бер Г.-Т. Безделки. Прогулки праздного наблюдателя по
Санкт-Петербургу//Новое литературное обозрение. 1994- No 4- с- З^)-Подчас сами русские
соглашались с подобными определениями и даже гордились ими (см. в дневнике Гагерна его
беседу с воспитателем цесаревича генералом Кавелиным, заверявшим гостей, что главный
талант русской нации-- "гений подражания"-- Россия. С. 686). Однако авторы анти-
кюстиновских брошюр были иного мнения; Лабенский указывал на то, что подражание -- не
прерогатива русских: греки подражали египтянам, римляне -- грекам, французы --
понемногу всем европейским нациям: "Отнимите у французской цивилизации то, что она
заимствовала у греков и римлян (начиная с языка), отнимите у нее то, что она почерпнула у
арабов, испанцев, итальянцев, немцев и англичан, -- и посмотрите, к чему сведутся
собственные ее изобретения" (Labinski. Р. 59--6о).
С. 177- Ледяной дворец был воздвигнут зимой 1740 г. между Адмиралтейством и
Зимним дворцом по приказу не Елизаветы, а Анны Иоанновны, для потешного праздника --
женитьбы шута императрицы, князя М. А. Голицына, на калмычке Бужениновой.
С. 174. •••че испытывали один к другому ни малейшей приязни.-- Можно полагать, что
Николай I, внешне чтивший память "нашего ангела" Александра Павловича и увековечивший
эту память в Александрийской колонне (см. примеч. к наст. тому, с 174)' испытывал к нему
более сложные и не всегда благодарные чувства. Об этом, впрочем, можно судить только по
косвенным данным. См., напр., фразу Бенкендорфа в разговоре с П. А. Вяземским: "Я сказал
императору, что ваши ошибки были ошибками, свойственными всем нам, всему нашему
поколению, которое прежнее царствование ввело в заблуждение", приведенную в письме
Вяземского к жене от 12 апреля 1830 г. (Звенья. М., 1936. Т. 6. С. 234).
С. i8o. ...более немец, нежели русский.--- Русской среди предков Николая I была лишь
прабабка Анна Петровна, дочь Петра I и мать Петра III, все остальные были уроженцы
немецких княжеств (впрочем, ходили слухи, что Екатерина родила Павла не от Петра III, а от
графа Салтыкова, или вообще родила мертвого ребенка, которого подменили крестьянским
сыном).
     С. i8i. Император беспрестанно путешествует...-- Эту страсть с неодобрением
отмечали французские дипломаты; Барант 12 ноября 1837 г. доносил тогдашнему главе
кабинета графу Моле: "Страна не имеет от этого ^"стремительных переездов" императора)
никакой пользы. Огромные траты обременяют бюджет, и без того неспособный
удовлетворить все нужды. Никто, даже среди представителей образованного сословия, не
видит у этих путешествий иной причины, кроме настоятельной потребности в новых
впечатлениях и физической деятельности. <...) Эту страсть поставить все на карту ради того,
чтобы проскакать как можно скорее любое расстояние (...') осуждают почти все как
неразумную и не достойную императора,
     472


     Комментарии
     рискующего не одним собой" (Souvenirs. Т. 6. Р. 52); о плачевных последствиях
императорских разъездов 15 июля 1838 г. писал тому же Моле первый секретарь
французского посольства в Петербурге Серее: "Когда император уезжает, жизнь в Империи
останавливается, ибо никто не смеет взять на себя никакой ответственности. К несчастью,
этот государь своими постоянными поездками замедляет все течение жизни. Печально
видеть, что он расходует всю свою силу в путешествиях, единственное достоинство которых
     -- быстрота, с которой они совершаются: даже сами русские осуждают эти кочевые
привычки, влияние которых не имеет в себе ничего благотворного. Если император Николай
разжалует в Тифлисе некоего полковника или убедится в Варшаве в добром расположении,
которое питают к нему поляки, управляемому императором народу это никакой пользы не
принесет" (АМАЕ. Т. 190. Fol. 119 verso). Эти путешествия между прочим имели
неблагоприятное воздействие на здоровье Николая I: один из наиболее тревожных
инцидентов произошел 26 августа 1836 г., когда около города Чембары его дорожная коляска
опрокинулась, и он получил перелом ключицы. Не вылежав положенный срок, Николай I
продолжил поездку, однако с этого времени близкие начали отмечать его чрезвычайную
раздражительность (см.: Полиевктов М. Николай I:
Биография и обзор царствования. М., 1918. С. 194)- Это обстоятельство не укрылось от
иностранных наблюдателей: а6 июня (н. ст.) 1838 г. "Journal des Debats" перепечатала статью
из английской газеты "Globe", в которой сообщалось, что падение императора сказалось на
его умственных способностях; о волнениях русских цензоров по этому поводу см. запись в
дневнике П. Г. Дивова от 27 июня / 9 июля 1838 г. (PC. No 6. С. 643)- Напротив, официозные
русские журналисты и их французские последователи склонны были видеть в любви
императора к разъездам проявление его отеческой заботы о подданных: "Злоупотребления, к
несчастью многочисленные в огромной империи, не имеют неприятеля более усердного и
внимательного. Он ( император) желает все видеть и все знать. Ум его деятелен и энергичен,
здоровье могуче -- их достает на все. Сегодня он в Петербурге, завтра -- в Москве; вы
полагаете, что он возвратился на брега Невы, а он тем временем обозревает берега Черного
моря" (Ferrier de Tourettes A. La Russie. Bruxelles, 1841. P. 28). Впрочем, и на русскую
публику, "особенно в среднем сословии", производили, по наблюдениям III Отделения,
"самое неприятное впечатление" путешествия императора за границей, ослаблявшие
"понятие о национальности нынешнего государя" -- "резкой черте, отличавшей его от всех
предшественников его со времени Петра I" (ГАРФ. Ф. 109. On. 223- No з- Л. i55--- Отчет за
1838 г.). Любопытно, что та же привычка развлекать себя переменой места проявлялась -- в
меньшем масштабе -- в жизни двора в Петергофе: "В Царском и в Петергофе императрица
любила пить утренний кофе в одном из отдельных павильонов в парке, приходилось
следовать туда за ней, и добрая часть утра проходила в таких прогулках (...) Ездовые (...)
скакали на ферму, в Знаменское, в Сергиевку предупредить великих князей и великих
княгинь, что императрица будет
     473


     Комментарии
     кушать кофе в Ореанде, на "мельнице", в "избе", в Монплезире, в "хижине" ^...) Через
несколько минут можно было наблюдать, как великие князья в форме, великие княгини в
туалетах, дети в нарядных платьицах, дамы и кавалеры свиты поспешно направлялись к
намеченной цели" {Тютчева.
     С. 33--34)-
С. i8i. Вчера вечером я был представлен императору...-- "В воскресенье
^2/14 июля 1839 г.) два часа перед балом их величества государь император и государыня
императрица изволили принимать в Зимнем дворце:
австрийского тайного советника графа Яблоновского, французских путешественников
герцога де Малье, маркиза де Кюстин и барона Моламбе;
французского генерального консула в Варшаве г-на Бреннье; датского поверенного в делах в
Швеции графа Плессен, баварского майора де Фирекка, бывшего поверенного в делах
Северо-Американских Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге г-на Леветта Гарриса,
ганноверского офицера графа Беннигсена и швейцарских путешественников господ На-
вилль" (Санкт-Петербургские ведомости. 1839. No i5œ- 5/'7 июля 1839; то же сообщение на
французском языке см.: Journal de Saint-Petersbourg. 4/16 июля 1839). Об этом приеме Барант
сообщил главе кабинета Сульту: "Я представил ко двору нескольких французских
путешественников, г-на герцога де Майе (в "Санкт-Петербургских ведомостях" -- Малье), г-
на маркиза де Кюстина, г-на барона де Моламбе, г-на Бреннье, королевского консула в
Варшаве. Приняли их очень хорошо, император говорил с ними весьма любезно и пригласил
на все празднества. Те из них, кого я могу заподозрить в приверженности к легитимизму,
держались в высшей степени достойно и являлись при дворе и в свете лишь под эгидою
посольства. Они имели возможность убедиться, что это -- залог успеха". Король Луи-
Филипп, однако, выразил в ответ недовольство тем, что посол представляет ко двору его
политических противников (легитимистов), "не представленных (яо Франции) ни королю, ни
двору" (цит. по: Cadot. P. 193)- Возможно, именно для того, чтобы не напоминать о
"проступке" Баранта, Кюстин изобразил дело так, что императору его представил не посол, а
обер-церемониймейстер (Воронцов-Дашков-- см. примеч. к наст. тому, с. 159)-Поддержка
посла была, как правило, необходимым условием для приема приезжих из Франции при
дворе. Николай I относился к Июльской монархии настороженно; он не мог простить Луи-
Филиппу узурпации короны, однако, официально признав "июльскую" Францию, отказывал
в политической поддержке французским легитимистам -- активным сторонникам
возвращения на трон законного наследника престола герцога Бордоского, внука свергнутого в
1830 г. Карла X. Незадолго до приезда Кюстина в Россию Николай, как докладывал Барант
Моле 4 марта 1839 г., вовсе не принял прибывшего в Петербург с письмами от герцогини
Беррийской (матери герцога Бордоского) видного легитимиста Пэра (см.: АМАЕ. Т. 194- Fol.
53), а когда в августе 1841 г. другой французский путешественник, граф де Ланком-Брев,
представился российскому императору в мундире времен Реставрации, тот высказал Баранту
свое неудовольствие: "Вы вя днях прислали мне легитимиста; он был одет не по форме"
(Souvenirs. Т. 6. Р. баб). Меж тем противники Кюстина не замедлили истолковать тот факт,
что
     474


     Комментарии
     Барант якобы не представил его императору, в нелестном для маркиза смысле; так "Quarterly
Review" утверждала: "Очевидно, что, несмотря на свою ненависть к Луи-Филиппу, маркиз
рассчитывал на покровительство прославленного французского посла в России, но г-н Барант
не только не поощрял его притязаний, но даже не удосужился представить его императору"
(цит. по французскому переводу: Bibliotheque universelle de Geneve. 1844. Т. 52. P. 262).
...один поляк...--- Яблоновский -- возможно, князь Людвиг (1784 1864), австрийский
дипломат польского происхождения.
     С. 183. ...проклинать низкопоклонников, как делали Бомарше и многие другие...   Пьер
Огюстен Карон де Бомарше (i732 ^799) обличал низкопоклонство судей, пресмыкающихся
перед знатью, в своих "Memoires" (i773
     1774) -- судебных записках, посвященных его процессу против Ла Блаша, который после
смерти своего дяди, крупнейшего французского финансиста Пари-Дюверне, не захотел
платить Бомарше по долговым обязательствам покойного и обвинил писателя в подделке
документов. Судья Гезман принял сторону богача, что и побудило Бомарше к написанию
"Memoires".
     С. 184. ...все это называется -- танцевать полонез.- Ср. в отчете о празднестве в честь
бракосочетания великой княжны: "Бал состоял (...') из одного длинного польского танца"
("Северная пчела", 4 июля 1839" No 146)-Сходное с кюстиновским изумление оттого, что
полонез - не что иное, как прогулка по анфиладам комнат, выражают и Ансело (Ancelot. P.
37^) и д'Арленкур (Arlincourt. Т. I. Р. 238).
...во времена Венского конгресса...-- См. примеч. к наст. тому, с. 78.
...урожденной принцессой Баденской. -- Елизавета Алексеевна (i779--1826) была женой
Александра с 1793 г- Супруги довольно быстро охладели друг к другу. Во время Венского
конгресса Александр предлагал императрице остаться у матери в Карлсруэ, но она
последовала за ним в Петербург. О резком и даже грубом обращении императора с женой в
эту пору свидетельствуют донесения шпионов австрийскому министру полиции Ха-геру: "2
января 1815 г. ^...) В прошлую пятницу Александр силой заставил свою несчастную жену
отправиться на бал к княгине Багратион. Императрица нехотя повиновалась ^...) В субботу
был семейный обед у Александра, который ужасно грубо обращался с императрицей, ее
братом ^герцогом Баденским) и ее сестрой <(королевой Баварской)" (цит. по: Валлотон А.
Александр I. M., 1991- С. 291).
     ...женщиной, за которой муже несколько лет открыто ухаживал... -- Многолетней
любовницей Александра I была Мария Антоновна Нарышкина (урожд. княжна
Четвертинская; 1779--1854)1 однако ее в Вене во время работы конгресса не было (см.: La
Garde A. de Fetes et souvenirs du congres de Vienne. Bruxelles. 1843. Т. i. P. 155).
С. 185. Фенелон Франсуа де Салиньяк де Ла Мот (1651--1751) --" французский теолог и
писатель, воспитатель дофина (внука Людовика XIV), для которого он сочинил
"воспитательный" роман "Приключения Телемака" (1695; чэд- 1699)" своего рода пособие по
"искусству править королевством", содержащее взгляды автора на различные типы монархии
475


     Комментарии
(наиболее совершенным ему представлялось правление просвещенного монарха,
слушающегося умных советчиков).
     С. i86. ...из музея Курция.-- То есть из музея восковых фигур, который около 1780 г.
открыл в Париже немец Кури (звавший себя на латинский манер Курцием).
Национальный наряд русских придворных дам...-- См. примеч. к наст. тому, с. 151.
С. 187. Немецкая кровь дает себя знать... -- Предки Кюстина, выходцы из бельгийской
провинции Эно, с XIII в. обосновались в Лотарингии -- пограничной области, исторически
тесно связанной не только с Францией, но и с Германией.
С. i88. ...тихо приказал слуге принести еще один стул...-- "По другим рассказам,
Николай Павлович, крайне пораженный этой наивной дерзостью, сказал улыбаясь: "Нас
должно быть восьмеро за нашим столом, ну что же, нас будет девять, потому что случай
посылает нам одним гостем более". Во время ужина государь несколько раз благосклонно
заговаривал с ним (швейцарцем)" (примечание Н. К. Шильдера-- PC. 1891. No i. С. 179)-
...английского вельможи маркиза *** -- Это был Генри Уильям Пейджет, 2-й граф
Аксбридж, с 1815 г. маркиз Энглези (1768--1854), участник сражения при Ватерлоо, отец
троих сыновей; подлинное имя указано автором рецензии в "Quarterly Rewiev" (см.:
Bibliotheque universelle de Geneve. 1844. Т. 52. P. 298).
...до у градусов...-- См. примеч. к наст. тому, с. 122.
С. 189. Брейгель Бархатный (1568--1625)-- фламандский живописец, отличавшийся
деликатностью колорита и пристрастием к идиллическим пейзажам.
...собора Святого Николая...-- Имеется в виду Никольский Морской собор на
Никольской площади, сооруженный в 1753--'7б2 гг. архитектором С. И. Чевакинским в стиле
барокко с использованием традиционных форм русской церковной архитектуры.
С. 190. Я близок с польским семейством...-- Имеется в виду семейство Гуровских.
Баронесса Цецилия Владиславовна Фредерике (1794--1851)" жена (с 1814 г.) барона Петра
Андреевича Фредерикса (1786--1855), командира лейб-гвардейского московского полка,
была дочерью польского графа Гуровского и "внучкой, по своей матери, известного
прусского фельдмаршала фон Бишофсфердера (...)и воспитывалась с самых юных лет при
прусском дворе, в семье короля Фридриха Вильгельма III и супруги его королевы Луизы, с
дочерью их принцессой Шарлоттой, впоследствии императрицей всероссийской Александрой
Федоровной. Они были связаны самой нежной дружбой, которая не изменилась до их
смерти" (Фредерике М. П. Из воспоминаний//Исторический вестник. 1898. Т. i. С. 57--58)-
Cecile, как звали ее при дворе, была для императрицы "неиссякаемым источником помощи во
всех обыденных делах, сочувствием ли или словом и делом" (Сон юности. С. 22--23). У
Цецилии Фредерике было два брата -- графы Адам и Игнаций Гуровские (см. о них ниже
примеч. к т. i, с. 270).
     ...путешествие императрицы Екатерины в
Крым... деревни, состоящие из одних
     476


     Комментарии
     раскрашенных фасадов...-- Сведения о грандиозных "декорациях", возведенных Г. А.
Потемкиным по случаю поездки Екатерины II в обществе знатных иностранцев по
новоприсоединенному к России Крыму (1787), восходят, в частности, к "Запискам, или
Воспоминаниям и анекдотам" французского посла при дворе Екатерины графа Л.-Ф. де
Сегюра (ср. примеч. к наст. тому, с. 28), который, описывая это путешествие, неоднократно
подчеркивал его сказочность, сравнивая увиденное то со сказками "Тысячи и одной ночи", то
с дворцом Армиды (см.: Segur L.-F. de. Memoires ou Souvenirs et anecdotes. P., 1827. Т. 3. P.
159, 195). Образ этот использовался во французской газетной публицистике кюстиновского
времени; так, рассуждая 2 сентября 1837 г- о Вознесенских маневрах русской армии, газета
"Courrier francais" замечала: "Всем памятно торжественно обставленное путешествие
Екатерины II по южным губерниям России: все чудеса, какими галантный и честолюбивый
Потемкин надеялся потешить гордыню императрицы, будут вновь устроены в наши дни, но
уже с другой целью. Ныне русские хотят ослепить зрелищем своего могущества посланцев
европейских держав, которые будут сопровождать императора Николая в Крым. Безлюдные
степи, занимающие центр империи, как по волшебству покроются селениями, людьми и
стадами. Целые народы будут переселены на новое место ради того, чтобы потешить взоры
гостей. Куда ни глянь, всюду путешественники увидят знаки достатка и плодородия, а затем
нескромность нескольких услужливых писателей поразит Европу рассказами, не
уступающими вымыслам "Тысячи и одной ночи"".
С. 191- ...ках говорит Фруассар.-- Кюстин подражает стилю французских хроник,
одним из самых прославленных создателей которых был Жан Фруассар (ок. 1337--ок- i400)-
...что всякий француз "либо завзятый якобинец,, либо неистовый роялист".-- Кюстин в
афористической форме резюмирует содержание седьмой главы первой части книги г-жи де
Сталь "О влиянии страстей на счастье индивидов и наций" (1796); глава называется "О духе
партий".
     Письмо двенадцатое
С. 192. Письмо, которое вы сейчас прочтете...-- Это указание на подлинность
письма-- не литературный прием. В конце июня 1840 г. Кюстин писал Софи Гэ:
"Сохранилось ли у вас мое письмо к Эдуару (Сент-Барбу) из Петербурга, датированное IQ
июля 1839 года? Там говорится о празднике у великой княгини Елены, которая долго
расспрашивала меня о вас. Я дошел до этого места в описании моего путешествия и из
почтения к истине, которое движет мною в работе над этой книгой, предпочитаю не
выдумывать, а обратиться к расставленным мною же вехам" (цит. по: Тот.
Р. 521).
     С. 193- Петербург, ig июля...-- По старому стилю 7 июля. ...спущен на воду iso-пушечный
корабль... -- "В среду 5 числа (июля) спущен на воду в Новом Адмиралтействе
новопостроенный корпуса кора-
     477


     Комментарии
     бельных инженеров полковником Поповым стадвадцатипушечный корабль "Россия" в
высочайшем присутствии его величества государя императора и всей императорской
фамилии, с обычным при таких случаях торжеством" (Санкт-Петербургские ведомости, и
июля 1839; в "Journal de Saint-Petersbourg" та же информация помечена 11/23 июля 1839)- По
словам М. А. Корфа, спуск этого корабля на воду был сопряжен с большим риском, так как
"для постройки судов подобного размера нет или, по крайней мере, тогда не существовало
здесь соответственных доков и, по воле государя, этот корабль был построен в таком доке,
где между его сторонами и ребрами корабля оставалось пустоты не более нескольких
вершков", тем не менее все прошло благополучно (PC. 1899- No •J. С. 23).
С. 195- Великая княгиня Елена Павловна (урожд. Фредерика Шарлотта Мария, принцесса
Вюртембергская; 1806--1873); жена (с 1824) великого князя Михаила Павловича (1798--
1849) и дочь Павла Вюртембергского (1785--1852), брата вюртембергского короля
Вильгельма I, вступившего на престол в i8i6 г. Поскольку у короля в ту пору были только
дочери, а в Вюртемберге действовал салический закон, запрещавший передачу престола по
женской линии, после смерти Вильгельма I корона должна была перейти к Павлу, но тот,
любивший светскую жизнь и скучавший в столице королевства, Штутгарте, отказался от этой
чести и уехал в Париж, где прожил всю жизнь; там же получили образование его дети. Елена
Павловна интересовалась литературой и философией, ценила просвещенных собеседников и
сама говорила "легко и умно" (Kauchtschischwili N. II Diario di Dar'ja Fedorovna Ficquelmont.
Milano, 1968. P. 101), обсуждала с А. И. Тургеневым и П. А. Вяземским "Ламартина, Гюго,
Дюма", старинные рукописи, Шеллинга и Ламенне (письма А. И. Тургенева Н. И. Тургеневу
от 20 и 24 октября 1839 г-; РО ИРЛИ. Ф. 309. No 706. Л. 66 об., 70). По воспоминаниям
министра государственных имуществ П. Д. Киселева, Николай I отозвался об общении Елены
Павловны с Кюстином так: "Елена -- это ученый нашего семейства, я к ней отсылаю
европейских путешественников; в последний раз это был Кюстин, который завел со мною
разговор об истории православной церкви; я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет
ему более, чем он сам знает, притом же я не хотел продолжать разговор с человеком,
которого я видел в первый раз и который, конечно, напечатает, по-своему, отчет об этом
разговоре" (PC. 1882. No з- С. 791)-Об участии великой княгини в последующих событиях
русской истории см.:
     Lincoln W. Bruce. The Circle of the Grand Duchess Yelena Pavlovna, 1847--1861//Slavonic and
East European Review. 1970. Vol. XLVIII. No ii2. P. 373--387.
...и в Париже, и в загородном доме...-- Речь идет о салонах Кюстина на улице
Ларошфуко в Париже и в имении Сен-Грасьен (купленном Кюстином в 1832 г.), в которых
бывали Т. Готье, Г. Берлиоз, Д. Мейербер, Ж. Жанен, С. Гэ, Д. де Жирарден (см. следующее
примечание) и выступали знаменитости оперного и драматического театра: Рашель, Дюпре
(об обоих см. примеч. к наст. тому, с. 93)> Рубини и др.
...особенно госпожу Гэ и ее дочь, госпожу де Жирарден.-- Софи Гэ (урожд.
478


     Комментарии
Нишо де Ла Валетт; 1776--1852)-- сочинительница светских любовных романов, комедий и
стихов, хозяйка литературного салона, выступавшая как хранительница традиций
литературных салонов XVIII века (по легенде, когда ей, дочери крупного финансиста, было
два года, ее поцеловал Вольтер, как бы завещав ей свой ум и вкус). С семьей Кюстина она
была знакома много лет, так как брала уроки у отчима Дельфины де Кюстин, шевалье де
Буфлера; Астольф звал ее приемной матерью и постоянно переписывался с ней, невзирая на
то, что ей случалось не без язвительности намекать в печати на его литературные неудачи
(см.: Tarn. Р. 241--242). "Боже, как люблю я, сочиняя вам письма, воображать, будто болтаю
с вами! В письмах, которые вам адресованы, больше половины принадлежит вам самой. <^...)
Ваша живость, искренность вашего ума вдохновляют и других на что-то более интересное,
чем общие места!" -- писал Кюстин Софи Гэ 20 ноября 1827 г. (Bulletin du Bibliophile. 1968.
No 4. P. 478). Дочь госпожи Гэ, Дельфина (1804--1855)1 B двадцать лет уже выпустила
сборник стихов и славилась своим поэтическим талантом;
в 1831 г. она вышла замуж за Эмиля де Жирардена (1806--1881), одаренного журналиста,
издателя (с 1836 г.) первой французской газеты современного типа (массовый тираж и
умеренная цена благодаря помещению рекламы) "Presse", с 1838 г. разрешенной для
распространения в России, по отношению к которой она занимала позицию более или менее
дружественную (см.: ЛН. Т. З'/32- С. 580, 650). В соответствии с этой позицией рецензия на
"Россию в 1839 году", помещенная в газете Жирардена ia декабря 1843 г. (автор-- Э.
Пеллетан), звучала, несмотря на многолетнюю дружбу Кюстина с Дельфиной де Жирарден и
ее матерью, достаточно неприязненно.
     С. 196. ...писала отныне лишь статьи-однодневки.-- С 1836 г. Дельфина де Жирарден
под псевдонимом Виконт Де Лоне печатала в газете своего мужа еженедельную светскую и
литературную хронику "Парижские письма", имевшую большой успех среди публики. Одна
из этих статей, напечатанная 6 июля 1837 г.) была посвящена имению Кюстина Сен-
Грасьен-- "восхитительной флорентийской вилле, обставленной на английский манер,
прекрасному приюту путешественника" -- и собирающимся там знаменитостям (Girardin D.
de. Lettres parisiennes du vicomte de Launay. P., 1986. Т. i. P. I77--I78).
...она, конечно, лучше моего знает, что следует и чего не следует говорить...-- Ср.
отзыв П. А. Вяземского о Елене Павловне: "всех очень мило, ласково и апропошно (1'esprit
d'a propos) приняла. Мастерица она этого дела, и жаль, что у нас не парижские журналы. Было
бы им что цитировать. У нас какое-то запрещение на мысль, даже и на самую
благонамеренную и монархическую" (письмо А. И. Тургеневу от 7 ноября 1837 г.; РО ИРЛИ.
Ф. 309. No 47'5- -^- 6о).
     Есть имена, самый звук которых способен смутить...-- Такими в России могли
оказаться имена едва ли не всех наиболее известных французских писателей 18зо-х гг.; здесь
подвергались запрещению отдельные произведения Бальзака, В. Гюго, А. де Мюссе, Жорж
Санд и пр. (см.: Айзеншток И.
     479


     Комментарии
     Французские писатели в оценках царской цензуры // ЛН. Т. 33/34- С. 787--826).
С. 198. ...как в Варшаве.-- В Варшаве Кюстин никогда не был; в сопоставлении двух
типов танца он опирается или на рассказы своих знакомых, или просто на априорное
представление о поляках как нации более "аристократической" и "светской".
...обрекли нас на явное ничтожество...--- Примечание Кюстина к изданию 1854 r"
"Предсказание это сбылось куда скорее, чем ожидал автор".
С. IQ9- ..-мы продолжаем дело Петра Великого. -- См. примеч. к наст. тому,с. 156.
С. аоо. ...какие работы предприняты нами в Кремле.-- В 1839 г. царь утвердил проект
нового Большого Кремлевского дворца (архитектор К. А. Тон), строительство которого было
завершено лишь через десять лет. Для его постройки разобрали старый Кремлевский зимний
дворец, построенный в XVIII веке В. В. Растрелли и перестроенный в 1817 г. В. П. Стасовым,
а также все, что оставалось от дворца XVI--XVII вв., за исключением Грановитой и Золотой
Царицыных палат и Теремного дворца. В мае 1840 г. А. И. Тургенев сетовал, сидя в
московском архиве коллегии иностранных дел, где "все гниет (...) в сырых комнатах, во
время зимы": "Из окон Архива, на который не отпускают и двух тысяч, видна ломка
памятников русского древнего Кремля и раскрашивание соборов и построение теремов на
развалинах старых зданий. Миллионы бросаются для разрушения, а для сохранения тающих
хартий жаль-- тысячи!" (письмо Н. И. Тургеневу от 17 мая 1840 г.; РО ИРЛИ. Ф. 309- No 706.
Л. 130 об.). Критическую характеристику, данную этим работам самим Кюстином, см.: т. 2, с.
125--128.
     ...на любопытную церемонию на Бородинском поле...-- В августе 1839 г. на
Бородинском поле состоялось грандиозное празднество, приуроченное к очередной
годовщине Бородинской битвы (см. подробнее примеч. к т. 2, с. 292): П. Б. Козловский в
письме И. Ф. Паскевичу от 17/29 августа 1839 r. (см. примеч. к наст. тому, с. 78) просил
фельдмаршала "уделить некоторое время" г-ну де Кюстину, "которого император изволил
пригласить в Бородино" {НЛО. С. 116); возможно, что Кюстин сообщил Козловскому о полу-
ченном им приглашении тут же, на балу в Михайловском дворце, где князь, скорее всего,
также присутствовал, поскольку пользовался уважением и покровительством хозяев дворца,
великого князя Михаила Павловича и великой княгини Елены Павловны (см. примеч. к наст.
тому, с. 105). В Бородино Кюстин, несмотря на полученное приглашение, не поехал.
Маркиз *** -- см. примеч. к наст. тому, с. i88.
...о путешествии в Лондон...-- Великий князь Николай Павлович посетил Англию в
ноябре 1816-- марте 1817 гг. К этому времени относится его знакомство с Вальтером
Скоттом, который по случаю приема высокого гостя в Эдинбурге написал торжественную
оду (см.: ЛН. Т. 91- С. 266--267).
     С. 201. ...учтивости Букингемов, Лозенов и Ришелье.-- Перечислены лица,
считающиеся воплощением галантности, щегольства и мужского обаяния. Джордж Виллье,
герцог Букингем (i592--1628), фаворит английских королей Якова I и Карла I, возлюбленный
французской королевы Анны Авст-
     480


     Комментарии
     рийской, поражал современников беспримерной роскошью -- свитой в 8оо человек,
костюмом, расшитым брильянтами, и пр. Имя Лозена носили целых два французских
соблазнителя и повесы: Антуан Номпар де Комон, граф, а затем герцог де Лозен (1633--^З)"
маршал Франции, фаворит Людовика XIV, тайно и без согласия родных женившийся на
кузине короля, герцогине де Монпансье, и Арман Луи де Гонто, герцог де Лозен, а затем де
Бирон (174?--i793)i герой скандальной хроники следующего, XVIII столетия. Имя Ришелье
также носили несколько славных представителей этого рода, но в данном случае несомненно
имеется в виду Луи Франсуа Арман де Виньеро дю Плесси, герцог де Фронсак, а затем де
Ришелье (1696--1788), маршал Франции, внучатый племянник кардинала, прославившийся
не только военными подвигами, но и многочисленными и широко известными любовными
похождениями.
     Юный *** -- Арман Урбен Луи де Ла Тур Ландри де Майе (или, в транскрипции XIX
в., Малье; 1815--1874); представленный Николаю I одновременно с Кюстином (см. выше
примеч. к наст. тому, с. i8i), сын герцога и пэра Франции (с 1820 г.) Шарля Франсуа Армана
де Майе (177œ--1837) и брат возлюбленной Бальзака маркизы де Кастри; "молодой" герцог
де Майе имел в свете репутацию путешественника; именно его подразумевала в "Парижских
письмах" (21 февраля 1841 г.) Дельфина де Жирарден, когда писала о молодых людях,
которые "ради того, чтобы прослыть элегантными (...) каждый год отправляются в новое
путешествие, как герцог де М..., проводящий лето то в России, то в Морее. Некоторое время
его нигде не видно, затем он появляется в Опере. -- "Откуда вы?" -- "Из Константинополя".
Он опять исчезает, пропускает два-три прелестных бала, затем мы снова встречаем его на
каком-нибудь празднестве. -- "Вы не были на последнем представлении у г-на де
Кастеллана. Отчего это?" -- "Я только что из Москвы".-- Превосходное оправдание"
(Girardin D. de Lettres parisiennes. P., 1986. Т. 2. Р. 40; см. также: Cadot. P. 193" 2i4)-
...какие же разнообразные беседы ведет наш посол! -- Барант, близко знакомый в
прошлом с такими значительными деятелями французской литературы и политики, как г-жа
де Сталь, Бенжамен Констан, Талейран, охотно делился с приятными для него
собеседниками своими воспоминаниями, выступая, таким образом, хранителем преданий
ушедшего или уходящего времени; см. описания разговоров Баранта (в том числе в обществе
Пушкина) в петербургском дневнике А. И. Тургенева за январь 1837 г. в кн.:
Щеголев П. Е. Дуэль и смерть Пушкина. М., 1987- С. 242, 244--245-
...какой урон понесла бы литература...-- Барант был автором книги "Взгляд на русскую
литературу XVIII века" (1805, изд. i8o8) и тринадцатитомной "Истории герцогов
Бургундских" (1824--1826), а также ряда статей на историко-литературные темы, собранных
в трехтомнике "Melanges" (1835)-С. 202. Со времен Июльской революции никому лучше... не
удавалось исполнять...-- До Баранта послами Луи-Филиппа в России были: в 1832 г. маршал
Мортье (1768--1835)1 а в 1834--1835 гг. маршал Мэзон (1771-- 1840); предполагалось, что
маршалам будет легче завоевать доверие царя, чья любовь к армии и военным была
общеизвестна; Барант, напротив, был
     481


     Комментарии
     человек сугубо штатский, и далеко не все наблюдатели разделяли мнение Кюстина о том, что
"Барант здесь на очень хорошем счету" (письмо г-же Рекамье от 22 августа /з сентября 1839 г.;
цит. по: Cadot. P. 22i); например, достаточно осведомленный политический интриган Шарль
Дюран, редактор франкоязычной газеты "Journal de Francfort", выпускавшейся во Франкфурте
частично на русские деньги, 5 января 1837 г. уверял своего парижского корреспондента Луи
Дюрана в том, что император "не любит господина Баранта" и на его место следует послать
генерала (АМАЕ. Т. 192. Fol. 9--i о). Как бы там ни было, в чрезвычайно сложных условиях
Барант сумел продержаться на своем посту пять с лишним лет и сделать многое для того,
чтобы отношение Николая I к "июльской" Франции стало хотя бы чуть менее настороженным.
Прилагаю к сему церемониал...-- Французский текст церемониала был напечатан в
"Journal de Saint-Petersbourg" 29 июня/и июля 1839 г. В переводе цитируется русский текст по
"Санкт-Петербургским ведомостям" от 29 июня 1839 г. (No 145)- Между французским и
русским вариантами есть расхождения в датах; во французском варианте датой бала у вели-
кого князя Михаила Павловича ошибочно выставлено 7/19 июля; Кюстин в книге ставит
правильную дату-- 6/i8 июля.
     С. 203. Головкин Юрий Александрович, граф (1762--1846) -- царедворец, делавший
придворную карьеру с 1784 г. и прошедший путь от камер-юнкера до обер-
церемониймейстера; в 1805 г. командирован чрезвычайным и полномочным послом в Китай,
однако вернулся в Россию, не доехав до Пекина, потому что в Урге, в большом монгольском
стане, которым управляли два мандарина, "предложена ему была репетиция того церемониала,
который должен был он соблюсти при представлении императору. В комнату, в которой
поставлено было изображение сего последнего (•••) должен был он войти на четвереньках,
имея на спине шитую подушку, на которую положится его кредитная грамота. Он отвечал, что
согласится на такое унижение тогда только, как получит на то дозволение от своего двора. (...')
На другой день все подарки, им сделанные в сундуках и ящиках, были не выставлены, а
брошены перед его посольскою палаткой. После того ему ничего не оставалось более, как
ехать в Сибирь дожидаться приказаний двора своего" (Вигель Ф. Ф. Записки. М., 1928. Т. i. С.
262). В 1807 г. Головкин был причислен к Коллегии иностранных дел и в 1810-- 1820-х гг.
занимал должности чрезвычайного посланника и полномочного министра при разных
европейских дворах. В обер-камергеры он был пожалован не в 1839 г., как пишет Кюстин, но
еще в 1831 г., после отчисления из ведомства Коллегии иностранных дел. Обер-камергеров в
придворном штате было двое; скончавшийся незадолго до свадьбы обер-камергер граф Юлий
Помпеевич Литта (1763--1839) умер 24 января 1839 г.; он занимал этот пост с 1826 г.
С. 204. •••с австрийским послом.-- Этот пост в 1829--1839 гг. занимал граф Карл Людвиг
Фикельмон (i777--1857)- В "Записках" М. А. Корфа нижеследующий эпизод приурочен не ко
дню бракосочетания, а к Петергофскому маскараду 11/23 июля 1839 г. Корф называет имя
незадачливого
     482


     Комментарии
     камергера: им был Викентий Станиславович Пельчинский, чиновник Министерства финансов,
впоследствии автор брошюры на французском языке "Законодательная и политическая система
России" (1845)- В передаче Корфа реплика Пельчинского звучит еще более неуместно; он
сказал:
     "Герцогиня Лейхтенбергская просит вас, господин граф, оказать ей честь, пройдя с нею в
полонезе", так что императору пришлось напомнить камергеру, что "честь в данном случае
будет оказана не ее высочеству, но послу". На карьере Пельчинского эпизод на балу отразился
самым неблагоприятным образом: "Министру двора велено было сделать Пельчинскому
строгий выговор и на будущее время не наряжать его к придворным дежурствам. Вскоре после
того было годичное представление, через комитет министров, о наградах по министерству
финансов. Государь утвердил все, и только Пельчинского, который был представлен в статские
советники, собственноручно исключил из проекта указа" (PC. 1899- No 7- С. 23). Ср. также
искаженные отзвуки этого эпизода в "Записках" И. Головина (Лейпциг, 1859. С. 98).
С. 205. ...в кабинет минералогии...-- один из музеев в составе Академии
наук, возникший на основе петровской Кунсткамеры; описание его коллекции Кюстин мог
прочесть у Шницлера (см.: Schnit^.ler. P. 243--244)-
Письмо тринадцатое
     С. аоб. Петербург, si июля...-- По старому стилю 9 июля. С. 207- В Опере я видел... не мают
ни галерей, ни балконов...-- Императорская придворная труппа выступала в Каменном, или
Большом, театре, в 1835--1838 гг. реконструированном по проекту архитектора А. К. Кавоса;
первоначально в здании было три яруса, затем - пять, так что он не был вовсе лишен
"иерархии" зрителей. По Шницлеру, Каменный театр мог вместить три тысячи зрителей (см.:
Schnits.ler. P. 278).
     "Хромой бес", или, точнее "Хромой колдун" - "пантомимический балет в трех действиях
и десяти картинах, сочинение господ Корали и Бюра де Гюржи, переделанный и поставленный
на здешней сцене балетмейстером господином Титюсом" (Северная пчела. 19 июля 1839)"--
был впервые представлен в присутствии императора и императорской фамилии
3/15 июля 1839 г.
     С. 2о8. ...лишь два рам в своей жизни имел удовольствие испытать личную свою
власть над собравшейся толпой... -- То есть в 1825 г., при восшествии на престол, совпавшем
с восстанием декабристов, ив 1831 г., при усмирении "холерного бунта" на Сенной площади в
Петербурге. Эти два эпизода приводились в пример авторами сочувственных статей о
Николае I и во французской прессе; так, газета "Presse" писала 19 октября 1837 г.: "Известно,
что император уже неоднократно доказывал свое личное мужество, во-первых, при
восшествии на престол, а позже во время холерного бунта" (впрочем, французская газета
называет местом усмирения холерного бунта Москву). С. 209. ...получив известие о бунте в
войсках, император с императрицей одни
     483


     Комментарии
     спустились в дворцовую церковь...-- Ср. в дневнике Александры Федоровны:
"...днем 13-го отправились к себе домой (...) ночью, когда я, оставшись одна, плакала в своем
маленьком кабинете, ко мне вошел Николай, став на колени, молился Богу и заклинал меня
обещать ему мужественно перенести все, что может еще произойти.-- "Неизвестно еще, что
ожидает нас. Обещай мне проявить мужество, и, если придется умереть,-- умереть с
честью".-- Я сказала ему: "Дорогой друг, что за мрачные мысли? но я обещаю тебе".-- И я
тоже опустилась на колени и молила небо даровать мне силу..." (Междуцарствие. С. 88).
...архиепископ пытался успокоить солдат, но тщетно.-- По приказу Николая
митрополит санкт-петербургский Серафим отправился на Сенатскую площадь и "пошел к
бунтующей толпе", однако "предводители возмущения, издеваясь над его священным саном,
кричали, что законный их царь -- Константин (...) что это дело не духовное и если архиерей
может присягать по два раза на неделю, то такое клятвопреступление им не пример", и
"грозились по нем стрелять" (14 декабря. С. 288--289; изложение этого эпизода в "Записках"
Николая I см.: Там же. С. ЗЗ1)-
     ...крикнул: "На колени!" Все повиновались. -- Комментарий Н. К. Шиль-дера: "Здесь
Кюстин, очевидно, или спутал происходившее гораздо позже, в дни холеры, или передал
следующий факт, действительно случившийся 14 декабря 1825 года. Когда Николай Павлович
находился на Сенатской площади, при одном из залпов, сделанных мятежниками, его лошадь
шарахнулась в сторону, и тут он заметил, что толпа, которую он сперва не мог уговорить
накрыться, стала надевать шапки и смотреть с какой-то наглостью. "Шапки долой", --
закричал государь с невольной строгостью, и в одно мгновение все головы обнажились, и
толпа отхлынула от него" (PC. 1891. No 2. С. 409--4io; Ч^ Междуцарствие. С. 42 и 234). На
то, что Кюстин спутал два эпизода: мятеж 14 декабря 1825 г. и холерный бунт 22 июня / 4
июля 1831 г.-- впервые указал С. П. Убри, племянник русского дипломата П. П. Убри, в
рецензии на "Россию в 1839 году", опубликованной в конце декабря 1843 г. в парижской
газете "Democratic pacifique". Ср. также:
     Розен А. Е. Записки декабриста. СПб., 1907- С. 4-
...из молчаливого, придирчивого меланхолика... превратился в героя.-- Ср. в дневнике
Александры Федоровны: "...вернулся и Николай (...) он выглядел особенно благородным, лицо
его как-то светилось (...) Когда я обняла Николая 14 декабря на маленькой лестнице, я
чувствовала, что он вернулся ко мне совсем другим человеком..." (Междуцарствие. С. go--
91)-
     ...как камера перед Марием. -- Посланный к римскому полководцу Гаю Марию (157--86
до н.э.) солдат, "родом галл или кимвр", услышав громкий возглас Мария: "Неужели ты
дерзнешь убить Гая Мария?" -- убежал, "бросив по пути меч, и в дверях завопил: "Я не могу
убить Гая Мария" (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Марий. XXXIX). Сравнение
Николая I с Марием явно и незаслуженно льстит императору;
до тех пор, пока восстание не подавили, он чувствовал себя крайне неуверенно. Впрочем,
жизнью император в самом деле рисковал: в него стреляли неоднократно (см. в его
воспоминаниях: 14 декабря. С. з31" ЗЗ2))
     484


     Комментарии
     однако эпизод с заговорщиком, четырежды не решавшимся поднять на царя руку, по-
видимому, вымышлен и является отзвуком слухов о намерениях заговорщиков пресечь жизнь
российского самодержца, о которых много говорилось в "Донесении Следственной
комиссии". Известен эпизод с неудавшимся выстрелом В. К. Кюхельбекера в великого князя
Михаила Павловича, но причиной неудачи была не нерешительность стрелявшего, а осечка.
С. 2Ю. ...Константин... боялся, что его отравят... -- Настроение цесаревича
Константина Павловича (17 79--'^З')" боявшегося умереть насильственной смертью, было
известно при французском дворе. Приближенный Николая обер-гофмейстер граф де Моден
пересказал Карлу Х слова Константина, слышанные за несколько лет до смерти Александра I:
"Я не хочу править. Корона для всех государей -- тяжкое иго. Для меня она была бы
равносильна смертному приговору. Я не продержался бы у власти и месяца. Меня бы убили.
Пока я цесаревич и первый подданный императора, меня терпят со всеми моими
недостатками, но стань я государем, заговорщики вышли бы из-под земли, чтобы погубить
меня" (Cussy F. de. Souvenirs. P., 1909. Т. 2. Р. 10). Упоминает об этой фобии Константина и
Барант: "С ранней юности мысль, что его характер и поведение непременно обрекут его на
такую смерть, какою умер Павел I, внушала ему глубокий страх. Он по доброй воле отрекся от
престола..." (Notes