Оцените этот текст:


--------------------
 Poul Anderson.
--------------------





     Ревущий ураган принесся из тьмы, сгущавшейся на востоке. Впереди себя
он гнал колючее облако аммиачной пыли. Не  прошло  и  минуты,  как  Эдвард
Энглси был ослеплен.
     Всеми четырьмя лапами он вцепился в жесткий  щебень,  устилавший  все
вокруг, вжался в него, пытаясь прикрыть телом свою жалкую плавильню. Череп
раскалывался от адского завывания ветра. Что-то хлестнуло  его  по  спине,
так что брызнула кровь. Вырванное ураганом дерево взмыло корнями  вверх  и
унеслось за сотню миль.  Невероятно  высоко,  среди  бурлящих  ночных  туч
сверкнула молния.
     Словно в ответ, в ледяных горах грянул гром. Гигантский язык  пламени
устремился к небу. Целый склон обрушился  вниз,  лавиной  рассыпавшись  по
долине. Земля вздрогнула.
     "Натриевый взрыв", - подумал Энглси сквозь барабанный гул. В неверном
свете пожара и молний  он  отыскал  свой  аппарат.  Его  мускулистые  лапы
собрали инструменты.  Желоб  для  стока  расплавленной  воды  он  обхватил
хвостом и начал пробиваться по туннелю к своей "землянке".
     Стены и потолок убежища были сложены из воды. Невероятная удаленность
Солнца обратила ее в лед, спрессованный многотонным  давлением  атмосферы.
Воздух поступал через узкий дымоход. Коптилка с древесным маслом,  горящим
в водороде, тускло освещала единственную комнату.
     Тяжело дыша, Энглси расстелил на полу  свою  синюю  робу.  Проклинать
грозу было бессмысленно. Такие аммиачные бури часто налетали с  закатом  и
тогда ничего не оставалось, как только пережидать их. К тому же он устал.
     Часов через пять настанет утро, а он надеялся  выковать  свой  первый
топор еще этим вечером. Впрочем, может быть, даже лучше  сделать  его  при
дневном свете. Он взял с  полки  десятиногую  тушку  и  съел  мясо  сырым,
останавливаясь только для того, чтобы сделать  несколько  больших  глотков
метана  из  кружки.  Когда  у  него  будут  настоящие   инструменты,   все
переменится. До сих пор ему приходилось делать всю работу - рыть,  резать,
обтачивать предметы -  при  помощи  собственных  зубов  и  когтей.  Только
изредка удавалось  приспособить  кусок  льда  поострее  или  отвратительно
мягкие искореженные обломки звездолета.
     "Дайте мне только несколько лет, и я  буду  жить  по-человечески",  -
подумал Энглси. Он зевнул, потянулся и улегся спать.
     За сто двенадцать тысяч миль от него Эдвард Энглси снял свой шлем.


     Устало моргая, он огляделся. После Юпитера  всегда  казалось  немного
чудно снова очутиться  здесь,  среди  чистого  спокойного  порядка  пункта
управления.
     Мускулы ныли, хотя болеть им было не  от  чего.  Ведь  это  не  он  в
140-градусном холоде,  под  утроенным  атмосферным  давлением  сражался  с
бурей, несущейся со скоростью нескольких сотен миль в  час.  Он  оставался
здесь, на почти лишенном  притяжения  Юпитере-5,  дыша  азотно-кислородной
смесью. Это Джо жил там, наполняя  свои  легкие  водородом  и  гелием  под
давлением, которое можно было только примерно оценивать, так как  от  него
лопались анероиды и расстраивались пьезоэлектрические датчики.
     И все-таки он чувствовал себя изможденным и разбитым.  Наверное,  все
дело в психосоматическом напряжении. Ведь как-никак немало часов он сам, в
известном смысле, был Джо. А Джо работал как вол.
     Без шлема на голове Энглси почти  утратил  ощущение  своей  личности.
Пси-лучевой передатчик еще оставался подключенным к мозгу Джо, но  уже  не
был сфокусирован на его собственном. Где-то в глубине сознания  гнездилось
непередаваемое ощущение  сна.  Время  от  времени  сквозь  бархатный  мрак
проплывали какие-то смутные формы, цвета. Может быть, сны? Джо могло  ведь
примерещиться что-нибудь, когда им не руководило сознание Энглси.
     Вдруг на панели пси-передатчика вспыхнула красная лампочка, потерянно
завыла аварийная сирена. Энглси выругался. Тонкие пальцы нервно  запрыгали
по кнопкам электромеханического  кресла.  Он  развернулся  и  одним  махом
пересек комнату по направлению к  контрольному  щиту.  Ну  конечно,  опять
вибрация в К-трубке! Разрыв в цепи. Одной  рукой  он  повернул  рубильник,
одновременно шаря другой в ящике на щите.
     Он чувствовал, как связь с Джо затухает. Если бы  он  утратил  ее  до
конца хоть раз, неизвестно, удалось ли бы снова восстановить ее. А ведь  в
Джо  было  вложено  несколько  миллионов  долларов  и  бездна  человеколет
высококвалифицированного труда.
     Энглси выдернул негодную лампу из гнезда и швырнул на пол. Стеклянный
баллончик взорвался. Это его немного  успокоило.  Ровно  настолько,  чтобы
найти запасную лампу, вставить ее на место и вновь подключить ток. По мере
того как усилитель разогревался, связь с Джо в недрах его  сознания  снова
укреплялась.
     Потом человек в инвалидном кресле медленно  выкатился  из  комнаты  в
коридор. Пусть кто-нибудь другой подметет осколки. Черт  с  ними!  Всех  к
черту!


     Ян  Корнелиус  никогда  не   улетал   от   Земли   дальше,   чем   до
комфортабельного лунного курорта. Он был немало смущен тем, что  "Псионикс
корпорейшн" обрекла его на тринадцатимесячное изгнание. То обстоятельство,
что он знал больше любого другого смертного о пси-лучевых  передатчиках  и
их капризах, не казалось  ему  достаточным  основанием  для  этого.  Зачем
вообще кого-то посылать? Кому это надо?
     А  понадобилось  это,  видимо,  руководству  научной  федерации.  Эти
бородатые затворники могут позволить себе за счет налогоплательщиков любую
прихоть.
     Так  Корнелиус  брюзжал  себе   под   нос   весь   долгий   путь   по
гиперболической орбите до Юпитера. Затем  бесконечное  маневрирование  при
сближении с миниатюрным спутником Юпитера настолько изнурило его,  что  он
забыл все свои жалобы. И когда перед самой высадкой он, наконец,  поднялся
в оранжерею, чтобы взглянуть на Юпитер, то потерял дар речи. Впрочем,  так
со всеми бывает в первые раз.
     Эрн Викен терпеливо ждал, пока Корнелиус наглядится.
     "Это и на меня действует, - признался Эрн себе. - До  сих  пор.  Даже
дух захватывает. Иногда просто страшно взглянуть".
     Наконец Корнелиус оторвался от окна. Высокий рост и далеко выдающаяся
грудная клетка придавали его внешности что-то юпитерианское.
     - Я и не подозревал, - прошептал он. - Никогда бы не подумал. Я видел
снимки, но...
     Викен кивнул.
     - Совершенно верно, доктор. Разве это передашь на снимке?
     Со своего места они хорошо видели  темную  неровную  глыбу  спутника.
Казалось, это небесное тело даже  не  может  служить  достаточной  опорой.
Холодные созвездия  плыли  мимо,  окружая  его  со  всех  сторон.  Юпитер,
нежно-палевый,   опоясанный   цветными   лентами,   пятнистый   от   теней
планет-спутников, ощетинившийся столбами гигантских смерчей, занимал  чуть
ли не пятую часть здешнего неба. Наверное, если бы в этом мире действовали
нормальные законы земного тяготения, Корнелиусу  невольно  показалось  бы,
что великанская планета обрушивается на него. Но здесь царила почти полная
невесомость, и  Корнелиуса  не  оставляло  ощущение,  что  Юпитер  вот-вот
оторвет его от спутника и засосет. Он так вцепился  в  поручни,  что  руки
закостенели от боли.
     - И вы здесь живете... одни...  наедине  с  этим?  -  слабым  голосом
спросил он.
     - Ну, нас  здесь  все-таки  человек  пятьдесят.  Теплая  компания,  -
ответил Викен. - Все не так страшно. Нанимаешься всего на четыре цикла, то
есть пока не прибудет четвертый корабль. И хотите - верьте, хотите -  нет,
доктор, но я здесь уже в третий раз.
     Вновь прибывший воздержался от дальнейших расспросов. В этих людях  с
Юпитера-5 было что-то непонятное. Большинство из них носило бороды, хотя в
остальном они следили за своей внешностью.  Из-за  слабого  притяжения  их
движения казались сонными. Они были  скупы  на  разговоры,  словно  хотели
растянуть удовольствие на все тринадцать месяцев  между  двумя  посадками.
Монашеское существование изменило их. А может быть, они сами  наложили  на
себя обет сдержанности, целомудрия и покорности,  потому  что  никогда  не
чувствовали себя дома на зеленой Земле?
     Тринадцать  месяцев!  Корнелиуса  передернуло.  Впереди  было  долгое
холодное ожидание. Высокая плата и премиальные, которые накапливались  для
него на Земле, казались теперь, за 480 миллионов миль  от  Солнца,  весьма
слабым утешением.
     - Отличное место для исследовательской работы, - продолжал  Викен.  -
Любое оборудование, отличные коллеги, ничто не отвлекает. И  конечно,  вот
это...
     От  ткнул  пальцем  в  планету  и  повернулся  к   выходу.   Неуклюже
переваливаясь, Корнелиус последовал за ним.
     - Спору нет, все это очень интересно, - выдавил он из себя. -  Просто
поразительно. Но, право же, доктор, затаскивать меня сюда  больше  чем  на
целый год, пока не прилетит следующий корабль... И все ради работенки,  на
которую мне достаточно пары недель...
     - А вы уверены, что это так просто? - мягко спросил Викен.
     Он повернулся к Корнелиусу, и что-то было в  его  глазах  такое,  что
заставило того промолчать.
     - Я еще не сталкивался здесь с проблемой, какой  бы  сложной  она  ни
была, чтобы при ближайшем рассмотрении она не  оказалась  еще  сложнее,  -
сказал Викен.


     Они прошли  через  воздушный  шлюз  корабля  и  сквозь  герметический
переход, соединявший его со станцией. Почти вся она находилась под землей.
Комнаты, лаборатории, даже холлы в коридорах были обставлены с  претензией
на  роскошь.  Еще  бы,  в  общей  гостиной  был  даже  настоящий  камин  с
взаправдашним огнем! Один бог знает, сколько это стоило!
     Думая о грандиозной ледяной пустоте, в которой царил  его  величество
Юпитер, и о  своем  годичном  заточении,  Корнелиус  постепенно  пришел  к
выводу,  что  все  эти  роскошества  были,  строго  говоря,  биологической
необходимостью.
     Викен проводил его в приятно  обставленную  комнату,  в  которой  ему
предстояло жить.
     - Немного погодя принесем багаж и  начнем  разгружать  нашу  псионную
механику. Сейчас все наши заняты - болтают с экипажем или читают письма.
     Корнелиус отсутствующе кивнул  и  сел.  Кресло,  как  и  вся  мебель,
приспособленное  к  условиям  низкой  гравитации,   состояло   из   одного
паутинообразного каркаса, но сидеть в нем было удобно. Он  ощупал  карманы
своей туники, надеясь чем-нибудь соблазнить Викена, чтобы тот не уходил.
     - Хотите сигару? Захватил из Амстердама.
     - Спасибо.
     Подчеркнуто вежливо Викен взял сигару, скрестил длинные худые ноги  и
начал пускать сизый дым.
     - Гм... Вы здесь главный?
     - Не совсем так. Здесь  нет  главных.  Единственное  административное
лицо - это повар, на случай если понадобится что-нибудь  организовать.  Не
забывайте - это исследовательская станция с начала и до конца.
     - Ну и чем же вы конкретно занимаетесь?
     Викен нахмурился.
     - Никого не спрашивайте здесь так в лоб, доктор, - посоветовал он.  -
Они предпочитают играть в прятки с каждым новичком как можно  дольше.  Тут
редко встретишь человека, который бы сколько-нибудь вразумительно. Нет, не
надо извиняться передо мной. Все олл райт. Я физик, специалист по  твердым
телам в условиях сверхвысоких давлений.
     Он кивнул на стену:
     - Здесь этого добра сколько хотите!
     - Понимаю.
     Некоторое время Корнелиус молча курил.
     - Что касается меня, то я  считаюсь  специалистом  по  псионике.  Но,
ей-богу, пока я не имею ни  малейшего  представления,  почему  ваш  прибор
может шалить, как сообщалось.
     - А что, на Земле эти лампы работают как надо?
     - И на Луне, и на Марсе, и на Венере. - Видимо, везде, кроме Юпитера.
     Корнелиус пожал плечами.
     - Конечно, пси-лучи всегда капризны.  Порой  возникают  нежелательные
обратные токи, если... Но нет. Не буду зря теоретизировать.  Кто  работает
на передатчике?
     - Да Энглси. Он и подготовки-то специальной не  проходил.  Взялся  на
это дело после того, как остался калекой, и обнаружил такой природный дар,
что его отправили сюда. Так трудно подобрать  кого-нибудь  для  Юпитера-5,
что мы не смотрим на степени. К тому же Эд, по-моему, управляется с Джо не
хуже доктора психологии.
     - Да, да. Ваш искусственный юпитерианец - Ю-сфинкс. О нем  тоже  надо
как следует подумать, - сказал Корнелиус.  Невольно  он  заинтересовывался
все больше. - Может быть, все дело в его биохимии. Кто знает? Хочу открыть
вам маленький, тщательно скрываемый секрет: псионика  -  вовсе  не  точная
наука.
     - Так же, как и физика, - ухмыльнулся Викен. И  затем  добавил  более
серьезно: - Во всяком случае, моя область физики. Но  надеюсь  сделать  ее
точной. Я, знаете ли, именно поэтому здесь.


     При первой встрече Эдвард Энглси производил ошеломляющее впечатление.
Казалось, он состоит из головы, пары рук и пронзительного взгляда  голубых
глаз. Остальная часть его тела,  вправленная  в  инвалидное  кресло,  была
просто дополнением.
     - Бывший  биофизик,  -  рассказал  о  нем  Викен.  -  Совсем  молодым
исследовал  атмосферные  споры  на  Земной  Станции.   Несчастный   случай
искалечил его. Нижняя половина навсегда парализована. Грубый  тип,  с  ним
надо поосторожнее.
     Теперь, сидя в мягком кресле пункта управления, Корнелиус понял,  что
Викен еще приукрасил истину.
     Разговаривая,  Энглси  одновременно  ел,  давясь  и   сыпля   крошки.
Механические руки кресла терпеливо подметали то, что он успевал насорить.
     - Приходится есть прямо за работой, -  пояснил  он.  -  Эта  дурацкая
станция официально живет по земному времени, по Гринвичу. А Юпитер -  нет.
Я готов перехватить Джо, когда бы он ни проснулся.
     - Что же, некому вам помочь? - спросил Корнелиус.
     - Эх! - Энглси подцепил кусок хлеба и ткнул им в сторону  Корнелиуса.
Рабочий язык станции - английский - был  его  родным  языком,  поэтому  он
выплевывал фразы с неимоверным ожесточением. - Ну вот вы. Вы  когда-нибудь
занимались пси-лучевой терапией? Не чтением мыслей или  просто  связью  на
расстоянии, а настоящим воспитанием психических функций?
     - Пожалуй, нет. Для этого нужен  природный  талант  вроде  вашего,  -
улыбнулся Корнелиус.
     Изрезанное  морщинами  лицо   напротив   него   проглотило   любезное
замечание, не заметив.
     - Насколько я понял, вы имеете в  виду  случаи  вроде  восстановления
нервных функций у парализованного ребенка?
     - Да, да. Неплохой пример.  Кто-нибудь  хоть  раз  пробовал  подавить
психику ребенка? Буквально подчинить его себе?
     - Боже мой, но зачем?
     - Просто ради научного эксперимента, -  ухмыльнулся  Энглси.  -  Хоть
один специалист по пси-лучам пытался когда-нибудь  подавить  детский  мозг
своими мыслями? Ну же, Корнелиус, отвечайте! Я вас не укушу!
     - Но... Видите ли, это не по моей специальности.
     Псионик отвел взгляд, выбрал циферблат  прибора  покрасивее  и  начал
упорно его разглядывать.
     - Правда, кое-что я слышал... Ну, в отдельных патологических  случаях
пытались идти напролом, что ли... преодолеть заблуждения  пациента  грубой
силой...
     - И ничего не вышло, - сказал Энглси. Он засмеялся. - Из такой  затеи
и не могло ничего получиться, даже с ребенком, не говоря  уже  о  взрослом
человеке  с  полностью  развитой  индивидуальностью.   Ведь   понадобились
десятилетия  тончайшей  работы,  пока   машину   не   довели   до   такого
совершенства, что психиатр получил возможность "подслушивать".  Я  имею  в
виду  -  без  того,  что  нормальные  несовпадения  образа  мыслей  его  и
пациента... без того, чтобы эти различия не создавали таких помех, которые
уничтожают  то  самое,  что  он  хотел  исследовать.  Современная   машина
автоматически преодолевает такие индивидуальные различия. Правда,  нам  до
сих пор не удается перекинуть мост между отдельными биологическими видами.
Пока человек не противится, удается очень осторожно направлять его  мысли.
И на этом конец. Если же  вы  попытаетесь  захватить  контроль  над  чужим
мозгом - мозгом, у  которого  есть  свой  образ  мышления,  свое  "я",  вы
рискуете   собственным   рассудком.   Чужой   мозг   будет    инстинктивно
сопротивляться. До конца  развитая,  зрелая,  установившаяся  человеческая
личность просто слишком сложна, чтобы ею управлять извне.  У  нее  слишком
много резервов. Подсознательная сфера ее мозга может  призвать  на  помощь
адские силы, если что-то угрожает ее целостности. Да  чего  там  -  мы  со
своим-то разумом не можем справиться, не то что с чужим!
     Прерывистый голос Энглси замолк. Задумавшись, он сидел перед  пультом
управления, постукивая по поручням своей электромеханической няньки.


     - Ну... - начал Корнелиус после небольшой паузы.  Наверное,  было  бы
лучше, если бы он промолчал. Но трудно было оставаться безмолвным:  тишины
и так слишком много - полмиллиарда миль тишины пролегло отсюда до  Солнца.
Стоило только помолчать пять минут,  и  тишина  начинала  просачиваться  в
комнату, как туман.
     - Вот, - ухмыльнулся Энглси.  -  Так  и  наш  юпитерианец  Джо  имеет
физически взрослый мозг. Единственной причиной, почему  я  могу  управлять
им, является то, что у него не было возможности развить  свое  собственное
"я". Ведь я и есть Джо. С того  самого  момента,  как  его  сознание  было
"рождено", я всегда был при нем. Поток пси-лучей доставляет  мне  всю  его
чувственную информацию и посылает назад мои двигательные нервные импульсы.
Но все равно у него изумительный мозг, нервные клетки которого  точно  так
же регистрируют весь  опыт,  как  ваши  или  мои.  Его  синапсы  приобрели
строение, которое и есть мой индивидуальный склад.
     Перед любым, кому бы я его передал, встала бы задача  вытеснить  меня
из  моего  собственного  мозга.  А  этого  сделать  нельзя.  Конечно,  Джо
располагает только зачатками моей памяти - например,  управляя  им,  я  не
повторяю  тригонометрических  теорем,  -   но   потенциально   он   вполне
определенная личность.
     Посудите сами, - продолжал он, - каждый раз, когда Джо просыпается, -
обычно бывает разрыв  в  пару  минут,  пока  я  не  уловлю  это  изменение
благодаря моей собственной психической восприимчивости и не  настрою  шлем
передатчика, - мне приходится изрядно побороться. Я чувствую  настоящее...
сопротивление... пока мне не удается привести поток его сознания в  полное
соответствие  с  моим.   Даже   сон   оказывается   для   Джо   достаточно
индивидуальным опытом, чтобы...
     Энглси остановился на полуслове.
     - Понимаю, - задумчиво пробормотал Корнелиус.  -  Картина  достаточно
ясная. Право же, удивительно, что  вам  удается  такой  полный  контакт  с
существом, обладающим настолько чуждым метаболизмом.
     - Не знаю, надолго ли, - отозвался пси-оператор с сарказмом.  -  Если
только вы не устраните причины, из-за которой сгорают эти проклятые лампы.
Мой запас тоже имеет предел.
     - У меня есть рабочая гипотеза, - сказал Корнелиус. - Но о  передачах
с помощью пси-лучей так мало  известно.  Бесконечна  ли  их  скорость  или
просто  очень  велика?  Действительно  ли  мощность  луча  не  зависит  от
расстояния? Как может повлиять  на  передачу...  ну,  скажем,  необычность
условий на Юпитере? Господи,  планета,  где  вода  -  тяжелый  минерал,  а
водород - металл! Что мы о ней знаем?
     - Вот нам и предстоит разобраться, - отрезал Энглси. - Весь проект  и
задуман для этого. Ради знания. Черт!
     Он чуть не плюнул на пол.
     - Я вижу, даже то немногое, что нам удалось  узнать,  не  доходит  до
людей. Там, где живет Джо, водород все-таки газ. Ему бы  пришлось  прорыть
несколько миль вглубь, чтобы дойти до слоя твердого водорода.  И  от  меня
еще ждут, чтобы я провел научное исследование условий Юпитера!
     Корнелиус не  мешал  Энглси  бушевать,  обдумывая  возможные  причины
возмущения в К-трубке.
     - Там, на Земле, они ничего не понимают. Иногда мне кажется, что  они
нарочно не хотят понимать. Ведь у Джо нет ничего, кроме голых  рук.  Он...
я... мы начали без всяких знаний, кроме разве предположения, что он сможет
питаться местной фауной. Ему приходится тратить почти все время на  поиски
пищи. Это чудо, что он сумел сделать так много за эти несколько  недель  -
построил   укрытие,   познакомился   с   округой,    занялся    простейшей
металлургией... или "водолургией", называйте как хотите. Чего еще  они  от
меня хотят, в самом-то деле?
     - Да... - начал было Корнелиус. - Я...
     Энглси поднял свое бледное худое  лицо.  Что-то  промелькнуло  в  его
глазах.
     "Что?.." - хотел было спросить Корнелиус.
     - Заткнитесь!
     Энглси развернул кресло, нащупал шлем и натянул его на голову.
     - Джо просыпается! Уходите!
     - Но если вы даете мне работать, только  когда  он  спит,  как  же  я
смогу...
     Энглси зарычал и швырнул в него  гаечным  ключом.  Даже  для  условий
невесомости  бросок  был  слабым.  Корнелиус  попятился  к  двери.  Энглси
настраивал передатчик. Вдруг он вздрогнул.
     - Корнелиус!
     - В чем дело?
     Псионик бросился к нему, но перестарался и с трудом  затормозил  свое
тело, навалившись на щит.
     - Снова эта проклятая лампа...
     Энглси сорвал шлем. Наверное, это страшная боль, когда в твоем  мозгу
бесконтрольно возникает, нарастая лавиной, беззвучный душевный стон. Но он
только сказал:
     - Смените ее. Быстро. А потом уходите,  оставьте  меня.  Джо  не  сам
проснулся. В убежище кто-то прокрался... У меня беда там, на Юпитере!


     Это был тяжелый день, и Джо спал крепко. Он так и не проснулся,  пока
чужие лапы не сомкнулись на его шее.
     Какое-то мгновение единственное, что он  ощущал,  была  душная  волна
безумного страха. Ему казалось, что он снова на  Земной  Станции.  Вот  он
плавает в невесомости на конце длинного фала, а перед его  глазами  тысячи
ледяных звезд несутся в бешеном  хороводе  вокруг  планеты.  Вот  огромная
балка вырвалась из своего гнезда и летит на него,  медленно,  но  со  всей
своей многотонной инерцией,  крутясь  и  поблескивая  в  земном  свете,  а
единственный звук - это его  собственный  крик  в  шлеме.  Вот  он  тщетно
пытается оторваться от фала, балка мягко толкает его и, не останавливаясь,
летит дальше, увлекая его за собой.  Вот  его  ударяет  о  стену  станции,
вдавливает в нее. Изуродованный скафандр  вспенивается,  пытаясь  залатать
свои пробоины. Он наполняется кровью, смешанной с пеной, его кровью...
     Джо закричал Судорожным  движением  он  оторвал  от  своего  горла  и
швырнул извивающееся черное тело через всю комнату. Оно гулко ударилось  о
стену. Лампа упала на пол и погасла.
     Джо стоял в темноте, тяжело дыша, смутно сознавая, что, пока он спал,
пронзительное завывание ветра за стеной утихло  и  превратилось  в  низкое
ворчание. Существо, которое он сбросил с себя, приглушенно стонало от боли
и ползало вдоль стены.  В  полной  темноте  Джо  попытался  нащупать  свою
дубинку.
     Снова раздалось царапанье когтей! Туннель! Они лезут  через  туннель!
Ничего не видя, Джо двинулся им навстречу. Его сердце лихорадочно стучало.
В нос бил чужой смрадный запах. Схватив нового  врага,  Джо  почувствовал,
что тот раза в два меньше его. Зато у него были  шесть  ног  со  страшными
когтями и пара  трехпалых  рук,  которые  потянулись  к  его  глазам.  Джо
выругался, поднял корчащееся тело и грохнул его об пол.  Раздался  стон  и
хруст костей.
     - Ну давайте!
     Джо изогнул спину и зашипел на своих врагов.
     Они лезли через туннель в комнату. Пока Джо боролся с одним, который,
извиваясь, впился всеми когтями в его затылок, целая  дюжина  этих  тварей
наполнила тесное помещение. Они цеплялись за ноги, стараясь  вскарабкаться
к нему на спину. Джо бил их лапами, хвостом. Он упал,  и  сразу  же  целая
куча навалилась на него. Потом он снова встал,  подняв  на  себе  всю  эту
чудовищную груду.
     Стена убежища не выдержала  напора,  вздрогнула,  балка  подалась,  и
крыша обвалилась.
     Энглси оказался в яме,  среди  разбитых  ледяных  плит,  под  тусклым
светом заходящего Ганимеда.
     Теперь Джо мог разглядеть своих врагов. Они были  черного  цвета.  Их
головы были  достаточно  велики,  чтобы  вместить  мозг,  конечно,  меньше
человеческого, но, пожалуй, побольше обезьяньего. Их тут была целая  стая.
Они выбирались из-под обломков и снова с  угрожающим  видом  бросались  на
него.
     Но почему?
     Обезьянья реакция, подумал Энглси. Видит чужого  -  боится  чужого  -
ненавидит чужого - старается убить чужого.
     Его грудь вздымалась, с шумом качая воздух сквозь больное горло.  Джо
схватил балку, переломил ее пополам и начал вращать твердой,  как  железо,
палицей. Ближайшему от него врагу он снес череп, второму - перебил хребет.
Третьего он  ударил  так,  что  тот  с  переломанными  ребрами  отлетел  к
четвертому, и они оба рухнули. Джо захохотал. Это становилось забавным.
     - Прочь с дороги! Тигр идет!  -  заорал  он  и  бросился  по  ледяной
равнине, преследуя стаю.
     Подвывая, враги кинулись врассыпную. Он гнал  их  до  тех  пор,  пока
последний не скрылся в лесу.
     Тяжело дыша, Джо оглядел трупы. Его тело кровоточило и болело, а  его
убежище  было  разрушено.  Но  он  им  показал!  Неожиданно  ему   страшно
захотелось ударить себя в грудь и завыть. На мгновение он  заколебался.  А
почему бы и нет? Энглси  задрал  голову  к  сумрачному  диску  Ганимеда  и
торжествующе залаял в честь своей победы.
     Потом Джо принялся за работу. Прежде  всего  он  разложил  костер  на
груде ржавчины, бывшей когда-то остатками корабля. Где-то вдали, в темноте
завывала стая. Они еще не оставили его в покое, они еще вернутся.
     Джо оторвал кусок от одной из тушек и попробовал на вкус. Отлично!  А
если  еще  хорошенько  приготовить...  Они  сделали  непоправимую  ошибку,
обратив на себя его внимание! Он кончил свой завтрак,  когда  Ганимед  уже
опускался за ледяные горы на западе. Скоро настанет утро. Воздух был почти
неподвижен. Стая плоских, как блины, птиц пронеслась над головой,  отливая
медью в первых лучах рассвета. Энглси окрестил их летающими сковородками.
     Джо копался в обломках  хижины,  пока  не  отыскал  своей  плавильной
установки. Она была цела. Теперь первым делом надо расплавить немного воды
и залить ее в формы, которые он с таким трудом изготовил. Получится топор,
нож, пила и молоток - все что надо! В условиях Юпитера  метан  можно  было
пить, как воду, а вода была  прочным  твердым  минералом.  Из  нее  выйдут
прекрасные инструменты. А позже  он  испробует  различные  сплавы  воды  с
другими веществами.
     Но это потом. К  черту  убежище!  Можно  снова  поспать  немного  под
открытым небом. Главное - сделать лук, расставить ловушки, приготовиться к
расправе над черными бестиями, когда они снова нагрянут.  Неподалеку  есть
расщелина, уходящая глубоко в почву, к  самой  зоне  вечного  холода,  где
водород - металл. Это настоящий природный холодильник. Здесь можно запасти
мяса на несколько недель. Это обеспечит ему  досуг  -  и  еще  какой!  Джо
радостно засмеялся и прилег полюбоваться восходом.
     В который уже раз он поразился, до чего хорош  этот  мир.  Какое  это
наслаждение смотреть, как небольшой ослепительный шар солнца выплывает  из
лиловых, с розовыми и золотистыми прожилками волн тумана на  востоке!  Как
свет  постепенно  усиливается,  пока  весь  гигантский   купол   неба   не
превратится в сплошное  ликующее  сияние!  До  чего  прекрасна  привольная
щедрая равнина, пронизанная теплым и таким  живым  светом!  А  низкорослые
леса, раскинувшиеся на миллионы  квадратных  миль,  а  слепящие  озера,  а
похожие на перья диковинных птиц гейзеры, а сверкающие, как голубая сталь,
ледяные горы на западе?!
     Энглси втянул свежий утренний ветер  глубоко  в  легкие  и  засмеялся
радостно, как счастливый ребенок.


     - Сам я не биолог, - осторожно сказал Викен, - но, может быть, именно
поэтому я сумею лучше обрисовать вам положение. Потом Лопец или  Матсумото
могут ответить на ваши вопросы во всех деталях.
     - Отлично, - кивнул Корнелиус. - Попрошу вас исходить из того, что  я
абсолютно ничего не знаю об этом проекте. Строго говоря, это так и есть.
     - Ну что ж! Как хотите, - засмеялся Викен.
     Они стояли у входа в ксенобиологическое отделение. Вокруг не было  ни
души, так как часы показывали 17:30 по Гринвичу, а  отделение  работало  в
одну смену. Пока деятельность Энглси еще не  начала  приносить  достаточно
данных, вводить новые смены не имело смысла.
     Физик наклонился и взял со стола пресс-папье.
     - В шутку один из ребят вылепил, - сказал он. - Но здорово похоже  на
Джо. Только на самом деле в нем с ног до головы около пяти футов.
     Корнелиус повертел в  руках  пластмассовую  фигурку.  Она  изображала
что-то вроде человека-кошки с толстым цепким хвостом. Этакий юпитерианский
сфинкс. Торс мощный, страшно мускулистый, с  длинными  руками.  Безволосая
круглая голова с широким носом, большими, глубоко  посаженными  глазами  и
тяжелой челюстью. Лицо, впрочем,  вполне  человеческое.  Общая  окраска  -
синевато-серая.
     - Насколько я понимаю, самец, - заметил он.
     - Конечно. Может быть,  вы  не  до  конца  понимаете?  Джо  настоящий
юпитерианец, хотя  и  создан  не  природой,  а  человеком.  Пока  что  это
последняя модель, разработанная до  мелочей.  Результат  пятидесятилетнего
труда.
     Викен искоса посмотрел на Корнелиуса.
     - Так вам ясно, насколько важна ваша работа?
     - Я сделаю все, что в моих силах, - сказал псионик. - Но если...  ну,
вдруг какие-нибудь неполадки с этой трубкой или еще что-нибудь  лишит  вас
Джо до того, как я разрешу проблему этих электронных вибраций? У вас  ведь
есть другие Ю-сфинксы про запас?
     - Конечно, есть, - печально ответил Викен. - Но затраты! Мы  ведь  не
на свободном бюджете. Денег на  нас  идет  масса.  Каждый  наш  чих  -  на
таком-то расстоянии от Земли! - влетает в копеечку. Но именно поэтому наши
аварийные резервы невелики.
     Викен сунул руки в карманы и тяжело ступил сквозь внутреннюю дверь  в
коридор, который вел к лабораториям. Он  шел,  потупив  голову,  продолжая
говорить тихим торопливым голосом:
     - Вы, видимо, не понимаете, что за кошмар  этот  Юпитер.  Дело  не  в
поверхностном притяжении - оно  только  в  три  раза  превосходит  земное.
Возьмите хотя бы гравитационный потенциал. Он уже в десять раз больше, чем
на Земле. А температура? А давление? Но самое главное -  совершенно  дикие
атмосферные условия, бури и темнота.  Звездолеты,  посылаемые  на  Юпитер,
имеют  дистанционное  управление.  Чтобы  внутреннее  и  внешнее  давление
постоянно уравнивались, корпус  сконструирован  свободно  проницаемым,  на
манер сита. Это необходимо. Но в остальном это прочнейшая и  самая  мощная
модель из  когда-либо  созданных.  Она  оснащена  всеми  приборами,  всеми
сервомеханизмами, всеми аварийными приспособлениями, какие только придумал
человеческий  мозг,  чтобы  обеспечить  безопасность  всей   этой   бездны
точнейшего оборудования стоимостью в миллионы долларов. А что  получается?
- продолжал Викен. - Половина кораблей вообще  не  достигает  поверхности.
Бури подхватывают их и швыряют прочь, или же  они  врезаются  в  плавающие
глыбы седьмого ледяного пояса, или что-то подобное  стае  чудовищных  птиц
налетает и сжигает их! А для тех кораблей, которые все-таки сели, возврата
нет. Мы и не пытаемся  снова  поднять  их  в  воздух.  Даже  если  посадка
обходится без поломок, они все равно обречены на гибель  из-за  мгновенной
коррозии.  При  юпитерианском  давлении  водород  выкидывает  с  металлами
забавные штуки. Забросить туда Джо - одного  Ю-сфинкса  -  стоит  в  итоге
около пяти миллионов долларов. Каждый следующий, если  повезет,  обойдется
еще в несколько миллионов.
     Викен отворил дверь и первым шагнул в нее. За дверью оказался большой
зал с низким потолком. В холодном свете мягко жужжали вентиляторы. Все это
напоминало атомную  лабораторию.  Корнелиус  не  сразу  понял,  в  чем  же
конкретно  состоит  сходство,  пока  не  рассмотрел   сложной   аппаратуры
дистанционного управления и наблюдения, не пощупал мощные стены.
     - Такие стены приходится строить для защиты  от  давления,  -  сказал
Викен, указывая на ряды переборок. - И от холода. И еще от водорода,  хотя
он не так страшен. За ними находятся камеры, где в точности воспроизведены
условия атмосферы Юпитера. Здесь-то весь проект и начался.
     - Я кое-что слышал об этом, - кивнул Корнелиус. - Вы не участвовали в
ловле атмосферных спор?
     - Я лично - нет, -  ухмыльнулся  Викен.  -  Это  команда  Тотти,  лет
пятьдесят назад. Доказали, что на Юпитере есть  жизнь.  Причем  жизнь  эта
использует вместо воды жидкий метан, а как исходный материал для  азотного
синтеза  -  твердый  аммиак.  При  помощи   солнечной   энергии   растения
вырабатывают  неокисленные  углеродные  соединения,  в   результате   чего
выделяется свободный водород. Животные поедают растения  и  переводят  эти
соединения  снова   в   окисленную   форму.   Там   есть   даже   процесс,
соответствующий земному горению. В реакциях участвуют сложные  ферменты...
Но все это не по моей части.
     - Значит, биохимия Юпитера неплохо исследована?
     - О да! Уже во времена Тотти  умели  синтезировать  земные  бактерии,
знали большинство генетических кодов. Единственной  причиной,  почему  так
долго  не  удавалось  научно  познать  процесс  жизни  на  Юпитере,   были
технические трудности, давление и тому подобное.
     - Когда же, наконец, удалось взглянуть на поверхность Юпитера?
     - Лет тридцать назад. Это сделал Трэй. Он сумел  посадить  на  Юпитер
корабль с телевизионной установкой, которая продержалась достаточно долго,
чтобы передать ему целую серию снимков. С тех пор техника  далеко  шагнула
вперед. Нам известно, например, что  Юпитер  буквально  кишит  загадочными
формами жизни, и она там, может быть, даже обильней, чем на Земле. Взяв за
образцы атмосферные микроорганизмы, наша команда  провела  пробный  синтез
метазона  и...  -  Викен  вздохнул.  -  Черт,  если  бы  только  там  была
собственная разумная жизнь! Подумайте, Корнелиус,  сколько  бы  они  могли
порассказать, сколько  данных...  Эх!  Вспомните  только,  как  далеко  мы
шагнули после Лавуазье в вопросах земной химии низких давлений. А ведь там
по меньшей мере такие  же  богатые  возможности  изучить  химию  и  физику
высоких давлений!
     - А вы уверены, что там нет юпитерианцев?  -  после  небольшой  паузы
хитровато спросил Корнелиус.
     - Там их могут быть миллиарды!  -  Викен  пожал  плечами.  -  Города,
империи, все что хотите. Площадь Юпитера в сотни раз больше земной,  а  мы
видели только с дюжину  небольших  районов.  Но  мы  знаем,  что  там  нет
существ, которые бы использовали радио. Вряд ли  они  додумаются  до  него
сами. Представляете, какую толщину должны  иметь  на  Юпитере  радиолампы,
какие нужны насосы?. Так что мы  в  конце  концов  решили  создать  своего
юпитерианца.
     Викен провел Корнелиуса через лабораторию в  следующую  комнату.  Она
была  не  так  загромождена,  выглядела  более   законченной.   Творческий
беспорядок экспериментатора уступил место уверенной точности инженера.
     Викен подошел к одному из щитов, тянувшихся вдоль стен,  и  посмотрел
на приборы.
     - За ним лежит другой Ю-сфинкс, - сказал он, - на этот раз самка. Она
находится под давлением в двести атмосфер при  температуре  сто  девяносто
четыре градуса ниже нуля. Здесь применена установка  -  я  был  назвал  ее
"маточная установка", -  позволяющая  хранить  модели  существ  живыми.  В
этом... ну,  эмбриональном  состоянии  наша  самка  развилась  до  степени
взрослой  особи.  Мы  создали  нашего  юпитерианца   по   подобию   земных
млекопитающих. Она никогда не имела сознания и не  будет  иметь,  пока  не
окажется, так сказать, "рождена". У нас здесь запасено двадцать  самцов  и
шестьдесят самок.  Можно  рассчитывать,  что  половина  из  них  достигнет
поверхности. Если понадобится, сделаем и больше.
     Не так сами Ю-сфинксы дороги, - продолжал  он,  -  как  их  доставка.
Поэтому Джо будет оставаться один,  пока  мы  не  убедимся,  что  его  вид
жизнеспособен.
     - Насколько я понял, вы сначала экспериментировали с низшими  формами
жизни? - сказал Корнелиус.
     - Конечно. Несмотря на применение мощных катализаторов,  понадобилось
двадцать лет, чтобы совершить путь от искусственных  космических  спор  до
Джо. Мы отрабатывали пси-лучевую технику управления на всех формах  жизни.
Межвидовое управление вполне удается, если нервная  система  искусственной
модели животного специально приспособлена для  этого  и  не  имела  случая
создать собственной системы реакций, отличной от импульсов пси-оператора.
     - И Джо - первый вид, с которым начались затруднения?
     - Да.
     - Придется зачеркнуть одну гипотезу.
     Корнелиус присел на рабочий стол, болтая толстыми ногами и поглаживая
ладонью свои жидкие, песочного цвета волосы.
     - Я думал раньше, что это может быть связано с физическими  условиями
на Юпитере. Теперь же мне кажется, что причины надо искать в самом Джо.
     - Сначала мы тоже подозревали что-то вроде этого, - сказал Викен.  Он
зажег сигарету, затянулся, так что его худые щеки глубоко запали, и мрачно
посмотрел на Корнелиуса. - Однако трудно понять, как это могло получиться.
Биоинженеры говорили мне, что Pseudocentaurus Sapiens сконструирован более
тщательно, чем любой продукт естественной эволюции.
     - Даже его мозг?
     - Да. Он точно скопирован с человеческого,  чтобы  сделать  возможным
пси-лучевое управление. Однако  введены  и  некоторые  усовершенствования,
например большая нервная устойчивость.
     - Ну, тут есть еще и психологическая сторона, - сказал  Корнелиус.  -
Несмотря  на  все  наши  усилители  и  прочие  хитрые  штуки,  пси-лучевое
управление до сих пор относится в первую очередь к области  психологии.  А
может, дело и не в этом... Возьмите хотя бы травматические шоки. Наверное,
взрослый юпитерианский зародыш пережил тяжелую посадку?
     - Корабль - да, - сказал Викен, - но не  сам  Ю-сфинкс.  Он  спокойно
плавал в жидкости вроде той,  в  которой  все  мы  находились  до  момента
рождения.
     - И все-таки, - настаивал Корнелиус.  -  Ведь  двести  атмосфер,  под
которыми он хранился  здесь,  не  могут  абсолютно  точно  соответствовать
давлению на Юпитере. Могла эта перемена подействовать пагубно?
     Викен посмотрел на него с уважением.
     - Вряд ли, - ответил  он.  -  Я  же  вам  говорил,  что  Ю-звездолеты
сознательно сконструированы негерметичными. Внешнее давление передается на
маточный механизм постепенно, через цепь фильтров. Вспомните, что  посадка
занимает несколько часов.
     - Ну, а потом? - продолжал допытываться Корнелиус. - Корабль садится,
маточный  механизм  открывается,  "пуповина"  отсоединяется,  и  Джо,  так
сказать, "рождается". Но ведь мозг у Джо взрослый! Он же не  защищен,  как
полуразвитый детский мозг, от шока внезапно пробуждающегося сознания!
     - Мы и об этом позаботились, - сказал Викен. -  Энглси  находился  на
пси-луче, заранее настроенном на Джо, с того момента, как корабль  покинул
спутник. Так что никакого неожиданного возникновения сознания не было. Джо
с самого начала был  только  психологической  копией  Энглси.  Он  не  мог
пережить большего душевного потрясения, чем Эд. Ведь там, на  Юпитере,  по
сути дела, Эд, а не Джо!
     - Будь по-вашему, - упирался Корнелиус. -  И  все-таки  не  нацию  же
управляемых моделей вы хотите создать! Ведь нет?
     - Боже избави, - сказал Викен. - Об этом и речи быть  не  может.  Как
только мы убедимся, что Джо хорошо освоился,  мы  затребуем  с  Земли  еще
парочку пси-операторов и отправим Джо подмогу  в  виде  новых  Ю-сфинксов.
Следующее поколение  возникнет,  так  сказать,  естественным  путем,  ведь
конечная наша цель - это маленькая юпитерианская  цивилизация.  Там  будут
охотники,   горняки,   ремесленники,   земледельцы,   домашние    хозяйки,
промышленные рабочие. Они будут содержать несколько привилегированных  лиц
вроде местного духовенства. Именно эта элита и будет находиться под  нашим
управлением, как Джо. Они будут заняты только изготовлением  инструментов,
воспитанием населения, научными экспериментами. Они-то и сообщат нам  все,
что мы захотим узнать.
     Корнелиус кивнул. Насколько он понял, именно в этом и  состояла  суть
проекта "Юпитер". Теперь  он  мог  оценить  важность  своего  собственного
назначения. Но у него так и не  было  ключа  к  разгадке  этих  постоянных
вибраций в К-трубке.
     Пока он был бессилен.


     Руки Энглси все еще кровоточили.
     Господи, - со стоном подумал он в сотый раз, -  неужели  это  так  на
меня действует? Пока  Джо  там  сражался,  неужели  я  действительно  мог,
оставаясь здесь, в кровь разбить кулаки о металлический пульт?!
     Его  взгляд  скользнул  по  комнате  к  столу,  за  которым   работал
Корнелиус. Он не любил этого  толстого,  сосущего  сигары  слюнтяя  с  его
бесконечными разговорами. Он уже не заставлял себя быть  вежливым  с  этим
"земляным червем".
     Псионик положил отвертку и потянулся, разминая усталые руки.
     - Ух!.. Хочу немного передохнуть.
     Наполовину  собранный  передатчик  -  легкое  ажурное  сооружение   -
выглядел не на месте рядом с его толстым пухлым телом. Да и  сидел  он  на
своей лавке как-то по-жабьи, неуклюже поджав ноги. Энглси тяжело переживал
сам факт, что ему приходилось ежедневно с кем-то делить эту комнату,  хотя
бы на несколько часов. Последнее время он требовал,  чтобы  ему  приносили
еду прямо сюда. Он уже давно не выходил за порог пункта управления.  Да  и
зачем, собственно?
     - Что вы с ним возитесь столько времени? - проворчал Энглси.
     Корнелиус покраснел.
     - Если бы у вас был готовый запасной агрегат вместо этих частей...  -
начал он. Пожав плечами, он вынул  окурок  сигары  и  тщательно  прикурил:
запас надо было растянуть надолго.
     Энглси размышлял, не назло ли ему Корнелиус  выпускает  изо  рта  эти
вонючие клубы дыма.  Вы  мне  не  нравитесь,  господин  землянин,  и  это,
безусловно, взаимно.
     - Пока не прибудут другие  пси-операторы,  в  новом  передатчике  нет
особой надобности, - сказал Энглси угрюмо. - А мой,  судя  по  контрольным
приборам, в полном порядке.
     - И тем не менее, - сказал Корнелиус, - через определенные промежутки
времени в нем возникает дикое возмущение, которое сжигает К-трубку. Вопрос
в том, почему? Как только новый передатчик будет готов, вы его испробуете.
Хотя, откровенно говоря, я вообще не думаю, что тут дело в  электронике...
или даже в каких-то неожиданных причинах физического порядка.
     - В чем же тогда? -  по  мере  того  как  разговор  приобретал  чисто
технический характер, Энглси чувствовал себя все свободнее.
     - Ну посудите сами. Что такое К-трубка? Это сердце  передатчика.  Она
усиливает природные  психические  импульсы,  преобразует  их  в  модуляцию
волны-носителя и выстреливает пучок  пси-лучей  туда,  к  Джо.  Она  также
улавливает ответные импульсы Джо и усиливает их  для  вас.  Все  остальное
только служебное дополнение.
     - Обойдусь без ваших лекций, - проворчал Энглси.
     - Я повторяю очевидные вещи только потому, - сказал Корнелиус, -  что
порой самый простой ответ труднее всего  найти.  Может,  это  не  К-трубка
шалит. Может, все дело в вас.
     - Что?! - побелевшее лицо калеки уставилось на него.
     - Я не имею в виду ничего обидного, - торопливо проговорил Корнелиус.
- Но вы же знаете, что за подлая бестия наше подсознание.  Предположите  в
качестве рабочей гипотезы, что  в  глубине  души  вы  не  хотите  быть  на
Юпитере. Насколько я представляю, обстановка там жуткая.  Что,  если  сюда
примешивается какой-нибудь затаенный страх?  Может  быть,  например,  ваше
подсознание не в состоянии понять, что смерть Джо  не  означала  бы  вашей
собственной смерти?
     - Вы можете объяснить подробнее?
     - Только в  общих  чертах,  -  ответил  Корнелиус.  -  Ваше  сознание
посылает  двигательный  импульс  по  пси-лучу  к  Джо.  Одновременно  ваше
подсознание, в котором гнездится страх, подает свои собственные  тревожные
импульсы - сосудистые, сердечные, всякие. Они  действуют  на  Джо,  а  его
напряженность передается назад по лучу. В свою очередь,  вы  воспринимаете
симптомы страха Джо, и тревога в вашем подсознании растет, снова  усиливая
эти симптомы. Понятно? Точь-в-точь как обыкновенная неврастения,  с  одним
только исключением: из-за участия мощного усилителя  -  К-трубки  обратная
связь может бесконтрольно нагнетать вибрацию за считанные секунды. Скажите
еще спасибо, что сгорает лампа, а  то  бы  это  могло  случиться  с  вашим
мозгом?
     Мгновение Энглси оставался спокойным. Потом  он  засмеялся.  Это  был
грубый,  варварский  смех,  больно  ударивший  Корнелиуса  по   барабанным
перепонкам.
     - Хорошенькая мысль, - сказал пси-оператор. - Боюсь  только,  что  не
все концы сходятся. Дело в том, что мне там нравится.  Мне  правится  быть
Джо.
     Он помедлил, а потом продолжал безразличным тоном:
     - Не судите об обстановке по моим записям. Это просто идиотские цифры
вроде скорости ветра, перепадов температур,  свойств  минералов.  Все  это
чепуха. Разве можно по ним понять,  как  выглядит  Юпитер  в  инфракрасном
зрении Джо?
     - Я думаю, совсем не так,  как  мы  себе  представляем,  -  отважился
ответить Корнелиус после минуты неловкого молчания.
     - И да и нет. Это трудно выразить словами. Некоторые вещи я просто не
в состоянии передать, так как человеческий язык не  имеет  соответствующих
обозначений. Но... Нет, не  могу.  Сам  Шекспир  не  сумел  бы.  Запомните
только, что холод, мрак, бури Юпитера,  столь  пагубные  для  нас,  -  это
именно то, что нужно Джо.
     Энглси перешел почти на шепот, словно говорил сам с собой:
     - Представьте себе, что над  вами  сияющее  фиолетовое  небо,  полное
огромных блистающих облаков, тени которых  несутся  по  планете  вместе  с
благодатными потоками дождя. Или горы словно из  отполированного  металла,
верхушки которых взрываются по ночам  алым  фейерверком  в  адском  хохоте
грома, раскатывающегося по всей долине.  Представьте,  что  вы  сидите  на
берегу прозрачного чистого ручья, окруженного низкорослыми деревьями, а их
кроны буквально  усыпаны  благоухающими  цветами,  словно  выкованными  из
темной  меди.  Или  водопад  -  хотите,  называйте  его  "метанопадом",  -
низвергающийся с огромной скалы. Свежий ветер ворошит его пенистую  гриву,
в  которой  запуталась  радуга.  -  А  темные,  полные  незнакомой   жизни
юпитерианские леса... Когда продираешься через их  чащу,  вокруг  тебя  то
тут, то там пульсируют во мраке красноватые блуждающие  огни  -  жизненная
радиация мелких проворных животных, населяющих лес. А...
     Голос Энглси превратился в невнятное бормотание  и,  наконец,  совсем
умолк. Он уткнул голову в сжатые кулаки. Когда  он,  наконец,  поднял  ее,
из-под плотно сжатых век текли слезы.
     - Представьте себе, что вы здоровый и сильный!
     Вдруг Энглси вздрогнул, нахлобучил шлем на голову и  начал  судорожно
крутить рукоятки передатчика. Далеко в юпитерианской ночи Джо еще спал. Но
он вот-вот проснется и, задрав голову к  четырем  огромным  лунам,  весело
зарычит так, чтобы весь лес замер в почтительном страхе...
     Корнелиус неслышно выскользнул за дверь.


     В отливающем медью свете юпитерианского заката  под  темными  грядами
облаков, в которых созревала новая буря, Джо бодро шагал по склону холма с
чувством  человека,  хорошо  прожившего  трудовой  день.  За  его   спиной
болтались две большие  плетеные  корзинки.  Одна  из  них  была  нагружена
черными колючими плодами местной разновидности терновника, другая -  полна
мотками толстых, как  канаты,  лиан,  которые  должны  были  заменить  ему
веревку. Лучи заходящего солнца тускло блестели на лезвии топора,  который
он нес на плече.
     Работа не была трудной, но где-то  в  глубине  его  сознания  залегла
усталость, и Джо не хотелось думать о том, что надо еще приготовить  пищу,
прибраться и выполнить ряд других нудных хозяйственных дел. Почему они  не
торопятся прислать ему помощников?
     С обидой, смешанной  с  надеждой,  Джо  посмотрел  в  грозовое  небо.
Станции Ю-5 не было видно. Отсюда, со дна воздушного  океана,  можно  было
увидеть только Солнце да четыре гигантских спутника Галилея. Он даже точно
не знал, где сейчас находится Ю-5.
     Минутку... здесь сейчас закат, а если я выйду на площадку  обозрения,
то увижу Юпитер в последней четверти  или...  Черт,  мы  ведь  затрачиваем
всего половину земного дня, чтобы совершить оборот вокруг планеты...
     Джо затряс головой. Хотя прошло столько времени, ему все  еще  иногда
бывает чертовски трудно сосредоточиться.
     Это я главный! Я, летящий высоко в небесах между  холодными  звездами
на Ю-5. Помни об этом! Открой глаза, если можешь, и ты увидишь  призрачный
пост управления, словно наложенный на реальный склон холма перед тобой.
     Джо попробовал - и не сумел. Вместо поста управления он увидел  серые
валуны, разбросанные ветром по мшистому склону.  Они  не  были  похожи  на
земные глыбы, так же как почва под его ногами не  имела  ничего  общего  с
сочным земным черноземом.
     Какое-то  мгновение  Энглси  размышлял  над  происхождением  кремней,
алюминатов и других горных пород Юпитера. Теоретически на этой  высоте  не
должны были встречаться минералы. Им следовало  бы  быть  замурованными  в
недрах планеты, на недоступной  глубине,  где  давление  способно  вызвать
деформации электронных оболочек  атомов.  Над  твердым  ядром  должен  был
располагаться слой аморфного льда толщиной в несколько сот миль, а над ним
- оболочка из металлического водорода. Но ничего подобного не было.
     Может быть. Юпитер и на самом  деле  возник  в  соответствии  с  этой
теорией, но затем ненасытная глотка  его  притяжения  засосала  достаточно
космической пыли,  метеоритов,  газов  и  паров,  чтобы  создать  корку  в
несколько миль толщиной. А скорее всего, сама теория была неверна. Что они
знали, что они могли знать, эти мягкие бледные земляные черви?
     Энглси сунул свои - Джо - пальцы в рот и свистнул. В кустах  раздался
лай, и три "полуночных гостя" (этот визит их собратьев  когда-то  чуть  не
кончился гибелью Джо) сломя  голову  бросились  к  нему.  Он  улыбнулся  и
погладил их по головам. Приручение "щенков" этих черных тварей, которых он
подобрал на охоте, шло значительно быстрее, чем он ожидал. Они станут  его
сторожами, пастухами, слугами.
     На вершине холма Джо решил построить себе дом. Он отмерил акр площади
и воздвиг вокруг него частокол. На отгороженной площадке уже стоял  шалаш,
где он спал сам и хранил свои запасы. Тут  же  журчал  метановый  ключ.  В
центре угадывался фундамент будущего дома, большого и удобного.
     Но работы слишком много для одного. Несмотря на  помощь  полуразумных
черных тварей и холодильника,  где  держат  мясо,  большая  часть  времени
по-прежнему будет уходить на охоту. К тому же  запасы  дичи  в  округе  не
безграничны. Примерно  через  год  -  юпитерианский,  в  котором  двадцать
земных, подумал Энглси - ему придется заняться  земледелием.  А  ведь  еще
надо закончить дом, установить на реке водяное - черт, метановое - колесо,
чтобы приводить в  движение  десяток  машин,  которые  он  задумал.  И  со
сплавами льда он хотел поэкспериментировать...
     Ладно, оставим вопрос о помощниках. Но почему он вообще  должен  жить
здесь один, без жены, без друзей, единственным разумным существом  на  всю
планету? Это просто несправедливо!
     Но я  не  один.  Со  мной  на  спутнике  пятьдесят  человек.  Я  могу
поговорить с любым из них, если захочу. С тем же  Корнелиусом.  Плохо  то,
что последнее время мне этого редко хочется. Мне куда больше нравится быть
Джо.
     И все же... Я калека, переживаю усталость, гнев, боль, отчаяние  этой
великолепной биологической машины. Этого никто не желает  понимать.  Когда
аммиачная буря ранит Джо, ведь это у меня идет кровь.
     Джо со стоном опустился  на  землю.  Блеснув  клыками,  черные  твари
бросились к нему, пытаясь лизнуть в лицо. В животе урчало  от  голода.  Он
слишком устал, чтобы встать  и  приготовить  себе  поесть.  Вот  когда  он
натаскает  собак...  Но  насколько  приятнее  было  бы   обучать   другого
Ю-сфинкса.
     В сгущавшейся тьме своего усталого сознания Джо до боли ясно  увидел,
как это будет. Там, внизу, в долине, - огонь и гром посадки. Стальное яйцо
раскроется, металлические руки, уже  рассыпающиеся  в  пыль,  -  ничтожное
творение бледных червей - вынут тело  и  бережно  положат  на  землю.  Она
начнет двигаться, впервые наполнит свои легкие воздухом, посмотрит  вокруг
мутными, бессмысленными глазами. Джо подойдет к ней,  возьмет  на  руки  и
отнесет в дом. Он будет кормить ее и заботиться о ней,  научит  ходить.  -
Это не займет много времени: взрослое тело быстро  усваивает  такие  вещи.
Через несколько недель она даже заговорит, в ней появится личность, душа.
     Жалкий план людей - сплошное издевательство. Они заставят  его  ждать
еще два земных года, а потом подсунут ему новую  управляемую  куклу  вроде
него самого, из глаз которой, по праву  принадлежащих  юпитерианцу,  будет
смотреть презренный человеческий разум. С этим нельзя мириться!
     Если бы только он не так устал...
     Джо вздрогнул и сел. Сон покидал  его  по  мере  того,  как  сознание
возвращалось. О его усталости не стоило и говорить. Это Энглси сдал.  Ведь
он уже целый месяц спит урывками, к тому же в последнее  время  его  отдых
нарушен присутствием этого Корнелиуса. Устало  земное  человеческое  тело.
Оно-то и посылает мягкие обволакивающие волны сна по пси-лучу к Джо!
     Энглси проснулся и  выругался.  Здесь,  под  колпаком  шлема,  четкая
реальность Юпитера в  его  сознании  поблекла,  словно  окуталась  дымкой.
Стальная тюрьма, служившая ему лабораторией, придвинулась и заслонила  ее.
Он терял контакт  с  Джо...  Быстрыми,  точными  движениями  Энглси  снова
настроился на биотоки другого мозга. Он внушал Джо сонливость, как  иногда
человек наводит сон на самого себя!
     И, как у всякого раба бессонницы, у него ничего не  вышло.  Тело  Джо
слишком хотело есть. Оно  встало  и  двинулось  к  тому  месту,  где  была
спрятана пища.
     К-трубка мелко задрожала и взорвалась.


     В ночь перед отправкой кораблей Корнелиус и Викен засиделись.
     Строго говоря, это трудно было назвать  ночью.  За  двенадцать  часов
миниатюрная луна полностью обогнула Юпитер, проделав путь  от  темноты  до
темноты.  Весьма  возможно,  что  теперь  над  ее  утесами  вовсю  светило
маленькое бледное солнце, в то время как в Гринвиче наступил "час ведьм".
     Викен покачал головой.
     - Не нравится мне это, - сказал он.  -  Слишком  внезапное  изменение
планов. Слишком велика игра.
     - Чем вы рискуете? Всего тремя самцами и  дюжиной  самок,  -  ответил
Корнелиус.
     - И пятнадцатью Ю-звездолетами. Всеми, что  у  нас  есть.  Если  идея
Энглси себя не оправдает, то пройдут месяцы, может быть, больше года, пока
мы не построим новые корабли и не возобновим воздушное наблюдение.
     - Но если она себя  оправдает,  -  сказал  Корнелиус,  -  то  корабли
понадобятся вам только для того, чтобы  доставлять  новых  Ю-сфинксов.  Вы
будете слишком заняты обработкой  данных,  получаемых  с  самого  Юпитера,
чтобы заниматься пустяковыми исследованиями в атмосфере.
     - Конечно. Просто мы не ждали этого так  быстро.  Мы  хотели  сначала
завезти сюда еще пси-операторов для управления новыми Ю-сфинксами.
     - Но они не нужны, - сказал Корнелиус. Он закурил  сигару  и  глубоко
затянулся, подыскивая слова,  чтобы  выразить  свои  мысли.  -  Во  всяком
случае,  некоторое   время.   Джо   достиг   такой   стадии,   когда   при
соответствующей помощи он способен перескочить через несколько  тысяч  лет
человеческой эволюции. Не  за  горами  время,  когда  он  сможет  наладить
что-нибудь вроде радиосвязи, которая сделает ваше  пси-лучевое  управление
вовсе   ненужным.   Просто   глупо   заставлять   высококвалифицированного
пси-оператора делать черную  работу,  которую  прекрасно  могут  выполнить
другие  Ю-сфинксы  под   командой   Джо.   Когда   юпитерианская   колония
окончательно  оформится,  тогда,  конечно,  можно   послать   туда   новых
управляемых Ю-сфинксов.
     - Но вот вопрос, - настаивал Викен, - сумеет ли Энглси  один  обучить
всех? Ведь много дней они будут беспомощны, как дети. Пройдут недели, пока
они  действительно  начнут  соображать  и  действовать.  Сможет   ли   Джо
позаботиться о них до тех пор?
     - Он запасся пищей и топливом на месяцы вперед, - ответил  Корнелиус.
- Что же касается способностей Джо, то  тут  нам  придется  положиться  на
оценку Энглси.
     - Но когда эти Ю-сфинксы оформятся как личности, -  проговорил  Викен
озабоченно, - разве они обязательно будут слушаться Джо? Не забудьте, наши
юпитерианцы делаются не под копирку. Принцип неопределенности обеспечивает
каждому уникальную генетическую структуру. Если на всем  Юпитере  окажется
только один человеческий разум среди всех этих враждебных...
     - Вы сказали человеческий?!
     Вопрос прозвучал еле слышно. Но Викен и сам разинул рот от удивления,
поняв, что именно он сказал. Тогда Корнелиус быстро заговорил:
     - О, я уверен, что Джо по-прежнему сможет господствовать над ними. Он
представляет собой достаточно яркую индивидуальность.
     Викен поглядел ошеломленно.
     - Вы действительно так думаете?
     Псионик кивнул.
     - Да. За последние недели я узнал о нем больше, чем кто-либо  другой.
Моя профессия, естественно, заставляет меня больше  внимания  обращать  на
психологию человека, чем на его тело и лицо.  Вы  видите  только  угрюмого
калеку. Я же вижу разум, который сумел противопоставить  своей  физической
неполноценности такую адскую  энергию,  такую  нечеловеческую  способность
концентрации, что она меня почти пугает. Дайте этому разуму здоровое  тело
- и для него не будет ничего невозможного.
     - Может  быть.  Тут  вы  правы,  -  пробормотал  Викен  после  минуты
размышления.  -  Но  это  уже  неважно.  Решение  принято.  Завтра  ракеты
приземлятся на Юпитере. Я надеюсь, все будет хорошо.
     Он снова помедлил. В  его  маленькой  комнате  жужжание  вентиляторов
казалось нестерпимо громким, а краски висящего на стене женского  портрета
- до боли яркими. Потом Викен снова заговорил:
     -  Последнее  время  вы  довольно  неразговорчивы,   Ян.   Когда   вы
рассчитываете закончить свой собственный передатчик и приступить к опытам?
     Корнелиус огляделся. Дверь  в  пустой  коридор  была  распахнута.  Он
потянулся и прикрыл ее, прежде чем ответить с легкой усмешкой:
     - Вот уже несколько дней, как он готов. Только, пожалуйста, никому не
говорите.
     - Как же так?
     Викен вздрогнул. В условиях почти  полной  невесомости  это  движение
едва не выбросило его из кресла на стол, стоявший между ними.
     - Последнее время я просто бессмысленно, для отвода  глаз  позвякивал
инструментами, - сказал Корнелиус. - Я жду минуты, когда буду уверен,  что
все внимание Энглси направлено на Джо. Завтрашняя операция - как  раз  то,
что мне нужно.
     - Но зачем?
     - Видите ли, я уверен, что неполадки в передатчике не физического,  а
психологического свойства. Мне кажется, по каким-то причинам,  запрятанным
в его подсознании, Энглси не хочет находиться на Юпитере. Конфликт  такого
рода вполне может вызывать вибрацию в цепи пси-усилителя.
     - Гм, - Викен потер подбородок. - Может быть. За последнее  время  Эд
меняется все  больше  и  больше.  Когда  он  только  прибыл,  он  уже  был
достаточно вспыльчив, но хоть соглашался иной раз  перекинуться  в  покер.
Теперь же он настолько забился в свой панцирь, что его совсем не видно.  Я
как-то не думал об этом раньше... но теперь... Нет,  ей-богу,  это  именно
Юпитер так повлиял на него.
     - Да... - протянул Корнелиус. Он не хотел  вдаваться  в  подробности:
например, он сознательно обошел тот  абсолютно  нетипичный  эпизод,  когда
Энглси попытался описать ему, что значит быть юпитерианцем.
     - Правда, - сказал Викен задумчиво, - на других пси-операторов это не
очень-то действовало.  Да  и  на  Эда,  пока  он  управлял  искусственными
организмами более низкого типа. Он изменился только  с  тех  пор,  как  на
Юпитер был высажен Джо.
     - Да,  да,  -  поспешно  согласился  Корнелиус,  -  знаю.  Но  хватит
беспочвенной болтовни...
     - Нет, подождите, - проговорил Викен  тихим  торопливым  голосом,  не
глядя на Корнелиуса. - Впервые я начинаю что-то понимать... Никогда раньше
не пытался этого анализировать, просто констатировал факт, что не все идет
гладко. С Джо действительно связаны странные вещи. Вряд ли это может  быть
следствием его физического  склада  или  обстановки,  ведь  при  работе  с
низшими формами никаких затруднений не было. Может быть, дело в  том,  что
Джо  является  первой  в  истории  управляемой  моделью   с   потенциально
человеческим разумом?
     - Мы строим догадки на пустом месте, - сказал Корнелиус. -  Возможно,
завтра я смогу вам все объяснить. Сейчас я ничего не знаю.
     Викен выпрямился. Его взгляд буквально впился в Корнелиуса.
     - Минуточку, - сказал он.
     - Ну? - Корнелиус беспокойно заворочался, приподнявшись в  кресле.  -
Побыстрее, пожалуйста. Мне уже давно пора спать.
     - Вы знаете значительно больше, чем рассказали мне, - сказал Викен  с
горечью. - Ведь так?
     - С чего вы это взяли?
     - Вас нельзя назвать талантливым лгуном. И потом  вы  так  настойчиво
выступали за план Энглси, за эту посылку  новых  Ю-сфинксов.  Настойчивее,
чем пристало новичку.
     - Я же вам сказал. Я хочу, чтобы  его  внимание  было  сосредоточено,
когда я...
     - Будто это вам так уж нужно? - выпалил Викен.
     Корнелиус с минуту молчал. Потом он вздохнул и откинулся в кресле.
     - Ну ладно, - сказал он устало. - Мне  придется  положиться  на  вашу
скромность. Поймите,  я  совершенно  не  представляю,  как  вы,  старожилы
станции,  воспримете  это.  Поэтому   я   не   хотел   болтать   о   своих
умозаключениях, которые могут еще оказаться  неверными.  Если  бы  я  имел
подтвержденные факты, я бы рассказал о них. Но мне не хочется нападать  на
сложившееся убеждение, опираясь только на голую теорию.
     Викен усмехнулся.
     - Что вы, черт подери, имеете в виду?
     Корнелиус яростно запыхтел своей  сигарой.  Огонек  на  ее  конце  то
разгорался ярко, то почти потухал, словно таинственная алая звездочка.
     - Ваш Ю-5 не просто исследовательская станция, - сказал он  мягко.  -
Это образ жизни, ведь так? Никто бы сюда не поехал,  даже  на  один  рейс,
если бы работа была ему безразлична. Те же, кто остается на  второй  срок,
должны были найти в своем труде  что-то  такое,  что  Земля  со  всеми  ее
богатствами не в состоянии им предложить. Так?
     - Так, - ответил Викен почти шепотом. - Я не думал, что вы  настолько
быстро поймете. Но что из этого?
     - Я не хотел говорить вам, пока у меня не будет доказательств,  но...
может быть, все было зря. Возможно, вы  впустую  растратили  свои  силы  и
массу денег и вам не  остается  ничего  другого,  как  сложить  пожитки  и
отправиться домой.
     Ни один мускул на худом длинном лице Викена не дрогнул. Казалось, оно
застыло. Нарочито спокойным голосом он спросил:
     - Почему?
     - Вспомните  Джо,  -  сказал  Корнелиус.  -  Его  мозг  имеет  те  же
способности,  что  у  любого  взрослого  человека.  Он  регистрирует   всю
чувственную информацию, поступающую к нему со дня "рождения", регистрирует
у  себя,  в  своих  собственных  клетках,  параллельно  с  тем,  как   она
накапливается в "копилке памяти" Энглси здесь, на Ю-5. Мысль,  знаете  ли,
тоже является чувственной информацией. И  мысли  невозможно  разделить  на
маленькие аккуратненькие вагончики. Они  образуют  сплошное  поле.  Каждый
раз, когда Энглси подключен к Джо, все его мысли  проходят  через  синапсы
Джо точно так же, как через его собственные, и каждая мысль порождает свои
ассоциации, и все  ассоциативные  воспоминания  регистрируются.  Например,
когда Джо строит хижину, стволы могут  сложиться  так,  что  они  напомнят
Энглси какую-нибудь геометрическую фигуру,  что,  в  свою  очередь,  может
вызвать в его памяти теорему Пифагора, а...
     - Я понял, - сказал Викен озабоченно. - Пройдет  время,  и  мозг  Джо
усвоит все, что накопил Эд.
     - Верно. Дальше, нервная система с закодированным в ней  опытом  -  в
данном случае нечеловеческая нервная  система  -  разве  это  не  отличное
определение понятия индивидуальности?
     - Пожалуй, да... Господи! - Викен вскочил. - Вы хотите  сказать,  что
Джо... берет верх?
     - В известном  смысле.  Исподволь,  автоматически,  сам  не  сознавая
этого.
     Корнелиус глубоко вздохнул и бросился напролом:
     - Ю-сфинкс - это почти совершенная форма жизни. Ваши биологи учли при
ее конструировании все уроки, извлеченные из  ошибок  природы,  когда  она
создавала нас. Сначала Джо был просто биологической  машиной,  управляемой
на расстоянии. Затем - о, очень медленно - более здоровое  тело...  У  его
мыслей - больше веса... Понимаете? Джо становится  доминирующей  стороной.
Например, в случае с этой посылкой новых Ю-сфинксов. Энглси только думает,
что у него есть логические основания  желать  этого.  На  самом  деле  его
"основания" - это только продукт осмысливания инстинктивных желаний Джо.
     Подсознательно  Энглси   должен   смутно,   рефлекторно   подозревать
ситуацию. Он должен  чувствовать,  что  его  человеческое  "я"  постепенно
растворяется под напором парового катка инстинктов Джо и желаний  Джо.  Он
пытается защитить свою собственную подлинность, но сминается превосходящей
силой утверждающего себя подсознания Джо.
     Жестокие слова, - закончил он извиняющимся тоном, - но я  боюсь,  что
именно этим объясняются возмущения в К-трубке.
     Медленно, словно старик, Викен кивнул.
     - Да, понимаю, - проговорил он.  -  Враждебное  окружение  Юпитера...
иная мозговая структура... Боже! Джо  просто  заглатывает  Эда!  Кукольник
становится куклой.
     Викен просто заболел от огорчения.
     - Пока это только мои предположения, - сказал Корнелиус. Как-то сразу
он тоже  почувствовал  неимоверную  усталость.  Ему  было  неприятно,  что
пришлось так поступить с Викеном, который ему нравился.
     - Но вы  понимаете  дилемму?  Если  я  прав,  то  любой  пси-оператор
превратится  в  юпитерианца  -  чудовище  с  двумя  телами,   из   которых
человеческое менее важно и служит простым дополнением. Это значит, что  ни
один пси-оператор не согласится управлять Ю-сфинксами. И тогда конец всему
проекту.
     Он встал.
     - Мне жаль, Эрн. Вы заставили меня сказать, что я думаю, а теперь  не
сможете спать от тревоги. Право же, очень может статься, что я не  прав  и
ваши тревоги окажутся напрасными.
     - Чепуха, - пробормотал  Викен.  -  К  тому  же,  может  быть,  вы  и
ошибаетесь.
     - Не знаю.
     Корнелиус направился к двери.
     - Попытаюсь завтра найти ответ. Спокойной ночи, Эрн!
     Ослепительные вспышки ракет,  одна  за  другой  взмывавших  из  своих
гнезд, давно растворились  в  пространстве.  Теперь  вся  армада,  включив
вспомогательные реактивные двигатели, планировала на легких  металлических
крыльях сквозь кромешный ад юпитерианского солнца.
     Открывая  дверь  пункта  управления,  Корнелиус  бросил   взгляд   на
переговорный пункт. Он был выключен. Когда Энглси работал в шлеме,  он  не
допускал, чтобы хоть один  посторонний  звук  мешал  ему  сосредоточиться.
Вещавший на весь мир голос еле доносился откуда-то из-за стены:
     - Разбился один корабль... два корабля...
     Услужливый техник смонтировал над передатчиком  Корнелиуса  панель  с
пятнадцатью красными и пятнадцатью синими лампочками, чтобы он мог быть  в
курсе событий. Конечно, он сделал это скорее ради Эда,  но  тот  сразу  же
решительно заявил, что и не взглянет на них.
     Четыре красные лампочки не горели. Это означало, что четыре синие уже
не подадут известия о благополучной посадке. Смерч, разряд молнии, парящий
ледяной метеор, стая похожих на гигантских скатов птиц с телами,  твердыми
и плотными, как сталь, - сотни причин могли погубить эти  четыре  корабля,
разбросав их обломки по жутким юпитерианским лесам.
     Вот черт, уже четыре! А как же летевшие в них живые существа,  каждое
из  которых   обладает   великолепным   мозгом,   не   уступающим   вашему
собственному?!  Подумать  только,  быть  приговоренными  к  долгим   годам
кромешной тьмы, обрести сознание на какую-то непостижимую долю секунды - и
все для того, чтобы тут же разбиться в кровавые клочья о  ледяные  уступы!
Бессмысленная жестокость всего этого холодным комком  подступила  к  горлу
Корнелиуса. Правда, без этих жертв не обойтись, если мы  хотим,  чтобы  на
Юпитере  появилась  разумная  жизнь.  И  уж  лучше  сделать   это   сразу,
пожертвовав немногими, - подумал  он,  -  но  зато  знать  наверняка,  что
следующее поколение разумных юпитерианцев будет  обязано  своим  рождением
любви, а не машинам!
     Он прикрыл за собой дверь  и,  затаив  дыхание,  стал  ждать.  Энглси
сидел, повернувшись лицом к противоположной  стене  так,  что  можно  было
различить  только  инвалидное  кресло  да  еле  выглядывающую  из-за  него
верхушку шлема. Ни  движения,  ни  хоть  какого-нибудь  признака  жизни  -
ничего. Боже!
     Будет страшно неудобно, более того - ужасно, если  Энглси  догадается
об этом подслушивании. Впрочем, где ему заметить.  Он  оглох  и  ослеп  от
своей сосредоточенности.
     Грузное тело псионика медленно двинулось  к  новому  пси-передатчику.
Корнелиусу совсем не нравилась роль соглядатая. Он бы ни за что  не  пошел
на это, будь хоть малейшая надежда здесь, на месте, разобраться в том, что
происходит. Но особой вины за собой он не чувствовал. Если его  подозрения
оправдаются, значит  Энглси,  сам  того  не  ведая,  оказался  втянутым  в
нечеловеческую игру. Проследить за ним в этом случае - значит спасти.
     Корнелиус   осторожно   включил   приборы,   и    установка    начала
разогреваться. Осциллоскоп, встроенный в передатчик  Энглси,  сообщал  ему
точные данные об  альфа-ритме  мозга  пси-оператора,  служа  своеобразными
биологическими часами. Сначала надо было настроиться на их  ход,  а  когда
оба передатчика начнут работать точно  в  одной  фазе,  можно  попробовать
незаметно...
     Разберись, в чем дело!  Прочитай  истерзанное  подсознание  Энглси  и
пойми, что там, на Юпитере, так притягивает и отпугивает его!
     ...пять кораблей разбились...
     Ничего, уже скоро посадка. Может быть, в конечном  счете  только  эти
пять и погибнут, а остальные пробьются. Десять товарищей для... Джо?
     Корнелиус тяжело вздохнул. Он посмотрел на калеку, слепого и  глухого
к внешнему миру, искалечившему его, и почувствовал жалость  и  злость.  Во
всем этом была какая-то несправедливость. Даже по отношению к самому  Джо.
Ведь он не был каким-то чудовищем, поедающим человеческие души. Он сам еще
не понял,  что  он  действительно  Джо,  а  Энглси  превратился  в  жалкий
придаток. Он не просил, чтобы его создавали, и лишить его  теперь  второго
человеческого "я" - значило бы погубить. Так или иначе, когда человеческий
разум переходит рамки "приличий", за это приходится расплачиваться всем, и
дорогой ценой.
     Корнелиус беззвучно выругался. Надо работать. Он сел и  пристроил  на
голову  шлем.  Волна-носитель  тихо  пульсировала,  вызывая  еле   слышное
дрожание нейтронов в глубине его мозга. Это было непередаваемое ощущение.
     Он потянулся к приборам и начал  настраиваться  на  альфа-ритм  мозга
Энглси: импульсы  его  собственного  мозга  имели  более  низкую  частоту.
Сначала сигналы должны пройти через гетеродин... Так... Но почему  же  нет
приема? Ах да, надо еще подобрать точную форму волны. Ведь тембр  -  такая
же неотъемлемая часть мысли, как и  музыка.  Медленно,  страшно  осторожно
Корнелиус поправил настройку.
     Что-то промелькнуло в его сознании - видение облаков в лилово-красном
небе, ощущение свежего ветра, мчавшегося  в  безграничном  просторе,  -  и
снова исчезло. Дрожащими руками он снова тронул рукоятку настройки...
     Пси-луч  между  Энглси  и  Джо  ширился,  включая  в  себя   сознание
Корнелиуса. Он почувствовал, что видит Юпитер глазами Джо. Вот он стоит на
холме и смотрит в небо над  ледяными  горами,  ища  жадным  взором  первую
ракету. Но одновременно он оставался Корнелиусом, следящим  за  приборами,
ищущим каких-то сигналов, символов  -  ключа  к  запертым  в  душе  Энглси
страхам.
     И тут он почувствовал, что его самого охватывает нечеловеческий ужас.


     Пси-лучевое слежение - это не  просто  пассивное  подслушивание.  Как
любой радиоприемник  является  одновременно  слабым  передатчиком,  так  и
воспринимающая  нервная  система  сама  посылает  сигналы,  откликаясь  на
источник пси-излучения. Конечно, при обычных условиях это излучение  почти
незаметно,  но  если  ваши  импульсы,  в  каком  бы  направлении  они   ни
посылались,  проходят  через  цепь  мощных  гетеродиновых  и  усилительных
устройств с отрицательной обратной связью...
     На заре псионики пси-лучевая  терапия  было  зачахла.  При  тогдашней
технике мысль одного человека, пройдя через усилитель и  поступая  в  мозг
другого, складывалась с собственным нервным циклом последнего  по  простым
векторным законам. В результате оба чувствовали возникавшие новые  частоты
как какое-то кошмарное трепыхание своих собственных мыслей.  Пси-оператор,
владевший приемами самоконтроля, еще мог их игнорировать,  но  пациент  не
мог, и вместо излечения человек получал травму.
     Однако позже основные тембры человеческого  мозга  были  измерены,  и
опыты   в   области   пси-лучевой   терапии   возобновились.   Современный
пси-передатчик анализирует входящий сигнал и переводит его данные на  язык
"слушателя".  Абсолютно  чуждые  импульсы   передающего   мозга,   которые
невозможно  перекодировать   в   соответствии   с   нейронной   структурой
принимающего мозга, задерживаются фильтрами.
     Компенсированная таким образом чужая мысль может быть воспринята  так
же просто, как своя собственная. Когда пациент включен в пси-лучевую сеть,
опытный пси-оператор способен подстроиться к ней без его ведома. При  этом
он  может  либо  исследовать  мысли  пациента,  либо  внушать   ему   свои
собственные.
     План Корнелиуса, понятный  любому  специалисту-псионику,  основывался
именно на этом. Он хотел получить  сигналы  от  ничего  не  подозревающего
Энглси-Джо.  Если  его  гипотеза  правильна   и   личность   пси-оператора
действительно  исковеркана  до   неузнаваемости   под   стать   чудовищной
индивидуальности Джо, его мышление окажется слишком чуждым  человеческому,
чтобы пройти через фильтры.  В  этом  случае  до  Корнелиуса  дойдут  одни
обрывочные импульсы или вовсе ничего. Если же гипотеза неверна,  и  Энглси
остается Энглси, то он  воспримет  только  нормальный  человеческий  поток
сознания и сможет перейти к исследованию других возможных причин нарушений
в К-трубке.
     ...Страшный звон наполнил его мозг!
     Что со мной?
     На мгновение чуждое вмешательство,  превратившее  мысли  в  невнятное
бормотание,  потрясло   его   ужасно.   Он   судорожно   глотнул   свежего
юпитерианского ветра. Чудовищные черные псы почуяли чужого и завыли.
     Затем как-то сразу Джо понял все, и неудержимая волна гнева вытеснила
из мозга страх и все остальные ощущения. Он наполнил легкие  и  заорал  во
все горло, так что громовое эхо прокатилось по горам:
     - Вон из моего мозга!
     Он почувствовал, как Корнелиус сжался и юркнул куда-то в подсознание.
Мощь удара его собственной воли и разума оказалась  слишком  сильной.  Джо
засмеялся - это было больше похоже на рычание - и  внутренне  расслабился.
Над ним сквозь громовые тучи мелькнул свет первой снижающейся ракеты.
     Корнелиусу захотелось назад, к уютному свету пульта  управления.  Его
руки бессознательно потянулись к приборам, чтобы  отключить  передатчик  и
убежать.
     - Не спеши ты так! - мрачно скомандовал  Джо,  и  мускулы  Корнелиуса
застыли от ужаса. - Я  хочу  понять,  что  происходит.  Замри  и  дай  мне
разобраться!
     Джо испустил импульс, который должен был означать раскаленный  добела
вопросительный знак. В  ответ  на  этот  безмолвный  вопрос,  помимо  воли
Корнелиуса, воспоминания ярко вспыхнули в его мозгу.
     - Так! Вот в чем дело! Вы думали, я боюсь быть  на  Юпитере,  в  теле
Джо, и хотели узнать, почему? Но я же вам говорил, что не боюсь!
     - Я должен был вам поверить, - прошептал Корнелиус.
     - Ну тогда выключайтесь вон из цепи! - заорал во всю глотку Джо. -  И
никогда больше не появляйтесь в пункте управления!  Поняли?  К-трубки  или
что бы там ни было - я не хочу вас видеть! Пусть я калека,  но  я  разнесу
вас в клочки! А теперь отваливайте! Оставьте меня в покое. Первый  корабль
вот-вот сядет.
     - Вы... калека? Вы... Джо Энглси?
     - Что?!
     Огромное серое существо на холме подняло свою варварскую голову,  как
по зову трубы.
     - Что вы имеете в виду?
     Неужели вы не понимаете? - слабо шевелились мысли в мозгу Корнелиуса.
- Ведь вам известно, как работает пси-лучевой передатчик... Вы же  знаете,
что я мог исследовать разум Энглси в его мозгу, оставаясь незамеченным.  А
полностью нечеловеческий мозг я вообще не смог бы исследовать, зато  и  он
бы не уловил моего присутствия. Фильтры не пропустили бы такой сигнал.  Но
вы почувствовали меня в первую  же  долю  секунды...  Это  может  означать
только одно - человеческий разум в нечеловеческом мозгу...  Вы  больше  не
обрубок человека на Ю-5. Вы Джо, Джо Энглси!
     - Дьявол вас возьми, - сказал Джо, - вы правы!
     Он отключил  Энглси,  одним  жестоким,  похожим  на  пинок  импульсом
выпихнул Корнелиуса из своего сознания и бросился вниз по холму  встречать
звездолет.
     Корнелиус очнулся через несколько минут. Его череп  раскалывался.  Он
нащупал основной рубильник, потянул его вниз, сорвал шлем с  головы  и  со
звоном бросил на пол. Но прошло немало времени, пока он собрался с силами,
чтобы проделать то же с Энглси. Сам Эд уже ничем не мог себе помочь.


     Они сидели в приемной станционного госпиталя и ждали. В резком  свете
помещение из металла и пластика казалось голым и холодным. В воздухе висел
легкий  запах  антисептиков.  Они  находились  в  самом  сердце  спутника,
отделенные от поверхности многокилометровой толщей скалы.
     В маленькой  жутковатой  комнате  не  было  никого,  кроме  Викена  и
Корнелиуса.  Остальной  экипаж  станции   механически   занимался   своими
повседневными делами, чтобы убить время,  пока  не  станет  известно,  что
произошло. За закрытыми дверями три  биотехника,  выполнявших  также  роль
медперсонала, боролись с ангелом смерти за бесчувственный обрубок,  бывший
когда-то Эдвардом Энглси.
     - Девять кораблей благополучно сели, - сказал  Викен  мрачно.  -  Два
самца и семь самок. Достаточно, чтобы основать колонию.
     - С генетической точки зрения неплохо бы иметь побольше, -  отозвался
Корнелиус.
     Он говорил приглушенным голосом, хотя весь был  переполнен  радостью.
Во всей истории было что-то внушавшее благоговение.
     - Я все еще ничего не понимаю, - сказал Викен.
     - О!.. Теперь все ясно. Я должен был  догадаться  раньше.  Все  факты
были налицо, просто мы не сумели сделать из них простые, очевидные выводы.
Прежде всего надо было  перестать  носиться  с  этой  мыслью  о  чудовище,
пожирающем людей.
     - Да... - голос Викена был похож на скрип. - А роль чудовища  сыграли
мы сами, не правда ли? И вот Эд умирает...
     - Смотря что называть смертью.
     Корнелиус  глубоко  затянулся  сигарой,  пытаясь  обрести  внутреннюю
устойчивость. Его голос был намеренно бесстрастным.
     - Подумайте. Проанализируйте факты. Кем был Джо? Существом с  мозгом,
подобным человеческому, но без собственного разума. Этакая tabula  rasa  -
девственно чистая страница, - на которой пси-луч Энглси  мог  писать,  что
хотел. Мы пришли к совершенно правильному заключению - правда,  с  большим
опозданием, - что, когда на этой странице будет записано достаточно много,
возникнет личность. Весь вопрос - чья? Вполне понятный человеческий  страх
перед неизвестным  внушил  нам  мысль,  что  в  таком  чуждом  теле  может
возникнуть только личность чудовища, а не человека. Поэтому мы  и  решили,
что она неизбежно должна оказаться  враждебной  Энглси,  должна  подавлять
его...
     Дверь открылась. Оба ученых вскочили, вопросительно глядя на хирурга.
Тот только покачал головой.
     - Все без толку. Типичный травматический шок, очень  глубокий.  Скоро
все кончится. Если бы  у  нас  было  получше  оборудование,  тогда,  может
быть...
     - Нет, - сказал Корнелиус. -  Нельзя  спасти  человека,  который  сам
решил умереть.
     - Тут вы правы.
     Доктор снял маску.
     - Дайте мне кто-нибудь сигарету.
     Когда он брал сигарету у Викена, его руки слегка дрожали.
     - Но разве он мог что-то решать? - задохнулся физик. -  Он  же  лежит
без сознания с тех пор, как Ян вытащил его из этой... этой штуки.
     - Это было решено куда раньше, - сказал Корнелиус. -  Фактически  эта
развалина на операционном столе уже лишена разума. Я знаю, я сам  был  при
этом.
     Воспоминания были страшным мучением для  Корнелиуса.  Он  чувствовал,
что ему придется пройти курс внушения, чтобы освободиться от этих мыслей.
     Доктор глубоко затянулся, подержал дым в легких и с силой выдохнул.
     - По-моему, теперь всему проекту конец, - сказал он. - Нам в жизни не
заманить сюда другого пси-оператора.
     - Уж это точно, - с  горечью  сказал  Викен.  -  Я  сам  разобью  эту
дьявольскую машину.
     - Постойте! - вскрикнул Корнелиус.  -  Как  же  вы  не  поймете?  Это
никакой не конец. Это начало!
     - Я лучше пойду, - сказал врач. Он  затушил  сигарету  и  скрылся  за
дверью операционной, беззвучно закрывшейся за ним. На Корнелиуса и  Викена
пахнуло дыханием смерти.
     - Что вы имеете в виду? - холодно спросил  Викен,  как  бы  воздвигая
этим вопросом незримый барьер между собою и Корнелиусом.
     - Неужели вам не ясно? - почти закричал псионик. - Ведь Джо перенял у
Энглси все - мысли, память, привычки,  страхи,  интересы.  Конечно,  чужое
тело и иная обстановка вызывают некоторые изменения, но  не  большие,  чем
могли бы произойти с человеком и на Земле. Бели бы вы, скажем,  избавились
от  изнурительной  болезни,  разве  бы   это   не   придало   вам   больше
решительности, может быть,  даже  грубости?  В  этом  не  было  бы  ничего
ненормального, так же как в том, что человеку хочется быть здоровым,  ведь
так? Понимаете меня?
     Викен  сел.  Некоторое  время  он  молчал.  Потом  страшно  медленно,
неуверенно спросил:
     - Вы имеете в виду, что Джо - это Эд?
     - Или Эд - Джо. Как вам больше нравится. Сам  себя  он  теперь  зовет
Джо. Для него  это  имя  что-то  вроде  символа  свободы,  обновления,  но
остается он самим собой.  Что  вообще  есть  "я",  если  не  непрерывность
существования? Он сам этого не понимал до конца. Он  знал  только  -  и  я
должен был ему поверить, - что на Юпитере он силен и  счастлив.  Ведь  что
вызывало  возмущения  в  этих  К-трубках?  Простой  истерический  симптом!
Подсознательно  Энглси  не  боялся  оставаться  на  Юпитере  -  он  боялся
возвращаться!  И  вот  сегодня  я  подслушал  его  мысли,  -  взволнованно
продолжал Корнелиус. - К этому моменту все его существо было сосредоточено
на Джо, на здоровом юпитерианском теле, а не на больном  обрубке  человека
на Ю-5. Это определило иную систему импульсов - не настолько чуждую, чтобы
они не проходили через фильтры, но достаточно своеобразную, чтобы  тут  же
обнаружить вмешательство. Потому он сразу и заметил мое присутствие. И тут
ему открылась истина, так же как и мне... Знаете, что я почувствовал в тот
последний момент, когда Джо вышвыривал меня из своего  сознания?  Нет,  не
ярость, она уже прошла. Он  был  груб,  но  его  переполняло  только  одно
чувство - радость. Я ведь знал, какой сильной личностью был Энглси! Как же
я мог подумать, что мозг ребенка-переростка  вроде  Джо  может  пересилить
его? А врачи-то! Стараются спасти безжизненный  придаток,  отброшенный  за
ненадобностью!
     Корнелиус замолчал. Его горло  совсем  охрипло  от  этой  тирады.  Он
прошелся по  комнате,  наполняя  рот  дымом,  но  не  затягиваясь.  Прошло
несколько минут, и Викен задумчиво спросил:
     - Ну хорошо. Вам лучше знать - как вы сказали, вы сами там  были.  Но
что делать дальше? Как нам связаться с Эдом? Захочет ли он вступить с нами
в контакт?
     - Конечно, - сказал Корнелиус. - Не забывайте, что он  остался  самим
собой. Теперь, когда на него  не  давит  увечье,  он  должен  стать  более
общительным. Подождите, вот пройдет новизна встречи с новыми  друзьями,  и
ему обязательно захочется поговорить с кем-нибудь, как с равным.
     - Ну, а кто же будет управлять новыми Ю-сфинксами? - спросил Викен  с
сарказмом. - Например, я вполне счастлив в  этом  своем  теле  из  мяса  и
костей. Так что спасибо!
     - А разве Энглси был единственным безнадежным  калекой  на  земле?  -
спокойно спросил Корнелиус.
     Викен разинул рот.
     - К тому  же  найдется  немало  и  стариков...  -  продолжал  псионик
задумчиво, словно рассуждая сам с собой. - В  один  прекрасный  день,  мой
друг, мы оба почувствуем, что наши годы подходят к концу. А ведь так много
еще захочется увидеть... И тогда - кто знает? - может быть, и  мы  с  вами
захотим прожить еще одну жизнь в юпитерианском  теле  -  трудную,  бурную,
полную страстей  жизнь...  Конечно,  она  окажется  опасной,  неспокойной,
суровой. Но зато это будет жизнь, какой ни  один  человек  не  жил,  может
быть, со времен Елизаветы Первой.  Нет,  новых  юпитерианцев  найти  будет
совсем нетрудно!
     Он повернулся к доктору, снова появившемуся на пороге операционной.
     - Ну? - выдавил из себя Викен.
     Врач подошел к ним и устало опустился к кресло.
     - Кончено, - сказал он.
     Все смущенно молчали.
     - Странно, - снова заговорил доктор.  Он  рассеянно  хлопал  себя  по
карманам в поисках сигареты, которой у него не было.  Викен  протянул  ему
пачку.
     - Очень странно, - продолжал врач задумчиво. - Я не раз сталкивался с
подобными случаями. Когда люди  просто  не  хотели  больше  жить...  Но  я
никогда не видел, чтобы такой человек умирал с улыбкой. До самого конца  -
с улыбкой.

Last-modified: Wed, 16 Feb 2000 17:04:07 GMT

Оцените этот текст: