возлюбленным королевы, то его ждет горькое разочарование. Найнив принесла три кубка вина, сдобренного пряностями, и поставила их на плетеные соломенные салфетки, чтобы, оттаивая, кубки не портили полировку стола. - Итак, - сказала она, - вы пришли к выводу, что ты, Илэйн, любишь Ранда, а ты, Эгвейн, - нет. Две девичьи головки - темноволосая и светловолосая - обернулись к ней с равным изумлением. - Вы что же, думаете, у меня глаз нет? - благодушно промолвила Найнив. - У меня и уши на месте, ведь вы не потрудились говорить шепотом. - Она отхлебнула вина, и когда продолжила, голос ее звучал холодно: - Ну и что вы собираетесь делать? Если крошка Берелейн вцепилась в Ранда, не так-то просто будет ее оторвать. К тому же вы не уверены, что хотите этого. Вы же знаете, кто он такой. Знаете, какая судьба ему уготована, даже если забыть о Пророчествах. Безумие. Смерть. Сколько ему осталось? Год? Два? А может, все начнется со дня на день? Он мужчина, способный направлять Силу, - вспомните, чему вас учили! Вспомните, кто он такой! Высоко подняв голову, Илэйн взглянула Найнив прямо в глаза: - Для меня это не имеет значения. Должно бы, но не имеет. Может, я и дурочка, но меня это не волнует. Я не могу приказать своему сердцу, Найнив. Неожиданно Найнив улыбнулась. - Я хотела убедиться в этом, - промолвила она с теплотой, - и ты должна быть уверена в своих чувствах. Любить мужчину - дело не простое, а любить такого... - Улыбка пропала с ее лица, и она продолжила: - Однако мой вопрос остается в силе - делать-то вы что собираетесь? Берелейн только с виду хрупкая и слабая - такой она хочет казаться мужчинам, а мне сдается, что на деле она совсем другая. Она не из тех, кто отступится от своей добычи, мертвой хваткой будет держаться - не потому, что ей это нужно, а чтобы другим не досталось. - Чего бы я хотела, - произнесла Эгвейн, сжимая кубок, точно это было горло Первенствующей в Майене, - так это засадить Берелейн в бочку, погрузить на судно и отправить домой. В трюме. Найнив затрясла головой так, что закачалась ее коса: - Мысль, конечно, неплохая, но я попробую дать тебе дельный совет. Тебе бы лучше помолчать, пусть она сама решит. - Эгвейн удивленно уставилась на Найнив, и та пояснила: - Все, что касается Ранда, теперь дело Илэйн - вот пусть она и разбирается. А тебе не худо бы отойти в сторонку. Видно, это замечание было рассчитано на то, чтобы вызвать у Илэйн улыбку, однако этого не получилось. - Я-то думала, что все будет иначе, - со вздохом призналась девушка. - Думала, что встречу мужчину, познакомлюсь с ним, узнаю как следует - на что уйдут месяцы, а то и годы - и наконец пойму, что люблю его. А Ранд - я его почти не знаю. Хорошо, если за год несколько раз перемолвилась с ним словом. Но едва я его увидела, как поняла, что люблю. Слова ее, должно быть, звучали глупо, но Илэйн это вовсе не заботило. Она готова была повторить это перед кем угодно, даже перед своей матерью. Ну разве что не перед Лини. Та на дух не переносила глупость и к тому же, видимо, до сих пор считала Илэйн несмышленой девчушкой. - И при всем этом, - продолжала девушка, - я даже не имею права сердиться на него. Или на Берелейн. - Но Илэйн сердилась. Как бы мне хотелось отхлестать его по щекам, чтоб у него в ушах зазвенело. И звенело бы целый год! А ее бы я гнала розгами до самого судна, которое увезет ее в Майен. Но она, Илэйн, ни на что не имела права, отчего чувствовала себя совсем скверно. В голосе ее послышались жалобные нотки: - Ну что я могу поделать? Он даже не смотрит на меня. - У нас в Двуречье, - медленно проговорила Эгвейн, - если женщина хочет дать мужчине понять, что он ей нравится, она в день Бэл Тайн, в День Солнца, надевает ему на голову венок. Или вышивает ему праздничную рубашку. А то приглашает танцевать - все время его, и никого другого. Илэйн бросила на подругу непонимающий взгляд, и Эгвейн добавила: - Я не предлагаю тебе дарить ему рубашки, просто ты должна дать ему знать о своих чувствах. - Майенцы предпочитают говорить напрямик, - срывающимся голосом произнесла Илэйн. - Наверное, так лучше всего. Просто сказать ему все. Во всяком случае, тогда он будет знать о моих чувствах, и я получу хоть какое-то право на... - Откинув голову, Илэйн пригубила пряного вина и задумалась. Открыто признаться самой - как какая-то майенская потаскуха! Поставив пустой кубок на плетеную салфетку, она глубоко вздохнула и пробормотала: - Что скажет матушка? - Важнее другое, - мягко продолжила Найнив, - как ты собираешься поступить? Когда нам придется покинуть Тир. А нам придется уехать - в Танчико ли, в Башню ли, но уехать. Ты признаешься ему в любви и вынуждена будешь расстаться с ним. А что если он попросит тебя остаться? И тебе этого захочется? - Я уеду, - не раздумывая, ответила Илэйн, но в голосе ее прозвучало раздражение. Не стоило Найнив задавать ей такой вопрос. - Если я должна относиться к нему как к Возрожденному Дракону, то пусть и он принимает меня такой, какая я есть. Он обязан понять, что и у меня есть свой долг. Я хочу стать Айз Седай, Найнив, и это не блажь. К тому же у нас есть поручение, которое мы обязаны выполнить. Неужели ты подумала, что я могла бы бросить тебя и Эгвейн? Эгвейн поспешно заверила подругу, что ничего подобного ей и в голову не приходило. Найнив поддержала ее, хотя и не столь торопливо. Илэйн перевела взгляд с одной собеседницы на другую: - По правде говоря, я так боялась, что вы назовете меня дурехой за то, что я, вместо того чтобы думать о Черных Айя, забиваю себе голову всякой ерундой. Глаза Эгвейн почти неуловимо блеснули - видимо, ее и впрямь посещала подобная мысль. Но Найнив серьезно сказала: - Может статься, что Ранд погибнет через месяц или через год, может погибнуть любая из нас. Времена нынче не те, что прежде, да и сами мы изменились. Если просто ждать исполнения своих желаний, вряд ли дождешься чего-нибудь на этом свете. Возможно, это был и не лучший способ успокоить девушку, но Илэйн кивнула. Она не должна позволять себе распускаться. С этим она справится - вот если б и с Черными Айя можно было справиться так же легко! Илэйн прижала к разгоряченному лбу холодный пустой кубок. Что же делать? Глава 7. ИГРА С ОГНЕМ На следующее утро, едва над горизонтом поднялось солнце, у дверей в покои Ранда появилась Эгвейн. За ней, еле волоча ноги, следовала Илэйн. На Дочери-Наследнице было шелковое бледно-голубое платье с длинными рукавами и низким вырезом, скроенное по тирской моде. Надеть его Илэйн решилась лишь по совету подруг. На шее ее красовалось ожерелье из сапфиров, а нитка тех же камней, вплетенная в золотистые волосы девушки, подчеркивала небесную голубизну ее глаз. Несмотря на жару, Илэйн накинула на плечи большой ярко-красный шарф, скорее даже шаль. И шаль, и сапфиры одолжила ей Авиенда. Как ни странно, у воительницы имелся изрядный запас всевозможных украшений. Хотя Эгвейн и знала, что покои Ранда охраняют айильцы, она вздрогнула, когда стражники неожиданно выросли перед ней, будто из-под земли. Илэйн охнула, но, спохватившись, бросила на них взгляд, исполненный королевского величия, - что-что, а это она умела. Однако на шестерых дочерна загорелых воинов это не произвело ни малейшего впечатления. У Шаеен М'таал, Каменных Псов, был, пожалуй, слишком расслабленный вид, даже для айильцев. Казалось, они смотрят во все стороны одновременно и готовы двинуться в любом направлении. Эгвейн постаралась не отстать от подруги - ей очень хотелось научиться держаться с тем же достоинством, что и Дочь-Наследница, - и заявила: - Я... мы пришли взглянуть на раны Лорда Дракона. Для всякого, кто хоть немного смыслил в целительстве, слова Эгвейн прозвучали бы полной чепухой, но девушка мало чем рисковала. Люди в большинстве своем о целительстве почти не знали, а айильцы и того меньше. Поначалу Эгвейн не собиралась объяснять стражникам свой приход - достаточно и того, что они и ее, и Илэйн почитали за Айз Седай. Однако когда перед ней неожиданно возникли фигуры воинов, девушка почему-то решила, что объяснить цель своего визита будет не лишним. Правда, айильцы вовсе не пытались остановить ни ее, ни Илэйн. Но воины были так высоки ростом, лица их суровы, точно высечены из камня, а оружие свое - луки и копья - они держали так, будто не расставались с ним с самого рождения. Почувствовав на себе пристальные взгляды айильцев, Эгвейн невольно вспомнила историю Айильской Войны, когда такие же светлоглазые воины, прикрыв лица черными вуалями, не зная пощады, сеяли смерть и разрушение, одолевая всякого противника, дерзнувшего преградить им путь. Они вернулись в свою Пустыню, лишь выдержав под стенами самого Тар Валона продолжавшееся три дня и три ночи кровопролитное сражение против объединенной армии всех народов. Эгвейн была близка к тому, чтобы обнять саидар. Гаул, старший среди Каменных Псов, уважительно посмотрел на Илэйн и Эгвейн с высоты своего роста. Вождь был видным, суровым мужчиной, немногим старше Найнив, с поразительно ясными зелеными, словно изумруды, глазами, опушенными темными ресницами. - Наверное, раны его беспокоят. Сегодня утром он был в дурном настроении. - Гаул усмехнулся, на миг показав ослепительно белые зубы; он-то хорошо знал, каково раненому. - Он уже выставил отсюда Благородных Лордов. А одного прямо-таки вышвырнул. Как там бишь его зовут?.. - Ториан, - подсказал другой, еще более рослый воин. В руках он держал тугой короткий лук, и стрела, будто случайно, была наложена на тетиву. Взгляд его серых глаз лишь на мгновение задержался на девушках и вернулся куда-то в пространство между колоннами. - Вот-вот, Ториан, - поддакнул Гаул. - Я думал, он долетит до самых этих истуканов. - Гаул указал копьем на кольцо застывших по стойке смирно Защитников. - И вот ведь досада - трех шагов не хватило. Из-за этого я проспорил Мангину отличную тайренскую шпалеру, всю расшитую золотыми ястребами. - По лицу высоченного лучника промелькнула довольная улыбка. Эгвейн моргнула, пытаясь представить себе, как Ранд выталкивает взашей из своих покоев Благородного Лорда. Он никогда не отличался склонностью к насилию, скорее наоборот. Насколько же он изменился? Она была слишком занята Джойей и Амико, а он - Благородными Лордами. Лишь изредка удавалось им выкроить свободную минутку, чтобы поболтать о том о сем - вспомнить о доме, погадать о том, как прошел в этом году День Солнца. Насколько же он изменился? - Нам надо его увидеть, - промолвила Илэйн с легкой дрожью в голосе. - Как будет угодно Айз Седай. - Гаул поклонился, коснувшись острием копья мраморного пола. Эгвейн вошла в покои Ранда с внутренним трепетом, а на лице Илэйн было написано, каких неимоверных усилий стоили ей эти несколько шагов. В комнате не осталось никаких свидетельств ночного кошмара, если не считать следов, сохранившихся на месте снятых зеркал. Правда, до полного порядка было далеко - кровать осталась неубранной, повсюду валялись книги. Малиновые портьеры были раздвинуты на всю ширину окон, выходивших на запад, к реке - главной водной артерии Тира. В свете утреннего солнца установленный на массивном вызолоченном постаменте Каллан-дор сверкал, точно полированный кристалл. Этот постамент показался Эгвейн одним из самых безвкусных предметов, какие ей доводилось видеть, пока взгляд ее не упал на каминную полку, где два серебряных волка нападали на золотого оленя. С реки дул свежий ветерок, благодаря чему в комнате, по сравнению с остальной Твердыней, было на удивление прохладно. Ранд в одной рубахе сидел в кресле, перекинув ногу через подлокотник. На колене его покоилась книга в кожаном переплете. Заслышав шаги, он захлопнул книгу, скинув ее на ковер и вскочил на ноги, приготовившись отразить нападение. Затем он увидел вошедших, и лицо его просветлело. Первый раз за время пребывания в Твердыне Эгвейн, вглядываясь в знакомое с детства лицо, искала на нем признаки перемен - и такие признаки были. Сколько же времени прошло с тех пор, как она видела его в последний раз? Пожалуй, немало: лицо юноши стало тверже, а от былой открытости не осталось и следа. И повадки у него изменились - что-то он позаимствовал у Лана, что-то у айильцев. Высокий рост, рыжеватые волосы и светлые серо-голубые глаза делали его настолько похожим на айильского воина, что Эгвейн стало малость не по себе. Но изменился ли он внутренне? - Я думал, это не вы, а... кто-то другой, - пробормотал Ранд, переводя смущенный взгляд с одной девушки на другую. Это был тот Ранд, которого она знала. Даже румянец, покрывавший его щеки всякий раз, когда он смотрел на нее или Илэйн, был тем же самым. - Некоторые хотят от меня того, чего я не могу им дать. Того, чего я им ни за что не дам! - Неожиданно на лицо юноши набежала тень подозрения, и голос его посуровел: - А вы зачем пожаловали? Вас Морейн послала? Думаете убедить меня пойти у нее на поводу? - Да не петушись ты, - вырвалось у Эгвейн, - я не собираюсь с тобой ссориться. А Илэйн добавила умоляющим тоном: - Мы пришли... помочь тебе, если сумеем. - Это было простейшим объяснением, позволявшим оправдать их ранний визит, о чем девушки договорились заранее, еще за завтраком. - Вам известны ее замыслы насчет того, чтобы... - начал Ранд, но осекся и спросил: - Помочь мне? Как? Это Морейн вас надоумила? Эгвейн скрестила руки на груди и затянула шарф потуже, стараясь подражать Найнив, выступающей на Совете Деревни, - та, вознамерившись во что бы то ни стало настоять на своем, всегда держалась подобным образом. Отступать было поздно, и Эгвейн продолжила: - Я же сказала тебе: не петушись. Ранд ал'Тор. Может, здешние лорды и кланяются тебе в ноги, но я-то хорошо помню, как отшлепала тебя Найнив, когда ты поддался на уговоры Мэта стащить жбанчик яблочного бренди. Илэйн изо всех пыталась сохранить невозмутимость. И перестаралась: Эгвейн догадалась, что та с трудом сдерживает смех. Ранд, само собой, ничего не заметил - мужчины вообще не замечают таких вещей. Он улыбнулся Эгвейн - похоже, его тоже разбирал смех. - Нам тогда было лет тринадцать. Она накрыла нас за конюшней твоего отца и задала хорошую трепку, но у нас так шумело в голове, что мы почти ничего не почувствовали. Это что, а вот помнишь, как ты запустила в нее кувшином? Когда ты хандрила почти неделю, а она выхаживала тебя настоем собачьей травки? Как только разобралась, чем тебя поят, ты швырнула в Найнив ее любимый кувшин. О Свет, вот шуму-то было. Когда это случилось? Года два назад?.. - Мы здесь не для того, чтобы вспоминать старые времена, - промолвила Эгвейн, раздраженно теребя шарф. Шерсть была очень тонкой, но жара казалась девушке нестерпимой. Что у него за привычка вспоминать самые неприятные вещи! Ранд усмехнулся, как будто сообразив, что пришло ей в голову, и определенно повеселел: - Выходит, вы здесь, чтобы помочь мне. Чем? И как? Может быть, вы знаете, как заставить Благородных Лордов держать слово, если я не слежу за ними день и ночь? Или как избавиться от ночных кошмаров? Конечно, я мог бы воспользоваться... - Он перевел взгляд на Илэйн, потом снова на Эгвейн и резко переменил тему: - А как насчет Древнего Языка? Вас случаем не учили ему в Белой Башне? - Не дожидаясь ответа, он принялся рыться в разбросанных по ковру книгах. Множество томов валялось на стульях и среди скомканного ночного белья. - У меня где-то был один список... Куда же он запропастился? - Ранд, - возвысила голос Эгвейн, - Ранд, я не умею читать на Древнем Языке. - Она бросила предупреждающий взгляд на Илэйн, чтобы та не вздумала признаваться в подобном умении. Они явились сюда не для того, чтобы переводить ему Пророчества о Драконе. Илэйн согласно кивнула, и сапфиры в ее волосах качнулись. - Нас там учили совсем другому. Ранд сокрушенно вздохнул и выпрямился: - Зря я надеялся. - Его подмывало спросить еще что-то, но он сдержался и уставился на свои сапоги. Эгвейн подивилась тому, как он управляется с надменными Благородными Лордами, если так легко тушуется перед ней и Илэйн. - Мы пришли, чтобы помочь тебе научиться лучше управлять Силой, - пояснила она. Морейн утверждала - и, видимо, не без оснований, - что женщине учить мужчину обращению с Силой все равно что учить его вынашивать ребенка. Однако Эгвейн не была в этом уверена. Как-то раз ей удалось ощутить поток саидин. Точнее, она ничего не ощутила, просто ее собственный поток саидар был перекрыт подобно тому, как камень преграждает путь воде. Но она училась не только в Башне и полагала, что сумеет научить и его чему-то полезному. - Если получится, - добавила Илэйн. В глазах Ранда вновь мелькнуло подозрение. То, как быстро менялось его настроение, просто выводило из себя. - Скорее я научусь читать на Древнем Языке, чем вы... Небось это Морейн все затеяла. Это она вас сюда послала? Думает уломать меня - не так, так эдак? Рассчитала, что я, не разобравшись, в чем дело, увязну по уши? - Он ухмыльнулся и, подхватив валявшийся на полу возле одного из стульев темно-зеленый кафтан, торопливо натянул его: - Сегодня утром я вызвал сюда этих Благородных Лордов. За ними нужен глаз да глаз - они все норовят обернуть по-своему. Ну да рано или поздно они усвоят, что теперь в Тире правлю я. Я - Возрожденный Дракон. Я научу их повиновению. Уж простите. Эгвейн хотелось встряхнуть его как следует. Он управляет Тиром? Ну, управляет, если уж на то пошло, но она-то хорошо помнит паренька, который спрятал за пазухой ягненка и расхвастался, что не оробел и отогнал прочь подбиравшегося к отаре волка. Он пастух, а не король, и нечего ему строить из себя важную персону. Эгвейн чуть было не выложила ему все это, но тут заговорила Илэйн: - Никто нас не посылал. Никто. Мы пришли сами, потому что... потому что ты нам не безразличен. Может быть, ничего из этого не выйдет, но давай попробуем. Если я... если мы думаем о тебе и хотим попытаться, так попытайся и ты. Неужели ты не можешь уделить нам часок? Всего один час. Ранд прекратил застегивать свой кафтан и воззрился на Дочь-Наследницу, да так пристально, что Эгвейн показалось, что о ней он вовсе забыл. Затем, вздрогнув, отвел глаза от Илэйн, снова перевел взгляд на Эгвейн, переступил с ноги на ногу и хмуро уставился в пол. - Ладно, - пробормотал он, - ничего из этого не получится, но я попробую... Что, по-вашему, мне надо делать? Эгвейн облегченно вздохнула. Она и не надеялась, что его удастся так легко убедить. Когда он упрямился, а упрямился он, увы, частенько, казалось, что его никакой силой с места не сдвинешь. - Смотри на меня, - велела девушка и обняла саидар. Она позволила Силе наполнить себя до краев - так, как, пожалуй, никогда не делала прежде. Благодатный свет проникал во все ее естество, сама жизнь радостно искрилась в ней, словно фейерверк. Никогда ранее она не позволяла себе так много. Удивительно было то, что ее не била дрожь. Она упивалась ощущением полноты жизни, ей хотелось петь, танцевать, лечь и позволить волнам счастья омывать ее снова и снова. С трудом она заставила себя говорить: - Ну, что ты видишь? Что ты чувствуешь? Смотри на меня. Ранд! Продолжая хмуриться, он медленно поднял голову: - Я вижу тебя. А что, по-твоему, я должен видеть? Ты касаешься Источника? Морейн направляла Силу при мне сотню раз, но я никогда ничего не видел. Нет, ничего не получится. Это и мне понятно. - Я сильнее Морейн, - твердо заявила Эгвейн. - Попробуй Морейн пропустить поток такой мощи, она бы уже корчилась на полу или лишилась чувств. - Эгвейн сказала правду, хотя прежде она не позволяла себе подобных высказываний насчет Айз Седай. Переполнявшая Эгвейн Сила требовала использования, девушка ощущала ее пульсацию сильнее, чем биение сердца. Направляя такой поток, она могла делать то, о чем Морейн не смела и мечтать. Вот, например, эта рана на боку Ранда - Морейн так и не удалось полностью ее залечить. Эгвейн не владела искусством Исцеления - оно было много сложнее всего того, чему она успела научиться, но ведь она не раз наблюдала за тем, как исцеляет Найнив, и возможно, направляя подобный поток, стоит попробовать? Только попробовать! Девушка осторожно сплела тонкие, с волосок, потоки Воздуха, Воды и Духа - стихий, используемых в Целительстве, - и коснулась застарелой раны. Только коснулась и тут же, содрогнувшись, отпрянула, спешно отводя назад поток Силы. Ее едва не стошнило: казалось, вся тьма, все зло мира сосредоточились в этой воспаленной, незаживающей язве. Она могла поглотить исцеляющий поток подобно тому, как песок впитывает воду. Как Ранд переносит такие мучения? Почему не стонет от боли? Однако прикосновение продолжалось лишь миг. Отчаянно стараясь скрыть свое потрясение, Эгвейн промолвила: - А ты так же силен, как и я. Я знаю это. Так и должно быть. Ты не можешь не почувствовать, Ранд. Ты чувствуешь. О Свет, как же исцелить его? Возможно ли это? - Ничего я не чувствую, - пробормотал Ранд, переминаясь с ноги на ногу. - Разве вот мурашки по коже, что и неудивительно. Это не потому, Эгвейн, что я тебе не доверяю, просто, когда поблизости женщина направляет Силу, мне всегда не по себе. Ты уж прости. Эгвейн не стала растолковывать ему, что направлять Силу и обнять Истинный Источник - не одно и то же. Для него это было бы слишком сложно - на сей счет она и сама знала прискорбно мало, а Ранд и того меньше. Он был подобен слепцу, который пытается ткать на ощупь, не видя нитей, не различая цвета и понятия не имея, как выглядит ткацкий станок. Усилием воли Эгвейн освободила саидар. Это далось ей нелегко - часть ее естества не желала расставаться с потоком жизни. - Сейчас я не касаюсь Источника, Ранд. - Она придвинулась ближе и впилась в него взглядом: - А как твои мурашки, пропали? - Пропали. Но только потому, что ты сама мне об этом сказала. - Он пожал плечами. - Видишь, только я подумал, и они появились снова. Эгвейн торжествующе улыбнулась. Ей не было нужды оглядываться на Илэйн, чтобы понять - та сделала то, о чем они на такой случай договорились заранее. - Ты можешь чувствовать, когда женщина прикасается к Источнику. Как раз сейчас это делает Илэйн. - Ранд недоверчиво покосился на Дочь-Наследницу. - И не имеет значения, видишь ты что-нибудь или нет. Главное, ты чувствуешь. Посмотрим, что можно сделать еще. Ранд, обними Источник. Обними саидин. - Она едва выдавила из себя эти слова. Правда, они с Илэйн все обговорили, к тому же это ведь Ранд, а не какое-то чудовище из древних преданий, но просить мужчину... Удивительно, как она вообще смогла выговорить такое. - Ты что-нибудь видишь? Что-нибудь чувствуешь? Ранд вновь и вновь переводил взгляд с одной подруги на другую, а в промежутках опускал глаза и краснел. Что же его так беспокоит? Пристально глядя на юношу, Дочь-Наследница покачала головой: - По-моему, он просто стоит, и все. Ты уверена, что он хоть что-то делает? - Он, конечно, бывает упрям, но он не дурак. Если и валяет дурака, то не часто. - Уж не знаю, упрямец я, дурак или еще кто, но только ничегошеньки я не чувствую. Эгвейн нахмурилась: - Ты обещал, что будешь делать то, о чем мы тебя попросим, а сам? Если бы ты что-то почувствовал, почувствовала бы и я, а сейчас... Она вдруг осеклась и взвизгнула: кто-то ущипнул ее пониже спины. Ранд ухмыльнулся, с трудом сдерживая улыбку. - Ну и глупо, - сказала она сердито. Ранд попытался сохранить невинный вид, но улыбка все же расплылась на его лице. - Ты говорила, что хочешь что-нибудь почувствовать, вот я и подумал... - Неожиданно Ранд взревел так, что Эгвейн подскочила, и заковылял прочь, потирая левую ягодицу. - Кровь и пепел, Эгвейн! Незачем было... - Он запнулся и забормотал что-то уж совсем невнятное. Эгвейн обмахнулась шарфом и с улыбкой взглянула на Илэйн. Вокруг Дочери-Наследницы таяло свечение. Обе девушки едва сдерживали смех. Пусть знает, на что они способны. Эгвейн прикинула, что шлепок Илэйн был куда сильнее, чем щипок Ранда. Придав лицу серьезное выражение, Эгвейн обернулась к юноше: - Я могла бы ожидать чего-нибудь подобного от Мэта. Думала, что ты, по крайней мере, повзрослел. Мы пришли к тебе, чтобы помочь. Так помоги и ты нам. Делай что-нибудь с Силой, но не дурачься, делай, и может быть, нам удастся почувствовать это. Ранд недоверчиво взглянул на девушек: - Просите что-нибудь сделать и не дурачиться? Значит, настаиваете, чтобы я что-нибудь сделал? И неожиданно обе девушки взмыли в воздух. Они парили над ковром, изумленно таращась друг на друга широко раскрытыми глазами. Ничего, что бы поддерживало их, никакого потока Силы Эгвейн не видела и не ощущала. Ровным счетом ничего. Она сердито поджала губы. Он не имел права так поступать. Не имел никакого права, и пришло время преподать ему хороший урок. Щит, сотканный из Духа, подобный тому, что отсекал от Источника Джойю, укоротит и его. Айз Седай всегда использовали этот прием, чтобы усмирять тех немногих мужчин, у которых обнаруживалась способность направлять Силу. Она открыла себя саидар, и сердце у нее упало. Саидар был рядом - девушка могла ощущать исходившие от него свет и тепло, но между ней и Истинным Источником стояло нечто, точнее ничто, пустота, отделявшая ее от Источника, точно стена. Ее охватила паника. Мужчина направлял Силу, а она была совершенно беспомощна. Конечно, это Ранд, но она не могла избавиться от мысли, что он направляет Силу, черпая ее из пораженного порчей саидин. Эгвейн хотела прикрикнуть на него, но из горла ее вырвалось лишь хриплое бульканье. - Стало быть, вы хотите, чтобы я что-нибудь сделал? - вскричал Ранд. Два маленьких столика неуклюже сдвинулись с места и со скрипом пустились в пляс. Позолота на них шелушилась и опадала. - А это вам нравится? - В пустом камине, где не было никакой растопки, вспыхнуло пламя и заполнило весь очаг. - А это? - Олень и волки, стоявшие над камином, начали размягчаться и плавиться. Тонкие струйки расплавленного золота и серебра стекали вниз, истончались, превращаясь в сверкающие нити, и сплетались в узкую полосу металлической ткани. По мере того как таяла скульптурная группа, свисавшая с камина полоса становилась все длиннее. - Просите меня сделать что-нибудь? - повторял Ранд. - Да вы хоть представляете себе, что значит касаться саидин? Удерживать его? Я чувствую, как безумие подкрадывается ко мне! Как оно овладевает мною! Неожиданно выплясывавшие столы вспыхнули, словно факелы, книги, размахивая страницами, взлетели на воздух, матрас лопнул, и пух, точно снег, разлетелся по комнате, осыпая горевшие столы. Помещение заполнил зловонный запах горелых перьев. Некоторое время Ранд растерянно таращился на пылающие столы, затем все прекратилось. Невидимая сила, удерживавшая Эгвейн и Илэйн, исчезла, исчез и щит, не позволявший им коснуться Источника. Едва девушки опустились на ковер, как полыхавшие столы погасли, будто пламя впиталось в дерево. Погас и камин, а растрепанные книги попадали на пол. Упала и лента, сплетенная из золотых и серебряных нитей. Расплавленный жидкий металл остыл в одно мгновение, и теперь на каминной полке стояли три бесформенных кома - один золотой и два серебряных, в которых трудно было узнать остатки скульптурной группы. Приземлившись, Эгвейн и Илэйн едва устояли на ногах и, чтобы не упасть, вцепились друг в дружку, но тут же, не теряя времени, обняли саидар. Эгвейн торопливо сплела из потоков щит на случай, если Ранд вздумает выкинуть что-нибудь еще. Но Ранд ничего не делал, он стоял и ошеломленно взирал на обгоревшие столы и продолжавшие кружить по комнате перья - падая, они облепляли его кафтан. Сейчас он казался совсем не опасным, зато в комнате все было вверх тормашками. Эгвейн свила тонкие потоки Воздуха и собрала в ком все перья - и порхавшие по комнате, и усыпавшие ковер, почистив заодно и кафтан Ранда. Что же до всего остального, пусть этим занимается домоправительница, а то и он сам. Увернувшись от увлекаемых потоков перьев. Ранд опустился на вспоротый матрас. Эгвейн ничего не смогла поделать с запахом горелого дерева и жженых перьев, но благодаря ее усилиям комната в целом приобрела более пристойный вид. К тому же окна были открыты, и зловоние постепенно выветривалось. - Вряд ли домоправительнице это понравится, - с натянутым смешком вымолвил Ранд, - наверняка она сочтет, что по матрасу в день - это уж слишком. - Он старался не встречаться взглядом с Эгвейн и Илэйн. - Простите меня. Я не хотел... Иногда это случается само собой. Бывает, когда я достигаю этого состояния, ничего не происходит, а бывает, творятся странные вещи. Я не... Простите. Может быть, вам лучше уйти. Похоже, я тут наговорил лишнего. - Он покраснел и прочистил горло: - Сейчас я не касаюсь Источника, но, может, вам все же лучше уйти. - Мы не сделали того, ради чего пришли, - сказала Эгвейн, стараясь, чтобы голос ее звучал мягко, хотя настроена она была не так благодушно. Воспоминание о том, как они с Илэйн оказались подвешенными в воздухе и отрезанными от Источника, приводило ее в бешенство. А Ранд - видно было, что он вот-вот сорвется. Из-за чего - она не знала и не собиралась выяснять, во всяком случае, здесь и сейчас. Надо же, сколько было разговоров об их с Илэйн необычайных способностях - все в один голос твердили, что таких сильных Айз Седай не было уже добрую тысячу лет. Эгвейн всегда считала, что они так же сильны, как Ранд. На худой конец, почти так же. Теперь ее постигло глубокое разочарование. Возможно, Найнив, если ее как следует разозлить, и могла бы совершить нечто подобное, но о себе Эгвейн знала точно - ей такое не под силу. Ранд ухитрился одновременно сплетать и заставлять работать множество потоков. Управлять двумя потоками было гораздо труднее, чем одним, не говоря уже о трех, а чтобы проделать то, что удалось Ранду, их требовалось не меньше дюжины. А он, похоже, даже не устал, хотя использование Силы требовало колоссальных затрат энергии. Эгвейн боялась, что Ранд способен играть с ней и Илэйн, как с котятами, которых ничего не стоит утопить, если он лишится рассудка. Но уйти она не могла. Это все равно что отступиться от него, а она не из тех, кто отступает. Она сделает то, ради чего пришла, и ему не удастся помешать ей. Ни ему, ни кому бы то ни было. Голубые глаза Илэйн тоже были полны решимости. Твердым голосом она поддержала подругу: - Мы не уйдем, пока не добьемся своего. Ты сказал, что попробуешь, вот и пробуй. - Разве я что-то такое говорил? - пробормотал юноша после некоторого раздумья. - Ладно, давайте присядем. Стараясь не смотреть на почерневшие столы и валявшуюся на полу ленту, сплетенную из металлических нитей, Ранд, прихрамывая, подвел девушек к стоявшим у окна стульям с высокими спинками и красной шелковой обивкой. На сиденьях лежали книги. Беглый взгляд Эгвейн приметил некоторые названия: "Сокровища Тирской Твердыни, том XII", "Путешествия по Айильской Пустыне и некоторые наблюдения за ее дикими обитателями". Толстый потрепанный кожаный том назывался "Взаимоотношения с Майеном с 500 по 750 гг. Новой Эры". Илэйн склонилась было к ним, но Ранд поспешно убрал книги со стула и положил на пол, где стопка тут же развалилась. Взяв другую стопку книг, Эгвейн положила ее рядом с развалившейся. - Чего же вы от меня хотите? - спросил Ранд, присев на краешек стула и сложив руки на коленях. - Обещаю, что на сей раз сделаю то, о чем вы просите. Эгвейн хотела было сказать, что он мог бы спросить об этом раньше, но прикусила язык. Может быть, она сама не слишком внятно объяснила Ранду, что от него требуется. Правда, это не могло служить ему оправданием. Но с этим она разберется потом. Эгвейн поняла, что снова думает о нем как о прежнем Ранде, но на душе у нее остался неприятный осадок - будто он заляпал грязью ее лучшее платье, а теперь уверяет, что не нарочно. Но сейчас она не подпустит его к саидар, да и Илэйн не сделает подобной глупости. - Сейчас мы просто хотим поговорить с тобой, - пояснила она, - хотим, чтобы ты рассказал, как ты обнимаешь Источник. Просто расскажи, шаг за шагом, обо всем, что ты делаешь. - Обнимаю! - буркнул Ранд. - Это больше похоже на борьбу, чем на объятия. Шаг за шагом, говоришь. Ну, слушай. Сначала я воображаю пламя и бросаю в него все - ненависть, страх, переживания. Все это поглощается пламенем, и я погружаюсь в ничто, мое сознание пребывает в пустоте. - Мне это знакомо, - заметила Эгвейн, - твой отец рассказывал, что примерно таким же образом он концентрировался и побеждал в состязаниях по стрельбе из лука. Пустота и пламя - так он и говорил. Ранд печально кивнул. Видно, скучает по дому, подумала Эгвейн. - Он-то меня этому и научил. И Лан использовал схожий прием, упражняясь с мечом. Селин, которую я когда-то встретил, называла это состояние Единением. Кажется, многие об этом знают, только называют по-разному. Но когда я погружаюсь в ничто, то начинаю воспринимать саидин. Это как будто свечение за уголком моего глаза. Ничего больше, только этот свет и я. Чувства, мысли - все остается снаружи, за гранью пустоты. Раньше мне приходилось достигать этого постепенно, а теперь получается почти сразу. Вот что я делаю, чтобы коснуться Источника, и так или иначе, мне это удается. В большинстве случаев. - Ничто, - поежившись, промолвила Илэйн, - никаких чувств. Не очень-то это похоже на то, что делаем мы. - Это уж точно, - подтвердила Эгвейн и настойчиво продолжила: - Ранд, мы просто делаем это немного иначе, вот и все. Я воображаю себя цветком, к примеру, бутоном розы, воображаю до тех пор, пока и впрямь не почувствую себя бутоном. Бутон выполняет примерно ту же роль, что и твоя пустота. Бутон раскрывается свету саидар, и я позволяю ему наполнить себя. Это чудо - весь свет мира, сама жизнь переполняет меня, и я отдаюсь этому потоку, а отдаваясь, управляю им. Самое трудное - научиться управлять, подчиняясь. Правда, когда наконец научишься, это кажется естественным, как дыхание. Теперь мне и думать об этом не приходится. Сдается мне, что ключ ко всему здесь. Ты должен научиться подчиняться. Ранд затряс головой. - Но это вовсе не похоже на то, что делаю я, - запротестовал он. - Надо же сказать такое: позволить ему наполнить себя. Нет, я должен сам дотянуться до саидин. Сам, иначе я останусь в пустоте вечно и безо всякого толку. Если я коснулся саидин, он действительно меня наполняет, но подчиниться ему... - Ранд почесал в затылке. - Эгвейн, если бы я подчинился хотя бы на миг, саидин поглотил бы меня. Он как река расплавленного металла, океан пламени, свет всех светил, собранный в одну точку. Я должен сражаться с этим потоком, чтобы заставить его служить мне, должен бороться, чтобы он не пожрал меня. - Ранд вздохнул: - Но я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о переполняющей тебя жизни. Я тоже чувствую это, несмотря на то, что порча выворачивает меня наизнанку. Все ощущения обостряются - ярче цвета, отчетливее запахи. Я бы сказал, что все вокруг кажется более реальным. Я не могу отдаться этому потоку, однажды я попробовал и чуть не погиб. Больше как-то не хочется... Смирись с неизбежностью, Эгвейн. На сей счет Башня права. Согласись, что таковы факты, а с ними не поспоришь. Эгвейн покачала головой: - Может, я и смирюсь, но только после того, как получу доказательства. - Однако в голосе девушки не чувствовалось уверенности, с которой она пришла сюда. То, что она услышала от Ранда, походило на некое искаженное отражение ее собственных ощущений. Некоторое сходство только подчеркивало различия. Но все же сходство было. А раз так, она не отступит. - Ты можешь ощущать отдельные потоки стихий? Воздух? Воду? Землю? Огонь? - Иногда, - медленно проговорил Ранд, - но обычно нет. Я черпаю то, что мне нужно, чтобы добиться того, что хочу. Как бы нащупываю то, что ищу. Все это очень странно. Порой я хочу что-то сделать и делаю, а только потом начинаю понимать, как это у меня получилось. Как будто припоминаю что-то подзабытое. Но если я захочу повторить сделанное, то, как правило, уже помню, что для этого требуется. - Но если так, - настаивала Эгвейн, - объясни, как ты зажег эти столы. Она хотела спросить, как он заставил их танцевать - наверняка при помощи Воздуха и Воды, но решила начать с вопроса попроще. Зажигать и гасить свечи умели даже послушницы. Ранд поморщился. - Не знаю, - растерянно сказал он, - если мне нужно зажечь лампу или камин, я просто делаю это. Чтобы проделать такую штуку, мне нет нужды о чем-то задумываться. Это уже о чем-то говорило. Из Пяти Стихий в эпоху Легенд более близкими мужчинам считались Огонь и Земля, а женщинам - Вода и Воздух. Дух равно подходил и для тех, и для других. Эгвейн не приходилось думать о том, как использовать Воду или Воздух. С тех пор как она проделала это в первый раз, все получалось само собой. Однако они не очень-то продвинулись. И тут в разговор вступила Илэйн: - Ну а как ты их потушил, помнишь? Кажется, перед тем, как это сделать, ты задумался? Задумался, и огонь погас. - А вот это я помню - ничего подобного я прежде не проделывал. Я просто вобрал в себя огонь со столов и перенес его в камин - очагу-то все равно. Илэйн охнула и схватилась за руку. Эгвейн посмотрела на нее с сочувствием: она помнила, что, когда Илэйн попробовала проделать нечто подобное всего лишь с лампой в своей спальне, рука ее покрылась ожогами и волдырями. Шириам тогда пригрозила, что не станет ее исцелять, пусть эти волдыри заживают сами по себе. Конечно, она не исполнила своей угрозы, а только пугала, чтобы Илэйн как следует усвоила то, о чем предупреждали всех послушниц: никогда не вбирайте в себя жар. Чтобы погасить пламя, можно использовать Воздух или Воду, но никогда - Огонь. Шириам рассказывала, что, вобрав в себя огонь, ни одна Айз Седай, как бы сильна она ни была, уже не сможет от него избавиться. Вспыхнет как факел и сгорит. Это все равно что броситься в костер. Эгвейн тяжело вздохнула. - В чем дело? - спросил Ранд. - Кажется, сейчас ты объяснил мне, в чем разница между нами. - Эгвейн снова вздохнула. - Вот как. Значит ли это, что ты готова отступиться? - Ну уж нет! - Эгвейн старалась говорить как можно мягче. Она не сердилась на Ранда, точнее, сама не знала, на кого ей сердиться. - Может быть, мои наставницы были правы, но я все же чувствую, что какой-то способ есть. Обязательно. Только я не могу найти его прямо сейчас. - Ты старалась, - сказал Ранд, - и я благодарен тебе за это. Не твоя вина, что ничего не вышло. - Должен же быть какой-то способ, - бормотала Эгвейн, а Илэйн вторила ей: - Мы отыщем его. Непременно. - Конечно, отыщете, - откликнулся Ранд с вымученной веселостью, - только не сегодня. - Он помолчал и добавил: - Наверное, вам пора идти. - В голосе его слышались нотки и сожаления, и облегчения. - Мне еще нужно сегодня поговорить с Благородными Лордами о податях. Они почему-то считают, что даже в неурожайный год пахаря можно обдирать как липку. Ну а вам, думаю, пора возвращаться допрашивать Приспешниц Темного. Ранд нахмурился, и, хотя больше он ничего не сказал, Эгвейн не сомневалась - будь его воля, он и близко бы не подпустил их к Черным Айя. Порой ее удивляло, почему он до сих пор не попытался спровадить их в Башню. Наверное, потому что понимал: если попробует, они с Найнив зададут ему жару. - Э