скрываться, притворяться! Порой Эгинин хотелось сбросить личину и открыто сразиться с противником. В гавань входило еще одно судно - быстроходное судно Морского Народа, которое прозывали гонщиком. Ей доводилось осматривать похожее. Но то было повреждено и захвачено, а Эгинин очень хотелось бы вывести такое, целое и невредимое, в открытое море. Правда, она подозревала, что для этого пришлось бы искать другой экипаж. Ата'ан Миэйр упрямы, от них не так-то просто добиться нужных обетов. А может, просто купить команду? Целую команду! Золота, прибывавшего с курьерскими судами, хватило бы еще и не на то. От подобных непозволительных мыслей голова шла кругом. Она подхватила мешок и уже поднялась было с места, но вновь поспешно села, увидев, как из-за соседнего стола встал грузный, плечистый мужчина. Круглое лицо Байла Домона обрамляли длинные, до плеч волосы и густая борода, а вот усов он не носил. Этому человеку принадлежало не меньше дюжины торговых судов, он ворочал большими деньгами и, по всей видимости, не считал нужным таиться. А вот ей приходилось носить маску, да еще и надеяться, что не напрасно. Он не мог узнать ее в маске, никак не мог, но все же она предпочла выждать, когда он уйдет. Не исключено, что с До-моном еще придется разобраться, если он вдруг станет опасен. Селиндрин с хитрой улыбкой приняла от Эгинин золото и рассыпалась в льстивых благодарностях. Владелица "Сада серебряных бризов" носила облегающее платье из белоснежного тонкого шелка - впору прислужнице, - заплетала темные волосы в дюжину тоненьких косичек, да еще и прикрывала лицо этой дурацкой полупрозрачной тарабонской вуалью. С точки зрения Эгинин, такое пристало разве что танцовщицам ши. И все же, размышляла Эгинин, уже направляясь к выходу, эта женщина на редкость дальновидна и проницательна, иначе она не смогла бы успешно лавировать среди опасностей, интриговать, угождая всем враждующим кликам и ухитряясь не наживать могущественных врагов. Эгинин вновь вспомнила об этих ее способностях, увидев облаченного в белый плащ рослого мужчину с посеребренными висками и суровым взглядом. Селиндрин радушно приветствовала его. На плаще Джайхима Карридина, ниже эмблемы солнечной вспышки, красовались четыре золотых банта и темно-красный пастушеский посох - знаки высокого сана Инквизитора Руки Света, высшего офицера Чад Света. Само название этого ордена возмущало Эгинин: как может существовать военная организация, подотчетная лишь самой себе? Но, так или иначе, Карридин, имевший под началом несколько сот солдат, обладал в Танчико если не властью - власти здесь, кажется, уже и вовсе не было, - то во всяком случае определенным влиянием. Ведь Гражданская Стража уже давно не патрулировала улицы города, а армия, та ее часть, которая еще сохраняла верность Королю, с трудом удерживала окружавшие Танчико цитадели. От взгляда Эгинин не укрылось, что на поясе Карридина висел меч, но Селиндрин предпочла сделать вид, будто не замечает оружия. Стало быть, она почитала Карридина за весьма важную особу. Едва Эгинин вышла на улицу, как к ней подбежали носильщики с ее портшезом, вокруг которого тут же сомкнулись вооруженные копьями телохранители. Это была разношерстная компания - кто в стальном шлеме, кто в обшитой железными пластинками кожаной безрукавке. У всех грубые, обветренные лица. Скорее всего, они дезертиры из королевской армии - но какое это имеет значение? Телохранители прекрасно знали, что, охраняя ее, обеспечивают себе сытую жизнь и серебро на мелкие расходы. Даже у носильщиков были ножи, а за кушаками у них торчали увесистые дубинки. Нынче любой, кто выглядел имеющим деньги, ни за что не появился бы на улицах этого города без охраны. Телохранители прокладывали ей путь сквозь толпу. Вившиеся по склонам холмов узенькие улочки были запружены народом, окруженные стражей портшезы и паланкины рассекали людское море, словно суда. Экипажи попадались нечасто - в Танчико кони были чем-то экстравагантным. Изношенный - вот, пожалуй, самое подходящее определение для этого города. Все вокруг выглядело до крайности потрепанным: улицы, дома, одежда и лица людей с лихорадочно блестевшими глазами, в которых отчаяние смешивалось с несбыточными надеждами. Еще хуже выглядели окончательно сломленные, жалкие создания в лохмотьях, с тупыми, безразличными ко всему лицами. Иногда, словно пробудившись, они начинали вопить, выпрашивая подаяние - медяк, корку хлеба, что угодно, - потом вновь умолкали, погружаясь в себя. Эгинин не смотрела по сторонам, предоставив попечение о своей безопасности телохранителям. Она знала, что стоит встретиться взглядом с одним нищим, и портшез облепит два десятка оборванных попрошаек, а уж если бросить им монету, то, вопя и стеная, набежит целая сотня. Она уже потратила часть доставленных курьерским судном денег на устройство кухни для бедных, хотя подобная расточительность пристала только Высокородным. Эгинин поежилась при мысли, чего может стоить такое самоуправство. С тем же успехом она могла бы облачиться в парчу и обрить себе голову. Она не сомневалась, что, если Танчико падет, со всеми здешними бедами будет разом покончено. Каждый получит кусок хлеба и займется делом, для которого предназначен. Тарабон рассыплется от первого же толчка, да и Арад Доман, скорее всего, тоже. И почему Верховная Леди Сюрот медлит? Почему? x x x Джайхим Карридин уселся в кресло, накрыв резные подлокотники белым плащом, и обвел взглядом сидевших перед ним представителей тарабонской знати, облаченных в расшитые золотом кафтаны. Лица аристократов скрывали искусно выполненные в виде леопардовых, львиных и ястребиных голов маски, из-под которых виднелись нервно сжатые губы. У самого Джайхима оснований для беспокойства было куда больше, чем у любого из них, однако ему удавалось не подавать вида. А ведь два месяца назад он получил известие, что его двоюродный брат найден в собственной спальне с содранной кожей. А три месяца назад его младшую сестру Деальду утащил со свадебного пира Мурддраал. Злой рок обрушился на Дом Карридин. Джайхиму хотелось верить, что Деальда умерла быстро. Говорили, что женщина, попавшая в лапы Мурддраала, скоро теряет рассудок. Уже два месяца Джайхим ждал своего часа - другой на его месте исходил бы кровавым потом. Каждый из присутствовавших держал в руке золоченый кубок с вином, но слуг в этом помещении - личных покоях хозяйки "Сада серебряных бризов" - не было. Селиндрин обслужила высоких гостей сама и, заверив, что их никто не потревожит, удалилась. И действительно, сюда, на верхний этаж заведения, ходу посторонним не было. У подножия лестницы стояли два воина, и Карри-днн подозревал, что это гвардейцы из королевской Стражи Жизни. Джайхим отпил из своего кубка. Никто из тарабонцев к вину не прикасался. - Итак, - небрежно промолвил он, - король Андрик желает, чтобы Чада Света помогли восстановить порядок в городе. Однако мы редко позволяем себе вмешиваться во внутренние дела других государств. - Во всяком случае открыто, добавил он мысленно. - Я даже не припоминаю, чтобы к нам обращались с подобными просьбами. Уж не знаю, что скажет на это Лорд Капитан-Командор. - На самом деле он прекрасно знал: Пейдрон Найол прикажет сделать все, чтобы тарабонцы чувствовали, что они в долгу перед Чадами Света, и уплатили свой долг сполна. - На то, чтобы запрашивать инструкции из Амадора, времени нет, - нетерпеливо произнес человек в пятнистой леопардовой маске. Никто из присутствовавших не представился, но Карридин в этом и не нуждался. - То, о чем мы просим, крайне необходимо, - резанул другой. Торчавшие из-под маски ястреба густые усы придавали ему сходство с совой. - Поймите, мы не стали бы поднимать этот вопрос, когда бы не крайняя нужда. Нам ведь нужно единство, а не раздоры - разве не так? А между тем в самом Танчико множество очагов смуты. Только подавив их, можно надеяться на умиротворение всей страны. - Смерть Панарха весьма осложнила обстановку, - добавил первый. Карридин вопросительно поднял бровь: - Вы уже выяснили, кто ее убил? Сам он полагал, что за этим преступлением стоит король Андрик, заподозривший, что Панарх симпатизирует одному из мятежных претендентов на трон. В этом король, возможно, был прав, но, созвав Ассамблею Лордов, в которой многие были связаны с той или иной мятежной группировкой, он убедился, что навязать им в качестве Панарха угодную ему женщину не так-то просто. Дело было даже не в том, что Леди Аматера делила с Андриком ложе. Избрание короля и Панарха являлось единственной реальной прерогативой Ассамблеи, дававшей лордам власть, и поступаться ею они не хотели. Однако предполагалось, что возникшие из-за леди Аматеры разногласия не должны стать достоянием гласности. Даже члены Ассамблеи понимали, что это было бы чревато новыми бедами. - Наверняка это дело рук одного из тех безумцев, что именуют себя Преданными Дракону, - яростно подкручивая усы, заявил человек в ястребиной маске. - Ни один истинный тарабонец никогда не поднял бы руки на Панарха. - Голос его звучал так, будто он сам верил своим словам. - Разумеется, - осторожно отозвался Карридин и сделал глоток вина, - однако, если я должен буду занять Панарший Дворец для леди Аматеры, мне хотелось бы услышать об этом от самого короля. Иначе кому-то может прийти в голову, будто Чада Света рвутся к власти, тогда как в действительности - о чем вы и сами говорили - мы всего лишь стремимся положить конец разброду и установить - во имя Света - единство и мир. - А я слышал, - холодно проронил еще один мужчина, в леопардовой маске, немолодой, с квадратной челюстью и седеющими русыми волосами, - что Пейдрон Найол хочет объединить всех в борьбе против сторонников Дракона. Объединить под своей властью - разве не так? - Лорд Капитан-Командор отнюдь не стремится к владычеству, - таким же ледяным тоном возразил Карридин. - Чада Света служат лишь Свету, как, впрочем, и все люди доброй воли. - Бесспорно, - вставил первый мужчина в леопардовой маске, - о том, чтобы Тарабон в какой бы то ни было форме подчинился Амадору, не может быть и речи. Остальные лорды поддержали его одобрительными возгласами. - Разумеется, - отозвался Карридин, будто подобная мысль даже не приходила ему в голову. - Об этом нет и речи. Просто, если вам требуется моя помощь, я окажу ее - но только на оговоренных мною условиях. А коли они вас не устраивают - что ж. Чадам Света и без того хватает работы, ибо Тень подстерегает повсюду. - Вы получите письменное подтверждение своих полномочий, собственноручно подписанное королем, - промолвил седовласый человек в львиной маске. Джайхим полагал, что это не кто иной, как сам Андрик, хотя об этом никому не полагалось догадываться. Король не мог встречаться с Инквизитором Руки Света, как, впрочем, и посещать питейные заведения, даже такое, как "Сад серебряных бризов". Это могло бы вызвать более чем нежелательные толки. Карридин согласно кивнул: - Хорошо. Как только я получу необходимые полномочия, Чада Света возьмут под охрану Панарший Дворец и... не позволят сеятелям смуты и раздоров воспрепятствовать возведению леди Аматеры в сан. Клянусь Светом! Тарабонские лорды с видимым облегчением опустошили кубки. Карридин понимал, что, если не обойдется без резни, эти люди попытаются представить дело так, будто во всем виноваты Чада, а не король и армия Тарабона. Вполне возможно, что, как только Аматера получит Панарший Венец и Жезл Древа, еще несколько членов Ассамблеи присоединятся к мятежникам. Что они будут говорить, не так уж важно - мятежники на то и мятежники, чтобы клеветать на власть. Но если станет известно, что Аматера не была избрана законно, воспламенится весь Танчико. Чтобы этого не случилось, и король, и Панарх Тарабона будут ходить по струнке и превратятся, по сути, в марионеток Пейдрона Найола. Конечно, это не такое уж ценное приобретение - власть короля распространялась в лучшем случае на несколько сот квадратных миль вокруг Танчико. Но положение могло существенно измениться. Правда, для этого потребовалось бы никак не меньше легиона Чад. Пяти сотен, которыми располагал Карридин, для такого дела маловато. Но с помощью легиона-другого можно сладить и с Преданными Дракону, и со всеми бунтовщиками. Можно даже завершить войну Тарабона с Арад Доманом, если, конечно, в этих государствах еще помнят, что воюют друг с другом. До Джайхима доходили слухи, что в Арад Домане дела обстоят еще хуже, чем в Тарабоне. По правде говоря, Карридину было безразлично, кто будет управлять Тарабоном. Он по привычке исполнял свой служебный долг, но не мог думать ни о чем, кроме того, что ему в любой момент могут перерезать горло. А возможно, он будет мечтать о том, чтобы ему перерезали горло. Последнее предупреждение было получено два месяца назад. Он не задержался, чтобы выпить вина с тарабонскими лордами. Если они и обиделись, то не подали виду, так как слишком нуждались в нем. Селиндрин проводила его вниз, а мальчишка-прислужник подвел коня к парадному крыльцу. Кинув мальчугану медяк, Карридин вскочил в седло и пустил вороного с места в галоп. Толпившиеся на узких улочках оборванцы едва успевали отскочить в сторону, давая ему дорогу. Карридин вряд ли заметил бы, попади какой-нибудь голодранец под копыта. Невелика беда, попрошаек здесь развелось и так слишком много. На улицах не продохнуть от прогорклого запаха потных, немытых тел. Тамрину надо бы вымести всю эту шваль из города - пусть с ними возятся засевшие в провинции бунтовщики. Сами мятежники Карридина не интересовали. Справиться с ними нетрудно - достаточно распустить слух, что тот или иной повстанческий вождь - Приспешник Темного. А это совсем просто. Стоит предать нескольких пленных Руке Света, и они публично признаются, что и сами, и все их соратники поклоняются Темному и едят детей... Признаются во всем, в чем их заставят признаться. И вскоре вожаки мятежников останутся без поддержки - все попросту разбегутся. Сложнее с Преданными Дракону - теми, кто открыто заявляет, что выступает в поддержку Возрожденного Дракона. Этих обвинением в Приспешничестве Темному не проймешь, да и чего ожидать от безумцев, поклявшихся следовать за мужчиной, способным направлять Силу. Но главную проблему представлял собой как раз этот человек, тот, за кем они поклялись следовать, даже не зная его имени. Ранд ал'Тор. Где же он скрывается? В стране насчитывалось не менее сотни разрозненных отрядов Преданных Дракону, причем два из них были столь велики, что их уже можно было назвать армиями. Все они сражались и с армией Тарабона - той, что еще сохраняла верность Андрику, - и с мятежниками всех мастей, которые, со своей стороны, ожесточенно дрались еще и друг с другом. Но Карридин не имел ни малейшего представления о том, в каком из этих отрядов укрывается Ранд ал'Тор. Он мог находиться на Равнине Алмот или даже в Арад Домане, где творилось примерно то же, что и здесь. Но если он так далеко, Джайхим, скорее всего, может считать себя покойником. Подъехав ко дворцу, расположенному на Веране, служившему штаб-квартирой Чадам Света, он бросил поводья одному из облаченных в белый плащ караульных и, не отвечая на приветствия, вошел внутрь. Владелец этого причудливого нагромождения куполов, шпилей, каменных кружев и тенистых висячих садов пытался предъявить претензии на Трон Света, поэтому никто не возражал против того, что дворец заняли. Менее всего сам хозяин, голова которого, а точнее, то, что от нее осталось, до сих пор красовалась насаженной на пику над Лестницей Изменников на Масете. Карридин лишь мельком скользнул взглядом по изысканным тарабонским коврам, богато инкрустированной костью и золотом резной мебели и прохладным бассейнам с плещущими фонтанами. Нисколько его не трогали и широкие переходы с золотыми светильниками и расписанные золотыми завитушками высокие потолки. Этот дворец если не величиной, то изощренностью отделки мог поспорить с лучшими зданиями Амадиции, но Карридин думал лишь о том, что в личных покоях его дожидается фляяГка бренди. Он еще не успел пересечь бесценный узорчатый ковер, вытканный синим, алым и золотым, направляясь к резному поставцу, где находилась серебряная фляжка с чудесным, двойной перегонки напитком, когда понял, что он не один. Возле высокого узкого окна, выходившего в один из тенистых садов, стояла женщина в облегающем бледно-алом платье. Ее медового цвета волосы были заплетены в косы. Легкая вуаль не скрывала свежего, миловидного лица, карих глаз и сочных, как бутон, розовых губ. Ни платьем, ни обликом она ничуть не походила на дворцовую служанку. - Кто ты такая? - раздраженно спросил Карридин. - Откуда взялась? А ну убирайся, пока я не приказал вышвырнуть тебя вон! - Угрожаешь, Борс? Тебе следовало бы встречать гостей полюбезнее. Названное ею имя заставило Карридина содрогнуться. Он мгновенно выхватил меч, намереваясь пронзить незнакомке горло, но тут воздух вокруг него загустел и стал тяжелым и плотным, словно желе. Что-то швырнуло его на колени и сдавило запястья, да так, что захрустели кости. Рука разжалась, и меч упал на пол. Сила, понял он, она использует Единую Силу. Проклятая колдунья из Тар Валона! Более того, раз она назвала это имя... - Помнишь, - произнесла она, подступая ближе, - ту встречу, на которой сам Ба'алзамон показал нам лица Мэтрима Коутона, Перрина Айбара и Ранда ал'Тора? - Она произнесла эти имена с отвращением, словно выплевывая, особенно последнее. Глаза ее, казалось, могли прожигать сталь. - Вижу, что помнишь! Значит, сообразил, что мне известно о тебе все. Ты отдал свою душу Великому Повелителю Тьмы! - Неожиданно она рассмеялась - мелодично, словно зазвенел колокольчик. Пот выступил на лице Карридина. Она из Черных Айя, конечно же, из Черных Айя. А он думал, что за ним явится Мурддраал, но надеялся, что это произойдет не скоро. Ведь время еще есть! Пока еще есть! - Я хотел убить Ранда ал'Тора, - прохрипел Карридин. - Хотел, но пока не смог его разыскать. Меня предупреждали, что, если приказ не будет выполнен, все мои родичи погибнут один за другим. Я буду последним - так мне сказали. А ведь у меня есть двоюродные братья! Племянники и племянницы! Осталась даже одна сестра. Дайте мне время! Время! Женщина слушала, не сводя с него проницательных карих глаз. На ее пухлых губах играла улыбка. В отчаянии Карридин выложил ей, где и как можно найти и схватить Ванору - расположение ее спальни, любимые места уединенных прогулок в лесу за Карме-рой - все. Он говорил не умолкая, но надеялся, что сумеет позвать на помощь. Возможно, стража сумеет убить проклятую ведьму? Карридин открыл рот шире, намереваясь закричать, но невидимое густое желе словно влилось ему в горло. Дышать, хоть и с трудом, он еще мог, но выдавить из себя крик был не в силах и издавал лишь приглушенные стоны. - Ты меня позабавил, - сказала она наконец, - Джайхим. Так, что ли, ты здесь зовешься? Подходящая кличка для пса. Если будешь хорошим псом, я, может быть, позволю тебе посмотреть, как умрет Ранд ал'Тор. Карридину потребовалось не меньше минуты, чтобы понять: если он сможет увидеть смерть Ранда ал'Тора, значит... значит, она не убьет его. Не сдерет с него кожу, не сделает всего того, что виделось ему в кошмарах. Он ведь знал: содрать заживо кожу - далеко не самое страшное, что можно с ним сделать. Слезы облегчения заструились по его лицу. Рыдания сотрясали его, хотя он оставался зажатым невидимыми тисками. Но тут тиски неожиданно исчезли. Карридин упал на четвереньки, продолжая рыдать. Он никак не мог остановиться. Женщина подошла к Карридину и, схватив за волосы, запрокинула его голову: - А теперь послушай меня. Смерть Ранда ал'Тора - дело будущего, и ты еще увидишь ее, если будешь хорошим песиком. Но сейчас у тебя другая задача. Белоплащники должны занять Панарший Дворец. - К-к-как?.. Откуда вы... - запинаясь, пробормотал он. - Хороший пес не задает своей хозяйке вопросов. Я бросаю палку, а ты ее приносишь. Я приказываю купать - ты кусаешь. Ясно? - На миг ее зубы блеснули в улыбке. - Но, наверное, овладеть дворцом будет непросто. Там расквартирован Панарший Легион - тысяча отборных гвардейцев. Они спят везде - в залах, коридорах, внутренних двориках. У тебя воинов гораздо меньше. - Ну, с ними... - Он запнулся, сглотнул и продолжил: - С ними как раз никаких хлопот не будет. Им сообщат, что Аматера законно избрана Ассамблеей. Именно Ассамблея... - Не утомляй меня подробностями, Джайхим. Мне нет дела до того, как ты овладеешь дворцом, хоть перебей всю эту Ассамблею. Когда ты выступишь? - Потребуется дня три-четыре, чтобы заручиться гарантиями Андрика. - Три-четыре дня, - задумчиво протянула она. - Три-четыре... Что ж, может, это и неплохо. От небольшой задержки вреда не будет. "Какую задержку она имеет в виду?" - с недоумением подумал Карридин, но тут женщина продолжила, вышибив своими словами ту шаткую опору, что еще оставалась у него под ногами: - Итак, ты займешь дворец и отошлешь оттуда Панарший Легион... - Это невозможно! - ахнул Карридин, но она дернула его за волосы, да так, что он испугался, не сломает ли она ему шею и не снимет ли с него скальп. Сопротивляться Джайхим не осмелился, тем паче что в тот же миг в его тело - в лицо, грудь, спину, руки, ноги - вонзились тысячи невидимых игл. - Невозможно, Джайхим? - тихонько проворковала она. - Что значит - невозможно? Мне так не отвечают! Иголки вонзились глубже, Карридин застонал, но, задыхаясь от спешки, продолжал говорить, ибо должен был объяснить, что она действительно желает невозможного: - Как только Аматера будет облечена полномочиями Панарха, Легион перейдет в ее подчинение. И если после этого я попытаюсь удержать Дворец, она обратит своих воинов против меня, и Андрик придет ей на помощь. Против Панаршего Легиона и тех воинов, которых король соберет с бастионов своего Кольца, мне не устоять... Она смотрела на Джайхима так долго, что тот покрылся потом, но не решался даже моргнуть - тысячи впившихся игл не давали даже вздрогнуть. - Ладно, - произнесла она наконец, - с Панархом я сама разберусь. Иголки исчезли. Она отпустила его волосы, и Карридин с трудом поднялся, пытаясь овладеть собой. Кажется, эта женщина способна прислушиваться к разумным доводам. Может быть, с ней удастся договориться? Ноги Джайхима дрожали, но он попытался придать голосу твердость: - Даже если вам удастся повлиять на Аматеру... - Я же сказала, не задавай вопросов и не болтай лишнего. Хороший пес просто слушается свою хозяйку. Вот и ты слушайся, не то с тобой поиграет Мурддраал. Тебе все ясно? - Все, - удрученно ответил Карридин. Она продолжала сверлить Карридина взглядом, пока тот не понял, что от него требуется. - Я сделаю все, что вы прикажете... госпожа. На миг она скривила губы в улыбке, отчего Карридин вспыхнул, и, отвернувшись, словно он и вправду был собакой, причем собакой беззубой, направилась к двери. - Как... как вас зовут? Она вновь насмешливо улыбнулась: - Правильно. Пес должен знать, как зовут его хозяйку. Мое имя Лиандрин, но я не желаю, чтобы его оскверняла собачья пасть. Мне это очень не понравится. x x x Когда за Лиандрин закрылась дверь, Карридин, шатаясь, подошел к стулу с высокой спинкой, инкрустированной резной костью, и рухнул на него. Фляжка бренди оставалась на месте, но у Джайхима так скрутило желудок, что выпить он не решался - боялся, что его вырвет. И что ей понадобилось в Панаршем Дворце? Задаваться таким вопросом было опасно, но тарвалонская ведьма внушала ему ужас и отвращение, хоть и служили они одному господину. И знает она, подумал Джайхим, меньше, чем полагает сама. Ей и невдомек, что, имея на руках королевскую грамоту, он может не бояться войска Тамрина. Да и Аматеры тоже. Они заинтересованы в его молчании. Правда, и ему не нужна огласка. Если все выйдет наружу, взбунтуется чернь, и Лорд Капитан-Командор будет более чем недоволен. Чего доброго, заподозрит Карридина в стремлении к личной власти, и тогда... Джайхим обхватил руками голову, представив, как Пейдрон Найол подписывает ему смертный приговор. Если это случится, собственные солдаты Карридина не колеблясь схватят его и вздернут на виселицу. Если бы удалось прикончить ведьму... Но ведь она обещала защитить его от Мурддраала. Карридин чуть не разрыдался вновь. Колдунья ушла, но он в западне и связан по рукам и ногам, а шею стягивает петля. Должен же быть какой-то выход! Непременно должен! Но Карридин его не находил - повсюду подстерегала смерть. Лиандрин тенью проскользнула по анфиладам залов и коридоров, оставшись не замеченной ни слугами, ни Белоплащниками, и через маленькую дверцу вышла в узкий переулок позади дворца. Рослый молодой стражник поднял на нее глаза со смешанным выражением облегчения и тревоги. Лиандрин не составило труда убедить этого юнца пропустить ее во дворец - достаточно было хлестнуть его разок, как кнутом, струйкой Силы. Правда, в случае с Карридином и этого не понадобилось. Она поманила часового к себе. Долговязый простофиля ухмыльнулся и склонился к ней, не иначе как в ожидании поцелуя. Ухмылка так и застыла на его лице - тонкий стилет вонзился прямо в глаз. Обмякнув, он рухнул на землю - Лиандрин легко отпрянула в сторону. Теперь уж он точно не проболтается, даже ненароком. На руке у женщины осталось лишь крохотное пятнышко крови. Она всегда тайно завидовала Чесмал и даже Рианне, умевшим убивать с помощью Силы. Как ни странно, такая способность - останавливать сердце или доводить кровь до кипения - была сродни умению Исцелять. Сама Лиандрин могла Исцелить разве что царапину, да и вовсе к тому не стремилась. В конце переулка ее дожидался покрытый красным лаком, богато отделанный золотом и резной костью портшез, окруженный дюжиной телохранителей, похожих на стаю голодных волков. Они легко прокладывали путь сквозь уличную толпу, разгоняя зазевавшихся прохожих древками копий. Само собой, все они давно предались Великому Повелителю Тьмы. О самой Лиандрин им было известно мало, зато они твердо усвоили, что всякий вызвавший ее неудовольствие исчезает без следа. Она и ее спутницы занимали просторный двухэтажный особняк с плоской крышей, беленный штукатуркой. Располагался он на склоне холма Веране - самом восточном полуострове Танчико. Принадлежал он купцу, также поклявшемуся в верности Великому Повелителю. Лиандрин, конечно, предпочла бы жить во дворце и надеялась, что когда-нибудь займет королевские палаты на Масете. С детства дворцы лордов вызывали у нее зависть. Однако до поры до времени разумнее было не высовываться. Хотя этим простофилям из Тар Валона никогда не догадаться, что она и ее спутницы в Танчико, Башня наверняка их ищет, и ищейки Суан Санчей вынюхивают повсюду. Оставив охранников и носильщиков во внутреннем дворике, Лиандрин вошла в дом. Купец оставил в ее распоряжении всю свою прислугу, но этого было маловато, чтобы обслуживать одиннадцать почти не выходивших на улицу женщин. Когда Лиандрин вошла, одна из служанок, цветущая темноволосая женщина по имени Гилдин, подметала мощенный красной и белой плиткой пол. - Где все? - требовательно спросила Лиандрин. - В малой гостиной. - Гилдин указала напротив, на двойную дверь с арочным проемом, будто сомневалась в том, что Лиандрин знает, как какие помещения называются. Та сердито поджала губы. Эта дерзкая служанка не выказывала ни малейшего почтения, даже не сочла нужным присесть в реверансе или поклониться. Правда, Гилдин не знала, кто такая Лиандрин, но несомненно догадывалась, что та занимает достаточно высокое положение, - недаром купец уступил ей дом, спровадив семью в какую-то лачугу. - Тебе велено заниматься уборкой, не так ли? А не торчать здесь! Работай, работай, а то кругом не продохнуть от пыли. Я проверю и, если найду хоть пылинку, прикажу тебя выпороть! - Лиандрин прищелкнула зубами - эту манеру она подхватила у знати и богачей и порой даже сама забывала, что ее отец торговал фруктами с тележки. Правда, когда она сердилась, с языка ее то и дело слетали простонародные выражения - слишком уж велико было напряжение и томительно ожидание. - Работай! - бросила она напоследок и, войдя в гостиную, захлопнула за собой дверь. В гостиной собрались не все, что раздосадовало ее еще больше. Круглолицая Элдрит Джондар сидела за инкрустированным ляпис-лазуритом столиком возле шпалеры и сосредоточенно делала выписки из какого-то ветхого манускрипта, то и дело рассеянно вытирая перо о рукав темного шерстяного платья. Мариллин Гемалфин сидела возле узенького оконца и, мечтательно глядя на плескавшийся в маленьком дворике крошечный фонтан, почесывала за ухом у старой, костлявой рыжей кошки. Кажется, она не обращала внимания на то, что все ее зеленое шелковое платье в кошачьих шерстинках. Обе они были из Коричневой Айя, но, узнай Мариллин, что ее приблудные коты то и дело пропадают по вине Элдрит, скандала не миновать. Обе из Коричневых. Порой Лиандрин забывала, что они уже не Коричневые сестры, так же как и она сама не Красная. Даже теперь, когда все они стали Черными, каждая сохранила черты Айя, к которой принадлежала прежде. Взять хотя бы двух бывших Зеленых. Джини Кайд, красавица с лебединой шеей и медно-золотистой кожей, носила самые тонкие и облегающие шелковые платья, какие только могла раздобыть, и, посмеиваясь, заявляла, что сойдут и такие, раз в Тарабоне не принято одеваться так, чтобы можно было привлечь внимание мужчины. Джини была из Арад Домана, а о доманийках ходила дурная слава из-за их слишком откровенной манеры одеваться. Асне Зерамене, темноглазая, с орлиным носом, в простом светло-сером платье с высоким воротом, по сравнению с Джини выглядела прямо-таки скромницей, но при этом не раз сокрушалась, что ей пришлось распрощаться со Стражами. Что же до Рианны Андомеран... Черные, с яркой серебристой прядью над левым ухом волосы обрамляли холодное, самоуверенное лицо. Такая надменность была свойственна лишь Белым. - Дело сделано, - объявила Лиандрин. - Белоплащники под началом Джайхима Карридина займут для нас Панарший Дворец. Само собой, он понятия не имеет, что к нам наведаются гости... Некоторые сестры при упоминании о Белоплащниках скривились. Сменив Айя, они не изменили отношения к мужчинам, ненавидевшим способных направлять Силу женщин. - ...и вот что любопытно. Этот болван решил, будто я явилась убить его за то, что он не сумел убить Ранда ал'Тора. - Бессмыслица, - нахмурившись, пробормотала Асне. - Конечно, нам необходимо держать его в руках, но убивать-то зачем? Ранд нужен нам живым. - Неожиданно она негромко рассмеялась низким грудным смехом: - А раз уж необходимо держать его в руках, может, я этим и займусь. Насколько мне известно, он недурен собой. Лиандрин фыркнула - сама она не испытывала к мужчинам ни малейшего интереса. - Нет, - обеспокоенно покачала головой Рианна, - это не бессмыслица. Смысл здесь есть, и он меня тревожит. Выходит, нам приказывают одно, а Карридину совсем другое. Могу лишь предположить, что среди Отрекшихся нет единства. - Отрекшиеся, - пробормотала Джини и скрестила руки на груди. Тонкий белый шелк отчетливо очертил ее грудь. - Чего стоят заверения в том, что после возвращения Великого Повелителя мы будем править миром? Отрекшиеся попросту сотрут нас в порошок в своих сварах. Где уж нам выстоять против них - хоть против кого-нибудь из них. - Гиблый огонь, - заявила Асне. Ее раскосые темные глаза вызывающе блеснули. - Погибельный огонь может уничтожить даже Отрекшегося. И у нас есть возможность им овладеть. Действительно, один из тер'ангриалов, похищенных ими из Башни, - черный, рифленый стержень чуть менее двух футов длиной - был предназначен именно для этого. Ни одна из них, даже сама Лиандрин, не знала, почему им было приказано унести из Тар Валона этот предмет. Как и многие другие, его просто приказали взять, не объясняя причин. Некоторые приказы приходилось выполнять, не задавая вопросов, однако Лиандрин очень хотелось утаить и прибрать к рукам хоть один ангриал. Джини громко фыркнула: - Есть возможность, как же! Можно подумать, кто-нибудь из нас умеет обращаться с этим тер'ангриалом. Ты что, забыла, как я чуть не погибла, когда решила проверить его в действии? Да еще и судно едва не потопила. Мы могли пойти ко дну, так и не добравшись до Танчико, вот была бы потеха. - Какая нам нужда в разящем огне, - заметила Лиандрин. - Если мы сможем накинуть узду на Возрожденного Дракона, остерегаться придется Отрекшимся, а не нам... - Неожиданно она осеклась, осознав, что в помещении находится кто-то посторонний. Гилдин копошилась в углу, протирая резной стул с низкой спинкой. - А ты что здесь делаешь? - возмущенно воскликнула Лиандрин. - Пыль вытираю, - спокойно ответила служанка, выпрямляясь. - Вы же мне сами велели. Лиандрин едва не хлестнула ее Единой Силой. Еле сдержалась, и вовремя. Гилдин не знала, что они Айз Седай, и не должна была знать. Да и вряд ли она успела услышать что-то важное. - Ступай к повару, - с холодной яростью в голосе произнесла Лиандрин, - и передай, что тебя велено отхлестать ремнем. Да как следует. И пока не вытрешь всю пыль, будешь сидеть голодная! - Из-за этой нахалки Лиандрин вновь сбилась на простонародную речь, что разозлило ее еще больше. Мариллин встала, потерлась носом о нос рыжей кошки и вручила ее Гилдин. - Когда повар покончит с тобой, скажи, чтобы он покормил кошку сметаной. Да пусть отрежет ей баранинки, только немного и помягче. У бедной кошечки зубки не больно хороши. Гилдин смотрела на Мариллин не моргая, губы ее были сжаты. - Ты чего-то не поняла? - спросила Мариллин. - Все поняла, - процедила сквозь зубы служанка. Может, до нее и впрямь не сразу доходит. В конце концов, что взять с прислужницы - она ведь им не ровня. После того как Гилдин с кошкой на руках вышла из комнаты, Лиандрин выждала минуту, а потом рывком распахнула дверь. В коридоре никого не было. Служанка не подслушивала. Лиандрин не доверяла этой Гилдин, как, впрочем, и всем остальным. - Мы должны заботиться только о том, что касается нас напрямую, - промолвила она, плотно прикрыв дверь. - Элдрит, нашла ты что-нибудь важное в книгах? Пухленькая женщина встрепенулась и, в первый раз оторвавшись от потрепанного пожелтевшего манускрипта, обвела взглядом комнату. Кажется, она даже удивилась, увидев перед собой Лиандрин. - Что? Важное? Нет, похоже, пока нет. Попасть в Королевское Книгохранилище непросто, и если я вздумаю вырвать страницу-другую, об этом сразу станет известно библиотекарям. А если бы мне пришло в голову отделаться от библиотекаря, я бы вовсе ничего не смогла там отыскать. Не книгохранилище, а настоящий лабиринт. Ну а эту книжицу я откопала в лавке, рядом с королевским дворцом. Довольно интересный трактат о... Обняв саидар, Лиандрин смела манускрипт на пол. - Если он не о том, как можно управлять Рандом, пусть хоть сгорит! Насчет того, что мы ищем, ты что-нибудь разузнала? Элдрит рассеянно уставилась на разбросанные по полу листы: - Ну, как сказать... Оно находится в Панаршем Дворце... - Тоже мне новость! Об этом ты еще два дня назад говорила... - ...и это должен быть тер'ангриал. Чтобы взять под контроль человека, способного направлять Силу, необходимо Силу и использовать, причем строго определенным способом, а значит, нужен тер'ангриал. Скорее всего мы найдем его среди тех диковин, что выставлены на обозрение в Панаршем Дворце или там же в хранилищах. - Это все известно, а можешь ты сказать хоть что-нибудь новенькое? - Усилием воли Лиандрин заставила себя говорить спокойно. - Ну хоть что-нибудь? Элдрит неуверенно заморгала: - Ну... вообще-то... Нет, ничего. - Ну и ничего страшного, - заметила Мариллин. - Через несколько дней они тут обретут своего драгоценного Панарха, тогда мы начнем поиски. Мы проверим все до последнего подсвечника и непременно найдем то, что нам нужно. Удача не за горами, Лиандрин. Вот увидишь, мы наденем на Ранда ал'Тора поводок и научим его служить, подавать лапу и приносить палку. - Точно, - с довольным видом поддакнула Элдрит, - наденем поводок. Лиандрин очень надеялась, что так и случится. Она уже устала ждать, устала скрываться. Люди должны склонить перед ней колени. Так было обещано. Ради этого она презрела прежние обеты и принесла новые. x x x Едва Эгинин через кухонную дверь вошла в свой маленький домик, она почувствовала присутствие постороннего, но не подала виду. Сбросив маску и кинув на стол джутовый мешок, она направилась прямиком к камину, рядом с которым стояло ведерко с водой. Наклонившись якобы за черпаком, она просунула руку в потайную щель, где был припрятан маленький, не более фута длиной, всегда заряженный арбалет. Стрелял он недалеко, но острый стальной наконечник стрелы был смазан мгновенно действующим смертельным ядом. В углу комнаты стоял светловолосый, голубоглазый мужчина средних лет, привлекательный, хотя, на взгляд Эгинин, слишком худощавый. Арбалет он, конечно же, заметил, но ничуть не обеспокоился. Несомненно, через забранное железной решеткой окно он видел, как она пересекала маленький дворик. - Ты считаешь, что я опасен? - спросил незнакомец. Она, разумеется, узнала говор своей родины, но арбалета не опустила. - Кто ты такой? Вместо ответа он медленно - значит, помнил, что находится под прицелом, - запустил два пальца в поясной кошель и извлек оттуда нечто маленькое и плоское. Эгинин знаком велела ему положить предмет на стол и отойти. Когда незваный гость вернулся в свой угол, она подошла поближе и, не спуская с него глаз и не отводя самострела, взяла оставленную вещицу. Это была оправленная в золото костяная пластинка с гравировкой в виде башни и ворона. Глазами ворона служили черные сапфиры. Ворон служил символом императорской фамилии, а Башня Воронов - Имперской службы справедливости. - Обычно этого бывает достаточно, - промолвила Эгинин, - но мы находимся далеко от Шончан, и в здешних краях надо быть начеку. Есть у тебя другие доказательства? Молча улыбаясь, он снял кафтан, развязал шнурки и стянул рубаху. На каждом его плече была татуировка - такая же, как и изображение на пластинке. Такую татуировку имело большинство Взыскующих Истину. Похитить пластинку Взыскующего, конечно, возможно, но никто не стал бы помечать себя этими знаками. Носить воронов означало быть собственностью императорской семьи. Согласно преданию, лет триста назад одна глупая парочка - молодой лорд и леди, - перепив вина, сделали себе ради шутки такие татуировки. Когда об этом узнала Императрица, виновных призвали ко Двору Девяти Лун и заставили драить полы, обратив в пожизненных рабов, принадлежащих императорскому дому. Возможно, этот Взыскующий был их потомком. - Приношу свои извинения, Взыскующий Истину, - сказала она, опуская арбалет. - Что привело тебя ко мне? Имени Эгинин не спрашивала - он все равно назвал бы вымышленное. Пока Взыскующий неторопливо одевался, она держала его знак в руке. Он не спешил, что было тонким напоминанием о том, кто есть кто. Она - капитан корабля, а он всего лишь раб, орудие в руках власти. Но в качестве Взыскующего этот раб обладал огромными полномочиями. Ему надлежало повиноваться беспрекословно. По закону он был вправе послать Эгинин за веревкой, а потом связать ее перед допросом, и отказ от ответа, не говоря уже о попытке скрыться от Взыскующего, считался государственным пр