но дверь открылась и в комнату вошла Фэйли. - Перрин, - произнесла девушка, - сегодня я была в городе, искала тебя, и до меня дошел слух... - Она осеклась, увидев Берелейн. Первенствующая не обратила на Фэйли никакого внимания. Подойдя к Перрину вплотную, она игриво пробежала пальцами вверх по его руке к плечу. На миг юноше показалось, что она хочет наклонить его голову и поцеловать. Берелейн и впрямь подняла лицо, но в то же мгновение отступила, ласково погладив Перрина по шее. - Помни, - промолвила она, как будто они были одни в комнате, - я всегда добиваюсь своего. - С этими словами Берелейн повернулась и, пройдя мимо Фэйли, вышла из комнаты. Перрин ждал, что сейчас Фэйли задаст ему жару, но она лишь глянула на набитые седельные сумы на кровати и сказала: - Видно, и до тебя дошел этот слушок. Но, Перрин, это ведь только слух. - Коли толкуют о желтых глазах, это уже не просто слухи, - отозвался юноша. Почему она так спокойна? - недоумевал он. Я-то думал, она вспыхнет, как сухая солома, брошенная в костер. - Допустим, - промолвила Фэйли, - но как ты собираешься отделаться от Морейн? А что если она попытается остановить тебя? - Не попытается, если не узнает. Но даже если попробует, я все равно уйду. Фэйли, у меня в Двуречье друзья и родные, и я не могу покинуть их на милость Белоплащников. Ну а Морейн - надеюсь, она не прознает о моем уходе, пока я не окажусь далеко от города. Даже глаза ее были спокойны, как темная гладь лесного озера. От ее невозмутимости у Перрина зашевелились волосы на затылке. - Но подумай, сколько времени потребовалось на то, чтобы эти слухи дошли до Тира, - не одна неделя. А ты будешь добираться до дома куда дольше. Может, к тому времени Белоплащники уже уберутся из Двуречья. Пойми, я сама хочу, чтобы ты ушел отсюда, и не мне тебя отговаривать. Просто ты должен как следует все обдумать. - Я доберусь туда быстро, если пойду Путями, - сказал Перрин, - это займет дня два, от силы три. - Он надеялся, что поспеет за два дня, хотелось бы побыстрее, но, увы, это невозможно. Фэйли уставилась на него, будто не веря своим ушам. - Ты такой же сумасшедший, как Ранд ал'Тор, - выпалила она, а затем уселась на кровать, положив ногу на ногу, и принялась поучать его, точно несмышленыша: - Зайди в Пути - и выйдешь оттуда, потеряв рассудок. Если, конечно, вообще выйдешь, на что мало надежды. Пути поражены порчей, Перрин! Там уже три, а то и четыре сотни лет царит непроглядная тьма. Спроси у Лойала - он тебе все расскажет. Это ведь огир создали Пути - то ли построили их, то ли вырастили. Но теперь и они носу туда не кажут. И наконец, если тебе все же каким-то чудом удастся проскочить Пути, одному Свету ведомо, где ты выберешься наружу. - Я уже бывал в Путях, Фэйли. - От этого путешествия у Перрина сохранились не лучшие воспоминания. - Лойал проведет меня, как в прошлый раз. Он умеет читать Указатели и отыщет верную дорогу. Когда он узнает, как это важно, он поможет мне снова. - Перрину казалось, что Лойал сам не прочь убраться из Тира, видимо, он опасался, что его разыщет мать. Юноша был уверен, что огир не откажет ему в помощи. - Ну ладно, - сказала Фэйли, нервно потирая руки, - я ведь искала приключений, а это, пожалуй, как раз то, что мне нужно. Уеду из Тира, прочь от Возрожденного Дракона, пройду Путями и сражусь с Белоплащниками. Как думаешь, сумеем мы убедить Тома Меррилина отправиться о нами? Раз уж нет барда, сгодится и менестрель. Он мог бы сочинить песню, героями которой станем мы - ты и я, а не Возрожденный Дракон или Айз Седай. Когда выступаем? Утром? Перрин глубоко вздохнул и промолвил, стараясь придать голосу твердость: - Я пойду один. Со мной будет только Лойал. - Нам потребуется вьючная лошадь, - сказала Фэйли, будто не расслышав его слов, - нет, пожалуй, две. В Путях темно, значит, надо захватить с собой фонари и побольше лампового масла. А как твои земляки, Перрин? Они ведь фермеры. Станут ли они драться с Белоплащниками? - Фэйли, ты слышала, что я сказал? - Слышала, слышала, - отрезала девушка. Набегавшие тени придавали ей суровый вид. - Ты как всегда сморозил глупость. Разве ты сможешь в одиночку поднять земляков на бой? И научить землепашцев обращаться с оружием? - Я сделаю то, что должен, - терпеливо ответил Перрин, - и обойдусь без твоей помощи. Фэйли порывисто вскочила с места, будто собираясь вцепиться ему в горло: - Может, ты думаешь, что Берелейн пойдет с тобой? Станет прикрывать тебя со спины? Или ты предпочитаешь, чтобы она мурлыкала, сидя у тебя на коленях? Заправь рубаху, ты, олух волосатый! Почему это у тебя такая темень? Может, оттого, что Берелейн нравится полумрак? Как же, дождешься ты от нее помощи против Чад Света! Перрин открыл было рот, чтобы оправдаться, но сказал вовсе не то, что собирался: - А она совсем недурна собой, эта Берелейн. Какому мужчине не понравится, коли такая крошка усядется ему на колени. - Боль в глазах Фэйли пронзила его сердце, но он заставил себя продолжить: - Я подумываю, не отправиться ли мне в Майен, после того как покончу с делами дома. Она, знаешь ли, меня приглашала. Лицо Фэйли окаменело. Некоторое время она смотрела на него, не произнося ни слова, затем резко повернулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Перрин бросился ей вдогонку, но замер, вцепившись руками в дверной косяк. Глядя на след, оставленный на двери его топором, юноша в отчаянии заговорил; говорил он то, чего не мог сказать ей: - Я убивал Белоплащников. Убивал, защищаясь, но в их глазах я преступник. Фэйли, я возвращаюсь домой, чтобы умереть. Это единственный способ спасти моих земляков. Пусть Белоплащники повесят меня и оставят в покое Двуречье. Поэтому я не могу взять тебя с собой. Ты попыталась бы помешать им, и тогда... Перрин уперся лбом в дверь. Теперь, во всяком случае, она не будет жалеть о нем. Это самое главное. Пусть найдет себе другое приключение, подальше от Белоплащников, та'веренов и миазмов зла. Только это имеет значение. Беда не должна коснуться ее. Но как же ему хотелось завыть от тоски и душевной боли. x x x Фэйли неслась по коридорам, не замечая шарахавшихся в стороны встречных. Перрин. Берелейн. Перрин. Берелейн. Неужто ему нужна эта потаскуха, которая вечно болтается повсюду чуть не голышом? Да он и сам не знает, что ему нужно. Дубина волосатая. Шут гороховый. Одно слово - кузнец! А уж эта змея подколодная. Еще и нос задирает, коза безрогая! Фэйли сама не понимала, куда идет, пока неожиданно не приметила в отдалении Берелейн, шествовавшую скользящей походкой, в одеянии, открывавшем куда больше, чем скрывавшем. Все ее движения были рассчитаны на то, чтобы привлекать взгляды мужчин. Не успев понять, что делает, Фэйли обогнала Берелейн и преградила ей путь. - Перрин Айбара - мой, - выпалила она. - Держись от него подальше со своими улыбочками! Произнеся это, Фэйли покраснела до корней волос. Надо же было такое ляпнуть. Не хватало еще, чтобы она, словно простая деревенская девчонка, ввязалась в драку из-за этого олуха. Берелейн холодно приподняла бровь: - Твой, говоришь? Что-то я не заметила на нем ошейника. У вас, служанок, или кто ты там - фермерская дочка? - вечно что-то странное на уме... - Кто служанка?.. Я?!.. - Фэйли прикусила язык, сдерживая рвавшуюся с него брань. Тоже мне, важная птица - Первенствующая в Майене! Да весь ее Майен меньше иного салдэйского поместья. При Салдэйском дворе ее бы на смех подняли. Хотелось бы посмотреть, как бы она стала читать стихи во время соколиной охоты. А смогла бы она, весь день проведя в седле, за полночь играть на битерне, обсуждая заодно, как отражать набеги троллоков? Она думает, что знает, как обходиться с мужчинами. А известен ей язык вееров? Известно ли ей, как дать мужчине знать о своих мыслях и чувствах, желаниях, о том, подойти ли тому или остаться рядом, одним лишь движением запястья, легким взмахом кружевного веера... Осияй меня Свет! - опомнилась Фэйли. О чем это я? Сама же поклялась никогда в жизни больше не брать в руки веера! Но в Салдэйе умели обращаться не только с веерами. Неожиданно Фэйли поняла, что в руке у нее нож, а по салдэйским обычаям нож стоит вытаскивать лишь в том случае, если собираешься им воспользоваться. - Мы, салдэйские простолюдинки, умеем окорачивать распутниц, сманивающих чужих парней. Если ты сейчас же не поклянешься оставить Перрина в покое, я обрею тебя наголо, голова будет как яйцо. Может, тогда ты и приглянешься какому-нибудь птичнику! Неуловимым движением Берелейн схватила Фэйли за запястье. Не успев понять, что случилось, та взлетела на воздух и грохнулась на пол с такой силой, что не могла и вздохнуть. - Такой обычай у нас в Майене, - промолвила Берелейн, с улыбкой поглаживая лезвие выхваченного из руки Фэйли ножа. - Тир частенько подсылает к нам наемных убийц, а стража не всегда под рукой. Я презираю твои потуги, деревенщина, а потому поступлю вот так. Твоего кузнеца я заберу себе, и он останется у меня вместо собачонки до тех пор, пока не надоест. Даю тебе в том огирскую клятву. Он ведь и впрямь недурен. Такие плечи, ручищи, не говоря уж о глазах. Малость неотесанный, конечно, но думаю, это можно исправить. Мои придворные научат его одеваться и посоветуют сбрить эту дурацкую бороду. Куда бы он ни отправился, я найду его и заполучу. Ну а когда он мне наскучит, можешь забрать его себе. Если, конечно, ты к тому времени еще будешь его интересовать. Фэйли удалось наконец набрать в легкие воздуха; поднявшись на ноги, она выхватила второй нож. - Сейчас я сдеру с тебя то, что ты считаешь одеждой, отволоку к нему и заставлю в его присутствии признаться в своем бесстыдстве! Выкрикивая эти слова, Фэйли думала: О Свет! Что же я делаю, ведь я и впрямь говорю и веду себя как последняя деревенщина! Хуже всего было то, что она действительно собиралась претворить свою угрозу в жизнь. Берелейн сложила ладони веером, приготовившись отразить нападение. Судя по всему, она намеревалась драться голыми руками, а не отобранным у Фэйли ножом. Осторожно, мягко ступая, на цыпочках Фэйли скользнула ей навстречу. И в этот момент между девушками неожиданно вырос Руарк и вырвал у обеих ножи - те и опомниться не успели. - Вам что, мало той крови, что пролилась сегодня вечером? - сурово промолвил он. - Вот уж от кого я не ждал драки, так это от вас. Фэйли оторопела, но только на миг. Развернувшись всем корпусом, она нанесла удар кулаком, метя Руарку под ребра. Такой удар сбил бы с ног и самого сильного мужчину. Однако айилец, даже не взглянув в ее сторону, перехватил руку Фэйли и, вывернув, прижал к ее же бедру. Неожиданно для себя Фэйли обнаружила, что не в силах пошевелиться. Оставалось лишь надеяться, что Руарк не вывернул ей руку из сустава. Как будто ничего не случилось, айилец обратился к Берелейн: - Сейчас ты отправишься в свои покои и не высунешь оттуда носа, покуда солнце не поднимется над горизонтом. А я прослежу, чтобы тебе не приносили никакой снеди. Авось, малость поголодав, ты смекнешь, что сейчас не время и не место для свар. Берелейн гордо подняла голову: - Я - Первенствующая в Майене. Ты не смеешь говорить со мной таким тоном. - Отправляйся в свои покои. И сейчас же, - спокойно повторил Руарк. Фэйли тем временем решила, что, пожалуй, сумеет ударить его ногой, но видимо, даже мысль об этом заставила ее слегка напрячься, что не укрылось от Руарка. Он чуть-чуть повернул ей запястье, и девушке пришлось привстать на цыпочки. Айилец между тем продолжал говорить с Берелейн: - А если откажешься, придется повторить наш предыдущий разговор. Прямо здесь. Берелейн то краснела, то бледнела. - Ладно, - проговорила она наконец дрожащими губами, - если ты настаиваешь, я, возможно... - Не собираюсь с тобой спорить, - отрезал Руарк, - считаю до трех - и чтоб я тебя больше не видел, не то... Раз... Охнув, Берелейн подхватила юбку и пустилась наутек. Но даже удирая, она ухитрялась покачивать бедрами. Фэйли с изумлением воззрилась ей вслед. Такое зрелище стоило вывернутой руки. Руарк тоже следил за Первенствующей. На губах его играла легкая усмешка. - Ты что, собираешься держать меня здесь всю ночь? - спросила Фэйли. Руарк отпустил ее руку, а оба отобранных ножа заткнул себе за пояс. - Это мои ножи! - запротестовала девушка. - Я забираю их у тебя в наказание, - пояснил айилец. - Берелейн придется сидеть взаперти, как нашкодившей девчонке, а ты лишишься ножей. Считай, что легко отделалась, я ведь знаю, что у тебя и другие есть. А будешь спорить, я и те заберу. Пока я здесь, никаких драк в Твердыне не будет. Фэйли возмущенно уставилась на него, но промолчала. Она поняла, что Руарк слов на ветер не бросает. Остаться вовсе без ножей ей не хотелось - они были сделаны настоящим мастером, специально для нее, как раз по руке. - А что ты имел в виду, когда напомнил ей о предыдущем разговоре? - спросила Фэйли. - То-то я удивилась, когда она припустила во всю прыть. - Это касается только ее и меня. А тебе я вот что скажу: не задирай ее больше. Сдается мне, не она затеяла эту стычку. Она, знаешь ли, не носит ножей. А вздумаете драться - обе отправитесь вывозить отбросы. Здесь, в Тире, кое-какие задиры вздумали было не считаться с моим запретом на поединки, но запах нечистот живо их образумил. Надеюсь, тебя не придется учить уму-разуму таким же образом. Фэйли дождалась его ухода и лишь тогда ощупала ноющее плечо. Руарк напомнил ей отца. Тот, конечно, не выворачивал ей руки, но, как и Руарк, не давал спуску задирам и забиякам, независимо от их положения. И никому не удавалось застать его врасплох. Может, стоит подначить Берелейн на новую ссору - ради того, чтобы посмотреть, как Первенствующая в Майене, обливаясь потом, катит тачку с отбросами. Но Руарк обещал, что такое развлечение достанется обеим. И похоже, не передумает, ее отец тоже всегда держал свое слово. А вот Берелейн... Что-то из сказанного ею тревожило Фэйли. Опуская клятва. Так говорили, когда хотели подчеркнуть нерушимость данного обещания. Огир никогда не нарушали своих обетов. Огир-клятвопреступник звучало бы так же нелепо, как отважный трус и мудрый глупец. - Так ты задумала отобрать его у меня, курица безмозглая, - произнесла Фэйли вслух, - да к тому времени, когда ты увидишь его снова, если вообще увидишь, он станет моим навсегда. - Посмеиваясь и время от времени потирая плечо, Фэйли направилась к себе. На душе у нее полегчало. Глава 15. ЗА ПОРОГОМ Высоко подняв стеклянную масляную лампу, Мэт всматривался в глубь коридора, проложенного в недрах Твердыни. Я обещал, что не сунусь туда, пока от этого не будет зависеть моя жизнь, твердил он себе. Но сожги меня Свет, если этот час не настал! Чтобы прогнать сомнения, Мэт поспешил вперед мимо полусгнивших, болтающихся на проржавевших петлях дверей. Пол, как видно, подмели совсем недавно, но в воздухе стоял застарелый запах пыли и плесени. Что-то зашуршало в темноте, и Мэт выхватил нож, прежде чем сообразил, что это просто крыса. Та моментально скрылась - видать, знала здесь все ходы и выходы. - Указала бы ты выход мне, - прошептал он вдогонку крысе, - я бы пошел за тобой. - И чего это я шепчу, подумал Мэт, здесь же ни души. Но само подземелье казалось созданным для тишины. Юноша словно чувствовал над головой гнетущую тяжесть Твердыни. Последняя дверь - так говорила Эгвейн. Эта дверь тоже висела наперекосяк. Мэт пнул ее, и от удара она развалилась на части. Перед ним предстал темный подвал, загроможденный всевозможной рухлядью. В тусклом свете лампы вырисовывались неясные очертания сундуков и бочек, сложенных штабелями у стен или грудами высившихся посреди подвала. Все это было покрыто густым слоем пыли. Надо же, и это они называют Великим Хранилищем! Да у любого захудалого хуторянина в погребе больше порядка! Странно, что Эгвейн с Найнив не прибрались здесь, когда спускались в подземелье в прошлый раз. Женщин, как известно, хлебом не корми, а дай навести порядок, особенно там, где это вовсе не требуется. Кое-где в пыли виднелись следы, в том числе и от мужских сапог. Найнив и Эгвейн наверняка привели с собой слуг, чтобы те ворочали для них тяжести. Найнив вообще любила заставлять мужчин работать - вид праздного мужчины вызывал у нее раздражение. Разглядывая кучу хлама, Мэт обнаружил что искал. Высокую дверную раму из краснокамня. В колеблющемся свете лампы она выглядела как-то странно. Мэт подошел поближе и вгляделся - и впрямь чудная дверь. Вроде как перекошенная. Глаз подмечал, что углы соединены неверно. Высокий каменный прямоугольник казался хрупким - дунь, и развалится, но когда Мэт для пробы слегка пихнул раму, оказалось, что она стоит прочно. Он пнул посильнее, и мурашки пробежали у него по коже. Нижняя часть рамы качнулась, разворошив пыль. Может, эта штуковина подвешена к потолку? Он поднял лампу и присмотрелся, однако ни проволоки, ни веревки не обнаружил. Ну что ж, во всяком случае ничто не оборвется и она не грохнется, когда я в нее полезу. О Свет, неужто я и вправду собрался пройти туда? На днище перевернутой бочки валялась куча какого-то хлама, завернутого в полусгнившее тряпье. Мэт сгреб весь этот мусор в сторону и поставил на бочку лампу, чтобы получше разглядеть дверную раму. Точнее, тер'ангриал, если, конечно, Эгвейн знала, что говорит. Хотя, скорее всего, она знала: небось насмотрелась в Башне всяких диковин, хоть и делает вид, будто ничего в них не смыслит. Недаром собирается стать Айз Седай. От этой мысли она не отказалась? Или уже выбросила ее из головы? Про эту штуковину она все-таки мне рассказала, только правду ли? Если посмотреть искоса, тер'ангриал походил на дверную раму - каменную, слегка отполированную и потускневшую от пыли. Обычную дверную раму. Впрочем, на камне были выгравированы три волнистые линии. Однако и в захолустных деревушках двери порой украшают резьбой позатейливее. А не получится ли так, что, пройдя сквозь эту раму, он окажется все в том же пыльном подвале? Ну, пока не попробуешь, все одно ничего не узнаешь. Так где моя удача? Юноша глубоко вздохнул от пыли и ступил в дверной проем. Ступил и словно прошел сквозь густую завесу ослепительно яркого света. Уши его заполнил невероятный шум - как будто все звуки мира слились воедино. Всего лишь шаг - и всего лишь миг, но Мэту показалось, что он длился целую вечность. Когда все кончилось, юноша огляделся по сторонам и с изумлением увидел, что находится в совершенно незнакомом месте. Тер'ангриал - скособоченная дверная рама - стоял теперь посреди круглого зала с таким высоким потолком, что его трудно было разглядеть. Зал окружала причудливая колоннада - вверх вздымались спирали, напоминавшие обвившиеся вокруг невидимых шестов виноградные лозы. На верхушках спиральных столбов мягко светились шары из неизвестного металла, похожего на серебро, но более тусклого. Казалось, в этих шарах не горел огонь - они излучали свет сами по себе. Воздух был пропитан тяжелым запахом - острым, сухим и не особенно приятным. Мэт обернулся и чуть было не шагнул назад. - Долго... - послышался тихий голос. Мэт подскочил, мгновенно выхватил нож и огляделся в поисках того, кто это произнес. - Долго приходится ждать взыскующих, ищущих ответов, но они являются вновь и вновь. - Между колоннами показалась неясная фигура. Вроде бы человек, решил Мэт. - Итак, ты явился. Надеюсь, согласно договору, действие которого непреложно, ты не принес с собой ни ламп, ни факелов, ни железа, ни музыкальных инструментов. Говоривший подступил ближе. Он был высок, бос и облачен в ниспадающее складками просторное желтое одеяние. Приглядевшись, Мэт уже не был уверен в том, что это мужчина, и даже в том, что это человек. Правда, с виду незнакомец напоминал человека, но казался слишком тонким для своего роста. Лицо у него было узкое и вытянутое. Прямые черные волосы и кожа поблескивали в бледном свете, будто змеиная чешуя. Нет, это не человек, решил Мэт, глядя в его глаза с узенькими вертикальными щелочками зрачков. - Железо? Музыкальные инструменты? У тебя их нет? - повторил вопрос незнакомец. Мэт удивился: похоже, его нож вовсе не волновал это существо. Может, оттого что он выкован не из железа, а из доброй стали. - Нет. Ни железа, ни инструментов... Почему... - Юноша вовремя прикусил язык. Предупреждала же Эгвейн, что можно задать только три вопроса - так стоит ли тратить их, выясняя, при чем тут железо и музыкальные инструменты. Некогда ломать голову, почему этого типа тревожит, не рассовал ли я по карманам с десяток барабанов и не тащу ли на спине целую кузницу. - Я явился сюда в поисках правдивых ответов, - заявил Мэт, - если ты не в состоянии дать их, отведи меня к тем, кто может. Мэт решил, что незнакомец все-таки является существом мужского пола. Тот слегка улыбнулся Мэту - зубов у него не оказалось - и промолвил: - Все согласно договору. Идем. - И он поманил юношу длинным тонким пальцем: - Ступай за мной. - Иди первым, я пойду за тобой, - сказал Мэт и спрятал нож в рукаве. Только все время держись на виду, а то мне что-то не по себе здесь. Место и впрямь было чудным - те, кто строил эти покои, ухитрились спланировать их так, что нигде не было ни одной прямой линии, не считая пола, выложенного плитами, складывавшимися в спиральные, змеившиеся узоры. Стены клонились наружу, потолки были сводчатыми, с замысловатыми бронзовыми переплетениями, двери имели арочные проемы, а завершали картину совершенно круглые окна. Нигде не было видно ни картин, ни гобеленов - и повсюду причудливый извилистый орнамент. И вокруг ни души, если не принимать в расчет его молчаливого провожатого. Все это время Мэта не оставляло невесть откуда взявшееся ощущение, что некогда он бывал здесь, - здесь, где столетиями не ступала нога человека. Порой краем глаза он улавливал за колоннами какое-то движение, но как бы стремительно ни оборачивался, так и не смог никого увидеть. Ему стало не по себе, и, сделав вид, что потирает запястье, он проверил, на месте ли спрятанный в рукаве нож. Еще более странным казалось то, что он видел сквозь круглые окна. Там росли необычные деревья - одни были украшены лишь зонтиком ветвей на верхушке, другие походили на огромные веера из листьев. И хотя в небе не было ни облачка, все терялось в дымке. Бесчисленные окна тянулись вдоль одной стены изгибающегося коридора; порой окна шли вдоль другой стены. Но вид не менялся - никаких внутренних двориков или покоев, все тот же лес. И, поглядывая в эти окна, Мэт не уловил и намека на другие части дворца, по которому шагал, не заметил никакого здания, кроме... Глянув в одно из окон, Мэт приметил три серебристых шпиля, склонившихся навстречу друг другу верхушками. Уже из следующего окна они не были видны, зато когда коридор свернул в противоположном направлении, он увидел их снова. Хотелось бы верить, что это другие шпили, просто похожие, однако он запомнил росшее между ними дерево с обломанной веткой - и оно снова появилось на том же месте. Когда после очередного поворота Мэт увидел ту же картину в третий раз, он велел себе больше не выглядывать в окна. Казалось, эти коридоры никогда не кончатся. "Когда же? Где?" - хотелось спросить Мэту, но он стиснул зубы. Задать можно только три вопроса, а выяснить что-либо, не задавая вопросов, довольно трудно. - Надеюсь, ты приведешь меня к тем, от кого я получу ответы, - заявил Мэт. - Чтоб мне сгореть, так будет лучше и для меня, и для тебя. Свет свидетель, я не шучу. - Мы пришли, - объявил облаченный в желтое проводник и жестом указал Мэту на круглый проем вдвое больше любой двери, какую ему доводилось видеть. Проводник окинул Мэта внимательным взглядом и глубоко вздохнул. Мэт взглянул на него и поежился. - Здесь ты можешь узнать то, что тебя интересует, - промолвил странный спутник, - входи. Входи и вопрошай. Мэт вздохнул, потом поморщился и потер нос. В воздухе висел острый тошнотворный запах. Юноша неохотно шагнул в сторону дверного проема и огляделся, ища глазами своего провожатого. Но тот исчез. О Свет! И с какой стати меня тут что-то удивляет? Чтоб я сгорел, если сейчас поверну назад. У него вдруг мелькнула мысль, что без провожатого он, пожалуй, не сумеет вернуться к тер'ангриалу. Но Мэт шагнул в дверь. Он очутился в круглом зале, вымощенном уложенными по спирали красными и белыми плитками и увенчанном купольным сводом. Этот зал не был окружен колоннадой, но посреди него высились три спиральных постамента. Мэт представить себе не мог, как на них можно забраться, но на каждом из них, скрестив ноги, восседало существо в красном одеянии, напоминающее с виду его проводника. Присмотревшись, Мэт решил, что это все-таки люди, причем двое определенно смахивали на женщин. Они пристально смотрели на него и тяжело дышали. Может, я им чем-то не приглянулся, хотя вроде я ничего не откаблучил. Он чувствовал, как взгляды странных существ пронизывают его насквозь. - Мы долго ждали, - произнесла женщина, сидящая справа. - Очень долго, - добавила сидящая слева. - Но они все же приходят, - промолвил мужчина. Все трое говорили задыхающимися, приглушенными голосами, точно такими же, как у его проводника, и почти неотличимыми один от другого. Мэт не смог определить, кто из них произнес: - Входи и вопрошай - в соответствии с древним договором. Мэт похолодел, но заставил себя подступить ближе. Осторожно, обдумывая каждое слово, чтобы оно не прозвучало даже отдаленно похожим на вопрос, он рассказал о том, что его тревожило. В родном селении - Белоплащники. Они определенно охотятся за его друзьями, а возможно, и за ним самим. Один из его друзей собирается поэтому вернуться домой, другой же нет. Возможно, что его семье ничто и не грозит, но в чем можно быть уверенным, когда дело касается этих мерзких Чад проклятого Света. И та'верен, который тянет его с такой силой, что и шагу лишнего не ступишь. Мэт не счел нужным называть имена или сообщать о том, что Ранд не кто иной, как Возрожденный Дракон. Свой первый вопрос, как, впрочем, и все остальные, он обдумал задолго до того, как решился спуститься в недра Твердыни, в Великое Хранилище. - Должен ли я вернуться домой и помочь своим землякам? - спросил он наконец. Три пары глаз - странные вертикальные щелочки - отпустили Мэта, как тому показалось, с неохотой. Взоры устремились в пространство над его головой. - Руидин, - произнесла женщина, сидящая слева. - Иди в Руидин. Едва она произнесла это, как взгляды всех троих вновь обратились на Мэта и все трое подались вперед, глубоко дыша, но в тот же миг зал наполнил бронзовый гул колокола. Восседавшие на постаментах переглянулись и выпрямились, опять устремив взоры поверх головы Мэта. - Он другой, - прошептала женщина слева. - В нем чувствуется та кровь. - Я чую это, - промолвил мужчина, - такого не было очень долго. - Время еще есть, - сказала другая женщина; голос ее, как и голоса остальных, звучал спокойно, но, когда она обратилась к Мэту, в нем чувствовалась напряженность: - Вопрошай, о пришедший. Вопрошай. Мэт с досадой уставился на них. Руидин? Свет! Он всего-то и знал про это место, что оно находится где-то в Пустыне, одному Свету да айильцам ведомо где. Отправиться в Пустыню! Ишь чего придумали. В раздражении Мэт позабыл о других вопросах, которые собирался задать: как избавиться от опеки Айз Седай и от провалов в памяти. - Руидин? - воскликнул он. - Чтоб мне сгореть, коли я туда полезу! Чего ради мне туда тащиться? На мой вопрос вы не ответили. Нечего говорить загадками. - Если ты не отправишься в Руидин, - произнесла женщина справа, - то расстанешься с жизнью. Колокол зазвенел снова - на сей раз несравненно громче. Мэт почувствовал, как задрожал пол. Все трое встревожились. Мэт открыл было рот, но восседавшие на постаментах переговаривались между собой. - Кровь, - торопливо промолвила одна из женщин, - голос крови слишком силен. - Его запах, - вторила другая. - Этого не было так долго. Не успела она договорить, как мужчина произнес: - Слишком сильна порода. Слишком сильна... Вопрошай! Вопрошай! - Сгори ваши души! - взревел Мэт. - А я что делаю! С чего это я расстанусь с жизнью, коли не отправлюсь в Руидин? Сдается мне, что я куда скорее расстанусь с ней, ежели туда сунусь. Какой в этом?.. - Ты умрешь, - торопливо перебил Мэта мужчина, - потому что, не отправившись в Руидин, ты отступишь от предначертанного, бросишь свою судьбу на волю ветров времени и будешь убит теми, кто не желает, чтобы сбылось твое предназначение. А сейчас уходи! Ты должен уйти! Поторопись! Невесть откуда взявшийся проводник в желтом одеянии потянул Мэта за рукав своей непомерно длинной рукой. Но Мэт вырвался. - Ну уж нет! - завопил он. - Своими уловками вы уводили меня в сторону от вопросов, которые я собирался задать, да и на те, что я задал, давали бессмысленные ответы. Не надейтесь, что вам удастся так просто от меня избавиться. О каком предназначении идет речь? Я не уйду, пока не узнаю хотя бы это, мне нужен хотя бы один ясный ответ. Третий раз тревожно загудел колокол, и стены зала вновь задрожали. - Уходи! - вскричал мужчина. - Ты получил ответы и должен уйти, пока еще не слишком поздно! Неведомо откуда появилось около дюжины одетых в желтое существ, похожих на его проводника. Они набросились на Мэта, пытаясь вытолкнуть его за порог. Юноша отбивался изо всех сил - кулаками, локтями и коленками. - Какое предназначение, сгори ваши сердца? - кричал он. - Какое? Трое на постаментах поднялись на ноги и закричали одновременно - Мэт не мог разобрать, какой ответ от кого исходит. - Жениться на Дочери Девяти Лун! - Умереть, чтобы возродиться и прожить часть своей жизни заново! - Поступиться половиной мирового света во имя спасения мира! Казалось, гремел уже не колокол, а сам зал. Стены его ходили ходуном. - А теперь уходи, - возгласили отвечавшие на вопросы. - Иди в Руидин, боец. Ступай туда, игрок! Отправляйся туда, ловкач! В Руидин! Иди! Служители в желтом схватили Мэта за руки и за ноги и, подняв его над головой, выскочили из зала и пустились бегом по коридору. - Пустите меня! - вопил бившийся в их руках Мэт. - Сгори ваши глаза! Забери Тень ваши паршивые душонки! Я вам кишки повыпускаю и седельных подпруг из них понаделаю! Но как он ни силился вырваться, руки с длинными пальцами держали его железной хваткой. Еще дважды ударил колокол - или это звенел сам странный дворец? Все тряслось, как при землетрясении, стены шатались, служителей бросало из стороны в сторону, но они не выпускали Мэта и продолжали свой стремительный бег. Юноша не понимал, куда его несут, пока не увидел перед собой тер'ангриал. Служители с разбегу швырнули его в дверной проем. Свет ослепил его, оглушительный рев наполнил уши - но только на миг. Мэт пролетел сквозь раму, шлепнулся на пол в пыльном подвале и. перекатившись, стукнулся о бочку, на которой стояла лампа. Бочка шатнулась, завернутый в тряпье хлам попадал на пол - судя по звуку, это были поделки из камня, кости и фарфора. Мэт снова оказался в Великом Хранилище. Вскочив на ноги, он бросился обратно в дверной проем. - Чтоб вам сгореть! - кричал он. - Так просто вы от меня не... Он проскочил проем и вновь очутился в пыльном подвале, забитом сундуками и бочками. Развернулся, снова пролетел сквозь тер'ангриал - и опять с тем же результатом. Только на этот раз он наткнулся на бочку и едва не сшиб с нее лампу. Мэт вовремя подхватил светильник, но при этом обжег руку. Не хватало еще остаться здесь в кромешной темноте, подумал он. Свет, видать, удача мне изменяет - еще чуть-чуть, и начался бы пожар, тогда бы мне живым отсюда не выбраться. Юноша уставился на тер'ангриал - почему он больше не действует? Может, эти субчики с той стороны каким-то образом закрыли проход? Мэт так и не разобрался, что же все-таки случилось. Почему звенел колокол и отчего они ударились в панику, будто им на головы вот-вот крыша обрушится? Правда, похоже, к тому и шло. А их ответы - Руидин и все прочее? Тащиться в Пустыню радости мало, так еще и заявили, что он должен жениться на Дочери каких-то там Девяти Лун. Это ж надо придумать такое - чтобы он, Мэт, женился. Да еще и на девице из знатного рода, судя по ее чудному прозванию. Нет уж, он скорее на свинье женится, чем на одной из этих гордячек. А вся эта ахинея насчет того, чтобы умереть, возродиться и прожить свою жизнь заново? Звучит заманчиво - ничего не скажешь! И если на пути в Руидин его прикончит какой-нибудь айилец в черной вуали, он получит возможность проверить, насколько правдив этот ответ. Все это полная чушь, и Мэт убеждал себя, что не верит ни единому слову, только вот... невозможно отрицать, что эта проклятая дверь действительно перенесла его неведомо куда и что субчики ответили на три вопроса, - все, как говорила Эгвейн. - Все равно я не женюсь ни на какой знатной девице! - крикнул Мэт в тер'ангриал. - Не нагулялся еще, вот постарею, тогда посмотрим! А что до вашего паршивого Руидина... И тут в перекошенной раме возник сапог, потом спина - это был Ранд собственной персоной, с пламенеющим мечом в руке. Он шагнул вперед, увидел Мэта и, облегченно вздохнув, позволил клинку исчезнуть. Однако Мэт чувствовал, что его друг не на шутку встревожен. - Это ты, Мэт? Только присматриваешься или уже побывал там? Некоторое время Мэт с опаской смотрел на друга. Хорошо еще, тот убрал меч. Похоже, сейчас Ранд не направляет Силу, хотя об этом трудно судить наверняка, и вроде бы не выглядит сумасшедшим. По правде говоря, он выглядел самим собой, тем Рандом, которого Мэт помнил с детства. Впрочем, напомнил себе Мэт, с тех пор как они покинули Двуречье, много воды утекло, и Ранд уже не таков, каким был когда-то. - Да, залез я в эту штуковину! И вот что я тебе скажу - все они шайка паршивых врунов. Кто они вообще такие - на змей похожи? - Думаю, что они не вруны. - Ранд покачал головой с таким видом, будто хотел, чтобы они оказались врунами. - Нет, пожалуй, нет. Они испугались, как только я появился, а уж когда начался этот звон... Меч их пугал. Они боялись даже смотреть на него. Отступали и прятали глаза. А на твои вопросы они ответили? - Да ничего толкового они мне не сказали, - пробормотал Мэт. - А тебе? Неожиданно из тер'ангриала, будто материализовавшись из воздуха, грациозной походкой вышла Морейн. Не будь она Айз Седай, потанцевать с нею было бы одно удовольствие. При виде юношей она раздраженно скривилась. - Как? Вы оба здесь? Вот почему... Туда и одного та'верена пускать рискованно, а уж двоих сразу... Вы могли разорвать связь и оказаться в ловушке! Навеки остаться там! Мальчишки! Вы понятия не имеете, с чем взялись играть! Как это опасно! А Перрин, он тоже там? Вы и его втянули в свою затею? - Когда я видел Перрина, - промолвил Мэт, - он собирался лечь спать. Мэт опасался, что сейчас, чего доброго, из тер'ангриала появится и Перрин, уличив тем самым его во лжи, но решил, что стоит попробовать отвлечь от друга внимание Айз Седай. Может, Перрину наконец-то удастся убраться подальше, прежде чем Морейн снова о нем вспомнит. Чтоб ей пропасть! - выругался про себя Мэт. Готов держать пари, что она знатного рода. Не приходилось сомневаться в том, что Морейн разгневана. Она побледнела от ярости, а ее темные глаза сверлили Ранда, словно буравы. - Хорошо еще, что вы оба остались живы. Но откуда вы узнали об этом? Которая из девчонок проболталась? Я с нее шкуру на перчатки сдеру! - Я узнал обо всем из книги, - спокойно ответил Ранд. Он уселся на краешек сундука, скрипнувшего под его весом, и с невозмутимым видом скрестил руки на груди. - Точнее сказать, из двух книг. Одна называется "Сокровища Тирской Твердыни", а другая - "Взаимоотношения с Майеном". Удивительно, как много интересного можно почерпнуть из книг, если не жалеть времени на чтение, правда? - Ранд держался с потрясающим хладнокровием, и Мэт позавидовал ему. - А ты? - Айз Седай обратила сверлящий взгляд к Мэту. -Ты тоже вычитал это в книгах? Ты? - И я, бывает, почитываю, - сухо отозвался Мэт. По правде говоря, Эгвейн и Найнив заслуживали того, чтобы с них спустили шкуру, - Мэт не забыл, как они спеленали его с помощью Силы, чтобы заставить признаться, где он припрятал письмо Амерлин, но он не собирался их выдавать. Куда лучше натянуть нос Морейн. - Читал и про сокровища, и про взаимоотношения - в книжках много всякого понаписано. К счастью для Мэта, Морейн не настаивала на том, чтобы он повторил названия, - когда Ранд помянул книги, он особо не прислушивался. Однако Морейн вновь перевела взгляд на Ранда: - Итак, какие ответы ты получил? - Это мое дело, - сказал Ранд и нахмурился. - Непросто было разговаривать с ними. Они привели какую-то... женщину... чтобы она толковала со мной, но и она говорила так, как пишут в старинных книгах. Я с трудом разобрал некоторые слова. Мне и в голову не приходило, что там говорят на другом языке. - На Древнем Наречии, - пояснила Морейн, - на одном из его диалектов. Они пользуются им, когда говорят с людьми. А ты, Мэт, легко ли понимал свою переводчицу? Юноша сглотнул: - Вот оно что. Значит, они говорили на Древнем Наречии? Нет, мне они переводчицу не приводили. В общем-то, я так и не успел задать свои вопросы. Колокол загромыхал так, что чуть не обвалились стены, и они вытолкали меня взашей, будто я им на ковер нагадил. Морейн продолжала недоверчиво сверлить его взглядом. Ей было известно, что с уст Мэта порой слетают слова Древнего Языка. - Кое-какие слова я разбирал, но не настолько, чтобы понять, что они имели в виду. Но вы с Рандом получили свои ответы. А что они сами с того имеют? Эти змеи с ногами? Что они делают-то? А то вдруг поднимемся наверх и обнаружим, что десять лет будто корова языком слизнула - как с Байли в сказке. - Чувства, - скривившись, ответила Морейн, - переживания, ощущения. Они заглядывают человеку в мозг - вы могли чувствовать это, когда у вас мурашки пробегали по коже. Вероятно, они каким-то образом подпитываются человеческими эмоциями. Айз Седай, изучавшие в Майене этот тер'ангриал, писали, что после того, как им воспользуешься, появляется сильное желание ополоснуться. То же самое испытываю и я. Она повернулась, собираясь уйти, но Ранд задержал ее: - А их ответы? Они правдивы? Ты как считаешь? Если верить книгам, они говорят правду, но неужто они и впрямь способны предвидеть будущее? - Ответы правдивы, - помедлив, сказала Морейн, - во всем, что касается личной судьбы спрашивающего. - Она помолчала, прикидывая, какое впечатление произвели ее слова на Ранда и Мэта. - Что же до того, как им удается прозревать будущее, на этот счет остается только строить догадки. Мир, знаете ли, устроен... странным образом. Возможно, им как-то удается отслеживать, как нити человеческих судеб вплетаются в Узор. Боюсь, я не могу выразиться яснее. Ответы их зачастую темны и невнятны. Но я могла бы помочь вам истолковать их. - Глаза Морейн перебегали с одного на другого, и Мэт чуть было не выругался. Видать, она не поверила