что пора переходить к делам мирским. Тем более,  что Израиль -  то
место, где о вечном не больно-то и думается: такие вокруг кипят страсти.
     Удивление по поводу стремительного взлета этого небольшого  государства
становится  еще  сильнее,  когда  задумываешься о  том, в  каком  враждебном
окружении оно создавалось и развивалось. Глупо,  конечно, разбираться в том,
кто виноват в этом тысячелетнем противостоянии - арабы или евреи: в подобных
конфликтах  никогда не бывает правых и виноватых. Но это факт, что во многих
приграничных  районах полевые  работы  до недавнего времени можно было вести
только    ночью    -   большая    часть   территории   Израиля   элементарно
простреливаается. И тем не менее он прочно утвердился в  ряду самых развитых
стран мира.
     "Мы очень мирное государство,  - говорил в  одной старой кинокомедии не
нашего производства солдат евроармии. - Посудите сами, мадам, мы находимся в
состоянии войны только с СССР, Сирией, Ливией, Египтом, Ливаном и Саудовской
Аравией. И вы думаете, это стоит принимать так уж близко к сердцу?.."
     Сейчас  список  врагов   Израиля  вроде  бы  несколько  сократился.  Но
напряжение здесь  ощущается повсюду. С одной стороны, вы безбоязненно можете
шляться  по любому городу в  самое бандитское время. Но попробуйте  в людном
месте  "забыть" сумку или  сверток - переполох  неминуем.  Сразу  оцепление,
саперы, полиция, газетчики - а вдруг бомба?
     У входа в каждый  крупный магазин вас вежливо попросят открыть  сумку -
нет  прихватили ли,  мол, немного  тротила?  И даже  английский  язык  здесь
начинают изучать в группах,  использующих игровой метод, с  такой вот  темы:
аэропорт, заложники, взрывчатка в багаже...
     Аэропорт имени  Бен-Гуриона  -  это вообще особый разговор. Прежде  чем
зарегистрировать  билет,  каждому  пассажиру  в  обязательном порядке  здесь
наждежит  пообщаться  с  местными секьюрити. Попросту  гооря,  это  -  самый
обычный  допрос,  совершенно неожиданный в свободной  цивилизованной стране:
извините,  а  с  кем мистер  встречался в Израиле,  каким  видом  транспорта
путешествовал,  сам  ли паковал чемоданы,  не  исключает ли возможность, что
багажом могли воспользоваться без его ведома?.. И так далее в течение  минут
двадцати.
     Говорят,  тех, кто летит  в  Европу, особенно  в  Германию,  пытают еще
дольше.  Совершенно   бессмысленная,  на   мой   взгляд,   еврозатея  -   уж
профессиональный-то   террорист   наверняка   знает   ответы   на   подобные
"провокациионные" вопросы назубок.



     Конечно, израильтян можно понять.
     Заложниками непростой обстановки становятся даже туристы. Сидя в уютном
отеле  на берегу  мирного  бескрайнего моря, странновато читать  в прекрасно
изданных рекламных  буклетах такие строки: "Экскурсии  в  Вифлеем и  Иерихон
могут быть отменены в зависимости от политической ситуации."
     Но - такова суровая еврореальность.
     Хотя иногда это противостояние носит уже и комедийный оттенок - евреи и
арабы настолько "завоевались" друг с другом, что порой теряют всякое чувство
меры. Скажем,  после одного из переделов границы  между Израилем и Иорданией
оказалось,  что  некоей  арабской  семье  придется  ходить  в своими  руками
построенный  туалет на территорию другого  государства  буквально под дулами
пограничников. Территориальный спор пришлось урегулировать в ООН. Или другой
случай - монашка-христианка до того усердно отбивала поклоны, что уронила на
территорию сопредельного государства... вставную челюсть - зубы упали в реку
Иордан, и течение унесло их к враждебному берегу. Для передачи "трофея" были
вызваны представители миротворческих сил...
     Смешно,  конечно,  но  здесь  так  тесно,   настолько  все  намешано  и
переплетено... Сколько раз, например, доводилось в советское время слышать о
стратегическом  значении реки Иордан. Так вот, я был просто поражен, увидев,
что из себя  представляет эта  "великая" река  -  по ширине  и  глубине  она
напоминает скорее сточную канаву, в которую по весне превращается едва ли не
каждая самарская улица. Но для здешних мест, где всю  страну  можно проехать
за несколько часов, это - и на самом деле важная водная артерия. Более того,
в  свое  время  Сирия  потратила бешеные  деньги на строительство  отводного
канала, который лишил  бы  Израиль пресной  воды  из этой  реки.  Только под
давлением ООН этот проект был заморожен...
     Сейчас, правда, внешняя угроза Израилю не столь сильна, как прежде.
     Но все  равно  людей в военной  форме  здесь очень много. Хотя,  честно
говоря,  это  большой  вопрос,  какой вклад в укрепление  обороноспособности
страны внесут  хрупкие девушки с  автоматами, которых можно  встретить здесь
повсеместно.



     Евромолодежь,   как   и  любая  другая  молодежь,  критикуется  старшим
поколением  вовсю. Но,  в отличие от других стран, здесь это -  единственная
воспитательная мера,  к  которой можно прибегнуть.  Не  то что,  упаси  бог,
ударить ребенка,  но даже и повысить на него голос  строжайше запрещено. Был
случай,  например,  когда школьнный психолог, пытаясь  подбодрить отстающего
ученика, ласково потрепал его  по щеке. Но тот посчитал это рукоприкладством
и  пожаловался  директору. Увольнению психолога помешала  только  забастовка
преподавателей, которые чаще  всего ненавидят своих  питомцев  всеми фибрами
души...
     Подрастающее поколение  чувствует  себя очень вольготно. В 10 - 11  лет
детишки  прекрасно  знают:  им ничего не будет, допустим, за то, что  они на
глазах у учителя вытряхнут на пол содержимое мусорного ведра. Признаюсь, мне
совершенно  непонятно,  как  в израильских школах, где нет абсолютно никакой
дисциплины, вырастает законопослушное поколение.
     Дети очень быстро узнают здесь свои права и учатся качать их. Жалобы на
взрослых  в  самые  разные  инстанции   -  для   Израиля  явление  абсолютно
нормальное.  И  лишить  родительских прав здесь  могут решить  запросто. Мне
довелось побывать  в  семьях наших бывших  соотечественников, где хлебнувшие
воздуха  свободы детишки буквально терроризируют родителей:  по  своей  дури
ничего  не имея  против  "романтики" детского дома, они готовы  после  любой
взбучки обратиться в полицию.
     Более того, ребенка могут отнять у  чересчур обеспокоенных  его будущим
папы с мамой даже руководствуясь  информацией не  менее  заботливых соседей.
Причем  с  русскими  разговор будет  ровно  в  два раза короче, чем с любыми
другими...
     Соседи  в  Израиле  -  это  вообще  великая сила. Например, по местному
законодательству мать-одиночка  имеет право  на  очень приличное пособие. Но
если только  власти узнают от кого-либо о  наличии  у нее "друга"  -  прощай
тысяча долларов в месяц. Иногда даже облавы  устраивают - ищут в нестиранном
белье  мужские вещи. Но обычно надобность в таких рейдах отпадает сама собой
- инспектор приезжает по звонку.
     Вот она - обратная сторона евроблагополучия и процветания...



     Короче   говоря,   в    специфическую   страну   попали   сотни   тысяч
соотечественников. И пусть,  насколько  можно  судить,  немногие  хотели  бы
вернуться, у меня  не создалось  впечатления,  что  процент счастливых людей
здесь выше, чем у нас.
     От ностальгии, правда, в нынешнем  Израиле  можно не  страдать  - здесь
принимают наше телевидение и печатают наши газеты, на озере Кинерет проводят
Грушинские фестивали,  а гастрольной афише какой-нибудь Беэр-Шевы позавидует
любой российский  ценитель. Повсюду продаются наши  книги и кассеты, а самые
скучающие могут даже питаться "Останкинской" колбаску и пельмешками.
     Нет проблем у большинства из экс-наших людей и с деньгами.
     В Израиле - очень непривычная система цен. Вроде бы и зарплаты здесь по
меркам  цивилизованного мира  невысокие -  имея  долларов семьсот  в  месяц,
многие наши соотечественники  рады-радешеньки.  И налоги сумасшедшие - то за
воду счета приходят, то  за землю, и даже за телевизор вынь да положь двести
баксов в год.  Цены в магазинах глаз тоже не радуют - пожалуй, только фрукты
здесь дешевле, чем в России.
     Но несмотря на это даже самый распоследний сборщик  шекелей  на входе в
общественный   туалет   эйлатского   универмага   материально   обеспечен  и
застрахован на будущее значительно лучше вашего покорного слуги!
     Знаменитая фраза Михаила Жванецкого о том, что советские люди "получают
сто  двадцать, а тратят двести  пятьдесят" нашла свео  воплощение  на родине
развитого сионизма.  И это - при  том, что здесь не воруют, ничего не делают
по блату и  не больно-то "калымят". Государство само создало такую систему -
оно предоставляет своим гражданам множество  льгот  и  скидок.  Скажем, если
пожилая семья получает две тысячи шекелей в месяц пенсии,  то этим ее доходы
не исчерпываются.  Государство  дает  им  еще восемьсот шекелей квартирными,
бесплатное   медицинское  обслуживание  по  высшему  разряду  (у  нас  такие
операции,  которые  в  Израиле делают даже глубоким старикам,  "заслуживают"
только избранные), и массу других льгот -  не  все репатрианты даже  знают о
своих правах в полном  объеме.  Мне  доводилось встречать наших пенсионеров,
которые даже адрес свой на иврите сказать не могут, но зато четко помнят  на
чужом языке названия массы халяв, которые безо всяких проблем можно получить
в местных собесах...
     Но, какими бы скромными ни  были на прежней  родине запросы большинства
перебравшихся в  Израиль  людей, далеко не всех устраивает их новая сытая  и
спокойная жизнь.
     Оказывается, это  не для всех большая радость - жить  в благоустроенной
квартире, есть неотравленные продукты, быть спокойными за своих детей - но в
то же время оставаться человеком второго сорта. За одну и  ту же работу наши
получают  в  два-три раза меньше  коренных  израильтян,  шансов  на  удачную
карьеру у них значительно меньше, да и бытовое недовольства этими "русскими"
у местных велико.
     ...Приехав  в  небольшой  городок  к  знакомым,  я  обнаружил,  что  по
указанному в  последнем письме  адресу они  больше не  проживают -  квартиры
здесь  все  меняют  то и  дело.  Соседи  посоветовали  обратиться в  местное
управление абсорбции - то бишь помощи вновь прибывшим. Добавив, правда: "Там
такая стерва сидит - вряд ли поможет, если даже захочет..."
     "Я занята  - жду вас в  другое время!",  - не отрывая  глаз от бумаг на
столе,  процедила почему-то на  английском  эта самая "стерва", хотя меня  и
угораздило обратиться  к  ней  в  приемный  час. Закалка, полученная в нашей
"стране вахтеров" и наличие в кармане паспорта другого государства позволили
мне в  достаточно жесткой форме попрсить  ее о вниманиии. Слегка  опешив  от
такой наглости, дама  тем не менее смилостивилась -  даже попыталась помочь.
Успокоилась, видимо,  узнав, что я  не претендую на  материальную помощь так
активно зовущего в  свои объятия новых  сыновей и дочерей государства. Но на
прямой вопрос о причинах такйо "любезности" не ответила...
     Так вот, тем людям, которые готовы испытывать подобное к себе отношение
на чужой земле, для кого не проблема сменить скальпель на метлу, а кабинет с
тремя   телефонами   -   на  предбанник   общественного   туалета,   Израиль
действительно становится второй родиной. Остальным же там ох как тяжело.



     Помните этот старинный анекдот - когда  плывут навстречу друг другу два
судна:  с  нашими людьми  в  Израиль и  с нашими  же людьми обратно  в Союз.
Сгрудились это пассажиры обоих кораблей у бортов, друг на друга показывают и
пальцами у виска крутят...
     Вообще-то говоря, можно понять и тех и других.
     Но лично  у  меня  что-то  никак не выходит из  головы  одна  картинка.
Маленький уютный городок,  где автомобилист всегда  пропустит пешехода и где
нет никакой надобности в светофорах. Торговый центр, в котором  можно купить
абсолютно все. Удобные  дома с чистыми подъездами  и работающими  лифтами. И
старушка  из  Питера,  бредущая  домой с  прижатым  к груди  орфографическим
словариком  русского языка.  "Боже,  вы из России  не навсегда? Какие  ж  вы
счастливые - если бы вы знали, как я вам завидую!.."
     А  в России было  минус  тридцать. И  водитель автобуса,  уехавшего  из
Курумоча в Самару с пятнадцатиминутным опозданием, все время громко и грязно
материался...




     Едва  ли  не  основным пунктом  программы  израильского  путешествия  я
заранее  лпределил для  себя  посещение одного из киббуцев. Как же  упустить
возможность прикоснуться к не имеющему в мире аналогов образу жизни? Столько
ведь  доводилось слышать  и о том, что у членов киббуцев  общие  дети,  и об
удивительном  духе  коммуны,  и о  невероятных  успехах производства в  этих
крохотных  поселениях, возникающих  на наиболее  основательно  забытых богом
землях...
     Так что вы можете представить  мои  радость и нетерпение, когда в холле
гостиницы я обнаружил приглашение на вечер в киббуц. Рекламный буклет обещал
как  раз  то  самое:  дружеский  ужин  с  членами  общины,  прикосновение  к
загадочному и неповторимому  миру "поселений на оккупированных территориях",
как именовала киббуцы советская прессса. Воображение уже рисовало  неспешный
разговор в тесном кругу за общим столом...
     И вот комфортабельный  автобус неспешно  катит  себе  куда-то  в  недра
пустыни  Негев.  Первые  опасения возникли, когда  водитель объявил:  "Когда
будем  возвращаться  назад, обратите внимание: у нашей машины - номер  три!"
Сразу подумалось: сколько же это гостей соберется за общим столом?
     И действительно, случилось то, чего я никак  не мог предположить. В зал
самого  обычного  ресторана  свезли  челосевк,  наверное, триста.  Обещанное
"общение с членами киббуца"  заключалось в том, что они носились  по залу  с
пустыми  тарелками   и  полнысми  бутылками.  А  после  ужина,  дополненного
конферансом  на уровне  "Маппет-шоу", дорогих  гостей пригласили на  концерт
киббуцной смодеятельности. Если  учесть, что в этом поселении живет всего-то
двести человек, а массовость на сцене достигла процентов тридцати-сорока, вы
можете  себе представить, что здесь был за концерт. Труженицы этой передовой
стройки  сионизма,  из  тех,   что  верблюда   на  скаку  остановят,  упорно
отплясывали что-то народное, а конферансье ненавязчиво объяснял залу, что же
пытаются  донести до  масс на  интернациональном языке танца  его товарищи и
подруги по несчастью. Все закончилось совместным  пением "Алилуйи" и поиском
в почти кромешной темноте "своих" автобусов...
     Мне, правда, кое-что удалось.  Я таки покинул киббуц с чувством хотя бы
частичного удовлетворения - один из официантов выкроил пяток минут и ответил
на  наиболее  сильно волновавшие меня вопросы. Его  рассказ  - это, конечно,
тема  отдельного  разговора, но одну фразу моего собеседника все же  приведу
сейчас: "Понимаете ли,  в чем дело  -  экономическое  положение  киббуцев  в
последнее время ухудшается, вот  и приходится прибегать к подобным хитростям
- пару лет назад вас в эту приграничную зону и не пустили бы..."
     Впрочем, судя  по горячим аплодисментам, немцам,  голландцам  и  всяким
прочим шведам  вечер в  киббуце  понравился  -  то ли  поточу, что  еда была
вкусная, а может, и просто в силу географической и интеллектаульной близости
к вышеназванному "Маппет-шоу"...


     июнь 1997



     "Хорошо, что таких,  как  вы,  пока  еще  мало,"  - цинично  рассмеялся
знакомый  труженик туристического бизнеса, узнав о финансовой стороне нашего
самостоятельного путешествия на Кипр. Конечно, это никакой  не подвиг и даже
не поступок - в одиночку, без помощи  турфирмы отправиться на сей славный, с
распростертыми объятиями встречающий  каждого приезжающего островок. В конце
концов,  махнуть вечерком  в  пятнадцатый микрорайон  куда  рискованнее.  Но
подобный отдых у нас в стране, привыкшей поколениями  ходить строем, пока не
прижился. А зря -  экономия получается очень даже приличная.  Пирмерно за те
же  деньги, что наши тревел-агентства  просят только за  перелет на  Кипр  и
представление  там какого-то  жилья,  мы поимели  еще  и круиз  в  Египет, и
сафари. Не  говоря уже  о полной свободе  перемещения, отсутствии навязанных
агентством и  потому  не всегда  приятных  попутчиков  и  возможности каждую
минуту тратить  именно  так,  как  хочется  -  удовольствиях,  за которые  в
принципе не грех еще и доплатить.



     Никакого дискомфорта от  отсутствия рядом  "старшего  по группе"  мы не
испытывали.  Понятно, что во время  отпуска  не  очень-то  хочется  забивать
голову  какими  бы то  ни  было проблемами,  но  дело  в том,  что  их и  не
возникало.
     Абсолютно  бесплатно  затарившись  в  информационном центре ларнакского
аэропорта  всей  необходимой  справочной литературой,  мы безо всякого труда
составили  план  действий на все  время  нашего пребывания на  этом  славном
островке. В  каждом  городе легко  находили  апартаменты  всего  за каких-то
тридцать-сорок  долларов  на  семью  в день -  с  бассейном и кондиционером.
Причем  возьмите  на заметку; на Кипре  стоимость  жилья чаще всего почти не
зависела от количества постояльцев, так что деньги, которые вы платите фирме
за  ребенка,  можете  смело  считать  просто  подаренными  агентству  (кроме
стоимости перелета, естественно). Ведь музеи и автобусы для детей на Кипре -
бесплатно, большинство удовольствий - с 50-процентной скидкой.
     Еда  здесь  тоже относительно  недорогая - с каждым шагом  от моря цены
стремительно падают. Такое впечатление, что  где-то в километре от пляжа уже
можно будет  найти таверну, где  за убойный  обед приплатят уже вам.  А если
серьезно,  то за  десять-двенадцать долларов здесь наестся  до  отвала  даже
самая прожорливая  семья. Кипрское национальное блюдо - мезэ - стоит 8 -  12
долларов. А это  - даже не  блюдо, а целая процедура, когда официант носит и
носит  вам  мясные  или рыбные  яства, количество  которых за  один  присест
измеряется десятками. Во  многих меню для несведущих даже дается специальная
оговорка: "для двух персон минимум".
     В целом  же наше резюме  к "финансовой"  главе  будет таким:  для того,
чтобы  путешествовать самостоятельно,  достаточно всего нескольких  вещей  -
улыбки, хотя  бы  зачаточного  английского и еще  - готовности не  принимать
близко к сердцу  непривычные  ситуации,  ведь они будут  возникать неизбежно
даже в самом радушном уголке земного шара. Но согласитесь, это - не такой уж
и  обременительный  набор   качеств,  позволяющий  получить  наслаждение  от
самостоятельного отдыха.
     Итак, здравствуй, Кипр!



     Милый, наивный островок, где десять градусов - мороз, десять километров
-  расстояние,  а  десять  человек  -  толпа.  За неделю  мы натолкнулись на
массовое скопление местных жителей лишь однажды - гуляла свадьба,  а семьи у
киприотов, как мы узнали, многочисленные и почти всегда дружные. В остальном
же  люди  ведут  себя  здесь  так,   словно  бы  исправно  выполняют  чье-то
распоряжение: больше трех не собираться.
     А, впрочем,  где им  на самом деле скапливаться-то? Очередей  на Кипре,
сами понимаете, нет. Общественный транспорт умирает - автомобилей на острове
не меньше, чем  аборигенов,  так что автобусов мало и ходят они нерегулярно.
Работают здесь все  тоже порознь - киприоты не из тех,  кого  выводит в люди
заводская проходная. Есть, правда, на острове пара фабрик, клепающих башмаки
и  джинсы,  но  большинство жителей  занято  в  мелком,  если  не  сказать в
мельчайшем, бизнесе.
     Кафешки, магазинчики,  отельчики,  никто  никуда не торопится, никто ни
перед кем не выделывается...
     Из общения с киприотами у нас сложилось такое ощущение,  что на острове
нет  шибко  недовольных  жизнью  людей.  У  всех  квартиры и  машины,  да  и
уверенность  в  завтрашнем дне  не  покидает  никого  -  даже на  пособие по
безработице (800 долларов в месяц) здесь можно прожить почти безбедно. Между
прочим, многие киприоты во время "вынужденного прогула" (когда человек берет
паузу, чтобы заняться новым делом,  например) не считают зазорным подойти на
биржу труда и, встав на учет, "подобрать" эти деньги.
     Так что куда-то спешить и  к  чему-то стремиться киприотам смысла  нет.
Они  по-любому повсюду успевают  и  все необходимое  делают. Но  вот эта  их
полусонная исполнительность придает острову  особый  шарм  - желающие просто
расслабиться вряд ли найдут уголок спокойнее и милее.
     Наши  самарская  знакомая, проходившая стажировку в  одном из  кипрских
университетов,  рассказала   историю,  которая,  как   говорят   на   уроках
литературы, раскрывает образ киприотов с исчерпывающей полнотой.  На острове
в  некоем  учебном  заведении шла сессия. На сдачу экзамена  студентам  было
отведено три дня. И два из них местный профессор откровенно скучал, находясь
в обществе только приезжих стажеров. На третий день они уже не смогли скрыть
профессионального недоумения: "Где же, наконец, ваши студенты?" Невозмутимый
ответ профессора обескуражил: "Господа, вы разве не видите,  что накрапывает
дождик?  Неужели  вы считаете, что в  такую погоду  можно заставить  кого-то
выйти из дома без крайней необходимости?.."
     Ох, неплохо  было  бы  хоть  раз  в  жизни  встретиться  дома  с  таким
профессором. Или редактором...
     Впрочем,  недаром  говорят, что наши  недостатки являются  продолжением
наших достоинств. Умиротворенность киприотов не раз оборачивалась против них
самих.
     Такая  ситуация, например. После  того, как Англия предоставила острову
независимость, на Кипре осталась британская военная база. И в течение 37 лет
бывшая метрополия самым бессовестным образом снимала со своей бывшей колонии
дань  за то, что часть автодороги Пафос - Лимассол проходила по "британским"
владениям. Фактически кипрские водители платили британской королеве за право
перемещаться  по   своей  родной  земле!  Но  островитяне  мирились  с  этим
"рэкетом". И лишь пару  лет  назад подняли голову. Причем сделали  это очень
по-своему - просто взяли да и построили новую дорогу в объезд.
     А в 1974 году произошло событие, которое до сих пор  отзывается болью в
сердце каждого  киприота-грека. Но  даже оно  все равно  не  подвигло  их на
ответные  действия.  Те, кто  интересуется полотикой, конечно,  знают  о чем
речь: в семьдесят четвертом Турция взяла да и оттяпала себе  часть  острова,
создав  никем по сей день не признанную Турецкую Республику Северного Кипра.
Очень сомнительно, что какая-нибудь другая европейская  держава смирилась бы
с  подобным унижением, но греки-киприоты спорить с янычарами не стали. Разве
что  переименовали кофе  по-турецки  в "сайпрас  кафи" -  кипрский, то бишь,
напиток. И продолжают его пить с удовольствием.
     Они, правда, декларируют, что "если завтра война, если завтра в поход",
то сумеют дать достойный отпор  сорока тысячам  воинов,  находящимся  по  ту
сторону  демаркационной  линии.  Но верится  в это  с трудом. А  вдруг турки
нападут в дождь?
     Конечно, трудно  представить, что  здесь может  начаться заваруха.  Но,
извините, на Балканском  полуострове были такие  же благославенные места.  И
жили там такие же беззаботные люди...
     Пока  же противостояние между  северной и  южной  частями  Кипра  носит
характер   напряженного  мира.  Массированной  антитурецкой  пропаганде   на
греческой   половине   острова   подвергаются    даже   туристы.   В   любом
трэвел-агентстве   лежит   стопка  красочных  буклетов  с  таким  названием:
"Выходные в Турции?" Из коих  следует, что поездка в окрестности Фамагусты -
это нечто сродни экскурсии в Бухенвальд. По словам авторов буклета, Турция -
безусловный  лидер последнего времени  по  части  нарушения прав человека, и
стамбульский режим впрямую сравнивается  с гитлеровским: полвека назад, мол,
человечество тоже проглядело...
     Граница  между греческой и  турецкой частями острова  проходит прямо по
центру Никосии. Она оставляет прямо-таки гнетущее впечатление.
     Только представьте  себе.  Вот  вы  идете  по шумной  оживленной  улице
кипрской  столицы  -  столики  по обеим  сторонам,  яркие  витрины,  броские
вывески. И  вдруг  в  одну  секунду  пейзаж  становится  мрачным и  каким-то
безжизненным   -   последний   приграничный  квартал   лишен  увеселительных
заведений. А еще  метров  через  сорок Республика Кипр  уже кончается: улицу
противоестественно грубо перегораживает глухая зеленая стена. Вы даже можете
увидеть  дома, расположенные  сразу в двух враждебных государствах  - просто
сердце сжимается,  когда представляешь, сколько трагедий  выпало на  долю их
обитателей...
     Да, на невеселые размышления  наталкивает эта картина -  уж где-где,  а
здесь бы только жить  да радоваться... Но в Никосии даже птицы какие-то злые
-  уж сколько вокруг пространства, а они то и дело затевают отчаянные  драки
за место на том или ином балкоен...



     Есть,  надо  сказать,  и еще одно нашествие на  этот милый  беззащитный
островок.  Которое  никто  не  првозглашал  и с которым  никто  не  боролся.
Нашествие, равного которому Кипр еще не знал.
     Русское нашествие.
     Оно  началось  относительно  недавно  и  в   общем-то  стало  настоящим
спасением    для    острова.    Основной     для    острова    турпоток    -
консервативно-трусливых  англичан,  которых   привлекало   здесь  отсутствие
языкового барьера и  это  их идиотское  левостороннее  движение, мало-помалу
иссякал,  а остальные ездили сюда не столь уж  и охотно. Как бы хорошо здесь
ни  было, но тяга к  перемене мест захватила сейчас даже наиболее ленивых, а
больше  одного раза в  жизни на Кипр ездить все-таки не стоит. Так  что  без
многочисленных наших  соотечественников  остров сей, наверное, уже совсем бы
зачах и опустел...
     Вот Кипр и распахнул  перед нами  свои объятия шире, чем  любая  другая
держава. Россиян (в отличие, допустим,  от эстонцев) сюда пускают без виз, и
хотя бы несколько слов на великом и могучем языке интернационального общения
не знает только самый нерадивый кипрский торговец, метродотель или официант.
Повсюду указатели  на русском, выходят даже  русские газеты - так  что  наши
соотечественники,  находящиеся в любой  степени  забитости, все  равно могут
чувствовать себя на Кипре как дома.
     И не мудрено, что ответные объятия России  оказались не менее крепкими.
Самых лучших и достойных своих сынов делегировала сюда наша мафия.
     Кипрские  газеты  пишут о ней много и охотно - ведь без нее без родимой
жизнь  на  острове  была  бы  совсем  уж  пресной и спокойной.  Но  праздным
интересом дело не  ограничивается. Надо  отдать должное местной  полиции - в
отличие от польской  или  допустим, чешской  она не будет делать различий по
национальному признаку.  Если где-нибудь  в Варшаве  или  в  Карловых  Варах
соотечественники начснут внаглую выворачивать вам  карманы, то стоящий рядом
блюститель  только злорадно ухмыльнется:  "это русские  проблемы". Здесь  же
полиция наивно  защищает  всех  без разбора. И нарушители  отвечают по  всей
строгости законов  острова. Как  раз во  время нашего  пребывания  на  Кипре
местные  газеты  писали о  "русской  перестрелке"  в одном из пятизвездочных
отелей  и  о  том,  сколько  времени  предстоит  провести  на  местной  киче
оставшимся в живых ее участникам.
     Впрочем, как бы ни берегла  нас кипрская милиция,  но  даже ей не  дано
опровергнуть известную точку зрения: в безопасности российский человек может
чувствовать себя только  в раю.  Причем не в  этом - солнечно-лазурном,  а в
настоящем - с арфами и крылышками.
     ...  - Добрый вечер!  - на пустынной  улочке Лимассола около  нас резко
затормозил  мотоцикл.  -  Мы  из  английской  компании.  Проводим  рекламную
акцию...
     "Акция" заключалась в  следующем.  Некая  "компания",  ни  названия, ни
координат  которой  мы так  и  не узнали, задалась целью  заполучить россиян
(именно  их  -  оказывается,  весь  остальной  мир  эта  чудесная фирма  уже
давным-давно завоевала) на свои фешенебельные хилтоно-шератоновские курорты.
Нас  пригласили на следующее  утро посмотреть, где мы могли бы жить, окажись
чуть осведомленнее. А попутно "англичане" предложили -  абсолютно бесплатно,
разумеется  - принять участие в лотерее, и нам  моментально достался главный
приз - право  бесплатного  отдыха в  течение недели на любом курорте земного
шара. После чего мотоцикл улетел в ночь, пообещав обернуться наутро шикарным
лимузином,  на  котором  нам и  предстоит познакомиться со своими  "будущими
владениями".
     Поначалу,  признаться,  стало  не  по  себе.  Но  портье  нашего  отеля
успокоил: ни похищение, ни грабеж, ни пытки нам не грозят.
     - Эти  русские  вот что придумали, - рассказал он. - Они продают  свлим
соотечественникам  в  длительное пользование  номера в  дорогих отелях и  на
виллах. Вы платите сразу тысяч пятнадцать долларов  и пользуетесь этим потом
до конца жизни.  Наверное,  вы в курсе, что система таймшеров распространена
во всем мире, но русские продали здесь уже  столько этих таймшеров - если бы
все они  были подкреплены  реальной недвижимостью, нам, киприотам, жить было
бы просто негде.  Так  что  бояться вам  нечего,  но  мой  совет:  будьте-ка
настороже.
     Совет  оказался  кстати.  Нас  привезли  в   пятизвездочный  отель  "Ле
Меридиен" -  местечко, равного  которому видеть собственными глазами  еще не
доводилось. И, бесплатно предложив  любой напиток  из  ассортимента местного
бара, принялись обрабатывать. Сначала исподволь,  а потом все более и  более
настойчиво.  Честное  слово,  любой  из  трех  менеджеров  этой  "английской
компании" без труда выиграл  бы у себя на  родине любые выборы -  с такой-то
безупречной  убедительностью  и невероятным обаянием. Но мы, честно  говоря,
давно уже зареклись совать по урнам всякие бумажки...
     -  Друзья,  до  чего  же  приятно  мне  было  с вами  познакомиться,  -
прямо-таки расцвел менеджер по имени Лев, поняв, что мы не готовы отдать ему
десять  тысяч долларов и  ждать дальнейших указаний "английской компании". -
Если  бы   вы  только  знали,  до  чего  же  редко  попадаются  столь  милые
собеседники!
     - Боже, как обидно,  что профессионал такого высочайшего класса не смог
благодаря нам  хоть чуть-чуть заработать! -  ответили мы  с почти забытой со
времен медового месяца  интонацией. - Надеемся, мы не сильно подставили  вас
перед начальством?
     -  Ну  что-о вы! В  среднем  восемь  человек из  двенадцати  все  равно
становятся нашими клиентами. Но если я заключу хотя бы две сделки из десяти,
то уже смогу считать свою задачу выполненной.
     И Лев галантно распахнул перед нами дверцу автомобиля...
     Что касается названных им цифр, то наш милый собеседник, возможно, и не
преувеличивал -  уберечься от сетей "английской компании" (а  подобных ей на
Кипре сейчас множество)  действительно  не так-то  просто. Дело поставлено с
размахом  -  это  ж  сколько  прекрасно  обученных  "рыбаков" с  выигрышными
лотерейными   билетами   в  карманах  гоняет  по   острову  на  "английских"
мотоциклах!  И, наверное, "компании"  не зря тратят деньги.  Мы,  во  всяком
случае,  встретили  одну супружескую пару, которая в первый же  день  своего
пребывания  на этом  безмятежном  острове так расслабилась, что подписала на
чудесной открытой  террасе виллы "Ле Меридиен" какую-то бумажку. И  потом  в
течение  недели люди  мучительно пыталась  разобраться,  что  же это  был за
документ,  и на какую  сумму  задурили им голову  эти  учтивые  и энергичные
"англичане"...
     Да,  господа,  начеку  надо  быть  даже  на  Кипре. Причем  островитяне
считают, что  именно наше присутствие создает здесь напряжение. Они уверяют,
что  прежде  здешние таксисты никогда  не обсчитывали  своих  клиентов  и не
трогались  в  путь  с выключенным счетчиком. И  сдачу, говорят,  в магазинах
давали до копейки. И мыло, припоминают, в гостиницах не зажимали...
     Но  что  ж   вы  хотите   -  Кипр  давно  уже  не  английская  колония.
Самостоятельное государство решительно выбирает себе новые ориентиры,  и мы,
наверное,   вправе    радоваться    каждому    здешнему    нарушению    норм
капиталистического общежития - вот оно, "проникновенье  наше по  планете". А
что, должны же мы хоть что-то противопоставить расширению НАТО на восток?!
     Киприоты всему этому, похоже,  только рады.  Русские  - клиенты  просто
идеальные. Еще бы  -  они  никогда  не  торгуются,  они  непривередливы и не
слишком-то энергичны в отстаивании своих прав. А главное - их много.



     Да, пресыщенных европейцев, стремящихся  на Маврикий и Таити, Ямайку  и
Мальдивы, в Танзанию и Бразилию, нетрудно понять - им Кипр новых ощущений не
подарит. Экзотики маловато будет. Но для нас Кипр - это находка. Ведь  здесь
в  радиусе   каких-то  ста  километров  можно  получить  все  тридцать   три
удовольствия!
     Любители старины  могут  отправиться в  Пафос,  где  над лазурным морем
нависает древний форт,  где в домике Зевса двухтысячелетняя мозаика выглядит
как новенькая, а по развалинам древного города разрешается не только бродить
безо всяких  ограничений,  но  и  трогать руками все что  заблагорассудится.
Ценители  природных  прелестей без  труда найдут  прямо-таки  фантастические
лагуны, где будет  почти безлюдно  и никто  не  помешает  сполна насладиться
чудесными морскими пейзажами. По преданию, в одной из  таких лагун вышла  на
берег богиня красоты Афродита - считается,  что женщина, омывшая здесь ноги,
станет неотразимой. Что  же до любителей веселого  и беззаботного отдыха, то
они найдут чем заняться в Аянапе, с ее  пляжами, тавернами и аквапарком,  на
одном из аттракционов которого вы летите в почти вертикальном водяном желобе
приблизительно  с  седьмого этажа. К  вашим  услугам  и серфинг,  и  яхты, и
парашюты...
     А еще вы можете отправиться в горы. Для нас, например, сафари по  узким
грунтовым  дорогам Тродоса стало одним  из самых ярких впечатлений кипрского
путешествия.
     "Эй,  Джимми, что ты собираешься делать?" -  невольно  вырвалось у нас,
когда  водитель  джипа  в  первый  раз  бесстрашно  бросил  свою  машину  на
практически  отвесный склон. "Я  собираюсь взлететь",  - невозмутимо ответил
он.  И  принялся  выжимать  из  своего  авто   столько  лошадиных  сил,  что
оглядываться назад стало жутко непередаваемо.
     И так - в течение семи часов,  с короткими остановками на обед и осмотр
затерянных в горах местных достопримечательностей...
     Для  нас стало  полной неожиданностью, что  на  таком маленьком острове
есть огромные заповедные зоны, где за целый день можно не встретить ни души.
Но это так. Высоко в горах (как ни странно, зимой на знойном Кипре есть снег
и люди даже  ездят  сюда  покататься  на  лыжах)  всегда  прохладно  и почти
безлюдно. И пейзаж становится от этого  еще  более захвытывающим.  Сказочные
места!
     Но жить здесь постяонно в общем-то незачем. И поэтому каждая деревушка,
затаившаяся в  горах, непременно чем-то  знаменита. Одну  -  она  называется
Ланья - лет двести назад облюбовали британские художники-аристократы. Будучи
людьми  вполне обеспеченными,  они перебрались  сюда для того, чтобы  просто
творить в свое удовольствие. А  их  потомки нашли в горах Тродоса не  только
творческое вдохновение,  но  и  финансовое  благополучие  -  они  рисуют  на
продажу, и усилия их зря не пропадают.
     Другая  деревушка  -  Омодос  -  это  винная  столица   Кипра.  Местным
"самогонщикам" ведомы какие-то удивительные рецепты,  и потому редкая машина
уедет отсюда без многозначительного позвякивания в багажнике.
     А  еще в горах Тродоса есть древний мужской монастырь Кикос. Сюда ведет
одна-единственная узенькая горная дорога, и даже самый  бесстрашный водитель
не  поедет по  ней ночью. Кикос  -  это действительно  место уединения, даже
туристов  бывает здесь совсем немного. Увы, у  нас не хватило времени, чтобы
разговориться с  кем-то из его  обитателей - что же  заставляет  детей такой
жизнерадостной и безмятежной страны обрекать себя на вечное заточение?..
     Неподалеку от  Кикоса, еще  выше  в  горах,  находится  могила  первого
президента  Кипра  Макариоса.  Как  мы  поняли,  это  -  единственный  глава
государства,   пользовавшийся  всенародной   любовью.  Киприоты   похоронили
Макариоса так,  чтобы его покой  нарушало  как можно меньше праздного люда -
этот  сосновый  бор,   этот  горный  воздух  и  эта  удивительная  панорама,
открывающаяся  со  смотровой   площадки,  предназначены  только  тем,   кому
действительно  дорога  память  о  человеке,  добившемся   для  своей  родины
независимости.
     Интересно, будет ли у нашей страны хоть один президент, которого  народ
захочет похоронить так же...
     Впрочем, стоит ли о грустном?


     июнь 1997



     Быть  на  Кипре и не доплыть  оттуда до Египта или Израиля  - на  такое
способен только самый ленивый. Всего-то ночь на океанском лайнере размером с
нашу  скромную девятиэтажку -  и вы уже  словно на другой  планете.  Никаких
таможенных  проблем, ни  малейших сложностей  с  покупкой билетов - кипрские
туристические агентства  зазывают  гостей  острова  наперебой.  К  тому  же,
проявив минимум терпения и  заглянув в  несколько контор, вы сможете  еще  и
сэкономить долларов пятьдесят...

     Если говорить  о  путешествии в Египет - а мы решили отправиться именно
туда -  то  его  программа  такова: вечером  из кипрского Лимассола кораблик
отчаливает в Африку, и рано утром уже прибывает в Порт-Саид. Оттуда - двести
километров  автобусом   в   Каир,  там  -  блиц-криг  с  основными  местными
достопримечательностями, а  к  вечернему намазу  -  тем  же путем обратно. С
учетом сорокаградусной жары, обилия впечатлений  и вечного  гвалта  в местах
традиционных тусовок туристов, денек получается, надо сказать, не из легких.
     Но Каир того стоит.
     ...Собственно говоря, про Египет вообще и про самый его крупный город в
частности мы не слышали от побывавших там  знакомых ни одного доброго слова.
Самый распространенный эпитет был таким: большая помойка.
     Но, честно  говоря, особого  доверия подобные оценки не вызвали. Дело в
том, что у многих  наших сограждан недавнее  подобострастие по  отношению  к
незнакомой прежде  загранице в  последнее время сменилось  неким  брезгливым
высокомерием  все  видевших  и везде  побывавших  людей. Два-три  штампика в
заграничном  паспорте  - и  человек, еще  вчера не  знавший вкуса  жвачки  и
прилипавший к экрану во время трансляций из Сопота, моментально превращается
не то в Юрия Сенкевича, не то в Тура Хейердала. "Париж? Нет, увольте, это не
для меня.  Такая грязь... Венеция? Ну  что-о-о  вы  -  обыкновенная  сточная
канава  и ниего  больше...". Захочется ли  паковать  чемоданы  после  такого
"рассказа"?
     Когда наш  автобус плыл  по саванне  из Порт-Саида в  Каир, на соседнем
сиденье средних лет мужчина  увлеченно играл в  тетрис. Что  ж, имеет право.
Каждому, как говорится, свое.
     Нас же город Каир буквально заворожил. Эти бедуины в чалмах  и халатах,
висящие  на подножках  переполненных автобусов, эти  женщины  с корзинами на
головах,  бесстрашно  бросающиеся  в  бурный  поток  автомобилей  в  надежде
пересечь-таки эту  широченную  улицу,  на которой ни один шайтан-водитель не
блюдет  заповеди  дорожного  движения,  эти  ослики,  лошади и  "Мерседесы",
которые  никак  не   могут  определиться   с   приоритетами   на  оживленном
перекрестке... Фаллосы мечетей,  громадины пирамид, ульи  базаров,  наконец,
"издалека долго" текущий Нил  - чтобы не оценить всего этого,  надо  быть уж
совсем пресыщенным жизнью...
     Да,   вообще-то  говоря,  помойка.  Но   -  заслуживающая  того,  чтобы
познакомиться с ней поближе.
     Собственно говоря,  и грязно-то в  Каире далеко не везде. А только там,
где живут  бедняки  и проезжают туристы. В то же  время престижными районами
города  восхитится  самая  крутая  наша  крутизна  -  ведь  здесь  богатство
начинается  с несколько иных цифр,  чем у нас. Но  и  бедность,  конечно, не
сравнимая  с нашей. А  нищета  и  чистота  почему-то рядом  никак и нигде не
уживаются...
     Каир  -  очень  большой  город.  Просто  громадный - в  полтора десятка
миллионов жителей. И поэтому грязь, смог, пробки - вечные его язвы. Впрочем,
египетское  правительство   старается  решить  эту  проблему.   Транспортные
развязки в  нескольких  уровнях,  например,  здесь куда  современнее,  чем в
Москве, - даром, что Африка.
     А  кроме того,  в свое  время здесь была принята грандиозная  программа
расселения этой  большой  коммуналки по имени Каир. Суть  идеи заключалась в
следующем.  Людям,  которые   решатся  переехать  отсюда  в  города-спутники
египетской  столицы, в течение  десяти  лет  гарантировалось освобождение от
налогов. И жилье на новом месте они могли приобрести раз в пять дешевле, чем
в  Каире,  и  рабочие  места  государство  старалось  создавать  именно  "на
периферии".  Откликнулись  многие - за последнее время  вокруг мегаполиса  в
пустыне выросли десятки новых, довольно благоустроенных белоснежных городов.
     Но решить проблему это  помогло лишь  частично  -  к большому огорчению
руководителей страны, египтяне появляются в Каире на  свет значительно чаще,
чем  уезжают  из  него.  Здесь  -  один  из  самых  высоких в  мире  уровней
рождаемости: семья,  где  в прямом смысле  этого слова  семеро по лавкам,  в
Египте  многодетной еще не считается.  Потомки Тутанхамона  делают детей без
устали...
     А  чем  им,  собственно  говоря,  еще  заниматься-то,  этим  несчастным
египтянам?  До  строительства  Асуанской  плотины  вся  страна погружалась в
сумерки очень рано - библиотеки и кинотеатры по  вечерам не работали. Сейчас
"лампочки Ильича"  горят  вроде  бы  почти повсюду,  но найти  себе какое-то
другое дело по душе удается далеко не каждому.  Грамоте обучены не все, и вы
бы, вдобавок, видели, до чего скучные программы на египетском телевидении! А
контрацептивы многим египтянам не по карману...
     Ведь  для  большинства из них  единственная возможность  не  умереть  с
голоду -  это  любыми путями вытрясти,  выпросить, выжечь у  приезжих  белых
господ-туристов  хоть какие-нибудь конвертируемые копейки, центы и пенсы. Мы
были  поражены,  увидев, с  какой  легкостью  местные торговцы  переводят  в
доллары  какие-то гульдены и  кроны, которыми расплачиваются с ними приезжие
со всех концов мира.
     Впрочем, торговля в Египте - это вообще  ни на  что не похожий процесс.
Стоит вам  только скосить глаз  на любую побрякушку,  можете  быть  уверены:
продавец  мигом бросит свой прилавок и будет идти рядом с  вами  до тех пор,
пока  вы ее не купите - уже  хотя бы  ради того,  чтобы просто отвязаться от
него. Цены  завышаются безбожно  - за те два  квартала, которые вам придется
пройти в столь "милом" обществе, цифра легко изменится с десяти долларов  до
пятидесяти  центов. Так что  если  вы действительно  решили  что-то  купить,
необходимо иметь выдержку и терпение.
     Иногда,  впрочем,  эти крайне  необходимые  в  таких  странах  качества
оборачиваются и против покупателей.
     Например,  когда  пароход с  туристами  только прибывает  в  Порт-Саид,
тамошние  туземцы предлагают дорогим гостям сувениры по каким-то смехотворно
низким ценам. Разумеется, логически мыслящие европейцы поступают рационально
- они  решают "затариться" здесь всем необходимым  на обратном пути.  Многие
уже и  не  тратят  время  на  охоту  за  сувенирами. И горько потом  об этом
сожалеют.  Представьте себе  ситуацию: автобусы привозят смертельно уставших
туристов   в  Порт-Саид   за  полчаса  до  отплытия  корабля,   люди  спешно
расстегивают кошельки  и... обнаруживают, что цены за время  их отсутствия в
этом милом порту выросли  раз приблизительно в восемь, а торговцы становятся
неуступчивыми прямо-таки нордически!
     И   подобные   неожиданности  возникают   буквально  на   каждом  шагу:
путешествие в экзотическую страну и не должно  обходиться без приключений. А
для  того,  чтобы не позволить  всяким мелочам испортить себе настроение, не
нужно никакой предварительной  подготовки  - достаточно чувства юмора. Разве
можно без  него отнестись, например, к ситуации, когда за то, чтобы сесть на
верблюда, с  вас просят  два доллара,  а за  то,  чтобы вернуться  потом  на
грешную землю, - десять? Вот  так  - что хотите, то и делайте,  но без этого
червонца  коварный  бедуин  ни  за что не скажет своему горбатому  кормильцу
волшебное слово, и тот не  соблаговолит подогнуть ноги. А просто спрыгнуть с
"корабля пустыни" решится не каждый...
     Впрочем,  есть  и еще одна  причина, по  которой не стоит принимать эти
проделки так  уж близко к  сердцу. В  конце концов,  согласитесь: у нас дома
кардиология  не ахти  какая,  а  ведь ЖЭКи,  банки,  банды  и  правительства
прикалываются над  людьми  куда  изобретательнее, чем  неграмотные  каирские
бедуины...
     К  тому  же  Египет  -  страна,  в общем-то, мирная.  Никому  сейчас не
угрожающая.  Даже  Израилю, с детьми  которого  арабы воевали  аж  со времен
Моисея. В  Каире,  правда, отгрохали музей вооружения, использовавшегося  во
время  шестидневной  войны, но посетителей там немного.  К  слову говоря, за
каких-то полгода нам довелось побывать по обе стороны тогдашней линии фронта
и послушать двух экскурсоводов, рассказывавших  об одних и  тех же событиях.
Так вот, если верить  обоим гидам, то  можно прийти только  к одному выводу:
триумфально  победившие в  той войне Египет и Израиль, наверное, сражались с
какой-то третьей силой, и вот как раз она-то и была разбита наголову. Что же
до самого музея, то не переживайте, если вам не довелось там побывать: те же
экспонаты вы легко найдете и поближе - в Музее ПриВО.
     К тому же в Каире есть кое-что и поинтереснее.
     Впрочем, Египет, как, кстати, и наше славное государство, не слишком-то
приспособлен  к тому,  чтобы чужестранец мог насладиться его красотами.  Все
время  что-то  мешает.  В  Каирском  Национальном  музее - а это  величайшая
сокровищница арабского мира - средь бела дня  не прекращается  "афроремонт".
Едва экскурсовод открывает рот, как сидящий на деревянных козлах  под  самым
потолком усатый брюнет с доброй улыбкой врубает  электродрель, звук  которой
легко  может  разбудить   любую  мумию  покоящихся  здесь  фараонов.   Около
знаменитых   пирамид  Гизы  идет  такая   активная   и  назойливая  торговля
сувенирами, что прикоснуться к древности можно, только сначала вырвавшись из
объятий современности. И так - буквально на каждом шагу...
     Возникает впечатление, что у египтян вообще  отношение к современности,
как говорил  поэт, "плевое". В путеводителях  нет ни слова  о том, чем живет
страна  сегодня -  все  заканчивается рассказом  о "Новом  царстве", которое
Тутмос  Первый организовал примерно в...  1580 году до  нашей эры! То ли это
такой  менталитет у живущих по  абстрактному лунному календарю арабов, то ли
действительно за последние две-три  тысячи лет здесь  не происходило никаких
значимых событий? А может, нам просто не те книжки попадались?..
     Как  бы то  ни было,  но  сегодняшний  Египет  так и  остался  для  нас
загадкой. Наш автобус возвращался по разморенной саванне в Порт-Саид, и  все
без исключения местные жители, оказывавшиеся на пути колонны, приветствовали
туристов так дружно и  радостно,  словно бы  кто-то  обязал  рядовых  декхан
обеспечить достойную встречу гостей с дружественного континента.  С подобным
выражением  эмоций  нам  прежде  не  приходилось  сталкиваться  нигде.  Нет,
напрасно у кого-то  остаются от посещения этой  земли, в основном,  не самые
добрые воспоминания!
     Нам, во  всяком  случае,  захотелось сюда  вернуться.  Пусть  даже  тут
кое-где и грязно...


     октябрь 1997





     Эти заметки вылеживались у  меня  в блокноте года  полтора. Дело в том,
что Индия - одна  из тех стран, откуда вернуться живым и здоровым  - большая
удача,  и  мне  это, увы, не улыбнулось. Какая-то так и не опознанная нашими
врачами гнуснейшая тропическая  инфекция в  сочетании с  пятидесятиградусным
перепадом температуры между Дели и Самарой (от плюс 25 до минус 25) подарили
мне месяц постельного режима, после чего накопилось столько  супернеотложных
дел...
     Впрочем, и  через полтора  года индийские воспоминания не  поблекли. Не
знаю,  какие мне уготованы еще в жизни путешествия,  но есть подозрение, что
этой удивительной стране в любом случае обеспечено вечное  и  безоговорочное
лидерство по части экспорта впечатлений. И пусть далеко не  все  они были со
знаком "плюс", но память человека устроена  таким хитрым образом, что минусы
обычно подолгу не хранит...
     Самые  разные неожиданности подстерегают чужестранца  в Индии буквально
на каждом шагу.
     Взять хотя  бы такую мелочь, с  которой  для большинства  и  начинается
знакомство  с новыми  краями.  Речь -  об обмене валюты.  Индийские банкноты
уникальны.  Пачки  рупий  перевязаны...  обычным  скотчем,  и  вы  неизменно
рискуете оставить часть верхней и нижней  купюры  на этой  клейкой ленте. Но
это  не  все - справившись с одним препятствием, вы обнаруживаете следующее:
банкноты  соединены друг  с другом  еще и  такой  железной  штукой  -  то ли
проволокой, то  ли  скрепкой, на которую деньги просто-напросто нанизаны. На
каждой бумажке  имеется специальный белый участок, и, если купюра не слишком
истрепана, то  число  этих  самых "дефлораций" можно  сосчитать. И  еще  что
любопытно - вход во многие банки являет собой узенький проем, перегороженный
вдобавок толстенной  железной цепью  где-то  на уровне горла. Для  чего  это
сделано, я так и не понял...
     А  индийские дороги!  Самый  распространенный вид  транспорта в Дели  -
моторикши: желтые каракатицы,  отдаленно напоминающие наши мотороллеры,  где
за  спиной у водителя  расположена  жесткая лавка для двух-трех  пассажиров.
Несмотря  на  то,  что крейсерская  скорость этих грохочущих  и  дребезжащих
чудовищ от силы  сорок километров в час,  каждая поездка  на  них по остроте
впечатлений  вполне  сопоставима с  этапом  "Формулы"-1  - настолько  крутые
виражи закладывают местные водители, настолько рискованно идут они на обгон.
Поворотниками  эти транспортные  средства  не снабжены,  и  водилы оповещают
коллег о решениях,  которые  они  собираются  принять, своеобразно  - просто
выбрасывают вбок то левую, то правую  руку. Временами кажется, что печальной
участи Айртона Сенны не миновать  - если  этот "болид" и не развалится прямо
под тобой во время  движения, то  непременно въедет во  что-нибудь твердое и
острое.  Но  удивительное  дело  -  за  десять  индийских  дней,  насыщенных
подобными аттракционами, я не видел ни одной ав!
     арии.
     Впрочем, экзотика далеко не всегда бывает столь же безобидной.
     В первый же  день мой  новый знакомый из  числа довольно  долго живущих
здесь  россиян прочитал  небольшую лекцию по технике  безопасности  в городе
Дели:  "Особенно  осторожен и  внимателен будь  у входа в большие  магазины,
главные музеи и  вообще во всех  местах скопления  народа. Здесь  собирается
самое отребье..."
     И  надо же -  в справедливости этих слов довелось  убедиться  буквально
через  час. В толпе кто-то слегка коснулся моей руки: "Сэр, посмотрите сюда,
-  грязный субъект  показал на мои кроссовки:  на одной  из них  красовалась
аккуратненькая кучка самого обыкновенного дерьма,  почти  наверняка им  же и
подброшенного. - Такая неприятность - разрешите, я почищу вам обувь всего за
три доллара?"
     С  трудом подавив естественное желание вычистить башмак о лицо или хотя
бы об одежду "собеседника", я протянул ему десять центов. Что было встречено
с огромной искренней благодарностью...
     Многим  туристам, едущим в  чудесную  страну из красивых кинофильмов, а
попадающим  на  самую  настоящую  помойку,  подобные эпизоды раз  и навсегда
отбивают  охоту  выходить  из   отеля.  Но  лучше,  наверное,  относиться  к
безобидным проказам местных бомжей просто с юмором. Ведь это далеко не самая
страшная  опасность, подстерегающая  незнакомых  с местной спецификой людей.
Папы и  мамы  посещающих  Индию европейцев, вовремя  не научившие своих  чад
тщательному мытью рук  перед  едой,  обрекают  себя на одинокую  старость  -
здешний воздух  буквально кишит самыми разными  болезнетворными  бактериями.
Наиболее опытные из приезжих моют овощи и  фрукты в  кипящей минералке, но и
это никакая не гарантия: переболеть в Дели желтухой все равно что в Самаре -
гриппом...
     Наверное, сие  правило не  знает  на  нашей планете исключений: грязь и
нищета всегда соседствуют друг с другом.
     А нищета в Индии страшная.  В стране, в которой официальная ежемесячная
зарплата президента составляет  130 (сто тридцать!) долларов,  большая часть
населения рада и двадцатке. В Дели огромные площади занимают самые настоящие
трущобы - зловонные ямы с теснящимися друг к другу хибарами, лишенными света
и  канализации.  Именно здесь появляется на  свет большинство  несчастных со
своего первого дня индийцев.
     Государство,   правда,  пытается   регулировать  рождаемость:   молодой
человек,  собирающийся вступить в брак, должен предоставить  в местный  загс
документы, подтверждающие его  финансовую состоятельность. Но это не спасает
- индийцы просто-напросто делают  детей нелегально. Ко всему прочему, в мире
найдется  не  так уж  много  стран,  где отношение к  этому  процессу и  его
последствиям столь же терпимое, как здесь, на родине Кама Сутры.
     ...Мы с приятелем  никак  не могли понять,  чего  же  хочет от нас  эта
шестилетняя девчушка с карапузом на руках. Речь явно шла не о милостыни и не
о  просьбе  о помощи: она вела себя так,  словно  собиралась  вовлечь нас  в
какую-то сделку. Наконец, дошло, с какой радости  она попеременно показывала
то  на свою ношу, то на яркую  куртку моего спутника:  нам  предлагали самый
обычный (обычный?!) ченч. Нетрудно догадаться, что  при желании долларов  за
двадцать этот "товар" можно было бы потом без труда пронести через индийскую
таможню...
     Это  -  далеко  не  последняя  отвратительная  подробность  современной
индийской  жизни  из  попавших в  сей  рассказ. Но как  ни странно,  лично я
покидал эту обделенную богом землю безо всякой неприязни к ее обитателям.
     И  вот  почему.  Уж   сколько   раз  доводилось  слушать  дома   всяких
политологов,  психологов  и  социологов, с умным  видом  объяснявших  нам  с
телеэкрана наше же состояние: "Российский  народ озлоблен -  в трудные  дни,
связанные  с падением  жизненного  уровня  населения,  неизбежно  возрастает
напряженность в обществе. Взвинченность и агрессивность обязательно пройдут,
едва только наступит период финансовой стабилизации..."
     Так  вот,  в  Дели  я  понял:  это  -  абсолютная  чушь.  Индусы  живут
несравненно, несопоставимо хуже  нас. Но в их поведении я не заметил ни тени
агрессивности или озлобленности.
     Мне довелось, например, увидеть решающие игры довольно крупного турнира
по национальному виду спорта - хоккею на траве. Борьба местных команд шла за
полторы тысячи долларов - по индийским меркам это просто сумасшедшие деньги.
Но никаких  намеков на проявление спортивной злости в привычном ее понимании
я не заметил: процесс  самой  игры все равно явно волновал хоккеистов больше
результата.  И  болели  здесь  тоже  совсем  не  по-нашему -  счет  матча не
волновал,  похоже, никого, а красивые эпизоды, происходившие в центре  поля,
порой находили  на  переполненных трибунах куда больший  отклик, чем забитые
голы.
     Да  и других  примеров какой-то удивительной внутренней  успокоенности,
умиротворенности этих несчастных  индусов я могу привести сколько  угодно. И
получается,  что  вовсе  не  жизненный  уровень  определяет линию  поведения
человека...
     Наверное, дело - в религии. Буддизм  - самая, пожалуй, терпимая вера на
Земле. Она  не  готовит  своих приверженцев к борьбе за собственные идеалы -
она  ориентирует   людей   на  самокопание,   на  стремление   к   духовному
совершенствованию  и  на  равнодушие  к  мирским  ценностям.  Я  затрудняюсь
объяснить, о  каком самосовершенствовании  может идти речь  в  трущобах,  но
покорность и какая-то непонятная безмятежность индусов вызывает симпатию.
     Конечно,  есть  у этого векового  отсутствия  АЖП  (активной  жизненной
позиции,  то бишь) и обратная  сторона. За долгую историю Дели этот город не
завоевывал, кажется, только ленивый.  Власть переходила  из рук в руки чаще,
чем  где  бы  то  ни было. Причем завоеватели оказывались достойными  своего
народа. В разных  концах Дели около разных памятников  истории и архитектуры
экскурсоводы расскажут  вам примерно одну и ту же историю: "Когда в таком-то
веке  Великий  Император  Имярек  Номер  Такой-то  покорил  город,  он решил
возвести  здесь храм,  который должен был стать самым большим храмом в мире.
Но успел  построить  только первый этаж и умер. На  трон  взошел  его  сын -
Император Имярек Номер Такой-то Плюс Один. В двухстах метрах отсюда он решил
возвести новый храм, который  должен был стать в два раза больше того храма,
который начал строить его отец. Но построил первый этаж и умер тоже..."
     Многие  памятники  архитектуры  Дели как  раз  и  представляют из  себя
живописные  развалины  этих  "самых  больших   в   мире   храмов".  Наиболее
последовательными  оказались англичане - возведенный ими с  конкретной целью
защиты от врагов величественный Красный  Форт  и спустя века будет  вызывать
уважительное отношение потомков.
     Вообще   говоря,   Индия   заставила   меня   по-новому   отнестись   к
колонизаторам,  о  жестокости  которых  было сказано  столько гневных слов в
школьных  учебниках истории. Одна  страничка  даже всплыла у меня  в памяти.
По-моему, справа и где-то в верхней ее части жирным курсивом было  написано,
что "в 1947 году волна народного гнева позволила Индии стряхнуть с себя путы
ненавистного колониального владычества Англии, и национально-освободительное
движение открыло индийскому народу путь к светлому будущему".
     Нет  слов: все,  что  сказано о варварстве колонизаторов  в этих гиблых
краях,  наверное, правда. Но  зато я увидел своими глазами, что  за "светлое
будущее" построил  за полвека независимости  сам индийский народ. По  улицам
Дели бегают  машины, выпущенные на заводах, придуманных англичанами до этого
самого 1947 года. Здесь нет ни одной авторазвязки, которая была бы построена
после 1947 года.  Почти  все  здания  возведены до  1947  года. По  железным
дорогам Индии,  проложенным опять же до 1947 года, ползают поезда из фильмов
о событиях начала века...
     Такое впечатление, что  с уходом англичан всякое  развитие здесь просто
остановилось.
     Возможно, "братская помощь великого  советского народа" и оказалась для
Индии  кстати - что-то  полезное наши им действительно построили. Но, честно
говоря, даже если бы мы отдали этой стране вообще все,  что  имеем, то и это
все равно не разбудило бы дремлющего  и  дремучего монстра. Индия при  любой
власти будет жить так, как считает нужным, -  с туалетами под открытым небом
в  центре  столицы,  состоящими,  пардон,  из  одной-единственной  стенки  и
ложбинки  рядом  с  ней,  со  всеобщей  готовностью  оставаться  в нищете  и
спокойствии, с  почти стопроцентной неграмотностью. И уж  во всяком  случае,
без  малейшего интереса  к  политике.  Вы  не  поверите,  но  никто из  пяти
выбранных  методом  научного тыка местных  таксистов не  знал  ни Ленина, ни
Гитлера, ни Сталина. Ни даже Афанасия Никитина...
     На недавнее ослабление "братского рукопожатия" СССР Индия отреагировала
точно так же, как и на уход прежних - английских - господ. Никак.
     В   Дели   мне   довелось   жить   в   гостинице  при   бывшем   центре
советско-индийской   дружбы,   расположенном    не   на   Москва-авеню   или
Коммунист-стрит,  как можно  было  предположить, а  на  улице под  названием
Ферроузшахроуд.   Его   судьба   объясняет   многое.   Шикарное   здание   в
дипломатической зоне Дели еще  совсем недавно привлекало  некоторых  местных
жителей -  бесплатные курсы  русского  языка, шахматный клуб, многочисленные
кружки ненавязчиво помогали хотя бы части индусов становиться ближе к родине
Ильича.  Нынче  же  политическая  ориентация  и моральный  облик  строителей
социализма  с  восточным  лицом  мало волнует  Москву,  и стальные  щупальца
хозрасчета дотянулись до бывших собратьев по борьбе. Например, один  семестр
обучения русскому  языку сейчас стоит 50 долларов - для  любителей  почитать
Ленина в  подлиннике  это  - колоссальная  сумма,  а  лексике  базара  можно
поднабраться  и  бесплатно.  Здание  пустует  и  мало-помалу  ветшает.  Лишь
фотографии прежних генсеков  и фестивалей русско-индийской дружбы напоминают
о былом. !
     Но, оказывается, ничто колонизаторское до сих пор не  чуждо и посланцам
первого  в мире социалистического  государства.  У  входа  в  лифт красуется
табличка   следующего   содержания:   "Обучающимся   надлежит   пользоваться
лестницей..."
     Впрочем, в Индии и  так  на  каждом шагу  чувствуешь себя  европейцем -
состоятельным   и  респектабельным  господином,  вызывающим   живой  интерес
аборигенов и способным озолотить  любого из них. Выйдя из отеля  с двадцатью
долларами в кармане,  хочется, чтобы случайные  знакомые называли  тебя  как
минимум мистером Джеральдом Фордом или господином  Брынцаловым,  - настолько
доступной становится любая радость жизни. Пересечь  десятимиллионный Дели на
такси  можно  всего за доллар (по  счетчику), купить  едва  ли  не  любой из
многочисленных   сувениров   -  еще  дешевле,   разве  что   надо  чуть-чуть
поторговаться. Вещи тоже  кажутся почти  бесплатными. На огромном живописном
Тибетском базаре джинсы стоят всего два доллара. Продавцы вам так и говорят:
"Хотите  Lee?  Хотите Wrangler?  Давайте  деньги  и  заходите  через  час  -
сделаем!"
     Индийские  торговцы  вообще  виртуозы своего дела.  В  мире нет  другой
страны, где совершается  столько  покупок,  о которых бы  потом так сожалели
расставшиеся с деньгами люди.  Едва ли не каждый вечер гостиница наполнялась
проклятиями  кого-то  из  соотечественников -  смысл  этих гневных  тирад  в
переводе на  печатный язык заключался в следующем: "Зачем же, мол, я эту ...
вещь приобрел?!"
     Мистер  Карнеги  мог   бы  поучиться  искусству  влияния  на  людей   у
малограмотных  индийских торговцев. Все у  них начинается почти незаметно: к
беззаботному зеваке подходит учтивый местный  житель  и начинает  вполголоса
рассказывать  о  том, что  же за  достопримечательность  привлекла  внимание
господина туриста.  От денег "экскурсовод" отказывается категорически, но на
прощанье он между  делом приглашает  нового  "друга" просто заглянуть в свою
лавчонку.  Если "кореш" согласился - с сотней-другой долларов он расстанется
в этой лавке почти наверняка. Потому что каждая продающаяся здесь ерундовина
вдруг  оказывается  овеянной  такими  легендами,  что   ее  цена  возрастает
многократно.
     А одному моему знакомому индийскому  гостю -  уроженцу Грузии - местные
продавцы предложили  такую  услугу, о  которой и не мечтают посетители самых
фешенебельных супермаркетов планеты. Он пришел на базар за шубой для жены, и
пока в "ателье" доводили вещь до ума,  владелец  заведения  предложил своему
новому другу... бесплатно  свозить его в  публичный дом.  Где Зауру - назову
его  так  -  настолько  понравилось, что в  дальнейшем он ездил  по подобным
"точкам" так  часто, как ему  позволяло пошатнувшееся в тропиках здоровье. И
его собирательный  рассказ  об этих местах массового отдыха жителей и гостей
индийской  столицы   заслуживает   того,  чтобы   быть  воспроизведенным   с
максимальной точностью.
     -  Выйдя из гостиницы, я  знаками  объяснял таксистам, куда  меня нужно
отвезти. Сумма сразу оказывалась раза  в три больше, нежели была бы за то же
расстояние, но  в другую сторону и с другой целью. То есть центов сорок, да?
Таксист останавливался у мрачноватого здания и просил подождать. И вскоре ко
мне  подходил  мужчина,  почему-то  неизменно пожилой  -  сутенер.  Торговля
начиналась  с двухсот долларов  за ночь,  а  сходились мы обычно примерно на
восьми.  Но  честное слово:  то,  что мне  довелось испытать, стоило больших
денег. Причем я говорю не о самом процессе, а о том, что ему предшествовало.
Уже у  входа прямо на  грязной лестнице  сидело несколько женщин, пытающихся
обратить на себя внимание самыми различными способами. Но когда мы входили в
небольшое  помещение  типа  приемной,  я  всякий  раз  просто  обалдевал.  Я
чувствовал себя учителем пения начальных классов - когда он сидит за роялем,
а его тесно окружают ученицы.  Вокруг меня собиралось по сорок  женщин  всех
цветов кожи и возрастов. А рядом!
     играли  дети, появившиеся  на свет, думаю, в этом же заведении... Выбор
оказывался делом нелегким, но еще труднее бывало найти место для общения. Во
всех комнатах кровати установлены в два яруса, но чаще всего они оказывались
заняты. Кое-где можно было пройти на крышу, но тогда приходилось ждать, пока
освободится парочка,  занимающаяся  "любовью"  прямо на лестнице.  Признаюсь
честно: в  первый  раз  мне  - мне,  представляешь? - так и  не  удалось там
расслабиться.  А  ты бы  смог, когда за одной стеной орет ребенок, за другой
"отработавшие"  гражданки что-то поют какими-то совершенно жуткими голосами,
а в этой же комнате еще три пары с  переменным успехом пытаются заняться тем
же самым? Впрочем, без неожиданностей не обходилось и потом. Однажды девушка
в  самый "тот"  момент вдруг  поинтересовалась  у  меня,  сколько я заплатил
сутенеру,  и, услышав  сумму, прямо раздетой убежала  вниз.  Вернулась минут
через  двадцать с фингалом под глазом, но зато с купюрой в кулаке. А еще был
случай, когда мне предл!
     ожили  женщину  -  жемчужину  этого   заведения,  уникальность  которой
заключалась  в том,  что тигр  откусил ей  грудь.  В моей  жизни  было много
приключений, но от этого я отказался...
     ...Что же  касается шубы, то забирая  ее в "ателье", Заур был настолько
переполнен  впечатлениями,  что  не  обратил  внимания  на  множество всяких
дефектов и  недоделок. Впрочем, подавляющее большинство  индийских товаров -
примерно такого же качества.
     Под стать  и  качеству  жизни на  этой  благословенной  и  одновременно
несчастной земле.
     Помимо  Дели,  мне  довелось  побывать  в   расположенном  в  шестистах
километрах  от  столицы полумиллионном  Бхопале  - городе, прославившемся  в
первую очередь грандиозной трагедией, унесшей несколько лет тому назад жизни
десяти   тысяч  человек   -  из-за  утечки   какой-то   гадости  на  местном
химкомбинате.  Интересно,  что  мэр  этого  города появляется  перед  своими
избирателями всего  несколько раз  в  год.  Он  все время, как  оказалось, в
общем-то живет в  Англии. Просто однажды  приехал  оттуда, выиграл выборы, а
теперь появляется на вверенной ему территории лишь изредка. Мэрскую  обслугу
тревожат  разве что  воздушные  змеи, время от  времени залетающие  за забор
усадьбы - единственное  развлечение  местной  ребятни.  Городской голова  на
всякий случай  отгрохал себе простенький  трехэтажный  особнячок, скромно  и
почти незаметно возвышающийся над окрестными трущобами. Но очень похоже, что
изменить здешнюю  жизнь к лучшему при всем желании не смогли бы  даже десять
Юрий Михалычей и Георгий Сергеичей...
     Ведь  такой грязи, нищеты и убожества,  как здесь, я  не  видел  больше
нигде. Дели, пахнущий одновременно  пряностями и нечистотами, по сравнению с
Бхопалом - город просто образцовой чистоты и культуры поведения. Вот  первое
впечатление от  индийской глубинки: вокзал,  на  котором  штабелями валяются
завернутые в какое-то отвратительное тряпье бездомные, везде кучи мусора и -
словно  для  полноты   картины  -  бродящие   по  всему   этому  великолепию
откормленные крысы.
     Последнее  впечатление оказалось точь-в-точь таким  же: из-за  какой-то
железнодорожной нестыковки на этом вокзале пришлось провести всю ночь...
     А   назавтра   самолет   должен    был   унести   меня   домой.   Когда
полуразвалившееся  авто  выползло  на  финишную  предаэропортовскую  прямую,
оставшийся за  спиной Дели показался укутанным в уютное белое  покрывало. Но
на самом деле то был не туман - смог.
     Подумалось:  вот  -  единственное, что принесла  этому огромному городу
цивилизация...


     Август 1998



     Карта Греции завораживает. Коринф и Микены, Олимп и Cпарта... Наверное,
те  из нас, у кого  были в  школе  хорошие  учителя истории,  полюбили землю
Эллады, даже еще и  не мечтая побывать на ней. А эти божественные  греческие
острова,  так  настойчиво  раскручиваемые турагентствами!  Наверное, немного
найдется людей -  из желающих  увидеть  на  этой планете как  можно  больше,
естественно, для которых Греция представляет второстепенный  интерес. Мы, во
всяком случае,  в их число  не входим. И,  когда на одного из нас обрушилась
поездка  в Афины  на чемпионат мира  по  баскетболу  (мероприятие, полностью
исключающее   возможность   совместить  полезное   с  приятным),  мы  решили
компенсировать  это,  командировав  другого  в  вольное  плавание   за  счет
семейного бюджета. И вот что из этого получилось.



     Ну  казалось бы: греки континентальные,  живущие  на земле  Эллалды,  и
греки островные, населяющие южную часть Кипра. Один и тот же язык, одна и та
же вера, один и тот же жизненный уклад. Но насколько же далеки друг от друга
эти два родственных государства!
     Как ни странно, по большинству вопросов  киприоты готовы дать грекам по
меньшей  мере  десять  очков  вперед.  Они значительно  более  дружелюбны  и
исполнительны, честны  и  аккуратны.  Кипр и  чище, и веселее,  да и  вообще
как-то обаятельнее своего континентального родственника.
     Почему так? Наверное, объяснений этому можно найти по меньшей мере два.
Каких-то  двадцать  пять лет тому  назад у власти в  Греции  еще  была самая
настоящая  военная  хунта  -  с  многочисленными  запретами  и   застенками.
Милитаристское прошлое не может не иметь  эха: мы-то, наверное, тоже и через
полвека не  научимся  улыбаться, как  жители свободных стран  - так стоит ли
ожидать открытости и дружелюбия от греческих друзей по несчастью?..
     И еще одно. Киприоты тоже долгое время оставались, как мы говорили, под
гнетом.   Но  -  английским:  остров   перестал  быть  частью  Объединенного
Королевства менее чем сорок лет тому назад. Да только как-то  незаметно, что
англичане принесли на  Остров  Любви так уж  много зла.  Напротив:  довольно
высокая культура, практически европейская пунктуальность островитян - это от
них, от вандалов-колонизаторов.
     Конечно,  сейчас,  когда  остров   фактически  становится  чуть  ли  не
девяностым субъектом Российской  Федерации (по аналогии с Болгарией, которую
именовали  шестнадцатой союзной республикой СССР) некоторые не лучшие сугубо
нашенские черты проглядывают у потомков  Афродиты и  Адониса все отчетливее.
Но это уже не входит в компетенцию британской королевы.



     Конечно,  загранка  -  это  далеко  не  в  первую  очередь сервис:  при
соответствующем настрое  самые светлые ощущения  останутся и от Египта, и от
Индии,  где различные мелкие осложнения подстерегают  туристов буквально  на
каждом шагу. Но от  греков  мы каверз просто не ждали: во-первых,  Европа, а
во-вторых, нам рисовался настолько безмятежный образ лазурного рая...
     Оказалось  же,  что эллины  готовы  кинуть буквально  на  каждом  шагу.
Недодать  сдачу  для  них  -  просто дело  чести,  хотя  вообще-то в  Европе
повсеместно  рассчитываются с  точностью до цента.  Прейскурантов  нет почти
нигде.  Допустим, два  человека,  заехавшие друг  за другом в один и тот  же
отель,  могут с  удивлением  обнаружить,  что  с  одного  из них содрали  на
тридцать  долларов  больше,  хотя  никто  из  них  с  администратором  и  не
торговался. Группу наших баскетбльных специалистов,  заплативших за тур одни
и те же деньги, поселили в двух отелях, в одном из которых были холодильники
и кондиционеры  (вещи,  абсолютно необходимые  в адскую греческую жару), а в
другом не оказалось даже телевизоров.
     Такси - это вообще  тема особого разговора. У  одного из  нас был такой
случай. Едва  отъехали от гостиницы,  как водитель взял на подсадку езе двух
человек  (в Афинах  это - практика общепринятая) и... отправился совсем не в
ту сторону, куда намеревался рулить поначалу. Крюк был киолметров, наверное,
в  двадцать.   А   когда  наконец  приехали,  на  естественное  "хау  матч?"
оскорбленно  ткнул  в сторону  счетчика, выбившего  уже  какую-то совершенно
астрономическую сумму.
     Но все-таки сказалась историческая запуганность греков. А может, в этой
стране  просто  есть какие-то  силы,  заинтересованные  в том, чтобы навести
порядок. Короче, на просьбу дать телефон его кампании только что  понимавший
по-английски  таксист разразился дллинной тирадой на  греческом, но  увидев,
что    пассажир   настроен   серьезно   и   даже   намеревается    подозвать
прогуливавшегося  невдалеке полисмена, моментально  переменился в лице и тут
же рассчитался до драхмы...
     Вообще-то  говоря,  некоторая гниловатость местного населения принимает
самые  разнообразные  формы.  В  неприятную историю,  например,  попал  один
канадский  баскетболист.  В выходной  он  решил  покататься  на арендованном
катере но, не справившись с управлением, повредил арендованоое плавсредство.
Он клятвенно пообещал находивашемуся рядом владельцу катера по возвращению в
порт  съездить за  деньгами  и расплатиться, даже паспорт в  залог оставлял.
Грек на словах согласился, а сам... вызвал полицию, которая  поджидала судно
в пирейском порту. В итоге мало того, что несчастного канадца почти всю ночь
продержали в кутузке, так еще и штраф оказался многократно больше той суммы,
которая требовалась непосредственно на ремонт.
     Или более  масштабный пример. В  последнее время в  Афинах  проводилось
немало самых разнообразных крупных  международных  соревнований. Журналисты,
работавшие там, рассказывали, какой  поистине  царский  прием представителям
средств  массовой информации оказывали  хозяева.  Круглосуточная  бесплатная
еда,  постоянные  экскурсии  и  купание в  бассейне,  многочисленные  щедрые
подарки... Причина небывалого  гостеприимства лежала  на поверхности - Афины
мечтали заполучить Олимпиаду-2004  и делали все возможное,  чтобы  предстать
перед планетой в  самом лучшем свете.  Что  ж, цель оказалась достигнутой  -
Международный Олимпийский  Комитет отдал-таки предпочтение столице Греции. И
вот  - баскетбольный  чемпионат  мира, первое  крупное  спортивное  событие,
состоявшееся после принятия этого исторического  решения.  Думаете, лафа для
аккредитованного народа продолжилась? Как бы  не так - журналистам вручили в
подарок  по тяжеленной кастрюле и  набору салфеток  для протирки очков, один
раз бесплатно вывезли на сто метров в!
     море и полтора раза бесплатно покормили, правда,  довольно вкусно. Все.
Понятно, что на такой турнир, как чемпионат  мира, люди  приезжают в поисках
работы, а не халявы, но...



     Впрочем, у греков есть основания быть угрюмыми и  озабоченными. Простые
люди  немного  выиграли от  того,  что  их  страна  собралась  стать  частью
объединенной Европы.  Выравнивание цен  на континенте для Греции  обозначает
только их рост - ведь  до недавнего рвемени это была  хоть и бедная, но едва
ли не самая дешевая европейская страна.
     Другая  проблема  -  безработица.  Она  и  всегда  была  здесь довольно
высокой,  но  сейчас дело  осложняется  тем, что из  Греции  начали выезжать
крупные предприятия. Это становится тенденцией -  их владельцам  оказывается
выгоднее перемещаться  в  страны  с  еще более дешевой  рабочей  силой  типа
Малайзии  или  Узбекистана,  нежели  соответствовать растущим требованиям  и
запросам объединенной Европы.
     Впрочем, Греция - государство  довольно специфическое. Сами ее граждане
говорят так: "Это - самая  бедная страна с самым богатым  населением." Фраза
довольно глубокая, если  принять во внимание то обстоятельство, что  греки -
пожалуй, непревзойденные виртуозы  по части  ухода от налогов. Например,  на
острове  Санторини для  того,  чтобы не  платить налогов  на строения,  люди
обустраиваются, вгрызаясь  прямо  в горы  -  грунт  здесь довольно мягкий, и
евроотремонтированные пещеры с искусственным освещением и всеми подведенными
коммуникациями котируются не ниже отдельных  коттеджей. А стоят  значительно
дешевле.
     В  этом  плане  мы и греки  -  близнецы-братья: то, что многие тамошние
граждане живут лучше, чем само государство, видно невооруженным глазом. А уж
о том, какие деньги ходят "под  столом" при расчетах  с  баскетболистами или
футболистами, вся более  цивилизованная Европа  говорит  с удивлением и даже
некоторой завистью.
     Эх, если бы грекам  еще и верить можно  было на  слово, так этой стране
вообще цены бы не было...



     Но съездить сюда все-таки стоит.
     Для нас Греция - это не Афины: если  вы будете путешествовать по Элладе
самостоятельно,  смело закладывайте на знакомство  с  этим городом  максимум
полтора  дня. В начале  века здесь,  рядом с Акрополем,  была самая  обычная
албанская деревушка с  шеститысячным населением, а все, построенное  здесь в
двадцатом  веке,  вряд  ли достойно  вашего нвимания. Ныне это  - громандный
серый город с обшарпанным  президентским  дворцом, вечными  пробками и почти
полным  отсутствием  кислорода.  В Самаре тоже бывает тридцать  пять  и даже
сорок, но у нас жара переносится значительно легче.
     По этой же причине Греция для нас - это и не памятники старины: даже не
каждый  археолог окажется в  состоянии подолгу бродить по раскаленным камням
под безжалостным солнцем.
     Эллада летом - это в первую очередь море и острова.
     Правда, добраться до них  в пиковое  время года  -  некоторая проблема.
Билетов "с местами" в кассах нет на  пару  недель вперед, а покупка места на
палубе чревата неудобствами.  Мило улыбнувшаяся кассирша,  правда, заверила:
"Это как в самолете - садитесь в кресло  и сидите себе всю ночь на здоровье.
Так что добро пожаловать на Крит!"
     Конечно,  это  был  не  лучший  вариант.  Но   действительность  просто
шокировала.  Присесть владелец  билета  без места, как  и обещали, мог. Но -
только в одном месте: в галдящем и насквозь прокуренном баре. (Надо сказать,
что греки - удивительный народ: они  смолят абсолютно  повсюду, а в отелях и
офисах  рядом с непонятно  для кого  установленными  табличками "no smoking"
неизменно  соседствуют  пепельницы.)  Примоститься на  палубе,  конечно,  не
возбранялось. Но только у  предусмотрительных  и  привычных ко всему местных
жителей  для  столь   приятного  путешествия   были   припасены   циновки  и
подушечки...
     Но зато после того, как оно завершилось, о мелких неудобствах забываешь
сразу: ты действительно попадаешь в рай.
     Вот, например, Санторини, куда одному из нас довелось совершить поездку
с соседнего Крита.



     Каллисти - такое имя дали этому острову аргонавты.
     Остров, расположеннный в центре Эгейского архипелага, овеянный мифами и
легендами,  35  веков  тому назад  пережил  крупнейшую катастрофу - страшное
извержение  вулкана.  Вызванные им землетрясения,  стометровой высоты цунами
уничтожили минойскую цивилизацию - одну из самых древних и высокоразвитых  в
Европе.
     По  сути,  нынешний  Санторини  -  это обломки  взорвавшегося  вулкана,
покрытые  застывшей  лавой. Необычная  судьба  сделала  его одним  из  самых
прекрасных и загадочных островов Эгейского  моря. Жак-Ив Кусто даже выдвинул
версию о том, что Санторини - остатки ушедшей под воду Атлантиды. Это смелое
утверждение  основывается на его  кропотливых  исследованиях и на  описаниях
Платона: "Но  позднее,  когда пришел  срок  для  невиданных землетрясений  и
наводнений, за одни ужасные сутки Атлантида исчезла, погрузившись в пучину."
     ...Корабль плыл по огромному затопленному кратеру вулкана.  И вот вдали
проступали очертания столицы Санторини - города  Тира, к которому с пристани
вела  канатная дорога.  Тира окутала пеной  ажурных  белых домов  с  голубым
орнаментом -  синие купола крыш казались продолжением моря. И в  эту палитру
словно неведомый художник  подмешал  розовый  камень мостовых.  Пространство
утратило  свои границы.  Как  ласточкины  гнезда лепятся  дома  по  отвесным
терраскам, образованным вулканической породой. А некоторые жилища, начианясь
под небом, уходят  вглубь горы. И  двери... Эти санторинские врата, ведущие,
кажется, прямо  в море.  Откроешь  -  ступени ведут  вниз,  к терраске дома,
которая расположена прямо на крыше другого. Эти двери, распахнутые в синеву,
были излюбленным образом Сальвадора Дали.
     Не только пространство,  но и время  воспринимается  здесь  по-другому.
Этот остров  знает две эпохи: до вулканического катаклизма и после. Вулкан -
главное действующее лицо, а также "имиджмейкер" этого острова. Благодаря ему
Санторини  - один из самых популярных островов мира.(В сезон он принимает до
46  авиарейсов  в  день).  Туризм  -  главная статья  доходов  восьми  тысяч
островитян. А также виноделие, в котором санторинцы непревзойденные мастера.
     Вино здесь также под стать острову  - изысканное и загадочное. Можно ли
из  белого винограда получить  красное вино, сладкое  -  без  единого грамма
сахара?  Византе - именно такое  вино. Лукавые санторинцы убеждают, что этим
вином опаивала Гера своего божественного громовержца, а потом  вила из  него
веревки. Мифы мифами, а виноград  здесь, действительно один из самых древних
на  Земле. После могучего извержения  сквозь пепел и лаву, покрывшие остров,
пробилась  - вопреки всем законам  природы  -  лишь виноградная лоза. В этом
благодатном месте виноград не знает, что такое  плесень и  грибки. Бактерии,
знакомые всем виноделам Европы, обошли Санторини стороной.
     Трудно поверить, но  на этом каменистом острове, испытывающем серьезные
проблемы  с пресной  водой,  прекрасно  растут  фрукты  и овощи -  благодаря
уникальной  минерализации почвы.  И  баклажаны  тоже необычные -  громадные,
белоснежного цвета.
     И все-таки главным растением является виноград. Из-за  него  санторинцы
при  всех  атрибутах  христианства  остаются  язычниками.  Только  здесь  по
окончании   сбора  винограда  происходят  настоящие   Дионисии   (праздники,
посвященные   богу  виноделия   Дионису)   -   не  туристически-показные,  а
патриархальные,  идущие  из глубины  веков.  А над  входом  в  дома  принято
прибивать рога - бык должен оберегать жилище при извержении.
     Населяющие   остров   греки   ведут   свою   родословную   от  дорийцев
(спартанцев). От сурового  уклада жизни предков они сохранили испытания  для
мальчиков, становящихся  мужчинами. Одно  из них - в течении семи дней юноша
должен без устали давить ногами виноград, выжимая сок. Только после этого он
получает право называться мужчиной.
     Еще один бог на  острове -  вулкан. Он считается покровителем  острова,
оберегающем  его  жителей от  напастей и зла. Когда во время второй  мировой
войны  вся  Греция  находилась под  властью  фашистов,  Санторини  оставался
свободным. Правда, адмирал Канарис  подвел однажды к острову  свои подводные
лодки, но  в ту  же ночь пробудившийся  вулкан брызнул в них огнем, не задев
остров. Гибель подлодок приписали действию нового грозного оружия русских...
     Последнее извержение вулкана было зафиксировано в 1956 году. Теперь его
жерло  плотно закрыто  естественно образовавшейся пробкой  и  желающие могут
отправиться на экскурсию к самой "пасти дракона" - мирной, уснувшей...
     Но лучше в такую адскую жару провести время на необычных пляжах Камари.
Необычных  -   потому  что  песок   там  черного   цвета.  Природе  пришлось
потрудиться, чтобы он получился таким - песчинка к песчинке.
     Впрочем,  в  применении  к  Санторини  такие  слова  как  "уникальный",
"единственный" не кажутся преувеличением. Поэтому предложение попробовать  в
местной таверне рыбу рофос, вес которой доходит до 90 килограммов  и которая
водится  только  у  этих берегов, уже  не  удивило. Запомните  ее  название.
Запеченный рофос - это что-то даже для гурмана!
     У гипертоников здесь  нормализуется  давление, сердечники, несмотря  на
жару, чувствуют себя прекрасно. Сюда влечет художников, поэтов, философов...
"По-настоящему вы оцените этот остров только после  того, как расстанетесь с
ним", - говорят санторинцы. И они, конечно, правы.
     Недавние раскопки в районе Акротири дают представление о высокоразвитой
минойской цивилизации, когда-то блиставшей здесь. Археологи  вскрыли мощеные
улицы,  здания, от которых сохранились вторые и третьи  этажи  с ведущими на
них лестницами. Впечатляют  росписи  стен:  голубые обезьяны,  стилизованные
антилопы, борющиеся  мальчики, ласточки,  летящие над  красными  лилиями.  И
поневоле  хочется  верить,  что  если  легендарная  Атлантида  действительно
существовала, то более подходящего места для этого придумать нельзя...



     Впрочем, у каждого из многочисленных островов, громоздящихся в Эгейском
и иже в ним  морях, есть своя изюминка, свое лицо. Когда баскетбол, наконец,
завершился  и  семья  таки   воссоединилась,  до  возвращения  домой  у  нас
оставалось полтора свободных дня. Мы решили так:  подъехать в пирейский порт
(Пирей - это город-спутник Афин, практически слившийся со столицей) и купить
билет на первый же корабль,  идущий на короткое расстояние. Благо  билеты на
пассажирские, а не круизные суда тут совсем недорогие.
     Так и сделали. И попали на  остров Эгина, который находится  всего-то в
часе  пути от  Афин. Оказалось,  что  это -  фисташковая столица Греции,  но
туристы  обычно заезжают сюда совсем ненадолго и  как правило  обходятся без
ночевки. Здесь нет дорогих отелей,  а единственное развлечение - прокатиться
по берегу  удивительно живописной бухты в почти античной пролетке. Но  вы не
поверите: прямо на  берегу моря на  полудиком  пляже здесь растут высоченные
сосны...
     Там-то у одного из нас наконец-то  нашлось время  для того, чтобы после
двухнедельной гонки по относительно свежим  следам сделать  первые записи  в
баскетбольном дневнике.
     Но это - тема совсем другого разговора...


     август 1998



     А  точнее - дважды  дебютанта.  Потому что,  с одной тсороны, чемпионат
мира по  баскетболу, состоявшийся  в Афинах  в конце июля - начале августа -
был первым турниром  такого  ранга, на  котором мне  довелось работать. А  с
другой  -  редакция газеты "Спорт-Экспресс", командировавшая в Грецию вашего
покорного  слугу, впервые  отправила  на  столь серьезную работу  человека с
периферии. Так что человеку бывалому заметки эти могут показаться наивными и
примитивными...



     Когда в детстве я смотрел редкие фильмы про зарубежную  красивую жизнь,
то уверенность в том, что на самом деле так не бывает, сидела во мне прочнее
пионерской клятвы.  Ну  разве же  возможно,  чтобы  бассейны были  настолько
голубыми, одежда у людей - до такой степени  белоснежной, а женщины - такими
шикарными?  Сомнения  в достоверности  некоторых произведений,  написанных в
духе капиталистического  реализма, конечно, улетучились  довольно  быстро  -
хватило нескольких увиденных собственными глазами картиинок. Но те, детские,
ощущения в каждой подобной ситуации возвращаются...
     ...Последний день перед стартом чемпионата. Девять вечера. Плавательный
центр Афин. На водной глади бассейна - гирлянды  разноцветных шаров. Мягкая,
все  время меняющаяся подсветка  -  тут в  это время суток уже  почти темно.
Вокруг -  изысканная праздношатающаяся, не  считая  запаренных  журналистов,
естественно  -  публика.  Негромкая  музыка,  официанты  снуют  у  фуршетных
столиков. Дамы и  господа  приглашены греческой баскетбольной федерацией  на
пир - в буклете именно  так и написано - посвященный старту первенства мира.
Кажется, чего  проще  -  почему  бы  не  порадоваться  жизни  перед  началом
баскетбольной суеты?
     Но не тут-то  было! В  Грецию при "черных полковниках", как  и  на нашу
родину  "красных  начальников",  зарубежные  картинки попадали  редко.  И  к
возможности жить красиво Эллада тоже, судя по всему, еще не привыкла.
     Сначала на табло минут двадцать зажигали надписи "добро пожаловать"  на
языках стран-участниц ЧМ-98.  Причем нас поприветствовали  на  болгарском  -
"добро дошли". Повеяло чем-то родным - ведь болгарская Стара Загора являлась
побратимом Куйбышева. И  вот на этот раз действительно  -  "дошли", причем -
все.  Сидевший по  соседству  представитель  Тайваня уже  где-то в  середине
церемонии шваркнул программку вечера на стул и отправился за колой, хотя еще
и не  приглашали.  Терпением  на церемонии открытия  дйствительно нужно было
обладать   ангельским.  Сначала  организаторы  провели   такую  ненавязчивую
получасовую  политинформацию - на двух языках  рассказали о достижениях всех
стран-участниц  чемпионата,   причем   Америке  и  Сенегалу   было   уделено
приблизительно одинаковое время. Потом оркестр сыграл праздничный марш  и на
двух языках  сказали,  что  оркестр  сыграл праздничный марш. Потом начались
речи...
     Короче  говоря,  первый  же  фейерверк стал сигналом к штурму фуршетных
столиков. По поведению даже самых  респектабельных господ я  понял: еще пара
таких церемоний  - и фраза "вас здесь не стояло" потребует срочного перевода
на все языки баскетбольной планеты.
     Все-таки, знаете,  я приметил в  эти минуты  на  дне бассейна несколько
трещин. И понял, что во-он  та мулатка  вовсе не  так  хороша, как  казалось
поначалу.
     Но еды, надо отдать должное, хватило на всех. И она была вкусной.



     А потом наачлась работа. Режим ее был таким. Последний матч начинался в
Афинах  в  22.00  по местному времени и заканчивался,  соответственно, около
полуночи. Раньше полтретьего  до гостиницы было  не  добраться, а  уже  рано
утром  требовалось  выходить на связь с редакцией.  И так  -  в течение двух
недель, при тридцати пяти градусах в тени даже в ночное время.
     Впрочем,  это не  жалоба  - в таком режиме  работали  все.  И, пожалуй,
российским журналистам  было  в  Афинах  даже  попроще,  чем  их  зарубежным
коллегам.  Организаторы  сделали  все,  чтобы   представители  прессы  могли
чувствовать себя абсолютно спокойно и  комфортно,  а мы к  этому  просто  не
привыкли.  Наша  закалка,  полученная  на родине в  сражениях  с  вахтерами,
милиционерами,  секьюрити  и  уборщицами,  здесь  была  просто  ни  к  чему.
Греческие  полисмены  настолько добродушны, что пропускали  журналистов даже
туда,  куда  в принципе  хода  им  быть  не должно. Думаю,  если бы уж очень
захотелось,  то можно было  бы даже  допинг-пробу  сдать  вместе с бедолагой
Джулиусом Нвосу, поппашемся на употреблении  эфедрина. А уж придуманных, как
у  нас,  барьеров  не  было никаких. Например, когда  мы  ехали  на открытие
чемпионата,  то  таксист  высадил  нас  в  том  же самом  месте,  где  через
пятнадцать минут остановился кортеж премьер-министра Греции. И представляете
- жизнь в стране несмотря на это шла своим чередом!
     На мониторах,  установленных  на каждом месте ложи прессы,  можно  было
увидеть как "свою" игру, так и ту, что шла параллельно. Переключаешь канал -
на экране вся текущая статистика обоих матчей. Скучная  игра или  перерыв  -
смотри  себе  десяток телеканалов из разных стран.  В пресс-центре  - свежие
протоколы и ворох самых разных информационных бюллетеней...
     И еще с чем не было проблем - так это с общением с участниками турнира.
Почти все они жили в двух гостиницах, и попасть туда мог каждый. Полисмены у
входа  стояли,  но  -  с  откровенно  отсутствующим  видом.  Более  того,  в
справочном  отелей можно было без проблем  узнать, в каком номере живет Саша
Джорджевич  или Грегор  Фучка,  Сергей Белов или Желько  Обрадович. Конечно,
любой из них мог отказаться от интервью  или перенести его на неопределенное
время, однако тут уж ничего не поделаешь.
     Но,  знаете, суперзвезды мирового  баскетбола  общались  с журналистами
гораздо охотнее и  терпимее, нежели иные наши "мастера". Конечно, в целом им
было не до нас, но на  пару самых важных вопросов ответы можно было получить
всегда.
     Мне в  этом плане особенно запомнилась встреча с Руди Томджановичем.  И
прежде  много приходилось  читать о том,  насколько же он душевный человек и
интересный собесединк, один из самых знаменитых тренеров НБА, а тут довелось
убедиться самому. Честно говоря, в  начале  разговора я  от сознания величия
своего собеседника был слегка не в ладах со своим английским. Наверное, иной
янки  на  месте  Томджановича  моментально  воспользовался  бы  этим,  чтобы
свернуть  беседу. Во всяком случае, доводилось слышать, как иногда реагируют
на домогательства чужеземцев люди типа Чарльза Баркли: эй, уберите, мол, это
недоразумение.   А   Томджанович,    слегка   наклонившись,    терпеливо   и
заинтересованно пытался понять, чего же хочет от него русский журналист.
     Проблемы были лишь в общении с будущими чемпионами - югославами.



     "Аккредитации другой  стороной поверните,  чтобы не было видно,  откуда
вы,  - напутствовал  нас более  искушенный  коллега, когда мы  собирались на
тренировку к "югам". - А то обязательно выгонят..."
     Мы  так и сделали - надписи "RUS" видно не  было. Но  получилось, как в
том анекдоте про Штирлица: "Что-то все же выдавало в нем русского шпиона. То
ли слишком напряженный взгляд, то ли стропы парашюта, волочившиеся следом по
мостовой."  Короче  говоря,  стоило нам переброситься парой фраз  на  родном
языке,  как   санкции   последовали  моментально:  кто-то   из   югославских
журналистов "стукнул" тренерам,  и нас  тотчас попросили покинуть зал. И, на
всякий случай,  видимо, какой-то двухметровый паренек  в футболке с надписью
"Миятович" на спине проводил нас до самого выхода...
     По словам наших  журналистов, работавших  на  баскетбольных турнирах  в
эпоху  великого  советско-югославского баскетбольного противостояния,  более
приятных собеседников, чем люди из лагеря соперников, просто не было. Сейчас
же времена изменились - "юги" держались предельно обособленно и замкнуто.
     Одна  из  их вечных  примочек  -  "незнание"  английского,  в  которое,
конечно, верится с срудом. Их суперцентровой Желько Ребрача на мою просьбу о
мини-интервью тоже отреагировал традиционно: "I don't speak English", причем
с вполне приличным произношением. Услышав в ответ проникновенное  "Я тебе не
верю",  он, правда,  на  секунду  замешкался,  но  затем  все  же  предложил
поговорить по-итальянски. А один из  наших журналистов попытался достучаться
до тренера югославской сборной Желько Обрадовича. На  просьбу об интервью на
немецком, английском и французском он отреагировал одинакоко:  "No comment."
"Может,   на  русском?"  -  прозвучал   неожиданный  вопрос.  "Тем  более!",
рассмеявшись   ответил  Обрадович  на  экс-языке   межнационального  общения
экс-социалистического лагеря.
     Очевидно, все это - следствие войны и блокады, в которую попало то, что
осталось от единой Югославии. По поведению и игроков, и журналистов,  и даже
туристов  чувствовалось:  все  они  убеждены,  что находятся  во  враждебном
окружении.  Даже  на   баскетбольном  турнире  журналистов,   организованном
спонсорами  "большого" чемпионата  мира,  они  играли предельно  собранно  и
ожесточенно. Хотя миели дело  с соперниками, которые  выходили  на  открытую
площадку в 45-градусную жару в десять утра после очередной бессонной рабочей
ночи...
     Но зато в таком состоянии кроется великая объединяющая сила! На турнире
не оказалось более  монолитной  и сплоченной команды, чем югославская. У нее
была самая "живая" скамейка запасных.  Это - настоящий шестой игрок команды,
и даже с трибуны чувствовалось, какой мощный импульс шел оттуда на площадку.
В  решающие минуты вся  сборная становилась как  бы  единым  комком  нервов,
единым организмом, одолеть который так никому и не удалось. Как и футбольная
сборная Германии недавних времне, эта команда с  честью выходила в Афинах из
таких ситуаций,  из которых выкарабкиваются только герои боевиков.  Увы,  те
средства, которыми было достигнуто это удивительне состояние, так и остались
в секрете.



     Но один раз мы "югов" в Афинах все же сделали!
     ...День  30  июля  должен  стать  красной  датой в  истории  не  только
баскетбола, но и всего российского спорта. В этот день мы одержали победу, о
которой  даже  и  не  мечтали  целые  поколения совросболельщиков.  Подумать
только:  группа  поддержки нашей  сборной вдали от  родины перекричала фанов
соперника! Да еще каких - едва ли не самых шумных, югославских, для которых,
помимо  всего  прочего, дорога  в  Афины  куда  проще,  чем  для  наших.  Но
инициатива с самого начала была у России. Сражение получилось честным: в это
время  в зале кроме групп поддержки  противоборствующих сторон были замечены
разве что  пара  десятков  разрозненных греков  (а  они проявляют активность
только толпой) да еще несколько  абсолютно нейтральных японцев, оставшихся с
предыдущего матча. Наконец-то  "проинкновенье  наше  по  планете" становится
заметным и в спорте!
     Российские  фаны ни в  чем  не уступали зарубежным! Так же красили лица
под цвет национального флага, так же ходили с песнями вокруг залов, покупали
билеты  на  самые  лучшие  места.  Словом, делали все,  чтобы быь  под стать
команде, занявшей второе место.
     А  чего стоит  эта история  с баяном,  который  телезрители, смотревшие
баскетбольные трансляции с чемпионата мира наверняка видели не раз.
     Уже в Афинах  наши болельщики позавидовали музыкальному оснащению своим
зарубежных  "коллег".  И стали  думать,  чем же ответить  на  их  "происки".
Решение созрело  быстро: нужно найти баян, тем более,  чт один из фанов  "по
совместитеьству" являлся еще и свадебным тамадой. Найти столь нетипичный для
столицы Греции инструмент оказалось делом непростым, но недаром же поется об
отсутствии преград  на  море и на суше  для наших патриотов!  Короче говоря,
потратив на поиски  ровно два  дня,они  добились-таки своего,  и "всего"  за
тридцать долларов в сутки  арендовали старенький латаный-перелатаный баян. И
использовали его на полную катушку.
     ...Хотя  вообще-то  в  Афинах  за наш  баскетбол было немножко грустно.
Потому что из представленных на ЧМ стран не было ни одной, где эта игра была
бы столь же непопулярна, как  у нас. Средняя посещаемость игр в Японии,  как
рассказали  их  журналисты  -  три  тысячи человек,  на  матчи  нигерийского
первенства приходят тысяч по  десять. Что уж говорить про  Италию, Литву или
ту же Грецию, где баскетбол - прямо-таки национальный вид спорта!
     Да и винманием спонсоров наши любители баскетбола не избалованы. А вот,
скажем, почти  все пуэрториканские болельщики -  а их в Афинах около сотни -
прилетели  на  чемпионат  абсолютно  бесплатно.  Некая  фирма,  производящая
дезодоранты,  организовала на  острове  грандиозную лотерею - между  прочим,
честную. В ней  мог принять участие  каждый, кто купил флакончик  и заполнил
купончик. А  потом,  за  месяц до  начала чемпионата мира,  остров  замер  в
ожидании: кому повезет с "моментальным эффектом"?
     Впрочем, тема болельщиков  - почти такая же необъятная и волнующая, как
и собственно баскетбольная.



     У  входа  в  залы,  где   проходили   матчи,  всех  довольно  тщательно
обыскивали.  Помимо  тех  предметов,  что  волнуют  полисменов  всего  мира,
греческих интересовали  еще и... деньги, которые могли пронести на баскетбол
нарушители. Дело в  том,  что тяжеленная  стодрахмовая монета  -  это, можно
сказать, символ здешнего баскетбола. Было множество случаев, когда игроков и
особенно  арбитров  увозили с матчей на  каретах  "Скоой помощи" - настолько
метко сорили  деньгами  необузданные  фаны  "Олимпиакоса", "Панаитнаикоса" и
сборной Греции.
     Понятное дело, деньги у болельщиков полисмены не отнимали, а предлагали
сдать в камеру хранения. И случаев применения монет вне замечательной теории
Маркса (кстати, одна  из его пра-правнучек, Ева Маркс является баскетбольным
агентом, и на ее  "афинском"  счету -  несколько подготовленных  контрактов)
зафиксировано, кажется, не было.
     Впрочем, греческие болельщики и  в безденежье оказывали  своим любимцам
поистине  неоценимую   помощь.  Когда  двадцатитысячный   пеерполненный  зал
"заводился" на полную  катушку - это было  нечто! Временами прессинг  трибун
становился  просто осязаемым. И неспроста греки вырвали концовки двух первых
матчей с Канадой  и Италией, начинавшиеся  при ничейном  счете, с  суммарным
результатом 14:0.  Только наши  и  югославы не  стушевались в этом  котле, а
последний матч за третье место с американцами опустошенная греческая команда
отдала сама. Но  вы бы  видели, как проводили трибуны своих любимцев, только
что завершивших матч с разрывом в "минус двадцать"! Бскетболисты выстроились
в  центре площадки,  и  благодарные  овации не смолкали в  течение нскольких
минут.
     Можно только представить, что творилось  бы в  Афинах, если  бы хозяева
добились большего, чем четвертое  место.  Впрочем, кадры 11-летней давности,
когда греки  в первый  и последний раз стали чемпионами  Ервопы,  крутили по
местному телевидению во время турнира неоднократно.
     ...Несколько лет назад в Самару на матч Кубок Корача приезжал греческий
ПАОК.  А  накануне  был  хоккей,  и я затащил  во  дворец  спорта никогда не
видевших   этой  игры  коллег.  "О,  такой  вид  спорта  ни  за  что  нельзя
культивировать в Греции, - сказал  тогда один из журналистов. И обосновал: -
Для  наших фанов это -  слишком  темпераментная игра. Если  будет  серьезный
матч,  типа  "Олимпиакос" -  "Панатинаикос",  они  разнесут  все к  чертовой
матери!"
     В  Греции я вспоминал этот разговор  не раз. Неужели  можно болеть  еще
круче?..



     Впрочем, здорово  болели  за  своих не  только греки. Баскетбол -  это,
конечно, не футбол, где команды отправляются в другие страны в сопровождении
многотысячных  болельщицких  десантов.   Но  те  из   иностранцев,   которые
доехали-таки до  Афин, постарались внести  свой вклад в  атмосферу всеобщего
праздника.
     Самыми тихими  и  молчаливыми  болельщиками  были  японцы. Но надо  бло
видеть,  как встречали  они свою команду,  когда баскетболисты  приезжали на
игры!  Вообще-то в  служебный холл  никого кроме  игроков и  журналистов  не
пускали,  но,  посокльку  матчи  с  участием  японцев  особого  зрительского
ажиотажа  не вызывали,  блюстиетли порядка наблюдали  за  "выходками"  самых
дисциплинированных болльщиков планеты  сквозь  пальцы. И картина  получалась
уморительная: поклонники  хранили гробовое молчание  и, мелко-мелко кланяясь
"талантам",  бурно  аплодировали  им,  а  те,  оказавшись   в  окружении  не
отличающихся  богатырским телосложением соотечественников, начинали казаться
ну просто  гулливерами.  Ощущение сохранялось до  той  поры,  пока  японские
баскетболисты не выходили на площадку...
     А людьми,  издававшими на чемпионате наибольшее количество  децибелл на
душу  болельщицкого населения, были, без сомнения, нигерийцы. Направляясь на
матч за "надцатые" места Нигерия - Корея, я никак не думал, что оглохнуть на
нем  можно так же, как и  на играх  с участием греков. Однако вы бы слышали,
какую поддержку оказывают своим  любимцам поклонники "тигров" (в отличие  от
футбольных "суперорлов" баскетболисты Нигерии называют  себя с зоологической
точки   зрения  несколько   скромнее).  Подсев   в  сектор  с   нигерийскими
болельщиками, я забыл об игре минуты через три. Да какой там, на самом деле,
может  быть баскетбол,  если вокруг на  трибуне - самый настоящий  карнавал?
Песни,  пляски,  а  разнообразию  музыкальных  инструментов  позавидует иная
отечественная  нераскрученная  группа. Меня  очень быстро  и охотно снабдили
невероятно мелодичной  оглушающей наповал трещоткой, оказавшейся нигерийским
националным музыкальным инструментом по  имени "черете", и я  внес посильный
вклад в эту всеобщую какафонию.
     Тональность мелодий,  частота  телодвижений  и настроение  людей никоим
образом  не  зависели от происходившего  на  площадке.  У нас в  нигерийском
секторе шла своя жизнь - беззаботная  и  всеслая. Колоритных персонажей было
более чем достаточно. Особенно меня  поразила мамаша с  грудным младенцем на
руках  -  засунув его,  как кенгуренка, в специальную сумку, она отплясывала
наравне  со  всеми, причем малыш за два  тайма  этой всеобщей  баскетбольной
вакханалии ни словом ни делом не напомнил ей о своем существовании.
     Хороший, знаете, получился матч!
     А в первых рядах нигерийской торсиды был... наш старый знакомый Джулиус
Нвосу, когда-то  игравший за  ЦСКА,  а  на этом  чемпионате защищавший цвета
сборной Нигерии. Увидев его,  я испытал почти шоковое  состояние: только что
схлопотавший дисквалификацию за употребление допинга баскетболист наравне со
своими соотечественниками как ни в чем  не  бывало наяривал  на барабане! Во
втором тайме, войдя в раж, он сбросил рубашку и пустился в бесконечный пляс.
Эх, как бы это поучиться у него так же относиться к неприятностям?..
     Впрочме, для этого, наверное,  нужно просто родиться ниегрийцем. А сие,
извините, дано не каждому.





     Но не только играми жили во время чемпионата Афины.
     Ровно  посередине  между   двумя  источниками  буйногго  баскетбольного
помешательства -  дворцами, где проходят игры чемпионата - существовал еще и
очаг   тихого   баскетбольного   сумасшествия:   здесь   работала   выставка
"Филабаскет-98.
     Можете не  сомневаться:  у  филателистов сердца бились здесь  не  менее
учащенно и  глаза  загорались столь  же  ярко, как и у  болельщиков.  Легкий
трепет охватывал  даже непосвященных. Ну разве глянешь равнодушно, например,
на самую  старую  из  известных человечеству  баскетбольных книг, изданную в
Америке аккурат в 1900 году? Или вот - кубок, врученный греческой сборной за
победу  на  чемпионате  Европы-87,  когда  и  началось  золотое  десятилетие
местного баскетбола? А  что касается  собственно  марок, то  даже последнему
лоху понятно:  баскетбольное спец.гашение, сделанное, допустим,  в 1934 году
на Филиппинах  - это круто. Или  китайская марка примерно  из  той же  почти
доисторической эпохи...
     Кто знает, возможно, скоро список звезд мировой баскетбольной филателии
пополнит  еще   одно  имя  -  нашего  соотечественника  Алексея  Михайловича
Давыдова. Пока,  правда, его  отец - Давыдов  Михаил Алексеевич  -  фигура в
мировом баскетболе более заметная - один из самых авторитетных судей планеты
как-никак.  И, встретив на "филабаскете" такого человека, как говорится, без
охраны, трудно  было не испытать легкого недоумения - неужели ФИБА совсем не
беспокоится о том, чтобы судьи были  в изоляции? "Ну,  у нас же не футбол, -
отшутился Давыдов-старший. Но добавил: Хотя,  впрочем,  на чемпионате мира в
Мниле телохранитель у меня действительно был..."
     Охрана - охраной, но уж интервью  во время ЧМ арбитры не могли давать в
любом случае.  К счастью, у Давыдова-младшего таких ограничений  нет.  Хотя,
между  прочим,  он уже тоже  судит. На Всемирных Юношеских  играх, например,
блестяще отрабоал на игре  Украина - Тайвань,  которая  закончилась  победой
азиатов  с  перевесом в  одно очко. Между прочим, после того матча  на двери
квартиры  Давыдовых  появился  плакат,  исполненный прекрасной половиной  их
семьи:   "Ночуйте,   где   хотите!"   Ведь   мама  Алексея   -  украинка  по
национальности...
     Впрочем, мы отвлеклись...
     -  А вы  знаете, в каких  странах выпущены марки, посвященные Алксандру
Белову? Нет, не в СССР, - увлеченно гворит Алексей Давыдов. - Вот, смотрите:
Чад, Нигер, Наголанд и Ум-Аль-Квайн.
     - Что это за две страны последние?
     -  Да о них  вообще  никто  не  знал, пока  марки в доме  не появились!
Оказалось,  что  Наголанд  -  это  штат  Индии,  в  то  время  боровшийся за
независимость, а Ум-Аль-Квайн - один из ближневосточных эмиратов.


     январь 1999



     Елена БОЛЬШАКОВА,
     Арнольд ЭПШТЕЙН

     Первое  впечатление от Республики Словения, полученное  уже в аэропорту
города  Любляны:  миловидная  уборщица  с огромной шваброй  в  одной  руке и
мобильным  телефоном  в  другой.  Вот оно  -  мирное  соседство  прошлого  и
настоящего...
     Словения  занимала в Югославии примерно такое же положение, что у нас -
Прибалтика. То же дружное, но сдержанное и тщательно скрываемое инакомыслие,
то   же  разительное   отличие   местного  уровня   жизни   и   культуры  от
общенационального...  Да  и кончилось все одинаково  - столь же  мягким,  но
решительным прыжокм из  объятий "старшего брата" буквально  накануне резкого
ухудшения его здоровья.  Самая  популярная политическая  шутка в  Словении -
предложение  воздвигнуть на  центральной  площади Любляны  огромный памятник
Слободану Милошевичу -  ведь это именно благодаря  его бестолковой  политике
необходимость  отделения от  Югославии стала  особенно ощутимой. А  от этого
шага, как  здесь  считали  еще до  войны, словенцы  только  выиграли.  Можно
представить, какое  облегчение  испытывают жители  одного  из самых  молодых
государств  Европы  сейчас,  видя,  до  чего  довели   Югославию  их  бывшие
правители. Белград  и  Косово - это ведь почти  то  же самое, что  Москва  и
Грозный: безмозглая власть с одной стороны и откровенные банд!
     юги - с  другой. Хорошо еще, что наши войска на Кавказе не  переступили
ту  черту, за  которой  начинается  неприкрытый  геноцид...  Но  это  - так,
мимоходом. Потому что Словения  - оказавается, такое место, где все грустные
и  дурные мысли почему-то сами собой покидают насиженные места. До того  там
хорошо...
     Когда   отправлялись  в  Словению,  то  с  удивлением  обнаружили,  что
практически никто  из наших знакомых даже и не знает  о  существовании  этой
страны.  В  лучшем  случае путали  ее  со  Словакией.  Так  что  в  качестве
географического ликбеза скажем: побывали мы не  на Балканах, а по соседству.
С одной  стороны  -  Австрия,  с  другой  -  Италия, с третьей  - Венгрия  с
Хорватией,  с  четвертой  -  Адриатическое  побережье  длиной  ровно  в   47
километров. Население  - чуть  больше  полутора  миллионов,  а  пересечь всю
Словению, если только не забираться в горы, даже самый неторопливый водитель
сможет часа за три-четыре.
     Денежная единица  - толар.  Так  и хочется сказать с придыханием Урмаса
Отта: "Тайтте  мне,  пожалуйстта, побольше  толларов!" Подобная уважительная
интонация, надо сказать, вполне уместна -  словенским деньгам можно доверять
почти так же, как и их американским  однофамильцам. Толар почти не подвержен
илфляции. Стоит аж с девяносто пятого года.
     Какую такую экономическую  виагру изобрели  для своего  толара  местные
экономисты, лучше бы, конечно, спросить у  них самих. Но у нас неделя в этой
стране   была   заполнена   другими  встречами,  так   что  нам   оставалось
руководствоваться только собственными набюдениями.
     Далеко не все тут, впрочем, так уж безоблачно и безмятежно. Первое, что
бросается в  глаза - в борьбе  за свое светлое будущее сегодня Словения явно
жертвует старшим поколением. В автобусах в Любляне ездят сплошь пенсионеры -
у  молодежи,  судя   по   всему,  нет  необходимости  пользоваться  услугами
общественного транспорта. Одеты  многие  пожилые  люди более чем скромно.  В
Словении,  как и  в большинстве стран Западной Европы, в семьях нет традиции
помогать старшим, и поэтому пожилым людям, оставшимся с государством один на
один, приходится несладко.
     Экономят  буквально на всем. За два дня разочаровавшись в  ненавязчивом
гостиничном  сервисе  славного  города Любляны,  мы  приняли  решение еще на
несколько  дней снять квартиру.  И  попали  в  дом к одиноким пожилым людям,
которые  большую часть своего трехэтажного жилища сдают  иностранцам. Стоило
нам это удовольствие, конечно, значительно  дешевле,  но  многие детали быта
словенских  пенсионеров  просто удивили. В  комнатах  у них горят, наверное,
самые тусклые лампочки,  которые только производит местняа промышленность, в
ванной  лежат  куски   хозяйственного  мыла,   которое  в  нашей  стране  не
приходидось видеть  уже,  наверное, лет  десять,  а  когда  мы увидели,  чем
питались  наши  хозяева,  это  просто  вызвало  недоумение.  Но,  когда  они
поделились  с нами cвоими  бюджетными выкладками, стало ясно, что по-другому
просто не получается.
     Зато молодым,  как  говорится,  везде у них  дорога. В последнее  время
частный сектор простившейся с социализмом экономики Словении просто расцвел.
В  Югославии  и  прежде   не  было  столь  жестких  ограничений  на  частное
предпринимательство, как у нас, но за  несколько лет здесь появилось великое
множество  мелких  и  мельчайших  предприятий,  на  которых  работает больше
половины трудоспособного  населения страны. Все наши новые знакомые из этого
сектора  дружно  жаловались:  конкуренция  сумасшедшая,  прибыли  невеликие,
налоговые  службы неумолимые. Тяжко, словом, выживать. Но при всем при том в
Словении практически нет преступности, никто  не стоит с протянутой рукой, и
вы смело  можете не запирать дверь своего  дома или гостиничного  номера  на
ключ. А безработица минимальная.
     Словения  -  страна очень  дорогая.  Близость  Австрии  и  Италии,  как
говорится,  обязывает  - надо  или  выравнивать цены  или закрывать границы.
Второй вариант  здесь, разумеется, отмели - страна мечтает занять свое место
в объединяющейся  Европе и отгораживаться  от  соседей  не  собирается. Зато
благодаря  этой  политике меньше  чем на  тысячу  долларов в месяц  здесь не
проживешь,  в  то  время  как в соседней  Хорватии вполне  можно  обойтись и
пятьюстами.
     Так что словенцам,  как  и  нам сейчас, приходится буквально  биться за
свое сущестсование.  Но они  занимаются этим совсем  по-другому, чем  мы.  С
достоинством. Здесь не было  пирамид, здесь никто никого не "кидает" и  даже
не отстреливает, а  улыбчивых и доброжелательных людей в  Словении ничуть не
меньше, чем в куда более благополучных странах.
     И еще что бросилось в глаза -  большая часть словенских  денег  явно не
находится  в Любляне.  Она  напрочь  лишена столичного лоска и  абсолютно не
претендует на верховенство буквально ни в чем. Здесь далеко не самое дорогое
жилье,  университет  города  Марибора   котируется   выше   люблянского,   в
большинстве видов  спорта "провинциальные" команды конкурируют со столичными
на равных.  Наверное, Любляна - из всех европейских  столиц  самая скромная.
Центр  города довольно уютный,  но  -  как бы  для внутреннено  пользования.
Иностранцев немного,  хороших  недорогих  гостиниц  -  тоже.  Многочисленные
горнолыжные туры экскурсий в Любляну даже не включают...
     А  самый красивый город в Словении  -  конечно же,  Марибор.  Почему-то
совершенно  не  раскрученный  как  туристический  центр,  он  тем  не  менее
буквально очаровывает приезжих с самого вокзала. Маленький уютный  городок в
окружении  Альп   с  голубой  полосой  реки  Драва  посередине...  Старинный
университет,  католический собор, узкие улочки, средневековые дворики  мирно
соседствуют   здесь   с  современными  бизнес-   и   торговыми   центрами  и
очаровательными  магазинами,  торгующими  карнавальными  костюмами.  Буйство
красок, шумное  веселье,  неповторимый антураж ставят мариборский карнавал в
один ряд с венецианским. Но и в свободные от шумных празднеств дни по городу
просто так бегают очаровательные чудики в костюмах из белого пуха с цветными
перьями. Горные тролли  -  добрый талисман города. Они  нарушают тишину улиц
многочисленными  колокольчиками,  прикрепленными к  поясу  и  звенящими  при
каждом движении.
     Вечерами   одни  мариборцы  оккупируют   кафе   и  театры,   а   другие
отправляюются на горнолыжную  трассу, где всю ночь тоже звучит  музыка  и не
гаснут  огни.  Нас же, как  магнитом,  тянуло  на мост  через Драву,  откуда
открывается  удивительный  вид  на  город  -   с  его  черепичными  крышами,
скульптурами,  памятниками  старины,  мощеными  улочками.  А  посреди  этого
великолепия  - лебеди,  чьи белоснежные крылья  то оттеняют синеву  неба, то
вбирают в  себя  всю нежность розового заката. Может, нам просто не повезло,
но мы почему-то не заметили, чтобы хоть кто-то охотился на этих оксасвцевв с
кочергой или кирпичом в руке...
     Наверное, многие наши сограждане мечтают хотя бы свою старость провести
в каком-нибудь похожем местечке...
     Но  ни  в  Мариборе,  ни  вообще  в  Словении мы русских  не встречали.
Говорят,  если наши  люди сюда и ездят, то  - только на горнолыжные курорты.
Практически никакого бизнеса с Россией у Словении нет, и осесть в этих краях
наши соотечественники не стремятся  - предпочитают Чехию, Словакию  или даже
Польшу.
     Нваерное, единственная причина этого  -  "нераскрученность" словенского
направления. Ведь дороговизна до сих  пор  смущает  далеко не  всех, а это -
единственное противопоказание. Заонодательство мягкое, отношение  к русским,
по причине  их почти полного  отсутствия, - прекрасное, климат - на половине
территории страны морской, а на другой - альпийский.
     А уж о языке  и говорить нечего: где-нибудь на Западной Украине  иногда
понимаешь  окружающих куда  в меньшей  степени, нежели здесь.  Самое высокое
здание  в  Любляне  -  этажей  что-то  в пятнадцать-шестнадцать  - именуется
"неботычником", психи из дурдома  по-словенски  именутюся  нежно -  "духовно
призадетые",  а фраза "здай  али николи"  - вовсе не реплика из  бандитского
фольклора, а  призыв  здесь  или  нигде уже наконец  приобрести машину марки
Форда. "Мешанец" - это порода собаки  наших приятелей,  рожденной  в любви и
обоюдном согласии соседской болонки и какого-то гастролировавшего кобелиного
бомжа.  "Триглав" - это  самая высокая гора страны, в которой никто и никого
не посылает на "трибукв". В люблянском магазине "Оксфрод", что находится  на
улице Водников, прводится "распродажа  англецкога лепословия", а по соседней
"Титова честа" (с  ударением на  первый  слог, потому что по проспекту имени
совсем даже  не Титова,  а  всего  лишь  Тито) автобусы едут в "леталище"...
Короче, за неделю пребывания в Слове!
     нии мы  уж  пару  сотен слов на местном языке  безо  всякого напряжения
выучили наверняка.
     С чем и вернулись на Родину. Где в ходу совсем другая лексика...


     апрель 1999



     Дискуссия в купе скорого поезда Москва - Минск разгорелась не на шутку.
"А у  нас зато  пенсию в  срок дают и на улицах чисто!"  "В России зато хоть
заработать можно, а  в Белоруссии денег  вообще  никаких нет!"  "А  у нас  -
порядок!" "А у  нас -  свобода!" "А у вас  алкоголик у  власти!" "А у  вас -
шизофреник!.."  Спорили  долго, пусть  беззлобно, но  заинтересованно. Я  же
лежал на верхней  полке  и  думал: ну  до чего все-таки нам хочется, чтобы у
соседа жизнь оказалась еще более невыносимой...
     # # # #
     И вот  - Минск. Мне не  приходилось  бывать в Белоруссии аж с советских
времен, но уже  через  десять минут  после возвращения  в эти края я испытал
удивительное ощущение: словно бы и не уезжал никуда! Кроме "Макдональдса" на
привокзальной площади - все, как позавчера. Так это фирменный поезд  был или
машина времени?..
     Минск - город помпезный, во  всяком  случае, его  центр. Разрушенный во
время  войны почти  полностью,  он  был  отстроен  в  основном в  сталинские
времена. Картина знакомая, но здесь мрачноватые  фасады  той  эпохи выглядят
особенно  неприступными -  рекалмные щиты  во  всяком  случае  их  так  и не
расцвечивают. Да и зазывать-то горожан, чувствуется, особо некуда - не нужно
даже запрашивать Центральное Статистическое  Бюро Республики Беларусь, чтобы
убедиться:   деловая  активность   здесь   близка   к  нулю.   Все   те   же
социалистические  казенные  вывески  над  все  теми  же  магазинами,  бедная
гастрольная афиша, относительно небольшое, особенно  с поправкой на близость
дальнего зарубежья, количество иномарок.
     Вывесок на белорусском языке довольно много, но в городе говорят только
на экс-языке межнационального общения.  В республиканском  Доме книги  отдел
белорусской  литературы -  по-прежнему  самый безлюдный. А как  иначе  - там
сплошь книги по фольклору,  истории родного края и сборники стихов мало кому
известных местных поэтов  с лубочными названиями. Ничего из той  литературы,
которая может  вызвать интерес у  знающего  язык населения,  на белорусский,
похоже,  так  и не  переводят.  Говорят, в  первые годы  независимости  было
открыто много школ с преподаванием на родном языке,  и родители, прописанные
в окрестных домах, были обязаны отдавать детей именно туда. Обилие связанных
с  этим  скандалов  привело  к   тому,  что  число  белорусских  школ  резко
сократилось.
     На остановках - как и прежде, толпы народу.
     Но на улицах - действительно чисто.
     # # # #
     Да, вот еще что  изменилось: на территории Центрального стадиона теперь
барахолка. Цена входного билета  -  абсолютно  символическая,  но в коротком
списке категорий лиц, имеющих право на бесплатный вход  на  рынок - депутаты
всех  уровней.  Не написано,  правда,  уровней чего -  зарплаты или,  может,
интеллекта.
     Впрочем,  это  у нас,  в России,  на  подобные темы  можно шутить.  А в
Белоруссии власть принято уважать. Заставляют, во всяком случае. После того,
как  некий видный  пост  в правительстве занял человек по имени Гриб, а одна
местная газета написала, что  страну ждет поГРИБение национального  футбола,
следующий номер издания редактор смог выпустить только через три месяца.
     Зато когда Александр Лукашенко захотел покататься на роликовых коньках,
оцепили, говорят, чуть ли не полгорода...
     # # # #
     Удивительное все-таки несовпадение:  насколько белорусскому  народу  не
повезло со своим  президентом, настолько же подфартило с  подданными  самому
"батьке".   Нелегко  даже   представить,  в  какой   еще  хоть   более-менее
цивилизованной стране мог бы  столь долго находиться при власти человек, так
ненавидящий собственных подданных.  В недавнем  прошлом народный  контролер,
Александр  Лукашенко и по  сей день, чувствуется, одержим  идеей  поймать  и
обезвредить как  можно  больше  проголосовавших  за него  соотечественников.
"Ворюг", "жуликов"  и, наконец, просто "кровопийц",  на его взгляд, в стране
великое   множество,   и  к   каждому  из   них   он   пытается   приставить
государственного  контролера.  За  которым,  в  свою очередь,  кому-то  тоже
полагается присматривать. В итоге  работающих  и стране значительно  меньше,
чем проверяющих...
     # # # #
     В Минске мне довелось  пообщаться со многими  людьми. И  все они, кроме
пенсионеров, благодарных власти уже за  то, что свои десять долларов в месяц
они получают в срок, ничего хорошего  о власти не говорят. Но вы бы слышали,
с какими интонациями! Никакой ненависти  или  хотя бы озлобленности - только
обида и недоумение.
     Матерятся в Белоруссии гораздо реже,  чем у нас. Обо всех неприятностях
здесь  говорят  с  грустной   улыбкой,  словно  бы  даже  испытывая  чувство
неловкости за происходящее.
     Из рассказа случайного знакомого.
     -  У   властей  с  нами,  предпринимателями,   разговор  короткий.  Два
административных  нарушения  за год,  и уже заводится  уголовное  дело.  Мы,
например, с женой один  день тоже в тюрьме провели. За что? Ну,  подходит  к
нам  на  рынке  проверяющий и спрашивает:  "У вас этих  хомутиков сколько  в
коробке?"  Если  вы  автомобилист, то  знаете: хомутики эти центов  по  пять
стоят, их люди по десятку минимум берут. Откуда мы знаем, сколько их у нас в
коробке осталось? Ну, сказали наугад, что тридцать пять. А оказалось - сорок
два. Хорошо еще, что больше  - это просто считается недостатком в  учете.  А
если бы было  меньше -  уже идет как сокрытие  доходов. За это бы дело сразу
завели. Но  тюрьма-то  не страшная -  половина ханыги  всякие,  а половина -
такие же бедолаги, как мы...
     А  на самом видном  месте  в центральном минском  универмаге  - отдел с
жутковатым  названием   "Конфискованные  товары".  Как  объяснила  скучающая
продавщица, это таможня берет добро  и продает его по тем же  самым рыночным
ценам, что и все остальные. Но, похоже, минчане предпочитают  другие отделы.
Наверное, из  сочувствия к "контрабандистам", число которых может  пополнить
любой из них.
     # # # #
     Но особенно строг Александр Григорьевич к "валютчикам". Его собственные
деньги,  правда,  за последние  два  года обесценились невероятно -  зайчики
похудели за это время ни много ни мало в 200 (двести!) раз, однако  уважения
к ним  он  требует  все  равно. Но  разве этого  можно добиться, если  самая
крупная белорусская  купюра  -  пятьсот тысяч рублей, или менее  чем полтора
доллара? Три доллара, стало быть, миллион. В магазинах, торгующих техникой и
мебелью, цифры на ценниках  умещаются едва-едва, но и в остальных  сосчитать
нули без специальной  подготовки нелегко. Кассирам - тоже  сполшное мучение,
ведь дорогая покупка "тянет" по меньшей мере на полкило местных денег.
     Говорят, даже в самых глухих деревнях бабульки хранят свои сбережения в
баксах.  По  количеству  циркулирующих   в   стране   долларовых  "единичек"
Белоруссия, наверное, вообще мировой лидер.
     И  это   -  несмотря  на  то,  что  все  белорусские  баксовладельцы  -
потенциальные преступники.
     Из рассказа случайного знакомого:
     - Это было где-то в полседьмого утра, я только из дома  вышел. Смотрю -
сосед  идет, алкаш.  Слышь, говорит, купи у меня два бакса, похмелиться. Я -
что, в это время милиции обычно не бывает еще,  взял у  него эти  доллары. А
тут, как  из-под земли  - они,  сволочи.  Валютная сделка, говорят. И завели
дело. У нас в  таких случаях  тот, кто доллары продает, сильно виноватым  не
считается.  А  вот  кто купил... Короче  говоря, на двадцать пять  миллионов
наших "зайцев" я попал. Это семьдесят пять долларов примерно. Так что насчет
валюты у нас строго...
     Убедиться в этом несложно. Обменять "зайчики" на доллары или хотя бы на
наши рубли - проблема, ведь в обменных пунктах иностранную валюту не продают
в принципе. Рядом с каждым  из них,  правда, стоит целая толпа перекупшиков,
но  разница "их"  курса  с официальным  -  процентов  двадцать.  А  вот зато
продавать валюту выгоднее спекулянтам,  а не государству, но законопослушные
граждане побаиваются. Барыги, впрочем, тоже. "Мне вот нужно было три доллара
скинуть, - рассказал один случайный знакомый. -  Если бы  спекулянтам сдать,
на лишний  стакан  могло хватить. Но они связываться не стали. Говорят, если
бы большие деньги у тебя были, долларов хотя бы десять, мы бы взяли. А так -
иди-ка, говорят, в кассу..."
     # # # #
     Конечно,  в  странах со  здоровой  экономикой  такие вещи исключены.  И
Белоруссия, разумеется, не исключение.
     На продукты питания цены здесь,  правда, божеские. Все то, что местного
производства, стоит как минимум процентов на двадцать дешевле, чем у нас. Да
и качество выше. И получается, что сытный обед в столовой  стоит чуть дороже
одного "Сникерса".
     Но магазинов  относительно  немного,  и  в них  очереди.  Кое  на какие
продукты уже  в  дефиците. И не мудрено - производить их селянам смысла нет.
Закупочные цены минимальные,  а вывезти  хоть что-то  на  продажу за пределы
республики почти невозможно -  на всех вокзалах  большие сумки проверяют, и,
если того  же  творога  у отъезжающего окажется больше,  чем это  понравится
человеку в форме, "контрабанда" конфискуется. Или вывозится-таки, но - после
взятки,  лишающей  данное  предприятие  всякого  экономического  смысла.  На
автодорогах, рассказывают, вообще беспредел.
     Раньше сей нехитрый  бизнес  кормил многих,  теперь  лавочку  прикрыли.
Формально   это   именуется  "поддержкой  отечественного  производителя".  А
фактически  делает   этого  самого  производителя  абсолютно  беспомощным  и
неконкурентноспособным - ведь никакой  потребности работать больше и лучше у
него нет.  Еще относительно  недавно уровень жизни  в Белоруссии  и соседней
Литве был вполне сопоставимым. Сейчас же прибалты  ушли вперед - пусть и  на
дороговизну там жалуются чаще,  и на безработицу. Но  одни власти дают своим
соотечественникам   хотя  бы   возможность  заработать,  а  другие   -  лишь
контролируют: кто бы чего не урвал...
     Пенсионерам в  Белоруссии,  может,  и лучше. Но на  поддержку детей  им
рассчитывать  не  приходится.  Если дети, конечно, не в ГАИ работают и не  в
народном  контроле. Там, где Лукашенко начинал. Зарплата  лучших белорусских
журналистов е превышает 75 долларов...
     # # # #
     ...И   вот  -   последнее   впечатление   от   посещения  сопредельного
государства. В  Орше (это  на  белорусской земле,  если по  железной дороге,
последний населенный  пункт)  в  вагон вошли милиционеры. Увидев  двух мирно
"соображающих" мужиков и признав после проверки паспортов соотечественников,
принялись писать протокол о снятии с поезда. Вопрос решился через пять минут
и через пять  долларов. "Да, с этим у нас строго, -  с облегчением вздохнули
пострадавшие, когда  гроза  миновала.  -  Чуть на улице покачнулся  -  сразу
заберут.  Изобьют,   конечно,  деньги  какие  есть  отберут   -  и  назавтра
выпустят..."
     # # # #
     Пару лет тому назад я побывал в Албании.  И был весьма разочарован  тем
обстоятельством, что  путешествия  на машине времени не получиолсь - большая
часть примет грустного  социалистического прошлого этой страны  уже стерта с
лица земли. А так хотелось чуть-чуть экзотики уходящего, как тогда казалось,
навсегда, прошлого! Попасть в эту страну было совсем непросто, да и провести
там мне удалось только два дня - а  впечатлений набралось чуть  меньше,  чем
хотелось бы.
     И вот возникает вопрос: а стоило ли напрягаться? Сел бы в минский поезд
- и дышал бы этим воздухом сколько угодно.
     А скоро, глядишь, даже и ехать никуда не придется...


     Июль 1999



     "Маленькая Швейцария" и "город контрастов". Вот - два эпитета, которыми
со скромной,  но гордой улыбкой награждает себя едва ли не каждый населенный
пункт. Такое  впечатление,  что Альпы  начинаются где-то  в  районе Курил  и
тянутся по меньшей мере до Карпат...
     И исключение,  похоже, только одно - Калмыкию не  сравнит со Швейцарией
даже самый оголтелый партиот или максимально тупой автор рекламного буклета.
Местные  пейзажи  выглядят  с  воздуха настолько безжизненными,  что  сердце
сжимается  еще  задолго  до  того,  как самолет  сядет  на  бетонную  полосу
пустынного элистинского аэропорта. Элиста,  в свое время получившая  награду
некоей международной ассоциации озеленителей, правда, вполне "тянет" на роль
оазиса в пустыне, но до Швейцарии ей, конечно, далековато.
     А вот по части  контрастов она смело может конкурировать  хоть с  самим
Нью-Йорком.



     Несколько лет  тому назад Элиста ничем не отличалась  от десятков, если
не  сотен  абсолютно  безликих  городов,  разбросанных  по  всей  территории
Советского Союза. Помпезная обкомовская площадь, некое подобие цивилизации в
радиусе  двухсот  метров, а далее  - сплошные, извините, "курмыши" - частные
постройки  вперемежку с хрущовками  и  редкими девятиэтажками. Завяжи  глаза
даже  бывалому путешественнику,  отвези его  сюда и попроси  сказать, где он
находится  - пока  в лица  прохожих вглядываться не  начнет,  ни  за  что не
угадает.
     А сейчас Элисту не спутаешь ни с одним городом мира.
     Нет-нет, все "архитектурные достояния" советской эпохи никуда не делись
и симпатичнее не стали. Но у города появились новые достопримечательности.
     Собственно говоря, по их числу и плотности на единицу территории Элиста
больше  не уступает  ни Парижу, ни Иерусалиму ни Афинам. В Элисте проводятся
бионале скульпторов, и ваятели со  всего  мира получили возможность блеснуть
своими талантами на улицах калмыцкой столицы.  Наверное, такого  нет  больше
нигде на планете, чтобы  на захолустной улочке  можно  было бы наткнуться на
скромный постамент  и  какую-то скульптуру  на нем. Каких только  памятников
здесь  нет!  Верблюдам и  обезьянам, мужчинам и  женщинам, а много  и таких,
смысл которых рядовому калмыку или туристу без специальной подготовки станет
понятен после далеко не первой рюмки лучшей в Калмыкии водки "Кирсан"...
     Но  один из памятников действительно впечатляет. Тот,  который посвящен
калмыкам, выселенным  Сталиным с насиженных мест 28  декабря  1943  года. Он
установлен на холме - первоначально  собирались  засадить  этот холм  живыми
цветами,  но  потом передумали -  пусть здесь растет  себе  горькая  степная
трава.  В  одну скульптуру  Эрнст Неизвестный  "уместил" и плачущих  овец, и
самых известных  уроженцев  этих мест  -  героя  войны  Городовикова,  поэта
Кугультинова,  наконец,  самого  Кирсана  Николаевича.  А  у подножия  холма
уложили метров сорок самых обычных железнодорожных рельсов - как напоминание
об этих товарных вагонах, в которых под дулами автоматов люди были вынуждены
покидать  насиженные места.  Каждый год 28 декабря  здесь, на  этих рельсах,
плачет весь город...
     А еще в Элисте возвели первый на европейской части  России  буддистский
храм.  Замолить грехи  можно  прямо у входа  -  для этого  достаточно просто
покрутить  такие огромные  магические цилинцры, закрепленные на вертикальных
осях.  На  двери в храм - объявление,  набранное  на  компьютере.  Если  ему
верить,  то  с 9.00 до 11.00  здесь  изгоняют злых духов, с 11.00 до 13.00 -
молятся о продлении жизни, после обеда - поминают усопших. Кстати, почти все
ларьки и  магазинчики  в Элисте  построены в  форме пагод. Наверное, знающий
человек найдет здесь не  одно  противоречие с учением Великого Будды - у нас
же даже  самые предприимчивые  торговцы пока не строят супермаркеты в  форме
церквей  с  прилавком на  алтаре и рекламными  плакатами вместо икон.  Но  в
Элисте сей очевидный парадокс ни  у кого не вызывает  недоумения.  Наверное,
потому,  что   буддизм  -  самая  терпимая  религия  в  мире.  Это,  кстати,
чувствуется   -  Элиста,  пожалуй,  единственный   город   в  нашем  нервном
государстве, где автомобилист всегда пропустит пешехода.!
     Здесь никогда не было  никаких массовых беспорядков, и даже футболисты,
когда-то выступавшие  за местный "Уралан",  а потом приезжавшие в  Элисту  в
составе других команд, всегда оставались здесь самыми желанными гостями.
     Ну, а едва ли не дешевле всего в киосках "Роспечати" - каких-то полтора
рубля  -  стоит вымпел  с изображением  современного  божества -  президента
Республики Калмыкия Кирсана Илюмжинова.



     Уверяю  вас: если бы такому  человеку, как  Кирсан Илюмжинов,  довелось
рулить в каком-нибудь  более продвинутом регионе,  страна носила  бы его  на
руках.  Что  ни говорите, а мало  у нас правителей  с  таким  же количеством
свежих  идей  и  столь  же  готовых  на  неординарный  поступок.  Проведение
Всемирной  Шахматной Олимпиады  в  калмыцкой  степи казалось  многим  бредом
чистой  воды -  а  ведь  она  была не только  успешно  завершена, но  еще  и
оказалась проектом (об этом чуть позже), не лишенным экономической основы! И
несмотря  на это у президента  Калмыкии и международной шахматной  федерации
хватило  самоиронии,  чтобы у  входа в  олмипийскую  деревню,  получившую не
слишком  типичное для  этих  мест  название  Сити-Чесс, появился памятник...
Остапу  Бендеру, установленный,  кстати, на  проспекте, которому  официально
присвоено его же  имя. Великий Комбинатор стоит точь-в-точь  такой, каким мы
его  запомнили  в исполнении  незабвенного  Андрея Миронова  - в  фуражке, с
небрежно наброшенным шарфом, шахматной доской под мышкой и !
     "лошадью" в руке. Вот только разрез глаз у него немножко другой...
     Наверное, человек  с  таким  восприятием  мира, как  Илюмжинов,  был бы
непрочь видеть "свой" народ свободным и просвещенным. Но пока в этих краях -
совсем другие традиции.
     Однажды какие-то  злоумышленники  отломили  Великому Комбинатору  кисть
руки, в которой он держал  шахматную  фигуру. Разумеется,  местные газетчики
тут же отправились  на место  происшествия с тем, чтобы запечатлеть этот акт
вандализма.  В  любом  другом  месте  тем  же все бы  и завершилось.  Но  на
проспекте  Остапа  Бендера  история  получила  развитие,   причем   действие
развивалось аккурат  как  в  детективе, сделанном под  комедию.  Поодаль  от
памятника  стояла  неприметная  "шестерка",  в которой  организовали  засаду
милиционеры.   Но   жара  сморила   этих  "тружеников",   и   они   заметили
"злоумышленников"  слишком  поздно - когда те  уже запечатлели искалеченного
Остапа  и  садились в редакционную машину.  С  криками и бранью  милиционеры
бросились наперерез, но журналисты стремительно взяли старт по направлению к
редакции. А затем на проспекте Остапа Бендера началась погоня, перед которой
меркнет  знаменитая сцена  из  романа  Ильфа и  Петрова.  В  жизни,  как и у
классиков, удиравшие оказались на коне...
     А  чего  стоит эта  история  с  убийством  редактора газеты  "Советская
Калмыкия"  Ларисы  Юдиной?  Абсолютно   понятно,  что  единственная  местная
оппозиционная газета,  да вдобавок не такого уж высокого  качества, не таила
никакой угрозы для властей. И поэтому совсем нетрудно предположить,  что это
было  на   руку  кому-то  из  недоброжелателей,  а  точнее,  врагов  Кирсана
Николаевича, тем более, что  произошло убийство  в праздничный день - в  тот
момент весь город находился на открытии нового стадиона. Но власти и местная
пресса  сделали  все, чтобы трагедия, как,  наверное, и замышлялось, нанесла
имиджу президента максимальный  ущерб.  История сразу же была окутана густой
завесой тайны, а все приезжавшие в Элисту журналисты центральных СМИ априори
становились врагами калмыцкого народа.
     Будь ближайшее окружение Илюмжинова чуть поумнее, Калмыкия гремела бы в
стране совсем  по-другому. И шахматная  Олимпиада прошла  бы  с куда большим
резонансом, и на футбольный "Уралан" никогда не бывавшие в Калмыкии люди  не
навесили  бы  ярлык  команды с дурной славой.  А  ведь  это - любимые детища
президента,  к  тому  же  как  раз  и  призванные  сделать  доброе  имя  его
республике.
     Президент умен и иронечен,  общителен и находчив. С ним  запросто можно
договориться об интервью, и он не уйдет  от ответа  ни на  один самый острый
вопрос. Но все это так контрастирует с местными устоями и традициями...



     А   местные  устои  и  традиции,  помимо  всего  прочего,  таковы,  что
фактически единственной доходной  отраслью  местной промышленности  является
контрабанда черной икры. И не мудрено, что она продается повсюду и по ценам,
как принято говорить, существенно ниже рыночных. А больше здесь ничего нет -
даже единственная  железная дорога,  проходящая через Калмыкию,  практически
бездействует - просто нечего по ней перевозить.
     С первого взгляда видно,  что народ здесь  в массе своей  не шикует. Но
тем  не  менее  Калмыкия  смогла  потянуть  как  минимум  два  дорогостоящих
начинания   -  проведение  шахматной   Олимпиады  и  содержание  футбольного
"Уралана".
     Если  бы  деньги,  которые  Кирсан  Николаевич тратит на футбол, просто
разделить между всеми калмыками, благосостояние граждан  республики  выросло
бы невероятно: команда высшей лиги  стоит  примернно три миллиона долларов в
год, а жителей в стпеной республике - всего-то пара сотен тысяч. Но средства
на  футбол находятся, и не  совсем понятно откуда.  Оффшор в  степи вроде бы
закончился, а больше как бы и  нет источников для  изыскания таких  средств.
Столько даже из бюджета в такой республике, как Калмыкия, не наворуешь...
     Элистинцы болеют за "Уралан", в котором, кстати, нет ни одного калмыка,
горячо и  искренне.  Здесь на трибунах не  говорят о деньгах, а футболистам,
живущим в шикарных коттеджах в шахматной олимпийской деревне, горожане особо
не завидуют.
     Хотя   Сити-Чесс,  оставшийся  Элисте   в   наследство   от  Олимпиады,
заслуживает подробного и восторженного рассказа.
     Только представьте себе. Городская окраина. От последней девятиэтажки -
до  горизонта  степь. И вдруг, как мираж, возникает этот удивительный город,
словно перенесенный сюда действительно из какой-нибудь Швейцарии.  Картинка!
Мощеные  улочки,  домики,  среди  которых  нет  двух  одинаковых,  необычные
фонарики  и  лавочки  под  ними...  Поначалу, правда,  ощущение  такое,  что
попадаешь  в Пном-Пень времен борьбы  с  полпотовским  режимом  - чудо-город
кажется абсолютно  безлюдным. Но  впечатление  обманчиво - своя  жизнь здесь
идет.  Новые  калмыки охотно  покупают коттеджи и  квартиры  в Сити-Чесс, и,
говорят, процентов  девяносто  затрат на возведение  Олимпийской деревни уже
отбито.
     А в  ее центре возведен  Сити-Чесс-холл - дворец, в  коором олимпийские
баталии и проходили. Удивительно красивое здание служит любителям шахмат, да
и всем остальным  тоже.  Здесь проходят выставки и  семинары, а что касается
Каиссы, то я  своими глазами видел, что здесь  ей поклоняются все - от детей
до милиционеров. Такого тоже больше не увидишь нигде...
     Да, уникальное место эта Элиста, Место, где поклоняются Будде и Каиссе.
Продуваемый  всеми  ветрами город, даже в центре которого  пахнет неуловимым
ароматом степных  трав.  Скорее маленький  Лас-Вегас, чем вторая  Швейцария.
Город контрастов.





     Вообще-то, я отношу себя к категории людей, довольно часто попадающих в
идиотские  ситуации.  Однажды  примерно   в  двадцатых  числах   февраля   в
заснеженной Самаре  меня  сбил велосипедист. Было множество случаев,  когда,
встречая самых близких  друзей  и  знакомых, я не  обращал  на  них никакого
внимания. А сколько раз я застревал в  залитых солнцем аэропортах в ожидании
единственного (!) задержанного рейса..
     И  поэтому,   в  принципе,  я  был  готов  к   тому,  что  выработанная
обстоятельствами привычка смеяться над собой окажется за границей как нельзя
кстати.  Но чтобы это понадобилось  уже  на пятидесятой  минуте пребывания в
чужой стране...
     А случилось вот что.
     Самолет  приземлился  в   римском  аэропорту  глубокой  ночью.  Минимум
формальностей, еще полчаса дороги, и вот я уже в гостиничном лифте.  Нажимаю
кнопку "6", двери бесшумно закрываются, лифт  столь же  бесшумно поднимается
на требуемую высоту, и...
     И - все. Дверь не открывается!
     Я тщательенйшим образом  изучаю незнакомые  кнопки и прихожу к  выводу,
что нажимать  вроде бы ни на что больше не нужно. Злорадно думаю: "Неужели и
у этих буржуев бывают неполадки?" - и еду ради спортивного интереса вниз. На
первом или, ежели по-западному, нулевом этаже дверь открывается без проблем.
А  вот  на шестом  -  ни  в  какую. Повторяю  процедуру в  соседнем  лифте -
результат  прежний. Что  же это за  этаж такой заколдованный? Конечно, можно
было  уступить  и  воспользоваться  лестницей,  но  этот  шаг  показался мне
абсолютно  беспринципным.  В  глубокой  задумчивости  о  корнях  собственной
бестолковости я простоял  в закрытом лифте на этом самом шестом этаже минуты
две.
     И тут кто-то легонько тронул меня за плечо.
     Наверное,  этого  было  вполне достаточно,  чтобы  получить инфаркт.  А
следом -  и  второй,  потому  что обернувшись, я увидел двухметрового негра,
зрачки и зубы которого поблескивали в полумрае как-то жутковато.
     "Мистер, ду  ю хев эни проблем?"  - вкрадчиво поинтересовался  он. Мол,
что за проблемы у белого господина в такой неурочный час?
     И  вот тут-то  я  над  собой и  рассмеялся.  Потому  что только  сейчас
заметил: четвертая  стена "клетки", которая по всем  законам  отечественного
лифтостроения должна быть глухой, на самом  деле оказалась... дверью!  Такой
же  бесшумной,  как  и  та,  через  которую  я  входил. Вот и  не  догадался
обернуться...
     Только  представьте:  длиннющий   полутемный  коридор,  упирающмйся   в
открытый лифт, и стоящий на всеобщем обозрении  человек, пытающийся выйти из
него в другую сторону. Интересно, что подумал мой первый римский знакомый об
интеллектуальных способностях некоторых лиц европейской национальности?





     Было это в Финляндии, в городе Лахти. Водитель нашего автобуса, впервые
попавший в эти благословенные края, попросил меня помочь ему решить проблему
парковки. Дело  было вечером, и встретить человека с английским на пустынной
улице  около автостоянки оказалось делом  непростым. Наконец  удалось  найти
одного  тинэйджера,  который  все  объяснил   -  обстоятельно  и  культурно.
Оказывается, дело за малым - надо  просто дойти до ближайшего супермаркета -
это здесь, за углом  - и купить там такой огромный  циферблат  на  картонке,
наподобие таких, по  которым мы двигали стрелки в начальной школе.  Так вот:
надо прислонить часы к  лобовому  стеклу, установив на них время парковки, и
накормить мелочью  стоящий у въезда на  автостояну автомат.  И все:  совесть
водителя  -  лучший  контролер,  а в  принципе  это никакая  не  проблема  -
проверить, за все ли время стоянки заплатил тот или иной дальнобойщик. Время
от времени местные службы этим занимаются.
     "А как называется этот предмет на финском?" - предусмотрительно спросил
я, догадываясь,  что  на  другом  другом  языке с  продавщицей  супермаркета
пообщаться будет  проблематично.  И тут же пожалел о  содеянном,  потому что
услашал  в  ответ слово,  запомнить  которое можно было  только колоссальным
напряжением  воли  и  памяти.  В  этом   слове  было  порядка  сорока  букв,
подавляющее большиенсво которых составляли согласные. Я беспрерывно повторял
его по дороге в магазин и уже чувствовал себя  почти готовым щегольнуть дома
знанием   загадочного  языка,  да  и   осбственными  способностями  тоже.  И
непременно сделал  бы это, если бы  слово не вылетело из головы через минуту
после того, как была сделана покупка.
     А вообще в финском  языке  есть,  кажется, только  одно простое слово -
kioski. Когда я впервые увидел такую вывеску и попросил прохожего  перевести
это  слово  на  английский,  то  он  объяснил  так: "О,  kioski -  это такой
небольшой магазинчик, который стоит отдельно от остальных."
     Я сразу почувствовал себя как дома...










     "Курица -  не птица,  Болгария - не  заграница", - говаривали в прежние
времена  наши  нигде не  бывавшие  сограждане, стремясь блеснуть собственной
продвинутостью.   Глупость,    конечно,   несусветная.    Во-первых,   люди,
действительно побывавшие на тех же Золотых  Песках, привозили оттуда столько
восторженных  рассказов  и  положительных  эмоций,   что  нашим  Сочам,  как
говорится, и не снилось.  А  во-вторых,  прежде попасть в эту самую Болгарию
было  значительно  сложнее, чем  сейчас.  То  есть  кому-то, конечно,  легче
собрать  несусветное  количество бумаг и подписей, но вчера,  чем заработать
немного  денег  на билет сегодня,  зато нынче болгарская граница открыта для
каждого  из  нас, вне  зависимости от успехов  на  производстве,  морального
облика и принадлежности к той или иной партии.
     Впрочем, получив  возможность сказать  "да"  всем  россиянам,  Болгария
перестала интересовать их. Самолет Москва  -  София,  правда, был  забит под
завязку,  но за неделю,  проведенную в  гостях у  "младшего  брата", русской
речи, не имеющей отношения ко мне лично, я не слышал вовсе.
     А болгарский, между прочим, имеет с экс-языком межнационального общения
не  так  много общего,  как  казалось.  То  есть  когда  диктор  телевидения
рассказывает о международных новостях, понять,  о чем идет речь, было не так
уж и сложно. Но  вот в болтовню  соседей  по купе или в  диалоги из  местных
кинофильмов я  вслушивался  тщетно - проблески отдельных знакомых  слов лишь
усиливали  ощущение  общей  тарабарщины.  К  тому  же   в  болгарском  языке
непосвященного на каждом шагу подстерегают самые настоящие засады -  скажем,
когда вам  советуют идти  направо, это  означает, что следовать надо как раз
прямо. А, допустим, обещание варненского  знакомого подыскать мне в Софии на
пару  дней   хорошую  "стаю"  не   имело  угрожающего  оттенка  -  речь  шла
всего-навсего   о  квартире.   И   еще  умилило,   как  будет   по-болгарски
интернетовская "собачка" - "клЃмба".
     Короче говоря, языковой барьер здесь существует.  И, судя по всему,  он
будет  с  каждым  годом только увеличиваться  -  подрастающее  поколение  на
русском  практически  не  говорит и совершенно  его  не понимает, да и  наши
соотечественники становятся в этих краях все более редкими гостями.
     -  А что  тут  удивляться,  -  мой  молодой  коллега тщательно подбирал
английские слова. - Отдых у нас недешевый, во всяком случае, с иностранца на
каждом  углу в три раза дороже попросят. Бизнес тоже не  слишком активный. Я
знаю, что  многие русские сейчас оседают в  Чехии,  Словакии, Венгрии.  Но у
нас-то им что делать? Тут же не Европа.
     Не  Европа...  С  этим утверждением трудно не осгласиться.  Буквально в
шаге от  центральных  улиц многих болгарских  городов  начинаются уж если не
трущобы, то, во всяком случае, райончики весьма неприглядные и сомнительные.
Обслуживают в  магазинах нередко  почти по-совковому,  то  есть так,  словно
делают  одолжение.  В предназначенном для англоговорящих туристов  красочном
буклете о Софии так и написано: "Если вас обслужили с улыбкой, считайте, что
вам   повезло."  А   на  следующей   старнице  и  вовсе  содержится  столько
предупреждений об опасностях, подстерегающих здесь иностранцев, словно София
является столицей не Болгарии,  а в лучшем случае Нигерии  - господ туристов
предупреждают, что здесь их запросто могут ограбить, избить, изнасиловать  и
заразить СППИДом одновременно. Прочитав  эти строки за чашечкой кофе в одной
из  многочисленных  "стекляшек",  я  в тревоге  поспешил  "домой" и, включив
телевизор,  как  раз  натолкнулся  на сводку  происшествий.  Но криминальные
новости были исчерпаны душераздирающим !
     !
     рассказом о  невинной по нашим  меркам  квартирной краже (между рпочим,
днем болгары вообще не запирают входные двери в свои жиилща) и репортажем из
детского дома, где воспитатели обижали ребятишек. Да  и в дальнейшем не было
ни  намека  на то, что хоть  одна из вышеперечисленных  угроз  действительно
может сбыться...
     Собственно говоря, я бы вообще не узнал  о том, как  одевают болгарских
полисменов,   если  бы  не  провел  несколько  лишних  часов   на  софийском
железнодорожном вокзале - там они еще иногда  прогуливаются.  А  в остальном
складывается ощущение,  что скоро эту профессию здесь можно будет приравнять
к профессии кочегара или секретаря по идеологии. Что уж так испугало в Софии
авторов этого буклета?..
     Борется Болгария и с организованной  преступностью. Еще  совсем недавно
тут было  почти  так  же, как у  нас.  Возникали и лопались пирамиды, кидали
сограждан банки, а многочисленные страховые компании  и охранные предприятия
были исключительно бандитскими. Это не  преувеличение:  каких-то  три-четыре
года тому  назад человек, допустим,  купивший в  Болгарии автомобиль за пять
тысяч марок, должен был его тут же на  пять тысяч и застраховать  - иначе он
бы простился с дорогой покупкой буквально на следующий день.
     "Малина" закончилась  в 97-м. Болгарский  лев на  удивление всей прочей
валютной  фауне за  каких-то  четыре месяца  помельчал в  целых  60  раз  (с
пятидесяти за  доллар до  трех тысяч), люди вышли  на уиицы, деньги ушли  из
страны, и все это привело к смене правительства. Причем, если завязка сюжета
не выглядит  для  нас  такой уж странной,  то дальнейший поворот событий  ну
никак не вписывается в российские представления о жизни:  вы не поверите, но
новое болгарское правительство,  фактически ставшее правительством народного
доверия, действительно  повело борьбу с организованной  преступностью! То ли
люди,  пришедшие к  власти в стране, на самом деле оказались честными, то ли
они  просто  поняли, что  иметь дело с  западными  кредитами  и инвестициями
выгоднее,  чем  куроровать собственные "страховые компании", но  выбор  свой
правительство сделало. "Дан  приказ: ему - на запад, ей - в другую сторону."
Эти слова, пусть и  написанные по другому поовду, точнее всего отражают суть
происходящих в Болгарии процессов!
     !
     . "Ему", то бишь правительству и государству, удалось за короткое время
восстановить авторитет Болгарии в Европе, заручиться поддержкой сообщества и
фактически  вскочить на  подножку уходящего в цивилизацию поезда. А "ей", то
есть  мафии, просто разрешили  идти  на все четыре стороны. Все было сделано
вполне мирно и  юридически законно -  страховым компаниям и охранным  фирмам
всего-навсего  не  продлили  лицензии.  И почему-то  обошлось без взрывов  и
заказных  убийств: кто-то  из бандитов вложил деньги в производство,  кто-то
исчез из страны, но возможность идти вперед у Болгарии появилась.
     ... В общественном софийском туалете  на железнодорожном вокзале  висит
табличка,  грозно  предупреждающая о  том, что  никто  из  посетителей этого
заведения  не  вправе рассчитывать  ни  на  какие льготы.  Сразу,  извините,
повеяло  чем-то родным  и  близким: прежде  подобные надписи мне  доводилось
видеть только в одной стране - той, где человек дышит вольно и свободно.
     Да  и  вообще  в  Болгарии  еще  очень  многое  рождает   ассоциации  с
государством,  некогда считавшимся  здесь "старшебратским". Те же автобусы и
троллейбусы,  те  же, автомобили, зачастую реликтовых  даже у  нас  моделей,
пожилые  болгары прекрасно  говорят  по-русски. Да и  относятся  к России, в
отличие,  скажем, от  Чехии  или Польши, здесь  по-доброму  и  с  интересом.
Допустми,  если  мои  новейшие  познания  об  этой  стране,  грешным  делом,
ограничиваются именами  Христо  Стоичкова и  Филиппа Киркорова  (чей домик с
голубой  крышей  является  одним из  самых  красивых  и изысканных  в дачном
пригороде  Варны),  то  болгары  абсолютно  четко  знают, как и где  следует
обходиться с боевиками, что за место в  нашей  мафиозной  иерархии  занимает
Иосиф Кобзон, и даже о том, чего там произошло у Аргентины с Ямайкой, помнят
не только благодаря телетрансляции футбольного матча...
     Но рвутся, одна за другой неумолимо рвутся связывающие нас ниточки...
     Вообще-то болгары относятся к своему прошлому очень трепетно.  Здесь на
смущенного приезжего  чуть ли  не с каждого  фонарного столба, с  ведущей  в
любой подъезд двери глядят фотографии давно умерших людей. "Скорбная весть -
7 лет без Илие Благоева. Спи спокойно, любимый дедушка",  - плакаты примерно
такого  содержания мирно соседствуют с объявлениями о сдаче внаем  квартир и
сообщениями о готовности  некоей фирмы истребить всех окрестных тараканов. И
только свидетельств  скорби  от расставания с коммунистическим прпошлым вы в
Болгарии не найдете.
     Молодежь предпочитает учить другие  языки, правда, как я  мог убедиться
на  собственном опыте, без особого  успеха. Русские фильмы все реже попадают
на  болгарские экраны.  И  родную  для Самары  Стара  Загору  дружеские  узы
связывают теперь уже не с нашим городом, а  с американским - с очень удачным
именем  Даром, потому что  большинству  горожан, он скажем  прямо, даром  не
нужен.  Ведь туда с  "братскими" визитами ездят  только мэр города, наиболее
крутые бизнесмены и их жены. А вот о самых теплых воспоминаниях от поездок в
Куйбышев мне говорили в Стара Загоре многие.
     Признаюсь  честно, в этот  город меня тянуло с детства. Поездка в Стара
Загору представлялась наименее нереальной возможностью  пусть  одним глазком
посмотреть, как там живут хоть и за этой границей? Впрочем, даже путешествие
в Болгарию в составе какой-нибудь сплоченной деоегации  казалось тогда почти
нереальным...
     И вот  -  совершенно другая  эпоха.  "Борзый",  то  есть скорый,  поезд
буднично подполз к перрону старазагорского вокзала...
     А очень неплохой,  между прочим,  оказался городок! Из тех,  что не для
туристов существуют,  а  для  своих  же обитателей.  Чистенький,  спокойный,
уютный, даже более ухоженный и аккуратный, чем София. Пусть здесь нет ничего
такого,  что  вызовет какое-то особое  восхищение, но  зато  почти ничего не
режет  глаз.  Люди   завтракают  в  многочисленных  кафешках,  после  работы
болтаются  себе по центральной  улице, несмотря на  то,  что  далеко  не все
продающееся в ее магазинах им по карману, ничего не громят и  не курочат. Не
устанавливают решетки на окнах, улабыются детям...
     Хотя жизнь-то у большинства далеко не сахар. Еда  и одежда,  правда,  в
Болгарии подешеале чем у нас, но  эти ее скромные  достоинства меркнут перед
мрачной коммунальной системой. Если бы наши пенсионеры знали, сколько платят
примерно за такие же квартиры их болгарские товарищи по несчастью,  они были
бы   готовы  целовать  песок,  по  которому  ходят  отечественные  олигархи,
казнокрады и прочие враждебные  элементы. Заработки  в Болгарии тоже не чета
нашим - больше ста долларов в месяц тут не платят практически нигде. Богатых
людей очень мало - если в  Софии еще  можно  встретить дорогие  машины, то в
глубинке,  в той  же Стара Загоре, например,  их почти нет. Но  болгары  все
равно не выглядят уж очень обиженными на судьбу...
     Хотя  своих  заморочек  у них  хватает.  Например, одна  старазагорская
телекомпания  странным  образом совместила празднование четырехлетия  своего
вещания с...  получением  лицензии  на это самое вещание. На наивный вопрос,
каким образом хозяевам канала удалось столь долгое время работать фактически
нелегально,  рядовые  сотрудники  отвечали  знакомым  выразительным  жестом,
словно стряхивали  налипшую на большой, указательный и средний пальцы  пыль.
Говорят, подобную процедуру здесь приходится повторять довольно часто.
     ... Насквозь прокуренноая школьная столовка  с табличкой на входе "Кафе
Еделвейс". "С какого возраста  у вас детям разрешают смолить?" - спрашиваю я
знакомого,  который здесь  преподает,  глядя,  кк  за  осседним столиком две
пигалицы лет десяти развлекаются тем, что пускают дым кольцами. "С любого, -
отвечает он. И поясняет: - Это наша такая новая демокрация..."
     Непорядок,  конечно. Зато здесь практически нет  наркоты. И  по вечерам
никто никому  не стремится проломить голову.  И в детском клубе "Хулиганчик"
рабюотают те  же кружки и секции,  что и  при  советской  власти.  И  тяга к
знаниям  у  детишек, говорят,  за последние  годы сильно выросла -  они  уже
знают, какие профессии помогут встать на ноги.
     А что, глядишь, новое поколение  болгар уже и не  скажет  про себя, что
"мы - не Европа"?..








     Наверное,   подсчетом   стран,   которые   ему  удалось   посетить,   с
удовольствием  занимается  каждый  уважающий  себя  путешественник.  А   для
некоторых  это  и  вовсе является уж  если  не целью жизни,  то  как минимум
аргументом при  выборе каждого следующего маршрута - приятно же  добавить  в
свой послужной список очередную "единичку"...
     Но  вот у меня  с  этой  несложной  вроде  бы  процедурой возникла одна
проблема. Как "поступить" с Абхазией? Считается ли заграничным путешествие в
страну, на границе с которой никого не интересуют твои документы, где  ходят
исключительно  российские деньги,  а аборигены не считают тебя  иностранцем?
Если же это все-таки зарубеж, то какое тогда государство я имею право внести
в свой "золотой реестр"?




     Местные  рассказывают вот что. Лет сорок  тому назад в этих невероятной
красоты местах,  находившихся  на территории  Грузинской  ССР, места хватало
всем -  где-то высоко в горах каким-то образом возникло и  существует до сих
пор даже эстонское  селение.  Но  в основном  здесь жили абхазы.  А затем  в
республике началась целенаправленная кампания по переселению на Черноморское
побережье  представителей  "коренной  национальности",  то  есть ни  в  чем,
наверное,  не виноватым грузинам. Но результате этого все руководящие  посты
стали доставаться только им, а абхазы на родной земле оказались на положении
людей  втрого  сорта.   Затем  горбачевская   перестройка  привела  к  росту
национального  самосознания,  и в  республике  стали появляться  и газеты на
абхазском  языке,  и  даже  абхазский телеканал.  Но после выхода  Грузии из
состава СССР  прежняя ненавистная местным жителям политика стала проводиться
нвовь,  причем  не  с  советской  скрытностью,  а  по  безжалостным  законам
нынешнего  времени.  Разумеется,  это  очень быстро привело к войне. Сначала
наводить "порядок" в Абхазии принялись грузинские отряды "Мхедриони",  затем
силы  Конфедерации  горских народов Кавказа по призыву местных жителей и при
их горячей поддержке перехватили инициативу - и в итоге лет пять тому  назад
грузин,  даже  не принимавших участие ни в каких военных действиях, здесь не
осталось вовсе.
     Короче говоря,  Абхазия стремится войти  в состав России, но по  нормам
международного права сделать  это можно  только  с  разрешения  официального
Тбилиси, которое, разумеется, не поступит  никогда. Оставаться же в  составе
Грузии бывшая автономная республика считает для  себя невозможным.  Так  что
пока  она объявила  о  своей  независимости,  которую,  опять же  по  нормам
международного  права,  не  может признать  ни  одно государство.  Границу с
Грузией охраняют миротворческие силы ООН...
     Нет  сомнения,  что  по  другую  сторону  этой  границы  я  услышал  бы
совершенно другой курс той же самой истории. И даже не  стал бы задумываться
о  том, какой из  них  "правильнее" - искать в  подобных конфликтах правых и
виноватых   -  самое  последнее   дело.  Тем  более,   что  совсем  нетрудно
предположить, кому такие ситуации по-настоящему выгодны.  Но вот побывать на
этой  территории,  имеющий, может быть,  самый странный статус на всей земле
вообще, было безумно интересно.




     "Вылизанный" сочинский пейзаж  с каждой минутой  терял курортный лоск и
тропическую привлекательность. Огромный приграничный рынок в поселке Веселое
-  наверное, самое гнилое  место на  всем побережье.  Несметные толпы  плохо
одетых людей, почти у всех  громадные сумки и  узлы, причем  эти  знаменитые
клетчатые  торбы,  именуемые в  челночном простонародье  "мечтой оккупанта",
здесь выглядят еще вполне  респектабельно.  Вот  пожилая  женщина  еле катит
"из-за  бугра"  огромную  телегу  с  персиками.  Вот  ей  навстречу  тащится
бомжеватого  вида  человек  неопределенного  пола  и   возраста  с  огромным
целлофановым  пакетом, набитым всякой  рухлядью,  и  новеньким  веником  под
мышкой...
     У самой границы люди  образуют два нескончаемых живых потока - "туда" и
"оттуда". Звучит почти  только незнакомая речь - сытым сочинцам или адлерцам
в этой кутерьме  делать нечего. Люди то и дело  задевают друг друга баулами,
но ни одной перебранки я не слышал - привыкли.
     Граница проходит по реке Псоу. Правый берег - наш, неправый  - не  наш.
Для  пересечения   границы  достаточно   внутренних  паспортов,   причем  на
российской  стороне в  них  хоть  вполглаза  да  заглядывают,  абхазские  же
гвардейцы  демонстративно  читают  "Спорт-Экспресс".  Люди  тянутся  туда  и
обратно по узеньким  тротуарам проходящего по мосту  шоссе, а проезжая часть
предназначена  для  редких авто,  которые тоже никто особо  не досматривает.
Прямо на глазах пешеходов и блюстителей порядка границу буквально протаранил
какой-то одноногий  аксакал с немыслимой клюкой, гордо ковылявший  прямо  по
центру дороги, и ни на кого  не обращавший внимания.  Никаких  документов  у
него так и не потребовали...




     Попадаешь на  ту  сторону - и сразу оказываешься в  каком-то совершенно
другом  мире.  Это  -  деревушка Леселидзе,  с  недавнего  времени именуемая
по-абхазски - Леслипш. На приграничной площади - стада допотопных маршрутных
"рафиков"  и несколько чадящих экскурсионных "Икарусов". Более  современного
транспорта  в  республике,  кажется,  и  нет. Во  всяком  случае,  ни  одной
"невенгерской"  иномарки  мне  увидеть  так и  не довелось. Люди  одеты  еще
по-советски. Мобильные телефоны не работают...
     Абхазия - в блокаде. Статус "страны-нелегалки"  лишает  ее  возможности
общаться с  любой  державой на государственном уровне.  С ней не  может быть
банковских расчетов, сюда не  летают самолеты и не ходят поезда. Практически
все  товары,  которые попадают на территорию Абхазии, можно в  той  или иной
степени  считать  нелегальными.  Отсюда  и  их  стоимость  -  литр  бензина,
например, на одном берегу стоит ровно в два раза больше, чем на другом.
     Зато  все  немногое,  что производится  (а правильнее сказать,  растет)
здесь, местные  жители  готовы  отдать  по  совершенно  смехотворным  ценам.
Килограмм семечек стоит рубль, килограмм персиков - два. А что вы хотите - в
стране,  где  пенсии  всех  без  исключения  стариков  составляют  ровно  30
(тридцать) рублей, и это - деньги...
     У   большинства   жителей   Абхазии   за  все  "блокадные"  годы   была
одна-единственная возможность выжить  - хоть что-нибудь  продать  в Веселом.
Говорят, самое оживленное движение в нашу сторону по мосту через Псоу - рано
утром,  когда  к  "месту  встречи"  стекаются  продавцы  и  перекупщики.  На
сочинском рынке купленное здесь за бесценок стоит уже раз в десять дороже.
     Между прочим, до недавнего времени абхазских мужчин не пропускали через
такую прозрачную сейчас границу. И все тяготы борьбы за  существование брали
на себя женщины, таскавшие по этому ненавистному мосту громаднейшие сумки  с
нехитрым товаром. Сейчас,  когда накал противостояния вроде бы  поутих,  это
"половое" ограничение  снято - в  Россию может попасть каждый,  у кого  есть
паспорт. Но  вот закавыка - у тех  жителей  Абхазии, которые встретили  свое
совершеннолетие  уже  в независимой стране, никаких документов нет  вообще -
местных  бумаг, как  и денег, за  эти  годы тут так и не появилось, а Россия
"новых абхазов" за своих, понятное дело, не считает.
     Делать же молодежи в Абхазии совершенно нечего.




     ...  В  свое  время  неизгладимое  впечатление  на  меня  произвел один
документальный  фильм. Оператор невозмутимо и  бесстрастно  показал  столицу
Камбоджи  - город Пномпень - таким,  каким  его  увидели люди после  падения
режима Пол Пота. Одержимой бредовой идеей о том, что все зло сосредоточено в
городах,  он выселил  жителей  всех крупных населенных пунктов в  джунгли. Я
прекрасно  помню   эти  вроде   бы  нейтральные,  не   требовавшие  никакого
режиссерского  напряжения,  но  все  равно  жуткие   по  своей  сути  кадры:
автомобиль просто  неспешно катит себе по  чистому, красивому,  но абсолютно
пустому городу.
     Так вот, в Абхазии сейчас почти так же страшно.
     Сколько восторженных рассказов о  Гаграх довелось мне прежде  услышать!
Здесь проводили медовый месяц мои родители, сюда ежегодно ездили многие  мои
друзья  и  знакомые,  а  на различных  турнирах, проводившихся в Сухуми  или
Пицунде, спортивная сторона всегда  как-то  очень  быстро уходила  на второй
план... Но о том, что здесь когда-то было значительно круче чем даже в Сочи,
сейчас можно догадаться, только обладая более чем изощренной фантазией.
     ...  Машина катит по Гаграм точь-в-точь  как  в  том кино про Камбоджу.
Более грустной экскурсии у меня еще не было... "Вот это был самый большой на
побережье универмаг, -  шофер  показывает на  почерневшее здание с  выбитыми
окнами. - Слушай. говорят,  сто  тысяч  место  директора  стоило!  А  это  -
автовокзал. У нас  раньше два года "Икарус" поработает - и его списывают или
дальше куда-то отправляют, да? А это молокозавод. Тоже, конечно, не работает
сейчас..."
     На  знаменитых гагрских пляжах, которые  тянутся вдоль моря километров,
наверное,  на  восемь, осталась одна  кабинка  и  одна  кафешка  -  прямо  у
знаменитой колонады, которую я видел  до этого во многих фильмах. Знаменитый
ботанический сад зарос и превратился в самые настоящие  джунгли. На лестницу
к  почти  легендарному  ресторану "Гагрипш",  считавшемуся одним из символов
города, давным-давно не ступала нога человека...




     Едем дальше. О дороге  на  озеро Рица вообще-то рассказывать надо бы не
журналисту - поэту. Все эти горные реки, водопады, мрачные ущелья, ведущие в
долины, всегда  залитые  солнцем...  И  -  все  та  же  произаическая печать
запустения   на   каждом  щагу.   В   многочисленных   тоннелях   почти  нет
электрического освещения, даже на самых крутых поворотах дорожные ограждения
никто не ремонтирует. Где-то на  высоте пятисот метров остановка для  уплаты
"экологического сбора" в размере тридцати рублей с человека. Деньги собирают
люди в камуфляже. Изредка  попадаются продавцы хачапури  и местного  вина, а
также меда, готовые поступиться кавказской гордостью  и скинуть цену чуть ли
не   до  нуля.  Торговаться   почему-то  совершенно  не  хочется.  Абхазских
суверниров  сухумского  или  на  худой конец  китайского  производства  нету
вовсе...
     Имеется  на этой  дороге  одно замечательное место -  "Прощай,  Родина"
называется. Дорога  идет здесь  по краю сумасшедшей пропасти. "До ближайшего
населенного пункта - ровно двадцать две  секунды... лету", -  шутят  местные
жители. "Слушай, когда мимо проезжаю, постоянно об одном и том же думаю - мы
все  уже прыгнули,  или  еще  можно  остановиться?"  -  невесело  шутит  мой
попутчик.
     Почему-то я очень часто задаю себе этот же вопрос и дома...
     Но вот, наконец, и Рица. Оказывается, так тоже бывает - когда едешь все
время вверх и вверх,  а оказываешься вдруг на  берегу огромного зеленоватого
озера, противоположный берег которого окутан  дымкой. Над ним нависает гора,
и  ближе  к вершине там  в  любое  время  года  поблескивают  белые прожилки
нетаящих снегов.
     - Скажи, кофе там классный варят? - мечтательно улыбнулся мой самарский
приятель,  в  кабинете  у   которого  до  сих  пор  висит  картинка  с  этим
фантастическим видом. - Пробовал, наверное?
     Не пробовал. Потому  что кофе там сейчас  не  варят  вовсе.  А делают -
никогда бы не подумал! - отвратительный шашлык по какой-то заоблачной цене и
втридорога продают "Спрайт".
     На противоположном берегу - бывшая  дача Сталина. Теперь там резиденция
президента Абхазии  Владислава Ардзимбы. Говорят,  она изрядно  обветшала. И
еще  говорят, что время от  времени  по личному приглашению  главы  никем не
признанного  государства  там  отдыхает  кто-то  из российских губернаторов.
Разумеется, в  качестве частного лица и вдобавок инкогнито - приехать сюда с
официальным визитом  ни один  чиновник  права  не  имеет.  С  неофициальным,
конечно,  может,  но  это  вроде  как  бы  не  способствует  укреплению  его
репутации.
     Впрочем, многих ли у нас это  волнует? Наверное, даже если и  застукали
бы  кого-то,  кому по рангу здесь  бывать не полагается, в этих райских,  но
"незаконных"  местах, особого  скандала не вышло бы все равно.  Посещают же,
причем в  открытую, наши самые  высокие  руководители все  наиболее одиозные
страны, которые только еще остались на Земле?
     Увы, у политиков - у них свои  законы.  И  критерии оценок.  И  правила
игры. Страдать-то все равно не им. А то, что жертвами этих молодецких  забав
оказываются  целые народы, никого не  волнует. Хотя  очень  жаль  Абхазию  -
возможно,  самую  очаровательную   заложницу  из   всех,  живущих  на  нашей
могострадальной планете...



Last-modified: Thu, 07 Feb 2002 09:56:07 GMT

Оцените этот текст: