накомиться и поговорить с вашей очаровательной квакершей. И, принимая во внимание ваше теперешнее неустроенное положение, почему бы вам вдвоем не погостить у меня некоторое время? Представители закона вряд ли станут искать убийцу под крышей этого дома. - Сэр, вы бесконечно добры, но... - То есть вы отказываетесь? Что ж, пусть будет так. Но, по крайней мере, примите меры предосторожности и смените место своего пребывания. Кстати, где вы расположились? Сэр Мармадьюк постарался как можно подробнее описать то место, где стояла их палатка. Лорд Уайвелстоук на мгновение погрузился в задумчивость, странная улыбка заиграла у него на губах. - Такая юная, Джон, такая прекрасная. И кроме того, готовит и стирает, дриада-домохозяйка! О, счастливейший человек, твой альтруизм, как мне кажется, приносит свои плоды. Так, Джон, я повсюду наведу справки, я пущу в ход все свои связи, я сделаю, что в моих силах. Если арест нависнет над вашей головой реальной угрозой, то верный человек предупредит вас. Полагаю, вы помните Аткинсона? - Очень хорошо, сэр. - Он отведет вас в одно убежище, где вы будете в безопасности. А теперь, Джон-Мармадьюк, поскольку вы удостоили меня своим доверием, я осмелюсь дать вам совет, ибо я человек старый, а вам... - Сорок пять, сэр! - Хм! - Лорд Уайвелстоук кивнул. - Слишком стар для страстных порывов, но достаточно молод, чтобы отвергнуть свое счастье. - Счастье, сэр? - Дом, Джон! Жена, Мармадьюк! Дети, Вэйн-Темперли! Ответственность за грядущее поколение и за весь мир в целом, сэр! Ах, мой милый Джон, безусловно, человек рожден для более великих свершений, чем устройство семейного счастья, и кто знает, может, когда-нибудь он чего-нибудь достигнет, но в конце концов именно счастье станет венцом всему, в этом или в том мире. Так, болтая, словно давние друзья, блестящие джентльмены отправились обратно, палимые жарким послеполуденным солнцем, а терпеливое животное по имени Гораций покорно плелось следом. День уже клонился к вечеру, когда сэр Мармадьюк, свернув с пыльной дороги, вышел на покрытую листвой тропинку. Вдруг он в испуге остановился, так как из тенистых зарослей послышался шум отчаянной борьбы, приглушенные проклятия, злорадный смех и глухие звуки тяжелых ударов. Он бросился вперед, прямо в заросли, и вскоре выскочил на укромную небольшую поляну. три человека, сплетясь в клубок, беспорядочно катались по траве. Но когда сэр Мармадьюк уже сделал шаг в сторону, один из дерущихся отделился от двух других и, действуя кулаками с отменной уверенностью и точностью, заставил своих противников зашататься и отступить назад. Прежде. чем они успели прийти в себя, он подскочил к ним и изо вех сил нанес удары слева и справа, действуя в лучших традициях бульварных романов. Победитель был высок и атлетически сложен, одежда его была бедна, поношенна, но сам он весел и юн. Молодой человек, все еще тяжело дыша, торжествующе улыбнулся и звонким голосом обратился к поверженным противникам: - Вставайте, мои розочки, давайте еще подеремся, нежные вы лилии! Или мне пора вытереть о вас свои сапоги? Но поверженные враги, невнятно бормоча, с трудом поднялись и поспешно скрылись, оставив веселого победителя полным хозяином положения, как и полагается истинному герою романов. Только тогда сэр Мармадьюк обернулся и обнаружил рядом с собой Еву-Энн. - О Джон! - с благоговением воскликнула девушка, от души хлопая в ладоши и с восторгом взирая на Победившего Героя. - О, Джон, какой он славный! Глава XXVII, посвященная, в основном, Руперту Беллами, Герою-Победителю Герой-Победитель, убедившись, что его враги скрылись из виду, подобрал свою изрядно потрепанную шляпу и принялся, весело насвистывая, чистить обшлагом рукава выцветший ворс. Тут к нему с самым величественным видом приблизился наш джентльмен. - Кому мы обязаны, сэр? Герой-Победитель поклонился и взмахнул своей потертой шляпой. - Да, в общем-то, никого, сэр, или же того, кто просто шел куда глаза глядят и вдруг услышал крик леди, увидел чер... то есть свирепых негодяев, набросился на них, не думая ни о чем, и, похоже, все закончилось вполне счастливо. - О, это было так смело с твоей стороны! - воскликнула Ева-Энн со всем подобающим случаю восторгом, - Я так тебе, друг, благодарна! Лицо Героя-Победителя залилось румянцем, и он поклонился девушке так низко, что уронил шляпу. Он быстро подобрал сей головной убор и покраснел еще гуще. - Мадам, - сказал он, - право, это такие пустяки... то есть, конечно, я очень счастлив, что помог вам и... проучил парочку грабителей. Впрочем, я всегда рад случаю помахать кулаками. Так что это мне следует выразить вам свою признательность за предоставившуюся возможность. Всего вам доброго! - Нет, нет, прошу тебя, друг, назови свое имя, чтобы я могла помянуть его в своих молитвах. Герой-Победитель, казалось, слегка вздрогнул и, уставившись на свою выцветшую шляпу, принялся самозабвенно крутить и без того изрядно истерзанный головной убор. - Меня зовут Руперт Беллами, мадам, и я очень вам благодарен за ваши добрые слова! - Прекрасное имя, и оно очень подходит тебе, друг мой, у тебя доброе лицо, вот только волосы нуждаются в расческе. Мистер Беллами снова уронил шляпу. - А ты действительно шел, куда глаза глядят? - Совершенно верно. Я брожу то здесь, то там и... словом, скитаюсь. - Тогда, наверное, ты голоден? - Ну, если говорить со всей прямотой, мадам, то вынужден признать, что вы абсолютно правы. Я не ел досыта уже несколько недель. - Так останься и поужинай с нами. Джон будет рад твоему обществу. Правда ведь, Джон? - Безусловно! - ответил сэр Мармадьюк и, отвернувшись, принялся разгружать Горация. - Тогда решено, ты ужинаешь с нами, дорогой друг Руперт. - Вы бесконечно добры, - ответил молодой человек, - но... - он в нерешительности перевел взгляд с очаровательной хозяйки на непреклонную спину сэра Мармадьюка и покачал лохматой головой, - принимая во внимание обстоятельства, я лучше пойду, мадам. - Какие обстоятельства? - Те, мадам, что находятся в вашей власти. - И снова его выразительные глаза с тоской взглянули в сторону сэра Мармадьюка. Ее губы дрогнули в улыбке. - Так что прощайте, мадам! Сэр Мармадьюк оглянулся. Эти двое не отрывали друг от друга глаз. Чудесная пара, такая юная, полная жизни и веселья. Она воплощенная женственность, он галантный и отважный юноша... нет, скорее, полубог, уверенный в себе и своих силах. - Но, - нежно проговорила девушка, стрельнув глазами в сторону своего спутника, - Джон будет очень рад, если ты останешься пообедать с нами. - Весьма любезно с его стороны, - ответил мистер Беллами, - но все-таки, учитывая обстоятельства, я... - Воспользуетесь нашим гостеприимством! - несколько сухо продолжил сэр Мармадьюк. - Напротив, - с достоинством возразил молодой человек. - Я прошу позволить мне... - Перед хорошо поджаренным бифштексом , - сэр Мармадьюк улыбнулся, хотя все еще довольно суховато, - не устоит ни герой, ни даже полубог. - Биф-штекс! - вздохнул полубог, выглядя в этот момент на удивление похожим на человека. - Тогда, мистер Беллами, если вы принесете немного дров, пока я собираю угли, которые, по всей видимости, затоптали во время драки, ужин будет готов значительно быстрее. Полубог запустил пальцы в спутанные золотые пряди, взглянул на сэра Мармадьюка, лучезарно улыбнулся, снова взглянул на сэра Мармадьюка, порывисто схватил ладонь джентльмена и сжал ее с той доброжелательностью и открытостью, на которые способна только юность. - Честное слово, сэр, не часто встретишь такую доброту! - воскликнул он. - Благодаря вам одинокий путник почувствовал себя как дома. Бифштекс! О, Боже, это, одним словом, это редкая для меня роскошь! И, право, я от всей души благодарен. И отплатить за вашу доброту я могу лишь искренним "спасибо". - Однако, - ответил сэр Мармадьюк, улыбаясь на сей раз куда более искренне, - вы можете помочь мне с костром. - Ну конечно, дрова! - И мистер Беллами помчался в дальний конец поляны, где были сложены дрова. Тогда сэр Мармадьюк резко обернулся и обнаружил, что Ева-Энн внимательно смотрит на него, не прекращая возиться с ужином. - Да, моя дорогая, - кивнул он. - Я согласен с тобой - он славный юноша. - И такой смелый, Джон! - Конечно, Ева-Энн. - И очень сильный, Джон! - Очень. - И такой юный! - Да. И поэтому, дитя мое, я решил, что мы возьмем его с собой. - О! - воскликнула девушка, уронив картофелину, которую чистила. - Но почему, Джон? - Потому что, - ответил сэр Мармадьюк, поднимая упавший овощ, - он и в самом деле восхитительно молод. - Но, думаешь, он согласится? - Да, дитя мое, в этом я абсолютно уверен. Вскоре бифштекс был поджарен и уничтожен с тем безоглядным удовольствием, какое возможно лишь при наличии здорового аппетита, хорошей компании и чистого воздуха. Причем последняя причина способствует этому в десятки тысяч раз сильнее, чем любые ухищрения в виде аперитивов, соусов и приправ. Когда же тарелки были вымыты и убраны, а в костер подброшена очередная порция дров, наши герои уселись вокруг весело потрескивающего пламени, объединенные взаимной симпатией и хорошим ужином. Молодой месяц застенчиво пробивался сквозь неподвижную листву, придавая маленькой уединенной поляне уютную таинственность. Сэр Мармадьюк задумчиво смотрел на огонь. Ева-Энн, сидя на складном табурете и подперев подбородок ладонями, не отрывала взгляда от благородного лица джентльмена, подернутого какой-то странной грустью. А мистер Беллами, прислонившись спиной к дереву, смотрел то на Еву, то на сэра Мармадьюка, то на огонь, то снова на Еву, то на неясные очертания в темноте, принадлежавшие смиреннейшему из ослов, опять на Еву, на юный месяц, и вновь на Еву и тяжко вздыхал. - Замечательно! - вдруг воскликнул он. - В самом деле? - спросил сэр Мармадьюк. - Кого или что вы имеете в виду? - Все, мой дорогой мистер Гоббс! И молодой месяц, и мир вообще, и вот этот уголок в частности, и уютный костер, и вашу чудесную компанию и... короче говоря, жизнь. Жизнь представляется мне великолепной штукой, сулящей так много и открывающей перед нами удивительные возможности. - По-моему, вы все еще вспоминаете о бифштексе. - Не спорю, мистер Гоббс. Боже, я не пробовал ничего подобного с тех пор, как стал бездомным бродягой и парией. - Бедный юноша! - вздохнула Ева-Энн, - У тебя действительно нет ни дома, ни друзей? - Никого и ничего! - радостно ответствовала несчастная пария, - перед вами жертва обстоятельств и бездушия родственника. Ох, и натерпелся я от своего дядюшки! Мистер Беллами нахмурился, вздохнул, покачал головой и, схватив палку, валявшуюся неподалеку, принялся яростно ворошить угли. - Дядюшки? - переспросил сэр Мармадьюк. - Ну да, Гоббс. Мой дядя - ни больше, ни меньше, как бывший знаменитый щеголь и друг самого принца-регента Вэйн-Темперли. - О! - воскликнула Ева и украдкой взглянула на сэра Мармадьюка. - А у твоего дяди есть еще какие-нибудь имена? - Мармадьюк, Джон, Энтони, Эшли, де ла Поул, мадам. - И это все один-единственный дядя, друг Руперт? - Один-разъединственный! - кивнул мистер Беллами. - Самый что ни на есть единственный, хотя имен у него и впрямь хватит на добрую дюжину джентльменов. А уж гордости у него хватит на тысячу обычных дядюшек. Всемогущий, высокомерный, безгранично влиятельный, обладатель огромного состояния и кроличьей души, вот каков мой дядя, дорогой мистер Гоббс! - Замечательная личность, мистер Беллами! Но продолжайте же. - Да, кстати, Гоббс! Если нам предстоит стать спутниками и путешествовать дальше вместе, то давайте не будем обращать внимания на сословные различия. Меня зовут Руперт, поэтому, прошу вас, не обращайтесь ко мне "мистер". - Благодарю вас за эту любезность, мистер Беллами. Итак, Руперт, продолжайте. Ваше описание этого недостойного родственника вызвало самый живой интерес у Джона Гоббса. Как я понял, он пренебрегает вами. - Совершенно верно, мой дорогой Джон. Природа определила его моим дядей, доверчиво полагая, что он выполнит свое предназначение и поступит справедливо со своим осиротевшим племянником. Я спрашиваю вас, Джон, как человека разумного, для чего существуют дядюшки? Думаю, вы согласитесь со мной, для того, чтобы соблюдать свои святые обязанности перед племянниками! Так и никак иначе, Джон! Но мой дядюшка Мармадьюк, этот изнеженный баловень судьбы, купающийся в роскоши, совершенно пренебрегает своим родственным долгом и начисто позабыл о существовании одинокого ребенка, о брошенном мальчике, об отроке, влачащем жалкую жизнь, об обозленном на свою судьбу юноше, да что уж там, он бросил своего племянника в водоворот жизни. - Несчастный юноша! - промолвил сэр Мармадьюк, вздыхая. - Это привело к тому единственному результату, к какому и могло привести, - продолжил Руперт Беллами, скрестив руки на груди и скорбно кивая головой в сторону костра, - вот я сижу здесь с вами, несчастная жертва чужой гордыни. И все-таки, мой дорогой Джон, хоть я и лишен каких-либо средств к существованию, никогда мне не было так хорошо, как сейчас. Карманы мои пусты, а одежда далека от идеала, но я все-таки надеюсь, что вы сочтете меня достойным спутником и... - Джентльменом! - добавил сэр Мармадьюк. Мистер Беллами тоскливо оглядел свое потертый костюм и печально покачал головой. - Боюсь, этот факт не так-то легко заметить, - вздохнул он. - Сегодня днем он проявился со всей очевидностью, - улыбнулся сэр Мармадьюк. - Я имею в виду некую бочку, полную воды. - Так вы видели? Этот тип получил по заслугам, Джон! Он законченный негодяй! - Вне всяких сомнений! - согласно кивнул сэр Мармадьюк. - О ком вы говорите? - спросила Ева-Энн, тайком позевывая. - Позвольте, я расскажу! - воскликнул мистер Беллами. - За время моих горестных странствий я встречал немало странных личностей, таких же несчастных и бездомных, как и я сам. И большинство из них, рано или поздно, оказывались мошенниками. А на днях я познакомился с совсем уж жалким плутом по имени Джимми Вэмпер. - Вот как? - Ева-Энн мгновенно перестала зевать. - Да. Так вот этот тип рассказал мне об одном джентльмене - заметьте, джентльмене - который готов хорошо заплатить за работу. Следуя указаниям Вэмпера, я пришел на постоялый двор, где этот парень остановился, встретился с ним, поговорил, окунул его в бочку и ушел... - О! - воскликнула Ева. - Но почему? - Ну... бочка с водой оказалась под рукой и, кроме того, у меня появилось страстное желание окунуть его подлую голову в воду. - А зовут его, - ка бы между прочим заметил сэр Мармадьюк, - Роберт Дентон. - Ах! - воскликнула Ева и нахмурилась. - Вы знаете этого негодяя, Джон? - Да, мы оба его знаем. И он, конечно же, предложил вам деньги за похищение Евы-Энн? - Именно так! Этот мерзавец очень точно описал место, где стоит ваша палатка, и я направился прямиком сюда в надежде помахать кулаками. - Теперь я поняла! - воскликнула Ева-Энн. - Как же это отвратительно! Я уже заканчивала стирать, Джон, когда сзади ко мне подкрались два человека. Поначалу я всего лишь удивилась, но затем испугалась и побежала к палатке за пистолетом, но один из них схватил меня и тут... - Я сбил его с ног! - улыбнулся мистер Беллами. - А неплохая драчка получилась! Вволю поразмялись. - Если Дентон так точно описал вам это место, - задумчиво сказал сэр Мармадьюк, - значит Вэмпер все рассказал ему. Завтра мы снимаемся. - Зачем, дорогой Гоббс?! - возразил Руперт. - К чему такая спешка? Для стоянки здесь идеальное место - мягкая трава, тенистые деревья, чистая вода. А с Дентоном мы без труда справимся, и с его мошенниками тоже, вы, я и... мисс, то есть мадам. - Друг Руперт, зови меня Евой-Энн. - Ева грациозно поднялась. Молодой человек тут же вскочил. - Сегодня ты доказал свое отношение к нам, и я тебе очень благодарна. Перед сном я помолюсь за тебя, Руперт Беллами. - Она протянула ему руку. Молодой человек с благоговением посмотрел на эту нежную и в то же время такую умелую и сильную девичью руку. Он, наверное, поцеловал бы ее, если бы осмелился, но вместо этого он довольствовался пожатием, коснувшись руки так бережно, словно это была священная реликвия. Ева повернулась к сэру Мармадьюку, как-то странно и нерешительно улыбаясь. - Видишь, Джон, как неисповедимы бывают пути Господни. Он послал тебе в помощь Руперта, чтобы тот стал твоим другом. Я буду молиться за него и за тебя. Некоторое время после ее ухода они сидели в молчании, каждый погруженный в свои мысли. Несколько раз мистер Беллами поднимал глаза на своего нового товарища, словно собираясь о чем-то спросить, но всякий раз не решался. Наконец, после нескольких безуспешных попыток, он все-таки осмелился заговорить. - Гоббс, дружище, не будете ли вы так любезны... то есть, можно ли спросить вас? - Конечно, Руперт. - Ну... не сочтите меня слишком наглым, мой дорогой Джон, но если мы действительно станем друзьями, или, как заметила Ева-Энн, товарищами и... вы ведь понимаете меня? - Возможно, вы выражаетесь несколько туманно, - предположил сэр Мармадьюк. - Да, наверное, Джон. Но я вот что хочу сказать... то есть, мой вопрос... - Да? - Мисс Ева-Энн... мадам... она ваша жена? - Нет. - Прошу простить меня! Ваша дочь? - Нет! - на этот раз ответ прозвучал куда более холодно. - Еще раз прошу простить меня! Ваша племянница? - Мы не родственники. - Ну, конечно! Ясно! Именно так! Не родственники! - Мы также и не любовники. Тут мистер Беллами, пребывая в несколько возбужденном состоянии, сорвал с головы шляпу, изумленно посмотрел на нее и снова нахлобучил. - А теперь, - мрачно улыбаясь, сказал сэр Мармадьюк, - я вас тоже попрошу ответить на один вопрос. - С удовольствием, мой дорогой Джон. - Какова непосредственная причина вашего столь явного безденежья? Мистер Беллами тяжело вздохнул. - Судьба, мой дорогой друг, неодолимый злой рок в облике карт, игральных костей, короче говоря, азартных игр. Это у меня в крови. Я унаследовал этот порок как раз от пресловутого дядюшки. Как и он, я являюсь, точнее являлся завзятым игроком, хотя никогда прежде и не оказывался в столь трудном положении. А теперь, Джон, дорогой мой, я страшно хочу спать, и потому позвольте пожелать вам спокойной ночи и приятных сновидений. Глава XXVIII, в которой появляется болтливая парочка с Боу-стрит Сэр Мармадьюк увлеченно рубил дрова, когда легкий беззаботный смех Евы-Энн заставил его вздрогнуть. Никогда прежде он не слышал, чтобы Ева-Энн смеялась так весело и заразительно. Сэр Мармадьюк обернулся. Девушка стояла у ручья вместе с Рупертом, они о чем-то оживленно беседуя. Прислушиваясь к их веселым голосам, сэр Мармадьюк отложил топор в сторону, устало опустился на табурет и уныло уставился на носки своих неказистых башмаков. - Юность! - наконец вымолвил он. - Юность тянется к юности, а жалкому здравомыслящему возрасту остается роль трагического глупца. И что может быть смешнее и глупее, чем средний возраст! Он печально уронил голову на скрещенные руки и погрузился в глубокую меланхолию, из которой его вывел раздавшийся поблизости звук. Он вскинул голову. Гораций внимательно разглядывал своего хозяина, вздернув лохматое ухо. - Гораций, - вздохнул сэр Мармадьюк, качая головой, - ты, конечно, осел, но я еще больший осел, чем ты, раз сожалею о том, что этим детям весело и хорошо вдвоем. Послушай, как они смеются, мир для них - это огромная комната для игр, залитая солнцем, наполненная воздухом, в которой старым и немощным нет места! Я слишком стар и тяжеловесен и не могу равняться на них - эх, Гораций, такова уж наша с тобой злосчастная судьба. А он юн, весел, свободен, так что ему самими небесами предназначено быть победителем. Ну что ж, во всяком случае, это выход из трудной ситуации. Надеюсь, она найдет в нем свое счастье, а он в ней - свое будущее. А я, такова уж подлая человеческая натура, печалюсь о том, что могло бы быть! Так что, Гораций, мы с тобой здесь лишние, жизнь не сулит мне больше ничего, и мир - бесплодная и мрачная пустыня! И я еще смею, дожив до столь преклонных лет, впадать в тоску подобно зеленому юнцу! Стыд и позор, Гораций! В сорок пять лет следует быть более сдержанным! Давай же уподобимся древним философам и скажем себе - что бы ни случилось в этом мире, все к лучшему. И тогда, позабыв о несбывшемся, рассмеемся в лицо унынию и несостоявшимся мечтам! К тому же сегодня четверг, сегодня прибудет преданный Джон, так что нам стоит поторопиться на встречу, а молодых оставим здесь - пускай вволю болтают и смеются, наслаждаясь обществом друг друга. Пошли, Гораций. С этими словами сэр Мармадьюк тяжело поднялся и начал устанавливать на Горация вьючное седло и корзины. После чего нахлобучил на голову широкополую шляпу, накинул на плечи домотканный сюртук и, подхватив почесыватель, потянул Горация за повод и отправился в путь. Но улизнуть незаметно нашему герою не удалось. Не успел он удалиться и на десять ярдов, как его остановил голос Руперта. - Старина! - весело позвал молодой человек. - Да, юноша? - мрачно откликнулся сэр Мармадьюк. Мистер Беллами лучезарно улыбнулся и хлопнул его по плечу: - Куда направляемся, старина? Сэр Мармадьюк побледнел, и прежде чем он нашелся, что ответить, к ним приблизилась Ева-Энн. Щеки девушки разрумянились, глаза блестели, выглядела она еще очаровательней, чем обычно. По крайней мере, так показалось нашему герою. - Джон! - воскликнула девушка. - Куда ты направляешься? - По делам, - он постарался улыбнуться как можно непринужденнее. - А, в Годалминг! Можно я пойду с тобой? - Нет-нет, оставайся здесь, дитя мое. С мистером Беллами ты будешь в полной безопасности. - Можете на меня положиться, старина. - Но, - упрямо возразила Ева-Энн, - мне хочется пойти с тобой, Джон. - А я хочу пойти один, - мрачно ответил сэр Мармадьюк. - Тебе лучше остаться здесь. - Почему, Джон? - Она с тоской взглянула на него. - Почему? Я не понимаю. - День жаркий, дорога пыльная... - Пыльная! - она сверкнула на него глазами. - Разве я когда-нибудь жаловалась на пыль? - Предполагаю вернуться к чаю. Ева кивнула, отвернулась и принялась демонстративно хлопотать по хозяйству. Сэр Мармадьюк двинулся вперед, через несколько шагов он почувствовал неодолимое желание оглянуться. Ева-Энн и Руперт склонились над большим котлом, их головы почти соприкасались. Сэр Мармадьюк нахмурился и огрел почесывателем ни в чем неповинного Горация. Терпеливый осел посмотрел на него с таким укором, что сэру Мармадьюку стало совестно. Он ласково почесал осла за ухом. - Это все раздражительность, Гораций, обычная раздражительность. Спасибо тебе за то, что ты не обратил на нее особого внимания, а твои оскорбленные чувства чуть позже я успокою изрядной долей овса. Не обращая внимания на палящее солнце и пыль, поднимаемую копытами осла, наш герой быстро шел вперед. Через какое-то время он услышал за спиной чьи-то тяжелые шаги. Сэр Мармадьюк оглянулся и увидел двух человек, которые почему-то переговаривались громким шепотом. Сэр Мармадьюк пригляделся к парочке повнимательней. Так-так, театральная скрытность и дурацкие красные жилеты. Уныние, владевшее нашим героем, уступило место приятному возбуждению. Неужели за ним следят? Сэр Мармадьюк окончательно пришел в себя и решил проверить свое предположение. Он зашагал так быстро, что Горацию пришлось перейти на легкую рысь. Преодолев в таком темпе полмили, они добрались до развилки. Сэр Мармадьюк оглянулся. Парочка находилась от него на том же самом расстоянии. Он остановился перед указательным столбом, на котором по-прежнему красовалось объявление о розыске убийцы. Сэр Мармадьюк отпустил Горация пастись, а сам уселся подле столба, наблюдая за приближением странной парочки. На вид оба были довольно крепкими, являя друг другу полную противоположность. Один непрестанно улыбался, другой был хмур, как предгрозовое небо. - Доброе утро, приятель! - поприветствовал нашего героя улыбчивый, внимательно оглядев его. Его товарищ помрачнел, казалось, еще больше. - И вам того же, - приветливо откликнулся сэр Мармадьюк. - Неплохой выдался денек для прогулки, хотя немного и пыльно. - Ужасная жара! - улыбка стала еще шире. - Далеко направляетесь? - Все зависит от обстоятельств, приятель. Правда, Тоби? - Угм, - пробормотал угрюмый. - От каких же это обстоятельств? - Ну, может быть, от вас, приятель. Так ведь, Тоби? - Угм. Сэр Мармадьюк (откидываясь назад и с наслаждением вытягивая ноги). Как это так? Улыбчивый (загадочно). К этому мы и подходим. Сэр Мармадьюк (довольно непочтительно ткнув в полицейское объявление). Кстати, что вы думаете на этот счет? Пятьдесят фунтов! Улыбчивый. В том-то и вопрос, приятель, что вы об этом думаете. Сэр Мармадьюк. Сумма невелика и для обычного убийцы, а тут человек с положением. Улыбчивый (отирая пот со лба). Пятьдесят фунтов - немалые деньги. Сэр Мармадьюк. Но не за человека с положением. Угрюмый (с мрачной задумчивостью глядя на нашего героя). Пять футов, одиннадцать дюймов! Сэр Мармадьюк (лениво кивая). Как раз моего роста. Угрюмый (вглядываясь еще пристальнее). Угм. Улыбчивый (также внимательно глядя на сэра Мармадьюк а). НО черные бакенбарды, Тоби! Угрюмый. Бритва, Боб. Сэр Мармадьюк (ласково поглаживая гладко выбритый подбородок). Тридцать шесть лет или немного меньше. Угрюмый (нахмурившись). А вам сколько? Сэр Мармадьюк (весело улыбаясь). Столько, насколько выгляжу! А внешность часто бывает обманчивой. Улыбчивый (усаживаясь под указателем и снимая измятую белую шляпу и вытирая лоб столь же измятым платком). Пятьдесят фунтов - куча денег за какой-то пяток слов, приятель. Произнесите их, и деньги ваши. Угрюмый (подозрительно и разочарованно одновременно). Не он! Сэр Мармадьюк (беззаботно). Что ж, спрашивайте. За пятьдесят фунтов я охотно поболтаю. Улыбчивый. Видели вы кого-нибудь похожего на человека, описанного здесь? Сэр Мармадьюк (внимательно прочитав объявление). Пять футов одиннадцать дюймов, волосы и бакенбарды черные, сюртук бутылочного цвета с золотыми пуговицами, пестрый жилет, сапоги, возраст - тридцать шесть лет или немного меньше. Ну, конечно же, видел. Улыбчивый (оживляясь). Видели? Сэр Мармадьюк. Неоднократно. Улыбчивый. И где же, приятель? Давайте выкладывайте, и деньги ваши. Сэр Мармадьюк. В Лондоне, в Сент-Джеймском парке или на Мэйфэре вы встретите сотни одетых точно так же. Угрюмый (злобно). Он дурачит нас, Боб. Эй, послушайте-ка, с нами не стоит играть в подобные игры... Сэр Мармадьюк (улыбаясь). И не собираюсь! Я с вами никогда не стал бы играть, ваши лица к играм не располагают, Тоби. Угрюмый (с угрозой). Чем это вам не нравится мое лицо? Сэр Мармадьюк. Слава Богу, ничем! Угрюмый. Заткнитесь-ка! Вы и так уже сказали достаточно. Вы не тот, за кого себя выдаете. Сэр Мармадьюк. Разумеется. Например, я не всегда водил за собой осла. Угрюмый. Я так и думал. Сэр Мармадьюк. Да, когда я был моложе, находились несчастные ослы, которые пытались вести меня. Угрюмый (очень громко). Кончайте трепаться и отвечайте на вопросы. Кто вы? Где живете? Сэр Мармадьюк. Я одинокая душа, живу то здесь, то там. А вы, простите, кто собственно будете? Улыбчивый. Мы с Боу-стрит, приятель. Угрюмый (переходя на рык). Вы будете прямо отвечать на вопросы или нет? Сэр Мармадьюк. Кончайте тявкать. Угрюмый (в бешенстве сжимая и разжимая кулаки). Тявкать?! Вы сказали - тявкать? Сэр Мармадьюк. Попробуйте только тронуть меня. Если вы решитесь на это, то вам останется только пенять на себя. Угрюмый (с угрозой, но немного успокоившись). Так как вас зовут, мистер Вспыльчивый? Где вы проживаете, откуда и куда направляетесь. Вам лучше дать нам полный отчет, иначе... Улыбчивый (страдальчески). Боже, как же мне жарко! Постой, Тоби. О, Боже, у меня совсем в горле пересохло! Постой, Тоби, дай мне сказать. Сэр Мармадьюк (весело). Кстати, Боб, дальше по дороге есть пивная. А вы мне нравитесь, Тоби. Тявкаете, но не кусаете, сердце ваше куда добрее, чем кажется. Продолжайте же, Тоби. Угрюмый Тоби бешено сверкнул глазами на развеселившегося джентльмена, сжал кулаки, злобно выругался и, развернувшись, в сердцах пнул столб с указателем. Улыбчивый (со вздохом). Вы сказали "пивная", приятель? Сэр Мармадьюк. Именно так, дружище Боб. А в пивной, естественно, бывает пиво - в бочках, кружках, стаканах. Улыбчивый (резко поднимаясь). Все внутри пересохло! Пиво! Пошли, Тоби. Угрюмый (бросив хмурый взгляд на сэра Мармадьюка). А что с ним будем делать? Я уже почти собрался задержать его, очень уж подозрительный тип. Сэр Мармадьюк (поднимаясь). Тоби, старина, я иду с вами, а по дороге охотно побеседую... - Не выйдет! - рявкнул Тоби и, резко развернувшись, быстрым шагом последовал за свои мучимым жаждой товарищем. Глава XXIX, в которой события развиваются с головокружительной быстротой Сэр Мармадьюк открыл дверь и на мгновение застыл на пороге, разглядывая человека, стоявшего у окна. Это был седой джентльмен, скромно, но очень опрятно одетый, в его осанке сквозило сдержанное достоинство, в квадратном подбородке - упрямство боксера, а сильные ноги выдавали бывшего драгуна. Заслышав за спиной шум, джентльмен резко обернулся, взгляд его был полон решимости. Несмотря на довольно агрессивную внешность, говорил джентльмен со спокойной учтивостью умудренного жизнью священнослужителя. - Позвольте сообщить вам, любезнейший, эта комната занята. - Вот как, мой верный Джон? - Сэр Мармадьюк прикрыл дверь. Подлинный Джон Гоббс, а это был именно он, изумленно вытаращил глаза. В следующее мгновение он с облегчением вздохнул и быстро шагнул навстречу нашему герою. - Сэр Мармадьюк! - воскликнул он. - Извините меня! Это необычное одеяние, да и ваш вид... - Тридцать шесть или даже меньше, Джон! - Сэр, вы выглядите так же, как двадцать три года назад - беззаботный юноша, готовый без устали сражаться со всеми ветряными мельницами мира. - Да, Джон, тогда я был глупцом, настоящим глупцом, решившим оседлать радугу. И, ей-богу, похоже эта слабость сохранилась во мне до сих пор! - Я полагаю, сэр, ваши дела столь же хороши, как и ваш вид? - В самом деле, Джон, я никогда не чувствовал себя так же хорошо, как сейчас. Надеюсь, вы заказали обед? - Его сейчас принесут. Позвонить? - И поскорее, Джон! Я голоден до неприличия. - Голодны, сэр? Господи Боже! - Не то слово, Джон! Новая жизнь, во всяком случае, научила меня ценить хороший обед. - Простите меня, сэр, что я вас так разглядываю, но происшедшая в вас перемена просто невероятна! Ваши глаза блестят, голос звонок, а сами вы так и излучаете энергию! Словно время повернуло вспять и забросило вас на двадцать лет назад! Сэр Мармадьюк пытливо взглянул на своего верного друга, но тот отвернулся, дабы дернуть за звонок. Вскоре появился лакей, сгибавшийся под тяжестью подноса, полного разнообразнейших блюд. Он ловко и проворно расставил все на столе, поклонился и исчез. - А теперь, - сказал сэр Мармадьюк, наблюдая как в бокале с шампанским всплывают пузырьки, - вас, естественно, интересует, что за фантазия пришла мне на ум. Объяснение довольно простое - следуя советам добрейшего доктора Уотерспуна, я отправился на поиски ушедшей юности! Абсурдные, нелепые поиски, Джон... и вот... - Поразительно! - воскликнул Джон Гоббс, в глазах его читалось удовлетворение. - Вы, похоже, нашли ее, о чем неоспоримо свидетельствуют произошедшие в вас перемены! - Увы, - вздохнул сэр Мармадьюк, печально покачав головой, - это все равно, что пытаться поймать солнечный зайчик, Джон, или искать прошлогодний снег. Хотя, следует заметить, я уже начал думать, что мне удалось невозможное! Но кто способен найти то, что является всего лишь воспоминаниями давно ушедших дней?! Нет, Джон, моя юность ушла навсегда. Но зато я обрел племянника. - Племянника, сэр? Вы имеете в виду... - Я имею в виду Руперта Эшли Беллами, сына моей покойной сестры, племянника, которым, я к великому стыду, столь упорно пренебрегал! Прискорбно пренебрегал, Джон! Джон Гоббс возвел глаза к потолку и не вымолвил ни слова. - Вы ведь согласны, дорогой Джон? - Согласен? С этим молодым человеком, сэр? Неужели упомянутый вами мистер Беллами осмелился бросить вам в лицо подобные несправедливые слова?! - Да, Джон. Он также сообщил, что у меня душа кролика! Видите ли, друг мой, он знает меня под именем Джона Гоббса. Обычная сдержанность мистера Гоббса дала трещину, он взглянул на сэра Мармадьюка и рассмеялся. - Джон, вы ведь и сами считаете, что я пренебрегал своим родственным долгом? - Сэр, раз уж вы спрашиваете меня, то я отвечу - вы ведь видели своего племянника лишь три раза со дня его рождения. - Это так. Я перепоручил все вам, совершенно не понимаю, почему. - Сэр, вы всегда были очень заняты... - Да, честно говоря, мои собственные дела всегда стояли у меня на первом месте. Когда я теперь смотрю на себя со стороны, то этот бессознательный эгоизм меня попросту ужасает. А что касается вашего имени, то вы уж простите меня, мой добрый друг. - Сэр, вы оказали мне честь. - Когда я оказался перед необходимостью выбрать себе псевдоним, ваше имя, Джон, первым пришло мне в голову. А теперь, дружище, наполните стаканы и приготовьтесь выслушать историю моих приключений. По мере того, как сэр Мармадьюк вел свой рассказ, улыбчивое лицо Джона Гоббса вытягивалось все больше и больше. Когда же наш герой замолчал, верный Джон откинулся на спинку стула и в величайшей тревоге уставился на сэра Мармадьюка. - Сэр, вам ведь действительно угрожает арест! Это абсурдно! Это просто непостижимо! - И все же это так, мой дорогой Джон. И, честное слово, - добавил сэр Мармадьюк с грустной улыбкой, - я не о чем не жалею. - Но, сэр, что же вы намерены предпринять? - Поженить их, Джон. - Сэр? - Они подходят друг другу и составят прекрасную пару, - продолжал сэр Мармадьюк, уставясь на скатерть отсутствующим взглядом, - чудесную пару, Джон. Юные, прекрасные, чистые дети, жители Эдема, где нет ни змей, ни прочих паразитов. Она очаровательна и прелестна, а он красивый юный бездельник, который несмотря на лохмотья и голод, беззаботен и весел. Я даже начинаю питать относительно него определенные надежды. В целом они отлично подходят друг другу, а мне достанется роль deus ex machina. Мой племянник уже по уши влюблен. Да, уверен, они будут счастливы вдвоем! - Но послушайте, сэр, как вы намерены выйти из своего собственного отчаянного положения? Что с вами-то станется? - Там видно будет, Джон. Я об этом как-то еще не думал. - Господи, сэр, вы меня тревожите! - вздохнул Джон Гоббс, с осуждением покачав головой. - Вы действительно столь же беззаботны, как и двадцать три года назад. - Опять, дорогой Джон! - воскликнул сэр Мармадьюк, рука с бокалом застыла в воздухе, так не донеся его до рта. - Вы трижды упомянули о том времени, а ведь вы - один из немногих, кто знает, что именно двадцать три года назад я женился на той, что разрушила тогда мою веру в жизнь тогда, на той, что поныне не позволяет мне обрести покой и счастье. На что вы, собственно, намекаете, говоря о тех временах? Тут Джон Гоббс перегнулся через стол и хриплым шепотом сказал: - Сэр, она здесь! Я собственнолично открыл перед ней дверь этого постоялого двора! Сэр Мармадьюк медленно поставил полный стакан на стол и несколько долгих мгновений неотрывно смотрел на мистера Гоббса. - Здесь, Джон? Вы уверены? - Сэр, едва я спешился перед дверью гостиницы, как подъехал лондонский почтовый дилижанс. Среди пассажиров была одна леди, которая выглядела очень больной, внезапно она пошатнулась, я подхватил ее. В этот момент шляпка с вуалью съехала набок, и я увидел ее лицо. Это была леди Вэйн-Темперли, сэр. Она сильно изменилась, но я уверен, что это она. - Я должен увидеть ее, - сэр Мармадьюк устало провел рукой по лицу. - Да, я должен ее увидеть и немедленно! - Зачем, сэр? Зачем тревожить былое? - Я слышал, что она нуждается и очень больна. Поэтому, Джон, пойдите и разузнайте о ней. Если вам удастся увидеть ее, то дайте ей знать, что я здесь. Попросите ее сделать одолжение и принять меня. Ступайте же! Джон Гоббс, повстречав взгляд сэра Мармадьюка, поднялся и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Сэр Мармадьюк остался сидеть, слепо уставившись перед собой. В его душе поднялась настоящая буря, жалость боролась с отвращением. С его сурово сжатых губ сорвался приглушенный шепот: - О, Ева-Энн, Ева-Энн, милое дитя мое, мысли о тебе - единственная отрада, оставшаяся мне. Ты сделала меня лучше, Ева-Энн. Мистер Гоббс вернулся довольно скоро и обнаружил, что сэр Мармадьюк хладнокровно попивает шампанское. - Ну, мой дорогой Джон? - спокойно спросил наш джентльмен. - Она уехала, сэр. Больше часа назад, как только оправилась, но... Сэр Мармадьюк взглянул на него. Перед ним стоял уже не смиренный, полный достоинства священнослужитель, а разъяренный кулачный боец. - Ну, Джон? - Сэр, - квадратная челюсть выдвинулась вперед, брови насупились, - сэр, здесь он. - То есть? - Мистер Том Моубрей, сэр. - Сэр Том Моубрей, Джон. Совсем недавно он унаследовал титул и состояние своего кузена. Я хочу переговорить с ним. Где он? Джон Гоббс замешкался. - Сэр, - начал он, - сэр я умоляю... Сэр Мармадьюк едва заметным жестом заставил его замолчать. Мистер Гоббс уныло качнул седеющей головой, вздохнул и открыл дверь. Они прошли по коридору до двери, откуда доносились громкие голоса и взрывы визгливого хохота. - Он не один, Джон? - С ним некий мистер Дентон, сэр. Мрачно кивнув, сэр Мармадьюк распахнул дверь и шагнул в комнату. Два человека, сидевшие за обеденным столом, обернулись с удивленно-сердитыми лицами. Мистер Дентон поперхнулся да так и замер, не произнося ни звука, тогда как сэр Том Моубрей приподнялся на стуле и властно взмахнул рукой, щедро украшенной кольцами. - Какого черта?! - воскликнул сэр Мармадьюк, не обратив никакого внимания на грозный взгляд и повелительный жест. Он быстрым шагом подошел к столу, не отрывая пристального взгляда от своего врага. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. За несколько недель в некогда несчастном бродяге произошли изменения поистине чудесные. Перед нашим героем был уже не тот жалкий оборванец, а величественный и важный джентльмен. Его гладко выбритое лицо поражало правильностью черт, которые не портил даже шрам. Роскошный костюм лондонского денди сидел на богатырской фигуре самым превосходным образом. Сэр Мармадьюк мгновенно отметил все перемены, произошедшие в бывшем бр