Оцените этот текст:








     Флот людей Неба достиг цели перед самым восходом. С высоты  полета  -
почти пять тысяч футов - земля казалась синевато-серой, кое-где - дымчатой
из-за тумана. Каналы орошения, поймавшие первые солнечные  лучи,  казались
полными ртути. На западе мерцал океан, сливаясь у  горизонта  с  пока  еще
фиолетовым небом, в котором светилась пара последних звезд.
     Локланн сунна Холбер облокотился о поручень галереи своего флагмана и
направил подзорную трубу на город. Лабиринт стен, плоских крыш, квадратных
сторожевых башен. Еще невидимое с земли солнце окрашивало в  розовый  цвет
шпили соборов. Аэростатов заграждения  видно  не  было.  Очевидно,  слухи,
дошедшие до Каньона, были правдивы - Перио  бросил  внешние  провинции  на
произвол судьбы и, значит, сокровища Мейко перетекли в хранилища С'Антона.
Локланн усмехнулся: налет совершать стоило, они не зря потратили время.
     Молчание нарушил Робра сунна Стам, первый помощник капитана "Бизона".
     - Лучше снизиться до двух тысяч, - предложил он. - Чтобы не сдуло  за
городских стены.
     - Согласен. - Шкипер кивнул. Он был уже в боевом шлеме. - Пусть будет
две тысячи.
     Голоса на такой высоте казались  необычайно  громкими.  Здесь  тишину
нарушали  лишь  свист  ветра  и   скрип   такелажа.   Небо   вокруг   было
бездонно-туманным, с червонно-золотым оттенком на востоке. Палубу  галереи
покрывала роса. Но когда деревянные сигнальные рожки выдули приказ, ни сам
звук рогов, ни голоса, долетевшие с других  роверов,  ни  стук  подошв  по
палубам, ни скрип лебедок, брашпилей и ручных насосов не нарушили утренней
гармонии. Для небоходов эти звуки были так же привычны, как голос ветра.
     Пять громадных воздушных кораблей начали медленный спуск по  спирали.
Медь фигур, гордо украшавших носы гондол, засверкала  в  первых  солнечных
лучах,  соперничая  с  пестрыми  эмблемами  и  узорами  на  боках  газовых
баллонов. Паруса и рули казались невероятно белыми на темном фоне неба  на
западе.
     - Привет! - сказал вдруг Локланн, изучавший гавань в подзорную трубу.
- Что-то новое. Интересно, что бы это могло быть?
     Он предложил Робре взглянуть в трубу. Первый помощник поднял окуляр к
единственному глазу. В стеклянном кружке появились каменные доки,  склады,
построенные несколько веков назад, в эпоху процветания и могущества Перио.
Сейчас они не использовались и  на  четверть.  Шелуха  рыбацких  лодчонок,
одинокая шхуна... Ага, клянусь Октаи  Буренесущим,  экий  великан,  больше
кита, семь мачт, и какие высоченные!
     - Не знаю. - Помощник опустил трубу. - Иностранец? Но откуда? На всем
континенте нет...
     - Я такой оснастки еще не  видал,  -  сказал  Локланн.  -  Квадратные
паруса на стеньгах, косые внизу. - Он провел рукой по короткой  бороде.  В
утренних  лучах  борода  отливала  огненной  медью.  Капитан  был  из  тех
голубоглазых и светловолосых людей, которые редко  попадались  даже  среди
небоходов.
     - Конечно, в морских кораблях мы смыслим мало.  Мы  видим  их  только
сверху.
     В  его  словах  слышалось  добродушное  пренебрежение.   Из   моряков
получались хорошие рабы, но старая пословица гласила, что  для  настоящего
воина есть два способа передвижения: добрый конь дома, и добрый  воздушный
ровер вне.
     - Наверное, торговец, - решил капитан. - Мы, если получится, захватим
его.
     Более насущные заботы требовали сейчас его внимания. Он не бывал  над
С'Антоном раньше,  карты  у  него  не  было.  Совершая  воздушные  налеты,
небоходы никогда еще не забирались так далеко на юг.  Раньше  роверы  были
очень примитивными, а  Перио  -  слишком  сильным  государством.  Локланну
придется одновременно изучать город сверху, сквозь белесые пряди  облаков,
и разрабатывать план налета.  К  тому  же,  план  должен  быть  достаточно
простым, потому что для коммуникации Локланн располагал только сигнальными
флажками, рогом и глашатаем с бочкообразной грудью.
     - Большая площадь перед собором, - пробормотал капитан.  -  Высадимся
на ней. Люди с "Грозовой  тучи"  займутся  зданием  к  востоку...  видишь,
похоже, там живет их правитель. Так, вдоль стены на  север  идут  типичные
казармы и плац. Гарнизоном займется "Койот". На доках пусть высадятся люди
с "Ведьмы небес", захватят береговые батареи и вот  то  непонятное  судно,
потом присоединятся к атакующим гарнизон. "Огневой  лось"  приземлится  за
восточными воротами и направит отряд в  южную  сторону,  чтобы  закупорить
гражданское население. Как только центральная площадь будет в наших руках,
я начну направлять подкрепления туда, где они будут нужны. Все ясно?
     Он опустил на глаза защитные очки. Кое-кто  из  бойцов,  столпившихся
вокруг, был  одет  в  кольчуги,  но  Локланн  предпочитал  носить  кирасу,
сплетенную из упроченной кожи, как у  монгов.  Она  почти  не  уступала  в
прочности кольчугам, но зато была много легче. У него был  пистолет,  хотя
больше он полагался на боевой топор.  Пользоваться  огнестрельным  оружием
становилось не по карману, ресурсы серы таяли. К тому же, лук мог стрелять
почти так же быстро и метко, как пистолет.
     Он чувствовал знакомую дрожь внутри, словно он опять  стал  маленьким
мальчиком в предвкушении Средизимнего Утра и подарков  в  коробке.  Добыча
будет богатой:  золото,  ткани,  инструменты,  рабы.  Будет  бой,  славные
подвиги, вечная слава. Возможно, смерть. Локланн знал, что рано или поздно
погибнет в бою, но он принес  столько  жертв  своим  идолам,  что  они  не
откажут ему в услуге: он умрет в бою и снова родится небоходом.
     - Пошли! - приказал он, вспрыгнул на поручень галереи и ринулся вниз.
     На мгновение мир завертелся  волчком,  город  оказался  вверху,  мимо
пронесся корпус "Бизона".  Потом  капитан  потянул  шнур,  ремни  перевязи
дернулись, встали на место. Вокруг и над  ним  распустился  алый  парашют.
Локланн оценил  силу  и  направление  ветра  и,  потягивая  стропы,  начал
спускаться.





     Дон Мивель Карабан, кальд С'Антона, устроил щедрый пир для  заморских
гостей. Это было историческое событие. Возможно, оно станет вехой,  знаком
надежды в эпоху упадка. (Дон Мивель бью  редким  сочетанием  прагматика  и
грамотного человека и понимал, что отступление войск Перио в  Бразилию  не
было "временным". Прошло двадцать лет, и  они  уже  не  вернутся.  Внешние
провинции должны выкручиваться сами.) Но иностранцев  нужно  убедить,  что
они нашли страну богатую и цивилизованную, что приплывать к берегам  Мейко
и торговать выгодно. В итоге возможен союз против северных варваров.
     Банкет  длился  почти  до  полуночи.  Хотя   в   некоторых   регионах
оросительные каналы засорились и небыли приведены в порядок, а  кактусы  и
змеи заполонили дальние покинутые поселения, провинция Мейко была все  еще
плодородной и изобильной. Пять  лет  назад,  во  время  набега  узкоглазых
монгов из Теккаса, были  истреблены  тысячи  и  тысячи  пеонов,  и  теперь
пройдет еще лет десять, пока население восстановится. Поэтому  дом  Мивель
потчевал гостей  говядиной,  ветчиной  со  специями,  сливками,  фруктами,
винами, орехами, кофе. С последним мореходы не были знакомы и не  проявили
должного  интереса,  но  далее  следовали  развлечения:   музыка,   танцы,
жонглеры, показательные поединки между молодыми благородными воинами.
     Хирург с "Дельфина", выпив довольно много,  предложил  показать  всем
присутствующим традиционный островной танец. Его коричневое, мускулистое и
предельно татуированное тело проделало серию  сокращений,  подергиваний  и
других телодвижений, от которых у почтенных донов неодобрительно поджались
губы. Сам Мивель заметил:
     - Это напоминает ритуалы праздника плодородия у наших пеонов.
     Сказано было с подчеркнутой вежливостью, чтобы дать  понять  капитану
Руори Ранги Лоханассо, что пеоны имеют культуру особую и не очень тонкую.
     Хирург окинул за спину косу и усмехнулся.
     - Капитан,  давайте  приведем  с  корабля  наших  вахинас  и  устроим
настоящий хула!
     - Нет, - сказал капитан Руори. - Боюсь, мы их и без того  шокировали.
Как гласит поговорка: "На Соломоновых островах поступай, как соломонец".
     -  Я  сомневаюсь,  что  они  умеют  развлекаться   по-настоящему,   -
пожаловался веселый доктор.
     - Но мы не знаем местных табу, - предупредил капитан. - Лучше  примем
такой же суровый  вид,  как  эти  остробородые  господа.  А  веселиться  и
заниматься любовью будем на корабле, среди наших вахинас.
     - Но глупо же! Пусть сожрет меня акулозубый Нан, если Я...
     - Постыдись своих предков, они краснеют за тебя, - сказал Руори.  Это
был самый суровый упрек. Капитан старался как моно смягчить тон, но  нужно
было заставить доктора заткнуться. Доктор пробормотал извинения, покраснел
и удалился в темный угол.
     Руори повернулся к хозяину.
     - Прошу прощения, сьнер, - сказал он на местном, спанском,  языке.  -
Мои люди владеют спанским еще хуже, чем я.
     - Ну что вы! - Дон Мивель отвесил церемонный поклон. Его шпага смешно
вздернулась, придавая тощей черной  фигуре  сходство  с  птицей.  Один  из
офицеров Руори не сдержался и фыркнул. Однако, подумал капитан, чем  узкие
брюки и  кружева  хуже,  чем  саронга,  сандалии  и  клановые  татуировки?
Всего-навсего разные традиции. Нужно проплыть  всю  Федерацию  Маураи,  от
Авай до родной Ньзилан и на запад, до Моайи, и тогда  начинаешь  понимать,
как огромная планета и сколько загадок она еще таит.
     -  На  нашем  языке  вы  говорите  преотлично,  сьнер,  -  улыбнулась
очаровательная доньита Треза Карабан. - Может, лучше нас самих, потому что
вы изучали язык по книгам многовековой давности,  а  спанский  так  сильно
изменился с тех пор.
     Руори ответил улыбкой  на  улыбку.  Дочь  дона  Мивеля  того  стоила.
Богатое  черное  бархатное  платье  облегало  фигуру,  от  которой  бы  не
отказалась любая красавица подлунного мира. И хотя люди Моря обращали мало
внимания  на  лицо  женщины,  капитан  не  мог  не  отметить,  гордость  и
скульптурную  отточенность  ее  прекрасных  черт.  Орлиная   линия   носа,
унаследованная от отца,  стала  мягче,  глаза  сияли,  волосы  были  цвета
полночного океана. Как жаль, что мейканцы  благородного  сословия  берегут
девушек исключительно для  будущего  супруга.  Вот  если  бы  она  сменила
жемчуга и серебро на леи и го, и они вместе отправились в каноэ  встречать
восход, любили бы друг друга.
     Тем не менее.
     - В вашем присутствии, - тихо сказал Руори,  -  у  меня  есть  стимул
овладеть современным языком в самый короткий срок.
     Треза  воздержалась  от  кокетливого  жеста  веером,  но  ресницы  ее
затрепетали. Они были такие длинные, а  глаза  -  зеленые,  с  золотистыми
искорками.
     - Манерами каб'леро вы овладеваете не менее скоро, сьнер, -  заметила
красавица.
     - Только не называйте наш язык "современным", умоляю,  -  вмешался  в
разговор ученого вида господин в длинной сутане.  Руори  узнал  Биспо  дон
Карлоса  Эрмозильо,  священника  церкви  Езу  Карито,  который,   кажется,
соответствовал маурийскому Лезу Харисти.
     - Не  современный,  а  испорченный.  Я  тоже  изучал  древние  книги,
напечатанные еще  до  Судной  Войны.  Наши  предки  говорили  на  истинном
спанском. Мы используем  вариант  настолько  же  искаженный,  как  и  наше
нынешнее общество. - Он  вздохнул.  -  Но  чего  ждать,  если  даже  среди
благородных донов только один из десяти способен написать собственное имя?
     - В дни расцвета Перио образованных было больше, - сказал дон Мивель.
- Вам нужно было приплыть лет сто назад, капитан. Тогда бы вы увидели,  на
что мы способны.
     -  Но  что  такое  Перио?  Всего  лишь   отпрыск   другого   великого
государства, - с горечью изрек Биспо. - Перио объединил под своей  властью
большие территории, на некоторое  время  установил  закон  и  порядок.  Но
ничего нового создано не было. История Перио  столь  же  печальна,  как  и
история тысяч государств  до  него.  Следовательно,  его  постигла  та  же
участь.
     Доньита Треза перекрестилась. Даже Руори, имевший  диплом  не  только
навигатора, но и инженера, был поражен.
     - Разве не атомной бомбы?
     - Что? Вы имеете в виду старинное оружие,  уничтожившее  Старый  Мир?
Нет, конечно, нет. - Дон Карлос покачал головой. - Но мы были в своем роде
столь же глупы и грешны, как и наши легендарные праотцы, и результаты были
под стать. Можете называть это человеческой жадностью,  можете  наказывать
эль Дио. Как угодно. С моей точки зрения, особой  разницы  нет.  Первое  и
второе означают примерно одно и то же.
     Руори пристально смотрел на священника.
     - Я был бы счастливо побеседовать с вами еще,  сьнер,  -  сказал  он,
надеясь, что  выбрал  верную  формулу  обращения.  -  Сейчас  редко  можно
встретить человека, знающего историю, а не мифы.
     - Обязательно, - сказал дон Карлос. - Окажите честь.
     Доньита Треза нетерпеливо переступила с ножки на ножку.
     - У нас есть обычай танцевать.
     Ее отец рассмеялся.
     - О да! Юные дамы слишком долго ждали. Терпение дается им нелегко.  У
нас есть довольно времени  продолжить  беседу  завтра,  сьнер  капитан.  А
теперь - музыка!
     Он подал знак. Вступил оркестр. Некоторые инструменты были похожи  на
маурийские, некоторые  казались  незнакомыми.  Сама  музыкальная  гармония
отличалась... что-то подобное встречалось в Стралии. На руку  Руори  легла
ладонь. Он посмотрел на Трезу.
     - Поскольку вы меня не приглашаете, могу я быть  столь  нескромной  и
пригласить вас?
     - Что значит "быть нескромной"? - поинтересовался он.
     Она покраснела и попробовала  объяснить,  но  ничего  не  получилось.
Руори решил, что это очередная местная  моральная  концепция,  которой  не
было аналога в моральном спектре мореходов.  К  этому  времени  мейканские
девушки и их кавалеры уже вышли на середину зала. Несколько  секунд  Руори
наблюдал за парами.
     - Это незнакомый танец. Я не знаю движений.  Но,  кажется,  я  быстро
научусь.
     Она скользнула в его объятия, и это было приятно.
     - У вас хорошо получается, - сказала Треза минуту спустя. - У вас все
так пластичны?
     Лишь немного спустя он понял, что это комплимент. Но будучи  истинным
островитянином, он воспринял вопрос буквально.
     - Мы много времени проводим в море.  Чувство  ритма  и  равновесия  -
необходимые качества, если не хочешь постоянно падать в волны.
     Она наморщила нос.
     - Довольно, перестаньте! - засмеялась она. - Вы такое серьезный,  как
С'Осе в соборе.
     Руори тоже улыбнулся. Он был высокий, молодой, смуглокожий, как и все
островитяне, но с серыми глазами - память о его инглийских предках. Будучи
н'зеланцем, он имел на теле меньше татуировок. Но,  с  другой  стороны,  в
косу он вплел филигрань из  китовой  кости,  саронг  был  сшит  из  самого
тонкого батика, и он добавил к костюму рубашку  с  кружевами.  С  костюмом
контрастировал  нож,  без  которого  любой  мауриец  чувствовал  себя   до
неприличия беспомощным: старый, потертый.  Но  стоило  лишь  взглянуть  на
лезвие, и становилось ясно, что это идеальное оружие.
     - Я хотел бы увидеть этого С'Осе, - сказал он. - Вы мне покажете?
     - Как долго вы у нас пробудете?
     - Сколько будет возможно. Мы  намерены  исследовать  весь  мейканский
берег. До сих пор все контакты Маураи с Мерикой ограничивались экспедицией
с Авайев к Калфорни. Там была обнаружена пустыня, редкие племена  дикарей.
Но от оккайданских торговцев мы слышали, что на севере  есть  леса  и  там
противостоят друг другу люди белой и желтой расы. До нашей  экспедиции  мы
не имели понятия, что  лежит  на  юг  от  Калфорни.  Может  быть,  вы  нам
расскажете, чем ждать в Южмерике?
     - Очень немного, - вздохнула Треза. - Даже в Бразилии.
     - Зато в Мейко цветут восхитительные розы.
     К ней вернулось хорошее настроение.
     - А в Н'зелании процветает искусство комплиментов, - засмеялась она.
     - Отнюдь, мы слишком прямолинейны. Конечно, если  не  рассказываем  о
наших странствиях. Тоща мы плетем фантастические небылицы.
     - А что вы будете рассказывать об этой экспедиции?
     - Буду немногословен, иначе все юноши Федерации ринутся  сюда.  Но  я
вас приглашу на корабль, доньита, покажу вам главный  компас.  И  с  этого
момента компас всегда будет показывать на С'Антон д'Иньо. Вы станете,  так
сказать, розой нашего компаса.
     К некоторому удивлению Руори, она поняла шутку и засмеялась. Ловкая и
гибкая, она изящно вела танец.
     Ночь близилась к концу Они танцевали еще несколько раз,  стараясь  не
нарушать рамок дозволенного и не привлекать внимания, обменивались всякими
веселыми глупостями. Когда рассвет был уже недалеко, оркестр  был  отпущен
отдыхать, и гости, скрывая зевки ладонями, начали понемногу расходиться.
     - Как это скучно, стоять и говорить всем "до свидания", -  прошептала
Треза. - Пусть думают, что я уже ушла спать.
     Она взяла Руори за руку и увлекла за колонну,  а  оттуда  на  балкон.
Старая служанка-дуэнья, наблюдавшая зорким оком за парочками, забредавшими
в этот укромный уголок, уже заснула, завернувшись в мантилью от рассветной
прохлады. Теперь, кроме них, никого здесь, среди цветущих кустов  жасмина,
не было. Туман  окружал  дворец,  издалека  доносился  голос  часового  на
крепостной стене: "Все спокойно". Туман скрывал контуры окружающих  домов.
На западе небо было еще почти черным, сверкали последние ночные звезды. Но
верхушки мачт "Маурийского дельфина" уже поймали первые солнечные  лучи  и
были словно объяты пламенем.
     Треза поежилась, стала ближе к Руори. Некоторое время они молчали.
     - Не забывайте нас,  -  сказала  она  наконец  очень  тихо.  -  Когда
вернетесь к своему счастливому народу, не забывайте нас.
     - Как бы я мог забыть? - ответил он, на этот раз совершенно серьезно.
     - У вас столько всего, чего нет у нас, - печально сказала она.  -  Вы
рассказывали, как невероятно быстро  плавают  ваши  корабли,  даже  против
ветра. И как ваши рыбаки всегда добывают полные сети. Ваши китовые пастухи
разводят стада китов, такие огромные, что вода темнеет, когда они  плывут.
Вы превратили океан в источник пищи и сырья... - Она  потрогала  мерцающую
ткань его рубашки. -  Ты  говорил,  что  такой  материал  вырабатывают  из
простых рыбьих костей. И что у каждой вашей семьи есть просторный  дом,  и
каждый в семье имеет лодку И даже на самых далеких островах маленькие дети
умеют читать и у них есть напечатанные книги... И у вас нет  болезней,  от
которых мы погибаем... И никто никогда не голодает и все свободны... О, не
забывайте о нас, вы, кому улыбнулся эль Дио!
     Смутившись, она замолчала. Руори  заметил,  как  гордо  вскинула  она
голову, словно жалея о минутной слабости.  В  конце  концов,  подумал  он,
Треза - потомок древнего рода, который привык  подавать,  а  не  принимать
милостыню.
     Поэтому он постарался подбирать слова осторожно, чтобы ее не задеть.
     - Дело не в добродетели,  доньита.  Просто  нам  повезло.  Мы  меньше
других пострадали в Судной Войне. Сама война, и тот факт,  что  мы  всегда
были  островитянами,  помогло  нам  начать  разумно  использовать  ресурсы
океана, не истощать, а умножать  их.  Мы  не  сохранили  каких-то  древних
секретов. Но мы возродили научный метод мышления. Это  и  есть  главное  -
наша наука.
     - Атом! - ахнула Треза и перекрестилась.
     - Нет, нет, доньита, - запротестовал  Руори.  -  Мы  обнаружили,  что
многие народы верят, что именно наука стала причиной гибели Старого  Мира.
Саму науку  они  представляют  набором  сухих  рецептов,  инструкций,  как
строить высокие дома и разговаривать между собой  на  расстоянии.  Это  не
имеет ничего общего с истиной. Наука - это метод, способ изучать мир.  Это
способ начинать снова и снова, на голом месте. И вот почему вы,  мейканцы,
можете нам помочь не меньше, чем мы вам. Вот почему мы искали вас и теперь
будем посещать постоянно.
     - Не понимаю, - нахмурившись, сказала она.
     Он огляделся, чтобы найти наглядный пример. Наконец,  он  показал  на
ряд отверстий в каменном балконном поручне.
     - Что здесь было раньше?
     - Ну... не знаю. Так всегда было.
     - Кажется, я могу объяснить. Подобное я уже где-то видел. Здесь  была
фигурная железная решетка. Но много лет назад ее вытащили и сделали из нее
оружие или инструменты.
     - Может быть, - кивнула Треза. - Железо и медь добывать очень трудно.
Мы посылаем караваны через весь континент, к Руинам  Тамико.  Это  опасные
экспедиции, караванам угрожают бандиты и дикари.  Но  нам  нужен  металла.
Когда-то всего в километре отсюда были железные  рельсы,  мне  рассказывал
дон Карлос...
     Руори кивнул.
     - Именно. Наши предки истощили планету. Они добыли всю  руду,  сожгли
всю нефть и уголь, испортили  эрозией  плодородный  слой  почвы.  В  конце
концов, не осталось ничего полезного. Я,  конечно,  преувеличиваю.  Залежи
минералов сохранились, но их  уже  не  хватает.  Другими  словами,  старая
цивилизация  истратила  свой  капитал.   Теперь,   когда   почва   и   лес
самовосстановились,  можно  было   бы   попробовать   возродить   машинную
цивилизацию. Но топлива и минералов для  этого  нет.  Столетиями  человеку
приходилось разбирать древние постройки, чтобы добыть металл. Ведь знаниям
предков не дали пропасть, но их просто нельзя применить: мы теперь слишком
бедны.
     Увлекшись, он подался вперед.
     - Но умение открывать, изобретать зависит не от богатства.  Наверное,
именно из-за скудных ресурсов у нас на  Островах  мы  устремили  поиски  в
другую область. Научный метод так  же  применим  к  ветру,  солнцу,  живой
ткани, как и к нефти, железу, урану. Изучая гены,  мы  разработали  способ
выводить водоросли,  планктон,  рыб  с  нужными  нам  качествами.  Научное
лесоводство дает нам теперь  отличную  строительную  древесину,  материалы
органического  синтеза,  немного  топлива.  Солнце  заливает  нас  океаном
энергии. Мы научились концентрировать и использовать ее. Дерево, керамика,
камень -  очень  часто  они  с  равным  успехом  заменяют  металл.  Ветер,
благодаря таким методам, как аэрофольга, законы Вентуры  и  труба  Хилоча,
обеспечивает нас рабочей силой, согревает и охлаждает. Мы надели  узду  на
приливы, заставили их работать на нас. А параматематическая психология уже
сейчас, на  раннем  этапе  своего  развития,  помогает  разумно  управлять
населением так же как я... О, прошу прощения, доньита, я увлекся. Я забыл,
что я сейчас не инженер.
     - Я хочу сказать одно: если бы у нас были союзники, такой народ,  как
ваш, например, то даже в масштабах всей планеты мы могли бы  сравняться  с
предками и превзойти их... Но другим путем, будучи не столь близорукими  и
беспечными, как они...
     Он замолчал, потому что Треза его не слушала.  Она  смотрела  куда-то
поверх его головы, в небо, и на лице ее застыл ужас.
     На крепостных стенах грянули трубы, ударил колокол собора.
     - Девять дьяволов! - воскликнул Руори, стремительно поворачиваясь  на
каблуках. Небо в зените стало уже совсем голубым.  Пять  акульих  силуэтов
плыли  над  С'Антоном.  Солнце  нового  дня  весело  играло  на   зубчатых
геральдических эмблемах на их боках. Чувствуя легкое головокружение, Руори
оценил длину каждого сотни в три футов.
     Вдруг под воздушными акулами распустились в  воздухе  кроваво-красные
цветы и медленно поплыли к земле.
     - Небоходы! - прошептала  Треза.  -  Сантоима  Мари,  молись  за  нас
теперь!





     Плиты мостовой ударили в подошвы. Локланн перевернулся и  вскочил  на
ноги. Рядом блестел фонтан, над которым возвышался  каменный  всадник.  На
секунду небоход залюбовался линиями скульптуры. В Каньоне ничего подобного
делать не умели. Там же, как и в Зоне, в Корадо - ни  в  одном  из  горных
королевств.  А  храм,  выходивший  фасадом  на  площадь,  был  белоснежным
воплощением устремления к небу.
     Площадь была полна народу. Фермеры и ремесленники готовили прилавки к
торговому дню. Когда приземлились первые небоходы,  большинство  в  панике
разбежалось. Но  один  высокий  и  широкоплечий  мужчина,  схватив  молот,
бросился на Локланна. Он прикрывал бегство молодой  женщины  с  младенцем,
наверное, его жены. Несмотря  на  мешковатое  платье,  Локланн  оценил  ее
фигуру. Монги-работорговцы дадут за такую женщину  хорошую  цену.  Ее  муж
тоже был хорошим  рабом,  но  времени  не  оставалось.  Локланн,  все  еще
скованный стропами и ремнями  парашюта,  выхватил  пистолет  и  выстрелил.
Мужчина охнул, прижал ладони к животу и  упал  на  колени.  Сквозь  пальцы
побежала струйка крови. Локланн сбросил  парашютную  перевязь  и  застучал
сапогами по плитам, устремившись в погоню. Женщина закричала, когда пальцы
Локланна крепко сжали ее запястье. Она попыталась вырваться, но  ей  мешал
ребенок. Локланн потащил ее к храму. Робра уже ждал на ступеньках.
     - Выставляй охрану, - приказал капитан. - Пока можно держать  пленных
в храме.
     В дверях храма показался старик в одежде священника. Перед  собой  он
держал фигурку крестообразного мейканского  идола,  словно  преграждая  им
дорогу. Ударом топора Робра вышиб старику мозги, пинком отбросил с  дороги
мертвое тело и потащил женщину в храм.
     С неба сыпался дождь вооруженных до зубов  солдат  Локланна.  Локланн
поднял к губам сигнальный рог. В любую минуту возможна контратака.  И  она
не заставила себя ждать.
     Стуча подковами, показался  эскадрон  мейканской  кавалерии.  Молодые
надменные воины в мешковатых штанах, в  кожаных  нагрудниках  и  шлемах  с
плюмажами. Их плащи развевались на скаку. Пики были из обожженного дерева,
но сабли - стальные. Очень похоже  на  желтокожих  кочевников  Теккаса,  с
которыми народ Локланна сражался веками. Локланн побежал  к  началу  цепи,
где уже развернули  штандарт  Молнии.  Половина  парашютистов  с  "Бизона"
выстроилась в цепь, заслоном выставив пики с керамическими  наконечниками,
прочно уперев концы в плиты. Они замерли в ожидании.  Первая  волна  атаки
напоролась на них. Кони надевались на пики, как на вертела, поднимались на
дыбы. Ржание, крики. Острия пик ударили по седокам. Вперед ступила  вторая
цепь парашютистов,  с  мечами  и  кривыми  ножами,  которыми  было  удобно
подрезать сухожилия. Несколько минут кипела свирепая  бойня.  Мейканцы  не
выдержали и в панике отступили. Тогда запели каньонские луки.
     Очень скоро  площадь  покрывали  только  раненые  и  убитые.  Локланн
энергично сортировал первых. Тех, кто был ранен легко, отгоняли в храм.
     Издалека донесся громовой удар.
     - Пушка! - сказал Робра, подбегая. - Возле казарм.
     - Пусть позабавятся, пока наши ребята на добрались до их позиций... -
мрачно усмехнулся Локланн.
     - Ну да. - Вид у Робры был нервный. - Что-то ничего от них не слышно.
Мы так и будем стоять?
     - Недолго, - предсказал Локланн.
     Он не ошибся. Пошатываясь, подбежал вестовой с поломанной рукой.
     - "Грозовая туча", -  еле  выдавил  он.  -  Нас  послали  к  большому
зданию... там полно вооруженных людей... они нас отбросили.
     - Вот как? А я думал, это королевский дворец, - засмеялся Локланн.  -
Наверное, король устроил пир. Ладно, за  мной!  Я  сам  сейчас  разберусь.
Робра, останешься за старшего.
     Он отсчитал тридцать человек, и они  поспешили  за  ним.  Они  бежали
трусцой по пустым и тихим улицам, и тишину нарушал только  их  собственный
топот и звон оружия. Жители  в  ужасе  затаились  за  стенами  домов.  Это
хорошо, легче будет их потом собрать в кучу.
     Повернув за угол, Локланн услышал  рев  атаки.  Перед  ним  открылось
здание дворца, старое, с красной черепичной крышей и  множеством  окон.  В
окнах блестело стекло. Люди с "Грозовой тучи" дрались  у  главных  дверей.
Мостовую вокруг густо усеяли  небоходы,  убитые  и  раненные  в  последней
атаке.
     Одним взглядом Локланн оценил ситуацию.
     - Тупоголовые! Не догадались зайти с тыла! - простонал он. -  Джонак,
возьми пятнадцать человек, вышиби черный ход и  ударь  в  тыл.  Остальные,
помогайте мне отвлекать их!
     Он вскинул окровавленный боевой топор.
     - Каньон! - заорал он. - Каньон!
     Остальные повторили клич и ринулись в битву.
     Волна нападающих в очередной  раз  откатилась  от  двери.  Десантники
переводили дух и считали раны. В широком дверном проеме стояло  полдесятка
мейканцев. Все - благородные доны: мрачные  мужи  с  козлиными  бородками,
напомаженными усами,  в  строгих  черных  костюмах,  с  красными  плащами,
намотанными на левую руку, словно щит,  и  с  длинными  тонкими  мечами  в
правой. Мечи эти назывались у них шпагами.
     За их спинами другие доны ждали,  готовые  занять  место  убитых  или
раненых.
     - Каньон! - взревел Локланн.
     - Кель Див вела! - воскликнул высокий седеющий дон  с  золотой  цепью
предводителя, и его клинок стальной змеей метнулся к груди Локланна.
     Локланн парировал выпад топором.  Но  дон  был  искусным  бойцом.  Он
ответил новым выпадом, который завершился ударом в грудь воздушном пирата.
Но скрученная в шесть витков кожа кирасы выдержала  удар  острия.  Локланн
выбил шпагу из руки врага. "Ах, но, дон Мивель!" - воскликнул молодой воин
рядом с кальдом. Старик фыркнул, ловко перехватил рукоять топора и с силой
подземного тролля выдернул оружие из рук  Локланна.  Локланн  видел  глаза
старика, говорившие "Смерть!". Дон Мивель занес топор, но Локланн нажал на
курок пистолета, на лету поймал падающего  дона  Мивеля,  сдернул  золотую
цепь и надел себе на шею. Клинок шпаги прозвенел у его шеи. Локланн поднял
топор, покрепче уперся подошвами в плиты мостовой и ударил.
     Цепь защитников прогнулась, подалась.
     Вдруг шум послышался за спиной Локланна. Обернувшись, он увидел блеск
оружия за спинами своих людей. Проклятье! Во дворце  было  гораздо  больше
людей, и пока одни держали главный вход, остальные теперь атаковали его  с
тыла!
     Острие шпаги вонзилось в бедро. Он  почувствовал  лишь  слабый  укол,
словно ужалила пчела, но гнев затянул глаза красной пеленой.
     - Чтоб ты заново родился такой же свиньей, как сейчас! - взревел  он.
Почти ничего не видя, он бешено завертел  топором.  Ему  удалось  очистить
пространство вокруг себя  вырваться  из  кольца  и  взглянуть  на  бой  со
стороны.
     Напавшие с тыла были преимущественно дворцовой охраной,  судя  по  их
полосатой форме, пикам и  мачете.  Но  среди  находилась  дюжина  людей  в
одежде, которой Локланну еще видеть не  приходилось.  У  них  были  черные
волосы и очень смуглая кожа, как у инджийцев, хотя чертами лиц они  больше
напоминали людей белой расы. Кожа была плотно покрыта сложными  синеватыми
узорами, одеты эти незнакомцы были  только  в  какие-то  цветные  простыми
вокруг бедер  и  венки  из  цветов.  Иноземцы  с  феноменальной  ловкостью
манипулировали ножами и дубинками.
     Локланн разорвал штанину и взглянул на рану. Ничего серьезного.  Куда
тяжелее приходилось сейчас его людям. Морк сунна Бренн с занесенным  мечом
ринулся на одного смуглокожего иностранца, довольно плечистого малого,  на
котором кроме простыни на бедрах была еще блуза  с  кружевами.  Дома  Морк
убил четверых в законных поединках, а скольких он зарубил в набегах,  было
вообще трудно сказать. Смуглокожий  стоял  спокойно,  сжав  в  зубах  нож,
свободно опустив руки. Когда меч опустился, иностранца просто не оказалось
на старом месте.  Усмехнувшись  сквозь  сжатые  зубы,  иностранец  рубанул
ребром ладони по кисти Морка. Локланн услышал хруст кости. Морк вскрикнул.
Иностранец ударил его в горло, в кадык. Морк медленно опустился на колени,
выплюнул  кровь,  сложился  вдвое  и  замер.  Иностранца  атаковал  другой
небоход, с топором. Тот опять  текучим  движением  ловко  ушел  от  удара,
поймал нападающего за бедро и послал головой вперед  в  мостовую.  Небоход
остался лежать неподвижно.
     Локланн заметил, что  иностранцы  кольцом  окружали  женщин.  Женщин!
Октаи и людоед Улагу, эти подонки  выводили  из  дворца  женщин!  И  атака
против них уже сама собой захлебнулась. Мрачно  хмурясь  и  зажимая  раны,
воздушные пираты отступили.
     Локланн бросился на врага.
     - Каньон! - заревел он. - Каньон!
     - Руори Ранги Лоханассо, - вежливо ответил  иностранец  в  блузе.  Он
протарахтел серию приказов. Его товарищи начали быстро отходить.
     - Что стоите, дерьмо! Нападайте! - заорал Локланн.
     Но преследование началось без энтузиазма, кроме того, пики арьергарда
отбросили преследователей назад. Тогда Локланн сам повел наступление.
     Плечистый иностранец в блузе заметил его, серые глаза остановились на
золотой цепочке убитого кальда и сразу стали ледяными, как северная зима.
     - Ты убил дона Мивеля! - сказал Руори на спанском.  Локланн,  опытный
небоход, понял его. Он выучил основы спанского от пленных и наложниц.
     - Паршивый сукин сын!
     Пистолет был уже в руке, но Руори резко дернул  плечом,  и  в  правый
бицепс воздушного пирата воткнулся нож. Пистолет покатился по плитам.
     - Я за ним вернусь! - крикнул Руори и приказал товарищам: - Назад, на
корабль!
     Локланн смотрел на бегущую по руке кровь. Словно со стороны он слышал
звон оружия, крики - это отступающий  отряд  прорвал  хлипкое  заграждение
небоходов. В дверях дворца, теперь пустых, появился Джонак с  отрядом.  Но
уцелевшие защитники ушли с Руори.
     К  Локланну,  который  смотрел  на  рану,  как   загипнотизированный,
подбежал небоход.
     - Нам их преследовать, шкипер? - спросил  он  почти  сочувственно.  -
Джонак может вас сменить.
     - Нет.
     - Но они уводят сотню женщин. И очень много молодых.
     Локланн потряс головой, словно пес, выбравшийся на берег из глубокого
и холодного ручья.
     - Не надо. Мне нужен медик, пусть зашьет рану. А с иноземцами мы  еще
сквитаемся. Сейчас есть дела  поважнее.  Ребята,  у  нас  целый  город  на
разграбление!





     Причал был усеян трупами, некоторые были обуглены. Рядом с массивными
каменными стенами складов  мертвые  казались  маленькими,  как  поломанные
куклы. В ноздрях щипало от гари, пушечного дыма.
     Навстречу  Руори  спешила  команда  во  главе  с  первым   помощником
"Дельфина", Ателем  Хамидом  Серайо.  Он  отдал  честь  на  островитянский
неофициальный манер,  так  небрежно,  что  несколько  мейканских  офицеров
переглянулись, несмотря на явно неподходящую ситуацию.
     - Мы почти собрались идти за вами, капитан!
     Руори посмотрел на мачты и оснастку "Дельфина".
     - Что здесь было?
     -  Банда  вот  этих  чертей  приземлилась  возле  батареи.  Пока   мы
соображали, что происходит, они овладели огневой позицией.  Часть  из  них
поспешила на шум в северном  квартале.  Кажется,  там  казармы.  Остальные
бандиты напали на нас. Ну вот, планшир наш на десять футов выше  пристани,
а мы все знаем, что надо делать, если нападают пираты. В общем,  шансов  у
них не было. Я их немного поджарил.
     Руори с содроганием посмотрел на черные  обугленные  трупы.  Они  тот
заслужили, несомненно, и все же ему не нравилась идея использовать горящую
ворвань против живых людей.
     - Жаль они не попробовали с морской стороны, - вздохнул  Атель.  -  У
нас там такая симпатичная гарпунная катапульта. Помню, пару  лет  назад  я
такую опробовал неподалеку от  Хинджии,  когда  к  нам  подошел  синизский
буканьер. Как они орали!
     - Люди не киты! - вспылил Руори.
     - Хорошо, капитан, хорошо! - Атель попятился, слегка испугавшись. - Я
ничего плохого не имел в виду.
     Руори уже успокоил себя, сложил вместе ладони.
     - Я поддался напрасному гневу, - подчеркнуто вежливо сказал он.  -  Я
смеюсь над самим собой.
     - Чепуха, капитан.  Значит,  мы  их  отбросили.  Но  подозреваю,  они
вернутся с подкреплением. Что будем делать?
     - Хотел бы я знать, - мрачно сказал Руори.
     Он повернулся к мейканцам, увидел их лица.
     - Прошу меня извинить, доны и доньиты, - сказал он на спанском. - Мой
помощник вводил меня в курс последних событий.
     - Не извиняйтесь! - шагнув вперед, воскликнула Треза Карабан. Мужчины
обиженно переглянулись,  но  все  были  слишком  утомлены,  чтобы  открыто
осудить ее за несдержанность. Для Руори же было вполне  естественно,  если
женщина поступала так же свободно, как и мужчина.
     - Вы спасли нам жизнь, капитан. И даже больше, чем жизнь!
     Что может быть  хуже  смерти?  Рабство,  разумеется.  Веревки,  кнут,
принудительный труд в чужой стране, до конца жизни. Взгляд его  задержался
на Трезе: длинные пряди волос разбросаны по  плечам,  платье  порвано,  на
лице усталость и следы слез.  Знает  ли  она,  что  ее  отец  убит?  Треза
старалась держаться независимо  и  смотрела  на  Руори  с  непонятным  для
последнего вызовом.
     - Мы еще не знаем, что теперь делать, - сказал он с запинкой.  -  Нас
всего пятьдесят человек. Мы можем помочь городу?
     Один из молодых дворян, покачнувшись, ответил:
     - Нет, с городом кончено. Вы могли  бы  доставить  дам  в  безопасное
место. Это все.
     - Вы уже сдались, сьнер Дуножу? - запротестовала Треза.
     -  Нет,  доньита,  -  прошептал  молодой  человек.  -  Но  мне  лучше
исповедаться сейчас же, до возвращения в бой. Мне уже не жить.
     - Поднимемся на борт, - предложил Руори кратко.
     Он повел их к трапу. Лиу, одна из пяти корабельных вахинас, бросилась
навстречу. Она обняла Руори за шею, крепко прижалась.
     - Я так боялась, что вас убьют! - воскликнула она сквозь слезы.
     - Пока мы живы. - Руори освободился из ее объятий со  всей  возможной
мягкостью. Он заметил, как замерла, глядя на них, Треза. Странно,  неужели
забавные  мейканцы  думают,  будто  команда  отправится  в   многомесячную
экспедицию без девушек? Может, одежда вахины, не отличавшаяся от облачения
его товарищей, противоречит местным табу? К Нану глупые  предрассудки!  Но
неприятно, что Треза сразу так замкнулась.
     Мейканцы с любопытством  и  даже  изумлением  смотрели  по  сторонам.
Многие  еще  не  успели  побывать  на  борту  "Дельфина".  И  сейчас   они
рассматривали леера и рангоуты, гарпунные катапульты, кабестаны, бушприт и
самих моряков. Маурийцы ободряюще улыбались в ответ.  Многие  воспринимали
происходящее как забавное приключение. Стычка с воздушными налетчиками  не
могла испугать людей, для развлечения нырявших с одним  ножом  за  акулами
или ездивших в гости к друзьям за тысячу миль в утлых каноэ.
     Ведь им не довелось беседовать с благородным доном  Мивелем,  веселым
доном Ваном, добрым и образованным  Биспо  Эрмозильо.  Они  не  видели  их
мертвыми на полу дворца, где только кружились в танце пары.
     Мейканские женщины и их слуги сгрудились вместе, многие тихо плакали.
Треза и несколько благородных донов поднялись вместе с Руори на полуют.
     - Давайте поговорим, - предложил Руори. - Кто эти бандиты?
     - Люди Неба, небоходы, - прошептала Треза.
     - Это  я  уже  понял.  -  Руори  искоса  посмотрел  на  патрулирующий
неподалеку  аппарат.  Его   очертания   отличались   зловещим   изяществом
барракуды. Над городом в нескольких местах поднимался столбами дым.
     - Но кто они? Откуда?
     - Они не мейканцы.  Они  с  диких  высокогорий  вокруг  большой  реки
Корадо. - Треза отвечала каким-то сухим,  плоским  тоном,  словно  боялась
выдать свои чувства. - Корадо течет  по  дну  Гранд  Каньона.  Они  горцы.
Полагают, что когда-то их вытеснили туда  с  восточных  равнин  монги.  Но
закрепившись в горах, они разгромили несколько племен монгов, с остальными
заключили союз. Вот уже столетие они нападают на наши северные границы. Но
так далеко на юг они забрались впервые. Мы не ждали. Их шпионы,  очевидно,
пронюхали, что  наши  войска  сейчас  возле  Рио  Гран,  преследуют  армию
бунтовщиков... - Тереза поежилась.
     - Паршивые собаки! - презрительно процедил дон Дуножу. - Они способны
только грабить и убивать, жечь! - Он бессильно опустил голову.  -  Что  мы
такое совершили? За что небо наслало их на нас?
     Руори задумчиво потер подбородок.
     - Едва ли они такие уж дикари, -  пробормотал  он.  -  Даже  в  нашей
Федерации не умеют делать таких дирижаблей. Ткань... наверное, специальная
хитрая синтетика, иначе она бы долго не удержала водород.  Не  думаю,  что
они используют гелий! Но чтобы производить столько водорода,  нужна  целая
промышленность. И отлично развитая практическая химия,  по  крайней  мере.
Может, они даже используют электролиз... Великий Лезу!
     Он заметил, что разговаривает сам с собой на родном языке.
     - Прошу меня простить, я задумался над нашими дальнейшими действиями.
Итак,  что  бы  мы  могли  предпринять?  На  корабле,  к  сожалению,   нет
летательных аппаратов.
     Он снова посмотрел на дирижабли. Атель  подал  бинокль.  Руори  навел
линзы  на  ближайший  воздушный  корабль,  настроил   резкость.   Огромный
вытянутый газовый баллон, под ним гондола. Длиной сама гондола  не  меньше
многих маурийских кораблей.  Вместе  баллон  и  гондола  создавали  единое
обтекаемое целое. Гондола, кажется, из плетеного тростника  на  деревянной
раме, легкая и прочная. В трех четвертях высоты  гондолы  от  киля  бежала
смотровая галерея для работы и перемещения экипажа.  Через  промежутки  на
ней  были  установлены  разнообразные  механизмы.   Лебедки   и,   похоже,
катапульты. Значит, дирижабли разных северных королевств  сражались  между
собой. Нужно  взять  это  на  заметку.  Политикопсихологи  Федерации  были
искусны в играх типа "Разделяй и властвуй".
     Но сейчас...
     Руори крайне интересовал принцип движения воздушных кораблей.
     У носа гондолы  в  радиальном  направлении  отходили  два  лонжерона,
каждый длиной около пятидесяти футов, один над другим.  На  них  держались
две поворотные рамы  по  каждую  сторону.  К  рамам  крепились  квадратные
паруса. Аналогичная пара лонжеронов проходила через гондолу к кормы. Всего
восемь парусов. Рулевые плоскости, треугольные, как акульи плавники,  были
прикреплены к газовому баллону.  Под  гондолой  виднелась  пара  выдвижных
ветряных колес. Судя по всему, они  выполняли  функции  фальшкиля.  Паруса
управлялись через систему лееров, которые проходили к брашпильным лебедкам
гондолы. Наверное, комбинируя их взаимное расположение, можно было  застав
дирижабль идти даже против ветра, галсами. Кроме того, на  разных  высотах
воздух движется в  разных  направлениях.  Дирижабль  может  подниматься  и
опускаться, меняя объем газа в  ячейках  баллона  или  сбрасывая  балласт.
(Этот прием наверняка держат про запас на обратную  дорогу,  когда  потери
из-за неизбежной утечки сильно урежут запас газа.) Паруса,  рули  и  ветры
разных направлений позволят такому дирижаблю совершать полеты на несколько
тысяч километров, с грузом в несколько тонн. Какой восхитительный аппарат!
     Руори опустил бинокль.
     - Разве в Перио не изобрели летательных аппаратов, чтобы  бороться  с
дирижаблями?
     - Нет, - пробормотал мейканец. - У нас есть только аэростаты.  Мы  не
умеем делать ткань, достаточно долго держащую поднимающий  газ.  И  мы  не
знаем, как управлять полетом, поэтому...
     - И будучи ненаучной цивилизацией, вам не пришло  в  голову  заняться
исследованиями и научиться подобным приемам, - сказал Руори.
     Треза, смотревшая в сторону города, стремительно обернулась.
     - Вам легко говорить! - воскликнула она. - Вам не нежно из века в век
отбивать монгов с севера и рауканцев на юге,  вам  не  пришлось  потратить
двадцать тысяч лет и десять тысяч жизней на постройку каналов и акведуков,
чтобы люди не умирали от голода и засухи! У вас нет на шее пеонов, которые
умеют только тупо работать и не способны о себе позаботиться,  потому  что
их никогда этому не учили, потому что само их существование -  непосильное
бремя для нашей страны и не остается сил на их  просвещение...  Вам  легко
говорить! Плаваете себе спокойно в компании полуголых шлюх и смеетесь  над
нами! А что бы вы сделали на нашем месте, могущественный сьнер капитан?
     - Успокойтесь, - упрекнул Трезу Дуножу. - Он спас нам жизнь.
     - Пока что! - процедила ока сквозь слезы и бальной туфельной  топнула
по палубе.
     Руори не понял  слова  "шлюха".  Кажется,  что-то  нелестное.  Может,
имелись в виду вахинас? Но что бывает почетнее,  чем  честно  заработанная
хорошая плата за разделенные бок о бок с мужчинами опасности и приключения
дальней экспедиции? О чем думает Треза  рассказывать  внукам  в  дождливые
вечера?
     Потом его озадачила другая мысль. Почему Треза так  его  волнует?  Он
замечал нечто подобное у некоторых  мейканцев.  Неестественно  напряженные
отношения мужчин и женщин, словно женщина была чем-то большим, чем  просто
уважаемым товарищем, партнером, помощником. Но  разве  могут  быть  другие
отношения? Специалист-психолог нашел бы ответ. Руори был в тупике.
     Он сердито потряс головой и громко сказал:
     - Не время пикироваться. - Его пришлось использовать спанское  слово,
хотя он не был уверен в правильно подтексте. - Нужно принимать решение. Вы
уверены, что нет способа отбить пиратов?
     - Нет, если только сам С'Антон не явит нам чудо, -  голосом  мертвого
человека ответил Дуножу.
     Вдруг он выпрямился.
     - Но одно вы можете сделать, сьнер. Покиньте порт  и  доставьте  этих
женщин в безопасное место, среди них благородные дамы,  и  они  не  должны
попасть в  рабство,  испытать  бесчестье.  Доставьте  их  на  юг,  в  порт
Ванавато. Тамошний кальд возьмет на себя заботу об их благополучии.
     - Мне эта идея не нравится. Я не хочу убегать, - сказал Руори,  глядя
на трупы небоходов, усеявшие пристань.
     - Сьнер, речь идет о жизни дам! Во имя эль Дио, сжальтесь над ними.
     Руори внимательно посмотрел на суровые  бородатые  лица  мужчин.  Они
были гостеприимными хозяевами и не  знали  другого  способа  отплатить  за
добро.
     - Если вы настаиваете, - медленно произнес он. - А что будете  делать
вы?
     Молодой дворянин склонил голову, как перед королем.
     -  Мужчины  пошлют  вам  вслед  благодарности  и  молитвы,  а  потом,
естественно, вернутся в бой.
     Он выпрямился и рявкнул голосом плац-парадов:
     - Смирно-о! В шеренгу - ста-ановись!
     Несколько   быстрых   прощальных   поцелуев,   и   мейканские   воины
промаршировали по трапу защищать родной город.
     Руори ударил по гакборту кулаком.
     - Если бы я мог, - прошептал он, - если  бы  я  мог  что-то  сделать!
Думаете, пираты могут нас снова атаковать?  -  спросил  он  с  надеждой  в
голосе.
     - Только если вы останетесь у причала,  -  сказала  Треза.  Ее  глаза
были, как изумрудный лед.
     - А если они нападут на нас в море...
     - Едва ли. У вас на борту всего сотня женщин и почти никаких товаров.
Небоходы заняты городом, где в их власти десять тысяч женщин, есть из кого
выбирать.  И  все  сокровища  нашего  города.  Зачем   тратить   время   и
преследовать вас?
     - Так, так...
     - Поднимайте якоря,  -  процедила  Треза.  Не  стоит  рисковать.  Мне
кажется, вы не осмелитесь задержаться.
     Он вскинул голову, словно получив пощечину.
     - Что вы хотите сказать? Что маурийцы - трусы?
     Она ответила не сразу, но сказала с неохотой:
     - Нет.
     - Тогда зачем вы меня дразните?
     - Оставьте меня в покое! - Она склонилась к поручню, спрятала лицо  в
ладонях и замерла.
     Руори исполнил просьбу оставил ее  одну  и  пошел  отдавать  приказы.
Матросы  начали  карабкаться  на  мачты.  Свернутые   парусные   полотнища
разворачивались  с  сухим  треском,  хлопали  на   свежем   ветру.   Море,
темно-синее за молом, покрылось белыми  барашками,  чайки  дугами  чертили
небосвод. Перед  глазами  Руори  вдруг  встали  сцены,  виденные  на  пути
отступления из дворца.
     Безоружный человек на мостовой. Голова разбита. Двое пиратов тащат  в
переулок двенадцатилетнюю девочку. Она отчаянно кричит. Пожилой  горожанин
пытается убежать от четверых лучников, которые со смехом стреляют в  него.
Пронзенный, он падает и пытается  уползти,  упираясь  в  мостовую  руками.
Лучникам было очень весело.  Словно  окаменевшая,  женщина  в  разорванном
платье,  сидящая  на  мостовой,  рядом  ее   ребенок   с   вытекающим   из
раздробленной головы мозгом. В  нише  стены  статуя,  символ  святости,  с
увядшим букетиком фиалок у ног, обезглавленная  небрежным  ударом  топора.
Горящий дом...
     Воздушный корабль над головой вдруг перестал казаться Руори красивым.
     Дотянуться до налетчиков и швырнуть с неба на землю!
     Руори застыл, словно его  ударила  молния.  Вокруг  деловито  сновала
команда. Он слышал веселые голоса здоровых, всегда свободных и никогда  не
знавших голода молодых людей. Но они лишь отдавались слабым эхом в дальнем
уголке сознания Руори.
     - Отдать швартовы! - донесся голос помощника.
     - Стоп! Еще не время! Подождите!
     Руори помчался на  ют,  где  оставил  доньиту  Трезу.  Она  стояла  с
опущенной головой, упавшие пряди волос закрыли лицо.
     - Треза! - выпалил Руори, не переводя дыхания. - Треза, у меня  идея.
Кажется, может получиться... Мы сможем ответить ударом на удар!
     Она подняла глаза. Пальцы сжали руку Руори, ногти до крови впились  в
кожу.
     - Нужно заманить их в погоню... хотя бы пару их дирижаблей. Я еще  не
продумал  детали,  но  мы  сможем  устроить  бой  или  даже  заставить  их
отступить, оставить город в покое...
     Она молча смотрела на него. Он вдруг почувствовал, что ему не хватает
слов.
     - Конечно, мы можем и проиграть бой. И у нас на борту женщины...
     - Если вы потерпите поражение, - сказала она едва слышно, - мы  умрем
или попадем в плен?
     - Наверное, умрете.
     - Хорошо. Тогда деритесь.
     - Но пока не ясна одна важная деталь. Как заманить пиратов в  погоню?
- Он помолчал. - Если бы кто-то позволил им взять себя в плен... И убедил,
что у нас на борту огромное, невообразимое сокровище... Они бы поверили?
     - Возможно, поверили бы. - В голос  ее  вновь  вернулась  энергия.  -
Скажем,  речь  идет  о  казне  кальда.  На  самом  деле  ее   никогда   не
существовало,  но  грабители  способны  поверить,  что  подвал  отца   был
нафарширован золотом.
     - Тогда кто-то должен пойти к ним. - Он отвернулся, сплетя пальцы,  и
сделал последний вывод, тот, который больше всего ему не нравился.  -  Это
должен быть не простой человек. Мужчину они запихнут  к  остальным  рабам,
так? Они его не станут слушать?
     - Нет. Почти никто из небоходов не знает спанского. Пока они  поймут,
о чем бормочет раб, они уже будут на полпути домой. - Треза нахмурилась. -
Что же делать?
     Руори знал ответ, но язык не поворачивался во рту.
     - Простите, доньита, - пробормотал он наконец. - Моя  идея  оказалась
нестоящей. Мы отдаем швартовы.
     Девушка преградила ему дорогу, встала между ним и поручнем. Она  была
совсем рядом, как тогда, на балу, во время танцев. Ее голос был  абсолютно
спокоен.
     - Вы знаете способ. Вы знаете, что нужно сделать.
     - Нет!
     - Не лгите! Вы не умеете лгать, я вас хорошо изучила, хотя и всего за
одну ночь. Говорите!
     Он старался не смотреть ей в лицо.
     - Женщина... и если это будет красивая женщина... ее могут отвести  к
предводителю?
     Треза отшатнулась, краска покинула лицо.
     - Да, - наконец сказала она. - Наверное.
     - Но, с другой стороны, могут просто убить. Они убивают  просто  так,
без причины. Я не могу подвергать риску человека.
     - Глупец. Думаете, я боюсь смерти? - сквозь зубы прошептала она.
     - А что же еще может случиться? - удивился Руори. - Ах  да,  конечно,
если мы проиграем, женщина останется рабыней. Но если она красивая, с  ней
будут хорошо обращаться.
     - И на большее вы не способны... -  Треза  замолчала.  Руори  впервые
увидел улыбку, которая выражает и горе, и боль. - Конечно, я могла бы сама
догадаться. У вашем народа другие мерки.
     - Что вы имеете в виду?
     Она сжала пальцы в кулаки, зажмурилась, сказала сама себе:
     - Они убили отца, я видела, как он упал.  Они  оставят  мой  город  в
руинах, и обитать там будут только призраки умерших.
     Она подняла голову.
     - Я пойду.
     - Вы? - Он  крепко  схватил  ее  за  плечи.  -  Нет!  Только  не  вы!
Какая-нибудь другая девушка...
     - Неужели я стану посылать кого-то вместо себя? Я дочь кальда!
     Она освободилась и быстро пошла к трапу. Назад она  не  смотрела.  Он
услышал только:
     - Еще монастырь...
     Руори не понял, о чем идет речь. Он стоял на юте, смотрел ей вслед  и
ненавидел себя самого. Потом приказал:
     - Отдать швартовы!





     Мейканцы упорно сопротивлялись, и приходилось отбивать дом за  домом,
улицу за улицей. Но через пару  часов  уцелевшие  солдаты  гарнизона  были
закупорены в северо-восточном  районе  С'Антона.  Сами  они  едва  ли  это
понимали,  но  вождь  небоходов  имел  хороший  вид  сверху.   Его   ровер
пришвартовался  к  шпилю  собора,  для  спуска  и  подъема  была  сброшена
веревочная лестница. Патрульный дирижабль доставил сообщение.
     - Отлично, - сказал Локланн. Он был доволен. - Пусть  сидят  в  норе.
Выставим в заслон четверть людей. Остальные займутся городом, а то  хитрые
горожане спрячут  свое  серебро.  Нельзя  давать  им  передышки.  Вечером,
отдохнув, сбросим парашютистов в тыл окруженным, выгоним на  наши  рады  и
уничтожим.
     Чтобы немедленно  погрузить  самую  ценную  часть  награбленного,  он
приказал посадить "Бизона" на площадь. Ребята были хорошими бойцами, но  с
красивыми вещами обращаться  не  умели,  могли  невзначай  порвать  чудное
платье, разбить чашу или испортить впопыхах  драгоценный  инкрустированный
крест-распятие. А мейканские вещицы иногда были до того красивые,  что  их
даже продавать было жалко.
     Флагман снизился до минимальной  высоты.  Но  до  площади  все  равно
оставалось около  тысячи  футов.  Ручными  помпами  и  с  резервуарами  из
алюминиевом сплава невозможно было достаточно плотно сжать  водород.  Если
бы воздух был плотнее или более холодным, они бы зависли даже  выше.  Дома
всем четыре женщины могли посадить ровер с  помощью  храповых  кабестанов.
Сейчас же пришлось бросать посадочные  тросы,  газ  выпускать  было  жаль.
Несмотря на  недавно  появившиеся  солнечные  энергоблоки,  водорода  едва
удавалось добывать в достаточном количестве. Хранители брали за  солнечную
электроэнергию не меньше, чем за  водную.  (Хранители  пользовались  своим
преимуществом. Будучи выше королей,  они  без  всяком  контроля  назначали
цены. Поэтому некоторые короли, в том числе и Локланн, начали  собственные
опыты по добыче водорода. Но дело было долгим, принимая во  внимание,  что
даже Хранителям ремесло его добычи не было полностью понятно.)
     Сейчас кабестаны заменила толпа сильных  воинов-небоходов.  И  вскоре
"Бизон" был надежно пришвартован на соборной площади, которую занял  почти
целиком. Локланн лично осмотрел каждый  канат.  Раненая  нога  болела,  но
ходить было можно. Раздражала правая рука, где швы болели больше, чем сама
рана. Медик предупредил,  чтобы  он  руку  слишком  не  нагружал.  Значит,
драться придется левой, чтобы никто не посмел сказать,  будто  бы  Локланн
сунна Холбер увиливает от схватки. Но теперь он был всего полбойца.
     Он потрогал нож, нанесший ему рану. Теперь у него  отличное  стальное
лезвие. И разве владелец лезвия не обещал  встретиться  и  выяснить,  кому
достанется клинок? Такие слова имеют силу  пророчества.  Было  бы  неплохо
встретиться с этим Руори в следующей жизни.
     - Шкипер! Шкипер!
     Локланн посмотрел вокруг. Кто его звал? Ю Красный Топор и Аалан сунна
Рикар, люди одной с ним ложи,  приветствовали  его.  Они  держали  молодую
женщину в черном бархате  и  серебряных  украшениях.  Из  толпы  небоходов
одобрительно засвистели.
     - Что такое? - сердито спросил Локланн. У нем дел было по горло.
     - Вот эта баба, сэр. Ничего смотрится, а? Мы поймали ее  недалеко  от
пристани.
     - Ну хорошо, запихните в собор, к остальным. О!..
     Локланн качнулся на каблуках, прищурился, глядя в  горевшие  холодным
зеленым пламенем глаза. Однако!
     - Она трещала одно и то же. Шеф, рей, омбро гра... Я наконец подумал,
может, она имеет в виду вас, чиф, - сказал Ю. - Потом она закричала  "Хан!
Хан!" и я уже не сомневался. Так что мы  ею  не  пользовались,  -  скромно
пояснил он.
     - Аба ту спаньел? - сказала девушка.
     Локланн усмехнулся.
     - Да, - ответил он на том же языке, с густым акцентом, но  достаточно
вразумительно. - Я даже заметил, что ты обращаешься к мне на  "ты".  -  Ее
красивые губы сжались в нить. - Значит, ты считаешь  себя  выше...  Или  я
твой бог, или любовник.
     Она вспыхнула, гордо подняла голову. Солнце заиграло на волосах цвета
вороньем крыла.
     - Тогда прикажи этим болванам меня отпустить!
     Локланн отдал приказ на англизе. Ю  и  Аалан  отпустили  девушку,  на
руках которой остались синяки от их пальцев. Локланн погладил бороду.
     - Зачем ты хотела меня видеть?
     - Ты вождь? Я дочь кальда, доньита  Треза  Карабан.  -  На  мгновение
голос дрогнул. - На твоей шее цепь моего отца.  Я  пришла  вести  с  тобой
переговоры от имени его людей.
     - Что? - Локланн мигнул. Среди бойцов кто-то захохотал.
     Она не просит пощады, тон у нее резкий.
     - Принимая во внимание неизбежные ваши потери, если вы продолжите бой
до  конца,  учитывая  угрозу  ответного  нападения  на  вашу  страну,   не
согласитесь ли вы  принять  выкуп?  Вы  получите  охранное  свидетельство,
вернетесь в безопасности домой, но вы должны  освободить  всех  пленных  и
прекратить дальнейшее разрушение города.
     - Клянусь Октаи Буренесущим! - пробормотал Локланн. - Только  женщина
могла вообразить, что мы... Ты сказал, что вернулась?
     Она кивнула.
     - Чтобы вести  переговоры.  У  меня  нет  законного  права  обсуждать
условия перемирия, но практически...
     - Тихо! - рявкнул он. - Откуда ты вернулась?
     Она замолчала.
     - Это не имеет отношения...
     Вокруг было слишком много лишних глаз. Локланн отдал приказ  начинать
тщательный грабеж города. Потом повернулся к девушке.
     - Поднимись со мной на борт корабля. Там мы поговорим.
     Она на миг зажмурилась, губы шевелились. Потом она посмотрела  ему  в
глаза. (Он вспомнил когуара, которого однажды поймал в сеть). Она  сказала
бесцветным тоном:
     - Да, у меня есть другие доводы.
     - Как у любой женщины, - засмеялся он. - Но ты не  любая,  далеко  не
любая!
     - Я не об этом! - вспыхнула она. - Я  хотела  сказать...  Нет,  Мари,
молись за меня!
     Раздвигая бойцов, Локланн пошел к трапу. Она последовала за ним.
     Они миновали свернутые паруса, спустились с  галереи.  Люк  в  нижнюю
часть трюма был открыт, можно  было  увидеть  грузовые  камеры  и  кожаные
петли-наручники для  рабов.  На  галерее  стояло  несколько  часовых.  Они
облокотились на пики, вытирая пот, текший  из-под  шлемов,  перебрасываясь
шутками. Когда Локланн провел мимо  девушку,  часовые  приветствовали  его
восхищенно-завистливыми репликами.
     Он открыл дверцу.
     - Ты раньше видела наши корабли?
     Верхняя часть гондолы включала  в  себя  длинную  комнату.  Она  была
пуста, если не считать рам для спальных гамаков. За перегородкой находился
крошечный  камбуз  и,  наконец,  на  самом  носу  -  комната  с   картами,
навигационными  приборами,  переговорными  трубами,  окна  которой  давали
хороший обзор во время полета. Под оружейным стеллажом,  на  полке,  стоял
маленький идол, клыкастый и четвероруки, пол был устлан ковром.
     - Это мостик, - сказал Локланн. - И каюта капитана одновременно.
     Он жестом пригласил садиться в  любое  из  четырех  плетеных  кресел,
принайтованных к полу.
     - Прошу садиться, доньита. Не желаешь чего-нибудь выпить?
     Она села, ничего не ответив. Крепко сжатые в кулаки пальцы лежали  на
ее коленях. Локланн налил полстакана виски, сделал изрядный глоток.
     - Ага! Позднее достану тебе местном вина. Но просто стыд, что  вы  не
строите винокурень.
     Она подняла на нет полные отчаяния глаза.
     - Сьнер, прошу вас во имя Карито... во имя вашей  матери...  Пощадите
мой народ.
     - Моя мама умерла бы от смеха, услышав такое, -  сказал  Локланн.  Не
будет зря тратить время. - Он подался  вперед.  -  Ты  убежала,  но  вдруг
вернулась. Откуда?
     - Я... Это важно?
     Хорошо, она начинает поддаваться, подумал он.
     - Важно! - рявкнул он. - Я знаю, на рассвете ты была во дворце. Потом
бежала с темнокожими иноземцами. Их корабль покинул порт  час  назад.  Ты,
надо полагать, была на борту, но вернулась. Так?
     - Да. - Она дрожала.
     Он сделал еще глоток жидкого огня и сказал спокойно:
     - Так расскажи, доньита, чем ты собиралась торговать? Что у тебя есть
для сделки? Ты же не думала, что мы оставим добычу и отличных  рабов  ради
охранного свидетельства?  Тогда  нам  домой  лучше  не  возвращаться,  все
Небесные  королевства  небоходов  отрекутся  от  меня.  Ну,  что  у   тебя
припасено?
     - Не совсем так...
     Он отвесил хлесткую пощечину, и ее голова дернулась.
     Она съежилась, прижала ладонь к красному пятну.
     - У меня нет времени! - зарычал Локланн. - Говори! Или отправишься  в
трюм, к рабам. За тебя в Каньоне дадут хорошую цену. Будет  у  тебя  новый
дом: избушка в лесах Орегона или юрта монга в Теккасе, а может, бордель на
востоке, в Чай-ко-го. Если честно все  расскажешь,  я  тебя  продавать  не
стану.
     Она смотрела в пол.
     - На корабле иноземцев спрятано все золото кальда. Отец  давно  хотел
перевезти личную казну в безопасное место, но не рискнул. В  землях  между
нами и Фортлез до'Эрнан много всяких разбойников. Такое количество  золота
обратило бы в бандитов даже солдат конвоя. Капитан Лоханассо дал  согласие
доставить золото в порт Ванавато. Ему можно  доверять,  его  правительство
очень заинтересовано в торговле с нами, а  он  официальный  представитель.
Когда начался налет, казна была уже погружена на борт. На корабле укрылись
женщины из дворца. Вы ведь их пощадите?  На  корабле  добычи  больше,  чем
может поднять весь ваш флот.
     - Клянусь Октаи Буренесущим! - прошептал Локланн.
     Он подошел к окну.  Мысли  ворочались  в  голове  с  почти  явственно
слышным  треском.  Очень  даже  может  быть!  Вполне  резонно!  Дворец  их
разочаровал... Вдосталь  дамаска,  серебра,  посуды,  конечно.  Но  ничего
действительно похожего на дворец владыки. Или кальд  имел  больше  власти,
чем богатств, или он успел  припрятать  накопленное.  Локланн  намеревался
устроить допрос с пытками для пары слуг, чтобы выяснить правду. Теперь  он
увидел третью возможность.
     Все-таки лучше допросить пару пленных, чтобы убедиться. Нет,  времени
мало. При попутном ветре такой корабль в два счета обгонит любой ровер. Но
едучи нет Гм, напасть на корабль  непросто.  Волны,  прыгающий  на  волнах
корпус, слишком маленькая цель для  парашютистов,  и  столько  снастей  на
дороге... Стоп. Отважный бойцы всегда найдут путь. А если зацепить кошками
верхние снасти? Если кошку вырвет - тем лучше -  трос  с  грузом  отличный
спуск на палубу Если крюки выдержат,  абордажная  команда  соскользнет  по
тросам на верхушки  мачт.  Нет  сомнений,  матросы  ловкие  парни,  но  им
приходилось рифовать парус ровера в мейканский ураган, в миле над землей!
     Ход боя подскажет детали,  он  будет  действовать  по  обстановке.  И
вообще, интересно попробовать!  Вот  будет  потеха!  В  случае  победы  он
родится заново не меньше, чем покорителем мира!
     Он радостно и громко засмеялся.
     - Мы сделаем!
     Треза поднялась.
     - Вы пощадите город? - прошептала она севшим голосом.
     - Этого я не обещал, - спокойно сказал Локланн.  -  Конечно,  груз  с
корабля займет много места. Но мы можем повести корабль в Калфорни  вместе
с грузом, а там встретимся с другими роверами. Почему бы и нет?
     - Клятвопреступник! - презрительно бросила она.
     - Я обещал не продавать тебя. - Он медленно провел по ней взглядом. -
И я не стану.
     Одним шагом покрыв разделявшее их расстояние, он схватил девушку. Она
сопротивлялась, осыпая его  проклятиями,  ей  даже  удалось  вытащить  нож
Руори, но кираса не пропустила лезвия, нож скользнул по коже, не  причинив
вреда.
     Наконец, они встали с пола. Треза плакала,  лежа  у  его  ног  на  ее
обнаженной груди остался красный отпечаток цепи отца, Локланн сказал тихо:
     - Нет, Треза, я не продам тебя. Я тебя оставлю себе.





     - Дирижабли, хо-о!
     Крик марсового завис одиноко между ветром в небе и простором волн.
     Но под  грот-мачтой,  на  палубе,  уже  кипела  бурная  деятельность.
Матросы мчались к местам по боевому расписанию.
     Руори, прищурившись, смотрел на восток. Земля стала всего лишь темной
полоской  под  нагромождением  кучевых  облаков.  Он  не   сразу   заметил
противника. Наконец, их выдал солнечный блик. Руори  поднял  бинокль.  Два
воздушных кита-убийцы в боевой устрашающей раскраске медленно спускались с
высоты.
     Он вздохнул.
     - Всего два.
     - Нам и двух  будет  много,  -  успокоил  его  Атель  Хамид.  На  лбу
помощника выступили бисеринки пота.
     Руори пристально посмотрел на него.
     - Ты не боишься? Рискну напомнить, что  суеверный  страх  -  один  из
главных козырей противника.
     - Нет, капитан. Я знаю законы душевной энергии и как ею управлять. Но
эти парни наверху, они сильные бойцы. И они сейчас в родной стихии.
     - Так же, как и мы. - Руори хлопнул помощника по  спине.  -  Принимай
команду. Танароа знает,  что  будет.  Если  меня  прикончат,  действуй  по
обстановке.
     - Лучше бы ты разрешил мне подняться, - запротестовал Атель. - Что-то
мне не нравится эта затея.  Я  останусь  в  безопасности  внизу,  а  самое
главное будет на верхних снастях.
     -  Не  волнуйся,  внизу  работы  хватит.  -   Руори   заставил   себя
усмехнутъся. -  И  кто-то  должен  привести  нашу  лоханку  домой  вручить
драгоценное отчеты Геотехнической Исследовательской Экспедиции.
     Он спустился на  палубу  и  поспешил  к  вантам  грот-мачты.  Команда
заорала,  засверкало  оружие.  Два  больших  коробчатых   воздушных   змея
подрагивали наготове, зацепленные за швартовую тумбу, а Руори пожалел, что
они не успели сделать еще несколько змеев.
     Но он и без того тянул время дольше разумного. Сначала он  направился
в открытое море, чтобы заставить врага их искать, пока он  составлял  план
боя. Отпустив Трезу, он еще никакого плана не имел, кроме уверенности, что
сможет сразиться с воздушными пиратами. Он испытывал, рискуя его истощить,
терпение небоходов. Вот уже около часа "Дельфин" плелся под полусвернутыми
парусами, выставив только грот, геную и летящие кливера,  в  надежде,  что
скромная  парусная  площадь  не  вызовет  подозрений  в   такую   отличную
мореходную погоду.
     Но дирижабли прилетели, и теперь  конец  тревогам,  конец  угрызениям
совести  из-за  одной  девушки.  Для  островитянина  такие  чувства   были
редкостью. Просто ужасно было обнаружить, что они сосредоточились на одном
человеке из всех земных миллионов. Руори так быстро карабкался  по  линям,
словно за ним гнались, словно пытался убежать от самого себя.
     Дирижабли были еще высоко, поток  высотного  бриза  проносил  их  над
головами маурийцев. Внизу ветер был почти южный. Воздушные корабли  должны
снизиться, оказавшись с  наветренной  стороны  парусника.  Но  даже  тогда
хладнокровно оценивала ситуацию логическая часть  мозга  Руори.  "Дельфин"
мог бы без труда уклониться от атаки неуклюжих аппаратов.
     Но "Дельфин" не собирался уклоняться от атаки.
     Вооруженные матросы уже усеяли снасти. Руори подтянулся и  уселся  на
салинг, свободно свесив ноги. Порыв накренил парусник, и Руори  завис  над
зелено-голубыми  волнами  с  белыми  прошивками,  привычно  сбалансировал,
сохранил равновесие и спросил Хити:
     - Ты приготовился?
     - Да.
     Мускулистый  высокий  гарпунер,   с   головы   до   пят   испещренный
татуировками, кивнул бритой головой. Он сидел на  корточках  на  флагтоке,
вместе с гарпунной катапультой.  Катапульта  была  на  взводе,  заряженная
длинным железным стержнем с зубцами.  Такой  снаряд  с  первого  попадания
убивал спермацетового кита. Пара  запасных  гарпунов  находилась  рядом  в
специальных зажимах. За спиной Хити приготовились к бою  два  помощника  и
четыре палубных матроса. Каждый был вооружен маленьким, всего шестифутовым
гарпуном. Такие гарпуны бросали с лодок руками.
     -  Пусть  подходят,  -  ухмыльнулся  Хити  во  всю  ширину   круглого
добродушного лица. - Проглоти меня Нан, если сейчас не произойдет  кое-что
достойное танца, когда мы вернемся.
     - Если вернемся, - сказал Руори. Он потрогал топорик  за  набедренной
повязкой. Словно из-за кулисы,  картины  родного  дома  проступили  сквозь
ослепительное солнце и синее море: луна, белые гребни волн в лунном свете,
костры и танцы на берегу, пальмы, бросающие тени на  уединившиеся  пары...
Интересно, подумал он, как бы это понравилось дочери кальда?  Если  только
ей еще не перерезали горло.
     - Капитан, вы грустны, - сказал Хити.
     - Погибнут люди.
     - Ну и что? - Маленькие доброжелательные глаза гарпунера  внимательно
смотрели на него. - Они  погибнут  по  собственному  выбору,  ради  песен,
которые потом будет о них сложены. У вас другая беда.
     - Давай оставим меня в покое!
     Гарпунер, явно задетый, молча отодвинулся. Пел ветер и сверкал океан.
     Воздушные корабли подруливали все ближе, по одному с каждой  стороны.
Руори снял с плеча мегафон.  Атель  Хамид  держал  "Дельфина"  на  широком
галсе.
     Теперь Руори  был  хорошо  виден  ухмыляющийся  медный  бог  на  носу
дирижабля по правому борту. Он должен пройти как раз над стеньгой, чуть  в
наветренную сторону от поперечины... С нок-реи ударили стрелы,  не  нанося
дирижаблю вреда. Стрелки успокоили импульс  нетерпения.  Хорошо,  что  все
держали себя в руках достаточно надежно и  не  истратили  зря  винтовочную
обойму. Хити развернул катапульту.
     - Погоди, - сказал Руори. - Посмотрим, что они станут делать.
     Над поручнем галереи показались пираты в шлемах. Один за другим,  они
завертели  тросами  с  трехзубыми  железными  кошками.  Одна   ударила   в
фок-мачту,  отскочила,  зацепила  кливер.  Натянулся,  запел  уходящий   к
дирижаблю трос, зазвенел, но выдержал. Кливер лопнул,  треснула  парусина,
одного матроса ужарило в живот, смахнуло с реи... Матрос в  падении  успел
прийти в себя, сгруппироваться и войти  в  воду  головой  вперед...  Лезу,
спаси его... Кошка впилась в гафф  грот-мачты,  застонало  дерево.  Корпус
"Дельфина" вздрагивал, по мере того, как крюки один за  другим,  натягивая
тросы, цеплялись за мачты.
     Парусник дал сильный крен. Захлопали  паруса.  Пока  не  было  угрозы
оверкиля, но  такое  усилие  могло  выдернуть  мачту  целиком  из  гнезда.
Перепрыгивая через поручень галереи, вниз по  тросам  полетели  пираты.  С
гиканьем, как дети  в  игре,  они  слетали  на  реи,  цепляясь  за  первую
попавшуюся под руку оснастку.
     Один  с  ловкостью  обезьяны  вспрыгнул  на  гафель  грот-мачты  ниже
салинга. Помощник Хити с проклятием метнул ручной гарпун и  прошил  пирата
насквозь.
     - Отставить! - рявкнул Хити. - Гарпуны нам еще нужны!
     Руори оценил ситуацию. Дирижабль  с  подветренной  стороны  продолжал
маневрировать, обходя товарища, котором ветер сносил к левому борту. Руори
поднял мегафон ко рту, и его голос, пройдя через  усилитель  на  солнечных
батареях, громом раскатился над кораблем:
     - Слушай меня! Сожгите  второй  дирижабль,  не  давайте  ему  бросить
крючья! Рубите тросы, отбивайте атаку абордажной команды!
     - Стрелять? - спросил Хити. - Лучшей позиции у меня не будет.
     - Стреляй!
     Гарпунер нажал на спуск катапульты. С рокотом  распрямилась  пружина.
Зазубренная стальная мачта пробила днище  гондолы  и  крепко  застряла  во
внутренних планках.
     - Накручивай! - рявкнул Хити. Ем огромные, как у гориллы, ладони  уже
сжимали рукоять коленчатого вала. Двое его  помощников  как-то  умудрились
пристроиться рядом и помогали.
     Руори соскользнул по футоксным вантам  и  прыгнул  на  кафель.  Здесь
приземлился один небоход, второй следовал за ним, еще  двое  скользили  по
тросу. Пират, босоногий и ловкий, балансировал  на  брусе  не  хуже  любом
матроса. Он обнажил меч. Руори нырком ушел от  просвистевшей  над  головой
стали, рукой поймал кренгельс-кольцо  и  завис,  рубанув  абордажный  трос
топориком. Пират  сделал  новый  выпад.  Руори  вспомнил  Трезу,  наотмашь
полоснул лезвием топора по лицу пирата и пинком послал противника вниз  на
палубу. Потом снова ударил по тросу. Крученые кожаные волокна были прочны,
но и топор был  очень  острый.  Наконец  трос  змеей  полетел  в  сторону.
Освободившийся гафель едва не выдернул пальцы Руори  из  суставов.  Второй
небоход сорвался, ударился о надстройку внизу и остался  лежать  в  ореоле
красных брызг. Скользившие по тросу двое  пиратов  остановить  падение  не
смогли. Один упал в море, второго расплющило о мачту.
     Руори занял надежную позицию верхом на гафеле и перевел  дух.  Легкие
жгло. На вантах, перекладинах, внизу на палубе кипел бой.
     Расстояние до второго дирижабля становилось все меньше.
     С кормы запустили змея. Корабль шел против ветра,  и  поток  воздуха,
подхватив коробку змея, поднял его над  кормой.  Атель  пропел  команду  и
переложил штурвал. Несмотря на бремя прицепившегося  дирижабля,  "Дельфин"
послушно подчинился рулю.  Змей  был  уже  высоко,  и  по  шнуру  побежали
"письма" - горящие кусочки бумаги.
     Пропитанный китовым жиром змей вспыхнул.
     В этот момент дирижабль повело в  сторону,  и  пороховой  заряд  змея
взорвался внезапно и напрасно, не причинив воздушному кораблю вреда. Атель
в сердцах выругался.  "Дельфин"  лег  на  новый  галс.  Второй  змей,  уже
запущенный и уже горящий, попал в цель. Заряд сдетонировал.
     Из пробоины в баллоне дирижабля ударил  горящий  водород.  Взрыва  не
произошло, просто дирижабль оказался в венке лепестков пламени. В слепящем
солнечном свете пламя казалось  бледным.  Появился  дым  -  это  загорелся
разделяющий  газовые  ячейки  пластик.  Словно  усталый  метеор,  пылающий
дирижабль медленно ушел к волнам.
     Товарищам погибшего экипажа на первом дирижабле не оставалось выбора,
только как перерезать оставшиеся абордажные тросы  и  оставить  десант  на
произвол судьбы. Их капитан не знал, что на  "Дельфине"  было  только  два
змея. Пару раз с дирижабля ударили в отместку из  катапульт,  потом  ветер
быстро понес его к корме. Маурийский парусник, выпрямившись, закачался  на
ровном киле.
     Враг мог планировать  новую  атаку  или  решил  отступить.  Руори  не
устраивало ни первое, ни второе. Он поднял мегафон:
     - К лебедкам! Подтягивайте мерзавцев! - И он полетел по  вантам  вниз
на палубу, где еще кипело сражение.
     К тому времени  Хити  с  командой  всадил  в  гондолу  дирижабля  три
основных и полдюжины малых гарпунов.
     Их тросы, поблескивая, как  жилы,  тянулись  к  кабестану  на  корме.
Опасаться перегрузки не  было  причин.  "Дельфин",  как  любой  маурийский
парусник, строился  с  расчетом  на  полной  самообеспечение  в  плавании.
Парусник уже не раз укрощал могучих китов, подтягивая морских великанов  к
борту. Дирижабль был пушинкой в сравнении с ними. Но нужно  было  спешить,
пока команда не поняла, что происходит, и не отыскала  способа  освободить
корабль.
     - Тохиха, хихоха, итоки, итоки!
     Зазвенел старинный напев гребцов каноэ. У кабестана ритмично затопали
матросы. Руори спрыгнул на палубу, заметил, как  на  одном  матроса  насел
небоход с мечом, и ударом топора в затылок раскроил налетчику  череп.  Бой
был недолгим, силы были не в пользу  людей  Неба.  Но  полдюжины  матросов
получили тяжелые ранения.  Руори  приказал  бросать  уцелевших  пиратов  в
лазарет, а своих раненых отправил вниз,  к  анальгетикам,  антибиотикам  и
воркующим доньитам. Потом бистро подготовил команду к следующему этапу.
     Дирижабль уже подтянули почти к бушприту. Его катапульты были  теперь
не опасны.  Пираты,  грозно  потрясая  оружием,  выстроились  на  галерее.
Количеством они раза в три-четыре превосходили команду  "Дельфина".  Руори
узнал одного, высокого, с соломенными волосами,  с  которым  дрался  возле
дворца. Это было словно во сне.
     - Подогреем? - спросил Аваль.
     Руори поморщился.
     - Придется. Но постарайся  не  зажечь  сам  корабль.  Мы  должны  его
захватить.
     Направляемый мускулистыми руками,  пришел  в  действие  балансир.  Из
керамического сопла ударило  пламя.  Дым,  запах  горящего  жира  и  мяса,
страшные  крики.  Когда  Руори  прекратил  огонь,  островитянам  открылась
картина, от которой даже у ветеранов противокорсарного патруля  побледнели
смуглые лица. Маурийцы не страдали сентиментальностью,  просто  не  любили
причинять боль другим людям.
     - Брандспойт, - хрипло  приказал  Руори.  Как  благословенье,  ударил
поток воды. Зашипел начавший тлеть тростник гондолы.
     С "Дельфина"  полетели  крючья.  Пара  юнг  быстро  вскарабкалась  по
тросам, чтобы оказаться в первых рядах абордажной  команды.  Сопротивления
им не оказали. Оставшиеся в живых  пираты  стояли,  опустив  руки,  словно
каменные, забыв про оружие. Из них вышибло боевой дух.
     За юнгами по штормтрапам вскарабкались матросы и занялись пленными.
     Вдруг из дверцы выскочило несколько  небоходов  с  оружием  в  руках.
Среди них был и знакомый Руори светловолосый гигант. В левой руке  блестел
кинжал Руори, правая, кажется, была выведена из строя.
     - Каньон! Каньон! - воскликнул гигант,  но  у  него  получилось  лишь
жалкое подобие боевого призыва.
     Руори ступил в бок, увернувшись от  выпада,  выставил  ногу.  Великан
споткнулся. Он не успел упасть, когда тупой стороной топора  Руори  поймал
его шею. Небоход рухнул на пол  гондолы,  дернулся,  попробовал  встать  и
опять упал.
     - Я пришел за ножом. - Руори присел  рядом,  снял  с  пирата  кожаный
ремень и начал стягивать руки и ноги вместе, как дикому кабану.
     В помутневших голубых глазах читался немой вопрос.
     - Ты не убьешь меня? - пробормотал пират на спанском.
     - Харисти, нет, конечно, - удивился Руори. - Зачем?
     Он пружинисто выпрямился.  Сопротивление  было  подавлено  полностью,
дирижабль был в его руках. Руори открыл дверцу, ведущую к носу.  Очевидно,
там располагался эквивалент мостика.
     На  мгновение  он  застыл.  Он  слышал  только  свист  ветра  и   гул
собственной крови.
     Треза подошла к нему сама. Она протянула  перед  собой  руки,  словно
слепая, глаза смотрели сквозь Руори.
     - Это вы, - сказала она пустым голосом.
     - Доньита, - выдавил Руори, схватив ее ладони. - Если бы я знал,  что
вы на борту... я бы никогда не рискнул...
     - Почему вы не сожгли нас,  как  второй  корабль?  Почему  мы  теперь
должны возвращаться в город?
     Она высвободила руки и, с трудом ступая, словно ее не слушались ноги,
вышла на палубу, споткнулась и подошла к перилам. Ветер играл  волосами  и
разорванным платьем.





     Управлять воздушным кораблем было непросто. Требовались  специальные,
достаточно тонкие навыки.  Руори  чувствовал,  что  тридцать  человек  его
команды едва справляются с пилотированием.  Опытный  небоход  уже  заранее
знал, где и когда следует ожидать восходящих или нисходящих  потоков.  Ему
достаточно было бросить взгляд на сушу или  воду  внизу.  Он  мог  оценить
высоту, на которой дует нужные ветер, мог плавно  поднимать  или  опускать
судно. Он даже мог бы вести воздушный корабль против ветра галсами, хотя и
медленно из-за сильного обратного дрейфа.
     Тем не менее, часа тренировок хватило на усвоение  основных  навыков.
Руори вернулся на мостик и начал  командовать  через  переговорную  трубу.
Суша приближалась. "Дельфин" шел за  ними  на  половине  парусов.  Здорово
посмеются над аэронавтами Руори - дирижабль тащился со  скоростью  улитки.
Но Руори не улыбнулся при этой мысли и не стал  готовить  заранее  смешной
ответ, как он сделал бы еще вчера. Треза тихо сидела за спиной.
     - Вы не знаете названия этого судна, доньита?  -  спросил  он,  чтобы
нарушить тягостное молчание.
     - Он называл его "Бизон". - Ее голос был далеким, равнодушным.
     - Что это такое?
     - Разновидность дикого рогатого животного.
     - Как я понимаю, он разговаривал с вами, пока дирижабль искал нас. Он
не упомянул что-нибудь достаточно интересное?
     - Он говорил о своем народе. Хвастался разными вещами, которых нет  у
нас, - двигателями, машинами, сплавами,  энергией.  Словно  от  этого  они
переставали быть бандой грязных дикарей.
     Голос  ее,  наконец,  перестал  быть  равнодушным.  Руори  уже  начал
опасаться, что она решила остановить свое сердце.  Впрочем,  вспомнил  он,
эта обычная для маурийцев практика едва ли была известна в Мейко.
     - Он так плохо обошелся с  вами?  -  спросил  Руори,  не  поворачивая
головы.
     - С вашей точки зрения  это  едва  ли  было  оскорблением,  -  гневно
сказала она. - Ради всем святого, оставьте меня в покое!
     Он слышал, как она встала и ушла в кормовую секцию.
     Что ж, в конце концов, ее отец убит. Это горе для любого человека,  в
любой стране. В Мейко ребенка растили исключительно родители. В отличие от
островных  детей,  он  не  проводил  половины  времени   с   бесчисленными
родственниками. Поэтому  родители  психологически  значили  здесь  гораздо
больше.  По  крайней  мере,  это  было  единственное  объяснение,  которое
приходило в голову Руори.
     Показался город. Над ним  сверкали  три  оставшихся  дирижабля  людей
Неба. Три против одного... Да, если  им  будет  сопутствовать  успех,  это
станет легендой для людей Моря. Руори понимал, что может испытывать то  те
бесшабашное удовольствие, как и во время катания на волнах  в  шторм,  или
ведя  парусник  в  тайфун,  или   охотясь   на   акул.   Любой   из   этих
головокружительно-рискованных видов спорта в случае успеха означал славу и
любовь девушек. Он слышал, как поют его люди  -  ритмичная  боевая  песня,
военный ритм, хлопки и топанье ногами. Но в его собственном сердце  царила
антарктическая зима.
     Ближайший  вражеский  дирижабль  был  уже  рядом.  Руори   постарался
встретить врага профессионально. Он облачил  отборную  команду  в  одежды,
отобранные у небоходов. Быстрый взгляд мог и  не  заметить  разницу  между
фальшивыми и подлинными каньонцами.
     Когда северяне  подрулили  поближе,  Руори  приказал  в  переговорную
трубу:
     - Так держать! Открыть огонь, когда противник окажется на траверзе!
     - Есть, - сказал Хити.
     Минуту спустя Руори услышал выстрел катапульты. Сквозь иллюминатор он
видел, что гарпун вонзился во вражескую гондолу почти точно посередине.
     - Трави канат, - приказал он. - Мы ее ударим змеем. Но надо, чтобы мы
сами не загорелись.
     - Есть, капитан, - засмеялся Хити. -  Я  в  детстве  любил  играть  в
меч-рыбу.
     В панике второй дирижабль подался в сторону. Несколько раз выстрелили
катапульты. Одна попала в газовый мешок, но пара пробитых ячеек погоды  не
делала.
     - Поворот! - крикнул Руори: не  было  смысла  подставлять  бок.  -  В
подветренную сторону!
     Теперь "Бизон", сковывая маневры жертвы, стал воздушным соответствием
плавучего якоря, и пришло время пустить в  ход  приготовленный  по  дороге
змей. На этот раз ему были приданы еще и рыболовные крючки.  Змей  надежно
прицепился к газовому баллону каньонцев.
     - Пускай огонь! - крикнул Руори.
     Огненные шарики побежали по шнуру. Через  несколько  минут  воздушный
корабль противника пылал. Несколько парашютистов унесло в море.
     - Второй готов, - сказал сам себе Руори. Но оставалось еще два,  и  в
голосе его не слышно было триумфа, охватившего команду.
     Пираты не были дураками. Два оставшихся дирижабля  отошли  к  городу,
после чего один начал срочную посадку. С  него  сбросили  тросы  и  сейчас
быстро опускали на площадь. Тем временем второй, на  котором  был,  скорее
всего, только патрульный экипаж, начал маневрировать.
     - Кажется, они решили навязать нам  бой,  -  предупредил  Хити.  -  А
второй тем временем поднимет  на  борт  пару  сотен  бойцов  и  пойдет  на
абордаж.
     - Знаю, - сказал Руори. - Мы пойдем им навстречу.
     Патрульный дирижабль не пытался  уклониться,  чего  в  душе  опасался
Руори. Впрочем, он зря опасался -  культура  небоходов  непременно  должна
включать условие  обязательной  демонстрации  силы  и  отваги.  Патрульный
дирижабль  поспешил  выбросить  абордажные  крючья,  чтобы  дать  товарищу
максимальное время для погрузки и взлета и был уже совсем близко.
     Чтобы посеять среди врагов страх, Руори приказал:
     - Зажечь стрелы!
     Лучники на галерее воткнули поршни из  твердого  дерева  в  маленькие
деревянные цилиндры, на дне которых был  заготовлен  трут.  Вскоре  трение
добыло огонь, от которого запылали смазанные китовым жиром  древки.  Когда
враг подошел на дистанцию  стрельбы,  к  нему  помчались  красные  огневые
кометы.
     Если бы план не сработал,  Руори  повернул  бы  прочь.  Он  не  желал
жертвовать людьми в рукопашной схватке и  попытался  бы  зажечь  врага  на
безопасном расстоянии. Но эффект паники был еще очень силен  после  только
что случившейся катастрофы с товарищами пиратов.  Поэтому,  когда  горящие
стрелы начали втыкаться в палубу и борта гондолы -  совершенно  незнакомая
каньонцам  тактика  боя,  -  патрульная  команда  тут  же  выбросилась   с
парашютами. Быть может, пока они спускались, кто-то заметил, что  ни  одна
из стрел не была направлена в газовый баллон.
     - Бросай кошки! - рявкнул Руори. - Быстро гаси огонь!
     Полетели  абордажные  кошки.  Дирижабли,  покачнувшись,  остановились
относительно друг друга.  На  галерею  второго  судна  прыгнули  маурийцы,
заливая огонь из ведер.
     - Приготовиться! Половину команды на приз!
     Руори опустил переговорную  трубу.  За  спиной  скрипнула  дверь.  Он
повернулся и увидел Трезу. Она все еще  была  бледна,  но  уже  привела  в
порядок волосы и гордо держала голову.
     - Еще один! - сказала она почти радостно. - И всего один остался!
     - Но на нем будет полно бойцов, - нахмурился Руори. - Я теперь жалею,
что отпустил вас с "Дельфина". Я как следует не подумал. Все  это  слишком
опасно.
     - Думаете, меня волнует опасность? Я не боюсь! Я из семьи Карабан! Но
опасность волнует меня...
     Возбуждение оставило ее и она тронула его руку.
     - Простите меня. Вы столько для меня сделали. Мы  никогда  не  сможем
вас отблагодарить.
     - Сможете, - сказал Руори.
     - Как?
     - Не останавливайте свое сердце, доньита, только потому что оно  было
ранено.
     В ее глазах словно заиграли отблески солнечного восхода.
     В дверях показался боцман.
     - Все готово, капитан. Мы держимся на тысяче футов, у у всех клапанов
на обоих кораблях стоят люди. Они знают, что делать.
     - Всем выделены спасательные лини?
     - Да. - Боцман ушел.
     - Вам тоже понадобится линь.
     Руори взял Трезу за руку и вывел на  галерею.  Открылось  небо,  бриз
охладил лица, палуба под ногами покачивалась, как спина  живого  существа.
Руори показал на один из линей - их  захватили  со  склада  "Дельфина",  -
надежно привязанный к поручню.
     - Опыта у нас нет, и с парашютами прыгать мы не рискуем,  -  объяснил
Руори. - Но и по линю вы тоже никогда, наверное, не спускались.  Я  сделаю
вам перевязь, с  ней  вы  будете  в  безопасности.  Спускайтесь  медленно,
перебирая руками. На земле просто отрежете линь.
     Он ловко вырезал ножом несколько кусков  веревки,  которые  связал  с
привычным проворством морехода. Когда  он  надевал  и  подгонял  перевязь,
Треза, почувствовав прикосновение его пальцев, вдруг напряглась.
     - Я друг, - тихо сказал Руори.
     Треза успокоилась, расслабилась. Потом улыбнулась  дрожащими  губами.
Руори отдал ей нож и вернулся на мостик.





     Последний пиратский дирижабль поднялся с площади. Он приближался. Два
дирижабля Руори бежать не пытались. Руори видел блеск солнца  на  клинках.
Он понимал, что пираты были свидетелями гибели товарища, и старая  тактика
теперь не поможет. Даже загоревшись, они пойдут в атаку. В крайнем случае,
они могут поджечь и корабли Руори, а сами спокойно спрыгнут на  парашютах.
Стрелы он посылать не стал.
     Когда его и врага разделяло совсем немного, Руори отдал приказ:
     - Открыть клапаны!
     Водород с шумом ринулся наружу из обоих газовых  баллонов.  Связанные
вместе дирижабли пошли вниз.
     - Стреляй! - крикнул Руори.
     Хити быстро развернул катапульту и послал гарпун с якорным канатом  в
днище атакующего судна.
     - Зажигай корабль! Все за борт! Покинуть судно!
     Разлитая по галереям ворвань вспыхнула в одну секунду. Языки  пламени
потянулись вверх.
     Каньонский дирижабль, не выдерживая веса двух тянущих вниз  кораблей,
начал терять высоту. На пятистах футах лини коснулись крыш, потянулись  по
мостовым улиц. Руори прыгнул через поручень. Слетая вниз по линю, он  чуть
не сжег кожу ладоней.
     И он торопился не зря.  Загарпуненный  дирижабль  использовал  запасы
сжатого  водорода.  Несмотря  на  бремя  двух  падающих  кораблей,   судно
умудрилось подняться до тысячи футов. Вероятно, на борту никто не заметил,
что их груз охвачен пламенем. В любом случае,  освободиться  от  груза  им
было бы нелегко, тем более - учитывая качество гарпунов и выстрелов Хити.
     Пламя на ветру было бездымным, как маленькое яростное  солнце.  Руори
не ожидал, что пожар застанет противника  врасплох:  он  предполагал,  что
небоходы парашютируют на землю, где их смогут атаковать  мейканцы,  и  был
почти готов предупредить их.
     Потом пламя добралось до остатков водорода в  сморщившихся  баллонах.
Раздался могучий вздох невидимом великана. Верхний дирижабль  в  мгновение
ока  превратился  в  летящий  погребальный  костер.  Несколько  муравьиных
фигурок успели выпрыгнуть. Парашют на одном горел.
     - Сантоима Мари, - прошептала Треза. Руори обнял ее, и  она  спрятала
лицо у него на груди.





     Когда наступил вечер, во дворце были зажжены свечи.  Но  и  мерцающий
свет не мог скрыть  уродливых  ободранных  стен  и  закопченных  потолков.
Стражники вдоль стены тронной залы стояли усталые, в рваной форме.
     Да и в самом городе С'Антон не было слышно радости.
     Руори сидел на троне кальда. Справа  сидела  Треза,  слева  -  Паволо
Дуножу. До выборов новых властей им  предстояло  вершить  управление.  Дон
сидел прямо, стараясь не шевелить забинтованной головой. Время от времени,
несмотря на все усилия, веки у него опускались. Закутавшись в плащ,  Треза
блестела огромными глазами из-под капюшона. Руори расположился  поудобнее.
Теперь, когда с боем было покончено, он чувствовал себя почти счастливым.
     Это было мрачное приключение, даже когда воодушевленные успехом воины
города погнали поддавшихся панике пиратов. Но многие из людей Неба дрались
до последнего.  И  несколько  сотен  пленных  оказались  довольно  опасной
добычей. Никто не знал точно, что же с ними делать.
     - По крайней мере, с войском покончено, - сказал Дуножу.
     Руори с сомнением покачал головой.
     - Едва ли, сьнер. Прошу прощения, но конца пока не видно.  На  севере
остаются тысячи таких воздушных кораблей, много сильных, голодных  воинов.
Они придут опять.
     - Мы встретим их  достойно,  капитан.  К  следующему  разу  мы  будем
готовы. Мы увеличим гарнизон, поставим заградительные аэростаты,  создадим
собственный воздушный флот... Мы сможем этому научиться!
     Сидевшая неподвижно Треза вдруг заговорила:
     - И  в  конце  мы  придем  к  ним  с  огнем  и  мечом.  На  корадских
плоскогорьях не останется ни одной живой души.
     В ее словах  опять  появилась  энергия  жизни,  но  энергия,  которая
ненавидит.
     - Нет, - твердо сказал Руори. - Этого быть не должно.
     Она вздрогнула, пристально посмотрела на Руори и, наконец, сказала:
     - Верно, мы должны любить даже врагов. Но не этих же  небоходов!  Они
не люди!
     Руори обратился к пажу:
     - Пошлите за вождем пленных!
     - Чтобы он услышал наш приговор?  -  предположил  Дуножу.  -  Но  это
надлежит делать формально, в присутствии общественности...
     - Я просто хочу с ним поговорить, - сказал Руори.
     - Не понимаю, - воскликнула  Треза.  Голос  ее  дрогнул,  словно  она
хотела  вложить  в  слова  максимум  презрения.  -  После  всего,  что  вы
совершили, вы вдруг перестали вести себя, как мужчина.
     Странно, подумал Руори, почему ей так трудно было сказать  это?  Если
бы на ее месте был он, ему было бы все равно.
     Двое охранников ввели Локланна. Руки небохода были связаны за спиной,
на лице запеклась кровь, но шагал он с видом завоевателя.  Возле  тронного
возвышения он остановился, нагло расставив ноги,  и  ухмыльнулся  Трезе  в
лицо:
     - Итак, ты обнаружила, что эти двое не могут  тебя  удовлетворить,  и
послала за мной?
     - Прикончите его! - вскрикнула Треза, вскакивая.
     - Нет! - приказал Руори.
     Охранники замерли в нерешительности, наполовину обнажив мачете. Руори
поймал Трезу за запястья.
     - Хорошо, пусть не сейчас, - сказала  она,  овладев  собой.  -  Пусть
умрет медленно. Задушите его, сожгите заживо, бросьте на копья...
     Руори крепко держал ее, пока она не успокоилась до конца.
     Паволо Дуножу сказал голосом, похожим на сталь:
     - Кажется, я понимаю. Соответствующее наказание будет приготовлено.
     Локланн сплюнул.
     - Конечно. Связали человеку  руки...  Тогда  с  ним  легко  играть  в
грязные игры!
     - Тихо, - приказал Руори. - Ты вредишь и себе, и мне.
     Он сел, обхватив колено  сплетенными  пальцами,  глядя  пристально  в
темноту, сгустившуюся в другом конце зала.
     - Я знаю, вы все пострадали от  рук  этого  человека,  -  сказал  он,
тщательно выбирая слова. - И в  будущем,  возможно,  ничего  хорошего  его
соплеменники вам не принесут. Они -  молодой  народ.  Они  не  умеют  себя
контролировать, они - как дети. Но и ваши, и мои предки когда-то тоже были
такими. Думаете, Перио  создавался  тихо  и  мирно?  Или  спанцев  местные
племена иниос встречали  с  распростертыми  объятиями?  А  инглисы  -  они
устроили на Н'Зелано кровавую бойню. А маурийцы были  людоедами.  В  эпоху
героев у героя должен быть противник.
     - Ваше настоящее оружие против людей Неба - это не армия, посланная в
неведомые горы... Это ваши священники, торговцы, художники, мастера,  ваши
манеры, моды, ваши учения. Вот чем вы в  конечном  итоге  поставите  людей
Неба на колени. Если правильно используете это оружие!
     Локланн хмыкнул.
     - Черт тебя задери! -  прошептал  он.  -  Ты  в  самом  деле  думаешь
обратить нас в баб?  Посадить  в  клетки  городов?  -  Он  тряхнул  гривой
соломенных волос и рявкнул так, что это прозвучало по залу,  как  гром:  -
Никогда!
     - Понадобится столетие или два, - спокойно сказал Руори.
     Дон Паволо усмехнулся в редкую бородку.
     - Очень тонкая месть, сьнер капитан, - заметил он.
     - Слишком тонкая! - Треза подняла  лицо,  которое  до  этого  момента
прятала в ладонях, глубоко вздохнула.  Ее  пальцы,  согнутые,  как  когти,
готовы были вцепиться в лицо Локланна и вырвать ему глаза. - Даже если  бы
у них в самом деле были души, - фыркнула она, - зачем нам их дети и внуки?
Они сегодня убивали наших младенцев. Клянусь всемогущим Див, у  меня  есть
союзники в мейканском правительстве, я все-таки еще Карабан. Они скажут за
меня слово... Клянусь, эти дикари  получат  то,  что  заслужили  -  полное
истребление! Мы сделаем все, клянусь! Теккас станет нашим  союзником,  они
позарятся на добычу. И я еще увижу, как пылают твои дома, грязная  свинья,
а твоих сыновей травят собаками!
     Она в отчаянии повернулась к Руори.
     - Как же нам иначе защитить нашу землю? Нас кольцом окружают враги. У
нас нет выбора. Только полное уничтожение, или они уничтожат нас. А  мы  -
последняя мериканская цивилизация!
     Вся дрожа, она села. Руори взял ее за руку. На секунду ее рука  сжала
его ладонь, ответив на пожатие, но потом она выдернула руку.
     Он устало вздохнул.
     - К сожалению, согласиться с вами не могу. Я  понимаю  ваши  чувства,
но...
     - Нет, не понимаете, - сказала  она  сквозь  сжатые  зубы.  -  Вы  не
можете, не в состоянии понять.
     - Кроме того, я  не  просто  человек  с  человеческими  желаниями.  Я
представляю мое правительство. Я вернусь,  чтобы  рассказать  о  том,  что
происходит здесь. И я предвижу их реакцию. Они помогут вам выстоять. И  от
такой помощи вы не сможете отказаться, не так ли? Люди, отвечающие за  всю
Мейко, - кроме нескольких экстремистов, - не  отклонят  предложение  нашем
союза ради некоей эфемерной независимости в действия. А наши условия будут
самыми разумными. Мы потребуем политики, направленной на сотрудничество  с
людьми Неба. После  того,  конечно,  как  они  истощат  силы  бесполезными
атаками на наши союзные армии.
     - Что? - сказал Локланн.
     Повисла тишина, только белки глаз мерцали из-под шлемов. Все смотрели
на Руори.
     - Начнем с тебя. В надлежащий срок ты  и  твои  люди  будут  отпущены
домой. Выкупом будет разрешение на нашу дипломатическую и торговую  миссию
в Каньоне.
     - Нет, - прошептала Треза. Казалось,  что-то  причиняет  ей  страшную
боль в горле, не дает говорить. - Только  не  он.  Отправляйте  остальных,
если необходимо, но не его... Чтобы он хвастал тем, что сделал сегодня...
     Локланн опять нагло ухмыльнулся.
     - И еще как!
     Гнев молнией прошил Руори, но он заставил себя молчать.
     - Но я не понимаю! - сказал дон Паволо. - Почему вы так добры к  этим
животным?
     - Потому что они цивилизованнее вас, - сказал Руори.
     - Как? - Дворянин схватился за эфес шпаги, но заставил себя сесть.  -
Объяснитесь, сьнер!
     Руори не видел лица Трезы, скрытом тенью капюшона, но чувствовал, что
сейчас она дальше от него, чем звезды.
     - Они создали воздухоплавательные аппараты,  -  сказал  он,  чувствуя
пустоту внутри и ни малейшей радости победы.  О  великий  творец  Танароа,
пошли мне сон сегодня ночью...
     - Но...
     - Они начали с нуля, - объяснил Руори. -  Это  не  подражание  старой
технике.  Сначала  люди  Неба  наладили  сельское   хозяйство,   способное
прокормить тысячи воинов там, где раньше была только пустыня, и  при  этом
они обошлись без орд пеонов.  Я  выяснил,  что  у  них  есть  солнечная  и
гидроэнергия,  развита  химия  синтеза,   хорошо   развиты   навигация   и
сопутствующая ей математика, они производят порох, есть  металлургия,  они
открыли заново основы аэродинамики... Согласен, их  цивилизация  однобока:
тонкий слой образованных людей над подавляющей массой неграмотных. Но  эта
масса уважает технологическую элиту, без поддержки масс элите  так  далеко
не продвинуться.
     - Короче, - вздохнул он, не надеясь, что Треза его поймет, - небоходы
- единственная научная цивилизация, кроме нас самих. И поэтому они слишком
дороги, чтобы их потерять. Вы воспитаннее, у вас  более  гуманные  законы,
гораздо выше развиты искусство, философия, все  традиционные  человеческие
добродетели. Но вы забыли принципы науки. Потеряв ископаемое  топливо,  вы
оказались в зависимости от мускульной силы, отсюда класс  крестьян-пеонов.
Исчерпали себя медные и железные рудники - вы начали разбирать руины. Я не
заметил и намека на попытки освоить энергию солнца, ветра,  живой  клетки,
не говоря уже о теоретической возможности водородном синтеза без урана. Вы
тратите силы на ирригацию пустыни, а океан мог бы давать столько  же  еды,
но с меньшими затратами. Вы не научились  добывать  алюминий,  а  его  еще
много в обычных глинах. Из него можно делать  прочные  сплавы.  Нет!  Ваши
фермеры пользуются орудиями из дерева и вулканическом стекла.
     Вы образованы, у вас широкое мировоззрение, нельзя  сказать,  что  вы
суеверно боитесь  науки.  Но  вы  разучились  добывать  новые  знания!  Вы
прекрасный народ и я люблю вас  так  же  сильно,  как  ненавижу  вот  этом
дьявола перед нами. Но, в  конечном  итоге,  друзья  мои,  предоставленные
самим себе, вы изящно и плавно соскользнете в каменный век.
     Пока он говорил, к нему даже вернулись силы, и голос  его  властвовал
над залом.
     - Путь людей Неба - варварский путь, но это путь вверх, к звездам.  И
в этом отношении, самом весомом, они больше похожи на нас, маурийцев,  чем
вы. Мы не можем позволить, чтобы они погибли, исчезли.
     Она  замолчал.  Локланн  издевательски  ухмылялся.   Дуножу   смотрел
огорошенно. Охранник, скрипнув кожей перевязи, переступил с ноги на ногу.
     Наконец, Треза тихо сказала:
     - Это ваше последнее слово, сьнер?
     - Да.
     Он  повернулся  к  ней  лицом.  Она  наклонилась,   капюшон   немного
сдвинулся,  свет  свечей  упал  на  лицо.  Руори  увидел  зеленые   глаза,
раскрывшиеся губы, и к нему вернулось ощущение победы.
     Он улыбнулся.
     - Я понимаю, сразу вы этот не поймете. Но если  можно,  я  вернусь  к
этой теме, и не раз. Когда вы увидите острова, я думаю, что вы...
     - Ты! Иностранец! - вскрикнула она.
     Звонко  треснула  пощечина.  Треза  вскочила  и  побежала   вниз   по
ступенькам, прочь из зала...

Last-modified: Mon, 16 Apr 2001 07:29:04 GMT

Оцените этот текст: