что сценическое искусство театра Кабуки -- это главным образом и прежде всего исполнительское мастерство актера, его артистический дар, искусство его игры. Все остальное носит скорее подчиненный и вспомогательный характер. И часто зритель идет в театр именно любоваться игрой актера, который, воссоздавая сценический образ в соответствии с традицией, привносит нечто личное, индивидуальное. Как и в пекинской опере, исполнительское мастерство в театре Кабуки поражает предельной четкостью, выразительной лаконичностью, художественной законченностью деталей воплощаемого на сцене характера, совершенством и изысканностью артистической техники, убедительностью и образностью самобытных форм и приемов, дающих возможность для своеобразного раскрытия идейного мира героя. Следует особенно подчеркнуть подлинную требовательность к созданию прекрасной театральной формы воплощаемых на сцене Кабуки художественных образов и характеров, театрально-поэтической формы, отображающей эстетическое восприятие многообразных явлений жизни, духовных идеалов человека, его беспокойных поисков правды, глубоких раздумий. Здесь мы вправе говорить об острой театральности, а силе воображения и фантазии, о весьма своеобразной манере игры, несомненно представляющей определенную систему воплощения творческого духа для артистического раскрытия сценическими средствами художественных образов и характеров. Успех исполнительского мастерства актера театра Кабуки -- в умении сценическими средствами выражать правду жизни наиболее экономичными средствами, самым простым действием, верно выбранным, точным движением, жестом, помогающим актеру создать яркие образы и острые характеры с их внутренним миром, заповедными мыслями, интересами, страстями. Несомненно, что передовые японские мастера сцены, вдохновенные художники и артисты с глубоким уважением и любовью относятся к прекрасному в искусстве, к высоким и благородным идеалам, которые могут проповедоваться и утверждаться могучими средствами театрального искусства. И они хорошо знают, что прекрасное сопряжено с большим и неустанным трудом. В театре Кабуки, как и в европейском театре, разумеется, применяется известная гиперболизация, сгущенность художественных средств и красок, что вполне целесообразно и правомерно для определенных творческих индивидуальностей, жанров, характеров. Это тем более справедливо в том случае, когда художественная заостренность образа или роли сообразуется с сущностью авторского замысла, вытекает из характера и природы воплощаемого героя, выражает его внутренний мир. Театром Кабуки, как это можно видеть, образ трактуется в основном как образ мыслей и образ поведения человека, как его психологическая характеристика. Театральные круги Японии, продолжая ставить на сцене классические пьесы, которые, по образному выражению японских театроведов, "радуют глаз и слух народа", воспитывают у них художественный вкус, -- стремятся откликаться и на требования эпохи, требования современности. Это находит свое выражение в постановке на сцене театра Кабуки, особенно современного прогрессивного театра "Дзэнсиндза", пьес на актуальные темы сегодняшней японской действительности, хотя, разумеется, им далеко не всегда удается ставить именно те драматургические произведения, в которых наиболее остро поднимаются социальные проблемы современного японского общества. Не стоит в стороне театр Кабуки и от международного культурного обмена, сотрудничества. "Соседи должны знать друг друга лучше, -- отмечает Итикава Энноскэ. -- Если народы СССР, Китая, Японии будут знакомы с национальным искусством, среди них будут крепнуть взаимное уважение и взаимное доверие. Москвичи, с которыми мне случалось встречаться, всегда рассказывают о том, какое большое впечатление произвело на них выступление моего друга артиста Итикава Садандзи в Москве... Много лет я мечтаю выступить на славных подмостках московских театров. Наш театр с радостью готов поехать на гастроли в Советский Союз в ближайшее подходящее время. Мне уже 69 лет, но я надеюсь, что скоро исполнится мое горячее желание выступить перед русскими зрителями"*. В театре Кабуки японские режиссеры и мастера сценического искусства стремятся утверждать свои взгляды, свое понимание явлений и фактов окружающей жизни, свои философские и эстетические воззрения, свое отношение к искусству, его произведениям и проблемам. Как и всякое искусство, их творчество обогащается самой жизнью, явлениями окружающей действительности, многосложно преломляется в неповторимом проявлении их самобытных индивидуальностей, находит свое воплощение в сценических образах и характерах. Особый интерес представляет в Кабуки устройство театральных подмостков, организация самой сцены. В театре Кабуки существует фактически не одна, а две сцены. Примечательно, что главная, или основная, сцена довольно глубоко врезается в зрительный зал, что как бы приближает зрителей к исполнению спектакля на театральных подмостках. Основная сцена представляет собой вращающееся устройство ("маварибутай"), которое легко управляется с помощью механизмов и позволяет быстро менять сцены. Помимо основной, такой же большой и вращающейся сцены, как и в современном европейском театре, здесь устроена вторая сцена, знаменитая "ханамити", что в переводе с японского означает "цветочная тропа" или "цветочный путь". Этим поэтическим именем названы неширокие мостики, соединяющие по левой, а иногда также и по правой стороне основную сцену со зрительным залом, то есть проходящие через весь партер на уровне несколько выше голов зрителей. "Цветочная тропа" позволяет актерам пройти весь зал и через специальное устройство вернуться за кулисы. Такой помост как бы помогает участникам спектакля общению с аудиторией, с массой зрителей, должен способствовать приближению к ним игры актеров, особенно во время наиболее интересных сцен исполняемой пьесы. "Цветочная тропа" служит прежде всего для первого выхода героя или персонажей спектакля, их проходов по сцене, показа выразительных моментов. При этом продвижение его по ханамйти через весь зал дает возможность зрителям предварительно, еще до вступления на основную сцену, ознакомиться с ним, оценить его наряд, лицо и т. д. С обратным уходом актера, когда он покидает сцену, связываются обычно заключительные арии, партии или монолог героя. Все это создает актеру дополнительные возможности для сценического воплощения героя, что особенно успешно используется для стремительного, динамического развития действия на сцене, при постановке массовых сцен, батальных картин, показа героев на определенной дистанции, в перспективном плане и т. п. Существует большой ряд пьес Кабуки, при исполнении которых "цветочная тропа" используется наиболее эффектно. В этой связи необходимо отметить важное значение динамики исполнения на сцене театра Кабуки, мерного движения, ритма пьесы, определяющего общий композиционный рисунок спектакля, его интерпретацию средствами сценической выразительности, творческое исполнение драматического произведения, основанное на определенном толковании его главным образом самими исполнителями, актерами, а не режиссером или постановщиком, которых часто в театре Кабуки не бывает. Обращает на себя внимание и оформление сцены предметами реальной обстановки, материальными вещами, создающими не театральную условность, не декоративную иллюзию, а подлинную, натуральную обстановку. Не видимость, а подлинность, как таковая, вещи на сцене является для японского зрителя своего рода приводным ремнем к содержанию спектакля, особенно в пьесах исторического жанра, и эта же подлинность является источником эстетической эмоции. На сцене театра, когда это нужно, создается настоящий жилой дом с комнатами, камином и мебелью, часто с небольшим цветником или садиком около дома, лишь иногда несколько уменьшенного размера. При этом домашние вещи и предметы обихода представляют собой не какое-нибудь подобие или подделку, но прекрасно выполненные деревянные или металлические изделия, а часто подлинные предметы старины, редкие антикварные вещи. Следует сказать, что эта предметная подлинность распространяется и на театральный костюм, все сценические наряды. Японскому актеру и в голову не придет выйти в костюме из фольги вместо драгоценной парчи... Костюмы передаются по наследству в соответствии с театральной традицией. Известно, например, что Утаэмон выступает в наиболее дорогостоящих нарядах, как это повелевается традицией Кабуки и как это позволяют себе лишь самые выдающиеся мастера сцены. Небезынтересно также заметить, что декорации и обстановка на сцене театра Кабуки убираются и заменяются по ходу спектакля: ненужные вещи, выполнившие свое назначение, тотчас уносятся со сцены, а вместо них доставляются другие, нужные. Выполняется все это, как и в китайском классическом театре, специальным театральным персонажем, называемым по-японски "куромбо". Эти служащие сцены одеты всегда во все черное и поэтому считаются "невидимыми". Их появление на сцене настолько привычно, что японский зритель их как бы не замечает. Они никого не отвлекают, а их работа остается "незримой". Театральное искусство японского национального театра Кабуки, его основополагающие принципы и приемы, игра актеров и сценическое оформление представляют собой нечто совершенно самобытное, иной, особый мир в сравнении с европейским театральным искусством, режиссерскими приемами и актерским испольнительским мастерством. Важнейшая роль в сценическом воплощении спектакля на сцене, несомненно, принадлежит оркестру и хору, расположенным на самой сцене с одной или двух сторон. Оркестр и хор являются неотъемлемой частью всего творческого организма театра Кабуки. Особое внимание обращает на себя удивительное взаимодействие звуков и действий, проникновенная слитность музыкального сопровождения, часто с преобладанием ударных инструментов, с движениями, жестикуляцией, всей игрой актеров. Музыкальное сопровождение, в котором удивительно развита ритмическая основа, выполняет, в сущности, едва ли не главную функцию в организации и руководстве всей исполнительской деятельностью актеров на театральной сцене. Из репертуара Кабуки труппа показала в Москве такие яркие и живые драматические произведения, как "Сюнкан", "Наруками", "Кагоцурубэ", а также классические танцевальные постановки "Рэндзиси" ("Танец львов") и "Мусмэ додзедзи" ("Девушка в храме Додзедзи"), Глубоко содержателен спектакль "Сюнкан", представляющий собой второй акт пьесы "Хэйкэ Негоносима", принадлежащей перу классика японской драматургии Тикамацу Мондзаэмон (1653--1725). Впервые спектакль был осуществлен в августе 1719 года в г. Осака. В нем глубоко раскрывается трагедия человека, изгнанного на одинокий остров по обвинению в подготовке восстания против деспотического правителя Киемори (XII век). В течение трех лет Сюнкан и его сподвижники мужественно переносили лишения ссыльных. Сложные душевные переживания, тревоги и отчаяние будто навсегда надломили Сюнкана. Казалось, что он не в силах более переносить мучительного одиночества. Но воля его оставалась несгибаемой. И радостным утешением являлась для него чистая и волнующая любовь Норицунэ и Тидори. В этой волнующей постановке Энноскэ показывает нам путь актера, воплощающего историческую трагедию средствами театрального творчества Кабуки. Постепенно, сцена за сценой, ведет нас актер к пониманию драматизма ситуации, трагической судьбы Сюнкана, к раскрытию его страданий, его внутреннего мира. И кажется, что перед глазами не сценическое представление, но подлинная жизнь, щедро омытая безутешными слезами горя и ненависти японцев, поднимавшихся против тирании во имя высоких и благородных идеалов. И мы видим, как Энноскэ, создавая образ Сюнкана, возвышается до символического обобщения судьбы людей, быть может, целого поколения японцев, жизнь которых отображена в пьесе. Сценическое творчество Энноскэ -- это игра актера, в которой не чувствуется никакой игры. Ничего искусственного, поверхностного, ничего напоказ. Он будто стремится вбирать все в себя, держать внутри. Но за внешней сдержанностью, покоем чувствуется глубокое напряжение, огромные внутренние страсти. Энноскэ смело, неустанно ищет и находит свои выразительные средства в характерных для него философских и эстетических идеях. Большую часть своей сценической деятельности Энноскэ посвятил исполнению ролей героических, мужественных, благородных. Ему особенно по душе те характеры, в которых проявляются добрые поступки людей, но сам человек при этом остается невидимым, как бы в стороне. Он не должен выпячиваться, чтобы навязчиво напоминать о своем подвиге, тем более добиваться признания и похвалы. Его поступок должны оценить другие. Ведь представления о поведении людей, отметил Энноскэ в одной из бесед, бывают различны. Одним кажется, что их действия благородны, продиктованы возвышенными чувствами, а другим эти поступки представляются своекорыстием. Известно, что люди, даже в своих лучших устремлениях, не всегда свободны от личных субъективных интересов. Все в человеке бывает сложно, противоречиво. Поэтому не мы сами должны судить о своих поступках, а оставить это право другим, окружающим нас людям. Огромной известностью пользуется в Японии пьеса "Девушка в храме Додзедзи", впервые поставленная в 1753 году в Эдо (ныне Токио) актером Томидзюро Накамура, который прославился своим талантливым исполнением женских ролей. В основе этого танца-спектакля лежат легенды и предания о храме Додзедзи. Случилось, что во время заупокойной службы, сопровождаемой колокольным звоном, в храм явилась прелестная танцовщица по имени Ханако. И хотя вход в храм женщинам традицией был запрещен, Ханако удалось упросить служителя пропустить ее помолиться у колокола. Однако вместо смиренного созерцания заупокойной службы девушкой руководило стремление к пляске. И Ханако начала свои танцы. Но по мере пляски из прекрасной танцовщицы она превращается в страшную уродину и забирается внутрь колокола. Вскоре она становится ведьмой и, извиваясь в вихре танца, взбирается на священный колокол. Наконец танцовщица обращается в змею, и на этом пляска обрывается. Заглавная роль в пьесе "Девушка в храме Додзедзи" исполняется Утаэмоном. Его необыкновенный дар сценического перевоплощения получает здесь блестящее выражение. Театральное мастерство Утаэмона -- танцовщицы в этом спектакле, создание актером психологического характера прелестной девушки, обращающейся в злого гения, эстетическое обаяние воплощаемого им образа делают этот спектакль глубоко впечатляющим зрелищем. Театр Кабуки средствами своего искусства нередко вмешивается в самую жизнь, способствуя в меру своих сил утверждению определенных моральных принципов, помогая людям лучше узнать самих себя, глубже разобраться в окружающей жизни, сделать людей человечески выше, достойнее, чище. О Кабуки можно сказать словами Н. В. Готоля, что этот театр, подобно школе, выставляет "на всенародные очи" все, что "позорит истинную красоту человека", и все, что облагораживает его, делает совершеннее, лучше. ДВУЛИКИЙ ГИГАНТ Мертвенно-бледные неоновые рекламы излучают свой неестественный свет с высоты токийских многоэтажных железобетонных зданий, громоздящихся над приземистыми дощатыми лачугами и хижинами из "бумаги и бамбука", напоминающими громадный муравейник. Не успевают погаснуть последние лучи заходящего солнца, как здесь начинают вспыхивать огни кричащей рекламы на японском и английском языках. Танцующие вспышки неоновых трубок в наиболее оживленных районах -- Гиндза и Асакуса -- продолжаются до поздней ночи, а нередко они не прекращают своей электрической пляски до утренней зари. И приезжающим иностранным туристам, впервые увидевшим Токио, Япония кажется сверхблагополучной. Токио представляет собой характерный пример социальных и культурных контрастов, явлений дискриминации и неравенства в Японии. Этот гигантский город удивляет великолепными отелями, громадными универсальными магазинами, равных которым нет, пожалуй, во всей Азии, роскошными ресторанами, пышными особняками, утопающими в экзотической растительности, учащенной пульсацией транспортных артерий города, бесконечным потоком современных автомашин, заполняющих улицы столицы. Центральные районы Токио с их фешенебельностью и роскошью производят такое впечатление, будто вы находитесь где-нибудь в крупном американском или европейском городе. Правда, это лишь мимолетное, эфемерное впечатление. Оно мгновенно исчезает, как только перед вашими глазами уже движется не поток роскошных, обтекаемых форм американских автомобилей по наиболее оживленным торговым магистралям, а проходят нескончаемые толпы людей, спешащих в мрачное подземелье городского метрополитена. Токио, как нам приходилось часто слышать от японских друзей, не только самый богатый, но и самый бедный город в Японии. Здесь рядом с террасами, уходящими вверх, в небесную темноту ночи, светящимися прямоугольниками окон с кричащей роскошью центральных улиц находятся мрачные кварталы токийских трущоб, представляющих собою вместилище лишений и нищеты, глубокого угнетения и оскорбления человеческого достоинства. По сведениям японских газет, в Токио насчитывается свыше 214 тысяч человек, получающих пособие на поддержание жизни, и в десять раз больше семей, ожидающих его. Это означает, что в Токио каждый четвертый человек живет в нужде и голоде. И можно нередко видеть группы бездомных бродяг, роющихся в дневное время в мусорных ямах в поисках отбросов пищи или утиля, а с наступлением темноты устраивающихся на ночлег в тоннелях или под мостами. Общеизвестно, например, что в окрестностях парка Уэно около тысячи людей живут на улице, под открытым небом. Самое поразительное то, что на каждую сотню этих людей, по данным официального обследования в 1956 году, приходилось два человека с высшим и шесть человек со специальным средним образованием. По официальным данным, весной 1957 года в Японии было около двенадцати миллионов полностью или частично безработных. Ежемесячно с просьбами предоставить какую-нибудь работу к чиновникам токийских бирж труда обращается свыше 10 тысяч мужчин и женщин в возрасте более 30 лет, и только 6 процентам из этого числа выпадает счастье. Эти данные содержатся в опубликованном докладе комиссии муниципалитета города Токио "о положении найма лиц в среднем и старшем возрастах". Комментируя 22 февраля 1962 года доклад комиссии, газета "Нихон кэйдзай" признает, что предприниматели отказываются принимать на работу мужчин, достигших 35 лет, а женщин -- 30 лет и более. Поэтому человеку в среднем и старшем возрасте, пишет газета, невозможно найти работу. Раскрывая далее причины такого положения найма рабочих средних и старших возрастов, газета указывает, что в связи с рационализацией производства опыт пожилых рабочих предпринимателям не нужен. Преследуя цели получения большей прибыли, хозяева предприятий не желают платить рабочим за выслугу лет и давать надбавку к зарплате на семью и за возраст. Они предпочитают нанимать исключительно молодежь. В этом случае за тот же труд предприниматели платят меньшую заработную плату. На Гиндзе -- самой шумной магистрали Токио, совсем рядом, бок о бок с современным многоэтажным универсальным магазином, созданным из могучих плит железобетона и зеркального стекла, ютятся утлые лавчонки, торгующие, видимо на протяжении веков, тушью и кистями для каллиграфической живописи, благовонными свечами и ажурными веерами из сандалового дерева. По соседству с роскошным, европейской архитектуры рестораном, где готовятся самые изысканные деликатесы, непрестанно играет первоклассный оркестр и официанты облачены в смокинги и фраки, располагаются "походные буфеты" с переносной -- на коромыслах -- кухней, продающей самую экономную еду для бедняков прямо на тротуаре, у стены дома или на дороге. В Токио трудно установить постепенный переход от кварталов с баснословными богатствами к трущобам. Достаточно лишь свернуть с главной магистрали, чтобы тотчас очутиться в совершенно ином мире: узкие, изогнутые улички, хилые дощатые домики, тесно прижавшиеся друг к другу, кажется, для того только, чтобы не развалиться. В этих частях города люди живут своей старой, нетронутой жизнью, какой она была, быть может, не одно столетие тому назад. Нищенский вид людей, голодных, изможденных детей, едва прикрытых рубищем, зловоние и грязь на улицах. "Токио, -- признавала известная японская буржуазная газета "Майнити", -- больной гигант. В нем сосредоточены самые пестрые элементы нищеты, страданий, печали и беспорядка, и эта злокачественная опухоль тяжело сказывается на самом характере города". В этих трущобах отступает все, чем славятся фешенебельные кварталы и резидентские районы с их особняками и элегантными виллами токийских миллионеров, исчезает все, что так пленяет в часы неонового мерцания. Перед вами возникают не наполняющие синим, желтым, красным эликсиром газосветные артерии одетого в праздничный наряд города, а узкие грязные переулки с зловонными нечистотами, кварталами и домами, пользующимися дурной славой... Токийский воздух насыщен дымом и копотью автомашин и индустриальных труб, испарениями от нечистот гигантского города, мириадами микрочастиц и продуктами тлетворного распада. По официальным данным Министерства здравоохранения Японии, на каждый квадратный километр площади в Токио ежемесячно выпадает двадцать тонн сажи, тогда как в Лондоне -- только десять. Роскошь и огромные материальные ценности Токио -- этого "двуликого гиганта", создаваемые духовными и физическими силами многих миллионов людей на протяжении столетий, доступны узкому кругу имущего класса, для которого существует лишь дикий закон джунглей, где слабого грабит сильный хищник. Еще в дни седой старины, в эпоху рабовладения, простой народ восставал против подобных вопиющих несправедливостей. Между тем господствующие классы никогда не считали это преступным и аморальным. Все это, разумеется, не может не заставлять простых людей, японский народ задумываться над громадной пропастью, которая лежит между двумя социальными мирами и отделяет богатства страны и ее правителей от нищеты и бесправия трудового населения Японии. Об этом говорят и строки известной японской поэтессы Јсано Акико из стихотворения "Чудесный город": Город, где солдат не увидишь на улице, Где ни ростовщиков, ни церквей, ни сыщиков, Где свободна женщина и уважаема, Где расцвет культуры, где каждый трудится, О, как ты не похож на хваленый наш Токио! И конечно, если бы дары природы и создаваемые руками тружеников сокровища попадали в руки тех, кто является их творцом, положение и образ жизни трудовых людей кардинально изменились бы, и они были бы так свободны и счастливы, как могут теперь лишь мечтать. В одном из районов Токио, в непосредственной близости к центру столицы, находится "Черепаховый пруд", заросший японским лотосом. Старожилы рассказывают, что хозяину пруда, одному из богачей своего времени, однажды, несколько столетий назад, приснилось, что, если ему удастся постоянно наполнять пруд водой, то тем самым он добьется благорасположения у самого владыки черепах, их подводного царя. Предание гласит, что усердные старания владельца пруда были в конечном итоге вознаграждены: во время небывалого пожара, в огне которого погибла значительная часть Токио, дом старца чудом уцелел и сохранился до наших дней... Этот рассказ, очень похожий на легенду, пришел мне на память, когда во время посещения штата Висконсин я услышал историю с другим богачом -- на этот раз американским торговцем утками. В одном из районов города Милуоки, среди сохранившейся лесной поросли, находится удлиненной формы озеро, простирающееся едва ли не на километр. Здесь постоянно в течение всего года плавают дикие утки. Для того чтобы птицы не покидали озера в холодный сезон, местный миллионер Фолке, разбогатевший на утином бизнесе, решил создать громадную подводную систему искусственного подогрева озера. Ему хотелось наблюдать диких уток на озере с веранды своей шикарной виллы. И мы видели, как над водою возвышаются деревянные будки -- жилища пернатых. Были приняты также другие меры для того, чтобы убить естественный инстинкт диких уток -- улетать в теплые земли на зимовку. Проезжая по шоссе вдоль берега этого озера, мы в нескольких местах встретили предупредительные надписи на специальных щитах, наподобие знаков уличного движения: "Уступать дорогу уткам, которые переходят шоссе". Затем, однако, было обнаружено пагубное воздействие искусственных условий для диких уток: среди пернатых начались болезни и биологическое вырождение. Но это не остановило затеи миллионера, который, умирая, оставил завещание -- продолжить его фантастические причуды, невзирая на баснословные затраты. Современный Токио начал свое стремительное развитие лишь с конца XVI века. Центрами политической и культурной жизни страны ранее были древние города Нара и Киото, имеющие в настоящее время главным образом историческое значение благодаря своим многочисленным буддийским храмам и памятникам старины. История возникновения Токио восходит к XII веку, когда на его месте стояла небольшая рыбацкая деревушка. И лишь в конце XII века здесь, на морском побережье, было положено начало созданию города. В середине XV века Эдо стал резиденцией одного из крупных феодальных князей -- Ота Докан. К этому времени относится строительство укрепленного замка, воздвигнутого на территории, ставшей ныне кварталом императорских дворцов и парков. До сих пор сохранились крепостные башни и стены, окруженные земляным валом и обводным каналом. Тэннб -- японский император -- управлял государством лишь символически, поскольку вся власть фактически была в руках сегунов, сначала -- из дома Минамото, затем -- Асикага, наконец, с 1603 года, -- Токугава. Император, окруженный ореолом "священности", по сути дела, находился в изоляции в своем дворце в Киото, где за ним непрестанно присматривали верноподданные Токугава. В Эдо, превратившемся в могущественный военный лагерь сегуната, насчитывалось в пору его расцвета свыше миллиона жителей. После свержения господства сегуната Токугава и восстановления власти императора в 1868 году Эдо, ставший столицей японской империи, был назван Токио, что в переводе с японского означает "Восточная столица". Со времени этих событий, известных в истории Японии как незаконченная буржуазная революция, постоянным местопребыванием японского императора становится его дворец в Токио. Императорский дворец занимает громадную усадьбу, где, помимо официальной резиденции императора, расположены госпиталь, императорское кладбище, теннисные корты, поле для верховой езды, особняки для императорской фамилии, помещения для свиты, прислуг и т. п. Находясь в географическом центре Токио, откуда подобно щупальцам спрута расходятся по всему городу транспортные магистрали, императорский дворец, обнесенный глубоким рвом с водой, фактически представляет собой сильно укрепленную средневековую крепость, расположенную на возвышенном острове. Однако здесь же, чуть ли не стена к стене этой старинной крепости, сооружены многочисленные казармы современных... американских вооруженных сил. Даже в Токио они до недавнего времени занимали целые кварталы центральных районов столицы. Огороженные высокими заборами с колючей проволокой, подключенной к электрическому току высокого напряжения, с усиленными нарядами круглосуточной охраны, громадные территории с размещенными на них вооруженными силами, по сути дела, представляли собой обособленные государства в государстве. Они были здесь мрачным напоминанием, чудовищным призраком войны, которая скрылась под мертвящей золой страшных разрушений, причиненных атомной бомбой, но вновь готова возникнуть, как феникс из остывшего пепла. "Существует ли возможность вторжения коммунистов в Японию? -- с недобросовестной целью вопрошала газета "Майнити". -- Да, если Япония не будет достаточно защищена, отвечают американские военно-воздушные силы на Дальнем Востоке. Как указывает госдепартамент США, коммунистическая Россия поставила перед собой три задачи на Дальнем Востоке: во-первых, контроль над человеческими ресурсами Китая; во-вторых, контроль над сырьевыми ресурсами Юго-Восточной Азии; в-третьих, контроль над промышленным потенциалом и квалифицированной рабочей силой Японии". Так японская газета угоднически оправдывает американскую политику создания военных баз на японской территории в целях осуществления колонизаторского грабежа и империалистической агрессии на Дальнем Востоке. "В последнее время, -- заявил бывший министр иностранных дел Японии Арита на конгрессе матерей Японии в Токио, -- реакционные круги во главе с Иосида усиленно толкают страну на опасный путь перевооружения и войны. Когда слушаешь их разглагольствования о необходимости перевооружения, то видишь: они говорят словами Даллеса. Взгляды японских сторонников перевооружения ничем не отличаются от взглядов американских военных политических деятелей. Японский народ не разделяет этих взглядов..." Заметим, кстати, что громадный старинный замок, построенный феодальными владыками около 400 лет тому назад, также сохранился до наших дней и гордо возвышается в морском портовом городе Осака. Это один из наиболее развитых в промышленном отношении центров Японии. Его нередко именуют "японским Манчестером". Осака напоминает могущественного владыку морей. Пульс города -- в его порту, живущем шумной, неугомонной, напряженной жизнью. Это наиболее активный порт Японии. Здесь, у огромных причалов, всегда пестрая панорама, своеобразная ярмарка судов, вереницами прибывающих из самых различных концов света. Здесь можно увидеть флаги всех цветов, всех стран земли, услышать звучание языков и диалектов мира. Высота главной башни осакского замка, являющегося величественным монументом крепостной архитектуры, достигает девяноста пяти метров. Массивные, из крупных каменных глыб и плит, средневековые стены с многочисленными выступами и бойницами окаймляют замок со всех сторон. Помимо этих грандиозных крепостных стен вся территория замка обнесена глубоким рвом с водой, представляющим собой серьезное водное препятствие, труднопреодолимую преграду. Все это делало замок в те времена почти неприступной крепостью. Некоторые каменные плиты, изборожденные временем, солнцем и водой, являют собой своеобразную каменную летопись. Сотни лет стоят эти огромные, искусно нагроможденные одна на другую, вырубленные из каменного массива или целых скал каменные плиты, мастерски пригнанные одна к другой и образующие в целом затейливую каменную вязь. Сохранность замкового сооружения в Осака с несомненной убедительностью свидетельствует о том, что японские зодчие и каменотесы обладали в те далекие времена высоким мастерством сочетания пропорций строений с их долговечной прочностью. Но за стенами гордой каменной крепости и сегодня, как столетия назад, сутулятся припавшие к земле ветхие лачуги, обитатели которых влачат горькое существование. В конце XVI века Эдо, политическое и военно-стратегическое значение которого быстро возрастало, стал в результате междоусобной войны столицей династии сегунов во главе с дайме провинции Микава Токугава Иэясу (1542--1616), объявившим себя затем Сэйи тайсегуном -- верховным военным правителем Японии. В настоящее время Токио, в котором насчитывается свыше десяти миллионов жителей (по состоянию на ноябрь 1964 года -- 10 миллионов 640 тысяч человек), занимает первое место в мире по числу населения. При этом более чем на 85 тысяч увеличилось население столицы Японии за месяц с 1 апреля по 1 мая 1962 года. Из общего населения на долю мужчин приходится свыше пятидесяти процентов. По своему социальному профилю население столицы чрезвычайно многолико и сложно. Значительную часть токийцев, однако, составляют трудящиеся: рабочие многочисленных промышленных предприятий, служащие учреждений, интеллигенция, занятая в учебных заведениях и научных организациях. Много несчастий и лишений выпадает на долю токийцев, особенно, разумеется, тяжким бременем они ложатся на плечи трудового люда. Японские исторические материалы свидетельствуют, что в 1623 году в Токио разразилась свирепая эпидемия чумы, в результате которой население города сократилось почти в двадцать раз. В течение последующих столетий население Токио вновь умножилось, но в сентябре 1923 года город пережил одно из самых разрушительных в истории страны землетрясений, во время которого три четверти Токио и почти вся Иокогама были превращены в руины, погибло 44 тысячи человек. 26 августа 1925 года над Токио пронесся страшный тайфун, затопивший около 45 тысяч домов, разрушивший набережные, железнодорожные пути и мосты и т. д. И все же к 1928 году Токио вновь занял одно из первых мест в мире по числу населения. Однако в 1945 году город перенес катастрофическую воздушную бомбардировку со стороны американской авиации, когда Токио был превращен, как отмечалось в японской прессе, в "рваный камень". Но вскоре после окончания войны население города достигло уровня предвоенных лет -- 8 миллионов 50 тысяч человек. Стремительный рост населения Токио, таким образом, никогда не прекращался, невзирая на страшные стихийные бедствия, несчастья и беды, связанные с кровопролитием и массовой гибелью людей. Гигантский город с его многомиллионным населением вызвал к жизни сильно развитые коммуникации и породил сложное многообразие транспортных средств. Площадь собственно города (23 района) -- 569,51 кв. км (площадь Большого Токио -- 2023,36 кв. км). Здесь и электропоезда, движущиеся в Японии обычно со скоростью до 100 километров в час, и громадные автобусы, и автомашины различного назначения, в том числе чрезвычайно распространенные трехколесные автомобили, и масса педикебов, велорикш, а нередко и самых допотопных рикш. В Токио транспорт поистине представляет собой смешение эпох и континентов. Здесь также часто можно увидеть рядом с самым современным автомобилем примитивные двуколки, запряженные людьми и животными, медленно тянущими тяжелый груз, предельно напрягаясь под палящим солнцем. Это, естественно, порождает трудности в уличном движении, приводит к многочисленным происшествиям, несчастным случаям. Городскими властями принимаются различные меры предупреждения и предосторожности. Одним из таких средств является ежедневный бюллетень, вывешиваемый в городе в качестве устрашения и назидания. В центре Токио на одном из наиболее людных мест, неподалеку от императорского дворца, на специально приспособленном щите ежедневно вывешивается сводка о несчастных случаях в городе в связи с происшествиями на автомобильном транспорте. Это, так сказать, своего рода "мементо мори" -- помни о смерти! 22 декабря 1956 года мы увидели на щите крупные цифры: за 21 декабря в Токио было убито 5 и ранено 45 человек во время несчастных случаев с автомашинами; в 1961 году более 60 тысяч жителей столицы явились жертвами уличных происшествий в Токио. На улицах города погибало в среднем не менее трех человек в день. По опубликованным данным токийского полицейского управления, в 1961 году на улицах Токио произошло около 140 тысяч различного рода происшествий. Во время несчастных случаев погибло 1167 человек и было ранено 60 577 человек. Вообще же на улицах японских городов от автокатастроф ежедневно гибнет 32 и получает увечья более 700 человек, указывается в "Белой книге", опубликованной Главным полицейским управлением. Каждую минуту происходит автомобильная катастрофа. За период с января по ноябрь 1960 года в Японии произошло свыше 400 тысяч автомобильных катастроф, в результате которых было убито около 11 тысяч и получило различные ранения более 260 тысяч человек. Токио -- город рекордных краж автомашин. По сведениям городского управления полиции Токио, на улицах Токио каждый день похищается в среднем пять автомобилей. Полиция сообщает, что похищенные автомобили лишь в редких случаях принадлежат иностранцам. Увеличение случаев кражи автомобилей пропорционально увеличению числа легковых машин в городе. Статистика городского управления свидетельствует о том, что в течение 1960 года в Токио в среднем на день выпадало 5,3 случая кражи автомобилей. Всего за 12 месяцев было украдено 1945 автомобилей. Число похищений автомашин с 1955 года явно увеличилось, и к 1959 году наблюдалось 1495 случаев, что в среднем на день составило четыре случая. В 1961 году в городском управлении полиции создана специальная группа следователей, которая занимается розыском похитителей автомашин. Тем не менее, несмотря на усилия этой группы, число краж автомобилей все еще растет. Небезынтересно, однако, упомянуть, что нетрезвый водитель -- явление среди японцев исключительное. Токио является одним из ведущих промышленных центров Японии. Развиты машиностроение, металлообрабатывающая и химическая промышленность, станкостроение, автостроение, изготовление точных приборов, судовых двигателей, судостроение, полиграфическая промышленность и др. Широко представлены различные отрасли легкой и пищевой промышленности. По данным опубликованной в июне 1961 года "Белой книги" по экономике Японии, в Токио сосредоточивается 20 процентов всей экономической мощи страны. Токио также является крупнейшим портом страны. В 1960 году на долю Токио приходилось 44,1 процента всего японского экспорта и 55,4 процента всего импорта. В экономическом отношении Токио тесно связан с городом Иокогама, выполняющим роль глубоководного порта Токио. Оба города образуют единый хозяйственный комплекс, получивший название Кэйхйн и представляющий ядро важного экономического района Японии -- Кантб. Между Токио и Иокогама на тридцатикилометровом расстоянии в непосредственной близости друг от друга выросли новые города: Цуруми, Кавасаки, Омори и некоторые другие, в которых созданы громадные электротехнические комбинаты, станкостроительные заводы, крупнейшие тепловые электростанции, металлургические предприятия, судоверфи, авиационные центры. Этому важнейшему индустриальному району, несомненно, принадлежит не последнее место в выполнении Японией роли "подрядчика военной промышленности США". В Токио сосредоточены главные товарные и фондовые биржи страны, правления монополий, иностранные фирмы и агентства, крупные банки. Токио -- город международных интересов. Но не для честных людей служит этот город добрым пристанищем... Здесь свирепствуют силы международных хищников, яростно обогащающихся и жиреющих за счет японского трудового люда. "Человек, -- похваляется газета "Майнити", -- может прилететь в аэропорт Ханэда, отправиться в город на собранном в Японии английском или французском автомобиле, застраховаться в американской компании, пообедать в немецком или итальянском ресторане, получить по чеку деньги во французском, американском или голландском банке и поселиться в отеле, принадлежащем американцам". Вместе с тем в Токио более всего поражает обилие мелких и мельчайших фабрик, предприятий, мастерских, которые чрезвычайно быстро и, что очень примечательно, высококачеств