которые она считает своей тайной. Если вы вспомните, как вы
напугали мирных жителей Риджент-парка своими выстрелами, то не будете
отрицать, что ваша попытка поймать этого человека-дьявола не могла остаться
в тайне?
-- Человека-дьявола? Вы знаете Малпаса?
-- Очень хорошо, -- быстро ответил тот. -- Немного людей знают его
лучше.
-- И вы, может быть, знали также покойного Лэси Маршалта?
-- Еще лучше, чем знал Малпаса, -- сказал Браун. -- Действительно, я
знал его еще лучше, чем покойного мистера Лекера.
-- Зайдем ко мне, -- предложил Дик.
Он не был уверен, следует ли человек за ним, так тихо тот ступал,
несмотря на свою хромую ногу. Оглянувшись, Дик увидел его за собой.
-- Лекер? Вы уже упоминали раньше это имя. Кто он?
-- Это был пьяница, вор и укрыватель воров. Но он недостаточно хорошо
знал Малпаса, чтобы избежать ошибки. Имея дело с Малпасом, можно ошибиться
только раз, и ошибка Лекера была в том, что он явился к своему хозяину
пьяным. В ту же ночь он нашел свою смерть!
-- Свою смерть? Разве он умер? Мистер Браун кивнул головой.
-- Его ведь несколько времени тому назад выловили из реки. Я думал, вы
сопоставили этот случай с другими.
Дик вскочил со стула, на котором сидел.
-- Вы говорите о человеке, который был убит, а затем сброшен с
набережной?
Браун опять кивнул.
-- Это был невоздержанный Лекер, -- сказал он. -- Я думаю, что он был
убит Малпасом или кем-нибудь из его помощников. Но я еще не могу проверить
этого предположения и не знаю, был ли замешан здесь один из его агентов. Во
всяком случае, вы можете считать Лекера жертвой Малпаса.
Дик молча посмотрел на своего гостя.
Браун продолжал:
-- Вы спрашиваете себя, возможно ли, чтобы мог существовать такой зверь
в образе человека, который убивал бы безжалостно всех стоящих на его пути?..
Почему же нет? Совершите одно убийство, не испытывая при этом угрызений
совести, и все дальнейшие окажутся простым и неизбежным следствием первого.
Я встречал многих убийц...
-- Вы встречали убийц? -- недоверчиво спросил Дик. Браун кивнул.
-- Да, я много лет пробыл на каторге. Это вас удивляет? Тем не менее
это так. Мое имя Торрингтон. Я был осужден пожизненно, но помилован за
спасение жизни двух детей -- детей главного комиссара в Южной Африке.
Поэтому мне разрешено иметь паспорт на другое имя. В действительности же, --
улыбка быстро мелькнула на его лице и исчезла, -- я принадлежу к
привилегированному слою общества. Я интересуюсь Малпасом, но гораздо больше
я интересовался покойным мистером Маршалтом. Преступники интересуют меня,
как нас часто интересует поезд, сошедший с рельсов. Пока он остается на
рельсах и продолжает выполнять свое назначение, никто не обращает на него
внимания, кроме, разве, железнодорожных служащих. Но как только он сойдет с
рельсов, превращаясь в груду обломков, или слепо несется к гибели, он
становится предметом, достойным интереса.
-- Вы не любили мистера Маршалта? -- спросил Дик, пристально глядя на
Брауна. Тот улыбнулся.
-- Нет, я... -- он приостановился, -- нет, я не любил его. Это верно. О
мертвых -- либо хорошо, либо ничего. Какая глупость! Почему нельзя плохо
отзываться о мертвых? Ведь даже когда они умирают, их поступки влияют на
судьбу. Вам надо быть осторожнее, капитан Шеннон, -- Браун перевел свой
прямой взгляд на сыщика.
-- Кого же мне опасаться?
-- Малпаса. Ему уже не важно -- убьет он одним человеком больше или
одним меньше, и, кроме того, у него есть особая причина убить вас.
Запомните, что он гений, и у него какое-то странное чувство театральности,
-- Браун не спускал глаз с лица Дика. -- Если бы я был на вашем месте, я бы
отпустил его.
Вместо того чтобы рассердиться, Шеннон засмеялся.
-- Хорошенький совет вы даете полицейскому, -- сказал он. -- Это ценный
совет, -- ответил гость, но тут же переменил тему разговора. -- Как вы
думаете, куда они дели тело Маршалта?
Дик покачал головой.
-- Спрятали в том же доме. Но я не понимаю, с какой стати я должен
делиться с вами своими соображениями.
-- Мне кажется, что он не в доме, -- сказал Браун. -- У меня есть
мысль... но, однако, я и так сказал уже слишком много. И теперь вы, капитан,
в ночном колпаке будете бродить вокруг моей гостиницы.
Шеннон засмеялся.
-- Ну хорошо, а не проводите ли вы меня? -- спросил Браун, неуверенно
улыбаясь. -- Я хилый человечек и нуждаюсь в помощи полиции.
Дик попросил его выйти на улицу, а сам позвонил по телефону и узнал,
что дальнейших следов Малпаса найдено не было. Когда Шеннон присоединился к
своему компаньону, тот стоял на своем обычном месте у края тротуара и
смотрел в сторону Хэймаркета, по-птичьи резко и быстро поворачивая голову.
-- Вы кого-то ждете?
-- Да, -- сказал тот, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.
По пути в гостиницу Дик отметил один любопытный факт: он заключался в
том, что хромота мистера Торрингтона иногда была не такой сильной, какой ей
следовало бы быть. Было похоже на то, что он забывается и перестает волочить
ногу.
Шеннон отметил это как раз перед тем, как они достигли места
назначения.
-- Мне кажется, что в большей степени это дело привычки, -- не смущаясь
ответил Торрингтон. -- Я так привык волочить ногу, что это стало моей второй
натурой.
Он опять оглянулся с тем же странным нетерпением, которое проявил еще
раньше.
-- Вы все еще кого-то ожидаете? Торрингтон кивнул.
-- Я ищу тень, -- сказал он. Шеннон остановил его.
-- Вам не нравится, что за вами следят? Но как вы это заметили?
Торрингтон удивленно посмотрел на него.
-- Вы имеете в виду того полисмена, который следит за мной? Он там за
углом, я знаю. Нет, я говорю о человеке, который следит за вами.
-- За мной? -- спросил комиссар. Брови Торрингтона поднялись.
-- Неужели вы не знали? -- невинно спросил он. -- Боже! Я думал, вы все
знаете!
XXXV. Шаги на лестнице
Слик Смит жил в Блумсбери. Он занимал второй этаж дома, который служил
жилищем еще в те времена, когда Георг II на ломаном английском языке ругал
своих министров. Теперь, несмотря на все улучшения, произведенные владельцем
дома No 204 на Даут-стрит, дом все же был весьма старым.
В некоторых отношениях архаичное устройство дома являлось преимуществом
для Слика Смита. Так, например, под окнами его. спальни была цистерна, и
постоянный шум и плеск капающей воды раздражал бы более нервного человека.
Но Слик не был нервным и находил шум успокаивающим, а цистерну -- прекрасным
приспособлением. От окна до края цистерны был один шаг, дальше можно было
ступить на верхушку каменной ограды, и ловкий человек мог очутиться на
боковой улице в более короткий срок, чем понадобилось бы ему если спуститься
по лестнице и выйти через входную дверь. Таким же образом можно было и
возвратиться. Поэтому Слик мирился с цистерной, с низкими потолками, с
винтовой лестницей, где легко было удариться головой о трехсотлетние балки.
И хотя дым кухонной плиты часто проникал к нему через открытое окно спальни,
он говорил извиняющемуся хозяину, что, в общем, предпочитает дым другим
более тонким ароматам. Никто в доме не знал, чем он занимается, и все
считали, что у него больше денег, чем обязанностей. Большинство ночей он
проводил вне дома, а днем почти все время спал, заперев двери. У него бывало
мало посетителей, и обычно они приходили в то время, когда хозяин обедал.
Слик сам встречал их. Они не стучали и не звонили: тихий свист с улицы
вызывал его к дверям. Когда по вечерам Слик выходил, то всегда был тщательно
одет и неизменно отправлялся по одному и тому же маршруту: бар на
Корк-стрит, маленький и не очень изысканный; клуб в Сохо, более
фешенебельный; клуб на Конвент-стрит и так далее. Он исчезал, не оставляя ни
малейшего следа. Опытные сыщики из Скотланд-Ярда теряли его из виду, и
всегда на одном и том же месте -- на углу Пикадилли-Серкус и
Шафтсбери-авеню, в наиболее ярко освещенной части Лондона.
В тот вечер, когда Одри отправилась на богатое приключениями свидание с
Малпасом, Смит добрался до своей постоянной остановки в Сохо, сел за
маленький столик в дальнем конце зала и стал слушать трех музыкантов, тщетно
пытавшихся попасть в такт танцующим, которые шаркали по паркету, такому же
плохому, как и оркестр.
Маленький человечек с худым порочным лицом пробрался к Слику сквозь
толпу, тихо придвинул стул и сел у стола, кивнув слуге.
-- Мне то же самое, -- бросил он, указывая на кружку, стоявшую перед
Смитом, который даже не повернулся к нему.
-- Слик, есть одна дама в отеле "Астория" -- француженка-разведенка. У
нее чуть не вагон драгоценностей. Можно заинтересовать горничную скромной
суммой.
-- Говорите толком, -- лениво сказал Слик. -- Какой суммой?
-- Положите на это двести пятьдесят фунтов. Горничная -- полька.
-- Не искушайте меня. Вы говорите о мадам Левелье? Я уже догадался. Ее
драгоценности стоят двадцать тысяч фунтов. Кроме того, у нее наличные
доллары. Большую часть драгоценностей она носит постоянно на себе, и всякий
мелкий воришка в Лондоне это знает. Ваши сведения так же интересны, как
прошлогодние предсказания погоды.
Человечек не смутился. Он был наводчиком, то есть поставщиком ценных
сведений, сам же никогда в жизни не крал. Встречаясь с прислугой, он узнавал
все подробности о богатых хозяевах, которых вместо него обчищали другие.
-- В отеле "Бритишимпериал" остановился приезжий с севера. У него
железные копи и уйма денег. Сегодня он купил бриллиантовую тиару.
-- Тиару для своей жены, -- сказал Слик, глядя на танцующих. -- Его
зовут Моллин, он заплатил за эту вещь тысячу двести фунтов, а она стоит
девятьсот. У него при себе револьвер, и собака спит на постели у него в
ногах: он мало доверяет лондонцам.
Человек терпеливо вздохнул.
-- Это все, что я знаю, -- сказал он, -- но у меня будет для вас
выгодное дело через день или два. Из Южной Африки приезжает человек с целым
состоянием. Он уже был здесь раньше.
-- Дайте мне знать о нем, -- сказал Слик, сразу меняя тон.-- Я уже
слышал о нем, но хочу узнать о нем больше.
Он положил руку ладонью вниз на стол и небрежно подвинул ее к
человечку. Когда Слик снял руку, человечек поспешно взял то, что скрывалось
под ней, и поблагодарил. Вскоре после этого Слик ушел.
В следующем клубе повторилось то же самое. Иногда наводчицей была
женщина. Но все они говорили о француженке из "Астории" и о владельце копей
из "Бритишимпериала". Он любезно выслушивал их, дополняя их сведения, когда
Они бывали неудовлетворительными.
-- Слушайте, мистер Смит, -- сказал ему в последнем заведении
франтоватый молодой человек с бриллиантовым перстнем. -- Я нашел для вас
дело: есть дама в "Астории"...
-- Это, должно быть, правда, -- прервал его Слик. -- У нее бриллиантов
на миллион долларов и горничная -- полька.
-- Верно! Я думал, что кроме меня никто не знает.
-- Завтра это будет в газетах, -- сказал Слик.
Его удивляло, как мало интересовались преступные круги убийством на
Портмен-сквер. Ни разу он не слышал, чтобы о нем упомянули, а когда он
начинал об этом разговор, собеседники быстро уходили.
-- Это то же самое, что говорить с одной кинематографической звездой о
другой, -- сказал Слик одному из своих знакомых.
-- Они, конечно, не любят преступлений, -- ответил тот, рассмеявшись
своей шутке.
К тому времени, когда Слик исчез из поля зрения полиции он не узнал
никаких новостей. Они стали известны позже.
В два часа ночи какой-то оборванец шмыгнул в переулок за домами на
Портмен-сквер, и через полчаса Дика Шеннона разбудил звонок телефона.
-- Говорит Стил, сэр. Я говорю из дома 551. Я хотел бы, чтоб вы
приехали сюда. Здесь происходят странные вещи.
-- Странные? В каком отношении?
-- Лучше не объяснять по телефону.
Дик знал, что его помощник не вызывал бы его в такой поздний час, не
имея веской причины, и начал быстро одеваться. Когда он подошел к дому, Стил
и один полисмен стояли у открытых дверей.
-- Должен вам сознаться, -- начал сержант, -- или у меня нервы шалят,
или тут действительно что-то неладно.
-- Что случилось?
Они стояли в передней, и дверь была закрыта. Стил понизил голос:
-- Это началось в полночь. Послышался звук, словно кто-то поднимался
или спускался по этой лестнице. Мы с констеблем были в комнате Малпаса, и я
учил его играть в пикет. Мы оба вышли на площадку, ожидая увидеть вас или
инспектора, но никого не было. Мы не могли ошибиться.
-- Вы тоже слышали шаги? -- спросил Шеннон, обращаясь к рослому
полисмену.
-- Да, сэр, и у меня волосы встали дыбом. Такие тихие, крадущиеся
шаги...
Шеннон повернул голову и посмотрел на пустую лестницу. И вдруг он тоже
услышал то, отчего дрожь пробежала по его спине. Это был шорох туфель,
шлепавших по каменным ступенькам.
Затем снизу донесся приглушенный смех. Шеннон тихонько приблизился к
лестнице. Где-то над площадкой горел одинокий огонек, и в тот миг, когда Дик
посмотрел наверх, по стене скользнула тень огромной головы. Через секунду
Дик достиг первой площадки. Но там никого не было.
XXXVI. Привидение Маршалта
--- Любопытно, -- произнес капитан Шеннон. -- Это могло бы напугать
тетку Гертруду.
Стил услышал слова "тетку Гертруду". Это был условный знак. Перед домом
находился специально поставленный полисмен. Он прибежал на сигнал, поданный
ему карманным фонарем Стила.
-- Позвоните в полицию и скажите, что начальнику нужно подкрепление,
чтобы оцепить дом. Там поймут, если вы произнесете имя "Гертруда".
Стил вернулся и нашел Дика, осматривающего большую комнату, служившую
Малпасу кабинетом. С покрытых резьбой стен были сняты тяжелые портреты,
кроме той ниши, где находилось странное бронзовое божество. У стены напротив
окна стоял большой дубовый буфет -- единственная мебель в комнате, если не
считать двух стульев, маленького стола, за которым обычно сидели посетители
Малпаса, и его письменного стола.
-- Кто-то был здесь, -- сказал Стил. Он указал на разбросанные по полу
карты.
-- Я оставил их на письменном столе, -- мы ведь играли, когда раздались
шаги по лестнице. Теперь, вероятно, никого уже нет.
Внезапно Дик схватил его за руку, и все трое в ожидании напрягли слух.
Опять эти шаги, медленные и шлепающие на лестнице. Дик Шеннон знаком велел
остальным сохранять неподвижность. Шаги становились все слышней и слышней,
пока не остановились, казалось, в передней. Дверь была лишь приоткрыта, но
на их глазах начала медленно открываться. Рука Шеннона опустилась в карман.
В следующее мгновение дуло его револьвера направилось в сторону двери, но
ничего не произошло и, когда он быстро и бесшумно перебежал комнату и
выглянул в переднюю, там никого не было.
Полисмен снял свой шлем и вытер вспотевший лоб.
-- Я ничего не боюсь, -- хрипло сказал он. -- Нет такого живого
человека, с которым я не вышел бы драться. Но эта шутка выбивает Меня из
колеи, сэр.
-- Возьмите фонарь и обыщите комнаты наверху, -- приказал Дик.
Полисмен неохотно взял фонарь.
-- И в случае необходимости не задумывайтесь пустить в ход Дубинку, --
напутствовал его Дик.
-- Хорошо, сэр, -- сказал он, глубоко вздохнув. -- Все это мне не
нравится, но я повинуюсь.
-- Прекрасный девиз для полицейской службы, -- сказал Дик шутя. -- Я не
думаю, чтобы вы нашли там что-нибудь, кроме пустых комнат, но если вы
увидите что-либо, крикните, и я буду там в мгновение ока.
Полисмен тяжело затопал вверх по лестнице. Если бы Дик и не знал, что
тот пошел неохотно, медленные шаги полисмена сказали бы ему об этом. Вдруг
шаги прекратились, и Дик подошел к лестнице.
-- Все в порядке? -- спросил он.
В ответ он не услышал ничего, кроме какого-то странного шарканья ног и
глухого горлового звука, после чего что-то темное и круглое упало через
перила и скатилось к ногам Дика. Это был шлем полисмена. В сопровождении
Стила Дик взбежал по лестнице и при свете своего фонаря увидел нечто,
висевшее на верхней площадке; это нечто бессильно дергалось, раскачиваясь из
стороны в сторону. Это был полисмен: он висел на веревке, обвязанной вокруг
его шеи и прикрепленной другим концом к самой верхней площадке.
Он уже почти задохнулся, когда Стил, прыгнув вперед, перерезал веревку
над его головой. Дик Шеннон и Стил отнесли полисмена в комнату Малпаса,
положили там на пол, и Стил влил ему сквозь стиснутые зубы немного бренди.
Лишь через десять минут Пострадавший пришел в себя настолько, что мог
рассказать о случившемся. Но рассказать он мог очень мало.
-- Я хотел повернуть на второй марш лестницы, как вдруг мне на шею
упала веревочная петля. Прежде чем я успел крикнуть, она натянулась, и я
увидел, как кто-то на площадке тянет ее кверху. Я еще несколько сохранял
присутствие духа, что сбросил через перила свой шлем, иначе мне пришел бы
конец. С людьми я могу бороться, капитан Шеннон, но с привидениями...
-- Сколько в вас весу, мой друг?
-- Сто семьдесят фунтов, сэр. Дик кивнул головой:
-- Найдите мне привидение, которое могло бы поднять на веревке сто
семьдесят фунтов, и я поверю в духов, -- сказал он. -- Стил, там прибыл
инспектор, пойдите вниз и впустите его, слышите, он стучит?
Стил подошел к письменному столу и дотронулся рукой до выключателя,
управлявшего механизмом двери, но отдернул ее с криком.
-- Что случилось?
-- Где-то произошло короткое замыкание, -- ответил сержант.-- Одолжите
мне вашу перчатку, сэр!
Но Дик сам протянул руку и повернул выключатель. Кожа перчатки
оказалась недостаточной защитой: он почувствовал парализующий удар двухсот
пятидесяти вольт, но несмотря на это, выключил ток.
-- Вот! -- сказал он. -- Можете не ходить вниз, они сами войдут. Они
подождали, но стук повторился. Дик и Стил переглянулись.
-- Механизм, кажется, не действует, -- сказал Дик, и в эту секунду
погас свет.
-- Оставайтесь у стены и не зажигайте фонарей! -- шепотом приказал Дик.
Но Стил уже нажал кнопку своего электрического фонаря. Не успел
загореться свет, как красный огонек вспыхнул на другом конце комнаты, что-то
просвистело над головой сержанта, и они услышали, как пуля ударилась в
стену. Дик бросился на пол и потащил своих подчиненных за собой. Внизу
продолжался сильный стук в двери, отдававшийся громким эхом в пустом доме.
Шеннон пополз вперед, держа фонарь в одной руке, револьвер в другой. Стил
последовал его примеру.
В комнате была кромешная тьма. Шеннон остановился, прислушиваясь.
-- Он там, в углу около окна, -- прошептал он.
-- А я думаю, он около стены, -- шепотом ответил Стил. -- Боже!
Странная продолговатая полоса зеленого света показалась на панели стены
позади буфета, на одном уровне с ними, и в этом странном сиянии они увидели
лежащую фигуру. Свет усиливался, все ярче и ярче обрисовывая ужасные
подробности. Это была фигура человека во фраке, белая манишка которого
почернела от пороха. Его лицо было бледно и прозрачно как воск, руки сложены
на груди. Неподвижная, жуткая фигура... Шенноном на минуту овладел сильный
страх.
-- Это мертвец, -- прохрипел Стил. -- Боже мой, это Маршалт!
Посмотрите, Шеннон, это труп Маршалта!..
XXXVII. Таинственный лифт
Фигура лежала неподвижно, и страшно было глядеть на нее. Затем
продолговатая полоса зеленого света начала гаснуть и исчезла. До слуха обоих
сыщиков донесся глухой звук, доходивший на отдаленный гром. Дик вскочил на
ноги и побежал через комнату к телу, но, протянув руки, уперся в резную
панель стены. Странное видение исчезло. Снизу донесся звук шагов.
-- Есть здесь кто-нибудь? -- крикнул чей-то голос.
-- Идите наверх! Зажгите фонари -- свет погас! Но свет вспыхнул снова,
словно слова Дика были каким-то сигналом.
-- Где-то есть сеть других выключателей. Стил, возьмите топор: он в
маленькой комнате на верхней площадке. Впрочем, нет, пусть топор принесет
один из полисменов. Зажгите фонари и бейте дубинкой всякого, кого найдете.
Поход за топором закончился без происшествий, и Дик начал рубить стену.
Вскоре открылось пустое пространство в том месте, где они недавно видели
труп Маршалта.
-- Это столовый лифт, -- объяснил Дик. -- Такие лифты бывают в
некоторых домах. Он имеет ширину буфета и останавливается на одном уровне с
ним.
Дик просунул руку внутрь и нащупал поднимавшие лифт стальные канаты.
Кухня находилась в подвале. Пришлось взломать тяжелую дверь, -- после того,
как Стил обыскал это помещение, кто-то запер дверь на засов. Когда сыщики
наконец вошли в кухню, они нашли лифт внизу, но нигде не было и следа
Маршалта.
-- Таким же образом труп был убран и в первый раз: лифт оставили висеть
на полдороге между кухней и этой комнатой. Заметьте, Стил, что и здесь лифт
так же тщательно скрыт панелями стен.
Сыщик прошел через прачечную в маленький двор позади дома. Дверь во
двор была открыта, так же, как и калитка, выходившая в переулок.
-- Труп Маршалта находится еще в доме, это несомненно, -- сказал Дик.
-- Его не могли унести. Вы оцепили дом, инспектор? -- резко спросил он,
бросив взгляд вверх и вниз по пустынному переулку.
Часть людей, по-видимому, запоздала, потому что они появились только
через десять минут после того, как Дик вернулся в комнату Малпаса.
-- Эту комнату нужно все время охранять, -- сказал он. -- Совершенно
ясно, что старик недаром затеял эту игру в привидения. За этим кроется
какая-то важная причина: вероятно, в комнате находится что-нибудь, до чего
он хочет добраться.
Он осмотрел узкую лестницу, которая вела вниз в запущенную гостиную, но
ничего не обнаружил, кроме очевидного факта, что такие скрытые лестницы
находились по всему дому.
-- Вы заметили, что здесь нет ни одной черной лестницы? -- обратился
Шеннон к Стилу. -- Вероятно, этот дом был построен значительно позже
соседних, и архитектор должен был так спроектировать вторую лестницу, чтобы
она не занимала лишнего места.
-- Но ведь нет лестницы из гостиной в кухню, -- сказал Стил, постучав в
стену на уровне, на котором кончалась лестница, спу скавшаяся в гостиную.
К его удивлению послышался глухой звук.
-- Это заштукатуренная дверь, -- сказал Дик. Он толкнул ее плечом, и
она легко поддалась.
-- Вот дорога, по которой приходил и уходил наш таинственный недруг.
Идите сюда!
Дик спустился на несколько ступенек и остановился.
-- Мы двигаемся параллельно главной лестнице. Слушайте! Он постучал в
стену.
-- Она такая тонкая, что ее можно проткнуть пальцем, -- сказал он. --
Вот вам объяснение шлепающих шагов по лестнице -- старый театральный трюк.
Если вы дадите мне два куска наждачной бумаги, я покажу вам, как это
делается!
Они вернулись в большую комнату.
-- А тут, вероятно, вторая Дверь! -- Дик снова постучал в стену,
казавшуюся сплошной и здесь. -- Отсюда он поднялся в верхний этаж, где
поджидал нашего полисмена, чтобы заарканить его.
-- Где же он теперь?
-- Весьма здравый вопрос, -- сухо сказал Дик, -- но я не могу вам на
него ответить. Вероятно, он за много миль отсюда. Если бы дом был оцеплен
вовремя, на свете стало бы одним привидением меньше.
Он осмотрел фонарь.
-- Я еще раз отправлюсь на крышу, хотя маловероятно, чтобы наша птичка
свила себе там гнездо. Между прочим, сыщики Виллита еще там?
-- Насколько я знаю, сэр, да. Виллит действует по поручению поверенных
Маршалта.
Осмотр крыши не дал никаких результатов. Было обнаружено лишь то, что
агент все еще находится там. Сыщики увидели красный огонек его сигареты, а
затем и его самого.
-- Вы не находите, что ваше присутствие здесь излишне? -- спросил
Шеннон.
-- С моей точки зрения, конечно, -- был ответ. -- Но я действую по
поручению моего начальства, как вы -- по поручению вашего.
-- Вы никого не видели?
-- Нет, сэр. Я рад был бы даже привидению, чтобы поболтать с
кем-нибудь. Право, это самое неприятное поручение в мире,-- сидеть в таком
холоде и одиночестве.
-- Вы не слышали, что происходило внизу?
-- Я слышал, как кто-то вышел черным ходом, и думал, что это вы. Там
около часа ждал большой автомобиль. Я посмотрел вниз, но не разглядел, кто
был пассажир. Он вынес что-то тяжелое, я слышал, как он ворчал, когда
проносил свою ношу через ворота и клал в машину. Я решил, что это один из
ваших сыщиков.
Дику Шеннону казалось невозможным, чтобы один человек мог вынести труп.
Во всем этом было что-то странное. Когда он вернулся к Стилу, то узнал, что
сержант сделал открытие, которое отчасти могло помочь разгадать тайну.
-- Я нашел это во дворе, -- сказал Стил. -- Наш друг, вероятно, обронил
эту вещь во время бегства.
Это был плоский кожаный футляр, открыв который Дик увидел набор
маленьких флаконов, шприц для подкожного впрыскивания и две иглы. Шприц был,
по-видимому, положен туда второпях, так как в нем еще была какая-то
бесцветная жидкость, и бархатная подстилка, на которой он лежал, была
мокрая.
-- Похоже на то, что его недавно употребляли, -- сказал Стил.
-- Это видно по игле, -- согласился Шеннон, разглядывая тонкую, как
нить, стальную трубочку. -- Немедленно отошлите жидкость на экспертизу. Я
начинаю кое-что понимать.
XXXVIII. Агентство Стормера
Сыскное агентство Стормера занимало первый этаж нового здания в Сити.
Ничто не указывало на то, что это сыскное агентство, ни скромная табличка на
входной двери, ни надпись в вестибюле, которая просто гласила "Стормер" и
заставляла любопытных посетителей ломать себе голову, каким видом торговли
занимается этот человек.
В это утро мистер Стормер появился в своем лондонском отделении,
которое он изредка посещал на короткое время. Он прошел через особую дверь,
и Виллит узнал о прибытии шефа лишь тогда, когда зажужжал сигнал на его
письменном столе. Виллит прошел коридор, отпер дверь "святилища" и вошел.
Мистер Стормер со шляпой на затылке и сигарой в крепких белых зубах восседал
на своем стуле, держа в руках развернутый экземпляр "Таймса".
-- Только из английских газет можно узнавать новости,-- со вздохом
сказал он. -- Вы знаете, Виллит, что погода будет хорошей, но более
холодной, что наблюдается минимум давления к юго-западу от Ирландии и другой
минимум к северо-востоку от нее и что оба минимума вызовут дождь в западной
части Англии? Вы знаете, что предсказания погоды благоприятны, но море
беспокойно? Здешние газеты дают более подробный отчет о погоде, чем
американские о выборах президента!
Он бросил газету на стол, поправил пенсне на широком носу и посмотрел
на своего подчиненного.
-- Что слышно? -- спросил он.
-- За это утро поступило пять новых дел, сэр! -- сказал Виллит. --
Четыре из них -- дела о супружеских конфликтах и одно -- дело дамы, которую
шантажирует ростовщик.
-- Стормер зажег окурок своей сигары:
-- Не надо подробностей, я уже догадываюсь. Она заняла деньги, чтобы
выручить друга, а муж не любит этого друга. Виллит ухмыльнулся:
-- Вы почти правы, сэр.
-- Конечно, прав, -- ответил Стормер с гримасой, -- женщины никогда не
занимают денег для самих себя, а всегда для кого-нибудь другого. Не было на
свете женской долговой расписки без романтической подоплеки. Какие последние
новости с Портмен-сквер?
Виллит начал с подробного описания недавних событий.
-- Прошлой ночью? А что, собственно, произошло?
-- Не знаю, сэр. Уилкс доложил мне, что Шеннон явился на крышу, а дом
был оцеплен полицией.
-- Гм... -- промычал Стормер и этим прервал обсуждение тайны на
Портмен-сквер, посвятив все внимание и мысли текущим делам.
Он очень редко появлялся в своей лондонской конторе, но когда наконец
попадал туда, работал за двоих. Лишь когда часы в Сити пробили девять часов
вечера, он подписал последнее письмо.
-- Что касается дела с Малпасом, -- сказал он, -- то все предыдущие
распоряжения остаются в силе, пока их не отменят поверенные Маршалта. Дом
должен охраняться и впредь, а человек оставаться на крыше. Один из наших
лучших людей должен неусыпно следить за... Сликом Смитом. Вы поняли?
-- Да, сэр!
--. Жаль, что за Сликом приходится следить, но я не хочу рисковать.
Телеграфируйте мне, если что-нибудь случится. Виллит записал распоряжения
начальника.
-- Между прочим, Виллит, каким образом мы стали выполнять поручения
Маршалта? -- спросил Стормер.
-- Он обратился к нам, чтобы мы разыскали одну девушку. Стормер ударил
кулаком по столу.
-- Конечно! Девушка! Вам не удалось узнать у него, почему он так
интересовался мисс Бедфорд? Виллит покачал головой.
-- Нет, сэр, не такой он был человек. Помните, я рассказывал вам, как
он хотел, чтобы я привел ее к нему пообедать. Я думаю, что за этим интересом
к девушке скрывалось что-то иное.
-- Вы так думаете? -- сказал Стормер с ударением. -- Все же это
странное желание -- выследить девушку. Ее зовут Бедфорд, не так ли?
Виллит улыбнулся.
-- Вы уже спрашивали меня об этом. Да, сэр, ее хорошо знают в деревне
Фонтвил, она жила там почти всю свою жизнь до приезда в Лондон.
-- А Элтон? Ее девичья фамилия тоже была Бедфорд?
-- Да, сэр, это была ее фамилия до замужества.
-- Гм... -- у мистера Стормера была странная манера проводить по губам
ладонью, когда он был в недоумении. -- Я думал... Девушка теперь в городе,
да? Живет в гостинице, как вы докладывали мне? Гм!.. Он забарабанил
карандашом по столу.
-- Не приходила ли вам мысль привлечь ее в наше дело? Нам нужна
женщина-сыщик, а она из таких, что окупит все расходы на необходимые ей
наряды. К тому же она была секретаршей Малпаса. Сейчас она, насколько помню,
без работы?
-- Мне кажется, что за ней ухаживает Шеннон, -- сказал Виллит.
-- О!.. -- На мистера Стормера это не произвело никакого впечатления.
-- Всякий мужчина будет ухаживать за хорошенькой девушкой. Это ровно ничего
не значит.
Он задумчиво поглядел на телефон и придвинул его к себе.
-- Я хотел бы поговорить с этим Шенноном, -- сказал он. -- Где его
можно найти?
Виллит достал маленькую записную книжку и перелистал странички.
-- Вот два телефонных номера: один -- домашний, другой -- служебный. Я
думаю, что вы застанете его дома.
Стормер попытался позвонить на квартиру Шеннона, но безуспешно. Затем
он вызвал Скотланд-Ярд.
-- Капитан Шеннон ушел домой десять минут назад.
-- Позвоним снова на квартиру, -- сказал сыщик, и во второй раз ему
повезло: Дик только что вернулся.
-- Говорит Стормер. Это капитан Шеннон?
-- Стормер? Ах, да! Сыскное агентство?
-- Да. Послушайте, капитан Шеннон! Мне случалось иногда помогать вам
кое в чем. Помните, я навел вас на след Слика Смита, когда он приехал в
Англию?
Дик, который уже забыл об этом, рассмеялся.
-- Он стал образцовым преступником с тех пор, как попал сюда, -- сказал
он.
-- Слик всегда кажется таким, -- ответил Стормер сухо. -- Но он
все-таки чем-то промышляет. Впрочем, я не об этом хотел поговорить с вами,
капитан. Я узнал, что мистер Маршалт поручил охранять его дом моим людям.
Теперь, после его смерти, это совершенно бессмысленно, но поручение осталось
в силе. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы немного иначе относились к
моим людям. Один из них рассказал мне, что вы сомневались в его праве
находиться на крыше дома на Портмен-сквер. Эти дежурства, действительно,
могут показаться излишними. Я хотел только сказать вам, что отдал
распоряжение, чтобы они во всем помогали полиции и ни в чем не
препятствовали ей.
-- Это очень любезно с вашей стороны, и я понимаю ваше затруднительное
положение. Стормер улыбнулся про себя.
-- Нет, едва ли вы его понимаете! -- сказал он. -- Вы видели
управителя, ведущего хозяйство в доме Маршалта по поручению его поверенных?
-- Да, видел.
-- Посмотрите на него внимательнее, -- сказал Стормер и повесил трубку,
прежде чем Дик смог задать какой-нибудь вопрос.
Мистер Стормер вполне довольный отправился обедать. Он любил
таинственность и иллюзию всемогущества, которую создавал вокруг себя. В этот
вечер он решил пообедать в отеле, где жила Одри Бедфорд. После обеда он
спустился в вестибюль, где обратился к клерку.
-- Я не успею сегодня добраться домой. Вы можете сдать мне комнату?
-- Конечно, сэр, -- ответил тот и поискал в книге:
-- Номер 461.
-- Это слишком высоко для меня. Я хотел бы комнату где-нибудь на
третьем этаже.
Клерк снова посмотрел в книгу.
-- Есть еще две пустые комнаты: номера 255 и 270.
-- Что ж, я возьму номер 270. Семьдесят -- счастливое число для меня,
-- сказал мистер Стормер. Номер комнаты Одри был 269.
XXXIX. Лицо во мраке
Одри провела весь день в поисках работы; ее старания увенчались большим
успехом, чем в те дни, когда она была "принцессой в лохмотьях" и не имела
других рекомендаций, кроме тюремного прошлого и поношенного платья. Она не
сообщила Дику о своих планах, так как хотела по мере возможности обойтись
без его помощи. Стремление к независимости присуще каждой женщине, и ее
готовность принять помощь мужчины находится в обратной зависимости от
чувств, которые она питает к нему. Одри Бедфорд относилась к Дику Шеннону
слишком хорошо, чтобы согласиться на его помощь.
В выборе ее нового занятия была некоторая доля комизма.
Когда-то, еще будучи хозяйкой птицефермы, она переписывалась с
издателем еженедельного журнала по птицеводству. Между ним и Одри завязалась
длинная и подробная переписка по вопросу о питании больных кур, а теперь ей
пришла в голову мысль, что даже такой скромный журнал не мог выходить неделю
за неделей без содействия каких-нибудь специалистов по этому вопросу. Она
написала письмо издателю, о ней вспомнили и вызвали в маленькую, грязноватую
контору, где издатель предложил ей работу.
-- Нам нужен кто-нибудь, кто мог бы заведовать корреспонденцией, --
сказал он.
Утверждение, что профессия влияет на наружность человека, подтвердилось
тем, что у самого редактора, действительно, было некоторое сходство со
старой курицей.
-- Я думаю, что вы можете взять на себя эту обязанность. Нам нужно для
журнала два столбца в неделю; на все остальные письма вы можете отвечать
частным образом. Если вы не сумеете сами решить какой-нибудь вопрос,
справьтесь в старых журналах. У вас будет время обдумать ответ.
Жалованье было небольшое, во всяком случае, недостаточное, чтобы вести
прежний образ жизни. Остаток дня Одри потратила на поиски комнаты и нашла
подходящую недалеко от места новой службы. Вернувшись в гостиницу, она
заявила об этом управляющему отеля.
-- Жаль, что вы покидаете нас, мисс Бедфорд, -- сказал тот с подобающим
сожалением. -- Вы можете освободить вашу комнату завтра утром в двенадцать
часов. Надеюсь опять увидеть вас у нас.
Она, со своей стороны, надеялась, что этого не будет. С гостиницей у
нее были связаны неприятные воспоминания, и она с радостью думала о покое и
удобствах своей новой маленькой комнаты. Дик заходил к ней, надеясь застать
ее еще под впечатлением всех потрясений прошедшей ночи, но был приятно
поражен, узнав, что она отправилась на прогулку. Позже один из его людей
доложил, что девушка нашла службу, и он снова поспешил к ней поздравить ее.
-- Я хотела позвонить вам по телефону.
-- Зачем? -- быстро спросил он. -- Что-нибудь случилось? Вы больше не
имели известий от...
-- Нет, -- она покачала головой, -- и думаю, что их не будет. Если я
что-либо получу, позову вас. У меня прекрасные новости.
-- Вы вернулись к работе по птицеводству? На этот раз в издательстве?
Он рассмеялся, видя ее изумление.
-- Конечно, это очень романтично, но несколько обременительно, когда за
вами по пятам беспрерывно ходит сыщик, -- сказала она. Я забыла о его
существовании.
-- Для чего вы хотели звонить мне?
Она открыла сумочку и вынула из нее маленький камешек, держа его на
протянутой ладони.
-- Вот! -- сказала она. -- Я давно собираюсь показать это вам. Он
уставился на камешек, перевернул его и принялся разглядывать маленькую
красную печать.
-- Где вы достали его?
-- Разве этот камешек представляет интерес? Я забыла о нем, поэтому и
не рассказала вам раньше. Я нашла его в вестибюле дома Малпаса, когда в
первый раз пришла к нему. Я уронила ключ, когда пыталась отпереть дверь, и
разыскивая его, наткнулась на этот маленький камешек.
Дик вспомнил свое свидание с Брауном, вернее, Торрингтоном, который
показал ему такой же камень.
-- Что это? -- снова спросила она.
-- Неотшлифованный алмаз. Он стоит около восьмисот фунтов. У нее
захватило дыхание.
-- Вы уверены?
Он кивнул головой. Подойдя с алмазом к окну, он еще раз тщательно
осмотрел печать.
-- Вы уверены, что это алмаз?
-- Конечно, это алмаз, и знак на нем -- это печать того акционерного
общества, на россыпях которого он найден. Вы можете дать его мне?
Одри почувствовала облегчение.
-- С удовольствием.
-- Кто-нибудь знает, что он находится у вас? Она покачала головой.
-- Никто, кроме Малпаса, может быть, да и это маловероятно. Дик
подумал.
-- Никто больше его не видел?
Она помолчала, долго соображая, прежде чем ответить.
-- Не думаю, -- медленно сказала она, -- впрочем, нет... теперь я
припоминаю. Вчера я отправилась вниз к швейцару гостиницы за ключом от моей
комнаты, но ключа там не было; я вывернула все содержимое сумочки на стойку
и нашла ключ за порванной подкладкой.
-- Вот тогда он и видел его! Когда я говорю "он", я подразумеваю
старика или его соучастников. Я думаю, что этим отчасти объясняется, почему
он напал на вас прошлой ночью.
Одри вздохнула.
-- С каждым днем, с каждым часом я все больше жалею, что оставила мою
тихую, мирную ферму, -- сказала она. -- Вы не можете себе представить, какое
теплое чувство я испытала, когда издатель спросил меня, знаю ли я, как
лечить больных кур.
В этот вечер она отправилась к себе наверх в более приятном состоянии
духа, чем за весь последний год. Она чувствовала, что начиная новую работу,
оставляет позади всю нездоровую атмосферу, в которой жила со времени своего
приезда в Лондон. Она заперла дверь своей комнаты и быстро уснула, едва
успев положить голову на подушку. Она проспала так большую часть ночи и
проснулась только тогда, когда что-то сырое и холодное дотронулось до ее
лица.
-- Одри Бедфорд, вы нужны мне, -- произнес глухой голос. Она села на
постели, громко вскрикнув. В комнате царила полнейшая темнота за
исключением... за исключением того, что на расстоянии ярда от нее висело,
казалось, прямо в воздухе, лицо, странно и слабо светившееся. Она видела
перед собой закрытые глаза и искаженные болью черты Лэси Маршалта!..
ХL. Исчезнувший сосед
-- Молодая леди в глубоком обмороке. Я послал за врачом и сиделкой.
-- Известно ли вам, что с ней случилось? -- спросил Дик. Он говорил по
телефону, стоя в пижаме около своей кровати.
-- Нет, сэр, слуга, который находился этажом ниже, услышал крик. Он
побежал наверх и увидел, что двери комнаты мисс Бедфорд открыты, а она лежит
в обмороке. Я находился внизу в вестибюле и когда поднялся, никого, кроме
нее, не обнаружил.
-- Ни следа Малпаса?
-- Никакого, сэр. Да, джентльмен из соседней комнаты был найден без
сознания на полу в конце коридора. Вероятно, его оглушили чем-то, скорее
всего, резиновой палкой, так как внешних повреждений на нем не было. Он
отправился в больницу на перевязку.
Через пять минут Дик был в гостинице, и девушка настолько уже пришла в
себя, что смогла принять его. Она сидела в капоте перед газовой печкой,
очень бледная, но, по обыкновению, вполне спокойная.
-- Мне нечего рассказать, кроме того, что я видела Маршалта.
-- Вы т