Марин, прошу прощения. Я знаю, каково приходится тем, кто сует нос в женские дела. Женщины по-доброму рассмеялись. Перрин повернул Ходока, и выстроившиеся колонной за державшим знамя Вилом. Спутники последовали за ним. Юноша жестом подозвал Бана и Телла. - Если дело обернется худо, - промолвил он, когда они подъехали с обеих сторон, - Спутники должны будут вернуться сюда и помочь женщинам... - Но... - Никаких "но"! - оборвал Перрин Телла. - Делайте, что вам сказано! Если придется туго, спасайте женщин и детей. Ясно? Молодые люди кивнули. Неохотно, но кивнули. - А как же ты? - спросил Бан. Перрин оставил его вопрос без ответа. - Айрам, и ты держись Спутников. Молодой Лудильщик, шагавший между Ходоком Перрина и мохнатой лошадкой Телла, не поднимая глаз, ответил: - Я буду там, где будешь ты. Айрам говорил негромко и просто, но Перрин понял, что настаивать бесполезно - этот малый все одно поступит по-своему. Хотелось бы знать, сталкиваются ли с подобными трудностями настоящие лорды. Возле западного края Лужайки, выстроившись в стройную, сверкающую колонну по четыре, стояли Белоплащники. Должно быть, они полночи начищали свои доспехи. Дэйн Борнхальд и Джарет Байар направили коней навстречу Перрину. Борнхальд держался в седле прямо, но от него разило яблочным бренди. Байар взглянул Перрину в глаза, и его костистое лицо исказилось в еще более злобной, чем обычно, гримасе. - Я думал, что к этому времени вы уже займете позиции, - промолвил Перрин. Борнхальд молчал, уставясь в гриву своего коня. Байар выждал момент, а потом, скривившись, процедил: - Мы уходим, Отродье Тени. Уходим сейчас. В рядах Спутников послышался негодующий ропот, но человек с запавшими глазами обратил на него не больше внимания, чем на потянувшегося к мечу Айрама. - Мы прорвемся сквозь ряды твоих приятелей к Сторожевому Холму и соединимся там с нашими товарищами. Уходят! Перрин был потрясен. Четыре сотни воинов покинут Эмондов Луг! Пусть они чужаки, незваные гости - но лишиться в такой момент четырех сотен прекрасно вооруженных и обученных воинов, которые согласились - Борнхальд согласился! - оборонять деревню, означает расстаться с надеждой на спасение Эмондова Луга. Их надо удержать. Ходок, словно уловив настроение всадника, вскинул голову и захрапел. - Неужто ты до сих пор считаешь меня Приспешником Тьмы, Борнхальд? После стольких схваток! Разве ты не видел, что троллоки пытаются убить меня, как и всякого другого? Борнхальд медленно поднял голову и затравленно взглянул на Перрина полуостекленевшими глазами. Руки в стальных перчатках судорожно сжали поводья. - Думаешь, я не знаю, что эту деревню и частоколом-то огородили до твоего прихода? Ты даже к этому руки не приложил, разве не так? Я не собираюсь оставаться здесь и смотреть, как ты будешь скармливать троллокам своих земляков. Когда все будет кончено, ты станцуешь на их телах! На их, но не на наших! Я хочу дожить до того дня, когда тебя, Отродье Тени, постигнет справедливая кара! Чтобы успокоить Ходока, Перрин погладил коня по шее. Этих людей необходимо задержать любой ценой. - Вам ведь нужен я? Хорошо. Помогите нам, и, когда будет покончено с троллоками, я - ваш. - Нет! - выкрикнули в один голос Бан и Телл. Спутники загудели, Айрам ошарашенно уставился на Перрина. - Пустые слова, - усмехнулся Борнхальд. - Ты уверен, что все, кроме тебя, погибнут и некому будет уличить тебя во лжи! - Если ты сбежишь, то правды не узнаешь. Разве не так? Я сдержу свое слово, - твердо и спокойно произнес Перрин, - а вот если ты сбежишь, то, скорее всего, уже никогда не сможешь меня отыскать. Но, коли охота, уноси ноги. Беги и постарайся забыть о том, что здесь творится. Ты вроде бы твердил, что явился сюда защищать людей от троллоков. А сколько народу погибло от троллочьих лап с тех пор, как твои воины объявились в Двуречье? Моя семья не первая и не последняя! Беги! Или оставайся, если еще не забыл, что ты человек. А коли трусишь, Борнхальд, так взгляни хотя бы на тех же женщин. У любой из них больше храбрости, чем у всей твоей оравы в белых плащах! При каждом слове Борнхальд вздрагивал, как от удара. Перрину показалось, что он, того и гляди, с седла свалится, однако Дэйн выпрямился и, вперив в юношу взгляд, прохрипел: - Мы остаемся. Но, милорд Борнхальд... - попытался возразить Байар. - Я же ясно сказал - остаемся! - рявкнул на него Борнхальд. - Пусть мы сложим здесь головы, но совесть наша будет чиста! - Он вновь повернулся к Перрину и, брызжа слюной, выкрикнул: - Мы остаемся. Но знай, Отродье Тени, рано или поздно я увижу твой конец. Ты умрешь. За мою семью! За моего отца! Я увижу твой конец! Рывком развернув коня, он поскакал к своей колонне. Байар, свирепо оскалясь, уставился на Перрина, но ничего не сказал и последовал за своим командиром. - Ты ведь не собираешься выполнять это обещание? - с тревогой спросил Айрам. - Ты просто не можешь... - Мне надо проверить, все ли готово, - промолвил Перрин, будто не расслышав вопроса. Он сильно сомневался, что обещание придется выполнять - шансов остаться в живых почти не было. - Времени совсем мало. Ударив каблуками в бока Ходока, Перрин поскакал к западной околице. За частоколом лицом к Западному Лесу стояли мужчины с копьями, алебардами и насаженными на древки косами, приспособленными для боя Харалом Луханом. Сам кузнец, в кожаной безрукавке, с такой же косой, насаженной на жердину в восемь футов длиной, тоже находился здесь. За спинами копейщиков установили четыре катапульты и рядами выстроились лучники. Абелл Коутон медленно обходил ряды, стараясь перемолвиться словом с каждым. Подъехав, Перрин пристроился рядом с Абеллом и тихонько сказал: - Мне доложили, что они идут и с юга, и с севера. Будьте начеку. - Непременно. И я готов быстро перебросить половину своих людей на подмогу, куда потребуется. Они еще увидят, что двуреченцы не такая легкая добыча, - добавил он с ухмылкой, точь-в-точь такой, как у его сына. К немалому смущению Перрина, люди приветствовали его громкими возгласами: - Златоокий! Златоокий! Лорд Перрин Златоокий! Эх, надо было пресечь это с самого начала. Южнее располагались позиции Тэма. Седовласый кряжистый фермер двигался чуть ли не как Страж, с поразительной для его возраста легкостью и волчьей грацией. Тэм держал руку на рукояти меча и не улыбался, но слова его почти не отличались от того, что сказал Абелл: - Мы, двуреченцы, куда крепче, чем иные о нас думают. Мы себя не посрамим. Здесь же находилась Аланна - она хлопотала над камнями, предназначенными для катапульт. Неподалеку, в своем меняющем цвета плаще, сидел на коне Айвон, стройный, как клинок, и настороженный, как ястреб. Несомненно, Страж намеревался держаться поблизости от Аланны и сделать все, чтобы она уцелела. На Перрина он почти не смотрел. Зато Айз Се дай проводила юношу оценивающим взглядом - даже руки ее замерли над камнем. Земляки приветствовали Перрина громкими криками. Там, где частокол сворачивал на восток от постоялого двора, располагались отряды Джона Тэйна и Сэмила Кро. Перрин предупредил их о необходимости быть начеку и в ответ услышал примерно то же, что от Тэма и Абелла. Джон, облаченный в проржавевшую в нескольких местах до дыр кольчугу, видел дым, поднимавшийся там, где стояла его мельница, а длинноносый, с лошадиной физиономией Сэмил был уверен, что вдалеке полыхает именно его ферма. И тот и другой полагали, что день будет нелегким, но были полны решимости и тверды, как камень. Сам Перрин решил, что будет драться на северной окраине деревни. Теребя свадебную ленту, он всматривался в даль, в сторону Сторожевого Холма, куда ускакала Фэйли. Лети, Фэйли. Лети на волю, сердце мое. Он и сам не знал, почему выбрал именно это место - но не все ли равно, где умереть? Считалось, что здесь командует Бран, но, завидев Перрина, мэр, в стальном шлеме и обитой металлическими пластинками кожаной безрукавке, подбежал к нему и отвесил поклон - настолько низкий, насколько позволяла комплекция почтенного мастера ал'Вира. Рядом, закрыв лица черными вуалями, стояли Чиад и Гаул. Стояли бок о бок, подметил Перрин. Кажется, между ними возникло нечто, заставившее забыть даже о кровной вражде их кланов. Лойал держал два топора, какими пользуются лесорубы, - в его ручищах они казались крохотными. Остроконечные уши огир напряженно торчали, широкое лицо было угрюмо. - Уж не думаешь ли ты, что я брошу тебя? - спросил огир, когда Перрин предложил ему последовать за Фэйли. Уши огир обиженно надломились. - Нет, Перрин, с тобой я пришел, с тобой и останусь. - Неожиданно он рассмеялся, так гулко и раскатисто, что задребезжали тарелки. - Возможно, я тоже попаду в предания. Вообще-то мы такими делами не занимаемся, но я думаю, что и огир может оказаться героем... Это шутка, Перрин. Я пошутил. Почему бы нам с тобой и не посмеяться, ведь Фэйли упорхнула из этой западни. - Какие уж тут шутки, Лойал, - пробормотал Перрин, припомнив сейчас тот разговор. Объезжая ряды, он старался не слышать приветственных восклицаний. - Ты настоящий герой, хочешь ты того или нет. Огир ухмыльнулся в ответ и устремил взгляд на открытое пространство за частоколом. Колышки с белыми полосками, вбитые в землю через каждые сто шагов, - последний в пятистах шагах от оборонительной линии - помечали расстояние для лучников. Дальше лежали вытоптанные троллоками в прошлых атаках ячменные и табачные поля, разделенные низкими каменными оградами, а за ними роща - сосны, мирты и дубы. Лица многих и многих стоявших в строю людей Перрин знал с детства. Плотный Эвард Кэндвин и худощавый Пэт ал'Каар находились среди копейщиков. Светловолосый Буэль Даутри, мастеривший луки, понятное дело, присоединился к стрелкам. Были там и дородный, седовласый Джак ал'Син, и его лысый кузен Вит, и морщинистый, долговязый, как и все мужчины в его роду, Фланн Левин; Джайм Торфинн и Хью Марвин, побывавшие с Перрином еще в Мокром Лесу, но не присоединившиеся к Спутникам, как будто они стыдились того, что тогда не угодили в засаду, Элам Даутри, Дав Айеллин, Ивин Финнгар, Хари Коплин со своим братом Дарлом, старый Байли Конгар, брат мельника Берин Тэйн, толстый Атан Дирн, имевший уже взрослых правнуков Кеврим ал'Азар, плотник Тук Пэдуин и... Заставив себя прекратить пересчитывать знакомых, Перрин поехал туда, где возле одной из катапульт под бдительной охраной восседавшего на своем жеребце Томаса стояла Верин. Пухленькая Айз Седай в невзрачном коричневом платье окинула взглядом Айрама и лишь потом повернулась к Перрину и приподняла бровь, словно спрашивая, что ему нужно. - Меня несколько удивляет то, что и вы, и Аланна до сих пор здесь, - сказал он. - Вряд ли стоит рисковать жизнью ради сомнительной возможности отыскать нескольких способных девчонок. И даже ради того, чтобы держать на привязи та'верена. - А по-твоему, мы именно этим и занимаемся? - Сложив руки на груди и склонив набок голову, Верин немного помолчала и добавила: - Нет, все-таки я думаю, что нам не следует уходить. Ты очень интересен для изучения, так же как и Ранд - по-своему, и молодой. Мэт. Если бы я могла разделиться натрое, то, наверное, следовала бы за вами день и ночь, пусть даже для этого пришлось бы выйти за каждого из вас замуж. - У меня уже есть жена. - Слова эти звучали странно. Странно и приятно. У него есть жена. И она в безопасности... - Да, есть. - Слова Верин прервали размышления Перрина. - Но ты еще не знаешь, что значит быть мужем Заринэ Башир. - Она потянулась к висевшему на поясе Перрина топору: - Когда ты собираешься сменить его на молот? Уставившись на Айз Седай, Перрин непроизвольно заставил Ходока попятиться на шаг и лишь после этого задумался над ее словами. Он не знает, что значит быть мужем Фэйли? Когда откажется от топора? Что она хотела этим сказать? Что ей известно? - ИЗАМ! Гортанный громовой рев сотряс воздух, и на поля за пределами досягаемости луков лавиной хлынули троллоки - тысячи звериных рыл, рогов, клювов, перьев, море черных доспехов с шипастыми оплечьями и налокотниками, трезубцы, кривые мечи, копья с крючьями и топоры. Командовали этой свирепой ордой Мурддраалы, сидевшие на конях цвета ночи. Их черные, как вороново крыло, плащи неподвижно свисали с плеч даже во время скачки. - ИЗАМ! - Интересно, - пробормотала Верин. Перрин тоже отметил, что троллоки впервые кричали нечто членораздельное - правда, он все равно не знал, что это значит. Стараясь выглядеть спокойным, Перрин разгладил свадебную ленту и направился к центру двуреченских рядов. Спутники строем следовали за ним, ветерок шевелил знамя с волчьей головой. Айрам обнажил меч и держал его обеими руками. - Приготовиться! - скомандовал Перрин, удивившись, что голос его не дрожит. - ИЗА-А-АМ! - Черный вал с воем покатился вперед. Фэйли в безопасности. Остальное не имело значения. Перрин не позволял себе смотреть на лица стоявших по обе стороны от него людей. Такой же дикий вой донесся и с юга. Троллоки атаковали с двух сторон одновременно - прежде такого не бывало. Но Фэйли ничто не угрожает. - На четыреста шагов! Стрелки подняли луки. Завывающая черная лавина неслась вперед. Ближе... Ближе... - Стреляй! Из-за неистового рева троллоков нельзя было расслышать, как разом щелкнули спущенные тетивы, но град оперенных гусиными перьями стрел, расчертив небо, хлестнул по окольчуженной черной волне. Пущенные из катапульт камни взорвались в гуще врагов, поражая их огнем и острыми осколками. Стрелы и камни косили передние ряды троллоков, и те падали под сапоги и копыта напиравших сзади. Упало и несколько Мурддраалов, но даже это не смогло сдержать неистовый натиск. Троллоки рвались вперед по телам своих сородичей, место каждого павшего занимали новые и новые. Казалось, им нет числа. Командовать стрелками не было нужды: вторая туча стрел взлетела, когда первая находилась еще в воздухе. Вновь обрушились на врага тяжелые стрелы. Следом прочертила небо четвертая волна. Пятая. Камни, превращавшиеся в огненные шары, летели один за другим со всей быстротой, с которой взводили катапульты. Верин металась от одной катапульты к другой, заряжая камни Силой. Но жаждущие человеческой крови чудовища, выкрикивая что-то на непонятном языке, неудержимо приближались. Люди, стоявшие у частокола, уперли в землю древки и изготовились к рукопашной. Перрин почувствовал холодок внутри. Он видел за прокатившейся троллочьей ордой усеянную мертвыми и умирающими землю, но ему казалось, что их очень мало. Жеребец под ним нервно пританцовывал и тревожно ржал, но рев троллоков заглушал даже конское ржание. В руке юноши оказался топор - солнечный луч блеснул на стальном полумесяце. Еще не наступил полдень. Сердце мое навеки с тобой, Фэйли. Он успел подумать, что на этот раз частокол, наверное, не... Даже не замедлив бега, передний ряд троллоков налетел на заостренные колья. Многие чудища истошно взвыли от боли, но сзади, насаживая их еще глубже, напирала нескончаемая лавина. Троллоки лезли и лезли по черным кольчужным спинам убитых, то и дело падая, но кипящая злобой волна захлестнула частокол. Последние стрелы были выпущены почти в упор; дальше в дело пошли копья, алебарды и самодельные рогатины. Лучники стреляли в нечеловеческие морды через головы своих товарищей, мальчишки посылали стрелу за стрелой с крыш. Дикие крики, стоны, вой троллоков и лязг стали - все смешалось в безумном кровавом хаосе. Двуреченцы сражались отчаянно, но под напором врага их линия обороны медленно подалась назад на дюжину шагов. Если строй будет где-нибудь прорван... - Отходим! - скомандовал Перрин. Уже истекавший кровью троллок с кабаньим рылом проложил дорогу сквозь ряды копейщиков, с ревом нанося направо и налево удары широким кривым мечом. Топор Перрина раскроил ему голову. Ходок попятился и заржал, но ржание его потонуло в грохоте боя. - Отходим! Дарл Коплин схватился за бедро, пронзенное копьем с древком толщиной в запястье. Старый Байли Конгар подхватил раненого одной рукой и попытался оттащить его назад, неуклюже отбиваясь рогатиной. Хари Коплин бросился на выручку брату, размахивая алебардой, - рот его был разинут, словно в беззвучном крике. - Отступаем между домами! Перрин не был уверен, услышали ли его приказ в этом кровавом хаосе, передали ли его по линии, но под чудовищным натиском троллоков двуреченцы - медленно, неохотно, шаг за шагом - начали отходить. Окровавленные топоры в могучих руках Лойала вращались, как крылья ветряной мельницы. Рядом с ним мрачно нацеливал свое копье Бран. Шлем с головы мэра был сбит, венчик седых волос окрасился кровью. Томас с седла вырубал мечом пространство вокруг Верин. Айз Седай лишилась лошади, волосы ее растрепались. С ладоней Верин срывались огненные шары, и троллоки вспыхивали, словно просмоленные факелы. Но и это не могло их сдержать. Двуреченцы пятились, теснясь вокруг Ходока. Гаул и Чиад сражались спина к спине - у Девы осталось только одно копье, а Каменный Пес кромсал нападавших широким тяжелым ножом. Назад! Люди оттягивались от укреплений по всей линии обороны, чтобы не дать троллокам зайти с флангов. Отступая, они отчаянно отстреливались, но врагов было слишком много. Назад! Неожиданно огромный троллок с бараньими рогами бросился на круп Ходока, пытаясь стащить Перрина с седла. Не выдержав двойного веса, конь повалился набок, придавив и едва не сломав своему седоку ногу. Перрин тщетно пытался замахнуться топором, когда толстенные, больше, чем у огир, волосатые лапы потянулись к его горлу. Но тут троллок взвыл и обмяк, повалившись на Перрина, - меч Айрама рассек ему шею. Сраженный троллок еще дергался, истекая кровью, когда Лудильщик плавно развернулся и пронзил насквозь другого. Морщась от боли, Перрин с помощью старавшегося подняться Ходока освободился от тяжеленной туши, но времени вскочить в седло у него не было - он едва успел откатиться в сторону. В то место, где только что находилась его голова, ударили копыта черного скакуна. На бледном безглазом лице появился зловещий оскал - Исчезающий свесился с седла и, как раз когда юноша пытался встать, с размаху рубанул мечом. Перрин вновь бросился на землю, и черный клинок срезал лишь прядь волос. Взмахнув топором, Перрин отсек ногу черного коня, и тот рухнул на землю вместе с всадником. Юноша вскочил и с силой вбил топор туда, где у Получеловека должны были находиться глаза. Едва успев выпростать свое оружие, он увидел, как Дейз Конгар нацелила вилы в горло троллока с козлиной мордой. Тот одной лапой перехватил длинное древко и замахнулся на женщину зазубренным копьем, но подскочившая Марин ал'Вир, хладнокровно полоснув тесаком, подрезала ему поджилки, а когда троллок повалился вперед, так же спокойно, словно орудовала на кухне, рассекла ему позвоночный столб. Еще один троллок схватил Боде Коутон за косу и поднял в воздух. Отчаянно крича, девушка ударила топором по окольчуженному плечу в тот самый момент, когда ее сестра Элдрин засадила в грудь троллока рогатину, а седовласая Нейса Айеллин вонзила в него нож для разделки мяса. Повсюду, насколько мог видеть Перрин, женщины сражались бок о бок с мужчинами. Только благодаря им оттесненный к самым домам строй еще держался. Дрались даже совсем юные девушки, но ведь и многим из принявших на себя удар "мужчин" еще ни разу не приходилось бриться. Некоторым и не придется. Где же эти Белоплащники? Ребятишки! Если здесь женщины, то кто же с детьми, кто их уведет? Где же эти проклятые Белоплащники? Подоспей они сейчас, можно было бы выиграть несколько минут. Несколько минут, чтобы увести детей. Перрин обернулся, ища взглядом Спутников, и тут его схватил за руку темноволосый парнишка - тот, что уже прибегал к нему предыдущей ночью. Перрину было не до него - он думал о том, как собрать рассредоточившихся вдоль плотных рядов Спутников, чтобы они прорубили детям путь к спасению. Сам он останется тут и сделает все, что в его силах. - Лорд Перрин! - заорал мальчишка, перекрывая оглушительный лязг и крики. - Лорд Перрин! Поначалу Перрин хотел и вовсе отмахнуться от мальца, но в конце концов прихватил его под мышку, полагая, что поговорит с ним потом. Спутники засыпали троллоков стрелами. Вил воткнул древко знамени в землю, чтобы оно не мешало натягивать лук. Телл ухитрился изловить Ходока и привязал его поводья к своему седлу. - Лорд Перрин! Послушайте меня, лорд Перрин! - верещал паренек. - Мастер ал'Тор велел передать, что кто-то напал на троллоков с тыла. Лорд Перрин, вы меня слышите? Перрин, припадая на больную - не иначе как все-таки сломанную - ногу, торопливо ковылял к Теллу и не сразу сообразил, что ему говорят, но когда понял, тут же остановился, сунул топор в петлю на поясе и, подняв паренька обеими руками перед собой, переспросил: - Напал? Кто? - Я не знаю, лорд Перрин. Мастер ал'Тор велел сказать, что они вроде бы кричат "Дивен Райд". Неожиданно Айрам ухватил Перрина за рукав и молча указал вперед окровавленным мечом. Перрин проследил за его движением и увидел, что на троллоков сыплется град стрел. Сзади. С севера. - Возвращайся к ребятишкам, - сказал он, поставив мальца на землю. - Ты - молодчина, сделал все как надо. Мальчуган расплылся в улыбке и припустил в деревню, а Перрин, кривясь от боли, заковылял к Ходоку. Схватив брошенные Теллом поводья, он вскочил в седло - оттуда обзор был лучше - и ошарашенно заморгал, не в силах поверить, что увиденное ему не мерещится, что он не принимает желаемое за действительное. На опушке леса, у вытоптанных троллоками полей, появились длинные ряды лучников в двуреченских фермерских куртках, осыпавших троллоков смертоносным дождем стрел. Над их головами реяло знамя с изображением красного орла, а под знаменем, в центре строя, сидела верхом на Ласточке Фэйли. У ее стремени стояла Байн. Деву Перрин признал по черной вуали, но лицо Фэйли он видел отчетливо. Вид у нее был до крайности возбужденный, чуть-чуть испуганный и торжествующий. Она была прекрасна. Мурддраалы попытались развернуть троллоков и бросить их на ополченцев из Сторожевого Холма, но тщетно. Повернувшие падали, сраженные стрелами, не успев пробежать и пятидесяти шагов. Исчезающий упал вместе с конем - его не двуреченцы подстрелили, а сбили с ног и затоптали впавшие в панику троллоки. Попытка троллоков отбить атаку с тыла заставила их отхлынуть от строя защитников Эмондова Луга, и у тех появилась возможность поднять луки. Теперь стрелы посыпались на троллоков с обеих сторон. Троллоки падали. В их черных суматошных водоворотах исчезали рухнувшие Мурддраалы. Битва превратилась в избиение, но Перрин почти не замечал этого. Он видел только Фэйли. Возле его стремени вновь появился давешний парнишка. - Лорд Перрин! - изо всех сил пытался он перекричать ликующих земляков. Все троллоки, не успевшие вырваться за пределы досягаемости стрел, полегли на месте. У Перрина промелькнула мысль, что мало кому из них удалось спастись, но она так и осталась на задворках сознания. Он не мог думать ни о чем, кроме Фэйли. Мальчишка настойчиво дергал его за ногу: - Лорд Перрин! Мастер ал'Вир велел передать, что троллоки сломлены. И там вправду кричат "Дивен Райд", люди, я имею в виду. Я сам слышал! Перрин свесился с седла и взъерошил гонцу курчавые волосы: - Тебя как зовут, паренек? - Джайм Айбара, лорд Перрин. Я ваш кузен... ну, может, не совсем кузен, но что-то в этом роде. Мы родня. Перрин закрыл глаза, чтобы сдержать подступившие слезы, и даже когда открыл их снова, его рука на голове парнишки дрожала. - Ну что ж, кузен Джайм. Запомни этот день - ты сможешь рассказывать о нем своим детям. Своим внукам и правнукам. - А я не собираюсь заводить никаких детей, - твердо заявил Джайм. - Девчонки противные, только и знают, что насмешничать да дразниться. От них одна морока. - Думаю, когда-нибудь ты перестанешь считать их такими уж противными, хотя, по правде сказать, мороки от них меньше не станет. Фэйли. Джайм, похоже, не слишком поверил сказанному. Он задумчиво сдвинул брови, но вскоре широко улыбнулся: - Побегу-ка к Хэду да расскажу ему, что сам лорд Перрин назвал меня кузеном. И он помчался поделиться этой новостью с Хэдом и другими мальчишками, у которых, благодаря сегодняшней победе, будут когда-нибудь и свои дети. Солнце стояло прямо над головой, а значит, все сражение продолжалось не больше часа, тогда как Перрину казалось, что на него ушла целая жизнь. Ходок - не иначе как Перрин его пришпорил - двинулся вперед. Люди приветствовали Перрина восторженными криками и расступались, давая ему дорогу. Там, где троллоки проломили тяжестью своих тел частокол, образовались бреши, в одну из которых Перрин и направил коня. Он ехал по тушам мертвых троллоков, но даже не замечал этого. Исчезающие, утыканные стрелами, словно подушечки для булавок, бились в предсмертных конвульсиях - Перрин не видел ничего. Ничего и никого - кроме Фэйли. Она выехала из строя ополченцев из Сторожевого Холма, чуть задержалась, чтобы попросить Байн не следовать за ней, и поскакала навстречу Перрину, держась в седле так легко и грациозно, будто составляла с Ласточкой единое целое. Фэйли почти не касалась узды и направляла лошадь коленями. Свадебная красная лента по-прежнему была вплетена в ее волосы, длинные концы свисали за спину. Непременно надо раздобыть для нее цветов. Какое-то время Фэйли пристально присматривалась к Перрину, и ему даже показалось, что она... Но нет, Фэйли, конечно же, не могла испытывать неловкости, хотя от нее и исходил такой запах, словно она не была уверена в себе. - Я сказала тебе, что поеду, - промолвила она наконец, вздернув подбородок. Ласточка, выгнув шею, принялась выплясывать, но Фэйли успокоила лошадь, кажется, даже не заметив этого. - ...Что поеду, говорила, но ни словом не обмолвилась, как далеко. Попробуй, скажи, что это не так. Перрин вообще ничего сказать не мог. Она была так красива, что у него дыхание перехватывало. Видеть ее, любоваться ею - это все, чего он хотел. Он чувствовал запах ее пота, смешанный со слабым ароматом травяного мыла, и не знал, смеяться или плакать. А может, смеяться и плакать одновременно? Он желал вобрать в себя весь ее запах. Фэйли сдвинула брови и продолжила: - Они уже были готовы выступить, Перрин. Честное слово, были готовы, мне даже никого уговаривать не пришлось. Их троллоки почти не трогали, но они видели дым и понимали, что к чему. А мы - Байн и я - торопились изо всех сил и добрались до Сторожевого Холма еще до рассвета, а как только солнце взошло, пустились в обратный путь. - Хмурое выражение на ее лице сменилось горделивой улыбкой. Удивительно красивой улыбкой. - Они последовали за мной, Перрин. Пошли за мной! Даже Тенобия никогда не водила мужчин на битву. Как-то раз - мне тогда исполнилось лет восемь - она было вознамерилась, но отец потолковал с ней один на один в ее покоях, и, когда он отправился в Запустение, она осталась дома. По-моему, - добавила Фэйли с грустной улыбкой, - вы с ним пользуетесь похожими методами. Тенобия даже спровадила его в ссылку, но ей было всего шестнадцать, и вскорости Совет Лордов убедил ее изменить это опрометчивое решение. Она позеленеет от зависти, когда я ей расскажу. - Фэйли снова умолкла, потом собралась с духом, подбоченилась и выпалила: - Ну а ты что, язык проглотил? Собираешься что-нибудь сказать или так и будешь сидеть да таращиться, чурбан волосатый? Я ведь не обещала тебе уехать из Двуречья. Это ты говорил, а я ничего подобного не обещала, поэтому не за что на меня сердиться. Ты вздумал отослать меня, потому что решил, будто сложишь здесь голову. А я взяла и вернулась, чтобы... - Я люблю тебя. Это единственное, что он смог вымолвить, но, как оказалось, большего и не требовалось. Едва Перрин успел произнести эти слова, как Фэйли подъехала к нему вплотную, обняла и прижалась лицом к его груди - изо всех сил, словно хотела его раздавить. Он нежно гладил ее темные шелковистые волосы - просто ощущал их под рукой, и этого было достаточно. - Я так боялась, что не успею, - промурлыкала она, уткнувшись в его кафтан. - Эти парни из Сторожевого Холма поспешали изо всех сил, но, когда мы добрались до Эмондова Луга, вы дрались уже у самых домов, да я еще и не сразу тебя увидела... - Она поежилась и умолкла, но, когда заговорила снова, голос ее звучал заметно спокойнее: - А из Дивен Райд пришли? Перрин встрепенулся и даже перестал гладить ее волосы: - Да, пришли... А ты-то откуда знаешь? Неужто и это ты устроила? - Нет, сердце мое, хотя, если б могла, непременно бы устроила. Просто когда тот человек... Помнишь, он говорил: "Мы идем"? Я сразу подумала... надеялась, что как раз в этом и дело. - Она слегка отодвинулась и вскинула на него глаза: - Я не могла сказать тебе сразу, Перрин, потому что сама не была уверена и не хотела пробуждать напрасные надежды. Ведь если бы они не... Не сердись на меня, Перрин. Он со смехом подхватил ее на руки и пересадил в свое седло. Фэйли тоже рассмеялась, сделала вид, будто сопротивляется, но в конце концов обняла его. - Я никогда, никогда не стану на тебя сердиться, кля... Фэйли прикрыла ему рот ладошкой. - Мама рассказывала, что, когда отец перестал на нее сердиться, она чуть с ума не сошла, решив, что стала ему безразлична, и сделала все, чтобы привести его в чувство. Так что ты, Перрин, будешь на меня сердиться! И, если хочешь принести мне еще один свадебный обет, поклянись, что, если рассердишься, никогда не станешь этого скрывать. Ведь сама я вижу лишь то, что ты позволяешь мне увидеть, муж мой... Муж мой, - повторила она с видимым удовольствием. - Мне нравится, как это звучит. Перрин заметил, что она не сочла нужным сказать, будет ли и сама давать ему знать, когда рассердится, но, исходя из предыдущего опыта, полагал, что это ему придется выяснять самому. Семейная жизнь - во всяком случае поначалу - не обещала быть легкой, но какое значение это могло иметь сейчас? Фэйли жива, и она рядом. - Конечно, я всегда буду давать тебе знать, когда рассержусь, жена моя, - заверил Перрин. Фэйли посмотрела на него так, будто не знала, как ей отнестись к сказанному. Ох, кузен Джаим, никогда тебе не понять девчонок, но со временем тебе будет все равно. Неожиданно Перрин осознал, что вокруг валяются туши убитых троллоков, а истыканный стрелами Мурддраал все еще бьется, цепляясь за жизнь. Юноша медленно повернул коня. Земля, насколько хватало глаз, была усеяна трупами - точно черное бугристое поле, поросшее оперенными сорняками. Стервятники уже кружили над полем, почуяв поживу, только воронов нигде не было видно. По словам Джайма выходило, что то же самое можно увидеть и к югу от деревни. Горы трупов и тучи стервятников. Но этого недостаточно, чтобы поквитаться за Диселле, Адору, маленького Пэта или... Ничто не может возместить такую утрату. Ничто и никогда. Перрин сжал Фэйли в объятиях с такой силой, что она пискнула, но, когда он попытался ослабить хватку, удержала его руки. Из деревни валом валил народ. Опираясь на копье, словно на посох, ковылял Бран, которого поддерживала улыбающаяся Марин. Дейз Конгар обнимала за плечи своего мужа Вита, шли рука об руку Гаул и Чиад с открытыми лицами. Уши Лойала устало обвисли, у Тэма все лицо было в крови, а Фланн Левин и на ногах-то держался лишь благодаря помощи своей жены Эдин. Ранены были почти все, но многих уже успели наспех перевязать. Люди все прибывали и прибывали - Элам и Дэв, Ивин и Айрам, Эвард Кэндвин, Хью с Тэдом - конюхи из "Винного Ручья", Бан, Телл и другие Спутники, ухитрившиеся-таки сохранить свое знамя. Подъехали Верин с Аланной, сопровождаемые Томасом и Айвоном. Старый Байли Конгар уже размахивал баклагой, в которой наверняка был эль, а то и бренди. Тут же были и Кенн Буйе, и Джак ал'Син в окружении своих многочисленных сыновей и дочерей, а также Раин и Ила, все еще державшие на спинах младенцев. Появились и вовсе незнакомые Перрину лица - не иначе как подоспевшие на выручку жители Дивен Райд. Детишки со смехом бегали под ногами у взрослых. Подошедшие развернулись веером и, обступив Перрина и Фэйли, образовали широкий круг. Они как будто не замечали мертвых троллоков и бившихся в агонии Мурддраалов - все взоры были устремлены на восседавшую на Ходоке пару. Над полем повисла тишина. Такая тишина, что Перрин занервничал. Чего они на меня уставились? И молчат, словно воды в рот набрали? И тут появились Белоплащники. Сверкающая сталью колонна по четыре, возглавляемая Дэйном Борнхальдом и Джаретом Байаром, медленно выехала из-за домов. Плащи воинов выглядели так, будто их только что выстирали и отгладили, и даже копья они держали под одним строго выверенным углом. Двуреченцы встретили их ропотом, но расступились и пропустили в центр круга. Увидев Перрина, Борнхальд поднял руку в стальной перчатке. Звякнули уздечки, заскрипели седла - колонна остановилась. - Дело сделано. Отродье Тени. - Байар скривил рот, но выражение лица Борнхальда не изменилось, он даже не повысил голоса. - С троллоками покончено, и, согласно уговору, я беру тебя под стражу как убийцу и Приспешника Темного. - Нет! - воскликнула Фэйли и, обернувшись, сердито уставилась на Перрина: - Что он несет? Какой еще уговор? Ее слова почти потонули в возмущенном реве двуреченцев: - Нет! Не позволим! Златоокий! Златоокий! Не сводя глаз с Борнхальда, Перрин в свою очередь поднял руку, и выкрики постепенно стихли. Когда воцарилось молчание, он заговорил. - Я обещал, что позволю тебе взять меня под стражу, если вы нам поможете. - Голос его звучал на удивление спокойно, хотя внутри нарастала холодная ярость. - Если поможете, Белоплащник! Где же вы были во время боя? Борнхальд молчал. Из толпы выступила Дейз Конгар, с Витом под боком. Муженек льнул к ней так, будто решил никогда больше не отпускать ее ни на шаг. Одной рукой она прижимала к себе бывшего на голову ниже ее супруга, а в другой держала острые вилы. - Они отсиживались на Лужайке, - громко заявила Дейз. - Выстроились в колонну, расфрантились что твои девчонки, когда на танцы в День Солнца соберутся, а с места так и не стронулись. Потому нам, женщинам, и пришлось лезть в драку... Женщины поддержали ее гневными выкриками. - Правильно! Верно! Мы увидели, что вас вот-вот сомнут, вот и... А эти щеголи торчали на Лужайке, точно шишки на елке, ни один и пальцем не шевельнул! Борнхальд, не отрываясь и даже не моргая, смотрел прямо в глаза Перрину. - А ты, Отродье Тени, надеялся, что я доверюсь тебе? - Он усмехнулся. - Твой замысел провалился, потому что подоспели люди. Этого ты не предвидел, да? Надеюсь, ты не хочешь сказать, что сам их призвал? Фэйли открыла было рот, но Перрин прижал палец к ее губам. Она ущипнула его - сильно и больно, но промолчала. Борнхальд наконец-то возвысил голос: - Я все равно увижу твой конец. Отродье Тени. Жизнь положу, но ты попадешь на виселицу! Пусть сгорит весь миру но я этого добьюсь! - Последние слова Борнхальд выкрикнул. Байар вытащил меч из ножен почти на ладонь, а находившийся у него за спиной здоровенный воин - Перрин припомнил, что его, кажется, звали Фарраном, - выхватил свой. При этом Фарран не скалился, как Байар, а улыбался, словно предвкушая потеху. Однако оба замерли, увидев, как двуреченцы подняли луки, нацеливаясь в Белоплащников. Воины беспокойно заерзали в седлах, но Борнхальд не выказывал никаких признаков страха. Он испытывал лишь ненависть - Перрин чуял ее запах. Обведя взглядом двуреченцев, державших на прицеле всех его солдат, Борнхальд снова повернулся к Перрину. Глаза его горели неистовой злобой. Перрин сделал знак рукой, и напряжение спало - двуреченцы медленно и неохотно опустили луки. - Вы не пожелали помочь нам, - продолжил он холодным и твердым, как сталь, голосом. - И не только нам - если вы хоть кому-то в Двуречье помогли, то разве что случайно. Троллоки убивали людей, опустошали поля и фермы, а вы выискивали Приспешников Темного среди деревенского люда, где их отродясь не бывало. Борнхальд поежился, но глаза его по-прежнему лихорадочно горели. - Уводи своих людей, Борнхальд, - решительно заявил Перрин, - и не только из Эмондова Луга, но и вообще из Двуречья. Уходите! - Рано или поздно я увижу тебя на виселице, - тихо проговорил Борнхальд и, взмахнув рукой, чтобы солдаты следовали за ним, направил коня прямо на Перрина. Тот повернул Ходока и отъехал в строну. Он хотел, чтобы Белоплащники убрались из Двуречья, но не намеревался проливать кровь. Борнхальд больше ни разу не повернул головы, но Байар глядел на Перрина с лютой злобой, а Фарран - как ни странно - чуть ли не с сожалением. Остальные Белоплащники смотрели прямо перед собой. Кольцо двуреченцев медленно разомкнулось, и колонна Белоплащников, бряцая железом, двинулась на север. К Перрину подошли люди в старых, плохо подогнанных доспехах. Было их около дюжины, все незнакомые. Удалявшихся Белоплащников они проводили неприязненными взглядами. Возглавлял эту группу седовласый малый с обветренным лицом, облаченный в длинную, до колен, кольчугу, из-под шейного выреза которой виднелся ворот обычного деревенского кафтана. Он неуклюже поклонился Перрину, перегнувшись через собственный лук. - Я - Джеринвар Барстер, милорд Перрин, а люди кличут меня попросту Джером. - Говорил он торопливо, будто боялся, что его в любой момент прервут. - Прошу прощения за беспокойство. Наши парни приглядят за этими Белоплащниками, ежели вы, конечно, не против. Все одно многим из нас не терпится вернуться домой, пусть даже мы не поспеем до темноты. У нас в Сторожевом Холме этих молодцов в белых плащах тоже полным-полно, но они оттуда носу не высунут. Мы сюда отправились, а они ни с места - без приказа даже своих выручать не тронутся. И я вам так скажу, лорд Перрин: дураки они все набитые. Надоели нам так, что самое время их выставить. Толку от них никакого - только и знают, что соваться в чужие дома да подбивать добрых людей доносить на соседей. - Он смущенно взглянул на Фэйли и опустил голову, но поток слов при этом ничуть не замедлился. - Прошу прощения и у вас, миледи Фэйли, за то, что побеспокоил вас и вашего лорда. Я просто хотел, чтобы он знал: мы с ним. А жена у вас славная, достойный лорд, расчудесная женщина. Лучше и быть не может. Вы уж не обессудьте, леди Фэйли, я по-простому говорю, как умею. Ну что ж, мы, пожалуй, и тронемся, пока светло. Что болтать попусту - языком овец не стригут. Еще раз простите, лорд Перрин. Простите, леди Фэйли. Он снова отвесил низкий поклон, остальные последовали его примеру, и весь отряд удалился, подгоняемый бурчанием мэра: - Нечего отнимать время у лорда и леди. Им и без нас есть чем заняться, да и нам тоже. - Кто это такой? - спросил Перрин, слегка ошарашенный этим словесным потоком. Эдак тараторить не умели, пожалуй, и Дейз Конгар с Кенном Буйе вместе взятые. - Ты его знаешь? Он из Сторожевого Холма? - Мастер Барстер - мэр Сторожевого Холма, ну а остальные - члены Совета Деревни. Круг Женщин тоже отправит к тебе делегацию во главе с Эдель Гаэлин, тамошней Мудрой, но попозже, как только станет ясно, что дорога безопасна. Они говорят, что хотят взглянуть, на что годится "этот л